Истории зелёной долины., Спасти волшебника

Ветер неспешно гнал по небу на восток редкие облака. По совсем необычному небу, где царил день, но как ни старайся, а солнца толком разглядеть не удавалось. Прячется, окаянное, то за облака, то странным образом оказывается постоянно за спиной.
Тот же ветер стелился и по земле. Здесь уже он не так ленив. Скорее зол, порывист и протяжен. Если закрыть глаза и долго-долго стоять на крыльце, слушая шелестение ветвей сирени, листьев винограда и представляя, как где-то чуть дальше раскачивается орех, очень скоро возникает ощущение приближающейся грозы. Кожа словно чувствует, как темнеет, наливается небо, как всё в природе стремится спрятаться, подготовиться к наступлению непогоды.
Но откройте глаза – над головой всё та же светлая синь, вокруг всё та же стелющаяся по земле трава, видимая до самого горизонта, где она теряется, сливаясь или с линией горизонта, или с далёкими горами.

По буерачному тракту, неспешно покачиваясь под завывание ветра, движется повозка, запряжённая волами. Возница покачивается на своём сиденье, склонив голову, прикрытую широкополой фетровой шляпой, и почти выпустив поводья и кнут из рук. Только время от времени он встряхивался и, не просыпаясь, шевелил пальцами, перебирая поводья.
Волов совершенно устраивала такая скорость. Они с полагающимся столь могучим зверям достоинством топтали тракт, оставляя за собой поземку пыли. Мимо тракта тянулись луга клевера и других диких трав, изредка сменявшихся вполне знакомыми человеческому взгляду злаками или грядками. Деревеньки и сёла медленно подплывали к повозке (одни смелее, ближе к тракту, другие наблюдали за путниками из отдаления), а затем оставались у неё за спиной.
Где-то к полудню с тракта, по правую его сторону, показались высокие шпили замка. Возница неуютно поёжился, перебрал в руках поводья и героическим усилием умудрился не проснуться. Случайный луч солнца недобро отразился на шпиле замка, предвещая очередное лихо. Но того, кто смотрел бы на башню в этот момент, не нашлось. Повозка медленно прокатилась мимо, туда, на север, к переправе через Быстринку, в здешних местах получившей ещё и второе своё название, Жужелица.

Ветер нёсся над деревьями, порой предпринимая попытки скользнуть вниз сквозь ветви, коснуться корней лога ли, вяза или осины. Только терпения стихии не хватало. Вот очередному порыву удаётся пробраться вниз, закружиться вокруг притаившегося там домика и даже встряхнуть колодезную цепь, но уже в следующее мгновение ветер словно терял интерес и отпускал новую игрушку, устремляясь дальше.
В то же время где-то на востоке, у самых гор вёл свою героическую схватку славный герой Сабревульф. Почти двое суток он двигался по следам дымчатого барсука, разыскивая сего чудного зверя. И вот, когда казалось, что до цели всего ничего, он на неё и наткнулся. Останки барсука лежали в лапах огромной полосатой кошки, весьма недовольно взиравшей на появившегося во время её трапезы путешественника.
И вот загнанный на дерево герой мужественно отбивался от кошки. Когда той надоело караулить Сабревульфа, она развернулась и растворилась среди камней и насыпей. Но путешественник ещё не успел и спуститься толком на ноги, как из некой расщелины показалась заинтересованная морда волка, а за ним и его нескромного семейства. Герой предпочёл повременить со спуском с облюбованного им дерева и занялся тем, что стал играть в гляделки с вожаком. На этом занятии их и застала вернувшаяся кошка, недвусмысленно зашипевшая и рванувшаяся выяснять отношения и предъявлять права на добычу.
Под шумок путешественник и кладоискатель спустился со своего дерева и, стараясь не привлекать внимания, удалился с наибольшей скорости, которую смог развить.

В это же время, вдали от лесов, от гор и от рек, над домами одного села поднимался недобрый дым. Соломенные и травяные крыши занимались пламенем, кричали люди, повсюду слышался лязг железа и глухие удары. На деревню напали. Мародёры ли, люди лорда, армия врага или чудища – кто мог сказать. Нападавшие были в доспехах. В их глазах плясали огни злой радости, они действовали безжалостно и не предъявляли требований. Даже ветер побоялся спускаться сюда. Вряд ли об этом случае узнает кто-нибудь.
Прочь! Прочь тень! Не было тебя. Сгинь и не возвращайся. Рассейся в сверкающем блеске купола волшебной библиотеке, в ярких водах Быстринки и Шумной, в чистой зелени лесов. Уйди и не возвращайся. Игра, она же жизнь, ещё только начинается…

Теперь уже не ясно, как и где именно всё это началось. Одни говорят, что всё случилось только потому, что так захотел тракт чертополоха. Другие пеняют на волшебников (и не без оснований), что если бы не их жадность и непредусмотрительность, ничего бы и не случилось. Третьи… Третьих много. Единственное, что помнится чётко, в тот день был сильный, зовущий в дорогу ветер.

Ссылка на обсуждение "Нетрадиционное фэнтези".

Лес. Зизи и Пим.

Зизи и ее кавалер совершенно не подозревали о сложной судьбе (наверное) уготовленной им Лигой Монстров вкупе с двоюродными и троюродными родственниками обритой краснокрылой мухи. На самом деле, они были заняты обедом, и вот на запах еды монстры из леса вполне могли заглянуть, так что личное и позаимствованное оружие компания держала неподалеку. Правда, часть из средств поражения, в виде зубов Пима, на данный момент была занята куском чего-то вкусного и ароматного. Да и руки Зизи были, мягко сказать, несвободны.
А еще ничего вокруг не предвещало беды. Лучшее начало для любой заварушки. Особенно в ситуации, когда некие люди (и нелюди тоже) в приступе охотничьего азарта только что пробежались по любимым мозолям лесных обитателей.
В воздухе ощутимо пахло грозой... и еще сильнее - обедом.

Следопыт уже неделю искал пропавшего волшебника, чтобы тот был не ладен. Разарио ругал себя за то, что потратил столько времени.
И зачем он обратился к этой цыганке, ведь зарекался не иметь дела с магами, ведьмами и предсказателями: "Ух, карга старая!"- крутилась в голове одна и та же мысль. Наговорила ерунды, про мертвых и не мертвых, тут и там и негде, бред!
Вдалеке виднелся замок злого волшебника. Каждый взгляд на замок сопровождался желанием плюнуть в него, в чем следопыт себе не отказывал. Вот мощности жалко, сокрушительному снаряду ни как не хватало, чтобы попасть в цель.
Прошло примерно еще 3 часа, прежде чем Разарио увидел на горизонте среди крестьянских полей одинокий домик. На лице появилась довольная улыбка: "А вот и ты, дружочек!".
Воин ускорил шаг, желая быстрей достичь заветной цели.

Сообщение отредактировал Ronred - 9-06-2008, 11:57

Лес. Костер и спящие почти точно под Пимом, не очень глубоко под землей шерстистые змеи.
(с интонациями Сенкевича)
Клубок шерстистых змей, прямо над которыми горел костер и готовился обед, мирно спал под землей. Шерстистые змеи не любят тепло и сухость, днем они обычно спят под землей, где прохладно и сыро и охотятся только ночью в поймах рек и заболоченной местности. В глубокой воде шерстистые змеи быстро тонут. От внезапной жары шерстистые змеи часто впадают в панику, дуреют и начинают вести себя агрессивно. Так что под землей тихо зашипели, просыпаясь, шерстистые змеи, пытались закопаться еще глубже, в прохладу, но вокруг было так жарко и становилось все суше, что некоторые из них, одурев, перепутали все направления.

Горы. Штаб-Нора. Тахиомера и посыльный дух.
(а это просто для антуража)
В северо-восточных предгорьях ничто не предвещало грядущих неурядиц. Посыльный дух однорукого бандита доставил в штаб-нору утренние новости и всего час назад проснувшаяся в ворохе слабо пахнущих медом восковых дощечек с вечерними новостями Тахиомера отвлеклась от чашки с ароматным сиреневым чайным сбором.
- Что-нибудь интересное?
- Пчелы говорят, все очень серьезно. Кто-то порушил нору двум змерекам в Глухом лесу. Свидетельствует один из змереков и что-то говорит про жену и оскобленных мух...
- Какой ужас. - искренне посочувствовала Тахи и взяла с белого сталагмита, переделанного в каменный столик, пилку для когтей. Призрак однорукого бандита, Влобстер, пару лет назад сбежавший из далекой южной столицы в "эту глушь", докладывал дальше.
- Еще есть забавный случай в горах, ближе к башне... - Влобстер качнулся, потому что ощерившаяся Тахиомера моментально и метко метнула напильник. Легко пройдя сквозь призрака, шершавая железяка сбила с двух свисающих с потолка сталактитов тонкие верхушки (или лучше сказать "низушки"?) и воткнулась в панцирь мирно спящей под потолком панцирной летучей мыши. Мышь заметалась под потолком, в конце-концов вылетела из штаб-норы в приоткрытую наружу дверь и скрылась вдали.
- Напииииильник! Тьфу... Вот зачем этой подлой предательнице мой последний напильник? Все тащат и тащат... Ужасно, придется опять притворяться человеком... - подскочившая Тахиомера смотрела жалобно-жалобно, потом вздохнула и пригрозила вестнику. - Не упоминай при мне это место, уволю.
- Бинго. - непонятно прокомментировал дух однорукого сбитые сталактиты и полет панцирной летучей мыши. - Как скажете, мадам. В восточных горах неизвестный убил и съел последнего дымчатого барсука. Свидетели, полосатая кошка и волк-одиночка со всем своим немаленьким семейством дружно сходятся в том, что это сделал сам Сабревульф. Говорят, лично видели этот кошмар.
- Хм... прямо так и съел? Еще и у всех на виду? Хм... а сами они там чем занимались?
- Не могу знать, ма-ам. - бодро отрапортовал Влобстер. - Может, они там живут?
- Ладно, пусть живут... Дымчатых барсуков не осталось, получается?.. Объявлю о награде за голову Сабревульфа, тот еще герой... барсука съел. Что еще?
- Всякие мелочи - одну деревню в долине кто-то спалил, спасшихся не было, так что наши нескольких приютили. Из значимых призраками стали теща старосты призраком и кузнец.
- Что? Кузнец? Тащи! Выдадим все необходимое и у нас будет своя призрачная кузница... - о такой удаче Тахиомера и не мечтала, ну, не становятся мастеровые духами практически никогда. Что-то по настоящему страшное должно было произойти, чтобы так получилось. Она моментально пришла в хорошее расположение духа. - Что там, говоришь, с теми змереками?
- Норку порушили.
- Ага... ага-ага... Норку порушили, деревню сожгли, всех убили... - схожий почерк, не находишь?
Тахиомера вернулась к чаю и табличкам, записала новости, сочинила текст и отправила Влобстера, пытавшегося незаметно отвинтить от каменного шкафа что-нибудь ненужное, с новой табличкой к пчелам.
- Пусть транслируют по всем ульям, Лига ищет виновников порушенных норки и деревни. И пусть пчелы предупредят всех - мне нужны настоящие виновники, кого попало не трогать! Чтобы была примерная акция... а не как обычно - один другого съел и кивает на обстоятельства. Это понятно?
Посыльный призрак молча и не очень довольно кивнул, что "понятно" (он не успел открутить последнюю гайку, запирающую тайник в шкафу), и полетел выполнять поручение. Молча - потому как, что тут скажешь? Все начальники - такие зануды, и если б не вожделенный тайник... Впрочем, несколько стащенных гаек - это тоже неплохо.

Тахи, давно знавшая слабость своего посыльного к тому, что плохо привинчено, открыла дверцу тайника в каменном шкафу, достала оттуда еще несколько гаек взамен пропавших и накрутила на дверцу, затем опять ее закрыла. Вышла к дверям, улыбнулась, подбирая пилку для когтей.
- Грозой пахнет... Хорошо.

Сообщение отредактировал Ri - 9-06-2008, 4:19

Глухой лес: Гоги и Аскольд.

Потягивая парящий чаек Гоги не мог избавится от мысли, даже, скорее предчувствия бывалого охотника и следопыта, что, что-то в этом лесу не так. Расслабленная поза ни коим образом не выдавала его внутреннего напряжения и готовности в любую секунду выхватить горский кинжал (такой милый горский короткий меч) и присовокупив к нему нож ринуться в атаку, защищая честь и достоинство этой прелестной незнакомки. Кстати...
- О, пазор на мой бэдный голова! О, горе мне! - с этими причитаниями Гоги подхватился, сорвал цветок с соседнего куста, оказавшегося диким шиповником...
- Ай! Красавица! Позволь мнэ облыбызат твой нежный и прэлэстный рука в знак наш знакомств! - еще не получив разрешения удалой горец нежно взял девушку за руку и поцеловал, потом еще, еще... - мэня завут Гор ак Гирд! Дыля Вас, мой красавица, просто Гоги!
И галантно протянул коварный цветок, с пальца горца капала кровь.

Где-то на опушке Глухого леса, между Чертополошным трактом и рекой..

Уже полдня прошло с того времени, как Джек, покинув свою деревню, отправился искать приключения. Да, полдня - срок не такой уж и большой, но и за это время шестнадцатилетний паранёк успел набраться впечатлений.. Места были незнакомые, и потому интересные. Нет, не обязательно, что знакомые места всегда не интересны, а незнакомые интересны. Бывает и так, что в самых что ни на есть знакомых уголках находится что-то новое, а попав в незнакомую обстановку, начинаешь понимать, что и здесь всё так же.. Слева от него темнел на первый взгляд тот же густой лес, в котором он частенько охотился, справа - луг, с которого шел густой аромат знакомых ему с детства цветов.. Кажется, ничего не изменилось, но что-то было иначе.. "Брось камень в воду," - сказал как-то его дед - "и по воде пойдут круги. Через какое-то время вода успокоится, и будет казаться, что всё по-прежнему.. Но это не так. Озеро и камень уже будут другими." Тогда Джеку эти слова показались бессмыслицей, старческим маразмом. Теперь же он начинал понимать смысл этих слов. Одним своим уходом Джек бросил немалый камень. И круги, пошедшие от него, не скоро успокоются и в его родной деревне, и в его собственной душе..
"Надо же. Практически сбежал из дому.." - думал юноша - "Отец, правда, меня отпустил.. но какой у него был выбор? И как на это отреагирует мать? Впрочем, хорошо, что я ушел быстро. Если б я задердался там дольше, меня могли и отговорить.. и я мог остаться там навсегда. Нет, это не для меня."
Погруженный в собственные мысли, Джек не заметил, как начало темнеть. Тени стали длинными, мир вокруг окрасился в алые тона, в траве раздавалось пение цикад, а над ухом - звон вездесущего комарья.. Пора было подумать и о ночлеге. Сняв мешок с вещами, Джек собрал хвороста около леса и немного сухой травы на лугу. Вскоре на опушке леса затрещал небольшой костер, разгоняя всё сгущавшийся сумрак.. Взяв нож, Джек нарезал на лугу высокой травы и соорудил из нее подобие подстилки. Затем он достал из мешка небольшое шерстяное одеяло, и, сложив вдвое так, чтобы на одной половине можно было лежать, а другой укрываться, расстелил его поверх травы. После чего перешел поближе к костру. Еще днем он подстрелили из лука серо-черно-коричневую птицу, похожую на курицу. Он не знал, как она называется - в местах, где он жил, такие не водились. Но ему это было не особенно интересно, гораздо важнее было то, какова эта птица будет в жареном виде. Выпотрошив и ощипав ее, Джек подвесил птицу над костром. Готова она будет нескоро, поэтому Джек решил не ждать с моря погоды, а перекусить пока чем-нибудь из своих припасов. На этот раз ужином оказался кусок лепешки и холодная вода из фляги.
Огонь костра мирно потрескивал и наполнял окружающее пространство теплом и мягким, колеблющимся светом.. Где-то за рекой раздался отдаленный раскат грома и сверкнула молния. "Ну и пусть себе громыхает," - с улыбкой подумал Джек - "всё равно от меня далеко.. А к реке я дойду только завтра. А пока.. Пока меня ждёт мой ужин." С такими мыслями Джек, обжигая пальцы, принялся отрезать ножку жареной птицы..

На опушке Глухого леса, около Джека

Каркель был чем-то похож на ворона, только вид имел гораздо более зловещий - в прошлом. Теперь же, свив гнездо на придорожном дереве около Чертополошного тракта и заняв хлебную должность местного предвещателя несчастий (хотя даже ученикам учеников волшебников известно, что воронморры обладают каким угодно, но не пророческим даровнием) он радостно растолстел, накаркивая беды всем желающим и нежелающим. Естественно, каждый из тех, кто оставлял ему подачки во избежание грядущих бед, с радостью задушил бы птицу, но - увы для крестьян - стойкое поверье гласило, что смертью предвещавшего предвещанное не отменяется.
Но последнюю неделю движение по тракту практически сошло на нет. Ходили периодически вооруженные люди, но их он прозорливо облетал стороной, считая, что они люди необразованные и на их суевериях не покушаешь. Поэтому бедняга Каркель с горя полетел искать добычу в лес. На второй вечер грузных и беспорядочных перелетов ему повезло - на опушке горел костерок, подлетев поближе, (с трудом, два года богатой на калории "службы" сказались на качестве полетов не лучшим образом) воронморр заметил парня, который, не догадываясь о присутствии рядом зловещей птицы, обгладывал чью-то жаренную ножку.
Театрально взмахнув черными крыльями и не слишком элегантно - возраст и вес, имейте снисхождение - плюхнулся напротив парня и с хорошо отработанным надрывом в голосе произнес:
- Не будет счастья тебе, о путник! - долгая, внушительная пауза. - Крест на судьбе твоей! Я воронморр, путник!
И Каркель застыл , драматично вращая глазами.

Сообщение отредактировал Полуэкт - 11-06-2008, 16:17

Ветер трепал и клонил долу вершины деревьев. А над ними гордо плыла огромная лилово-сиреневая птица, широко раскинувшая крылья.
Так показалось бы многим путникам. Но те, у кого зрение получше, узрели бы над головой не птицу, а женщину, восседающую на помеле и придерживающую рукой остроконечную шляпу. Ветер развевал шлейф ее просторного бесформенного одеяния, а полы она подоткнула между коленями и метлой со скромностью застенчивой девственницы (каковой, по правде сказать, не была лет с тринадцати).
Чародейка Криселла не усидела дома.
Вообще-то она была не против одиночества. Но именно одиночества она и была лишена в своем "котте-едже", как любила она говорить на заграничный манер.
Дело в том, что "котте-едж" долго был обиталищем ведьмы Маглоры, ныне покойной наставницы Криселлы. И за эти годы дом обрел характер - столь же вредный и злоехидный, как у покойной хозяйки. Дверь норовила прищемить проходящую через порог Криселлу, ставни без предупреждения распахивались и ударяли новую хозяйку, печка плевалась золой, крышка подпола то и дело коварно оказывалась открытой (правда, бдительная Криселла ни разу не свалилась в подпол - и лопатками чуяла огорчение дома по этому поводу).
Хуже всего было в ветреные дни, коими так обильны здешние лесные края. Ветер свистел в щели чердака - и дом обретал голос. Шипящий этот голос спускался в комнату, объясняя наглой девке Крысе, что ей бы не в ведьмы идти, а в коровницы на замковый скотный двор.
Можно бы плюнуть на все, взять помело и махнуть обратно в дивную страну Заграницу, где Криселла провела много чудесных лет и где обогатила память уймой красивых заграничных слов (которые чародейка произносила со вкусом, растягивая их от наслаждения). Но это значило бы трусливо удрать (или, как говорила Криселла, капитули-ировать).
Был не менее заманчивый вариант: запалить окаянную ви-иллу со всех четырех концов, а потом намекнуть живущим соседнем селе пейза-анам, чтобы выстроили новый дом. В селе жили люди, весьма чуткие к намекам. Они уже поняли намек насчет нового сарая. И насчет того, чтобы выкопать за домом колодец. Когда живешь неподалеку от логова ведьмы, поневоле становишься чутким и отзывчивым, этому их еще Маглора научила, ей они каждый год огород вскапывали...
Увы, и этот выход был капитуля-яцией. Поэтому Криселла шла на полумеры: зажигала в печи лучину, подносила к шторе и произносила, закатывая глаза: "Ах, пожар - это такое феери-ическое зрелище!.."
После этого вредный дом затихал. На время. А вскоре начинал все сначала...
Но на этот раз Маглора не выдержала. Окаянная халупа имела наглость заметить, что она, Крыся, - последняя, кто обитает в этих древних стенах. В ученицы к ней, дуре непроходимой, никто наверняка не пойдет, так что с ее смертью ведьмы в здешних краях переведутся.
Криселла от волнения забыла все красивые заграничные слова и с прямотой деревенской девахи (которой и была когда-то)объяснила бесстыжей лачужке, что не какому-то трухлявому срубу, насквозь проеденному жуками-древоточцами, судить о великих чародейках. И что она, Криселла, как раз собиралась отправиться за ученицей. И хорошо бы, если бы к ее возвращению говорливая хижина не рассыпалась бы от ветра...
С этими словами она подхватила метлу и улетела куда глаза глядят, не озаботившись даже запереть дверь. Она знала, что дом подстраивает хозяйке лишь мелкие каверзы - а вот вором, который в него войдет, займется всерьез и жестоко...

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 11-06-2008, 18:11

Не успел Джек как следует поужинать, как вдруг услышал шум. Да не просто шум, а шум крыльев, и каких! Спустя мгновение, он увидел и соответствующую птицу.. Большущий, черный ворон показался в свете котрра, поблескивая перьями. Но разве вОроны летают ночью?.. Впрочем, судя по размеру птицы в ширину, Джек рассудил, что ворон скорее упал откуда-то, чем прилетел. Но чудеса только начинались.. Хорошо поставленным голосом птица начала пророчить всякие пакости.. Он не был суеверным, но само появление птицы его сильно удивило. Поначалу, он даже немного испугался, но понял, что ворон вовсе не настроен агрессивно, и нападать не собирается. Наконец, Джек немного отошел от удивления. Подумав, он решил, что слова ворона - странное приветствие.
- А я.. Я Джек.
Ответ прозвучал явно слабовато, особенно после впечатляющей фразы странной птицы. Но разве можно требовать чего-то большего от 16-летнего деревенского парня, впервые в жизни повстречавшего большущего говорящего черного ворона, да еще и ночью во время ужина?

Глухой лес.

При виде галантного жеста своего нового уже-знакомца, Зизи расцвела.
«Все-таки справедливость существует», - восхищенно подумала девушка. Прелюдия к романтической встрече оказалась несколько скомканной (в чем стоило винить кусты, мух, и живность, вырывающую норы прямо на дороге у магов), но сама встреча не подкачала. Вкусная еда и галантный кавалер, который ее приготовит – что еще надо человеку для счастья? Ну, человеку-то, может, и ничего, а вот магу позарез нужно узнать пару тайных и запрещенных горских заклятий. Подумав о магии, Зизи покосилась на книгу, мирно лежащую на мешке: никогда не поймешь, что придет в голову фолианту через минуту. А она все же в ответе за книгу перед хозяином… в некотором роде. Но, так как бунт волшебных изделий, похоже, откладывался, девушка кокетливо поправила фиолетовую прядь, попутно вытащив из волос пару особо упорных веток, и улыбнулась Гору:
- Очень приятно, Гоги. А я – Азабелла. Но для особо близких друзей – просто Зизи.
Вполне вероятно, что светская беседа между одинокими сердцами бы затянулась до сумерек, но тут под костром зашевелилась земля. Фолиант издал визг, спасаясь от искр. Мерзкий звук, напоминающий помесь вопля мартовского кота с партией «нож скребется по сковородке» не оставил вольных и невольных слушателей безучастными. Азабелла зажала уши, позволив горскому рыцарю показать свою удаль. В том, что Гоги – рыцарь, девушка не сомневалась нисколько. кого еще можно встретить в леской глуши так далеко от жилья? Рыцарей и оборотней в полнолуние – это знает каждый ребенок.

Сообщение отредактировал DarkLight - 11-06-2008, 21:07

Не прошло и минуты, как следопыт ускорил шаг, а мир разыгрывал уже новую драму. За спиной раздался душераздирающий крик, за ним второй наполненный еще большим страхом и отчаянием. Разарио развернулся посмотреть. В метрах восьмидесяти наемник увидел забившихся в кучу с вилами и тяпками землепашцев в количестве 15 человек. В десяти шагах от них несколько женщин столпились над лежащим телом. Впереди беснующейся толпы встав в полный рост на две здании лапы, а это три метра в холке. Ревя и рыча, махая передними лапищами с огромными когтями, стоял "Кротосвин".
Животное уж не знало, куда ему деваться от входящей в азарт толпы. Наемник подбежав к женщинам, обнаружил, что причина их совместной деятельности, молодая девица лежащая без сознания спокойно себе посапывая. "Кротосвину" пришлось отступить метров на пять под натиском крестьян. Зверь издал крик наполненный отчаянием и страхом. Крестьяне отреагировали на него отступив назад расценив рев как начало атаки. Следопыт представил мрачную концовку всего представления, достал плеватильную трубку с парализующими дротиками.
Все кончилось быстро. Разарио не успел отогнать крестьян, когда зверь рухну. Несчастное животное хрипело и постанывало. Оставалось лишь наблюдал как жизнь вытекает из глубокой раны на шеи бедолаги.
Толпа ликовала, называя наемника героем и спасителем! Сам же герой чествовал себя паршиво, наверно больше от того, что не побрезговал взять награду, за победу над настоящей жертвой представления и ушел прочь.

Сообщение отредактировал Ronred - 12-06-2008, 5:16

Совместно с Полуэкт
Ночь, опушка леса, у костра..

За долгие годы жизни - а особенно за последние, в юности он еще был достаточно глуп, чтобы попадаться на глаза не тем людям - Каркель привык, что одно его появление вселяет в людей страх, ужас, панику, провоцируя повышенную потливость и несварение. Паренек, хотя и казался простым как жаренная птичья ножка, паники не демонстрировал. Воронморр растерялся, глаза завращались еще быстрее:
- Я воронморр, я глас небес, предрекающий судьбу-у-у! - последнее слово ворон не сказал, а скорее зловеще провыл, надеясь все же произвести впечатление на - как там он сказал? - Джека.

- Вороно- кто? - недоумённо переспросил Джек - значит, ты можешь предсказывать судьбу?
В судьбу паренек не особо верил, а вот в магию верил, хотя и не видел ни разу, поэтому спросил:
- А колдовать ты умеешь?

- Во-рон-морр! - птица от возмущения даже перестала ломать комедию и теперь выглядела вполне нормально. Не знать его, предрекателя судьбы!.. - Ты что, никогда о воронморрах не слышал, деревня? - надрыв в голосе исчез, интонации зловещего предрекателя тоже. Остался просто наглый ворон. Ну, почти ворон.

- Кажется, не слышал.. - немного растерялся Джек - а откуда ты узнал, что я иду из деревни? И много в этих местах воро.. ворон-морров?

- Так, - Каркель подлетел поближе, с небольшим затруднением поднялся в воздух к лицу паренька, критически осмотрел того и плюхнулся ему на колено. - Давай сначала, как тебя там? А, Джек. Я - воронморр, зловещий предсказатель судьбы, и конкретно от моего карканья зависит, задушат ли тебя местные змеи, сожрут ли саблезубые волки, отравят ли стирхноптицы, убьют ли миллимуры, расчленят ли... ну ладно, хватит с тебя. Усек? - Воронморр выразительно посмотрел на паренька и еще выразительнее - на мешок, надеясь, что там еда и до Джека дойдет, что поделиться дешевле.

- А, ты, наверное, голодный? - наконец понял Джек, проследив за взглядом птицы - Надеюсь, воронморры едят лепешки. - произнес он, вынимая небольшой сверток из мешка. Сказанное птицей он понял смутно, что-то о саблезубых змеях.. Наверное, потому, что был немного сонным.

Каркель растерялся окончательно и бесповоротно. Ни малейших следов испуга на лице Джека не наблюдалось, зато тот, видимо исключительно по доброй воле, решил поделиться лепешками.
- Молодой человек, воронморры едят все, кроме мяса исчезающего вида совершенно безобидных птиц, между прочим, родственного нам семейства врановых, - и воронморр покосился на отложенную в сторону недоеденную птичью ножку.

- Не знал, что куры и вороны родственники.. - пожал плечами Джек, протягивая лепешку ворону - Эта была больше похожа на курицу.
Подумав, он всё же отложил в сторону ножку, чтобы лишний раз не травмировать психику гостя.
Хотя это как посмотреть.. с другой стороны это Джек был гостем, ведь эти места он не знал, а ворон, судя по всему, был местным. Значит, должен был хорошо знать окрестности..
- Отсюда до реки далеко?

Воронморр, хоть и был голоден, от слов Джека даже притормозил с поеданием лепешки.
- Курицу? Ку-ри-цу?! Редчайшая вранорица похожа на ку-ри-цу?!
Кажется, парень задал еще какой-то вопрос, но воронморр был так зол за оскорбление дальней видовой родственницы, что попросту не услышал.

- Ну.. да. - смущенно ответил парень - она серая, плохо летает и копается в земле. Вороны ведь летают куда лучше кур, разве нет? И землю вроде не копа.. осторожно, костёр! - осекся Джек, заметив, что хвост ворона оказался в опасной близости от пламени.

Оказалось, что вороны (и воронморры) летают действительно куда лучше кур. Каркель, услышав смущенные объяснения парня, немного остыл и уже собрался начать длинную лекцию о вранорицах, повернувшись к костру спиной, но тут Джек гаркнул (очень внушительно, Каркель сразу поверил в его большое будущее) предупреждение, и толстый воронморр взлетел к нему на плечо. Только приземлившись, сообразил, где оказался, в ужасе осел немалой свой тушкой, опершись Джеку на шею и пролепетал, из грозного пророка разом превратившись в просто немолодую птицу, до жути боящуюся подпалить драгоценный с таким трудом наетый зад:
- Спа-спа...спасибо... - потом Каркель глянул вниз. - Моя лепешка...

- Лепёшка? - Джек поднял и протянул ворону упавшую на землю, совсем рядом с костром, лепешку. - Вот, держи.. А имя у тебя есть?


- Каркель, - воронморр взял в лапку протянутую лепешку. - Так. Я буду есть, а ты мне рассказывать, ты кто, откуда, зачем и куда.
Джек пожал плечами (точнее пожал правым, так, как на левом сидел воронморр).
- Хорошо. Так, с чего же начать.. Зовут меня Джек, это я, кажется, говорил. Иду я из деревни, в дне ходьбы к юго-западу отсюда. Иду - к реке, на северо-восток. А потом.. потом туда, куда ветер укажет. Или куда звезда упадет.. в общем, куда глаза глядят. Приключения искать иду, не жить же всю жизнь в деревне.. Кто-то живёт так, но не я. Хочу мир повидать. Мир, и тех, кто в нём живёт. Выверток хочу увидеть, Черных волков, Зеленокожих людей, Горных гигантов..

Каркель трудолюбиво жевал, подумав к концу рассказа Джека, что ему и накаркивать ничего не надо, он и сам в неприятности влипнет, без всякой посторонней помощи.
- К реке тебе на северо-восток, я тропинку покажу. Правда там придется мимо дома ведьмы идти - воронморр поежился. - А ты хоть знаешь...эм...что именно кроме перечисленного тобой водится в здешних лесах?

- Не знаю. - Честно признался Джек, так, как действительно слабо представлял, что же может водиться в чаще леса. - А что за ведьма? Злая?
В общем-то, Джек считал злыми всех магиков и колдунов, так, как в историях, которые рассказывали старики в его деревне, маги всегда были жестокими злодеями, делающими людям разные пакости.

- Не знаю, что за ведьма. Крысей зовут. Люди ее боятся, а нашим вроде помогала. Я не летал к ней, еще сварит похлебку, наше мясо в горах считается диетическим, - "диетическое мясо" гордо выпрямилось, демонстрируя круглые бока. Каркель помолчал немного. - Тут у нас ходят слухи... странные..Лига облаву объявила, ловят всяких, - и еще один взгляд на останки бедной видовой родственницы, - приключенцев.

- Хм? Это какая-такая лига? - спросил Джек, зевнув. Как-никак, время было позднее.

- Лига монстров, - неопределенно ответил Каркель. - Да еще с волшебниками заварушка.. - и предупредив вопрос, сразу заметил, - ничего конкретного не знаю, случилось там что-то.. бродит тут в лесу теперь нечто, красными глазами сверкает.. И вообще, ложился бы спать. Да и я тоже, - Каркель с сомнением покосился на высоту до лежанки: после ужина окончательно расхотелось испытывать радость полета, а прыжка тем более.

Сообщение отредактировал Йоши Тамака - 12-06-2008, 17:57

На перекрестье Быстринки и Чертополошного тракта
Всё началось с того, что староста Морковищ, Рори, поспорил со старым Ёжем чудотворцем, что сумеет перепить его и даже захмелиться толком не успеет.
- Значит так, говоришь, - Ёже хитро сощурился, пряча улыбку в бороде. – А по что даже и так, не боишься пред всем честным народом опозориться? У меня, чай, пиво – не ровня той размазне, что ты каждое утро хлещешь.
- Это у меня размахня? – староста не на шутку возмутился, с достоинством выставил вперёд левую ногу в парадном своём грязетопе и уткнул руки в бока. И правда, отступать ему уж было некуда. За ними уже наблюдала соседская малышня и, о ужас, Пёс, завзятый баечник деревни. А где он, там и все его дружки, даже если их и не видно с первого взгляда. – А чем доказать можешь, что не брешешь.
Старик пошире распахнул дверь, суетливо кивая:
- Да хоть сейчас пошли, глянем, таков ты на деле как на словах. Если с первой кружки морщиться не будешь, знать, стоишь ещё чего-то.
И под одобрительное гудение толпы они выкатили во двор бочку пива.
Первым, как водится, попробовал напиток сам хозяин дома. Ёже осушил кружку в три глотка, резко выдохнул и крякнул под одобрительные взгляды людей. Следующим к бочке с опасливым выражением на лице подошёл Рори. Жидкость зажурчала по дну его кружки, а уши старосты услышали чей-то ехидный комментарий:
- Смотри, сейчас прольёт, - староста недобро обернулся, но распознать негодника, посмевшего усомниться в его опыте и, да что грех скрывать, в профессионализме, не удалось. Рори только пробежался взглядом по праздным лицам, пожал плечами и вернулся к своей кружке. И ругнулся негромко. Эта ехидна оказалась права – отвлёкшись, староста не уследил за краником, и теперь пиво прямо на глазах начало переливаться через край. Дурная примета.
- Ну? – Ёже не двусмысленно покачал головой. Старосте осталось только побороть досаду и выпятить нижнюю челюсть, мол, лаптем мы не только щи хлебаем, но бывает и на грибной супчик охотой ходим.
- Э-э-эх! – жидкость устремилось прямиком в рот старосты. Глоток, два, три – кружка с грохотом опускается на стол. – А вот так!
И вот уже очередь Рори посматривать на старика да улыбаться. Что, съел, Чудотворец? Где это видано, чтобы старосты споры мировые проигрывали?
- А ну ещё! – раздалось из толпы. И, клянусь песней святого Пивария, и старик, и староста были более чем не против продолжить свой спор!
Они шли на равных. Вторая кружка, третья – что для них были такие мелочи? Кружкой больше, кружкой меньше, разве можно было разменивать напиток полубогов на кружки? Чушь. Для чистоты эксперимента к соревнованию были допущены и другие жители деревни, но разве могли они сравниться в этом деле с таким человеком, как Ёже Чудотворец, чьё имя уже говорит о торжестве невозможного? И разве мог хоть один житель деревни перепить старосту, которому на роду написано быть первым во всех важных мероприятиях?
Ночь спустилась на долину как-то незаметно. Праздник удался. По берегу Быстринки, там где буерачный вплотную подходит к реке, чтобы скользнуть в сторону небольшой дорожкой по направлению к переправе, брели, обнявшись за плечи, Рори и Ёже.
- Я думаю, - Чудотворец покачивался, размеренно помахивая всклокоченной бородой из стороны в сторону. – Я думаю, что никто во всём селе…
- Долине, глубокомысленно промычал староста.
- Не-е, - старик залился глупым смехом. – Во всём космосе нет такого существа, которое нас перепьёт… Вот.
Всё же нет большего счастья, чем обрести нежданного друга на почве общего интереса.
Староста нежданно отлепился от своего приятеля и громким голосом, на всю реку завопил.
- Аууууу! Есть здесь хоть кто-нибудь, кто выйдет против героев? Здесь вообще кто пить умеет?

В глухом лесу
На удивление, кроме рыцарей и оборотней леса могут заселять и другие неожиданные и не всегда мирно настроенные существа. Так, когда у костра мисс Зизи и её спутника началось несусветное, где-то примерно в четверти мили от них одноглазый джентльмен явно не самой цивилизованной наружности просочился сквозь кусты к скрытому от порожних взглядов домик.
Он предусмотрительно постучал особым стуком и только после этого рискнул приоткрыть дверь и просочиться внутрь.
- Хоу, - в домике оказалась всего одна комната. В ней стол, лежанка, пару стульев, вино на столе и свечи. Ну и ещё двое джентльменов сходной наружности. Один из них и поприветствовал вошедшего. – Ты чего оставил пост, Вепрь?
Спрашивавший покоился на лежаке, сложив руки над животом. Но заслышав стук – приподнялся, а рука его скользнула к ножу, висевшему у пояса.
- Тут дело есть, - названный Вепрем многозначительно подмигнул, опустил голову и хрюкнул – бывает у людей и такой смех.
- Не тяни волшебника за шляпу, выкладывай, - спросивший полностью принял сидячее положение и нахмурил лоб, от чего его брови наехали друг на друга. – Это караван золота нашего лорда-кормителя или облава?
- Нет, Перси, - названный Вепрем обратился к вожаку, довольно ухмыляясь, - это путники.
- Путники, говоришь? – Вожак отпустил нож и почесал затылок. – Они что, попросили пустить их к огню погреться?
- Да нет, мимо идут вроде как. Вун, сами костёр развели.
Вожак только пожал плечами.
- Сами развели, пусть сами и спасаются. Ну угораздило же их между сворой лорда и гадами нечистыми закуковать, мне что, из-за этого сон здоровый прерывать? Сами и разберитесь, ко ли что. Вепрь, возьми Кабаря и Стуха и посмотрите на месте, что там и как.

Сообщение отредактировал Сейден - 14-06-2008, 12:38

- Так-так, что у нас здесь? – проговорил Тарог, копаясь на пыльных полках в шкафу. Сюда давно уже никто не заглядывал, и целое семейство пауков возмущалось вторжением в свою вотчину.
- Что и требовалось доказать, все закончилось, бездна побери этих призраков, - оставшийся недовольным, маг начал осторожно выбираться из шкафа в который забрался с головой.
На этот раз недовольство мага было вызвано плачевным состоянием его запасов реагентов, даже в самых дальних кладовых он не нашел ингредиенты необходимые для поисков призраков. Теперь, когда появилась насущная потребность найти сбежавшего призрака, Тарог стал корить себя, что был столь расточителен раньше. Ведь это сколько же еще времени пройдет, прежде чем он найдет сбежавшего призрака.
- Уф, - вздохнул, отчаявшийся колдун, - Придется отправляться на поиски ингредиентов самому, не этим же недотепам поручать столь ответственное и срочное дело. Ведь ничего толком сделать не могут, попросил за одним духом проследить и то не сумели, и даже, ироды, не сразу сказали.
Прекратив бурчать себе поднос, маг отправился в свою библиотеку она же хранилище. Здесь он собрал все вещи, что могут понадобиться ему в дороге. Последний раз подошел к телу мага и удостоверился, что оно точно помнит все необходимые действия.
- И чтоб без осечек мне тут! – пригрозил пальцем маг.
- Все будет в лучшем виде, завтра же в дорогу, - ответило тело или что-то находящиеся в нем, приводя в действие лицевые мышцы, чтобы изобразить усмешку, получилось не очень.
- А вот с лицом не играйся, плохо получается.
Теперь все было готово: вещи собраны, команды отданы. Ничто не задерживало его в замке, и маг быстрым шагом направился из замка. Более быстрыми способами передвижения маг решил пренебречь, дорога не дальняя, сил надо бы поберечь, а его конь Кардиг до сих пор нервный, после последнего быстрого перемещения.
Для начала, Тарог решил завернуть к своей старой знакомой Маглоре, живущей неподалеку. Может у нее сыщется лишний череп ворономора, а то охотится на проклятую птицу сущее мученье.

Глухой Лес. Гоги и Аскольд

Гоги весь вечер не покидало чувство беспокойства, но вот почему он сказать не мог. Место для ночлега было выбрано просто замечательное: милая лесная полянка с кучей хвороста вокруг и просто идеальным местом для костра...
костер. Гоги, как истинный охотник, почувствовал неладное еще до того как земля под костром просела и обжигающие угли просыпались в яму. Визги и вопли женской половины не смутили горца (вопли любимой мамы, когда папа заходил в аул в грязной обуви, - вот этого стоит бояться).
Он вскочил, выхватил кинжал и нож, собираясь, пусть даже ценой своей жизни, не дать в обиду своих друзей.
Но к сожалению, Гоги не смог показать себя рыцарем.
Земля разверзлась и все почувствовали удушливый запах паленой шерсти, не удивительно, костер горел почти всю ночь и температура была просто адская. Все это горяще-обжигающее месиво из дров и углей просыпалось вниз. Гоги даже не успел подумать о том, какое это глупейшее животное ринулось прямо в костер, ведь могло же уйти своими подземными ходами. Он однозначно не знал о существовании такого индивида, даже 20 летний опыт не помог ему спасти бедолажку.
- Бедный животный! О, бедный животный! - сокрушался горец.
комок обожженных, изрядно воняющих непонятных шерстистых созданий в агонии извивался на дне ямы, наверное собственной лежки, все сильнее зарываясь в угли и все не потухающие дрова.
Что они могли сделать?! У гоги разрывалось сердце от бессилия. В лесу не было воды, да на данном этапе она бы и не помогла, засыпать землей - нет лопаты.
- у жасную смерть принял этот благородный, но, простите мое мнение, глупый зверь! - Аскольд подошел чуть ближе и, смахнув слезу, поднял упущенный гоги цветок шиповника. - Так отдадим последние почести его душе! Уходи с миром, мой неизвестный науке друг.
Гоги погладил Аскольда по голове, сам еле сдерживая рвущиеся слезы. Лемур бросил цветок в догорающее пламя.
И тут этот зверь каким-то из своих хвостов задел одну из рогатин, на которых держался кипящий котел. И она, падая зацепила край посудины - не менее 5 литров кипятка, водопадом окатило многострадального зверя.
По поляне прокатился волной такой жуткий запах, что наши злоключенцы сдержались только благодаря своей жизненной стойкости и непоколебимости.
- О! Вэликий звэр, пуст твой дух лэтит как арел к вэршина вэликий гор! - сказал Гоги и отдал поклон этому бедному животному.
- Вай! Красавица, давай сабират наш вещь и искать другой мест, подалше от этот полянка! - с этими словами Гоги начал складывать те немногие вещи которые он разложил на плаще...

Криселла не любила ночные полеты, поэтому, едва начало темнеть, круто спикировала в сторону ближайшего села и зашла на посадку на крыльцо здания, в котором она безошибочно угадала постоялый двор.
Увы, долгие прогулки пешком несколько ослабили летные навыки Криселлы, и приземлилась она не на крыльце, а на краю крыши.
- Эй, добрый пейза-анин! - приказала она глядевшему на нее снизу вверх трактирщику. - А ну, давай лестницу!
Надо быть безнадежным идиотом, чтобы не опознать ведьму в женщине, которая прилетела на помеле на вашу крышу и сразу начала командовать. Трактирщик идиотом никогда не был, а потому заметно побледнел.
- А что вашей милости угодно у меня на крыше? - поинтересовался он, прислоняя к стене дома садовую лестницу.
Криселла не собиралась сознаваться в своей промашке.
- С крыши, - сообщила она, - видна роскошная панора-ама!
- Это не моя! - поспешно заверил трактирщик ведьму. - У меня в хозяйстве никаких панорам сроду не водилось!
Подавляющее большинство женщин пришло бы в замешательство, если бы их обрядили в бесформенное развевающееся одеяние и предложили спуститься с крыши по лестнице, да еще и держа при этом в одной руке метлу. Но Криселла слезла с ловкостью бывалого моряка.
- О добрый хозяин, - начала она милостиво. - Я идентифици-ировала это здание как постоялый двор...
Трактирщик был близок к панике. Впервые он столкнулся со словом, которое, при своем хорошо подвешенном языке, не смог повторить.
- Иден... фиги... добрая госпожа, не надо делать с моим постоялым двором ничего подобного! Лучше заходите в дом. Угощу яичницей с окороком... бесплатно, разумеется... такая честь для заведения...
Криселла, очередной раз убедившаяся в добром и отзывчивом сердце простых поселян, милостиво кивнула и проследовала в дом, прихватив с собой помело.

Глухой Лес. Азабелла, Пим и книга.

Предложение Гоги покинуть поляну ради гостеприимных темных кустов, населенных живыми еще обитателями, было принято на «ура». Как и всякая женщина, Зизи трепетно относилась ко всяким зверюшкам, вроде огнедышащих драконов, гигантских кроликов и беглецов из подземного мира. Так что страдания змей не оставили ее равнодушной. Однако ужасающий запах, дополнивший совместные вопли книги и змей, послужил дополнительным мотивом для быстрого бегства. Убрать руки от ушей, чтобы зажать нос, волшебница не рискнула, а потому – задержала дыхание и смело бросилась в неизвестность. Пим, стремясь не отстать, улепился за руку Зизи хвостом, сомкнув зубы на дорожной сумке. Видимо, у подземных монстров их пять (или более) чувств работали как-то иначе, так как особых неудобств от происходящего Пим не испытывал. Книга, не желая остаться наедине с костром, полным змей, тоже вцепилась в лямку мешка и теперь шипела ругательства каждый раз, когда ударялась о дерево. Высшая справедливость: не надо было так дико вопить, пугая нервных и чувствительных девушек.

Глухой лес. Немногим после ухода Гора, Азабеллы и их компании
Вепрь, Кабарь и Стух вышли на поляну, к уже практически догоравшей туше зверя. Стух, признанный охотник, обошёл тушу вокруг и присел около того места, где был разведёт костёр. Заглянул в яму и негромко хмыкнул. Вепрь и Кабарь остались стоять на своих местах, разве только с пристальным интересом оглядывали местность.
- Были здесь люди. Устроили не хилый костерок. Пожгли змей и ушли туда, - разбойник махнул рукой в сторону юго-востока.
- Немудрено, - это вставил своё слово Кабарь. Хриплоголосый бирюк, в годы своей молодости служивший в одной деревенской корчме. – Поди ты спокойно усни, когда под боком такие страхолюдины ползают.
Стух поморщился, поднялся на ноги и подошёл к товарищам.
- Да не ползали они, а спали. Если бы змеи охотились, они бы на дерево забрались, им с него сподручнее нападать на зазевавшуюся жертву. А тут они дремать удумали.
- Так чего, - Кабарь близоруко прищурился, посмотрев на Вепря, - может, назад пойдём? Дело сделано, никого мы здесь не нашли.
- Погоди ты, - Вепрь почесал щетину и пошёл кругом вдоль поляны. Остановился подле осинки, хмыкнул. – Оно, конечно, нам и даром не надо. Но тут такое дело, надо бы посмотреть поближе, что это за путники.
- Да ну. Денег у них нет, потом только получим от Перси по шее, что…
- И получим, - Вепрь с холодной злостью оборвал Кабаря. – И хорошо если при этом голова на месте останется. Ты вожака не знаешь?
Стух не вмешивался в разговор приятелей. Он присел на корточки и стал делать себе самокрутку.
- Да знаю я, знаю, - Кабарь поморщился и опустил взгляд в землю, не желая встречаться взглядом с Вепрем. - Лес его, хочешь жить – плати.
- Вот. В общем так, идём следом. Если попадутся ещё раз – и спросим, что за путники такие.
Остальные разбойники только пожали плечами и пошли вслед за Вепрем.

Долго идти без привалов Тарог не мог, поэтому старался при каждой возможности посещать деревни и хоть не долго наслаждаться уютом и пивом таверн. Не смотря на такой способ передвижения, он достаточно быстро приближался к намеченной цели. И вот уже когда маг добрался до Чертополошного, тракта он решил задержаться подольше в не примечательной деревеньке ибо в местной таверне увидел отряд достаточно решительных ребят с хамскими замашками, выдающими в них слуг какого-то господина. Эти не милые ребята занимались тем что заливали глаза, горланя песни, и подбадривая друг дружку.
После не долгих расспросов Тарог узнал, что это действительно слуги местного лорда, а здесь они не просто так, а с важной задачей. Уже не шибко было понятно кто это придумал, толи их господин, то ли они сами решили отличится. Но эти дурни втемяшили себе в башку, что зверолюди вырезавшие соседнюю деревню находятся именно в соседней роще и их святой долг он извергов извести. И вот теперь бравые ребята набирались храбрости дабы выползти из таверны для столь святого дела.
Тарог и так и эдак прикинул и подсел за соседний от молодцев стол.
- Эх робята, я вам грю мы по-любому будем все в милости если расправимся с этими извергами. Я как ща вижу как мы все за проявленную должность повышаемся до сборщиков податей, - на этих словах ораторствующий толстяк закатил глаза и стал цокать языком, ему вторили многие из «робят» видимо многие хотели бы оказаться на этой хлебной службе.
- Эдак конечно хорошо, сборщик, это да, дела, а вот что ежели нас как ту деревеньку, как ее там, забыл, а? Если они нас вырежут, а не мы их? Вот и назначит нас лорд сборщиками посмертно, кхех, - начал спорить с ораторствующим не менее объемный мужик.
-Да какой там!
-Да мы их враз!
-Чо в удаль мою богатырскую не веришь!
- Как мух прихлопнем!
Начался вал возмущения со всех сторон. Потрясая оружием и животами, парни начали громко спорить кто из них положит больше чудовищ. И во всю эту катавасию выкриков Тарог вставил не большую реплику, стараясь остаться не замеченным.
- А деревенские помогут, - не заметно вклинился маг.
- Да! Точно местные нам подсобят, что не за них ли идем бороться, а?! – тут же подхватили изрядно разгоряченные слуги, - мы тут, значится, за них будем проливать, а они, значится, в сторонке?! Не бывать! Э мужик, ты нашего лорда уважаешь?! А ведь он сказал, чтоб никаких опасных тварей не пущать и изводить. Вот и пойдешь с нами изводить и вы все собирайтесь, пойдем их не пущать!
На их кромки выкрики не одобрительно стали косится другие посетители таверны, почти сплошь коренные жители деревни. Руки местных как-то сами собой потянулись к неизвестно откуда появившимся вилам и топорам. Тут все бы могло плохо кончится для слуг, но Тарог снова вставил свои пять копеек.
- Наливай им хозяин за наш счет, пускай порадуются возможности послужить лорду, - слова, хоть, и сказаны громко, были произнесены укаткой из-за спин, и никто снова не обратил на него внимания.
А трактирщика, видя выгоду, тут же вынес несколько жбанов пива. Начавшие было оглядываться в поисках крикуна взгляды слуг, тут же уставились на жбаны и от них уже не отделялись.
Вскоре половина мужского населения была готова с радостью бороться с чудовищами, хотя идти для них было проблематично. Выбравшись на улицу, захватив бочки с пивом, народ начал громко петь песни и похваляться ратными подвигами.
Тарог с улыбкой смотрел на сие действо, он уже успел договориться с трактирщиком и свой счет спихнул на слуг лорда. Ну что ж, если у этих остолопов, что и получится, у него могут появится какие-нибудь ингредиенты для заклинаний.

Где-то все в том же Глухом лесу

- Ну и где я ему его возьму? - грустно спросил Вик у ближайшего дерева и горестно вздохнул. Призрачный бард банально заблудился в незнакомых и огромных просторах мира за стенами замка и совсем не представлял себе, в какую сторону ему податься, чтобы найти так нужного Матэаса. Впрочем, Вику уже и не особо хотелось кого бы то ни было искать - красоты природы, так давно не виденной запертым в замке на долгие века призраком, полностью захватили воображение барда.
Лессиану было печально и тоскливо, душа требовала сочинения песен и активно возражала против брожений по незнакомому лесу в поисках полузнакомого призрака мага. Призрак был с ней полностью согласен, и потому, посомневавшись для виду, принял решение плюнуть пока на задание и погулять немного на свободе, раз уж выдалась такая возможность.
Еще раз горестно вздохнув, Вик двинулся куда глаза глядят, безотчетно перебирая струны лютни и замогильным голосом напевая:
- Оставьте заботы, покиньте чертоги сладостной жизни, купите гробы...
Встреченные призраком птицы сначала испуганно замолкали, заслышав завывания барда, а потом возмущенно чирикали и норовили протаранить Вика, на что он, полностью погруженный в процесс творчества, не обращал внимания.

Сообщение отредактировал Морфи - 14-06-2008, 19:03

Тарог с усмешкой наблюдал за повторяющимися сборами мужиков в деревне. Вчера никакого похода на зверолюдей не получился, народ упился в усмерть и был не в состоянии двигаться куда-либо. Сегодня сельчане во главе со слугами лорда решили повторно попробовать собраться в поход на монстров. Никого не огорчала вчерашняя неудача, да и в сегодняшних сборах главным действующим лицом участвовало пиво.
«Ну, что ж, если они не пойдут за монстрами, то монстры придут за ними, - размышлял маг, сидя в тенечке и попивая пиво, - они подняли тут такого шума, что не услышал бы только мертвый, да и слухи уже разошлись по другим деревням. Интересно, что предпримут монстры. Мне нужны ингредиенты и не важно где их я возьму!»
Но, глядя на беспечно напивающийся народ, Тарог все больше сомневался в эффективности своей идеи. Если пойдет так и дальше то монстрам надо быть идиотами, чтобы сюда придти, все равно никто из деревни не будет в состоянии куда-либо идти опять. Чуток прикинув, и поняв, что ему очень не хочется куда-либо идти, маг остановился на идеи, что если и завтра ничего не изменится, то он все-таки лично подтолкнет людей на поход. Правда для этого придется сначала размять свои старые кости.
Покряхтев не много для порядка маг поплелся в свою комнату. Если он хочет завтра вести мужиков на монстров, надо сначала узнать, где эти самые монстры водятся в ближайших окрестностях.

-Изыди дьявольское отродье! Изыди!!!

Призрак разочарованно покачал головой и проигнорировал удар топором по его прозрачному телу.
- Извините, но вы совершенно не правильно квалифицировали стоящее перед вами существо. Дьявольские отродья а именно - демоны категорий А, B, C, D, бесы(которых по моему совершенно не правильно причисляют к демонам) и другие весьма любопытные создания выглядят совершенно иначе, да и если бы я был так называемым "отродьем", вас бы уже давно не было (уж простите меня) в живых.

Из всех произнесенных слов, бедный дровосек понял лишь - давно не было бы в живых. Это было достаточно для того, чтобы бросить топор и побежать куда глаза глядят, главное - подальше от этого кошмара...

Сокрушенно вздохнув(интересно как вообще призраки могут сокрушенно вздыхать?) Альб побрел дальше... Он ничего не понимал - он же не хотел причинить вреда тому бедному человеку, а лишь только спросить в какой стороне находится его дом. Ну в смысле - дом Альба Матэаса, бывшего сотрудника Горной Библиотеки.

Хотя волшебник знал, какую славу он заслужил среди обычного люда благодаря своим экспериментам - так что результат все равно был бы один.
Оставалось лишь надеяться на то, что Альб идет в правильном направлении. И еще хотелось верить в то, что он уже скоро увидит своих друзей.

Сообщение отредактировал Aves - 18-06-2008, 20:24

-Дьявол, дьявол!
-Бегите, он идет забрать наши души, ааа...!
Прокричал, мужичек пробегая мима наемника.
Разарио проводил взглядом несчастного, затем посмотрел в сторону, откуда бежал мужчина.
Любопытство, обычно дремавшее как медведь в берлоге? вдруг проснулась и подобно косолапому хищнику, захотело выглянуть и посмотреть, кто же так нагло его потревожил!
Разарио направился посмотреть, где же ужасное исчадие ада, которое так напугало бедолагу.
- Ох уж эти крестьяне, чудится им монстрятина всякая.
- Нет бы успокоится, подумать, так фиг вам, сразу орать надо, что убивают, насилуют, едят и т.д. Бурчал себе под нос следопыт, спокойно шагая вперед.
Опыт подсказывал, что впереди скорей всего, что-то безобидное или не агрессивное иначе крикун бы уже отправился к праотцам.

Сообщение отредактировал Ronred - 20-06-2008, 9:23

Грозой только пахло, самой грозы не случилось - Тахи это слегка расстроило. К тому же призрак кролика, известный лиговский информатор на всех и вся и по любому поводу, опять слал панические пчелограммы - на этот раз о том, что "в одной деревне, там где Чертополошный тракт сливается с рекой Пивнушкой..."
- Нет в Долине никакой реки Пивнушки. И на карте нет! - для гарантии Тахиомера, приводящая когти напильником в порядок, внимательно изучила выложенную разноцветными камнями карту сокровищ Долины и Окрестностей. Никаких сокровищ карта не показывала, но некоторое соответствие действительности в ней присутствовало и со второй попытки Тахи нашла на ней реку - ту самую Быстринку, чьи истоки начинались в горах, недалеко от штаб-норы. И, что удивительно, эта река имела одну общую точку с Чертополошным трактом, что не слишком - максимально удаленную от штаб-норы.
- Кролик, чтоб его... жаль, что призрак, утопила б. Это ведь аж за мрачным штырем злого чародея и даже за грудой камней лорда. Объявили охоту на монстров и пиво пьют гады... без меня! Но вообще-то будет плохо, если они скооперируются. Так-так, надо принимать меры. Кого б послать понадежнее, если надежных в наше время не осталось?
Послать кого-нибудь было проблематично - простые монстры, как и простые поселяне, злого волшебника уважали хотя бы за статус, людей лорда не любили да и на инградиенты тоже никто не хотел. Идти самой - далеко и несолидно, как бы ни хотелось тяпнуть немного пивка с сочувствующими некоторым монстрам некоторыми поселянами. Посылать секретаря - глупо, даром, что призрак, все равно ведь бандит однорукий, сопьется вместе с кроликом. Послать что-нибудь страшное и опасное - так это как подарок злому волшебнику делать, хотя бы в виде предмета для наглядной агитации. А делать подарки за просто так - ну уж дудки! Тахи была иначе воспитана...

Весь день, пока Тахиомера в раздумьях метала напильник, минимоты на лесной поляне спасали обгоревших под вражеским огнем шерстистых змей, по одной вынося их из полуобрушенных тоннелей под кострищем и бросая в воду текущего мимо притока реки Быстринки. Покончив с этим делом, минимоты точно так же спасли недогоревшие дрова и другой валявшийся на поляне мусор. Своя поляна им была нужна чистой, и гнева русалок грушеподобные создания не боялись - русалок люди давно истребили, а кого не истребили, те и сами уплыли подальше. Рыбы же, как известно, молчат, даже когда возмущаются... в отличие от жены змерека, так что сначала минимоты хотели спасти и ее, но потом решили, что помочь починить норку будет заметно проще...

В качестве мести пьющим без нее пиво и собирающимся уничтожать монстров людям Тахиомера выбрала "продырявить все бочонки!" Вечером эту весть получил тот самый проникшийся задачами Лиги змерек, у которого разрушали норку. Пока под покровом ночи группа змереков наносила людям ответный удар - дырявила емкости с пивом, жена того самого змерека угощала минимотов малиной, сливками и сушенными червяками. Героически пропахшие деревенским пивом змереки вернулись по домам под утро, и они просто падали с лап от гордости и усталости...

Сообщение отредактировал Ri - 20-06-2008, 2:20

В одном трактире

Хозяин трактира расстарался ради дорогой гостьи. И дверцу придержал. И место нашёл самое лучшее (шугнув с него предварительно какого-то ребёнка – малец не расстроился, а бодро побежал на кухню). А уж о скорости обслуживания и речи идти не могло - иной выпивоха и глазом моргнуть не успеет. Тут же и яичница с обещанным окороком появились и какое-никакое вино, придерживаемое для самых дорогих гостей. А кого ещё так угощать, как не, с позволения сказать, госпожу ведунью? Благодарность такой гостьи не золотыми монетками измеряется.
Трактирщик стоял в дверях заведения, утирая пот со лба - уф, кажется, расстарался – и прикидывал, заговорит ли ему посетительница пиво так, чтобы оно стало лучшим в округе, или ниспошлет милость на мясной подпол. Ничего не скажешь, выгодное дельце. Вот только эти её словечки странные так и бросали трактирщика в дрожь. Что за панорама? Когда он мог её себе поставить?
Почесав затылок и закинув не первой свежести полотенце на плечо, он прошёлся от домика в сторону грядок с клубникой и остановился, оглядываясь.
- Панно…рама, - задумчиво повторил он. – Пано… рамма…
Как великолепно смотрелась эта медитация на фоне закатного солнца. Свет отражался от капелек пота на лице трактирщика, а ветерок добродушно шевелил редкие волосы на его голове. Фартук, словно утомлённый зверёк сморенный сном, обнимал талию хозяина трактира, а руки человека мерно и плавно покачивались туда-сюда, словно он неспешно и умиротворённо дирижировал волнами света.
Вот он занёс ногу и сделал ещё один шаг вперёд на встречу солнцу.
Притаившийся у плетня бандерлог благожелательно укнул и закрыл пасть. Сглотнул. Облизнулся. А затем запрыгал по грядкам прочь от трактира – ужин удался.
К госпоже Криселле подошёл уже старший сын трактирщика, нежданно занявший его должность. Был он нескладным тридцатилетним пареньком. Он вежливо, хотя ещё не очень уклюже поклонился:
- Госпожа желает чего-нибудь?

У домика Криселлы

Тем временем на западе, в самом лесу где стоит домик госпожи Криселлы, раздался треск, стук и грохот, словно по лесу движется большой-пребольшой зверь. Сначала казалось, что он ломится где-то далеко-далеко. Но шум всё приближался, всё усиливался. Вскоре стало ясно, что неведомое чудище направляется прямиком к домику.
Вот в обозримом отдалении зашевелились ветви ельника. Вот деревья принялись подрагивать всё ближе и ближе, и наконец на свободное пространство выглянуло нечто. С первого взгляда иначе как ворохом веток да досок и назвать это никак не удавалось. Была у этого чуда труба, дым из которой вырывался редко, но, что называется, от души. Были у него и солома на голове, а в ногах кирпичи. В общем, при более пристальном рассмотрении, это оказалось домом.
Ну и диким же он казался со стороны. Будто бы и солому на нём уже больше года не меняли, а красили доски да брёвна и того раньше. И всё-таки было в нём что-то особенное - храброе, лихое очарование. Дом стоял окошком в сторону домика ведуньи. Вот по нему побежала какая-то рябь и, о чудо, на придорожный столб с дымохода дичка упал венок. Домик постоял ещё некоторое время, словно раздумывая, а затем, не оборачиваясь, принялся пятиться задом по своим же следам, пока не скрылся обратно в лесу.

Еще утром, Тарог обдумывал, как бы подстегнуть людей к походу на монстров, а уже днем, как их успокоить и заставить не нестись в лес как угорелым.
Мрачные с перепоя мужики кипели праведным гневом на монстров посмевших совершить кощунственный рейд на самое главное достояние деревни. Теперь магу надо было думать о том как бы успокоить сельчан, чтобы они дуром не лезли в лес, тогда результата не будет никакого.
Достаточно быстро удалось разобраться кто в деревне сможет организовать людей и привести его в чувство. Хмурый и все еще трясущей головой охотник был одним из местных старост и после приведения себя в норму согласился повести мужиков в крестовый поход против осквернителей все святого.
Кое-как разобравшись и приведя себя в боевое состояние сельчане и слуги лорда во главе с бывалым охотником и четырьмя его сыновьями двинули в лес. Настрой у всех был боевой, поэтому Тарогу не зачем было больше волноваться, мужики сделают все что в их силах, что бы поймать и притащить монстров в деревню.
Теперь у мага образовалось достаточно времени, чтобы вспомнить конечную цель своего путешествия. Запасшись количеством еды, хватившей четверым людям на неделю Тарог двинулся в путь к домику ведьмы.

Воронморр, несмотря на то, что был птицей на редкость обленившейся, так и не смог победить в себе заложенную в генах привычку просыпаться на рассвете и встречать надвигающийся день хриплым карканьем. Однако, проснувшись, каркнув и увидев, что малолетний попутчик нагло храпит, не обращая на его голодное воронморрство внимания, Каркель, переваливаясь как утка - видимо, излишний вес виной - подошел к Джеку и захлопал крыльями над его головой, периодически истошно каркая.

Джеку снились саблезубые змеи…Они ползали, ползали вокруг и что-то шептали, будто ветер. Вот только Джек не мог разобрать слов. Самая крупная из змей вдруг подползла к нему и начала громко хлопать по земле хвостом, громко каркая.. постепенно Джек проснулся и понял, что каркает не саблезубая змея. Это Каркель, хлопая крыльями, пытается его разбудить.

- А? Что? - пробормотал паренек рассеяно - Уже утро?
- Утро! Утро! Ты это называешь утром! Давай, давай, поднимайся! - воронморр заболиво похлестал парня крыльями по щекам, придавая Джеку бодрости. - Доставай еду, не забудь мою лепешку и пойдем!

Уже окончательно проснувшись, Джек поднялся, свернул плед на котором спал и сложил его обратно в мешок. Из мешка же появилась фляга с водой и пара лепешек - одна Джеку, одна Каркелю.. Закидав землей остатки костра, он начал собираться в дорогу.

Тщательно прожевав лепешку - есть надо долго и вдумчиво - воронморр начал инструктировать Джека, пока тот собирался.
- Так, пойдем сейчас к домику ведьмы, я тебе покажу тропинку. То есть ты пойдешь. Ты же не против, если я у тебя на плече поеду? Так хоть тропинку не потеряешь. Нам сейчас почти по прямой на север, там домик обойдем, а то мало ли... - воронморр зябко поежился
- Если идти на север, путь пройдет прямо через лес. Ты уверен, что на нас не нападут местные хищники? - с сомнением проговорил юноша - Тут ведь, наверное, всякое водится. А моего лука и трости вряд ли хватит, чтобы отбиться от всех.
- Нет, - беззаботно ответил воронморр, - хищников можешь не боятся. Хищники бродят чуть восточнее, ближе к реке, тут людей много, да и нашим тоже нужна кормовая база. А вот наши...да нет, с нашими тоже проблем не будет, - кого хочет убедить воронморр, Джека или себя, было не понятно.
- Наши? - опять не понял Джек - Кто именно "наши"? Вчера ты упоминал некий то ли союз, то ли лигу.. Это что, какой-то тайный воронморрский союз?
- Да собирайся ты, в конце концов, раньше выйдем, раньше дойдем, может, ведьму не застанем! Лига монстров, Лига ужасающих существ этой земли, Лига против варварского господства людей... - воронморр почти перешел на свои излюбленные драматические завывания, но опомнился, посмотрев в непонимающие глаза Джека. - Это такая организация защиты видовых меньшинств, хотя я лично не согласен считаться меньшинством и ни в какие Лиги не вступал. А наши - просто местные. Ну змеи там шерстистые, саблероги...
- А, ясно. - Джек попытался сделать вид, что хоть что-то понял кроме "монстры". - Ну, тогда в путь, - он накинул плащ и повесил мешок на спину, на ремне через плечо. - До реки должно быть уже не так далеко…

Каркель молча и выразительно смотрел на Джека, который явно собрался в дорогу, намекая, что парень забыл самое главное - воронморра.

- Ты скоро? - обратился Джек к воронморру. Свободного места на его плече было предостаточно.

К сожалению, воронморры не умеют мученически вздыхать, иначе бы Джек услышал целую серию мученических вздохов в исполнении Каркеля. Воронморр ограничился укоризненным взглядом, не зная, как бы объяснить своему попутчику, что сытый воронморр - птица гордая.

- Ох.. Забирайся и идём, а то приползут саблезубые змеи. - пошутил Джек, затем присел, вытянув вперед руку, чтобы Каркель мог перебраться на плечо.

Воронморр забрался Джеку на плечо, гордо уселся там и незамедлительно приступил к своему излюбленному делу - болтовне. - Ну, что пойдем? Аккуратнее, я не мешок с картошкой! Так, горизонт чист, - Каркель был очень горд своим высоким положением проводника, чувствуя себя начальником экспедиции к реке. - Итак, четче шаг! Каки вы люди, странные, вот мы, воронморры...

Поправив ремень мешка и протерев фибулу на плаще, чтобы та хотя бы пыталась изображать блеск (что было бесполезно - она давно почернела от времени), Джек бодро зашагал на север, сквозь не успевший до конца рассеяться утренний туман. Солнце еще не до конца взошло, и было прохладно, но свежий воздух действовал бодряще, стирая остатки сна.
- Чем же это мы такие странные?


Последовавший за этим диспут о людях и воронморрах затянулся надолго.. Джек и Каркель не заметили, как подошли к тому самому домику ведьмы.. По крайней мере, впереди стало виднеться что-то, напоминающее домик в лесу. И скорее всего это был именно домик в лесу, а не что-то иное..

Гоги и Аскольд пробегом в Глухом Лесу

Горец, глядя на то как его спутница с помпой покидает поляну, даже немного опешил. Такое поведение в лесу было чревато переломами и не только веток.
Быстро собравшись, благо все вещи лежали на плаще, горец рванул за удаляющимися членами команды. даже не пытаясь заметать следы - этот слоновый тракт не спрячешь никаким образом.
- Вай, какой быстрый равнинный женщин! О Вэликий Барс! Она бежит в нужный сторона! - бубнел Гоги, догоняя беглецов.
Когда же наконец горец понял, что такими темпами она проложит новый тракт и выдохнется...
- СТОЯТЬ! - Гоги умел направлять звук (в горах как попало кричать низя, а то снег в башка попадет). Горец обогнал девушку и компанию, а Аскольд отрезал им путь назад.
- Тэпер идем за мной и тихо! - Гоги даже приложил палец ко рту.
- Аскольд! замэтай слэд этот равнинный милый слон! - горец наклонился и чмокнул остолбеневшую попутчицу в щеку.
Немного забрав к северу компания двинулась в сторону домика волшебника. Аскольд сосредоточенно заметал следы (за 350 лет жизни боевой лемур научился многому).

Сообщение отредактировал Фея Луганская - 26-06-2008, 8:11

Глухой лес. Азабелла.

К тому моменту, как горец начал совершать вышеописанные маневры, компания уже прилично углубилась в дебри. Запах горелых змей исчез, зато коряги и кучи валежника стали встречаться чаще. Через пару минут Зизи, наверняка, и сама сбавила ход: но такой способ был интереснее. Как уже отмечалось наблюдателями (в лице магической книги и громко так отмечалось!), поиск приключений был основным родом занятий волшебницы. Собственно, и то, что она была волшебницей помогало влипать в неприятности. А жест Гоги сулил и тайну и неприятности в перспективе, уж на такое у девушки был тонкий нюх. Конечно, было бы лучше, если бы он приложил палец не к своим, а к ее губам… Азабелла вздохнула. Ну, если романтическое свидание временно отложилось, то неприятности, видимо, как раз спешили навстречу.
И волшебница тихо последовала за кавалером.

Вик спокойно летел по лесу, напевая и подыгрывая себе на лютне, спокойно проходя сквозь деревья и прочие незначительные для призрака преграды. На то, что в лесу явно было оживленней, чем обычно, бард внимания не обращал - мало ли что могло измениться со времени его гибели, может, теперь в лес принято ходить для того, чтобы побегать, поорать, развлечься каким-нибудь другим не менее веселым занятием. Вик только вздохнул - эти живые... их уже и не поймешь, все такие странные.
Тут в голову призраку забрела новая песня, Вик приободрился, перехватил лютню в боевое положение - ближайшие птички, почуяв беду, разлетелись с максимальной доступной скоростью - и взвыл:
- Чертик, демон и скелетик, расскажите свой секретик, кто из вас меня убьет, саван белый мне сошьет?
В это время призрак просочился через огромное дерево и, завывая что-то без слов, пролетел мимо целеустремленно шагающего куда-то следопыта Разарио. Правда, Вику было абсолютно плевать на то, что он кого-то встретил – бард был полностью поглощен творчеством.

Сообщение отредактировал Морфи - 29-06-2008, 22:08

Разарио, полный решимости, направлялся в сторону возможного чудовища. Когда мимо следопыта проплыло нечто...
Нечто создавало шум, напоминающий звуки лютни и пело к тому же, от чего местная живность была в шоке.
- Нимфа, фея, полевой светляк или магический бяк-бяк. - крутились мысли как торнадо последней категории, превращая все в общую бесформенную кучу. Следопыт пропустил нечто немного вперед, затем глуповато выдал:"Здрасте!"

Вик прервался на полуслове, убрал пальцы с жалобно тренькнувших прозрачных струн и воззрился на осмелившегося заговорить с ним. Свод привидений требовал в случае, когда кого-нибудь из уже покинувших этот мир заставали живые, издавать жуткие звуки, выть и пугать. Вот только тот случай, что какой-то не призрак осмелится заговорить, а тем более поприветствовать, да еще и здравствия пожелать, составители свода как-то не учли.
Так что призрак задумчиво почесал лютней в затылке и начал импровизировать на ходу:
- Добрых песен... - задумчиво изрек Вик. - То есть... я хотел сказать... Ууууу!
Последнее завывание бард сопроводил диким звуком, выцарапанным из лютни.

Как всё-таки хорошо дома! Дальние страны интересны и удивительны, но дома всё-таки лучше. С такими мыслями Рик шагал по едва заметной тропке, пересекающей Глухой лес. Светило солнце, гремел птичий концерт.
В северной части Глухой лес особенно густ, и порой ветки старых дубов закрывают небо, из-за чего внизу царит зелёный сумрак, пронизанный золотыми солнечными шпагами. Из-за этого сумрака Рик и не увидел вовремя, что тропинка перегорожена свалившимся деревом.
На тропинку шагнули трое весьма бандитского вида с дубинами в руках.

*нрпг: по требованию мастера и на время просушки им мозгов экзаменами подбираю Поселян (без Пива)

В первый же день озверевшие без пива мужики вытоптали всю округу в поисках подлых, трусливых монстров - монстров не было, все как в реку попрятались (а и попрятались, в самом деле). Найденного на вершине елки к обеду, когда общественный порыв слегка угас, а головы еще болели, одинокого степного ежа сбивали оттуда всем миром... и до самого вечера - бедный ежик не хотел вниз, прыгал с елки на елку и готов был мстить хоть всем змерекам сразу, но - подальше от крестьян с пилами.
Про то, что надо зрить в корень и искать причину случившегося - мужикам говорили, да... но опасно говорить такие вещи озверевшим мужикам, гоняющимся за ежиком. Хорошо хоть еж упорный попался, отвлеклись от советчиков, говорящих, что "надо еще куда-то там идти, кого-то искать и..." и бить не стали. Добрые, наверно, мужики.

Вечером к елке пришли злые жены и сестры и разобрали непривычно трезвых, но порывающихся еще куда-нибудь залезть повыше и что-нибудь спилить мужей и братьев по домам.
Трезвые мужики рядом со злыми бабами хвастались больше обычного, так что драконов и прочих чудищ рангом помельче за вечер было истреблено никак не меньше двух сотен... А старосту посоветовавшиеся между собой попозже жены послали за пивом в соседнюю деревню. Уж послали, так послали. Герой, а не староста... А что? Спиленных мужиками за день елок вполне хватало, чтобы соседи поделились чем-нибудь хмельным и зерновым, да не скупясь и побольше-побольше... чтоб до следующего лета хватило. На злого волшебника нехорошо косились.

*нрпг: по просьбе Полуэкт на время ее отсутствия подбираю Воронморра (в минимальном объеме)

- Тук-тук. Ты туда не ходи, ты сюда ходи. - клюв вальяжно подремывающей на плече путника солидной птицы-предсказателя всяческой неудачи недвусмысленно ткнулся сначала в направлении на единственную тропинку, через чащобную Топь ведущую прямиком в очень далекие края, а потом - на избушку лесной ведьмы.
- Там тебя ждут страшные и ужасные опасности, а тут, не боись, в худшем случае - ужин.
Воронморр откровенно трусил за своего спутника - на нем так удобно оказалось ехать, а здешняя ведьма слыла странной, будто нечто чужестранческое к ней когда-то прилипло, да так там и осталось, но! если не считать этого мелкого недостатка - своей в ступу. Могла ведь и сотворить чего-нибудь.

*нрпг: и уже по собственной инициативе Тахиомера подбирается к... чему-нибудь важному (уж, как получится).

Степного героя тахиомера - когда успокоилась, во всем беспристрастно разобралась и вместо всяких там виновных нашла опять утащившую манюкирный напильник летучую мышь - представила к высокой награде. Заслужил еж, прямо Монстр, а не простой колючий степняк оказался.
"Я - простой степной обитатель и достиг всего исключительно своими собственными усилиями. Все могут так сделать. В этом нет ничего необычного..." - говорилось в ежевечернем обращении Лиги ко всем ее членам и участникам. Сидящие в речке монстры не очень ему верили, но потихоньку вылезали и возвращались к своим обычным занятиям - съесть, скажем, зазевавшегося путника, защекотать неосторожных ныряльщиков или завести в болото отряд копейщиков...
Обычная жизнь. Ежа же сочли выскочкой.

Сообщение отредактировал Ri - 7-07-2008, 8:54

Гоги крался вперед не издавая не единого лишнего звука, при этом придерживая ветви перед идущей сзади девушкой. Благо равнинная красавица наконец-то перестала изображать милый сердцу настоящего воина штурмовой таран и прилежно исполняла все указания следопыта:
- Красавица! - восторженно восклицал горец шепотом. - Паднимаишь свой правий прэлэстный стройный ножка и ставишь на правый след от мой баалшой правий нога! - Поднятым кверху указательным пальцем при большом желании Гоги мог и что-нибудь проткнуть, благо здесь чего-нибудь не было, поэтому оставалось отводить ветви.
- Затэм паднимаишь свой лэвий грациозный ножка и ставишь на лэвий след от мой красивий лэвий нога. Так ми с табой и будем идти, пака не кончитца этот вэликий и гостэпрэимный лес или пака ты, красавица, мамой клянусь, вай, не устанишь!
Гоги надеялся, что его намек будет понят. Мама говорила, что равнинные женщины очень красивы, коварны и умны. В первом горец уже убедился осталось проверить оставшиеся два утверждения. И если эта красавица будет в меру коварной, то стоит познакомить ее с мамой.
На этой идиллической мысли великолепная пятерка наконец выбралась из Глухого леса. Шутка ли - идти всю ночь тайными звериными тропками незаметно от девушки перекликаясь с ночными обитателями, на случай непредвиденных обстоятельств.
Отсюда было не так уж и далеко до оговоренного с волшебником места встречи.
Аскольд тенью выскользнул последним, тщательно скрывая одинокий след, расправляя траву и сдвигая ветви. Их след обнаружит только породистая ищейка шаккарских кровей, а таких держали лишь в императорских дворцах, поэтому не стоило беспокоится.
Солнечные лучи озолотили верхушки деревьев, просыпались обитатели оставленного позади леса и лежащих впереди сельских пашен.
горец полной грудью вдохнул воздух открытого пространства, раскинул руки в приветственном жесте новому дню:
- Вай, харашо! Но табе нужин отдых, мой равнинный газель! - С этими словами Гоги подхватил Азабеллу на руки и понес.
Девушка была легка как молодая лань, а болтающаяся сумка с книгой и вцепившийся в ее руках пес не могли стать помехой для настоящего горца. Тем более, вскоре книга вместе с сумкой была осторожно передана Аскольду (эти два кладезя напару знали больше языков чем все переводчики вместе взятые,к тому же познакомились они в одной горной библиотеке) - им было, о чем поговорить. Пим носился вокруг приключенцев, а волшебница тихонько сопела на руках горца, убаюканная биением его сердца и размеренным легким шагом.
Начался новый день, нужно было спешить.

Джек в ответ на слова Каркеля лишь пожал плечами (точнее опять только правым, свободным), и направился к тому, что было, по видимому, домиком той самой колдуньи. С одной стороны Джек совсем, ну совсем не доверял всяким там магам, магичкам, колдуньям и колдунам. Правда, он их никогда не видел, но всё равно не доверял. Заранее. С другой стороны, Воронморр, кажется, знал колдунью и несколько доверял ей. А ведьма, в свою очередь, наверняка знала много полезного. А знания, как известно, лишними не бывают. Опасными - да, лишними - нет. С такими мыслями Джек и направился к домику. Постояв у двери, он трижды постучал.
Да, Джек и не думал, что на второй же день своих походжений окажется в чаще леса, на пороге домика колдуньи и с говорящим вороном на плече. "То ли еще будет.."

Гм... Внеплановый вход в игру нового персонажа. Отыгрываю двоих)
Пост-Квента.
Согласованно с мастером.



…
-Аха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Тишину, которая едва успела закрепиться на отвоеванном у дневной суеты и шума проходящего мимо Чертополошного тракта пространстве, буквально разорвал гогот, исходивший из амбара крестьянина Альгора. «Источник» всхрапывал, видимо вспоминая что-то особенно смешное, повизгивал…
С крестьянского собрания в центре деревеньки к амбару спешил сам хозяин. Широкоплечий, светловолосый мужик, одетый в холщевую рубаху и штаны со всех ног несся к обезумевшему строению. Сомнений, что этот дьявольский смех исходит именно оттуда, уже не оставалось: по мере приближения он усиливался, а у самого амбара так вообще стал невыносимо давить на уши. Запыхавшись, Альгор дернул на себя дверь, разом вырвав скобу с «мясом». Он даже не заметил, что смех резко прекратился. Во вновь воцарившейся тишине в щель приоткрытой двери просунулось заросшее лицо простецкого склада, и ошалелыми глазами начало осматриваться вокруг, ища источник смеха. Вдруг он заметил кота, лежавшего на верхних балках спиной вниз, который напряженно смотрел на него. Казалось, его тело, еще недавно игравшее с невидимым шариком, подвешенным на ниточке, внезапно застыло и приготовилось к драке. Однако, ни один мускул, ни одна лапа не выдавала внутреннего напряжения, а зеленые глаза и вовсе источали спокойствие и внутреннюю гармонию. Пара секунд молчаливого противостояния при помощи глаз – и Альгор сломался. Еще раз беспомощно обшарив взглядом, он, со словами «Причудится же такое…», закрыл дверь…
…Еще пара нервных смешков и Сарегос спрыгнул с балок на сено. Кошачье тело элегантно расположилось на том же месте, где и приземлилось пару секунд назад. Парау раз многозначительно махнув хвостом, кот промурлыкал:
-Катильда-а-а…
Из щелки в правом углу амбара выскользнула маленькая белая мышь и , мельтеша лапками, помчалась к хозяину, зов которого она слышала даже через сон. Через мгновение она уже стояла у основания высоченной(для нее) горы сена, где величественно возлежал хозяин:
-Ч-ч-что изволите, мой господин?-, пролепетала она.
-Скажи, Катильда, пока я был в ... «ином мире» в амбар кто-нибудь заходил-, спросил Сарегос, смотря в другую сторону.
-Нет, повелитель.
-Точно?- он все еще смотрел в другую сторону. Левым глазом. А правый внимательно смотрел на докладывающую мышь. «Уже третья за эту неделю»-, отстранено заметил он про себя.
-Да, милорд. Дозорные ничего не видели.- Катильда прекрасно понимала, что если кого пропустили, то головы лишат даже родственников ее родственников их родственников.
-Мур-р-р-р…Ну хорошо.- кот встал, выгнув спину и выпустив когти в сено. В этой стойке не было ярости и даже агрессии – он вел себя как после хорошего сна, однако в уме уже холодно рассчитал, как убьет эту несчастную мышь…
…Спустя три минуты он уже гонял ее хладный трупик по полу. Он долго вспарывал когтем ей живот, вынимал кишки, выкалывал глаза…А наигравшись, он позволил ее духу покинуть тело. На душе было невообразимо радостно и он от души потешался с ее телом, попутно разговаривая сам с собой:
-Да, братец, потешил ты меня сегодня… ХА! Как ты наивен… Разбередить твои старые раны – дело нехитрое. Даже забавное…Ах, братец, братец…Такое набожный… Думаешь эти чертовы растения от твоей колдуньи помогут от меня избавиться? Против всякой шелухи – да, но против меня-, тут он с особой ожесточенностью отпихнул труп в дальний угол, вытер лапы о сено и устроился на свое прежнее место-, против меня ищи что поинтереснее. Я ведь ни кто нить, а твой единоутробный братик… Взращен с тобой на одной люльке… Только вот ты – тупой лорд, а я стремлюсь к знаниям… Биографию он пишет, а?! Да если туда включить хотя бы половину моих козней, направленных на твое свержение, то книгу можно было бы назвать «Неваляшка». Я ведь и нечисть против тебя гнал, и канализационных чудишь поднимал, и кровопивец профсоюз создал – но нет! Тебе ничего не сталось. Даже рождаемость не ухудшилась… Ну да ладно, в этот раз ты получишь сполна и за свою заносчивость, и за то, что по твоей(отчасти) вине я заточен как призрак в теле кота… Да, я выбрал его сам. Всяко лучше, чем ишак.- подняв голову, он еще раз удостоверился в том, что кожа его идеально вылизана и блестит как…ну, неважно. На секунду его глаза остекленели, приобрев при этом завораживающий оттенок самой Смерти, а потом ,из угла, куда недавно был отброшено тело мыши, послышалась возня. Минута, и на том же месте, где давеча стояла живая мышь, покачивалась мертвая. Защемив нос лапой, Сарегос приказал:
-Катильда, собери мне всех. Немедленно. Пора приступать.
…
Весь амбар был переполнен ордами мышей… Те ели помещались на пространстве пола амбара: забираться выше этого уровня запрещал хозяин…
…
-МОИ ПОДДАНЫЕ …

Наемник постоял немного, не отводя взгляда, затем громко и выразительно повторил: "БУУУУ!" и залился громким откровенным смехом.
Страх, страх - это такая мерзкая гадюка которая, всегда рядом и ждет благоприятного момента, что бы укусить и впрыснуть свой страшный яд, который вызывает панику и ослабляет разум. Разарио слишком хорошо знал - это ползучие животное и давно выработал идеальное противоядие. Перестав смеяться наемник глубоко вдохнул и медлено выдохнул воздух.
- Буу, правильнее говорить буу, так страшнее. - кинул Разарио улыбаясь, встретившемуся путнику.

Сообщение отредактировал Ronred - 10-07-2008, 18:50

(для тех, кто хочет выйти из леса севернее Быстринки, к сведению)
Староста Рори с неприязнью пошевелил челюстями и застонал – как же гадостно он себя чувствовал, его шатало и покачивало, а внутри ещё и гудело всё. Лежал староста носом вниз и почему-то желания открыть глаза не выказывал.
«Что же вчера был за праздник такой, интересно?» - подумал он про себя и для пробы пошевелил рукой. Под пальцами оказался шероховатый странно изгибающийся пол. Рори недоумённо принялся шарить дальше, пока вдруг не обнаружил, что пол вообще-то резко заканчивается под его пальцами.
- Что за чушь? - Староста неохотно принял сидячее положение и открыл глаза. Задумчиво впал в ступор. – Это как же…
Мерная речная гладь расстилалась перед носом лодки. А то что староста принял за шатание собственного организма оказалось неторопливым бегом его судна по волнам. Рори повернулся назад в поисках весла и наткнулся взглядом на мирно дремлющего Ёже Чудотворца.
- Эй ты, поднимайся! – со второго тычка старик разлепил веки и через некоторое время староста и старик оба с изумлением разглядывали открывшуюся перед ними картину речной глади и незнакомого берега. С обоих сторон с лодки открывался вид на луга, но впереди вполне явственно темнели громады леса.
- Чего сидишь? – Рори первым вышел из состояния столбняка и негромко (голову-то жалко) прикрикнул на Ёже. – Греби давай.
- Ага, как что, так сразу Йже, да? – старик встрепенулся. – Сам берись за вёсла, ты же староста. Я вон, направление лучше высматривать буду.
Поспорив некоторое время, староста всё-таки вложил вёсла в уключины и стал с трудом выгребать к правому берегу.
Ёже тем временем в задумчивости теребил свою бородку.
- Как мы здесь вообще оказались, интересно?
- Понятия не имею, - пропыхтел с натугой староста, налегая на вёсла. – Кажется, мы что-то праздновали и…
Лодка стукнулась носом в дно у берега. В четыре руки Чудотворец и староста вытащили её на сушу. Принялись оглядываться.
- Ну и? – спросил Ёже.
- Что «ну иЦ» - староста недовольно чихнул. – Пошли искать местных, заодно и узнаем, где мы.
- Дык ясно ж, что возле леса, чего тут непонятно? Если это Быстринка, то нам, значит, обратно надо. То есть на тракт выходить.
- Да ну тебя, - староста надулся как спелая фасоль и побрёл прочь от реки. Старик, кряхтя и жалуясь на жизнь, побрёл следом.
Меньше чем через милю они наткнулись на отряд стражников, двигавшихся вдоль какой-то тропы. Стражники не выглядели довольными жизнью и предпочли сразу же взять путников в полон и хорошенько расспросить. Высокий, ехидно улыбающийся детина с фривольными усиками со скучающим видом барабанил пальцами по набалдашнику своей сабли.
- Кто такие? Откуда будете?
- Мы не местные, - начал староста.
- Из Морковищ, - тут же добавил Ёже.
- Это у переправы Буерачного через Быстринку.
- Ну а здесь-то что делаете? – офицеру явно было скучно, похоже, он про себя уже прикидывал, как побыстрее расправиться с попавшимися ему по пути.
- Ну, это, заблудились, - староста боязливо покосился на стражника подле себя. – Проснулись в лодке, плывущей в самую пущу леса. Как оказались в ней – не знаем.
- Так и есть, - поддакнул Ёже.
- Хм, - офицер наконец-то обратил свой взор прямо на попавшихся к нему селян. Затем поморщился – от обоих явно несло застоявшимся перегаром.
- Ясно всё, - офицер махнул рукой и направился прочь. - Берите этих. Возьмём с собой.
Пока солдаты вели селян к строю, Рори тихонько спросил одного из стражей:
- А вы дозорные, да?
- Да какое там, - солдат зыркнул глазами в сторону начальства, затем недовольно вздохнул. – Начальство втемяшило в голову, что в этом лесу водятся разбойники да прихвостни волшебников. Вот мы теперь и патрулируем.

(для тех, кто вступил в лес с запада)
Вепрь, Кабарь и Стух петляли по лесу всю ночь. Сначала казалось, что они идут по следам путников, и Вепрь всё время подгонял остальных разбойников, чтобы поторопились. Но преследуемые всё не появлялись и не появлялись. А потом внезапно обнаружилось, что Стух потерял след. Но даже и это не остановило троицу разбойников, они продолжали продираться сквозь кусты и заросли, пока не замети, что окончательно заблудились. Единственное что смог сказать Стух, посмотрев на мох дерева, что двигаются они вообще-то на запад.
Кабарь предложил настучать приятелю по клюву, но грозный окрик Вепря прекратил потасовку раньше ,чем та успела разгореться. Мудро рассудив,, что так можно и потеряться, он предложил не менять направление и так и вернуться обратно к главарю.
- Ну и воронморр с ними, - заключил Вепрь, - скажем, что они воспользовались чарами и улетели.
Так разбойники и продолжили идти. И шли, и шли, так и не находя знакомых примет.
- Вот же, - Кабарь зевнул в кулак, - как нас так угораздило.
- Не знаю, - мрачно ответил Вепрь, не останавливаясь.
Под утро разбойники таки остановились и даже немного подремали на некоей опушке на вершине холма. А когда рассвело солнце, двинулись дальше.
Они пробирались по всё более и более редеющему лесу, пока не наткнулись на человека, идущего к ним навстречу. Был он высок и худощав, вид имел явно не военный. Отчаявшиеся было разбойники тут же воспряли духом, они чуть ли не гурьбой выкатились на открытую местность перед ним.
- Мил человек, здравствуй, - Вепрь старательно изобразил на своей физиономии вежливое приветствие. – Не подскажешь, где мы находимся?
Стух и Кабарь, зашедшие «мил человеку» с боков, также благожелательно улыбнулись. Что самое интересное, мысли атаковать нового знакомца они в голове не имели, а встали так скорее в силу привычки.

(для тех, кто зло колдует)
В тот же день к чародею, сидевшему в таверне, с достоинством подошёл его коллега по цеху.
- Молодой человек, - новоявленный волшебник с важностью задрал нос. – То что вы делаете с местными жителями не подпадает под конвенцию, подписанную волшебниками, нет-нет.
И укоризненно покачал головой.
- Бог с ними с людьми, и даже бог с ним, с ежом. Я здесь живу, а сегодняшний шум совершеннейшее мешает моим исследованиям. Вы долго намереваетесь здесь пребывать, коллега? – и волшебник воинственно уткнул руки в бока и выставил вперёд живот – одна из основных боевых поз для волшебных соревнований.
К сожалению, конкуренцию не любят нигде. И наведавшийся к Тарогу представитель волшебного цеха был ещё чрезвычайно вежлив (а может быть и труслив), что предложил чародею самому покинуть его село…
По правде сказать, данный волшебник проводил свои эксперименты над вином и пивом, а прибытие в село волшебника вылилось в то, что буквально за один день запасы этого стратегического вещества сократились до чрезвычайности. Как тут не заволноваться?

Рик, насвистывая весёлую песенку, направлялся к дому волшебника, со смехом вспоминая разбойников. Ну, что могут сделать три дубины и два засапожных ножа против скимитаров в режиме круговой защиты, иначе именуемой "зеркалом"? Правильно - ничего. Как вдруг...
- БУУУ!!! - завывание, произведённое лужёной глоткой и от души, всколыхнуло лес. Рик остановился, прислушался.
- БУУУУУУ!!!
Вслед за этим раздался хохот. Рик прикинул направление и зашагал туда. Интересно, кто это такой весельчак в Глухом лесу?

Сообщение отредактировал Одиночка - 10-07-2008, 16:24

(с Бабкой Гульдой)

- Улька! Улька! - раздались вопли из общего зала. - Приготовь быстрее яичницу гостье да тащи поживее!
Ульяна привычно метнулась к очагу - приготовить еду для посетителя. Вскоре на сковороде уже шкворчала и вкусно дымилась глазунья. Ульяна плюхнула на поднос прибор. И привычно надулась: вот ведь жизнь! Все помыкают, хотя это понятно: прислуга она и есть, но ведь не щипать же каждый раз, причем не только постояльцы и хозяйский сынок, но и сам хозяин, когда хозяйка не видит. Полно грязной работы, посуды и готовки, принеси-подай, и спасибо не скажут. Эх вот если бы уметь что-то такое, что бы... Что бы ей неплохо было бы знать, Ульяна додумать не успела, поскольку выкатилась с подносом в общий зал и обомлела — там сидела самая настоящая ведьма. Подумать только!
Коленки сразу предательски задрожали. Мало ли что она сделать может, зазвеневшие было чашки на подносе чуть не выдали ее замешательства.
-А вот фигушки, не дождетесь. Вот пойду и обслужу ее как всех посетителей, ну, вежливо разумеется. Пусть знает что я не лыком шита и вообще наша харчевня тоже ничего местечко, только убраться бы мне отсюда...- взвыл внутри предательский голосок. Но виду Ульяна не подала и, нацепив на лицо миленькую улыбочку, поставила поднос на стол прямо перед грозной посетительницей.
Криселла устремила на блюдо с яичницей придирчивый взор.
- Любезная официа-антка, - протянула она, - уверена ли ты, что сей деликате-ес съедобен не только для здешних абориге-енов, но и для цивилизо-ованных постояльцев?
- У нас, милостивая госпожа, вся еда хорошая, - заметила Ульяна, присев, как учила хозяйка.
Криселла недоверчиво вздохнула, взяла вилку и принялась за еду с таким видом, как будто сидела за столиком одного из ресторанов своей милой Заграницы. Краем глаза она заметила, что девушка служанка не уходит. И стоит с таким видом, словно хочет заговорить, да не решается.
Ульяна смотрела разинув рот на диковинную постоялицу: а слова-то до чего мудреные говорит! Вот бы выучиться таким хоть немножко, глядишь, и приставать поменьше будут, и относится получше станут. Вот только как заговорить с ней?..

Сообщение отредактировал Аленький - 13-07-2008, 6:07

(Аленький и я)

Криселла закончила есть и благожелательно обернулась к девушке:
- Полагаю, моя милая, что ваш шеф-кулина-ар заслуживает комплиме-ента...
- Надеюсь, этот компи... компеленент - хорошая вещь, а что такое шеш- кулькинар?- Ульяна сама удивилась собственной смелости: надо же, заговорила с ведьмой!
- В данной ситуа-ации это тот, кто занимается кулина-арными изы-ысками... - Чародейка глянула в ошарашенное лицо девчонки и снизошла до пояснений. - Кто стряпал эту яичницу, понятно?
- Это я готовила, а обзываться не обязательно... ой! - Ульяна вспомнила с кем разговаривает. - Я не знаю ваших мудреных словечков. Мы люди простые, наукам не обучены, здесь и живем... Может, вы меня научите?- вконец очумев от собственного нахальства, выпалила Ульяна.
Криселла хотела было расхохотаться, но вовремя удержалась. Во-первых, перед ней стояла опустевшая сковорода, на которой только что была самая вкусная яичница из всех, какие чародейке доводилось есть - хоть на родине, хоть в заграничных ресторанах. А ведь блюдо незамысловатое, можно сказать - примити-ивное!
Сама Криселла была не ахти какой стряпухой. Нет, не совсем уж безрукая, прокормить себя могла, но чтобы из простых яиц и ломтей окорока изобразить этакую вкуснотищу...
Во-вторых, она вспомнила, что отправилась сюда именно на поиски ученицы. И если она вернется одна, вредный домик ее замучает насмешками.
Заинтересованно глянув на смелую девицу, Криселла сказала:
- Заграничные слова есть высокое иску-усство, исключи-тельно полезное в жизни. Вот я захочу тебе сказать: ну, что ты мелешь, нахалка упрямая? А по-заграничному это звучит изящно: "Леди, ваши суждения так безапелляцио-онны!" За "нахалку" можно и в глаз схлопотать. А за "безапелляционную леди" разве что услышишь в ответ: "Сударыня, ваше поведение неадеква-атно...»
- Не-а...чего?.. Ой! А вы. правда, научите меня?- У Ульяны перехватило дыхание. Ну, неужели ее желание убраться отсюда исполнится?..
- Заграничные слова, - мягко сказала Криселла, - есть лишь побочный эффе-ект моей науки. Главное мое ремесло - магия. При этом прошу не равнять меня со всякими ведьмами. Я владею высоким искусством чародейства.
Ведьма быстро прикинула, что к такой смазливой девчонке наверняка в кабаке пристают с лапами - и вряд ли она от этого в восторге. И уверенно продолжила:
- Я полагаю, тебя заинтересовал бы древний обряд, позволяющий держать на расстоянии любого излишне ретивого ухажера? Чтоб не лапал и не щипался?
- А можно, да?
- Можно, - заверила ее Криселла. Взгляд ее упал на опустевшую сковородку. - В конкре-етном случае магии - ми-инимум. Берешь сковороду, разогретую до комнатной температу-уры, за ручку. Произносишь древнее заклинание: "Отлезь, холера, зашибу!!!" И вот таким манером - бабах! - Криселла энергично взмахнула над головой сковородой, не обращая внимания на то, что посетители, сидевшие за соседним столиком, шарахнулись в сторону, а остальные притихли. - Знаешь, это работает! Сама не знаю как, но работает! Конечно, самая суть тут в заклинании. Ежели объект приложения силы не дурак, то после заклинания он ретиру-уется. А если дурак, то его не жалко. Дураков в мире и без него много.
- Надо будет как нибудь попробовать, а что такое рети-ки-лироваться?
- Я так и знала, что без подготовки не поймешь, - махнула рукой Криселла. - "Потому как темнота ты некультурная", как поет один знаменитый заграничный бард... Ну так как, будем обучать тебя колдовству? Имей в виду, обучение у чародейки моей квалифика-ации стоит больших денег, которых у тебя, как я подозреваю, нет. Поэтому вместо платы будешь делать всякую домашнюю работу. Согласна?
- ДА! Согласна. А когда начинать?
- А чего тянуть? Не побоишься со мною лететь на помеле?
- Да не страшно! - расхорохорилась Ульяна, снимая фартук...
И вскоре крестьяне у себя во дворах протирали от удивления глаза при виде двух женщин, взвившихся на одном помеле с крыши постоялого двора. Заложив лихой вираж и набрав приличную скорость, помело взяло курс на дальний лес.

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 11-07-2008, 20:40

Бард задумчиво поднял брови, лихорадочно перелистывая в голове Свод привидений. Ничего, хотя бы отдаленно напоминающего сложившуюся ситуацию, Вику не попадалось. "Итак, придется продолжать импровизировать", - признал призрак и взял лютню на изготовку - ощущение родного оружия массового поражения в руках придавало барду уверенности. Лессиан даже решил, вернувшись в стены родного замка, дописать Свод различными советами, полезными при столкновении с нетипичным живым.
- Хм... спасибо, я запомню, - Вик склонился в изящном поклоне. - Позвольте представиться - Вик Лессиан, бард в поисках вдохновения и одного моего коллеги по посмертию. Вы его случайно не встречали? Такой... больших объемов, бывший волшебник, в мантии?

Что может сделать простое разбойничье оружие против скимитаров настоящего воина? Разумеется, ничего. Впрочем, Рик должен был заволноваться уже в тот момент, когда при первом же прикосновении оружия к телу противника скимитар не прошёл сквозь него, но свистнул по воздуху – троица бандитов испарилась, будто их и не существовало.
Определённо, тут было что-то не так. Впрочем, воин не успел и среагировать толком, пройдя буквально несколько метров он услышал странный вибрирующий звук. А затем нечто гулко ударило его по голове. Рик потерял сознание. А когда очнулся…
Он висел на дереве (крепком и старом вязе) вниз головой, привязанный веревкой за щиколотку правой ноги. Хуже того, при нём не было сапог, не было любимого оружия и даже куртку какая-то гадость умудрилась с него стащить. Спасибо хоть руки не связали.
Рик слышал умиротворяющий плеск реки где-то неподалёку и тихое чивканье белок высоко в ветвях деревьев

(нрпг: мастерский произвол согласно сложившимся обстоятельствам)

Из всего сказанного призраком, а это был призрак как уже понял следопыт, очень заинтересовали слова про волшебника, да еще и с красочным описанием. Разарио сразу вспомнил слова гадалки, неужели от старой плутовки действительно был толк и по привычке сплюнул.
Собрав мысли в кучу, наемник решил с чего лучше начать беседу.
Слегка поклонившись не выпуская духа из поля зрения, - Разарио, путешественник и искатель приключений. Вашего друга не встречал, а скажите вы давно его ищете и, если я не ошибаюсь, вы об Альбе Матэасе?
Наемник решил пока не раскрывать новому знакомому суть своей профессии и какое отношение имеет к волшебнику.
Сначала побольше соберем информации от полупрозрачного барда.

Сообщение отредактировал Ronred - 13-07-2008, 7:40

Совместно с Dark Light

В таком приятном для каждой девушке положении – на руках у кавалера – остаток дороги для Азабеллы пролетел удивительно быстро. Казалось, еще четверть часа назад над ее головой пели песенки филины и сплетались кусты глубоких дебрей Леса, а сейчас – впереди маячили огни деревеньки. Гоги, похоже, был тут не в первый раз, а потому шел строго на цель, никуда не сворачивая, и напоминал… Азабелла покопалась в памяти, в поисках подходящего сравнения: - Великого Некроманта Гысь, ведущего в бой армию из скелетов. Ну, не романтика ли?
Для остальных членов компании дорога была достаточно долгой, так что на момент подходы приключенцев к селению и Пим и магическая книга сладко посапывали, решив, что использовать горца в качестве транспорта – дело благое. Не было бы благим – возмутился. Так что нахалы блаженствовали.
Гоги был настоящим мужчиной, но когда огни деревеньки стали ближе, дыхание предательски сорвалось.
Да тащить целый день эту молодую газель было трудным делом: руки затекли от однообразного положения, спина нещадно саднила - вес-то постоянный. Благо тащить книгу и Пима не пришлось.
- Аскольд! О друг! Баалшой табэ спасиб за то, что ты аблегчил мой страдания взяв на сэбя груз этот книг и этот милый звэр! - стараясь не потревожить волшебницу, прошептал Гоги, слегка повернув голову и пошатнувшись.
Горец, напрягавший мышцы такой ношей, представлял не радостную картину: глаза слипались, носки сапог то и дело пытались за что-нибудь зацепится.
Финала не пришлось ждать долго. Встряв в очередную рытвину Гоги, стараясь не потерять равновесия упал на колени, Азабеллу покачнуло.
- Вай! - воскликнул горец окончательно разбудив девушку. - О горе мнэ! Тэпэр этот равнинный газель рэшит, что я нэдостоин ее общэства за свой слабость! Мамой клянусь, да!
Пришлось Азабелле слезть и идти пешком.
С точки зрения обычного путешественника, деревня, в которую волею ног и произволом умирающих змей занесло пеструю кампанию «лесовиков» не отличалась ничем примечательным. В меру глухая, слегка грязноватая, почти не запуганная нечистью и разбойниками – она представляла собой типичнейший образец сельского поселения. Совершенно лояльный местному Лорду. Учитывая колоритную внешность Зизи, облик Пима и, особенно, едкий сарказм речей Книги пропавшего волшебника, все это могло привести к проблемам.
Но, к частью, Гоги, как настоящий рыцарь, умел решать сложные ситуации. В настоящий момент решением было близкое и давнее знакомство горца со старостой, а так же с доброй половиной населения деревушки. Женская часть этого населения, конечно, поахала, видя, как потенциальный жених их самих (как вариант – дочек и внучек) гордо прошествует по деревне с незнакомой девицей. А вот мужская возрадовалась. Причем. в равных пропорциях – возвращению к ним весельчака-Гоги и полосатым носкам Азабеллы, удобно выставленным на обозрение публики.
На ходу собирая толпу, компания прошествовала к одному из домов, где обитал давний знакомец кавалера Зизи. И тут-то и выяснилось, что в деревне далеко не все серо и тривиально, особенно – в том. что касается угощения, самогона и, конечно же, тостов. Добрый хозяин, похоже, был по какой-то из линий родичем горца, хотя по внешности так не казалось. Но разливался он соловьем, рискуя заткнуть за пояс хвалебные речи при дворе у правителя, написанные за деньги всяким там лордам и леди. Ну, разве деньги могут заменить подлинное вдохновение?
Зачарованная новооткрытыми талантами хозяина, волшебная книга перелезла на стол, презрев возможность быть облитой самогоном. Она довольно клацала застежками после очередного высоколитератур6ого и глубоко антинаучного пассажа оратора (все чудеса антинаучны по определению) и игнорировала писк Пима, которым завладели местные дети. Зубами исчадия Преисподней малолетних затейников не испугать, так что два карапуза лет четырех грамотно зажали Пима между углом избы и скамейкой, а их чуть более младшая подружка методично искала у зверька ноги, на самом деле – щекоча живот. Смеяться несчастная жертва уже не могла, так что – просто поскуливала.
- О дарагой маему сердцу Святозар! – не остался в долгу Гоги как истинный горец сидя за празднично украшенным столом в доме кузнеца. На торжественную встречу - гульбища по-местному собралось пол деревни, благо домик у известного на всю округа мастера наковальни не маленький и семья - 12 ртов. Собирали девки да тетки на стол мжно сказать с магической скоростью - соленья, копчености, соусы да маринады, фрукты-овощи - два дубовых стола от натуги гнули ножки.
Сам староста сидел по правую сторону от дорогого гостя, жадно внимая гласу горца, и подкладывая к себе в тарелку очередную куриную ножку.
- Я паднимаю этот сасуд блаженства за всех прысутствующих здэс дам! – Следопыт, в подтверждение своих слов и дабы присутствующие дамы не усомнились в своих прелестях и в очередной раз одарили его восхищенными взглядами, опрокинул вот уже пятую кружку. Выдохнул, наколол кончиком кинжала огурчик и захрумтел.
Глядя на потуги Пима вырваться Аскольд тихо посмеивался, его-то в деревне знали и связываться не спешили, считая сумасшедшим диким котом. А посмотрев на горца, лемур всерьез обеспокоился: Гоги мог просто не выдержать, он и так за целый день умаялся как тягловая лошадь, а теперь эти пьянки.
Горец отдал слово кузнецу, откусил еще кусочек поросенка и аккуратно оперся на правое плечо Зизи, сидевшей слева от него. Волшебница почувствовала тихое сопение в районе своей шейки, которую наш герой еще и пытался облобызать.

Как только метла оторвалась от земли, у Ульяны перехватило дыхание.
Это подумать только она на метле с ведьмой!Страшно, а вдруг за нерадивость в мухомор обрядит, или еще во что похуже. Да уж поздно метла то вон как высоко поднялась-выше крыши, и не спрыгнешь вовсе, да и научиться премудростям хочется, может и свой постоялый дворик заведу, а может( всякое ведь бывает) и сама ведьмой стану. Ну размечталась, дуреха. Чуть с метлы не свалилась.
Ульяна и правда покачнулась неловко на метле и испуганно вцепилась в развевающееся одеяние Криселлы. В ответ та что-то недовольно проворчала, это тут же привело Ульяну в чувство, и девушка крепко сжала рукоять метлы прямо перед собой. Помалу девушка перестала бояться высоты и взглянула вниз. Под ними проносились окрестные села и леса. Высоко в небе зажигались звезды, маленькими блестками и блестящими камешками сияли они на небосводе, настраивая намечтательный лад. Вся округа была видна как на ладони, а там в далеке...неужели те самые дальние страны о которых так грезила Ульяна? От такой мысли дыхание перехватило еще больше. Впрочем дышать все же было нужно, и дыханию пришлось восстановиться. Все было внове, волнующе и интересно. Девушка во все глаза таращилась на окрестные пейзажи, открывавшиеся в высоты полета помела. Ветер сперва такой свежий, становился все прохладнее. Ночь сгущалась вокруг метлы и скоро стало совсем темно, так что Ульяна уже не видела ничего, далее хвоста метлы. И девушка предпочла за благо сосредоточиться на том, что бы не упасть со столь необычного транспортного средства.
Вскоре метла сделала контрольный круг над поляной и пошла на снижение. В темноте девушка разглядела очертания небольшого домика на полянке окаймленной деревьями покругу, так что казалось будто пройти к домику, иначе как сверху ,нельзя. Хотя это может из-за темноты, вон ночь то сгустилась, что твои чернила в непроливайке у хозяина. Пожалуй, утром будет видно лучше. Метла мягко плюхнулась в траву, а с нее плюхнулась и Ульяна. И совершенно не ожиданно не смогла подняться. Оказалось, что ноги и руки с непривычки затекли и слушались с трудом. Девушка принялась усиленно разминать свои натерпевшиеся конечности. Лишь бы встать и не показать вида, что плохо, а то подумает что растетеха какая -нибудь, развалилась тут на мокрой траве. С руками вскоре удалось договориться, а потом и ноги пришли в норму. Ульяна поднялась с травы и оправила намокшее от росы платье. Ну вот можно и к госпоже Криселле подойти — не зазорно будет.

Сообщение отредактировал Аленький - 24-07-2008, 7:56

Дома, видимо, никого не было. По крайней мере, на стук никто не откликался и никаких звуков за дверью тоже не было слышно. Джек уже собирался пойти себе лесом - дальше, к реке, как вдруг увидел в небе темный силуэт. Птица? Летучая мышь? Как бы не так. Приглядевшись, он увидел.. ведьму на метле! Да не одну, а целых двух! Странно. Каркель упомянал только одну. Что ж, оставалось лишь подождать немного, и скоро все выяснится.. либо в мире станет двумя лягушатами больше: один будет прыгать по миру в поисках новых мух и букашек, второй - пророчить рыбам и уткам всякие пакости.. Впрочем, Джек считал, что в случае чего он не пропадет. Он всегда верил в себя. А вера в себя - уже немалый щит от проклятий и заклятий, хотя сам он этого пока не знал.

- Он мне не друг! - возмутился Вик, нервно взмахивая лютней. Подумать только, его смогли заподозрить в таком компрометирующем деянии! Да услышь сэр Хампфри эти слова, точно бы велел изгнать опороченного Лессиана. Немедленно и куда-нибудь прочь из уютного замка, к которому бард уже прикипел душой за многие сотни лет. - Он мне очень даже враг.
Призрак огляделся по сторонам, проверяя, не затаился ли где шпион того-самого-сэра, не будь он помянут вообще.
- Я его ищу... - бард серьезно задумался, так, что даже чуть лютню не выпустил из рук. - Ну как вам сказать? Я его ищу с тех пор, как из замка ушел. Для меня - это было совсем недавно, а вот перевести на ваше время я не могу! А откуда вы его имя знаете? Вас что, тоже кто-то послал на поиски?
Не то чтобы Вик не помнил имени искомого волшебника… Ему просто не особо хотелось заморачиваться на эту тему. В конце концов, в памяти профессионального барда нет места таким немелодичным именам и фамилиям.

Ставя помело у крыльца, Криселла одобрительно покосилась на новую ученицу. Смелая девчонка. Сейчас, понятное дело, ее ноги не держат - еще бы, первый раз в воздухе! Зато на помеле держалась цепко, не визжала, не теряла сознание и не пыталась в панике скинуть Криселлу с метлы. Из девчонки определенно будет толк.
- Ступай в дом, - кивнула она Ульяне. - Да прибери там по-быстрому - у нас гость будет.
Гостя Криселла разглядела с воздуха, хотя этот мужчина с птицей на плече и стоял в тени окружавших поляну деревьев. Мелькнул его силуэт, когда чародейка заложила вираж перед посадкой.
Можно было бы просто окликнуть незнакомца, но кто ж из коллег Криселлы так делает?
Чародейка поднялась на крыльцо и возопила своим хорошо поставленным голосом:
- О силы леса, шелестом листвы ответьте мне: не подходил ли к моей поляне чужой? О духи воды, плеском в колодце отзовитесь: не слышны ли вам шаги чужака? О звери и птицы, дайте мне знать голосами своими: не видите ли вы незваных гостей?
Тут очень своевременно ударил порыв ветра, ветви деревьев зашелестели, в кроне старого дуба заорали потревоженные вороны, уже устроившиеся на отдых.
- Эй, ты! - крикнула Криселла в темноту. - Который с птицей! Можешь не прятаться: мои слуги тебя заметили. И проинформи-ировали меня!

Ого! Только прилетели, а тут оказывается, гости поджидают! Ульяна пулей метнулась исполнять указание Криселлы, не забыв повертеть головой по сторонам: кто же тот загадочный гость, но кроме неясных силуэтов в темноте ничего не увидела. Шмыгнула в дом и обомлела - в этом доме словно все вздохнуло и словно отозвалось на ее приход. Решив быть вежливой и ласковой (кто знает, что тут у ведьмы живет) Ульяна произнесла, постаравшись быть приветливой:
- Здоровьица Вам. Я ученица госпожи Криселлы. Не помешаю коли лучинку засветлю? – тут Ульяне показалось, что дом отозвался благожелательно, и девушка принялась действовать. Быстренько нашарила в печи огниво, засветила свет, при неярком свете лучины оглядела доставшееся хозяйство. «Мда… работы многовато будет, да не работы бояться сюда приперлась, чай не рассыплешься» - Твердо заявила себе Ульяна и быстренько принялась наводить порядок. Отыскала веник и подмела пол, выгребла из печи кучу золы, сгребла со стола кучу не мытой посуды: в некоторых мисках уже начала зарождаться и плодиться жизнь. В углу отыскался большой ушат, и это богатство было помешено туда, после чего Ульяна дополнила набор сковородой из печи и маленьким котелком из-под той же печи.
В довершение Ульяна полезла под печь и там, среди мусора обнаружила несколько полешек – немного, но печь затопить хватит. А на завтра найдем еще. Затопила печь и в довершение обмахнула окна и печь веничком от старой паутины.
- А теперь раздобыть бы водички…- подумалось девушке, ведерко то вот тут стояло, а вот где колодец? Ну, право слово, не соваться же к Криселле с такими глупостями, да еще когда она гостя принимает. Ой! совсем про гостя забыла, кто же это? Любопытство опять начало щекотать нутро девчонки, и она, прихватив ведро (нужен же весомый повод). Прошмыгнула на крыльцо.

Когда прибытие гостей было должным образом отмечено и дело пошло к песням и (что особенно горячило молодую горскую кровь) танцам, старики расселись уже не соблюдая и слабого намёка на иерархию. В руках у большинства были рога и стаканы с горячительными напитками, в отблесках костра глаза старшин сверкали задорно и как-то совсем по-молодому.
Мелодия баллады седой старины сменилась задорной мелодией. Глядя на танцующие пары, староста неспешно покуривал трубочку.
- Дарагой Гоги, да будит путь твой мягок и полон караванов шёлка. Да будут отдых твой услаждать нэжные трэли райских птыц, а взор атдыхать на пэрсыках, что дэржит в руках багиня пладородия. Пусть и прэкрасная женщина, что нэ только стала нашей дарагой гостью, но затмила самые яркие звёзды на нэбосклоне, - староста несколько повольно повёл рукой. Предполагалось, что пальцами он должен был как бы коснуться какой-нибудь звёздочки, но вместо этого он нечаянно огрел рукой сидевшего подле него кузнеца.
- Гэй, староста! - недобро нахмурился кузнец.
- Вай, прости, дарагой, - староста от души стукнул себя кулаком по груди. – Нэ удэржался, так хочу обнять всэх здэсь присутствующих.
- Эх, староста, - кузнец ухмыльнулся, разжимая кулаки и скромно отряхнув фартук. – Ты вуна, девчине-то доскажи речь свою, а мы послушаем.
- И то верно, - староста с достоинством кивнул и повернулся к волшебнице. - Азабэлла, прэкрасный цвэток далыны, пусть найдёт твоё сэрдце сэбя там, где ему и место, в груды мужчины. Пуст дорога твоя будет доброй, а сны спакойными.
Одобрительный рёв и шум выпиваемого вина. Но староста, кажется, ещё не закончил.
- Атныни вы желанные госты в любом доме нашего селэния.
А музыканты тем временем наяривали. Отзвучала весёлая полька, ей на смену пришло уж нечто совсем разудалое. Даже старейшины уже не могли сидеть так уж спокойно, одни похлопывали себя по бёдрам, пристукивали носками сапог, другие будто дирижировали, полностью отдавшись музыке, но не оторвавшись от насиженных мест. Порой то один, то другой не выдерживал и с залихватским воскликом поднимался и шёл танцевать. Большинство вскоре возвращалось, поддержать жар в сердцах добрым вином, но иные так и оставались в круге огней, до конца поглощённые чудесным настроением. Что уж говорить о молодых!
И всё-таки среди этого веселья нашлось место и дело.
- Эх, дарагие друзья, вижу, путешественники вы презнатные, опытные. Все мы горцы такие, - и староста благосклонно кивнул Гору, переведя взгляд на Азабеллу, поклонился. – А все волшебники да волшебницы па опредэлэнию горцы. Да только и среды нас есть лучшие из лучших. Если захатыте, есть у нас адно дэло. Нужное, за нэго пять баранов нэ пожалэю лично. Да только по плечам оно разве что таким знатным искатэлям приключений как вы. В любом случае оставайтэсь у нас, сколько душа пожелает.

Той ночью патруль лорда остановился неподалёку от тракта в одной из деревенек, где обосновались местные горцы. В отличие от поселение, на которое выбрели Гоги и Зизи, здесь песен не звучало. Более того. Всю ночь царила мрачная, зловещая тишина.

И почему все важные персоны так любили актерствовать?.. Этого Джек не понимал. Что не менее странно, к этому приему прибегли оба встреченных ему за последние дни - сначала воронморр, теперь колдунья.. Он, наверное, не удивится теперь, если встреченный им огненный змей, вместо того, чтобы поджарить и скушать его, выдаст что-то на подобии: "Узри мое величие и великолепие, смертный, я Виллентретенмерт Четвертый, и я ужасен в гневе!"
У колдуньи это выходило явно эффектнее, чем у Каркеля, которому Джек тут же подмигнул, мол, "поучись вот у профессионалки, как надо людей пугать". После чего шагнул вперед из тени дерева и произнес:
- А я и не прячусь вовсе.. Я постучал, но никого не было, вот и решил подождать тут. Кстати, зовут меня - Джек, а не "Эй". А его (Джек кивнул на воронморра) Каркель. Та, что с вами прилетела.. она тоже колдунья?

- Эта? - кивнула Криселла на вышедшую на крыльцо и насторожившую уши Ульяну. - Эта пока еще только ученица. И она идет ЗА ВОДОЙ. Колодец ВОН ТАМ, в лопухах!
Слова про воду были произнесены так выразительно, что даже каменная статуя, услышав этакое, спрыгнула бы с постамента, подхватила ведро и помчалась на поиски колодца в лопухах.
- А ты, Джек с Каркелем, - вздохнула ведьма, - вытирай ноги и заходи. Но предупреждаю сразу, чтобы не было конфли-иктов: угощу чаем с яблочным конфитю-юром. И даже думать не смей про класси-ическое "напоить-накормить-баньку-истопить-спать-уложить". Может быть, каким-нибудь деревенским ведьмам и нравится горбатиться на всяких настырных путников. А я - чародейка высокой классифика-ации. И у меня тут не пятизвездочный оте-ель!

Ульяна не заставила себя ждать быстренько слетела с крыльца и отправилась к указанному месту в лопухах, тем более, что гостя она рассмотреть успела. Да и причин для того что бы поторопиться было достаточно: во-первых, Криселла достаточно понятно намекнула, что лучше быть расторопной, во-вторых, ведьма пообещала гостю чаю, а кто его готовить будет?ну не сама же, так что гостя заставлять ждать не следовало.
Колодец оказался там где и было указано, и вскоре ульяна выудив из него ведро с водой отправилась обратно в избушку. Быстренько поставила на огонь чайник, и котелок с водой, остатки воды в ведре выплеснула в кадушку с грязной посудой. Стараясь не попадаться на глаза Криселле (у той и так хлопот хватает, еще попадешь под горячую руку), бочком выбежала за еще одним ведром воды. Его пока поставила в уголок — не мыть же полы при госте, да к тому времени и чайник начинал пофыркивать. На печке нашелся глиняный чайник, вымыв его, Ульяна бросила туда найденную у колодца мяту. Там же на печке нашлась банка с вареньем и коробка с чаем. Быстренько заварив чай и закутав чайник полотенцем. Ульяна принялась быстренько накрывать на стол к чаю. Ей не впервой было незаметно прислуживать пока важные господа вели беседу, хозяйка в трактире неплохо выучила ее на сей счет, как быстро и незаметно подать господам все необходимое.
«Хорошо, что со стола все сгрести вовремя успела, а то что бы обо мне подумали гости» - за размышлениями Ульяна наткнулась на проблему: один из гостей был... не человеком, а ему то как чай накрывать? Решив не заморачиваться, до прямых указаний, девушка закончила с чашками и чайником и отправилась за печку, куда от глаз подальше задвинула кадушку с грязной посудой и занялась ей вплотную. Такая позиция была весьма выгодна: и при деле, и можно услышать о чем разговор пойдет, и тебя не заметно.

Сообщение отредактировал Аленький - 27-07-2008, 11:59

Из услышанного Джек понял, правда, меньше трети.. но в принципе достаточно, чтобы уловить общий смысл. По крайней мере, превращать его ни во что не собирались.. хотя Джек все еще не был уверен, что за зелье такое - этот конфи.. как там его? Но он хотя бы попытался сделать вид, что понял произнесенное в полной мере. Кивнув. он шагнул за порог.. Ему давно хотелось узнать, как же живут колдуньи. Судя по авторитетным источникам (деревенским сказкам, разумеется), повсюду должны быть развешены связки крысиных хвостиков, сушеных жаб и летучих мышей, волчьей шерсти и змеиной кожи, а дополняться сие должно паутиной и толстым слоем пыли.. Но так ли это окажется? Что ж, посмотрим..

Верно, что беда одна не ходит. Верно, что и вести предпочитают ходить толпой. Ну а уж если радушного хозяина посетил гость, готовься к нашествию самого разного люда и нелюда.
Ну а для мирной опушки, на которой прикорнул домик волшебницы, нашествие упомянутых дам и сеньоров находилось в самом разгаре.
Ощутимый поток ветра невесть каким образом пробрался в колодец и что есть силы тряхнул колодезную цепь. Привязанное к ней ведро жалобно лязгнуло о камни стенок. Из колодца, негромко ругаясь под нос, выбрался не слишком молодой по виду мужчина с длинной седой бородой, одетый в длинную мантию (что само по себе не придавала грациозности предпринимаемому им процессу), вышитую серебристыми полумесяцами, и с остроконечным капюшоном на голове. Из произносимых им слов лишь незначительное количество можно было без смущения употреблять в почтенном обществе. К счастью, говорил их незнакомец не слишком громко, потому и в достоянии потомкам остался лишь кашель сего почтенного джентльмена, когда он, наконец, выкарабкался на волю.
Судя по внешнему виду, это был волшебник. И держался он весьма важно (особенно когда убедился, что за его героическим вылезанием никто не наблюдал).
Подойдя к двери избушки он трижды постучал, придавая каждому удару костяшки по двери то особое звучание, что свойственно исключительно важным гостям.
На удивление, дверь перед гостем раскрылась сама, но он не торопился входить, а долго стоял на пороге и будто бы обнюхивал дверной проём. А когда убедился в чём-то, что имело для него значение, переступил порог и безошибочно точно поклонился Криселле. На остальных находившихся в домике волшебник и взгляда не потратил. Вместо этого он достал из рукава некий свиток, развернул его и стал зачитывать:
- Уважаемая леди, проживающая в данных апартаментах, именующая себя волшебницей Криселлой, - на мгновение оторвавшись от пергамента, волшебник ещё раз кивнул даме. – В связи с последним решением совета волшебников от сего года и с учётом вашего продолжительного отсутствия за пределами земель, подотчётных совету, вышеупомянутый орган принял решение пригласить вас на ежедесятилетнюю аттестацию профессиональной пригодности, которая состоится сроком через одну шестидневку на вершине яблоневого холма*. В случае успешной сдачи всех экзаменов, предусмотренных регламентом аттестации, - маг перевёл дух и продолжил фразу. – В этом случае ваше звание волшебницы будет считаться подтверждённым, в противном же случае совет будет вынужден согласиться с понижением вашего статуса до колдуньи, ворожеи или ведьмы, согласно имеющемуся у вас диплому, или до знахарки, в случае отсутствии оного.
Маг свернул свиток и положил его на стол. Ещё раз поклонился Криселле.
- Это всё, моё почтение, - а затем вышел из дома и с решительным видом направился к колодцу, куда, прыгнув, и исчез, впрочем, так и не достигнув воды.

*яблоневый холм – один из холмов однотипной гряды, расположившейся аккурат между двумя трактами, в сотне милях южнее реки Быстринки и в шестидесяти милях южнее замка злого волшебника.

Слушая речь старосты, Азабелла расцвела, как майская роза… иными словами, румянец ее щек стал соперничать в яркости с шевелюрой. Результат впечатлял. Если бы тут был Ван дер Грог, художник из Академии, прославившийся на пол континента картиной «Лиловое безумие разума ультрамарин», намалеванной на стене ректора после своего позорного отчисления, в этот момент увидел Зизи, то, несомненно, пригласил ее позировать для следующего шедевра. С названием - ну, например – «Портрет синей нимфы в багровых тонах». Или что-нибудь поэкзотичнее, вроде: «Фиолетовый щербет при заходе алой луны». Но, к сожалению, рядом не было не мастера кисти, ни столичных экспертов, способных по достоинству оценить столь дикое сочетание красок.
- Ну, конечно, мы вам поможем, - откликнулась она на речь старосты. Книга попыталась было вякнуть пару слов о благоразумии и сугубой недопустимости обещать что-то спъяну, но Азабелла имела большой опыт борьбы с логикой и здравым смыслом. Так что фолиант в считанные мгновения был схвачен, скручен, и помещен между лавкой и той частью тела волшебницы, которая привлекла наибольший процент мужских взглядов.

Сообщение отредактировал DarkLight - 31-07-2008, 9:53

По вполне исторически обусловленным причинам мужские взгляды просто не могли удержаться от того, чтобы не проследить за виртуозным обращением Азабеллы с книгой.
- Вах! - восхищённо прокомментировал кузнец.
- Так вот, - кажется, староста ухмыльнулся, - сразу прэдупрэжу, дэло это нэ простое. Нэподалёку от селэния ест пещеры. Дрэвние, как сотня воронов. Снаружи кажется, что их и нэт, мхом параслы да травами луговыми. Ан нэт, еслы путник под ногы смотрэт нэ будэт, вмиг галава сломает.
Староста перевёл дух, углубившись в изучение рога с вином, речь вместо него повёл другой, сидевший по правую руку от него мужчина. В тёмном каракулевом пальто и с длинной чёрной головой при очень короткой стрижке смотрелся он крайне необычно.
- Тут сказать трэбно, - и голос под стать, низкий, басовитый, почти трубный, - беда тама завелася. Ладно бы себе жило… Так оно повадылось таскать наших коров и овец дюжно за шмат. С пастбищ-то.
В разговор вмешался кузнец, а говоривший опустил голову и нахмурился. В этом празднике жизни явно не всё шло так гладко, как могло показаться.
- Вун, правильно говорят. Самого зверя никто нэ видэл, да только это нэ спроста. Каб вы глянулы да может и избавыли нас ат звэра, ат сэбя ещё аднаго барана дам, именного. А хатыте, магу и сына в спутныки атдать, он у мэня тоже именной. Пусть малец мир павидает, да людям добрым поможет, - кузнец со светлой душой и широкой улыбкой стукнул себя ладонью по колену.

Криселла провела гостей в избушку, с удовольствием убедившись, что новая ученица уже успела ликвидировать тот небольшой беспорядок, который чародейка, улетая, оставила в своем жилище. Обычно хозяйка держала домик в относительной чистоте и порядке, но на этот раз очень уж рассердил ее спор с вредным "котте-еджем".
- Прошу за стол, - довольно сухо предложила Криселла гостю, приглядываясь к птице на его плече. - На всякий случай представлюсь: Криселла, здешняя чародейка.
В птицах Криселла разбиралась неплохо, и сейчас готова была поставить в заклад свой дом: этот Каркель - чистокровный воронморр... но почему же он молчит? Это же такой болтливый народ...
ВОТ ТУТ-ТО И ГРЯНУЛО ЯВЛЕНИЕ НЕЗВАНОГО ВОЛШЕБНИКА!
Криселла с ледяным выражением лица выслушала сообщение мага-посыльного и даже не предложила ему сесть к столу. Когда маг удалился, женщина пристально вгляделась в отпечатки мокрых подошв на полу. Сам-то маг выглядел вполне сухим, а вот следы...
"Через колодец пришел! А колодезник-мерзавец ему не помешал. Ох, разберусь я с этой тварью. Так просушу на солнышке - до весенних ручьев охать будет!"
У Криселлы в лопухах жил колодезник, мелкая разновидность водяного. Приглядывал за уровнем воды в колодце и ее чистотой, следил, чтобы в колодец не облюбовала какая-нибудь пакость. А тут оплошал...
- Ладно, господа, - очень ровно сказала хозяйка. - Это дела домашние, конфиденциа-альные. Могу ли я узнать цель вашего воя-яжа?

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 31-07-2008, 21:42

(Каркель)

Можно было бы сказать, что Каркель уснул после тяжкой дороги и поглядывал на все одним сумасшедшим и сонным глазом, а вторым, ныне закрытым прозревал грядущие бедствия и напасти. Что в маленькой воронморьей голове рождались ужасные предсказания и страшнейшие проклятия для ни о чем не подозревающих живущих и наполняли его воронморий разум видениями. Или, скажем, что молчал черный вестник исключительно для солидности, ведь тем зловещее прозвучит его предостережение, тем серьезнее его воспримут и проникнутся. И вот это уже было отчасти правдой. Дело было в том, что Каркель вообще-то рассчитывал на поесть. Но волшебница его поразила не только тем, что вовсе не собиралась кормить путников. Дело еще было и в том, что он никогда раньше не видел летающих людей, во всяком случае - так близко. Каркель был возмущен и восхищен одновременно и это было настолько противоречивое состояние, что воронморр замолчал на целых десять минут.
- Каррк. Плохо дело. - глубокомысленно встрепенулся Каркель и прочистил горлышко, вспомнив, как однажды аккурат над Яблоневым холмом его, еще в бытность вороннморенком чуть не подбили шальным камнем мальчишки-волшебники. - Ждет его колодец, а Яблоневый холм имеет дурную известность... Каррр. Мы не можем сказать о подлинных причинах нашего беспримерного похода. - воронморр говорил, разумеется, только лишь за себя, но прозвучало так будто он обобщал. "Не говорить, же что есть надо регулярно и помногу, а крылья уже и не держат толком." - Но никак не могли пройти мимо. Грррядут значительные перрремены.
Временное онемение Каркеля прошло в тот момент, когда он понял, что за стол приглашают. Точнее - что на него в самом деле не накрывают!

Сообщение отредактировал Ri - 1-08-2008, 0:32

Ульяна сидела за печкой и с усердием отмывала чашки и сковородки, поэтому появление волшебника не видела, но зато хорошо все слышала. и это ее обеспокоило. Ну как, скажите, Криселла будет ее учить, если самой нужно куда -то срочно улетать. Или с собой возьмет? Или...Ульяна от волнения оставила тарелки и высунулась из-за печи. Тут она и услышала, как воронморр начал свою тираду.
От удивления Ульяна аж подпрыгнула: так это не просто ворон. Он говорящий!А что ж ты, растетеха, не поставила прибор!ОЙ, как же неудобно получилось- то. - Эту мысль Ульяна додумывала уже на бегу, спешно накрывая блюдце и ломтики булки к чаю, для удивительной птицы.
Ловко поставив все на стол, девушка также спешно ретировалась обратно за печку. Пусть госпожа Криселла сама с гостями разговаривает, да и посуду домыть надобно. И девушка опять вернулась к посуде, не забыв, конечно, навострить ушки: вдруг опять чего нужно будет.

При слове «зверь» Пим радостно завилял хвостовой половиной туловища. Так как Азабелла велела ему считать себя собакой, то, всесторонне изучив вопрос, он решил быть собакой охотничьей. Догнать, схватить… ну, а потом уже решить, что делать с добычей. Может, это будет новый товарищ для игр? При этой мысли амплитуда виляний удвоилась. У селян, следивших за телодвижениями странного пса, глаза начали поступательно двигаться к носу. Даже дети-мучители немного «зависли» и утратили бдительность. Так что Пим вырвался из плена, и, пролетев через зал мохнатой стрелой, приземлился на плечо к Азабелле.
Волшебная книга скороговоркой произнесла что-то вроде: «А-на-мою-помощь-вы-можите-не-расчитывать», но, к счастью, ее почти никто не услышал.
- Ну, кочечно-же мы посмотрим, - легко согласилась волшебница, попутно прикидывая в уме, кто же там может бродить по пещерам. Хорошо бы, это была мантикора. Конечно, с жалом на хвосте могли бы возникнуть некоторые сложности. Но зато можно заполучить столько магических ингредиентов… в мыслях Зизи уже видела себя разбогатевшей и покупающей на ярмарке чудесные желтые сапоги.

До сих пор Воронморр молчал, слушая и наблюдая за происходящим, и мотал себе на ус. Точнее, на клюв. Но как только это самое происходящее законцчилось, странно был бы расчитывать. что вышеупомянутый клюв долго останется закрытым..
- Я вообще-то к реке иду.. - начал Джек, и тут же его прервал до сих пор молччавший Каркель:
- А я стараюсь изо всех моих безграничных сил спасти этого горе-авантюриста от поедания местной фауной.. Но разве он меня слушает? Нет, поперся через лес. Хорошо, я хотя бы уговорил его зайти сюда.
- Да, мы думали, вы знаете безопасную доро.. - снова попытался заговорить Джек, но его опять прервали.
- Дорогу, это я и хотел сказать. А еще лучше, если кто-нибудь отговорит его от этого бессмысленного похода, что оградит и его, и меня от дальнейших проблем. Меня он слушать не желает. так может вас послушает? Клянусь своими перьями, он непременно попадет в какую-нибудь пенрмерзкую историю, а мне прийдется его выпутывать. Не бросать же его одного?
- Ага, и не терять же транспорт. - сострил в ответ Каркелю Джек.
- Считай, что тебе повезло отделаться такой ничтожной платой за мою бесценную помощь. Что бы ты без меня вообще делал?

- Лично я никого отговаривать не собираюсь, - хладнокровно отозвалась Криселла. - Я за свободу индиви-идуума. Каждый имеет право лезть хоть в пасть дракону, хоть демону на рога.
Говоря это, она незаметно присматривалась к воронморру.
Криселла и сама понимала, что в ее хозяйстве есть некий недочет. Ведьме... тьфу ты, чародейке полагалось бы иметь ворона. Но старый ворон Ганс, принадлежавший еще прежней хозяйке избушки, после вселения Криселлы в ее нынешнее жилище обругал ее дурой заморской и удалился отшельничать в соседнюю дубовую рощу.
Но воронморр - это же эффе-ектнее и прести-ижнее, чем простой паршивый ворон! Эта порода умеет так элега-антно сыпать проклятьями и дурными предсказаниями, что местные пейза-ане окончательно проникнутся уважением к Криселле, поселившей у себя подобное существо.
А потому женщина стала любезнее. Сходила в кладовку за окороком, отхватила острым ножом несколько ломтей, разложила на блюде и принялась потчевать пришельцев:
- Что ж вы всё едите, так не посидите... ох... то есть кушайте, гостюшки дорогие, кушайте! А потом ступайте своей дорогой... к полуночи как раз гроза ударит. Вы же, путешественники, любите экстрема-альные приключения, вам не по нраву жить под надежной крышей в уюте, в тепле, в комфо-орте...

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 2-08-2008, 20:57

Аскольду все никак не удавалось растормошить горца, видно за целый день работы тягловым конем он сильно намаялся. Хорошо, что дети к лемуру не цеплялись и он продолжал методично дергать горца за все попадающиеся части тела, но незаметно и аккуратно. Вся его фантазия уже давно испарилась! Остался последний вариант. Аскольд вздрогнул: даже его 200 летний боевой запал в этот миг покинул его.
Осторожно придерживаясь за Гоги, все еще сладко сопящем на Зизи, на ее плече, естественно, а вы что подумали?! Аскольд подтянулся к уху горца, набрал воздуха в легкие и...
- А теперь тост! - и молниеносно сгруппировавшись укатился под стол, а затем и на лавку напротив. огромные карие глаза с медовыми прожилками, обрамленными густыми ресничками энергично засмотрели в не ту сторону.
Гоги вскочил, слегка покачнув волшебницу, его взгляд, казалось, за секунды долетел до нежно любимых им гор, окинул их и потеплел. Схватив первую попавшуюся тару - 4 литровый бочонок, по неосмотрительности поставленный возле спящего горца - всколыхнул, проверяя наличие, приподнимая обвел взглядом присутствующих.
- О други, да будут вэликий горы мнэ свидэтэлэм! - по щеке Гоги скатилась скупая мужская слеза - Гор ак Гирд паднимает этат сасуд за мужыскую силу всэх прысутсвующых, дамы,надэюсь, мэня паддержат!
По залу загорелись смущенные улыбки раскасневшихся женщин, мужики выкатывали грудь колесом и пощипывали своих половин, от чего те краснели еще сильнее.
- Я васхищен прэкрасной палавиной! - при чем взгляд горца был сфокусирован на Зизи.
- И как настаящий горэц, вай, мамой клянусь! - Гоги в запале выхватил кинжал, который больше напоминал короткий обоюдоострый меч, но, решив не рисковать, вложил его обратно в ножны - Я сделаю все, что в маих силах, да захылебнуться мнэ этим прэкрасным вином...
С этими словами горец шлепком по днищу выбил пробку и с упоением стал поглащать содержимое. Булькание потонуло в реве крестьян, осознавших согласие приключенцев.
Допив вино, Гоги хотел было продолжить, но понял, что ничего не понял, еле успевая пожимать руки, отвечать на поклоны и слова благодарности.

Сообщение отредактировал Фея Луганская - 4-08-2008, 7:08

Подувший откуда-то ветер заставил призрака нахмуриться и потянуться за лютней.
- Вы знаете, я должен вас покинуть, - пожал плечами Вик, настороженно осматривая все кругом. - Я чувствую, что нужно быть где-то в другом месте. Поскольку Лессиан был хорошо воспитанным молодым человеком, он отвесил собеседнику глубокий поклон и попрощался, попытавшись взмахнуть музыкальным инструментом на манер широкополой шляпы. Призрачные струны жалобно тренькнули.
Силуэт барда медленно растаял в воздухе, сопровождаемый порывистым ледяным ветром. Недоумевающий птицы испуганно замолчали, ожидая худшего. Их надеждам на лучшее оправдаться было не дано - песня теперь уже прозрачного барда, наконец сложившаяся в его голове, разносилась далеко окрест:
Чертик, демон и скелетик,
Расскажите свой секретик,
Кто из вас меня убьет?
Саван белый кто сошьет?
Кто мне рот зашьет иглой?
Кто закроет взор рукой?
Кто сколотит новый гроб?
Вам теперь полно забот!
Лютня в умелых руках страдающе взвизгивала, наполняя все кругом безрадостной атмосферой, греющей душу Вика.

Сообщение отредактировал Морфи - 8-08-2008, 19:32

Слово "Гроза" непроизвольно вызвало у Джека улыбку. Оно всегда вызывало у него улыбку..
- Гроза? А мне нравится гроза.. - Немного отстраненно произнес он.
Он и вправду обожал это природное явление.. И если для кого-то гроза была поводом остаться дома, то для него - поводом прогуляться. В деревне давно уже привыкли к его странности. Но, казалось, даже молнии старались не попасть в него. Ни разу в грозу рядом с ним не раскалывала дерево яркая вспышка с неда, не ударяла в прибрежный песок. Гром не старался оглушить его. Ему нравилось буйство стихии. В грозу, посреди грозы, он чувствовал себя бодрее.. будто стихия придавала ему сил.

Праздник длился ещё очень долго, наверное, до самого рассвета. Ведь молодым нужно было до дна испить ощущения собственных сил и хорошего настроения, а тем кто постарше просто не имели права подняться из-за стола, пока на нём оставался хоть один полный бочонок – нельзя гневить духов праздника. Под чадящий дым догорающих факелов занялся рассвет. Все кто мог – с трудом разбрёлся по домам, кто не мог, мудро прикорнул прямо там, где сидел и на несколько часов в селении наступила благословенная тишина, нарушаемая разве что изумлёнными и немного возмущёнными от невнимания голосами домашней скотины.
Тем удивительнее оказалась фигура, часов около десяти отделившаяся от домика старосты и весьма любопытной траекторией добравшаяся до домика кузнеца. Постояв у входа в дом, она постучала и, самое любопытное, ей открыли дверь. Фигура сгинула в домике кузнеца, словно бы её и не было, дверь закрылась.
Прошло ещё около получаса, когда дверь в кузницу открылась снова и оттуда вышли теперь уже две фигуры. Уверенно строя на ногах (то есть почти не пошатываясь) они добрели до домика, где разместились на ночь волшебница и горец и один из них постучал в дверь.
Без сомнения, в этих двух фигурах можно было опознать кузнеца и старосту.
- Утро доброе! – не совсем свежим голосом позвал староста.

Птица летела на пределе своих возможностей, буквально выбиваясь из сил. Без сомнения, она старалась. Её перья стелились по ветру, каждое движение суставов было направлено на то, чтобы не потерять, но наоборот, усилить движение, увеличить скорость. Хвост, осыпанный особой пыльцой, чутко реагировал на изменения ветра, действуя как самый надёжный руль в мире.
И всё-таки птица пребывала в отчаянии. Она по солнцу следила за уходящим временем и ясно видела, что ей никогда, никогда не побить рекорда скорости Кошкодрала Третьего. То есть это значит, что и на ближайшем соревновании среди птиц среднего веса ей, Пшемышке, быть только второй.
Слёзы навернулись на птичьи глаза и тут же, сорвавшись с ресниц, остались далеко позади. А птица заложила крутой вираж и резко спикировала прямо в заросли леса.
Спустившись, она принялась отчаянно хлопать крыльями, словно сумасшедшая маневрируя мимо деревьев и камней, пока, наконец, резко не приземлилась на какой-то пенёк. Грудь птички ходила ходуном. Пшемышка не стесняясь, вздыхала и посвистывала, она была абсолютно недовольна своей очередной тренировкой.
- Ну почему? Почему всегда так?! – обиженно отдышавшись, Пшемышка подняла голову и с изумлением встретилась взглядом с призраком. – Ой?

Какой момент в душевном праздновании чего-либо является самым плохим? Правильно: утреннее пробуждение.
В это злосчастное утро Зизи проснулась от ощущения, что в ее голове какой-то подлец открыл кузницу, а теперь к нему в дверь стучат ногами клиенты. Волшебница открыла один глаз… и тут же уперлась взглядом в чей-то носок. Как оказалось, горцы оказались людьми стойкими, и под стол не упали, оставшись спать сидя. Заодно разрешилась загадка с таинственными звуками: если за звон стоило бы благодарить вчерашние возлияния, то стук объяснялся усилиями магической книги. Фолиант был до глубины души оскорблен попытками Гоги использовать его в роли подушки, и теперь настойчиво вырывался. Но богатырскому сну горца это отнюдь не мешало: кавалер обнял книгу обеими руками и сладко похрапывал.
Азабелла выбралась из-под стола, пытаясь пригладить волосы и посмотрела на головы безмятежно храпящих селян. Вспомнить бы, что именно они с Гогой им вчера обещали? В памяти обнаруживались неприятные провалы. Надеясь, что горец лучше помнит минувшую ночь, девушка рискнула осторожненько потрясти его за плечо.

Сообщение отредактировал DarkLight - 13-08-2008, 16:59

Криселла, приподняв бровь, покосилась на гостя, которому, видите ли, нравится гроза.
Сама чародейка грозу разлюбила с того самого нехорошего дня, когда верхом на помеле угодила в самый центр "катакли-изма", была отнесена на территорию королевского замка и шваркнута о флюгер. С тех пор она предпочитала насылать бури и грозы на других и при этом оставаться под надежной крышей.
Впрочем, мнение гостя ее сейчас интересовало не очень. Весь разговор Криселла завела из-за воронморра.
- Птицам, я думаю, в грозу некомфорта-абельно, - продолжала она гнуть свою линию. - Как примется ливень месить твои перья, словно хозяйка месит тесто в квашне!.. Хорошо, если повезет найти дупло. Опять-таки в дупле может квартирова-ать сыч или филин, и тогда еще вопрос, кому повезло!

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 17-11-2008, 23:07

Ульяна сидела за печкой и прислушивалась к разговору. И чего й то Криселла думает делать? Что-то не спроста она так лебезит перед гостями. Любопытная девченка высунулась чуток из-за печки, что бы не только лучше слышать, но и видеть что происходит.
За столом сидела все таже разношерстная компания, помимо Криселлы там разместился еще большущий ворон и паренек, вроде бы ничем не примечательный.
А этот что тоже колдун что ли? И ворон говорящий с ним, а парень говорит, что грозу любит...А не похож на колдуна, да и какой же нормальный человек будет грозу любить, а вроде не колдун. Как интересно!
И Ульяна высунулась еще дальше, надеясь, что увлеченные разговором ее не заметят. А ей удасться насмотреться на дивных гостей всласть.

нрпг (на всякий случай): чужого персонажа (некто Каркель) веду с разрешения и по просьбе владелицы (Полуэкт).

Мечты Каркеля начинали сбываться - клювом чуял! Мечты всей его воронморьей жизни - о пенсии, почете и уважении! Ему ли было не знать, сколь некомфортно в грозу и на улице. А уж эти филины, эти с вашего позволения сычи! Что уж тут вспоминать о трехметровых шмелях? К тому же Лига... Награда от Тахиомерры за помощь темным силам... Ммм. Тук.
И на столе что-то уже было. Это было выше воронморьих сил отказываться от предложения и дальше, как для солидности положено. Каркель зловеще пошевелил клювом. Приоткрыл таинственно блеснувший глаз (закрывал он глаза, закрывал - в панике и чтоб блеском не выдали). И с заметным интересом выслушал, что сорвалось с собственного клюва.
- Крррр... Мудро-мудро... Молницы - предупреждения живущим о скоротечности. Тук. Ветер - намек о подстерегающих ударах! Тук. Кррр... Как же так получилось, что у известной волшебницы нету ворона, чтобы предупредить, подсказать! Тук!.. У вас ведь еще нет ворона? А ведь намечается страшное. - деловым тоном, с чувствующейся в голосе обеспокоенностью судьбами спросил воронморр.

- Ворон у меня был, по имени Ганс, но я его выгнала, - не моргнув глазом, соврала Криселла. - Дисквалифици-ировала за неуважение к хозяйке. Теперь он живет в дубовой роще, мокнет под дождем и предсказывает беду свиньям, которые приходят в рощу жрать желуди. И такова должна быть судьба каждой птицы, которая забывает свою второстепенную роль в магическом проце-ессе.
Заметив, что неглупая птаха ее правильно поняла, чародейка тут же "ослабила нажим". Да, она с удовольствием возьмет воронморра на службу и полный пансио-он - но пусть он сам предложит себя на роль помощника!

Гоги снился некто с обалденными глазами, так и манящими к себе, с чарующей улыбкой на приоткрытых слегка влажных губах, очень фигуристый в чем-то дико полосатом и ярком. Только вот ухватить эту неземную красотку все никак не представлялось возможным: она зазывно манила пальчиком, но только протянешь руки - ускользала. Но наш герой как истинный горец не сдавался, хотя уже давно запыхался и все никак не мог перевести дыханье, будто что-то прилипло к его лицу. Огненноволосая бестия заливисто хохотала и, поведя бедром, снова проскальзывала мимо. Да, многие поколения горячих мужчин его семьи мастерски воровали своих будущих половин, но сейчас в укоризненном молчании толпились где-то на втором плане, ужасаясь немощи потомка.
Гоги взревел как горный барс и ринулся в надежде все же схватить эту гибкую словно лань жгучую прелестницу.
Миг, и она затрепетала в его руках пойманной птицей.
Мирно всхрапывающий горец вскочил, издав победный клич рода, сомкнул свои стальные объятья на стане Зизи, привлекая волшебницу к себе...
Через несколько минут тяжело отдышавшись Гоги отстранился от обескураженной девушки и наконец сфокусировал свой взгляд.
- Вай, да загрызет мэня снэжный барс! - вырвалось у горца.
В такие ситуации Гоги никогда не попадал и сейчас просто понятия не имел, что предпринять.
- Прасти мэня, о прэкрасный равнинный жэнщин! Азабэлла, мамай клянусь, да, можишь зарэзать мэня вот этим самым кинжалом, да! - в пылу чувств горец бухнулся на колени, выхватил из ножен названный предмет и рывком протянул волшебнице. В его честных глазах пылал костер страсти, долго копившейся и наконец вырвавшейся наружу.
- Я, я, чесный слово горца, нэ хатэ... всмыслэ, хатэл, но... - Гоги совсем запутался.
- Ну ни хочишь рэзать, тагда прыврати мэня в тупой ишак и езди пака ни надаем!
Кинжал отправился в ножны, Гоги склонил голову и тяжело вздохнул, сквозь упавшие на глаза вихры взглянул на девушку: сонная, невыспавшаяся, с тенями под глазами, нечесаным ураганом волос - сказка на яву.
Подхватив Зизи под пятую точку горец закружил волшебницу.
- Прыврати, а то павтарю!


Добавлено.


- Гор, ты забыл?! - в голосе лемура не было ничего кроме укора. - Ты забыл, чем это чревато?!
Гоги поставил волшебницу на пол и молнией вылетел во двор. Аскольд проводил его взглядом, затем посмотрел в глаза Зизи. Его движения не были заметны глазу и уже через миг он сидел возле девушки, шерсть на загривке топорщилась от негодования.
- Если этот горячий горный парень еще раз до тебя дотронется, то, пока руку не уберет, будет истекать собственной кровью. - Аскольд вздохнул - когда-то он перешел дорожку не тому магу, вот так и ходит заколдованный.

Сообщение отредактировал Фея Луганская - 14-08-2008, 6:35

нрпг: спасибо Ri, забираю Каркеля обратно в свои лапки

...в злонравии ведьмы воронморр и не сомневался. Ведьма - и все тут, он бы и не подошел ( и тем более не подлетел) к её дому, но раз уж занесла нелегкая... К тому гроза плохо сказывается на здоровье и целостности драгоценного хвоста... а попутчика ещё понесет куда-нибудь, где его воронморрству оборвут хвост и - не дай Лига - попортят перышки....

...после более чем недвусмысленного намека ведьмы беседа, казалось, снова смягчилась, но тут Каркель захрипев, рухнул на стол. Глаза широко раскрылись и - знакомый Джеку маневр - драматически завращались, на сей раз изображая агонию. Хриплое карканье напоминало предсмертный вопль. Крылья подергивались - то ли в конвульсиях, то ли в попытке взлететь, подергивались слабо, потому что Каркель был птицей опытной и не любил переигрывать. В голове воронморра мелькнула мысль, что можно ещё и задними лапами подергать для пущего эффекта, но передумал, решив что для нужной ему реакции и этого достаточно, и, выждав ещё секунд пять конвульсий и мучений, вдруг бессильно обмяк.
- Простите, простите меня...И ты, Джек, прости. Видимо, мое старое больное тело не выдерживает этого путешествия. Джек! Дже-е-е-е-к! - воронморр говорил с надрывной хрипотцой, а последнее слово и вовсе хрипло взвыл, распугивая окрестную живность. - Джек, прости, дальше я не смогу идти с тобой. Мне остается лишь смиренно просить почтенную госпожу чародейку о снисхождении к бедному воронморру. Госпожа, - воронморр на секунду замялся, но все же вспомнил имя вед...чародейки, - Криселла, прошу вас предоставить приют усталой птице, неспособной лететь дальше... я готов быть вашим верным помощником в вашем магическом процессе....

И обессиленный воронморр упал, прикрыв усталые глаза, готовый как вскочить и драпать, если вдруг ляпнул что-то не то, так и драматично стонать в благодарность ведь...да что ж такое! Каркель, запомни, во имя хвоста и крыльев - ча-ро-дей-ке.

Кузнец почесал затылок, провожая взглядом выбежавшего из дома гостя – открывающаяся дверь едва не стукнула железных дел мастера по носу, - обменялся со старостой взглядами, развёл руками в стороны и аргументировано произнёс:
- Ну дык. - И в самом деле. Что тут ещё можно сказать?
Староста вздохнул и погрозил кузнецу пальцем:
- Ты мнэ зубы нэ заговарывай, я сам видэл.
- Эх, ну дыж развено так надо? – кузнец огорчённо заглянул в дверной проём. – А еслы ему тэпэр савсэм грустно?
- Нэ лэз к ным, - староста авторитетно моргнул, - ты молад ещчо. Лучше пашли в дом, пагаварым с валшэбныцей.
И бочком-бочком он протиснулся в дверь, рыская глазами по сторонам в поисках Азабеллу. Кузнец, пожав плечами и ещё раз вздохнув, пошёл следом за ним. На минутку из-за него в комнате вновь стало темно. А когда он отошёл от дверного проёма, и свет снова смог пробиться в комнату, староста, наконец, углядел волшебницу и разулыбался (при этом стараясь не слишком смотреть на выражение её лица).
- Доброе утро, дарагая лэди Азабелла. Рад видэть вас в таком бодрым духом здравии. Еслы вы са сваим другом уже готовы, мы вас праводым да ушэлья.

Положительно, утро выдалось тяжелым для Азабеллы. Оно бы казалось тяжелым, даже если бы этот пышущий здоровьем мужчина (без предыдущих событий) просто назвал ее здоровье «хорошим». Гудящая голова никак не влезала в рамки этого определения, вызывая в памяти описанные в пергаментов про древних богов радикальные способы борьбы с данным страданием*. А тут, к тому же – нежданные сложности в отношениях с кавалером. Надо сказать, что Зизи, будучи дамой весьма темпераментной, любила мужчин ярких и довольно настойчивых. Перспектива пол года вздыхать рядом до первой попытки проводить девушку до угла волшебницу не привлекали. Конечно, это не помещало бы ей залепить кавалеру пощечину за чрезмерный напор… но новость о том, что воздыхатель имеет серьезных врагов, слегка опечалила. Сначала Зизи не увидела в маге серьезной проблемы: и в Лесу и в Долине жило достаточно магов, но почти все они поддавались методам убеждения. Список методов широко варьировал: от уговоров до магических поединков (ну, или просто – до обещанья спалить гада на костерке). Но потом ей пришло в голову, что столь странное заклятье могли наложить из-за ревности. А вот соперница – это серьезно. Возможная конкуренция мигом добавила горцу мужской привлекательности… и вот как раз в тот момент, когда она собралась допросить Гоги с пристрастием, появляются… эти. Конечно же, Азабелла не имела ничего против старосты (который вчера проявил себя очень душевным хозяином) и, тем более, против кузнеца (ибо они были ранее не знакомы), но появились они очень не вовремя. Так что в ответ на вежливые вопросы, Зизи для начала буркнула нечто невнятное. Но, так как слова старосты предполагали движенье в какое-то там ущелье, то волей-неволей пришлось поднапрячься для диалога:
- Только Гоги захватим.
__________________________________________
* греческий бог Зевс разрубил себе голову топором.

Криселла брезгливо поглядела на бьющееся в конвульсиях тело воронморра. Дождаться, пока сдохнет, отнести за огород и зарыть в кустах? Или выставить за порог, пока не поздно, чтоб околел где-нибудь подальше от избушки?
Но тут из-под мутной пленки глянул пронзительный, умный, хищный глаз. Глянул - и вновь закатился под пленку.
"Ах ты, артист!" - восхитилась Криселла.
- Ульяна! Ульяна, дитя мое! Иди сюда, получишь первый урок монстроведения. Вот это существо называется воронморр. От вороны обыкновенной он отличается размерами, еще более сволочным характером и тягой к мрачным пророчествам. Конкре-етно этот экземпля-яр мы с тобою можем оставить себе и поселить на чердаке. Разумеется, сначала мы должны излечить несчастное создание от припадков эпилепсии. Лечат воронморров так: кладут их в почти полное помойное ведро, сверху плотно накрывают крышкой и кладут на крышку что-нибудь тяжелое, чтобы не вырвался. Необходимое условие: воронморру предвари-ительно рассказывают о методе лечения. Если он немедленно, на глазах, сию секунду не вылечится - тогда в ведро...

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 17-08-2008, 9:57

Гоги несся не глядя себе под ноги и уж тем более не глядя просто вперед. Его бешенному галопу помешал колодезный сруб, если бы данное устройство не закрывали на ночь крышкой, то горец не заметил бы и его, а так просто получил довольно серьезные ушибы лица. Гоги открыл колодец, на глазок измерил возможную глубину и наклонился...
Аскольд тем временем собрал все вещи горца и вышел из домика, по пути поздоровавшись со старостой и кузнецом. Точнее: попытался выйти, т. к. лемур был очень невысокого роста, а тащить бедному животному пришлось теплый плащ Гоги, его заплечный мешок да еще и лук впридачу. Аскольд представлял собой нечто бесформенное матерчатое с композитом, лежащим в виде коромысла, передвигающееся на двух коротких лапках. Но если лемур кое-как видел переднюю половину лука и не давал ей воткнуться в землю, то задняя половина, оставшись незамеченной за что-то зацепилась и дернулась. Аскольд кубарем вылетел из под груды вещей опасаясь себе что-нибудь прищемить. Этот мастерский кувырок привел под ноги горца, как раз достающего ведро воды из колодца...
Душ приняли оба бравых вояки, но если горец пострадал в основном ниже пояса, то Аскольд всем своим телом испытал радость утренних ванн далеких северных моржей.
- Вай, Аскольдушка, дрюг, ты такой маленький кагда мокрый! - Гоги подхватил недобро блеснувшего глазами лемура, плащ, завернул эту грозную боевую машину и расхохотался.
- А куда мы сабралис? - данный вопрос поверг в шок кузнеца и старосту как раз выходящих из дому, но списав это беспамятство на прошедшее гульбище, мужчины, взяв оставшиеся вещи, подхватили горца под руки и повели в сторону околицы.
- О, Гоги, пустики - в овражкэ звэрушку поймать и все!
Уже по дороге к овражку староста и кузнец как-то потерялись, умудрившись перевесить все вещи на горца, но нашлась Зизи, хмуро следующая за мокрой парочкой.
Гоги опустил глаза, стараясь не встречаться с ней взглядом, и продолжал молча идти.

В Зизи просто кипела жажда общения и удержаться (видя искомого горца почти перед носом) было непросто. Но она удержалась. Если б в Долине, подобно некоторым другим странам и королевствам, царил бы матриархат, то Азабелле, несомненно, дали бы орден. Ведь каждая женщина понимает, как трудно молчать, когда перед внутренним взором маячит красная тряпка со словом «соперница». Увы: в этих местах, как говорят, правил герцог, а ждать от мужчин пониманья в подобных вопросах не приходилось. Так что Зизи, к сожаленью, оставшаяся без награды, демонстрировала чудеса выдержки даром. И делала это как раз потому, что, будучи опытной путешественницей, понимала: если идешь «сам-не знаю-куда», то смотреть все же лучше по сторонам. Ведь Гоги в ближайшее время вряд ли куда-нибудь денется, а вот из оврага вполне может возникнуть что-нибудь занимательное.

- Ульяна! Ульяна, дитя мое! Иди сюда, получишь первый урок монстроведения. Вот это существо называется воронморр. От вороны обыкновенной он отличается размерами, еще более сволочным характером и тягой к мрачным пророчествам. Конкре-етно этот экземпля-яр мы с тобою можем оставить себе и поселить на чердаке. Разумеется, сначала мы должны излечить несчастное создание от припадков эпилепсии. Лечат воронморров так: кладут их в почти полное помойное ведро, сверху плотно накрывают крышкой и кладут на крышку что-нибудь тяжелое, чтобы не вырвался. Необходимое условие: воронморру предвари-ительно рассказывают о методе лечения. Если он немедленно, на глазах, сию секунду не вылечится - тогда в ведро...

Ульяна пулей вылетела из-за печки и уставилась на ворона, то есть воронморра. И по мере понимания речей Криселлы, глаза девушки округлялись все больше и больше. Ну, как можно больную птицу и в помойку. Впрочем, у Ульяны имелись свои соображения насчет одновременного исполнения двух несовместимых приказов и некие представления о должных метода лечения заболевших, пусть и волшебных, созданий.
- Будет исполнено, милостивая госпожа. - со всей возможной учтивостью ответила Ульяна. И мигом сгребла воронморра в охапку, тот даже моргнуть не успел, как в заботливых руках девушки оказался за печкой в относительной безопастности -подальше от помойного ведра.
Ульяна быстренько устроила птицу на одеяле, прихваченном возле печки, и налив в миску воды предложила ее птице, чуть капнув той на клюв.
- Господин ворон...воронморр...очнитесь...

...в злонравии ведьмы воронморр и не сомневался. Эту фразу он мог бы повторять бесконечно, пробуя на вкус различные зловещие оттенки и полутона, на сей раз - выражая опеределенные сомнения в том, что вообще стоило все это затевать. Поскольку уже дважды - а Каркель был понятливой птицей - ведьма ясно дала понять, что ей нужен исполнительный и безусловно подчиняющийся чародейской воле воронморр. Определение "исполнительный и безусловно подчиняющийся чародейской воле воронморр" на отъетую в выскомерном отношении ко всему роду человеческому тушку налазило с трудом. Однако теплый, сухой - Каркель на это надеялся - чердак был лучше неудобного и костлявого плеча Джека, и к тому же - опять-таки смутные надежды воронморра - служба воронморром при чародейке, а ещё лучше её доме, означала раскрытие его яркого артистического дарования. Посему Каркель проглотил пипюлю, не поморщившись, то есть выслушал чудодейственную рецептуру, не переставая изображать умирающую птицу, а когда слабо приоткрыл глаза, увидел миловидную девушку, видимо, ту самую ученицу, как её там...Ульяна, да. И зачем людям имена?.. Вот воронморры существа действительно стоящие, а людям хватило бы номеров, например Ноль-первый-дробь-три... Каркель вовремя заткнул фонтан мыслей, сообразив, что чародейка может и мысли читает, и тогда точно плакал его хвост.
Как бы то ни было, девушка была милой, ну, может чуть простоватой, а уж её методы лечения точно свидетельствовали о том, что с воронморрами Ульяна никогда не общалась. "Первый урок монстроведения", ну-ну...
Каркель слабо пошевелился, сунул клюв в миску, живо выпил - ещё бы с такими нервами кто пить не захочет? - и обратил несчастный взор к девушке:
- О чудо! Я, кажется, чувствую себя лучше, смертельный недуг отступил, сраженный вашей добротой, сией чудодейственной влагой и общей атомосферой магии, царяжей в этом жилище...Я благодарю вас. Я - Каркель, а вы, прелестная леди чародейка?
Пожалуй, хорошо, что это происходило за печкой и никто в этот момент не видел воронморра, а Ульяна не могла оценить чуть заметного блеска хитрющих глаз. Каркель, пользуясь случаем решил обзавестись источником информации, а заодно завоевать расположение той, которая заведовала - Каркель был наблюдательной птицей и заметил, кто накрывал на стол - кухней, самым важным местом в жизни воронморра. Умная птица прекрасно оценила, кому здесь можно сесть на шею - ну, не конкретно в этой чародейской компании, но ведь Джек тоже в доме сейчас - кого надо беспрекословно слушаться, а к кому лучше мягонько подлизаться...Да, да, воронморрье искусство, благодаря которому эти двернейшие птицы до сих пор не вымерли, людям никогда не понять...

(совместно Полуэкт и я)
От велеречивого потока слов от воронморра Ульяна слегка ошалела. Удивленно хлопала она глазами на дивную птицу.
- Нет, нет. Я только ученица, да и то сегодня взятая. - тихонько ответила Ульяна. - а вы правда волшебная птица?
Каркель весь расцвел и будто бы сбросил пару килограмм. Ещё бы – ученица ухитрилась затронуть тему, которую воронморр готов был обсуждать часами, неуклонно ведя разговор к неоспоримому ревосходству воронморров над людьми.
- Смотря что вы подразумеваете под волшебством. Если пошлые крибле-крабле-бумсы, то нет, это ниже моего достоинства, - отличный синоним словам «не умею», правда? – А если говорить о настоящей магии, об ощущении вибрации мировых энергетических каналов, о кармических вихрях судьбы, сгущающихся над головами обреченных, - тут Каркель сообразил, что слишком повысил голос, на шум может прийти Криселла и испортить всю дипломатию, и добавил уже значительно тише, - то да, в этом я спец. Кстати, как ваше имя, леди ученица и как случилось так, что вы ученица?
Ульяна от удивления аж присела, на пол прямо рядом с Каркелем.
- Ульяна, меня зовут. Я раньше в трактире служила, а госпожа...Криселла забрала меня оттуда, что бы в ученицы взять. А вы можете мне обьяснить мудреные слова ваши, господин во...ворон...воронморр. А то я не учена, пока что. - со смущением пролепетала Ульяна.
Ульяна все больше и больше нравилась воронморру. Приятно было чувствовать себя этаким ученым мужем, поясняющим свои слова юной ученице.
- О, это несложно. Вибрации – это что-то вроде дрожи, только по воздуху и без звука, энергия – это в каким-то из смыслов синоним слова «сила», канал – это такая штука, по которой движется энергия, карма – это судьба, только мы, воронморры и умеем её чувствовать, вихрь – это что-то вроде торнадо, только поменьше. Вот видите, - Каркель решил пока не ослаблять напора подлизываний и называть девушку на «вы», чтоб уж наверняка, - все понятно. Кстати, а как вам ваша новая…мм….наставница?
- Не хуже хозяйки прежней, - чуть осмелев начала Ульяна. - а тор- тодадо это что? - глаза девчонки заблестели любопытством.
- Торнадо – это как водоворот, только в воздухе и движется. А как у неё с предрассудками? Не хотелось бы быть истолченным
на порошки, знаешь ли…
По мере возрастания любопытства Ульяны воронморр приобретал все более важный вид и даже забыл про планируемое «вы».
-Кстати, имей в виду, что в своем определении госпожа Криселла упустила древность воронморров как вида, немалую эрудированность,
ум и мудрость, а так же дар предсказывать холода, - последнее было абсолютной правдой, почтенный возраст воронморра с лихвой компенсировал отсуствие природного дара, и ломота в костях наступала ровно за два дня до заморозков.
Девушка задумчиво поскребла в затылке. Мысль что быть ей превращенной в жабу приходила и ей самой, но поразмыслив за мытьем посуды, ученица пришла к выводу что пока она исполнительна и услужлива, ничего не случится.
- Не думаю что бы хозяйка что то сотворила, простите, господин, а перед -расскудки это что? У хозяйки чего только нет, вон сколько всего кругом - убирать и убирать еще.
-Пред-рас-суд-ки. Это когда, например, черепа воронморров начинают толочь на порошки только потому, что сто лет назад какая-то деревенская старуха сказала, что от этого мир становится чище, а зелья действенней. И поаккуратнее с уборкой - смахнешь какую-нибудь пыльцу с банки, все, скакать тебе на всю жизнь по болотам. Чародеи люди нервные...- вронморр, окончательно обнаглев, перебрался к Ульяне на колени. Колени были мягкие и теплые, что умножало его симпатию к ученице на два. В конце концов, человек может быть сколько угодно милым, но если у него жесткие колени, от него нет почти никакой практической пользы. А Ульяна безбожно льстила - сама того не понимая - самолюбию воронморра, умела готовить и её колени оказались идеальным насестом.
Ульяна слушала воронморра внимательно и с явным интересом. Так понятно ей еще ни разу не объясняли. Птица оказалась и впрямь чудесной и терпеливой. Поэтому когда воронморр перебрался на колени, девушка принялась нежно поглаживать перья птицы. Перья оказались пушистыми и восхитительно приятными на ощупь.

(некие события в штаб-норе лиги монстров)

Уже около недели в штаб-норе лиги монстров были слышны странные подземные толчки и рывки. Если сначала их можно было списать на стихийное сейсмическое подрагивание коврика, потом - на стук больших напольных часов, а ещё через пару часов - на вполне естественное мирное почвотрясение, то в последние часы отпали последние вопросы – определённо, кто-то пытался дорыться (а если говорить без экивоков, докопаться) до святая святых всех чудищ и всей нечисти долины.
Вот одна из стен норы вполне явственно дёрнулась, прогнулась и, казалось, на мгновение, так и замерла, но вдруг почва резко лопнула и осыпалась прямо на лежавший подле стены ковёр.
Заботливо нагнувшись и запихав получившуюся кучку земли под ковёр, незваный посетитель предстал перед тахиомерой и со-лигвцами. Был он невысок, не больше полуметра роста, и напоминал внешностью пенёк. Пенёк, у которого вполне явно были видны множество ножек-веток и две ветви-руки. Смотрел он на собравшихся в штаб-норе большими и выразительными изумрудными глазами, которые вполне логично украшал предлинный нос-сучок. Для полноты картины гармонии с природой пеньку не хватало разве что одного – желания изображать пенька!
Как же! Едва нежданный посетитель заметил собравшихся, он сделал неуловимые шажки вперёд и очень быстро отскочил к дальнему углу комнаты, а вслед за ним из лаза в нору (да простят почтенные читатели автора сих строк за невольное смешение двух сортов одного и того же слова) стали забираться другие такие же пеньки. Всё это происходило практически в абсолютной тишине.
Когда вдоль стены не осталось больше ни единого свободного участка, из норы, наконец, выбрался последний пенёк и замер, высокомерно поглядывая на собравшихся. Долгие мгновения взирал он с чувством внутреннего превосходства снизу вверх на тахиомеру, а затем оглушительно чихнул.
- Мы! – неожиданно дискантом возвестил он. – Скромные корнеплюги, чей дом находится в камне, решили стать властелинами этого мира! А посему, - и пенёк торжественно выкатился вперёд, - мы хотим, просим, желаем и (особое внимание) требуем, чтобы вы признали наше безвозмездное владычество.
Выговорив эту фразу, главенствующий корнеплюг погрозил руками всем собравшимся в норе:
- Мы даём вам подумать столько времени, сколько требуется клюй-камню, чтобы выбраться из подножия клюй-горы до самой её верхушки. И ни мгновением больше! – кажется, пенёк разошёлся не на шутку. Вероятно, это даже можно было бы назвать не самой удачной шуткой, но дальнейшие события, увы, подтвердили иное.
Трое пеньков метнулись вперёд и, прежде чем кто-либо успел что-либо сделать, схватили тахиомеру за конечности и утащили в нору с такой скоростью, что иной глаз за ними уследить не мог.
- Время пошло, или… или мы за себя не отвечаем!
Один за другим, корнеплюги исчезли в шахте лаза также споро, как и появились. Последним уходил тот самый изумрудноглазый пенёк. Он остановился у отверстия и, потоптавшись немного, очень мягким и тоненьким голоском добавил:
- Нам правда-правда нужно повладычествовать немножко.
И скрылся вслед за своими сородичами. Практически тут же лаз закрылся, словно его никогда и не было, а гул копаемой земли раздался вновь.

Где-то через час на восточном хребте самых южных гор, окружавших долину полукольцом, на одном из плато слабо вздрогнула почва, а в образовавшемся от вздрагиваний лазе появилась голова корнеплюга, через секунду она исчезла, а вместо ней появилось тело тахиомеры. Пеньки сделали что-то такое, и одна из лап предводительницы монстров оказалась погружена в камень, что, впрочем, не доставляло ей неприятных ощущений. Оставив ей зонтик, корнеплюги снова исчезли под землёй, пообещав на прощание, что обязательно ещё вернутся проведать её.

Сообщение отредактировал Сейден - 19-08-2008, 23:10

Штаб-нора.
Сразу после вышеописанных событий.
Новые древние претенденты на мировое господство скрылись в лазе, тот бесследно за ними закрылся. В Штаб-Норе воцарилось молчание. Ненадолго.
- Сдается мне, джентельмены, нас ждут перевыборы. - мрачно сплюнул на разукрашенный мраморный пол посыльный. Он давно мечтал это сделать. Посыльный растер плевок сапогом, выражая свои искренние соболезнования госпоже Тахиомере, и подобрал "волшебный" напильник. - Ведь главное в нашем деле - это преемственность!
Гул удаляющихся корнеплюгов еще даже не стих, а в Штаб-Норе вовсю закипела подготовительная работа.


Gogi's&Zizi's assasination target Монстр, которого ищут.
Хмурое Ущелье, Мрачный Каньон, время - к полудню.
Почтенный и потому подслеповатый крот-мутант, бывший лучший черный археолог бывшего здешнего черного замка, пользуясь случаем и хорошей погодой, выбрался из исследуемых подземелий наверх. К старости крот-мутант оценил положительные стороны здорового загара - особенно от ревматизма полученного в результате неустанного копания. Глаза мутировавшего зверя сейчас видели не более, чем необходимо, чтобы хотя б на ощупь читать древние магические книги - то есть светит солнце или нет, глазам Кромы было решительно все равно, а вот шерсть, та заметно рыжела и пушилась.
Внешне Крома был нынче похож на большой полинялый рыжий коврик с подушками лап примерно в положенных местах и ворсом густых усов примерно на острой морде. Вот этот-то "коврик" и разлегся на освещенным солнцем склоне Ужасного Каньона (ака ущелье). И мало того - именно он представлял собой цель похода к оврагу, затеянного Гоги и Зизи (сотоварищи) с подачи деревенского старосты (и кузнеца).
Крома превосходно знал каждый камень в Ущелье - оно и возникло-то в результате его планомерных, копательных работ - день за днем, год за годом. Крот-мутант уже докопался до средней башни - отсюда и вызванный чудовищными магическими излучения мутации. Крома позабыл про сокровища, про власть над миром и прочее и мечтал о том дне (или ночи), когда докопается до библиотеки черного властелина. Другими находками он интересовался теперь вовсе не так сильно, хотя все же не брезговал разнообразной магической утварью, оставшейся в черном замке бывшего черного властелина.
Бывшего, бывшего и забытого, не волнуйтесь под ветром травы, не пищите так тревожно птахи, властелин не вернется...
Да, на старости лет Крома полюбил читать книги, особенно магические. В настоящее время, увы, читать он мог только на ощупь. Да и книг последние десять лет Кроме не попадалось - только одна поваренная да пара тетрадей с расходными ордерами мрачных дел черного властелина... Крома зачитал уже их буквально до дыр.


Тахи.
Далекий юго-восточный хребет под открытым небом.
Тело бывшей предводительницы шевельнулось. Что с ней делали корнеплюги, осталось сокрытым глубоким подгорным мраком. Зато сейчас, под открытым небом, случайно нашарив одной из свободных лапок зонтик, Тахи почувствовала себя заметно лучше. Ровно настолько, чтобы почувствовать дрожь горы - далеко у подножия пробудился и пошел к вершине клюй-камень. И даже еще лучше - достаточно, чтобы осознать, где именно ее бросили подлые корнеплюги, и окончательно запаниковать.
- И я понимаю, почему "ни мгновением больше!" Меня заклюют! Тупо-тупо заклюют! А-а-а-а! - пронесся над пустынными южно-восточными горами дикий вой, искаженный коварным эхом до горького плача, который, в свою очередь постепенно стихая, превратился в безутешный шепот.
Несвободную лапу было жалко. Себя тоже. Тахи вопила, пыталась спастись из гранитного плена и безуспешно искала подвох - зачем собственно ей оставили зонтик?

Сообщение отредактировал Ri - 20-08-2008, 3:43

Увидев выкрутасы Каркеля, Джек поначалу даже почти поверил - все-таки воронморр был тем еще артистом. Но все же вовремя сообразил, что к чему. Конечно, Каркель надумал остаться тут. Может, поэтому они сюда и пришли? Что ж, Джек понимал его. Пожилой птице лучше иметь свой теплый уголок, чем мокнуть под дождем и зябнуть на ветру на плече какого-нибудь авантюриста, который и сам толком не знает, куда идет. Ну а сам Джек был существом иного сорта - из тех, кто, проведя в одной комнате больше пятнадцати минут, начинает чувствовать себя н в своей тарелке. Одним словом - непоседа, каким и должен быть настоящий искатель приключений. А уж на приключения ему в последнее время везло. Джек взглянул в окно и вспомнил: пора собираться в дорогу.
- Благодарю за приют, госпожа чародейка, но, думаю, мне пора продолжить мой путь. - Сказал он, и начал собираться в дорогу. - Прошу только вас не быть слишком строгой к Каркелю - он, все-таки, птица пожилая. А пожилые птицы, как и люди, чувствительны к потрясениям, да и какого-никакого уважения к себе требуют..

- Это воронморр вам сказал, что он пожилой? - хмыкнула Криселла, зорко приглядывая, чтобы гость не прихватил с собою вилку или ложку. - Верьте ему больше! Судя по когтям и клюву, птица в самом расцвете сил. Но мне-то что, пусть всех дезинформи-ирует, лишь бы службу хорошо нес.
Проводила гостя до крыльца (вот чудак, даже грозу не захотел переждать!), вернулась, прислушалась к воркованию за печкой:
- Ульяна! Улья-ана! Кончай птаху баловать, не то на шею сядет! Лучше отрежь ему кусочек окорока, он не только булки уважает... Господин Каркель, если вздумаете таскать цыплят в соседней деревне - извольте не попадаться. Выручать не буду. Нечего тут разводить кримина-ал!

(Лига)

- Госпожа Тахиомера была слишком доброй, это ее погубило. - скупые слезы присутствующих на похоронах должны были означать глубокую скорбь и тяжесть утраты. Бывший посыльный, а нане Первый Посыльный взял власть в свои руки - возражавших уже не было, а большинству монстров вообще были до лампочки и Лига и ее внутренние проблемы. - Обычные монстры объелись медом, разленились и разнежились. Они осмеливаются уже что-то требовать! Пора это менять. Чтобы выжить в тяжелые времена и не только выжить, но и победить Лига объявляет монстротеррор...

Пчелам послали сказать, что бородавчатые скорпионы в своих непроходимых топях собираются захватить пчелиные медовые запасы. Два часа в воздухе над болотами жужжало так громко, что попрятались даже подснежники. Пчелы наносили превентивный удар. Скорпионов тем временем послали за стратегическим запасом меда в укрепленные деревни человеков. У человеков запасы сильно пахли продуктами брожения, но скорпионы в меде не разбирались. Они просто не хотели быть посланными куда-нибудь еще. Волков отправили травить зайцев - нормальное дело, волки и сами его любят, но зайцев чуть раньше послали за магическими морковками. Белок отправили за магическими орехами, прочих грызунов - за магическим сыром. Так что волкам и лисицам даже "перепутать" кого-нибудь с чем-нибудь не получалось. Зато магам в Академии - досталось. Грызуны проявляли недюженную изобретательность, разве что самих магов еще не допрашивали в поисках обещанных артефактов. Запасы меда росли, проваленная штаб-нора переехала куда-то на освободившиеся площади - где не было прямых выходов скальных пород. И во главу угла обновленной Лиги была поставлена строжайшая секретность и обет молчания...
На остальном мире все это не сильно отражалось - внутренние дела Лиги, все такое. Змереки блаженствовали.

Сама же Тахиомера никак не могла освободить скованную камнем лапку. Будучи существом высокоразумным вариант "отгрызть самой" она конечно оставила на потом... Клюй-гора тряслась и грохотала. Вниз со склонов ехали оползни, катились камни и сходили лавины. Шел ливень и внизу лавины становились грязе-селевыми потоками. Клюй-камень прошел уже половину пути наверх. Зато за шиворот ей не капало - зонтик таки пригодился.

Сообщение отредактировал Ri - 25-08-2008, 10:06

Ульяна чуть не подскочила от окрика Криселлы, ведь все видит же. Ведьма , одним словом. Осторожненько пересадив Каркеля на лавку, отправилась за окороком. Вскоре перед Каркелем стояла мисочка с аппетитно уложенными кусочками окорока и хлеба.
То время , что девушка находилась здесь, все волшебное вызывало у нее двойное чувство, с одной стороны все как у людей, а с другой все совершенно не так. Вот хотя бы Криселла, колдунья, а посуду мыть и для нее надо, да и Каркель :птица волшебная , вон сколько всего знает, говорить умеет и неизвестно чего еще, а вкусненькое трескает не хуже кота -обжоры , что в трактире ошивался. Утвердившись в своем решении быть ласковой и услужливой, Ульяна не отставала от Каркеля:
-А вы ведь не будете мне на шею садиться? Вам тама не очень удобно будет, на плече то и мне сподручнее получится вас носить , коли уж появится надобность такая. А к-кири-киримилал,что хозяйка разводить не велела, это что? Ежели пауки да тараканы, так это, не извольте беспокоится - мигом повыведу, а от сырости мох, помогает, тоже разводить не стану. Обьясните мне не ученой, пожалуйста, что же не разводить то велено.
Ульяна все же умолкла, вовремя вспомнив, что мешать трапезе не полагается. И сделала вид, что срочно нужно проверить горшки в печи, как бы они там не соскучились. Такие уловки порой выручали, когда нужно было быть и неподалеку и своим вниманием не нужно мешать было. Девушка очень надеялась, что при общении с волшебниками, такие номера тоже пройдут. Хоть и не трактир давешний, который казался уже просто скучным сном.

Воронморр не вздрогнул от оклика по двум причинам, во-первых, он ожидал чего-то подобного, во-вторых, этого не позволяло чувство собственного достоинства. Поэтому Каркель подождал, пока Ульяна его пересадит (тратить на такой пустяк собственные силы - нерационально) и прежде чем приступить к еде - все-таки ведьма внушало ему грандиозное...хм...уважение, слово "страх" неуместно в компании разумных людей и априори разумных воронморров - все так же с чувством собственного достоинства ответил:
- Госпожа, я не ем живую пищу. Это неэстетично и антисанитарно, и посему я предпочитаю пищу, подвергнутую термической обработке, - и воронморр, преисполненный чувства собственного достоинства, принялся за еду. То, что это был третий ужин за день, ничуть не мешало птице. Наоборот, то, что он не был особо голоден, а ел скорее по привычке, дало возможность одновременно говорить - на сей раз с Ульяной, а не с чародейкой - и есть.
- Э...."сесть на шею" не стоит понимать столь буквально, это...скажем так, аллегория, обозначающая крайнюю степень наглости, что сама понимаешь, ко мне не применимо, - Каркель так возгордился изящностью определения, что чуть не подавился. Хлебом - окороком он бы не подавился никогда, это сродни святотатству. - Криминал - это, например, если я тебя сейчас зверски зацарапаю до смерти. Или ты меня. В общем, криминал - это противозаконное деяние, кхе-кхе, - и все-таки подавился...

- Покашляйте мне, сударь, покашляйте! - прикрикнула на него Криселла. - От этого дела помогает - промеж лопаток стучать. Вот я вам и стукну разик-другой... окажу квалифици-ированную помощь!
Дождавшись, пока птица прокашляется, Криселла протянула воронморру руку.
- Садитесь, господин Каркель. Покажу, где вы будете кварти-ировать. На кухне жить не оставлю, и не надейтесь. Там много съестных припасов, незачем вас провоци-ировать на мелкое воровство.
Дождавшись, пока птица сядет ей на руку, Криселла свободной рукой подобрала подол и по скрипучей крутой лесенке поднялась на чердак.
Там было сухо и почти чисто. Проходившая через чердак печная труба обещала уют и тепло тому, кто избрал бы чердак своим жильем. А что чердак был завален старыми вещами вроде сломанной прялки, запертого сундука, пары облезлых тулупов - так какой птице это помешало бы устроится здесь с удобством?
- Здесь раньше жил ворон Ганс, - огляделась Криселла. Полумрак чердака прорезали тонкие лучи, сочащиеся сквозь ставни. - Не жаловался... Обратите внимание, сударь: на ставнях задвижка с двух сторон, ее легко открыть клювом. Если вздумаете улететь куда-то по своим делам - извольте закрыть ставни с той стороны, чтобы не налетели нетопыри. В хорошую погоду можете держать ставни открытыми, но сейчас не советую: гроза идет.

Тихий зал библиотеки уже давно пустовал. Собственно, библиотекой ЭТО было назвать трудно. Все, что в этом разрушенном корпусе храма, без крыши и одной стены, осталось от библиотеки – это стеллажи с книгами, между которыми бродил безумный пастырь, лишившийся паствы. Дряхлый старик совсем тронулся умом : «видения» посещали его все чаще, картина окружающего мира менялась неохотно, как бы даря ему последний шанс увидеть этот мир в действительных его очертаниях…Но утерянный рассудок вернуть практически невозможно…Вот и простой ,прогнивший насквозь стул, сделанный из хорошего дуба, когда-то росшего на месте когда-то стоявшего алтаря, который был срублен самим Игноросидем, в глазах священника все более и более походил на великолепный золотой трон, из тех, на которых когда-то восседали Неизвестные Праотцы… Вот ему чудится, будто он вновь читает проповедь, и от проповеди его разлетаются все птицы, присевшие на уцелевших стенах и стеллажах. Резко, как плеть, звучит каждое слово, каждый звук… Но, плеть эта уже не может достать никого, кто мог бы застонать под ее ударами. Если быть до конца откровенным, сама плеть уже давно рассохлась, и первый, кто услышал бы эту безумную Оду Богам, не почувствовал бы ничего, кроме вони из ротовой полости пастыря…
Однако(вот насмешка судьбы!), безумец так, или иначе, сохраняет наследство многих и многих поколений. В его воспаленном разуме даже захудалая стостраничная книжка со сказками превращалась в древнейший фолиант в кожаном переплете и золотыми вставками. Что уж говорить о ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ценных книгах… Его безумие шло книгам только в пользу: Боги, из жалости, не разу не пролили на этот участок земли ни единой капли дождя, а сырость и прочие неприятности «обходили» «библиотеку» стороной. Насмешка над сущностью человека… Многим селянам, проходившим мимо этих развалин, хотелось крикнуть: «Эй, безумец! А ведь ты верил, что избран высшими силами…Верил в свое ОСОБОЕ предназначение! Смотри же! Вот оно – твое предназначение: служить оберегом знаниям, а не вере. Ты гол! Твой рассудок помутился! Ты остался один, и Боги отвернулись от тебя!». Но что-то останавливало их. Именно поэтому половина села была жива, а не корчилась в муках от Кары.
…Вот и сегодня он бродил меж стеллажей, ни на секунду не оставляя своей вахты, вплоть до захода солнца. Лишь когда за горной грядой, высившейся на западе от деревни, скрывался последний луч солнца, он падал замертво прямо там, где его и застал заход. К чести живущих рядом никто не украл ни единой книги. А вот почитать решался лишь один. Волшебник-самоучка Герард.
Герард – олицетворение человеческой глупости. Будучи рожденным в семье зажиточного купца, Герард с детства стал питать интерес к магии, ибо тонко чувствовал ее потоки, исходящие от развалин. Первый раз он наведался туда в десятую весну от своего рождения. И(еще один смешок Рока), к сожалению, первой книгой, которую Герард удосужился прочесть – «Оживления павших: практические советы юному злодею». И «юный гений» настолько зачитался, что уже через месяц по деревне пошли слухи про его «живую» сторожевую собаку. Мол, ворюга, которого давеча взяла стража, говорил, что ударил собаку дубиной по голове раз шесть, а она продолжала молча есть его ногу. Молча. В тишине. И глаза у нее светились странно… А уже через год активного изучения «Тёмного» отдела «библиотеки» Герард оживил своего первого разумного слугу. Тот даже умел говорить. Недолго. Дня два, пока этот тупой кусок мяса не погнался за бабочкой на улицу. Пришлось его развоплотить, пока тот не натворил бед. Уже в четырнадцать Герард состоял в окружном отделении тайного общества «Юные Злые Гении». Правда, в нем состояли он и…он.
…Вот и сегодня он пожаловал за очередной книгой. Точно рассчитав время, Герард выскочил из кустов. Он бравировал. Старик стоял в 10 шагах от него. Герард насмешливо поглядывал на ошалевшего безумца. 3…2…1…Вот и зашло солнце. Старик пару секунд недоумевал, что его так быстро лишило сил, а после короткой внутренней борьбы рухнул прямо на границе мраморного пола и лужайки, расстилавшейся у корпуса. Дуэль за право владения Знанием не произошла. Вернее, произошла, но бескровно. Чего-чего, а ума волшебнику-самоучке хватало с излишком. Пара нервных смешков, глоток воды из бурдюка – и он уже со всех ног бежал к своей цели. Книга…Знание…СИЛА…Тьфу, поворот пропустил… Вот.
Отдел, где благоразумные служители Высшим Намерениям расположили книги, содержащие Источники Тьмы, был расположен в углу строения и бросался в глаза, благодаря массивной статуи Главы Пантеона Божественных Сущностей- бога Альматерексия. Он преграждал вход в отгороженный отсек со стеллажами: видимо для сдерживания напора Тёмных Сил. Привычно проскользнув меж ног нелепого изваяния, Герард ринулся в заранее выбранный отдел. Его ничуть не смущала ни странная зеленоватая дымка, заполнявшая все вокруг, ни фиолетовая пыль, слетавшая с полок, когда он проносился мимо. Он чувствовал себя как дома среди Возвышающихся к небу полок с книгами, от которых шла непонятная волна Силы. Подбежав к нужной полке, он быстро схватил заранее намеченную книгу. Сегодня это были «Спиритические опыты». Он даже взял с собой осколок зеркала для лучшего контакта. Однако, на книге висел массивный замок. И это тоже не являлось проблемой. Раскрыв сумку, висевшую на плече, он достал из нее отмычку…Стержень…Железяку, вот. Да. Судорожно пропихнул ее в скважину….Поворот. Еще поворот… Ха! Цель была достигнута! Ну не этому ли с детства его учил отец - торгаш?! Открыв книгу на первой странице, он погрузился в чтение…
…Ближе к утру Герард прочел достаточно, чтобы рискнуть установить сеанс с потусторонним миром. Положив на пол осколок зеркала, он принялся бормотать набор заклинаний, которые он заучивал предыдущий час. Дважды сбился, один раз слышал голос в голове и…
-А я уже думал и не придешь. Собирался мышей за тобой послать, ан нет, вышел на связь,- устало пробормотало отражение. Свое. Собственное отражение.
-Ты кто?- спросил Герард сам у себя. Нет, он был готов ко всему. Почти, да…
-Глупый вопрос, молодой человек. Я - это ты. Но ты – это не я. Понял? - глумилось отражение. -А то ты не знал, что Тёмная Магия до добра не доведет? Вот, допрыгался, сынок. Как там... «Теперь ты в моей власти…Бу-у-у-у…»,- продолжало потешаться отражение.
-Ч-ч-что значит «…В моей власти…»? - Герард резко стал заикой.
-А то и значит,- неожиданно резко сказало отражение,- доигрался, значит, сосунок. Не заметил? Я уже поработил твой разум. Сижу в твоей голове. Хочешь докажу?- спросило отражение. Раздался сухой щелчок… И голова Герарда буквально разорвалась от резкой боли. Еще щелчок – и боль утихла,- Видишь? Будешь умницей – ты слышал щелчок в последний раз. Будешь сопротивляться – я устрою тебе целый концерт из таких щелчков, и все на разный лад. Ладно, хватит сопли по полу размазывать. Я – твой новый Властелин. И пора тебе со мной познакомиться.
-Как я могу лицезреть ваш истинный облик, о, Господин? - Герард быстро смекнул, что Властелин - Учитель. Учитель – знания. Знания – Сила. Сила – Власть. Для этого не требовалось особого ума, а вот пресмыкаться придется много…
-Но-но-но! Ты не забывай, что я в твоей голове. Твои мысли как на ладони у меня…Гм, так вот. Нет, ты пока не будешь лицезреть меня. Просто прочтешь обо мне…
-Вы уже отошли в Мир Иной, Господин? Как давно? Вас возможно восскре…
-Сплюнь, чернь! Я- легенда при жизни. Понял? И я оказал тебе великую честь, избрав тебя своим подручным. Мда… Черт, перестань сбивать меня, подручный! Да, забыл…Отныне тебя зовут – Клак. И сейчас ты бережно расколотишь зеркало об пол, после чего пойдешь в отдел «Единым фронтом»-там выставлены «биографии» меня и моих друзей- дойдешь до восьмого стеллажа, найдешь 128 книгу третьей полки. Откроешь страницу 334. Понял?
…Рассвет малиновым вареньем заполнял небесную гладь.

Сообщение отредактировал Beduin - 29-08-2008, 10:25

(Вик Лессиан и птиц Пшемышкас в исполнении нас с Морфи)

Вик удивился. Летел он себе, летел, напевая нечто антипозитивное, и тут с бардом случилось оно. То есть птица. Совершенно непостижимое создание - раз уж решило заговорить. И пока Лессиан выходил из ступора, вызванного этим происшествием, и пытался понять, можно ли классифицировать птицу как потенциальный объект для отработки навыков пугания, лютня, озадаченная состоянием своего хозяина, постепенно выскальзывала из его рук, чтобы улучшить себе угол обзора. Когда она загородила весь обзор самому Вику, бард очнулся от мыслей, быстренько проанализировал явно обращенные к нему слова птички и решил на всякий случай уточнить с легким налетом надежды:
- Вы сказали "ой!". Следует ли понимать это как испуг, вызванный моим появлением?
Выпучив глаза, птица смотрела на призрак менестреля и тихонько икала. Она слабо взмахнула крыльями и неуверенно уточнила.
- Нет. Я сказала «Ой?». То есть, вы ведь призрак, вы меня будете пугать, правда?
Бесцельно пройдясь по пеньку туда-сюда, Пшемышкас нахохлился, уставившись на музыкальный инструмент в руках Вика.
- Но вы ведь уже испугались, разве нет? - удивился Лессиан.
Пугать не людей ему еще не доводилось, и как вести себя в подобной ситуации, бард решительно не понимал. Вик нахмурился, по старой привычке почесал в затылке (к своему удивлению, совсем не той рукой, в которой была лютня), и в свою очередь уставился на собеседника, ожидая ответа.
Возмущённо чирикнув, птица осуждающе посмотрела на призрака.
- И вовсе я не испугался, - смущённо посмотрев на свои лапки, птица добавила, - я так, на всякий случай.
Спрыгнув с пенька и допрыгав до того места где располагался Вик, птица с любопытством спросила:
- А можно? – и, не дожидаясь ответа, провела крылом по призрачному телу барда, так, что крыло прошло сквозь него. – Ух ты, настоящее привидение, - Пшемышкас присвистнул и с неприкрытым восхищением посмотрел на призрачные контуры барда.
Вик гордо подбоченился, привычным движением вскидывая лютню в боевое положение.
- Да! Я самое настоящее привидение! - и на всякий случай добавил тоном средней степени ужасности. - Ууууу!
Вой был приправлен стоном струн музыкального инструмента, повинующегося умелым пальцам барда.
- А вы что, сомневались? - с надрывом спросил призрак, осознав смысл последних действий птички и решил на всякий случай уточнить: - В том, что я призрак? Что, я плохо пугаю? Вою? Или я теряю прозрачность?
Лессиан передернул плечами, с ужасом представив себе себя, потерявшего прозрачность, и на всякий случай внимательно уставился на свои ноги, пытаясь понять, не происходит ли с ним этого кошмара и в самом деле.
Унёсшаяся со всех крыльев обратно за пенёк птица, осторожно выглянула из-за своего укрытия, ожидая, будет ли продолжение концерта, но бард, похоже, оказался целиком и полностью поглощён собой.
- Страшно… В смысле, не страшно, то есть, я хотел сказать, что настоящим спортсменам чувство страха не должно быть ведомо. Вот, - и осторожно выбравшись из укрытия и вспорхнув в воздух, птица сделала круг вокруг привидения и приземлилась на нижней ветке ближайшей к нему осины. – А ты как здесь оказался? Ты дух безвременно утопшего в Быстринке музыканта, да?
Следующие после волшебного "страшно", ласкающего слух барда, слова Вик в большинстве пропустил мимо ушей. "Нужно настроиться на нужную волну", - решил призрак. - "И продемонстрировать все свои способности. Раз оно боится, будет приравнено к человеку и пугаемо".
- Я летел, - сообщил Лессиан. - Летел, летел, и оказался тут. Вот. И нет, меня убили совсем другим способом...

Накатившую ностальгию по прежним временам Вик мужественно поборол тремя грустными вздохами и одним печальным аккордам - лютня очень жалела о том времени, когда была настоящим инструментом из дерева.
- А вы кто? - опомнился призрак через пару минут.
Пшемышкас зачарованно слушал странную, замогильную мелодию, исходившую от лютни. На заданный ему вопрос, птица просто кивнула головой.
- Это… словами не объяснить. Взмахнув крыльями, птица снялась с ветки. – Летите за мной!
И Пшемышкас со всех своих крыльев понёсся на северо-запад, туда, где лес вплотную приближался к реке и грустные ивы покачивали своими листиками над самой поверхностью речного потока.
Эта гонка продолжалась, может, минуту, может, десять минут, но в какой-то момент птица просто внезапно остановилась и указала призраку пером крыла куда-то вперёд.
- Присмотрись, - таинственно прошептала она.
- Птички шизокрылые, - констатировал Вик, замирая рядом с Пшемышкасом. - А что это они тут делают?
Пернатых на открывшейся перед взглядом Вика поляне было много, и все они толпились под флагом с надписью "Соревнование самых быстрых птиц мира. По всем вопросам обращаться к организаторам - Хамселю и Штоселю", и, как показалось призраку, что-то праздновали.
- Интересно, а они испугаются? - лютня радостно дрогнула в руках барда, уже предвкушавшего свой первый концерт перед такой огромной аудиторией.
Не слушая размышлений Вика, Пшемышкас с замиранием сердца смотрел на церемонию, проходившую прямо под огромным разноцветным плакатом. Там награждали Кошкодрала Третьего. С очередной победой. Ну почему всё так несправедливо? Кошкодрал… Этот длиннокрылый самодовольный голубь, он ведь нечестно выиграл, он ведь подрезал птица, стоявшего сейчас возле призрака.
Шумно втянув воздух клювом, стараясь, чтобы его голос не сорвался, Пшемышкас глухо проинформировал барда:
- Там сейчас происходит самая большая ошибка всего нашего племени. Этот… голубь в центре сейчас получит награду как самая быстрая птица в мире. Но это ведь… ведь… - уцепившись за последнюю фразу Вика, птиц вздохнул:
- Не знаю, может… и испугаются.
Лессиан внимательно выслушал птицу, задумался, серьезно кивнул головой и решился.
- Проверим? - ухмыльнулся бард, растворяясь в воздухе рядом с Пшемышкасом и проявляясь совсем неподалеку от счастливого чемпиона. - Здрасте!
Как вежливый молодой человек, не поздороваться Вик просто не мог. И не предупредить тоже не мог.
- А сейчас я вам спою, - очень вежливо произнес призрак, ударяя по струнам, воодушевленно откликнувшимся в предверии первого в жизни Лессиана большого концерта. - Ууу-уууу-ууу!
Лютня радостно взвизгнула и запела, откликаясь на каждое движение пальцев барда, затянувшего очередной шедевр про подземный мир, который в конце концов поглотит всех.
А на полянке творилось несусветное. Пшемышкас просто не верил своим глазам и, если бы мог, принялся бы их тереть крыльями. А вышло вот что. Едва пальца Вика прикоснулись к струнам инструмента, по поляне словно прошлась воздушная волна, смётшая в неизвестном направлении всю птичью братию. Только одиноко опускающиеся на травяной полог чьи-то перья могли послужить доказательством того, что всего несколько секунд назад здесь происходила вполне торжественная церемония, а та бешено махающая крыльями стая улепётывающих птиц – не миф.
Впрочем, полного единодушия в действиях пернатых не наблюдалось. Тот самый награждаемый голубь теперь аккурат валялся без сознания прямо перед надрывающимся менестрелем.
Дёрнув головой, Пшемышкас подумал, что Вику, наверное, достаточно трудно заводить друзей, с его-то профессией привидения.
- Ты их сразил наповал, - признался птиц, подлетая к привидению.

(они же в исполнении нас же)

Сообщение отредактировал Морфи - 29-08-2008, 19:32

Ущелье. Азабелла и спутники.

Все же, когда ты довольно долго идешь в какую-нибудь сторону, то вскоре начинаешь получать удовольствие от процесса. Если во время выхода за ворота гостеприимной деревни Зизи разрывалась между похмельным страданием от вчерашнего, и свеженькой болью оттоптанного самолюбия, то на момент подхода к ущелью мир снова стал ярким и розовым. Отчасти это объяснялось тем, что Азабелла по натуре своей была мало склонна к меланхолии, пессимизму и пустым сожалениям. А в другой части – тем, что горец упорно прятал глаза и отказывался давать волшебнице полные и исчерпывающие объяснения, включая точный адрес соперницы. Мужчины! Что с ними поделаешь?
Итак, Зизи, против всех обстоятельств пребывавшая в хорошем расположении духа, наслаждалась ходьбой и пением птичек. Но, как бы не хороша была пешая прогулка, а все же одним из приятнейших ее моментов является финальный привал. Видимо, селяне придерживались тех же нехитрых правил бывалого путешественника, так как, едва войдя в Ущелье, Зизи заметила в травке потертый коричневый коврик. И радостно плюхнула на него тяжеленный магических фолиант, собираясь тут же лечь рядом.

Обыкновенно Крома не терпел присутствия потенциальных конкурентов на своей территории, а ущелье было его территорией, по неотъемлемому праву первооткапывателя и ланшафтдизайнера. Крот все и всех подозревал в стремлении чего-нибудь тут потихоньку нарыть и откопать. Села птичка на слишком низкую ветку, долбанула клювом, откопала жука - а вдруг баг был магический? Из подвалов самого черного властелина? И полетит теперь птица хвостом вперед? Или забрел, к примеру, крестьянин, сорвал гриб, спилил дерево - а откуда растет та грибница? Где корни того дерева? Кто потом виноват будет? Во-от! Нет - никакой самовольной долбежки и обрывательства подвластных ему акров пересеченной местности Крома не допускал и на появление путников отреагировал настороженно. Шли они прямо к нему, не прятались и не подкрадывались - это было необычно.
Дальнейшее повергло опытного крота в легкое подобие тяжелого транса - ему кинули не какую-нибудь там безделушку вроде тех дубинок, что иногда приносили крестьяне, нет - эти сразу кинули магическую книгу... Крот содрогнулся. Размеры (вес и все прочее) взятки ошеломили бедного археолога. Наверно, эти хотят вообще все тут выкопать! Наверно, надо предостеречь удивительных гостей от неосторожных поступков...
Но крот-мутант решил, что такие взятки не брать - грех копательный, и может принести большую каньонную неудачу, если не позволить опытным ходокам чуть-чуть сверх обычного. Да и не попадались ему еще такие понимающие искатели кладов. Раритет в своем роде, к раритетам же Крома относился с заботой.

- Можете копать. До вечера. - разрешил крот. Бережно приняв бесценный фолиант в свои верхние лапы, он с высочайшим профессионализмом пересчитал книге зубы, проверил переплет, собираясь неспешно открыть титульную страницу магического фолианта и погрузиться в чтение.
С книгой в лапах Монстр стал еще больше похож на роскошный коврик - так увлекся, что просушенная на солнце шерсть сделалась пушистой и шелковистой. Из него сейчас можно было выбивать пыль, прыгать сверху три часа по горским обычаям или скатывать в рулон - все что угодно, если не пытаться отобрать книгу...

Сообщение отредактировал Ri - 31-08-2008, 4:17

Гоги брел понурив голову, но все же искоса поглядывая на Азабеллу, и тяжко вздыхал. На данный момент он совершенно не был готов к серьезному разговору. Гоги вообще рот боялся открыть чтоб не ляпнуть чего-нибудь не того. Но когда Зизи шлепнула свой фолиант на представителя очень вредного и своенравного вида бурых кротов (чьи размеры, кстати, горца весьма впечатлили), вылезшего погреться на солнышке, Гоги сделал Аскольду предупредительный знак.

- Можете копать. До вечера. - разрешил крот.

Прозвучавшая фраза остановила горца от дальнейших действий, крот их как-то неправильно понял, но его заинтересованность фолиантом говорила о его недюжинном интеллекте и о том, что книгу придется вырывать боем.
Взглянув на Зизи, Гоги понял, что девушка находится в легком остолбенении.
- О милэди! Мы с Вами можэм лыцезрэть вэликий чудо! - аккуратно подкрадываясь к зверю, горец продолжать подавать знаки Аскольду. - Эта прэдставитэль дрэвнего как Вэликий Сэвэрный Горы рода огнэннощерстных кротов!
Пока Гоги нес эту полную ерунду, Аскольд заходил сзади. Возле хвоста у данного вида кротов имелась очень интересная точка, которой лемур и собирался воспользоваться как мастер акупунктуры.
- Пасматрите, о валшебница Южный зэмля как свэркаит на солнцэ шерстка этот несравнэнный звэр!
Гоги с усилием наступал на землю, чтобы вибрация его шагов скрыла вибрацию легчайшего касания лапок лемура.
- Надэюсь гордый капатэль зэмных нэдр разрэшит прэлестной дамэ прыкоснутца к сваей огнэнной шубэ! - ни мало в этом не сомневаясь горец шлепнул Зизи чуть по ниже спины (не упускать же такую возможность) и девушка упала кроту на спину.
Аскольду оставалось только ввести иглу, что он с успехом и проделал, затем уйдя сальто за спину горца. Каких либо изменений Гоги не замечал и подошел вплотную к кроту и попытался вынуть книгу из его лап.

Увлеченный магическим фолиантом крот-мутант снисходительно пропускал бормотание горца мимо ушей - какие горцы, когда тут такая титульная страница? Мудрый Гоги разливался соловьем, остолбеневшая Зизи плюхнулась на спину, а подлейший иглоукалывательный лемур ударил точно в поясницу, разбудив ревматизм и парализовав задние лапы мирного крота-мутанта. Точно такая же точка находилась и на позвоночнике горца к примеру - так что лемур, наверно, и не боялся промахнуться, хотя конечно у горцев редко бывают хвосты (но вы ведь и сами понимаете - где хвост и где поясница)...
Увлеченный чтением крот всего этого не заметил, ровно до тех пор, пока у него не попытались забрать книгу. Крот отвесил горцу снисходительную оплеуху и попытался уйти, но не тут-то было - задние лапы не слушались и вообще будто отсутствовали.

…-Неучи! Бездари! ДА будь я на вашем месте, «клиент» бегал бы на третий день, радовался жизни в полную глотку!!! А что сделали вы?! Я Привел Вам «тело», предоставил ингредиенты, даже силу свою в ритуал вложил, а вас хватило только на голову?! Да вы просто идиоты, а не волшебники!! И почему мой брат до сих пор не удосужился стереть вас с карты Долины за практику Темных наук…
…Иногда лучше сухо описать ситуацию…
Северный корпус экспериментальных павильонов, поселение волшебников, горы. Павильон 157, вечер. В небольшой комнатушке два шага на три, без окон, сегодня собрались одни из лучших волшебников Долины: библиарий Тоорвин, архимаг Протерон и учитель старших классов Академии – профессор Гарвин. У этой троицы сегодня все не ладилось с утра: у первого еще со вчерашнего дня не прошла изжога, которую невозможно запить лекарствами – профессиональное: магия рано или поздно выжжет тебя изнутри, как не старайся это отсрочить, и чем бездарнее ты ее используешь, тем ближе час твоей кончины, у второго жена превратилась в саблерога и упорно отказывалась превращаться обратно, что и привело к ее трагической кончине, а у третьего вроде ничего и не было, что было хуже всего: во время каникул профессор Гарвин просто изнывал от безделья и скуки. Даже сильнейшие маги страдают от бытовых проблем, да… И вот сегодня после обеда их вызывает к себе маг-правитель-самозванец(последний титул дали ему власти) и просит оказать помощь «одному очень важному…знакомому». Как оказалось – не просто помощь, а ритуал перемещения души. Одно это повергло их в шок, ибо если до этого момента их просто приговорили к смертной казни через дыбу, то теперь их воображение даже не смогло представить объем кары, которая их настигнет. Но, день решил быть удивительным во всем, и сам клиент оказался так же необычным. Кот. Черный. В окружении свиты мышей. С мальчиком.
… И вот, после трех часов сосредоточенного бурчания, битвы с одним из богов Загробного Мира и перерывом на обед, на полу, измазанном кровью, стояла голова. Без туловища. Туловище мальчика валялось в крайнем правом углу комнаты и начинало неприятно пованивать: если тело лишилось души НЕ естественным путем процессы гниения шли в три раза быстрее. Ладно, вернемся к голове. Кстати, а где труп кота? А, вон он, под телом…
-Прошу прощения, сэр Сарегос, но мы старали…
-Ни черта вы не старались, бездари! О боги Загробного Мира, что у вас с мозгами! Не справиться с ритуалом, который я осуществил при смерти?!-, голова активно изрыгала проклятья, несвойственные возрасту в шестнадцать лет…
-Поверьте, мы полностью выложил наш потенциал…
-Если бы выложили его полностью, я бы видел ваши тела, корчащиеся от мук! Поверьте, я не раз так сам корчился!!! Как мне теперь завоевывать мир, а?! Как, скажите?!
-Да, мой Господин, Вы совершенно правы…-, ответила голова же…
-Ах, ты – сын безродной собаки, молчи уж! Не видишь – господин не в духе!!!
-Простите, Господин-, голова понурилась и загрустила…
-Прощу, но впредь, когда я критикую кого-либо – помалкивай!-, олова сменила гнев на милость-, Ладно, коли уж вы не справились с этим, то с простой телепортацией к указанной точке справитесь? Мыши – ко мне!
…Через пару минут сосредоточенного… Черт, уже было… В общем… Пока мы говорили, Сарегос уже телепортировался…
…Впрочем, и с такой простой задачей троица справиться не сумела… Даа-а-а-а-а, а еще называют себя «магами»…
-Шайка лгунов!-, воскликнул уже телепортировавшийся Сарегос. Но то, что он увидел перед собой в следующий момент заставило его резко сменить тон. Перед ним, с зажатой камнем, на котором он расположился с мышами, находилась…. Тахиомера. В полный рост и с зонтиком.
-Здравствуйте-, пробормотал Сарегос, а Герард даже икнул, отчего их общая голова накренилась и шлепнулась в грязь перед чудищем. Мыши, в количестве двух десятков, засуетились и схлынули с камня на помощь господину…
Смеркалось…

Сообщение отредактировал Beduin - 1-09-2008, 16:53

Первой реакцией Азабеллы на происходящее, было законное остолбенение. Ну, еще бы: ковер неожиданно ожил, да еще – говорит человеческим голосом. Ну, почти человеческим. Второй же реакцией было законное уважение: по мненью волшебницы, чтение было занятием благородным. А уж для того, чтобы читать книгу с таким характером (иными словами – постоянно ворчащую и норовящую прищемить тебе пару пальцев) – тут нужно было быть Книжным Червем… то есть – кротом, с большой буквы. А уж после того, как нежданно встреченный в глухом овраге великий ученый вдруг занемог, Зизи окончательно прониклась к нему самыми добрыми чувствами. Как и большинство женщин, она очень любила утешать больных и обиженных (и бить обидчиков – тоже), а в данный момент, к тому же, вдруг вспомнила, что еще в ученичестве вступила в подпольную организацию по защите монстров от волшебного произвола. В то время это было шиком среди магов-недоучек. Правда, потом, начав самостоятельную карьеру, Азабелла как-то позабыла про клятву, которую когда-то дала в темной ночи на могилке зверски замученного ректором Академии (а на самом деле – умершего от старости) монстра Нявы. Но сейчас это все всплыло в памяти, и Зизи громко воскликнула:
- Уважаемый, вам плохо?
Что и говорить, благородных существ, разрешающих тебе что-нибудь выкопать (да еще – даром) встретишь нечасто.

Уже третий день подряд местный кромонор, маленький человекообразный карлик с носом утки, не мог спокойно поспать. К 16 годам, что по меркам кромоноров считается глубокой старостью, он стал невообразимо ленив, и покидал подземные лабиринты своего жилища лишь раз в год – помыться в протекавшем мимо ручейке. А тут на тебе: какой-то здешний «ло-о-о-о’д» собрался в «пахоо-о-о-од»… Тоже мне, нашел повод погреметь железяками…
А между тем, самим воякам, бегавшим как собаки на охоте уже третий день, было глубоко все-равно на недосыпы бедного гномика. Список заданий какого-нибудь захудалого командира патруля составлял порядка двадцати пунктов в день, что для опухших от безделья неженок составляло просто огромное количество. Но первая и главнейшая задача у всех была одна: найти того умника, который принес весть от волшебников, что заставила сэра Альбана вскочить из-за стола прямо посреди обеда и объявить «срочные сборы всех и всея на земле Долинной»… Со вчерашнего дня во всех тавернах висят объявления о:
«…Внимание, внимание!..
Всем патриотам Долины!!!


Именем славного Императора и устами Его наместника в Изумрудной долине, объявлен набор профессионального ополчения!!!
Обязательному призыву подлежат:
• Наемники, не уплатившие обязательной воинской повинности
• Лица, уклонявшиеся от уплаты податей
• Человекоподобные существа, имеющие сертификат Одушевленности

Также, мы будем рады видеть в рядах ополчения дипломированных наемников, труд которых будет оплачиваться звонкой монетой из казны лорда-правителя, сэра Альбана Карадока.
И помните –
Священный долг каждого юноши помочь в борьбе против ненавистных чернодушников!!!..»


Записаться в ополчение можно было не отходя от стойки- за небольшими столиками в углу сидели мальчуганы, одетые в форму глашатаев, которые и записывали в ополчение, на месте выдавали доспехи и оружие, выплачивали наемникам аванс, и тыкали пальцем в небольшой палаточный лагерь, коий был разбит за каждой таверной. И все это сопровождалось фирменным «Чавк…». Масштаб сборов был потрясающий, что и не говори: даже старожилы не помнили таких сборов. Все это говорило об одном: Альбан собрался что-то поменять на карте Долины, скорее всего – что-то стереть с нее. Или выстроить всех их в большую надпись «Славься отец-Император!». Кто его знает…
…А между тем, сам сэр Альбан пребывал в тяжелых раздумьях. Наверное. Судя по позе «мыслителя», которую он принял и упорно держал уже четыре часа. А на самом деле…
…Чёрт, как есть-то хочется… Из-за этой суматохи не пообедал даже. А на обед был окороо-о-ок… Ммм… Тьфу, ересь какая! Надо думать о волшебниках! Стихоплёты, чтоб их! Напридумывают стишков всяких и давай горы рушить, города ломать… А теперь с братом еще это… Нет, за такую дерзость их надо наказать! Ишь, удумали: возродить Царство Вечной Тьмы… Такими страшилками только детей пугать, однако… Однако мне не нравится ход их мыслей. Того глядишь, объявят независимость… Ух братец, спутал ты мне все карты, будь ты неладен! Не будь я…
…Закат малиновым вареньем… Да-а-а-а…Красиво… Ладно, я на пару минут, просто посмотреть…
… По холму поднимался… карабкался… ну, еще чуть-чуть…О! На холм вскарабкался-таки начальник стражи Адлен Рогдиген, пузатый мужичок лет сорока эдак. С пышных усов, кои он начал отращивать с того момента, как у него под носом появился подростковый «пушок», и за которые он получил прозвище «Пыж», стекали ручейки пота. Нет, не потому что Адлен был ленив и не тренировался он так много сил потратил на восхождение, совсем нет! Просто он считал недостойным рыцаря спешиваться и наносить удары мечом, поэтому и не развивал себя в этой области. Лошадь его отдыхала, поэтому…
-Милорд, все готово.
Мы можем выступать.


…Давненько Варрервиль не принимал ТАКОГО количества гостей. Армия, что ни говори, да…

Вечерняя гроза выдалась замечательная.. Дул свежий, прохладный ветер, падали крупные и прозрачные лождевые капли, колотя по листьям и создавали тот замечательный звук дождя, что бывает только в лесу. Темнеющий купол вечернего неба то и дело расчерчивали бело-голубые трещины молний, раздавались такие раскаты грома, что всё зверьё в лесу, даже злобные, коротколапые черные волки, попрятались кто куда. Джек бодро шагал, что-то насвистывая. Впрочем, через гул ветра, дробь дождя по листьям и раскаты грома, нельзя было различить, что именно.
Со временем деревьев становилось всё меньше, а ветра всё больше. Похоже, лес заканчивался. А раз лес закончился, то и до реки было недалеко.. И в самом деле: вскоре впереди заблестела серебристая ленточка речки, и показался мост, перекинутый через нее. Посмотрев под мост и убедившись, что там не сидит тролль (мало ли, после недавних-то приключений..), Джек перешел через реку и направился дальше.. Наверняка недалеко должна быть деревня.

Крот посмотрел на Зизи проникновенным взглядом, выронил из слабеющих лап чудо-книгу и степенно ответствовал.
- Увы, почтенная, мне не плохо, мне даже не больно, я умираю... и если вы хоть немного опасаетесь тысячелетних некрокротов, лучше не медлите... прочтите заклинания с сорок четвертой страницы вашей книги и с...
Дочитать до сорок четвертой страницы Крот разумеется не успел, но зачем, спрашивается, в книгах делают оглавления? Говорил крот все тише и тише - кончался воздух в парализованных легких. Чуть-чуть не договорив, крот недвижимым упал на землю - возможно, в хвостах лемуров водится какой-нибудь специфический яд? Крот-мутант раньше с ними не сталкивался, поэтому не мог сказать что либо по этому поводу... он и лемура-то до сих пор не заметил.

А в избушке чародейка Криселла, убедившись, что ее новый крылатый помощник устроился на насесте из сломанной прялки, сказала с несколько чопорной любезностью:
- Добро пожаловать на новую кварти-иру, сударь Каркель. Надеюсь, вам тут будет комфо-ортно...
Повернулась, двинулась было по лестнице вниз. Но с первой ступеньки обернулась и сказала с неожиданной простотой и сердечностью:
- Я рада, что вы будете жить тут. Чердак пуст без крылатого жильца. И будет с кем поговорить по-заграничному. У вас это хорошо получается...
Смутившись своего порыва, Криселла побежала вниз.
Ступеньки почти не скрипели под ногами: дом впервые одобрил поступок своей нынешней хозяйки.

Как только Джек вышел из избушки, Ульяна прилипла к окну пытаясь разглядеть сквозь грозу удаляющюся фигуру. Но окно было пыльным и паутинистым, а гроза за окном сильной, и увидеть девушке ничего не удалось. В странном смятении чувств Ульяна вернулась на облюбованное место за печкой и по-хозяйски оглядела доставшееся ей ведомство. Кастрюли и сковородки она вымыть успела, а вот пол и какие-то тряпки под лавкой еще ждали своего часа. Да и Криселла уволокла куда-то птицу селить."Такой дивный соб- собре - собе-седник"- С трудом вспомнила Ульяна, и сама себе удивилась, что запомнила такое мудреное слово. " Интересно, а как и чему меня госпожа учить станет? Уж не пирожки же печь" - размышляла новоиспеченная ученица, проверяя в каких горшках лежат крупы, а в каких разности всякие.
Ульяна уселась на лавку и ощутила, что сильно устала за день. Неплохо было бы выспаться. "Вон пичугу госпожа поселила на чердаке, надо будет заглянуть завтра, там наверняка от пыли не продохнуть. И меня определит куда нибудь..." - думала Ульяна проваливаясь в сон. Так что Криселла вернувшись, застала бы ее спящей прямо на лавке, с небольшой корзинкой вместо подушки.

Дождь лил и лил, усердно стуча по камням и траве горной вершине, по зонтику, иногда ветер выкидывал особенно заковыристый поворот и тогда капли с злорадным ехидством забирались под зонтик и настырно стучали по самой Тахиомере.
Вдали, где-то на юго-западе тучи выглядели особенно тёмными, время от времени там можно было различить сверкание молний.
Эта идиллическая картина могла длиться бесконечно (ведь нет ничего более приятного, чем постижение собственной близости с природой), однако всё прекрасное имеет свойство прерываться в самый лучший свой момент. Вот и Тахи, во время особенно чудесного порыва ветра кто-то бесцеремонно постучал по плечу.
Там стоял, а может и сидел (если честно, достоверно определить состояние данного существа представлялось весьма сложным занятием) леокрыс – трёхметровый бирюк с рыжей шерстью в дешёвом пижонском галстуке. Что поделать, представляя собой руку судьбы, леокрысы за всё время существования мира так и не удосужились улучшить свои вкусы, им как и встарь, во времена больших походов, нравились яркие и безвкусные предметы.
Коротко рыкнув, леокрыс сразу же перешёл к делу (что поделать, чувство такта эти посланцы так же воспринимали как вчерашний дождь, то есть никак):
- Ты должен стать избранным, - проникновенно сообщил Тахиомере леокрыс. – Как хочешь, хоть устрани всех остальных, но стань им. А когда ты это добьёшься, ты должен будешь спасти библиотеку волшебников.
Выдав тираду, леокрыс задумался (что также являлось процессом скорее благоприобретённым, чем исконным, однако в отличие от многих других привычек рук судьбы, порой дже приветствовалось).
- И должен не кому-нибудь, а себе. Помни это. К слову, - леокрыс расправил хвост и приготовился ко взлёту, - будь осторожен, лига не станет надёжным союзником. Возможно, стоит поискать союзников в другом месте, подчас, они водятся даже под ногами.
Хвост плавно завертелся, сливаясь для зрения в одно сплошное пятно, леокрыс стал медленно подниматься с земли, а затем резко исчез, словно смытый дождём.
Знак судьбы явственно пронёсся над Тахиомерой, брызнув ей в лицо очередную порцию мелких капель дождя.

Ущелье. Зизи.

Честно сказать. Азабелла, как существо сугубо жизнелюбивое, прилежно прогуливала большинство занятий с приставками «некро». Так что о некрокротах не знала совсем ничего. Более того, реально замаячившая возможность с одним познакомиться а в перспективе – на практике применить то, что написано на сорок четвертой странице для упокоения нежити, ее не прельщало.
- Нееет, вы это не смейте, - волшебница мигом подскочила к несчастной жертве лемура и попробовала сделать массаж сердца. Где у кротов сердце Зизи знала довольно примерно, а возможность искусственного дыхания и вовсе отвергла почти сразу. Великодушие тоже имело пределы.
- Пим, отыщи какую-нибудь оживлялку! – крикнула она монстру, кругами носившемуся над местом трагедии. И кивнула на книгу. Последней происходящее тоже не нравилось: до сего дня Азабелла считала, что выражение «ощетиниться» применимо только к живым существам. Но фолиант сейчас выглядел именно так.

- Это что было? - воззрилась в небо маленькая, деморализованная хиомера. - У этого в галстуке хвостовая фиксация или оно - дальтоник? Я - не ООН! Чтобы спасать волшебников!
Тахи гордо выпрямилась. Скованная в камне лапка мешала делать это совсем эффективно, да еще и брызги - торжественность момента была безвозвратно упущена, о чем и возвестила очередная сверкнувшая в небе молния. Грохот разметал слова по округе и леокрыс улетел так и не получив ни самой завалящейся фобии, ни даже хотя бы малюсенькой, но моральной травмы...
Тахиомера загрустила. "Нет, я спасусь. Я обязательно спасусь! И устрою всем беспредельное добро и милосердие!" Однако долго грустить у нее не получалось - воспитание не позволяло, поэтому и мысли почти сразу стали не такими грустными. "Корнеплюги обещали вернуться, Лига не может бездействовать, а значит о ее пропаже уже сталло известно волшебникам и всяким там в галстуках... точно - один ведь пролетал недавно. А потому ее не заклюет камень, не успеет - ее заберут для опытов волшебники или посадит в темницу местный лорд, или..."
Мечты как обычно были грубо прерваны появлением корнеплюгов. Тахи послала их к лорду. Вежливые корнеплюги тихонько удалились. Но услыхав вслед обнадеживающий хохот, что если не лорд, то волшебник в одинокой башне уж точно поделиться с ними господством - воспряли духом.
Тахи осталаь одна одинешенька и... с грохотом и в свете разбушевавшихся молний на плато выбрался клюй-камень...
Бешенные наводки скрыли происходящее на плато от взоров мудрых и прозорливых, но один змерек доброжелатель потом сообщил, что видел в Ущелье...

***
Бывший клюй-камень, а нынче эфирный дятел пролетел Долину очень быстро, слегка задолбал по дороге две деревни, три замка, четыре обоза и одного капеллана. Поледним, кого клюнул волшебный дятел, был конечно Гоги. На этом дятел выдохся или скрылся в дебрях эфирных возмущений. се еще умирающий крот-мутант только досадливо поморщился - везет всяким горцам, ты тут копаешь почем зря, буквально горишь на работе, а им - прямо манна небесная. И даже под землю, в замок Черного Властелина лезть не надобно, чудо само прилетело и клюнуло. Умриающий крот с неподдельным интересом ждал "превращений".

***
Тахи тем временем оправила новую шкурку и возрадовалась - это была настоящая мощь! Это было неподдельное могущество! Это был одноззначный конец всем.., "Хоть с корнеплюгами делись в самом деле." И тихо, мирно, буквально пешком она отправилась к волшебникам в гости.

нпрг: За волшебством нежданно негаданно свалившимся к горцу - к Сейдену, он у нас мастер. Да и вдруг горец увернулся... =)

Сообщение отредактировал Ri - 17-09-2008, 12:57

Ущелье. Азабелла.

При виде новых событий, Зизи всплеснула руками. Мысли волшебницы при этом звучали приблизительно так: «Ну. что за форменное невезение, причем - прямо с утра. Идешь себе по живописной местности с интересным молодым человеком, по пути – встречает благородного и бескорыстного любителя магической литературы. Казалось бы. радуйся – не хочу. Как бы не так: похоже, что я вот-вот окажусь в обществе двух мертвецов… или кого-то похуже. Смерть – это, конечно, печально, но с ней хотя бы все понятно. Лежит себе покойничек тихо и не кусается. А вот некрокроты и… как это называются жертвы дятлов? Словом, это уж слишком для нервов чувствительной девушки».
Итогом таких мероприятий стало то, что Азабелла прекратила попытки удержать жизнь в могучем теле крота-мутанта и подошла с горцу, с опаской ожидая, что же с ним будет. Пим спрятался у нее за плечом и теперь оттуда торчал лишь его любопытный нос.

… Солнце неспешно , будто толстенный стражник, взбирающийся по ступенькам винтовой лестницы на свой пост, карабкалось к горизонту, заливая светом Долину. Вот уже и петухи встрепенулись на жердях курятников, просыпаются стражники, уснувшие на ночной вахте, и приободряются те немногие, кто не уснул, «выкатываются» на свет шипоглавы: эдакие шарики, утыканные иголками, осторожно бреется войсковой глашатай Альнорд.
Альнорд – молодой человек двадцати восьми лет от роду, с глубокими голубыми глазами и зализанными назад длинными светлыми волосами. Черты лица его будто кричали об утонченности сего индивидуума: вытянутый, слегка худощавый овал лица, высокий лоб, «прижатые» уши, тонкие губы и маленький рот, который редко открывался по делу. Если уж полностью описывать его, то надо сказать, что и тело его было под стать лицу, то есть таким же неестественно длинным и слегка худощавым. Сравнить его можно было с изголодавшим конем, у которого неестественно выпирают остатки мышц и торчат ребра. Но, некую грацию и красоту он все же имел.
…Да, вернемся в ту деревенскую халупу, где расквартировали Альнорда, и на крыльце которой он сейчас усердно брился. Вообще, бритью Альнорд уделял очень много времени. Это было неким ритуалом, обязательным, однако ж, который он совершал каждое утро и вечер с огромным тщанием и рвением. Нет, он не был идиотом, или что-то вроде того, совсем нет. Просто борода у него росла с феноменальной скоростью. Притом рыжая.
А дело все в том, что Альнорд – горец. Да-да, рожден он был в семье горных коротышек, средь заснеженных пиков и медведей. Уже к трем годам он был выше отца, за что тот его часто бил. К восьми он так и не научился держать топор, однако уже упирался головой в потолок их жилища. А уж когда отец заметил, что непутевый сынишка приволок в поселение лютню… Альнорд был наспех «изгнан навеки», когда отец в слезах расколотил лбом гранитную кладку в доме старосты. Так и оказался десятилетний пацан в ближайшем людском поселении, куда его провел патруль стражи. Альнорд ничем не отличался от тамошних сверстников кроме как… бородой. Еще не такой пышной, как у отца, но уже длиннее, чем у местного старосты. Мальчик честно пытался вырваться из железных рук кузнеца, который держал его, пока «завистник»-староста брил Альнорда. Поплакав горючими слезами, мальчуган ощутил на себе все прелести чистого подбородка, и забыл уже о бороде… Однако, недолго длилась «радость» старосты: уже через два дня борода отросла пуще прежнего. Ритуал повторился вновь… А потом еще раз…. И еще…
К шестнадцати годам Альнорда не мог уже видеть ни староста, ни кузнец. Созвав вече, деревня быстро собрала паренька в путь-дорогу с проходящим мимо караваном, да и забыли о спящем пареньке, которого час назад погрузили в телегу…
… А проснулся Альнорд уже близь резиденции местного лорда. То ли дорога так убаюкала его, то ли староста неспроста откупорил маленькую баночку с «горным снегом»...
… Пропустим тот этап, на котором Альнорд устраивался ко двору и как стал глашатаем, а вернемся-ка к самому «герою», который пытался одновременно бриться и смотреть на восход, окрасивший редкие тучки на небосклоне в светло-розовый цвет… Ну вот, посмотрел на восход… Неприятный порез был моментально заклеен кусочком вчерашней депеши, и бритье возобновилось… Спустя пять минут Альнорд со вздохом поглаживал чистый подбородок, уже думая о вечернем бритье… Жизнь его была скучна и однообразна для него, вот и стал он цепляться за бритву, как утопающий за соломинку.
Из грустных размышлений его грубо вырвал капитан Гросталь, оравший откуда-то со двора:
- Эй, Альнорд, бездельник чертов! А ну заканчивай там харю до блеска чистить! Ну как баба, ей-ей!!! А ну быстро побежал за сэром Альбаном, у нас тут опять скандал с деревенщиной, зверолюдь их дери…
…Альнорд вздохнул с такой невыразимой усталостью, что актер столичного театра удавился бы от зависти, но приказу подчинился…
… На залитой солнцем площади разгорался очередной скандал при участии… А, что там говорить…



… «Кто рано встает - тому лорд подает»-, гласит пословица. Видимо, мельник Хонг руководствовался именно ею, когда шел «искать правды» у войскового коменданта Гарольда Хокса в пять утра. О, как был рад появлению в своем шатре «рыжего великана» Гарольд! Словами просто не передать… Хвала Императору, мельник вошел в положение заспанного Гарольда и десяти избитых часовых и дал тем время подготовить ответный удар. Ровно в шесть часов дуэлянты начали сходиться. Со стороны Мельника шла добрая половина деревни, со стороны Гарольда – штук двадцать латников да полдюжины наемников, которым только дай повод подраться. Встав в нескольких шагах друг от друга, противники начали сверлить друг-друга пристальными взглядами. Деревенщина – потому что так сказал староста, латники – потому что боялись, наемники – потому что нападать первыми им было откровенно лень, Гарольд – потому что не мог понять, чего это они стоят тут как дураки. Первым заговорил Гарольд:
-Нет-, сказал он непонятно к чему.
-Что «нет»? - , растерялся мельник.
-А?-, попытался избежать ответственности Гарольд, сделав вид, что это сказал не он.
-Ты, это, того, не дури нас тут! Деньги Хонгу давай! -, крикнул кто-то из толпы. Толпа одобрительно загудела.
-Что значит «деньги давай»?-, вот тут уж пришла очередь удивляться Гарольду. Наемники зашевелились: речь зашла о деньгах…
-А то и значит! Сын мой? -, спросил Хонг, поворачиваясь к толпе. Толпа загудела повторно,- Мой! Значит и жалование мое! Деньги давай, кому говорят!-, пригрозил Хонг кулаком, размером с голову Гарольда.
Гарольд стоял ошеломленный. Нет, он слышал о «патриархальной общине» в деревнях, когда учился в столичной академии, но вживую... Да еще и человеком распоряжаются как собственностью…
-Э…Это… Это попирает основы прав граждан Империи…-, промямлил гарольд. Он действительно не имел никаких аргументов…,- А , собственно, давно ли ваш сын служит в нашей армии? В каком полку?
-Дык, известно сколько! Вчера только в одну из палаток ваших пошел «бамагу падписывать»! Это ж где видано, что б отрок дом отчий без благословления покидал! А я никогда сынка родного не отпущу с книгочеями воевать! А ну как в лягушку превратять? Кто ж потом жернова крутить будет, коли ветер не дует? Нет уж, коли сынка моего забираете, дайте хоть денег на старость!-, обливался «слезами» мельник. Меж тем, виновник «торжества» уже был поставлен меж Гарольдом и Хонгом. «Воин» был лет восемнадцати от роду, с копной грязных, нечесаных волос, в наспех одетых латах.
-Батя, батя…-, пытался тормошить «плачущего» отца бубнил сын.
-Иди от сель, предатель. Коль уж надежду на помощника отобрал, так хоть деньги оставь, изверг-, едва слышно прошептал мельник, и тут же взвыл не своим голосом,- Ой бабоньки-и-и-и-и!!! Сыночка родного в страны неведомые лорд-насильни-и-ик угоняеть!!! Дай хоть обниму тебя, коль лорд злой не дозволяет при доме отчем отсаться-а-а-а-а!-, с этими словами мельник крепко схватил сынка, и тот даже пискнуть не успел, как Хонг мотнул головой и со всей силы ударил тому в лоб. Отпустив сына, который медленно сполз на землю, тот принялся то неистово голосить как последняя трандычиха, то махать кулаками и рвать жупан на себе. Гарольд непонимающе вылупил глаза на весь этот балаган, который развернулся перед ним в мгновение ока. Наемники устало развалились в тени деревьев неподалеку, а латники даже пошевелиться боялись: а ну как попадет?
… Весь этот цирк прекратился в мгновение.
-Что это такое, Хокс?
…Э? Кто-нибудь заметил когда это латники и наемники выстроились в шеренги по четыре, а Хонг остался один на площади? Никто?
-Дайте хоть полтину отступных, а?-, боязливо пробормотал Хонг...

(Для Гоги, Зизи и крота)
Охнув, Гоги ухватился за попранную клюй-камнем часть организма и очень выразительно погрозил улетающему камню вслед. Что касается готовых сорваться с его языка выражений, то удивительным образом присутствие поблизости Азабеллы и, вне сомнения, почтенного крота-хранителя-книгочея, сдержали его.
- Чтоб тебе в век не дать отдыха крыльям, о ненормальный сын горы! Чтоб под тебя вода текла даже в полёте! Чтоб тебя оставили сидеть няней с пятью близнецами, и каждому из них чтоб было по три года! – разумеется, все эти выражения и близко не могли передать всю гамму обуревавших горца чувств.
Что касается крота, то он неожиданно для себя воспарил над собственным телом и ошалело завизжал, соображая, что то что сейчас творится, вообще-то в его планы не входило. Самое интересное, что только сейчас он заметил перед собой странного старика в мешковатой одежде. Старик также висел в воздухе подле волшебницы, скрестив ноги и склонив голову. Перед ним находились две перевёрнутые чаши. Старик поочерёдно показал сначала на одну чашу, потом на другую, затем приглушённо охнул. Истолковав его вздох за предложение крот почесал затылок и ткнул в одну из чашек пальцем. Старик перевернул её. Внутри лежал семилистник. Старик хмыкнул и удивлённо посмотрел на него, а затем перед глазами крота всё закрутилось, завертелось и сознание окончательно уплыло от него.

Когда крот очнулся, то обнаружил над собой склонившуюся Азабеллу.
- Что… случилось? – он слабо приподнялся на руках, слушая, как рядом кто-то ужасно ругался, проклиная некие камни до седьмого колена. Сфокусировав зрение он посмотрел на ругавшегося («определённо, это был спутник волшебницы» думал он), замер и тут охнул. Ругался он сам, вернее, его тело. Крот просто не мог забыть той благородной проплешины на собственном боку. Тут его взгляд упал на собственные ноги – именно ноги,, вполне себе симпатичные, ЕС ли не считать того, что они принадлежали человеку и над ними вертелся тот странный зверёк, что всё время пропадал с горцем.
На всякий случай крот ещё раз потерял сознание.

(для волшебницы Криселлы, Каркеля и Ульяны)
В лесу также наступило утро. Дождь, бушевавший всю ночь, с восходом солнца как-то враз ослаб, стал тише, а после и совсем прекратился. Около восьми часов утра из-за туч выглянуло солнышко, разгоняя остатки ночного сумрака. Среди травы звучал хор насекомых и птиц.
Со ската крыши домика леди Криселлы звучно стекала вода. Напротив него уютно устроился и, казалось, дремал ещё один домик. Дикий и, кажется, совершенно заброшенный. Где он стран6ствовал всю эту ночь? Кто ж тех домов знает? Но теперь он мирно дремал, а прямо перед входной дверью домика волшебницы поднимались из земли высокие подсолнухи, опять же чуть ли не чудом выросшие за ночь.

(для духа Вика)
Героям не часто всего за одну ночь требуется преодолеть страну от края до края. Но по некоторым причинам Сабревульфу пришлось так поступить. Добредя до чертополошного тракта близ селения Грушевка, он угодил под проливную стену дождя. Судя по тому, как ухмылялась едва видимая с такого расстояния башня тёмного волшебника, было это то ли его нацеленное злодеяние против всего честного люда, то ли дурная погода просто чрезвычайно радовала его порочную натуру.
В это же время ночь подошла к концу, и Сабревульф вновь обратился в человека.
Он свернул на северо-запад, к лесу, а через некоторое время вступил под его крону. Когда где-то в стороне послышался шум, Сабревульф остановился и прислушался – шумели птицы. Слишком громко. То ли у кого-то из них начался внесезонный период тока, то ли герой нежданно для себя набрёл на место поклонения птичьему богу. Во всяком случае на это дело стоило посмотреть из близи. Поэтому, стараясь не шуметь, Сабревульф пробрался средь ветвей и оказался у края поляны. Где-то неподалёку шумела река, а на поляне стояли… вернее, находился дух и две птицы. Одна без сознания, а вторая, кажется, разговаривала с духом. Искатель приключений устроился поудобнее и стал вслушиваться.

(для Бедуина)

Тем же утром в среднем течении Быстринки случилась достаточно необычная встреча. На перекрестье тракта и местной поселковой дороге сошлись с четырёх сторон света равное число волшебников. Для довершения картины пятый из них спланировал на получившуюся компанию сверху, настолько устрашающе размахивая руками и ногами, что прочие пешепутные чародеи предпочли резво отскочить в стороны.
Последовал глухой удар, облако пыли взметнулось над перекрестьем. Когда же оно более-менее осело, стало возможным разглядеть сидящего прямо на дороге волшебника, стянувшего с себя сапоги и вытряхивающего их них пыль.
- Итак, мы в сборе, - произнёс тот из волшебников, что был в длинной остроконечной шляпе с чрезвычайно узкими полями. В отличие от навершия своей профессии роста он был небольшого, а характера скорее сварливого, то есть по-иному называемого в кругах почтенных представителей чародейства и волшебства, благородного.
- Можно приступать, - поддакнул ему второй, любитель шёлковых накидок, каждая из которых сама по себе была прозрачной до невозможности, но огромное их количество, намотанное на волшебника, совершенно скрывала его фигуру от стороннего наблюдателя – одно из веяний столичной моды прошлого десятилетия, - это говорило о том, что несмотря на длинную бороду данный образчик волшебного заклинателя был, по сути, весьма молодым человеком.
- Мы тогда проведём работу среди местных, - поддакнул третий из чародеев, четвёртый только кивнул. Первый погладил бороду и решил:
- Тогда мы постараемся незаметно проследить за действиями его подчинённых.
Данный, вероятно, со стороны несколько непонятный разговор оборвался. Четверо волшебников разошлись в стороны. Оставшийся сидеть на перекрестье дорог их коллега всё так же методично вытрясал песок из сапога.

- Аскольд!!! - такой прыти от полупарализованного крота никто похоже не ожидал. - АСКОЛЬД!!! Да упадут на тэбя, о сын южных кустов, мой Вэликий Горы! Да прыдавят они тэбя, о хвастатый пакасть, свой вэршина! Да вытащи свой прэдатеэльский кинджал из мой...
Пока Гоги пытался сообразить из какого именно места лемуру нужно выдернуть иглу и приноровится к новому телу. Оцепенение похоже начало спадать и с остальных его спутников.
- Гор? - Аскольд покосился на стоявшего горца. - Гор? - все еще косящий лемур окинул взглядом тушку крота.
- О сын тупой горнай аслицы и гордый пустынный кошка, ты пашел в мать! - от негодования, но более от недоверия друга Гоги и вовсе пришел в панику. - Мой царствэный тэл пакинула мой нэсравнэнный душа и пэрэсэла в тушу крота!
- Гор! - Аскольд с обличающим перстом погрозил кроту и освободил его поясной отдел от стального плена, но прятать иглу не спешил поглядывая на тело горца, которое неловко шлепнулось на колени - прямохождение у кротов неразвито-то.
- Астарожна! О норный выпалзэн. А ты что стаишь?! Ты жи валщебница...

Сообщение отредактировал Фея Луганская - 8-10-2008, 6:04

Ущелье. Зизи и горцы... то есть - кроты... ну, словом, все поняли.
Совместное творчество с Ри.


Горец в теле пожилого крота-мутанта прыгал как горный житель и с присущей себе экспрессией вслух выражал обуревающие его эмоции. Крот в теле горца валялся на траве и пытался сообразить, что не так было в явленном чуде? Эксперимента ради крот попробовал встать, но упал обратно.
- ...последствия некачественно проведенной трансгрессии сознания в неприспособленное для его вмещения тело отчасти заключаются в неспособности его, сознания, сходу управлять всеми функциями нового своего организма... да, это логично. К тому же видно все совершенно неправильно. И слышно очень плохо - и звуки и запахи. Но... - Крома проверил наличие у нового тела носа. Что-то там такое на лице присутствовало. Перед новыми глазами все кружилось и то отдалялось, то приближалось. Волшебница представлялась раскрашенной в оранжевые тона, а небо почему-то было синим. Хуже того - оно было. Крома с интересом смотрел на белые на его фоне облака. - Мадам. Вы не знаете, что случилось?
До сих пор Азабелла занималась преимущественно тем, что переводила взгляд с крота, демонстрировавшего просто виртуозное владение горским говором, на то, что (в теории) было телом природного обладателя этого говора. Но вот, когда «тело» заговорило, любопытство, свойственное волшебникам, пересилило законную оторопь.
- Хм… - Зизи ощупала руку «горца», причем – даже с преувеличенной осторожностью, как будто она могла превратиться в стекло… или – оторваться от прикосновения. Дятел – это серьезно, от него можно ждать и не таких шуток. Убедившись, что тело не собирается рассыпаться в пыль (а также – обрастать перьями или приобретать диковинные рога и копыта), волшебница ответила на вопрос:
- Полагаю, мы имеем перед собой катастрофическое перераспределение протоплазмы под влиянием внешнемагического дятловлияния.
Пим вопросительно тявкнул:
- Иными словами – переселение душ после удара клювом по темени, - сжалилась Азабелла. Конечно, говорить на языке высокой магической науки, да еще и с понимающим собеседником было очень приятно, но – Пим так просил… не издеваться же над животным?

Сообщение отредактировал DarkLight - 29-10-2008, 8:34

Ульяна проснулась рано, еще досветла. Девчушка сидела на лавке и пыталась понять не приснилось ли ей все, что случилось прошлой ночью. Но нет, все оказалось так, как она помнила, даже ведро воды за ночь никто с места не сдвинул. Ульяна рассиживаться не стала и быстро спрыгнула с лавки и принялась за работу. Вскоре в печи горел огонь, а на нем весело попыхивал чугунок с кашей. Пока каша томилась в печи Ульяна принялась мыть полы и прибирать остатки вчерашних посиделок. Вскоре пол оказался чистым, на столе красовались приборы для завтрака, а сама Ульяна направилась на крылец. Открыв дверь, Девчушка оторопело протерла глаза: прямо перед входом красовались громадные цветы с черной серединкой и желтыми лепестками по краю. Такого вечером точно не было. По размышлении решив, что удивляться не стоит, Ульяна раздвинула толстые тебли и выбралась наружу. Отойдя в кусты и выплеснув грязную воду, Ульяна сладко потянулась. Утренняя свежесть и прохлада после дождя были приятны и бодрили. Тут только девушка заметила маленький домик. Решив, что вчера вечером его она просто не заметила, девушка направилась к нему что бы посмотреть, что же это такое.
Домик был тих и заброшен, похоже в нем не жили. Ульна поставила свое ведро на землю и приблизиась к домику. Почему-то он вызывал у нее ощущения будто бездомный щенок или котенок, хотелось его приласкать и обогреть. Тут только девушка вспомнила, что в печи осталась парится каша, да и госпожа Криселла, поди, скоро проснется.
 Подожди меня, славный. Я скоро. - пообещала Ульяна домику и подхватив ведро побежала к колодцу. С удовольсвием умылась холодной колодезной водой и набрала свежей воды. У колодца, кроме свежей воды нашлась не в далеке в кустах черника и Ульяна быстренько набрала горсточку ягод себе в карман передника.
Пробравшись обратно в дом сквозь цветы с ведром воды Ульяна нашла все как и было: каша в печке, посуда на столе, а госпожи еще не видать. Особо не задумываясь над всем увиденным- успеется еще, Ульяна достала кашу, заправила ее маслом из кладовой и собранными ягодами, и вкусный аромат понесся по всему дому.

(Дарклайт и Ри.
Продолжение, Зизи и горцы.)

На взгляд переселенного крота только Пим и не изменил свой облик. Все остальное из тела горца выглядело совсем иначе.
- Да, в самом деле. Именно душ. - "Горец-2" вдруг тоже подскочил на месте, вид у него сделался горестный. - Вы должно быть пришли сюда, чтобы попасть в Замок? Увы! Теперь у нас нет другого выбора... А вам, милейший, придется копать, - ткнул горец-2 в грудь 2-кроту с горским акцентом. - По моим расчетам до тронного зала оставалось уже немного. Около двухсот метров, с вашей энергией мы управимся до вечера! Аза, вы ведь не будете против посмотреть настоящий древний Замок? - горец-2 осторожно почесал магическую книгу за ушком. Книга довольно заурчала. Для просвященных в древних наречиях эти звуки сложились бы в проникновенную молитву богам-покровителям на старомонстрячьем… но – увы! – присутствующих больше интересовали события текущего тысячелетия. Особенно – Замок.
- Да что вы говорите! – восхитилась Зизи и присела на ближайшую кочку, сверкнув полосатыми носками. – Замок, да еще и древний? Может быть, даже с самым что не есть Черным Властелином прямо на троне?
Как достаточно опытная волшебница, Азабелла уже знала: в древних строениях, конечно, можно найти прежних владельцев. Но, преимущественно, в виде скелетов. Однако, хотелось верить в лучшее. А что может быть лучше таинственного злодея, давно удалившегося от мира (без сомнения, по причинам романтического свойства?). Зизи мечтательно вздохнула.
- Конечно древний! - горец-2 был горд и одновременно боролся с жадностью, но не жить же вечно в этом неприспособленном теле? Все таки он поспешно заметил. - Но насчет черных властелинов ничего не знаю.

Все те же лица все в том же месте

- Прыдатэлныца! - воскликнул Гоги всердцах, колупнув землю. Получилась дугообразная траншея внушительной величины, в которую скатился Аскольд. Лемур находился в диком замешательстве и просто разрывался между формой и содержанием своего напарника, глядя то на одного, то на другого.
- Замок - это хорошо! - наконец заявил он, выбираясь из канавы и отряхиваясь.
- Да какой к равныне замак! Вы што савсэм с гор пападали, да, с самый-самый вэршинка, да? - горец со злостью продолжал орудовать лапой, пытаясь что-нибудь схватить поувесистее, - траншея росла.
- Гор. - Аскольд повернул к нему свою симпатичную мордочку, заложил передние лапы за спину, распушил хвост, сверкнул очами и слегка обнажая клыки произнес - в замке любого волшебника есть библиотека, а в замке темного очень большая библиотека. В библиотеке есть собрания редчайших книг, в которых мы сможем найти средство от твоего недуга.
На протяжении всего монолога Гоги продолжал углубляться в недра, пока откуда-то снизу не послышался тихий шмяк.
- О дэти стэпной улытка и равнынный чэрэпаха! Вы будэтэ ждать, пака я не акалэю пад слоем вечной мэрзлаты, каторая наступит чэрэз, вай, очинь много лэт, да?! Нэмедлэнно спускайтэ сюда мой тэл, толька астарожна!
- Сейчас! - покосившись в глубину, бросил Аскольд. - Давайте спускаться. - предложил лемур и, подхватив книгу и Пима, нырнул в неизвестность.

Чародейка Криселла встала в чудесном настроении, похвалила ученицу за "квалифици-ированную деятельность" и сообщила, что позавтракает сразу, как только недерет уши паршивцу колодезнику - за то, что пропустил вчера непрошенного гостя.
Но когда женщина вышла на крыльцо, настроение у нее разом испортилось.
- Опять ты, шелапут? - гневно уперев руки в бока, обратилась чародейка к загадочно появившемуся домику. - Гоню тебя, гоню, а ты опять тут! И с цветами явился, моей дуре чердак пудрить... Чтоб потом у меня по всему двору маленькие сарайчики стояли, да?! Ой, дождешься, пущу тебе под крышу красного петуха, бродяжья душа!
Неустрашимый домик стоял, насупив стреху на самые ставни, и упрямо молчал.
- Смотри у меня! - грозно бросила Криселла, проходя мимо домика к колодцу.
Она была так разъярена, что даже не употребила ни одного заграничного словца. Можно сказать, что с бродячим домиком беседовала не чародейка Криселла, а ведьма Крыся.
Но возле колодца он чуть успокоилась. Конечно, колодезник - паршивец, заслуживающий наказания. Но гнать его нельзя. Он следит, чтобы вода была всегда чистой. Опять-таки ведро, если уронишь, он всегда достанет...
- Нечёса! - воззвала Криселла, склонившись над черной водой. - Вылезай, конфли-иктное существо! Надо подискути-ировать по поводу одной пробле-емы!

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 5-11-2008, 19:02

- Да тут я, тут, - раздался пристыженный голос. Он принадлежал маленькому хмурому колодезнику с огромными зелеными патлами, который резво выбрался (несмотря на перепонки) и оседлал ворот колодца.
Настроение у Нечёсы было скверное. Мало того, что он лишился даже призрачной надежды на свое собственное озеро (и прилагающихся к нему, в обязательном порядке, русалок и чудовищ глубоководных), так еще и водяной – шулер проклятущий, обобрал его, как простого головастика. А ведь он так лихо поставил на кон свои новенькие желтые сапоги…
- Да я же вчера на часок всего отлучился, картишки раскинуть с водяным, - про позорное поражение «игрок» решил не распространяться.

Сообщение отредактировал Факел - 5-11-2008, 19:46

(Факел и я)

- На часок? - возмутилась Криселла. - Ты манки-ировал своими обязанностями, негодяй! Через колодец к нам проник совершенно посторонний волшебник!
- Как проник? Я же лягушку на посту оставил, мол, квакай, если что, - малыш свесился в колодец и громко заорал: - Эй, предательница, почему не предупредила?
(Ответить ему никто не мог, так как отродясь лягушек в колодце не водилось).
- Лягушку? - пропела Криселла. - Амфи-ибию бестолковую? Если лягушки хватает, чтоб колодец стеречь, так зачем ты-то мне нужен? Вот превращу тебя в жабу!
- Не надо в жабу, я исправлюсь, а буду хорошим колодезником, да и с картами я завязал, не везет мне в картах-то, - на последней фразе Нечёса понизил голос до шепота и низко опустил кудлатую голову, в которой запутались прошлогодние листья.
Это было весьма неосторожно с его стороны. Рука чародейки метнулась к Нечёсе, безошибочно цапнула остренькое ухо, выглядывающее из-под растрепанных волос.
- Тебе не только в картах не везет, лю-юмпен нехаризмати-ичный! Тебе не повезло, что ты дурнем на свет родился!
- Ай-яй-яй! Я не дурень, я молодой и неопытный, а это пройдет лет через сто! - вопя это, колодезник уперся ногами в руку Криселлы, пытаясь освободиться.
Криселла разжала пальцы и, ухватив железную ручку ворота, мстительно ее крутанула. Потеряв равновесие, колодезник полетел вниз и с громким "плюх!" ушел в черную воду.

(вместе с бабкой Гульдой)
- Допрыгался, игрома-ан! - прокричала ему вслед чародейка, рискованно свесившись через край сруба. - Велю плотнику накрыть колодец крышкой! И замок повешу! Железный! Амбарный! Прямо сейчас в деревню пойду, к плотнику!
- Не-е-ет! Не лишай меня звезд - это единственная моя радость, - и тут же колодезник заткнулся, запоздало до него дошло, что ведьма узнала его слабое место.
- Звезд, астро-олог ты мокрый?! Да я тебя света белого лишу! Будешь в темноте, под крышкой, на пару со своей лягушкой рома-ансы квакать!
- А воду где брать будешь, шантажистка? - Нечеса расхрабрился и пошел в наступление.
- До ручья ученицу пошлю! У меня теперь есть ученица - вот ее и буду эксплуати-ировать! А над тобой не то что водяные - даже болотник с болотницей потешаться будут!
- Правильно, пей вместе с коровами, - выкрикнув последние слова, колодезник, оттопырив синюшную губу, нырнул в глубину.
- Так я иду к плотнику? - донеслось сверху.
- Не надо, может, помиримся, соседи же вроде, - раздалось из глубины.
- Мы не соседи! - твердо заявила Криселла. - Ты у меня квартира-ант! И вместо квартпла-аты служишь охранником! А если хочешь, чтобы я смягчила свой праведный гнев, изволь натаскать воды в банный котел! Доверху! Тогда подожду пока крышку приделывать!
- Это мы мигом, оглянуться не успеешь, - перспектива быть замурованным откладывалась, чему Нечёса был несказанно рад.
- И очень советую тебе поторопиться! - закончила грозную речь Криселла и, не оборачиваясь, зашагала к крыльцу. Ее волновал не столько недотепа-колодезник, сколько коварный домик.

*Немного домика на полянке, где живёт волшебница Криселла, потом немножко о делах кротовьих и совсем чуть-чуть о Тахи, а ещё самую, но бесценную малость о похождениях героя Сабревульфа и славного пернатого Пшемышкаса*

Домик, признаться, очень побаивался чародейку, мало ли что от неё можно ожидать. Вовремя гневной речи Криселлы он старательно притворялся, что это вовсе и не он тут стоит, а так, кусочек пейзажа принял такую причудливую форму. Если бы не некоторый слой пыли на окнах, он бы постарался невинно посверкать стёклами, впрочем, и так выходило неплохо, по крайней мере волшебница поверила нехитрой маскировке домика и отправилась отчитывать кого-то там ещё. А домик с надеждой посмотрел на красавицу, что сейчас нежилась в лучах утреннего солнышка на полянке. Какая же у неё… крыша. А эти окошка, окошка… Смутившись, домик чуть пошевелился, переступил с одного ряда кирпичей фундамента на другой, а затем решил, что всё и так пока идёт неплохо, надо только дать этим странным двуногим время привыкнуть к нему.

Действительно, о чёрных властелинах, обычно, всё знают только сами чёрные властелины. И даже сведения о прошлых битвах прошлых героев с тёмными злодеями, первоначально раскиданные по домам многих и многих волшебников, постепенно стекаются в руки очередного претендента на обветшалое чёрное кресло. Иногда мирным путём, иногда в результате поединков.
А кресло стоит себе и стоит, дожидаясь, пока очередное седалище очередного повелителя с понятным вожделением не усядется на него. Первоначально трон был выполнен из монолитного камня. Верно, что в древности и чары были посильнее, и фантазии чародеев позабористее. А потом какой-то умник с обширной фантазией превратил трон в деревянный стул. Следующему повелителю мрачных волшебств это не понравилось, и трон вновь перетерпел превращение в костяное кресло. И продолжалось это и продолжалось (следовательно, постепенно и сам трон начинал кое-что соображать насчёт своих временных владельцев, да и учиться потихоньку приколдовывать тоже начал). В общем, продолжалось это и продолжалось до той поры, пока последний из тёмных повелителей не превратил трон в шезлонг, на верхний краешек которого почтенному Гоги, который был кротом, который пребывал в теле Гоги, который пребывал в теле крота… и удалось докопаться. Следом за шезлонгом начинались ступеньки, ведшие к старинной дверце, тёмный провал за которой мог напугать не одну бесстрашную душу. Особенно если у этой души наличествовал нос. Дело в том, что раньше на этом месте находилась кухня.
И тут, словно по расписанию песочных часов, из-под земли раздался очередной громовой рык. Видимо, тот самый, что так волновал деревню, нанявшую Зизи и Гоги, который был теперь кротом, который оказался в теле Гоги, потому что при перемещении душ Гоги оказался в теле крота… да.

Горы были велики, настолько велики, что если бы не какой-то древний мудрец, прорубивший (а может и проволшбовавший) лесенку с вершины самой высокой горы гряды, спуск для Тахи вышел бы далеко не самый удобный. Разумеется, по дороге по попадались и ларьки с напитками и закусками, да и холодный ветер, по правде, не самым мирным образом скользил по новой личине Тахиомеры…
Жалко ведь змерика. Несчастное существо потом ещё целых два месяца старательно заикалось, а от его рассказа так пробирала жуть, что охочие до сказок селяне без лишних спорах ставили перед змереком кружки с нектаром (или пивом, но змерик был существом не щепетильным в этих вопросах).
Видел он, как дикий хохот преобразующегося существа сотряс склоны горы, как поднятая этим хохотом лавина обрушилась к низовьям гор и успешно засыпала вход в штаб-нору лиги монстров (от чего выборная компания тут же плавно трансформировалась в снегоочистительную).
Но это не всё, ещё на той вершине самой высокой горы засверкало ярким свечением тело и!.. На землю плавно опустилось… в сандаловых сандалиях… тело. От Тахиомеры в нём осталось лишь название. Больше змерик выдержать не мог, истошно дребезжа, он очертя голову прыгнул прямиком с вершины горы. Кажется, побег удался успешным. А на вершину горы спустился самый опасный из существ этого мира - …
И теперь это существо добралось до мирного бревенчатого домика, расположившегося где-то на склоне горы, чья крыша была целиком занесена снегом, а из дымохода поднимался клубами дым.

- У нас есть время, - с беспокойством заметил птиц.
Только сейчас подумал над одним странным обстоятельством – ведь если никто не получит награду, значит и не будет самой быстрой птицы мира, а это чуть ли не целый год горя, бед и несчастий на весь крылатый народ.
- Нужно найти организаторов, а они… они должны вручить награду… - Пшемышкас, кажется, проникся какой-то новой мыслью, во всяком случае каждое слово, кажется, он произносил с огромным для себя удивлением от наглости и смелости. – Вручить… Мне…
Для кого как, а для самого птица подобное заявление прозвучало как удар грома. На миг он даже представил себя на месте тёмного властелина, но затем одумался, лавры самой быстрой птицы Долины – тоже вполне неплохая награда.
Следивший за всем этим из своего укрытия Сабревульф посмотрел на призрака, ожидая, что же тот скажет в ответ.

Крот.
Крома был в трансе - Великое Кресло-Качалка Самого Темного Вла... нет, Самих Темных Вла... что - не качалка? Досадно, досадно. Зато - шезлонг! Греться в таком под послеполуденным солнцем на склоне лет - да это просто мечта жизни вечно подземного, простите за повтор, жителя. Тем кто всю жизнь не копал - сложно понять. Крома так сжился со своим прежним телом, что искренне был уверен, что и сейчас тоже копал он. Но вот тело... греться в этом новом, щуплом, бледном, слабом, худом и почти не лохматом теле - какой позор на весь копающий мир... С этим надо было что-то делать. Одно хорошо, в этом теле хоть глотка луженая, а то рычат там всякие.
Крома, тот который - горец, который собственно никогда не мечтал быть горцем-2, а мечтал провести остаток жизни в собственном шезлонге темного властелина и где-нибудь на открытом пространстве, под солнцем, разинул горскую пасть и довольно неосмысленно зарычал в ответ что-то про предков и методы их возникновения тех, кто там под землей.
А еще говорят, что от генов ничего не зависит.

Каркель.
(с полпинка от волшебницы и полфырка закулисного мастера здешнего мироздания)
Каркель спал всю ночь. Считается , что воронморры ведут преимущественно ночной образ жизни, ну так Каркель и жил, очень даже неплохо жил! В грозу хорошо спится - молнии знай себе сверкают, ливень барабанит по крыше, а воронморру было тепло, сухо и сыто. Сами себе воронморры несчастья не предрекают - работа у них такая предупреждать и наставлять, ну кто будет смешивать личное с общественным? (если оно себе в убыток)
Однако под утро погода исправилась и с огромным сожалением выбравшись из сооруженного из тулупов гнезда Каркель ненадолго отправился полетать по лесу.
- Ка... Кхм... Кар. Ужасно. Каррррр. Нет, никуда не годится. Каррррррррррррр! - поспешил сообщить воронморр волшебнице, что тут он, ее верный помошник, не спит, клювом не щелкает - только по крыше, чтобы склевать пурпурного крышного короеда, и в целом - держит окрестности в должном трепете и почтении.
Одна незадача - возвращаясь из лесу, Каркель перепутал крыши.

Сообщение отредактировал Ri - 10-11-2008, 6:38

Гоги копал и копал, и копал, и... все еще копал. Данное занятие даже начало ему нравится. Сильный взмах могучей лапы и ход продолжает шириться и удлиняться туда, где его ждет вожделенное спасение. От усердия он высунул язык, на который тут же налипло не меньше пригоршни земли. Отплевываясь и отфыркываясь, он гребнул еще раз и... не найдя опоры вывалился к подножию - дайте-ка присмотреться, - шезлонга?!
- Вай! Ниужели я савэршил этат паистине вэлыкый дэяний! - кричал он, повернувшись в тунель, из которого тут же выскочил Аскольд с Пимом на плече и книгой в маленьких лапах.
- О... - только и смог произнести лемур, сменив интонацию с восхищенной на возмущенную - крот наступил ему на хвост. Его негодование затерялось где-то между подземным рыком и не мение возмущенным монологом крота в исполнении тела Гора.
- Вай, о падзэмный капатэл! Да услышат Высокий Гора такой праникнавенный рэч! - Гоги был потрясен, вот что значит память тела. - Нада будэт на дасуг абсудыт с табой такой славэсный абарот! А сийчас - впэрет, о мой вэрный дрюг, с нами горы, да!
И горец двинулся по ступенькам к дверце. За ним спешил Аскольд с компанией, поднявший хвост трубой.

Увидев, что путь свободен, Азабелла не заставила себя долго упрашивать. По правде сказать, она была рада отвлечься от откровенно крамольных мыслей: горец был импозантен и привлекателен, а крот – несравненно умен, не уступая в этом качестве самым наимудрейшим магистрам из Академии. Соединившись в одном теле, эти две сущности образовали то, что в понимании Зизи было абсолютным мужским идеалом. Ну, хоть сейчас хватай в охапку и тащи к ближайшему жрецу… или – иному служителю культа, способному заключить брак. В вопросах религии Азабелла разбиралась мало, так что подошел бы любой. А крамола мыслей заключалась в том, что Гоги и крот были ее друзьями, и, как друг, она была просто обязана поспособствовать возвращению их в собственные тела. Излишне говорить, что вид двери… нет, Двери к приключениям заставил волшебницу воспрянуть духом. Она всегда предпочитала действовать, а не размышлять.
- Ух ты… - Зизи подергала за ручку, но дверь не поддалась. Древние руны на высоте глаз сложились в мерцающую надпись: «Открывать внутрь». Но в своей бурной молодости Азабелла уже участвовала в грабительской вылазке в чужую гробницу… то есть, конечно – в исследовательской миссии магической Академии, а потому она точно знала: там нельзя ничего есть, пить, и, тем более, верить всяческим подозрительным надписям. А потому волшебница просто уперлась одной ногой в стену и потянула сильнее….

... Как много крепких словечек может вспомнить интеллигентный чернокнижник, рожденный в дворянской семье, находясь в стрессовой ситуации. Когда от тела ничего, кроме головы, не осталось. Да и та валяется в грязи. В ногах… в чем? А, не суть важно. Попираемая неведомым чудищем, противостоять которому он не может в силу наличия отсутствия магических сил, которые, к великому сожалению, пропали при неумелом перемещении в новое тело. Итог: тела нет, нет монет и Силы нет. Только треклятая голова да малолетний ученик(давайте будем честны: по всем неписанным законам магического сообщества захватывать можно лишь тело ученика. Нет, отступничество не каралось молниями с небес, но и поддержки со стороны Библиотеки не жди…), ноющий в…голове. И мыши. Много мышей, которые ,вслед за головой хозяина, лавиной схлынули с камня, где еще пару секунд назад стояла голова.
… А тем временем в Академии волшебников вершился страшный ритуал – уборка помещений учеником Люциусом. Люциус – еще совсем юный мальчишка, попавший в Академию с караваном, шедшим в Изумрудную долину из восточных провинций. Почему «страшный» ритуал? Гм, вы просто не знаете Люциуса. Его… «любознательность» не раз приводила к многочисленным жертвам и разрушениям. Однажды, он устроил небольшое Инферно в Библиотеке, а хотел свечку зажечь… С его легкой руки стена в столовой каждую полночь желает всей Академии и Библиотеке спокойной ночи…
-Чертовы неряхи -, бормотал себе под нос мальчуган, вваливаясь в очередную комнату с табличкой «Требуется простая уборка».
Резкий запах гнили резанул ноздри, заставив зажать нос обеими руками. Спустя пару секунд глаза привыкли к темноте, и Люциус разглядел какое-то нагромождение в углу комнаты, откуда, скорее всего, и шел запах. Помня случившееся в Библиотеке, Люциус решил не рисковать, и при помощи искры поджег факел, заготовленный заранее. Юный волшебник застыл в немом благоговении: магический круг, испещренный пометками и забрызганный кровью, человеческое тело в углу – все это пахло… в общем, тут был очень важный ритуал. Забыв, про то, что он должен здесь просто убраться, Люциус бросился изучать круг…
…Запала мальчишки хватило ровно на три минуты. В сонме каракулей и непонятных надписей ни было ничего интересного. Стерев от скуки пару надписей, он встал и пошел уже было к ведру за тряпкой, как услышал какие-то шорохи из угла комнаты. Медленно повернувшись в сторону звуков, Люциус оцепенел – тело, еще мгновение назад спокойно гнившее в углу, совершало руками пассы какого-то заклинания – уж в этом он разбирался…
…Чтобы успокоится, Сарегос решил мысленно повторить заклинание призыва случайного чудища. Пока мыши силились взвалить его голову на свои спины, он бормотал про себя заклинание, мысленно совершая необходимые пассы. Когда он произнес последнее слово вслух, мыши успели оттащить его куда-то в лес, подальше от впавшей в ступор Тахиомеры… И уже почувствовал внутреннюю гармонию, как…
…Грохот сотряс всю округу, стряхнув с листвы капли дождя…
…Иногда лучше просто описать ситуацию. Картина маслом: голова Сарегоса вновь в грязи, мыши, сгрудившиеся за головой хозяина, пара маленьких опаленных трупиков и огромная волосатая жаба. У всех участников сцены глаза размером с блюдце…

Совместно с Дарк Лайт.

Оглядывая потуги боевой напарницы, Аскольд засомневался в верности её действий. Книга скептически хмыкнула, а вот Пим неприменул помочь соей хозяйке и, вцепившись зубами в оставшийся край ручки, запыхтел от натуги.
- О, Азабелла! - встрял горец подползая поближе и деликатно покашливая. - Да будут Вэликий Снэжный Гора мнэ свидэтел! Прыми скромный савэт, о абладатэлныца мой сэрдце, душа и кинджал! пасматри на крэплэний пэтэл этот прэграда на твой свэтлый путь.
Гоги никак не хотел обидеть понравившуюся даму своими предположениями по поводу того, как все же следует открывать данную конструкцию.
- Позвольте помочь? - полувопросил полупредложил Аскольд подходя к девушке, все еще пытающейся открыть злополучную дверь.
Предложение помощи - это хорошо почти что всегда. К несчастью, в отношении женщин слово "почти" обретает роль важного фактора, влияющего на решения. Вот и сейчас, Азабелла почти согласилась... но в последний момент вспомнили что она вообще-то волшебница. А так же все поводы для обид, данные ей Гоги с прошлого вечера.
- Посторонитесь, - сказала она, делая шаг назад.
Вообще-то, в предупреждении не было нужды, ибо Зизи стояла ближе всех к двери. Но когда между пальцев волшебницы заплясал лиловый огонь, Пим тихонько икнул - и полетел к выходу. За ним, ретиво перебирая застежками, устремилась магическая книга.
Предупреждая все, что могло сейчас произойти (подробный список жертв и разрушений не требуется?!), Аскольд просто открыл дверь, толкнув ее вовнутрь, и отскочил назад. Благо скорость у четырехвекового асассина была подходящая. Гоги прикрыл голову лапами и притворился предметом интерьера. Но все же продолжал поглядывать сквозь пальцы на спину (ну или не совсем) волшебницы.
Сгусток лилового пламени, сорвавшись с пальцев Азабеллы, пролетел прямо в открытую дверь. Неизвестно, что хранили за дверью хозяева, но фейерверк получился впечатляющим. Уши заложило у всех, а, вдобавок, сильно запахло паленым. В последний раз на памяти волшебницы так вонял мокрый волчий тулуп, вывешенный над костерком. Зизи с подозрением осмотрела обоих мохнатых членов команды (Пим удрал, так что осмотреть еще и его не вышло), но и крот и лемур были целы и невредимы. Пахло что-то за дверью.
Оторвавшись от созерцания вожделенной... спины, Гоги нежно, но настойчиво сдвинул Зизи всторону и проковылял в проём. Чуть кивнул Аскольду и пропустил его перед собой, маленький зверек растворился во мраке комнаты. Сфокусировав взгляд Гоги пришел к выводу, что свет все же не помешал бы.

Сообщение отредактировал Фея Луганская - 10-11-2008, 18:06

(Сначала немного для головы Сарегоса, а потом для любителей копаний и откапываний шезлонгов и дверей, из-за которых рычат)

Чрезмерно высокорослый чародей, кряхтя, склонился и подобрал за волосы голову. А затем выпрямился.
Повернул чародоей голову лицом к себе, так что та, при желании, могла лицезреть средний по длине, но чрезвычайно мясистый нос, чуть удивлённое выражение лица (кажется, губы чародея немного кривились, прислушиваясь к магическому следу от некоего заклинания), а также огромное число шёлковых накидок, под которыми с величайшим трудом можно было угадать намёк на наличие туловища.
- Well, well, well, - произнёс он, но тут же поправился – не пристало чародеям разбрасываться даже обрывками заклинаний перед непосвящёнными… да и перед посвящёнными тем более. – И кто же ты у нас будешь?
Оглянувшись по сторонам, чародей обнаружил вполне уютное местечко, где не особо дули ветры, туда он и наколдовал себе беседку с наложницами и чашами винограда. И с креслом-раскладушкой. Устроился поудобнее, не выпуская, впрочем, головы из рук.
- Ты можешь говорить.

Как уже было известно… древним владельцам здешнего замка (искренне понадеемся, что все они почили с миром, ну хотя бы почили), отважные первопрокопальцы вступили в царство бывшей кухни.
Тут бы им и пришёл конец, если бы старинный механизм защиты от непрошенных посетителей сработал. Но в чарах произошёл сбой (видимо, они подхватили изрядно какой пыли) и вместо зловещих молний на шедшего впереди крота, вернее, его теле, в котором невозмутимо возобитал горец Гоги вылилось ведёрко холодной воды. Хорошо хоть само ведёрко следом не упало, только зловеще скрипнуло, левитируя над проёмом.
А дальше герои очутились в обширной зале, впереди, справа и слева, стояли столы, на которых лежали ножи и прочие инструменты поварского дела тёмных властелинов. А ещё в темноте на нежданных посетителей воззрились два глаза. Смотрели долго и проникновенно, а затем для верности ещё и моргнули, сначала правый, потом левый, потом все вместе, затем первая четверть левого глаза.
Гибкое тело мяукнуло и унеслось куда-то в темноту, когти пару раз немелодично прошлись по мрамору, отдаляясь, а затем звуки совсем растворились. Ну, если не считать повторившегося дикого рыка откуда-то изнутри.

Но Крома-то знал, что конец ни к кому просто так не приходит, и действия боевых товарищей (в том числе ... спину волшебницы) одобряюще наблюдал из шезлонга, для полного счастья ему не хватало только ларьков с прохладными закусками, запаха гниющих на морском берегу, выброшенных позавчерашней бурей на берег водорослей и еще чего-нибудь - для души. В зале горный (теперь уже) крот оказался вместе со всеми, товарищей не бросают, но переместился он разумеется прямо в шезлонге черного властелина, которыми тоже не дело разбрасываться. Про шезлонги речь, вообще-то.
- Друзья, моргала на нас вот сейчас, вероятней всего, малая-бурая кошка буша. Подозреваю, что даже арктическая. Но чудится мне в здешней клубящейся странными запахым-м тьме, что она - альбиносец. Бедняжка, как тяжело ей было влачить свое бремя среди вечных льдов! Представьте, все вокруг - белые-белые и прекрасноглазые, а она - просто черная и пушистая. К тому же среди льдов тяжело не моргать, так что это лишь вредный привык. Думаю, буша не хотэл нас обидеть. - Обратися Крома в теле горца из шезлонга во тьме и добавил, печально покидая шезлонг. - Такой беда, понымаешь. Азабелла, попробуй - это чудное кресло-качалка просто создано для вашей прекрасной фигуры. К тому же из него видно многое! Слышно неслышимое. И так и кажется, что мир прекрасен... Мы с Кро... Гоги пока уточним, куда это когти по мрамору цокают. Так что включай ночной зрения, достойный потомок вершинных орлов в моем тэлэ, и вэды...
Про то, что выворачивание здешних закромов наизнанку будет прежде всего поисками самих себя, Крома не стал говорить, это было яснее ясного в здешней подгорной тьме, к тому же - хоть древней и пыльной, но все же кухонной.

Сообщение отредактировал Ri - 11-11-2008, 3:16

(Аленький и я)
Пока госпожа учиняла разнос всем живущим во дворе, Ульяна трезво рассудила, что лучше держаться в такой момент подальше, отправилась на чердак. На чердаке было пыльно и полно всякой-всячины, а вот Каркель куда-то уже улетел. Первым делом разогнав основную часть пылюки, Ульяна поняла что без ведра с водой не обойтись и побежала к колодцу. Проскользнув за спиной недовольной Криселлы, девчушка с ведром подошла к колодцу.
Нечёса услышал звук удаляющихся шагов, заметно расслабился и вынырнул из колодца намереваясь скорчить рожу пострашнее. Он лихо сел на край сруба, приставил ладошку к носу и высунул язык. И тут увидел, что к нему идет молодая девушка, да еще и с ведром. «Так вот какая ученица у Крыси», – ухмыльнулся колодезник поводу повеселиться, перестал гримасничать и начал её с интересом разглядывать.
Когда неожиданно из колодца вынырнуло какое -то чудище, Ульяна уронила ведро и спуганно осела на траву.
Вот этого малыш точно не ждал, страшить девку он не хотел – это совсем не интересно. Нечёса провел пятерней по зеленым патлам, широко улыбнулся и немного подождал, пока очухается. Затем хлопнул руками по коленям и проговорил дружелюбным голосом:
- Привет, за водой пришла?
- Да...- растерянно протянула Ульяна, пытаясь подняться с травы.
- Я так и подумал, - кивнул на ведро колодезник.
Первый испуг прошел и Ульяна с интересом принялась разглядывать сидевшего перед ней колодезника.
-А вы кто ж будете? - осмелела девица.
- Я колодезный дух, имя моё Нечёса, а тебя как звать-величать красавица? – он склонил голову набок и немного зажмурился от солнечного света, слепящего глаза.
- Да, Ульяной кличут - отозвалась улыбкой на лесть Ульяна
- А ты долго у Крыси жить собираешься, или грязь разгребешь и слиняешь? – подозрительно прищурил зеленые глазищи Нечёса.
От такого поворота дел Ульяна опешила.
- А ...а госпожа учить меня обещали, - дерзко заявила девушка.
- Вот оно как, учить… А то, я подумал, ты на хозяйстве, а тут такое дело, значит, ученица… Ну Криселла тебя многому научит, если захочет, конечно. Ты ей главное не перечь, да смотрю, ты девка сметливая, сама разберешься, - тут же исправился колодезник.
Ульяна в ответ состроила глазки.
Нечёса вопросительно глянул в ответ:
- Ну чего, воду брать будем или меня очаровывать?
-Ой, и правда!- рассмеялась Ульяна, протягивая ведро колодезнику - Не поможете? А то мне вас не обогнуть...- и снова лукаво глянула на колодезника.
- Помогу, если принесешь мне гостинец. Ты вроде как кашу сварила, запах на весь двор…, - растягивая слова, прошептал Нечёса.
- Ну конечно!- рассмеялась Ульяна.
- Тогда я жду здесь, - колодезник довольно улыбнулся, предвкушая лакомство.
Ульяна поставила ведро возле колодца и мигом слетала до чугунка с кашей, что томился в печи. И принесла целую миску, благо что наварила этого добра достаточно. Запыхавшись, остановилась перед все еще сидевшим колодезником и протянула миску с кашей ему.
- Отведай, батюшка.
Трепетно, как великое сокровище, принял малыш угощение, радостно потянул носом и закатил глаза. Потом угнездил миску на коленях, аккуратно придерживая ее руками.
- Благодарствую, только с батюшкой ты явно загнула, зови меня просто – Нечёса. Вот, забирай свое добро! – он мотнул головой в сторону ведра полного холодной колодезной воды.
Ульяна подхватила ведро и отправилась прямиком на чердак, благо снаружи обнаружилась приставная лестница, которую девушка и приставила к чердачному окошку.

(ужасный монстр Тахиомера %))

К засыпанному по самую крышу снегом дому на склоне горы она вышла, уже когда было явно пора сделать что-нибудь именно в этом духе. Маленькая на фоне окрестных не только гор, но и дерев, озябшая Хиоме, игрою случая или волей то ли волшебного дятла, то ли клюй-камня нечаянно сменившая свое древнее пластичное тело на юное и потому по ее ощущениям весьма и весьма "деревянное"... или одеревеневшее, особенно сейчас.
Хотя, разве кто скажет, есть ли разница? Между волей и случаем, дятлами и камнями, древним и юным? А если и есть, то - какая, и может ли кто твердо сказать об этом, ну хотя бы с той степенью уверенности, что вполне убеждает в своем мнении явное и окружающее?

Хио не могла - за ней на снегу оставался алый след. У нее были порезаны и разбиты в кровь босые ступни, одежды с каменно-дятлового плеча, хотя идущая (из одной надо заметить, безразмерной упрямости еще куда-то идущая) и пыталась в них кутаться, не грели ни озябшие ладони, ни рассоплившийся вдруг нос, ни ее новое и вообще говоря практически всемогущее тело. Или "теоретически всемогущее" - в этом Хиоме на собственной практике сейчас тоже путалась.
Со сменой тела у нее куда-то подевались из имени слог "та" и теплое окончание "ра". Наверно, поэтому так и холодно - решила она. Это тело в самом деле могло "почти все" и теперь могло к примеру - мерзнуть. Прежней Тахиомере эта роскошь была недоступна. "Та" вообще ее капитально сдерживало. "АААаппп-чхи!"
- Ой. - Таких звуков Хи у себя раньше не слышала. "Та" не давало телу себя вести так, как бы ему вдруг вздумалось, а сейчас спускающаяся с горы с трудом осознавала, что оно это именно делает - себя ведет. Текущая в венах кровь иногда набухает почками на порезах и по собственной воле остается пятнами на снегу. Все потому что ноги без спроса поранились о камни на той дурацкой осыпи. Вот чем они думали? Так ведь ходить неудобно! И сопли делают то же самое - текут, только из носа, а ресницы - вообще обледенели и не моргают! Ноги мерзнут... Она им такого не разрешала. Они это все - сами!

Впрочем, удивляться Хиоме сейчас не удивлялась - она была изумлена непрерывно сыпящимися на нее открытиями до самого предела или уже где-то далеко за ним... Может, одно ее удивляло - куда временами девается из ее имени (но потом с видом, что этого не было, оказывается на прежнем месте) слоговое сочетание "о'ме"? Удивляло, потому что вспомнить, что оно вообще-то означает, у Хио не получалось... "Ну вот - оно опять!"
От размышлений об именах Хи отвлекло то, что ей вдруг стало местами тепло, а местами - в словах непередаваемо. Да, к тому же тело вдруг само вздумало кашлять. И дым? Местность вокруг сама собою сменилась. Хио ее не меняла. Или не помнила? Странные у нее были чувства по этому поводу.
Обернувшись, Хиоме обнаружила, что "флажки" на снегу тянутся от нее и далеко-далеко за заснеженные деревья. Теплом веяло снизу, оттуда же шел дым. Чуть отогревшись и прочихавшись Тахи сообразила, что это означает и решила, что надо искать вход.
Впрочем ноги тоже сообразили что-то подобное и уже несли ее обратно и вокруг сугроба, которым и был чей-то дом здесь, на склоне горы. Возражать Хи не стала. Может быть, согласилась, что ногам - виднее?

Сообщение отредактировал Ri - 12-11-2008, 0:31

- Кха-кха-эгшы, - Фиус прокашлялся, - Итак, «Быстринка», а интересно, какой такой одаренный великим богатством внутреннего мира путешественник назвал эту мутноватую речушку Быстринкой?
Волшебник еще раз кашлянул, буркнул что-то не дружелюбное в адрес матери-природы, которая, как постаралась, так постаралась простудить его прошлой дождливой ночью.
Всякий, кто знал Феникса, мог сразу сказать, что настроение у мага сегодня было скверное. Наверное его выдавали не сколько кривая походка или хмурый взгляд и конечно же не щетина более чем недельной давности, а скорее мокрые по самое эгегей сапоги…
- Быстринка… - хмыкнул маг и пошел к ближайшему кусту. Из кустов он вышел не просто чуточку довольным, но еще и с парой более-менее сухих веток, которые, быстро разломав, он сложил в небольшую конструкцию.
- Сиерэ аноримиум лэсайа! - произнес Фиус, и с кончика его посоха вытекла голубая струйка огня, которая подсушила и разожгла хворост. Стало теплее.
Возле огня были сооружены ужасно хитрые магические устройства – торчащие палки, на которых торжественно были повешены оба сапога и мокрый после дождя плащ. Мужчина растянулся возле костра, вытянув ноги вперед и грелся.
Фиус старался не думать, что отдых скоро закончится, что у него очень ответственная и важная миссия, что впереди его ждут неизвестные враги, что надо побриться и что сапоги до конца точно не просохнут, он просто наслаждался моментом. Вдалеке журчала речка, которую он преодолел под утро, а рядом щебетали какие-нибудь странные, но сладкоголосые пташки.
Дела похоже налаживались и уголки его губ тронула счастливая улыбка. И только уставший волшебник закимарил, как вдруг «новая птичка» как-то странно запела – свистом…
- И что меня вытащило из библиотеки? – Фиус приподнялся на локте, чтобы разглядеть нерадивую пичужку, однако, разглядел только насвистывающего мелодию паренька, чуть вдалеке.

Сообщение отредактировал EE. Dam-Delad - 12-11-2008, 4:29

Судя по тому, что монстры, чудовища и прочие пни-людоеды до сих пор не закусили Джеком, либо он был и вправду везучим малым, либо монстры попросту боялись дождя. А может (Кто знает?), и волшебство колдуньи-из-леса как-то помогло. Ну, по крайней мере, его еще не превратили в быка или лягушку. Или бычью лягушку. А это значило, возможно, что не все, занимающиеся колдунством, стремятся напакостить роду людскому. Или, по крайней мере, не сразу. Занятый такими мыслями, Джек шел дальше, как вдруг заметил впереди странного рыжеволосого человека в синем плаще, греющегося у костра. В руке у него был посох. Незнакомец чем-то напомнил Джеку одного из жрецов Природы, которые иногда заходили в их деревню. Однако, в этом человеке было что-то странное.. Подойдя к нему, Джек обратился:
- Приветствую. Могу я узнать, где я сейчас, и далеко ли город или деревня?
"И как Вам удалось разжечь костер, когда всё вокруг сырое?" - Хотел было еще спросить Джек, но решил, что невежливо было бы задавать слишком много вопросов сразу.

Чей-то там замок. Азабелла.

Войдя наконец-таки в дверь, Азабелла радостно вскрикнула: для любой женщины склонной (в перспективе) к охране домашнего очага и (нынче) к поиску пути к сердцу мужчины, кухня была самым привлекательным местом. Надо ли говорит, что в этом темном сыром помещении, с восхитительными разводами фосфорицирующей плесени и замечательной коллекцией холодного оружия… то есть – столовых приборов, Зизи почувствовала себя, как дома. Рассматривая нежданно свалившееся на нее бесхозное богатство, волшебница несколько отвлеклась, а потому из проникновенной речи своего спутника уловила лишь что-то про прекрасных кошек.
- Их едят? – рассеянно спросила она, отнеся слово «прекрасные» к их вкусовым качествам.
Великодушное предложение занять шезлонг Азабелла тоже пропустила (по той же причине) и сосредоточилась лишь на последней части фразы про «выворачивание здешних закромов».
- Я тоже очень хотела бы найти себя, - сказала она, устремив на Крому в теле горца самый невинный взгляд из своего арсенала. – Может, вместе поищем?

(Вместе с Морфи)
(призрак барда Вик Лессиан, птиц, он же будущий бубнист-кастаньедчик, Пшемышкас и герой всех времён и народов, Сабревульф )

Призрак наслаждался произведенным эффектом, гордо обозревая картину сраженного наповал зрителя. Менестрелью душу грело такое чуткое отношение к его высокохудожественному творчеству, а потому Вик приосанился, выглядывая, кому бы еще спеть. Подозрительные кусты Лессиан заприметил, и теперь разрывался от двух противоречивых желаний - с одной стороны, там, в ветвях, слушатель, который не имел еще счастья приобщиться к прекрасному, а с другой - невежливо же исчезать от Пшемышкаса, а предупредить того бард возможности не видел. Почему-то слова "а сейчас я спою во-о-о-он для того человека" в исполнении Вика приводили к спешному бегству потенциального поклонника потусторонних песен.
- Раз нужно, значит, найдем! - решил пока разобраться с текущими делами призрачный менестрель. - Я могу спеть... что-нибудь завлекающее. Может, они заинтересуются и прилетят?
Птиц задумался, даже перестал на некоторое время подрагивать хвостом. А затем принял некоторое решение. И уже собирался было его озвучить, но тут спохватился и покладисто поинтересовался:
- А они нас не побьют? Ну, когда поймут, что это исключительно сила твоего творчества их распугала, а не страшный лесной зверь?
- Меня точно не побьют, - заверил собеседника Вик. - Ну... а если побьют тебя, то ты тоже сможешь стать призраком. И у меня появится спутник! - в голосе барда мелькнула кровожадность, которую он быстро поборол, едва осознав смысл слова "распугала". - Они... испугались?
Радоваться ему или грустить, Лессиан не представлял - в конце концов, вся деятельность призраков сводится к наведению ужаса. Но барду так хотелось, что бы его песни были приняты с более положительными эмоциями!
Пшемышкас поспешил успокоить огорчённого приятеля:
- Нет-нет, просто это была неподготовленная аудитория. Следующего, кого мы встретим, просто надо будет подготовить, - а заодно связать, чтобы не дрыгался и не порывался убежать… Впрочем, эту мысль птиц держал при себе.
А сейчас его больше волновало, куда же направиться дальше. Большой сезон птичьих гонок закончился, сезон прыжков с лыжами ещё не начался, в общем…
- Полечу я с тобой, - решил птиц. – По крайней мере скучно не будет. А ты куда направляешься?
- Направляюсь... вообще-то, я ищу какого-то волшебника. Но просто бродить определенно веселее, правда? - Вик почесал в затылке. - Так что остается идти, куда глаза глядят. Цепляй свою медаль, о быстрейший птиц этого леса - потом напомни мне сложить об этом балладу - и пошли. То есть полетели. То есть двинулись.
Глаза у Лессиана глядели прямиком в кусты с потенциальным слушателем. Да и птиц не заставил себя долго ждать – оброненную медаль он приметил уже давно и накрепко. И теперь всего-то лишь сиганул за ней, подцепил и гордо водрузил на левую лапку.
- Я готов, - возвестил Пшемышкас, и тут же задумался. – Слушай, а может быть тебе стоит сменить имя? А то Вик и Пшемышкас как-то не смотрится. А это идея!
И птиц, загоревший ей, принялся как угорелый носиться на полянке, выписывая фигуры высшего пилотажа чуть ли не под самым носом Сабревульфа. Естественно, герой не мог на это не прореагировать. Он затаился…
- Я назван в честь троюродного дядюшки моего кузена по отцу! Так что это родовое имя, и он может обидеться, если я его изменю, - важно заметил Вик, недвижимо наблюдая за энергичным Пшемышкасом. - И что там у тебя за идея?
Тут ветки подозрительно затаились. Лессиан обрадовался и подобрался поближе, готовясь сыграть приветственную песнь. Очень торжественную.
- Говорят, - начал рассказывать птиц, - что в последнее время появилась мода на бродячих бардов. Что, мол, надо в селение зайти, песню спеть, легенду рассказать – от этого люди удовольствие процветают, да и бардам хлеб…
Взмахнув крыльями в последний раз и устроившись на каком-то пеньке, Пшемышкас окинул Вика придирчивым взглядом.
- Ну или комп… лимиты говорят, вот, - иностранное слово с трудом далось маленькому птичьему клювику.
Открывший, было, в этот момент глаза Кошкодрал Третий снова увидел перед собой призрака и, разумеется, снова потерял сознание.
А герою надоело рассиживаться в кустах, он поднялся во весь рост и не слишком заботясь о шуме вышел на праздничную поляну (в которой теперь целиком и полностью царствовала муза Вика).
- Well, well, well, - а что? Не только маги знаются с древними магическими формулами. К счастью для всех, полностью как звучит фраза Сабревульф не знал, а посему тонко поинтересовался:
- Здравствуйте, молодые люди. Я слышал тут краем уха, вы музыканты?
На всякий случай Пшемышкас напыжился и тихонько прошептал, так, чтобы слышал только Вик:
- Зови тогда меня Пше. Пше и Вик, по-моему, звучит неплохо.
- Здравствуйте и вы, сэр, - придирчиво осмотрел будущего посвященного в песни бард и приосанился, поправляя лютню. Методом исключения получалось, что обращался этот человек к призраку и птицу - людей на поляне Вик не наблюдал. - Прошу прощения, но мы предпочитаем называться бардами: это название подчеркивает наше отличие от тех, кто поет чужие песни. А вы, позвольте поинтересоваться, кто?
"И любите ли вы музыку?" - не договорил Лессиан, решив пока не отпугивать так вовремя нашедшегося зрителя.
- Мимо шёл, - ехидно заметил человек. – Разыскивал в здешних краях редких существ, чтоб расписались в книжечке учёта. А то без этого в нынешние времена никак. Вы ж знаете, что мы все впали в немилость нынешнего лорда?
Тут Сабревульф задумался:
- Да, а зовут меня Сабревульф, если совсем скромно, я путешественник. Кстати, это ведь вы издавали те, э… трели? – на всякий случай герой смягчил слово. Мистический воющих ужас – вот и всё, что донеслось до него за расстояние с четверть мили. С другой стороны, может, это он чего не понял?

*Совместно с Великим-и-Ужасным Мастером Сейденом! Трепещите!!!*

... «Жаба»(жаба ли? демон ли?) оглядевшись в поисках призвавшего и, не заметив голову, валявшуюся в грязи и окружавших ее мышей, смачно сплюнула от досады и… растворилась, оставив после себя лишь едкий запах серы. Смеркалось…
«…Какой нетерпеливый демон…»-, только и успел подумать Сарегос, как судьба преподнесла ему еще один сюрприз. Взяла за волосы – и преподнесла.

Чтобы умудренный жизнью адепт Тьмы пришёл в себя потребовалось всего пару секунд: лицо его перекосила страшная гримаса, выпученные глаза начали вращаться с бешенной скоростью, рот стал изрыгать ужасные звуки, которые с трудом можно было назвать речью:
- Да как ты смеешь так обращаться с сильнейшим магом Тьмы во всей империи, - Сарегос льстит сам себе, - Немедленно склони колени свои и моли прощения, - трепыхался он в исступлении, - ибо в силах моих превратить тебя в пепел лишь единым движением ресницы-ы-ы-ы!
-Ша, маленький брат, - снисходительно заметил чародей, разглядывая голову с хорошо скрываемым интересом. Неужели ему удалось вот так сразу познакомиться со своим нынешним коллегой? И неужели он уже опоздал и его скинул очередной светлый герой? А посему чародей только поудобнее устроился на своём креслице, умилённо проводил взглядом одну из наколдованных танцовщиц и добавил. – Не гони волну, последние конечности собьёшь. Ты колдун? Тёмный?Давно?
Наверное, со стороны это походило на допрос, с другой стороны чародей искренне считал, что ведёт себя максимально корректно с коллегой, которого постигла вот такая… незадача.
- И буде… А? - запнулся Сарегос, пораженный наглостью ответа и расстроенный осознанием того, что взять собеседника на дешевый понт не получилось. Трепыхнувшись еще пару раз, Сарегос убедился, что вырваться не получится. О том, что к нему вернулась Сила он позабыл, да и не стал бы решать проблемы таким путем с тем, кто так ловко наколдовал целый шатер да еще и с такими наложницами-и-и-и…
- Я колдун. А ты колдун? Что ты знаешь о колдунах? На лорда небось работаешь, шпиЁн? И вообще, я отказываюсь вести диалог в таких условиях, - по-детски надулся Сарегос и отвернулся, тайком поглядывая на наложницу, держащую чашу с фруктами.
- Лорд? – чародей хмыкнул. – Значит, у долины уже есть лорд? Забавно. Именно за это меня когда-то… Да, меня зовут Армицус, один из бывших тёмных повелителей, ныне на заслуженной пенсии. Среди всего прочего состою в гильдии бывших тёмных повелителей. Да и здесь появился по делам гильдии. А занимаюсь я среди прочего тем, что ищу выдающихся волшебников современности и забираю у них силу на благо гильдии. Ну или делаю их своими верными соратниками, - очень тонко намекнул Армициус.
А затем не удержался и добавил:
- Что же это ты наколдовал такое, чтобы вот так? А на ученике поэкспериментировать хотя бы?
...Хорошо, что Сарегос отвернулся, потому как если бы собеседник увидел как вытянулось его лицо от удивления, то имидж был бы подорван на корню. А так только очаровательная наложница с фруктами хихикнула, что впрочем, тоже кольнуло его в...
...Тем временем, только очухавшийся от обморока Люциус, потирая ушибленную голову, пытался подняться со скользкого от крови пола. Бедный мальчуган... Бродившее по комнате тело внезапно картинно схватилось за сердце. Такой изящной позе позавидовал бы любой провинциальный актер, однако отсутствие головы... Закатив глаза, Люциус опять упал на пол, сильно ударившись носом...
И у Сарегоса получилось бы не потерять имидж, если бы не пришедший в себя ученик, Герард, который опять попутал все карты, внезапно выпалив:
- Господин, господин, а кто этот странный старик, и что мы тут делаем? А то я потерял сознание когда вы призвали того огромного монстра...
- Заткнись, сын дворовой собаки! Сколько раз я тебе говорил не мешать мне когда я разговариваю с другими, а , отрыжка мироздания?

Сообщение отредактировал Beduin - 13-11-2008, 16:52

(наше с Бедуином продолжение)

- Два раза, - неуверенно пискнул было нерадивый ученик...
- Ма-а-алча-а-ать!- вовремя опомнился Сарегос. - Прошу прощения, - это уже к развалившемуся в шезлонге Армицусу, - за моего ученика. Подробности наших злоключений вы, возможно, узнаете из моей автобиографии, которую я напишу, когда приду к власти, убив моего брата-лорда... Да, а вам, собственно, что надо? - проявил верх тугоумия Сарегос, - ведь Силы у... - внезапно осекся он. Закрыв глаза, он быстро пробормотал что-то и посреди шатра материализовался... стул. Достаточно высокий чтобы голова получила опору...
- Получилось! - взвыл Сарегос от радости...
Если бы чернокнижник обратил внимание на Арциуса, возможно, он бы не был так спокоен. Когда голова взвыла, чародей сделал едва заметное движение пальцами и танцовщица (та, что была вне поле зрения Сарегоса) легко нагнувшись ,почти с нежностью достала из-под столика короткий кинжал и снова выпрямилась, будто ничего и не было.
На стул же Арциус посмотрел едва ли не с брезгливостью. Разумеется, это было заклинание, разумеется, успешное даже в таких обстоятельствах. Но стул!!!
Нет и нет, никогда рядом с бывшим тёмным властелином не будет стоять столь простое устройство.
Ещё одно мановение руки, и наколдованный предмет задрожал в мареве магического огня, а затем кучкой жуков осел на землю. Жуки зашевелились и поползли прочь, стараясь не шуметь и не привлекать к себе лишнее внимание.
- Герард, - со скучающим видом предложил чародей, - хочешь, я тебя сделаю хозяином этой головы?
- Он тебя не слышит-, сообщил мрачный Сарегос. Да, его расстроила пропажа стула. Да, глупо, мелочно, но...
- Вот что, к делу. Что вам от меня надо? - откашлявшись, пробурчал Сарегос.
Арциус ещё раз придирчиво осмотрел голову, затем охнул и принял решение.
- Ну хорошо…

… С давних пор повелось так, что каждые сто лет в долине появлялся свой тёмный колдун. Существо это, надо сказать, всегда отличалось нравом вредным, а поступками – каверзными. Так вот, одни тёмные колдуны становились почтенными владетелями народов, другие предпочитали магический путь. Но всем им не везло в одном крохотном обстоятельстве – всегда находился герой, который намеревался всё испортить. Ладно бы находился, так он ещё приходил и портил! И ведь не один, обязательно ему помогали то местные волшебники, то ещё какие непонятные силы. Нет-нет, со всем этим определённо следовало разобраться.
Так это надоело тёмным, что было принято решение – героев искоренить на корню, волшебников – разволшебить, таинственные организации разорганизовать, а с нынешнего колдуна в прямом смысле пылинки сдувать, чтоб не приведи небо, какая не раздавила…

- Так что мы сейчас, - продолжил Арциус, - и ищем… всех. Если хочешь, могу размагичить тебя сейчас. А можешь мне помочь найти остальных своих... коллег.
- Ммм... Что то у меня с логическим мышлением плоховато стало... Можешь объяснить мне одну вещь, - все так же вяло мямлил горе-столяр. Нет, ну что ж так убиваться-то! - Ты - Тёмный властелин на пенсии? Так? И вы хотите искоренить назойливых героев-оболтусов и спалить к мархузу Библиотеку? Так? Значит, наши интересы пересекаются? Так? Так и зачем вам мен...
Дошло наконец. А я тут сижу - гадаю: когда ж этот идиот представится...
- Ах, видимо я забыл полностью представится - Сарегос Карадок, Тёмный колдун с сорокалетним стажем, кровный брат нынешнего правителя Долины Альбана Карадока, очень приятно...
- Гм, - только и ответил Арциус, даже не успев тлком разозлиться за обзывалку (что властелин и что на пенсии – если властелинствуешь, то это уже на всю жизнь, да). – Мне нужно подумать.
И Арциус повёл рукой. Перед глазами Сарегоса завращался мир…

Волшебница и Замок.
Совместно с Сейденом.

Если бы Зизи знала, какой опасности подвергает себя.. во-первых, волшебница, во вторых, молодая, в-третьих, очаровательная и, в-четвёртых, девушка. Лёгкий вздох пыли под ногами даже не коснулся слуха волшебницы, но… замок проснулся. Он ещё моргал, протирал, фигурально выражаясь, глаза и пока ещё недоверчиво взирал на появившееся внутри него сокровище. Она что-то говорила своим странным спутникам, то ли слугам, то ли оруженосцам… Во всяком случае замок оценил это так. Определённо, подобный экземпляр требовал более подробного изучения. А посему замок протянул руку, подхватил Азабеллу и поставил её прямиком перед своими глазами – в центральном зале помещения.
Громко мяукнула кошка, не ожидавшая снова увидеть человеческого лица. Для людей же и крота это выглядело всё равно как будто кухня наплыла на них из самых глубин, а затем рванулась обратно на то же место. И всё, только волшебницы рядом не было.
Возможно, какая-нибудь принцесса, воспитанная в строгости королевских покоев и вскормленная сказками о драконах и похищениях, просто застыла бы в страхе. Или – в предвкушении: похищать девушек можно мс различными целями, начиная с гастрономических, и заканчивая вполне романтическими. Не перевелись же в Долине заколдованные принцы? Не перевелись: для того, чтобы уверовать в этот факт, было достаточно посмотреть на горца и крота, поменявшихся шкурками. Но, к сожалению или к счастью, Азабелла не была нежной принцессой. А потому, вместо того, чтобы застыть на месте, она принялась разглядывать зал вполне по-хозяйски.
Насколько бы Зизи удивилась, узнай, что замок за ней тоже наблюдает? Это известно не было.
А девушка, похоже, и не думала пугаться. Обнадёживающий признак. Замок всерьёз подумал о том, что надо бы представиться. Ну вот, например…
Сидевший дотоле мирно, на ступеньках в ближнем от Зизи углу зала скелет хрустнул костями и неуверенно поднялся. Пошатнулся и покачал головой.
Ну, наконец-то! Азабелла возликовала: увидев, что столь великолепная кухня пустует, она уже (мысленно) подготовила себя к тому, что Черные Властелины, пусть даже и обитавшие в этих стенах, давно переехали в другой замок… или – в другой мир. И вдруг перед ней человек. То, что на нем сейчас маловато плоти, Зизи не смущало. У каждого свои недостатки.
- Здравствуйте! – вежливо сказала девушка. Скажите, вы – правда, Черный Властелин?
Скелет открыл, затем закрыл челюсть. Снова открыл, прижав кисти к отсутствующей шее, а потом снова закрыл. Замок сообразил, что где-то допустил промашку. Скелет же заозирался по сторонам, пока не заметил торчащий среди остатков ковра чей-то хвост. И радостно ткнул в него пальцем, привлекая внимание хозяина. Замок непонимающе уставился на упомянутый предмет, так что скелет аж начал подпрыгивать от возмущения.
Зизи наблюдала за жестикуляцией собеседника со все возрастающим удивлением. Ну, не хочет же от (в самом деле) сказать, что Властелин – это вот этот, с хвостом… вернее, «этот, от которого лишь хвост и остался»? Волшебница огляделась по сторонам, в надежде, что появиться кто-то более разговорчивый и разрешит ее сомнения.

(волшебница, кот, скелет и, несомненно, мы, я и Дарклайт)

Хвост мотнулся из стороны в сторону, затем его владелец опасливо высунул мордочку на поверхность, проверить, ушла ли опасность. Он (кот) не успел даже ухом дёрнуть, когда до замка снизошло озарение. Разумеется!
И кот, сам от себя не ожидая, заговорил:
- Здравствуйте, прекрасная незнакомка. Нет, я не чёрный властелин, а всего лишь замок тёмных властелинов. И имею честь приветствовать вас у себя в гостях.
Несколько секунд Азабелла просто таращилась на внезапно заговорившего владельца хвоста, прикидывая про себя, свойственно ли кошкам магическое сумасшествие. Тезис «кот – это замок», оказался сложным для понимания.
Впрочем, «говорящий кот» - это тоже было немножечко слишком. В итоге Зизи решила, что это – последствия вчерашнего посещения домика старосты (а также его тостов, и того, что за тостами следует) – и облегченно вздохнула.
Приятно все же найти железобетонно-физическую причину для глюков. Ну, а, найдя ее, можно и с глюками пообщаться.
- Рада знакомству, - она попыталась изобразить поклон. – А как вас зовут?
Замок задумался. Раньше его вообще-то никак не звали. Ближе всех как-то подошёл предпоследний владелец, который в страшном подпитии обращался к замку как «слышь, ты, как тебя там… Ещё пива!». Но подобным образом представляться девушке было как-то неудобно.
Поэтому замок только хмыкнул, что в исполнении кота вышло как чихательство:
- А-а-апчхи! Никогда не задумывался. А ты правда волшебница? В смысле, светлая?
Тут настало время задуматься Азабелле. Волшебницей она, и правда, была, но вот насчет термина «светлая» как-то не задумывалась. В ее понимании «светлые» не бреют ноги мухам в глухой чаще Леса… и не лазают по подземельям с незнакомыми мужчинами… разных видов. А уж о том, что светлые, наверняка, не просыпаются по утрам под столом, с мыслью, что вечер вчера удался лучше и вовсе не говорить. Но все же, Азабелла была не чужда кокетства, и ей очень хотелось произвести хорошее впечатление. А потому она скромно кивнула.
Несмотря на то, что с ним творилось что-то странное, и пасть сама открывалась, без участия кота (он, кстати, о собственном имени тоже особо не задумывался, ограничиваясь вполне лаконичным мявом), во всём остальном зверёк полностью себя контролировал.
Так он вразвалочку добрёл до ног Азабеллы и потёрся о голень левого сапога. И мяукнул. Замок поспешил исправить ситуацию и скромно добавил:
- Жалко. Впрочем, если хочешь, я могу тебя научить тёмному волшебству и сделать тёмным владыкой. Ну или светлым. Но только, чур, для светлого трон ты сама найдёшь.
Стоявший всё это время неподалёку скелет поклонился, указывая рукой куда-то в сторону стены и… да, и дверного проёма. Жаль, правда, без створок.
Азабелла не заставила себя долго упрашивать – и шагнула в сторону двери. Где-то на краю сознания заскреблась мысль о том, что спутники, наверно, волнуются, но волшебница загнала ее вглубь головы пинком воли. Найдут. Не маленькие, не потеряются.

Сообщение отредактировал Сейден - 13-11-2008, 17:00

(бабка Гульда и я)
Не так уж много знала Криселла про повадки и нравы воронморров. Но в одном была уверена неколебимо: где бы не носили демоны ее нового квартиранта, он обязательно вернется к завтраку. Иначе он не воронморр, а растяпа-ворона.
А сейчас уже и каша готова, и от лепешек дивный запах, а эта птаха куда-то сгинула...
Криселла вихрем обежала дом от чердака до подвала. Потолковала с избушкой (которая заявила, что от такой бестолковой ведьмы не то что воронморр - даже черепаха сбежит). Расспросила ученицу (та, занятая готовкой и уборкой, не заметила, в какую сторону улетел Каркель). И в полном расстройстве вышла на двор.
Взгляд в сторону лопухов, что буйно разрослись за баней...
Колодец. Вода.
Та самая вода, которая везде течет и все знает.
Криселла подошла к колодцу, нагнулась над срубом:
- Эй, Нечёса! Покажись, картежник, я не сержусь!
Позавтракав самой восхитительной кашей на свете, колодезник лежал на воде, закинув руки за голову, и осоловелыми глазами глядел на небо. Вдруг свет померк, и он услышал до боли знакомый голос. Он сделал первое что пришло в его сытую голову - нырнул на дно. Показываться малышу не хотелось, но и получать вторую за утро взбучку, за отсутствие на рабочем месте, не хотелось еще больше. Оттолкнувшись от дна, Нечёса стрелой вылетел из колодца и зацепился руками за ворот.
- И снова здравствуй, Криселла! - с наигранной бодростью бросил он.
- Хочешь, негодяй, получить амни-истию за манки-ирование обязанностями? - совсем не сердитым тоном сказала Криселла.
Она не опасалась, что лохматенький колодезник начнет переспрашивать, что означают заграничные слова. Они с Нечёсой всегда друг друга понимали. И вообще вода много знает...
- То есть, факт, что я все утро корячился, воду натаскивал, тебя уже не устраивает, - возмутился озорник, болтая ногами и пытаясь, ненароком, обрызгать ведьму.
- Он корячился! - охнула чародейка. - Котел только на треть полон, халту-урщик ты этакий! А я сегодня собиралась баню топить, гигиени-ическое мероприя-атие проводить!
Тут она вспомнила, зачем пришла к колодцу и уняла гнев:
- Но я прощу тебе недоимку, если дашь мне нужную информа-ацию.
- Интересно, зачем я понадобился великой и несравненной чародейке, - ерничал Нечёса.
Зря старался. Криселла приняла его слова за чистую монету, чуть зарделась:
- Куда-то исчез наш новый квартира-ант, воронморр Каркель. Утром был дождь, в лужах наверняка отразилось, в какую сторону он продефили-ировал. Расспроси лужи, колодезник, тебе они ответят.
- Я с незнакомыми лужами не разговариваю. Ты за кого меня принимааааешь? - сильно раскачавшись, малыш соскользнул и бухнулся в воду с громким плеском.
- За лодыря и лоботряса, - сообщила ему сверху вниз чародейка. - И за расхитителя каши.
Вот. Пусть не думает, что она, Криселла, не заметила, куда бегала ученица с миской. Криселле каши не жалко, но лишний щелчок по носу этому наглецу не помешает.
- Ульяна сама мне предложила завтрак, а я, что дурак - отказываться, - посопел Нечёса, выбираясь, вода стекала с него ручьями.
- Вот сейчас и посмотрим, дурак или не дурак, - мирно предложила Криселла. - Давай быстренько, пока лужи не высохли...
- Чего с ними разговаривать-то, они же глупые…- протянул неудавшийся гимнаст.
- Ну, все-таки не глупее тебя! - ободрила его хозяйка подворья.
- Раз такая умная - сама разговаривай! - буркнул Нечёса и отвернулся, обхватив колени руками.
- Была бы я умная, давно бы тебя отсюда вышибла, - вздохнула чародейка. - Или, как мне советовали, вскипятила бы воду в колодце. В целях профила-актики инфе-екции...
-Чего-чего? Это я-то инфекция? - взвился юнец.
- Нет, - почти нежно сказала Криселла. - Не ты. Но ты так славно смотрелся бы в крутом кипятке, так колори-итно...
- То есть подавай нам разнообразие… Зеленые колодезники нас не устраивают - подавай нам красных, - начал наступать Нечёса, в глазах его мелькали злобные искорки.
- А ты и сейчас красный, - хмыкнула хозяюшка, - от злости. Я, заметь, воду еще не кипятила, а ты уже раскипятился... Прекрати верещать, вылезай и потолкуй с лужами. Этим ты разрядишь конфли-иктную ситуа-ацию. И не получишь ведром по башке. Видишь, как все хорошо получается.
- Ладно, чего спрашивать-то? - Нечёса был парнем сообразительным и тонкий намек про ведро понял сразу.
- В какую сторону подался воронморр, где его искать...

Неспроста молчал Каркель, ой неспроста - беда с воронморром приключилась ненакарканная. Клюнула гордая птица крышу не того домика - клюв и увяз.
И дел то всего было - немного показать, что не лентяй, не бесполезный довесок к чердаку и удобным, пыльным тулупам, а столько невыносимых мук чуть не пропущенного завтрака досталось на долю черной птицы, что и палачам лиги монстров и окрестного лорда не привидится.
Клюв - застрял. Воронморр поначалу немного удивился, заметил, что с крышей что-то не так и что клюв выходить обратно не хочет, но не испугался. Чего боятся, когда утро, все свои и никаких бедствий не ожидается?
Как заблуждался вестник несчастий. Ульяна уже и на чердак сбегала, колодезный там вовсю пользовался его, воронморра вынужденным отсутствием, но не это, а в основном запахи вкусного завтрака не давали воронморру жить спокойно. Когда на чердак заглянула и сама Криселла, воронморр сник. Потом (отчасти из разговора с колодезным) Каркель понял, что его уже ищут, и возрадовался, но тут же сник еще дальше. Быть найденным с застрявшим в крыше клювом...
"Каррр, надеюсь никто не видит?"
Каркель упорно выдергивал клюв, уперся всеми лапами и зарекся покушаться на пурпурных короедов.
"С ульяниной кашей им все равно не сравниться!"

Помогло воронморру, должно быть, возвращение в мрачное состояние духа, сейчас он был готов накаркать даже возрождение Черного Замка, лишь бы клюв стал свободен и вернулся к нему (и к Каркелю) наконец дар связной речи.
Клюв освободился, Каркель взлетел вверх и расправил свои еще совсем не дрялые крылья... однако возрождение Черного Замка сходу каркать поостерегся, спикировав вместо того вниз, к колодцу и в крайне задумчивом состоянии.
- Ужасное утр-ро. - В подтверждение сказанного воронморр чуть не клюнул колодезный сруб, но... не клюнул. - Пр-росто отвр-ратительное.


(простите за отсутствие и немного буффонады - был болен, простыл и чуть не остался без завтрака! =))

Сообщение отредактировал Ri - 14-11-2008, 2:17

(Совместно с Йоши Тамака)

Феникс не стал подниматься, он сел и сложив ногу на ногу, пробежался по юноше оценивающим взглядом. Парень помешал растворить усталость во сне, конечно, но хоть какой-то человек за пару дней. Фиуса так и дергало улыбнуться, но удалось сдержать столь легкомысленный порыв. «Однако, почему бы и не покуражиться, слегка?» - стрельнуло в голове.
Волшебник выпучил глаза, но не на парня, а куда-то в пространство и диким голосом заскрипел:
- Ви, молодой человек, уже в небольшом поселении, здесь живю я и мои сапоги. Вот этого зовут Биз, а этот – Нори. Поздоровайтесь с гостем, ребята. - С нами живет Синила, - маг указал на висящий рядом плащ, - нащ лучщий друг!
Пять секунд гробовой тишины, Фиус перевел возмущенный взгляд на юношу:
- Чего молчите, ребята с вами поздоровались, не вешливо получается, а?
- А я.. Я Джек. - Уже во второй раз за день не нашелся что ответить странник. Человек и вправду попался необычный. По крайней мере, умел неплохо шутить с совершено серьезным лицом, что само по себе встречается нечасто. К тому же, видимо, неплохой актер. Впрочем, в этом отношении до Каркеля ему было далеко.
- И как долго здесь существует это поселение? - В тон продолжил Джек. - Кто его правитель? И как пройти до ближайшей таверны? Кстати говоря, ваши ботинки хоть и представились, но вашего-то имени вы не назвали.
- О! Я просто скромный Великий Маг, и Магистр Золотой дюжины высоких магов, Синиус Сеникс! – торжественно произнес Феникс и, наконец, поднялся во весь рост, чтобы мир ощутил его. Через секунду волшебник оторвал одухотворенный взгляд от неба, сменил тон, сделал глуповатое лицо и вкрадчиво, но весело произнес:
- У нас здесь свобода выбора, приятель, каждый день мы избираем правителя, вчера это был Нори, а сегодня Биз, он кстати немного чернее. – Фиус странно подмигнул юноше. Если хотите обсудить политику и завтрашние выборы, то, добро пожаловать в нашу таверну «Укостра», еда у них по-моему закончилась, но тепло, как фирменное блюдо вам подадут.
"Еще один маг?" - Вертелась мысль у Джека в голове. - "И почему все, кого я встречаю, либо маги, либо любители театрализации, либо то и другое сразу? Ну да ладно, пора привыкать."
- Тепло - это тоже неплохо, - Улыбнулся Джек. - а еда у меня еще осталась, на двоих хватит. Не откажетесь от завтрака? Надеюсь, Великие Маги едят лепешки и жареных птиц, потому, как ничего иного у скромного путника не водится.
С этими словами он извлек из мешка вышеуказанные яства, а именно: пару лепешек и недоеденную с прошлого раза жареную птицу.

Сообщение отредактировал EE. Dam-Delad - 14-11-2008, 9:58

Криселла скользнула взглядом от крыши чужого домика до сруба колодца: мысленно повторила траекторию, по которой только что к ее ногам приземлился Каркель. Выражение лица у нее было таким ледяным, словно чародейка пыталась превратиться в снежную бабу, но заклинание отказало "на полдороге".
Наконец она заговорила - но не с воронморром, а с колодезником.
- Прости, что зря побеспокоила тебя, друг мой Нечёса. Как видишь, наши с тобою опасения были напрасны. Господина Каркеля не загрызла в лесу куница и не подстрелил охотник. Господин Каркель всего лишь решил эмигри-ировать в соседний дом, никого не предупредив. Вероятно, жуки-короеды, которых может предложить господину Каркелю этот жалкий котте-едж, нравятся воронморрам больше, чем гастрономи-ические изыски нашой рукодельницы Ульяны. Вероятно также, что уютное гнездо из овчины возле теплой печной трубы недостаточно комфорта-абельно для господина Каркеля. Надо полагать, в соседнем доме для него сооружен серебряный насест и положены атласные подушки, набитые лебяжьим пухом... Что ж, господин Каркель - не птенец, а вполне взрослый воронморр и сам выберет, где ему лучше. А ты, дорогой Нечёса, можешь возвращаться к своим важным делам, от которых тебе пришлось оторваться из-за поисков господина Каркеля!
И женщина, оскорбленно вскинув голову, двинулась по дорожке к дому.

Сколь сильно бы стало стыдно Каркелю будь он птицей честной, порядочной и доброй, а не так как оно было на самом деле - очень честной, необычайно порядочной и предсказывающей бедствия лишь из желания помочь окружающим (в том числе и помочь поделиться с ним чем-то питательным, разумеется). Впрочем даже воронморр слегка растерялся, но лишь на то время пока у него отвисал до земли клюв. Стук нижней его половины о землю привел воронморра в чувство и Каркель ринулся спасать свою репутацию.
- Но... ведь... пр-роклятые кор-роеды чрезвычайно опасны! Кр-ривая их численности р-резко бы выр-росла и пере-кар-кинулась на кр-рышу нашего дома. Я беспокоюсь о месте своего квартирования!
Обращаться прямо к волшебнице воронморр поостерегся - расстроенная волшебница, это, прямо скажем, не Замок Черного Властелина - устроит тут прямо сейчас локальный ар-р-рмагеддон и что потом делать честным и непредвзятым воронморрам? Опять спать в лесу? Ни за что! Воронморры быстро привыкают к комфорту и даже этого не скрывают.
Обращаться к колодезному за моральной поддержкой, опять таки означало бы ставить того перед не самым простым и, в условиях ограниченного времени - трудным выбором одной из двух простых точек зрения и что бы колодезный ни выбрал, лучше Каркелю от этого не станет. Воронморр же всегда соблюдал свои скромные интересы и не играл в азартные игры.
Поэтому Каркель сделал круг над крышей дома волшебницы, из последних сил каркнул:
- Госпожа Криселла, короедов тут нет!
И почти потеряв сознание, упал на руки Ульяне.

Сообщение отредактировал Ri - 15-11-2008, 5:34

Ульяна добросовестно разогнала пыль на чердаке и решила вытряхнуть всякую ерунду из гнезда Каркеля. Как только она решила это сделать, со стороны двора раздались отзвуки возмущений Криселлы и Ульяна, решив что ей не грозит быть замеченной под видом мытья окна, высунулась в чердачное окно с тряпкой.
Протирая мутное оконце, Ульяна не преминула разглядеть возмущённую госпожу и Каркеля оправдывающегося перед ней. Девушка потерла нос тыльной стороной ладони, в которой держала тряпку: "Ах, как не хорошо заниматься делами до завтрака" - подумала Ульяна. Тут к её изумлению на неё почти свалился Каркель.
Птице явно было не особенно хорошо, и девушка отнесла его в гнездо. Бережно уложив , и прежде чем птица успела бы что-то возразить, пообещала принести кашки и убежала вниз.
Внизу к завтраку у Ульяны было все готово, на стол водрузила чугунок с кашей( не забыв отложить мисочку для воронмора) и возле печи поставила греться пузатый самовар. Как раз в тот момент, когда Криселла, хлопнув дверью, вошла в избушку, Ульяна закончила свои хитрые манипуляции с самоваром, и тот важно запыхтел подогревая воду.
- Доброго утра , госпожа. - С невинным видом поздоровалась Ульяна. - Завтракать будете? У меня все готово. - Тут же заверила она колдунью, дабы пресечь все возможные возражения.

Нечёса, смотря в лужу, увидел, как с соседней крыши пикирует Каркель. «Надо же! Даже спрашивать ничего не пришлось. Вот и птица наша», – подумал колодезник, но сказать ничего не успел, так как был прерван тирадой чародейки. Все дальнейшие события он наблюдал в страшно неудобной позе (на четвереньках перед лужей), подняться тот как-то позабыл.
Когда представление закончилось, Нечёса с трудом встал и начал вытирать грязные руки о серебристые штанишки. Получалось плохо, так как рыбья чешуя никак не хотела впитывать грязь. Вдруг, в его огромных глазах пробежала искорка озарения. Он широко улыбнулся и запустил руки в зеленые патлы, только сейчас колодезник догадался, для чего они нужны. В своих космах малыш нащупал что-то круглое. Аккуратно вырвав клок волос, Нечёса поднес находку к носу.
- Так вот ты куда спряталась, проказница! – обрадовано сказал он крупной улитке, которая с невозмутимым видом протянула к нему рожки. – Консуэлла, больше так не делай, я же тебя обыскался, - назидательным тоном начал колодезник, высвобождая питомицу.
- Ну, пойдем домой, знаешь, как Фердинанд по тебе скучал, - так вот причитая, Нечёса схватился свободной рукой за крюк. Ворот стал стремительно раскручиваться, опуская его в колодец.

Сообщение отредактировал Факел - 15-11-2008, 23:08

Знали бы вы, господа, как трудно гневаться, если в доме восхитительно пахнет свежими булочками, уютно ворчит самовар, а над чугунком с кашей поднимается восхитительный парок!
Криселла очередной раз поздравила себя с удачным выбором ученицы - и подобрела.
- Ульяна, дорогая, твоя квалифика-ация в кулинари-ии - выше всяческих похвал. Эта плошка с кашей, полагаю, предназначена для некоего дезерти-ира? Ладно, снеси уж ему... А потом, за чаем, я начну ле-екцию о быте и нраве водяного народца. Начнем с колодезника, он ближе, потом перейдем к водяному - все-таки озеро не так далеко от нас, надо знать, как обходиться с соседями...
Ульяна села на скамью. Душа ее была полна тихой радости - уют, мир и лад, амнистия всем вороморрам, прощение всем картежникам-колодезникам...
И только царапало воспоминание о неприятном визите волшебника и дурацкой переаттестации...

В горной библиотеке.

Собственная физиономия, отражающаяся в пузатом стеклянном шаре, казалась Танселю презабавной. Парень хихикнул, вытянул вперед указательный палец и постучал по округлой емкости. Флегматично пузырящаяся на дне ядовито-розовая жидкость отозвалась энергичным бульканьем.
- Не тронь реторты! – резкий окрик перекрыл звук от лопающихся в стеклянном шаре пузырей, - И вообще, ничего тут не трогай.
Возникшая на пороге лаборатории Ринхен казалась воплощенной серьезностью. Любые намеки на смех и веселье неизменно испускали дух в присутствии этой сушеной особы. Лучезарная улыбка, способная обаять любого, но только не сестренку, медленно сползла с лица Танселя.
- Ты все еще здесь? – девица, не мигая, посмотрела на брата, и тот вынужден был смущенно отвести глаза.
- Я только уточнить хотел, вот, – он протянул сестре пергамент, - тут почерк твой очень неразборчив. Пункт три…ше…ше… что?
- Мех шерстистых змей. Еще?
- А это? – он подошел ближе и ткнул пальцем в записи.
- Перо воронморра.
- Ээээ… прости…
- Воронморра, - повторила Ринхен раздраженно, - не знаешь, кто такие воронморры? Здесь, если ты не заметил, библиотека. Возьми энциклопедию и ознакомься.
- Но…
- Мне обещали, что ты будешь полезен, не задавая лишних вопросов, - отрезала волшебница, - у меня и так много дел.
С этими словами Ринхен отвернулась, прошла к столу и опустилась в огромное кресло. Волшебники не отказывали себе в комфорте, но во всех этих излишествах молодая магичка не нуждалась. Она положила перед собой открытую книгу и сидела, выпрямившись, не опираясь на мягкую спинку кресла. Руки сложены одна на другую, точно у прилежной школьницы, глаза опущены к страницам. Всем своим видом сестра давала понять, что разговор окончен, и Тансель не стал спорить.
- Приятного дня, Рин, - тихо пожелал он сестренке и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

На стук никто не откликнулся, даже когда Хи перестали держать обрадовавшиеся скорому теплу ноги и она хлопнулась о дверь сама. Ожидаемое тепло куда-то откладывалось, а ведь дом с идущей из печной трубы приметой его обитаемости стоял прямо перед самым носом!
Упрямо подымаясь и собираясь стучать дальше, спустившаяся с гор нечаянно потянула дверь на себя, та открылась. Как Тахиомера оказалась внутри, она потом уже и сама не помнила. Но когда очнулась, дверь на улицу была закрыта на засов, в доме никого не было, и было очень тихо...

Зеленые горящие на полках свечи, алый свет от углей в щели растопленной печи, довольно просто, без изысков накрытый стол и несколько книг на полках, пыли в доме не было.
От одежды валил пар и Тахи сбросила ее сушиться у входа. Ноги у нее вдруг оказались целы, но тело само собой взяло и решило поднять собственную температуру - всего на пару градусов, так что Хи не насторожилась.
- Есть кто? - на всякий случай уточнила она, хотя и так знала, что никого кроме нее в доме нет, даже мелких домашних монстров.
Обойдя небольшой этот дом, Тахи устроилась за столом и выпила горячего молока с медом, потом стащила с печи одеяло и в него завернулась. Спать ей почему-то совсем не хотелось. К тому же ее ждала месть волшебникам!
Но идти почему-то тоже никуда не хотелось - это было странно.
Одна из книг в толстом переплете с узорами лежала прямо на столе рядом с чашками и Хи презрительно ее приподняла - за корешок. Вообще-то она не любила волшебников, но здесь почему-то и волшебством не пахло!
Увиденное на титуле книги, заставило ее удивиться. Тахи поднялась и покачиваясь прошла к полке с остальными книгами. Увиденное заставило ее решить, что у нее "жар" и вероятно галлюцинации. Весьма впечатленная возможностями нового тела Тахиомера решила, что надо немного отдохнуть и разобраться. Она взяла книгу со стола и полезла на печку - отдыхать и разбираться, ведь на обложках всех книг в доме было написано только одно слово: "Тахиомера."

Сообщение отредактировал Ri - 19-11-2008, 1:50

(исключительно трагические отрывки о судьбе домика близ поселения имени леди Криселлы, а затем немножко о странном обитателе домика, куда забрела Тахи)

И ведь никто, ну совершенно никто, ни капельки не обратил внимания на внутреннее состояние примостившегося на отшибе чародейкиной цивилизации домика. Да, если бы он был человеком!
Как Робинзон Крузо, впервые увидевший своего Пятницу, так и маленький домик не мог не взирать с восхищением и суеверным ужасом на прекрасную хижину чародейки и её странных, подчас даже опасных обитателей.
И то дело, одна помянутая обитательница брови хмурит почём зря, чуть ли не поленом еловым обзывает, второй заклёвывает самым зверским способом. Одно слово – дикие существа... ну, может, и два слова.
Но ведь он, домик, так давно жил в этом лесу, так давно не видел ни одного другого живого строения. Тут поневоле одичаешь.
Если бы не странные двуногие…
Поначалу домик решил избавиться от них от греха подальше. Он даже уже примеривался, не мигая окнами, на громкую леди, когда другая мысль стукнула в чердак одичавшего строения, а что, если хижине чародейки это не понравится? Может, это её домашние зверьки?
Нет, он не мог потерять первое живое существо, которое встретил в этом месте из-за того, что по неосторожности огорчит прекрасную. А посему домик решил попробовать другую тактику.
Как бы случайно скрипнула входная дверь, являя случайному взгляду полумрак давно нечищеной прихожей. У самой двери стоял давно нечищеный сундук, крышка которого совершенно случайно оказалась приподнята. В лучах солнца то, что лежало в сундуке как-то подозрительно ярко поблёскивало.
Может быть, как размышлял домик, этим зверькам тоже нравятся подарки? Например, золотая чаша для пунша перепутоделов.

Ближайшая нога Тахи не успела ещё окончательно забраться на печку, не говоря уже об остальном туловище, когда печку сотряс храп. Не то, чтобы в нём было что-то такое необыкновенное и выдающееся – так, обычное высококачественное выражение сонных чувств, если бы не одно «но». Буквально до самого последнего момента на печи решительно никого кроме надвигающейся Тахи не было. А теперь там возлежал длинноносый волшебник, на вид около пятидесяти лет, в розовом в горошек ночном волшебном колпаке и завёрнутый в розовое же, в цветочек одеяло.
Среди храпа человека явственного раздавалось бормотание.
«Хррр-псссссс, не пущу… Хррр-пссссс, не позволю…. Хр-пссссс…. Расконкуренчу…» - вдруг его словно дёрнуло что, во всяком случае он повернулся на бок, поджав коленки чуть ли не до подбородка и жалобно обняв их. – «Хрррр-пууфффф, плюжечки…. Хрррр-пууффффф, бросили…..»

(нрпг: Коварство мастера не знает преград. Ну, тогда еще немножко тахиомеры. ^-^)

К счастью нормальное одеяло Тахи забрала немного раньше, так что ее выглядывающая из под серой, теплой ткани нога и остальное, скрытое под одеялом туловище, перестали по команде от головы надвигаться на печку.
- Ну и пусть себе лежит. - рассудительно сообщила в пространство Тахиомера, смутно что-то начинающая вспоминать об одушевленных домиках. Считается конечно, что они давно вымерли, ну так и на ее собственный счет историки тоже долго заблуждались и все еще продолжают это делать... Наверное.
(Тахи бы ни за что не согласилась, чтобы историки про нее забыли)
Кажется, здесь был именно такой случай - одушевленный домик-ловушка. Оставалось понять, какая? Но и это, судя по бормочущему на печи волшебнику, могло немного подождать.
Месть волшебникам тоже могла подождать, заниматься двумя делами одновременно Тахиомера сейчас не могла, а она собиралась отдыхать и читать книжку. Так что она отправила кресло - к камину, немного дров - в камин, себя - в кресло и еще одну чашку с молоком - в свободную руку. Все строго по порядку и одно дело за раз.
(Да, чуть не забыла, еще, митохондрии - на борьбу с заразой! А вот теперь можно и отдыхать...)
За чтением занимательной литературы (с картинками) о самой себе бывшая глава Лиги Монстров незаметно для себя уснула.

*малость идиотизма, но...*

В деревушке, рядом с которой копают Гоги, в теле крота, который... и все-все-все

-Бабуля!
-Внучо-о-ок!
… Встреча родственников проходила на редкость мирно. Бабуля Хорун не пыталась напоить «любимого» внука чаем с щепоткой крысиного яда «для вкуса», а Альбан взял с собой лишь десятерых рыцарей в полном боевом облачении: кто знает, что выкинет эта сумасшедшая старушенция? Когда бабуля распахнула свои объятья, Альбан скорчил кислую мину, но все подался на встречу. Нет, он не испытывал к ней отвращения, хоть и любовь не питал, - он боялся её. Дело в том, что его мать его отца – бывшая наемница, известная под именем «Кровавая Хо».
Еще во времена пресветлого императора Лольвида V, что восседал на троне почти век назад, Изумрудной долиной правил дед Альбана – сэр Карин Карадок. Чахлый тихоня, он редко высовывался из своей резиденции, предпочитая руководить Долиной при помощи своих чиновников. Вполне закономерно, что относительный порядок поддерживался лишь на территории самой резиденции. В самой же Долине царил Хаос и бардак. Чудища настолько избаловались, что просто отказывались принимать в качестве дани всех подряд. Им, видишь ли, понадобились «девственницы». Или «красавицы писанные». Разбойники, у которых уже жир с загривка капал принялись раздавать деньги бедным. Маги открыто принялись обучать народ «гра-а-амоте»! В общем – полная вседозволенность. Но деньги – деньгами, а «жаба» - «жабой»: в криминальной среде созрел заговор против самого лорда-правителя! Устранить сэра Карина решили при помощи наемного убийцы… «Кровавая Хо» исполняла работу добросовестно – будь то охранная миссия или заказ на убийство. Свидетелей своего провала она не оставляла ни в первом, ни во втором случае. Высокая, мускулистая, она напоминала скорее лысую рысь. Нет, у нее были длинные каштановые волосы, просто шерсти на теле… Ладно, не об этом. В общем, заказ поручили ей. Под покровом ночи она прокралась в спальню лорда и уже собиралась вонзить в него отравленный клинок… «Но когда я увидела, как он мило посапывает во сне, как спит, свернувшись калачиком, я влюбилась в него. Влюбилась прямо вся!»-, вспоминала позже Хорун. А когда утром связанный(«что б не упал с кровати») Карин понял, кто эта женщина и для чего она пришла сюда, он решил не испытывать судьбу и смирился ней. Поженились через месяц.
И вот теперь, внуку требовалась помощь его престарелой родственницы. Он мобилизовывал все силы, включая наемников, а среди наемников «Бабусю Хорун» боялись еще больше, чем сам Альбан.
-Вась сиясь! – на последнем издыхании выпалил ввалившийся в избушку гонец. Судя по растрепанному виду, бежал он долго. И быстро. – Там…Там… Разведка донесла, что подле деревни яму кто-то роет. А там раньше Замок Темных Властителей стоял. Вот. – сам себе удивился гонец.

Заслышав о том, что у нее будет первый урок (мудрено поименованный Криселлой "лекцией"), Ульяна аж подскочила от радости. И пулей помчалась кормить воронморра, приходившего в себя в гнезде. Как и следовало ожидать, запах каши подействовал на птицу лучше всяких снадобий. И довольная девушка, побежала обратно вниз в предвкушении обещанной "лекции"
"Что же это за "ле-ке-кция" такая? Вроде бы госпожа пообещала рассказать о водяных, а вот что это за штука такая "лик-ре-кция", что полагается в довесок к рассказу..." - Ульяна совсем поломала голову, пытаясь запомнить правильно ученое слово. Так, что просто бросила бессмысленные попытки сделать это и решила дождаться объяснений Криселлы.
За завтраком Ульяна сидела как на иголках, с нетерпением дожидаясь чая и рассказа о водяном народе. Настолько, что разливая чай, чуть было не выронила из рук пузатый заварочник с чаем. Однако чай все же был успешно розлит по чашкам, и Ульяна примостилась на лавке возле окна.

(Ri и я)
Опустился колодезник лихо, правда, сразу об этом пожалел. Ему бы перестать выпендриваться, да нырнуть. Старенькая цепь вырвалась из кольца и полетела вслед за Нечёсой, больно шмякнула его по макушке и исчезла на дне колодца.
- Ну вот, не было печали, - забубнил малыш, ныряя за цепью. Он обмотал конец вокруг пояса и стал выбираться назад. Перекинув цепь через край, колодезник вылез на траву в поисках подходящего камня.
Каркель с тщательно скрытой признательностью съел ульянину кашу. Принимать озабоченный судьбами обитателей долины вид, его временно отучило утреннее происшествие, но не сидеть же нахохлившись на чердаке?
Так что он (стараясь не особо попадать волшебнице на глаза) слетел вниз.
Каши больше не досталось, посидеть на коленях у Ульяны - тоже, та отправилась к Криселле. Воронморр почувствовал себя заброшенным и никому ненужным - это было настолько дикое для воронморр чувство, что гордая птица сильно удивилась. Каркель пощелкал клювом... еще пощелкал и вылетел во двор.
Проказник взял первый камешек, для цепи он был явно легковат, но вот для птички… В глазах заплясали чертики и, подкидывая голыш в руке, он плотоядно примерился к пикирующему воронморру.
Тот не заметил камня в руке колодезного, глядя на домик напротив. Незваный домик выставил его в таком ужасном свете. Каркель каркнул, но к домику не полетел.
В новом месте обитания хотелось придумать себе занятие. Пугать путников и гостей Криселлы? Конфликтовать с обитателями ее места обитания? О нет. Нет-нет... надо было доложить в Лигу Монстров! Ее глава терпеть не может волшебников, а тут как раз некто о переаттестации заикался...
Каркель заметил колодезного.
- Кр! Что за поползновения!
Камень выскользнул из руки на землю, физиономия Нечёсы приняла самое невинное выражение:
- Ах, это ты, я и не заметил. А я тут, знаешь ли, камешек ищу, цепь починить.
Каркель важно подлетел к колодцу.
- Дело важное, - с самым серьезным видом каркнул он. Не представляя, как чинят цепи, было сложно каркнуть что-то еще.
- Как ты думаешь, во-от этот подойдет, - колодезник поднял огромный булыжник и подошёл к Каркелю, смешно перебирая ногами. «Нет, камнем такого нельзя. Надо каверзу поумнее придумать», - размышлял он, тащась к колодцу.
Каркель без долгих размышлений клюнул колодезного.
- Не держи камень за пазухой. У настоящей Колдуньи колодец держишь!
Почему воронморр сбился на наречие Лиги, он бы и сам не сказал, но подобное показалось уместным, а вот грозных пророчеств этих утром что-то совсем не рождалось.
Малыш завизжал и разжал пальцы, здоровый камень полетел прямо на желтую лапу вредной птице.
Каркель запрыгал на одной лапе и забил крыльями. Когда все немного успокоилось, воронморр зловеще прокаркал:
- А-а-а! Что б тебе не везло в карты без моей мудрой поддержки!
Потирая клюнутую руку, Нечёса насупился:
- Тоже мне, горе-вестник, мне и так в картах не везло, - тут его озарила догадка.
- Айда, со мной в озеро к водяному, отыграемся, сапоги мои желтые вернем, а?
- Хм... - важно прихрамывая, прошел воронморр. - Сапоги, говоришь...
- Желтые, редкой кожи, рыбы-одуванчика… - протянул колодезник, нижняя губа его, кажется, ещё больше посинела и начала мелко подрагивать.
- Водяной еще даже не знает, какие беды ждут его озеро. Да мы идем к нему, но только чтобы предупредить!.. Озеро отыграть - не наша задача. Нет-нет... вовсе не наша...

Мелкими глоточками прихлебывая чай, Криселла принялась повествовать о нравах и повадках водяных жителей. Увлекшись, она забыла вставлять заграничные словечки и просто, хорошо и понятно рассказывала Ульяне о палатах водяного, построенных из ракушек и гальки в зарослях осоки и тростника; о свадьбах, которые водяные играют с красивыми утопленницами; о водяных конях, табуны которых озерный хозяин по ночам выгоняет из волн и пасет на берегу.
- Уж не знаю, зачем ему эти табуны, - рассуждала чародейка. - Сам-то он плавает верхом на соме. Потому крестьяне сома и не ловят - боятся "мокрого" обидеть. А если какой дурак поймает сома и принесет тебе, Ульяна, в подарок за помощь - не бери. Мы неподалеку от озера живем, нам с его владельцем ссориться ни к чему.
Беседа вызвала в памяти Криселлы уроки, которые давала ей когда-то колдунья-наставница. Чародейка оживилась, повеселела, с удовольствием расписывала, как по ночам, в лунном свете водяной поднимается из черной воды:
- Иной раз щукой обернется - старой, замшелой, огромной, как бревно... Но чаще в человечьем облике является. Вместо одежды обмотается тиной, на голове шапка из куги - это растение такое водяное. А волосы у него длинные, как плащ, и цвет у них все время разный. При молодой луне зелены его волосы и сам он молод, а на исходе месяца он седой старик... Иной раз водяной хозяин далеко уходит от озера, к людям в дома заходит. Может и нас навестить. Какой облик примет - того не угадаешь, а только ты, Ульяна, примечай: у него с левой полы всегда вода капает. И с волос вода струится...

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 21-11-2008, 16:20

(Ri и я)
- Нет... нет-нет... не наша... - Заикаться воронморр начал, когда увидел приоткрытую дверь домика и блестящее внутри золото. Как и все пернатые Каркель был не просто падок на блестящее, а очень падок на блестящее. Вид же золота, ну ладно пусть не золота, а лишь отражающихся от него солнечных лучей, таинственно играющих на открытой крышке старого сундука, привел Каркеля в состояние полной сосредоточенности - он уже мысленно подсчитывал пробу на том золотом, что блестит в сундуке и получались какие-то астрономические цифры. В глазах воронморра "прыгали цыфирки", лапы и крылья, ведомые клювом, уже несли предсказательную тушку по траектории к домику, но двигалась гордая птица осторожно и так, что было ясно, в тайном стиле добывательных искусств под названием "только бы не спугнуть!" Каркель когда-то что-то смыслил. К тому же он помнил и свое недавнее фиаско, и сколь коварен бывает сей домик с бесплатными пурпурными короедами на крыше.
Нечёса без слов понял хищный блеск в глазах воронморра и резко повернулся поглядеть, что привлекло птицу. Блеснувшее золото заставило глаза колодезника округлиться, а ручонки мелко-мелко тереться друг об дружку. Он сделал несколько неосознанных шагов в сторону домика и прошептал:
- Ты думаешь о том же, о чем и я, мой пернатый друг? – в его голове уже пронеслась картина повсеместного торжества колодезников над водяными, с Нечёсой в главной роли.
- Вот она наша ставка, томится, ждет, когда её, миленькую, освободят, - он мягко отстранил Каркеля в сторону и потянулся в распахнутую дверь.
- Ставка? - отодвинутый в сторону воронморр подумал, что вдвоем - оно как-то сподручнее в заколдованный домик. - Хватай сундук, я дверь придержу.
Малыш мигом оценил размеры сундука, смекнул, что сравнение не в его пользу. Тогда он вцепился в край чаши и, бледнея от натуги (просто краснеть зеленая кожа колодезника не могла по определению), потянул…

(нрпг: не могу обвиниться себя в оригинальности, так что пост будет традиционно кошмарным)

Тахиомере снились кружащиеся в медленных ритмах зомби, упыри и скелеты. Еще - они говорили "х-а-а-а-а!" и звучно лопались. Она улыбалась во сне и подбирала осколки. Сон был калейдоскопичен и сновидения тасовались подобно цветным узорам в любимых ей цветах - красный и черный с пеплом. Летучие мыши привычно таскали напильники, прислуга (всякие подлые духи-призраки) ловили малейшее желание повелительницы и ее не печалило, что они вечно все путают - наказывать ни за что она не любила. В общем и в целом сон был хорош - так что проснулась Хи совершенно здоровой и в очень плохом настроении.
Домик, пока она мирно спала - никуда не делся и значит, в дальнейшем мог винить только себя.
Во-первых, Тахи обозвала домик домиком и злодейски ограбила: забрала одну из непрочитанных вчера про себя книг, а остальные пообещала забрать, если "кому-нибудь проболтается!". Затем, чтобы местные не зазнавались, в отвратительно волшебном сундуке под грудой никчемного хлама - венцы всякие, мечи, одеяния да каменья - она нашла пару сапог, цветок и шапку, которые после некоторых сомнений все же сочла сносными. Не в том дело, что простоволосой на улицу идти не хотелось, а в том, что цвет подходящий. Волков и чудовищ Тахиомера отродясь не боялась, сапоги же были черные с пеплом.
Миссионерскую деятельность на этом она сочла почти завершенной, должна была б по идее сделать волшебника упырем или на худой конец скелетом, но не удержалась в рамках приличий и вместо этого чудовищно надругалась над ним.
Тахиомера примерила на похрапывающего волшебника все то ужасное, в том сундуке найденное, что самой не пригодилось, после чего подвесила над волшебником потертый медный кувшин на веревочке и зажала нос прищепкой.
Пожелав всем присуствующим волшебникам приятного пробуждения, зловещая странница вышла из дома и отправилась дальше. Горы ей уже надоели, волшебники еще нет - потому дальнейший ее путь лежал в башню, где маги гнездятся.

Нрпг: сначала о событиях в горах, неподалёку от библиотеки, то есть неподалёку и от Тахи. Затем в неопознанном домике на самом краю владений волшебницы Криселлы. Потом чуть-чуть для Фиуса и Джека. И в конце самая капелька для достопочтенного лорда долины и, может, для Гоги и крота.

Если бы тахиомера задержалась на крыльце, она бы услышала, как зловеще всхрапнул дремлющий на печи маг. Если бы она, отойдя на десяток метров, остановилась и оглянулась, то смогла бы с полным достоинством оценить момент исчезновение высокогорного здания. А если бы знал, какие мысли клубились под стропилами достопамятного домика, то… как бы она себя чувствовала?
Что касается домика, он был доволен. Где-то в удаляющейся фигуре странного существа дремал росток нового домика. Тихая отцовская радость осветила окошки парящего в ничто здания, а затем оно вынырнуло в совершенно другом месте долины.
Тем временем тропа, лежавшая перед конечностями Тахи постепенно менялась. Сначала снег и камень скрылся под пуховой пеленой тумана. Какой туман может быть в горах? Разумеется, волшебный. А затем, в какой-то момент горы и небо поменялись местами. Под ногами Тахи раскинулось бескрайнее звёздное небо, а то облако, в кое и превратился туман, медленно, с достоинством растворилось в пространстве.
Где-то там, впереди, над головой, виднелся шпиль волшебной библиотеки, а в воздухе парило семейство корнеплюгов, определённо двигающееся куда-то наискось. В лапах переднего из них был зажат светящийся предмет, вот только с такого большого расстояния рассмотреть его не представлялось возможным.

.. Чаша поддалась нечёсиным лапам ровно с той полагающейся достоинством быстротой, с коей и должна поддаваться чаша. Во всяком случае домиково мнение по этому поводу было пропитано недоумением и ожиданием. На какой-то момент перед глазами колодезника полыхнул отсвет горящей над рекой деревни, ощущение яростного бега, от которого трещат последние балки и едва не лопаются стёкла, но тут же пропал. Домик только печально вздохнул дымоходом. Интересно, будут ли эти посетители бродить по нему или сразу же понесутся прочь? На всякий случай домик подвесил к стене старый, достаточно обветшалый, но всё ещё красивый коврик, а на столе, среди ненужного хлама бронзовых и медных украшений, положил одну из своих любимых кукол – маленькую Энни, игрушку в синем платьице и в чудном бархатном чепчике.

Разговор Фиуса и Джека длился, посему они не сразу заметили далёкое журчание свирели. И верно, поначалу река его скрадывала, но потом…
Аккурат не доезжая метров пятидесяти до стоянки паренька и волшебника, остановилась лагерем цирковая труппа. Акробаты, жонглёры, фокусники, - практически все циркачи быстро и качественно поставили палатки, хруст веток и звук топоров быстро сменился потрескиванием поднимающегося едва ли не к небесам пламени костров.
Трое, волшебница-фокусница, акробат и похожий на женщину юноша распрягла возки и повела волов на водопой. Проходя мимо Джека и Фиуса, они весело помахали путникам, а юнец даже поздоровался:
- Вентру!
У одного из костров, тем временем, два кукольника уже деловито раскладывали своих кукол, зашивая им платьица или берясь за пузырьки с лаком. Чуть в стороне от них ещё два акробата упражнялись в шутовском фехтовании, а где-то подле возков раздавался зычный баз владельца цирка.
- Ге! Де осима гатом! Р-ракот, олух!
Судя по говорю, это были южане, те самые, что ничего-то кроме своего Буерачного тракта и не видят в жизни. Но здесь, за рекой? Какими судьбами забрался цирк так далеко в земле лорда долины?

Насколько бы удивился лорд, да и Азабелла со своим спутником, если бы они знали, что творится буквально в километре от них. Но гонец просто не смог договорить, а Зизи и Гоги просто некому было предупреждать. А там, на дороге стояла гигантская, двухсторонне заряженная баллиста. Жители деревни, пославшей героев на борьбу с хищником несусветным, так распереживались за судьбу посланных, слушая рыки холмистого чудища, что буквально через час постановили идти и спасать героев. И вот, на середине пути давно нечиненая повозка дала трещину, а после и вовсе пала под тяжестью баллисты. И вот хоть ты тресни, а вооружённым пращами и топорами горцам ничего иного и не оставалось, как стоять и шумно выяснять, какое з божеств виновато в свалившихся бедствиях. Тем временем над замком пронеслись ещё два печально-зловещих рыка.

Сообщение отредактировал Сейден - 25-11-2008, 17:26

(мастер и тахиомера)

"Или я перевернулась, или мир." - посмотрела на звезды под ногами должно быть носящая домик и о том не подозревающая, всем вокруг довольная Тахиомера.
Среди звезд стремительной надписью пробежала чья-то громкая мысль: "Или всё так и должно быть, только ПОЧЕМУ НЕ ПРЕДУПРЕДИЛИ!?"
Тахи бы откровенно решила, что ее собственная, если б не расцветка. В ответ она прошлась по небу ластиком, вычерняя короткий комментарий к предыдущей строке: "А потому! Вот."
Идти по звездам оказалось удобно, хотя немного и утомительно, впереди светилась ненавистная башня волшебников. Ну, что еще нужно для счастья простой тахиомере?
"Полный конец волшебства! Ну, там... еще можно флажков повесить? Салют устроить... или... " - Тахи вспомнила о съевших последнего какого-то там барсука зверях - как им было грустно, должно быть, потом. И одиноко...
Тахи, незаметно замедляя широкий шаг, прошла еще парочку звезд и решительно повернула в сторону. Как она могла забыть о своем детище! Лиге Монстров! Не дай волшебники, вырастет что-нибудь криворукое и некрасивое - вот стыдно -то будет. Особенно - перед темной стороной неба!
Небо услужливо повернулось ещё на девяносто градусов, оставив в стороне от Тахи как бибилотеку, так и звёзды, зато резко повернулись корнеплюги, стройной стайкой двинувшись прямиком мимо тахиомеры. Откуда-то снизу потянуло запахом дождя. Тахи поджала ноги, неуютно - когда снизу капает, с корнеплюгами она уже виделась и страшно мстить тем, кто летит прямо-мимо - не очень культурно. Поэтому Тахи поджала ноги, помахала корнеплюгом ладошкой и кинула им аленький цветок. Он ей уже надоел.

(Ri и я)

Нечёса не ожидал, что чаша так легко выскользнет, и кубарем поварился на пол. Треск пожара ещё раздавался в ушах, хотя странные видения пропали. Разлёживаться колодезник не собирался. Он резко вскочил, прижал добычу к животу и, дико озираясь, рванул к выходу. Каркель, как обещал, держал дверь. Оказавшись на пороге, воришка звонко крикнул ему:
- Бежим, пока дом не очухался!
Воронморр отпустил дверь и посторонился - сначала влево и вверх, затем кругом и подальше. "Это очень странная постройка." - панически размышлял Каркель, степенно махая крыльями. - "Надо сказать мадам Криселле, вдруг этот дом - порождение какой-нибудь магии?"
На голову Каркеля за это утро свалилось столько, что он понял, что опять проголодался. "Да, это повод зайти и ... еще раз позавтракать ульяниной кашей!"
Нечёса припустил домой, образовав локальный зеленый вихрь малой степени разрушения, оттолкнулся двумя ногами и камнем плюхнулся в колодец. Раздался громкий всплеск, малыш шумно выдохнул, руки продолжали сжимать золотую чашу.

(И Факел)

"Куда это он?" - затормозил на пороге воронморр, услыхав плеск. Но все же сначала заглянул в дом - волшебница и ее ученица имели настолько серьезно-занятый вид, что Каркель мысленно вздохнул (только мысленно!) Каша явно откладывалась. А вражеский дом остался стоять на месте. Это несколько меняло порядок действий.
"Мы ошеломили его стремительными действиями!" Решив, что волшебницу пока лучше не отвлекать последними разведданными - они непроверены... Проверять... нет, пока не хотелось.
Взмах крыла, другой - и черная птица вцепилась когтями в колодезный сруб.
- Нечеса... а Нечеса, собрат мой по оружию, ты это куда? Тонуть-топиться? Что за гор-ре?
Лапки воришки свело судорогой, он с трудом разжал их, всё ещё не веря в свою удачу. «Как лихо мы это провернули», - мелькнуло в голове, но тут же пропало, так как он услышал Каркеля. Завернув чашу в полотенце, колодезник припрятал её в тумбочку и вынырнул навстречу соучастнику. Быстро вскарабкавшись на ворот, он привычно оседлал его и принялся болтать ногами в такт словам.
- Обижаешь…, - протянул Нечёса. – Я чашу дома спрятал – следы заметал. Вдруг домик хватиться пропажи, а при нас и нет ничего. Какая чаша? Не знаем мы ни про какую чашу.
"И ведь прав колодезный, вряд ли это строение полезет в колодец." - мысленно согласился Каркель, но то, что золотая чаша находится там, куда и он сам не полезет - показалось ему неправильным. Он важно поводил клювом и зажмурился, прозревая грядущие неприятности.
- Нет-нет, Нечеса. Это колдовская чаша и ты спрятал ее в воде, которую мы все пьем?! Надо срочно отнести ее... куда-нибудь подальше. Тут поблизости нет другого водоема?

Сообщение отредактировал Ri - 28-11-2008, 14:54

Совместно с EE. Dam-Delad

- Очень кстати, молодой человек, - наконец, по-настоящему улыбнулся Фиус, фальш в людях он старался понимать быстро, а этот парень похоже, настолько же прост, насколько кажется.
Феникс разжег огонь пожарче и подогрел остывшую еду, достав и свою заначку.
Мужчины разделили трапезу вместе. Пришло время беседы.
- Куда направляетесь, Джек? – поинтересовался маг, - Но, опережая ответный вопрос, скажу, что сам я ищу друга.
Да уж, этот каверзный вопрос - "куда направляешься" - ему задавали за последние дни несколько раз. Точнее не столько каверзным был вопрос, сколько ответ на него:
- Скорее не куда, а откуда. Из небольшой деревни на Юго-Западе. А куда.. Сложно сказать. Куда глаза глядят. Мир я хочу повидать, и что творится в нем. Узнать, что из деревенских сказок - правда, а что - вымысел. А может, кто знает, найти в мире и такие сказки, которых еще никто никогда никому не рассказывал. И рассказать другим..
- Отличное устремление, юноша! – Фиус медленно кивнул головой, одобряя парня, - Мир стоит внимания и восхищения молодых восторженных людей, а деревня – есть деревня…
Волшебник слегка ущипнул жареную птицу, но по остальному утреннему меню склонялся к своим запасам, угощая парня.
- Джек, ночка выдалась зябкая и «влажная», но огонь услужил нам, чувствую себя сухим ровно на пол сапога. Маг выдержал паузу: - Сухим снаружи, сырым изнутри. Однако, в путешествии прогреть кости не удастся, поэтому рад и этому. После завтрака ликвидирую свое поселение и в путь.
Совсем небольшое количество облаков и чистый горизонт обещали хороший день. Видимо, птицы были того же мнения, потому, как срочно затеяли кто споры, а кто певческие соревнования на деревьях вокруг. Мокрые кузнечики в мокрой траве, напротив, были далеко не в столь радужном настроении, и сердито молчали.
- А поселение-то, значит, кочевое.. - Отметил Джек, задумчиво покручивая сухую веточку в языках пламени костра.
- А куда держит путь Великий Маг?
- В горы, на воздух целебный мне надо, отдохнуть бы пора - рассмеялся Фиус, - А вообще паренек, запасы у меня истощились, прекрасно будет в бакалейную лавку зайти и на рынок.
Феникс аккуратно вытер руки после еды, и выставив их перед огнем, чтобы погреть, продолжил:
- Джек, недалеко есть городишко, не то деревушка, отправимся туда, наверное.
- Я и сам подумывал наведаться в какое-нибудь поселение. Странствия странствиями, но и дичать не следует.. А то еще, чего доброго, к старости буду жить в лесу отшельником. Так что идею наведаться в город поддерживаю.
На минуту Джек о чем-то задумался.
- А вы и вправду маг?
- Ну конечно, Синиус Сеникс еще никогда не врал! – улыбнулся волшебник. По сути Синиус действительно не врал, чего нельзя было сказать о Фиусе.
- Тогда отлично, похоже нам по пути, Джек, - добавил маг. Феникс уже собирался узнать у юноши откуда он, когда вдруг заметил появившегося нежданно-негаданно «соседнего поселения».
- Что, за? – ругнулся маг, - с такой бдительностью как у нас на шашлык к разбойникам угодить можно, хорошо хоть эти - всего лишь клоуны. С этими словами Феникс очень быстро поднялся, натянул сапоги и плащ.
- Уходим отсюда?
- Ага, пора бы идти. Кажется, ночью я видел где-то там впереди огни. Наверное, деревня. - Ответил Джек. На его памяти циркачи были общительными, даже слишком. И заглянув к ним, иной человекмог задержаться на полдня. А задерживаться Джек не планировал.

(Ri и я)
- А как же, озеро есть недалеко, а там водяной живет, вот к нему-то мы и пойдём, правда? - медленно и ласково начал уговаривать колодезник.
Воронморр удивился, но отступать было поздно.
- Кррр... Да, к нему и пойдем.
- Ныряй за мной в колодец! – бросил Нечёса и встал на ворот, готовясь к прыжку.
- Давай, лучше ты за мной в небо? - каркнул воронморр. - В какой стороне озеро?
- Прости, не подумал. Лети на восход, тут рядом, а я тебя в озере ждать буду и чашу прихвачу, - решил Нечёса и щучкой, без единого звука, вошёл в воду.
"У них что там - сквозные тоннели? Тайная система водных артерий?" - воронморр встал на крыло и поднялся над деревьями. Зорким взглядом заметив в указанной стороне озеро, отметив, что домик продолжает стоять неподвижно и враждебных намерений пока не проявляет, Каркель последовал в нужном направлении. Ну, вдруг Нечеса спрячет чашу на мелководье? Надо проконтр-ролир-ровать!
Колодезник вынырнул рядом с берегом в зарослях камышей, раздвинув острые листья одной рукой (правая была занята – прижимала сверток), он принялся ждать воронморра. Увидев в небе черную птицу, малыш выскочил на берег и уселся на чашу.
Конечно воронморр тут же приземлился неподалеку.
- Вот что я тебе скажу, птица, - серьезно проговорил колодезник. - Водяной ушлый игрок, особенно у себя в озере. Надо его выманить вон туда, - Нечёса махнул кудлатой головой в сторону заброшенной рыбацкой хижины на берегу. Она была затоплена по самые окна, стены покрылись зеленой тиной, да и брёвна почернели. Чердак давно стал местом гнездования, а с полу поднимались зеленые ленты водорослей.
- Да, кстати, - продолжил колодезник. – Ты умеешь играть в «Восьмёрочку»?

Сообщение отредактировал Факел - 1-12-2008, 11:37

(Факел и и.о. воронморра)

Каркель начисто забыл, что они собирались играть, что в озерах живут водяные и что Нечеса - заядлый картежник... невезучий. Последнее было по профилю птицы-вестника. К тому же о "восьмерочке" воронморр знал ровно столько же, сколько и о других карточных играх: "люди в это играют и это приводит к неисчислимым бедам!"
- Кхм-мкр... - на помощь пришло многозначительное покашливание, но далше оставалось нести чушь. - Госпожа Тахиомера... эээ, кар-р-р, но давно не играл. Напомни, друг Нечеса, пожилой птице.
- Всё просто. В колоде 68 карт, пять мастей (вода, огонь, воздух, земля, металл), как ты сам наверно догадываешься, главная – вода, она бьет все остальные. Сдаётся по восемь карт, заходить можно с любой, кроме козырей, а если повезёт, то и с двух или с трёх. Это когда тебе попали карты одного значения, - Нечёса почесал затылок, достал сухой лист, долго на него смотрел, собираясь с мыслями, а потом продолжил. - Но самое главное ты конечно помнишь – это набрать много взяток, да ещё чтобы в них оказались восьмерки и чем больше тем лучше.
- Да. Тот дом вполне подходит для того чтобы победить. - Каркель переступил с лапы на лапу. Насколько он понимал в азартных играх, должно было еще и что-нибудь поставить на кон. У воронморра даже мелькнули несвойственные ему мысли, не отобрать ли что-нибудь у ворон, в их гнездах вечно есть лишнее блестящее, хотя и склок потом не оберешься. - На что играть будешь?
Малыш пару раз стукнул ногой по импровизированному стулу:
- А для чего же мы тогда чашу воровали? На неё родимую и буду играть!
Каркель поперхнулся воздухом и некоторое время мог только разевать клюв. Спорить он не стал в основном потому, что не представлял, что скажет Волшебница про эту самую подозрительную чашу из подозрительного домика.
- Ну, давай начнём. Я позову водяного, а ты расскажи ему о неудачах, которые постигнут его, если он станет снова играть на дне.

Сообщение отредактировал Ri - 2-12-2008, 14:45

(продолжение)
Простой житейский опыт говорил Карпу Озерному Третьему, что Нечеса придет отыграться. Но водяной и не предполагал, что это случиться так скоро, поэтому под его любимой затонувшей корягой сонно дрых трехметровый сом Васильич, а в обжитой раковине, доставшейся в наследство от великих водяных предков, было пусто.
Карпуша где-то шлялся с "обходом владений" или говоря проще - хвастался перед речными русалками новыми сапогами. Русалки рассказывали о страстях-напастях случившихся на прошлой неделе, когда кто-то скидывал в реку отчего-то разом облысевших шерстистых змей. Карпуша делился новостями о вернувшейся в лес ведьме, которую лучше называть по заграничному: "Валшапницей!"
Водяной слыл не столько модником, хотя регулярно менял галстук и обращался чаще всего на вы, сколько знатоком подводных, лесных течений и явно умел играть в "восьмерочку". В глубине души водяной боялся мангуст, большие праздники, когда духам положено прыгать вокруг костра и еще почему-то аистов...
- Ихтиандр, Ихтиандр, - что было мочи, заорал колодезник, опустив голову в озеро. Он изрядно взбаламутил прибрежный ил, распугал тучу мальков и пару лягушек, но продолжал звать водяного. Малыш надеялся выманить Карпа Озерного заграничным словом, подхваченным у Криселлы. – Каарп Озёрныый, это я Нечёса пришёл отыграться, - он высуну голову из воды, бросил взгляд на Каркеля и добавил последний весомый аргумент:
- Я чашу принёс, знатную, золотую, да с каменьями.
- От Ихтиандра слышу. - прошуршала осока на берегу и плеснула мелкая волна. Водяной не появился, вдруг это мангусты Нечесами притворяются, да байки про золотые чаши рассказывают. Не было у колодезного отродясь подобного. А если вдруг у самой валшепницы в надежде отыграться взял, то... Криселлы водяной не боялся да ссориться не хотелось.

"Что ты мне давеча проиграл последним?" - на всякий случай написал илом на воде водяной. Авось мангусты-аисты читать не умеют или не в курсе их с Нечесой последней ставки в игре.
- Сапоги-и, жёлтые, редкой кожи-и, - протянул колодезник, высунув хитрую рожицу из прибрежной мути в сторону Карпа.
- Видать в самом деле нашел наш серьезный колодезный самой Криселлы что-нибудь на дне колодца. - сокрушенно признался водяной русалкам, но те слушали его в полуха, занятые раскачиванием и переворачиванием лодки с рыбаками. Долг водяного звал его к картам и он поплыл по реке вниз, затем в свое озеро и увидал, что не в озере был колодезный.
- Нечеса, ты чего на берегу стоишь?.. И что это за птица с тобой рядом? Ты что моих лягушек врагам скармливаешь?! Аистам?!
Каркель аж поперхнулся от такого предположения на свой счет.
Нечёса незаметно, но ощутимо толкнул соучастника в бок локтем и ответил, придав голосу величественность:
- Это воронморр, птица не простая – вещая, что не скажет, то сразу сбывается. Провидец он, в общем.
Каркель держал марку и принимал солидный вид, благо тот ему хорошо удавался. Водяной шмыгнул носом и перебрался поближе.
- Что... в самом деле? - в его тоне прозвучала некоторая почтительность. - Всамделишний? О...
Увидав золотую чашу, водяной вообще ненадолго потерял дар речи, потом посерьезнел, посовестился и тоже показал, что хотя воронморров раньше не видал, но тоже - не лыком шит.
- Такое нельзя на один кон. Давай по пятой части чаши сыграем? Как раз до вечера и время пролетит.
Каркель очень хотел сказать "торг здесь не уместен", но сама фраза как-то не к месту пришлась, поэтому он только понимающе поводил клювом из стороны в сторону и каркнул.
- Играть на нейтральной территории будем.

(мы же самые)

И мастер))

На сборы Танселю потребовалось не слишком много времени. Сумка, в которую надлежало укладывать образцы, была приготовлена сестрой. Вместе с приколотой к внутренней стороне клапана инструкцией: что следует складывать в бумажные конверты, что в керамические баночки, что в деревянные коробочки, а что в стеклянные колбочки. Рыться по справочникам парню не очень хотелось, кроме того, в нужной ему секции библиотеки сейчас собрались волшебники. Попадаться им на глаза не очень хотелось. Дело в том, что они еще не простили Танселю вчерашнего инцидента за обедом, когда он от нечего делать подсыпал в перец взрывчатый порошок. Кажется, суп с потолка так и не отмыли. О том, кто такие воронморры и с чем их едят, а также где их искать, Тан решил поинтересоваться у кого-нибудь, кто не присутствовал на вчерашнем обеде. Спустившись на первый этаж, он постучался в дверь привратницкой и замер, ожидая ответа.
Дверь не открылась, не приоткрылась и даже не скрипнула, вместо этого над ухом Танселя раздалось покашливание, а ухо попало в окружение чьих-то цепких пальцев:
- Это чья тут рука покоя не даёт честным людям? – голос принадлежал привратнику. Если, конечно, можно себе представить привратника ростом с птичку, да ещё появляющегося не перед посетителями, а прямиком у них на плече. Перед советом волшебников (а с учётом, что подобному обращению подвергались буквально все посетители, независимо от возраста и регалий) привратник всегда оправдывался тем, что это уже профессиональное заболевание и ему, честному труженику, вообще молоко вайсских святых полагается за вредность. – Назовитесь, с какой целью стоите перед храмом дивных наук?
- Да я собственно не то чтобы стою, я скорее собираюсь выйти... Да вы же меня знаете, я тут живу! - непонятно почему, но тон Танселя был как у нашкодившего ребенка, хотя сегодня он и не успел еще ничего натворить.
- Я всё знаю, - многообещающе согласился привратник, после чего нехотя отпустил ухо. – Ещё бы узнать, какой, с позволения сказать, волшебник, вчера ночью бросил мне в окошко тыкву!
Перед Танселем из пола вырос смотритель – невысокий сморчок с острым взглядом и длиннющими пальцами. – Небось, бедокурить в деревне собрался, так?
- Нормальные люди ночью спят! - возмутился Тансель, всем своим видом давая понять, что уж он-то точно нормальный, - И это... это Ринхен меня послала. В деревню. Или дальше...
Смотритель посмотрел на юношу с видом, будто подтвердились самые худшие ожидания:
- Когда речь касается волшебной гильдии, слово «нормальный» не должно встречаться по определению. Ладно, - старичок кивнул, - процедуру помнишь? Полётов не боишься? Если начнётся вращение по оси вдоль левой руки, помнишь что делать? Да и, повторяю ещё раз, с беомотами не разговаривать, даже если об этом попросят… Наплодилось тут всякого.
Старичок буркнул и заковылял в сторону ворот, бурча что-то себе под нос. Тем удивительнее прозвучала такая его фраза:
- Да, может, помощь какая нужна, внучок? Мир за воротами к волшебникам зол нынче.
- Да-да-да, очень нужна! - поспешно согласился Тан, испугавшийся, что не успеет спросить все прежде, чем его отправят, - Вы не знаете, где бы мне воронморра и шерстистых змей найти?
Привратник остановился на месте, не донеся одну ногу до пола.
- Шерстистых змей, именуемых иначе змериками? Самых лучших змериков всегда разводили тёмные колдуны. Замок нынешнего душегуба, верно, знаешь. Но так, говорят, что в нижнем течении Быстринки ещё обитает одна из последних вольных колоний… Что поделать, из них реагенты знатные получаются. Говорят, правда, что южане их как ездовых зверей наловчились использовать, но вот тут не буду петь. А воронморров ищи вдоль дороги. Как время к завтраку, обеду или ужину подойдёт, они сами тебя искать будут.
Старичок помолчал некоторое время, о чём-то раздумывая, а потом принял решение:
- Ладно, помогу тебе. Иначе ж совсем потеряешься, - порывшись в поясной суме, он извлёк на свет некий камушек, который тут же вручил Танселю.
- Держи вот, поможет. Сам разберёшься как, главное, не выкидывай.
- Спасибо вам большое! - горячо поблагодарил Тансель, пряча камушек в карман, слегка усомнившись, правда, сможет ли разобраться. Однако со свойственным ему легкомыслием отмахнулся от подобных опасений.
Привратник только махнул рукой, открывая перед юношей ворота.
- Ну, счастливо оставаться! - улыбнулся Тансель, расхрабрившись, - Передайте Рин, что я скоро принесу все, что она хочет, так что пусть не думает там... В общем, пусть не думает!
Парень весело помахал рукой и шагнул за ворота.

(Ещё немного нас с Рейлан)

Образ укоризненно качающего головой привратника расплылся по небу, превратившись сначала в одну луну, потом две, затем в целую стаю тахиомер, а затем полностью исчез, унеся заодно с собой весь остальной мир. Вокруг Танселя оказалась только непроглядная тьма, и снег хрустел под ногами. Недалеко впереди, в очень слабом пятне света, на том же снегу дремал светлячок.
Тансель поежился и поспешил к освещенному пятачку, а подойдя, опустился на корточки и тихо позвал:
- Э-эй!
Светлячок не отозвался, только дёрнул усиком и поджав колени, повернулся набок. Свет стал капельку ярче, но ненамного. Тансель хмыкнул и осторожно потыкал в светлячка пальцем.
- Р-р-р, - весьма отчётливо донеслось из-под пальца, - в тебя вот так часто тыкают во время сна?
- Гмм, - задумался Тан, отдернув руку, - прошу прощения, я только хотел уточнить, куда мне теперь...
Сверчок заворочался, нехотя повернулся и с возмущением посмотрел одним глазом на юношу. Второй при этом был демонстративно закрыт.
- Неужели во всей округе не нашлось ни одного другого несчастного, которому ты мог бы мешать спать вместо меня?
Сверчок ткнул одной из нижних лапок куда-то назад. Там отчётливо ойкнуло и очень скоро на том месте загорелся ещё один огонк.
- Эй, Боб, видишь этого неряху?
- Чего сразу я? – буркнул второй светлячок, моргая при этом с превеликим трудом.
- Какой нахал, - согласившись, кивнул первый, и толкнул кого-то ещё, впереди себя. – Представляешь, Клоп?
- Аыыыы! – донеслось из очередного кружка света.
- Ты можешь пойти отсюда вперёд, назад, влево, вправо, вверх, вниз, - тем временем доверительно сообщил первый сверчок. Тем временем ещё один огонёк засветился справа от Танселя. Весьма недовольный басистый голос буркнул с интонациями, что «ну сейчас всё»:
- Чего не спите?
Тансель на всякий случай попятился, стараясь двигаться по своим же следам - не хватало еще наступить на кого-то.
- Ага... а деревня в каком направлении будет? - осторожно спросил он.
- Если от меня, - мрачно заметил ещё один голос из-под ноги юноши, - то приблизительно сантиметров двадцать вверх.
Очень скоро Тансель оказался в окружении множества огоньков, которые возбуждённо спорили и просто обменивались мнениями. Среди всего прочего неоднократно звучало предложение съесть его, но партия гуманистов ссылалась на недавний завтрак, а посему общее решение оказалось помочь, то есть, выражаясь прямо, спровадить ученика волшебника подальше.
- Ты глазки закрой, - доброжелательно посоветовал самый первый светлячок (между прочим, негласный лидер партии за съедение).
Тансель некоторое время растерянно озирался по сторонам, стараясь не двигаться - все пространство вокруг теперь было занято светлячками и сбежать, не затоптав кого-нибудь, не представлялось возможным. Он даже попытался вставить свое мнение относительно собственной же судьбы, но похоже, никто не захотел его слушать.
- А что, посмотреть нельзя? - добродушно осведомился он, когда к нему наконец обратились, и виновато добавил: - Интересно же...
- Носовой крен будет, - безапелляционно ответил светлячок. – Возможно образование неконтролируемого индифферентного галса, ага. Но, это не страшно. Полетели!
И сверчки одной сплошной волной подтолкнули Танселя в спину. А перед ним оказалась пропасть, в которой плавали облака, а далеко-далеко внизу расстилалась земля.
- Аааааа! - успел подумать Тансель. Вслух он сказал примерно то же самое.
Тансель летел, продолжая выражать свое возмущение, едва не захлебываясь потоком встречного воздуха. Но внезапно полет резко замедлился благодаря чему-то, подвернувшемуся Тану под руки. И руки эти, до того старательно изображающие то ли сильно нетрезвую птицу, то ли поломанную ветряную мельницу, вцепились в незнакомый предмет мертвой хваткой. Предмет оказался теплым. И, кажется, живым.

*Тем временем несколько секунд назад*
Откуда-то далеко-далеко слева от Тахиомеры, с направления неба раздался странный, подозрительно быстро приближающийся звук. Звук очень скоро обрёл очертания стремительно планирующего в сторону земли тела. К сожалению для Тахи, она оказалась аккурат на его пути. И очень скоро встреча произошла.
Перспектива ещё раз со вздохом повернулась, зато теперь встала совершенно правильно. Небо над головой, земля далеко внизу. И гравитация действовала наконец-то по нормальному.

- А-а-а-а, вот что б тебя, а-а-а-а! - могла бы возмутиться Тахи, если б могла. За несколько секунд до возникновения странных звуков ее посетило странное чувство - там в небе у нее под ногами "что-то было". Небо в отличие от земли выглядело ясным, очень хорошо притворялось прозрачным - и потому идея лечь и попытаться рассмотреть, что ж там такое "есть" за звездами, выглядела не столь глупой, какой могла бы быть в случае земли под ногами... В земле рассмотреть можно побольше - там вечно кто-нибудь "живет" или хотя бы "есть", зато в небе моргают.
"Это неспроста. Если звезды моргают, значит это..." - додумать эту мысль Тахи не успела, ибо на нее оттуда упали. Она не успела ни встать, ни откатиться в сторону, ни отпрыгнуть, ни... вот только успела выставить руки и подумать, что это какое-то неправильное небо и с него падают неправильные болиды. Вместо нормального, болидного "в-ж-ж!" они звучат "а-е-а!"
Дальше она ничего не думала, потому что была теплой, быстро нагревающейся от трения о воздух, кажется еще живой и к тому же - в поле нормально действующей гравитации. Так что еще она была падающей (с правильным болидным звучанием) точнехонько в озеро водяного, на берегу которого шло обсуждение партии в восьмерочку.
Надо ли упоминать, что Тан, вцепившийся мертвой хваткой в пылающую Тахиомеру, падал вместе с ней? (вот что там жужжало - не в курсе, ибо была без сознания, спросите Тана)

Каркель тревожно поводил клювом из стороны - что-то жужжало где-то там в небе - и каркнул.
- Играть на нейтральной территории будем. Иначе эту местность ждут неисчислимые беды!
Воронморр тоже не знал, что жужжит, но искренне подозревал пчел - даже ему не пришло в голову подозревать Тахиомеру. "А-а-а" могло издаваться решившим полакомиться медом змереком, а раздавшийся грохот, свечение и всплеск - тем, что в центр озера рухнул сдвоенный болид. Ну вы наверно знаете, что когда на землю падает крупный метеорит, он часто состоит из двух частей - первая пылает в атмосфере, создавая за собой безопасную область и оберегает от повреждений второй, ею прикрывшийся, камень. В данном случае вторым был не камень, а волшебник, но сути происходящего это не меняло - от трения о воздух его прикрыли и если тахиомера падала в озеро, то волшебник упал в образовавшуюся пушистую, пароводяную подушку.
Всплеск от падения промочил насквозь водяного, колодезного и Каркеля. Но если Нечесе и Карпу вода, что с гуся вода, то воронморр стоял мокрый, с виду жутко несчастный и обеспокоенный происходящим, но внутренне чрезвычайно довольный - никогда еще его предсказание не сбывалось так быстро.
- Пр-р-р-осто неисчислимые, кар-р-р!

Сообщение отредактировал Ri - 9-12-2008, 2:30

(Ri и я)

- Вот это плюх, - только и сумел прошептать колодезник. Нечёса, конечно, любил звезды, но на расстоянии. А эта конкретная звезда, свалившаяся чуть ли не на голову, да ещё и истошно кричащая, вызвала у малыша ступор. Он стоял, не обращая внимания на призывы Каркеля, и лупал глазами, которые, кажется, стали ещё больше от удивления.
Тахиомера быстро погрузилась на дно и теперь медленно остывала. "Волшебная сила" уберегшая Тана от повреждений, удерживала его и на поверхности успокаивающегося озера. В центре озера было туманно и безветренно, туман понемногу рассеивался. Каркель думал о триумфе своей воронморрской карьеры и опять забыл о "восьмерочке". Однако о ней вспомнил Карп Озерный, ныне чуть не осиротевший.
- Дом... мой уютный дом. Что это в него - так... Давайте на троих сыграем?
-Д-а-в-а-й, - донеслось со стороны омертвевшего колодезника, он понятия не имел что и кому нужно давать, а также кто он и где находится. Потом он сморщился и замотал головой, отряхиваясь, как годовалый щенок.
В стеклянных глазах любителя звезд появилась крупица разумности. Большего ожидать от недалёкого ума не приходилось. Нечёса вытаращился на водяного:
- С кем, со звездой?
- Разве звезда захочет с нами водиться? - Водяной уныло и с беспокойством поправил шляпу. Обе компоненты объекта "павшая звезда" не спешили выходить из озера, водяной тайно боялся туда идти и сцена на берегу немного затягивалась. Но тут в прибрежной осоке начали всплывать оглушенные, жалобно квакающие лягушки.
Каркель нехорошо на них покосился, безобразие - квакать в такой торжественный момент. Карп посмотрел на озеро в тумане, на лягушек и косящегося на них Каркеля и указал колодезному на воронморра. - С ним, только пусть молчит.
- Нет, это наша битва, это мои сапоги, и я хочу отыграться. А птица пусть следит, чтоб всё было по-честному, - оттопырив синюшную губу, Нечёса взял чашу под мышку и решительно направился в сторону ветхой хижины, оставляя на мокром песке чёткие следы лягушки-переростка.
- Не повезло тебе, - горестно вздохнул водяной птице, в которой все еще подозревал аиста, и бросил совсем горестный взгляд на озеро в тумане и лягушек. - Только не каркай, будь так добр?
Карп Озерный отправился следом за Нечесой, а разевающий клюв воронморр немного помолчал и каркнул что-то нечленораздельное, затем тоже отправился следом.

Бабка Гульда и я
Ульяна, открывши рот, слушала рассказ Криселлы про всяких подводных жителей. Так интересно было слушать, что Ульяна не сразу поняла, что уже долго смотрит в окно, а Криселла рассказ уже закончила.
Наконец чародейка спохватилась, что ведет себя недостаточно солидно, и добавила внушительно:
- Полагаю, что теперь ты будешь более компете-ентна в нравах обитателей местных водоемов.
Заморское словечко подействовало на Ульяну не хуже ушата воды, и она озадачено воззрилась на Криселлу.
- Так интересно, так поу-чи -нительно - попыталась девушка тоже применить новое подхваченное словечко, пытаясь сделать госпоже приятное. И обворожительно заулыбалась.
- Ладно, - вздохнула Криселла, - не все сразу. Научишься. С водяным еще познакомишься: мы у него вымениваем рыбу на овощи. Ему почему-то нравится капуста. А что касается заграничных слов, то советую тебе почаще общаться с господином Каркелем, это апгрейди-ирует твою речь... Кстати, о Каркеле: ты когда его видела последний раз?
- Да вот туточки только был... - Ульяна озадаченно глянула в окно. Каркеля и Нечесы там не было - они с Нечесой в домик лазали зачем-то. А где сейчас не знаю. - развела руками Ульяна.
Криселла встала так резко, что едва не опрокинула стол.
- В домик? Опять?! Ульяна, мне это не нравится! Этот бродячий котте-едж замышляет нечто недоброе!
- Ко..кто? - ошарашенная Ульяна, даже рот от удивления разинула. А потом, подумав, что это ей не пристало, захлопнула.
- А что же делать?- попыталась собраться она.
- Гнать его! - напрямую бухнула Криселла. - Гнать в три шеи... э-э... в три стрехи! А вот как - сама еще не знаю.
Ульяна поскребла в затылке и озадаченно хмыкнула:
- Метлой его не возьмешь...да и на просо не выманишь...а что вообще домики боятся? - Вдруг спросила она
- Огня, - вздохнула Криселла. - Это называется пирофо-обия, когда огня боятся... Но не хотелось бы так... жестоко, негума-анно.
- Да...- Ульяна поскребла опять в затылке. - а речь-то они, поди, понимают? -предположила Ульяна, вспомнив, что трактирщик завсегда сперва предлагал убраться непрошеным гостям добром.
- Понимают. Умеют даже говорить. Тебе уже довелось слушать, как шепчет наша ви-илла? А вот с этим непрошеным соседом я еще толком не разговаривала, только велела убираться... Ульяна, гнать его надо, пока не поздно. Он уже нашего воронморра сманивает! А еще и нашу избушку соблазнит, будут потом по всему двору маленькие сараюшки стоять!
- Сараюшков нам не надо - согласилась Ульяна. - Ну может он поймет все же?- тут до Ульяны дошло- Как Каркеля сманивает!? Да ...Да это же... - От возмущения у Ульяны, не то что заморских, своих родных-то слов не нашлось.
- Именно! - сурово отозвалась Криселла. - Наш Каркель все утро манки-ировал своими обязанностями. Недоглядишь, так и вовсе эмигри-ирует!
Ульяна вскочила как ошпаренная, не поняв что такого может сотворить Каркель, но то, что это непонятное э-ми-ээ-рует было чем-то неприятным, Криселле обьяснять не пришлось.
- Так его же надо найти! И домушку...того...- Ульяна была готова к решительным действиям.
- Правильно! - кивнула хозяйка. Взор ее полыхнул огнем - как у полководца, готового бросить на обреченного врага конницу и пехоту. - И вот что, Ульяна... зажги-ка парочку лучин. Жечь эту лачугу мы не будем, а пугнуть - пугнем, пусть помандражи-ирует! Каркеля я ему не отдам!
Ульяна пулей метнулась к печи и через минуту была в полном боевом вооружении с двумя длинными тлеющими щепками. И вид у нее был, самый что ни наесть грозный и решительный.

Сообщение отредактировал Аленький - 12-12-2008, 22:22

С подачи Мастера для Фиуса и Джека

Чуть в стороне от костра два акробата упражнялись в шутовском фехтовании.
Один из них зазевался и прозевал выпад своего товарища. Падая, изображая убитого, циркач приземлился прямо в лужу, которую все до этого благополучно избегали.
И тут произошло что-то немыслимое. Раненный вдруг покрылся непонятным туманом и начал исчезать. Уже через несколько минут на месте юноши остались лишь клочки тумана.

Другой не менее интересный случай произошёл на водопое. Трое, что вели лошадей отпустили поводья связав их между собой, что бы кони не разбрелись, а животные, почуяв свободу вошли в воду по брюхо. Люди же, как ни странно остались ждать на берегу, не подходя близко к воде и тихо беседовали на своём языке. Но вот они начали довольно громко о чём-то спорить и, наконец, прибегнули к жеребьёвке. Самый молодой из них вытянул короткую травинку и тяжело вздохнул. Юноша обнялся со своими товарищами, как буд-то прощаясь. Ещё раз окинул взглядом их лагерь, двух путников по соседству и с тяжёлым вздохом зашагал в воду за лошадьми.
До ближайшей кобылки было совсем не далеко всего метра два и она стояла всего-то по колени в воде. Однако как только парень вошёл в воду, вокруг его ног начал клубиться тот же туман, как и вокруг раненного и когда юноша дотянулся до поводьев, вода доходила ему практически до пояса, хотя лошадь рядом с ним, казалось стояла на отмели.
Вот юноша повернулся обратно и направился к берегу. На его лице была гримаса боли и отчаяния. Удивительно было другое – в то время как лошадь постепенно выходила из воды – парень погружался всё глубже и глубже, а туман вокруг него становился всё гуще. Наконец, практически у самой границы воды и суши, где вода парню по неизвестным причинам доходила чуть выше груди, он бросил поводья подошедшему товарищу. Сам же юноша со счастливым лицом махнул рукой тем, кто был на берегу, как бы прощаясь и, развернувшись, нырнул под воду с головой. Больше из воды никто не появлялся, лишь туман ещё некоторое время стелился по ровной зеркальной водной глади.

Опечаленный потерей партнёра второй акробат пошёл прочь от стоянки и невольно пути двух путников (мага и юноши) и печального циркача пересеклись. Как ни трагична была ситуация в грустных глазах не было ни капли слёз.

Сообщение отредактировал Rockerok - 29-12-2008, 14:40

(поможем нелёгкому делу цирковых бед)
Джек и Феникс не успели уйти далеко. Вернее, они ещё даже не отошли от табора актёров, когда их догнал мальчик и, очень волнуясь, стал жестами что-то объяснять:
- Ви-виаду! – причитал он. – Неморе мивид, виаду!
К сожалению, язык южан кардинально отличался от языка остальной долины. Понять малыша было практически невозможно. Но он явно волновался. А ещё он вцепился в руку волшебника, как утопающий.
На счастье к путникам в этот момент подошёл хозяин цирка. Он быстро кивнул:
- Вентру, га-хэ, - и тут же, с небольшим акцентом повторил на чистом долинном. – День добрый, почтенные господа. Я невольно имею честь беспокоить вас, но среди вас есть волшебник, а нам нужна помощь, серьёзная помощь и сильно нужна. Вы не против?
К слову сказать, остальные актёры явно были чем-то взволнованны, одни куда-то торопились, другие, наоборот, напряжённо смотрели на путников. Веселье и приготовление к представлению куда-то пропали.

- Добрый, - ответил Фиус автоматически, но сделал паузу, обдумывая, просьбу мужчины, - день! – закончил он, наконец.
Феникс был разочарован своими приготовлениями к походу, конечно, особенно замаскировать свою профессию он не пытался, однако, чтобы, вот так, каждый встречный безошибочно узнавал мага в нем, такого он тоже не хотел. «Надо спрятать эту палку и плащ перекрасить» - зло заметил про себя чародей.
Феникс мгновенно оглядел лагерь циркачей, когда повернулся к мужчине, что-то внутри нехорошо шевельнулось, предчувствие. «Южане». Волшебник посмотрел на догнавшего их с Джеком мальчугана, сжал губы трубочкой и перевел сомневающийся взгляд на незнакомца, склонив голову на бок, раздумывая. Сразу отказывать в помощи было не удобно, поэтому Фиус начал издалека:
- Смешно, что вы узнали во мне мага, обычно принимают за странствующего бездельника и не сказать, что необоснованно. Понимаете, кое-какие заклинаньица то я знаю, ну огонек развести, детишек светом и тьмой попугать, усы и бороду на часок отрастить, все. А путешествовать мне просто нравится, понимаете.
Феникс при этом скорчил улыбочку поглупее и через секунду добавил:
- Короче, круг моих способностей не впечатляет, могу оказаться бесполезным. А вам какая помощь то требуется? – спросил маг, скосив простой как медная монетка взгляд.

Сообщение отредактировал EE. Dam-Delad - 26-12-2008, 4:36

(Ri и я)

Позеленевший стол знавал лучшие времена, но даже в пору молодости на нём не стояло драгоценной посуды (действительно, откуда золоту взяться у простых рыбаков). Нечёса смело поставил трофей на всё ещё крепкий стол и привычно сжал несколько раз кулачки, разминая руки в предвкушении.
- Ита-а-ак, начнём, - протянул он, глядя на стоящего в дверном проёме Карпа.
Тот степенно прошел занять свое место и будто из ниоткуда возникли несколько колод.
- Проверь? - глянул он на Нечесу и на пыжащегося Каркеля... Сам Каркель думал, что имеет вид солидный.
Колодезник схватил первую колоду, согнул, намереваясь лихо тусануть, но передумал и аккуратно развернул их веером. Даже так карты не рассыпались только благодаря перепонкам, малыш насупился, кивнул и хлопнул колоду на стол. Остальные он даже смотреть не стал, боясь вконец опозориться.
Остальные остались про запас, водяной был неплохим игроком, хотя и не шулером.
- Эй, ворона, сдавай!
Каркель оскорблено уставился на водяного, но возмутится не успел.
- Шучу! Сам первым сдам, вечно все самое сложное - мне... - проворчал водяной.
Глазищи Нечёсы заблестели, он не мигая смотрел на карты и, кажется, забыл даже собственное имя.
Колодезник цапнул свои карты и начал жадно всматриваться в картинки. Ему определенно везло, среди восьми карт красовались целых два туза: козырный потоп и металлическая тахиомера. Ему определённо везло. Так ещё десять капелек, дворовой, а ещё и две одинаковые. «Вот с них родимых я пойду», - вспомнил малыш о возможности первого захода с нескольких карт. Он лихо бросил на почерневшее дерево две тройки: искр и гвоздей.
Домовой побил их единственной своей восьмеркой гвоздей и пятеркой искр. Отвлечься от мыслей, как он теперь будет жить в озере со звездой, не удавалось и скудноватое воображение рисовало страшные картины. Ходил Карп и не давал подглядывать в свои карты Каркелю почти автоматически. Две девятки, двойка, семерка, и пара карт с мелкими фигурами. Неважная сдача.
Каркель углядел в картинках на столе что-то знакомое и удивился совпадению. Он прошелся по жутковато скрипящим половицам, у водяного такой картинки в руках не увидел и каркнул.
- И что это за строение? Кар-р.
Нечёса проводил взглядом уплывающую в чужую взятку первую восьмёрку и нахмурился, ожидая ответного хода.
- Это было жилище рыбаков, было до тех пор, пока многоуважаемый Карп не распугал всех. Малыш иронично поклонился водяному.
- Да, я страшен в гневе. - водяной боязливо покосился в сторону висящего над озером пара. - Как ни щекотали рыбаков русалки, как ни играли с ними, раскачивая лодку, они испугались и все поразъехались.
Водяной походил мелкой картой масти восьмерки, которую только что забрал. Каркель подумал, что начинает что-то понимать.
Нечёса уверенно забрал тройку семеркой, а потом и все остальные взятки, кучка карт возле него росла угрожающими темпами. Малышу определённо везло – воронморр придавал уверенности, а может быть, удача наконец-то улыбнулась колодезнику. На последнюю брошенную десятку гвоздей, водяной скинул карту. Нечёса с нетерпением перевернул её, зеленое лицо вытянулось от разочарования – оползень. Изучение взятых карт показало тоже, что и в пять предыдущих раз – ни одной восьмёрки. Колодезник швырнул карты на стол и насупился.
- Ты выиграл, пятая часть твоя, - он постучал по чаше и предложил. – Ставлю две пятых против твоей одной и моих выходных сапог.
Последующие два часа Нечёса стал счастливым обладателем двух бочонков солёной лягушачьей икры, горсти монет, серебряного гребня тонкой работы и плохонького колечка с малахитом, кроме того он вернул себе проигранные сапоги, пять дрессированных беговых улиток и два серебряника. Всё это добро теперь стаяло на кону. Малыш злорадно улыбался, ожидая ответной ставки Карпа.

Азабелла и Замок в исполнении нас с Сейденом.

Любой поворот сюжета начинается с неожиданных, но вполне логичных обстоятельств. Так коту захотелось прогуляться, то есть он не пошёл следом за девушкой, а смылся в какой-то боковой проход. Замку пришлось основательно повозиться, чтобы выловить это неугомонное создание и перенести обратно к Азабелле. Но и там кот отказывался сидеть смирно. Посему время от времени речь замка затихала за очередной дверцей, куда путался улизнуть ошалевший от происходящего кот.
Что касается помещения, точнее, тронной, то он со всей подобающей для подобного случая скромностью имел право именоваться подобным образом. Антураж располагал. Единственное, чего не хватало, это самого чёрного трона, который теперь был в буквальном смысле в руках Гоги и крота в виде вполне себе приличного шезлонга.
- Вот, - с должной долей прочувствованности заметил замок.
- Что это? – озадаченно спросила Азабелла, не проявив к тесной комнате, заросшей развесистыми гроздьями паутины, ни капельки должного почтения. – Чулан?
Она подошла к стене, потерла ее рукавом, и отшатнулась, когда из мутного зеркала на нее глянуло красноволосое отражение.
Замок даже вздрогнул от этих слов, камни поднялись и опустились, будто по ним пробежала лёгкая рябь. А затем замок дунул. Пыль с гобеленов и пола торжественно пролетела в один, дальний угол, а заодно в зеркале перестало отражаться красноволосое нечто (нет, с Азабеллой ничего не произошло, а вот её отражение сдуло).
- Вообще-то, - с некоторым смущением признался замок, - это моя тронная.
«Понятно, почему отсюда сбежал прошлый Властелин», - подумала волшебница. Но Зизи не была бы Азабеллой. Не извлеки она практической пользы даже из такой удручающей ситуации.
- Ну… в целом, неплохо, - решила она начать с комплимента. – Только вот грязновато. Да мебели нет. Сразу видно, что ваш прошлый хозяин был мужчиной. Ну, никакого понятия об уюте!
- Мой прошлый хозяин, мяукнул кот, в очередной раз порываясь сбежать через окно и появляясь уже с совершенно другого места, из камина, - был не человеком.
Скелет поймал кота на руки и стоически стал переживать все попытки последнего сбежать.
- Если точнее, он был кротом, - кот и замок задумались одновременно. Первый, пытаясь сообразить комбинацию, которая ему поможет, наконец, выбраться от этих ненормальных, второй же задумался, вспоминая прошлые годы. – А позапрошлый был червяком. Так… - если бы замок был молодым человеком, он бы покраснел от смущения, уж слишком дерзким получался вопрос. – Так… ты станешь моей тёмной властелиншей? Можно и светлой.

(И ещё чуть-чуть нас с DarkLight, чтобы не забывали))

Азабелла вспомнила про то, что волшебники должны помогать людям и спросила себя, относиться ли это и к замкам тоже. Скорее всего, да. Во всяком случае, этот конкретный замок очень нуждался в помощи.
«Червяком? Ну, надо же…» вообще-то в Академии будущих магов и магичек часто пугали тем, какие страшные и причудливые формы может принять зло и, особенно, всякие там Темные Властелины. Но, будучи девушкой просвещенной, Азабелла полагала, что насчет «странных форм» - это сказки... а в червяка магу можно разве что превратиться. После неудачного опыта в анимагии. Видимо, у темных волшебников были более широкие взгляды на то, «кто может быть главным».
- Ну, не бросать же тебя в таком виде, - согласилась она.
Замок не сумел ничего ответить. Вернее, он открыл и закрыл рот, но кота-то под рукой и не было. Скелет только ошеломлённо сжимал и разжимал кисти, потому что четырёхлапое существо телепортировалось, наконец-то, прочь из замка.
- Гм, - нашёл таки выход из положения замок, телепортировав из близлежащего
поселения аквариум с рыбками. Рыбки вещали хором и по крайней мере не пытались сбежать.
- Тогда одна маленькая формальность, надо, чтобы ты лично принесла трон со входа в эту комнату, - подумав, здание объяснила эту странную логику. – Это не я придумал, так здесь принято
- А где он? – поинтересовалась волшебница. Странным местным традициям она совершенно не удивилась, скорее, изумилась тому, что все так просто. Она читала про места, где, для входа в дверь, надо было пару часов бежать в обратном от нее направлении. Примитивная пространственная петля, ничего особенно сложного. Были и такие, где в дверной замок надо было кровью накапать…
«Надеюсь, трон не окажется привинченным к полу, - философски подумала хрупкая волшебница. - Было бы обидно портить магией свой собственный замок».
А замок подхватил волшебницу и, осторожно перенеся сквозь пространство к дверям кухни, также осторожно поставил её точно на то же место, что и раньше, неподалёку от горца и крота.
- Он – вот, - услужливо сообщили рыбки. Сейчас аквариум парил неподалёку от плеча девушки, а сами водоплавающие выстроились в подобие стрелки, указывая на шезлонг за спиной крота.

Сообщение отредактировал Сейден - 28-12-2008, 22:37

И вновь немножко о третьей силе, серым волшебником и шляпе
Совместно с Сейденом, да сниспошлет ему Единый благодать
- Мархузовы подмышки! – Просипел Сарегос, округлив глаза. –Да это никак спаленка моего брата! Да, все верно. Еще секунду назад двух почтенных чародеев окружали практически нагие служанки, а вокруг щебетали птицы, как – пух! – и они уже в голубят… простите, в «покоях» почтенного лорда-правителя Изумрудной долины, почтенного рыцаря, носителя титула «Самый дородный», обладатель орде… В общем, в покоях Альбана Карадока! Нет, если спросите меня, то мне больше по нраву был предыдущий пейзаж, но осознавать себя в покоях особы такого ранга… А Сарегос, не теряя времени, протараторил какую-то скороговорку и… Очутился в зеркале. Нет, голова осталась висеть в руках почтенного чародея, а в зеркале появился образ Сарегоса еще при жизни. Рядом с ним, заворожено глядя на тёмного колдуна стоял мальчишка лет пятнадцати…
Арциус безразличным взглядом окинул обстановку покоев лорда, шаркнул носком туфли по бархатному ковру.
- Здесь, конечно, интересно, - вымолвил он наконец, - но и на четверть лиги не чувствуется волшебства.
Колючий взгляд в сторону зеркала.
- Кстати, советую быть осторожнее, даже простая служанка может случайно разбить зеркало.Но иногда его можно разбить так… что совсем. К кому мы заглянули?
- Гм, если не ошибаюсь - к моему братцу. Постойте, а разве вы не знали, куда перемещаетесь? - Теперь уже Сарегос подозрением смотрел на Арциуса. Но в ответ получил лишь недоумённый взгляд:
- Разве в Долине в нынешние времена есть кто-то, кого следует знать лично? Мне волшебники, нужны, голова твоя садовая, - как известно, даже обычная фраза, произнесённая чародеем, несёт в себе слабый отблеск его пожеланий. Кстати зеленоватый отблеск очень гармонично подчеркнул профиль Сарегоса. – А здесь кто? Опять какой-нибудь феодал, чем-то кому-то насоливший?
-Нет, это не "феодал, кому-то-насоливший", - слегка обиженно пробурчало отражение. Еще бы: все годы изгнания он тешил свое больное самолюбие тем, что является братом САМОГО лорда-правителя Изумрудной долины, а тут такая характеристика. Да еще и двусмысленные намеки. - Это опочивальня моего дорогого брата (да, родство он подчеркивал уже по привычке) - сэра Альбана Карадока, одного из рыцарей Семилистья, хозяина земель Долины и по совместительству - грязного, суеверного варвара, ненавидящего магию и все с ней связанное. - Закончив представление, он, картинно подбоченясь, ушел за край большого трюмо и скоро возник в маленьком зеркальце над дверью, непонятно зачем туда повешенным. Мальчишка остался стоять столбом в большом зеркале не смея вмешиваться в разговор старших.
Чародей хмыкнул и по давней привычке почесал нос:
- Так ты всё-таки за него или против него? Хотелось бы определённости… Ладно!
И, походя взмахнув рукой, от чего оба зеркала выскочили из своих рам и в круге полупрозрачного искрящегося щита поплыли вслед за Арциусом, чародей направился к дверям:
- Пойдём знакомиться, что ли.

В покоях лорда Долины
(и ещё чуть-чуть с Бедуином, во славу баланса мировых сил)

...Впрочем, "знакомиться" - это громко сказано. За все время почти двухчасового блуждания по коридорам поместья все живые существа (да-да, им повстречался даже оборотень, нанятый каким-то ущемленным аристократом, с целью убить Альбана - бедной горничной долго придется отскребать пол, а Сарегос попритих) общались с ними не более минуты. И как-то забывали представиться, обычно либо убегая в страхе, либо падая прямо на пол без сознания. Деревенщина, что с них взять... В конце-концов, Сарегос робко заметил, что, похоже, в поместье его родственника нет, а посему продолжать поиски бесполезно. И Арциус наверное бы согласился, и стер бы этих двух "идиотов, повисших на его шее", если бы в тот же момент из-за угла не вынырнул шустрый глашатай в форме. Увидев странную компанию из двух приведений и одного о-о-очень странного дяди, он застыл на месте не смея шелохнуться.
- Гм,- чародей оценивающе уставился на человека и даже невольно присвистнул. – Какой потенциал… А скажи мне, любезный, куда это ты так бежал?
Постояв еще с минуту, шустрый мальчуган наконец понял, что убивать на месте его не собираются, и одними только губами прошептал:
- С поручением я... От с-с-самого начальника гвардии, сэра Лойога. Стражников в войско тянут, значит...
- От самого, значит, - Арциус ещё раз хмыкнул, - стражников в войско – это война. А, стало быть, с кем? И почему в обход лорда Долины?
Последняя фраза была в равной степени обращена и к глашатаю, и к Сарегосу.
Первый вымученно улыбался, так-как понял лишь первый вопрос, на который, впрочем, не знал ответа. А второй, задрав нос повыше, пробурчал что-то про "...безголовых вояк... им лишь бы подраться...". Он тоже не знал ответа.
- Ясно, - последнее Арциус произнёс с усталой обречённостью. – Опять началось. Об этом надо доложить куда следует и… - на этой фразе чародей ткнул пальцем в сторону глашатая, - ты пойдёшь со мной, а ты, вернее, вы. Что же с вами сделать? Один мальчишка, второй не сумел толком провести превращение… Знаю!
- Ты! – и эта фраза снова была обращена к глашатаю. – Живо принеси мне голову! – И терпеливо пояснил. – В покоях лорда лежит.
С последними словами маленький кусочек света сорвался с пальцев Арциуса и аккуратно оплёл руку молодого человека, принимая форму кольца.
-К-к-какую голову, - разом побледнел из без того уже бледный глашатай, но в тоне волшебника было что-то, что заставляло повиноваться беспрекословно. А посему зеленое пятно уже во вся неслось по направлению к покоям лорда. К голубятне, будь она неладна... Спустя пару минут напряженное молчание в коридоре нарушил оголтело несущийся обратно посыльный, тяжело дыша, привалился к стенке, держа в правой руке искомую часть. Герард радостно встрепенулся, но разом посуровевший Сарегос наступил ему на ногу, заставив ученика скорчить мину умирающего.
- А поступим мы так, - с лёгкой иронией в голосе продолжил Арциус. - Так как этот молодой человек твой ученик, а к тому же первоначальный владелец тела. И так как он всё ещё жив, следовательно, предполагаемый предмет отойдёт ему обратно. Что касается тебя, - Арциус усмехнулся уже открыто, глядя в зеркало на дух Сарегоса, - то ты будешь продолжать обучать своего ученика.
Зеркала с характерным звоном разлетелись на кусочки, на том месте, где стоял чародей, вспыхнул яркий свет, так что молодой члеовек, стоявший здесь же, закрыл глаза.
Когда свет исчез, ни чародея, ни двух духов, ни юного глашатого в резиденции лорда не было. Что касается Арциуса и молодого человека, то куда они исчезли не смогли бы уследить и самые профессионально настроенные зеркала, а вот Герард и Сарегос…
В полу, в одной из зал библиотеки, неподалёку друг от друга лежали два тела, оба были без сознания. Вокруг обоих хватало крови. Один из них совсем ещё недавно лежал без головы. Теперь голова была на месте, а поверх волос – широкополая шляпа. Оба юноши почти синхронно пришли в себя.

Совместно Циркачи (Рокерок), Маг (EE. Dam-Delad) и юноша Джек (Йоши)

- Короче, круг моих способностей не впечатляет, могу оказаться бесполезным. А вам какая помощь то требуется? – спросил маг, скосив простой как медная монетка взгляд.

- Видети ли, - акцент хозяина стал ещё сильнее, а в лицо от волнения ударила кровь, так что он покраснел. - Эм... Мне трудно вам это объяснить. Давайте лучше Вы всё уведите сами! В общем я приглашаю Вас на Представление. Персонально для Вас и совершенно бесплатно.
Хозяин Цирка умоляюще смотрел то на мага, то на его спутника. И в конце концов сдался и, видимо переборов свою жадность, произнёс:
- Мы готовы даже заплатить Вам, если Вы добьётесь результатов...
- Мне никакая плата не нужна.. - Пожал плечами Джек. Все-таки, он не был корыстным человеком. Зато был очень и очень любопытным. Повернувшись к магу, он спросил:
- Может, все-таки попробуем помочь? А вдруг получится?
Фиус наморщил лоб как бы изображая раздумья. На самом деле тут и думать было нечего, дело пахнет волшебным огнем и связываться с этими клоунами магу, ну вообще не хотелось. А тут еще паренек простодушный. «Спасатели на помощь!» - с иронией подумал Феникс.
- Деньги брать за попытку!? – улыбнулся маг мужчине, посмотрел на Джека и продолжил, - хорошо, попробуем выручить, как сможем.
Обрадованный хозяин тут же резко развернулся на своих огромных каблуках, и, оставив в земле внушительные рытвины направился к своим подопечным и принялся рыкать на своих подопечных на своём диаллекте:
- Моарс! Хибече, виаду да ях сарб туду да спек! - Люди вокруг заметно оживились и забегали. Потом главный циркач повернулся к своим гостям и произнёс уже на долинном. - Прошу Вас проходите к большому фургону сейчас Вам предоставят места для просмотра. Мы покажем вам одну из последних наших постановок.

Сообщение отредактировал Rockerok - 13-01-2009, 8:22

Шагая за циркачом, Джек задумчиво пожевывал зеленую соломинку.
Что же, все-таки, у них произошло? И связано ли это как-то со странным поведением воды? Куда на самом деле исчезли те люди? Просто растворились в воде, или оказались в каком-то ином месте? И не растворится ли в воде он, Джек, если решит выпить из реки? На все эти вопросы ответа не было. Но наверняка произошло что-то серьезное, если хозяин цирка так волнуется.

(вместе)

А водяной был странно рассеян и больше поглядывал на озеро, допускал досадные промахи и даже не решил, будто причина проигрышей - в осенившей колодезного звезде или в загадочном влиянии воронморра.
- Что-то ты все уже выиграл. - наконец заметил водяной.
- Нет ещё не всё: чаша пока у тебя, - Нечёса откинулся немного назад и упёр ладони в столешницу. - Но против моей ставки – маловато. Ставь озеро! – решился колодезник и так громко хлопнул по столу, что по воде пошла крупная рябь.
- Озеро? Это как озеро? А что ты с ним будешь делать? - заподозрил неладное водяной. - Нет уж, играем на чашу.
Малыш некоторое время пристально смотрел на внушительную гору добра, а потом перевёл взгляд на золотой трофей и хмыкнул.
- Да на кой мне этот раритет, - пренебрежительно сказал он и покосился на Каркеля. – Я думаю на сегодня достаточно.
"Мне она интересно зачем?" - мог бы подумать водяной, но подумал вместо того, что поить русалок горилкой трофейно-рыбачьих запасов из такой чаши много солиднее чем из берестяных кружек и покачал головой.
- Да, но ты завтра приходи! Надо и мне отыграться.
Сверкая, как свеженачищенный медный таз, Нечёса завязал добычу в полотенце. Он ещё до конца не поверил в выигрыш, но это не помешало колодезнику со вкусом натянуть чешуйчатые сапоги и небрежно бросить:- Посмотрим, если время будет, а икру я позже заберу.
Вскинув узел на плечо и выпятив цыплячью грудь, Нечёса гордо вышел из хижины. Затем раздалось задорное «Йа-хо-у!», всплеск и громкое «Ой!» - триумфальное сальто в озеро, было явно лишним.
Вода в озере была странной, с бегающими по коже мурашками и очень плохой видимостью. Рыб рядом не было. Каркель довольный тем как ловко они избавились от чаши тоже не стал задерживаться на берегу озера. Мало ли что...

Сообщение отредактировал Ri - 26-01-2009, 5:17

(Ален, Сейден и я)


Вооружившись сооруженными на скорую руку факелами, чародейка и ее ученица подступили к беспризорному домику.
- Главное - не давай ему себя разжалобить, - шепотом поучала Криселла Ульяну. - Он большой специали-ист по давлению на пси-ихику. - Заметив недоуменный взгляд ученицы, чародейка уточнила: - Говоря по-здешнему - прохвост.
Ульяна выглядела весьма озабоченной и только кивала в ответ на поучения Криселлы, потихоньку пробираясь по двору.
- Будем гнать к лесу, - азартно шептала Криселла. - Главное - ко двору не подпускай, к дуре нашей бревенчатой, это амора-альное строение!
Ульяна с лучиной в руках бочком обходила домик, как обходят гуся, которого намереваются поймать. И даже руками изобразила что-то навроде "Кыш-кыш", от чего лучина потухла, но Ульяна не обратила на это ровно никакого внимания.
- Ты, бродяга, лю-юмпен деревянный! - во весь голос возопила Криселла. - Пошел вон, не то кучу головешек из тебя наделаем!!

(я, волшебница и мастер)

Замечательный эффект от слов волшебницы был подпорчен лишь одним незначительным обстоятельством – домик впал в состояние, в котором все внешние раздражители (иначе говоря, люди), воспринимаются как-то не так, как могли бы. Например домик явственно видел над головой той, что стояла сейчас прямо перед его фасадом, э, особи человеческого рода, рога и хвост. А та, что зашла, с позволения сказать, с тыла, слишком громко шуршала усами по земле.
И у обоих у них в руках был огонь!
Первым желанием домика было забраться на дерево, и пусть тогда люди решают, что будет хуже. К сожалению, этому обстоятельству помешали две причины. Первое, домики не умеют лазить по деревьям. В этом моменте природа обошлась с ними слишком жестоко. Но всё же главное, что удержало домик на месте – это присутствие прекрасной половины домиков неподалёку. Разве мог беспризорник показать себя перед ней трусом? По этой же причине и просить помощи… как-то…
Одним словом, домик мужественно улыбнулся. Входная дверь скрипнула, а на пороге… оказался один, хорошо зарекомендовавший себя сундук. Крышка на нём была слегка приподнята. И в лучах дневного света нечто под ней призывно посверкивало.

Ульяна подходившая к домику задворками, вдруг увидела, как внутри окна что-то мелькнуло, чем девушка была очень удивлена. Да настолько, что встала как вкопанная посреди двора, глупо вытаращившись на домик

Криселла, сощурившись, глянула на потемневшее от времени дерево, на железные полосы, охватывавшие бока сундука.
- В порядочных домах, - сказала она очень громко, чтоб слышно было Ульяне, - сундуки на порогах не стоят. Разве что в разбойничьих лачугах!

Сердитый окрик Криселлы заставил Ульяну подбежать к ней, и теперь девушка выглядывала из-за спины своей наставницы, видимо опасаясь, что сундук может прыгнуть и укусить.

- Не к добру тут этот конте-ейнер! - хмуро сказала Криселла. Но любопытство все же взяло верх. - Ульяна у тебя лучина потухла, зажги от моей... вот так, хорошо. Сейчас я подойду и осторожно гляну в сундук. Если эта хибара вздумает прихлопнуть меня дверью или выкинуть еще что-нибудь экстрема-альное - смело суй ему огня под стреху!
И бочком-бочком Криселла храбро придвинулась к крыльцу.

Ульяна, раскрыв рот, смотрела как волшебница подбиралась к домику.

Домик мирно стоял на отведённом ему месте, даже не думая как-то обозначать свою позицию по отношению к происходящему. Даже не скрипнул ставнями лишний раз для приличия. По мере приближения Криселлы к двери, волшебнице всё отчётливее становился виден предмет, лежавший в сундуке, определённо, с огромным трудом там помещавшийся.

Заглянув в сундук, чародейка негромко ахнула и, забыв об осторожности, взмахом руки подозвала ученицу.
- Ты глянь, что он нам сует! - Она гневно указала на статуэтку из золота и бронзы, изображающую воронморра. - Говорила же я: он на господина Каркеля нацелился! Или выменивать вздумал?По-мне, уж лучше в доме живой воронморр!

Ульяна, подбежавшая поближе, только и смотрела открывши рот на удивительную вещицу. Настолько она была похожа на живую птицу, разве что цветом отличалась.

Домик лишь неопределённо вздохнул. Конечно, ему было что сказать. но разве ж его кто послушает? поэтому он лишь безмолвно посмотрел на домик волшебницы в немой просьбе о помощи.
Нечто тёмное и мохнатое прошуршало у дальней от входа стены и скользнула в печь прежде, чем его успели рассмотреть.

Для приречной труппы, мальчика и волшебника
(так как действие чуть затянулось и возникла просьба форсировать события, прошу)

Идти пришлось не далеко. Началось всё с того, что циркачи просто пропали. Растворились в воздухе или ловко попадали за ближайшие камни – кто знает. Во всяком случае взглядом разыскать хоть одного стало делом проблематичным.
Впереди мерно плескалось о берег озеро, в котором, почти у самой кромки стояли лошади. Ни туда, ни сюда, только стояли, пофыркивали, хвостами махали.
- Эведу да’а дат. Вентру, ниэндо-хэ*
Холодный, немного ироничный голос разлетелся над озером и исчез.
На берегу показался мальчик. Может, немногим старше Джека. Он брёл, как-то слишком загребая носками туфель землю. Трава оставалась лежать после его следов примятой, с неприятными чёрными обводами. Мальчик же понуро брёл далее.
Вот он поравнялся с водой и сделал шаг. И ещё. И ещё по направлению к лошадям. Те казались так близко, но что-то будто мешало человеку добраться до них. Он проваливался всё глубже и глубже в воду. В последний момент с видимым огромным усилием развернулся к волшебнику и мальчику и, пожав плечами, исчез под водой.
- Акке Адо,** - произнёс знакомый голос так, будто сам начинал увлекаться.
На берегу озера стояли двое. Один улыбался, другой хмурился. Внешне они были как две капли воды похожи на Фиуса и Джека, только, похожий на Джека был взрослым, а тот, что на Фиуса – четырнадцатилетним подростком.
Оба смотрели на воду.

*Представление начинается. Приветствую (вас), достопочтенные друзья.
**акт первый.


Для Ринхен. В Библиотеке волшебников и чародеев.

Часов в девять дня (сказать определённее не представлялось возможным) в библиотеке волшебников и чародеев произошло одно чрезвычайно важное событие. И хотя об этом ещё никто толком не догадывался и даже не подозревал (разве что местный талисман недобро и пророчески сверкал глазами на чистившуюся в кухне рыбу), но начало делу уже было положено.
Одновременно случилось два события. В одной из пустых комнат негромко бухнуло и оттуда вывалился ошалело моргающий кот. Открылась входная дверь и на пороге библиотеки встал длинноносый (с носом таким же длинным, как и сотня написанных им трактатов о делах волшебник) и длинноногий (как бессчетное число миль, что пришлось проделать его ученикам) представитель рода волшебного.
Роняя капли дождя, снега и, вперемешку, грозовые разряды, он прошествовал мимо привратника, направившись прямиком в залу для чтения.
На сидевшую там даму (Ринхен) он не обратил никакого внимания. Изящно скинул плащ прямо в свободное кресло и присел напротив камина, бережно разложив пряди длинных чёрных волос по спине кресла. Небрежно щёлкнул пальцами, и над волосами появилось странное гудящее приспособление. По всему выходило, что оно сначала набирало воздух, а затем выдыхало его на волосы волшебника. А тот аж зажмурился от глубины своих дум.
Вот в его руке словно случайно оказался чистый свиток. В другой гусиное перо. Чернильница подлетела к перу и бережно обмакнула самый его кончик.
Видимо, это действие чрезвычайно заинтересовало волшебника, так как он придирчиво оглядел замершую по стойке смирно каплю на кончике пера. И только после этого удосужился прикоснуться сим инструментом к свитку.
Что касается появившегося кота, то его судьба до некоторой поры становится окутанной кухонным дымом тайны.

Сообщение отредактировал Сейден - 19-02-2009, 19:43

Ринхен к тому моменту как раз заканчивала перерисовывать из библиотечных книг схемы пентаграмм и элементы магических скриптов. Волшебница недовольно поморщилась, когда незнакомец принялся шуметь каким-то хитрым устройством, но разглядывать внимательней и не подумала. Рин сделала последние пометки, закрыла книгу и встала, собирая исчерченные ровными линиями и исписанные мелким аккуратным почерком пергаменты. Еще раз тщательно перепроверив стопку бумаг, она обнаружила, что одной не хватает. У нее – и что-то потерялось? Неслыханное дело. На том пергаменте как раз были записаны ее собственные наработки. То был особенно сложный расчет и, составляя заклинание, Ринхен даже вскочила с места, что было для нее редкостью, и принялась бродить по библиотеке. Должно быть она оставила записи лежать где-то… Обшарив ближайшие стулья и заглянув под столы, волшебница остановилась за спиной у черноволосого и длинноносого, кашлянула и без всякого приветствия спросила:
- Простите, вы случайно не сидите на моих бумагах?

(вместе с Рейлан. Продолжение библиотеки)

Взгляд о-очень медленно оторвался от свитка, неспешно поднялся по мантии Ринхен вверх и, наконец, воззрился в её глаза, выражая безмерное удивление и некоторую долю непонимания.
- Бумаги, на которых можно сидеть? – голос медленный, плавный, будто выводит неспешную же арию океан. – То есть бумаги, которые достойны того, чтобы на них сидеть?
Неспешное, пренебрежительное к тлену мира движение плечами, словно сбрасывая невидимые оковы. – Нет, таковых подо мной не попадалось. Разве что записи какие-то про вызов духов в разрезе пенто-октогранной теории Шеина.
Приподнявшись, волшебник извлёк упомянутые записи и протянул их Ринхен.
- Будьте осторожны с третьей степенью второго построения, там неопределённость третьего же вида. Может подпалить бороду, - лучезарно вздыхая добавил брюнет.
- Чью? Бороду? – медленно выдавила волшебница. Ее взгляд в свою очередь медленно опустился от лица незнакомца ниже, остановившись в конце-концов на уровне седалища. Ринхен всерьез озадачилась вопросом, как именно этот человек узнал содержание ее записей, сидя на них. Некоторая неоднозначность подобного взгляда не была ей замечена – Рин вообще была слишком далека от подобных мыслей.
- У каждого волшебника есть борода, - непреклонным тоном сообщил волшебник. – Это так же верно, как и то, что в человеке сидит обезьянка, которая крутит ручку, от чего в грудной клетке приходят во вращение металлические пластинки, выделяющие сок страха, названного более поздними исследователями потом. Прошу заметить, теории про обезьянку уже более четырёхсот лет.
Наконец-то волшебник соизволил подняться и несколько сверху вниз посмотрел на Ринхен (и отнюдь не в сравнении авторитетности научных работ, банально из-за разницы в росте). Протянул руку, в жесте что-то среднее между «для поцелуев» и «для пожатия»:
- Борода есть у всех волшебников. Просто у некоторых она невидимая. Роланд Северус, к услугам вашего сознания.
Ринхен уставилась на его руку с таким выражением, будто ей предложили ядовитую змею.
- У женщин не растет борода, - бесцветным голосом заметила она и, после некоторого колебания коротка пожала протянутую ладонь.
- Ринхен Мистмар, - затем она заставила себя поднять взгляд на Роланда и вспомнить о любезности: - Весьма рада.
Впрочем, если она и была рада, на ее застывшем лице это никак не отразилось.
Что касается первой фразы, то достойным ответом на неё стал чуть ироничный прищуренный взор и скороговорка в стиле «вы так думаете?».
На вторую же фразу волшебник опасливо вздрогнул и на всякий случай сам посмотрел на руку, сжимающую его.
- Возвращаясь к тем, мм, бумагам, имеющим честь именоваться вашими трудами. Мм, не вдаваясь в тонкости самого процесса, что там должно получиться? – вернулся Северус в родную стихию.
Ринхен поспешно спрятала руки за спину и несколько смущенно покосилась на бумаги.
- Я полагаю, что несколько призванных духов очень помогли бы в моей научной работе. Однако, не всякие тут подойдут, - она бросила быстрый взгляд на мага и вновь уставилась на бумаги, - некоторые произведенные мной модификации данных схем позволят призвать именно те сущности, кои необходимы.
Северус едва заметно поморщился – его слух ужасно резали использованные коллегой неологизмы. Но всего лишь неделю назад он давал себе обет, что именно в этот день будет дружелюбен и приветлив, а посему не стал проводить просветительских мероприятий. Только вздохнул.
- Насколько я успел заметить краем, гм, глаза, - на всякий случай уточнил волшебник, - пространственное действие данного построения крайне ограничено. И использование его в стенах библиотеки к результатам не приведёт. По статистике, здесь ни разу никто не умирал, даже находясь на самом краю своего существования. Поэтому, опять же напомню о третьей степени, заклинание, не найдя объекта приложения, может свернуться и направиться в зеркальной плоскости. Выражаясь профанистически, одухотворить самого колдующего.
В глазах Ринхен зажегся профессиональный интерес, вид ее сделался менее чопорным.
- Вы полагаете, это можно исправить или лучше пойти непосредственно на кладбище?
Вопрос вышел достаточно серьёзным, чтобы чело Роланда затуманилось размышлениями на некоторый срок. Всё же мальчишеское желание посмотреть на результат переборола всё остальное, поэтому он, хмыкнув, предложил:
- Заклинания в помещении не требуют учёта климатических факторов, однако эксперименты всё того же Шеина показывают несомненное увеличение потенциала любого построения, использованного в местах особой силы. Кладбище. Да.

(и мааааастер ^^)

- Тогда... тогда я отправлюсь туда, - приняла решение Ринхен и развернулась, собираясь уйти. Как это часто бывало, позабыв даже попрощаться. Волшебница не сразу заметила, что её новый знакомый не только не остался далеко позади, но и совершенно спокойно сопровождает её сначала за вещами, затем за документами и, в конце, к порталу
На невысказанный вопрос он только пожимает плечами:
- Меня интересует результат эксперимента. Кроме того, вызывание душ посредством общения с их бывшими носителями достаточно занятное явление. Ещё у меня с собой есть термос с кофе.
Ринхен некоторое время колебалась. Благодаря не слишком приятному характеру, она редко работала в компании остальных волшебников. Впрочем, чувства были вполне взаимны - она старалась избегать остальных так же, как и они ее. С другой стороны - коллега, интересующийся ее экспериментами, не мог не польстить ее профессиональному самолюбию. Но вот возможный провал на глазах у другого мага не внушал оптимизма.
- Схемы не до конца отточены, возможны всякие... казусы, - с сомнением предупредила она. Отказывать напрямик ей показалось все же невежливым.
Впрочем, все сомнения были отметены единственным жестом. Весьма решительным, если
принимать его как аргумент в профессиональном споре.
- В крайнем случае, я могу передать ваше последнее слово тому, кому вы сочтёте нужным. Давнему неприятелю, оппоненту или, возможно, родственнику, если таковой найдётся, - Роланд покачал головой, а затем решительно ухватил девушку за руку и потянул в портал. Он уже и так пообещал много больше, чем требовала профессиональная этика. Ещё и объясняться… Нет-нет.
Они вышли на холме, обласканном лучами заходящего солнца, неподалёку от погоста. Чуть дальше виднелось простое деревянное здание церквушки. Волшебник отточенным движением поправил причёску.
- У меня есть брат… - пробормотала совершенно сбитая с толку подобной активностью Ринхен. Она огляделась и, упрекнув себя за растерянность, постаралась перехватить инициативу.
- Я думаю, надо подыскать подходящую могилу. Не слишком древнюю, но и не свежую, - и она, поправив на плече сумку, решительным шагом направилась к могильным камням.
Подобрав полы плаща, волшебник побрёл следом. Время от времени он останавливался, чтобы пнуть тот или иной росток одуванчика. Иногда успешно, иногда что-то фыркая себе под нос. Честно говоря, ему бы и десяти свитков трактата не хватило бы, чтобы доказать себе, зачем он пошёл за своей новой знакомой. Но, побери весь Теус-гард, если ему не было интересно следить за событиями.
Дойдя до территории кладбища, Ринхен ловко перелезла через невысокую оградку и остановилась, оглядываясь по сторонам.
- Главное, чтобы священник не принялся возражать, - произнесла она, кивнув в сторону церкви, и двинулась между надгробий, внимательно читая надписи.
- Это свободная страна, - пожал плечами Роланд. – И законы в ней ещё не писаны. Если он будет один, на нашей стороне численный перевес. Да, нам нужна могила посвежее или наоборот, для чистоты эксперимента древнюю?
Этот момент крайне обеспокоил волшебника. Тем более, что совсем недавно перед ним стоял почти такой же вопрос, что вкуснее, недожаренное тесто или сухарики. На ужин.
- Конечно, я просто полагала, что он может посчитать эти сущности своей собственностью, - заметила Ринхен. Она была не сильна в теологии. Ее всегда больше привлекала практическая сторона.
- Не очень древнюю, - высказала она свои пожелания, - Мне не нужен выживший из ума призрак, не способный даже оформиться в нечто более менее напоминающее тело, каким он был когда-то…
Она прошла чуть вперед, смахнув рукавом мантии пыль с очередного надгробия и вчитавшись в символы. Через пару секунд она продолжила свой путь.
- Слишком молодой тоже не годится. Ведь им тоже требуется некоторое время, чтобы осознать себя… самостоятельными. Не тем, что они были когда-то.
Ринхен остановилась, внимательно глянув на Северуса:
- Вы понимаете, о чем я? Это сравнительно новая теория.
Волшебник повёл бровями. Пожал плечами и, в завершение картины, хмыкнул:
- Разумеется. Я помню все свои работы. В частности, коэффициент параллакса* появился после моей работы «о жизни и смерти моли как психологического прообраза прямоходящих»*. Возможно, вы хотите призвать кого-нибудь конкретного?
- Ваши работы? – Ринхен замедлила шаг, поглядев на Роланда с большим интересом, нежели раньше.
- О.. да… понимаю, - она кивнула и отвела глаза, ибо взгляд показался ей неуместно долгим, и пробормотала почти что под нос, - Я только не понимаю, была ли для экспериментов использована так называемая Бледная Моль или же обычный vulgaris… Но… нет, никого конкретного. Главное, чтобы не раздолбай, как мой братец!
При упоминании о брате на лице Ринхен появилось какое-то кровожадное выражение.
- Может, эта?
Последние фразы коллеги волшебник не слушал, взволнованный воспоминаниями о собственных исследованиях. Его взгляд прикипел к симпатичной оградке, за которой возвышалось вполне располагающее к доверию надгробие, выполненное в стиле середины прошлого века.
- Судя по виду, это либо мелкий вельможа, либо крупный звездочёт.

* коэффициент, связывающий возраст погребения с биологическим возрастом погребённого

Сообщение отредактировал Reylan - 6-03-2009, 23:07

По затылку волшебника побежали мурашки.
«Циркачи!» - вспыхнула на секунду яростная мысль у Фиуса: «Сиреневый огонь и малиновая молния решат проблему вмиг!»…
- Тихо, - прошептал себе Феникс.
Глубокий вздох и он расслабил пальцы на посохе, который за мгновение до этого сжал так, что если бы хоть капля дождя осталась внутри древка, то он бы ее выжал. Поспешность и необдуманность поступков, хоть редко, но иногда приносили мужчине горькие плоды. Он решил выждать.
- Ничего себе! – восторженно улыбнулся маг и оглянулся на Джека, - Вот дают, паренек!?
- Я маг, конечно, слабый, но живу уже пару десятков лет, таких чудес еще не встречал!!! Браво, хотел бы я и правду вернуться в свои семнадцать!
Фиус выпрямился и напряг внимание, немного подготовив себя к любому развитию событий, будь то спектакль или что иное, и растянулся в спокойной располагающей улыбке.

Тем временем Криселла и Ульяна, вволю пугнув пришлый домик, вернулись к себе. На крыльце чародейка задержалась и, подняв вверх голову, сказала, обращаясь к своей избушке:
- И не вздумай флиртова-ать с этим дубовым ловела-асом, не то по бревнышку раскатаю и продам на дрова! А себе воздвигну новую ви-иллу, с добропорядочным, респекта-абельным нравом!
Ответом был тяжкий вздох из чердачного окна.
Криселла прошла в дом, тревожно думая о своем воронморре, на которого, оказывается, покушаются...

На воронморра покушались и еще как - ему ерошили перья, повязывали бантики и жаловались на жизнь.
- Я такая непутевая, - говорила госпожа Тахиомера, вынимая из тумана розовый бантик и неведомыми путями прикрепляя его гордой птице к перьям. Вестник судьбы безмолствовал, он был в шоке. Туман над озером тем временем тоже вел себя прилично - почти не вихрился, более-менее не клубился и даже стал пониже и пореже, но упорно отказывался рассеиваться напрочь.
- Просто бездарная. Представляешь, на меня упал эльф! - Тахи показала Каркелю на чуть менее мокрого, чем она сама парня, безсознательно валяющегося на берегу. С чего тахиомера решила, что это эльф, воронморру было неизвестно. - А я его за это всего лишь спасла. Куда катится этот мир?
Тахиомера вслипнула и повязала воронморру голубенький бантик.
- Тебе идет.
- Карр! - наконец высказался воронморр и подумал, не улететь ли от греха подальше?.. И к Ульяниной каше поближе, что уж тут скажешь. Ах, да - еще вдруг волшебнице срочно что понадобиться?
Водяной давно уже убыл к русалкам. Хотя перед этим рискнул заглянуть в родное озеро и таки сманил с собой оттуда всю еще оставшуюся в здравом уме рыбу.
- Да ладно тебе, - принялась расчесывать волосы тахиомера, - что "карр", когда даже у такой древней и волшебной даже напильника под рукой нет.
Странно, но выглядела тахиомера обыкновенной человеческой девушкой, даже с веснушками, по мнени воронморра - самой обыкновенной... вот только эти невесть откуда берущиеся бантики!

Сообщение отредактировал Ri - 22-04-2009, 1:25

На погосте вместе с Рейлан.

- Судя по виду, это либо мелкий вельможа, либо крупный звездочёт.
- Если вельможа, то будет важничать. И чем меньше его вельможность, тем больше важность, - заметила Ринхен, смахивая с надгробья пыль и травинки, - А если звездочет... - девушка наморщила нос, - он может оказаться таким же снобом, как все эти маги в библиотеке, - Рин явно умела находить во всем отрицательные стороны, - Впрочем... всегда можно загнать обратно.
Роланд только пожал плечами, прошёл мимо и с удобством примостился на соседнем надгробье, наслаждаясь печальными завываниями местных сов.
- Сегодня чудесная ночь для экспериментов, - заметил он специально для Ринхен. - Даже самые завзятые консервативные сторонники традиционных взаимоотношений мира биологически активных и биологически ретроактивных не откажут знающему специалисту.
Наверное, это был одним из самых серьёзных комплиментов, которым Роланд кого-либо одаривал в этой жизни. От волнения от предстоящих событий у него покраснели носки туфель и единственное, на что он надеялся, что волшебница не заметит этой досадной неувязки.
Сам для себя волшебник совершенно не мог объяснить, что он делает на кладбище. Всё, что ему требовалось для экспериментов лежало в его сундуке, устранять коллегу в планы не входило, мешать или помогать то же. Так что же это было. Захотелось почесать висок. Но это не серьёзный жест.
Но Ринхен ничего не замечала. Она старательно оттерла с надгробия пыль и принялась извлекать из сумки необходимые инструменты: линейку, циркуль и мел, плошки для свечей и сами свечи, ритуальный кинжал и песочные часы. Последним появился маленький потрепанный плюшевый медвежонок неопределенного цвета. Игрушка была посажена рядом с отставленной в сторону сумкой, а сама хозяйка развернула чертежи и принялась их изучать, беззвучно шевеля губами.
Мимо чертежа с обиженным жужжанием пролетела пчела. Впрочем, далеко ей улететь не удалось. Вспыхнув ясным пламенем она, как загипнотизированная подлетела к волшебнику и тот поджёг от неё свою волшебную палочку:
- Настроюсь на волну вещания, - пояснил он, отпуская насекомое. Пламя практически тут же потухло, и пчела, периодически чихая и закладывая странную дугу, устремилась прочь.
Ринхен прищурилась в сторону волшебника, заинтересовавшись нюансами настройки. Затем заставила себя вспомнить, что она тут по делу и принялась старательно вычерчивать на плите пентаграмму, высунув кончик языка от усердия. Несколько раз она ошибалась с углами, шипела от неудовольствия, стирала, аккуратно перерисовывала, что-то бормоча себе под нос. Почти неразличимо, стараясь не засорять эфир. Наконец с чертежом было покончено, и Ринхен принялась расставлять в уголках свечки в плошках. Пощелкав пальцами над волшебной палочкой, волшебница засветила огонек и разделила пламя между пятью фитильками. Затем, словно вспомнив что-то, полезла в карман, извлекла маленький бумажный конвертик и, развернув его, распылила содержимое – зеленоватый порошок – над огоньками свечей. Пару секунд ничего не происходило, затем в воздухе начал распространятся пряно-лимонный аромат.
Ринхен покосилась на своего зрителя, пожала плечами и пояснила:
- Это не обязательно, но так проще настроиться… на работу.
Она вновь обернулась к чертежам, к пентаграмме, снова к чертежам, точно прилежная школьница, проверяющая свое домашнее задание. Убедилась, что все на месте, уселась на колени перед плитой, сложила руки на коленях, сосредоточилась и закрыла глаза.
Помолчала. Воздела руки к небу, еще раз вздохнула и заговорила резким высоким голосом:
- Аимммм нгагаррра! Аимманнн, о-нгабараннн! Иэнь т-нагарра!!
И все в таком духе. Сии жуткие завывания сопровождались движением рук, на первый взгляд совершенно хаотичным. Однако, если внимательно приглядеться, можно было уловить спотыкающийся, но все же ритм.
- Ааарррынь! – взвыла Ринхен громче обычного, рука ее резко взметнулась, опустилась, и указательный палец уперся в центр пентаграммы.
Пентаграмма вспыхнула диким сиянием и исчезла прочь. Где-то в этот же момент кто-то приглушённо всхлипнул позади волшебников (Роланд так увлёкся действом, что перестал смотреть по сторонам) и, бормоча молитвы, побежал прочь.
Грешным делом Роланд подумал на ожившего мертвеца – мало ли куда его могли забросить особо точные расчёты? Но там был всего-то на всего загулявший селянин, разом отрезвевший от открывшегося ему таинства:
- Пресвятая дева, оборони. Да что ж это деется? Да как ж так можно? Колдуны!
Волшебник досадливо прицелился палочкой в спину убегающего создания и даже пустил пару молний, но ни одна из них не достигла цели, лишь немного подожгла краешек луга, аккурат упиравшегося в погост.
Тем временем результата не происходило. Могилка как лежала на месте, так и продолжала источать вечернее умиротворение на окружающий пейзаж и недоумевающих волшебников.. Только негромкий глухой стук через равные промежутки времени нарушал установившийся покой.
- Гм, - Роланд подошёл к волшебнице и с беспокойством заглянул ей в глаза: - С вами всё в порядке? Ринхен?
Стук усилился. Это уже явно тряслось под могильной плитой. Предчувствуя недоброе, волшебник немного помог ей сдвинуться. На свежий воздух выбралось семейство кротов и с оскорблённым видом побрело прочь. Только следом за ними на свет показалось тонкое белесое облачно. В нём с трудом угадывались человеческие контуры. Да и голос походил скорее на лёгкий порыв ветра, чем на понятную речь:
- Прошу прощения. Я ещё молодое привидение и не умею ходить через двери… э, через плиты, то есть, - лицо на секунду стало чуть отчётливее. Показались рыжеватые бакенбарды и траурно опущенные кончики губ. Низкий лоб и гордый нос. – С кем я имею честь говорить и… на каком основании вы пребываете на моей частной собственности, то есть, я хотел сказать, на моей могиле?

Сообщение отредактировал Сейден - 9-05-2009, 15:05

продолжаем с мастером))

Ринхен в удивлении открыла рот и похлопала глазами.
- Ээээ... - протянула магичка, затем, вероятно, справилась с удивлением, уперла руки в бока и нахмурилась.
- Волшебникам не нужны основания для пребывания, - назидательно сообщила она, - Однако, в знак моих добрых намерений я назову тебе свое имя, когда ты назовешь мне свое.
Привидение печально качнулось в воздухе, вновь на секунду являя взгляду рыжие баки.
- Зачем мне ваше имя… Что, если вы не погибнете, а будете жить вечно? Или, того хуже, у вас образуется бессмертная душа? Нет, но если хотите, можете называть меня последним звездочётом падающей башни.
После этого, уже не обращая внимания на парочку магов, привидение принялось с любопытством осматриваться, проплыв чуть ли не до дорожки, а затем резко свернув в сторону. При этом оно бурчало себе под нос, поминая нехорошими словами каких-то лентяев, с которыми погибший явно был знаком при жизни.
Обалдев от подобной неучтивости, Ринхен снова открыла рот – похоже, что это была одна из ее дурных привычек. Впрочем, магичка тут же опомнилась и, зашептав себе под нос заклятья, принялась раскручивать в руке невидимую обычным зрением петлю. С последними словами формулы тощая рука волшебницы метнулась вперед, посылая невидимое лассо в сторону непокорного приведения.
- Атфа! – завершила магичка уже в слух, затягивая петлю, опустившуюся на плечи последнего звездочета.
На всякий случай, следивший за всем происходящим Роланд, приготовился по-быстрому активизировать защитный полог. Причём кого конкретно защищать пологом – ещё тот вопрос. Подумав, волшебник методом логического исключения вычел из уравнения призрака.
Привидение же хмыкнуло и горестно повернулось обратно к волшебнице, мученически щурясь и как-то странно подёргивая руками.
- Микан Ложка, госпожа. Микан Ложка я. Последний звездочёт падающей башни. Могу рассказать все секреты, которые только ни на есть в небе.
Увидав подобную покорность, Ринхен несколько подобрела, хотя бдительности и хватки не ослабила.
- Очень хорошо, - кивнула она, и добавила, - Вообще-то мне нужен был помощник для бумажной работы… Однако секреты неба – это несомненно интересно.
Ринхен поерзала на могильной плите, отодвинулась и похлопала ладонью по освободившемуся рядом месту.
- Да ты присаживайся, чувствуй себя как дома.
Дух скептически посмотрел на волшебницу, потом на то место, которое она предложила призраку.
- Простите, - очень вежливо поинтересовался тот, - чем присесть?
Впрочем, столь несущественный вопрос не слишком долго занимал звездочёта. Возможность поговорить на любимую тему казалась важнее. Поэтому он позволил себе почесать нос и с достаточно важностью и солидностью в голосе, приступить к рассказу.

(да, продолжаем. Но мы уже близки к завершению =)

- Следует начать с того, что принятая теория небесной сферы, выражаемая именно как сфера не является действительной. На самом деле небо – это плоскость. А если ещё точнее – конечный кусок плоскости, который мы в целях упрощения можем назвать прямоугольником или (на чём настаивают некоторые авторитетные историки позапрошлого тысячелетия), параллелограммом, ссылаясь на некоторое расхождение в толщине волн света, вызываемом радужным явлением. Эм…
Конечно, призракам не свойственно переводить дух или просто умолкать, особенно если им интересно о чём-то говорить.
Просто, вероятно, проблематично разговаривать, когда рот, пусть и призрачный, закрыт заклинанием неразмыкайки, наложенным уважаемым волшебником, особенно волшебником, у которого глаза дико горят праведным возмущением.
- Ересь, - возопил Роланд, так отчаянно глядя на Ринхен, будто от её слов зависела судьба целого мира. – Небо – это ромб.
И тут же смутился.
- Я хотел сказать… Впрочем, эм… - заклинание спало с рта призрака, несколько смущённо замолчавшего. Сам же волшебник сделал вид, что он вообще здесь ни при чём.
В глазах Ринхен зажегся неподдельный интерес. Ей сделалось любопытно, как бы эти двое продолжили отстаивать свои позиции.
- Очень интересно, - серьезно кивнула она, - А нельзя ли в ваших теориях усмотреть что-то общее? Все ведь зависит от точки зрения, знаете ли.
Роланд с некоторым безразличием (скорее всего наигранным) пожал плечами. Призрак же снова как-то заскучал и начал незаметно от волшебницы перемещаться в сторону дорожки. Определённо, побродить по погосту ему хотелось больше, чем обсуждать всяческие абсурдные еретические небесные теории.
Удалиться, однако, ему не дала натянутая вновь петля.
- Эй, погоди-ка, куда это ты собрался? – поинтересовалась Ринхен у привидения.
Призрак на половине шага вынужденно остановился. Тоскливо оглядел окрестности и снова посмотрел на волшебницу.
- Ну хоть после смерти я имею право побродить по миру ради себя, а не только ради науки? Статья сорок шесть дробь восемь подпункт А, приложение четвёртое кодекса о загробной жизни, - призрак с достоинством выпрямился. – Кроме того, обсуждать теорию врагов магии я не собираюсь.
Роланд дёрнулся, мрачно посмотрев на призрака.
- Ещё немного, и кое-кому здесь подойдёт приложение пятое… Не слушайте его Ринхен. Это всего лишь застарелая вражда между точкой зрения моих, скажем так, последователей и еретически настроенных личностей…
Призрак возмущённо фыркнул и ради такого случая стал виден весь, от чего тут же сильно засмущался. По странной прихоти, на нём был слишком короткий саванн, едва-едва закрывавший колени.
- Действительно, - Ринхен глянула на призрака сурово, - я призвала тебя не для того, чтобы тут же отпустить. Ну раз не хочешь теорию, значит в архив! - И кстати… - тут она заметила призрачный наряд, - в вашей падающей башне такая мода?
Наверное, так только показалось. Быть такого не может, чтобы призраки умели краснеть. Во всяком случае, звездочёту пришлось дважды повторить ответ, так как в первый раз он пробурчал его невнятно.
- Душ принимал. – И со вздохом добавил. – Когда башня стала падающей, я принимал душ. А архив, кстати, или лежит под завалами камней, или давно уже перенесён в библиотеку волшебников. Ваши давно хотели взять его себе.
Грустно вздохнув, призрак вернулся обратно к людям.

Очередной день неспешно проходил по долине, не чуждаясь ни птичьего пения, ни бормотания чародеев, умостившихся на Волглой прогалине у самого края Глухого леса. Возможно, они что-то задумали по поводу волшебницы, жившей здесь же неподалёку в персональном домике. А может просто колдовали, чтобы цветочки вокруг них росли быстрее и пышнее. Кто знает?
Несколько к северу и западнее от этого места герой, авантюрист и путешественник Сабревульф решал архиважную проблему, с которой столкнулись славный призрак барда Вик Лессиан и птица благородного духа Пшемышкас. Суть проблемы несколько обескураживала неясностью имевшейся формулировки: нужно было кого-то найти, при этом стяжав непомерную славу за счёт не в меру ретивого поголовья злодеев. Упомянутое же поголовье злодеев преспокойно сидело на своих честно присвоенных лесных участках и предпочитало не высовываться на широкие дороги. Тем более, что по этим дорогам в это самое время с преувеличенным фанатизмом передвигались войска лорда, чья борьба с нечистью и чародеями, их покрывающими искрилась энергией и энтузиазмом. О приближении затяжного сезона дождей в виде тучи, мстительно сорвавшейся со шпиля библиотеки волшебников лорда, разумеется, предупредить позабыли.
В старом разрушенном замке в северной части долины замок мирно и с огромным любопытством присматривался к своей новой владычице и её спутником. Конечно, волшебница была светлой, что как-то не пристало для постоянно прибежища тёмных властелинов прошлого, но светлый тёмный властелин – это нечто новенькое, что замок уж точно не собирался упустить из виду.
Где-то на берегу Быстринки попали в объятия морока два путника: волшебник и совсем ещё юный путник. Цирк иллюзий затягивал их в свои дебри. Кто знает, к чему приведёт это представление? Впрочем, как главные герои представления, они имели все шансы повернуть его так, как сами и пожелают.
Ну и разумеется, в самой высокой башне, в самом тёмном углу на самом неудобном стуле сидел самый забытый всеми героями злой чародей и возмущённо доедал булочку с творогом. За последний год о нём вообще не вспоминали. Герои не наведывались, коллеги уморить не пытались. Исчезновение призрака и то не удалось организовать. Призрак-то пропал. Это получилось. Но пропал-то с концами. И ни подложные письма его друзьям, ни посланный вдогонку другой призрак разнообразия в пресную жизнь великого злодея нынешнего времени не принесли. К сожалению для него, жизнь долины на башне не заканчивалась
Пожалуй, самым важным событием последней ночи произошло в штаб-норе лиги монстров. Пользуясь отсутствием бессменного лидера и стремясь избежать неизбежного наступления анархии в нечисть-сообществе большинством голосов и криков было принято решение об установление моногамной формы правления. Значение данного словосочетания было неясно даже для сторожил по нечисть-части, но значимость фразы вызывала невольное уважение и потому форму правления приняли и тут же снарядили гонцов в библиотеку уточнять значение слова.
Пожалуй, так. Время больших приключений плавно сворачивалось, подходило к своему логическому финалу. Оставалось всего ничего. Пара событий, которые поставят точку на приключении. После чего наступит пора других приключений.

Тансель уныло сидел на берегу водоема. Со светлых прядей стекала вода. Увы, следовало признать, что его миссия с треском или вернее сказать - с плеском? - провалилась. Аккуратно собранную сестрой сумку с баночками, колбочками, коробочками, конвертиками, а также инструкцией спасти не удалось. Конечно, в решающий момент у Тана оставался выбор, выуживать из воды на поверхность сумку или то странно нечто, столь бесцеремонным образом нарушившее его одиночество в полете. Нечто бездвижно лежало тут же и с него - вернее, с нее - натекла уже порядочная лужа воды. Тан переодически поглядывал не нее - убедившись, что та жива и дышит, молодой человек некоторое время бесцеремонно разглядывал таинственную незнакомку, оценивая вероятно, стоило ли ее спасение утерянной сумки. Затем, горестно вздохнув, вновь уставился на водяную поверхность, размышляя о том, что его ждет по возвращении в Библиотеку. Впрочем, в нее еще надо было вернуться...

Реальности расщепились, в одной Тахиомера видела валяющегося эльфа, в другой Тансель наблюдал мокнущее нечто. В конце концов Тахи решила, что это ей лучше не становиться совсем уж человеческой девушкой.
Заметив, что ее проверяют на наличие жизни, Тахи старательно подышала и задумалась: кажется в этой вероятности "ее спасли". Это было необычное чувство. Подобное требовало совершенно новой реакции. Решив, что пугать спасителя озерными ежиками будет в некотором роде повтором, к тому же молодой человек столь тоскливо смотрел в воду, будто... будто... да, но в этой вероятности Каркель уже давно улетел! И здесь у древней, получается, вовсе не осталось знакомых, вот кроме этого человека.
Какая редкость, встретить человека и он даже не пытается никого убить, что-нибудь разрушить или поднять на воз... о, нет - ее он уже успешно поднял на воздух, вот из этого самого озера. И должно быть именно об этом уже пожалел, потому так печально туда и смотрит. Точно - человек.
Это было интересно. Тахи принялась наблюдать за спасителем из-под прикрытых ресниц.

Сообщение отредактировал Ri - 26-08-2009, 8:42

Легенда разлетается вширь. Но история на то и история, чтобы повествовать о делах небольших, но важных. А посему позвольте назвать эту часть завершённой и, надеюсь, что игроки дождуться открытия второй части.
Особое внимание прошу обратить игрокам, живущим с южной стороны реки Быстринки, на границе собственно Долины и Глухого леса.
Большое спасибо всем)