Greensleevеs. В поисках приключений., Добро пожаловать в мир злых заек!

[Spectre28 >>>]

Девушка прижалась к нему всем телом и поцеловала, прикусывая клыками губу. Тёплая, пахнущая пылью, сажей и незабудками. Жутко не захотелось отстранять её. Наоборот - прижать покрепче, взять, что само шло в руки. Как же ему надоело ждать. Он ещё Алису хотел. Уилл запустил руку клыкастой на талию, прижал её покрепче, пытаясь насытиться. Потом оторвался от губ, взял горшок. Всё равно сначала нужно было закончить с крысами. Да и глупости это всё, у него была жена, и совсем близко. Закончи со всем и поезжай себе, пусть и гол, как щегол. Он поджег угли от печки и пошел в подвал. Клинка пока доставать не стал.
Не успел Уилл закрыть за собой дверь, как на него накинулись две крысы. От неожиданности он чуть не выронил плашку. Одна из крыс впилась ему в ногу, вторая - порвала одежду на богу. Уилл поднял руки, только сейчас заметив, что в лапках у грызунов были уменьшенные копии мечей. Приземистые, мясистые твари были облачены в смешные панцири и шлемы, бегали на задних лапах. Сзади послышалось, как женщины подпирали дверь. "Вот суки-то!"
- Я с миром! Неблагородно нападать, когда я даже не обнажил меча! - Несмотря на боль в ноге, от нелепой сцены хотелось смеяться.
Боль в ноге доросла до рёва - крыса вспорола ему артерию! Напали злость и паника. Уилл крепко сжал зубы. "Идиот!" Верхнюю тварь попробовал садануть кулаком. До той, что вгрызлась в ногу было бы сложно дотянуться, больше не хотелось терпеть боль. Он использовал силу, пустил её в тело крысы через собственное мясо и кровь, которыми никак не могла насытиться тварь. Сила не шмыгнуло в тело заразы, ни таилась и не ждала, она ворвалась, как врывается в окна городской пожар. Мелькнул и тут же испарился, как вода на раскалённой печи, сучей печи, образ крысы. Если тело человека было храмом, монументальным и величественный, со шпилями и контрфорсами, одним словом - домом для бога и души; то мясистая туша твари была гнилым сараем, где не жалко было выбить несущую балку. Уилл ощутил главную артерию, ведущую к сердцу и попробовал выбить её. Сжал стенки, лишив их эластичности, нагнал крови, ощутил глухой хлопок.
Нижняя крыса рухнула на землю, корчась в конвульсиях, а бок пронзила ещё одна вспышка боли. Кулак больно ударился о панцирь верхней твари, и крыса не слетела. Уилл попробовал ухватить тварь за просвет между шлемом и кирасой. Господи как же было больно! Снова метнул силу, ощутив только отпечаток образа. В голове твари щёлкали ключики в маленьких замочках. Щёлк, щёлк, щёлк. Миллион раз щёлк и всё в разнобой. От этих щелчков по нервам расходились команды - команда нюхать, смотреть, грызть его блядский бок! Уилл потянулся сразу к нескольким мелким каналам крови, и попробовал сделать с ними то же, что до этого, с артерией. Зло скрутил, как будто помогая себе рукой на крысиной шее, но сила соскользнула. Крыса только взвизгнула, спрыгнув на землю, и тут же снова вцепилась ему в бок. Уилл даже не успел увернуться, только подался в сторону. От боли темнело в глазах.
Он продолжил движение, позволив себе упасть на спину; ударился спиной, но почувствовал камень, не вязкое, палящее тело крысы, а уверенный, холодный камень. Уилл зло дернул пол под тварью вниз и в сторону, выпустил из камня острые шипы так, как будто заворачивал крысу в набитое гвоздями тесто.
Послышался, перемежаемый скрежетом протыкаемых доспехов, визг крысы. Уилл резко сжал камень, добивая тварь. Внутри всё замерло - на такой крик могло прибежать подкрепление. Ничего слышно не было. Он со стоном стянул сапог со здоровой ноги и опустил стопу на камень. Бок безумно болел. Тишина, благословенная, но такая страшная тишина; только капли его крови бьются о пол. Кап, кап, кап-кап.
Уилл выдохнул, пытаясь остановить кровотечение и яд - второй гад, мало того, что не сдох сразу, так ещё и отравил его какой-то дрянью.
Сила укутала жгучие волны боли, которые растекались от ноги и бока по всему телу. Те стали тёплыми, ослабли. Сначала нужно было вернуть себе возможность ходить и сберечь побольше крови. Он не переставал вслушиваться в землю. Через босую ногу должны были донестись даже очень тихие шаги.
Яд совсем не хотел выходить из крови, едкий неприятный. Голова кружилась, а сердце никак не хотело успокаиваться. Уилл достал флягу с элем и сделал несколько глотков - горло страшно пересохло. А может к чёрту всё это? Оно же того не стоило, а эта шлюха наверняка его обманула и даже не представляла, куда пошла Бьянка.
Уилл вздохнул, посмотрел на труп первой крысы. Броня, действительно, должна была дорого стоить. Ну бывали же с ним вещи и похуже, отсюда хотя бы можно было выйти, пробить потолок и выбиться ко всем чертям. В пустыне такой возможности не было. Тем более, нужно было узнать о тех листах. Если крысы или шлюхи планировали убить Фицалана - об этом нужно было вызнать. Уилл потёр глаза. Опять он весь был в крови, опять испоганил всю одежду. Нужно было уже написать матери, хотя, она наверное, уже и так обо всём узнала. Свет медленно тускнел. В пылу боя плашка полетела на землю, угли высыпались, а сама глиняная посуда, видимо, куда-то укатилась. Теперь угли быстро бледнели, явно, собираясь оставить его в полной темноте. Уилл легко сжал ладонь, поднимая камень вокруг и под углями, поманил новую плашку к себе.
Убедившись, что угли ещё продержаться, Уилл поднялся, проверяя, как его держала вылеченная нога, подошел к крысе. "Господи, что за глупая шутка. Католик, да ещё и крыса". Он опустился на колено, стаскивая с заразы кирасу и гамбезон. На спине погибшего в бою храбреца тоже был тамплиерский крест. Пробовать договориться явно не стоило, по крайней мере, пока на него вот так накидывались. Кирасу, не без помощи магии, получилось разломать на две части и приспособить куски под наручи, кольчуга пошла на раненый бок. В последнее время очень хотелось начать носить хоть какую-то защиту под одеждой.
Закончив, Уилл снял второй сапог, обнажил клинок и медленно пошел дальше. Оставалось надеяться, что кристаллы стражи не почуяли магию из-под земли. То, как он пытался найти крыс - это ещё ладно, а вот борьба с ядом в крови должна была отсвечивать ярко и понятно.
По тому, что он ощущал сейчас, под борделем и внушительной частью города был вырыт целый улей. Без понятной структуры, без входа и выхода или хотя бы какого-то главного хода. Сотни беспорядочно разбросанных нор, в которых хрен бы он кого, кроме ещё пары крыс, нашел. Уилл просто пошел вперед, рано или поздно должно было что-то попасться. Через несколько шагов он больно ударился головой, заходя в низкий коридор, так что пришлось пригнуться. Как будто ноги и бока было мало. Нужно было проследить не выходили ли в коридор отдельные норы из которых на него могли бы выпрыгнуть. Ход был таким узким, что Уилл решил убрать кинжал и достать подаренный Вороном нож.
Через несколько минут отчётливо почувствовалось, что он спускался. На стенах показались подпорки, прямо, как в шахте. Интересно, крысы просто обустраивали себе базу или пытались отрыть что-нибудь ценное?
Две баллисты размером с крупные арбалеты Уилл заметил слишком поздно. Стояли они тихо, выстрелили неожиданно. Послышался свист. Болты прошили руку и плечо, застряли. Сразу за выстрелом к нему бросились четыре крысы верхом на каких-то бронированных тварях. Вооружены гады были копьями. Уилл крикнул от боли, пустил силу в каменные стены, выбивая из них снаряды размером с фалангу большого пальца. Под углом, со скоростью, так, чтобы достало до баллист.
Град оглушил стуком камня о латы, снёс крыс с бронированных тварей, побил самих тварей и пронесся дальше по туннелю. В глазах темнело от боли и шума. Из четырёх всадников подняться смог только один, шатаясь, как пьяный, крыс, кажется, собирался добить Уилла копьём. Получался какой-то обмен ударами, от которого всем было хреново. Хорошо хоть арбалеты не стреляли. Уилл ещё раз вдохнул в стены силу, выбил снаряды. На этот раз попробовал их разогреть. Может быть, получилось бы поджечь баллисты или напугать тварей. Бронированные гады пробовали доплюнуть до него какой-то дрянью, но явно ещё не пришли в себя. Уилл дернул рукой, пытаясь в первую очередь снести крыса с копьём.
В этот раз откинуло и его самого, крыса просто смело в сторону и на пол. Красные камешки ударили по броне, столкнулись друг с другом, долетели до арбалетов. На несколько секунд коридор заполнился таким гулом, что не было слышно собственных мыслей. Мысли, правда, были достаточно однообразными - всё брань, да брань. Уилл перекатился через спину, древко задело пол и больно дернулось в ране. Плюющиеся до этого твари недовольно завизжали и побежали по одному из боковых коридоров. Ещё через минуту стало слышен только треск пламени на остатках баллист.

[Leomhann >>>]

Уилл с трудом поднялся, протирая лицо от сажи. То ли под землей сила охотнее текла в руки, то ли чёрт его знал. Подкрепления слышно не было. Он проковылял до орудий, чтобы проверить, не осталось ли там недобитых крестоносцев. Оказалось, что обслуги у арбалетов вообще не было, а над щепками витала лёгкая дымка магии. Достаточно слабой. До этого ему казалось, что как раз в числе у крыс недостатка не было.
Уилл стащил все трупы в один из боковых ходов, и сел на пол. Нужно было вытащить стрелы. И вот это, однозначно, было худшим моментом дня. Он глубоко вдохнул пропуская силу через своё тело - нужно было проверить не задело ли его ещё где-то. Может узнать, что это были за приступы голода.
Подойдя к животу Уилл подпрыгнул на месте. "Какого... " К желудку прилип ком адской смолы. Чёрной, вязкой, тянущей щупальца к его хребту. А главное живой! Там, где дрянь дотянулась до кожи, раны. Уилл был почти уверен, что там совсем недавно были раны. Они все исчезли. Он потёр глаза, трёхстопно ругаясь, поминая Саутенд, аббатису и всё эту херню. И что это было? Видать он что-то сожрал в проклятом городе и дрянь, вроде тех штанов, проросла в нём самом.
Появилась, однозначно, глупая мысль сначала воспользоваться паразитом, чтобы залечить раны, а уж потом начинать бороться. Так вышло бы сэкономить сил. Но ощущение, что к его хребту тянется какая-то дрянь, перевешивало всё. Уилл попытался проникнуть в смолу силой, понять как она устроенна.
Пятно было похоже на корни огромного леса, идущие из одного древнего центра. Как будто дерево разрослось до невероятных размеров и пустило тысячу отростков. Ядро было у самого желудка, от него же шли отростки, по которым бежали колючие волны. Часть шла к его внутренним органам - по ним волны шли только к ядру. К коже и мышцам тянулись другие, более толстые, уверенные щупальца. По ним волны, похожие, на те, что были в голове, шли от центра твари к его коже и мышцам. Каждый раз, когда проходили эти крошечные удары молний, смола сжималась, походя на сердце. И всё это жило. Как плесень, как грибы, как гнилые перья и кости птиц. Уилл стало гадко. Захотелось вырвать чёрную желчь и вылить всё задетую ей кровь прямо на пол. Но он бы тогда не выжил.
Угораздило же. От этой дряни вообще можно было избавиться? И стоило ли делать это тут, когда сил уже недоставало, а в нём было два болта. Уиллу показалось, что он сейчас заскулит. Сначала болты, но следя за хребтом, так чтобы зараза не дотянулась. Он взялся за болт - выдохнул, силой раздвигая порванные мышцы в ране и толкнул болт.
Уилл захрипел от боли, сжав ладони, как будто от этого зараза бы отпустила. Зло бросил окровавленный болт в стену напротив. Тот стукнулся и упал на землю, с усмешкой следя, как он справится со вторым. Главное было не дать себе опомниться и задуматься. Уилл тут же взялся за второй болт и ещё раз толкнув, в этот раз застонав и перекатившись по полу. На глазах проступили слёзы. Господи, вот сейчас в холодных коридорах это было как-то совсем невыносимо, ещё хуже, чем в пустыне. Он с трудом сел, потирая окровавленные и липкие руки. Одежда и пол тоже были в крови. Руки мелко дрожали. Уилл прислонился затылком к камню, попытался впитать хоть немного холодного спокойствия и силы; потёр голову обеими руками, пытаясь прийти в себя. Здесь должно было быть легче - он всё-таки был в своей стихии. Протяни руку и вот тебе камень, а вместе с ним и сила. Уилл снова прислушался к полу. Ничего. Стал медленно лечить раны, внимательно следя за смолистым гадом, вслушиваясь в коридор.
Раны лечил не спеша, больше отдыхая и наслаждаясь присущей лечению прохладой, покалыванию вокруг ран. И всё это время паразит упорно притворялся спящим, больше не делал ни шага в сторону хребта. А Уилл не знал, как поступить. Пускать заразу дальше он точно не собирался, но вот такая вот борьба точно отобрала бы последние силы. Так что он решил пока что просто насторожиться, нехотя поднялся и принялся за сборку полного комплекта крысиной брони. С четырёх не особо покоробленных комплектов крысиных лат должен был выйти хотя бы один комиссарский. Кирасы пошли на поножи и ещё один наруч, последнюю Уилл выгнул и приспособил на живот и спину. Кольчугой обмотал открытые места на животе, в паху и на шее. У одного из крыс нашлось серебряное распятие с нацарапанным "Маго". Видимо, именем дочери трёхсотлетней давности. Брать его Уилл не стал. Закончив, он сделал ещё глоток эля и медленно пошел дальше, внимательно следя за коридором и смолистым гадом.
Коридор становился всё ниже и теснее, пока не упёрся о каменную дверь. Стало совсем сыро. Над дверью были выбиты четыре строки. Буквы не собирались ни в какие конкретные слова, как бы Уилл их не переставлял. Для нормальных слов просто не хватало гласных. Конечно, можно было просто выбить двери, потому что никакой магии он не чувствовал. Но, во-первых, так на него мог обвалиться потолок; а во-вторых, если он не чувствовал магии, это не значило, что её не было. Уилл попробовал сдвинуть буквы в алфавите. Первое слово собралось в "эту", второе в "дверь", с ошибкой в первой букве. Пришлось начертить углём на полу алфавит, вдохнуть немного силы в догорающие угли и разобрать всё остальное. В итоге вышло:
Эту дверь запечатали именем
Господа Первые среди равных, святые
Магистры ордена Храма. Если ты веруешь и горишь от этой веры,
пролей слезу, подай пепел души и войди.
От чего ему стало не намного легче, потому что Уилл слабо представлял, что могли называть пеплом души крыстоносцы. Крестное знамение тоже не помогло - видимо, загадки крыс не работали так в упор, хотя, казалось бы. Уилл попробовал пропустить силу через дверь, чтобы узнать что было за ней, но магия тонула в камне. Дверь впитывала её, как губка. Осталось только вздохнуть и сесть на пол, положив плашку сбоку.
Может быть имелась в виду молитва? Хотя, обращение к богу вот так вот - только по необходимости, вряд ли, могло считаться полноценной молитвой. Но не раскаивались же крысы искреннее каждый раз, когда им нужно было зайти в своё хранилище или чем там была эта комната. Уилл ещё раз вздохнул, усаживаясь перед дверью поудобнее. Из него выходил чертовский плохой и очень меркантильный христианин. Он свёл руки повторяя про себя "Отче наш". Оставалось верить, что Господь был милостив и всепрощающь, особенно к тем своим детям, которых испытывал адом и крысами.
Послушался лёгкий треск, как будто ломали ветошь. Уилл оторвался от молитвы и провёл по камню рукой, пытаясь понять не изменилось ли чего-нибудь. Пол под ним тоже, вроде бы, не собирался неожиданно разверзнуться. Липкие от крови руки жутко хотелось отмыть, но черта с два, он стал бы тратить на это последний эль. Особенно помня пустыню. Не заметив ничего необычного, Уилл продолжил молиться. Со временем треск нарастал, пока пол под ним неожиданно скрипнул и разошелся, бросив его в тесноту. Уилл больно ударился задницей, а угли отлетели в сторону, потухнув. Под руками, что-то хрустело.
- Блядь.

[Spectre28 >>>]

ДЕНИМ МАС

6 апреля 1535 г. Дублин, Ирландия.

Крутобокая Эрин уже принакрылась зеленым покрывалом. И глядеть на это было радостно. Уплывал Деним из зимы, приплывал в весну. Он жадно глядел на холмы и скалы, запоминая. Ирландия была похожа на женщину - прекрасная, зеленоглазая и взаблмошная. Гостя она встречала улыбкой залива и ветром, срывающим плащ с плеч.
Но Деним, всё же, был здесь. По пути он кое-чего вспомнил, и теперь гладкой галькой перекатывал во рту название "Коннахт", о котором стоило спросить местных, но сначала - поручение Ю. Как он будет путешествовать по насквозь католическому острову, где Господа поминали чаще, чем собственные имена, Деним не представлял. Но зато понимал, что без этих побрякушек, без Коннахта и без обещанной жертвы у него не будет жизни. Порванная веревка дается только раз, и Деним не мог не признать, что она отрезвляет. Заставляет думать.
Впрочем, всё это было пока далеко, а вот моряки, подходящие для жертвы Бадб - рядом. Узкие улочки порта Дублина кишели ими.
Подходящий, на взгляд Денима, мореход попался возле моря, вызвав усмешку. В самом деле, где еще искать матроса? Была в этом злая ирония, заставляющая улыбаться и жалеть. Будущую жертву долго уговаривать не пришлось - обещание выпивки сманило бы любого. Нашлось и укромное местечко под пристанью. И даже сгодилось невесть откуда взявшееся умение вязать руки и ноги так, чтобы человек не шелохнулся, не смел кричать. Будто Дениму когда-то доводилось перевозить рабов. И это было риском, но с ним жизнь становилась слаще.
- Бадб, великая богиня, прими мою жертву!
Как отдавать рыжим бестиям моряков, Деним не знал. Лишь понимал, что должно идти это от сердца, искренне, тогда и богине оно на пользу будет, и он сам сможет с чистой совестью сказать, что хотя бы один долг закрыл. И не было сейчас человека, который так честно, так страстно желал примирения с этой михаилитской леди.
Вот только моряка тоже было жаль. Этот крепкий, приземистый мужчина хотел жить, так же, как хотел этого сам Деним. Наверное, у него даже где-то была возлюбленная. Или жена с выводком детишек. Такие же, какие могли бы быть у Денима Маса. Гарольда Брайнса. Денильда Майнса.
- Бадб, великая богиня, прими мою жертву!
Вторая попытка оказалась сложнее первой. И когда моряк, имени которого Деним даже не спросил, забился конвульсиями, выплевывая жизнь из горла, груди, когда кровь обагрила руки и одежду, легче не стало. Страшнее, больнее, и хотелось повеситься. Почему-то казалось неправильным отнимать жизнь, но такова природа вещей. Умереть, чтобы жил кто-то еще, чтобы была пища зверью и насекомым, чтобы...
Деним вскинул голову, подчиняясь наитию, прочерчивая кровью затихшего мужчины полосу на лбу. Пожертвовать можно было и собой, отдав - но и приобретя. Вступить в иную жизнь, ощутив грудью металл клинка, рассчитавшись единым махом со всеми долгами. Но когда предсмертный хрип затрепещет птицей, совесть у него не пробудится ни на миг, а значит - не стоило пытаться. Может быть, когда-то. Когда Деним осознает себя, и придёт к этому пусть грязным, но способным понять.
- Простите и примите, великая леди.
Оставалось лишь отдать тело волнам, умыться и вернуться к Дженни, которую оставил в таверне с труднопроизносимым названием "Глаканн'бандимор".

(мастерское примечание: дальнейшая судьба, увы, неизвестна)

[Leomhann >>>]

Уилл Харпер

Ричард Коркин + мастера

2 апреля 1535 г. Хокуэлл, крысы, подземелье.

Он чётко ощутил, как сила оборвалась; сверху захлопнулась решетка. Уилл, не обращая внимания на боль, быстро зашарил руками по полу, нашел осколок плашки, обжегся об уголь. Без силы была неопределенность, неуверенность - он ничего не видел, не чувствовал откуда могли напасть. Получилось раздуть уголёк, подложить к нему немного сухих ниток. Стало видно крохотную камеру. На квадратном полу валялись кости и какая-то шелуха; до решетки было несколько человеческих ростов, магия не слушалась. Уилл вздохнул. Лучше бы напали.
Он плавно повёл огоньков вокруг, пытаясь найти хоть что-то полезное. Одна из стен имела маленькую решетку в соседнюю камеру. Внутри сидела черноволосая женщина средних лет. Это наверное, была пленница. Хотя, выглядела незнакомка скорее на тридцать, чем на триста. Она обхватила ноги раскачиваясь вперёд-назад, как безумная. В такой камере, в кромешной тьме, действительно, можно было сойти с ума. Уилл постучал по решетке.
- Здрасти.
- Добро пожаловать в ад, мсье, - вздохнула его собеседница.
"Опять ад?!" Уилл сел на пол, натягивая сапоги - внизу было холодно. Ну, хотя бы пленницу он нашел, только вот толку с этого.
- Уилл. Давно вы здесь?
- Я Уиллом становлюсь только за доплату, - сообщила ему женщина, откидывая волосы с плеч. - И ты, может, тут солнце видишь, чтобы закатами дни считать?
- Эх, а мне за то, чтобы был Уиллом даже не заплатили. Имя это моё. Ну, а сидишь, видимо, с неделю, если от голода не умерла. Пить хочешь? - Уилл закончил с сапогами и встал.
- Ты забавный, мальчик. А если меня тут кормят и пить дают, сколько я сижу? - с интересом осведомилась маман.
- Если вас кормят, то кормят раз или два в сутки. По этому можно было бы отсчитать, как долго вы здесь сидите. - Уилл вздохнул, прицениваясь, получится ли добраться до решетки. Заберись он туда, можно было бы вытянуть руку и обрушить часть потолка на прутья. Шансов выбраться почти не было, но всё равно лучше, чем просто сидеть. Господи, на кой чёрт он полез в эти подвалы? Почему просто не пошел в другой бордель? Ну, идиот, просто идиот же. И эти листы. Ну что могла сделать горстка шлюх Фицалану? Отсосать? - Вы, насколько я понимая, маман дам из Горлиц?
И чёртова опухоль, наверняка, уже полезла к позвоночнику. Пыталась захватить контроль над телом. И ведь о чём договоришься с этим гадом? Тело-то одно.
- Это же крысы, мсье. Они суетятся, бегают. То приносят с запасом, то не приносят ничего. Поди их пойми. И все верно, я мадам Жози, и такому красавчику будут скидки!
Уилл пожал плечами, раздеваясь; привязал одежду к ножу, отложил огонёк на пол. Осторожно, чтобы не погасить. Маман, явно, было очень интересно - она ещё плотнее прижалась к решетке.
- Ах, какой вы затейник, мсье!
Уилл закончил последний узел, почти не обращая внимания на шлюху, и метнул импровизированный крюк вверх; тот удачно зацепился за решетку. В успех совсем не верилось.
- Ещё какой! Подожди пару секунд, сейчас я грохнусь вниз, и можно будет продолжить разговор.
Уилл осторожно полез вверх. В нескольких ярдах от земли импровизированная верёвка с противным звуком порвалась и Уилл больно ударился о пол. Жози жутко обрадовалась по этому поводу. Попыталась погладить его через решетку, ущипнуть за задницу. Уилл поднялся, стряхивая с головы, кажется, змеиную кожу.
- Откуда же вы такой красивый свалились? - вопросила Жози, подразумевая явно не решётку.
- Ну, как же. - Пожал плечами Уилл. - разве не видите, с седьмой решетки. Ну а пока я пробую ещё раз, и вероятно, падаю ещё раз. Не расскажете, зачем вашим подопечным родовые древа Его Величества и Ричарда Фицалана? Я тогда пообещаю, что попробую вытащить и вас, если получится.
Он выплюнул попавшую в рот гадость и попробовал допрыгнуть до лоскутка, отталкиваясь от стены. Ну по крайней мере было не скучно, хоть и больно.
- А что вам до короля и Фицалана? - восхищенно спросила Жози, одобрительно, с интересом наблюдая за его прыжками.

[Spectre28 >>>]

Уилл зацепился с третьей попытки.
- Душа болит за отечество. Ну а если честно - отвечу, после того, как ответите вы.
Он очень осторожно полез наверх.
- У нас очень приличное заведение, мсье Уилл, - донеслось снизу. - И я, как наставница юных и неискушенных, разумеется слежу за их образованием - а что может быть важнее, чем то, как устроен порядок что на небесах, что на земле? Родословные, мсье, важны не меньше, чем чины и лики ангельские.
Уилл вытянул руку, но сила не шла. Может, женщина говорила правду, но тогда однозначно становилось обидно за всё это путешествие под землю. Никакого толку. Уилл вздохнул, пробуя, не врёт ли Жоззи. Всё-таки, её подопечные закрыли его в подвале, как только подвернулась возможность.
- Или скажите правду, или соврите так, чтобы я поверил. Снизу крысы планируют вторжение во Францию, сверху приличное заведение.
- Вы не верите, что аристократы ходят по борделям, мьсе Уилл? - заинтересованно спросила мадам. - Или, упаси Господь, вы - изменник и еретик, не считающий важным земную власть, которая суть отражение власти небесной? И при этом, выделяя милорда Фицалана - ах, какой мужчина! - говорите об отечестве? Какой любопытный мсье, но, боюсь, мне нечего сказать, кроме того, что вы явно недооцениваете силу знаний. Ох уж эти юноши...
- Поосторожнее с обвинениями в государственной измене, уважаемая, - Уилл вытащил нож и попробовал сломать каменную решетку, - я б на вашем месте попробовал переехать.
Эх, ему бы хоть намёк на силу. И главное, чёрт знает, чем так отгоняли магию. Может, под камнем были пентаграммы? А женщина ему нравилась всё меньше. Даже не женщина, а то, что он оказался чёрт пойми где просто низачем. Ещё и кучу крыс перебил. Их, конечно, было не жалко. Но вот магистры вряд ли собирались гладить за это по головке.
- Ох, - долетело снизу, - аккуратнее с бубенцами, мсье. Так опасно раскачиваются... Но разве я вас обвиняю? И зачем переезжать? Место - премилое.
Внимания на неприятные подколки Уилл не обращал - какая разница, если в ближайшие часы его должны были убить. Маман крысы держали по вполне понятным причинам, а вот он им был не нужен. Да и не хотел Уилл торчать в камере остаток жизни. Получилось отколоть приличный кусок гранита, который тут же до боли в животе захотелось сожрать. Зараза точно лезла к позвоночнику! Из-за каменной двери сверху послышался стук. Как будто стучали серебрёнными ложками. Уилл ускорился. Эх, получилось бы вылезти, и он бы выбил эту драную дверь наверх вместе с половиной катакомб.
Откололся ещё кусок. В этот раз сожрать его захотелось до невозможного. Уилл схватил камешек на лету и бросил в рот. Голод сразу поутих.
- Ну, на, жри зараза. Только не мешай.
Нож, который ему дал Ворон, оказался невероятно крепким. Уилл был почти уверен, что он сломается ещё на первом ударе. Он собрался ударить в третий раз, но стук усилился и дверь открылась. В коридор вышли два прозрачных ночных горшка с человеческими мозгами внутри, крысиными мордами сверху и мелкими лапками снизу. Между лапками же болтались на цепочках два круглых подвеса. Видать, они и стучали. Уилл вздохнул, выплёвывая камешек вниз. По всей видимости, это и было крысиное руководство. Не судьба ему была сбежать, оставалось только договариваться. Пробовать договориться, потому что положение у него было не просто невыгодное, а по-настоящему хреновое. Он взялся за решетку второй рукой, чтобы не свалиться - правая уже начинала ныть.

[Leomhann >>>]

- Моё почтение, многоуважаемые господа.
- Сэр рыцарь, мы рады приветствовать вас в нашей скромной обители, - приятным, неожиданным для крысиной головы басом проговорил первый горшок.
- Мы терпеть не можем, когда в замок вот так вот вламываются всякие невежи, - заметил второй тем же голосом и тоном. - И лазает как обезьяна. Мы полагаем, он хочет избежать гостеприимства.
- Ни в коем случае, милостивый государь. Просто поскорее хотелось оказаться в вашем обществе, - Уилл почувствовал, что долго его руки так не продержат. Особенно правая, - Искренне благодарю за оказанное гостеприимство, но мне, если быть честным, не совсем удобно говорить в таком неподобающем вашему обществу виде. - Чёрт, такими темпами он точно должен был выдать что-нибудь глупое. Не приведи господи, превратиться вот в такой вот котелок с железными яйцами. Ну, судя по всему, у крыс были какие-то свои планы, о которых, если не делать глупостей, можно было узнать.
Неожиданно к Уиллу вернулась сила. Он тут же ощупал смолистого гада - тот вырос, но к позвоночнику не полез. Пробовать ли бороться? С гадом, с крысами? Те, наверное, хорошо колдовали. Перетащили же они как-то свои мозги вот в эти склянки.
- Как же вас зовут, любезный сэр? - ласково осведомился первый. - Что изображено у вас на гребе и кто ваш господин?
- У такого голодранца небось ни герба, ни господина, ни гроша за душой, - прогудел второй. - Одни подштанники, смотреть гадко. А если никто и звать никак, то нам и возиться не к лицу. На корм его.
- Уилл Харпер, баронет Хорли. Соболь, схваченный четырьмя орлами, на серебряном кресте. Присягал лорду Ричарду Фицалану, графу Хорли, Коптрон, Уэйк.
Магистры, кажется, играли в хорошую и плохую крысу. А он, наверняка, неправильно описал герб. Вторая крыса злила безбожно, хотелось оторвать ей голову и облегчиться в котелок. Даром, что крысы, наверняка, могли убрать силу. Пока Уилл решал, пробовать ли драться, накатила жуткая усталость. Сколько он уже не спал. Чёрт, и ведь он совсем не для вот этого вот бреда остался в городе - нужно было спасти дворянку, получить коня. А он только впутывал лорда и лез хрен пойми куда.
"Хороший" горшок задумчиво булькнул.
- Новоиспеченный Грей, - притопнул лапкой он. - Бретёр, и такой высокородный! Мы думаем, он сможет заплатить три тысячи за своего рыцаря.
- Мы думаем, - второй звонко лязгнул яйцами, - если обдирает вассалов до белья, значит, даст все пять. А иначе пусть гниёт. Полежавшее мясо слаще.
Совсем близко к решетке подошли четыре крысы, притащив на себе паланкин с мышью-полёвкой в фартуке. На это Уилл почти не обратил внимания. Он скрипнул зубами. Злость накатила даже не от перспективы стать подгнившим мясом. Вроде индейки, которую, не ощипав, подвешивают вне дома и дают дойти. Злость накатила от ощущения бессилия, такого непривычного ещё двадцать минут назад, когда он крошил крысам черепа. А бессилие было ещё и в том, что пять тысяч были заоблачной цифрой, которую он бы не отработал и за пять лет. Ну и для чего, спрашивается, он был комиссаром? Для чего должен был ловить бежавших из ада, зачем рисковал и был повинен в чужих смертях? Ощущение полной бессмысленности всего, что он делал неприятно кольнуло под сердцем, заёрзало.
Захотелось врезать горшкам. Он мог подождать решение лорда - почти незнакомого человека, которому стал занозой в заднице. Мог пообещать прикончить шлюх - тупых баб, с которыми он договаривался совсем о другом. А мог поступить глупо и смело. И если его убьют, хотя бы не гнить в темнице. Дай бог здоровья Фицалану, если тот хотя бы определит мать в приют, всё равно меньше пяти тысяч.
Уилл одним движением попробовал вырвать кусок пола под магистрами, под углом, так чтобы те скатились в яму. Часть сил отправилась в прутья, которые нужно было вырвать вверх и в сторону вместе с ним. Можно было сделать аккуратнее и надёжнее, но тогда не вышло бы за раз. Может крысы и не управляли силой, а нуждались в ней, чтобы не сдохнуть. Зачем ещё возвращать её именно сейчас?
Огромный блок вместе с одним из горшков слетел вниз, ударился об стену. Уилл выдохнул, собираясь взлететь, но клетка хрустнула и он тоже полетел вниз. Тёмные стенки размылись в падении. О каменный пол ударился валун, разбилось стекло, и следом на всё это больно свалился Уилл. Он, кажется, услышал, как хлюпнул мозг. Сверху послышался стук - второй горшок убегал. Всё подземелье задрожало, Жози завизжала, как резаная. Задницу и ногу пронзила боль.
Твою мать, сейчас должна была обрушиться часть города. Нужно было попробовать что-то сделать. Вот тебе и смысл, вот тебе и цель. Если город обрушится - во-первых, погибнет куча людей, наверняка, гораздо более достойных спасения, чем шлюха и даже чем он сам; во-вторых, зная его удачу, которая закинула Уилла сначала в ад, а теперь сюда, его непременно должны были обвинить во всём и судить. Уилл схватил сумку, в которой был клинок, сапоги были на нём, канат из одежды висел на плече. Он взгляну на шлюху. По хорошему нужно было узнать, к чему была пометка возле сестры Фицалана, или даже спасти женщину. Но в завалах могло погибнуть больше.
- Я попробую вернуться. - Уилл потянул плиту под собой вверх, одновременно вышвыривая из ран на заднице раствор, куски стекла и кусочки магистерского мозга.
В ушах свистнуло, когда он поднялся в коридор, голова начинала кружиться. Крысы, шлюхи, города. Мыши и паланкина уже не было, дверь впереди покосилась. Уилл побежал вперед, пробую протиснуться, предварительно проверив, чтобы его не закололи и не застрелили. Всё вокруг тряслось. Магией фонило отовсюду, трясло всё подземелье разом, где-то пошли трещины. Он хотел найти место, от которого шел развал, но такого просто не было. Оставалось только догнать горшок и узнать, как это всё остановить или хотя бы убить сволоту.
Комната оказалась чем-то вроде склада оружия вперемешку с одеждой. Уилл сначала думал сразу побежать дальше, но потом остановился, быстро натягивая штаны и рубаху. В итоге всей этой суматохи, он мог неожиданно оказаться в городе, а ещё нужно было оружие - в ходах сейчас, наверняка, паниковали крысы. Копья и крысиные недомечи не годились, так что Уилл взял одну из баллист, навроде той, которой был до этого ранен. Эта даже была многозарядной. Полюбившийся ему теперь нож какого-то там святого отправился в сапог. Ещё он натянул чёрную широкополую шляпу и голубой платок на шею - в таком его в городе, да и нигде больше, не видели. Получалось что-то вроде маскировки. Хотя поля у шляпы были такие большие, что Уилл чувствовал себя глуповато. Тряска усиливалась и он побежал дальше. Господи, лишь бы вышло не обвалить этот драный католический город.
Через пару минут Уилл влетел в большой зал. В центре стоял огромный круглый стол из камня, всё в комнате было человеческого размера. По камню бежала резьба с тамплиерскими крестами; стояли одиннадцать банок с мозгами, сплетённых какими-то щупальцами. Живые нити торчали прямо из горшков. Возле каждого была аккуратно уложена крысиная голова. На Уилла тут же бросились несколько крыс со стороны. Гады суетливо пищали, явно, паникуя.
Болты прошили крыс на вылет так легко, что становилось жутко, учитывая, что в него стреляли такими же. Горшки быстро спрыгнули побежав в отдельный лаз, намного быстрее, чем можно было ожидать от стекляшек. - Стоять! - Уилл уже отчаиваясь попробовал обвалить коридор перед гадами, но тот не пропустил магию. Трясло всё сильнее. Уилл зарядил арбалет, и побежал за крысами. Только он нырнул в коридор, как камень над позади треснул. Послышался грохот камней, треск ломающегося дерева, чей-то стон. Уилл сжал зубы побежав дальше. А если эти сволочи не могли остановить разрушение? Что тогда? Или уже было поздно.
Уилл пульнул магию вверх, пытаясь понять размах трагедии. Послышался звук жалобно звякнувшего вёрджинела. Обрушилось уже не меньше дюжины домов. Он выругался, вытянув магию за собой, чтобы оставлять меньше следов. Влетел в почти полную темноту. Впереди хлюпали блядские горшки. Погибла куча людей. Лишь бы обвалилась сама управа. Может катакомбы были под ней и поэтому во многих местах сила не слушалась. Хотя за управу казнить его будут только старательнее.
Уилл нёсся за магистрами дальше, тоннель стал прочнее. Видимо, это был путь спасения. Впереди показался выход в другой лаз, рядом знакомый ему горшок возился с бочонком. Он хотел завалить выход! Уилл попробовал сходу выстрелить в сволоту.
Горшок ловко увернулся, щёлкнул запалом и юркнул в коридор, чудом уклонившись от ещё нескольких болтов; Уилл со злостью вырвал из стены камень, метнул его в бочонок, и отправляя всё это вдогонку твари. Грохнул взрыв, больно ударил по ушам и осыпал пылью. По звуку было понятно, что обвалилось не меньше шести ярдов туннеля. Не докопаешься. И сволочь наверняка ушел. Послышался ещё один толчок. Уилл ударил арбалетом по полу, пнул его ногой. К чёрту всё это, в гробу он видел эти поиски, в гробу он видел службу и этот богом забытый город. Ноги подкосились от жуткой усталости и он сел, уперевшись о стену. Захотелось, чтобы потолок обвалился прямо на него в ту же секунду, так чтобы не хватило времени уклониться. Но туннель был крепким и только легко сыпал Уиллу на голову пыль, при каждом новом толчке. Даром, что не пепел. Сколько людей погибло? Десяток? Двадцать? И чего он себя винил, не он же устроил такую систему от которой валился город и запустил её, не понимая, что происходит. Не он проглядел всё это, занимаясь политикой и охотясь на магов.

[Spectre28 >>>]

Уилл посмотрел на потолок. Нужно было выбираться. Сзади всё завалило, так что Жози он бы не спас, лезть за пострадавшими было глупо - на него могли выйти и без этого. А в крыс-тамплиеров никто бы не поверил, да и не захотели бы эти законники выяснять, что там было на самом деле. Отрубили бы ему голову, как первому попавшемуся да и всё. В коридор начала прибывать вода, быстро, так что Уилл даже вскочил.
Он взглянул ещё раз на развалины, отделяющие его от запертой маман, и прыгнул в потолок. Камень послушно разошелся, впуская его в кармашек.
Уилл выскочил из-под земли, вытягивая за собой хвосты силы. Мокрые сапоги хлюпнули по мостовой. Сердце чуть не остановилось, когда он понял, что выбросило его прямо на городскую площадь. Все вокруг суетились и паниковали, куда-то бежали, кого-то звали. Уилл сначала испугался, что его выдадут остатки силы или просто-напросто пыль, но в пыле были почти все, а стража явно была занята другим, пытаясь успокоить толпу. Так что, его выхода из-под земли никто вроде бы и не заметил, а заметивший мог подумать, что он просто выбрался из провала. Уилл поднял взгляд, щурясь от света. Вокруг церковной башни, да и над всем городом кружили стаи птиц, послышался ещё один толчок, от которого все на площади вздрогнули. Землетрясение стихало, но это пока чувствовал, наверное, он один.
Его неожиданно попробовали эвакуировать, но Уилл наплёл что-то про оставшуюся дома бабку, и стражник отстал. Всё это время его тянуло посмотреть на огромный провал. Рухнула в первую очередь управа, вместе с ней часть рынка и ещё несколько домиков. Так что верджинел мог быть тем самым. Захотелось уйти с площади, как будто в любой момент в него могли ткнуть пальцем и закричать, обвиняя во всём его. Уилл попробовал протолкнуться через толпу, сначала просто в сторону, потом направляясь к борделю. Голова гудела от толчков, шума и усталости, хотелось просто убежать из города. Но нужно было проявить упорство и отыскать чёртову дворянку, потому что иначе всё было зря. Для себя Уилл решил, что можно было сойти с ума, каждый раз обвиняя себя во всех земных грехах. Виноваты были именно крысы, а он просто ускорил дело, оказавшись не там и не пожелавши умирать. Правда, от этого не меньше хотелось полезть спасать жителей. Хотя бы из домов. Но это уж точно было нельзя - его и так видели, а колдуя и прыгая в обвал, вряд ли можно было остаться незамеченным. Так что сейчас просто нестись к борделю, искать Бьянку и заканчивать со всей этой дрянью. Голова по дороге гудела от неприятных мыслей, которые Уилл бессильно пытался отогнать. О том, как ответить на вопрос, что с Жози. Соврать, сказать, что не его дело, сказать правду? О том, будут ли его искать, и найдут ли; а растущей внутри заразе и чёртовой пометке напротив имени, о которой Уилл так и не спросил.

У самых Горлиц Уилла резко вырвал из задумчивости женский писк, причём не одной, и даже не двух женщин, а целой дюжины. Он сначала подумал, что это кого-то убило обломком или из провала стали доставать тела, но зайдя за поворот увидел совсем неожиданную картину. Пятеро головорезов силой тащили по улице молодую шлюху, которая до этого резала при нём головку сыра. А называли её при этом Бьянкой! Девка пищала и упиралась, ей вторил десяток, не меньше, шлюх. В самом сарае слышались стоны и крики боли. Наверное, нескольких женщин всё-таки порубили.
Захотелось разбить себе голову о стену, а потом найти треклятого художника и сломать ему руки, потому что если девушка и походила на портрет, то только очень отдалённо. Уилл пошел к головорезам, некоторых из которых он видел до этого в таверне, толком не зная, что будет делать. Точно не упускать девку сейчас. И шлюх порезали - не то, чтобы ему было их особо жаль, но всё-таки женщины, да и их маман он не спас. Что можно было сказать?
Уилл быстро приближался к здоровякам и вообще не знал, что выдать и как умыкнуть Бьянку. На шеях наёмников были кристаллы, чем-то напоминавшие те, что он видел у стражи. Правда, сейчас в городе стоял такой грохот, что вряд ли стекляшки так уж точно что-то определили бы. Оставалось надеяться, что они не чинили препятствий силе. Уилл, уже просто не зная, как остановить похитителей выкрикнул, громко, но так, будто сообщал плохому соседу, что тот купил тухлую рыбу, да ещё и втридорога.
- Вы не ту взяли. Не видите, что ли, что ничего общего с портретом?
- Почём знаешь? - с любопытством осведомился один из похитителей, мужчина лет двадцати пяти, светловолосый и со сломанным носом. Он кивком головы приказал остановиться своим спутникам, которые выполнили это только отойдя на приличное расстояние от Уилла.
Уилл бросил опасливый взгляд на сарай. Как же можно было соврать, чтобы было хоть что-то общее с реальностью? Сказать, что видел её у маман-рыцарши, где девка действительно могла оказаться? Нельзя - эти мудаки и там бы кого-нибудь закололи, а ему женщина не сделала ничего плохого. Тем более, они вполне могли уже там побывать. Уилл пожал плечами.
- Потом, что сам подряжался на это дело, да только зря. Прибило её в завалах, прям в центре. Только что видел. Знал бы я ещё, какого хрена она искала у законника в конторе, - Уилл махнул рукой, не спеша делая пару шагов, будто собирается идти себе дальше за угол. - Короче, гиблое дело мужики, только рисковать попасть под завал.
Констебль действительно был не прочь заполучить Бьянку, только шансов, что ему поверят, всё равно почти не было. А теперь ещё и не отпустят. Ощущение было как будто его сейчас расстреляют в спину из многозарядного арбалета, как раз такого, какой Уилл не решился взять с собой в город.
- Джейсон разберется, - пожал плечами мужчина, отступая назад. Бьянка охнула в руках его напарников, обмякла и один из мужчин взвалил её на плечо.
Вся банда, кроме главаря быстро пошла дальше по улице, Уилл тоже попробовал как ни в чём не бывало пойти в переулок. Вряд ли, белобрысый собирался просто его отпустить, но нужно было проследить, куда несли дворянку. Было очень досадно, что он не узнал её сразу - это бы сберегло немало жизней, а сам Уилл сейчас уже ехал бы из города.
Уилл побежал по переулкам, догоняя наёмников, но держась чуть поодаль. Те бежали быстро, через несколько минут к ним присоединился и белобрысый, выскочив из узкой улочки. Неожиданно по улице впереди и из переулков пополз туман, густо от земли и вышел. Послушалась ругань, банда побежала ещё быстрее. Уже порядком уставший Уилл пробовал не отставать. Неожиданно он ощутил лёгкую щекотку вверху шеи, запах корицы вперемешку с кровью. Женский голос прошептал прямо в ухо, казалось приблизившись прямо на бегу.
- Скоро, скоро, скоро.
Уилл сжал зубы, так что заболела голова, на не сбавил бега. Это кто-то пытался отбить Бьянку или его прокляла баба констебля? Опять творилась какая-то дрянь, но чёрта с два он бы так просто отстал.
- Что скоро?

[Leomhann >>>]

- Так нельзя, нельзя, - немедленно отозвалась женщина, - ты должен был прийти за мной этой ночью. Я все сделала для тебя! Ты должен меня спасти!
- Жози?! Так тебя убило или нет?
Захотелось влететь сходу в стену, и начать молотить по ней лбом, на подобии как дятел стучит по дереву клювом. Что это вообще было, какая-то магия или взаправдашний дух? Что делать с духом Уилл совсем не знал, только такой дряни ему не хватало! Главное было не упустить наёмников - если бы он и вернулся за женщиной, то никак не раньше, чем узнал, куда затащат дворянку.
- Это ты? Наконец сбылось?
Ледяная рука гладила тело: лицо, шею, грудь, горло. Сильная, не женская. Шаги похитителей почти стихли в тумане.
- Нет, это не я. Ничего не сбылось, вы, уважаемый призрак, кажется, с кем-то меня перепутали. Я бы очень советовал посмотреть среди тех пяти молодых людей, которые бегут впереди.
Уилл начинал паниковать, запахиваясь в густеющем тумане. Голос совсем не походил, на маман, и рука была слишком сильной. Да ещё и наёмники так не вовремя решили бежать не к Малине, а к кладбищу. Видать, имели тайник в каком-нибудь склепе. Так что, если бы он не проследил, то хрен бы потом нашел. Банда совсем исчезла в тумане, так что Уилл шел уже только на звуки шагов и ругани. Сам туман, особенно у ног, стал густым, вязким. Будто болото.
Голова закружилась, туман как-то дрогнул, и Уилл почувствовал, как в шею ему впиваются четыре лезвия. Нечто жадно втянуло его кровь, и в темноте блеснули рубином сосуды, женские. Он моргнул, пытаясь разглядеть в вампирше что-то демоническое, но только оторопел, увидев брешь в мироздании. Чёрное, рваное пятно, шевелящее лоскутками. С ещё одним глотком, в глубине этого пятна проявилось отражение Уилла. Было так странно, что он даже не испугался, но боль отрезвляла. Уилл сжал зубы, изо всех сил ударив туда, где у вампирши должно было быть ухо. Послышался расстроенный вздох и сосуды отстали, сделав на последом ещё один глоток. Уилл сделал шаг в сторону, поскользнулся, упав на холодную землю. Туман стал жидким, расступился открывая ворота кладбища, за которыми ещё виднелись спины наёмников.
Что это было и почему его так просто оставили? Проклятие или какая-то кладбищенская нежить? Уилл поднялся, ощупывая шею. Под рукава и рубашку текла тёплая кровь. Он на ходу попробовал перевязать рану какой-то тряпкой из сумки. У наёмников были кристаллы, и если его ещё не заметили, то колдовство могло выдать. Нужно было быстрее дойти до кладбища, может похитители так туда спешили, потому что знали о вампирше и она не могла туда заходить.
Прогулка по кладбищу была не самым приятным занятием, особенно учитывая, что до этого Уилла погрызли, а теперь от него несло кровью. Через десяток шагов на надгробиях нашлись два клочка платья, кажется, того, что было на Бьянке. Дальше показалась кладбищенская сторожка. На входе стоял здоровенный орк. Уилл присмотрелся, пытаясь найти следы наёмников. В темноте было плохо видно, но, судя по всему, вся компания действительно поместилась в сторожке. Тут он задумался, стоило ли вообще лезть дальше, учитывая, сколько там было наёмников и нечисть, которая на него до этого напала. Да, если бы он просто вернулся к мэру и рассказал про кладбище, спасение вышло бы совсем не героичным. Но так бы у девушки, да и у него самого, было больше шансов не помереть. Да и Уилл в конце концов подряжался просто найти дворянку, а не притащить её домой. С другой стороны, за это время Бьянку могли перенести куда-нибудь ещё.

3 апреля 1535 г. Хокуэлл.

Уилл обогнул сторожку, прячась за надгробиями и кустами, подобрался к крохотному окошку. На удивление, удалось разглядеть почти всю комнату. Бьянка была привязана к столбу, подпирающему потолок. Напротив неё стоял ещё один орк, судя по хорошей одежде и взгляду, главный. С ним должно было быть немало проблем. Слышно ничего не было, но кажется, девушку собирались пытать. Орк лениво поигрывал ножом в руке, его подручный калил в очаге кочергу. Платье на дворянке высоко срезали, так что было видно ноги; девушка о чём-то умоляла.
Уилл вздохнул, чувствуя весь груз усталости. Оставить Бьянку в таком положении даже на пол часа он не мог, так что нужно было хоть что-нибудь придумать. Беспокоило то, что в комнате не оказалось всей той компании, которая вытащила девушку из борделя. Может быть они сделали задание и отправились по домам, но жизнь на это Уилл бы не поставил. Пытаться перебить даже трёх орков не хотелось - последнее за что он сейчас хотел браться - это драка с этим самым главарём. Но договориться то было не о чём - орков было больше, они были опытнее, так что и договариваться им было не к чему. Уилл прервал размышления, начав подбираться к углу сторожки, за которым была дверь. Так можно было дождаться, до того, что Бьянку искалечат. И что они собирались узнать? Какие-то секреты о мэре или просто способы прокрасться на виллу? Орка, который сторожил дверь, нельзя было просто убить - это было бы смертным приговором, обделайся Уилл в самой сторожке и попади в плен. Хотя, обделаться и так грозило смертью.
Перед тем, как начинать что-то делать, он попробовал переключиться на зрение ловца, чтобы взглянуть на самого орка, и проверить не было ли где-нибудь поблизости того самого чёрного пятна, и онемел. Вокруг, над всем кладбищем витали души. Оборванные, ободранные, безрукие, безногие и безголовые. Уилл согнулся ещё ниже, отворачиваясь и переходя на обычное зрение. Зря это он посмотрел. На него, вроде бы, никто не пялился, но теперь было не по себе. Чего-то подобного стоило ожидать.
Орк, вроде бы, был самый обычный. Уилл потянулся было к силе, чтобы попытаться усыпить громилу, но передумал, поднялся. Если кристалл не останавливали силу, то этот вариант у него оставался. Так что всё-таки стоило попробовать договориться, просто не пускать никого себе за спину и проследить, не пойдёт ли орк за наёмниками. Если тот с ножом был главой местных воров, дело, видимо, было исключительным, раз он даже откладывал допрос, пока город рушился. Уилл сделал небольшой крюк, чтобы не пугать караульного, выходя прямо из-за угла, и пошел к двери.
Сторож кладбищенской караулки оглядел его без интереса и без тревоги, не прекращая ковырять носком сапога землю.
Уилл остановился в нескольких шагах от орка. Реакция здоровяка сбивала - охранник не встрепенулся, не принял грозный вид, и даже не направил на Уилла копьё. Копья у орка, правда, не было с самого начала. Выходило как-то даже странно. Уилл прочистил горло. Криков Бьянки, вроде бы, слышно не было.
- Здравствуйте, я могу войти? - Он кивнул на дверь.
- Разумеется, господин, - любезно согласился тот. - Прошу вас.
Уилл на секунду не нашелся что ответить. То ли орк шутил, то ли его с кем-то перепутали, то ли собирались садануть по затылку. В любом случае, нужно было поспешить, потому что Бьянку уже могли пытать. Уилл пожал плечами.
- Э, благодарю.

[Spectre28 >>>]

Он открыл дверь сторожки совсем растерявшись. Напряжение, когда он был готов защищаться от орка, как-то не вовремя спало. Что вообще происходило? Первое, что услышал Уилл были женские крики, причём какие-то театральные.
- Негодяй! Чудовище! Отпусти меня немедленно! Я... я тебя убью! - Бьянка, явно, очень старалась, остановившись, только завидев Уилла. В самой комнатке было тепло, висел портрет короля и протестантское распятие. В стороне стояли лавка и стол. Вся атмосфера напомнила, что он жутко давно не спал.
Первое, что приходило в голову это то, что его с кем-то перепутали. Но это вряд ли. Та пятёрка, наверняка, упомянула какого-то дурачка. Да и с кем путать в его восемнадцать лет и с его потрёпанной одеждой и мордой? Уилл осмотрел комнату. В итоге не было похоже, что Бьянку собирались пытать. И кем тогда был орк? Любовником?
- Здравствуйте. Странно, что вы меня так просто впустили.
- Будьте любезны выйти, - рассеянно улыбнулся ему тот самый орочий красавчик, что поигрывал ножом.
Уилл пожал плечами, стараясь не показывать напряжения. Нож в руке орка этому не способствовал.
- Извините, но не могу, меня прислал отец юной леди. - Сама Бьянка, скорее всего, не хотела возвращаться, а если бы и согласилась - то только в бок любовнику. Если это вообще был любовник. Уилл чувствовал себя смертельно уставшим и совсем неподходящим всему происходящему. Эх, знал бы он, наверняка, что это просто дурные игры - просто пошел бы к мэру.
- Именно поэтому вы развалили половину этого городка, комиссар, - понимающе кивнул орк. - Не то, чтобы я осуждал, сами понимаете, но, полагаю, нужно спросить леди.
- Хватит, - Бьянка решительно сбросила веревки и встала, потирая запястья. - Ты лихо разобрался с крысами, но бумаги... Бумаги маман ты нашел?
Уилл скрестил руки на груди, чувствуя, как накатывает раздражение. Его для чего-то использовали, или по крайней мере попробовали использовать, а теперь ещё и обвиняли в разрушениях. Единственное, что в голове никак не слаживалось цельной картины. Вроде как эта парочка была протестантским противовесом констеблю и его музыкантке, а Бьянка до этого пыталась добыть какие-то важные бумаги у Горлиц. Но какие важные бумаги могли быть у шлюх? Да и вообще оснований к тому, чтобы во всё это верить, было мало.
- Город разрушил не я, а крысы. Такое случается, если не обращать внимание, когда под тебя прокладывают заряд, и ведут фитиль. Моё имя вы, судя по всему, уже знаете - Уилл Харпер. Могу я узнать ваше?
- Он - Джейсон-Чёрный Папа, - с обожанием выпалила девушка, - почти как сэр Френсис Брайан! Или как наш король, да хранит его и Реформацию Господь милостивый и карающий!
Орк закатил очи деревянному потолку, шутливо раскланявшись.
- Вы чертовски плохо выглядите, господин комиссар, - добавил он. - Плохой день?
Уилл устало поклонился, не слишком глубоко, потому что после шутливого поклона главы разведки это выглядело бы глуповато. Но поклониться всё-таки стоило.
- Ужасный, милорд. О каких именно бумагах идёт речь? Может я что-то вспомню, потому что встречался с Жози в катакомбах.
Чёрт, он чуть не попробовал убить порядочных протестантов. В любом случае, теперь оставалось только доложить Кромвелю совершенно обо всём, потому что иначе Уилла бы вздернули. Ещё бы, получать сведения не от своих комиссаров, а от главы кого-то ещё. Впечатление Джейсон производил приятное, но наверняка, обманчивое.
И того, в городе происходило что-то важное, чем занимался разведчик. Ему были нужны какие-то документы. Всё, что Уилл помнил из бумаг - так это семейные древа, но Бьянка, должно быть ослепла, если не заметила их. При том, что сведения могли оказаться плёвыми, было непонятно, кому первому стоило их сообщить. Твою мать, ну за что его тянуло в такие вот истории из которых быстрее всего было сыграть в три доски?! Если не прикажет повесить один - то придушит другой, а то и за компанию с третьим. И город сходу повесили на него. В общем дрянь, гадство и хрен пойми что. Так или иначе, сейчас хорошо было бы узнать, что и зачем искала Бьянка.
К Уиллу почти вплотную подошел сидевший у камина тип с раскаленной кочергой. Захотелось болезненно вздохнуть и воздеть очи к потолку. На секунду показалось, что его собрались допрашивать? Вот так всегда, идёшь спасать бабу от насильников, а поимеют в итоге тебя. Но орк опустил кочергу в кувшин с вином, отчего то сразу закипело. Уилл удержался, чтобы не скорчить глупой гримасы.
Джейсон и Бьянка переглянулись, и глава разведки пожал плечами.
- Документы, - терпеливо повторила девушка, - список шлюх, которых готовят претендентам на престол и наследникам. Списки борделей, в этом участвующих. Списки людей, кто им помогает. Даты, имена, понимаешь? Но, может, ты хотя бы документы крыс взял? И их деньги? Говорят, у них в капелле много чего было, почти как у михаилитов, только лучше.
Стало обидно за то, что он в итоге вообще ничего не вытащил. Не лучше, не даже такое же, как у михаилитов. Это при долге в полтысячи.
Ничего себе планы были у тамплиерских шлюх. Но при чём тут была леди Хизер? Ох, хорошо было бы дожить и посмотреть, как он будет рассказывать всё это Фицалану. Правда, живым Уилл бы тогда оставался ненадолго. Странно, что ему так просто всё рассказывали - и о сети борделей, и о планах. Дальше нужно было как-нибудь сделать вид, что он содействует, но ничего не рассказать. Уилл обеспокоенно взглянул на птицу, впущенную Джейсоном. На лапке голубя болталась красная лента.
- Что-то случилось?
- У Жози эти ленты давали девушкам, совершившим ошибку. Одна - предупреждение, вторая - последнее, а третьей ленты обычно не было...
Бьянка выразительно чиркнула себя пальцем по горлу.
Уилл ещё раз взглянул на голубя. Интересная методика, особенно учитывая, что ленты нужно было носить на шее, и что у многих шлюх они были. По крайней мере, теперь было не стыдно, что он не попробовал вернуться в подземелье. Воспитываем, ну как же. Говорил же - не ври. Слава богу, что вампирша была не проклятьем. По крайней мере, не за оставленную в беде женщину. Ну, хоть и с натяжкой, но выходило что что-то он всё-таки узнал. Только вот в то, что Хизер была подготовленной шлюхой, совсем не верилось. Может, её просто шантажировали или собирались похитить.
- А вы немало рисковали, проникая в их компанию. Внизу я попал в ловушку, очутившись в крохотной камере, где сила не слушалась. В соседней сидела Жози, потом получилось вернуть магию, но на то, чтобы вытаскивать её, времени не достало. Погнался за крысами. Думал, получится остановить разрушение. Это послание может значить, что она всё-таки выбралась или его могла послать и заместительница?
Ну, немного польстил, вроде как что-то сказал, а теперь было бы полезно узнать, кто мог заменить маман.
Джейсон хмыкнул, усаживаясь за стол и принимаясь разливать по кружкам вино. Его подручный тут же достал из очага котелок с похлёбкой и положил четыре деревянные ложки.
- Думаю, мадам выбралась, - вздохнул разведчик, - и теперь угрожает вам. Однако же, мастер комиссар, мы полагали, что вы успели что-то узнать. Девчонка - и та принесла больше пользы. Угощайтесь. Значит, вы ничего не нашли?
Уилл вздохнул. Только врагов-шлюх ему и не хватало. На месте маман, Уилл бы попытался прикончить того, кто узнал о бумагах до того, как он покинет город. Уилл взял протянутое вино, поблагодарил. И тех, кому он мог всё разболтать тоже. Хочешь не хочешь теперь придётся обходить бордели.
- Выходит, что до обидного мало. В основном то, до чего вы, скорее всего, и так дошли. Крысы, скорее всего бежали во Францию, правда в не полном составе - одного из магистров я разбил.
"По крайней мере его благоразумную половину".
- Выходит, что Жози вот-вот попытается как-то ответить, особенно учитывая, что я оставил её в подземелье, а вы прикончили несколько её девочек.
Была лёгкая боязнь что его отравят, но наливал разведчик из одного кувшина, а отказываться было оскорбительно. Уилл сделал глоток. Нужно было как-нибудь узнать побольше, получить лошадь и драть из города ко всем чертям.

[Leomhann >>>]

Джейсон задумчиво кивнул, протягивая ложку.
- Ну... не страшно. У нас есть план...
- Но к отцу я не вернусь, - перебила его Бьянка, - он негодяй и не верен нашему королю!
- Но сначала ужин - и ночевка, - не поведя бровью, продолжил Джейсон, с удовольствием пробуя варево. - У нас тут достаточно безопасно, так что оставайтесь. Вы выглядите так, будто уснёте прямо сейчас.
Уилл побаивался ложиться спать. Так можно было проснуться разделанным по кускам, аки та крыса в руках у шлюхи. Только сил уже совсем не было - уж лучше было остаться в сторожке, чем просто свалиться с ног в городе, где под землю уходили целые улицы. И всё из-за него. Или нет.
Уилл взял ложку. Ещё и Бьянка не хотела идти, как будто её кто-то спрашивал. И откуда ему тогда, спрашивается, вытаскивать лошадь? Вино приятно утоляло жажду, похлёбка - голод. Страшно хотелось спать. Сколько он уже не смыкал глаз? Два дня? Теперь пустыня, демоны и Алиса казались такими же призрачно далёкими, как и жена, к которой он ехал. Просто не верилось, что ночлег и еда могли дастся ему просто так. Уилл устало потёр глаза. Как-то это должно было аукнуться, но дай бог, уже когда он отоспится.
- Спасибо, вы удивительно добры к тому, кто настолько провалил всё на свете.
Спорить с Бьянкой у Уилла не было ни сил, ни желания. Всё равно всё решал орк.

Под сторожкой было ещё несколько комнатушек, достаточно уютных, не считая того, что Уилл слышал шевеление в соседних могилах на кладбище. Расширение убежища, судя по всему, потребовало переселения части усопших. К Уиллу соседи-мертвецы вроде бы не спешили. Ему выделили комнату с кроватью, и даже с одеялом и шкурами, правда попросили не колдовать, чтобы не раскрыть убежища. Вязкая дремота обволакивала, лезла в глаза и волосы, обнимала шею, но Уилл не плюхнулся в кровать, снял оверкот , стал на колени. Давно было пора помолиться, понять не было ли уже поздно. Где-то в душе вместо раскаяния притаилась обида за то, что пришлось идти на сделку с дьяволом, потому что никто на помощь не пришел. И это было неправильно - он выбрался, ему подарили жизнь и теперь. И не только жизнь, но и ночлег ,и еду, и вино. Уилл склонил голову, сжав руки.
"Господи, прости меня за всё что я сделал и чего сделать не смог. Кому как тебе не знать, что я пытался, что не хотел ни этих разрушений, ни этих смертей. Пусть в этом городе и одни католики. Прости за то, что заключил сделку с демонами, за то что вернул им флягу, за то что мне не хватило силы и упорства найти другой путь." Глаза слипались, а в голове шумело, как будто внутри бились солёные волны. Как же он устал, и всё без толку.
"Я уже не знаю, для чего это всё. Хочу я денег, признания или просто спокойной жизни. Борюсь за реформацию, против католиков и папства, или просто изливаю злобу на таких же несведущих и слепых, как я сам."
Уилл опустился на пол возле кровати, чтобы не пачкать чистые одеяла кровью и грязью с одежды. Не было сил стащить с себя даже оверкот. Комнатка с низкими потолками и тусклым светом выглядела уютно. Может быть, из-за хоть какого-то ощущения безопасности. Не мешал даже шорох из соседних могил. С мертвецами на этом кладбище было что-то не так, но к Уиллу они не приближались. А он так устал, что в гробу их видел. Уилл вздохнул, потёр лицо руками. Он в маленькой комнатке, сверху сторожка, вокруг кладбище с мертвецами и душами, где-то вдалеке ещё гремит город. Господи, он ещё никогда так не уставал. Вязкая дремота обволакивала, лезла в глаза и волосы, обнимала шею. В голове шумело, как будто внутри бились волны. Как же он устал, и всё без толку.
Он посидит так ещё пару минут, а потом заставит себя встать и снять одежду. Раны пока только тепло пульсировали, но уже обещали весёлое утро. В итоге он вроде бы что-то узнал, и даже что-то важное. Но город, целый город ещё потряхивало. Наверняка, погибших были десятки. И вот сейчас хотелось стукнуть себя по голове. Ну почему ему нужно было считать всё на свете своей виной и своей ошибкой. Глупая, тупая привычка, с которой было не возможно ничего добиться. У него ведь даже не было выбора - проторчать в яме остаток жизни или похоронить под обломками десятки горожан. И что, даже будь выбор, кто бы выбрал гнить заживо? Почему он должен был выбирать смерть? К чёрту всё это. Виноваты были идиоты, занимающейся этой самой "политикой". Этот чёртов констебль и его баба, мэр и вся эта свора. Уилл вздохнул, разглядывая комнатушку. И всё равно ничего из этого не поможет и хреново на душе будет в лучше случае несколько дней. Так же как с той послушницей. Ничего себе беда, хреново на душе. Он то не погиб. Но с чего ему должно было быть дело, когда каждый день гибли люди? А обвинения в любом случае нужно было отрицать.
Уилл с трудом начал стягивать одежу, так и не заставив себя встать с пола. Если эта пометка возле имени леди Хизер и правда имела значение - то сообщить о ней нужно было в первую очередь Фицалану, и только потом Кромвелю. Свои обязанности по работе Уилл нарушать не собирался, но Реформации это дело касалось гораздо меньше, чем семьи лорда, а семья всегда важнее.
Мысли о том, что его собственная семья неожиданно стала больше вызывали только глупую улыбку. Уилл слабо себе представлял, как встретится с женой и тестем. Казалось бы, побывал в аду, столько раз был ранен, чуть не погиб в катакомбах, а всё равно по-глупому волновался и не знал чего ждать и как себя вести. Ну, наверное такое волнение и было жизнь, приятной её частью. Уилл стянул одежду, вывернул её на изнанку и попробовал стереть с себя грязь и кровь. Как-нибудь оно должно было сложиться, в конце концов ни он первый, ни он последний. На фоне разрухи, ран, долгов, проклятий и угроз, эти мысли были хоть каким-то отдыхом. А отдохнуть хотелось жутко. Нужно было обязательно написать обо всём матери. Сволочью он был, конечно, что не нашел времени. Но когда, если не спал уже чёрт знает сколько часов?
Уилл плюхнулся в кровать. А завтра было бы хорошо как-нибудь раздобыть лошадь и уехать. Но сначала поговорить с орком о Бьянке и о её отце. Но важнее всего было выбраться из города и сделать что-нибудь с опухолью, пока не было поздно.
Мысль потянулась быстро к размышлению о сети борделей, которые планировали не весть знает что, но усталость окончательно вдавила Уилла в тёплые одеяло и шкуры. "Всё завтра, если уж выжил - то всё завтра".

5 апреля 1535 г. Хокуэлл, кладбище.

Проснулся Уилл неохотно, хотя проспал, кажется, вечность. Несколько минут он боролся, не желая возвращаться в мир, где он подписал контракт с дьяволом, умудрился повздорить и с католиками, и со шлюхами и с крысами и чёрт ещё знается с кем. И откуда вообще эта треклятая вампирша?! Но сон, которого Уилл уже не мог вспомнить, не собирался возвращаться. Подленький, подленький сон. Кажется о солнце и зелёной траве.
Уилл открыл глаза отчётливо понимая, что ничего лучше, чем эта кровать с ним в ближайшее время не случится. И что теперь? Мало того, что он даже не знал, что случилось с констеблем, так теперь ещё и должен был постоянно оглядываться из-за Жози.
Уилл сполз с кровати, оделся, чувствуя себя жутко потным и грязным. В общем хотелось последовать давнему совету одной вредной старушки, которой Уилл был должен гривны, и помыться. Он поднялся вверх застав там Джейсона, за поеданием яблока с жутко задумчивым видом, так, будто это из-за орка завалился город и теперь ему, а не Уиллу нужно было думать, что будет дальше.
Сейчас очень хотелось узнать на кого именно работал орк, по возможности выпросить лошадь, а лучше поговорить о Бьянке - или уговорить его отправить девушку домой или хотя бы выяснить, что не так с её отцом. Да и что было с городом тоже было бы неплохо узнать. Уилл зевнул, подходя к столу.
- Доброе утро. Вы не в курсе, как там в городе?
- Вас ищут, - меланхолично ответил Джейсон, - вещи в катакомбах нашли, приметные шибко. Лучше в город нос не высовывать. Пока, по крайней мере. Вот же скотина этот констебль. Славу Клайвелла стяжать хочет.
Захотелось пнуть стол, схватить скамейку и выбить ей окно. Ну, собственно, зря Фицалан старался, после такой истории помолвку не могли не отменить. И что он мог оставить? Или законник просто решил всё на кого-нибудь скинуть, и не подобрал никого лучше Уилла. И ведь не было разницы, докажут или не докажут, дело было сделано, все в городе повторяли одно, уже ему самому немилое имя - Уилл Харпер. Уилл вздохнул, заставляя себя сесть за стол.
- О каких вещах шла речь? Ну, и по вам видно, что вы что-то придумали, расскажете?
Джейсон равнодушно пожал плечами.
- Я не всемогущ, господин комиссар, а вы намедни так и не обозначили своих намерений и склонностей, чтобы быть посвященным в план.
- Ой, а там так интересно! - вклинилась в разговор влетевшая в сторожку Бьянку. - Там все злые-злые!..
Уилл безрадостно взглянул на дворянку.
- Действительно, интересно. Там, небось уже моё чучело сжигают. - Потом обратился к орку. - Намерения и склонности у меня простые - как и положено комиссару, я делаю всё, что в моих силах, чтобы помогать Реформации. А констебль, действительно, скотина - он, как я понял, перехватил список католических агентов, который я отправил Кромвелю. Так что, нужно или делать что-то с законником, или выловить агентов, пока они не попрятались. Если они ещё не попрятались. Но я бы предпочёл поучаствовать в вашем плане. Так что, я могу быть посвященным?
Не хотелось рассказывать всё сходу, не зная, на кого работал орк, но чем-то подтвердить своё участие всё-таки стоило. Тем более, что все и так, скорее всего, всё знали. На душе было хреново от перспектив. При непредвзятом следствии Уилл, наверное, смог бы доказать свою невиновность. Но когда это в Англии следствие было непредвзятым? Вырвут ногти и заставят сознаться.
Бьянка вздохнула, глядя на него с восхищением, и Джейсон задумчиво кивнул.
- Время, мистер Уилфред, наш союзник. Сегодня, через пару часов, этот город станет верен Его Величеству и Реформации.
Уилл улыбнулся, упираясь спиной о стену.
- А говорите не всемогущи, дело ведь непростое. Пусть разруха и размягчила старые устои, констебль взялся живо, быстро объявив виновного. И всё-таки, что вы планируете? Без вашего разрешения я всё равно отсюда не выйду.
Что именно восхитило Бьянку, Уилл не понял, но вот что по-настоящему хотелось узнать - так это то, под чьим непосредственным командованием находился Джейсон. Но хоть какой-то план пришелся бы кстати, потому что в пыточную совсем не хотелось. Сейчас орк казался каким-то странно идейным, особенно по сравнению со всеми, кого Уилл видел до этого.
- Я не могу вам доверять, - Джейсон метко швырнул огрызок яблока в очаг, - поскольку явившись сюда, вы четко обозначили намерение вернуть эту женщину ее отцу. Но поскольку далеко вы отсюда своей волей не уйдете, то... Есть возможность остановить время, ненадолго, на пару дней. Так, что и птицы повиснут в небе. И захватить власть.
Остановить время во всём мире, кроме города, наверное, было невозможно. А значит, речь шла скорее об ускорении времени в городе или переносе Хокуэлла в другой пространство. Как в книгу. А вот в пространство Уиллу не хотелось - там черти гадили на голову, а у баб отваливались ноги. И не только! Конечно, если это всё не было просто фигурой речи. Участвовать в какой-то авантюре, а лучше сказать дребедени, хрен пойми с кем, было не лучшей из его идей. Но если был шанс как-то выкрутиться без суда и пыточной - он бы рискнул. Уилл вздохнул, глядя в камин.

[Spectre28 >>>]

- Пытаться вернуть Бьянку я не собираюсь. Да, я договаривался с мэром, но её никто не похищал, и с вами ей, как мне кажется, безопаснее. За это дело я взялся просто, чтобы заработать, а сейчас речь пошла о Реформации и короне. О приоритетах не стоит и говорить. Остановить время - звучит очень рискованно, но если я хоть в чём-то могу пригодиться - скажите. Если быть честным, тут я думаю и о себе, потому что, если так пойдет и дальше, меня просто повесят за разрушения, особо не разбираясь, крысы это были или крестоносцы.
Джейсон кивнул, протягивая ему кристалл, какой качался на шее у него самого.
- Не снимать это, - сухо пояснил он, - а то застынешь, как муха в янтаре. Пойдешь с Бьянкой и пятеркой. Будешь брать мэра. Я займусь тюрьмой и почтой. И гляди, угробишь мне людей или бабу, яйца отрежу.
Уилл вздохнул, забирая кристалл. Когда он говорил - "быть полезным", он не имел в виду руководства и такой ответственности. Но делать было нечего, раз уж он уже обвалил пол города. И кому только доверяли жизни? Он же за собой не мог уследить - сегодня валил город, вчера поджигал. Уилл поднялся, надевая кристалл и пряча его под одежду.
- Мэра, насколько я понял, берём живым. Перед этим один вопрос - кто ваш непосредственный командир? - Нельзя ему было бояться дела и ответственности, потому что только ради них и держали. Вот так всегда - говоришь, говоришь, а потом раз, и нужно ещё и что-то делать. Ну, трусить он точно не собирался. Да и самому ведь хотелось разобраться с констеблем и его бабой. Но перед этим, нужно было узнать, кто всё это приказал, потому что именем Короля в Англии прикрывался каждый проходимец. Уилл-то знал.
- Зачем Реформации живой мэр-католик? И все мы служим королю, мистер Уилфред.
Уилл посмотрел на Джейсона ещё безрадостнее, чем до этого на Бьянку. Вся эта затея уже ему очень не нравилась. Конечно, вопрос стоял так, что в итоге кто-то всё равно бы погиб - или богатый мэр католик, или протестанты. Да и ему самому было выгодно разобраться и с мэром и с констеблем, потому что оба знали, что Уилл искал Бьянку. И правда, констебль уже собирался его убить, мэр, скорее всего, тоже. Просто, чтобы замести следы, и вернуть первенство на выборах. Уилл стукнул сапогом, проверяя, на месте ли подарок Ворона.
- Понятно. Констебль, надеюсь, тоже Реформации не за чем?
- Закон следует уважать, - вздёрнул бровь Джейсон. - Запомните, мистер Уилл, дома католиков помечены белым крестом, и они - ваша жатва. Однако, милорд Кромвель настаивает, чтобы участники ночи святой Этельбурги подписали документ согласия.
Уилл остановился. Нет, это, кажется, было совсем другое - не захват власти, а какая-то бойня библейских масштабов, и участвовать в этом не хотелось. Тем более, что к Кромвелю Уилл нанимался не как убийца, а как комиссар; ничего больше своего оклада никогда не брал, так что и заниматься всей этой дрянью был не обязан. И вообще, не убивать же всех несогласных - сам же Кромвель давеча обвинял Уилла в том, что он не смог переубедить католиков, и тех перебил Клайвелл. На секунду даже захотелось остановить Джейсона и весь его отряд. Но потом Уилл представил, как сейчас выглядел город. Завалы, дым, дыры в земле. Останови он всё это, и Кромвелю будет незачем прикрывать обычного комиссара. Так, что выбор был скорее между виселицей и вот этим вот заданием. Уилл потёр глаза. Если приказ действительно шел от Кромвеля, может всё-таки были шансы, что лорд проявил разумность и пометил дома, в которых на самом деле жили только заговорщики. А если и нет - то лучше пусть отрядом управляет Уилл и на месте попробует остановить всё это, если зайдёт слишком далеко. Уилл вздохнул, чувствуя себя паскудней, чем в любой день до этого.
- Что за документ? - Эх, старые добрые отговорки, вместо того, чтобы признать, что ему нужна была защита Кромвеля и не нужны были враги-католики.
Неожиданно вся банда, собравшаяся было отправиться в город на смертоубийство, выстроилась перед портретом короля, не хуже каких-нибудь рыцарей. Хрен пойми откуда заиграла торжественная музыка, и Джейсон развернул перед Уиллом солидный свиток с королевскими печатями. Мелкий почерк, что-то про волю короля, что-то про долг и прочее. И ничего, ни про констебля, ни про женщин, ни про детей. На листе были росписи всех, кто был в комнате, внизу оставили место для Уилла. Судя, скорее по сцене и музыке, чем по самим печатям, бумага, кажется, была настоящей, а до того, чтобы спорить с королём Уилл ещё не дорос, и вряд ли когда-то собирался дорасти. Только если не хотел, чтобы его сразу после этого укоротили в районе шеи. Он взял в руки перо, наскоро расписавшись. Даром, что не кровью. То, что бумага была про долг и честь, а не про конкретное задание было хорошо. Давало ему свободу действий. Да и сам документ больше походил на гарантию для участников. Что их потом не повесят и не четвертуют.
Как-то неправильно для такого момента он себя чувствовал. Вроде бы и выполнял приказ короля, вместо того, чтобы заглядывать монашкам под рясы, а ни радости, ни уверенности не чувствовалось. Джейсон как-то торжественно щёлкнул пальцами и все в комнате засуетились, хотя вроде бы ничего не поменялось. Уилл огляделся внимательнее и заметил на подоконнике совершенно неподвижного воробья. Немыслимо сильное заклинание. Он подошел к окну, тронул птицу пальцем. Воробей, всё такой же застывший, упал на хвост, жутко напоминая статуэтку. Захотелось сгорбиться, сделать так, чтобы все остальные тоже застыли и просто посидеть на скамейке. Но думать тут было не о чём и некогда - ему дал задание сам король, и нужно было выполнять хотя бы так, как он себе это представлял, и как мог.
Уиллу выдали пять амбалов, все смотрели ему в глаза так, как будто он хоть что-то понимал в происходящем. Сила в застывшем времени слушалась, выделенное им оружие лежало в одной из уже раскопанных могил. Уилл взял себе меч, ещё два ножа и арбалет за спину. Чувство было странное, он никогда ничем толком не руководил, не считая того позорного случая с тремя комиссарами. Он выдохнул, напоследок осмотрев вверенный ему отряд. Удивительно, но кажется из всех он был самым безыдейным. Оружие ощущалось приятной, уверенной тяжестью. Уилл окинув взглядом застывшее кладбище за спинами амбалов, в руках чувствовалась сила. Он сказал Бьянке ни куда не отходить и повёл отряд в город. Только от сторожки в Хокуэлл разными дорогами шли три отряда. Уилл на ходу узнал как звали его подчинённых. Хряк, Тод, Мелкий, Живопыра и Георг, видимо, до этого работали в порту. Имена были нужны, чтобы управиться с отрядом, окликнуть кого-нибудь, если придётся.
Через несколько минут, за которые он узнал у Бьянки, где в это время обычно был мэр, и сможет ли она их провести, отряд вышел на городскую улицу. И Уилл застыл. На всей длинной улице, с богатыми и обычными домами, было всего несколько не помеченных белыми крестами дверей. Значит это была просто показательная казнь. С других улиц послышались хлопающие двери, донёсся запах крови, как на бойне. А город застыл, как будто оледенел, из-за этого слышался только стук дверей и собственное дыхание, и то и другое нарастало, а от запаха свежей крови начинала кружиться голова. Уилл попытался взять себя в руки, повернулся к своему отряду, чётко понимая, что ещё не осознаёт размах событий. Захотелось сказать парням взять в домах, что понравится и стереть кресты, не трогая хозяев. Но целую улицу выживших бы заметили, а Уилла бы сдали. Он вздохнул, пытаясь придать голосу уверенности.
- Бьянка, пойдёшь с Хряком и Тодом. Берёте вот те три дома. Приглядите за дамой. Мелкий, Живопыра, Геoрг вам по два дома. Заходить по одному, кресты, как закончите, стереть, ждать только на улице - помогать пойдёте только если услышите крик. В самих домах действуйте, как знаете.
- Джейсон не велел отходить от тебя, - въедливо заметила Бьянка, с восторженным интересом разглядывая застывший город.
Захотелось сильно прижать барышне нос, потому что фраза звучала, как - неет, Уилл, тоже будешь убивать. Нельзя оставить даже одну семью, ну нельзя, понимаешь?
- Не сметь обсуждать приказы начальства! Скажу пойти - пойдёшь, скажу стоять - будешь стоять, скажу умереть за родину - умрёшь без разговоров! Я ясно излагаю? А теперь все по домам, быстро!
Амбалы сразу стали расходиться, правда не спеша. Бьянка надула губки, нахмурила брови, но послушно пошла к одному из домов.
Уилл, кажется, перестарался, хотя манера деда работала безоговорочно. Ничего, сейчас ещё было относительно безопасно, и Бьянке с охраной Уилл выделил самые бедные по виду дома, где не должно было быть охранных заклинаний. Дальше он и сам её ни на шаг не отпустит, а сейчас свидетели были ни к чему. Уилл снял обувь и пошел к одному из самых богатых домов, с балкона которого свисал флаг династии Плантагенетов. Хоть это и стоило риска, но он постарался дать пятёрке право выбора. А сам решал за себя. Единственное, что было немного неспокойно за вверенную ему Бьянку.
Дверь оказалась открыта и Уилл свободно зашел в особняк. Было чёткое ощущение, что он забрался в дом только чтобы за кем-нибудь подглядеть и тут же убежать. Коридора в доме не было и дверь выходила сразу в гостиную. Большая комната казалась вырезанной из картины какого-то очень талантливого художника - просторная, с большим, хорошо сделанным каминном и тёплым полом. На одной из мягких кушеток замерла симпатичная, лет двадцати пяти купчиха - рыжеволосая, вся в дорогом сером. Рядом примёрзли к полу две служаночки: одна застыла над камином, вторая замёрзла на полушаге с корзиной рукоделия в руках. У девчонок были большие голубые глаза, обе носили синие платья с белыми передниками и походили друг на друга, как сёстры. На кресле у камина лежал толстый рыжий кот.
Уилл остановился, осматривая комнату. Жили же люди. До этого богатство всегда представлялось ему вычурным, а тут всё было как-то уютно и по-домашнему. Тихо, мирно, как будто до этого не обвалилось пол города, а сейчас по улицам не ходили отряды. Даже захотелось когда-то пожить в таком вот доме. Уилл мотнул головой, с улицы, кажется, опять донёсся запах крови. А может ему просто показалось. Он подошел к купчихе, наклонившись, глядя ей прямо в застывшие глаза. Удивительно красивые. Везло же этому мудаку, который додумался вывесить над домом треклятый флаг. И везло ему дважды. Уилл быстро осмотрелся, выбирая, куда бы стащить всех баб - в комнате их могли найти, а то и сами бы выбежали на улицу.
Из гостиной вели три двери, Уилл заглянул в первую. Шагал он быстро, нервничая из-за Бьянки и амбалов. Комната, судя по всему, была кабинетом, тоже очень богатым и уютным. Вдоль стен и даже над камином шла книжная полка с солидными томами. В кресле застыл пожилой, небогато, но очень чисто одетый мужчина. Может быть отец жены, может быть ушедший на покой хозяин всего дома. На столе стояла полная золота и серебра шкатулка. Уилл склонился, глядя мужчине в серьёзные глаза.
- Кхм, имею честь предложить свои услуги носильщика. Что значит дорого?! Ох, я вас уверяю, в это время в городе совсем никого не найдёте, да и я аккуратно. Особенно рыжую барышню. Ну на том и сговорились, уверяю, вы не пожалеете. Я бы, конечно, мог потребовать ещё половину особняка и руку вашей дочери, но ничего из этого я не смогу утащить
"Уилл Харпер - вор, изменник, убийца, и самый дорогой грузоперевозчик в Англии". Он выпрямился и быстро пошел по другим комнатам, нужно было найти самую отдалённую и безопасную. Уилл бы предпочёл ничего не брать, но ему всё ещё были нужны хотя бы лошадь и приличная одежда. А за спасение жизни это была не самая страшная плата, тем более для таких богачей. Главное было успеть, пока что-нибудь не случилось с этой заразой - Бьянкой. Во второй комнате стоял доедающий пирожок слуга, из неё был выход на кухню. Кухня могла подойти, так что Уилл заглянул и в неё. Там тощая стряпуха со злым лицом набивала салом гуся. У очага застыли два поварёнка, оба лет десяти. По роже старухи стразу было видно, что жизнь у парней была не сахар. Кухня вроде бы годилась, но нужно было пробежаться и по остальному особняку. Босиком Уилл пошел в первую очередь, чтобы его не застали врасплох свои. В такой тишине, когда даже муравьи под полом затихли, было слышно абсолютно всё, каждый шаг и шорох. В третьей комнате - просторной, с гербами на стене, прибирались две служанки, а на полу расставили деревянную армию трое мальчишек. Уилл улыбнулся, проскальзывая на второй этаж.
Суета в этом застывшем доме казалась чем-то нелепым, и не хотелось думать о том, что сейчас делалось в городе. Это был перебор. Никакая демонстрация и никакие упреждения такого не стоили, да и не требовали. Видимо, матушка была права насчёт службы, но оставить её Уилл теперь не мог, да и Реформации было бы очень полезно, чтобы хотя бы часть комиссаров не радовалась возможности выслужиться, перерезая город. Но всё это, кажется было похоже на рассуждение муравья о птицах.
На втором этаже были спальни и капелла. В одной из комнат двое парней его возраста задумчиво смотрели в окно, как будто ожидая чистки, во второй не было никого, кроме здоровенного дога. Но самое интересное Уилл нашел в третьей - там толстый мужик застыл голым на худенькой девице, лица у обоих были жутко довольные. Переносить эту срамоту он не собирался, парочка вряд ли собиралась в скором времени выглядывать на улицу. Нет, девушку Уилл бы конечно уволок, но её сначала нужно было вытащить из-под хряка. Интересно, это хозяин дома изменял жене? Девица явно того не стоила, особенно при такой супруге.

[Leomhann >>>]

На втором этаже были спальни и капелла. В одной из комнат двое парней его возраста задумчиво смотрели в окно, как будто ожидая чистки. Они получили по оплеухе и были безжалостно скинуты Уиллом на пол. Во второй не было никого, кроме здоровенного дога, так что Уилл просто закрыл комнату, чтобы собака не шумела. Но самое интересное оказалось в третьей спальне - там толстый мужик застыл голым на худенькой девице, лица у обоих были жутко довольные. Переносить эту срамоту он не собирался, да и парочка вряд ли собиралась в скором времени выглядывать на улицу. Нет, девушку Уилл бы конечно уволок, но её сначала нужно было вытащить из-под хряка. Интересно, это хозяин дома изменял жене? Девица явно того не стоила, особенно при такой супруге. Оставив парочку даже без тумаков, Уилл быстро спустился вниз.
Попробовал было поднять рыжую, но от долгого соприкосновения та стала приходить в себя и Уилл тут же положил её на пол. Не получалось у него поработать носильщиком. Не было ни времени, ни желания успокаивать барышню, да ещё и рисковать, что она всё-таки выбежит из дома. Эх, а было бы приятно поносить всю эту троицу. Уилл пошел в кабинет, кроме денег на столе, там был ещё и тайник за картиной с черепом. Всего где-то на тысячу монет золотом и кучу украшений в добавок. Деньги Уилл наскоро замотал в куски ткани, так чтобы те не бряцали, взял всего несколько женских украшений, которые можно было выдать за подарок молодой жене. Остальное выдало бы мародёрство. Упаковав сумку, Уилл вышел в зал, собираясь уходить; взглянул на толстого рыжего кота. Хорошо было бы измазать меч кровью. Уилл улыбнулся, легонько стукнув кота по морде.
- А, живи, зараза пушистая. - Неожиданно пушистый взорвался, обдав Уилла кровью и оглушив, не хуже какой-нибудь бомбы. Уилл ошеломленно посмотрел на окровавленное пятно и куски кота, валявшиеся по всей комнате. - Тьфу, курва-мать.
За пушистую заразу было даже обидно. Ну, зато теперь он походил на убийцу, да и у купчихи было больше оснований верить. Уилл пошел на кухню и обезглавил валявшегося там гуся, измазав меч кровью; напоследок наскоро написал записку не своим почерком и вложил её в руку купчихи. "Если хотите жить - спрячьтесь. В городе антикатолическая чистка, почти все мертвы". На улицу он вышел, лениво протирая меч от крови, тщательно стёр с двери крест. Ощущение было странное, на половину, как будто он сумел стащить тысячу золотых, с другой, как будто спас целую семью. В ушах ещё звенело от кота.
Из отряда на улице никого не было, так что Уилл громко окликнул всех поимённо, начав с Бьянки. Первым вышел Малой с чужим плащом, в который была завёрнута куча добра. Из края торчал серебряный подсвечник. Пока Уилл приходил в себя от увиденного, появились и остальные, точно с такими же охапками. Идиоты не умели даже воровать! Последней вышла Бьянка, налегке, протирая кинжальчик от крови, на мужчин она смотрела с восторгом. Винить здоровяков Уилл не мог - в конце концов, не он один был таким умным. Может, деньги хотя бы отвлекли амбалов от жителей. Главное, теперь было выполнить задание и не подставиться перед начальством. Нужно было как-то показаться убедительнее, чтобы его слушались. Было немного боязно, что здоровяки попытаются прикончить Уилла, чтобы не расставаться с награбленным. Он вдохнул полной грудью, чувствуя, как с лица капает кровь.
- Лучше любого клинка - взрывать католиков магией, так чтобы чувствовать, как у них трескают позвонки. - Уилл ещё раз безрадостно оглядел подчинённых, повышая тон. - Так, умники, в случае, если мы наскочим на сопротивление с таким вот грузом - нам всем конец. Если наткнёмся на начальство - хуже. Я дам вам десять минут - спрячьте всё это по укромным места так, чтобы только вы нашли. Заберёте, когда будем возвращаться из центра. Возражения?
Амбалы радостно закивали, и разбежались в стороны.
- Мы к папеньке сегодня пойдем? - сморщив носик, осведомилась Бьянка, провожая их взглядом.
Уилл вздохнул.
- Через пять минут. Я сделал ошибку, начав с домов - неопытность, что ж тут поделаешь? - Он сам не заметил, как стал рассуждать вслух, при том, что до этого отчитывал Бьянку. Да, очевидно, стоило сначала пойти в виллу. С другой стороны, он не знал, не заглянет ли за это время на улицу любой другой отряд. - Сколько человек охраны было у твоего батюшки? Были маги? - Уилл начинал жутко нервничать от того, что просто стоял.
- А я тебе для чего? - Бьянка недовольно уставилась на него. - Через все ловушки проведу, будь спокоен.
"Для проблем". Уилл вздохнул - он не мог больше ждать. Чёрта с два они бы взяли мэра без боя, а значит сейчас просто тратили время. Запах крови в воздухе становился вязким, залетал в лёгкие с каждым вздохом.
- Будем надеяться. Все ко мне! - Через минуту вернулись только Тодд и Малой, да и те со всем своим скарбом. Захотелось в прямом смысле оторвать обоим головы и умыться их кровью, как святой водой, а потом побежать за остальными. "Суки, убью, взорву, как того треклятого кота!" Нелегка была участь командира, благо это был разовый случаи. Уилл сжал зубы, играя силой в руке. Главное было выполнить задание. Это он был виноват, что отпустил мудаков - так что и голову нужно было отрывать себе. Замечательный выходил опыт руководства, ничего не скажешь.
- Хрен с ними, за мной.

Бьянка действительно умудрилась провести их по особняку. Касаясь по пути всяких безделушек, которые видимо, отключали ловушки, девушка завела Уилла и двух амбалов прямо в кабинет батюшки. Мэр оказался на месте, сидел за столов, читал письмо от Норфолка. Уилл, не веря лёгкости всего происходящего, выдернул бумажку, пробежался по ней взглядом. Фицалан уплатил за него долг - теперь конюшни и плетей можно было избежать, только отбиваясь. Но всё это потом. Он отложил письмо, ещё раз взглянув на беззащитного мэра. Не бывало невиновных политиков. Да и дело было сделано, ещё когда Джейсон переманил к себе Бьянку. Уилл поборол секундную нерешительность, достал нож и одним движением всадил его главе города по рукоять прямо в глаз. Можно было отдать это дело барышне, но кто знает, может быть, с возрастом она бы поумнела и стала бы жалеть. Мэр ударился лицом о стол, по бумагам потекла кровь, капнула со стола и застыла на полпути к полу.
Уилл вообще ничего не чувствовал, в отличие от Бьянки, которая одобрительно кивнула, не переставая улыбаться. Выглядела барышня возбуждённой, двигалась рвано и дёргано. Выглядело всё так, что или она была больной садисткой, или обитатели дома чем-то заслужили такую нелюбовь. Уилл вздохнул, забрав бумаги, пока те не впитали кровь. Пару минут поискал что-нибудь, что могло быть связанно с католиками или с шотландским купцом. Не прошло и минуты, как Бьянка нетерпеливо спросила, почему застряли и куда они пойдут дальше. Уилл отложил бумаги, где всё равно ничего не было. Нужно было искать тайники, но сначала -людей.
- Нам нужен Пейар и вся стража, все, кто смогут оказать сопротивление. Сможешь на них вывести?
- Во вкус вошёл? - Понимающе ухмыльнулась Бьянка и кивнула. - С этой крысой подкаблучной - хорошая мысль. Тебя не спасёт, конечно, так хоть на душе легче станет. А вот всех подручных резать умаешься... но не знаю, как нам, а лично мне нужна старая карга.
Уилл опёрся о стол.
- Спасёт от чего?
"От проклятия, от мести, от суда? От души, которая отправится в ад, от недовольства начальства? Ну давай, удиви меня, женщина, и тогда я может быть даже перестану считать тебя сумасшедшей сукой". Особого укола совести за убийство Уилл не чувствовал. Он выполнял приказ, убивая человека, который сам залез в политическую игру. А вот позволять Бьянке убивать старуху никакого желания не было, хоть никакая доченька в Малине и не работала.
Бьянка хлопнула ресницами. Длинными, пушистыми, черными. Каким позавидовала бы любая барышня.
- О героизме твоём все узнают, - сладко проговорила она. - Не спрячешь такое, а наш милый Вилли Пейар достаточно умен, чтобы оставлять... назовем это закладками. О, если бы ты знал, как мне хочется прирезать эту старую суку-няньку! Столько лет выслушивать эти её сюси-муси, эти ее молитвы и наставления, как должна вести себя леди!.. Это "Лифипп - душка, деточка"!.. Да этот Лифипп не знает, куда девушку целовать надо! Тоже мне, душка!.. Только стоит поспешить. Не верю я этому лепиле из Балсама. Всю жизнь притирания делать, а здесь - поди ж ты, бомба! Временная! А ты, - Бьянка плавно повела плечом, улыбаясь, - не путайся под ногами. Ты свое дело сделал, а иных приказов тебе не было, не так ли?
Уилл потёр глаза, немного жалея, что в выделенном Бьянке доме не оказалось ловушки, а лучше целого отряда, таких же больных, как она, мясников. Он бы не удивился, если в конце эта больная предложила бы ему соитие прямо на трупе несчастной старушки. Но с тем, чтобы привлечь Бьянку на свою сторону, Джейсон всё сделал идеально. Они бы потеряли много людей и времени, рыская по вилле. А вот со славой было хреново. Зря, Господи, как же зря он не дал самой дворянке прикончить отца. Сейчас-то было понятно, что она никогда не поумнеет. Видимо, как и он сам. Уилл взглянул в окно, следя за тем, чтобы ни Бьянка, ни здоровяки не попробовали ударить его со спины. Отсюда не было видно последствий обрушения, тихие районы. Главный вопрос был в том - будет ли он защищать старушку. Должен ли, особенно, когда столько ещё совсем не поживших людей обливались кровью. Пока что нужно было убрать этого, оставляющего закладки, Пейара. А может по ходу дела всё решилось бы само собой.
- Помоги мне убрать Пейара и делай, что хочешь. В этот раз позволю резать тебе.
- Фигурка с носа корабля позволит мне резать, фу-ты ну-ты, - восхитилась Бьянка. - Бомба наша, план наш, а твоего дела, не считая крыс - глотки резал, так с этим любой справится! Но... время не бесконечно. Прощай, красавчик. Ищи Вилли в подвале. Наверняка он там, свой огрызок на мои дневники наяривает.
С этими словами она развернулась, и медленно, нога за ногу, прошествовала к двери, но на пороге остановилась.
- А ты ведь себе выбрал самую богатую семью в городе. Видать, по уставу, из чистосердечья комиссарского. Чтоб поставщиков арен с лица земли стереть.
Уилл упёрся спиной о стену возле окна, чувствуя себя страшно уставшим.
- Поставщиков арен? Они были работорговцами? - Ещё бы. Хотел спасти бедных и невинных - нужно было выбирать дом победнее, авось бы на кого и наткнулся. С другой стороны в доме были и дети со служанками. Бьянка, явно, собиралась ускользнуть, а Уилл не знал, стоит ли пытаться остановить её силой.
Бьянка притопнула ногой.
- Да, арен. Гладиаторских таких. Где смуглые, сильные мужчины убивают друг друга на потеху тех, кто за это может заплатить. Говорят, что после боёв они, израненные, ублажают своих хозяек на час. Я слышала, что лучшая, самая большая арена - в Лондоне. И её ланиста - Нерон. Неужто ты не видел раньше мужчин с серьгой в ухе? Так ланисты метят самых своих ценных рабов, чтобы никто не смел продавать их без ведома хозяина! А еще я слышала про гладиатора по прозвищу Актёр. Он проиграл только один бой - и тот Нерону! За его ночь платили безумные деньги, а одна поклонница отдала, - Бьянка восхищенно округлила глаза, - десять тысяч!
А с тысячей золотых он продешевил. Ну, по глупости его или по воле Господа, но той семье повезло, возвращаться и устраивать резню Уилл не собирался. А серьга в констебльском ухе, судя по всему, была с тех времён. Странно, что Клайвелл её оставил, Уилл бы, наверное, тут же снял бы. Хотя, чёрт его знал, каково это было, и не приведи господь ему узнать. Уилл вздохнул.
"Ланисты".
- Хм, а неплохо ты разбираешься в аренах, видать, давно увлекаешься.
- И еще говорили, будто его продавали на глазах жены, а он пел. Пел о своей любви к ней, вознося её выше других женщин, называя королевой среди красавиц, клянясь в вечной верности. А у нее в глазах стояли огромные слёзы! Потому что в их семье отродясь таких денег не было. Она потом повесилась, - с трепетом закончила Бьянка, - но сначала утопила детей в Темзе. А он остался там, в Колизее, чтобы искать смерти и воссоединиться с семьей! Как бы я хотела однажды увидеть это!
Она мгновение помолчала, а потом буднично добавила со вздохом.

[Spectre28 >>>]

- А в аренах я разбираюсь, потому что Гарпари имеют долю с ланкастерского рынка гладиаторов. У меня даже был один. Он почему-то перегрыз себе вены и истек кровью. Но домашний это не то, конечно.
Уилл почесал затылок. Благоразумный, видать, был мужик, этот домашний гладиатор. Насчёт Клайвелла чёрт его знал, что было придумками, а что правдой, да Уилла оно и не касалось. Зато убийство мэра теперь совсем не мучило. А вот с Бьянкой хотелось больше никогда не пересекаться. Вообще захотелось пойти в город, стереть кресты ещё с парочки домов, в этот раз не таких богатых, и раздобыть себе одежды. И свалить из города на все четыре стороны. Но перед этим не плохо было узнать, позаботился ли орк о борделе.
- А что насчёт шлюх из Горлиц, не планируешь к ним заглянуть?
- Ты тратишь моё время, комиссар, - теперь Бьянка говорила томно, с придыханием. - Горлицы успели еще до взрыва сбежать, Джейсон только парочку выпотрошил. Если нужны, ищи в других городах, в других борделях.
- Судя по тому, что ты говоришь о времени, скоро город оживёт. Скажи мне, сколько у нас времени, и я не смею тебя больше задерживать.
Хитрыми были эти чёртовы шлюхи, и искать их никакого желания не было - сами найдут.
- Да откуда же я знаю? - возмущенно удивилась Бьянка и хлопнула дверью. По коридору поспешно простучали каблучки её сапог.

Город представлял собой печальное зрелище, следов убийств и мародёрства на улицах было не так много, но это только от того, что всё было спрятано в домах. Идя по улице, Уилл представлял кровь и трупы почти за каждой дверью. С мэром его явно использовали, перевели стрелку. Ну, если смотреть с этой стороны, то убить отца Бьянка всё равно бы не согласилась. А если мэра зарезал один из здоровяков, которые и глазом не моргнули, пойдя за сумасшедшей сукой, всё равно называли бы имя командира отряда - его имя. И всё-таки, Уилл не понимал - зачем? Зачем было убивать столько невиновных? Чтобы напугать остальных и избежать восстания? Такой вот подход в лучшем случае его отсрочивал, и делал намного более жестоким. Конечно, уже когда оно начнётся. Ну, хрен с ним со всем - он выполнил приказ, лишний раз крови не проливал. Теперь хотелось домой или хотя бы в спокойную таверну. Даже не спокойную, а людную - так, чтобы из зала слышался смех и разговоры, а комната Уилла была в отдалении на втором этаже.
Крестов, которые можно было стереть, Уилл на дверях не видел. Нужна была одежда и лошадь. Уилл подошел к дому в котором процесс опротестантивания был в самом разгаре - прямо на крыльце одного из особняков трое наёмников насиловали хорошенькую женщину, их товарищ вытаскивал из дома здоровенный мешок, ещё один осматривал лошадь. Очевидно, ворованную. Вот тем же сейчас занимались мудаки, которых он упустил - насиловали и грабили. Захотелось поломать лица всей пятёрке. Сборище конченных свиней. Уилл сказал первое, что пришло в голову, попытавшись сделать вид, что он слегка запыхался.
- Король в городе!
И тут же пошел дальше, как будто собираясь рассказать остальным. Если мудаки не закончат, он зайдёт за угол, натянет что-нибудь на голову и попробует выбить хотя бы одного до начала боя.
Уилл сделал несколько шагов и замер. Наёмники, ожидаемо, никак на его попытку не отреагировали. Но суть была не в том - прямо на улице в двух шагах за ним стояла баба констебля, застывшая на полушаге. До этого она была к Уиллу спиной, и он её не заметил, а теперь смотрел леди прямо в глаза. Уилл окончательно остановился думая, как поступить. Убивать заразу не хотелось, а для спасения в городе было много более достойных кандидатур. Оставить всё на суд божий? И что тогда? Если бы баба видела - то точно так же пробовала бы его шантажировать. Уилл взял леди на руки и потащил в безлюдный переулок. Он терял время, а нужно было подумать об одежде.
Переулки оказались жутко людными. Уилл почувствовал это силой. Видать, насиловать предпочитали там. Настроение было отвратительное. Он нашел взглядом тихую и удивительно бедную для такой улицы хибарку, с двери которой неаккуратно стёрли крест. Потащил леди туда.
Уилл спрашивал себя и сам не знал, зачем это делал. Просто хотел спасти хоть кого-нибудь, чтобы оправдать себя и выбрал самую лёгкую цель, которую не нужно было отбивать? Или настолько разочаровался во всех этих реформах, что стал сочувствовать католичке? Хм, вроде бы нет. Просто тащил отдаленно знакомую женщину с улицы, где насиловали и убивали.
Уилл толкнул ногой дверь, остановился на секунду, но потом зашел, аккуратно пронося дворянку. В коридоре лежали куски порубленных женских тел, несколько мужских. Плакал ребёнок, на которого положили кристалл, видать, чтобы дольше мучился. Сам Уилл, почему он ничего не чувствовал? По крайней мере из того, что должен был чувствовать человек, видящий, такое зверство. Просто какое-то одеревенение и усталость и торопливость. Как будто он спал. Да, обычно такое бывало в плохом сне, когда ты бежишь и сам не знаешь куда, боишься, сам не знаешь чего, и ждёшь чёрт пойми чего. Уилл положил дворянку на пол, уперев спиной о стену, обул сапоги и, переступая через окровавленные куски, подошел к ребёнку. Он осторожно поднял ребёнка, снял кристалл. И вернулся с обоими к леди. Снял свой кафтан, вывернул его, чтобы не пачкать младенца кровью. Ни одной чистой вещи в доме не было. Уилл положил ребенка на землю и надел кристалл на дворянку, крепко зажав ей рот.

[Leomhann >>>]

Миледи тут же больно укусила его за локоть, так что даже слабо захотелось улыбнуться. Почему-то было очень интересно, как миледи отреагирует на него, на кровь и на трупы. Но Уилл не нашел в глазах ни паники, ни страха. Женщина смотрела спокойно и устало.
- У вас пугающе спокойный взгляд. В городе чистка, разбой, мародёрство и чёрт ещё знает что.
Уилл позволил себе потереть укушенный локоть, видя, что женщина визжать не собирается. И кем она всё-таки была? Он, однозначно, мало подумал, спасая именно этого человека.
- А вы ждали, что я буду падать в обморок и визжать, баронет?
Миледи пожала плечами и задрала юбки до пояса, вытаскивая из-за голенища высокого, мужского сапога шотландский кинжал, который горцы именовали скин ду. С той же ужасающей невозмутимостью она отпилила себе косу и разрезала шнурки корсажа, быстро скидывая платье.
- Это не в моих правилах, мой милый. Особенно, если в городе чистка, разбой и все прочие обязательные для восстаний события, - говоря, женщина стягивала одежду с одного из покойных парней, надевая на себя то штаны, то рубашку, то потрепанную куртку. - Но вашу помощь я не забуду, премного благодарна. Вас не затруднит выглянуть в окно и поглядеть, не подошел ли кто к нашему милому убежищу?
Уилл, до этого невозмутимо смотревший, как женщина переодевалась среди порубленных тел, лениво послал силу на улицу, и тут же вскочил. Там что-то творилось. По ощущением маршировала целая армия гигантов. Он, скользя на окровавленном полу, подскочил к окну, выглянул на улицу. Весь город одновременно вздохнул. Все смотрели вверх, Уилл тоже повернул голову, чуть не вываливаясь из окна. На небесах был огромный чёрный разрыв из которого на город смотрело бесконечное количество глаз. Что это могло быть. Уилл переключился на зрение ловца, но картина никак не поменялась. Он глянул на город. Кроме стоявших среди крови и грабежа убийц, на небо завороженно смотрели и души горожан.
Раздался вздох, как будто сам бог разочаровался в людях и небо сошлось со звуком тысячи молоточков. Леди выскочила на улицу, послышался крик ребёнка, реальность упала на город. Всё закричало, застонало, захрипело и завыло. Уилл отошел от окна, не зная, что делать. Голова болела от напряжения. С кем вообще сговорились, чтобы всё это устроить? Точно не с той магией, которую знал он.
На полу рядом лежала плетеная корзина, в похожей матушке носила одежду. Уилл подбежал к плетенке, судорожно стал одеваться. Одежда была дорогой, больше подходящей купцам, чем жителям халупки. Видимо, здесь она была только на стирке. Он положил остаток одежды в сумку, взял ребёнка в не окровавленную ткань.
Шум на улице нарастал, послышались щелчки арбалетов, пересвист стражи. Не могло быть, чтобы эти идиоты даже не додумались сначала уничтожить стражу. Уилл выбил кусок задней стены в доме и выскочил в переулок, где творилась такая паника и резня, что его просто никтзамке заметил. Запахло дымом, где-то в городе начинался пожар. Уилл завидел бесхозную лошадь, и рванулся к ней, уворачиваясь и проталкиваясь. Сел верхом и поскакал из трижды проклятого города. Ребёнок всё это время орал, как резаный, но всё равно не мог перекричать шум города, пока Уилл не выскочил из Хокуэлла на тракт. Были видны ручейки стражи, струящиеся в город из окружных деревень и городков, над самим Хокуэллом росли столбы дыма. Перед тем, как что-то думать, решать, как относиться и кого винить, хотелось ускакать. Укрыться где-нибудь, чтобы его не связали со всем этим, смыть с себя кровь и передохнуть. Да ещё и ребёнок орал, как сумасшедший. Уилл ещё раз взглянул на корчащийся город, и быстро поехал в сторону Рочфорда.

11 апреля 1535 г. Рочфорд, графство Эссекс.

Деревня под Рочфордом была похожа на все ленные деревеньки. Так же пахла навозом и сырой, оттаивающей землей, так же кричала петухами и блеяла козами. Так же горбатилась крестьянами на пашне. Пришло время сеять рожь и здесь для беседы с землёй вышли все - мужчины, женщины, старики, дети. Они проворно сновали между грядами, раскидывая семена в черные отвалы, отгоняли жадных сорок и ворон, погоняли упитанных быков - и выглядели счастливыми. Чего нельзя было сказать о младенце на руках, который не умолкал все четыре часа дороги, да еще и привлек внимание каких-то жуткого вида тварей, погнавшихся за Уиллом. Твари, впрочем, развеялись дымом сами по себе, а вот ребенок совсем скис. К деревне он уже даже не сипел, побледнел, губки у него посинели, а родничок впал.
- Одиннадцатое апреля, молодой господин, - поспешно и угодливо ответил на вопрос Уилла о дате крестьянин, обращаясь к нему так, будто Уилл был сыном хозяина этих земель.
Значит, за эту резню он ещё и отдал несколько дней жизни. Мужчина был необычно учтивым - наверное, дело было в одежде. Кровь с рожи Уилл, вроде бы, вытер. Хотелось спросить о Хокуэлле, узнать, какие ходили слухи, но ребёнок беспокоил. Нужно было или быстро найти няньку в деревне, или спешить в Рочфорд.
- Скажите, я смогу отыскать в этой деревне кормилицу малышу? Ребёнок совсем ослаб.
- Если на то будет дозволение сэра Рольфа, - закивал крестьянин, озираясь на молодку, как раз прилаживающую к груди собственное дитя. - И ваше желание, молодой господин.
"Молодой господин" звучало странно - с одной стороны приятно чесало самомнение, с другой было просто непривычным. Хотя и создало мимолетное ощущение, что он приехал не просто в защищённое место, а домой. С его зелёными глазами разведчик бы из Уилла не вышел.
- Дозволение у сэра Рольфа я выпрошу, - Уилл передал ребёнка женщине. Молодка взяла младенца и Уилл облегчённо вздохнул. За дорогу рука онемела от того, что он боялся уронить или как-то не так сжать. Уилл помассировал руку. - Вы уж извините, что отвлекаю от работы. Что там слышно о Хокуэлле?
- Не слышали, молодой господин, не погневайтесь.
В голосе крестьянина зазвучал испуг.
- Да чё уж тут гневаться. Уилл почесал затылок - ну и странная муть была с этим Хокуэллом. Проблем от этого будет ещё много. Зря он напугал мужчину, который ещё и так помог. Нужно было иметь в виду своё "положение", и быть поосторожней. - Я спрошу дозволения и обязательно вернусь. Спасибо. - Уилл поехал дальше. О том на месте ли сэр Рольф он спрашивать не стал - всё равно нужно было ехать в манор. Лёгкая тревога за то, что его могут связать с Хокуэллом ещё беспокоила, но то что Уилл отдал ребёнка делало усталоть немного приятной.

[Spectre28 >>>]

Крепость, схожая с теми, что строили бретонцы, высилась на холме. Без сомнения, его насыпали специально, окопали рвом и возвели высокие стены с квадратными башнями. Но сейчас эти башни оплел плющ, и манор выглядел мирно, уютно и по-домашнему, баюкая не без вкуса построенный особняк в ладони двора.
Внутри тоже было уютно, без лишней роскоши и вычурности. Простые белёные стены, украшенные портретами, чистые выскобленные полы, начищенные перила на лестницах, по которым Уилла провели в скромный кабинет.
- Сын. Добро пожаловать домой.
На мир, и Уилла - как его часть, сэр Рольф глядел лучистыми голубыми глазами, расплескав сетку едва заметных морщин, удивительных на таком молодом лице. По виду тестю можно было бы дать лет тридцать, но взгляд выдавал возраст, да и старомодная пушистая бородка говорила скорее о временах Генриха Седьмого. Одевался отец Алетты скромно, но дорого - в белоснежное и черное.
- Долго же вы добирались к нам, Уилфред.
Уилл поклонился.
- Прошу прощения, сэр Рольф. И за то что долго добирался и за свой внешний вид. Я ехал через Хокуэлл, а там сейчас бойня. Надеюсь и у вас и у Алетты всё хорошо?
Из того, что пока видел Уилл совсем уж цельной картины составить не получалось, но в общих чертах сэр Рольф ему нравился. Он не любил вычурности, жил скромно, а крестьяне на полях выглядели довольными. Самому Уиллу не терпелось принять ванну - смыть с себя кровь, заняться, наконец, смолой. Жутко хотелось увидеть Алетту, узнать есть ли в замке голубятня, и отправить два письма - одно матери и одно Кромвелю. Но пока он просто, как мог, старался быть вежливым. В зависимости от того, что заинтересовало бы сэра Рольфа можно было бы начать - либо с ванны и встречи с Алеттой, либо с кормилицы и голубей.
Задумчиво и сочувственно покивав, сэр Рольф откинулся в кресле, протягивая руку слуге. Тот немедленно вложил в ладонь небольшое письмо, которое тесть не преминул развернуть.
- Дорогой сэр Рольф, - с чувством зачитал он, - пишу вам из Лондона с нижайшей просьбой: как доскачет до вас засранец Харпер с орудием консумации наперевес, выпорите его на конюшне или до, или после, а лучше - и до, и после. Потому как означенный засранец умаляет честь сюзерена и тем, что ведёт себя неблаговидно, и особенно тем, что попадается. И раз уж такой он непутёвый сукин сын, выпороть бы его отцовской рукой, не вынося на суд синьора. Потому что убью я его тогда, и не будет никакой брачной ночи. И помните, сэр Рольф: кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына своего. Увы, детство Харпера давно прошло, но, возможно, хорошо смоченная в рассоле хворостина поможет вернуть прошлое? Искренне ваш, Ричард Фицалан.
Помолчав, тесть оглядел Уилла с интересом, будто впервые увидел.
- Ричард Фицалан всего лишь выполняет свой долг, сынок. Вы можете сейчас не испытывать к нему теплых чувств, не питать благодарности, но однажды поймете, как много он для вас делает. Но прежде чем мы с вами отправимся на свидание с розгами - а эти дамы не привередливы и рады всякому, полагаю, я должен уведомить о тех договоренностях, что мы достигли с сэром Ричардом. Во-первых, беря в жёны мою дочь, вы обязуетесь принять мою же фамилию. Уилферд де Манвиль имеет больше веса, чем Уилл Харпер, к тому же ваши дети унаследуют мое состояние, и я желаю, чтобы они были Манвилями, а не ткачами из Хакни. Не возражайте, - он махнул рукой, предупреждая всякое возмущение, - сэр Ричард это одобрил, а значит - дело решенное. Во-вторых, наследниками будут ваши дети, но не вы и Алетта, однако же, вам обеспечено содержание до конца дней. И - третье. Кого вы желаете видеть на венчании, помимо сэра Ричарда?
Захотелось закатить глаза. Вспомнились нравоучения деда - мало того, что его хотели пороть, так ещё нужно было выслушивать рассказы о том, что оно во благо. И это всё после Хокуэлла. Ну, чёрт с ними с плетями - на нём всё равно всё заживало, как на собаке, а скорее, как на перевертыше. Конечно, Фицалану за такие привычки хотелось сказать пару добрых слов, но этот ирод просто приказал бы выпороть его ещё раз. Ну, раз угрозы уже были приведены в жизнь, можно было сэкономить время на извинениях. А наследство - хер ли с ним, с наследством, тем более Рольф, кажется, помирать вообще не собирался. Да и хорошо, что не собирался - лучше бы он жил долго и счастливо. Хоть такая молодость и выглядела подозрительно. За фамилию было немного обидно, но того и стоило ожидать - иначе бы на помолвку Рольф никогда не согласился. Уилл потёр глаза. Если чтобы получить ванну ему нужно было вытерпеть порку - то пожалуйста, только скорее.
- Мать, сэра Ричарда, ну и... может быть, михаилита Ворона. Если он сможет и захочет приехать.
Пригласить на свадьбу Ворона было хотя бы весело. Может, Уиллу бы повезло, и его зарубили на дуэли раньше, чем пришлось бы рассказывать Фицалану про шлюх. - И я бы хотел попросить вас выдать двух почтовых голубей. Мне срочно нужно отправить отчёт лорду Кромвелю, ну, и написать матери.
- Я бы советовал вам сначала хорошенько вымыться и пообедать, милый сын, - вздернув бровь, заметил Рольф, подпирая рукой подбородок. - Что до голубей, то вы у себя дома, распоряжайтесь. Этот дом не видел сыновей с тех пор, как умерла матушка Алетты, унеся с собой наследника. И вы принесли сюда новую надежду.
- А у меня до этого никогда не было отца. В любом случае, спасибо за тёплый приём. Я всё о делах, а не о самом главном - как здоровье Алетты, когда я смогу с ней увидеться?
Приняли Уилла совсем не так, как он ожидал - гораздо теплее и по-домашнему. Так, что он даже вспомнил родной дом, когда ещё жили дед с бабкой. Гораздо более людный и весёлый, хоть и тесный. Было немного беспокойно за матушку, но Рольф, вроде бы, просто так бы её не обидел. И очень хотелось хотя бы взглянуть на жену. Господи, он женат. Почему так неожиданно, и что вообще за шутка?
Уилл ещё раз взглянул на сэра Рольфа, в этот раз зрением ловца. Впервые так вгляделся в человека и увидел душу, не такую, как на кладбище - живую и сильную. Но явно неполную, как будто из кладки вымыло весь щебень, и остались только крупные валуны. Видимо, волной была смерть жены и наследника. Ничего другого Уилл не заметил, так что молодость, наверное, была просто совпадением или наследственной чертой. Пока что Рольф вызывал уважение, не хотелось его разочаровывать и подводить, хотя Уиллу никак не приходило на ум, что именно нужно было для этого сделать. Оставалось надеяться, что его не обвинят в зверствах и разрушениях, порушив этим всё.
- Алетта благополучна, - хмыкнул тесть, - по деревне гуляет. Как нагуляется - так и повидаетесь, понимаю нетерпение и даже разделяю. И вот еще что, сынок, венчание устроим тринадцатого. В субботу, выходит. Незачем тянуть быка за яй... за хвост.
- Тринадцатого так тринадцатого. - Пожал плечами Уилл. - Я только за. Главное, чтобы матушка успела. Вы не могли бы кого-нибудь за ней отправить?
Уиллу почему-то вспомнился огромный адский бык, с которого он никак не мог слезть. Видать, образ этого благородного животного навсегда был для него испорчен. Захотелось пойти поискать Алетту, но это, наверное, было неприлично. Да и ему стоило хорошенько вымыться. Нужно было ещё успеть отправить письмо матери быстрее сэра Рольфа, ну или хотя бы с небольшим опозданием. Иначе его ждали укоризненные взгляды, а потом и проповеди, которым что деду, что батюшке учиться, да учиться. Было бы спокойно, отправь за матушкой кого-то надёжного, а может, ему самом стоило съездить. Из-за того, что случилось в Хокуэлле на дорогах могло стать небезопасно. Наверняка, немало наёмников сумело сбежать.
- Отправлю, но гораздо проще написать сэру Ричарду, благо, что он в Лондоне. Тогда не придётся гонять холопов, а все дорогие вам люди приедут вместе. Уверяю вас, милый сын, с лучшим поединщиком королевства миссис Харпер нечего бояться.
Рольф подтянул к себе пачку бумаг, давая понять, что разговор окончен.
- Мойтесь, обедайте, а после обеда - к экзекутору. Мы должны уважать мнение вашего синьора.
Уилл поклонился.
- Так и сделаю. И последнее, если позволите. Я спас новорождённого младенца из Хокуэлла, могу я оставить его у кормилицы в деревушке возле манора? - На днях обязательно нужно было съездить проведать ребёнка и оставить кормилице денег. Что касалось Фицалана - лишний раз просить его о чём-то не хотелось, но безопасность матери - это последнее, чем Уилл стал бы рисковать, а лучшей охраны он бы всё равно не придумал. По приезду хорошо было бы найти какую-нибудь лавку и купить матушке платье, чтобы она не чувствовала себя ущемленной среди дворян. Благо, деньги пока что были.
- Это вы верно рассудили, сын, - одобрительно кивнул сэр Рольф. - Крестьяне лишними не бывают, пусть остается.
Уилл улыбнулся, ещё раз поклонился и вышел. Хотелось поскорее принять ванну, хоть после неё и должна была последовать порка. Фицалан, конечно, умел изгадить настроение, ну да и чёрт с ним. Особенно, если бы согласился взять с собой матушку.

[Leomhann >>>]

От кабинета его очень вежливо и учтиво провели к комнате. За тяжелой дубовой дверью было светло, так что Уилл не сразу всё разглядел. Только большие, выходящие на сад окна, тонущее за ними солнце и силуэт девушки. Небо было розовым и оранжевым, так что и вся комната теплела и смягчалась. Тихо потрескивал камин. Всё вокруг выглядело очень богато, но и уютно. Ближе к стене стояла большая резная кровать, рядом с ней пристроились сундуки. Везде валялись маленькие подушки. Посередине комнаты стояла уже наполненная водой бадья, а рядом с ней теперь различимая во всех деталях хорошенькая служаночка. Девушка держала в руках поднос с едой, смущённо моргала. И всё было залито тёплым цветом еловой смолы, очень напоминая самые тёплые дни осени. Когда паутина и мошкара лезли в глаза.
Служанка, судя по всему, должна была помочь ему с ванной. Было весело смотреть на её смущение. Уилл хотел проверить опухоль, но это можно было сделать и после.
- Я сначала приму ванну. - Он рассеянно улыбнулся, снимая оверкот, остальную одежду и усаживаясь в бадью. Служанка отложила поднос и, взяв с края бадьи тряпку, стала обтирать Уилла. Оставалось лёгкое впечатление, что весь этот уют и удобство могли неожиданно исчезнуть по такому же щелчку, как появились. Уилл пытался найти в себе хоть какую-нибудь неприязнь к роскоши, но не находил, хотя до этого много раз косо смотрел на знатных и богатых. И вроде бы даже не от зависти. Может, потому что сейчас, скорее, было удобство и уют, чувство защищённости за стенами и башнями. Он расправил спину, опираясь о бадью. Тепло, спокойно, да ещё и симпатичная девушка, так, как будто Хокуэлла и не было. Удивительно быстро он почувствовал себя как дома, обычно уходило намного больше времени, чтобы к чему-то привыкнуть. Ещё бы, к хорошему быстро привыкаешь. Интересно, сэр Рольф бы согласился на переезд матушки в Рочфорд? Самому Уиллу было бы намного спокойнее. По крайней мере, так казалось.
Через пару минут он отпустил служанку, оставшись в комнате один. Хотелось расставить всё связанное с Хокуэллом по полочкам, в той мере, в которой Уилл мог это сделать. Первое, что приходило в голову - это обман и попытка дискредитировать Реформацию. Указ мог быть поддельным, а может, и настоящим, просто относящимся совсем к другому делу. Тогда всё становилось намного понятнее - убийство невинных католиков, резня, стража со всех городов. Всё это очерняло Реформацию, при том так, чтобы уже через неделю об этом говорила вся Англия.
Но что, если приказ был настоящим, и всё просто пошло не так? В то, что в планах Кромвеля что-то настолько могло пойти не так, просто не верилось. Канцлер не первый год на свете жил, чтобы не понимать во что оно всё обратится. Тем более, что сам по слухам когда-то был наёмником. Ну и самое вероятно - это то, что власть, конечно, не собиралась брать на себя ответственность или как-то связывать резню с Реформацией, а преследовала другие цели. Может быть, упреждала бунт или убирала мэра, или решала ещё что-то чего со своей перспективы Уилл просто не знал или не понимал. Но методы тогда были просто безумными. Он вздохнул, понимая, что вечно сидеть в ванной у него не выйдет.
Уилл скользнул, погружаясь в бадью по шею. Жизнь в последнее время походила до долгий заплыв, когда у него уже почти не оставалось сил, вода тянула и приходилось то и дело нырять. Вынырнешь, вдохнёшь солёного воздуха, и опять под воду - в Саутенд, Хокуэлл, в ад. В любое похожее место. Темно, глубоко, волны крутят, сам не понимаешь, что происходит, и что делаешь. А хотелось уже выйти на берег - жениться, обзавестись семьей, чувствовать себя на своем месте. Вот сейчас вода его опять отпустила и он очутился непонятно где, не зная, куда плыть. А, как говорил какой-то мудрец - для того, кто не знает, куда плывёт не бывает попутного ветра. Что было бы, если бы он сейчас попытался уволиться? Сэр Рольф расторгнул бы помолвку? Скорее всего, нет. И Кромвелю немотивированные идиоты и даром были не нужны.
Чем вообще была эта самая Реформация для него? Уилл до этого слышал о том, что во многих монастырях был беспорядок. Но некоторые же всё-таки помогали людям. Как тот, в котором за ним ухаживали, когда он слёг от лихорадки. Те деньги, которые до этого брали священники теперь просто забирали дворяне. Так что жить лучше никто, кроме уже богатых, не начинал. Так что если он и пытался делать что-то полезное - то совсем не для общества - крестьянам от всего этого становилось ни теплее, ни холоднее. Если Уилл и делал что-то полезное - то скорее для себя, и веры что ли. Пытался сделать церковь настоящей, такой, какой она должна была быть. После Саутенда, наверное, давал себе моральное право надеяться на искупление, несмотря на договор с демонами. Мол, да я согласился служить аду пять лет, да я обманываю и грешу, но это всё для того, чтобы священники стали священниками, а церкви церквями. Ну а на деле это больше походило на то, что он добивался лучшего положения, тёплой ванной и тряпок.
Но если подумать, как он мог повлиять на тот вал событий, который сейчас происходил? Сколько во всей этой Реформации было от него лично, и как он сам влиял на её вид? Да почти никак. Где-то не взял предложенную взятку, но погубил послушницу, где-то не убил семью католиков, а оказалось, что спас работорговцев. Мало того, что каждый раз всё выходило неоднозначно, так ещё и нельзя было уверенно сказать самому себе - да, тут кто-то погиб, тут кому-то стало хуже, но всё вместе лучше.
Да и почему ему нельзя было думать о собственном благе? В итоге его-то Уилл у получил. Такими темпами можно было устроиться всё так, чтобы матушка больше не работала, дети его так или иначе не будут бедствовать. Да и он сам мог ходить в чистом, есть вдоволь, да и иметь вообще почти всё, чего хотел. Можно сказать, оказался как раз среди тех, кто получал деньги, вместо церкви. А хотел ли он жить богато? Да чёрт его знает. Из всего этого полезным казалась только возможность облегчить жизнь матери, да может сделать так, чтобы в будущем можно было не думать чем накормить детей. Вроде бы уже можно было становиться счастливым.
Ощущалась необходимость как-то оправдать Реформацию и себя, как человека, который делал какую-то её часть. А всё, что приходило на ум - это попытка сделать её не такой кровавой и безразличной, какой она сейчас представлялась. Сделать так, чтобы священники перестали заниматься развратом и драть с крестьян деньги, уменьшив цену. Где-то не взять взятки, где-то предотвратить бунт или восстание. Обмануть крестьян и сделать так, чтобы церковное имущество вывезли без драки и крови. Потому что если король хотел что-то вывезти - он это вывозил. Так что сейчас самым разумным казалось просто делать то, что было должно, так как он считал. И ведь, чем больше в глазах начальства у него было успехов, тем больше работы ему доверяли и тем больше можно было на всё это влиять. Делать так, чтобы летело меньше щепок. И ведь это всё равно было лучше, чем просто умыть руки. Закрыть одну обитель, получить титул и жить на содержании.
Нужно было поговорить с Кромвелем, увидеть, что он думал о Хокуэлле. Уиллу до этого очень хотелось видеть настоящего лидера всего этого процесса, если не в короле - то в Кромвеле. А этот мудак обзаводился новыми землями и воровал статуи. Уилл ещё раз пробежался взглядом по богатой комнате - нужно было лечиться и идти к сэру Рольфу. Он закрыл глаза - так всегда получалось лучше почувствовать тело, увидеть всё перед глазами. Стало противно и немного страшно - смола уже доросла щупальцами до позвоночника. Откладывать дольше было никак нельзя - попасть сейчас в тюрьму или слечь от лихорадки означало бы очень неприятную смерть.
Уилл ощутил всё своё тело сразу. Напоминало те неприятные моменты, когда он вспоминал, что надо моргать или дышать. От ощущения бегущей по венам крови, сжимающихся лёгких бежали мурашки по коже. Захотелось выпрыгнуть из ванны и растереть руки. Дар Уилл почувствовал очень рано - ещё в детстве, и всё равно никак не мог привыкнуть к этому чувству. Сейчас нужно было ткнуть организм носом в эту смолу, раз она уже так комфортно устроилась. Как мать подносит руку ребёнка к огню или чему-то острому, чтобы показать, что играть с этим нельзя. С такой дрянью тело боролось кровью, совсем немного меняло её, добавляя мелких мушек. Одни мушки работали искали чуждую дрянь, другие атаковали её, де давая расти и распространяться. Уилл собрал небольшой улей и ткнул им в смолу. Пока что не хотелось тратить на это все силы. Нужно было посмотреть, не свалит ли его эта борьба. Жить Уилл, конечно, хотел, но не ценой пропущенной в лихорадке брачной ночи. Он поднялся из ванны, наскоро обтираясь. Теперь оставалось посмотреть, как сработает и сработает ли вообще, ну а пока слегка злиться из-за порки, волноваться и бояться сказать что-нибудь не то, перед встречей с Алеттой. В общем жить, пока не пришлось ехать ещё куда-нибудь.

[Spectre28 >>>]

Конюшня в Рочфорде тоже была ухоженной и чистой. Жаль, что Уилл знакомился с ней при таких обстоятельствах. В центре, где было больше свободного места, уже стояли специальные козлы, рядом с ними мужчина. Толстый, добродушный, с тонзурой на голове, но в обычной одежде. Хорошо хоть священника для исповеди не позвали. В последнее время исповедь казалась Уиллу делом лишним. Раз уже он был частью карательного аппарата, направленного простив злоупотреблений и грехов духовенства, глупо было перед этим самым духовенством раскаиваться и отчитываться. Хотя бы потому что любой из священников мог оказаться католическим информатором. А исповедь не обо всём вообще исповедью не была. Уилл кивнул мужчине. Если этот монах был из соседней обители - лучше было узнать о нём побольше. Как показал Хокуэлл, быть католиком в Англии становилось очень, очень опасным. Может, того власть и добивалась. И раз уж Уилла назвали сыном, его обязанностью было сделать так, чтобы Рочфорд не сожгли из-за католиков и папистов.
- Добрый вечер. Мистер Уилфред. Вы из местного храма?
- Храма? - Мужчина усмехнулся, потирая пухлые, похожие на лепешки ладони. - О нет, я Добни. Бывший экзекутор школы-резиденции ордена Архангела Михаила, Архистратига.
- Ну, будем знакомы. Михаилиты просто так никого не берут, так что вы понежнее со мной, я всё-таки тренировок не проходил. - Уилл использовал зрение ловца, но увидел только обычную пухленькую душонку. Без причин из ордена твареборцы не выгоняли, и хуже всего, если Добни выгнали не за лень и обжорство, а за садизм. С другой стороны, ренегат мог оказаться полезным, например в случае, если нужно было защитить дом. Уилл упёрся спиной об одну из балок. - Вы выходили на тракт или работали только как экзекутор?
- Монахи, батенька, на тракт не выходят. Для того боевые холопы есть, - задумчиво просветил его экзекутор. - Ну да вы не беспокойтесь. Порка - дело богоугодное и телу полезное.
Уилл улыбнулся. Можно было попробовать назвать Ворона боевым холопом при встрече. Странные вещи говорил бывший монах, учитывая, что даже магистры ездили по трактам. Вообще, узнать побольше о твареборцах было бы неплохо - ещё отправлят, не приведи Господь, описывать их архивы.
- Не знал, значит магистры, экзекутор по трактам не ездят? А кто ещё?
Бывший монах любовно огладил пучок розог.
- Магистры как-раз таки ездят, - хмыкнул он, - вон Циркон хвост к заднице не прибивает. Как усвищет на тракт, только и ищи его. А монахам зачем? Им образцы привезут, какие потребно. От врагов - оборонят.
- Так это не слухи, что там целая камера есть, и в ней даже живых тварей держат?
Уилл на розги смотрел с гораздо меньшим оптимизмом, даже со скепсисом. Выходило, что кроме плетей экзекутор занимался исследованиями.
- Вивисектарий. Держат, конечно. Как не держать? Как детёныши узнают, кого, чем и как? А если детёныш, а то и взрослый, чего не так сделает, то тут уж и я, Добни. Вы не стесняйтесь, юноша, вот станок, - Добни приласкал и козлы, - ложитесь. Спинкой вверх, ручками снизу обхватить. Как новенький будете.
Уилл улыбнулся.
- Да что вы, разговор всяко интереснее. Вы называете михаилитов детёнышами, это профессиональная деформация или просто выражение отношения?
Звучало странно, он конечно, слышал о специальных тренировках, но слово "детёныши" звучало странно и неуместно. Создавалось впечатление, что монах считал михаилитов только довесками-исполнителями, а не основой ордена.
- Разговор-разговор... Сначала дело бы, а потом уж говорить. Я вас мазью специальной разотру, еще лучше прежнего шкура станет. Ну да Бог с вами, юноша, хоть и говорите вы странные вещи. Деформации какие-то... Орден живёт детёнышами. Они становятся и монахами, и холопами. Каждому по способностям, так сказать. А если оно только учится, еще не человек, не подобие человека, то как его называть? Только детёнышем, личинкой.
Уилл пожал плечами.
- Справедливо. И что, из магистров половина монахи, а половина по трактам ездят? - О михаилитах он, наверное как и почти все в Англии, слышал в первую очередь как о твареборцах. Понятное дело, обычному люду эта функция куда понятнее и важнее. Хоть орден, кажется, и был изначально создан для отлова и изучения тварей, сейчас это дело казалось только способствующим - исследовать заразу, чтобы с ней было легче бороться на трактах. Теперь, правда, архивы ордена представлялись, скорее сборником сведений и описаний, чем квитков и договоров. Хотя и договора там тоже, наверняка, были.
- Магистры - только воины, - с уже заметным нетерпением просветил его Добни. - Это глупо, разумеется, но что уж поделать.
Ну, вроде бы, было более-менее понятно. Монахи решали важные проблемы науки, а холопы занимались мелочами, зарабатывали и управляли. Чем больше Уилл стоял в конюшне, тем меньше ему хотелось получить обещанную порцию розг. И главное, наказывать собирались несправедливо. Тем более, что по-настоящему достойных поводов было великое множество. Не приведи Господь Фицалану о всех них узнать. А что касалось михаилитов, кажется, у Добни было своё представление об ордене и иерархии в нём.
- Вижу, что вам не терпится, но мне было велено ждать сэра Рольфа. Не дело ослушиваться в первый же день... - Уилл вздохнул, рассматривая станок. - Выходит, что те, кто ездит на тракт, орденом и управляет. Какие же они тогда холопы?
- У вас ведь тоже есть управляющий поместьями, но вы его не зовете же лордом...
Сэр Рольф вошел в конюшню неспешно, задумчиво хмурясь.
- Двадцать, - коротко уронил он Добни, не утруждая себя приветствиями монаху. - И побережнее, не смерда порешь.
Монах угодливо закивал, стряхивая видимые только ему пылинки с козел.
Уилл вздохнул, подходя к станку. Было небольшое желание отказаться и посмотреть что будет, но так уж работала жизнь, что сначала нужно было дать человеку какое-то благо, а потом можно было хоть розгами бить, хоть идиотом называть. Да и двадцать ударов точно не стоили испорченных отношений с сэром Рольфом. Тем более, что не так давно раны были настоящие и их было больше. Унимать боль силой Уилл не стал, потому что Добни хоть и был монахом, но наказывал молодых михаилитов, а любой обученный магии с радостью бы попробовал избежать наказания.
Бил Добни аккуратно, но чертовски больно. Притом на фоне тёмного города и других ран боль размывалась, а тут уверенно ложилась на чистое, свежее полотно. Уилл в какой-то момент подумал, не посчитать ли это наказанием за настоящие ошибки, но потом понял, что ему всё равно. Ударов через десять, Добни на секунду задержался.
- Какой красивый, - раздался от дверей сочувственный девичий голос. - Папа, ты ему тоже двадцать плетей назначил, как тому миленькому сыну егеря, или больше? Милорд Фицалан просил не скупиться на уроки, но ведь нам ещё сидеть за столом и... лежать.
У двери стояла его жена. Красивая, с тонкими чертами лица, светлыми волосами и голубыми глазами. Уилл бы сравнил эти прекрасные глаза с предзакатным морем или ещё с чем-нибудь прекрасным, если бы не стоял со спущенными штанами, как идиот. Нужно было срочно отшутиться.
- Миледи, вам так не терпелось увидеть меня без штанов? Будете ли вы любезны прогуляться, когда я закончу с мистером Добни?
Алетта надменно глянула на него, но тут же улыбнулась, приседая в неглубоком реверансе.
- Как пожелаете, дражайший баронет. Папочка, можно я украду у Добни своего Уилфреда?
Рольф только руками развел, с нежностью глядя на дочь и не обращая никакого внимания на досадливо вздохнувшего экзекутора.
Уилл поднялся, натягивая штаны, ещё немного надавил на отбивающуюся смолу. Из-за борьбы тело сейчас напоминало разогретый котелок и немного отвлекало. Взгляд говорил о том, что жене всё-таки было не всё равно происхождение Уилла. То, чего он и боялся. Уилл подошел к Алетте, склонился, целуя ей руку. Глаза девушки ни о чём конкретном больше не говорили.
- Вы красивее, чем я даже мог себе представить. - Он выпрямился, приглашаю её выйти. - Ещё и благородно меня спасли.
- Это мой долг теперь - быть рядом в болезни и здравии, - Алетта легко пожала плечами, положив ладошку на его запястье. - Знаете, когда милорд Фицалан хвалил вас, я представляла кого-то похожего на него. Но вы... совсем не такой.
Уилл тихо прыснул, он сам бы не сказал, что радостно.
- Милорд явно использовал всё своё красноречие. Я, если честно, даже не знал, что у кого-то может быть так много этого самого красноречия. Ну и в чём разница, между тем, каким вы меня представляли и каким я оказался?
Он следил за глазами девушки, пытаясь уловить пренебрежение, и никак не мог понять, что именно думала Алетта. Судьба явно не приложила достаточно усилий, чтобы подготовить Харпера-ткача ко всем этим дворянским недомолвкам. Пока что Алетта казалась умнее и интереснее, чем он ожидал, и это было бы только к лучшему, если бы не тот взгляд.
- Пока не знаю, - серьезно ответила невеста, увлекая его в сад. - Я вижу вас впервые в жизни, а потому не вправе сравнивать. Но мой отец всегда был добр ко мне. И того же я жду от своего мужа. Знаете, - она оживилась, милостиво кивая раболепно кланяющимся садовникам, - он недавно гостил у лорда Грейстока. Вернулся таким посвежевшим, таким отдохнувшим!.. Вы ведь будете добры ко мне?
Уилл пожал плечами.
- Постараюсь. Сэр Рольф выглядит удивительно молодо, это, наверное, после той поездки? - Уилл изредка отвлекался на сад - красивый, весенний. - Да и с чего бы мне быть к вам недобрым, если вы совсем не даёте к этому повода. Даже не судите на скорую руку.
Сэр Рольф и правда выглядел удивительно молодо. Кстати, прямо как Циркон. Но Циркон был михаилитом, да ещё и магистром.
- Постараетесь или обещаете? - настойчиво повторила Алетта, принимая из рук садовника веточку вербы. От её улыбки крестьянин принялся кланяться еще усерднее, бормоча себе под нос какие-то благословения. - Пообещайте, милый Уилл. Кроме того, я желаю вернуться ко двору. Наследники - это важно, но наша с вами обязанность дать им дорогу наверх. И пока я служу королеве, а вы - королю, эта дорога будет открыта.
- Нет. - Улыбнулся Уилл. - Вы не поедете ко двору, по крайней мере в первое время. А что до обид. - Он пожал плечами. - Обещаю, что не обижу без причины.
Отпускать Алетту ко двору он не хотел - от этого создавалось впечатление, что он сам нужен был только как предлог. Да и, судя по его грудастой знакомой, вокруг королевы вертелись те ещё особы. Сейчас казалось, что Алетта просто заговорила о всём, чего хотела от Уилла и брака - о свободе, и о том, чтобы он не мешал.
- А почему вы хотите ко двору?

[Leomhann >>>]

- Но вы всё равно не сможете запретить, если королева прикажет возвращаться, - вздохнула Алетта. - Ведь я фрейлина. К тому же, при дворе интересно. Сначала миледи де Бель отравилась от неразделенной любви к лорду Кромвелю. Ах, как она была свежа в гробу, будто воскреснуть собиралась! А потом лорд Бойд, ну... старший из лордов Бойдов, представил королю эту очаровательную рыжеволосую Маргарет. Шотландцы ее зовут вовсе непроизносимо - Бадб, а король называет Бэбс и даже приглашает читать ему романы на ночь! А её муж - магистр михаилитов. Мисс Лили Каффли от него в восторге, хотя эта скала не пала даже перед нею. Говорят, он дружит с королевским шутом. Но это еще не самое интересное! Вся политика творится в опочивальне королевы, дорогой. Только от нее зависит, с какой ноги встанет король и какого посла сегодня примут. Если вы этого не понимаете и это запрещаете, то я в свою очередь не понимаю, как вы можете служить комиссаром!
Алетта надула губы, вызвав на лицах садовников ужас и смятение.
Уилл пожал плечами, невольно смягчаясь.
- Я занимаюсь вполне конкретным делом, а попади ко двору - не протянул бы и недели. Но вам и правда так интересна политика? Я не хочу, чтобы вы ехали только потому, что волнуюсь. Взять хотя бы эту Лили Каффли - жутко жалею, что ей пришло в голову меня доставать, а потом ещё и обижаться. И обижаться очень опасно. А с магистром Цирконом мне и так довелось поговорить, причём сидя за одним столом в самой обычной таверне. От своей жены он, действительно, без ума, хоть не обделил вниманием ни одну подавальщицу. Посмотрим, не дело начинать брак с запретов, особенно, если для вас это так важно. Но мне кажется, что рядом с сэром Рольфом вам было бы безопаснее. Он в вас души не чает. И долго вы были при дворе?
Значит, Циркон был ещё и лордом, причём сюзереном Фицалана. Бывает же... Самому Уиллу двор казался ужасным местом - полным писанных и неписанных правил. А вот Алетта, кажется, была просто в восторге. Ну, может так, хотя бы получилось бы видеться с ней чаще, заезжая в контору. Потому что противиться всё равно было бесполезно. Сейчас вообще не хотелось о том думать. Хотелось понравиться Алетте, поскорее закончить со всеми делами и особенно со свадьбой. На неё ведь, наверняка, должна была съехаться вся родня, и всем вместе Уилл должен был жутко не понравиться. Да простит его Циркон за сплетни, но разговор нужно было как-то поддерживать.
- Я уже три года при дворе, - хмуро ответила Алетта, заставляя этим падать ниц крестьян. - И ведь если бы мисс Лили вас... не доставала, как вы изящно выразились, милорд Дик не стал бы вас спасать браком со мной. Или об этом вы тоже жалеете?
- Мне безумно повезло иметь молодую, очаровательную, да ещё и острую на язык жену, но я очень сомневаюсь, что мисс Лили это планировала. От кого стоит ожидать сожаления, так это от вас - одна из знатнейших красавиц в Англии, а выдали за неродовитого выскочку из канцелярии Кромвеля.
Было интересно, что чувствовала Алетта, может быть, чем руководствовался сэр Рольф, когда соглашался. Сам Уилл не знал, что думать обо всей этой помолвке. Алетта была очень красива, точно неглупа, но брак сейчас походил на какую-то счётную палату. Он будет служить королю, как комиссар, она - королеве. Долг, наследники, будущее. А ему вообщем-то было всё равно, его больше интересовали надутые губки и мечты о том, что дома будет ждать жена, а не мать.
До того, как Алетта успела ответить, их догнал один из крестьян. Мужчина робко поклонился, оставил у ног Уилла длинный деревянный ящичек и свиток. Уилл вздохнул, потому что интереснее было услышать о причине помолвки, развернул свиток.

Пишу вам из глубин нового старого ада. У меня всё хорошо, папа отпустил к нам старого Лео и будущего нового Иосифа, и теперь мы... как же это... а, да! Внедряем в производство новые технологии, чтобы бороться с капитализмом его же методами во имя мировой революции. Я не очень понимаю, что это значит, но звучит так, словно он знает, что делает. Ну а Лео поставляет паровые котлы и вот это всё. Так интересно! Мне только не нравится, что свист заглушает крики душ, но Иосечка уверяет, что это всего лишь вопрос какого-то ка-пэ-дэ. А потом улыбается и набивает трубку какой-то дрянью. Фу. У меня потом волосы ей воняют. Но как же они оба хороши в постели!
Ой, постель же! Совсем забыла. Поздравляю тебя с первой брачной ночью! И невесту - с первой брачной ночью тоже. Просто с первой, как ты понимаешь, никак, потому что ночей у неё насчитывается ровно шестьсот шестьдесят пять. Или не ночей? Наверное, всё-таки ночей, потому что в космосе всегда ночи, а что есть секс, как не космос?
Желаю тебе счастья, несмотря на то, что ты меня бросил! Сначала просто бросил, потом ещё раз бросил, словно с быком тебе больше понравилось, а он ведь даже на спине ничего отращивать не стал! Или... прости, что пишу о таком в письме - пока что не могу заглянуть лично, хотя и очень хочу, но папа не отпускает... или ты - из этих?.. Из... таких? Не могу написать, уж очень неприлично. Но если так, то прими подарок, пожалуйста, для невесты. Иначе придётся бросать ещё и её. И да, не выпускай его из коробки до ночи, а то сбежит!

Искренне твоя и папочкина тоже,
Лили-Мария-Фея-Ксенозоид юпетирианка. Ангел.

Уилл устало вздохнул, скрутил свиток и поджог его. Звучало реалистично, но верить не хотелось. Даже через зрение ловца бумага выглядела обычной, но писала её без сомнения Алиса собственной персоной. И как он только забыл пригласить её на свадьбу? Правда было непонятно через кого передавать приглашение. Он взял ящичек под мышку, не зная сжечь его сразу или хотя бы поглядеть. Даже если Алетта успела пожить той самой светской жизнью, главное, чтобы она не изменяла ему. Ну и он как всегда спешил с выводами.
- Старая знакомая поздравила со свадьбой, и вас, кстати, тоже. Так что, вы не находите удивительным, что сэр Рольф согласился на предложение милорда Дика?
- Отец - верный слуга короны. Вы разве не знали, что он одним из первых встал под стяги Генриха Седьмого? И когда лорд Грей пришёл просить моей руки для вас, он сразу же согласился. Потому что вы - комиссар, отмеченный Его Величеством лично.
Алетта недоверчиво оглядела его и особенно - ящичек.
Уилл посмотрел на жену. Вот она, красивая, в чём-то заинтересованная, о чём-то волнующаяся. Умнее, чем он ожидал, даже слишком умная. Её хотелось полюбить. На улице было ещё светло, лучи пробивались между прутиками едва позеленевших деревьях. Откуда-то доносился лёгкий запах дыма, мирного, не такого, как в Хокуэлле. Уилл пустил руку Алетте за талию. Хрен с ними с демонами, хрен с ней с Алисой и с тупой ревностью. Сейчас был лёгкий запах весеннего дыма, светлые локоны, голубые глаза, приятно вздёрнутый нос. Алетта слегка отстранилась. На лице девушки отразилось недоумение. Уилл хмыкнул, всё-таки прижимая к себе жену, так чтобы смотреть ей прямо в глаза, сверху вниз.
- И чему вы, интересно, так удивляетесь?
- Своему разочарованию, - ответила та, упираясь ладонями ему в грудь.
Уилл резко отпустил Алетту, борясь с желанием помочь той упасть; скрестил руки на груди.
- И что же вас так разочаровало? - Очень хотелось узнать, чего именно от него хотели. Настроение улетучилось, но не без того чтобы осталась какая-то игривость.
- Вы думаете, я не знаю, что обо мне болтают? - Алетта зло фыркнула и садовники принялись посыпать головы прошлогодними листьями и землёй. - Знаю! Но смела наивно полагать, что вы не поверите слухам! А вы... со мной, леди из рода де Манвиль, обходитесь, как со шлюхой из самой грязной подворотни! Я понимаю, что вы и сейчас вправе требовать... консумации, но... но надеялась, что у вас хватит терпения дождаться венчания!
Уиллу показалось, что его кольнули под ребро в то место, где обычно играла радость. Кольнули снизу вверх, прямо как он того мясника на улице. Он был неправ, решив просто дать жене шанс, даже если сплетни были правдой. С поцелуем это было никак не связано, но Алетта попала в точку. Она ему нравилась. Нравилась больше, чем если бы дала себя поцеловать. Может, девушка и врала, но тогда пусть его обманут.
- Требовать? Ничего такого я в виду не имел, а в поцелуе не вижу никакого неуважения. - Уилл пожал плечами. - Но тогда я вас, наверное, оставлю. Вы явно не в настроении, а мне всё равно нужно решить что-то с подарком. Я в вашем распоряжении в любое время, если захотите поговорить.
Девушка развернулась и быстро пошла в сторону особняка.
- Поцелуя мне, видимо, придётся ждать до золотой свадьбы. - Уилл вздохнул, не зная, сделал лучше или ещё хуже. С Алеттой было о чём поговорить, но наверное, потом.
Уилл остался стоять в саду. Он вдохнул полной грудью, радуясь тёплому весеннему воздуху. Ни намёка на запах крови, со всех сторон долетали мирные звуки. Работали садовники, бил молоток, весело пищали дети. Он чувствовал себя довольным гадом. С одной стороны было стыдно, что Алетта сейчас, наверное, плакала в своей комнате. С другой, где-то под ребрами играла почти незаметная радость, потому что жена бы никуда не делась. Он был идиотом - запрещал, не зная, что запрещает. Лез обниматься раньше времени. Вел себя, как слон в посудной лавке. Без злых намерений не так развернулся и повалил несколько стеллажей, а на здоровенной морде было только недоумение.
Где-то выше, между третьим и четвёртым ребрами ещё барахталось недоверие. И всё потому, что было слишком хорошо, чтобы он сразу поверил. И первого взгляда, которым его одарила Алетта, Уилл тоже не забыл. Он не понимал до конца, что было у девушки на уме. Может, она просто обводила его вокруг пальца, а может, говорила искренне. Он был неправ, судя так наскоро и должен был отказаться от этой привычки. Уилл вздохнул, почесав затылок, и всё-таки вышло резко и бестолково.

[Spectre28 >>>]

Уилл сел за стол в своей комнате широкий, массивный, чем-то напоминающий тот, за которым работал Кромвель. Рядом с английской Библией стояла бутылка вина, по виду - дорогого. С другой стороны были бумага и чернила. Что-то во всей этой помолвке и истории его всё-таки гложило. Он не верил, чтобы всё могло выйти так гладко. Наверное, просто стоило сравнить грязную набедренную повязку с нынешним дорогой одеждой и Библией. Уилл взглянул на книгу, откидываясь на стуле. Совершенно лишняя в комнате вещь. Если он не пришел к Богу в аду, в песке, крови и дерьме, то чего было ждать сейчас, когда Харпер сидел на удобном стуле? Интересно, во всём этом вообще был хоть какой-то смысл? Хотелось верить, что ему было предназначено искать беглецов из ада, делая богоугодное дело, но он видел только случайность и собственное решение. Ещё чётко видел, что из ада он выбрался сам, не ощутив никакого небесного духа. Уилл закатил глаза, катаясь на стуле. Ему так не хотелось просить Фицалана ещё и об украшениях, что он даже задумался о боге. В кои-то веки.
И вроде всё было просто - если были демоны, значит был и Бог. Не то, чтобы Уилл до этого сомневался. И если Бог был, значит, на всё была его воля и его промысел. Всё было правильно и уравновешенно. Но во все эти представление никак не вписывался Хокуэлл. То, что устроили в городе вообще заставило задуматься и о боге и о службе. Уилл закончил писать, быстро пробежался взглядом по письму.

"Дорогая матушка, прости что долго не писал. Я был на заданиях и не мог. А все редкие возможности написать профукивал, думая, что не может человека так долго не отпускать работа и дорога. Я жив, здоров. Ты, надеюсь, тоже. Обрадую тебя - милостью лорда Фицалана, я женюсь на Алетте де Манвиль. Безумно красивой девушке, которая, я думаю, будет хорошей женой. Свадьба назначена на субботу, я попрошу сэра Ричарда взять тебя по дороге с собой, потому что так спокойнее. Платье купим тут, чтобы я был уверен, что ты не попытаешься сэкономить.
Твою непутёвый Уилл."

Наверное, нужно было просто пытаться получать больше удовольствия от жизни, потому что устройства мира он всё равно не понимал. Да, Бог был, демоны были, но зачем - он не понимал. Матери Уилл в итоге написал совсем немного. Хотелось сказать очень о многом и одновременно совсем ничего не говорить. Просто узнать, была ли матушка в порядке. Потому что ни демоны, ни пески, ни чистки матери были ни-к-че-му. Нужно было наконец-то начать её беречь. Уилл откинулся на стуле. Подумать только, он не был дома уже с месяц. Матушка, наверное, безумно волновалась. Он сам соскучился. За этот месяц ему стоило оторвать оба уха, и больше всего за то, что не был в курсе, что с матерью. Уилл вздохнул, приписывая: "Напиши мне, пожалуйста, как ты". Он отодвинул готовое письмо, и начал писать Фицалану, выходило весело.

"Милостивый лорд Ричард Фицалан, благодарю вас за уплату долга и извиняюсь за хлопоты. Так как вашей мудрой волей, я имею счастье жениться в эту субботу, смею пригласить вас с супругой, и если на то будет ваша и её воля, с леди Хизер на свадьбу. Потому как не было бы для меня более почётных и приятных гостей.
Раз уж щедрость ваша и в том, что касается выплаты долгов, и в том, что касается плетей, не имеет границ, смею просить вас взять по дороге на свадьбу, если вы пожелаете принять приглашение, маю матушку. Потому как очень волнуюсь за её безопасность по пути в Рочфорд. Дороги нынче неспокойные, взять хотя бы то, что случилось в Хокуэлле, а с вами ей будет безопасно. Кроме того, зная что вы, как и положено высочайшим дворянам, обладаете идеальным вкусом, хотел покорнейше вас попросить подобрать в Лондоне украшение для Алетты, в качестве моего ей свадебного подарка. Прошу только от скудности вкуса своего, и от того, что в Рочфорде не имеется ювелира. Окажете ли вы такую честь или нет, всё равно сердечно вас благодарю. А вы знали, что в Англии оставались крестоносцы? Как минимум до недавнего времени.
P.S. Прилагаю имя и адрес матушки. И если вы всё-таки решите одарить нашу молодую чету своим несравненным вкусом, прошу помнить, что я обладаю не только скудным образованием и, как показывает это письмо, рассудком, но и кошельком. И вряд ли осилю подарок на сумму больше той, что уже вам должен.
С уважением, Уилфред Манвиль-Харпер."

Дописав, Уилл опять отодвинулся. Если Фицалан уже о чём-то подозревал или был в курсе, пара строк в конце должны были его заинтересовать, мотивировать приехать и привезти Уиллу матушку, и, может быть, украшения. Да и искать лорда после свадьбы не хотелось, а Уилл бы искал, потому что дело могло оказаться важным.
Вообще, Фицалана он не знал. И лорд в последнее время представлялся неким стихийным бедствием, которое налетало, когда ему вздумается, и полностью меняло жизнь Уилла. Но логика всё-таки была. Сэр Ричард, видимо, просто набирал политический вес, выгодно устраивая своих вассалов. Правда Уилл совсем не слышал, чтобы Фицалан с кем-то особо конфликтовал. Но рассчитывал лорд правильно, Уилл был ему должен, потому что сейчас оммаж давал и ощущение какой-то опоры, и надежду на то, что чтобы не случилось, о матушке бы позаботились. Не говоря уже о браке. Так что, лорду хотелось быть полезным, хотя вполне могло оказаться, что роза и всё остальное были просто случайностью.
Писать так много было непривычно - бумага, перья и чернила были не самыми дешёвыми вещами. Чем дольше он думал, тем менее приятным делом казалась свадьба. Вся её часть, которая должна была предшествовать брачной ночи, и быть наполненной незнакомой роднёй и гостями. Наверное, стоило позвать кого-нибудь ещё, правда знакомых было немного. Уилл пододвинул ещё пару листов. Допустим, можно было по крайней мере попробовать пригласить Харзу, Циркона и Фламберга с Берилл. Все, скорее всего, были заняты или просто не вспомнили Уилла, но, приехав, хорошо размешали бы зал людей, которых Уилл видел впервые. Первому Уилл написал Харзе. Михаилит, если он был в хорошем настроении, представлялся Уиллу именно тем человеком, с которым можно было поговорить на свадьбе. И благодаря которому можно было чувствовать себя в окружении не только незнакомых дворян и родственников.

[Leomhann >>>]

"Сэр Харза, приглашаю вас на свою свадьбу в эту субботу, в Рочфорд. Женюсь на леди Алетте де Манвиль. Надеюсь у вас найдётся время и желания принять приглашение, пусть рядом нет ни одной женской обители, чтобы обеспечить вас снаряжением.
С уважением, комерад Уилфред Манвиль-Харпер."

Следом пошло письмо Циркону. С магистром Уилл шутить не стал. Он слишком плохо знал Тракта, хоть тот и создавал впечатление очень терпеливого человека. Вряд ли у михаилита было время на то, чтобы гулять по свадьбам. Но его визит бы очень понравился Алетте, да и Уиллу хотелось как-то выразить благодарность за тот случай с законником и Эммой.

"Уважаемый сэр Циркон, приглашаю вас на свою свадьбу в эту субботу в Рочфорд. Я женюсь на леди Алетте де Манвиль. Приглашаю, если вы разрешите, и вашу прекрасную супругу, о которой вы так тепло вспоминали - леди Бадб. Моя молодая жена восторженно говорила о вашем с леди Бадб появлении при дворе и была бы в восторге, окажи вы нам такую честь.
Уилфред Манвиль-Харпер."

На кратком письме Кромвелю Уиллу окончательно надоело. Он поднялся, подошел к камину, захватив по пути сумку. Почему-то он всё равно чувствовал себя хреново, как будто за последние несколько недель у него из под ног ушла почва. Уилл достал из сумки украшения, запустил силу в кристалл, чувствуя его почти идеальное устройство, лёгкую примесь. Камень представлялся огромным стеклянным дворцом, в котором все этажи, от первого до последнего были заполнены параллельными коридорами. Стекло блестело, пропускало, льющийся сверху свет, придавая ему зеленый оттенок. Это были вкрапления, которые, правда, едва ли влияли на полное ощущение упорядоченности, как будто мир разлаживался по коридорам и полочкам. Уилл вздохнул, разглядывая кристалл. Материал ему был знаком и найти его было несложно, хоть в дереве, хоть в угле, другим делом был идеальный порядок.
Идея попробовать сделать искусственный камень приходила ему уже несколько раз, но всё никак не хватало времени. Сейчас время, на удивление, было. В особый успех Уилл не верил, в конце концов будь оно так просто, камни бы ничего не стоили. Но попробовать стоило, потому что подарок вышел бы замечательный. Он, кажется, был беспросветным идиотом, что вместо разговора с Алеттой, думал о подарке. Может, просто хотелось чем-то себя занять. Свадьба теперь представлялась чуть ли не пыткой, во время которой ему придётся из шкуры вон лезть, разговаривая с десятками дворян, пытаясь никого не обидеть. Хорошо, хоть Алетта была прекрасна. Даже красивее, чем он представлял. Правда и в разговоре с ней ему обязательно нужно было натворить херни. Ну, раз уж им было суждено пожениться, рано или поздно они бы притёрлись и помирились. Рано или поздно. Уилл теперь хотя бы понял, что вокруг Алетты ходили сплетни, и её это волновало. Сам решил не обращать на них никакого внимания и просто жить. На кой чёрт ему вообще было упираться, спорить, волноваться о том, что будет через несколько лет, если такими темпами он вряд ли бы дожил до почтенных двадцати. И всё-таки с Алеттой хотелось помириться.
Уилл ещё раз вздохнул, чувствую себя оторванным от мира - дом такими темпами он мог не увидеть ещё год. Он запустил силу в остывшую золу, собирая её в клубок. Нужно было не перестараться, и оставить сил на смолистую заразу.
Зола закружилась, собираясь в небольшой шар, но нужного материала Уилл не ощутил. Странно, потому что в дереве и угле он точно был. Уилл легонько опустил шар обратно в камин, чтобы лишний раз не испачкать чистой одежды, от которой он совсем отвык, и носить которую теперь было очень приятно. Он закатал рукав на правой руке и засунул её в дымоход, запуская магию в сажу и техонько стаскивая её вниз, так чтобы не уронить в золу.
Чёрные снежинки слетели вниз, закружились вокруг его руки. Уилл придал саже форму шара. К тёмному, вертящемуся и тяжелеющему, сгустку по спирали слетали угольно-черные пятна из дымохода. Чувство было замечательное. Уверенность, лёгкое волнение, ожидание. Это помогало отвлечься. Интересно, было ли это чувство созидания дальним отголоском того, что испытал бог, создавая мир. Конечно, одарённым силой в этом плане очень повезло. Уилл окончательно собрал клубок, чувству сажу, как миллион разбитых тарелок. Осколки были перемешены, вколочены друг в друга. Он осторожно попробовал повернуть их так, чтобы все оказались в плоскостях - уровнях. Нужно было быть поосторожнее.
Сажа, которая сажей уже почти не была, слегка нагрелась. Самую малость, так что если бы Уилл не имел склонности к огню, то и не почувствовал бы. Осколки, все одновременно, как бесконечность ключей в бесконечности замков, повернулись. Он опять ощутил упорядоченность. Не такую, как в настоящем камне, но уже что-то её напоминающее. Проявились те самые этажи, ещё никак друг с другом не связанные, и сами по себе зыбкие. Забылись все проблемы и мысли, все планы. Потому что у него как будто прибавилось ещё три пары рук и десяток глаз, и со всем нужно было управиться. Уилл закрутил самый первый этаж, позволяя подходящим по форме осколкам подогнаться друг к другу. Вселенная свелась к чёрному комку перед ним. И в этом комке было так много всего, что страшно было представить размах всего мира. Потому что это была просто сажа из трубы.
Осколки влетали друг в друга, припаиваясь, если хоть немного подходили по форме. И Уилл закрутил остальные уровни, один за другим распространяя хаос на весь клубок. Нижний уровень превратился в несколько крупных островов, которые он силой подогнал друг а другу, с теми этажами, что были выше пошло легче, они все ложились на первый, как на фундамент. Уилл словил себя на том, что давно уже закрыл глаза и видел только сажу - не настоящую, а только ту, что он себе представлял, опираясь на силу.
Когда большая часть уровней стала твердеть, он задумался о форме всего камня. Оторваться от растущих осколков и взглянуть на весь камень, было всё равно, что взглянуть на всю ель после того, как два часа рассматривал иголку. Уилл попробовал придать массе форму плоского триллиона, не давая уровням остановиться, пока он не решит что форма та и всё стоит на своих местах. Удивительно, как его успокаивало это занятие, не оставляя мыслей ни о боге, ни о чёрте; и только приятную усталость. Как будто он только что вернулся с холодной улицы, выпил чего-то тёплого, и теперь отогревался возле камина в своём родном доме.
Уилл открыл глаза, заметив, что цвет у камня выходит непонятный. Это, должно быть, были примеси. Он стал осторожно выдергивать их по одной, подгоняя цвет камня, под цвет глаз Алетты. Такими, как он их запомнил.
Когда камень был готов, Уилл подставил его под лучи заходящего солнца, так чтобы те прошли через треугольник. Почти идеально. Только сейчас он заметил, что вспотел. Неожиданно захотелось облизать пальцы. Уилл недовольно потянулся к силе, чтобы проверить, как там проходила борьба со смолой, но с усталым вздохом заметил, что силы он всё-таки не рассчитал, и поделать сейчас ничего не мог. Пришлось просто подняться, облизывая пальцы на левой руке, и плюхнуться на стул. Он был доволен. Дело чем-то походило на многодневный труд над луком или любой другой вещью, который заканчивался приятным чувством завершенности. Камень был ещё тёплым и как будто слегка пульсировал. Его собственная сила ещё гуляла по голубым стеклянным коридорам. Может быть надолго или даже навсегда. Уилл отложил камень на стол, радуясь про себя. Оставалось надеяться, что он не пожалеет из-за смолы. Письма забылись, как будто он писал их несколько дней назад. Уилл быстро пробежался по строкам взглядом, проверяя всё ли в порядке, сделал глоток и отправился на голубятню. Гениальная мысль, что он мог приказать слугам отнести письма, всё-таки пришла ему в голову, но краткий, промежуточный доклад Кромвелю Уилл хотел отправить лично. Этому учила история с перехваченным курьером.
Отправив все письма, Уилл попросил набрать ему ещё одну ванну, и сам не веря в свою расточительность отмокал ещё с пол часа. После ванны он нашел в комнате несколько книг, из которых выбрал ------, и улёгся читать, время от времени делая пару глотков вина. Завтра можно было сделать несколько камней поменьше и отправить их курьером в Лондон. Через час после захода, Уилл отложил книгу, устало зевнул и улёгся спать. Про себя попросив Господа быть милостивым и посылать ему больше таких спокойных вечеров, чему мутных ночей в дороге и кладбищенских сторожках.