Дочь Черного волка, я - повелитель змей

[SonGoku >>>]

- Бедная девочка, - произнес над ее головой чей-то голос. – Ты слепа в этом мире.
Черные крылья тяжело и неторопливо поднимались и опускались, разрезая холодный стерильный воздух Реальности; от высоты кружилась голова, но зажмуриться было еще страшнее. Пальцы соскальзывали с темного металла доспехов, поэтому девушка вцепилась крепко-крепко, стараясь не глядеть вниз.
- Хочешь узнать, - продолжал все тот же голос, - как я вижу тебя?
Она кивнула и почувствовала к вискам прикосновение чужих ладоней. Было страшно и было тепло, а потом там, где серая прозрачная тень обозначала присутствие О-гин в чужом Мире, сначала цепочка тусклых звездочек обозначила сочленения костной структуры, потом огоньки сложились в длинные гирлянды, обрисовывая сухожилия и мышцы. Теперь безликого демона обнимало существо, созданное из звездного света.
- Как красиво...
Отливающий металлом крылья вознесли их наверх, почти к самой запретной зоне. О-гин... нет, кто-то новый, потому что она больше не думала о себе как об О-гин, захотела предупредить, что дальше нельзя, но демон сам остановил их полет. Звездное существо у него на руках задыхалось, ему не хватало воздуха, пульс зачастил. Информационные потоки – кровеносные сосуды Реальности – сплели внизу, по сторонам, наверху, вокруг них бескрайнюю сеть. Острая кромка махового пера аккуратно взрезала одну из артерий, стараясь не перерубить совсем. Брызнула тонкая струйка, распалась на капли – те застыли в морозном воздухе.
- Как ты это делаешь? – выдохнуло создание из звездного света и льда.
- Неважно. Выбери любые места, три-четыре, может быть, пять, сколько хочешь.
Спутница демона наугад ткнула пальцем, и растаявшие алые капли разлетелись в указанные точки, но не все, часть попала и по иным адресам. Брешь затягивалась, едва не зацепив и кончики перьев, и крылатая черная тварь шарахнулась в сторону, уклоняясь от выпущенных защитных программ.
- Не бойся, - сказал он. – Им меня не догнать.
Девушка запрокинула голову, чтобы увидеть его лицо, и ей показалось, как шевельнулись в улыбке губы...

...Запыхавшаяся О-Гин утомленно опустила голову на плечо инвалида и замерла, вдыхая запах его длинных намокших волос; остальные запахи - пота, разгоряченных тел, - смыл хлынувший ливень.
- А говорили, что...
Фудзита приложил палец к ее губам.
- Это тайна, - произнес он. - Но так могло быть, если бы кое-кто лучше выполнил свою угрозу.

(Bishop mo)

Сообщение отредактировал SonGoku - 22-10-2007, 17:00

[Далара >>>]

Иногда люди приходят со своими проблемами в полицейский домик-кобан. Иногда они хотят, чтобы полицейские пришли к ним решать их проблемы. Вот и сегодня Масаминэ отправился в Гион, но далеко не развлекаться. Молодой напарник – заботливый малый – не хотел пускать. Вдруг, говорил он, те якудза захотят вернуться и навредить Масе. Суэмото выслушал пламенную речь молча и ушел со словами: «Если захотят, они меня где угодно достанут». Как выяснилось чуть позже, правильно сделал, что пошел сам: напарник не справился бы.
Теперь Маса возвращался на пост, но не самым коротким путем. Хотелось отдохнуть от гионовских склочников, а что может быть лучше небольшой прогулки. Но прогулка оказалась прерванной, едва успев начаться. На другом конце маленькой улицы двое занимались тем, что обычно не выносят из дома на всеобщее обозрение. Этой паре были безразличны чужие взгляды, а может быть, они не ждали, что здесь кто-то станет смотреть. Маса хотел отвернуться и уйти – место безлюдное, а этот квартал создан именно для таких занятий, пусть молодежь развлекается – когда понял, что именно непривычно в увиденной сцене.
Инвалидная коляска.
Растрепанные длинные волосы.
Одежда, на первый взгляд непримечательная и даже небрежная, но обладающая ноткой кажущейся простоты по-настоящему дорогой вещи. Та же самая одежда, что у инвалида на набережной не далее как сегодня утром.
Суэмото никогда не причислял себя к свободным пользователям Реальности, но как служащему полиции, ему полагался имплант и определенный набор программ на нем. И сейчас одна из этих программ дала сигнал, отреагировав на сетевую активность. Эти двое были заняты не только друг другом, но еще и Реальностью. Маса покачал головой: если так пойдет дальше, молодежь не сможет получать даже самые простые удовольствия без того, чтобы забраться в виртуальный мир.
Внезапно хлынул дождь, вмиг промочил бывшего помощника инспектора с ног до головы. Зонта с собой не было. Вода сбила душный жар летней улицы, хоть ненадолго.
Маса вторично хотел уйти, но парочка закончила свое дело. Мокрые волосы инвалида уже не могли так хорошо скрывать лицо, как прежде. Суэмото близоруко прищурился и выпрямился, когда разглядел знакомые, хоть и изменившиеся со временем, черты. Губы Масаминэ сложились в жесткую линию. Взгляд инвалида поверх съехавших на кончик носа очков уперся в Суэмото. Его тоже узнали.
И – как странно – индикатор сетевой активности теперь молчал.

Сообщение отредактировал Далара - 26-10-2007, 11:51

[Далара >>>]

Приемные часы или нет, но Шун пришел. Мать лежала, укрытая простыней, неподвижно. Полутруп. Он сел рядом, взял в руку холодные пальцы. Тихо попросил:
- Не умирай, пожалуйста.
Не ответила, конечно.
- Это все потому, что я могу достать ту программу. Если бы не мог, если бы был обычным ловлюком, просто обычным человеком, ничего бы не случилось. Я не хотел, чтобы так вышло.
Молчит. Наверное, он извиняется перед собой больше, чем перед ней. Комплекс вины... к демонам всю эту психологию!
- Отец звонил, спрашивал, как ты. Сказал, ему не хватает твоего голоса. Я утешил его, сказал, что надежда есть. Она ведь есть, правда?
Пение птиц за окном и смутный гомон в коридоре, за дверью.
- Говорят, тебя нельзя перевозить, разве что специальным рейсом, да и то...
Новая пауза длиннее предыдущей.
- Если я не достану программу, не помогут никакие операции и лекарства, так было написано в записках. Я не знаю, чем они тебя отравили, не знаю, чем противостоять. Если я дам им то, что они просят, может быть... может быть, они оставят тебя в покое. Или нет. - Волосы разлетелись светлым ореолом, когда он опустил голову и обхватил себя руками. - Я должен найти способ быть выше их, сильнее их. Его. Я видел этого человека. Передавал письма один и тот же человек. Он посадил мне на плечо "жучок", потом следил за мной. Я проследил его по записям шаров-наблюдателей. Но странно, в конце концов он скрылся в туалете метро да так и не вышел из него. Он не андроид, человек. Но он...
Шун откинулся на спинку стула, закрыв глаза.
- Как думаешь, кто такой Count D?
Лежащий в коме человек, даже мама, не думает никак.
- Мне кажется, это один из моих однокурсников. Тех, первых, до того, как я перевелся на экстернат. Кто-то, кто не был на выпускном вечере. Кто-то, кого нет на фотографии...
Догадка ослепила, как молния. Шунсукэ вперился взглядом в потолок, как будто там был написан ответ. Внезапно хмыкнул:
- Count D, я знаю, кто ты. - Ухмылка, веселая в правом углу рта и отчаянная в левом. - Поиграем!

(второй пост номер 444)

[Grey >>>]

Суббота, 5-ое июня, вечер
Окраина Киото

Разувшись, Ёрики провел гостя в дом, охранники в широких складчатых штанах, оголенными торсами и повязками на головах открывали перед ними многочисленные двери, превращавшие первую половину этажа в сложный лабиринт из бумажных стен. В конце их ждала большая комната хорошо освещенная и с высоким потолком, поднимавшимся похоже до самой крыши. Выше были видны перила галерей второго и третьего этажа, в центре уже стоял накрытый квадратный стол с не слишком изощренным, но и не слишком бедным угощением. В зале, кроме вошедших, было пока только три человека, первые двое – охранники, стоявшие у дальней стены, были облачены вместо традиционных одежд в черные брюки и глухие косоворотки, лица телохранителей скрывали непроницаемые солнечные очки. Последним из присутствующих был мужчина лет пятидесяти, его некогда черные волосы обильно покрывала серебристая седина. Синее кимоно с причудливым узором скрывало под собой еще не старое тело и страшное тяжелое увечье, следы которого были видны и на лице оябуна Киото в виде чудовищной мешанины рваных шрамов, покрывавших всю левую сторону лица. Даже было непонятно, каким образом среди этой когда-то разорванной плоти уцелел глаз якудза.
Ёрики медленно поклонился и сделал шаг назад, пропуская гостя вперед. Масахиро Сибата, сидящий за столом, сделал приглашающий жест правой рукой. Левый рукав кимоно, бывший несколько длиннее правого и скрывавший руку полностью, даже не шелохнулся от сделанного человеком движения.

(& SonGoku)

[SonGoku >>>]

Гость приветствовал хозяина дома как должно; внешний лоск и пренебрежение было оставлено у порога вместе с кремовыми начищенными туфлями. Но и подобострастия в его поклоне не было. В недавнем прошлом они стояли по разные стороны, но сейчас они были равны по положению, хотя осакский гость свое занял много позднее.
Он скользнул взглядом по комнате, как будто ожидал увидеть здесь еще кого-то, и был разочарован, не обнаружив.
- Mokarimakka?*
- Пока прекрасно, domu arigato всем ками и Будде, хоть я и не верю в них, - ответил Кусари. - Но, похоже, это положение вещей хотят изменить мои гости, которых сейчас сюда приведут.
- So ya na*... - осакский житель помолчал. - Я слышал, у наших коллег из Токио финансовые затруднения... в связи с досадным происшествием в Каназаве.
- Они слишком отдалились от традиций, подражая многому у гайдзинов, - Кусари дернул изувеченной щекой, демонстрируя свое негативное отношение к этому факту. – Их люди не знают понятий чести и верности клану, набираются из разных подворотен и опиумных курилен. Есть ли смысл удивляться, когда после этого, происходят такие вещи? А их лидеры, вместо того чтобы сплотиться против «желтого материкового дракона», грызутся между собой, не понимая, к чему это приведет. Восточный берег накрывает пламя войны…
-----

* Mokarimakka - "как идут дела, как делаются ваши деньги?", принятое в Осаке приветствие (кансайский диалект).
* so ya na - вот как, похоже на то (кансайский диалект).

(унд Грей)

[Grey >>>]

Многие удивились, когда, пробившись по иерархической лестнице наверх, нынешний "большой босс" Осаки не сменил прозвища, которое носил раньше. Просто стал записывать иными иероглифами.
- Согласен, - господин Хатао сокрушенно кивнул.
Много лет назад он получил несколько хороших уроков о том, что такое "быть верным традициям и своим людям", и уяснил, что не стоит забывать об этом.
- Желтый дракон и на нас обращает свой взгляд. Я его понимаю, такой удобный порт... - он сложил на коленях руки. - Снабжает всю древнюю столицу.
Кусари даже искоса не бросил на гостя взгляд, он и сам был любитель полупрозрачных намеков, но в отличие от многих не только умел пользоваться этим оружием, но и сам готов был в любой момент отразить атаку. Гость из Осаки был во многом прав, именно в портах южного города стояли суда четырех рыболовецких артелей, подконтрольных якудза-кусари. В отличие от своих коллег из числа браконьеров, эти корабли имели узаконенное право на ловлю в территориальных водах северного соседа, и поэтому им не приходилось бегать от русских пограничных крейсеров. Связи Кусари во Владивостоке и Петропавловске давно позволили ему наложить клешню на столь доходный кусок бизнеса, ведь рыба, камчатский краб и гребешки по-прежнему высоко ценились в японской кухне. Чистый рыболовный бизнес давал почти двадцать пять процентов от всех доходов клана, почти столько же приносила контрабанда, больше половины которой шло через все те же доки Осаки. Раньше никаких проблем и недомолвок с этими делами не возникало, курьеры и капитаны, состоящие на службе у киотского клана, исправно платили местным «транзитные пошлины» и «профсоюзные взносы», размеры которых были установлены еще десять лет назад и изменялись лишь с поправкой на инфляцию. Но раз такой разговор зашел, то лучше было обсудить все до прихода китайцев.

(мы же)

[SonGoku >>>]

- Десять лет назад корпорации Киото и Осаки слились в единую организацию, которой до сих пор нет равных, и которую уже никто и никогда не смог поколебать на ее позициях, - тон Кусари оставался спокойно безмятежным. – В этом решении была дальновидность, приведшая к укреплению всего региона. К счастью в нашем бизнесе традиции предписывают строгое разграничение власти и осторожность тому, кто возжелает тотального владения, а потому мы можем оставаться партнерами, не помышляя об контрольных пакетах акций и тому подобном. Прежде чем пожар докатиться до берегов Бива, его лучше встретить единой стеной, ведь по отдельности пламени легче будет сжечь одинокие постройки.
Осакский гость не был бы осакским, если бы не задумался о выгоде прежде, чем отвечать. И его нельзя было бы назвать настоящим кансайцем, если бы о выгоде он не думал быстро. Небольшой финансовый поток от бизнеса Кусари, та часть, которая оставалась в Осаке, был стабилен. Господин Хатао понимал, что ему не своротить киотскую группировку, даже если бы он захотел. Но и Кусари будет сложно найти более сговорчивого делового партнера. Он всегда трезво смотрел на вещи. Они оба.
- Традиции велят нам чтить старших, - произнес он, многозначительно поднимая взгляд к потолку. - И коли старшие подают нам пример, кто мы такие, чтобы отвергать их советы?
- Новая столица падет в руки захватчиков, и этого уже не изменить. Но запад Хонсю возможно будет оградить от врагов, если конечно, они назовут себя таковыми сейчас.

(решили с Греем немного пощипать залетную Триаду)

[Grey >>>]

Двери, противоположные тем, в которые вошел Хатао, раздвинулись, и в зале появилось еще три действующих лица. Подтянутая фигура Сяо Вьетнамца удивительно дисгармонировала с невысоким ростом гостей, один из которых был уже достаточно обременен лишним весом и годами. Но главным из них двоих был, несомненно, более молодой китаец, державшийся гордо и вызывающе. Линь сделал приглашающий жест, а сам скрылся за ширмой. Разглядывая оябунов, триадовцы молча проследовали в указанном направлении. Появление Хатао, скорее всего, не было для них неожиданностью, хотя на лице пожилого и промелькнули какие-то странные эмоции в первый момент.
- Ну вот... теперь все в сборе, - пробормотал Хатао; достаточно громко, чтобы его услышали, достаточно тихо, чтобы дать понять, что как гость он никоим образом не хочет говорить вперед хозяина дома.
Китайцы уселись на предложенные им места, слева и справа, замыкая тем самым за столом символичный в этой ситуации равносторонний крест.
- Мистер Сунь и мистер Яндун, - в голосе Кусари не прозвучало и намека на какое-нибудь "-сан", даже наоборот, сама фраза была произнесена подчеркнутым тоном. - Думаю, мой гость не нуждается для вас в представлении, - взгляд Масахиро вернулся к Хатао. - Господа прибыли из Токио, как эмиссары одной континентальной "бизнес-структуры". Мне, кажется, они хотели оговорить некие "финансовые" вопросы в секторах, оказавшихся смежными с нашими организациями.

(заседание в полном составе, состав участников... тот же)

[SonGoku >>>]

- Сибата-сан несомненно прав, - чуть склонил голову пожилой Яндун и бросил короткий взгляд на представителя осакской "организации". - И я питаю надежду, что сегодня нам удастся решить все противоречивые вопросы, могущие возникнуть у ас в последствии.
Молодой Сунь продолжал молчать и сидел в гордой позе, выставив вперед подбородок чуть больше, чем того требовали рамки приличий. Появившийся в дверях слуга в традиционных одеждах принялся расставлять на столе дополнительное угощение и бутылочки с сакэ. Его длинные черные волосы до плеч, сейчас собранные в косицу, обычно скрывали отсутствие у этого человека обеих ушных раковин.
- So ya na... - повторил представитель Осаки, кивком поблагодарив слугу. - Воистину говорят, что предвидение - вещь благая. Хоть и немного опасная.
Он достал из кармана четки и погрузился в с виду благостные размышления, перебирая светлые деревянные бусины.
- Я привез их из Ясукуни-джи*, - пояснил он, обращаясь к Кусари. - Посещал на днях, чтобы отдать дань предкам.
- Говорят, что Солнцеликий на днях решил обратиться к правительству и совету ООН, с предложением о реабилитации части тех, чей прах предан земле в этом месте, их потомкам могут вернуть часть «наследия чести», - многозначительно то ли сообщил, то ли спросил у гостя Кусари.
- Что было бы лишь справедливо, - согласился Хатао. - Пожелаем же Сыну Неба удачи в благом начинании.

-----
* Храм в Токио, где похоронены многие военные преступники.

(а мы же)

[Grey >>>]

Китайцы, которых вдруг словно вычеркнули из разговора, прореагировали по-разному. Яндун только поджал губы и спокойно решил обождать, а вот его более молодой коллега буквально заскрежетал зубами.
- Мне кажется, мы уходим от нашей главной темы, - сквозь зубы выдавил Сунь.
- А с чего вы решили, что эта тема для этой беседы главная? - в голосе Кусари не было и доли иронии, только вспыхнули веселые искры в глубине глаз.
- Сибата-доно, - осакский гость улыбался как мог мягче. - Вспомните, какими мы были в дни молодости. Горячими, несдержанными. Правда...
Он уже без улыбки окинул Суня оценивающим взглядом.
- Мы были умными. Несмотря на молодость.
- Надеюсь, что вы сохранили это качество, - китаец вновь высокомерно вздернул подбородок. - Иначе эта оплошность может оказаться чревата для вас самыми необратимыми последствиями.
- Мой коллега всего лишь хочет сказать, что ни в коем случае не сомневается в мудрости всех собравшихся, иначе это маленькое совещание вообще бы попросту не состоялось, - попытался сгладить углы Яндун.

(издеваемси сами над собой)

[SonGoku >>>]

- Мудрость - странная вещь, - ответил невозмутимо Кусари, его левая рука приподнялась вверх, и железная клешня, скрытая до этого под длинной материей рукава, с необъяснимой грацией подхватила со столешницы крохотную фарфоровую чашечку с сакэ. - У одних она есть от рождения, либо они получают ее, наблюдая за другими. Но большинство приходится самому оступиться, прежде чем они понимают, что выбранный ими путь ошибочен. Правда тогда, уже не вернуть ни времени, ни человеческих жизней.
- У наших соседей людей много, расходный материал всегда под рукой, - усмехнулся Хатао. - Может быть, поэтому у них такие проблемы. Инициативные есть, но им не важно, доживут ли они до седин.
Он почти поклонился Яндуну.
- Это лишь мое частное мнение, разумеется.
Пожилой китаец в этот момент явно был куда больше обеспокоен дальнейшим поведением своего более молодого начальника. И не зря.
- Хватит ломать здесь весь этот спектакль! - почти зашипел сквозь зубы Сунь, лицо его побагровело, а глаза налились злостью. - Или вы думаете, мы будем терпеть подобное отношение, в то время как это вы должны здесь слезно молить нас о снисхождении и сохранении ваших жалких жизней! Всему вашему сообществу пришел конец, мы уже почти владеем Токио, и вскоре доберемся и до вас! Поэтому лучше засуньте поглубже себе все эти дерьмовые традиции и покорно склоните голову, пока у вас есть такой шанс!
- Дурак, - беззлобно вздохнул осакский гость. - Боги, какой он дурак.

(заседание переходит в активную фазу, состав не изменился)

[Grey >>>]

Но лицу Яндуна сложно было понять с чем он больше согласен, с восклицаниями Суня, или с комментарием Хатао.
- Это все? - холоднокровно поинтересовался Кусари, делая единственный глоток из чашечки, и опустошая ее при этом целиком.
- Нет, - глаза китайца сверкали все той же злостью. - Если до ваших недалеких умов не дойдет все мною сказанное в течении месяца, то здесь и на всем западе Хонсю вспыхнет такой кровавый ад, кого не знала ваша родная Япония со времен Хиросимы! И после него не останется ни одного сраного якудза от Токио до Накасаки! И если..!
Фарфоровая чашечка опустилась на стол, а в следующую секунду хромированный поршень с мягким шипением выбросил вперед трехпалую железную клешню, увеличивая длину искусственной руки оябуна Киото почти вдвое. Механические суставы двигались очень быстро и очень точно, и потому никто из китайцев так и не успел среагировать. Реплика Суня прервалась на середине, сменившись бульканьем и предсмертным сипом. Вырванная гортань упала в миску с рисом, что стояла перед представителем триады. Кровавый поток, хлестнувший из перебитых артерий, ударил в сторону от стола, заливая брызгами лакированный пол. Тело в костюме завалилось на бок, глаза безумно вытаращились, а рот продолжал открываться и закрываться, как у выброшенной на берег рыбы. Сунь прожил еще несколько секунд, а потом сонная артерия вытолкала из его организма слишком много крови. Гость из Осаки достал платок, своей чистотой готовый поспорить со снегом на горных вершинах, стер с пола несколько темных капель, оказавшихся в опасной близости от его ноги. И предложил оставшемуся в одиночестве китайцу.
- Eraikocha*, Кусари! - Хатао восхищенно прищелкнул языком. - Теперь придется заново наносить лак!

* Eraikocha - восклицание со значением "о мой бог!" (кансайский диалект)

(...)

Сообщение отредактировал Grey - 30-10-2007, 10:29

[SonGoku >>>]

- Некоторые затраты бывают оправданы, - протез медленно складывался в первоначальное состояние, скрываясь под рукавом кимоно. Яндун же сидел с таким бледным лицом, что оно не уступало по белизне протянутому платку, который гость видимо не замечал, уставившись лишь на бьющееся в последних конвульсиях тело.
- Saanai*... - Хатао взял со стола маленькую чашечку и тщательно обтер ее платком, прежде чем поднести ко рту. - Господин Яндун, не отчаивайтесь. Ваш спутник был такой... как это говорится? Donkusai. *
Он отдал должное напитку.
- Старший брат любит наглядность, - кивнул осакский гость. - Я тоже ее люблю.
- И я надеюсь, - вполне учтиво продолжил Кусари, так словно и не лежало рядом тело только что убитого им человека, - что эта наглядность позволит вам лучше довести до сведения вашего начальства, что условия, предложенные ими, совершенно не устраивают ни меня, ни моего коллегу... Не смею вас больше задерживать.
Оябун обернулся к двум фигурам телохранителей, неподвижно простоявших у задней стены в течение всей беседы.
- Помогите мистеру Суню покинуть нас вместе с мистером Яндуном. И скажите Сяо, чтобы прислал сюда робота-уборщика.

-----
* Saanai... donkusai - Ничего не поделаешь... глупый (кансайский диалект)

(кто лучше намылит шею крутым парням, чем мы с Греем?)

[Grey >>>]

Якудза молча повиновались, подхваченное на руки тело молодого китайца было вынесено через ту же дверь, куда вышел второй бледный, но все еще живой парламентер. Спустя полминуты по лакированному полу уже быстро шуршал универсальными щетками маленький автоматический полотер, похожий на первые модели пылесосов.
Когда и он исчез, оставив после себя первозданную чистоту, отодвинулась еще одна перегородка. Сначала в поле зрения появился деревянный столик-поднос, который держали две маленькие руки. Затем столик поставили на пол, и в комнату, где велись столь напряженные переговоры, втекла - другого определения не подобрать, - девушка в традиционной одежде. Длинные волосы ее были перехвачены лентой. Не обращая ни на кого внимания, она разместилась как раз между хозяином дома и его гостем и, обеими руками взяв небольшую глиняную бутылочку с подноса, налила каждому.
- Прошу вас, - пролепетала она, опуская взгляд.
Изувеченный уголок губ однорукого якудза слегка изогнулся, то ли это была ухмылка, то ли просто какой-то непроизвольный знак. Стальная клешня подхватила фарфоровый сосуд с такой же легкость, с какой несколько минут назад оборвала человеческую жизнь.
- У моих знакомых русских друзей есть традиция произносить тосты в начале и в конце любой деловой встречи. Впрочем, и на протяжении оной тоже. Я предлагаю последовать этому обычаю, и выпить сейчас за то, чтобы проявленное нами сегодня единство сохранилось еще на долгие годы.
- Что хорошо для нашего общего дела, то тем более хорошо для меня, - согласился Хатао, кивая. - За традиции!

(финиш... точнее, антракт)

[Далара >>>]

Киото, Нижний город

Старик Коэй любил ходить через больницу. По его мнению, именно здесь люди показывали свою истинную сущность и именно здесь получали возможности открыть сердца. Поэтому как минимум три раза в неделю старый антиквар, к вящему недоумению многочисленной родни, уходил к своему старому другу, живущему в беседке при больнице (злые языки утверждали, что ходит он туда исключительно ради выпивания разнообразных крепких напитков). Лучшая в Киото, больница медицинского колледжа давала возможность увидеть выздоравливающих людей и врачей, преуспевших в своем деле. Коэй так часто ходил здесь, что уже запомнился всем дежурным. Иногда он даже помогал больным, хотя врачи то и дело подшучивали, что в его возрасте ему скорее следует самому находиться на их попечении.
Сегодня Коэй увидел молодого человека, которому, по его разумению, следовало помочь, хотя больным его вряд ли кто-нибудь счел бы. Поэтому старик обратился к нему с приветствием и предложением, которому молодой человек сильно удивился. Слово за слово, антиквар выпытал, что за дело привело его сюда, и посоветовал пойти к деду Имагучи.
- Уж он точно приглядит, чтобы ничего дурного не случилось, - пообещал Коэй.
Так они и заявились в беседку, вдвоем.
Хозяин ветхого сооружения увидел гостей издалека, но и не подумал сдвинуться с места; он сидел, прислонившись к отодвинутой перегородке, и о чем-то думал. Как показалось молодому человеку - дремал на солнышке, как положено всем, у кого возраст начинает брать свое.

(еще Бишоп, а там и Сон подтянется)

[Bishop >>>]

- Кого это ты приволок? – не открывая глаз, поинтересовался Имагучи.
Голос оказался с характерным и знакомым выговором, где-то Шун его раньше слышал. Когда подошли ближе, оказалось, что и владельца его видел, лет десять назад. Кто бы мог подумать, что старик - такой долгожитель.
- Тут парню надо помочь, - ничуть не обиделся антиквар. - А если ты соизволишь открыть глаза, то мы даже притворимся, что ты ведешь себя вежливо.
Поднимался хозяин беседки долго: сначала чего-то кряхтел и брюзжал, потом со вздохом встал, опершись ладонью о колено, зато распрямившись, потянулся с неподобающим его почтенному возрасту удовольствием.
- Чего уставился? – спросил он у Шуна, меряя гостя сумрачным взглядом. – По-твоему в могилу пора? Обойдешься.
- Здравствуйте, Имагучи-доно, - Денрей пытался скрыть веселье при виде со вкусом разыгранного представления, и ему даже почти удалось. - Надеюсь, ваши дела идут хорошо.
- Ну, раз не нужно вас знакомить, можем спокойно попить чаю, - Коэй вытащил из-за пазухи тряпичный узелок. - Медовые.
Ему тоже достался скептический взгляд.
- Подкупаешь?
- Тебя? - удивился старый антиквар. - Да ни за что.

(Далара mo, SonGoku - еще нет)

[SonGoku >>>]

В шкафу, где обычно в старых домах хранят спальные принадлежности, раздался шорох и подозрительное шмыганье, будто кто-то принюхивался. Затем там негромко чихнули.
- Вот его - пожалуй, - Коэй засмеялся. - Вылезай. Запасы можешь оставить при себе.
Старик выразительно тряхнул мешочком. Шун почувствовал, что по чистой случайности забрел на годами отшлифованный спектакль, и что бы он ни делал, все пойдет по сценарию. Перевел взгляд на небо, укрытое полупрозрачной сеткой облаков (к вечеру, наверное, снова пойдет дождь). Ощущение ослабло, но так и не исчезло полностью. Из шкафа, отряхивая пыль и еще какую-то шелуху, выбрался заспанный мальчишка в некогда голубом хаори.
- Тебя здесь не хватало, - проворчал Имагучи.
- Тебя не спросили, - огрызнулся мальчишка, увернулся от оплеухи и умчался за водой, крепко прижимая старинный чайник к пузу.
Хозяин беседки проводил его взглядом.
- Ладно... – проворчал он. – В чем теперь беда?

(и она пришла, теперь трио в полном составе)

[Далара >>>]

Гости расселись. Если бы не костюм Шунсукэ - брюки, рубашка, пиджак (галстук давно исчез в неизвестном направлении), - можно было бы рисовать старинное чаепитие с натуры. Хорошо хоть, чайную церемонию не устроили. Судя по виду стариков, могли бы, причем исключительно ради удовольствия посмотреть на реакцию молодого человека.
Шун вспомнил, по какому поводу его сюда привели, и посерьезнел.
- Моя мать находится в этой больнице, и я боюсь, что ей в любой момент могут причинить зло. Не работники больницы, внешние люди. Вы можете как-то помочь?
- А должен?
- Укушу, - отчетливо произнес мальчишка.
- Предлагаешь, нести стражу? - усмехнулся дед Имагучи.
- Съем всю еду.
- И отстанешь от меня наконец-то...
- Извините, - смутился Денрей и начал вставать. - Я напрасно вас побеспокоил...
Коэй удержал его за рукав.
- Не торопись.

(тройственный союз)

[Bishop >>>]

- Очередной твой родственник?
Антиквар одарил Шунсукэ пристальным взглядом.
- Вряд ли.
Странный мальчишка так активно взялся за кисточку для чая, что чуть не забрызгал гостей, а пена так и норовила перевалить через край старинной чашки, которую он поставил перед несчастным молодым человеком.
- Если он сразу возьмется тебе помогать, все узнают, какой он добрый, - доверительно шепнул мальчишка Шуну. – А он этого жутко не любит.
- А еще он слышит, что ты там бормочешь, - добавил хозяин беседки.
- Пфе!
- А когда кончится «сразу»? - уже веселее уточнил Денрей и приготовился спрятать лицо за ободом чашки, если хозяин беседки вдруг оскорбится.
Препирательства старика и мальчишки не способствовали мрачному расположению духа. Интересно, дерзкий паренек - еще один внук деда Имагучи?
- Уже закончилось, - отрезал ершистый старик. – Теперь рассказывай, какое зло ты упоминал.

(mittsu)

[higf >>>]

Реальность, 10 июня

Йокай приблизился, замер – открывшийся вид внушал разноречивые чувства. На первый план восприятия для него вышли средства защиты, и Корпорация сейчас представлялась Ака-Шите замком, ощетинившимся катапультами, окруженном ямами-ловушками, с гарнизоном из тэнгу и других защитных программ. Коридоры внутренней сети укрылись за толстым камнем...
Только вот ни один архитектор, даже с самой буйной фантазией и обладающий неограниченными средствами, не мог бы воздвигнуть такого сооружения. Стены изгибались под немыслимыми углами вправо, влево, вверх, вниз... Нигде они не были прямыми и плоскими, зубцы оказывались под основанием; и все это сплеталось в шар – маленькую планету, окруженную слоями укреплений.
Вид внушал почтение и восхищение... А после вдруг заставил тихо засмеяться – из облака тумана высунулся язык – в голову пришел образ капусты, которая решила показаться страшной и грозной. Капусты из камня и стали, которая попала наружу зимой и обзавелась ледяной шапкой.
Время пришло. Ему предстояло убедиться, что предприятие гораздо опаснее приготовления овощей. Собачья морда исчезла, клок тумана поплыл вперед. За ним двинулась маленькая мышь. Так пока выглядел результат сложнейшего труда ore – кто еще сумел бы уложить в столь миниатюрную форму сложную программу? Конечно, она была способна развернуться...
Для выставленных далеко систем сбора данных облачко тумана угрозы не представляло – безобидная посторонняя программа, наверное. Но они передали сигнал дальше, и фильтры были готовы задержать не то спам, не то неизвестный еще вирус, ожидая его появления. Тщетно. Мышь исчезла в облаке, которое стало приобретать прозрачность, пока не растаяло вовсе. Исчезло для всех систем. Ловушки антивирусов и файрволлов ждали зря – все было чисто, ничто больше не закрывало вида на город и небо. Паривший тэнгу шевельнулся, реагируя на движение воздуха рядом. Но ничего не заметил...
Облачко показалось вновь в темном закутке коридора внутренней сети – шагов стражи не было слышно. Тяжелый вздох... Любимый трюк: заставить себя просто не видеть. Правда, в таком масштабе это временно оставило йокая почти без сил, но это совсем не то, что развлекаться по мелочам – будет, что вспомнить!
Теперь его ждет другое место, а тут... мышь выскользнула из облачка, тихо пискнула, зашевелила усами, прикоснувшись к стене. Открылся тонкий исходящий канал, куда скользнул Ака-Шита. В Корпорации остальное будет сделано без него.

Сообщение отредактировал higf - 2-11-2007, 0:25