- Приветствую вас в Академии, - обратил внимание кот на еще одного возможного студента. - Вы прибыли поступать? В таком случае, я попрошу вас назвать свое имя и рассказать о себе. Подробно.
Олег с любопытством посмотрел на пушистого привратника. Магик не знал нормы вежливости этого заведения но, подумав, решил; легкий поклон будет уместней всего. Что он и сделал спустя некоторое время.
- Родился я жарким июлем 1403 года от рождества Христова и имя дали мне Олег; в честь моего прадеда – молодой человек улыбнулся, - отца моего звали Мстиславом Ростиславовичем, а мать Лея Осаша; она венгерка из старого купеческого рода Жигмонда Осаша из Эгера. По воле Господа Бога нашего и Иисуса Христа нашли они друг друга в городе Преславе, когда мать гостила у своей двоюродной тетки Беатрис, а отец по долгу службы; воевода владимирский занимался дипломатическими афертами, по-простому - шпионил. – Магик нервничал, это было видно потому как он мял кауф в руках. – Во время званого ужина во дворце одного из булгарских боляринов, они были познакомлены. И как любят говорить в Новгороде: «Закрутилось, завертелось». Шестнадцатилетняя наследница огромного состояния не в силах была сдерживать порывы любовных флюидов, а ратных дел муж Мстислав всякий раз терял свою стойкость, глядя в васильковые глаза, и гладя белоснежные локоны юной Афродиты. И осенью 1402 года в любви и божьей благодати был зачат ваш покорный слуга. – Олег снова поклонился, на сей раз нижу. – Шли дни, летели недели, а с ними и весть, что князь желает видеть своего друга и соратника подле себя; весна любви прошла; отец уехал во Владимир. Тетя Беатрис предложила скрасить дни разлуки в ее Межицком поместье: в трех днях пути от столицы Булгарии Преславе. Гостила моя мать там долго, считай до моего рождения. А родился я в слезах и крови; до срока назначенного старой повитухой. Пришла весть убили отца на порубежье: мать от горя не удержала плод. – Магик провел по лицу рукой. – Целый год Лея отдавала себя сыну, то есть мне; а в Булгарии её уже ничего не держало, и мать решила уехать в Чехию, в Злато Прагу. У ее отца, старого Осаша, там был дом, связи… в деньгах мать не нуждалась. Рос я одиноко: молчаливая мать, двоюродный дядя да его жена полячка, живущие на деньги Жигмонда, и у которых не было своих детей. На улицы не пускали, мать боялась за меня; вообще, когда дело касалось меня, Лею охватывали параноидальные идеи: запереть сына в кладовке, только что бы ему ничего не угрожало! У всех разные понятия о защите. – Олег ухмыльнулся. – Свое отрочество я помню так: просторная комната, свечи, Святое Писание, работы Отцов Церкви и маленький портрет отца. По Святому Писанию я учился грамоте. А в шестнадцать мать все-таки решилась отдать меня в Карлов университет на кафедру теологии и медицины. Как такое случилось, я не знаю, никак божественный промысел!? – Олег огляделся по сторонам, и продолжил – в университете я до сего момента учился ровно десять лет: получил ученую степень бакалавра теологии, и магистра медицины. Меня иной раз даже приглашали вести лекции и семинары по медицине. Одним словом университет стал для меня жизнью! Вы спросили, пришел ли я поступать в Академию, но что это за место, я ничего о нем не знаю! Я даже не знаю кто вы - полиморф, или плод моего больного воображения. Я в растерянности… - Магик с мольбой в глазах смотрел на привратника.

Молодой человек, названный своими родителями Олегом; стоял и глазел по сторонам, а посмотреть было на что. И в первую очередь на народ стоявший в, без всякого сомнения, прихожей. И если заметки об эльфах ему как-то попадались на глаза, и теперь некогда прочитанное, он соотносил с некоторыми гостями этой странной башни. То говорящих кабанов он видел в первый, и судя по всему, последний раз.
Рассудок молодого магика отказывался верить в происходящее. Шок от неожиданно получившегося перелета усугублялся и тем фактом, что он находился в обществе сказочных и волшебных существ, где не хватало только единорога да дракона. Олег не хотел даже угадывать, откуда они все здесь, и почему. И так было тошно – он был на грани истерики…
То, что на Олега не обратили внимание, говорило об одном; здесь видали и покрасивши. И магик с глазами разного цвета: правый коричневый, левый зеленый, был не в диковинку. Вообще если бы не глаза, Олега можно было бы назвать симпатичным или даже красивым. Тонкий слегка длинный нос, модная сейчас по всей Европе прическа - под горшок. От матери венгерки, ему достались острые скулы и шикарные, пышные «девичьи» ресницы. А от отца русича - ямочка на подбородке, белоснежная улыбка и румянец на гладких щеках.
Одежда магика была простой и удобной, но недешевой. Серый пурпуан с позолоченными пуговицами, ярко красными рукавами и низким коричневым воротничком. Шоссы зеленые в серую полоску; коричневые туфли. На коричневом поясе висят ножны с широким нюрнбергским кинжалом, которым Олег владел так отвратно, что друзья магика задавались вопросом: зачем он ему?! Сзади за пояс был заткнут синий кауф. Который молодой человек всегда снимал с головы, когда сильно нервничал.
Переминаясь с ноги на ногу, Олег не знал, что делать. Было страшно и грустно…


НРПГ: Примечание по одежде:
Пурпуан - короткая мужская одежда в обтяжку
Шоссы - одежда для ног: чулки, штаны-чулки или штаны
Кауф - головной убор типа чепца

НРПГ:С позволения мастера, если набор еще осуществляется...

Полная безмятежность окружала пространство вокруг башни. Солнце весело играло яркими бликами по гладкой поверхности башни, а небо радовало своей безупречной чистотой и синевой.
Вдруг пространство над тропой, что вела к воротам башни, резко изогнулось и вдавилось в себя. Не прошло и пяти секунд, как пространство вновь стало прежним, за одним малым исключением в ней теперь зияла дыра, из которой все громче, и громче крича, летел субъект, нелепо размахивающий всеми конечностями, увы, для полета негодных.
Выплюнув, по-другому это спазматическое действо не назовешь, крикуна на пыльную тропу да еще лицом вниз, дыра резким хлопком закрылась, осыпая лежащего мириадами разноцветных искр.
Перевернувшись на спину, и стерев с лица пыль, молодой человек, чуть… чуть, не заплакал, но закусив губу, собрался и встал на ноги. Тщательно отряхнулся, убирая дорожную грязь и пыль с одежды, поправил волосы, глубоко вздохнул, да выкрикнул на выдохе:
- Ааааааааааааааааааа! Ядрена вошь!

Олег, так звали этого юношу, уже понял; нет скорее, догадался на интуитивном уровне, что его эксперименты с магией принесли свои плоды: горькие и невкусные. И от этого хотелось плакать и выть. Да только что от этого изменится?!
- Да милсдарь! Вам стоит признать, на сей раз, ваши игры с магией привели вас в западню! – Сказал сам себе Олег. – Похоже, чтение запрещенных Святой Церковью гримуаров приносит не только удовольствие, но и некие сложности, в виде прогулок в другие миры!
- Почему другие?
- Оглядись бестолочь… - подобное поведение и манера разговора с самим собой, для Олега была нормой. Это привычка появилась у него еще в детстве, в отчем доме, где было мало, точнее сказать вообще не было других детей, с которым маленький Олег мог бы играть.
- Так это значит, что ни Праги, ни Карлова университета, ни плебана Якоба Йчига…
- Это значит, что мы в полной клоаке, милсдарь! И заканчивай гундосить! Наше любопытство нас сюда привело, оно же и выведет. И кстати я вообще сомневаюсь, что здесь присутствует хоть что-то нам знакомое!
- Но…
- Никаких НО! Вон там видишь, что-то вроде башни стоит! Пойдем, поглядим, кто в ней живет. Чем черт не шутит, может и поможет горемыке.

Отворив дверь, и просунув голову в образовавшуюся щель, Олег хотел осмотреть помещение внутри башни но, увидев разномастный народ, еле сдержался, что бы не разинуть рот. Набравшись смелости, он все-таки протиснулся в дверь, и встал как в копаный, рассматривая скопившейся в прихожей контингент…

Аллилуя, я не один; записывайте меня в свои ряды )))
Идея по поводу встречи - я за!!! )))

Совместно с камрадом Ортом

Как известно, порой в минуту отчаяния люди совершают поступки, граничащие с безумием. И Александр, сверля взглядом затылок Зерга, уже «созрел» до того, что был готов разрядить всю обойму в череп своего временного начальника. Указательный палец, нервно подрагивая, гладил курок; мысль судорожно металась в голове оперативника, не находя должной опоры для своей реализации.
Кот не был фаталистом, а перспектива стать мышью, на которую охотится серьезная организация не то что бы пугала - она ему не нравилась. В любом случае, если бы он убил Анну и Зерга, игра в догонялки рано или поздно закончилась бы, и не в его пользу; он не герой боевика, он простой смертный…
Сейчас Александр жалел об одном: о том, что он выбросил свои сигареты. От желания закурить даже слегка мутило.
Анна развернулась на каблуках и направилась к выходу. Кот склонив голову на бок, ухмыльнулся и, не поворачиваясь спросил Константина:
- А кто такой Пауле Гейз? И ты не находишь, что у Аннет симпатичная попка, и вообще она милашка, хоть и одевается как неформалка и…
- Идемте, Саша, и поспешим. Если они миновали купол - придется за ними гоняться по калоотстойникам. На нас купол настроен, пропустил. Только ради всего святого, живее. – Перебил Аксолотль.
"Черт возьми, он так правдоподобно изображает идиота! - мрачно подумал куратор, скатываясь по пожарной лестнице. - Ради всего, причем тут вообще попка Анны?.. Тьфу, далась мне эта попка... То есть эта Анна... Господи, ну и дурь в голову лезет!"
Купол расступился неохотно, и смрадная сырость канализации встретила Аксолотля абсолютной тишиной. По всей видимости Софья и ее сообщник ушли достаточно далеко, или, хуже того...
- Они разделились, Саша, - мрачно констатировал экс-тамплиер.
- Это тебе стены подсказали? – съязвил Кот. – Только не говори, что нам тоже придется разделиться! – Александр вплотную подошел к Зергу. – Мне кажется, ты что-то знаешь, но молчишь; кто эта охотница, к кому она приходила? Говори, не стесняйся, – Опер, улыбаясь-скалясь, похлопал по плечу экс-тамплиера.
Тот ответил мрачной гримасой и стволом табельного пистолета, неожиданно коротко ткнувшимся в живот оперативника.
- Отвечаю по порядку. Во-первых, подсказали мне не стены, а мозги - никогда не слышал про такие? Мозги и простейший подпространственный анализ, - Костя выразительным жестом приподнял повязку на глазу, впрочем, не опуская оружия. - Во-вторых, нам придется разделиться, это естественно, иначе по меньшей мере одного из них мы упустим. А если вы будете меня задерживать, то и обоих. В-третьих - я не обязан отчитываться перед оперативниками, равно как и терпеть от них фамильярности. Поэтому советую отойти на несколько шагов держать руки на видном месте. Поверьте, Саша, куда уместнее было бы задать вам пару вопросов насчет этой Дикой, и если вы не хотите, чтобы вам их задали в соответствующем учреждении - лучше не глупите и делайте что говорят. Иначе хуже будет всем, я доступно излагаю? А теперь вам во-он туда, ловить вашу ненаглядную Дикую будете сами. Если тоннель начнет ветвиться и дальше... ну... черт с вами, делайте что хотите, но не путайтесь под ногами!
Все еще держа Александра на прицеле, Аксолотль отступил на несколько шагов, после чего резко развернулся и припустил по еле различимому спектральному следу, пока тот не стерся окончательно.
"Только бы он не решился на глупость! И себя угробит, и девчонку, и ничего же не добьется! Хотя не стоит и надеяться, что он ничего не предпримет... Что ж, будем рассчитывать, что он поведется, подумает, что я, кретин такой, и правда предоставил ему возможность самому преследовать эту самую Софью", - решил про себя куратор, ускоряя бег.
«Значит, он все-таки вспомнил, что у него в штанах! - неизвестно чему порадовался про себя Кот. – Черт, будем надеяться, что этот еле различимый спектральный след принадлежит сестричке! - Александр рванул в темноту канализационного туннеля. - Я успею...»

Совместно с Морой
Красный байк… байк, купленный им месяца два назад, любимой сестре! От дурного предчувствия заломило зубы, будто хлебнул колодезной воды; мысли испуганными тараканами забегали в голове, Александру стоило больших усилий сохранить на лице маску безразличия к происходящим вокруг него событиям.
Замершие руки в кармане куртки, пальцы неторопливо набирают смс с коротким словом: «Перезвони», отправка, контакт Звездочка… Волна паники отступила, и присев на лавочку рядом с пенсионеркой, глазевшей на груду золота, агент Магбезапасности достал пачку сигарет Парламент, долго вертел ее в руках, и резко скомкав, точным броском бросил ее в раскуроченную урну возле подъезда.
- Решил бросить курить! - Ответив на немой вопрос своих коллег по работе, Александр суматошно искал наилучшие варианты выхода из сложившейся для сестры ситуации. Мысли об убийстве двух сотрудников Магбезапасности не рассматривались как основные, но если положение вещей будет обязывать - убьет!
Сестричка что же ты творишь? Как же мне тебе помочь? Надеюсь, у тебя есть на этот случай пару козырей!?
- Ясно, - кивнул куратор после короткой паузы. - Ну, вот чего - я сейчас буду звонить в центральное, а вы двое пока найдите, куда там отправилась наша энтузиастка. Если повезет, еще и подельничков ее накроем. Но без меня ничего не предпринимать, только следить за перемещениями. Покараульте ее пока, брать будем сами, но вместе.
Интересно, этот Аксолотль уже догадался о моей связи с Сонькой? Не нравишься ты мне Константин, ох, как не нравишься! Еще Анна-неформалка, если верить тому, что говорят в офисе, Папа очень крупная рыба в КоМПе, а значит, ее ликвидация нежелательна.
- Так точно мой генерал! - С ехидцей ответил Сашка и подмигнул Анне.

Олег, похоже, не спешил открывать дверь. Соня уже хотела постучать, но вдруг в кармане запиликал мобильник, возвестив о прибытии смски. Дикая недовольно поморщилась. "Кто там еще? Так… Брат? Интересно". На дисплее высветилось одно единственное слово "Перезвони".
Соня набрала номер.
В кармане куртки тихо завибрировал телефон, от неожиданности Александр даже вздрогнул, но во время спохватился и, достав новую модель Nokia E61i, глянул на дисплей, где высвечивался номер Сони и подпись - Звездочка. Опер нажал кнопку вызова:
- Алле!
- Привет! Что-то случилось? – отозвалась Соня.
- Да так, ничего особенного аврал на работе! Ты меня сегодня не жди домой. Закажи китайскую кухню, остренького там, да подороже я все оплачу! Ты ведь любишь острое. - Разговаривая по телефону, Александр продолжал глупо улыбаться Анне.
- Саня, ты что скурил? – хмыкнула Дикая, - какое острое?
- Да, да острое! Помнишь то блюдо, что мы заказывали - мясное карри! Закажи его, и мне чуть-чуть оставь, у меня работа такая; вроде есть, а вроде нет! Вдруг да приеду раньше?
- Слушай, говори понятнее! - взвилась Соня.
- А может быть, он не может, - заметил Эдуард.
Девушка напряглась, затем осторожно подошла к окну на лестничной площадке и заглянула в него. Картина открылась сногсшибательная. Ее брат на скамеечке, гора золота вокруг байка и две крайне неприятных личности.
- У-у-у, красавица, мы попали! - протянул игуан.
- Хорошо, обязательно оставлю! - сообщила Соня Александру и повесила трубку.
- Вот и замечательно! Целую и люблю. - Проворковал Санек в трубку и, повернувшись к коллегам, пояснил. - Подруга. Она у меня умничка и просто секси!
Дикая Охотница мигом оказалась у двери Олега и со всей силы ударила по ней кулаком. Ну, будет им сейчас с вампиром на орехи…

С мастером все согласовано.
Квента моего персонажа:
Александр - невысокий коренастый малый, с копной русых, чуть вьющихся волос. Пронзительный взгляд его голубых глаз источает душевный холод и безразличие ко всему, что не зовется его семьей. Александру двадцать семь лет, хотя выглядит он старше. Характер импульсивный; не любит двух вещей: шуток про свою семью и водку без закуски.
Работает Александр агентом Магбезопасности, или по-простому опером. Раньше он состоял на службе в самом КоМПе, но за превышение должностных полномочий (излишняя жестокость к собственным сотрудникам) был разжалован до простого оперативного сотрудника в московском отделе. И теперь жизнь нашего героя стала не намного скучней, зарплата конечно поменьше, но приключений побольше.
Еще работая в КоМПе, увлекался каратэ, а именно кёкусинкай и айкидо, и если первым из-за жесткого контактного боя, то вторым из-за красоты бросков и философии; хотя познание жизни через любовь (так трактуется суть айкидо) не совсем подходит для Александра - человека жестокого и коварного. В настоящий момент не забросил своих увлечений и теперь является обладателем коричневых поясов в обоих видах боевого искусства.
Оружием агенту служит черного цвета модифицированная модель «Дезерт Игла», сделанная на заказ (оставшимися друзьями из оружейного НИИ КоМПа) из облегченных материалов, с увеличенной на шесть патронов обоймой и возможностью использования усиленных патронов. Александр любит свое оружие и не упускает возможность похвастаться «дурой» перед знакомыми или врагами. После недавней поездки в Японию, на остров Окинаву, Санек обзавелся еще и катаной эпохи Эдо, замаскированной под посох. Меч ковал старец, бредящий эпохой самураев и законами бусидо (путь самурая); но клинок, стоит заметить, стоил свои две тонны зелени - многослойная сталь, хамон, резьба по самим ножнам, чеканка и травление узоров на клинке.
Одного только не умел Александр - не было в нем ни капли магического таланта. В детстве этот факт очень сильно огорчал маленького Шурика (как это так - у сестры есть дар, небольшой, но все же есть, а у меня…)
А сестрой агента Магбезопасности Александра является Дикая Охотница Соня…

Безымянный художник смешал на палитре все оттенки серого: от пепельного до свинцового, и одним небрежным жестом кисти перепачкал доселе голубой небосклон; от края до края. Сотник и глазом не успел моргнуть, как серая завеса туч скрыла солнце. Ветер престал шуметь в темно-зеленых кронах лиственниц и кедров, а воздух в раз потяжелел, будто в преддверии грозы. Теплый и влажный дух, поднимавшийся от лесного покрова из опалой листвы, ржавой хвои и ядовито-зеленого мха, оседал липкой и мерзкой испариной на лбу и спине.
Понятко сидел, прислонившись спиной к стволу кедра. От дерева исходило почти человеческое тепло. Сотник внимательно наблюдал за сборами своих хлопцев; гридни снимали зброи (комплект дощатой брони) и прикрепляли на поняжку весь свой немалый скарб: броня, короткий меч – сакс, сулицу, (провиант на неделю был отдан второй группе для облегчения ноши), колчан с болтами для самострела и сам самострел. Упустишь мелочь, виде плохо закреплённой поняжки, сейчас потеряешь драгоценное время, на марше – поправляясь; и в итоге вся затея полетит к раугам под хвост, ибо не успеешь. Переобувшись в ичиги и взгромоздив на плече груз, четыре дюжины хлопцев рвануло вперед в мягкий сумрак летнего леса.
Еще на привале было решено, сотня поделится на две части: первую поведет Понятко, вторую Мал. И теперь первая группа шла на обгон, огибая темных эльфов справа, по крутой дуге в два или три стрелища (стрелище – расстояние прицельного выстрела из лука, обычно – 200 метров). Понятко бежал впереди всех, пот застил глаза, рубашка прилипла к телу, а в ичигах уже хлюпала. Надсадное дыхание бегущих сзади вводило в некое подобие транса, в ирреальное состояние, когда в уставшее и измученное долгим бегом тело вливаются новые силы, будто бы из неоткуда…
Сотник молился всем известным богам, и просил только об одном, что бы они были быстрее эльфов, что бы отвага не покинула горячие сердца гридней, что бы не было боя… ход мысли прервал ветерок свежести и прохлады, ударивший в лицо посильней тарана. Понятко выбежал на пологий песчаный берег, внизу весело шумела Бзунька, а слева из подлеска виднелась дорога, на которой по подсчетам сотника скоро должны появиться алолэ.
- А ну встать, что развалилось волчье мясо?! Бегом к дороге, отдыхать будете в Ирии! – Гаркнул старый кметь и побежал, на ходу обнажая клинок…

Лес, кругом один лес со всеми его неизменными атрибутами: валежниками, оврагами с труднопроходимыми буреломами, дебрями колючего кустарника и всякого рода препятствиями - одним словом, все то, что мешает хорошей прогулке по лесу. И в то же время это отличная площадка для игры в прятки с аэлолэ. Вот только вероятность победы сотни Понятки в этой игре очень мала, хоть численность дружинников и превосходит в разы количество эльфов, и броня на хлопцах получше будет, да толку-то мало со всего этого, коли это первогодки, что еще меча своего в крови врага не купали. Шли к порубежью угров гонять, а стали борзыми, загоняющими зверя в ловушку…
Понятко, нервничая, бродил подле сброшенной на землю брони и судорожно думал, как быть. Как ребят не погубить, враг-то серьезный, не угры копченые.
- Мал, тащи карту! И всех десятников ко мне! Думу думать будем, – Понятко помаленьку стал успокаиваться. План будущих действий проявлялся четкими линиями.
- Если верить карте, дорога, по которой сейчас прут эльфы, в конечном счете упрется в реку Бзуньку. Речушка спокойная, тихая, бродами полна, словно скотница купца золотом; да и аэлолэ наверняка их знают, так что это препятствие не займет у них много времени. И потому мы должны их опередить, засады устраивать лишнее, ушастые нас в миг выкусят, они в этом деле похитрее нас будут, – Понятко оглядел сидящих, спорить с этим фактом никто не стал. – Наша численность позволяет разбиться на две группы. Одна идет на обгон и ждет эльфов возле реки, другая остается здесь и через два часа выходит на тракт; зажмем поганых в тиски. Если цель эльфов - прорыв вглубь наших земель, сдавать назад они не будут, да ты, Мал, со своими ребятками, этому воспрепятствуешь. Главное не лезть на рожон; чует мое сердце, не до драки им! – Сотник встал на ноги, похрустел затекшими суставами. – Ну, все поняли?
- Да! - В унисон ответило девять глоток.
- Тогда за работу.
Беспокоило только одно: если эльфы все-таки решатся на атаку,… много воев потеряет Понятко на берегах Бзуньки, очень много.

Нелегко было выдержать взгляд этих безумных глаз. Вышата не был трусом, но как всякий нормальный человек не любил вещи непонятные и странные. А бред, что нес этот узник, кметю нравился все меньше. По правде сказать, и сам арестант не вызывал симпатии, не говоря уже о доверии. Вот только звериное любопытство, что заставляет людей заглядывать за край бездны, подтолкнуло Вышату на опрометчивый поступок…
- Ребята, сходите в кабак, перед Словешей сам слово держать буду! – выйдя из поруба, сказал кметь. – Кто-то же должен разобраться с этим юродивым, – кивок на узника.
Войдя вновь в просторную комнату поруба, Вышата сел, по-угорски скрестив ноги и положив ножны поперек ног, и внимательно уставивился на сумасшедшего.
-Слышь, псих! Я подожду твоего друга с тобой…


На заднем дворе детинца, через два часа после отъезда Роговолта …
- Значит так, хлопцы! Как сказал бы Шизокрыл, задача ваша такова: разведка боем и ликвидация неприятеля на дистанции с использованием воинской хитрости! – Давыдка и Ратибор, обо мучимые похмельной жаждой, изводили душу на детских уже с самого утра. – Цель - два стога на внутреннем дворе детинца, – тихие смешки из строя. – Но для вас это ни хрена не стога, а коварный, но медлительный враг, способный при желании накуролесить в отчем доме! – смешки стали более язвительными и откровенными. – А для того, что бы ситуация не казалась вам легкой, десятник Давыдка завяжет вам глаза! Посмотрим, как вы ориентируетесь на знакомой местности; разделиться на группы и начать выполнение поставленной задачи!

Старое Урочище встретило гостей невозмутимым молчанием и ощущением болотного застоя. Кони фыркали и топтались на месте, перебирая ногами. Неуверенности всадников передавалась и животным; Роговолт осматривался по сторонам, пытаясь понять, где находится хижина Мстислава. Но нигде никаких признаков человеческого жилья, только густой ковер лесного разнотравья.
- Мне кажется, я выражу общее мнение; Ветхий либо ушел отсюда, либо… - Меченоша даже не успел договорить, взгляд князя дал понять - не стоит.
- Всем разделится по двое, и прочесать Урочище вдоль и поперек! Зехно, здесь неподалеку починок меря Заруба, стрелой туда! Если с дедом что-то и случилось, жители починка должны знать; расспроси, но вежливо, мечом зазря не махай! Рудый поедешь с ним, так сказать за старшего. – Роговолт снял шлем и, закинув его в седельный мешок, ловко спрыгнул с коня.
Поиски были тщетны, люди князя ничего не нашли; Старое Урочище не хотело выдавать своих секретов, коим относилось и житие Ветхого. Сам князь сидел возле потухшего костра и выводил прутиком по золе странные рисунки. Ощущение потери родного и дорого тебе человека росло с каждым новым штрихом рисунка. Хотелось верить в лучшие, но дружинники возвращались ни с чем, и тупая, ноющая боль в груди разрасталась…
Все вои собрались подле князя и тихо переговариваясь, да передавая братину с хмельным медом по кругу. Князь сидел, обхватив колени руками и уткнулся в них лицом – Роговолт был в отчаянье.
Ржание приближающихся лошадей и приветливые ответы сородичей, что стреноженные паслись вокруг бивака, всполошили людей. Роговолт вскочил на ноги и начал жадно всматриваться в сумерки леса; откуда мчались Рудый и Зехно.
- Князь мы тебе весть принесли! – Крикнул с ходу меченоша.
- Ты сперва поснедай, горло промочи, а потом вести говори! – Сдерживая себя, ответил князь.
И только когда оба гонца подъехали ближе и остановились все заметили, что позади меченоши сидит чумазый паренек, а за спиной сотника обхватив тулово, трясется девчушка в длинной рубахи до пят из грубого сукна.
- А вот весть! – Зехно кивком указал на детей.
- Объясни?! – Закипая бросил князь.
- Почто серчаешь кнезь? – С восточным акцентом заговорил Рудый. – Эти дети последними видели твоего деда…

… В Зарубу мы пришли той осенью, в деревни нас не привечали, но староста разрешил поселиться на окраине в заброшенной избе, умершего летом, бобыля Есыра. – Повел рассказ мальчуган. – Жители починка нас почему-то невзлюбили, пошли суды пересуды, иной раз даже силки наши ломали, да сети рвали, окаянные, - девочка всхлипнула, ее пугало окружение грозных мужей, - с горем пополам дожили до зимы; я охотился на зайцев, Зорька пекла дома хлеб да следила за хозяйством мелким: две козы у нас, я их выкрал из соседней веси. – Дружинники заулыбались, мальчуган им нравился, - а потом начались морозы и до того лютые, что деревья трещали да лопались! Ох, и страху мы тогда натерпелись; тощие от голода волки прямо в починок начали хаживать. Врываться в хлева и скотину домашнюю резать, пужать всех в окрестности. Весь тогда люд зарубский и решил, что сие наша вина, - Роговолт нахмурился, - мы чужого роду-племени, и хозяин леса не хочет видеть нас в своих угодьях. Токмо староста, черт старый, глаз на сестренку мою положил, но я ему отворот поворот, да скалкой в бок! Вот он злобу и затаил; да только с волками новая напасть пришла – медведь-шатун, за три ночи двоих охотников задавил! Вот тогда и поднялся гомон в починки, на руку старосте. Приговорили нас к жертве…
-Что? – Меченоша аж подпрыгнул. – Человеческие жертвоприношения богам не угодны…
- Богам не угодны, а злому духу Каркаджу, что в обличии шатуна бесчинствует в округе, само-то. Перебил мальчик. – Связали нас с сестричкой да в лес поволокли; а из лесу дедушка добрый вышел, - князь напрягся, - и потому, как староста с ним разговаривал, я и понял не простой это дедушка, а кудесник это и волхв из Старого Урочища, а ком любят поговорить в Зарубе. Долго вели беседу меж собой они, староста кричал, махал руками, а дед возьмет да и огреет его посохом своим по голове. Глянул на мужиков, те мигом уразумели, что делать надо, да и развязали нам руки с ногами. И помнится мне Ветхий, так звали дедушку, сказал:
- Покуда, живу, не будет при мне треб человеческих, бесам мелким! Огню поклоняемся, у него и защиты просите, неразумные! А коли от страха, ноги свело, сам покончу с вашим Каркаджу.
- И как, покончил?!
- Через неделю на озере Кочкарь - это здесь неподалеку, охотники из-под сугроба вытащили замерший труп шатуна; я сам не видел, но мужики божатся, что медведя порвала пополам, и сильно подпалило.
- А что стало с Ветхим?
- Как в воду канул, кто-то говорит, задавил его Каркаджу, кто вообще глупости; я ровным счетом ни в то, ни в другое не верю.
- А во что же веришь ты? - закрыв глаза, спросил Роговолт.
- Я?! – мальчик задумался, - Ушел он в другое место: спокойное, тихое, где с богами беседу вести можно, Старое Урочище стало слишком людным…

Дети все еще сидели возле костра, доедая снедь и запивая квасом, когда князь, развернув лошадь, постоял на месте и, решившись, спросил:
- Как тебя зовут, мальчонка?
- Мштишлав! – С набитым ртом ответил парень.

На следующий день после отъезда Роговолта…
Всю ночь Вышата ощущал сильную боль под ложечкой, голова кружилась; едва закрыв глаза, он чувствовал себя так словно проваливался в бездну.
Бездна была влекущей и невыносимой черной. И в черноте этой не было ничего, что могло бы его испугать: страх был внутри его самого, он разрывал молодецкую грудь, шевелил волосы на загривке и надвигался неотвратимо, как поднятая ураганом волна.
Вышата вздрогнул, и проснулся и, все еще не веря в то, что избавился от гнетущего и жуткого сна, лежал без движения, глядел в темноту, сквозь которую постепенно проступали очертания бревенчатых стен, лавок вдоль стен, большого стола на толстых ножках посередине.
«Опять у Малки уснул!» - Догадался кметь.
Дочь рыбака Малка, бойкая девица семнадцати весен отроду и конопатой мордашкой в это время хозяйничала возле печи, доставая ухватом из печи, большой горшок, где дышала жаром гречневая каша с бараньим боком. По всему дому расплывался приятный запах снеди, и Вышата не удержавшись, шумно сглотнул слюну; со вчерашнего утра ничего не ел…
- Вставая лежебока, всю службу проспишь. – Девушка смотрела на молодца влюбленными глазами. – И как таких князь держит подле себя, они не то что бы державу проспят, обедают в грезах.
- Ты, баба, думай что говоришь! – Вышата отбросил одеяло из волчьей шкуры и, натянув штаны, простучал босыми ногами до стола, где одиноко, стоял горшок с кашей. – Квасу принеси и со мной поснедай! – Малка улыбнулась и пошла в погреб, где на полках уже стоял загодя приготовленный квас и хмельной мед…

Дорога в поруб была одна - через весь детинец напрямую, в подвал княжеского терема, где всегда было сыро и холодно. Не любил князь баловать татей и душегубов, разносолом, мягкой периной с теплым одеялом. А в поруб кидали самых отъявленных мерзавцев; вот только нынешний пленник попал сюда не за злодейство, а за невнятное бормотание и страх нагоняемый на стражей острога. Вышата сперва не поверил, в то, что люди сотника Словеши испугались какого-то там юродивого, но чутье подсказывало что-то здесь не так, а чутью вой привык доверять, ибо это душа осторожничает…
Двери без скрипа отворились, и яркий свет чадящих факелов больно ударил по отвыкшим от света глазам пленника. Он проворно отполз в дальний конец поруба, сжался в углу, заслонил лицо рукой, из-под руки смотрел затравленно, тихо скуля. В груди у него булькало и клокотало, как в горшке с кашей, поставленной на огонь…

Прохладный ветер от реки Ехир остудил охваченную, словно раскаленными обручами голову. Роговолт снял шлем, провел дрожащей рукой по вспотевшему черепу и потеребил чуб. Слова Шизокрыла, как бы сильно не хотел князь, беспокоили и без того мрачные думы. А что если действительно Ветхий дед давно уже охотится в лесах Ирия? И где тогда ему искать поддержки и совета доброго, как не у Мстислава?
Сколько живет Роговолт, столько он помнит деда сильным и несгибаемым старцем, что выдерживал потрясения судьбы ровно, как и удар крыжатого меча хаосита. Мстислава не могли остановить проклятия сына, когда он решил сменить меч на посох, а общение с людьми на разговор с богами. Тогда Всеволод отец Роговолта и посыпал место, на котором стоял дед, солью – теперь дорога в Кремнец и Беловодье, Ветхому заказано; не мог сын простить отцу одежи волхва!
Всю ночь маленький отряд рыскал по ночному лесу в поисках утраченной спьяну тропы. Кто-то даже помянул лешего, и разговор о нечисти лесной сразу же потек среди воев, как бы, между прочим. Молодой меченоша Зехно зашел дальше всех в брехне смешной, что предложил принести жертву разбойнику лесному – серого козла семилетку облаченного в красное корзно.
- Мне так один знакомый волхв советовал мол, леший страсть как любит красный цвет, а козла привечает, оттого что родня, далекая, но все же родня! – Брехал во всю Зехно.
- Дык, а почему семилетнего?
- Дурак ты Рудый хоть и сотник да ближник князев! Им же надо будет о чем-то поговорить, а о чем ему с козленком беседу вести?! Леший чай не ты меднолобый ворОтник… - меченоша не выдержав серьезного взгляда сотника, засмеялся, звонко и весело.
- Оставь его в покое, окаянный! – Подзатыльник Роговолта заставил Зехно зарыться в пышную гриву своей гнедой кобылки. – Накликаешь на свою беду злобу лесную, в медведя обратишься по воле леса, и пойдешь бродить по уремам девок ладных пугать, мужиков крепких ломать…
Осторожно объехав стороной починок мери, князь с товарищами вплотную приблизились к цели своего недельного похода – озеру Кочкарь, где на восточном берегу расположилось Старое Урочище жилье Мстислава и Святовита.

В то время покуда князь отсутствовал в Кремнеце, дела свободного люда Беловодья протекали спокойно и размеренно. Не на шутку ярился в торговом споре Житобуд с озверевшими купцами из Беличьей Лощины, сбивая цену на мягкие шкурки белок и куниц. Откуда ему злодею знать, что эти же торговые гости пустят ему красного петуха в его недавно поставленное подворье на окраине Курчинского леса, где с испокон веков селилась мерь, и бегая по пепелищу старый, черевистый Житобуд околеет от собственной же злобы. И смерть, сего, "доблестного" мужа охладит праведный пыл разбойников на торговом тракте…
- Ой, не дури! Батюшка увидит, сраму не оберемся! – Девица с тугой косой до пояса и цвета зрелого пшена звонко смеялась и пылко смотрела на здоровенного детину, что все пытался ухватить Злату за всякие пышные места, но девушка все время ловко выворачивалась из цепких рук и, смеясь, отбегала все дальше в лесок на пригорке.
Обманув в очередной раз парня, девушка развернулась на носочке и хотела уже побежать, как всем телом с размаху ударилась обо что-то твердое и пахнущее каленым железом. От такой неожиданности девушка пискнула и упала наземь спиной. Перед ней возвышался улыбчивый кметь Ратибор.
- Чего чуришься пищуха? Не уж то страшен? – Молодец продолжал скалиться во всю ширь лица, - а ты Давыдка не девок гоняй по полям, да лугам, а детских шугай! Они у тебя вона целыми днями пузыри надуют из лягушек. Скажи спасибо, что Роговолт еще не знает; мигом в Детинец! – Давыдка то краснея, то бледнея, не надев даже лаптей бросился в город. – А что до тебя пищуха еще раз увижу с Давыдкой, все батюшке расскажу, он в тебя мигом ум-разум вколотит! – И закончив, развернулся да пошагал в сторону Кремнеца.

- Самое страшное жить во времена Больших перемен! Ибо только богам ведомо к добру это или худу. Оттого мы старики и ругаем вас молодых! Потому что видим, как вы сами того не ведая, потихоньку ломаете сложившиеся устои – законы пращуров. А Малое дает начало БольшОму…
Засыпающий маленький княжич сидевший на коленях своего деда, слушать наставления Мстислава не собирался, да и не понял бы их семилетний Роговолт не сердцем, не умом. Разноцветные глаза ветхого деда тепло посмотрели на засыпающего внука, и твердая мозолистая ладонь погладила вихрастую голову княжича.
- Спи, набирайся сил! Будущему князю она нужна…

Дюжина всадников рысцой выехала из южных ворот стольного Кремнеца, объехав широкой дугой общинную пажить, дала галопа в сторону темных непроходимых лесов мери. Отряд остановился, только когда головы накрыла сень мрачного леса, а стук подков утонул во мхе, росший местами даже на дороги.
- Ты думаешь он еще жив? С людьми не видеться, чем питается неизвестно, да и года! Сколько ему уже?! – Шизокрыл поравнялся с князем, и стремя к стремени ехали по дороге, не забывая при этом держать взглядом местность.
- Жив, чуб на остриг отдаю, что жив, такие люди не умирают в тихую! А что ему да людей, когда он с богами беседу ведет?! – Роговолт посмотрел на небо, что скрывалось за ветвями сосен и лиственниц. – Он похоронил своего сына, моего отца; думаю, и меня он положит на костер. – И криво усмехнувшись, ткнул коня в бок и трусцой направился вперед.
Святилища Тугарина или как его называли меряни Святовита, находилось в глуби Кончанского леса и служило домом Мстиславу Ветхому, прозванному так за свое мистическое долго житие. И надо сказать в свои сто двадцать лет Мстислав не утратил силу рода Тарквиния и зоркость глаз, а острота мышления присущая ему с рождения несколько не поблекла с годами. И в вопросах теологии он был сведущ получше волхвов Ковена…
- Княже. – Окликнул Роговолта Шизокрыл. – Не рвись вперед, лихие люди из мери, озоруют здесь. И странное дело режут только наших людей да купцов.
- Странное говоришь; а не твой ли любимиц Житобуд, надевший с твоего слова гривну огнищанина, обкрадывает торговых гостей из мерянских лесов; загибая такие цены на товары, что меря теперь животов наших хотят?! – Тысяцкий покраснел аки девка на выдаче. – Что глазки потупил, аль скажешь, не знал? – Шизокрыл, пробубнил, что-то в оправдание и весь сник.
С каждой минутой отряд все глубже уходил в лес. И лес таким гостям рад не был…

Немного об удалой троице:
Вышата (26 вёсен)
Сын полка, как бы сейчас сказали, а в действительности опоясанный гридень из детских. Отец Вышаты Славомир был уже поседевшим кметем, имевшим под своей рукой, маленькую деревеньку, с которой и кормился; да вот только умер нелепо – на девки-чернавке! Позже волхв объяснит это как: «Не выдержало натруженное сердечко воина, вот и представился…» Вышате, тогда было всего восемь, и весьма странная смерть родителя, убедила его в том, что ждать добра от женщин не стоит; с тех пор и живет с тем убеждением.
Сам парень жилист и высок, зеленоглаз, пытаясь подражать своему князю, бреет голову, оставляя только немного волос на затылке, что потом заплетает в черную, как деготь, косичку. А вот на лице, как не хотел бы этого Вышата, не то что бы борода, усы даже не растут. И если бы не сломанный в двух местах нос, его можно было считать красавцем. После того как прошел обряд Посвящения, сразу же был отправлен в Дикое Поле (близ границ земель Хаоса) где бесчинствовали угры (степное племя); несколько лет догонялок со смертью, и Вышата стал отменным конником, и ловко научился стрелять из лука, как на полном скаку с седла коротким угорским, так и длинным мерянским, стоя на своих двоих. Да еще парню полюбилась сабля, с трудом выбитая из окровавленных рук, каким-то ветром, занесенным сюда, разела; и теперь Руда (с эсгалнарского кровь; и лезвие сабли с багровым оттенком) всегда с ним.

Радим и Ратибор (30 вёсен)
Может ли быть так чадо, рожденное в разных местах и у разных родителей, может быть так, похоже? Может! Глядя на этих двоих сорвиголов, приходишь к выводу, что здесь не обошлось без божественного вмешательства. Черты лица обоих, как любят говорить некоторые, мужественные. На самом же деле топорные: нос картошкой, волевой подбородок, невысокие скулы и коричневые, как кора Мирового Дуба, глаза. Волосы, как зрелое пшено, оба носят до плеч, перед сечей по родовому обычаю заплетают в три косы. На зависть другу Вышате носят бороду и длинные усы что, как и батька Роговолт синит.
Если Вышата с малолетства живет при воях, то этих оболтусов приволокли отцы, да мало что не за уши. Упали в ноги князю родители строгие, да молвили в раз: «Нет больше сил, смотреть за ними, со всеми уже передрались в деревни, беспутные. Возьми к себе во служение?!» Но князь не взял, взял пестун Вышаты дядька Любомир, родной брат Славомира. Надо ли говорить, что эти троя, сразу подружились; причем миролюбивый и спокойный характер Вышаты гармонировал с драчливостью этих забияк, как сливки и кофе.
Из воинского арсенала детинца, им сразу полюбились булавы. Страшное оружие в руках кметя; в отличие от той же сабли, булава ломает кости даже через полный доспех, ей не нужен точный удар в щель сочленения доспеха, достаточно удара по голове, в крайнем случаи в грудь.

- Шизокрыл, какой месяц на дворе?! – и, не дожидаясь ответа, продолжил, - так я тебе напомню; на дворе стоит месяц Рарог – месяц огненной птицы, и время когда я со своей братией, еду в капище Святовита, - Роговолт назвал Тугарина мерянским именем, - а ты беспокоишь меня по таким мелочам! Что Радима или Ратибора найти не мог, на худой конец Вышату бы выловил…
Князь на половину вывалился из окна и гаркнул так, что племенной вожак грифонов, гордо круживший над детинцем, обеспокоено завертел головой; неужто кто-то из птенцов возмужал до поединка с ним.
- Радим, Ратибор, Вышата! Где вас нечистая носит?! Ко мне живо! – На одном дыхание выпалил Роговолт и перевалился обратно в свои покои; князь знал эти троя, где бы не были, прибегут хоть нагишом, но во время, правда и батька спросит с них за их срамной вид, но это уже потом.
Дверь вылетела с петель и громко упала на пол, под тяжестью молодецких тел; все, троя с плеча, вынесли окованную красной медью дубовую дверь трапезной. Толкая друг друга, и беззлобно ругаясь, гридни все-таки встали и лучезарно щерясь, уставились на своего князя;
- Звал батька? – Спросил Вышата, он один из всей троицы страдал избытком ума в голове.
- По что двери сломали окаянные, а звать звал! – Хмурясь, ответил беловодский князь, - тут Шизокрыл весть принес, и я бы не сказал, что рад ей. – Роговолт по быстрому пересказал суть происходящего и, отпив из ковша кваса, продолжил, - а по сему быть так; Вышата спускайся к узники и погляди что там не так, может и вправду пора звать волхва, Радим бери две дюжины своих и галопом на перехват ушастых, дед мой с ними быстро вел дела, по горлу ножиком и все, но ты вызнай, что гонит их так нагло через мои земли, ну, а ты Ратибор ступай во двор, да вилами пошевели те два стога. Ну, а нам братко собираться пора в путь дорогу, ничто не заставит меня отступить от прадедовских законов!

Совместно с Locke
Марлион... король Келистан и Первосвященник Димиар

Сердце гулко ухало, с каждым ударом оно словно проваливалось куда-то, падало и не могло упасть. С каждым ударом игла тупой, ноющей боли все глубже и глубже погружалась в натруженное сердце старого священника. На лбу выступила испарина, да и спина Димиара оновательно взмокла - Первосвященник был уже не в том возрасте, чтобы бегать под палящим солнцем в тяжелом бархатном церемониальном одеянии. Кольца на вершине посоха тревожно перезвякивались, когда Димиар, вытирая шелковым платком раскрасневшуюся физиономию, подошел ко дворцу.
- Скромный... служитель Творца... желает видеть короля. Срочно, - пропыхтел он стражникам на входе. Ответ стражи Димиар не услышал - его заглушал гром кузнечного молота, в который превратилось рвущееся из груди сердце, заглушал все звуки. Не стали останавливать - вот и славно. Хотя, у них и не получилось бы. В прохладных коридорах дворца Первосвященник позволил себе немного передохнуть. Когда боль отступила, Димиар осенил себя четвертьрассеченным кругом и вошел в тронный зал.
- Мой король! Твой скромный слуга принес дурные вести. Мысль есть только знак, как и слово - только знак для мысли, но я верю, что ковчег моих мыслей, облеченный в пелену слов, дойдет до оазиса товей мудрости, не растеряв не крупицы смысла. Мой король, эльфы вновь объявились в Марлионе.
Если бы в тронном зале прогремел выстрел пушки, он произвел бы меньший эффект на короля, чем слова первосвященника Димиара; шокирующая по сути своей информация, да внезапное появление запыхавшегося главы церкви средь бело дня, сделали свое дело – Келистан впал в ступор…
С момента их последней встречи, Келистан потерял покой и здоровый сон; какой уж раз он прокручивал в голове их разговор, пытаясь очистить зерна от плевела, и понять, чем так обеспокоен Димиар; и вот ответ – возвращение эльфов! Знал ли святой отец все изначально, аль послухи сообщили только сейчас?!
Оцепенение длилось не долго всего минуту, но и этого хватило, что бы упорядочить ход мысли, и сделать ход ферзем, что белым изваяньем навис над шахматной доской…
- Шах и мат! – Срубая короля, ответил Келистан и улыбнулся оппоненту по игре. – Ступай и прикажи, чтоб принесли вина и снеди; вы как отец вкушать желаете, - и, не дожидаясь ответа, добавил, - на две персоны!
Как только тронный зал опустел, и двери громко затворились, король Келистан позволь себе расслабиться и тяжело вздохнув, спустился вниз, на ходу расстегивая верхние пуговицы бело-золотой рубашки.
- Димиар, я вижу, ты торопился и новость, принесенная тобой, оправдывает спешку! Садись, - стул с высокой спинкой вмиг оказался подле первосвященника, - у нас с тобой весь день свободен, я отменю все встречи, и ты мне все изложишь по порядку; откуда весть, кто принес и то, что думаешь об этом ты! – Келистан повернулся спиной к Димиару и посмотрел в мозаичное окно тронного зала ожидая ответа.
- Я не мог и помыслить, что ты окажешься столь милостив ко мне, Келистан. Если тот, кто мог бы приказать, уговаривает и прячет свои царские руки под мантию - это я называю деликатностью, - Первосвященник возблагодарил творца за то, что застал короля в благом расположении духа. Димиар присел на край стула, давая отдых натруженным ногам.
- Весть пришла из Дейма - поселения меньше чем в дне пути от южных врат благословенной столицы. Творец избрал горевестником брата Бергенса, знахаря и целителя, смиренного служителя Алестена, - старик не стал упоминать, что в брате Бергенсе два метра роста и почти столько же в плечах. Равно как и то, что в войну Силуса Бергенс был воином-антамерцем. Димиар прокашлялся, пытаясь избавиться от першения в горле, и слегка сиплым голосом продолжил:
- Брат Бергенс почувствовал вихрь перехода, который принес эльфа на наши земли. Самого чужака он не видел. Можешь подумать, что я напрасно волнуюсь, но помни, что говорил Астарид: видеть и не верить увиденному - первая добродетель познающего, ибо глаз - великий обманщик. Я верю брату Бергенсу, потому что знаю, что он воевал тогда, семнадцать лет назад. Он видел, как эльфийские маги творят свои заклинания и помнит вкус их чар. Я знаю, что он пережил и верю, что ему никогда этого не забыть. Что же до того, что я думаю... Сдается мне, твои слуги не больно-то расторопны!
Если король сегодня столь гостеприимен - отчего же не воспользоваться этим?
- В одном ты прав; это мои слуги, и я доволен тем, как они исполняют свои обязанности! Так что закончим не начав, - Келистан здесь покривил душой, при чем изрядно; гордость полководца, не короля была уязвлена тем фактом, что какой-то знахарь и целитель заметил опасность первым, а его личная разведка прозябает в неведении, - ты говоришь брат Бергенс горевестник, но так ли это, в самом деле?! Не спеши с выводом первосвященник Димиар! Может так сложиться, что посланник, - король выделил с нажимом слово посланник, - Дивного Народа ищет помощи у народа моего королевства?! Такая мысль не приходила тебе в голову? А по сему быть так; коль знахарь твой нашел причину опасаться, пуская, отыщет суть источника переживаний. Но зла не причинять, насилья не творить, коль отыщет гостя, а сразу же ко мне! Теперь вкушать пора, сегодня ты мой гость! – Король три раза хлопнул и двери отворились в пуская в тронный зал вереницу слуг с подносами разнообразнейшей еды…
Димиар наполнил кубок вином цвета южных ночей и осушил его сразу наполовину. Вино было прохладным и терпким.
- Мой король, я восхищен чистотой твоих помыслов! - Первосвященник кивком обозначил поклон, - Но как и многие чистые духом, ты видишь людей лучше, чем они на самом деле. Но люди злы, если что-то не вынуждает их быть иными. Эльф может быть посланцем. Но разве не может он быть шпионом, убийцей или просто беглецом? Ты добр, Келистан, и ждешь добра от других. Я стар и привык разочаровываться в своих ожиданиях. Но я искренне буду молить Творца, чтобы ты был прав. Брат Бергенс найдет чужака и пригласит во дворец.
Первосвященник сомневался в том, что Бергенс способен найти эльфа в многолюдном городе. Впрочем, Димиар и не собирался поручать столь ответственное дело алестенцу. Поисками пришельца займется ковен Высоких священников. Старик съел фрукт, названия которого не знал, допил вино и решил, что пора выложить козырь.
- Творец мудр, Келистан, - сказал священник, вознося глаза к потолку, - Говорят, что когда Он захотел найти удовольствие в правде, Он создал ложь и заблуждение, близость и отдаленность, прошлое и будущее. Пророки говорили, что Творец вложил себя в призраки и сумерки. И ныне, когда рождается человек, способный заглянуть за грань зримого, говорят, что его устами говорит Всесоздатель. Я не провидец, но мне хочется верить, что мой разум проник за пелену безумия, окутывающую последнее пророчество. Я думаю, что красная королева - это указание на дитя царственного рода, чье появление среди эльфов сопровождалось убийствами и кровопролитием. На ту, чей приход ознаменовал начало войны Силуса. На принцессу Мелетун. Что же до пяти пакуов, пожирающих плоть земли - кто это, если не пять эльфийских народов, населявших ранее эти земли?
Король людей в молчание доел куропатку с черносливом и пряными специями, к вину он даже не притронулся, муть хмеля мешала бы трезво мыслить, и кроваво-красный морс со льдом заменил ему нектар богов.
- Суть истины многогранность; не надо выдавать желаемое за действительное Димиар! Ты говоришь, я добр, и доброта, словно бельмо не дает мне видеть истинные намерения людей; но и ты в силу своей предвзятости к другим расам не можешь беспристрастно толковать слова блаженного! Святой волк – имя твое вне крепостных стен… Я далек от понимания промыслов божьих, но я помню то время, когда эльфы жили здесь, - Келистан замолк, но не надолго, - и они нам не враги! Но я услышал тебя первосвященник; и я сделаю все возможное, что бы мой народ не пал жертвой нового врага, и мне будет горько, если ты окажешься ближе к истине, чем я! Время покажет кто враг, а кто друг. Пройдемся? Мне есть, чем тебя удивить Димиар! – и король загадочно улыбнулся.
- Я уже много лет не ношу цвета Антамера, Келистан, - отозвался Димиар, поднимаясь со стула, - Как проводник Его гнева я мог недолюбливать эльфов. Но, будучи Первосвященником Творца Единого и Неделимого, я вынужден быть объективным. Ты сказал, что помнишь время эльфийского правления. Я тоже не забыл его. Мы были их слугами, хотя и именовались союзниками. В том, что теперь люди живут свободно, я вижу высшую волю. Келистан, я люблю свой народ. Мы, люди - люимые дети Творца и я готов положить жизнь ради блага и величия Марлиона. Человеческого Марлиона. Я поддерживал тебя во всех начинаниях, все эти семнадцать лет. Теперь я склоняюсь перед тобой и прошу - если ты окажешься прав, позволь мне присутствовать при разговоре с посланцем.
Старик поднял посох, до того прислоненный к высокой спинке стула:
- Пойдем, Келистан. Анна, Высокий священник Астарида, говорит, что старость наступает, когда ты теряешь умение удивляться. Удиви же меня, дай мне почувствовать себя молодым. Ибо если ты хочешь вернуться в детство, тебе придется победить все, в том числе и свою юность.

Для справки: «Росомаха – опасный хитрый хищник; тело росомахи массивное, укороченное, лапы мощные, широкие; голова относительно небольшая, с небольшими же округлыми ушами. Рыскающая в поисках поживы росомаха обнаруживает поразительную неутомимость, подвижность, силу, ловкость, хитрость».
Простой люд Эсгалнара привыкли проводить аналогии между своими князьями и боярами с животными; кого сравнят с филином за мудрость, кого за коварство с гадюкой, а князя Роговолта всегда сравнивали с росомахой. И не зря; приземистый малый, при быстрой ходьба немного косолап, но это ему никогда не мешало. Череп гладко выбрит, и только длинный чуб одиноко свисает до уха, лицо тоже бреет, оставляя только усы, что опускаются, нижу подбородка на палец, кончики подкрашены синим. В свои сорок пять не утратил былой силы и ловкости, хоть и стал не много грузным.
По натуре дерзкий и своевольный, бывало даже что, ослушиваясь Верховного волхва, и ему все прощалось; кто хочет иметь такого врага как Роговолт из Беловодья, потомка славного Тарквиния, героя пришедшего с Тугариным…
Вотчина князя это северное княжество Беловодье, что тесно граничит с неспокойными землями Хаоса; Ума Палата давно решила, что лучше импульсивного Роговолта с охраной этих проблемных границ никто не справится; Князь тоже так думает…