- Нет, другого нет. Так вот - я смог убить ту тварь. Стрелял в голову в область виска и уха, метров с двух. Трёх выстрелов хватило. После чего очень быстро убежал, - потянувшись к карте, Зимин указал на ту часть контура основного корпуса АНОФ, где его ждали девушки, - вот сюда. Мы там встретиться договорились. Выли со всех сторон, да ещё и сирена фабричная гудеть начала. В общем, мы решили с открытого пространства уйти внутрь. Забрались на второй этаж. И там с галереи тако-ое увидели... вот, полюбуйтесь!
С некоторым даже драматизмом Зимин открыл очередную фотографию - часть панорамного вида лежбища уже сформировавшихся тварей и людей на средних и завершающих стадиях трансформы. Лисицын только присвистнул.
- Ничего себе... я вообще подозревал, что там дело нечисто, но чтобы такой гнойник...
- Гнойник - это ещё ТАК мягко сказано!.. - с чувством отозвался Андрей, перелистывая кадры. Ох, не зря, не зря он тогда озаботился по порядку перещёлкать тела и туши на разных стадиях метаморфозы. - Насколько мы могли видеть, тварей-то из людей делали, уж хрен их знает, как. А выкармливали трупами уже умерших. Но взрослые твари, вроде как, рыбой питаются. Там везде рыбная вонь стояла, аж глаза резало иногда.
- Из людей? А откуда они брали людей?
- Так, говорят, пропажи были? - встряла Даша, мельком взглянув на экран, и почти тут же отвернувшись.
- Это ушедшие, - вставил комментарий Степанов. - По словам Михаила, в Красносеверске люди уходили умирать на завод, но я не исключаю и ритуальных убийств. В Н-ске источники, - позывной ОБС, подумал Иван, - сообщили, что в городе проблемы с учетом населения - проблемы. Даже перепись провалили. Так что может вскрыться большая неучётная смертность.
Зимин кивнул, подтверждая слова товарищей по несчастью.
- В любом случае, начальные стадии мы тоже видели. Вот, здесь есть, - ещё несколько кликов, и на экране предстала памятная комната с телами на стеллажах. На фотографии была хорошо видна маркировка: ритуальная снежинка, отмечавшая уже слегка искажённые трупы, и лаконичное "на корм". При виде этого всего лейтенант слегка побледнел, а Глухов процедил сквозь зубы нечленораздельное ругательство. Чувствовалось, что их впечатлило.
- Вот, в общем, и всё, - завершающим тоном подытожил Андрей. - Больше я не снимал.
- Понятно... - протянул Лисицын. - Вот вам и "чертовщина". Похоже, что в этом самом Красносеверске пора большой шухер наводить. Это уже не сектанты, это калибром побольше будет. Ну, ничего, теперь у нас информация есть, будем копать. И с вами тоже работать будем - вы по этому делу теперь свидетели, да еще и особо ценные. Только сами понимаете, расписку о неразглашении давать придется, да не одну.
- Да хоть десять, - скривился Андрей, пожав плечами. - Они там, в ДК, такое говорили... главное, прижмите их, чтоб ни один не ушёл.

Андрей молча выудил из кармана брюк кошелёк и извлёк из кармашка для монет ставшую вдруг драгоценной флэшку. Кусочек кремния и пластика на ладони у пограничника заключал сейчас в себе свободу, нормальную жизнь - в общем, судьбы всех троих участников экспедиции. Глубоко вздохнув, Зимин собрался с духом, смерил ФСБшника подозрительным взглядом - и протянул флэшку Углову. Лейтенант раскрыл ноутбук и воткнул флешку в разъем на передней панели.
В открытой папке лежало множество фотографий. Углов подвинулся на лавке, освобождая место рядом с собой.
- Садитесь тут, будете комментировать, что где снято, ну и тэ дэ.
Андрей занял место за ноутом, взял мышку и принялся рассказывать. Коротко прошёлся по видовым снимкам, указав на карте города, откуда и в какую сторону сделан тот или иной кадр. Описал первые встреченные странности, вроде безголового памятника Ленину или фрески, где была дорисована восьмилучевая снежинка.
- Но это всё, в общем, мелочи, - подытожил он слайдшоу, предварявшее фотографии с АНОФ. - Главный сюрприз мы обнаружили внутри. Случился у нас инцидент с обвалом...
- Что за инцидент? - уточнил Лисицын. - Подробнее скажите.
- Фабрика-то заброшенная, - объяснил Андрей. - Провалы, конструкции потрескались и прогнили. В общем, обрушился большой участок пола, Дарья чуть не провалилась в подвал, еле выволокли. И откуда-то снизу вылезли местные обитатели, посмотреть, что за шум. Мы их сначала услышали и решили, что надо уходить - рычание было, сразу ясно, что крупные звери внизу. Но потом я решил, что надо бы задержаться, посмотреть, кто же там мог шевелиться. Уж очень звуки были странные. Да и запах... хоть и химическое предприятие, но сколько лет стоит, не должен был быть такой резкий запах.
Андрей щёлкнул клавишей, открывая следующую фотографию. Пролистнул несколько тёмных, смазанных снимков и остановился на том самом кадре, со вспышкой, с которого и началась тревога.
- Вот как они выглядят.
На экране, чётко выхваченные вспышкой на фоне сумрачного цеха, стояли две хорошо знакомых сталкерам твари, самец и самка, и самка держала на когте оставленный тогда после перевязки лифчик.

В дверь постучали.
- Заходи, Иван, не заперто, - Борис хмыкнул. - Ну, как, будет работать этот памятник старины?
- Будет, - ответил вошедший Иван, отряхнув снег с ботинок. - Можем звонить. Куда будем? Может, скорую? Или не доедет сюда?
- Звонить мы будем одному моему знакомому в Подзорино. Он, думаю, нам поможет. Давненько он на Красносеверск зуб точит. Пошли, - он вышел из избушки и направился к сараю. Андрей с сомнением посмотрел вслед хозяину. Знакомый? Точит зуб на Красносеверск? Зимин отбросил покрывало и принялся поспешно одеваться - имело смысл хотя бы поприсутствовать при разговоре.
- Хорошо, - ответил Иван, пропуская хозяина наружу. - Телефон готов.
В сарае Борис покопался за настенным шкафчиком, извлек оттуда какой-то запыленный листок бумаги, испещренный мелкими записями. Присмотревшись, шаман взял трубку телефона и набрал несколько цифр.
- Заходите, не стесняйтесь. Я тут не тайны тайные говорить буду.
Пограничник и Иван вошли в сарай следом за Борисом. Андрей замешкался на несколько мгновений, пока глаза привыкали к полумраку после ослепительной, сверкающей солнечными искрами снежной белизны.

- Не помешает, - не стал отказываться от помощи Зимин. - Но сначала Дашу посмотрите, ей хуже.
- Вижу, что хуже, - старый саам склонился над девушкой, коснулся пальцами спины. - Да, нехорошо, нехорошо.
Снова он кидал в котелок - другой, чуть меньший - пучки душистых трав, снова лилась тягучая саамская песня. Получившееся лекарство Борис оставил на подоконнике.
- Пусть остынет, а то рану ошпарит, только хуже будет. Ты мне пока руку покажи.
Андрей кивнул и, с усилием и шипением вывернувшись из старого растянутого свитера, позаимствованного на месте неслучившегося ночлега, протянул левую руку неожиданному союзнику. Предплечье "украшала" запачканная, намокшая сукровицей повязка, из-под которой по коже заметно распространилась нездоровая горячечная краснота. Зимин с трудом удерживал руку на весу, пальцы сильно дрожали. Борис острым ножом срезал повязку и недовольно поморщился, глядя на довольно неприятного вида рану.
- Тебе тоже придется. Тут, конечно, все не так плохо, но надо чистить.
Андрей невольно скривился при слове "чистить", но взял себя в руки и пожал плечами.
- Как скажете, Борис. Мне сесть?
- Садись. И вот, возьми эту палку в зубы, чтобы ничего от боли не прикусить. Чтобы боль снимать, травка есть, но её еще отварить надо будет.
Зимин молча сел на указанную лавку, зажал в зубах предложенную деревяшку и глубоко, прерывисто вдохнул, после чего коротко кивнул старику. Борис перехватил поудобнее прокаленный нож и принялся за дело. Аккуратными, но быстрыми и уверенными движениями он отсекал отмершие ткани и вычищал из раны грязь, волокна ткани, гной и какую-то еще дрянь, действуя как опытный хирург. Пограничник коротко и придушенно взвыл, сначала вытаращив глаза, а потом крепко зажмурившись. Упёршись в доски пола каблуками трофейных берцев, Андрей вжался спиной в брёвна стены позади него. Видно было по дрожанию напряжённых мышц, что он прилагает все силы, чтобы не отдёрнуть с хирургической безжалостностью обрабатываемую руку.
- Потерпи, - тихо говорил Борис и понимающе глядел на пограничника. - Сейчас немного потерпи, и будет лучше.
Враз покрывшийся испариной Андрей делал несколько жадных вдохов и выдохов, приходя в себя после очередной порции очистки, вновь задерживал дыхание и судорожно кивал шаману продолжать. Наконец из раны потекла чистая красная кровь. Борис удовлетворенно хмыкнул, промокнул рану чем-то напоминающим мох, после чего аккуратно перевязал.
- Потом еще лекарство положу и зашью. До больницы поможет. Пока Даше помочь еще надо.
С этими словами он подошел к Ивану и Дарье. Зимин, радуясь завершившейся пытке, остался без сил сидеть на месте, приходя в себя после безнаркозной операции.
- О, молодец, юноша, - улыбнулся старый шаман, увидев работу Ивана. - Правильно все, неровно чуть-чуть, но правильно. Теперь только лекарство осталось положить, да духов о помощи просить.

Андрей осторожно усадил свою подопечную на скамью рядом с Мариной, затем подышал на задубевшие, плохо слушающиеся руки и засунул их под мышки, пытаясь отогреть. После тяжёлого марша с левой рукой было плохо: рану жгло, всю руку пекло, пальцы не то что сжиматься, шевелиться-то отказывались, и даже в локте сгибать конечность получалось с усилием и болью. Однако правая рука у Зимина всё ещё была в порядке, в пистолете оставались патроны, а значит, пограничник мог дать бой.
Махнув ему рукой, чтобы сел и не мучался зря, Иван стал прислушиваться к тому, что происходит снаружи. Андрей пожал плечами и сел, но сел лицом к входной двери и с пистолетом на коленях, продолжая разогревать и растирать озябшие пальцы.
Даша начала медленно заваливаться на бок, из последних сил пытаясь смягчить падение и свернуться в клубок, поджав ноги к животу. Адреналин ушел, температура взяла свое, поднявшись под сорок. Марина не то чтобы подхватила падающую девушку - на это ей сейчас никак не хватило бы сил - скорее, просто чуть придержала рукой, чтобы Дашина голова оказалась у нее на коленях.
А с улицы через вой бурана слышались мерные удары бубна, да иногда обрывки слов на саами. Где-то минут десять шаман ходил вокруг дома, после чего вошел внутрь.
- Вот теперь пускай ищут, не найдут. Ойго-Хон им все следы перепутает, бегать будут, да только зря ноги стопчут.
Он подошел к девушкам и вновь вгляделся.
- Да, плохо дело, плохо. Ну-ка, ложись ты сюда, - он указал Марине на широкую лавку, - а ты вот тут - Даше на другую, стоящую рядом.
Андрей переложил пистолет на стол, тяжело поднялся на ноги и принялся неуклюже, в полторы руки, перемещать совсем уже теряющую сознание собачницу на указанное место. Даже сквозь одежду чувствовалось, насколько девушка горячее нормального. Иван пытался неловко помочь ему, но в голове кровью о виски стучало осознание проблемы, о которой он бы не подумал даже несколько часов назад... Ведь выход, в общем-то, один и он очевиден. Лекарств и возможности оказать нормальную медицинскую помощь у Бориса нет. Он сделает то, что должен. Ничего, в сущности, особенного. Тем паче, после последних событий сомнений нет - сработает. Гарантия дана. Птицы летают, снежные обезьяны бегают... Только вот, что делать с этим самому Ивану?

Ломаными, неверными движениями робота со сбитой программой перемещений Андрей принялся одеваться и обуваться. Говорить сил не было, но ежу ясно - в заварившейся локальной войнушке высших сил предупреждения лучше слушать, не рассуждая на тему их невозможности.
- Воду возьмите, - буркнул он, натягивая поверх свитера подмышечную кобуру.. - И инструменты. И оружие наготове.
Даша-то так и не раздевалась, улегшись прямо в обуви и в подобии одежды. Поэтому была уже готова и, шатаясь, подошла к двери, ещё раз вопросительно взглянув на товарищей. Иван почти машинально догнал ее и поддержал под руку - нечто среднее между галантностью и реальной необходимостью ситуации. Девушка с готовностью оперлась на вызвавшегося помошника, благо все равно идти особых сил и желания не было. Усилия разве только прилагались для того, чтобы совсем не повиснуть на Иване от слабости.
Марина аккуратно обошла ребят - их проводник все равно сидел на ее руке - и вышла за дверь, где бушевала метель. Обезболивающее, к счастью, пока действовало.
- Попробуем пойти за ним, - призвал еле шевелящихся спутников Иван. - По идее, ему нет резона нас убивать. Скорее, действительно, хочет помочь.
- Веди, Сусанин, - обречённо махнул рукой Андрей, выходя следом за сокольницей и аккуратно прикрывая дверь домика - вдруг удастся вернуться и добрать ещё часок-другой отдыха. - Переговоры тоже на тебе.
Марина, едва различая в кружащемся вокрг снегу очертания окрестностей, подбросила птицу вверх, чтобы та могла указать сталкерам дорогу. Сокол сорвался с руки и полетел вперед, борясь с бураном. Путники, стараясь не отставать, двинулись следом.
Андрей шёл следом за Иваном на расстоянии вытянутой руки, опасаясь потерять его из виду в снежной мгле. Последние остатки сна исчезли после первых порывов наполненного сухими острыми снежинками ветра. Ситуация остро и очень неприятно напомнила недавние зимние сны - также темно, буран и надо куда-то брести, спотыкаясь о невидимые в темноте камни и кочки. Лишь немного утешали наличие какой-никакой обуви, относительно тёплой одежды, да рифлёная рукоять пистолета под пальцами. Даша, прежде чем уйти, сначала сгребла за пазуху остатки воды и медикаментов.
Где-то минут через пять - или больше, понять было сложно - позади, со стороны оставленных домиков, послышался знакомый уже вой. Красносеверские охотники нашли стоянку. Шах в ответ на это только зло заклекотал и стал виться вокруг идущих, словно подгоняя. Глаза птицы в темноте отсвечивали тусклым красноватым огнем, как потухающее пламя.

Перевязка прошла без происшествий, если не считать того, что состояние травм у девушек внушало большую тревогу. Особенно удручала Дашина спина - гной, воспаление. Рука Андрея находилась в немногим лучшем состоянии, если не считать размеров раны. Израсходовав почти весь пузырёк перекиси водорода и половину имевшейся в наличии ваты, часть налипшей грязи объединившим усилия мужчинам удалось удалить, но ни о какой серьёзной чистке ран и прочей хирургии и речи идти не могло: ни Иван, ни тем более вынужденно однорукий Андрей Пироговыми себя не чувствовали. Лучшим выходом было сменить повязку и надеяться, что все вскоре попадут в более цивилизованные места, где есть врачи и милиция, и нет никаких "детей" зимы, лета и прочьих бабьих осеней.
По завершении медицинских процедур Андрей наконец-то дополз до сваленной у костра груды одежды. Скрученный в валик ватник под голову, укрыться прорезиненной плащпалаткой - и вот оно, блаженство. Даша, которой не то чтобы хотелось спать, но колотило от поселившейся в мышцах слабости и начавшегося воспаления, подошла и устроилась рядом. Девушка здраво рассудила, что стеснению тут не место, а полежать на относительно мягком не помешает. На одежде, в смысле; она совершенно ненавязчиво загребла под себя куртку в качества матраса и штаны в качестве подушки, чтобы не так твердо было, и жизнь почти наладилась. Следом пристроился Иван, укутавшись в доставшуюся ему часть одежды и тряпок пристроил у спины часть из вещевой баррикады, чтобы создать хоть минимум тепла, и рывком провалился в сон...
Зимин, уже в полудрёме, пододвинулся ближе к Даше и забросил на неё половину своей плащ-палатки. Действительно, не до стеснительности, а в двоём под одним одеялом теплее. Девушка инстинктивно придвинулась ближе к нему. Телу хотелось спать и тепла, поэтому она и старалась, даже не вполне осознавая этого, устроится поудобней. Приобняв соседку за плечо здоровой рукой, Андрей пригрелся и уснул окончательно. Девушка, устраиваясь поудобней, обняла его, наплевав на стестнительность, делясь теплом и согреваясь сама. Вскорости она тоже уснула.

Перспектива в скором времени согреться и наконец-то отдохнуть помогла Андрею кое-как преодолеть разбивший было пограничника приступ слабости и апатии. Подойдя к оставленным Иваном дровам, Зимин критически осмотрел сначала скудный запас топлива, а потом зал, по которому вовсю гуляли порывы ветра, залетавшие "с улицы" через полуоткрытые ворота ангара. Чтобы хотя бы продержаться до утра, пришлось бы поддерживать костёр всю ночь, а для этого обломков мебели, даже с учётом возможной второй порции, было явно недостаточно. Оставался единственно возможный вариант - дойти до упомянутого Иваном домика и протопить его. Конечно, вонь от лакированного дерева будет ужасная, но зато топлива хватит, чтобы и прогреть небольшое замкнутое помещение, и проветрить потом. А после тепла от четверых людей и собаки должно будет хватить, чтобы не дать убежищу совсем выстыть за ночь.
- Даша, Марина, - окликнул спутниц Андрей, убедившись коротким боковым взглядом, что девушки успели переодеться. - Мы здесь не дотянем до утра, даже с костром. Оденьтесь потеплее, посидите пока в машине. Я схожу к нашему, хе-хе, дровосеку, протопим дом.
Зимин пнул связку обломков досок и брусков.
- Дрова паршивые, - пояснил он, - химии много, проветривать придётся. Вам мёрзнуть снаружи незачем. Как дом будет готов, один из нас за вами придёт. Аптечку не забудьте захватить.
Тяжело вздохнув, пограничник поднял дрова, взвалил вязанку на плечо здоровой руки и, прислушавшись к долетавшему сквозь гул ветра грохоту и треску, побрёл к смутно видневшемуся в тусклом свете фар домику.
С помощью лома Ивану удалось управиться всего минут за пятнадцать. Собрав трофейное дерево в солидную кучу, пригодную к переноске, он перемотал собранное топливо остатками тряпья из шкафов и двинулся было назад. Андрей перехватил Ивана в дверях.
- Погоди!.. ууумммхх... - привычным движением выставив вперёд левую руку, Зимин невольно разбередил рану складкой рукава и не сдержал стона. - Погоди. Надо здесь протопить. И проветрить. В ангаре и с костром замёрзнем.
Пограничник прошёл в помещение и, выбрав свободный угол, свалил туда свою ношу, после чего принялся сооружать из более мелких осколков и щепок растопочный "колодец".

Андрей, ободряюще улыбнувшись Марине, пошёл закрывать капот. Привал и впрямь затянулся, следовало ехать дальше. Сев за руль, Зимин поёжился - из-за выбитого лобового стекла в салоне было холодно, хоть закрывай двери, хоть не закрывай.
- Ну что, тронулись...
Стрелка температуры двигателя опустилась и даже вышла из красной зоны, пройдя больше трети жёлтого сектора. Что ж, может, и удастся проехать ещё несколько километров. Натужно закашлявшись, двигатель всё-же завёлся, и тяжело раненный УАЗ поплёлся дальше по шоссе со скоростью около 20 километров в час: издевательски мало для автомобиля, но всё равно раз в семь быстрее, чем получилось бы на своих двоих.
- Да, Даша, - запоздало вспомнил Андрей, кинув взгляд в зеркало заднего вида. - Если сможешь... ну... отнестись философски... Сними с Михаила ботинки на следующей стоянке. Ему, извините все за цинизм, они уже не понадобятся, а тебе ещё послужат.
- Размерчик слишком большой, - она хмыкнула, - сваливаться будут. Уж лучше босиком, чем путаться в обуви...
- Думаешь, у меня обувка впору? - нахмурился пограничник. - Шнуровку затянешь потуже. Босиком, хмпф! - фыркнул он возмущённо. - Если неприятно надевать одежду с мёртвого, лучше так честно и скажи.
- Ладно-ладно, не спорю.
Тучи добрались до луны, поглотили серебристый диск, и на дороге сразу стало темно и неуютно. Андрей рискнул включить фары ближнего света, чтобы не скатиться ненароком в кювет. Время от времени пограничник кидал взгляд на фосфоресцирующую стрелку датчика температуры, неумолимо ползущую вверх, к области перегрева. Наконец, он остановил машину.
- Привал. Перекур.
Выбравшись, Андрей торопливо прошёл к капоту, открыл его, заслонившись от ветра, и протянул руки к мотору - греться.

Зимин тяжёлым медленным шагом подошёл к пассажирской передней двери, машинально отряхивая руки.
- До шоссе сколько там, километров двадцать пять? Даже со снаряжением и едой тяжёлый марш, а у нас ещё и раненые.
- Ладно, попробуем, - покорно занял свое место Иван. - Кто-нибудь за дорогой сзади следите.
- Пять минут ещё ждём, - предупредил пограничник. Поморщился, неловко шевельнув левой рукой, зло посмотрел на перепачканную затрёпанную повязку. - Даша, ты вроде говорила, обезболивающее есть?
- Таблеток немного осталось, - кивнула девушка, - есть и ампулы, но я не умею их колоть.
- Могу попытаться я, - согласился Иван. - Когда-то учился первой помощи, да и нехитрое дело.
- Нехитрое, да, - чуть ехидно согласилась Даша, почти не отрываясь от сматывания и одновременно протягивая руку за аптечкой, - в нерв вместо вены попадешь, то уж радости всем будет, вот поэтому и не рискую их делать.
- Давай, - кивнул Андрей. - Кстати, и повязки бы неплохо поменять и мне, и тебе.
- Тут от Михаила бинты остались...Немного совсем кровью пропитались, ему-то они уже ни к чему, а нам могут пригодится, - она, наконец, закончила сматывать вышеупомянутое лечебное средство, - Правда, кипятить негде, но переживем уж как нибудь.
Иван спокойно взял шприц и приступил к процедуре. Кажется, получилось. Получив свой укол, Андрей заглянул на заднее сиденье, где в жутковатой компании погибшего милиционера сидела, запрокинув голову, Марина. Цветом лица в свете луны она от своего остывающего соседа почти не отличалась.
- Марина, - окликнул девушку Зимин и, привлекая внимание, коснулся её плеча. - Как ты?

- Аптечка-то в машине есть? - подала голос Дарья, подняв голову и пошевелившись. Скрючившись на полу, лежать было неудобно, а на сиденье и без неё не хватало места. - Я попытаюсь остановить кровь и перевязать, ну или подручными средствами какими-то. Всяко по ОБЖ учили...
- Ребят... вы хоть сами-то выберитесь... чтоб не зря... - как-то тихо и беспомощно попросил Михаил. Вид у него был потерянный. Он откинулся на сиденье и часто задышал, широко распахнув глаза.
Пограничник вскарабкался в машину с водительской стороны, закрыл дверь. Иван приготовился его страховать. Даша неловко, задевая свои раны и сиденья, поднялась с пола и села рядом с Михаилом, попутно оглядываясь в поисках аптечки.
УАЗ урчал заведённым двигателем, и Андрей, зажав ножные педали, подал машину вперёд. Раненая левая рука отказывалась нормально смыкаться на баранке, пришлось положить пистолет рядом с рычагом коробки передач. К счастью, мышцы ещё не позабыли нужные движения, и порядком подырявленный УАЗик послушно покатился вперёд, плавно набирая ход. Набегающий через проём на месте разнесённого вдребезги лобового стекла ветер начал всё сильнее холодить кожу, а потом и резать глаза, заставляя щуриться.
Наконец, аптечка была найдена, и Даша временно углубилась в её изучение. Нашлись бинты и обезболивающее, что девушку несказанно порадовало.
- Может, кому обезболивающее? - предложила она, - А Михаила я смогу перевязать, а?
Красносеверск уже скрылся позади, дорога плавно текла среди холмов, отходящих от гор Талвитарина. Небольшие рощи и пожухшая трава меж ними навевали меланхоличное настроение, но пассажирам УАЗа явно было не до красот природы.
- Михаил, как ты там? - окликнул Андрей милиционера, перекрикивая рык мотора и свист ветра.
- Хреново... если честно... - ответ лейтенанта был еле слышен.
- Держись, не уплывай! Впереди ещё будут какие-нибудь блок-посты?
- У развилки... и еще может быть... эх, жаль...
- Иван, посмотри по карте, где это, - попросил Зимин. - И можно ли объехать. Даша, сможешь на ходу перевязать?
- А куда деваться? - пожала плечами девушка, - Постараюсь.
- Только по бездорожью. А машина что-то не тянет, - Иван уставился на приборы, силясь понять, в чем может быть дело.

Через несколько минут по дороге в сторону Красносеверска пронёсся с сиреной милицейский автомобиль.
- Ура! - выдохнул Иван.
- Не выдержали всё-таки! - фыркнул Михаил. - Поехали.
Он аккуратно повел УАЗ вновь на шоссе, после чего, прибавив газу, направился в сторону моста.
- Храм тут недалеко... - в пространство сказал Иван.
- А в нём можно укрыться и переждать? - опять вылезла с предложениями Даша.
- Да вряд ли, - отозвался молчавший до сих пор Андрей. - Не при таком поиске.
- Не получится. Спалят вместе с храмом, даже лезть не будут.
- Да я не о том, - пояснил Иван. - Там священник... Это его икона. Он мне ее отдал сегодня...
Пограничник оживился, попытался поймать отражение бомбиста-энтузиаста в зеркале переднего вида:
- Так предупредить надо! Чтобы уходил скорее..
- Его еще днем обложили, - отрицательно покачал головой тот. - По рации передавали: пост у храма. Он и так под наблюдением был.
- И самим убиться за компанию? - саркастично осведомился местный милиционер, не отводя глаза от дороги. - Там пасут, зуб даю! А Евлампий, если что, сам уйти может, через отнорок. Мы там только зря наследим.
- Надеюсь, уйдет, - поспешно согласился Иван. - Нам скорей в Подзорино надо. Тогда у всех шансов больше.
- Тоже верно, - вздохнул Зимин, покосился на Дашу, потом на, похоже, задремавшую у него на плече Марину. - Тогда уж лучше скорее войска сюда вызвать.
Михаил отрывисто кивнул и прибавил газу. Впереди выросла громада моста, УАЗ мчался с нарастающей скоростью. И вдруг на левом откосе насыпи шевельнулась какая-то серая фигурка.
- Ложись!!! - рявкнул Михаил.
Иван пригнулся и попытался вытащить свой пистолет.
- Сирену! - прохрипел он. - Может, стормозят!
Андрей завертел головой, приготовив пистолет к стрельбе. Но открывать окно и высовываться наружу не торопился - это бы выдало беглецов влёт. Даша от неожиданности выполнила команду слишком буквально, даже не пригнувшись, а улегшись на пол и обняв собаку. Пистолета у неё не было, да и стрелять она не умела, так что тут она была в какой-то степени балластом. Марина лишь пригнулась, да и то не слишком сильно, боясь тревожить ребра.

- Надо... - Андрей попытался что-то сказать, но поперхнулся и закашлялся. Стукнув себя в грудь кулаком, он прочистил горло и сделал вторую попытку. - Надо добраться до ФСБ, тут милиции мало. Армия нужна и всё такое... Да и веры местным нет.
Приспешники Зимы, увидев отступление своей Госпожи, сначала пришли в смятение, но Холодов сотоварищи уже наводил порядок. Похоже, теперь слегка струхнувшая Хозяйка решила действовать через них. Однако УАЗ уже несся с хорошей скоростью, миновал поворот и выехал на шоссе.
- В Подзорино! - Михаил уверенно свернул налево. - Там погранцы и ФСБ, с ними договориться можно.
Иван не ответил, говорить не хотелось. Да и что теперь скажешь? Ему оставалось только удивляться, что ему и всем заодно дали ТАКОЙ шанс... Несмотря на то, что он удумал и сделал. От поворота защипало грудь, как комар укусил. Опять цепочка зацепилось за волос... Только Иван как-то странно отреагировал на это. Он аккуратно поставил икону на пол, а потом рывком снял цепочку с шеи и стал открывать окно своей дверцы.
- Только надо решить, что скажем, - потёр висок погранец. В голове снова стучалась боль. - Ведь не поверят же, если в лоб как есть рассказать...

Андрей шёл молча, набычившись и опустив голову. Время от времени пограничника начинала бить дрожь - то ли от ночного осеннего холода, то ли вновь напомнил о себе недавний морок стихийной тематики. Однако провожатого Зимин услышал.
- Мы на АНОФ были, - глухо пояснил он. - Все стадии видели.
- Да, картинка не из приятных, - хмыкнул Михаил. - Там та еще задница. Вам повезло, что после всего этого вас просто не перестреляли. Похоже, его заиндевевшее величество Дмитрий наш Анатольич вами лично заинтересовался.
- Я двух обезьян положил, - сообщил Зимин. - Может, из-за этого?
- Может. Она не любит, когда Её деток обижают.
- Он там что-то про горячие сердца вещал, - нервно усмехнулась Даша, оглядываясь. - Пса звать?
- Народ, в темпе! - охнул Иван, посмотрев на часы. - Уже скоро!
- Давай, зови! Потом надо будет мотать отсюда на всех парах! - с тревогой в голосе предупредил милиционер.
- А ты - тачку готовься заводить, Миха, - оставил за собой последнее слово энтузиаст партизанского движения.

- Я, - откликнулся Андрей. - Даша, помоги здесь, пожалуйста. Где пистолеты? - поинтересовался он у неожиданного союзника, выходя за дверь. - А, вот...
С уже наработанной практикой Андрей собрал оружие у живописно раскинувшихся на полу охранников. ЧОПовцы, вроде как, были живы, но пребывали в состоянии глубокой прострации. Сложив оружие в кучку, Андрей невольно задумался, как же его нести. Впрочем, думал он недолго - с жёсткой бесцеремонностью пограничник содрал с ближайшего "вьюжника" кобуру и нацепил на себя. Потом с лихорадочной поспешностью принялся стаскивать с него же берцы - бегать босиком Андрею не улыбалось.
Даша с готовностью откликнулась на просьбу, поддержав сокольницу и помогая ей удобней на себя опереться. Вместе с Иваном они повели Марину к двери, по мере возможности ускоряя шаг.
- Раз уж решил их на кобуры обуть, куртки сдерни - нечего девчонкам в неглиже по городу бегать, - бросил Михаил, после чего сам принялся стаскивать куртку с одного из "вьюжников".
- Верно, - кивнул Андрей, кидая уже снятую со своего "клиента" куртку Даше, после чего возобновил торопливое зашнуровывание свеженадетых ботинок. Берцы оказались велики, предвещая в ближайшем будущем вполне вероятные сбитые ноги - но это всё равно было лучше жмущей обуви, не говоря уж о порезанных стеклом пятках.
Даша, помня о том, что она-то хотя бы в шторе, предложила куртку Марине, на которой шторы не было, пытаясь помочь ей натянуть одежку на себя, не потревожив раны. Иван, оглядываясь по сторонам, помог Марине одеться. Ощутимо теплее девушке не стало, но, по крайней мере, совсем замерзать она перестала.
- Когда там твоя адская пиротехника должна заработать? - спросил у Ивана Михаил, передавая Даше вторую куртку.
- Минут двадцать пять, - косо глянул Иван на часы. - Спешить надо... Здесь скоро взрыв будет, внизу, - пояснил Иван для остальных. Даша, кивком поблагодарив милиционера, быстро накинула на себя куртку. Та оказалось чуть великоватой, но зато теплой, так что холод, сковавший движения, начал потихоньку отступать. Собачница хотела потребовать ещё и сапоги, но постеснялась.
- Вы тут ещё и заминировать успели, маньяки, - зло ухмыльнулся Андрей. В берцах, боксёрских трусах, с нательным крестом на груди и при наплечной кобуре выглядел он, должно быть, комично. Но пистолет в руке помимо второго под мышкой значительно добавлял уверенности в себе. Из третьего пограничник выщелкнул обойму и засунул в специальный кармашек на кобуре. - Может, и машина есть?

Вместо ответа, Андрей поднялся на ноги. Пошатнулся, разминая затёкшие стопы, потом встал уже более уверенно.
- Спасибо, Даша, - поблагодарил он. - Теперь надо Марину спасать! Сначала давай верёвки снимем.
Даша подавила неуместный здесь черный юмор, боясь, что его не оценят, и подошла к сокольнице, начав теребить и перепиливать веревки её ног, благо для этого не требовалось пока её переворачивать. Желания говорить уже не было, с движений ушли все эмоции, заменившись одной механикой... Андрей положил свой осколок на полку и также молча присоединился: действительно, каких-то дополнительных слов сейчас не требовалось. Насколько хватало сил в повреждённой руке, пограничник натянул верёвку, стараясь помочь и выиграть немного времени. В четыре руки, по отработанной уже методе, процесс должен был пройти быстрее и легче. Веревки, действительно, как будто даже лучше поддавались, и вскоре девушка была освобождена.
В этот раз Зимин не стал отбрасывать снятые шнуры, намотав их на правую руку. К сожалению, он не мог с их помощью в несколько быстрых движений, скажем, поймать и вывернуть человеку руку, как показывал преподаватель на посещённом как-то по случаю демонстрационном занятии айкидо. И всё же верёвка могла пригодиться в дальшейшем, хотя бы теоретически. Тем временем, чем дальше, тем больше тревоги у Зимина вызывала Марина. Длительное неподвижное лежание на полу в выстывшем помещении даже для здорового человека опасно, а уж с её травмами... Закончив со вторым шнуром, Андрей кивнул на сокольницу Дарье:
- Плохо дело, надо отогревать. Сейчас расстелим и подсунем гардину, потом укроем. Но она холодная, зараза, хоть и не сказать что мокрая. Так что надо самим, своими телами греть. Тут уж, - тут Андрей не выдержал, покраснел. Впрочем, в густом сумраке этого было не разобрать, - не до скромности.
Ещё раз, уже в четыре руки, Зимин и собачница перетрясли гардины (пограничник немедленно вспомнил армейский опыт вытряхивания одеял), после чего постелили тяжёлую плотную ткань на пол рядом с впавшей в оцепенение Мариной.
- Давай, аккуратно, вместе...
Перемещать словно бы отяжелевшее с потерей сознания тело сокольницы было тяжело - и из-за боязни разбередить сломанные рёбра, и из-за уж точно растревоженной руки, недовольно ответившей острой дёргающей болью.
- Ырррг, - непроизвольно простонал сквозь зубы Андрей, прикладывая все силы, чтобы не дёрнуть и не уронить бесчувственную девушку. -Уфф... Хорошо. Ладно. Даша, ложись теперь рядом, я вас укрою, а потом сам лягу с другой стороны.

- Сейчас всё будет! - к Андрею стремительно возвращался оптимизм. "Надо идти!" - Ну-ка, где там твои шарики ёлочные? И мне нужен лист бумаги.
Завернув один из шариков в бумажный кулёк, Андрей несильно стукнул получившимся свёртком по краю стеллажа. После нескольких осторожных ударов внутри комка бумаги хрупнуло, и кулёк потерял в объёме.
- Ага!
Ещё более осторожно развернув свёрток, Андрей с удовлетворением обозрел получившуюся кучку блестящих стекляшек с очень острыми кромками. Положив импровизированный "инструментарий" на свободное место на стеллаже, пограничник уселся поудобнее, осторожно взял тремя пальцами за середину самый крупный осколок и повернулся к Даше:
- Протяни ко мне ноги, пожалуйста, будем тебя освобождать.
- Надеюсь в прямом смысле, а не переносном, - пошутила-проворчала Даша, садясь и вытягивая ноги.
Усмехнувшись, Андрей выбрал одну из верёвок, что выступала дальше остальных, и принялся сосредоточенно её перепиливать. Задачка была нетривиальная: перерезать прочную верёвку хрупким кусочком стекла, на который совершенно нельзя давить. Дело шло медленно, Андрей предпочитал перестраховываться и осторожничать - но всё равно вдвое, а то, может, и втрое быстрее, чем зубами или об угол стеллажа. Когда разрез дошёл до середины, и шнур начал подаваться, погранец неловко поддел его пальцами повреждённой левой, пытаясь хоть немного натянуть. Под кромкой осколка волокна верёвки лопались одно за другим. Комната за это время успела погрузиться почти в полный мрак. Свет никто, естественно, не включал, а за окном, похоже, наступала ночь.
- Наконец-то! - выдохнул яростным шёпотом Андрей, когда верёвка под его пальцами лопнула. - Чёрт, не видно уже ни шиша... Даша, сумеешь отодрать гардины? Или хотя бы сдвинуть?
Сам Зимин, не теряя времени и жалких остатков света с улицы, принялся сосредоточенно перепиливать уже свою ножную верёвку. На руках имелось хоть какое-то осмысленное дело, и даже немилосердно грызущая руку тяжёлая тупая боль отступила временно на задний план.

Оцепенение продлилось недолго - невесть как заполонивший комнату холод попробовал Андрея на зуб, и пограничника затрясло.
"Надо идти..."
- Бл-лин! Д-да мы т-так ещ-щё до п-полуночи... - не закончив фразу, Зимин подтянул под себя ноги и неловко, боком, опираясь на связанные за спиной руки, подполз к Даше.
- С-сядь! Руки раз-звяж-жу.
"А можно в менее командном тоне?" хотела возмущенно вякнуть Даша, но от холода зуб на зуб не попадал. Казалось, даже стон замерзал на губах. Поэтому девушка кое-как села, пару раз чуть не завалившись на пол обратно, и подставила связанные руки.
"Как развязывать-то он собрался? Зубами?" вяло подумала она. Именно это Андрей и сделал. Согнувшись в три погибели, пограничник осмотрел узел на стягивающей Дашины запястья верёвки и ухватил зубами за один из изгибов шнура. Рывок, другой, третий... Зимин теребил узел с каким-то злобным остервенением, иногда прерываясь, чтобы осмотреть результаты усилий. От неудобной позы у него прилила к лицо кровь, дыхание вырывалось из груди облачками пара.
"Да когда ж ты развяжешься, зар-раза!"

- Жить хотелось очень, вот и отбивались, - огрызнулся Андрей. Голова болела страшно, лишая остатков осторожности. - Вояк ваших благодарите, что загнали в ту дыру, король Бандерлогов.
- Мы не нападали, - голос Марины звучал уже спокойно: мозг аспирантки биофака ухватился за то, что можно было изучать.
- Не боитесь... - он не удивлялся, не негодовал, скорее отмечал интересный факт. - Смелые, горячие сердца... Интересно.
- Что, хороший подопытный материал? - на грани слышимости прошептала Даша. Она боялась, но страх маскировала.
- А у вас холодные? А температура тела какая? - в сокольнице окончательно проснулся биолог. Теперь она смотрела на Дмитрия Анатольевича примерно как на препарируемую лягушку. Монстр зашелся булькающим рыком. Сначала было непонятно, с чего это он, но потом стало ясно - Дмитрий Анатольевич смеялся.
- Вы стоите на краю смерти, но дерзите ей в лицо? Похвально, похвально. Вы будете достойной жертвой Матери-Зиме!
- Вот встану ей поперёк глотки, попляшете, - в приступе бесшабашной - или безбашенной? - весёлости посулил Андрей.
- Хм.. персонификация времени года свидетельствует об определенном уровне развития культуры... - продолжала анализ Марина.
- Не верите? - громыхнул Холодов. - Все еще держитесь за свою науку, цивилизацию... глупцы. Храбрые, отважные, но глупцы. Вам не победить Её. Ты можешь думать, что ты сильный воин, но против Неё ты - что лист против ветра.
- Возможно, - не стал спорить Зимин. Теперь, после назначения в жертву, чего опасаться-то? Можно и похамить в своё удовольствие. - Но вы запоздали с появлением века на три, любезный хозяин. Как показала практика, огнестрельное оружие решает, тем более многозарядное. Я уж не говорю про ракеты.

Холод и снег, снег и холод. Только это и составляет весь окружающий мир: воющий ветер, пронизывающий холод и секущие кожу кружевные летучие льдинки.
Надо идти...
Непроглядная темень кругом, неба не видать, да что там, вытяни руку - пальцев не разглядишь во мраке. А снег почему-то отлично виден. Устилает твёрдую, усеянную булыжниками и валунами землю под ногами, свивается вихрями, несётся над сугробами змейками позёмки.
Сбитые ноги продавливают ломко хрустящую корку наста, ледяное крошево царапает кожу, на следах остаются небольшие красные пятнышки.
Проходит минута, две, и следов уже нет - девственная целина, строгую пелену которой никогда не нарушала дерзкая стопа.
Надо идти...
Он не помнил, кто он и куда идёт. Он не знал, зачем и откуда. Помнил лишь, что нужно двигаться вперёд, пусть оскальзываясь, пусть спотыкаясь. Нужно переставлять израненные ноги, ибо сзади... Что там, сзади, он тоже не знал - но чувствовал неотступный, сверлящий спину взгляд, такой же чуждый, равнодушный и беспощадный, как терзающий путника холод.
Надо идти...
Время от времени путник спотыкался или оскальзывался, тяжело падая в сыпучий сухой снег. Но холод, опаляющий кожу, грызущий мышцы, то и дело склеивающий льдом ресницы, отказывался отобрать чувствительность, отказывался подарить то обманчивое тепло, что приходит к замерзающим людям перед окончательным погружением в непроглядно-чёрную бездну смертного сна... И он вставал, с трудом разгибая стонущие суставы, и шёл дальше. Из одной бесконечности в другую, сгибаясь под порывами бурана, вздрагивая от пощёчин метели, сопровождаемый безжалостным холодным взором.
Надо идти...

И тут сзади "Москвича" послышался грохот, треск и звон бьющегося стекла. Похоже, что задние двери "Каблучка" были не заперты, и теперь из них валился на бетон груз - деревянные ящики со стеклотарой.
- Это еще что такое? - с явной досадой в голосе поинтересовалась сокольница. Никакие незапланированные эффекты от угона машины ей сейчас нужны не были. А высовываться из окна, чтобы посмотреть назад совершенно не хотелось: лишние движения могли усугубить перелом, а лишить сейчас ребят водителя было бы равноценно тому, чтобы обречь их всех.
За неё это сделал Андрей: открыв окно, он высунулся наружу почти по грудь, высматривая причину такого грохота. И быстро разобрался, что к чему:
- А, ничего страшного. Это из грузового отсека груз вывалился, банки какие-то в ящиках. Ладно, лавай подхватим Дашу с псом - и валим отсюда.
Андрей рассовал по карманам оружие и теперь держал в руках рацию, ожидая возможных переговоров.
- Угу, - кивнула Марина, - тогда поможешь им в грузовом устроиться и нормально двери закрыть?
- Конечно... А, вот и они, тормози!
Она затормозила резко - аж до визга несчастного авто. Андрей чувствительно приложившийся грудью о переднюю панель, выбрался из машины и замахал рукой подзывая Дашу. Марина глянула на Андрея чуть виновато: это она привыкла к своей манере вождения, а вот другие...
- Карета подана! Но ехать в грузовом отсеке придётся, извини.
Девушка, увидев соратников, радостно улыбнулась. Пес, понявший, что они вернулись, и не понявший, почему уходили, радостно рванулся навстречу машинке, так что хозяйка чуть не упала. Но Даше было настолько не до того, и настолько она спешила добраться до машины, что Норд за это даже законных люлей не отхватил. Девушка забралась в машину, предварительно запихнув туда пса. Андрей аккуратно закрыл дверь; не хватало ещё, чтобы собачница с питомцем вывалились в дороге, как те дурацкие банки. Возвращаясь на пассажирское место, Андрей обернулся - нет ли погони. Люди на насыпи бежали к складу, кто-то стрелял, но явно неприцельно - ни одна пуля даже рядом не свистнула.
- Даш, постарайся там за что-нибудь держаться. Ехать будем быстро! - предупредила сокольница. Пока ребята упаковывались в десантное отделение, Марина вспомнила еще об одной важной вещи: условный свист, на который должен был реагировать кречет был простым: два коротких звука, один - длинный. Если он не успел смыться далеко - то должен был услышать, а пара минут на то, чтобы подождать, у нее было: зря, что ли, так гнала от рыбзавода?
- Жить захочешь, не так раскорячишься, - фыркнула Дарья, садясь прямо на пол машины и скрестив ноги. Одной рукой она уцепилась за питомца, другой в стенку, чтобы не так мотало.

Достигнув здания, Андрей облегчённо выдохнул и выпрямился - с этой стороны угрозы пока не было. Тем не менее, пограничник шёл вдоль стены, осторожно выглядывая из-за углов, прежде чем за них завернуть. Наконец, сталкеры - и впрямь сталкеры! в английском значении этого слова! - достигли северозападного угла склада. Слева до самой реки простиралась поросшая всё тем же бурьяном и кустарником пустошь. Впереди, чуть ли не по кромке воды, шла полоса дрянной бетонной дороги - просто напросто уложенные одна к одной плиты, стыки между которыми давно забили грязь и песок. Справа же, за углом, метрах в трёхстах впереди высились корпуса и механизмы рыбозавода. Вновь повернувшись к спутницам, Андрей глубоко вздохнул, собираясь с мыслями:
- Значит, слушайте. Сейчас я с Мариной иду к заводу, к стоянке. Я ж водить не умею... Вся надежда на тебя, Марина. Но машину сторожат.
Андрей повертел в руках трофейный ТТ, передёрнул затвор, досылая в казённик патрон.
- Там два человека, работяга какой-то и "вьюжник". Их я беру на себя - во всех смыслах. После этого ты, Марина, садишься в машину и выруливаешь на начало дороги, ведущей вдоль озера в эту сторону. Я подберу у ЧОПовца оружие и, если останутся патроны, прострелю у Газелей по заднему колесу. И пусть попробуют догнать!
Затем Зимин повернулся к Даше, доставая кошелёк.
- Теперь ты, Даша. У тебя, боюсь, сейчас самое сложное задание - остаёшься здесь, смотришь и ждёшь. Если мы... у нас... - Андрей сбился. - Если мы не справимся, ты должна выбраться сама. Вот, держи мой кошелёк. Здесь ещё тысяч восемнадцать, пригодится. Но главное, вот в этом кармашке на молнии - флэшка фотоаппарата. Её обязательно нужно донести до ФСБ.
- Хорошо, - голос был непривычно сиплым, от неожиданности и действительно опасности перехватило горло, - А если справитесь, то? И... пёс, он может задержать, он обучен..
Андрей, вытаскивая карту из внутреннего кармана куртки, покачал головой:
- Нет, Норд пусть с тобой остаётся. Если всё выгорит, мы тебя подберём вон там, - пограничник ткнул пальцем в сторону кратчайшей дороги к озеру. Если нет... смотри, здесь в паре километров железнодорожный мост через Северную. Перейдёшь на ту сторону и пойдёшь вдоль берега озера. Рано или поздно где-то тебе попадётся посёлок местных, саамов. Там уж самой как-то придётся думать... Карту тоже возьми.
Виновато покосившись на сокольницу, Андрей пояснил:
- Марине столько не пройти. А у тебя ноги в порядке, пешком уйти сможешь далеко. Но, - постарался улыбнуться он (правда, получилось криво), - вообще-то это всё - перестраховка. Страшно, да. Будет у меня на руках кровь, да. Но ничего невозможного.
- Да я все понимаю, - вышло как-то неубедительно и фальшиво, - Вы справитесь... мы справимся...
Поддавшись какому-то внутреннему порыву, она обняла по очереди и сокольницу, и пограничника. Марину, правда, осторожно, лишь обозначив, чтобы не повредить ещё больше. Андрей крепко обнял Дашу в ответ, потрепал по голове с тревогой переводящего взгляд с одного человека на другого Норда, кивнул Марине.
- Ну, пора. Идём вдоль стены, не дёргаемся, делаем вид, что мы сюда ходим каждый день, дорога знакомая и надоевшая, вокруг ничего интересного.
Марина тепло улыбнулась Даше, надеясь, что это не последний раз, и кивнула Андрею.
- Хорошо, идём. Удачи нам всем!

Добравшись до последнего островка растительности перед насыпью, Андрей скомандовал остановку. Присев на одно колено (ну, почти - мочить колено он не хотел, поэтому всё-таки земли не касался), Зимин повернулся к товаркам по несчастью и критически осмотрел их. К счастью, как Марина, так и Даша были одеты в практичные тёмные тона, что и он сам: чёрный, серый, синий, тёмно-зелёный. Единственным светлым пятнышком, да и то на общем фоне, выглядела разве что Дашина куртка среднего бежевого оттенка.
- Хорошо, - подытожил Андрей. Перехватил вопросительный взгляд и пояснил: - Одежда у нас неяркая, почти маскировочная. Вот только тебе, Даша, нужно будет сейчас при переходе снять и свернуть куртку, чтобы не отсвечивать светлым. Отдохните пару минут - и будем форсировать насыпь.
Сам он, вспомнив дельное предложение Марины, достал фотоаппарат, вынул из него карту памяти и убрал её в застёгивающийся на молнию кармашек кошелька. Сам кошелёк лежал в глубоком кармане брюк, и вытрясти его оттуда было малореально. Опустевшую камеру Андрей убрал обратно в чехол. Без флэшки зеркалка превратилась в ценный, но бесполезный сейчас груз, которым можно и пожертвовать, если припрёт.
Марина следила за происходящим вокруг почти механически. Только время от времени поглядывала на небо и крыши окружающих построек, надеясь заметить там тень кречета. Попытки дышать нормально вызывали колющую боль, а медленно и неглубоко - явную нехватку воздуха.
Даша послушно сняла куртку, встряхнула, критически её оглядев.
- А может, её проще просто выбросить?
- Ну да! - фыркнул Зимин. - У нас и так одежды дефицит. Ночь на носу, задубеешь без куртки. Оставь.
- Куртки-то той, - по инерции проворчала Дарья перекидывая её через руку, - Так пойдет, или в рулон свернуть?
- Годится, - одобрил пограничник. - Теперь слушайте. Перебегать полотно будем по одному. Сначала иду я, проверяю, всё ли в порядке. Потом ты, Марина, не торопись, иди осторожно. Тебе главное не споткнуться и не поскользнуться. Даша, вы с Нордом идёте замыкающими, когда Марина спустится с насыпи. Постарайся побыстрее.
Андрей ещё раз проверил всё снаряжение, убедился, что всё закреплено и, кроме молнии куртки, застёгнуто.
- Ну, я пошёл.

состав прежний

Cистема Делиус, квадрант Дэй
Пространство боя рядом с конвоем
17 августа, 12.48

Впрочем, на этот раз причиной отказа оборудования были не техи, а спихнувший на нар Киранку управление боем Вебер. Когда подбитая Гораном Химера кувыркалась, получив несовместимые с дальнейшим функционированием повреждения, Салтхи Грифона уже несся к тому месту, где, как он успел заметить в момент "просветления" приборов, висела причина всех их проблем в этом бою. Комэск знал, что что-то такое поблизости должно было быть, и не ошибся, хотя заметить дрожащий красный блик среди помех можно было, пожалуй, только если специально его искать. И он его нашел - громоздкий аппарат, бывший когда-то, вероятно, транспортом незнакомой Веберу модели, естественно, черного цвета. На борту, судя по всему, заметили подкрадывающийся Салтхи, но сделать что-либо Вебер им не дал. Единственная ракета, так и не выпущенная за этот бой, разворотила дюзы траспорта, а зашедший с противоположного курса истребитель залил лазерным огнем его кабину. Вебер был готов стрелять дальше, превращая корабль в обломки, но тут приборы "ушастика" заработали и больше уже не выключались.
Радар, вопреки всем усилиям Романцева выдававший лишь отдельные сполохи крайне замусоренной помехами радарной панорамы, внезапно пискнул и высветил чёткую развёртку стандартного отображения пространства боя.
- Помех больше нет, нарр! - обрадованно доложил Андрей по интеркому, возвращая оптимальные параметры сканирования. Истребитель наполнился гулом и лёгкой вибрацией оживающих систем. - Щиты возвращаются к норме, радар в штатном режиме. Есть связь с носителем!
Эфир, вопреки приказу о радиомолчании, разразился хором радостных восклицаний разной степени цензурности. Все они в общем и целом сводились к "а вот теперь мы повоюем". Один из двух пилотов Химер даже не успел включить стелс-режим. От выпущенного по нему залпа не спасли ни манёвры, ни выпущенные ловушки. Второму вражескому истребителю повезло чуть больше. Его выбрали целью всего трое. Одна ракета бесславно взорвалась, последовав за ложной целью, вторую пилот умудрился сбить на лету, а третья просадила щиты Химеры, но не нанесла серьёзного урона. Заработавшая стелс-система едва успела скрыть Химеру от радаров, как системы обнаружения уцелевшего Кранта услужливо высветили беглеца на радарах союзников.
- Не уйдёшь, падла, - прошипела себе под нос Табаско, наклоняя штурвал. Её ведомая повторила манёвр, всаживая очередь в уже тусклые щиты Химеры.
- И пусть никто не уйдёт обиженным, - Гэб навела пушку на цель и с непередаваемым наслаждением вдавила гашетку. Химера вздрогнула, потеряла скорость и секунду спустя скрылась в облаке взрыва.
- Табаско, я тебя почти люблю! - чмокнув воздух, сообщила напарнице Шанталь.
- Любовь не булькает, - со знанием дела сообщила Гэб, расслабленно откидываясь в пилотском кресле.
- Это кому как повезёт, - хихикнула Депре, - иногда булькает, иногда чавкает...
Хохот Табаско долго не утихал в шлемофоне француженки. Незатейливая шуточка как раз в её вкусе помогла сбросить скопившееся напряжение. Бой, длившийся для неё немногим более двух минут, вымотал, как марафонская пробежка. Гэб знала по себе, что пилоты, принимавшие участие в бою с самого начала, будут выжимать комбезы как после дождя.
- Посторонние разговоры отставить, - одернул чересчур разговорившихся девушек голос командира эскадрильи, после чего Грифон переключился на связь с носителем, - Нонсенс - Грифону. Истребители противника уничтожены, с нашей стороны потери: нар Карг, Андрей и Александра Шаркины, Тиберий Адаир. Необходима абордажная команда для захвата корабля РЭБ, количество сил противника на борту неизвестно.
На перечислении потерь голос Вебера едва заметно дрогнул. Три человека и килрати. Не так много для такого боя, однако мысли, что сделано было все, что можно и что могло быть и больше, не успокаивали. Каждая встреча с Химерами приводила к потерям.
- Хассель и Шанталь, сопровождайте транспорт к носителю. Гарсия и Светлов - охраняйте транспорт РЭБ до прибытий абордажной группы, в случае угрозы захвата или бегства глушилки уничтожьте ее. В бой с Химерами по возможности не вступать, отходить к Нонсенсу. Остальные - возвращаемся на носитель.

(Серый Мяв, Факел, Шёпот прошлого, Эртан, Паркан)

Cистема Венис
17 августа, 7.35
Крейсер "Нонсенс"
Коридор блока личных кают, килратский сектор

До начала вахты оставалось меньше получаса, когда Андрей, придирчиво проверив форму перед зеркалом, вышел из своей каюты. Накануне по завершении похоронной церемонии Романцева остановил нар Киранка. Второй фанг явно неодобрительно оглядел прикомандированного к нему в распоряжение человека и рыкнул, что "младшему фангу Романцеву" надлежит явиться в симуляторную к 8.00 по корабельному времени. Прощание с павшими воинами свято, но пропущенные часы тренировки на симуляторе следует наверстать. Поэтому следующие две вахты будут полуторными. Андрей чертыхнулся мысленно, но делать было нечего, оставалось только молча отсалютовать и уйти к невесте.
Утром, едва не проспав, Андрей выскользнул из-под бока сонно пробормотавшей что-то Арах и умчался к себе, благо каюты были соседними. Стоило поторопиться, чтобы успеть перехватить хоть какой-никакой завтрак перед двенадцатичасовыми занятиями.
Направившись уже привычным маршрутом к лифту, Андрей отвлёкся на часы коммуникатора, и едва не врезался в... комэска, вышедшего из каюты Симонс. Вебер был в парадной форме, в которой его видели на вчерашней церемонии, хоть и несколько помятой, что наводило на мысль, что в свою каюту комэск вечером так и не попал. Через плечо Вебера был переброшен ремень... гитарного чехла?
- Сэр, - спохватившись, отсалютовал Андрей. Герман, как ни в чем не бывало, ответил на приветствие и направился в сторону своей каюты. Его выдержке и спокойствию мог бы позавидовать планетарный танк. Романцев невольно проводил Грифона взглядом. Общий вид Вебера и музыкальный инструмент на его плече не оставляли сомнений в целях, длительности и степени успешности визита.
"Ну, Джесс", усмехнулся Андрей про себя, двинувшись дальше, "оперативно сработала. Грифон, значит... Надо же!"