В другой сказке, против мотивов

[Янтарь >>>]

Регина выбрала из стопки перед собой три книги наугад и, прижав их к груди, насколько могла тепло поблагодарила баронессу за содействие и сочувствие. Продолжать разговор, в котором Регина все сильнее чувствовала себя Гердой, забредшей в дом розовой волшебницы, она больше не могла, да и не хотела - самообладание давалось ей все труднее.
- Невероятно! - размышляла Регина, шагая вдоль высоких стеллажей, сплошь заставленными безупречно ровными рядами книг. Напряжение постепенно отпускало её плечи, уголки её губ и, главное, её мысли, - она знает всё.
Пальцы Регины впились в твердый переплёт верхней книги так сильно, что побелевшие ногти оставили глубокие бороздки на гладкой обложке. В душе Злой Королевы причудливо переплетались обида, злость на саму себя и глубокое, искреннее неверие в происходящее. Попытка манипулировать чувствами Елизаветы - безобразно грубая, Регина готова была признать - полностью провалилась, и, похоже, она выставила себя перед баронессой полной дурой. Но это было ещё полбеды. Главное, что фон Хартхайм, похоже, доверил этой (Регине пришлось приложить усилие, чтобы стряхнуть липкую пленку вежливого лицемерия хотя бы с собственных мыслей) девчонке тайны, которыми делился неохотно даже с самыми близкими ему людьми, которых в случае с бароном можно было пересчитать по пальцам.
- Она знает, сколько времени ушло у её мужа на то, чтобы составить проклятье, - Регина машинально искала среди стеллажей место поукромней, - могли ли они быть знакомы ещё в Зачарованном Лесу?
Если это было так, то за маской Елизаветы могли прятаться только две женщины. С обеими Регину связывало немало. И обеих были самые веские причины желать ей зла.
Регина вдруг почувствовала, как на неё навалилась почти невыносимая усталость.
- Я должна сосредоточиться на том, на что в состоянии влиять и что в моих силах исправить, - решила она для себя.
Путешествие по книжному лабиринту наконец-то вполне ожидаемо завело королеву в тупик, но, оглядевшись, Регина решила, что это место подходит для её целей как нельзя лучше. Сюда почти не долетали лучи солнца, которыми были затоплено уютное гнездышко баронессы, здесь не было ни плюща с резными листьями, ни фарфоровых игрушек, ни величественного вида из окон, да и самих окон тоже. Только полумрак, серые каменные стены и тяжелый, пыльный запах старой бумаги. За вычетом последнего, эта обстановка была куда как привычнее Злой Королеве.
Она с наслаждением потянулась к нитям сырой магии, причудливо опутавшими замок Хартхайм. Учитель любил повторять, что у любой магии есть своя цена, но Регина никогда не боялась платить по счетам. Из воздуха перед ней возник массивный стол из эбенового дерева, похожий на тот, что когда-то стоял в её личном кабинете в самом сердце Черного Замка, и стул к нему. На столе покоилась стопка чистой плотной бумаги, рядом стояла чернильница и лежало несколько остро заточенных перьев. Если она пытается окончательно избавиться от морока, навеянного проклятьем, и вернуться к личине Черной Королевы, будет не лишним проявить некоторую консервативность.
Усевшись за стол и положив тяжелые книги рядом (ещё одно крохотное заклинание скрыло порчу библиотечного имущества, устранив с обложки следы ногтей), Регина создала мерцающую сферу - которая висела чуть выше её левого виска и давала ровно столько света, сколько было необходимо - окунула перо в чернильницу и вывела на чистом листе первое имя, которое подсказала ей Елизавета.
Мэри Маргарет Бланшар.
Она же Белоснежка.
Регина знала, что в магии, тем более настолько высокой её сфере, как массовые проклятья, не меньше знаний и опыта ценится интуиция, и привыкла доверять собственным чувствам. Которые подсказывали ей, что в новых именах её бывших соотечественников может крыться какая-то важная закономерность.
Время до самого вечера Регина провела в полном одиночестве, штудируя книги и заполняя белоснежные листы ровными линиями букв.
На исходе пятого часа исследований у неё появилась первая зацепка.

[Сигрид >>>]

[маленькое перебивочко]
[тем временем, где-то в замке]

За все время работы ни одно из странных существ Хартхайма не посмело потревожить Черную Королеву, как если бы над ней опустился купол, оберегающий ее от внешних раздражителей.
Солнце между тем совершало свой ежедневный путь по белесым небесам, и в след ему очерчивали круг по паркету длинные витиеватые тени.
- Я не могу находиться с ней рядом, - едва слышно, на грани шепота произнесла баронесса. Она упиралась лбом в плечо мужа, уставшая, как сухая веточка на осеннем костре. Он мягко шевелил ее волосы на затылке. – Мне трудно забыть, кто она, и кто она для тебя, и какую роль она сыграла во всем этом…Я знаю слишком хорошо, на что она способна. Она пьет меня, как клещ, и самый Хартхайм не защищает меня, а отзывается своим темным нутром на ее черную силу, - Елизавета подняла лицо. – Марсель, подумай еще. Подумай хорошо. Я поддержу тебя во всем, что бы ты ни решил, но то, что вы сейчас делаете – это таблетка аспирина для мертвого!
Барон задумчиво погладил ее щеку. Он привык прислушиваться к тому, что она говорила, и никогда об этом не жалел; поэтому сейчас слова баронессы, так резко отвращающие его от задуманного, всерьез его насторожили.
- Тобой говорит не только ревность, - двумя пальцами он взял каштановую прядку с ее лба и мягко потянул, перепуская. – Почему?
- Перенеси все в Европу, - почти взмолилась она, - здесь на все уйдет меньше энергии, меньше сил, здесь проще контролировать процесс, здесь сами люди более податливы и восприимчивы к старой сказке, - она оплела его руками, прижалась к груди, - я не хочу больше так надолго тебя отпускать. Это другая земля, у их магии другие законы. То, что случилось, может оказаться лишь первым звоночком.
- Я услышал тебя, - меж его пальцев лениво струился мягкий каштановый шелк разрушенной прически.
В некотором отдалении от них мягко светилась груда золотой пряжи рядом с большой старинной прялкой; на столе резного дерева разложены и приготовлены были письменные принадлежности и несколько реторт в штативе: впрочем, пока пустых. На страницах исписанной наполовину тетради переливались три разноцветных пера.


Сообщение отредактировал Сигрид - 29-05-2013, 11:56

[Янтарь >>>]

Поздний и легкий ужин проходил все в той же зале с высокими окнами, которые теперь открывали вид на величичественную панораму темнеющих гор и кобальтового, местами уже подкрашенного яркими красками заката неба. Первая половина трапезы прошла в тишине, если не считать нескольких дежурных фраз, которыми фон Хартхаймы обменялись к вышедшей к ужину гостьей. На королеве было новое платье, пусть и не самое вычурное из тех, эскизы которых набросала на бумаге утром - швеи каким-то чудом успели закончить его за считанные часы, без единой примерки, да ещё так, что заказчица сочла результат более,ч ем приемлимым. Регина подозревала, что тут не обошлось без магии.
В любом случае, она была рада снова надеть платье из черного бархата, облегающее бедра, с узкими пурпурно-красными рукавами и узорным кружевом на декольте. Оно стало её доспехом, подоспевшим как раз к решающей битве.
Устав разбрасывать по изящной тарелочке креветки, переложенные какими-то пряными овощами (названия которых Регина, не слишком хорошо изучившая кулинарные нюансы этого мира, не знала), королева прокашлялась, привлекая к себе внимание фон Хартхаймов.
- Похоже, мне кое-что удалось узнать из книг, любезно предложенных Вашей Светлостью, - она послала Елизавете улыбку, в которой читалась точно выверенная доза благодарности, - и, если я права, эта новость будет не из приятных.
Она промакнула губы салфеткой, бросив на барона короткий изучающий взгляд.
- Похоже, проклятье не просто подменило личности наших, - Регина сделала ударение на этом слове, повернувшись к баронессе и сощурив глаза, - соотечественников. Оно произвело взаимный обмен воспоминаниями с людьми из этого мира. Если это действительно так, то хорошая новость заключается в том, что сейчас заклинание прожирает память совсем чужих нам людей. По своему пребыванию в городе могу предположить, что это действительно так, ни один из жителей города не помнит своего детства, многие вообще затрудняются сказать, чем занимались до того, как попали в Сторибрук. Плохая новость...
Она зажала салфетку в одной руке, а другой потянула за краешек такни, заставив шелк струиться между пальцами матовыми волнами.
- Сколько всего человек живет в этом мире? Несколько миллиардов?

[Сигрид >>>]

За все время ужина баронесса едва произнесла пару слов. Она почти ничего не съела, не поднимала глаз от своей тарелки и очень напоминала шарнирную ростовую куклу или марионетку. Едва закончив с основным блюдом, она тихо извинилась и, сославшись на плохое самочувствие, удалилась.
- Сколько человек? - голос барона скрипел, как ветка по стеклу. - Во _всем_ этом мире? Знаешь, что мне в тебе нравится, моя дорогая? Безграничная вера в свои силы. Но продолжай: мне интересно, какие выводы ты успела сделать из того, что нашла.
Он сложил под подбородком длинные уродливые пальцы с плоскими ногтями.

Зайдя в свои покои, баронесса заперла дверь на ключ. Затем, оглядевшись, она вытянула подбородок вперед, неестественно далеко, и стала вся растягиваться, сильно, как будто была резиновой, утончаться; в трещинах кожи стала проглядывать белая чешуя, волосы растрепались, посинели, зазмеились вдоль хребта. От усилия она приподнялась и зависла над полом в судороге обращения, пока, наконец, не вернула свой обычный облик - белой драконицы в два метра длиной.
Мышуха встряхнула фиолетовой гривой и, медленно раскачиваясь, поплыла к двери. Она аккуратно плюнула в замочную скважину и приникла к отверстию выпученным глазом, чтобы убедиться, что слюнка осталась внутри замка. Успокоенная, дракоха оттолкнулась и направилась потолку, приговаривая "ньям-ни-мя-пфф". Зацепившись пальцами за украшения, она удобно разложила тело на изгибах люстры, устроила голову на хвосте и в задумчивости затихла.

Сообщение отредактировал Сигрид - 2-06-2013, 6:52

[Янтарь >>>]

Регину раздосадовал уход Елизавете, королева надеялась найти в баронессе фон Хартхайм союзницу в своих спорах с бароном фон Хартхайм, как бы наивно это ни звучало. Теперь, оставшись с один на один с ним, его насмешливым взглядом и гримасами, Регина почувствовала себя куда менее уверенно. И тут же машинально прибегла к главному и самому привычному источнику свои сил - гневу. Она гордо выпрямила спину, сложив руки под пышным бюстом.
- Если у тебя другие сведения относительно этого мира, прошу, не стесняйся ими делиться. Ты знаешь, у меня не было достаточного времени изучить здешние реалии, - выпалила Регина. Да какое право он вообще имел так с ней разговаривать? Она давно уже перестала быть его ученицей.
Выплеснув накопившуюся злость, Регина продолжила.
- Пока я больше ничего не нашла. Но, думаю, стоило бы начать с поиска людей, которым проклятье передало воспоминания жителей Зачарованного Леса. Я могу воспользоваться магией твоего замка, чтобы сотворить заклятье поиска?

[Сигрид >>>]

- Тебе давно пора научиться брать, а не одалживать, - улыбнулся барон, и все его лицо, как маска из мягкой резины, растянулось морщинами в этой улыбке. - Если сможешь вытащить из этого замка хоть какую-то силу, пользуйся. И не стесняйся обращаться ко мне, если что-то вдруг... не будет у тебя получаться.
Невидимые слуги забрали у Регины тарелку, стоило ей отвлечься, заменив на чистую салфетку.
- Ты вправе не делиться со мной своими мыслями и соображениями, - продолжал барон, - но и я не буду утруждать тебя своими. И я по-прежнему тебя не держу.

Тем временем большая людская гудела от негодования. Слуги, работники кухни, конюшни, двора, горничные и смотрители, собравшись вокруг общего стола. Недовольные голоса жужжанием сплавлялись в единый дребезжащий гомон.
- Возмутительно, - приговаривала дородная миссис Пэн, - Просто возмутительно! В голове не укладывается.
- В вашей премилой головке и не должно укладываться ничего, кроме кухарского дела, миссис Пэн, - устало отвечал ей Люмьер, - однако же необходимо что-то делать. Хозяин будто сошел с ума.
- А я говорил! Я говорил, что девушка не принесет ничего хорошего! - вставил солидный мажордом в парике поверх гладкой лысины.
- Ты ничего такого не говорил, Коксворд, и девушка тут ни при чем. ТИХО ВСЕ!!! - Люмьер поднял ногу, чтобы оценить степень чистоты своей подошвы, скривившись, признал ее удовлетворительной, и забрался на стол (чем еще больше подогрел негодование хорошеньких служанок). - Давайте прекратим этот базар и поговорим спокойно. Итак, что мы имеем?
- Хозяин хочет отдать замок Черной Королеве!
- Кто нам это сказал?
- Да он сам и сказал!
- Тебе лично, Дастер?
- Нет, но...
- Пока Королева здесь, она наша гостья. И если замок позволяет ей черпать магию, значит, это ему не повредит.
- Но откуда мы знаем, что замок излечен до конца? И что, если Черная Королева будет брать его силу, к замку не вернется безумие 1940-44 годов?
- Мы этого и не знаем, Люси. Я предлагаю! Довериться мудрости хозяина и не отвлекать его нашими бунтами!
- ДА! - дружно отозвалась толпа (как любая толпа отзывается на восторженную фразу, произнесенную должным образом, вне зависимости от вкладываемого смысла).
- А ты все-таки поговори с Хозяином, - покачала головой миссис Пот, когда Люмьер слез наконец со стола. - Кто знает, может быть, сейчас, когда девушка покинула Хартхайм, ему нужна помощь, и некому помочь, кроме нас.

Сообщение отредактировал Сигрид - 7-06-2013, 20:13

[Янтарь >>>]

- Иными словами, я вольна делать всё, что угодно, - сухо заключила Регина. Она резко стала из-за стола, на котором задрожали, позвенивая, тарелки. - Что ж, меня это полностью устраиват.
Она схватила яблоко с серебряного блюда, которое слуги предусмотрительно поставили неподалеку от ее места за столом.
- Но действительно, у меня есть трудности кое с чем, - она надавила длинным ногтем на бок яблока, и из-под её пальца брызнул сок. - Я, знаешь, никак не могу понять, зачем это всё нужно тебе? Спасаешь меня от гибели, которую я сама же себе и подстроила. Потом приглашаешь в свой чудный замок, запускаешь змею в родовое гнёздышко.
Она подмигнула барону, а потом начала выдавливать на поверхности яблока непонятные завитки.
- Мало того, теперь отдаешь гнёздышко в полное распоряжение змеи, - продолжала она, не отрывая глаз от своей работы. - Всё это очень мило, я польщена. Но не ты ли учил меня, что у всего есть своя цена? Я уже долго пытаюсь угадать, какую выгоду ты поимеешь со спасения застрявших в Сторибруке бедняг. Сочувствие, прости, отмела сразу, это было бы слишком не похоже на тебя. Потом вспомнила про ту девчонку, которая была у тебя в особняке вместо служанки. Ради неё, пожалуй, ты мог бы сделать многое. Но ведь она давно уже в полной безопасности, правда?
Регина хохотнула, а потом подняла глаза на барона.
- Я не люблю быть слепой марионеткой. Чего ты хочешь на самом деле, Румпель?
Впрочем, по её голосу было казалось, что она не слишком надеется на ответ.

[Сигрид >>>]

Барон не пошевелился, но из его облика исчезли остатки теплоты.
- Знание, полученное без усилий - потерянное знание. Мне казалось, ты усвоила это еще в самом начале, - он расцепил пальцы и поднялся. - Едва ли можно назвать Хартхайм моим родовым "гнездышком": ни мои предки не жили здесь, ни мои потомки здесь жить не будут, хотя бы потому, что я избавлен от тех и от других. Скорее, Хартхайм - место, где я могу запитаться энергией взамен потраченной, - он медленно обходил длинный стол, приближаясь к ней, и за все время ни разу не разорвал зрительного контакта: впрочем, желто-каменные глаза колдуна читались не лучше стены его собственного замка.
- Не важно, чего хочу я. Подумай над тем, чего хочешь ты, - он забрал из ее рук истерзанное яблоко, прикоснувшись пальцами к мякоти ладони, и надкусил. все так же глядя ей в глаза. - Раньше ты делала то, что считала нужным, не спрашивая разрешения. Да, еще раз, пятьсот раз - да, ты вольна делать все, что тебе вздумается. Но имей в виду, - он наклонился к Регине, - я говорю это в последний раз.
- Я бы на твоем месте перестал предаваться пустым мечтаниям о том, какую выгоду я хочу извлечь, и начал действовать, - барон сделал несколько шагов от стола, подбросил яблоко, - Давай будем считать, что цена всему - твое неведение.

Он проглотил кусок, стиснув яблоко в кулаке. Вдруг тень осознания пробежала по безобразному лицу, он резко обернулся к королеве, но едва успел поднять руку, как тело его застыло, словно хрустальная статуя, только глаза сохранили живое выражение изумления, злости и потаенного страха (не за себя? за что?).

Сообщение отредактировал Сигрид - 4-06-2013, 8:15

[Янтарь >>>]

Регина обошла застывшее тело барона, любуясь эффектом своего заклинания. Потом встала у него за спиной, легко, почти с нежностью прикоснулась к пряди его волос, падающей на щеку, заправив её за пепельно-серое, похожее на кусок старого пергамента ухо. А потом, почти прикоснувшись к нему губами, прошептала:
- Договорились.
Затем королева вернулась к столу, взяла с блюда ещё яблоко - уж на этом не было никаких заклинаний, она хорошо изучила коварство яблок - и с жадностью вырвала из него кусок спелой мякоти.
- Пусть это и не твоё родовое гнездышко, - продолжила она, насытившись, - но готова поспорить, что найду тут не одну кладку вкусных яиц.
Регина положила надкушенное яблоко на стол, испачкав белоснежную скатерть, закрыла глаза и прислушалась к своим ощущениям. За последние годы она отвыкла использовать магию, а магия в каком-то роде отвыкла от неё - даже простенькое заклинание паралича, которым Злая Королева сковала барона, далось ей с большим трудом. Но Регина с каждой минутой восстанавливала ниточки когда-то прочной связи, волшебные силы возвращались к ней, и она чувствовала себя всё уверенней. А ещё теперь она могла с легкостью сказать, где находилось сердце замка фон Хартхайм, которое перекачивало сырую, почти осязаемую магию по многочисленным жилам, проросшим сквозь старые каменные стены.
Она улыбнулась - нет, рассмеялась в лицо! - барону и выскользнула из обеденной залы. К черту старые книги, к чужую помощь, Регина слишком привыкла полагаться на себя и своё чутье, чтобы прочее имело для неё хоть какую-то ценность. Мысли о возможной неудаче были изгнаны ею на задворки сознания. Она собиралась вырвать Белоснежку из проклятого города, а потом найти ту, кто хранил сейчас её память. Она сделает это одна - и немедленно!
Быстрыми шагами она приближалась к западному крылу замка.

[Сигрид >>>]

Тоненькая струйка темной силы, словно слабый сквозняк в щели между камнями, манил к себе дразнящими прикосновениями. Сила, изголодавшаяся по хозяину, по властной руке, что не дрогнет перед бездной. Она уверенно вела Регину в западное крыло, но постепенно королева поняла, что источник ее находится скорее в подвале под замком, или в подземелье. А вот и узкая винтовая лестница, полускрытая тенями, ведет вниз, через пять ступеней перекрыта ржавой решеткой.
Дверь же в западное крыло величественна и массивна, ее резные украшения позолочены, и та позолота осыпалась, и так призывно закрыт замок.
Сам Хартхайм, казалось, хищно замер в ожидании ее решения.

Филипп летел по горной дороге так быстро, как только позволяла сила ног. Белла приникла к его шее, вглядываясь в темноту. До рассвета ей необходимо преодолеть перевал и отыскать ту пещеру, чтобы успеть все сделать и, переодевшись в охотничьей хижине с северной стороны перевала, в два часа пополудни встретиться в Пассау с Урсулой ван дер Ляйен.
Фрау министр проявляла чудеса терпения и понимания по отношению к своему лучшему юристу, однако его отсутствие в течение месяца вызывало ее беспокойство, не говоря о том хаосе, который непременно должен настать без его надзора. Успокаивать фрау министра входило в обязанности фрау Герихтенглюк, и Елизавета честно их исполняла.
В ее седельных сумках лежала сменная одежда для перемещений по городу и платье для встречи с Урсулой, ключи от Форд Мондео, чаша и старинное зеркало на длинной ручке.
На левой скуле Беллы горел прощальный поцелуй барона. До рассвета она должна найти ту пещеру и собрать то, что он сказал ей. Она била пятками крутые бока лошади, и Филипп летел по горной дороге, высекая копытами длинные искры.


Сообщение отредактировал Сигрид - 4-06-2013, 21:30

[Янтарь >>>]

Черная Королева застыла в нерешительности, переводя взгляд с массивной двери на винтовую лестницу. Решать надо было быстро: Регина, только начав восстанавливать свои способности, понятия не имела, насколько хватит заклинания паралича, наложенного ей на барона. Ей было необходимо успеть взять ситуацию под контроль до той секунды, когда он очнётся.
Западное крыло манило запретным плодом, но всё же она предпочла удержать синицу в руках. От темной дыры, ведущей в катакомбы замка, веяло сырой, почти первобытной силой, и Регина даже облизнулась, представив, какой властью она будет обладать, взяв эту силы под контроль. Она сошла вниз на пять ступеней и, потянувшись нитям магии, жадно пульсировавшим в воздухе, дотронулась кончиками пальцев до решетки, под её прикосновением осевший на ступени слоем бурой пыли. Потом вздохнула и начала свой спуск в подвал, с каждой ступенькой - всё более быстрый и решительный.
Внизу царила темнота - непроглядная, холодная, лезущая в глаза хлопьями черной ваты. Но напоенные магией глаза Регины ясно видели сквозь неё. Лестницы вывела королеву к каменному коридору с низкими потолками, неширокому, а казавшемуся ещё уже из-за жавшихся к его стенам зарешеченных камер, каждая из которых была теснее её кареты. Пробираясь между рядов искореженным ржавчиной прутьев, Регина не могла избавиться от чувства тошноты, подступавшей к горлу. В каменных нишах, выдолбленных в стенах, в углах камер среди заросшего пылью мусора ей то тут, то там мерещились людские тела, исхудавшие, синевато-бледные, скорченные в позах боли и отчаяния. На грани слуха она различала то плач, то стоны, то страшный крик, перешедший в агонические хрипы. Любой человек, попав в это царство тьмы и отчаяния, мог бы считаться большим везунчиком, сохранив рассудок. Но Регина лишь брезгливо поводила плечами, двигаясь вперёд.
Пару раз на пути ей попадались тяжелые, будто вылитые из чугуна двери, защищенные целой россыпью хитроумных замков. К счастью, и мощь, и хитрость металла были бессильны против магии. А магия здесь была особенной... Сначала Регина пила её силу, как зрелое вино, пьянящее, густое и чуть маслянистое; это было знакомое и приятное ощущение, наполнявшее каждую клеточку тела королевы новой энергией. Но по мере того, как Регина приближалась к источнику, в ткани волшебства всё сильнее чувствовалась нечто инородное. Зачерпывая силу для заклинания, разъедающего железо, королева чувствовала, что теперь магия не просто дарит жизнь её волшбе, но и окутывает разум колдовавшего странным маревом: густым туманом, пеной с парного молока. Поначалу придя в замешательство, Регина скоро распробовала загадочную примесь.
"Так это вовсе не уютное гнездышко, а настоящая братская могила!" - мысленно изумилась она. А потом не без удовлетворения подумала, знает ли дражайшая Елизавета, что прекрасная мишура, которой украсил для неё замок любящий муж, была создана из страданий давно мертвых людей. Концентрированные боль, ужас и смерть - именно ими питались магические жилы, разбегающиеся по замку фон Хартхайм, как разнообразные машины, которыми пользовались люди в этом мире, питались останками давно погибших деревьев.
Впрочем, Регина не собиралась долго удивляться этому факту. Она не была ни шокирована, ни подавлена, ни возмущена. Ей даже не было интересно, что стало с людьми, призраки которых она теперь все цельнее и дольше видела за ржавыми решетками. За шесть веков своей жизни Черная Королева успела повидать и не такое. И не только повидать - но и сделать.
И сейчас у неё была совсем другая цель, к которой она продолжала упрямо пробираться по мрачным катакомбам замка фон Хартхайм.

[Сигрид >>>]

Ощущения были сродни опьянению старым выдержанным вином. Ее окружали духи – калеки, увечные, больные, идиоты, евреи, коммунисты, католические монахи и священники. Худой старик с остро торчащими ушами (Бернхард Хайнц Манн, подсказала маслянистая сила, что плотно окутывала королеву) царапал дверь своей камеры пальцами. Еще один старик (они все здесь старики, даже те, кому едва ли исполнилось пятнадцать) рвал себе горло высохшими пальцами (Неунгёусерер Готфрид). Еще один, с безумно горящим взглядом. Еще один. И еще.
Тысячи.
Призрак крупного мужчины в накинутом поверх военной формы халате приблизился к королеве в негодовании, но, приглядевшись, расплылся в сладкой улыбке.
- Моя госпожа, - прошелестел призрак, - Я Рудольф Лонауэр, главный врач, к вашим услугам. Не хватает слов, чтобы выразить, как я благодарен, что Вы выпустили всех нас.
Он потянулся с явным намерением поцеловать руку Черной Королеве.
Рядом с ним показался, словно выпал из стены, призрак еще одного мужчины в белом халате, маленького и неспокойного. Слева на груди у него была табличка с именем Георг Ренно. Он бросал на Регину нервные взгляды, поклонился издалека, но приблизиться не решился.

По замку будто прошла невидимая волна. Мышуха беспокойно подняла голову; усы, коралловые рога, продолговатые, как у кролика, уши и грива ее встопорщились. Но дракоха накрепко помнила завет хозяйки и заставила себя снова уложить голову на хвост.

Барон фон Хартхайм оставался неподвижен, скованный парализующим заклятием, в той же нелепой позе, в пол-оборота к столу. Но теперь желтые глаза его смеялись.

Слуги собрались расходиться, когда замок вздрогнул.
- Хозяин сошел с ума! - взвизгнула миссис Пэн, и Люмьеру пришлось зажать ей рот мягкой ладонью.
- Тише, мадам. Я уверен, он знает, что делает. Лучше нам не вмешиваться.

- Жди здесь, Филипп, - Белла спрыгнула на камень, вытащила из сумок фонарь, запалила фитиль от бензиновой зажигалки. В пещеру нельзя с фонариками от батареек, только с живым огнем, иначе пропадешь.
Наконец огонь разгорелся, баронесса осторожно поставила его в сторону и вернулась к сумкам, чтобы достать чашу и веревку. Кое-как обмотавшись веревкой и засунув за нее чашу, она подняла фонарь.
- Я постараюсь очень быстро, Филипп. Ничего не бойся.
Конь фыркнул. Белла вошла в пещеру.

Сообщение отредактировал Сигрид - 7-06-2013, 20:16

[Янтарь >>>]

Когда призрак полного мужчины потянулся к её пальцам, Регина брезгливо одернула руку, пожалев, что швея не успела закончить хотя бы одну пару перчаток.
- Была рада помочь, - пробормотала она с плохо скрываемым отвращениям.
Черная Королева не доверяла призракам. По своему опыту она знала, что это были своевольные вероломные создания, более не ограниченные ни возможностями своих тел, ни рамками какой-либо морали, зато часто хранящие самые мрачные из воспоминаний своих трагически оборвавшихся жизней.
- Не думаю, что Хартхаймы обрадуются таким гостям, - кисло подумала Регина, впрочем, без особой тревоги в мыслях.
В конце концов, это были не её заботы.
Чёрная Королева, лишь в общих чертах имевшая представление о Второй Мировой, могла только догадываться, что раньше находилось в пробужденных ею катакомбах, но было ясно, что для круживших здесь духов подземелье стало склепом. И что многие из них были когда-то рады избавлению, которое принесло им смерть. Многие, но не все.
Регина поймала быстрый испуганный взгляд призрака, на белом халате которого виднелась табличка с именем Рено, а потом перевела взгляд на просвечивающее толстое тело Рудольфа. Эти двое явно отличались от остальных.
- Могу я рассчитывать на ответную услугу? - выдавила королева, обращаясь к обоим сразу и ни к одному из них конкретно. - Я бы хотела увидеть... сердце этого... помещения, если таковое существует.
Она старательно подбирала слова, надеясь, что будет понята. Время поджимало, и она готова была воспользоваться любой подвернувшейся возможностью, чтобы скорее закончить свои поиски.

[Сигрид >>>]

Давным-давно, когда колдун, чье имя никому не известно, только начал ткать полотно своего могущества и бессмертия, жил король со своей королевой. В назначенный час у них родилась девочка, прекрасная, как заря, матерью нареченная Авророй. Три добрые феи явились, чтобы одарить ее чудесами, и одна – чтобы наложить страшное проклятие: когда исполнится принцессе шестнадцать лет, она уколет палец веретеном и в тот же миг умрет.
Опечалились король и королева, но третья добрая фея успокоила их, сказав, что она еще не принесла своего дара, и вот этот дар – принцесса не умрет, а лишь уснет, до тех пор, пока поцелуй прекрасного принца не разбудит ее.
Король разгневался и в тот же день повелел сжечь все прялки в королевстве. Ужасающий кризис потряс бюджет страны – теперь всякую ткань приходилось закупать из других королевств, не торгуясь; сотни женщин остались без средств к существованию. Но все напрасно: в день, когда принцессе минуло шестнадцать лет, она прогуливалась по замку и на чердаке самой высокой башни обнаружила древнюю старуху, едва не обросшую паутиной, что мирно пряла шерсть. Аврора, никогда не видевшая прялки, попросила потрогать странное устройство, и только она прикоснулась к веретену, как на пальчике ее выступила кровь, а сама принцесса упала без чувств. Королевство погрузилось в волшебный сон.
Многие уверены, что это случилось в замке Нойшванштайн. Многие уверены, что, по прошествии ста лет некий юный и отважный принц не убоялся густых зарослей терновника, отыскал принцессу и разбудил ее, а заодно и весь замок. Не зря эту историю называют «сказкой».
Белла долго шла, карабкалась, проползала и перепрыгивала по узкому карнизу длинных пологих и крутых галерей, что соединяли системы пещер, изредка проверяя, не отцепилась ли веревка, один конец которой она закрепила на железном кольце у входа, а второй обвязала вокруг пояса. На самом деле, все это произошло здесь, в австрийских Альпах, по воле колдуна, который тогда только начал осознавать мощь волшебства. Никакой принц сюда, естественно, не забредал и заклятий не разрушал – колдун создал эту сказку для того, чтобы, когда в далеком будущем настанет критический момент, ему было откуда зачерпнуть недостающей силы. В самом начале замужества Белла была здесь, и помнила, что пещеры еще были похожи на залы, а переходы – на галереи и лестницы в пышном убранстве. Сталактиты еще были перилами, плоские выступы – гобеленами, бесформенные валуны – обратившимися в камень людьми, застигнутыми заклятием в самых неожиданных позах.
В самом начале Румпельштильцхен привел ее в замок Спящей Красавицы в знак полного доверия, показал спальню принцессы и рассказал, что делать, если ему (или ей) потребуется волшебная помощь («Но помни – только в крайнем, самом крайнем случае!»).
Белла приблизилась к высокой каменной постели, неотличимой от надгробия, склонилась над принцессой. Подземные воды, по капле стекая с потолка на некогда прекрасное лицо, сгладили ее черты, почти размыли, но даже сейчас она все еще была необыкновенно красива: самая красивая женщина из всех, что когда-либо жили на земле. Белла достала чашу и узкий длинный нож со скругленным кончиком.
- Простите, Ваше Высочество, - произнесла она без голоса. Осторожно, стараясь не повредить того, что еще пощадило время, баронесса ножом принялась сковыривать в чашу каменные слезы с гладких щек.
Касаясь стенок чаши, слезы оживали и скатывались на дно чистейшей водой, чтобы снова застыть неподвижно.

Заклинание ли закончилось, или барону надоело стоять неподвижно, но он встряхнулся и подошел к столу, выложив на крышку обе ладони. Все шло не слишком изящно и не слишком по плану, однако на данном этапе результат его устраивал. Он все еще контролировал ситуацию и мог прогнозировать дальнейшие шаги всех участников. Барон взял из вазы яблоко, с хрустом отгрыз большой кусок. Вот пусть теперь Регина развлекается, за кой-то же он дал ей появиться на свет.

- Сердце? – мужчина в халате смутился, - о каком сердце вы говорите, майне кёнигин? Если Вы о рейхскомиссаре Брандте, нашем руководителе, так его здесь нет. Или, может быть, - призрак приблизился, масляно лыбясь, - майне кёнигин имеет в виду печь, где сжигали нечистые трупы?

Сообщение отредактировал Сигрид - 14-06-2013, 10:25

[Янтарь >>>]

Регина сморщилась, отвела взгляд, а потом решительно взмахнула рукой у себя перед лицом, то ли пожелав отогнать призрак вконец опостылевшего ей толстяка, то ли пытаясь избавиться от дурных воспоминаний. Она вдруг слишком живо представила себе другую печь - массивную, с огромной и похожей на ворота чугунной заслонкой, покрытую несмываемым слоем черной копоти. Рядом с ней ровной шеренгой были расставлены ухваты, чапельники, кочерги, противни, все омерзительные на вид, источавшие густой смрад палёной человеческой плоти.
Арианна была могущественной колдуньей, противницей, с которой приходилось считаться - даже после того, как по милости Регины она стала зваться Слепой Ринной. Ведьма пополняла свои силы древним запретным способом, порою приводившим в ужас саму Чёрную Королеву, но делала это так неразумно и нерасчётливо, что рано или поздно должна была поплатиться за свою беспечность. К счастью, Ринна не оставила после себя учеников, и её тёмное искусство было предано забвению. Даже в Зачарованном Лесу лишь единицы знали, как с помощью правильно разогретой Печи можно по крупицам выплавить из человеческого тела - живого или недавно умершего - эманации заключенных в нем ужаса, боли и обманутых надежд, и какой силой они могут наделить совершившего тёмный ритуал.
Слепая Ринна предпочитала страдания детей - самые чистые и мученические, настоящую эссенцию силы. Мертвые тела несчастных узников могли быть раз в десять менее эффекивны, но сколько же их сгорело в печи, о которой с таким восхищением упомянул призрак? И сколько лет копилась в катакомбах неприкаянной высвобожденная этой печью сила до тех пор, пока замок фон Хартхайм не прекратил быть тюрьмой и не стал слишком милым домом для одной назойливой любящей четы?
Регине казалось противоестественным пользоваться источником силы давно умершего врага, она словно бы собиралась сомкнуть ладонь на рукояти ножа, долгие годы целившего ей прямо в сердце. Но обстоятельства оставляли ей не столь уж широкий выбор.
- Да, - она смерила толстяка ледяным взглядом. - Я хочу увидеть печь. Веди.

Сообщение отредактировал Янтарь - 14-06-2013, 17:27

[Сигрид >>>]

- Да, майне кёнигин, - поклонился Лонауэр. - Прошу, следуйте за мной.
Шугнув тощего призрака, что полз по полу, оставляя за собой ошметки собственной плоти, мужчина в халате полетел вперед, кое-где просачиваясь через решетки и двери - открыть которые Регине не составило труда.
Удивительное дело, но, по мере того, как они удалялись из подвала (а шли они, судя по всему, на улицу), плотность силы, в которой королева буквально купалась, постепенно снижалась, как будто ее тугое облако Регина забрала и несла с собой.
Так или иначе, Лонауэр, расшвыривая бывших узников пинками, вывел королеву маленький внутренний дворик.
Она заметила периферическим зрением дрожащее белое марево, опоясывающее замок - но если повернуть голову, марево тут же пропадало, вместо него оставались лишь вполне реальные толстые внешние стены. "Вихревой сторожевой дракон", догадалась королева. И эту магию у нее не получилось бы взять, даже если бы она захотела - сторожевые драконы создавались вместе с краеугольными камнями, из которых выращивалась магия дома, закладывались вместе с фундаментом, они были частью дома и слушались только его хозяина. Проще было спрятать в карман одну из башен замка, чем подчинить такого дракона.
И на этом все - маленький дворик был пуст и тщательно выметен.
Призрак суетливо метался от постройки к постройки, причитая "но вот тут же была... стояла...".
Черная сила насколько переполняла королеву, что зрение и слух ее обострились до предела. Она увидела, что действительно, раньше. лет шестьдесят назад, здесь действительно находилось место уничтожения трупов (и не только), однако сейчас от них ничего не осталось.
Чуть-чуть сосредоточившись, она различила, наконец, мощнейшую защитную магическую плиту, которая, подобно бетонным и свинцовым плитам бункеров, запечатывала нечто, похороненное под землей. Под такими плитами маги прятали нечто, что не желали выпускать и не имели возможности уничтожить. Достаточно могущественный маг для верности клал под плиту некоторую разъедающую прослойку, наподобие извести, чтобы итоговый "саркофаг" рано или поздно нейтрализовал угрозу так, чтобы ее ни один безумец не смог вытащить.

Сообщение отредактировал Сигрид - 14-06-2013, 20:53

[Янтарь >>>]

Клокотавшие внутри Чёрной Королевы силы, свободные от сковывавших их десятилетиями подвальных стен, теперь рвались наружу и пытались подмять под себя волю Регины, подчинить её и заставить распечатать саркофаг. Но королева держала этот клубок змей под надежным колпаком. Она не боялась заглянут под каменную плиту, хотя была твердо уверена, что в магической гробнице покоится зло более могучее, чем то, с которым ей пришлось столкнуться в катакомбах.
И утвердив свою власть над ним, Регина станет, возможно, сильней, чем кода-либо раньше в своей жизни.
Но и тех сил, которыми она владела сейчас, должно было стать вполне достаточно для нужной волшбы.
Регина выбросила обе руки вперёд - и на том месте, где полвека назад стояла ужасная печь, воздух сгустился, переплетенный нитями рафинированной магии, завихрился плотными белесыми кольцами. Краем глаза она видела, как отшатнулся - то ли в ужасе, то ли в благоговении - призрачный толстяк, но уж до него-то королеве сейчас не было никакого дела. В магическом смерче начали мелькать людские лица - молодые и старые, темнокожие и с кожей бледной, как сок молочая, но все женские. Если Регина не ошиблась в своих расчётах, то вскоре они должны будут слиться в один лик, принадлежащий настоящей Мэри Маргарет Бланшар.

[Сигрид >>>]

Мышуха вздрогнула и, не выдержав, с мявком сорвалась с люстры. Скербя когтями по полу, она протиснулась под дверью, нервными волнами поплыла по замку.

Призрак измученно худого еврейского подростка просочился в залу. На лице его застыл укор и упрямство. Медленно, по привычке подволакивая ноги, он подходил к барону, но внезапно прямо сквозь его прозрачный живот прорвалась дракоха, бросившаяся из-под двери резко вверх. Мышуха обвилась вокруг барона два раза, ткнулась мордой под его ладонь.
Барон глубоко запустил пальцы в фиолетовую густую гриву, поскреб рогатую ушастую голову.
- Все так плохо, Мордекай? – обратился он к подростку. Тот не ответил, продолжая жечь взглядом огромных впалых глаз. Барон отошел к окну, откуда виден был маленький заброшенный дворик.
- Хозяин! – в распахнутую дверь едва не упал Люмьер.
- Мне начинает казаться, что вы просто по мне соскучились, - с улыбкой произнес колдун. Мышуха помявкала, выражая свою солидарность.
- Хозяин! Мы не сомневаемся в том, что вы все продумали, но это…
- Это? Что «это», Люмьер? Подойди, - он посторонился. Распорядитель покорно выглянул в окно.
На маленьком дворике, освещенном негромким сиянием самих стен, женщина в черном платье вызывала вихрь, который все густел, рос, тянулся вверх, пока вдруг, внезапно, не воплотился в чуть дрожащей фигуре другой женщины.
- Вы позволите ей?....
- Почему нет?
- Хозяин, а где девушка? Вы помните, что без девушки вы уязвимы?
- Да. Но тут нечего бояться, Люмьер. Регина все делает правильно, она всегда была хорошей девочкой.
- Хартхайм болен, хозяин. А если королева вскроет захоронения?
- У нее не хватит на это сил. А даже если и хватит - сомневаюсь, чтобы там хоть что-нибудь осталось. Магии там никакой нет.
- Но девушка!!
- Когда все закончится, я снова запечатаю могилы, если потребуется. К тому же, Регина заберет с собой всю мерзость из замка, и моя женщина больше не будет просыпаться от кошмаров. Вам есть, где спрятаться? Переждите в пещерах, если вас лихорадит. Сейчас я не могу и не стану ей противодействовать.
- Да, Хозяин.
Мальчик-еврей присел на танкетку. На востоке зрел рассвет

Сообщение отредактировал Сигрид - 16-06-2013, 19:40

[Янтарь >>>]

Потоки воздуха сливались, срастались в фигуру невысокой полноватой женщины с грубыми чертами лица, в которых было так мало общего с изысканными линиями скул, губ и бровей Белоснежки, что Регина презрительно опустила уголки полных губ. Мэри Бланшар ступила на ровно постриженную траву, с удивлением поглядела на свои ладони, где ещё плясали, постепенно угасая, сияющие точки завершившегося волшебства - и рассыпалась грудой костей.
Регина ахнула, и лишь выработанный веками тренировок инстинкт не позволил ей в этот миг потерять контроль над бушующей внутри неё силой, не оказаться выжженной ею дотла. Подобрав юбки, королева подбежала к мерцавшим в холодном свете останкам, наклонилась к ним и провела дрожащими пальцами по каменным паучьим лапкам ребер. Потом, пораженная, села прямо на траву и уронила лицо в ладони. Неужели, она только что убила Белоснежку? Регина вдруг вспомнила, как давно Чёрная Королева лелеяла в своих мечтах этот момент, как упивалась каждой секундой фантазий, казавшихся такими тщетными. И вот теперь, когда мечты воплотились в жизнь, Регина готова была выть от ужаса. Сама сущность, душа её падчерицы сгинула в чужом мире, а оболочку, наполненную, как прекрасный кувшин дрянным вином, чужими воспоминаниями, пожирает насланное мачехой проклятье. Страшная участь, не такой был достоин злейший враг Чёрной Королевы.
А главное - Регина совершенно не представляла, что же ей делать дальше. Ей хотелось, как в былые времена, просто топнуть ногой и крикнуть заветное "Румпельштильцхен", какая бы плата ни была за это упрошена.
Немного придя в себя, королева вдруг обратила внимание, что лежавшие перед ней кости совсем не выглядят свежими - желтые и сухие, они вполне бы могли пролежать в земле не один год. Задумавшись, королева медленно поднялась с газона, отряхивая травинки с бархата платья. Что если Мэри Маргарет была убита вовсе не сейчас, не заклинанием? Что если женщина была мертва уже не один год? Чем дольше Регина об этом размышляла, тем сильнее уверялась в своей правоте.
Она повернулась и подняла голову к безмолвно взиравшим на внутренний дворик со своей высоты замковым окнам, будто надеясь увидеть там знакомый силуэт. Интересно, знал ли он о судьбе Белоснежки? Ответ был очевиден Регине. Она почувствовала, как внутри неё заплескалось, разрастаясь, озеро ярости, в котором быстро утонули все недавние страхи и отчаяние. На кончиках пальцев Чёрной Королевы заплясали недобрые алые огоньки.

[Сигрид >>>]

- Я пойду, Хозяин, - Люмьер спиной отступал к двери, сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.
- Проследи, чтобы все надеждно укрылись. Вы мне еще дороги, - проговорил барон. Дракоха спряталась за его спину, оставив только покатый лоб в его властной ладони, и тихонько поскуливала, дрожа. - Что ты об этом думаешь, Мордекай?
Еврей поднялся со своей кушетки, но в окно не смотрел: его занимал рассвет.
- Нет, происходящее тут не связано с временем суток.
Мальчик внимательно посмотрел на барона.
- Я уверен, что она успеет, - колдун занял весь подоконник узкого окна. - Моя маленькая девочка привыкла, что если что-то выходит из-под контроля, прихожу я и все исправляю. Может быть, я ее избаловал?
Еврей пожал плечами равнодушно.
- Нет, верно. Но я ничем не могу ей помочь. Я дал ей выпить силы, небывалой даже для нее - для этого и перенес сюда, открыв свою самую большую тайну. Но дальше она должна думать и действовать сама. Я не могу ничего ни для кого сделать, если меня об этом не просят - она же не ребенок, - барон взял себя за локти. Мордекай со скучающим видом поплыл вглубь залы, мягко фосфоресцируя.
- Я надеюсь, ты не собираешься пугать нашу гостью? Кажется, она и без тебя решила, что все, что есть в Хартхайме - это остатки фашистских опытов и вопли истязаемых шестидесятилетней давности.
Сторожевой дракон лениво приподнял морду, интересуясь, кто там пытается его потревожить.