Призошедшее в первой части можно прочесть в обсуждении проекта
Поздним вечером корабль "Толстая Гусыня" отдал швартовы и покинул порт Даэллы, направляясь к Большой Земле. Странное ощущение ирреальности происходящего воцарилось в душе каждого из тех, кто преодолел долгий путь от небольшой деревни на восточной окраине материка, наблюдая за тем, как огни города тускнеют в окружающем мраке, а звуки городской жизни уступают место мерным плескам воды и скрипам снастей...
Корабль пробыл в плавании около трех дней, намереваясь бросить якорь в порту Истэнда, когда на горизонте медленно и зловеще стали набегать тучи, а капитан "Толстой Гусыни", глядя на небо и на воду, ругался сквозь зубы и становился все более раздражительным. Шторм налетел неожиданно для тех, кто не знал нравов моря - мгновение назад был лишь легкий ветер, а затем небеса сотряслись от раскатов грома и разорвались всполохами молний, пролившись на корабль дождем, изменившим картину мира вокруг: легкие волны вздымались и захлестывали за борт, ветер рвал канаты и сдувал членов экипажа, матросы надрывали голоса, пытаясь докричаться друг до друга... Хаос изменил не только мир вокруг, но и курс корабля.
Корабль, потрепанный штормами, не потонул, но достиг не своего места назначения, обогнув мыс и очутившись в Кей-Харборе, портовом городе, заселенном народом, кличущим себя "альвами", народом, который, несмотря на имперские стяги над фортом, все также косо глядит на всех чужеземцев, особливо тех, кто говорит со столичным выговором.
В городе пахло недовольством, и в какой-то момент солома вспыхнула от одной-единственной искры, обратившись пожаром волнений и восстаний. По залитым кровью улицам отряд пытался выбраться из безумия, потеряв позади Вардамира, проповедника религии Господа. Последний был послан к дому Конроя Кобурна-младшего по прозвищу Багульник, молодого поэта и рифмоплета, бывшего не таким простым, как он хотел казаться. По его секретному ходу Багульник вывел Вардамира к воротам города, где воссоединенный отряд оказался между молотом и наковальней, захваченный безумной толпой с одной стороны и редеющими имперскими защитниками с другой. Спасение прибыло в лице кавалерии, сумевшей обратить толпу вспять. Отряд оказался в длинной колонне беженцев, тянущейся через степь в сторону гор - направлению, ведущему к Столице...
С мастером) Будто кто-то еще есть.
Первый помощник капитана, стоявший рядом с Дугласом, жевал соломинку во рту, мрачно разглядывая приближающиеся пристани озаряемого садящимся за горизонт солнцем города. Поселение будто сползало с холмов к морю, напоминая накинутое на землю покрывало, принимающие формы рельефа. Вдалеке, там, где город сильно брал вверх, взбираясь на крутой холм, чернел правильной формы имперский форт с полощущимся на ветру стягом Императора. На узких улочках, что тянулись вверх к форту, мелькали огоньки факелов там, где угадывалось скопление народа.
- Кей-Харбор, - переложив соломинку на другую сторону рта, произнес помощник своим невольным пассажирам.
- Снова ступить на землю... - Вивьен мечтательно улыбнулась и перевела взгляд с приближающегося берега на моряка, обнимая себя за плечи, чтобы немного согреться. - Это... далеко от Истэнда?
Вымокшая во время шторма одежда до сих пор оставалась влажной, и девушку бил озноб, голова гудела, так что целительница часто отвечала невпопад, а иногда и просто не слышала обращенных к ней слов.
Дуглас фыркнул, а первый помощник приподнял обе брови, глядя на девушку, словно она спросила, почему солнце встает на востоке.
- Если память меня не подводит, дочь моя, то волею Господа, мы обогнули Перст, мыс, что разделяет залив Истэнда от местных, благословенных дланью Божьей, вод, - мягко произнес Вардамир, бросив укоряющий взгляд на двух мужчин.
- Память тебя не подводит, святоша, - Джон, ухватившись за канат, приподнялся, чтобы лучше разглядеть толпу у форта. - Если говорить грубо и просто, то, вместо того, чтобы попасть в трактри к ужину, мы попали в задницу. Причем в такую, где воняет.
- В любой... заднице... воняет, Джон, - медленно произнес Фэйтт.
- Я не знаю, я лично не проверял, поверю тебе на слово, пастух.
- Я не пастух!
Вивьен прикусила губу и отвернулась - переругивания спутников ей успели поднадоесть за плавание.
- Надеюсь, когда мы сойдем с корабля, вы перестанете так... задирать друг друга. Все-таки мы путешествуем вместе, и лучше для нас самих будет поддерживать хотя бы нейтральные отношения, - вполголоса проговорила девушка, отрешенно смотря на воду, провела ладонью по лбу, стирая мелкие капельки пота. - Особенно... учитывая, что сказал Джон...
Дуглас соскочил с приступка, оглядел ладони и оттряхнул их друг о друга, взгляну на Вивьен:
- Кстати, говоря о птичках... - он перевел взгляд на Вардамира и нахально улыбающегося Сержа Виканти, что стоял за спиной священника. - С памятью относительно географических мест у проповедника все в порядке, а вот на былые обещание как-то уже не очень... насколько мне помнится, наш святой отец собирался показать безопасный путь в Даэллу... относительно безопасности можно еще поспорить...
- Джон... - начал было Фэйтт, но Вардамир поднял руку, успокаивая юношу:
- Не надо, сын мой. Господь посылает мне испытание, и если я не смогу сам с ним справиться, то буду не достоин нести слово Божье в темные уголки мира. Что именно хочешь ты сказать, сын мой, этим замечанием? Я старый человек, и Господь не даровал мне возможность понимать все переплеты твоего...
- Я хочу сказать, - перебил его северянин, - какого дьявола ты все еще с нами?.. Какого дьявола ты вообще решил взгромоздиться на этот корабль и отплыть вместе, о диво, с юным пастухом и этим паскудно скалящимся молокососом, считающим себя...
- Эй, я надеюсь, ты не про себя говоришь, снежный человек! - Виканти сплюнул за борт и улыбнулся уже совершенно по-иному - очаровательной улыбкой с белыми зубами, той самой, что заставляла женские сердца трепетать при виде хорошенького лица Сержа.
- Не встревай в разговор старших, даже если обидно, - бросил ему Джон.
- Сын мой, грубость речи никогда не поощрялась Господом...
- А я никогда не поощрял Господа, так что мы квиты.
Вардамир тяжело выдохнул, как родитель при разговоре с непослушным ребенком, возвел взгляд к небу:
- Моя жизнь - странствие и несение света туда, где царит ночь незнания, где люди не ведают, что Господь, в милости Своей, любит их, заблудших, и что нужно повернуться к свету Его, дабы согреться после долгой ночи неведания. Даэлла никогда не была моим конечным пунктом, и Господь даровал мне спутников, отвергающих любовь его. Это моя обязанность, как...
Священник не успел закончить свою мысль, ибо корабль качнуло, когда он якорь достиг дна, а после первый помощник хриплым голосом начал отдавать приказы.
- Не нравится мне все это, - произнес Дуглас. - Вивьен, не отходи далеко, пока мы не найдем какой-нибудь клоповник в этой выгребной яме.
Целительница коротко кивнула, оставаясь стоять на месте, размышляя о чем-то своем с крайне сосредоточенным выражением лица.
- Кажется, даже ваш Господь против того, чтобы вы сейчас читали нам проповеди, - взгляд, брошенный на Вардамира, оказался безэмоциональным и усталым. - Интересно, нам в очередной раз не повезет с выбором ночлежки?
Вивьен усмехнулась, намеренно не смотря на своих спутников, и ответа, судя по насмешливо-скептическому тону, девушка не ждала.
Арей Фэйтт перехватил взгляд Вивьен, глядя на нее своими вечно грустными глазами, и во взгляде юноше засквозило удивление от тона и слов целительницы.
- Вивьен... - начал было он, когда остальные медленно двинулись мимо первого помощника по сброшенному трапу на пристань.
- Эй, пастух! Ты решил записаться в юнги на этом корабле? - обернувшись, крикнул Джон. - Или решил, что теперь все должны ждать именно Ваше Высочество?.. Тебя это тоже касается, Вивьен. Семеро одного не ждут.
- Нас едва ли... - заговорил Вардамир.
- Мне неинтересно, - махнул рукой, прерывая готовящуюся тираду священника, оборвал Дуглас, проходя мимо него.
- Он всегда такой... ершистый? - вполголоса произнес Серж, глядя в спину северянину. - Или только тогда, когда у него месячные?
- Я бы не стал на твоем месте грубить этой заблудшей душе, сын мой, - мягко ответил Вардамир, так же глядя вслед Дугласу. - Господь любит своих детей, но редко вмешивается в разборки меж ними.
- Ха, неужели эта неповоротливая туша может...
Вардамир улыбнулся кончиками губ, посмотрел Викантию в глаза:
- Я бы не советовал, сын мой.
Пристань скрипела под ногами спутников, вокруг покачивались на волнах лодки и мелкие баржи, на некоторых из них хмуро смотрели в спины пришельцам загорелые жители Кей-Харбора. Многие носили длинные бороды, заплетенные в три косички. У некоторых были крашеные волосы: преобладал зеленый цвет, но встречались и оттенки синего с оранжевым. Фэйтт искоса бросал слегка затравленные взгляды на окружающих их людей, стараясь не отставать от размеренного шагавшего Джона, которого, казалось, совсем не задевали ни взгляды, ни странный цвет волос жителей города.
Там, где заканчивалась пристань, начиналась короткая и широкая дорога, нырявшая в арку ворот, стоявших здесь будто в память о былых временах - стены по обоим краям от ворот были разрушены буквально через две дюжины шагов. Над этим входом в город свисал стяг Империи, из города тянулась цепочка людей, кативших бочки или несших строительные материалы. Сразу за воротами гостей встречал запах - ни с чем не сравнимая смесь рыбы, моря и канализации. Пахло чем-то еще, чем-то, что подсознательно хотелось назвать "ароматными маслами", но в общей смеси этот запах терялся, лишь щекоча ноздри. Дуглас остановился, сильно втянул носом воздух, огляделся вокруг.
- Ewh! Toi no seenag?! - ругнулся чуть не столкнувшийся с северянином человек, волосы которого стелились по его оголенным плечам и отдавали странной синевой. Борода была разделена на три части, державшиеся разноцветными кольцами.
- Я похож на человека, который разговаривает на твоем наречии? - глядя снизу вверх на горожанина, произнес Дуглас.
Синеволосый выдержал взгляд Джона, наклонился и сплюнул ему на сапоги.
- Имперец, - произнес он с заметным акцентом, направляясь мимо и толкая северянина плечом.
- Не надо, - перехватив руку Дугласа, произнес Фэйтт. И тут же отпустил, когда Джон бросил испепеляющий взгляд на юношу.
- В следующий, ежели будет желание дотронуться до меня, сделай миру одолжение - отрежь себе обе руки, - бросил северянин, поправляя ножны на спине.
- Ты сам говорил, что нам не нужны лишние проблемы, Джон, - упрямо возразил Арей. - Еще в Даэлле.
- Даэлла не кишела этими... - с презрением выдавил из себя Дуглас, кивком указывая на удаляющегося синеволосого. - Этими альвами, Хаос их побери...
- По-моему, миру будет много спокойнее, ежели кое-кто отрежет себе язык, - как будто себе под нос, но так, что услышала Вивьен, сказал Серж. Улыбнулся девушке своей неотразимой улыбкой и слегка подмигнул.
- Я уверен, что в этом Господом благословленном месте найдется приют для души уставшего странника и место, где мы можем помолиться Единому, - встрял в спор Вардамир, примирительно кладя руки на плечи Фэйтта. - Я поищу церковь и возблагодарю Господа за то, что мы все живы, а потом помолюсь за успешную дорогу, что лежит перед нами. Сделайте мне одолжение, дети мои, сообщите, где именно вы остановитесь на ночлег. Увы, церковь для разговора с Господом нашим всего одна в этих местах, а постоялых дворов, где можно сомкнуть очи, несколько...
Священник осенил спутников знаком колеса и, улыбнувшись в последний раз, зашагал по широкой улице, медленно взбиравшейся на холм.
Вардамир, пробираясь тесными переулками города, с интересом озирался по сторонам.
Множество маленьких улочек, как и завитушки узорного почерка священника, разбегались в стороны, змеились и юлили. Дома спелыми виноградинами нависали над узкими мостовыми. По повсеместным арыкам журчала вода вперемешку с помоями, и все, что выливалось в верхнем городе, спустя всего несколько минут уже оказывалось в городе нижнем, а потом и вовсе исчезало в море.
Благородные, истощенные ветром и лишениями, старухи чинно курили массивные трубки, изредка переговариваясь и покрикивая на зарвавшихся малышей. Продавцы живой птицы продавали живую птицу. Из окон домов часто несло запахом жарящегося цикория.
Священник, слегка раззявив рот, мотал головой в разные стороны и с размаху налетел на группу пожилых синебородых, расположившихся прямо на улице за игрой в нарды. Поднялся гвалт, тут же привлекший внимание жителей помоложе, которые мгновенно начали скапливаться вокруг кричавших. Священник отскочил и, озарив всех присутствующих благословением, долго еще слышал в спину неодобрительные выкрики на местном наречии.
Прямо по курсу возвышалась громада Церкви – величественная, но в провинциальном духе. Вардамир секунду постоял, глядя на нее, и после свернул в проулок.
Стоило еще многое сделать.
Четверка спутников приковывала взгляды местного населения, пестрящего оттенками синего, красного и зеленого в волосах и в одежде. Мужчины оголяли торсы, совершенно не стесняясь показывать загорелые и мускулистые тела, и даже немногочисленные женщины носили мягкий и прозрачный шелк, плавно обтекающий фигуру и слабо скрывая то, что было под материей. Улыбка Сержа стала глуповатой, когда его взгляд никак не мог выбрать какую-то одну жертву его шарма. Фэйтт заметно покраснел, когда две молоденькие горожанки, стоявшие на крыльце приземистого дома, захихикали за его спиной, но быстро прекратили, когда старик, сидевший недалеко и чинивший обувь, глухо рыкнул на девушек.
- Нравы этого города... - глухо буркнул он, пытаясь придать лицу каменное выражение.
- Дурак ты, пастух, - прокомментировал Виканти, улыбаясь шире, словив взгляд стройной женщины, что вела куда-то двух детей. Женщина не ответила на улыбку, закрыв лицо вуалью.
Трактир, что располагался чуть выше, нависал вторым этажом над улицей, и с карниза свисала потрепанная временем вывеска с пузатым и улыбающимся человеком с кружкой пива в руке. Под вывеской были странные витиеватые руны, слабо напоминавшие те, к которым были привычны выходцы с Восточного материка.
- "Вечерний приют", - прочел Джон, заметив попытки Арея прочесть название. - Если ты ищешь оригинальные названия, пастух, то попал не в то место.
Двери заведения раскрылись, выпуская на улицу трех альвов с разного цвета волосами. Их злые, звенящие голоса привлекли внимание прохожих, останавливающихся и слушающих речь. Один из вышедших поднял вверх кулак, яростно выкрикнув пару фраз, показавшихся лозунгами и вызвавших одобрительный гул среди слушавших. Один из спорщиков примирительно поднял руки, попытался что-то вставить, но первый грубо толкнул его в грудь, заставив замолчать.
- Не вмешивайтесь, - Дуглас подтолкнул Фэйтта в спину. - Нам же не нужны неприятности, верно, пастух?
Внутри было непривычно людно, дощатый пол скрипел от множества пар ног, а разгоряченные голоса перекрывали попытки одинокого лютниста скрасить окружающую обстановку музыкой.
На обычную трактирную беседу ведшийся внутри разговор походил слабо: голоса спорщиков громко звенели, люди бранились, хватали кулаками по столам и одобрительно шумели, когда очередной альв, взбираясь на скамью, произносил речь. Трактирщик, широкоплечий мужчина средних лет, носивший длинный чуб вместо длинных волос местного населения, угрюмо смотрел в сторону собравшихся альвов. На стойке лежал широкий нож, и рука трактирщика, будто невзначай, то и дело приближалась к рукояти. Немногочисленные выходцы из других мест Империи, казавшиеся непрошеными гостями на чужой свадьбе, ютились в дальнем углу, даже не пытаясь скрыть того, что со смесью встревоженности и удивления все взгляды были устремлены на местных жителей.
- О чем они спорят? - произнес вслух общий вопрос Фэйтт.
По брошенному взгляду на лицо Дугласа можно было догадаться, что северянин задается аналогичным вопросом, только, в отличие от почти что невинного любопытства Арея, Джон уже что-то решил про себя и придерживался выбранного курса. Его рука, быстро и четко, поднялась к ремню, что держал ножны за спиной, и почти единым движением он затянул ремень туже, так, чтобы эфес меча приподнялся над плечом и чтобы его можно было быстро вытащить.
- Опять? - тихо произнес Фэйтт, глядя на движения Монеты. - Неужели нельзя просто...
- Оставь разглагольствования нашему святоше, пастух, - перебил Дуглас. - Лучше пойди и узнай у трактирщика, как можно быстро убраться из этого города.
- У трактирщика? - недоверчиво переспросил Фэйтт, проигнорировав обращение "пастух". - Мы теперь любую информацию будем узнавать у...
- Просто займись этим, - вновь перебил его Джон. - Ты, смазливый, раз уж ты увязался за нами, держись улицы и смотри, что там происходит, Вивьен...
- Смотреть не нужно, достаточно уже слушать, - Виканти кивком головы указал на закопченное окно, за которым угадывались силуэты мельтешащих людей.
- Именем Его Императорского Величества, вам приказано разойтись! - раздалось с улицы. - Возвращайтесь по своим домам, хватит нарушать общественный порядок!..
Вместе с Father Monk
Драки в тавернах не редкость, а уж просто поорать и побузить – это вообще святое. Но сейчас дела обстояли намного хуже. Шебен сидел немного в стороне от галдящей толпы, но и не «вжимался» в угол, как горстка нездешних, случайно оказавшихся в Кей-Харбор. В голове порхали мысли, перескакивая с одного на другое, но неизменно возвращаясь к обдумыванию складывающейся ситуации. Сколько же можно?! Недели не прошло, как стража побросала с десяток таких же крикунов в ямы для острастки. А говорят, особо ярые до сих пор там и сидят, а эти уже опять разошлись. Шебен предчувствовал, что просто так эти волнения не улягутся. В Кей-Харбор либо подтянут побольше солдат, на всякий случай, и тогда тут точно жизни не будет от этих служак, либо, что ещё хуже, подтянуть солдат не успеют, и тогда тут начнётся бойня. Можно, конечно, покинуть этот чудный городок, но никто не обещает, что в другом месте будет лучше. Хотя…
Ещё одну группку иноземцев, забредших в трактир, Шебен заметил не сразу. Он бы их и вовсе не удостоил своего внимания, будучи погружённым в свои мысли, если бы не показавшийся уж больно знакомым голос:
- Смотреть не нужно, достаточно уже слушать, – Шебен присмотрелся к говорившему: «Быть того не может! Ах ты ж!» Не узнать эту рожу альв не мог. Ещё бы, после того как этот гадёныш чуть не обобрал его до нитки в карты. Наглый шулер уже давно должен был бы валяться в каком-нибудь переулке Даэллы с перерезанной глоткой, но нет – живой и, судя по всему, даже невредимый. Но это даже неплохо.
- Хм, а можно попробовать, - вполголоса проговорил Шебен, как бы отвечая на свои мысли, и, довольно ухмыльнувшись, поднялся и направился к старому знакомому.
- Какие люди, Серж, ты ли это? Какими судьбами в наших краях? – Шебен стоял уже достаточно близко к Виканти, чтобы у того и мысли не возникло слинять. Хотя по лицу Виканти, мигом изменившемуся, когда он повернулся посмотреть на говорившего, можно было угадать о скрытых желаниях своего хозяина даже с закрытыми глазами - Серж явно желал оказаться как можно дальше не только от этого человека, но и от всего города в целом.
- Эм... - произнес он, умело пряча отразившуюся встревоженность за застенчивой улыбкой и легким прищуром глаз. - Моя память, переполненная любовью к прекрасному, редко запоминает лица и, тем более, имена представителей мужского пола... я не могу с уверенностью сказать, что мы знакомы, а та дочка ювелира, уверенная, что я хочу на ней жениться, должно быть...
- Ты сам по себе, - быстро отрубил Дуглас, оценивающе окинув взглядом Шебена. - А мы сами по себе.
- Уверен, это какое-то недоразумение...
- Обижаешь, Серж, как ты мог забыть старого друга Шебена! Или я настолько изменился?
- Я повторяю: именем Императора, вам приказано разойтись по своим домам! Вы нарушаете общественный порядок! - вновь донеслось с улицы, хотя голос потонул в ответившем ему скопище выкриков.
Чтоб их, как не вовремя! Сейчас «именем Императора» опять начнётся любимая забава местной стражи – «Хватай всех, кто под руку попадётся».
- Ты как всегда выбрал не лучший кабак, чтобы промочить горло, это на тебя похоже Серж, – судя по всему, бедняга Виканти был слишком шокирован такой неожиданной встречей и был явно не способен к конструктивной беседе. К тому же он был не один, а это малость осложняло задачу.
- Мы с вами не знакомы, - Шебен обратился к Дугласу, не обращая внимания на не очень дружественный настрой последнего, - но если вы знакомый моего приятеля Сержа, то я бы посоветовал вам, как и ему, поскорее покинуть это заведение и, желательно, не через главный вход. Местная стража мало терпима к трактирным дракам, а к вооружённым иноземцам, - Шебен бросил взгляд на эфес меча за спиной Дугласа, - терпения не имеет вовсе.
Времени оставалось совсем мало, и Шебен надеялся на разумность попавшейся ему компании. Нужно было как можно скорее выбираться из ставшей уж слишком оживлённой забегаловки, пока это ещё можно сделать по-тихому, например, через выход на кухне. Хотя, судя по прислушивающимся к выкрикам на улице посетителям таверны, времени не оставалось уже вовсе. Заметив взгляд Шебена поверх своего плеча, Джон скосил глаза и мельком пробежался по слишком, порой, разукрашенным лицам местного населения, быстро передвигавшегося поближе к окнам и выходу, а когда дверь кто-то из посетителей решил и вовсе раскрыть нараспашку, в мозгу северянина стремительно созрело решение. То самое, что мгновение назад предложил Шебен.
- Дерьмо, - сквозь зубы выговорил он, встречаясь взглядом со знакомым Виканти. По лицу Дугласа лишь альв мог понять, с каким неудовольствием он собирался произнести следующее.
- Мы же не будем здесь просто стоять, верно? - как-то излишне нервно выдохнул Фэйтт. Он, казалось, неосознанно заслонял собой Вивьен, не сводя взгляда с кричащих и шумящих альвов.
- Нам, кажется, по пути, - ответил Джон Шебену.
- Как вовремя! - Арей попятился, ибо с улицы донеслись крики. Не выкрики, не призывы, а именно крики. Кричали на чистом имперском, и тембр голоса слабо походил на вторившим крику голосам альвов.
- Именем Императора!!! - донеслось отчаянное с улицы, хотя никто уже не слушал, и толпа в трактире хлынула наружу, сметая со своего пути столы и стулья.
- Дерьмо! - повторил Дуглас. - Вперед, чтоб вас!..
- Я так и знал, что прислушаетесь к моему совету! - выкрикнул Шебен. - Здесь есть ещё один выход, я покажу!..
С этими словами альв, уклоняясь от ломившихся наружу посетителей трактира, быстро направился в сторону небольшой дверной ниши, располагавшейся за стойкой. Хозяин таверны, с зажатым в руке ножом, вжался в полки позади него, судорожно переводя взгляд с одной толпы на другую. На удивление, страха в его глазах не было, лишь только рука с ножом едва заметно подрагивала.
Следуя за Шебеном, Дуглас перескочил через стойку, дабы добраться до проема, о котором говорил альв, и именно в этот момент владелец таверны пришел в себя, громко крикнул и замахнулся ножом, угрожая пустить его в дело, если "грязные ублюдки" не уберутся отсюда. Когда следом за Джоном через стойку перемахнула Вивьен, хозяин замешкался, перевел взгляд на девушку, упустив из внимания то, что у северянина был меч за спиной... Дуглас качнулся вперед, перехватил руку с занесенным ножом, ударил хозяина головой по лицу и добавил резким тычком коленом в промежность. Вырвал нож и грубо толкнул мужчину спиной на стойку. Трактирщик, как-то сдавленно застонав, ухватился за лицо и, согнувшись по полам, сполз вниз.
С улицы уже слышались новые крики, какие-то хлюпающие, мокрые звуки, послышался и тут же затих новый отчаянный вскрик, а после - полное жажды крови улюлюканье на местном наречии, новые крики, кажущиеся призывом к чему-то большему, ответный одобрительный рев людей...
- Что происходит? - выдохнул Фэйтт, когда спутники, сбив кухарку с ног, вырвались через кухню на задний двор таверны, бывший огороженным высокой каменной оградой пятачком грязной земли. - Что, Змей вас всех побери, происходит?! Почему они... почему...
- Почему они вырезали имперских солдат местного гарнизона? - спросил Джон, проверяя прочность железной дверцы, ведущей со двора на улицу. - Почему взяли и перерезали этим идиотам, решившим потрясти именем Императора перед их лицами, глотки, чтобы слова забулькали у них в гортани? Замечательный вопрос, пастух. Идиотский.
- Разрешите, - голос Сержа, несмотря на его какой-то потускневший вид и растерянность во взгляде, оставался на удивление тверд. Он присел на корточки рядом с дверью, пригляделся в замочную скважину и, достав маленькую проволоку, сунул ее внутрь, прокручивая вправо и влево.
- Мне бы хотелось все же знать! - тяжело дыша, ответил Арей.
- Я тебе сказал, парень, - встав напротив него, сухо произнес северянин, - что мы в дерьме, когда наши ноги только ступили в Кей-Харборе. В хорошем, воняющем и о-о-очень липком дерьме. В заднице, если тебе это понятнее. Мы - в заднице.
- Альвы - очень свободолюбивый народ, - тихо ответила Вивьен, глядя в точку перед собой. - Они всегда сильно противились насаждению имперской власти, и, даже будучи в составе Империи, продолжали вести себя так, будто были независимыми...
- Отлично, - переводя взгляд с девушки на Монету, сказал Фэйтт. - Отлично! Мы в очередной раз попали... Проклятье! Где, где теперь безопасно?!
- Добро пожаловать в реальный мир, пастух, - бросил Дуглас, наблюдая за действиями Виканти.
- Остается только один вопрос, - словно не слыша перебранки, произнесла Вивьен и подняла взгляд на Шебена. - Зачем альву помогать таким, как мы?
(и вступление от DarkElf)
-Помогать такой красавице как вы, само по себе – удовольствие, - парировал Шебен, отвесив лёгкий, слегка шутливый, поклон. – А если говорить на чистоту, - продолжил альв, закрывая только что весьма бесцеремонна распахнутую ногой дверь кухни, и подыскивая что-нибудь чем её подпереть, на случай если её кто из посетителей таверны тоже решит воспользоваться этим выходом - то я всего лишь хотел поздороваться со своим старым другом, Сержем, а тут такие неприятности случились. Вот я и подумал, что лучше убраться из этого злосчастного кабака и продолжить разговор в более спокойном месте.
При упоминании его имени, Виканти едва заметно передёрнуло, но он упорно продолжал возиться с замком, делая вид, что ничего не слышит.
- Да ладно тебе, Серж, расслабься. Я уже простил тебе те фокусы с картами. – Шебен улыбался, но в его честность верилось как-то слабо. – А что до того, что тут происходит. Я бы конечно мог объяснить всё подробно, но боюсь - не время и не место. Вы выбрали не лучший момент, чтобы посетить сей гостеприимный город. Ваш друг, - альв кивнул в сторону Дугласа, - очень верно, хотя и грубо, описал сложившуюся в Кей-Харбор ситуацию.
Шебену наконец удалось удачно заблокировать дверь каким-то ящиком. Так себе, но сходу не распахнуть.
- Ну да ладно, а что же вам понадобилось в этом милом городке, если не секрет? И зачем вас потянуло в столь, хм, непрезентабельный трактир? Даже в нынешней обстановке в городе найдутся места и поспокойней и поприятней. Или, коль на то пошло, подешевле. Серж, ты не мог бы побыстрей?
- Помогать такой красавице как вы, само по себе – удовольствие, - парировал Шебен, отвесив лёгкий, слегка шутливый, поклон.
Вивьен, смотревшая на альва с долей недоверия и легкого будто бы презрения, фыркнула.
- Не нужно мне льстить, - успела заметить она, когда Шебен продолжил.
- А если говорить на чистоту, то я всего лишь хотел поздороваться со своим старым другом, Сержем, а тут такие неприятности случились. Вот я и подумал, что лучше убраться из этого злосчастного кабака и продолжить разговор в более спокойном месте.
- В гробу, что ли? - перебил Дуглас, тоже, как и Вивьен, изучавший Шебена. От того не укрылось, что Джон оценивает мягкие и плавные движения альва с профессиональной точки зрения. - Там, говорят, самое спокойное место на земле, никто уже не тревожит...
- Так ли уж это? - поднял брови Фэйтт. - А мародеры? Расхитители гробниц? И... - юноша крутанул шеей куда-то в сторону, словно намекая на что-то. - Тогда, в озерной деревне, там... говорили...
- Тебе много чего говорят, пастух. Не всему нужно верить, - отрезал Монета, не сводя, однако, взгляда с Шебена. - И что же это за неприятности, о которых ты тут вещал?
Виканти передернул плечами, когда взгляд Шебена опустился на него.
- Да ладно тебе, Серж, расслабься. Я уже простил тебе те фокусы с картами, – Шебен улыбался, но в его честность верилось как-то слабо. – А что до того, что тут происходит... Я бы, конечно, мог объяснить всё подробно, но боюсь - не время и не место. Вы выбрали не лучший момент, чтобы посетить сей гостеприимный город. Ваш друг, - альв кивнул в сторону Дугласа, - очень верно, хотя и грубо, описал сложившуюся в Кей-Харбор ситуацию.
- Он все ситуации так описывает, - произнесла Вивьен, посмотрев на Джона. Облизнула губы, словно нервничающая перед первым поцелуем девчушка. Мотнула головой.
- Ну да ладно, а что же вам понадобилось в этом милом городке, если не секрет? И зачем вас потянуло в столь, хм, непрезентабельный трактир? Даже в нынешней обстановке в городе найдутся места и поспокойней, и поприятней. Или, коль на то пошло, подешевле. Серж, ты не мог бы побыстрей?
- Я стараюсь, демоны тебя подери! - буркнул Виканти, яростно закрутив проволокой внутри скважины. Что-то щелкнуло, но дверь, после тычка Сержа, не поддалась.
- Нам ничего не понадобилось, мы здесь случайно, - ответила Вивьен, переводя взгляд с Виканти на Шебена, и обратно. - Мы попали в шторм...
- По его виду не скажешь, что он хочет знать все подробности, Вивьен, - перебил Дуглас.
- И мы здесь впервые, - упрямо закончила целительница, сверля Монету взглядом. Обернулась к Шебену, мило улыбнулась, что сделало ее лицо еще привлекательнее, несмотря на то легкую усталость во взгляде и растрепанные волосы. - Нам неизвестно, какие места считаются...
- Я думаю, Джон прав, Вив, - подал голос Арей. - Ему необязательно знать всё...
- Как будто я рассказываю всё! - раздраженно ответила девушка, взмахнув одной рукой. - Хватит меня поправлять каждое мгновение!
- Тихо, - произнес Дуглас.
- Тебя это тоже касается, Джон!..
- Я сказал, что на улице стало тихо, - перебил Монета. Положил руку на плечо Виканти: - Отойди, парень.
Серж подался в сторону со словами "Я почти закончил...", когда северянин с силой ударил по двери ногой, раскрыв ее настежь со звонким скрежетом.
- А я уже закончил, - сказал он.
- Варвары... - пробормотал Виканти, вытаскивая проволоку из скважины.
- Вардамир! Мы забыли про Вардамира!.. - встрепенулся Фэйтт, подаваясь вперед следом за Дугласом. - Он хотел нас встретить...
Юноша замолчал, когда Монета поднял руку вверх, призывая его закрыть свой рот. Северянин повел плечами, поправляя ножны на спине, втянул ноздрями воздух, покрутил головой из стороны в сторону, поднял руку, проверяя, легко ли ложится рукоять в ладонь, повернулся к спутникам:
- Ты, как там тебя... - он посмотрел на Шебена. - Ты - местный, значит и дорогу отсюда знаешь. Что тебе нужно за то, чтобы показать нам этот путь?
(с использованием поста от DarkElf)
- Всё зависит от того, откуда «отсюда» и куда? – Шебен осмотрел улочку, на которую вела выбитая Дугласом дверь. Узкая, пыльная, тёмная даже в разгар дня, из-за тени стоящих слишком близко построек и, что самое главное, безлюдная. Почти все двери, выходившие сюда, были маленькие, либо заколоченные, либо запертые – узкий проулок, о котором знали разве что те, кто жил в соседних домах. Ну и те, кому нужно было избегать лишнего внимания, перемещаясь по городу. – Если просто подальше от этого трактира, так самую малость – кружку-другую хорошего пива и обед, которого я так и не дождался здесь. Ну, а если вы хотите убраться из Кей-Харбор, да как можно быстрей, тот тут я потребую другую цену.
Альв окинул компанию хитрым оценивающим взглядом, которым непроизвольно одаривал всех, с кем пытался договориться о цене за свою работу. Взять с них особо-то и нечего, но Шебен и сам собирался линять из уже порядком надоевшего и, последнее время, всё менее безопасного порта, а значит, от него не требовалось никаких лишних усилий, только захватить с собой парочку иноземцев. Которые, если подумать, могли бы пригодиться по дороге. Как-никак в нынешние времена, в одиночку шататься по дорогам не лучшая мысль. А из этой четвёрки, один так точно умеет постоять за себя в бою. Насчёт ещё двух у Шебена были большие сомнения, Виканти же сразу был причислен к малополезному грузу. Того, кого назвали Вардамиром, альв в расчёт не брал. Тут есть все шансы, что встретиться с ним они уже не смогут. После того, что местные только что устроили, тут сейчас такое начнётся.
-Я бы мог вывести вас из города, пока это ещё можно сделать без риска для жизни. В обмен… скажем так, у меня намечалась работа в столице нашей горячо любимой Империи, так что если нам по пути, хоть какое-то время, компания мне не помешает. Честно признаться, не имею ни малейшего желания в одиночку тащиться через окрестные земли, а вам, как я понимаю, тоже здесь оставаться не очень хочется. Так что, это честная сделка.
- Всё зависит от того, откуда "отсюда" и куда? - спросил Шебен, оглядывая улицу, которая была скрыта доселе дверцой и забором.
- Не умничай... - начал было Джон, но Вивьен резко схватило его за рукав, одергивая.
- Если просто подальше от этого трактира, так самую малость – кружку-другую хорошего пива и обед, которого я так и не дождался здесь, - продолжил альв, оглядывая спутников. - Ну, а если вы хотите убраться из Кей-Харбор, да как можно быстрее, тот тут я потребую другую цену. Я бы мог вывести вас из города, пока это ещё можно сделать без риска для жизни. В обмен… скажем так, у меня намечалась работа в столице нашей горячо любимой Империи, так что, если нам по пути хоть какое-то время, компания мне не помешает. Честно признаться, не имею ни малейшего желания в одиночку тащиться через окрестные земли, а вам, как я понимаю, тоже здесь оставаться не очень хочется. Так что, это честная сделка.
- Меня блевать тянет, когда мне начинают вещать про честные сделки. Особенно люди, от которых за версту пахнет так, что ни о какой честности речи и быть не может, - чуть обнажив зубы в кривой ухмылке, ответил Дуглас.
- У тебя есть другие соображения, варвар? - неожиданно встрепенулся Виканти, которому придало уверенности то, что Шебен не вытащил его кишки сразу же, как только увидел. - Или ты умеешь только сыпать своими чрезвычайно умными и не менее полезными комментариями?
- Я никуда не пойду без Вардамира. Мы обязаны ему... - встрял Арей.
- Обязаны чем, парень? - отбрасывая руку целительницы со своего плеча, продолжал ухмыляться Дуглас. - Тем, что он завел нас в ту засаду на дороге? Тем, что он нажрался тогда, когда селяне хотели вас посадить на вилы?
- Это было недо...
- Я знаю, что это было, - перебил Джон. - А ты, молокосос, вытри слюни с подбородка, глупо выглядит.
Серж презрительно хмыкнул, но Вивьен решительно подалась вперед, встав между спорщиками:
- Мы принимаем твое предложение, Шебен. Ты выведешь нас из Кей-Харбора и покажешь путь к ближайшей дороге, ведущей до Столицы. А мы... составим тебе компанию. Это не так много, как может показаться, и не так мало, как звучит. Верно? Джон? - она повернулась и заглянула северянину в глаза. Смотрела долго, неотрывно, пока Дуглас, сплюнув, не мотнул головой в знак согласия. - Арей?
- Я не пойду без Вардамира... - буркнул Фэйтт.
- Его судьба - в руках его Господа, - отрезала девушка. - Если он пожелает, Вардамир найдет нас. Мы не можем рисковать нашей ми... нашей сохранностью даже ради Вардамира. Мы должна держаться вместе и постараться не пускать друг другу кровь. Это сложно потом исправить.
(с мастерским произволом и речью Шебена от DarkElf)
-...Мы должны держаться вместе и постараться не пускать друг другу кровь. Это сложно потом исправить.
-Как верно сказано, - Шебен оскалился не менее выразительно, чем Дуглас за мгновение до него, так что у остальной части компании сразу же возникло отнюдь не радужное предчувствие по поводу их совместных путешествий. Впрочем, выбор сейчас был небольшой. – Что ж, значит договорились. Ближайшая дорога до Столицы вон там – альв махнул рукой в сторону, - эта улочка упирается в Хребет, и если выйти из города по нему то, как раз, попадём на тракт, ведущий в столицу. Но боюсь, сейчас там пройти не получится…
Дорога через Столичные ворота, самая популярная среди тех, кто приходит в Кей-Харбор без товаров и грузов. Идти по ней разумнее всего, там почти всегда полно разномастных путешественников и на ещё пару-тройку внимания никто не обратит, но это в обычной ситуации. Новости о том, что местные вырезали наряд стражи, скоро разлетится по всему городу, и слинять до этого уже вряд ли получится. Значит, Западные или Грузовые ворота и, на самый крайний случай … хотя нет, до такого дело дойти не должно. По крайней мере, Шебен на это очень рассчитывал. Западные не подходят, они слишком близко к имперскому форту, а это место не относилось к излюбленным и часто посещаемым Шебеном и в более спокойные времена. Остаются Грузовые и это, пожалуй, лучший выход. Они достаточно близко и тамошней страже, как правило, нет дела до тех, кто идёт пешком, а не едет на нагруженной каким-нибудь добром телеге.
- Так, - альв ещё раз прикинул в голове путь, - времени у нас мало. Постараемся выйти через Грузовые ворота. Там сейчас должно быть людно, но в основном это не местные, торговцы или моряки и там какое-то время должно быть потише. Идём быстро, не обращаем ни на что внимания, я постараюсь избегать людных улиц, но на парочку нам выйти придётся и… надейтесь, что там ещё ничего не знают. И самое главное, - Шебен уставился на Дугласа, - оружие не доставать. Даже если начнутся проблемы, стараемся прорваться по-тихому. Народ тут такой, для них вид оружие не причина поостеречься, а скорее наоборот. О том, как теперь поведут себя стражник, при виде вооружённого человека, объяснять, думаю, не нужно.
Возможно, всё ещё не так плохо, но Шебен привык рассчитывать на худшее, и быть готовым ко всему. Если дела пойдут удачней, чем планировалось… что ж, лучше так, чем столкнуться с непредвиденными сложностями. Хотя, как показывала практика, непредвиденные сложности, возникают как раз тогда, когда ты полностью уверен, что всё просчитал.
Невольные спутники
Шебен, Джон Дуглас, Вивьен, Арей Фэйтт, Серж Викантий
Последние слова Шебена еще висели в воздухе, будто прогремевший где-то далеко гром, предвещавший грозу, а спутники уже двинулись в путь - сначала медленно и осторожно, ведомые Шебеном и Дугласом, который озирался по сторонам, словно брат-близнец неожиданного проводника, а потом все быстрее, перескакивая через лужи и разбросанный под ногами мусор.
Было странно тихо, да так, что было слышно жужжание мошкары и мух вокруг, пытавшихся усесться на бредущих спутников. Серж нервничал больше всех, хлопал себя по рукам и ругался сквозь зубы, за что получил тычок от Вивьен, бросившей на него испепеляющий взгляд "И без тебя тошно". Фэйтт, угрюмо плетущийся позади, поначалу пытался повторять, что им нужно найти Вардамира, но постепенно его жалобы стихли, сменившись напряженным дыханием и топотом.
Казалось, прошла целая вечность в этой странной тишине, наполненной далекими шорохами моря и приглушенными звуками города "где-то там". Казалось, прошла целая жизнь этого напряженного то ли бега, то ли быстрой ходьбы, когда Шебен и Джон, не сговариваясь, остановились, вслушиваясь во что-то вокруг них.
Именно тогда остальные осознали, что именно услышали негласно выбранные лидеры отряда, ибо тишина, висевшая неплотным пологом, резко порвалась с характерным звуком, открыв спутников окружающему их миру. Сначала забил колокол - далекий, но поддержанный свои собственным эхом, он несся с холма, где над городом нависал форт имперского гарнизона. А потом стали слышны крики людей. Полные злости, ненависти, а потом - боли и страданий. Эти крики неслись, казалось, отовсюду, но были не за ближайшим поворотом, а пару кварталов дальше, в подвале города... Обманчивое впечатление расстояния могло смутить забредшего в большой город селянина. Шебен и Дуглас прекрасно знали, что эти крики намного ближе, чем того хотелось бы, и что за пару мгновений они станут еще ближе, окружая отряд невидимым пока что кольцом.
А в следующий момент резко пахнуло чем-то горелым, потом стало возможным различить запах горелого дерева, белья и чего-то еще. Чего-то, что вызывало тошноту и головокружение. Горела человеческая плоть.
- Дерьмо, - произнес северянин, подводя итог рухнувшей надежде о том, что тот инцидент перед таверной был лишь единичным случаем.
Вардамир
Непримечательный домик среди остальных приземистых зданий квартала выделялся, пожалуй, лишь тем, что на окнах не было развешано мокрое белье, указывающее на то, что внутри уже не первую неделю не бывала женщина, решившая навести порядок. Однако местные поначалу прекрасно знали, что именно этот домик отличался от других, ведь здесь обосновалась приезжая имперская семья, пытавшаяся наладить свое дело, верящая в то, что длань Империи сгладила нелюбовь к подобного рода людям в далеких от Столицы местах. Потом они съехали, а вместо имперской семьи поселилась считавшаяся полубезумной бабка, приплывшая на какой-то посудине с Восточного материка, прямиком из Даэллы. Она позволяла снимать верхнюю комнату молодому человеку, называвшему себя разными именами, а сама любила сидеть у порога и греться на солнышке, щуря подслеповатые глаза. Сегодня ее не было. Сегодня квартал странно пустовал, хотя окна верхнего этажа были по-прежнему открыты.
Когда над городом разнесся звук забившего колокола, к двери, за которой пряталась крутая лестница наверх, на второй этаж, где ночевал съемщик, спешно подошел человек в дорожном одеянии бродячего проповедника и с посохом в руках. Он осенил себя знаменем Колеса, оглянулся на форт, откуда протяжно доносился звук забившегося в истерике колокола, а после быстро и настойчиво постучал в дверь кулаком. Он стучал до тех пор, пока постоялец не решил, что лучше будет эту дверь открыть.
Третья пара струн порвалась и не во время и на удивление синхронно. Из шести пар, третья нарушала гармонию звучания с завидной регулярностью. Но чтоб обе в паре сразу!
Так умирают любовники сплетённые объятиями страсти и пронзённые копьём разъярённого рогоносца. Так умирают старики во время эпидемий - прожившие вс. жизнь вместе. они ложаться обнявшись в постель, чтоб отойти в иной мир с тихой улыбкой на иссохших морщинистых губах. Так, если отвлечься от суесловной поэзии фраз и обманчивой красоты баллад, дохнут вцепившись в горло зубами в пьяной матросской драке. Так по двое вешают на одной верёвке...
Виуэлу Багульник назвал Валери. Дитя улиц, ловкий шарлатан, непутёвый и хитрый сын всех известных богов, враль и бабник - Багульник преисполнялся серъёзности и чистой радости, когда доводилось играть на хороших инструментах. Потому когда речь шла об оплате одного заказа... впрочем не стоит ворошить прошлое, если не хочешь. чтоб оно постучалось к тебе в дверь. Он назвал её Валери, и без всякого удивления почувствовал, что виуэла приняла это имя. А может статься сама натолкнула владельца на нужную мысль. Так, говорят, тоже бывает.
Струна мягко накручивалась на колок. когда в дверь забарабанили настырно и беспричинно громко
-Вот теперь, мой друг, точно оно самое. И скоро вонять начнёт ещё сильнее, ибо это дерьмо кто-то усиленно пытается запалить! – Шебен рассчитывал на подобное развития событий, но не на такое скорое. Что-то слишком быстро разошлись новости, слишком быстро среагировал стража, да и пожар начался как будто кто-то только и ждал сигнала, чтобы подпалить заранее заготовленную вязанку промасленного хвороста. Пожалуй, самым разумным поступком, было бросить ко всем чертям эту горе-компанию и попытаться убраться из города, пока собственная шкура цела. Но, умная мысль пришла, как ей и положено слишком поздно. В Кей-Харбор начинается бойня, и выбраться из неё будет ой как непросто. Пытаться пробиваться к воротам – теперь бессмысленно, первое, что сделает стража, так это закроет эти самые ворота. Была правда надежда, что закрывать ворота, будет уже некому.
Альв осмотрелся. Проклятый проулок не предоставлял широкий выбор путей отхода: Идти вперёд, надеясь, если повезёт, проскочить толпы разъярённых горожан и отряды городской стражи, чтобы в итоге уткнуться носом в запертые ворота. Или отходить назад, в нижнюю часть города, к порту и оказаться между морем и охваченным бунтом, а если сильно не повезёт ещё и огнём городом. Оба варианта не сулили ничего хорошего, но стоять тут было наихудшим решением.
- Проклятье, если мы не выберемся из этой заварушки в ближайшее время… быстро, возможно в проулках поменьше ещё и можно пройти, но вот соваться на широкие улицы теперь точно не стоит. – Шебен ускорил шаг, прислушиваясь к нарастающему шуму, стараясь двигаться от него. Хотя казалось, что крики и шум уличных стычек слышался уже отовсюду. Правая рука альва лежала на рукояти одного из кинжалов, и понять, что наказ не применять оружие можно было забыть, а лучше даже выполнять с точностью до наоборот, смог бы даже самый недалёкий и не разу не попадавший в передряги человек.
Невольные спутники
Шебен, Джон Дуглас, Вивьен, Арей Фэйтт, Серж Викантий
- Погоди так торопиться, - произнес Джон, не собираясь без оглядки бежать следом. Когда Шебен обернулся, северянин еще вслушивался в звуки города.
- Нам нужно идти, Джон! - напомнил будто забывшему обо всех Монете Фэйтт. - Джон!
- Я себе уши дерьмом не забиваю, пастух. Не надо всех по себе судить.
- Джон, ты опять начинаешь... - слегка дрожащим от напряжения и снова нарастающего чувства страха, начала говорить Вивьен, но северянин неожиданно продолжил.
- Я не знаю, откуда ты такой взялся, кочевник, но я помню, что имперский гарнизон в этой части Империи слишком малочислен, чтобы пытаться удержать все важные для Его Дрянного Величества городские места. В том числе и ворота, - Дуглас обернулся, оценил высоту домов, будто примериваясь к крыше. - Известная тактика бравых молокососов, которых ссылают... о, простите, отправляют на великую ратную службу в такую клоаку, как местный городишко, будет заключаться в том, чтобы как можно быстрее добраться до стен форта, а там, проделав дырки в штанах, дабы не замараться, закрыть входы-выходы и дрожать по углам, надеясь, что народ не додумается перекрыть им воду.
- Звучит, несмотря на то, что это говорит варвар, на удивление логично, - шепнул Шебену оказавшийся рядом с альвом Серж. - А еще мне есть, что тебе сказать, Шебен. Но...
- Те идиоты, что решат держать ворота, в конечном итоге получат или железо себе в задницы, или решат, что по ту сторону городских стен больше места, чтобы бежать.
- Хорошо, мы поняли, что дальше? - раздраженно отозвалась Вивьен. - Мы выдадим эти логично-построенные рассуждения тем, кто решит перейти нам дорогу?
- На улицах - тесно. Уповать на то, что в узких проходах никого не будет - идиотизм, на который даже пастух не способен. А, встретив кого, уйти будет сложнее, и негде развернуться, - не отрывая взгляда от крыш, сообщил Джон. - Ты ведь не предлагал нам идти по улицам, а, пастух?
- Джон, быстрее... - прервала его целительница. - По крышам?
- Взбираться на холм по крышам? Не самое идиотическое предложение, которое я когда-либо слышал. Но зачем идти поверху, если можно идти понизу? - он посмотрел на Шебена, притопнул ногой по земле. - В такой клоаке, как эта, должна быть своя река дерьма, верно ведь?
Отшельники
Вардамир, Багульник
На пороге стоял человек в дорожном одеянии проповедника, слегка потертом и непонятно как сшитом, что оно казалось одной сплошной робой, свисавшей до земли. В руке, в той, которая не стучала в дверь, человек держал посох, а через плечо была перекинута котомка, недостаточно толстая, чтобы можно было предположить, что человек недавно в пути. Его благожелательное выражение лица было омрачено заботой, проложившей пару морщин, а отросшая седоватая борода всклокочена, что до конца выдавало в госте путника, который уже не первый день протаптывал дороги Империи.
- Долго же ты дверь открываешь, особенно, когда колокол звонит, - без предисловий, сообщил Багульнику человек. - Я буду сильно удивлен, если этот сигнал призывает всех на вечернюю молитву. А уж ароматы этого города, особенно эта гарь - явно освященное масло, - человек помотал головой, будто сгоняя свой вызванный тревогой сарказм. - Меня больше ничего не держит в этом городе, и мне порекомендовали тебя, сын мой, как того, кто знает кратчайший путь, чтобы отсюда выбраться. Мне почему-то кажется, что тебя здесь тоже мало, что держит, особенно при таком-то раскладе, - и путник махнул рукой себе за спину, где в лучах уже почти зашедшего солнца виднелся форт, откуда неслись звуки колокола.
В жизни Конроя Кобурна-младшего было несколько моментов, когда хотелось закрыть глаза, открыть и чтоб ничего происходящего не было.
Нет. он не знал возникшего на пороге человека, но нельзя отрицать очевидного - нежданный гость был герольдом. чья труба оповестила личному миру Багульника крушение всяческих надежд на недолгий отдых.
Судя по поминаемым молитвам человек был явно служителем культа. А если так, то... дальше мысли уходили в подполье и зябкими мурашками прорастали сквозь поры кожи. Самое лучшее, что можно сказать в такой неоднозначной ситуации это: "Брр-р-р", однако надежд на изменение этой самой ситуации мало.
Багульник молча отступил в сторонку и когда проповедник перенёс своё тело через порог тщательно прикрывая за собой дверь, нерадостно вздохнул.
Улица жила какой-то непонятной пугающей и шумной жизнью состоящей из воплей, мерзких дымных запахов и стона колоколов.
Конрой принялся уклыдвать дорожный мешок уверенно отсекая то, что очень бы хотелось взять, но увы.
Гость молча наблюдал за сборами чуть постукивая посохом об пол.
Багульник нежно погладил так и не настроенную виуэлу, закинул за спину мешок, повесил на плечо менее презентабельную. но обладающую необычайно чистым голосом и покладистым характером лютню и двинул какую-то завитушку на раме картины ярким пятном растекшейся по побелке.
Почти возле ного проповедника открылся провал. напрочь лишённый ореола таинственности - ни паутины, ни затхлого воздуха - тихо, сухо, удобные ступеньки и заботливо заготовленные свежие факелы в скобах
Конрой Кобурн-младший поглядел на герольда неприятностей
- С кем имею честь разделить путешествие?
Отшельники
Вардамир, Багульник
Бродячий священник удивленно приподнял брови, следя за действиями Конроя, особенно когда тот нехитрой манипуляцией заставил раскрыться зев потайного прохода.
- С кем имею честь разделить путешествие? - вопрос заставил гостя поднять взгляд и несколько мгновений разглядывать лицо Багульника, будто бы вспоминая ответ.
- Вардамир, - наконец, произнес проповедник. - Служитель Господа нашего, несущий слово Его по миру. Странник, оказавшийся не в то время, не в том месте.
Конец посоха указал на ступени.
- Я так понимаю, что хозяйка, благословенная Господом, не догадывается о подарке Его, что иные назовут в неведении своем "тайным ходом"? - по губам Вардамира скользнула улыбка, каковая могла бы возникнуть у прознавшего о шалостях ребенка родителя.
Он не стал, однако, дожидаться ответа наверху - смело шагнул вниз, вытаскивая один из заготовленных факелов из своей ниши.
- И куда ведет сей проход, сын мой?
Не в то время, не в том месте... Первый раз в своей жизни, Конрой Кобурн-младший, оказался возрасте лет двенадцати. И хорошо, что у удачи любопытный нос, который не отровёшь и не прищимешь дверью.
- Полагаю, что мне представляться смысла нет - слова ухнули в колодец подпола, точно к ним были привязаны камни. - А что до прохода, то это очень занятная история. Когда-то этот дом принадлежал одному купчишке. Сам он был толст и лыс, а жена, как водится - красавица. И влюбилась та жена в одного дворянчика. А тот, ну вы понимаете - в неё. И вот продал дворянчик всё имущество и повелел выкопать...
Багульник не стесняясь пересказывал им же самим написанную балладу. История, и впрямь имела место быть, однако ж, романтики в ней было ни на грош. Жена была смазлива и похотлива, как кошка. А у дворянчика, к тому ж бастарда, кроме приглядной физиономии - ничего. Он естественно хотел от неё не только ласки, но и монет звонких. А та, разумеется всё понимала, но охота, как известно, пуще неволи. Это она повелела ход прокопать, прямо до алькова. Купчина потом всё узнал. Дуэлей никаких не было. Как и не было коварного и предательского убийства дворянчика в узкой улочке, десятком головорезов нанятых рогоносцем. И ножа в спину то же не было - это Багульник для слёз в балладе приплёл. Для жалости. Купчина просто поскандалил и развёлся. Дворянчик - тот сбежал. А разведёнка помыкалась, да и пошла в бордель мамаши Мортон.
Но если уж быть совсем откровенным, чего барду хотелось меньше всего - то и реальная история никак не была связана с этим подземным ходом. А на самом то деле пробили его контрабандисты. Дом принадлежал харчевне "Медный котёл". В задней комнате таверны сидел человечек, скупавший "пачканные" вещицы. Вещицы потом в бочонках из под уксуса (чтоб никому пробу снимать не захотелось) привозили в дом, откуда по проходу выносили в отходные лабиринты. А дальше по ходам почти до Грузовых ворот, на склад продовольствия. Хозяин склада был в доле, а потому в дальний угол и сам не смотрел, и рабочим не велел усердствовать в этом вопросе. Бочонки с вещицами погружались в болшие бочки, сверху заваливались солониной, на разных стадиях гниения и солонина эта, воняющая как преисподняя, отправлялась через Грузовые ворота на захоронение. Или на продажу, у кого совсем с наличностью плохо - это уж как повезёт. Ну а вещицы... Какие вещицы? Не бы ло ничего!
Багульник, может и хотел бы всего этого не знать, но жизнь - известный шуткарь.
И уж тем паче, никогда бы не подумал Конрой Кобурн-младший, что придётся самому уподобиться контрабанде, в компании странствующего проповедника. Нет заваливаться солониной не выйдет, но вот добраться до Грузовых ворот, не являя себя широкой и, подчас требовательно публике, можно. А там... Вдруг опять удача улыбнётся своему непутёвому поклоннику
Отшельники
Вардамир, Багульник
- Конрой Кобурн-младший, называемый в определенной среде Багульником и прочими именами, которые пересказывать пред ликом Господа нашего я не стану, - поджигая факел и внимательно осматривая ступени, ответил себе за спину Вардамир. - О тебе, сын мой, знают не в одном трактире, и даже слышали в Церкви Господа, когда ты приходил посмотреть на прихожанок. Настоятель, благослови его душу Господь, долго замаливал грехи, осерчав на тебя, сын мой. Будь я на твоем месте, я бы подобного впредь не делал, ибо грех это есть страшный, и Господь, несравнимый в милости Своей к детям Своим, умеет наказывать непослушных чад...
Проповедник начал спускаться, потянул носом воздух, закашлялся, когда осыпающаяся пыль ворвалась в его легкие, после чего отступил чуть в сторону, пропуская Багульника вперед.
- Страшные времена настали... а времени так мало, - себе под нос сказал Вардамир, когда Конрой пошел вперед с поднятым над собой факелом.
Узкий проход сдавливал, сжимал голоса, будто чья-то недобрая воля нависал над случайными гостями. В нем было неожиданно прохладно, хотят, казалось, прохладе неоткуда было взяться, и даже ветерка, который мог бы спугивать пламя факелов, не ощущалось на лицах. Паутина, ютившаяся по углам поддерживающих потолок балок, скрадывала разбегающихся от света пауков, под ногами мерно хрустели песок и мелкие камешки.
Казалось, весь город пропал, исчез там, на поверхности, и Вселенная сократилась до размеров тайного лаза, что бежал под домом и улицей... но также неожиданно, как все звуки мира умерли, в проходе родилось нечто новое - слабый шум текущей куда-то воды, а также звонкие голоса пищащих крыс.
- Правильно ли я понимаю, что мы идем... к канализации, сын мой? - приподняв брови, произнес Вардамир.
- Ага - энтузиазма в голосе Багульника, если и хватило, то на средних размеров сверчка.
Подняв факел повыше бард высматривал что-то на стене. И это "что-то" явно было не надписями по типу "Здесь ошивался Винс" или "Все цветочницы - ...".
- Ага - метнулось под сводами лаконичное страшноватое эхо. Звучало эхо бодренько, поелику тот, кто его породил, видимо отыскал то, что хотел.
Заблудиться в лабиринтах канализации было легче лёгкого. Бытовали даже страшные сказки, что пропавшие здесь дичали, жрали крыс и слизней, теряли дар речи и выпучивали глаза, чтоб видеть в темноте. Или просто слепли.
В детстве, Багульник с мальчишками решили выследить дикаря. Выследили. Чуть заиками не остались. Правда потом выснилось, что это пьяный скорняк с соседней улицы, свалившийся в сток, да так там и заснувший.
- Ага - в третий раз произнёс Конрой - В канализацию. Собственно не меняется почти ничего. Только наверху помои - они двуногие. А теперь, почтенный, подними очи горе и поглянь на значки. Сворачиваем только в те ходы, где вот такая стрелочка в кружочке и с одним перечёрком. Ясно?
Отшельники
Конрой Кобурн, Вардамир
Вардамир как-то странно поглядел на Багульника, долгим, выразительным взглядом, и Конрою на мгновение показалось, будто священник преобразился в кредитора, который, сложив руки на полном животе, решал судьбу юноши - стоит или не стоит ему давать отсрочку выплачивать кредит, а если стоит, то почему?..
Но мимолетное видение прошло, как будто его и не было, а странный взгляд Вардамира был ничем иным, как смешанным отвращением к предстоящей идее и удивлением бродячего священника.
- Я ожидал встретить кого угодно, сын мой, но Господь, в милости Своей, ни разу не зарождал в моей голове идеи относительно возможной личности моего спасителя-проводника. Говорить-то говорили много, но, в основном, лишь о специфических чертах твоего характера. Умудренного годами служивца, брошенного Империей и осевшего на ее окраине - да, ожидал. Амбициозного политика, желающего выслужиться перед высокими господами - да. Но юного, - взгляд Вардамира прошелся с ног до головы по Багульнику, - раба музыки и пения, который знает о знаках и канализации больше бродячего слуги Господа?.. Нет, в глупости своей, я не ожидал подобного, и Господь снова меня удивляет.
- Но, позволь спросить, сын мой, - уже продолжая путь по расширевшимуся коридору, произнес священник, - откуда же тебе известны эти посланные нам Господом ходы?
Коридор раздался еще больше, вильнул в сторону и выплюнул обоих своих пленников на узенький бордюр вдоль темного, тягучего и воняющего до тошноты потока. Сверху, с потолка, постоянно что-то текло и капало, по стенам бежали зеленоватые разводы и лились уличные помои, не помещавшиеся в желобах, что шли сверху под наклоном к потоку и позволяли воде и прочему с улиц стекать вниз, в канализацию. Под ногами, от яркого света и неожиданно присутствия непрошеных гостей, в стороны лениво побежали крысы, огласив и без того шумный проход своим писком. Где-то там, дальше, угадывались повороты направо и налево, проход прямо, уходящий резко вверх.
- Если эти ходы кем и посланы, почтенный - голос Багульника прозвучал гнусаво из-за зажатого пальцами носа, - то к богам они точно не имеют никакого отношения.
Конрой Кобурн-младший, безусловно знал, что беседа скрашиват любой путь, делая его короче. Чего он не знал, так это стоит ли оно того. Может лучше прошагать молча, но прожить потом дольше. Юному рабу музыки, как охарактеризовал его Вардамир, нет-нет, а и приходилось отгонять назойливых дятлов в траурном оперении - мысли, долбившиеся в мозг, а не подстава ли! Не провокация!?
- А известны... хм, почтенный, а ты когда повзрослее стал, ты у себя на теле все части отыскал? Ну так весь район до Грузовых ворот - это моё тело, по которому я с детства шарю, как пьяный по себе в поисках заначки. Ты лучше расскажи, каким ветром тебя сюда занесло.
Я и Father Monk
- Всё это, конечно, хорошо, - огрызнулся Шебен, - но для нас сейчас особой разницы между стражей и горожанами нет. Будь я один, я, пожалуй, бы и попробовал пробраться в общей суматохе через ближайшие ворота, но вот вам… - альв окинул взглядом собравшихся, и почему-то они ну ни как не хотели выглядеть как местные. – Боюсь, что завидев иноземцев, добропорядочные граждане пожелают их выпотрошить заодно с имперцами. Так что соваться к воротам для нас одинаково рискованно, в независимости от того, кто там сейчас заправляет.
- Местные разные бывают... - попробовал вставить слово Фэйтт, но Шебен продолжал:
- Крыши – это плохая идея, не заметить хотя бы одного человека может разве что слепой, а уж такая толпа будет просто кричать «Кто-нибудь! Всадите мне стрелу в зад!» Впрочем, насчет канализации, ты, северянин, не ошибся. Именно к ближайшему входу мы и направляемся. Видишь ли, в этом районе не все дома, скажем так, снабжены таким удобством как слив в канализацию, по крайней мере, достаточно большим, чтобы в него пролезть.
- И последнее, - бросил Шебен, уже продолжая путь, - шансы напороться на кого-нибудь в этих проулках у нас ненамного меньше, чем где бы-то ни было ещё, но тут это скорее будут трясущиеся от страха бродяги, пытающиеся укрыться от крошащей всё и вся толпы.
- Крыши и мне не нравятся, - поспешая следом за Шебеном, сказал Серж. - Ноги скользят, надо прыгать, не ровен час, сорвешься вниз, упадешь и поминай, как звали по батюшке.
- Если на них топать, как это делают почти все молокососы, то да, можно и сорваться, - ответил нагнавший альва Джон.
- Я бы на твоем месте чаще следил за своим языком, варвар.
- А я бы - чаще прислушивался к своим собственным советам, - осклабился Дуглас. - А то ведь твой язык отрезать много проще, он без костей.
Виканти попытался что-то сказать, но Вивьен жестко взяла парня под руку и заглянула ему в глаза:
- Не время.
Косой проулок вывел невольных спутников на более широкую улицу, загибавшую к северу, будто сапог. На ней, несмотря на поздний час, было много света - горело несколько повозок, создавая удушливый дым, заполонивший почти все вокруг, кроме проулка, из которого вывалился импровизированный отряд во главе с альвом и северянином. Гарь и дым бросались в глаза, щекотали гортань, заставляя кашлять, а в ноздри ударил такой резкий запах горелого мяса, что Арей невольно ухватился рукой за стену ближайшего дома, раскрыв рот в сухом позыве рвоты.
- Ремесленники, - окинув улицу быстрым взглядом, сообщил Джон. - Лавки или забыли, или не успели закрыть. Вытащили и в топку.
- Помилуй меня Кайл... - прошептала Вивьен, выглядывая из-за спин самоназванных лидеров небольшого шествия. - Они горели живьем... может, они еще живы!..
Девушка попытался кинуться вперед, но Дуглас грубо перехватил ее в локте и рванул назад.
- Геройствовать будешь в другой жизни, когда на пятки не будут охотники за жареной человечинкой наступать.
- Вив, - сплюнув и прокашлявшись, произнес Фэйтт. - Им уже не поможешь.
- Проклятье! - Шебен тоже закашлялся, закрывая нос и рот краем накидки, пытаясь хоть как-то защититься от едкого дыма. - Нам как раз туда. Держитесь позади, возможно получится проскочить незаметно. Вход в канализацию за тем поворотом, там небольшая решётка, но она никак не закреплена, и её довольно просто поднять. На случай неприятностей – по канализации можно дойти почти до самых Грузовых ворот, если подниматься всё время вверх и держаться правее. Дальше… ну, дальше как получится. Идём.
Альв быстрым шагом направился дальше по улочке, следя за тёмными провалами выбитых окон и дверей. Хоть бы здесь не осталось никого кроме мародёров и бродяг. Похоже самое весёлое здесь уже закончилось, но кто его знает… Ещё немного, если за поворотом чисто, то попасть в канализацию не составит труда.
- Составляешь эпитафию, альв? - старательно сдерживая кашель, произнес Джон, приложив ладонь ко лбу, дабы дым меньше лез в глаза. Судя по последним, это особо не помогало. - На случай ранней своей кончины?
- Джон! - хрипло гаркнула Вивьен. - Этот человек помогает нам выбраться из того дерьма, в котором мы в очередной раз оказались! Помогает за мои красивые формы, грудь, задницу или просто за нашу чистую и культурную речь - не суть, как важно, главное, что он помогает, и он - единственный, кто сейчас может вывести нас из этого горящего свинарника!
В чём, то Вивьен была права, помогать за красивые формы, грудь и прочее уже упомянутой особы, Шебену было бы куда приятней, чем за простой эскорт до столицы, особенно в лице, скажем, Сержа, которого альв всегда в лучшем случае терпел.
Дуглас паскудно улыбнулся, не глядя на целительницу:
- В том-то и проблема, что непонятно, какой-такой Синтер Сикрий его вдруг надоумил...
- А раз тебе непонятно, то просто заткнись! - она тяжело дышала, ее грудь вздымалась вверх и вниз, а верхние пуговицы рубашки оказались расстегнутыми, заманчиво обещая интересное продолжение, изволь взгляд скользнуть вниз... - Но ты ведь не умеешь просто затыкаться, да?! Тогда делай свои комментарии Арею, он хотя бы привык к ним!
- А дамочка-то с язычком... - тихо шепнул Шебену Серж, облизнув губы и позволил своему взгляду по-новому пройтись по фигуре Вивьен.
- Мы будем тут стоять до прихода Змея, или все же продолжим? - вызывающе бросила Вивьен, глядя на Шебена и игнорируя Фэйтта с Дугласом.
- Тихо всем! – Прошипел альв, - шансов на безвременную кончину, у вас четверых намного больше чем у меня. А с каждым лишним звуком они только возрастают.
Когда спутники, наконец, двинулись вперед сквозь дым и пожарища вокруг, где-то сбоку послышались чьи-то выкрики, громкие и ломкие, словно двое оголодавших людей дралось за единственный кусок хлеба. Эти голоса резко ворвались в окружающие отряд звуки шорохов, далеких криков и пылающего огня, что показалось, будто эти люди были совсем рядом, протяни руку, и они вцепятся в нее в надежде сгрызть кусок мяса.
- Не останавливаемся, - озвучил общую мысль с Шебеном Джон, но в следующий момент с другой стороны раздался хруст ломающегося дерева, а после - влажные удары и звон стали. Чье-то тело сильно ударилось о мостовую, испустив короткий вскрик, по камню покатилось что-то железное, будто чья-то брошенная кираса. Звуки дерущихся с другой стороны резко затихли, окутав спутников непонятной, неестественной в этом хаосе тишиной. Дым заполонял все вокруг, мешая дышать и смотреть, скрывая все бывшие видными доселе фигуры. Люди оказались в центре странного серого мира, одни, вжимаясь друг в друга и не решаясь сделать очередной шаг, вслушиваясь в окружающую действительность, будто это был их единственный шанс на спасение.
- Помогите... - раздался слабый голос, сопровождаемый таким же слабым стоном. - Во имя Господа, помогите...
Даже в этих кратких фразах можно было различить четкий выговор и растягиваемые гласные, что выдавало нездешний, будто более "высокий" акцент, а следовательно - коренного имперца.
Дуглас схватил Шебена за плечо и посмотрел тому в глаза, чтобы определить, что они подумали об одном и том же. В тот же момент с той стороны, где до этого словно дралось двое, раздались злобные и одновременно довольные смешки на местном наречии, и топот не одной пары сапог по камню. Люди стремительно бежали в сторону стонавшего.
-Дерьмо… - похоже, словечко становилось любимым способом выражения эмоций не только у Дугалса, но и как чума цеплялось к каждому, кто проводил хотя бы с полчаса в его компании. Шебен выхватил один из кинжалов, вслушиваясь в звук приближающихся шагов. А шаги и те, кому они принадлежали, были уже совсем близко и только благодаря дыму, на который не то что топор, а целого пехотинца в полном доспехе и с двумя топорами и щитом можно было уложить, любитель обирать трупы ещё не заметили невезучую компанию.
– Быстро! – получилось как-то сдавленно и хрипло, возможно из-за дыма, возможно из-за желания совместить крик с шепотом. Шебен коротко махнул рукой вперёд, дальше по улице, между безмозглым имперцем, просившим о помощи невесть кого, когда ждать в лучшем случае можно было быстрой смерти, и то мало вероятно и приближающимися мародёрами, с которыми альву совсем не хотелось сталкиваться.
Отшельники
Конрой Кобурн, Вардамир
- Если эти ходы кем и посланы, почтенный, - голос Багульника прозвучал гнусаво из-за зажатого пальцами носа, - то к богам они точно не имеют никакого отношения.
Вардамир махнул рукой перед своим лицом, отгоняя падавшего с потолка наглого паука, и позволил себе лишь усмехнуться на слова Багульника:
- Господь прощает заблуждение детей Своих, и кто я такой, чтобы перечить Его путям?..
- А известны... - продолжил Конрой. - Хм, почтенный, а ты, когда повзрослее стал, ты у себя на теле все части отыскал? Ну, так весь район до Грузовых ворот - это моё тело, по которому я с детства шарю, как пьяный по себе в поисках заначки. Ты лучше расскажи, каким ветром тебя сюда занесло.
- Любопытство юности, - отозвался священник, - никогда не доводило до добра. И если я, слуга Господа нашего, готов простить многие грехи окружающих меня людей, не все столь же благосклонны к случайным спутникам, сын мой. Однако я скажу тебе, ибо не вижу в том греха своего, и Господь мне судья, ежели это не так. Я прибыл из Даэллы в самый неудобный для того час, наш путь лежал в Истэнд, однако Господь пожелал, чтобы корабль, словно тряпичную куклу, швырял шторм, изменивший планы всего экипажа... Я вижу это, как испытание, посланное мне свыше, но не готов сидеть, сложа руки и дожидаясь собственной кончины от ножей обезумевших заблудших детей Господа. Потому я спешно искал проводника из города, и в Церкви Господа нашего мне дали твое имя, с полной, - по губам Вардамира снова проскользнула улыбка, - характеристикой, что за человек этот Конрой Кобурн-младший.
Невольные спутники
Шебен, Джон Дуглас, Вивьен, Арей Фэйтт, Серж Виканти
Если и были на небе боги, наблюдавшие за продвижением отряда среди тяжелого, густого дыма, то они явно были пьяны или веселились, глядя на бесплодные попытки невольных спутников избежать очевидной встречи.
В том хаосе, что царил вокруг, сложно было с уверенностью утверждать, откуда именно доносились звуки шагов, и куда несли они своих хозяев. Разница же между теми, кто, как казалось по голосам, дрался за кусок хлеба, и пытающимся проскочить между молотом и наковальней отрядом была в том, что последние успели услышать своих соседей в дыму. А потому, когда из серого облака материализовалось две фигуры, одетые по местному обычаю в просторные одежды, однако не бывшие похожими на альвов из-за отсутствия яркой раскраски волос и различных колец в оных - оба человека были коротко стрижены и с двухнедельной щетиной, вяло похожей на пышные бороды местных альвов, - то первыми опомнились именно спутники Шебена, а именно сам провожатый и северянин.
Дуглас подскочил резко, слегка согнув колена, ударил с полуоборота вверх, рассекая по дуге, кромсая тело одного из мародеров, вооруженного шипастой дубиной, напополам. Шлейф крови, вырвавшийся следом за разрезом, хлынул вверх, скрываясь в дыме, а потом упал на землю, смешиваясь с пеплом и обломками, орошая лицо Джона алыми пятнами. Грабитель разбитых лавок не успел толком ни вскрикнуть, ни осознать, что же произошло, забулькал, падая назад, на спину, разделяясь на две половинки бывшего единым тела. Второй оказался более смекалистым и, когда Шебен налетел на него, коленом ударяя в пах, а другой рукой обхватывая мужчину вокруг головы, дабы свернуть тому шею, мародер успел закричать. Пронзительно, громко, с мерзким влажным звуком, сопровождающим хруст позвонков шеи, когда рука альва, не дрогнув, оборвала его жизнь.
- Имперцы! - донеслось до отряда позади, а потом - шум лопающихся стекол и падающих на мостовую осколков спереди.
- Кажется, стервятники прибыли вовремя на собственный пир, - мрачно бросил Дуглас, приопуская меч и озираясь по сторонам, стараясь сориентироваться по звукам.
Шансов выбраться незамеченными из многолюдного города, пусть за последние час - полчаса ряды его граждан и малость поредели, с самого начало было не много, а теперь и вовсе не осталось. Оставался лишь выбор: попытаться укрыть в каком-нибудь домишке или одной из разграбленных лавок и переждать, либо прорываться с боем. Шебен выбрал второе, так как в первом случае приходилось больше полагаться на удачу и надеяться, что тебя никто не обнаружит, во втором… что ж, удача и тут бы не помешала, но здесь всё больше зависело от собственных сил и умений, а это как ни крути что-то более реальное и, если можно так выразиться, осязаемое.
- Решётка впереди! Быстро туда. Кто отстанет… не мои проблемы. - Шебен бросил взгляд на Джона, доставая второй кинжал, - режь всё, что встанет на пути, лишь бы спуститься в эту клоаку, а уж дальше, если кто и сунется следом, не сложно оторваться.
Шаги и голоса сзади приближались, что было впереди кроме дыма и, будь он проклят, входа в злосчастную канализацию Шебен не знал, но выбора особого не было.
Невольные спутники
Шебен, Джон Дуглас, Вивьен, Арей Фэйтт, Серж Виканти
Когда твои глаза, которым ты так привык доверять с самого рождения, вдруг подводят, даря возможность лишь наслаждаться клубами тяжелого дыма перед взором, а в уши со всех сторон льются звуки явно агрессивного характера, человек, не привыкший к постоянной опасности, острию клинка у своего горла, желтым зубам ухмыляющихся палачей твоей жизни, может сломаться, оступиться и, упав на мостовую, глупо смотреть перед собой, позволяя быстрым и горячим слезам течь по щекам. Ведь так просто осудить судьбу за неправоту по отношению к тебе, так просто опустить руки и верить, до последнего верить в то, что кто-то там, наверху, сбоку или снизу, сжалится, закроет всепрощающей дланью, утешит и сделает так, чтобы кошмарный сон закончился, рассеялся, исчез навсегда...
Такие люди заканчивают свою жизнь в растекающейся вокруг них луже крови, хрипя и булькая, стараясь зажать разрезанное от уха до уха горло, не веря в случившееся, стона и зовя родителей по давно забытым именам. Вивьен не помнила имени своего отца, того ненавистного облика в ее сознании было вполне достаточно, а сухого обращения "отец" - довольно, чтобы сформулировать полное свое к нему отношение. Но именно сейчас она, оступаясь на мостовой, ничего не видя и чувствуя, что ее тело подводит девушку, готовясь в следующий момент тяжело упасть вниз и позволить слезам заполнить ту пустоту, что разлилась внутри, судорожно пыталась вспомнить имя того, кого ненавидела все свое детство. Вспомнить, дабы позвать, протянуть руку и спрятаться за его широкой, солдатской спиной...
Она оступилась и упала, больно ударившись коленкой о камень. Слезы обиды и страха брызнули, наконец, из глаз, изо рта вырвался сдавленный стон, она протянула руку к привидевшемуся ей образу отца, пытаясь позвать его по имени, но вместо этого шепча лишь "папа"... когда из дыма вынырнула фигура Арея Фэйтта, закрывающего нижнюю часть лица потертой материей, смутно напоминающей рукав от рубашки. Юноша резко и грубо схватил Вивьен за руку, рванул на себя, поднимая ее на ноги:
- Беги! - крикнул он ей в лицо. - Хаос тебя раздери, Вив, беги же!
Она побежала, увлекаемая порывом проводника, юноши, который, несомненно, был младше нее. Но он кричал, был неожиданно уверен в себе, его взгляд, обычно грустный и отстраненный всегда, когда он смотрел на кого-либо из отряда и, в особенности, на нее, Эйну или Майю, выражал твердую решимость довести целительницу до конца пути, спрятать ее за решеткой и заслонить собственной грудью напирающих мародеров. Она бежала, потому что - и это тоже было неоспоримым доводом - за нее решили. И было так легко принять чужое решение тогда, когда не было своего собственного.
Но бежали они зря.
Отстав от Шебена и летящего за ним Сержа, они потерялись в дыму, упустили драгоценные мгновения в то время, когда каждый удар сердца был на счету, каждый вздох был дорогущим подарком беглецам. Их окружили у стены дома с заколоченными ставнями, налетели спереди - человек, с обмотанной, как у Фэйтта, нижней частью лица, держал шипастую дубину, был быстр, резок и точен. Одним ударом ноги он заставил Фэйтта согнуться, а потом ударил наотмашь, особо не целясь, чиркнув шипом по лицу юноши. Алый след остался в воздухе, следуя за оружие, а голова Арея дернулась в сторону, проводник тяжело охнул, оседая на землю на выставленные руки.
- Куда прешь, сучка?! - гортанно загоготал мародер, напирая на Вивьен. Девушка пятилась, не в силах оторвать взгляда от дубинки, с шипов которой капала кровь. И не только Фэйтта.
- Во имя святого Кайла... - громко зашептала она, глотая слезы. Страх скрутил внутренности, украл голос, заставлял тупо пятиться в неизвестность.
- Чаво-о-о? - протянул мародер и снова загоготал.
- Сгинь! - голос вернулся к Вивьен, ударил сильно, словно хлыстом, подкрепленный отчаянием и страхом. - Сгинь!!!
Человек опешил, подался назад, словно растерявшись, его смех прервался... а потом сзади на него налетел Фэйтт. Юноша обхватил горло мародера, рванул на себя, они упали вниз, на мостовую, покатились, сцепившись, в дым. Кто-то еще возник сбоку, подскочил к дерущимся, ударил коротко и быстро, раз, второй. Арей откатился в сторону, сжался в комок, но прибывший не остановился, ударил носком сапога по лицу юноши, отбросив его еще назад. Замахнулся клювцом, дабы добить...
- Нет!!! - отчаянно, громко, неожиданно громко, закричала Вивьен. Ее крик вновь ударил, словно невидимый хлыст, затормозил движения мародера, заставил замереть оружие в воздухе.
Все происходило слишком быстро. Так быстро, что, скажи ей кто-нибудь об этом, Вивьен ни за что бы не поверила. Джон появился позади мародера, ударил с короткого замаха, под лопатку, вогнав меч на четверть, рванул его на себя, развернулся вокруг своей оси и добавил еще одним ударом по дуге. Топорик вывалился из рук мародера, человек упал на мостовую уже безжизненной тушей. Первый успел вскочить, отирая кровь с подбородка, подобрать дубину, замахнуться... Дуглас подскочил, балансируя на носках, ложным финтом заставил противника ударить по воздуху, крутанулся, зашел к нему с боку, там, где не было защиты в виде оружия. Полоснул мечом, провернул его в руках и ударил еще раз, крест-накрест. Пока мародер медленно оседал на землю, слабо хрипя, северянин закрутился на месте, водя клинком из стороны в сторону, бросил взгляд на Вивьен и гаркнул:
- За мной!
Она бежала, подстегиваемая страхом и видом крови. Видом двух порубленных тел, что остались там, на мостовой. Видом скорчившегося Фэйтта, которого Монета вздернул одной рукой на ноги и потянул за собой. Она плохо помнила, как и куда именно она бежала, только в один момент земля ушла у нее из-под ног, и она упала во тьму, приземлившись во что-то мокрое, журчащее и отвратительно пахнущее. Вивьен не смогла даже вскрикнуть от испуга, как ее кто-то толкнул в сторону, а на том месте, где она только что была, оказался Фэйтт, тут же рухнувший на колени.
- Какого Хаоса! - ругнулся Серж, тяжело дыша и прижимаясь к стене канализации, на кромке, куда не попадала вода. - Водный Владыка и все демоны Господа вас задери, мы что, должны вас всюду ждать и выручать?!
- Заткнись, - посоветовал Дуглас, спрыгивая сверху. Это короткое слово будто отрубило речь Викантия.
Если Господь когда-то и насылал на землю адские кары, то пахли они определенно не хуже, чем эта канализация. Зажимая нос большим и указательным пальцами, отшельники - или, по крайней мере, слуга Господа, - потеряли счет времени, пробираясь по подземелью. Вардамиру показалось, что Багульник чертыхнулся, и священник уже было собрался дать отповедь зарвавшемуся чертыхателю, но понял, что тот указывает на близкое окончание пути.
Выход был похож на зарешеченное отверстие в потолке, откуда лились косые лучи света от явного пожарища, ибо солнце уже давно завалилось за пики гор, скрывшись из поля зрения городских жителей. В стене были ржавые железные обручи, заменявшие ступени и ведущие к решетке. Кобурн, как проводник, первым скользнул по ним вверх, щелкнул чем-то у потолка и, уперевшись рукой, сдвинул преграду в сторону. В канализацию тут же ворвались звуки, бывшие раннее лишь глухим откликом - крики, рев пламени, хруст рушащегося дерева...
- Ох-хо-хо, - только и смог выдавить из себя Вардамир. Определенно, восстание прокатилось по этой улице, окрасив все вокруг в пожары, которые уже полностью захватили улицу и не встречали сопротивлений, кроме каменной мостовой.
Когда он выполз наружу, Вардамир окинул небольшую площадь взглядом, и его внимание захватила небольшая повозка. Такие обычно принадлежали бродячим фокусникам, которые выпускают голубей из широких рукавов, показывают дрессированных кошек и, по слухам, даже приручают росомах. Было странно видеть на разрушенной, охваченной пламенем и дымом площади почти не тронутое средство передвижения, накренившееся набок из-за отлетевшего колеса. Фокусники, что обычно идут рядом с повозкой пешком, лежали вокруг, уткнувшись носами в камень мостовой. Вокруг валялись балки, раздавленные яблоки, какая-то материя. И пахло гарью и кровью. На повозке же голуби уже никаких фокусов не показывали, они висели на сковывающих их движения веревочках, замурованные в своих клетках, так никуда и не улетевшие. Другие звери тоже отравились дымным чадом и представляли собой жалкое зрелище, присоединившись к своим хозяевам или оставшись пленниками решетчатых домов. Но на месте возницы с очень важным видом сидел сурок, который, как правило, вытягивает предсказания.
Сурок смотрел на Вардамира.
Вардамир смотрел на сурка. Священник, двинувшись сквозь дым, подошел к зверьку. Тот порылся в стоявшем рядом мешочке и вытащил карточку с предсказанием. Несмотря на неприязнь к суетной вере и прочим проявлениям небожественного чудодейства, Вардамира охватила оторопь. Схватив сурка, цветастый мешочек, священник побежал за ушедшим уже далеко вперед Багульником.
( c бесконечными описаниями и уточнениями Фазер Монка)
Первый сюрприз густая завеса дыма приподняла буквально через пару шагов, когда альв с северянином вылетели на одного из мародёров, только что выбравшегося из разграбленной ещё до него лавки. Худощавый, жилистый, в драной одежде с ржавым кинжалом, он даже не успел понять, что с ним произошло. Два быстрых удара: широкий, мощный мечом, и быстрый и точный, кинжалом, когда Джон с Шебеном, не сговариваясь, одновременно рубанули вставшую на их пути преграду.
Альв не смотрел, отстал ли кто-нибудь – если отстал, это не его проблема, он обещал вывести из города, но не обещал никого спасать за его или её же неуклюжесть, нерасторопность или просто глупость. Когда отстала целительница, Шебен лишь отметил для себя, что компания у него осталась не самая приятная, но пока что полезная. Когда Фейт бросился назад, альв только отметил, что от этого не много, а точнее совсем ничего не потеряли. Наиболее полезный, и наиболее бесполезный из этой компании чужеземцев до сих пор держались рядом с Шебеном. Первый и сам не был дураком, от второго же, казалось, избавиться можно только утопив в каком-нибудь заливе.
Второй сюрприз, припасённый дымом и гарью застилавшими взор, мало отличался от первого. Добравшись до решётки, троица обнаружила ещё пару мародёров, у самого входа в канализацию. Эти были покрепче первого, один с тяжёлой дубиной, покрытой чем-то тёмно красным, второй с факелом и коротким широким ножом, какими кожевники сдирают шкуры. Северенян напал первый, на того кто был ближе, надрубив противнику руку с дубинкой, присев, уходя от чуть не навалившегося на него туши, и снова рубанул, на этот раз по горлу.
Альв атаковал второго. Быстрым движением, метнув левый кинжал в лицо противнику, ринулся вперёд, занося второй правую руку для удара, в тот момент, когда брошенный клинок, сделав оборот, угодил верзиле в лицо, заставляя отклониться. Свободная рука метнулась к факелу, а клинок во второй руке глубоко вошёл в живот мародёра, рассекая органы и заставляя падальщика осесть на землю в луже крови.
- Держи! – Шебен сунул факел Виканти, подбирая брошенный кинжал и возвращая в ножны, - Внизу может понадобиться, похоже, они тоже собирались так отходить. А ты помоги, эта зараза тяжёлая. Чтоб тебя, северянин, куда?! – Поначалу начавший выламывать решётку Дуглас, однако, замешкался, перестал помогать, а потом и вовсе бросился назад в дым.
-Нашёлся рыцарь… - Пробубнил Серж, помогая альву доломать решётку.
-Пошёл внутрь, - Виканти попытался было что-то возразить, но толчок, или правильнее сказать пинок Шебена заставил его провалиться в смердящую дыру. Сам альв спрыгнул следом, едва удержавшись на узкой кромке, чтобы не оказаться в том, что никак нельзя было назвать водой.
- Ты что ж делаешь, я теперь весь в этой дряни, Ше… - договаривать Виканти не решился, только, молча, протянул чудом не потухший факел альву, выбираясь из воды. В следующее мгновение сверху прибыло ещё желающих искупаться в нечистотах. Сначала Вивьен, затем, чуть не рухнувший на неё Фейт.
- Какого Хаоса! - ругнулся Серж, наконец, выбравшись на более-менее сухую поверхность. - Водный Владыка и все демоны Господа вас задери, мы что, должны вас всюду ждать и выручать?!
- Заткнись, - посоветовал Дуглас, спрыгивая сверху.
- Прибыли, - Коротко заметил альв, осматриваясь и прикидывая направление. – Нам туда. И советую больше не отставать, в следующий раз может не так повезти.
От комментариев по поводу крайне не разумного, на его взгляд, поведения Джона Шебен воздержался. Сейчас не время, и не место. Нужно было как можно быстрее добраться до ворот, а по этим крысиным тропам это сделать не так-то быстро, да и заблудиться не составит труда.
Невольные спутники
Шебен, Джон Дуглас, Вивьен, Арей Фэйтт, Серж Виканти
Канализация, в отличие от охваченных безумием и дымом улиц города, была неожиданно тиха, хотя о полной тишине не могло идти и речи - шорохи пробегающих крыс, журчанье воды и нечистот, какой-то далекий, но слышимый гул...
Было темно, как-то странно темно, когда глаза способны различить очертания и контуры, но совсем не то, что находится под ногами. Не теряя времени, спутники быстро двинулись вперед, но очень быстро все из них попадали в нестерпимо воняющий поток, спугнули стаю крыс, запнулись ногами обо что-то лежащее на полу, а после - даже задели одинокую и позабытую тут цепь.
В какой-то момент вся процессия, ведя руками по стене, остановилась, ибо Шебен громко выругался, пытаясь на ощупь определить, куда им следует сворачивать, и не находя ответа на свой вопрос.
- Удивительно, - странно-спокойным голосом произнес Дуглас, находясь в хвосте отряда, - но почему я не удивлен?
- Сейчас не время для свары, Джон! - громким шепотом ответила Вивьен. - Куда нам?
- Я определю, - неожиданно сказал Фэйтт, молчавший все это время и поддерживаемый северянином. - Я помню.
- Помнишь? - не пытаясь скрыть сарказма, передернул его Монета. - Бывал здесь?
- У меня хорошая память, - упрямо повторил Арей, - я запомнил город, как он располагается, куда ведут улицы. Я хорошо ориентируюсь. Поэтому я должен был быть вашим проводником... Я смогу.
- Ткнешь пальцем и сделаешь вид, что так и должно быть?
- Пусть попробует! - вновь одернула северянина Вивьен. - Во имя Кайла, Джон, он не собирается приносить вреда!
- Шебен, - очень тихо, пока троица позади них вела свой диалог, произнес Серж. - У меня есть деловое предложение.
Альв вряд ли собирался отвечать Виканти, но голос последнего нес в себе заговорческие нотки, и Шебен не стал отгонять назойливого шулера.
- Я скажу тебе кое-что, что сулит неплохую выгоду. Нам двоим, Шебен, сулит, - Серж притих, пытаясь усмотреть, как позади них с альвом Фэйтт пытается определить нужное направление. - Ты должен мне пообещать, что не избавишься от моей компании до Столицы, а я в ответ скажу истинную причину этих... троих, зачем им вдруг понадобилось туда идти. За это, Шебен, скорее всего кто-нибудь даст награду. Большую награду.
Присев за повозкой - сиротливой и перевёрнутой, отчего в мыслях появился образ дохлой лошади валяющейся ногами в небо, Багульник обозрел окрестности, прикидывая что делать дальше.
Площадь напоминала городскую бойню, перед каким-нибудь крупным праздником. Только бараньи и коровьи туши заменили человеческие трупы. Кое-кто ещё шевелился, но видно было, что огонёк жизни угасает на углях плоти.
С позиции Багульника, можно было даже разглядеть арку Грузовых ворот - надменный гранит кладки и выбитый зуб оторванной створки.
И баррикаду отчаявшихся, испуганных и от того вдвойне опасных охранников.
Рядом тяжело дышал Вардамир, несколько видимо ошалевший от сладковатого запаха смерти и резкого, точно удар кулаком, аромата горящего дерева и ткани.
- Наклонись ка, отец мой - прохрипел Конрой Кобурн-младший, понимая, что надежд прорваться с только же, сколько сыграть на мандоле Бернарда Странника - Значит слушай. Есть у меня одна мысль, как из города выйти, только ты меня слушаться будешь, как чадо маму. И про себя - молись всем своим богам, чтоб выручили слугу своего с провожатым в купе.
После чего зачерпнув пригоршней чавкнувшую грязь, пропитавшуюся сажей, кровью и лампадным маслом, разукрасил лицо священника, сделав его похожим на врага рода человеческого.
Невольные спутники
Шебен, Джон Дуглас, Вивьен, Арей Фэйтт, Серж Виканти
Альв не просто не собирался отвечать, сказать по правде, у него было желание утопить Виканти прямо здесь, за то, что тот несколькими минутами ранее умудрился уронить единственный факел в смердящий поток. И надо же было снова доверить этому ничтожеству хоть что-нибудь. В общем-то, именно благодаря этому они сейчас тут стояли, не зная куда свернуть. Впрочем, упоминание «большой награды» заставило Шебена проявить интерес:
- Ну? – коротко ответил альв, слушая перебранку троицы, по-прежнему решавшей как лучше заблудиться.
Виканти счел это достойным ответом, выжатым из Шебена в подобных обстоятельствах - рассчитывать на большее явно не приходилось. Он провел языком по губам, что было слышно в темноте, заговорщески понизил голос:
- Северянин не распространяется, но паренек, тот, который сейчас пытается угадать направление, кое-что рассказывал, и девушка обронила пару слов... картинка складывается очень аппетитная... они бежали с Восточного материка, из какой-то там глухомани, затерянной на другом берегу, с очень важными новостями для Столицы... понимаешь? Нет? - Серж не стал дожидаться ответа, продолжил сам: - Если они бежали, то значит - от кого-то. Если кто-то за ними гнался, значит новости не должны быть услышаны кем-то в Столице. Складываем два яблока, получаем золотой - значит этот кто-то вполне может захотеть поделиться деньгами за информацию, а то и поимку этой троицы... с ними еще был старикан, священник, но он прибился как я, случайно... начал им вещать про всякое... но не важно... а если яблоко будет червивое, то почему бы не разузнать про эти новости поподробнее, втереться в доверие... а потом их просто потерять и дойти первыми, а? А?
Крыса она и есть крыса. Виканти ничуть не изменился с их с Шебеном последней встречи, впрочем, это даже неплохо. Альв привык иметь дело с эгоистами и предателями, хотя бы потому, что сам был таким, и предложение Сержа его малость заинтересовало. Но не более, чем заинтересовало. Слишком много «Если» и «Может» не способствовали принятию решения, да и ситуация была не та.
- Скажем так, - задумчиво протянул Шебен, - за свою шкуру ты можешь пока не беспокоиться, а о том, что с этим всем делать, подумаю позже. Ещё неизвестно, можно ли с этой информации поиметь что-нибудь кроме лишних проблем. Знаешь, не зря говорят, меньше знаешь – крепче спишь.
-Эй, там! – на этот раз aльв говорил уже в полный голос, чтобы его услышали все члены импровизированного отряда. – Если вам интересно в какой стороне ворота, так это просто. Они там, – c этими словами Шебен ткнул пальцем в ближайшую стену, - но, как видите, прямой дороги тут не наблюдается, так что нечего зря сотрясать воздух, лучше поищите пометки на стенах – вырезанные треугольники, их можно нащупать на уровне плеча.
- Хоть кто-то сказал что-то умное, - произнес Дуглас, в темноте, судя по захлюпавшим звукам, перебираясь через поток нечистот и воды канализации. - Жаль, что альвом кличут, а то подумал бы ненароком, что мы с одного севера вместе пришли...
- Не теши свое самолюбие, - зло ответила Вивьен. В голосе смешались раздражение, испуг и что-то еще, чего не могли толком различить другие. Не то время, не то место.
- Я бы смог... - все также упрямо протянул Фэйтт, но Серж перебил юношу возгласом:
- Нашел!
Когда Шебен, недоверчиво ворча, подошел проверить, то пальцы и вправду нащупали вырезанный или выдолбленный - точнее не сказали бы и зодчие этого злачного места - знак треугольника. Дорога была найдена, направление вернулось в память альва, и отряд сдвинулся, оглошая темноту вокруг руганью северянина и злобным шипением Шебена, когда нога альва наступала на особенно жирную крысу или во что-то отвратно смердящее.
Запахло потом. Человеческим потом. А потом чем-то гадким, противным, словно оскомина на зубах. Пахло гарью и кровью. И темнота озарилась стонами. Невольные спутники не были единственными, кто догадался спуститься под землю. Но, похоже, единственными, кто сделал это без погони за своими спинами.
Когда в ближайшем коридоре показались далекие, но быстро движущиеся огоньки, Шебен понял, что в воздухе, помимо нечистот, смердит еще и неприятностями с железом в руках и с алчным до крови блеском в красных глазах. Быстро оценив шансы, он почуял чью-то руку у себя на плече и услышал голос северянина:
- Нам наверх. И лучше быстрее, чем позже.
Шансы и вправду были неважные - встретить сопротивление в узких коридорах канализации с потоком посередине, который сносит, свербит в носу, норовит сбить с ног было тем еще удовольствием. А если погоня окажется с арбалетами в руках, то весь героический отряд превратится в героических мертвяков. И лишь по прихоти судьбы Шебен не знал, что для идущей с ним троицы это было бы не первой встречей с подобным...
Выбитый на потолке люк вывел их в пропахшее гарью и пылью низкое помещение, в котором слышались, но приглушенно, звуки происходящей где-то совсем рядом бойни. Ржали кони, кричали люди, что-то радостно горело и трещало.
- Мы договорились, - быстро шепнул вылезший следом за альвом Серж. - Ты...
- Лезь, холера тебя забери! - рявкнул снизу Дуглас, спугнув Виканти.
(составлено вместе с DarkElf)
-Тихо там оба, - огрызнулся альв, медленно поднимаясь по каменной лестнице подвала, обходя всё ещё тлеющие перила и перешагивая упавшие балки. Шипя как змея и чертыхаясь сквозь зубы каждый раз, когда под ногами ломалась очередная полуистлевшая доска, Шебен выбрался в помещение, бывшее, вероятнее всего, первым этажом какой-то таверны. Если в подвале всё ещё смердело канализацией и помоями, во многом благодаря только что выбравшейся из неё компании, то оказавшись в не до конца сгоревшей кухне, альв снова смог ощутить всё прелесть ароматов палёной человечины, дыма и гари. Причём решить, что все-таки хуже было довольно сложно - и там и там воняло так, что желудок то и дело порывался вывернуться наизнанку, но дым ещё и глаза резал.
Главный зал пах, да и выглядел не лучше, и здесь уже можно было наблюдать источник всего этого смрада – тлеющую перевернутую мебель, обгоревшие трупы, упавшие балки второго этажа, от которого уже ничего и не осталось, кроме этих самых балок.
Дождавшись пока остальные выберутся за ним, альв пробрался к выходу, стараясь не зацепить особо яро горевшую мебель одеждой или густой шевелюрой. На улице уже была ночь, казавшаяся из-за дыма ещё темнее, но на пылающей улице хватало света, чтобы разглядеть надпись на, валяющейся неподалёку от входа таверны, вывеске «На твой вкус».
-Мы почти у ворот, - бросил альв северянину, как раз подоспевшему за ним. – Нам туда, нужно добраться до площади, и лучше побыстрей. – Шебен мотнул головой в, противоположную сторону, откуда доносились крики и лязг оружия - Не нравится мне эти вопли.
Когда-то давно, Вардамир, будучи мальчонкой в дюжину лет, бесновался, как и положено уличному шалопаю – неуёмно, ярко и залихватски. Игры, охватывавшие весь пригород, бурлили детским смехом, и превращали каждую пядь земли в поле битвы. Салки и догонялки ушли в прошлое, отдав юношей на откуп более серьезным мероприятиям, таким как отстаивание превосходства над глиняным карьером.
Явный и непререкаемый вожак молодецкой ватаги – кроха Вардамир в первых рядах несся на битву против ненавистных ровесников с другой части пригорода.
Ну, что же – противник предлагает биться один на один! Легко!
Через несколько секунд после объявленного начала схватки, будущий священник валялся в грязи. Перепачканное лицо выражало недоумение: неужели и в этом, лучшем из миров, случаются неудачи…
… Вновь выпачканный каким-то отъявленным мерзавцем, священник чинно замер, укрощая внутренний жар, предоставляя сердцу наполниться смирением и любовью к ближнему.
Было совсем непонятно – что удумал Багульник. Под рясой заворочался спрятанный туда сурок.
- Тише… - вымолвил Вардамир… - Ну, спаситель… - уже Кобурну. - Спасай!
Где вы - балы гильдии стеклодувов и весенние вечера маркизы Альберт. Когда свечи, вино в хрустале, сочные фрукты на серебрянных подносах и кабаньи туши на вертелах в каминах - подобных зеву ворот в багровых отсветах пламени, лизающего капли жира... Шёлк, бархат, парча, муслин... Лунная гамма, цвет бедра испуганной нимфы, персиковый цвет, абрикосовая метель... Где ты второй ряд сводного оркестра, которым дерижировал сам Джеймс Арден - первая мандола зримого мира...
Конрой Кобурн-младший глянул на творение рук своих спристальным недоверием художника и удовлетворившись увиденным сам рухнул в ближайшую лужу. На брюхе же, подобно псу с перебитыми лапами, стараясь не думать о пуговицах с зеленёным стеклом в медной оправе (две монеты - пять штук!), он дополз до ближайшего покойника. Шмотьё в которе оный был облачён изрядно пропиталось тем, что наполняет кишечник до того, как копьё пронзит живот и явит это содержимое миру, который, как раз покидает душа жертвы.
Стараясь не думать вообще ни о чём, Багульник завернулся в тряпки и повторив рейд, заботливой мамашей пртащил червяка-обноски сиротливо застывшему великовозрастному птенцу - Вардамиру.
- Накинь ка. Теперь слушай, мы с тобой прокажённые. Иди о ори об этом во всю глотку. И не дай тебе небо, уважаемый сорваться на бег. Хочется верить, что на нас стрелы пожалеют.
Достав из-за пазухи то, что не столь давно было шейным платком, Багульник уже приготовился завязать глаза, но передумал и поманил к себе пальцем Варадамира.
Ничтоже сумнящеся священник нагнулся и отщатнулся роняя слёзы и капли крови. Под глазом у сутника Багульника расплывался здоровенный кровоподтёк.
- То, что надо - удовлетворённо констатировал Конрой Кобурн-младший, завязывая Варадмиру глаза. Из-под повязки мелко моросило красным.
Себе на один глаз Багульник пришлёпнул какой-то дряни, как бы не конского навоза.
- Добрые люди, подайте прокажённому - раззнёсся над площадью тоскливый голос - Не пожалейте для слепого странника
Избранная стезя неотвратимо накладывает свой отпечаток на человека, если вовсе не сминает его в бараний рог, и повязывает атласным бантом… Стезя священника награждает избравшего ее такими умениями, как поставленная речь, зычный голос и умение убеждать, высокий штиль речи и назидательная отповедь…
Увы, это не все. Еще есть умение слушать кающегося на исповеди, сдерживая себя, чтобы от зевоты громко не клацнуть зубами. Есть интересное умение – скоро улепетывать, но это больше характерно для миссионеров. У некоторых получается поправиться, нет даже обрюзгнуть на харчи, приносимые прихожанами, или хмелеть от обычного причастия…. Много тропинок соединяет в себе большая дорога…
Чтобы быть ближе к верующим порой приходится как-то влезать в их шкуру, примеряя говор, скорость речи, жестикуляцию или прибаутки. Вардамир умел быть убедительным, и когда стало нужно выглядеть увечным и больным, он сделал это.
Боль, расходящаяся от скулы, мучила, заставляла стискивать зубы – все тело двигалось кособоко, что, в общем-то и требовалось…
Шлепая за спиной Багульника, священник проклинал того, но и восхищался хитростью и жизнелюбием.
- Добрые люди, подайте прокажённому! Не пожалейте для слепого странника! – возвещал Кобурн
- Хммммммаааа… - подвывал ему Вардамир.
Отшельники
Вардамир, Конрой Кобурн
Арка ворот была похожа на темный провал в безликий космос, раскрытой пастью мантихора или какого иного дивного и жаждущего чьей-либо крови создания. Решетка, должная закрыть проход, застряла на середине пути, прикрыв лишь верхнюю часть. Толстая балка, которая, видно, подпирала решетку в момент накаления ситуации, валялась на земле, почерневшая и сиротливая, словно перст указуя куда-то вниз по улице.
Именно здесь, у Грузовых ворот, как, недолго думая, окрестили главный вход в город пришедшие властвовать люди Империи, располагалась площадь для окрестных селян и фермеров, кочевников с дальних полей и кметов из горных деревушек, спускающихся к торговым дням вниз. Но имперский стяг привлек переселенцев, людей стало много больше, а от торговец, жаждущих всучить товар зевающему путнику, и вовсе не видно было света, и площадь, этот пятачок земли, медленно потерял свою значимость, оставшись в памяти немногих горожан и окрещенный "Пятаком". Именно на этом Пятаке ощерились копьями и рогатинами люди, облаченные в черную с серебром форму имперского гарнизона, спрятавшиеся за самодельными баррикадами, перевернутыми телегами и полусгоревшими останками домов, натасканных в спешке к месту импровизированного форпоста. Посреди пожарищ и залитой кровью площади, солдаты судорожно жались друг к другу, с надеждой озираясь на своего командира, с грубой перевязкой на голове, пропитанной багровым. Бородатый мужчина, волосы которого уже тронула перхоть седины, взобрался на ящик, ухватившись за оглоблю телеги, и бросил взгляд на приближающихся со стороны города Кобурна со священником.
Что именно сдержало первое стремление забитых в угол у ворот солдат, от паники прекративших все разговоры, выпустить залп болтов в сторону двух непонятно откуда взявшихся спутников, переступающих через разбросанные вокруг трупы - известно то было лишь богам. Или же, если прав был Вардамир, Господь простер свою длань над апостолом речей своих, даровав ему возможность не погибнуть неопознанной тушей на Пятаке.
- Какого дьявола?! - ругнулся командир громко. - Пшли прочь отседова, идиоты! Живо забейтесь в какой-нито угол, покуда вам обоим глазья не выбили!
Невольные спутники
Шебен, Джон Дуглас, Вивьен, Арей Фэйтт, Серж Виканти
Шум из-за поворота нарастал, превращаясь в гул от множества бегущих в их направлении пар ног, звона железа, каких-то сдавленных криков. Джону и Шебену не нужно было переглядываться, чтобы сообразить, что они думают об одном и том же, и что спасением служит видневшаяся из-за крыш домов арка ворот, к которым так поспешно стремился Шебен. Мышеловка стремительно захлопывалась, и попавшие в нее грызуны опережали время, дабы успеть вырваться за пределы ловушки.
Стоять на месте было глупо, а потому спутники сорвались на бег, перепрыгивая через обгоревшие трупы и разбросанные тут и там балки домов. Когда их быстрый и краткий бег выбросил спутников на крыльцо дома, с которого открывался вид на лежащий далее Пятак, Шебен знаком затормозил всех и кивком головы указал на двух безумцев, идущих прямиком к сгрудившимся за баррикадой потерявшимся солдатам гарнизона.
- Холера! - ругнулся Дуглас снизу, от перил, быстро оценивая взглядом шансы их импровизированного отряда на успешный прорыв за пределы города. - Кровь и треклятый пепел! Дьявол! Дерьмо!
Арей Фэйтт неожиданно вытянулся:
- Это же Вардамир! - горячо прошептал он. - Вардамир!
Гул позади нарастал. Кто-то среди бунтующих, вероятно, вспомнил об оставленных охранять ворота защитников благородных цветов Империи.
- Куда?! Безмозглый! - альв рывком отшвырнул Фейтта в тень здания. - Быстро внутрь!
Перепрыгнув через перила, Шебен проскочил в дверь дома, у крыльца которого и притаился небольшой отряд. Имперские солдатики вряд ли смогут отбиться от беснующейся толпы, что как раз поднималась по улице и вот-вот должна была вывалить на Пятак, но утыкать стрелами праздно шатающийся сброд – это как раз плюнуть. Особенно учитывая, что некоторые из этого сброда, а именно альв с северянином, не выглядели особенно безобидно (способствовали брызги крови на одежде и оружии). Ещё немного и бравые имперские стражи будут вынуждены отбиваться от явно превосходящей по численности толпы местных, и участвовать в этом побоище Шебену ну никак не хотелось. Пусть перегрызут друг другу глотки, а потом видно будет. Маловероятно, что местные станут организовывать баррикады у ворот, этот сброд скорее пойдёт дальше крошить то, что ещё можно крошить в этом городе, и тогда уже можно будет пытаться выбраться.
- Посмотри, нет ли тут кого, - альв кивнул Джону, после чего бросил взгляд на остальных. – А вы - тихо! Переждём здесь…
Северянин поморщился, когда альв кивком головы отправил Дугласа осматривать внутренности дома. Ударом ноги отбросил перевернутое ведро, лежащее у самого входа, пригибаясь, вбежал в дом, обегая по дуге стол и рухнувшую на него балку, быстро заглянул на кухню, легко и проворно взбежал по ступеням, ведущим на обгоревший и обвалившийся, совсем как в таверне, второй этаж.
- Мы не можем просто отсидеться в стороне! - громким шепотом проговорил Фэйтт, тяжело садясь у почерневшей от копоти стены и, болезненно морща побитое лицо, на котором все еще были кровоподтеки, потирая левое предплечье. - Вивьен!
Девушка присела рядом с ним и, отняв руку, ощупала предплечье, а затем и всю руку.
- Это Вардамир! Во имя Порядка, мы должны держаться друг за друга!
- Видно, Вардамир был иного мнения... - без тени жалости, произнес Серж, выглядывая в дыру в стену, из которой можно было разглядеть идущих к заставе священника и его спутника.
До дома донесся окрик командира, но слова были неразборчивы, тонули в окружающих звуках, скрипах и накатывающем издалека оре ошалевших от крови альвов.
- И мало того... ааа!.. - зашипел Фэйтт, когда Вивьен резко сжала ощупываемую руку юноши. - Мы не можем оставить солдат на верную погибель... мы можем их предупредить, занять оборонительную позицию, или даже...
- Помереть мы можем, вот что, - фыркнул Виканти.
- Неужели ты думаешь, они сами не слышат этих воплей? Ещё как слышат и, что-то мне подсказывает, не будут нам рады. Вон гляди, твоего Вадрамира или как там его, тоже не спешат выпускать. – Альв выглянул на улицу, после чего добавил - Забейся в какой-нибудь угол и заткнись! Если из-за тебя нас здесь обнаружат, я тебя лично за шиворот вытащу наружу и прирежу, как «имперскую собаку». Может тогда эта толпа не сунется в дом и остальные, да и я сам, переживут этот день.
Решив, что Фэйт уже достаточно запуган, чтобы не подавать признаков жизни ближайшие минут десять Альв бросил взгляд на Дугласа, осматривающего дом. Похоже, всё было спокойно, кто бы здесь ни жил, он, скорее всего, уже мёртв.
- Отойдите от окон, лучше вообще спуститесь в подвал и тихо.
Толпа беснующихся горожан уже почти поравнялась с домом, и Шебен притаившись, наблюдал в узкий просвет между стеной и перекошенной дверью за Пятаком, на котором солдаты, похоже, уже видели приближающихся южан.
(Я и Father Monk)
- Так ить мы эта.... того... добрые люди, сжальтесь! Не погуби ваша милость - неся всю эту раболепную ахинею Багульник мелкими куриными шажками протаскивался и протаскивал за собой сейчас воспринимавшееся гигантским, тело Варадамира. И хотя священник перступал ногами в такт вожатому, точно в сложном куртуазном танце, легче от этого не становилось.
Но в негромкую какафонию изувеченного Пятака, где волнщик ветер, заправлял и дерижировал грамотно распределяя стоны, вонь, треск углей, чавкание самых голодных, а потому самых смелых бродячих собак, уже вплетались бравурные мелодии грядущего смертоубийства. Улюлюкание, дикие вопли и стук множества подошв, сплетались с визгом и шлёпанием, которое могли создать лишь сотни ног подошвами обделённых.
Командир может и хотел что либо сказать, но вперился взглядом в конец площади - туда, где как реки впадающие в море, стекались улицы Грузовая и Такелажная.
И Конрой Кобурн-младший избавленный от пристального внимания, не прекращая своего представления, всё ускоряя шаг двинулся со спутником к воротам.
И лишь когда арка производившее гнетущее впечатление могучего, но ослабевшего от отравы исполина осталась позади, Багульник поймал себя на том, что так и не выдохнул...
Отшельники
Вардамир, Конрой Кобурн
- Не погуби, ваша милость! - выл Конрой, удачно входя в образ побитого судьбой попрошайки, тащившего на себе умалишенного сотоварища, который свободную руку прижимал к телу, будто укрывая за потрепанной материей одеяние дорогую книги или украденный кошель с золотом.
Командир кусал нижнюю губу по старой привычке, как-то отстранено думая о двух еле переставляющих ноги нищих, будто это была парочка тараканов в дальнем углу комнаты и нужно было перебороть лень, чтобы встать и раздавить гадов сапогом.
А когда со стороны впадающей в Пятак улицы донеслись первые крики, спутать с радостными которые мог лишь глухонемой идиот, пускающий слюни у стены приютившегося рядом с разрушенной таверной дома, и то лишь потому, что оного огрели обухом топора, пробегая в первый раз мимо и неся красного петуха "зазнавшимся имперцам", то вся сдержанность командира испарилась с одним ударом сердца. Он как-то вяло отпустил оглоблю, за которую держался, поник, побелел лицом, спрыгнул с импровизированной сцены и... как бы опустил руку. Было ли это умышленным жестом или продолжало движение его тела, солдаты, и так еле сглатывая слюну от страха, не поняли, но оценили по-своему - как им и хотелось.
Рой стрел и арбалетных болтов выпорхнул из-за баррикад, в мгновение ока пролетев все расстояние от миниатюрного форпоста гарнизона до "отшельников". Стреляли неумело, не целясь, с дрожащими руками, но стрел и болтов было слишком много, а потому посечь цели им не составило особого труда.
Первым получил Вардамир, первым же и оценив жест командира так, как это, мгновение спустя, сделали солдаты, - он отпихнулся от Багульника, попытался было побежать в сторону, но одна стрела задела его за плечо, рванула за собой, разрезая одежду и кожу, а потом в ногу и куда-то в низ живота клюнули железные болты, бросили тело священника на мостовую, среди погоревших балок, заставив больно удариться головой об одну из них.
Вторым получил Конрой, мыслями уже бывший за воротами, но, увидев развитие событий, быстро пригнувшийся и пытавшийся ускользнуть с траектории полета железных вестников смерти. Его задело больше, но как-то поверхностно, оставив алые борозды. От боли потемнело перед глазами, захотелось изогнуться всем телом, а потом также резко сжаться в клубок, зарыться куда-нибудь в землю... если бы не последний болт, ударивший в плечо и метнувший Кобурна, словно пушинку, вслед за Вардамиром на землю.
Невольные спутники
Шебен, Джон Дуглас, Вивьен, Арей Фэйтт, Серж Виканти
- В подвал мы уже не спустимся, - произнес Дуглас, и, когда альв повернулся к тому, ударом ноги показал неподдающийся лаз. - Там уже занято. Курвина мать...
- Откройте! - скользнув к лазу, громко и горячо заговорил Серж. - Откройте! Мы своим, мы вас не тронем, во имя Кайла!..
- Голос не надорви, - бросил Джон, отходя. - В такие времена двери даже родной матери не открывают.
- Это то, что сделал ты, не так ли, Джон? - неожиданно спросил Фэйтт, глядя на северянина. - Не открыл дверь собственной матери, глядя, как ее рубят налетчики?
Дуглас посмотрел в глаза Арею, его губы расплылись в издевательской усмешке, и Монета уже совсем было хотел что-то произнести, как вскрикнула Вивьен. На площади солдаты выпустили заряды, скосив Вардамира и его спутника, словно пахарь сено.
- Дерьмо! - ругнулся Дуглас, прильнув к окну.
- Нет, Вардамир! Мы должны...
- Заткнись! - рявкнул северянин, посмотрел на Шебена, затем на пытавшегося говорить с засевшими в подвале Виканти, снова на альва. - Это наш шанс, альв. У них один лук и туча арбалетов. Можем успеть. На улицу, живо! И бегом к воротам, холера вас всех задери!
Вивьен хотела было что-то добавить относительно поведения Вардамира, того, что этот "друг и товарищ" каким-то образом пытался спастись из города альвов, не прихватив с собой никого кроме некоего нищего с улицы. Однако намерению этому осуществиться было не дано: началась стрельба. Тот самый предатель-Вардамир упал как подкошенный, а значит говорить о нём нужно было теперь либо хорошо, либо никак. И в подобных обстоятельствах - никак.
Конечно, девушка понимала, что не все, далеко не все, добегут до заветной цели. А кто добежит, тот может познакомиться со сталью имперцев у самой баррикады. Однако какое-то необъяснимое жгучее чувство гнало целительницу вслед за Дугласом.
- Забудь о Вардамире, он погиб, - неоджиданно резко бросила Вивьен Арею. - Бежим, бежим...
- Дура! - гаркнул в спину Вивьен Серж, но девушка не расслышала, устремляясь за Дугласом, быстро выпорхнувшим из дома и перепрыгивающим через перила.
Фэйтт рванулся следом, но болезненно сморщился, оступился и, вместо того, чтобы перепрыгнуть, как-то неловко упал и перевалился через перила, рухнув на землю под слабый стон. Замешкавшуюся целительницу Дуглас грубо и резко схватил за руку, рывком придавая ей скорости в беге, утягивая за собой, не оборачиваясь.
Арей приподнялся на четверенки, бросая полный отчаяния взгляд вслед девушке.
- Стой, Арей! - казалось бы, набор слов, но Джон должен был прекрасно понять, что целительница рвалась помочь бедняге подняться и потянуть его с собой. - Мы не бросим его...
В верности своих последних слов она не была уверена, ибо железная рука северянина тянула её вперёд и вперёд на баррикады.
- Пусти, пусти, - задыхаясь от быстрого бега, выкрикивала девушка, пытаясь высвободиться.
- Поздно, дура! - сквозь зубы прохрипел Джон. - Парень уже червей корми... а, холера!
Рука девушка, мокрая от выступившего пота, скользнула, вырываясь из хватки Монеты, и Вивьен, на мгновение потеряв равновесие, качнулась, почти упав, назад. Джон по инерции пролетел вперед, но затормозил, разворачиваясь и пытаясь поймать целительницу.
Но не тут-то было: Вивьен необычайно для самой себя быстро отреагировала, рванулась в направлении пытавшегося уже подняться на ноги Фэйтта. Первые шаги она преодолела на четвереньках, потом всё-таки встала на ноги, почти в один прыжок преодолела расстояние до парня, схватила его в охапку и потянула к Джону. Драгоценные секунды терялись, терялись...
- Дерьмо.
- Дьявол.
- Холера.
Никто из троих - Шебен, Джон и Серж - не сговаривался относительно того, как отреагировать на ситацию, но у всех вырвались примерно одинаковые фразы, имевшие целью лишь одно - выразить свое мнение относительно хлынувшей, подобно сильной волне, бросившейся на скалистый берег, толпе разноцветных и пестро одетых горожан, держащих в руках факелы и простейшие, обагренные кровью, орудия, ставшие в один миг смертоносным оружием.
Дуглас толчком в спину заставил Вивьен и Фэйтта бежать вперед, развернулся на носках сапог, в едином движении обнажая меч, поднырнул под удар вырвашегося далеко вперед дылды с шестопером, на лице которого застыла гримаса охваченного безумием от вседозволенности человека. Шестопер тяжело прогудел над головой северянина, Джон оказался позади альва, изогнулся и ударил снизу вверх, рассекая горожанина. Лицо альва исказилось, он подался вперед, увлекаемый собственным шестопером, выпустил оружие из рук и рухнул вниз лицом в землю, судорожно скребя ногами. Длинный разрез на его теле тут же начал исходить кровью, пропитывая одежду и создавая лужу вокруг горожанина, корчившегося в безмолвных муках.
- Вперед! - рявкнул Джон на Виканти, рванувшего, наконец, следом за остальными.
Над головами невольных спутников просвистели первые болты, пущенные из самострелов, наверняка отобранных у имперского гарнизона.
- Кровь и треклятый пепел, - как-то несвязно, хрипло ругался Серж, почти в два прыжка догоняя пытавшуюся тащить Арея Вивьен. - Брось его! Идиотка! Брось!
- Брось меня, Вив, - выдохнул на одном дыхании Фэйтт. - Спасайся...
"Дельная мысль, чёрт подери!" - подумалось девушке, однако сама бы она в более спокойной обстановке покраснела, поймав себя на подобной мысли. Вслух же юная целительница ничего не сказала, ибо дыхание и без того сбивалось, ноги наливались свинцом, а в лёгких разгорался пожар.
- Шевелись же! - прорычала Вивьен, не в силах даже разжать пальцы, сведённые судорогой от напряжения мышц и силы воли. Тень смерти застыла прямо за спинами отряда, но неожиданное упрямство вкупе с необоримым гуманизмом не позволяли девушке бросить на половине пути почти спасённого парнишку.
- Назад! Назад! - врезался в набегающих голос командира импровизированного форпоста, снова показавшегося над баррикадой. - Назад, курвины дети! На...
Голос прервался, командир зашелся странным, булькающим кашлем, схватился за горло и завалился назад. Кто-то из солдат закричал, кто-то, успевший перезарядить арбалет, выстрелил, не целясь ни в кого особо. Один из солдат, перепрыгнув через баррикады, бросился в сторону улицу, резко бравшей вверх и уходящей к подсвеченному огнями на стенах форту. В следующее мгновение за ним устремилось еще несколько человек, бросавшие оружие.
- Куда?! Назад! Назад, трусливые свиньи! - прорычал Дуглас позади бегущей Вивьен. - Дерьмоеды, паршивая гордость паскудной Империи, чтоб вас всех оглоблей!..
- Вардамир! Вардамир! - вновь прохрипел Фэйтт, неожиданно упрямо упираясь ногами. - Мы должны...
- Заткнись! - ударом ноги северянин отправил парня следом за уволакивающей его целительницей. В следующий момент Джон обернулся, чтобы оценить расстояние между ними и напиравшей толпой, скосил взгляд на приподнявшегося на локте Вардамира, глянул на его спутника и грязно выругался, резко изменяя траекторию движения.
- Какого дьявола?! - успел крикнуть Виканти, заметивший отступление северянина.
А потом на него налетела девушка, сбила его с ног, и все вместе они повалились на землю как раз в тот момент, когда один из имперских арбалетчиков выпустил по ним болт, пролетевший над упавшими и сбивший с ног одного из горожан.
Совместно с мастером
Он хотел сказать, что бежать прямо на арбалетчиков это глупость. Что не меньшая глупость бежать на них, когда за спиной толпа жаждущих крови смутьян, и даже слабая рана, заставившая остановиться, какой там просто неудачно попавший под ногу камень, и тебя в лучшем случае затопчут, хотя более вероятно будут долго и с наслаждением резать на куски. Шебен многое хотел бы сказать, но судьба распорядилась иначе, и альв только успел ругнуться, когда Монета, а за ним и Вивьен, рванулись из дома:
- Чтоб вас всех черти взяли! Проклятье!
Увернувшись от падающего прямо перед ним Арея, альв выскочил на улицу, чуть не споткнувшись об обгорелую балку, как будто нарочно оказавшуюся прямо у него под ногами, и ринулся вперёд к баррикадам имперцев, в любую секунду ожидая получить арбалетный болт под ребро от особо расторопного стрелка.
- Пусти, пусти, - сдавленный крик целительницы заставил Шебена на мгновение обернуться, бросив взгляд на отставшего Арея, и сбавить шаг. Как раз вовремя, чтобы заметить, что приближающаяся толпа южан уже почти их настигла и вот-вот смоет вместе с небольшой горсткой засевших на баррикадах солдат.
- Дерьмо! – сжал зубы альв, заметив, как Дуглас уже сцепился с самым прытким из горожан. Ещё немного и придётся иметь дело со всей этой бешеной сворой и тогда... Просвистевшие над головой болты заставили Шебена вспомнить, что толпа приближающихся кочевников не единственная их проблема. До баррикад оставалось всего ничего, и альв изо всех сил рванулся дальше, чтобы как можно скорее оказаться вплотную к стрелкам, не дать им снова перезарядить арбалеты. Шаг, ещё шаг, ещё один… прыжок. Сапог Шебена врезался в лицо одного из стрелков, уже укладывавшего тяжёлый болт в ложе взведённого арбалета. Паренек, у которого на подбородке была запачканная чем-то алым короткая бороденка, не успел толком сообразить, что произошло, когда на удивление удачный дар буквально смел солдата с места, отправив его на своего собрата по оружие позади.
Кто-то неуклюжий попытался ударить альва прикладом арбалета по скуле, но Шебен был слишком подвижен для столь медлительного движения. Зато альв совершенно позабыл - или не успел об этом подумать, - что казавшийся горсткой пред лицом набегающей толпы отряд имперцев значительно превосходил одинокого Шебена числом. И пусть далеко не все заметили его эффектное появление на баррикадах, зато лавировать меж плотно прижавшимися друг к другу солдатами было невероятно сложно. Даже подвижному и полному желания жить альву.
Отмахиваясь от насевших на него солдат, альв достал кого-то из них коротким ударом, перерубив горло, и кровь брызнула на лицо Шебена, попав в глаза. Левая рука увязла меж двумя солдатами - очевидно, один из них, не долго думая, просто схватился за нее, словно утопающий за бревно. Кто-то насел сзади, его потянули вниз, и пока Шебен слепо моргал, пытаясь прогнать кровь из глаз, один из имперцев изловчился ударить его в живот. Сильно, тяжело, чем-то явно железным. Воздух покинул легкие альва, и нагромождение балок и телег, на которых он так удачно танцевал несколько мгновений назад, резко устремились навстречу с его падающим телом. А потом тут же посыпались удары - ногами, руками, арбалетами...
- Пошли прочь сучьи дети, - Рычал Шебен сквозь сжатые зубы, пытаясь уклоняться от ударов сапог и прикладов арбалетов. Спасибо безмозглым имперским инструкторам, что не научили своих подопечных быстро добивать противника и сейчас альва просто избивали, а не резали мечами и не кололи копьями. Они даже не удосужились выбить из рук Шебена кинжал, от которого, впрочем, сейчас было мало пользы.
-Чтоб вас всех… - Из-за попавшей в глаза крови альв не мог видеть пинающих его солдат(хорошо хоть закрыть лицо и голову от неуклюжих ударов удавалось и вслепую) и пока последние не решили, что валяющийся на земле альв представляет меньше угрозы чем разъярённая толпа, уже начавшая осыпать наскоро собранную баррикаду стрелами, Шебену приходилось изворачиваться в безуспешной попытке избежать ударов. Наконец, вывернувшись и откатившись в сторону, альв избавился внимание бравых вояк уже успешно карабкающихся обратно на свой «пост», и сумел приподнявшись на локтях, наконец, рассмотрев что же происходит вокруг. Сплюнув на землю перед собой, Шебен поднялся, не ровно держась на ногах, и попытался как можно скорее убраться подальше, туда, где между баррикадами и стеной ближайшего дом, оставался небольшой проход.
Я и Father Monk
Больше всего в своей жизни Багульник боялся трёх вещей.
Когда был совсем маленький жутко боялся Темнохлопа - мать говорила, что это это говорящий кот с тараканьими усами и волчьим хвостом. Он сидит в тёмных углах и утаскивает капризных непослушных детей в своё царство Заподполье.
Сколько лет потом прошло, но даже став юношей, идя по тёмным улицам, нет-нет, а вздрагивал Конрой от сырого колючего страха, когда мерещились в темноте подворотни тараканьи усы монстра изобретённого мамой.
В это же время появился другой страх - Джастин Свороти-челюсть. Это был самый крепкий парень на улице - сын мясника, сам похожий на бычка, которых разделывал его папаша - покатый лоб, выпученные глаза, вечно жующий рот - толстые губы постоянно изгибались вверх-вниз, точно расжиревшие пиявки - смотреть было противно. Что у Джастина было человеческое, так это кулаки. Дрался и бил он так, что даже взрослые его боялись. Свороти-челюсть очень любил издеваться над тем кто меньше и тем, кто побогаче его папаши-мясника. Конрой Кобурн-младший подходил по обеим категориям. И с незавидной регулярностью был травлен, бит или осмеян, если у Джастина было хорошее настроение.
С тем страхом Багульник всё же разобрался - один пожилой альв показал несколько приёмов хитрой борьбы с невыговариваемым названием (почему показал - другая история) и Свороти-челюсть глотал песок орошаемый его же злыми слезами боли и унижения.
Так что тот страх остался в прошлом, как и выветрившаяся наконец боязнь Темнохлопа. А вот страх за руки остался. Как появился когда начал играть, так уже и не проходил.
И потому, когда Багульник падал на землю сметённый болтом и орал от боли, рядом точно стоял другой Багульник и лихорадочно перебирал незримыми пальцами мышца, сосуды, связки, суставы и нервы - буду играть?!
Буду?
Буду!
Боль затопила сознание и мир покраснел. точно ему стало стыдно...
Встреча
все представленные герои
Из-за багровой пелены Кобурн не видел возникшего над ним человека, не мог признать в размытом силуэте черты северянина, лишь крутился на земле от боли.
Джон схватил Багульника за шиворот, вздернул вверх, попытавшись поставить Конроя на ноги, но те не слушались, подламывались, безвольно повисая и роняя тело. Успев протащить Багульника буквально пару шагов, Дуглас вновь выругался, выпустил шиворот юноши и развернулся к наседающей толпе. Монета глухо зарычал, уходя от удара клевцом, отпихнул от себя как-то безумно кричавшего горожанина, у которого не получалось выдать ни одного членораздельного предложения, кроме безумного хохота, смешанного со слюной. Кто-то третий подскочил сбоку, ткнул Джона в плечо палицей, но северянин уже отклонялся, уходил гибким пируэтом, крутился на месте, изгибаясь всем телом... и разил. Снизу, сверху, сбоку, наискось и пыром, орошая брусчатку вокруг себя кровью и заполняя пространство воющими от боли альвами, пытавшимися зажать раны руками, вернуть внутренности на место...
- Вставай! - рыкнул Монета Багульнику, вновь хватая его за шиворот и пытаясь тащить за собой. - Вставай, холера тебя забери!
Конрой заковылял сам, все еще слабо видя мир вокруг себя. Они не успели уйти далеко - за ногу Дугласа кто-то ухватился, и, скосив взгляд вниз, северянин увидел искаженное гримасой боли лицо Вардамира. Священника что-то прохрипел, изо рта струйкой стекала слюна вперемешку с кровью, в глазах стояли боль и страх.
- Отцепись! - дернул ногой Дуглас, но Вардамир держался слишком цепко для умирающего человека, ежели он таковым являлся. - Сикрий на все твое потомство!..
Джон поддался направлению движения рук Вардамира и, вместо того, чтобы притянуть ногу к себе, ударил священника по лицу. Проповедник не успел сообразить, что произошло, дернул головой, выпуская ногу Дугласа... но было уже поздно - их снова догнали.
Кто-то уже лез на баррикады, заставляя солдат пятиться или разворачиваться и бежать, покидая свой пост. Один из альвов опрокинул арбалетчика, упал на колени над ним и с криком полностью безумного человека опустил шипастую дубину на лицо солдата, и еще раз, и еще. Крики имперца мгновенно затихли, сменившись на булькающие звуки превращаемой в месиво головы. Пытавшийся отползти в сторону Шебен сумел подняться на ноги, но на него свалилось что-то сверху, снова опрокинув альва. Из разорванного горла имперца фонтанировала кровь, брызгая на лицо, волосы, одежду, попадая в глаза и рот.
Вся местность оглашалась безумными криками, воплями, мольбами о пощаде и редким скрежетом металла.
Вивьен успела приподняться, но волна горожан смела и ее, бросив куда-то под телегу. Серж забился рядом, бледный и забрызганный каплями крови, почему-то закусывающий губу и держащийся за руку. Из глаз Виканти текли слезы.
Фэйтт пытался ползти, но кто-то наступил прямо на него, пригвоздив парнишку к земле. А потом он скрылся из виду, потерялся среди мельтешащих тел горожан.
Безумие захлестнуло Пятак, опрокинуло сопротивление имперцев, смело их, смешало, заколотило дубинами и палицами, превратив в кровавые клубки тел. И также неожиданно безумие и хаос сменились порядком, свистом и свистом сверкающих в свете пожарищ мечей. Кони перескакивали через баррикады, а всадники в темных имперских доспехах рубили с плеча, валя альвов, словно косарь срезает колосья хлеба.
Какое-то мгновение Пятак снова наполнился криками боли и ужаса, хлюпающими звуками врезающихся в тело мечей, а потом настала тишина.
- Сир Центариус, у нас выжившие! - крикнул один из конников, заметив выползающего из укрытия Викантия.
Откашливаясь и отплёвываясь от крови Шебен с трудом столкнул с себя труп имперца. Несмотря на боль от ушибов и ссадин, голова соображала. И даже, учитывая ситуацию, вполне ясно. Бравая имперская конница смела бунтующих горожан, раздавила,затоптала, и сейчас новоприбывшие стражи порядка собственно и устанавливали этот самый порядок. Что называется, самым радикальным образом.
Первой мыслью альва было — Надо линять! И как можно скорее. Почему-то очень слабо верилось, что эти вояки станут разбираться, был ли этот альв среди бунтующих или нет. Но идея так и осталась идеей по двум немаловажным причинам. Во первых альв был просто не в состоянии быстро скрыться. Несколько серьёзных ушибов(стражники пинали хоть и неумело, но от души) препятствовали быстрому бегу. Во вторых, нашёлся более удачный выход.
- Сир Центариус, у нас выжившие! - Конник точно не имел в виду стражников. Этих тут, хоть и изрядно потрёпанных но живых, трудно не заметить. Значит кто-то из спрятавшихся горожан или один из спутников Шебена уцелел и, что самое главное, не был сразу же пристукнут имерцами. А избитый, помятый и залитый, благо не своей, кровью альв был похож на кого угодно, но только не на бунтаря, которого надо успокаивать мечом. Тонкая накидка порвалась и потерялась ещё во время резни а ярко рыжие волосы теперь были пропитаны кровью и мели скорее грязно багряный оттенок. Плюс само то, что Шебен всё-таки попал за баррикады стражи(где в данный моент и находился), позволяло с определённой долей успеха уверять, что он был если не одним из защитников порядка и в Кей-Харбор, то по крайней мере законопослушным горожанином, во время погрома искавшим помощи у служителей закона.
Альв медленно, чтобы нет раздражать конников, приподнялся, ещё разок кашлянув, чтобы привлечь к себе внимание.
Бывают моменты, когда во сне ты проваливаешься в бездонный колодец прошлого. Оно скалится плотоядной ухмылкой всех твоих огрехов, за которые тебе мучительно стыдно, или язвительно хихикивает, науськивая на тебя все сумбурные, но продирающие, как озноб, как боль зубная, страхи.
И тогда убегая изо всех сил, мучительно пытаясь вдохнуть ты в конце концов просыпаешься и с криком садишься на кровати. Мокрый от пота, с трясущимися руками, ты возвращаешься мир реальности. Это не приятно, но пережить сие можно.
Хуже, когда прошлое, разрывает тонкую пелену мира сна и яви и предстаёт перед тобой во всей красе своего саблезубого беспощадного оскала. И тут уже не проснёшься - кричи-не кричи. Некуда просыпаться - точно как некуда возвращаться.
И именно потому, Багульник очень надеялся, что лицо проступившее сквозь багровый туман, когда он уже летел по скользкой горке беспамятства - было просто неожиданным бредом...
Голова грозила расколоться, подобно старому треснувшему глиняному кувшину и явить миру неприглядное содержимое её.
Конрой Кобурн-младший, напрочь забыл, как он выглядел, до свидания с болтом арбалета, а потому пошатываясь поднялсся, озираясь ничтоже сумнящеся...
... и понял, что прошлое приподнимается на локте рядышком и недобро смотрит в его сторону, соскребая с лица коросту застывающей липкой крови.
Но ещё паскуднее было то, что настоящее тоже топорщило перья копий и подозрительно поглядывало на пусть и безобразного, но судя по всему не самого либерального к власти горожанина, ибо такие уроды. всегда первые крикуны.
Настоящее, крепче сжало пальцы солдат на полированно-блестящих древках
В ишгре в ножички, да вобщем-то в любой мальчишеской игре это называлось "кому ах, а кому и швах". И вроде везёт тебе, и тащит тебя на незримом аркане добрая фея, пока не замечает чего-то такого, что только феям и ведомо и не бросает аркан. И катишься ты, дурак-дураком вниз с горушки не добравшись каких-то метров до вершины. Или стоишь посреди пустеющей улицы в вечерних сумерках и не веришь своим глазам - ложится твой ножичек на песок, точно солдат сражённый стрелой, а ножичек соперника втыкается в землю, подобно флагу завоевателя и утекают песком сквозь пальцы все твои детские сокровища.
И скажи кто-нибудь Конраду Конрою-младшему, что пойдёт он в одной цепи с Джоном Монетой...
А чуть впереди сутулил спину священник, который собственно и поставил его в эту цепь... Ах, леди Удача, леди Удача, как необычны дары твои... А ведь новая "Ода Алисии", посвящённая жене начальника порта была уже почти готова...
-Будут. Но не думаю, что тебе об этом волноваться. - Шебен на мгновение задумался, продолжая шагать рядом с Монетой. - Вы не здешние, сомневаюсь что вас приплетут к бунту. Не то что меня. Как только отмоют да присмотрятся, как следует. Впрочем, проблемы будут в любом случае и у всех. Так что лично я подумывал отделиться от этого бодрого марша при первой же возможность. Чего и вам советую, если всё ещё нужно в столицу, тут ведь...
Крики «Магичка...магичка!» и последовавший следом гомон со всех сторон не дали альву закончить. Вокруг целительницы с Фэйттом, шедших немного позади, и которых Шебен поначалу даже не заметил в колоне беженцев, начала собираться толпа. Аккуратно так собираться, шагах в десяти...мало ли что.
- Чтоб... - То и дело приходящая в голову мысль, о том, что можно, как говориться, прикинуться простачком и невинной жертвой обстоятельств(идея изначально довольно бредовая, но до поры приемлемая) была окончательно вычеркнута из списка возможных действий. После такого эффектного представления допрашивать будут. И с пристрастием. А то, что у кого-нибудь из этой парочки хватит ума ткнуть в него, Шебена, пальцем и назвать своим проводником, альв не сомневался.
- Вот теперь точно будут. - Озвучил свои мысли альв, скосив взгляд на Дугласа, чтобы понаблюдать за его реакцией. Почему-то так и хотелось услышать уже привычное «Дерьмо!»
Свой среди чужих*
Шебен, Джон Дуглас
- Вы не здешние, сомневаюсь, что вас приплетут к бунту. Не то, что меня. Как только отмоют да присмотрятся как следует. Впрочем, проблемы будут в любом случае и у всех. Так что лично я подумывал отделиться от этого бодрого марша при первой же возможности.
Джон саркастично хмыкнул, выражая то ли согласие, то ли мнение относительно рассуждений Шебена, но не перебил, что позволило альву продолжить:
- Чего и вам советую, если всё ещё нужно в столицу, тут ведь...
- Магичка... магичка! - раздался возглас позади.
- Вот теперь точно будут, - озвучил свои мысли альв.
- Холера, - вторя мыслям Шебена, сквозь зубы процедил Монета, оборачиваясь и наблюдая образовывавшуюся толпу вокруг того места, где мгновение назад можно было видеть Вивьен и Фэйтта. - Дерьмо. Какого дьявола ей приспичило именно сейчас, когда... А, кровь Синтера!..
- Назад! Назад! В колонну! - подстегивая коня, гаркнул имперец, пролетая мимо и замахиваясь нагайкой на тех, кто медлил, убираясь с пути конника. - В колонну!
- Магичка, сир рыцарь! Магичка... - залепетал высокий мужчина с обвисшими щеками. - Ведьма...
- В колонну, выродок! А ну! - нагайка свистнула в воздухе, мужчина слабо вскрикнул и повалился на землю, закрывая лицо руками. Какая-то женщина закричала, пронзительно, высоко. Заплакали дети.
Конник гарцевал на коне, сгонял людей обратно в колонну. К всаднику подскочил Рихмар, присоединился, сбил еще двух беженцев, наехав на них боком.
- ...она не магичка! Не ведьма! - сквозь плач детей, крики конников и ввинчивающийся визг женщины, донесся голос Фэйтта. - Она целительница, как же вы... я не... она не ведьма, идиоты!..
Толпа расступилась, согнанная конниками, и Шебен с Джоном смогли увидеть оттаскиваемого двумя солдатами от Вивьен Арея, который брыкался в их руках, стараясь вырваться. Девушка, водя вокруг затуманенным от страха и усталости взглядом, прижимала руки к груди, стоя под прицелом арбалета одного из пеших имперцев. Второй аккуратно подступал к ней, держа в руках веревку.
- Уйти. Сейчас, пока они не на нас смотрят! - неожиданно сказал оказавшийся позади альва и северянина Серж, глядя меж ними на открывшуюся их взорам сцену.
*спасибо Н. С. Михалкову за "советский вестерн" и за сей термин, запущенный в массы
И сознание Конроя Кобурно-младшего точно раздвоилось - раскололось напополам, подобно тому, как молния в бурю раскалывает ствол дерева, оставляя обугленные листья и сучья.
Одного из Багульников несли на носилках. И он лежал отрешённый и уставший, безвольно отдав своё тело во власть чужих рук и знаний.
Но второй... второй шёл рядом и точно вбирал в себя весь мир...
Этот другой осозновал себя иначе, он не вычленял себя из реальности, сливаясь с ней... растворяясь сахаром в кипятке.
И этот Конрой Кобурн-младший был уже не Он, но Я...
Я шёл по миру уставшему от крови и боли, внимая его стонам не слышимым обычному человеческому уху...
И солнце, блистая сотней искр, жалило людей прогневавших его своей озлобленностью сотнями же сверкающих кинжалов неся на остриях яд погибели...
А потом точно глас кого-то могучего, подобно ветру прошёл по моему миру и опаляя кожу мою... отпечатался в сердце.
"Отвращаю лик свой от народа мену свершившего любви и радости на сок ненависти и презрения!"
"НЕТ!"
Это я кричу! Это моя глотка исторгает вопль. Это моя кровь толчками от сердца бьётся в голове, застя глаза красным, порождая пульсирующую боль.
Нет! Не оставляй нас!
И мир вокруг меня раскололся на тысячи зеркальных хохочущих отражений лиц моих. И я повис в звенящей липкой пустоте, где гасли звуки и краски и мысли. Лишь ледяной холод скользнул по хребту моему...
Конрой Кобурн-младший открыл глаза и очумело потряс головой, отчего со лба сорвались крупные капли холодного пота
- Не поспоришь, - прошипел альв быстро озираясь, чтобы убедиться, «Ведьма» действительно приковала к себе взгляды всей колонны. Напуганные, удивлённые, ожесточённые — не важно. Главное, что так или иначе, всё внимание было уделено ей, Вивьен. Стражники впились взглядом в магичку, сжимая в руках мечи, двое оттаскивали Фейта, конники безуспешно пытались навести порядок среди паникующих беженцев, а те, в свою очередь этот самый порядок как могли нарушали.
- Шевелись северяни, сейчас действительно лучшее время чтобы сделать ноги. - Альв подтолкнул Сержа, - Давай быстрей, убираемся с дороги! Пока кто-нибудь не прекратил этот цирк, самым разумным способом.
Разумным, для Шебена, окажись он на месте стражников(мысль была безумной, но всё же), было бы пустить арбалетный болт в черепушку нарушителя спокойствия, коей и была сейчас Вивьен. Впрочем, на такую сообразительность альв не рассчитывал, если только у какого-нибудь сопляка не дрогнет палец на курке арбалета. Скорее всего сейчас начнётся охота на ведьм, как говорится, по полной программе: связывание, пытки, сжигание на костре или ещё какой-нибудь, не отличающийся гуманностью способ казни. От этой толпы чего угодно можно ждать.
- Монета! - На этот раз Шебен изменил привычке обращаться к Дугласу по прозвищу «северяни» - Ты собираешься сваливать, или хочешь досмотреть спектакль? Разочарую, ничего интересного не предвидится...
Серые предрассветные сумерки, становились прозрачнее, точно в них вливались ручьи родниковой воды. А на самом горизонте небо медленно, точно на свидание с мужчиной наносило косметику всех оттенков розового.
Багульник взглянул на улыбку Вардамира
- Я тебе скажу куда более интересную и неожиданную, в первую очередь для меня самого, новость. Я кажется видел того Господа, которого ты так часто поминаешь! Слышал уж точно...
Конрой Кобурн-младший тяжело поднялся, опираясь одной рукой на носилки.
- Вот, что я тебе скажу, Вардамир. Был в жизни твоего покорного слуги эпизод, когда он гастролировал с бродячим театром. Ну как театром - восемь человек, телега-подмостки и тощая животина, даже имя которой был - Кляча. Театр Георга Вибланада... Сейчас смешно так - громкое название, как позолота на трухлявом сарае. Это сейчас я помню. что Георг длинный нескладный старик. с седыми космами из под бесформенной засаленой шляпы, стеклянным взглядом, косолапой походкой и заначенной плетёнокй дрянного винца. Это сейчас... А тогда, Вардамир, я был ещё мальчишка... И представь какими глазами смотрел я на мир. Георг был велик, как твой Господь и не скверно сбитую телегу волокла лядащая лошадь Кляча, но целый мир, если не миры. И не разрисованные маски в ворохе цветных тряпок бесновались передо мной на сцене, но сами мифы, сама история, сама любовь проходили и отдавали самих себя через чародеев работающих сцену. Прекрасные дамы, были воистину прекрасны, отважные витязи - воистину витязями. А Добро с терпеливой и чистой улыбкой, торжествовало, когда под улюлюканье зрителей гнали со сцены проигравшее Зло...
Рассказ Багульника чем-то напоминал бред - торопливая речь, сбивчивое дыхание... но глаза смотрели ясно и не было в тех глазах мути помрачения.
- Пора отсюда выбираться, Вардамир. Так что занавес поднят, работаем сцену. И помни, какие бы распри не терзали труппу, до того, как этот самый занавес поползёт вверх, после - все дышат в такт!
По и без того бледному от потери крови лицу Конроя Кобурна-младшего разлилась совсем уж молочная белизна, крупные капли пота сорвавшись со лба затерялись где-то в пыли
- Люди! Истинно говорю вам, слово что несу вам, не от меня, но от того, кто выше меня! И те, кто верит в Господа - демиурга и судию. по делам нашим, да преклоните колени и внемлите! Ибо было мне видение - беспомощный и расслабленный возлежал я на ложе страданий, когда низринулись ко мне помыслы его! И был мне глас свыше, рекший: "Доколе смертью за смерть и болью за боль платить будет человек человеку? Или не я создал замысел и суть, чтобы нарушались они?" Истинно, истинно говорю вам. близится День Скорбей! День гнева, его, когда верящие и верующие, да будут вознаграждены. И да воссядут за пиршественные столы полные мёда и белого хлеба и нежной телятины. И праведные утешаться и оденуться в златотканные одежды. Неправых же, отринувших волю его и длань его и слово его, ждёт кара -низринуты будут они в небытие до скончания времён!
Голос Багульника окреп и летел на притихшей степью звоном дрожащей струной. Он видел глаза слушающих его - в одних плескался смех, в других жалость о тронувшемся умом от переживаний, в чьих-то блеснул затаённый страх.
Голос летел, а сам Конрой Кобурн-младший ждал. когда древки копий обрушаться на его спину. ибо во все времена любому пророку перво-наперво побои...
Шебен уже было собирался огрызнуться — «Мол не тебе меня учить», а после всё-таки слинять, но чёртов Северянин уже во всю глотку что-то орал конникам.
- Вот же скотина. - Процедил едва слышно альв, бросая озлобленный взгляд то на Монету, то на стражников. Нет, теперь уже точно удрать не получится.
- Дело говорит, хоть и сраный северянин, - поддакнул Дугласу Виканти, стоя позади альва.
- Язык вырежу, если не заткнёшься. - Скрипнул зубами альв, наблюдая как Монета забалтывает конников. Получалось у того неплохо, да только толку от этого... - Чтоб тебя Северянин. Теперь придётся ждать другого момента.
Оставаться с этой гомонящей и запуганной толпой Шебену никак не хотелось. Ещё меньше хотелось крутиться рядом с имперскими стражниками и конниками. Мало того, что плетутся как полудохлые черепахи, так ещё ведь припомнят ему, альву, происхождение, если начнут разбираться, что да как было в Кей-Харбор.
- Ну что? Спас? - ехидно заметил Шебен, когда солдаты начали сгонять беженцев обратно в колонну , как какое-то стадо(Да они и есть стадо! — пронеслась мысль). - И что теперь собираешься делать? Так и топать дальше с этими бравыми солдатами, что вдвоём вон этого еле удержали. - Альв кивнул на сидевшего на земле и, видимо, ещё не пришедшего в себя Арея.
- Что молчишь? Или... - в этот момент до ушей Шебена донёсся чей-то голос из по-прежнему не угомонившейся разношерстной толпы.
- Люди! Истинно говорю вам, слово что несу вам, не от мен... - Альв повернулся на голос, разглядев какого-то, показавшегося знакомым, паренька. Белого как мел и о чём-то судорожно вещавшего.
-Ну только религиозных фанатиков и свихнувшихся проповедников тут не хватало! - Бросил Шбен, добавив в конце несколько крайне не мелодичных фраз на родном языке, о смысле которых не трудно было бы догадаться даже совершенно не знакомому с языком южан Дугласу.
(и Момус)
Совсем не ожидал Вардамир, что предупредив "Занавес поднят, работаем на сцену", Багульник вдруг перестанет нервно рассказывать вспомненную историю, и начнёт сильным зычным голосом предвещать конец света. Предвещать с толком, с расстановкой, с книжными описаниями и сочными угрозами.
- Что же ты говоришь, сын мой, что же ты говоришь? - обеспокоенно шагнул Вардамир к Багульнику и взял его за плечи. Наклонился к нему, вглядываясь в глаза. Быть может, продолжать кричать прямо в лицо Вардамиру будет сложнее, и новоиспечённый пророк перейдёт от громкой речи к объяснениям.
На лице Вардамира ставшим вдруг таким близким читалось острое беспокойство. Сейчас, священнику не было никакого дела до своего небесного поводыря и владыки. И Конрой Кобурн-младший, сквозь липкую потливую слабость, ощутил глухое непонимание и неприятие. Так бывало, когда начав петь на улице, он не мог перекричать шум - не потому что слаб голосом, но потому, что людям не хотелось, чтоб он перекричал. Не нужна им на тот момент была песня... и не только его, а вообще - любая!
Багульник скривился в вялой усмешке неизлечимо больного, когда ему гладко, точно накрахмалено, свежо обещают скорейшее выздоровление, пряча при этом глаза.
- И ты, Вардамир - голос срезался, рухнув сбитой влёт птицей - и ты мне не веришь! Ты, проповедующий слово Господа, взираешь на меня, как на умалишённого. Что уж тогда говорить о них - дрожащая рука обвела караван. - Что проку в молчании, если из груди рвётся песня, Вардамир? Что толку в словах, если подтверждения им - нет?! Не ты ли пришёл ко мне, сославшись на волю Творца? Не по твоей ли милости, я певец и лютнист, лежу на носилках, точно младенец в колыбели - столь же слаб и беспомощен? И что же, Божья воля лишь в том, чтоб ввергнуть меня в пучины отчаяния, но не в том, что Он может обратиться устами моими к людям?
Конрой Кобурн-младший вопрошающе воззрился на священника.
- Конрой. Господь милостив, и равно поможет сильному и слабому. Молчаливому и стенающему, - с лица Вардамира пропало и беспокойство, и напряжённость. Осталась только мягкость, та же, что и в мягких словах утешения. - Нужно лишь, чтобы вера в Господа была сильна в тебе. Ты же не только предаешься малодушию, испугавшись болезненных мороков, но и пытаешься укрыться от страха в грехе, пытаешься запугать людей, отняв у них то малое, что они сохраняют в этом переходе - спокойствие. Если сомневаешься ты, если не видишь вдруг величия в сотворённом Им мире - обратись к Господу с молитвой, открой Ему свою душу, и получишь и утешение, и опору. И в молитве ты будешь избавлен от сомнений, не будешь путать истинные слова и пустые звуки, ибо ясно услышишь, какие слова говорит твоей душе сам Господь, а какие нашёптывают тебе диаволы.
Усмешка Багульника стала неприятной. Так тёплое летнее утреннее солнце в полдень иссушает жаром.- Спокойствие? Скажи, священник, где ты видишь спокойствие в караване пленных? Или на глазах твоих бельма, а уши забиты воском, что ты не видишь скорби и обречённой, тупой, животной усталости на их лицах и не слышишь стонов боли? О каком спокойствии ты говоришь, Вардамир!
Конрой Кобурн-младший устало откинулся на носилки, но тут же вскинулся вновь
- Я знаю, что я видел и слышал - отчётливо произнёс, точно выплюнул, он - И если ты мне не веришь, то быть и тебе среди сгинувших!
Багульник мягко отодвинул священника и вновь выдвинулся вперёд
- Люди! Победители и побеждённые! Гонители и гонимые! К вам взываю! Нет, поймите, нет после смерти владык и рабов. Все мы станем пред судом Господа, и усомнившиеся будут отвергнуты! Не спасут их ни оружие, ни бразды власти и ни золото, поелику не утащить это всё за черту!
Как ни мерзко было это признавать, но Дуглас был в чём-то прав. Шебен уже не раз успел отругать себе за медлительность, из-за которой слишком надолго задержался в Кей-Харбор и, как результат, оказался в этой ситуации. Но судьба, как говорится, сложилась так, как сложилась, и теперь придётся играть теми картами, что есть на руках. А есть у него, у альва: Северянин, который хоть и действует на нервы, но как выяснилось, очень неплохо машет мечом, которого, к слову, у него сейчас нет. Есть Вивьен, идущая где-то впереди колонны, совершенно случайно обладающая весьма полезными способностями. И есть ненужный балласт, в виде Сержа и Арея. И если Фэйтт, веди он себя и дальше как вёл в порту во время бойни, долго не протянет (что будет очень кстати), то Виканти прицепился к альву, как пиявка. Впрочем, даже такой, казалось бы, ненужный хлам можно где-нибудь, да использовать.
- Ну, допустим, это мы, те, кто знает, что будет засуха, - немного помедлив, продолжил мысль Монеты альв. - К нашему великому сожалению, это знание нам не поможет. А если говорить точнее... По этому пути, - Шебен указал в направлении движения колонны, - ни одного города или форта, причём довольно долго. Есть оазисы, но, боюсь, нам они не светят, ибо у них есть свои хозяева. И что-то мне говорит, не будут они рады такой толпе. Ты, Северянин, прав в одном. Нужно использовать этих людей, столько, сколько можно. Но и слишком долго оставаться с ними опасно. Тебе же лучше, если ты поймёшь, когда придёт это время.
- Идиотами не рождаются, ими становятся, - фыркнул Дуглас. - Ты хоть в слова-то свои вслушайся, Альв. Люди, оазисы, басни, проклятье, тебе бы писать, рифмоплет южный.
Серж переводил взгляд с одного на другого, силясь понять полет мысли двух негласных лидеров их маленького отряда.
- Кто предупрежден, тот вооружен, - продолжил северянин. - Сейчас эти дерьмоеды, кто на конях разъезжают, уверены, что они - проклятые пастухи, холера их побери, которые тупую отару овец погоняют. Не уподобляйся своей девочке, - кивок на Виканти, - и не становись такой же воняющей от страха тупой овцой.
- И, раз ты такой умный, что ты предлагаешь делать? - проглотив оскорбление и вскинув подбородок, спросил Серж. - Людей-то этих ты видать...
- Тебе и задницу не увидать, идиот, когда она у тебя на лице восседать будет, - перебил его Джон. - Мне эти люди нужны не больше, чем ты. Они все равно скот на убой, сдохнут где-нибудь на полпути. Разделять их судьбу я как-то не намерен. Встает вопрос - кому достанется вода: славным, холера на них, солдатам гребаной Империи или...
- Или?.. - протянул Виканти.
- Сказал же, идиотами становятся. Но ты, парень, исключение из правил.
DarkElf и Father Monk
Покачнувшееся небо, рухнуло на Багульника прижимая его к земле, распластывая, раскатывая в блин, так что спиной. неожиданно болезненно ощутил Конрой Кобурн-младший все, даже самые мельчайшие её неровности.
Ныла голова. Ныло... да что там - болело всё тело, точно пожёванное кем-то, кто счёл его не достаточно питательным и выплюнул.
Где-то на границе зрения тёмным пятном маячил всадник.
И гудело в ушах - не то кровь прилившая к голове, не то гул толпы, внимающей, и, ох как по разному,реагирующей на слова пророка.
А ещё выше, там, где синева неба становилась нестерпимо яркой и до рези в глазах белой, почти рядом с солненчным диском, маячило, расплываясь слезами и дрожа, точно горячий воздух из открытого окна зимой, гигантское женское лицо. Скорбное и возвышеное в этой скорби. И катилась по щеке слеза...
Шум прибоя человеческих голосов раскололся на мозаику отдельных возгласов. И в этой какофонии уловил Багульник колебание. Точно, камень подмытый дождями замерший на склоне холма, толкни - и покатится.
- Людии - пересиливая животный страх смерти заорал Конрой Кобурн-младший - Погибель моя от меча карателей, да будет лучшим доказательством правоты моей! Слово можно заглушить болью, но истину погубить нельзя! Или не зрите вы, что страх ваш -пища для гонителей ваших? Или вы скот, и в грязи и безразличии проживёте век ваш! Истино говорю вам - убивший меня - пожалеет троекратно, ибо отмстится ему! Но закрывшийся от слов моих - восплачет слезами горькими, стократно пожалеет на суде высшем!
И вновь сознание Багульника расслоилось. И то, что было ранее - скользнуло змейкой по пыльной сухой земле. Оставив рядом другого, иного Конроя Кобурна-младшего, точно идущего тенью с безвольным опустошённым телом...
... Я умер! Я умер и попал в огненные ямы.! Кто я?! Песчинка в мире гонимая ветром. Боль, моя спутница, даже ты покинула меня! Нет ничего! Это не мои уши слышат стоны и плачь идущих рядом. Это не мои глаза слезяться и лицезреют лишь багровые сполохи на жёлтой мути дороги. Это не мои ноздри ощущают смрад от сотен потных, замараных тел.
Что мне в имени, если я потерял себя...
Пыльная твердь приблизилась, закрыв весь мир... врезалась...
Тьма...
Шедеший в железе, впереди колонны, Багульник рухнул в полный рост, сдирая кожу натянувшимися кандалами.
Альв выглядел не то чтобы бодрее остальных, он так же устал и вымотался, а ноги весьма настойчиво сообщали хозяину, что если он продолжит ими пользоваться ещё с пару тройку часов, они откажут. Но в отличие от того же Дугласа он легче переносил местную жару. Радовало и то, что стражники, пусть и ехавшие верхом, как и северянин тоже плохо переносили местный климат и обливались потом в раскалённых на солнце доспехах.
-Они тоже устали, - прикинул Шебен, разминая запястья и стараясь дать хоть временный отдых ноющим мышцам. - В открытом бою я точно справлюсь с двумя, повезёт - с тремя. Если получится всё сделать быстро. На затяжную потасовку меня сейчас не хватит.
Альв сунул руку за спину и нащупал рукоять кинжала в ножнах на поясе. Остался всего один, да и короткий кривой нож плохо подходил для того чтобы устраивать дуэли с одетыми в кольчугу и вооружёнными длинными мечами и пиками солдатами. Монета же так вообще был без оружия.
- Если же действовать тихо, ночью, то можно и значительно больше удавить пока остальные не спохватились. А о провале не волнуйся, - хмыкнул альв и на его помятой роже заиграла весьма паскудная ухмылка, - до виселицы, в случае чего, мы не доживём.
все представленные персонажи
Оставшаяся часть пути прошла без долгих разговоров. Шебену и Дугласу более не было нужды сотрясать воздух словами, оба поняли друг друга без слов, сказав больше во взглядах, нежели посредством речи. Серж Виканти старательно пытался вторить спутникам, делал какие-то несуразные и порой совершенно неуместные комментарии, пытался грубо шутить. Но быстро сдался, особенно, когда колонна продолжила свое движение. Виканти тяжело дышал и в какой-то момент оказался даже позади Фэйтта, явно не поспевавшего за двумя воинами, но делавшего это молча. Лишь лицо Арея, и без того вечно бледное и печальное, выражало страдания юноши от припекавшего солнца.
Где-то впереди мелькали рыжие волосы Вивьен, суетившейся подле носилок с ранеными, алые туники змееборцев. А в определенный момент рядом с идущими Джоном и альвом возник Вардамир. Он отирал пот со лба, тяжело опирался о свой посох, но не сказал ничего. Его никто не спрашивал.
Казалось, солнце никогда не уползет с небосклона, и что этот безумный и медленный марш отнимет все силы и бросит на землю всех поочередно, оставляя на растерзание степным хищникам и вившимся в небе стервятникам. Многие падали, не в силах больше идти и не обращая внимания на окрики конников. Некоторые оставались подле упавших, скрываясь позади в облаке пыли, стираясь из памяти. Те, кто еще тащил свой скарб, бросали вещи, стараясь выдержать изнурительный переход.
Когда раздался сигнал к остановке, многие не смогли этого сделать сразу, полностью потеряв ощущение действительности. Кто просто упал и больше уже не поднялся.
Солнце скатывалось вниз, за горизонт, и в воздухе, наконец, разлилась блаженная прохлада.
Беседа с конником не входила в планы Вивьен, его извинения ей тоже были не нужны. Тем не менее, грубить ему сейчас было бы совершенно неблагоразумно. Поэтому, вымыв руки и напившись воды, девушка ответила:
- Спасибо. Я не обижаюсь. Всё в порядке.
Больше всего ей сейчас хотелось отдохнуть, забыться еще хоть на пару часов. Скоро нужно будет продолжать путь, и тогда поспать уже не удастся. Силы хоть и восстанавливались, но очень медленно - раненых, которым требовалась постоянная помощь и поддержка, было гораздо больше.
Неожиданно в небе вспыхнуло что-то яркое, с громким хлопком разорвав тишину. В хвосте колонны началась какая-то суета, послышались громкие голоса, заржали лошади.
Многие проснулись, оглядывались, раздались комментарии и вопросы. Солдат чертыхнулся и, оставив Вивьен одну, исчез в темноте.
Девушка растерянно оглядывалась, сама не ничего не понимая, но чувствуя, что происходит что-то очень важное.
Джон Дуглас, Арей Фэйтт
Когда Шебен и Виканти остались позади, Джон замедлил свой бег, схватил Арея за плечо, останавливая его неумелый проход меж спящими людьми, дернул парня вниз, дабы тот пригнулся. Когда Фэйтт обернулся, пытаясь понять, почему они остановились, то наткнулся на сосредоточенный взгляд северянина, смотрящего вперед. Взглянув в ту же сторону, Арей сумел различить одинокую фигуру часового.
- Мы можем его... - начал было Арей, хотя по его голосу можно было понять, что парень даже не надеется на исполнение подобного.
- А можем и нет, - цинично оборвал его Дуглас, извлекая что-то из-за пазухи. Это что-то оказалось маленьким цилиндрическим предметом, тем самым, которым северянин занимался на привале.
Открыв было рот, дабы спросить, что именно он собирается делать со столь несуразной штуковиной, Фэйтт услышал ответ на невысказанный вопрос:
- Заткнись и готовься рвать, что есть мочи.
Дуглас дернул за торчащий из цилиндра то ли шнурок, то ли что-то его напоминавшее, и подбросил предмет в воздух. В следующее мгновение цилиндр издал свистящий звук, резво взмыл еще выше, оставляя за собой огненный шлейф, и разорвался на мириады вспышек, звонко раскатившихся по степи.
Надо было что-то делать, стоять, разинув рот и ничего не соображая в происходящем было глупо. Свои подозрения на счет того, что происходит, у Вивьен, конечно, имелись, но это было все так расплывчато и неоднозначно, а все происходящее так быстро и неожиданно, что даже сформулировать их толком она не смогла.
Увидев внезапно появившегося Джона, девушка испытала смешанные чувства: страх, удивление, радость, неприязнь, восторг... И все одновременно. Убийство охраны не произвело на нее никакого впечатления - важнее сейчас было другое.
Он нашел её. В этой непонятной ночной заварушке это не могло быть случайностью. Слишком далеко они были друг от друга. И он пришел за ней. Черт побери, он пришел за ней, хотя легко мог оставить. Он мог бы легко обойтись и без целительницы, которая часто служила ему лишь обузой.
Не сопротивляясь, она бежала за ним, спотыкаясь и расталкивая неповоротливых и растерянных людей, грубо влекомая его рукой, обхватившей её запястье. Боль и усталость были не важны - ведь он сам, рискуя жизнью, нашел её и взял с собой.
Все встало на свои места - мысли, ощущения, догадки. Это был побег. Их побег.
Но где же остальные? В темноте и на бегу трудно было понять, куда он её тащит, спрашивать что-либо тоже было совершенно нереально. Полностью доверившись северянину в выборе действий, Вивьен старалась хотя бы не мешать, послушно следуя за бегущим мужчиной.
Впереди были кони. И Дуглас явно двигался именно к ним.
Конь Шебена дико заржал, когда альв резким рывком заставил животное крутануться, описав небольшую дугу, и, развернув всадника лицом к обозначенной Джоном опасности, встать на дыбы. Два конника, видимо каким-то чудом сумевших изловить двух из распуганных Шебеном лошадей, сейчас неслись на альва, явно намереваясь исполосовать последнего. Впрочем, то, как они пытались это сделать говорило о том, что использовать с коня что-либо кроме пики им приходилось не часто. Рванув свою лошадь навстречу противникам, Шебен пригнулся к гриве скакуна и в последний момент, когда клинки конников уже собирались отправить кочевника на встречу со всеми убитыми им сегодня людьми, один снеся голову а второй разрубив грудь, ловко извлёк оружие — трофейный имперский меч и свой собственный кинжал, буквально упал на спину, едва удерживаясь в седле ногами. Конник пронёсшийся справа от Шебена, сумел вовремя парировать клинок, через мгновение готовый выпустить ему кишки, но второй, пытавшийся взмахнуть оружием через корпус лошади, просто не сумел достать до короткого кривого лезвия, полоснувшего его по бедру. Через мгновение он уже бессильно пытался зажать заливавшую спину лошади кровь, чуть ли не фонтаном хлеставшую из рассечённого бедра. Пошатнувшись и не удержавшись в седле он слетел с коня и ещё какое-то время корчился на песке, пока второй всадник, уже медленно и осторожно, подъезжал к Шебену. Альв, которому стоило не малых усилий удержаться верхом, тоже разворачивал коня медленно вращая короткий меч в правой руке. Кинжал он уже снова успел спрятать в ножны. За спиной направлявшегося к нему всадника, альв заметил Монету, расправлявшегося с очередным, вставшим на его пути стражником. Остальных же, включая Сержа, который похоже так и пролетел мимо запасов воды вместе с ведомыми лошадьми, альв заметить не мог. Похоже, отставали только они с Северянином.
Виканти остановился уже за пределами бойни, когда крики и шум вокруг стали стихать. По правде, его мало волновало, кого он там сбил по пути: не повезло паре бедняг, значит это их судьба, ничего не поделать, не стоило путаться под ногами. По мере того, как хаос оставался позади, в голове Сержа начинало проясняться. Он обернулся назад, соображая, что же теперь делать, и почти сразу же заметил Арея и Вивьен, успевших практически его нагнать.
Мысли в голове крутились отнюдь не утешительные: все сводилось к тому, что, скорее всего, придется вернуться. Вернуться? Ох, как этого ему не хотелось, но истина оставалась простой как медяк: воды (Виканти отметил привязанные бурдюки), что успел захватить Арей, на всех не хватит, а значит, кого-то могут попросить свалить подальше, и он, Серж, попадет в это число в первую очередь. А чтобы этого не случилось просто необходимо сделать нечто полезное для всех, например, вернуться за водой. Виканти аж передернуло от такой перспективы. Был бы он еще великим воином, чтобы соваться в пекло! Впрочем, разница не велика - сдохнуть здесь или чуть позже от жажды в пустыне. Хотя, в первом случае все же есть вариант, что на него просто не обратят внимания – охрана слишком увлечена сражением с Дугласом и Шебеном.
Скрепя сердце и мысленно чертыхаясь, Серж развернул коней обратно. Кто знает, может что-то и выгорит.
- Держите, - поравнявшись с Ареем и Вивьен, Виканти бросил им повод одной из лошадей: приходилось трезво оценивать свои силы, с двумя он еще совладает, но три – уже перебор.
Под шумок Серж успешно добрался до места, внимания на него действительно не обратили, по причине того, что большая часть охраны была уже недееспособна, а Шебен с Дугласом схлестнулись с конниками, отвлекая на себя все внимание. Быстро спешившись, Виканти приступил к делу, в тайне надеясь, что ему и дальше также повезет, и он успеет во время удрать. Или, на худой конец, альв с Северянином умудрятся его прикрыть.
Послушавшись приказания Дугласа, Вивьен махом очутилась в седле рядом с Ареем. Крутя головой во все стороны, девушка могла только с ужасом наблюдать за происходящей вокруг резней. Всадник тронул коня, и вскоре они нагнали Виканти, передавшего им лошадь и с двумя оставшимися направившегося в сторону лагеря.
- Черт, куда это он? - вопрос был риторическим, так как и дураку было понятно - Серж поскакал обратно. Скорее всего, чтобы подхватить Джона - иначе, без коня, тому не выбраться.
Тем не менее, оставленная лошадь была весьма кстати, и целительница, не преминув воспользоваться предоставленной возможностью, через минуту восседала на ней, с тревогой дожидаясь остальных спутников. Пожалуй, если их не будет чересчур долго, она и сама вернется.
- Эй, он что-то ворует! Эй, ты! Вор! Вор!
Виканти вздрогнул, услышав за спиной крики. До этого все мысли Сержа крутились вокруг охраны, и то, что на него могут обратить внимание обычные беженцы, ему даже в голову не приходило. Пока никто не пытался его остановить, но все знают, насколько может быть непредсказуема толпа: достаточно сделать шаг одному и за ним точно последуют другие.
- Вот скоты, - прошипел Виканти сквозь зубы, все же собираясь нагрузить бурдюками с водой и вторую лошадь, хорошо хоть, с одной он уже успел управиться. Времени оставалось катастрофически мало, на крики беженцев могла обратить внимание охрана.
Из клубов пыли внезапно вылетел Шебен, настолько внезапно, что Серж чуть сам не угодил под копыта его лошади. Подхватив бурдюки с водой из рук обалдевшего Виканти, альв направился подальше от собиравшейся напротив толпы любопытных, крикнув, чтобы Серж тоже не медлил и уматывал.
До Виканти ни фига не дошло (соображалось в этой заварушке у него вообще туго), зачем Шебен выкинул такой трюк, но повторять дважды парню не требовалось: то, что пора уже убраться, и промедление ни к чему хорошему не приведет, он и сам понимал. Вскочив в седло, Виканти махнул вслед за альвом, держа вторую лошадь в поводу.
"Не успеют вовремя вырваться из окружения..." - страхи охватили девушку, и без того напряженную до предела. Альв и Дуглас остались там, Серж ускакал туда же...
- Молчи, не каркай! - грубо одернула спутника Вивьен, успокаивая нервничавшее животное, - воды не хватит, не успеют... Всё должно быть хорошо, не для того Джон затеял всю эту заварушку.
Как любая женщина, Вивьен ставила на пьедестал своего героя, не особо заботясь о доказательствах.
Изо всех сил вглядываясь в едва различимые силуэты на горизонте, целительнице хотелось первой увидеть приближающихся всадников, которым давно пора было появиться.
Вода была хороша. В первые минуты всё было хорошо. Прекрасно было укрыться от тяжёлых лучей солнца, наваливающихся на каждую освещённую часть тела, прекрасно было сесть не в качающееся седло, а на неподвижную землю, не вдыхать режущей ноздри пыли, вздымаемой копытами. Сесть на свободе и выпить.
В Вардамире определённо говорила усталость: то обречённое движение с колонной сейчас, когда за полдня ощущение непосредственной опасности развеялось, говорило "Видишь, как здесь хорошо. Оставайся. Оставайся здесь навсегда. Выпей."
Выпей?
Очередной глоток тёплой воды холодным комком застрял в горле.
Вардамир посмотрел на Джона. Потом на Шебена. Затем отнял ото рта бесценный источник воды и задал всем вопрос:
- Мы сделали запас воды, больше, чем могли бы. Господь нам помогал. Но хватит ли этой воды на дорогу? Может нам уже нужно начать её экономить. Боюсь, полные бурдюки могут ввести в самоубийственное искушение, на таком солнце, в такой сухой пыли. А истратить воду будет губительно. За сколько дней мы, с помощью Господа, доберёмся... куда-нибудь?
Говоря об искушениях, Вардамир не стал их расписывать. Ему сейчас хотелось ополоснуть лицо. И накалённую спину. И потребовать ещё эля, но эль с тратой воды уже связан не был, просто пустая фантазия.
Горы казались близкими и тенистыми, слегка подрагивая в начинающем подниматься от горячей земли мареве.
Буквально умирая от жажды, Вивьен приложила к губам бурдюк. Вода в нем была теплой, но для пересохшего горла казалась просто райским наслаждением. Слова Вардамира о необходимости экономить, не произвели на девушку абсолютно никакого впечатления - если спутники не хотят оставить под этим деревом ее могилки, она должна напиться вволю. Странно, что она вообще добралась сюда, не проронив по дороге ни единого слова жалобы, как могло бы быть, если бы на ее месте была другая женщина. Хотя... другую женщину, они, возможно, просто не стали бы брать с собой.
Если сейчас ей дадут еще вздремнуть хоть полчасика, будет вообще превосходно. Ноги и спина нещадно ныли, голова болела, глаза слипались. Бухнувшись прямо на землю и положив голову на согнутую руку, Вивьен постаралась задремать...
Вспомнив о том, что нужно еще и напоить лошадь, девушка открыла глаза, собираясь встать, но не смогла заставить это сделать. Глаза её буквально сами собой закрылись и она забылась неглубоким тревожным сном.
Серж даже не спрыгнул, а скорее скатился с лошади: жара и усталость измотали полностью, но садиться на землю не спешил – стоит только позволить себе расслабиться и обратно будет уже не встать, а Дуглас или Шебен все равно сейчас что-нибудь придумают, типа «напои лошадей». Хотя, может они все свалят на Арея или вообще все сделают сами?
Тень была долгожданной и необходимой, также как и вода. Напился Виканти вдоволь и остановился только когда услышал слова Вардамира о том, что надо бы экономить. Конечно, монах был прав, но Серж не удержался от сарказма:
- Что-то я не заметил Господа, который помогал нам воды набрать. Шебена, Дугласа и Фейтта видел, а вот Господа… Впрочем, если уж он так нам помогает, Вардамир, почему бы тебе не попросить у него хотя бы маленькую тучку с дождем? Все были бы только рады: и не жарко, и вода… У нас единственному человеку солнце полезно, - он кивнул в сторону Фейтта, - Может хоть загар приобретет.
Вардамир посмотрел на Джона. Потом на Шебена. Затем отнял ото рта бесценный источник воды и задал всем вопрос:
- Мы сделали запас воды, больше, чем могли бы. Господь нам помогал. Но хватит ли этой воды на дорогу? Может нам уже нужно начать её экономить. Боюсь, полные бурдюки могут ввести в самоубийственное искушение, на таком солнце, в такой сухой пыли. А истратить воду будет губительно. За сколько дней мы, с помощью Господа, доберёмся... куда-нибудь?
- Ежели кто-то вместо задницы будет пользоваться головой для мышления и обойдется без ванн, то воды должны хватить хотя бы до гор, - произнес Дуглас, как-то устало садясь подле дерева и прикрывая глаза. - А еще можно глаза раскрыть пошире и понять, что до гор доберемся только завтра.
- Что-то я не заметил Господа, который помогал нам воды набрать, - саркастично произнес Серж. - Шебена, Дугласа и Фейтта видел, а вот Господа… Впрочем, если уж он так нам помогает, Вардамир, почему бы тебе не попросить у него хотя бы маленькую тучку с дождем? Все были бы только рады: и не жарко, и вода… У нас единственному человеку солнце полезно, - он кивнул в сторону Фейтта, - Может хоть загар приобретет.
Юноша, стоявший подле своей лошади и медленно водивший ладонью по ее морде, повернулся, мгновение смотрел на Виканти, потом перевел взгляд на свернувшуюся на земле Вивьен, успевшую погрузиться в сон, вернулся взглядом к Сержу:
- Не стоит пытаться за счет других повысить свой авторитет, Серж, - в своей привычной спокойной манере ответил Арей. - Это мало, что изменит, а в твоем случае только выставит тебя посмешищем.
Джон хмыкнул, не раскрывая глаз.
- Мы все живы, Виканти, - со смирением в голосе пояснил Вардамир. - У нас вдоволь воды, мы с лошадями стали на стоянку под раскидистым деревом. Даже раненых нет. Господь несомненно помогал каждому из нас, хотя и не стал делать за нас все. Гордыня мешает тебе увидеть, что не всё ты сделал сам.
Не принимать ванны было не так сложно. Сейчас хотелось просто отсидеться, а через два дня эта утомительная жара сменится на что-то другое. С помощью Господа.
- Какой там авторитет за счет вас создашь? О чем ты, Арей? – не оборачиваясь к Фейтту, Виканти смотрел на дрожащие в мареве очертания гор, - У тебя чувство юмора вообще есть? Или оно давно атрофировалось? Если рисуешься перед Вивьен, то она давно спит.
Впрочем, спорить и перепираться с Ареем особо не тянуло:
- Может, напоим лошадей и тоже спать? – и добавил в сторону монаха, - Это не гордыня, Вардамир, это неверие. Впрочем, в твоих глазах это, наверное, еще хуже.
Горы приблизились как-то незаметно: казалось, еще вчера они громоздились где-то на горизонте, будто бы недосягаемые и молчаливые, прозванные, по заверению Шебена, Хребтом местными жителями, а утром, когда рассеялась ночная мгла, и солнце вновь начало нагревать степную почву, начались холмы, дорога неожиданно стала подниматься вверх, а не стелиться по земле, и спутники поняли, что горы оказались буквально на расстоянии вытянутой руки.
После взгорий и холмов, дорога, насколько позволяла видеть окружающая спутников местность, брала вверх еще круче, уводя к обрывам и каменным великанам, вздымающимся к небосклону в попытке дотянуться до солнца. Именно здесь, опять же по уверению Шебена, отряду предстояло пересечь Хребет, пройдя сквозь ущелье - "торговый путь", как сказал альв в тот момент, когда всадники достигли гор. Однако дорога не казалась "торговым путем", порой пропадая из виду или создавая впечатления пути, которым пользовались лишь горные пастухи, а никак не груженные товарами телеги торговых караванов.
- Проклятые горы, - выразил свой очередной вердикт Джон, приподнимаясь в седле и сплевывая под ноги коню. Что-то во взгляде северянина говорило о том, что он очень хотел продолжить эту фразу, но никто не решился задать крутившийся на языке вопрос, и Дуглас пришпорил коня, удаляясь в голову отряда, туда, где дорогу показывал Шебен, внимательно присматриваясь к окружающим их камням.
- Вивьен, - раздался голос позади целительницы. Фэйтт, не проронивший, пожалуй, ни одного слова за время после их сумбурного побега из колонны беженцев, пристально вглядывался куда-то в одну ему известную точку. - Как ты себя чувствуешь?
Казалось, Арей чувствовал себя увереннее, когда не смотрел на девушку.
Вивьен обернулась и улыбнулась из последних сил, пытаясь выглядеть спокойно и уверенно, хотя последние мили пути оказались невероятно тяжелыми.
- Нормально, - голос почти не дрожал, - у меня все в порядке. Хорошо, что дождь закончился, не очень приятно чувствовать себя мокрой мышью... Почему ты спрашиваешь? Я не жалуюсь.
Усталые мышцы девушки отдавались болью при каждом шаге животного, но целительница скорее откусила бы себе язык, чем призналась в этом. Она, конечно, и не догадывалась, что вряд ли была единственной, кто испытывал подобную боль, и в первую очередь опытный взгляд альва или северянина заметил бы с каким трудом сами животные переставляли свои ноги, тяжело мотая головами после безумной скачки сквозь ночь.
- Я чувствую себя как-то... странно, - пожал плечами Фэйтт. Это простое проявление эмоций, такое свойственное почти всем людям, странным образом выглядело неуместным в облике Арея, бывшего почти всегда незаметным и зажатым, с вечным взглядом, полным грусти и тоски. - Я так давно не пересекал Бурное море, что успел позабыть о том, как разница восточный материк от большой земли. Здесь все... другое. Даже запахи. А эти горы... они неожиданно напомнили мне о востоке, о болотах и речках. И...
Арей поежился, все также не отрывая взгляда от гор, словно ему было видно нечто недоступное окружающим.
- И еще они напомнили мне... о том... о тех... о которых мы несем весть... почему-то повеяло чем-то... недобрым... - Фэйтт попытался улыбнуться, хотя улыбка у него вышла чуть ли не такой же противоестественной, как и пожатие плечами. - Ты ведь никогда не пересекела Бурное море, и я подумал... вдруг...
Он замялся и смолк, переведя, наконец, взгляд на Вивьен.
- Нет, действительно, не пересекала, - всадница нахмурилась и взглянула в глаза спутнику, - ты что-то не договариваешь? О чем ты сейчас хотел мне сказать? - пустив лошадь чуть медленнее, Вивьен почти поравнялась с Ареем.
Услышав последние слова, Виканти пришпорил коня и догнал Фэйтта и Вивьен:
- О ком вы несете весть? Может, расскажете? Если уж это так опасно, разве не все должны об этом знать?
(Совместно с Father Monk'ом, Даной)
(продолжение...)
Арей, который открыл было рот, дабы ответить Вивьен, вновь смутился, посмотрел на Сержа и перевел взгляд туда, куда смотрел до того, как смолкнуть, разговаривая с адептом магии Жизни.
- Это... - произнес-таки он, но не закончил, замолчал.
- Очень содержательно, - протянул Виканти. - Вивьен, на самом деле, что за жуткий секрет?
Хмуро взглянув на Сержа, Вивьен огрызнулась:
- Если бы тебе надо было это знать, уже давно знал бы. Тебе никогда не говорили, что те, кто много знает, мало живут? - но, растроенная своей несдержанностью, тут же извинилась, - прости, но у меня нет ни сил, ни права, ни желания тебе это рассказывать.
Второй хмурый взгляд предназначался уже не в меру говорливому Фэйтту.
- Нет, ну, конечно, сейчас мы снова во что-то вляпаемся, как всегда получим по шее, а я даже не буду знать, ради чего, - отозвался Серж, понимая, что сообщать нечто большее ему не собираются.
- Не каркай! - голос девушки был твёрд. - Никуда мы не вляпаемся, нельзя думать о плохом. Это притягивает несчастья, - пришпорив коня, Вивьен отделилась от группы и направила лошадь вперед, желая догнать Джона.
Серж на этот раз не ответил, задумчиво рассматривая горы. Что-то правдивое в словах Вивьен все же было, и шутить над судьбой, наверное, не стоило. И так уж недавно попросил у монаха тучку, и, пожалуйста, в ответ - зверский ливень! Единственная польза: начисто отбило запах, оставшийся после блужданий по канализации Кей-Харбора.
Останавливать Вивьен Виканти не стал. Не получилось что-то узнать с первого раза - ничего, будет второй.
- Вивьен! - крикнул в спину девушке Фэйтт, но не стал догонять, посмотрел на Сержа, на поравнявшегося с ними Вардамира, снова перевел взгляд куда-то на горы. - За нами... будто следят... - произнес он уже тише, тронул коня пятками, но лошадь не послушалась, мотнула гривой, оступилась и чуть не упала, громко фыркнув и крепче кусая удила. - Вивьен!
По лицу Арея пробежала тень разочарования, когда его взгляд скользнул по фигуре Дугласа, что ехал впереди рядом с Шебеном, и юноша решился, снова пришпорил коня, устремляясь за девушкой, которая не стала догонять мужчин, а задумчиво оглядывалась вокруг, находясь в одиночестве между двумя группами всадников.
- Когда-нибудь нам придется им рассказать, если они останутся с нами достаточно долго, - догнав девушку, произнес Арей.
- Зачем? Разве недостаточно того, что каждый доберется туда, куда ему нужно? - тихо спросила целительница, устало осматривая стертые в кровь ладони. Слишком давно она не ездила верхом. Воспоминания об отце и детских годах поглотили бы ее сейчас целиком, если бы не появившийся Фэйтт.
- Вивьен, разве ты не понимаешь? - вновь попытался улыбнуться Арей. - Зачем Серж все еще держится с нами?.. Он обещал мне и Вардамиру путь на корабль, но никогда не упоминал, что хочет добраться до Столицы. Зачем ему держаться с нами, если не просто из любопытства? А Вардамир?.. Я... привык к нему, он... напоминает мне о моем... моих родителях... но зачем ему ехать именно с нами? Он верит в то, что сможет помочь, принести свет Господа, дабы осветить путь для нашей... нашего похода. Но наверняка что-то внутри него хочет узнать, что именно он освещает... А зачем мы Шебену?.. Почему вдруг он... - Фэйтт резко смолк, замолчал, словно поняв, как сильно он напоминал в своей речи осуждаемого им Джона. Юноша мотнул головой, странно улыбнулся своим мыслям, словно приоткрыв завесу к чему-то запретному даже для самого себя. - Мне стыдно за то, что я усомнился в этих людях.
Взгляд Фэйтта устремился к горам, сфокусировался на чем-то, и лицо юноши неожиданно изменило свое выражение, сменившись со смущения и задумчивости на удивление.
- Там кто-то есть... - себе под нос, словно спрашивая незримого собеседника, произнес Арей.
(совместно с Ночной странницей и Даной)
(продолжение)
Не зная, что ответить на слова проводника, Вивьен молчала, тихо покачиваясь в седле, но последние слова Арея отвлекли её от раздумий, с воспоминаний о детстве перескочивших на цели их путешествия. Уже было собравшаяся сказать о том, что они никого не принуждали и каждый вправе в любой момент покинуть их общество, девушка поглядела на Фэйтта и заметила его взгляд в сторону гор.
- А? Ты о чем? Я не расслышала... - Вивьен оглянулась в направлении, куда смотрел юноша.
- О том, Вивьен, что у нас была миссия, цель, задание и обещание на главной площади той деревни собравшимся жителям, что мы поможем. Не кажется ли тебе порой, что мы... забыли о цели нашего путешествия? И то, что эта самая цель... - юноша помолчал, словно собираясь с мыслями. - Становится слишком много людей вокруг, которые... желают знать. Или желают чего-то своего. А мы... как бы... безрассудно позволяем им находиться в нашем обществе, ехать... а ведь они... они могут вести свою игру... - Фэйтт пожал плечами, как бы смутившись собственных слов.
Целительница странно посмотрела на спутника, затем отвернулась, пожав плечами.
- Ты думаешь, они помешают нам? Ты подозреваешь кого-то или просто не о чем поговорить? Думаю, тебе стоит высказать свои сомнения... - с губ девушки чуть не сорвалось имя ехавшего впереди всадника, но она вовремя исправилась, - ...или забыть о них. Вряд ли мы сможем что-то изменить сейчас, - внешне Вивьен была совершенно спокойна, но слова Арея встревожили её - он просто боится или знает что-то, о чем ей пока неизвестно? Беспричинная паника от усталости или реальные подозрения? Но на кого? И без того сильно уставшая всадница мысленно перебирала имена сопровождавших и не находила ответа на новый, тревожный вопрос. Получалось так, что советуя Фэйтту успокоиться, она начала волноваться сама. В данной ситуации это был уже перебор...
- Разве меня станет кто-то слушать? - скорее самому себе, нежели девушке, сказал юноша. Казалось, что он вновь погрузился в какие-то свои воспоминания, переживая их снова и снова, как будто ища единственно правильный вариант развития прошедших событий. - Кому я сдался, жалкий, неопытный и слишком молодой, чтобы путешествовать в одиночку?.. Все послушают Джона. А кто-то... будет внимать ему со всем тщанием.
Последние слова прозвучали почти как укор, хотя этот укор и вышел слегка смазанным из-за понизившегося голоса и потупленного взгляда.
- Ох, только не ной, - Вивьен не выдержала и сердито взглянула на парня, - Джон заслужил авторитет не толстым кошельком и не хвастовством, а мечом и характером. А если у тебя не хватает духа даже просто высказаться...- целительница замолчала и на её лице отразились поочередно несколько эмоций, которые сложно было однозначно охарактеризовать, - прости. Если честно, я сама не знаю, что говорю. Видимо, мы все слишком устали. Не обращай внимания на мои слова. Я не хотела тебя обидеть. Но поговорить о своих подозрениях, если они есть, с кем-то все же стоит.
- Вивьен, - Арей поднял взгляд, протянул руку и дотронулся до локтя девушки. Аккуратно, нежно, стараясь не просто прикоснуться, но словно ощутить руку Вив в своей ладони. - Я ведь знаю, что тебя тревожит...
Впереди заржала лошадь, и Фэйтт резко натянул поводья своего скакуна, дабы успеть убраться с дороги скачущего галопом Дугласа.
(Совместно с Father Monk'ом, Даной)
(продолжение)
Форма облаков. Камень, сорвавшийся в пропасть. Желтая ящерка, юркнувшая при его появлении в узкую щель. Все говорило об этом.
Сколько же времени старик не видел людей? Если подумать, тот парень был еще жив, когда Йохан нашел его, но до самой смерти так и не пришел в себя, не заговорил, а на утро его тело исчезло. Приснилось, решил тогда старик. А если вспомнить более отдаленные дни, когда Йохан еще жил в пещере на северном склоне, то люди, проезжавшие этой тропой, казались тщедушными насекомыми, ползущими где-то там, далеко внизу. Крохотными и неопасными. Если бы старик решился спуститься к ним и поговорить, расспросить о происходящем в мире... Но нет, подвергать себя такой опасности он не хотел. Стоило ему приблизиться, и насекомые могли превратиться в убийц, подосланных чтобы покончить с ним. Так может быть и сейчас?..
- Я вас раскусил, - пробормотал Йохан, наблюдая за шестеркой всадников. - Хотели провести старика, но не вышло.
Он тихо рассмеялся и спрятался за камень. Солнце, то и дело проглядывающее из-за облаков, тоже говорило об этом. Йохан достал кусок хлеба и принялся его жевать.
- Им придется вернуться ни с чем, - сказал старик самому себе. - Наверное тот, кто послал их за мной, будет недоволен.
Доев хлеб, Йохан вновь выглянул из-за камня. Отряд уже скрылся из виду.
- Быстро, - хмыкнул старик.
Ему захотелось взглянуть на людей еще разок. Он легко опередил отряд и теперь дожидался их появления, забравшись в прохладную нишу, нависшую футах в ста над тропой. Люди о чем-то переговаривались, и Йохан подался вперед, вытянув шею и пытаясь расслышать хоть слово. Как будто это было возможно!
- Проклятье, - чертыхнулся старик. - Надо спуститься ниже. И они ждут от меня именно этого. Какая ирония...
Ему пришлось выжидать, пока всадники вновь не проедут мимо. Теперь он решил не обгонять их, а понаблюдать, подкравшись сзади. Йохан огляделся вокруг. Ящерка, сбежавшая при его появлении, вырвавшийся из-под ноги и скатившийся по склону камень, форма облаков - все говорило об этом.
- Я знаю, знаю, - пробормотал старик, подмечая каждую деталь, происходящую вокруг, - это опасно. Их наверняка послали за мной. Но... я так давно не встречал людей.
Возможно, для отшельника это послужило сюрпризом, или же форма облаков и ящерица подсказали развитие событий, но храп коня, который был неожиданно и жестко развернут своим всадником, дабы устремиться навстречу Йохану, являя взору всадника, который, не мешкая, обнажал длинный обоюдоострый меч, вызвало реакцию со стороны его спутников - кто-то сдавленно вскрикнул, кто-то ругнулся, кто-то натянул поводья, уводя свою лошадь с траектории движения всадника.
Последний был бородат, плечист, облачен в разрезанную в нескольких местах кожаную куртку. Взгляд мечника не сулил ничего хорошего тому, кто мог попасть в поле его зрения.
- Кажется, нас не представляли? - еще не достигая Йохана, крикнул всадник, давая понять отшельнику, что его увидели и что попытка спасти жизнь бегством чревата.
Старик попятился, но тут же споткнулся и упал. Выбросив руку вперед, будто пытаясь защититься от удара, он попытался отползти, но уткнулся спиной в твердый базальт. И вместе с тем выражение ужаса, возникшее на его лице до этого, исчезло.
- Я понял, - сказал он таким тоном, будто и впрямь постиг нечто важное, - теперь я смогу умереть.
Всадник повернул коня боком, останавливая набравшего ход скакуна, перехватил рукоять меча поудобнее, словно мысль лишить старика жизни прямо в это же мгновение показалась человеку слишком привлекательной.
- Это мы всегда успеем, - достаточно грубо произнес он. - После того, как ты раскроешь свой так не вовремя закрывшийся рот и не скажешь, какого дьявола делаешь в этих горах, имея наглость считать, что мы не видели, как ты за нами следил.
Йохан ответил сразу. Впервые за долгие годы ему представилась возможность поговорить с живым человеком, и он не хотел ее упускать. Даже если собеседник - наемник, подосланный тебя убить.
- Я уже давно здесь, - заговорил он, опуская руку. - В горах, я имею в виду. Ем, сплю, брожу по склонам и предаюсь размышлениям. Вот и все, чем я здесь занимаюсь. Если подумать, то старому отшельнику больше и нечем заняться в таком месте, как это. Разве что какой-нибудь караван забредет в ущелье, не зная, что дальше на север тропу завалило. Бедняги, им приходится возвращаться. Хотя некоторые все же пытаются пройти.
Йохан вновь поднял руку и указал на себя пальцем.
- Вы... не узнаете меня?
(с Father Monk'ом)
(...окончание)
- Чудесно, Синтер тебе в печенку, - "наемник, подосланный убить" Йохана перегнулся в седле и смачно сплюнул на каменистую землю. - Еще один спятивший. Нормальных людей в этом мире, видно, свиньи вырезали, покуда я торчал в заднице у Понтия. Старик, я тебя впервые вижу. Сунь себе два пальца в рот, потом проспись.
- Он сказал, что тропу к северу завалило, - подал голос второй из всадников, бледный юноша с каким-то странным выражением лица, словно там навсегда застыло выражение безграничной грусти. - Мне показалось это достаточно членораздельным. И не бредом сумасшедшего.
- Когда кажется, молокосос, у мамки грудь сосут... - вновь сплюнул первый.
- Нет, нет, конечно же, я не сошел с ума, - подтвердил Йохан. - Но разве тот, кто послал вас сюда... не рассказал о дороге?
Расчет старика был прост - если эти люди здесь не случайно, если они пришли за ним, то обязательно обругают своего нанимателя за то, что не предупредил. Особенно этот, несдержанный. Уж он не смолчит. И всадник не разочаровал, вновь перегнулся и сплюнул, но уже под ноги Йохану.
- К дьяволу все это дерьмо! Ты мне сдался также, как помет куриный на плече у Бранде, так что не льсти себе, у нас уже есть пара сумасшедших. Что тебе известно о дороге? Где там обходной путь?
Йохан ненадолго задумался.
- Знаю ли я что-то о дороге?.. Пожалуй. Но сначала скажите, куда вы направляетесь, чтобы я мог объяснить, можно ли туда пройти и как это сделать.
Всадник не стал отвечать сразу - неожиданно перебросил ногу через седло и соскочил на землю, грубо и резко схватив старика за грудки.
- Послушай ты, ходячая память, гребаный склад умных идей, сейчас я досчитаю до трех, и, поверь, я умею это делать, в отличие от некоторых, а потом ты раззявишь свою пасть, чтобы ответить на мой вопрос, - Йохан, наконец, смог различить акцент говорящего - северный, с нажимом на произношении буквы "р" и поднимающейся интонацией к концу предложений. Вот только странным образом эта речь звучала по-другому, нежели к тому привык отшельник. Словно... как-то иначе. Неестественно, хотя говоривший и не испытывал никаких проблем со своим произношением. - А, будучи таким умным, ты сообразишь, что нам нужно по ту сторону твоих гребаных гор. Итак, раз...
- П-погоди, п-погоди, пожалуйста, - залепетал старик. - Я все понял. Вы пришли с равнины и хотите перебраться через хребет. Я подумал, вы ищете что-то здесь, в горах, но теперь очевидно, что это не так. Я знаю, как добраться до северного склона, и уверен, что дальше дорога отыщется без труда.
- Десять проводников для одного гребаного отряда, - северянин выпустил отшельника, слегка отталкивая того от себя, отчего Йохан вновь упал на землю. - Видишь, как быстро ты умеешь соображать, когда захочешь. Туда лошади пройдут?
- То есть, мы просто верим ему на слово? - подал голос бледный юноша.
- Я не помню, чтобы задавал вопрос тебе, молокосос, - северянин даже не удостоил того взглядом, смотрел только на отшельника. - Пока что от твоих проводнических способностей толку особенного не было.
- Может, стоит хоть изредка меня выслушивать? - себе под нос, но все еще достаточно громко произнес юноша.
Мечник перед Йоханом улыбнулся. Как-то так, что у случайных прохожих нашлась бы целая кипа неотложных дел, которыми они должны были бы немедленно заняться.
- Птенец оперился, - словно старому другу, сообщил Йохану северянин. - Теперь пытается камешки в рот вставить и выдать их за зубы, ибо свои-то все повыбивали.
- Он напомнил мне о Лео, - невесть зачем сказал отшельник, оглаживая бороду. - Лео... Я не знаю его полного имени, но мы все звали его просто Лео. Это был удивительно добрый и отзывчивый юноша. Однажды я спросил его...
- Кажется, я не спрашивал о твоих прихвостнях, - перебил его мечник. - Я спрашивал о том, пройдут ли вокруг твоего завала лошади. Память куриная?
- Лошади? - подумав о чем-то своем переспросил Йохан. - Нет, лошадей лучше оставить. На тех тропах как бы самому ног не переломать.
- Паскуда. Дерьмо. Яйца Синтера, чтоб ему... - северянин пнул маленький камешек носком сапога, запустив импровизированный снаряд в сторону. - Альв!.. Какого Хаоса ты выбираешь самые паскудные из всех паскудных пути?!
- Ругань делу не поможет, Джон, - вновь подал голос бледный юноша. - Тем более сейчас, когда у нас на хвосте...
Названный Джоном подскочил к юноше, схватил его за ногу и грубо стащил с коня, отчего бледный неловко упал и, судя по возгласу, болезненно ударился локтем о камни. Северянин не дал тому опомниться - схватил за плечо и вдавил юношу лицом в землю:
- Еще раз захочешь тявкнуть, отойди на пару верст и там удавись. Мне руки о тебя марать не хочется, - Джон выпустил юношу, обернулся к Йохану: - Первое - как в этом богами забытом месте называют такое дерьмо, как ты? И второе - сейчас ты соберешь свои вещи и поведешь нас по твоему пути. И если ты вздумаешь, что ты умнее нас всех, я прослежу за тем, чтобы ты собственную кожу ел на моих глазах. Ты меня понял?
(совместно с Тотом)
Серж не встревал в чужой разговор, просто слушал.
Отшельник? Даже он сам бы не стал так уж доверять выжившему из ума старику, страдающему манией преследования. Заведет в западню, да еще и без лошадей, и бросит, решив, что расправился с врагами народа. Впрочем, здесь Серж не особо волновался: северянин и сам далеко не дурак, разберется.
Волновало другое – то, что так и не было произнесено. Что бы сказал Арей, если бы Дуглас его не остановил? «Тем более сейчас, когда у нас на хвосте...» Кто? Не имперцы же… Ради нескольких сбежавших не пойми куда, они караван не бросят. И даже если сам караван двинется в этом направлении, догонит он их еще не скоро. Тогда в чем дело? В первый раз Арей не договорил, сейчас ему заткнул рот северянин.
Ситуация напрягала, но вопросы так и оставались без ответов.
Кряхтя, старик поднялся с колен и прислонился спиной к покатому валуну. Спрятав руки в широкие рукава, он заговорил:
- Зовут меня Йоханом. По крайней мере, мне так кажется. Не помню, как давно я решил оставить мирскую жизнь и поселиться здесь. Да и какова была причина, тоже. Порой я думаю, что выбор тот был сделан за меня кем-то другим. Быть может, я бежал от злых обстоятельств? Или же тот, кому я служил и чьи ожидания не сумел оправдать, отдал мне приказ исчезнуть с лица земли? Разные картины прошлого посещают мой утомленный временем рассудок, и я не возьмусь сказать, что из этого было на самом деле, настолько видения противоречивы.
Старик замолчал, склонив голову. Внезапно он вскинул подбородок и заговорил вновь:
- Но я собирался рассказать все, что знаю о перевале. В предгорьях, там, откуда вы пришли, когда-то жило племя ведогонов. Каждую весну они спускались в долину, где пасли скот и обрабатывали землю, а с наступлением холодов вновь поднимались в свое горное селение, защищенное от ветров скалами и согреваемое горячими источниками. Как-то в конце очень снежной и холодной зимы мужчины племени спустились с гор, чтобы осмотреть долину и выбрать подходящее для летней стоянки место. Когда они вернулись назад, перед их взорами предстала чудовищная картина: дома были разорены, тела убитых соплеменников задубели на морозе, видно было, что оставшиеся в поселении мужчины пытались дать отпор, но не сумели защитить детей и женщин. Еще свежие следы вели на север, через перевал и озверевшие, жаждущие мести ведогоны бросились в погоню. Однако вскоре начался сильный снегопад, и продолжать преследование стало невозможно. Говорят, в тот момент, когда ведогоны поняли, что убийцы уйдут от наказания, они все разом лишились рассудка. Кто-то упал на лед, потеряв волю к жизни. Другие уходили в метель, где их ждала смерть в виде скрытых снежным маревом провалов и крутых скатов. А некоторые принялись рвать глотки собственными пальцами. И тогда их души, - голос старика повысился, - покинули тела через раны на шеях. Нет хуже смерти, чем от перерезанного горла. Так говорят. Человек, лишившийся души таким поганым способом не может обрести покой. И ведогоны, извергая проклятия и кровь в морозный воздух, один за другим превратились в демонов. Духов слепого отмщения. С тех пор они рыщут в поисках тех, кто истребил племя и любой, кто идет этим перевалом на север, подвергает себя страшной опасности. Обвалы здесь унесли больше жизней, чем любая из разбойничьих шаек по ту или эту сторону гор. Особенно опасно во время дождя или снегопада. Люди останавливаются, чтобы переждать непогоду и их лагерь сносит оползень. Да, так и бывает.
- Но вот что странно, - продолжал Йохан, огладив бороду и вновь спрятав руку в рукав, - здесь есть два перевала. Если вернуться к низовьям и идти на запад три дня, то можно увидеть другой путь, ведущий через горы. Знающие об этом правят караваны прямиком туда. А остальных отчего-то манит эта дорога. Не иначе злой рок движет людьми.
Вивьен молчала, наблюдая за мужчинами, а в душе у нее бушевал ураган чувств. Крепко стиснув зубы, она глядела на выходки Джона, пытаясь найти ему оправдание и не находя его. Арей не был таким сильным и мужественным, как Монета, но это ведь не повод, чтобы так унижать парня. Сочувственный взгляд в сторону Фэйтта - это все, что она могла себе позволить в данных обстоятельствах, не боясь унизить молодого проводника еще больше. Его последние слова, обращенные к ней, все еще звучали у девушки в ушах: "Я ведь знаю, что тебя тревожит..." Усилием воли она постаралась прийти в себя и вслушаться в то, что говорил встретившийся отшельник. Печальная легенда о племени ведогонов произвела на целительницу достаточно сильное впечатление, чтобы с нетерпением и страхом ждать реакции Дугласа. Впрочем, на то, что он выберет возвращение на более безопасный путь, она не рассчитывала. Она знала, что этого не случится. Безопасных путей для них нет. Однако его сила и мужественность давали хотя бы ощущение того, что он справится с любой трудностью, вставшей у них на пути, как это было уже не раз. Страх, подобравшийся было к душе, отступил. Конечно же, он примет лучшее решение, и если им вообще суждено добраться до пункта назначения, они туда доберутся. Этим он слишком походил на ее отца и доверие Вивьен к его действиям смешивалось с горечью воспоминаний. Переведя взгляд на старика и внимательно рассмотрев его, она задумалась - а стала бы она сама верить ему? Отшельник выглядел достаточно странно для этих мест - борода не была похожа на запущенную поросль и одежда не походила на лохмотья, хотя и выцвела на солнце...
Несмотря на свою неприязнь к методам Джона, девушка безоговорочно верила ему и в любом случае поступала так, как он решил. Успешность предприятия в сто крат важнее ее чувств. Если он доверяет этому бродяге - так тому и быть. А вот Шебен, похоже, сомневается в искренности Йохана. Хотя лично ей он тоже не слишком-то нравился, последнее слово будет за северянином.
совместно с Father Monk'ом, DarkElf'ом, Ночной странницей и Даной
написано 6-го сентября
Удивительно, но свое решение не слушать старика Дуглас принял так легко, будто вовсе и не планировал сначала поверить ему. Вивьен окончательно запуталась: значит, это все была лишь игра на публику? С какой целью? Или у Джона, точно так же, как и у всех, нет уверенности в том, что на самом деле лучше делать и он злится, понимая, что все ждут именно от него правильного выбора? Или ответ на вопрос, заданный Шебеном, что-то изменил? Почему он решил, что отшельник врет? Спрашивать об этом целительница, разумеется, не решилась, молча ожидая, когда отряд продолжит свой путь. Исподволь наблюдая за северянином, девушка пыталась понять, что скрывается за его нарочитой грубостью и резкостью. Поспешных выводов делать она больше не станет...
Все тело ныло, требуя отдыха, спина, казалось, скоро просто переломится. Поморщившись, Вивьен поерзала в седле, пытаясь найти удобное положение. Главное - не показать, как ей тяжело. Сама напросилась в это путешествие, никто силой не тянул. Сдаться и пожаловаться на свое состояние не позволяла гордость. Хорошо еще, что есть лошади, ведь пешком догнать мужчин, шагая в гору, ей будет ой как трудно...
...Идти без лошадей по козьим тропам будет ой как трудно. К тому же, их маленький отряд буквально разрывался на части. Дуглас сейчас в бешенстве, и, хотя не пойдёт на смертоубийство, готов кого-нибудь покалечить. А отряд из запуганных людей, тащащихся за подгоняющим их тумаками вожаком даже на лошадях и с водой не пойдёт далеко. Тем более, что Дуглас не просто зол, он... кажется, боится. "Когда у нас на хвосте..." Если они на хвосте, то даже если прямая дорога чиста, стоило бы на время скрыться в горах. С такими сомнениями приступил к попытке Вардамир. Может Дуглас злится ещё и от сомнений в своём решении, может. Вардамир же вместо злости применит оружие Господа своего:
- Джон, ты прав. Господь создал всех свободными. И нам следует следовать замыслу божьему и не неволить друг друга. Ты волен немедленно отправиться к перевалу. А я могу исполнить свой долг, дать утешение страждущему и, возможно, воспользоваться его знанием дорог. Также и каждое дитя Господа должно с почтением принимать дар свободы воли. - Последняя фраза была не для Господа, а для публики. Вардамир громко предлагал отделиться от отряда Дугласа и двигаться горными тропами. И, чтобы подчеркнуть свои слова, Вардамир потянул поводья в сторону, принуждая лошадь сделать пару шагов в сторону от спутников, в сторону Йохана.
(продолжение...)
- Прости, отец мой, - красноречиво говорил взгляд Фэйтта, когда он взбирался на коня, дабы последовать за остальными, что собирались продолжать движение к перевалу.
- Пастух, - донесся голос Дугласа, - возьми у святоши лошадь, чтоб он ей поводья ненароком не оторвал. Пусть снимет бурдюки с водой и себе что оставит, а лошадь ему ни к чему. Он же святым духом питается, или Господь его кормить будет.
- Они никогда нас не нагонят, ежели... - попытался сказать Арей.
Джон повернулся в седле.
- Первое, кто-то спрашивал твоего мнения, пастух? Второе, кто-то говорил про то, что они должны нас нагнать? Третье, заткнись и сделай миру одолжение - перестань разевать свой рот. Кроме указаний направления, оттуда более ничего дельного никогда не вылезает.
Вивьен ошарашенно переводила взгляд с Арея на Джона. Неужели они вот так бросят здесь священника? Девушка понимала, почему Дуглас направляется к перевалу, не доверяя Йохану, она, если честно, тоже сомневалась в его словах, но такое решение в отношении Вардамира возмутило ее до глубины души. Если он когда-то подводил их - это вовсе не значит, что сейчас надо бросить его тут без шанса на спасение. В глубине души девушка не воспринимала жестокость и так же, как когда-то против отца, сейчас она готова была взбунтоваться против Дугласа. На месте священника мог быть любой другой, это было не столь важно. Уставшая и слишком долго молча сносившая все тяготы пути, целительница не сдержалась и громко воскликнула:
- Нет! Ты не можешь так поступить, Джон! Почему все молчат? Нас эта лошадь не спасет, а вот Вардамиру это твое решение может запросто стоить жизни! - нахмурившись и упрямо вздернув подбородок, Вивьен смотрела в сторону Монеты, не трогаясь с места.
- Может он, может, - ухмыльнулся альв, поднимаясь на ноги. Шебену, как в общем-то здесь постороннему, чхать было на всех в равной мере. Малость раздражала только задержка в пути. - И правильно делает. Нужно двигаться дальше.
(совместно с Father Monk'ом, ores'ом, DarkElf'ом и Даной)
- Послушай, святой отец, не дури! – Виканти обернулся в сторону Вардамира, - Этому бродяге не нужны ни твоя проповедь, ни твое утешение. Он без нас обходился прекрасно все это время. И дальше проживет, поверь! Оставаться здесь бессмысленно. А утешение лучше прибереги для действительно страждущих: если мы минуем перевал, может, по ту сторону такие и найдутся.
До сих пор Серж молча наблюдал за происходящим. Насчет выбора пути он был целиком и полностью за северянина. Лучше три дня верхом до нормального перехода, чем ползти пешком не пойми куда за выжившим из ума стариком. Йохану Виканти верил где-то так процентов на пять, как и любому первому встречному, а этот «встречный» после сказок про демонов явно имел еще и проблемы с рассудком. Впрочем, выбери и Дуглас и Шебен более короткий путь в сопровождении старика, Сержу бы пришлось смириться и идти со всеми – обычный инстинкт самосохранения. Но вот Вардамир… К его присутствию уже все успели привыкнуть, и, Вивьен права, как-то нелепо и жестоко было бросать священника на середине пути, где шансы на выживание неумолимо стремились к нулю.
- Дался вам этот святоша, - Шебен вернулся к своей лошади и одним махом оказался в седле. Животное фыркало, било копытом, но было заметно, что конь устал и долго не протянет. Особенно без приличного корма и отдыха. Оставят они Вардамиру лошадь или нет, спускаться с перевала всем скорее всего придётся пешком. - Пусть идёт куда хочет, его дело. А лошадь ему на козьих тропах точно ни к чему. Она там не пройдёт.
- Хоть от одного за версту не тянет дерьмом, ибо он знает, что можно и в кусты по нужде ходить, - произнес Джон, глядя на альва. - Время зря теряем. Нам не нужны лишние рты, готовые возле каждого встречного останавливаться и от религиозной чуши разбухать, не удерживая свой понос внутри. Много толку от него было в Даэлле? А в Кей-Харборе он нас через дерьмо провел? Или, может, сраных имперцев уговорил оружие положить, да гребаной водички нам налить, конями поделившись, чтоб им все боги севера в глотку смердели? Даже от молокососа толку больше. А речью складной блевать может и этот придурок, - кивок в сторону Виканти. - Одного мне за глаза хватает. Поехали, Альв. Здесь воняет так, что сейчас стошнит.
Дуглас тронул коня пятками.
Альв молча пожал плечами, мол ни добавить ни убавить, и, в очередной раз отметив для себя маниакальную тягу Дугласа к сквернословию, повернул лошадь на дорогу, уводящую дальше в горы. Короткий взгляд в сторону пока не сдвинувшихся с места попутчиков убедил Шебена, что несмотря на долгие разговоры, с одичавшим бродягой останется разве что святоша. Остальным, по мнению альва, ещё хватало благоразумия.
(совместно с Father Monk'ом, ores'ом, DarkElf'ом, Ночной странницей)
Вив не могла выхватить оружие и приготовиться к бою, и это ощущение своей беспомощности было чуть ли не хуже, чем ожидание неизвестности, грозившей всем им гибелью. Призраки или нет, но кто-то же сотворил все это с теми, что ехали на телегах... Холод пробирал до костей, и целительницу била мелкая дрожь, но губы были упрямо сжаты, а серые глаза, как всегда, холодны и бесстрастны. Стараясь держаться поближе к Дугласу, она внимательно оглядывалась по сторонам. Что бы не происходило между ними, свое место за его спиной она бы никому не отдала. И не только потому, что там было безопасней, как раз наоборот, просто ни ссоры ни беды не могли изменить того, что его жизнь была ей дороже всех остальных. Сколько раз их маленькому отряду грозила смертельная опасность, сколько раз она кляла его на чем свет стоит, сколько раз... Не стоило об этом и думать. Он рядом, и пока она жива, он тоже будет жить. В тысячный раз она лишь пожалела о потере сумки со снадобьями, но утешало то, что её магические силы восстанавливались, несмотря на усталость, а значит, чем-то помочь она все же сможет...
Пространство вокруг тонуло в тумане, и как Серж ни старался, рассмотреть ничего дальше открытого кусочка дороги не мог. В демонов не верилось, и в россказни выжившего из ума старика, естественно, тоже. О том, что здесь произошло, оставалось только гадать, слова альва практически ничего не разъяснили. Из осторожности Виканти старался держаться поблизости от Шебена: все-таки доверял он ему больше. Пусть Дуглас и отличный воин, и дрянь любую учует за версту, но случись что, бросит, как лишний балласт, это точно.
Стоящая вокруг неестественная тишина сводила с ума. Серж глянул на кровавые следы возле телег и отвернулся. Меж лопаток пробежал холодок, сердце бухнулось куда-то вниз. Вот и не верь в предчувствия! Парень невольно порадовался, что до сих пор не выкинул булаву, врученную ему альвом еще во время побега из каравана. Хоть какое-то да оружие! Хотя… Виканти слабо представлял, как, размахивая сей штуковиной, сможет размозжить кому-нибудь башку. Ну, не умел он этого как истинный городской житель, не обученный военному ремеслу! Да и не требовалось до сих пор. Называется - сбежал из Даэллы: там бы повесили стражи порядка или прирезали свои, но и здесь не лучше: что не шаг, кто-нибудь так и норовит отправить на тот свет! Не везет, так не везет!
От мерзкой погоды, хотелось надеяться, что именно от нее, трясло капитально. Холод с изморосью – что может быть хуже? Поэтому Виканти быстро среагировал на слова альва о том, что неплохо бы запастись теплой одеждой. Спешившись, парень быстро запрыгнул на телегу и, стараясь не вляпаться в кровь, извлек из мешка, вспоротого альвом, куртку из дубленой овечьей кожи с мехом на внутренней стороне. Накинув ее на плечи и прихватив подбитый мехом плащ, спрыгнул с телеги обратно. Задерживаться здесь как-то не хотелось, особенно, если вспомнить, что кто-то там, по словам Шебена, может вернуться.
- Вив, держи, вдруг пригодится, - Серж подошел к Вивьен, протянул девушке плащ, и, не дожидаясь ответа, вернулся к своей лошади, торопливо жевавшей рассыпанное из мешков зерно.
- Ну, да. Конечно. Пришли с воздуха… Сейчас на нас спикирует стая кровожадных стукнутых на голову ворон, в голодные годы подрабатывающих демонами, - съязвил Серж, пытаясь оттащить упирающуюся лошадь от рассыпанного зерна. – Вы серьезно?
Он обернулся к альву и северянину. Недовольно нахмурился: судя по их встревоженному виду до шуток было далеко. В сказки и мифических тварей Виканти давно не верил, в образ истощенных безумцев, несущих бред про конец света на городских площадях, ни Шебен, ни Дуглас не вписывались, поэтому реакция мужчин показалась Сержу, по меньшей мере, странной. Нет, он был абсолютно согласен, что сматываться отсюда надо как можно быстрее, но представить, что что-то там хищное и демоническое парит в тумане, воображение категорически отказывалось.
- По-моему, у кого-то с головой не все в порядке, - буркнув себе под нос, Виканти вскочил в седло. – Полоумные старики – это, видимо, заразно…
Прекрасные глаза виконтессы Женевьевы Асти блистали бриллиантами чистейшей воды. Они манили и звали за собой, точно звёзды - путешественников. Они обещали ласку, сок гранатов на зелёной траве и жемчуга на деревьях. Они томили и заигрывали.
И плавали в воздухе, густом от сладковатых ароматов сандала и муската, приглушённые звуки Третьей Симфонии Аурео Гало... Песня Лючии...
И плескалось в тонкостенных кубках дорогое клубничное вино... растекаясь от неосторожных движений по тёплым переливам древесины самшитового столик... и по тёплой же плоти жаждущих ласк бёдер виконтессы.
И губы её, подобные лепесткам роз, как написали бы восточные лирики, нежными прикосновениями ласкали обнажённый торс, спускаясь ниже, ниже... пока с дикой кровожадностью не впились в бок выдирая из них кусок отточенными зубами...
И выпихивая из грёз к безжалостной реальности.
Ибо вывели, было пожалуй слишком оптимистическим описанием того беспомощно-провисшего состояния, в котором Багульник приобщился к радостям возвращения в сознание. Зажатый цепкими руками стражей, оставляя непослушными ногами змеистый след в пыли Коной Кобурн-младший представлял собой плачевное, если не сказать жалкое зрелище. Тем паче, что рывок и движение снова заставили, схватившуюся было коркой, рану в боку плакать мелкими красными слезинками.
Если обладатель небесных грустных глаз и присматривал за своим новым протеже, то он никак себя не проявлял. Зато проявили себя четыре силуэта, вроде конные - в таком состоянии, в котором Багульника явили перед их очи (должны же были у них быть эти самые очи), он кроме силуэтов ничего и не видел.
- Пииить - прохрипел Конрой Кобурн-младший. - Пиить
Это вам уже не Песня Лючии. Это вообще не мальчишески-звонкий, интригующий и хрупко-серебристый Аурео Гало. Это волынки и фаготы Северина Манхейма. Концерт духовых с кларнетом и партией для женского голоса.... Большой академический зал....
Багульник тряхнул головой отгоняя призывные зовы зыбкого забытия и постарался сфокусировать взгляд на всаднике. Удалось это отнюдь не с первого раза, да и успех вряд ли можно было назвать полным - ухватить и оставить в памяти лицо не получалось. Стоило моргнуть или просто на краткий миг задуматься и оно снова становилось чужим и незнакомым.
Отчего бы именно сейчас обладателю небесных глаз вновь не посмотреть с тоской на грешный мир и не отверзнуть уста Конроя Кобкрна-младшего, дабы хляби пламенного красноречия не поглотили окружающих?
"Ага и отдать небесам душу на, теперь уже не промахнувшемся мече"- саркастично проскрипел внутренний голос.
Вода освежила, точно иссохшую землю, голосовые связки, что было благом, ибо не дай ему напиться, конники не услышали бы иного ответа, кроме мычания при всём желании.
Нетерпение в глазах вопрошавшего нарастало.
- Имею честь прозываться Конроем Кобурном-младшим, если сие угодно вашей милости. Сюда же пришёл сопровождая от погрома странствующего священника. Здесь... - Багульник закашлялся и застонав попытался в руках стражей изогнуться прикрывая поражённый мечом бок - лучше у них спросите, отчего мирных путников гонят точно скот на бойню...
В детстве, до того как в двенадцать лет оно кончилось, умчавшись быстроногой звонкоголосой девчонкой в такие дали, откуда предки взирают на потомков с неодобрением и завистью, Конрой Кобурн-младший считал приятелями всех, с кем общался. Даже друзьями считал, обесценивая с детской непосредственностью и наивным невежеством и слово это и понятие. Ну хорошо, может и не всех - того же Свороти-челюсть Багульник не назвал бы товарищем ни за какие коврижки. За десять орехов в патоке не назвал бы. За сотню таких орехов. Даже за поцелуй Эмили Флайт!
Позже, жизнь усмехаясь кривой ухмылкой цирюльника-зубодёра, сделал поворот настолько крутой, что всё изменилось с точностью до наоборот. Назвать друзьями, да что там друзьями - приятелями своих "коллег", у Багульника не повернулся бы язык. Товарищи! Товар ищи! И искали. Причём нередко так, что потом "пачканные" вещи сносились к выжиге. А товар (хабар с наваром, как зубоскалили эти самые "коллеги") сдавались барыге на углу Топорной и Молотобойной.
И предложение обладателя властного голоса и хозяйского жеста руки рассказать всё о приятеле-священнике, было, мягко выражаясь спорным и неоднозначным.
Да провались Вардамир этот в огненные ямы. Или нет, пусть его пастырь небесный, возьмёт его к себе и примет в своих чертогах и оставит рядом. Пусть ошую, пусть одесно воссядет Вардамир на троне от Господа в золоте, парче и адамантах. Пусть. Конрую Кобурну-младшему было не жалко раздавать в немыслимой щедрости не принадлежащие ему дары, только бы пусть Вардамир больше никогда не появится в его жизни.
Мечтам же сбыться видимо было не суждено. Так же как сам священник постучав в дверь уже однажды изменил жизнь лютниста, так сейчас имя его вновь торило дорожку в неизвестность.
Пурпурная прозрачная муть перед глазами и гречь во рту возникли одновременно. Бухнуло, точно сорвавшись на вскрик сердце. От бока до горла прошила тело острая игла боли.
Багульник застонал и взглянул на вновь теряющего терпение конника.
- Не желая вызвать гнев его милости, спешу заметить, что священника я встретил в Кей-Харборе незадолго до погрома. Он попросил проводить до Грузовых ворот, а поелику я пребывал в праздности, счёл не сложным оказать сию услугу пожилому человеку...
Голос Конроя Кобурна-младшего становился всё тише, а перед глазами прозрачный пурпур сменялся нездоровой серой мутью.
То, что Дуглас нервничал, было заметно невооруженным глазом. И это было странно. Очень странно. На протяжении всего пути Вивьен видела много разных эмоций на его лице, но вот такую - первый раз. Не задавая лишних вопросов, стараясь не отвлекать его, она без лишних напоминаний соскочила с лошади, отправив ту спокойно шагать дальше, и молча присела на корточки неподалеку от Джона. Она будет рядом. За спиной. Чтобы в любой момент оказаться рядом. То, что он будет в самом опасном месте, её не тревожило. Сколько всего уже позади.
Все их ссоры отступили на второй план. В том, что Дуглас не ошибается, предчувствуя нападение, девушка не сомневалась. У него буквально звериное чутье на опасность. Туман и тишина были бы умиротворяющими, если бы не слова Монеты. В груди росло напряжение. Жаль, у нее нет оружия. Как всегда, она будет ему только лишней обузой. Изо всех сил стараясь услышать что-либо необычное, Вив слышала только цокот копыт удалявшихся лошадей.
Виканти хоть и слабо понимал происходящее, но с лошади спрыгнул и запасы воды тоже снял. Как бы он не переваривал Дугласа за вечные придирки и хамство, но его нюху на опасности он доверял. А если уж Северянин еще и напуган (что особенно странно), то точно жди беды. Даже альву и тому стало не по себе, Серж это видел, поэтому спорить и задавать лишние вопросы не стал (хоть и очень тянуло это сделать), все равно не ответят – не до него.
Туман заволакивал все вокруг, и Виканти благоразумно держался поближе к Шебену и Дугласу, почему-то стараясь даже дышать как можно тише, чтобы не нарушать царящее вокруг безмолвие.
« Ну, какие Там могут быть создания?» - навязчиво вертелось в голове.
То ли подействовало наконец искусство тех фигур в красных туниках, что прошли тенями по краю сознания и которых, если память подводила, именовали змееборцами. То ли организм лютниста в великой жажде жить сам взялся исцелять себя, покамест разум пребывал в отключке. А может статься, что злое палящее солнце степи скрывшееся в пелене туч и от того переставшее мучить жаром навроде огненных ям, только чувствовал себя Конрой Кобурн-младший относительно сносно. И что ещё интереснее ощущал не бесконечную жажду, а далёкий покамест зов голодного брюха, что даже радовало - раз есть хочется, значит поправляешься. И значит остаются шансы сыграть на мандоле Бернарда Странника.
Багульник возвёл очи горе, словно желая поблагодарить обладательницу небесных глаз за нечаянное (или сознательное) покровительство, а когда опускал долу, то зацепился своим взглядом за колючий, точно острога, пытливый взгляд черноволосого.
И дался ему этот Вардамир.
- Позвольте выразить благодарность вашей милости, за спасение скромного музыканта - разумеется "милость" ожидал куда как иного ответа, но стоило выиграть несколько мгновений и поразмыслить. - Могу ли я, не навлекая на себя гнев его милости, поинтересоваться именем своего спасителя?
Чистый, чуть ли не младенчески невинный взгляд спасённого вновь обратился в сторону своего героя.
... а мысли неслись рысаками... гончей сворой неслись мысли...
Лёгкий акцент, серые глаза... запад. Скорее всего он родился на западе. Тогда какого хрена он забыл здесь?
Имперцами командовал, как своими батраками. Военный? Почему без доспеха? Почему вообще без какого-либо элемента мундирности? Военные это любят. Они падки на это, как галки на блестящие предметы...
Свиты нет. Те кто с ним, скорее наёмники... В седле сидит уверенно. но это уверенность частой практики... И сидит кстати тоже скорее как рождённый на западе...
Кто ж ты такой, твоя милость сероглазая?
Солдаты его приказы не оспаривали. Знают в лицо? Важная шишка? Важная шишка лично приехала в степь разыскать священника? Кто ж ты такой, Вардамир? Или... или не Вардамир! Монета, чтоб тебе! Нее-ет. Это был не бред. Господин Джон Дуглас, или как там тебя теперь величают... Это тебя я видел в колонне и это с тобой проклятый священник давал дёру, пока несчастный лютнист падал под ноги обезумевшей толпе.
Нет, ваша милость. Не важная ты шишка. Ты секретник. Рабочая лошадка. Ищейка с немалыми полномочиями. Интересно только чей.
Один из тайных кабинетов? Двойной агент?
Небо! Я так давно отошёл от этого, что... Года полтора назад было последнее дело.... в этой сфере - это очень много.
Вардамир... как же я олух, сразу не допёр!
... Здесь даже пламя свечей было каким-то тёмным. Сумрак клубился по углам и казалось что в нём носятся жуткие аморфные сторожевые псы, ограждающие комнату от нежелательных вторжений
- Паролей не будет. Можете считать это своеобразным отпуском - под низко опущенным капюшоном вида лишь полуулыька, даже скорее намёк на оную.- Помните вы в любой момент можете быть призваны. - Экстренная связь через Церковь...
-Потому я спешно искал проводника из города, и в Церкви Господа нашего мне дали твое имя, с полной, - по губам Вардамира снова проскользнула улыбка, - характеристикой, что за человек этот Конрой Кобурн-младший....
Или это случайность?...
А взгляд, полный прозрачной чистоты горного ручейка, продолжал отражаться в серых глазах его милости.
Вивьен замерла, не в силах пошевельнутся. Какое-то время ей казалось, что все это просто дурной сон, что такого не может быть, и девушка, чуть привстав после падения, потерянно сидела с остановившимся взором, внимательно вглядываясь словно куда-то внутрь себя, пытаясь найти причину таких жутких галлюцинаций.
Потом встала, нетвердым шагом подошла к мечу и молча упала возле него на колени. Бессмысленным взором глядя на оставшееся без хозяина оружие, нахмурившись и слегка покачиваясь, попыталась осмыслить произошедшее. Не может быть, чтобы вот так вот все закончилось. Чтобы Джона в какие-то секунды не стало. То, что вернуть его не удастся, сомнений не вызывало. В груди возникла не просто пустота - черная бездонная пропасть.
Потихоньку начало приходить понимание того, что это все не сон, и Вив сжалась от нахлынувшей боли. Она ничего не видела и не слышала. Где были остальные, что они делали - ей было невдомек.
- Джон... - одними губами прошептала целительница, и тут нервы не выдержали. Из её уст готов был вырваться крик отчаяния...
- Тш-ш… - прошипел в ухо Вивьен Серж, ладонью, на всякий случай, прикрыв рот девушки. Вот только не сейчас поднимать визг!
Ни слова больше не говоря, он поднял Вивьен на ноги, буквально силой подтащил к своей лошади и затолкал в седло. Намеки альва он прекрасно понял, но пешком девушка вряд ли далеко уйдет, это любому было понятно, а бросить ее здесь… Вот если бы еще Виканти сам знал, почему так не сделал! Но он не знал. Трезво мыслить в экстремальных ситуациях Серж не умел, поэтому делал лишь то, что первым приходило в голову, а так как первой мыслью стало «забрать и Вив и свалить подальше, пока Нечто занято лошадью Шебена», то так он и сделал, т.е. вскочил в седло вслед за девушкой и направил лошадь во весь опор обратно в сторону телег – туда, куда уже задал стрекача альв. Получится – не получится… Оставаться на месте – уж точно не выход!
Элджернон Эксмурт писал свою музыку в те редкие минуты, когда ощущал вдохновение. По его словам, в эти минуты он был флейтой, на которой играет Бог. Творения созданные Эксмуртом в эти мгновения, поражают воображения - ощущение, что тебя подхватывает и несёт мягкий, тёплый пахнущий розами и апельсином поток, неизбывно. Однако зарабатывать на жизнь музыкой, положившись лишь на капризное вдохновение...
Многие вещи Эксмурта отличались тем, что их можно было доиграть, скажем до середины. Однако после определённого оборота, возможность эта - терялась.
Сейчас Багульник чувствовал себя, как на концерте в скучающем зале. И парит в полумраке, в дрожащем над сотнями свечей воздухе, звуки "Бесконечного сна".
Эрагон, или как там уж его звали на самом деле и сам Конрой Кобурн-младший, в четыре руки проиграли все возможные пути к отступлению. Дальше или молчать или выводить разговор в колею общеизвестной правды.
Лютнист тяжело вздохнул и с грустью подумал о времени своего своеобразного отпуска.
- Не сочтите за дерзость, сударь мой, Эрагон, однако ж напомнили вы мне тётушку Гортензию...
Тётушкой гортензией в шутку и заглазно именовали Гельмута ван Корфа. Его герб состоял из чёрной гортензии на красном фоне. Если секретная его милость Эрагон имеет хоть какое-то отношение к "орлам", то про это прозвище самого главного из них, он точно в курсе.
А Вардамира надо сливать. Найти его следы проще простого, так что этим признанием Багульник не испортит ничего...
- Священника, просившего моей помощи звали Вардамир. Это пожалуй всё, что я на данный момент могу вспомнить о нём. Выходили мы с ним через Грузовые ворота, так, вряд ли он пришёл с этой стороны. А событий в пути столько, что и словом перемолвиться было трудно... Разве что торопился он очень. Или за жизнь свою опасался...
(с НС)
Немного отойдя от шока, Вивьен, наконец, поняла, что её спасли и увезли. По щекам потекли слезы.
- Зачем ты это сделал? - обратилась она к Сержу, - бросил бы меня там, человеком больше, человеком меньше... Я пойду его искать.
«Зачем? Вот если бы еще самому это знать…» - Виканти неопределенно пожал плечами.
- Кого ты искать собралась? И где? Не смеши… - сочувствия в его голосе не слышалось, больших симпатий к Дугласу Серж не испытывал: вел, охранял – хорошо, можно было и ругань потерпеть, но идти невесть куда искать и спасать… Нет уж, увольте.
Вив шмыгнула носом, и, глядя на костер, ответила Арею неожиданно спокойным, почти лишенным всяких эмоций голосом:
- Он жив. Просто если это не так…
- Если это не так, мы все равно ничего не изменим, - оборвал Серж и сменил тему разговора. – Так что там с вашей миссией? Хотелось бы знать, что еще нас может ждать впереди. Едем-то вместе…
Виканти взглянул на Шебена, пытаясь уловить хоть какие-то оттенки эмоций на лице альва. Неужели тому совсем не интересно узнать, что здесь происходит?
Но в разговор опять влезла девушка.
- А что с миссией? Она-то тут при чем? Не думаю, что эти события хоть как-то связаны с целью нашего путешествия, - заметила она несколько отчужденно, погруженная в какие-то свои мысли.
Совсем недавно, когда он ещё был скромным лютнистом, Конрой Кобурн-младший, сравнил бы случившееся с казусом Артура Хемстредта - гениального вилуелиста, который однажды начал партию Морского Старца из шуточной музыкальной пьесы, в поминальном концерте для струнных.
Сударь Несс не был "орлом". Вряд ли он вообще был кем-то из "своих". Хотя...
Рвали кони-мысли версты. И разлетались из-под копыт, точно комья земли - сомнения.
Стал бы "орёл" так позорно вестись только на "тётушку Гортензию"? Допустим. Но тут же светить имя начальника незнакомцу не прокачав его?! Или это наоборот игра в поддавки и его хитрожо...хмм... умная милость, косит по дурочку. Кто в конторе Багульника знал о "тётушке"? Да все знали. А кто использовал? Вооо-т. В квартете шестиструнных гитар шестиструнная гитара не отличие. Да боги милосердные, вразумите...
Допустим он левый. Может он знать имя Гельмута. Легко - "орлы" не гильдейцы, сильно не закапываются. И что? И ничего.
Допустим "орёл". И вот он слыша прозвище сюзерена, побежит к нему жаловаться? Да бред! Те, кто может лично доложиться начальству такого ранга, именами начальства не швыряются. Не "орёл".
Двурушник? Тогда чей? Доит и орден, что логично предположить раз он здесь и ещё кого-то? Повстанцы? На хрен бы им Джон?! Заговор у подножия трона? На хрен бы им Джон!!?
Или не Джон? Кто там с ним был? Теперь не вспомнить...
Думай лютнист, иначе твои шансы сыграть на мандоле Бернарда Странника резко уменьшаться...
Не орденский точно. Джон - орденский. И имя Конроя Кобурна-младшего, в документах встречается так часто, точно они женаты. Орденский бы не поехал на такоек дело не подготовившись. Да они бы самого Багульника подрядили в первую очередь! Или не доверяют. Думают, что поможет старому другу?! Да вот уж всех альвских духов им по хвостик. Но не орденский, Несс. И даже не на пополам с орденом - такие ещё тщательнее готовятся.
Значит не орденский. Не "орёл".
Кто? Гильдеец?
Кони роняли пену. Кони спотыкались. И бока коней покрывались потом...
Бывший лютнист взглянул прямо в серые холодные глаза вопрошающего
- Докладывайте...
Прошу прощения за даблпостинг, но Фазер хвор, а соигроки не спешат. Потом, когда мастер вернётся - может стереть, а сейчас просто, чтоб не закрыли.
По ту сторону гор
Шебен, Вивьен, Серж Виканти, Арей Фэйтт
Дождь подкрался как вор. Неслышный, незаметный. Неугадываемый. Он пришёл в порыве ветра. окатившего плечи спасшихся влажным холодом. Пробежался на цыпочках первых капель.
А потом вдруг небо рухнуло всей тяжестью разверзшихся хлябей и придавило к земле грохотом прокатившегося грома.
Одежда моментально стала мокрой. Струи, подобно арбалетным болтам не ведали жалости, пронзая воздух, ткань, они впивались в тело. С волос Вивьен словно стекал водопад.
В двух шагах от себя Фэйт с трудом различал очертания фигуры Виканти. А то, что Шебен тоже жив, можно было определить лишь по фырканью и тирадам ругательств. которыми альв разражался после каждого раската грома.
Возможно это покажется удивительным, но ни один из спутников не сделал никакой попытки укрыться от струй воды падающих с небес. Дождь, точно угли костра, точно огонь пожарища, загасил все чувства, эмоции, все вспышки гнева и истерики последствий пережитого.
И вот сидели под дождём четыре человека, как никогда похожие на идолов, и казалось небо пытается смыть их с лица земли...
Похоже, небеса снова разгневались, хоть и не понятно было на что. Скорее всего, перспектива малейшего просвета в злоключениях казалась им в последнее время слишком уж большим подарком для простых смертных: вот так вот лучше – ни во что не верить, ни на что не надеяться, и чувствовать себя полным ничтожеством. Как будто мало было всех пережитых событий, так теперь еще и ливень, разразившийся так внезапно, вкупе с холодным пронизывающим ветром основательно подгадил положение, на корню убивая надежды, что все беды уже позади. О том, чтобы развести костер заново не могло быть и речи: после таких потоков воды, найти сухие ветки казалось запредельным чудом.
Виканти, сидя на земле, подтянул ноги к груди, обхватил их руками и ткнулся лбом в колени. Бороться с чем бы то ни было сил уже не осталось. Душу медленно, но верно заполняла пустота – ни мыслей, ни чувств, ни желаний, словно ливнем смыло само стремление выжить.
PS: Извиняюсь за абсолютно «пустой» пост, но иначе нас и прикрыть могут…
Powered by Invision Power Board ()
© Invision Power Services ()