Второй шанс, Жизнь в небольшом городке

[Father Monk >>>]

Зольтер Швиммер

Сеньор Зольтер против тепла от костра и компании не был. Сидел подле пляшущих язычков пламени, протянув к ним ноги и раскрытые ладони, слегка ежился, когда порывы ветра холодили и заставили кожу покрываться мурашками.
Лагерь суетился вокруг. Не дневной, бессмысленной суетой, когда каждый норовит понять, куда же идти и что делать, а этакой вечерне-ночной возней, когда все уже сидели по тем местам, которые выбрали на ночлег, и создавали ни с чем не сравнимые звуки, предшествующие сну. Буквально через краткие мгновения все погрузятся в сон, и настанет та тишина, в которой дневные звуки покажутся громом небес.
Швиммер вытер руки от жира о штанину, воззрился на Ферзя, который невозмутимо гладил свою ручную зверушку, и в голове у Зольтера носились мысли, пока лишь неясные мотыльки зарождающихся планов, вспышки идей, нежели схема к действию.
Рамон выглядел человеком уверенным. Раздражающим своей уверенностью, своей выдержкой, спокойствием, тем, что умел связывать красивые слова в единое предложение - умение, которое Зольтер считал своим талантом, но рядом с Ферзем его красноречие казалось косноязычием выжившей из ума деревенской бабки. Но при этом Рамон не стеснялся наступать по ту сторону негласной черты "закона", успевшей вырасти за считанные мгновение на территории будущего лагеря, не постеснялся потребовать то, что считал своим. Швиммер знал таких людей, умел видеть по ту сторону их фасада. Он видел в Ферзе человека, который может и хочет играть по своим правилам, а не потому, что так "принято".
И это не могло не радовать.
Зольтеру была присуща горячность и поспешность действий в иных случаях, но он не считал себя дураком. Понимал, что, ежели хочет добиться чего-то большего, нежели отобранное яблоко, ему нужны люди, подобные Рамону. Также, как Ферзю могут понадобиться люди, навроде Швиммера.
- Не успели причалить к берегам новой жизни, - нарушил тишину меж ними Зольтер, - как нам тут же стали тыкать, что и где делать. Хорош же второй шанс, ежели ничего здесь не меняется, и каждый пляшет под дудку тех... - кивок головой в сторону, где Зольтер рассчитывал найти барак стражников.

[Момус >>>]

(В четыре руки с амиго Фазером)

Рамон промолчал вслушиваясь в звуки предночного лагеря.
Вместо него отозвался Бахур...
...Собственно после купания, Ферзь привёл Скворца прямо к костру Шаха.
Сперва в сгустившихся сумерках возник рыжеватый подрагивающий отсвет, потом в ноздри ударил одуряющий, желанный Наварре и вряд ли знакомый Швимеру запах кавы, а после возник округлый силуэт Бахура расцвеченый красными отблесками...
- Всё в мире в руках и воле Милосердного, эфенди. К чему надрывать сердце печалью. Сегодня они стоят у руля и повелевают нами, но кто, кроме Утешающего ведает, что будет завтра?
Шах пригубил чёрного и густого, как дёготь напитка и блаженно прищурился.
- Меч не создаст славы, если это меч в руках труса или глупца. А я не думаю, что каждый из доблестных азатов мудрец или отважный воин.
- Надо просто подождать, сеньор - Рамон вступив в разговор воззрился прямо на Зольтера. - Великие дела, как и великие люди не делаются впопыхах и на скорую.... хм... руку. Сегодня, завтра... через месяц... и мы будем знать привычки и распорядок тех, кто взял на себя смелость стать альгвазилами и алькальдами. А пока... Шах, где моя гитара?
Рамон ухмыльнулся
- А что, благородные доны, не кажется ли вам, что предаваться сну в столь ранний час, грех?
Пальцы прошлись по струнам
- Сейчас мы взбудоражим эту богадельню. Любите петь, сеньор Зольтер?
Швиммер улыбался как-то странно, криво, отстраненно, но последний вопрос вырвал его из этой затянувшейся задумчивости, и Зольтер тряхнул головой, пригубил предложенного Шахом напитка, закашлялся и хватанул кулаком по земле.
- Хорррроша, заррраза... - сипло произнес он, скорее дурачась, нежели действительно потеряв голос.
А после, пожав плечами, кивнул Ферзю и запел. И на удивление, лицо Швиммера разгладилось, просветлело, а голос достаточно чисто разлился вокруг, подхваченный музыкой, когда руки Рамона запорхали по струнам гитары.

Идти вперед, не останавливаясь,
Сломать сей мир нам не дано,
Идти вперед, не останавливаясь,
Я, сам не свой, ищу руно,
Руно, что обещали мне монахи,
Монахи кельи золотой,
Быть может, мир потом изменится,
Но сломать его нам не дано.

Будь осторожен с хромым,
Он заберет твою ходьбу,
Будь осторожен со стариками,
Они возьмут твою красу,
Будь осторожен с замершим в мире,
До дна он выпьет кровь твою.
Сейчас я жив, а после - хоть потоп...*

Наварра одобрительно кивнул и одним аккордом поставив точку в песне, смазал нарождающееся звенящее эхо ладонью.
- У вас хороший голос, сеньор. Не поставленный, но хороший.
Бахур порылся в мешке и выудив шалу, раскурил её выдохнув к звёздам струйку ароматного дыма.
- Как-то тихо вокруг. И стражи, да не обратит Милосердный на них свой взор лишний раз, не спешат наводить порядок.
- Ничего, благородные доны. Сейчас мы проверим на прочность нервы наших новых соседей... Сеньор, Зольтер подхватывайте.
Пальцы заплясали тарантеллу на струнах.

Я очень честный мужчина
И мне нравится самое лучшее.
Для женщин у меня всегда достаточно
и денег, и любви.

Верхом на своей лошади
Я уезжаю в горы.
Звезды и луна
Мне подскажут, куда идти.

Aй aй aй aй aй aй моя любовь.
Aй, смуглянка моего сердца.

Мне нравиться играть на гитаре.
Мне нравиться петь о солнце.
Музыка меня сопровождает,
Когда я пою свои песни.

Я люблю поднять бокальчик
лучше агурдиенте.
И еще белой текилы
с солью для вкуса.

Aй aй aй aй aй aй моя любовь.
Aй, смуглянка моего сердца*

Судя по лицу Зольтера, Швиммер не знал песни, но, на удивление, сумел подхватить мелодию, уловить общее звучание и подпеть ничего не значащими звуками, дабы добавить глубины пению двух своих соседей по костру. Звучало, опять же на удивление, вполне достойно, и лицо Зольтера при этом как-то странно светилось, словно лицо родителя, увидевшего своего любимого ребенка.
К костру подступила высокая, широкая фигура, которая старалась не шуметь, дабы не прервать пения. Лысая голова, украшенная шрамом на самом темечке, раскосые глаза, да порванная мошка правого уха - вид человек создавал вполне определенный. Грабитель. Насильник. Мародер.
Вот только под взглядом Зольтера, фигура сникла, уселась чуть поодаль, зябко поводя плечами.
- Марек, - представил появившегося Швиммер. - Ни за что ни про что обвиненный в грабеже конвоя с золотом. Глупости, верно, Марек?
Марек усиленно закивал.
- Господа, - теряя интерес к спутнику на корабле, обратился к Шаху и Ферзю Скворец, - а хорошо поем!



*очень вольный, добавленный, перевод песни Регины Спектор "Apres Moi"
*вольный перевод песни Los Lobos - "Cancion el Mariachi"

Сообщение отредактировал Момус - 5-01-2011, 19:37

[Reylan >>>]

Трое у палатки, не считая Лорейн
с Дарки и Хелькэ

- Ухху! - раздалось из темноты, близко подступившей к палаткам и костерку. Солнце скатилось за горизонт едва ли с полчаса назад, но сумерки успели сгуститься. Довольный Инре выскочил из кустов, едва ли не приплясывая по траве и рискуя наступить не то на тарелку, не то на уголек, выпавший из костра, не то на кого-нибудь. На плече мальчишки болтался тощий мешок.
- Заскучали без меня, да-а? - острая физиономия Инре просто-таки лучилась довольством. Он явно совершил какую-то пакость и теперь спешил ею поделиться. - А у меня для вас пода-а-арки!
Его не было около полутора часов; куда он пойдет, мальчишка не сказал, а просто подхватил свою сумку и куда-то сбежал, быстро затерявшись между палаток и наспех построенных бараков.
- Ну-с? - Сеглиа встал в горду позу, уперев руки в тощие бока и вздернув подбородок. - Вам показывать, что я принес?
Бригелла взглянул на него с выражением здравой, вполне уместной иронии и поинтересовался:
- Мой юный друг, ответь кто-нибудь из нас отрицательно, неужели вы удержались бы от того, чтобы не продемонстрировать нам все вами принесенное добро?.. Или зло, как посмотреть - а как посмотреть, давайте сейчас же решим и посмотрим, - напыщенность в его тоне постепенно сменялась столь же здравым и уместным любопытством. - Доставай, Инре!
Он уселся поудобнее и потер руки, предвкушая что-то невероятное.
- Только сперва вымой руки, - строгий голос Лорейн словно не оставлял иного выбора, - Иначе ужина не получишь.
Мальчишка уронил мешок на землю(тот как-то подозрительно булькнул) и умчался... за палатки, видимо решив, что там теперь расположена местная умывальня. Вернулся он минут через пять - или даже меньше - мокрый, встрепанный и довольный.
- Вы не трогали мою добычу? - сурово поинтересовался Инре, потыкав поочередно во всех трех "сопалаточников".
Николас, успевший уже вернуться - он не говорил, откуда, но Инре и Каспар были в курсе - выглядел так, словно принял лишнюю дозу горячительного: глаза его блестели, а на губах блуждала придурковатая улыбка, сообщил:
- Я думаю, тебе надо найти работу!
- Какую? - мальчишка округлил глаза.
- Нуу... - протянул Николас, повозив пятерней в и без того взлохмаченных волосах, - Ты же не хочешь в шахты?
- Н-нет, - Сеглиа помотал головой. Потом явно вспомнил про свою добычу и жалобно протянул, - давай про гру-у-устное потом, а? Я ведь.. я ведь с подарками!
Он подхватил свой мешок, перевернул и вытряхнул добычу на траву. Улов у Инре был не богатый, но весьма разнообразный: связка баранок с маком, пара ржавых и тупых ножей, моток пеньковой веревки, три прошлогодних, но очень больших, яблока, огниво, мелкая рыбешка, нанизанная на нитку, чья-то рубашка, этой рыбой явно уже, успевшая пропахнуть, деревянная кружка, пол десятка мелких монеток и небольшой холщовый мешочек с чем-то загадочным... Венчала эту груду чужого хлама весьма объемистая кожаная фляга.
Губы Каспара медленно, но верно расползлись в улыбке.
- Утешь меня, Инре, - тихо сказал он поистине заговорщицким тоном, - скажи, что ты это не выменивал и не покупал, а?
- Я даже опасаюсь предположить, - выражение лица Лорейн сделалось таким, будто она только что прожевала свежий лимон, - чем именно он за это расплачивался.
- Эээ... - протянул Николас, стараясь отсесть от подруги подальше, - боюсь, он не платил вовсе.
- Вот именно!!! - внезапно рявкнула в его сторону Лорйен. Николас округлил глаза и принял вид крайне виноватый.

[Darkness >>>]

- Так никто не узнал, - развел руками Сеглиа, - я ведь ти-ихо это все сделал. Да и тут такие мелочи, что никто внимания не обратит!
Он подхватил фляжку, открутил крышку и сунул нос к горлышку. Поморщился.
- Фе... это явно больше по твоей части, - фляга была передана Каспару.
Однако, до Каспара не дошла. Лорейн перехватила добычу, отобрала пробку и решительно водворила ее на место.
- Нечего! - сурово заявила она, - Воры, да еще пьяные! В моей палатке?!!
- Как это нечего?! - оскорбился Бригелла. - Женщина, верни законную добычу! И вообще, это же подарки... по-дар-ки!!!
- Это моя добыча! - возмутился Инре, попытавшись придать голосу суровость, однако к концу все же съехал на не менее возмущенный фальцет.
- Добыча?!! - голос Лорейн повысился, начав граничить с опасными ультразвуковыми оттенками, - А вот я вам сейчас покажу добычу!
В руке ее как по волшебству возник очень тонкий и очень длинный прут, которым она принялась помахивать из стороны в сторону.
Сеглиа припал к земле, прикрывая собой остальную добычу, и попытался отползти назад, не то спасаясь сам, не то спасая добро. Каспар успел вытянуть из-под него связку баранок и выставил ее перед собой как щит:
- Прекрасная дева, - предостерег он, - не заставляй меня пускать в ход мое оружие! Ну что тебе стоит, в конце концов, сделать вид, что тут нет никакой фляги, а?.. И вообще, мальчика надо похвалить, он такой молодец, заботится о сестричке и братьях!
- Да-а-а! - подал Инре голос с земли. - Рисковал собой, своей... честью!
- Я рада, - сдержанно произнесла Лорейн, пряча флягу не куда-нибудь, а точнехонько под зад, и усаживаясь с таким решительным видом, что стало очевидно: даже целая рота солдат не сдвинет ее с места.
- Эээ... - протянул Николас, - Х-хааа... так что насчет моего предложения?
- Поработать? - Инре тем временем отполз еще дальше.
- Ну да! - радостно возвестил бывший матрос, - Сам подумай! Завтра все трудоспособное мужское население отправят в шахты! Думаешь, мало найдется желающих до того урвать место поспокойнее, да потеплее? Но ты, мой юный друг, - сейчас в манере Николаса послышалось нечто, напоминающее Бригеллу, - долго ли вытепишь под слоем земли и камня?
- Э-э-э-э... - Сеглиа даже сел, словно в таком положении думать ему удавалось легче. - Ты мне предлагаешь...ну... э-э... что ты мне предлагаешь?
- Здесь есть, - лицо Николаса приняло загадочное и заговорщицкое выражение, - Главный инженер!
Николас поднял вверх грязный палец (странно, что Лорейн этого не заметила и не заставила его вымыть руки), - Наймись к ней секретарем! Работа не пыльная... уж точно лучше, чем в шахтах.
- А кто тут главный инженер? - бесцеремонно влез Каспар, сунувшись между ними (по-прежнему с баранками, прижатыми к груди). - Вернее, главная инженер... Она симпатичная?
- Некто Аэлла Гортис, - поведал Николас, - Не знаю, кто она... не встречался...
Он понизил голос, стараясь, чтоб услышали его только Инре и Каспар:
- Но если уж вы выдержали Лорейн...
- То нам ничего не страшно, - хрустнул добытым яблоком мальчишка. Потом покосился на Лорейн, состроил умильную мордочку, - Ло-о-ори, цветочек мой... наш! отдай добычу, а?
- Что? - поинтересовалась Лорейн с самым невозмутимым выражением на лице.
- То самое, - грозно заявил Бригелла - шепотом, впрочем. - То самое, что покоится под средоточием наслаждений и удовольствий, дорогая сестра, то есть там, куда ты это положила.
Инре как-то озадаченно нахмурился, явно пытаясь понять, что именно считается средоточием удовольствий - то ли фляжка, то ли Лорейн...
Средоточие тем временем поерзало, устраиваясь удобней и явно основательней, а счастливая обладательница оного богатства вежливо спросила:
- А что вы с тем самым будете делать?
- Употреблять по назначению в микроскопических дозах для поддержания благоприятности общего состояния организма, - выпалил Бригелла на одном дыхании и добавил: - Слушай, ты так его прячешь, как будто мы с тобой не поделимся - но мы же добрые, мы поделимся!
- А потом вы будете спать со мной в одной палатке и источать алкогольные пары! - непреклонным тоном возразила Лорейн.
Каспар невинно пожал плечами:
- Ну, если ты их тоже будешь источать, то ты даже не заметишь...
- Ну уж нет, я не собираюсь портить воздух и вам не позволю!
Инре глубокомысленно предпочел промолчать. Или - не глубокомысленно, но не смотря ни на что - весьма многозначно.

Сообщение отредактировал Darkness - 7-01-2011, 21:57

[Хелькэ >>>]

- Ну вот и отлично, раз нет возражений, - хищно прищурилась в его сторону Лорейн, затем перевела взгляд на Николаса и распорядилась:
- Сними с огня котелок и неси тарелки, - сама она явно не собиралась вставать с насиженного места.
- У меня есть рыба! - пискнул Инре. - Давай меняться, а?
Николас тем временем послушно расставил тарелки и водрузил котелок подле хозяйки. Та принялась разливать содержимое: суп, конечно, не самый подходящий вариант для ужина, но пока что из их не слишком богатых запасов ничего более существенного не получалось.
Николас покорно принимал из рук Лорейн плошки и передавал их товарищам по несч... по палатке.
- Скажи мне, прекрасный ребенок, - обратилась к Инре Лорейн, - разве не за воровство ты попал сюда?
- Я попал сюда по ошибке, - отозвался прекрасный из детей, прожигая взглядом вожделенную тарелку, - меня обвинили в ужасающих преступлениях! Да-да... в самых ужасающих... я ведь не знал, что та ложечка была так дорога...
Инре грустно шмыгнул носом и воззрился на ложку, которую держал в руке. Задумчиво воззрился, а потом продолжил.
- И я ничего не крал! Я одолжил!
- О, - понимающе кивнула Лорейн, - и... в каком же виде ты собираешься отдавать хозяину одолженную рыбу?
- М-мм... Одолжу еще у кого-нибудь, - просиял мальчишка и, словно вспомнив про суп, принялся за еду.
- Вот, - поучительно помахивая ложкой (и не заботясь о том, что брызги летят в основном в сторону коварной узурпаторши и тиранши), сообщил Николасу Бригелла, - лучший подход из всех, что только можно было придумать. Моя школа, практически.
Инре что-то пробубнил в ответ - но весьма неразборчиво из-за зажатой между зубов ложки.
- Возможно, ты и мастер. В чем-то. Но вот вести себя за столом тебя явно не учили, - сообщила Бригелле Лорейн, смахивая с коленки каплю супа, - Не размахивай приборами, не говори с набитым ртом и не чавкай!
- Тогда отдай мою добычу? - внес встречное предложение Инре. И протянул уже успевшую опустеть тарелку, - или еще добавки...
- Детям спиртное вредно, - отрезала Лорейн, забирая у Инре плошку, наполняя ее остатками из котелка и вновь возвращая хозяину.
- Так я её Каспару и Николасу отдам! - заулыбался мальчишка и вновь замолк на те недолгие минуты, что уходили у него на опустошение плошки.
Лорейн вздохнула, выудила из-под задницы флягу и поднялась.
- Мне все равно, кто из вас будет мыть посуду. Просто она должна быть чистой. Так же как ваши ноги, уши, руки и дыхание. Так что, если вы надеретесь, как сапожники, и будете ночью храпеть и вонять, пеняйте на себя. Каспар, держи уж.
После сей суровой отповеди фляжка была таки брошена в руки Бригелле.
- Святая! - возгласил тот и салютовал ей фляжкой.- Господа мужчины, дабы не смущать нашу прекрасную сестру, предлагаю уйти в дебри леса и предаться... чему-нибудь.
- Мытью посуды, например, - мило напомнила Лорейн.
- Да-да, - согласился Николас, - заодно и посуду помоем!
- Только... не одолжите ее там кому-нибудь, - предостерегла Лорейн, - Я прекрасно помню, сколько тарелок и ложек в моем хозяйстве.
- Медведям? - округлил глаза Инре.
- Белкам, - напомнил Каспар. - Забираем же посуду, господа - и бежим.
Он первым подал пример, подобрав часть тарелок; фляжка угнездилась у него за пазухой, не оставляя возможным врагам никакой возможности ее "одолжить".
Инре сгреб все свои "запасы" в мешок, подскочил и, закинув добро за спину, гордо потопал в сторону леса. Николас поспешил за приятелями.
- А нам надо далеко идти? - через два десятка метров поинтересовался Сеглиа у "младших братьев".
- Не знаю, как вам, а мне, честно говоря, надо к бараку! - он шагнул в сторону и виновато покосился на товарищей, - Вы ведь это... с посудой без меня, правда?
Инре округлил глаза.
- Ты нас броса-а-аешь?
- Нет, что ты!.. - вскинул руки Николас, - Просто... там...
Он не договорил и мечтательно вздохнул.
- Женщины, - с видом прожженного ловеласа кивнул мальчишка и посмотрел на Каспара, мол - отпустим страдальца?
- Ну что ж поделаешь, - тот вздохнул и махнул рукой, - будем надеяться, что когда нам с тобой, Инре, понадобится покинуть мужскую компанию ради женской - Николас тоже нас отпустит...
- Куда он денется, - грозно кивнул Сеглиа. - Можете идти, Николас... под балкон вашей дамы!
Откуда мальчишка выудил этот "балкон" было непонятно.
- Но потом все нам расскажете, Николас, - добавил Бригелла, - а мы вам позавидуем.
- Вы! Вы настоящие друзья! - прочувствованно возвестил Николас из темноты.
Инре гордо задрал нос.

[Heires$ >>>]

Горячая вода смысла не только грязь, но и все тяготы пути. Лилис надела чистое платье и впервые за долгое время почувствовала себя почти, как дома. Девушка сговорилась с Фло о том, что для змеи можно выделить корзинку, в которой до этого были куры, и напоила свою новую питомицу свежим козьим молоком. В этом было больше практического смысла, нежели заботы, чтобы змея и в следующий раз вернулась сюда за лакомством. Дно корзины травница выстлала сушеной травой, которая, как говорила некогда Захария, своим запахом привлекает гадов ползучих.
И вот, казалось бы, хлопоты этого тяжелого и длинного дня были почти закончены. Лили почти не верила, что можно посвятить немного времени только себе. Впервые с приезда она смогла разобраться в своем лекарском сундучке. Девушка невольно вспомнила, как собирала его. Тогда она вернулась из заключения в пустующий дом, чудом не ставший жертвой мародеров, и с удивлением поняла, что её долгожданная мечта всё же сбылась, пусть и на несколько часов. Молодая целительница была полновластной хозяйкой этой ветхой хижины, пропитанной запахами трав и зелий. Всё это было её, но была ли в том та радость, которую предвкушала юная ученица? В тот момент девушка отмахнулась от ненужных мыслей и спешно принялась собирать всё самое ценное и необходимое: лекарства, чистую одежду, наиболее редкие и полезные травы.
Вот и всё… маленькое окошко в её старую жизнь, единственное вещественное наследство, оставшееся от наставницы. «Зато теперь я начну всё с начала и сделаю это хорошо!» - девушка решительно хлопнула крышкой сундука, точно хороня под ней смутное прошлое. Пожалуй, и спать уже пора.

[Reylan >>>]

С мастером)

Отослав шумную компанию с глаз долой, Лорейн пригладила волосы, поправила передник и хозяйским взором оглядела подвластную ей территорию. Все как будто было в порядке. Конечно, "уборка" Инре оставляла желать лучшего, но ничего, у Лорейн еще будет время научить мальчишку уму-разуму. Однако, если кормить его, да и остальных только супом из казенных пайков, их энтузиазма вряд ли хватит надолго. Спрашивать молодых людей о том, умеют ли оные охотиться, Лорейн не рискнула. Помятуя об их первом опыте сбора дров, она побоялась, что охотиться-то ее шумные соседи может и согласятся, да как бы не покалечились. Но ведь не зря же она сама была дочерью охотника! Так почему бы не воспользоваться своими знаниями: пойти, да расставить силки на мелкого ночного зверя. Глядишь - и попадется что.
Приняв такое решение, Лорейн достала из припрятанного в глубине палатки мешка моток тонкой, но прочной веревки, подобрала из дровяного запаса несколько веток поровнее и уселась подле костерка с ножом, принявшись затачивать колышки.

Когда ночь опустилась на палаточный лагерь, Рауль приобнял своего юного ученика за плечи, и они вместе отправились в палатку, чтобы вознести хвалу Вархану перед сном. То ли его соседям хватило такта (в чем жрец сильно сомневался), то ли так уж сложились обстоятельства, но двое приятелей предпочти погреться у костра на улице.
- Как думаешь, Кус, эта красотка, - Ян красноречиво кивнул в сторону соседней палатки, - Она там с ними по очереди того? Или они все вместе?
Парень загоготал, подталкивая товарища локтем в бок.
- Гыг, - только и ответил его собеседник, задумчиво почесывая шрам на щеке.
- А смотри-ка, эти её приятели-то поразбежались все, - Ян сощурил глаза, вглядываясь в темноту, озаряемую десятками костров палаточного лагеря. Некоторые из них уже догорали, покинутые спящими владельцами. - А иди-ка ты в спать, я с этой кралей пока потолкую.
Когда бесхитростный Кус скрылся за пологом, Ян встал, отряхнулся и направился в сторону соседней палатки.

- Не скучно тебе тут одной, а, красавица? Я могу ведь и компанию составить, - руки парня были сцеплены за спиной, но его глаза отчетливо говорили о какой "компании" идет речь.
- Человеку, занятому полезным делом, не бывает скучно, - холодно отозвалась Лорейн, не поднимая глаз от своей работы. Только пальцы крепче сжались на рукояти ножа.
Ян оглядел девушку и его взгляд остановился на блеснувшем в свете костра лезвии:
- Да, ты опасная штучка! Мне такие, знаешь ли, нравятся, - он весело усмехнулся, но подходить ближе не стал, - Но ведь бывают и другие полезные дела... и приятные, к тому же, а?
- Да ну? - на этот раз Лорейн поглядела на приставучего соседа, - И какая же от тех твоих дел польза?
Мужчина сделал несколько шагов к девушке и присел на корточки, чтобы их глаза были на одном уровне.
- Так ведь я ж могу и показать, а ты уж сама решишь, есть от них польза, али нету, - он сидел на расстоянии вытянутой руки и попробовал сократить его, коснувшись пальцами её плеча.
Лорейн дернула плечом и подняла руку с ножом, помахивая им на манер учительской указки.
- Хочешь произвести на окружающих впечатление, так займись лучше действительно нужным делом.
- Эй, да что ты, - Ян отстранился от мелькающего перед глазами лезвия. Не то, чтобы он испугался ножа (хотя получить разрисованную физиономию, как у Куса, он вовсе не мечтал), однако кто знает, что придет в голову это дуре? Ещё заорет на весь лагерь, если он попытается отнять оружие... Нет, подобная слава в первый же день на новом месте были ему совсем ни к чему. Могли и прибить попросту, пока стража зазевается.
Ян встал и этак небрежно бросил ей, разворачиваясь в сторону своей палатки:
- Ты, небось, и дружкам своим не даешь? Понятно, чего ты такая нервная. Посидишь без мужика, ещё сама ко мне прибежишь. - Он сплюнул на землю и не оглядываясь пошел в сторону своей палатки.
Лорейн досадливо поморщилась - вот ведь повезло с соседями, хотя в этом месте сложно было рассчитывать на что-то лучшее - и вернулась к своему прерванному занятию.

[бабка Гульда >>>]

Фло за весь вечер не присела передохнуть. Соорудила из сундуков в доме загородку для кур - на время, на одну ночь. Яростно бранясь, затащила по ступенькам в барак козу: уведут ведь дойное сокровище! Поминая благодарным словом сеньора Наварро, сколотившего лестницу, впихнула эту самую лестницу в двери и, наискосок поставив ее в углу, превратила в загородку для возмущенной подобным обращением козы. Набросала козе на пол наломанных ветвей. Послала новую работницу за пайком на троих. Потом помчалась ругаться, когда оказалось, что на троих в одни руки не дают. Потом сбегала за Лили, чтоб та получила свой паек: ругань не помогла, все равно каждый должен был получить паек только лично. Согрела воду для умывания. Вымылась. Состряпала из пайковых и своих, привезенных из столицы продуктов действительно вкусную похлебку на троих.
И только за ужином Фло получила передышку. И рассказала соседкам по бараку, какое странное видение примерещилось ей, когда сидела она на крыше.
- Вот хотите - верьте, хотите - нет. Может, конечно, это у меня от волнения в глазах невесть что стояло... а только думается мне, что увидела я на минуточку тот город, который здесь когда-нибудь будет...

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 20-01-2011, 3:06

[Хелькэ >>>]

(мы с Дарки)

Когда шаги поспешно удаляющегося Николаса затихли в темноте, Инре, в задумчивости почесав нос о плечо, вопросительно покосился на старше-младшего "брата".
- Так мы... сначала помоем посуду? Или оставим её на утро, а сами...ну... э-э... пойдем возрадоваться нашей доблестно отвоеванной добыче? - несколько неуверенно, но при этом весьма гордо - он же добытчик! - поинтересовался мальчишка у Каспара. Глаза у Инре восторженно поблескивали. Впрочем, пару секунд спустя он как-то виновато добавил.
- Но я совсем не знаю, что в фляжке...
- Остается только молиться Вархану, чтобы не керосин, - пробормотал Бригелла, - потому что иначе как на вкус мы это не распознаем. А посуду... давай ее возьмем с собой в лес, у меня нет совершенно никакого настроения возиться сейчас с этими тарелками - но они окажутся очень полезными, если враги придут за нами. Тарелки - наша артиллерия, понимаешь?
И он помахал одной из мисок, демонстрируя ее боевую готовность.
- Скорее, ударное оружие... - оценил вес одной из выданных плошек Инре. А потом нахально обогнал Каспара и едва ли не поскакал вперед... впрочем, имея весьма смутное представление о том, куда нужно идти, и теша себя надеждой, что "младший" в случае чего успеет поймать его за шиворот.
- Беги в дебри, юный отпрыск славного семейства Сеглиа, - напутствовал его Бригелла, не знающий, конечно, о семействе Сеглиа ничего, кроме фамилии; он когда это было важно? - Чем дальше в лес, тем меньше шансов у доброй сестры Лорейн нас найти. Только из виду, паршивец, не теряйся!
Ускорять собственный шаг ему было ужас как лень и неохота.
Юный отпрыск славного семейства, уже успевший ускакать далеко вперед, и мелькавший теперь между деревьев юркой маленькой тенью, весьма громко захихикал, явно представив себе добрую сестрицы, рыщущую по лесу в поисках двоих пьяниц.
Прогулка по чаще весьма порадовала Инре; с учетом того, как он носился туда-сюда. Впрочем, запала у мальчишки хватило едва ли больше, чем на десять минут. В какой-то момент Сеглиа налетел со стороны на Каспара, издав при этом просто-таки ужасающее "Бу!".
Тот остановился и с укоризной на него посмотрел.
- Ну и как, - спросил он у темного неба и столь же темных деревьев, среди которых они теперь находились, - и как прикажете работать в таких условиях? Все, я отказываюсь идти дальше, - он сгрузил тарелки и приборы у корней одного из дубов (если это были дубы - с определением пород деревьев у Бригеллы было не очень хорошо, особенно в сумерках) и уселся под соседним. - Устраивайся, маленький братец.
И на свет... ну ладно, на сумрак... была извлечена фляжка.
Инре радостно плюхнулся рядом на траву, грохнул рядом мешок и извлек оттуда яблоки, баранки и рыбу... Закуска была весьма своеобразной.
- Ну-у... открывай и делай первый глоток! И мы проверим... - Сеглиа посверкал глазами и выжидающе уставился на Каспара, мол - что с тобой будет.
- Добыча твоя, - неожиданно любезно заулыбался Каспар, - может, право первого глотка все-таки принадлежит тебе? О, Инре, ты не знаешь, от чего собираешься отказаться, м-м-м!
Правда, ехидные глаза его добавляли: "Я тоже не знаю, но жертвой быть не хочу".
- Право первой ночи? - округлил глаза мальчишка, не известно откуда выцепив это выражение. - Ладно, ладно...
Инре ухватил у Бригеллы фляжку, лихо открутил крышку и не менее лихо сделал глоток. И тут же поперхнулся, закашлялся и всунул флягу обратно Каспару.
- Ауффф..

[Darkness >>>]

- Что, все-таки керосин? - тот удивленно поднял брови, принюхался хорошенько. - Нет, вроде безопасно.
Глоток был небольшим, из осторожности - на Сеглиа было прямо жалко смотреть. Впрочем, терпкий вкус на языке и тепло, почти обжигающее, что пролилось в горло и дальше, внутрь, подсказало ему как личности более опытной...
- Это ж всего-навсего ром! - радостно (и немного хрипло) возвестил Бригелла.
- Всего лишь? - Инре вытер ладонью глаза, хрустнул яблоком. Задумался, - ладно, ладно... Это все не так страшно, как казалось сначала. Но все равно - гадость.
Мальчишка замолчал, склонив голову на бок - прислушивался к ощущениям.
- А мы будем орать пьяные песни?
- А ты много знаешь пьяных песен? Я вот знаю куда больше трезвых, - с видимым сожалением сообщил Каспар. - Тем не менее, насколько известно мне, распитие... то есть распетие песен зависит от количества выпитого, а тут всего одна фляжка, но на двоих. Интересно, к чему это вообще приведет?
- Мы будем ловить белок? - тоном прилежного ученика поинтересовался Инре. - Или... или горланить песни. Я знаю пару неприличных... в смысле - пьяных!
Он отобрал фляжку у Бригеллы, оценивающе взвесил в руке.
- Она тяжелая... и большая. Нам хватит!
- Главное, чтобы тебе не оказалось слишком много, - строго сказал Каспар, перевоплощаясь в "назойливого старшего брата". - Ты мелкий и тощий, а ром крепкий. Что я с тобой буду делать, если...
Он изобразил вращением глаз всё, что могло произойти с Инре в ближайшем будущем, и добавил:
- А если поймаем белок, им тоже можно будет рому предложить. Пьяные белки будут петь с нами пьяные песенки.
- Ты уже пьян. Делиться добычей - с белками! Ну нет!- фыркнул мальчишка, но следующий глоток был несколько меньше первого. Хотя и не намного. Изображенное Каспаром вращение глаз явно не порадовало Сеглиа. Вместе с флягой к Бригелле перекочевало и яблоко. Его Инре посчитал весьма достойной закуской.
- Я никогда не бываю пьян, - возразил Каспар, надкусывая плод, так что даже сок брызнул. - Я всегда трезв. Только иногда кажется, что я пьян, но мне, чтобы быть пьяным, даже выпивать не нужно, вот в чем дело...
Он вздохнул, обращая светлый лик к звездам.
- Но опыт приходит с годами и выпивкой, так что продолжай, мой юный оруженосец, дабы уподобиться прекрасным рыцарям великого прошлого - тем, что в боевом пылу бросались на ветряные мельницы, вместо шлема надев на голову кастрюлю. Где вы, золотые времена! - и, отсалютовав фляжкой, он отхлебнул изрядный глоток. Очередной.
- А можно обойтись без кастрюль? - жалобно попросил Инре, захрустев баранками - с маком, между прочим! Мальчишка потянул загребущую ручонку к фляге, завладел ею и продолжил повышать свой опыт в выпивке путём потребления оной внутрь. Потом вернул ром Бригелле и нагло привалился к его плечу, решив, что так будет не высоко падать. И вновь хрустнул трофейной баранкой.
- А о каких таких золотых временах ты... это.... изволишь сожалеть?
- О каких-нибудь, - пожал одним плечом (нем, которое осталось незанятым) мужчина. - Вообще, если честно, не в моих привычках сожалеть о прошлом, но об одной вещи я все-таки жалею. А вместе с ней и о былых временах. Когда я был не ссыльным, понимаешь ли.
Бригелла весело хмыкнул - сожаление его явно было не слишком горестным.

[Хелькэ >>>]

- И что это за ве-е-ещь? - заинтересованно скосил глаза Сеглиа. Он-то в силу своего возраста и характера не умел долго жалеть о чем-то... максимум, пару часов. Или дней. Вот сейчас потому и полюбопытствовал. - Это... гхм... великая любовь?
Каспар уставился на него такими большими глазами, что сразу становилось ясно - удивление в кои-то веки неподдельное.
- Э.. любовь?! Н-нет. Совсем не она, - он помотал головой, прогоняя от себя саму возможность мысли о какой-то там любви вообще. - Это, Инре, тот позорный факт, что меня поймали. Хочу не хочу, но когда наступает минута сожаления...
Тут Бригелла позволил себе отвлечься и рассказал парнишке (приняв наиболее философский вид), что каждый день, дарованный Вархану, он позволяет себе сожалеть о чем-то ровно одну минуту, и больше за день ни о чем не жалеет, что бы ни сделал.
- ... так вот, когда она наступает, я в последнее время жалею только об этом.
- Так ты... ну... это... - Сеглиа честно пытался выдать тираду, достойную своего учителя, но почему-то слова как-то не складывались в стройный и пафосный ряд, - а ты подумай, что тут много чего хорошего тоже есть! - наконец выпалил мальчишка и потыкал пальцем во флягу, - вот это, например! Или вот... я есть!
- Да-да, - с жаром закивал Каспар, - вот последнее, друг мой, это прямо-таки в точку, уж и не знаю, что бы я тут без тебя делал - пил бы, наверное, в одиночестве, и то, если бы удалось позаимствовать у кого-нибудь питье... да, определенно, ты пока лучшее, что тут со мной случилось!
Все это было произнесено с каменно-серьезным выражением лица, после чего Инре потрепали по волосам, похлопали по плечам и - от широты чувств, не иначе, - чмокнули в маукшку. Мальчишка аж расцвел от такой тирады и множества комплементов в свой адрес, а потому, широко заулыбавшись, от радости повис у Каспара на шее (не вставая при этом с земли).
- Да-да, я - лучшее! - важно затараторил Сеглиа, - ты даже не представляешь, насколько я тут лучшее, у-у-уу! Я такое умею, что тут никому и не снилось даже!
- Это что же, например? - с любопытством уточнил Бригелла, вежливо тыкая Инре под выступающие ребра. - Давай-ка докажи-ка.
- Ну... гхым... - мальчишка задумался, не разжимая при этом рук на чужой шее, - ну вот я.. добытчик лучше всех, да! Ром же я добыл, так? И я... - на физиономии Сеглиа отразился судорожный умственный процесс, в который включалось воспоминание о том, что он умеет и мысли о том, чем можно поразить Бригеллу, - а еще я петь умею лучше всех! И крестиком вышивать... и целоваться!
- Последнее - спорный вопрос, - задумчиво произнес Каспар, заботливо прижимая горлышко фляги к губам Инре и приподнимая ее за донышко, - поскольку уступить привилегию такого характера вам я просто так не могу и не желаю, ведь согласиться с вами, несомненно, означало бы признать себя на втором месте или даже ниже, то есть, в любом случае, быть убранным с пьедестала, а я - при моем, вы уж простите мне невольное хвастовство, жизненном и любовном опыте, - с этого пьедестала уходить ни-и-икак не хочу! Ты пей-пей. Вкусно же, правда?
Мальчишка закивал, хотя ром обжигал горло - но зато от него становилось совсем-совсем тепло, и голова была чистой, ясной и прозрачной. По крайней мере, так Инре решил для себя, послушно делая последний (для себя) глоток рома.
- Я вот все равно не понял, что ты мне сказал, - смотрел Сеглиа на Каспара глазами честными и невинными, - вот там что-то про пьедестал и спорный вопрос. Вот не понял, совсем-совсем. Но я все равно целоваться умею! Меня учили, да... Ну, я сам учился, но меня хвалили... То есть не жаловались. Ну...
Инре замолчал, явно пытаясь придумать, как выкрутиться из сложной ситуации, когда оспаривалось его право на положение лучшего в этом ужасном месте.
- Но я верю, что ты это тоже делаешь не так уж и плохо! - наконец вынес вердикт Сеглиа.

[Darkness >>>]

Бригелла печально посмотрел на него и, медленно поднеся руку к собственному лбу, хорошенько себя по нему хлопнул.
- Во-первых, - сказал он, - ты безнадежен, маленький паршивец, а во-вторых, это все равно нельзя доказать. Здесь должен быть зловещий смех, - и он зловеще (и не очень трезво) засмеялся. - Так-то.
Инре расстроено шмыгнул носом. Потом не менее печально посмотрел на Каспара и тоном невинным соизволил спросить:
- А почему безнадежен? И почему нельзя доказать?
- Безнадежен, потому что ты - это ты и делать комплименты тебя явно не учили, нельзя доказать - потому что... ну... как бы сказать попроще? Здесь ты, я, и ни одной прелестной девы. Смекаешь?
- Ну-ууу... я научусь! И мы можем позвать Лорейн? Или Ника обратно вернуть? Или представить, что ты - это прекрасная девица?
Одно предложение было хлеще другого, но пьяного сударя Инре, которому ром пошел на пользу в плане создание безумных предложений, это явно не волновало.
- Из меня девица не получится, - захохотал Бригелла, - у меня, знаешь ли, есть нечто совершенно лишнее для прекрасной девицы!
Отсмеявшись, он деликатно кашлянул и пояснил, поглаживая себя по подбородку:
- В смысле... вот, борода растет. У тебя, кстати, не растет еще. Так что можешь сам быть девицей, если хочешь, - и показал собеседнику язык.
Инре задумался. Глубоко задумался. И тоже погладил себя по подбородку, надеясь там найти что-нибудь, хоть чуть-чуть отодвигающее его от угрозы быть девицей. Потом вздохнул и голосом, полным печали, произнёс:
- То есть ты обещаешь, что, если я все же докажу, что целуюсь лучше, оставить за мной этот... пье-дес-тал, о! Да?
- Ну конечно, - заверил Каспар. - Можем составить документацию и подписать кровью, только бумаги нету, так что пусть договор останется устным, - он покивал. - Интересно, как ты доказывать собираешься.
Инре посмотрел на него, как на неразумное дитя.
- Ну, как же, - мальчишка все же расцепил руки на шее Бригеллы и принялся загибать пальцы, поясняя, - белок мы вряд ли позовем на этот процесс, больше я тут никого мирного не знаю. Это раз. Два - Лорейн и Ник не придут, они далеко. Это два. Три... что у нас еще есть. Фляжка? Ну, с ней целоваться плохо... Остаешься только ты! Смекаешь? - и язык показал, маленький паршивец.
Прищурив один глаз и оценивающе глядя на мальчишку другим, Каспар отпил из упомянутой фляжки (ну что с ней еще делать, раз уж целоваться плохо).
- Предположим, что таки да, - сообщил он через полминутки. - Раз уж больше вроде как ничего не остается...и будем надеяться, что бородка у прекрасной девы не смутит тебя, Инре.
- У девушек тоже бывает борода! - радостно отозвался Сеглиа. Но потом добавил, - правда, тогда они обычно в цирке выступают... я видел один раз такую!
Он критически осмотрел Каспара, явно прикидывая, с какого края к нему подбираться...
- Какой кошмар, - восхитился Бригелла, - и как хорошо, что я такого не видел.
Усмехнулся, все так же прищуром поглядывая на паренька:
- Уж не страшно ли тебе, деточка?
- Мне? Страшно?! - Инре был уязвлен в самую глубь души, - ни капельки!
Он отобрал у Каспара фляжку, сделал глоток, вернул, огляделся по сторонам, выдохнул...
- Ты... это… зажмурься!

продолжение следует утром

[Heires$ >>>]

Мы с Лорейлан))

Ян вернулся к палатке и сел прямо в проходе, его снедали злость и раздражение.
- Ну, как... ты её уже того? - У Куса не хватило мозгов даже на то, чтобы прикинуть, сколько прошло времени с ухода приятеля.
- Да, иди ты, - буркнул Ян, продолжая свирепо буравить глазами темноту.
Рауль'хану уже начал было засыпать, но от услышанного разговора открыл глаза и приподнялся на локте. Юный ученик уже сладко спал в уголке. В душе жреца шевельнулись какие-то нехорошие подозрения, но он постарался мыслить разумно. В лагере стража ходит, она дурного ничего не допустит. С этой уверенностью он снова опустил голову на свернутую одежду, игравшую роль подушки. Кус тем временем тоже улегся в свой угол, обиженный сердитым замечанием товарища, и практически мгновенно захрапел.

Лорейн закончила свою работу довольно скоро. Собрав заготовки в мешок она отложила его в сторону и взяла второй, побольше. В него девушка запихала оставшиеся ценные вещи, перевязала веревкой и затушила костер. После чего, скрытая темнотой, забросила вещи на растущее неподалеку дерево. Покончив с этим, Лорейн отправилась в лес.

Ставить ловушку ее научил отец. Множество разнообразных конструкций из подручных средств: камней, кольев и веревок Лорейн могла соорудить ловко и быстро. Сейчас она решила повесить петлю на мелкого зверя. Выбрав подходящий гибкий и не слишком высокий куст, девушка пригнула ветки к земле, присела рядом и принялась за дело. Глаза скоро привыкли к темноте, да ей и не нужно было много света, чтобы делать привычную, хоть и длительное время не вспоминаемую работу.

Ян наблюдал, как последние из углей в костре окончательно почернели, слившись с ночной темнотой, но его злость так и не смогла потухнуть. Неудача не давала ему покоя, даже не так, он ведь просто поиграть хотел, особенно-то и не рассчитывая на успех. И как это ей удалось так его задеть, что теперь в душе неприятно потягивало унижение? Вот уж он ей отплатит за него при случае.

Кто бы мог подумать, что случай подвернется так быстро? Или та тень, промелькнувшая от соседней палатки в сторону леса, ему лишь померещилась? Нет, быть такого не может. Что-то большее, чем просто зрение, более тонкое, чем простой слух рассказали Яну о том, кто пробирался в ночном сумраке. Он едва слышно поднялся и позволил своей обидчице получить небольшую фору. Когда девушка миновала лагерь, он отправился следом, не слишком таясь, чтобы неспящие соседи ничего дурного не заподозрили. Но когда он оказался на открытом пространстве между палаточным городом и чернеющим впереди лесом, его шаги стали мягче кошачьей поступи.
Интересно, что это девчонке понадобилось в лесу среди ночи? Внезапно у Яна появилась нехорошая мысль о том, что у неё там свидание, и он не просто зря потратил время, но лишь усилит то жгучее чувство унижения. Ощущение было таким острым, что мужчина едва не развернулся, и не бросился обратно к палатке, но смог удержать себя в руках.
Реальность оказалась куда более неожиданной, чем Ян мог себе нафантазировать. Осторожно выглядывая из -за дерева, он увидел, что девушка решила поохотиться этой ночью. Чтож, хотя бы в этом их устремления совпадали. Ещё два кошачьих шага, и он оказался прямо за спиной Лорейн.
- Какая замечательная ночь... - вкрадчиво проговорил он в темноту, смотря сверху вниз на молодую охотницу.
Увлекшаяся своим делом, Лорейн не услышала как он подходил. Упрекнув себя за потерянную бдительность, девушка сомкнула пальцы на рукояти лежащего на земле ножа. Тот был скрыт от глаз прошлогодней травой, и со стороны казалось, что Лорейн просто опирается рукой о землю. Она обернулась, не вставая, и поглядела снизу вверх, не говоря ни слова. Лорейн не собиралась ему отвечать, препираться и подначивать. Прекрасно понимая, зачем этот тип здесь, Лорейн ждала, когда он сделает следующий шаг.
- Как невежливо, - всё также мягко, почти ласково, продолжал мужчина, - Неужели даже не поздороваешься? Я ведь уже и соскучиться успел с нашей последней встречи.
Видя, что девушка не намерена ему отвечать, он коснулся пальцами её волнистых волос и подхватил тонкую прядь. Такая нежная... Проклятье, как давно у него не было женщины. Раньше бы он никогда... да, он был вором и редкостным мерзавцем, но брать кого-то силой... такого за ним не водилось. Некоторым он и так нравился, а ещё всегда хватало шлюх. Что же произошло? Заключение, корабль, всё это точно не сделало его терпеливее. Вот и сейчас н чувствовал желание и, кажется, готов был воплотить его любым способм, нисмотря ни на что. Его пальцы крепче перехватили прядь волос, он неожиданно резко присел рядом с девушкой и свободной рукой ухватил её за ворот платья, жадно заглядывая в красивые глаза.
- Может, будешь просто хорошей девочкой, - хрипло прошептал он, - Так будет лучше, поверь.
Какая-то часть его, ещё способная мыслить, мечтала о немыслимом, чтобы девушка действительно поддалась. Он злился на себя за то, что готов был совершить, но не находил в себе сил повернуть назад.
- О да, тебе понравится, - прошептала Лорейн и рука с зажатым в руке ножом метнулась из травы вверх. Лезвие полоснуло предплечье настырного ухажера.
Имея приемущество в неожиданности, она могла бы прицелиться лучше и покалечить сильнее, вот только даже нависшая над ней опасность не заставила ее потерять ясность мысли и позабыть о том, за что она вообще оказалась здесь: конечно, этот опустившийся человек совсем не то, что благородный господин, имеющий деньги и связи, но кто знает, не будет ли в этой глуши наказание за убийство скорее и строже. Быть может, стражники ее и слушать не станут, вздернув на ближайшей сосне.
Все эти размышления пронеслись в ее голове не мыслью даже, а молниеносным осознанием, приведшим к решению, как поступить: все что ей было нужно, это момент, чтобы отскочить в сторону и бежать.
Лорейн ударила и отпрыгнула. Она все рассчитала верно, но ей помешало платье: зацепившийся за торчащую из земли ветку подол заставил ее споткнуться.
Боль пришла не сразу. Что-то обожгло руку, и пальцы Яна непроизвольно разжались. Только через несколько мгновений, когда девчонка уже вырвалась из его хватки, он почувствовал, как что-то теплое и мокрое пропитало рукав его рубахи, а вместе с липкой жидкостью руку пронзила боль. Мужчина чуть не взвыл, но не столько от раны, сколько от досады. Здоровой рукой он сжал поврежденное предплечье, перемазавшись кровью, и только в этот момент понял, что его жертве так и не удалось далеко убежать.
- Эх ты, маленькая дрянь, - Ян зло выплюнул слова и метнулся к Лорейн.
Если до этого он хоть немного сомневался в задуманном, то смесь боли, злости и страха окончательно лишили его возможности рассуждать здраво. Окровавленными руками он вцепился в подол её платья и рванул на себя.
От сильного рывка Лорейн не устаяла на ногах и вскрикнула, опрокинувшись назад, но, хуже того, не удержала в руке нож: тот, тускло блеснув на прощанье, исчез в кустах.
Из груди мужчины вырывалось хриплое дыхание. Он стоял на коленях перед девушкой и жадно разглядывал очертания её тела. Темнота скрывала слишком многое, но это давало волю воображению. Ян склонился над Лорейн и прижал её руку к земле, в это время пальцы здоровой руки коснулись грубой ткани шерстяного платья, под которым пряталась теплая вожделенная плоть.
Он видел, как нож выскользнул из её руки и почему-то ему подумалось, будто она специально выпустила его. Повинуясь этой странной уверенности, он отпустил её руку и снова встал на колени, на минутку оставив девушку в покое. Непослушными руками он начал возиться с узлом на своих штанах. Раненая рука не давала возможности быстро разделаться с завязками, и он тихо выругался.
Лорейн не собиралась сдаваться так просто: стоило Яну отпустить ее, как она тут же лягнула его ногой, особо не целясь, одновременно с этим сгребая в ладонь горсть земли и прошлогодних листьев и швыряя их в лицо насильника.
Грязь угодила Яну в глаза, и без того непроглядная темнота ночи стала и вовсе кромешной. Он бросил завязки штанов, чтобы попытаться вернуть себе зрение. И в тот момент, когда Ян уставился на свою жертву полуслепыми глазами, её удар болезненно впился в его бедро. Если бы его положение было чуть более устойчивым, то вряд ли выпад Лорейн нанес бы ему хоть какой-то вред, но сейчас он пошатнулся и даже не успел выставить руку, чтобы не упасть.
- Я убью тебя, мерзавка, - выкрикнул он в ночь, пытаясь подняться с земли, и одновременно нащупать девчонку.Ян и вправду понял, что ему придется её убить, ведь, вернись она в таком виде в лагерь, и быстрая смерть ему определенно покажется вожделенной.
Лорейн поспешно отползла к ближайшему дереву, поднялась, опираясь о ствол, и побежала, не оглядываясь.
Ян скорее слышал, чем видел, как его жертва уносится в сторону лагеря. Возбуждение, рана на руке и борьба - всё это отняло слишком много сил, но он не мог оставить беглянку. Нельзя было позволить ей вернуться к поселенцам. Волевым усилием Ян поднялся на ноги, но не успел сделать и пары шагов, как что-то тяжелое опустилось ему на голову... в глазах потемнело.

[Heires$ >>>]

Утро

Солнце поднялось из-за холодных горных вершин, чтобы осветить прогоревшие кострища возле палаток. Вместе с утренним светом в лагерь вернулась оживленность. Люди неспешно выбирались из своих временных жилищ, встречая новый день.
На рассвете один из поселенцев наткнулся в лесу на покойника и позвал стражу. Несмотря на то, что они строго-настрого наказали ему держать язык за зубами, чтобы не вызывать паники, по лагерю поползли всяческие слухи. И если их источник видел мужчину с раненой рукой и проломленным черепом, то следующие звенья цепочки превратили его чуть ли не в окровавленный труп, растерзанный дикими животными. Как бы там ни было, но скоро о ночном происшествии узнали очень и очень многие.

[higf >>>]

Гирки

Покинуть судно было облегчением. Таким же, как добраться до жилья в снежную бурю, которая хочет растереть тебя по каменным склонам. Правда, сперва Гирки показалось, что земля качается под ногами – он сел и уставился на горизонт, который кренился то вправо, то влево. Будто перебрал хмельного вина, от которого отнимаются ноги.
Наконец небо перестало вести себя неподобающим образом и качаться, но стоило Гирки встать, как стражники навалили на него какую-то бочку, и некоторое время он без продыху таскал груз в один из бараков. А потом ушел в лес, потому что стало совсем плохо, а мужчине позорно выворачиваться наизнанку. В море было часто не сдержаться, но уж тут место есть, надо укрыться.
Гирки нашел ручей и с удовольствием пил, а потом просто сидел рядом. Чуть без пайки не остался, когда в лагерь вернулся, но тут уж он настоял на своем – не уходил, пока не накормили запоздавшего пленника. Места в палатках уже не досталось, но и не беда. На камнях ночевать приходилось, да в холодрыгу. А когда мягкая земля, трава, да тепло – почти что родительская хижина. Тем более, по правде, там тоже перин не было. Он вообще такое слово от кого-то на корабле услышал, да так толком и не понял. Только что это мягкое такое, большое, и на нем спят. Не до перин было, по правде. Только слово чем-то понравилось. Пе-ри-на. Почти как вершина горная, только мягче.
Так Гирки и уснул, под шум ненавистного моря, а с утра его поднял сигнал – всех сгоняли на работы.

[Серина >>>]

Остаток ночи Алия скоротала у небольшого костерка, разведенного на берегу реки. Возвращаться в лагерь не тянуло, да и с рассветом вполне можно было расставить силки, а если повезет, и изобрзазить более приличный ужин, чем корабельная чечевица или сухой паек.
Утро подкралось незаметно, раздвинув нежными бело-желтыми лучали ветви деревьев, расплескав солнечные капли по ряби речной воды. Воровка (ну или уже бывшая воровка) встретила его привычными упражнениями на гибкость и растяжку. Мышцы, отвыкшие от нагрузки за время плавания отзывались на каждое движение приятной болью. Простой утренний ритуал завершился танцем, и Алии даже не была нужна музыка, её с лихвой заменило ритмичное журчание реки, перекличка птиц в кронах, далекий треск клюва дятла, пытающегося добыть завтрак из векового ствола. Девушка кружилась по лесной поляне, полностью погрузившись в движение и ритм, и её танец совсем не был похож на то, что она могла бы продемонстрировать в какой-нибудь таверне. Это была чистая дикая страсть, выплескивавшаяся с каждым поворотом, взмахом руки и едва заметным поворотом головы. Журчание воды в голове давно сменилось звонким боем сотен барабанов. Танец был для неё сродни молитве.
Алия завершила движение так же резко и неожиданно для постороннего взгляда, как и начала, просто замерев в причудливой позе со вскинутыми руками. Солнце уже почти поднялось, и стоило вернуться в лагерь. Ей бы совсем не хотелось в первый же день привлекать к себе лишнее внимание стражи.
Девушка не тратила время на качественное "заметание следов", в этом забытом Вархану краю смысла в подобных действиях было чуть.
В сумке, которую Алия забрала из палатки была тонка веревка, взятая специально для силков. Делать последние она могла с закрытыми глазами, благо, школа была хорошая: или учишься, или сидишь голодной. К лагерю девушка пошла в обход, там, куда люди, особенно лесорубы, дойдут нескоро, аккуратно расставляя по дороге ловушки на мелких зверей.

Сообщение отредактировал Серина - 15-02-2011, 21:38

[Хелькэ >>>]

Инре и Каспар
(мы знаем, вы этого ждали))

Утро началось с того, что какая-то зараза бесцеремонно сообщила бодреньким голосом точно в ухо Сеглиа:
- Ага! Пора вставать, петухи пропели!
Никаких петухов, естественно, в округе не было, разве только - соловей какой прочирикал, да и вообще, кругом был лес, в котором петухам точно не место. Как не место и всяким бездельникам, приговорившим накануне флягу с ромом, в разгар рабочего - вероятно - утра.
Бригелла, правда, лелеял мысль о том, что сегодня их еще не погонят на работы.
Инре зевнул, потом лениво приоткрыл один глаз - но в нем еще отчетливо были разлиты моря сна, потому мальчишка толком ничего и не видел перед собой.
- А-аа... уже утро, да? - глаз закрылся, и Сеглиа вполне нагло попытался вернуться обратно во всякие чудесные дремы, где не было никакой работы и никаких петухов.
- Что значит - уже? - возмутился Каспар. - Оно все еще. Но это ненадолго, поэтому, Инре, я очень сердечно советую тебе подняться и проснуться, можно, впрочем, в другой последовательности... и ты руку мне отлежал, честное слово!
Выслушав эту тираду, мальчишка недовольно фыркнул, потом неторопливо приоткрыл глаза и откатился в сторону. Растянувшись уже на траве, а не на Каспаре, он потянулся, душевно захрустев юными косточками и поболтав босыми пятками в воздухе.
Потом скосил глаза на Бригеллу, моргнул... и как-то неуверенно и смущенно приподнял уголки губ.
- Ага, - сказал тот, тоже улыбаясь, - и если ты спросишь, приснилось ли, то я скажу, что нет - и буду очень этому рад. Доброе утро, мелкий!
И принялся растирать левую руку, которую, похоже, и правда отлежали. Однако больше Каспар этим не возмущался.
Мальчишка зажмурился на мгновение.

- Да-а… - почти беззвучно, одними губами. И снова – вниз, греть и щекотать кожу своим дыханием, целовать и совсем не думать… не думать.
Целовать.

На скулах расцвели яркие пятна, и Сеглиа, улыбаясь отчаянно и широко, нашарил в траве свою рубашку.
- Ка-а-аспар...?
- Я внимательно вас слушаю, - совсем уж разулыбался тот, невинно (ну да, как же) хлопая ресницами.
- Я-я-я... - протянул Инре, а потом неожиданно выпалил, - а где похмелье?
- Я не брал, - машинально выпалил Бригелла. - То есть... правда, я не знаю, почему его нет. Может, это оттого, что мы на свежем воздухе, и тому подобное - ведь свежий воздух, как известно, благотворен! А благотворнее может быть только чтооо? Правильно, Инре - умывание холодной проточной водой...
Тут глаза его округлились.
- Умывание... Инре. А где посуда?
- Ой... - у мальчишки сразу стал вид, как у нашкодившего.. ну, вот, например, разбившего эту самую посуду, котенка. - Она...
Сеглиа в панике огляделся по сторонам и жалобно выдохнул:
- Где-то...
Натянув рубашку, он на четвереньках проползал взад-вперед по траве, заглядывая под каждый куст.
- Мы ее куда-то бросили, - мрачно пробубнил Каспар, присоединяясь к поискам, но в другой части полянки. - Вернее, я бросил. Хорошо, что она железная.
Трава была еще мокрой от росы, и он прямо-таки ощутил, как штаны в районе коленок постепенно намокают.
- Лишь бы белки ее не украли.

[Darkness >>>]

- Белки? - переспросил Инре. А потом вспомнил... Коротко хихикнув, мальчишка еще несколько секунд пытался продолжать поиски, но потом, не выдержав, повалился в мокрую траву и расхохотался, - Бе-е-елки...!
- По-моему, - кротко сообщил Бригелла, вылавливая в кустах ложку, - имеет место быть не похмелье, а остаточное опьянение.
После недолгой и проникновенной паузы, он, впрочем, тоже захохотал в голос.
Инре, выудив вилку, отчего-то воткнутую в землю зубьям, подполз ближе к Каспару и потыкал его пальцем в бок.
- А если мы... не вернем все?
- Нас убьют, - строго сказал Бригелла, - причем особо жестоким образом. И я тебе даже скажу, кто - ее имя начинается на "Л"...
Инре выронил вилку и прикрыл руками голову.
- Боюсь! - он округлил глаза. И вздохнул, - давай искать.
И первым зарылся в ближайшие кусты, явив Каспару только босые пятки и промокшие везде, где только можно, штаны.

Всё это кажется таким... чистым. Пусть будет некоторая неловкость (вот как сказать сейчас - да, ты все правильно делаешь, только продолжай, не останавливайся?), пусть - смущение (может, я предложу сам? может, ты захочешь иначе?), зато оно будет таким искренним, что даже удивительно, как так вышло. Именно сейчас. Именно так.
Сладко до дрожи.

Посуда наконец была собрана, и оставалось только гадать, как это они вчера умудрились разбросать ее по окрестностям полянки. Бригелла, впрочем, точно помнил, что угодил локтем в одну из мисок, когда устраивался спать, и отшвырнул ее подальше... Вероятно, с остальной утварью произошли такие же трагические события.
- Надеюсь, нас не обыскались,- он выстроил горку из мисок и чашек и теперь пытался подхватить ее половчее, - а то еще подумают, что мы решили сбежать.
Сеглиа нахально отобрал у Каспара часть мисок, сунул одну ложку из тех, что поменьше, за ухо, и гордо воззрился на Бригеллу.
- Сбежать? Мы? Куда-аа? К белкам, - он хихикнул, - разве что.
Мальчишка хитро сощурился.
- Интересно, а как провел вечер Ник?
- Я полагаю, он нам расскажет, - ухмыльнудлся Бригелла, - в нашей мужской компании у него просто выбора нет.
На лице Инре прочитался один-единственный вопрос.

Зачем – сдерживаться? Зачем, когда к этому и ведут, не умело, но искренне, так ласково, как только могут…

- Нет, - сказал Каспар. - Есть глубоко личные темы. Но его глубоко личная тема не настолько лична и глубока, насколько - наша. Поэтому мы пили всю ночь. Потом спали. Кстати, если умеешь изображать похмелье, нам бы это пригодилось.
- Не п-пробовал... - чуть виновато улыбнулся Инре, но потом воодушевился, - но я могу попробовать!
Он поправил ложку за ухом, перехватил по удобней миски-тарелки и поинтересовался:
- Идём?
- Идем! - величественно кивнул Бригелла, нацепив маску героя.
Слегка похмельного, но все же.
Интересно, что нового произошло за ночь и кусочек утра?..

[Heires$ >>>]

Ресницы дрогнули, и Лилис медленно открыла глаза, непонимающе глядя на деревянный потолок. Ей снился лес. Но если вчера она бродила там осторожно, точно воровка, забравшаяся в чужой дом, страшась прихода хозяев, то во сне она была там, если не хозяйкой, то уж точно желанной гостьей. Над головой белые облачка путались в макушках деревьев, стрелы солнечных лучей пронзали лесную тень. И вот теперь перед глазами лишь мрачная старая древесина потолка, тяжело нависающая над головой. Харчевня «Второй шанс»… Девушка сонно улыбнулась. Только Фло могла разглядеть в этом старом, чуть покосившемся бараке будущую шумную харчевню, пронизанную ароматами жареного мяса и густой похлебки. Лили даже попыталась последовать за мечтой подруги и представить, как раскинутся вдоль берега аккуратные домики, как зашумит рыночная площадь, но у неё это плохо получилось. Видимо, мечтать она разучилась окончательно. Ну, и ладно, так даже проще. Меньше фантазий - меньше разочарований в итоге.
Травница спустила ноги с низкой койки и сунула их в остывшие за ночь башмаки. За стенами барака уже определенно пробуждалась жизнь. Лилис на скорую руку привела себя в порядок и выбралась на свежий воздух. Оказывается, сделала она это весьма своевременно, потому что неподалеку от второго барака уже толпился народ. Наместник, сопровождаемый парой стражников что-то рассказывал собравшимся. Лилис с интересом прислушалась и обнаружила, что речь идет о распределении работ.
- Работами в шахте руководит госпожа инженер Аэлла Гортис, - наместник указал на женщину в толпе, - Можете обращаться к ней за назначениями и необходимыми инструментами.
Лилис поняла, что её все эти разговоры не слишком-то касаются, и собиралась было вернуться в барак, но тут её ушей коснулось ещё одно известие, от которого она замерла на месте.
- Многие из вас уже, наверное, слышали о ночном происшествии в лесу. Действительно погиб человек, имя которого устанавливается. Это, вероятно, был несчастный случай, поэтому вам не следует беспокоиться. Стража занимается выяснением обстоятельств.

Вот так… Однако Лилис не испытала на этот счет никаких переживаний: на новом месте случайные смерти – это всего лишь неизбежность. Главное позаботиться о себе, чтобы не стать одной из этих «неизбежностей».

Сообщение отредактировал Heires$ - 15-02-2011, 11:05

[Torvik >>>]

Проснулся Кони Проныра довольно таки рано. Солнце всходило. Кое-где в лагере вновьприбывших уже начали куриться костерки. Костерки - это бодрствующие люди. И их-то и надо было Конраду. Пока они ещё со сна, пока ещё благодушны, пока никто не погнал их на работы. А то придут вечером злые, как собаки, так и разговаривать не станут. В лучшем случае проворчат что-либо неразумное. В худшем... Впрочем, он теперь не сам по себе. За ним стража, администрация и всё такое. Этим не надо злоупотреблять, но и забывать об этом тоже не стоило. А раз так, то...
Проснулся Конрад от холода. Что ни говори, а спать без тёплой близости костерка - это не под мягким одеялом. Да и... не больно-то и хотелось. Вчера он уже немного вздремнул днём. И эта дрёма не дала ему разоспаться этим утром. Конрад ещё раз сказал себе "Спасибо" за подобную предусмотрительность, потянулся и принялся приглаживать свою одежду. Как-то не хотелось заниматься своим делом в мятом и грязном. Его же тогда и всерьёз никто не примет. Жищинский собрал свои бумаги, прихватил карандаш и, заперев склад, направился к ближайшему костерку.
- Утро доброе, уважаемые. Как спалось?
Лысый здоровяк с рыжей бородкой и трубкой в углу рта, кивнул Кони.
- Как, как? Слыхал вон ... Одного уже зверьё схарчило. А мы вот живы…
- И то ладненько.
- А ты что, на наш завтрак…
- Зачем? Вот зашёл на огонёк. Дпа и переписать вас. Кто в палатке, сколько матрасов.
- А, ну пиши, пиши, - кивнул милостливо рыжий.
- Тогда назовитесь, - Кони вынул свои листки.
- Вольфгунг Малый, ещё у нас Чертяка Билл, Старый Йорик и… эй, Прыщ, как тебя по матушке?
Из палатки высунулся смазливый беловолосый пацан с запачканным носом. Шмыгнув носом он произнёс вдруг неожиданно глухим басом.
- Иоганн Зимбельфердт. «ДТ» на конце.
- Грамотный что ли? – ухмыльнулся рыжий.
- Неа. Просто маменька так учила.
- Запишем с «ДТ» - кивнул Кони и осмотрел палатку, - Палатка льняная одна штука, матрацев – четыре. И – котелок, да? Что-то ещё с корабля брали? Лучше, братцы, говорите мне, А то, не дай боже, что лишнее стража найдёт… Ну, сами понимаете. Ту – не там. Разбираться долго не станут.
- Где уж не понять. Прыщ, ты хвастал вродь, что верёвку надыбал.
- А что верёвку тоже надо?
- Всё надо, всё, - кивнул Кони, приписывая две верёвки к тому инвентарю, что числилось за первой четвёркой поселенцев, - Роспись поставишь?
- Да ну её.
- Значит, ставлю за вас вот тут крест. Все видели. Ладно, братцы, пошёл я дальше, - Кони поднялся и двинулся к следующему костерку. Что же, одна расписка есть. Будет и вторая, потом и третья. А значит… Склад пополнится тем, что на руках. И он сможет всё это списать, присовокупив расписки, полученные сегодня. До развода на работы надо было опросить, ну, если не всех, то хотя бы большинство. Опросить и переписать. А потом, потом дойдёт черёд и до тех, кто на работу не пойдёт. Всему своё время… Всему.