Sekigahara no haishou, Проигравшие на Секигахаре

[Bishop >>>]

Вечерняя прохлада уже начала струиться между деревьев, когда лес стал редеть, уступая горам вулканического мусора. Бамбук и папоротники исчезли, открывая взгляду угольно-черную землю, а последними сдались деревья. Дорога впереди дышала горячим воздухом, но это походило не на мягкое дневное тепло, а на тяжелое дыхание огромного дракона или демона. Кицунэ едва удержалась от того, чтобы снова превратиться в лису, когда босая нога на секунду увязла в горячей каменной россыпи. Ее спутник остановился, достал из-за пазухи платок-фуросики, разорвал пополам.
- Обмотаем тебе ступни, - пояснил он.
Так они и поступили, но чем выше забирались, тем чаще Рыжая останавливалась, поджимая то одну, то вторую ногу. В конце концов, Мицуке подставил ей спину:
- Забирайся.
Кицунэ фыркнула – точь-в-точь маленький ребенок - и, упрямо улыбнувшись, скопировала жест мужчины.
- На обожженных лапах за мышами не погоняешься, - хмыкнул мавашимоно. – Забирайся.
- Ты их все равно не ешь, - Рыжая тоже не собиралась сдаваться.
- И надеюсь, что не придется...
В синей дымке соседняя гряда казалась спиной буйвола, мохнатой и горбатой. Там еще оставалась растительность. Жаль, что самая главная лиса поселилась не там. Чем же она питается в этой пустоши? Или звери приносят ей подношения? Вопросов много, ответов Мицуке не знал. Долговязый воин с любопытством осмотрелся по сторонам, вытер пот.
- Какое уж тут жилье...
- Зато визитеры нечасты, - хихикнула Рыжая, удержавшись от того, чтобы снова отдернуть ступню от очередного горячего уголька.
- Уже бывала тут раньше? – подозрительно покосился на нее Мицуке.
Зашипел, взявшись за большой валун – камень будто целый день поджаривали на костре.
- Если бы бывала, позаботилась бы об обуви, - проворчала в ответ кицунэ. Взяла чужую ладонь, осматривая. - Вот тебе уже мышей не ловить.

(neko chan mo)

[SonGoku >>>]

(все еще надеясь на возврат Кыськи и за нее)

Когда раскаленный рассыпчатый камень сменился сплошным и холодным, успело уже стемнеть, но ночлег на гладкой каменной поверхности не казался желанной идеей ни одному из путников. В свете полной луны неширокая каменная дорожка отсвечивала антрацитово-серыми бликами, а оставшиеся внизу леса казались армией призраков, едва слышно перешептывающейся на забытом уже языке. Застывшая река легко огибала и высокие скалы, и шипящие, плюющиеся чем-то вонючим озера, площадями разливалась на открытых местах и сжималась до размеров ручья в ущельях. По гладкой поверхности легко было идти, но холод и усталость трудного дня заставляли путников спотыкаться даже здесь.
- Hora, are... - Рыжая указала на один из камней неподалеку.
Когда-то с массивного скального козырька, должно быть, стекал водопад из расплавленного камня, но теперь застывшая лава создала подобие шалаша, тесного и темного, но надежно защитившего бы путников от дождя и ветра. Вдобавок, словно нарочно, из-под скалы неподалеку пробивался непоседливый, шумный ручей, то и дело шипящий, словно рассерженная змея.
Первым сунулся туда – кто ж еще? - Мицуке, хотя Рыжая все норовила обогнать его. Ноги утонули в теплом еще мягком пепле. Самурай присел на корточки, стараясь разглядеть – нет ли недавних следов. Кто-то топтался, но давно, так что трудно понять. И жилищем не пахло. Зато – воняло преддверием в преисподнюю.
- Тут даже костер не разведешь... Зато мягко.
Он хлопнул ладонью по земле, подняв серую мелкую пыль.
- И чисто, - кицунэ упала рядом и тут же продемонстрировала руку.
Правда, увидеть что-то в такой темноте все равно было сложно. Чтобы не окоченеть, пришлось тесно прижаться друг к другу – да путники и не возражали. В небольшой пещере было тесно, не повернуться, зато вскоре туда сквозь вход заглянула луна. Видимо, захотела узнать, все ли в порядке. Рыжая подмигнула ей, и, подумав, куснула воина за ухо - то ли из вредности, то ли в качестве вызова.
- Сколько же у тебя сил...
Кицунэ, кажется, хотела что-то сострить в ответ, но только рассмеялась, уткнувшись в чужое плечо. Ей сказали – если бы кое-кто превратился в лису, места стало бы больше. Мицуке устроился поудобнее, отодвинулся от упиравшегося между лопаток небольшого каменного выступа. Усталость навалилась, будто ватное толстое одеяло. Рыжая еще несколько минут хихикала о чем-то своем, потом, уже не скрываясь, переправила за свой пояс второй меч, и тоже уснула.

(с Бишем это они творили, с Бишем, ага)

[Далара >>>]

Утро выдалось почти прекрасным. На светлом небе едва просматривался выцветший лунный диск, даже ветер принес в небольшую пещеру запах не только пепла и сухой пыли. Рядом – положив голову на колени Мицуке – дремала, посапывая, Дайдай, не разобрать, то ли тоже проснулась, но притворяется, чтобы не растерять привычек, то ли все еще не разлепила глаз. Шевелиться не очень хотелось, чтобы не тревожить подругу, но пришлось. Так как эта подруга кое-что ухитила вновь. Мицуке обнял девушку – так, чтобы ладони сомкнулись на рукояти меча за поясом Рыжей. Уголки губ кицунэ дернулись было в улыбке, но почти сразу же расслабились снова. Но притворяться спящей быстро наскучило и девушка, сонно фыркнув что-то, повернулась так, чтобы меч снова оказался недоступен.
- Тебе не надоело? – спросили у нее с твердой уверенностью, что не наскучит никогда.
Мотнула головой и, уже не скрываясь, улыбнулась.
- Отдай. Видишь – мне даже нечем вырезать палку, чтобы защищаться от противника.
- Какого? - подскочила Дайдай.
- Всегда найдется какой-нибудь, - успокоил ее Мицуке. – Отдай меч. Или опять будем меняться?
Рыжая напустила на себя очень задумчивый вид. Не выдержала, рассмеялась. Вручила меч.
- Ворчун.
- Воришка, - не остался в долгу мавашимоно. – Я ведь могу арестовать тебя – именем сегуна.
И фыркнул в рукав – вообразил, как все это получится.
- Попробуй, - улыбнулась Дайдай, на глазах превращаясь в дородного строгого царедворца.
Ей в грудь уперлась короткая бамбуковая палочка, длиной не больше мужской ладони.
- Для тени сегуна не существует препятствий.

(они же)

[SonGoku >>>]

Царедворец стал еще дороднее и еще строже.
- Похож, - согласился мавашимоно. - Но у грозного старца толще щеки.
Лицу царедворца одновременно добавили гротескной пухлости и измученный взгляд аскета. Мицуке не сдержался, непочтительно захохотал.
- Идем, «цитадель мира»*, нам пора в путь.
- А потом я тебя нести буду полдороги, - фыркнула уже снова Дайдай. - Раз уж мышей не ешь...
Мысль здравая, и живот, что завел свою вечную песенку «гуу-гуу», тому подтверждением. Мицуке заглянул в котомку – припасов оставалось немного, на обратной дороге придется заняться охотой на кроликов.
- Ты выслеживаешь, я ловлю, - предложил он. – Или наоборот.
С водой – хуже. Все источники пахли так, что хотелось не пить из них, а убраться подальше. Рыжая храбро попробовала воду из ближайшего родника, пахнувшую так, словно поблизости недавно разбили добрую сотню яиц. К ее собственному удивлению, на вкус вода была только чуть металлической и щипала язык, словно живая. Победоносно покосившись на спутника, кицунэ поднесла к лицу еще одну горсть.
- Нет уж! – отказался самурай. – Воздержусь.
Рыжая фыркнула, расплескав воду - почему-то не на себя, а на Мицуке, но, конечно же, совершенно случайно. Воняет не воняет, а умыться перед встречей с хозяйкой этих мест все же пришлось. Мавашимоно стиснул зубы, чтобы не было очень противно, кое-как справился с золой, в которой выпачкался за ночь. Лицо его спутницы тоже украшали бледно-серые полосы. Получив свою порцию брызг, лиса тоже соизволила вымыться, в отместку тряхнув мокрой гривой. Сухой та не стала, но вот мокрых точек вокруг прибавилось ощутимо. На капли мавашимоно не обратил внимания, стойко перенес и возмущенную атаку из брызг, но когда проворные пальцы Рыжей потянулись к мечу - все-таки перехватил руку.

(и они же, без нас)

[Bishop >>>]

- Ну уж нет! - кицунэ прижали крепче, чтобы не могла вырваться. - Ты опять? Так мы не договаривались!
Получив желанную реакцию, Рыжая кротко опустила ресницы и прижалась щекой к плечу самурая с самым безобидным видом. Завтрак пришлось отложить – ненадолго. Почти ненадолго. Пережевывая рисовую лепешку, Мицуке разглядывал спутницу: одежда смята, пояс завязан кое-как, на волосах - ни капли масла для прически, растрепанная... Роскошное приобретение, ничего не скажешь. То же мне, грандиозная любовница, воплощение куртизанки. Но когда улыбается – взгляд не оторвать. Рыжая каким-то шестым чувством поняла, что на нее смотрят слишком долго - сконфуженно спрятала лицо. Впрочем, ни-че-го не сделав с "прической".
- Надо идти.
У входа стояла незамеченная во вчерашних потемках деревянная табличка, на которой кто-то почти каллиграфически вывел: «Рады гостям! Не забудьте убрать за собой мусор». Из расщелины – нефритовой инкан* запечатало ее круглое озеро с молочно-зеленой водой, - пахнуло таким зловонием, что у Мицуке встала бы дыбом шерсть на загривке, будь он зверем. Даже отважная Дайдай зажала нос. Выше на склоне, на фоне черного хребта зеленела небольшая рощица, вот чего здесь нельзя было ожидать, так это ее. По каменистой осыпи Рыжая проскакала, обернувшись лисой, наверху звонко пролаяла вызов – и нельзя было отказать. Но две ноги – не четыре лапы, а рослый воин – не ловкий зверь, Мицуке пришлось попотеть до того, как он оказался рядом с вредной спутницей, которая лишь хихикала над его попытками вскарабкаться по камням.
На краю рощи мавашимоно достал из-за пазухи завернутый в лист бамбука вареный рис, положил на плоский валун.

()))))))))))) это - мы с Кысь)

[Далара >>>]

...Тонкие белые лапы ступали по камням тихо-тихо. Белая лиса была маленькой, но все же каким-то непостижимым образом казалась намного больше Рыжей, больше даже Мицуке. Узкие плечи, вытянутые к небу уши, непричесанная шерсть на задней лапе и невероятный букет из хвостов чуть позади - казалось, еще чуть-чуть, и гора меха перевесит саму владелицу, заставив ее встать на задние лапы. Хранительница вулкана легко прошла по самой кромке скалы и соскочила на камни перед путниками, потом аккуратно села и величественно качнула острой мордой. Мицуке опустился перед ней на колени, согнул широкую спину в поклоне. Ладони не стали чище, когда ими уперлись в черную от пепла землю. Рыжая отступила на два шага, потом, подумав секунду, почтительно легла на землю. Белая встала и обошла гостей кругом, рассматривая их со спокойным любопытством исследователя.
- Мое имя – Сейшин-но Киёмори из Нары, - произнес Мицуке. – Мы пришли к тебе с просьбой.
Хранительница опустила ближайшее к Мицуке ухо горизонтально, потом села уже прямо перед ним, показывая, что готова слушать. Рыжая неслышно подобралась ближе к человеку, но, как только взгляд аквамариново-голубых глаз хозяйки упал на нее, снова легла.
- Мы хотели бы спросить... что нам делать, чтобы остаться вместе? Мы не хотим расставаться, - Мицуке усмехнулся почти виновато. – А я не хочу умирать.
Он неловко шевельнул плечом, будто отгонял мошку. На лис он не смотрел.
Девятихвостая снова поднялась на высокие тонкие ноги и обошла вокруг измазанную в пыли и пепле пару, словно дразнила сияющей чистотой снежно-белой шубы. Смеялась ли, сочувствовала - не определишь, только склонила треугольное ухо в многозначно-бессмысленном жесте. Рыжая осторожно подняла собственное в ответ, а потом не выдержала и вскочила на ноги, стелясь к земле и крадучись. Скользнула ближе к хранительнице, отскочила, словно ошпарившись, отступила на шаг, ткнулась носом в землю, и, наконец, посмотрела в глаза.

(опять!)

[SonGoku >>>]

Молчаливый диалог длился почти минуту - потом раздался взрыв смеха.
Мицуке сидел неподвижно, уперся взглядом в камни перед собой, упрямо склонив голову. Он не впервые ждал решения – относительно своего клана, своей судьбы, а чаще относительно своей жизни. И там, где приходилось так делать, не все решалось одним ударом меча. Сейшин Киёмори не разбирался в политике, никогда не стремился быть своим при дворе, ему нравилось жить в дороге.
- Я – не вашей породы, - сказал он, подняв голову. – Моя жизнь коротка, я хочу решить этот вопрос до того, как умру.
Перед ним стояла беловолосая женщина – девушка или старуха, не разобрать. Вокруг ясных синих глаз собрались едва видимые морщинки, а движения как у молодой, сама тоненькая – то ли высохла за годы, то ли не набрала еще женской прелести. Поверх светло-серого фурисодэ – белая накидка, по которой серыми мазками скользят горные кручи, и извилистые стволы деревьев. И единственным ярким пятном – отражение оранжевого солнца в вытянутом змеей озерце. Позади едва слышно перекатились камни под босой ногой - Рыжая не замедлила последовать за сестрой. Сейчас кицунэ не старалась быть красивой, а потому и неправильность в лице перестала быть чуть заметной, только усилив контраст серо-белого и черно-оранжевого. Хранительница улыбнулась и покачала головой - смешила ее Дайдай или трогала, разобрать было сложно.
- Сделай его лисой, - предложила гостья, по-звериному склонив голову набок. - И еще... Может у диких лис быть хоши-но-тама?
Мицуке остался сидеть, но больше голову не опускал.
- Что я могу для тебя сделать? – спросил он у хозяйки вулкана.
Древняя молчала, улыбаясь, почти минуту. Потом покачала головой.
- Ничего, что было бы мне нужно. Я выполню просьбу твоей подруги. Но вам понадобятся силы.

(и вновь Чип и Дэйл спешат на помощь)

[Bishop >>>]

- Они у меня есть.
Кицунэ склонила голову - согласный жест плавно перетек в задумчивый. Потом скользнула к Рыжей, обошла вокруг, касаясь светлыми, чуть слишком длинными пальцами черного шелка одежды. Неожиданно-озорным жестом подмигнула Мицуке и выудила из-за отворота кимоно Дайдай что-то, больше похожее на обыкновенный камешек. Серый шелк мазнул землю перед самым носом мавашимоно - лиса церемонно опустилась на пятки и протянула закрытую ладонь. Прикасаться к ней – будто дотрагиваться до древнего хрупкого свитка, что может рассыпаться под неосторожными пальцами. А внутри как будто несуществующего до конца кулачка было что-то зажато. Что-то теплое, плотное, как будто камешек мог оказаться живым. Это нечто перекочевало в ладонь Мицуке.
Теплая сфера из мутного, дымчато-серого кварца - почти обычный камень, только внутри едва ощутимым пульсом бьется непрочное тепло. На глазах появилась неровная, узкая трещинка, прошла до середины, да так и застыла. Камешек не светился, как было в рассказах стариков, это был просто камешек, ничего волшебного не было в нем – но и выпускать из рук не хотелось.
- Хоши-но тама... но – почему мне?
Вопрос повис в воздухе. Лисы исчезли тихо и неощутимо, словно отголосок колокольного звона.
- Почему – мне? – повторил Киёмори в пространство.


OWARI