Дочь Черного волка, я - повелитель змей

[Grey >>>]

Они находились в залитой солнцем комнате на верхнем этаже башни, где светло, даже если улицы внизу тонут в густых фиолетовых сумерках, и одновременно в полутемном маленьком помещении, где спертый воздух пах мужским потом и гарным маслом. Их было трое и одновременно здесь было тесно от азартных громкоголосых людей. Старик Куморо носил домашнюю одежду и одновременно был раздет до набедренной повязки, так чтобы каждый присутствующий мог увидеть многоцветие татуировок.
Секимори выложила на стол перед собой фишки для игры в маджонг.
- Есть четыре времени года. Есть четыре времени суток. Есть четыре стороны света. Есть четыре окончания у иероглифа «десять», - она помолчала, уголки ее губ приподнялись. – А еще есть значение «смерть» у иероглифа, который обозначает «четверку».
Девушка протянула Куморо деревянный высокий стаканчик и, разжав кулачок, высыпала туда, игральные кости.
- Твой ход.
Сухие старческие руки, словно выточенные из дерева, бережно взяли сосуд. Мгновение, и стаканчик завращался в них так быстро, что кости не успевали выскочить наружу. Вращение менялось, то оно было вертикальным, то горизонтальным, вообще теряло какое-либо четкое направление. Кости тихо стучали по стенкам, добавляя в стелющуюся мелодию еще один странный ритм.
- Восход знаменует рождение нового дня, пробуждение жизни и света. Чудесна жизнь того, кто увидел солнце в зените и не ощутил на себе сжигающий жар его полуденных лучей. Закат - полон красок прошедшего дня, он помнит его от самого начала и будет видеть до самого конца. Что принесет ночь, я не знаю, но рождается она лишь из багровой полосы над западным океаном.
Пальцы остановились так же внезапно, как и начали свое движение. Кости, словно на мгновение, задумавшись, медленно выскользнули наружу и упали на столешницу.

(тем же составом)

[SonGoku >>>]

Танцовщица провела кончиком ногтя по выстроенным в ряд фишкам, стараясь не прикасаться к ним; кожу слегка пощипывала, как будто фишки были отлиты от металла и остужены морозной зимней ночью.
- Студеная ночь, - нараспев произнесла Секимори. – Старый Будда из липы. Выйдет жаркий огонь.
Она встряхнула в свою очередь стаканчик: кости покатились по столу, выпало две двойки.
- Холодный взгляд смерти из змеиных глазниц, - Куморо вновь по-черепашьи улыбнулся. - Последнее, что видел князь Северной страны, наречный Вещим. Значит, быть Северу. И быть Ночи.
Исчезли деревянные обшарпанные стены, растворились в воздухе игроки вместе со столом, костями и связками монет, запах масла еще держался какое-то время, но и его унесло порывом холодного ветра. Исчезла и комната на верхнем этаже башни, три человека стояли в самом центре двора, над их головами медленно проворачивался темный, полный созвездий небесный свод. Обточенная водой речная галька заиндевела на морозе. Секимори протянула меч - старику, веер - мужчине.
Старые руки вновь осторожно и бережно приняли протянутый предмет, аккуратно и с трепетом, как принимают лишь священный дар. Веер же растаял в воздухе, просто пропал, а фигура третьего участника этой сцены даже не шелохнулась, как и за все время до этого. Танцовщица посмотрела на западные ворота дворца, перед которыми была вплавлена в землю круглая печать из белого нефрита: тигр скалил клыки, обвивая себя гибким хвостом. В тени ворот сидели двое - монах-ямабуси с бивой и коробом и воин в старинной одежде, рисовавший что-то клинком на ступенях. На севере остывала лужа раскаленного металла, образуя черепаху.
Куморо медленно поднялся. Блеклые татуировки на коже цвета тусклого янтаря наливались новыми красками и силой. Проступая поверх них, на груди старика медленно появилось изображение омамори, только вместо привычного полотняного мешочка, на рисунке было длинное белоснежное перо*.
- Я готов занять свое место.

* Тату «Посвященный тэнши (ангелу)», делался якудза, по тем или иным причинам, служившим в храмах (без разницы в каких).

(ага)

[Grey >>>]

9 июня, муниципальное общежитие юго-восточного района

Судя по всему, на второй день активности инспектора Удея просто не хватило. Он не поразил своим появлением во второй раз коллег в спортивном зале, а как обычно проспал до десяти утра, и лишь потом соизволил встать с постели и отправиться на общую кухню, где к этому времени обычно становилось безлюдно. Черный кот сопроводил его вдогонку напоминающим «мау!», на что Джучи буркнул что-то типа «Отстань животное! Не маленький, сам пожрать чего найдешь!»
- Ты любишь сябу-сябу? – встретили его вопросом в лоб.
Вооружившись палочками, Хи-тян закидывала в кипящий бульон кусочки мяса, а стоило им там поменять цвет, выуживала и окунала в соус.
- Если да, то скорее ешь. Если нет, я зря потратила деньги в лавке.
- И скольким жильцам соседних квартир ты уже успела попасться на глаза за этим занятием? - поинтересовался Джучи, устраиваясь за столом, и не собираясь отказывать себе в нормальном завтраке. Первом за последние пару лет.
- Не подсчитывала, - честно созналась Хи-тян, наполняя тарелку и передавая ее напарнику. - Но их приходило очень много. Некоторые что-то говорили, но я не знаю этого языка.
Она бросила неоскверненный огнем кусок мяса коту, нагло заявившемуся на кухню следом за хозяином.
- А еще твой... э-э... дядя, нет? Ну он сказал, что не знал, что здешние шлюхи так здорово готовят. Он уже поел.
- Давно никто не закрывал его в туалете на полдня, - хмыкнул монгол и отправил в рот первый кусочек. Дальше воцарилась тишина, прерываемая лишь движениями жевательных мышц. Наконец тарелка опустела. Забравшийся на колени к Удею, кот перебрался на стол и стал вылизывать пустую посуду.
Хи-тян рассеянно подсунула вечно голодному животному миску.
- Хороший котик... Чем займемся сегодня?
- Сначала окончательно проясним некоторые моменты во всех этих странностях, - ответил Джучи. - Конечно, выдавать всю свою агентурную сеть стажеру всего за неделю не в традициях нашей доблестной полиции, но с тобой исключения есть правило. А потом, мы так и не посетили господина Широ из службы доставки.
- Так чего же мы тут сидим?! - Хи-тян устремилась к выходу.
- Главное - не разбудить мой последний источник слишком рано. Но его меркам, - уточнил монгол, и нехотя поднялся, оглядываясь на опустевшую плиту. - Через три минуты буду у машины.

(& SоnGoku... опять)

Сообщение отредактировал Grey - 21-04-2008, 17:42

[SonGoku >>>]

Киото, Нижний город
госпиталь медицинского колледжа
10 июня, поздний вечер

В плотном сплетении веток живой изгороди дрались воробьи; должно быть, делили место ночлега. Хи-тян сама была бы не прочь свернуться где-нибудь клубком и заснуть, и чтобы, когда проснется, забыть про все невзгоды. В последний раз подобное желание накатывало, когда ей было лет шесть.
В регистратуре ей объяснили, что она заблудилась и необходимо обойти корпус, чтобы попасть туда, куда она хочет. И предупредили, что могут не пустить, так как часы посещения давно закончились. Младшая дочь главы службы безопасности Корпорации безмятежно заверила, что такого еще не случалось, чтобы ее куда-то не пропустили.
И оказалась права. Ровно через столько минут, сколько потребовалось, чтобы распутать запутанный клубок садовых дорожек, вытащить занозу, пропрыгать часть пути на одной ноге, шипя и ругая на чем свет стоит выпирающий не к месту из травы камень, переговорить с приветливыми, но очень решительными девушками в белых медицинских халатиках, демонстрации полицейского жетона... в общем, примерно через час с небольшим Хидоко сидела примерной ученицей на стуле у постели человека, который оказался на больничной койке по ее вине. Ну, почти по ее.
По причине характера ранений, агент Штруттен вынужден был лежать на животе, что явно не доставляло ему удобства. К счастью операция по изъятию девятиграммовых кусочков свинца из мягких тканей прошла быстро и успешно еще позавчера, поэтому пострадавшему даже не пришлось ощутить на себе все прелести реабилитационной терапии, которой так славился киотский госпиталь. На лице Штруттена при появлении девочки появилась целая буря красочных эмоций, столь несвойственная представителям азиатских народностей. Но сообразив, что добивать его прямо здесь не будут, представитель Судейской Лиги немного успокоился.
- Привет, - сказала ему стажер. – Мое имя – Хи-тян.
Она подумала, что надо бы представиться как следует, но была слишком сердита, чтобы выполнять формальности. Юная полицейская (ну, почти уже!) вынула из торбы яблоко и положила на тумбочку у кровати так, чтобы пострадавший агент мог легко до него дотянуться.
- Вы зачем наврали моему начальству?

(вообще-то с Греем... ага, опять)

[Далара >>>]

- Разве? - буркнул оппонент на скверном "университетском".
- Ага. Вы первые начали стрельбу, а все свалили на нас. Разве это хорошо?
- Вы убили Франсуа. Это лучше? - с каменной логикой ответил швейцарец.
- Нет, - призналась младшая Икедзуми. - Мне неприятно, что он умер. Но если бы я не спряталась, умерла бы я. И это тоже было бы очень нехорошо. Во-первых, папа огорчился бы. А во-вторых, вы пристрелили бы офицера полиции.
Слово "будущего" она благоразумно опустила.
- Тогда в расчете, - хмыкнул Штруттен и отвернулся.
- Нет, - отрезала Хи-тян. - Вы наврали моему начальству. Вы первые начали стрелять, вы не назвали себя и свою организацию. И у меня-то есть разрешение на оружие, а у вас?
Сдаваться она не собиралась.
- Все вопросы к моему координатору в Токио, - заученно ответил агент. - И отвечать я вам буду только в присутствии представителя суда префектуры.
- Разумеется...
Хидоко слезла со стула.
- А пока этот самый представитель запаздывает, я вот что вам скажу... - она набрала побольше воздуха в легкие, перешла на родной язык и отбарабанила монолог, в котором ни одного слова не было цензурного. - И знаете что? Этого вашего Франсуа мне, действительно жаль. Настолько же, насколько жаль, что я не пристрелила вас. Не забудьте это передать координатору или кто там еще сидит над вами.
Еще немного, и стажер возглавила бы известное движение за изгнание варваров из столицы. Да и со всех островов в придачу.
- Пошла вон, - совершенно спокойно ответил Штруттен, который похоже не понял больше половины из сказанного в его адрес.
- Лжец, - сказала ему на прощание Хи-тян. - Трус и лжец. Если все судьи в вашей лиге такие же, как и вы, я начинаю понимать, почему вы на западе так отстаете от нас.
Реветь она решила чуть позже, выйдя в сад. Там это делать было гораздо удобнее.

(это я только помогаю выкладывать)

[SonGoku >>>]

- Что скулишь? До полнолуния еще долго ждать.
Хи-тян поспешно вытерла слезы, но в результате только разукрасила грязными разводами мокрые щеки. Хмуро глянула на незваного утешителя и, надув губы, гордо отвернулась.
- Решила, что все будет так, как ты хочешь?
Девчонка пристально разглядывала зеленый газон.
- Дура.
- Сами вы... – огрызнулась Хидоко, но увяла на середине фразы и долепетала лишь из чистого упрямства: - ...не больно-то умный.
Рядом с ней присел на корточки высокий широкоплечий старик, один вид которого отбивал желание спорить или скандалить. Дед аккуратно вытер мордашку хнычущему стажеру; пальцы у него были сухие, крепкие и пахли травами и лекарствами.
- Дура, - повторил он без злобы. – Идем.
У Хи-тян не было ни сил, ни возможности упираться, и она покорно поплелась нога за ногу следом. Так они и прошествовали сначала по Каварамачи до перекрестка, затем по Марутамачи; старик шагал легко и размашисто, как будто всю свою долгую жизнь провел в странствиях, длинные штанины мели летнюю пыль. Неподалеку от знакомого дома дед остановился, подтолкнул заробевшую девчонку вперед.
- Не заставляй его долго ждать, твой отец никогда не отличался терпением.
- Влетит, - согласилась Хи-тян, вдруг решив, что с незнакомым величественным старцем ей безопаснее.
На всякий случай она не смотрела туда, где в густой тени высокого забора тускло вспыхивал сигаретный огонек. Но дед имел на этот счет иное мнение (а может быть, его не волновали, какими методами будут воспитывать заблудившегося волчонка), потому что он, не долго думая, шлепком по мягкому месту придал Хидоко требуемое направление, развернулся и ушел.

(с подсказками Биша)

[Далара >>>]

Помещение было перегорожено толстым стеклом, не слишком прозрачным, исцарапанным, в сетке едва заметных трещин – будто кто-то колотил по нему табуреткой, лишь для того, чтобы выяснить, что оно армированное. И разбить его невозможно. До того, как открылась внутренняя дверь, можно было подумать, будто это не стекло, а зеркало, до того неотличимы были две половинки комнаты. Привинченный к полу неудобный стул, допотопный телефон с тяжелой потертой трубкой и заклиненным намертво диском, скучного цвета стены – что слева, что справа.
Сутулый и тощий старик мог бы сойти за уборщика, а то и за древнего и несчастного призрака этих мест. Тем не менее, просеменил он мимо охранника к указанному стулу достаточно бодро. Полторы недели, проведенные на улице, сильно сказались на его внешнем виде – одежда покрылась пятнами, а волосы стали похожи на паклю. На лице была написана обычная услужливость, но электронные глаза сияли будто бы радостью.
Хацуби уселся на указанный ему стул, взял телефонную трубку, жестом показал слуге, чтобы тот сделал то же самое.
- Отец прислал? – без приязни осведомился юный заключенный.
Посетитель неспешно пристроил узелок у себя на коленях и так же неспешно взял трубку. Он наклонился вперед, словно хотел получше рассмотреть собеседника.
- Господин Кацура не возражал против визита сюда в моем лице. Он также не был обрадован этой новостью, - Камо был честен. – Хорошо ли чувствует себя вакагими-сама?


(&Bishop, потом еще Grey)

[Bishop >>>]

Его подопечный сморщился – будто надкусил что-то кислое.
- Паршиво.
Он часто обманывал – родителей, одноклассников, учителей. Ни для чего, порой без цели, даже без любви к вранью. Он даже не знал, что существует обман, пока не разъяснили. С Камо этот фокус не проходил.
- Я долго здесь не протяну.
Андроид ссутулился.
- Господин Кацура и его супруга будут недовольны, если лишатся вакагими-сама. Камо будет опечален. В этом заведении должны быть доктора, чтобы проводить надлежащее обслуживание вакагими-сама.
Низкое мнение о способности здешнего лекаря «отремонтировать» хоть что-то Хацуби выразил элементарно – презрительно отмахнулся.
- Отец очень злится? – спросил он.
- Господин Кацура пребывает в смешанных чувствах, - туманно отозвался Камо и пояснил: - Он часто утверждает, что предпочел бы не иметь наследника вовсе, но вмешательство супруги умиротворяет его и приводит в более смиренное расположение духа. В то же время есть все основания предполагать, что госпожа сердится много больше, хотя и не демонстрирует свои чувства столь открыто.
- Еще бы... – пробормотал Хацуби, отчаянно придумывая, чем бы еще поинтересоваться.
На ум ничего не приходило – настолько, что хотелось добавить от себя мелких, почти незаметных трещин в толстом бронебойном стекле.
- А как... ты?
Вопрос застиг слугу врасплох. Настолько, что старик недоуменно заморгал и молчал чуть ли не полминуты. Затем выпрямил спину с задумчивым выражением на иссохшем лице.
- Мое существование нельзя назвать плохим. Но я предпочел бы служить вакагими-сама. Может ли Камо сделать что-нибудь для него прямо сейчас?

(Далара to)

[Grey >>>]

- Полагаю, что гранатомет у тебя отобрали при входе...
- Прошу меня простить, это приспособление не было мной принесено именно по этой причине, - кажется, андроид всерьез решил, что провинился. – Камо принес только это, - продемонстрировал узелок-фуросики.
Старчески покряхтывая, слуга подошел к двери, подозвал охранника, отдыхавшего у стены в ожидании конца визита, и вручил ему узелок.
- Для вакагими-сама, будьте любезны, передайте.
Недвусмысленный жест давал понять, где находится упомянутый «вакагими-сама». Дежурный вызвал еще одного караульного и передал ему посылку, чтобы тот отнес в досмотровый бокс. В помещении тем временем появились еще двое - лощенный тип в деловом костюме и скелетообразный Хари, поприветствовавший Хацуби коротким жестом. При виде посетителя убийца скорчил недвусмысленную рожу, но все-таки сел на стул и снял трубку... только для того, чтобы громко рявкнуть:
- Пошли вы в... - дальше последовал сложный лексический фразеологизм, разобраться в нюансах которого смог бы лишь опытный проктолог.
Дверь хлопнула, тип в костюме остался сидеть на месте, удивленно моргая.
- Не повезло? – спросил Хацуби, хоть и не был уверен: распознают вопрос через толстое стекло или нет.
Или хотя бы – услышат ли?
Он отметил в памяти: попытаться узнать, в чем тут дело... и лучше всего у Кансена, не напрямую. И подгрузить на то же дело Камо. Пусть развлечется старик.

(& Bishop+Далара)

[Далара >>>]

В 2015 году
Нижний город Киото

У дверей в зал игровых автоматов топталась забавная парочка. Один, который внушительной фигурой заставлял вспомнить если не об Эвересте, так хотя бы о Фудзи-сан, а плоским простецким лицом о прямодушных и туповатых крестьян с Окинавы, с горестными телячьими вздохами пересчитывал мелочь на широкой, будто сковорода, ладони. Второй, коротышка даже по здешним меркам, вертлявый и смешливый, едва достающий остриженной макушкой до приятельского подвздошья, нетерпеливо подпрыгивал на месте. Оба были одеты в одинаковые белые сорочки и черные брюки, одинаковые черные пиджаки они сняли, как и строгие галстуки, которые теперь были засунуты в карманы, чтобы можно было расстегнуть ворот и наслаждаться пока еще относительной прохладой. Настоящее облегчение придет гораздо позже, когда тень западных гор окончательно накроет город.
- Давай помогу, - предложил коротышка. – Иначе ты не закончишь до утра.
Его приятель, больше напоминающий крепостную башню, упрямо шевелил губами.
- Если не поторопишься, - предупредил низкорослый «волчок», - то нам испортят все веселье.
Горообразный здоровяк оторвал туповатый взгляд от собственной ладони и монеток на ней.
- С чего ты взял?
- Наш квартал просто кишит черными автомобилями без опознавательных знаков.
- Вот ё-моё...
Но деваться уже было некуда, означенная машина зависла над старой брусчаткой рядом с ними. Опустилось тонированное стекло.

[SonGoku >>>]

Выражение лица Таро не давало повода для радости. Скорее, вызывало желание прикрыть голову, чтобы не получить по ней чем-то вроде веера.
- Решили развлечься под шумок?
- Так ведь рабочий день закончился... – прогудел Дзюбэй, сжимая кулак.
- Шеф с тобой? – быстро полюбопытствовал Дзаки.
- Здесь. А вот почему вы не удостоверились в его безопасности прежде, чем развлекаться? Можно подумать, вы первый год в СБК.
Лучше бы у Таро был веер.
- Э-э...
- А в каком шеф настроении?
Заместитель начальника службы безопасности решил, что ответ «в волчьем» придется не к месту.
- Недоволен. Так что у вас есть выбор: поехать с нами или завтра узнать о его настроении на собственных шкурах.
- То есть, зол, как волк, - подытожил несдержанный на язык Дзаки и распахнул дверцу салона. – Здрасьте, шеф. Хороший вечер, правда?
С заднего сиденья донеслось приглушенное ворчанье.
Машина была достаточно просторна, чтобы вместить всех четверых плюс водителя. Вернее, почти достаточно. Дзюбэй казался слишком большим даже для нее. Едва все расселись, автомобиль тронулся с места и ушел в воздух над крышами. Улочки внизу казались темным лабиринтом, лишь кое-где освещенным пятнами света из окон жилых домов и заведений. Всего через несколько минут после старта полет закончился у входа в узкий темный проулок, в дальнем конце которого светилась неоном вывеска «Imagium».

(Далара, ну и ооками немножко)

[Grey >>>]

Верхние этажи «Западного Феникса», Киото

Время текло неторопливо, и поэтому почти не задевало тех двоих, что сидели за его спиной в полупустой комнате. Где они сейчас были и что видели, Кусари не знал, да и честно говоря, не хотел знать. Выбор был сделан уже давно, и выбор окончательный. Якудза не нужна была Реальность, достаточно хватало простого рабочего терминала в кабинете, а имплант… Свой первый и последний имплант оябун Киото оставил где-то в Индии с солидным куском мяса, выдранным из затылка.
Сквозь широкое окно высокое солнце в синем небе светило Кусари прямо в глаза, но он не хмурился и не старался закрыться. Сейчас он думал лишь об одном, о вещи настолько старой и проверенной всеми невзгодами, что она давно уже стала частью самого якудза. Как древняя мантра, звучали сейчас в сознании эти слова…

Тишина… Успокоение… Равновесие…

Внутренний покой куда важнее внешней маски безразличия, сосредоточенности, холодности. И слишком много вещей, одновременно, мешает его достичь.

Тишина… Успокоение… Равновесие…

Сяо передал жалобу Сикиса, и вывод напрашивался сам собой. Слишком мало людей знали о том, что Шун по-прежнему изредка прирабатывает на стороне. Всего трое, включая самого Масахиро. Больно и неприятно узнавать о предательстве того, кому казалось можно доверять чуть больше, чем остальным. Вечером его еще ждал этот разговор, короткий и, хотелось бы верить, информативный.

Тишина… Успокоение… Равновесие…

Война. Она уже идет. Настоящая. Без запрещенных приемов, демаркационных линий и «красных крестов». Китайцы могут позволить себе почти любые жертвы и расходы, им очень нужны японские города. Жадность и жажда власти – хорошие стимулы, которые всегда работают в таком деле.
Первый обмен «любезностями» уже прошел, Осака огласила свою позицию, исчез в Токио первый клан, ставший жертвой разгорающегося противостояния. Да, скоро будет трудно, так, как никогда еще не было…

Тишина… Успокоение… Равновесие…

А теперь еще и эти двое. И никогда не знаешь, кто вернется из такого странствия, насколько изменится, насколько…
За спиной у Кусари Куморо сделал глубокий вдох и открыл, наконец, глаза. На теле старого якудза отчетливо стали проступать новые рисунки, весьма примечательные, надо отметить. Ну, вот и все.

Равновесие…

Веер в руке Масахиро закрылся с тихим щелчком.

[SonGoku >>>]

Танцовщица-ширабьёши в старинной мужской одежде пила остывший чай из плоской чашечки, черной снаружи и ярко-алой внутри; такие продают внизу, в торговых рядах в центре города, прямо на улице с лотков возле душных маленьких лавок. Если повезет, можно среди дешевых пластиковых подделок отыскать почти настоящую чавань. А если удача окажется в настроении, то наградой упорного человеку станет настаящая старинная чашка. Только она не будет столь яркой.
На бледные щеки танцовщицы возвращался румянец, видно было, как под тонкой рисовой пудрой, покрывавшей ее лицо, менялся цвет кожи. Ширабьёши чему-то улыбалась, только по своей привычке не говорила, чему же именно.

...белый единорог судорожно вздохнул и опустил голову на пол возле кровати; зверь видел, как золотистые, будто размахренные ниточки связывали его хозяйку, которая то ли спала, не пробуждаясь, то ли бодрствовала, не прекращая сна, с существом, находящимся и не здесь, и везде. Белый маленький единорог это видел, но не находил в себе силы подняться и оборвать паутину с пульсирующими узелками, по которой утекала жизнь...

Отдохнувшая танцовщица открыла глаза и поставила чашку.
- Мне нужны еще двое.

[Grey >>>]

11 июня, утро...

На этот раз Сато впер свое авто прямо под знаком запрещающим парковку. Выбравшись наружу, толстяк с самодовольным видом вытащил изо рта белый комочек жвачки и прилепил ее по центру знака. Наблюдавший за этим, Гонзо лишь тяжело вздохнул.
- Вон в том кафе, - указал он, сверяясь со сканером, встроенным в электронный браслет.
Последнее было необязательным - у огромного, в рост, окна сидела и пила кофе молодая женщина, узнать которую можно было даже с такого расстояния. Напиток был омерзительно-сладким - кроме положенного по рецепту сиропа девочка-барриста зачем-то положила туда еще и королевскую порцию сахара, но Кити делала глоток за глотком, пытаясь одновременно согреться, прояснить голову и избавиться от неприятного ощущения беспокойства. И меньше всего это беспокойство было связано с приближающейся парой.
- Утро выдалось не таким добрым? - Сато плюхнулся на стул, его напарник предупредительно "отрезал" в сторону андроида-официанта, выскочившего как будто из ниоткуда. - Продолжим нашу беседу?
Девушка кивнула, рассеянно собирая палочкой пену на поверхности кофе.
- Здесь?..
- А что, лучше в темной подворотне или в каком-нибудь сыром подвале? - хохотнул толстяк. - Мы не в дешевом боевике, и мы не уличные катаги. Мы ведем бизнес, и не любим терять сотрудников. Но одного мы все-таки недавно потеряли, он должен был следить за тобой. Парень с рубиновыми волосами. Видела?
- Хм... - Кити задумчиво мешала трубочкой кофе и не находила нужного ответа. Даже не так, ответ-то был очевиден. Только не походила работа того парня на слежку, даже в малом. На провокацию - возможно. Предположим, ее собеседники этого не знали... Bullshit.
- Если он следил за мной, то почему я должна была его видеть? - не прерывая процесса избавления кофе от пены, поинтересовалась австралийка.
- Мало ли, - развел руками Сато. - Может человеку на улице стало плохо, и ты обратила на это внимание. Шел-шел парень, и вдруг упал и стал задыхаться....
- Вряд ли, - пожала плечами его собеседница. - Я помню только одного красноволосого японца, но он под ваше описание не подходит.
- Это которого? - нахмурился Бык, понимая что теряет в разговоре что-то важное, но пока еще не осознавая что именно.

(& Китти)

[Кысь >>>]

- Не знаю точно. Я не интересовалась фактами биографии. Но мне показалось, что он был... intoxicated, - Кити не вспомнила правильного слова.
При всех своих многочисленных талантов, которыми Сато обладал исключительно по собственному мнению, лингвистика все-таки не числилась, так что странное слов надолго погрузило толстяка в раздумье.
- Пьяный или обкурившийся, под дозой, короче, - послышался комментарий Гонзо от стойки, когда мыслительные потуги Сато были почти исчерпаны.
- Ты это еще с чего взяла? - почти не потерялся якудза, хоть и стрельнул для острастки глазами в подручного.
- Довольно глупо угрожать мне физическим насилием, - Кити кинула беглый взгляд на собственную футболку - сквозь иссеченную лезвием ткань просвечивала кожа. Мышцы не выделялись рельефом, как на картинах художников-фэнтези, но их существование не вызывало вопросов.
Звонок мобильного видеофона в такой момент – событие почти предсказуемое. Согнувшийся над стойкой, Гонзо лишь слушал и иногда бросал короткие «hai». Сато еще раздумывал над следующей фразой, когда помощник уже подскочил к нему и, бросив короткий взгляд в сторону Кити, быстро зашептал на намеренно исковерканном кансайском:
- Завязывай, Сяо пробил убийство по полиции, там был еще один синепузый в тот момент, данные мне уже скинули.
Девушка сделала новый глоток и перевела взгляд за окно, стараясь выглядеть не понимающей ни слова. Впрочем, и правда не понимала - но лишний раз показать это не мешало.
Толстый якудза нехотя поднялся на ноги, за Гонзо уже хлопнула входная дверь.
- Угрожать на прощание и вправду не буду, - Сато терпеть не мог, чтобы последнее слово оставалось не за ним. - Просто предупрежу, если что-то вдруг всплывет, чего ты не вспомнила, голову тебе отрежут. И не думай, что на дело пошлют такого как я.
Кити только кивнула в ответ.

____
Bullshit - сленговое выражение. Откровенно неправдоподобная вещь или заявление.
Intoxicated - находящийся под воздействием алкоголя или любого другого наркотического вещества.

[Далара >>>]

Вечер 11 июня
Здание корпорации "Сендзюцу"

Что будет если открыть глаза? Нет, сначала перевернуться на спину. Глубокое быстро темнеющее небо. Вокруг? Бортики, никаких особых заграждений - да и то, зачем их ставить, если за всю историю «Сендзюцу» с этой крыши прыгали/падали лишь однажды? Интересно, как она там?.. Надо будет спросить, играет ли по-прежнему в театре.
Сесть. Получилось, удивительно. И как его сюда занесло? Из кабинета Ашики вышел, из отдела тоже, а дальше... Ага, дальше уплыл (или точнее будет, выпрыгнул?) в Реальность. Чтоб тебя, К-сан, подождать не мог? Мда, некоторые части тела болят. Если восстанавливать события по ним, сначала свалился на колени, потом на локти, а потом уже ничком (хорошо, что не понадобился вдруг тому же Икедзуми, не то пришлось бы испытывать на прочность нервы еще одного охранника, прошлый до сих пор икает). Пальцы расцарапал. Ладно, неважно. Действительно неважно, потому что лезет вперед иное ощущение, новое и непонятное. «Ты стал»... Кем? Чем? Почему-то не наблюдается гуру и прочих желающих вести за собой. Хоть бы кто объяснил, что происходит, что ли. Ага, размечтался...
Лежать противно, рубашка прилипает к лопаткам, да и цементный пол жестковат. Даже для сидения. Зато если устроиться на бортике, все удобства к твоим услугам, особенно прохладный ветерок. На такой высоте даже по нынешней жаре ветер почти холодный. Город внизу похож на черный кофе в чашке, на поверхности плавают блестящие фигурные кусочки сахара – пять огромных голограмм на башнях Верхнего города. Кстати о кофе. Нет, позже.
Самое время разобраться. Начнем со сложного, здесь пока достаточно первого приближения. Итак: теперь есть в наличии крылья, огненные. Бедный куст подтверждение тому, что они не только в больном шуновском воображении. И есть еще что-то. Бесформенное, саднящее, как заноза, только не под кожей, а в сознании. Так, голова цела, а вот платок бы сейчас пригодился. Да и таблетки тоже. Но ничего этого с собой нет. Странно, он-то думал, таблетки в кармане. Ладно, посидит так, с задранной головой. Нет, глаза лучше не закрывать, еще угораздит повторить подвиг одной юной беглянки.
Печати. Их должно быть девять, раз эта структура (сложно назвать ее программой, она уже что-то большее), реагирует на куджи-ин (кто бы мог подумать!), причем так активно. Удивительно, как господин Мифуне мог подобное создать в одиночку, честно говоря, верится с трудом. Хотя не факт, что создавал он один. Может, у него была группа, о которой, как всегда, нигде толком не говорится.
И все-таки кофе...

...Гулкие безликие коридоры. В корпорации почти никого не было в этот час, только андроиды у наиболее охраняемых дверей и неизменный клюющий носом дежурный у мониторов видео-наблюдения. Шун приветственно махнул ему рукой. Потом зашел в туалет умыться. Ну и рожа! Бедный дежурный.
Потом Шунсукэ шел по нескончаемому линолеуму, зеленовато-серому и тусклому в свете наполовину погашенных по ночному времени ламп. Шел и пытался отловить, сформулировать новые и трудно поддающиеся описанию ощущения. Изменилась походка, стала будто бы скользящей, если не сказать летящей. А как он ходит обычно? Спросить кого - подумают, шутит. Не проходило чувство, будто тяжелые крылья по-прежнему оттягивают лопатки и норовят задеть стены. Шун поймал сам себя на мысли, что все это следствие сегодняшних действий. Долгое нахождение в Реальности плюс адреналин. Рекомендация: кофе и немного отдыха, любимое дело тоже подойдет. Эйфория спадет. И снова поймал себя, на этот раз на жалости. Жалко потерять это состояние и эти изменения.
Или они навсегда?
«Боишься?» Шун все еще не был уверен в своем ответе на этот вопрос. И ведь ответ придется дать. Себе.

Сообщение отредактировал Далара - 27-09-2008, 20:13

[Grey >>>]

9 июня

По дороге Джучи постоянно зевал и даже несколько раз был вынужден сбрасывать скорость, сказывался необычайно плотный для инспектора завтрак. Тем не менее, до могучего приземистого здания, спрятавшегося в тени одного из старейших киотских храмов, полицейские все же добрались в рекордные сроки. Узкая улочка, словно накрытая сетью старых проводов, развешанных на просмоленных мачтах-столбах, дышала спокойной мирной жизнью. Такая же атмосфера была здесь, наверное, и пятьдесят, и сто, и триста лет назад. На маленькой парковке оказалось сразу несколько свободных мест, поэтому поставив «хонду» под окнами заведения, носящим громкое название «Морской дракон», напарники выбрались наружу и зашагали к двустворчатым дверям.
Ветер играл разноцветными бумажными фонариками, которые украшали ветви храмовых деревьев. На пороге Хи-тян споткнулась.
- Отец велел держаться от этого места подальше, - пробубнила девчонка, роясь в торбочке.
- Правильно делал, - ответил Джучи, направляясь к лестнице на второй этаж и делая знак хозяину заведения, высунувшемуся из-за ширмы в конце зала. В утренние часы в заведении не было ни одного посетителя, и поскольку полицейские в эту категорию тоже не подпадали, содержатель "дракона" скрылся обратно за перегородкой.
- Могу подождать на улице, - без особого энтузиазма предложила Хи-тян.
- Ты? - с сомнением голосе уточнил напарник.
- Вот и я в это не верю...

(& SonGoku)

[SonGoku >>>]

Коридоры и комнаты наверху представляли собой довольно странную картину. То ли здесь когда-то было отделение больницы, то ли лаборатория средней руки, но сейчас это были просто съемные номера, и каждый новый владелец привносил в окружающую действительность часть собственной «индивидуальности». Последнее выражалось в расписных дверях, тяжелых деревянных и легких раздвижных, пятнах какой-то грязи на стенах и полу, разными по мощности лампочками, висевшими у входа в комнаты и белыми досками для сообщений с маркерами, висящими тут же на цепочках. Некоторые из иероглифов, блестевших на белом пластике, имели весьма интересную конструкцию, свидетельствующую о большой фантазии и безграмотности авторов, а также об их глубоких познаниях в урологии.
Инспектор направился в самый конец коридора к самой простой двери, обтянутой дешевым коричневым дерматином, с на удивление чистым половичком при входе.
- Он немного странный, не удивляйся, - дал последний совет напарнице Джучи.
Девчонка решительно кивнула и, памятуя недавний разнос дома, дала в себе последний раз торжественную клятву на этот-то раз все сделать правильно и ограничиться минимумом разрушений.
Остальное убранство поражало таким же разнообразием, а подсохшие пятна неизвестного происхождения во множестве присутствующие на коврах и стенах окончательно закрепляли стиль "хаос-пёрфект".
- Джерри! Ты дома? - привычно крикнул монгол в темноту коридора, уводившего, судя по запаху, к кухне.
- С утра был! - отозвался низкий грубоватый баритон.

(два волчонка снова что-то вынюхивают)

[Grey >>>]

- А у тебя все дома? - продолжил Джучи, и на его лице появилась улыбка, куда более живая, чем виденные Хи-тян раньше.
- Не факт, - ответил мужчина, появляясь из-за турецкой драпировки в поле зрения полицейских.
Высокий широкоплечий европеец мог бы быть обладателем могучей фигуры (даже по меркам своей родной Венгрии), но, к сожалению, весь потенциал был скрыт под большим слоем лишнего веса, из-за чего осведомитель Джучи напоминал большой добродушный шар. В цветастом сине-зеленом кимоно. И со складным бумажным веером в руке, которым венгр не переставал обмахиваться, хотя в комнате итак было не слишком жарко.
- Милость Тенгри твоему дому, Джучи!
- Koszonom szepen, Джер. Hogy van?*
- Koszonom, jol!* - художник обратил внимание на спутницу инспектора и снова перешел на японский. - Ты нас не представишь?
- Стажер Икедзуми, мой новый напарник.
- Что-то я не помню, чтобы у тебя был старый, - усмехнулся венгр и представился сам. - Джерис Корвин, к вашим услугам.
- Хи-тян, - пискнула Хи-тян, озабоченная неожиданным открытием.
В школе у них были уроки биологии и даже что-то говорили про генетику, а на курсах их осчастливили лекциями по антропологии, поэтому юный стажер смутно представляла, что раз ее отец не отличается высоким ростом, да и мама не выделялась из толпы, то и она сама едва ли наберет выше ста пятидесяти сантиметров. Ну, может быть, ста шестидесяти, если постарается. Еще она знала о существовании других, не похожих на ее собственную рас. Так же Хидоко была осведомлена о высоких людях, а один из них не так уж давно даже любил с ней нянчиться и таскать на плечах. Но по сравнению с информатором Удея горообразный Дзюбэй неким таинственным образом начинал напоминать просто откормленного школьника.
- О-о... – выдохнула гроза преступников и попятилась.
- По утрам он не голоден, - раздался комментарий Джучи.

---------------
*Большое спасибо, ... Как поживаешь? (венг.)
*Спасибо, отлично. (венг.)


(мы же)

Сообщение отредактировал SonGoku - 15-05-2008, 9:56

[SonGoku >>>]

Джер скорчил в ответ ядовитую физиономию и прошел к упомянутому уже дивану.
- Не думаю, что ты пришел просто для того, чтобы познакомить меня со столь очаровательной милой девушкой, - сказал художник, извлекая откуда-то из-под вороха подушек большой белый блокнот и карандаш. - Так что, жду ваших вопросов, господа полицейские. Если что, вы мне угрожали, - подмигнул венгр Хи-тян.
- Чем? - горестно спросила девчонка, выбирая себе на полу место почище, чтобы сесть там, скрестив ноги. - Что укушу за складку на животе?
- Весомая угроза, - с самым серьезным видом подтвердил Джер. - Вы ведь наверняка знаете, что слоны, например, больше всего боятся мышей, потому что те кусают их за складки между пальцев, а огромные животные банально не могут ничего противопоставить мелким и шустрым грызунам, - карандаш в руке венгра уже замелькал над чистым листом.
Икедзуми-дочь обнаружила окаменелый огрызок какого-то фрукта и надолго задумалась над тем, чем же это было при "жизни". Джучи устроился на боковом валике дивана и заглянул через руку Джера.
- Добавь чуть больше здорового оптимизма... И что ты знаешь о пойманной партии тяжелого кибстима?
- Разные люди разные вещи говорят, - не отрываясь от работы, ответил художник. - Но сходятся в одном. Полез кто-то поперек "курток" в их сферу, вот они и сдали товар еще по приезде. Все бы гладко, да одно "но". Вот скажи, есть какая выгода тащить тяжелый, а значит дорогой и очень "на любителей", наркотик из Европы в Японию, да еще и в Киото, а не в Токио или Нагасаки?
- Только если ты уверен, что сможешь его тут реализовать, - задумчиво ответил монгол.
- Или если уверен, что его обязательно не пропустят и перехватят, - усмехнулся Джер.
- А при чем тут Count D? – подала голос Хи-тян, складывая из бумажного хлама, цветных карандашей, опилок и прочего мусора миниатюрное подобие Вавилонской башни. – «Серые куртки» кивают на Мотылька, Мотылек с пеной у рта выдает нам человека, которого, возможно, даже не существует.
Она подняла голову и внимательно уставилась на огромного венгра.

(...и вынюхивают...)