Greensleevеs. В поисках приключений., Добро пожаловать в мир злых заек!

[Spectre28 >>>]

с Леокатой

Водой, впрочем, никто не поливал, да и облатки в похлебку не сыпал, хотя Роб, пожалуй, не отказался бы. Не ради святости, а чтобы проверить, как тело Христово теперь будет действовать на него, богоотступника, женатого на рыжей демонессе. Точнее, взятого ею в мужья. В старых-новых и совсем новых обычаях сломала б ногу и Морриган. Хотя, вот она-то... Все эти уточнения, дополнения на тему, кто на ком женился, кому что задолжал и что из всего этого получится, сидели в голове так прочно, что и не выбросишь. Отчего-то даже удивляться не получалось, что можно было привести женщину в свой род, или уйти в ее - и все равно возглавлять клан. Семью. Подчиняясь в последнем случае супруге. Хитросплетения, названные римлянами matriarchy, рatriarchus и pares iure удавались Великой Королеве особенно хорошо. Роб это признавал, хотя одобрять не мог. Никогда не одобрял. И уж точно был не согласен с тем, чтобы все эти громкие слова, вкупе с интригами Морриган, применялись к Раймону и Эмме. То, что первое слово уже приложили к нему, Роба почти не волновало. Почти. Выкрутится, почти как Девона из нового ошейника, который то ли потеряла за неделю где-то, то ли просто-напросто сожрала. Провожая взглядом возок, обогнавший их по дороге в Равенсхед, из окна которого выглядывала надменная, но очаровательная дама в черной собольей шапочке, одарившая их с Вихрем заинтересованной улыбкой, он признал для себя, что выкручиваться будет сложнее. В ином случае, Роб бы уже ехал рядом с возком, любезничая с прелестницей, а то и... Ворота Равенсхеда, украшенные воронами и трикселями, совсем как его запястья, отогнали непрошенные мысли. Семья - свята. Даже если не покидает ощущение, что на шею надет тяжелый хомут.

[Leomhann >>>]

Равенсхед, вечер.

В Равенсхеде он снова увидел этот возок без гербов, у лавки под названием "Feuille", украшенной, как и все в городе, воронами и трикселями, точно здесь до сих пор поклонялись древним богам, хотя весело звенящий колокол и говорил об обратном. Незнакомка, стройная, синеглазая, с милым, округлым личиком, обрамленным золотистыми локонами, выходила из этой лавки, прижимая к груди толстую книгу, по виду - старую, с потрепанной обложкой. На Роба она глянула так, что кровь бросилась в голову. И не только. И улыбнулась так, что захотелось немедленно побежать за ней, нет - унести на руках, глядя в эти синие глаза и любуясь тем, как локон игриво сползает с нежной шеи. В чувство привели оковы, ревниво сжавшиеся до онемения ладоней. Впервые порадовавшись этому, Роб стряхнул очарование девушки и уже спокойно, трезво потянул воздух, надеясь уловить запах аттрактантов фэа. Ничего не учуяв, он разочарованно хмыкнул, с досадой провожая отъехавший возок взглядом, но преследовать не стал - черт ее знает, как поймет желание поинтересоваться о необходимости глэмора Бадб.
Из "Feuille" он вышел со стопой тонкой бумаги для голубей, аккуратно уложенной в резную коробочку, и походной чернильницей. Лавка показалась странной, хоть ее владелец, юноша лет восемнадцати, и выглядел любезно-приветливым. Но - ни одной старой книги на прилавках он не увидел, напротив, стояли новенькие, еще пахнущие краской, переписанные от руки или с печатного стана. А еще пол под ногами звучал гулко, точно доски были тонкими и в один слой. Лавка не понравилась Робу настолько, что пришлось купить бумагу, лишь бы поозираться в ней подольше. К счастью, вплотную к ней примыкал небольшой закуток оружейника, он же мастер амулетов. И вот к нему-то визит затянулся. Придирчиво перебирая кинжалы, недовольно ворча и игнорируя намеки хозяина, что уже вечереет, Роб, наконец-то, выбрал баллок по вкусу. Рукоять, обтянутая шершавой кожей ската, лежала в ладони удобно, но... Не то. До того, что он на мгновение задумался, не попросить ли Бадб принести баллок Тростника, если, конечно, она не выбросила его в сердцах тогда. Задумался - и тут же отвлекся, пока лавочник подбирал ему новый накопитель, бубня под нос что-то о сложных оболочках. Широкий браслет, почти наруч, украшенный по иронии судьбы лавровыми листьями, непривычно обхватил правую руку, снова заставив задуматься и вздохнуть. В их сложном, расчетливом браке с Бадб, когда он возносился, оставаясь на коленях - и возносил её, низвергая с боевой колесницы, лавровые листья и красно-сине-желтый тартан принадлежали теперь и ей. Равно, как и замок Портенкросс, усыпальница королей древности. И он уже знал, о ком напишет старшему брату, тоже Роберту. И - в резиденцию. Бадб Маргарет Колхаун, леди Бойд. Колхаунов было слишком много, чтобы они все упомнили друг друга. И все они были рыжими и чуть сбрендившими. Богиня даже особо и не выделялась бы среди новоназначенной ей родни. Предвкушая возмущение неистовой, Роб улыбнулся и направил лошадь в таверну. Нужно было заняться письмами.

[Spectre28 >>>]

с Леокатой

Вечер он посвятил письмам. Точнее, почти весь почти посвятил. Увидев из окна комнаты, выходившего на торговую площадь, давешнюю синеглазую прелестницу он, не задумываясь и не надевая оверкота, махнул в окно, спустившись по вычурной металлической кованине, предназначенной, видимо, для плюща. Держась за ее спиной, в толпе, прячась за углами, он смог увидеть, как девушка увела за собой рослого, смуглого красавца. И прошел за ними до желтого двухэтажного особняка. Выждав достаточно, чтобы замерзнуть и убедиться, что выходить из дома никто не будет, Роб вернулся в таверну, игнорируя удивленные взгляды трактирщика, уверенного, что постоялец находится наверху. Прошествовав в ту комнату, что ему выделили, Роб пару минут размышлял о том, кем была эта дама и какого черта эта ráicleach* чарует мужчин, да еще и не всех подряд, а... Высоких, сильных? Пометавшись между упырицей и чернокнижницей, не придя к определенному выводу, он со вздохом взялся за перо, для начала решив уведомить старшего брата и главу клана о том, что, черт побери, милый Роберт Джордан, на склоне лет твой братец встретил совершенно восхитительное создание. Восхитительное (или не очень) создание осчастливить своей компанией не спешило, а Роб, все больше мрачнея, писал о том же в Орден, просил у короля Англии разрешения представить супругу, просил того же у короля Шотландии, этого зеленого сопляка, которым братец вертел, как хотел. И - думал о Раймоне, пока рука сама выводила официальные слова. Радовался и боялся, предчувствуя сложный разговор, если случится повстречать их на тракте. "Их". Тоскливо улыбнувшись этой мысли, Роб осознал для себя, что не отделяет Эмму от своего любимца, что думает о двоих. А значит, и говорить придется с обоими. И, дьявол, он даже не знал, как было бы проще.
Додумать помешал стук в дверь - уверенный, тяжелый. Мужчина, который пришёл, несмотря на вечернее время, стуку этому соответствовал вполне: высокий, сильный, гибкий, со старым кривым шрамом на лице и широкими запястьями. На поясе висел в потёртых ножнах длинный нож с потемневшей от времени деревянной рукоятью. Бойда он оглядел быстрым, но цепким, с охотничьим прищуром, взглядом, задержав его на кольце, и кивнул.
- День добрый, господин. Хозяин говорит, из михаилитов вы будете, да теперь и сам вижу. Меня Джеком звать, Джек Тимбр, из Веллоу. Проблема у нас, выходит, по вашей части. Зверюга завелась такая, что точно не Господь творил.
- Возможно, - меланхолично согласился Роб, откладывая перо и с мерзким визгом ножек по деревянному полу разворачиваясь с креслом, - а если и творил, то забыл сказать - зачем. Только дорого я вам обойдусь, мастер Тимбр, магистр ведь. Внизу брат Вихрь должен ужинать, быть может, вам с ним переговорить?
Не то, чтобы Робу не хотелось расставаться с писаниной и отправляться беседовать с очередной неудачной мыслью Творца... Но - не слишком и хотелось. Привычно и нудно ныло сердце, упорно отказывающееся верить в то, что оно теперь молодо и выдерживает даже марафон с неистовой. Роб также привычно не обращал на это внимание, надеясь, что тело осознает и привыкнет к смене возраста быстрее, чем снова состарится. К тому же, работать в ночь... Впрочем, вся работа михаилитов, в большей её части, была ночью. "Великая богиня, Бадб, пусть твой крепкий щит будет между мной и всем злом и опасностями... И за Вихрем пригляди, mo bean bheag.**"
Мужчина пожал плечами и вздохнул.
- Что же, если так, то простите, ошибся, значит. Можно и с Вихрем поговорить, коли советуете, благодарствую. Бывайте, господин.
- Все торопятся, - проворчал Роб себе под нос и встал из кресла, - да погодите вы, мастер Тимбр. Вы расскажите сначала, что за тварь, давно ли у вас, чего натворила. А там, глядишь, и сговоримся.

[Leomhann >>>]

Со Спектром


Репутация Ордена, коей следовало соображаться по уставу, иногда напоминала о себе вопреки апатии. Роб подвинул второе кресло, жестом приглашая Тимбра присесть и с интересом оглядел рукоять ножа, по привычке прикидывая длину и ширину клинка.
- Месяц, - тяжело обронил тот, прислонившись к стене у двери. - Почти точно. Тогда, значит, впервые пару коров да овцу задрало. Думали, волки или росомаха, но нет, пасть там, я скажу, куда пошире будет. И посильнее, потому как лопатки перекушены. Не сгложены, а просто - хрусть. Но, правда, не столько жрало, сколько рвало. Картина была... на весь загон. Потом ещё раз... тогда и старого Джейкоба порвала, хотя, правду сказать, сам дурак. С головой у него плохо было. Сам с собой говорил, в лес уходил. Доуходился, значит. Из ваших-то никого и не было тогда, а потом стихло всё. Мы и надеялись, что ушло, да вот... вчера наткнулся, - он достал из-за пазухи широкую плашку коры и бросил Робу. На светлом дереве углём была набросана лапа, похожая на волчью, с четырьмя когтистыми пальцами. Отличали её только размер - да то, что отпечаталась пятка. Слабо, размазанно, но - волки так не бегали точно. Да и когти больше походили на росомашьи. - Видать, логово где-то. Сам бы попробовал, да собака след не берёт. Скулит только да к будке жмётся. Ежели согласитесь, так вам и место у нас найдётся, и кормит моя Рози уж не хуже, чем здесь.
Девона, наконец-то сообразившая, что хозяин с кем-то беседует, выползла из-под кровати, где лежала мохнатой тряпкой и, сонно позевывая, прошествовала к Робу, водрузив голову на колени. Рассеянно потрепав ее за ушами, Роб вздохнул. Четыре дня до полнолуния. Оборотни были редкой дичью. Настолько редкой, что можно было заподозрить подражателя.
- А чужаков в деревне не было? - Спросил он, рассматривая рисунок. - Может быть, пришел кто-то недавно и осел? Или, наоборот, вовсе сгинул?
Джек Тимбр развёл руками.
- Так ведь люди по тракту всё больше в Оллертон тянутся. А то и напротив, в Ноттингам. Побогаче там будет. Так, чтобы совсем чужие, и не вспомню. Конечно, бывало, что жён приводили или кто со стороны на вдову засмотрится, но уж давно не бывало. А сгинуть - жизнь-то ведь дикая. Бывает. Но хороним как полагается, со священником, пусть и приходится его из иных мест возить. Так, чтобы совсем без следа - нет, не помню.
Жить в деревне не хотелось мучительно. Месяц выслеживать тварь - тем паче. Впрочем, имелась Девона, которой было наплевать на то, что иные собаки должны жаться к будкам и скулить. Да и охота обещала быть интересной. На грани, по струне. И теплилась надежда, что тварь эта из матерых, из тех, что уже не осознает себя, упивается кровью и болью. Новоперекинувшихся было жаль. Растерянность в почти собачьих глазах, отчаяние и недоумение останавливали, удерживали руку.
- А найдется у вас, мастер Тимбр, кузнец? И сало? Или мясо посвежее? Только учтите, меньше трехсот фунтов не возьму, без магистерских, из уважения к горю.
- Триста?.. - мужчина выглядел так, словно Роб назвал цену в миллион. - Так, господин, у нас же маленькая деревня. Да и не деревня-то, всего десяток домов. Откуда же нам такие деньги?.. Прежде-то казна платила. Сто и семьдесят ещё кое-как найдём, хотя, кто знает, не впроголодь ли потом жить, но триста?..
- А вдове моей на долю я что оставлю? - Хмыкнул Роб, споро собираясь, меж тем, - а лекарю, если придется? Да и собака у меня хоть острого нюха, но жрет столько, что из этих двухсот придется половину отдать ей.
- Ну-у, - Джек оценил Девону и почесал подбородок. - Могло так статься, что приблудился вчера случайно к нам дикий кабанчик... пришёл, напоролся на ограду, исключительно сам. Только хрюкнуть успел. Может, если его пару-тройку сотен фунтов прибавить к ста восьмидесяти фунтам золотом, собаке с острым нюхом хватит хотя бы на один ужин?
- Ай, какие нынче кабаны неаккуратные, - поцокал языком Роб, покачав головой, что получалось плохо, поскольку он как раз натягивал кольчугу, - так ведь ограду попортить мог. Хорошо, мастер Тимбр, отдадите эти сто восемьдесят Вихрю, у него на днях убыток случился. А мы с собакой уж за кров и невнимательного кабанчика поработаем. Вы верхом? И что насчет кузнеца и сала?
- Верхом, - кивнул тот. - Сало уж найдём. А кузнец... есть Сайлс, из моряков бывших. Вроде как кузнец, но, по правде, паршивый из него работник. Что попроще, то делает, конечно. Инструмент там, подковы. А вот если вам что-то вроде настоящего оружия нужно, это лучше здесь, господин.
- Мне нужны будут острые, тонкие и плоские железки, - Роб развел руки на ширину полутора ладоней, - такие, чтобы гнулись и распрямлялись, как... Пружина. И, пожалуй, конский волос.
Жестокая охота, рассчитанная на то, что собаки и волки не жуют, а хватают куски. Конечно, вмораживать в аппетитное, вкусно пахнущее сало согнутые в кольцо пластины надо было заранее, равно, как и настораживать под снегом самострелы на три волоска. Но Роб, как и всегда, дул на воду, что было особенно необходимо сейчас, когда он не слишком-то хотел посмертия. Точнее - вовсе его не хотел.
- Такое, наверное, и несложно, - рассудил Джек и откачнулся от стены. - Если заставить в ночь поработать, то и кузнец быстро справится. Идёмте? Верхом тут недалеко, и славно, а то душа не на месте. Чую я, не только коровы ему нужны-то. Уедешь вот так от семьи, или, хм, прогуляться выйдешь по звериным тропам, и не знаешь, что найдёшь, вернувшись.
- Едем, - согласился Роб, надевая на Девону новый, с серебряными шипами, ошейник, который тоже купил у мастера амулетов. - Надеюсь, пока у вас дома все благополучно.

[Spectre28 >>>]

с Леокатой

Говоря о десятке домов, Джек если и преувеличивал, то не намного. Веллоу не столько раскинулось, сколько сжалось за крепким тыном, который с двух сторон подпирал старый лес. Да и поля казались недостаточно большими, чтобы прокормить даже десяток хозяйств, но при этом поселение выглядело если не процветающим, то крепким. Здесь не найти было покосившихся или неухоженных домов, пусть даже на всю деревню не нашлось бы ни одного стекла. Ставни, по большей части резные, прикрывали небольшие окна. В паре домов белели свежим деревом массивные двери, говоря о том, что не один Тимбр беспокоился о странных событиях. Об этом же говорили и спешка молодки, торопящейся домой от ручья, и настороженные взгляды сопровождавшего её парня с рогатиной в руках, и отсутствие детей на улице. Тихо здесь было, причём тихо по-плохому. Не раздавалось даже собачьего лая, зато Девона, которой всё-таки оказалось не всё равно, ворчала ещё с окраины, и успокаиваться не собиралась. Кроме этого тишину нарушал только звон молота: на счастье или на беду кузня оказалась по-соседству с домом Тимбров. И работа обещала быть не такой уж скорой.
Вихрю, впрочем, повезло больше - его поселили поодаль, у пухленькой, улыбчивой вдовы с покрытым веснушками лицом. Женщина, поначалу смотревшая испуганно, явно обрадовалась тому, что в доме будет вооружённый мужчина. Возможно же, что и не только этому. А Роба Джек привёл к себе, заманивая и ужином, и отдельной комнаткой. Хижина, действительно, оказалась большой, даром что стояла на краю, у самой ограды. И места хватало всем. Жена и дочь Джека выглядели чуть ли не сёстрами. И Рози, удивительно молодо выглядевшая, и Ларк, едва достигшая пятнадцати лет, были рыжеволосы, что огонь, белокожи и зеленоглазы, с длинными густыми ресницами. Отличались разве характеры, но и то, скорее, силой проявления чувств. По крайней мере, взгляд Ларк, брошенный на Роба, обжигал. Глаза Рози скорее обещали тепло. Джек же Тимбр, казалось, не замечал ни того, ни другого. Небрежно поцеловав жену, он тяжело опустился за стол, явно всецело погруженный в проблемы деревни. Впрочем, Роб сюда тоже не для разглядывания женщин приехал, пусть и подозрительно похожих на... Черт побери, мало ли в Англии рыжеволосых и белокожих? В маленькой комнатке он первым делом поменял оверкот на кожаный чехол-накольчужник и присел перед Девоной.
- Ну что ты, leanabh***? Чего может испугаться гончая Кернунноса?
Голубей он заговаривал не так, как все. И, наверное, зря научил этому Бесси Клайвелл. И своих мальчиков. Но силы сами рвались вслед за словами, которые ему уже и не требовалось проговаривать вслух. "Кернуннос, всех лесов Владыка! Олень и Волк, приди!" Девона вздрогнула и подняла голову, глядя ему прямо в глаза. "Священную рощу хранящий, Хозяин деревьев лесных..." Роб знал, что все эти литании нужны лишь для концентрации, чтобы сила текла в нужное русло, нужным потоком, без усилий. Знал и понимал, что ему давно не нужны эти слова - успокоить собаку и напомнить ей: с её маменькой охотились боги, было чуть сложнее, чем зачаровать голубя. Но удержаться от того, чтобы помянуть Керна лишний раз, он не мог. "Слышу звучание рога, слышу вой твоих псов!" Самым сложным было, проговаривая это мысленно, вслух сообщать Девоне, что нет ничего превыше его, хозяина и напарника, и нет наслаждения выше, чем охота. Что необходимо выследить, вцепиться в горло, почувствовать терпкую, горячую кровь, выгрызть еще бьющееся сердце и печень, разбить череп и съесть мозг... Внушал, поверив этому сам, чувствуя жажду убивать не хуже какого-нибудь упыря, слыша старательно забытые крики армий, лязг мечей о щиты, стук копий, от которых дрожала земля, когда привествовали его. И в который раз понимал, что тоскует по хмурому, затянутому черными тучами, небу битв, в котором кружила неистовая, садясь на наруч, чтобы рассказать о диспозициях вражеских армий. Тогда Роб еще не знал всех этих слов, которыми пользуются стратеги, не играл в шахматы и не умел корпеть над картами. Ему было достаточно вороны в поднебесье и того, что наказание за ошибки будет в шатре, а не перед полками. А потому, Тростник сейчас ярко, с удовольствием вспоминал второй день первой битвы при Маг Туиред, когда очумелые сестрички решили заявить о себе. Как вновь, он досадовал на тупоголовых королей, о засадной войне имеющих лишь одно понятие - она бесчестна.
Любопытно, стоят ли еще в долине Мойтуре те форты, что пришлось строить спешно, игнорируя вопли этих первых рыцарей? Девона коротко рявкнула, подхватив его настроение, и Роб отвесил сам себе отнюдь не мысленную пощечину, от которой зазвенело в ушах. Нет, он - Роб Бойд, который всё помнит. Лорд Портенкросс из клана Бойд и магистр михаилитов Циркон. А если он и помнит, как гонял фоморов во второй битве от того дуба и до вот этого холма, то позволять Тростнику завладеть собой хотя бы на краткий миг - ни к чему. Пожалев, что не успел выспаться днем, Роб вышел из комнаты, сопровождаемый почти прилипшей к левой ноге гончей.
- Мастер Тимбр, - за окном стемнело, но сумерки были еще прозрачны и вполне подходили для вечерней охоты, - где вы следы нашли, не покажете?
- Куда же вы, в ночь?.. - вырвалось у Рози, которая прижала руки к груди. - В лесу же темно совсем.
Ларк не добавила ничего.
Джек только хмыкнул и подхватил стоявшее в углу тяжёлое копье с перекладиной под наконечником.

[Leomhann >>>]

Со Спектром


- Женщины, - проворчал он, стоило выйти. - Вечно беспокоятся, да не о том, о чем надо. Её бы воля - к юбке б привязала. У михаилитов так же? Или вас жена в путь без стонов отпускает?
- По-разному, - честно сознался Роб, размышляя, считаются ли стоны во время... уединения, прощальными, - моя, пожалуй, еще и подзатыльником наградить может. Кого-то сопровождают на тракте, а кто-то и дома остается, ждать. Но, по совести, мастер Тимбр, у нас не так уж и часто женятся.
А уж детей заводят - и того реже. Не хотели михаилиты такой участи для одного из своих сыновей, да и с тракта уходить не спешили тоже. А уж как твари умели вдовить...
- На тракте?! - удивился Джек и хохотнул. - Вот уж наказание было бы. Представляю Рози в лесу. А если ещё и с Ларк... наказание тройное. С другой стороны, там хоть глазами стрелять только в королевских оленей. Проклятье, не девка. Как не прибил до сих пор, сам не понимаю.
Он шёл упругим быстрым шагом, почти неслышно, не глядя под ноги, явно знакомой тропой, почти строго на север от деревни судя по светившим сквозь кроны звёздам. Даже ясной холодной ночью шервудский лес казался мрачным, тёмным, злым, вовсе не прибежищем для кучки весёлых разбойников из баллад. В этот лес если и бежали, то от отчаяния. В последний приют - и для многих последним он и становился.
- Вот, - остановившись, Джек Тимбр кивнул на прогалину в стороне. Полянка была вся изрыта, а на снегу остались следы крови и ошмётки буроватой шерсти. - Ветер и снег, чёрт бы их подрал, позёмка, но у кустов пара отпечатков остались. Оттуда и срисовал.
- А приваду не разбрасывали, мастер Тимбр, на волков хотя бы? - с интересом рассматривая то, что осталось от оленя, осведомился Роб. - Чтобы, значит, они чисто случайно заблудились и совершенно сами напоролись на что-нибудь? Девона, coimhead.****
- Бывало. И ямы кое-где сами появляются, только диву даюсь, хоть и не совсем здесь. Только, если подумать, давно я не слышал, как они разговаривают.
- Арбалетов бы пару, болтов с иззубренными наконечниками и поросенка повизгливее, - мечтательно и очень громко вздохнул Роб, рысью следуя за уткнувшей нос в снег Девоной. Гончая шла по тропке уверенно, хотя и сбивалась со следа за давностью. Тропить, судя по всему, зверь начал недавно: меток ни на деревьях, ни на снегу не было, а ветки были обломаны на уровне живота, но изредка, точно тварь то шла на четырех конечностях, то на двух. Ну, или то пригибалась, то нет. След уводил от деревни, хотя чем дальше, тем больше Девона начала сбиваться и рыскать, глухо порыкивая и оглядываясь на Роба, точно он мог почуять то, что чуяла она.
- Поросёнка надо было раньше брать, - заметил Джек. - Да и арбалет... нашли бы. Не подумал я как-то. Но, если сегодня не помрём, можно будет завтра, так думаю?
Интересное обнаружилось только когда Роб уже готов был повернуть обратно. Петлявший словно случайно след, который Девона ещё и теряла, резко повернул на восток, став прямым, как стрела. И там, на прогалине, у затянутой молодым льдом речки, обнаружился круг. Странный, не похожий на традиционные, но несомненно - круг, окружённый старыми дубами, вычерченный грубыми линиями и по снегу, и по земле, с разбросанными вокруг рябиной, веточками шиповника, терна, с частично засыпанными, но ещё видимыми символами, обозначавшим планеты числом семь. Торчали из-под снега плети волчьего лыка, аккуратным рядом, словно высаженные. И рядом с солнцем виделся странный знак, похожий на трон с высокой спинкой. Внутри круга мёрзлая земля была сплошь изрыта когтями.
- Сacamas!*****- не удержался Роб, пиная снег. Девона, ринувшаяся было в круг, остановилась, оглянувшись на него и послушно села. Вспомнив, что в итоге попытки научить гончую сидеть по команде вылились именно в это ругательство, и вздохнув, он прошел по кругу, стараз9ясь не заступать линии. – А что, мастер Джек, кровь никто волчью не покупал? Или из охотников, может, кто сцеживал? Да и насчет ведьм-колдунов в деревне любопытно узнать.
Следов было много. Они вели в круг, из круга, образовывали причудливые тропки. Порой казалось, что зверей больше одного, но Робу хотелось надеяться, что только казалось. По всему выходило, что именно здесь оно и перекидывается. А еще возникало непреодолимое желание повыдирать волчье лыко к чертям. Впрочем, рябина и шиповник были скорее охранные символы, часто используемые в кругах.
Браконьер развёл руками.
- Нет колдунов у нас. Была женщина одна, да и та полгода уже как сгинула от лихорадки, и травы не помогли. Так что только заезжими лекарями и спасаемся. Хорошо ещё, здоровьем тут никто от Господа не обижен. А странники-то большей части прохвосты, конечно, но порой и знающие попадаются. И по лекарствам, и по магии.
Пнув снег еще раз, Роб некоторое время раздумывал, не разрушить ли, все же, этот круг, но вместо этого просто потерся шеей и плечом о дуб, подражая волку, и с силой царапнул кинжалом дерево, оставляя в царапине частички кожи и чуть крови. Если уж ловить на живца, то пусть тварь знает, что на её территории появился еще один хищник. И захочет его убрать.
- Идем назад? - Мрачнея, предложил он. - Если сейчас не выскочит, завтра будем пробовать ловить.

[Spectre28 >>>]

с Леокатой

По-возвращении Ларк уже спала, зато Рози с тёплой улыбкой и держа наготове кружки с дымящимся отваром - от порции, доставшейся Джеку, отчётливо тянуло сверх обычного сбора мятой, чабрецом и ромашкой. Мужчина, впрочем, принял его без тени удивления.
- Ничего не нашли? - в голосе женщины сквозило облегчение, и она на миг прижалась к мужу, вдыхая свежий зимний запах кожаной куртки.
- Только круг, - Джек похлопал её по руке и опустился на скамью. - Следы, небось, заметает, да так, что и у меня бы лучше не получилось. Слишком умно, я скажу.
Роб устало рухнул вслед за ним, чуть звякнув кольчугой.
- Tha mi sgith 's mi leam fhin
Buain a rainich, buain a rainich
Tha mi sgith 's mi leam fhin
Buain a rainich daonnan...****** - пробормотал он себе под нос песенку, которой оповещал Розали о своем приближении. Роб и впрямь устал от пробежки по ночному лесу, не желая ни отвара, ни ужина. Хотелось вытянуться под одеялом и уснуть, что тоже было сложновоплотимо - во время облав он предпочитал дремать, не раздеваясь и не ложась.
- Но, может быть, всё-таки не стоит искать?.. Ведь людей он не трогает.
- Ага, а про Джейка забыла? Псих, конечно, был, но всё-ж таки свой.
- Всё-таки свой... но я ведь за тебя боюсь.
- Тебя послушать, так мне на лавке сидеть!
- Нет, конечно, нет, но... третий день...
Голоса, которые вели явно старый, давно уже выученный наизусть спор, тянулись, теряясь в воздухе, сливались, пока не стали одним, нагоняя сон, который перебивал даже ленивый и не слишком ритмичный звон кузницы. Джек ушёл спать первым, со стуком поставив на стол опустевшую чашку, от которой все ещё разносился травяной запах. Мужчина отчаянно зевал. Рози последовала за ним почти сразу, с усталым вздохом, словно это она день моталась по лесу.

[Leomhann >>>]

19 января 1535 г. Веллоу. Полночь.

Вырвал Роба из дрёмы тихий скрип двери, за которым немедленно последовало ворчание Девоны, низкое и предупреждающее. Ларк, жаворонок, утренняя радость семейства Тимбр, скользнула в комнату как призрак, на которого и походила в белой ночной рубашке - скромной, под горло, и при этом ничего не скрывающей. И глаза призраков тоже не сияли так живо и ярко в лунных лучах, пробивающихся в щели между ставнями. Затаённое ожидание, приглушенная страсть, обещание и нетерпение. Под горлом девушки, между ключиц висел вытянутый брусок селенита длиной с палец. Кристалл, казалось, тоже мягко светился.
- Дверь перепутала, leanabh? - Презрительно поинтересовался Роб, приподнимаясь на локте и напирая на "р-р", как и положено шотландцу, который уже лет сорок не может избавиться от акцента. Особенно спросонья. Он-таки позволил себе прилечь, отеревшись снегом у дома, чтобы и здесь пахло им, а затем умывшись ледяной водой из кувшина, переодевшись в свежее. Но дремал, все же, в штанах, тунике и чулках, чтобы в случае чего не одеваться лихорадочно, да и кинжал держал под рукой. Без интереса оглядев девушку - да и какой, право, мог быть интерес к юнице? - Роб вздохнул, подумав, что с женскими корпусами Ордена капитул изрядно спешит. Начнут детки вот так бегать друг к другу в спальни - никакие травы и заговоры не помогут. И будет не орден мракоборцев, а... разведенческий питомник. И хотя детей он любил и был непрочь нянчить если не своих, то хотя бы внуков, резиденция, все же, была не родильными покоями и яслями, а школой. И довольно-таки суровой. К тому же, Роб не без оснований полагал, что младенческие вопли изрядно мешали бы отдыхать тем братьям, что вернулись с тракта. Взгляд задержался на селените. Считалось, что он усиливает эмоциональность, любовь к своему дому, мечтательность, мягкость, нежность, придает благоразумие в словах и осторожность в действиях. Юной Ларк он явно не помогал.
- Нет, - Ларк с усмешкой расправила плечи и сложила руки под грудью, не обращая внимания ни на его тон, ни на Девону, которая порыкивала всё громче. - Но если ты не хочешь разобраться с этой тварью побыстрее, могу и уйти.
Роб устало вздохнул, откидывая одеяло и усаживаясь на кровати, скрестив ноги. Кажется, само провидение подсовывало ему девиц, с которыми приходилось беседовать исключительно о делах. И, что интересно, все они были рыжими.
- С тварью разобраться хочу, - признал он, опираясь руками на колени, - вопрос в том, что ты хочешь об этом рассказать.
Ухмылка Ларк стала шире. И едва ли приятнее.
- Многое. К слову, на сколько вы сговорились с отцом? Уверена, он торговался, как мог, хотя заплатить может мно-го!
- Уверен, что может. Но ты задаешь неверный вопрос, дитя мое, - хмыкнул Роб, по-кошачьи наклонив голову, - необходимо было спросить, нужна ли большая оплата мне? Мне рассказать тебе о софистике или ты, все же, поделишься тем бесценно многим, что знаешь о звере?
Девона вела себя так, что он и не знал, хвататься ли за меч, тянуть ли время разговором? Или вообще выставить девицу за дверь, заклинив косяк кинжалом по методу Раймона, и доспать остаток ночи?
- И нужна ли тебе большая оплата? - не смущаясь, спросила девушка, сверкнув глазами. - Потому что я от денег не откажусь. И могу рассказать главное. И где, и когда. И когда лучше всего его убить. Могу и показать.
- Не нужна, оттого и не торговался так, как мог бы. А почему отцу не сказала, юная торговка сведениями? Мало платит?
Пожалуй, акцент стоило контролировать лучше. Роб то и дело подменял гласные и срывался на это раскатистое "р-р", над которым немало потешались воспитанники. Впрочем, это лишний раз напоминало, что он все еще - Бойд, а не какой-нибудь Canan Ard. И Ларк на акценте морщилась тоже.
- Отцу? - судя по презрению в голосе, о семейном счастье тут речи не шло. - А мне с того что? Да и не справится. Небось, там мало просто рогатину воткнуть.
- И за сколько же ты, дитя мое, - сделав над собою усилие, Роб заговорил чисто, хоть и с усмешкой, - хочешь продать мне зверя?
- Сто фунтов, - судя по скорости реакции, запрос был уже обдуман. - Как бы отец ни торговался, михаилиты дёшево не берут. А про оборотней тут сто лет никто не слышал, значит, цена ещё выше. Но выходить придётся скоро. Хорошо, отец спит так, что и гром не разбудит.
- Сто так сто, - покладисто согласившись, он сполз с кровати и потянулся к гамбезону, который надлежало носить под кольчугой и о котором все забывали. - Сначала оборотень - потом деньги. А выйти можем хоть сейчас. Хотя и одежда у тебя совсем не подходящая.
- Ты даже не... - Ларк, явно удивлённая, осеклась и тряхнула головой. - Я оденусь, быстро. И, - девушка, быстро придя в себя, ухмыльнулась, - если нужен и второй, ещё будет время вытряхнуть его из кровати. Осталось только понять, из какой. Миссис Барк очень любит гостей.
Миссис Bark*******. Роб хмыкнул чуть не в голос, натягивая кольчугу и кивнул, соглашаясь.
----------------------------
*шлюха (ст-гаэльск)
** моя женушка (ст-гаэльск)
*** детка
**** искать
***** дерьмо
******Я устал, я один
Рублю папоротник, рублю папоротник
Я устал, я один
Все время рублю папоротник
********здесь - гав, лай собаки. В конце фразы - аналог "не так ли?"

[Spectre28 >>>]

с Леокатой

19 января 1535 г. леса под Веллоу, между часом и двумя ночи

Ларк, одетая по-мужски, в штаны и короткую куртку, двигалась по лесу если и хуже отца, то ненамного. Хотя и трескала порой под сапожком ветка или проваливался слишком глубокий наст, заставляя тихо, выдохом, ругаться, вела девушка по ровной дуге, ориентируясь по ведомым одной ей приметам. Луна, почти полная, яркая, в окружении крупных звёзд, озаряла лес неверным белым светом, освещая тропки, собираясь в амулете, который девушка не стала убирать под одежду. Бросая резкие тени, где, впрочем, не крылось ничего опасного. Крупные хищники, как обронила мимоходом Жаворонок, округу теперь избегали. И специально или нет, но на прямую Ларк вывела Роба с хмурым, невыспавшимся Вихрем, так, что лёгкий ветер дул прямо в лица, принося слабый, но перебивающий всё запах гнилого мяса.
В доме Тимбров дочь учили явно не только обращению с иглой. Девушка взглянула на небо, помедлила, словно упиваясь светом, и взглянула на Роба.
- Ещё немного рано, - она почти шептала. - Полчаса, час, когда придёт из круга. И будет спать. Я видела, дважды. Если ничего не поменяется.
- Какой полезный ребёнок, - прошипел Вихрь без особенного одобрения. - Как только выжил.
- Я осторожная! - огрызнулась Жаворонок, повышая голос.
- Замолчите, - буркнул на них Роб, отчетливо понимая в этот момент, что именно так и будет выглядеть полевая практика смешанных девичье-юношеских групп в Ордене, - не переживай, Вихрь, если она продолжит являться по ночам в спальни к мужчинам в одной рубашке, то ей станет не до слежки за тварями. Месяцев через шесть примерно после последнего визита.
Ларк бросила на него яростный взгляд, но от слов удержалась и махнула рукой дальше.
Запах становился всё сильнее, к нему добавился запах логова, тяжёлый, спёртый, пока лес не расступился небольшой поляной, смрадной, неряшливой, с валяющимися ошмётками плоти и разгрызенными костями, клочьями шерсти. Чёрный зёв норы открывался между корней старого, могучего дуба, кора на котором была изодрана на весь рост Роба. Такие же метки виднелись и на других деревьях. И на деревьях кое-где виднелись подвязанные к веткам лунные кристаллы, матово блестевшие под луной. И на росшей неподалёку, с подветренной стороны, сосне, так, чтобы не достать с земли, висела холщовая сумка. Чистая и аккуратная. Но человеческих следов - видно не было.
Жестами попросив Вихря закинуть девочку повыше на дерево, Роб хмыкнул чуть слышно и пошел вперед. Зверь знал его запах, знал следы, а потому сидеть в засаде было бесполезно. А вот с Вихрем тварь познакомиться не успела. Легкий ветерок потянул от логова и вверх, сдувая запахи с молодого михаилита к кронам деревьев. "Ta neart gaoith agam air*". А вот адуляры, несомненно, повешенные с охранными намерениями, следовало убрать. Наверное. Роб припомнил все, что знал о их прочности и в который раз пожалел, что с ним нет Раймона. На разогрев они были не столь прочны, как на вымораживание. И тут на ум пришли пауки, строящие свою сеть так, чтобы попавшись в нее, жертва трепыханием сообщала о своем присутствии. Теплый поток найти было сложнее, но - все же он нашелся. И весело заплясал, задергался на кристаллах, согревая и заставляя беспорядочно колыхаться, точно на них уселась любопытная синица. На каждый. Прислонившись спиной к одному из деревьев, Роб коротко, по-волчьи рявкнул так, что откликнулось эхо.

[Leomhann >>>]

Со Спектром

Ждать пришлось недолго. Оборотень, не слишком крупный, поджарый, с тёмной, отливавшей в лунном свете рыжиной шерстью не вырвался, а скорее вытек на поляну, словно любуясь собственной грацией и давая себя рассмотреть. Он передвигался сгорбившись, но на задних лапах, ещё сохранивших сходство с поросшими шерстью человеческими ногами, но морда с крупными мощными челюстями и жёлтые дремучие глаза были совершенно волчьими. Руки, вооружённые кривыми когтями, свисали до колен. Роба он заметил сразу, но не напал, вместо этого начал обходить его по небольшой дуге, скалясь, с глухим рыком. Морда и лапы зверя были чистыми, не испачканными кровью.
- Ты ведь хорошо учился, да, сын мой? - Задумчиво спросил Роб Вихря, не спеша отходить от ствола и доставать меч, - и, наверное, помнишь, как Гиральд Камбрийский в своём трактате «Topographia Hibernica» описывает совершение священником последнего обряда над умирающей волчицей-оборотнем по просьбе её мужа, также оборотня, который рассказывает священнику, что они принадлежат к ирландскому роду, который проклял Наталий Ольстерский, так что его члены должны были по семь лет бродить по лесам волками. Характерными особенностями являются способность этих оборотней разговаривать в волчьем облике и нахождение человеческого тела под волчьей шкурой. Гиральд настаивал на правдивости истории, обосновывая её возможность тем, что превращение было совершено с позволения Бога. В норвежском тексте «Королевское зеркало" описывается превращение святым Патриком в волков ирландского клана во главе с королём Веретикусом за богохульство и оскорбление самого Патрика. Они выли по-волчьи, когда он пытался им проповедовать — и были обречены провести в волчьем облике семь лет. Я к чему это веду? Задержи паршивку на дереве воздушным щитом, пока мы с Рози побеседуем. Рози, ты понимаешь меня?
Всю дорогу до логова Роб размышлял - Джек или Рози? Иначе отчего бы девчонка, явно не жалующая родителей, так охотно, даже с радостью, вела бы их? Рыжеватая шерсть разрешила сомнения, но и всколыхнула старое, невошедшее в устав, правило: "Михаилиты убивают только тварей". Рози, все же, была человеком.
Если этот оборотень и умел говорить, если глаза на миг сверкнули зелёным из-под массивных надбровных дуг, то ответа Роб не дождался. С дерева донёсся возмущённый, но тут же стихший вопль Ларк, треск ветвей, а оборотень, лишь на краткий миг вскинув голову, бросился вперёд, забирая так, чтобы оказаться справа от Роба. Размеры, может, и делали зверя не таким сильным, но в скорости он только выигрывал. Воздушный щит, он же ловчая сеть, он же сплетение вихрей, отбросил Рози ненадолго, но этого хватило, чтобы уйти, поспешно и не слишком плавно, в сторону. "Я призываю тебя, дочь Эрнмас, сестра битвы и власти..." В этот миг Роб любил Бадб со всем нерастраченным пылом, со всей нежностью, на какую был способен. И просил прощения за то, что тянет через косицу на руке из нее силы. "Я призываю тебя, богиня военного ремесла, победы и смерти ..." Клялся её же именем, что никогда больше так не поступит (наверное) и просил помочь. "Я призываю тебя, Бадб, госпожа сражений. Будь со мной сейчас!" Рози убивать не хотелось мучительно, а потому, затянув привычную литанию Керну, но - вслух, он вкладывал силы в эти слова так, будто не было никого дороже и ближе, чем человеческая ипостась женщины. Обращаясь к ней, взывая, прося откликнуться, Роб так искренне звал ее к себе, в мир людей, что ему самому хотелось то выть, то плакать. При всем при этом еще и приходилось непрерывно и очень быстро перемещаться, не сводя глаз с оборотницы и порыкивать на Вихря, чтобы следил за верхом. Говорят, Юлий Цезарь мог делать шесть дел одновременно. Роб ему бы посочувствовал, но времени на это не было.
- И снова женщину нашёл. Даже рыжую. Чужую. Вот ведь...
Голос, раздавшийся за спиной в хлопаньи крыльев и шелесте перьев, полнился преувеличенный трагизмом. Оборотень же взвыл, зло и отчаянно. Земля, смешанная со снегом, рванулась вверх, облегая его второй шкурой, толстой, сразу сереющей. Подозрительно напоминавшей неполированную сталь. Панцирь облек зверя до шеи - и остановился, заморозив Рози в странной, полной отчаяния и рывка позе. Сомнений больше не было: глаза оборотня приобрели тот же лучистый зелёный оттенок, что и у Ларк. Только - теплее. И гасли мучительным стыдом, отчаянием и - неожиданно - смирением.

[Spectre28 >>>]

с Леокатой

- Спасибо, mo ghaol**, - выдохнул Роб, опираясь на дерево, чтобы перевести дыхание. Так быстро бегать и так много колдовать ему не приходилось с тех пор, как практика завела его вместе с группой мальчишек на одно очень неспокойное кладбище, - Рози, ну теперь-то ты меня понимаешь? Моргни раз, если да.
В ответ оборотень закрыл глаза.
- Я буду рассказывать, а ты моргай, - обреченно продолжил он, наблюдая за этим, - должно быть, этот ваш старый прид... блаженный обнаружил тебя или во время трансформации, или на логове. И тебе пришлось его убить. Но людей ты не трогаешь, боишься. Сколько полнолуний ты пережила? Два, три? Или, судя по этой паршивке Ларк, у вас это родовое? Отсюда и селениты? Ты не хочешь, чтобы это вышло за пределы деревни? Пытаешься привязать её? Кругу тебя ведь кто-то из наших научил, старая школа... И прекрати стыдиться, это твоя вторая суть, никто не посмеет тебя осудить за это.
Спиной он практически почувствовал, как Бадб на последних словах закатила глаза. Но Рози еле заметно кивнула, всё ещё глядя в сторону.
- Ваш. Полг'да н'зад... добр-рый. Со шр-рамом. Вежлив, тихр'й. Помог. Связать.
Для слов волчья пасть подходила плохо, и слова получались смятыми, комканными, лающими. Но - получались.
- Седой и на меня похожий, но старше? - Подозрительно осведомился Роб, снова срываясь в акцент. - Впрочем...
Он покосился на Бадб, припоминая, что оголтелые сестрички снимали ликантропию щелчком пальцев и, помявшись, продолжил:
- Я могу попросить Госпожу Ворон, чтобы она сняла с тебя это проклятье, если хочешь. Я даже попытаюсь упросить её принять Ларк в свиту, потому как мерзавка, уж прости, коровами не ограничится, а служить госпоже - великая честь. Вопрос в том, хочешь ли этого ты, и согласится ли на это госпожа?
Великая честь. Роб прямо-таки ощутил на шее тяжелую руку Бадб, поскольку слова прозвучали двояко и провокационно: не уходят от такой великой чести в смерть. И все же, это было лучшим выходом для сидящей на дереве девчонки. Которая, к тому же, явно томилась и явно была готова дать жизнь новому поколению оборотней.
- В свиту-у? Но ведь эт'... - глаза Рози метнулись к Бадб, но тут же, едва ли успев разглядеть богиню, словно обжегшись, она снова посмотрела на Роба. Говорить ей становилось явно всё легче. - А как же... цер-рковь? Господь? И снять пр-роклятье - ценой души? Я хочу, больше всего на свете, но та, кого ты называешь госпожой, она ведь...
Рыжая, скорая на расправу своекорыстница. Впрочем, христианский бог тоже частенько бывал невоздержан в гневе, а уж как был охоч до выгоды богоизбранный народ...
- Госпоже твоя душа ни к чему. Она правила этими землями задолго до прихода сюда миссионеров, принесших твое проклятие, - Роб снова глянул на Бадб, призывая к терпению, и стянул перчатки. - Собирать души - удел слабых. К тому же, Рози, в глазах Творца ты грешна. Ты воруешь коров, чтобы есть - и нарушаешь заповедь "Не укради". Ты убила блаженного - и нарушила "Не убий". И ты ведь даже покаяться не можешь, не обнаружив своей сущности. Знаешь ли ты, что святые мужи говорят о ликантропах, Рози? Амвросий Медиоланский высказывался в том духе, что человеческая душа не способна существовать в теле животного, поскольку между человеком и животным есть принципиальная разница: человек, как творение и подобие бога не может быть изменён. Каждый раз, перекидываясь, ты грешишь, меняя свой облик на звериный. А ваш священник тебя подверг бы экзорцизму, а потом сжег. Невежда, он считает, что оборотни добровольно одержимы дьяволом, ведь так его учили. Для Ларк же вассальная клятва - возможность остепениться, научиться использовать волка во благо. До полнолуния три ночи, что ты будешь делать, если её волчица войдет в охоту? Если отправится искать самца? Селениты её не удержат, поверь. Они не помешали ей явиться ко мне полуобнаженной, чтобы продать твою жизнь за сто фунтов. Она - не ты. Она не стыдится этого и не боится, скорее - жаждет. И есть вероятность, что через месяц-другой сюда вернется кто-то из наших, не я. Он не будет думать, чудовища ли вы, просто зарубит обеих. А умирать ты не хочешь, иначе давно бы кинулась на рогатину мужа.
Кажется, демонстрировать оковы становилось уже традицией. Роб поддернул рукава кольчуги, показывая рисунки и вздохнул, понимая, что играет нечестно, связывая узел из тоненьких ниток, торчащих из ткани мира, но не трогая основной канвы. Но Бадб нужны последователи, а они покупались благими делами. И иногда - подзатыльниками, но об этом Рози знать было не нужно. Роб улыбнулся женщине своей самой обаятельной, самой открытой и мальчишечьей улыбкой, думая о том, что снова стал тенью неистовой, хотя теперь и тенью сильной, способной возвести её на престол и сложить к ногам богини дома Господни, церкви сиречь. Если бы они ей были нужны. Серый кардинал в темно-синей рубашке. А ведь он так спокойно старился, уже поглаживая камень пустого саркофага в капелле!

[Leomhann >>>]

Со Спектром

Оборотень долго молчал, но, наконец, Рози мелко кивнула.
- Так будет лучше. Я надеялась, но... пути назад ведь нет? - как ни странно, в хриплом голосе прозвучала чуть ли не надежда.
- Увы, - сокрушенно развел руками Роб, - только покаяние через муки сожжения. И тебя не задушат из милости, ведь оборотень - порождение дьявола. Напротив, буду подкидывать сырые дрова, чтобы горела долго, задыхаясь в дыму. Подумай еще и о том, что у вас с Джеком могут быть дети. И они не будут нести в себе этот страшный дар. Но, если ты согласна, мне нужен твой хвост. Вряд ли Джек порадуется, что его жена была оборотнем, иначе ты ему уже бы рассказала.
Вряд ли Джек порадуется и тому, что его жена служит неистовой, но уж это было меньшим из зол. К тому моменту, когда супруги смогут поговорить об этом, Роб малодушно надеялся быть далеко.
Рози кивнула снова и попыталась взглянуть туда, где сидела на дереве Ларк, но каменная шкура сжимала слишком плотно.
- Хорошо. И для себя, и за дочь, я согласна, - и добавила с горечью: - Думаю, она тоже будет рада.
- Вихрь, роняй паршивку, - с облегчением улыбнулся Роб, поворачиваясь к Бадб, - mo mhaighstir***, не откажи в любезности, освободи миссис Рози, чтобы я мог освободить ее от хвоста.
Шум ломающихся веток и глухой удар оземь он встретил злой улыбкой, подумав, что Жаворонок-то оказался не летающий. Хвост и вовсе отрубил одним ударом, тут же излечив рану Рози. И - отвернулся, не желая смущать женщину, которая начала трансформацию. Бадб не медлила ни мгновения больше, отзывая волка из души и тела Рози Тимбр. А потом были клятвы. Как ей клянутся в верности другие, Роб видел много раз. А вот принимал эту клятву с нею - впервые. Стоя за спиной, положив руку с косицей на плечо - жены? Да, пожалуй, именно так: жены - подсказывая Ларк слова формулы полного подчинения, каковую и не помышлял менять для этой мерзавки, он осознал, что связан теперь с неистовой неразрывно.
Глядя на Бадб, на рыжеволосую, обжигающую взглядом густо подведенных глаз, гибкую и сильную, его Бадб, Роб невольно подумал о том, что не зря они оба остались не у дел. Ушло их время, осиротели души, еще более ожесточились сердца. Гордыня, ревность, ненависти овладели неистовой, но их Роб вполне мог понять. Разве не то же он чувствовал, ожидая её у шатров героев? Но... Да, пусть герой, но армиями богини командовать будет не этот вот очередной Кухулин! Да, пусть Розали, но, черт побери, рыжая ведь! Черное и белое давно смазались, превратились в серое, в его полутона и оттенки. Зло, что причинила неистовая, не забылось, не простилось, но значения оно уже не имело. Боль не вечна, она уходит, унося за собой обиду и ненависть. Что бы между ними не было, сколько бы зла они не причинили друг другу, сейчас Роб смотрел на Бадб, как некогда - с восхищением и страстью. Наверное, поэтому слова, произнесенные после окончания обрядов, после того, как все ушли, сопровождаемые Вихрем, больно оскорбили и его самого.
- А теперь, mo Magaidh****, тебе придется меня ударить.
Бадб, которая, казалось, стала выше, со вспыхнувшими глазами шагнула к нему, лицом к лицу. Нахмурила брови, ржавой ночью, резкими тенями сгоняя сияющее удовольствие от клятв. Погружая во тьму саму поляну.
- Magaidh?!
- Бадб Маргарет Колхаун, леди Бойд, - поспешно отступая назад и ухмыляясь, сообщил ей Роб. - Ну не могу же я ко двору представить древнюю богиню, Ворону Битв? Ко двум дворам.
Кажется, придать поляне вид битвы с оборотнем стало гораздо проще, чем представлялось раньше. Да и синяки у него теперь будут вполне правдоподобные.
- Колхаун... - Бадб приостановилась, словно пробуя слово на вкус, и вскинула руки, сжимая воздух.
Чёрный фламберг, возникнув из ниоткуда, свистнул в страшном диагональном ударе, с двух рук, с шага, через шею и грудь.

_________________________________________
* Сила ветра есть у меня
** любовь моя
*** госпожа, хозяйка
**** Мэгги

[Spectre28 >>>]

с Леокатой

- Ну хорошее же имя, - только и успел произнести Роб, ныряя под меч и уходя от атаки поворотом с шагом назад.
- Focáil robin*, - прошипела Бадб, крутнувшись следом за мечом в ореоле волос, и выбросила левую руку в его сторону.
Земля дёрнулась не хуже коврика, выдернутого из-под ног шаловливыми послушниками. Точнее, двух ковриков. В разные стороны.
- Девять дней как нет, - не согласился с такой трактовкой Роб, с удивлением в падении ловя восходящий поток и лихорадочно уплотняя его, призывая на помощь ветерок. Плащ хлопнул за спиной и развернулся будто парус, затрепетав краями, - голодный паек, Мэг, к семейному счастью не приводит.
Отчего-то не покидало ощущение, что им сейчас пересчитают деревья. Вдумчиво и не пропуская ни одного. Но навстречу понёсся не благородный дуб, а куст терновника. Колючий, в длинных крепких иглах.
- Маргарет Колхаун! Marbhfháisc ort!** Убью! Оба эти твои двора, начисто!
Куст вспыхнул ярким пламенем, с гулом вознёсшимся высоко в небо. Ударил в лицо жаром почти пророческим.
- Что же ты творишь, cuthach?*** - Риторически вопросил Роб, сваливаясь со своего воздушного скакуна прямо в подтаявший снег. - Тебе же это все стирать теперь, как примерной женушке!
Время он, меж тем, не терял. Перекатившись прямо по луже, через плечо, Роб резко взмахнул рукой с косицей, призывая заключенный в ней ветер, заставляя его сбить огонь с куста прямо в Бадб Маргарет, леди Бойд. В разлившемся под ногами озерце на секунду всплеснуло неожиданно алым отражение плаща. Богиня же шагнула прямо через завесу огня, небрежно, но с намёком наматывая на кулак его пряди, словно живые ленточки. Языки пламени, впрочем, сбежать не пытались, наоборот, льнули к Бадб, ласкались, словно маленькие голодные и очень солнечные котята. Часть их облюбовала фламберг, который Бадб держала в одной левой руке, и теперь радостно прыгали по изгибам лезвия. Темнея на глазах, но не намереваясь гаснуть.
- Я слышала, что огонь очищает тоже. Даже сама пробовала. Пожалуй, любовь моя, я начну с удаления волос. Везде. Знаешь, недавно стала свидетельницей такой замечательной пытки!.. Сама не поверила. Многому научилась. Особенно запомнились кипящие изнутри глаза.
- Затейница, - не слишком искренне порадовался Роб, пятясь и размышляя, не пора ли вытаскивать меч, - но, моя Бадб, боюсь, после таких ласк я не смогу служить тебе также верно, как и сейчас.
Битва магистра михаилитов и жуткого оборотня, вероятно, войдет в анналы истории этой деревушки и ее будут передавать из уст в уста, сидя у очагов, длинными зимними вечерами. В подтверждение мысли фламберг прошёлся по стволу осины, без труда перерубив. От пенька начал подниматься дымок. А вокруг, медленно проявляясь, возникал Tuatha Dé Danann, пробиваясь нежной зеленью через мрачный шервудский лес, светом - через тьму, летом в зиме. Дрожал дымкой и птичьим пением.
- После того, как я тебя убью, - ласково заверила Бадб, улыбаясь широко и радостно, - служить будет некому. Доставай меч. Покажи, на что способен. Ты ведь хотел меня убить, когда-то, и снова, и опять. Так давай!
Роб вздрогнул, медленно, покорно доставая меч. И с размаху вогнал его в мерзлую землю, падая вслед за ним на колени.
- Убивай, - согласился он, - если хочешь. Но оружие против тебя я поднимать не стану, даже по приказу.
Извилистый клинок взвыл на полном замахе... и застыл у шеи. Богиня же выдала длинную и совершенно неприличную фразу, перечислив подряд качества некоторых шотландцев, их предков и закончив красочным описанием ошибочности творения мира целиком и в частностях. Выдохнувшись, она схватила его за плечи и встряхнула.
- Почему?!
- Потому что, mo thlachd tlachdmhor,**** - ладони перехватили запястья неистовой, резким рывком увлекая вниз, сопровождая этот рывок подсечкой, - я не хочу этого. Потому что какими именами я не называл бы тебя, ты все равно остаешься Бадб. Моей Бадб. А Маргарет Колхаун - это лишь маска, не стоящая внимания.
А еще потому что, куда бы он не бежал от неё, сбежать все равно не удавалось. Да и не хотелось, по чести. Но это Роб спрятал так далеко, на задворках рассудка, что и сам не поверил в эту мысль.
После подсечки он упал сверху, но теперь богиня вывернулась, перевернув обоих на бок. Впилась в губы поцелуем, долгим, полным того же лета, что тонко, на грани слуха, пищало вокруг, не разворачиваясь полностью.
А потом Бадб фыркнула. Снова. И залилась смехом, запрокинув голову назад.
- Ха! Представляешь, что сказали бы те фрейлины при дворе, если бы увидели?! Ладно! Колхаун так Колхаун. Позволяет вести себя интересно. Бить по шее за "Мэгги", прилюдно даже. Хороший клан, мне нравится.
- Боюсь, после этого разговора, - проворчал Роб усаживаясь, судя по ощущениям, прямо в очередную лужу и бережно пристраивая неистовую у себя на колене, - я буду обращаться к тебе исключительно официально, с перечислением полного титула. Что, конечно, существенно удлинит беседу. К слову, мне гораздо более интересны не фрейлины, а то, на ком ты будешь натаскивать эту паскудницу Ларк. Я бы предложил тебе опробовать её на Брайнсе.
А если мерзавка отравится, укусив чертова торговца, как именовал его Клайвелл, то не беда. Одной меньше.



----------------------------------------------------------------
* крайне неприличная малиновка (которая неприлична и сама по себе)
** Чтобы ты сдох!
*** бешеная
**** восхитительно неистовая

Черт его знает, как дополз до дома Тимбров. Ушибы и ожоги, полученные в пылу героического увиливания от сражения с Бадб, болели. О том, как выглядела поляна с логовом, вспоминать даже не хотелось. В хижине, постояв у порога и послушав тишину, Роб бросил обгорелый и грязный хвост на обеденный стол и с трудом заставил себя умыться. Заснул он почти мгновенно, блаженно вытянувшись под теплым одеялом и спрятав голову под подушку, чтобы не мешал шум кузницы. И проспал весь день, давая телу отдых, залечивая синяки и вздувшиеся, наполненные жидкостью, ожоги. К счастью, ему ничего не снилось, ни о чем не думалось и не мечталось. Пробуждение приятным назвать было нельзя - ломило плечи, точно мечом размахивал вчера он. Но зато Джек Тимбр, явно с наущения Рози, отдал триста фунтов, двести из которых перешли сопротивляющемуся Вихрю, а сто, в присутствии Тимбров, Ларк. С трудом удержавшись от того, чтобы отвесить еще и подзатыльник соплячке, Роб покосился на сумерки за окном и со вздохом отправился собираться в дорогу, благо, что до Равенсхеда было полчаса галопом. Письма, за которые его били ночью, требовали отправки.

[Leomhann >>>]

Со Спектром

20 января 1535 г. Равенсхед. Раннее утро.

Утро в Равенсхеде началось с дурного, гнетущего предчувствия. Стараясь не столько осознать его, сколько прогнать, Роб даже тщательно побрился, хотя светлую щетину все равно особо видно не было, а за кольчугу она пока не цепляла. Синий шелк рубашки приятно холодил плечи, но странное ощущение не отгонял. Объяснение предчувствию нашлось уже после утреннего правила, после ванны, которую сонная служанка, взбодрившаяся лишь после щипка пониже талии, с кокетливой улыбкой наполнила горячей водой и хвоей, во время прогулки с Девоной, которую Роб, все же, надеялся выучить хоть чему-то без чар. За ажурным, нарядным заборчиком таверны зацокали копыта и во двор въехал Раймон. Эмма, как и положено, держалась чуть позади, не мешаясь под рукой. Сердце пропустило удар, рухнув, по ощущениям, в пятки и тут же забилось бешено, радостно, забивая этой радостью волнение и страх. Лишь пройдя половину двора навстречу детям, он сообразил, что забыл закрыться от Эммы, как делал всегда, уважая её желание тишины. Но, не раздумывая и не закрываясь, продолжил путь, не в силах сдерживать радость.
Эмма обняла его на краткий миг, когда помогал ей спешиться, тепло и родственно, несмело улыбнулась, и по этой улыбке Роб понял, что Раймон, кажется, знает все.
- Не волнуйся, cèile-cèile*, - улыбнулся в ответ он, - не людоед же твой муж. И не глупец. Не подеремся.
- Людей есть не приходилось, это верно, - бросая повод Розы мальчишке, улыбнулся Раймон. - Хотя, как знать? Помню я очень подозрительное мясо в одном трактире в Сассексе, пусть владелец и клялся, что это - честная свинина. А вот с глупостью можно и поспорить, ибо умные люди сидят спокойно дома и уж точно не влипают в такие неприятности. Но, однако, тракт и свежий воздух оказывают поистине волшебное действие. Поделишься рецептом?
- Дорого продал себя. А потом еще и удачно женился.
Удивившись мрачности в собственном голосе, Роб привычно подтянул рукава оверкота, в который уж раз демонстрируя набивших оскомину воронов и триксели. И браслет-косицу, который не горел и даже не пачкался. Эмма сочувственно вздохнула, точно чувствуя отголосок той боли, с которой отпечатывались эти рисунки, заставляя пожалеть о решении не прятать чувства.
Татуировки Раймон оглядел разве мельком, зато на пряди рыжих волос потяжелевший взгляд на пару мгновений задержал. Хмыкнул.
- Ого. И знакомо, и иначе. Познакомишь со счастливой новобрачной?
- Обязательно, но позже, - с тоской, какую и не подумал прятать, вздохнул Роб, - от завтрака вы, надеюсь, не откажетесь?

[Spectre28 >>>]

с Леокатой

В таверне, поманив улыбкой подавальщицу, он глянул на Раймона, обреченно подумав, что придется рассказывать все. О прошлом, которое хотел забыть, но не мог. О настоящем и о будущем. Впрочем, разговор Роб начал не с этого, дождавшись, когда принесут одуряюще пахнущий пирог с олениной и вино.
- Ты болты нашел, Раймон? - Пожалуй, это волновало его не меньше, нежели знание любимцем прошлого Fuar a'Ghaoth. Час боли для Морриган, в который можно было успеть многое, был бесценен.
- Да, - прежде, чем ответить, тот тоже подождал, пока девушка, кидавшая на Роба заинтересованные взгляды, отойдёт подальше. И с явным удовольствием разделывая пирог на исходящие паром куски. - Мы заезжали в резиденцию на пару дней. А то всё трактиры, заимки, хотелось отдохнуть нормально, без необходимости оглядываться. Надо сказать, немало всё изменилось, даже не ожидал.
- Верховный писал, что вы были. И про Рысь тоже.
Помедлив, подумав о том, что тянуть кота за яй... хм, за хвост и откладывать то, что должно быть сказано, Роб вздохнул, глянув на Эмму, отложившую в сторон пирог и принявшуюся за свежую клубнику, которую трактирщик, полный и круглолицый, принес с ледника.
- Иногда, - тихо заговорил он, - я до сих пор слышу во сне лязг боевых колесниц и крики умирающих. Тех, кого он - и я тоже - вел в бой. Уж не знаю, кто сболтнул, но... Я - не Тростник, Раймон. Он истек в кровавую дорогу, по которой уходил от своей хозяйки. Я - Роб Бойд, который все помнит и бережно хранит его искру в душе. Я помню, каково быть им, помню те силы, ту мощь, что давала ему хозяйка. Но быть снова им не хочу. Но и насовсем убежать у него... у меня не получилось. Джерри попал в беду, и неистовая принесла эту весть на крыле. Преследуя свои цели, разумеется. И чтобы успеть, я пошел на сделку. Продал себя, иначе не успел бы, верхом от резиденции до Блита. Сожрали б пауки. А молодая физиономия - часть сделки. Не нравится ей на морщины и седину смотреть. Никогда не нравилось, хоть и говорила об этом, как о продлении срока.
Эмма, с явным сожалением отодвинувшая от себя ягоды, вздохнула тоже, но устало.
- Не лжет, - сообщила она, улыбнувшись Раймону, - и очень волнуется.
Трусит, пожалуй, было бы более точным словом, но Эмма ведь только училась правильно использовать свой редкий дар. Роб благодарно кивнул ей и выжидающе взглянул на Раймона. А тот неожиданно ухмыльнулся.
- Только не говори, что ты против такого довеска. Вон, как эта смотрит... Но я понял. Неистовая, Бадб, да? Кажется, доводилось недавно слышать её голос. Во сне, который наяву. Так что получается, - он поднял бровь, - теперь есть две древние богини, от которых нужно как-то избавиться? Хм. Две... части богини?
- Одна. Что думает мелкая поганка - Фи - не знает никто. А Бадб... Частью сделки был договор: она не участвует в играх Королевы с вами. Прости, что не сказал раньше. Я надеялся дожить спокойно, отойдя от дел и, быть может, увидев ваших детей. Когда ты свободен, когда есть ради кого и чего жить... Когда волен видеть солнце и облака, его скрывающие, когда грустишь и радуешься, не скрывая это от той, что может счесть излишние слова и мысли оскорблением... Это дорого стоит, Раймон. Так дорого, что не хочешь вспоминать и говорить.
Пригубив вино, Роб грустно подумал о том, что мог бы рассказать то, чего не было в легендах. Как говорить дозволялось лишь в постели или когда обращается госпожа. Как приветствовали армии своего командира криком, от которого дрожала земля Маг Туиред. Как победу присвоил Луг, а истинный победитель остался лишь в сказаниях отдаленных местечек Ирландии, где живут потомки тех воинов. Как встретил ту, первую Розали, и тайком, когда неистовая бывала не такой всевидящей, навещал её. Как она родила ему троих мальчиков. Как искал друида, который бы подсказал, как сбежать, разорвать клятву крови и как уходил со вскрытыми венами, омывая себя, прокладывая дорогу и смывая следы собственной кровью, узнав, что она убила и Розали, и детей. Как упал у врат Туат Де Данаан, оплакивая семью и слыша слова неистовой: "Проклинаю тебя, мой возлюбленный, и ненавижу. Из пыли рожден был, в пыли и погибнешь. Не снискать тебе более славы вождя - на войне ты добьешься лишь смерти, ибо смертен отныне". Впрочем, грусть немного ушла, когда он перехватил взгляд подавальщицы.

[Leomhann >>>]

Со Спектром

- А что эта смотрит - так с того проку нет, - со смешком добавил Роб, отстраненно отмечая дрожь пальцев на кубке, - Неистовая оторвет всё, прости, Эмма.
Раймон громко вздохнул.
- Ну уж нет, раз человек ради других продаёт себя в вечные мужья, такое не может остаться безнаказанным. Конечно, недовольным брачными ночами ты не выглядишь, но это уже дело принципа. А то что они? Хотя, желание молодой древней жены оторвать за лишние жесты всё, что висит, я тоже понимаю, но что поделать. Придётся всё-таки её убить. Одна, две, разница не так и велика, правда, дорогая?
Эмма рассеянно кивнула, не сводя глаз с подрагивающих на кубке пальцев.
- Бри Лейт - где это? - Мягко спросила она, кладя руку на запястье Раймона.
Вопрос этот заставил Роба встряхнуться. И порадоваться сметливости леди де Три, умело переводящей разговор в иное русло. Он глубоко вздохнул, прогоняя остатки дрожи, успокаиваясь. И, наконец-то, смог понять, что Раймон повторил для него то, на что так и не получил ответа.
- Это в Ирландии, недалеко от деревни Ардаг, графство Лонгхорд. Но, Эмма, это ведь сиддх Миддхира, в который он привел жену свою Этейн, почти... царство мертвых. И, спасибо, Раймон, леди Бойд, конечно, бывает резка, однако убивать её не стоит. Она еще пригодится, хотя бы и в Самайн.
- Счастливый муж, понимаю, - снова вздохнул тот и отпил вина. - Да ещё и помолодевший. Чёрт, мне уже хочется посмотреть на эту Неистовую. Что ж с тобой поделать, подождём хотя бы и до Самайна. Что до Бри Лейт, то - лишь почти. Фэа оттуда как-то добираются до Эммы. Общаются. Предлагают. В том числе оружие - за помощь.
- Focáil faidhie!** - не утерпел Роб, залпом допивая кубок и снова подзывая подавальщицу, которая теперь глазела на Раймона, - какое у них там оружие, если Миддхир ушел давно? Ни за что не поверю, что он забыл там свой серп, которым убивали даже богов...
Пожалуй, вот об этом стоило спросить Бадб. Воспользоваться привилегиями, из-за которых он так переживал сейчас, и позвать милую Мэгги на завтрак. Раз уж Раймону так любопытно с ней познакомиться, будто древние богини не набили ему оскомину. Правда, хотелось, чтобы неистовая сейчас была чуть сдержаннее. Не покладистой, нет, но ведь умела же она держать себя так, что лавочница Болейн, мнящая себя королевой, искусала б локти, а гордая испанка Арагонская удавилась от зависти! Роб улыбнулся Эмме, с интересом глянувшей на него, почувствовавшей эту странную смесь из гордости, стыда, нежности и ненависти, таящихся в глубинах разума, у самого его дна, испытываемую им сейчас.
- А все ж, сын мой, - привычное обращение слетело с губ так легко, будто и не было этих неприятных минут, когда ни разум, ни тело не подчинялись ему, отдавшись во власть страха, - что там с Рысем вышло?
Эмма, рассмеявшаяся его акценту, внезапно напомнила еще и о преемничестве. И если уж Раймон был так непривычно любезен, что принял прошлое... Хмыкнув негромко, Роб отпил из вновь наполненного кубка. Нет, на согласие занять кресло в капитуле рассчитывать, все же, не стоило.
- Oighre*** и молодой огонь, - ядовито проворчал Раймон, словно услышав мысли, но усмехнулся тоже. - Согласно исключительно болтливым импам одной из твоих своячениц. Преемник и чуть ли не заместитель - согласно уже Верховному. Столько прозваний, даже не знаю, что и думать!.. А с Рысью ничего особенного. Пришлось дочищать за ним хобий, что, по традиции, продолжилось не приятным количеством монет, а чужедушцем. Потом, правда, всё равно заплатили, но осадок-то остался. В менее богатой деревне могло бы оказаться куда грустнее, сам понимаешь. Представляешь, убил старшего самца, оставив тяжёлую самку и двух молодых, скотина ленивая. Встречу - морду начищу. Кстати, о мордах... - он прервался, чтобы плеснуть ещё вина и себе, и Робу, потом небрежно продолжил. - Очень удачно мы тебя здесь встретили. Будет, кому из тюрьмы вытаскивать. Или могилу рыть.

[Spectre28 >>>]

с Леокатой

Рысь скотиной ленивой не был. Скорее, хитрой и наглой. Теобальд Батлер, нареченный Рысью, считал возможным работу не завершать. Объяснял он это во время очередной чистки морды тем, что все равно заплатят, а проверить не смогут. После каждого мордобития мерзавец утихал, но ненадолго, да еще и принимался развлекаться рассказами обидных баек об орденцах. Роб однажды с удивлением узнал, что шрам на лице у него от того, что неудачно упал, убегая из спальни любовницы от разъяренного рогоносца. Именно из-за Рыси капитул принял решение обязать михаилитов приносить заказчикам характерные части по числу убитых особей. Впрочем, этой рысьей скотине все равно было наплевать. А потому замечание Раймона Роб встретил вздернутой бровью и здоровой долей скепсиса. Бровь поползла еще выше, хотя казалось - уже и некуда, когда он услышал о тюрьме и могиле.
- Помилуй, Раймон, зима же! Если ты хочешь могилу, тебе придется сначала прогреть землю. Заодно и место присмотришь, - неискренне возмутился он, - dè a-rithist****? Проклятье... Что опять? Ты нашел где-то новых сектантов?
- Да когда это их искать надо было? - удивился Раймон. - Сами лезут. Но - нет. Разве что в общем смысле, как представителей культа Эммы, - он помедлил и задумчиво кивнул сам себе. - А хорошо звучит. В общем - нет. Просто надо убить одного человека тут. Или не одного, как пойдёт. Понимаешь, не нравятся мне контракты на нас с Эммой. К тому же, контракты жмотные. Тысяча за Эмму ещё куда ни шло, но всего триста за мою голову? Или это потому, что её живой хотят...
Роб вздохнул, роняя голову на руки. Неизвестно, каким был достойный родитель Раймона, но вот эта страсть балансировать на острие клинка у молодого михаилита была явно не от него.
- Тогда какого черта мы тут сидим? На живца приманиваем?
Если Бадб хотела познакомиться с одним из своих пасынков лично, то ей лучше было бы явиться прямо сейчас. Пока Роб, по ее точному определению, не сунул нос куда-то еще.
- Мы сидим тут потому, что я не очень хочу взламывать книжную лавку, которая расположена чуть не в соседнем доме, средь бела дня, - любезно пояснил Раймон. - Особенно с учётом того, что там может быть мастер-иллюзионист... кстати, потомок человека и скоге. Кроме того, мы тут сидим потому, что явно требуется отпраздновать омоложение, свадьбу, возвращение к корням, снятие покровов, будущие экспедиции, магистерское кре-...
Договорить он не успел, глянул в сторону и вверх, где спустя миг раздался уверенный стук каблуков.
Чтобы понять, что увидел Раймон, Робу поворачиваться не надо было - потеплели оковы, напоминая, что сидеть в её присутствии - неуважение. Впрочем, он и без того бы встал, удивляясь странной радости и печалясь осознанию, что неистовая, все же, уводит его из этого мира, привязывает все крепче к себе. Подавая руку величественной, даже величавой Бадб, павой спускающейся с лестницы, Роб печально глянул на побледневшую Эмму и поспешно набросил на себя Циркона, поворачиваясь к детям.
- Бадб, - "Маргарет Колхаун", - душа войны. И леди Бойд.


-------------------
*невестка
** очень нецензурные фэа
*** наследник
****что опять, снова

[Leomhann >>>]

После полудня.

Раймону удивляться он не переставал с того момента, как впервые увидел упрямым шестилеткой. Уже тогда у него было свое мнение, а когда этот отпрыск славного рода де Три впервые зло заморочил соседа по спальне, которого впоследствии нарекут Псом за верность оредну, Роб честно призадумался - так ли благи были намерения отца Раймона, привезшего мальчишку в резиденцию. Тогда - еще в монастырь. Боги свидетели, он старался дать этим мальчикам то тепло, что они недополучили в семье, но воспитались и выросли отчего-то михаилиты. Вот и сейчас, равнодушно наблюдая за снующим, точно его ужалили в самое больное, приказчиком Листа, Роб недоумевал, откуда у Раймона такое упрямство и такая мстительность, будто он был Бойдом. Эмма, кажется, не желала сдерживать Фламберга в этих его проявлениях, считая нужным сглаживать только самое ершистое, самое острое. И ведь спокойным принятием Раймоном его прошлого он обязан ей! Прекрасно понимая, что без этой спокойной умницы разговор прошел бы иначе, менее приятно, Роб с плохо скрываемой гордостью глянул на невестку, пропуская мимо ушей странное замечание Раймона о желании наведаться в лавку ночью. Будто Лист ночевал в ней. Но... Хочется мальчику поиграть в ночную тень - пусть играет. От набитых шишек вреда не бывает. Впрочем, не волновала его и чаровница. Чтобы понять, как ей противостоять, хватило раза. Но и суккуба того Раймон припомнил очень вовремя, пробуждая забавные - и не очень, но все равно дорогие воспоминания.
Вернулся в резиденцию он тогда поздно, чуть навеселе и, кажется, с какой-то девицей, что подцепил в том милом тратирчике в Форрест-Хилл. Барышни, охочие до перчинки, стекались туда со всего Лондона и окрестностей в надежде заполучить михаилита в постель, а то и окольцевать. И если с первым у них закавык не возникало, то со вторым наблюдались очевидные проблемы. Сегодня милый друг здесь, а завтра унесся на тракт - и ищи ветра в поле. Роб смутно припоминал, что до его комнаты девушка не дошла, осталась где-то в гостевых. Что к лучшему, он всегда был переборчив в женщинах, благо, от них отбоя не было. И увидев, кого привел и... хм, оставил ночевать, вполне мог надолго рассориться с самим собой. В комнате, в этой чистой, теплой, уютной комнате, где не было украшений, но зато была мягкая кровать и теплое одеяло, его ждала еще одна девица. Одетая скудно, точнее вовсе раздетая - пышную грудь прикрывали лишь какие-то металлические щитки, соединенные между собой тонкой цепочкой и непонятным образом держащиеся на персях. Чресла и вовсе не скрывались под поясом из монеток. Пока Роб ошеломленно пялился на неё, пытаясь решить загадку этих нагрудных щитков, чувствуя, как стремительно трезвеет, барышня, извиваясь телом подобно змее и зазывно улыбаясь, направилась к нему, суля блаженство низким, чуть хрипловатым голосом записной соблазнительницы. Блаженства Роб не хотел вовсе, тем более от странной особы, неизвестно как попавшей в комнату. И лишь окончательно стряхнув хмель, он понял, что его чаруют.
- Иди сюда, лапочка, - ухмыльнулся он, распахивая объятия и прислушиваясь к тихому хихиканью на лестнице. "Лапочка" просияла улыбкой, порхнула к нему. И тут же взвыла от боли, когда Роб, намотав на кулак длинную черную косу, поволок ее к двери.
- Кто это сделал? - Вопросил он трагически не успевших сбежать юнцов, среди которых были и Раймон, и Джерри, и даже Том, называющий его отцом. - Tolla-thonen, а ну...марш по спальням, пока уши отрывать не начал!
Юноши, пряча ухмылки, вежливо поклонились и степенно, неспешно, оглядываясь, начали спускаться по лестнице.
- Еще раз кто-то из ваших придет на их вызов, - вежливо обратился Роб к суккубу, для убедительности приподнимая её в воздух за волосы, - накормлю облатками и проведу обряд крещения. Узнаете, каково с душой жить. Пшла вон.
Демоница взвизгнула, полетев в стену, но исчезла, не успев познакомиться с камнями резиденции. А Роба из воспоминаний вырвал новый вопрос Раймона. Возможно, нужно было сначала спросить, зачем ему грабить монастырь, но... Он так живо почувствовал себя снова наставником, с таким наслаждением представил, как будет сейчас откручивать уши этому гаденышу, что успокоился лишь, когда на ногу упал тяжелый деревянный щит. И удивился снова, узнав, что Раймон работает на Кранмера, да еще и ищет венец leam-leat Альфреда, которого назвали Великим. И вот тут пришлось думать уже серьезно, подбирая варианты, для чего архиепископу нужен такой мощный и такой древний артефакт. И почему за ним он послал норманна по крови. Думал об этом Роб вплоть до того момента, когда запыхавшаяся Эмма влетела на задний двор оружейной лавки, где он пытался осознать, какой дьявол так понапутал ходы в подземелье и почему воздух ощущается так странно. И снова возгордился. Леди де Три четко, внятно, без эмоций изложила произошедшее и даже указала направление, куда её мужа увлекала чаровница. Впрочем, успел он лишь к шапочному разбору, хотя и ему досталась доля чар, которые на него уже не действовали. Равно, как и слова Раймона удивили лишь поначалу. Должно быть, воспоминания о том, каким ребенком был Раймон, о бессонных ночах у его постели, когда мальчик болел, о том, как впервые посадил его на лошадь и вручил меч, смягчили Роба, иначе он непременно бы отвесил подзатыльник, не взирая на то, что Фламберг давно вырос, стал рыцарем и вообще женат. И, наверное, именно поэтому Роб дослушал его спич до конца и даже не назвал паяцем, как сделал бы это раньше. А на неудовольствие Бадб он и вовсе не обратил внимание. Поговорит с чаровницей - поймет, что уставший, старый муж просто так не беспокоит свою неистовую.



Сообщение отредактировал Леоката - 8-06-2018, 6:19

[Spectre28 >>>]

исключительно Леоката

Или не поймет... Сдерживая вскрик от боли, обжигающей, мешающей дышать, глядя на испуганную Эмму, Роб подумал, как мало ценит он свою жизнь, когда рядом дети. И даже порадовался, что забыл надеть кольчугу. Болты из арбалета, да еще и почти в упор, увлекли бы кольца от нее внутрь. И исцелять себя было бы гораздо сложнее. А ведь мог бы, мог проверить, подошел ли кто к лестнице! Но предпочел рискнуть, спуститься первым - и успеть в самый последний миг, закрыть собой, мимоходом осознав, что ждали девушку, самого его убили бы сразу. Стараясь не дышать жадно и глубоко, хотя уже хотелось, Роб продолжал закрывать девушку собой. Биться он был еще способен, подстегивая тело силами исцеления, не задумываясь о том, что может не хватить на полное оздоровление после извлечения болтов. Впрочем, даже в этом смертельном ранении были свои плюсы. Ворчливая досада Бадб, которую почувствовал даже он, не обладая даром Эммы, отголосок слов о лучших годах, были сродни признанию в любви. Неистовая привыкла к нему, а Роб, кажется, уже плохо представлял себя без нее. Хотя и хотелось порой просто тишины и ласковых рук. А вот поступок Раймона его и порадовал, и огорчил одновременно. Исцелиться он мог и сам, без сделок с богиней, которая не откажется от платы за то, что и жертв-то не требует. Не хотелось Робу втягивать своих мальчиков в эти игры с верой, к этому они должны были идти сами. Впрочем, неистовая его и не исцеляла. Ей оказалось проще вернуть его на час назад, нежели излечивать раны. Что было, конечно, хорошо, но очень уж больно. За то, что Роб назвал свою женушку злодейкой, совершенно непочтительно, ведь злой Бадб не была, это было противно её сути, возмездия не последовало, а значит, тот поцелуй, который он позволил себе, не омрачался ничем. Даже приближающимся полукровкой скоге. Чары фэа на него не действовали, спасибо Тростнику, да и трудно чаровать того, кто помнит, как остатки фоморов присягали на верность новым хозяевам этих земель. Но неистовую он все же прикрыл собой по неизжитой
привычке. Когда-то фоморы вполне были способны убивать богов, и если сейчас их потомки-фэа подчинены, это не значит, что они утратили такие способности. Мальчик-скоге оказался тонким и звонким, что девица, с длинными белыми волосами и яркими зелеными глазами. Он уже начал колдовать, когда Роб, ничтоже сумняшеся, подлтолкнул его потоком из отнорка. Пряча за себя еще и Эмму, которую-таки смог извлечь из рук Раймона, разглядывая это дитя странного брака (ну какой идиот мог польститься на скоге?), Роб хотел было спросить неистовую, нужен ли ей в свиту такой полу-фэа. Но не спросил. Нельзя было отбирать у Фламберга месть.

[Leomhann >>>]

Добавлено:
21 января 1535 г. Равенсхед.

Во сне он видел оскал смерти. С громким граем носились над побоищем вороны стаи неистовой, хохотала меж ними Немайн, устрашая этим страхом воинов Конайре Мора. Бился в священном экстазе ríastrad Кухулин, отвергнувший Морриган. Забавно, что во многих сагах теперь Fuar a 'Ghaoth стали путать с Псом, приписывая его деяния этому полубогу. Забавно, что Робу от этого даже не было горько. Лишь иногда, в подобных снах, когда Тростник поднимался и расправлял плечи, с наслаждениям прислушиваясь к звукам битвы, ему становилось больно от того, что его не помнят. Но наступало утро, боль уходила, рассеивалась, оставляя жизнь и её краски, её наслаждения и огорчения. Да и сны беспокоили не так уж часто. Так было и сейчас. Правда, проснулся он не утром, скорее в полдень, от тихой поступи служанки, весь вечер намекающей на то, что непрочь согреть его холодной ночью. В иное время Роб, быть может, призадумался бы над её намеками, хотя пухленькая, что фламандка, девушка и не была в его вкусе. В иное - но не сейчас. Тому, кто знает любовь богини, не стоит размениваться на смертных. Даже если божественная супруга и не навещает его так часто, как хотелось бы. Утреннее правило он решил пропустить. Во-первых, есть хотелось отчаянно. Во-вторых, взгляд Эммы на починку вещей его изумил и порадовал, равно, как и то, сколь быстро работала невестка, точно вышивальщица-фэа. Отогнав от себя странную догадку о том, кто мог бы быть прабабкой девушки, Роб спустился вниз, как раз вовремя, чтобы попрощаться с Джерри, отъезжающим в резиденцию. Взяв с него обещание не спешить, не лезть к паукам в Блите и монахам в Серлби, не рисковать зря, он крепко обнял своего самого поспешливого мальчика, с неохотой и трудом отпуская от себя. И внезапно понял, что скучает по Ясеню. Вздохнув, Роб вернулся в таверну, откуда соблазнительно пахло жареной рыбой и свежим хлебом.