Йиркманская баллада, парный прикл с элементами жесткого ЛСР

[Кысь >>>]

Потом о них всех, конечно же, сложат балладу. Это будет романтичная история любви короля и шута, наполенная подвигами и лирическими моментами. Глупости, ссоры и слабости останутся вне стройных куплетов, минуют их и судьбы тех, кто был рядом. Таковы законы жанра, ничего не попишешь. Сильный голос барда разнесется под гулкими сводами Ктежского Замка, нежное сопрано певицы подхватит припев у стойки "Светлячка". Какой мир без своих легенд? А пока жизнь продолжается и до конца песни далеко. Пока что его шрам нисколько не романтичен, а в речах не сквозит героизм. Пока что ее никто не назовет образцом изящества и скромности. Пока что их выходки вызывают у окружающих раздражение чаще чем что либо иное. А значит, будут и глупости и ссоры, и слабости, и маленькие повседневные чудеса. Но и в выверенных строках баллады, и в неуклюжих абзацах нашего повествования красной нитью сквозит одна и та же идея - неуместных романов не бывает. Потому что иначе очень быстро неуместным становится окружающий мир.

Ну, кто в курсе сюжета Гибели Йиркмана, наверняка, в курсе и этой истории. Мой герой в то время был королем Аргодора. И был у него шут... Нет, нифига, шутесса. Девчонка, хорошо если пятнадцать дадут. Слепая. Король был гневлив, резок и капризен, его дурак был зол и остроумен, как и положено дураку. Периодически в шутессу летали предметы, периодически остроты попадали в цель не хуже... В общем, все как и положено быть при дворе обычного узурпатора.
А потом не то друг, не то враг наслал на короля кошмары. Скажете, фигня, просто плохие сны? А вот король сдался через неделю. Даже жаловаться начал, не придворным, ясное дело, даже не женщинам. Шуту. А дальше плавное течение оригинальной истории Йиркмана тихо и в муках сдохло, и начался этот прикл.

Заранее предупреждаю всех, кто собирается это читать: мы пишем мелодраму. А значит правда жизни идет лесом, хэппи энд все равно будет. Правда до него еще надо дожить. Вся история сосредоточена вокруг одного романа, хотя иногда и делает мертвые петли в сторону. Соответствие оригиналу - на уровне того, что начинали-то мы работать с ним ) а все что ниже - выглючилось впоследствии. Бобро пожаловать, кушайте не обляпайтесь. Прикл ни разу не закрытый, периодически тут появляются и другие игроки. Все роли аккуратно подписаны. Желающим принять участие в безарбузии - в личку.

Ну и конечно реверансь в сторону мастеров и игроков Гибели Йиркмана. За сюжет, терпение, мир и вообще )

Китти:
Брэдгер, Сечен, Декорф, Сэтталь, Ллаатай-Икке, Амариссэ Деришан, Зейлат/Саргиин, мелкие неписи.

Соуль:
Каий, Арьете Вирт, Ирьера Вирт, Мейхани Изумрудная Ведьма, Джангаш Малахитовый Кулак, Аэль-хэль, Кларисто Деришан, Каратэль, мелкие неписи.

Хигф: Вулуфи, отчасти Ахторон.
Ри: Рии.

Сообщение отредактировал Китти - 25-01-2007, 9:07

[Соуль >>>]

Приключение шло своим ходом. Соуль единственный глагол в предыдущем предложении хотелось заменить на другой, соответствующий образу движения пресмыкающихся… без злости и раздражения, с грустным вздохом и расстроенным видом.
Чашка с глухим стуком опустилась на стол, кресло повернулось вокруг своей оси, и лампа на потолке превратилась в сияющую звезду на долю секунды. Пальцы вновь накрыли клавиатуру, верстая сообщение в приключение. Из Ульмара в Ктеж, из Ктежа в Ульмар – два города разделяли четыре игровых дня… полгода тему можно не читать, если персонаж послушается очередного приказа сумасшедшего покровителя.
Раздражение игрока (…о чем думал автор колдуна, отправляя в дальний путь слепую?), обида и усталость персонажа (…словно хочет от меня избавиться!) не давали сосредоточиться.
“Enter” отбил абзац, и сообщение по клику мыши отправилось в тему. Взгляд остановился на неловко устроившейся на ободе кружки чаинке, мысли сосредоточились вокруг героини. Дорога в неудобной почтовой карете оставила следы: ветер простудил гуттаперчевое тело, в груди заскребся хрип – очередное путешествие в Ульмар могло, если не покалечить, то выкинуть из происходящих событий на продолжительный срок. Бездействовать, как и описывать несколько месяцев в постели, не хотелось.
Пыльцы отстраненно набирали описание костюма дурака и путь в королевское крыло. Замелькало оранжевым окошко QIP – списалась с Китти по поводу предстоявшего диалога. Юродивая и обаятельная в своей ненаказуемости шутесса уже подобралась для новых острот над незадачливым и раздражительным правителем. В глубине души еще тлела надежда, что получится зацепиться в Ктеже и не терять времени даром.
В голову лезли идиотские рассуждения о быте и нравах средневековья, о проклятом жонглеровском хоре, о придворной жизни, о… они цеплялись одно за другое в поисках окончания лабиринта.
Решение пришло неожиданно: сумасшедшее, безумное, невероятное. Глупое. Но кто тогда мог предположить, что персонажи попадутся в расставленные игроками сети, выпутаются и оживут в том, чужом, мире?

[Кысь >>>]

Его величество король Брэдгер Первый, в народе больше известный как Брэдгер-Урод, мерил шагами узорчатый абисский ковер собственного кабинета. День не задался с самого начала. Завтрак был пресен, сиденья жестки, придворные одеты на редкость аляповато, и, вдобавок ко всему, ему уже десятую минуту приходилось ждать доставки шута.
Нет, что вы, король, высокий темноволосый мужчина лет тридцати, с глубоко посаженными черными глазами и тонким, с аристократической горбинкой, носом, совсем не был некрасив сам по себе. Вот только шрам - уродливый фиолетовый шрам, пересекавший его щеку, рассекавший бровь и почти лишивший левого глаза - раз и навсегда сводил на нет всю физическую привлекательность повелителя. Шрам... Пустяк для бравого воина, ничего не значащая помеха для пахаря или кузнеца. Вот только не был Брэдгер ни тем ни другим. Вспыльчивый и мнительный, король видел насмешку в каждом взгляде на лицо его, слышал сарказм в каждой похвале осанке его. Во дворце были запрещены всякие разговоры о шрамах или мужской красоте, и только безумец осмелился бы вытащить карманное зеркальце в присутствии государя. Слуги и вассалы сбились с ног, разыскивая по королевству слепого шута - по традиции, шут настоящего короля мог говорить все, что ему вздумается, и весь дворец заранее лихорадило от мысли, _что_ будет, отвесь дурак правителю хотя бы простенький комплимент.
Впрочем, на деле тема внешности занимала в жизни Брэдгера не такую уж большую роль. Не имея возможности любоваться собственным отражением в зеркале, король с лихвой компенсировал это удовольствие другими. Дорогие вина, роскошные ткани, редкости и диковинки, прекраснейшие женщины и сильнейшие бойцы были к его услугам. Внутренние враги государства давно были растоптаны, внешние сами подставляли под топор шеи, благосостояние государства восстанавливалось удивительно быстро даже учитывая всю жесткость принятых мер, жречество удалось изолировать, натравив на оставшуюся еще в пределах Аргодора нелюдь. Безусловно, было и чем гордиться и о чем мечтать. Только характер величества портился с каждым новым месяцем, вызывая уже смутную тревогу у некоторых придворных.

[Соуль >>>]

…Перед королем стояла девочка, затянутая в серо-синее трико. Колпак, доставшийся по наследству от того, кто занимал место шута прежде, был ей слегка великоват и оттого сидел нелепо и смешно. Из-под него выбивались прядки черных волос, неаккуратно торчавших в разные стороны. Жезл, которому по моде полагалось быть не длиннее пары футов, являлся для нее едва ли не посохом, а глаза закрывала неопрятная повязка. Впрочем, не будь ее и дурак бы догадался, что девочка слепа: она вздрагивала при каждом шорохе, оборачивалась на каждый звук, и при этом на остреньком личике с правильными чертами появлялось озадаченное выражение.
- Где ты откопал это чудо? - в интонации короля можно было найти и веселость, и скрытую чуть поглубже ярость: узнать бы имя того шутника, что завязал глаза девчонке. Или привел слепую ко двору в качестве шута.
- Она сссама пришла, Ваше Величество - распорядитель крепко не любил нового монарха, и было за что, но он был пожилым человеком, обремененным семьей - и не хотел терять должность. Так что сейчас просто пнул девушку локтем в бок, дабы не подумала возражать. - Исскала работу. А после того как ваш шут сбежал...
- Ну раз сама пришла... - Король расхохотался: испуганный вид старика его развеселил. - Пусть покажет, что умеет.
-Что умеет, пусть показывает камергер Вашего Величества. Убеждена, он куда лучше, чем я выполнит роль неуклюжего медведя! – Звонко сообщила девочка и в мгновение ока сделала невероятный кульбит. Замерла на руках, и добавила. – Я-то не медведь. Ладно, коли сгожусь на роль южного диковинного зверька!
И, словно подтверждая свои слова, она прошлась на руках кругом приведшего ее распорядителя; то ли нарочно, то ли нет, едва не задев его плечо носком прохудившегося сапога. Тот рассержено ткнул ее в бок, и девочка упала, ловко приземлившись на колени.
- Девочка остается здесь. Даже разрешаю тебе переодеть ее, только не переборщи с парчой, а то кое-кто из знати начнет ей кланяться. Представляешь, какое нарушение этикета? - Брэдгер усмехнулся как кот, слопавший коллекционного жаворонка. Прежний шут смылся в неизвестном направлении через две недели после коронации, поговаривали, что последними его словами было "не хочу оставаться при дворе, где правда может стоить головы". Брэдгер даже не стал его искать, - уже пятнадцать лет назад дурак был слишком глуп, а сейчас он был еще и стар. Если девочка окажется слишком колючей игрушкой - всегда можно отправить ее обратно на улицу. Или отдать в служанки распорядителю. Последняя мысль опять заставила короля рассмеяться.
Камергер сдержанно поклонился, и девочка, мгновенно вскочив, повторила с точностью до жеста все его движения, разве что с мимикой не угадала. Заметив это, старик зашипел и повернулся, чтобы наказать мерзавку еще одним заслуженным подзатыльником, но она весело смеясь, сделала шаг назад и спряталась за дверью. Когда отступала, споткнулась, то ли специально, то ли случайно… а, может, и правда была слепой, Шаа ее знает!
- И да... Трогать ее запрещаю. Избивать шутов - моя привилегия. - Старику показалось, что сейчас мальчишка покажет ему язык. Пожалуй, только коренные обитатели замка могли называть короля так, пусть даже и про себя: Брэдгер даже в двадцать лет выглядел слишком взрослым, а сейчас ему зачастую давали и на десяток лет больше его настоящего возраста. Но камергер видел - дерзкого мальчишку, что когда-то резким нравом и странными идеями заставил себя невзлюбить полдворца. И, несмотря на корону, шрам, осанку бывалого фехтовальщика, несмотря на тяжелый, неуютный взгляд короля - все еще очень хотел устроить монарху хорошую взбучку.
Девочка ойкнула и исчезла с глаз грозного монарха долой.

[Кысь >>>]

Брэдгер сидел в своем кабинете и смотрел на отблески огня в камине, обхватив голову руками. На душе была тоскливая муть, болела голова – плохо спалось последнее время. Оставалось еще несколько писем – надушенные и плотные конверты с просьбами баронов, потрепанные – с донесениями издалека. Одно – простое и без многочисленных пометок, но зато с оттиском Семерых на сюргуче. И еще одно, качество выделки пергамента которого не уронило бы достоинства и самого Брэдгера, что означало – послание было самого высочайшего уровня. Медленно, словно нехотя, сорвал печать.

Его Величеству королю аргодорскому Брэдгеру графа Виндорского Ольрика -
приветствия!

О, венценосный господин мой! Да приумножится твоя слава, и продлятся годы твоего мудрого правления!
В час тяжкой нужды и снедаемый великой тревогой вынужден я просить тебя о помощи. По скромному своему разумению полагаю, что тебе, о король, известно, как страдал и продолжает страдать мой вольнолюбивый народ под тяжелой дланью Арлиона. Так же как я прекрасно помню, что мой край всегда пользовался благосклонностью славных королей Аргодора.
Разумеется, государь, для тебя не является тайной, что арлионский трон сейчас шаток в виду малолетства престолонаследника и ненависти, которую питает огромное количество знати к регенту, графу Химбольту. Для меня и всех виндорцев это воистину знак Божий. Именно сейчас мы можем навсегда сбросить гнет Арлиона.
Но даже сейчас, во времена смуты, его войско достаточно сильно для того, чтобы силой оружия помешать нашим стремлениям. И поэтому я именем Шеан прошу тебя, о король, о покровительстве и поддержке в моих начинаниях. Ибо я убежден, что слово великого Брэдгера, подкрепленная доброй аргодорской сталью заставит Арлион покориться неизбежному, а задуманное мной угодно Матери Мира. Вместе, мой высокочтимый господин, мы сможем поставить нашего общего врага на свое место.
Но меж тем я прекрасно понимаю, что в этом деле нам потребуется поддержка Семерых. Думаю, и тебе и мудрейшему Ахторону будет небезынтересно, что я, чтобы снискать благосклонность Милосердной Шеан и доказать праведность своих устремлений, дал обет принести свет нашей веры на дикую землю Славии и заставить населяющих ее невежественных язычников вместо ложных богов чтить Матерь Мира. Я надеюсь, что и ты, государь, не откажешься принять участие в этом богоугодном деле. Это должно не только обезопасить наши земли от варварских набегов, но и распространить наше влияние на восток.

С надеждой жду твоего ответа, и да благословит тебя единственно истинная Богиня наша, Матерь Мира, Милосердная Шеан.

Письмо уже давно лежало на столе, а строчки его все еще проносились перед мысленным взором Брэдгера. Что-то здесь было не так... Судя по донесениям доверенных людей короля, Ольрик не был ни фанатиком, ни наивным ребенком. Впрочем, и на старуху бывает проруха, а не воспользоваться таким шансом... Нет, Брэдгер бы себе этого не простил никогда.
Колокольчик зазвенел так, словно коронованная особа всерьез собралась его разбить. Когда в дверях появился паж, король вызвал к себе писаря и дежурного из тайной службы. Последний был тут же отослан со странным на первый взгляд поручением - потрудиться, чтобы как можно больше людей узнало о данном Ольриком обете.
Первое письмо предназначалось графу.

Его сиятельству графу Виндорскому Ольрику от Брэдгера Первого, короля Аргодора - ответные приветствия.
В знак расположения нашего лично к правителю Виндора, снискавшему всеобщее почтение своей мудростью, а также снисхождения нашего к бедам народа, вынужденного терпеть притеснения и поборы со стороны захватчиков, мы готовы прийти на помощь вам в этом благородном начинании. Есть ли у графа уже план действий? Возможно, граф сочтет пригодной ту стратегию, что разработали лучшие полководцы Аргодора. Состоит она в следующем: в графстве вспыхивает мятеж. Недостаточно серьезный, чтобы всерьез напугать арлионцев, но достаточно обширный, чтобы Ваше Сиятельство могло просить помощи у Клэймора. И когда армия выдвинется из Арлиона на усмирение мятежа, Аргодор ударит ей в спину. После этого добить страну-узурпатора не составит труда.
Кроме того, мы желаем выразить графу наше восхищение его благородными устремлениями. Разумеется, мы всецело поддерживаем дело подобной святости - озарить дикие восточные земли светом истинной веры.
Да пребудет удача с нами в наших начинаниях.

Король диктовал тихо, прикрыв глаза. Он никогда не умел ни говорить ни писать правильно на неуклюжем официальном языке – писарь даже позволил себе поморщиться на особенно некрасивом повторе. Сам Брэдгер, казалось, тоже не был в восторге.
Второе письмо было адресовано Его Величеству Хенрику Третьему. Оно выражало самые дружеские чувства по отношению к монарху с точки зрения Брэдгера, и самую полную безграмотность с точки зрения писаря. Как бы между прочим, Брэдгер намекнул в этом письме, что его кузина, особа королевской крови, как раз подошла к брачному возрасту, и король прилагает все усилия, чтобы найти девушке пару, достойную ее красоты и положения. По мнению писаря, намек вышел слишком прозрачным.

[Соуль >>>]

В тот день пажи и слуги с самого утра ходили на цыпочках - о плохом настроении короля самым мистическим образом в считанные минуты узнавала вся челядь. Никого не интересовали причины - Брэдгер мог злиться плохой погоде, что мешала тренироваться, мог быть недоволен исходом приема, раздражен чем угодно другим. Важен был итог - король не любил хандрить один, так что с удовольствием срывал зло на всех, кто попадал под руку. Когда Брэдгер был занят или доволен, ему можно было подавать ледяную воду или даже не убирать в его комнатах неделями - монарх едва ли вообще замечал такие вещи. Но стоило ветру переменится - и положенный на два пальца дальше положенного места столовый прибор мог стать причиной жестокой порки.
Пожалуй, только один человек во дворце был не в курсе дворцовых обычаев. Слуги сторонились ее, то ли пугаясь повязки, то ли опасаясь, что завтра эта девочка разделит судьбу большинства дворцовых шутников, а собственного опыта общения с королем у нее почти не было. Поэтому, когда шутесса застыла на пороге кабинета, приставленная распорядителем к ней девушка только жалобно посмотрела вслед, задумавшись: «Не стоило ли хотя бы предупредить?» Потом вздохнула и решила, что это не ее дело, да и не надо, наверное.
Девочка остановилась, пытаясь ощутить, что ее окружает. Она медленно оборачивалась, словно оглядывалась, а затем сделала несколько не слишком уверенных шагов в сторону. Вернулась на свое место и, подпрыгнув, щелкнула каблуками. Зажатый в руках жезл зазвенел, отвлекая и без того раздраженного короля.
Брэдгер, дотоле с сумрачным видом разглядывавший крыши дворовых построек, обернулся на звук. Холодный ноябрьский ветер ворошил на столе бумаги, хлопал створками раскрытого окна. Король любил такую погоду странной, болезненной любовью - казалось, что самой земле больно и одиноко, что именно этой осенью - мир умрет навсегда, без надежды на возрождение. Но сегодня серое небо и промозглый сырой ветер только сильнее отделяли Брэдгера от всего, что его окружало.
- Подойди. - От холодного ветра голос короля охрип и здорово походил на воронье карканье.
Она сразу же обернулась и, стараясь заглушить в сознании слишком громкий и путающий шелест, сделала несколько шагов в ту сторону, откуда донесся приказ. Жезл по обыкновению выписывал замысловатые фигуры вокруг девчонки, то застывая на секунду у какого-нибудь предмета, то вращаясь с дикой скоростью. Зажатый в кулаке бубенец молчал, как задушенный. Было ли видно, что этими движениями она пытается исследовать мир вокруг, акробатка не знала, но надеялась, что нет.
Брэдгер с недобрым интересом следил за ее действиями. Девочка шла слишком гладко для слепой, но в то же время обходила предметы не сразу, а только приблизившись к ним на достаточно близкое расстояние. Особенно заметным это выглядело, когда предметы были достаточно широкими и загораживали прямую дорогу. Король предпочитал считать ее слепой: девочка забавно издевалась над дворцовыми павлинами, а без шута двор был отчаянно скучен. Но просто носить повязку в присутствии короля, словно лишний раз напоминая о его шраме, было прямым оскорблением. Брэдгер подошел к столу и сгреб оттуда какую-то книгу.
- Держи, - книга полетела в руки шутессе. - Почитай мне.
Она поймала книгу почти у самой земли, словно не видела куда она летит. Брови сошлись к переносице, словно девочка не сразу поняла приказ. Наконец, она выпрямилась и, нашарив рукой ближайшую горизонтальную плоскость, оставила книгу там.
-Я не могу читать обычные книги.
Брэдгер криво усмехнулся и выдернул из стенного щита легкий сулимхадский ятаган. Верить на слово не получалось. Тонкое, обманчиво-безопасное лезвие выписало в воздухе восьмерку - король привык к тяжелому оружию и теперь приспосабливался к новому для себя балансу.
- Не двигайся. - Лезвие полетело к лицу шутессы снизу вверх, так, что его можно было бы углядеть даже с повязкой на глазах. Быстрое движение - из тех, что кажутся неостановимыми - пока отточенная кромка не замирает всего в паре пальцев от кожи.
Она замерла, выпрямившись и сжав руки в кулаки. Губы превратились в тоненькую ниточку. Девочка чувствовала холодное дыхание и едва ощутимый запах металла и от того становилось по-настоящему страшно. Сердце замерло, а в голове испуганно забила крыльями мысль: «Убьет».
Не отшатнулась... То ли хорошая выдержка, то ли правда не видит.
- Это игрушка. Их вешают на стену для красоты, - Брэдгер посмотрел на ятаган: наверное, он провисел тут много лет, но кромка до сих пор была острой как бритва. Плохое оружие королям не дарили. - Даже если я и не удержу его, не останется даже пореза.
Еще пара легких восьмерок. И - быстрый, резкий замах - говорят, сулимхадские пустынники способны рассечь человека надвое своими легкими мечами. И сейчас легко можно было в это поверить.
Она кивнула и попыталась улыбнуться – не получилось. Раздражал слух свист стали и было тяжело не сорваться с места. Желание броситься в сторону было настолько сильным, что девочка не выдержала и отступила на шаг.
- Зачем ты врешь? - ятаган полетел на стол, жалобно звякнула упавшая чернильница. Взгляд Брэдгера стал ледяным.
- Я не вр-ру, Ваше Вел-личество. - Испуганно выдавила шутесса, - Я... я просто чувствую луч-чше, ч-чем другие л-люди.
- Кто тебя сюда привел? - Король, казалось, не услышал ее ответа. Или услышал, но не поверил.
- Бар-рд Катар-рель, Ваше Величество.
- Зачем?
- Он сказал, что двор ищет сл-лепого шута, Ваше Величест-тво.
- Отлично. Иди. - Тон не допускал возражений.
Девочка развернулась и двинулась к выходу, на этот раз намного увереннее, чем когда совершала свои первые шаги по кабинету. Сердце трепетало, и, только закрыв за собой дверь, она смогла чуть-чуть успокоиться. Шутесса прижалась к прохладной стене и часто-часто задышала, стараясь привести мысли в порядок. Никогда в жизни ей еще не было так страшно.
Брэдгер рывком захлопнул окно и повалился на кресло. Злости не было, только тяжелое чувство собственной обреченности. Можно было казнить полдворца, но нельзя было расправиться с сочувственными или насмешливыми взглядами в спину. Слепой шут. Черт, слепой шут.

[Кысь >>>]

Наконец, король жестом приказал старику удалиться. Пробежал глазами послание Семерки. Желали казни «одного из морских баронов Вашего Величества, Арьете Вирта». Им ответ написал своей рукой, буквально парой фраз - «Сделаю все, что в моих возможностях. С почтением к Седьмому Совету, Брэдгер, король Аргодора». Запечатал оба письма одной из печаток – массивным перстнем с короной и дубом. А потом откинулся на спинку стула, закрыв лицо руками. Кажется, он уже знал, что будет делать с известиями. С обоими. Снова вызвал дежурного Сечена.
- Вирт должен быть где-то на севере. Найти, передать вот это, - черкнул пару строк на бумаге, запечатал уже герцогской меткой. Найти в числе узников человека, похожего по внешним признакам. Казнить как изменника короне – не снимая капюшона. Объявить.
Худой темноволосый мужчина – один из помощников начальника тайной службы – взял письмо, поклонился и вышел.
Король поднялся с места и раскрыл окно – деревянная створа глухо стукнула о камень стены. В полутемный кабинет – правитель не признавал ири – ворвался по-ночному холодный ветер. Брэдгер прислонился спиной к стене и прикрыл глаза. Снаружи доносился шум человеческого жилья и даже далекий плеск воды. Король не любил Ктеж так, как только может не любить человек, выросший среди тихих замков Эррани шумный каменный лес с коробкой дворца посередине. Но и любил – тоже. Тут можно было что-то делать, всегда было вдосталь как союзников, так и врагов. Джад Сечен, начальник тайной службы, любил говорить, что столица похожа на большую головоломку. Нужно было учитывать все факторы – и это обычно не оставляло места для хандры. Брэдгер любил драться, еще больше любил выигрывать битвы, но сейчас он все чаще оставался в стороне от реальных действий – от короля требовалось быть на месте, управлять, сдерживать, думать над каждым шагом. Это парализовало и злило, заставляло совершать ошибки, которые, в свою очередь, злили еще больше. Не спасали ни долгие часы тренировок, ни вино, ни женщины – правитель казался себе навечно замурованным в Ктеже, прикованным цепями к письменному столу, обреченным всю жизнь видеть только постные лица придворных. И дороги назад уже тоже не было.
Когда на скаты крыш за окном легли первые рассветные блики, последнее письмо как раз догорало в камине. На столе остался дорогой пергамент послания Ольрика и белый плотный прямоугольник приказа семерки. Остальное благодарно пожрал огонь. Ощущение загнанности сменилось странной глухой пустотой.
Поднялся и пошел спать.

[Соуль >>>]

-Очередной визит сорвался. – Философски констатировала сидящая на полу шутесса. – Очередной, я говорю, за неделю. Люди – не болваны для тренировок, а его Величество тренирует на них словесное искусство, как фехтование – на чучелах. – Говорила она, делая вид: ей совершенно все равно, что главное действующее лицо монолога сидит за столом и молчит. – Точнее, они мои болваны, личные, для отработки шуток. Все. Поголовно. – Сообщила девушка с серьзным видом крысе на посохе. Крыса согласно зазвенела бубенцом.
Брэдгер молчал. Комментарии девочки по неуместности могли поспорить разве что с коровьей лепешкой посреди аудиенц-зала. Но разговаривать не хотелось. Арлион давил, явно давил, намекая на союз с Иллерией. А у Брэдгера - не вызывало восторга уступать даже в малом: слишком часто играл на этом сам, складывая из легких уступок пудовую гирю на плечах недругов. Переложить бы на плечи послов - но Брэдгер знал сильные и слабые стороны этих лис лучше, чем свои собственные. Они бы не потянули. Так что дипломатический балет с непременным участием короля продолжался уже почти пять дней, и, кажется, не оставил от его нервов даже пустого места. А шутесса - перемывала кости дворцовым обезьянам.
-Что будет… - Издевательски протянула она. – Вы распугаете все посольские корпуса, прибывшие в страну, причем не только своим внешним видом.
Больше всего ей сейчас хотелось, чтобы ее отправили прочь. Дали официальное разрешение фразой: «И чтобы больше здесь не видел!». Тогда ее можно было бы толковать довольно широко и, даже воспользоваться, как предлогом, для того, чтобы покинуть дворец. «Желательно, навсегда. Король-идиот, король-болван – как только его не называют подданные. И в последнее время я склонна согласиться с ними», - она покачала головой в такт своим мыслям.
Брэдгер отправил в сторону шутессы испепеляющий взгляд.
- Не переходи границ, девочка. - Вспышку злобы пришлось подавить. Протокол сегодняшних встреч вызывал головную боль одной своей длиной. Слова пробегали перед глазами, не оставляя ничего - в сознании. Минут через десять король окончательно понял, что сегодня работы уже не будет. А если продолжить - не будет ее и завтра.
- Вина, - коротко сообщил Брэдгер прибежавшему на звон пажу. - И скажи, чтобы приготовили лошадей на утро.
Она пожала плечами и поднялась, чтобы по своему обыкновению, перебраться поближе к двери, и, если представиться возможность, ускользнуть. На лице блуждала ехидная улыбка:
- А после вина не изволит ли Ваше Величество с лошадки утром… сверзиться?
- После вина его величество изволит сверзить тебя. Из окна. - Необходимость что-то отвечать на шпильки только прибавляла к общему бешенству, но отпускать шутессу не хотелось. Ночь была из тех, когда даже сопение собаки под дверью кажется необходимым условием душевного спокойствия. Брэдгер бы и предпочел сейчас собаку - она по крайней мере не говорила.
- Тогда мое шутовство помолчит. Оп - и нету. Можно?
- Нельзя. Сиди тут.
Вошли слуги, принесли вино и большую лепную вазу с фруктами. Король некоторое время сумрачно разглядывал фарфоровых химер, потом потер виски пальцами и взял со стола кубок.
- Если хочешь язвить, займись послами а не мной.
- Ими - не интересно... - язвительно протянула девочка. - Их рядом нет.
- Тогда камином: он прямо рядом с тобой, - огрызнулся Брэдгер. Сказывалось ли вино, или утомление последних дней, но тонкий золотой обруч, заменявший ему корону, казался орудием пыток. Безделушка шлепнулась на стол.
-Глубокоуважаемый камин, как вы полагаете, почему в последнее время представители дипломатических корпусов предпочитают покидать Ктеж в срочном порядке…? – Вежливо обратила свое лицо шутесса в ту сторону, откуда шло тепло от огня.
- Заткнись. - Девочку хотелось прибить. Брэдгеру всегда казалось, что злиться лучше на кого-то, и сейчас все напряжение последних дней плавно перетекало в гнев. - Я приказал не трогать эту тему.
Она послушно замолчала и опустилась на пол, положив шутовский жезл на колени. На лице возникла непроницаемая маска, губы превратились в тоненькую ниточку, словно внутри шла самая настоящая борьба – еще секунду опять скажет что-нибудь и засмеется.
Король криво усмехнулся и, обойдя стол, прошелся по комнате. Кажется, если завтра он даст послу в морду и тот уберется обратно в Арлион, весь двор все равно будет уверен, что это из-за внешнего вида короля или его ужасающих привычек. Когда-то давно Брэдгеру нравилось быть единственным в своем роде - тогда он гордился и слишком резкими для аргодорца чертами, и манерой одеваться, привычной с детства, и умением запросто говорить вещи, за которые как правило сносят голову. Но сейчас собственная непохожесть вызывала только раздражение. Простые горожане не знали ни единого настоящего просчета Брэдгера, но случись бунт, и они поддержат его: не потому что налоги высоки, или дороги опасны... Урод на троне. Достаточное основание для любого действия против.
- Займись пока вот этим, - не глядя, бросил акробатке какой-то фрукт. - Голова целее будет.
Девчонка, как обезьянка, вцепилась в грушу, поднесла к лицу и отложила в сторону. «Как мне приказали – я молчу», - тоскливо думала она. Хотелось покинуть кабинет поскорее – общаться со разгневанным королем было равносильно самоубийству. Она чуть поближе подобралась к выходу и замерла у самой двери.
- Человеческое стремление к правде - самое ненадежное качество. Перегорает от запаха жареного, - произнес Брэдгер в пространство. Страх шутессы и веселил, и злил одновременно. Компания тяготила, но и оставаться одному не хотелось. - Или тоже испугалась моего лица?
-Я не видела – чего бояться? Вам ведь для того и подобрали слепого шута – чтобы гадости о внешнем виде не говорил. – Уязвленная, она отвернулась. – Вот и молчу.
- Рассуждать о том, о чем не имеешь понятия - тоже забавное качество.
- Мне и положено - забавлять Его Величество.
- Так и забавляй. Вот ковер. Ты умеешь ходить на руках? Это у тебя лучше получается, чем говорить.
Она шумно вздохнула и... проглотила рвущуюся наружу язвительную фразу. Кувыркнулась и замерла, опираясь лишь на левую ладонь. Локоть задрожал – тело качнулось, и шутесса осталась стоять, на этот раз на левой руке.
- Остальных вы дрессировать не умеете. – Буркнула девочка.
- Они уже не научатся так кувыркаться. А некоторые - ценны и без бубенцов. За ум, например...
Она плавно опустилась на мостик и поднялась, гибкая, как тростинка.
- Жаль, кому-то не досталось ни того, ни другого. - Вежливо сообщила она, обратившись к камину и демонстративно пожала худенькими плечиками.
- Или за храбрость, - продолжил Брэдгер уже откровенно насмешливо. Реплику шутессы он то ли проигнорировал, то ли не принял на свой счет.
- Третьего ему тоже не досталось. - Хмыкнула девочка. - А еще голос не понимает, о ком говорит.
- Зато он произносит слово - и ты молчишь. Еще слово - и ты кувыркаешься, - раздраженно проговорил Брэдгер.
-Все правильно, остальных же дрессировать не выходит! - С наигранным восторгом закончила шутесса фразу.
- Боюсь, если продолжить дрессировать камердинера, он даже спать повадится в поклоне, - рассмеялся король. Подобострастный вид старого дурня всегда отчаянно его забавлял. Как только разговор съехал с больной темы оценки собственных действий, даже присутствие девчонки перестало быть в тягость.

[Кысь >>>]

Шутесса не знала, каким путем извозчик решил вести экипаж в Ульмар, но, логично предположить, что наикрадчайшим. Несколько раз карету останавливали постовые службы и патрули, но стоило путешественнику предъявить все грамоты и списки, как далее его пропускали беспрепятственно, путь продолжался. Прошло еще несколько часов, и неожиданно равномерный галоп коней прервали. Экипаж недовольно скрипнул и остановился. «Во имя Шаа!», - пронеслась мысль-проклятье. Цепляясь грязными пальцами за коробки, акробатка поднялась и, нащупав небольшую створку – слуховое окошко, - открыла ее и обратилась к путешественнику мягко и вкрадчиво:

-О достопочтимый сэр, что же произошло, не изволите ли мне сообщить? - Она замолчала, прислушиваясь к ноткам, скользившим в голосе ее немудрого собеседника. Похоже, он был чем-то заинтересован, но не взволнован. А еще, неровное, чуть сбитое дыхание, выдавало: он или лжет, или не говорит всей правды.
-Да так, леда, мы тока что у Ульмар прибыли, ото щас с окраин да в городок, я-то просто передохнуть решился, да и усе.
-О достопочтимый сэр, не изволите ли мне сообщить, что же все-таки так привлекло ваше внимание, а то эта ужасно скрипящая нота «ля» звучит безумно фальшиво в гамме ваших слов, - тонкие пальцы легли на шею извозчика. Кожа оказалась неприятной на ощупь: липкой, потной, холодной. Жилка быстро билась, очередное подтверждение: ложь.
-Ота, домик, эта… ведьмы одной. Та городские хакие-то туды идуть.
-А… Сразу так, о достопочтимый сэр, правда так облегчает жизнь, - Шутесса покинула экипаж и потянулась. Каким наслаждением было вновь ощутить свободу движения актера, - и порой она так часто спасает от смерти. Благодарю вас, о достопочтимый сэр. Ульмар в той стороне, куда направлен ваш взор? А в какой стороне в таком случае эти горожане и домик ведьмы, не подскажите ли, о достопочтимый сэр?

Словно боясь своей спутницы, извозчик положил ладонь на ее плечо, указывая дорогу. Через несколько шагов Шутесса отстранилась и направилась дальше сама. Возможно, она бы не встревожилась, не задумалась бы ни о чем и отправилась до самой конечной вместе с поднадоевшим невежой-путешественником, но привлекло ее одно имя, о котором приказал порасспросить господин Ахторон – «Натаниэль». В переливах слогов слышалась едва ощутимая музыка, перекаты арпеджио и классический минорный аккорд «эль», так характерный для актеров трагедии. Только вот по скромному мнению акробатки, последнее амплуа совершенно не подходило этой жрице.

[Соуль >>>]

Шутесса пожала плечами и склонила голову, как если бы рассматривала носки сапог. Было обидно от заслуженных - если задуматься - слов, но не столько от этого, сколько оттого, что остроты не достигли нужной цели, что означало: придется провести здесь еще некоторое время. Еще несколько десятков неприятных минут.
Король рассматривал акробатку так, словно она была одним из диковинных экспонатов зверинца. Большинство обитателей этого замка просчитывались вплоть до реплики: в умении предугадывать действия как союзников, так и противников и заключалась львиная доля так называемой удачи Брэдгера. Иногда двор напоминал ему большую игру в сулимхадскую клетку, где каждая фигура ходит по-своему, и только пешки одинаковы. А вот шутессу предугадать было трудно. Она не пыталась зарабатывать свой хлеб, угождая во всем королю, но и на неповиновение ради того, чтобы король в очередной раз узнал правду о самом себе ее тоже не хватало. Словно еще не решила, что хуже - необходимость подчиняться или вероятное наказание за непослушание. Брэдгер частенько пытался вывести ее из себя, просто чтобы посмотреть, что она есть на самом деле - и еще ни разу не добился успеха.
-Шут может идти, чтобы в очередной раз не бить по больному месту - дипломатии? - Подчеркнуто вежливо осведомилась девочка и "посмотрела" на правителя через плечо. В одном движении было столько неприкрытого ехидства, что в пору было отвернуться.
- Шут может бить по дипломатии сколько ему угодно... И по чему другому иному тоже, - Брэдгер почему-то был уверен, что сейчас способен спокойно выслушать что угодно. А еще - интересно было посмотреть на реакцию.
-Кроме больного самолюбия Его Величества? - Методично уточнила акробатка.
Ан нет, не что угодно. Король нахмурился. Невозможность подыскать достойный ответ бесила еще больше. Так что Брэдгер предпочел не отвечать вовсе.
-Значит, "кроме".
Повисшее молчание здорово отдавало озоном.
Шутесса пожала плечами и, довольная тем, что ей наконец-то удалось попасть в точку, сделала шаг по направлению к двери. "Отдых... мне просто нужен отдых..."
Кубок с вином полетел на пол с таким ускорением, что даже не разбился - рассыпался в мелкую труху.
Девчонка обернулась и недоуменно приподняла брови. Развела руками и нахально улыбнулась.
Брэдгер скрипнул зубами. Хотелось ее убить - просто убить. Даже в состоянии крайнего бешенства король держался в некоторых рамках - никогда не калечил людей по-настоящему (противники на поле боя не в счет - там и сам Брэдгер зачастую здорово получал). И сейчас, запуская вслед девчонке массивную вазу с нелепыми химерами, невольно вложил меньше сил, чем хотел бы.
Она не успела поднять руку, чтобы защититься. Слишком медленно – немного пригнулась, отклонилась, и… не смогла. Ваза ударилась о тонкое плечо и упала, рассыпавшись на сотни осколков. Девчонка присела рядом, сжав левой ладонью правое плечо, и свободной рукой нашаривая посох. Сжала его, оцарапав пальцы осколками и… швырнув жезл в сторону стола своего повелителя, кинулась прочь.

[Кысь >>>]

«Праздник» – шум, гам, и место, где приходится выставлять себя на посмешище, - подумала Шутесса, остановившись на входе в зал и машинально поправив свой идиотский колпак, - я слишком устала, чтобы сегодня не злословить». Она приложила тонкие ладошки к вискам и тяжело вздохнула: этот день требовал слишком многих сил. Вначале изматывающая дорога, потом проклятая Шаа праведная жрица, теперь сумасшедший праздник, - если к завтрашнему утру акробатка не сойдет с ума, это будет чудом.

Шутесса задумалась, воскрешая в памяти события прошедшего дня с того момента, как ей пришлось покинуть почтовый экипаж при упоминании имени служительницы. Тогда она вышла и сколь было возможно приблизилась к дому городской ведьмы лишь для того, чтобы лишний раз убедится в своих самых наихудших предположениях. Говорят, что благие намерения к добру не приводят: эта пословица в очередной раз подтвердилась и в данном случае. Вы видели когда-нибудь, как целителя или травника, уважаемого местными за то, что тот просто, качественно, и недорого способен с помощью подручных средств излечить любую болезнь, обвиняли в ереси, черном искусстве и убеждали отречься от его веры? Акробатка не видела, однако ей доводилось подобное слышать, и не раз, но… в словах Натаниэль звучало такое убеждение, граничащее с фанатизмом и безумием, что Шутесса просто не могла не заслушаться, однако воспринимать ее слова всерьез, было уже слишком; и не только потому, что она чуралась религии жрицы. Просто выступление служительницы казалось ей игрой плохой актрисы, где не хватает тона, но слишком много экспрессии. Подобная слепая вера забавляла и пугала. Подумать только: какие силы скрываются в человеческом убеждении, и ведь сумей кто-нибудь подкрепленные этими убеждениями чары Натаниэль направить в нужное русло – жрица стала бы настоящим оружием в руках умелого мастера. Жаль только, что оное никогда не будет на стороне Шаа, а это значит, что жрица для этого мира подобна потоку буйной реки, вырвавшейся из дамбы на свободу: она уничтожит и сотрет все, к чему прикоснутся ее потоки. В том числе и святые чары, за которые Натаниэль готова сжигать любого, кто использует их, не поставив служителей в известность…….. В какой-то мере акробатка сочувствовала ведьме, которую уничтожат за помощь другим и в назидание отступникам. Впрочем, вряд ли та всегда вела себя «праведно», однако выбирая между стороной колдуньи и Натаниэль, Шутесса, само собой обратилась бы к первой из этих двух.

Потом пришлось уходить от этого проклятого богами домика, и скрываться в толпе, и пробираться к дому наместника: как тяжело и неприятно это слепому человеку. Едва ли не каждый прохожий чурался слепого, и на простой вопрос чаще спешил отойти в сторону, нежели ответить. Без жезла или посоха тяжело было в незнакомом городе: Шутесса спотыкалась о все выбоины, о каждый камень на дороге, сталкивалась с людьми: ссадины, царапины и синяки от тычков озлобленных жителей начали покрывать руки с ужасающей быстротой… Но неожиданно все закончилось: ей удалось добраться до места назначения: вначале стражники не хотели даже пропускать нищую слепую, но печать короля открывает и не такие двери – факт давно проверенный и не требующих лишних доказательств, за исключением убеждения, что ты все-таки Шутесса, а не местная оборванка, что сложнее, но также вполне выполнимо.

Здесь наконец-то представилась возможность отдохнуть и собраться с мыслями, чтобы составить письмо Ахторону. Одна из девушек принесла перо и лист и остановилась неподалеку, с интересом наблюдая: как же это так? Слепой может писать? Шутесса усмехнулась и покачала головой: порой люди казались такими наивными, что хотелось улыбаться не переставая. Да, калеки писали с трудом: зачастую строки скакали вверх и вниз по листу, но ведь буквы и слова были совсем не обычными в языке слепых: дуги, кресты, галочки: Ахторон поймет, что хотела сказать его посланница в этих четырнадцати строках, коротких, ясных и посвященных Натаниэль (о, Шаа, как же раздражает это аристократичное артистическое имя!). Тонкий лист был прикреплен к лапке почтового голубя, и птица отправилась по назначению.

Потом Шутесса узнала про вечер: расстройствам в этот день не было конца. Она так хотела и хоть раз за последнюю неделю выспаться, не испортив себе настроение обществом местной «знати», но и на этот раз счастливая возможность ускользнула от нее: пришлось провести более часов вместе со служанкой-помощницей приводя себя в порядок и выбирая костюм для королевского дурака. Черные волосы были вымыты и уложены заботливыми руками в косы, лицо покрыл белый грим, а на щеках возникли индиговые слезы – под тон двубуденцового колпака и сине-голубого ромбированого трико, немного узкого в плечах – видимо он принадлежал бывшему местному дураку. В руках наконец-то оказался жезл, на этот раз с кошачьей мордой и колокольцем. Вот и все – привычный образ образцового шута - так любят каламбурить бродячие циркачи, чей путь кажется не таким уж и плохим после времени, проведенного при дворе.

Шутесса тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и вновь «почувствовала» зал: слишком много всего, чтобы принять хоть что-либо определенное, но попытаться стоит.

[Соуль >>>]

Шутессы не было видно уже третий день. Она пряталась по темным закоулкам замка и ни слуги, ни кто другой не мог ее найти. Комната, где девушке полагалась находится, пустовала. И, как ни крути, на то были причины.
Изредка она появлялась на дворе для тренировок, чтобы отпустить несколько язвительных замечаний по поводу оттачивавших там свое мастерство людей. Она не видела, как они фехтуют, но это не мешало говорить гадости. Насмешки с каждым разом становились все злее и злее, словно отвечая настроению акробатки. Кто-то должен был сорваться рано или поздно, и на беду этим человеком оказался Декорф… Старый вояка вообще не понимал шуток, а наличие при дворе дурака считал чем-то вроде легкого помешательства своего владыки. Так что и церемониться не стал - ухватил девчонку за шкирку и бросил к ногам как раз появившегося во дворе короля.
- Сначала вот это, потом обещанный поединок, ваше величество. Она оскорбляет воинскую честь.
Брэдгер, еще не до конца проснувшийся, замер на пороге. Ситуация была презабавной - Декорф, несмотря на лишение себя всех регалий, был воителем до мозга костей, и теперь бы не удовлетворился меньшим, чем публичная порка нарушителя дисциплины. Но лично Брэдгеру шутессу наказывать не хотелось - в сущности, в издевательстве над двором и состояла ее работа.
- Она ребенок, Декорф. Дети часто говорят глупости, - лениво произнес король. Было жарко и хотелось, наконец, отыграться за прошлый раз.
Шутесса приземлилась легко, как кошка и подобно этому же зверьку недовольно зашипела. Ситуация ее забавляла. В последнее время настроение акробатки можно было назвать мрачно-ироничным, не иначе. Она издевалась над придворными обезьянами, над слугами, и, наконец, над собой. По сути, девушке было все равно кого подначивать – лишь бы не молчали в ответ. Это приносило определенное удовольствие – вроде бы смеются над тобой, а на самом деле – смеешься ты.
-Вот-вот. Тем более, как я могу что-то говорить? Я же ничего не вижу! О чем вы, министр!?
- Ваше величество, если я плохо служу вам, скажите, и я сей же час покину замок. Но не позволяйте даже детям издеваться надо мной, - вельможа здорово напоминал кипящий чайник - разве что подшлемник не подпрыгивал. Но усмешку себе позволить король не мог - Декорф был ценным союзником и вполне отвечал странным вкусам Брэдгера.
- Замолчи, девочка. Чего ты хочешь от нее, Декорф?
- Хочу, чтобы ее наказали сообразно проступку. Если бы она была солдатом, я бы посадил ее на неделю под арест, или дал полсотни плетей. Но что положено делать с девкой - я не знаю.
-Дуракам молчать не положено, на то они и дураки. Не правда ли, Ваше Величество? Грех юродивого обижать… - Невинно улыбнулась шутесса, и в несколько легких прыжков оказалась на лестнице, где, зацепившись за перила, повисла, как обезьянка.
- Девку я накажу, - король уже с трудом сдерживал смех. - Сообразно проступку. Обещаю. Берись за меч, господин Декорф, у тебя две минуты на разминку.

[Кысь >>>]

«Интересно, на что похоже ощущение боли?» Дремавшая на каменном подоконнике голубятни Шутесса повернула свое лицо в сторону площади, откуда, еще со вчерашнего вечера тянуло дымом костра и запахом горелой человеческой плоти. «Наверное, на то, что почувствовала я, когда схлестнулась с Натаниэль, - рассудила акробатка, - сжигающая ярость от невозможности ответить, и ничего более… хотя, может еще обида?»

Она положила подбородок на колени и спрятала в длинных рукавах уже бледно-желтого с красным трико замерзшие ладони. Желчь и язвительный сарказм сменились грустной задумчивостью, как всегда случалось после шумных торжеств. Ночь и первая половина дня прошли мимо нее: она спряталась среди едва слышно воркующих птиц и разговаривала сама с собой, не то успокаивая, не то утешая. «… чувствовать горелую горечь от невозможности увидеть свет», - слова ведьмы затронули самые дальние струны души и эта тревожная мелодия взбудоражила Шутессу.

Шелковая повязка, скрывавшая глаза намокла от слез. Акробатка всхлипнула и неожиданно со злостью прикусила губу: «А что ей в конце-концов? Она же дурак короля-идиота и служитель Шаа. То, что обычные люди называют душой и сердцем, давно окаменело от пошлых грубых шуток дворовых собак, называющих себя знатью. Сколько обид и болезненных тычков под ребра пришлось ей вытерпеть за годы службы? И столько же, даже вдвое больше вытерпит еще. И никогда не увидит... этот проклятый "высший свет", как и любой другой, впрочем, тоже». Хищная улыбка изогнула тонкие губы. И все-таки хорошо, что она успела отправить Ахторону то письмо, хоть и было тяжело держать в руке перо.

Стерев тыльной стороной ладони с лица редкие капли и натянув тонкие, в тон трико, перчатки, чтобы скрыть следы чернил, Шутесса, тихо смеясь, сбежала вниз: пора возвращаться в эту собачью жизнь и кошкой объезжать обладателей блошиных шкур. Главное не заразиться. Ведь она так много пропустила, а сколько предстояло сделать? В запале, она даже не чувствовала окружающее ее пространство, но все равно брела по помещениям, не спотыкаясь, не задумываясь: главное заглушить это опасное чувство жалости к себе, давно вынашиваемой обиды, слез. Забыть. Выжить.

Акробатка повела носом, безошибочно чувствуя откуда тянет старым костром: может, стоит потренироваться на стражниках?

[Соуль >>>]

К вящему ужасу пажей, шутессу было не найти. Ни в комнате, ни во дворе, ни даже у правителя. Слуги сбились с ног - мало ли кого королю придет в голову наказать за внезапную пропажу? Наконец, один из судомоев случайно натолкнулся на девушку в одном из служебных коридоров.
- Госпожа, идите, пожалуйста, к королю! Он же всех кто вас искал выпорет! Очень прошу!
Она флегматично пожала плечами:
-И меня. Потом. Если не забудет.
-Госпожа! – Голос мальчишки стал умоляющим. – Прошу Вас, госпожа, мне совсем не хочется быть поротым.
-По сути, мне все равно.
-Госпожа!
-Прекрати ныть, дай руку и проводи меня. – Жестко отрезала девушка и сжала тоненькими пальцами грубое плечо.
-Да хоть на руках понесу, госпожа.
Вопреки общей панике, король не выглядел сумрачным, а увидев отчаянное выражение на лице судомоя - даже улыбнулся. Мальчик тут же спрыснул в коридор - выяснять, что именно подкинула правителю его богатая фантазия, совсем не хотелось.
- И что теперь с тобой делать? - Судя по голосу, Брэдгер откровенно наслаждался происходящим.
-А что можно сделать с юродивым дураком? Слабого да убогого всяк обидеть норовит, монеточку отобрать. – Улыбнулась девушка и театральным жестом прижала к груди резной жезл.
- Не стыдно издеваться над господином министром?
-А должно?
- Он хороший воин и смелый человек, - Брэдгер произнес это не то всерьез, не то в качестве провокации - по тону нельзя было определить точно.
-Что воины, что люди-человеки, что…, - она на секунду замолчала, - короли. Все одно – соломенные болваны для острот юродивой дурочки.
- Профессиональный подход, - усмехнулся Брэдгер. - Зачем тебе столько болванов? Оттачивать мастерство можно и на полудюжине.
-Можно и на одном!
- Надеюсь, этот "счастливец" не мой министр, - глаза Брэдгера полыхнули недобрым огнем: на самом деле вопрос, конечно, был не о Декорфе.
Угадав настроение короля, Шутесса саркастично улыбнулась, и отступив на шаг и поклонившись, делано возмутилась:
-Конечно не он. Как я могу отдать эту привилегию кому-либо, кроме правителя?! То есть, Вас.
- Тогда отстань от Декорфа. В следующий раз меня не окажется рядом и тогда он может и впрямь посадить тебя на гауптвахту, - ухмыльнулся король.
-Ай-яй-яй! Его Величеству жалко что его дурак тратит свое время на кого-то еще? Фи, как не великодушно! - Продолжала издеваться шутесса. На лице нельзя было прочитать и эмоции, но голос... голос просто искрился от капелек змеиного яда.
Король некоторое время смотрел на шутессу. Неопределенное выражение лица как нельзя лучше соответствовало неопределенности в мыслях. Акробатка была сейчас похожа на одну из тех маленьких лесных гадюк, что способны без сомнений кинуться на тяжелую боевую лошадь. Кажется, стоило временно ее изолировать - от всего двора... И от самого себя - в первую очередь.
- А в качестве наказания - убери в старой оранжерее. Прямо сейчас. Времени - до вечера. Завтра до разговора со мной никому не говоришь ни слова. Иди.
-Наивно полагать... - Начала было она и осеклась. - Ну да все равно. Наивно.
Шутесса скользнула за дверь и остановилась, зашипев, как кошка, которой наступили на хвост тяжелым сапогом. "Интересно, как полагает этот венценосный урод уборку в оранжерее?! Легче просто пропустить первую часть приказа мимо ушей, чем изгаляться и искать возможные выходы. И пусть - в очередной раз кинут чем-либо за неповиновение!" - плечо заныло, напоминая о том случае, когда король запустил в своего дурака тяжелой вазой. Вздрогнув и тихо пробормотав что-то, акробатка изо всех сил ударила жезлом по стене, так, что покрытое узорами дерево треснуло. Замерла, удивленная, и кинулась прочь.
"Кажется, в этом замке не только я доставляю декораторам вечные хлопоты", - мысль вызвала улыбку. Можно было сказать Декорфу, что наказание превзошло все его ожидания.

[Кысь >>>]

Огонь в камине давно догорел, и король начал зябнуть. Он не спешил вызывать слуг - ему нравилась атмосфера одиночества и полумрака. Пусть там, за дверью, кто-то бегал, кто-то на кого-то кричал, здесь, в покоях Брэдгера, царило то настроение, которое было угодно ему. Солнечный свет не пробивался сквозь плотно сомкнутые шторы, и тепло середины дня давно сдалось в борьбе с вечными сумерками внутренних покоев. Словно бы сами камни чутко стояли на страже своего уединения. Король невольно припомнил события первой половины дня - бумаги-доносы-интриги-дипломатические искусы. Бесконечный поток, не дающий ни минуты покоя. И эта звенящая пустота сейчас.
Брэдгер не любил врачей. С детства привык сам обрабатывать раны, а на то, что обработке не подлежало, просто не обращать внимания. Но сейчас он был близок к тому, чтобы сдаться на руки лекарей. Бессонница выматывала, напрочь лишая силы и злости, тренировки оборачивались только идиотскими царапинами – сознание просто не успевало адекватно реагировать на привычный ритм боя. К тому же куда-то пропала девчонка. Остроты шутессы зачастую задевали за живое – но и заставляли собираться, доказывать что-то... Не ей, самому себе.

[Соуль >>>]

Была странная ночь. Полнолуние никогда не считалось добрым знаком, а сегодняшнее - могло бы напугать и не слишком суеверного человека. Тонкие лиловые облака словно бы пытались закрыть от взгляда огромный, непривычно огромный диск, но каждый раз оказывались слабее порывов ветра. Или, быть может, они пытались закрыть от этого холодного золотого взгляда землю?
Здесь, на крыше одной из замковых башен, ветер мог разгуляться вовсю: только зубчатое ограждение препятствовало неистовству его холодных плетей. Перед тем как подняться, король послал за шутессой, но сейчас уже почти жалел об этом: хотелось просто смотреть, ни о чем не думая, забыв даже о своей природе.
Она появилась, словно тень, тихо и незаметно, выдал только хрустальный перезвон бубенца, но и тот, не договорив, замолчал, словно смутившись, что посмел нарушить безликую тишину.
Шутесса как всегда на новом месте, остановилась, пытаясь почувствовать пространство, затем подошла к краю и провела руками по ледяному камню, описывая контур громоздкого зубца – до вершины дотянуться не получилось. Покачала головой и повторила свой жест… нахмурилась, словно не могла понять, где она оказалась. Подтянулась на руках и забралась на край… Повернулась и… тихо ойкнула.
- Сдует. - Король даже не повернул головы. Конечно, не шестое чувство - просто боковое зрение и некоторая доля интуиции.
Шутесса молчаливо кивнула и, свесив ноги, села там, где зубец плавно опускался, переходя в горизонтальную площадку. Ветер теперь дул в спину, пытаясь растрепать темную косу.
Присутствие, даже молчаливое, немного раздражало: не получалось по-настоящему отвлечься. Когда-то давно у короля было несколько человек, с которыми было приятно делить такие вот моменты - просто молчать, наблюдая за водопадом или слушая цокот копыт по лесной тропе. Но пара лет - и они уже не могли спокойно смотреть друг другу в глаза. С тех пор, кажется, Брэдгер был настоящим только в полном одиночестве. Ну и, может, иногда, по ночам, когда шум вина в голове заставляет верить в искренность собеседника, и приписывать его поступкам те мотивы, что хочется, а не что есть на самом деле. Все чаще монарху хотелось и самому набрать полный замок молодых оболтусов из числа дальних родственников - но в отличие от Ародора он понимал, что никогда не вернет таким образом старых друзей. И... Он прекрасно помнил, чем все закончилось у старого короля. Слишком много наследников, слишком много планов, исключающих друг друга.
Пальцы акробатки покраснели и частично потеряли чувствительность. Чтобы хоть как-то согреться, она спрятала ладони в рукава и подтянула колени к груди. Этим вечером ее вызвал к себе Ахторон – старый чародей, единственный человек, который заботился о ней с того момента, как она оказалась в замке. Он научил ее читать обычные книги, следуя только тому, что видят руки, и писать… почти ровно. Но вся благодарность к колдуну не могла сгладить обиду. Он отправлял ее в пограничный городок, одну. Шутесса пыталась найти оправдания, но не могла.
- Ступай, красавица, - Брэдгер, кажется, соизволил, наконец, посмотреть на нее прямо. - И постарайся не показываться мне на глаза хотя бы пару дней.
Жаль, что нельзя было отправить гулять весь этот дворец...
Она легко спрыгнула, приземлившись на носки и в пару шагов достигла выхода.
-Меня долго не будет, - то ли отвечая королю, то ли отвечая своим мыслям произнесла она и помчалась вниз по витой лестнице.

[Кысь >>>]

Дайс выдал пятерку. "Мрак", заявили ему мысленно. Аккуратный полупрозрачный двадцатигранник отправился обратно в коробку, не смущая более своим видом остальной бардак. На столе были кучей свалены бумаги, кожа, ракушки, карандаши, керамические кошки и коробки лакомства для крыс. Завершал композицию пятнадцатилитровый бак с водой - "чтобы на кухню не бегать".
Персонаж не шел. В очередной раз не понимался, не получался, не чувствовался. С самого начала не выходило увязать - сначала роль и собственные привычки, потом рельсы и оживающий характер. Брэдгар/Брэдгер выходил чем угодно - после каждого нового поворота становился новым. Но он не выходил собой. Каждое новое воплощение затягивало, но в перерывах между постами все равно появлялось неприятное чувство неправильности.
Стукнулся игрок, пнул на предмет совместки. Идея и заинтриговала и заставила сомневаться - у Китти все чаще возникало желание Брэдгера просто убить. Чтобы не мучался. Потому что если писать его серьезно - он просто загибался во дворце. Если несерьезно - то загибалась уже Китти. От той же самой неправильности.
В таких вот сдвоенных чувствах и написали первый вечер. Понравилось... Узнала много нового о персонаже. Китти даже честно решила что еще парочку таких отыгрышей и она его наконец поймет. А потому нагло пообещала игроку, что если шутесса останется, ее ждет презабавная сцена жалующегося монарха...

4/12/2006 12:02:23, Соуль
Соблазнить что ли короля?

4/12/2006 12:02:54, Соуль
нрпг м??? мастер нас закопает...

4/12/2006 12:03:11, Соуль
нрпг: или не закопает... *задумчиво*

4/12/2006 12:05:19, Kt
мне идея нравится =)

4/12/2006 12:05:36, Соуль
мне тоже... (но это в пять часов утра)
пишем?

4/12/2006 12:05:50, Kt
ага =)



Сообщение отредактировал Китти - 18-01-2007, 4:14

[Соуль >>>]

В помещении пахло пылью, сырыми стенами и полевыми цветами. За три с половиной года шутесса привыкла к маленькой комнате в крыле слуг и знала, где находятся предметы. У двери стояла жаровня, рядом – бочка. Каждый вечер воду приносила назначенная замковым распорядителем девушка.
У узкой бойницы приютилась кровать, в шкафу висели трико, рубахи. Потрепанный плащ шутесса бросила на единственный стул.
Трехдневный путь из Ульмара в Ктеж оказался тяжелым. Девушка свернулась клубком в почтовом экипаже среди мешков с письмами и слушала ровную дробь копыт, дыхание лошадей, скрип колес, ругань извозчика и шорохи бумаги. В карете было сыро, ветер метал в щели дождинки и забирался следом. Спину продуло, в груди поселился кашель. Виски сдавливало, словно тисками, зато усталость и боль приносили сны.
Шутесса любила покой – время, когда слепые могут видеть. Мир складывается из иллюзий, а не звуков, запахов и ощущений. Так из осколков собирался витраж. Но с цветами ночью приходили голоса: ехидные, злые. Они спорили между собой, занимали пространство в голове, и иногда было тяжело отыскать в десятках криков себя.
Властное сопрано Старейшины Храма переплеталось с высоким тенором северного полуэльфа и драматическим баритоном капитана городской стражи, в серую массу слипались ульмарские сплетни, и сквозь упругую мешанину рвался яростный, вибрирующий фальцет сжигаемой ведьмы.
Шутесса со стоном окунулась в прохладную воду. Недавно подрубленные до талии волосы намокли и тяжелым полотном облепили худую спину – по телу прошла дрожь. Неловким движением перевернула плошку с мыльным песком, и острые крупинки закружились, стремясь ко дну. Девушка яростно смывала дорожную пыль – вместе с грязью вызывающие отвращение воспоминания.
Она отправилась в Ульмар девятого апреля по приказу Ахторона, колдуна Седьмого Совета. В Ктеже проводил один человек, в северном городе встретил другой. Тяжело было забыть брезгливые и испуганные прикосновения посредников к рукам. Слепота вызывала ужас даже, когда у человека не наблюдалось других увечий. Вернулась… и этот разговор – вновь отправляться в путь. Приказ звучал как попытка избавиться. Придется, хотя еще есть незаконченные дела. Последняя шутка в адрес короля.
Прощай. Как жонглерский взмах рукой в день отъезда – девятнадцатое апреля. Только в путь завтра утром.

[Кысь >>>]

Когда в дверь постучались, король уже битый час пытался сосредоточиться на придворных бумагах. Все шло наперекосяк. Ночью его мучила бессонница, днем - одолевала сонливость, и в результате оба времени проходили на редкость бездарно. Перед тем как отозваться, король долгие полминуты просто смотрел в камин - ему нравилось когда люди разделяют его чувства. Наконец, Брэдгер поднял голову:
- Кого там еще принесло?
В проеме стояла Шутесса, задумчиво склонившая голову набок и водившая вытянутым носком по каменым плитам пола. Желз, зажатый в руках, фривольно позвякивал, отмечая такты детской песенки "про короля". Мотив был известен едва ли не каждому придворному франту, но мало кто решался даже насвистывать отдельные ноты, поскольку текст относился к разряду запрещенных, а если быть точным - крайне нелюбимых Брэдгаром, поскольку именно он высмеивался там на протяжении двух строф.
Между тонкими черными бровями Брэдгера сразу же образовалась глубокая складка.
- Давно тебя не было здесь, красавица, - голос короля, тренированный сотнями званых приемов, был сама патока. - Хочешь яблоко?
Не дожидаясь ответа, он взял фрукт из вазы и кинул его шутессе.
-Чуть больше декады, - Оставив посох в левой руке, Шутесса резко вскинула правую и едва успела поймать фрукт. Для этого ей пришлось подпрыгнуть и изогнуться. - Благодарю, благодарю, вы не позволите отправить его вам обратно тут же, поскольку я, увы и ах, не голодна. Его письмом почтовой птицей и метанием из ладоней в ладони?
- Грузовыми лошадьми, - Брэдгер улыбнулся довольной улыбкой сытого кота. Отдельные шутки его игрушки здорово попадали в цель, да. Но в целом он даже успел соскучиться. - Полагаю, ты ездила проветриться? Много ли интересного видела?
-Хорошо, я так и поступлю. - Она невозмутимо убрала яблоко за пояс, застегнутый поверх трико и озорно улыбнулась в ответ на вопрос своего короля. - Да как сказать... я видела все одно, а вот слышала... но вас же не интересует, что я слышала, ведь так?
- Говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, - усмехнулся король. - Но за неимением иного, пожалуй, это меня интересует.
Девушка упала на пол и демонстративно закрыла ладонями глаза:
-А в ином случае, лучше один раз услышать, чем унюхать или осязать! Воистину мудры слова Нашего Величества. А слышать приходилось побасенки, да слухи и сплетни, - акробатка сосредоточилась, понимая, что ее настоящий повелитель не будет в востороге, если венценосная особа будет знать слишком много, - придворный гомон на приеме в Ульмаре, да пустой треп тамощних жриц. Воистину, это самые пустоголовые жрицы, которых мне видеть доводилось. Своими мыслями пресветлыми, задурили голову еще не светлую принцессы маленькой... чего еще можно ожидать от тех, кто далеко так от разумного ветра столицы?
Складка опять появилась между бровями Брэдгера - на этот раз больше задумчивая чем гневная. То ли принцесса желает в монахини - и это очень хорошо, то ли она теперь инструмент церкви - и это уже совсем не хорошо. Церковников Брэдгер не любил настолько, что даже в личной королевской часовне не обитало никого из служителей Шеан. И они, кажется, отвечали ему взаимностью.
- Разве что бунта, красавица, разве что бунта. Скажи казначею, чтобы выдал тебе пару дюжин золотых. И не вздумай никуда отлучаться - королю никогда не помешает пара острых глаз.
Брэдгер облокотился на стол и снова вперил взгляд в догорающий огонь.
-То есть мне вернуться? - Шутесса подобралась поближе ко столу и оперлась плечом о теплое от жаркого огня дерево. Она, играя, порятянула жезл и дотронулась им до ног Брэдгара, - да? да?
- Завтра утром вернешься, - нахмурился снова Брэдгер. - Я тебя люблю, но не настолько, чтобы слушать всю ночь. На сегодня достаточно.

Сообщение отредактировал Китти - 18-01-2007, 8:14

[Соуль >>>]

Остаток вечера пролетел почти незаметно - запомнилась только головная боль, да еще один особенно вычурный вензель, отблескивавший прямо в глаза, куда ни поставь свечку. Но когда последний лист пергамента отправился в корзину и подогретая кровать приняла короля в свои объятия, пришел тот, кого уже не ждал Брэдгер. Сон навалился тяжелым ватным одеялом, так, словно и не было многих дней бессонницы.
Король был в поле. Давно он не выезжал в таком виде даже на парады - но сейчас его черно-зеленый доспех сидел на нем как влитой, а конь слушался малейшего движения поводьев. Вот только вокруг не было ни пестрых лоскутов полевой стоянки, ни даже стройных шеренг его личной гвардии. Он был один - только чахлые кусты, невысокие холмики и мрачная крепостная стена.
Крик заставил его обернуться. Варвары появились ниоткуда, еще секунду назад там была только равнина - а сейчас глазам становилось больно от солнечных бликов на шлемах и панцирях. Высокорослые, светловолосые люди с перекошенными яростью лицами летели прямо на Брэдгера. Конь короля взвился на дыбы и начал отступать к стенам, но было уже слишком поздно. Наконечники копий все ближе, ближе...
Брэдгер стоит на крыше высокой башни. Над ним - только небо и королевское знамя. Внизу кипит битва - орды варваров кидаются на стены, возводя новый крепостной вал из мертвецов, но каждый раз добираясь все дальше. Даже отсюда видно напряжение на лицах лучников. У них не остается времени целиться, а движения продуманы до автоматизма - скорость, главное скорость. По стенам мотаются люди, что-то кричат, но Брэдгер не слышит ни звука. "Слишком далеко" - мелькает мысль.
И теперь он уже на ближней стене. Прямо перед ним на камни шлепается верхняя перекладина лестницы - а через пару мгновений уже появляется чья-то небритая физиономия с коротким мечом в зубах. Король быстрым, почти танцевальным движением сносит варвару голову. Подбегает кто-то из защитников с рогатиной и лестница летит вниз. Но через секунду всего в нескольких шагах уже шлепается новая перекладина.
И тут взгляд короля натыкается на странную фигуру далеко на холмах. Ни арбалет, ни лук не стреляет на такое расстояние, но король отчетливо видит каждую морщинку на старческом лице. Длинные волосы колдуна переплетены кожей, и деревянные подвески мягко постукивают на ветру. Но страшнее всего - глаза. Король не может оторваться от этих глаз - теперь он уже не на стене, он близко, близко, и в этих глазах нет ничего разумного, одна тоска и слизь, словно бы смотришь в глубокий гнилой омут...
Король проснулся разбитым. При одном воспоминании о ночных кошмарах его передернуло - постель вся была мокрой и липкой, словно бы всю ночь он потел без остановки, и вдобавок здорово вертелся. Даже подогретая розовая вода, как всегда, появившаяся по первому жесту, не смыла гадливого ощущения.
- Эй ты, как тебя. Приведи сюда шутессу. И вина. Много вина.

[Кысь >>>]

Сон не желал уходить: давил на виски, цеплялся за волосы. Шутесса села и беспомощно повела руками кругом, схватила за плечо служанку и облегченно вздохнула.
-Уже вечер?
-Утро! - Удивленно откликнулась девушка. - Вас разыскивает Его Величество.
-Я проспала... - отрешенно пробормотала акробатка и села, ссутулившись. - Я проспала... - "Я обещала зайти к Ахторону вечером и проспала. Сон схватил меня за руку и утащил за собой так быстро и неожиданно, что я даже не успела понять. Простите меня, господин". - Помоги мне переодеться. Черные свободные брюки с серебряной нитью, стягивающиеся у лодыжек, трико в тон и колпак с одним бубенцом. Сапоги из мягкой черной кожи с мехом угольной лисы. Быстро. - Ловкие руки девушки принялись расчесывать длинные пряди, а Шутесса тем временем про себя умоляла служанку работать быстрее. Последний штрих - ремень сомкнулся на талии, и девушка поднялась, опершись на руку горничной. - Веди.
Король уже снова был в кабинете - с видом разбитого подагрой старика развалился в кресле у любимого камина. Да он не так уж многим и отличался от этого старика - все тело ныло, а в голове царили муть и туман. Увидев Шутессу, он хлопнул по подлокотнику кресла рукой, давая знак подойти ближе.
-Твое отсутствие плохо действует на короля, красавица. Нашему Ахторону некуда девать желчь, вот он и издевается над несчастным монархом. Если увидишь его, скажи, чтобы плел заговоры как-нибудь... побыстрее, - Брэдгер поморщился словно от боли.
В помещении пахло вином. "Он опять пьет", - покачала Шутесса головой и чуть вздрогнула, от звука удара. Вздохнула и подошла, нахально устроившись на подлокотнике. Определенная наглость, к счастью, им, дуракам, простительна. Хотя, само собой, монарх может взбунтоваться.
-У него наверное не получается, побыстрее. Люди действует, как всегда, медленнее чародейской мысли. - Произнесла она и прислушалась к своим ощущениям: неужели венценосному эгоисту было плохо? Тренькнула нотка сочувствия. - Что случилось, Ваше Величество? Плохой сон? Еще и рассвета нет толком, а вы...
- Плохой сон, нету сна, туман в голове, и холод, вечно холод, - прорычал король. Он посмотрел на пустой кубок в руках и с размаху запустил его в стену. - Какая-то собака меня травит, а я даже не могу ее вздернуть, представляешь? Учти, церковники не понимают шуток.
Если бы сторонний наблюдатель видел сейчас эту сцену, он бы получил немалое удовольствие - на лице монарха последовательно сменялись самые разные выражения, от ехидного веселья, до самой серьезной угрюмости. Наличие Шутессы рядом он то ли не замечал, то ли не считал недопустимым.
-По крайней мере, когда я его найду, у меня будет самый лучший способ для того чтобы действительно отравить жизнь врагам короны. И все-таки передай Ахторону, чтобы не шутил больше. Или шутил - на моей стороне.
"Мнительность - не лучший друг короны", - Шутесса пожала плечами на звон разбившегося бокала и издевательски поинтересовалась:
-Еще налить? Что касается отравителя... и шуток... к сожалению, магистр лишен чувства юмора и, - "ему нет дела до идиота в короне" - проскользила мысль, - занят другими делами. Как утверждает сам.
- Он всегда занимается другими делами, - проворчал Брэдгер, - получая за это жалование из моей казны. Хоть бы правда сделал вид что плетет заговоры! Ты хочешь пойти на полставки в гарем или просто соблазнить монарха?
Король, похоже, наконец-то заметил наличие акробатки на подлокотнике кресла.
"Я не пойму, отсутствие заговоров неужели так сильно бьет по его самолюбию?"
-Вы успели завести гарем за последние десять дней? - неподдельно удивилась Шутесса.
- У меня он просто называется "штат гувернанток". Сама понимаешь, церковники, - ухмыльнулся Брэдгер. - Между прочим кроме согревания моей постели они еще вынуждены убирать комнаты, так что для тебя это будет понижением в должности.
-Тогда если бы стоял подобный вопрос, то второе... это было бы менее болезненно для моей карьеры. - Пробормотала она и перебралась к холодному камину. Запахи сажи и чуть сырых дров навевали неприятные мысли. "Мне нужно уехать..."

[Соуль >>>]

Брэдгер невесело усмехнулся и положил руку на освободившийся подлокотник. Действительно хотелось вина.
-Ну вот, даже слепые меня избегают, - деланно огорчился он. - Иди, красавица. Твой король намерен пьянствовать и швыряться предметами.
-Если не в меня, то я могу и остаться. - Шутесса положила жезл на колени и вздохнула. Обычное раздражение сменилось усталостью и тоской. Даже издеваться над королем не хотелось, чтобы было само по себе удивительно.
Король дотянулся до звонка и тихий покладистый паж тут же примчался за распоряжениями. Еще кресло, вина, огня, и каких-нибудь фруктов. "Это чтобы было чем кидаться", - усмехнулся про себя король.
-Поговаривают, барон спешно вернулся в свое поместье? - протянул Брэдгер, разглядывая на просвет содержимое бокала. Один хороший человек по его указке шепнул вельможе, что король собирается жениться на юной баронессе. Прием прошел на ура - барона как ветром сдуло. Притихшая Шутесса почему-то заставляла короля нервничать и теперь он сам выдумывал повод для насмешек над собой. - Что там у него? Взбунтовались крестьяне? Вылезли из лесов дикари?
-Полагаю - неотложные дела, о которых при дворе знать не следует. Либо наоборот, насколько несущественные "при", что самое то - вернуться. Слышу, вы порой шутите лучше чем ваш верный дурак. - Вяло огрызнулась Шутесса. В голову лезли ульмарские крики. Ведьма, сожженная на костре, проклятья.
- Кто-то в этом королевстве должен шутить, потому что иначе... - Король не договорил. Что иначе? Холеный двор, не говорящий правды даже священникам в исповедальне? Глупости, он всегда таким был. Тяжелая рука всеведущей церкви? Были времена, священники были еще сильнее. Орды варваров? Вот уж кто точно вечен! Но тем не менее Брэдгера не покидало ощущение, что все катится к черту, и самое обидное, что у него не было ни единой нитки от этого клубка. Все и вся старательно делало вид, что ничего не происходит. И только в голове монарха (кто-то скажет: узурпатора) набатом звенело неотвязное чувство конца. Бессилие - раздражало. Уныние - злило. И даже шутить ему теперь приходилось самостоятельно. Просто чтобы не думать об этом "иначе".
- Потому что иначе монарх слишком много выпьет, а у него вечером два приема, - с усмешкой закончил Брэдгер и опорожнил свой кубок.
-Шутки - злые. - Ответила акробатка и поднялась, отряхивая сажу с ладоней. - Я издеваюсь над двором в удовольствие Вашему Величеству, а двор думает что смеется надо мной. Все относительно. - В голосе появились ледяные нотки, и улыбка окончательно исчезла с тонких губ. - Перед приемами не дело пить - Ваше Величество рискует потерять авторитет. - "Жаль, уже давно потерянный".
- Лучше пьяный дегенерат чем живой труп на троне, - отмахнулся Брэдгер. - Первого побаиваются из-за слухов, второму уже готовят замену. К тому же иначе всем этим придворным лисам будет нечего обсуждать. Стоит иногда их радовать, и тогда они не станут отвлекаться на настоящие ошибки.
Голова раскалывалась, то ли от вина, то ли от очередной плохой ночи. Король поморщился - предстояло жить еще целый день. Действительно, лучше всего было официально напиться и устроить дебош - говорят, пьяницы не видят снов. Монархам прощали и не такое. А не прощали только одного - слабости.
Девушка вздохнула и, исследовав стол и обнаружив новопринесенную пажем бутылку, убрала оную подальше от рук Брэдгара. "Все идет - но ничего не меняется".
-Вам следует выпить что-либо бодрящее, иначе вечером будет живой труп на троне, как вы изволили выразиться Ваше Величество.
Брэдгер вздрогнул, как от слишком меткой остроты. Это он, правитель Йиркмана, король-завоеватель, напивается от страха в своих покоях, и, спрашивается, по какому поводу? Монарх испугался теней и плохих снов! И теперь собственная шутесса ему сочувствует. Вот чего ты стоишь, Брэдгер-король. И даже не нужно изощренных придворных интриг, не нужно армий и сражений. Неделя без сна. Смешно.
Король и правда расхохотался - странным, злым смехом. Сейчас он много больше походил на себя самого, чем даже неделю назад.
- Тогда в моду войдет ходить при дворе в саване - мои подданные заботятся о том, чтобы соответствовать монаршим вкусам. - Брэдгер ухмыльнулся. - А ты как всегда знаешь больше их всех, и надела траур заранее.
Король рывком поднялся с кресла - в голове стоял винный туман, а тело повиновалось не сразу, а словно бы через долю секунды. Но проблем с координацией почти не было.
-В трауре. - Резко отбила Шутесса и отступила на шаг назад. Раздражение, смешанное с сочувствием и еще с желанием отправиться из дворца прочь становилось все более ощутимым. Короткое время воли - и уже отвыкаешь подчиняться и играть роль безвольного дурака становиться сложнее. Глупости какие-то. Королю не хотелось чтобы ему сочувствовали, - может быть, усвоенная в детстве истина "опасайся тех, кто приносит дары", может быть, ощущение собственной слабости, особенно мучительное сейчас. Но и оставаться одному ему тоже не хотелось. Ведь даже запрети ей - просто замолкнет и будет ждать. А нет - уйдет, и опять исчезнет. Остроты кололи, но было в них что-то... Брэдгеру редко говорили что-то прямо, а даже если и - то с омерзительным выражением "вот я, маргинал, смотрю королю прямо в глаза". Да и не дал бы он - сегодня спустишь оговорку, завтра весь двор будет смеяться в лицо. Только шуту спускалась правда - и потому многие поколения королей до него предпочитали это развлечение всем иным. А в народе поговаривали - кабы не был смешон и калечен, висеть бы ему на главной площади...
- Я на тебя не упаду, - король подошел к камину и протянул к огню руки. - И даже отпущу - скоро.

[Кысь >>>]

Акробатка опустила жезл на пол и тихо кивнула. Есть определенные сложности в том, чтобы не видеть лица человека. Наверное именно поэтому слепота считается уродством, недостатком. Отягощенные недугом зачастую полагают также, но в большинстве своем стараются солгать сами себе, убеждая себя, что полноценны. Но попробуй это докажи...! Смешно.
- Подойди, - Брэдгер ковырял какой-то палкой угли. Что он собирался сделать, он и сам толком не знал - словно бы действовал кто-то другой, а он просто смотрел.
Девушка остановилась рядом, ощущая через ткань приятное тепло от огня. Треск новых поленьев мог бы показаться людям очень тихим, но для нее он был - нестерпимо четким, звучным.
-Дай руку, - король протянул свою: когда-то его удивляла способность акробатки находить вещи так, словно бы она видела их, но сейчас он просто воспринимал это как данность. Она протянула ладонь на голос и чуть наклонила голову, словно рассматривая собеседника.
Брэдгер осторожно потянул ее за запястье, принуждая опуститься рядом. А потом - поднес чуткие пальцы слепой к своему лицу. К шраму. Тонкие холодные пальцы заскользили по изуродованному лицу. "Вот как", - быстро, словно испуганная птица, вспорхнула мысль, и ладонь застыла. Любопытство сменилось задумчивостью... нет... Шутесса была несколько ошарашена. Слепые видят руками, и сейчас, проведя пальцами по лицу своего господина, она как никогда четко представляла, как он выглядит на самом деле. "Не врали слухи"
Брэдгер молча, почти не шевелясь, ждал реакции. Прикосновение было болезненнее, чем он ожидал - не только вечная рваная рана в самолюбии, а еще что-то, почти не поддающееся определению. Король никогда не испытывал особого трепета перед наготой физической, но сейчас он чувствовал себя именно обнаженным, даже больше - словно бы содрали кожу и смотрят прямо внутрь. И этот взгляд причинял боль. Брэдгер кивнул, выпуская руку девушки. Повисло неловкое молчание. Честно говоря, король просто не знал, что теперь говорить. И стоит ли вообще. Языки пламени плясали меньше чем в локте от его колена, кажется, ногу пекло уже некоторое время. Брэдгер встал и вернулся в кресло.
- Теперь, если хочешь, иди. - Шутесса не видела, но он почему-то все равно смотрел в другую сторону.
"Мне нужно уезжать... Так сказал Ахторон, но..."
-Я не хочу. - Было ли это ответом на мысли, или ответом на слова короля - непонятно.
Король повернул голову. По лицу шутессы сложно было прочитать ее мысли, да и не был он особенно талантливым физиогномистом. А потому просто смотрел, даже без всякого определенного выражения на лице. Теперь уже молчание не казалось неловким. И Брэдгеру не хотелось, чтобы этот момент слишком быстро закончился.
Аробатка поднялась и остановилась рядом с королем. Неожиданное, но совершенно точное сравнение пришло на ум. "Как люди. Если бы не было права по рождению, то чем бы он отличался от увечного - ничем". Шутесса неопределенно повела тонкими плечами, пытаясь скрыть свое замешательство, возникшее при этой мысли. "Словно мир переворачивается", - подумала она и опустила голову.
Брэдгер осторожно взял тонкую ладонь Шутессы в свою. Почему-то казалось, что если надавить сильнее, тонкие пальцы просто разобьются как хрустальный бокал. "Мир определенно сошел с ума", - то ли король проявлял недюжинную склонность к телепатии, то ли тот и правда сходил.

[Соуль >>>]

Чужие руки были теплыми, и Шутесса невольно присоединила первую ладошку к второй, чтобы согреться. На губах возникла грустно-задумчивая улыбка. Девушка покачала головой, отгоняя мысли о приказе Ахторона. Ей хотелось одновременно оказаться в двух местах, о это невозможно. С той стороны - холодное и четкое повеление, с этой - живое тепло человека, над которым всегда издевался, не представляя насколько похожи пути. "Не отличался бы от увечного..."
"Не такой уж страшный, да?" Брэдгер усмехнулся. Грустная вышла усмешка - тому что было сейчас просто не полагалось быть, но сейчас король боялся даже лишнего вздоха, боялся разрушить момент. Определенно не походил на монарха, да даже на урожденного герцога не очень смахивал. Просто... Кем и чем он был сейчас, король боялся даже думать - все равно это пройдет, как ни держи, а потом нужно будет снова быть собой, потому что дороги назад уже нет, да, если вдуматься, никогда и не было. Он был отмечен всем этим - происхождением, уродством, неразумной девчонкой-племянницей на троне, соседними государствами, но выбирал их - он ли? Так мало... Побыть собой.
Девушка протянула ладонь к лицу Брэдгера, и, едва касаясь, вновь пробежала пальцами по грубому шраму. Тоскливое, тянущее чувство вылетело, словно птенец крыльями, ломая скорлупу. Иногда хочется остановиться, положить голову на плечо, задремать. Успокоиться.
-Можно... об...нять...?
Брэдгер кивнул - пальцы скользнули по лицу. Прикосновение все еще обжигало, но как-то по другому. Чувство обнаженности осталось, но теперь было только оно. И сам потянул Шутессу за руку - чуть-чуть, едва заметно, скорее выражением согласия чем побуждением. Руки сомкнулись за плечами короля и акробатка замерла, спрятав лицо. Она чувствовала себя маленькой, хрупкой... тронь - сломается - беззащитной. Король обнял девушку - неловко, неумело. Сами воспоминания о том, чтобы обнимать вот так - относились к безнадежно-далекому детству, и сейчас ему самому было смешно от этой неловкости. "А она меньше чем кажется", - руки почти дрожали, казалось, вот-вот исчезнет. Она даже пахла не как нормальные женщины - чем-то незнакомым и свежим. Осторожно, едва касаясь, Брэдгер провел рукой по голове девушки - колпак соскользнул на землю, жалобно звякнул бубенцом. Акробатка вздрогнула и глубоко вздохнула. Волосы рассыпались по худеньким плечам, окутывая фигуру темной волной. Она подняла голову и прикоснулась губами к щеке короля. Что-то давно забытое скользило вдоль абриса памяти. Она потянулась к человеку словно к солнцу цветок. Почему-то вспомнились карты, разноцветная карты, выпущенные на волю рукой фокусника. Плащ и запах хвои.
Только поймав ее губы, Брэдгер подумал, что не стоило, наверное этого делать...

[Кысь >>>]

Ахторон был стар даже по чародейским меркам. Сизая коса спускалась по плечу на грудь, лицо покрывали мелкие морщины. Сторонний человек решил бы, что колдуну пятьдесят, может, шестьдесят лет… на деле - шла третья сотня.
Поговаривали, до посвящения в послушники Матери Мира, колдун не отличался талантами, но выбился, привлек внимание и со временем стал учеником Седьмого Совета, а потом тем, кого называли древними.
Они покровительствовали жречеству века. Под их влиянием служители религии отстранились от государственных дел и обратили внимание на прихожан. К путешественникам и бродячим жонглерам относились особо. Им показывали чудеса, творимые прекрасной Шеан, кормили и поили, встречали и провожали с почестями.
Истории шли по земле вместе со странниками. Матерь Мира входила в людские сердца и оставалась. Она заменила невзрачных богинь и объединила южный, затем запдный Йиркман в едином порыве.
Разрушались храмы – возводились новые. Развивалась чародейская наука. Служители владели секретами лекарственных трав, камней и охотно делились ими. Но это только светлая сторона.
Была и другая. Практиковавшие колдовство и отказавшиеся принять милосердную Шеан преследовались. В разных уголках сжигались неугодные. Приговариваясь к наказаниям хулившие богиню.
В последние полвека стало совсем неспокойно. Обычно присутствовавшие в качестве наблюдателей древние удалились к озеру Фалкрейн и забросили дела жречества. Старейшины Храмов возмущались, но противодействовать открыто Седьмому Совету не спешили, пока Ретиран и Ахторон оставались при правителях в Арлионе и Аргодоре.
Колдун изменил положение андеронов в камине и устало коснулся истертого овала медальона на шее. Солнечная сила Шеан оставила, и теперь сквозь тело текла ночная, холодная, как вода, энергия Шаа.
Прошло полвека с тех пор, как Седьмой Совет провел проклятый эксперимент. Не зря во все времена на чародеев смотрели как на безумцев: только безумец осмелится искать силу за пределами разумного и только безумец сможет принести свой мир в жертву иному. Только безумец будет думать, что легко справится чужеродной силой.
С каждым годом прорывающиеся в Йиркман твари становились злее и активнее. Если раньше просто впитывали чары, то теперь забирали тела колдунов. Так пропали пятеро. Ретиран сошел с ума, но продолжал бороться. И только его, Ахторона, автора проклятого эксперимента звери обходили стороной.
Ульмарская ночь, которую видел во сне. Пересекающие межу орки, бросающиеся на стены с диким фанатизмом. Их вел шаман – удивительное и невозможное зрелище – внутри серо-зеленого тела трепыхалась тварь.
…Жаль, что пришлось отправить девочку обратно, но если она выживет, в очередной раз докажет свое право быть оружием.
Довольно странный колдовской потенциал. Иногда готов поклясться: она не только ощущает, но видит зверей, не как нематериальный обрывки тумана, а существ из плоти и крови. Абсурдно, если учитывать слепоту. Стоило бы предложить пойти в ученицы, но устал возится, объяснить, учить писать и читать по рельефу букв.
Вздохнув, Ахторон поднялся и постарался забыть об утреннем разговоре с королем, о слепой девчонке, о зверях – отложить до тех пор, пока не прибудет к озеру Фалкрейн и не подумает над вопросом еще раз, более основательно.


***
Сон долго не хотел уходить, то почти выпуская короля из своих обьятий, то снова затягивая в омут каких-то быстрых и ярких образов - слишком быстрых, чтобы запомнить, слишком ярких, чтобы забыть совсем. Запомнилось только небо, обрамленное резными листьями, блики солнца на алом шелке и еще запах хвои. Может быть, Брэдгер ждал кошмаров, может быть просто устал, но эти странные видения казались ему исполненными какой-то совершенно особенной красоты. Солнце проходило сквозь резные листья и заставляло самые края их светиться золотом... А потом оказалось что вокруг него уже не лес, и заглянувшее в арку окна солнце разбивается на десятки лучей не кронами деревьев, а кружевными занавесками. Воспоминания не оглушили Брэдгера, не нахлынули волной - просто секунду назад он еще лениво щурился на солнце, а сейчас уже сидел на подушках, со смутным сожалением оглядывая пустую постель. Первым желанием было - отправить всех на розыски, вторым - сделать вид что ничего не было и постараться забыть самому. Но в итоге, конечно, не вышло ни того, ни другого. Паж, всегда дежуривший в смежной комнате, получил крайне смутившие его указания на предмет того, что если шутесса придет и захочет увидеть короля, то последнего надо выкопать из-под земли в ту же минуту. А потом была подготовка к приемам, сами приемы, разбор полетов после приема, разбор разбора полетов и прочая вечная суета. Советники правителя не зря занимали свои места - сегодня они вели себя тише воды, совершенно правильно истолковав необычно-молчаливое настроение самого короля. А Брэдгер все еще разрывался между желанием послать слуг, шпионов, даже армию если нужно, и странным, совершенно нелепым в его собственных глазах желанием просто ждать. Чтобы отвлечься, спросил о варварах - само письмо вспоминалось смутно, но совет наверняка его тоже читал. Читали, сами ждали новостей, беспокоились. Король ухмыльнулся и рассказал что видел во сне большие разрушения на границе. Перекошенные лица тех вельмож, что имели владения неподалеку помогли, но ненадолго.
Советники разошлись и король опять остался наедине с собой. Обьявить тренировку на завтра пажу, и чтобы в конце недели была охота. Приказать разжечь огонь в камине и долго пялиться на молодое высокое пламя. Позвать кого-то из девушек, прогнать взашей, не кинув и взгляда... Звон колокольчика для слуг.
- Найди шутессу. Скажи... Скажи, что король ее ждет.

Сообщение отредактировал Китти - 21-01-2007, 9:19

[Соуль >>>]

Луч полуденного солнца гладил обнаженное плечо. В комнате было тихо. Щекотало шею чужое дыхание, и чужой запах немного тревожил.
Мир перевернулся. Мир встал с ног на голову. Мир... поступил не честно.
Шутесса приподнялась на локте и прикоснулась к чужому шраму. "Если бы не было права по рождению, то чем бы он отличался от увечного - ничем", - в который раз за день возникла эта мысль.
Акробатка неуверенно поднялась и также неуверенно начала одеваться. А потом - сбежала. Трусливо сбежала, не оборачиваясь, пока король не проснулся.
Она позвала служанку, велела наполнить бадью и, предварительно запершись в своей комнате, забралась в теплую воду.
Черные волосы намокли и стали необыкновенно тяжелыми.
"Я нарушила приказ. Я не вернулась в Ульмар. Я осталась. Я предала Ахторона. Я...", - Шутесса заплакала.
Боль ощущалась всеми клеточками тела, словно та была в кругом, и от этого становилось сложно дышать. Акробатка обняла себя за плечи, грудь сдавило от недостатка воздуха. Закашлявшись, Шутесса поднялась и перебралась на кровать, свернулась там клубочком и тихо заскулила. Не было сил, чтобы вести себя ярко, дерзко. Не было воли, чтобы взять себя в руки. Она предала. А предавший единожды, может предать и дважды, даже самого себя.
"Я ничем не лучше религиозных фанатиков...", - была последняя мысль, а за ней последовал каскад разноцветных видений, тревожных и ярких.
Снились карты. Яркие, цветные, не настоящие. По мановению руки фокусника они складывались в разноцветные узоры. Не хотелось просыпаться, прогонять их прочь. Сны - тот мир, где слепые видят.
Настойчивый стук пробивался сквозь пелену сна, грубо рвал ее на разноцветные лохмотья, тормошил и будил закутаного в ее покрывало человека.
Девушка села. Босые ступни коснулись холодного пола, и это заставило вздрогнуть. Она накинула покрывало на плечи и подошла, отомкнула защелку. Человек удивленно вздохнул и отшатнулся: это было понятно по сбившемуся дыханию и шаркающему шагу.
-Мое внимание - все ваше, - тихо проговорила она, входя в привычную роль.
-К-король велел передать, что он вас ждет. - Речь слуги была сбивчивой и испуганной.
-Неужели я пугаю тебя больше, чем твой повелитель? - Усмехнулась аробатка и покачала головой. - Позови мою помощницу.
-В-ваши глаза...
Шутесса вздрогнула и отвернулась, резко вскинув руки к лицу: так и есть, повязка спала во время сна, а людей очень пугает взгляд невидящих глаз.
-Позови.
Она присела на краешек постели и судорожно принялась шарить руками по покрывалу в поисках своей ленты. На лице возникло выражение детской обиды, а брови поднялись к переносице. «Где она?», - клочок ткани словно защищал ее от всех бед и невзгод, без него становилось неуютно и страшно.
-Помоги мне одеться, - Шутесса подняла голову на звук легких женских шагов. – Что-нибудь теплое, я немного неважно себя чувствую, хорошо?
-Как прикажите, госпожа.
Тонкий аксамит обнял хрупкие плечи, но от этого почему-то не стало теплее. Волосы не высохли, и из-за них тонкая шерстяная ткань стала чуть влажной. Девушка приложила ладони к медальону, который отдал ей Ахторон, и болезненно скривилась. Служанка, заплетавшая тяжелые пряди в косу, тихо спросила:
-Может быть стоит позвать лекаря?
-Все в порядке. Кто будет беспокоиться о дураке? Проводишь меня? Жезл, жезл не забудь! Дурак без жезла – мастеровой без инструмента, понятно!?
Девчонка испуганно вздохнула и Шутесса рассмеялась. «Надо же, бояться, как пушные звери – огня. А, впрочем… двор… двор это и есть звери».

[Кысь >>>]

Паж ушел всего минуту или две назад, а Брэдгер уже начинал злиться. Этот ворюга наверняка по пути раз пять остановился - поглазеть на кого-то из придворных, перекинуться парой слов со слугами... Мелькнуло порывом - пойти самому, но тут же и ушло. Король не настолько хорошо знал собственный дворец, а в той части, что предназначена слугам, кажется, и не был никогда. Оставалось только вертеть в пальцах случайно подобранную безделушку - тонкий серебряный нож для бумаги, да мысленно обещать пажу все новые экзекуции.
А когда дверь, наконец, открылась, король понял то, что стоило бы - с самого начала. Он опять не знал, что говорить и делать.
Акробатка выпрямилась на пороге и шутливо отдала честь:
-По вашему приказу прибыл... - голос немного дрожал. За издевкой скрывались неуверенные нотки, с которыми девушка не могла справиться. Медальон холодил кожу под шерстяной туникой и словно напоминал о невыполненном обещании. - Многих ли послов Ваше Величество оставило в стороне от дел своими речами на сегодняшних приемах...?
- Они оказались умны и отстранились сами. Заранее, - король бросил нож в огонь. Серебро сразу же покрылось золотистым налетом. Шутесса была бледнее обычного. А его собственная внезапно открывшаяся способность замечать такие вещи - удивляла. Правда, зачем он ее позвал?
- Мои слуги вздумали уморить тебя голодом? Или в вашем крыле нет каминов? - Вопросы предполагались ироничными, но в интонации иронии - не вышло.
-Жаль... они не доставили вам этого маленького удовольствия... - в голосе прозвучала искренняя грусть, сменившаяся, впрочем, тут же легким сарказмом, - что касается каминов и еды, боюсь это моя вина. Сон - замечательная, но одновременно с этим ужасная вещь. - Словно тень девушка замерла у стены, опершись на свой жезл.
Брэдгер позвонил в колокольчик и приказал доставить еды. Чувствовал он себя отчаянно глупо - не знал что говорить, не знал, как заставить говорить - ее. Со слугами так не получалось - от них требовалось только делать что говорят и все. С не-слугами не получалось тоже - от них требовались конкретные уступки и всегда можно было договориться... Или взять силой нужное. Но как заставить человека внутри - Брэдгер не знал. Даже не знал, что именно он хотел услышать. И эта беспомощность раздражала.
- Иди к камину. Там теплее, - прозвучало резче чем хотелось бы.
Девушка сделала пару шагов к теплу и неловко остановилась, споткнувшись об оставленный утром в кабинете жезл. "И... и? Что теперь?, - она села на пол, обняв колени, - что я могу сказать? Моя обязанность - развлекать короля шутками, трюками, и я не могу представить себе обычный разговор. Это невозможно. Как я прихожу к Ахторону, также прихожу сюда, а разговариваю только со снами".
Вспомнился скрип колес цирковой повозки и смех коллег. Видение вспыхнуло, наполненное цветами, звуками, запахи, и тут же расстяло, оставив после себя ощущение расстерянности.
Неловкость шутессы ожгла как огнем. Король почти не помнил ее ошибок - он сам сшибал порой по пути от стола к окну больше предметов, чем она - проходя по бесконечным замковым коридорам. Порыв подойти, помочь - наткнулся на укол гордости. "Похож на собаку" - тут же ехидно отозвался кто-то внутри. "Разве что кости не швыряют".

[Соуль >>>]

- Что с тобой, красавица? Слишком много жезлов? - голос звучал совсем как обычно. А вот сам король почему-то уже был рядом и протягивал руку. "Точно - собака. В короне".
На щеках появился легкий лихорадочный румянец.
-Да вот, утром оставила. Сей момент заберу. - Ровно отозвалась она и повернулась на голос, чуть привстав. - Вы... где?
Брэдгер дотронулся до локтя акробатки.
- Прямо здесь. А камин ходить не умеет. Ты знаешь, я терпеть не могу, когда в замке появляются больные, - привычный насмешливый тон странно контрастировал с осторожным, почти робким прикосновением.
Она кивнула и опустилась на теплый камень у огня, повернув лицо в сторону своего венценосного собеседника.
-И кто же умурился заболеть, в противовес вашему терпению? - Иронично поинтересовалась девушка и весело улыбнулась. "Раньше... Раньше, да, легче было, а теперь... а теперь на меня смотрят, как на слабое существо, которое не способно самостоятельно взять себя в руки. Не правда. Я сильная. Злая и сильная". - Или это проверить мне?
- Не нужно, - просто сказал Брэдгер. Он смотрел на нож - тонкая кузнечная работа уже оплавилась и сейчас полоска серебра казалась маленькой саламандрой. Странно, он же сам хотел, чтобы все вернулось на места. Но это было целую вечность назад. Сейчас возврат означал конец, откат времени на сутки. Вычеркивание. А король уже не был уверен, что хочет чего-то подобного.
- Странно это все.
Девушка повела плечами и вздохнула, ничего не ответив. Куда-то пропало настроение шутить, язвить, придуриваться. Все, что она могла вытворить сейчас, казалось ей не столько бездарным, сколько не нужным и не подходящим к ситуации. Можно было напеть ту самую детскую песенку, и тогда бы Брэдгар разозлился, можно было походить на руках... но, если отвечать честно перед самой собой, акробатка сомневалась, что была сейчас в состоянии выполнить этот трюк, можно... таких "можно" набиралось не с один десяток, но выбрать среди них единственное верное - не получалось.
Несколько слуг вошли и расставили на письменном столе подносы. Удивленных взглядов не было - уже, кажется, весь двор усвоил, что у короля острое зрение и дурной характер, даже подойти за распоряжениями никто не решился. Брэдгер подождал, когда за последним из них закроются двери.
- Ты ешь, и я тебя отпускаю. Идет? - Последнее слово далось с трудом, даже не сразу нашлось.
-Я... не голодна.
Брэдгер резко встал и прошелся по комнате. Заставлять не хотелось, даже говорить больше не хотелось. Внешняя стена была прохладной, король прижался лбом к шершавой каменной поверхности.
- Уходи.
Шутесса сжала в ладони оба посоха, жалобно, расстроенно тренькнувшие и поднялась. Остановилась, прислушиваясь к сбившемуся дыханию и произнесенному сквозь зубы слову. Оно ранило... больно и остро ранило. Аробатка нашла горячей ладонью руку короля, легко коснувшись, отвернулась.
-Позовете, когда я вам понадоблюсь. - В голосе открыто прозвучала обида, расстройство... усталость. Девушка вздохнула и отправилась прочь.
Брэдгер, не шевелясь, следил за звуком удаляющихся шагов. А потом - подошел к столу и одним махом скинул все на пол. Собственное бессилие бесило. Он - король этого несчастного государства. Так почему же он чувствует себя собакой на цепи? Паж, сунувшийся было посмотреть, что упало, встретился глазами с монархом и исчез - словно ветром сдуло. А Брэдгер - еще долго сидел неподвижно, сверля стену тяжелым взглядом.

[Кысь >>>]

Хотелось спать. По телу растекалась слабость, наполняя конечности свинцом. Ориентироваться в подобном состоянии было сложно: казалось, пространство давит на плечи, заставлять пригибаться к земле, а случайниые шаги слуг - путают и так и норовят сбить с правильного пути.
-К моей комнате. - Резко окликнула Шутесса девушку, собиравшуюся было проскользнуть мимо. Ледяная пухлая ладонь подхватила ее под локоть и потянула по знакомым коридорам. Шаги горничной казались необычайно громкими, гулкими, как удары в тугой барабан. Громыхнула дверь…
В комнате было прохладно, безумно тихо и неуютно. "Олицетворение мира - где бы ты ни был - тебя всегда стараются обойти стороной. Нельзя ожидать от дворовых псов, что они подадут руку. И не пошевелятся. Скорее пнут, проходя мимо. Для них это первый закон. Стая, где все деруться за лишний кусок мяса - Девушка остановилась на пороге. – Тогда чего можно было ожидать? Дураки не говорят на равных с королями. Нарушив одно, идешь к другому. Другое рассыпается прахом, а оборачиваешься – первой цели нет. Остаешься между двумя несуществующими сторонами никчемным дураком.
Возвращаться не хотелось, но усталость брала свое. Сильно продуло спину, и теперь плечи и поясница нещадно болели. Гулявшие по замку сквозняки забрались в мокрые волосы – стучали молоточки в висках. Так случалось не раз – все быстро проходило. К ветрам привыкаешь, подолгу и часто путешествуя.
Главное убедить саму себя, что все идет так, как надо, и тогда все оборачивается, так, как того желаешь. К сожалению, это правило не действует на других.

[Соуль >>>]

Рассвет Брэдгер встретил в своей постели. Сна не было. Решений не было. В сотый раз прогоняя по кругу одни и те же мысли, выругался сквозь зубы. Уют кровати раздражал, призрачная надежда на нормальный сон испарилась окончательно.
Одеваться предпочитал сам, а вызывать слуг для умывания - не хотелось. Король подошел к окну - отсюда не было видно солнца, но крыши уже сияли теплым золотистым светом. Наплевать на все. Не лучшее из решений - но другого не было.
Паж прибежал на стук быстро, но вид у него был порядком взъерошенный. Воды, разыскать шутессу, если спит - не будить, приготовить гостевую спальню, разбудить того старого олуха, который числится придворным лекарем. Нет, тренировка не отменяется. Казначея - послать, куда - паж повторить не решился, а в блокноте так и вообще записал "перенести встречу на завтра". Далеко пойдет.
Что делать с шутессой, когда проснется, величество пояснило весьма туманно, ограничившись фразами "Чтобы все было" и "Если узнаю что что-то не так - скормлю собакам. Всех". Надо ли говорить, что прислуга потом долгие часы даже ходила исключительно на цыпочках... Активно шушукаясь по углам. А сам Брэдгер тем временем отправился вымещать зло на ни в чем не повинных болванах.

[Кысь >>>]

Запах… запах был непривычным. Он и разбудил, разрушив полет карточной фантазии. Сегодня опять снилось прошлое – долгие дороги и акробатические трюки. Жонглер, как она его себе представляла, крутящий и перекидывающий шары. Вот один срывается с ладони и летит в ее сторону. Она откланяется, чтобы тот не попал в плечо, и просыпается.
Запах другой. В ее комнате пахло полевыми цветами и сырым деревом, приятно, тяжело, чарующе. Это создавало неповторимое ощущение уюта, покоя, защищенности. А теперь – вокруг не было этих привычных ноток, только одна – свежая, которую невозможно было охарактеризовать сразу. Осознав это, Шутесса вздрогнула и в панике провела рядом с собой ладонью.
Ткань была другой. Там был плед, приятно покалывавший ладони, если к нему прикоснуться, здесь – ровное полотно, даже шуршащее по-другому. Там – мятая простынь и квадрат мягкой ткани под ней, здесь - …
А пространство? Пространство словно расступилось. Акробатка испуганно вздохнула и тут же сжалась в комок от боли в спине. Мышцы свело судорогой, и она потянулась, стараясь разогреть их. На время это уняло панику, но стоило раздражению пройти, как та вернулась.
Свинцовая тяжесть во всем теле исчезла, сменившись лихорадочным теплом. Шутесса добралась до края кровати и спрыгнула. Покачнулась. Теплое дерево пола щекотало ступни, и на лице девушки непроизвольно появилась озорная улыбка. Она протянула руку, и дотронулась до стены, завешенной чем-то мягким и приятным на ощупь, и что-то мурлыкнула себе под нос. Необычное пробуждение… интриговало и вместе с тем – пугало. Оказаться в незнакомом помещении, почувствовать себя беспомощной… Так всегда в новом месте: не знаешь куда идти, что делать. Не знаешь, что принесет следующее движение.
Слева от акробатки послышались легкие шаги. Женские. Она обернулась и нахмурилась. Потребовала ответа… а потом ошарашенно опустилась на край кровати и изо всех сил сжала ладони в кулаки: пальцы предательски дрожали. «Зач...чем?"

[Соуль >>>]

Методичное избиение болванов, пара коротких дуэлей - все это не только выплескивало из мышц лишнюю энергию. Мысли тоже становились проще, плавнее, спокойнее. В бою нельзя долго сомневаться - вон уже тренировочный клинок почти прорвал защиту. И засорять голову десятком тревог сразу - тоже. Так что когда взмыленное величество наконец вернуло меч на стойку и целиком погрузило лицо в холодную воду, смывая соль, убивать уже никого не хотелось. Королю опять вспомнился кошмар - сейчас он уже не вызывал того омерзения, но и обычным сном тоже не казался. Предсказание, предостережение? Паж, отправленный узнать новости о варварах, вернулся с пустыми руками. Но короля это не успокоило.
Кабинет почему-то казался пустым. Забавное чувство - он привык воспринимать эту комнату, и соседнюю - спальню - как своеобразное логово, место, где можно побыть в одиночестве, где никто не работает, не стоит на часах, не сидит пригнувшись у замочной скважины. Но сейчас быть здесь не хотелось.
Библиотека дворца была гордостью многих прошлых правителей. Сам Брэдгер бывал здесь всего пару раз - всегда находились другие дела. В просторной комнате царила тишина - даже каблуки сапог короля ступали на мягкий ковер совершенно бесшумно. Но иногда старые стеллажи скрипели, словно беседовали, покряхтывали рассохшиеся переплеты.
Окна здесь тоже были - высокие, стрельчатые, почти непрозрачные - чтобы увидеть замковый двор, нужно было приблизиться к любой из наборных секций на расстояние ладони. Они не открывались. На подоконнике кто-то забыл книгу - сборник старинных сказаний. Король некоторое время смотрел на нее, а потом раскрыл - читая и не читая, скользя взглядом по строчкам, но думая о событиях настоящего.

[Кысь >>>]

Очень тихо, но очень четко попросила Шутесса позвать девушку, обычно помогавшую ей. Она никогда не интересовалась ее именем, но каждый раз, когда та приближалась, чувствовала знакомый аромат мореного дерева, словно служанка вечно пропадала в мастерской, подобно ремесленнику.
-Помоги мне, - Тонкая ледяная ладошка легла на плечо.
-Да госпожа.
-Ты...?
-Айль, госпожа. - Задрожал удивленный голосок.
-Проводи меня в комнату, Айль, мне нужно что-нибудь теплое. Ты проведешь меня кругом замка, Айль? - Она часто повторяла это имя, словно пробуя его на вкус. В слоге мягко сплетались глубокие нотки, и оттого звучание было приятным.
-Но...
-Айль. - Голос Шутессы стал бархатным и необычно мягким. - Пожалуйста, Айль.
Она чувствовала: девушка колеблется, и волновалась, словно от ответа зависело что-то более серьезное, чем несколько часов, проведенных на открытом воздухе.

Шерстяная туника была чуть великовата – Айль была больше маленькой акробатки, - но приятно согревала. Шутессу немного трусило – кожа опять начала гореть на холодном ветру, поэтому девушка плотнее закуталась в плащ и беспомощно вцепилась в руку своей проводницы. Она чувствовала себя… необычно, она чувствовала мир волшебным. Прохладный ветер касался темных волос и теребил концы, приятно охлаждал лицо. А вот дышать полной грудью было тяжело – отзывалось болью в спине.
-Опиши небо?
-С-сер, - Айль запнулась, огорошенная таким вопросом, но тут же выровнялась, - серо-синее, с вкраплениями облаков.
-Красивое…?
-Красивое.
-А… - вопросы продолжались, и на каждый из них девушка отвечала, недоумевая, почему это интересует ее госпожу. Шутессе же просто хотелось составить мир из разрозненных кусочков, как всегда, как обычно: из слухов, запахов, звуков и ощущений. Составить и почувствовать себя в нем, а не вне, закрывшись от него. Мир становился куда более реальным и ощутимым с каждым словом. В описание вкраплялись воспоминания, истории из цирковой жизни, и от того, почему-то, становилось по-настоящему грустно…

[Соуль >>>]

Размышления прервал осторожный стук в дверь. Паж, заикаясь, рассказал последние новости - король нахмурился и воображение бедняги сразу же нарисовало клетку с голодными боевыми псами. Но потом складка на лбу монарха неожиданно разгладилась. "Когда хотят убежать подальше, не берут с собой дворцовых слуг". Некоторое время Брэдгер молча рассматривал вязь на корешке книги, и только когда паж уже совсем собрался уходить, остановил его жестом.
- Приведи Декорфа. Девочка - свободна передвигаться куда угодно. Скажи врачу чтобы осмотрел. Если скажет что... Нет, не важно.
Старый военачальник появился через несколько минут. С понимающим кивком выложил на подоконник бумаги – список войск в восточной части Аргодора, которые маршал полагал безопасным сдернуть с места. Некоторое время король изучал карту, а потом пометил палочкой графита несколько гарнизонов.
- Отправь письма птицами. Части должны выступить немедленно. И... Эй, ты, передай Ахторону, что король ищет встречи.

[Кысь >>>]

Бой смолк. Еще минуту назад орки с остервенением бросались на врагов, а теперь удивленно опускали оружие, недоуменно смотря на воинов-людей, которые жались друг к другу на стенах храма. Безупречное полотно тишины раскинулось над северными землями. Показалось, что время остановилось, и только едва мерцавшие сквозь закат звезды напоминали о том, что за каждой секундой следует другая.
Аэль-хель пыталась нашарить в пустом колчане стрелу, еще не понимания, что сражение уже завершено. На овальном смуглом лице блестели бисеринки пота, в черных глазах полыхало пламя неудовлетворенной ярости. Дочь Сулимхада поклялась биться до последней капли крови за Ульмар, в котором прожила неполных пятнадцать лет, и теперь чувствовала себя обманутой, словно не до конца сумела отдать долг городу.
Мимо покатилась очередная Полярная Звезда – творение юных жриц. Ком из тряпок, травы, цветов и смолы полыхал, разбрасывая кругом искры и оставляя на лицах воинов рыжие блики. Он тяжело, словно сытое чудовище, перевалился через зубец и начал медленно падать вниз, разваливаясь на полыхающие лохмотья.
И тут время вновь пошло своим чередом. Молчание взорвалось криками орков, которые кинулись прочь от стен храма.
-В атаку!!! – Пророкотал голос капитана, и воздух взлетели десятки зажженных стрел.
Аэль-хель обиженно закусила нижнюю губу и заметалась, в поисках снарядов. Совсем юный мальчишка кинулся к ней, на ходу срывая с плеч свежий колчан, и побежал дальше, к другим, также неуверенно оглядывавшимся по сторонам.
Женщина опустила обмотанный тряпицей наконечник в смолу, а затем окунула в бодро пляшущее пламя. Острие заполыхало, и через секунду стрела присоединилась к рою своих сестер в погоне за орками.
Как выдры из рек, начали появляться избежавшие смерти и спрятавшиеся в первые дни атаки люди. Они вылезали из подвалов, сжимая в руках, кто дубины, кто домашнюю утварь потяжелее, а кто и ржавые мечи и без страха бросались на отступавших в панике орков, которые словно забыли о том, что во много раз сильнее «хрупких человечишек».
Бой превратился в бойню. Неорганизованными группами бросались люди на отбившихся от основного потока врагов и едва не разрывали их на части, мстя за два дня унижений, за сгоревшие дома и разоренные лавки. Никто даже не помышлял о мародерстве. Всех сплотило понимание одной простой мысли: если орки останутся в городе - будет не до красивых тканей и ювелирных мастерских.
Аэль-хель мрачно взирала на резню, и сердце воительницы трепетало от запаха крови и радостной мысли, что проклятые твари расплатились сполна за разоренный Ульмар. Женщина положила новую стрелу на разогревшуюся тетиву и отправила звенящую подругу вслед посмевшему оглянуться орку. Острие впилось в шею, и он повалился на землю, схватившись массивными лапами за тоненькое древко. В смоляных глазах сулимхадки взметнулось черное пламя, и она потянулась за следующим снарядом.
-Беречь! Беречь стрелы! – Разорвал писк тетив и шипение огня баритон капитана. – Пешие, пешие теперь внизу пойдут! Славийцы!
Женщина недовольно опустила уголки губ вниз, явно не одобряя приказа. Она служила в городской страже Ульмара последние пять лет и видела не раз, как наемники спускали оскорбления, за которые следовало бы платить кровью. Их капитан – Мстислав Лютый – был несомненно умелым воином, но порой слишком мягкосердечным, как полагала Аэль-хель.


Сообщение отредактировал Китти - 23-01-2007, 15:47

[Соуль >>>]

Поджав губы, она хмуро смотрела, как пешие воины, оттаскивают разгорячившихся от свежей крови людей: кого просто выхватывают из драки, кого успокавают тычками и ударами и сердилась, не понимая, как можно прощать врагам разорение.
Отшвырнув от себя лук, она принялась спускаться по лестнице, намерившись присоединиться к наемникам.
-А ну, девка, вернись!
-Я – сержант городской стражи! И не подчиняюсь ополченцам!– Гордо бросила сулимхадка через смуглое плечо и исчезла в темноте коридора.
В груди женщины бурлила едва сдерживаемая ярость. Она вытянула из ножен тяжелый клинок и, вскинув его в приветствии, присоединилась к небольшому отряду.
-Поведешь, десятник? – Обратился к ней молодой аргородец, неуверенно сжимавший в руках чужую, не по руке ему, спату.
-Поведу, - глухо откликнулась женщина и покинула ворота храма. Ясно-синие стены были покрыты копотью и забрызганы кровью, как людей, так и орков. – Раненых тварей – добивать, живых – гнать. Да так, чтобы не забыли, на чей город покусились. Сцепившихся за хлам людей приводить в себя.
Небольшой отряд устремился вниз по северо-восточной улице. Аэль-Хель с горечью смотрела на сгоревшие дома, оплавившиеся вывески мастеровых и разрушенные редкие скульптуры. Ноги скользили по смешанной с сажей и пеплом грязи, а в черных раскосых глазах блестели едва сдерживаемые злые слезы. Она остановилась над телом еще дышавшего орка и без жалости перерезала ему шею коротким кинжалом, который сжимала в левой руке. Поднялась и посмотрела на тех десятерых, которые попросили повести их. В основном – мальчишки, взявшие оружие, чтобы защищать город. Среди них только двое знакомых стражников, и те – непонятно каким чудо на ногах держаться.
-Ты и ты, возьмите несколько человек и проверьте переулки. Еще пара пойдет со мной, к воротам. Постарайтесь не разбредаться по одному, - четко выговорила сулимхадка и отвернулась, смотря, как убегает вниз юркая улочка, еще более темная, чем до атаки.
Взгляд перебегал от одного почерневшего дома к другому, пока не замер на белом пятне. Снежный пес оскалил зубы и ощетинился на невидимого врага. Не было бы в нем ничего необычного – собака, каких десятки слоняются по подворотням Ульмара, - если бы не глаза, пронзительно голубого цвета. Человеческие глаза.
Аэль-хель вздрогнула и едва не выпустила из рук меч…, а потом поняла, что он больше ей не понадобится. Там, внизу, у ворот постепенно нарастал гул человеческих голосов, сладкий и пугающий одновременно:
-Святая! Северная Святая!
Черноволосая женщина застыла, мрачно смотря на перед собой. В памяти одна за другой вспыхивали картины разоренного Ульмара, бегущих в панике людей, калечащих детей орков, бросающихся в бой стражников..., и не могла сулимхадка согласится с той радостью, которую испытывали горожане.
«Святая-то святая, а людей вовремя не спасла», - сплюнула она и, развернувшись, кинула десятку:
-Чего стоим?! Не слышим – Северная Святая пришла! Радуйтесь!
Только никому из аргородцев, кто последовал в тот день за Аэль-Хель, не захотелось даже улыбнуться после ее слов.

[Кысь >>>]

Следовало уезжать. Ахторон сложил вещи в дорожную сумку и посмотрел, как мигнул последний уголек в жаровне. Вышел. Были последние долги, которые следовало отдать. Тем более, если вызывают. Размеренным шагом он направился в королевское крыло и без вежливого стука отворил дверь.
Брэдгер, все еще изучавший на подоконнике какие-то бумаги, поднял глаза.
- Вести из Ульмара были? - тоже не стал утруждать себя приветствиями.
Ахторон огляделся в поисках кресла и занял одно из них, положив сумку на колени:
-Были, но давние. Сейчас, неспокойно.
- Есть способ узнать точно, что там сейчас?
-Догадки, предположения… - костлявая рука очертила в воздухе дугу. – Что может сказать старый чародей – только то, что видит. Говорят, на Ульмар напали орки.
- Когда?
-День, может, сутки назад…
- Их вел?..
Ахторон хмыкнул, не зная как объяснить запредельное человеку и посмотрел на собственные дрожащие руки, выдающие с головой:
-Шаман, кажется, но я не уверен.
- Шаман, - кивнул. - Одержимый. Чем?
Седые брови взлетели, но на лицо Ахторона тут же вернулось прежнее невозмутимое выражение:
-Просто шаман. Может, не просто шаман. Я решил покинуть Ктеж, Ваше Величество.
- Есть шанс убить шамана силами воинов? - тихо, без обычной сдержанной агрессии.
Колдун поднялся и покачал головой, слегка раздраженный желанием человека вмешиваться в то, о чем не имеет малейшего представления.
-Мне необходимо отправляться. В любом случае, лишние войска на границе не помешают.
- Уже. Счастливого пути, Ахторон.
Старик кивнул и вышел, размеренным, слишком спокойным шагом спустился по лестнице, во двор, за ворота. Табак в трубке задымился от прикосновения пальцев. Многие погибнут. Все еще впереди. Интересно, сумеет девчонка вернуться?

[Соуль >>>]

Они вернулись чуть позже полудня. Голова немного кружилась от новых впечатлений и ощущений. Мир представлялся живым и ярким. В какой-то момент, аробатке показалось, что она даже увидела его.
Шутесса попросила Айль остаться, пока ее осмотрит лекарь. Морщинистые сухие ладони легли на горячие плечи и послышалось недовольное кряхтение. Девушка раздраженно поморщилась, готовая в одну секунду выплеснуть все, что хотелось, но... промолчала.
-Здесь...?
-Колет. Из-за этого сложно дышать. - Пыталась отвечать она как можно ровнее. - Уже бывало. Мое тело справится.
Старик ворчал и вздыхал, постукивая пальцами по позвонкам.
-Надо же, тонкая какая, и на чем только душа держится.
Айль тихонько хихикнула, и лекарь сурово прикрикнул на нее, недовольный. Голос был грубым и хриплым, но в то же время казался наполненным заботой.
-Вот что, шутесса. Не вставать. Находится в тепле. Еще один такой ветер в спину - и прыгать, как блоха, уже не сможешь. А я тут поговорю... - Он с трудом поднялся (суставы едва слышно хрустнули) и отошел, поманив за собой Айль.
Что-то вспомнилось – очередной призрак из прошлого. Как рядом сидели Жонглер и Фокусник и поили из деревянной плошки жгучим отваром. Пить было больно, но с каждым глотком, дышать становилось легче.
В голове зашумело, и Шутесса свернулась клубком, стараясь заглушить неприятное ощущение. «Ну что с тобой? Что? Ты так не похожа на себя. Вернуться захотелось? – внутренний голос затих, словно испугавшись, а потом ответил сам себе. – Захотелось. Здесь стало слишком все неопределенно и сложно... Но там тоже все запуталось."
-Айль... - тихо позвала она свою утреннюю спутницу. - Айль?
-Да? - мгновенно отозвалась девушка.
-Айль, скажи, ты не знаешь, в городе сейчас нет никакой цирковой труппы?
Похоже, что девушка удивилась вопросу, задумалась, не сразу ответила.
-Ходят слухи, что обещался балаган через несколько дней...
Шутесса вздохнула и замолчала.

[Кысь >>>]

Айль, отпустив теплую руку Шутессы, вспорхнула и кинулась в противоположный угол комнаты, а лекарь, что-то ворчавший себе под нос оторвался от перебирания выложенных из сумки трав и обернулся.
Брэдгер остановился на пороге и жестом подозвал к себе врача. Некоторое время они переговаривались - тонкий слух шутессы мог уловить, что в основном это был просто пересказ предположений и показаний - а потом лекарь вернулся к травам, а король привалился к стене неподалеку от входа и задумался, рассеянно скользя взглядом по деревянным узорам мебели. Взгляд остановился на Айль - девушка моментально вспыхнула, но постаралась сделать вид, что не замечает. Брэдгеру это показалось забавным - девочка до смерти боялась короля, тогда как страхи и проблемы самого монарха были для нее наверняка пустым звуком. Король почти ей завидовал.
Шутесса приподняла голову, прислушиваясь к разговору. На лице появилась недовольная гримаса: она же сказала - справится сама. Все пройдет, и не нужно лишний раз суетиться. Девушка повернула голову в ту сторону, куда убежала Айль и едва заметно кивнула: хочешь, уходи.
Лекарь был, похоже, единственным невозмутимым человеком в этой комнате - еще бы, с точно таким же ворчанием ему доводилось лечить и монарха, и даже его предшественника. Айль дали точные рекомендации, что, с чем и когда надо пить, что заварить сейчас, а что - если станет хуже. И отправили за кипятком. Сам доктор спокойно пожелал всем хорошего дня и отправился к себе.
Только сейчас Брэдгер, кажется, заметил саму шутессу. Стук кованых каблуков не заглушал даже мягкий ворс ковра - король подошел ближе.
- Считай это извинением. - Он помолчал, подыскивая слова. Голос звучал почти безразлично. - За.. вчерашнее.
-Ваше Величество вольно звать и отправлять собственного дурака по собственному желанию. - Тихо ответила Шутесса и наклонила голову. - Благодарю... но я привыкла лечиться сама.
- Лекарям нужно иногда кого-то опекать, иначе они начинают лезть в политику, - король опустился на корточки там же, где стоял. Вспомнился давешний разговор. - Вот и колдуну мало уже работы - скоро весь мой двор окажется в Ульмаре, собирая сплетни для старого лиса. Впрочем, вряд ли они там уживутся.
-Они перегрызутся. И я буду очень рада, попутно загрызут очаровательную, милейшую, замечательнейшую жрицу. Впрочем, этому будут рады все жители Ульмара поголовно. По слухам, ее высокая мораль - словосочетание было произнесено с ощутимой издевкой, - успела... немного... надоесть. - Шутесса села на кровати запрокинула голову, лихорадочно соображая, как избавиться от вины за невыполенный приказ и как обойти скользкую тему в разговоре с королем... Порой он бывал страшен в гневе, а сообщение о том, что его дурак часто действовал по приказу колдуна, повергнет правителя именно в подобное состояние. - А что происходит... в Ульмаре?
- Его сожгли, - просто ответил король. Собственные подозрения начали раздражать. - Ахторон спешно отзывает двор с дороги, но до завтра гонцы вряд ли успеют - придворные так медлительны...
Шутесса повела плечами, руки задрожали. Она сцепила пальцы, чтобы скрыть свою слабость. "Вот... так. Решил избавиться?" - коснулась крылом грустная мысль.
-...понятно. - "Ничего не ясно".

[Соуль >>>]

Вошла служанка с чашкой отвара. Оставаться не решилась, поставила чашку на столик у изголовья и тут же исчезла опять. Брэдгер едва удостоил ее взглядом, поглощенный частью попытками прочитать что-то по лицу акробатки, частью собственными невеселыми мыслями.
-Ваше Величество не весело? - Насмешливо приподняла брови Шутесса, - Или...?
- Наше величество на седьмом небе, - прорычал Брэдгер. Девочка попала в самую точку. - Оно просто наслаждается тем, что на восточных границах чуть не сравняли с землей город, а королю до сих пор неизвестно ни-чер-та определенного.
-Я должна была уехать. - Неожиданно спокойно произнесла девушка, словно приняв про себя какое-то решение. - Я умею выкручиваться, и, если бы была там, то могла бы ответить на этот вопрос. Как отвечала до этого. - Она сложила руки на коленях и опустила голову, понимая, что сейчас сказала. Но от этого стало неожиданно легко: ушел один из вопросов, на которые не существовало ответа. Да, она виновата. Она должна была ухеать.
Король, сверливший какую-то птицу на ковре яростным взглядом, вздрогнул, как от ушата холодной воды за шиворот. Некоторое время он мучительно пытался понять, что именно ждала от него сейчас Шутесса, но быстро сдался.
- Ты бы все равно не успела. Или попала бы в самое пекло, - пожал плечами Брэдгер. Гнева не было, даже давящее чувство неопределенности почти исчезло.
Монарх подошел к кровати и поднял чашку с отваром.
- Держи. Старый ворчун взбесится, если узнает, что его вызвали только для того чтобы потом не слушаться, - Брэдгер осторожно вложил чашку в руку Шутессы.
-Так... наверное избавляются от ненужных людей. Спасибо. - Она обняла плошку обеими ладони и, стараясь унять дрожь, сделала начала пить маленькими глотками. Отвар был терпким и неприятным на вкус, но бодрил.
- Разве что старик подался в ясновидящие, - Брэдгер вспомнил, каким был Ахторон сегодня, но сейчас это не пугало, а смешило. - Он так спешил поделиться вестями, что чуть не забыл свою бороду. Только не показывайся ему до завтра - мои гонцы не умеют летать.
Девушка сжалась в комок и спрятала лицо в ладонях. Смешалось два чувства: облегчение и недоверие. Слезы непроизвольно потекли из слепых глаз, капли прятались за сжатыми пальцами, в ковшике рук. Как никогда она почувствовала обиду. Словно посмеялись над ней два человека: один, которого привыкла считать родным, и другой... к которому потянулась.
Несколько долгих секунд Брэдгер только беспомощно смотрел на девушку. Было ощущение, что он чего-то не понимал, чего-то очень важного, возможно, даже очевидного. Потом просто взял шутессу за плечи.
- Не нужно. Это... правда было неожиданно. Я бы тебя вернул. - Слова давались с трудом. Брэдгер все яснее понимал, что говорит не то, но и молчать тоже не получалось. - Происходит что-то... Странное. Для всех – странное.

[Кысь >>>]

Губы искривились в болезненной улыбке. Шутесса почувствовала себя ребенком, на чьи шалости родители смотрели снисходительно, чуть посмеиваясь. И этот смех был оскорбителен. Одно - когда ты выставляешь себя не в лучшем свете, чтобы услышать аплодисменты и довольный гогот толпы, и другое - когда поступаешь так, как считаешь правильным, а над этим подшучивают добродушно, как над бессмысленным и не серьезным.
-Странное… Да, мир перевернулся с ног на голову. Я была в Ульмаре и провела там три дня. Четыре туда и обратно. Итого - одиннадцать. Одиннадцать дней вы не знали где находился ваш личный шут. Нет? А Ульмар… Жрица Шеан. В ней есть что-то фальшивое. - Шутесса задрожала от едва сдерживаемой ненависти. - Люди идут за ней… Женщина, которая лечила людей - жрица сожгла ее перед толпой. Жрица управляет людьми, как фокусник - картами. Они ловят каждое ее слово и готовы идти за ней в пламя. - В голосе звучала плохо скрываемая злость. - Она страшный человек, и все ее дела… разрушительны. - Акробатка говорила тихо, выплескивая обиду и страх, рассказывала о трех днях в Ульмаре, иногда сбиваясь. Вот… Вот… она договорит и все встанет на свои места, и она опять сможет превратиться в себя - злую, закрытую.
Повязка, скрывавшая глаза намокла. Шутесса уткнулась лбом в плечо короля, дыхание со свистом вырывалось сквозь сцепленные зубы, плечи мелко тряслись. Акробатка злилась на себя, на Ахторона, на Его Величество Брэдгара за насмешку.
"Интересно чувствовать себя на месте собственного врага? - насмешливо поинтересовался внутренний голос. - Замолчи, дрянь."
Король только беспомощно смотрел на девушку в своих обьятиях. Что он мог ответить? Что если бы в эти одиннадцать дней исчезла половина его министров, он бы и не заметил? Что любой из этих министров отправился бы на плаху за двойную игру? На эту девочку не получалось даже разозлиться - вспоминалось осторожное прикосновение к лицу, "Можно... об...нять...?" Брэдгер вдруг отчетливо понял, что ему совершенно безразлично: Шутесса могла работать на Ахторона, церковь, да хоть саму Шаа, и все равно ни одна собака в этом дворце не смела поднять на нее руку. Вместо этого король злился на себя.
А вот жрица... Она так или иначе упоминалась во всех отчетах из Ульмара - придворные болтуны говорили о ее красоте, чиновники - о делах, умные люди - о влиянии. Брэдгер обращал на это мало внимания: высокородные женщины часто питали пристрастие к популистским акциям и зачастую были влиятельны, но ни у одной из них не хватало ума принимать участие в борьбе за власть мужчин. Даже в недавней борьбе с двоюродной сестричкой король сражался не с ней самой, а с генералами, что стояли за ее троном. Но слова акробатки его встревожили. "Люди идут за ней…", "Ловят каждое ее слово и готовы идти за ней в пламя", "Все ее дела... разрушительны".
- Священник идет штурмом на город, священник - за стенами города, - тихо проговорил Брэдгер, когда шутесса закончила свой рассказ. Даже не обращение, просто мысли вслух. - Поговаривали, Ульмар в безопасности, ибо нет силы, способной сплотить Орду. И колдун - видел. Но говорить боится.
Плечо под пальцами было совсем хрупким, почти нематериальным. Король осторожно развязал повязку, скрывавшую глаза шутессы, и вытер ее слезы рукой. Утешать больше не пытался - а вот тихо прибить "святую севера" просто во избежание, напротив, здорово хотелось. Жаль только он не умел убивать мыслью.

[Соуль >>>]

Вспомнив о том, как отреагировал паж, Шутесса прикрыла веки, чтобы человек, сидевший напротив, не увидел слепых глаз. На мгновение ей показалось, что она видит ладони, сильные и крепкие, но, само собой, это было не правдой. Она вздохнула, успокаивая себя и добавила:
-Мне кажется, что идет нечто страшное. Я не могу объяснить - просто пустой страх дурака.
Брэдгер только кивнул - на таком расстоянии не требовалось зрения, чтобы узнать жест. Мелькнула мысль - "интересно, кто-нибудь еще это чувствует? Или так и будут мелко интриговать до конца?" Нужно было заняться жрицей, и чем быстрее тем лучше... Но уходить не хотелось. Пальцы короля коснулись лица шутессы еще раз, уже без всякой определенной цели - а потом величество к полному собственному удивлению вдруг поняло, что именно хотело сказать.
- Спасибо.
Шутесса покачала головой: "Он даже не представляет что я иногда думала до...", - и поймала руку своей маленькой ладошкой. Кивнула.
- У... Вашего Величества... дела?
- Дела. - Король нахмурился: дела действительно были. - Не сбежишь, если я тебя оставлю?
- Н-н. Я могу... - следующее слово далось с определенным трудом, - попросить... Ваше Величество?
Брэдгер еще раз кивнул. "Даже потребовать" - усмехнулся кто-то ехидный внутри.
- Вы придете сегодня вечером?
Король ожидал чего угодно, но только не этого - так что пару мгновений он просто ошеломленно молчал, а потом сам удивился внезапно охрипшему голосу.
- Приду. Обязательно.
Жаль только, прощаться вечно было нельзя. Проведя в последний раз пальцами по длинным волосам шутессы, тускло отблескивающим какими-то фантастическими оттенками даже в свете полузашторенных окон, Брэдгер поднялся и, не оглядываясь, вышел. Девушке показалось, что ей удалось разглядеть нечеткий силуэт уходящего человека. Она горько усмехнулась и, вновь завернувшись в покрывало, закрыла глаза, понимая что порой воображение играет жестокие шутки со слепыми людьми.

[Кысь >>>]

Высокий и сухопарый "министр по особо деликатным поручениям" чуть не столкнулся в коридоре с графом Латарином - вовремя услышал тяжелые шаги и отступил за угол. У графа Сечена (в просторечьи и кулуарах - Грифа) была длинная шея и сухое носатое лицо, лучащееся интеллектом и ехидством. Впрочем, остроумств от него никто никогда не слышал - или вернее, каждую свою фразу он произносил так, словно это была тонкая шпилька в адрес собеседника. Король сидел за столом, и выражение задумчивости на его лице подсказало Сечену, что лучше пока не подавать голоса. "Министр", а попросту - начальник тайной и очень тайной полиции, - устроился на стуле у входа и стал терпеливо ждать.
Наконец, Брэдгер отвлекся от своих размышлений и поднял взгляд на Сечена.
- Я хочу, чтобы у нас было больше людей в Ульмаре. Поговаривают, тамошняя жрица Шеан очень хороша и творит множество добрых дел. Король боится за нее и хочет, чтобы кто-то поблизости всегда мог вовремя заметить, если священница встанет на неверный путь. А если с этой девушкой вдруг приключится несчастный случай - король хочет скорбить первым.
- Ваше величество! Поговаривают, среди благоверных аргодорцев еще прячется мерзская нелюдь, а также еретики и неверящие. Что если один из них захочет прервать дни особы, к которой вы так благоволите? - Гриф воскликнул это с умеренным энтузиазмом и чуть заметной улыбкой. Так мог бы улыбаться варан, завидевший цыпленка.
- Нет, нет! Королю внушает ужас сама мысль о том, что какие-то оборванцы могут поднять руку на женщину благородных кровей! Особенно, на женщину, которая так дорога королю. Пусть мои люди защищают ее от всего чего можно защитить. А я надеюсь, что в их власти находится все, кроме действительно неудачного стечения обстоятельств, - Брэдгер уже тоже в открытую улыбался.
- А девочка, что находится при жрице?
- О, она бы тоже очень скорбила.
- Ваше величество, - Сечен отвесил глубокий поклон. - Ваши заботы - мои заботы, а ваше беспокойство - для меня закон. Поверьте, только вмешательство самого провидения может помешать моим людям выполнить свои обызанности надлежайшим образом. А теперь позвольте откланяться: я горю желанием приступить к работе, а путь до Ульмара неблизкий.
- Иди, Сечен, иди. Если бы все мои люди отличались твоим умом и верностью.
- Ваше величество льстит мне, - Гриф еще раз поклонился и быстро вышел.
Уже через полминуты лицо короля приняло прежнее отсутствующее выражение.

[Соуль >>>]

Приемы и "обязательные разговоры" всегда злили Брэдгера - раньше скукой, теперь - неуместностью. Слишком много вопросов, слишком много других вещей, которые следовало сделать. И тех что хотелось сделать, тоже. Конечно, если вслушаться, каждая из таких гладких официальных встреч была игрой, и не самой простой к тому же, но Брэдгер играл в нее годами, и правила уже успели наскучить. Пару раз он позволил себе передернуть, но большее могло принести проблемы именно тогда, когда нужна была надежность. Так что король развлекался тем, что пытался угадать слабости придворных по их виду. Угадывалось легко - он их давно все знал.
Время тянулось медленно, но вот винно-красные шторы западной части зала совсем перестали золотиться, а молчаливые слуги принесли еще свечей. Посол Сулимхада еще некоторое время пыталась найти с королем "общий язык" - амбассадор такой богатой страны, по его мнению, нуждалась в много больших аппартаментах, кажется, ей и королевский замок-дворец казался жалкой конурой - но вскоре откланялась и она. Во взгляде уроженки востока ясно читался шок: вместо аудиенц-зала, ковровой дорожки и положенных двух шагов навстречу - небольшая "скромная" комната, а вместо необъятного величества на шелковых подушках - жилистый мужчина с неуютным взглядом и шрамом от варварского ножа. Король же, наоборот, испытывал некоторую мрачную веселость - даже приказал задержать паланкин для посла на пару минут.
Виски здорово ломило - бессонная ночь, нервы, маленькая месть старика, аллергия на медовый голос сулимхида? Король подозвал одну из девушек-служанок и вполголоса дал ей несколько распоряжений. Горничная выглядела ошарашенной, но тут же кивнула и куда-то умчалась. А король - закинул тонкий золотой обруч на ближайший диван и отправился в гостевое крыло.
Скрипнула дверь, и послышался тихий шорох рассыпавшихся по полу соломенных шариков. Шутесса неловко потянулась следом, но быстро бросила бесполезную затею. Замерла, как маленький зверек, прислушиваясь. Не то узнала, не то нет… непонятно…
Брэдгер подошел ближе и остановился в какой-то сажени от девушки. В ногу ткнулся маленький мячик для фехтования: король подобрал его и бросил шутессе. Невольно вспомнился недавний и одновременно очень далекий вечер.
Она вскинула руки, заключая соломенную игрушку в ковш ладоней и деланно нахмурилась.
- Я забыла то яблоко отправить грузовыми лошадьми.
- Всегда есть возможность послать его голубиной почтой, - усмехнулся Брэдгер, садясь на кровать рядом. Девочка выглядела лучше чем еще несколько часов назад - или ему мерещилось? Король подобрал еще два мяча. Смутное, противоречивое ощущение - не будь она слепой, ее бы здесь не было, но... Ему почему-то жаль было, что она не с цирком.
- Эти сиделки тебя так замучили, что пришлось отбиваться мячами? - Интонация тоже получилась какой-то двойной.
-Нет, я просто..., чтобы не потерять навык. - Серьезно сообщила акробатка и села, скрестив ноги и обратив лицо в сторону своего собеседника. - Единственное, что я сейчас могу, хотя жонглирование и вызывает неприятные воспоминания. Увы, ходить на руках мне запретили.
Король почувствовал себя неловко - так, словно бы ребенком получил награду за то, что на самом деле сделал кто-то другой. Сейчас, у почти тридцатилетнего Брэдгера это ощущение смотрелось настолько нелепо, что он расхохотался бы... Если бы мог. Вместо этого - вложил соломенные мячики в руку шутессы, погладил тонкие пальцы.

[Кысь >>>]

Девушка напоминала птиц в клетках, что когда-то очень давно стояли на верхних этажах замка - один двенадцатилетний принц когда-то выпустил почти всех, а потом с недоумением разглядывал несколько мертвых телец на заднем дворе замка.
-Оп! - Шарики закружились по замкнутой траектории - из левой ладони - в правую, из той - дальше, в начальную точку.
Некоторое время Брэдгер зачарованно глядел на точные, выверенные до ногтя движения.
- На это приятно смотреть. Я думаю, никто не издавал и звука во время выступления, - король говорил тише обычного, словно бы обращаясь к самому себе, или же просто озвучивая мысли.
Она остановилась, и соломенные шарики легли на покрывало рядом.
-Я..., - Шутесса замялась, брови обиженно взлетели вверх, словно внутри нее шла непонятная борьба между "да" и "нет" - выступала на канате. Они молчали, потому что любой звук мог заставить потерять равновесие, и акробатка могла упасть, Ваше Величество.
Брэдгер вздрогнул. Он не боялся высоты, а когда-то даже любил заниматься с одичалыми, норовистыми лошадьми, но сейчас он ощутил укол странного, мутного страха, похожего на тот, что испытываешь, когда рассказывают о мире мертвых или холодных водяных девах. А еще - сожаление: кажется, он ударил ее нечаянной фразой. Король лег на кровать и прижался горячим лбом к острой коленке шутессы. Хотелось загладить промах, но он никак не мог сообразить, чем.
Она вздрогнула и легонько дотронулась до волос, провела пальцами по щеке. Казалось, Шутессе безумно хочется что-то спросить, но она не может решиться, боится и колеблется. Ладонь замерла над шрамом.
- От… Простите. - Недоговоренное "Откуда" словно осталось в воздухе.
- Это старая история, - Брэдгер нахмурился. Рассказывать о собственной трусости не хотелось. Даже вспоминать бы не хотелось, но некоторые вещи он просто не мог позволить себе забыть. - И очень глупая.
Некоторое время король молчал - не то собираясь с мыслями, не то ища предлог сменить тему. И, наконец, начал рассказывать.
- Когда-то давно в этом замке жил один мальчишка, сын брата тогдашнего короля. У короля уже была дочь, но он хотел чтобы все принцы и принцессы жили здесь. И этот мальчишка... Ему тут было скучно. Казалось, что эта мишура не для него, что его судьба - быть грабителем, или пиратом, или даже просто охотником...
Король рассмеялся, но смех был неживым, так, словно он пытался шутить над тем, чего сам боится.
- Он долгое время не решался уйти, но как-то выдался удобный момент, и времени на сомнения просто не было. И тогда он сбежал. Даже добрался до крупного портового города, чтобы наняться там на корабль.
Надолго повисло молчание. Брэдгер словно бы не знал, как продолжить.
- Мальчика вернули, - палец скользнул вдоль линии носа, - но до того… так?
- Мальчик вернулся сам, - зло произнес Брэдгер. Говорить было трудно даже так. - Всего лишь встреча со стаей портовых нищих. Я тогда несколько дней не мог встать, думал, умру прямо там - от голода. И назвался проходившим стражникам...
Король закрыл глаза. Сейчас ему даже хотелось - насмешки, удара, резкого слова. Можно было бы собраться и защищать себя. А против собственной памяти - лекарства не было.
-Мальчик… - с непонятной интонацией пробормотала Шутесса. - Юноша… Король
- Некоторые люди до смешного легко ломаются, - Брэдгер попытался усмехнуться. Иронизировать над собой у него никогда толком не получалось - сразу же вспоминались все эмоции, сопровождавшие решение. - Особенно дворцовые неженки.
Вспомнились холеные лица придворных. Интересно, сколько из них вот так же прячет свои маленькие предательства? Сейчас королю казалось, что он всегда презирал не столько их, сколько себя - в них. Или их - в себе.

[Соуль >>>]

Она не знала, что говорить. Как можно объяснить человеку, который не был там, что людей ее круга, чаще ломают, чем они опускают руки сами. Вот и Его Величеству когда-то доставили игрушку - слепого шута, и кукла осталась целой лишь потому, что умела гнуться и изворачиваться. Шутесса нахмурилась и помотала головой, отгоняя злые мысли.
-Прыг-скок, скачут куда-то зверьки. Ловкие, гибкие. Лисы. Хорьки. А где-то прячутся слабые. Его Величество простит, что его дурак шутит сегодня не так удачно и не может отогнать плохие мысли? - перемена была настолько разительной, что акробатка сама испуглась своего голоса. Ей не хотелось ударить словом находившегося рядом человека, не хотелось.
Брэдгер кивнул. Реакция была неожиданной и ожидаемой одновременно. В памяти всплывали сотни оправданий, придуманных и отвергнутых когда-то: сейчас их не хотелось озвучивать даже ради полноты картины. Постепенно возвращалось обычное состояние - за много лет король превосходно свыкся с собственными демонами и даже научился приспосабливать их к делу. Только на самой грани восприятия было немного больно - хотя уже и не от рассказа.
- Короли не подсказывают своим дуракам шуток, и уж точно не валяются у них в ногах, красавица. Плохие мысли - тоже компания, не нужно лишать наше величество верных друзей. - Брэдгер произнес это своим обычным тоном. Голова гудела, но сна не было даже в планах. Все возвращалось на круги своя.
Шутесса покачала головой – такой обычный для нее жест – и без слов обняла уставшего правителя, спрятав голову у него на плече. В этом единственном движении было все: и извинение, и просьба, и желание спрятаться, и страх… страх оказалось перебороть сложнее всего – заставить в себе заговорить человека, а не дурака.
Брэдгер чуточку ошарашенно прижал девушку к себе. Странно тяжело было - вот так принимать и брезгливую отстраненность, и неожиданное тепло. Просто не мог привыкнуть - ощущать себя без кожи. И одновременно - тянулся к этой открытости. Сейчас, гладя волосы Шутессы, он сам себе казался кем-то другим, чье место не по праву занял. Но уже вряд ли покинет по собственной воле.
Плечи девушки чуточку дрожали – становилось жутко от одной мысли что могут оттолкнуть, отправить прочь – тогда пришлось бы остановится на перепутье множества дорог, где не знаешь, куда ведет хоть одна.
- Оч… чень спокойно.
Король только кивнул. Рядом с ней было и спокойно и страшно одновременно: спокойно потому что сейчас она рядом, страшно, потому что не знаешь, когда оттолкнет опять. Брэдгер взял тонкую руку и поцеловал раскрытую ладонь. Хотелось дать ей что-то более ценное, чем собственная нежность, но король, кажется, привык слишком высоко себя ценить: подходящей замены не выдумывалось. Так что он просто уткнулся носом в пушистую темную гриву, честно надеясь, что она как-нибудь сама все поймет.
- Вы останетесь? – Едва слышный вопрос робко замер в застывшем воздухе. Ладонь скользнула по левой щеке и спряталась в жестких прядях длинноватых волос.
- А ты позволишь? - Брэдгер ответил почти так же тихо.
- Я прошу.
Вместо ответа король крепче обнял акробатку. Сегодня определенно был день нежданных подарков. И самый ценный - наверное, был сделан сейчас. Хотелось поцеловать ее - и теперь Брэдгер сделал это без колебаний.
Ночь была тихой...

[Кысь >>>]

Брэдгер проснулся не сразу - некоторое время сон переплетался с явью, заставляя пурпурные драпировки комнаты извиваться в иллюзорном пламени, а сцены охот и пиршеств на масляных полотнах - оживать и обретать глубину. Теплое дыхание щекотало шею, но тонкая рука на подушке в жемчужном предутреннем свете казалась продолжением сна. Он осторожно поднялся - девушка, лишившись "грелки", тут же сжалась под одеялом в комочек. Камин давно догорел и в комнате было порядочно холодно. Брэдгер разыскал нож, огниво - и через несколько минут огонек уже деликатно пробовал на вкус предложенные поленья. Ему всегда нравилось смотреть на живое пламя - даже мысли текли по-другому, легче и не стопорясь на неразрешимых вопросах.
А думать было о чем. Брэдгер сам себя не понимал - словно бы судьба в очередной раз вывернула его наизнанку сейчас, лепя из уже известной глины совершенно новую форму. Когда-то мир был листом пергамента, на котором можно было написать что угодно, потом - полем битвы, потом - врагом... Сейчас в мире хотелось просто жить. И, хотя ощущение того, что Брэдгер занял чужое место никуда не исчезло - эту жизнь хотелось сделать своей собственной. Невольно представилось лицо господина камергера - кажется, этот старый тюфяк с самого начала невзлюбил шутессу. Надо будет заставить его обращаться к ней, как к принцессе крови.
Довольная усмешка тут же сменилась озабоченным выраженим лица - представилось, какая по дворцу теперь ходит молва. По крайней мере, следовало позаботиться, чтобы ее эти слухи не коснулись. Но это потом... Когда взойдет солнце.
Треск идеально сухого дерева пробивался через пелену недовольным рокотом, но просыпаться совершенно не хотелось. С последней нотой сна могло исчезнуть ощущение спокойствия и защищенности, могло исчезнуть все произошедшие за последние три дня… и тогда осталось бы только время «до» приезда из Ульмара.
Шутесса заворочалась в попытке вернуть убежавшую дрему – не вышло. С разочарованием и сожалением она потянулась и подняла ладони к лицу – не обнаружила повязки и зажмурилась, готовая искать мятый лоскуток. А потом вздохнула, обняла подушку и успокоилась, обратив свое лицо в ту сторону, откуда шло пока еще едва ощутимое тепло от огня.
Ей вспомнилось, как один человек учил ее видеть цвета. В разговорах циркачей часто проскальзывали фразы: зеленое трико, оранжевые шаровары, и однажды она спросила: «красный – это какой?» «Это как огонь, - был ответ, - а-эх, ты же не видишь. Как ярость, как злость, как тепло». Вот и сейчас аробатке думалось, что цвет у огня – теплый. Она улыбнулась.
-Доброе утро, Ваше Величество. –Мягко произнесла девушка, и с двумя последними словами сказка рассыпалась. Шутесса вспомнила кто она и где она, и сразу же захотелось опять сбежать, скрыться, не показываться на глаза раздражительному правителю.
Брэдгер резко обернулся - мысли успели унести его довольно далеко, так что сейчас он с удивлением обнаружил что в комнате стало заметно светлее. Что-то в словах девушки, в перемене тона показалось неправильным, но показывать беспокойства не хотелось. Король подошел и сгреб худенькую акробатку с кровати вместе с одеялом. Получившийся сверток аккуратно опустили у камина. Шутесса тихо ойкнула и прижалась к теплой руке с немного грустной улыбкой. Мысли убежали куда-то в сторону двора, что будут говорить, какие будут пересуды… Шуту хорошо – шут может высмеять тех, кто рискнет посмеяться над, а король?
Странно было видеть ее вот так - без повязки. И приятно - словно маленькая полоска ткани скрывала не только глаза, но и всю шутессу. Пальцы короля скользнули по коже - лоб, висок, щека, задержались на подбородке, пощекотали под ним - словно кошку. Наверное, стоило позаботиться еще о чем-то, но не хотелось ни выходить, ни видеть других людей - здесь. И отрывать взгляда не хотелось тоже.
-Каий, - она смущенно закуталась в покрывало и повернулась к камину. – Вы не спрашивали, Ваше Величество, но меня зовут Каий.

[Соуль >>>]

- Каий... - задумчиво повторил Брэдгер, проводя рукой по ее волосам. Странное имя звучало непривычно для языка, но и врезалось в память сразу, словно давно угаданное где-то внутри. - Нездешнее имя. Откуда ты?
-Из Шерхада, Ваше Величество. Это… страна на юге, впрочем, вы знаете. – Она говорила с паузами, словно каждое слово давалось ей с трудом.
Рука короля дрогнула. Когда-то на верхних этажах этого замка можно было встретить хрупкую черноволосую девушку, что ухаживала за цветами. Если бы не дорогое платье и не украшения, ее можно было бы принять за служанку: она всегда жалась по углам, и редко заговаривала даже с уборщиками. Их - совсем еще детей тогда - не слишком интересовала цель, с которой это странное создание привезли из далекого Кемхета. Собравшись вместе, они подшучивали над ней, пугали, внезапно захлопывая дверь или высыпая всей гурьбой из-за поворота. А втайне друг от друга - делали маленькие подарки. Если бы не Гриф, Брэдгер и до сих пор бы думал, что только он один "случайно" забывал в оранжерее бусы или очередной шедевр тогдашнего замкового кулинара. А потом девушка исчезла. Поговаривали, что она написала отцу и он потребовал ее вернуть, совсем уж тихо и в кулуарах - что ее убил кто-то из слишком страстных поклонников. Правды не говорил никто, но даже тогда Брэдгеру было ясно, что живой ее уже не увидят.
- Говорят, это красивая страна... - интонация получилась странной. Прямо спрашивать не хотелось, совсем не спросить не выходило тоже.
- Я не видела. – Просто ответила шутесса и легла, опустив голову на колени короля. – Мне… я… уехала, когда мне пошла пятая весна.
Король пропустил сквозь пальцы прядь черных волос. Мелькнула мысль, что он практически ничего о ней не знает. А многих вещей, наверное, не поймет никогда. Хотелось засыпать вопросами... И одновременно - не хотелось. Разность судеб, опытов, жизней - пугала. Еще подумалось, что теперь нужно тоже представиться. Только вот как? Имена, которыми называли лиц королевской крови, как правило, даже не сокращались.
- А меня в основном зовут дегенератом в короне, - усмехнулся Брэдгер после длинной паузы. - Но это, кажется, слишком длинно.
- Да, я знаю. И еще, думаю, с десяток прозвищ Вашего Величества смогу вспомнить. – Тихонько фыркнула шутесса, стараясь скрыть рвущийся наружу смех. – Но это действительно слишком длинно.
Веселость тут же померкла, и она опять замолчала. Задумчиво выводя на ладони короля одной ей понятные узоры. Двор придумывает прозвища не только для королей, каждый в этой стае пытается ударить соседнего зверя побольнее. На этот раз перемена в настроении шутессы оказалась понятной - король сам думал о том же. Он сам давно научился принимать смех и злословие за спиной как должное, карая не столько за слова, сколько за наглость произносить их в открытую. Да и сложно было не принять - за столько времени. Но с девочкой церемониться вряд ли будут. Больше всего Брэдгеру хотелось приставить к ней пару хороших мечников с позволением сносить голову каждому, кто рискнет хотя бы криво посмотреть. Уже завтра двор откроет в себе новые резервы вежливости и такта. Вот только... Понравится ли ей, если открытая неприязнь сменится подспудной, а злословие - паническим страхом? Не хотел Брэдгер, чтобы она делила эту сторону его жизни.
- Это просто крысы, - попытка утешения вышла бледной, король еще сам не знал что делать. - Они побоятся.
Акробатка слабо улыбнулась. «Ну вот, теперь он защищает меня, словно я – хрупкое растение». Она принимала эту заботу с неуверенностью и благодарностью, и в то же время ее не оставляло чувство нереальности происходившего.
Каий села напротив и поймала королевские ладони в свои, маленькие и тонкие.
-Ваше Величество, я – шут. Мое оружие – моя речь. И я бы хотела услышать того, кто рискнет состязаться со мной в поединке злословия. Даже вы не сумели выиграть некоторые, и порой предпочитали запустить в вашего покорного шута чем-нибудь потяжелее. Обычно, я успевала увернуться.– Она не выдержала и опять засмеялась, неожиданно осеклась и протянула руку. Пробежалась пальцами по лбу, щеке и пробормотала. – Простите.
Некоторое время король только молчал - а мог бы и привыкнуть попадать в тупик за последние три года... Озадачила не шутка, озадачило извинение. Воспоминания о некоторых шпильках до сих пор кололи, но теперь они казались скорее собственной ошибкой. Не хотелось о них думать. А вот свое поведение - здорово тяготило.
- Покорный шут, как же... - Брэдгер неуверенно рассмеялся и прижал девушку к себе. А потом добавил, уже серьезно. - Тебе достался не самый лучший монарх. Хорошо что ты не сбежала...

[Кысь >>>]

Она чуть качнула головой, соглашаясь. Да и куда можно было сбежать? Обратно в город – нет смысла, в труппу – не хотелось, после того дня… в замок приходилось возвращаться.
-Я… рада… что нужна.
Некстати в голову лезло прошлое. Брэдгер предпочитал вообще не помнить - слишком не хотелось испытывать на прочность эту хрупкую связь, позволявшую вот так просто и глупо улыбаться ее рукам, не задумываясь, не заботясь о том, что скрывать, что показывать, не пытаясь создать впечатление неуязвимости. Но воспоминания все равно приходили тесным гуртом, перебивая друг друга, мешая ощущения и слова в один причудливый коктейль. И странно - после мгновенной вспышки гнева или боли противоречие уходило. Девочка, в которую он когда-то швырнул тяжелой вазой и та, что сейчас была рядом, окончательно становились одним и тем же существом, собственные поступки уже не висели на плечах тяжестью, порожденной, как оказалось, не столько виной, сколько невозможностью осознать себя сейчас и себя тогда как одно и то же.
Каий задумалась, как чувствовал он себя сейчас: вспоминал ли те три с половиной года, что она провела в замке с того дня, когда ее представил медведь-камергер, до вечера отбытия в Ульмар, когда прогнал и велел не показываться на глаза несколько дней? Шутесса привыкла относится к приказам и насмешкам своего повелителя с изрядной долей пренебрежения и сарказма. Будь по-другому, она просто не выдержала: любая острота находила бы цель, а потом вызывала водопад неприятных ощущений. Она словно смотрела на себя со стороны и говорила: здесь меня нет на самом деле, и здесь меня тоже нет, и плохое сразу же бледнело в памяти, и на следующий день королевский дурак просыпался, готовый к новым шуткам.
Стараясь отогнать мысли, она поцеловала Брэдгера в уголок губ. Касание вспорхнуло легкой бабочкой, задрожало крыльями и растаяло, как будто его и не было. Король пригладил рукой ее волосы. К нежности примешивался оттенок горечи, но, если подумать, она всегда там была, с самого начала. Только теперь - чуть честнее.
- Хорошо... Что ты есть, - едва слышным шепотом, губы у самого уха. И тут же - ехидная усмешка, будто бы сам испугался своей серьезности. - По крайней мере, с тобой не скучно.
Она замолчала, боясь пошевелится. Потом... Потом было движение длинной в секунду – руки сомкнулись кругом плеч и тихий, уверенный голос произнес:
-Не отпущу. – И эти слова принадлежали Каий.
Брэдгер поцеловал шутессу в кончик носа. Кажется, разбирательство со всем остальным миром опять откладывалось на неопределенное время. Она зажмурилась и улыбнулась, поежившись
- Ваше Величество буду искать.
- Пусть ищут.
- Уверены?
- До пяти мной будут интересоваться разве что лошади. А им подождать нетрудно, - загадочно усмехнулся Брэдгер.

[Соуль >>>]

Девушка наклонила голову, задумавшись, а потом звонко рассмеялась. Видимо, в такт собственным мыслям. Очередную шутку она озвучить не решилась.
- А вечером вам не понадобится потом Шут на приеме по случаю прибытия гостей из Виндора?
- Разве что шут не против поумирать от скуки вместе с королем, - Брэдгер нахмурил брови. Он не любил приемов, еще больше не любил приемов, связанных с приездом иностранцев. Необходимость с достоинством бездельничать на протяжении трех-четырех часов утомляла сильнее, чем целый день за работой. Солнце, уже вовсю пробивающееся сквозь неплотно задернутые шторы, кстати напомнило, что до вечера еще далеко. - Но старый ворчун меня повесит, вот увидишь.
- Как это? Прием, разве может быть скучным прием, где будет присутствовать юродивый… - Она осеклась, когда король закончил свою фразу. – Да, я понимаю, Ваше Величество.
- Юродивых там будет не меньше чем крыс, - улыбнулся король. - А вот тебя будет недоставать. Но если мы ослушаемся этого ощипанного попугая, он запрет тебя здесь еще на неделю.
Она опустила тонкую, словно лепесток, ладонь Брэдгеру на грудь и промолчала. На этот раз шутесса просто не знала, что говорить. Он, приподнявшись на одной руке, провел пальцами по щеке Каий. Было весело и лениво. И уж точно не хотелось думать о грядущем приеме.
Девушка остановила руку:
- Ведь все сложится так, как надо, Ваше Величество?
- А не сложится, так мы ему поможем, - несмотря на несерьезное настроение, Брэдгер произнес это вполне искренне. - Обещаю.
Последнее, впрочем, относилось скорее к зароку, данному про себя. Самому еще непонятному зароку.
- Хорошо…
Сейчас, в лучах утреннего солнца, с мантией из одеяла на плечах, акробатка здорово напоминала мадонн на каменных росписях в храмах. Только не дородную светловолосую Шеан, а... Так, наверное, могло выглядеть изображение Шаа. От мысли стало как-то странно, словно король сейчас дал обет не только Каий, но и той странной темной богине, о которой ничего толком не знал. Чтобы развеять это впечатление, Брэдгер пощекотал девушку за ухом.
Она потянулась и неожиданно отвернулась. Склонила голову в обычном жесте: Каий услышала отчетливый, хоть слегка приглушенный дверью скрип половиц - как если бы шел пожилой человек. Следом шелестели легкие ступни, словно бежала молодая девушка. Шорохи сливались в единый орнамент по маленьким фрагментам и складывались в картину.
-Это, наверное, лекарь. – Вместе с этими словами послышался деликатный стук, разрушивший своим грубым вмешательством хрупкую сказку. В сознании, она, хрустальная и невесомая, разбилась рассыпалась калейдоскопными искорками.

[Кысь >>>]

Когда лекарь вошел, девушка уже лежала в кровати, укутанная в одеяло, а Брэдгер с индиффирентным видом смотрел в окно. Пожилой лекарь хитро сощурился, давая понять, что его не проведешь, но тем не менее методично занялся осмотром.
-Ваше Величество нам не помешает, так? Будет стоять в стороне, правильно...? - Ненадолго повисла пауза. - Ну, как спина, шутесса? – Грозно осведомился старик, стараясь скрыть усмешку. Девушка вытянула руки и, тут же сжалась в клубок. – Ага, вот и я о чем говорил. И откуда таких мелких берут? – Пальцы методично ощупывали позвонок за позвонком.
-Мое тело само быстро-быстро лечится. – Попыталась воспротивится девушка.
-А с моими лекарствами – того быстрее. – Отрезал лекарь. – Дышать не больно?
-Нет. Я чувствую себя полностью здоровой.
-А под лопатками все равно болит, да позвонки тянет – отогреть надо.
Величество не мешало и стояло в стороне - даже головы не поворачивало. Но вот рекомендации Брэдгер слушал внимательно - что-то подсказывало, что сама шутесса забудет их, как только за лекарем закроется дверь. Король тряхнул головой - ощущение, что именно сейчас роскошь болеть неделями непозволительна, было чистой воды паникерством.
-Все. Что пить – я сказал. Прыгать хочешь?
-Хочу. – Упрямо наклонила голову акробатка. Это внимание раздражало – раньше она могла справиться сама, а теперь не то, чтобы чувствовала себя беспомощной, нет, скорее просто боялась: подобное может произойти.
-Тогда выполняй. - Послышался невозможно тоскливый вздох, и лекарь засмеялся. Погрозил подопечной пальцем, хотя та и не могла увидеть укоряющего жеста, и тяжело поднялся. – Позвольте удалиться, Ваше Величество, мне необходимо отдать этой девушке… как ее… Айль распоряжения относительно питья.
Брэдгер кивнул и подождал, пока за врачом закроется дверь, потом подошел ближе. Было забавно - привычка к замкнутости, почти забытая этим утром, сейчас уходила не сразу и трудно.
- Этот ощипанный попугай знает свое дело, красавица, - вздохнул король, опустившись на корточки возле огня. Ночной холод ушел, и сейчас в комнате было почти жарко. Брэдгер протянул руку и провел пальцами над пламенем.
Шутесса промолчала, только повернула голову, словно смотря вслед лекарю, и сжала ладонью правое плечо, согретое тканью колючей туники. Она не могла объяснить логично, почему ей была так неприятная мысль о лечении, и поэтому оставалось надеяться, что сумеют понять без слов.
- Знаешь, когда-то здесь обитала одна лекарка... Она заботилась о мечниках после турнира, - задумчиво произнес Брэдгер. - Она говорила, что тоже дерется и на тренировках и на турнирах. Вкладывает часть себя.
Он замолк, пытаясь объяснить испытанное когда-то чувство... Когда понимаешь, что поврежденная в прошлый раз рука, не отказавшаяся служить в самый ответственный момент - это возможность. Подарок. Чужой подарок. Что да, выздоровел бы, справился бы сам. Но так - позволил кому-то еще добавить свои два шага к победе. Сложно было даже сформулировать этот переход.

[Соуль >>>]

Каий не отвечала, продолжая смотреть куда-то в сторону, затем медленно проговорила:
- Это другое. Это собственная сила.
- А твоя - будет при тебе что бы ни случилось, - король, наконец, подошел ближе и осторожно коснулся руки шутессы. - Иногда только она и остается, - добавил он неожиданно серьезно.
-А сейчас можно и потерпеть? – Натянуто улыбнулась Каий и сжала пальцы.
- А сейчас можно оказать услугу как минимум двум идиотам, - усмехнулся Брэдгер. - Я знаю, что ты превосходно жила кучу лет и без моего величества, и без вмешательства старого ворчуна. Но это же не повод заставлять нас трястись сейчас, правда?
Несмотря на полушутливый тон, лицо Брэдгера оставалось серьезным. Он был окружен разнообразной обслугой с рождения и привык почти не обращать на нее внимания, принимая как должное, но Каий казалась чудным диким зверьком, из тех, что, даже будучи серьезно ранеными, бегут от рук егерей, предпочитая скорее умереть под кустом, чем добровольно расстаться с ответственностью за собственную способность выживать. И во всей этой болтовне просьбы было больше чем шутки.
-Как пожелаете, Ваше Величество. – Сдержанно ответила шутесса, с трудом спрятав ироничную улыбку в уголке губ. Несмотря на тон, ответ вполне мог сойти за серьезный.
- Статус монарха имеет свои преимущества, да? - Улыбнулся король.
- По-моему, Ваше Величество это выучило уже давно.
- Стоило иначе затевать всю эту игру, - в тон ответил Брэдгер. Взяв ее руку в свою, он поднес тонкую кисть к своему лбу. - Чувствуешь здесь корону?
Она покачала головой:
- Нет.
- Тогда и соглашаться со всем что я несу, незачем, - улыбка Брэдгера здорово пошла бы сытому коту. - В будущем.
Шутесса кивнула, понимая, что ей будет очень тяжело от этого отвыкнуть.
- Попробую..
Король повторил ее жест - выходка с короной была настолько спонтанной, что он сам еще не успел это толком осмыслить. Непривычно было совершать дерзости не ради конкретной цели, а просто так. Вдвойне непривычно - самому искать фамильярности.
-Вы не навестите меня после приема в честь прибытия Виндорцев? – Между бровями появилась маленькая складка.
- Навещу, - кивнул Брэдгер. Желание шутить куда-то пропало. Желания куда-то деваться не возникало и вовсе. Интересно, почувствует она взгляд?
-Спасибо, - легкое движение и в ладони оказался серый лоскуток-повязка. – Я буду ждать.

[Кысь >>>]

Говорят, с этой башни в хорошую погоду можно было увидеть море. Король не слишком верил, но вот то, что эта часть замка считалась нежилой еще во времена его дяди, было на руку. Мало ли какие призраки бродят по пустым коридорам заброшенных этажей?
Один из таких призраков как раз возник за спиной - Брэдгер обернулся как раз вовремя, чтобы заметить невысокого человека, попытавшегося сразу же спрятаться за дверью при первом резком движении. Не получилось.
Арьете Вирт - печально известный всему двору дуэлянт и сплетник, театрально вздохнул и развел руками.
-Ничем тебя не проведешь.
Ничего в молодом бароне теперь не напоминало о том щеголе, каким он был всего несколько недель назад. Золотые волосы поддерживала темная лента, черты лица заострились, а рубаха была порядком потрепана, как и высокие сапоги, словно Вирт только что вернулся из дальнего путешествия и даже не успел переодеться. Только глаза - глаза, в которые так преданно заглядывали молодые девушки - горели лихорадочным, живым огнем.
- Хорошо выглядишь... для привидения, - усмехнулся Брэдгер. - Как насчет небольшого обряда экзорцизма?
Барон криво усмехнулся и неопределенно махнул рукой:
- Не поверишь, я чуть им не стал.
- Пара тысяч орков или светлый лик леди Натаниэль? - Методично уточнил король.
- Пресветлый. Как яркая вспышка в ночи - рискуешь ослепнуть. Но не в моем вкусе, определенно.
- Тем лучше. Ты знаешь, в замке в последнее время творятся странные вещи... Одни люди умирают, другие появляются. Уверен, если я убью тебя сейчас, завтра окажется, что у чрезвычайного посла в Виндор - тайного посла, разумеется, - золотые волосы и репутация знатного сердцееда, - Брэдгер с интересом наблюдал за полетом какой-то птицы.
Вирт проследил за взглядом короля и легкомысленно пожал плечами:
-Я бы предпочел плаху, если не возражаешь, а потом - хоть к Шаа. - он ненадолго замолчал, а потом, словно сомневаясь, осторожно начал. - О тайном: я видел в Ульмаре одного крайне примечательного шута, а приехав сюда, узнал не менее интересные вещи...
- Она шутесса, - меланхолично поправил Брэдгер, но тут же кивнул, давая понять, что внимательно слушает.
-Я просто хотел удостоверится, что ты..., - похоже, Арьете смутился. Он облокотился о стену и, скользнув по собеседнику взглядом, закончил. - В общем, это твое личное дело.
- Я знаю что делаю, - продолжил за него Брэдгер. Он раздраженно прикрыл глаза - со слухами еще предстояло разбираться. - Эта делегация... Посол засвидетельствует графу Ольрику мое почтение, а потом, наверное, решит воспользоваться случаем и осмотреть красоты Клэймора. Может быть, он там встретит людей.. Странных людей: они почему-то недовольны Химбольдтом, хотя по-моему этот мерзавец отлично пошутил, захватив власть именно сейчас. Этим людям нужна помощь и поддержка Аргодора. А Аргодору нужно о них все. Понимаешь?
Молодой барон кивнул и нахмурился, скрестив руки на груди. К лихорадочному блеску в стальных глазах прибавился огонек заинтересованности:
-Понимаю. И какие масштабы?
- В перспективе? - ехидно улыбнулся Брэдгер. Шутка о том, что после завоевания Аргодора нужно будет заняться всем остальным миром, не нуждалась в повторении. - Обещать этим людям можно все, но не так, чтобы их голова закружилась от предвкушений... А если графу Ольрику тоже понравится экскурсия, то не стоит упускать случай узнать, чем забиты его закрома. Без сомнений, старый лис претендует на место короля Арлиона. Но вот способ - мне интересен.
- Я полагаю он желает воспользоваться услугами Аргодора, освободить Виндор и только потом… - Вирт нахмурился. – Но мне интересно другое, что может ослабленное мятежом графство предложить Аргодору?
- У Виндора и Арлиона - мир, - ухмыльнулся Брэдгер. - Если войти через незащищенную границу и заручиться поддержкой недовольных, то прежде чем регулярная армия опомнится, мы уже будем в Клэйморе. Им просто ничего не останется, как смириться с новой властью. Но для этого - нужно убедиться, что Ольрик не планирует расставлять капканы.
На остром лице Арьете появилась изящная улыбка истинного подлеца. Он обернулся и, довольно прищурившись, посмотрел в ту сторону, где полагалось находиться землям Арлиона.
- Я понял, принял и осознал. Каково же имя тайного посла?
- Леарин. Граф Леарин, - сказал Брэдгер после небольшой паузы. Вся фамилия Леаринов очень тихо исчезла всего пару лет назад, пожалуй, только сам Вирт знал куда.
-Граф Леарин Хоссэ. Был шатеном... придется немного оттениться, - в стальных глазах возникла улыбка. - Граф Леарин может идти Ваше Величество?
Брэдгер кивнул. Похоже, дела в Арлионе можно было считать улаженными: Арье..Хоссэ Леарин не упустит случая прикарманить все что можно в процессе, но и поручение выполнит лучше чем кто угодно другой. Теперь нужно было назвать имя виндорцам... И заняться, наконец, чертовыми слухами.

[Соуль >>>]

Солнечный луч гладил ладонь, щекотал теплом, но от этого веселее не становилось. Растерянность накатила волной, стоило шутессе остаться наедине с собой. Мир опустел. Затих. Превратился в полый шар, и только где-то вдалеке звенела натянутая струна неба, и рядом едва слышно шелестел ветер в волосах. Бесшумно передвигалась по этой несуществующей реальности вернувшаяся с ночной прогулки кошка и также шептали под мягкими лапами деревянные панели пола.
Запахи раздражали нос, колючая шерсть туники колола тело, мятая повязка привычно закрывала глаза, только на душе было непривычно – холодно и светло одновременно. Однажды гном, учивший чувствовать мир, объяснил ей, что мороз – это синий цвет, а солнечные лучи - золотистые, поэтому Каий сейчас собственное настроение виделось именно в подобных тонах. И на этом фоне текло серебристым ощущение неопределенности. Если задуматься, у волшебного утра не было будущего: любой последующий час мог обратится еще одним часом из прошлого и возвратить все к исходной точке, к событиям более, чем трехлетней давности. Лестница из слишком большого количества ступеней лежала между ней и человеком со шрамом. И хотя порой казалось, что один отражение другого – это ощущение не было правдивым. Он видел мир, и только потом понимал, как его чувствует, а шутесса наоборт: вначале ощущала и только потом придумывала подходящую картину.
-Твое питье. – Раздал позади голосок Айль . – О чем задумалась?
-Сегодня солнечно на улице?
-Да, и тепло. Хочешь выйти?
Девушка отрицательно покачала головой и отвернулась:
-Нет, я просто хочу побыть наедине с собой. В последнее время мне этого не хватает. Айль едва слышно насмешливо фыркнула и пошла прочь. Ее легкие шаги становились все тише и тише, пока не смолкли совсем. Раздался шорох кошачих лап, недовольный чих – черненькая самочка, видимо, решила попробовать на вкус лекарство.
Каий, представив себе эту картину, не выдержала и засмеялась. Она поднялась, опершись ладонью о подоконник и уверенно – уже успела привыкнуть к незнакомой обстановке – подошла к вычурному столику у изголовья. Протянула руку, чтобы взять в руку чашку и тут же отдернула: кошка раздраженно зашипела и полоснула когтями по кисти, оставив четыре неглубоких царапины.
Шутесса обижено вскинула ладонь, и услышала, как захрипело молодое животное, затем заворчало, и, наконец, в комнате опять воцарилась тишина. Вязкая и тяжелая, как пыльное полотно. Каий неуверенно прикоснулась к мягкому клубку и испуганно замерла.
В эту секунду ей больше всего захотелось оказаться как можно дальше от замка, в продуваемой всеми ветрами и покачивающейся на ходу повозке, когда рядом бренчат на расстроенных лирах и мандолинах циркачи, а жонглеры и клоуны пьют что-то едко пахнущее и ругаются между собой. Звон, шум и гам – они опутывали пряно пахнущими нитями и пеленали, заставляя чувствовать себя младенцем в колыбели. В безопасности.
Словно в полусне она отвернулась и направилась к двери. Столкнулась на выходе с мальчишкой-пажем и улыбнулась.
-…необходимо?
-Нет, благодарю, - мягко ответила Каий, отстранила его и направилась вдоль по коридору, не совсем понимая, куда она идет и зачем. Лестница в воображении стала казаться бесконечной. Шутесса устала - осколки разноцветной утренней мозаики таяли, а пространство давило на плечи – слепая совершенно не была знакома с этой частью дворца. Она споткнулась на ступеньке и, нащупав стену, принялась подниматься.
Сверху веяло свежестью. Играл с темными прядями ветер, ласково манивший за собой. Руки замерзли, и в памяти возникло недавнее воспоминание, когда ее провели на башню, к королю, а тот затем прогнал прочь и не велел показываться на глаза. Лестница плавно оборачивалась вокруг невидимой оси, уводя вверх. Вскоре под ногами начали шуршать прошлогодние листья. Запахло сыростью и мхом, и едва проснувшимися от долгой зимы цветами. Поток ледяного ветра швырнул в лицо охапку ароматов и спрятался ниже, на лестнице, как нашкодивший ребенок.
Каий остановилась, ощущая безгранично-свободное пространство. Она скользнула рукой по стене чуть не упала, потеряв опору – летний сад, который начнут приводить в порядок только в середине мая. Он располагался над гостевым крылом и про него часто забывали слуги…, поэтому редко когда здесь встречались посторонние.
Такие места нравились акробатке – можно было побыть в тишине, слушая только перебранку собственных мыслей. Они кричали не так громко, как люди, хотя порой и раздражали, не меньше их. Зато в такие минуты уходила злость, оставались лишь ирония и разочарование.
Каий утроилась под деревом, прижав колени к груди и спрятав замерзшие ладони в рукавах. Дыхание позднего апреля забиралось под одежду, принося с собой запахи из разных уголков летнего сада. Трепетала у щиколоток молодая трава, отдавало сыростью дерево за спиной… Хотелось скрыться.

[Кысь >>>]

Прием был... Нет, Брэдгер не умел оценивать приемы, хотя впервые побывал на одном через полтора года после собственного рождения. На его вкус они все были совершенно одинаковыми, менялся только цвет декораций, да женская мода. Сейчас декорации были зеленые с золотом, а женщины все как одна предпочитали длинные и пышные манжеты, отделанные тесьмой. Остальное выглядело точно так же, как и в прошлый раз. Брэдгер поморщился, попытавшись представить себе, сколько времени во дворце теряли на приемы в сумме. Одно хорошо: тут полагалось демонстрировать радушие и сидеть с послами за одним столом, - король как всегда с удивлением обнаружил, что не ел со вчерашнего дня. Во время традиционных бесед удалось назначить доверенному человеку Ольрика встречу на вечер после приема, и даже договориться о какой-то пустяковой торговой уступке. Танцы Брэдгер попросту проигнорировал сославшись на утомление. Какая-то дама - король помнил ее лицо, но не имя - усиленно показывала что обижена, но близко не подходила. Потом появился Гриф и некоторое время развлекал короля остротами, потом сложил пальцы в условном жесте "Надо поговорить. Серьезно" и исчез. Король еще отпустил пару внешне-безопасных шуток, потом сослался на нетерпеливых вассалов и не без облегчения покинул гостей.

[Соуль >>>]

Гриф был уже в кабинете. Тема оказалась ожидаемой: сплетни. Граф Сечен был на высоте - несколько человек уже поплатились местом за распространение слухов, а особенно бесталанным поэтам превентивно заткнули рот, намекнув на некоторые подробности их собственной биографии. Смущало начальника тайной полиции совсем другое - приставленные по просьбе Брэдгера к шутессе люди уже перехватили пару шикарных подарков с сюрпризами внутри. Один из - смертельный. Отправительницу пока не вычислили. Король предложил удвоить охрану и приставить "дегустатора". Граф - чтобы Брэдгер вспомнил, какой из дам и что обещал. Ответ Брэдгера заставил Грифа несколько секунд побороться со смехом - на лице монарха не было и тени улыбки, и подобную реакцию даже на собственные шутки он вряд ли бы оценил.
Вскоре подошел и виндорец. Король приказал позвать графа Леарина и заговорил с послом уже серьезно. Договорились о полной свободе посланника, способе поддержать связь и еще целой куче мелочей, но на самом деле остались ни с чем оба - Брэдгер пытался угадать, какой подвох Ольрик готовит, посол - какой подвох готовит сам аргодорский король.
Наконец, привели Вирта-Леарина. Золотистые пряди воскресший граф Хоссэ успел окрасить в рыжевато-умбристый цвет, но нахальный взгляд, присущий барону Вирту не могла скрыть даже деликатно прикрывавшая стальные глаза длинная челка. На входе он жестом истинного дворянина оправил манжеты и только после этого изящно поклонился королю и послам.
Король усмехнулся. Когда-то давно он взял за правило никогда не связываться надолго с людьми, к которым не питал симпатии и наоборот, никогда не пускать в расход тех, кто располагал к себе - интуиция редко его подводила. И пройдоха-Вирт, которого в свое время мечтала тихо прибить половина толпящейся в столице знати, был довольно рисковой ставкой. До сих пор, впрочем, вполне себя оправдывавшей.
- А это - тот самый граф Леарин, о котором я вам говорил, - Брэдгер откинулся на спинку кресла. - Редкий скромник, но умен и верен, что в наши дни редко встречается. Надеюсь, вы найдете его компанию приятной.
- Более приятной компании и пожелать нельзя, - учтиво поклонился виндорец, порядком озадаченный "очевидной ложью" короля.
-Благодарю. – Не спросив разрешения, граф опустился в свободное кресло и посмотрел на посла серьезным взглядом. – Мы не встречались? Нет… Ваше Величество, вы представили меня, но забыли представить мне человека, с которым еще вести дела.
- Мое имя Хенрод, лорд Эрген, - кивнул посол. - Рад познакомиться. Наслышан о странном исчезновении вашего рода... Выражаю свои соболезнования.
Информатор в короне молчал, но наблюдал за сценой с видимым удовольствием.
-Живы милостью Его Величества, - сладко пропел Вирт и откинулся в кресле, сцепив холеные руки на животе. – А теперь хотелось бы перейти непосредственно к нашим делам.
- Я уже описывал детали предстоящей поездки каждому из вас, - Брэдгер разглядывал лепные украшения под потолком. - Теперь повторю только в общем. Лорд, граф Леарин будет сопровождать вас к графу Ольрику и лично заверит последнего в моем к нему расположении. После этого мне хотелось бы, чтобы вы поставили моего доверенного в известность о количестве и гм... качестве наших сторонников в Арлионе. В свою очередь, граф окажет вам всю возможную помощь в качестве представителя Аргодора. Вы говорили, лорд Эрген, Ольрик ждет с нетерпением возврата делегации? Мне жаль отпускать вас так быстро, но и отказать в любезности графу Виндору я не могу тоже. Выезжайте завтра же утром: все необходимое будет подготовлено.
- Благодарю вас за вашу любезность, ваше величество, - снова поклонился посол. Он явно чувствовал себя не слишком удобно.
-В таком случае откланяюсь и я. – Сдержанно произнес молодой барон. – Мне еще столько всего надо успеть…
- Откланяйся, - согласился король, сдерживая улыбку. Потом обратился к послу. - Было приятно поговорить с вами, лорд.
- И мне... Ваше величество, - после чуть ли не минуты расшаркиваний виндорец наконец вышел.
Граф Леарин отвесил поклон, не выдержал и засмеялся:
-Клянусь честью Шеан, он меня вспомнил!
- Готов поспорить, этой ночью в твою честь будет выпито много вина, - кивнул Брэдгер. - Следи, чтобы завтра он не упал с лошади в какую-нибудь канаву.
-Постараюсь. Я могу отдохнуть перед завтрашним путешествием, Ваше Величество или жизненно вам необходим?
- Как пятая нога собаке, - парировал Брэдгер. - Иди уж, граф Леарин.
-Иду-иду..., - тихонечко проворковал молодой барон и, еще раз поклонившись, покинул кабинет. - Приятной ночи, Ваше Величество.
- Тебе того же...
Вместе со стуком двери с лица Брэдгера сползла и улыбка. Не то чтобы король не доверял Грифу, но поверить в то, что за покушениями стояла просто какая-то замковая дурочка, в упор не получалось, так что теперь он перебирал в памяти всех, кому могла быть хоть отдаленно нужна смерть шутессы. Ничего правдоподобного не выдумывалось, и от этого становилось не по себе. Здорово хотелось вызвать графа Сечена, чтобы расспросить о новостях, но насколько Брэдгер знал этого человека, любые новости уже давно были бы доставлены лично в руки. Идти к девушке прямо сейчас - наоборот стоило бы, но не хотелось: слишком злился не то на себя, не то на неведомого пока недоброжелателя.

[Кысь >>>]

Наконец, за дверью послышались шаги. Говорят, если люди знают друг друга достаточно долго, то зачастую угадывают на расстоянии чужую болезнь или радость... или нужду в новостях. Граф Сечен даже не стал стучаться.
- Это женщины, ваше величество. Леди Желиль и баронесса де Амьян. Я не предпринимал никаких действий, поскольку...
- Казнить. Обеих, - Брэдгер безразлично рассматривал блики на поверхности стола, но в голосе слышалась твердость.
- Но... Брэдгер, барон устроит форменную истерику.
- Тогда убей их тихо, - рыкнул король. - И лучше руками друг друга.
- Хорошо, - Гриф был уверен, что это не самое лучшее решение, но понимал, что сейчас спорить бессмысленно. - Ты... хочешь чтобы я сделал это сегодня?
- Не задавай глупых вопросов, - Брэдгер устало откинулся на спинку кресла. Теперь он был уверен, что просто так Сечен... Джад уже не отстанет.
- Черт, Брэдгер, ты не мог делать такие вещи... Как-нибудь чуть менее явно? - Гриф сел в кресло напротив короля, его пальцы нервно отбивали на подлокотнике неровную дробь. - Делай с девчонкой что угодно, но - пожалуйста - не выставляй это напоказ всему двору. Это же для них пощечина, понимаешь?
- Понимаю, - Брэдгер не поднял взгляда. Не хотелось пускаться в откровенности, врать тоже не хотелось.
- Прекрати. Пожалуйста. Я не смогу перебить весь двор. А вам здесь еще жить. Обоим.
- Я знаю, Джад. Спасибо.
- Надеюсь на то... - Гриф медленно поднялся с кресла, и оглянулся уже только у самой двери. Брэдгер все еще задумчиво изучал отблески свечей на полированной столешнице. Граф Сечен пожал плечами и вышел.
Теперь откладывать визит точно не стоило. Брэдгер задумчиво сузил глаза, а потом рывком встал. Оставалось надеяться только, что слова придут по пути.

[Соуль >>>]

Вечер можно было ощутить по похолодевшему ветру и запаху росы. Мысли замолчали, прекратив свой надоедливый спор, и акробатка поднялась, стараясь не потерять то ощущение безупречной легкости, которое появилось, когда в душе наконец-то свернулось клубком равновесие.
Она возвратилась и принялась спускаться по пыльным ступеням, изредка пряча лицо в длинных рукавах, немного влажных от вечерней росы. Потом остановилась в коридоре, неуверенно оборачиваясь и размышляя, в какую сторону направиться: помнила, как сюда добралась, но в ту комнату возвращаться отчаянно не хотелось.
Брэдгер даже не сразу узнал ее - еще одна странная статуэтка среди вычурных скульптур, наставленных тут и там в претензии на роскошь. Только вот изваяния не ставили посреди дороги. Впрочем, король мог не заметить и этого: мысли были заняты другим. Только знакомый неуверенный жест, зафиксированный уже боковым зрением, заставил его остановиться. Он по прежнему не знал, что говорить, хуже того, все отчетливее понимал, что Гриф прав: именно его ошибка чуть было не стоила Каий жизни. Брэдгер мог бы показательно удавиться, если бы в глубине души не считал это трусостью. И если бы это правда могло хоть что-то исправить. Все-таки некоторые вещи не стоило делить... Даже с ней.
Она обернулась на звук шагов и … если бы девушка могла видеть, то это можно было назвать взглядом. Долгим-долгим взглядом, словно Каий присматривалась к застывшей в противоположном конце коридора фигуре. На самом же деле – просто вспоминала ритм походки, манеру двигаться. На лице мелькнула виноватая улыбка-узнавание.
Осознание необходимости легло на душу пудовым булыжником - казалось, легче отрезать себе руку, чем лишиться возможности вот так просто разговаривать о том, о чем никогда не говорил, или касаться ее - не из скуки или похоти, просто чтобы убедиться, что и правда существует. Но... Услужливое воображение уже подсказывало самые "приятные" сцены из собственного опыта - анонимные "говорящие" подарки, опоенных фанатиков на улицах, целые сборники куплетов, обидные не столько тем, что лезут в личное, сколько упрощением и огрублением всего. И, конечно, покушения. Отравленную одежду, напитки, подлокотники для кресел... Даже мнительный и нервный Брэдгер со всем своим чутьем на опасность пару раз лишь чудом избежал гибели. А на двоих его удача не распространялась.
С трудом заставив себя отвести взгляд, Брэдгер повернулся и быстрым шагом пошел к себе.
Каий прислушалась к удаляющимся шагам. Снова вспомнилась бесконечно длинная лестница. Она отвернулась и прошла по коридору, вспоминая путь.
-Госпожа? – Послышался тихий голосок Айль. – Вас проводить?
Шутесса сдавленно усмехнулась и отрицательно покачала головой:
-Просто напомни мне где находится крыло слуг.
-Вниз по лестнице, направо. – Неуверенно ответила служанка.
-Благодарю. – Легкое, танцующее па – и аробатка исчезла, как тень в сумраке коридора.
Комната встретила привычным пыльным уютом и запахом полевых цветов. Акробатка осторожно притворила за собой дверь и заперла ее. Присела рядом с давно не разжигавшейся жаровней и, найдя огниво, высекла несколько искр – потекло тепло. Потом нашарила дорожный плащ, небрежно брошенный на стул еще после возвращения из Ульмара и свернулась клубком под ним и под привычно-колючим пледом.
-Спокойной ночи.

[Кысь >>>]

В личных покоях Брэдгера было темно и холодно. Как нельзя кстати. Тихо скрипнуло под пальцами полированное дерево. За окном - тихий свист ветра в нишах. Не хотелось думать, но мысли текли сами по себе, не спрашивая мнения владельца. А что если бросить все? Еще формулируя вопрос король уже знал что не выйдет. Дело было даже не в каких-то мифических преимуществах, которые давало обитание короной - Брэдгер просто не мог вот так уйти. Отослать ее подальше от двора? И видеться только по случаю, словно воруя это время у всего остального мира? К тому же король уверен был, что однажды ее там не застанет. Варианты наслаивались друг на друга, но нужного среди них не было. Только один - но он приводил в бешенство. Брэдгер был зол на себя, что наделал столько ошибок, на Каий, за то что позволила потерять голову, на весь остальной мир, потому что из этой мышеловки так сложно было найти выход.

Наблюдай за этой сценой сейчас сторонний наблюдатель, ему бы показалось, наверное, что от взгляда Брэдгера и правда начали плавиться стены. Но это только отблеск первых лучей солнца играл на крышах. Король давно спал.

[Соуль >>>]

Каий проснулась от рассветного холода, потянулась, приветствуя новым день именем Шаа и... замерла, не договорив песни. Каскадом ощущений обрушились последние два дня, и подтверждением их была ткань дорожного плаща, щекотавшая щеку. Чувства, вспыхнув, исчезли - осталась глухая пустота и вившаяся в ней лестница.
Она села на кровати, сжав ладонями виски - в голове стучали сотни молоточков, - и сцепила зубы. Давно знакомая злость на себя поднималась, заглушая остальные чувства, и справится с ней было тяжело. Шутесса неуверено опустилась перед жаровней на колени и высекла несколько искр, предлагая им угоститься сухой травой.
Мысли заглушило раздражение и... какое-то разочарование, похожее на то, какое возникло, когда она ослушалась приказа Ахторона или когда отказалась от подачки Натаниэль. Вновь, вильнув хвостом, откуда-то из темноты появилось желание бросить все и вернутся к тому, с чего все начиналось. Вместе с ним заюлила и тоска.
"К чему ты стремишься, - возник в голове давно знакомый голос: - раньше ты странствовала и с труппой давала представления, затем жонглировала и пела песни в "Довольном коте" за еду и кров, потом оказалась в замке. Зачем?"
Зачем? На это слово не было ответа, потому что не было у Каий четкой цели. Она покинула труппу, чтобы сбежать от рук фокусника, оставила "Довольного кота", чтобы получить убежище в замковых стенах, выставляла себя на посмешище, чтобы не остаться без защиты Ахторона, а потом... потом исчезли даже эти маленькие "затем, чтобы", вплетясь в полотно сиюминутной яркой мозаики превратившейся в продолжение жизни с вопросом "Для кого?"
"Маленьких людей не бывает, - говорил Постановщик, - мы живем, чтобы радоваться миру, и я научу тебя видеть мир, чтобы ему радоваться. Все остальное - не существенно. Пускай наверху разбираются правители, а наше дело - небольшое: петь, плясать да народ веселить. И не нужно пытаться быть тем, кем не являешься на самом деле."
Сейчас, вспоминая эти слова, Каий показалось, что она занимает чужое место. Расцарапанную кошкой ладонь нещадно саднило, и это приносило, словно ветер - листву, события из прошлого: как Постановщик учил ходить по канату и выделывать трюки, жонглер - крутить шары, а фокусник - прятать карты. Там - был ее дом. Не в деревеньке на развалинах Шерхада, не в Ктеже, не в замке, а в продуваемой ветрами с четырех сторон света повозке среди смеющихся балагуров.
И все же... все же не хотелось в это верить, хотелось верить в то, что ее место - здесь. Но чем дольше шутесса оставалась в замке, тем больше понимала, что это не так. Перестало быть так со времени приезда из Ульмара.
Она плеснула в лицо ледяной водой, пытаясь отогнать навязчивые воспоминания, и попыталась собраться. Спину в очередной раз потянуло, но уже не так болезнено, как пару дней назад. Каий сменила тунику на просторную, с длинными и широкими рукавами рубаху и узкие, стягивающиеся у щиколоток штаны и наконец-то почувствовала, что согрелась.
Щелкнул замок - раздались шаги. Слишком аккуратные для слуг. "Вон оно как", - горько усмехнулась девушка и тихонько позвала:
-Айль?
-Я здесь...
-Проводи меня. Хорошо?
Она знала дорогу - каждый поворот коридора. Как труппа ездила по одним и тем же городам, Каий проходила мимо одних и тех же комнат. Тяжелее всего было думать о том, что прогонят.
Девушка замерла перед дверью и осторожно, словно маленький зверек, постучала тыльной строной ладони по шершавому дереву.

[Кысь >>>]

Проснулся Брэдгер, когда один особенно нахальный солнечный зайчик полез ему прямо в глаза. Спину немилосердно ломило - отвык спать в кресле. Самого сна он не помнил - словно ночь сменилась утром в мгновение ока. В мыслях было пусто, на душе - тоже. "Надо будет сказать Грифу, чтобы не снимал пока охрану - просто на всякий", - мелькнула мысль. Смирение было гадко, хотя какая-то не перестающая надеяться часть Брэдгера и уверяла, что выход найдется, или хотя бы удастся все забыть. Невольно вспомнилось предыдущее утро - сейчас было стыдно за собственную беспечность, но и одновременно безумно жалко тех минут. На несколько секунд даже показалось, что если сейчас позволить себе ее увидеть, то потом обязательно что-нибудь придумается. На медной поверхности колокольчика плясало кривое отражение Брэдгера - к всегдашнему зловещему виду добавилось еще и гротескно вытянутое лицо.
- Узнай, отбыла ли виндорская делегация. И с ними ли граф Леарин.
Паж воззрился на Брэдгера так, словно увидел привидение. Неудивительно - именно привидением король себя и ощущал.

- Да.. - Нетерпеливое, и вместе с тем хриплое, уставшее.
Она проскользнула в маленькую щель и замерла у стены.
- Ваше Величество простит что шут без колпака и жезла?
Вздохнуть - медленно, мерно, потом еще раз: словно заново учишься дышать. Вот так. Что скажешь, величество? Хватит - уйти еще раз?
Не хватит. Шаг, еще... Пальцы скользят от плеча вниз, к маленькой тонкой руке - на них уже научился смотреть, как смотрят в глаза. Опуститься на одно колено - и тогда уже обнять: сначала крепко, как хотелось, потом, спохватившись, осторожнее. Ни одной мысли - они будут потом, сейчас все равно. Сейчас только понимание того, какую ошибку делаешь... И радость, что не сделал еще большей.
Дыхание... сбилось. Замерла нотка непонимания. Теплое прикосновение к лепестку ладони унесло прочь скрип цирковой повозки. А если это - правда? Если это - не мозаика из цветных осколков? Если... ?
-Я тут, со мной ничего не случится, - тихонько проговорила, ошарашенная потоком неожиданных эмоций.
Ощущение неизбежности, невозможности как-то иначе мешалось с вновь пробудившимся - нереальности происходящего. Ладонь под пальцами была холодной - Брэдгер прижал ее к своей щеке, чтобы согреть. Мыслей не было - вернее были, но все они выражались в одном-единственном "не отдам", которое король и прошептал уже на ухо шутессе. Наверное, стоило еще что-то сказать, что-то про вчерашний вечер, или про то, что все обязательно будет хорошо... Но Брэдгер сейчас был в состоянии только глупо улыбаться.
Шутесса прижалась всем телом, свернулась клубком в кольце рук, опустив острый подбородок на сильное плечо. «Это я, я там, где я должна быть, я…», - тихо повторяла она про себя, стараясь заглушить утверждавший обратное голос.
Когда мальчик-паж вернулся с вестями, дверь уже была наглухо заперта от внешнего мира.

[Соуль >>>]

Граф Сечен не привык даже стучать, заходя в кабинет правителя, чем уже не первый год вызывал тихий ужас у мелкой обслуги. Так что сейчас, натолкнувшись на запертую дверь, некоторое время даже пытался вспомнить, не планировалось ли на сегодня чего-нибудь важного, вроде государственного переворота, к примеру... Ничего подобного в памяти не всплывало, Надежанна была в Ульмаре, даже скромный придворный маг с нескромным именем, по данным Грифа, находился слишком далеко. Так что начальнику тайной полиции не оставалось ничего другого, кроме как постучать.
Дверь открылась не сразу, а лицо короля выглядело порядком недовольным, причем это выражение не изменилось даже когда Брэдгер узнал графа. Тем не менее его впустили и даже кивком предложили начать говорить... При этом пропустив прядь волос в пальцах узнаваемым жестом "Давай без особенно милых секретов".
Шутесса Его Величества, скрестив ноги, сидела у окна, в опрятно застегнутой аксамитовой рубахе с длинными, расширявшимися к кистям рукавами. На Колях лежала раскрытая книга, и девушка медленно водила пальцем по строкам, определяя буквы по едва ощутимому рельефу – читала, делая вид, что не замечает ничего вокруг. Темные волосы рассыпались по плечам, скрывая лицо, а главное – немного ироничную улыбку, возникшую, когда она узнала по шагам Грифа.
- Ваше величество, пришел лично сказать вам, что виндорская делегация благополучно уехала из столицы, - пожалуй, граф Сечен и сам не мог бы определить, чего в его поведении было больше - смирения или шутовства. - Также и ваша вчерашняя просьба была выполнена, хотя и предупреждаю вас: барон может оказаться сложной задачей.
- Граф Леарин?
- Вы сомневаетесь в его преданности, ваше величество?
- Я не сомневаюсь в его любви к шуткам, - усмехнулся король. - С него вполне бы сталось остаться в столице из-за очередной разбитной маркизы, равно как и ради нового переворота. Конечно же, вы проводите его до границы?
- Но стоило ли тогда...
- Как только.. гм, Хоссе увидит любезного графа Виндора, он сразу же полюбит его не меньше чем я, вот увидишь.
- Как скажете... ваше величество, - Гриф уже не прятал иронию. - Будут еще просьбы?
- Придумаю что-нибудь до вечера, - отмахнулся Брэдгер.
- Госпожа? - Теперь граф обратился уже лично к девушке, поклонившись ей с тем же шутовским видом.
Каий обернулась - черная прядка серпантином заструилась по мягкой ткани, а на лице слепой возникла проказливая улыбка:
-Да? Сэр Гриф опять не спал в своем гнезде и следил за призраками?
- Такова уж моя работа, - смиренно ответил граф. - Зато каждым утром - обильный урожай падали.
-Не знала что эфемерные существа настолько питательны, - серьезно ответила девушка.
Брэдгер с индифферентным лицом провел ребром ладони по шее. Гриф вздохнул.
- Более того, моя госпожа, некоторыми из них можно подавиться насмерть. Особенно если не уследить вовремя.
-Надеюсь, что оживший граф не вызовет изжоги.
- Я тоже.. Очень на это надеюсь, - улыбнулся Сечен.
Она кивнула и улыбнулась и, словно и не произнесла предыдущих слов, вернулась к книге.
Еще пара взаимных подколок, внешне выглядевших как вежливые расшаркивания, и граф, наконец, убрался. Ему было о чем подумать.

[Кысь >>>]

Брэдгер проводил его странным, почти сочувствующим взглядом. Потом повернулся к девушке.
- Этот стервятник, похоже, единственный при дворе, у кого никогда не возникало желания запустить в тебя чем-нибудь, - беззлобно усмехнулся. - Как думаешь, почему?
-Наверное, потому, что у него в отличие от остальных есть чувство юмора, и потому, что я постоянно совала нос в чужие дела, и его в том числе.
- Иногда очень странное чувство юмора, - задумчиво произнес Брэдгер. В голове крутились картинки из прошлого - серьезный молодой вельможа, за вытянутую шею получивший забавную кличку "Гриф", и считавший почти смертельным оскорблением любое упоминание этих птиц. - Я вижу, ты тоже иногда встречаешь здесь призраков?
Палец плавно двигался вдоль строки, словно ничего не могло сейчас смутить девушку. Она опустила голову:
-Да, порой… в старой части замка.
Брэдгер удержал просящуюся на язык остроту. Вместо этого - прислонился к стене рядом и попытался отгадать название книги по паре абзацев текста.
Если не название, то направление - отгадалось удивительно быстро и тем немало его удивило. Да, всем высокородным разгильдяям замка когда-то полагалось корпеть над такими книгами по нескольку часов в день, но читать добровольно...
- Когда-то здесь, в замке, проводились тактические игры. Тот, кто проигрывал, должен был выучить наизусть три страницы из одного классического труда.
-Это ужасно, - совершенно серьезно сообщила Каий и поднялась, чтобы вернуть книгу на место. Она быстро провела ладонью по полке, нашла нишу и оставила там аккуратный томик с тиснением на кожаном переплете. – Но по-своему интересно.
- Гриф в свое время носился с идеей, что основные теории можно использовать где угодно с неизменным успехом, - проговорил Брэдгер. - И как всегда, оказался прав... Пойдем, покажу тебе кое-что.
Король тронул руку Каий.
Она кивнула и поймала пальцы.
-Хорошо.

[Соуль >>>]

Они проходили по длинным коридорам, потом спускались по какой-то лестнице, потом опять были коридоры и опять спуск. Потом - уютный дворик, и каменные плиты с выбитыми на них именами. Ветки плакучей ивы, традиционного для таких мест дерева, касались одного из монументов, и словно бы гладили его. Брэдгер провел девушку по гравийной дорожке и остановился у одного из надгробий.
-Старик Ародор очень хотел, чтобы трон достался после его смерти мужчине, но провидение послало ему только дочь. Тогда он потребовал, чтобы все принцы, не достигшие еще зрелого возраста, прибыли в столицу и прожили в этом замке некоторое время. Он хотел выбрать лучшего, но его ждало препятствие. Один из принцев был на четверть хизрашцем, один - здорово напоминал племенного борова, а оставшихся двух не могла подчас отличить друг от друга даже родная мать. Тогда Ародор, которого придворные льстецы называли великим стратегом, решил применить свои навыки здесь. Он всячески подстегивал соперничество между нами, а особенно - между ними. Часто рассказывал о преимуществах, которые дает корона, которые дает власть, подчеркивал, что все это достанется кому-то из нас. И на одном из турниров, когда в финал вышли только близнецы, объявил, что победителю достанется корона. Один - погиб прямо там, от меча. Другой - случайно упал с башни неделей позже. А Джад - научился смеяться.
Каий опустилась на колени рядом с плитой и провела по ней ладонью, читая письмена. На остром личике появилось задумчивое выражение, словно она серьезно размышляла над рассказанным, на деле – мысли устремились далеко-далеко, за рубеж десятого года.
-Карлик, который учил меня видеть мир, мог умело играть людьми и утверждал, что невозможного не бывает. Когда мы странствовали по Сулимхаду, одному знатному господину, - шутесса едва заметно запнулась, - приглянулась девушка из наших. Знатный господин не захотел вызвать недовольства радовавшейся циркачам толпы, поэтому напоил карлика, а затем одну за другой выиграл у него лошадей и повозки, а когда тот проснулся – предложил вернуть все в обмен на одного человека. Карлик испугался по-настоящему, но все же сумел взять себя в руки и сыграл на самолюбии господина: предложил партию в шахматы и даже сказал, что будет передвигать фигуры с завязанными глазами, поскольку виноват сам в своем вчерашнем бессилии. Карлик выиграл. Знатный господин не знал, что тот обладает удивительной памятью и не меньшими стратегическими талантами (уж не знаю откуда, хотя, поговаривали, что это имеет корни в далеком прошлом), и, пораженный, подарил циркачу доску. Я тогда была очень удивлена, и попросила последнего научить меня. Сейчас мне вспомнился гамбит – когда жертвуют фигурами, ради победы.
- Смотрю, некоторым вещам обучают не только дворцовые зануды, - улыбнулся король. - Хотел бы я видеть этого карлика здесь. Иногда оказывается, что именно от той фигуры, которой пожертвовал, и зависела твоя победа.
Паузы между фразами словно бы говорили, что за каждой - еще множество невысказанных мыслей.
-Возможно, они еще будут проездом в Ктеже… когда-нибудь.
- А почему... почему ты ушла?
Каий обернулась и подняла голову, словно посмотрела снизу вверх на своего собеседника. Брови взлетели к переносице, и между ними появилась маленькая складочка.

[Кысь >>>]

«-Ну, ну, иди сюда, чай, не леди, чтоб ломаться, - Фокусник больно сжал тонкие кисти. – Гордая какая! Не один год вместе ездили!
От циркача пахло просаленной бумагой и мореным деревом. Он притянул девочку к себе и принялся стягивать цветастую рубаху, приговаривая что-то тихое и успокаивающее.
-А ну! Пусти! – Фокусник остановился и замер в нерешительности. – Пусти девочку! Кому сказал? А то первой стрелой ухо срежу, а вторую куда пониже направлю, усек? - Голос Джангша-Постановщика не предвещал ничего хорошего. – Отпускай, отпускай. А еще раз увижу – так сразу ниже спины целить буду.
Руки Фокусника разжались и акробатка отпрыгнула в сторону, растирая покрасневшие руки.
-Да она ж!
-Не видишь – не хочет тебя знать. Оставь в покое.
Фокусник раздраженно выругался и сплюнул:
-Попляшет еще у меня, дрянь мелкая…
-Это она у меня на канате танцевать будет. А под тобой пусть Жонглер пляшет. Раньше вы с ним хорошо-то…
-Это с ним-то, - дерзко откликнулся циркач. – А вот ты где другого Фокусника найдешь?
-Наду. Еще как Найду. А ты иди, иди сюда, девочка, - теплые руки приобняли Каий, с замиранием сердца слушавшую эту перепалку, за худенькие плечи и подтолкнули к огню. – Ну, поговорим, поговорим давай. Помнишь как тебя подобрали?
Акробатка отрицательно покачала головой.
-…не? Не помнишь. Ну и ладно. Вот и это забудется. Плохое-то оно должно забываться. – Голос постановщика звучал в памяти словно через вязкую пелену»
Шутесса долго молчала, наконец тряхнула головой так, что черные пряди в беспорядке рассыпались:
-Это… плохая история.
Король без слов обнял девушку. Почему-то показалось, что понял.

[Соуль >>>]

- Только не надо Грифу напоминать об этой истории, хорошо? - попросил он после паузы. Жестокости по отношению к графу почему-то не хотелось. Может быть, потому что тот никогда не позволял себе насмешек, даже тогда, когда они бы сошли ему с рук? Нет, вряд ли - Брэдгер никогда не склонен был к жестам благодарности. Слишком хорошо знал, чего может стоить потеря подобного союзника? И это тоже вряд ли. Странное чувство.
-Хорошо, - она поежилась и попыталась поудобнее устроиться в теплых объятиях. – Замок хранит много тайн и… оберегает многих призраков.
Брэдгеру ничего не оставалось, кроме как согласно кивнуть.
-Призрак уехал. Призрак… Будет неспокойно?
- Будет, - Брэдгер хищно улыбнулся. - Но не у нас.
Некстати всплыло воспоминание о шамане, о волнении Ахторона, о жрице. Интересно, додумается она использовать Надежанну?
-Пока не у нас...
-Хорошо… я не хочу об этом думать сейчас. Просто то, ульмарское ощущение, до сих пор следует по пятам. – Она чуть качнула головой. – Не могу избавиться.
- На всякий случай... - Брэдгер задумался. Король почти не ориентировался в замке, но, благодаря Сечену и еще одному человеку, который любил своих внуков, он знал несколько секретов, неизвестных даже тем, кто прожил здесь всю свою жизнь. - Чтобы попасть сюда, на кладбище, нужно пройти по главному коридору, потом свернуть на зелен... на галерею, где стоят сулимхадские вазы из дерева, а потом найти лестницу вниз. Найди гробницу цветов, - Брэдгер подвел девушку к нужной двери и направил ее руку, чтобы она могла прочитать название. Внутри - три склепа, выполненных в виде лежащих львов. Тебе нужен правый. Через пару часов ты будешь в деревеньке на юге.
Она прижала ладонь к шероховатому дереву и обернулась, словно посмотрев через плечо:
-Я запомню. Но надеюсь, мне это не понадобится.
- Я тоже, - улыбнулся Брэдгер. - В замке есть еще два подземных хода, но один уже затоплен рекой, а второй ведет черт знает куда. Гриф, кажется, так и не решился его исследовать.
Солнечные зайчики щекотали шею. Странной была эта весна... Тревожные вести мешались с хорошими, событий было слишком много чтобы понять хотя бы часть из них, и даже сейчас король не мог сказать точно, сколько серьезности в этой небольшой экскурсии.
Неуловимое чувство тревоги принесло тоску. Что-то изменится очень скоро, следом придут расставание и темное время - медальон под рубахой уколол теплой иголочкой и остыл.
Пряча свое настроение за улыбкой, Каий протянула руку:
-Я бы хотела больше проводить времени в библиотеке. Возможно, изучить историю замка.
- Их тут было пять, - усмехнулся Брэдгер, беря ее за руку. - Как минимум. Пойдем искать библиотеку, пока на мою голову не свалился очередной барон.
-В летнем саду есть павильон, откуда ведет крытая галерея в башню книги. Это место мне показал Ахторон. Там тихо и редко бывают гости.
Коридор повернул, начались истертые ступени.

[Кысь >>>]

Король кивнул - он понятия не имел даже, сколько комнат в замке занято книгами. Дворцовые учителя не слишком задавались тем, чтобы привить любовь к чтению, а в действительности - сделали прямо противоположное. Необходимые книги приносили слуги, а если королю хотелось узнать что-то, он находил человека, хорошо в этом разбирающегося. Сам Брэдгер умел рассказывать, но редко использовал это умение на практике.
Библиотека действительно выглядела заброшенной, здесь даже слуги редко бывали - об этом говорил слой пыли толщиной в палец. Мебель была старинной, из той эпохи, когда мастер мог делать стол и пару стульев полжизни. Несмотря на солнце за окнами, здесь царил полумрак, изредка разбавляемый цветными солнечными зайчиками от витражей.
- Ты правда легко их читаешь? - Король уже крутил в руках какой-то переплет.
Каий опустилась в кресло и взяла со спинки небольшую книгу. По корешку золотилась вязь букв, южные узоры покрывали титул.
-Это зависит от того, насколько силен рельеф букв, - ответила и открыла книгу там, где раздвигала страницы закладка.
Брэдгер рассматривал книги на стеллажах - они были аккуратно расставлены по тематике, но слой пыли, скопившийся поверх, а также то и дело сбивающийся на нижних полках порядок, говорили о том, что это было очень давно. Короля заинтересовал один легкомысленного вида томик - корешок явно был рассчитан на большее количество страниц, чем там действительно было. Стихи. Часть листов и правда была вырвана - явно поодиночке, осторожно. Другие - испещрены чернильными пометками. Языка король не знал, но вычурные буквы не принадлежали ни одному из языков западного Йиркмана. Почерк был женский, привычный к странным округлым буквам. Брэдгер готов был поспорить, что книгу принесли сюда уже потом...

[Соуль >>>]

-Это сулимхадские легенды, - продолжала шутесса, водя пальцами по жухлым страницам. – Здесь говорится, что когда непокорные дочери и сыны Реки Небесной и Реки Подземной перестали понимать друг друга и сошлись в битве, из лона земли вышел Странник, видевший глазами животных, и примирил их. Потом исчез на долгое время и появлялся лишь в те годы, когда неразумные дети опять начинали свои споры и битвы.
- В сказках всегда мир спасает какой-нибудь бог, - хмыкнул Брэдгер.
- В сулимхадских сказках его спасают от них.
- Если их так опекать, они никогда не вырастут, - Брэдгер отложил книгу. - А дети всегда разрушительны.
- Я говорю не о детях, а о Богах, которые неразумно выполняют желания детей.
- Сулимхадские сказки точно поумнее местных, - король коснулся руки шутессы, рассматривая книгу через ее плечо. - А что за странник такой? Это герой?
Каий отрицательно помотала головой:
- Нет, просто Странник. С большой буквы.
- "И мир лишь еще одна стоянка в долгом и трудном пути духа на вершины хрустальных гор, что не делаются ближе и через вечность", - процитировал король. Источника он не помнил в упор, но, кажется, то же что-то восточное. - А что он делает, когда никто не пытается поломать мир?
-Он не ломает его, а пытается привести в равновесие. А когда оно нарушено – его нет.
- Совсем нет или нет здесь?
-Скорее, совсем, - опустила голову королю на плечо. – Если у вас нет важных дел, я могу почитать полчаса, а потом я бы хотела остаться здесь.
- Лучше я найду тебя здесь позже. - Брэдгер нахмурился: важные дела были, а уходить совсем не хотелось. Хотелось крутиться вокруг, надоедать глупыми вопросами, рассказывать истории о каждом уголке замка. Но озабоченное выражение лица сразу же сменилось усмешкой. - Надеюсь, к тому времени тебе еще не придется подыскивать другую библиотеку.
Каий обняла его и тихонечко прошептала что-то на ухо, неразборчивое, неслышное.
-А теперь иди.
Брэдгер поцеловал ее в висок.
- Я вернусь.

[Кысь >>>]

-К чему мне город, в котором святое слово ценится больше человеческой жизни? – Подняла глаза на своего седого собеседника Аэль-Хель. – Меня выгнали, как дворняжку, стоило заикнуться о том, что король не оставил нас в беде.
Она сидела на ступенях восстановленный «Славийской заставы» и разглядывала яркую обмотку рукояти собственного меча. Прошло два дня с тех пор, как Ульмар оставили орки. Город с трудом поднимал склоненную голову и залечивал тяжелые раны, нанесенные пожарами. Виднелись шрамы – оголенные внутренности домов и разоренные лавки, над которыми рыдали торговцы и ремесленники.
-Леди Натаниэль остановила орков, а король? Что сделал король, которого ты так защищаешь? – Известный в городе как Мудрец, седой старик, который присоединился к ней в день победы, опустился рядом и дружески потрепал сулимхадку по плечу, но та только раздраженно скинула руку.
-А король прислал пять сотен свежих воинов, которые сейчас помогают восстанавливать город вместе с теми, кто выжил!
-Ну, тише, тише. Прислал, но поздно.
Аэль-хель зашипела, смотря на безвольно висящие ниточки на плече там, где раньше располагался знак городской стражи:
-Орки прорвались в Вольфден-форта пять дней назад, и в тот же день был отправлен гонец. Если гнать лошадей изо всех сил, можно добраться до Ктежа за три дня. То есть он, если еще доскакал, оказался в там в день торжества святой. А правитель, как истинный правитель, словно почувствовал, что на границах неспокойно, и отправил приказ войскам много раньше. Они опоздали всего на день.
-Но опоздали ж, - не желал сдаваться стражник. – Почему бы тебе не принять то, что своим спасением мы обязаны силе Шеан, а не войскам? Не рискни тогда леди Натаниэль, мы бы двое суток еще продержались, а потом – все.
-Люди бились за свои жизни, - глухо проговорила Аэль-хель, - если бы она была такой святой, то раньше вступилась бы. А сейчас – ее прославляют, но никто не вспоминает о тех воинах, которые пали, защищая Ульмар. Шеан скорбит, Шеан скорбит… Нет веры Богине, которая не может вовремя защитить своих детей!
Сулимхадка с лязгом вогнала клинок в цветастые ножны и потянулась к наполненной медовухе кружкой. Мудрец покосился на нее и вздохнул, повторив жест. Он ходил в дежурства с Аэль-хель уже не один год, но до сих пор не мог понять причин ее непримиримых суждений. Она вошла в ряды городской стражи чуть больше пяти лет назад, быстро дослужилась до сержанта, но вот дальше не пошла – побоялись ее выше ставить из-за резкого и яростного характера. Такие люди не признают ошибок и не оглядываются назад, - а это худшие для командиров качества.

Сообщение отредактировал Китти - 25-01-2007, 9:48

[Соуль >>>]

Он бросил осторожный взгляд на сулимхадку через плечо и вздрогнул: не к лицу красивой женщине ненависть и печаль прожитых битв. Покатые плечи покрывали белые нити давних шрамов и алые царапины недавней битвы. Старая, но сегодня начищенная кольчуга лежала рядом, небрежно брошенная на мешок с пожитками.
-И куда теперь?
-В Виндор, наверное. Графу Ольрику нужны смелые воины. А, может, в Ктеж. Куда дорога поведет. – Отрывисто ответила Аэль-хель и поднялась, стряхивая с холщевых штанов опилки.
-Поедешь уже?
Она кивнула и уткнулась лбом в теплую лошадиную шею. Мудрец видел, что сулимхадке совсем не хочется покидать ставший родным город, но остаться она не могла, после таких-то слов в лицо капитану. Хорошо еще, что ее просто выгнали, а не отдали под суд.
-Ну, бывай, Мудрец, - тихо вздохнула Аэль-Хель и натянула теплую от солнечных лучей кольчугу. – Долго мы с тобой, наверное, не свидимся, правда?
-Правда, - покачал головой седой стражник и крепко обнял хмурую женщину. – Удачи тебе, и пусть благоволят к тебе твои Боги.
-И тебе удачи, Мудрец. – Она ударила каблуками чалую и поехала прочь, стараясь не оглядываться назад. Не хотелось думать о том, что больше уже не вернется в Ульмар.
Город постепенно оживал и обещал вернуться к крикливой жизни, какая бурлила в нем всего неделю назад. Но для Адэль-хель все неуловимо изменилось: раньше ее окружали люди, которые верили в себя и надеялись на собственные силы в черный день, а теперь – верующие, ожидавшие помощи от богини и опускавшие руки.
Она замедлила шаг чалой у ворот, которые помогали восстановить королевские воины и улыбнулась: вот те, кто вертит землю – обычные, не чурающиеся труда солдаты. Сулимхадка вскинула клинок в приветствии и радостно засмеялась, когда один из стоявших на лесах воинов взмахнул рукой в ответ и отвернулся, прячась от полуденного солнца.

Сообщение отредактировал Соуль - 28-01-2007, 10:15

[higf >>>]

Чалая шла аллюром по размытой вчерашним дождем дороге. Грязь каплями разлеталась из под копыт, складываясь в алогичные узоры, а теплый ветер гладил смуглое лицо южанки и уносил прочь грустные мысли. Разбрасывали блики витки идеально подогнанной кольчуги, а выстиранный плащ душил ароматом полевых трав, которые так любили девушки из прачечной в северной части Ульмара.
Аэль-Хель часто пользовалась их услугами, поскольку за пятнадцать лет так и не обзавелась ни домом, ни даже комнатой, и, если задуматься, провела это время бездарно: ни мужа, ни детей, только бесчисленное количество появлявшихся и вскоре исчезавших кавалеров. Юноши боялись грозной стражницы, мужчины опасались горячей сулимхадки, а старики находили ее слишком неспокойной. Порой кто-то из соратников пытался пригласить на конную прогулку симпатичную смуглянку, но намеки пропадали впустую.
Аэль-хель подумала, что сейчас с радостью приняла бы любое из этих предложений, но… теперь было поздно: дни в ульмарской страже остались позади и со временем обещали превратиться в еще одно нечеткое воспоминание.
За мыслями время текло незаметно, минул полдень и распался на лучи над северными землями закат. Крепкие дома стали рыжими в теплом свете, а небольшой трактир на перепутье напоминал яркий сказочный домик. Отсюда один тракт бежал через Эльяр в Ктеж, а другой вел в Эндор, а оттуда в Ярград, где начиналась прямая дорога на Виндор. Куда ехать – сулимхадка не знала. Она еще не до конца пришла в себя после слов капитана, выставившего ее из гвардии за вольномыслие.
Она придержала чалую и, закусив губы, задумалась, смотря на расходившиеся в разные стороны пути. Взгляд перебегал с одной тропы на таверну, под простеньким названием «Перекресток», оттуда – на другой тракт, затем обратно. Глаз зацепился за что-то нечеткое, знакомое, недавнее. Белый пес, покосившись на сулимхадку через пушистое плечо, приглашающе вильнул хвостом и нырнул тень трактира.
Аэль-хель поежилась, словно увидела мертвого и спешилась, неуверенно оглядываясь по сторонам. Медная монета солнца уже наполовину скрылась за размытой линий горизонта и тени стали пугающими и невозможно длинными. Женщина поежилась, вспомив страшные истории своего народа о страннике, видевшем глазами пса, и, ведя свою чалую под уздцы, вошла в ворота.

[Соуль >>>]

В лицо ударили запахи молока, сена и жаренного мяса, и призрачное ощущение тревоги тут же пропало. Внутри было тепло, плясал в жаровнях огонь и тихо беседовали немногочисленные посетители. Аэль-Хель облегченно потерла ладонями лицо, сдирая призрачную паутину страха и огляделась в поисках странного пса.
Он обнаружился сразу - крутился рядом со русоволосым мальчишкой в короткой тунике и деревянных сандалиях. Ласковое пламя плясало на серой от пыли одежде алыми мазками и оставляло на бледном лице тонкие блики. Сулимхадка вздрогнула, удивленная тонкими и правильными чертами, какие можно было увидеть разве что на фресках во дворце Аль-Бахада.
- Привет, юный, это твой пес? - Спросила Аэль-Хель и нерешительно присела рядом, не обратив внимания на недовольно поморщившегося трактирщика.
Мальчик посмотрел на женщину ясно-голубыми глазами и ответил, нимало не смущаясь:
- Он мой спутник.
Женщина внимательно посмотрела на мальчишку. Таких сотни петляют по грязным улочкам Ульмара, да только не у каждого есть такой взгляд, ровный, как небо, и проницательный, как у старика.
-А твои родители?
- Я их не помню, - ответ последовал так же быстро, при этом не был сопровожден частым в таких случаях потупленным взором или выражением грусти на лице. - А зачем тебе?
Он задал вопрос неизвестной взрослой и к тому же вооруженной женщине все так же просто и естественно.
-Не знаю... просто непривычно видеть юного одного. Странствуешь? - Она опустилась на пол и, отстегнув ножны, положила их рядом и спросила. - Есть не хочешь?
- Да, так все говорят - странствовать. А я просто иду, - он улыбнулся, и пес тоже вильнул хвостом. - Просто так. А есть хочу, и Ифу тоже.
Черноволосая сулимхадка приняла имя пса как должное. Ввзмахнула рукой, привлекая к себе внимание дородной служанки, и на лице владельца заведения наконец-то появилась довольная улыбка. Она опустила во влажную ладонь серебряную монету и попросила принести чего-нибудь горячего и молока. По северному обычаю, платившие вперед могли пить и есть вдоволь, не думая о том, что после им выставят длинный счет.
-А идешь куда?
Вопросы казались странными, при том, что было время к ним привыкнуть за дни пути. Почему все задают такие вопросы? Вулуфи их не любил. Нет, не так, точнее - просто не понимал. А раз не понимаешь - надо спросить!
- А зачем идти - куда-то? Я просто иду потому, что хочу идти. Если не захочу, не пойду.
Он пожал узкими плечами и посмотрел, не несут ли молоко. Здесь было уютно, пока идти не хотелось. До завтра.
-Не знаю, - Аэль-хель поежилась, словно в помещении резко похолодало.

[higf >>>]

Воительница не хотела признаваться, что ей неуютно в компании странного ребенка, который так точно ассоциировался у нее с сулимхадскими сказками о человеке-оборотне. Всегда в них странник приходил только тогда, когда героям угрожала серьезная опасность или собирались в кавалькады тучи перед большими переменами. Она склонила голову, тайком рассматривая мальчишку: и вроде бы не было в нем ничего страшного, тайного, а все равно немного не по себе становилось, как в детстве, когда ровесники рассказывали при свечах страшные истории, проверяя друг друга на храбрость.
Обычно все спрашивали у мальчика, как его имя, а эта женщина какая-то не такая. Или просто забыла? Любопытно! А она похожа на героинь легенд, о них пел старик-сказитель в одной деревне. Все говорили, что сказка старая, а Вулуфи было интересно. Он ее не знал. Он многого не знал, потому всегда было интересно - каждый шаг видишь что-то новое.
-А как тебя зовут, и куда ты идешь? - почему бы не спросить первым?
С этими словами волшебное наваждение спало. Ноздри защекотал приятный запах парного молока и молодой телятины. Тяжело ступая подошла служанка и опустила перед сидевшими огромное блюдо:
-Вы бы за стол перебрались, что ли…
-Да мы так посидим, почтенная. – Отклинулась сулимхадка и рассеяно заглянула в кружку. – Аэль-Хель, хотя раньше сержантом звали. Вот, уволили, теперь и иду. А тебя как называть, юный?
- Меня зовут Вулуфи, - сообщил он свое имя.
Кто его так назвал, мальчику было неизвестно, но он знал имя с того момента, как вспомнил себя стоящим на дороге. Впрочем, его это и не волновало. Куда приятнее с наслаждением тянуть носом аромат пищи. Парок поднимался над молоком, складываясь в волшебные фигуры облаков, гор, рыцарей… Жаль только, что никто этого не видел.
-Красиво, - подумал он вслух и спросил. - А ты идешь куда-то или странствуешь?
Аэль-Хель пожала плечами. В другой момент, она бы рассердилась, выругалась и отправила бы юродивого своей дорогой, но далекое ощущение из детства настраивало на совершенно несвойственный бывшей стражнице лирический лад:
-Иду, но не решила куда: в Ктеж или наниматься на службу в Виндор. Из Ульмара-то меня выгнали, - злая искорка сверкнула в черных глазах. – Я не поверила в святость одной… леди, и капитан сорвал с моего плеча эмблему и сказал выметаться.
Странные эти взрослые. Голос Аэль-Хель такой обиженный, как будто еду у нее отняли, и она явно хотела бы расквитаться. Зачем? Всегда у них какие-то ссоры, и, если верить тому, что Вулуфи слышал, могут мстить друг другу годами. Наверное, им скучно жить! Интересно, когда она вспомнит, что еда стынет. Напоминать невежливо - он уже понял по опыту. Хотя глупо!
-А святые - это вроде героев?
Она тихо засмеялась и попыталась потрепать легшего рядом пса по крепкой голове. Тот увильнул и обнюхал грубую руку:
-Гордый. А святые – вроде героев. Только, - Аэль-хель махнула рукой и положила в рот кусочек картофеля, - герои они славны своими делами, а святые – верой. Вот герой – он пойдет и сделает все сам, а святой – помолится какой-нибудь Богине, та отзовется, приложит ручку, а святой плоды и пожнет.

[Соуль >>>]

- С Богами может говорить любой, - неожиданно серьезно отозвался мальчик. - И они могут любому ответить. А могут - нет. У них тоже свои любимцы и свои причуды. Можно? - он протянул руку к еде.
-Бери, само собой. Вон ты какой худой. - Добро усмехнулась сулимхадка. - А про Богов - у всех у нас разная вера, юный.
Мальчик взял картофелину, разломил и бросил часть псу. Тот вильнул хвостом и радостно принялся сметать с пола еду - мяса он не видел с позавчера, когда поймал какую-то крысу.
-Так и Боги разные, - немытыми руками Вулуфи засунул в рот картошку, поэтому получилось невнятно. Он поперхнулся и закашлялся.
- Почему? - спросил паренек, не забывая про еду, да и про молоко тоже.
-А Шаа их знает...!
-Ну-ну, - Аэль-хель несильно ударила Вулуфи по спине. – Осторожнее. А что касается богов, у нас последнее время только одну Шеан и прославляют.
Неожиданно улыбка скользнула по губам, словно окрашивая бледное лицо.
-Я знаю, кто такая Шаа. Думаю, ей интересно, но не очень приятно.
Аэль-хель наклонила голову: «Юродивый, наверное, но все равно какой-то чудной, да и пес у него странный… Такого и обижать жалко.»
-Может и знаешь. Ты, наверное, устал за день?
- Устал, - кивнул он. - И Ифу тоже устал.
-Тогда и отдохнуть надо. Я тоже устала, а у меня завтра – путь неблизкий.
- А ты еще не решила, куда ты идешь? - спросил мальчик, глядя на очаг, языки пламени в котором сейчас напомнили ему храбрых воинов, берущих штурмом крепость. А подсвеченное ими облачко пара от кастрюли - картину закатного неба… - Красиво как…
Вулуфи кивнул в сторону очага.
-Просто очаг, юный, просто очаг, - вздохнула сулимхадка. – А куда идти, я, и правда, не знаю. Только к виндорскому графу наниматься, то ли в столицу – работу искать.
- Просто? - неожиданно светло улыбнулся мальчик. - Просто… Ну и что? Разве все красивое должно быть сложно? Каждый день… Он обычный… И новый! Как первый или последний! Я не знаю, как сказать, - он беспомощно уставился на собеседницу широко открытыми глазами. - А я завтра пойду… Завтра узнаю, в какую сторону пойду! Я просто иду, но всегда знаю, в какую сторону.
Аэль-хель раздраженно поморщилась, словно была недовольна восторгами мальчика. Ее никогда не интересовали подобные вещи: свет, отблески пламени, пейзажи, только меч в руке и лук за спиной.
-Ну, завтра и скажешь. Может, нам по пути будет, - поднялась и, потрепав мальчишку по светлой голове, крикнула твернщику. – Не дашь переночевать на сеновале?
-Отчего не дать? Дам!
Паренек поднялся, чтоб проскользнуть, если пустят - иначе пришлось бы спать в уголке на полу.
-Благодарю, я и юного с собой заберу, - улыбнулась сулимхадка.
-Бери-бери, да осторожней только. Юродивый он какой-то.
-Постараюсь.
Сулимхадка подтолкнула паренька и вышла под бодрое, усыпанное звездами небо. Она потрепала чалую по крутой голове и юркнула в приоткрытые двери сарая, чтобы заснуть, как только голова коснется мягкого сена.
Мальчик последовал за ней. Он не звал пса - тот сам побежал за ним, затем забежал вперед и внимательно смотрел помещение, совсем по-человечески поводив головой по кругу. Казалось бы, Ифу выбежит, чтоб сообщить хозяину, что все в порядке, но нет - он остался на месте, словно в таком сообщении не было нужды.
Вулуфи зашел и растянулся на сене, пес прикорнул под боком. Снов они не видели. Оба.

[higf >>>]

Аэль-хель проснулась на рассвете и испуганно дернулась, встретившись глазами с поднявшим голову псом. Он равнодушно отвернулся и задрал голову, словно рассматривая молочно-белый, текущий по стене луч.
Вулуфи лежал, закрыв глаза, но не спал. Совсем недавно он проснулся, но вставать было настолько лень… Ведь не гонят же. И глаза открывать самому пока незачем. А хорошо лежать-то как! Хоть и пробирает чуть холодком. Просыпался он обычно так же, как и засыпал - мгновенно и полностью.
- Юный, вставай, рассвет уже. Мне ехать пора, а тебя – хозяин без меня погнать в шею может, несмотря на то, что ты юродивый.
Он неохотно открыл глаза:
- Доброе утро! И куда ты едешь?
- Не знаю, - сулимхадка потянулась и принялась пристегивать ножны. – Давай так, ты говоришь, куда идешь, а я пойду за тобой. Никак выбрать не могу!
Мальчик был поражен. Какие взрослые непонятные! Мало того, что придают значение стольким пустякам, считая их самым серьезным делом… А после этого страшно взрослая и очень серьезная женщина с мечом предоставляет ему выбирать общую дорогу! Не-ет уж, глупо быть взрослым!
Прислушавшись к своим ощущениям, паренек протянул руку:
- Наверное, мне туда сегодня.
Рука указывала на Ктеж.
- Столица, значит столица. – Аэль-Хель подала Вулуфи руку и резко выдернула его из пушистого стога. – Поедешь со мной, а то бросать тебя, честное слово, жалко. Юродивых беречь нужно.
Топая за ней, Вулуфи вдыхал утренний воздух, несущий слышные всем запахи постоялого двора и одновременно - ароматы свежести и горечи, которые улавливал только он - уже пришлось убедиться. Многие сравнивли, правда, только в легендах, утро с юностью мира. Ему пришлось слышать поверье, что мир рождается утром и умирает каждую ночь… Какая красивая была история, правда! Но неверная, ночь - не смерть… Он знал.
- Аэль-Хель, а кто такие юродивые?
Прикрепрявшая к седлу сумки женщина обернулась и прищурилась:
- Юродивые – вроде тебя. Иф поедет в сумке или рядом побежит? – Аэль-хель в очередной раз встретилась глазами с псом и неожиданно пожалела о своем опрометчивом решении помогать мальчишке.
- Побежит… пусть видит, - немного непонятно ответил мальчик. - А что, много есть похожих на меня?
- А мало ли вас, юродивых? – Вопросом на вопрос откликнулась Аэль-Хель и запрыгнула в седло и подала Вулуфи руку. – Кто знает? Уж точно не бедная стражница.
Слова казались веселыми, на деле – в груди сулимхадки с каждой минутой крепло неприятное ощущение – она ввязалась во что-то непонятное и темное, как недосказанность восточных преданий. Было в мальчишке что-то пугающее суеверную женщину, но вместе с тем росло любопытство.
Как обычно, пояснение взрослых мало что объяснило. У него крепло убеждение, что многие вещи они и сами не понимают, и потому называют само собой разумеющимися - чтоб не пояснять. У него тоже так бывает, но он и не взрослый! Хотелось спрашивать дальше, но еще обидится. Обидится или нет? Он с сомнением посмотрел на Аэль-Хель и принял протянутую руку, оказался сзади нее на лошади. Пожалуй, лучше промолчать… Чуть-чуть.
- Спасибо тебе, - вежливо произнес мальчик.
Ифу уже затрусил вперед. Аэль-хель стегнула поводьями чалую и повела ее легким шагом.
Ветер приносил новые, едва уловимые запахи.

[Соуль >>>]

...спустя три месяца.

Третий месяц Вулуфи проводил в Ктеже. Это могло показаться странным, учитывая, что до сих пор он все недолгое время, которое помнил, пробыл в пути. Однако мальчик не привык задаваться такими вопросами. Он просто чувствовал, что идти никуда не надо, а значит, можно наслаждаться свободным временем – ни о жилье, ни о пище думать не приходилось. Угол в комнате Аэль-Хель в таверне «Дородный старик» всегда был к его услугам, как и порция еды. Кормили тут неплохо, хотя называлось заведение явно не по своему хозяину – жилистому мужчине средних лет. Возможно, он унаследовал вывеску вместе с делом от отца…
Зачем сулимхадка приютила мальчика, знала только она сама, во всяком случае, толку с него не было никакого, особенно сначала. Паренек не проявлял склонности ни к какому из ремесел и попытки женщины устроить его куда-то в подмастерья не удались, тем более, что требовался приличный взнос. К тому же устроившаяся в городскую стражу воительница была почти весь день занята, так что у нее оставалось мало времени. К ее удивлению, правда, он был грамотен, как ни странно, хотя так и не вспомнил, откуда, как не помнил совсем ничего до конца последней зимы, и относился к этому, как ни странно, абсолютно спокойно. Аэль-Хэль утешила себя мыслью, что мальчик может стать писарем, если что…
Сперва дни Вулуфи проходили в прогулках по городу и его осмотру, причем он мог каждый день с восторгом смотреть на одно и то же здание, подмечая каждый раз что-то особенное. Никто из товарищей по играм, а дети везде знакомятся быстро, не понимал его, и часто слышались насмешки, впрочем, стихавшие почти сразу – кому интересно, если сам объект к этому равнодушен, да еще у него есть собака. Не кусается вроде, правда, да кто его знает? Так или иначе, он участвовал в детских играх и разговорах, несмотря на славу «странного парня».
Может быть, последней Вулуфи был обязан тем, что у него так и не появилось закадычных друзей, а может, пришелец из неизвестности и не искал такого сближения…

[higf >>>]

Чувствовать беспокойство было непривычно и ново. Он всегда все делал потому, что или приходилось под давлением обстоятельств – например, искать еду, – или просто так надо было делать просто… ну надо и все тут, и никак иначе. Откуда же это ощущение, что нужно еще что-то, но пока рано и не стоит туда соваться?
Подростка иногда начинало тянуть к дворцу, и они с приятелями шли поглазеть на ограду, здания в глубине сада и въезжающих и выезжающих важных вельмож, которых была просто целая уйма, и все пестрые, как попугайчики у продавца редких птиц на рынке! Глазеть на въезды и выезды было интересно, но еще больше хотелось попасть внутрь, однако дворец стерегли хорошо, и даже сулимхадка отказалась как-то помочь в ответ на неожиданно настойчивые просьбы.
Ну и ладно… пусть твердит о том, что нельзя и она может потерять работу! Он обойдется и так! Ведь есть Ифу… Пес часто пролезал в городе туда, куда не мог попасть его хозяин, а так хотелось! Например, в заколоченный дом с привидениями. Вот только жаль, привидений там не оказалось, но такая таинственная темнота, паутины и тишина… Мальчик в то время сидел на берегу реки и любовался отблесками солнца на ее водах, что не мешало одновременно видеть заброшенный дом и ощущать запах пыли. Картины накладывались одна на другую, но привычный Вулуфи их хорошо различал.
Большим открытием для него было то, что остальные этого делать не умеют! Более того, когда он первый раз рассказал кому-то еще в деревне на дороге, как увлекательно смотреть сразу двумя парами глаз, собеседник отшатнулся и забормотал о колдовстве, противном Шеан. Может, кого-то другого бы схватили и потянули к жрецам, но, по какому-то стечению обстоятельств никто никогда не поднял на него руки.
Так что и перед вылазкой во дворец колебаний не было. Когда ворота открылись, пропуская свиту иноземного принца, как говорили вокруг, Ифу проскочил за лошадьми и мальчик получил возможность осмотреть дворцовый сад. Жаль, но внутрь попасть не вышло! Впрочем, попытку можно повторить, тем более, что впечатления того стоили.
Вот только странно – ощущение смутной тревоги и чувство, что ему нужен кто-то, находящийся недалеко, только усилились, но, против обыкновения, он не знал, что делать именно сейчас. Наверное, ждать.

[Соуль >>>]

В этот день, возвращаясь от дворца, он нечаянно обнаружил еще одну любопытную штуку. Зайдя к Энету, одному из своих приятелей, он обнаружил этого рыжеволосого высокого двенадцатилетнего мальчишку хлопочущим возле старика деда, который сидел с закрытыми глазами, и дыхание очень слабо и редко колыхало его грудь под расстегнутой рубахой.
Казалось, внук старого Лиота не увидел Вулуфи, хотя поглядел прямо на него, однако затем взгляд стал осмысленнее.
- Деду плохо, - голос был потерянный и жалкий, в нем угадывались сдерживаемые слезы. – Помоги…
Ну чем тут можно помочь? Да и приятель просит разве что от растерянности, не соображая. Надо бы звать лекаря, да до него далеко бежать, и быстро ли придет к бедняку? Но это лучше, чем стоять на месте. И ту вновь пришло чувство, которое раньше помогало выбирать дорогу. Мир вернулся на место, он снова твердо знал, что делать. Вулуфи пересек комнату и положил руки на грудь старику. Тепло потекло от его рук, расталкивая усталое сердце, помогая ему снова войти в ритм. Мир будто не раздвоился, а распался на много кусков, будто мальчик стал сразу многими его частицами, затем вернулся на свои места… А Лиот открыл глаза. Еще не чувствуя усталости, голубоглазый паренек шагнул от него и остановил взгляд на глубоком порезе на руке приятеля – обо что-то царапнулся, бестолково прыгая около больного.
- Дай руку, - пальцы скользят по запястью Энета, и кровь останавливается, а рана затягивается, а мир снова распадается и собирается мозаикой…
Вулуфи вышел, не дожидаясь благодарностей, которые будут позже, когда оба придут в себя, зачем они? Почувствовал, что пора. На улице навалилась усталость вместе с неожиданным пониманием сделанного. Вот потрясения не было. Детская радость, чувство нового и ощущение, что все было верно. Вот только присесть, чтоб голова не кружилась, а потом надо добраться домой и рассказать все Аэль-Хель, когда она придет с работы!

[Кысь >>>]

Время летело быстро. Казалось, что солнце сошло с ума – рассвет следовал за рассветом почти без промежутка, Брэдгер мог встретить два или три, прежде чем усталость брала свое. Сбор армии был в самом разгаре, к Леарину подтягивались все новые войска, там уже ждали и короля. Сложно было иметь дело с ополчением – отвыкшие от военного оброка дворяне засыпали двор жалобами и просьбами. У многих из них было право получить от короля личный ответ – предки Брэдгера были подчас слишком демократичны. Дворцовые писари неделями не вылезали из архивов, разыскивая необходимые сведения, а почтовые сбились с ног, доставляя отказы. Даже во сне правитель диктовал и подписывал бесконечные ответы. Кроме того, нужно было разнимать военных чинов и Декорфа, координировать войска и все, что к ним прилагалось, вежливо отмахиваться от любопытствующих, не говоря правды и не давая повода упрекнуть себя во лжи потом. Все еще не был подписан договор с Гвендором, хотя сроки давно уже вышли. Принц Гартан переехал жить во дворец, и теперь они виделись каждый день, утрясая бесконечные дополнения, одобрить которые мог только король. «Хорошо выспаться» стало мечтой – сладкой, но, увы, несбыточной.
Теперь Брэдгер был почти рад, что Каий сутками пропадала в библиотеке. Не стоило слишком часто показываться ей на глаза в таком виде, как сейчас, но и оставлять одну тоже не хотелось. Сечен иногда сам заговаривал о ней, но у короля не было настроения на длинные беседы, так что он только задавал вопросы. В последний раз граф говорил что-то о шутке с драпировками, но без подробностей, а правитель был слишком утомлен чтобы спрашивать. Только и мог, что позавидовать всегдашнему умению начальника тайной полиции находить время даже для мелочей вроде этой.
И теперь намечался еще и прием. Брэдгер охотно бы сдал Надежанну послу из рук в руки даже не глядя, но по протоколу полагалось длинное и донельзя ритуализированное представление, так что по дворцу уже метались портные и слуги, подготавливая надлежащие декорации. Платье, предназначенное принцессе, ему уже даже показывали – совершенно безвкусная по мнению короля смесь традиционных роскошеств и модных несуразиц. Но, конечно же, не необходимость разыгрывать двухчасовое представление беспокоила Брэдгера. В столицу прибывала Натаниэль.
Последние недели Сечен вовсе избегал говорить на эту тему, а до того с ненатурально-счастливым видом докладывал, что угодная монарху особа жива и превосходно себя чувствует. Это молчание лучше любых зримых доказательств свидетельствовало – попытка незаметно избавиться от святой обернулась полным провалом. Хуже того, ее влияние росло с каждым днем. В Ктеже оживились священники – им не терпелось воспользоваться своим козырем с максимальной выгодой. И простые горожане ждали приезда жрицы с неясной им самим надеждой.
Еще в начале весны король разворотил бы полдворца просто от осознания того, что звезды не на его стороне, но утомление брало свое, и сейчас монарх только ждал, пока пройдет вспышка тупой злобы и можно будет спокойно подумать. Единственным выгодным для правителя вариантом было сплавить ее Гвендору вместе с девчонкой, но удастся ли? Судя по тому, что Брэдгер уже знал о принце Гартане, этот мальчик уже оценил подобную перспективу и теперь сделает все, чтобы Натаниэль осталась в Аргодоре. Об убийстве уже не шло и речи, предложение отправить небольшой отряд со жрицей во главе на восток встретило волну негодования у церковной знати, а оставлять ее в Ктеже было равносильно сну на одной кровати с песчаной гюрзой. Конечно, Брэдгер постарался, чтобы она была как можно более неудобна для большинства влиятельных людей в стране, но это была капля в море. Хорошо бы было еще перессорить ее с кем-нибудь из городских священников... Но пока возможности для этого не было.
Брэдгер мерил шагами крытую галерею неподалеку от собственных покоев – теплый летний ветер освежал мысли, умерял головную боль. Четверть часа назад паж сообщил, что ее высочество Надежанна прибыла и устроена в гостевых покоях. Толп на улицах не было, спасибо Сечену, только около сотни зевак у самых ворот замка. Король позаботился, чтобы и внутри дворца придворные не слишком надоедали приезжим. Он уже почти ждал вечера – хотелось своими глазами увидеть эту жрицу.
- Ваше Величество, вам депеша от господина Декорфа...
До приема еще предстояло дожить.

[Соуль >>>]

Гриф оставил головоломку. Каий передвигала фигуры, но могла свести партию лишь к пату, но не к победе. За последние два месяца они играли не раз с переменным успехом, но чаще – заканчивали ничьей.
-Ты изменилась, – Айль заплетала влажные волосы в косу, - и перестала вести себя, как юродивая, и даже говоришь иногда, как нормальный человек.
Шутесса натянула свободную рубаху из черной и тонкой шерсти и подвязала ее пояском:
-Мне теперь не так часто приходится защищаться от затрещин, как раньше. Я много времени провожу в этой маленькой комнате библиотекаря и занимаюсь время в летнем саду. Это несколько бесцельно, но книги помогают мне понимать себя, - задумалась.
Чувства за прошедшее время не притупились, а приобрели новое и более глубокое звучание. Страх остаться одной спрятался в глубине и не выдавал себя или сменился желанием помогать. Он не вернулся даже, когда король стал навещать реже.
-Сегодня прибыла юная принцесса Недежанна со своей наставницей. С ними еще какие-то люди, я не успела узнать, - всплеск голоса нарушил течение мыслей.
Шутесса неловко обернулась и сбила одну фигур, стоявших на шахматной доске. В голове возник голос Натаниэль, многократно отраженный от стен храма. Жрица просила предать Шаа за возможность видеть. Ласковые слова наполняла фальшь, прикосновения – яд.
-Светлейшая?
-Да, Северная Святая.
Каий задумалась, а девушка присела рядом, успокаивающе взяв чуткие ладони в свои, огрубевшие:
-Ты в лице переменилась. Оно сразу жестче стало.
-Я давно не выполняла свои обязанности. Ты знаешь, что жонглер должен уметь играть на девяти инструментах? Будь он слепым, немым или увечным – таковы правила. – улыбнулась и вернула упавшую фигурку на доску.
Вряд ли Натаниэль думала, что встретит здесь слепую, с которой когда-то беседовала в храме. Каий могла спрятаться в летнем саду и не встретится с ней, но поддаваться страху не хотелось. Один раз это случилось – второй раз не повторится.
-Сколько лет ты путешествовала? – удивленно воскликнула девушка.
-Восемь. Помнишь менестрель Каратэль попросил сшить для меня одежду в тон его, когда я аккомпанировала ему на цитоли? Она сохранилась?
-Зеленый с черным камзол и узкие брюки?
-Наверное, - засмеялась шутесса. - я не знаю цветов.
Почувствовала – Айль смутилась. Девушка сумела перебороть свою скованность в разговоре, но до сих иногда забывала, что ее собеседница слепая. В беседах возникали неуютные паузы и недомолвки.
-Каратэль называет тебя с того вечера не иначе, как Меланноте или Нахтигэль.
-Каратэль – забавный человек, но мало отличается от большинства, - остановила ее Каий. - Я надеюсь, он позволит мне еще раз аккомпанировать для него.
-Это правда, что он родом из Лэргаса?
-Возможно. Я никогда не спрашивала. Не принесешь мне менестрельское платье?
Айль легко поднялась. Юбка длинного платья зашуршала. Башмаки застучали по деревянным ступенями. Хлопнула дверь. Воцарилась тишина.
Каий взяла в руки цитоль и провела пальцами по струнам, считая лады. Один, другой… пятый. Изрезанный узорами плектр вытянул несколько аккордов их тугой меди.
Песня вытеснила из комнаты тишину. Голос заплескался между стен. Негромкий, но сильный, заполнил пустое пространство.
Баллада принадлежала карликам, и первый раз шутесса услышала ее в исполнении Джганша. Он пел осенним вечером, и бархатный тембр вплетался в треск сырых дров. Жонглеры сидели вокруг. Привычные беседы смолкли – все боялись звуком разрушить хрупкий узор мелодии.
История лилась, рассказывая о том времени, когда у Матери Дыхания родились две дочери: Небо и Земля. Заботливая, она уложила их в одну Колыбель, опустила туда сферу, и ушла на несколько лет. Сестры не сумели поделить радость, и Небо выбросило за край Землю. Дочь заплакала, и крики услышала Река. Она подхватила ребенка теплыми струями и увлекла к Горам, которые пожалели ослабевшую в пути девочку, оплели корнями и наполнили силой.
Когда Дыхание вернулась и обнаружила потерю, начала спрашивать у Полей, Гор и Рек, что случилось. Они рассказала, и Мать опечалилась, а затем навсегда отвернулась Колыбели. «Живи без меня», - последние слова.
С ними музыка стихла. Карлик надолго замолчал. Никто не сказал и слова. Покой и грусть заменили в душах бесшабашную веселость, и многие потом просили научить подгорной песне, но Джганш показал ее только маленькой девочке-акробатке.
Каий улыбнулась, вспоминая, как карлик терпеливо следил за неуверенными движениями слепой, мягко исправлял ошибки и успокаивал, когда что-то выходило не правильно. Там, в продуваемой всеми ветрами повозке было иначе, чем здесь.

Сообщение отредактировал Соуль - 30-01-2007, 6:42

[Кысь >>>]

Залы для приема были уже совсем готовы. Несколько мрачноватое, особенно после золотого летнего солнца, убранство тем не менее отличалось редким вкусом. Это лучше чего угодно другого говорило, что в этот раз подготовка проходила без вмешательства господина камердинера – старик неожиданно слег и оправился только за пару дней до торжества. Синие и зеленые травяные плети свивались вместе на черных коврах сулимхадской работы, в тон им были подобраны подушки, портьеры и драпировки. Яркие пятна оттоманок только подчеркивали всевозможные сочетания ультрамариновых и изумрудных оттенков с глубоким черным цветом. И только кое-где по краям ткани змеилось серебро. Здесь даже было прохладно – то ли от вечного холода древнего камня, то ли от этого неяркого блеска.
Почему-то графу вспомнились дети того тюремщика. У него скончалась жена, и остались мальчик и девочка. Никто из горожан так и не решился взять их к себе, а через пару месяцев обнаружилось, что смотритель просто привел их с собой на работу. Эти дети так многие годы и жили там, под землей, среди стонов узников, шороха крыс и сырой вони застенков. Они были тихими как мыши, только иногда, когда отец напивался до того, что не мог стоять, шныряли сами за водой и хлебом для заключенных. Потом тюремщик умер, а детей выставили на улицу.
Девочка умерла быстро – голод и холод уличной жизни только закончили то, что уже годы делал спертый сырой воздух тюрьмы. Мальчик же держался очень долго. Они встретились на задворках дешевой гостиницы. Граф хорошо запомнил его глаза – в них мешались три цвета. И иногда проскальзывало серебро. Сечен редко боялся – но тогда ему стало страшно. Он предложил парнишке какую-то пустяковую работу, но тот отказался. Попросил – настоящего дела. И начальник тайной полиции неожиданно для себя доверил уличному бродяге то, что не решался поведать даже проверенному агенту.
Метге был лучшим из людей графа. Самым отчаянным, самым неподкупным, самым исполнительным. Его сторонились люди, но очень любила удача. И ушел он тоже сам, без единого провала за плечами.
Сечена всегда тянуло к таким людям – неудобным, неправильным, из тех, кого сторонятся хорошие женщины и осторожные мужчины. Словно бы сам мир был тесен для них, и ткань его расходилась под пальцами. В юношестве граф завидовал им, их умению разрывать устоявшийся порядок в клочья даже не замечая того, и только много позже он понял, какое это на самом деле бремя. Но все равно где-то внутри до боли хотелось на минуту, на час стать таким же. Увидеть своими глазами ту пустоту, что лежит за тонким слоем полотна. Ощутить свободу быть кем и чем угодно, и невозможность оставаться чем-то одним. Вырваться. Такие люди всегда были очень жестоки, но Сечена это не смущало – он и сам был жесток. Мир с самого своего создания был населен не только агнцами, да и страшно было представить себе такой хлев! Граф только предпочитал находиться на верхушке пищевой цепи.
Что по-настоящему вызывало и гнев и ощущение бессилия, и желание бороться – так это слепота. Добрые горожане вовсе не хотели уморить до смерти худенькую девочку в платье, похожем на саван. Они просто боялись подойти и бросить монетку. Боялись, что она заговорит, что, не дай Шеан, увяжется следом, что ее беда каким-то образом войдет в их собственную жизнь. Великий король вовсе не хотел двух смертей в своем замке – он просто мечтал чтобы трон занял достойный. Вспомнилось их с Брэдгером знакомство – мальчишка-принц отпустил всех дворцовых птиц, и они погибли. Виконт Сечен тогда был всего лишь пажем – и рискнул поднять руку на самого племянника короля. Одно слово Брэдгера – и ему грозило бы позорное изгнание из Ктежа. Но странный смуглый парень даже не стал отвечать, только кивнул. «Больше я такой глупости не совершу». У Джада просто не нашлось ответа.
Размышления графа прервал шум за спиной – пришли музыканты и теперь занимали свои места. Начальник тайной полиции кивнул им и пошел разыскивать камердинера.

[Соуль >>>]

Постепенно зал начал заполняться придворными. Те, что поплоше, всегда подтягивались первыми, большинство лиц граф даже не помнил. А зря. Особенно ему не нравился один дворянин, темноволосый и узколицый, со странным упорством во взгляде, словно самое его присутствие здесь было причиной постоянной внутренней борьбы. Сечен подозвал кого-то из разносчиков.
- Что это за господин в палевом сюртуке?
- Виконт де Гэрд, ваше сиятельство... Он недавно в столице, - слуга торопливо склонился в поклоне.
- Ты свободен.
Граф прислонился к стенному выступу и продолжил созерцать постепенно густеющую толпу. Вот появились и более влиятельные особы, начали собираться женщины – теперь зал поневоле пестрел яркими красками. Музыканты заиграли что-то тонкое и возвышенное, сначала тихо, потом, с усилением шума в зале, все громче.
Придворный менестрель Каратэль принялся перебирать стальные струны. Цитры и виолы притихли. Гиттерн уверено повел мелодию - ноты спешили за первопроходцем каноном. Те придворные, кто стоял ближе, остановили беседы, прислушиваясь . Полноватый старик нахмурил густые брови и играл, закрыв глаза. Изредка морщился, когда мелькал нечеткий такт.
Солнечный свет тек сквозь цветные драпировки. Сине-зеленые лучи окрашивали стены в глубокие темные цвета. Гармонию разрушали только радужные юбки и мерцавшие в украшениях драгоценные камни.
Мелодии было не до них. Она управляла нотами, не цветами. Гиттерн солировал, набирал силу. До самой высокой ноты. До пика. И, наконец, замолк. Сразу же музыканты ударили в накры, и зал наполнили дробь и благородные голоса лэргасских рожков.
И в эту же секунду распахнулись двери, и в залы вошел король.
Придворные привычно притихли и расползлись по углам – встретиться с монархом взглядом было самой верной дурной приметой из возможных. Впрочем, последнему было явно не до них. Гвендорский посол зашел сразу вслед за Брэдгером и теперь они вполголоса переговаривались. Сечен показался из-за портьеры и, убедившись, что король его увидел, отшагнул обратно.
Вскоре появилась Ульмарская делегация, с небольшим, но корректным опозданием. Рядом с маленькой и хрупкой шестандцатилетней принцессой шагала Северная Святая. Ореол неуловимой властности окутывал высокую фигуру. Пепельные волосы придерживал золотой обод, изредка бросавший желтые блики на выбеленное полотно одеяний. Позади нее держался невысокий человек с темно-лиловыми глазами. Он быстро смешался в нарядно одетыми придворными, стараясь не привлекать к себе внимания. Принцесса скользила по узорчатой дорожке ковра тонким золотистым привидением. Каштановые локоны, взбитые в высокую прическу, почти закрывали от взглядов бледное лицо, походка выдавала неуверенность - не привыкла идти первой. Глаза, надежно скрытые полуопущенными ресницами, переходили с одного придворного на другого, словно ища знакомые лица. Когда фиолетовый взгляд остановился на Брэдгере - заметно вздрогнула, сбилась с шага. И тут же - гордо вскинула голову. Натаниэль ласково опустила ладонь на плечо девушке и мягко подтолкнула вперед, рассматривая придворных из-под полуопущенных век – малахитовые глаза мягко мерцали… Один из аристократов подошел испросить благословения, и тонкая ладонь взлетела и опустилась на укрытое сюртуком плечо. Неслышно прозвучали слова молитвы. Принцесса кивнула, благодаря за поддержку - ровным, грациозным шагом пошла вперед, к венценосному кузену. Даже смотрела прямо, не таясь. Черноволосый король оторвался от разговора и властным жестом поднял руку, приказывая музыке стихнуть. Вперед выступили двое немолодых придворных с декоративными, украшенными лентами рожками. Один высоко поднял свой.
- Его Величество, король Аргодора Брэдгер Ардварт Первый Эрраньский приветствует свою кузину, Ее Высочество принцессу Надежанну Ильернскую, а также ее опекуна, - изящный поклон. Принцесса неуверенно кивнула, и тогда вступил второй.
- Ее Высочество, принцесса Надежанна Ильернская приветствует своего кузена, Его Величество короля Аргодора Брэдгера Ардварта Первого Эрраньского, а также его гостя, - продекламировал глашатай. Принц вежливо поклонился. Смуглокожий король нетерпеливо поднес руку к необезображенному шрамом виску. Снова заговорил первый.
- Его Величество король Брэдгер Ардварт Первый просит Ее Высочество принцессу Надежанну разделить бокал вина за беседой.
Девушка быстрым, неуверенным движением оглянулась на сопровождавшую ее жрицу. Натаниэль склонила пепельную голову, ободряя, и сделала шаг вперед, показывая, что последует за ней. На губах появилась теплая улыбка. Второй глашатай провозгласил, что принцесса счастлива принять приглашение. Снова заиграла музыка.

[Кысь >>>]

Паж поднес бокалы с вином. Возле самой ниши, где расположились король и посол Гвендора, не было ни души, но на некотором почтительном отдалении было тесно от холеных разряженных людей – и все они делали вид, что забрели в эту часть зала случайно. Сечен прошел между ними, улыбаясь неприятной, змеиной улыбкой: толпа сразу поредела. Отыскал взглядом приезжего из Ульмара, подошел и склонился в приветствии.
- Граф Сечен, придворный падальщик на службе Его Величества.
Тот ответил легким полупоклоном и даже не соизволил назвать имени:
-Сопровождающий Пресветлую.
- Рад приветствовать, лорд Намелас. Как вам нравится Ктеж?
-Неуютный город, ваше Светлейшество, - сверкнул лиловыми глазами из-под длинной челки человек.
- Довольно неуютный, - кивнул. - Но я полагаю, вам понравятся здешние развлечения.
-Я не уважаю развлечения, граф.
- Право же зря... Местные интриги – зачастую произведение искусства, - улыбка.
-Я не уважаю интриги, Ваше Светлейшество.
- В таких случаях говорят, что никогда не стоит судить по первому впечатлению, - сложно было понять, к чему именно относилась реплика.
Темноглазый человек кивнул и еще раз поклонился, цепко оглядывая придворных. Рука метнулась к поясу, но тут же свободно упала вдоль тела – видимо, не оказалось привычного оружия. Граф опустил глаза, словно отмечая жест, но промолчал. И тут же задал новый ничего не значащий вопрос.


- Ее Высочество, я полагаю, уже в курсе цели визита Его Высочества Гартана Сеннского? - король едва пригубил бокал, без тени стеснения сверля кузину задумчивым, неприятным взглядом. Девушка не опустила головы, но щеки обидно порозовели. Натаниэль перевела взгляд с девушки на Его Величество, и малахитовые глаза потемнели.
-Династийные браки имеют своей целью укрепление дружеских отношений между странами, но не следует лишний раз давить на дитя, Ваше Величество.
Король поднял взгляд на Северную Святую – кажется, ему начинал нравиться этот прием.
- Право же, я могу смотреть и в другую сторону, - в тоне сквозила скрытая усмешка.
- Будьте так любезны, Ваше Величество.
- Хенрик Гвендорский через несколько лет достигнет совершеннолетия, - теперь взгляд правителя холодной, тяжелой змеей скользил по лицу жрицы. - Как и Ее Высочество.
Жрица склонила голову, соглашаясь:
-Никто не высказывает отрицания. Ваше Величество просят быть мягче с Ее Высочеством, - Натаниэль на секунду накрыла руку принцессы своей ладонью и тепло на нее посмотрела.
- Его Величество даже не стал принимать окончательного решения. Мы договорились с принцем, - кивок в сторону молодого человека. Тот склонился в легком поклоне, - что и Надежанна и Хенрик будут вольны разорвать помолвку если найдут ее неприемлемой для себя. Его Высочество, - снова расшаркивания, - полагает, что оба взрослые и мудрые люди, способные отвечать за свои решения. Так что Его Величество Хенрик Третий Деймарский уже уведомлен, что принцесса нанесет визит в Керн в ближайшее время, и пробудет там несколько месяцев. С опекуном, конечно же.
Натаниэль низко наклонила голову, соглашаясь и пряча раздражение.
- Его Высочество несколько боится скорого начала дождей – состояние дорог будет ужасным, - Брэдгер слегка поморщился. - Поэтому особенно просил не слишком затягивать с началом дороги. Но, поскольку такие вещи от меня не зависят, просто передаю эти слова Ее Высочеству, - кивок в сторону Надежанны. Длинные темные ресницы принцессы затрепетали, выдавая замешательство, головка склонилась в ответном жесте. Жрица вновь ласково посмотрела на девушку:
-Если Вы закончили, в таком случае, мы можем разойтись и позволить принцессе насладится вечером и познакомится с Его Высочеством.
- Мы закончили, - откровенно-насмешливый взгляд. Впечатление от мимики Брэдгера здорово смазывалось шрамом, но яркие эмоции читались без труда. - Надеюсь, прием доставит тебе удовольствие, Пресветлая.

[Соуль >>>]

Детский организм быстро восстанавливается, как физически, так и психологически. Только что ноги еле держали мальчика, и вот, спустя совсем немного времени, он уже вприпрыжку бежит по каменной и даже относительно чистой мостовой. Во всем Аргодоре такие широкие и хорошо мощеные улицы, пожалуй, только в Ктеже - столица как-никак.
Сандалии отбивают веселый ритм, его догоняет Ифу и два одинаковых взгляда встречаются, они весело подмигивают друг другу.
Лестница показалась короткой, и Вулуфи почти влетел в комнату, куда успела вернуться со службы сулимхадка - неужели столько времени уже?
-Аэль, Аэль, я могу людей лечить, - звонко выкрикнул подросток с порога, закрывая за собой дверь.
Стражница сидела на полу и чистила меч. Вечернее солнце лизало лезвие легкого клинка и золотило седину в черных волосах.
-Тише, юный, не кричи так и говори толком.
Это не охладило энтузиазма мальчика. Он немного сбавил громкость, но не эмоциональность.
-У Энета, это мой приятель, деду стало плохо, совсем плохо, он еле дышал, и сердце билось… неправильно. А я… я положил руку на грудь и понял, как должно быть как надо. И… он вылечился. ну, глаза открыл и точно не помрет!
Аэль-Хель нахмурилась и вогнала меч в разноцветные ножны. Звук разнесся по комнате: ударился о таз с водой, оттолкнулся от зеркала, проскакал по кроватям и спрятался под аккуратно сложенными у стены доспехами.
-Вулуфи, ты много придумываешь.
- Но я не придумываю! - заспорил он. - Все так и было, почему ты мне не веришь?
-Потому что людей могут лечить только колдуны или служители Богов. – сердито ответила женщина и поднялась. – А если то, что ты говоришь – правда, то тебя следует отдать в послушники.
Вулуфи тут же задал вопрос, который всегда задавал, когда не мог понять этот так осложненный взрослыми мир:
-Зачем?
-Потому что это дар. – Аэль-Хель улыбнулась, потрепала мальчишку по голове и протянула ему ровно обточенную палку. – Держи.
Мальчик хотел обидеться на недоверие, но, увлеченный пришедшей в голову мыслью, забыл об этом.
-Дар - это ведь подарок, так? - спросил он задумчиво, чуть наморщив лов и беря палку в руки. - Но подарки дают просто так, за них никто ничего не должен, тем более идти к кому-то в послушники!
Стражница не ответила. Ступени скрипели под тяжелыми сапогами. Со стороны лестницы доносился гул веселых голосов.
«Дородный старик» делился на две части: ту, где с утра до вечера бурлила жизнь и где собирались ктежские ремесленники, и ту, где жили приезжие. Соединялись дома невзрачной галерей, завершавшейся лестницей.
-Бери палку и давай за мной!
Нехотя Вулуфи послушался - все равно она настоит на своем.
-А все равно я его вылечил, - тихо и немного расстроено пробурчал он, идя за сулимхадкой.
Они вышли на укрытый тенями двор. Ветер гонял солому и песок, теребил листву могучего дуба. Великан снисходительно наблюдал за попытками и изредка тяжело вздыхал, сбрасывая задержавшиеся с осение листы.

Сообщение отредактировал Соуль - 2-02-2007, 19:08

[higf >>>]

Аэль-Хель остановилась напротив солнца и кивнула мальчишке:
-Ну, лекарь, становись напротив. Сражаться будем.
- А зачем? - снова прозвучал излюбленный вопрос. Действительно, зачем ему, Вулуфи, сражаться с Аэль-Хель.
-Научишься, - хмуро ответила она. – Смотри, держи палку так. Тогда тебе будет легко бить.
Он перехватил палку так, как показали. Это действительно интересная игра, хотя до сих пор стражница не очень любила игры…
-Это не очень хорошо - кого-то бить… - заявил мальчик.
-А если тебя самого будут бить?
-Меня никогда не били!
-А если?
-Не знаю, - ответил Вулуфи не очень уверенно, и покрепче сжал дубину, стараясь быть внимательным.
Аэль-хель вздохнула и уселась на корявый корень дуба, воткнув палку в землю. Дерево зашелестело, скидывая ненужный груз.
-Что с тобой делать, юный?!
-Со мной надо что-то делать? - спросил Вулуфи неожиданно тихо и задумчиво.
Сулимхадка не ответила. Она рассматривала покрытые шрамами руки, грубую кожу ладоней, узловатые и некрасивые пальцы. Седая прядь вырвалась из пучка волос и, скользнув по щеке, упала на плечо.
Аэль-Хель показалась вдруг мальчику одинокой и грустной, какой-то уставшей. Он бросил палку на землю и подбежал к ней.
-Что с тобой, Аэль? - спросил паренек, пытаясь всмотреться в глаза. - Тебе плохо?
-Скажи, ты правда его вылечил? – глухо проговорила женщина, разглядывая серый песок под ногами.
- Правда. А зачем мне говорить неправду?
Ему стало как-то тревожно, будто сделал что-то не то, сам об этом не зная, и Вулуфи старался понять, что же не так. Или опять странности и сложности взрослого мира?
Аэль-Хель вздохнула и, неожиданно потрепав мальчишку по светлой голове, обняла и прижала к себе. Пытаясь понять и почувствовать, как совсем недавно со стариком, все ли так и может ли он чем-либо помочь, сделать "как правильно", Вулуфи немножко неловко обхватил за шею руками относившуюся к нему по-матерински женщину. Она только крепче сцепила руки и вздохнула:
-Только не уходи в храм, юный. Только не уходи.
Нет, с ней все в порядке. Странно, тогда что же она…
- Не уйду, - серьезно кивнул мальчик. - Там скучно! Может, ты меня поучишь?
Вулуфи кивнул на лежавшую палку. Аэль хорошая, надо ее как-то отвлечь!
-Да ненужно тебе это, - черноволосая женщина отстранилась. Солнце стерло со смуглого лица усталость, вернув обычно-хмурый тяжелый огонек.
- А ты же говорила…
-Отдохни, юный, отдохни… - махнув рукой, Аэль-Хель скрылась в таверне. Ее тень скользнула по песку, устало ссутулилась и грустно повела плечами.
Вулуфи задумался, смотря ей вслед, потом тряхнул головой и, подняв брошенную палку, начал ей что-то чертить на земле.

(С Соуль)

[Соуль >>>]

Плавно сменили официальную часть танцы. Пары закружились в затейливых придворных танцах, и только там, где сидели музыканты толпился люди. Каратэль ласкал струны гитерна, напевая старинные песни Аргодора, прославляя правителей и древних рыцарей. Один из аристократов принял из рук придворного музыканта мандолу и опустился на стул напротив, подпевая менестрелю. Когда голос седого затих – начала свою балладу. Какое-то время они перемежали песни, соревнуясь, но молодой сдался быстро, и его место занял другой – пожилой человек с золотистой лентой в сизых прядях. Пары менялись, танцующих становилось все меньше – один за одним люди подходили на зов затейливой мелодии.
Место напротив менестреля занял хрупкий маленький мальчиках. Рукава нижней рубахи свободные у плеч сужались и плотно стягивали кисти, подчеркивая неправдоподобную тонкость. У камзола, наоборот, расширялись и переходили в длинные, почти до колен, углы на локтях. Брюки с зеленой шнуровкой облегали ноги, черная лента закрывала глаза. Он обнял цитоль, и громоздкий для изящных рук плектр высек мелодию из металла струн.
Тихий, но сильный голос наполнил зал. Баллада о сестрах медленно потекла между придворными, привлекая внимание необычным, сложным слогом и почти дерзким возмущением силой Шеан. Кто-то качал головой, другие отбивали ритм, трети прицокивали языками, восхищаясь дерзостью неизвестного мальчишки, четвертые перешептывались между собой, обсуждая наглость королевского шута, который занял место не по должности.
Странный человек, прибывший вместе со Светлейшей слушал песню с непроницаемым лицом, стоя за спиной жрицы. Малахитовые глаза Натаниэль потемнели, потом в них вернулся знакомый ясный свет.
-Что вы думаете, Светлейшая?
-Каждый выбирает по себе, достопочтенный, - не отрывая взгляда от мальчишки, произнесла жрица. – Кто это?
-Мне не известно, Светлейшая. Возможно другие придворные знают…
Старейшина Храма отстраненно кивнула, вслушиваясь в последние куплеты. Потом было еще несколько аккордов, и, когда они затихли, Каратэль поднялся и поклонился неизвестному музыканту. Поднял светлую ладонь и запечатлел поцелуй, признавая свое поражение.
-Меланноте… - прозвучало в наступившей тишине, и больше никто не решился выйти против загадочного исполнителя.

[Кысь >>>]

Остаток вечера пролетел быстро, ночь - быстрее втройне. Теперь нужно было еще встретиться с Каий, и разговор предстоял не из легких. Проходя по коридорам, Брэдгер попытался припомнить последнее письмо Сетталя - никаких проблем, кроме порожденных общей замкнутостью жизни, у старика, кажется, никогда не было. А главное - на него было можно положиться. Девушку он нашел в летнем саду. На коленях лежала раскрытая книга, на этот раз – написанная языком слепых.
-Я хочу чтобы ты тоже уехала. В Сетталь, - Брэдгер остановился в паре шагов от шутессы.
Пальцы замерли над буквами. Каий подняла голову. На лице не было и тени улыбки – невозмутимая маска, под которой скрывалась река чувств.
- Я... прошу тебя, - король опустился рядом с ней, но касаться не стал. Сейчас это выглядело бы попыткой давить.
Она отвернулась и закрыла книгу. Ветер прошелестел в страницах и смахнул с веток дерева несколько листов.
Легшие поверх кожаного переплета пальцы едва заметно дрожали. Чуткие руки выдавали эмоции не хуже, чем некоторых людей – мимика.
-…хорошо.
Брэдгер взял ее ладонь в свои. Наверное, только сейчас с отчетливостью понял, что придется расстаться. Надолго расстаться. Король в последнее время редко бывал рядом с Каий, но тогда он знал, что может в любой момент ее найти - и уже одно это обстоятельство делало вещи легче. А теперь оставалось полтора дня, страшно занятых дня, но... Хотелось побыть рядом.
- Я вернусь. Обещаю, - Брэдгер поднес ее пальцы к губам.
-Я верю. – Пальцы коснулись лица, погладили щеку и замерли, где начинался шрам. – Передайте призраку, что следует быть осторожнее.
- Передам, - улыбнулся Брэдгер. - Наш призрак ловок, ловчее даже того казненного барона, де Вирта. Даже если тут все завалится, он выйдет сухим из воды. Зря вы все-таки это вчера устроили, теперь Сечену только больше работы.
-Простите. Это просто древняя песня… просто древняя песня.
- Уязвленное самолюбие способно натворить больше, чем по-настоящему попранные права. Ты и сама знаешь, - Брэдгер произнес это буквально по слову, словно сам до конца сомневался, что скажет именно это. А потом принужденно рассмеялся. Каий качнула головой и убрала руку. Сцепила пальцы на лице возникло задумчивое выражение, какое появлялось, когда начинала вспоминать прошедшие события.
-Однажды она предложила мне вернуть зрение.
Брэдгер долгое время молчал, с непонятным выражением глядя на ее руки. Потом так же беззвучно коснулся плеча лбом. Он не понимал всех мотивов отказа... Но вот тяжесть решения - очень хорошо. И ответ Каий - тоже уже знал.
-В мире не одна Богиня, - тихо добавила и принялась перебирать жесткие пряди. Она чувствовала чужую усталость и пыталась прогнать ее, пока оставались минуты. Брэдгер благодарно погладил ее руку.
- А кто-то еще поклоняется Шаа?
Каий ответила не сразу:
-Карлики говорят, в глубине Алкаданских скал скрывается проклятый сородичами клан Зеленого Лезвия. Они занимают самые древние и глубокие пещеры и по легенде вырастили в подгорном королевстве Богиню мертвых рек. Отец Скал удочерил ее и воспитал по своему обычаю. И, если он прославлял мастерство и силу, то она - верность и честь.
- Гном удочерил богиню?
-Нет, - она неожиданно засмеялась. – Отец Скал – грозный Бог, отвечающий за подземные пути и хмурые горы.
- А какие жертвы она принимает?
-Воду. Карлики приносят ей воду из разных рек – так она может говорить с теми реками, которые далеко. Молитвы – так беседует с верующими. Третья жертва, которой она требует – преданность. Если отвернешься от один раз – Богиня отвернется от тебя навсегда. Она не терпит предателей.
Брэдгер растерянно кивнул - не таких слов он ждал. Обряды подземной богини будоражили своей непохожестью на все, что он видел. Подумалось, что боги - забавный народ: если бы он был богом, меньше всего бы его волновала преданность смертных. Но, наверное, преданность некоторых смертных того стоила.
- А что значит - отвернуться от нее? Перестать молиться?
-Перестать…, - ненадолго замолчала, - верить. Перейти под длань другого Бога, который посулит милость, когда Богиня будет сурова.
- И ты?.. - Вопрос возник как-то сам собой.
-Моя Богиня бережет меня, - был короткий ответ. Хрупкая ладонь напряглась в сильных пальцах и задрожала.
Брэдгер погладил ее. Укол ревности сменился странным спокойствием, какое бывает у человека, принявшего решение, хотя король даже не думал ни о чем, что требовало бы определенности. Словно кость, дотоле катившаяся по столу, легла, наконец, определенным знаком. Несколько минут пролетели в тишине - только шорох листьев над головой и далекие крики птиц.
- Нужно идти. Я вернусь вечером, - еще одна пауза. - Хорошо, что ты здесь.
Она склонила голову, слушая удаляющиеся шаги и раскрыла книгу, привычно опустив на страницы ладонь. Мысли разбегались и буквы не собирались в слова. Растерянность заполнила сознание.

Сообщение отредактировал Китти - 4-02-2007, 17:33

[higf >>>]

На главной площади Ктежа раскинулся разноцветными шатрами балаган. Шалмеи выдували в небо задорные ноты, мандолы и виелы высекали из струн. Жонглеры перекидывали из ладоней в ладони яркие шарики, фокусники выпускали голубей и карточными трюками дурили головы горожанам.
Между столбов натянули канат. Длинное и черное тело раскачивалось на фоне облаков, пугая размеренными колебаниями и тонкой, скользившей по песку, тенью. Гибкая фигура мальчишки плясала вместе с дрожащим силуэтом. Внизу давали кукольное представление, рядом поднимали тяжести силачи. Толпа бурлила, пропивая и проигрывая заработанное за неделю.
Вулуфи смотрел на представление, сперва наслаждаясь им. Он был один, приятели куда-то убежали. Однако потом, по мере удовлетворения любопытства, происходящее почему-то начало казаться ему каким-то неправильным, искусственным. Или это общее ощущение, что творится вокруг происходит что-то эдакое?
Он нагнулся и погладил Ифу, и в это время раздался стук копыт и толпа расступилась – через площадь, далеко от мальчика, проезжал отряд всадников. Толпа расступалась и смыкалась, отряд рассекал ее, не оставляя следов, словно корабль – поверхность воды. Вот они уже на краю площади… Покинули ее.
И вдруг к мальчику пришло странное ощущение – что эти люди уезжают из города, и ему… ему больше незачем находиться в Ктеже после их отъезда. Надо идти. Куда? Он всегда знает, куда идти. Хотя… лучше подождать. Ифу побежал за отрядом, чтобы разглядеть, кто там был. Через некоторое время песик нагнал всадников, и мальчик увидел их его глазами.
Небольшая кавалькада миновала северные ворота. К спине ехавшего в центре всадника прижалась не то нескладная девушка, но то маленький мальчишка: очертания фигуры скрывал дорожный плащ. Рядом держалась в дамском седле светловолосая женщина с простым и открытым лицом. Троицу сопровождали четыре наемника. Путешественники весело переговаривались между собой – молчал только ребенок, льнувший к своему покровителю. Они мало напоминали Вулуфи его знакомых – таких приходилось видеть только в кварталах благородных или у замка.
«Дворцовые, наверное», - подумал мальчик. - «Мало ли куда едут».
Однако ощущение не пропадало, а становилось все сильнее. Надо идти. Ведь это так просто – что-то делать прочсто потому, что знаешь, что делать. Но как же Аэль-Хель? Он должен ее предупредить, а ей может не понравится… Паренек поморщился в предчувствии спора – это казалось ему бессмысленным. Но иначе нехорошо, она будет переживать!
Ноги уже несли домой, и человек с псом, который уже вернулся, лавировали среди праздничной толкотни столицы, пробираясь к «Дородному старику». А вот и знакомая дверь. Она должна быть дома.
Вулуфи открыл давно не крашеную дверь.
Там, однако, оказалось пусто и тихо – сулимхадка была еще на службе. Что же делать? Идти искать ее – бессмысленно. Значит, надо ждать – или уйти, оставив записку. Нет, это будет нехорошо. Внутри столкнулись два понятия о правильности, однако решение пришло, как всегда, быстро. Не обращая внимания на нараставшее чувство, заставляющее идти, он сел на пол, подтянув к себе колени руками, и стал ждать. Он подождет еще сколько можно. Еще не поздно, есть время. Он знает.
Появление сулимхадки означили стук сапогов и тяжелое дыхание. Дверь открылась, впуская летнюю жару и толстого кота трактирщика.
- Эйх ты, негодний! А ну, иди, иди давай! – стражница подтолкнула его носком ботинка к выходу.
Дремавший Ифу приоткрыл глаз и лениво рыкнул на кота. Вулуфи почувствовал неприятный холодок внутри и заставил себя посмотреть женщине в лицо.
- Добрый вечер, Аэль, - сказал он. - Мне… Мне надо было быть здесь, а теперь мне надо идти.
Лицо мальчика было чрезвычайно серьезно.

[Соуль >>>]

Женщина остановила руку на полпути к пряжке пояса и подняла глаза на мальчика. Вчера Аэль-хель обрезала волосы, и теперь овальное лицо окружал черно-серебристый ореол. Он молча выдержал ее взгляд, хотя в нем что-то болезненно сжалось. Часто голубоглазый паренек выглядел младше своих лет, но сейчас казался, если посмотреть на лицо, старше. Гораздо старше.
Ифу тоже смотрел на стражницу точно таким же взглядом.
-Сколько тебе лет, юный? У тебя за плечами нет прошлого, а впереди нет будущего, оборотень, так? - женщина присела и потрепала пса за ухом, смотря в чистые и ясные, человеческие, голубые глаза. Губы исказились в болезненной и задумчиво улыбке. – Странник из сказок моего детства.
Почему-то мальчика задела такая реакция. Он почувствовал себя немного обделенным.
-Я не знаю, сколько мне лет, и я не оборотень, - любопытство все-таки прорвалось наверх. - Про какие сказки ты говоришь?
-У нас рассказывают про странника с псом. У пса человеческие глаза. Они приходят, когда люди Подземелий и люди Неба начинают сражаться с друг другом, - сулимхадка отстегнула ремень и распутала узел ножен. Ярко оплетенная фиранги легла на пол.
Только что ведь было любопытно, а сейчас нет. Вулуфи пришло ощущение, что ему не стоит этого знать, что это лишнее.
- Я есть я. Прошлое, будущее… О них не стоит слишком много думать. Есть сейчас. И я знаю, что мне сейчас надо идти. С тобой было очень хорошо, Аэль.
Он порывисто вскочил и обнял женщину. Сулимхадка от неожиданности упала на пол и, тепло усмехнувшись, чуть отстранила мальчишку от себя, рассматривая по-детски открытое лицо, заглядывая в восторженно распахнутые глаза.
-Юный-юный, - сильные руки сжали плечи. – Но учти, в путь без одежи и денег не пущу.
Он смущенно и радостно улыбнулся. Кажется, неприятный миг остался позади.
- Спасибо!. А… у тебя достаточно останется?
-Достаточно. Поверь. Я попрошу тавернщика собрать еды в дорогую, а ты пока сложи вещи.
Аэль-хель остановилась у полки, разглядывая аккуратно сложенные вещи. Из стопки вылетел короткий, подбитый пухом плащ. – Хотела в праздник осеннего вечера отдать, да раньше придется.
Вулуфи принялся за сборы, в голове поселилось радостное и немного возбужденное предвкушение новой дороги, новых впечатлений, новых встреч.
-Я постараюсь побыстрее, тем более что у меня времени мало. Надо выходить сейчас. Жаль, что ты не можешь со мной идти, - вдруг вырвалось у него.
Складывавшая плащ женщина обернулась и подошла. Опустилась рядом, расправила мягкую ткань и накинула на тонкие детские плечи.
-Если ты тот, кто я думаю, я тебе не нужна, юный.
- Кто может знать это? - как часто бывало, переход от серьезности к эмоциональному порыву и обратно произошел почти мгновенно, как будто рука сдергивала маску, и под ней обнаруживалась другая, только все эти маски были настоящим лицом. Каждая. - Иногда что и кто нужен, узнаешь в самый последний момент.

[higf >>>]

- У меня служба, юный, - очень резко, словно стараясь скрыть чувства, сулимхадка поднялась, - я тебя внизу подожду, и провожу до ворот. Попробуем подорожную тебе выправить. Все, что я могу сделать для тебя.
- Хорошо, - кивнул он.
Сборы отняли совсем немного времени, и вскоре сосредоточенный Вулуфи спустился вниз, готовый пуститься в дорогу
Стражница сидела на пороге, обнимая небольшой дорожный мешок. Черные глаза потухли, даже летнее солнце не могло зажечь в опалах яркие огоньки, зато блестела кольчуга. Она да фиранги были единственными дорогими вещами Аэль-хель...
- Аэль… – тихо позвал он. – Пошли.
Они вместе вышли за ворота таверны. Летний Ктеж переливался красками, бурлил ярко одетыми людьми. Один из молодых стражников весело подмигнул черноволосой женщине, и она шутливо погрозила кулаком.
Мальчику предстояло покинуть этот город, но он не жалел об этом. Город принес немало нового, но он был у него, и будет – теперь без него. С людьми было сложнее, и что-то подсказывало Вулуфи, что до момента прощания лучше молчать.
У ворот Аэль-хель скрылась на час в караулке.
Сперва мальчик ждал спокойно, потом начал нервничать все сильнее, если бы можно было – ушел бы просто так, повинуясь ощущению, что драгоценное теперь, нужное время теряется. Но сейчас уже не было иного выхода. Солнечный день вокруг казался серым и пустым от тени тревоги и сознания, что он – не там, где надо. Нервные переступания с ноги на ногу не помогали, поэтому он уселся прямо на землю, привалившись к стене караулки, так же подтянув колени, как в комнате, в своей любимой позе ожидания.
- Да, понимаю я, что должна буду! – Аэль-хель склонилась над мальчишкой и протянула ему свернутый в трубочку лист. – Предъявишь, коли спрашивать будут.
Он взял свиток, решив не повторять уже навязшее, никому не нужное «Спасибо». Задрав голову вверх, посмотрел на нее. Пес чуть отступил – незачем лишний раз смущать женщину.
- Мне пора идти, как шел. Потому что идти. А ты не скучай, пожалуйста, Аэль-Хель. Хорошо, а?
- Обещаю, - она потрепала его по голове и отвернулась, сумрачно разглядывая каменные дома. – Иди, иди. Не люблю прощаться.
Вулуфи был с ней полностью согласен. Взрослые люди слишком большое значение придают памяти. Хотя не только взрослые, но они больше.
Он свистнул Ифу, больше по приобретенной от других привычке, так как никакой необходимости в этом не было, и пошел по дороге, не поворачиваясь. Зачем? От этого не будет лучше, и сулимхадка в его воспоминаниях не изменится. Наверное, он в ее – тоже.

[Кысь >>>]

За окном гостиницы «Светлячок» просыпался Клэймор. Насупившиеся горы возвышались над крышами домов, солнце гладило лучами улицы и отмечало тени. Торговцы катили груженные товарами телеги. Спешили мимо, не замечая, служители Шеан.
Городской пейзаж навевал мрачные мысли графу Леарину. И дело было не в отличии от привычного, ктежского, а в настроении Хоссэ: в сложившейся ситуации могла порадовать только неожиданная смерть арлионского короля.
Ольрик Виндорский был, несомненно, не только умелым воином, но и талантливым политиком. После смерти Гэлмара мягко отстранил от дел тех, кто пытался обвинить в захвате власти и предательстве дела отца, и назначил на их места необходимых людей. Провел несколько удачных реформ, благодаря которым сумел получить поддержку подданных и благосклонность правителя Арлиона - тот сразу потерял интерес к присмиревшему Виндору, что было как нельзя кстати. Однако даже это не сводило риск к минимуму.
Два месяца назад Арьете Вирт встретился с сэром Ольриком в Долинной Тверди и обговорил положение в общих чертах. Объединенные армия Виндора и треть аргодорских войск соотносились три к пяти против Арлиона – о численном превосходстве не могло идти речи. Оставалось надеяться на неожиданность и помощь третьих союзников.
Сэр Хоссэ раздраженно прикоснулся к изящному и тонкому браслету, охватывавшему левую кисть. Две золотых ленты оплетали серебряную. Замысловатыми узорами казалась вязь шерхадских письмен. Слепо смотрели на мир два вставленных в замочек глазка-агата.
Аэна Подземного Пути повернула ключ, и крышка откинулась с легким щелчком – на синем шелке лежали три ободка:
-Это послужит залогом нашего договора.
Арьете откинулся в кресле и сцепил задрожавшие пальцы. На секунду спрятанный под рубахой медальон Седьмого Совета показался невероятно тяжелым. Приходилось слышать, что религия Матери Мира развивалась разными путями, но сталкиваться с ответвлениями – никогда.
Истории утверждали: изначально существовал Храм, который называл Прародительницей не Шеан, не Шаа, а Единую, которой предыдущие две приходились дочерьми. Одна сестра повелевала жизнью, другая отвечала за смерть. Сотворившая мир Матерь следила за ними, но никогда не вмешивалась.
Верующие приносили дары Шеан, моля оберечь и сохранить, не забывали отводившую болезни Шаа, но не знали о чем просить бесстрастно наблюдавшую за всем Прародительницу. Со временем к ней стало обращаться все меньше и меньше людей: служители оставались без прихожан – богатые храмы Кемхета нищали.
Именного тогда приняли решение о роспуске Храма, на смену которому пришел Второй Совет. Двух Сестер назвали воплощением двуединого мира, и верующие отправились в святилища с новыми дарами. Это время напоминало детство религии, когда уставшие от молока матери прихожане тянулись к новому свету, и было недолгим.
Покой закончился расколом и кровавыми столкновениями в Шерхаде. Возник спор, кто же: Шеан или Шаа является той, которая заронила каплю жизни в Йиркман? Одни называли прародительницей дарующую жизнь, другие – темноволосую и сросшуюся с корнями деревьев Шаа, управлявшую мертвыми реками. Никто не вспоминал, что у дочерей была Мать.
Путь Подземелий и Четвертый Совет – такие названия получили враждующие стороны – принесли на земли разрушительные воины и окончательно раздробили на маленькие и враждующие области единое государство.
Служители опомнились, когда очередное столкновение завершилось чередой стихийных бедствий, убивших надежду на восстановление Кемхета. Четвертый Совет подкупил некоторых жрецов Пути, других убедил, верных богине – отправил в ее владения.

[Соуль >>>]

На развалинах Шерхада сформировался Пятый Двор, просуществовавший почти три сотни лет. Хитрые жрецы умело манипулировали толпами и проповедовали, что всякий колдовской дар – милость золотоволосой Шеан. Школы принимали это суждение, поскольку взамен на согласие получали покровительство усиливавшегося с каждым днем течения. Многие ученики впоследствии даже становились послушниками Пятого Двора – их силы мистическим образом усиливались после молитв. Вскоре чародеи стали неотделимы от Храма.
Привлечение колдунов было несомненно удачным ходом, но, вместе с тем, неверным. Почуявшие силу чародеи не захотели довольствоваться маленькими крупицами и пожелали получить Источник.
Переворот оказался тихим. За одну ночь Пятый Двор исчез. На его месте возник Шестой Совет, сформировавший новые постулаты. Отныне Матерь Мира Шеан не вмешивалась в дела людей – ступала своим путем. Руководящие посты при ней могли занимать только сильные чародеи, а остальным не суждено было подняться выше старших жрецов.
Государство за государством накрывала религия, легко впитывавшая культы мелких богинь. Чародеев не интересовали политические хитросплетения, они искали Силу. Мощь, которую могли дать длань Шеан и верующие.
Бездействие начало раздражать Старейшин Храмов и они потребовали смены Совета. Их поддержали старшие жрецы и странствующие проповедники – так появился Седьмой Круг, в который вошли сильнейшие служители.
Опасаясь повторения, они удалились к озеру Фалкрейн и оттуда уже четыре века управляли делами Матери Мира через своих Слуг. Изредка, примерно раз в полсотни лет, колдуны выбирали себе учеников из наиболее талантливых послушников, которые потом занимали освободившиеся места в Седьмом Совете.
Последние полвека Круг не давал о себе знать, и среди Старейшин Храмов опять стали возникать пересуды, которые пока еще не переросли в открытое недовольство. Ситуацию вовремя смягчила талантливая Натаниэль, отсрочила перевыборы, хоть и ненадолго.
Вирт полагал - это не самое худшее. Он получил от Ретирана медальон десять лет назад, и все годы ощущал, чего желает от него древний. Уже месяц как Арьете перестал чувствовать старого колдуна, хотя амулет не потерял свой силы. Это вызвало тревогу и раздражало.
И вот, закутанная в синие одежды жрица Подземного Пути предлагала ему браслет Слуги.
-Пока эти браслеты на наших руках, ни дети Шаа, ни вы граф Ольрик, ни вы, граф Леарин не помыслите о том, чтобы делом или словом нарушить наше соглашение, - журчала речь аэны.
Хоссэ посмотрел на подтянутого брюнета с едва заметной проседью в черных волосах. Граф Ольрик чувствовал себя неуверенно. На что надеялся виндорский лис, затевая интригу? Если его связь с запрещенной полторы тысячи лет назад ветвью Шаа откроется – можно говорить о провале заранее. Поклоняющиеся Шеан жители графства не поддержат восстание и могут выступить даже на стороне Арлиона.

[Кысь >>>]

-Что это? – Ольрик неуверенно заерзал в кресле.
-Браслеты, наделенные силой Шаа, - прошептала аэна и жестом подозвала двух девушек в зеленых одеяниях. – Служители Подземного Пути называют их кольцами верности.
-Я не могу быть верным ни одной женщине, даже если она – Богиня. – Одними губами произнес Хоссэ, но был услышан.
-Граф Леарин не понимает, о чем говорит. Шаа не требует супружеской верности, но приказывает не отворачиваться от ее силы. Предавший единожды, будет предавать до тех пор, пока не найдет истину в очищающих водах подземных рек. Подземные реки – сила Шаа. Только верный сумеет обратиться к ней…
-Я прошу прощения, святая аэна, но мы собрались здесь не для того, чтобы вести беседы на религиозные темы, - невежливо прервал ее Арьете. – Говорите емко: чем именно угрожают нам эти браслеты?
Аэна подцепила тонкими пальцами одно из украшений и застегнула его на кисти. Лицо в ореоле антрацитовых волос осветилось улыбкой:
-Тем же, что и аэне. Сначала графам покажется, что их ладони охватили ледяные кольца, - тонкий палец коснулся локтя, плеча, шеи. – Холод будет подниматься выше и выше, до шеи и головы, затем скует тела. Графы превратятся в ледяные скульптуры и растают на солнце.
Граф Ольрик вздрогнул и уставился на смертоносное украшение. Вирт наблюдал за ним не без злорадства и лихорадочно искал выход из щекотливого положения. Такого развития ситуации не мог предположить никто. Брэдгер говорил, что Арьете волен действовать на собственные страх и риск, но…
Хоссэ вздохнул. Если откроется связь виндорского лиса с Путем Подземелий и участие Аргодора в мятеже – о высокой политике придется забыть надолго.
-Вы не доверяете аэне.
Женщина оскорблено замолчала. Девушки застыли рядом, сложив руки и склонив головы. Почувствовав чужое замешательство, брюнет пришел в себя. Задрожало пламя потревоженной свечи. Скрип кресла показался чуждым тишине комнаты.
-Двадцать четвертого июля, - сдержанно, стараясь скрыть свои чувства, говорил граф Ольрик, - повсеместно на границе между Арлионом и Виндором начнутся вооруженные столкновения. К двадцать пятому июля мятеж охватит всю межу, чтобы привлечь внимание части Арлионских войск. Двадцать шестого июля, в Клэйморе и пригороде должны начаться волнения, которые также займут арлионскую гвардию.
-Аэна обещает, что все пройдет как нельзя лучше. Клэймор и войска центрального района будут дезориентированы.
-К двадцать седьмому июля, - пропустил слова женщины Леарин, - подойдут первые отряды Аргодора. Двадцать восьмого подтянутся основные силы. Часть будет сразу же отправлена к Виндору и встретится с той частью арлионской гвардии, которая участвует в подавлении мятежа.
-Если все пройдет успешно, аэна просит открыть горные пути для караванов ее служителей к озеру Фалкрейн и дать возможность мирно покинуть пределы Виндора и Арлиона. – Жрица робко подняла малахитовые глаза на своих собеседников.
Вирт бы залюбовался коротким движением, но жрица сейчас была не женщиной, а союзницей, чьи намерения оставались не до конца ясными. Он не верил, что служители Шаа просят так мало за участие в мятеже – привык не доверять жрецам.
-Граф Ольрик, вы не боитесь за свою жизнь? – Деланно-насмешливо приподнял брови Арьете.
-Я не пожалею своей жизни во имя свободы!
От слов виндорского лиса Вирт поморщился. Хрупкие помощницы аэны вспорхнули со своих мест и приблизились. Лепестки-ладони поддерживали плетенные браслеты. Арьете зачарованно смотрел, как длинные пальцы управлялись с украшенным агатами замком, а когда механизм щелкнул – дернулся под насмешливым взглядом жрицы Подземных Путей.
«Словно загипнотизировали», - размышлял месяц спустя.

[Соуль >>>]

Арьете прибыл в Клэймор вместе с небольшой делегацией из Виндора. Послы поселились в замке регента Химбольда, а Вирт предпочел комнату в «Светлячке». Первые две недели вел разгульный образ жизни: пил, коротал ночи в синем квартале, играл в кости и карты, - пытался отвлечь внимание следивших людей. Через некоторое время они оставили его в покое, убедившись, что граф Хоссэ Леарин не отличается от большинства знатных разгильдяев.
Однако собутыльников Арьете выбирал из числа городской стражи, девиц – из тех, кто любил клиентов побогаче и повлиятельней, игроков из числа дворян. Капля за каплей собирал информацию и складывал по кусочкам портрет Клэймора и его правителя. Картина вырисовывалась неоднозначная. Химбольт держался на месте регента благодаря тому, что его противники грызлись между собой. Стоило найти общие интересы – и дни бездарного короля закончились. На месте Ольрика, Вирт бы нашел способ получить арлионский трон путем интриг без вмешательства служителей Пути Подземелий и Аргодора.
К концу июня стало ясно, что своры замковых псов могут серьезно помешать. Они дрались каждый за себя и по одиночке не представляли опасности, но нападение соседнего государства могло сплотить их не хуже сильного вожака.
Арьете поделился своими опасениями с аэной Пути Подземелий, но она мягко успокоила его:
-Граф не должен волноваться. О неразберихе позаботятся служители.
-И заодно накормят жизнями голодающую богиню?
Разговор происходил в зеленой гостиной «Светлячка». Сочившееся через изумрудные драпировки солнце окрашивало предметы в коричневые и добавляло в черные волосы аэны искру. Синие одеяния отливали фиолетовым, а тонкая фигура жрицы казалась нереальной. Вирт с трудом мог оторвать взгляд от плавных линий плеч и ладоней. Женщина казалась ему совершенным творением неизвестного художника.
-В мире каждую минуту умирают люди. Богине аэны хватает жизней. Она баюкает умерших в ледяных ладонях и дарит им сны. Когда умершие просыпаются, они уже не помнят о себе ничего и начинают жить заново.
-Великолепная благодетель, - язвительно откликнулся Вирт и с трудом отвернулся от жрицы.
-Графу нужно успокоиться, - позади зашуршала ткань. – Подумать и отвлечься. Доверится служителям Пути Подземелий.
Ладони легли на узкие плечи. Пальцы были ледяными – по телу растекся приятный холодок.
-Я забываю о женщинах, с которыми провел ночь, - ровно посмотрел на жрицу граф.
-Тем лучше, считает аэна.
…монета солнца исчезла с неба, когда жрица ушла. Вирт долго сидел, смотря на синюю ленту в ладони, и думал, что совершил опрометчивый поступок. Аэна – союзница – к ней нельзя было приближаться на расстояние более, чем для поцелуя руки.
Для Арьете два часа вместе не значили ничего, но обиженная женщина – непредсказуемый враг. Опасался, что в пиковый момент жрица вспомнит и под волной эмоций допустит ошибку.
Но время шло, темноволосая служительница не появлялась. Вирт успокоился и продолжил заниматься делами по координации отрядов. Люди проникали через границы Арлиона по одному: спускались по реке Омьен из Аргодора, переходили границы в областях Энари, Хонти и Виндора, - так ковалось копье, готовое пронзить Клэймор.
Вирт скомкал принесенное голубем письмо и бросил на угли жаровни. Язычки пламени уцепились за сухие углы, разрывая бумагу на тлеющие лохмотья. Оптимистичные предположения маркграфа Декофа не могли порадовать. Арьете не верил в интуицию, удачу, судьбу и умел оценивать противников.
Кольчуга зазвенела и рассыпала по дорого обставленной комнате сотни бликов. Близился полдень – с первым словом обеденной молитвы в городе началось восстание.

[Кысь >>>]

Первым вспыхнул храм Матери Мира. Занялись соседние дома, пламя затанцевало на козырьках крыш и полотнищах палаток. Арьете вздрогнул, когда увидел пляшущий на фоне идеального неба рыжий язык. Служители Подземного Пути не стали возиться с уличными драками. Они подожгли город.
Рукоять легкого альвийского меча легла во вспотевшую ладонь. Вирт выбежал из своей комнаты и кинулся к лестнице, крича:
-Уходите! Уходите быстрей! Город горит!
Черная нить дыма текла вдоль деревянных стен гостиницы. Она оправдывала свое название. Объятая пламенем, освещала темный переулок рядом. Барон выбежал на улицу и вдохнул наполненный сажей воздух. Звенья кольчуги раскалились и обжигали через плотную шерсть рубахи.
Как бы ни готовился к этому граф Хоссэ Леарин – все началось слишком неожиданно. Да, Ольрик не лгал, когда говорил, что союзники выполнят свою часть договора, но не подозревал, что такой ценой.
-Граф Леарин, сюда! – лорд Риран, младший сын графа Ольрика, остановился рядом. Вороная кобыла под ним тяжело дышала и испугано вращала черными глазами. Рядом бесновалась тонконогая сестрица. – Скорее!
Арьете поймал поводья и запрыгнул в седло. Из-за жара очертания домов стали казаться нечеткими. Из полыхавшего дома вырвался мужчина, строение за ним смялось и рухнуло, словно карточный домик. Искры взлетели к потемневшему от пепла небу.
-Вниз, к выходу из города, граф!
Арьете сцепил зубы и прошипел:
-Нет, к замку, - показалось, что тихий голос заглушил бессмысленные крики испуганных масс.
-Это вопрос времени! – рука Рирана перехватила поводья. – Пламя скоро доберется и до замка. Они начали с храма!
Серые глаза стали ледяными. Ладонь лорда разжалась. Мгновение Вирт смотрел в карие глаза молодого человека, а потом резко натянул поводья, поворачивая вороную.
-За мной. Вы и часть ваших людей к замку. Вы должны до конца поддерживать иллюзию, что боретесь во славу регента и ничего не знаете о мятеже. Химбольт и так пощадил вас, когда начались столкновения на меже. Остальные за мной, к западным воротам.
Лорд Риран несколько секунд рассеяно моргал, затем решительно кивнул и махнул своим людям. Черные силуэты на алом фоне понеслись в сторону замка. Давнее чувство – повелитель защитит и обережет - гнало следом за ними горожан
Лошадь под Арьете испуганно заржала, отшатнувшись от упавшей перед мордой балки. Лоскуты огня взвились лентами и исчезли в короткой гриве. Стало тяжело дышать от страха и гари. Впервые за последние десять лет Вирт молился. Не Шеан, не Шаа, а неведомому Богу, который смог бы оградить от обеих сестер.
Лошадь подмяла под себя ополоумевшего человека, кинувшегося наперерез. Вирт без жалости взмахнул клинком, добивая, и повернул к западным воротам. Треск вырвавшейся на волю стихии заглушал конский топот и тяжелое дыхание всадников.
Улица понеслась вниз зигзагами – Клэймор был построен на горных тропах и красиво вписывался в ландшафт. Когда-то. После пожала ничто не напомнит о величественном городе. Он будет уродовать лицо скал развалинами.
Вирт на секунду прикрыл глаза. Почуяв слабину, вороная встала на дыбы в попытке скинуть всадника и захрипела. Древко белооперенной арлионской стрелы дрожало возле уха. Лошадь завалилась набок, едва не придавив всадника.
-Не сметь покидать Клэймор! – В глазах застывших у ворот стражников полыхало пламя не менее безумное, чем охватившее город.

[Соуль >>>]

Воин вскинул лук и отпустил тетиву, прерывая жизнь горожанина. Арьете испуганно обернулся и вновь попросил неизвестного Бога заступиться. Видимо, он услышал молитву – жизнь метившего в барона стражника оборвал арбалетный болт ехавшего позади всадника. Сильная рука подхватила тонкого, как змея, Вирта и закинула в седло.
Группа конных врезалась в тлевшие ворота, разметав кинувшихся остановить гвардейцев. Поток воздуха, не такого жаркого, как в городе, растрепал гривы и приятно скользнул по воспаленным лицам.
-К шахтам. – прорычал Вирт и отобрал поводья у своего спасителя. – Цель служителей – Шахты, а не горные тропы.
Медальон Шеан нагрелся под кольчугой. Браслет Шаа холодил руку. Опадавший на землю пепел наводил на мысли о декабрьском снеге, но бежавшие от города люди не давали забыть о происходящем.
Арьете не покидала мысль, что все можно было сделать тише, что можно было сохранить город, можно было… Он не относился к сторонникам бескровных путей, но понять безрассудную жестокость был не в состоянии. Клэймор надолго запомнит Аргородский Приход.
Дорога свернула к шахтам. Огонь еще не успел добраться до рабочих городков, но уже начинал дикую пляску совсем рядом. Мастеровые слажено без паники организовывались в группы и уходили прочь.
-Ей, достопочтенные, куда скачете? Али не видите, что…, - речь шахтера стихла за спиной.
Дорога вильнула вниз, и Вирт перезарядил арбалет, заметив впереди троих всадников в развевающихся синих одеяниях. Черные волны волос аэны струились по ветру. На секунду перед мысленным взором барона возник вечер в зеленой гостиной. Погас.
Арьете установил арбалет и отпустил крючок. Болт засвистел необыкновенно громко и отчетливо – непривычно после стрекота пламени в Клэйморе. Он впился в грудь жрицы, и в это мгновение левая кисть разорвалась ледяными иголочками. Медальон Седьмого Совета обжег грудь. Вирт не выдержал боли и застонал, схватившись правой рукой за гриву.
Он сжал амулет холодной ладонью и почувствовал, как завибрировала цепочка и задрожали полосы, из которых был сплетен браслет Пути Подземелий. «Кто бы ты ни был мой Незримый Защитник, оскорбленная мной женщина или спасенный мной мужчина, заступись, не оставь», - полыхнула мысль, прежде чем Арьете потерял сознание.
Он не успел подумать о том, как будет оправдываться перед королем. Не остановился и на том, что же искали в шахтах служители Пути Подземелий. Молился Неведомому Богу, пока не потерял сознание.

[Кысь >>>]

***
Первые дни августа выдались дождливыми. Дорогу размыло, из земли слепо смотрели древесные корни, а с листьев постоянно капало, зато воздух был чистым и свежим. С грив северных тяжеловозов текло, парусина повозок стала сырой и неуютной, и неунывающие циркачи непроизвольно поддались пасмурному настроению.
Джангаш с неудовольствием смотрел, как прячутся от дождя задиристые жонглеры, фривольные танцовщицы и хитрый Фокусник. Последнему пошел сороковой год, и он часто жаловался на боли в спине, коленях, локтях. Карлик, полвека берегший труппу «Цветной день», думал о том, чтобы прогнать неудачника, но рука не поднималась, хотя за прошлые грехи следовало бы.
Постановщик нахмурился, вспомнив сбежавшую девочку-акробатку. Он выкупил четырехлетнего ребенка у отца за пять монет и восемь лет воспитывал как собственную дочь. Слепая Каий с куда большим, чем видящие дети, любопытством узнавала мир, училась ходить без поддержки, пыталась понять, как выглядят цвета и предметы. Она заняла в сердце пустовавшее более полувека место.
-Эге-й, Джангаш! – смуглый и чернобородый, как карлик, альвиец подбежал к сидевшему на козлах. – Там мальчонка по дороге дальше. С собакой. Не разрешишь подобрать, а то смотреть, чесслово, жалко!
Тиор-кукольник прицокнул языком и запрыгнул в повозку.
-Что за мальчонка? – отвлекся от мрачных мыслей Джангаш и натянул капюшон на лицо.
-Ну сам съезди – глянь, а я-то что? Мое дело маленькое, - усмехнулся альвиец и подтолкнул карлика в спину. – Давай, не тяни.
Постановщик зарычал и ловко, словно бывалый акробат, спрыгнул на землю. На деле он не думал злиться на Кукольника, но по образу полагалось ворчать и изображать грозного смотрителя: за полвека свыкся с ролью. Начал с пары толстых кобыл, впряженных в полуразвалившуюся повозку и тройки веселых жонглеров, а теперь имел в подчинении «Цветной день» - самый яркий балаган во всем западной Йиркмане.
Идти под рассеянным зеленым светом по мокрой дороге Джангашу было неприятно. Мимо брели унылые тяжеловозы, переговаривались музыканты. Карлик в сердцах даже выругался, но разозлиться на Тиора не смог, когда увидел маленький силуэт бредущего по дороге ребенка.
-Эй, постой, саит. Саит с собакой! – повысил голос до рыка Постановщик.
Вулуфи уже потерял счет, сколько дней он шел по этой дороге. Точнее говоря, он не видел в этом счете никакого смысла: зачем, для кого, что это дает. Может, это нужно было, к примеру, Аэль - считать дни дежурств, а ему зачем?
Он чувствовал, что отдаляется от того, куда идет. Точнее, к кому - это подсказывала простая логика. Места, они передвигаться еще не научились, а вот живые и разумные существа… И, скорее всего, этот кто-то был в той самой группе, что мальчик и пес встретили на площади. Впрочем, опять же, надо просто идти, а там он узнает, что делать.
Пока, кроме погоды, от которой дорога раскисла, и ноги хлюпали в грязи, ничто не доставляло особых хлопот. К нему никто особенно не цеплялся, деньги и подорожная кормили и открывали дорогу. А по краям дороги был мир, восхитительный, прекрасный и новый всегда, на который было просто чудом смотреть, слушать, обонять его запахи и ощущать вкус пищи.

[Соуль >>>]

Мальчик рассматривал менявшую форму серое облако на небе, гадая, на что оно больше похоже, и не спотыкался лишь потому, что дорогу осматривали глаза Ифу. И тут его окликнули.
-А кто такой саит? - остановившись, обернулся Вулуфи к незнакомому мужчине.
-А… э! – Джангаш с интересом и жалостью уставился на промокшего мальчишку. Дождь стекал по светлым прядкам в ясные глаза, короткий нос покраснел, а губы стали синими. – Неважно, давай к нам!
Интересно, зачем он приглашает? Впрочем, неважно - никогда не знавший серьезных обил паренек не боялся незнакомых людей. Ехать быстрее, чем идти, а он отстает…
Вулуфи сделал несколько шагов в сторону фургонов бродячих артистов. Что это именно они, было видно. Мальчик с интересом осматривал пеструю ткань и незнакомых странных людей. Особенно подходить не спешил - зачем идти назад, они едут в ту же сторону, а мокрее он уже не будет.
Джангаш зацепился за край фургона и, подтянувшись на руках, перекинул жилистое тело через бортик.
-Ну, саит, руку давай и пса за собой тяни. Под дождем пешему без солнца правды точно не найти.
Ифу ловко прыгнул на руки хозяину… Хотя это общепринятое слово было тут совсем не уместно. Можно ли человека назвать хозяином своей руки?
Мальчик уцепился за крепкую руку Джангаша, и они оказались под пологом фургона.
- Спасибо вам, - поблагодарил странник неожиданных попутчиков.
Сквозь парусиновый навес повозки лился рассеянный свет, рыжий и алый плясал от жаровни с высокими краями. Приоткрыв полог, беседовали несколько женщин. Они бросили недоуменные взгляды на появившегося мальчишку, потом посмотрели на косматого Джангаш:.
-Новенький? – спросила Ксехей-Танцовщица.
-Нет, попутчик просто, – сильный руки стянули с плеч мальчишки плащ и подтолкнули к теплу, - ну-ка, тагисы, позаботьтесь о ребенке. Да и о псе тоже, вон, оба какие мокрые.
Карлик упал на пол, по-сулимхадски скрестив ноги, и протянул ладони к огню, грозно посверкивая угольками глаз из-под кустистых бровей. Ксехей засмеялась и, неловко качаясь в такт движениям повозки, двинулась к сваленным у противоположной стены вещам:
-Как звать-то новеньких? И пес какой, сулимхадкий, белый… В Западном Йиркмане таких с днем да светом Шеан не сыщешь!

[Кысь >>>]

Почему люди так странно спрашивают? Вроде как его об имени и в то же время не к нему обращаются. Прямо спросить всегда лучше!
Мое имя Вулуфи, а пса зовут Ифу, - сообщил мальчик, устраиваясь у жаровни.
-Ифу? – карлик засмеялся. – Это же твое имя наоборот! Ну, будем знакомы. Джангаш-Постановщик, а вот та лукавая тагиса – Ксехей-Танцовщица, рыжая – Лаззи-Акробатка, черненькая - Страсса-Акробатка.
Мальчик засмеялся. Как странно, что они первые это заметили. Правда, была обрезана половинка имени - первая, ставшая второй.
-Не совсем, - ответил он, - но почти. Рад с вами познакомиться. А вы всегда прибавляете профессию к имени?
Ксехей улыбнулась. Она поставила ну усики жаровни керамическую чашу и плеснула туда густой жидкости из бутылки матового стекла. От вязкой, коричневой жижи пошел густой аромат. С выжидательной улыбкой девушка села, поджав под себя ноги, и начала выстукивать бодрые ритмы зажатыми в круглых ладонях деревянными плошками. Остальные женщины тоже потянулись к огню, почуяв терпкий запах.
-У нас так принято. Если бы тоже умел что-то или собака у тебя, скажем, умела на задних лапах стоять, и тебя бы как-нибудь в «Цветном дне» назвали. Вот.., - Постановщик глубоко вздохнул и погрозил Танцовщице пальцем. – А… э, егоза!
Девушка лукаво улыбнулась, прикрыв черные глаза. Рыжая прядка спиралькой упала на широкий лоб, а бледные, в веснушках щеки зажглись розовым румянцем.
- Мне сказали, что я не очень хороший ученик, - непосредственно сообщил мальчик. - Я умею только читать и немного лечить людей, изредка, - может, не стоило этого говорить… Всем точно не стоило, но Вулуфи чувствовал, что здесь многому могут поверить. - Ифу... Нет, на задних лапах он ходить не умеет.
То, что они смотрят на мир вместе, говорить не стоило никому. Это относилось к тем вещам, которые паренек просто знал .
-Значит, ты Вулуфи-лекарь, - Ксехей достала из-под алых одежд деревянную ложку и принялась разливать настой по небольшим овальным плошкам.
Первую протянула Джангашу. Карлик принял с благодарностью и склонился, спрятав покрасневший нос в терпком настое. Вторую – Вулуфи:
-Пей, Вулуфи-лекарь. Оно прогоняет простуду, - новая чаша перешла к хрупкой Страссе, следующая к черноволосой Лаззи.

[Соуль >>>]

Мальчик с любопытством отхлебнул из чаши. Жижа была густой и вязала язык. Острая, обжигала нутро, наполняя теплом, еще более явным, чем растекавшееся по палатке. Страсса добродушно рассмеялась, смотря на ребенка.
-А что это такое, - спросил неугомонный паренек, встряхивая головой и поднимая взгляд. Ифу тыкался по углам, осматривая и обнюхивая их.
Джангаш отставил плошку и обхватил белого пса, притянув себе. Огромная ладонь коснулась пушистого загривка. Ифу обнюхал рукав рубахи и опустил нос, исследуя деревянную посудину.
-А это ты нашего Постановщика спроси, - низким голосом проговорила Лаззи и сдула с лица вялую прядку.
-Настой, - весомо поднял указательный палец Джангаш и хитро улыбнулся в густую черную бороду.
Хотелось спросить, настой чего, и еще что-то спросить, но вдруг, словно порыв ветра, приносящий какой-то далекий, но сильный аромат. Налетела усталость, слепляя глаза в неожиданном тепле. Возможно, сказалось и действия настоя, а скорее - все сразу. Вулуфи широко и сладко зевнул, прикрывая, как учила Аэль-Хель, рот ладонью. Ифу то слегка приоткрыл пасть, будто совершенно одинаково с хозяином устал.
Джангаш посмотрел на мальчишку и захохотал. Глубокий, похожий на грохот катящихся во время сели камней, заполнил палатку.
-Спи, Вулуфи-Дрессировщик, потом будешь вопросы задавать! Тагисы, позаботьтесь о саите, - произнес гном с глубокой, от души, усмешкой. Поудобнее устроившись недалеко от тепла жаровни, разливающемся вокруг, мальчик закрыл глаза и крепко уснул. Под боком пристроился пес. Карлик добродушно потрепал Ифу за уши и спрыгнул на размытую дорогу:
-Приглядите за саитом, ему с нами по пути похоже.

[Кысь >>>]

Деревня у замка Сэтталь больше всего напоминала лесные города людей, живущих над Малхатом. Окутанные изумрудной дымкой домики сбегали с холма в причудливом беспорядке. Джангаш задрал голову, выпуская кольцо сизого дыма в беспечно-синее небо, и добродушно улыбнулся, откинувшись на козлах. Тиор-Кукольник перехватил восхищенный взгляд подгорного жителя и ухмыльнулся в густые усы. Не будь один карликом, их легко приняли бы за братьев: оба коренастые, черноволосые и черноглазые, смуглые и широкоплечие:
-И чего тебя в Сэтталь понесло, Джангаш?
-А… э! Один Отец Скал знает чего, Кукольник, - Постановщик пропустил через шесть колец дыма маленькое седьмое и довольно посмотрел через него на сияющий шар солнца. – Бывает так, Тиор. Как там палатки поставили уже?
-Пойду гляну!
-Иди-иди, а я тут пока, - карлик громко ударил чубуком по носку сапога, выбивая остатки дассилионского табака, и взял в руки лежавшую рядом виелу. – Эгей, саит, просыпайся, приехали как несколько часов уже!
Бодрая скрипящая мелодия помчалась над холмом. Джангаш удовлетворенно хмыкнул, переставляя пальцы на ладах и отсчитывая каблуком ритм.
Вулуфи уже не спал, а просто лежал с закрытыми глазами, которые не хотелось открывать. Но на голос Джангаша веки мальчика поднялись, и ясные глаза глянули в лицо собеседнику, затем мальчик гибко перевернулся и посмотрел на землю, деревья, небо…
-Утро… - мечтательно произнес он, и, спохватившись, добавил. - Доброе утро!
-Вылезай, - карлик схватил мальчишку за ворот и рывком усадил рядом с собой. – Нравится?
Кивнул на мощный, тяжеловесный замок, сокрытый деревьями и кажущийся неприступной скалой. Круглая башня возвышалась над толстыми стенами, плавали солнечные блики в стеклах на самых верхних этажах.
- Конечно, - кивнул Вулуфи. - Красиво! И интересно, ведь я его никогда не видел. Впрочем, на красивое можно смотреть много раз.
Мальчик покосился на гнома, вспомнив, что сулимхадка не очень любила такие его рассуждения и всегда пропускала их как нечто чужое или малоценное.
-Верно говоришь, - карлик отложил виелу и помог мальчишке спуститься – иди, походи, пока все приготовят, а вечером представление увидишь.

[Соуль >>>]

Вулуфи спрыгнул с повозки легким движением. Ифу чуть задержался, посмотрев в обратную сторону, и у мальчика возникло забавное ощущение кругового обзора мира - перед ним были все стороны горизонта…
Затем пес последовал за мальчиком. Они полюбовались на старые, видавшие виды повозки цирка, впрочем, ярко раскрашенные - краску явно старательно подновляли. Артисты выгружали шатры и инвентарь, и место, как по волшебству, превращалось в сказочный городок. Мираж, который сегодня есть, а завтра его нет и не было вчера. Кажется - исчезнет, и все будут гадать - а существовал ли? Вулуфи наслаждался этим ощущением нереальности, не сосредотачиваясь на деталях, остро и в то же время как-то отрешенно слушая голоса людей.
Затем вплелось иное ощущение - что он на правильном пути, и ему надо туда, в высящийся впереди замок. Интересно, попадут ли они туда или кто-то оттуда выйдет? Надо спросить у Джангаша…
Карлик ходил между повозками степенно и медленно, изредка беззлобно ворча на жонглеров. Тиор-Кукольник, наоборот, метался смуглой молнией между шатрами и палатками, что-то втолковывая и объясняя. Глаза-агаты сверкали золотым блеском, в бороде пряталась улыбка – для него не существовало ничего, кроме цирка.
Подбежав к гному, по дороге споткнувшись и чуть не упав, мальчик посмотрел на него немного снизу вверх - тот был необычайно росл для своего народа.
-Джангаш-Постановщик, а мы в замок попадем? А люди оттуда - к нам?
Карлик отвлекся от акробаток, которые гоняли рыжеволосого жонглера с сизой сединой в закатных прядях и вновь закурил. Ответил не сразу, сначала долго смотрел на крепкий, как родные скалы, замок:
-Скорее уж люди оттуда выйдут к нам, - усмехнулся.
-Это хорошо, - серьезно кивнул Вулуфи. - А кто там живет?
-Люди и призраки, - в тон ему ответил Джангаш и засмеялся. – Увидишь. Вечером.

[Кысь >>>]

…Жонглеры не поставили всех шатров – ограничились половиной, да несколькими лотками. После вчерашнего дождя прохладная и солнечная погода располагала к выступлению. Мальчишки крутили кольца, Лаззи и Страсса ходили на руках по расстеленному ковру, Тиор нырнул за расшитый звездами полог, и теперь над полуночным полотном ругались куклы: его голосом и голосом Ксехей.
Постепенно сгущались сумерки. В воздухе заскользили первые золотисто-молочные светлячки, зеленый туман сменился голубовато-холодным и прозрачным. На этом фоне шарики в руках Жонглера и огоньки в руках Фокусника казались нереальными и волшебными.
День прошел весело, как всегда. Иначе, тягостно медленно либо тревожаще быстро, проходит время, когда чего-то ждешь, или, напротив, стремишься остановить миг, или… Словом, Вулуфи ничего такого не делал и не думал. Раньше вечера никто из замка не выйдет, и он делал то, что хотелось, с ощущением, что вечность впереди и позади, так свойственным детям и так легко теряемым потом…
Завершив свои дела, подходили люди из деревни. Развеселые циркачи втягивали их свои пляски, а обаятельные пересмешники крутились вокруг молодых девушек, норовя сорвать поцелуй в щечку. Пытался танцевать со всеми, не очень умело кувыркаться, подражая акробатам, перебрасывать из руки в руку камушек или пинать его туда-сюда вместе с Ифу, стараясь закатить в ямку. Все это было так весело!
Вулуфи ходил между людьми, и вдруг взгляд остановился на двух девушках, и ощущение стало таким же, как тогда, на площади Ктежа - одна из них была тем человеком, которого надо было найти. Джангаш наблюдал за балаганом с видимым удовольствием, изредка трогал струны виелы, присоединяя высокий голос инструмента к выкрикам шалмеев и чипсанов. Взгляд черных глаз скользил по толпе, отмечая одно лицо, другое, замер, вцепившись в невысокую фигурку с длинной темной косой. Светловолосая девушка осторожно поддерживала слепую под локоть и постоянно наклонялась к уху, что-то рассказывая.

[Соуль >>>]

-Вулуфи! – карлик положил виелу на колени и оглянулся в поисках мальчиках. – Вулуфи-Дрессировщик?!
Оклик Джангаша словно вывел его из задумчивости, в которой мальчик прислушивался к себе, заставил протиснуться между танцующими, помахать карлику рукой и начать пробираться к незнакомкам. Что потом? Он будет знать, когда понадобится.
Карлик вздохнул и спрыгнул с повозки. Ловко лавируя между людьми, принялся протискиваться следом. Поймал мальчишку за локоть и заглянул в светлые глаза:
-Постой, - указал на темноволосую, - передай ей ладью.
Он вложил в мальчишескую ладошку нефритовую фигурку и закрыл пальцы.
Вряд ли Джангаш смог бы догнать паренька, если бы то же самое чутье не подсказало подождать.
-Хорошо, я передам. Всё?
-Я неподалеку постою, - темные глаза карлика странно вспыхнули.
Девушки остановились у палатки Тиора-Кукольника, слушая трагикомичную историю о эльфе и танцовщице. Необычно высокий голос альвийца легко перекрывал голос толпы, а нежное воркование Ксехей гармонично вплеталось в общую музыку пьесы.
Вулуфи уверенно подошел к девушкам, чуть-чуть, правда, все же робея - некоторые иногда реагируют так странно!
-Здравствуйте! - вежливо сказал он, уже понимая, что ему нужна та, которая, как стало ясно, была слепой. - Меня попросили передать вам одну вещь, госпожа…
Вначале обернулась светловолосая. Сразу же за ней – темненькая. Она склонила голову, будто прислушиваясь, а потом протянула раскрытую ладонь. Обычно люди говорят слова. Хоть какие-то. Что-то спрашивают, представляются, удивляются. Эти не говорили - может, как и он, знали, что делать? Чуть замешкавшись, мальчик вытянул руку, и фигурка перекочевала в ладонь девушки под одобрительное тявканье Ифу. Девушка сжала ладью в ладони, потом погладила нефритовый бок пальцами и очень тихо спросила:
-Кто дал тебе это?
-Джангаш-Постановщик из цирка, - никаких причин скрывать у подростка не было.
-А ты – кто? – она опустила ладонь на мальчишеское плечо и кивнула светловолосой девушке. – Айль, подожди меня здесь. Я вернусь.

[Кысь >>>]

-Как скажите, госпожа, - служанка отвернулась, словно не желала совать нос в чужие тайны.
-Мое имя Вулуфи, - охотно сообщил он и добавил - ведь слепая не сможет увидеть. - Еще со мной пес Ифу. Я… странствую.
Он уже по опыту не надеялся описать то, как ощущает свою жизнь и то, куда и зачем идет - все равно, кажется, не придумали подходящих слов, во всяком случае, никто толком не понял, даже Аэль. Поэтому ответил кратко, а затем, повертев в руках пуговицу белой рубахи, спросил:
-А вас как зовут?
-Каий. Проводи меня к Джангашу. Какой он – твой пес?
- Идемте, - Вулуфи взял девушку за руку. - Ифу белый, и… пушистый, но это лучше не говорить, а почувствовать. Просто погладьте его!
Они подошли к карлику, с недоверием и тревогой рассматривавшему закутанную в серый плащ фигурку. Девушка присела, осторожно провела ладонью по загривку пса. Он подпрыгнул и довольно завилял хвостом, счастливо заворчав. Вторую руку Каий протянула карлику – расплела пальцы. Джангаш, все еще не веря своим глазам, забрал ладью и присел рядом, осторожно дотронулся до скрытого повязкой лица и тихо спросил:
-Каий?
Кивнула и осторожно провела ладонью по бороде карлика.
-Здравствуй.
Вулуфи ждал и смотрел. Пока ощущения ничего ему не подсказывали.
-Ты… выросла…. - Каий опять кивнула. – И изменилась, где ты была?
-А ты?
Карлик засмеялся:
-Как всегда много где, дочка.
-А откуда едешь?
-Из столицы, милая, - он осторожно обнял хрупкие плечи и притянул девочку к себе, счастливо улыбаясь. Уголки губ той приподнялись. – Там сейчас неспокойно. Власть всегда у людей менялась, меняется и будет меняться быстро. Король умер – да здравствует король!

[Соуль >>>]

Фигурка под тяжелыми ладонями дернулась. Джангаш разжал руки, внимательно смотря на свою бывшую циркачку:
-Так вон оно что… - темные глаза опять непонятно блеснули. На губах девушки возникла жалобная улыбка.
-Тебе еще акробаты нужны? – прозвучало черед силу. Девушка обняла пса, спрятав лицо в белой шерсти – тот сразу же попытался облизать лицо, потом поднялась. – Завтра заберешь меня?
Карлик нахмурился, смотря на хрупкую темноволосую девушку.
-Приходи.
-Спасибо… Вулуфи? Проводишь меня?
- Куда, госпожа? - спросил тот, только что увидев ее лицо совсем вплотную, на расстоянии, сантиметров, своей второй парой глаз. Так близко обычно смотрят друг на друга только дети и родители да влюбленные пары, ибо это можно назвать расстоянием поцелуя. В этом лице ощущалось что-то… неправильное. Это было не только слепотой, но и странным ощущением, шедшим изнутри - как будто что-то случилось… неверное.
-Каий-Канатоходец, - мягко поправила его девушка. – К палатке, обратно… встретишь завтра меня на выходе из… замка. Большое, красивое здание со стенами?
Неужели он шел сюда, чтобы потом ехать с ней? Так просто?
-Да, я видел… - Прозвучало немного неловко. - Встречу.
Кивнула, губы сложились в немного болезненную улыбку. Повязка неестественно намокла на щеках. Она отпустила плечо мальчика и позвала:
-Айль?
Светловолосая тут же откликнулась и подхватила ее под локоть. Каий еще раз кивнула мальчику, и обе девушки затерялись в толпе. Подошед Джангаш, опустил тяжелую и мощную руку на плечо Дрессировщику и тихо произнес:
-Не ожидал.
-Чего? - спросил мальчик.
-Ее… встретить. Когда-нибудь, - неопределенно отозвался карлик и побрел к повозке.
Это было очень любопытно.
- А кто она?
Но Джангаш уже уходил, и мальчик не стал его догонять.

[Кысь >>>]

Вторая часть - чуть больше года спустя. Арлион, Клэймор.


Арьете Вирт посмотрел в зеркало и недовольно скривился. Шейный платок лишь наполовину скрывал уродливый ожог. Тонкие перчатки обняли холеные руки, и человек, известный в Клэйморе и Арлионе как граф Хоссэ Леарин, покинул здание Департамента чрезвычайных ситуаций.
Осеннее солнце скользнуло по черному бархату плаща, сверкнуло на седине в золотистых волосах и впиталось в тень. Вирт доброжелательно кивнул подведшему Опала мальчишке и запрыгнул в седло.
Копыта бодро застучали по мостовой. Прошло полгода, и Клэймор ожил. Новые дома сбегали с предгорий в долину, храм Шеан вплетался в скалы. Его белые стены были видны от любых ворот, но Вирт предпочитал пропускать святой ориентир.
Тем более, у Арьете намечались иные дела. Нельзя сказать, что советник Его Величества Ольрика чувствовал себя неуверенно, но нота раздражения витала в воздухе. Не привык, чтобы обводили вокруг пальца, а что подобное произошло, Вирт не сомневался.
За поворотом загорелась красная крыша «Светлячка». Гостиницу отстроили богаче и лучше прежней. Как и прежде в ней останавливались, и простые торговцы, и знать. Одного из любопытных аристократов красиво убили этим вечером, но не человек, верный Вирту. Могло выйти, что Алесхей Онрион успел наступить на больную мозоль не только советнику, но вероятность сводилась к минимальной.
Арьете спешился во дворе гостиницы и сразу же направился на задний двор под предлогом осмотра места преступления.
- Быстро...
Мужчина, стоявший у стены, относился к той категории людей, что словно бы целиком состоят из особых примет. Редкий в западном Йиркмане оливковый оттенок кожи, нити серебра в черных прядях волос, шрам от морского ножа на лице... Этого было достаточно, чтобы вся без исключения прислуга гостиницы запомнила странного посетителя, так что Брэдгер и не думал скрываться. Вместо этого - разглядывал изменения во внешности Вирта со странным выражением на лице... Наверное, с большой натяжкой это можно было бы назвать сочувствием.

[Соуль >>>]

Блондин вздрогнул, резко обернулся и сделал шаг назад. Серые глаза испуганно расширились. Внутри боролись удивление, недоверие, страх и раздражение.
-Хорошо выглядишь. Для призрака, - медленно произнес Вирт, вспоминая давних разговор в западной башне.
- Не поверишь, я чуть было им не стал, - усмехнулся в ответ Брэдгер. - И ты, похоже, тоже.
-Дай угадаю, светлый лик леди Натаниэль? – Арьете нервно засмеялся. Ответ был очевидным.
- Пресветлый, - рассмеялся уже Брэдгер. - У тебя в последнее время не пропадало графьев?
Вирт пожал узкими плечами и стянул плащ. Осенний ветер забрался под полы сюртука. Левая кисть заболела, напоминая о событиях прошлого лета.
-Одень и капюшон на лицо. Посмотрим, не уезжали ли десять лет назад молодые баронеты учится в соседние страны. Возможно, им настала пора вернуться.
Улыбка опального герцога потерялась где-то в тени капюшона.
-Не расскажешь, что с тобой произошло? – кожа поводьев заскрипела в руках Арьете. Опал недовольно заржал, когда крутой спине устроился второй седок. – Я вот принес присягу новому королю, как и две трети аргодорского войска. Все, кто находился тогда в Арлионе.
- Бедный Ольрик, - посочувствовал Брэдгер. - Теперь все эти генералы ездят на его шее. Я прогулялся по старым туннелям пешком до Хилдаза, да вот беда, факел забыл прихватить. Потом чуть было не женился на оркине, послужил жилеткой знакомому виконту и решил повидать Клэймор. Сечена правда убили?
Вирт пустил коня аллюром и выехал на главную улицу. Переговаривались прогуливавшиеся пары, играли бродячие музыканты в ожидании монеты, но громкие звуки не мешали сосредотачиваться на необходимых мыслях. Фразы бывшего короля звучали надуманно-беспечно, но Арьете не сомневался, что за ними скрывалось куда больше, чем Брэдгар говорил.
-Ольрика я избавил от ненужных хлопот. Что касается Сечена, до меня доходили слухи об Арлионских мятежниках.

Сообщение отредактировал Соуль - 12-04-2007, 12:58

[Кысь >>>]

Брэдгер сдержал язвительную реплику, рвущуюся на язык. Интересно было, сообразил ли Вирт, что беглый король искал не столько покровительства, сколько дела? Ощущение пустоты за плечами было тоскливым, но и одновременно давало ни с чем не сравнимую свободу.
- А тебя какая преисподняя пожевала? - Взгляд Брэдгера в очередной раз скользнул по седине в волосах старого знакомого.
-Тяжелая работа и последствия событий того лета, - холодно откликнулся Вирт и свернул в переулок. Опал понес своих всадников мимо добротных двухэтажных домов. – Наверное тогда ты застал меня не в лучшем виде, так
- Хуже и не придумаешь, - Брэдгер нахмурился, вспоминая собственную панику с лекарями. - Но ты тогда был на редкость неразговорчив.
-Подозреваю, что так, - тонкие губы исказились в полуулыбке. - Никогда не связывайся с жрицами! Слышишь, никогда!
- Хорошо, что ты не попробовал соблазнить Натаниэль, - усмехнулся Брэдгер. - Один из вас этого бы точно не пережил.
-Я не люблю тех, кто мне отказывает, - Опал, фыркнув, остановил свой бег у скрывшегося за витой изгородью особняка. Средних лет мужчина отворил ворота и попытался взять поводья, но Вирт отмахнулся. – Не надо, Ихвей, я сам. Лучше попроси Миону приготовить для меня и моего гостя ужин.
Рассеянный взгляд Брэдгера только скользнул по изящным украшениям фасада, но надолго задержался на человеке. Потом - заскользил дальше: темноволосый спутник барона в очередной раз не сразу вспомнил, что у слуг тоже бывают имена. Возвращение старых привычек вызвало улыбку.
- Граф Леарин? - Брэдгер не видел причин для де Вирта в очередной раз менять имя, но чем черт не шутит?
-Маркграф Хоссэ Леарин. Пожалован за участие в летних событиях.

[Соуль >>>]

Особняк Вирт получил год назад, когда восстановили акрополь Клэймора. Двухэтажное здание мало выделялось среди своих собратьев, но уже успело приобрести свойственную хозяину ауру бесшабашности. Полудикий сад, цветы на окнах, неубранная с тропинок листва – Арьете было некогда заниматься делами дома.
Внутри полумрак разгоняли оранжевые ири. Ихвей принял у господина и его спутника одежду и склонился, молчаливо прислушиваясь к удалающимся шагам. Арьете улыбнулся. Трое слуг слушались малейшего приказа господина.
Брэдгер кивнул. За... сколько прошло, год с небольшим? Не слишком много времени по большому счету - но его хватило, чтобы отвыкнуть от городов, от самой цивилизации. Все вокруг казалось слишком декоративным, слишком хрупким, ненужным. И при этом какая-то другая часть непроизвольно подмечала и бардак в саду, и нюансы выучки слуг. Словно несколько совершенно разных людей смотрели одними глазами, и каждый делал собственные выводы, мало пересекающиеся с мнением остальных.
На втором этаже располагалась гостиная. Зеленая. Через изумрудные драпировки сочился закатный свет, напоминая о «Светлячке», о Пути Подземелий, об аэне. Стараниями Вирта место приема гостей превратилось в копию кабинета. На круглом столе у камина лежали книги, бумаги занимали диван.
Скрипнула дверь. Свернувшаяся в кресле кемхетская кошка лениво подняла голову, рассматривая гостей, и вновь смежила веки. С подоконника спрыгнули две ее сестрицы и подбежали к маркграфу, преданно смотря сине-голубыми глазами.
-Добро пожаловать, - рассеяно произнес Арьете. Случайные события выбивали из колеи. Редко – надолго, но вносили коррективы в устоявшиеся планы.
- У горян существует поверье, что злые колдуны могут смотреть глазами кошек. Поэтому их никогда не держат в домах, - Брэдгер подошел к окну и замер, рассматривая темные силуэты домов. - Странно так... возвращаться.
Вирт растерянно пожал плечами и опустился в одно из кресел. Четвертая, черная, кошка запрыгнула ему на колени и счастливо потерлась мордочкой о локоть.
-Наверное. Чего ты хочешь?
- Не знаю, - Брэдгер не обернулся. - Может быть, дела. Может быть, драки.
-Может быть, трон Аргодора…
- Может быть, - в голосе ясно прозвучала усмешка. - Но это потом.
Гость повернулся к маркграфу. Даже закатное солнце не в силах было придать иссиня-черным прядям привычный для этих мест медный блеск. Некоторое время Брэдгер просто смотрел на Вирта изучающим взглядом.
- Я уже не король, Арьете. Даже не один из наследников. Я... наемник. Да, наемник откуда-то из Хизраха. Предстоит долгий путь наверх, не находишь? - Интонация вопроса невольно вызывала в памяти Сечена, и Грифу же принадлежала ироничная улыбка, видимая даже против света.
Вирт кивнул и рассеяно почесал кошку за ушами. В мыслях всплывали имена уехавших из Клэймора или пропавших без вести. Их насчитывалось немного, что усложняло ситуацию.
Брэдгар был слишком ярок для бледной арлионской знати, слишком приметен, чтобы видевшие в лицо виндорцы не узнали его.
Полная и седая Миона отворила дверь и прошествовала как боевой корабль к жаровне. Книги перекочевали на кресло, тяжелый поднос опустился на круглую столешницу. Старуха наклонилась, чтобы разжечь угли, но Арьете жестом отправил ее прочь.

[Кысь >>>]

-Вопрос в том, кто ведет аргодорских мятежников, - наконец ответил он. – Я выйду на них. Сейчас я представлю тебя как своего помощника из Хизрахии, с которым имел дела этой весной во время приема. Как у же у них называются профессиональные воины…? Гардахи? Шенхиз г’Нарин. Надеюсь, ты не разучился фехтовать?
- Смотря что ты называешь фехтованием, - Брэдгер усмехнулся. При аргодорском дворе когда-то бытовало мнение, что фехтование - это что-то сродни балету, а потому последний король считался очень плохим фехтовальщиком. И с годами становился все хуже.
-Нужно будет подобрать тебе меч и одежду, - словно не услышал последних слов Арьете и, взяв в руки пиалу с отваром, пояснил. – Приходится пить, иначе начинаю хрипеть.
- Рамиз, ваше сиятельство. Рамиз ир Чегет, - Брэдгер картинно опустился на одно колено. Речь аргодорца изменилась - теперь в ней отчетливо слышался глухой хизрашский акцент.
-Людей, разбирающихся в хизрашских родах на весь Клэймор двое: я и Ольрик, но последнему все равно. Он разбирается с карликами, - черношерстная и синеглазая кошка спрыгнула с колен Арьете и направилась к опальному герцогу. – Изменница.
- Зачем ему карлики? - Брэдгер протянул кошке руку и теперь та внимательно ее изучала.
-Хочет закрепиться от Данбая через Элгу до Алкадана. Это странный клан. В последней войне они поддержали не сородичей, а людей, которые живут на окраинах Хизрахии и Славийских княжеств. Официально они не имеют политической силы, на деле – только они занимаются защитой этих мест.
- Зеленое.. копье или как их там? - Новоиспеченный горец с интересом рассматривал кошку, но попыток приласкать не делал.
-Лезвие…, - кемхетка, осмелев, принялась тереться мордочкой о ладонь под недовольным взглядом Вирта. – Делегация из десяти человек прибудет через пятнадцать-двадцать дней, если в дороге не случится ничего неожиданного. Я по возможности постарался обеспечить безопасные пути.
- А альвийцы в курсе? - Брэдгер рассеянно погладил острое ухо. Со смутным сожалением вспомнилось то время, когда юный еще герцог неделями пропадал в глуши, окруженный только молчаливыми егерями, лошадьми и собаками. Сейчас, как писал старый Сетталь, новый владелец домена пытался поставить на ноги лесоторговлю. Настроение разговаривать пропало.

[Соуль >>>]

-Приблизительно, - туманно откликнулся Вирт и вытянул из кучи бумаг листок, исчерканный пером. – Первый посол – Джангаш Малахитовый Кулак, начальник военной школы Малхата. Это столица. Представляет совет карликов. Второй Посол – Мейхани Изумрудная Ведьма, жрица Дочери Рек. Третий Посол – Талхаз д’Ниори. Он представляет людской совет. Тоже, видимо хизрашец…, - Арьете сделал глоток и продолжил. – Дальше колдуны, Чензхар и Дженгел. Воины – Талгсен и Тенгал. Трое младших учеников Послов, Итерн, Цаисей и Каий. Странное имя.
- Какие они серьезные, - прокомментировал Брэдгер титулы послов. Имена ему мало что говорили... До тех пор, пока не прозвучало последнее. Теперь пришел черед Арьете наслаждаться ошеломленным видом своего нежданного гостя.
- А куда подевались старшие ученики? - шутка, призванная скрыть растерянность, только обозначила ее еще заметнее.
Вирт удивленно поднял глаза и протянул опальному герцогу листок. Ему была непонятна странная реакция. Кошка, на которую перестали обращать внимание, махнула белой кисточкой на конце черного хвоста и грациозно направилась к выходу из гостиной.
-Я полагаю остались на месте учителей. Тебя, случайно, подземным ходом на Алкадан не занесло, нет?
- Нет, не занесло... - Мысли Брэдгера, казалось, витали где-то далеко. - Каий - шерхадское имя.
-Кемхетское, - поправил Арьете. – Ты вздрогнул так, словно при одном упоминании этого имени тебе привиделись Шаа и сотня мертвецов.
- Что-то вроде того, - уклончиво согласился "хизрашец". - Как-нибудь повидать эту делегацию можно?
Опять послышались тяжелые шаги Мионы. Женщина зажгла несколько ири и пустила плясать пламя по жаровне. В вечерний холод пробралось тепло. Нетронутый ужин остыл, и старуха недовольно поморщилась, когда забирала поднос. Вирт подождал, пока за ней закроется дверь.

[Кысь >>>]

Реакция Брэдгера смутила, словно беглый король знал кто скрывается под коротким мелодичным именем. Лакомый кусочек информации, которым Арьете тоже хотелось владеть.
-Зачем?
- Когда-то я знал женщину, что носила такое же имя, - Брэдгер отвернулся. Говорить на эту тему не хотелось. - Возможно, и ты ее тоже узнаешь.
-Красивая? – усмехнулся Вирт. – Впрочем, неважно. Любые женщины, перестают интересовать меня слишком быстро… не многих мы знали вместе.
Кресло скрипнуло. Спавшая на диване кемхетка открыла глаза и потянулась. Пламя блеснуло на серой шкуре и отразилось в загадочных глазах. Кошка спрыгнула и побежала за хозяином.
-Отдохни, выспись. Если что-то понадобится – обращайся к Мионе. Я отдам необходимые распоряжения. Жить будешь здесь. С завтрашнего дня – добро пожаловать в новый свет. Я подумаю, что можно сделать с делегацией.
Настроение вернулось к своему обычному состоянию. Арьете представлял, как действовать, что делать. Появление опального герцога внесло сумятицу в четкие планы, но постепенно все становилось на места.
Брэдгер рассеянно кивнул.Когда меньше чем через минуту после ухода хозяина дома вошла Миона, ее попросили показать комнаты. Оказавшись в гостевой спальне, тот, кто называл себя Рамизом, распахнул окно и позволил холодному осеннему ветру ворваться в комнату. Прежнее отчаянное безразличие ко всему сменилось целым ворохом эмоций - неуверенность, боль, тяжелое предчувствие разочарования. И - самое страшное - д'Иллес был не уверен и сам, чего он хочет больше: узнать в младшей ученице шутессу, или увидеть, как на это имя откликается кто-то совсем другой.

[Соуль >>>]

Брэдгер и Вирт всегда отличались удивительным разнообразием вкусов, соглашаясь только в выборе приключений. Принц предпочитал простые ткани и минимум отделки - костюмы барона всегда отличались вниманием к деталям. Принц предпочитал одиночество и никогда не помнил даже в лицо ни своих слуг, ни своих женщин - барон тяготел к компании и уделял много внимания своему окружению. Принц предпочитал полудиких быстроногих лошадей из окрестностей озера Фархуд, барон - интеллигентных и тонконогих дассилонских жеребцов. И сейчас Брэдгер только поморщился, увидев небольшую комнату, заставленную цветами и освещенную магическим светом.
Зато в способах праздновать плохое настроение они сходились как нельзя лучше. Брэдгер подарил ветру сумрачную улыбку и только пожалел, что место перед окном уже занято.
- Дальен мертв. Говорят, дуэль, - по отрешенному лицу аргодорца нельзя было прочитать ничего, но изорванный рукав рубашки и свежая повязка под ним говорили сами за себя. - Хороший боец.
Сидевший у окна Вирт кивнул и не ответил. Взгляд блуждал по мокрому саду, руки в белых перчатках сжимали полупустой кубок.
Брэдгер привалился к ближайшей стене и закрыл глаза. Странно было видеть Вирта таким... В памяти Брэдгера еще не стерся тот золотоволосый красавец, что наводил страх на весь двор своей страстью к дуэлям и женщинам. Не то чтобы Вирт стал пуританином... Но и тот бесшабашный неунывающий авантюризм больше в нем не ощущался. Хотя и вряд ли бы кто узнал в короле Брэдгере Первом молчаливого герцога д'Иллес или отчаянного принца Эрраньского. Власть меняла, а прожитые годы оставляли шрамы не только на коже.
-...может видела раньше. Она теперь видит точно, - мрачно проговорил молодой барон. - У кемхетских женщин красивый разрез глаз. И глаза, как у кошек, такие же синие по краю радужки и светло-голубые у зрачка.

[Кысь >>>]

Брэдгер резко поднял голову. От подобного взгляда в свое время шарахались не только придворные крысы, но и заслуженные вояки.
- Ты ее видел... - Не вопрос, утверждение.
-Видел. Не узнал без повязки. Зато она меня узнала. По голосу.
- К..как она? - слова давались трудно. Не хотелось показывать свою слабость при Вирте... Особенно при нем, но иначе не выходило.
Арьете опустил взгляд на кубок и приложил тонкий край к губам. Сделал несколько глотков и потянулся за бутылкой.
-У нее красивое лицо. За одни черты можно простить нескладную угловатую фигуру. Почему никто не додумался заглянуть под повязку? – продолжал рассуждать Вирт. На тонких губах блуждала пьяная улыбка, а в серых глазах блестели льдинки. – Как все изменилось.
Скрежет стали в тишине. Стоило больших сил - опустить меч. Доводы рассудка, даже очевидное свидетельство неудачи барона... Все это казалось смешным перед лицом затопившей сознание ярости. Но Вирт был и единственным связующим звеном. Убить его сейчас означало потерять последнюю возможность узнать что-то.
- Не нужно. Просто скажи - как она?
Арьете обернулся и иронично приподнял брови. Дождь намочил золотистые волосы, пряди текли по лицу, переплетаясь, как змеи.
-Насколько известно мне, готовится выйти замуж, за…, - он неопределенно щелкнул пальцами и разлил вино. Золотистая жидкость окрасилась в серый в сумеречном вечернем свете. – Чензхара. Или как там зовут этого лекаря, не помнишь?
Брэдгер мотнул головой и заставил себя опуститься в кресло. Можно было снести голову этому сломленному ничтожеству, можно было разнести к чертям комнату, да даже перебить весь дом и нарваться на стражников... Но что бы это изменило? Он никогда не смог бы ее заставить... И хуже того - никогда не стал бы пробовать.
- Тем к лучшему, - голос сначала отказывался повиноваться, но потом выровнялся. - Странно переплетаются судьбы. Еще месяц назад мы все ничего не знали друг о друге, ты веришь в это? Не удивлюсь, если через пару недель здесь объявится Сечен.

[Соуль >>>]

Вирт тихо засмеялся и подставил вытянутое лицо под серый дождь. Узкие плечи тряслись под тканью белой рубашки.
-Я уже от-травил нескольких человек в Ар-ргодор, - речь была сбивчивой и нечеткой.
Одна из кошек Арьете выбежала из-под стола и запрыгнула на кресло у жаровни. Легла, лениво рассматривая комнату синими глазами.
- Давно? - Брэдгер не отрывал взгляда от прихотливого завитка подлокотника.
-Нед-делю.
- Хорошо. Я тебе еще нужен?
-Нет…, - произнес Вирт и ненадолго замолчал, потом продолжил. – Скажи, что в ней?
Некоторое время принц даже не шевелился. Потом прикрыл глаза.
- Все. Твое здоровье, сиятельство.
Дверь не стал закрывать - сквозняк сам захлопнет.
Брэдгер не обращал внимания на дождь, хотя стоило бы - бригандину было сложно сушить, а ржавели пластины быстро. Впрочем, даже помни он о доспехе, это бы мало что изменило. Случайные прохожие на улицах за версту обходили сумрачного хизрашца. Хотелось найти таверну и напиться в ней до беспамятства, но ноги сами выносили ко дворцу. Все бешенство, вся собственная неуверенность, вся тоска по давно ушедшему слились в итоге в одно-единственное чувство - ненависть к тому, кто оказался удачливее. Брэдгер далек был от мысли, что смерть целителя что-то изменит, но иначе эти эмоции просто разорвали бы его на части.
Стражники легко пропустили его - знак департамента на одежде был хорошим пропуском. Узнать где находятся послы тоже оказалось несложным. По пути Рамиз перевернул плащ черной стороной наружу.
В тот день у покоев послов дежурили аргодорцы. Стоит ли говорить, что ни одна душа не догадалась остановить внезапно объявившийся призрак из прошлого? Оба охранника опомнились только когда целитель осел на пол - Брэдгер по обыкновению не стал утруждать себя лишними церемониями. Один умер сразу же, другой - успел распороть повязку на плече своего бывшего короля. А тот даже не кинул взгляда на несчастливого лекаря. Злость прошла, уступив место болезненной пустоте. Нужно было выбираться отсюда.
Пробежав через пару коридоров, принц снова перевернул плащ и снова стал Рамизом. Повстречал кого-то смутно-знакомого, накричал на него, что посторонние в замке - и кажется уже в крыле, где остановились послы, как обычно, не здороваясь, прошел мимо охраны... И теперь уже нашел подходящую таверну безо всяких проблем.

[Кысь >>>]

Когда Брэдгер проснулся, солнце уже клонилось к закату. Немилосердно болела голова и почему-то страшно не хотелось вспоминать о вчерашнем. Впрочем, воспоминания все равно пришли - после первого же ушата холодной воды на голову. Правильно не хотелось...
Понятно, работа с Виртом накрылась. Инкогнито - тоже. Сначала принц был немало удивлен тем обстоятельством, что его еще никто не нашел, а потом вспомнил вчерашнее состояние Арьете. Маркграфу Леарину можно было только посочувствовать, но сочувствия у Брэдгера не выходило. Только опустошенность. И еще - странная злость на того лекаря. Что позволил себя убить так легко.
У восточных ворот было одно преимущество - они были близко. Не самые оживленные, даже не самые захолустные, в это время уже не забитые народом. Головная боль делала герцога невнимательным - он не заметил ни отсутствия знаков на форме охраны, ни даже неестественного порядка на посту.
-Не шевелитесь, - на мгновение раньше фразы четыре руки скрутили опального герцога и втолкнули в небольшое помещение за караулкой. Все произошло в секунды – скрипнула дверь и щелкнул позади замок.
-Я самоубийца, - тоскливо сообщил сидевший за столом начальника охраны Вирт.
Полуденный свет падал из узкой бойницы, освещая просто обставленную комнату. Несколько стульев, забитый бумагами и хламом стеллаж, выцветшая картина на стене.
Брэдгер проигнорировал его реплику. Было немного стыдно за вчерашнюю глупость, хотя принц и осознавал, что иначе все равно бы не вышло. А еще - за собственное нежелание убивать Вирта. Хотя слова барона и отложились на редкость гадким осадком, не рассеявшимся даже сейчас.
-Она права. Ты венценосный болван, который не видит дальше собственного носа, - продолжил он и прикрыл красные, то ли от бессонницы, то ли от выпитого вчера глаза.
- Она это сказала? - Брэдгер равнодушно смотрел в стену.
-Я проговорился, что ты испугаешься показаться ей на глаза…

[Соуль >>>]

Усмешка тронула губы Брэдгера словно бы против его воли. Но и тут же исчезла.
- Это было давно. Ты уже в курсе.
-Тем лучше для меня, - логично рассудил Вирт. – Мне пришлось поработать, чтобы стражники начали путаться в приметах. Карликов убедить не удалось, но они молчат. Почему – не знаю.
Брэдгер опустил почти выхваченный клинок обратно в ножны.
- Она?..
-Удивительно умная женщина.
Принц поморщился.
- Что.. она сказала?
-Дословно? Назвала тебя идиотом. Не так просто шутам избавиться от привычки говорить правду, - усмехнулся Арьете, не открывая глаз.
- Если я сейчас заявлюсь во дворец меня повяжут сразу у входа? - Апатия совершенно исчезла из голоса аргодорца.
-Иди не через главный вход. Западный охраняют стражи Департамента. Возможно, я еще сумею все уладить – мне не хотелось бы, чтобы договор сорвался по причине твоей глупости. Брэдгер кивнул и открыл дверь комнаты. Дорогу ему заступил стражник.
-Пусть идет, - коротко бросил Арьете и отвернулся.
Люди на западном входе пропустили его без особенных проволочек. В какой стороне находятся покои послов, Брэдгер тоже помнил. В форменных плащах департамента предусматривался капюшон, а коридоры были почти пусты. Только оказавшись в роскошной приемной комнате, опальный герцог был вынужден остановить пажа.
- Встреча. С Каий. Назначено.
Мальчишка точно не был аргодорцем. Но реакция удивительно совпадала - панический страх и внезапно проснувшаяся исполнительность. Оставалось только надеяться, что бежит он не звать охранников. Юноша появился только через десять, а то и пятнадцать минут. Щеки разрумянились от бега, а пряди медных волос слиплись:
-Мне велено Вас проводить.

[Кысь >>>]

Брэдгер кивнул. За время ожидания он даже не сошел с места - только перевернул плащ стороной без опознавательных знаков. Не хотелось лишний раз подставлять беднягу Вирта.
Мальчик сдержанно поклонился и прошел вперед по коридору. Отворил одну из дверей и отступил в сторону, приглашая войти.
Это было просторное и светлое помещение. Пол выложили во время реконструкции белым мрамором. Плескалась вода в круглом и небольшом пруду. На краю стояла доска. Шахматы стояли в порядке, но так, словно невидимые игроки не успели закончить партию. Каий сидела рядом, разглядывая одну из темных фигурок. Острые брови сошлись к переносице, уголки губ опустились вниз. Веки покраснели.
Д'Иллес замер в дверях. Она изменилась, хотя он не мог бы сказать точно, в чем именно. Сама манера держаться, наверное. Мысль о том, чтобы снять капюшон вызывала страх... Но именно поэтому Брэдгер и скинул его сразу. Кажется, она плакала. Хорошо бы не знать, о ком.
Каий не обернулась, не подняла головы. Пальцы сжали обработанный умелыми руками карликов камень, лицо напряглось.
-Подойди… те.
Подошел. Остановился в полутора мерах - то ли дало знать привитое с детства воспитание, то ли нежелание поднять взгляд. Некстати кольнуло собственное уродство. Не хотелось давить...
- Кажется, я теперь должен твоей богине... Она сделала больше чем я просил, - попытка изобразить светский тон провалилась где-то в самом начале.
Каий закрыла глаза и поднялась, обернувшись в сторону собеседника. Сделала несколько шагов и остановилась напротив. Тонкая ладонь вспорхнула и замерла у изуродованной щеки.
Брэдгер осторожно коснулся ее запястья, проводил руку к лицу.
Пальцы были холодными, едва не ледяными.

[Соуль >>>]

Она вздохнула и открыла глаза. По телу волной прошла дрожь, но сразу замерла. Каий всматривалась в каждую черточку, в каждый уголок. На невозмутимом лице жили только глаза – сине-голубые, темные у края радужки, светлые у зрачка.
Взгляд заставил вздрогнуть. Почти вернувшаяся сказка снова начала бледнеть и таять. Ладонь Брэдгера легла на ее - каким-то неловким, просительным жестом, которого сам он тут же устыдился. Слишком не хотелось.. отпускать.
Словно услышав мысли, Каий опустила голову чужое плечо и едва слышно выговорила:
-Вернулся.
Все еще не веря, Брэдгер обнял девушку.
- Не убегай больше...
-Больше некуда.
- Прости, - он честно попытался заставить себя почувствовать раскаяние, но вышло плохо. Альтруизм не входил в число фамильных достоинств его предков.
-Я попросила Вирта. Почему?
- Потому что я идиот, - вот это уже получилось вполне искренне.
Плечи под руками затряслись, тихий смех разлетелся по комнате.
-Венценосный болван, который не видит дальше собственного носа.
- Неправда. Уже больше года как невенценосный, - усмехнулся Брэдгер. - Зато мне повезло с противоположностью.
-Уверен ли ты в этом? – голос прозвучал несколько напряженно.
Каий отстранилась и вернулась на место, чтобы собрать шахматы. Ее движения за стали увереннее. Она двигалась легко, хотя часто закрывала глаза, словно прислушиваясь к ощущениям.

[Кысь >>>]

Ее гость не ответил - метнулся к окну, замер, уставившись куда-то за стекло. Странно он выглядел на фоне этой белизны - темная кожа, темные одежды. Тяжело и медленно прикрыл глаза.
- Жаль если карьера Вирта теперь полетит. Сейчас он уже не оценит.
Фигуры застучали позади – Каий складывала шахматы. Она не сказала ничего на слова об Арьете. Послышался всплеск и шаги.
Мокрая ладонь легла на стекло, и девушка заглянула в искаженное шрамом лицо. Сложенная в несколько раз шелковая лента прикоснулась к оливковому лбу – от влажной ткани веяло прохладой.
-Если тебе тяжело – завяжи мне глаза, - она смотрела внимательно и серьезно. – Гномы не осуждают тебя или Арьете. За Чензхара отвечать мне.
Некоторое время Брэдгер с непониманием смотрел на нее. Потом со странной усмешкой перевел взгляд на стену.
- Не нужно. Пожалуйста... Не нужно этого.
-Таковы законы Клана, - спокойно ответила Каий, - за смерть человека отвечает тот, кто явился первопричной.
- Зря Вирт рассказал мне о тебе. Я правда не хотел... мешать.
-Джангаш не знал, что происходило с его дочерью четыре года, и решил поступить так, как считал нужным, - мокрая ладонь рисовала на стекле перевивавшиеся узоры.
- То есть ты не... - Брэдгер не договорил.
-Мне было все равно.
Осторожное прикосновение к плечу. Потом - к ладони.
- Вчера мне было жаль, что это он меня не убил.
Каий кивнула и прижалась лбом к ледяному стеклу. Из зажатой в кулаке белой ленты изредка капали на подоконник прозрачные бусины. Собирались вместе и бежали к краю, где падали вниз и разбивались об пол.

[Соуль >>>]

Взяв ее руку, Брэдгер присел рядом. Можно было расслышать даже самое слабое дыхание. Редкий стук капель напомнил ему первые дни блужданий во тьме - но здешняя тишина была уютной.
-Джангаш сейчас рассказывает Ольрику наши обычаи, - не открывая глаз, прошептала Каий.
- Они говорят, что?..
Девушка с едва заметной тоской посмотрела на поднимавшиеся рядом башни, между которыми расстояние не превышало десяти, может, двенадцати метров и, наконец, ответила.
-Неважно. Просто останься со мной сегодня. Пожалуйста.
-И не только сегодня, - кивнул он. Улыбка вышла грустной - Похоже, у тебя появился ручной опальный принц. Или хизрашский наемник, как больше нравится.
-Рамиз, - пробормотала Каий и присела рядом. Белый узор бежал по вороту голубого платья и краю покрывала, окутывавшего фигуру призрачной дымкой. – Я ведь умею ходить по канату?
Он кивнул и спрятал лицо в ее волосах. Движение выглядело несерьезным, почти дурашливым, но во взгляде не было и следа шутки.
-Значит, все будет так, как должно быть.
На этот раз жест был отрицательным.
-Что случилось?
-Отсутствие первопричины.
Каий вздохнула и заглянула в темные глаза:
-Карлики говорят, что только мужчина может довести женщину до того, чтобы она ударила соперницу, и только женщина способна заставить мужчину обнажить секиру против врага. Вон она первопричина – молчание.
- Вот молчание пусть и отвечает, - улыбнулся Брэдгер. - Хочешь, я сделаю так, что здесь лет на десять забудут о подобной роскоши?

[Кысь >>>]

-Не смей, - едва не перебила его девушка. – Не смей. Это мое решение. Карликам лучше обвинить человека в своем кругу, чем расторгнуть договор.
- Пускай обвиняют меня. Я не имею отношения к Арлиону.
Она отрицательно покачала головой:
-Джангаш знает, как лучше.
Опять отрицательный жест - и снова без комментариев.
- Расскажи, что будет?
-Человек проходит или по углям или по натянутому между пропастью канату. Если Богиня на его стороне – она заступится. Такая традиция есть у многих народов, но Зеленый Клан свято чтит ее до сих пор.
- В Аргодоре есть другая традиция, - задумчиво проговорил Брэдгер. - Джангаш заходит сюда?
-Иногда, но я сама заступилась. Мне отвечать.
-Я - сделал. В обычае нашего народа, что если мужчина не способен сам отвечать за свои поступки, ему незачем жить.
Каий резко сцепила пальцы перед лицом, пряча глаза. Брови изогнулись под невероятным углом, а губы скривились в болезненной улыбке. Ткань покрывала зашуршала, струясь по плечам и рукам.
- Что?.. - Брэдгер встревоженно коснулся ее плеча.
-Завтра. Все завтра, - после минутного молчания ответила девушка.
- Хорошо. Завтра, - ответ звучал отрешенно.
-Пойдем, - Каий поднялась и потянула его за руку. Мягкая юбка зашелестела при движении.
Черные волосы прятались под полупрозрачным покрывалом, в голубых глазах застыл немой упрек.
Дверь захлопнулась позади, и послышалось недовольное ворчание. С крепкого, на совесть сделанного стула, поднялся карлик. Он был на полголовы выше сородичей. Густые усы и борода скрывали худое и хмурое лицо, на котором мрачно сверкали агаты глаз. На широких плечах переливалась изумрудным кольчуга, а волосы схватывали зеленые ленты. У стены стояла внушительного вида секира, украшенная звонкой деревянной подвеской.

[Соуль >>>]

-Доброго дня, дочка. Лицо сокрой.
-Доброго дня, Малахитовый Кулак, - Каий едва слышно засмеялась и накинула покрывало на лицо. – Не приучусь никак.
Карлик вздохнул и сокрушенно покачал головой.
Брэдгер после некоторого колебания ограничился молчаливым полупоклоном. Мысли о дуэли упорно не выходили из головы, только ни побеждать ни проигрывать на ней не хотелось. Привычный доспех казался яичной скорлупой по сравнению с броней карлика. Принц застыл у стены в привычной позе - склоненная голова, сцепленные в замок руки. Не выветрившееся еще воспитание говорило, что Джангаш сам к нему обратится когда придет время.
-Иди-ка в комнату, дочка.
Каий остановилась в нерешительности, но под грозным и тяжелым взглядом старика направилась прочь. Вскоре шаги замолкли за поворотом и оборвались ударом деревянной створы. Карлик вздохнул и потянулся – звенья кольчуги заскрипели.
-А ты, гардах, ничего сказать не желаешь?
- Желаю, - Брэдгер почтительно кивнул, но интонация была твердой. - Я убил вашего колдуна и хочу нести наказание.
Джангаш закряхтел и упер мощные руки в крутые колени.
-Я… слышал как вы говорили. Дочка тебе объяснила наши обычаи.
-Достаточно ли тебе дан, слова наемника, если я скажу, что первопричиной был я сам и никто больше?
Карлик хитро усмехнулся в черные усы и поднялся. Он едва достал Бэдгару до середины груди, но оттого не казался менее грозным.
-Не помню, чтобы дочка из-за тебя на нашего лекаря с мечом кидалась.
- Знала ли ваша дочь хизрашца по имени Рамиз? - улыбнулся Брэдгер. - Видел ли ее простой наемник? Как она может быть первопричиной?

[Кысь >>>]

-Не шути со мной, - зарычал Малахитовый Кулак, сдвинув густые брови. – Она знала человека со шрамом и знала очень хорошо. Она за тебя пойдет, а ты за нее – заступишься?
- Заступлюсь.
-Да что ты? – притворно удивился карлик. – Она-то ходить обучена. Мной обучена. А ты?
- А я обучен идти вперед. Если Богиня на моей стороне, она заступится, так ли, дан?
-Так, - руки привычно обхватили секиру и закинули на крепкое плечо. – Убедишь дочку – приходи. Обидишь – не сердись, биться буду до самой Мертвой Реки.
- Не обижу, дан. Будь здоров, - еще кивок и Рамиз скрылся за дверью.
Маленькую комнату украшали голубые с белым драпировки. Бросал рыжие отсветы на мягкий ковер огонь, окрашивал в глубокий фиолетовый диван и стулья.
-Зачем? – тихо спросила Каий и отступила от стены – на лазурном фоне тонкая фигурка была почти незаметна.
- По-другому нельзя, - так же тихо.
-Без меня не пойдешь. Ты уже уехал один раз. Хватит.
- Хорошо, - Брэдгер подошел ближе. - Только не иди до конца.
-Останься здесь сегодня, - пальцы легли на ворот рубахи и пощекотали шею. – Арьете обойдется без тебя.
- А потом дан Джангаш окончательно поймет, что ты связалась с дураком. Потому что на умные вещи я уже сегодня не способен, - усмехнулся Рамиз, обнимая ее. - Итак, глупость первая: я скучал.
-Я знаю, - Каий приподнялась и поцеловала уголок тонких губ.
Брэдгер осторожно снял тонкий металлический обод и покрывало упало на пол. Волосы шелком скользили в пальцах.
- И про красивые глаза ты тоже уже знаешь, да?
-Глаза кемхетских кошек, - по губы искривила непонятная улыбка, из груди вырвался тихий смех. Ладони путались в жестких прядях и щекотали плечи. – Знаю.
-Я так и знал, что они непростые, - рассмеялся Брэдгер и шутя почесал девушку за ухом.

[Соуль >>>]

Брэдгер проснулся еще до рассвета. Несколько секунд, еще не открыв глаза, прислушивался к ощущениям. Шелк волос под пальцами казался иллюзией, сонным фантомом. И только пригладив их, сообразил, что произошло. Мысль о предстоящем испытании не будила ровным счетом никаких эмоций, но вот стремительно летящее время вызывало тягостное чувство. А ведь еще надо было подумать о мелочах, вроде перекошенного лица графа Ольрика.
Брэдгер осторожно поднялся и вышел из комнаты. Пришлось некоторое время поблуждать по пустым коридорам, прежде чем наткнулся на пажа. Еще минут десять - чтобы объяснить, что именно нужно. Замкнутые помещения действовали на нервы, но не хотелось, чтобы Каий просыпалась одна, так что он снова вернулся в комнату.
Она сидела на полу, опустив пальцы в заполненную водой чашу. В рассеянном свете очертания фигуры казались нечеткими, платья – призрачными. Посеребренные пряди стекали по обнаженным плечам, струились по спине, сбегали на пол.
-Ирай, - едва слышно выговорила Каий, и вода покрылась мелкой рябью. Губы зашевелились в беззвучной молитве.
Брэдгер замер, прислонясь к косяку. Он умел стоять так - без звука, без движения, выдавая свое присутствие разве что блеском глаз. А в последнее время - и научился ценить эту тишину. Каий не услышала – искренне просила помощи у своей Богини.
Вода обняла ладони волной и отступила. Безмолвный разговор прервался, и девушка открыла глаза, с непониманием и обидой смотря перед собой.
Ладони сжались в кулаки.
-Идти… скоро.
-Пока еще нет.
Каий не ответила, зябко повела плечами и поднялась. Чаша опустилась на полку, с пальцев сорвались последние капли. Взгляд кемхетских глаз стал тоскливым.
-Джангаш придет, когда пора наступит.
- Он найдет нас в саду?

[Кысь >>>]

Каий растерянно кивнула:
-Я предупрежу сатов.
- Скажи, что сюда принесут и одежду. Лучше без скандалов.
-Что ты задумал?
- У хизрашцев есть такие воины... шелхиды. Они носят полумаски, скрывают лица.
-Его Величество Ольрик?
- Он самый.
Она кивнула и скользнула едва заметно скользнула мимо – легкое дыхание утреннего ветра. Из коридора донесся уверенный голос – Каий беседовала с воинами.
Брэдгер подхватил со стола собственный теплый плащ и вышел за ней.
Коридор повернул и потек мимо закрытых дверей. Карлики, закованные в тяжелые латы, проводили герцога хмурыми взглядами и отвернулись.
В переходах дремал полумрак, сонно мерцали лиловые ири над головами стражников. Лестница побежала вниз, выводя к располагавшемуся за дворцом саду. Его почти не тронул пожар прошлого лета. Кроны деревьев рыжели, готовые сбросить ненужные литья. Под ногами шуршала трава.
Брэдгер привалился лбом к какому-то дереву и закрыл глаза, вдыхая холодный осенний воздух. Плащ он еще у выхода набросил на плечи Каий. Почему-то совсем не получалось испугаться, даже встревожиться. Да и не хотелось.
-Сад ведет к башням. Если бы шла я, то от Изумрудной Ведьмы до Отца, тебе придется идти наоборот, - голос бывшей шутессы звучал сдержанно и ровно.
Он рассеянно кивнул и посмотрел на нее. Каий разглядывала силуэты башенок с отрешенным видом, часто моргая и обняв себя за плечи. Огненный лист чиркнул по бледной щеке и скатился по плащу.
Брэдгер обнял ее и прижался щекой к покрывалу. Жаль, что нельзя снять. Честно полюбовался на силуэты башен несколько секунд, потом уткнулся лицом в затянутое тканью плечо.

[Соуль >>>]

Ветер всколыхнул реку опавшей листвы и помчался дальше, выше в горы по серым ступеням и мощенным камнем дорожкам.
-Пусть будет милостиво солнце, - рокочущий бас гнома разорвал полотно молчания.
Недовольство просуществовало ровно мгновение, сменившись ледяным спокойствием. Рамиз обернулся.
- Уже?
Дан смерил его тяжелым взглядом и не ответил. На тропинке возникла маленькая карлица. Сине-серые драпировки скрадывали маленькую фигуру, прятали лицо, оставляя едва уловимые очертания.
-Пройдемте-пойдемте, гардах, - тембр оказался неожиданно мягким. – Мейхани Измрудная Ведьма поможет вам. Дочь останется-останется с отцом.
Джангаш утвердительно кивнул и упер громадные кулаки в бока, не отрывая черных глаз от хизрахшца.
Брэдгер кивнул карлице и пошел за ней, на прощание едва заметно задержав руку Каий в своей.
-Мы приготовили все, о чем просил верный гардах. Гардах еще может отказаться-отказаться. Мейхани спрашивает.
- Нет, не отказываюсь, - тон Рамиза был приветливым и спокойным, словно у опытного наставника. Только хизрашский акцент опять куда-то делся.
Карлица кивнула, семеня рядом. Ступени закружились вокруг воображаемой вертикали. Внешняя галерея сменилась пыльной и скудно освещенной внутренней. За башней давно не ухаживали.
-Люди забрали-забрали у Джангаша сына, но они подарили-подарили ему дочь, - Мейхани распахнула дверь чисто прибранной комнаты и остановилась на пороге.
- Что с ним стало? - Кто-то позаботился, чтобы вместе с одеждой принесли воды. Ополоснув лицо, аргодорец натянул хизрашскую шелхидскую шапку - подобие подшлемника с широкими ткаными полосами, закрывающими лицо - и положенный к ней плащ.
-Люди увели-увели его с собой в мертвые реки, поэтому дан Малахитовый Кулак дорожит дочерью. Он опасается, что вы оступитесь, и просит отказаться-отказаться.
- Она тоже может оступиться. Я готов.

[Кысь >>>]

Карлица обернулась, и на секунду показалось, что смеется. Она засеменила наверх лестнице. Речь бурлила ручейком.
-Зеленый Клан не объявляет-объявляет о своих судах и просит-просит разрешения, прежде чем проводить-проводить, поэтому мало-мало людей приходят-приходят, чтобы увидеть справедливость Богов. - лестница вильнула последний раз и вывела на круглую площадку. – Всего двенадцать шагов от дана к Его Величеству. Вы еще можете отказаться-отказаться.
Брэдгер пожал плечами и ступил к канату. Вспомнилось, как орки учили его охотиться без лука и стрел - то, что у них мог каждый мальчишка. Нужно было одновременно ощущать всего себя - каждую сухую ветку под ногой, все звуки, все запахи. Снял сапоги. Отвлекали пропасть под ногами, внимание, непривычность. Вдох, выдох... Полной сосредоточенности не получалось, и принц на несколько мгновений застыл на краю.
А потом сделал шаг.
Ветер взвыл и с наотмашь ударил хрупкое человеческое тело. Пространство внизу превратилось в разноцветную палитру, а мир сузился до каната под ступнями.
Усилием воли заставил себя не сосредотачивать взгляд. И внимание тоже. Нужно было ощущать сразу все. И удерживать равновесие не определенными мышцами - всем телом. Сложнее всего было заставить замолчать мысли. Но - кажется, получилось.
Еще шаг.
Казавшийся тонкой нитью канат завибрировал, как плохо натянутая струна. Ветер налетел с другой стороны и засмеялся глухим осенним смехом.
Ветер был снаружи, ветер хлестал внутри. Но одновременно было и тихо. Тишине не нужны были мысли - она все знала и так. И свою собственную непрочность - тоже. Сложно было удерживать себя от того, чтобы осознать. Не так трудно было быть одним целым с канатом и ветром, трудно было - быть долго.
Шаг.

[Соуль >>>]

Веревка закачались из стороны в сторону, норовя сбросить неумелого акробата.
Человек на канате вздрогнул. Он овладел собой уже через доли секунды, но - уже знал что не дойдет. Заставил себя забыть об этом, но собственные нервы уже сдавали, уже не контролировали тело - полностью. Словно электрические разряды от пальцев. Не думать.
Шаг.
Дорога под ступнями заходила ходуном, как ополоумевшая змея.
Перенапряжение отозвалось резкой болью. Только бы не судорога... Нет, прошло. Но равновесие уже нарушилось. В какую-то долю секунды он понял, что уже не выровняется...
…Чужие, ледяные ладони обхватили запястья. Насмешливый ветер стих и превратился в ластящегося звери. «Закрой глаза», - тихо прошептал на ухо знакомый голос.
Холодные тиски страха сжали грудь... И тут же рассеялись без следа: ступни говорили, что на веревке стоит только один. Брэдгер послушно закрыл глаза, прислушиваясь к прикосновению. Удалось вернуть тишину орочьей охоты... Но теперь он был в ней не один.
Следующий шаг дался даже слишком легко.
Чужие руки вели за собой, словно ребенка в темноте. «Нить под ногами – дорога. Прямая и ровная, как лезвие меча или древко копья, только шире, намного шире. Настолько, что можно свободно повернуться и оглядеться по сторонам», - дыхание холодило щеку.
Седьмой шаг.
Одной вещи он не умел никогда - перекладывать ответственность за собственную жизнь на чужие плечи. Биться на турнире командой, на войне - отрядом. Наставники рычали и отворачивались, товарищи - обижались. Но по-другому просто не выходило. И сейчас это было почти физически тяжело - забыть о канате под ногами, о ледяных уколах боли, о собственном неумении. Просто довериться. Как-никак, просто выживать он умел давно. А идти за - никогда. Но как ни плохо - пока все-таки получалось.
Восьмой, девятый...
Ветер стих, и канат под ногами натянулся, как при первых шагах. «Не открывай глаз. Я здесь. Я рядом, - холодные пальцы отпустили кисти. – Я подхвачу». Призрачный человек ступал впереди.

[Кысь >>>]

Получилось... Как-то сразу, без перехода, без барьера получилось верить. Не в человека - человеку. Безусловно, безоглядно. Нервы снова натянулись канатами над бездной - но теперь это уже было совсем другое ощущение. И даже - не хотелось чтобы оно кончалось.
Десятый шаг. Пауза. Одиннадцатый.
Призрачная ладонь коснулась щеки, и вновь заревел огорченный ветер. Брэдгер улыбнулся ей, не открывая глаз. Последний шаг. Мир превратился в площадку под ногами, а канат позади натянулся и лопнул, как нитка.
...
Некоторое время он с недоумением смотрел на неровный камень под ногами, пытаясь понять, как он тут очутился. Потом поднял глаза. Скучающее лицо здорово располневшего Ольрика с колкими, осторожными глазами. Рука потянулась к шелхидской шапке... Остановилась на полпути - вспомнил. И тут же опрометью, чуть не оттолкнув короля, бросился вниз по лестнице. Вслед ему устремилось несколько удивленных взглядов и радостное приветствие кого-то из послов Зеленого Клана.
Ступени, пролет, еще пролет... Дверь протестующе скрипнула, зашуршали камни под босой ногой. Еще дверь, и опять лестница - уже наверх. Последние ступени...
Вирт бережно, как сокровище, взял девушку на руки и поднялся. Маленькая Мейхани застыла рядом. Саты Джангаша сматывали остатки каната, Малахитовый Кулак стоял, облокотившись о секиру, и мрачно слушал перестук шагов на лестнице.
Брэдгер, казалось, вообще не заметил графа Леарина - подошел и осторожно взял в руку тонкое запястье. Слышит ли?
-Она устала-устала, - мягко проговорила Мейхани. – Изумрудная Ведьма чувствует, что силы оставили-оставили.

[Соуль >>>]

Брэдгер с неожиданной для самого себя теплотой кивнул женщине. Жаль, не умел делиться. Провел пальцами по узкой ладони еще раз и позволил унести вниз. Кто-то еще прошел мимо, не стал смотреть, кто. В теле узлами проявлялась боль, но и ее удавалось пока не замечать. А вот воспоминание о прикосновении, наоборот, против воли бледнело с каждой секундой.
Джангаш отослал последнего из воинов и дотронулся до локтя хизрахшца.
-Обернись-ка, сат.
Брэдгер тряхнул головой, чтобы прогнать цветные пятна перед глазами, но их, кажется, стало только больше. Потом повернулся к карлику и почтительно склонил голову, готовясь слушать.
Дан внимательно разглядывал смуглого человека глазами-агатами.
-Ты ведь тоже… почувствовал?
Человек только кивнул. Говорить об этом не хотелось.
– Это Ахвей, Ветер.
Грубая ладонь опустилась на плечо, Джангаш продолжал изучающее смотреть на собеседника.
-Ахвей?
-Ахвей – тихий ветер. Ирай – мертвая вода. Ирий – живой огонь, и Телай – несокрушимый камень. Клан всегда примет тебя, родственник.
- Благодарю, - несколько ошеломленно проговорил Рамиз.
Дан кивнул, отвернулся и поднял тяжелую секиру. Вскоре глухие шаги раздались на лестнице. Только оставшись один, Брэдгер позволил себе опереться на зубец парапета.

[Кысь >>>]

Было больно. Самое странное, что не где-то конкретно - а сразу везде. Словно долго и старательно жевал какой-то гигантский травоядный. Чисто из упрямства Брэдгер все-таки поднялся на локте, но жертва явно того не стоила - в комнате был только Вирт.
- Работаешь на полставки ночной сиделкой? - аргодорец откинулся обратно на подушки.
Арьете поднял серые глаза и холодно посмотрел на опального герцога. Мысли были далеко. Вначале прибыли известия о походе Аргодора на Славию, затем – новости от Сечена. Оставались не прочитанными книги из Клэйморской библиотеки.
-Как думаешь, что на самом деле необходимо карликам от нас? – небрежным жестом Вирт снял очки и растянулся на диване. Окружавшие его бумаги зашуршали.
- Мы им любопытны.
Краем глаза Брэдгер уловил движение Леарина, но поворачивать голову было лень.
-Возможно, - не стал отрицать Вирт. – Вот она также лежит. Эпидемия, не иначе.
- Не боишься заразиться?
Вирт поднялся и стал мерить шагами комнату. Солнце отблескивало на золотистых волосах и шитью сюртука. Два дня барону хватило, чтобы вернуться к нормальному состоянию. Бессонные ночи не оставили следа на красивом лице.
-Карлики не произносили при тебе имен или странных названий? – Арьете остановился у окна, разглядывая присыпанный ранним снегом осенний сад.
- Упоминали какую-то чертову бабушку... Не знаешь такой?
Пожеванность-пожеванностью, а лежать надоело. Брэдгер вторично сделал попытку приподняться.
Вирт резко развернулся и бросил ему рубашку.
-Оденься. Ты давно занимался легендами?
- Примерно тогда же, когда читал в последний раз, - Брэдгер удивленно покосился сначала на рубашку, потом на собственную грудь. - Тебе надоели женщины, бедный?

[Соуль >>>]

-В последнее время интересуюсь одной, - лаконично обрубил Арьете и нервно улыбнулся.
Карлики не давали покоя. Скользили воспоминания об аэне Подземного Пути. Древний культ имел много общего с религией Богини мертвых рек.
- Интересуйся, - зевнул Рамиз. В другое время поведение Вирта его бы заинтересовало, но сейчас принца здорово раздражала собственная благоприобретенная "инвалидность", а с ней за компанию и Арьете. Натягивать рубашку сначала было сродни пытке, но потом аргодорец заметил, что скопом боль переносится легче.
-Продолжу интересоваться. Когда придешь в себя – будь добр вернись в особняк и захвати с собой книги. Ты мне нужен, а Ольрик стал проявлять нездоровое любопытство к моим помощникам.
- Когда приду в себя - обязательно, - подтвердил Брэдгер. Ответ графа доставил ему удовольствие, но самому Арьете это видеть, пожалуй, не стоило.
Блондин неопределенно взмахнул прятавшейся в стайке манжет рукой и вышел. Похоже, в нем борились раздражение и сожаление.
Через час у Брэдгера уже даже получалось пройтись от стены к стене с безразличным видом. Кажется, можно было выходить в свет. Коридор оказался незнакомым, но пробегавший мимо на свою беду паж тут же понял о чем речь и указал направление. По пути аргодорцу представилось, как он сталкивается у поворота с Ольриком... Смеяться было больно. Жалко оружия нет. Вот и нужный коридор. Куда в прошлый раз провела ведьма, вспомнилось сразу.
Мейхани стояла у входа и беседовала со своей ученицей. Когда подошел хизрахшец, она жестом отослала ее прочь и склонила голову в приветствии.

[Кысь >>>]

Рамиз ответил ей тем же и почтительно остановился, ожидая разрешения. Подумалось, что Вирт бы удавился за такие почести с его стороны. А потом - что если не вызываешь уважения сам по себе, никакой титул не спасет. Шрам Брэдгера тяготил его не эстетикой - он ставил под сомнение способность Брэдгера быть тем, кем родился. Ардварт мог творить глупости на каждом шагу, проводить время на бойнях или в оргиях, но на слабость он не имел права. Ародор до самой смерти казался выкованным из стали.
-Пусть будет милостиво солнце, - проговорила карлица и, улыбнувшись, направилась прочь. Дверь растворилась тихо. Каий была в постели с книгой - пальцы скользили по строчкам, словно отрицая видимый мир. Рамиз подошел ближе.
Она открыла глаза и поймала взгляд черных глаз.
-Пусть будет милостиво солнце, - выговорила одними губами.
-Куда оно денется? - Усмехнулся Брэдгер, присаживаясь рядом. Тихий голос почему-то встревожил.
Каий едва заметно кивнула и смежила веки.
-Ты чувствуешь себя хорошо, - утверждение.
- А ты? - Он провел пальцем по ее ладони. Как-то само собой получилось тоже перейти на шепот.
-Лучше.
- Спасибо.
-Дурак, - бывшая шутесса до боли сжала сильную руку. – Болван. Я могла пройти. Могла.
- Могла, - согласился Брэдгер.
Каий впилась ногтями в ладонь и отдернула руку, обняв книгу, как единственно дорогое существо. В сине-голубых глазах блестели сердитые огоньки, а губы превратились в тонкую ниточку, словно хотела сказать что-то, но пыталась удержаться изо всех сил.
Брэдгер покаянно склонил голову.
- Я втягиваю тебя в неприятности, ты меня спасаешь... Есть в этом какая-то гармония, правда?
В его сторону полетела книга.

[Соуль >>>]

Он подставил лоб, честно стараясь не улыбаться. Кажется, Каий и правда не унесло этим странным тихим ветром. Потом поднял фолиант и повторил процедуру.
- Еще?..
Девушка не ответила.
Брэдгер взял ее руку в свою.
- Все уже прошло.
Плечи напряженно выпрямились. Тут же расслабились. Каий кивнула и легла, опустив голову на колени.
-Я хочу спать. Мне сниться беспрестанно текущая вода и странные люди. У них страшные глаза – мертвые, вязкие, как омуты.
Брэдгер ощутил укол вины. Пальцы легко коснулись волос девушки, потом скользнули по щеке.
- Можно я побуду рядом?
-Да. Мейхани тебя не прогонит. Она говорит, что наше колдовство перестало быть чистым. Изумрудная ведьма слышит чары, как журчание воды и грохот скал, и последнее десятилетие стали звучать неправильно. С каждым годом все фальшивее. Клан беспокоиться.
-У орков... Шаманы говорят похожее, - проговорил Брэдгер. - Что все не так.
Аргодорец убрал волосы со лба Каий и теперь отрешенно рассматривал ее лицо.
-Когда мой дух слился с Ахвейем, на секунду показалось, что мое тело попытался занять кто-то другой. У него были обманчиво-мягкие лапы и длинный шероховатый язык, - плечи вздрогнули. – Но что-то отбросило его прочь в последний момент.
Брэдгер провел рукой по ее лицу. Было гадко понимать, что чуть было не стал причиной...
- Племя Гиртхара посылало охотников к корням скал, - начал рассказывать принц после паузы. - Есть легенда, что в глубине лежит храм огня и воды, и все боги мира слышат то, что сказано перед его алтарем. Там, в этом храме, живет старица, которая всегда отвечает на вопросы и всегда говорит правду. Но и на ее вопросы надо ответить истиной, иначе не будет добра из знания. Орки верят, что она была матерью всего их рода. И потому верят словам друг друга. Вернулось двое... Оба без глаз. Словно никогда не было. Гиртхар их убил сам, один, в лесу. А наш шаман сказал, что теперь старицы нет и все проклято. И храм тоже.

[Кысь >>>]

Она поежилась и кивнула.
- Мейхани обращалась к Богине, но Богиня не слышит. В одном из моих снов, перед тем, как встретиться с Вулуфи и Ифу, мне виделась река, текущая под горами. Множество безмятежных лиц, - глаза закрылись, - кружились в чаще и обрушивались в водопад, вплетаясь в синие струи. Там было спокойно и тихо, но по берегам сновали звери, вылавливавшие души и питавшиеся ими. Звери пожирали чары и чужие жизни, в опустевшем теле селился другой, неправильный. Тогда мне порой казалось, что звери таяться рядом. Тогда они ушли, а теперь вернулись.
- Я тебя не отдам, - сначала вырвалось, потом подумал. - Наш шаман погиб, пытаясь найти разгадку.
-Они тянуться к сильной магии, словно оголодавшие звери.
- Значит, я займусь магией и научусь с ними бороться, - усмехнулся Брэдгер. Вспомнилось испуганное лицо старого орка - усмешка тут же исчезла. - Хотя старый певун бы обиделся.
-Из тебя не выйдет колдуна, - Каий усмехнулась. В голосе зазвучала просьба. – Поцелуй меня. Я хочу, чтобы рядом был живой человек.
- То-то он пришел в ужас после гадания, - улыбнулся Рамиз. - Наверное, осознал последствия.
Просьба была выполнена даже дважды.
-Наверное, - она обвила руками шею и спрятала лицо на груди. – Если ты захочешь обратиться к стихии, назови ее по-имени.
Каий закрыла глаза и устало вздохнула.
Он обнял девушку осторожно, словно ребенка.
- Спи. Все будет хорошо.
Девушка кивнула и закрыла глаза. Скоро пришел сон, серый и тревожный.

[Соуль >>>]

Снилось что-то плохое - поминутно вздрагивала, дергала головой, словно отгоняя что-то или пытаясь вырваться. Брэдгер осторожно гладил ее волосы, а когда становилось совсем плохо, обнимал крепче. Уходить не хотелось, да и было о чем подумать. Принц всегда старался не лезть в колдовские дебри, то ли подозревая собственную непригодность, то ли опасаясь, что собственные странные привычки уведут его по самой неприятной дороге. Но сначала были сны, потом река и храм, потом Гыршах, предлагая ему учиться, рассказывал о путях шамана... Не хотелось оставаться в стороне. Сейчас - особенно.
Забавно было понимать, как все изменилось. Давнишние попытки сломать, неприятное уважение... Потом - то утро. Брэдгер невольно вздрогнул, вспомнив то, первое, прикосновение. Тогда ради того чтобы сохранить ощущение близости - боялся лишний раз взглянуть. Важна была не девушка, важно было происходящее между. Потом, когда оказалось, что царедворцы не стоят у дверей с копьями наголо, что даже подозрительный Сечен только любопытствует - оказалось, что интересно ее слушать. Еще интереснее - рассказывать. Кажется, он тогда считал, что не может без нее жить.
А потом - научился быть один. Не в том потерянном одиночестве среди красивых вещей и глупых придворных, даже не в тихом одиночестве многодневной охоты в лесах Эррани, - зная, помня, и все равно похоронив где-то далеко.
А теперь хотелось только чтобы с ней все было хорошо. Даже если это означало конец отношений.
Поток мыслей прервался. Появление Мейхани предвосхитил шорох одежд. Ткани карликов были тяжелыми, но одновременно тонкими и невесомыми. Карлица в серо-синем ореоле казалась меньше, чем на самом деле.
Брэдгер склонил голову. Наверное стоило бы встать - но не хотелось тревожить Каий.
Мейхани опустилась на кровать с противоположной стороны и убрала покрывало. У нее оказалось круглое, усеянное морщинками лицо и добрые карие глаза. В седых волосах еще встречались каштановые нити, но молодость уже давно оставила Изумрудную Ведьму.
Пухлые пальцы набрали щепоть воды и коснулись бледного лба, начертав незнакомый символ.
-Она справится.

[Кысь >>>]

Брэдгер смежил глаза, отгоняя сомнения - колдунье хотелось верить.
- Ей тяжело... - Не упрек, не попытка спорить, просто констатация факта. Немножко виноватая.
-Ты нужнее ей, чем думаешь-думаешь, - ладонь взлетела к смуглому лицу. – Но тебе нужно идти-идти.
Брэдгер кивнул. В вопросе, кто из них кому нужен, у него были определенные возражения, но высказывать их показалось неуместным. Аргодорец поцеловал девушку в висок - в присутствии Мейхани это почему-то не казалось неприличным - и осторожно положил на кровать.
- С ней... все будет в порядке?
-Хотела бы я так ответить-ответить, - Мейхани с ласковой улыбкой провела по лицу Каий, - но не могу. В ее музыку пытается вплестись-вплестись чужая.
Брэдгер посмотрел на колдунью. Оборот о музыке... Словно бы она знала о нем много больше, чем ему казалось раньше - и теперь специально пыталась объяснить ему вещи на доступном языке.
- Ей можно помочь?
-Иногда чужая помощь, как и чужое знание идет-идет во вред.
Брэдгер кивнул.
-Доброго дня.
-Иди-иди, сат, - махнула рукой карлица, не отрывая озабоченного взгляда от воспитанницы.
До особняка дошел пешком - то ли назло собственному состоянию, то ли просто хотелось побыть на воздухе. Снежинок не было видно, только кожей ощущались мелкие ледяные уколы. Подумалось, что переодеться в шелхида насовсем - не самая плохая идея. Главное чтобы Вирт и правда не вздумал потребовать от него гробовой верности. Улочки города извивались под совершенно немыслимыми углами - ориентироваться помогал только белый храм на склоне, видимый почти отовсюду. Наконец, и нужные ворота.

[Соуль >>>]

Вирта не оказалось ни в гостиной ни в кабинете. Остановленный в коридоре паж сказал, что маркграф тренируется в саду. Вирт все еще болел бастардами... По крайней мере, хотя бы на хорошем уровне. Брэдгер привалился спиной к стволу какого-то дерева и остановил взгляд на поблескивающем лезвии.
Арьете самозабвенно тренировался. Заостряющийся к концу клинок отчеркивал лаконичные восьмерки. Раньше барон считался первым фехтовальщиком и дуэлянтом Аргодора… не потерял статус и в Арлионе. Как гадюка, тонкий и юркий, Вирт предпочитал бить из нижней позиции колющими ударами.
Брэдгер рассеянно следил за ним. Несмотря на популярность мечей-бастардов среди аргодорских дворян, принц до сих пор считал их верхом неудобства. Как, впрочем, и большинство из того, что делалось к западу от Данбая - много больше по руке ему было изогнутое хищное оружие востока. Но наблюдать было интересно.
-Почему я должен трижды просить тебя вылезти из постели женщины? – кончик бастарда уперся в землю и Арьете обернулся, недовольно смотря на опального герцога поверх долек-очков.
- Ты просил трижды? - Удивился Брэдгер.
-Можно было догадаться.
- Можно было.
Клинок со звоном влетел в ножны.
- В городе есть орки?
-Что произошло там? – вопросом ответил Арьете. Серые глаза неспокойно блестели.
- Я не упал, - лаконично ответил Брэдгер.
Вирт отвернулся. Серо-золотые пряди взвились вокруг красивого лица, но губы исказила болезненная улыбка. Он опустил взгляд на затянутую в белую перчатку руку и пошевелил пальцами, словно вспоминая.
-Ты убил бы человека, связавшегося ради достижения цели с проклятым культом? – наконец, медленно произнес Арьете.
- Нет.
-Я бы убил, - отозвался Вирт. – Но на себя рука не поднимется. Ненавижу жрецов.
Он наклонился и, зачерпнув ладонями мокрый снег, принялся растирать лицо.
- Шаа? Ольрик?

[Кысь >>>]

-Ольрик заключил договор с шаитами Пути Подземелей. За тысячелетие Второй Совет сильно изменился, хотя сохранил отдельные постулаты. Они просили взамен только доступ к горным тропам. Меня это насторожило, но размышлять было некогда, и я согласился. Шаиты подожгли Клэймор и окрестности. Неожиданно, задолго до назначенного часа. Начали с храма и гостиниц. Если бы повезло чуть меньше, я остался в «Светлячке». А потом я неожиданно четко и ясно понял, что они рвутся к клэйморским шахтам, к которым никогда и никого не подпустили бы из иноземцев.
- Они дошли?
-Нет, - равнодушно откликнулся Арьете.
Вирт размеренным шагом направился к дому. Снег оседал на плечах – рубаха становилась мокрой, но барону не было дела. Полная Миона, с которой они столкнулись в коридоре, недовольно посмотрела на господина, но ничего не сказала.
В комнате ничего не изменилось. По жаровне сонно ходили огоньки, освещая разбросанные бумаги. Опустив морды на спины друг друга дремали кошки на диване. Черная кемхетка, заслышав шаги, выбежала навстречу и доверчиво потерлась о ноги герцога. Вирт ревниво поморщился и принялся разбирать бумаги.
-Их браслет и медальон древних уничтожили друг друга и едва не убили меня. Когда пришел в себя и смог ходить самостоятельно, я принялся изучать легенды, предания, чертежи, карты более, чем полувековой давности. Говорят, в корнях Хилдаза кроется колыбель. А еще… вспомнил только тогда, когда она произнесла это слово, «ахвей», там жил Изумрудный Клан. Когда-то.
Рамиз улыбнулся кошке как старой знакомой.
- Орки говорят, глубоко в пещерах есть храм, - задумчиво проговорил Брэдгер. - Даже знают приметы. Но сейчас они боятся идти.
Вспомнилась река с горькой водой, ощущение теплого камня под пальцами. Собственная просьба, нелепо загаданная, невероятная, но - исполненная.
- Зачем колыбель может быть шаитам?

[Соуль >>>]

-Орки? – Арьете оживился. – Что еще говорят орки? А шаиты… откуда мне знать? Единственное, до чего я смог добраться, это до определения святыни.
- У них полторы дюжины легенд о храме в горах и все говорят разное. Ольрик говорил, откуда их выкопал?
-Они обратились первыми, - Вирт поманил голубоглазую кемхетку, но та даже не подумала спрыгнуть с колен собеседника.
Брэдгер посмотрел на кошку с явным укором, но все-таки пощекотал за ухом.
-Те, что пытались добраться до шахт, были исполнителями или теми, с кем вы договаривались?
-Те, с кем мы вели переговоры.
- До завтра я запишу те легенды, которые помню. Есть ли в городе поселения орков?
Вирт склонил голову, внимательно рассматривая Брэдгера. Кивнул.
-Есть. Но мало. Зачем тебе?
- Мне нужен шаман. Любой.
-Будет тебе шаман. Любой. - на губах барона появилась легкая усмешка. - Завтра. Вечером.
- Орк, - уточнил Брэдгер. Кошка свернулась на коленях и мурлыкала во сне. Аргодорец надеялся, что и вторая - тоже. Некоторое время он молчал. Мысли бывшего короля упорно крутились вокруг отказа Гыршаха. А ведь тогда он забыл о нем за неделю.
- Как думаешь, сколько у нас времени?
Вирт подошел к окну и потеряно принялся разглядывать пейзаж за окном.
-Три. Три-четыре года, пока эта громадная машина не начнет разрушать все. Ты знаешь, Обитель опять собирает Совет. Теперь это будет Восьмой. Натаниэль весной отправляется в Славию. Сечен… Сечен и его мятежники скрываются. А сброд стекается в Клэймор. Их тянет к Хилдазу, как магнитом. Что-то лопочут колдуны, появляются пророки…
- Ты говорил с изумрудными?
-Они не говорят ничего определенного кроме того, что хотят закрепиться вместе с Арлионом, - Вирт кивнул.
- Ольрик в курсе всего?
-Да, кроме Хилдаза. Это все слишком сумбурно и нечетко, чтобы тревожить Его Величество.
При упоминании титула лицо Брэдгера приняло явно скептическое выражение, но принц промолчал.
- Завтра принесу записи, - кошку уважительно но твердо ссадили на кресло.
-Не введи Джангаша во искушение снести тебе голову. – Не оборачиваясь, попрощался Арьете.

[Кысь >>>]

- Погадай мне, поющий с ветром, - высокий темноволосый мужчина у окна не обернулся. Орк удивленно коснулся татуировки на щеке.
- Странные знаки несет твоя кожа, Второй, - парировал, наконец, шаман. - Знаешь ли ты обычай?
- Говорящий из стана кабана. - Брэдгер прислонился спиной к стене, его взгляд скользнул по гирляндам амулетов на шее старого поющего. - В горах обычай иной. Чего стоят твои глаза?
- А пущай сами скажут. Приготовил место?
- Найди сам. Принесут все что нужно.
Орк обошел кабинет кругом, потом вышел за дверь. Брэдгер - за ним. Несколько минут блужданий, и они очутились в подвале.
- Вот место. Дай огня и воды. Знаешь каких?
- Знаю, поющий.
Человек вполголоса отдал несколько распоряжений. Ждать пришлось почти полчаса. Наконец, принесли чашку с водой и свечу. Колдун взял огонь и начал негромко, осторожно петь ему - словно бы колыбельную. Пламя сначала плевать хотело на усилия, но потом его пляска замедлилась, начала попадать в причудливую ритмическую вязь песни. Сильный, низкий голос шамана эхом плясал под узкими сводами. Наконец, орк поднял миску с водой и коснулся фитилем мерцающей поверхности. Вода доверчиво занялась в тот же миг, но пламя погасло. Певун положил свечу и осторожно разлил воду по кругу.
- Сначала я гадаю на свою жизнь, говорящий. Не выйдет ли мне твоя игра боком, - орк раскачивал мешочек с костями. Песня уже не звучала, но ее ритм отчетливо угадывался в мерных движениях рук. Наконец, колдун рывком перевернул котомку - белые камни костей рассыпались на полу. Ни одна не коснулась границы круга.
- Помощь придет вовремя, помогающий станет больше. Глупая дорога, - рисунок рун заставил орка задуматься.
- Где глупая дорога?
- На том месте, где гадание говорит о плате, - рассмеялся шаман. - То ли у тебя ничего нет, то ли есть слишком много.
- Положим. Что выберешь платой?
- Искусство за искусство. Расскажи, чем живут сейчас в горах?

[Соуль >>>]

- Это много слов.
- Ночь длинна. Не торопись. Просто оставь память.
- Я расскажу тебе, поющий.
- Вот и славно, - колдун бережно собрал кости. Теперь ритм был совсем другим - дробный перестук несущегося с гор камня, а может быть, копыт.
- Хочешь ли вопросы, Второй?
- Тяжелы мои вопросы.
- Выбери легкий.
- Хочу знать, где лежит дорога видящего.
- Хочешь, так хочешь, - орк раскачал мешочек в последний раз и рывком перевернул. Впился в рисунок рун цепким взглядом.
- Почему тебя интересует дорога видящего, говорящий? Мало ли тебе языка?
- Меня хотели учить. Гадание запретило. Вопросы летят на ветер.
- Не запретило гадание, запретило сердце, - шаман коснулся камешка нестриженным ногтем. - Тяжелая рука на тебе, Второй, но это не все. Демоны гладят твой ветер, да ты и сам демон, только другой. Твою стрелу не закинуть рукой. Ищи тетиву. Еще вопрос?
- Что грозит тетиве? - Вздох.
- Умеешь искать вопросы, - улыбнулся шаман. Кости легли в мешочек. - Да только ответа нет. Где я возьму песню?
- Прислушайся к ветру, поющий. Старый первый говорил, меллодии не уходят. Возьми и услышь.
- Какой способный, - рассмеялся орк. - Не нужно тебя учить, сам научишься. Если не умрешь раньше.
Он долго, внимательно рассматривал Брэдгера, цепким, неприятным взглядом. Рамиз попытался думать о Каий, о холодных браслетах пальцев там, над пропастью, о прикосновении к щеке, о выразительных маленьких руках. У нее была странная манера двигаться, словно сначала пыталась идти вслепую, и только потом вспоминала, что можно видеть глазами. У нее были легкие жесты акробатки, а наклон головы заставлял ее казаться совсем хрупкой.
- Достаточно. Вижу, - кости снова начали танцевать над подсыхающим кругом. - Не все, а только судьбу тетивы. Хочешь больше - дай всю музыку.

[Кысь >>>]

Бросок, седой шаман снова внимательно читает знаки. Нахмурился, даже пожевал губами, но потом морщинки на грубом лице снова разгладились.
- Тяжел твой лук, Второй, - усмешка потонула в усах. - А тетива тооонкая... Как бы не надорвалась. Надень для танца перья, ступай осторожно. Увидишь рану - вини себя, пусть даже и дождь с небес. Мимо демонов - проведет. Но ты, - узловатый палец очутился у самого носа Брэдгера, - ты ее, смотри, не тронь.
Некоторое время молчали оба, - аргодорец сумрачно смотрел на белеющие диски знаков, колдун на него. Наконец, старый орк примирительно сказал:
- Ну ты. Не все так страшно. Мальчишки молчат о большем. Плохо ей было начертано, а ты умеешь стирать знаки с камней. Не смотри назад. Думай о том, что будет.
Брэдгер кивнул и сам, своей рукой стер с земли прихотливый рисунок из камешков.
- Ты можешь научить видящего? Или.. Знаешь того, кто может?
-Много кто может научить видящего. Но тебя – никто не станет.
- Никто или никто здесь?
-Никто. Тетива дрожит – отходят демоны, а от Видящего их отогнать некому.
На ум пришла длинная непечатная фраза в адрес благотворительности всея орчества, но вслух Брэдгер этого произносить не стал. Только пожал плечами. Надолго повисло молчание.
Сидевший в углу Вирт сцепил руки на животе и оторвал взгляд от рассыпанного по полу песка.
-Демоны?
- Помнишь Ульмар? - вопросом на вопрос ответил принц.
-Помню. Шестнадцатого апреля прошлого года Ульмар был атакован отрядами орков. У них не было четкого командования. К восемнадцатому апреля относиться первое чудо Святой. По слухам, она уничтожила их шамана. – словно читая доклад, произнес Арьете.
- Я видел этого шамана, - буднично произнес Брэдгер. - Вернее, то, что им было. Скажи, поющий, идут ли орки на города с голыми руками?

[Соуль >>>]

Шаман скрестил ноги и поводил ладонями. Пальцы начертили на песке путанные узоры.
-Если племена дикие, то могут и пойти. Но орки людей обходят сторонними тропами, стараются.
- Кидаются ли они десятками на верную смерть? Лишают ли племя охотников, уйдя на сотни миль по первому зову?
-Нет.
На вытянутом лице барона появилось задумчивое выражение. Арьете поправил очки и закрыл глаза. Отблески ири мягко скользили по лицу, белой рубахе, коже перчаток и сапог.
-Безумие колдунов.
- Тяжел ли вопрос для рун? - к Поющему.
-Разные поющие спрашивали руны. Руны сказывают, что из источника рождаются демоны, а сильные открыли его.
- Руны говорят, где источник?
-Везде.
- Руны видят выход?
-Руны говорят, что только Боги знают ответ. Боги молчат.
- Спросить, что ли? - Хмыкнул Брэдгер. По всему выходило, что придется искать шаитов. Собственная манера выходить на Темную, куда бы ни шел - раздражала.
-А услышат ли тебя?
- Куда денутся? Один раз уже услышали... - Брэдгер молчал несколько минут. В голове промелькнула какая-то догадка, но исчезла еще до того, как он успел ее осознать. И вспомнить тоже не получалось.
- Благодарю тебя, поющий. Теперь мой черед выполнять условия... Позволишь занять твою гостиную? - последний вопрос был обращен к Вирту.
- Куда денутся? Один раз уже услышали... - Брэдгер надолго замолчал. Появилось ощущение, что он нащупал конец какой-то нити. Но волокно скользило между пальцев, и дальше продвинуться не удавалось.
- Благодарю тебя, поющий. Теперь мой черед выполнять условия... Позволишь занять твою гостиную? - последний вопрос был обращен к Вирту.
-Любую, кроме зеленой, - задумчиво отозвался Арьете и поднялся. – Мне необходимо заняться делами.
Брэдгер рассеянно кивнул - мысли были заняты ускользающими догадками. А потом повел орка наверх.

[Кысь >>>]

Как-то само собой получилось, что они начали тренироваться вместе. Забавные это были часы... Вирт всегда выигрывал по очкам - острое лезвие бастарда изорвало ткань поддоспешника в тряпки. Брэдгер - всегда брал одним решающим моментом, или же просто изматывал барона бешеным ритмом схватки. На стороне Брэдгера была темнота ночи, на стороне Вирта - огни фонарей. Арьете был быстрым и опасным, словно змея, даже сейчас, так что играть становилось все интереснее. Для обоих это был отдых - выход скопившемуся за день напряжению.
Дни Рамиз проводил либо в архиве, либо в алой гостиной, с молчаливого согласия хозяина уже ставшей вотчиной принца. Интересовался в основном какими-то едва связанными с делами вещами, чем вызывал немалое удивление Леарина. На самом деле темы исследований брались не с потолка, а подчинялись прихотливому уму Брэдгера, пробующему "на прочность" все новые версии. Мысли бывшего короля Аргодора все чаще возвращались к той странной молитве. Может быть, Каий с самого начала суждено было прозреть, может быть, об этом позаботился кто-то более сильный чем он, возможно даже Мейхани, может быть, Брэдгер просто оказался в том месте и в то время... Но его не покидало ощущение, что он, сам того не зная, открыл что-то важное. И если увязать это со всем остальным... Но пока головоломка только рассыпалась в руках очередным несоответствием.
С Каий - виделся еще реже чем с Виртом. В библиотеке или особняке по ней скучалось, но стоило прийти, и его либо выгоняли, либо сам он спешил уйти, тяготясь собственным бездействием. А уже через пару минут после ухода снова скучал
- Ты не все мне сказал, - вместо приветствия. Таким тоном обычно делают замечания о погоде.
Вирт стянул серый сюртук и упал на диван. Очки в золоченной оправе легли на стол, на лице появилось выражение невероятной усталости. За последние дни барон почти не отдыхал и теперь походил на собственное отражение в мутном зеркале.
-Что тебя интересует еще?
- Ты похож на загнанную лошадь.
-Как быть, если на мне только и делают, что ездят? Ты, Его Величество и женщины, - грубо отсек Арьете дальнейшие вопросы по поводу внешнего вида.

[Соуль >>>]

- Ты сам на себе ездишь, - мрачно хмыкнул Брэдгер, но больше спорить не стал.
-И я в том числе, - согласился начальник Департамента. – Теперь к делу. Какая информация потребовалась тебе, что меня отвлекли от работы?
- Ритуалы. Шаитские. В архиве пусто.
Вирт сжал виски тонкими аристократическими пальцами и принял мученический вид. В стальных глазах заплескалась усталость вместе с раздражением.
-Я не клэйморская библиотека. Пропускной документ я тебе выправил. Что касается дворцового архива – там все равно нет ничего полезного, за исключением нескольких рукописных книг. Но и их после пожара предпочитают хранить в Скалах.
- Что за книги?
-Тексты времен Пятого Двора. Я уже делал из ни выписки, - сегодня вежливость не прилагалась к числу положительных свойств барона. Он потянулся за очками и поднялся. Сюртук обнял руку, золотистые волосы взвились крылом. – Я устал. Я очень устал.
- Твоя усталось делу ничем не поможет, - пожал плечами Брэдгер. - Только пропустишь в самый ответственный момент что-то важное просто от переутомления. Я не видел этих книг там. Какой-то особый отдел?
-Восьмой архив, - Арьете улыбнулся, и серых глазах сверкнуло давнее озорство, - смотри внимательнее. Может тебе следует отдохнуть вместе со мной сегодня вечером?
- Может быть, стоит, - принц поморщился: мышцы прошли, но неприятное ощущение где-то в нервах - и не думало.
-Тогда встретимся вечером в Синем Квартале, - на губах Вирта возникла странная улыбка, и он вышел.
Брэдгер озадаченно усмехнулся, - с одной стороны, место встречи было вполне естественным и даже единственно верным - вряд ли похмелье могло как-то помочь ему или Вирту, а в Синем Квартале можно было почти не пить. С другой - именно туда почему-то не очень хотелось. Но в любом случае что-то менять было уже поздно.

[Кысь >>>]

Прыжок. Натянутый над оврагом канат прогнулся и завибрировал.
Внизу, в десятке метров, ноябрьский снег запорошил листву, изгибались корни, журчала вода. Рядом ластился ветер, и теплое солнце щекотало раскрытые ладони.
Дан, таргима и советник занимались делами с Ольриком. Итерн бился с сатами, а Цаисей перебирала травы. Прошло немного времени, но о смерти Чензхара забыли, как о плохом сне. Карлики считали, что его унесли воды мертвых рек, только Мейхани плакала, читая вечерние молитвы, – Богиня больше не слышала ее.
Изумрудная Ведьма угасала с каждым днем. Из ореховых глаз пропал золотистый блеск, морщины в уголках губ углубились. Руки потеряли твердость, а голос – силу. Чем больше фальши вплеталось в журчание и рокот, тем тяжелее становилось Мейхани. Карлица не жаловалась, но Каий не требовались слова. Дыхание, голос и мимика говорили громче.
Девушка жалела, что разделила ночной сон: Изумрудная Ведьма начала бояться Зверей. Они перестали быть нотами и обрели осязаемые очертания. Тени прятались по углам в ожидании момента, когда колдун останется без защиты и позволит войти в свое тело.
Каий помнила мягкое и осторожное прикосновение к плечу, когда Ахвей перенес душу на ту сторону каната. Бархатистые подушечки скользили по коже, а шероховатый язык пробовал на вкус ладони. Когти опустились на лоб, и взгляд встретился с чужим, мутным и вязким, как топь. Зверь приготовился занять чужое тело, но в последний момент не смог.
Медальон Ахторона уколол ледяной иглой, и мир превратился в сны. Потянулись часы кошмаров, сквозь пелену которых доносился голос Мейхани, иногда – Рамиза.
Перемотанные тряпками руки вцепились в канат. Гибкая веревка превратилась в ось – оледеневшие пальцы ног описали окружность, и Каий села, обняв ладонями жесткий ворс и раскачивая дугу.

[Соуль >>>]

Сегодня привиделся Ктеж. Звери прятались во дворце, скрывались в темных переходах. Тень выступила из-за дерева в летнем саду и погнала прочь, вниз по лестнице, по зеленому коридору, мимо деревянных ваз до склепа, где начинался тайный ход. Когда дверь заскрежетала позади, Зверь не отступил, бег продолжился по безмолвному подземелью. Каий споткнулась на ведущих вверх ступенях. Они оборачивались вокруг невидимого стержня, и молочный свет стелился под ноги. Становился ярче и ярче, пока пространство не заполнил густой белоснежный туман. Позади, как на ладони, лежал западный Йиркман, впереди дрожали очертания незнакомых городов. Звери бежали из них стаями. Призрачные силуэты проносились мимо, исчезая в тоннеле. Проскальзывали сквозь тело, заставляя сгибаться от боли. Потом знакомые мягкие лапы опустились на плечи, и взгляд нашел серые, бесцветные глаза.
Пальцы напряглись. Каий соскользнула вниз, повиснув на руках и раскачиваясь. Закрыла глаза, прислушиваясь, и представила, что ничего вокруг не существует, кроме каната.
Рамиз. Это имя заменило обращение «Ваше Величество» и звучало непринужденно. Лестница в сознании осталась едва видимым силуэтом. Реальным стал человек. Рядом с ними шипели и отступали звери, замолкали спорящие голоса. Они словно боялись неуютного взгляда и рваного шрама на смуглом лице.
Каий нравилось рассматривать каждый уголок, каждую черточку старой раны, а после заглядывать в черные глаза. Прикоснуться к щеке – действие возвращало память о Ктеже, о короле, проливалось потоком необъяснимых и непривычных теплых эмоций.
Ладони разжались, и тело взвилось в воздух. Пальцы обхватили плечи на несколько невероятно долгих поворотов.
Каий не могла понять и почти ненавидела Рамиза за двенадцать шагов по канату. Джангаш принял как должное, д‘Ниори – с облегчением, а Мейхани восхитилась. Послы не верили, что Богиня могла отвернуться и не пустить Ахвей: у нее порой бывает много дел.
Канат впился в кожу под коленями, а стянутые в тугой узел волосы едва не распустились. Шелковая лента развязалась и соскользнула с лица. Белая и тонкая нить потекла по воздуху ко дну. Каий закрыла глаза и подтянулась на руках. Веревка под ногами обижено вздрогнула, когда девушка ступила на твердую землю.

[Кысь >>>]

-Не занята? – легкое прикосновение к локтю.
Каий открыла глаза и встретилась взглядом с черноглазым собеседником. Ощущение падения осталось позади. Обмотки на ногах стали влажными, пальцы рук замерзли, а рубаха прилипла к спине.
-Пусть будет милостиво солнце, Рамиз, - голос прозвучал неуверенно. Каий качнула головой, - там, мне нужно переодеться. Спину может продуть.
Брэдгер кивнул, борясь с неприятным осадком. Расселина под ее ногами вызывала липкий и мутный страх, совершенно неподвластный голосу разума, так что последнего хватало только на то чтобы стараться не показывать.
- Пока возьми, - накинул на девушку собственнй плащ.
-Благодарю, - присыпанная снегом листва зашуршала под ногами.
Ладный каменный домик пристроился на повороте дороги. У кружились тени, а комнату освещало одинокое оранжевое ири. Над жаровней грелась оставленная Каий вода. Вместе с Цаисей они привели место в порядок: очистили от пыли стулья и приземистый стол, бросили на каменный пол покрывало.
Горячая чаша обожгла ладони через обмотки, но пальцы согрелись.
-Карлики уедут в начале зимы.
- Ты с ними7 - Принц подбросил в жаровню дерева и теперь следил за разгорающимся пламенем. Пряди черных волос ссыпались вперед и закрывали лицо.
-Нет, я останусь здесь. Джангаш дозволил, а маркграф Леарин разрешил остаться у него. – Руки распутали ленты на ногах и принялись растирать покрасневшие щиколотки.

[Соуль >>>]

Ладони и ступни горели от жестких прикосновений каната. Каий поморщилась и провела влажной тряпицей по коже, смывая грязь.
- Я рад, - Брэдгер повернулся к ней, на лице блеснула странная, неоднозначная улыбка. Присел рядом с ней, зачерпнул немного воды и разлил на щиколотку, осторожно массируя пальцами шероховатые следы полотна.
-Мейхани тревожится, – Каий спрятала лицо в жестких волосах. По стеклу скользнула чужая тень и растворилась среди деревьев.
- Правильно тревожится, - вздохнул Брэдгер. Неприятное чувство начало обретать форму - просто сейчас он был не лучшей защитой. Рамиз не знал точно, что делает ведунья, но был уверен, что немало. - Может быть, все-таки поедешь с ними? Тут может стать жарко.
Девушка рассерженно поднялась и исчезла к тени. Грязная рубаха безвольно повисла на стуле - тело обняла чистая ткань. Каий поджала губы.
-…нет.
Брэдгер выпрямился и подошел к ней.
- Больше не буду. Скажи, руны можно заставить лгать?
Взгляд стал задумчивым, остановился на шраме. Каий некоторое время молчала. Женщины Клана умели обходить стороной тайные знаки, но мужчинам это искусство доступно не было.
-Нельзя.
- А сколько раз надо повторить вопрос одним и тем же камням, чтобы они перестали говорить верно?
-Камни всегда говорят правду, - она попыталась спрятать улыбку. – Их можно только неправильно трактовать, но на ошибки способны лишь те, кто не умеет обращаться с рунами.
Ее собеседник вздохнул и обнял девушку. Некоторое время он с отрешенным видом гладил ее волосы, не произнося ни слова.
- Не теряйся. Пожалуйста... - Хриплый голос, почему-то кажущийся старческим.

[Кысь >>>]

Где именно искать себя во всем квартале, Арьете, конечно, не уточнил... Так что теперь Брэдгер просто отрешенно бродил по темнеющим улицам. Мысли были не здесь. Он остановился под темнеющей вывеской, освещенной синим огнем ири, и прищурился. Тонкий и невысокий Вирт выступил из темноты. Выглядел он не лучше, чем днем, но в серых глазах появился старый и давно знакомый азартный блеск.
-Надо же, ты не забыл, что такое Синий Квартал. Даже нашел, где он находится. Я уж было подумал…
- Я не был здесь. В твоей библиотеке хорошие карты, - мрачно усмехнулся бывший король.
-А я полагал, карлики не пускают…, - едва слышно произнес барон и распахнул тяжелую дверь. Яркий свет ударил по глазам и Вирт невольно зажмурился. – Давно я здесь не был. Почтенная Ларисоль?
- Ларисоль так Ларисоль, - пожал плечами Брэдгер. До этой осени он бывал в Клэйморе разве что в составе делегаций, так что ориентировался только в том, что было можно узнать из разговоров и книг. О борделях при нем обычно не говорили.
Из полумрака коридора показалась высокая хмурая женщина. Каштановые волосы кольцами падали на лицо со слишком резкими чертами, мужская рубашка, украшенная вихрями манжет на кистях и кружев на воротнике облегала узкие плечи.
-Почтенная Ларисоль, я устал от женского невнимания, - Вирт картинно прижал ладони к груди под насмешливым взглядом владелицы борделя. – Не найдется ли у вас прекрасных леди, чтобы скрасить одиночество двух мужчин?
Женщина перевела взгляд на его спутника и расчетливо приподняла брови:
-Почтенный Истей всегда может положиться на старую Ларисоль. Надеюсь мои девушки не испугаются ни почтенного Истея ни его спутника.
Спутник неопределенно ухмыльнулся - подумалось, не одевайся он как шелхид, женщина бы удержала последнюю фразу.
- И вина, - в отличие от де Вирта, Брэдгер предпочитал церемонии опускать.

[Соуль >>>]

Женщина тряхнула крашеной головой и артистичным жестом указала на лестницу. Вирт, видимо, бывавший в «Синей Бабочке» уже не раз, уверенно поднялся по ступеням. Остановился на втором пролете и распахнул неприметную темную дверь.
Уютная комната, согретая огнем камина, приняла мужчин в свои объятия. Арьете мгновенно занял подоконник и проводил веселым взглядом темноволосую девушку в белых одеждах, опустившую на стол поднос с двумя кувшинами вина в несколькими бронзовыми чашками, выполнеными на сулимхадский манер.
Рамиз развалился в большом кресле у камина, невольно позавидовав Вирту - он не умел переключаться с такой скоростью. Вино оказалось скорее хорошим, чем нет, - хотя и не совсем во вкусе принца. Мысли, за неимением дела, скакали по событиям всех последних дней, отчего ощущение тяжести внутри только усилилось. Чуть было не заговорил с Виртом о гномах - сдержался в последний момент.
Тихо зашуршала штора, в комнату впорхнули две женщины. Маленькие и изящные, как многие сулимхадские женщины. Одна из них прикоснулась к шее бывшее правителя, но тут же отвела руку при первых словах Вирта:
-Ему не нравится, - голос прозвучал откровенно насмешливо.
Шелхидская маска скрыла усмешку самого Брэдгера. Жестом он указал женщине на соседнее кресло.
Привычная и не к такому, она послушно присела, с невозмутимым лицом рассматривая хизрахшца.
Тот, в свою очередь, смотрел на нее. Женщина находилась в том возрасте, когда угловатость девчонки еще не сменилась скованностью в движениях взрослой женщины. Подумалось, что она наверняка хорошо танцует - даже сейчас гармония позы не разрушалась ни единой неверной нотой. Глаза казались бы еще глубже, если бы не легкомысленная родинка рядом. Еще несколько секунд оценки - и Брэдгер похлопал ладонью по подлокотнику кресла.

[Кысь >>>]

Вирт наблюдал за сценой с откровенным удовольствием. Вторая сулимхадка присела рядом, склонив темную голову на острое плечо и перебирая золотистые пряди. Синеглазая женщина сделала поднялась и сделала шаг, наклонив голову и внимательно рассматривая шелхида.
Тот откинулся на спинку кресла и усмехнулся.
- Ты сюда пришел, чтобы смотреть на меня? - Не оборачиваясь.
-В последнее время я начал думать, что тебе не нравятся женщины, - невинно обронил Арьете, ловя потянувшуюся к рубахе руку.
- В последнее время я начал думать, что мне не нравится ничего, - мрачно хмыкнул бывший король. И тут же позволил себе маленькую месть, - разве что твои кошки.
-Значит, ты мне уступишь голубоглазую кемхетку? – вопрос прозвучал непринужденно, но смысл был яснее ясного.
Синеглазая сулимхадка опустилась на колени рядом с креслом и уперла острый подбородок в смуглую ладонь.
Брэдгер машинально почесал ее за ухом, понял что делает - и расхохотался.
- Разве что на то будет ее воля, - оборвался смех тоже неожиданно.
-Боишься? – Арьете обнял девушку и теперь рассматривал своего помощника через темные пряди. Сулимхадская змея тем временем поймала ладонь и водила когтями по тыльной стороне.
Брэдгер поморщился - что-то в этом прикосновении было не так, сам не мог понять, что.
- За нее, - ответ прозвучал неожиданно серьезно.
-Ну и Шаа с ней и с тобой.
- С нами. Дай еще вина, - последнее было обращено к девушке.
Песчаная змея послушно поднялась и, наполнив кубок, подала. Ладони легли на плечи.
- Сулимхиды не бывают синеглазыми, - то ли вопрос, то ли утверждение.

[Соуль >>>]

Алкоголь постепенно начал действовать - голова стала словно легче, сложные и неразрешимые вопросы в ней уже не удерживались. Брэдгер стащил шелхидскую шапку и тряхнул головой, рассыпая волосы по плечам.
Вирт увидел, как змея закрыла глаза и позавидовал ее выдержке: пальцы даже не дрогнули. Не многие были способны так переносить вид герцога Иллеса.
Арьете спрятал лицо в мягких волосах, прислушиваясь к глубокому голосу сулимхадки.
-Бывают, гсоподин.
Пальцы Брэдгера скользнули по щеке темноволосой, коснулись шеи. Она была очень красива даже вблизи, от нее пахло изысканным и пряным. Но принца не покидало ощущение пустоты. Словно бы подарок, из тех, которыми обменивались на весеннем празднике, заведомо состоял из одной обертки. Можно было сколько угодно восхищаться ее пластикой, но разворачивать - не хотелось. Рамиз странно усмехнулся и взял в руки ладонь сулимхадки. Нежная кожа, ухоженные пальцы без следов работы... Руки Каий редко отличались безупречностью - девушка не тратила долгие часы на полировку ногтей или умащение кожи. Но у змеи были просто ладони. Красивые и пустые.
Арьете отвернулся и прижался к девушке. Рядом с женщинами его настигало чувство безмятежного спокойствия. Уходили прочь тревоги и страхи, на час можно было забыться в запахе кожи и волос, тепле тела. Краем глаза он увидел, как песчаная поцеловала оливковую руку.
Брэдгер тряхнул головой еще раз, словно отгоняя наваждение. Сравнивать было смешно самому. Человек, пробующий пряное хизрашское вино вряд ли отставит кубок потому, что вода - вкуснее или жизненно необходима. Даже если в следующий раз он закажет уже гвендорское. Но и не сравнивать не получалось тоже - прикосновения сначала были не ее прикосновениями, а потом уже просто контактом, поцелуй - не ее поцелуем. Эта раздвоенность обесценивала текущий момент, заставляла даже изысканную красоту женщины перед ним казаться дешевой. Словно в качестве компенсации за собственное разочарование, Брэдгер пригладил волосы сулимхадки осторожным, нежным жестом.

[Кысь >>>]

Женщина опустила голову на плечо, так и не открыв глаз. Круглые ладони скользнули вдоль шеи и спрятались под воротом рубахи.
Арьете отвернулся и поймал мягкие губы. Определенно, Его Сиятельство могли отправляться к Шаа вместе с его голубоглазой девчонкой. Он не хотел думать о сине-голубых глазах, нескладной фигуре и робком очаровании, скользившем в каждом жесте. Младшая сулимхадка была чрезвычайно хороша. И дело было не в плавной линии плеч и рук, струившейся по груди пряди волос, а в грации и переплетении движений.
Брэдгер, казалось, и не заметил движения. Мысли вернулись к Каий. Вспомилось ее лицо сейчас. Плохие сны... Плохие сны их и свели когда-то: пришло же в голову жаловаться шуту! Хотелось к ней. Сулимхадка начала раздражать.
Она обиженно вздохнула и отвернулась, опустив подбородок на плавно изогнутую кисть. В темно-синих глазах отразилось пламя, скользнуло по гладкому и обнаженному плечу и стекло по бархатистой руке.
- Ты отлично работала сегодня, - кивнул ей Брэдгер. - Иди.
-Я же сказал, ему не нравятся женщины, - тихо прошептал на ухо девушке Вирт и с сожалением отстранился. – Что с тобой?
- Я идиот, - усмехнулся Брэдгер. Мечтательная интонация в его голосе как-то не вязалась с угрюмо склоненной головой.
-Я всегда так думал, - кивнул Вирт и печально посмотрел в окно. – Например, идиоты шляются по борделям, когда где-то есть женщина, которая еще не успела надоесть.
- В таком случае шляйся тут один, - Рамиз поднялся и надел маску. В привычных слитных движениях не ощущалось ни следа опьянения. - Удачной ночи.
Аргодорец выскользнул за дверь.

[Соуль >>>]

Возвращаться было тяжело. Больше всего хотелось остаться там, у серого алтаря среди замерших в остановившемся времени людей. Опустить голову на ледяной камень и заснуть, а потом придти в себя рядом с Рамизом или от прикосновения ладошки Мейхани.
Каий поежилась и запахнула плащу. Бережно провела пальцами по рассеченному плечу и выдохнула сквозь зубы. Порез затянулся сукровицей, но тянущей болью доводил до безумия. Ушибленное колено немилосердно ныло, и оттого идти становилось тяжело.
Слева потянулась седая хмурая стена и мелькнул огонек у дверей черного хода. Стражник безразлично скользнул взглядом по медальону посла и отступил в сторону, пропуская утреннюю гостью.
Он столкнулся с ней нос к носу - зашел минутой раньше, но забыл передать стражнику чтобы пропустил курьера с печатью де Лердов. Об обыденных делах было думать легче. Хотелось пойти к ней сразу, но Брэдгер так и не решился и остаток ночи провел в алой гостиной, честно стараясь занять себя до полной потери способности думать. Мысли о вчерашнем походе только добавились горкой на солидный уже ворох тяжелых вопросов.
Отступил назад, вздрогнув, как от удара.
Каий испуганно прижалась к стене. Поймала неуютный взгляд темных глаз и отвернулась
- Нужна... помощь? - голос прозвучал словно бы через силу.
Он подошел и молча взял ее за руку.
- Прости меня.
Каий тяжело выдохнула и отдернула ладонь. Движение отозвалось очередным уколом в рассеченном предплечье. Пола плаща взлетела, накрывая правую руку. Она сдержанно кивнула.
- С тобой все в порядке? - Уже твердым, почти требовательным голосом.
-Да. – в голосе прорезались злые нотки.
Брэдгер отвернулся и некоторое время молчал.
- Нужно кого-то позвать? - не оборачиваясь.
-Я… не хочу. – Неуверенно.
- Тогда лучше скажи, - он произнес это почти печально.
-Помоги… - пауза. Слова давались тяжело. – Помоги мне.
Подошел совсем близко, поднял руку, словно собираясь коснуться локтя, но пальцы замерли в дюйме от плаща. Во взгляде Рамиза была забота... и ничего больше, словно экран повесили.

[Кысь >>>]

- Скажи, что делать.
-Осторожнее с рукой, - Каий тихо всхлипнула. Накопленное за ночь выплеснулось в едином порыве. Она не хотела, чтобы ее видели такой. Шуту полагалось быть дерзким, веселым, неунывающим. Дурак смешил народ, даже когда едва держался на ногах.
Кивок.
- Держись левой.
Поднял ее - очень осторожно, даже касаться не решаясь без одобрительного кивка. Тонкая фигурка казалась почти невесомой. И идти старался - ровно, без резких движений.
Каий спрятала лицо и молчала. Дыхание было прерывистым и свистящим – пообещала не выдавать боль.
Комната хранила следы поспешных сборов.
Брэдгер осторожно положил ее на кровать.
- Можно посмотреть?
Каий упрямо села и принялась левой рукой дергать завязки плаща. Темно-синее полотно соскользнуло на пол, открыв простую рубашку. Правый рукав висел алыми лохмотьями, воротник болтался на паре нитей, ткань распустилась у левого плеча.
Брэдгер нахмурился, изучая рану.
- Опиши, как болит.
-Тянет. Остро – когда двигаешь рукой, - сквозь зубы проговорила девушка.
- Голова не кружится?
-Нет. Пройдет.
- Не пройдет, - вздохнул Рамиз. - Ложись, я сейчас...
Иллес разжег огонь в жаровне. Обернулся к Каий.
- Пожалуйста...

[Соуль >>>]

Она раздраженно вздохнула, с трудом стянула сапоги и сдержанно пояснила.
-Колено левое. Ушиб.
Брэдгер кивнул. Ненадолго вышел - поймал какого-то слугу и объяснил что принести. Вернувшись, присел на колени рядом с кроватью. Смотреть на рану было больнее чем даже прорезать на себе три таких.
- Хорошо тебя... - непринужденности в тоне не вышло.
Она кивнула, рассматривая узор на потолке. Рассказывать не хотелось, говорить – не было желания. Злость сожгла все внутри и не оставила ничего. Можно было проклясть себя за доверие и любопытство, но это не изменило бы произошедшее.
Рамиз тоже молчал. Прогулка в квартал развлечений казалась теперь преступлением, но сейчас он просто запретил себе думать об этом. Как и обо всем остальном тоже. По крайней мере, он мог ее перевязать.
Зашел слуга, принес ворох вываренной ткани, еще воды, щипцы и чашку с горячим отваром. Брэдгер снял чашу с жаровни и утопил там часть тряпок.
- Сейчас будет больно...
-Переживу, - она бросила испуганный взгляд в строну и закрыла глаза.
Сначала промыть кожу вокруг раны, убрать остатки заскорузлой от крови ткани. Осмотреть еще раз - теперь очень внимательно - как текла кровь, как выглядят ткани... Вроде бы чисто, и даже кровь хорошо шла. Теперь потянуться за тряпкой из котла с кипятком, ошпариться, вспомнить про щипцы, обжигая пальцы, выжать лишнюю воду, тряхнуть чтобы не горячая - и осторожно приложить к поверхности раны. Взять еще одну, намочить лезвие кинжала, отрезать совсем тонкую полосу, заменить тряпицу ей, потом сверху - сложенную сухую. И - осторожно, продумывая каждый виток, примотать все это широкой полоской ткани.
Было тяжело - причинять боль сознательно, даже понимая, чем может грозить промедление. Перевязывать не-себя было странно и неудобно - привык полагаться на осязание, на оттенки боли, лучше любого осмотра говорящие, заражена ли рана или были ли у кинжала секреты.
Каий закусила губу. Было тяжело довериться кому бы то ни было. В детстве ушибы лечил Джангаш, после грубых рук гнома стало тяжело принимать других лекарей. От напряжения на лбу выступили капельки пота а внутри все сжалось от страха до первого прикосновения.

[Кысь >>>]

Шероховатые пальцы дотронулись до кожи, и пришла непоколебимая уверенность, что все идет правильно. Движения отзывались немотой в предплечье и глухой едва ощутимой болью, затихшей вместе с последним витком перевязи.
Она открыла глаза, следя за аккуратными движениями и ободряюще улыбнулась.
- В порядке?.. - пальцы коснулись щеки.
Кивок и легкое благодарное прикосновение губ к пальцам.
Некоторое время он молчал, глядя на ее лицо. На языке теснилось множество слов, но решиться произнести хоть одно было непросто.
- Без тебя.. - Брэдгер не договорил.
-Я люблю тебя, - здоровая рука погладила шрам. – Но я не хочу тяготить.
- Ты и не можешь, - он коснулся ее локтя, а потом поднял глаза на нее. - Только пугаешь иногда здорово.
Она пожала плечами и улыбнулась.
-Шуты всегда вытворяют что-то такое, за что хочется запустить чем-либо тяжелым, да, Ваше Величество?
- Именно так, - рассмеялся Брэдгер. - Например, книгой.
-Книга – там. – Каий указала глазами на упитанный том. – Можешь бросить.
- Разве что себе на голову, - улыбулся он, уткнувшись в ее ладонь.
Она села, поморщившись от боли в распухшем колене и обняла своего лекаря здоровой рукой:
-Скоро придет Мейхани. Я не хочу никому и ничего объяснять.
Брэдгер кивнул и поцеловал девушку в уголок губ.
- Сейчас все сделаем. Только не вставай - тебя вчера все-таки продуло слегка.
Слуга все еще шлялся где-то в коридоре - его нагрузили чашкой из-под воды, щипцами и остатками тряпок. Изорванную одежду Рамиз выбросил, помог Каий умыться и переодеться в чистую. Потом под бдительным руководством девушки ликвидировал признаки сборов.

[Соуль >>>]

Осторожный стук в дверь, и сразу же знакомый шорох серо-синих одежд. Изумрудная Ведьма замерла на пороге под настороженным взглядом девушки.
-Пусть будет милостиво солнце, - карлица сложила ладони и прижала к груди. – Почему Слепая Итта не пришла-не пришла сегодня утром?
Брэдгер поднялся и кивнул женщине. Соблюдение этикета по отношению к ней воспринималось как нечто само собой разумеющееся.
Каий не отвечала. Солгать Изумрудной ведьме было кощунством. Мейхани просеменила мимо и сняла с полки серебряную чашу, поставила на пол и поманила девушку к себе. Пухлая ладонь зачерпнула воды и быстро начертила на высоком лбу.
-Ирай, - девушка кивнула. Из груди карлицы вырвался укоризненный вздох. – И ты подойди, сат.
Брэдгер подошел и молча опустился на колени рядом с женщинами. На лице промелькнула тень смутного беспокойства, но тут же исчезла.
-Ирай, - капли воды упали на смуглый лоб. – Женщины Зеленого Клана могут найти-найти человека во сне. Сатам не умеют-не умеют, но саты всегда чувствуют-чувствуют где их женщина.
Брэдгер опустил голову. Не похож он был, в таком случае, на сата - не угадал.
-Мужчина видит-видит Путь, который вьется-вьется и может привести его к женщине. Он чувствует ее, как себя и может разделить с ней сон, - Мейхани сжала чашу круглыми ладонями и опустила на каминную полку.
- Этому учатся? - Человек посмотрел в глаза Мейхани.
Каий нахмурилась, а карлица тихо замеялась. Смех искрящимся водопадом посыпался на людей.
-Нет-нет…
- Значит, что-то не так с нами? - Брэдгер коснулся руки акробатки.
Мейхани покачала головой.
-Дело не в этом. Ты можешь скоро уехать-уехать сат, Джангаш не разрешит остаться-остаться дочери одной и проведет-проведет обряд.
Аргодорец посмотрел на девушку. Потом тоже вперил взгляд в пол. В осанке появилось что-то напряженное.

[Кысь >>>]

- Если так ей будет лучше.
-Изумрудная Ведьма! – голос прозвучал просящее.
-Изумрудная Ведьма – мать и ничего не решает-не решает, а если сат сам отступается, то и поделать-поделать ничего может, - мягко откликнулась карлица.
Глаза Брэдгера полыхнули недобрым огнем, но голос звучал глухо.
- Сату нечего предложить ей. Кроме проблем...
-Сат нужнее ей, чем думает, - она остановилась на пороге и, поклонившись по обычаю, вышла.
Каий отвернулась и потеряно посмотрела на огонь.
Поджав под себя ноги и положив локоть на колено, Рамиз угрюмо уставился куда-то в угол. Голову сразу же затопили мысли, и все - исключительно безрадостного толка. Вернулась потерянность тех минут, когда он увидел ее утром у входа, - и теперь стразу прогнать ее не получилось.
-Я останусь в Клэйморе. – Тонкие пальцы быстро коснулись ладони.
Брэдгер обнял ее, в последний момент вспомнив про раненую руку и изменив движение. Спрятал лицо в темных волосах акробатки.
Она непроизвольно коснулась шрама. Мысли разбегались – нечеткое желание скрыться напомнило о себе ехидным смехом. Каий вздрогнула, услышав давно молчавший голос.
-Сат отступается? – тихо и хрипло спросила девушка.
Выбор давался тяжело - то ли внезапно проснулась совесть, то ли собственное положение осознавалось слишком хорошо. За ним шлейфом тянулась кровь, в большинстве чужая кровь, правда, но распространялась ли его удача на тех, кто шел рядом? Проклятый герцог, король вне закона, убийца посла, должник богини смерти... Но когда он, наконец, заговорил - в голосе звучало спокойствие окончательного решения.
- Нет.

[Соуль >>>]

Спокойно и тихо стало на душе. Каий рассеяно смотрела, как утренний свет струится вдоль седины в черных волосах, раскидывает тени по рубахе. Она не хотела пускать в свою жизнь, в тревожные сны – помнились испуганные глаза Мейхани. Карлица изучала искусство более ста лет и смогла защититься от прикосновения Твари. Чужеродная сила струилась за пределами рационального. Рамиз умел держать клинок, но призракам не страшны, ни сталь, ни серебро.
- Я... Хочу быть рядом. Пожалуйста, - даже в едва слышном шепоте звучала просьба.
Каий отстранилась и обняла ладонями смуглое лицо. Взгляд проскользил вдоль шрама, на секунду задержался у уголка губ, остановился. Смотрела в черные глаза серьезно и внимательно, словно спрашивая о чем-то про себя. Давно, еще в прошлой жизни, так прикасалась пальцами к лицу, чтобы видеть, чувствовать, представлять.
Рамиз не отвел взгляда. Провел пальцами по ее щеке. Вспомнились пещеры... Когда осязание было единственной ниточкой к реальному миру среди снов и фантомов. Она - не была видением, хотя до сих пор он и не всегда в это верил. Не хотелось мешать ей сделать выбор... И хотелось одновременно. Он ждал.
Тонкая ладонь убрала пряди с лица, на губах появилась робкая улыбка.
-Очень давно я сказала, что не отпущу. Я не стану отказываться от своих слов.
Он улыбнулся и поцеловал ее. Внутри было тепло и спокойно. Окружающий мир, прошлое, будущее - все как-то сразу перестало волновать. Только цветные блики на волосах и синие кошачьи глаза.

[Кысь >>>]

Мейхани поступила мудро, отправив воспитанницу прочь на три дня под предлогом обряда Покоя. Узнай Джангаш о ночном путешествии – Каий возвратилась бы в Малхат немедленно. Изумрудная Ведьма уговорила дана отпустить в сопровождение только одного человека, чтобы случайный взгляд не заметил раненной руки или других перемен. Малахитовый Кулак долго спорил, но перед истинным словом таргимы не устоял.
Горный путь начинался за белокаменным храмом Шеан и змеей исчезал в ущелье. С зимой дорога потеряла краски: чернели кусты, жухлые пучки трав навевали грустные мысли, снег казался ослепительно ярким на фоне темно-серого камня. В ущелье пел холодный поток, а массивные глыбы очертаниями напоминали мифических тварей. Каий вздрогнула, когда в трещинах угадалась морда мягколапого зверя.
Печальная и смирная лошадка трусила вперед. Легкая грива подлетала от каждого вздоха ветра и прятала под снежным ореолом руки в теплых перчатках. Девушка иногда останавливала рассеянный взгляд на пальцах, разглядывала через серое тонкое покрывало.
Брэдгер с отсутствующим видом ехал чуть позади. Мысли вертелись вокруг культов Шаа, перескакивали на известных в городе колдунов, потом на слова Мейхани... И снова на культы. Чтобы отвлечься от бесплодного перебирания фактов, Брэдгер попытался представить, что сейчас делалось в Аргодоре. Вирт посылал туда гонца, тот не нашел мятежного графа, но слышал, что он жив и даже занят. За свой домен бывший король был спокоен - тамошние дворяне редко ввязывались в большую политику, официально ли, тайком, но вытащить их из лесов было трудно. Юг наверняка весь под рукой Натаниэль - они никогда не отличались лояльностью к уроженцу дикой Эррани. Запад.. Запад традиционно не обращал внимания на политику, но многие тамошние дворяне были довольно религиозны. Север держался на городах, в том числе и Ульмаре, а от востока можно было ожидать все. На месте Сечена Брэдгер укрепился бы в лесах. К сожалению, письмо Сетталя не содержало ни списка реформ, ни каких иных указаний на стратегию мессии.

[Соуль >>>]

Рассеянный взгляд Рамиза упал на девушку.
- В порядке? - выносливый горный конь легко сократил расстояние между всадниками.
Она сидела по-мужски. Носки ботинов выглядывали из петель стремян, поводья покоились в ладонях. Отороченный белым мехом плащ защищал от декабрьского холода, концы стягивавшего жипп пояса выглядывали из-под тяжелой ткани. Изредка мелькали рукава узорчатой далматики – одежды карликов отличались от тех, которые носили в западном Йиркмане. Подгорный народец не плел кружев, но относился с нежностью и любовью к каждому стежку вышивки, элементу бордюра, плетению фибулы.
-Я чувствую себя хорошо, хотя дорога производит необычное впечатление.
-Словно?...
-Эта тропа закрыта для многих людей, - Каий подняла руку, указывая вперед, где тек между камнями белесый туман. – Мейхани пришлось использовать все свое влияние, чтобы выправить дорожный документ. Дорога поднимается до россыпи Фалкрейнских озер, которые еще называют слезами Богини. Джангаш рассказывал, что очень давно Зеленый Клан ушел отсюда. Мне вспоминаются его истории, и я чувствую Ирай.
-Что за истории?
Каий склонила голову, рассматривая едущего рядом всадника, и некоторое время молчала.
-Богиня плакала, когда Клан покидал родные места. И плакала, когда оставляла свой дом, чтобы последовать за ним.
-Они уходили не из-за нее?
-Тогда Зеленый Клан еще не жил вместе с людьми. Они уходили из-за людей.
Дорога извернулась между двух огромных камней и оборвалась перед воротами седого гарнизона. Простоявшую не один век крепость слева и справа сжимали скалы. Острыми, как пики, казались черные зубцы, темнели створы окованных ворот. Дремали на посту воины, а рядом молодой рыжеволосый юноша возился с двумя лошадьми. Тонконогие кобылки плясали, не желая даваться в руки.
Брэдгер кивнул. Его забавляло это несоответствие - богиня смерти и зла у людей, похоже, была основным покровителем карликов. Интересно, а к Шеан они как относятся? Или для них официально не существует уже ее?

[Кысь >>>]

Гарнизон невольно впечатлял... Брэдгер видел и высокие стены западных столиц, и неприступные морские крепости западного Аргодора, но здесь, среди пустых неприветливых гор, он казался продолжением скал. Словно сам Хилдаз предпочитал обходиться без досужих путников. Рамиз снова отстал от девушки - как-никак, он был просто охранником.
Рыжеволосый парнишка отпустил двух норовистых негодниц и подбежал к белогривой лошадке Каий. Они обменялись парой фраз, рука девушки на мгновение исчезла под плащом - белый лист подорожной затрепетал на ветру, и юноша кинулся к воротам. Серебряный перезвон колокола разнесся по ущелью. Стражники встрепенулись. Лошадка недовольно приподнялась, но всадница ласково потрепала мягкую гриву, и та успокоилась.
-В долину за мной может последовать один человек, - ровно проговорила Каий и направила снежную в отворившиеся ворота.
Брэдгер, на всякий случай подобрав поводья, двинулся следом. Над головой потянулся черный камень перехода. Впереди, в метрах двадцати сквозь щель мягко мерцал свет. Смирная тенью скользнула между приоткрытых створок и понеслась галопом по ровному ущелью, плавно скатывавшемуся в долину.
На желто-белом полотне синели укрытые корочкой серебристого льда озера. Большие, маленькие – пятная разных размеров и невообразимых форм. Дорога петляла между ними, исчезая в густом вечернем тумане.
Быстро темнело. Облака закрыли собой зведы и давили на плечи.
Всадник нахмурился и вскоре почти поравнялся с девушкой. Долина будила смутное ощущение неестественности, неправильности, и в этом - почти не отличалась от города. Рамиз любил бездумный каменный хаос скальных гряд, покой дремучих буковых лесов Эррани, ветер славийских и хизрашских степей... Но этот пейзаж только настораживал.
Белая обогнала его на повороте и понеслась по черте между двух озер - словно кто-то прочертил параллельные линии. Взбежала на холм и исчезла в стелившемся пелене. Там, дальше, долина опять понималась к скалам. Ее спутник скакал следом, теперь уже не приближаясь больше чем на расстояние корпуса.

[Соуль >>>]

Смирная затанцевала у отвесной скалы. По серому камню тысячелетие назад пробежала трещина. Черный шрам почти стерся, но изрезанные края напоминали о глубокой ране. Каий спешилась и задрала голову, рассматривая изгибы и уголки. Брэдгер невесело усмехнулся, проехав чуть вперед. Здесь такие мелочи казались уже глубоко неважными, но интерес Каий к... порезам иногда цеплял. Спешиваться не стал.
Там, где шрам доставал концом до земли – растекалось озеро. Над ровной гладью струился сизый дым, переползал на землю, путался среди жухлой травы и обвивал ноги лошадей. Каий потянула смирную за поводья, побуждая следовать.
-Я останусь здесь.
Всадник кивнул и спешился.
-Здесь есть жилье? Или нужно сделать?
Девушка отрицательно покачала головой и, бросив плащ на седло, поспешно спустилась к озеру. Дорожка из умытых снегом камней тянулась по краю до скальной раны, словно неизвестный человек специально проложил ненадежный и скользкий путь. Каий опустилась на колени перед чернеющей трещиной, стянула перчатки и опустила руки в воду. Серебристый лед треснул, выпуская наружу темную воду.
-Ирай.
Брэдгер опустился на чахлую траву у берега, едва прикрытую снегом. Поза дышала рассеянностью и усталостью, но темные глаза внимательно следили за девушкой. Она умылась ледяной водой и сложила руки на коленях, рассматривая змеящееся тело шрама. Из закрепленных гребнями волос выбились прядки и теперь легонько колыхались под дыханием вырывающегося из трещины ветра. Наконец, закрыла глаза и опустила голову, словно прислушиваясь.

[Кысь >>>]

Брэдгер перевел взгляд на воду. Не в первый раз за последние годы появилось ощущение собственной неуместности - бывший король мог заниматься сотней вещей одновременно, поражая окружающих трудоспособностью, но... очередное "важное дело" кончалось и он даже не мог вспомнить его сути. Все вокруг казались занятыми, и только он - все еще зависшим где-то на краю. Каий, да, пожалуй, пещеры были единственными стоящими приобретениями на этом пути, но и они не решали вопроса, что же он все-таки делает. Он часто боролся за собственное выживание и возвышение - но его жизнь не была ради борьбы, даже не ради процесса. Он часто задавал странные вопросы и выбирал странные пути, но все они оканчивались глухим ничем. Он забывал союзников и врагов с равной легкостью. Жизнь бурлила вокруг, но сам он, казалось, только плыл по течению сухим листом, лишь иногда пытаясь трепыхаться. Между бровей пролегла глубокая складка - выхода не виделось.
Мысли прервало тихий всплеск воды. Каий осторожно ступала по камням обратно. На остром лице появилось потерянное, грустное выражение.
-Не замерзла? - Брэдгер поднялся и дотронулся до плеча девушки. Что-то шло не так.
-Зачем воину слепой? – показалось, бывшая шутесса не заметила осторожного жеста. Она стянула плащ и накинула на плечи. Кожа казалось бледной по сравнению с полоской белого меха на воротнике.
-Чтобы вести его в темноте, - по тону нельзя было понять, насколько ответ серьезен. - Развести костер?
Она кивнула и прижалась щекой к лошадиной шее.
Рамиз кивнул и скоро почти совсем пропал в темноте - только неясный силуэт скользнул в сторону деревьев. Впрочем, скоро он уже подвел лошадей почти к самой кромке рощицы и теперь доставал из седельной сумки коробок с огнивом и сухими щепками. Слабый огонек некоторое время только трещал, подозрительно пробуя на вкус замерзшее дерево, но потом занялся сразу на нескольких ветках. Брэдгер расстелил свой плащ на земле.

[Соуль >>>]

Каий растерянно распутала узелок, стягивавшей горловину мешка веревки. Тонкое, но теплое покрывало малхатской работы скользнуло в ладони. Девушка набросила шерстяное полотно на плечи Рамиза и присела рядом, рассматривая затянутое облаками небо.
Взгляд Брэдгера задержался на профиле девушки. Сердце кольнуло от неуместной здесь нежности. Тишина вокруг была почти нереальной - только тихонько перешептывались деревья рядом. Рыжие блики костра смешивались с синевой ночи, раскрашивая ее лицо в фантастические оттенки. Наконец, жесткие от холодного воздуха пальцы коснулись ее волос.
-Там все хуже, чем ты ожидала... Так?
Каий кивнула и провела пальцами по векам, словно отгоняя наваждение. Рамиз стащил маску и коснулся лбом ее лба. Замер, только гладя холодные пряди.
-Там холодно. Согреешь слепую, воин? – тихий, как журчание воды шепот ворвался в сознание.
- Согрею, - прошептал Брэдгер. Рука опустилась на грудь девушки - если бы не по-зимнему теплая одежда, большой палец бы оказался на изгибе ключицы. Потом скользнула вниз, обхватив здоровое плечо. Хотелось спрятать, укрыть ее от всего остального мира, но вместо этого он только наполовину стащил одеяло с себя и накинул на ее плечи. - Слепая... Очень нужна воину.
-Не замерзни воин, - Каий поморщилась от укола в правой руке, когда взвился крылом край плаща накрывая еще и чужое плечо.
Брэдгер только улыбнулся - прошлой зимой ему доводилось ночевать и без плаща. Орки всегда поднимут раненого или просто попавшего в беду, но слабаков среди своих они не терпели. А потому - пришлось очень быстро учиться. Но сейчас жест был принят с благодарностью.
-Злая ты, - упрек-не упрек, ирония-не ирония но сказано - с нежностью и восторгом. Зарылся холодным носом в светлый мех воротника впополам с волосами. А потом добавил, уже со вздохом. - К себе особенно.

[Кысь >>>]

Пальцы раненой руки мимолетно дотронулись до щеки и робко погладили крепкое плечо.
-Злая, - просто согласилась Каий. – Я многое делаю не правильно и многого не могу.
-Есть вещи, которые можешь только ты, - в улыбке мелькнула грусть. Рамиз обнял девушку, пряча ее лицо от холодного воздуха у себя на груди.
-Никогда не жалей слепую, хорошо? – спросила она тихо и прикоснулась обветренными губами к шее.
На несколько секунд Брэдгер задумался. Потом, видимо, решил, что собственные неловкие попытки о ней заботиться в условие вопроса не входят.
-Никогда, - ответ получился до неуютного нежным. - Но и ты меня, ладно?
-Даю слово, - еще одно легкое касание.
Брэдгер провел потеплевшими пальцами по ее щеке. Прикосновения, ее близость, блики костра и тяжелые тучи над головой - все сливалось в какое-то завораживающее видение, заставляя голову кружиться от ярких красок. Откопал под волосами маленькое розоватое ушко, сам удивился хмельному от счастья голосу:
-Я люблю тебя.

[Соуль >>>]

Третье прикосновение остановилось испуганным вздохом и завершилось только через мгновение. Тонкие пальцы коснулись уголка губ и спрятались в волосах. Приглаживая черные пряди, Брэдгер чуть отстранил девушку от себя, чтобы посмотреть в глаза. Самому было смешно - боялся сделать ей больно.
Синие, с ярко голубыми точками у зрачков, глаза смотрели серьезно, хотя в глубине смеялись ехидные огоньки. Палец коснулся крыла носа, замер там, где начиналась острая бровь.
Рамиз улыбнулся и поцеловал ее. Что бы за бог его не хранил - кажется, он давал ему слишком много. Хрупкая фигурка спряталась в кольце рук, пальцы запутались в черных волосах, теплое дыхание снова защекотало шею.
-Я знаю.
Брэдгер гладил ее так, словно боялся, что она вот-вот исчезнет, рассыплется мерцающей пылью. Невесомое дыхание на коже грело лучше любого костра - руки были горячими словно языки пламени.
-Согрей…, - голос звучал едва ли не тише треска костра.
На миг на смуглом лице мелькнула странная улыбка - почти беспомощная. Но дважды просить не потребовалось.

[Кысь >>>]

Каий проснулась на рассвете от всплеска. Камень вывалился из трещины, пробил тонкий лед и скрылся под водой. Было ясно. Долина проглядывалась, словно дно родника, до последнего камня. Нежная, розовая дуга солнца выступила из-за угрюмой скалы и окрасила серебряный снег волшебными бликами.
Рука ветра коснулась открытой шеи, и девушка быстро затянула ворот далматики и запахнула жипп. Сумбурное «вчера» слилось с теплой зимней ночью. Каий скользнула ласковым взглядом по смуглому лицу и накрыла согретым покрывалом сильные плечи.
-Ирий, - она часто видела, как по слову дана начинал плясать огонь.
Сырые дрова затрещали, окутанные серпантином живого пламени. Неуловимо-знакомое проявилось в очертаниях костра и исчезло. Девушка подняла взгляд на черную трещину и попыталась поймать за хвост убегающий сон. Видение было неспокойным, но тревогу ночью прогнали горячие ладони и чужое дыхание. В последние дни все чаще хотелось, чтобы рядом был живой человек, а не холодные силуэты.
Пальцы едва не запутались в завязках ботинов и длинном поясе жиппа. Руки нашарили заледеневшие за ночь перчатки. Еще один быстрый взгляд на любимое лицо.
-Я вернусь, я очень быстро, ты даже проснуться не успеешь, - прошептала про себя, опасаясь признаться, что боится оставить даже на несколько минут.
Следы цепочкой сложились к озеру и пятнами остались на озерных камнях. Каий стянула волосы в тугой пучок и, осторожно ощупав края горного шрама, полезла наверх. Ночью виделась пещера, спрятанная в глубине среднего зубца. Оттуда лился молочный туман, стекал по шероховатому лицу скалы, наполнял озеро.

[Соуль >>>]

Раненая рука мешала и болела при любом неосторожном движении. Разбитое колено напоминало о себе на каждом неудобным выступе, а сырой камень крошился под руками. Каий уперлась здоровым плечом в стену и обернула длинный пояс вокруг талии еще несколько раз, чтобы не путался в ногах. Перчатки испачкала серая пыль, и на одежде остались неопрятные следы. Девушка с горечью подумала, что опять заставит Рамиза беспокоиться. Никто не учил читать по глазам, но как и раньше она умела слышать голос и дыхание, чувствовать прикосновения, - они выдавали человека больше, чем жесты и мимика.
Новый уступ остался позади. Каий выбралась на темную площадку и тыльной стороной ладони по камню. На синем бархате остался черный след. Во сне она сидела именно в этой пещере.
В темноте белела статуэтка опутанной корнями богини. Капала в трещину стекающая по алебастровому телу вода, наполняли горную тишину молитвы. Спокойствие прикасалось теплыми пальцами к волосам, сыпались водопадом в озеро синие искры.
Песня текла вдоль каменных стен, на волю, в долину, и вдруг оборвалась. По умиротворенному лицу Богини рек прошла трещина и девушка испуганно вскочила, оглядываясь по сторонам. Пещера стала казаться невообразимо душной и маленькой. Синий искрящийся поток сменился молочной пеленой, песня – приглушенным рычанием. Каий обернулась и сделала несколько шагов назад. Сияющий зверь бил хвостом, высекая искры. Большие, влажные глаза смотрели с хищным интересом. Чешуйчатая лапа потянулась вперед, и девушка бросилась к краю.

[Кысь >>>]

У озера ее не было. Повинуясь непонятному самому порыву, спустился к месту, где вчера касалась воды Каий... Еще по пути бросился в глаза свежий скол на камне. Ближе - потревоженная земля в уступах, светлые полосы там, где обувь снимала верхний слой породы. Смутное беспокойство встало в горле комком. Не хотелось следовать за ней по пятам, - вряд ли обряды, ради которых она здесь, предполагали помехи со стороны излишне бдительной охраны, но вот ощущение неясной опасности все усиливалось. Брэдгеру даже показалось, что он слышит из глубины трещины песню или мелодию - совсем тихо. Еще секунда колебаний - и какой-то маленький камешек покатился вниз, сбитый мягким сапогом.
-Ирай! – вода из чаши перед расколотым телом богини выплеснулась на спину твари и с шипением рассеялась молочным туманом. Сизая дымка вытекла из пещеры, заполнила собой трещину до самого дна.
Девушка замерла на краю и начала спускаться, не обращая внимания на острые камни. Зверь неуверенно шел следом.
-Они позвали нас, - голос звучал вкрадчиво и мягко, словно тварь пыталась успокоить и объяснить, - нам нужно жить.
Химера преодолевала расстояние длинными прыжками. Каий смотрела на нее со страхом. Губы шептали молитвы Матери рек, а ноги искали новые уступы.
-Я смогу жить в тебе. Мои братья нашли уже пятерых, тех, что позвали. Мы дали им свою силу, - когти легли на ладонь и мягко надавили. На коже выступили алые капельки. – А потом придут другие, наши миры сливаются, вместе. Вместе.
-Ахвей! – голос прозвучал высоко и испуганно, девушка оттолкнулась от скалы, отдаваясь в заботливые руки ветра. Он обнял холодными крыльями и мягко закружил на пути к озеру.
- Ахвей! - испуганный крик почти совсем близко. И тут же - тонкая фигурка осенним листком летит вниз. Брэдгер прыгнул за ней почти сразу, только краем глаза заметив сияющие переливы чего-то на уступе. Листком не получилось, камнем - вполне. И тут же к ней.
- Что?.. - Выглядит страшно напуганной, но, кажется, цела.

[Соуль >>>]

Теплая летняя вода коснулась лодыжек, и сразу же плечи сжали сильные руки. Она вырвалась и рванулась вперед, с ужасом смотря, как туман крутится вокруг озера, но боится ступить на чистую гладь.
-Такаий, не ступай на землю. – Ступней коснулись подводные камни. – Ирай.
Вода обняла бедра плотными кольцом. Зверь спрыгнул со скалы на землю и в нерешительности замер на берегу. Тварь сливалась с пеленой.
-Почему? Они же позвали нас, они сказали, что мы нужны, - голос простирался над озером. Каий встретилась глазами со зверем и решительно обернулась. – Такаий, не подходи к нему.
- Не подойду, - страшное чувство, словно видела его и не его, была здесь и в другом месте. А сияние уже близко, у самого берега. Попытался поймать за здоровую руку. - Каий.
Чужой и одновременно знакомый голос смешался с обиженным ревом твари.
-Посмотри мне в глаза, иномирная, посмотри, - тварь убеждала настойчиво и мягко. Вода врывалась из озера и накрыла сияющее тело полотном.
-Не подходи, - Каий закрыла лицо руками. Сознание заполнили голоса, грубые, нежные, мягкие, злые. Они заспорили между собой сводя с ума, добрались до пика и оборвались шипящим аккордом и именем «Каий». Долина замолчала и стало неожиданно холодно.
Брэдгер подошел ближе и осторожно обнял здоровое плечо. Девушка вздрогнула и обернулась. Оперлась о руку и забралась на камень, хмуро смотря себе под ноги. Ботины оставляли мокрые следы, и ветер уже начал сбивать холодные капли.
Рамиз. Он разрушил чужой сон, навеянный долиной. В видении жрицу Богини охватило безумие, когда Такаий ступил на берег и тварь вошла в человеческое тело.
Он молча проводил ее к костру, подбросил еще веток, набросил покрывало на плечи. Кажется, это становилось привычкой - ни о чем не спрашивать.
-Брала с собой одежду?

[Кысь >>>]

Каий указала взглядом на дорожный мешок и принялась расшнуровывать сапоги, боясь смотреть на Рамиза. Он вытащил сухие вещи из мешка и положил рядом с девушкой. Потом снял с седла своего коня котелок и принес воды. Пара камней, и очаг готов. Сам сел рядом. Девушка смотрела в противоположную сторону.
Сон приоткрыл книгу прошлого. Та девушка не смогла защитить человека от зверя, хотя и Ахвей и Ирай слушались любого слова и жеста, и сама уничтожила пустое тело.
-Тебе опасно со мной.
-Тебе со мной тоже.
Тихий спокойный голос коснулся давно не тревожимых струн. Два года Каий не чувствовала себя бесполезной и ненужной, не могла изменить происходящее. Чужая сила отбрасывала прочь, и приходилось следить со стороны. Отстраненность Рамиза заставила еще сильнее ощутить собственное бессилие. Злые слезы непроизвольно потекли по щекам.
Аргодорец обнял ее. Страшно злился - не на нее, на себя. Бесполезной игрушкой казался узорчатый клинок, забавной придурью - тренировки и испытания. Он ничем не мог ее защитить - даже получить хотя бы часть удара вместо нее никогда не выходило. Когда-то свидание лицом к лицу с тварью страшно его напугало, но отдать ее этим странным кошмарам было во много раз страшнее.
-Я не оставлю тебя. Ты знаешь. - И, уже тише, почти неслышно, - Хотелось бы быть полезнее...
-Я не могу тебя защитить. Там, в прошлом человек куда сильнее меня тоже не смог защитить воина! – девушка попыталась вырваться.
-Если я им понадоблюсь, они так или иначе меня возьмут. Но с тобой я сильнее, - руки разжались только выдержав несколько секунд паузы. - Это ведь... то же существо, ты о нем рассказывала, так?
Каий поднялась, спрятав лицо в ворохе одежды.
-Другое. Там, во сне, я убила человека вместе с ним. Но там я сама была другим человеком.

[Соуль >>>]

Она принялась спускаться к озеру, рассеянно смотря под ноги. Мокрые завязки били по коже ботинов. Четче росчерка пера металась мысль, что на деле не смогла бы даже поднять руки. Если задуматься, в жизни было слишком мало людей, за которых стоило держаться, и только один, за кого хотелось биться.
Шерстяная камиса обняла тело, пришлось помучаться с боковыми завязками кальцони и мягких сапог. Пустота превратилась в комок злости на собственное бессилие. Рамиз тенью следовал за ней - просто боялся упускать из виду сейчас. В уме крепло странное, отчаянное решение. А потому и говорить больше не хотелось.
Она стянула волосы в косу и перевила кожаным шнуром, чтобы не расплелась. Движения были резкими, нечеткими. Подняла с земли теплый плащ и набросила на плечи и принялась складывать мокрые вещи. На секунду представила, что случилось, если бы прошла пусть жрицы до конца, где перевились четыре тугих плети в одну, и, вздрогнув, закрыла глаза. Ветер показался холодным и жестким. Секундное движение, - подойти, опять обнять... Но остался на месте. Показалось, что его бесполезная забота только раздражает девушку. Опустился на камни - ветер бросил пряди волос в лицо, почти закрыв.
Каий краем глаза заметила неосторожное движение. Неожиданно возникшая собственная нерешительность рассмешила и опасение только больше разозлило. Пришлось спрятать его поглубже. Пальцы собрали снег в небольшой клубок, который спустя секунду влетел в закрытое рубахой плечо.
-И не смей уходить! Если я не могу, значит, научусь! – вспомнился светловолосый мальчик-дрессировщик с голубыми глазами. Первый, кого увидела, когда безумие осталось позади. – Ни один зверь не подойдет.
Недоуменный взгляд, а потом Брэдгер тоже рассмеялся. Только кидаться снежками не стал - скользнул к девушке, а потом поднял ее и закружил на месте. О собственных мыслях решил пока не говорить.
-Куда я от тебя денусь? Разве что сама выгонишь, - уже опустив на землю и на ухо.
-Я боюсь за тебя. Я очень за тебя боюсь. – она приподнялась на цыпочки и обвила шею руками, заглядывая в черные глаза. – Если уйдешь – по снам найду.

[Кысь >>>]

-Тогда не оставляй меня. Самое страшное что может быть... Не оказаться рядом, - от собственной серьезности самому стало не по себе. - Самое страшное для меня.
-Ты не сможешь защитить от них. Их вызвали около полувека назад пятеро. Двое еще искали, когда пришли. Их призвали семеро. Семеро? Миры сливаются, зверям нужны тела, чтобы жить. Чародей может защититься, но защитить другого куда сложнее. Там, - девушка указала подбородком на трещину, - есть расколотый алтарь Матери рек. Тварь появилась из трещины.
-Колдун специально учится защищаться? Или просто потому что он колдун?
-Чародей видит, от чего защищается. Когда ты сталкиваешься со зверем – тебе не помогает, ни меч, ни доспех. Только несуществующее может противостоять несуществующему, так, кажется, говорила Мейхани.
Каий вернулась к костру и подбросила в огонь несколько свежих веток. Пламя вежливо коснулось сырой коры и принялось с удвоенной силой ласкать металлическое дно котелка. Девушка плеснула на ладони воды из фляги и отерла лицо.
-Я расскажу тебе этот сон, - раньше Джангаш учил складывать сказки и Каий надеялась, что уроки не прошли даром. Подбирала слова, складывала из них опрятный узор и старалась спрятать поглубже собственные страх и слезы.
Брэдгер только кивнул. Вода почти подошла, - он снял с седла сумку с продуктами. Отстегнул с пояса тяжелый охотничий нож, выверенными до автоматизма движениями, нарезал нужное прямо над котелком. Последним в воду отправилось вяленое мясо. Он не смотрел на Каий - и одновременно ни на секунду не выпускал ее из виду.
-Я заняла ее место без разрешения, но одновременно стала участницей событий полувековой давности. Возможно, это именно то, что так долго искала Мейхани, - задумчиво завершила девушка, смотря на тающий у камней снег.
Мысли цеплялись друг за друга, складываясь в логическую цепочку, как в шахматах. Возник в памяти давний разговор с Ахтороном. Вспоминать о погибшем колдуне было мучительно – лицо исказила болезненная судорога. Во время последней беседы в Ктеже колдун рассказывал о великих, возомнивших себя богами и открывших пути в иные миры. Тварь говорила о слиянии. Во сне виделись незнакомые пейзажи.

[Соуль >>>]

-А его смерть... Задержала тварь? - Рамиз подкладывал в огонь дров. Голос казался безразличным... Даже слишком безразличным.
-Он поступил глупо. Он не должен был выходить из воды.
Брэдгер кивнул. А потом неожиданно подошел и положил на плечо руку.
-Научи меня... Их видеть. Пожалуйста...
Мысль вильнула хвостом и исчезла. Каий подняла глаза на собеседника и нахмурилась, словно пытаясь вспомнить недавно произнесенную просьбу.
-Пока ты его не видишь, оно не видит тебя.
-Тот воин умел их видеть?
Девушка пожала плечами и принялась разливать похлебку по чашам. Сухое дерево плошек приятно согревало ладони теплом, а тяжелый пар напоминал о том, что оба не ели с прошлого вечера. Каий протянула пиалу своему собеседнику и виновато улыбнулась.
-Я думаю да. Во сне он знал, к кому шел.
-Они боятся воды? Чего еще?
-Не знаю, - девушка недовольно посмотрела, как Рамиз, не сделав и глотка, поставил чашу рядом с собой. – Ослабевших от голода они точно не боятся.
Он кивнул и поднял пиалу. Перед тем как приняться за еду, добавил словно невзначай:
-Просьба в силе.
-Я попробую тебя научить, - Каий с нежностью заглянула в черные глаза и вздохнула, понимая, что не сумеет переубедить своего собеседника.
Она сделала глоток и почувствовала растекающееся по телу тепло. Язык обожгло горчим бульоном, желудок тихо и довольно заворчал.
- Спасибо, - Брэдгер ласково провел пальцами по волосам девушки. Потом покорно занялся похлебкой.

[Кысь >>>]

-Я никогда ничему не учила. Всегда кто-то учил меня, - пологий склон сбегал к небольшому, но темному озеру. В полуденном свете вода казалась черной.
Сумасшедшие сели раскидали по холму в беспорядке тяжелые камни, снег полностью укрыл серые спины, и только в редких местах проглядывали махровые пятна бурого мха. Ветер трепал черную косу, норовя расплести, пытался тормошить стягивавший камису пояс, но утяжеленные металлической вязью концы не давались.
-Оденься, тебе должно быть тепло, - Каий набросила на чужие плечи тяжелый плащ и оступила, - и закрой глаза.
Возражать Рамиз не стал, хотя, как всегда, было что. Закрыл глаза. Попытался прогнать посторонние мысли - вышло неожиданно легко.
-А теперь - слушай, - произнесли губы над самым ухом.
Брэдгер прислушался. Где-то далеко мягко перестукивались тонкие ветки. Ветер гладил поверхность снега, трепал одежду... Металлический лязг - ее пояс. Шелест шерсти о гладкую ткань стеганки, дыхание рядом... Где-то далеко птичий крик. Даже показалось, что слышит и хлопанье крыльев. Совсем на грани слышимости - всплеск плеск где-то справа.
-Представь – так же тихо.
Он выгнал из головы последние мысли - даже те, что описывали чувства. Пустота заполнялась только звуками, только ощущением ветра на коже. Он приглушил и их. Пустота была почти болезненна - и потому заполнилась очень быстро. Сначала беспорядочными видениями, словно те, что приходили в подземных переходах, потом лишние образы ушли как-то сами собой. Осталось только несколько. Течение... Словно весь мир был неимоверно широкой рекой. Ее нельзя было ни услышать, ни увидеть – только почувствовать каким-то семидесятым чувством. А еще - опять не то музыка, не то пение - где-то на грани слуха. Непроизвольно обернулся туда, откуда шел звук - ощущение собственного тела спугнуло видение. И в этот момент началось падение. Стремление вниз среди сотен проскальзывающих сквозь друг друга образов. Звуки исчезли, сменившись тихим, едва слышным журчанием. Брэдгер потянулся к нему и увидел озерную долину, словно с высоты птичьего полета.

[Соуль >>>]

По безмятежной глади скользили солнечные лучи, скатывались вдоль отвесных скал, прокладывали тени от редких деревьев. Но среди кажущегося спокойствия бродили сотканные из тумана силуэты. Нелегко было различить массивные лапы, плоские и острые морды, длинные хвосты и очертания огромных крыльев. Почти запоздало вспомнил про осторожность. Смотрел внимательно - так изучают лица лучших друзей и заклятых врагов... Но и не привлекать внимания пристальным взглядом тоже старался.
Журчание постепенно становилось громче, а земля приближалась. Выросло до рокота и взорвалось плеском. Темнота – и холодное течение повлекло вперед. Рядом, над ухом раскатами звучало рычание. Широкая река текла струилась через темную пещеру, по берегам метались звери, не желая ступать в черную воду.
Река казалась надежной защитой и теперь человек рассматривал их без стеснения. С одной из тварей удалось на мгновение встретиться взглядом. Мутный, вязкий, он заставил на мгновение погрузился в самую глубину белесой топи. Сердце ледяными тисками сжал ужас. На этот раз он не затопил сознание, но и подавить не получилось. Тогда Рамиз заставил себя разозлиться. Страх перетек в ярость с некоторым сопротивлением, но теперь он определенно не собирался сдаваться. Оставалось только убрать еще и эту эмоцию. И попытаться перехватить еще один. Получится ли - равнодушно? Сознание захлестнула та же мутная неживая топь, но на этот раз она не вызвала ужаса. Брэдгер попытался запомнить о ней как можно больше - каждое ощущение, каждую нотку. А река - взяла на себя отмер времени.
В этот момент ледяные ладони обхватили кисти, как когда-то на канате и чужие руки потянули прочь из мертвой воды. Рядом раздалось прерывистое дыхание. Переход обратно дался тяжелее - некоторое время Брэдгер без единой мысли созерцал собственную руку, пытаясь разобраться в сплошном хаосе едва понятных ощущений. Потом по плечу прошла судорога и это окончательно привело его в себя. Аргодорец повернулся к Каий.

[Кысь >>>]

-Все в порядке, - чуточку виноватая улыбка.
Широко распахнутые испуганные глаза, прижатые к груди дрожащие ладони, неуверенный кивок. Обнял ее. Руки слушались плохо, но показывать этого не хотелось.
-Живой, настоящий… - какой-то бессвязный лепет и каскад прикосновений к лицу.
Каий твердо сжала трясущиеся ладони и успокаивающе погладила большим пальцем.
-Куда уж настоящее, - усмехнулся Брэдгер. Поймал узкую ладошку губами. Собственная выходка упорно не воспринималась чем-то, способным вызвать страх, но все-таки хорошо было вернуться.
-Я не хочу оставаться в долине, - девушка замотала головой, - не хочу больше.
-Тогда уедем... В замок? - Чтобы угадать в вопросе второе дно, не нужно было даже слишком внимательно слушать.
-Н-нет, нельзя, Мейхани рассердится, - Каий не с могла успокоиться.
- Давай будем тебя лечить где-нибудь в другом месте? - Брэдгер пригладил выбившиеся из косы пряди.
Девушка молчаливо кивнула и отвернулась.
Брэдгер опустился на одно колено, - во-первых, так меньше кружилась голова, во-вторых, можно было уткнуться носом в ее рубаху.
- Я дурак.
-Да. – Каий почувствовала себя невероятно уставшей. Отошла на несколько шагов прочь. Белогривая уткнулась мордой в ладонь, и Каий послушно распутала поводья. – Поехали… куда?
Некоторое время Рамиз перебирал в уме окрестности Клэймора. Наконец, определился.
- Есть одно место. Мы там раз охотились...
-Хорошо

[Соуль >>>]

Витой-перевитой серпантин полого взбирался на склоны, заросшие миниатюрными соснами. Даже несмотря на зимнюю пору, воздух был пропитан их пряным запахом. По обочинам дороги густо рос колючий кустарник. Еще пара поворотов и впереди показалось миниатюрное бревенчатое строение, похожее на один из тех декоративных домиков, что иногда ставят в барских домах. Чуть ниже по склону начиналась долгая полоса пологой земли - сосны там уступали место густому смешанному лесу. Из глубокого оврага сразу за домиком слышалось журчание ручья.
Брэдгер первым соскочил с лошади и помог спешиться девушке. Каий выглядела совсем бледной. Камешек отправился в ставню второго этажа.
Брэдгер завел лошадей в стойло, стоявшее незапертым - других животных там не было. Пришлось прождать почти три минуты, потом дверь наконец растворилась и в щели показалось сморщенное лицо, больше всего похожее на обезьянью мордочку. Некоторое время старуха настороженно рассматривала людей подслеповатыми глазами, потом взгляд остановился на лице Рамиза.
- Ва...Ваше величество, - природный тембр голоса был почти стерт старостью. - А по.. почему без лорда регента?
- Долгая история, - усмехнулся Брэдгер. - Ты нас погреться пустишь?
Старушка немедленно засуетилась, снимая с двери намотанную на ручку цепь. Наконец, она отстранилась от входа, пропуская путников внутрь.
-Чу... чувствуйте себя как дома... Старая Ларда не бу..будет за вами ухаживать, но все что надо покажет. То... только спрашивайте.
В потухших синих глазах зажегся заинтересованный огонек.
-Как так?
-Ста.. старая Ларда хранит ключи. Если охотники не привезли с собой слу.. слуг, это их проблемы, - отрезала старушка, приняв вопрос на свой счет. В выцветших глазах мелькнуло лукавство.
Каий кивнула:
-Здесь можно умыться?
-На вто... втором этаже умывальня. Во дворе - колодец, - пожилая женщина засеменила к полке и воодрузила туда цепь. Как разводить огонь, зна... знает его величество.
- Пойдем, покажу, - Брэдгер протянул ей руку.
-Хорошо, - она покорно последовала за ним.

[Кысь >>>]

На втором этаже, в спальне, за легкой раздвижной ширмой и правда оказалась умывальня - такая же маленькая и декоративная, как и все в доме. Воды в ней помещалось немного, но, похоже, пятиведерный бак был полон до краев. Брэдгер повернул какой-то рычаг и вода тонкой но упругой струей потекла в каменную чашу.
- Я пока правда займусь огнем...
Девушка кивнула, и, когда позади зашелестела ширма, стянула камису с склонилась над водой. Отражение было расплывчатым и бледным. Становилось не по себе, когда в памяти возникал образ Рамиза и любопытствующей твари. От касания ладони по глади пошли круги. Еле теплая. Каий расстегнула пояс и забралась в чашу, окунулась с головой и вынырнула, убирая с лица мокрые волосы.
Пряди заструились по воде. На мгновение подумалось, что слишком длинные и не мешало бы обрезать до плеч, но потом представила возмущенное лицо Мейхани и недовольное Джангаша и усмехнулась. Вновь исчезла на секунду и поднялась, выжимая косу.
Рамиз спустился вниз и разжег огонь в камине. Подбросил побольше дров, чтобы и верхняя комната поскорее нагрелась. На кухне оказалось не меньше дюжины баночек с какими-то травами: долго пытался разобраться, какие из них для чая, потом плюнул и выбрал самые приятные по запаху. Во дворе нашлось и сено для лошадей - расседлал обеих и занес сумки в дом. Поднялся наверх, заглянул за ширму... Отрыл где-то здесь же, в спальне, отрез плотного полотна совершенно неполотеничных размеров и перекинул через деревянное заграждение.
Губы сложились в благодарную улыбку, девушка поймала ткань и ловко завернулась в нее, как в алкаданскую тунику, перебросив край через плечо. Повязка на правой руке намокла и теперь рана под зудела и чесалась. Каий осторожно размотала ленту и ойкнула при виде неопрятной разреза. Такое не спрячешь от глаз Джангаша, если захочет побеседовать.
Девушка выскользнула из-за ширмы и принялась ворошить мешок в поисках свежей ткани для повязки.

[Соуль >>>]

- Тут еще много тряпок... - Рамиз хмуро рассматривал ее рану. Не дожидаясь ответа, скользнул к створкам, сделанным, казалось бы, прямо в стене. Выудил оттуда что-то, по виду напоминавшее наволочку, и тут же резким движением разорвал швы.
-Я сама, - отозвалась Каий не терпящим возражений тоном и, отобрав несколько наиболее широких лент, разложила их на коленях. Брэдгер кивнул и опустился в узкое деревянное кресло. Лицо осталось спокойным, хотя в движениях и не ощущалось расслабленности.
Девушка кивнула. Было страшно представить, что могла не успеть и стыдно за собственные слезы. Руки неуверенно накладывали повязку на рану. Изредка поднимала взгляд на сидевшего в кресле человека и тут же прятала глаза. Она затянула ленту и поморщилась от боли в предплечье.
-Вот, все в порядке.
Рамиз подошел и присел рядом, обхватив рукой здоровое плечо.
-Ну, что такое?
-Все… хорошо, я просто… боюсь, что дан настоит на отъезде в Малхат, - попыталась найти логическое объяснение своей тревоге девушка. Не вышло – слова прозвучали неуверенно.
Ее собеседник посмотрел скептически, но комментировать не стал.
-Плечо сильно болит?
-Иногда, - девушка легла, положив голову на его колени. – Голова. Мокрая. Простите.
- Забыла еще добавить, что я величество, а ты шут, - хмуро ответил Брэдгер. И тут же смягчил голос, - а напоить горячим тебя можно?
-Могу вспомнить, - вяло огрызнулась девушка и прикрыла глаза. – Можно.
Он пощекотал ее висок, а потом тронул плечо.
-Дойдешь до гостиной?
-Только надену камису, Ваше Величество, - шутка прозвучала вяло. Она потерла виски руками и поднялась, - не в подобном виде.
-Мы ее не увидим, пока не позовем сами, - пожал плечами Брэдгер. - И то долго ждать придется.

[Кысь >>>]

Гостиная приняла людей светом живого огня. Отблески скользили вдоль обшитых деревянными панелями стен, касались мягкой ткани большого дивана и дерева резного маленького стола. Каий опустилась на ковер рядом и положила голову на скрещенные кисти и посмотрела на танцующее пламя.
-Ирий, - тихое и усталое слово заставило огонь заплясать с удвоенной силой.
На ее плечи опустилось прихваченное кем-то со второго этажа одеяло. Травяной отвар пах еще лучше чем просто сухие травы. Брэдгер вытащил из пламени крутобокий чайник и налил зеленоватого кипятка в широкую толстостенную чашку. Протянул девушке.
-Надеюсь, это не болиголов...
-Его пьют после веселого пира в компании не одного бочонка вина и не одной девушки, - Каий сделала несколько глотков. – А ты?
Рамиз кивнул и наполнил еще одну чашку. Сам сел чуть позади Каий, осторожно, чтобы не расплескался горячий напиток, потянул ее назад.
- Как думаешь, сойду за подушку?
Шутка была не лишена некоторой иронии - он уже где-то забыл стеганку и теперь жесткую жилистую грудь прикрывала только грубая ткань рубахи.
Ему ответил тихий смех. Девушка сделала глоток и потерлась щекой о плечо.
-Что это за место?
- Охотничий домик. Принадлежал Химбольду, теперь, кажется, никому. Когда-то лорд регент по пьяной лавочке сказал Ларде, что меня здесь надо принимать как его самого... А она никогда ничего не забывает. Раз в месяц сюда приезжают из дворца - привозят нужное и забирают новый список. Если нет гостей, то здесь только Ларда и две собаки. - Рамиз обнял девушку и теперь рассеянно перебирал влажные пряди. - Как можно убедить Джангаша тебя отдать?

[Соуль >>>]

Вопрос застал врасплох. Она подняла глаза на своего собеседника.
-Я не знаю, как убедить его, что не вещь. И ты… я сама ухожу, - слова запутались в обиде и попытке объяснить.
- Я знаю, - Брэдгер прижался губами к горячему влажному лбу. - Но и... Знаю, что не лучшая для тебя партия. По крайней мере с точки зрения челове... карлика, который о тебе заботится. Он знает меня только как Рамиза?
-Нет, - Каий закрыла глаза, - не только. Мне пришлось тогда, после смерти Чензхара, рассказать.
Аргодорец нахмурился. Джангаш был дорог Каий, и потому самые соблазнительные варианты отметались прочь сразу. А шансов, что он сам согласится выдать дочь за человека со славой Брэдгера, и вовсе не было. И тем не менее страшно хотелось растянуть такую жизнь навсегда - целовать ее волосы, не опасаясь сплетен или неодобрения, ощущать узкие плечи под пальцами и не считать минуты до собственного ухода... А еще не выходили из головы слова Мейхани. И собственный ужас, когда увидел ее тем утром. Чтобы отвлечься от тяжелого воспоминания, пощекотал девушку падающей на лицо прядью.
Она смешно нахмурилась, и отставив в сторону чашку, попыталась опрокинуть своего собеседника на ковер – удалось. Каий победно сложила руки на груди и посмотрела из-под прикрытых век.
-Джангаш был… восхищен тем, - девушка осторожно подбирала слова, - что ты не испугался… слепой.
Брэдгер лениво откинулся на ковер, рассматривая девушку.
- Тоже мне подвиг, - вздохнул бывший монарх. - Вот как я жил без тебя целый год... Это - подвиг.
А потом добавил уже серьезно:
-Я был дурак. С трехлетним стажем. Хорошо что потом поумнел...

[Кысь >>>]

-Разве? – брови иронично взлетели вверх.
- Не знаю, - он рассмеялся и стащил ее с себя на пол. Губы коснулись щеки. - Но я ведь не безнадежен, правда?
-Не знаю, - в тон ему откликнулась девушка, уперев тонкие ладошки в грудь и рассматривая любимое лицо. – Единственное в чем ты безнадежен – шахматы.
- В этом мы отлично дополняем друг друга. Сечен хвастался, что пару раз его почти обставили, - парировал Брэдгер. Погладил острый подбородок, - И красоты у тебя на двоих тоже...
-Он не раз мне проигрывал, - осторожный поцелуй, - ты сильно переживаешь до сих пор.
- Нет. Это комплимент, - улыбнулся Рамиз. - Оно все перегорело... Или просто затаилось до Аргодора.
Принц тряхнул головой, отгоняя мутное чувство, так знакомое по Ктежу - чувство, что каждый паж знает и помнит вещи, которые его не касаются, которые самому бы хотелось забыть.
-Ты просто ушла к гномам... Или что-то случилось?
-Король умер – да здравствует королева, - подумав, тихо отозвалась девушка и опустила голову на ковер. – Так рассказали прибывшие из столицы.
Брэдгер прижался щекой к острому плечу.
-Сечен должен был услышать, что я в порядке... Услышать и передать, - голос прозвучал неуверенно.

[Соуль >>>]

-Наверное, он не успел, - она дотронулась до волос неумелым, успокаивающим жестом. – Не думай об этом сейчас
Прохладные пальцы коснулись губ.
-Хорошо, - не думать оказалось неожиданно легко: пьянил аромат волос, ощущение, что впереди целый вечер и никто не найдет, что можно даже уснуть, уткнувшись вот так, в плечо. Рамиз поцеловал тонкие пальцы. Белая кожа Каий казалась еще бледнее под смуглой ладонью.
-Я рядом, - руки успокаивающе обняли сильные плечи, и Каий закрыла глаза, сочтя за лучшее более не тормошить или дразнить человека без его на то желания.
- Я знаю, - прозвучало благодарно. Рамиз приподнялся на локте и замер, гладя точеный алебастровый профиль. Палец коснулся кончиков ресниц.
Ладошка обняла крепкую кисть.
-Да?
- Мне хорошо... А значит ты определенно рядом, - рассмеялся Брэдгер. Зарылся лицом в ее волосы, поцеловал плечо у самой шеи. - Самый верный признак.
Каий задумчиво перевела взгляд на тянущиеся по черным волосам блики и поймала губы. Страх с каждым прикосновением отступал. Тепло тела успокаивало и согревало.
-Ты… рядом.

[Кысь >>>]

Рамиз, если что, не переодевался с дороги - рубаха, стеганка... только плаща нет.
Почти сразу, как приехали, отправился к дану. Стражники - не дворцовые, местные - пропустили сразу. Здесь он часто показывался без маски и, кажется, успел примелькаться. Только один - стукнул дважды по двери окованной железом перчаткой. Брэдгер кивнул ему и прошел внутрь.
Показалось, пришел не к месту - у дана были гости. Мейхен, без покрывала, и, кажется, довольно раздраженная. Джангаш, как обычно, непроницаем, точильный камень скользит по лезвию секиры ровно и мерно. Даже слишком ровно. Рамиз опустил голову в полукивке-полупоклоне.
-Помешал, дан? Скажи, когда зайти.
Карлик поднял косматую голову и смерил вошедшего тяжелым взглядом.
-Нет, проходи, садись, сат, - рука ни на секунду не прекратила своего равномерного движения вдоль лезвия. – Приветствую. Пусть будет милостиво солнце, так, таргима?
Стоявшая у окна Мейхани, не оборачиваясь, кивнула. Дан хмыкнул.
-Вы уже знаете, зачем я пришел... - Не столько вопрос, сколько утверждение.
-Садись-садись, - Джангаш вновь указал на скамейку напротив. – Откуда ж мне знать? Может, по какому другому поводу. Говори, говори.
-Малахитовый Кулак, - голос Мейхани прозвучал укоризненно.
-Я не ведьма, мыслей читать не умею, - глухо откликнулся он. – Так что говори.
Брэдгер кивнул и занял скамейку напротив.

[Соуль >>>]

-По поводу вашей дочери. Я ее люблю, и она.. любит меня. Я прошу ее руки.
Рука дана остановилась, на колени упало несколько искорок. Мейхани бросила победный взгляд через плечо и отвернулась. Карлик наклонил голову и задумался, рассматривая мелкие плиточки пола.
-А знает ли почтенный сат, что женщины и мужчины клана выбирают один раз и на всю жизнь?
-Теперь знает, - кивнул Рамиз. Искренне понадеялся, что и Каий это тоже известно. В его собственном решении это не меняло ничего.
-А…
-В нашем Клане, - перебила Малахитового Кулака таргима, - женщина не выбирает. Отец указывает ей за кого идти. Женщина может притерпеться к любому, даже нелюбимому. А когда рождается сын, дарит любовь ему, а не супругу.
Карлик хмуро блеснул глазами и раскрыл ладонь, всматриваясь в зеленую татуировку. Линии перевивались, образуя кольцо:
-Да, ты права, таргима. А когда и его нет, нечему их связывать. Скажи, сат, ты пробыл с моей дочерью три дня, да и сейчас, смотрю, только с дороги. Не утомился?
Резкий отрицательный жест головой.
- Нет.
-Своей жене я отдал все, что мог, - Джангаш поднял глаза. – Как считаешь, почему все одно не сошлись пути?
-Знаешь, дан, - Брэдгер долго молчал, подбирая слова. - Можно бросить к ее ногам целое королевство. Можно сковать ее оковами благодарности или сочувствия. Но только если она сама, не имея ни обязательств, ни предписаний традиции, пойдет за тобой... Только это будет действительно значить для вас обоих. Только если каждый в любой момент волен просто уйти... и знает, что не сделает этого.
Карлик надолго замолчал, внимательно, тяжело смотря в глаза собеседнику. Пальцы Мейхани отбивали по предплечью нестройную дробь.
-Что скажешь, таргима?
-Мое решение ты знаешь-знаешь, дан.

[Кысь >>>]

-Дочку приведи, - вздохнул он. – Поздно я узнал. Поздно. Потерял когда-то сына, дочь – не хочу.
Рамиз почтительно склонил голову и поднялся из-за стола. Тепло кивнул Мейхани, словно благодаря или извиняясь за сторонний совет. Карлица вздохнула и надела на голову обруч. Покрывало скрыло старое лицо, а серо-синяя драпировка укутала сухие плечи. Скрылась за дверью, и дан проводил ее сумрачным, печальным взглядом.
-А тебя, сат, я не отпускал, - еще один кивок и Рамиз опустился на старое место. – Дочка много о тебе рассказывала. Многим я восхищен, многого не понимаю, но лезть в душу не буду. Суждения сата еще запутанней, чем слова таргимы. Ответь мне только на один вопрос, а взял бы ты ее, не будь она дочерью дана и оставайся слепой?
-Думал бы дольше, - почему-то захотелось ответить откровенностью на откровенность. - Страшно было, что станет видеть - уйдет. Не ушла.
-Ага… - кивнул Джангаш и вновь взялся за точило. – Я помню, как она видеть начала. Утром, когда мы Данбай переходили – крик. Слезы, лепет. Дочка боялась глаза открыть. Я сразу лентой завязал. Душа у нее больная была, да только вылечил один мальчишка, которого на дороге подобрали. Странный мальчик. Потом покинул нас – ушел.
По лицу Брэдгера пробежала тень - уже привычное в последнее время сожаление. И тогда тоже не оказался рядом.
-Она сразу попала к тебе, дан? Еще до осени?
-Я ей новость в Сэттель привез, я ее с собой и забрал, - веско отозвался он. – Не сердит теперь на дана?
Отрицательный жест головой.
-Благодарен.
-Вот и хорошо…

[Соуль >>>]

Скрипнула дверь, впуская обратно карлицу и ее воспитанницу. Джангаш поднялся.
-Доброго вечера, дочка.
-Доброго вечера, - мягко откликнулась Каий и подошла к карлику. Бело-синяя, скрывающая плечи драпировка качнулась при ходьбе, чуть приоткрыв руки ниже локтя. Мейхани тревожно подняла голову, но приблизиться не посмела.
-Дай-ка руку, - заворчал дан, - и ты, сат, тоже дай
Брэдгер спокойно протянул руку карлику. Он вложил тонкие пальцы в смуглую ладонь и сжал.
-Отдаю дочь под твое слово, под твою заботу и любовь.
Почтительный поклон. Осторожно сжал руку Каий в своей. Тонкие пальцы ласково погладили руку в ответ.
-Клянусь тебе, дан, это у нее будет.
Тонкие пальцы ласково погладили руку в ответ. Карлик усмехнулся в усы, а таргима у дверей расслабленно расцепила ладони.
-Корпус отбывает в середине декабря, - Джангаш сел и жестом указал Мейхани на место рядом с собой. – Я бы… хотел увидеть Обряд. Да и если таргима уедет – некому провести будет. Не дело спешить, но…
-Я думаю-думаю, - прозвучал тихий голос карлицы, - за неделю, если сат не против. Я сумею-сумею подготовить все необходимое и рассказать-рассказать сату в чем заключается обряд. В Малхате его проводят перед лицом Богини, здесь мне придется поступать-поступать по-иному, но Мать рек все равно будет наблюдать за своими детьми. Через две с половиной недели, сат согласен-согласен?
-А сат не сбежит раньше, передумав? – лукаво спросила Каий.
-Скорее уж дочка дана образумится и найдет себе лучшую пару, - беззлобно парировал Брэдгер. - Сат согласен.
-Если сат поможет ей в поиске…
-Сат не будет помогать ей в поиске, - обрубил Джангаш. – Дану более не нужны мертвые воины. А теперь – идите. Мне с таргимой обсудить нужно.

[Кысь >>>]

-Ваше Величество и этой ночью скиталось по Синему Кварталу?
- Боюсь, после последнего визита обо мне там ходит нелестная слава...
-Изволили бросаться тяжелыми хрустальными предметами или вели себя как обычно с придворными дамами? Какие слухи в свое время ходили по Ктежу…! Не помните песенку о короле и его девицах? – ладонь отбила насмешливый ритм по дереву стула.
- Хуже, - притворно вздохнул Брэдгер. - Человек с особыми вкусами - просто человек с особыми вкусами. Даже если он настолько хорош собой. Но пренебречь красивой женщиной - оскорбление для всего квартала. Бедолага Вирт, на его безупречной репутации теперь тень. А песенка - наполовину вранье. Даже чуть больше.
-Шут может напеть, - девушка взмахнула рукой в театральном поклоне.
-Напой, - бывший король подошел ближе и коснулся ее волос.
Каий отвернулась. Негромко, но уверенно и чисто потекли первые слова ехидной песенки.
-Вот это вранье, - комментировал Брэдгер. - На самом деле у ее отца были большие виды на Кэр-лит. - Принц осторожно положил ладонь на ее плечо.
-Шут может не петь дальше.
-Что с тобой? - обеспокоено.
Ладони задрожали, выдавая раздражение и обиду.
-Слава ходит настолько нелестная по Синему Кварталу, что приходится искать развлечения в иных местах?
- Глупая...

[Соуль >>>]

Брэдгер прижал худенькие лопатки бывшей шутессы к своей груди. Уткнулся носом в пушистые волосы на целое долгое мгновение.
-Потому и ходит. Ни одна другая не стоит твоей улыбки. Честно. - Интонация была странной - тяжелой, тягучей, почти болезненной.
Ледяные пальцы накрыли тяжелую ладонь, прижимая к груди.
-Шут – марионетка, - голос прозвучал весело и задорно, но на очередной ноте оборвался, словно слишком сильно натянутая струна. – Я… верю.
Брэдгер поцеловал укрытое волосами плечо. На душе было смутно, и в то же время до странности ясно, словно решил какую-то давнюю головоломку.
-Мужчина волен делать, что угодно, – одними губами у самого уха, - женщины клана ждут.
-Это не значит, что он в самом деле будет делать все что угодно... - Так же тихо.
-Но делает, - насмешливо.
-Больше не станет, - со спокойствием окончательного решения.

[Кысь >>>]

Мейхани рассказала Брэдгеру о каждой детали обряда, но самому стать участником действа было сродни погружению в сюжет книги, которую только читал. Не было ни особенной роскоши, ни слишком много людей вокруг, но в воздухе витало ощущение торжественности. Одежда была похожа на ту, что предпочел бы сам Брэдгер, так что он даже чувствовал себя вполне удобно. Один из воинов клана провел его в знакомую уже комнату, как-то сама собой очутилась в его ладони маленькая теплая рука. Брэдгер погладил ее большим пальцем.
Черные волосы Каий сдерживали два украшенных речным жемчугом гребня, на серебряной цепочке спускалась на грудь перламутровая капля. Правое предплечье охватывали браслеты, скрывавшие неопрятный шрам, струился тяжелый шелк, схваченный лентой под грудью.
Зеленая нить скользнула между пальцев и обвила кисти, дан отступил в сторону.
Прохладная вода тронула щиколотки, мягкими горскими сапогами облегла голени. Мейхани приласкала поверхность знакомым уже словом, и та послушна ответила, закружившись вдоль берегов купальни. Брэдгер едва заметно улыбнулся пожилой карлице.
Она окунула руки в воду и едва дотянулась пальцами до высокого лба. Потом прохладная вода коснулась ключиц, после – ладоней, наконец, вылила пригоршню на связанные пальцы.
-Отвечай мне, сат, как чувствуешь течение, - прозвучал сильный голос.
Он прислушался - почти как учила Каий. Вода и правда ощущалась странно - словно всем сразу, он даже не мог бы сказать, холодна она или горяча.
-Оно... разное.

[Соуль >>>]

-Хорошо, - отозвалась карлица. – Отвечай мне, эти, как чувствуешь течение.
Каий склонила голову, смотря на бурлящую воду.
-Как прикосновение теплых рук.
Механи кивнула – в ореховых глаза зажглись теплые огни и заплясали золотистые искорки. Пухлые ладони принялись расплетать связывавшую кисти ленту. Кожу укололо ледяными иголочками.
Некоторое время Брэдгер задумчиво рассматривал силуэт дерева в круге. Потом посмотрел на девушку. Она, нахмурившись, глядела на ладонь, словно не понимая, что обозначает знак. Перевел вопросительный взгляд на Мейхани. Карлица опустила лицо, пряча улыбку.
Пришлось оставить расспросы до окончания церемонии. Коснулся руки Каий - той самой, с зеленоватым диском рисунка на ладони. Она сжала пальцы и потянула за собой, прочь из воды. Брэдгер покорно последовал за ней. О том, что нужно делать дальше, Мейхани не рассказывала.
Девушка отпустила руку и обернулась к дану, опустилась перед ним на колени и протянула ладони. Джангаш тепло коснулся метки и кивнул:
-А теперь пусть праздник. Тихий, ведь мало, строгий, ведь мы в чужой стране, но яркий и радостный, потому что Богиня отмечает этот день.
Брэдгер руки протягивать не стал, но опустился на одно колено, как полагалось перед старшими, и поклонился. Еще пара слов, бросить к ногам меч, и была бы присяга. Поднявшись, поймал взгляд Каий. Она улыбнулась и исчезла за дверью. Мейхани бросила на нее укоризненный взгляд и махнула рукой.
Рамиз подошел к ведунье. Ей тоже был поклон - не воинский, как Джангашу, а тот, которым кланялись своим матерям и женам сюзеренов.
-Благодарю.
Она кивнула и коснулась пальцами лба.
-Все будет.

[Кысь >>>]

Рамиз кивнул ей... И вышел в ту же дверь, что и девушка. Осторожно приотворил дверь ее комнаты, вошел и замер у дверей тенью. Она сидела под окном, растерянно рассматривая ладонь под льющимся из дольки-окна светом. Даже не обернулась на скрип.
Подошел ближе, присел рядом.
-Что-то значит?
-Не знаю, - неуверенный и быстрый ответ.
Осторожно вытащил из волос гребни и прижался к пушистой гриве щекой.
-Что-то напоминает? - Ударение на последнем слове.
Каий вздрогнула от ласкового прикосновения и покачала головой.
-У Джангаша такая же.
-Такое часто случается? - Успокаивая, обнял за плечи.
Девушка отрицательно покачала головой.
-А что вообще означает... дерево?
Она раскрыла его ладонь и принялась водить по диску пальцем:
-Дерево это род, сильный и крепкий. Кольцо – неразрывность, бесконечность. Листья – удача. Но я знаю историю Джангаша, поэтому не представлю, что думать.
-Она... любила кого-то?
-Его. Я видела, как она радовалась, когда Джангаш вернулся в Малхат.
-Тогда почему?
-Не знаю…

[Соуль >>>]

Несколько минут Рамиз молчал, с отсутствующим видом гладя пальцами полуприкрытое браслетами запястье.
-Ты помнишь своих первых родителей?
Каий глубоко вздохнула. Плечо под рукой напряглось. Она обняла ладонями колени и очень четко, с неожиданной злостью выговорила:
-Помню.
Рамиз погладил узкое плечо, но ни сказал не слова. Казалось, он ждал продолжения.
-Маленькая деревенька под Шерхадом. Семье не нужен был беспомощный слепой. – с трудом выговорила две фразы и замолчала.
Он обнял девушку нежно, словно ребенка. Провел пальцами по щеке и вниз, по шее. И, понимая, что говорит банальность, уже на ухо:
-Никому тебя не отдам.
Каий сдавленно кивнула и откинулась назад, доверчиво спрятав лицо на плече. Дыхание защекотало грудь, ладони накрыли чужие. Брэдгер нежно пригладил худые плечи, а потом осторожно прижал ее к себе. Иногда становилось страшно - их судьбы почти не пересекались, но тут и там сталкивались гранями, словно нарочно. Интересно, была ли у пожилого Сетталя татуировка в виде дерева?
-Жизнь стоит пять монет, - тихо прошептала девушка, рассеяно играя с жесткими прядями. Взгляд скользил, не задерживаясь на предметах в комнате, словно мысли были очень далеко.
Тысяча нежностей, оправданий, возражений вертелась на языке, но Брэдгер только поцеловал ее висок.
-Оно ушло. Навсегда.

[Кысь >>>]

Каий часто закивала и закрыла глаза, точно переживая про себя события давних дней. В черных глазах бывшего короля застыло странное выражение, - словно часть его отключилась или исчезла совсем, а оставшееся тщетно пытается перекрыть получившуюся пустоту. Только и оставалось, что гладить хрупкое лицо, словно это могло связать ее с миром настоящего, вытащить из омута воспоминаний.
-Я здесь. С тобой, - одними губами.
Девушка поймала ладонь и поцеловала зеленый знак, переплела пальцы и прижала ладонь к груди, словно тяжело было дышать. Жемчужная капля больно уколола руку.
-Семья – это очень много. Когда она есть.
-Может быть, - потухшая интонация. И тут же, с непонятным упорством, - тебя я никому не отдам.
-Не помню, чтобы была нужна кому-либо, - девушка неумело попыталась сыронизировать над собой, пытаясь привести дыхание в порядок – не выходило, и добавила тише. – Клан ценит семью.
-Теперь - нужна, - на реплику про семью отвечать не хотелось.
-Что произошло? Голос изменился.
- Лезет в голову всякая ерунда. В аргодоре много... несчастных семей.
-А твоя?
Вздрогнул, как от удара.
-Ты могла слышать... И эту байку.
Она отстранилась и села напротив:
-Нет.
Склонил голову, словно стараясь спрятать лицо за прядями длинных волос.
-К..кровавый герцог... Поговаривают, убил свою мать и свел с ума отца. Поговаривают о десятках трупов на заднем дворе замка. Ста... Старая история, но странно что ее забыли.

[Соуль >>>]

-…байка или правда?
-Дворню перебил он. Остальное... Наверное, правда.
Каий осторожно коснулась пальцами подбородка, заставляя посмотреть в глаза. Взгляд был строгим и одновременно испуганным. Взглянул на долю секунды - и отвернулся совсем.
Каий повела плечами и поднялась. Звякнули браслеты. Застыла у стены, обхватив себя за плечи и рассматривая едва живое пламя в жаровне.
-Говорят, она была красивой... И слабой, словно садовый цветок, - Брэдгер говорил так тихо, что едва ли его бы услышал обычный человек. - Лучшие черты обеих рас проявились в ней. Мой отец был так очарован, что взял за себя, наплевав на мнение родни, даже на угрозу лишить земель. И... Говорят, он действительно очень любил ее. А потом она отдала свое дыхание в обмен на мое. Он так и не пережил этого.
Каий с непроницаемым лицом следила за перевивающимся пламенем, только лежавшие на предплечье пальцы робко танцевали. Молчала.
Он молчал тоже. Даже не изменил позы. Медленно текли минуты. Наконец, аргодорец поднялся с пола одним слитным движением - словно бы и не было этой долгой тишины.
-Я вернусь, - и сразу за этим скрип двери.

[Кысь >>>]

Он вернулся спустя семь часов. Как всегда, замер у самого порога. Уже в привычной одежде, из-под плаща видна грубая ткань доспеха. На волосах - жесткие льдинки смерзшегося снега. На входе столкнулся с Мейхани, карлица скользнула под рукой и, приложив палец к губам, исчезла в полумраке коридора.
Каий спала в кресле, свернувшись клубком и обняв руками теплое покрывало. Когда скрипнула дверь, открыла глаза, скользнула взглядом и смежила веки. По лицу прошла болезненная судорога.
Он скользнул к ней, осторожно коснулся руки.
-Прости.
-Не за что, - быстрый ответ, не открывая глаз.
-Не стоило заводить об этом разговор... И уходить тоже не стоило, - он поднялся и подошел к жаровне.
Девушка пожала плечами, по короткому слову пламя деликатно возникло среди потухших углей, прогоняя застоявшийся в комнате холод.
Благодарный кивок в сторону кресла, и Рамиз уставился на огонь. Сейчас, когда воспоминания о доме больше не лезли в голову, сознание казалось совсем пустым, и эту пустоту хотелось удержать. Он долгие минуты бездумно следил за язычками пламени - только таяли в волосах льдинки.
Каий смотрела, прикрыв веки. Взгляд останавливался то на огне, то на мокрых прядях. Скрип кресла – руки заботливо принялись расстегивать фибулу влажного плаща. Аргодорец вздрогнул, словно мысли уже успели унести его куда-то далеко, потом шершавые, привычные к рукояти меча пальцы нежно провели по черным волосам девушки.
Она качнула головой и накинула плащ на стул, чтобы ткань просохла.
-Снимай, - ладонь скользнула по плечу. – Я не враг, чтобы скрываться от меня под доспехом.
Кивнул и распустил завязки бригандины. Тяжелая гора металла и ткани с глухим стуком упала на пол возле стула. Туда же отправился и поддоспешник-стеганка. Каий вздрогнула, когда увидела разодранный рукав и длинный порез под грязной тканью. Чаша с водой опустилась на усики жаровни и привычное «Ирий» снова прозвучало в воздухе. Девушка закусила губы и принялась распутывать завязки ворота.
-И это.

[Соуль >>>]

Брэдгер с недоумением глянул на свою руку - кровь уже запеклась и теперь порез напоминал о себе только глухой болью. Послушно стянул рубашку, бросил на стул, потом обнял девушку.
-Все в порядке. Правда. Я уже сам про него забыл
-Нет, я…, - она вывернулась из кольца рук и провела ладонью над аккуратно сложенной тканью, вытащила оттуда белую ленту и бросила в воду. – Это из-за меня. Я займусь. Здесь… здесь мазь была.
- Нет, стой, - смуглые руки перехватили ее. Брэдгер притянул ее к себе, глянул в глаза, - это не из-за тебя. Просто... пожалуйста, будь рядом.
Ладони задрожали и уперлись в грудь. Синие омуты заполнились водой.
-Сначала рана, - упрямо, сквозь слезы.
-Тише, тише... - Он целовал ее лоб, щеки - все, до чего получалось дотянуться, чувствуя на губах соленый вкус слез. Сейчас, когда она плакала, все казалось неважным - собственная слабость, как больно было услышать - только молчание, часы, проведенные в потешных поединках, чтобы измотать себя до степени, когда ничего уже не способен чувствовать. И тем более неважным казался порез - когда-то его учили не замечать их во время боя, и наука пошла даже слишком впрок. - Хорошо, только не надо, пожалуйста...
Каий вырвалась и протянула руку к воде. Никто и никогда не учил этого делать – только смотрела, как Джангаш стягивал порезы, лечил вывихнутые суставы, вправлял кости. Руки дрожали, выдавая все, от испуга до злости непонятно на кого. Даже повязку накладывала неумело, как себе, но пыталась вести ленту аккуратно и ровно.
Порозовевшая вода совсем не напоминала серебряно-чистую для молитв. Девушка потеряно вернула чашу на место и виновато подняла глаза.
Рамиз обнял ее и коснулся губами виска.
- Все... Все хорошо, - рука теперь болела, но как-то странно, словно долгий процесс рубцевания был сложен в несколько секунд. - Пойдем.
Он потянул девушку на кровать и сел сам, зарывшись лицом в ее волосы.
-Прости... что заставил волноваться.
Каий обвила руками шею, до боли сцепив пальцы, и спрятала лицо. Она плакала. Плечи вздрагивали под руками, слезы изредка падали на разгоряченную кожу, если не запутывались в волосах.

[Кысь >>>]

-Н-не хочу оп… пять…
Он прижал Каий к себе, гладя тонкие плечи, целуя волосы.
-Все хорошо... Я говорил, что вернусь. Я рядом.
Вместо сна осталось ощущение пустоты. Давно так не случалось по ночам. Утренняя прохлада синим морозным полотном заполняла лазурную комнату. Огонь в жаровне давно потух, и никто не боролся с холодом. Согревало только кольцо рук и чужое плечо.
Каий приподнялась на локте и растеряно расстегнула один из сжимающих руку браслетов – на коже остались красные следы. Свет скользнул по ладони, высвечивая символ Клана, и события прошедшей ночи каскадом выстроились перед глазами. Она испуганно коснулась шрама на предплечье, а потом осторожно провела пальцами по рубцу на смуглой щеке.
Рамиз открыл глаза и накрыл тонкую руку ладонью. Поцеловал запястье, потом самую середину татуировки. Взгляд - усталый, словно и не спал вовсе.
-Хорошо, что ты.. есть.
Она кивнула и накинула на смуглые плечи одеяло, поднялась и исчезла за тонкой ширмой. Зашуршало платье, и приятным теплом обняла тело длинная, до колен, камиса.
Он встал почти сразу следом за ней. Сумбурные ночные сны постепенно стирались из памяти, оставляя только ощущение страха. Разжег огонь в жаровне. Одеваться не хотелось - холод заставлял острее чувствовать реальность. Каий тенью юркнула из-за ширмы и обняла обнаженные локти рукавами камисы. Расчесала пальцами концы спутавшихся волос, прячась за широкой спиной.

[Соуль >>>]

-Прости меня, пожалуйста.
Застала врасплох. Попытался обернуться - просто перебежала за спину. Ничего не оставалосьь кроме как улыбнуться.
-Не за что тебя прощать.
Она прижалась щекой к спине и крепче сцепила руки.
-Однажды я поступлю по-своему, - проговорила уверенно и убежденно, и, не давая возможности опомниться, вынырнула из-под локтя и поцеловала.
Отстранил ее, внимательно посмотел в синие глаза.
- Только, пожалуйста, не... - Не договорил.
Девушка отвела глаза.
-Все равно. Однажды.
- ...не уходи, - одними губами. Прижал ее к себе, не осторожно, как обычно, а крепко - будто боялся, что растает.
Рукава камисы накрыли плечи, холодные пальцы убрали черные волосы с лица и погладили грубый шрам.
Она кивнула, смотря в черные глаза.
Рамиз поцеловал ее. Страхи не ушли, но теперь к ним примешалась и вера, шальная отчаянная вера в то, что все правда будет хорошо. И знак дерева на руке будет значить не преемственность поколений, а только то, что и должен.

[Кысь >>>]

Третья часть.

Мороз оставил на лэргасском стекле печать – узоры. Арьете приложил теплую ладонь и немного надавил. Сквозь прозрачный лед просматривались размытые силуэты деревьев и болванов на тренировочной площадке в саду.
Взгляд скользнул по комнате и остановился на черных ножнах и длинной рукояти бастарда. Чтобы зарезаться таким мечом, следует постараться. Чтобы убить Его Сиятельство Иллеса, извернуться и переступить через десяток принципов. Ольрик поставил своего советника перед интересным, но очевидным выбором, когда сформулировал вопрос подобным грубым образом.
Это должно было произойти. Брэдгер не умел действовать тихо, и не познакомиться со сплетнями о странном хизрахшце со шрамом через все лицо в замке мог только ленивый. Удивительно, что Ольрик не озаботился слухами раньше. Карлики доставляли много хлопот и усилия Арьете не прошли даром, а, может быть, Его арлионское Величество не отличалось дальновидностью, о чем Вирт подозревал со времен договора с Путем Подземелий.
Взгляд замер на стопке бумаг. Было неприятно осознавать, что подземная Колыбель оказалась фикцией, полуразрушенным храмом прошедшего тысячелетия и забытой святыней. Когда все рассыпалось, как песчаный замок в ладонях, хотелось получить серьезное оружие борьбы, а не пучок древних легенд. С другой стороны, Брэдгер верил и продолжал искать в этом направлении.
Вирт пожал плечами в такт своим мыслям и в очередной раз задумался о предстоявшем путешествии. Некстати оказалась неожиданная женитьба, и теперь Арьете не представлял, как развернуться события. Если ходы Рамиза мог просчитать на несколько клеток вперед, то голубоглазая ведьма оставалась ласковой загадкой.

[Соуль >>>]

Нежная, тонкая, манящая и одновременно далекая, как солнце. Барон тряхнул головой, отгоняя навязчивое видение, и вернулся к событиям прошедшего утра. Ольрик ошибся, поставив Вирта перед выбором: ты или он. На месте Его Величества следовало уничтожить троих, быстро и без лишних разговоров, а не связывать руки и приставлять кинжал к горлу для деликатной беседы и убеждения.
Взгляд остановился вновь. На красивом кувшине и паре кубков. В прозрачно-золотистой жидкости хватило бы яда, чтобы отравить половину арлионского двора. Больше всего сейчас Вирту хотелось поменять сосуды у королевского виночерпия и так передать последние слова Его Величеству, но путешествовать по раздираемому мятежами государству не входило в планы.
Стрелки часов щелкнули и переместились на половину седьмого.
Брэдгер появился с воистину королевским опозданием - ровно две минуты. Судя по тому, что левый локоть украшал свежий порез, противник был не из сложных.
-Лардиса нет. Есть вода?
-Там, - кивком указал на чашу Вирт и сложил руки на навершии бастарда, смотря на вошедшего через узкие щели между пальцами.
Рамиз взял со стола кубок, и, зачерпнув воды, пригубил. Вряд ли кто бы узнал сейчас в нем того Брэдгера, что был королем Аргодора. Вдалеке от тяжелых стен ктежского дворца принц выглядел тем, кем и был - привычным к тренировкам и открытому воздуху мужчиной, чей характер оборачивался проблемами в основном для окружающих. В движениях больше не ощущалось ни затравленности, ни усталости, ни раздражения. Даже на колкости насчет собственной внешности он спокойно отшучивался - не похоже, чтобы упоминание шрама сильно его задевало.
Арьете странно улыбнулся мыслям и, обняв клинок одной рукой, налил во второй кубок вина.

[Кысь >>>]

-Много людей тебя видело?
-Люди видели как человек в хизрашской маске испросил у его светлости встречи. Через полчаса светлость ушла в неизвестном направлении, одевшись как для дуэли.
Вирт рассматривал золотистую жидкость, представляя действие яда. Около пяти лет назад пришлось пережить отравление: сначала заледенели кисти и ступни, потом скрутило живот и показалось, что сердце остановилось. Страшным сном показалась сбежавшая из уголка губ на воротник струйка крови. Он помнил, как женщина улыбнулась и протянула маленький флакончик с противоядием - глоток и несколько часов покоя.
-…сегодня утром я имел интересную беседу с Его Величеством. - Брэдгер поднял на него взгляд, и Арьете указал глазами на дверь.
Со стороны жесты Брэдгера казались ленивыми, но походка стала не в пример тише. Коридор был пуст - благо, Вирт не питал страсти к тяжелым драпировкам. Щелкнул замок на двери. Подошел к Вирту.
-Знает?
Он кивнул и отставил в сторону кубок неожиданно лаконичным жестом. В серых глазах матово блеснула сталь. Черная кемхетка выскользнула из-под кресла и в несколько прыжков очутилась на столе, встревожено обнюхивая хозяина.
-Да.

Сообщение отредактировал Китти - 21-04-2007, 13:34

[Соуль >>>]

-Его действия?
-Я уже сказал, что имел интересную беседу. Под кинжалом. Мне предложили вспомнить прошлое отравителя. Вино не пей.
-Идиот, - судя по тону, это относилось не к Вирту. - Будешь травить, деремся, уходим?
Арьете чуть качнул головой и лукаво улыбнулся. Стопка бумаг полетела в жаровню, и алое пламя принять жадно глодать сухие листы. На стол легли три подорожных.
-Сегодня я пригласил на ужин своего помощника Рамиза ир Чегета и его супругу. К сожалению, во время трапезы произошел несчастный случай. По недосмотру одного из слуг угли жаровни рассыпались по сулимхадскому ковру, или, возможно, случайный уголек… В любом случае я жду вас через три часа за клэйморской Библиотекой. Ты ведь не оставишь ее?
-Не оставлю, - если факт собственного спасения или неспасения воспринимался Брэдгером совершенно индифферентно, то упоминание Каий повлекло за собой благодарный кивок и улыбку. - Там будем мы?... Или, скажем, кемхетская тайхина и ее телохранитель?
-Телохранитель и брат, - Вирт отвернулся, - они редко путешествуют без семьи. – Все, хватит разговоров. К делу.
Кивок, - и Рамиз скрылся за дверью.

[Кысь >>>]

«Слепой кот» - таверна устроилась на повороте дороги, ведущей из Гвендора в Аргодор. Название вызвало у Каий неприятные ассоциации с прошлым и заставляло виновато смотреть на Тайхину. Кошку Вирт вез в притороченной к седлу корзине и заботился даже больше, чем о себе. Без Арьете февральские дни и первая неделя марта были бы скучнее. Барон оказывался рядом вовремя, чтобы отогнать злые мысли, рассмешить и отвлечь. Утраивал потешные поединки, победой в которых являлось окунуть противника в снег. Тайхина наблюдала за забавами, высунув острую мордочку из плетенного короба.
Рамиз наблюдал за этим со снисхождением и тихим бешенством. Каий иногда придерживала Чиоли, чтобы стать в ряд с вороной и испытывающее заглядывала в темные глаза, не понимая о чем думает на самом деле. Мрачное настроение передавалось девушке и заставляло тревожиться. В один день она перестала надоедать вниманием и на ночлегах, отходила в сторону с книгами, чтобы изучать тексты Клана.
Постепенно слова Мейхани и Вулуфи складывались в сознании в единую картину. На душе становилось тревожно из-за возвращения в Аргодор. Даже себе Каий не хотела признаваться, что не желает терять Рамиза в суете дел, людей, событий, которые, несомненно появятся, стоит пересечь границу.

[Соуль >>>]

Она сняла мокрый плащ и бросила на лавку у аккуратно сложенного из больших камней очага, овального по гвендорскому обычаю. В «Слепом коте» Вирт снял три похожих друг на друга маленьких комнаты. Две на западной стороне и одну на восточной для девушки. Тонкие и маленькие окошки прятались под потолком, свет шел от углей и масляных ламп – падал и дрожал на тонком покрывале.
Ночь обещала быть холодной. Каий стянула волосы в узел, разделась и, накинув на тело удобную камису, закуталась в пахнущее сеном полотно. Светильник замер в изголовье кровати, освещая зеленые буквы книги Клана.
Скрип двери - и темный силуэт, как всегда, остановился на пороге. В длинном, темно-синем плаще Рамиз здорово походил на призрака - а манера двигаться только подчеркивала это сходство. Каий внимательно осмотрела силуэт и расстроено опустила глаза. Чем ближе к Аргодору – тем больше злости и цепкости, которых боялись враги. Они незаметно возникали в разговорах и жестах.
Он подошел ближе, присел возле кровати.
-Не против, если я... побуду?
Каий отложила книгу и коснулась пальцами фибулы.
-Да, только плащ сними.
Усмешка.
-Доспех тоже?
Девушка грустно покачала головой и села, коснувшись обнаженными ступнями холодного пола. Руки обняли лицо. Она долгую секунду рассматривала каждую черточку, провела пальцами, вспоминая далекое «тогда» и вздохнула:

[Кысь >>>]

-Что с тобой?
-Здороваюсь с родными призраками, - еще одна усмешка, смуглая щека потерлась о ладонь. Таки-расстегнул застежку плаща, забросил ворох еще влажной от снега шерсти на ближайший стул.
Каий легла, обняв покрывало, и кивнула. Веки закрылись сами собой. Рамиз признавал возвращение дел, людей и событий. Деятельность, нежелание сидеть сложа руки восхищали, но вместе с тем похожее на ревность чувство коснулось сердца.
Он скинул амуницию в угол, оставшись в одной легкой рубашке - поддоспешник грел не хуже славийских шуб. Почти бесшумно сел рядом, пальцы пробежались от виска к плечу. В последнее время было почти неловко приходить - ее расстраивала его мрачная сосредоточенность, а выкинуть из головы необходимость выбирать - не получалось. Впрочем, он уже знал, какое решение примет. И это тоже не добавляло радости.
-Там. Под рукавом – шрам. – отозвалась на прикосновение девушка.
Кивнул, проводя рукой по теплой ткани. Вспомнилось то утро... Пальцы коснулись тыльной стороны кисти, он поднял ее ладонь и поцеловал.
-Расскажи... пожалуйста.
Каий вздохнула и прижала руку к груди, рассматривая чистую кожу. Метка Обряда осталась на правой. Мейхани рассказывала, что связанные могли делить не только сны, но и воспоминания.
-Ахторон как-то рассказывал историю о том, как шестеро чародеев возомнили себя богами, а седьмой не сумел уследить, - палец пощекотал шероховатую ладонь. – Они открыли ворота в другой мир, но не смогли устоять, и теперь только обрывочные знания могут помочь другим.

[Соуль >>>]

С последним словом темноту под веками разметал каскад разноцветных лоскутков-иллюзий. Она вновь пробиралась по темному городу вместе с низкорослым рыжеволосым арлионцем. Спускалась в катакомбы под городом, говорила с аэтом и спорила, защищая Матерь рек. Люди принимали ее за другую, просили обратиться к Шаа, не понимания: Богине не требовались кровь и жертвы, только преданность и вода, чтобы говорить со спасшими реками. Ритуалы пугали и вызвали отвращение.
Когда она развернулась, чтобы уйти на пути возник арлионец. Спонтанно и невнятно завязалась драка, но в какую-то секунду вспыхнуло пламя. Седой старик с перекинутой через плечо косой возник позади и, обхватив за плечи, потянул прочь. Медальон, когда-то подаренный Ахтороном, едва не обжег грудь. Колдун заговорил, в хрипе с трудом узнавался сильный голос чародея-учителя.
-Предлагал идти в ученики – не пошла! А теперь… поздно уже… все поздно! – старик подтолкнул ее к ступеням, ведущим к городу из катакомб.
Речь стала быстрой и четкой. Он рассказывал о мессии, о священном месте, о спасении и сливающихся мирах, словно бредил, и плел заклинания, не останавливаясь.
Каий открыла глаза перед тем, как умер Ахторон. Этот момент переживать вновь не было желания. Когда-то они разошлись, заполнение недоверием к друг другу, а потом встретились вот так, неудачно и глупо, не успев поговорить.
Рамиз молча обнял ее, прижавшись лицом к теплому боку. Смуглые пальцы гладили узкую ладошку. Справиться с приступом гнева было сложно, но когда видение закончилось, в темных глазах была только тревога. Странное было ощущение...
-Это прошло, - Каий ласково поцеловала сильные пальцы.

[Кысь >>>]

Он кивнул и поднял ее, уложив к себе на плечо. По шее скользнуло теплое живое дыхание, отгоняя прочь тяжелую мысль о том, что мог бы ее потерять. Рамиз поцеловал тонкое ушко, потом прижал девушку к себе.
Каий вздохнула. Чужой страх давил сильнее собственного. Когда задумывалась об Аргодоре, порой посещала шальная мысль уехать, начать собственные поиски, но останавливала другая – Рамиз. В словах Мейхани была злая правда – Брэдгер нужнее девушке, чем думает она, или он сам. Однажды Изумрудная Ведьма обмолвилась, что Богиня свела пути, но прозвучала красивая метафора или правда вряд ли кто знал.
Он поцеловал ее в лоб.
-Не холодно?
-Немного, - честно откликнулась Каий. – «Слепого кота» продувает ахвей с четырех сторон света.
Он подобрал с кровати покрывало и накрыл ее сверху, закутав до шеи. На серую ткань упало несколько эбеновых прядей, и сразу следом - иссиня-черная. Ее губы были прохладными. Дунул на волосы, прогоняя их с лица.
-Вот увидишь, Сечен твоему возвращению обрадуется больше. Он ценит партнеров по шахматам.
Каий отвела глаза. Перед отъездом в Арлион с Грифом они проводили часы за партиями. Время занимали книги и бесконечные перестановки фигур, летний, буквально оживленный ее руками сад.
-Мне ты нужен, а не Сечен.

[Соуль >>>]

Вздохнул, опустив голову, прижавшись своим лбом к ее. Тяжело было возвращаться. И страшно, что бесконечные должен и обязан, предстоящая борьба - не оставят места для таких вот вечеров. В Клэйморе можно было сделать все что нужно и спокойно проводить вечера, слушая ее голос или водя по волосам пальцами. В Аргодоре во времена перемен такого не могло быть в принципе - количество того, что можно было сделать, измерялось лишь собственной выносливостью Брэдгера. Не то чтобы все эти мелкие заботы творили историю, но каждая из них могла в какой-то момент оказаться решающей. Все ярче становилось совершенно неподобающее королю желание, чтобы Аргодор со всеми его интригами просто куда-нибудь пропал. Собственная слабость злила. Наконец он решительно тряхнул головой, отгоняя неуместные мысли.
-Поцелуй меня. Не хочу ни о чем думать...
Каий сморгнула капельки в уголках глаз и коснулась теплых губ. Хотелось объяснить, растолковать тревогу, рассказать, но слова прятались глубоко, за страхом отпугнуть. Она никогда не умела говорить о том, что внутри. Семнадцать лет мир учил защищаться и молчать. Чем меньше знали окружавшие люди – тем легче сносились насмешки и удары. И теперь, когда требовалось сказать искренне, не получалось.
Ремешки выскользнули из колец рубахи, ладони в крылатом жесте пронеслись по плечам.
-Я здесь, - для Рамиза присутствие рядом было панацеей от всех бед, ран, дурного настроения – нельзя оставить. Вспышка – изумрудная лента.

[Кысь >>>]

Когда на узкой улице показалась вывеска гостиницы "Чертов палец", Брэдгер и Вирт обменялись взглядами - лет пять назад объединенными усилиями троих дворян этот аккуратный домик лишился двери и половины балкона, после чего с хозяином случился внезапный приступ скромности. Оба надеялись, что урок не забылся.
За прилавком и правда торчала та же вытянутая физиономия, и хозяин привычно отвернулся, только посмотрев в глаза приезжим. Он так и выполнял заказы - "не видя" их. Зато комнаты отвел до странности хорошие для настолько неприметных гостей. Вирт, как обычно, не помелочился и заказал три. Впрочем, на него-то аргодорский воздух определенно хорошо действовал.
Свою комнату Брэдгер даже не стал особенно рассматривать - только скинул доспехи и сумки и объявился у Каий. Привычно замер у дверей, ожидая, когда увидят.
Она перекладывала книги – из походной сумки в неприметную, серо-синюю, которую обычно носила через плечо. Волосы привычно сжимало в пучок серебряное кольцо.
-В свое время вы успели подарить хозяину незабываемые часы.
-Неужели он успел нажаловаться? - Улыбка.
-О, у него безумно выразительный взгляд. Этого достаточно, - сверкнула глазами.
-Он не любит врать, - король вне закона прислонился к стене. - А так, если его спросят, он может сказать, что не видел никого похожего - разве что мельком.

[Соуль >>>]

Каий кивнула и протянула ремешок сумки через тонкую пряжку, закрывая. Поднялась и осторожно опустила на плащ. Замерла, словно не решаясь заговорить. Рамиз молча подошел и взял за руку. Почему-то показалось, что сейчас попросит уйти.
-Отсюда… я… поеду в Ктеж, - проговорила очень медленно и обернулась.
Брэдгер прикрыл глаза.
-Одна?
-Даже, если одна.
-Одну не отпущу.
-Мне необходимо побывать там, - она тревожно сцепила пальцы.
Кивок.
-Куда именно нужно?
-Тот сон…
Брэдгер обнял ее, поцеловав туго увязанные волосы.
-Нужно будет предупредить Вирта.
-Тебе опасно ехать, - отстраненно отозвалась она.
-Опасно, - пожал плечами.
-Назови хоть одну причину, по которой тебе следует рисковать.
- Ты.
-Другую. Не касающуюся меня.
-Планирую жить дальше.

[Кысь >>>]

Каий рассерженно ударила кулаком по плечу.
-Не ушибла? - поинтересовалась жертва.
Девушка вздохнула и покачала головой.
-Нужно было просто уехать.
Рамиз вздохнул и отвернулся к стене.
- Да, и оставить меня здесь умирать от беспокойства.
-Вы бы добрались с Виртом в Сэттель…, - неуверенно.
-Все равно бы поехал за тобой.
-Ты не можешь постоянно следовать за мной, если мне взбредет в голову очередная глупость, - она мягко обняла его за плечи, - сейчас появится Сечен и много-много дел. Люди… и…
Каий замолчала, понимая что не должна была касаться этой темы.
-Не нужны мне ни эти дела ни эти люди, - неожиданно резко ответил Брэдгер. - Они есть потому... что по-другому не получается. По-настоящему нужна только ты.
Девушка вздохнула и прижалась щекой к теплой рубахе.
-Я предупреждал, что еще надоесть успею, - он повернулся к ней. - Но будет поздно.
-Я просто за тебя боюсь, - Каий устало склонила голову на грудь. – И не хочу мешать.
-Я тоже за тебя боюсь, - серьезно ответил Брэдгер. - Только мешать все равно буду.
-Поедешь со мной?
-Да.
-Сечен меня убьет…
-Не убьет. На мечах я лучше.
Она заворчала, но этот раз мягко, ласково пощекотала под подбородком и тихо:
-Завтра нужно найти корабль.

[Соуль >>>]

Он проснулся перед рассветом. Девушка свернулась калачиком под боком и только что не мурлыкала во сне. Лишившись грелки, недовольно заворочалась, но не проснулась. Брэдгер поцеловал полускрытый волосами висок. Поймал себя на том, что идея сунуться в Ктеж - определенно нравится. Но нужно было еще позаботиться о деталях. Лед уже почти сошел с Латвы, застывая только у берегов неопрятной кромкой. Против течения ладьи плыли не слишком быстро, но и вероятность встретиться с кем-нибудь слишком знакомым сводилась к минимуму. "Яственные" и почтовые - были быстрее всего. Интересно, кто из купцов сейчас здесь?
Дверь, коридор, еще дверь. Остановился, задумчиво глядя на собственную стеганку. Конский волос, шерсть - от болта не спасет, но легкий меч завязнет, и камень из пращи не так страшен. Только вот ей до колена будет. Дверь, лестница.
- Эй, парень, где тут оружейни искать?
- На зззападе улица. Только они еще ззакрыты.
- Это дело пары засовов.
Еще дверь.
Вернулся - первые лучи солнца уже окрашивали облака на востоке в ярко-розовый цвет - мечту ктежских модниц. Закинул сверток наверх, спустился во двор, окатил себя ледяной водой из ведра. Потом оделся, на этот раз уделяя внимание каждой детали. Темная рубаха из тех, что носят в Ктеже наемники и воины стражи, новая бригандина со славийской вышивкой по верхней ткани. Лучше бы юшмань или бахтерец, но Брэдгер терпеть не мог все, что шумело при ходьбе. Кованые наручи митенками. Шлем с мисюркой, щит и тяжелый славийский тесак оставил наверху - потом. Поднялся наверх. Осторожно коснулся предплечья пальцами. Не помогло. Добавил поцелуй. Девушка сонно заворчала и спряталась под покрывалом.

[Кысь >>>]

Нежно погладил сонный теплый клубок. Оставалось сговорить хороший корабль и предупредить Вирта. Второе оставил на потом. Натянул шапку-подшлемник, шлем - кольчужная сетка закрыла лицо. В порту к отправке готовили три ладьи - одна с молотом, одна с половинкой солнца, одна... А вот вьюнок был знакомый. Брэдгер без колебаний ступил на борт.
- Аргара мне.
- Проходи, мил человек, - толстый смотритель без единого вопроса провел незнакомого воина в низенькую каюту. Высокий рыжебородый мужчина с явной примесью славийской крови поднялся из-за стола.
- Знамы ли друг другу, любезный человек?
- Не знамы и не будем, - в тон ему ответил Брэдгер. Рыжебородый побледнел, потом, видимо, сообразив, что призрак не стал бы так усердно маскироваться, окинул воина проницательным взглядом.
- В Ктеж? И чтобы ни одна душа?
- Именно. Когда отправляешься?
- А вон солнце совсем с холмами разойдется. Через час и еще дольку.
- Будем. Нас двое.
Когда человек в славийском доспехе скрылся за дверью, рыжебородый первым делом метнулся к столу. Из какого-то ящичка была извлечена бутылка с мутной пахучей жидкостью, к которой купец основательно приложился. Потом позвал распорядителя.
- Ильяс, с нами поплывут двое... И упаси тебя Всеблаг кого-нибудь из них узнать!

[Соуль >>>]

В коридоре гостиницы было тихо. Скрипнула дверь комнаты – показалась Каий. Сверток она сжимала в руках, смотрела на него озадачено и непонимающе. Края длинного пояса жиппа били по ботинам, волосы привычно стягивало серебряное кольцо. Под ремешком сумки плащ собрался складками и лежал неопрятно.
-Время? – растеряно спросила она.
Брэдгер кивнул.
-Корабль есть. У нас час.
-Хорошо, я подожду внизу…
Брэдгер поймал ее и глянул в глаза.
-Все будет хорошо. Но на всякий случай - надень.
-Потом, - отрицательный жест и ласковое прикосновение к левой щеке, - я – ведьма.
Брэдгер стащил шлем и поцеловал ее щеку повыше скулы.
-С Виртом говорила?
На лице возникло отстраненное выражение. Девушка кивнула, но не ответила.
Пришлось давить укол ревности.
- Пойду возьму вещи.
Еще один быстрый поцелуй:
-Хорошо, я – внизу.
Зашел к себе, скинул ненужные теперь вещи в угол, нужное - в мешок. Осмотрел ятаган - изогнутое лезвие поймало солнечный луч, ослепило на мгновение. Проверил ножны, вложил в них оружие, обмотал сверху провощенной тряпкой. Медленно, словно нехотя убрал в мешок. Надел шлем, подобрал щит, и спустился по ступеням вниз.

[Кысь >>>]

Арьете спорил на пониженных тонах с Каий. Любопытная Тайхина высунула острую мордочку из-за ворота сюртука и укоризненно смотрела, то на хозяина, то на девушку. Серые глаза недобро смотрели поверх долек-очков и было видно, что Вирт едва сдерживается, чтобы не отвернуться и уйти.
-Вирт просто не хочет показываться на глаза Сечену с докладом, что я затерялся где-то в Ктеже, - усмехнулся Брэдгер, положив руку на узкое плечо девушки. - Не обращай внимания.
Она благодарно обхватила тонкими пальцами ладонь и смерила сероглазого брюнета укоризненным взглядом. Вирт раздраженно ударил кулаком по столу и виновато, быстрым воровским жестом коснулся края рукава далматики.
-Мои извинения.
-Ты в Сетталь или с нами? - Вирту.
Арьете жалостливо скривился и приподнял дорожный мешок:
-С вами. Должен же кто-то думать.
Брэдгер сдержал просящуюся на язык грубую остроту. Еще раз ласково погладил укрытое тканью плечо и вышел первым.

[Соуль >>>]

Позади осталась палуба «Ласты». Каий с легким сердцем ступила на скрипящие доски причала и вздохнула речной, кружащий голову воздух. Сквозь свежий, удивительный запах пробивались портовая вонь: запахи рыбы, грязных тел, сгнивших за зиму водорослей. Ржавый снег скрипел под сапогами.
Оставалась слабость, принесенная морской болезнью, закружилась голова, но рука в темной перчатке жестко сжала локоть.
-Тайхине не здоровится, аэ, - зажурчал голос Арьете, - мы проделали тяжелый путь.
Служащий ктежского порта окинул брюнета понимающим взглядом и, развернув порядком потрепанные подорожные, принялся изучать печати.
-И долгий, как я посмотрю, тайхины. Вы меняли подорожные на границе между Гвендором и Арогодором?
-Истинно так.
Каий освободилась от грубого хвата и коснулась пальцем желтого листа, заговорив мягко и убеждающее:
-Аэ, мы меняли подорожные четырежды. На переходе из старого Кемхета в Альвию, из Альвии и Арлион, из Арлиона в Гвендор и из Гвендора в Аргодор.
-Вам бы следовало дождаться весны и плыть прямиком из Арлиона, - улыбнулся стоявший рядом писарь, а смотритель грозно на него цыкнул:
-Не тебе лезть в дела тайхинов. Ставь мету скорее, нечего задерживать благородных. Прошу прощения, тайхины, - обратился вновь к прибывшим.
Каий улыбнулась и ступила не твердую землю. Она помнила Ктеж по ощущениям. Хмурый, серый и вечно кричащий город, в котором нет тихого угла. Знакомые неприятные запахи заполнили сознание и зазвучали в голове разрозненные голоса. Девушка остановилась в нерешительности, разглядывая приземистые каменные дома портового квартала и узкие грязные улицы, иногда присыпанные померкшим серебром чешуи.
-Я найду гостиницу…, - решительно завел знакомый разговор Вирт, но собеседница не ответила.

[Кысь >>>]

Брэдгер привычно шел чуть позади. Иногда ему казалось, что не обязательно даже прятать лицо: стоит только освоить нехитрые правила личной охраны, и окружающий мир начинает смотреть сквозь. Одно движение, выдающее в нем короля, и лицо разглядят даже под кольчужным плетением, но именно этого движения он себе не позволял. Мало кто приглядывался к подобным жестам, - большинство даже не подозревали о правилах, но следовали им на каком-то интуитивном уровне. Поэтому лучшей гарантией собственной безопасности и безопасности спутников были именно жесты - привычные, скупые, чуть грубоватые жесты охранника.
-Мы не задержимся здесь надолго, - встревожено обернулась девушка и добавила с легкой улыбкой, - брат. Тебе лучше подождать нас где-нибудь у Северных Ворот.
Арьете согласно кивнул и поднял руку, ловя медленно ползущий по улице фаэтон.
-Но сестра мне не откажет в удовольствии проводит ее в верхний город, или будет настаивать на том, чтобы я оставил ее в порту?
Вирт легко запрыгнул внутрь и подал руку, помогая забраться внутрь девушке. Копыта низкорослых лошадок застучали по застеленной грязным снегом мостовой. Каий смотрела по сторонам. Она никогда не видела Ктежа, хотя помнила слова посетителей таверны, где жила, истории Айль, рассказы Ахторона и Каратэля. Очертания были схожи с видевшимися во снах и представлявшихся в темноте под веками. Воспоминание о колдуне отозвалось тянущей тоской, а мысли о старом барде заставили воскресить образ замка. Тычки, сплетни, крики разъяренных дворян и требования выпороть «дерзкую юродивую». Его Величество не раз запускавший предметом потяжелее в обнаглевшего шута. Каий закрыла глаза, убеждая себя, что это осталось в прошлом, а потом поймала взгляд черных глаз.
Взгляд был ровным и успокаивающим. Только на самом дне застыло напряжение, которое Каий никогда не видела, но иногда могла почувствовать в голосе или жестах тогда еще короля. Брэдгер и любил Ктеж, и ненавидел его. И никогда не умел чувствовать себя здесь спокойно.

[Соуль >>>]

-Мой брат, - в голосе звучала понятная Вирту ирония, - нам следует найти лошадей, чтобы продолжить путь за стенами города.
-В «Приворотной» раньше сдавали в аренду до графства, - рассеянно ответил Арьете, рассматривая улочки со смесью тоски и восторга. - Моя сестра не желает задерживаться в Ктеже?
-В этом нет необходимости.
Когда фаэтон остановился, покинула его первой и приотворив створку легких ворот, скользнула во двор. Говорят, все трактиры похожи один на другой. Она провела пальцами по стене, ожидая когда Рамиз и Арьете договорятся насчет коней. Полгода в «Старике» после побега из «Разноцветного дня» были по-своему счастливыми. Хозяин поил и кормил за трюки и песни, осенью разрешал ночевать на сеновале, зимой пустил в трактир, чтобы не замерзла.
Ладонь коснулась сырого камня колодца и в лицо полетела пригрошня ледяной воды, от которой сразу свело зубы. Каий посмотрела на свои руки. Короткие ногти – не хватало времени ухаживать, покрасневшие упругие подушечки, отзывающиеся на каждую лишнюю шерстинку или выбоину, длинные пальцы с мозолью от пера на безымянном пальце левой руки. Джангаш убеждал, что с возвращением способности видеть, станет слышать, как нормальные люди, а прикосновения не будут отзываться образами предметов. Но прошло больше года, и ничего не изменилось.
Каий присела, прижавшись щекой к дереву журавля. Рамиз и Арьете разбирались с упряжью и седельными сумками. Черная Тайхина крутилась рядом, пытаясь запрыгнуть, то на спину барону, то на руки хизрахшцу. Вирт часто сравнивал девушку с кошкой и всегда обижался, когда остроносая кемхетка предпочитала его обществу – Рамиза.

[Кысь >>>]

…вскоре копыта опять застучали по мостовой. За месяц Каий устала от бесконечных дорог и больше всего хотела провести несколько дней в одном месте, без необходимости отправлять в путь на утро. Мимо потянулись опрятные дома зажиточных земледельцев и девушка придержала коня, обернувшись. Эбеновые пряди хлестнули по лицу: Ктеж остался позади.
-Рамиз, - тихо позвала она, - тот ход, о которым ты рассказывал?
После некоторого колебания ее спутник кивнул и возглавил процессию. Неприметная дорога вывела их на скромное кладбище одного из предместий. По обычаю, тех, чье имя неизвестно или тех, кто умер вместе, хоронили в общих склепах, называя те какими-нибудь романтическими именами. Сейчас Брэдгер проводил рукой по деревянным дверям, словно считая, но на самом деле - читая названия. "Дом драконов", "Приют странников"... "Могила роз". Открыл дверь.
-Здесь.
Каий спешилась и, передав ему поводья, попросила:
-Подождите меня здесь.
Кивок. Скользнул с ней к двери, но не вошел внутрь, прислонился к каменной стене затылком. Лошадей и кошку оставил на Вирта.
Каий успокаивающе коснулась шрама и скрылась за дверью. Звенящая тишина ударила по восприятию и заставила испугано вздрогнуть. Веки опустились, позволяя привычной темноте обнять плечи. Очень давно Джангаш научил доверять окружающей ночи. Пальцы прочертили в пыли параллельные линии и дотронулись до знакомой фигурки льва.

[Соуль >>>]

Сдвинулись невидимые пружины, и с глухим скрипом отступила впереди плита. Не открывая глаз, Каий провела рукой по рыхлой земляной стене, вздрогнула от пробежавшего по обнаженной коже насекомого и прижала ладонь к груди, стараясь избавиться от неприятного ощущения. Сделала несколько шагов вперед и обвернулась, вызывая в памяти молочно-белый сон.
Прохладный и мертвый ветер отбросил волосы с лица и заставил глаза заслезиться. Черная и непроницаемая пелена стала молочной. Каий рассеяно обернулась: позади мерцал силуэт Ктежа, впереди – незнакомая, живая равнина. Сдерживаемый и спрятанный страх вырвался из глубины. Порожденные чужими чарами звери бросались на рокочущую музыку Йиркмана. Бодрая мелодия билась, вырываясь из когтистых лап. Ноты заполняли реки, горы, небеса – все жило колдовским дыханием, к которому стремились твари, только в Могиле Роз струилась тишина, потому что спавшие в ней были мертвы.
Создание совершенно другого плана, спешащее по своим обыденным делам, вдруг почувствовало из кустов странный звук. Не то что бы зов, но будто кто-то о чем-то попросил. Хмыкнув и подойдя поближе полюбопытничать, зверек попытался отпрыгнуть, потому что звук-звон взревел и напугал его, но не смог. Приближение переросло в падение и все быстрее, и быстрее вокруг зверька завертелись стены неправильных звуков... После неопределенного времени звенящей тишины, темноты и небытия зверек очнулся. Болели вибриссы. Большего он пока сказать не мог.
Ррии, открыл один глаз, сначала левый - пока у него что-то случилось со слухом, но и на вид вокруг был бардак. И тускло на его неприхотливый вкус. Осторожно Ррии открыл верхнее зрение - стало немного красочнее, но за счет сильного авангардизма... или кубизма, Ррии не следил за новыми веяниями в искусстве, предпочитая классику. Происходящее же вокруг сложно было назвать даже хоровым пением.

[Кысь >>>]

Музыка прерывалась рычанием, скрежетом и шелестом. Знакомое по повторяющемся сну существо опустилось на четыре лапы, и Каий встретилась с глубоким, словно топь, взглядом.
"Ну вот, теперь зрительные галлюцинации и призраки." Внимательно рассмотрев силуэт перед собой, Ррии расширил верхнее зрение насколько это казалось неопасным в данном месте (а тут все казалось опасным) и уточнил.
-Ты не знаешь, почему здесь такой шум?
Голос заполнял собой пространство и заставлял сжиматься в ожидании чего-то еще более страшного, чем у пещеры с разбитой статуэткой Матери рек.
-Скажи, зачем вы приходите в наш мир?
- Мы?- Создание перед глазами странно заколыхалось и Ррии невольно перешел на шепот.- Но... Кто-то нарушил тропы в моем мире? Будто ловушку поставил...- Ррии был полон искреннего недоумения и еще раз осмотрелся. Некоторые вполне видимые создания были смутно похожи на знакомых ему, других он бы и в глубоком омуте не представил. На кого-то ему сразу захотелось поохотиться, от некоторых наоборот, рассудок советовал держаться подальше.
- По-моему половина из них хочет сбежать.- Скептически поделился Ррии с невольным собеседником.

[Соуль >>>]

Беседовать с призрачным собеседником было больно, словно истинная природа соприкасалась с враждебной и чужой. Каий сделала шаг навстречу:
-Вы пытаетесь жить нашим колдовством.
Зверек невольно отодвинулся. Почти невидимый собеседник приближаясь заставлял вибриссы болеть еще сильнее.
-Может быть... Но я уже тоже бы с радостью отсюда ушел. Минутку...- Зверек пригляделся к занятиям других тварей.- Они пытаются отхватить здешней пищи, чтобы иметь достаточно сил для ухода? Идиоты или уже отчаялись... Или просто низшие.- То как зверь произнес последнее слово, вполне способно было отвратить от него любого нормального человека, хоть и прозвучало сие в отношении тварей. Он прищурился, пристально разглядывая некоторые экземпляры.- Пожалуй, мне надо поохотится, если я собираюсь отсюда уйти.
-Это наши жизни…
- Они едят вас? А кто их, простите, позвал? - Зверек еще немного отодвинулся. Он был совсем чужд этому месту... Еще более чужд, если это вообще возможно, чем другие твари.
-Не люди. Люди не звали вас. Разве могут шестеро отвечать за всех, - ладонь опустилась на острую морду и погрузилась в густой вязкий туман. Кисть заиндевала и стало неожиданно холодно.

[Кысь >>>]

-Хммм... и что это им дало?- Зверек был очень практичным существом и, не отвлекаясь на красивости, сразу посмотрел в суть. Странно - но прямое прикосновение не вызвало неприятных ощущений.
Каий вздрогнула, рассматривая длинное тело и огромные крылья. Эта тварь была другой, не обезумевшей от испуга и голода.
-Взгляни моими глазами, - она опустилась на колени и показала ему Йиркман. Синие тени на реке мертвых и его собратьев, рыщущих в поисках душ и пустых тел. Представила мягкие лапы настигавшего во сне и серый невыразительный взгляд, - они смотрят в наши глаза и забирают наши тела, продолжая свои жизни.
Погружение было удивительным, кожу щекотала приятная прохлада, мир становился тише и дальше, словно его не существовало совсем.
Осторожно вибриссами отодвинув призрак, Ррии припал к земле и пошел искать тропу обратно.

[Соуль >>>]

Ощущение потери связи отточенным клинком резануло по взвинченным нервам. Еще секунду назад взгляд упирался в солнечный блик на камне, а теперь вокруг была почти полная темнота - только ощущение хрупкого тела на руках. И мерный стук крови в висках. Арьете рванулся следом и встревожено зажег алое ири.
-Раздери тебя Шаа, что случилось?
Брэдгер не обратил на него внимания - осторожно прижал девушку к груди.
-С тобой все хорошо?
Каий открыла глаза не сразу, неуверенно. Помотала головой, словно отгоняя наваждение.
-Да.
Он осторожно провел рукой по тонкому плечу. Закрыл глаза. Так она почему-то казалась прозрачной, словно статуэтка из хрусталя. Только хрусталь был теплый и живой. Почти физически ощущались последние оковы мутного полусна, который чуть было не заставил перестать ее чувствовать.
-Ты видел? – она в непонятном восторженном жесте обхватила ладонями лицо, заглядывая в глаза. – Зверь.
Вирт рассерженно отвернулся, оставив ири на спине льва-замка.
Рамиз кивнул.
-Он выше того чтобы охотиться. И может уйти обратно... а эти почему-то не могут?
-И он тоже… не может вернуться. Сам. Никто из них.
Еще кивок.
-И он тоже... станет? - С непонятной самому печалью.
-Не знаю, - Каий закрыла глаза прислушиваясь к ощущениям. – Я устала.

[Кысь >>>]

Улыбка была одновременно печальной и лукавой. Потом покрытые сталью руки совсем оторвали ее от земли. Ехать одну тоже не пустили. Каий вцепилась в плащ, как маленький ребенок и закрыла глаза, прислушиваясь к всхрапам лошадей и скрипу поводьев.
-Ее следовало вернуть в Малхат карликам, - Арьете вонзил шпоры в бока гнедой, и лошадь недовольно мотнула головой, возмущенная действиями хозяина.
Брэдгер не ответил. Могучий элесский жеребец переступил копытами, покосился на привязанную к его сбруе кобылку, и, наконец, тронулся, легко переходя с шага на неторопливую рысь. Арьете поморщился но пустил гнедую галопом.

Сетталь находился, пожалуй, в самой дикой части Аргодора - далеко от шумных столиц и торговых путей. Редко кто заглядывал в эти леса без дела. Дорога стрелой прорезала сплошное море деревьев, еще не одетых листвой. Наконец, среди пышных буковых крон показались нарочито-скромные башни виконтского замка. Брэдгер невольно перешел на галоп - знакомый силуэт отозвался внутри неожиданным теплом.
Тяжелый подъемный мост был опущен, словно владетель замка ждал гостей. Копыта лошадей глухо застучали по деревянному покрытию. В узкой бойнице на башне мелькнула яркая ткань, несколько дворовых подхватили лошадей.
Сетталь встретил путников у порога. Не шевельнулся, ни единым жестом не выдал удивления, только взгляд серых глаз стал чуть другим. Брэдгер рывком снял шлем и бросил к его ногам. Виконт медленно, размеренно кивнул. И прошел внутрь. Путники за ним.

[Соуль >>>]

Внутри Сетталь выглядел так же, как и снаружи. Никакой лишней мебели, простые узоры гобеленов, простая посуда и спокойные тона обивок. Седоволосый великан что-то проговорил подвернувшемуся слуге и тот со всех ног помчался выполнять приказание. Наконец, пришли в зал, обставленный для приема гостей - кресла, несколько удобных диванов, жарко натопленный камин, медвежья шкура перед ним. Сетталь первым опустился в кресло и указал гостям на остальные.
Брэдгер выбрал один из диванов и некоторое время молчал, отрешенно рассматривая собственные пальцы на замшевой подушке подлокотника.
- Надеюсь не потревожить покой этих мест своим визитом.
- Не потревожишь, - голос виконта был тихим, но в нем звучала уверенность.
Каий тихо опустилась в кресло, набросив плащ на спинку. Сейчас, она выглядела более подавленной, чем последние дни: плечи опустились, взгляд скользил по земле. На губах мелькнула благодарно-виноватая улыбка, адресованная виконту, и растаяла.
Вирт хмуро скользнул по девушке взглядом и тряхнул головой. Черные волосы упали на лицо:
-Лорд Сэтталь, скажите, долго придется просидеть в этих лесах без дела?
-Вам необходимо дело? - несерьезность фразы выдавали только чуть углубившиеся морщинки у глаз виконта. - Так разлейте вино, пожалуйста. Я слишком стар чтобы оказать сам эту услугу.
-Для меня честь разлить напиток, который предпочитает сам лорд Сэттель, - со смехом отозвался Вирт.
-Бар вон там, - кивнул ему пожилой дворянин.
Арьете галантно, словно девушке, поклонился и испарился в указанном направлении.
Когда Арьете отошел на несколько шагов, Брэдгер вздохнул и опустил голову. Вмешиваться в разговор было некорректно, но и поведение Вирта злило.
- Оставь. Смешной мальчик, - махнул рукой виконт. - Из каких он?
- Вирт.

[Кысь >>>]

Сетталь кивнул и улыбнулся, и этот момент вернулся Арьете и покорно разлил по кубкам рубиново-алое вино.
Брэдгер задумчиво пригубил кубок.
- Не видел собак во дворе...
- Их согнали вместе. Я решился избавиться от некоторых, но еще не решил, от кого.
- Борзые прижились?
- Они живы. Но не слишком хороши в лесах.
- Ты брал их не для охоты.
- Было так.
Разговор тек неспешно и тихо, собеседники выдерживали паузы между репликами. Каий закрыла глаза и едва заметно шевелила губами, словно повторяя реплики, Арьете с задумчивым видом смотрел в окно.
Наконец, вошел слуга и сообщил, что все для гостей готово. Виконт повел путников в скромную трапезную. Впрочем, блюда, хотя и выглядели скромными, здорово отличались от обычного рациона таверн - Сетталь мог позволить себе выбирать. Вирт отстал по дороге и исчез в коридорах замка. Брэдгеру указали на небольшую комнатку рядом - там он скинул привычную уже броню. Принц поймал руку Каий и усадил девушку рядом с собой. Она распрямила плечи и подарила быструю улыбку, словно ей тяжело было держаться и вести себя подобающе.

[Соуль >>>]

Не заметив за столом Арьете, виконт только улыбнулся. Потом откинулся на спинку стула, прислонился затылком к резному дереву.
- Тебя долго здесь не было, мальчик...
Рамиз замер, не окончив движения. Медленно закрыл глаза. Потом кивнул.
- Да... долго.
Виконт посмотрел на него... А потом перевел взгляд на Каий.
-Я не держу птиц в клетках, девочка... Но в наших краях принято прощаться.
-У меня не было такой возможности, лорд Сэтталь, - опустившиеся на стол ладони заметно дрожали.
- Я думаю, этот замок может подождать его величество еще некоторое время. Скажем, два или три дня... А пока я буду рад оказать гостеприимство старому другу. И его даме - тоже.
- Его жене.
- И герцогине.
Девушка вновь едва заметно улыбнулась и опустила глаза. Некоторое время Брэдгер с непонятным выражением смотрел на нее, потом вдруг нежно провел рукой по ее щеке. Поймав взгляд, улыбнулся. Каий только неуловимо повела плечами. Брэдгер вздохнул, но больше надоедать не стал. Остаток ужина прошел в молчании - только Брэдгер иногда поворачивал голову к Каий, чтобы убедиться, что она в порядке.

[Кысь >>>]

-Лорд Сэтталь, скажите, комната возле библиотеки…, - неуверенно начала девушка, когда ужин уже подошел к концу.
- ...всегда в твоем распоряжении, - кивнул седой великан. - Я просил, чтобы в ней ничего не трогали.
-Благодарю, - едва слышно отозвалась Каий и поднялась. По обычаю Клана прижала ладони к сердцу и поклонилась.
Сетталь ответил ей кивком, правда, не поднимаясь с места - пожилым людям прощалось не следовать этикету в некоторых вещах.
-Я могу идти? – не поднимая головы.
-Конечно, - улыбка затерялась в седых усах виконта.
Словно тень, Каий исчезла в коридоре. Еще какое-то время был слышен мягкий перестук ботинов, но вскоре стих и он.
-Уделишь мне время? - старик поднялся из-за стола.
Брэдгер кивнул и первым прошел в любимый кабинет хозяина замка. Дорогу он знал наизусть.

[Соуль >>>]

Каий он нашел в небольшой комнатке для чтения, оборудованной рядом с библиотекой. Подошел, обнял.
-Чего с тобой такое?
Она пожала плечами и прижалась щекой к холодному дереву шахматной доски, которую прижимала к груди.
-Если хочешь, я попрошу Сетталя дать о нас знать уже сейчас, - истолковал ее жест Брэдгер. - Он просто... Хочет ненадолго воскресить старое.
-Не надо. Вам следует провести некоторое время вместе, - она с непонятным настроением принялась разглядывать смуглое лицо.
- Когда-то, - он прижался щекой к мягким волосам. - Все верили, что я не стану наследовать своему отцу. Мы... - Пауза. - Были не слишком близки. Тогда я почти жил здесь. Сетталь до сих пор хочет, чтобы я получил этот замок после его смерти. И до сих пор предпочитает считать меня герцогом. Здешним лесам не слишком интересен окружающий мир.
Каий кивнула и провела рукой по свинцовым перемычкам между стеклышками витража.
-Здесь было пусто без тебя.
Брэдгер снял с ее головы серебряное кольцо и некоторое время только пропускал между пальцами пряди черных волос. В этом глухом замке он действительно чувствовал себя дома. И очень хотел, чтобы и Каий почувствовала. Хотелось показать ей сразу множество всего - озеро на развалинах замка, такого старинного, что даже национальную принадлежность угадать не получалось, буковые леса, верхние комнаты, что были убраны по моде более чем вековой давности... Не срывался с места только потому, что не мог выбрать. А еще - не нравилось ее настроение.

[Кысь >>>]

-…однажды Постановщику довелось оставить балаган зимовать в предгорьях Хилдаза, в Элессии. Дороги замело вьюгой, и нам пришлось провести три месяца в горной деревеньке. Это сильно ударило, и по карману, и по настроению жонглеров. В повозках ставили жаровни и кутались в покрывала, готовили там же. Тех, кто помладше, согласилась приютить добрая женщина, травница. Ее дом наполняли удивительные запахи, а ее сын рассказывал удивительные истории. Постановщик, да и я потом, находили много общего с разными легендами о храме Неба и Земли в подземельях. Это напоминало игру «угадай». Мальчик говорил, что если найти среди трех стертых статуй невидимый алтарь и загадать желание, оно сбудется. Мы излазили зимние пещеры, но так и не отыскали храм, - закончив неожиданный монолог Каий ненадолго замолчала, потом продолжила. – Сейчас я знаю, что хотела бы загадать, но как говорит таргима «можно поступить правильно, и потом жалеть до конца».
-Невидимый алтарь... - Медленно проговорил Брэдгер. Он говорил так, словно не обращался ни к кому, просто вспоминал что-то почти забытое. - А в легенде ничего не говорилось о реке с горькой водой?
-Говорилось, что на алтарь капают горькие слезы, - Каий чуть приподняла голову, заинтересованно скосив глаза.
-До него очень долго идти... И очень тяжело. Исполнить твое желание в силах одного человека?
-Ты нашел его в подземельях, - слова прозвучали утверждением. Кивок. Провел пальцами по ее щеке, ожидая ответа на собственный вопрос. Каий рассеянно отбила ритм дурацкой песенки по шахматной доске. – Не в силах.
-Освободить тех... странных зверей?

[Соуль >>>]

-Закрыть наш мир от них. Таких как…, - голос задрожал при воспоминании, - тот зверь, мало. Они питаются нашим колдовстом, а Йиркман соткан из колдовства. Не звучит мелодией чар только то, что мертво.
Он кивнул.
-А... Мессия способна сделать это?
Каий резко отстранилась и раздраженно пожала плечами. В глазах сверкнул непонятный и злой огонек.
-Не знаю, - ответила честно, - но слуги ее богини вызвали зверей в наш мир. Мне… сложно верить людям той богини, которая допустила подобное.
Взгляд черных глаз некоторое время не отрывался от лица девушки. Потом Рамиз медленно кивнул.
- Исполняются все желания или только одно?
-Никто не знает, исполняются ли они! – она вновь обняла доску, на этот раз рассержено. – Кто знает Богиню?
-Возможно, я сумею найти туда дорогу еще раз, - очень медленно проговорил он. Воспоминания тянулись по ниточке, но сейчас он был почти уверен, что если постарается, то сможет вспомнить.
-Это сказка, - вздох, и Каий, расцепив руки, спрыгнула с каменного подоконника. Витражные блики превратили черное полотно волос в рыже-алую палитру.
-Не сказка, - очень тихо произнес Брэдгер, не двинувшись с места.
Девушка обернулась, как маленький разноцветный волчок, и уперлась ладонями в крепкие колени, снизу-вверх заглядывая в лицо.
-Как грозно спрашивал Тиор-кукольник: «Чем докажешь»? - голос смешно понизился.
-Мое желание исполнилось, - нежно пригладил темные волосы.
-Уверен? – робкий, испуганный взгляд.
Несколько секунд смотрел в синие глаза.

[Кысь >>>]

-Уверен.
Девушка растеряно отвернулась и постучала пальцами по сумке, не зная что ответить.
Брэдгер подошел ближе.
-Уже знаешь, где будешь спать?
-Там же, где ты, - в голосе впервые зазвучали веселые ноты.
- Как скажешь, твое сиятельство, - он поцеловал ее.
Расстроенная невнятная улыбка, и девушка опять вцепилась в шахматную доску, отгородившись, как стеной.
На лицо Брэдгера вернулось встревоженное выражение, тут же сменившееся показным равнодушием.
-Прости. Я больше не стану... упоминать.
-Я, - она озадаченно взмахнула рукой, - не очень… уютно… чувствую себя в Аргодоре.
Он кивнул. Принц сам здорово не любил Аргодор, но к этому месту он питал и странную нежность. Не хотелось показывать, что задело.
-Побудешь еще тут или показать верхние комнаты?
-Показать. И, если у тебя будет время, окрестности, - шахматная доска легла на сумку и девушка ласково обхватила плечи. – Я прошу прощения. Я не отрицаю того, что было, но мне неприятно… возвращаться… к том…тому времен-ни. Н-не сердись, пожалуйста.
-Не сержусь, - он обнял девушку. - Хорошо что ты рядом.
-Я знаю.
Рамиз подхватил девушку на руки и покружил в воздухе.
-А теперь пошли на экскурсию.

[Соуль >>>]

Родной город встретил Вирта свежим ветром с побережья и криками белых вспышек – чаек. Дома сбегали с холма к реке и длинной полосой стелились вдоль берега на фоне снежных парусов. Маленьким и неприметным казался темным замок – ярким пятном трепетал багровый герб рода.
Арьете оставил коня в придорожном трактире, заплатил мальчишке, чтобы приглядел, и легким, широким шагом направился вперед. Сумка оттягивала плечо, но на душе, впервые за два года было тепло. Барон никогда не привязывался к местам, где жил, но дом вызывал приятные ассоциации и воскрешал теплые воспоминания.
Остался позади дом Свечника-Мая, кузня и оружейная, заваленные разноцветными товарами лавки, гостиница «Прибрежная». Довольно щурясь, Вирт оглядел богатый экипаж, остановившийся перед воротами.
Экипаж не был необычным для этих мест, но восмерка безмолвных шелхидов, синхронно спешившихся с коней как только остановилась карета, безусловно, привлекала внимание. Один из воинов открыл дверцу кареты, второй - согнулся в поклоне с другой стороны. Из богато украшенного экипажа показался фрагмент веера, потом пола длинного халата, из тех, что носят хизрашцы. Наконец, выскользнула и пушественница.
Как все хизрашки, она была невысокой и почти пугающе хрупкой. Богатый шелковый халат, казалось, делал ее плечи только уже. Веер был полураскрыт - на шуршащей бумаге был нарисован хвост диковинного животного, не то змеи, не то лошади. Шелхиды не говорили, но повиновались каждому ее жесту - один занялся багажом, один - неуловимо-красивым движением скользнул внутрь гостиницы. Женщина подняла глаза, рассматривая вывеску, иссиня-черные пряди скользнули назад, открывая лицо.

[Кысь >>>]

Улыбка по движению веера исчезла с вытянутого лица. За секунду события многолетней давности промчались перед глазами, и затянутая в черную печатку рука до боли сжала толстый ремень сумки. Вспышкой вспомнилась алая кровь на белом воротнике и манжетах, унижение, равного которому не было после, и смешанные с противоядием слезы.
Вирт вздохнул в попытке подавить неожиданно нахлынувшую ярость и медленно расцепил пальцы, улыбнулся пробежавшей мимо девушке, но та испуганно отпрянула. Маленький камушек взлетел в воздух по мановению ладони и, прокатившись по земле, застыл у полы роскошного халата.
Взгляд опустился на камешек. Потом медленно, словно нарочно, переместился в сторону Вирта - волосы сползали по плечу по прядке. Секунда растерянности, потом приветственная улыбка - словно старому другу. Приглашающий жест веером - направилась дальше.
Арьете криво улыбнулся и направился следом, не выпуская женщину из вида. Давно грация прелестного существа свела с ума на одну ночь и сейчас не утратила очарования. Зейлат, хизрахшская красавица, не могла оставить равнодушным ни одного мужчину.
Вирт тенью скользнул за ворота гостиницы. Окруженная воинами без лиц и судьбы, женщина скользнула в дверь. Двое остались занести багаж. Арьете взбежал следом по лестнице и в предвкушении неясного события утроился на перилах, свесив ноги под неодобрительным взглядом пожилой служанки. Она не узнала в коротко обстриженном брюнете золотоволосого ловеласа, и барон довольно осклабился, едва не рассмеявшись ей в лицо.

[Соуль >>>]

Шелхиды занесли тюки и сундуки наверх, и один из них тут же снова показался на лестнице.
-Зейлат ир Айхир просила передать человеку с серыми глазами, что он может навестить ее, - ритуальный поклон и воин сбежал вниз чтобы прибрать лошадей.
Арьете лениво покинул свое место и уверенно открыл дверь в комнату. Золотисто-зеленое помещение напомнило ему комнату в «Светлячке», и на губах возникла странная улыбка. Это не могла быть та же гостиная, с «Прибрежной» барон познакомился раньше, когда в юности приводил приглянувшихся девушек. По ковру добрая рука хозяйки раскидала подушки, трепетали язычки пламени в жаровнях, отгоняя морской холод, оливковые шторы скрывали окна, но в щель проглядывалась водяная даль и призрачная линия горизонта, где небо нежно целовало волны.
Шелхиды застыли вокруг хозяйки словно псы, один, как дворовой, замерз у двери. Скользнуло невольное уважение, но исчезло под налетом презрения. Арьете ненавидел сидевшую на полу женщину, и только неуловимое сходство с другой, более юной и более красивой удерживало барона от того, чтобы свернуть тонкую шею.
Закрытый веер в руке приглашающим жестом обвел подушки. Женщина не повернула головы, но черные глаза рассматривали аргодорца с вежливым вниманием. Он пожал плечами и опустился на стоявший у жаровни стул, проигнорировав приглашение. От теплых углей мореный дуб нагрелся и едва не жег кожу через печатки. Стальной взгляд небрежно и насмешливо оглядывал комнату, которая помнила много приятных ночей.
С треском раскрылся веер, скрыв улыбку. На бумажной поверхности действительно было изображено чудовище - лев, змея, лошадь и ястреб смешали черты. Рисунок был исполнен в западной манере. Казалось, женщине доставляло удовольствие просто наблюдать за Виртом, не принимая никакого деятельного участия.

[Кысь >>>]

Из сумки высунула мордочку Тайхина и, оглядев комнату яркими сине-голубыми глазами, взбежала по руке на плечо, положила передние лапы на макушку Арьете и принялась настороженно оглядываться. Барон наклонился и скрестил руки на спинке стула, чтобы кошке было удобнее.
-Проснулась? Здравствуй. Только ты не зови меня братом, я этого не переживу, - он ласково пощекотал зверя под подбородком, и Тайхина довольно заворчав, обвила длинный хвост вокруг узкого плеча.
Кошке досталась уже открытая улыбка. Веер вздрогнул и вспорхнул шелестящей птицей, в шутку посылая зверьку порыв ветра. На другой стороне было написано несколько строк вычурными старинными буквами.
-Как думаешь, что страшнее - умереть, не состарившись, постареть, но не умереть... или постареть, так и не повзрослев? - казалось, Зейлат спросила кошку.
Тайхина фыркнула и чихнула, а Вирт тихонько засмеявшись, погладил острый черный нос.
Рассмеялась и хизрашка. У нее был странный голос, низкий и глубокий, но основная нота была высокой. Так звучат иногда деревянные ксилофоны. Она обмахнулась веером, наблюдая за странными гостями с видимым удовольствием.
Вирт скрыл за улыбкой раздражение: смех резал слух. После трех месяцев в пути и песен хрупкой черноволосой кемхетки низкие голоса касались вульгарными, не лучше грубых криков матросов в той таверне, где Арьете оставил коня.

[Соуль >>>]

-Это становится скучным, я так надеялась на беседу, - вздохнула хизрашка. - Хочешь ли реванша, или уйдешь так?
-Определенно, старость приносит с собой скуку, - иронично отозвался Арьете и обвел рукой комнату. – Если только сами выпьете свой яд.
-Определенно. Самой пить - скучно. Я надеюсь умереть от чужих рук, - в улыбке женщины появилось что-то змеиное. Словно кобра перед прыжком.
-Не люблю марать руки грязной и тем более, ядовитой кровью. Правда, Тайхина? – кошка вновь исчезла в сумке, вильнув белой кисточкой хвоста.
Хизрашка снова рассмеялась. Потом резко оборвала смех.
-Все они почему-то плачут. И все вырастают циниками. А потом дряхлеют не повзрослев, - грустно сообщила она вееру. - Все повторяется.
-К несчастью, меч – благородное оружие, - Вирт усмехнулся, – но его, как и украшение прекрасной дамы – веер – могут украсть и отдать проходимцу или изучавшей алхимию шлюхе.
Оскорбление почему-то обрадовало хизрашку, она весело взглянула в глаза аргодорцу.
-Кошки - плохая замена женщинам. Верности столько же, а удовольствий не в пример меньше.
Тайхина вновь показала нос, и Арьете с любовью погладил белые усы. Кемхетские кошки отличались удивительно красотой даже во времена упадка породы. Сине-голубые глаза смотрели загадочно. Арьете выпрямился, позволяя зверьку по привычке потереться мордочкой о рукоять бастарда, и поднялся.
-Об этом может рассуждать только старая женщина, прошу простить мою откровенность. - Вирт поклонился и, уже готовясь уходить, добавил, - Которой приходилось искать удовлетворения у нелюбимых мужчин. Желаю приятно провести время в Витаре, надеюсь вы не оставите слишком много семей без наследников.
Дверь скрипнула за спиной, и Арьете сбежал по лестнице, повел пальцами, словно воду, стряхивая ощущение брезгливости, и улыбнулся Тайхине. Женщина, которая была способна оскорбить кошку, не заслуживала даже ненависти.

[Кысь >>>]

Сэтталь выполнил свое обещание в точности - ровно через три дня послал гонца. Через несколько дней во двор галопов влетела почти дюжина всадников - среди них несколько женщин. Высокий худой мужчина с непропорционально длинной шеей спешился первым и привычно бросил поводья дворне. Пара слов - и виконт провел всю группу в гостиную.
Брэдгер и Каий уже были там. Принц с непроницаемым лицом смотрел на огонь в камине, слушая приближающие шаги. За это время ему часто хотелось увидеть Сечена, но сейчас - совсем нет. А мысль о том, что придется выдержать еще представление всей его свиты... Каий вертелась юлой. Рукава белой камисы раздраженно взлетали, когда делала слишком резкие движения. Подошвы мягко шуршали по ковру.
-Сечен! – чуть приглушенный вскрик и быстрые шаги. Девушка ни на секунду не усомнилась в том, кто был среди них тем самым сэром Грифом, с которым не раз приходилось играть в шахматы. Клубок теплых эмоций распустился, и на секунду Каий даже обняла бывшего начальника тайной полиции.
Удивленно отпрянула в сторону смуглокожая и темноволосая женщина в кожаном доспехе поверх изорванной кольчуги, недовольно наморщила нос высокая шатенка в тройке для верховой езды.
- Меня узнают по приметам, - усмехнулся Сечен, но глаза были растроганными. - А я - по голосу. Кажется, мы поменялись ролями.

[Соуль >>>]

Ласково потрепав "девочку" по плечу, Гриф оглянулся в поисках короля. Встретившись с ним взглядом, Брэдгер выпрямился. Бывший начальник тайной полиции разочарованно опустил глаза - Брэдгер не изменился. Стал суше, грубее, приобрел роскошную седину, но... Выражение лица оставалось тем же, что и два года назад. Джад до последнего надеялся, что это трон изменил Брэдгера настолько, но сейчас сомнений не оставалось - процесс был необратимым. Когда Сечен снова поднял взгляд, перед Брэдгером уже преклонила колено Аэль-хель, держа в протянутых ладонях верную фиранги. Она опустила голову, так, что короткие черные волосы скрыли грубое лицо и молчала.
Брэдгер знал один единственный ритуал, связанный с вручением оружия. Быстрый взгляд на Сечена. Тот подошел и беспристрастным тоном судьи сообщил имя, достоинства и звание женщины. Пальцы Брэдгера сомкнулись на рукояти палаша, лезвие плашмя коснулось головы и плеч сулимхадки.
- Встань, Аэль-Хэль из Сулимхада, рыцарь Аргодора. Носи этот титул и меч с честью.
По ритуалу полагалось бросать меч на землю, но Брэдгер не любил подобного обращения с оружием. Потому фиранги просто положили.
Сулимхадка некоторое время не двигалась. Потом короткие пальцы неуверенно сжали разноцветную рукоять фиранги и вложила в ножны. Только после этого женщина поднялась. Она скрестила руки на груди, касаясь безымянными пальцами плеч и коротко опустила голову.
-Моя верность Вашему Величеству – на деле сулимхадский ритуал звучал несколько по-иному, но на аргодорский переводился именно так.
Брэдгер кивнул воительнице. Она непроизвольно вызывала доверие - открытый взгляд, покрытая шрамами кожа, волевая складка у рта. В течение жизни он немало вращался среди наемников и успел оценить по достоинству подобных людей. Да и рекомендация Сечена многого стоила.

[Кысь >>>]

Каий пораженно застыла позади, разглядывая женщину с заметным интересом. Она вздрогнула, когда раздался глубокий голос второй спутницы Сечена.
-Первый рыцарь Аргодора за последние два столетия. Великолепно! – женщина в бордовой тройке прошла вперед и опустилась в кресло. Густые каштановые волосы собраны с помощью шпилек в простую, но элегантную прическу. Серые глаза смотрят внимательно и серьезно, на пухлых маленьких губах играет вежливая улыбка.
Брэдгер кивнул и второй даме. Потом обернулся к Сечену.
- Декорф остался в Арлионе?
- Не смог бросить армию. Зато грозиться привести по первому слову. Сетталь говорил, Вирт с вами?
- Ему светит большой привет от Ольрика за укрывание мятежных величеств, - усмехнулся Брэдгер. - На графа какие виды?
- Пусть пока сидит. Не знаю пока как будем его снимать, но...
- Кажется, я знаю.
Мужчины так увлеклись разговором, что, казалось, остальные им только мешали. Шатенка внимательно слушала, Аэль-хель невозмутимо застыла у двери, скрестив руки на груди, Каий со скучающим видом смотрела в окно, изредка бросая взгляды на беседовавших.
-А где ты нашел девочку? - Переменил, наконец, тему Сечен.
Брэдгер поймал взгляд Каий и жестом предложил присоединиться. Она несколькими уверенными, летящими шагами, пересекла расстояние от окна до кресла и села, выпрямившись и сложив руки на коленях.

[Соуль >>>]

-Выдрессировали, - с усмешкой обронила Лессана де Желиль.
- Выдрессировали, - безразлично согласился Брэдгер, беря руку Каий в свою. - Меня. Я нашел ее в Арлионе, она приезжала с делегацией Зеленого Клана. А потом я на ней женился.
- Зеленый клан, - поднял брови Сечен. - Что у них за дела с Арлионом?
- Ольрик заинтересован в укреплении восточных границ, - усмехнулся принц. - И вообще во многом ведет себя так, словно Альвия уже под его пяткой. Странно, не находишь?
- Ольрик всегда поражал меня странными методами, - согласился Сечен.
-Ужасно, - ошарашено пробормотала леди Фьоли, вцепившись тонкими пальцами в кружевной платок.
Аэль-хель бросила внимательный взгляд через плечо. Тут же отвернулась, словно ее ничего не касалось.
Каий незаметно погладила теплую ладонь.
-Зеленому Клану нужен не столько Арлион, сколько безопасность на границе и возможная поддержка. Ни дан, ни таргима не заинтересованы в атаке на Альвию.
- Хоть кто-то в этом мире не сходит с ума, - улыбнулся девушке Сечен. Потом добавил. - Я полагаю, Ольрик здорово рассчитывает на аргодорское войско. А может, ему его просто нечем кормить - постоянно мобилизованная армия дорого стоит. Думаю, он просто обеспечивает мир на восточной и северной границах чтобы спокойно пойти на юг. А может быть, попытается повторить твой и Вирта маневр, когда Пресветлая умчится укрощать язычников. Хотя вряд ли.
-Нам следует решать проблемы Аргодора, не сплетничать об Арлионе, - Желиль поймала взгляд сине-голубых глаз и отвернулась, нарочито-внимательно разглядывая узор на каминных изразцах.
- Если Ольрик придет сюда во главе армии, то это будет уже аргодорской проблемой, - снова улыбнулся Сечен. - Сейчас Бр... Его Величество делится новостями, потом будет наш черед. Еще есть что-то?

[Кысь >>>]

- Ольрика к лету ожидает здоровенный сюрприз в виде дворянского мятежа, - усмехнулся Брэдгер. Я только касался его, занимался - Вирт. Но на сей раз что-то крупное.
- Вероятный кандидат?
- Любой из двух герцогов.
- Их разве не трое?
- Уже нет, - Брэдгер улыбнулся словно кот, впоймавший птицу.
- Только не говори, что все это время чистил ряды арлионской знати! - Расхохотался Гриф.
- Нет, еще иногда развлекал Вирта исполнением орочьих песен, - теперь смеялись уже оба.
-Также убил посла Зеленого Клана, побывал в закрытой от глаз простых людей Долине слез и уладил все отношения все с тем же Зеленым Кланом. Я не говорю о часах проведенных за книгами, в том числе и книгами таргимы, - Каий принялась загибать пальцы, хитро смотря то на Рамиза, то на Джада. Леди Фьоли раздраженно закатила глаза.
-Он еще и читал? Ты определенно его заколдовала! - Изумление Сечена было неподдельным.
Каий тихо засмеялась и откинулась в кресле. Черные волосы скрыли лицо.
-Если я сегодня-таки покраснею, это будет твоя вина, - улыбнулся ей Брэдгер.
Каий ласково провела пальцем по белому рукаву.
- Таргима... поправь меня, если я ошибаюсь... это архимагический титул? - Тем временем вслух размышлял Сечен. - То есть.. ты хочешь сказать...
Дальше у Грифа просто не хватило слов.

[Соуль >>>]

-Таргима разрешает тарисе и ученице пользоваться своими записями, - сверкнула глазами девушка, - но эти книги постоянно отбирают.
- Мир перевернулся с ног на голову, а я даже не заметил, - сокрушенно проговорил Сечен. - Если Вирт успел уйти в эти... святые девственники, не помню как зовется орден... В общем, просто дайте мне знать, ладно?
-Она сама колдунья, - улыбнулся Брэдгер, гладя руку девушки. - И очень хорошая.
-Нет, Вирт в Орден Братьев Благочестия не отправится никогда…
-И слава Шеан, - отозвалась Лессана, - если слепая шутесса становится ведьмой, то пусть хоть вкусы юного барона остаются неизменными!
-Как вы можете заметить я вижу прекрасно, - Брэдгер мог почувствовать как напряглась ладонь под пальцами. – И данная тема не обсуждается более, леди Фьоли.
- Вирт теперь интересуется кошками, - Брэдгер успокаивающим жестом погладил тонкие пальцы. - Впрочем, количество разбитых женских сердец это не слишком уменьшило.
- Определенно, мир за пределами этих лесов сходит с ума. Только у виконта Сетталя все всегда в порядке, - Сечен слегка поклонился хозяину дома. Из плохого - Иста выцыганил себе права на Иллес. Из хорошего - фамильная ненависть так просто не забывается. Свали мы барона и все герцогство наше. С Истой - работаем. Поддержка Фьоли - дело рук и воли баронессы, - почтительный кивок в сторону последней.

[Кысь >>>]

Женщина с улыбкой склонила голову.
- Морские?
- Делают вид, что происходящее внутри страны их не касается. Некоторую помощь оказала баронесса де Вирт, переправив нам координаты Декорфа. Боюсь, все.
- Эррит?
- Почти весь под рукой Светлейшей. Гэрды и Энари не выезжали из Ктежа добрый год.
- Олиярд?
- Ведем работу. Пока - половина на половину. Ильерн и Лиавер не трогаем.
Кивок, Брэдгер на несколько мгновений задумался.
- Ты уже связался со славийцами.
- И даже переслал кое-какие данные.
- Думаю, остальное - кабинетный разговор, - кивнул Брэдгер.
- Счастлив буду предоставить замок в полное распоряжение гостей, - сдержанно кивнул Сетталь.
- С позволения хозяина, мы будем в... библиотеке, - улыбнулся Сечен. - Ваше Величество, тариса?
Брэдгер кивнул и поднялся вслед за графом.

[Соуль >>>]

Лед тихонько хрустел под каблучками элегантных сапожек. На рубеже тридцатилетия леди Фьоли не утратила, ни чувства меры, ни природного, тяжелого обаяния. Солнце скользило по высоко забранным волосам, перебиралось по прядке-завитку на шею и опускалось на рыжую пелерину. Изредка луч сверкал на рукояти легкой дассилионской сабли.
Брэдгер заметил яркую фигурку еще издалека. Его самого легко можно было принять издали за ствол дерева или причудливую тень: простая темная одежда, коричневый охотничий плащ. После некоторого колебания остановился подождать - нравилось ходить тут одному, но женщина могла догонять именно его.
-Ваше Величество не разрешат присоединиться? – Лессана замедлила шаг и небрежным жестом убрала каштановую прядку с широкого лба.
Он кивнул.
-Ищешь озеро?
-Нет-нет. Просто хотела побеседовать, если это возможно.
Еще один кивок.
-В таком случае предлагаю его посмотреть. Заодно и поговорим.
На рубеже апреля в лесу еще чернели голые ветви, но ощутимо пахло начавшей пробиваться листвой. Лессана поймала концы пелерины и скрестила руки, прячась от прохладного ветра.
-Баронство Фьоли всегда окажет поддержку Вашему Величеству.
- Благодарю, - спокойно произнес принц. - Ваша поддержка важна для нас.
Травы еще не было, но из прошлогоднего пальника тут и там торчали бело-голубые головки первоцветов. Брэдгер поймал себя на том, что старается не наступать на цветы. Лессана шла следом: голова поднята, плечи расправлены – все в женщине дышало непринужденной властностью.

[Кысь >>>]

-Скажите, - помолчав некоторое время, спросила Желиль, - эта девочка – дань увлечению прошлых лет?
-На увлечениях не женятся, - пожал плечами ее спутник.
-Ваше Величество утверждают, то свадебный обряд, проведенный по обычаю дикого клана, может считаться законным?
- Обряд перед лицом Шеан не более законен, но в Аргодоре добрую сотню лет венчаются в ее храмах, даже не вызвав стряпчих.
-По крайней мере, этот обряд, - выделила последние два слова леди Фьоли, - признан во всем западном Йиркмане. Свадебные браслеты, трехдневное празднование…
Она приподняла юбку, чтобы спуститься по грубо обработанным природой камням к озеру. У берега еще дрожала серебристая ледяная корочка, но вскоре обещала растаять, поддавшись теплу.
-Чем татуировки хуже? - Поднял бровь Брэдгер. - Разница только в известности ритуала. Если бы в Аргодоре поклонялись славийским божествам, то и признанный обряд был бы другим. Что не мешало бы поклонникам Великой Матери надевать свои браслеты.
-Славийские варвары – язычники. Абсурд, как абсурд – жениться не девочке-шуте, - Лессана обернулась и посмотрела в лицо собеседнику. – У нее нет рода.
- Она дочь дана Зеленого Клана. Ты поручишься, что твой род древнее гномьего? - Кажется, Брэдгер упорно не воспринимал разговор всерьез. Или просто не считал эти вещи действительно важными. - Абсурдом с ее стороны было выходить замуж за простого убийцу.
-Но она – шут! – Лессана раздраженно поднесла зажатые в руке перчатки к виску. – Это оскорбление всему аргодорскому дворянству. Если внешне она изменилась, то забыть этот дерзкий голос невозможно.
-А я орочий сказитель, - рассмеялся Брэдгер. Потом добавил серьезно. - Никогда не знаешь, как судьба перетасует карты. Завтра может оказаться, что все мы пойдем драться уже под ее знаменами.

[Соуль >>>]

Желиль расстроено коснулась лба:
-Ваше Величество не понимают…
Налетевший холодный ветер швырнул между собеседниками ворох прошлогодней листвы.
-Легенда говорит, что в жилах кемхетцев есть толика крови древнего бога солнца. Они даже поклоняются ему не так как вы - Шеан. Словно далекому и могущественному брату. Никто точно не знает приметы, по которым можно определить точную толику этой крови, а потому они все немножко боги. И глядя в лица их стариков, в это даже можно поверить. Дворянский титул - это не форма носа или рук, Лессана. Это способность принять обязательства, которые накладывает звание. В древности короли запада брали в жены лучших женщин их государств, не оглядываясь на происхождение. И Запад процветал. Сейчас в Ктеже сидит горстка писарей и считает себя дворянством, гордясь сделанным за много поколений до них. Они сами - оскорбление для себя.
-Мы – всегда были лучшими, - леди Фьоли отвернулась. На ониксовой глади воды кружились под ветром гнилые листья. Дрожали отражения деревьев.
-Никто не возражает, если я присоединись? – звонкий голос заставил обернуться.
Брэдгер отрицательно мотнул головой и протянул руку. Улыбка на мгновение осветила лицо и тут же пропала под ворохом невеселых мыслей. Каий отмахнулась и села на камень, поджав ноги.
-Вы даже вести себя не умеете, - укоризненно вздохнула Желиль и, изящным жестом подобрав юбки, отошла подальше от воды.
-Посмотри на Агалара, - продолжил Брэдгер. - По меркам запада, его род древнее и чище чем оба наших. И воспитание, между прочим, тоже самое лучшее.
-Возможно, - отозвалась женщина и коснулась темных волос, - но Ваше Величество забывают, что зверьков никто не принимает всерьез, и над ними скорее смеются, чем терпят. Управлять людьми необходимо уметь. Они с большей радостью потерпят рядом собой Агалара, чем дикую шерхадскую девчонку.

[Кысь >>>]

-Мне лестно слышать подобное мнение от особы прославившейся своим скандальным поведением при дворе, - иронично отозвалась Каий. – Скажите, поединки с дассилионских саблях тоже входят в благородное воспитание?
-Ведьмовство туда не входит определенно, - Лессана приподняла рукав потрепанной камисы. – Это невозможно. Женщина должна быть женщиной, даже если в свободное время она изволит стоять на голове и ходить по канату.
-В таком случае я не гожусь в короли, - опустил голову Брэдгер. - Даже не по собственной прихоти. Ты знаешь, Лессана, решения Ардвартов не отменяются.
-Мужчинам во все времена прощалось то, что не прощалось женщинам, - резко оборвала его баронесса, и Каий поморщилась.
-В Зеленом Клане женщинам прощается то, что не сходит с рук мужчинам.
-Ты не в Зеленом Клане, милая, ты в Аргодоре.
-Вот именно, - в глазах Брэдгера зажегся недобрый огонек. - В частности, женщинам никогда не позволялось открыто оспаривать решения мужчин. Ты сама говорила об умении себя вести.
Лессана всплеснула руками и принялась натягивать перчатки.
-Нет. Это определенно невозможно. Ее Сиятельство? Величество? Мы побеседуем с Вами позже. Я не могу видеть рубаху деревенской девчонки, которой, слава Шеан, уже привили хоть какое-то представление о достойном поведении.
-Много позже, - склонив голову, согласилась Каий.

[Соуль >>>]

Леди Фьоли подобала юбки и сделала маленький книксен.
-Прошу меня простить.
Брэдгер почти не глядя кивнул ей. Страшно хотелось еще напомнить, что делают с женщинами тогда, когда мужчин вызывают на дуэль, но ради Сечена пришлось сдерживаться. Когда женщина ушла, поднял глаза на Каий.
-В порядке?
Девушка смотрела вслед баронессе, рассеяно крутя в пальцах тонкую веточку. Дерево хрустнуло и переломилось на две неравные половинки.
-Она права, я в Аргодоре, - слова прозвучали со знакомой тоской.
- Если не видеть людей, это место мало отличается от Арлиона, - Брэдгер закрыл глаза. Странное, неловкое ощущение, будто немаленькая часть его самого вдруг отторгалась.
Девушка тряхнула головой, отбрасывая волосы с лица, и поднялась.
-Это место куда красивее, чем Арлион, - подумав, добавила, - но до Малхата ему далеко.
- Расскажи о нем, - Брэдгер опустился на землю, привалившись спиной к стволу старого, полуразрушенного бурей бука. Каий присела рядом, опершись локтями на колени и с нежностью рассматривая четкий силуэт.
-Это огромнейший город в корнях Алкадана. Там кружится полумрак, разгоняемый только колдовскими огнями и камнями недр. Постоянно дует ветер, спускающийся с троп, и поэтому Малхат наполнен перестуком деревянных подвесок. Слышно, как бежит вода в храмовой реке, и трижды в день доносятся песни из ниши Отца Скал, - Каий следила за плывущими по темной воде ржавыми листками и рассказывала о том, как живут карлики Клана, как охотятся вместе с людьми и добывают металлы, мельком - о ювелирном ремесле, коснулась традиций. Замолчала, рассматривая плетение льда у берега.

[Кысь >>>]

Молчал и он. Перед закрытыми глазами вставали фантастические картины гномьего города. Поначалу образы были вычурными и опровергались каждой следующей фразой, но постепенно картинка становилась все определеннее. Брэдгер уже почти слышал разнобой колокольчиков из звонкого дерева. Ему приходилось сталкиваться с работой карликов раньше - неуклюжие на вид пальцы плели из камня тончайшие кружева, каким-то внутренним чутьем понимая, как должен идти узор, чтобы материал сохранил прочность. И теперь весь город представлялся ему сплошной каменной филигранью. Открыл глаза - взгляд скользнул по танцующим на озерной воде бликам.
-Почему они сошлись с людьми?
-Помнишь ту песню о Матери рек, которую я пела перед твоим отъездом в Арлион? – отозвалась девушка. Он кивнул. Сами слова почти стерлись из памяти, но смысл остался. – Очень давно, еще до распада Кемхета, Клан подобрал в горах сильно раненого человека. Они выходили его, и юноша остался в Малхате. Он рассказывал истории о своей Богине, о том, как поклонялись ей в тех землях, откуда родом. По легенде, когда городу угрожала опасность, вместе с остальными жрецами юноша удержал стены подземного города. Так, Матерь рек вошла в сердца карликов. Они не видела смысла враждовать с теми, кто являлся такими же детьми Богини.

[Соуль >>>]

- Это было еще на Хилдазе?
-Может... я не знаю.
- Почему одну из основных святынь Шаа ищут внутри Хилдаза, а культ родился на южных берегах Йиркмана? - Судя по тону вопроса он даже не требовал ответа.
Девушка пожала плечами
-Вполне возможно, он родился не там.
-Еще одна забытая нация, о которой запад уже перестал думать?
-Тогда, очень древняя…, - Каий села сосредоточенно смотря в одну точку. – Зеленый Клан родился в Хилдазской колыбели, откуда они ушли с приходом людей. Таргиме явился дух гор и указал пути. Потом Хилдаз был оставлен, и за пустые горы бились эльфы, Клан Бурого Щита и люди, впоследствии сумевшие вытеснить низкорослых родственников. Нигде не говорится, куда делись те, которые вынудили Зеленый Клан оставить обжитые места.
Она сосредоточенно вспоминала карту материка:
-Вполне могло случится так, что они спустились вниз по Эрикону и доплыли до Стигратского полуострова, и это означает…
- Что религия родилась вместе с Зеленым кланом, обошла полконтинента и снова вернулась домой.
-Нет, - она отрицательно покачала головой, - Зеленый Клан забрал с собой только половину, вторую принес тот юноша.
-В чем заключались эти половины?
Глаза девушки загорелись заинтересованным огнем. Она взяла сломанную веточку и положила половинки треугольником, под ними – два маленьких камня, а рядом рассыпала песок.
-У Матери Дыхания родились две дочери Ночь и День, - палец коснулся вначале сучков, потом гальки. – Независимо существовали камни, реки, духи полей и деревьев. Они жили Дыханием, но их время стояло на месте до прихода дочерей. Мать подарила дочерям мир, где они могли сменять друг друга. Я не знаю, что было в Клане изначально, эти тексты давно утеряны. Возможно, карлики поклонялись только духам, может, чтили дочерей, но с собой Клан унес только эту, природную, часть, позабыв о начале истории. Понимаешь?

[Кысь >>>]

-А мальчик принес вторую, о двух богинях, - кивнул Брэдгер. Каий счастливо прижала ладони к груди. -Когда клан уходил из Хилдаза, он уже поклонялся богине рек?
-Нет, не думаю. Скорее это странное смешение. День – солнце и колосья. Ночь – месяц и отражения на воде. Те, древние, донесли обряды до нас в такой традиции. А Отец Скал… юношу укачала горная река, а карлики, дети камня выходили его. Именно отсюда могла появиться часть старинной песни.
-Тогда почему она оплакивала их уход?
Девушка поднялись, отряхивая руки.
-Это обрывок легенды, которая пришла много после всех событий, - Каий вздохнула. – Что-то было изначально, что-то появилось после. Таргима считает некоторые сказания апокрифичными.
Он долго молчал, не открывая глаз. По небу неслись облака и ощущение солнечных лучей на коже то появлялось, то пропадало. Перед внутренним взором теснились картинки - попытки представить легенды, эпизоды из собственного прошлого. В какой-то момент их смена даже перестала быть сознательной - образы перетекали один в другой, складывались в причудливые комбинации. Одно из таких сочетаний показалось настолько абсурдным, что Брэдгер вздрогнул и открыл глаза.

[Соуль >>>]

-Что произошло? - стоявшая рядом девушка протянула руку, предлагая подняться.
Брэдгер протянул руку, но подниматься не стал, а стянул девушку к себе вниз.
-Представил себе Вирта, пытающегося ухлестнуть за кем-нибудь из Ильказских Змей.
Каий свернулась в кольце рук и, поежившись, набросила на плечи полу чужого плаща.
-У него душа больная, - неожиданно серьезно проговорила девушка. – Была…
-Словно родился заново.
-…Вирт ненавидел женщин. А теперь эта ненависть прошла.
-Что с ним сталось?
Каий извиняющее провела ладонью по шраму и улыбнулась своим мыслям:
-Это не моя история.
-Теперь я точно не смогу его от тебя отогнать, - вздохнул Брэдгер, укутывая ее в свой плащ, поймал непонимающий взгляд. - Не нравится, когда на тебя смотрит кто-то еще.
Рамиз виновато опустил голову. Девушка спрятала лицо в жестких прядях и дыханием пощекотала шею.
-Вирт неисправим.
Он поймал ее губы. Некоторое время было тихо.
-Если мир правда катится к чертям, то, возможно, уже завтра он облачится в белые одежды, - пальцы пощекотали нежную кожу шеи.
Ладони безапелляционно перехватили, не давая пошевелить пальцами.
-Чтобы мир разрушился, ему следует жениться, - серьезно ответила девушка и лукаво улыбнулась, проведя свободной рукой щеке. Поцеловала уголок шрама, губ, отстранилась.
-В таком случае мир вечен. Ты уже занята, а другой такой нет, - так же серьезно проговорил Брэдгер, откидываясь на ствол дерева и любуясь живым острым лицом. Девушка склонила голову набок и задумчиво улыбнулась своим мыслям.

[Кысь >>>]

Высокие витражные окна библиотеки разбрасывали блики по тяжелым дубовым столам, пестрым корешкам книг, старинному зеленому ковру. Только одно окно сияло ровным белым светом. Рамиз сидел на его подоконнике, подперев ногой открытую створу и перечитывал длинный рукописный документ - явно не в первый раз. Рядом, в тени охотничьего сапога, лежал небольшой свернутый лист, запечатанный зеленоватым воском.
Протяжно скрипнула дверь, впуская холодный ветер. Вирт быстрым шагом пересек расстояние от входа до заваленного бумагами стола и принялся перебирать листы, словно в поисках одного единственного. Барон не замечал ничего вокруг.
-Хочешь свидание с Пресветлой? За счет мятежного величества.
Арьете медленно поднял глаза и воскликнул, изобразив неподдельный испуг:
-Неужели дела идут настолько отвратительно, что Его Величество готовы пожертвовать ценным фехтовальщиком?!
-Боюсь, что плохой фехтовальщик оттуда не вернется.
Вирт вновь принялся копаться в бумагах, продолжая искать необходимый документ. Рука остановилась над выцветшей картой:
-К делу.
-Нужно отвезти послание. От таргимы. Официально вряд ли тронут, но слишком рьяные служаки есть везде.
Барон кивнул, заинтересованно разглядывая рисунок несколько секунд. Поднял глаза и со вздохом положил изображение на место: шахматная головоломка.

[Соуль >>>]

-Куда и кому?
Губы скривились в хищной усмешке.
-Пресветлой.
-Леди Натаниэль? – с печальным вздохом уточнил Вирт. – Ее войска уже за границей Аргодора.
- Именно.
Арьете кивнул с видом побитого пса:
-Бумаги?
-Не все.
Вирт пожал плечами и, сорвав со стула, серый сюртук набросил на руку, грациозно поклонился:
-Я слушаю, Ваше Величество?
- Детали позже, - вздох. - Это еще надо показать Каий.
-Я могу передать, - с готовностью отозвался Арьете, весело улыбнувшись.
-Заодно вживешься в роль, - рассмеялся Брэдгер. - Лови.
Пальцы сомкнулись вокруг опрятного свертка. Вирт коротко поклонился, и шепнув едва слышное «благодарю» направился к выходу. Принц нахмурился и снова уткнулся в текст.

[Кысь >>>]

Каий растеряно отложила письмо таргимы в сторону и уставилась на оказавшийся внутри кожаный тубус, как на мягкого, но опасного зверя. По закону Клана ученики должны были слушаться учителей, но решение Мейхани казалось попыткой примирить девушку с ее же страхами.
-Арьете, у тебя будет приятная компания в путешествии, - в голосе не чувствовалось радости. Вирт рассеяно заглянул через плечо, но Каий уже сложила листок, спрятав написанное от чужих глаз.
Разговор о слепоте и решениях, верности и поступках состоялся давно, еще в Малхате, и приказ Мейхани выглядел ловушкой: вырвать из привычного – толкнуть в холодные ладони испуга.
На лестнице появился Рамиз, медленно подошел ближе.
-Господин барон уговаривает тебя сбежать с ним? - Несмотря на тон шутки, в глазах принца застыла тревога.
-Уже уговорил, - без тени иронии отозвался Вирт.
Каий обернулась. Пальцы осторожно гладили острые уголки белого листа. Взгляд Брэдгера скользнул по гладкой поверхности бумаги, потом остановился на лице девушки.

[Соуль >>>]

-Мне нужно собраться в дорогу, - голос прозвучал излишне спокойно.
Он опустил голову, медленно и напряженно прикрыв глаза.
-Вирт, черта ради, уйди.
Арьете счел за лучшее не вмешиваться в чужую беседу и исчез за дверью, ободряющее подмигнув девушке напоследок – не заметила. По лестнице застучали быстрее шаги.
Рамиз остановился на расстоянии вытянутой руки. Поймал ее взгляд.
-Хочешь уехать?
Каий без слов протянула квадратик белого письма и опустилась на стул, закрыв лицо ладонями.
Он пробежался глазами по знакомым мелким буквам. Приветствия-новости-снова новости... И "просьба". Ехать к Натаниэль. Опустился на колено рядом со стулом.
-А если я тебя не пущу?
-Ты не мой наставник, а Изумрудная Ведьма – да. – ладони заглушили звонкий голос.
-Я самодур, посадивший тебя под замок, - пальцы нежно коснулись ее шеи.
Девушка не пошевелилась:
-А таргима – духовная Мать.
-Нет никакой возможности остаться?
Она вздохнула, пальцы едва заметно дрожали:
-Это как если бы солдат ослушался слова капитана…, но как бы мне не хотелось остаться, ехать – необходимо.

[Кысь >>>]

Кивок. Брэдгер обнял ее, гладя лицо прямо через узкие ладошки. До крайности не хотелось отпускать. Особенно - отпускать одну. Если бы не понимание, какой опасностью будет для нее его компания...
-Провожу вас до границы.
-Два дня пути? – она удивленно вскинула голову. Еще один кивок. – Но дела в Сэттале…
-Подождут.
Каий кивнула и прижалась щекой к теплому плечу.
-Когда нам отправляться?
-Завтра утром. Послезавтра я тебя уже не отпущу, - улыбка не вышла веселой.
-Вирт напомнит и заставит, - с легкой иронией отозвалась девушка. – Он не может долго сидеть на одном месте.
-Его никто и не будет задерживать, - Брэдгер зарылся лицом в пушистые темные волосы.
-Тогда я потрачу несколько часов на сборы, а потом отдохну перед дорогой, - Каий пощекотала упавшей на плечо и жесткой прядкой смуглую щеку.
- Я не буду мешать, - произнесено было утвердительным тоном, но выпустить Каий Рамиз и не подумал.
-Я быстро. Вернусь.
Не слишком уверенный кивок. Руки разжались.

[Соуль >>>]

- Человек по имени Тьенн, - Сечен поднялся из-за стола. - Староста деревни при Иллесе. Знаешь его?
- Имени не помню. Опиши, - Брэдгер сидел напротив него, оперевшись локтями на темную деревянную столешницу и положив лоб на руки.
- Высокий старикан. Когда-то был огненно-рыжим.
- Да, знаю. Действительно староста.
- Он на нас несколько недель выходил. Говорит, что знает как взять Исту малой кровью.
- Чего он такой добрый?
- Потому что если брать Иллес штурмом, от деревеньки не останется и печей, - улыбнулся граф.
- Хороший резон. Когда встреча?
- Вечером. Возьми людей, на всякий случай.
- Возьму.

[Кысь >>>]

Он приказал не зажигать факелов - так было видно лучше. В лесах был кромешный мрак, но глухую проселочную дорогу освещали звезды. Выбор Тьенна сначала здорово насторожил Брэдгера, но когда старец подошел к лошадям, принц успокоился - глаза старосты были живыми и спокойными. Так не смотрят люди, готовые умереть. Трое воинов, возглавлявших небольшой отряд, спешились и сняли шлемы, Брэдгер жестом удержал старика от преклонения колен.
- Не до того сейчас. Теперь говори.
- Простите недоверие, Ваше Сия... Высочество. Барон Иста сейчас в родном замке не живет, ваш занял. То что благоустройством занялся, это конечно хорошо, но какое же оно, когда священные леса рубят? Так вот он охотиться думает, через неделю, возле Ведьминой Ноги. Вассалов возьмет, конечно, но не слишком много, побоится замок оставлять. Целый день будет, ежли не бо...
Старик удивленно опустил глаза, уставившись на наконечник стрелы, торчащей из груди. Брэдгер отстраненно восхитился - неизвестный лучник был чудно хорош, - потом одним резким движением взлетел в седло.
- Назад, - тяжелый элесский жеребец всхрапнул и развернулся. Но было уже поздно - из-за поворота во весь опор вылетела добрая дюжина всадников с рослым бородачом во главе. Лес вокруг ощитинился арбалетами. На долю секунды Брэдгер закрыл глаза, вспоминая слова Каий.
- Ирий, - высушенные дневным солнцем прошлогодние листья занялись легко. Король надел шлем. - В лес, путай строй.

[Соуль >>>]

Несколько человек дали шпоры лошадям, из-за чего перепуганные животные совершенно смешали ряды - теперь определить, кто из мужчин в одинаковых глухих шлемах был королем, было довольно сложно. А потом - всадники поскакали в лес.
Арбалетный болт исчез в широкой груди коня - Брэдгер едва успел выкатиться из седла перед тем, как бьющееся в агонии животное сломало бы ему ногу. Копытом все равно прилетело - от упавшей совсем рядом лошади. Разрядившие арбалеты воины уже выхватывали мечи. Метнулся в лес, на ходу сшибая кого-то щитом. И - налетел на еще троих воинов. Первый почти не представлял опасности - костер на поляне сделал свое дело, а вот два других ожидали, стоя спиной к поляне. Тут и там мелькали отблески на железе доспехов - похоже, барон постарался на славу, подготавливая засаду. Интересно, как старик их не заметил... Рядом оказался кто-то из своих, - следующих двух противников они уложили уже спина к спине.
Тяжелый фальчион с маху пробил кольчугу, заставив очередного нападавшего отступить. Брэдгер рывком сорвал с себя шлем и метнулся в самую гущу сражения, рыкнув в сторону соратника.
- Выводи всех. Найдите Сечена.
Скоро раздался дружный рев - рассеянная по лесу дружина бросилась к мятежному королю, окружив его плотным кольцом. Кто-то из воинов неосторожно замахнулся на Брэдгера мечом, оставив на голове глубокий порез до того как щит отбил прямой меч в сторону - его тут же оттеснил назад собственный начальник. Первый удар щита чуть не заставил принца выронить оружие, тут же второй кусок окованного железом дерева ударился в плечо. Ему давали место для маневра, на удары его меча не отвечали - сыпались только тупые тяжелые удары. Последнее, что видел Брэдгер - белоснежная ласточка Исты на прочных досках.

[Кысь >>>]

Мейхани отпустила поводья и позволила рыжеволосому арлионцу помочь ей спешиться. Через серо-синюю вуаль майский замок казался мрачным. Крепкие стены врастали в небо, тяжелые донжоны производили неприятное впечатление. Впрочем, Изумрудной Ведьме не нравилась архитектура ни одного города, за исключением Малхата.
Пухлые, затянутые в митени ладони, приподняли полы одеяний.
-Предупредите о моем прибытии, наемник, - из-за легкой ткани голос звучал приглушенно. – Мое появление, я понимаю-понимаю, неожиданно.
- Уже предупредили, ээ... госпожа, - поклонился наемник. - Лорд Сэтталь следит, чтобы дозорные помнили о своих обязанностях.
Действительно, во дворе уже показался высокий седоволосый воин, по манере держаться которого можно было предположит, что он живет в этом замке всю жизнь. Тот неспешно сделал несколько шагов навстречу, затем сдержанно поклонился.
-Прошу прощения за задержку, в замке несколько неспокойно. Рад вас приветствовать, - у старика был глухой, глубокий голос, в котором тем не менее сквозила и скрытая сила.
-Мейхани. Изумрудная Ведьма, таргима Зеленого Клана, - коротко наклонила голову карлица, с благосклонным интересом рассматривая высокого старика. Ореховые глаза озорно сверкнули под вуалью. – Пусть будет-будет милостиво солнце к этому замку.
- Рагдар Рамиен, виконт де Сетталь, - еще раз поклонился человек. - Прошу вас быть гостями.

[Соуль >>>]

Лорд проводил путников в гостиную, которая теперь почти не бывала пустой. На данный момент бал задавал Сечен - стоя у камина и лениво потягивая чай умудрялся втаптывать в пыль сразу четверых человек, ни раз не повышая голоса и не скатываясь до оскорблений. Уши всех четверых горели. Завидев новоприбвыших, он поставил чашку на полку и пошел навстречу гостям.
- Я полагаю, вы - леди Мейхани, - улыбку Сечена можно было бы назвать змеиной, но яда в ней не было. - Наслышан о Вас.
Виконт рассадил новоприбывших по креслам и позаботился о том, чтобы слуги доставили напитков. Потом извинился и вышел, оставив гостей на Сечена.
Карлица опустилась в кресло, сложив маленькие ладони на коленях и наклонила голову. Она не думала, что встречать будут радостно, но творившийся в Сэттале бардак озадачил. Мятежникам, собирающимся ударить в спину, следовало вести себя тише, осторожнее и сдержаннее.
-Таргима Зеленого Клана, Мейхани Изумрудная Ведьма. Как говорят-говорят в западном Йиркмане: «С кем имею честь?»
-Граф Сечен, - кивнул Гриф. Потом вздохнул. - Считается, что я заведую этим бардаком, но на самом деле меня слушаются только виночерпии. Остальные как правило делают прямо противоположное.
-Сочувствую-сочувствую, - без тени иронии отозвалась ведьма. – Я могу увидеть сына Клана и дочь Клана?
- Боюсь что нет, - судя по выражению лица Сечена, его здорово достали оба шальных ребенка клана. - Тагиса на данный момент выполняет ваше поручение, Его Величество то ли украшает собой подвалы Иллеса, то ли удобряет почву на его кладбище.
Мейхани покачала головой. Иначе карлица представляла ситуацию и не думала, что придется ждать, и надеялась, ученица примет правильное решение и останется. Она посмотрела на серый, из-за оттенка вуали, огонь и расплела пальцы, собирая в ладонь рыжее тепло.

[Кысь >>>]

-Сат жив-жив.
На секунду на лице Сечена мелькнуло выражение крайнего облегчения - и тут же спряталось за обычной светской маской.
-Благодарю за хорошую весть - в таком случае вся эта суета не зря. Лорда с трудом отговорили брать замок штурмом.
Мейхани не ответила, маленькую ладонь начало печь и пухлые пальцы задрожали, выдавая напряжение. Сознание в поисках чужого умчалось далеко. Кожа митени раскалилась, и карлица встряхнула рукой, избавляясь от неприятного ощущения.
-Изумрудная ведьма может-может помочь, - проговорила она, скрывая под маской безразличия нарастающую тревогу и раздражение.
- Буду признателен за любое содействие, - кивнул Сечен. В его тоне ненадолго появились деловые нотки. - Основной проблемой для нас был и остается способ проникновения в замок. Там должен быть подземный ход, но Его Величество только упоминал о нем при мне. Но прошу прощения, я бестактен. Стоило бы дать вам отдохнуть с дороги. Дворня вот-вот подготовит обед, а через несколько часов пошлите за мной и мы все обсудим.
-В таком случае представьте-предоставьте мне карту окрестностей замка и щепоть земли, - произнесла Мейхани настойчиво, но мягко. – Изумрудная Ведьма не любит терять-терять время. Скажите, что искать-искать и это будет найдено-найдено.
Сечен кивнул и поднялся, чтобы дать необходимые распоряжения. Мейхани осталась сидеть, задумчиво закрыв глаза и размышляя. Колени болели, напоминая о долгой дороге в седле, и о том, как медленно, но уверенно брала верх старость.

[Соуль >>>]

-Вы не возражаете, если я некоторое время побуду-побуду здесь?
-Нисколько, - Сечен подошел, но садиться не стал. - Комната в полном вашем распоряжении. Карту и землю сейчас принесут.
Граф поклонился и вышел. Почти одновременно через другую дверь прошел слуга и сообщил, что если гости желают подкрепиться с дороги, в соседней комнате накрыт стол, а если гостям еще что-нибудь нужно, им стоит только сказать.
Мейхани замерла. Сложившиеся обстоятельства озадачивали и немного пугали. Очень давно таргима смирилась с потерей рода, но сейчас, когда блеснула надежда, не собиралась отступаться. Изумрудно-малахитовая ветвь продолжится и, может со временем превратиться в сильное дерево, как на зеленом диске рисунка.
Зашуршала опускаемая на стол карта, и звякнуло металлическое дно. Изумрудная Ведьма жестом прогнала мальчишку-слугу прочь и с недовольным видом убрала чашу с пожелтевшей бумаги и поставила на колени. Золотистый песок смешался с аргодорской землей и пудрой покрыл очертания лесов, пунктиры границ и кривые рек.
Пухлый палец уперся в один из спрятавшихся в чаще замков и решительное, звонкое пронеслось по комнате:
-Телай, твердый камень, Ахвеем развеваемый в песок, услышь-улышь слово мое, отзовись-отозвись искренним ответом из глубины, покажи-покажи не лозы, а пути подземные, человеческими руками созданные, - Мейхани понизила голос, повторяя слова заговора.
Серо-желтый песок задрожал у ногтя, пошел мелкой рябью. Крупинки заходили волнами, описывая, словно росчерками картографера, холмы и склоны, пещеры и углубления. Сложились, образуя вычурную вязь вокруг выбранного замка.

[Кысь >>>]

Мейхани осторожно, чтобы не сбить узор, отняла ладонь и отметила аккуратной точкой пера место, где песок свивался острой воронкой.
-Вот так, мой милый, вот так, мой хороший, - ведьма ласково стряхнула крупинки в чашу и улыбнулась, - спасибо тебе, Телай, что услышал-услышал старую.
Карлица ласково погладила песок и, сложив карту, тяжело поднялась. Преданные саты не притронулись к еде, ожидая таргимы, и только после благословения подняли кубки. Обед прошел в молчании – никто не решался говорить без слова духовной Матери, а той не хотелось рассказывать легенды. Мейхани пригубила родниковой воды и едва коснулась теплого блюда – значит, занята делами. Век управления Малхатом наложил отпечаток на отношение сатов и тагис.
После трапезы, потратив время на то, чтобы сменить дорожный костюм на свежие одежды и смыть с тела пыль, таргима подозвала к себе арлионского мальчика-наемника и попросила отыскать Джада Сечена, с которым беседовала несколькими часами ранее.
Она подготовила карту и решение, от которого не собиралась отступаться.
Сечен появился почти мгновенно, словно дожидался только зова. С собой у него был подробный план замка и еще один лист - на нем Сечен выписал те упоминания о ловушках и секретах, что сумел вспомнить. Поклонился в дверях, ожидая обращения.
-Пусть будет милостиво солнце, - карлица указала на стоявший напротив стул и разложила карту на столе. – Изумрудная ведьма покажет дорогу и пройдет по подземельям вместе с остальными.

[Соуль >>>]

- Моя благодарность. Не стану вас отговаривать, уверен - Изумрудная ведьма знает что делает, - Сечен кивнул и воспользовался приглашением. Взгляд аргодорца уперся в карту. - Как я понимаю, эта метка? Туда нетрудно добраться. Если почтенная таргима не возражает, выход этой же ночью.
-Не возражает, - неожиданно мягко и благосклонно проворковала Мейхани, довольная тем, что ей не стали перечить – Поговорим о деталях.
Она склонилась над картой и прислушалась к ровной речи Сечена, изредка задавала уточняющие вопросы и переспрашивала, но в целом была довольна. Нет, в начале ошиблась, действительно, аргодорцы умели действовать слажено.

[Кысь >>>]

Очнулся от ведра ледяной воды на голову. Резкий вздох, захлебываясь, попытался подняться. Руки зажаты в чем-то тяжелом - колодки? Левое предплечье жгло словно огнем от каждого движения - когда-то Брэдгер разбил эту руку чуть ли не в крошево, после чего навсегда перевелся в правши... и теперь с трудом сросшиеся кости снова давали о себе знать самым неприятным образом. Болели ребра, словно после падения его еще долго били. Взгляд уперся в богато украшенные сапоги. Принц не поднял глаз, но на смуглое лицо стразу же опустилась маска равнодушия, смешанного с легким презрением. Он молчал.
- Как вы себя чувствуете, Ваше Величество? - преувеличенно-вежливым тоном поинтересовался обладатель сапог. Некоторое время бородач ждал ответа, потом продолжил, - не дворцовый комфорт, правда?
Брэдгер не шевелился и не поднимал глаз, потому разговора не получалось. Отвесив еще парочку острот, барон Иста начал чувствовать раздражение. Не так он это себе представлял. Подал знак охраннику. Толчок - и смуглый мужчина с залитым кровью лицом повалился под ноги бородача. Сапог брезгливо тронул лицо, пленник равнодушно отвернулся. Раздражение стало сильнее. Хотелось пнуть упрямого гордеца, но портить ему лицо не входило в планы Исты. Принц должен был остаться как можно более узнаваемым.

[Соуль >>>]

- Мальчики, раскройте ему рот... только так чтобы товарный вид не потерял, - поморщился барон.
Один из наемников послушно поднял человека, второй некоторое время внимательно осматривал отметины на теле, а потом небрежным жестом стукнул по закованной в колодку левой руке. Смуглое лицо дернулось от боли, но во взгляде застыло равнодушие. Наемник вопросительно глянул в сторону хозяина, потом стукнул еще раз.
- Быстрее. И эффективнее.
Воин в тяжелой кольчуге пожал плечами и ударил полуодетого узника кулаком под ребра. Человек только резко, с шипением выдохнул.
- Отвечай мне, Иллес. Возможно, я даже тебя отпущу... Если покаешься во всем что сделал. Ты хочешь жить?
Брэдгер поднял глаза на барона. Во взгляде не было ни раскаяния ни страха, только некоторое раздражение. Так смотрят на доставучее насекомое.
- Уведите его, - вздохнул Иста. - Посадите куда-нибудь поглубже. Только не портьте лицо.
Стражники подхватили закованного в колодки человека и уволокли из залы.

[Кысь >>>]

За спинами сомкнулись ворота Братслава, и Каий наконец-то расслабленно опустила плечи. Знак посланника таргимы холодил грудь, медальон Совета, наоборот, отзывался приятным теплом. Славийский май оказался куда холоднее Аргодорского и Арьете не без ехидных замечаний отдал девушке собственную рубаху. Она была длинна в рукавах и смотрелась поверх далматики ужасно, но согревала.
Каий поправила плащ и подняла покрасневшие от ветра глаза на Арьете:
-Завтра поедем дальше, я не смогу выдержать еще одну ночь, даже аллюром.
-Как пожелаешь, - Вирт перехватил поводья и потянул невзрачную рыжую лошадку в сторону огороженного дома. Из круглой трубы комьями валил сизый дым, из-за стены раздавалось конское ржание и скрип журавля.
Деревянная, уложенная в несколько слоев, мостовая заскрипела под тяжестью копыт, провожая странников к «Братславскому приюту». Корчма походила на соседние дома, как сестра-близнец: деревянные стены, маленькие окна. Внутри – низкие потолки и нависающие над головой темные балки. Чадил пляшущий в очаге огонь, и Арьете усадил девушку неподалеку, заботливо оправив отделанный белом мехом плащ:
-Отдыхай, ты выглядишь так, словно явилась с того света. Не могу смотреть в эти потускневшие глаза.

[Соуль >>>]

Каий кивнула и махнула перчаткой: не беспокойся; закрыла глаза, прислушиваясь к голосам. Люди говорили об арогодорской святой, о растянувшихся вдоль границы войсках и князе Мстиславе Любгородском. Имя вызывало почти стершиеся воспоминания об Ульмарском приеме и ведьме, проклявшей тех, кто находился в тот день на площади.
Девушка рассеянно пошевелила пальцами – нет, подушечки не утратили чувствительности. «Не увидишь свет» - зрение вернулось вопреки словам.
-Выпей, - в ноздри ударил травяной запах чего-то крепкого, в лицо дыхнуло паром. Девушка недоверчиво посмотрела на Арьете сквозь прикрытые веки. – Пей. Так, ты легче заснешь, иначе вновь проведешь бессонную ночь.
Вирт сел напротив, пытаясь поймать усталый взгляд. Отчаялся и уткнулся носом в свою кружку, проворчав:
-Следовало тебя в Сэттале оставить. Сле-до-ва-ло.
Каий усмехнулась и сделала глоток. Язык обожгло кипятком и остро-горьким привкусом мяты – горячий ком тяжело опустился в пустой желудок. Девушка разломила лепешку и надкусила, чтобы прогнать неприятное ощущение:
-Возможно, я высплюсь, но от напитка такой крепости, буду мучаться головной болью утра.
Арьете засмеялся, и Каий к нему присоединилась. Напряжение суточной скачки сменилось приятной усталостью. Степной, однообразный пейзаж Славии производил угнетающее впечатление на девушку, взгляд терялся в бесчисленных серых травинках и отдыхал лишь иногда, если встречалось одинокое дерево. Ближе к Братславу пейзаж стал радостнее, появились редкие рощицы, постепенно складывавшиеся в леса.
-Надеюсь, корень болиголова тебе поможет, - неожиданно произнес Вирт, и его фразу оборвал очередной всплеск девичьего смеха. – Нет, ты только взгляни на себя моими глазами – уже на духа мертвой реки не похожа!

[Кысь >>>]

Каий прижала ладони к раскрасневшимся от настойки щекам и, сделав еще один глоток, кивнула. Перечный напиток теперь не вызывал неприятной боли, а Арьете завел разговор о том, что до Любгорода осталось два дня пути по наезженной дороге. Девушка изредка качала головой, прислушиваясь.
Через теплые покрывала спокойствия и сна, пелену славийских голосов и перестук кружек, веселый голос Арьете, издалека пробивалась тревога. Необъяснимая и осторожная, как первый осенний ветер. Подкрадывалась, перебирая мягкими лапами, и, подобравшись, вспыхнула болью в левой руке.
От неожиданности Каий выронила кружку, и вязкая жидкость растеклась по столу. Она сжала пальцами кисть и недоуменно уставилась на потускневшую зеленую метку: от диска к пальцам, к локтю и предплечью растекалась неприятная ломота. Остро укола сердце невидимая игла, девушка скривилась, прижав ладонь к груди.
-…а там перевал, - Вирт оборвал свою речь и прыжком пересек разделявшее расстояние. – Что случилось, синеглазая тайхина?
-Плох... ое чувство, - слабо отозвалась девушка, зажмурившись и не отнимая ладони от сердца. – Рамиз.
Арьете подхватил закутанную в тяжелый плащ фигурку на руки, и прижал к груди, словно драгоценность.
-Пусти! Я… мне… нужно вернуться в Аргодор! – Каий уперлась ладонями в узкие плечи, отталкивая от себя барона, но Арьете лишь крепче сцепил руки, отрицательно качнув головой.
На странную пару начали оглядываться славийцы, и Вирт потащил сопротивляющуюся девушку к коридору, где пряталась двери в маленькие комнаты. Корчмарь покосился неодобрительно, но ничего не сказал.

[Соуль >>>]

-Пусти!
-Пожалуйста! – Арьете швырнул сверток на кровать и захлопнул дверь, застыв на входе. – У тебя есть дело, и не стоит потакать своим прихотям, тагиса!
Каий распрямилась, как сжатая пружина, и кинулась к выходу.
-Мне необходимо вернуться в Аргодор!
Вирт отрицательно покачал головой, не думая делать и шага в сторону. Девушка попыталась оттолкнуть его, но молниеносным движением перехватил кисть и, вывернув руку, обнял свободной, не давая пошевелиться.
-Ты – посол, - едва слышно сообщил Арьете на ухо, и Каий всхлипнула. – Тагиса должна доставить письмо.
-Пусти, больно.
Барон послушно разжал пальцы и сомкнул руки в кольцо, рассерженно смотря на вьющуюся перед глазами прядку. Каий часто дышала, смотря перед собой. Пальцы сложились в тонкий жест ветра, но с губ так и не сорвалось несущее опасность слово.
-Завтра. Подумай до завтра, - раздался успокаивающий шепот над ухом, и девушка нерешительно кивнула. – До. Зав-тра.
Вирт вздохнул и мягко, но настойчиво уложил девушку в постель, сел на край, обняв спрятанный в ножнах бастард. Каий отвернулась и закрыла глаза, стараясь почувствовать как можно четче маленький, осторожный сквозняк. Ветер собрался на ладони, и сознание умчалось далеко-далеко.
Потом пришел сон.

Пронзительно-синяя река пробивала путь в белой извести. Темные, сапфировые тени искажались в такт пробивавшимся волнам, стекали вниз по водопаду и кружились в озере, вокруг спеленатой корнями алебастровой фигуры. По берегам ходили звери, шерсть топорщилась на мощных загривках и спинах, рассерженно рассекали воздух хвосты.
Маленькая фигурка в ореоле черных волос свернулась в складке каменной одежды и дремала, обняв ладонями плечи. Неуловимо знакомое скользило в образе.
Троп не было, ничего знакомого не было в этом странном месте. Ррии кем-то (или чем-то) хвостатым подкрепился по дороге, но выхода не нашел. Оглянувшись, заметил знакомого призрака. Осторожно подошел и потрогал лапой. Существо вздрогнуло и быстро отодвинулось, заскользив вниз по изящно вырезанной в каменной одежде линии.
-Привет. Ты опять тут? Тебя не съедят? - К этому странному эфемерному созданию, зверек проникся некоторой симпатией.
Существо зацепилось руками за выраставший из воды корень, чтобы остановить спуск и замерло, упершись босыми пятками в белый камень. Круглая галька выскользнула из-под пятки и полетела вниз, упала, разбив темно-синюю гладь неровными кольцами.
-За водой – безопасно, - прозвучал тихий, но сильный голос.
Ррии посмотрел, как одновременно со словами существо разгорается белым, и кивнул. Раз умеет создавать области безопасности, значит не пропадет. Что такое вода он не очень понял, точнее "воды" в его понимании рядом не было. Легкая радуга в одном направлении к "воде" ведь не имеет никакого отношения? На всякий случай Ррии проверил - радужная дымка. "Воды" нет... Плохо.
-Хорошо. – он сел на один хвост, вторым обернул лапы. - Много тут таких как ты? Ты похоже на светлячка... только разговариваешь.
-Мы – колдуны, но мало кто может видеть вас так… зверьми. Мейхани слышит, как чуждую природе музыку, шаманы, как черные пятна, кто-то как яркое свечение.
- И меня тоже слышат... фррррр.- Образы сталкивались, рассыпались..., - Ррии собрал из них некоторую картинку и спросил, - А если сломать ловушку, что сюда заманивает - может быть тропы откроются обратно?
Существо село, обняв колени и одной рукой, и погладило подвернувшийся под руку хвост. Стало немного щекотно.
-Помнишь, зверь, я показывала Йиркман своими глазами? Миры сливаются в каждой точке и из каждой проникают к нам пожирающие чары твари. Я не знаю где твоя родина и в каких широтах она лежит, и не знаю, что за тропы, о которых ты говоришь, но мне хотелось бы, чтобы Йиркман жил собственной жизнью, а заполнялся чужими. Звери забирают тела, но там, где прикосновение лапы – затихает музыка и часть мира умирает.
- Ну, я не то чтобы видел твоими глазами,- Ррии энергично пошевелил вибриссами, будто принюхивался. "Интересно как, у этого существа есть глаза!".- Все миры это одна точка по которой можно ходить в разные стороны...- Будто процитировал зверек.- Раз твари у вас лишние, значит, есть причина, по которой они появляются. Надо устранять причину... И поскорее, а то их тут и впрямь много.
Девушка засмеялась и протянула ладони к морде. Прикосновение было неожиданно упругим, но колким, словно из-под пальцев разбежались искорки и дрожь.
-Да, - у светлячка оказались сине-голубые, ясные глаза. – Мы обязательно найдем выход. Обязательно.
Сон мешался с явью какими-то странными путями - начал с запахов. Прелая солома, сырость, плесень, крысиный помет, ржавое железо, пот, застарелая кровь и гнилая еда сменились ровным запахом камня. Строго говоря, камни не пахли... в глубоких сухих пещерах всегда был именно этот запах. Брэдгер открыл глаза, но вместо наскучившего уже четырехугольника вентиляционного окошка увидел просторную пещеру со статуей в ней. У ног статуи свернулся клубочком знакомый силуэт. И зверь рядом с ней показался тоже смутно знакомым. Последними пришли звуки.
Брэдгер осторожно приподнялся, еще толком не доверяя ощущениям. Руками получалось шевелить и отдельно друг от друга, а, подняв одну вверх, аргодорец не нащупал сырого потолка своей темницы. Встав, он подошел к странной паре - ушибы еще болели, но словно во сне, и даже не мешали двигаться.
-Кажется, здесь можно назначать свидания, - темные глаза внимательно оглядывали зверя.
- Здесь кто-то еще?- Оба "обычных" глаза зверя прищурились и потемнели, а верхний, наоборот, слабо засветился.- Мне показалось, я что-то слышал...
Зверек привстал и слегка встопорщился, оглядывая окрестности. Вот сейчас он был похож и на воина в доспехах и на дракона - хоть и на то, и на другое - лишь смутно.
Светлячок вздрогнул и обернулся так резко, что пряди хлестнули по лицу. Красивая плавность движений пропала, сменившись ворохом несвязанных действий: быстро дотронулась до кончика остроносой морды зверя, успокаивая, и медленно, словно не веря, проговорила:
-Рамиз…
Мужчина улыбнулся ей и с некоторым трудом опустился рядом.
- Я тебя уже видел. Ты меня - вряд ли, - к зверю.
Верхний глаз зверька на секунду засветился очень ярко, потом погас и закрылся.
- Я тебя и сейчас почти не вижу. Но теперь слышу.- Ррии чуть потянулся и лег на землю.
- Посмотри моими глазами, зверь, - от ладони шло тепло, - не бойся.
Брэдгер с некоторым любопытством наблюдал за существом. Уже понял что это сон - наяву было бы больнее. И что не просто сон - тоже. Каий была настоящей. Хотя бы потому что удивилась. Попытался коснуться руки, лежащей на морде зверя.
- И рад бы, но не касайся слишком часто... ведь тогда наоборот ты увидишь "моими глазами".
Ррии вдруг (в первый раз) действительно что-то увидел - и удивился схожести миров для их обитателей. А обоих людей будто (но лишь в их мыслях) унесло сильным порывом ветра, на миг раздернув темноту перед глазами, за которыми был наполненный красками другой мир. Не знакомй, но чем-то похожий на Ийркман... без людей правда.
Светлячок рядом покачнулся, будто не выдержав наплыва образов, и сжала, пальцы чужого человека. Потом ладошка скользнула по израненному предплечью, груди:
-Я возвращаюсь, - тихий голос перетек в тревожный.
-Все в порядке, - улыбнулся ей Брэдгер. - Мелкие... феодальные дрязги.
-Борьба за территорию?- Поддержал светскую беседу Ррии.
-Именно, - кивнул зверю.
-И вы пришли сюда из разных точек
По лицу слушавшего непринужденный диалог Светлячка прошла судорога. Тонкие ладони опустили серую, потрепанную ленту в густую синюю воду и сжали лоскуток, выжимая лишние капли. Влажная ткань коснулась раны, отвлекая.
-Несколько дней пути. Обычно у меня не получается появиться... так, - задумчиво проговорил Брэдгер. Нежно погладил руку с лентой.
Поняв образы, высвечивающиеся над Кайи, Ррии присмотрелся к той тени, что тоже участвовала в разговоре. Или наоборот... это сам зверек "тоже участвовал"... в общем, не важно.
-С ним что-то не так?
-Я чувствую чужую боль, - она кивнула зверю и стянула серой лентой одну из ран. Помотала головой, словно не находя слов и, поднявшись на носки поцеловала темную тень. – Я возвращаюсь.
Зверек приблизился. Он заметил слабое подобие тропы от тени куда-то.
- К нему?
-Оно... кончится очень быстро. Не нужно, - Брэдгер поймал и поцеловал тонкую руку.
Светлячок опять качнула головой и, освободив ладонь, взмахнула рукой:
-Ирай, - по ласковому слову волны заплескались между корнями и известь пещеры начала темнеть, сквозь камни сверкнуло звездное небо.
Боль в груди вернулась, на мгновение оглушив. Снова открыв глаза, Брэдгер увидел только слабый свет из прямоугольного вентиляционного окошка.

Сообщение отредактировал Соуль - 21-04-2007, 16:12

[Кысь >>>]

Следующий визит состоялся только через два дня. Брэдгер с некоторым недовольством узнал, что кроме привычного и знакомого подвала в замке существуют и настоящие застенки древних времен... Впрочем, он никогда не знал Иллес слишком хорошо. В тесных маленьких камерах нельзя было ни выпрямиться ни лечь, так что через некоторое время принц начал проваливаться в полусон даже с открытыми глазами. Единственным светом были неверные отблески факела из отверстия, через которое приходил воздух и иногда кидали какую-то еду. Воды не давали. Брэдгер редко мерз даже зимой, но постоянный контакт с сырым холодным камнем заставил его здорово продрогнуть. Так что когда наемники Исты, наконец, вытащили его наверх, идти получилось не сразу.
На этот раз барон избрал иную тактику - попытался изобразить цивилизованный торг. Принц проигнорировал это. Потом попробовал надавить на ответственность - с тем же результатом. На полу приемной был выложен родовой герб хозяев замка. В сердцах Иста плюнул в самую середину. Его пленник поднял глаза.
- Плебеем ты был, плебеем и останешься, - беззлобно, только с брезгливым раздражением.
На этот раз досталось и по лицу.

[Соуль >>>]

Отблески факела за решеткой стали ярче, послышались голоса стражи. Мысль о еще одном явлении к барону не вызвала даже злости - Брэдгера здорово достало собственное состояние и теперь хотелось только чтобы все побыстрее закончилось. Но пальцы, сомкнувшиеся на перекладине решетки, не были пальцами наемника. Собственно, они даже не были мужскими. Тонкая рука подняла решетку с удивительной легкостью, потом в отверстии показалось высокоскулое смуглое лицо.
- Так и знала, что нечистокровный. Сам выберешься?
Брэдгер попробовал подняться - со второго раза даже удалось. Высунув в проем плечи, согнул руки, насколько позволяло громоздкое дерево колодок - удалось опереться на пол коридора. Хизрашка наблюдала за его попытками с серьезным лицом, не делая попыток помочь. Думать получалось не слишком хорошо, но одно Брэдгер понял точно. Перед ним была живая легенда, одна из тех женщин-змей, которым поклонялись его родичи-хизрахи. Так что ее поведение представлялось вполне закономерным.
Наконец, удалось встать. Неожиданная спасительница, шелестя шелковой одеждой, поднялась следом за ним. Осмотрела колодки на руках и ногах - замки лопнули словно сами собой. Недавний узник сцепил зубы от боли в руке, но тем не менее благодарно кивнул - вполне в духе странного юмора змей было бы вообще их не снимать. Женщина легкой походкой двинулась вперед по коридору и Брэдгеру пришлось прилагать недюжинные усилия, чтобы поспеть за ней - болели и отказывались слушаться ноги, кружилась от долгой голодовки голова. Взгляд аргодорца случайно наткнулся на охранника - тот походил на раздавленную муху, сплющенный словно бы страшной тяжестью панцирь глубоко вдавился в грудную клетку. Зрелище заставило отвести глаза даже его. Правда, вскоре стало вообще не до них - начались ступени. Хизрашка иногда милосердно останавливалась и ждала его, но он не был уверен, что ее хватит надолго.

[Кысь >>>]

Подземный ход вел со старой ветряной мельницы, заброшенной не меньше пары дюжин лет назад. Полусорванные с петель двери протяжно скрипели, а крышка ведущего в подвал люка за долгие годы так слежалась с землей, что вытаскивать ее пришлось объединенными усилиями четырех наемников. Сечен взял с собой восемь, но двое уже стерегли лошадей, а двое должны были дежурить здесь, у внешнего выхода. Наконец, крышка подалась, и первый воин нырнул во тьму. Гриф лично подал ему факел, и уже через пару секунд из люка донеслось заветное "Все в порядке, тут ход". Четверо воинов спрыгнули вниз, двое тут же встали под крышкой, готовые помочь Мейхани спуститься. Сечен предоставил ей руку наверху. Аэль-Хэль нырнула в люк последней.
Ход был очень старым, и местами отсырел настолько, что идти приходилось по щиколотку в стоялой воде. Но ни обвалов, ни сплошного затопления не было нигде. Наконец, коридор окончился новым люком. Четверо ребят осторожно подняли его и переместили в сторону, один тут же полез наверх и через секунду сунул в проем сложенную в сложном жесте руку. По ответному жесту Сечена наверх вылез второй воин, следом Мейхани. Последней опять была сулимхадка.
Они оказались в просторном коридоре, освещенном только светом факелов. Снаружи плита люка выглядела так же, как и любая другая здесь. Некоторое время Сечен колебался, потом шепнул что-то одному из наемников, и двое ребят скользнули обратно в проем вместе с факелами. Оставшаяся пара опустила плиту на место. Прикрыв глаза, словно вспоминая планировку замка, Сечен уверенно зашагал в направлении поворота.

[Соуль >>>]

И не ошибся - в том месте, где коридор сворачивал налево, летящий первым граф чуть не столкнулся с хрупкой женщиной в дорогих шелковых одеждах. Ни говоря ни слова, хизрашка указала на темный силуэт человека у стены чуть дальше. Через несколько секунд граф уже подхватил Брэдгера, перебросив его руку через плечо.
Аэль-хель без слов шагнула вперед, прикрывая раненного короля. Мейхани скользнула оценивающим взглядом по смуглой хизрахшке – на секунду в глазах мелькнуло что-то, похожее на уважение, затем обернулась к Сечену. Из-за убранных вверх волос покрытое морщинами лицо заострилось.
-…кто это сделал-сделал? – в эту секунду маленькая карлица в серо-синем одеянии показалась застывшей ледяной статуэткой.
Лицо Брэдгера на секунду приняло то же равнодушно-презрительное выражение, которым уже успел насладиться сполна нынешний владелец замка. Но ответил - Сечен.
-Человек, ранее известный под титулом барона Иста, последние полгода - граф де Иллес, - голос Грифа был даже излишне спокойным, что обычно означало то, что кому-то не поздоровится.
-…он может понадеяться, что Изумрудная Ведьма его не увидит, - в ореховых глазах мелькнула сталь. – Теперь прекратим-прекратим наши разговоры, следует выбраться отсюда.
Предложение ни у кого нареканий не вызвало. Процессия двинулась по направлению к люку, но не успела пройти и трети пути, как на противоположном конце коридора появились стражники. Их было не слишком много, но они явно очень спешили, а высокий бородатый воин в богатой одежде выглядел попросту взбешенным.
- Я так и знал, что эта хизрашская стерва тут неспроста, - пророкотал мощный бас барона. - Убить. всех кроме пленника.
Хизрашка недовольно прикрыла глаза и для барона земная гравитация изменила вектор - он с громким лязгом упал на стену. Некоторое время наемники колебались, но отстраненная улыбка женщины, кажется, убедила их пока воздержаться от выполнения приказа.

[Кысь >>>]

Сжатая в кулак ладонь Мейхани взлетела в воздух, через секунду пальцы раскрылись, указывая на прижатого к стене человека.
-Иста, граф де Иллес, - испуганный взгляд ответил лучше слов, - ты покусился на мой род. Тело человека заполнено Ирай, и мертвая вода может дать жизнь и забрать ее.
Рука мягко развернулась, и человек открыл рот, ловя воздух, как усталый ныряльщик. Аэль-хель, не дожидаясь, как развернуться события, черной стрелой рванулась вперед. По лезвию и крюку фиранги скользнули рыжие отсветы, когда острие нашло щель между пластинками легкого доспеха. Действие было неожиданным и по-своему подлым.
- Помогите ей, чего стоите, - рыкнул на двух воинов Брэдгер. - И ты тоже, Джад.
Сечен красноречиво вздохнул, показывая, что именно думает о "королевской гордости" отдельных монархов, но тем не менее присоединился к наемникам. Принц опустил глаза - неприятно было осознавать, что, даже будь в руках меч, проку от него было бы мало.
С губ барона сорвалась первая прозрачная. Мейхани, не отрывая взгляда от испуганных глаз, сжала пальцы щепотью и ласковое имя воды прозвучало приговором. Воздух вырвался из груди Исты, и его место заняла ледяная вода.

[Соуль >>>]

Аэль-хель передвинулась к стене, оставляя Сечену место для маневра, крюком выдернула из руки нападавшего меч. Наемник разжал ладонь, словно совершенно не желал биться.
Сечен убивал воинов быстро и просто, без стеснения пользуясь сковавшим их страхом - быстрый легкий меч методично перерезал шеи. Пришедшие с ним наемники сначала пробовали честно драться, потом просто оглушили противников - каждый своего - навершиями мечей.
А хизрашская ведьма, дотоле наблюдавшая за сценой со спокойным любопытством, снова сузила глаза в сосредоточенности. Теперь барон захлебывался, но как-то медленно захлебывался, словно с каждым рывком боли в затопленных легких в кровь вливали небольшую порцию жизни - ровно столько, сколько нужно, чтобы не умереть слишком быстро.
Карлица опустила ладонь, позволяя мертвой воде закончить дело, и закрыла глаза. Плечи устало опустились.
По жесту Сечена один из воинов бросился к заветной плите и выбил на ней сложную дробь. Через пару секунд один из краев приподнялся так, что за него можно было ухватиться руками. Совместными усилиями снизу и сверху плиту сдвинули и Сечен проследил, чтобы все спустились без приключений в процессе. Вскоре уже вся компания рассаживалась по лошадям.

[Кысь >>>]

В Сеттале их встречали. Вернее вся та толпа, что собралась во дворе, до последнего человека делала вид, что находится здесь исключительно временно и по делам, а к приезду совпало случайно. Выбивался из общего настроения только владелец замка - он с непроницаемым лицом ожидал на пороге, привалившись спиной к холодному камню донжона. Когда всадники заехали во двор, он встревоженно пошел навстречу, и как раз успел подхватить буквально сползшего с лошади (и весьма этим раздраженного) монарха.
Мейхани приняла руку подоспевшего сата и взглядом указала на короля:
-Позаботьтесь-позаботьтесь о сыне Клана, - по приказу с мест сорвалось еще несколько воинов.
Тащить Брэдгера на себе Сетталь никому не позволил - лично довел до спальни почти на самой крыше одной из башен. Правда потом покорно ушел вниз заботиться о размещении остальных гостей. Карлица внимательно следила за его действиями, а потом исчезла в замке, цепко перебрала привезенные с собой травы и, найдя необходимые мази и травы для отваров, поднялась туда, где оставили Рамиза.
Лицо Мейхани уже скрывала привычная вуаль, когда она склонилась над раненым человеком.
-Ирай, - палец начертал на лбу знакомый знак.
Влажная, остро пахнущая ткань коснулась щеки. Корень сна почти мгновенно заставил закрыть глаза. Карлица кивнула своим мыслям и принялась обрабатывать раны.

[Соуль >>>]

Аэль-хель сумрачно разглядывала свои руки: смуглая кожу местами вспарывали белые линии, встречались красные, от недавних ссадин, а теперь добавилась и еще одна – от кисти до предплечья, нарисованная удачливым наемником из Фьоли. В Аргодоре словно образовалось государство в государстве из маленького баронства, Исты, Иллеса и Сэтталя, спрятавшихся в чаще и укрепленных не хуже столицы.
Приближалось, медленно и неумолимо лето, когда безделье взорвется криками битв и звоном стали. Сулимхадка ждала этого времени с нетерпением и неясной неприязнью – покой и лесная тишина оставили в воинственной душе мягкий след.
-Окончить тренировку! Ра-азойдись! – Аэль-хель подхватила утяжеленную камнями и обмотанную тряпками палку. – Все! Хватит на сегодня!
Два десятка тренировавшихся наемников попускали клинки, переводя дыхание и дружелюбно улыбаясь своим противникам. Один за другим они покидали задний двор замка, разгоряченные и усталые: капитан заставляла людей выкладываться в полную силу.
Аэль-хель проводила последнего взглядом и вновь взмахнула «мечом», примериваясь к привычной тяжести.
Несмотря на собственный рост, хозяин замка умел возникать из ниоткуда. Он бывал во дворе для тренировок редко и почти всегда один, иногда только скрещивая мечи с Брэдгером. С некоторым удивлением кивнул наемнице и снял со стенда бастард, в его руках выглядевший скромным одноручным мечом.
Аэль-хель поклонилась, скрывая мелькнувшее в черных глазах раздражение, и отошла в сторону. Опустила тренировочную дубину на стайку сестриц и принялась собирать разложенное поверх черной ткани рубахи оружие.

[Кысь >>>]

-Если тая не сочтет неудобным для себя тренироваться с любителем, - усмешка, - буду рад скрестить клинки, - голос был спокойным и дружелюбным, как обычно, но предложение не выглядело формальным.
Пальцы, готовые расстегнуть сдерживающий коту пояс, замерли.
-Лорд Сэтталь желает биться на стали? – обвернувшись, вежливо спросила наемница.
-Боюсь, от другого оружия он уже безнадежно отвык, - кивнул аргодорец.
Аэль-хель без слов сняла с оружейной стойки второй клинок. Взяла двумя руками, примериваясь, потом переложила в правую. Бастард оказался тяжеловат для привыкшей к летящей фиранги сулимхадке. Непривычно длинная рукоять вызывала неуверенность. Женщина окинула взглядом высокую фигуру лорда Сэтталя и встала в нижнюю позицию, прикрыв лицо ладонью в стеганной рукавице. Сэтталь качнул меч, словно примериваясь к его тяжести, потом резко, перехватив левой рукой у яблока, ударил рубящим в плечо. Аэль-хель сделала шаг навстречу, принимая клинок и заставляя скользить по наклоненному от руки к земле лезвию вниз. Шаг назад, перехватил рукоять правой рукой, приняв инерцию на нее, отдернул к себе и тут же колющий. Сулимхадка отпрыгнула и вновь качнулась в мягкой стойке. Теперь нападения ждал уже виконт, перехватив меч обеими руками и держа перед собой, чуть вниз.
Аэль-хель осторожно и медленно шагнула в сторону, обходя противника. Затем сделала выпад, метя в колено. Сэтталь встретил ее меч, почти чиркнув острием по земле. Двуручный замах предназначался на отбивание клинка в сторону. Раздался стальной звон, и, скользнув по высокой дуге, бастард сулимхадки понесся к бедру противника с противоположной стороны. Виконт скользнул вперед, незаточенная сталь легко пронеслась вдоль ребер воительницы, а потом лезвие опустилось, готовое встретить меч.

[Соуль >>>]

Женщина раздраженно поморщилась и обернулась. Удар шел снизу вверх, по направлению к локтю, описывая половинку воображаемой восьмерки. Меч крутнулся, образовав уже другой блок, лезвия встретились жестко. Аэль-хель бросилась вперед, клинки с приятным холодным скрежетом скользьзнули вдоль друг друга. Рукояти бастардов встретились, и меч наемницы качнулся, стараясь достать чужое плечо.
Даже под рукавами рубашки было заметно, как вздулись мышцы на руках - виконт просто отбросил от себя женщину, пользуясь преимуществом в весе.
Аэль-хель отступила, в последний момент попытавшись дотянуться кончиком меча до скрытого тканью локтя.
Достала, но только чиркнув - виконт отвел собственный меч чуть вправо.
Теперь была очередь Сэтталя нападать. Опять рубящий - теперь горизонтально и с большим размахом. Был принят на основание клинка. Лезвие скользнуло по лезвию - Сэтталь оттягивал клинок к себе. Женщина отклонилась в сторону, отводя оружие, и лаконичным взмахом направила рубящую полосу к высокому плечу. Легкая улыбка, и виконт повторил ее собственный блок.

[Кысь >>>]

В черных глазах полыхнуло опасное пламя, меч с очаровательной небрежностью заскользил вниз, вначале медленно, затем быстрее и быстрее, сполз с кончика… Аэль-хель наклонилась, планируя логично завершить дугу у колена оппонента. Меч спокойно ткнулся острием в землю. Виконт перехватил его одной рукой обратным хватом. Ладонь в стеганной рукавице сжала навершие чужого бастарда, и меч наемницы по совершив обратный путь, вновь взлетел к плечу.
Какую-то долю секунды де Сэтталь не шевелился совсем, потом резко ушел вниз и вбок, поднырнув под меч. Его бастард выкрутился из руки наемницы и опять чиркнул по ребрам. Из верхней точки бастард женщины упал вниз в прямом и сильном ударе. Продолжая двигаться влево, виконт подставил меч в несколько неудобном хвате. Клинок наемницы обрушился на лезвие со всей силы, норовя прижать бастард к телу владельца.
Неловкого блока не хватило, чтобы удержать клинок и меч ударил по боку лорда.
-Убит, - усмешка вышла несколько принужденной. - Благодарю за поединок.
Аэль-хель незаметно вздохнула и легким жестом убрала свой меч, воткнула в землю. Поклонилась. Виконт вернул меч на стойку, умылся в стоящей поблизости бочке и, попрощавшись, ушел. Сулимхадка проводила его мрачным взглядом и принялась собрать оружие.
Не хотелось признаваться, что едва не проиграла поединок.

[Соуль >>>]

Было больно. Рамиз раздраженно поморщился и открыл глаза. Знакомый мозаичный потолок с головоломным орнаментом. Попытался приподняться на локте... К несчастью, на левом. Вместе с болью в руке вернулись и воспоминания о трех прошедших днях. И о сумбурном спасении тоже. Попытка сесть удалась только с третьего раза. По счастью, в комнате было пусто - а значит, можно было некоторое время не двигаться, пытаясь унять боль и головокружение. Потом - попытки встать.
Спасибо опыту жизни во дворце - индифферентное выражение лица Брэдгер мог бы удержать и на дыбе. Так что, когда он спускался по лестнице к выходу, можно было подумать, что идти мешают только синяки.
Мейхани возникла неожиданно. Силуэт в ореоле серо-синей ткани.
-Сату лучше не вставать-не вставать, - карлица замерла посередине лестницы, не давая пройти.
- Сат в порядке, - улыбнулся ей Брэдгер. - Рад видеть.
-Пусть будет милостиво солнце, - чуть наклонила голову карлица. – Сату следует-следует вернуться в комнату.
-Он сам идиот, - вздохнул Брэдгер. И тут же пожалел - ребра словно опоясало раскаленным обручем. - Не стоило ее отпускать.
Мейхани взяла большую ладонь своей маленькой ручкой и осторожно потянула Брэдгера наверх, за собой.

[Кысь >>>]

-Не заставляй-заставляй старую женщину тебя уговаривать, - вздохнула она. – Разговор о дочери Изумрудная Ведьма хотела оставить-оставить на потом…
У Брэдгера явно было что возразить, но он только кивнул и пошел за ней.
- Я могу видеть Сечена?
-Я попрошу слуг его позвать. Почему ты отпустил девочку? – Мейхани заставила короля лечь и коснулась лба в привычном жесте.
-Она сказала что обязана, - Рамиз произнес это спокойно, но глазами уперся в какую-то точку на потолке. - Что иначе... нельзя.
-А ты не супруг, чтобы настоять, - ехидно отозвалась ведьма и, подозвав мальчишку, сказала ему несколько слов, потом присела на край, рассматривая собеседника через серую вуаль.
- В Аргодоре это называют уважением, - тем же тоном.
Мейхани укоризненно вздохнула и не ответила.

[Соуль >>>]

Отряд разошелся по лесу двойками, тройками. Сквозь молодую зеленую листву стекало на лесную землю солнце – копыта коней оставляли в сырой почве глубокие следы. В маленьком государстве было тихо. Точившие зубы на мятежных соседей бароны не решались лезть в глухие чащи.
Аэль-хель тоскливо взглянула на ровные буковые стволы. Красиво. Глаз уже даже успел устать от этой красоты, а, может быть, дело было не в ней, а в том, что давно не приходилось заниматься настоящим делом. Служба службой, но тишина утомляла. Сулимхадка растрепала волосы, успевшие за последние полгода отрасти до плеч, и спешилась. Поводья привязала к кстати подвернувшейся ветке и склонилась, рассматривая следы на земле.
-Это псари, - виконт стоял на оскорбительно-близком расстоянии, всего мерах в пяти. Даже кричать не приходилось. - А те что поменьше и с массивным каблуком - Леди Фьоли.
Аэль-хель поднялась и поклонилась, сохраняя невозмутимый вид.
-Добрый день, лорд Сэтталь.
Можно было только порадоваться что на месте дворянина не оказался враг – сулимхадка мысленно выругалась.
-Мало людей здесь знают лес достаточно хорошо. И почти все - на стороне Иллеса, - спокойно кивнул Сэтталь. - А тех, которые нет - держу под присмотром уже я.
-Я понимаю, лорд Сэтталь, - женщина вновь перехватила поводья, - но воины должны заниматься делом.
-Сечен несколько переоценил Пресветлую, - еще кивок.
Сулимхадка подняла голову, рассматривая причудливый изгиб коры.
-Возможно, но недооценивать противника тоже нельзя.
-Кстати, об этом. Могу я надеяться на реванш?
-На стальном оружии? – в голосе прозвучали опасливые ноты и вызов одновременно.
-Я так старо выгляжу? - Усмешка. - На стальном.
Сулимхадка сделала вид, что не заметила первого вопроса.
-Хорошо.
Сетталь скрылся за поросшим деревьями холмом так же беззвучно, как и появился. Сулимхадка поежилась: словно приведение этот лорд.

[Кысь >>>]

Второй побег был спланирован лучше, и даже почти удался. Брэдгер покорно "заснул", не дожидаясь заклятия Мейхани, и та, успокоенная примерным поведением последних дней, даже поверила. Где что найти в собственной комнате, принц знал превосходно, так что сборы заняли несколько минут. Вот только на самом выходе встала проблема... В виде испуганного лица Каий, отворившей дверь одновременно с ним.
Виноватая улыбка, быстрый, неуверенный взгляд.
-Ты еле держишься на ногах, - тихо.
-Я в порядке... Только обнимать и правда пока не стоит, - усмехнулся Брэдгер, не отрывая от нее взгляда.
Каий кивнула и скользнула в комнату.
-Ложись, - шепотом и легкое прикосновение к плечу, - что произошло?
Пальцы Рамиза скользнули по ее щеке.
-Мне не дозволяют подниматься с этой кровати уже добрых три дня. А еще я скучал.
-Не позволю и четвертый, - мотнула головой Каий и, бросив плащ на кресло, села на край кровати, стягивая перчатки. – Я вернулась из Братслава.
Она закрыла лицо руками и вздохнула:
-Пожалуйста.
Он опустился рядом, стараясь, чтобы боль не искажала движения.
-Кажется, Мейхани на меня злится... что пустил, - ласковое прикосновение к плечу.

[Соуль >>>]

-Тебе больно двигаться, - Каий поймала правую ладонь и внимательно посмотрела на зеленый диск. – А я злюсь на нее.
Брэдгер вздохнул и, погладив ее ладонь, покорно лег на старое место.
-Лежать тоже больно.
Девушка перебралась в кресло рядом и устроилась там, скрестив руки на животе и закрыв глаза. Замолчала.
Принц приподнялся на локте и глянул в бдительно открывшиеся глаза Каий.
-Спят обычно на кровати. Тут достаточно места.
-Какое-то время тебе будет вредна компания.
Брэдгер меланхолично пожал плечами и поднялся с кровати совсем, опустившись на ковер рядом с креслом. Каий вновь закрыла глаза и прикоснулась к шраму. Ледяная ладонь ощутимо дрожала:
-Я хочу знать, кто это сделал.
Смеяться было больно.
-Раньше я думал, что хочу убить его сам, но после того как им занялись сразу две ведьмы... У меня просто не хватит терпения устроить такое зрелище.

[Кысь >>>]

Ладонь резко вернулась на место. Каий сцепила пальцы – губы превратились в тоненькую нить.
Брэдгер провел рукой по волосам, скрытым покрывалом.
-Он уже мертв, - серьезно.
Девушка кивнула, не открывая глаз. Жест вышел каким-то болезненно-испуганным.
-Ты – мой. Никому. Никому… - голос стал хриплым и едва слышным, - не позволю…
Осторожно, пытаясь справиться с болью в ребрах, он попытался поднять ее одной рукой. Если бы болело что-то одно - ребра или левое предплечье, предприятие бы несомненно удалось. Девушка соскочила с кресла и встревожено провела пальцами от предплечья до кисти.
-Ложись, пожалуйста…
-Ты - рядом, - утверждение.
-Хорошо, - кивок, - только умоюсь с дороги.
Теперь Брэдгер покорно вернулся в постель и даже не пытался вставать.
Когда Мейхани заглянула в комнату спустя полчаса, она увидела удивительную картину: ее подопечный спал, обняв здоровой рукой закутанную в белоснежную камису ученицу. Она уткнулась носом в плечо и тихо вздрагивала во сне. Вздохнув, карлица сочла за лучшее притворять дверь и испариться.

[Соуль >>>]

Виконт действительно через несколько дней появился на тренировочном дворе. На этот раз даже соизволил подготовиться - убрать длинные, седые с проблесками золота волосы в хвост и надеть перчатки. Застыл у стены, ожидая, пока сулимхадка освободится. Она металась между парами, изредка хватаясь за голову и повышая голос на слишком увлекшихся соперников.
-Все! Ра-азойдись! – Рявкнула сулимхадка, зло отбрасывая в сторону тренировочный меч.
Бойцы опустили оружие. Женщина отошла в сторону, чтобы не мешать воинам и облокотилась о оружейную стойку переводя дыхание. На оливковом лбу выступили капельки пота, а черные пряди у лица слиплись. Кота льнула к телу. Аэль-хель посмотрела в сторону неподвижно стоявшего в стороне Лорда Сэтталя и подумала о том, что следовало бы одеть стеганный доспех, прежде чем биться на стали, но тут же устыдилась: если мужчина способен сражаться в одной рубахе, почему, она, женщина, не может?
Воины покидали двор, оглядываясь через плечо на молчаливую фигуру. Косились и на капитана, равнодушно снявшего со стойки два боевых бастарда. Когда, наконец, на тренировочном дворе, никого не осталось, сулимхадка вышла на середину, сжимая в руках мечи. Сэтталь кивнул с благодарностью, принимая оружие. Привычно примеряясь, крутнул меч в руке. На этот раз стойка была сложнее - более скользящая, более гибкая.
В черных глазах вспыхнул оценивающий огонек. Аэль-Хель заняла позицию и через секунду атаковала из верхней позиции в левое плечо. Свели удар сложно - сначала просто перекинули через голову, а потом еще и проводили прочь, добавив силы. Резкий подшаг вперед - меч опять "отмечает" касание ребер сулимхадки.

[Кысь >>>]

Женщина, вернув равновесие, резко повернулась и раскинула руки. Острие бастарда за движениями прочертило тонкую линию по песку:
-Этого достаточно для реванша?
-Прошу прощения, - виконт склонил голову. - Я плохо фехтую.
-Я не умею фехтовать – я бьюсь в строю, лорд Сэтталь. – резко и честно отозвалась женщина.
-А моим рукам привычней рогатина, - улыбка. - Обещаю в этот раз не пытаться закончить поединок слишком быстро.
-Вы издеваетесь!
-Совсем нет.
Аэль-хель сцепила зубы, не изменив своего мнения и вновь качнулась в упругой стойке, спрятав лицо за ладонью в стеганной рукавице.
- В наших краях считается, что плохой фехтовальщик может победить хорошего только очень быстро, - тон Сетталя был никаким, словно в этот момент он был сосредоточен на чем-то совсем другом... Да так оно и было. Меч легко прочертил восьмерку в воздухе, потом виконт тоже занял позицию. - Поэтому детей учат вкладывать все умение в самые первые мгновения. В столице - по-другому.
Нападение - колющим в живот. На мече обе руки. Аэль-хель просто отступила в сторону, давая клинку скользнуть мимо:
-Меня не в столице, лорд Сэтталь, и биться, а не танцевать.

[Соуль >>>]

-В танцах есть своя польза. В бою - надо убить быстро. Но короткие схватки на тренировках - мало чему учат, - меч вернулся в исходную позицию, замер, почти касаясь острием клинка женщины. - Иллес прав, продержаться две минуты против сильного противника - это своего рода героизм. Даже если мог бы убить его в первые же секунды.
Сулимхадка не смотрела на мечи – не отрывала взгляд от собеседника: чаще движения предвосхищали удары клинка и куда полнее описывали, в какую сторону желает хозяин повести лезвие. Сосредоточилась, поэтому смысл слов стал понятен не сразу. Она молча опустила клинок и отвернулась.
-Свой реванш вы взяли.
Сэтталь мягко опустился на песок, уперев меч в землю.
-Тогда почему бы не взять реванш тебе, тая?
-Воины не берут реванш у смерти, - спокойно ответила Аэль-хель, протирая клинок и возвращая его на место.
- Хороший ответ, - поднялся.
Женщина умыла лицо и плеснула на плечи водой, смывая песочную пыль. Обвернулась.
-Спасибо, лорд Сэтталь.
-Тебе спасибо, - клинок отправился на стенд.
Аргодорский рыцарь пожала плечами и скинула коту, надела рубаху и поклонилась, скрестив руки и прижав безымянные пальцы к плечам.
Сэтталь ответил тем полукивком-полупоклоном, которым в Аргодоре обычно приветствовали друг друга равные.

[Кысь >>>]

-Было приятно скрестить мечи. Иллесу всегда везло на людей.
Женщина улыбнулась, сверкнув зубами, взгляд при этом не изменился – остался тяжелым и мрачным.
-Благодарю, - она подняла фиранги в разноцветных ножнах и закрепила за спиной – так, а не на поясе, носили клинки в ее стране.
Мужчина кивнул, снял перчатки и, подойдя к бочке, плеснул в лицо водой. Аэль-хель тем временем складывала разбросанные в беспорядке утяжеленные металлом и камнями дубины.
-Чтобы сражаться в строю, нужно биться с людьми. Чтобы выучиться танцевать – следует танцевать с партнером. Чтобы продержаться против сильного противника – нужно иметь голову на плечах и вовремя отступить.
-В наших краях женщины не бывают воинами, - спокойной произнес Сэтталь, снимая шнурок с волос. - И я вижу что зря. Прошу прощения, что недооценивал тебя поначалу, тая.
-В наших краях воин редкость среди мужчин.
-И тоже зря, - подобрал перевязь с мечом, но уходить пока не стал - привалился к прохладной замковой стене.
-Возможно, - глухо отозвалась сулимхадка и перетянула дубины лентой, чтобы не раскатывались по сторонам. Кивок - и виконт исчез.

[Соуль >>>]

Каий и Мейхани сидели у низенькой жаровни, под которой стояла чаша с серебристой водой. Влажный воздух поднимался к потолку вместе с раскаленным, из-за горячего потока узор на покрывале карлицы казался размытым.
-Я перехватила-перехватила твое письмо уже на пути через Арлион и отправила ответ. Видит-видит Матерь рек, хотела заняться сама, но если судьба предложила-предложила такой случай...
Каий отвела взгляд и принялась рассматривать комнату. Просторное помещение со стрельчатыми окнами, находившееся наверху одной из башен, испытало легкую руку таргимы: темно-синие портьеры отдернули, позволяя майскому солнцу растекаться по полу и стенам, вещи расставили по местам, и нигде не наблюдалось и пылинки. Ниспадающая тяжелыми складками ткань отделяла спальню, а в официальной части комнаты остались только пушистый ковер да приземистый заваленный бумагами стол – Мейхани было неудобно пользоваться человеческими вещами.
-Ты сделала-сделала правильный выбор, о котором могла-могла бы жалеть до конца, - таргима опустила полыхающий уголек в теплую воду, и в воздух взлетело облачко белого пара. – Вдвойне.
Под сердцем укололо – девушка прижала ладони к груди в попытке успокоить боль и медленно закрыла глаза. Шесть дней безумной скачки оставили свой отпечаток.
-Изумрудная Ведьма, вы сделали это, чтобы я смогла перебороть свой страх перед чужим колдовством?
-Разве еще не переборола-переборола?
-Нет, - Каий виновато наклонила голову. – Тогда зачем?
-Когда одна женщина запретила-запретила своему мужчине идти-идти в чужие земли, она думала-думала, что у них еще будет сын или дочь, что гибель одного душа выдержит-выдержит, а обоих – нет. – Второй уголек и шипением опустился в серебряную воду, скрыв за пеленой пара карлицу.

[Кысь >>>]

Каий смяла украшенный бордюром край камисы и отрешенно уставилась на прячущиеся среди угольков языки пламени. В день возвращения в Малхат Джангаш поведал свою историю неохотно и кратко, а Мейхани всегда молчала, когда касались тех событий. Представление сложилось из слухов и ходивших по подземному городу рассказов о таргиме и дане. В день свадьбы легенда о двух карликах вспомнилась неожиданно ярко, и в Братславе девушке показалось, что она начинает, словно по страшному волшебству, повторяться.
-Зачем Изумрудная Ведьма приказала отправиться в Любгород?
-Разве Изумрудная Ведьма приказывала-приказывала? – чуть удивленно проговорила Мейхани. – Только попросила-попросила, оставив выбор за тагисой и сатом.
Девушка со стоном схватилась за голову, под ласковым, но серьезным взглядом карлицы. Сине-зеленый, путанный узор ковра не давал собраться с мыслями.
-Решения принимает-принимает разум, но следует-следует за сердцем. Что бы делала-делала тагиса, пропади с ее ладони зеленый знак?
По телу прошел озноб. Девушке показалось, что в комнате стало неожиданно холодно. Испуг коснулся мягкой лапой кожи, сознание на секунду заполнила пустота. Каий взмахнула рукой, отгоняя страшное видение, и едва слышно проговорила:
-Ушла бы следом с убийцей.
-Право Клана, но пресечь-пресечь род? – задумчиво отозвалась Мейхани, протянула ладонь над жаровней и коснулась острого подбородка, заставляя посмотреть в ореховые глаза. По серой ткани взобрался излишне ловкий огонек, но ведьма одним словом приказала угомониться. – До тех пор, пока в течении есть, за что держаться-держаться, есть ради чего оставаться-оставаться?
-Верно, - выдержала лучистый взгляд Каий.

[Соуль >>>]

-Тагиса уехала, подвергая опасности себя и соглашаясь-соглашаясь с тем, что если в ее отсутствие с сатом что-то случиться-случиться, она это примет подобным образом…, - карлица задумалась и продолжила, словно размышляя вслух. – Верное по разуму и ответственное решение. Сат отпустил-отпустил тагису из уважения, соглашаясь-соглашаясь с тем, что она подвергает себя опасности и может погибнуть-погибнуть в пути. Тоже верное по разуму и ответственное решение. Изумрудную Ведьму интересует-интересует, как сат повел бы себя, пропади с его ладони зеленая метка?
Девушка опустила глаза: и без словм таргимы становилось понятно, как глупо и неразумно повела себя ученица, не подумав над загадкой в письме.
-Изумрудная ведьма не терпит, когда покушаются на ее род, - пальцы вновь пощекотали шею. – Не по сердцу заставлять-заставлять ее искать пустившего случайную стрелу.
Перед глазами девушки промчалось встревоженное лицо Рамиза в то утро, когда вернулась от шаитов; собственные трясущиеся руки, перетягивающие неглубокий порез; ледяной страх, заполнившей братславскую ночь, и желание убить ставшего на пути Арьете.
-Я поняла, Изумрудная Ведьма, - твердо произнесла Каий. – Скажи, что за женщина, которая, говорят, помогла сату?
-Хизрахшская колдунья, - довольно отозвалась Мейхани, поднимаясь с ковра. – У нее удивительная и непривычная клану сила. Ходят-ходят страшные слухи о природе их чар, но важно ли откуда они? Если колдовство действует-действует, значит, оно такая же часть музыки Йиркмана. Напоминает-напоминает удары в накры.
Одежды карлицы уютно шуршали при каждом движении, изящная тень скользила по сине-зеленому ковру. Мейхани остановилась у окна и принялась перебирать разноцветные склянки.
-Мне… следует поблагодарить ее, - Каий встала, оправляя подол камисы.
-Одновременно и переборешь страх чужого колдовства, - согласилась карлица и подошла к ученице, сжимая в ладонях вышитый разноцветными нитями мешочек – Передай-передай это ей и задай-задай тот вопрос, о глазах. Вечером возвращайся-возвращайся, Изумрудная Ведьма будет тебя учить и передаст-передаст то, что по праву принадлежит Изумрудно-малахитовому роду.

[Кысь >>>]

Девушка склонила голову и приняв мешочек вышла прочь. Неожиданная робость и нежелание признавать собственную оплошность едва не заставили повернуть обратно, но Каий сцепила пальцы и сбежала по лестнице. Черные волосы обвили лицо, мелькнули в голове обрывки разговора с Арьете и неожиданно пришло спокойствие, какое навещало лишь во времена бесед с Джангашем.
Она остановилась перед дверью и с усмешкой вспомнила ктежские дни. На секунду показалось, что на руке яркая шутовская перчатка – осторожный стук тыльной стороной ладони. Каий улыбнулась своим мыслям.
Дверь открыл шелхид. Откуда они здесь взялись, знала, наверное, только сама колдунья, да те часовые, что обнаружили безмолвный отряд под стенами с утра. Тем не менее часовые без лиц теперь круглосуточно дежурили у комнаты хизрашки. Склонился, пропуская.
Обычной мебели в этой комнате не было вообще - только жаровня у окна, да платяной шкаф, который, очевидно, просто не смогли вынести. Зато охотничьи трофеи, в изобилии украшающие замок, были здесь явно к месту - шелковые подушки навалили прямо на шкуры. С первого взгляда это казалось беспорядком, но привычный к азиатским интерьерам человек наверняка легко бы выделил, где хозяева спят, где пьют чай, а где принимают гостей. Хозяйка комнаты полулежала на толстом круглом ковре-подушке в самом центре комнаты, склонив голову над странного вида восьмигранником, чем-то напоминающим чудовищно усложненную шахматную доску. По мозаике восьмигранника в изобилии были раскиданы небольшие деревянные монетки. Еще несколько горстей - лежало рядом. Когда дверь закрылась, хизрашка поставила на место ту, что держала в руках, и не спеша обернулась.

[Соуль >>>]

-Пусть будет милостиво солнце, - по обычаю Клана поприветствовала женщину Каий и наклонила голову, протягивая вперед раскрытые ладони, в которых покоился расшитый мешочек. – Таргима велела передать.
Ощущение чужого накрыло волной и закружило, едва не заставив покачнуться.
Некоторое время хизрашская колдунья не отвечала, даже не шевелилась, только сверлила Каий неприятно-пристальным взглядом. Потом по тонкому лицу пробежала судорога замешательства, - словно вдруг вспомнила о вежливости. Опустила взгляд к собственным ногам, подняла веер. Нерешительный взмах, шелест бумаги... Улыбнулась и указала на ковер рядом с собой.
Девушка опустилась напротив ильказской змеи, скрестив ноги и положив подарок таргимы перед собой. Головы не подняла, скрывая неожиданно возникшую усмешку. Сцена была знакома до боли, только ладони не сжимали жезла, волосы не стягивала лента колпака. «Его Величество ищет…», - вспышкой прозвучал голос в сознании и замолчал.
Змея проводила ее рассеянным взглядом. Потом потянулась и взяла в руки мешочек. Высыпала несколько крупиц на ладонь, задумчиво рассматривала их некоторое время. Закрыла глаза.
-Таргима любит шкатулки с секретами.
Пересыпала крупинки обратно, подняла руку, сложив пальцы в сложном жесте. Кто-то из шелхидов послушно кинулся в угол комнаты. Еще несколько комбинаций, перетекающих одна в другую, - и наемник уже положил к ее ногам два небольших тонких предмета.
-Это подарок, - положила перед девушкой серебристую палочку сложенного веера.
-Я передам таргиме, - Каий подняла голову и улыбнулась, смотря в глаза женщине. Кисть изогнулась в быстром и плавном жесте, и нежно-голубые с серо-белыми переливами крылья затрепетали на несколько мгновений. – Благодарю.

[Кысь >>>]

Веер тихо щелкнул и закрылся.
Женщина ответила знакомым уже пристальным взглядом. Казалось, ей требовались усилия, чтобы отвести глаза.
- А это - для таргимы, - вторая палочка легла перед Каий. Темная деревянная коробочка из тех, в которых хизрахи и сулимхиды хранят благовония. - Ее манера колдовать мне странна, но она стоит слов уважения. И не только их. Твои отметины вызывают интерес. Позволишь?
Сердце уколола знакомая ледяная иголочка, и Каий осторожно коснулась сердца, успокаивая боль.
-Возможно, но в начале ответьте: у человека природа забрало одно чувство, взамен наделило четырьмя другими, и пообещала уровнять все, когда вернется пятое. Было предсказано, что пятое не вернется, и закреплено словом. Наперекор слову, пятое вернулось, но природа с четырьмя его не смешала и не разделила в равных долях, а подарила вначале безумие, и лишь потом рассудок. Потом тоже не выполнила своего обещания. Почему?
-Сейчас не отвечу. Возможно, позже... Руки говорят больше глаз, - мягкая улыбка, словно бы девушка угадала ее собственные вопросы.
-Тогда позволяю, - взгляд синих глаз неожиданно холодным. Ладонь в темной перчатке вновь опустилась на пол.
По знаку колдуньи шелхиды убрали доску со странными шахматами. Хизрашка красивым движением поднялась с ковра, сев на пятки. Коснулась пальцами ковра перед собой.
-И... пожалуйста, сними перчатки.
Девушка вздохнула, загоняя глубже страх. На языке крутилось защищающее: «Не повязать ли повязку на глаза?». Она придвинулась поближе и, аккуратным жестом освободив руки, положила перчатки рядом.

[Соуль >>>]

Женщина на несколько секунд закрыла глаза, сосредотачиваясь. Потом - коснулась холодными, чуть бьющими током руками кончиков пальцев Каий. Легкий, почти неощутимый контакт. Ухоженные подушечки медленно двинулись вверх - пальцы, тыльная сторона ладоней, запястье. Остановились. Левая ладонь потянулась к шраму, едва коснулась его сквозь ткань, тут же отпрянув. Слитным движением пальцы скользнули от запястий вверх по рукам, на плечи, шею. Правая рука скользнула к груди, но так и не коснулась, отпрянув от медальонов. Прикосновения не были болезненными, но оставляли холод и легкую немоту. Кончики пальцев коснулись лба, медленно двинулись вниз, затормозили на дугах бровей. Задрожали. Хизрашка снова закрыла глаза и почти минуту сидела без движения, только касаясь ледяными пальцами бровей Каий.
Девушка ледяным взглядом смотрела ильказской змее в глаза. Страх прошел, оставив после себя легкое недоумение чужим, но любопытным колдовством.
Наконец, раскосые черные глаза открылись, а пальцы скользнули вниз. Дошли до узкого подбородка, спустились по бокам к бедрам, очертили ноги, на несколько секунд задержались на ступнях. Очень медленно хизрашка выпрямилась и глубоко вздохнула.
-Твоя сказка заканчивалась иначе. Кто-то переписал ее, - голос был хриплым, словно после тяжелой физической нагрузки, а черные глаза отстраненно смотрели куда-то сквозь. Внезапно взгляд колдуньи загорелся, встетившись со взглядом девушки. - Не вырвал страницу, не зачеркнул пару строк - переписал. То, чего с тобой произошло, не должно было случаться никогда, поэтому некоторые вещи так и останутся... необычными. Хотела бы я знать, как сотворить такое...

[Кысь >>>]

Значит, действительно, возвращение зрения было против правил игры. После того проклятья природа отвернулась, не думая больше над ребенком, который не мог видеть. Пальцы немного дрожали, когда девушка натягивала перчатки.
-Я бы хотела поблагодарить Вас за спасение этого человека и моего супруга, - неожиданно спокойно произнесла Каий, летящим жестом убирая с лица темную прядь.
-Уже отблагодарила, - улыбка снова была безупречно вежливой. - Даже сверх. Думаю, что сделаю еще кое-что... Чуть позже. Сейчас прошу простить, мне потребуется время на отдых.
Девушка взяла оба подарка и поднялась, скрывая легкую усмешку:
-Пусть будет милостиво солнце, - кивок по традиции Клана. – Тогда и просьбу оставлю на потом.
Она отвернулась и уверенным шагом вышла, только за дверью позволив себе перевести дыхание. Женщина за закрытой дверью обессиленно откинулась на подушки, но черные глаза пылали ярче любого костра.

[Соуль >>>]

Каий сидела в кресле, сонно опустив острый подбородок на скрещенные ладони, и говорила, прикрыв сине-голубые кемхетские глаза. Речь Мейхани в пересказе не теряла своей живости, и девушке удивительно удавалось копировать интонации. Слова лились, складываясь во вчерашний диалог, наконец, последнее упало, разбившись о тишину.
-…как сат повел бы себя, пропади с его ладони зеленая метка?
-Сат даже представлять не хочет, - Брэдгер откинул голову на подушки, зажмурил глаза характерным жестом. - Наверное, было бы много крови. А может быть и совсем нет.
-Больше никуда не поеду, - девушка протянула руку и провела тыльной стороной ладони по щеке, - и постараюсь защитить тебя.
Брэдгер поймал ладошку здоровой рукой и прижал к губам.
-Если не поедешь, и спасать не придется, - в голове все еще витали спровоцированные вопросом мрачные мысли. Вспомнились нервы тех дней, когда по доброй воле согласился ее отпустить. Тогда рвался в самые рискованные авантюры просто чтобы что-нибудь делать. - Видела змею?
-Видела. Любопытная.
-Они... странные. Могут легко покалечить просто если покажешь страх.
-Мне все равно какие они, - без тени иронии отозвалась девушка с какой-то опасной нотой.
-Я знаю что ты сильная.
Каий отрицательно покачала головой и, отобрав захваченную руку, задумчиво подперла подбородок:
-Не в этом дело. Меня тяжело заставить любить или уважать людей. В последнем случае порой это не зависит даже от их силы или поступков.

[Кысь >>>]

-Она чем-то успела тебе насолить? - Проговорил Брэдгер после некоторой паузы. Реакция его озадачила.
-Нет. Нет, - Каий задумчиво посмотрела в окно. Молчание затянулось на несколько минут и прервалось деликатным стуком в дверь.
Девушка посмотрела на Брэдгера, тот кивнул и, получив в ответ выразительный взгляд, со вздохом принялся подниматься. Каий поднесла руку ко лбу и, ловко покинув насиженное место, прижала ладони к смуглой груди, запрещая даже думать о том, чтобы вставать, потом кинулась к двери и распахнула деревянную створку.
За дверью стоял шелхид, тут же отступивший в сторону, чтобы пропустить хизрашскую колдунью. Та поднесла ладонь к ключице в приветственном жесте.
-Пусть будет милостиво солнце, - кивнула Каий, отступая в сторону. Минута – и девушка заняла привычное место в кресле у кровати, заинтересованно разглядывая хизрахшку.
Та прошла в комнату (два шелхида вошли и остановились у дверей), повторила жест для Брэдгера. Его ответ был сложнее - ладонь коснулась лба, ключиц, потом скользнула по тонкой ткани простыней. Хизрашка подошла ближе, узкая смуглая ладонь вопросительным жестом коснулась руки Брэдгера, и тут же отпрянула прочь. Колдунья едва заметно нахмурилась.
- Хорошо... Думаю, мне понадобится много шелка, и, возможно, какой-нибудь крепкий напиток.

[Соуль >>>]

Один из шелхидов молча выскользнул за дверь, тут же новый появился из коридора и занял его место. Брэдгер ответил на последнюю реплику откровенно скептическим взглядом но возражать не стал. Хизрашка подняла глаза на Каий.
-Если хочешь помочь, тебе придется делать очень неприятные вещи.
Каий быстрым жестом стянула перчатки и кивнула, смотря на колдунью цепким, холодным взглядом. Лицо стало абсолютно бесстрастным, невыразительным, словно маска.
-Просто объясни.
-Я буду собирать кости. По живому. Боль не отводи. Когда скажу - поймай его ощущения и наложи шину так чтобы ничего не сместить. Если умеешь заживлять - лучше.
Девушка не ответила, только закрыла глаза и сжала левой ладонью правую, смуглую.
Женщина взобралась на кровать с ногами и свернулась в уже знакомой Каий позе. Подняла спеленанную левую руку осторожно, словно та была раскаленной. Вошел шелхид и безмолвно положил рядом с колдуньей ворох длинных шелковых полос и флягу-кубышку. Зейлат сняла с шеи маленький изящный крис и вдруг резким движением вспорола повязку. Движения были небрежными, почти грубыми. Наконец, на ее колени легла сломанная рука как была - без шин, с неровно торчащими под кожей обломками кости. Брэдгер крепко стиснул зубы, но больше ничем не выдал боли. Некоторое время пальцы хизрашки только блуждали по отекшей синюшной коже предплечья, потом она резко надавила на какой-то участок. Принц только скрипнул зубами.

[Кысь >>>]

Издалека пробралось ниточкой воспоминание о безумии. Пустота, которая сама по себе кажется болью, в которой невозможно сделать и шага, без того, чтобы сжаться в комок. Лучиком света возник в ней другой человек – светловолосый мальчишка.
Каий захотелось сделать что-то похожее, она потянулась сознанием к лежавшему человеку и с головой окунулась в чужие чувства, доказывая, что Рамиз не один. Пальцы впились в зеленую метку в предупреждающем: «Не смей мешать».
Теперь движения змеи стали быстрыми и ювелирно-точными - пальцы быстро скользили по руке, а кожа под ними ходила ходуном, словно внутри ворочалось полдюжины змей. Брэдгер закрыл глаза - от зрелища было не по себе. Хотелось только одного - ни в коем случае не потерять сознания. Кроме того, что он понимал нужду колдуньи, тут была еще и своеобразная гордость - эти железные существа предъявляли и к окружающим не менее высокие требования. Уважение змей в глазах хизрашца значило неимоверно много, потому и Брэдгеру хотелось соответствовать. Чтобы выдержать, попытался сосредоточиться на чем-то другом. Визуальные образы взрывались и исчезали с каждым новым витком, поэтому внимание как-то само собой перешло на ощущение руки Каий в своей. С приятным удивлением понял, что не сжал пальцы слишком сильно - а ведь мог бы и покалечить, когда еще ничего не ощущал кроме рвущей на части боли. Узкая рука дернулась, пальцы впились в ладонь. Почему-то сразу понял, что делает. Сердито выдернул ладонь - движение отдалось почему-то болью во всем теле. Хизрашка на секунду отвлеклась от работы.
-Перестаньте оба, - ее не то рык не то хрип заставил принца устыдиться, несмотря на то, что в следующий раз он совершил бы то же самое.

[Соуль >>>]

Она не слышала, просто переживала чужие ощущения как собственные, отмечая острые точки и сильные уколы. Затуманенное болью сознание реагировало только на прикосновение женских пальцев к руке, там, в метре дальше. Можно было вырваться по первому зову, но только в тот момент, когда все будет завершено.
Движения оставались такими же быстрыми, но время, казалось, остановилось - только прибывало бисеринок пота на висках ильказской колдуньи. Пальцы замерли так резко, что рукава шелкового халата захлестнуло вперед. Она положила на смуглую кожу ладони.
- Зей элмет хереб... Ахта! - Последнее слово вышло не криком а стоном. Боль в руке стала невыносимой - каждая клеточка кричала о ней. Голова принца дернулась вперед в судороге, сведшей плечи, а потом резко упала на подушки.
- Быстро. Давай...
Каий сорвалась с места и метнулась черной вспышкой к лежавшему человеку. Ладони неожиданно уверено и быстро перебирали ленты лубка, хотя правая рука ощутимо дрожала, и можно было заметить, что Каий двигала ей с ощутимым трудом – пальцы отказывались слушаться. Она сцепила зубы и напряглась, затягивая последние узлы, один за другим, лаконичными и выверенными жестами.
-Так. – резкое и тихое.
Колдунья только кивнула в ответ. Она выглядела очень бледной - в сочетании со смуглым от природы оттенком кожи получался странный землистый цвет.
-Гей атхе... П-помоги встать.

[Кысь >>>]

Девушка подхватила ее и дала возможность опереться на здоровое, правое плечо, помогая встать.
Хизрашка только чуть дернула головой в благодарность - на большее ее явно не хватало. Стоявшие у дверей воины уже подоспели и теперь приняли змею от девушки, поддерживая за руки.
-П..потом... - Не окончила. Прозвучало прощанием. Хизрахи вели ее как ребенка, осторожно. Когда трое вышли, кто-то из тех, кто остался в коридоре, закрыл за ними дверь.
Каий некоторое время смотрела на дверь, потом перевела взгляд на Рамиза, окунула пальцы в воду и, начертав на лбу оберегающий знак Ирай, выбежала из комнаты. Подошвы сапог быстро считали ступеньки: десять, пятнадцать. Левая рука безжизненно висела вдоль тела. С испуганным вздохом, Каий ворвалась в маленькую комнату в библиотеке и достала из ученической сумки разогревающую мазь. Быстрыми движениями начала втирать в ледяную кожу, но ни одна мышца не отозвалась. Девушка закрыла глаза и упала на кровать, успокаивая себя и тихонько баюкая острый локоть.

[Соуль >>>]

Четверка лошадей легко ступала по сырой лесной почве. Гнедой жеребец виконта как-то сам собой вырвался вперед - лошадь привычно шла по знакомой дороге, только изредка нуждаясь в поводьях. Чуть позади двигались воины. Сэтталь лично пришел к квартирам, чтобы попросить троих в помощь. Глянул на наемницу - вызовется ли. Вызвалась.
Не понравился примятый кустарник. Бесшумно спешился, скользнул к гибким веткам. Следы озадачили - не волчьи, не собачьи, но зверь явно той же породы. Но признаков человеческого вмешательства не было. Пожал плечами, поднялся и вернулся к лошади.
Аэль-хель тронула поводья своей чалой и приблизилась с интересом разглядывая место, бросила взгляд на лорда, но промолчала.
-Полагаю, вульфен, - прокомментировал тот. - Знать бы, откуда он взялся...
-Может держит кто-то из окрестных баронов, - женщина погладила по морде недовольно всхрапнувшую лошадь.
-Их очень трудно приручить. А не приручать - опасно. Они злее волков и умнее собак. И очень любят кровь.
-Следует быть осторожнее, - сулимхадка обернулась и подняла руку в предупреждающем жесте: беседовавшие между собой воины насторожились.
-Приказывайте, лорд Сэтталь.
-Дальше, - пожал плечами аргодорец. И тронул поводья коня.

[Кысь >>>]

Сулимхадка пожала плечами и поехала чуть позади, задушив рвущееся наружу любопытсво. За ее спиной двигались наемники, внимательно озираясь по сторонам и не поднимая ладоней с рукоятей мечей. Следующие двадцать минут протекли в тишине. Потом вдруг Сэтталь предупреждающе поднял руку и бесшумно выскользнул из седла. Пальцы сложились в незнакомом сложном жесте, потом виконт скользнул куда-то вбок, явно намереваясь потеряться в ближайшем кустарнике. Аэль-хель негромко выругалась и спрыгнула на землю, взмахом приказав воинам оставаться на местах. Пальцы накрыли рукоять фиранги. Сулимхадка двигалась следом за лордом бесшумно и тихо. Сетталь действительно затерялся в кустах удивительно легко - зеленый пятнистый охотничий плащ, темная простая одежда... Белоснежная грива волос была связана в хвост и спрятана под капюшоном. Женщина с трудом успела уловить направление в котором исчез старый лорд. Это уже начало раздражать – сначала никому не нужный (когда есть наемники) осмотр владений, теперь непонятное исчезновение. Стараясь двигаться мягко, чтобы не сломать случайной ветки неосторожным шагом, прошла вперед, в поисках «дворянина-невидимки». Холодная, неприятная ладонь, коснулась живота – на секунду рыцарь ощутила себя героем пугающей легенды.
-Вниз и постарайся не шевелиться, - глухо сказали совсем рядом.
Аэль-хель передернуло от тихого голоса. Прищурившись, она огляделась и заметила нечеткий, смазанный частыми тенями силуэт, пригнулась и осторожно присела, касаясь ладонями земли. Рукоять фиранги в правой руке придавала уверенности. На секунду женщина закрыла глаза и перевела дыхание, прогоняя страх перед мистической темнотой. Секунд двенадцать вокруг были только обычные лесные звуки. Потом смутный силуэт дернулся, и вскоре наемницу уже тащили за руку куда-то с весьма солидной скоростью, под ее тихие проклятья. В какой-то момент она освободилась от сильного хвата и просто помчалась рядом.

[Соуль >>>]

-Вниз, - на одном дыхании. Они добежали почти до гребня очередного холма. Зеленый плащ уже опустился в траву, осторожно придвинулся чуть вперед, высматривая что-то по ту сторону.
Сулимхадка замолчала, затаившись.
-Метательное есть?
Женщина без слов вытащила из-за стягивающего предплечье кожаного обода два метательных ножа.
-Укажите цель.
Жест рукой - в сторону гребня. Сулимхадская тень скользнула чуть вверх по холму. Черные глаза внимательно всматривались в коренастые силуэты.
-Всех?
-Одного оставь.
Нож вырвался из ладони и с жужжанием впился в затылок одного из сидевших у палатки силуэтов. Двое других обернулись, послышались испуганные крики. На секунду внутри шевельнулось сожаление, что ножей только два. Второй встретился с грудью поднимавшегося на холм хасчака. Фиранги сверкнула, выскальзывая из-под плаща. Метательный топор свистнул в воздухе и с хрустом впечатался в лоб хасчака.
-Лови третьего, - хрипло произнесли рядом. - И берегись вульфенов.
Женщина легко перепрыгнула через гребень холма и под аккорд глухого рычания неизвестного зверя кинулась к попытавшемуся сбежать человеку. Фиранги вспорола куртку под мышкой и вошла в землю почти наполовину, колено в тяжелом сапоге надавило на грудь, а свободная рука прижала кадык… и в этот момент рокочущая серая масса снесла в сторону от пленника.

[Кысь >>>]

Взгляд встретился со звериным и диким, когти разорвали коту и теперь бессмысленно скребли кольчугу. Вульфен разинул пасть, готовясь вонзить зубы, но сулимхадка уперлась ладонью в тяжелую челюсть, не давая приблизить морду к собственной незащищенной шее. Свист - и метательный топорик вонзился в висок зверя. И почти сразу же вторая серая тень бросилась на человека в зеленом плаще. В кутерьме серого и зеленого сложно было понять что-либо - только низкий визг зверя и тяжелое дыхание человека.
Аэль-хель с трудом сбросила с себя тяжелое тело, и, вырвав из земли фираги, в которую уже вцепился грязными руками надеющийся сбежать хасчак, рассекла одним движением левую ногу над коленом. Лезвие недовольно вильнуло, надеясь испить еще крови, и тут же метнулось к сплетшимся телам зверя и человека, впилось под мохнатую лопатку.
- Поздно, - дыхание человека с хрипом вырывалось из груди, но интонация была спокойной как всегда. - Он уже мертв.
Сбросил с себя тяжелое тело, поднялся с земли. Кровь стекала с обеих рук - с левой своя, с правой - зверя. Длинный охотничий нож был залит ей весь. Некоторое время сидел на одном колене, восстанавливая дыхание, потом решительно встал.
-Его нужно взять с собой.
Женщина с лязгом вернула меч в ножны и обернулась к скорчившемуся хасчаку. Подошла, наклонилась и произнесла с непонятной интонацией:
-Этого – можно, зверя я не потащу.

[Соуль >>>]

Виконт только кивнул, выдирая топорик из головы вулфена. Обтер о колено и сунул обратно за пояс - на темном сукне штанов уже красовались кровавые отметины, очевидно от предыдущего выпущенного. Тряхнул головой, словно отгоняя что-то и спокойно зашагал вверх по склону. Сулимхадка проводила его тяжелым взглядом и, прижав ладонью кадык раненного, достала из-за пояса лэргасский рожок. Два длинных и один короткий – такой сигнал наемники завели на случай прошедшей опасности, но необходимой помощи. Сэтталь остановился, и, кажется, вздохнул. Когда показались наемники и лошади, молча взял под узцы своего жеребца. Воины еще некоторое время занимались вместе с Аэль пленным хасчаком, а потом сулимхадка поднялась в поисках своих ножей. Обнаружила один – выдернула резким движением. Вырвала с невозмутимым видом второй, а потом помогла перекинуть спеленатого, как ребенка, чужеземца через седло своей чалой. Сэтталь тем временем оторвал полосу от плаща и перебинтовал руку прямо на рубашку. Когда все были готовы, легко взлетел в седло.
-Сэр Хэль…, - один из наемников неуверенно покосился на чалую, но сулимхадка оборвала его едва слышным рычанием.
-Езжайте. Я вернусь позже.
Виконт недоуменно глянул на наемницу, но промолчал. Кажется, она уделяла субординации даже слишком много внимания... А значит бы доложила ему как начальнику группы если что. Женщина взглядом проводила скрывшуюся за холмом группу, осмотрела место стоянки, невесело усмехнулась и принялась возвращаться в замок. Пешком.

[Кысь >>>]

Через двадцать минут пути позади захрустели ветки под копытами лошадей. Аэль-хель обернулась, всматриваясь в ночной сумрак. Двое всадников - высокий и седой и коренастый рыжий бородач. Бородач вел в поводу некрупную гнедую кобылку. Всадники о чем-то негромко и напряженно разговаривали, хотя и передвигались с приличной скоростью. Наконец, поравнялись с наемницей. Спутник виконта поклонился сначала ей, затем ему, - а потом исчез в обратном направлении. Сэтталь спокойно кивнул наемнице на оставшуюся лошадь. Лицо женщины странно дернулось. Она схватила поводья и резко запрыгнула в седло, легонько вонзила ботины в бока, понукая ехать. Виконт направил жеребца по прежней дороге. Оглянулся, проверяя, едет ли наемница. Аэль-хель пришпорила гнедую, и быстро нагнала лорда, повела лошадку чуть впереди, на полкорпуса. Тот не возражал, но и не изъявлял желания общаться. Холодное молчание затянулось более, чем на полчаса.
-Лорд Сэтталь, наемники не знают охотничьих жестов.
Кивок. Потом, словно нехотя, поравнялся с ней. Поднял руку.

[Соуль >>>]

- Вот этот - стоять на месте и по возможности не дышать. Вот этот - за мной, быстро. Вот этот - скоро буду. Используется по... не связанным с охотой или войной поводам. Вот этот - приготовить оружие. Вот этот - делайте то же, что и я. Вот этот - врассыпную и как можно быстрее.
Пальцы привычно скручивались в комбинации.
-Ответьте мне, ради ночного проклятья, какого демона вы размахиваете руками сейчас, а не четыре часа назад?! – повысила голос сулимхадка.
-В этих провинциях жесты знает каждый ребенок, - пожал плечами Сэтталь. - Не предполагал, что где-то иначе.
-В иных провинциях принято думать, прежде, чем подвергать людей опасности. – Аэль-хель стегнула гнедую поводьями и умчалась вперед.
-В следующий раз попрошу лично тебя, тая, оставаться на месте, - жеребец виконта догнал ее менее чем через минуту.
Щека женщины дернулась, как от пощечины. Она сцепила зубы и не ответила, стараясь вырваться вперед. Между деревьями уже мелькали стены Сэтталя. На этот раз владелец замка не стал ее догонять.

[Кысь >>>]

Черное забытье сменилось беспокойным сном с вереницами сумбурных, беспокойных образов, а потом и они уступили место тяжелой холодной немоте, неизбежному следствию вмешательства змеиных жрецов Ильказа. Голова была пустой и тяжелой, словно чугунный шар. Страшно хотелось пить. Фрагментами вспоминалось напряженное лицо Зейлат - по лицу скатывались капли пота - лицо Каий... Зачем? Мысль о том, что она сделала, злила и печалила одновременно - выходило мутное, неприятное чувство. Рука не отзывалась и экспериментировать не хотелось. Так что он просто подтянулся на подушке выше, осматривая комнату на предмет визитеров.
Было пусто. Пожалуй, впервые в жизни пожалел о том, что в замке виконта не водилось обычая звать слуг колокольчиками. Как бы то ни было, похоже, вставать было нужно. Почти поднялся, когда неудачно задел левое предплечье - притихшая было рука отозвалась электрическим разрядом, заставив сцепить зубы. Зато графин с водой нашелся совсем недалеко. Привалившись к стене, поднес к губам стакан - горло обожгло, словно вода была ледяной.
С каждым глотком тяжесть в голове уходила. Поставив стакан на столик, он поднялся по лестнице и, некоторое время промучившись с затвором, открыл люк наверх. Свежий, совсем уже летний ветер ворвался через отверстие. Поднявшись, Брэдгер подставил ветру лицо.

[Соуль >>>]

У Джада Эриена Радгара, графа Сечен, был повод серьезно беспокоиться. Повод мирно спал в кресле в маленькой читальной комнатке рядом с библиотекой. Не то чтобы Гриф серьезно верил, что Брэдгер мог ее по-настоящему обидеть, но от неподвижного лежания в постели у величества здорово портился характер, так что какую-нибудь глупость он вполне мог учудить. Поразмыслив над поводом еще несколько секунд, граф Сечен отправился вправлять мозги принцу.
Последнего на месте тоже не оказалось, и, судя по остывшим простыням, не было уже некоторое время. Осмотр верхней комнаты и маленькой умывальной тоже не дал решительно ничего. В лице графа появилась напряженность. Сбежав по ступенькам вниз, он уже без всякой робости тронул Каий за плечо.
-Ты и Брэдгер... Когда ты его в последний раз видела?
Брови сдвинулись к переносице.
-Вчера. Сейчас он в замке. Чувствует себя нормально, - проговорила девушка не открывая глаз.
- Можешь точно сказать, где?
Девушка отрицательно покачала головой. Гриф вздохнул и вышел, чтобы дать распоряжения охране. Каий тяжело открыла глаза и поднялась – чувствительность и не думала возвращаться – левая рука была бесполезной. С трудом она поднялась в комнату и склонилась над чашей, смывая остатки сна. Потом переоделась и нашла среди вещей дорожный плащ, зарылась носом в пушистый белый мех и, набросив на плечи вышла.
Вскоре майский, легкий и приятный лесной ветер коснулся лихорадочно горящих щек.

[Кысь >>>]

Возвращалась обратно на закате. Ветер танцевал во вьющихся волосах и резал глаза, отчего нещадно слезились. Левая рука так и не желала возвращаться в норму – создавалось впечатление, что мышцы превратились в сплошной мягкий ком.
Во дворе замка, Каий спрыгнула и отпустила поводья. Завела лошадь в стойло и, ласково потрепав по крутой шее, взяла в здоровую руку скребок. Только когда серая шкура заблестела под закатными лучами, девушка вернулась в замок. Путь до библиотеки дался едва ли не тяжелее, чем утром. В мыслях была какая-то тянущая пустота.
Каий отворила дверь и со слабой улыбкой прислушалась к голосам. Сечен и Рамиз спорили. Тенью девушка постаралась проскользнуть мимо. И почти бы удалось, если бы раздраженный до крайности граф не отпустил ехидную реплику на предмет того, что девушка от Брэдгера уже шарахается, и кажется, он знает, кто будет следующим. Принц резко обернулся, тяжелый как мельничный жернов взгляд остановился на Каий. Та даже не подумала опустить глаза.
-Доброй ночи. Господа не возражают, если я оставлю их без дамского общества и скроюсь в комнате отдыха? – ладонь указала в строну темной, прятавшейся в углу двери.
- Господа уже договорили, - хриплый голос Брэдгера был почти лишен выражения. Сечен пожал плечами и поспешил убраться, не без эгоистической надежды, что эти двое наконец разберутся между собой и к разговору больше не придется возвращаться.

[Соуль >>>]

-Прекрасно, значит меня даже не будет мучить совесть, если я исчезну с глаз долой.
Брэдгер не ответил - отвернулся к окну и прижался к остывающему стеклу лбом. Послышались тихие шаги, скрипнула дверь. Воцарилась тишина.
Появилась потом, через несколько часов. Рамиз возился с бумагами, когда вышла, замер, но тут же вернулся к своему занятию.
-Разве не моя работа заниматься с бумагами? – девушка остановилась, закрыв глаза и водя пальцем по корешкам. Похоже, она уже приготовилась ко сну – тонкая рубаха, убранные в косу волосы.
-Этого ты не знаешь, - коротко ответил он, не оборачиваясь.
-Чего еще я не знаю, Ваше Величество? – ровно спросила девушка.
-Что вмешиваться в змеиное колдовство опасно.
-Неважно.
-Для кого?
-Для меня.
Человек неловко пожал плечами, потом сощурил веки, сосредотачиваясь на письме. Обложка заскрипела, когда книга покинула свое место на стеллаже. Вновь хлопнула дверь.

[Кысь >>>]

Никто уже не тренировался. Вернее тренировались двое, а остальные столпились за границами площадки, оживленно и шумно переговариваясь. Впрочем, двоим на площадке это нисколько не мешало - они бились и разговаривали одновременно. У того, кто смотрел на это достаточно долго, складывалось ощущение, что пропустить свою реплику здесь почти так же обидно, как и пропустить удар. Тяжелый ятаган Брэдгера раз за разом сталкивался с простым одноострым мечом Сэтталя, высекая искры. Оружие было не просто стальным - сложно было не узнать характерный узор клинка принца. И удары были тоже вполне настоящими - судя по лязгу встречающихся клинков - в полную силу. Хотя... Наверное тот, кто хорошо знал манеру Брэдгера драться, заметил бы, что Иллес как-то слишком осторожен.
-Разойтись! – резкая, громкая команда пронеслась над тренировочной площадкой. Наемники, к которым она и была обращена расступились, пропуская командира. – Что здесь происходит… Небесная шлю… дева!
Аэль-хель остановилась на краю, буравя мрачным взглядом сражающихся людей. Воины за ее спиной снова зашептались.
- Иногда долг чести состоит именно в том, чтобы - точно - оценить - собственные - возможности, - фраза Сэтталя прерывалась резкими, сильными замахами. Брэдгер отбивал их с кажущейся легкостью, только на грубом смуглом лице застыло выражение сосредоточенности.

[Соуль >>>]

- И невозможности тоже, - ятаган еще раз взлетел для защиты. Потом неожиданно развернулся в воздухе и пошел обратным замахом в плечо виконта. - Что толку в том, чтобы не быть лучшим, когда остальные еще хуже?
Серия быстрых, хищных ударов - теперь Сэтталю приходилось напрягать все силы для защиты.
- Значит, нужно сделать лучшее. Из себя, из кого-то другого, - прямой клинок, высекая искры, отбросил изогнутый.
Капитан скрестила руки на груди с непроницаемым лицом наблюдая за поединком:
-Ставки - вон. Каждому десять кругов, кто засветился.
Виконт опять перешел в нападение. Лезвие меча оставило порез на правой руке короля. Тот невозмутимо перебросил ятаган в левую. Брови Сэтталя взлетели вверх, но возразить он не успел - Брэдгер уже атаковал с новой силой. На несколько секунд оба клинка попали в ловушки друг друга - "лесные феодалы" приблизились друг к другу на расстояние шепота.
-Из кого? - Мускулы на руках Рамиза вздулись жгутами, но Сэтталя он отбросил.
- Пересчитай всех еще раз, - замешательство стоило Сетталю широкой царапины на плече. Еще серия ударов - теперь нападали, казалось, оба одновременно. Почти минуту поединок длился без единого слова. Наконец, меч Брэдгера замер у самой шеи виконта.

[Кысь >>>]

- Сегодня была моя очередь побеждать, - улыбка.
- А по нечетным дням позволяешь мне потешить самолюбие, да? - Протянутая рука.
Принц коснулся ладонью ладони в ритуальном жесте. Потом поднял меч.
- Сам знаешь что нет.
Аэль-хель, заметив, что поединок завершился, быстро пересекла тренировочную площадку и опустилась на одно колено: голова склонена, локоть левой руки лежит на левом же колене, ладонь сжимает кисть правой руки.
-Ваше Величество я могу просить Вас покинуть площадку. Моим людям необходимо продолжить тренировку, - произнесла она, словно не замечая второго человека.
- Не возражаешь? - Вопрос к Сетталю. Тот только мотнул головой. Оба ушли, даже не стирая кровь с мечей.
Наемница поднялась и обернулась к замершим наемникам. Все чувствовали неприятное, разлившееся в воздухе напряжение.
-Команды. Десять на десять. Строй. Начали!

[Соуль >>>]

Дверь захлопнулась за спиной. Стучать женщину или не учили или она не считала нужным быть в данный вечер деликатной и вежливой.
-Лорд Сэтталь. По вашему приказу прибыла. – Она остановилась на пороге, рассматривая абстрактную точку на стене.
- Садись, если хочешь, - сам виконт поднялся и подошел к раскрытому окну - закрыть. - Эти слухи... Ты пустила их? Зачем?
Подавив первую реакцию, развернуться и выйти, сорвав с плеча лычку, женщина сняла ножны и опустилась на стул, положив разноцветную фиранги на колени.
-Вы относитесь ко всем людям презрительно? – оскорблено спросила Аэль-хель.
- Я мало кого презираю, - виконт сел в кресло напротив. - И в этом замке таких нет.
Женщина раздраженно пожала плечами.
-Я ответил на твой вопрос, - так же спокойно.
-Нет, не я, - глухо отозвалась сулимхадка, - зачем, мне, соответственно, не ведомо.
-Знаешь ли ты кого-то, кому эти слухи могли бы принести выгоду?
Из груди вырвался веселый смех:
-Это?! Это просто длинные языки особо болтливых псо… людей. В таких случаях любой оказывается перед выбором: или опровергнуть перед лицом, - женщина неопределенно махнула рукой в сторону окна, - нескольких сотен или подтвердить, чтобы злые жала в проклятый узел завязались!
- Подтвердить... - Усмешка. - Начинаю понимать Иллеса.

[Кысь >>>]

Аэль-хель замолчала, испугавшись своего ответа, и опустила голову.
Сетталь встал и опустился перед стулом женщины.
-Когда-то давно у меня были жена и сын. Очень давно. Потом я их лишился. Потом я взял себе сына сам. Судьба забрала и его. С тех пор я привык, что обсуждают чью-то чужую жизнь, не мою. Прости если обидел, воительница.
В черных глазах сверкнуло непонятное чувство.
-Я понимаю, - медленный кивок. – Постараюсь сделать так, чтобы наемники молчали. Капитан я, или нет?
-Это будет звучать только подтверждением, - опустил голову мужчина.
-Тогда предложите выход сами, - с вызовом откликнулась сулимхадка.
-Найти того, кто распустил, заставить публично опровергнуть. Остальные два ты назвала сама.
-Эге, ищи его среди той сотни, которая в вечер реванша билась! – Аэль-хель поднялась и подошла к окну, рассматривая двор, - хороша идея, ничего не скажешь.
- Остаются два, - флегматично согласился виконт.
-Замок ваш. Ваше право опровергнуть.
- Не люблю публичность, - Сетталь вернулся за стол. - Говоришь, сотня...
-И два три десятка тех, кто постарше, - хмыкнула сулимхадка.
- Среди них есть уже замеченные в злоязычии?

[Соуль >>>]

-Злоязычие? Видно, лорд Сэтталь, вы никогда не ходили с наемниками. Они судачат, находя веселым, и не думают о битвах, когда выселяться. Один пустил шутку – побежала по языкам и прижилась.
- У охотников не так, - улыбнулся. - Когда люди привыкают следить за каждым своим движением, они невольно приучаются следить и за словами.
Аэль-хель прижалась щекой к стеклу, с иронией смотря на сидевшего неподалеку человека. Наклонила голову, соглашаясь.
-Что же... В таком случае действительно лучше оставить все как есть, - человек за столом опустил голову усталым жестом.
Аэль-хель подошла и остановилась рядом. Оливковая вытянутая ладонь с узловатыми пальцами легла рядом с рукой Сэтталя.
-В Сулимхаде ходит пословица - рука женщины отличается от руки мужчины. Подразумевают, что слово женщины цениться куда больше. В Аргодоре же говорят прямо, что слово мужчины дороже любого другого. Я могу сделать так, что псы будут лают только в конурах, но им все равно будет о чем лаять, пока они не подаваться или пока не оденут намордник.

[Кысь >>>]

-Вопрос - как сделать, чтобы они подавились? - Седоволосый гигант поднял голову.
-Кто знает? – откликнулась женщина, цепляя ножны на место и гладя разноцветную рукоять. – В Аргодоре говорят, мужчина.
-В Сулимхаде говорят - женщина, в Ильказе - никто. Окажешь мне честь тренироваться со мной, тая?
-Тая ничему не может Вас научить, - вздохнула женщина. – А сама - старовата, чтобы учиться.
-Тая уже научила. А я ведь старше, - улыбка.
-У женщин срок старости иной, - польщено откликнулась сулимхадка. – Если желаете, лорд Сэтталь.
-Желаю, - кивок, переходящий в уже виденный Аэль поклон.
Наемница скрестила руки и опустила голову.
-Я могу идти, лорд Сэтталь?
-Ты можешь идти, тая.
Аэль-хель исчезла за дверью, оставив запах стали и еще одну, непонятную нотку.

[Соуль >>>]

-Тихо.
-Сэр Хель, - продолжал возмущаться молодой сержант, - почему нельзя просто…
-Потому что, если ты не обмотаешь кольчугу, она будет звенеть. Будет звенеть – тебя заметят раньше, чем ты тех, кто воспользовался разумным решением, - женщина хмуро посмотрела на воина и спешилась, разглядывая отметины на мокрой почве: человеческие следы переплетались со звериными.
-Снова охотники? – юноша остановился рядом, но Аэль-Хель подняла руку, приказывая ему замолчать, и скользнула в лес с наезженной тропы, уводя за собой чалую.
Обернулась, недовольно смотря на четкие отпечатки – и следопытом быть не надо, чтобы почувствовать неладное в резко обрывающихся у края протоптанной дорожки отметинах. Сержант тихо отобрал у нее поводья, заводя лошадей в неглубокий овраг между двумя холмами.
-Сэр Хель…! – тихо позвал воин, и наемница быстро спустилась следом. По дну бежал тоненький ручей, виляя между черных коряг и серых камней. Зеленая трава на темной почве местами была притоптана и так же осторожно выправлена человеческими руками.
-Не стали бы охотники так скрываться, - мрачно проговорил юноша, скользящим шагом направляясь вниз по течению. Сулимхадская тень стелилась у противоположного края, прячась у неосвещенной стороны.
Ручей вильнул и превратился в миниатюрное озеро, вокруг которого свернулись две палатки. Наемница приложила палец к губам и прижалась спиной к рыхлой стенке оврага. Наверху прошел человек и струйка мокрой почвы сбежала по плечу на плащ. Сержант испуганно глянул на командира, поднял глаза и кинулся в сторону, резко срывая закрепленный за плечами щит.
Зеленооперенная стрела воткнулась в окованное металлическими обручами дерево.
-Тайка, Рыжий! Сэттальские наемники!

[Кысь >>>]

-Браконьеры, небесная дрянь! – ругнулся юноша, откатываясь в сторону от спрыгнувшего с противоположного края рыжего бандита. Аэль-хель зацепилась рукой за выступавшую из стенки оврага корягу и одним прыжком взлетела наверх. Кинулась к стрелявшему, вынимая из-за спины фиранги, но юный, совсем еще мальчишка, оказался ловчее, скользнул под локоть, перекинув лук и стрелу в одну руку, выхватил другой из-за голенища нож и полоснул по ноге ниже кольчуги со всей силы. Аэль-хель зашипела, схватив маленького охотника за плечо и лаконичным движением всадила фиранги в правое плечо. Острие прошло насквозь, мелькнуло у груди, распоров рубаху и исчезло. Женщина отбросила мальчишку прочь и, хромая, кинулась к краю. Сапоги подняли волну черной земли – сержант отбивался от троих бандитов. Рыжий с размаху опустил двуручный топор на щит, разрубая податливое дерево и, и воин по инерции сделал несколько шагов назад, к чистому озеру. Поскользнулся, на затянутом илом камне и упал, подняв водопад серебряных брызг. Светловолосая женщина из нападавших кошкой прыгнула сверху. В тонкой ладони сверкнул сулимхадский керамбит. Сверкнул и ушел по самую рукоять в глаз наемника.
-Тайка! – предупреждающе воскликнул рыжий, но Аэль-хель оказалась быстрее. Фиранги срезала золотистую прядку и пронеслась вдоль шеи незаметным движением. Серебряная родниковая вода стала красной.
Кольчуга жалобно звякнула, когда разомкнулись кольца на под напором тяжелого метательного ножа. Рыжий рванулся к раненной женщине, на ходу разматывая кистень – тяжелый шар опустился уже раненное, правое плечо, вгоняя лезвие по самую рукоять. Сулимхадка зарычала от боли и наклонилась влево, проводя дрожащей рукой. Кончик разорвал рубаху и оставил на светлой коже браконьера алую царапину. Шаг вперед, и палаш вернулся крюком – встретился с брюхом, впился и вынырнул, вырвав клок кожи. Рыжий схватил за живот, в ореховых глаза мелькнула обреченность: с такой раной не живут долго даже при хорошем лекаре.

[Соуль >>>]

-Дрянь! – с истеричной, женской ноткой выкрикнул последний браконьер.
Фиранги перекочевала в левую руку и нечетко, слабо встретила удар тяжелого палаша. «И откуда только у бандитов благородное оружие?», - усмехнулась своим мыслям сулимхадка, отклоняясь в сторону от следующего выпада. Лезвие нападавшей царапнуло ногу чуть выше раны от маленького демоненка. Не умевшая фехтовать охотница наклонилась слишком низко, и Аэль-хель, воспользовавшись случаем, всадила крюк в левое плечо женщины, чуть ниже, там, где находилось сердце.
Зажужжала стрела, и наконечник пробил левую руку у предплечья. Из последних сил наемница вытянула из-за кожаного ремешка один из метательных ножей и плавным движением бросила его в сторону дрожавшего на краю мальчишки-лучника. Он испуганно отклонился. Кинжал встретился с худенькой грудью. На лице Аэль-хель возникла беспомощная, горькая улыбка.
-Юный…, - тихо пробормотала и, хромая, подобралась к порозовевшему озерцу.
Оливковые ладони вцепились в ворот кольчуги сержанта, вытаскивая мальчишку из воды. Одного взгляда на лицо хватило, чтобы понять – не поможешь. Сулимхадка подняла руку к поясу, нашаривая лэргасский рожок – береста смялась во время боя и теперь представляла собой бесполезный кусок древесной ткани. Аэль-хель глухо зарычала, проклиная себя за неосторожность, и, зачерпнув воды чуть выше по течению и плеснув себе в лицо, медленными, тяжелыми шагами направилась обратно. Далеко не ушла – упала. Кровь стекала по звеньям кольчуги. Женщина отрезала кусок плаща и, прижав ладонью, закрыла глаза, привалившись к рыхлой, земляной стене.

[Кысь >>>]

Всадник в зеленом плаще спешился у охотничьего домика. Откинул капюшон, открыв седую голову. Тот, кто вышел ему навстречу, был всего на полголовы ниже и волосы его напоминали цветом свежий смоляной скол. Обменялись парой фраз - брови виконта взлетели вверх.
- И... не поймешь, откуда взялись. Молодые совсем. Сначала думал, идти некуда, а потом они шкуры начали заготавливать. Решил дождаться.
- Сказал бы, - Сэтталь прикрыл глаза, - я взял бы воинов. Говоришь, сколько миль?
- Хорошо если одна наберется. У Лисьих Слез.
Кивок.
- Не жди.
- Как скажешь, лорд.
Лисьи Слезы были нежно-розового оттенка - почти всю кровь смыло уже дальше по ручью. Виконт соскользнул с лошади и бросился к ближайшему человеку. Мертв, мертв, мертва. Все четверо гостей, о которых говорил Дорат, были здесь. И только один наемник. В груди виконта тяжелым мутным комком набух гнев - патрули Аэль редко ходили по одному, а это значило, что выжившие даже не позаботились о телах... Или?... Виконт еще раз внимательным взглядом окинул окрестности... И только тогда заметил свежие следы выше по оврагу.
Шаги… тихо-тихо, пробивались шелестом сквозь мутную пелену. Ладонь все еще прижимала вошедшей почти по рукоять метательный нож к плечу. Вынь сейчас – умрешь от потери крови. Аэль-хель приоткрыла глаза, всматриваясь в вечерний сумрак, и переложила фиранги на колени. Подтянула здоровую ногу к груди, готовясь вскочить, если это окажется враг. По губам пробежала усмешка – в таком состоянии только биться – спеленают, словно младенца.

[Соуль >>>]

Из-да изгиба оврага показалась высокая фигура. Перевитые в косу седые волосы, зеленый охотничий плащ. Заметив наемницу, виконт ускорил шаг. Сулимхадка вздохнула, про себя показав язык Подземной Деве: не дождешься меня сегодня. Тяжело и очень медленно начала подниматься, опираясь на здоровую, левую ногу.
- Лучше не двигайся, - Сэтталь опустился рядом, осматривая наемницу на предмет ранений. Результаты заставили нахмуриться.
-Лучше пом…игете добр…асться до казарм, - с тихим смехом откликнулась женщина, спотыкаясь едва ли не на каждом слове.
- Нет, оставлю здесь. Тут тоже хорошо, - ответная усмешка. Еще один взгляд, словно проверка, все ли учел, - и виконт поднял женщину на руки.
-Здесь в миле - охотничий домик. До казармы ты с этим не доедешь, - только чуть более рубленые чем обычно фразы выдавали, что Сэтталь идет не налегке.
Сулимхадка скрипнула зубами и обхватила левой рукой чужое плечо, чтобы было легче нести. Стальной наконечник скрипнул о звенья кольчуги от резкого движения, и сукровица треснула, прорвавший новой струйкой.
-Подземная мать!
-Такая тоже бывает? Усидишь на лошади? - Между деревьями мелькнула гнедая грива коня.
-И не только так…ая, - обрубила Аэль-хель. – Уд..ержусь.
Осторожно усадил ее на лошадь. Выудил из седельной сумки какую-то тряпку и перемотал кровоточащий порез на бедре. Сулимхадка перехватила поводья левой рукой, вновь прижав правую к груди. Высокие стволы сливались, дрога вилась невообразимыми спирали.
-Веди.

[Кысь >>>]

Миля показалась пятью. Виконт старался выбирать ровную дорогу, да и привычный уже жеребец шел тихо, но тем не менее минуты тянулись очень долго. Наконец, в просвете между зеленью мелькнула дранка крыши.
-Приехали, - виконт снова подхватил женщину на руки и, занеся в дом, положил на низкую жесткую кровать.
Она сразу приподнялась на здоровом локте, лицо исказилось от боли.
-Лежи, - разжег огонь в очаге, поставил воду. Выудил из угла какой-то мешок, потом еще один - с потолка.
-Сам лечь поп…робуй, когда стрела в спин…е, - огрызнулась женщина и правой ладонью накрыла предплечье, нащупывая пальцами обломок древка.
-Прости, - вся резкость сразу же куда-то потерялась. Вытащил из первого мешка обрывок тряпки, подошел, осмотрел рану.
Смуглые пальцы сомкнулись вокруг деревянной палочки, коснулись стали, напряглись. Аэль-хель выдернула наконечник резким рывком. По звеньям к локтю побежала кровь.
-Нож и кольчугу – иначе не доберешься.
Вздох. Легко и аккуратно вытащил нож, - руки не дрожали, хотя по лицу видно было, что работа неприятная.
-Поднимай руки.
Аэль-хель усмехнулась, разглядывая своего лекаря. Пальцы сомкнулись на боковых разрезах, и сеть матовых колец зашуршала, скользя вверх по телу. Стягивавшие грудь обмотки пропитались кровью, там, где была давней и успела подсохнуть – окрасили кожу в черный цвет. Было видно, как дрожит наемница, едва сдерживаясь от того, чтобы не скрутиться в жгут от боли.
Со звоном упала кольчуга на пол.

[Соуль >>>]

- Чем больше напрягаешь мышцы, тем больше крови теряешь, - даже слишком спокойно объяснил виконт. - Обещаю, после того как доберешься до казарм, можешь лихачествовать сколько угодно. А пока, будь добра слушайся.
Со стороны очага раздался характерный звук кипящей воды. Сэтталь забросил туда несколько полос некрашенного полотна, остальные свалил рядом с кроватью. Котелок тоже снял и перенес ближе.
-Тебя придется раздеть, - бесстрастная констатация факта.
Сулимхадка попыталась засмеяться, но вместо – получился хриплый кашель.
-К-кайка, сер…жант, там остался, - она нашла конец ленты и потянула, распуская перевязь, - ему…
-Уже не помочь, - встряхнул тряпку, остужая. Мокрая горячая ткань коснулась плеча, смывая кровь и соль.
-О мерт…твых принято заботиться, арх, - женщина сцепила зубы и замолчала.
-Доставлю тебя в замок, позабочусь. Сначала - живые, - на рану легла полоска пропитанной кипятком ткани, потом сразу же - сложенная во много раз полоса сухой. Перевязывал виконт аккуратными, быстрыми движениями, словно занимался этим регулярно и часто. Перешел к следующей ране.

[Кысь >>>]

- Сквозное ранение? - Указал глазами на шрам.
Сулимхадка дернулась от боли, и прошипела что-то неразборчивое и нецензурное, явно не в состоянии изъясняться связно. Кивок. Закончил и со второй раной. Перешел к порезам на ноге. Тот, который перематывал, промыл несколько тщательнее. Второй почти не стал трогать, только стер кровь и грязь. Закинул на огонь котелок поменьше, высыпал туда несколько внимательно отобранных трав.
Аэль-хель легла, стараясь устроиться так, чтобы не беспокоить раны. Закрыла глаза, слабым жестом натянула покрывало до плеч и опустила ладонь сверху, накрыв одну из повязок. Крутившаяся рядом усталость набросилась на обессилевшую женщину. Тяжелая рука приподняла голову, поднесла к губам горячий пряный напиток, кажется, Аэль выпила его, даже не просыпаясь. Виконт покачал головой и, убедившись, что ни одна повязка не кровит, вышел.

Двое стояли на крыше одной из башен, почти соприкасаясь плечами. Но разговора не было. Ветер гнал по небу уже окрашенные пурпуром облака, трепал черную гриву Брэдгера и русые, коротко остриженные волосы Сечена. На фоне закатного неба сияющим черным силуэтом выделялись башни Иллеса - недавно граф спросил, почему принц не переберется туда, но так и не получил внятного ответа. А Брэдгер его и сам не знал. Снизу слышались крики и иногда долетал лязг железа о железо - тренировались наемники. Принц вертел в руках порядком истрепанную полоску серой ткани - видно, что ее применяли часто и долго, но Сечен так и не смог угадать, для чего.
- Что произошло?

[Соуль >>>]

Брэдгер поднял глаза, некоторое время пытался понять, к чему относится вопрос.
- Когда?
- Сейчас. Год назад. Десять лет назад. Пятнадцать лет назад. Вообще.
- Я... не знаю. Ты спросил... - Улыбка. Перевел взгляд на ленту.
- Когда-то это следовало сделать.
Принц снова поднял взгляд. Не по себе стало от интонации.
- Тогда... Было странное время. Словно все повторяется, вертится потешным колесом - знаешь, что будет завтра, через год, через десять лет... Не предполагаешь, не думаешь - знаешь точно, словно уже был там. Мы оба видели много вещей, событий, мест... Джад, но ведь у всего есть один и тот же привкус, и рано или поздно он начинает надоедать. У реальной жизни слишком простые законы.
- Ты любил ее тогда?
- Да... Нет. Не знаю. Любил, но не ее, - Брэдгер надолго замолчал. - Там было... Магия, настоящее волшебство, нарушение всех законов. Я не люблю людей, но это чувство... Оно было мне нужно. Означало, что жизнь... Что жизнь есть, что скорлупа вокруг это только какой-то абсурдный муляж, а если пробить его насквозь, то будет и настоящий свет. Ради этого "вдвоем" - учился понимать ее, учился... быть благодарным.
- А когда?...
- Когда написал Сетталю... Когда получил ответ. Вокруг была другая жизнь, совсем новая... У меня больше не было имени, не было прошлого, и это словно освобождало меня от всего, что было раньше... Не хотелось даже помнить. Только выяснилось, что я скучаю по вещам, что раньше считал побочными - ее манере говорить, запаху книг вокруг, прикосновениям к лицу... Она никогда не выглядела по-настоящему слепой для меня: слепые зачастую убоги, а у нее была только рана где-то внутри, не увечье, понимаешь? Я оказался на привязи, сам того не заметив, на длинной шелковой ленточке. И когда она оборвалась, был уже не свободным... Потерянным.

[Кысь >>>]

- Ты... действительно изменился.
- Ты - нет?
- Ты знаешь, я просто пошел дальше. Хочешь, расскажу продолжение истории?
Кивок.
- Дальше ты начинаешь чувствовать себя игроком. Ты фигура в игре, но фигура, знающая, во что играет. И на что - тоже. Ходы, комбинации, блокировки... Это затягивает. Что бы ты не делал, меняешь ли чужие судьбы продуманными жестами или строишь карьеру в политике... Каждый ход сулит прорву новых возможностей, прорву новых ходов. Главное - не выиграть слишком быстро, Рам... Потому что остаешься по-настоящему один.
- Я всегда знал, что шахматы ужасны, - усмехнулся Брэдгер. - Хорошо, что в реальном мире в игре задействованы кости.
Рассмеялись оба. Потом некоторое время только потрясенно молчали. Первым не выдержал принц - опершись на локти, наклонил голову почти к самому камню.
- А ведь все как раньше, да?
- Да... - Гриф отвесил Брэдгеру шутливый подзатыльник, от чего снова расхохотались оба. - Все как раньше.

[Соуль >>>]

Славийский май отличался неярким и болезненным солнцем. Жухлую траву пригибал к земле холодный ветер, в истоке Латвы серебрился лед между низкорослыми и коренастыми деревьями. Тайхина высунула острую мордочку из-под ворота сюртука, и, принюхавшись, спряталась обратно. Арьете тихо засмеялся, потрепал острое и большое ухо и решил, что пора возвращаться.
Прошла три недели с тех пор, как письмо таргимы попало в руки Натаниэль. Жрица пожелала встретиться в духовной Матерью – Вирт отправил послание со слепой саигой и теперь на птичьих правах жил в Любгороде.
Арьете не нравились такие города: стелящиеся по земле низкорослыми зданиями вдоль наборных мостовых. Дерево в некоторых местах размокало и пружинило под сапогами, вызывая опасения, что однажды треснет, и незадачливый пешеход провалится по колено в опилки и смолу. Выложенные плинфой основания домов покрывал мох, окна славийцы забирали прозрачным стеклом – цветные витражи Аргодора вспоминались с тоской. Единственное, что напоминало о западном Йиркмане, – рыжие ири, освещавшие по ночам улицы.
Вирт остановился на деревянном мосту, зажмурившись от льющегося в глаза солнца, и бегло оглядел берег через стекла очков. Назойливый блик метался по золотистой оправе, раздражая. Его братья прыгали по деревянным статуям Живы и Детей, сетью сияния блеснули на украшениях прошедшей в окружении свиты хальгардки. На секунду Арьете показалось, что он поймал взгляд прозрачных глаз, но наваждение исчезло.
Чистая Кровь… очень давно, еще в детстве, мать рассказывала о таинственном северном народе, и юноша воспринимал истории как сказки, красивые и далекие, а теперь столкнулся с ожившей легендой лицом к лицу. Часто казалось, что взгляд дочери Неба останавливался на опрятно подстриженном брюнете, но Арьете считал это игрой воображения.

[Кысь >>>]

Времени на мечты не хватало. И, хотя в Любгороде не было бумажной работы, как в Аргодоре или чрезвычайных происшествий, как в Арлионе, Вирт не мог справиться с собственным деятельным характером – тратил часы на разговоры с солдатами, челядью, слугами, постепенно складывая из разрозненных кусочков цельную картину. Приходилось отсеивать слухи от истины, домыслы от фактов, чтобы разобраться в переплетениях славийского двора. Двенадцать князей дрались между собой за власть, и действия Натаэль на фоне грызни смотрелись беспомощными, слабыми, словно ей не хотелось лезть в языческие дебри, но заставлял человек со стороны.
-Дорогу! Дорогу! Дорогу-у-у!
Деревянные перила под руками ощутимо задрожали, и Арьете, отвлекшись от мыслей, обернулся. Мимо промчалась красивая кавалькада. Низкорослые алкаданские кони несли карликов гордо, словно королей. Изумрудная лента развивалась на копье молодого арлионца – что-то мелькнуло знакомое в облике и пропало. Взгляд нашел в центре процессии закутанную в серо-синие шелка таргиму. Духовная Мать держалась в седле прямо и жестко – от фигуры веяло властью и одновременно теплом. Мейхани обладала поистине удивительным обаянием, которое с равным успехом действовало, и на людей, и на карликов.
Вирт поклонился вслед и поспешил к Любгородской крепости в надежде встретиться с маленькой жрицей Матери рек.

[Соуль >>>]

-А ты никогда не пробовала носить женскую одежду? - Зейлат открыла окно, теплый летний ветер взвил рукава халата крыльями.
-Пробовала. Носила. Долгое время. - отрывисто отозвалась девушка, рассматривая узор по краю подушки.
-Я хочу на это посмотреть, - женщина опустилась рядом, тяжелые черные волосы мазнули по ковру.
-Возможно у Мейхани найдется одеяние Клана, - безразлично ответила девушка. В последнее время живое лицо вновь превратилось в бесстрастную маску. Жили только глаза.
-Мы почти одного роста, - улыбнулась Зейлат. - И у меня полно шелка, который я не ношу. Позволишь эксперимент?
-Если вам любопытно, - вздохнула девушка, закрывая глаза, - то, да.
Женщина удовлетворенно опустила глаза и проговорила что-то на хизрашском. Один из шелхидов тут же исчез из комнаты. Она сама подошла к коробам, в которые складывались дорогие одежды из тончайших тканей. Белый нижний халат был совсем прозрачным, а полы и рукава его украшали вышитые серебром перья. На тонком шелке верхнего из голубизны в ультрамарин уходили вода и небо, а по ним были разбросаны странные длинноногие птицы с тонкими клювами - летящие, гуляющие по колено в воде. Маленькие вышитые сапожки из тех, что носят женщины - брови хизрашки взлетели вверх, когда оказались точно по ноге. Багровые подвески на волосы. И такой же по цвету - длинный пояс-кушак, легкие прозрачные концы почти волочатся по полу. Отступила, любуясь на то, что получилось...
-Недостает веера. Пойдем, внизу есть зеркало.
-Тот остался в библиотеке, - Каий развела руки – к счастью Джангаш привил акробатке артистичную красоту жестов. – Пойдемте.

[Кысь >>>]

Они спустились по длинной лестнице в гостиную. Каий чувствовала себя неуютно, хотя одежды были удобными. Меньше всего сейчас ей хотелось быть такой: легкой, тонкой, слабой. Жипп и тяжелый пояс с металлическими подвесками казался тяжелым и надежным доспехом по сравнению с шелковым халатом.
Когда только увидел вместо одной брюнетки в халате двоих, решил, что родичей по матери стремительно прибавляется. Потом змея обернулась, и за ней, как по команде, другая... Слов просто не нашлось. Во всех этих ниспадающих одеждах Каий казалась совсем маленькой и изящной, словно статуэтка или цветок... После ее обычной манеры одеваться и держать себя - выглядело совершенно нереальным. Конечно, он помнил и гномские одеяния, и день их свадьбы... Но сейчас это было шоком - долгое время почти не видеть ее, а потом увидеть вот так, в легких разлетающихся одеждах потрясшей когда-то страны. Где-то внутри стукнулась злая мысль, что вряд ли это - для него, но и оторвать взгляда не получалось тоже. Каий некоторое время не решалась отвести глаза. Потом быстро подошла к зеркалу. Широко раскинув руки, обернулась так, что темные, отросшие за последние месяцы куда ниже талии, волосы захлестнули ореолом.
Еще один насмешливо-ледяной взгляд – так не смотрели давно, а после размолвки не замечали совсем.
-Благодарю, Зейлат. Я могу вернуться? – тихо спросила она, чувствуя, как холодную пустоту внутри начинает заполнять ярость и едва сдерживаемая, смешанная с обидой злость.

[Соуль >>>]

- Может быть, вы все-таки разберетесь между собой? Еще месяц такой беготни, и замок окончательно сойдет с ума, - дернула плечами хизрашка, уходя к себе. Уже на лестнице обернулась. - Вечно тянуть все равно не выйдет.
Каий посмотрела вслед змее тяжелым, рассерженным взглядом. Обернуться и не подумала. Он подошел медленно, будто бы не веря. Губы тронула странная, невеселая улыбка. Осторожно коснулся ее плеча, словно гладя шелк одеяния. Девушка раздраженно скинула руку и бросила холодный взгляд через плечо.
-Да, господин?
- Ничего... Прости, если побеспокоил, - разочарование отзывалось на языке металлическим вкусом. - Ты... Тебе очень идет это платье.
Не оглядываясь, вышел. Каий ударила кулаком по серебряной глади стекла и прижалась лбом, вздохнула переводя дыхание. На языке крутились проклятия: в адрес Ильказа, магии, женщин и единственного мужчины. Время текло невыразимо быстро, вспышка ярости – и дверь испуганно вскрикнув от резкого движения, захлопнулась позади. Поворот. Еще поворот – привычный золотой свет библиотеки. Девушка захлопнула дверь, прислонившись спиной к шероховатому дереву.
Человек, стоящий у окна, обернулся на звук. По лицу снова пробежала та же невеселая улыбка. Снова опустил голову на прохладный камень стены.
-Я не буду мешать, проходи, - прозвучало болезненно.
Под сердцем шевельнулась ледяная иголочка. Рука по привычке взметнулась к груди, успокаивая боль. Каий закрыла глаза. Не ответила.
Минуты тянулись, а в комнате ничего не менялось. Оба, казалось, и вовсе не замечали бега времени. Наконец, фигура у окна оторвалась от стены и пошла к выходу. Замер в трех шагах. Девушка, не поднимая век, протянула руку – шелковый рукав взлетел крылом. Шероховатые пальцы коснулись кожи ее подушечек, скользнули дальше, погладили ладонь.

[Кысь >>>]

-Уходишь? – ледяной браслет осторожно обнял сильную кисть.
-Уходить? - В тон ей отозвался Рамиз. Пальцы сомкнулись вокруг узкой ладошки.
-Если хочешь – попробуй пройти. – хват не ослабился.
-Не хочу, - улыбнулся знакомому бледному лицу.
Кивок. Осторожно, словно ожидая, что отпрянет, подошел ближе. Пальцы коснулись виска, скользнули по щеке к шее. Девушка вздрогнула.
-Я не буду просить прощения, - глаза открылись, и сжимавшая чужую кисть ладонь, остановила движение руки.
-Я знаю, - замер.
Веки опустились, а пальцы обняли ладонь и прижали к груди, там, где сходились ключицы. Пальцы едва заметно дрогнули, потом нежно погладили тонкую кожу.
-Больно. Там. - ладонь увели к сердцу.
Он без слов обнял ее, прижавшись губами ко лбу. Пальцы пригладили длинные волосы, остановились на остром плече.
-Нужна мне... очень, - тихо, в самое ухо.

[Соуль >>>]

Девушка не пошевелилась, только прижалась щекой к груди, отрешенно рассматривая случайную пылинку на рукаве. В синих глазах замерли слезы, не решаясь пролиться по щекам. По ледяной пустыне в душе промчался ласковый ветер, раскидывая охапки снега в разные стороны. амиз молча гладил темную гриву волос, склонившись к тонкому выразительному лицу. Чувство счастья было таким острым, что почти причиняло боль. Боялся только, что опять замкнется, исчезнет от неверного движения.
-Вернешься... ко мне? - Опять совсем тихо.
Кивок. Он поймал ее губы и поцеловал их осторожно, едва касаясь. Холодные, почти ледяные. Девушка отстранилась, зачарованно смотря в смуглое лицо. Брови болезненно взлетели к переносице, и – легкое касание губ, там где начинался шрам, дальше, до скулы, брови, кончика на лбу – изломанная цепь. Едва заметная неуверенная улыбка. Пальцы скользнули от виска к шее.
-…все. Я – здесь. Я – рядом, - печальный, глубокий взгляд синих глаз и щекочущее шею дыхание.
- Не здесь. Еще не... - Опустил взгляд.
-Да?
Взял ее за руку, подвел к небольшому кожаному диванчику. Она присела, поднеся шелковые рукава к лицу, и словно пряча его за серо-синими лоскутами. Она присела, поднеся шелковые рукава к лицу, и словно пряча его за серо-синими лоскутами. Печальный, вопросительный взгляд.
Опустился рядом, положив на сидение локти, взгляд уперся в прихотливый изгиб кушака. Тряхнул головой. Некоторое время только молчал.
-Нне хотел... чтобы ты испытывала такую же боль, - опустил голову.

[Кысь >>>]

-Это было правильно, ты не должен был отталкивать эту помощь, - она отвернулась и перегнулась через подлокотник, водя шелковым рукавом по ковру. – В темноте проще, когда не один. Помнишь, ты сказал, что слепой воину нужен за тем, чтобы вести в темноте? И сам оттолкнул эту руку.
- Я знал что я не один... Тебе не обязательно сбивать ноги о мои любимые ухабы, чтобы быть рядом. Ты... Очень мне нужна. Но не такой ценой.
-Так – правильно. – Она резко, отрицательно помотала головой.
-Точно? - поднял на нее глаза.
Девушка резко обернулась, так, что волосы черной окутали фигуру:
-Да. – краткое, сильное, уверенное.
-Тогда... Я прошу прощения, - с некоторым усилием, но взгляда не отвел.
-Глупый, совсем глупый, - губы коснулись чужих в поцелуе.
-Вот теперь ты и правда здесь, - улыбка.
Кивок, теплый, ласковый взгляд. Синие крылья сомкнулись и спрятались в жестких волосах, а багровая лента пояса стекла вдоль ноги на крепкое колено.
-Раньше. Надо было раньше.

[Соуль >>>]

- Надо было, - зарылся лицом в мягкие волосы девушки, коснулся губами шеи. Пальцы скользнули по шелку рукава, остановились на талии. Странно было смотреть на нее. Словно экзотический цветок - боишься примять лепестки. - Нет. Тогда бы я тебя не увидел... такой.
Девушка отпрянула, упершись ладошками в грудь, и сообщила, несколько разочарованно смотря в черные глаза.
-Тебе не нравилась прежняя… что же, я могу быть и такой, если желаешь.
- Глупая, - Брэдгер отнял от груди одну из ладошек и поцеловал. - Ты мне в любом виде нравишься. Просто в этом... На тебя больно смотреть.
Склонила голову набок:
-Почему?
-Обычный наряд тебя скрывает, а этот - показывает. И ты невозможно красивая.
-Я... могу попытаться... для тебя.
- Не нужно... через силу. Даже не нужно часто - а то я стану болезненно-ревнивым. Только если сама захочешь.
Кемхетка скрестила руки на смуглой груди и опустила голову, смотря в черные глаза.
-Как пожелаете, - дыхание всколыхнуло прядки волос.
- А если я пожелаю утащить тебя отсюда наверх?

[Кысь >>>]

-А ты поднимешь?
Рассмеялся и поднял ее на руки, а потом на плечо. Потерся щекой о закрытый шелком бок.
-Так не честно!
Не честно, - ссадил опять на руки. По дороге наверх никого не встретилось. Каий теплым взглядом оглядела знакомую комнату.
-Меня давно здесь не было.
- Очень давно, - он нежным и каким-то беспомощным движением прижался к ней, вдыхая аромат волос.
-Ирий, - в камине полыхнул теплый огонь, и стало радостно от того, что родная магия слушалась ласковых слов. – Не отталкивай меня больше, пожалуйста… если тебе понадобиться другая – скажи.
- Мне не понадобится другая, - обиженно отстранился, посмотрел в глаза. - Никогда.
В синих глазах затанцевали солнечные лучики. Каий кивнула. Рамиз поцеловал ее, отмечая каждое прикосновение. До сих пор не верилось, что она действительно здесь. Пальцы скользнули по щеке к шее. Ладони лукаво перехватили, оставили на смуглой коже поцелуи, коснулись волос, шрама, губ.
Он подхватил ее за гибкую талию.
-Значит, делим все на двоих?

[Соуль >>>]

- Не будешь слезать? - Брэдгер запрокинул голову, прислонившись затылком к шершавому стволу. Крики, музыка, шум голосов - все сливалось в один поток и уже не почти не воспринималось слухом, так, находясь у моря, через некоторое время перестаешь слышать шум волн. Но и одновременно именно это - разливало в воздухе ощущение веселой вседозволенности. Каий, казалась, состояла из него вся - ребенком прыгала вокруг, благосклонно принимая леденцы и тут же их куда-то девая, и, разумеется, ни капельки не воспринимала его всерьез. Но к последнему он уже успел привыкнуть. Дерево все было покрыто разноцветными ленточками, больше всего было красных. Брэдгер принимать участие в наряжении не стал - искренне полагал, что все нужное уже есть, а просить больше - кощунство. Так что сейчас только с кажущейся расслабленностью наблюдал за концами самой длинной красной ленточки, свисающей с черного пушистого хвоста и маячившей прямо перед глазами.
Алая ткань осторожно потянулась вверх.
-Нет, - девушка покачала головой, наматывая полосу на руку.
-Совсем? - поднял глаза к ветке.
-Подумаю, - лента окончательно исчезла из виду, девушка откинулась, зацепившись ладонями за сухое дерево. Точки упора – пальцы да колени.
Безнадежный вздох, и сразу, почти без перехода, шорох коры под подошвой сапога. Оттолкнуться от уступа у самого корня, ухватиться руками за ветку, подтянуться. Темный силуэт передвигался по веткам почти так же легко как Каий, правда, полагаясь не столько на гибкость, сколько на точность и правильность движений.
-Ахвей, - полувздох-слово. Девушка разжала пальцы падая в объятия ласково ветра. Он запутался в волосах, заиграл концами пояса и ленты, всколыхнул легчайшую белую ткань платья и, закружив, бережно опустил вниз. Послышался веселый смех.

[Кысь >>>]

Ее подхватили у самой земли. Прищурившись, посмотрели в глаза, не спеша ставить на ноги. На лице Каий сверкнула озорная улыбка. В сине-голубых омутах переплетались разноцветные лучики: блики от костра, отражения ленточек, отблески пламени, скользившие по оливковой коже.
Поцеловал кончик носа.
-Не стыдно?
-Нет, - коснулись уголка губ. – На землю не опустишь?
-Свободу в обмен на хвост, - грозно.
-Догони, - отозвалась девушка весело и, выкрутившись из крепких рук, сбежала вниз по холму. Там остановилась, бросив через плечо озорной взгляд – следует ли? – и помчалась дальше. Скользнула под рукой лорда Сэтталя и кинулась к майскому костру. Скатился за ней с холма, но в толпу бежать не стал - пожалел толпу. Кивнул Сетталю и затерялся среди одинаково-темных в сумерках фигур, наблюдая за девушкой. Она неуверенно обвернулась, в глазах мелькнула грустная нотка. Он осторожно зашел с другой стороны, подойдя ближе, резко бросился, пытаясь поймать, но в последний момент его заметили.
-Ирий! – Каий оббежала его и прыжком перемахнула через один из небольших костров, вокруг главного. Пламя послушно расступилось, пожалев края одежды и лент. Замерла там, ожидая.
Бросился за ней сразу - мог бы ухватить за кончик ленты, если бы хотел. Мягко приземлился по другую сторону костра, осторожно но крепко обнял девушку за талию.
- Не отпущу. Даже за хвост, - ультимативно.
-Не отпускай, – улыбка.

[Соуль >>>]

Мелькнула мысль, что, похоже, его берут голыми руками. Еще и заплетают в косички. Нежно поцеловал теплые губы и только потом вспомнил о задуманной экзекуции. Даже проводить совсем не хотелось, но, похоже, стоило, хотя бы для профилактики.
Сухие темные руки подняли девушку в воздух и закружили. Люди расступились, давая место подальше от костров. Ленты и легкая ткань платья смерчем обвились вокруг Брэдгера. Девушка смотрела, не отрывая взгляда в черные глаза, с восторгом и радостью. Сдерживающая волосы лента соскользнула и теперь болталась на середине хвоста. Короткие прядки выбились и щекотали смуглое лицо. Опустили не сразу - сначала нежно прижали к груди. С довольным видом стащили ленту совсем. Нисколько не смущаясь устремленных взглядов, поцеловали уголок губ, как обычно делала она.
-Люблю… люблю – привстав на носочки, едва слышно, на ухо.
Брэдгер коснулся щекой ее щеки, а вместо ответа посмотрел в глаза. Народ вокруг, очевидно, окончательно почувствовал, что лишний - разошлись, пряча кто невольную улыбку, кто - затуманенный смутным сожалением взгляд.
Алая лента кольцом охватила сильную. шею, шелк защекотал кожу. Каий кивнула и счастливо, открыто улыбнулась.

[Кысь >>>]

Вечер опускался на землю, ступая осторожно, как мягколапый зверь. Небесная Дева скрылась в своих покоях, и расстелила по реке полотно из неясных ликов звезд. Аэль-хель отвернулась от тянущихся к небу костров и кружащейся в диком водовороте пары и упала на землю, смотря на серо-черную высь. Рукава эбенового халата разметались по земле, холодный колосок коснулся кожи в треугольном вороте. Узкие рукава нижней рубахи, облегающие кисти, промокли от вечерней росы.
Наемники не привыкли видеть такой своего капитана и рыцаря. Удивленные и недоуменные взгляды преследовали, словно рой насекомых. Ладонь коснулась ониксовой капли в золотой оправе – украшение матери. И халат тоже ее. Остались после пути из Сулимхада.
-Странно смотрятся, да? - Виконт, как всегда, не счел нужным дать знать о своем приближении - словно всегда сидел на траве рядом.
-Сказочно, - отозвалась сулимхадка, не отрывая взгляда от темного неба.
-В Сулимхаде отмечают приход лета?
-Только приход зимы.
-Зимы? - поднял брови Сэтталь.
-Зимы. Времени, когда метут серые пески. – отозвалась все тем же равнодушным тоном женщина.
-Когда-нибудь бывала уже на майском празднике?
-Да.

[Соуль >>>]

- А принимала участие? - почти незаметная усмешка.
-Нет. – пальцы оставили ониксовую каплю и скользнули по майской траве. Аэль-хель поморщилась, отвечая. – Зачем?
-Чтобы лето оценило приветствие и было счастливым, - улыбка. - Если все равно приходится здесь быть, то стоит ли тратить это время впустую?
Женщина приподнялась на локтях и перевела взгляд на бегущую воду:
-Поприветствовала. Хватит.
- Умеешь гадать по воде? - Он, казалось, не обратил внимания на интонацию.
-Только по винной и на нетрезвую голову, - с усмешкой откликнулась женщина.
-В таком случае вот тебе вино, - рядом с ней на траву опустилась фляга. Сетталь подозвал какую-то девочку лет десяти, та почему-то страшно обрадовалась вниманию и просьбе и тут же куда-то убежала.
Сулимхадка молча откупорила флягу, поднесла к лицу, принюхалась.
-Травы-травы да виноградный хмель, - тихо засмеялась и, сделав несколько глотков, опустила рядом. – Благодарю.
-Все не пей, по нему еще гадать, - усмешка.
-Если в реку капнуть вина, она станет винной. А свалить с ног наемника не так-то просто, - с вызовом откликнулась женщина.
-Местные тоже умеют пить, - с едва заметной подначкой.
Аэль-хель хмыкнула и упала на траву, сцепив ладони над головой. Черные рукава халата полотном укрыли зеленую майскую траву.
-Умеют, - в голосе слышался редкий по яду сарказм, - воду.
Прибежала девочка, принесла вторую флягу и свечу, укрепленную на сплетенной из цветов подставке.

[Кысь >>>]

-Держу пари, еще не кончится эта фляга, а ты уже не сможешь ходить. В Аргодоре зажигают свечу, загадав желание. А потом пускают по реке. Если не перевернется - желание исполнится, - Сэтталь положил ажурную конструкцию рядом с наемницей.
Она обернулась, лениво разглядывая желтый воск. В глазах зажегся странный огонек, сверкнул раз, и потух, скрывшись за матовым блеском глаз-агатов. Пальцы отыскали в траве два камушка. Они стукнулись друг о друга раз, другой, высекая о крепкие бока искры. Полыхнул фитиль. Аэль-хель осторожно поднесла лодочку к реке и опустила. Набежавшая волна подхватила свечу и повлекла за собой, кружа и балуя. Неясные лики дрожали и разбивались на пути цветочной колыбели. Сулимхадка сидела, смотря вслед ровно плывущей свече – огонек мелькнул и скрылся за поворотом, а потом изредка сверкал через прорехи в ветвях. Задумчивая улыбка тронула губы женщины.
-Говорите, не сможет сулимхадская воительница на ноги подняться? Скорее аргодорец упадет со второго глотка! – резко обернулась, что короткие волосы хлестнули по лицу.
-Проверим, - аргодорец с улыбкой следил за действиями Аэль-хэль.
Женщина молча подняла обе фляги с земли и протянула полную лорду.
-Проверим.
Тот с поклоном ее принял.
Первые глотки вскружили голову нежно-терпким ароматом. По телу промчался бодрящий теплый ветер, мышцы напряглись, потом, пришла приятная слабость. Аэль-хель вздохнула, наслаждаясь легким и приятным вкусом. Еще несколько глотков отозвались горячим дыханием в груди, а потом питье начало жечь горло и немного горчить – темное, усыпанное звездами небо стало напоминать разводами реку.

[Соуль >>>]

Сулимхадка отставила флягу (там плескалось еще больше половины) в сторону и поднялась, немного покачнувшись.
Виконт наблюдал за ней с веселым любопытством, а секундную потерю координации сопроводил откровенно ехидной улыбкой. Сколько осталось в его фляге, понять было сложно, но внешне выпитое отзывалось только легкой испариной на висках.
-Попробуйте-ка встать, - насмешливо произнесла Аэль-хель. Поднялся легко, хотя и с заметной осторожностью. Поднял бровь.
-Что-то должно было произойти?
-До реки дойти не сумеете, - окинула его оценивающим взглядом наемница.
-Хоть по красной кромке, - пожал плечами Сетталь. Подошел к воде без особых хлопот, только движения стали куда сдержаннее. Вернулся.
Аэль-хель засмеялась, следя за осторожными жестами. Руки скрещены на груди, голова запрокинута. Успокоилась:
-Аргодорец даже сумел не упасть.
- Пройди сама, - улыбка.
Аэль-хель усмехнулась и раскрыв руки, словно птица – крылья, спустилась к воде. Там остановилась, вздохнула, бросив взгляд в черно-белое небо, и принялась возвращаться обратно. На подъеме едва заметно качнулась, но прошла достойно.
-Почти получилось, - непринужденно заметил виконт.
На него бросили яростный взгляд и обрезали:
-Получилось.
- Нужна красная кромка, - вздохнул Сетталь. - Определенно.
Аэль-хель накалонила голову:
-Что это? Аргодорское выражение?

[Кысь >>>]

-Старый обычай. У нас... привыкли пить много, - усмехнулся ее собеседник. - В пиршественных залах вокруг столов делали небольшие ступени - красные кромки. На них проверяли кто лучше держится.
-Возможно, стоит проверить, - задумчиво протянула наемница, коснувшись ладонью подбородка.
-Боюсь, нас это поставит в неравное положение, - нахмурился виконт. - Я - умею по ней ходить.
-Лорд Сэтталь опасается, что его обойдет женщина… - закончила свою речь сулимхадка.
-Пойдем искать кромку, - кажется, провокация сработала.
В действительности "красная кромка" оказалась небольшим бордюром из окрашенного в ярко-алый цвет дерева. По нему шла вязь узора - недвусмысленно-раскачивающиеся фигурки с кубками и виноградными лозами. Ширина - около трех ладоней."Пиршественный зал" уже давно не был таковым - только один стол стоял на возвышении, окруженный бордюрами, а остальное пространство комнаты было занято диванами и столом. Похоже, здесь было что-то вроде личной гостиной хозяина замка. Усмешка Сетталя стала откровенно насмешливой - он легко вступил на бордюр и прошел его, покачнувшись только раз.
Дерево скрипнуло под мягким сапогом. Аэль-хель, раскинув руки и раскрыв, ладонями вверх, преодолела путь в несколько широких и легких шагов, чуть потеряв равновесие на последнем, но уже сходя.
-Неплохо. Еще пару глотков? - виконт уже расположился на одном из диванов, наблюдая за наемницей словно из зрительного зала.
-Хватит, - решительно ответила женщина, скрестив руки на груди и присев на край стола. – Мне с утра дозоры проверять.
-Тем более, второй раз вряд ли бы уже вышло пройти, - серьезно кивнул ее собеседник
-Тем более, у Вас.

[Соуль >>>]

Тот тряхнул флягу. Судя по звуку, там была едва ли четверть. Сулимхадка с невозмутимым видом поставила свою на стол, не спеша показывать, что та наполовину полна. Виконт не ответил, но улыбка была излишне понимающей. С таким же равнодушным лицом Аэль-хель открутила пробку и сделала несколько глотков Ступила на красную линию, прошла, остановилась, балансируя с трудом. Вновь поднесла флягу к губам – еще шаг. Так, останавливаясь через движение – не покачнувшись, прошла до конца. Тряхнула флягой – пуста.
Кивок - почти уважительный. Поднялся, бросив пустую флягу на пол. Качнуло - сосредоточенно прикрыл глаза, словно примеряясь к возможностям координации. Через несколько шагов неловкости уже почти не было. Ступил на бордюр - опять едва заметно шатнуло. Но прошел чисто, хотя и довольно медленно.
Саркастично аплодируя, сулимхадка медленно, следа за движениями, опустилась на диван. На лбу появились едва заметные бисеринки пота. Одна скатилась от виска, по щеке к шее.
Виконт занял диван по соседству, ничего не сказав. Запрокинул голову, прислушиваясь к ощущениям.
-Аргодорцу следовало сдаться сразу, - тяжело обронила Аэль-хель и выдохнула, успокаивая частое дыхание.
- Это было бы не так любопытно, - не поднимая головы.
-Но ему было бы легче.
-Ему не тяжело. Наемнице - тяжело?
-Тае, - неожиданно акцентировала слово, - с казармы поднимать.
-Тае, - виконт глянул на нее с некоторой иронией, но тон был серьезным.
Сулимхадка не ответила, положила руку на подлокотник, оперлась, смотря в окно. Сетталь не спешил нарушать молчание. Местное травяное вино уже начало действовать на голову, заставляя мысли крутиться замкнутым кругом. В одиночестве они неизменно съезжали на одну и ту же проторенную колею... А сейчас можно было думать о Сулимхаде, о том, как странно открывать новое даже сейчас, когда мир, казалось бы, навсегда понят и познан. Упрямые мысли все равно съехали на Брэдгера, но попали в безопасную колею - подумалось о той девочке что он привел и назвал женой. Когда пару лет назад ее только прислали сюда, ему казалось, что это просто очередная фигурка в гнилых ктежских играх, девочка, которую почему-то надо спрятать. Впервые удивился, когда пришло письмо. А сейчас уже и принял как должное. Хотя до сих пор не мог отделаться от привычки воспринимать ее как ребенка.

[Кысь >>>]

Аэль-хель думала о Ктеже, о светловолосом мальчишке и псе с человеческими глазами. Эти двое встретились на ее пути из Ульмара и заполнили пустоту, а потом ушли, также неожиданно и быстро, как появились. Потом было не до мыслей о себе – нахлынул святой мятеж и выгнали из городской стражи. Деньги закончились бы неизбежно быстро, не попади в Столичный тайник. Она усмехнулась, вспоминая встречу с графом Сеченом, и потянулась – тяжелые рукава с шелестом заскользили по коленям.
-Та девочка, - задумчиво. - Интересно, она осознает, что формально ей принадлежит вся эта провинция?
-Она ничего не осознает, - неожиданно и излишне резко отозвалась сулимхадка.
-Иллес ее выбрал, - пожал плечами.
Наемница не ответила, только дернулись пальцы прижатой к подбородку руки, было видно, что выбор не одобряет, но не принять не может.
-Не думал, что когда-нибудь увижу его женатым, - виконт снова откинулся на спинку дивана, словно разговаривая сам с собой. - А сейчас даже почти верю, что у лесов появится наследник. Настоящий...
Аэль-хель наклонила голову, соглашаясь. В агатовых глазах застыло уже знакомое, непонятное выражение.
-Надеюсь, что он не забудет и об этой земле, - Сетталь болезненно сощурился. - Время позднее, тая. Провожать тебя к воинской части?

[Соуль >>>]

Мысли убежали далеко, лет на тринадцать назад, когда еще была юная и резкая и бросалась под удары без защиты. Свободная ладонь незаметно скользнула на живот, там и осталась. От замковой прохлады раненное месяцем раньше плечо начало тянуть, и стон отозвался во всем теле. Травяное вино зажгло кровь, согревая.
Виконт спокойно смотрел на смуглое лицо сулимхадки. Оливковое, овальное, со слишком простыми и резкими, чтобы быть красивыми, чертами. Веки опустились, скрыв матовые, черные глаза. Сетталь тоже закрыл глаза. Очевидно ответа на вопрос не планировалось, да он и не очень ждал. Вспоминались разные времена жизни этого замка - как он то наполнялся жизнью, то становился тихим и гулким. Каким он будет через десять лет? Через полвека?
Сулимхадка тряхнула головой, прогоняя навеянное наваждение. Поднялась и вновь подошла к красной кромке. Вино впиталось в кровь, заставляя чувствовать себя, как на вращающемся колесе. Неуверенно и медленно двинулась Аэль-хель по узкому бордюру.
-Попробуй представить, что по-другому никогда и не было, что эта координация - твоя обычная. Будет легче, - теперь виконт смотрел на ее попытки внимательно и с некоторой печалью.
Вмешавшийся в цельное представление голос заставил споткнуться и упасть на одно колено. Аэль-хель стиснула зубы и, неуверенно оттолкнувшись ладонью от пола, начала свой путь заново. На этот раз Сетталь молчал – удалось дойти до середины без лишних движений. Там, взмахнула руками, возвращая равновесие и маленькими, семенящими шагами добралась до конца.

[Кысь >>>]

-И я опять убит, - с улыбкой склонил голову Сетталь.
Женщина обернулась и поклонилась, приложив безымянные пальцы к плечам.
-И опять озадачен, - еще кивок.
-В чем дело?
-Сечен говорил, этот жест означает уважение. У нас не принято уважать побежденных.
Аэль-хель ровно посмотрела на лорда Сэтталя:
-Иногда в Сулимхаде так выражают благодарность мужчинам, - пояснила она.
-А как выражают благодарность женщинам?
-По-разному, - уклончиво ответила женщина.
-Воительницам?
-Кланяются, - она неохотно опустилась в знакомом движении: левый локоть на левом колене, ладонь сжимает правую кисть, голова склонена. – Так, всем воинам.
Виконт скопировал ее движение. Аэль-хель поднялась и подошла, коснувшись кончиками пальцев седых волос:
-Благодарю за почтение.
-Оно заслуженное, тая, - он поднял голову.
-Здесь – воительница, - усмехнулась Аэль-хель и, опустившись на правое колено, взяла одну из рук ладонями, коснулась тыльной стороны губами. – Вот так – тая.

[Соуль >>>]

Ладонь аргодорца непроизвольно погладила лицо женщины. Он только молча кивнул. Сулимхадка подняла глаза, поймала взгляд, смотря пристально, вопрошающе.
-У вас так не делают, тая? - тихо.
Поступают, - с неясным сожалением отозвалась женщина, расплетая пальцы и позволяя чужой ладони выскользнуть из своей.
Ладонь повторила жест - пальцы коснулись щеки, провели по подбородку. Потом он убрал руку.
-Так лучше?
Аэль-хель медленно опустила голову. Узловатые пальцы скользнули к груди, обхватили ониксовую каплю.
-Да.
-В таком случае прости, тая, - склонил голову.
-Не за что, просить прощения, лорд Сэтталь.
-За то что не всегда могу понять, где заканчивается воин и начинается женщина, - движение головой чуть вверх, потом глубокий кивок.
-В секунду, когда воительница не сжимается клинок, появляется женщина, - Аэль-хель поднялась и отвернулась, бросив беглый взгляд в окно.
-В таком случае прости вдвойне, - аргодорец чинно поцеловал ее руку и поднялся тоже.
Аэль-хель скрестила руки на груди и наклонила голову.
-И позволь тебя покинуть. Дела в замке начинаются с рассветом, - ответный поклон.
-Мне самой следует уйти, - она ровным шагом направилась к выходу, на секунду остановилась у дверей и принялась спускаться по лестнице. Рукава касались ступеней, полы тихонько шуршали при каждом шаге.

[Кысь >>>]

Скрыться от всех - почти удалось. По крайней мере, тут никто не танцевал, что само по себе было для Брэдгера удивительно - даже в самом темном углу непременно находились флейты и пара-тройка плясунов. Прислонился к стволу дерева, сквозь полусомкнутые веки посмотрел на девушку. Она подняла голову, рассматривая мерцающие сквозь ветви деревьев звезды. Улыбалась, кошачьей, лукавой улыбкой, казавшейся странной под касаниями размытых теней.
Недалеко, на поляне загудели шалмеи и прерывисто запели чипсаны, оповещая о выборах Майской Пары. Звук запутался в шуршащей листве и затих. Повторился. Каий встрепенулась.
Брэдгер сорвал гибкую зеленую ветку и связал узлом. Найденный в траве вьюнок обвил молодое дерево, туда же пошли несколько травинок. Получившуюся конструкцию надели на голову Каий.
-Ну их, - лениво.
Тут же настойчиво дернули за рукав, дразня. Демонстративно повалился на землю, глянул оттуда с вызовом. Каий присела рядом, задумчиво опустив подбородок на ладонь.
-Если призвать Ахвей, тебя можно нести.
-Это будет против правил.
В ответ донесся счастливый смех, перевившийся с задорной песенкой деревянных флейт. Крики на поляне у майского костра становились громче с каждой нотой. Затрубили лэргасские рожки, смешиваясь с высоким голосом деревенского музыканта.
-Уже выбирают, - меланхолично произнес Брэдгер, стягивая девушку на землю.

[Соуль >>>]

Каий игриво переложила венок на голову Рамиза и, коснувшись уголка губ, устроилась, скрестив руки на жилистой груди. Качнула головой – взгляд устремился в сторону поляны. Он задумчиво накрутил на палец прядь ее волос, делая вид, что вовсе не замечает намека. Фыркнула, отвернулась, прижавшись щекой к кресту ладоней.
Вздох.
-Правда хочешь?
-Интересно… - протянула девушка в ответ с задумчивой ноткой.
-Они выберут какую-нибудь пару, нарядят их в ивовые короны и пара будет до конца праздника изображать хозяев, вот и все, - пожал плечами Брэдгер.
Очередной поток песен нахлынул с поляны вместе с ароматом сожженных весенних цветов. Каий обижено потрепала завязки рубахи:
-Просто я никогда не бывала на таких праздниках, вот и все.
-Я тоже, - улыбка. - Правда по доброй воле. Пошли, посмотрим.
Рамиз поцеловал ее в лоб и поднялся, давая руку. Сжала пальцы и вскочила, ловко скрестив ноги в прыжке по старой шутовской привычке. Смутилась и, отпустив ладонь, скрылась. Между буковых стволов мелькал край белого с золотым кантом платья, игриво манил конец алой ленты. Он нарочито медленно и лениво пошел за ней - не слишком хотелось покидать темный и хотя бы относительно тихий берег. Девушка остановилась, спрятавшись за деревом, прижалась худенькими лопатками к мокрому стволу и замерла, выжидая. Он как раз отвлекся - в криках почудилось знакомое имя - и не заметил краешек белой юбки, выглядывающий из-за соседнего дуба.

[Кысь >>>]

Оглянулся в некотором недоумении - ничего похожего на майскую пару мимо не пробегало. И Каий тоже исчезла. Обнаружилась почти за спиной. Выглянула и сомкнула руки кругом локтей, опасливо смотря
-из-за плеча.
-Вон они! – огонек подкрался ближе.
-Они выбрали пару не из присутствующих и теперь гоняют их по лесу чтобы короновать, - объяснил Брэдгер. - Может затянуться надолго.
-Поймали! – хором сообщили девушка и золотоволосый мальчишка. Паренек обхватил за талию тихо вскрикнувшую Каий, а рыжая вцепилась в руку Брэдгера, заставляя отойти в сторону. – К костру их! К костру!
- Сетталь женился, - доверительно сообщил девушке Рамиз и тут же выдернул руку. Потом Каий буквально выдернули из рук мальчишки и бросились в ближайшие кусты. Там тонкую фигурку обнял темный плащ, чтобы белый не отсвечивал в темноте.
-Спорим, так просто не поймают? - На ухо.
-А если выдам? – по-кошачьи сверкнула глазами кемхетка и набрала в грудь воздуха, чтобы повысить голос.
-Все будет скучнее, - улыбка.
Факел сверкнул рядом, вырвав из ночного полумрака обнявшиеся фигуры. Музыкант в разноцветном колпаке ехидно улыбнулся, указав глазами направо. Сквозь ветки крались давешние мальчишка и девчонка.
-Бежим, - снова на ухо. Не дожидаясь ответа, подхватил на руки. Хлестнули по лицу листья, потом пара с сумасшедшей скоростью скатилась со склона холма.

[Соуль >>>]

Каий свернулась клубком, обхватив шею ладонями, и восторженно прижалась к груди.
-К реке бегут! К реке! – следом - ехидный голос музыканта. Затрещал шалмей, трижды окрикнул преследователей лэргасский рожок, и по темной воде заструились оранжево-алые, огненные отражения.
-Окружают, - обреченно вздохнула девушка.
Взбежал по другому склону, наискось, поднырнув под какую-то корягу. Качнула ветками жимолость, скрывая беглецов. Еще несколько шагов, замер, переводя дыхание и прислушиваясь к звукам.
-Слева, - одними губами сообщила Каий.
Кивок и резкое движение вправо. Спрятаться в тень валуна, словно обернутого мхом, осторожно пробежать по толстому корню дерева над крутым склоном, потом очень быстро - по почти лишенному кустарника ровному лесу. Факел мигнул где-то вдалеке и снова скрылся за деревьями.
-Теперь держись, - Рамиз улыбнулся девушке и резко скользнул вниз - земля брызнула в стороны фонтанами. Над ручьем рос густой кустарник, пара проскользнула под ним, оказавшись в подобии тоннеля.
Девушка засмеялась, легкомысленно поймала носком сапога слишком низко склонившуюся веточку, потянула на себя, прислушиваясь.
-Вроде оторвались.
Он замедлил шаг, прислушиваясь. Похоже, и правда оторвались. Туннель кончился, с ним и овражек - ручей журчал где-то под камнями. Брэдгер посадил девушку на мягкий мох, виновато ткнулся носом в колени. Спрятала лицо в волосах, тихо, прерывисто смеясь.
Он обнял тонкие плечи, в улыбке появилось что-то провокаторское.
-Так и знал, что не следует туда идти.
Девушка прижалась щекой к виску и вынесла вердикт:
-Испугался.
-Они от нас не отстанут весь вечер, - Брэдгер поморщился. - Не люблю толпы.

[Кысь >>>]

-Его Величество испугались венца, - Каий прижала указательный палец к смуглому лбу. – Всегда знала, что корона определенно мала. Верно, это и являлось причиной столь скверного характера и метания тяжелых предметов в движущиеся цели.
Рассмеялся и крепко обнял девушку, зарывшись лицом в пушистые волосы.
-Тебе ее тоже носить.
-Только, если ивовую, - откликнулась с нежностью, сцепив ладони кругом плеч.
Кивнул и поцеловал ее - не хотелось грустить сегодня.
Тишина разорвалась шуршанием земли и веселым треском просмоленных факелов.
-Нашел! – крикнул седоволосый мужчина, стоявший много ниже по течению.
-Нашли! – отозвались озорные девчонки, загородившие второй выход.
-Попались, - констатировала Каий.
-Пошли мерить короны, - улыбка получилась почти такой же беззаботной, как раньше.
Весело гомоня, их окружили довольные и раскрасневшиеся от бега селяне. Знакомый золотоволосый мальчишка подхватил под руки кемхетку, рыжая девчонка неслышно возникла за спиной Брэдгера. В окружении жарко пылающих факелов проводили к украшенному лентами дубу. Алая, из хвоста Каий кружилась под дыханием ветра, обвитая вокруг ствола.
Не выпуская из виду, пару подвели к большому костру, заботливые руки одели на головы ивовые венки, со вплетенными меж прутьев весенними цветами. У мужчины – построже и темнее, у девушки – светлее и легче. Каий тут же обменялась уборами с хитрой улыбкой.

[Соуль >>>]

-По крайней мере, так мы будем меньше друг от друга отличаться, - прокомментировал Брэдгер.
Великий девушке венец сполз на нос, и она тут же поправила его, обвила ладонями крепкую руку и потянула к костру.
-Сможешь перепрыгнуть?
Толпа весело загудела и захлопала. Шалмеи вновь пронзили ночную тишину, звуки чипсанов влились в колыхание ветвей и стрекотание поленьев.
-Одного меня тут явно недостаточно, - ироничная улыбка.
Каий выпустила ладонь и отбежала, чтобы в прыжке перелететь костер.
Брэдгер взял ее за руку.
-И тебя тоже.
Улыбка, первый тронулся с места. Девушка побежала следом, легко оттолкнулась у самого костра, не разжимая ладони, и тихо шепнула: «Ирий». Он все равно подхватил ее с другой стороны, отставив подальше от костра - просто на всякий случай.
-А теперь – бежим. Иначе до утра от нас не отстанут, - девушка приподнялась на цыпочки и обвила руками шею.
Дважды просить не пришлось - подхватил ее на руки и тенью скользнул в тень деревьев, пока ослепленные ярким костром люди пытались разглядеть хоть что-то. Не бегом, но и не слишком медленно спустился с другой стороны холма и нырнул в петляющий овраг. Уже через несколько минут впереди и внизу сверкнули звезды.
-Куда? – тихо.
-Покажу кое-что, - в тон.

[Кысь >>>]

Каий довольно зажмурилась, улыбнувшись. Озеро казалось таким чистым, что боязно было касаться. В нежно-голубой глубине мерцали звезды. Брэдгер стащил сапоги и забросил куда-то под дерево. Туда же отправился пояс с длинным охотничьим ножом. Девушка с любопытством опустилась на колени у берега, не заботясь о промокшем подоле, робко коснулась пальцем воды и с восторгом посмотрела на разбежавшиеся круги, всколыхнувшие отражение неба. Улыбка - и несколько кристаллов-капель, блеснув в воздухе, полетели в ее сторону. Заслонилась широким рукавом.
-Говорят, сегодня вода - особенная.
Кемхетка кивнула – пальцы возились со шнурками мягких сапожек.
-Почему?
-Здесь верят, что всю весну вода копит силу, а все лето ее отдает. И сегодня - тот день, когда начинает отдавать. Скоро сюда придут люди, будут танцевать и купаться. Говорят, иногда с ними пляшут дриады.
-Ирай, - с тихой нежностью провела над водой ладонью девушка и кивнула. – Да, правильно говорят.
Он кивнул и присел на мелководье, погрузив ладонь в переливающуюся серебряным светом воду. Змейки бликов плясали на коже.
-Скоро уже начнется... Слушай.

[Соуль >>>]

Кемхетка склонила голову набок, покорно навострив ушки и вылавливая из журчания, шелеста и плеска нотки очень далеких голосов. Сначала почти ничего нельзя было разобрать, но уже скоро тихие звуки начали складываться в песенный мотив. Это не была ни плясовая, ни застольная песня - неторопливые переливы мелодии дышали одновременно и счастьем и неясной тоской, вызывали улыбку и печаль. Язык был полузнакомым - очень старинный, смешанный с коренными диалектами Аргодора. Нежный женский хор только изредка прерывали мужские голоса, завершая куплет короткой фразой. Они явно приближались. Девушка вытянулась, чуть качаясь в такт, стараясь различить все ноты мелодии.
Из оврага вышла первая девушка - светлая ткань платья факелом горела на темном фоне земли. В песне появился новый голос - выше и чище, с серебряными водяными переливами. Молодой человек, что держал ее за руку, молчал. Показалось еще одно платье, потом еще одно - новая мелодия крепла, обретала мощь - теперь в ней слышался не снеговой ручеек, а спокойная широкая река. Почти все были молоды, все - простоволосы и босы. Парни - еще и неподпоясаны. Брэдгер поднялся и молча протянул Каий руку. Низкая фраза - завершили еще один куплет. Девушка последовала молча, чуть прикрыв сине-голубые глаза и не чувствуя себя вправе вмешиваться в таинственный и чужой обряд. Босые ноги щекотала трава, чистый воздух срывал капли с волос. Хотелось петь, но не решалась.
Пары вышли к пологому берегу - огоньки вьюнка в траве вторили отблескам звезд на озере. Построились полукругом. Та, что шла первой, выпустила руку парня и вышла в центр. На несколько секунд повисла тишина. Наконец, высокая золотоволосая девушка присела на одно колено и запела, обращаясь к воде. Теперь это был простой обиходный язык - в словах даже не было рифмы. Благодарность воде и лесу, просьба оберечь, заветное желание - чтобы исцелилась мама. Казалось, она даже не задумывалась, что ее слышат - тонкий серебряный голос легко летел над мерцающей гладью воды. Наконец, отзвучала последняя нота. Девушка красивым жестом скинула через голову платье и вошла в озеро - белая ткань нижней, длинной рубашки цветком распласталась на воде. А вслед ей выходила уже другая.

[Кысь >>>]

Каий нерешительно и тревожно смотрела на плывущую по воде лилию, подняла голову, бросив на Размиза испуганный взгляд.
Он подвинулся ближе и легко коснулся лба.
-Это... род молитвы, - одними губами.
Кивнула, не решаясь нарушить словом обряд. Еще одна девушка, коренастая, с волосами цвета гречишного меда, вышла в самый центр полукруга. В ее песне не было просьбы - она только славила родной лес, счастливую весну, пришедшую к ней любовь. Вбежала в воду, поднимая маленькими пятками брызги. За ней была изящная рыжеволосая девушка с длинной, почти до колен, косой - ее песня говорила о людях, о солдатах из гарнизона, о непонимании происходящего. Последней строкой была просьба - оградить от неизвестного плохого. Потом пухленькая блондинка снова пела о любви, потом кудрявая шатенка призывала дриад. Девушки одна за одной добавляли наряды к скопившемуся на берегу вороху. Кто-то чинно входил в воду, кто-то боязливо семенил, кто-то кидался с маху, поднимая тучу брызг.
Каий молча разжала ладонь, летящим шагом выбежала в центр круга, неуверенно опустилась на одно колено, сложив ладони лодочкой у груди. Тихий, но сильный голос смешал с плеском упругую, словно течение песню. «Мать-вода, донеси до синих глаз туманные пути, расскажи…», - в сменившемся, едва слышном шепоте, с трудом можно было разобрать слова.

[Соуль >>>]

Лента пояса скользнула на темную землю, оставшись там багровой неровной чертой. Белое платье соскользнуло с плеч, лепестком ложась к опавшим подружкам. Осторожно ступила в воду: по щиколотки, по колени – подол шелковой рубашки намок… замерла и окунулась с головой – только пальчики ног сверкнули над темной гладью.
Еще несколько белых лепестков на воде... Теперь оставались только мужчины. Рывком, почти синхронно скинули рубашки - в свете луны блеснули плечи всех оттенков загара. Молодой парень с гибким, словно у тигра, телом вышел в центр, обвел взглядом полукруг. Золотые волосы водопадом падали на спину, лицо дышало молодостью и уверенностью в себе.
Навстречу ему выступили пятеро. Первый - коренастый шатен лет тридцати, с неистребимой смешинкой в глазах, подошел и встал напротив. Оба уперли ноги в землю, оба опустили глаза, словно сверяясь. Несколько быстрых, почти танцевальных обманных движений, и блондин, изогнувшись кошкой, толкнул противника в плечо открытой ладонью. Тот пошатнулся, но устоял. И тут же ответил - ладонь свистнула в воздухе там, где только что было плечо смеющегося золотоволосого. А тот уже продолжал его движение, добавляя собственной силы. Шатен едва заметно переступил ногой. С трех сторон раздался азартный рев.
Проигравший ушел обратно, с ним - и один из вызвавшихся.
Следующим был изящный, почти хрупкий юноша с волосами цвета закатного солнца. Мышцы едва просматривались под бледной кожей, но в движениях сквозила пластика охотника. На этот раз поединок был дольше - оба были быстры и ловки... Но блондин все же оказался сильнее. Одного толчка хватило, чтобы юноша отлетел почти на шаг.

[Кысь >>>]

Следующая схватка была короткой - рыжеволосый парень, с упрямым подбородком и спокойными карими глазами, казалось, даже не успел заметить атаки. Толчок заставил его отшагнуть назад для равновесия. Полукруг взревел. А на его место заступил мужчина с иссиня-черными волосами и бледно-оливковой кожей.
В глазах золотоволосого парня мелькнуло удивление, тут же сменившееся азартом. Противники встали друг напротив друга, опустили глаза, сверяясь, снова встретились взглядами... Удар в плечо - человек со шрамом извернулся змеей и ответил другим. Золотоволосый быстро восстановил равновесие - и тут же качнулся, уклоняясь от нового толчка. Поймал смуглую руку, собираясь продолжить движение... И тут противник дернул его на себя. Один маленький подшаг, почти рефлекторный...
Победитель занял место золотоволосого. Оглядел неприятно-пристальным взглядом ряды... Не выступил никто. Развернулся и медленно, словно колеблясь, вошел в озеро.
Лунная дорожка по быстрому малхатскому слову пробежала от пальцев к смуглой фигуре, отмечая путь.
Подошел и обнял, нежно коснувшись щекой щеки.
-Это нечестно.
-Честно.

[Соуль >>>]

Сощурился от удовольствия, поцеловал мокрый лоб, потом рывком окунулся с головой. За его спиной вошел в воду улыбчивый шатен. Золотоволосый уже заплыл на глубину, разыскивая девушку, с которой пришел. Каий нырнула, находя ладошками острые локти. Попытка подхватить ее под колени не удалась, ее - тоже, та что через почти минуту вынырнули оба, отфыркиваясь и брызгаясь. Людей на берегу почти не осталось. Ладонь вспорола воду, заставляя взлететь вверх сине-серебряное крыло.
-Ирай, - на головы с чарующей неторопливостью опустился прохладный искрящийся водопад. Каий прижалась щекой к смуглому плечу и подняла глаза, наблюдая за кружением капель.
Ивовый венок, тот, что плели для королевы, все еще плавал неподалеку - Брэдгер выловил его и осторожно опустил на темные волосы девушки. Сорвал со дна какую-то водоросль и продел сквозь переплетенные прутья. Сине-голубые глаза посмотрели на перевивающие прутья и лозы руки с мерцающей лаской.
На пустом теперь берегу раздался тонкий, вибрирующий звук - флейта из тонких полых веток водяного кустарника. И через секунду - басовитый грохот бубна. Брэдгер протянул ей ладонь.
-Теперь - нам вести.
Непонимающе подняла взгляд.
-Я нашел тебя первым, - почти виновато.
-Веди…, - отозвалась робко.

[Кысь >>>]

Пары одна за другой выходили из воды - так же, как пришли сюда - только порядок сменился. Первыми шли смуглый брюнет и хрупкая девочка с синими кошачьими глазами. За ними - шатен лет тридцати с рыжей и длинноволосой. Третья пара походила друг на друга словно брат и сестра - высокие, золотоволосые, с гибкими движениями танцоров. Вода ручьями стекала с волос, босые ноги оставляли капли на траве. Флейта то приближалась, то отдалялась, играла, дразнила переливами. Наконец, вдали показался отсвет костра. Вокруг огня сидели только пять или шесть человек - несколько музыкантов, седые старики, и старуха, настолько древняя, что, казалась, могла спорить с замшелым валуном, на который поставила локоть.
Брэдгер шел спокойно, так, словно знал обряд, успокаивающе гладя ее руку. Завидев их, старики поднялись. Брэдгер поклонился всем троим сразу. Старуха подошла ближе, выцветшие почти глаза внимательно рассматривали обоих.
- Озеро хорошо выбрало, - наконец, удовлетворенно заявила она. - Хотя и не из наших. Добро пожаловать.
Брэдгер проводил девушку к костру и усадил на лучшее место - просторное каменное кресло с мягкой подстилкой из мха. Сам устроился у ног, положив голову на колени.
Можно было почувствовать, как напряглась Каий. Ноги словно свело судорогой, пальцы отстраненно убрали пряди с лица и коснулись лба.
Брэдгер погладил тонкую коленку, успокаивая. Языки пламени едва ли в трех мерах от них, казалось, деликатно провобовали на вкус звезды. Пары одна за одной выходили из леса и рассаживались вокруг костра. Кто-то, кто уже просох, пытался подтягивать флейте, выводя слова на старинных диалектах, кто-то просто отдыхал на камнях, смотря в огонь. Вдруг, мелодия флейты резк стала громче и выше, пологом взвилась над поляной. Несколько девушек неуверенно поднялись. Тонкой, переливчатой, почти не гармоничной вовсе мелодии ответил рокот больших тяжелых бубнов.

[Соуль >>>]

На утоптанную площадку в самом центре поляны вышло несколько девушек и только один парень. Эта была странная пляска - многие танцоры закрывали глаза. Каждый двигался так как хотел, нимало не заботясь согласованием движений или красотой танца. Постепенно вставали все новые и новые люди - белые нижние рубашки таинственно мерцали в свете луны, блики плясали на загорелых плечах мужчин.
Девушка поднялась, зябко повела плечами, ощущая себя чужой на странном празднике, и сделала шаг прочь из освещенного круга. Теплая ладонь легла на плечо, но удерживать не стала - просто пошел рядом с ней, внимательно смотря в лицо.
-Иди, - она прижалась мокрым затылком к гладкому стволу и кивнула в сторону огня, - все хорошо.
Не говоря ни слова, опустился рядом, прижал к щеке прохладную ладошку.
-Простудишься, - тихо.
Пожала плечами со странным выражением глядя на босые ноги.
- Пойдем отсюда?
Кивок. Поднялся ее, обнял, словно пытаясь согреть. Не выпуская, повел уже знакомой тропкой. У озера подобрал плащ и закутал ее, словно куклу. Молча прижалась лбом к плечу, сцепив ладони. Обнял поверх ткани.
-Что-то... не так? - На ухо.
Отрицание. Коснулся ее щеки рукой и нежно поцеловал в уголок губ. Нашел тонкое платье - повязал алую ленту вокруг плаща поясом. Потом поднял на руки и донес до другой стороны озера, где осталась обувь. Потом был недолгий путь до замка. Отпустил только в комнате, и только чтобы разжечь камин.

[Кысь >>>]

Вчера – отзывалось в каждой точке тела. Немотой в ступнях, обостренной чувствительностью в ладонях, печальной мелодией колдовства на грани слышимости. Открывать глаза не хотелось, но сквозь веки тек жемчужный, утренний свет, заставляя. Пришлось. Взгляд скользнул по комнате, остановился на склонившем голову силуэте, испуганно опустился долу.
Каий подобрала одеяло и набросила на плечи сидевшего на полу человека. Не спал – заснул, похоже, на рассвете, положив голову на скрещенные руки.
Проснулся от прикосновения. Встревоженный взгляд, затем почти сразу - виноватая улыбка.
-Ты в порядке?
Синий, настороженный взгляд замер на лице:
-Да… Извини меня за… вчера.
Он погладил тонкую руку.
-Ты извини...
Она легла, вытянувшись во весь рост и опустив подбородок на ладонь-лепесток, виновато посмотрела в черные глаза:
-Нет, не за что. Все правильно.
Отрицательное движение головой.
-Голодна?
-Как всегда с утра. – все тот же виноватый, просящий прощения взгляд.

[Соуль >>>]

Кивок. В дверь отправился сапог - кажется, Брэдгер нашел оригинальную замену колокольчика. В створке показалась мордочка слуги, выслушала указания насчет завтрака и невозмутимо пропала. Взгляд стал укоризненным, но не менее просящим и виноватым. Он оглянулся в поисках книги, но не обнаружил ни одной - так что просто картинно стукнул себя по лбу подушкой. С предельно-серьезным выражением лица. Вздох. Закрыла глаза.
-Извини.
Коснулся лбом ее лба.
- Глупая, - тихо.
-Чужая, - опровергающе.
-Нет, - убежденно.
-Чужая, - настойчиво.
-Нет. Моя.
-Для них – чужая, - Каий вздохнула и, упершись ладонями в подушку, потянулась, выгибая спину. Носок левой ноги медленно, напряженно коснулся правого плеча в акробатическом жесте. Девушка мотнула головой, прогоняя наваждение.
-Значит просто они нам чужие. Нужно было брать меня за шиворот и тащить оттуда сразу, - улыбка.
-Тебя они приняли, - выпустив воздух из груди, упала, расслабленно опустив плечи. Правая нога напряглась – носок обернулся кругом оси.
-Нас.
-Тебя, - рукав слишком большой, мужской рубахи скользнул к локтю. Пальцы сложились в странном, но красивом жесте – от кости к предплечью прошла мягкая волна.

[Кысь >>>]

Отрицательно мотнул головой. Потом совсем опустил лицо. Некоторое время молчал.
-Тебе здесь плохо, - подавленно, виновато.
Она некоторое время молчала, смотря на склонившего голову человека:
-Там, где нет тебя, трижды хуже, - произнесла через некоторое время. – В Сэттале красиво, безумно и чарующе. В Малхате спокойно стучат деревянные подвески. Но у меня никогда не было дома, значит, сейчас мой дом так, где мой мужчина. Вы дружески хлопаете друг друга с Джадом по плечу и не менее забавно ты препираешься с Арьете. У меня были наставники, был отец, но друзей не было, значит, я просто пытаюсь быть рядом.
Поднял на нее взгляд, погладил острый подбородок.
-Прости. Я идиот.
-Ты мне… - не договорила, прижавшись щекой к подушке. Он только молча взял ее руку в свою... Молчание прервал поскребшийся в дверь слуга. Трое мальчишек внесли подносы с едой и чаем. Брэдгер жестом указал прямо на кровать. Слуги удалились, стараясь не смотреть на пару.
Каий опять потянулась, прижав пальцы ног к лопаткам. Ловко извернувшись села, коснувшись босыми ступнями мягкого ковра. Быстро сделала несколько глотков.
-Где бы ты хотела жить? - Вопрос звучал задумчиво. Мужчина устроился у ее ног, обняв худые коленки и положив на них голову.
-Просто… рядом с теми людьми, за которых стоит держаться.
-Тебя здесь любят, - тихо. - Как минимум три остолопа.
-У дамы есть три замечательных рыцаря, да? – она осторожно погладила темные пряди.

[Соуль >>>]

- Угу... Еще у нее есть замок с привидениями, грозный отец и целых две коварных дуэньи, - грустная улыбка. - Или это она - лучшее что есть у них.
-А еще у меня есть ты.
Кивок. Поднял голову, нежно пригладил спутанные эбеновые локоны. Потом улыбнулся и перевел взгляд на подносы. Опять на нее. Девушка отставила пустую чашку и озадаченно сдвинула брови к переносице.
-Завтрак состоит не только из чая, - ультимативным тоном, прищурив глаза ее собственным жестом. Правая рука взлетела в движении-волне протестующее:
-С утра только чай.
Сокрушенный кивок. Вздох. Каий упала на кровать, раскинув руки, и потянулась, разминая плечи.
-Но ты, конечно, должен позавтракать…
- С утра только чай, - в тон ей откликнулся Брэдгер.
Не поднимая головы, пожала плечами….

Сообщение отредактировал Соуль - 21-04-2007, 15:32

[Кысь >>>]

Нашел ее на верхнем этаже. Увернулся от возникшей откуда-то капли воды, замер недалеко от входа, виновато глядя на полускрытое повязкой лицо. Каий обернулась на звук шагов. Брови домиком взлетели над переносицей:
-Не задела?
Подошел ближе, мягко опустился на пол.
-Уже знаешь?
Ладонь взлетела вверх – рукав мужской рубахи колыхнулся – остановилась у шрама:
-Сечен рассказал в лицах.
-Я не дал окончательного ответа.
Девушка пожала плечами и свернулась клубком, положив голову на твердые колени.
-Как считаешь нужным…, - пальцы коснулись повязки. – Развяжи?
Осторожно распутал узел, гладящим движением снял повязку. Пальцы провели по шее, коснулись подбородка.
-Не хочу делать хуже.
Она подняла голову вслед за движением руки и открыла глаза, внимательно заглянув в смуглое лицо. Поймала ладонь, прижала к груди:
-Ты не можешь сделать хуже. - Отстраненно кивнул, нежно гладя тонкую кожу. – Лорду Сэтталю, кажется, тяжело, когда кругом много людей.
-Да. Он привык к одиночеству и любит его.
-Ненадолго, - как-то странно пробормотала девушка и приподнялась на локте, прикоснулась кончиками пальцев к тонким губам. – Поедешь в Иллес?
Опустил голову.
- Нужно.
-Значит, нужно, - согласилась девушка.

Сообщение отредактировал Китти - 21-04-2007, 15:32

[Соуль >>>]

Жизнь в замке, деревнях и окружающем их лесу текла своим чередом. Небольшие, буквально вырванные у леса крестьянские наделы, раскиданные тут и там охотничьи стоянки. В тот день виконт прогуливался к одному из домиков - Тьяр "пас" стадо оленей-косенков, помощи ему не требовалось. По пути свернул к озеру.
Увидев у воды силуэт наемницы, кивнул ей. Сам взобрался на любимый камень, мысом уходящий в озеро. Не очень хотелось о чем-то думать, но мысли сразу же свернули на собственную неловкость. Она растянулась на камне, заложив руки за голову, и опустив ноги в воду. Начищенную кольчугу сложила рядом, а сапоги небрежно бросила один на другой. Ворот черно-зеленой наемничьей рубахи был распущен, и под тканью сверкала ониксовая капля. Босые ступни щекотала вода.
-Доброго вечера, лорд Сэтталь, - женщина закрыла глаза, подставляя лицо под лучи закатной солнечной монеты. – Под руководством Кхаи тренировка не полетела к подземным демонам?
-Он грамотный воин, - Сетталь задумчиво смотрел на дробящиеся в воде отражения деревьев.
-Да, - рука скользнула на живот, замерла с левой стороны. – Грамотный.
-Но, боюсь, его и вполовину так не боятся.
-Может быть.
Довольно долго ни один не произносил ни звука. Наконец, Сетталь обернулся:
-Некоторые наемники даже уверены, что ты не чувствуешь боли.
Вначале Аэль-хель не ответила. Вторая ладонь змеей скользнула к первой и замерла, накрыв узловатые пальцы:
-Некоторые наемники уверены, что я ничего не чувствую кроме злости и раздражения. А в том, что боль мне ведома, вы уже успели убедится. Да и мало ли чего говорят…
- Некоторые слухи - своеобразная мера уважения.
-Своеобразная. – не стала отрицать женщина.

[Кысь >>>]

Молчание затянулось. Солнце скатилось за деревья, и в Небесная Дева разлила вечернее сиренево-алое молоко над лесом. Похолодало. Сулимхадка недовольно оторвалась от камня и подтянула колени к груди. Ветер, слизывая капли, пронесся мимо, по коже разлилась приятная немота. Она обернулась на лорда Сэтталя. Каменная скульптура, без движения.
Смуглая рука зачерпнула пригоршню воды и швырнула в сторону седоволосого. Вздрогнул от удивления, обернулся. Улыбка спряталась в седых усах. Резкий удар ладонью по воде - и в сторону наемницы полетела целая туча брызг. Женщина с возмущенным вскриком увернулась и откатилась в сторону, довольно смеясь. Движение изменилось - теперь брызги разлетелись широким веером. Сулимхадка вскинула руки к лицу, отворачиваясь и подставляя холодной воде спину. Аргодорец мотнул головой, стряхивая капли с волос. Не помогло, - снял рукой.
Аэль-хель посмотрела через плечо, недовольно теребя промокшие подол и рукава наемничьей рубахи.
-А я думала – мертвый.
-Мертвые пахнут по-другому, - с каменной невозмутимостью. - А я думал, ты не умеешь дурачиться.
-Тоже наемники рассказали? – с вызовом спросила она.
- Иногда я смотрю и своими глазами, - улыбка.
Решительный огонь в агатовых глазах погас. Аэль-хель нащупала ступней одинокий камешек и швырнула его в воду. Зашла следом по колено и плеснула в лицо холодными каплями.
-Тогда понятно, - произнесла тихо, помолчав некоторое время.
-Почему так? - виконт поднял голову.

[Соуль >>>]

-Ты смотришь на меня, как на воина, - прямо и честно ответила сулимхадка.
- Если на тебя смотреть по-другому, это вызовет твое неудовольствие?
Сулимхадка чуть не поскользнулась на подводном камне. Черные глаза удивленно расширились.
-У вас странные суждения, лорд Сэтталь. Одно дело – поединок, другое – вне. В бою воин смотрит на воина, как на брата, а на воительницу, как на сестру. Разве сестра не может быть, и сильной, и в то же время слабой? – она подошла ближе. Вода с тихим журчанием разбивалась о ноги.
- Ты не показываешь слабость и вне боя. Иногда в нее сложно поверить, - поднял голову, глядя в смуглое лицо.
Аэль-хель сделала еще шаг и развела руки, раскрыв ладони в совершенно беспомощном жесте:
-Так?
Виконт посмотрел на нее снизу вверх. Тронул ключицы тыльной стороной пальцев, словно проверяя на настоящесть.
-Так похожа, - улыбка.
Сулимхадка присела рядом на камень, не вынимая ступней из воды, склонила голову, соглашаясь. Ладони, внутренними сторонами вверх, опустила на колени.
-И тебе идет, - без иронии произнес Сетталь. Скинул сапоги, тоже ступил босыми ногами в воду. - Ты можешь быть теплой, тая.

[Кысь >>>]

Аэль-хель склонила голову, разглядывая перекатывающиеся между ступнями волны. Ладонь тыльной стороной едва заметно скользнула вдоль седого хвоста:
-Так?
Кивок, улыбка.
-И так тоже.
-Хорошо, - по плечу – вниз. – Так?
Еще кивок. Пальцы аргодорца скользнули по черным волосам женщины, осторожно провели по шее. Она повторила чужой жест. Ладонь виконта коснулась ее щеки. Он осторожно, стараясь не пугать, приблизил свое лицо к ее, и поцеловал тонкие губы. Сулимхадка ответила осторожно. Ровно остриженные ноготки скользнули по бороде, отодвинули упавшую на лицо серо-золотистую прядь за ухо, замерли у брови. Прикосновение стало уверенней, пальцы уже без стеснения гладили кожу женщины. Последним аккордом - прикосновение второй руки к талии. Смуглая кисть пронеслась вверх по ткани рубахи и остановилась на плече. Руки распутали сдерживающий волосы шнурок и погладили мягкую, серую волну.
Послышался тихий всплеск – вырвались из водяных объятий ступни. Едва заметная улыбка - ответом на ощущение пальцев на волосах. Невольно вспомнились слухи. По крайней мере - теперь они были оправданы.

[Соуль >>>]

Иллес было видно издалека - замок красовался на самом высоком холме в округе. Издалека он казался игрушкой из тех, что делают богатым детям - резные высокие башенки, витые балконы, терракотовая мозаика на бледно-золотом камне, блестящие медные флюгера. Ни угрюмых башен, ни глухих сплошных стен... Стены показались за деревьями только потом. Замок буквально вырастал из них, не прячась за, но возвышаясь над. Тяжелые и крутые каменные спуски к самому рву у подножия казались неприступными - только оба, и Сечен и Брэдгер, верили этому слабо. При всем своем холоде старинные замки держались лучше. Беседа текла неспешно, касаясь достоинств и недостатков крепости, едва ли насчитывавшей пару веков. Казалось, оба обсуждают вопрос только теоретически - из любопытства. Но в итоге - пришли все-таки к выводу, что простоять пряничный домик способен.
Брэдгер обернулся и поймал взгляд девушки, испуганный и одновременно восхищенный. Она смущенно улыбнулась, и придержала коня, чтобы поравняться с остальными всадниками.
-Страшное место, - тихо сообщила, подумав.
Сечен только молча кивнул. Брэдгер пожал плечами после секундного размышления.
-Его построили в честь Ариятта Эрраньского, но он здесь почти не жил. Потом отдали принцессе Эллане - она вышла замуж за иллерского принца. Потом он менял хозяев каждые двадцать или тридцать лет - короли селили сюда фаворитов и принцев, но никто не задерживался надолго. Потом - достался моему отцу. Я думаю, он так и не нашел хозяев.
Каий закрыла глаза, прислушиваясь. Тихо шепталась майская листва, стучали копыта, скрипели гладкие стволы буков. И трепетал на краю перебор струн.
-Он звучит как застывшая мелодия гитерна.

[Кысь >>>]

Брэдгер еще раз окинул взглядом высокие башни. Странно было возвращаться сюда. Каждое место, где долгое время жили и умирали люди, было немного жутким, но именно эти поколения людей создавали и душу замка. Душа этого - была неприкаянной, состояла из обрывков и обломков... Он создавался для шумных празднеств, а проводил десятилетия в тишине и покое, когда только ленивая челядь стирает пыль и паутину с ярких драпировок. Тряхнул головой, отгоняя наваждение. Ладонь – лепесток лотоса – накрыла сильную руку, сжимавшую поводья. Каий улыбнулась:
-Кто быстрее?
-Не догонишь, - Брэдгер пустил коня в галоп.
Девушка хлестнула поводьями своего скакуна и мягко вонзила пятки ботинов в поджарые бока. Жеребец приподнялся и рванул следом. Синяя лента слетела с волос.
-Неужели? – Каий привстала на стременах, чтобы легче переносить быстрый бег.
Брэдгер чуть пригнулся к седлу - конь еще увеличил скорость. За очередным поворотом показалась стрела моста. Кони пошли корпус в корпус, изредка обгоняя друг друга меньше, чем на полголовы. В одну секунду они влетели на подъем, и под легкими копытами искрами вскинулся обиженный камень. Зеленая дымка на секунду скрыла всадников – ни один не желал отставать.
Глухо стукнули под копытами доски подъемной секции, отпрянули с пути стражники у ворот. Изнутри двор походил на чашечку диковинного цветка - голый камень вокруг - и только в высоте закрывают солнце бледно-золотые архитектурные кружева. Брэдгер спешился первым и поймал девушку.
-Ты выиграла.
-Ничья. Не поддавайся. – Серьезно сообщила Каий.
-Я ставил, что не догонишь, - так же серьезно ответил он. - Будем смотреть это чудо архитектуры?
-Я еще не пыталась ехать на руках… - девушка склонила голову и согласно закрыла глаза с задумчивой улыбкой.

[Соуль >>>]

Из нижнего двора в верхний вела взбирающаяся по стене лесенка, едва ли способная пропустить двоих одновременно. Было еще подобие втягивающегося на веревках лифта, через который, очевидно, поднимали продовольствие и другие грузы, но сейчас механизмы только тихо поскрипывали на ветру. Еще одни укрепленные ворота, и - верхний двор. Здесь даже росло дерево - массивный старый дуб в самом центре. Вокруг него кольцом свернулась мозаичная дорожка. Траву вокруг дерева не скашивали многие годы и от этого оно казалось островком настоящего леса посреди камня. В углу покинуто светлели камни недостроенного фонтана. Каий прыжком взлетела на незаконченный бортик и провела пальцами по укрытой мхом несобранной мозаике дна, вернулась.
Потом была резная деревянная дверь, похоже, рассчитанная на трехметровых великанов - створки разошлись легко и тихо, словно ждали только прикосновения. Внутри замок являл собой безумное смешение стилей и веяний - кто-то из хозяев привез сулимхадские тканые дорожки для центрального коридора, гобелены на стенах были древними, как и сюжеты на них, а вот светильники явно заменяли совсем недавно. Традиционный большой зал правда был очень большим, но Брэдгер миновал его не останавливаясь. От зала вела лестница в другой такой же, но со столами. Еще коридор, более легкий, лестница сразу на несколько этажей вверх, другой, светлый коридор с ненавязчивой мозаикой по полу - и они в крохотной уютной гостиной - окна выдаются полукругом, витражи разбрасывают золотистые блики по белым стенам. Поманил ее к окну, раскрыл створки - ветер ворвался внутрь, чуть не свалив с ног. Замок возносился над лесом достаточно высоко - и отсюда вековые леса казались сплошным зеленым ковром, лишь кое-где разорванным полянами, деревеньками и наделами.
Девушка восторженно прижала ладони лодочкой к груди и, зажмурившись, подставила лицо дразнящему Ахвею. Зеленый от майского дыхания, он подбросил тяжелые концы пояса и ударил ими по бокам.

[Кысь >>>]

Брэдгер улыбнулся и обнял ее. Очередной порыв хлопнул створкой о крепление так, что чуть не разбил стекла. Пришлось закрывать обратно.
-Тут еще балкон был... где-то выше, - словно извиняясь.
Девушка кивнула и потерлась щекой о крепкое плечо и тихим ворчанием. На лице заиграла улыбка слушающего бесконечно-прекрасную музыку человека.
-Меланноте! - с сильным лэргасским акцентом прозвучало позади, и Каий в кольце теплых рук вздрогнула, удивленно моргая.
-Каратэль? - Бровь Брэдгера удивленно взлетела вверх. - Я был уверен, что отсутствие пыли - это неспроста.
Пожилой менестрель отвесил поясной поклон, прижав правую руку к плечу. За два года из серебряных волос пропали каштановые нити, грива отросла ниже плеч, перевитые в жгуты концы усов дотянулись до груди, но борода, как и прежде, была аккуратно подстрижена. Музыкант отнюдь не похудел, наоборот, поправился, словно последнее время ни в чем не испытывал нужды. Он тяжело дышал, но это не умаляло величественного достоинства, пронизывающего каждый жест.

[Соуль >>>]

-Нахтигэль? – спросил вновь, смотря на удивленно застывшую девушку.
Брэдгер ободряюще провел рукой по темным волосам. Каий неуверенно подошла к старому музыканту. Менестрель сжал полупрозрачные пальцы и поднес к лицу, глядя подушечки. Искрящиеся, древесные глаза зачаровано разглядывали упругую на суставах кожу, недлинные ногти, плавные линии проглядывающих вен. Он поцеловал каждую из ладоней, и девушка смутилась.
-Ты не оставила занятия, Меланноте? – в речи Каратэля смешно выделялись гласные. Девушка в ответ отрицательно покачала головой. – Я счастлив.
Брэдгер остался у окна и наблюдал за сценой, кажется, даже с удовольствием.
-Позволь украсть тебя на несколько часов, - напевно продолжал менестрель.
Каий бросила беспомощный взгляд через плечо, который остался незамеченным музыкантом. Брэдгер кивнул, не обращая внимания на замешательство. Девушка прожгла герцога многообещающим взглядом и позволила менестрелю себя увести.
Старик заглядывал в острое лицо с детским восторгом, словно ожидая чуда.

[Кысь >>>]

Пересекать большие расстояния вдвоем на одной лошади было неудобно, но Арьете допустил глупость, за которую расплачивался десятый день: пустился в бега, когда кошелек показывал дно. Закутанная в дорожный плащ Вирта хальгардка дремала, опустив кудрявую голову на узкое плечо и неудобно вцепившись пальчиками в рукав сюртука, - мешала держать поводья, но барон не решался потревожить заснувшую девушку.
Он прибыл в Сэтталь на рассвете прошлого дня, узнал, что Его и Ее Сиятельства изволили перебраться в родовой замок, и с проклятьями развернул уставшего коня. Бумаги, которые приказала передать Мейхани, шуршали в сумке на боку, но думать о них уже не было сил, когда показались укутанные зеленой дымкой светло-песочные стены крепости Иллес.
Камни моста сонно отозвались перестуком под копытами вялого коня. Вирт поднял глаза, разглядывая стремящиеся к небу башенки и перистые, окрашенные в золото рассветом облака.
-Барон Арьете Вирт, - доложился стражникам у ворот и спешился, осторожно опустив на землю Чистую Кровь. – Просыпайся, иххе.
Девушка сонно моргнула и тряхнула головой. Потом сообразила, что вокруг уже не лес и отступила на шаг, запрокинув голову и рассматривая каменный колодец.
-А тут... - Замялась, подбирая слово на общем, - красиво.
Арьете несколько мрачно кивнул и, поправив собственный плащ, на чужих плечах, осторожно приобнял хельгардку за локоть, провожая во внутренний двор. Печального склонившего голову коня увел заспанный мальчишка, стоявшие на мосту наемники отметили пару почти равнодушными взглядами и отвернулись.

[Соуль >>>]

Девушка то и дело останавливалась, рассматривая необычное строение. Архитектура Славии здорово походила на хальгардскую и не вызывала жгучего интереса, но аргодорский замок она видела впервые. И явно была впечатлена. Барон скользнул взглядом по рыжим кольцам волос и поднял глаза на ажурные переплетения арок. Вздохнул и подтолкнул девушку к лестнице в верхний двор.
Замок Иллес спал – только тихо трещали в кольцах факелы и равнодушно скользили над землей редкие ири. Вирт мысленно выругался, проклиная Брэдгера за беспечность. Собранной в Славии информации хватило бы, чтобы поднять по тревоге все лесные владения, но, похоже, в его отсутствие занимались чем угодно – не делами.
Он остановил надумавшую шмыгнуть мимо девчонку с ведрами – слуги всегда просыпались раньше всех - и, строго смотря в испуганные глаза, пояснил:
-Приготовь комнаты и завтрак. Быстро. Госпожа устала. Не медли – я могу перебудить весь замок, тогда Его Сиятельство будет недоволен. Попроси еще кого-нибудь из слуг проводить нас в гостиную, завтрак подай туда.
Девушка осторожно кивала на протяжении речи Арьете, потом опустила ведра и шмыгнула в соседнюю комнату. Назад не показалась, зато появился мальчишка, на ходу убирающий светлые волосы в хвост. Он сонно и не слишком почтительно поклонился.
-Прошу за мной, достопочтенные, - юноша указал в сторону выводящей в лазурный коридор лестницы.
В пустом переходе было тихо, и жемчужный свет лениво забирался в складки лепнины, играя тенями. Слуга уверенно прошел мимо запертых комнат и толкнул украшенные резьбой двери. За ними оказалась уютная и светлая комната, украшенная зеркалами. Беломраморный камин устроился в углу – рядом укрытая снежным мехом скамья из черного дерева. Два стула в стиль и круглый стол, над которым парило синее ири.

[Кысь >>>]

-Предупредить Его Сиятельство о Вашем приезде, достопочтенный?
Арьете помог освободится от плаща и усадил девушку у холодного камина. Склонился, смотря на сухие дрова – рука потянулась к стойке с огнивом. На лице возникла улыбка, а в глазах появился странный отблеск:
-Предупреждай. Камин растоплю сам. Поторопи слуг с завтраком.
Кивнув, мальчишка исчез за дверью. На сухую траву посыпались искры, рыже-алые язычки боязливо коснулись дерева. Арьете поднялся и подошел к окну, с видимым удовольствием рассматривая расстилавшийся за прозрачным стеклом пейзаж. Взгляд вновь коснулся хальгардки. Девушка успела покинуть предложенное место, и теперь кружилась по комнате юлой, с лисьим любопытством рассматривая изразцы камина и фрески-узоры на стенах. Вирт хмыкнул и отвернулся, тайхина показала мордочку из-за ворота сюртука и сонно спряталась обратно.
Скрипнула дверь. Девушка опустила на стол поднос, и маленькую комнату для чаепитий наполнил аромат свежезаваренных трав, подогретого хлеба и свежего сыра.
-Подожди за дверью, - миролюбиво попросил Арьете, не оборачиваясь - проводишь госпожу в приготовленную для нее комнату.
-Слушаюсь, достопочтенный.
Вирт перевел дыхание и усмехнулся. Судя по тому, что Его Сиятельство не появился лично, чтобы высказать все, что думает о раннем госте, слуга просто не дошел до нужных апартаментов, мучимый опасениями за собственную жизнь. Носик чайника звякнул о край кружки хальгардки. Потом еще раз. Барон сделал глоток, не отрывая взгляда от неба за окном: было таким же прозрачным, как гвендорский фарфор в руках. Лата обратила внимание на чайник, вызвавший не меньшее любопытство чем все остальное. Понюхала парующий отвар, озадаченно чихнула, попробовала на вкус. Обхватила кружку обеими руками, обжигаясь, прошептала чаю что-то на родном диалекте. Потом взяла за ручку и продолжила изучение комнаты.

[Соуль >>>]

-Интересно, как я буду объясняться перед Его Сиятельством? - спросил сам себя Арьете, отмечая движения хальгардки. – Позавтракайте, иххе, потом отдохнете с дороги.
- В небесной зале и накормят и спать уложат, - откликнулась девушка, не прерывая занятия. - А вот таких штуковин там точно не будет.
Появился Сечен. С некоторым удивлением воззрился на хальгардку, как раз играющуюся с декоративным маятником, перевел взгляд на Вирта.
-Надеюсь, это не жена?
-Я похож на Брэгера? – мгновенно откликнулся барон, не ожидавший появления графа. – Доброе утро, Джад.
-Когда таращишься на эти леса - очень, - притворно вздохнул Сечен. - Нормально добрались? Местные слуги здорово привыкли к самоуправлению и ни в грош не ставят гостей.
-Мне больше по нраву море. Добрались относительно хорошо, - поставив чашку на стол, Арьете поднялся и перехватил свободную руку хальгардки. - Иххе Ллаатай Икхе, Семья Феникса, Род Неба. Граф Джад Сечен.
-Рад познакомиться, - поклонился девушке граф. - Поверьте, Арьете не слишком типичный экземпляр аргодорца.
Лата вежливо кивнула в ответ, стараясь не рассматривать графа совсем уже откровенно.
Вирт одарил Сечена пристальным взглядом, но промолчал. Вновь повернулся к окну, рассматривая зеленый, укрытый теплыми лучами лес. Черная тень замка неумолимо уменьшалась и становилась четче с каждой минутой. Позади беседовали Ллаатай и Джад:
- А этот замок... он старый? - девушка запрокинула голову, рассматривая потолок. Сечен явно показался ей большим авторитетом по части архитектуры.
- Нет, не слишком. Всего пара сотен лет, сейчас скажу точнее... Да, сто восемьдесят. Сюда ссылают наименее удобных принцев, - тоном доброго дядюшки объяснил граф. - В результате больше похож на склад диковинок, чем на человеческое жилье.

[Кысь >>>]

Не слишком вслушиваясь, Арьете краем глаза выцепил мелькнувшее среди деревьев багровое полотно, не обратил внимания и вернулся только потом, когда на дороге показалась кавалькада из трех всадников. Темно-красная попона с двумя серыми звездами укрывала круп черного коня. На груди ехавшей впереди всадницы бликовала серебряная цепь с большим, серо-голубым гранатом. Золотые волосы скрывала темная бандана в тон мужскому сюртуку.
-Прошу меня простить, - обернулся и быстрым шагом направился к двери. – В замок прибыли гости.
Сечен поднял брови, но от комментариев воздержался. Вместо этого доверительно нагнулся к уху девушки.
- Ты ведь не робкого десятка, так?
Лата озадаченно кивнула.
- Так вот, в этом замке можно делать все что угодно. Если запутаешься, спрашивай слуг. Если спросят, спокойно называйся и говори что ты с Виртом. Хорошо?
- Хорошо, - в глазах девушки зажегся опасный огонек.
- А я пойду выясню, что так перепугало твоего спутника, - кивнул Сечен. - Добро пожаловать в Иллес.
Ллаатай подождала, пока за человеком закроется дверь, а потом подозвала девушку.
-Покажи мне крышу.
Вирт услышал это краем уха, уже сбегая по лестнице. Следом спешил Сечен. Тайхина показала острую мордочку и недоуменно посмотрела на хозяина, который даже не обратил внимания на кошку. Шаг, другой, времени на то, чтобы любоваться красотами Иллеса не оставалось, думать, что могла забыть Ирьера в лесных владениях, тоже.

[Соуль >>>]

Он видел сестру во время последнего посещения родных земель, но беседы тогда не вышло. Морская баронесса готовила «Крыло Чайки» к очередному плаванью, обняла брата при встрече и, заявив, что у нее нет времени на грубости и глупости, скрылась на палубе. В памяти возник образ элегантно одетой на мужской лад Вирт с неподобающе короткими для женщины волосами, заплетенными по примеру брата, в хвост. А через секунду Арьете представилось удовольствие увидеть сестру вживую.
Она небрежно беседовала о чем-то с одним из своих каперов, изредка поднимая серо-стальные глаза на танцующие с небом башни замка. Заметив брата, сорвалась с места и без приветствия повисла на шее, забыв о приличиях и воспитании.
Сечен едва сдержал смех - кого еще мог бояться Вирт как не еще одного такого же?! Одной. Не стал мешать семейной сцене, отошел в тень, любуясь.
-Какими судьбами, - настойчиво отцепив от себя сестру, и окинув хмурым взглядом наблюдающих за сценой каперов, спросил Арьете.
-Дела к Его Сиятельству! – звонко ответила Ирьера. – Ох! Как же я р’ада тебя видеть!
-Судя по твоему взгляду, я тебе зачем-то нужен, - с тихим подозрением произнес Вирт.
-Конечно! Но мы об этом поговор’им несколько позже. К кому я могу обратиться с пр’осьбой р’асквар’тир’овать мой небольшой отр’яд в этом уютном замке. Ведь найдется немного лишних комнат для мор’ских чаек, не пр’авда ли?
Молодой барон оглянулся на Сечена.
-Конечно же! - С радостью откликнулся тот. - Я думаю, герцог будет счастлив, если вы погостите тут хотя бы с недельку. Мы сами прибыли только пару дней назад - и теперь все это срочно надо обживать.
-Пр’едставь? – вопросительно вскинула брови Ирьера, заинтересованно смотря на вышедшего из тени человека.
Арьете подарил Джаду сочувствующий взгляд:
-Граф Джад Сечен.

[Кысь >>>]

-Тот самый? – с деланной небрежностью уточнила морская баронесса, брат только пожал плечами. Девушка поймала чужую ладонь и в галантном жесте поднесла к губам. – Приветствую!
-Реверансы я делать, к сожалению, не умею, - тут же проинформировал ее Сечен. - Но тоже рад знакомству, госпожа баронесса.
-Жаль-жаль, - обронила она и махнула рукой, подзывая поближе своих спутников. – Я потом обязательно научу. Ильяст и Гиэмар’ – мои офицер’ы.
Арьете сдержанно наклонил голову приветствуя мужчин и небрежно их рассматривая. Гиэмар был высок как складская башня и примерно так же объемист. Мощные надбровные дуги выдавали привычку много думать, а массивный, выдающийся вперед подбородок - гибкость характера. Все это дополнялось щеткой жестких черных волос и неожиданно-нежного голубого цвета глазами. В ладони "офицера", которую тот поднял в приветственном жесте, могло бы поместиться четыре - Виртовских. Второй, напротив, был низкоросл и не слишком объемен. Смуглая кожа казалась почти черной от загара, а черные, завитые барашками волосы змеились ниже талии. Под тонкими черными бровями зло сверкали глаза, а пухлые губы сложились в неоднозначной улыбке. Он несколько криво держал спину, а лицо было покрыто неглубокими но многочисленными шрамами. Обоим можно было дать лет тридцать с небольшим.
-К сожалению, я еще плохо ориентируюсь в замке, поскольку прибыл только сегодня утром. К тому же, устал с дороги, - пустился в объяснения Арьете, - поэтому перепоручаю компанию в заботливые руки графа и удаляюсь на заслуженный отдых.
- В заботливые руки так в заботливые руки, - улыбнулся ему Сечен. - Надеюсь, гости не сочтут за невежливость довольствоваться пока только моей компанией. К сожалению, в замке не привыкли вставать рано. Пройдемте за мной.
Баронесса подхватила графа, словно женщину, под руку и направилась следом. Вирт кивнул и исчез под подозрительным взглядом сестры.

[Соуль >>>]

Его Мятежное Величество проснулось от того, что лучи появившегося где-то за лесом солнца лезли прямо в глаза. Зажмурился, недовольно тряхнул головой, только после этого сообразил, что утро и нужно вставать. Покосился на Каий. Тонкие руки безапелляционно сомкнулись вокруг талии, запрещая даже думать о том, чтобы покинуть нагретое место.
Рамиз с довольным видом ткнулся носом в тонкое плечо, потом с деланным испугом прошептал на ухо:
-Сечен нас обоих убьет.
-Я его уговорю отказаться от этой идеи, - теплое дыхание коснулось шеи.
-Точно? - Подозрительно. Вместо ответа – легкий поцелуй.
Через десять минут, когда Брэдгер уже окончательно решил, что окружающий мир идет к хасчакам, в дверь осторожно поскреблись. Еще несколько секунд он только задумчиво гладил бледную скулу и падающий на нее локон, потом со вздохом принялся подниматься. Девушка с недовольным видом потянулась за камисой.
Одевшись и сам - уже было понятно, что стучат не за добрым утром - открыл дверь. Невысокий полный мальчик с волосами цвета меда виноватым тоном сообщил, что просили передать о приезде Вирта, еще давно, но он не хотел будить. На секунду сжался - судя по тени, пробежавшей по лицу Брэдгера, решение было все-таки не совсем правильным, но вместо этого принц только кивнул.
-Распорядись насчет чая.
Каий затянула пояс жиппа и остановилась у зеркала заплетая темные волосы в тугой узел.
-С Арьете могло статься придти будить самому…
-И я бы наконец имел достойный повод запустить в него сапогом, - вздохнул Брэдгер. - Хочешь на него посмотреть?
-Он бы увернулся, - проказливо сообщила девушка, оборачиваясь и склоняясь над только принесенным металлическим подносом. Края украшало вычурное плетение. – Арьете невыносим, но… я скучала по нему.
-А я - нет, - нахально ответил он откуда-то из за ширмы умывальни. Вернулся, цапнул с подноса какую-то булку.

[Кысь >>>]

Девушка задумчиво допила чай и, отставив чашку, поднялась. Щеки чуть покраснели от горячего напитка:
-Он наверное может рассказать о Мейхани…
Брэдгер кивнул и пропустил ее первой.
Внизу можно было наблюдать препотешное зрелище - Сечен исполнял роль радушного хозяина, невозмутимо перекидываясь светскими шутками с несколько слишком женственной копией Вирта и двумя мужчинами совершенно пиратского вида. Понаблюдав за этим некоторое время из проема, принц подошел ближе.
-А вот и само высочество, - прокомментировал его появление граф. - Теперь уже моя очередь передавать вас, баронесса, в заботливые руки.
-Но вы же не оставите меня одну? – игриво поинтересовалась золотоволосая, не собираясь отпускать руки Сечена. – Ир’ьера Вирт, Ваше Сиятельство.
Серо-стальной взгляд оценивающе пронесся по Брэдгеру, задержался на носках сапог, скользнул на ноги сопровождавшей его девушки, промчался вверх – остановился на лице.
-Кр’асота! – воскликнула женщина.
-Она еще лучше брата, - меланхолично сообщил графу Рамиз. Сечен поклонился^
- И внешне тоже, хотя сразу это сложно заметить. Боюсь, леди, именно это я и собираюсь сделать. В отсутствие барона на меня валится вся самая нудная работа, - и Сечен ушел, напоследок сделав "страшные глаза" замершей в дверях Каий.
-Удачи, пр’екр’асная леди! – донесся вслед звонкий голос, и Ирьера потянула руки с обворожительной улыбкой на губах. – Обычно пр’едлагают хозяева, но, клянусь, мне надоело стоять, а дела не тер’пят пр’омедления!

[Соуль >>>]

Кемхетка покачала головой, опустившись на диван, чуть в стороне от стола, на который сестра небрежно бросила пожелтевшие бумаги. На секунду ей показалось, что перед ней Арьете, а не баронесса Вирт – настолько очевидным было сходство. Она посмотрела на сопровождавших женщину офицеров, потом вопросительно – на Брэдгера.
Брэдгер кивнул баронессе и опустился рядом с Каий. Смуглый офицер в пестрой бандане нахально опустился на центральное кресло, положил подбородок на руку и оттуда сверлил окружающих взглядом - заинтересованным Каий, подозрительным - Брэдгера, откровенно масляным - баронессу. Второй остался стоять.
-Я слушаю.
Ирьера по-деловому распустила багровые завязки, стягивавшие бумаги и, отобрав несколько листов, сразу передала их Его Сиятельству. Из сумки вылетела карта прибрежного района и покрывалом легла на стол:
-Гизмар’, не стой – сядь. Р’аздр’ажает, - неожиданно нежно попросила женщина, водя пальцами по береговой полосе.
Брэдгер пробежал глазами листы и сосредоточенно кивнул, ожидая дальнейшего. Гиэмар мрачно покосился на компанию, но все-таки занял один из диванов. Баронесса укоризненно улыбнулась офицеру и вновь сосредоточилась на бумагах:
-Я не умею говор’ить четко и по делу как мой непутевый бр’ат, но иногда стар’аюсь. - белый, отличный от остальных, лист лег в смуглые руки короля. – Это договор’ с лэр’гасскими кор’сар’ами, найденный мной на шхуне, с которой столкнулись недавно. Договор’ подписан р’укой гер’цогини Омьен, а здесь, - тонкая, надорванная бумага легла на карту там, где находились острова Лэргасса, - ее же р’укой - вексель на оплату.
-Осторожно с их стороны, - по улыбке было ясно, что Брэдгер не слишком высокого мнения об умении корсаров хранить секреты. - Значит, стравливают... Много шхун?

[Кысь >>>]

-Остор’ожно, там, нор’мальные капитаны не копаются, - неожиданно показала белые зубы в веселой улыбке, но тут же посерьезнела. – Не только шхуны и достаточно, чтобы Витар’ не жил спокойно последний месяц. Стая моего «Кр’ыла» мечется вдоль берега. Север’ным приходится легче, Мельор’ напр’авил десяток кр’епких кор’аблей в подмогу.
Правая бровь на изуродованном шрамом лице взлетела вверх - герцогиня разошлась очень неплохо, развязав почти что морскую войну. Похоже, ей хотелось здорово напугать баронов.
-Заманчивых предложений еще не получали?
-Нет, - она резко помотала головой, - зато получила отказ на пр’едложение о помощи от Кр’ужаля. Мое пр’ошение об аудиениции, чтобы обсудить столь частые атаки со стороны Лэр’гаса и ур’егулир’овать это как-то там, навер’ху, отклонили в том числе.
Принц озадаченно нахмурился. Чисто экономически было проще просто взять замки баронов штурмом - благо, большинство из них не отличалось величиной и труднодоступностью. Такой же метод мог иметь целью только запугать баронов до крайности или раз навсегда разорить морскую "торговлю" Аргодора. Если истребление нелегального пиратства могло быть выгодно Кружалю, то легальное всегда шло стране только на пользу. И второго в северных баронствах было традиционно больше - еще Ародор решил, что это намного выгоднее чем держать настоящий боевой флот. Смутная догадка шевельнулась в сознании.
-А с графом Латарином не приходилось общаться?
Баронесса вновь энергично мотнула головой – похоже, ей вообще была свойственна резкая и мужская, быстрая жестикуляция:
-Нет, что приходилось – не слишком вежливо.
-Не на предмет вассального присоединения к Олиярду?
-На пр’едмет…, - морская баронесса склонила голову, гранат в серебряной оправе сверкнул ледяной сталью, - Др’янь!
-Снести голову Латарину - в провинции воцарится хаос и всем будет не до морских баронов, - задумчиво проговорил Брэдгер, словно бы не обращаясь ни к кому.

[Соуль >>>]

Женщина сверлила тяжелым взглядом серых глаз карту побережья:
-Подпишите мор’ским бар’онам «добр’о» на пр’отивостояние, и, клянусь, южным и р’ечным будет не до мир’а и интр’иг! – воскликнула она, подняв голову.
- У Лэргаса хватит сил, чтобы блокировать вас полностью. Это не поможет ни вам, ни нам. Устранить графа - и корсары станут невыгодной статьей в бюджете, - спокойно объяснил Брэдгер. - Ты сможешь немного поиграть, баронесса?
Ирьера Вирт склонила голову, разглядывая носки высоких сапог. Было видно: ей хочется сделать все красиво и изящно, как обычно поступал брат, но не хватает терпения, чтобы вести многоходовые интриги.
-Смогу.
-Тогда пусть Мельор отзовет корабли, - принц откинулся назад, выбивая на подлокотнике пальцами неровную дробь. - Пусть Витар окажется в бедственном положении. Или в положении, которое покажется бедственным со стороны. Пусть баронесса будет слабой женщиной, напуганной внезапными нападениями. Она просит у графа защиты и, конечно же принесет вассальную клятву... Но она боится оставлять родной город в беде и желает видеть графа у себя.
Брэдгер поднял взгляд на баронессу и тон из задумчивого стал деловым.
-Граф осторожен, так что играть придется очень убедительно. Даже, если потребуется, позволить себя пограбить. Справишься?
Тот, кого баронесса представила ранее как Ильяста, брезгливо поморщился, показывая все что думает о плане. Второй только сверлил Брэдгера подозрительным угрюмым взглядом.
От стены плавно отделилась низкорослая, упругая тень. Вирт быстрым шагом подошел к столу, кивнул присутствующим и занял место у стола, внимательно разглядывая бумаги.
-Эта копия не удалась, - трагически запрокинул голову "офицер" в пестрой бандане. - Воистину, прелесть, природа могла бы быть щедрее.
-Не надо вассалитета... Надо убивать, - произнес второй, очевидно, ободренный примером.

[Кысь >>>]

Арьете подарил Ильясту презрительный взгляд, потом ласково улыбнулся Каий и вернулся к делам. Брэдгер спокойно проследил взглядом за Арьете, ожидая поправок. Ирьера не отвечала, гладя пальцами серо-голубой гранат. Вирт понимающе коснулся загорелой ладони. Каий внимательно смотрела на странную пантомиму брата и сестры, потом тихонько приподнялась на локте и шепнула на ухо:
-Для них это унизительно.
Тот медленно кивнул Каий и снова перевел взгляд на баронов. Они обменивались выразительными взглядами. Ирьера изредка кивала то на один, то на другой документ, и Арьете послушно изучал предложенные бумаги. Казалось, брат и сестра не замечают никого вокруг. Наконец, женщина повела плечами, а Арьете озадаченно прижал сложенные лодочкой ладони к лицу так, что остались видны только потухшие серые глаза. Он думал, отстраненно рассматривая проткнутую в нескольких местах кинжалом карту побережья. Кемхетка наблюдала за ним с тревогой.
-В связи с бедственным положением Витара на побережье и вследствие слабого гарнизона, бар’онесса сама пр’ибудет с пр’осьбой о помощи к гр’афу Латарину – малы сухопутные войска, в обмен на помощь можно подумать о вассальной клятве, - Ирьера повторила жест брата и закрыла глаза. – Потом уедет, если сможет.
Брэдгер раздраженно сощурился.
-Одна?
-Ваше Сиятельство, - наградила близким к презрительному взглядом. – Я не зр’я ношу цепь мор’ской бар’онессы.
Вирт посмотрел на сестру с теплой улыбкой, скрывая блестящую в глазах тревогу.
-Арьете, не спорь!

[Соуль >>>]

-Тебя не подпустят к нему с оружием, - спокойно объяснил Брэдгер. - Так что придется на самом деле говорить о вассалитете. Там ты - в его руках, понимаешь? Другое дело, если сразу же после того, как ты там окажешься, ему станет не до тебя... Арьете, тебя многие видели в Аргодоре?
Он не ответил, не отрывая взгляда от сестры. Словно талантливый художник несколькими штрихами превратил красивое лицо в маску неприязни. Она молча перевернула цепь камнем к ткани сюртука и провела ногтем по блестящему плетению – в руку упала миниатюрная склянка. С тонким звоном застыла на карте:
-Довольно р’едкий и дор’огой яд, запах которо’го действует только на людей.
-Так уже лучше, - улыбнулся Брэдгер. - Сколько в тебе альвийской крови, красавица?
-Мы оба аргодорцы, - озадаченно ответил за сестру Арьете.
Кивок.
-Нужна нелюдь.
-Я спр’авлюсь сама.
-Тебе так нравится изображать беспомощность? - Взгляд Брэдгера стал ледяным. - Все можно сделать проще и без жертв.
-Здесь никто не собирается быть жер’твой…, - начала Ирьера, и Арьете кивнул с теплой улыбкой:
-Действительно. Позвольте семье Вирт умолчать о кое-каких секретах.
Брэдгер только кивнул. Арьете поднялся и ласково обнял дрожащую от ярости сестру за плечи, успокаивая. Она больно впилась коготками в золотистую ладонь, и Вирт морщился. Каий лишь улыбнулась, окинув насмешливым взглядом из-под ресниц офицеров морской баронессы.

[Кысь >>>]

Открыл дверь Брэдгер. Судя по его усталому виду, все четыре часа беседа проходила почти без понижения тона. Сечен тоже выглядел порядком взъерошенным. Кипа бумаги на столе была исчерчена какими-то полуабстрактными геометрическими фигурами. Арьете приподнял золотистые брови и без слов добавил к бумажному мусору стопку листов с ладонь толщиной. Сел на край стола, встряхнув, достал из футляра очки и надел, ожидая когда введут в курс дела.
-Брэдгер идиот, - спокойно объяснил ему Сечен и взялся за бумаги. Брэдгер снова отошел к оконному проему и его силуэт с привычно опущенной головой в закатных лучах казался почти черным.
-Что здесь происходило за месяцы моего отсутствия? Почему я не вижу должной охраны, какого, демона, извините, мы безвылазно сидим в лесах и ждем, когда полезут к нам? – резко, словно ставя после каждого слова точку, спросил Арьете.
-Предлагаешь идти штурмовать Ктеж? - Насмешливо поднял бровь Сечен.
-Посмотри сюда! – неожиданно рявкнул Арьете, агрессивным жестом убирая часть листов в сторону и прижимая ладонью небрежно набросанную карту Аргодора. – Ни для кого ни секрет, что делами заправляет герцогиня Омьен – об этом даже наемники посольского корпуса Славии говорят! Аргодорские войска топчутся на северной границе, в то время как Гвендорцы активно помогают Лэргассцам в грабеже берегов, причем, выбирают южные. Ничего не напоминает?
-Ольрик пользуется нашими же методами, - отечески улыбнулся Сечен. - Нужно срочно укреплять южные границы. Телами.
-Или разобраться, чего они хотят в Славии, - мгновенно переключился Арьете.

[Соуль >>>]

-Полагаю, что вообще ничего, - тон Сечена тоже стал серьезным. - А вот у нас теперь серьезная причина не идти в Ктеж. Я полагаю, что очень скоро в Аргодоре может смениться регент.
-А можно подгадать так, чтобы сменился не регент, а появился король, - на лице Вирта возникло задумчивое выражение. Он перебирал Славийские бумаги. – Одна дилемма, таргима требует детей клана в Славию.
-Она в курсе положения? - спросил Брэдгер, глухо и не поворачивая головы.
- Можно, - кивнул Сечен. - Но для этого нам нужен хотя бы один защищенный тыл. Хорошо если это будут морские бароны и Олиярд. Еще нам для этого нужен живой король.
Последняя фраза сопровождалась красноречивым взглядом в сторону окна. Арьете покачал головой и провел ногтем по стоявшей на столе свече, оставив в мягком воске глубокую царапину.
-По-моему таргима не до конца уверена в своем решении. В Славии сейчас столкнулись интересами четыре государства.
Брэдгер кивнул. Он все еще был несколько зол на Мейхани за выходку с письмом, но на самом деле почти рад, что жестокость таргимы по отношению к девушке была мнимой. Ехать туда сейчас не казалось исполнимым вообще и Брэдгер сбросил это пока со счетов. Вместо этого сосредоточился на разговоре Вирта и Сечена, опять не говоря ни слова.

[Кысь >>>]

-Зеленый Клан пытается обезопасить границы со стороны Славии, религиозная делегация Аргодора обсуждает дела медленно. Очень медленно, - Арьете нахмурился и, смяв чистый лист, подбросил в воздух. Поймал. – Подозрительно медленно. А еще у Славии могут начаться проблемы с Хальгардом, если еще не начались на утро, когда обнаружили пропажу Чистой Крови.
Сечен расхохотался.
-Я так и знал, что с хальгардкой все не так просто. Значит, по крайней мере с севера нам вряд ли будут мешать.
Вирт вяло улыбнулся:
-Тебе смешно, а я ее на руках десять дней вез. Брэдгер, ты еще не познакомился с Иххе Ллаатай Икхе из Семьи Феникса, Рода Неба?
-Нет, - так же глухо.
-Оставь это удовольствие на «когда у меня будет хорошее настроение», - пожелал молодой барон и поднялся, остановившись у книжной полки и рассматривая разноцветные корешки. – Я пойду наверное, - произнес подумав, - пока для меня не нашли работу. Десять дней в седле – не шутка, а я не хальгардец, чтобы чувствовать себя свежим и бодрым, после часа сна.
-Завтра покажу подробности с работой, - кивнул Сечен. Принц промолчал.
Вирт неопределенно пожал плечами и вышел, не попрощавшись. Брэдгер рванул из комнаты почти сразу за ним. Продолжать разговор не хотелось. Арьете отступил в тень, чтобы остаться незамеченным. Похоже, не у него одного оставались незавершенные дела и нерешенные проблемы.

[Соуль >>>]

Часовая стрелка тихонько двигалась к полуночи. В густой синеве ночи золотая полосочка блестела приятным теплом. Арьете молча коснулся спрятанного на груди медальона-капли и со вздохом вспомнив оставленный в комнате меч-бастард, тихо вывел лошадь из конюшни. Фривольно подмигнул стражнику, и выскользнул за ворота. Обмотанные тряпицами копыта едва слышно шуршали о камень моста. Их, молодой барон снял, только когда замок исчез из вида за поворотом.
Он надеялся проохать по границе Сэтталя и там лесами пробраться в Латтарин, минуя гарнизоны. Восемь лет назад места были неплохо знакомы, но деревья растут – местность меняется быстро, как и строятся посты. Если бы на месте Вирта был другой человек, а сам смотрел на это со стороны - без мук совести обозвал безумца без меча и баронской подорожной идиотом.
Иллес и Латтарин разделяли сутки, но теми путями, которые выбрал барон – двое.

[Кысь >>>]

Ирьера осторожно побарабанила острыми пальчиками по косяку и запахнулась в тяжелый лэргасский халат с воротником-стоечкой. Золотистая прядь спиралькой струилась по правильному лицу, бросая на загорелую кожу едва заметную тень. Арьете всегда говорил, что людьми следует пользоваться так, как того хочется, и вот уже восемь лет сестра применяла совет только так, как того желала. Человек, открывший ей, был одет по-спальному, хотя заметно, что еще не ложился. На узком лице застыла озабоченность. В комнате горел свет. Если и удивился, не подал виду, отошел в сторону, пропуская. Морская баронесса присела на кровать, задумчиво разглядывая стоящего человека. Смотрела, как Арьете, когда бывал сильно озадачен, прохладно, неуютно.
Человек подошел к столу и, спокойно собрав бумаги, запер их в одном из ящиков.
-Если кто-то не сбежит ко всем чертям этой ночью, я поверю в любого бога, - прокомментировал он. На лицо медленно возвращалось обычное ироническое выражение. - Я весь внимание, баронесса.
-Могу предложить морского, - отозвалась, не отрывая тяжелого взгляда.
-Подойдет, - тот кивнул. Оперся на спинку стула, с интересом рассматривая ее.
Молчание длилось около четверти часа. Взгляд Ирьеры скользил от макушки к лодыжкам и обратно. Наконец поднялась и подошла, обняв со спины. Ладони сцепились в замок. Тот обернулся и поднял левую бровь, а потом неожиданно дунул ей в лицо, заставив моргнуть. Женские пальчики тут же насмешливо запечатали рот рукой. Несильно куснул за палец. Вирт со странной улыбкой отняла ладонь и спокойно поймала чужие губы.
Когда поцелуй (не самый быстрый) закончился, Сечен со спокойным любопытством посмотрел ей в глаза.
-У баронессы слабость к прекрасным леди?

[Соуль >>>]

Она кивнула, сомкнув ладони вокруг чужих плечей.
-А ты на мне женишься?
-Только, если ты выйдешь за меня замуж, - вскинула брови морская баронесса.
- Мой брат будет против, - заявил ее собеседник.
-Это всегда можно испр’авить… - пробормотала задумчиво, с мечтательной ноткой. Взгляд оставался прохладным и неуютным.
-Можно, - кивок. Взгляд Сечена оставался спокойным, словно они сидели на разных диванах и говорили о погоде.
Поцелуй повторился, на этот раз куда более долгий. Теперь, когда поцелуй закончился, Сечен не стал отпускать комментариев - только чуть склонил голову на бок, ожидая дальнейших действий. Вирт без слов поймала прохладную ладонь и положила на талию, под переплетенными – ее и чужими – пальцами скользнул пояс. Мужская рука потянула конец пояса - узел развязался. Сечен чуть отстранился, с интересом наблюдая за реакцией. Вирт на секунду отстранилась и повела плечами. Темно-синяя ткань халата скользнула по призрачной ткани нижней рубахи и с тяжелым шелестом и опала к ногам. Ладони вновь сомкнулись, на этот раз вокруг талии, Ирьера склонила голову набок, наблюдая за Сеченом. Спокойно ее поцеловал, кажется, из одного любопытства. Не отпрянула.
-Предлагаешь тоже раздеваться? - спросил, глядя в отблескивающие сталью глаза баронессы.
-Р’азр’ешаю, - откликнулась, обнимая вторую ладонь пальцами и поднося к ключицам.
Почти восхищенная усмешка. Пощекотав шею баронессы, скинул рубаху из тонкого льна. Никто никогда не видел, чтобы Сечен серьезно тренировался, но тем не менее плечи графа не носили и следа дряблости - только кожа была белой. Спокойно вернул обе руки на место.

[Кысь >>>]

-Дальше, - с вниманием и скрытой где-то на самом дне веселостью.
Коготки скользнули вдоль спины, острый подбородок толкнул мужскую ладонь в сторону предплечья. Ладонь плавно сползла вниз, повторила очертания стройной фигуры. Кроме уже привычных интереса и иронии в глазах мелькнула усталость.
-Не учили обращаться с женщинами? – фыркнула морская баронесса.
-Два поединка воли за один день много даже для меня, - спокойно проинформировал ее Сечен. В серо-голубых глазах появился лед. - Давай ты просто скажешь, чего хочешь?
-Ночь в выбранной мной компании, - ровно ответила Ирьера.
-Хорошо, - кивнул граф. Следующий поцелуй не сделал его более открытым, но и острота заброшенного в львятник камешка тоже в нем не ощущалась.
Вирт немного отстранилась, прижав палец к губам. Следующее касание – шея. Улыбка - и Сечен последовал совету. Конечно, сделав пару добавлений от себя. Нижняя рубашка полупрозрачным клочком тумана легла на стул, мгновение – морская тень вернулась в чужие руки.
-Если тебя не учили обращаться с женщинами – могу дать несколько уроков, прекрасная леди.
Руки сразу же обвили изящную фигурку баронессы, тонкий лен одежды складками лег на полу.
-С морскими баронессами - определенно не учили, - губы мужчины коснулись ее уха.
Обернулась, прижавшись спиной к груди.
-Значит, научу.

[Соуль >>>]

Брат любил темные цвета. Ирьера остановилась на пороге, рассеяно вертя в пальцах баронскую цепь и смотря на аккуратно застеленную кровать. Свернувшаяся на подушке кемхетская кошка подняла голову, взглянув на посетительницу красивыми сине-голубыми глазами. Меч-бастард стоял в изголовье, на тумбочке рядом – золотой перстень.
Нехорошее, неясное шевельнулось в мыслях. Воровато оглянувшись, морская баронесса задвинула засов и опустилась на кровать, кутаясь в тяжелый халат, хранивший память о проведенной ночи. Взгляд пробежал по четырем словам на листе: «Позаботься о кошке, Ирьера». Женщина вздрогнула и неуверенно коснулась пальцами фамильного перстня. Мастер-ювелир причудливо соединил гранат и сапфир, где они смыкались – складывались очертания берега и застывшего на утесе одинокого дерева. "Даже за туманной гранью принадлежу тебе", - вился первый девиз рода Вирт по ободу. Брат забрал драгоценность с собой, когда отбыл в Ктеж, но никогда не надевал.
Руки тряхнули серебряную цепь, открывая тайничок. Вирт испуганно ударила камнем о ладонь, раз, другой, заглянула внутрь – пусто. С тихим стоном закрыла лицо руками, прижав холодный металл кольца ко лбу.
Она вспомнила, как ярилась, когда отец отдал перстень старшему брату, а не ей, и нервно засмеялась: детская обида показалась надуманной и глупой, как все, что морская баронесса делала последние восемь лет.
Наверное, все началось со смерти отца, и покатилось, как снежный ком, набирая вес: меч Арьете, пронзивший посмевшего поднять руку на детей опекуна, поиски жениха – Ирьера была счастлива, готовясь к свадьбе с сыном Мельора, но и грустила потому, что с каждым днем брат проводил с ней меньше и меньше времени. Ушли в небытие тренировки, конные прогулки, забавы на канатах шхун. Отдалился, а в день свадьбы не пришел. Чувство загнанности и пустоты преследовало с того момента каждый день. Кажется, она устроила истерику достопочтенному Мельору, не явилась на свадьбу, отказалась… все ждали возвращения Арьете.

[Кысь >>>]

Брат появился через два дня, измученный и бледный. Ворот белоснежной рубахи кровь окрасила алым, в сером взгляде появилась холодная, незнакомая сталь. Не стал разбираться с делами – собрал вещи и уехал в Ктеж, бросив все на несовершеннолетнюю сестру. Утром ругались у ворот.
-Так поступила – выпутывайся! – отрезал брат и пришпорил коня.
И Ирьера выпуталась, только затем, чтобы вернуть себе уважение. Арьете писал редко, ограничиваясь двумя-тремя фразами, относился к успехам холодно, небрежно поздравил с получением морской цепи. Вел себя так, словно ненавидел и презирал, старался показать, что нет ничего общего. Когда прогремело известие об официальной смерти – спохватился спустя полгода, отправив с голубем короткое «Жив, Арьете».
Она почти обрадовалась, увидев его в Витаре вновь, но, натолкнувшись на отстраненный взгляд, стушевалась, спеша скрыться по делам. И здесь, в Иллесе, вместо приветствия – ледяной вопрос: «Что-то понадобилось?»
Понадобилось. Больше всего Ирьера хотела увидеть в равнодушных глазах восхищение, благодарность за сохранение земель баронства и чести, а не услышать спокойный голос… потом…
Ирьера всегда восхищалась братом: невозмутимой уверенностью с которой он сжимал клинок, легкостью, с которой выпутывался из щекотливых положений, умом и хитростью – хотелось быть такой же, но часто не хватало воли, сил, да и фехтовала на порядок хуже. Далеко было до отточенных манер и отработанных до безупречности жестов. Вирт наблюдала с восторгом и хотела видеть в ответ в серых глазах то же, а не смущение и усталость.
…тихую любовь, с которой смотрели отец или мать. Ничего это не было – только равнодушный холод серого моря.
Девиз на оставленном для сестры кольце звучал опровержением всего сделанного за восемь лет.

[Соуль >>>]

Несмотря на позднее возвращение и все перипетии вчерашнего дня, Брэдгер проснулся еще до рассвета. Осторожно выскользнул из кровати, плеснул в лицо водой и переоделся в свободную тренировочную одежду. Бросил взгляд на кровать. Каий спала, тихонько бормоча что-то во сне – брови болезненно нахмурены, губы – искривлены. Нежно, стараясь не будить, пригладил темные волосы. Она вздрогнула, распахнув сине-голубые глаза.
-Шторм… снился.
Осторожно поцеловал в переносицу, словно стирая кошмар.
-Спи дальше. Я скоро буду.
Каий кивнула, обнимая покрывало и опуская веки.
-Хорошо… возвращайся.
Несмотря на позднее возвращение и все перипетии вчерашнего дня, Брэдгер проснулся еще до рассвета. Осторожно выскользнул из кровати, плеснул в лицо водой и переоделся в свободную тренировочную одежду. Бросил взгляд на кровать. Каий спала, тихонько бормоча что-то во сне – брови болезненно нахмурены, губы – искривлены. Нежно, стараясь не будить, пригладил темные волосы. Она вздрогнула, распахнув сине-голубые глаза.
-Шторм… снился.
Осторожно поцеловал в переносицу, словно стирая кошмар.
- Спи дальше. Я скоро буду.
Каий кивнула, обнимая покрывало и опуская веки.
-Хорошо… возвращайся.

[Кысь >>>]

Осторожно подобрал гремящий ворох железа и скользнул за дверь. По пути натолкнулся на Хёльда - капитан замковой стражи о чем-то встревоженно переговаривался с охранником. Подошел ближе. Выяснилось, что неугомонный Вирт выехал из замка еще вечером. Брэдгер предложил капитану подумать, что ему нравится больше - купание во рву или отделение головы от тела и "очень вежливо" попросил сообщать об отбытии важных гостей сразу, пусть бы даже те отбывали в ближайший лес и фривольно целуясь. На лице капитана последовательно сменился целый спектр цветов, потом окончательно утвердился зеленый. Он сдавленно кивнул и пообещал в следующий раз исполнять приказы Его Высочества точно. Брэдгер тем временем ломанулся в отведенную Вирту спальню, попутно прихватив какого-то слугу в качестве проводника.
Дверь оказалась заперта. На лаконичный стук раздалось женское, приглушенное:
-Да, сейчас.
Через несколько минут дверь отворила баронесса Вирт. На бледном лице тускло мерцали покрасневшие серые глаза. Синий, чуть мятый халат, складками спадал к лодыжкам. Она отступила в сторону, пропуская в комнату Его Сиятельство и баюкая на руках черную кемхетку:
-Уже ухожу, - прошептала тихо.
- Яд? - Голос прозвучал хрипло, но по-деловому.
-Арьете уехал в Латтар'ин, - ровно ответила женщина, уходя прочь.
Тихо ругнулся сквозь зубы. Закрыл глаза - Вирт уехал вечером, значит, догнать его было мало возможности. Единственное что можно - обеспечить прикрытие на выходе, если что. Снова нашел Хёльда.
- Две-три дюжины. На хороших лошадях. Быстро.

[Соуль >>>]

-Хель! Вино кислое? – насмешливо спросил второй капитан, загораживая дорогу.
-Кислее не бывает! - Сулимхадка ловко обогнула квадратную фигуру Кахи и быстрым шагом направилась на задний двор. Привалилась плечом к стене и согнулась: желудок, протестуя, скрутился в жгут, избавляясь от содержимого.
Женщина со стоном поднялась и прижалась затылком к согретому майским солнцем дереву. Да уж, вино паршивое и кислое, но и не такое пили… а чтобы крутило второй день подряд – случалось редко. Аэль-хель задрала рубаху, разглядывая неопрятный бело-розовый шрам, погладила плоский живот и с горькой усмешкой выпустила подол.
Черно-зеленую ткань всколыхнул ветер и отпустил. К носку сапога прибило прошлогодний осенний листок, а прелая вода в бадье покрылась рябью. На секунду показалось, что мимо проплыла призрачная цветочная ладья с горящей свечой – глаза защипало.
-Не здоровится, Аэль? – сухая рука накрыла плечо, заставив обернуться. Старый знакомый Мудрец смотрел на женщину с едва заметной усмешкой. – Так скажи, посмотрю. Не я тебя лечил разве?
-…ты, - неохотно отозвалась сулимхадка.
Судьба иронично свела бывших сослуживцев спустя год после прощания в Ульмаре, в один лагерь, но на разные должности. Если раньше седой старик гонял молодую смуглолицую девчонку, то теперь она стояла над ним, и не над одной сотней умудренных годами воинов. Дел было много – разговаривали мало, а чтобы вот так, по-дружески, Мудрец давно не обращался.
Сержант подхватил капитана под локоть и, не слушая возражений и ворчливой ругани, втолкнул женщину в пустую накануне вечерней тренировки казарму, усадил на низкую койку и задернул ширму. Мудрец давно знал, что слова Аэль-хель следовало переворачивать, делить на два и поступать наперекор.
-Бледная ты. Чего так возражаешь? И крутит тебя, как девицу, - он подмигнул, а сулимхадка мрачно опустила взгляд в пол. – Снимай рубаху, гляну.
-Сам знаешь, что…, - угрюмо начала женщина, стягивая через голову наемничью одежду.
-Знаю, - старик надавил на жилистые плечи, принуждая лечь, и присел на край, - потому и шучу, чтобы не хмурилась.

[Кысь >>>]

Пальцы застучали по коже, опускаясь от грудей к животу. Аэль-хель прикрыла глаза, вспоминая, как тринадцать лет назад морщинистые ладони сжимали бока, удерживая в теле горячую кровь, как стянулась и покрылась тонкой розоватой пленкой алая рана, как потекла по внутренней стороне бедра багровая ниточка.
Вздрогнула, когда горячие руки сжали бока, а большие пальцы ущипнули кожу. Мудрец нахмурился и произнес:
-Ты давно с мужчиной была? – Ладони недоверчиво накрыли живот.
-Не так и давно, - женщина приподнялась на локтях.
-Ну-к, перевернись, спину дай глянуть.
С раздраженным вздохом, Аэль-хель обняла тонкое покрывало, сложенное в изголовье. Сухие ладони скользнули вдоль позвоночника и остановились. Вновь ощупали бока, легли на поясницу. Старик недоверчиво хмыкнул – от рук на мгновение стало жарко.
-Месяц уже дитяте, глядишь, к январю явится, если мать не будет рубиться, как ошалелая, - странным тоном сообщил Мудрец.
Плечи Аэль-хель напряглись.
-Не шути так, Мудрец.
-А кто это здесь шутит? Только Боги разве что, - все также отозвался старик.
Сулимхадка резко обернулась, смотря на седого широко раскрытыми глазами. Молчала, прижав ладонь к белесому шраму. Внутри шевельнулся суеверный испуг, сменившийся странной слабостью.
-…ты?
-Кто так сомневается в моем лекарском даре? – ворчливо ответил сержант. – Если говорю дитяте месяц, значит, месяц дитяте.

[Соуль >>>]

Аэль-хель упала обратно на узкую лежанку, тихо, истерично хохоча. Недоверие двух дней выплеснулось в странном, ненормальном смехе. Всхлипы мешались со счастливыми нотами. Мудрец озадаченно покачал головой и вытянул из-под кровати свой мешок. Запустил руку и достал металлически звенькнувший мешочек. Нашел руку наемницы и сжал пальцы вокруг обода кошелька. Она замолчала, тяжело дыша, и периодически вздрагивая от рвущегося наружу сумасшедшего смеха.
-Пиши отзывную и езжай во Фьоли. Там найдешь Рандира, моего брата. Скажешь от Раскара из Зеленого Клана. Он один живет, с сыном. Примет. А это… ты ведь служить думала, а мне – ни к чему.
-Июльский мятеж…, - слабо пробормотала женщина. – И принять не могу.
-Июльский мятеж, - согласился Мудрец, - да второй раз меня рядом может не оказаться, если тебя насквозь проткнут или надорвешься. Боги редко совершают чудеса, а это, - ладонь накрыла живот, - самое, что ни на есть, чудо настоящее. Так что бери и пиши отзывную, коли голова на плечах есть.
Сулимхадка склонила голову, прижав безымянные пальцы к плечам. Сержант кинул ей рубаху и отвернулся, смотря на серое пятно вечернего света на полу.
-Поедешь?
-Поеду, - застежка пояса неуверенно щелкнула, следом зашуршала ширма, - бывай, Мудрец. Спасибо тебе.
На пороге Аэль-хель еще раз поклонилась и вышла в ночную мглу. Носок сапога поддел случайный камушек: что, если ошибается Мудрец? Но нет, в лекарском деле старик знал толк.
Скрипнула дверь соседней казармы, впуская капитана. Решительно и молча достала Аэль-хель из походного мешка лист бумаги и чернильницу. Заскрипел кончик по желтому листу, выводя аргодорские буквы отзывной. Здоровье, рана, полученная в предыдущем бою да новый, перспективный капитан – роспись. Сложила и спрятала под рубахой. Легла и прижалась щекой к серому холсту, закрыв глаза и не веря в слова лекаря. С нежным испугом провела ладонью по животу и странно улыбнулась.
На следующее утро опальный граф Джад Сечен был несколько озадачен поспешным и настойчивым прошением о расчете и отъездом капитана, аргодорского рыцаря.

[Кысь >>>]

-Среди наемников ходят слухи что у бывшего капитана будет ребенок. А еще - что вы дружили и ты знаешь, куда она направилась, - Брэдгер тенью возник на пути наемника.
Мудрец замер, подслеповато всматриваясь в темный силуэт. Узнал и поклонился, по аргодорскому обычаю.
-Мало ли так какие слухи ходят.
-Ты знаешь или нет? - улыбнулся король.
-Не ведаю, - помолчав, ответил старик.
-Можем поговорить?
-О чем со стариком говаривать? – еще один поклон. – Ему лучше разрешить от тренировки отдохнуть да отзывную дать по осени, коли все порядком сложится.
Его собеседник молча ждал ответа.
-Не о чем, - ответил сам на вопрос Мудрец и добавил. – Разрешите идти, Ваше Сиятельство.
-Тот человек, - тихо произнес Брэдгер. - Для него это - последний шанс.
Воин дрогнул, внимательно рассматривая герцога из-под пушистых бровей. Ветер качнул стянутую зеленой лентой косицу и швырнул в морщинистое лицо.
-А для нее служба – смерть.
-Ее никто не заставит больше служить.

[Соуль >>>]

-Если вернется – сама пойдет, - выпрямился Мудрец и непреклонно скрестил руки на груди. – Она этим жила и жить продолжит, если потянут.
- Все наемники сейчас в Иллесе. Мне нужно - убедить ее уехать в Сетталь.
Мудрец отрицательно качнул головой.
-Оставьте девчонку в покое.
Принц отрицательно покачал головой. В глазах зажегся опасный огонек.
-Я никогда не отберу у человека последнюю надежду просто из уверенности, что знаю как лучше для всех.
-Вот пускай тот человек приезжает и спрашивает у меня, - непреклонно ответил старик. – А там – посмотрим. Был бы не из Клана ты, говорить и не стал.
-Человек пока даже не знает, - очень тихо. - И не узнает, но только если сама тая мне это скажет в лицо. Скажи, как ее найти.
Мудрец вздохнул.
-Рандира найди в деревне у Фьольского замка…
Благодарный полукивок-полупоклон - и Брэдгер исчез.

[Кысь >>>]

У воды женщины вымачивали ткани. Аэль-хэль он приметил сразу - аргодорцы были по преимуществу золотоволосы, так что ее черное каре и осанка привычного к доспеху человека выдавали ее с головой. Женщина боролась с каким-то мальчишкой, пытающимся отобрать тяжелую корзину. Брэдгер скользнул к паре и взял корзину сам.
- В этих краях помогать женщинам считается долгом чести, - кивок. - Даже когда они считают, что справятся сами.
Аэль-хель пораженно выдохнула и подняла черные глаза. Руки тут же взлетели к груди, создавая крест.
-Можем поговорить где-нибудь?
-Как пожелают Ваше Величество, - чуть наклонила голову сулимхадка, и уверенным шагом направилась в сторону небольшой рощи у поворота реки. Кивнула мальчишке, чтобы не беспокоился. Он кивнул и, перехватив поудобней наконец-то отданную ему корзину, метнулся вверх по холму, к деревне.
- Я здесь нахожусь не в качестве короля, даже не в качестве владельца герцогства. Просто... Отдаю старый долг, - Брэдгер привалился к стволу дерева и посмотрел в глаза сулимхадки. - И решение тоже принимай ты сама. Я хочу только убедиться, что ты знаешь все что для этого нужно.
-Я слушаю.
-Сетталь - последний в своем роду. Большая часть его родичей погибла во время арлионского мора много лет назад, жену и сына он тоже потерял. Ты знаешь, о заветных желаниях не говорят... Но я думаю, он бы отдал многое просто за возможность знать, что его земля не перейдет к чужим людям.
Аэль-хель слушала медленную, тихую речь короля с непроницаемым видом. Когда он остановился, ответила, тщательно подбирая слова:
-Моя семья прибыла в Аргодор восемнадцать лет назад. Первый отец не выдержал пути, второй погиб в пограничном дозоре, а мать осталась с единственной дочерью. Она никогда и ни у кого не просила помощи, так и я не стану обращаться сама и заставлять человека принимать ребенка от неизвестной наемницы и нелюбимой женщины.
Отрицательно покачал головой.
-Это не необходимость. Это подарок. Возможно, единственное, что ему по-настоящему нужно. –пауза - Благодарю, что выслушала, тая. Здоровья... вам обоим.
Полукивок-полупоклон. Ответный. Сулимхадка проводила короля долгим, тяжелым взглядом.

[Соуль >>>]

Арьете появился на рассвете шестого дня, измотанный, бледный. Остриженный неподобающе коротко для дворянина. Предупрежденная о прибытии стража без слов впустила его во внутренней двор замка.
-Предупредите, о воз… возвращении, - простужено проговорил барон и спрыгнул с лошади, неловко приземлившись на пятки.
Больше всего хотелось заснуть, но Арьете не мог позволить себе подобной роскоши. В голове было пусто, только билась на краю сознания мысль: не сейчас, еще немного, еще полдня, не позволяй ей плакать. «Ей» - местоимение заменило стершееся имя. «Ей» - золотоволосая женщина пообжала и влепила отрезвляющую пощечину.
Арьете поднял серые глаза на растрепанную сестру, взгляд скользнул по босым ногам, рубахе, открывающей ноги до колен, не расчесанным волосам:
-Оделась бы хоть, - прошептал вместо приветствия.
-Защищайся! – она швырнула под ноги брату кривую саблю и отступила, приготовившись атаковать.
Арьете с ленивым вздохом поднял оружие:
-Дай мне поспать.
-Сколько пр’ошло?
-Неполные три, - Вирт медленно отразил неосторожный удар, и в наказание сестра больно ударила босой пяткой в незащищенное привычным высоким сапогом колено.
Разбудили крики - даже не они, а их отголоски где-то в замковом эхе. Сна словно и не было - вскочил, натянул одежду, выскользнул за дверь. Во внутреннем дворе были оба Вирта - причем баронесса нещадно гоняла брата, едва давая ему возможность защищаться. Спустился, застыл у стены - просто на случай если драка станет слишком серьезной.
Абордажная сабля рассекла ворот серой от дорожной пыли рубахи и прочертила на груди длинную царапину:
-Больно же! – Арьете нагнулся, пропуская над головой слишком высокий удар. – Убьешь.

[Кысь >>>]

Он обхватил сестру за талию и легко, как пушинку, приподнял над землей, заглядывая в покрасневшие серые глаза.
-Морская тахиййя!
-Песчинка, ласковая волна, лунный прибой, - чистая аргодорская речь мешалась с прибрежным диалектом. Вирт едва держался на ногах, но выпускать из рук сестру даже не думал, кружа ее, словно маленькую девочку. – Ты обещаешь мне отрастить золотые волосы, длинные-предлинные, как у матери?
Создавалось впечатление, что Вирт бредит. Он говорил, не переставая, задавая странные и совершенно немыслимые вопросы:
-Помнишь, как запуталась в канатах? Или как кусалась, когда отец отдал перстень мне? А почему сбежала, когда я весной был в Витаре? Помнишь мой поединок с опекуном из-за тебя? Помнишь…?
Ирьера кивала, изредка отвечая на звонком и переливчатом, как крики чаек прибрежном диалекте, и только когда прекратила говорить, Арьете поставил ее на землю, прижав к узкой груди и гладя курчавые, золотые волосы.
Тень отделилась от стены и незаметно скользнула в дом - понятно, что больше никто никого убивать не намерен. Барон не заметил, утешая расплакавшуюся сестру. Шептал на ухо глупости и рассказывал смешные истории из прошлой жизни, теребя и заставляя улыбаться. Потом провел в свою комнату и укрыл покрывалом, с непонятной детской робостью смотря на нервно улыбающуюся морскую баронессу.

[Соуль >>>]

Следующие несколько дней Брэдгер почти не расставался с Каий, действуя на нервы Каратэлю и вобще всем, кто имел на девушку другие планы. Свое общество не слишком навязывал - просто как-то оказывался в той же комнате что и она. Переговоры со стражниками, посланцами Сечена и прочими проходили очень быстро - высочество внимательно выслушивало человека, потом едва ли не односложно отвечало и отпускало.
-Что происходит? – не выдержав, к вечеру второго дня тихонько спросила Каий, откладывая в сторону порученные Сеченом бумаги. В последние дни она стала держаться увереннее. Сейчас, как когда-то в мае, хрупкую фигурку сжимал багровый пояс серо-голубого ильказского халата.
Подошел, опустился на пол, чуть позади, обнял, коснувшись виска щекой.
-Я люблю тебя.
Тонкие плечи вздрогнули, похожие на лепестки лотоса ладони накрыли сильные руки и решительно убрали прочь с плеч. Взгляд сине-голубых глаз стал печальным и серьезным:
-Я знаю. Что происходит?
- Мне... Нужно будет уйти.
-Значит, со мной.
Опустил голову. В голосе звучала мольба.
-Дождись меня здесь... пожалуйста.
Тонкие пальцы коснулись подбородка, заставляя посмотреть в глаза.
-Нет. Помнишь, один поступил, другой поступил...? - тот рассеянно кивнул и снова обнял девушку. Какое-то время они молчали, потом Каий очень тихо сказала. – Когда Мейхани выбирала как поступить, то думала, что, даже не вернется сын, останется Джангаш. Ты нужнее мне, чем думаешь. Я последую за тобой.

[Кысь >>>]

- Это... совершенно идиотская выходка, джаши, - наконец, заговорил он после почти минутной паузы. Слова звучали быстро и нервно, словно дробь пальцев по столу. - Просто прихоть заскучавшего герцога. Я сделаю все, чтобы вернуться.
-Лжешь, - оборвала девушка и испуганно прикрыла ладонью губы.
Он рывком поднялся и тяжело привалился к дальней стене. Пальцы с силой прошлись по вискам, почти закрыв от взгляда лицо. Каий молча поднялась и закрыла дверь, прижавшись затылком к теплому дереву.
Наконец, он поднял на нее взгляд.
-Подойди... Пожалуйста, - тихо, почти на грани слуха.
Она остановилась в шаге, скрестив руки на груди со странной упругой силой. Как перетянутая тетива – тронь – со звоном разорвется.
- Я не знаю как поступить, - честно признался. - Обещаю, что не уйду никуда, не поговорив. А сейчас... Просто побудь рядом.
Каий тяжело вздохнула, расплетая руки, и прижалась худенькой спиной к жесткой груди, опустив голову на смуглое плечо. Поймала левую руку и вложила в нее свою маленькую, ладошкой вверх, где вилось зеленое дерево:
-Если ты уйдешь без меня, вначале срежь мету с этой руки… пожалуйста. Отказ не так болезнен, как предательство, - она произнесла эти слова потухшим, невыразительным голосом и замолчала, зажмурившись.
Он кивнул и нежно прижал тоненькую фигурку к себе. Кажется, уже знал, какое решение примет. И от этого хотелось думать о завтрашнем дне еще меньше.

[Соуль >>>]

Четвертая часть.

Блики огня играли на темной стали меча, очерчивая оранжевыми сполохами хищные изгибы оружия. Ятаган. Один-единственный, кованый на заказ неизвестным мастером многие годы назад. Брэдгер получил его из рук хизрахи, родича его матери. Необычно-тяжелый для оружия юга, необычно-изогнутый для северного. Продолжение руки. Клинок, прошедший его коронацию и низвержение, пронесенный через пещеры, не заржавевший в сырых орочьих пещерах и не затупившийся в работе наемника. Любимая игрушка, к которой, как казалось, иногда даже ревновала Каий, верный союзник, спасавший жизнь там, где было больше некому. Еще минута промедления - смотрел на узоры клинка и не мог наглядеться. Потом - решительно просунул лезвие сквозь массивную стальную решетку камина.
Ятаган разлетелся на части с высоким, режущим слух звуком - десятки острых стальных игл прочертили полосы по обугленному камню. Одна задела ногу, оставив порез. Брэдгер подобрал ее и некоторое время смотрел, как ползет по краю капля ярко-алой крови. Выглядел беспомощным - этот ответный удар. Пол был усеян осколками кемхетской стали, и в темных зеркалах потерянно плясали отблески пламени, уже не складываясь в красивые длинные блики. Хотелось... Сказать или сделать что-то на прощание. Как старому другу. Осколок легко разрезал руку размашистым, резким движением - теперь золотой, темно-серый и красный лежали мозаикой. Лезвие скользило в пальцах и резалось. Он машинально убрал его в ножны для кинжала.
Оставался - перстень. Россыпь изумрудов, почти прозрачный топаз, на кровавого цвета сердолике - отпечаток раскрытой ладони. То ли закат, то ли обещание чего-то другого и лучшего. От удара молотка камни брызнули в сторону - золотой обод лег неопрятной кляксой. Подобрал крошечный багровый камешек - на сером камне остались следы крови. Бросил в огонь. Этой ветви Ардвартов больше не существовало. Еще раз оглянулся на разбитый меч и быстро вышел.

[Кысь >>>]

Разбудил Каий перед самым рассветом. Как мог, объяснил, что нужно уходить. Она собралась молча, с выражением бесконечной пустоты в глазах. О чем думала? О том, как собирался проклятый хор жонглеров, когда на них ополчалась. Об побеге из Сэтталя? Из Клэймора?
Руки опустили в сумку несколько потрепанных книг, смену одежды, невзрачный коричневый мешочек спрятался на самом дне. Также молча собрала волосы гномьим кольцом и спустилась вниз, готовить лошадей.
Было стыдно перед замком за свой поспешный отъезд, и перед Каий - за то что не дал дома и нормальной счастливой жизни. За окнами уже плясали на небе первые краски восхода. Подобрал невзрачный тяжелый фальчион и шерстяной плащ. Наверное, нужно было взять еще что-то на память, но в голову приходили только обычные походные мелочи - их и собрал. Когда спустился, Каий уже ждала во дворе. Сонная стража таращилась дикими глазами, но возражать не пыталась.
Девушка молча передала поводья и натянула перчатки, запрыгнула в седло. Вортс стремительно промчался по мосту. Тсея побежала рядом. Каий быстро, испуганно взглянула на испачканные кровью смуглые руки и опустила глаза. Согнулась, прижавшись лбом к серой гриве, вздрогнула от ледяной иголочки в сердце и зажмурилась, сдерживая слезы. Потом выпрямилась и с бесстрастным лицом продолжила путь.

[Соуль >>>]

Каждый день отзывался давним путешествием по поручению таргимы. Славийская степь не менялась – взгляд скользил по однообразному полотну, задерживался на редких штрихах деревьев, мчался дальше. Казалось, лето отличается от весны только количеством зеленой травы и частотой улыбок солнца из-за тяжелых облаков. Сизой, неопрятной стаей висели они над Братславом, предвещая дождь и размытые дороги.
Ветер гулял в гриве Вортса – серого, спокойного коня Каий, теребил хвост Тсеи – полудикой лошадки Брэдгера. Крепкие крупы укрывали теплые, темно-изумрудные попоны с белой каплей – знак Зеленого Клана. Подорожная, составленная таргимой, открывала путь, но соответствовать следовало.
Русоволосые стражники на воротах изучали документы внимательно, с недоверием смотря на приезжих. Неуютно молчали, провожали хмурыми и тяжелыми взглядами. Весной Славия была прохладной, но приветливой, а теперь стала угрюмой, ожидающей нападения в любую минуту.
-В «Братславском приюте» остановитесь, - произнес басом один из них, указывая в сторону деревянного, опрятно сложенного дома.
Каий посмотрела на корчму со странно-неприязненной улыбкой, поймала руку Рамиза, успокаивая. Неделю пути часто и подолгу молчал, словно вновь и вновь переживая произошедшие в Иллесе события. Рамиз кивнул и улыбнулся ей немного отсутствующей улыбкой. Служка принял поводья и они вошли в большой зал. Человек более не считал нужным как-то скрывать внешность, и, что удивительно, его действительно почти не замечали.

[Кысь >>>]

Ничего не изменилось: нависали над головой тяжелые темными балки, коптили масляные лампы, чадил в очаге-флейте огонь. Каий замерла у стойки, шепчась о чем-то с корчмарем. К радости девушки, не вспомнили – посмотрели снисходительно и сочувствующе. Он заказал комнату и договорился, чтобы ужин принесли туда. Обернулся на Каий, ожидая одобрения или возражений. Девушка кивнула и привстала на цыпочки, произнеся что-то едва слышно корчмарю на ухо. Сухощавый старик понимающе кивнул.
-Идите, там, в конце коридора, - говорил на общем с характерными для славийца паузами.
Комната встретила теплом растопленной «флейты» и тусклым, стекающим, как туман, из высокого окошка на широкую кровать светом. Каий сняла плащ и расслаблено упала на стул, потягиваясь.
- Устала? - Он тоже скинул плащ и теперь расшнуровывал ворот простой льняной рубахи.
-Скорее, вспомнила кое-что, - девушка с грустью смотрела на невозмутимого собеседника. В дверь неделикатно забарабанили. – Открыто.
Приоткрыв створку плечом, в комнату влетела пухленькая девица с большим подносом. Опустила заставленную ароматно пышущими горшочками доску на стол и скрылась, словно в помине не было. Каий подняла большую кружку, от над которой клубился тяжелый, перечно-острый пар.

[Соуль >>>]

Рамиз не стал расспрашивать, хотя и почти догадывался, о ком могли быть ее воспоминания. Любое упоминание Вирта или Сечена заново заставляло ощущать на сердце неясную тяжесть. Старая жизнь ушла отрезанным куском, но выбирать то, что осталось было сродни работе золотоискателя. Даже потеряв трон, он все равно оставался дворянином и потомком королей, а сейчас не оставалось ничего кроме зазубренного фальчиона в ножнах за поясом. И Каий. Стащил рубашку через голову, плеснул водой на шею и плечи, смывая дорожную пыль. Небрежно связал хвостом черные волосы, присел рядом с девушкой, но есть не стал. Вместо этого просто положил голову на колени.
Деревянное дно с глухим ударом опустилось на поднос. Дрожащие пальцы девушки, едва касаясь, погладили смуглое лицо. Каий не хотелось говорить. Скользкий, ледяной камешек вины ударил по иголочке под сердцем, заставив болезненно повести плечом.
Темная от загара рука нежно погладила ее шею.
-Поешь. Говорят, тут очень занятные идолы, изображения богов, которым поклоняются славийцы.
-И ты, - ладони разломили натертую сыром лепешку. – Лучше выпить мятник. От него некоторое время чувствуешь себя бодрым, а потом засыпаешь, как дитя.
Нож отсек тонкую полоску копченой рыбы. Девушка замолчала, задумчиво смотря на огонь. Перед глазами пронося малхатский обряд посвящения.
-Я оставила тебя без… всего.
-Это без тебя у меня бы ничего не было, - серьезно ответил Рамиз. - Когда-то этот выбор стоило сделать. И в других обстоятельствах он мог быть сложнее. Если сможешь терпеть меня первое время, то потом все будет легче.
Он вынул из пальцев нож, потом поднял девушку и снова усадил - уже себе на колени.
-Зато теперь нам точно не придется возвращаться в Ктеж.

[Кысь >>>]

Девушка судорожно вздохнула и, вновь обняв ладошками деревянную кружку, сделала несколько глотков. Дверь скрипнула, впуская вечерний ветерок, забравшийся к комнату невесть каким чудом:
-Надеюсь.
Он обнял ее вместе с кружкой, пригладил волосы, коснувшись лба щекой. В нос ударил запах напитка.
-Если ты выпьешь всю кружку, то вряд ли сможешь держаться на ногах.
-Тогда ешь, и пойдем, пока этого не случилось, - она вдохнула кружащий голову мятный аромат и печально вернула посуду на место. – Тебе не тяжело со мной… так?
-Нисколько, - поцеловал ее в висок. Поднялся, не отпуская с рук, крутанул по комнате. - Шумит?
-Нет, - она зажмурилась и потрясла головой: быстро сменяющиеся лоскутки пространства: серый и рыжий свет, стол, кровать, стулья, - все слилось в единое полотно.
-Тогда идем, пока не стемнело совсем, - ботины мягко коснулись пола. Рамиз выпустил девушку из объятий, чтобы снова надеть рубашку, потом мягко коснулся талии.
Она плеснула в лицо холодной водой и убрала упавшие на лицо темные волосы в хвост, бросила внимательно-восхищенный взгляд через плечо: золотистые блики скользили по матовой коже. Улыбнулась и потянула за руку прочь, через темный коридор, душный зал, на пахнущую сыростью улицу.

[Соуль >>>]

Далеко пророкотал, словно весенний сель, гром и на секунду деревянные дома озарились стальным светом блеснувшей молнии. Рамиз накинул на Каий свой плащ с капюшоном,и потянул под дождь. На землю падали редкие капли, падали... А потом хлынуло ведром. Шнурок окончательно сполз со скользких волос, тонкий лен облепил тело.
-Иди сюда, - она пробежала по скользкой деревянной мостовой. Доски отзывались недовольными скрипами на каждый шаг. Упруго согнулась, выпрямилась под ногой ступенька, и Каий втянула своего любимого под крышу продуваемой четырьмя ветрами беседки.
В центре, в сложенном из разноцветных камней очаге робко танцевал огонь, едва держась под напором дождя. Рядом лежали сухие, прошлогодние, листы. Она наклонилась и, подобрав охапку, бросила в пламя – искры взлетели под свитый из ивовых ветвей купол.
Мужчина привалился плечом к опоре с наветренной стороны и подставил лицо каплям. Вода была приятно-прохладной, одежда холодила тело, только сапоги мешали. Последние тут же отправились на другую сторону, куда не залетал дождь.
-В Малхате учат, что нельзя отворачиваться от своих богов и следует почитать чужих. – Девушка скинула капюшон и незаметно сняла с шеи один из медальонов.
Разжала оливковые пальцы и опустила туда прямоугольник – только золотистая цепочка сверкнула. Накрыла своей ладонью, пряча от черных глаз украшение, и кивнула в сторону очага:
-Это было бы знаком уважения.
- Это?... - Вопросительно опустил глаза на ладони, между которыми лежал тонко скованный металл.
-Неважно.
Сомкнул пальцы, и, не пытаясь даже посмотреть, что в них, обнял девушку.
-Только никаких жертв, хорошо?

[Кысь >>>]

-Это то, чего у меня никогда не должно было быть. Есть ли разница, когда это произойдет: сейчас или двумя днями позже в Любгороде? – она твердо сжала кисть и поднесла руку к огню.
-А у меня никогда не должно было быть тебя. Королям никогда не достаются такие подарки. Да и простым наемникам - тоже, - внимательно посмотрел в глаза, словно пытаясь понять мотивы.
-…да, ты прав, Рамиз, - отвела взгляд, алебастровые пальцы разжались. Девушка отошла к краю и наклонилась, опершись локтями о хрупкую ивовую перегородку, подняв голову и позволяя каплям стекать по лицу на воротник и грудь. – Слепой может увидеть лицо человека по тому, с каким шелестом упала шелковая ткань? Почему так? Я не знаю, но я чувствую, что так правильно.
-Иди сюда, - он поднялся и коснулся укрытого плащом бока, приглашая обратно. - Ты уверена, что хочешь именно этого?
-Я так чувствую, - Каий бросила осторожный взгляд через плечо и тихо добавила. – Лучше ты.
Рамиз вытащил из ножен охотничий нож, перевернул окованный сталью футляр. На ладонь вывалился кусочек металла - хищный узорчатый ромб неправильной формы. Так ломалась только клинки кемхетской стали - расслаивались на бритвенно-острые обломки. Положил темно-серый металл поверх золотистого, сомкнул пальцы - на ребре ладони сразу же показалась багровая капля - и бросил огню.
Пламя спиралями обняло цепь и щербатый осколок и принялось баюкать на углях, среди рвущихся к куполу искр. Лизало и щекотало, борясь с тугим металлом в лукавой пляске. Каий отвела взгляд, с прищуром смотря на проглянувший в свинцовой пелене лоскут чистого неба. Мимо пробежала русоволосая девчонка, подгоняя лающего пса – мир ожил, время потекло своим чередом. Сильные славийцы ругались на непогоду и неласковое лето. Звенели друг о друга кусочки руды в кузне, и скрипели под сапогами спешивших по домам людей доски деревянной мостовой.
Рамиз оторвал взгляд от огня и обнял ее.
-В порядке?
Девушка потерлась щекой о мокрое плечо и кивнула.

[Соуль >>>]

Любгород отличался от остальных городов. Деревянные постройки мешались с каменными, но улицы покрывали привычные мостовые. Доски пружинили под копытами, и казалось, что в любую минуту настил может проломится и кони погрузятся в смолу и опилки по колено.
Они прибыли днем. По небу неслась серо-сиреневая лента облаков, изредка в разрывах мелькало яркое полуденное солнце. Не золотое, как в Аргодоре, а невыразительно-серое, суровое. Такой же была Любгородская крепость, суровой, невозмутимой и надменной.
Полоскал ветер разноцветные княжеские ленты на разных башнях, трепетало изумрудное с белой каплей полотно Зеленого Клана, извивался синий треугольник с королевской короной Аргодора. Сквозь ворота крепости не пропустили сразу – пришлось ждать, когда появится человек в цветах клана. Такой подошел через четверть часа – среднего роста арлионец. Каий встретилась с ним глазами и задумчиво нахмурилась.
Лицо этого молодого человека, казалось, не было слишком предрасположено к выражению теплых эмоций, но улыбка была приветливой до приторного.
-Сейчас все уладим, - парень внимательно изучил бумаги и повлек путников за собой.
Девушка растеряно потерла виски, шагая рядом с Рамизом по взбегавшей на верх лестнице:
-Он был в свите таргимы…
Кивок. Глаза блондиа показались Рамизу смутно знакомыми, но он и сам с трудом мог вспомнить откуда. Единственное, что знал точно - воспоминание было не из приятных.
Арлионец привел их в небольшую комнату - вдоль стен тянулись скамьи.
-Я доложу о вас.
Каий присела, прижавшись тоненькими плечами к холодному камню стены. Взгляд растеряно перебегал с одной плиточки пола на другую, не задерживаясь. Ладони сцепила, чтобы не дрожали. Брэдгер привычно расположился у ее ног, накрыв тоненькие ладошки рукой. Девушка спрятала лицо в жестких волосах, сдавленно вздохнула, но не сказала ничего. Свободная рука обняла тонкие плечи.

[Кысь >>>]

Наконец, вернулся арлионец. Еще одна преувеличенно-приветливая улыбка и он повел их дальше, на этот раз прямо в покои таргимы. Мейхани сидела на высокой лавке, болтая босыми ногами на чашей с серебряной водой. За последние месяцы она сильно изменилась: каштановые волосы закрасила седина, многочисленные морщинки стали глубокими, как трещинки в древних камнях, но глаза не утратили приветливого золотистого блеска.
-Пусть будет милостиво солнце, - едва слышно поприветствовала таргима и махнула рукой арлионцу. – Ты – уходи-уходи, Подойдите-подойдите сюда оба. Садитесь-садитесь. Рассказывайте-рассказывайте. Не сразу приехали-приехали. Почему?
Она указала на невысокие, под рост карликов стулья вокруг приземистого стола. Арлионец выскользнул за дверь. Рамиз вместе с Каий опустился за стол.
-Не было возможности... приехать сразу. Из-за меня. Прошу прощения, таргима.
Девушка осторожно обняла тонкими пальцами ладонь, успокаивая.
-Если один поступает-поступает по сердцу, другой тоже поступает-поступает по сердцу. А иногда к сердцу следует-следует добавить ума и доверия, - вздохнула карлица и легко спрыгнула с лавки. Покачнулась, но загладила неловкое движение, окунув пальцы в стоявшую на столе чашу. – Ирай.
Мейхани присела, внимательно рассматривая пару напротив. Золотистый блеск в ореховых глазах померк, когда она изучала Рамиза, потух, когда взгляд коснулся Каий.

[Соуль >>>]

-Музыка перестает звучать-звучать. – Изумрудная Ведьма опустила глаза, - Мой разговор в Верховной Жрицей не был удачным.
-Вызов Изумрудной Ведьмы имеет отношение к делам государств? – тихонько спросила Каий.
-Имеет-имеет, - она посмотрела на Рамиза.
- Я больше не занимаюсь делами Аргодора, таргима, - голос прозвучал удивительно ровно, даже слишком.
-Неприятно, когда то, что видишь, еще и слышишь-слышишь, - печально склонила голову Мейхани, - но найдутся-найдутся другие дела. О них – позже и ночью, когда утихнет-утихнет дневное славийское беспокойство. Мало тех государств, где сплетаются-сплетаются в единую нить разум, сила и магия, и мало тех, кто понимает-понимает, что биться-биться можно на мечах, да только за что? А от тебя, тагиса, услышу-услышу?
-Если Изумрудная Ведьма уже видит…
-Видит-видит. Там, - она махнула рукой в сторону темной двери, - комнаты сатов. Из восьми одну найдете свободную. Изумрудной Ведьме больно смотреть-смотреть.
Рамиз кивнул и осторожно тронул рукой плечи девушки, не то успокаивая, не то спрашивая. Мейхани проследила этот жест с печальным вздохом. Каий поднялась и склонила голову.

[Кысь >>>]

-Идите-идите, смотреть-смотреть больно.
Он проводил девушку в указанном Мейхани направлении. Свободную спальню оказалось легко найти - дверь была открыта.
-Ничего не скажешь? – робко подняла глаза Каий.
-Пока нечего. Нужно узнать, зачем нас вызвали. И привести тебя в норму, - рука ласково коснулась щеки.
Рамиз усадил девушку на кровать, и, найдя жаровню, поставил на огонь воду. Тот же мальчишка, что принимал лошадей, принес седельные сумки. Каий, не сказав не слова, потерла лицо ладонями и, развязав пояс жиппа и скинув ботины, легла, смотря пустым взглядом в стену. Лег рядом, крепче, чем обычно, обнял худые плечи. Девушка судорожно вздохнула и зажмурилась.
-Ее вид или ее слова? - очень тихо и серьезно.
Каий отрицательно помотала головой и обернулась, прижавшись щекой к плечу и спрятав лицо в жестких волосах. Без слов прижал к себе, словно заслоняя от всего остального мира. Тихонько заплакала, первый раз за все время пути из Иллеса. Рамиз только нежно гладил ее, не выпуская из объятий, целовал темные волосы, укрыв вздрагивающие плечи своим плащом.

[Соуль >>>]

Ночной разговор состоялся все в той же маленькой комнатке Мейхани. Изумрудная Ведьма свернулась у жаровни, закутав сухие плечи теплым полотном, мрачный и сердитый Джангаш занял место на лавке – ему она была как раз под рост. Бросил цепкий взгляд на вошедших и задумчиво закрыл крупными пальцами усы, уставившись на расставленные в странном порядке шахматы.
-Рассказывай, сат, - из-за ладони голос прозвучал глухо.
-Я сложил с себя дворянское звание. Полагаю, бунт в Аргодоре некоторое время будет испытывать затруднения с выбором кандидата. Уехал из Аргодора, потому что мое присутствие там не было больше обязательным, а таргима хотела видеть нас здесь, - голос был тихим но ровным. Рамиз успокаивающе погладил руку девушки.
Карлик бросил на него странный взгляд и, оторвав ладонь от лица, передвинул коня. Испытывающее посмотрел на Каий, уже несколько минут изучавшую доску. Она неуверенно переместила ферзя на черную клетку перед королем, обнуляя поставленный шах.
-Смешно, - задумчиво произнес Джангаш и небрежным движением огромной ладони смел фигуры с доски. – Причины, сат?
-Не нашел иного достойного выхода.
-Лаконично, но не ясно…
-Оставь-оставь, - раздраженно прервала его Мейхани, пододвигаясь поближе к столу, опустив круглый подбородок в чашечку пухлых ладоней. – Никто не умеет поворачивать-поворачивать время вспять.
Дан и таргима скрестили взгляды в безмолвном поединке, Каий расстроено привалилась к горячей стене, там, где стояла жаровня, смотря на них пустым взглядом. Джангаш бросил взгляд на дочь и раздраженно выдохнул:
-Иногда следует заглянуть на поворот стрелки назад, прежде чем бежать вперед.

[Кысь >>>]

Если дан пытался расспросами согнать с человека маску спокойствия, то ему, наконец, это удалось. Голос Рамиза звучал глуше, между словами оставались большие паузы.
-Люди приходили в Иллес за помощью, но справлялись все равно только своими силами. Хуже того, решали дела Иллеса. Унизительно для короля прикрываться спинами дворян. А единственное, что опальный король мог сделать... Он не сделал. По личным соображениям.
Мейхани вздрогнула, на мгновение показалось, что карлик смотрит на нее насмешливо, но искорка, быстро вспыхнув, погасла.
-Музыка звучит-звучит едва слышно, - вновь сообщила Изумрудная Ведьма. – Пока люди и нелюди клинками борются-борются за власть, все кругом затихает. Я составила-составила хронологию легенд, но они молчат-молчат, а жрецы разных богов не желают разговаривать-разговаривать. Они тоже чувствуют-чувствуют и тоже видят одержимых, но тех, кто видит-видит и слышит-слышит голоса зверей мало. А тех, кто отгоняет-отгоняет их одним своим присутствием нет-нет совсем… Больно смотреть-смотреть, когда тандемы глядят друг на друга с тоской и отстраняются-отстраняются, теряя-теряя силы.
-Битвы идут в разных плоскостях. А…э, словно бы две доски стоит друг на другом, - Джангаш внимательно посмотрел на Рамиза. – Здесь, - нижняя ладонь ударила по столу, - дерутся люди. Тут, - верхняя взлетела, - колдуны. И, если на нижней доске разобраться можно силой, то тут – играют тобой, а не ты.
Рамиз кивнул, ожидая продолжения.
-Скажи-скажи, сат, ты видел зверей?
-Видел, - кивнул.
-А что вы видели-видели во снах? – мягко продолжала карлица под хмурым взглядом Джангаша.
-Зверя. Одного. Каий может рассказать лучше.

[Соуль >>>]

Девушка отвернулась, задумчиво смотря на тлеющие угли.
-Он смотрел на наш мир по-другому. Питался теми, кто мечется вдоль синих вод.
-Всегда синие воды? – ласково спросила карлица, и девушка кивнула. – Почти все становится-становится на места и бежит-бежит своим чередом, так ли, дан? Еще чуть-чуть, и каждый жрец без помощи, сможет коснуться загадки… Обождем?
Джангаш нахмурился:
-Славия препирается с Хальгардом, а религиозный корпус, как бельмо на глазу торчит уже который месяц в Любгороде. Вспомнишь только, какие отношения – рука к секире тянется. Сколько ждать можно?
-До августовского совета Кланов, - Мейхани положила полный локоток на спинку и посмотрела на сидевших перед ней людей. – Но да, много времени пройдет-пройдет. Пусть тагиса поговорит-поговорит со жрицей, может, сумеет убедить-убедить…
-А сата я в путь подготовлю, - усмехнулся карлик. Рамиз поднял глаза на Джангаша, словно ожидая дальнейших пояснений. – Нечего вам без дела маяться. Найдешь колыбель?
Прикрыл глаза.
-Возможно. Указать путь не смогу, пройти - попытаюсь.
-Синие воды…, - неожиданно произнесла Каий и выпрямилась. – Это же легенда и сказка, красивый миф, хоть и… иногда говорят, что не так.
-А если они ходят-ходят по берегам синих вод, значит, где-то на туманной грани выжидают-выжидают, - тихо прервала ее Мейхани. – Что проверить стоит? Колдуны ходят-ходят среди догадок, да рвутся-рвутся туда, отчего бы не попробовать-попробовать?
Она замолчала, шевеля кочергой раскаленные угли.
-Там музыка звучит, а порой, когда колдуны ведут-ведут советы и споры следует-следует просто идти-идти, так ли сат?
Кивок.

[Кысь >>>]

-Таргима всегда найдет дело, которое можно переложить на других, - недовольно ударил ладонями по коленям Джангащ и поднялся. – А здесь двум воинам на деле биться незачем – не собирается никто, а говорить с глазу на глаз следовало. Не сходишь со мной во двор, сат?
Карлик легким движением закинул на мускулистое плечо зеленоватую секиру.
Без слов поднялся, вышел вслед за даном, на прощание ободряюще коснувшись руки девушки.
-Меч не забудь! – крикнул Джангаш.
Человек только провел пальцами по рукояти фальчиона на боку. Карлик поджидал его на заднем дворе крепости, облокотившись о двуручную секиру. Молчал. Рамиз вытащил клинок из ножен, но в стойку не стал, спокойно остановился напротив.
-Этим ты собираешься защищать мою дочь? – ровно поинтересовался Джангаш, пренебрежительно кивнув на фальчион.
-И этим тоже.
-Положи на землю, - неожиданно ласково произнес карлик.
Послушался. Мягко, осторожно выпрямился, словно ожидая начала боя. Джангаш чуть подвинул фальчион, чтобы клинок лежал на камнях, и размахнулся. Зеленоватое лезвие встретилось с западной сталью, высекая искры. Послышался дикий, режущий уши звон – секира вернулась в исходное положение. Глаза-агаты флегматично смотрели на покореженные остатки меча:
-Этим?
-Фальчионы не делают из хорошей стали.

[Соуль >>>]

Карлик обнял древко своего оружия, любовно гладя звонкую керамическую подвеску.
-Руки покажи.
Протянул руки. Не слишком крупные, загорелые, ладони кое-где покрыты коркой от заживших почти порезов. Карлик качнулся вперед, с любопытством осматривая:
-Какой рукой дерешься и чем?
-Обеими. Обычно - правой. Фальч, тесак, хизрашские клинки, при необходимости бастарды и прямые мечи.
Дан с любопытством вслушивался в спокойный ровный голос, смотрел, немного ехидно и лукаво. Наконец, спросил:
-Что для тебя меч, сат?
Пауза.
-Зависит от меча.
-Тот, что тебе руки изранил.
Медленно, с усилием, словно от боли, прикрыл веки.
-Другого такого не будет.
-Не будет, - тяжело согласился карлик, - а, может, и вовсе не быть никакого, или такой, что сломается в момент, когда за дочку вступишься…
Кивок.
-Дашь руку замерить?

[Кысь >>>]

-Дам.
Бережно опустив свое оружие карлик подошел к смуглолицему мужчине и коснулся правой ладони большим и указательным пальцами. Медленно принялся считать, от среднего до локтя, от локтя до предплечья:
-Чем сражаться… любишь?
-Слабо изогнутые сабли, тяжелые ятаганы, кемхетские шеринские сабли.
Джангаш кивнул и подал ему свою секиру:
-А по весу? Легче, тяжелее? На сколько?
-В четыре раза легче.
Карлик отобрал свое оружие и вложил в смуглую руку тяжелый кинжал:
-Как меч возьми.
Взял. Потом легко перехватил обратным хватом. Потом опять прямым. Карлик смотрел, прищурившись, задумчиво сверкая агатовыми глазами. Делал пометки в уме.
-Помогать мне будешь?
-Если хватит сноровки, - кивнул.
-Вот и хорошо, - Джангаш довольно потянулся. – Тогда дочку предупреди и в кузню приходи. Они днем куют, а нам ночь оставили. Да мы привычные, в горах работать-то. Вежливый полупоклон - и человек взбежал по ступенькам к знакомой уже комнате.

[Соуль >>>]

Когда вернулся из кузницы, было уже почти светло. Тихо вошел в комнату, стараясь не будить, скинул промокшую рубаху, подошел к двустворчатому, непривычно-маленькому окну, прижался лбом к холодному камню стены.
-Подойди? – кровать тихонько скрипнула, бледная, не спавшая девушка села, закутавшись в покрывало. – Мейхани просила передать…
Рамиз присел рядом с кроватью. Когда-то Каий сняла с него обещание, что он не будет ее жалеть. Сейчас было искушение нарушить. Хотелось как-то утешить, развлечь... Только почему-то в очередной раз не находилось ни слов, ни сил.
Она подобралась ближе и слабо потянула за стягивающую волосы ленточку. Хвост рассыпался жесткими прядями по плечам. В ладони мелькнуло что-то яркое, зеленое. Потом жемчуно-белое.
-Позволишь?
Кивок. Тонкие пальцы принялись перевивать черные волосы с зеленой лентой. Крепко и туго, так, чтобы не расплелось при случае. Ладони замерли, добежав до конца и остановились, выпустив каплевидную жемчужину.
-Так…, - печально произнесла девушка.
Рамиз сел на кровать и спрятал Каий в объятиях, приглаживая пальцами безнадежно выбившиеся из косы прядки. Погладил острый подбородок. Рядом с ней скопившаяся за ночь неприязнь бледнела и забиралась куда-то в дальний угол сознания.
-Спи… ты устал, - вяло попыталась выкрутится из кольца девушка.

[Кысь >>>]

Согласно кивнул но прижал только крепче. Каий замерла, боясь пошевелиться, на лице возникло болезненно-усталое выражение. Взгляд погас.
Руки сразу же разжались.
-Прости, - человек склонил голову.
Девушка легла, оправив сползшую с плеча нижнюю рубаху, и попыталась улыбнуться:
-Все… в порядке. Спи…
-Не нужно казаться, джаши, я знаю, что ты устала, - тихо.
Она приподнялась на локте и отрицательно покачала головой:
-Нет, не это.
-А что? - не повышая голоса.
-Ты устал, - проговорила шепотом и вновь опустилась на подушку, положив голову на левую ладонь, - я потерплю.
Отрицательно мотнул головой - только для того, чтобы через секунду почувствовать, что вот-вот просто отключится. Нежно погладил щеку девушки.
-Завтра... - И через пару мгновений заснул.
Каий еще некоторое время рассматривала смуглое лицо. Быстро, словно опасаясь быть замеченной, провела пальцам по шраму. Зажмурилась и прижала руку к груди. Сон долго шел, а когда появился – оборвался кошмаром.

[Соуль >>>]

Платье из малхатской тяжелой шерсти приятно согревало руки. Каий подула на ладони, спускаясь с крытой галерии, где тренировалась управлять Ахвеем. Плечи привычно ломило от напряжения, но касавшийся их прохладный ветер снимал усталость.
Печальные мысли на время отступили, стоило сосредоточиться на занятиях. Через чайную комнату девушка проскользнула в коридор сатов, юркнула в комнату, склонившись над каменной чашей, заполненной хрустальной водой.
Дверь позади тихонько скрипнула. Девушка выпрямилась, обтирая лицо мягким полотенцем и смотря несколько недоуменно на появившегося в проеме арлионца. Тот церемонно поклонился, беззастенчиво подходя ближе.
-Что-то случилось? – она нахмурилась, в очередной раз пытаясь вспомнить имя и где видела этого человека.
- Таргима просила показать вам, - потупился светловолосый. Рука взметнулась в сложном красивом жесте - и челюсти девушки словно сковало прочной ледяной коркой. Только прикосновения льда к коже не ощущалось. Улыбка парня стала хищной.
Клэйморские катакомбы пронеслись перед глазами. На долю секунды, Каий зажмурилась, в следующую – ладонь-лепесток погрузилась в воду по кисть, швыряя в лицо арлионцу капли широким веером. Тот на секунду замешкался, вытирая глаза. А потом в руке блеснул острый, круто изогнутый клинок. Арлионец не стал ничего объяснять или заявлять - просто двинулся к ней, на ходу отшвырнув чашу. Девушка, семеня отступала к стене, рука нащупала вчера выложенную из сумки книгу – и увесистый том полетел в лицо мужчине. Отбил книгу локтем, не спеша, заинтересованно осмотрел корешок. Парень все еще улыбался - казалось, ему доставляют удовольствие попытки девушки сопротивляться. Взглядом указал на подушки неподалеку.
На арлионца посмотрели как на маленькую, скользкую гадючку: раздавить хочется – опасаешься, что укусит. Пригнувшись, скользнула вдоль стены, к углу, оттуда – к двери. Пальцы сжались вокруг тяжелого подсвечника.

[Кысь >>>]

Усмешка, еще один красивый, неуловимо-быстрый жест - и руку сковало тоже. В коридоре раздался топот ног. Блондин встревоженно обернулся к двери, тут же распахнутой настежь. Схватки не было - Рамиз просто привычным движением сшиб шаита локтем, а в следующий момент клинок уже снес юноше голову. Не интересуясь, что будет с человеком дальше, Рамиз нашел глазами Каий и подскочил к ней.
Она испуганно дрожала, не отрывая взгляда широко раскрытых глаз от убитого. Подсвечник выпал из потеплевших пальцев. Металический звон прокатился по комнате.
Он осторожно обнял ее, спрятав лицо на своей груди, укрыв от неприятного зрелища.
- Пойдем отсюда, - тихо, на самое ухо.
Кивок. Вывел ее из комнаты и вообще из помещения - на стену. Только тогда - нервно прижал к себе.
-Ты в порядке? Или я опять кого-то... не того убил?
Неловкая попытка пошутить вызвала приступ нервной дрожи. Каий прижалась щекой к груди:
-Клэйм… орские ката… катакомбы, - нервно сглатывая воздух, прошептала она.
Кивок. Успокаивающе провел пальцами по волосам.
-Можно о тебе позаботиться? - Такая же неловкая, нежная улыбка.
Девушка поежилась, обхватив себя руками за плечи, согласно склонила голову и быстро, едва заметно улыбнулась, словно испуганно.

[Соуль >>>]

Ее тут же утащили куда-то ближе к кухням, вытребовали у поваров кружку ароматного травяного отвара, потом разыскали даже подобие парка - зеленый холмик, усаженный полудюжиной берез. На зеленой траве расстелили плащ, на плащ усадили девушку, кружку вручили ей же. Рамиз, как всегда, устроился чуть позади и уткнулся носом в плечо с виноватым видом.
Еще немного дрожала – обхватила голову ладонями и опустила подбородок на колени, пустым взглядом смотря на кружащийся над чашкой дымок. Рамиз мягко потянул ее назад, к себе. Не сопротивлялась. Откинулась, рассматривая свинцовое небо сквозь переплетения светлых ветвей.
Некоторое время только гладил тонкие плечи. Потом, -
-Ты мне очень нужна, - тихо, в самое ухо.
-Ты почувствовал это, - последнее слово она выделила странным тоном, - жжение в ладони? Страх? Испуг?
Кивок.
- Страшно боялся, что не успею, - совсем тихо.
-Я тоже... тогда.
- Я идиот, - с грустной улыбкой поцеловал почти прозрачную кожу на виске. И сразу же, без перехода. - Знаешь... Кажется, словно я без руки.
-Пройдет, - усмехнулась... и добавила. - Поэтому и боюсь отпускать одного.
Кивок. Прижал к себе и долго молчал, только нежно гладя волосы и плечи пальцами. Каий ничего не говорила, только, прищурившись, рассматривала разномастные серо-стальные лоскутки, прижав левую ладонь к плавно изгибающимся ключицам.
-Я скучала по тебе… такому, - она произнесла эти слова неуверенно, останавливаясь на каждом слоге. - Прости... пожалуйста.
-Тебе просто выпал самый эгоистичный остолоп на свете, - вздох. - Но он постарается исправиться.
-Нет, не нужно через себя, - палец коснулся кончика шрама на лбу. Она поднялась, сев напротив и опустив ладони на плечи. – Такой, как ты есть, к тебе тянутся люди. Даже таргима, даже Джангаш…
- Наверное, мне придется этому заново учиться, - улыбка. - Поможешь?
Каий вздохнула и устало свернулась клубком в кольце рук, гладя зеленую метку на правой руке острыми пальчиками, смотря на шероховатые подушечки с недоверчивой лаской.
Пальцы Рамиза нежно и убаюкивающе гладили плечо, а черные глаза смотрели на нее с тихой нежностью. Надо было сдать ее на руки Мейхани, а самому заняться трупом в комнате, но расставаться не хотелось. Так что - просто наслаждался минутами беспокойного счастья.

[Кысь >>>]

Кап… цок… в тишине комнаты разбивались о пол капли. Скрипела кожа сапог, трещала натянутая ткань одежды невидимого посетителя. Скрипнула кровать – воздух рядом пропитался солью и морским, свежим ветром. Сечен мог поспорить что это Ирьера - никто больше не вламывался в его комнаты без разрешения вот уже лет десять. Но на всякий случай все-таки обернулся. Бровь на узком, мрачном словно от природы лице удивленно взлетела вверх - кровать была пуста.
Всколыхнулась занавесь – в на фоне окна мелькнул силуэт. Приблизился. Мокрые волосы золотыми змеями струились по лицу. Пропитавшаяся морской водой рубаха обнимала тело, собираясь в жесткие складки там, где ткань была разорвана.
Осмотрел силуэт с ног до головы. Печально улыбнулся, опустив взгляд долу.
-Все-таки правда.
Отражение? Баронесса Вирт? Протестующее взмахнула рукой. Села на один из стульев… стирая с лица капли, словно стараясь избавиться от воды.
Граф резко поднял голову, во взгляде появился интерес.
-Тогда что? Нет, я, конечно, рад появлению, но живой ты мне нравишься больше. Можешь говорить? - Вопросы сыпались быстро. Тон был деловым, но и беспокойство в нем тоже мелькало.
-Полотенце, - было видно, что разлепить замерзшие губы баронессе удалось с трудом, - х-холодно, пес тебя раздери.
Больших полотенец в комнате не было, так что просто сдернул простыню с кровати. Набросил на призрачные плечи в смутной уверенности, что ткань просто пройдет сквозь. Нет… Морская баронесса неосторожно взмахнула рукой, задев чужую. Пальцы оказались неожиданно… настоящими, только ледяными. Ирьера поймала край простыни, промокая волосы.

[Соуль >>>]

Вздох. Скорее озадаченный. Подошел к камину, накидал побольше дров, - слабые язычки угасающего пламени тут же занялись изучением предложенного, - вернулся обратно, взяв ледяную руку в свою.
-Ты-то хоть тепло чувствуешь?
Рассеянный взгляд стальных глаз стал осмысленным.
-…волосы сохнут… кажется.
Гриф укутал ее поверх простыни еще и в покрывало. Опустился на стул.
-Тогда рассказывай.
Морская баронесса благодарно стянула концы ткани на груди, пытаясь согреться. Острое личико постепенно теряло бледность.
-Стая подошла к Лэргасским островам. Там мы сражались , потопили два боевых судна, потом повернули обратно. Штурман говорил, что близится непогода, и советовал переждать, - Вирт говорила медленно, словно с трудом вспоминая события. – Через полдня стая попала в шторм. Корабли разметало, я… обнаружила, что компас взбесился, из-под него выскочил осколок магнитного камня… кто-то, наверное… Не помню. Помню, что пыталась выровнять судно, но захлестнуло волной. Державший парус канат лопнул и матросы кинулись подвязывать его.
Она виновато подняла глаза на своего собеседника.
-А потом очутилась здесь? - Сечен слушал, не пропуская ни единого слова.
Женщина растеряно пожала плечами.
-Меня окликнули. Кажется, когда кинулась вниз, что-то ударило сюда, - она подняла ладонь к виску, где красовалась длинная, алая царапина. – Потом… здесь.
- Как-то... Себя ощущаешь? Или только то, что здесь?
Ирьера рассеянно пожала плечами.
-Кажется, теперь я знаю, почему наш прадед спятил.
-И не надейся, - усмехнулся Сечен. - Куда примерно вас занесло? Север, юг?
-Не уверена… компас сошел с ума, но по звездам, где-то на север, - женщина расстроено протянула ладонь, коснулась мужской руки.

Сообщение отредактировал Соуль - 21-04-2007, 16:24

[Кысь >>>]

Гриф взял узкую ладонь баронессы в свою, ободряюще сжал.
- Если ты еще живая - найдем и вытащим. Если нет... Кажется, я обзавелся спутницей жизни.
При последних словах его едва заметно нервно передернуло. Ирьера болезненно улыбнулась и опустилась на пол рядом, положив голову на две сцепленные ладони, – свою и чужую. Волосы действительно чуть подсохли.
-...теплый.
Вздох - опять скорее озадаченный. Сполз на пол и обнял узкие плечи пиратки. Прижал точеную, все еще очень холодную скулу к своей щеке.
-Откуда ты только взялась на мою голову? - Шепотом.
-Брат рассказывал… про Зимний Переворот….
- Будем считать, что он отыгрался, - улыбнулся Сечен. Потом добавил серьезно, - он свихнулся, когда пришла весть о твоей шхуне.
-…он…? - с болью.
-Бегает. Либо правда убьет этого - следующее слово было незнакомо даже морской баронессе - либо вернется сюда злым как черт.
-Его?
-Брэдгера, - совсем тихо.
-Не сможет... – Баронесса закрыла глаза и, опустив голову на плечо, беспокойно обняла чужие плечи. Рукава рубахи были уже чуть влажными.
Сечен с некоторым удивлением поймал себя на том, что успокаивающе гладит мерцающие золотые волосы. Мысленно поставил баронессе высшую отметку за умение манипулировать людьми и понадеялся, что награда не посмертная. Потому что тогда с этим бы предстояло еще долго жить.

[Соуль >>>]

Летнее солнце не грело. Так, текло по крышам на землю, не спеша наполнять почву живительной силой. Каий отмахивалась от бледно-золотых лучей светлым рукавом хизрахшского халата и смотрела, как Рамиз тренируется. На день показалось: время повернулось вспять.
По земле танцевала тень. Девушка опустила взгляд на раскрытую книгу и выцепила из текста случайную фразу: «колдовство крови забыто и используется только в кузнечном деле». Слова показались абсурдными, хотя, кто знает Малахатских кузнецов?
-Тагиса! Сат! Тагиса-а-а! – Девушка отняла рукав от лица, смотря на бегущего со всех ног рыжего карлика с растрепанной косой. – Таргим-а-а!
Голос сорвался на испуганный крик, и девушка подскочила. Книга упала в пыль. Рамиз резко обернулся - меч одним плавным движением влетел в ножны. Опять плохие известия... Остановил карлика, положил руку на плечо - люди после этого обычно переставали паниковать.
-Что случилось? - Спокойным тоном, успокаивающим и требовательным одновременно.
Сат взмахнул руками, стряхивая чужую ладонь и посмотрел в на подошедшую соплеменницу. Каий побледнела, а сжавшие книгу пальцы дрожали.
-Сат, тагиса, скорее… - молящее переводя взгляд с одного на другого, молодой воин и кинулся в обратном направлении.
Славийский двор необычно оживился. Носились воины, каждый в цвете своего князя. Озадаченные и испуганные, как потерявшиеся дети. Карлик взлетел по боковой лестнице, подводившей к крылу, где устроили корпус Зеленого Клана, пронесся через чайную в коридор и кивнул на дверь, перед которой мрачно и молчаливо замерли старые саты. Каий отпустила смуглую ладонь и быстрым шагом направилась в комнату таргимы. Первым движением было - внутрь. Потом сдержался. Остановился возле, с мрачным спокойствием ожидая известий.
Несколько минут стояла тишина, только потрескивали ири в ободках на стенах. Карлики молчали, а рыжеволосый воин нетерпеливо отстукивал каблуками незнакомый ритм. Скрип – бледная рука мелькнула в проеме, приглашая войти.

[Кысь >>>]

Внутри свил гнездо полумрак. Более хмурый, чем обычно, Джангаш стоял подле застеленной кровати, сложив руки на древке секиры, и смотрел с несвойственным ему выражением на болтающую, словно маленькая девочка, ножками в вышитых сапожках, Мейхани.
-Не спорь-спорь, Изумрудная ведьма хорошо себя чувствует-чувствует - лицо в ореоле седых волос было бледным, но глаза лучились ореховым блеском. – Уже и уложить-уложить при первом случае готов-готов. Пусть будет милостиво солнце, тагиса, сат.
Каий испуганно прижалась худеньким плечом к теплому камню и смотрела на Изумрудную Ведьму с тревогой. Обернулась на Рамиза, кивнула, предлагая подойти ближе. Кивнул, тронув плечо Каий. Джангаш угрюмо опустил взгляд в пол.
-А… э, завтра отправитесь. Аргодорское племя через границу пошло, а на совете и часу назад не прошло, как князей отравили. Двое дольше продержались, пока таргима не подоспела, да одного вытащить все равно не смогла. Теперь Мстислав остался одним князем на двенадцать безпризорных. В Славии опасно.
-Арлионская граница как? - Холодно уточнил Брэдгер.
-Не знаю пока, - отрезал карлик, а Изумрудная Ведьма легко улыбнулась:
-Тагиса, подай-подай на полочке ларец стоит.
Девушка, бледная, качнула головой, обнимая ладонями темное дерево и опуская небольшую ильказскую шкатулку на колени Мейхани.
Рамиз медленно моргнул - в груди шевельнулось нехорошее предчувствие.
-Помоги-помоги мне сат, где там ближе всего? – поинтересовалась таргима, откидывая крышку и водя пальчиками по рыжевато-серому пеплу.
-Город Тиайнир, Арлион.

[Соуль >>>]

Мейхани кивнула. Каий зачарованно смотрела как пухлые ладони скатывают в колдовские шарики древесную пыль. Джангаш отвернулся, словно не одобрял действий, но от попыток отговорить отказался.
-Быстро дойдете-дойдете, - смотря лучистым взглядом на Рамиза, проговорила карлица и, резко вскинув ладони, хлопнула перед лицом, вдохнув пепел. – Не мешай мне только, мальчик.
Тот хмуро но покорно опустил взгляд - справиться с недоверием было тяжело. На морщинистом лбу образовалась поперечная складка – Мейхани закрыла глаза.
-Ах, Телай-камень, в песок да со временем в почву, правда, дорогой? – щепотка за щепоткой сыпался пепел на пол. – А ты, Ахвей-ветерок, ну-ка, вдохни-вдохни пыль, какую разносишь, да проложи-проложи ей путь Ирий-огонек и Ирай-водица над всем от Любгорода до Тиайнира.
В привычном со звонкой ноткой голосе Мейхани не слышалось напряжения, только мягкие кисти выдавали да складка между бровей. Белые ресницы трепетали над щеками, отбрасывая неровные тени.
Невидимый ветер принялся перекатывать едва заметные крупинки, сметая их в тонкий жгут со скрипами и стонами. Плечи Изумрудной Ведьмы задрожали, когда на дорожке отпечатались следы босых ног. Она единым движением опрокинула содержимое шкатулки на пол, и древнюю пыль подхватил ледяной порыв – взметнул к потолку и опустил, уложив в ровную тропу на каменном полу. Невидимая рука начертала знак Клана в начале.
Мейхани опустила ладони на колени, разомкнула глаза, тяжелое дыхание с присвистом срывалось с приоткрытых губ.
-Ну вот, Тропа здесь начинается-нач-чинается, - прищурив один глаз, с надрывом проворковала карлица.

[Кысь >>>]

Каий сделала было шаг по направлению к таргиме, но замерла, смотря с тревогой. Ее спутник остался на месте, только опустил голову медленным, напряженным жестом. – Ну, сат, таг-гиса, пойдете-пойдете завтра?
Джангаш не выдержал. Лезвие секиры с глухим лязгом коснулось стены. Карлик подскочил к Изумрудной Ведьме и встревожено обхватил за плечи. Перевела золотистый взгляд на дана и улыбнулась и тут же склонила голову, не меняя приветливого выражения лица. Пухлые пальчики сжали ткань одеяния у сердца.
-Вон, - глухо приказал воин. – Там ждите.
Каий вцепилась в каминную полку прозрачной ладошкой и испуганно смотрела на сгорбившуюся наставницу, не в силах сделать шага.
-Вон, я сказал.
Рамиз осторожно обнял девушку за плечи и вывел из комнаты. Саты проводили тяжелыми взглядами, а рыжеволосый молодой карлик испуганно вскинул голову, что оплетенные изумрудными лентами усы взлетели до щек. Каий молча обняла супруга и прижалась лбом к обтянутому льняной рубахой плечу, закрыв глаза и словно боясь дышать. Он довел ее до комнаты и осторожно усадил, не размыкая объятия. Не знал, как утешать - да и утешишь ли тут? В душе осталась, казалось, только мерзкая пустота и привычная тревога за Каий. Даже о завтрашней дороге думать... не получалось. Просто не получалось.

[Соуль >>>]

Показалось, что ладошки Мейхани проводят по обнаженным плечам, втирая в прозрачную кожу серебряную воду Мертвой реки. Обряд Посвящения. Гладят первые ожоги от общения с Ирием. Таинство Огня. Лечат обветренные после разговоров с Ахвеем губы. Суд на канате. Заставляют успокоиться бьющееся сердце. Ночь Свадьбы.
Мудрая карлица занимала огромное место. От одной мысли, что там образуется пустота, хотелось бежать. Каий видела, как порвались струны цитоли, в корпус которой неведомый мастер заключил маленькое тело. Они лопнули со звоном в тот момент, когда к Изумрудной Ведьме кинулся Джангаш. Музыка стихла… замолчала… совсем…
Дважды скрипнула дверь: открылась – закрылась. Дан не решился войти. Из-за створок прозвучал чужой, неродной голос: «Письмо в Клан готовь, пусть старшую ученицу таргимой пока назначат».
Правую ладонь жгло - Рамиз уже сам не мог понять, чужой ли болью или собственным страхом. Тяжело было думать, о говорить даже речи не шло, - невольно мелькнуло уважение перед даном. Сам бы так... Даже думать не хотелось. Коснулся губами бледного лба. До безумного хотелось помочь. Каий подняла глаза: голубые пятна у зрачков стали невероятно большими, как дрожащие под ветром озера:
-Нне знаю, ккак онни в таком полложении, но Клан всегда в вечер см… - губы сомкнулись. – Ппровожает.
Кивок. Больно было даже смотреть ей в глаза, но не отвернулся. Неловким, неуверенным жестом провел по щеке пальцами. Каий с благодарностью прижалась к теплой ладони и смежила веки.
А потом начала рассказывать об Изумрудной Ведьме. Тихо, а иногда и вовсе едва слышно. Пока не забылась. Рамиз укрыл одеялом худенькие плечи, потом сполз с кровати на пол. Долго еще сидел неподвижно, глядя куда-то в угол.

Сообщение отредактировал Соуль - 21-04-2007, 16:28

[Кысь >>>]

Зеленый Клан прощался тихо. Шесть сатов образовали коридор к равностороннему треугольнику, выложенному сухим деревом на одном из склонов крепости. Последний из двенадцати князей и славийцы проводили карликов печальными взглядами, но в обряд, как и попросили, вмешиваться не стали. Каий заняла левый угол, кивком предложив Рамизу остановиться напротив. Тот тихо скользнул на указанное место.
Карлики вскинули секиры – в едином порыве запели керамические и деревянные подвески. Дан вошел в освещенный круг - нес таргиму и жену на руках: хрупкий, окутанный серо-синей дымкой силуэт. Сомнений в том, что держит так на всем пути от комнаты до склона не оставалось. Джангаш не сменил рубахи, не переплел бороды и усов – оставил, как были утром, но распущенные волосы Мейхани уложил в косы, перевив изумрудными и салатовыми лентами.
Дан прошел по коридору, не смотря по сторонам – только звенели на ветру колокольцы. Заступил за контур и опустил на мягкую травяную постель хрупкое тело карлицы. Откинул с лица покрывало и провел дрожащими пальцами по бледному лбу. Поднялся и приложил ладони к сердцу, смотря перед собой тяжелым агатовым взглядом.
-Ирий! – пророкотал Малахитовый кулак, и по контуру треугольника взвились к небу языки пламени.
Каий отшатнулась, прикрыв лицо рукавом халата и вглядываясь в нечеткую тень в центре. Джангаш ровным шагом вышел из треугольника. Пламя послушно расступалось перед воином. Он занял место на вершине и опустил голову. Ветер трепал концы усов и лент в густой черной бороде. Девушка печально смотрела на согнутого смертью Мейхани отца: он был старше карлицы на десяток, но смерть, и даже старость насмешливо обходили его стороной.

[Соуль >>>]

К небу поднялся сизый дым – завился искрящимися спиралями. Карлики остановились по двое у каждой грани. Взялись за руки. Рамизу протянул шероховатую ладонь молодой рыжебородый воин. Он взял ее механически, не отрывая взгляда от пламени. Сат кивнул и посмотрел на пламя. Все молчали, и над треском парил лишь глубокий голос Джангаша.
Карлик пел на древнем языке Клана, обращаясь к Отцу Скал. В печальной песне сливались воедино и жажда Ирий, и журчание Ирай, и шепот Ахвей и рокот Телай. Звучал над ними высокой нотой голос Матери рек, милостивой к мертвым и сострадающей раненным и больным. Голос качался на волнах ночи и постепенно затихал.
Карлики разжали ладони. Джангаш расплел одну из тугих кос и бросил в печально колеблющееся пламя зеленую ленту.
-Супруге.
Воины какое-то время смотрели на огонь. Потом один из них повторил жест дана: «Таргиме». Следом второй, третий. Рыжий карлик сорвал жемчужину и швырнул в самую середину: «Женщине Клана!». Каий печально улыбнулась и вытряхнула на ладонь из потертого мешочка подаренные Мейхани серьги. Отчего-то оказалась лишь одна – изумрудно-голубая капля в серебряной оправе отправилась в руки Ирий: «Матери».
Рамиз вытащил из-за пояса нож. Едва слышный режущий звук - и в руке прядь волос, заплетенная в косу. Неожиданно-легко, дугой, упала в огонь.
-Другу, - тихо.
-Ирий, - выдохнул с этими словами дан.
-Ирий, - подхватил рыжебородый карлик, а следом и другие саты. Единым голосом зазвучал призыв огню – пламя рванулось к центру, баюкая хрупкое тело в ореоле серо-синих драпировок.

[Кысь >>>]

Воины отступили назад – стало нестерпимо жарко. В таком огне плавился самый крепкий малхатский металл – таким огнем провожали таргиму. Он медленно свился в тугой канат и опал рыже-алым звездопадом. Там, где недавно был контур – остался только серый пепел и несколько искр.
-Ахвей, - закрыв глаза, произнес Джангаш. Серебряная слеза скатилась из уголка глаза на черную бороду, и по клановому слову поднялся ветер, разнося печальный пепел над холмом.
Рыжий карлик как-то смущенно хмыкнул и, отцепив от пояса, откупорил флягу. В воздух влился тянущий аромат медовых трав. Сделал глоток и всунул в смуглую руку. С противоположной стороны подгорный житель повторил жест, только передал соседу затянутый цветными нитками мех.
Рамиз едва коснулся губами жидкости - и передал дальше. После второй фляги присоединил к кругу и свою - простую, без узора, с колодезной водой. Еще пять раз приходили в его руки самые разные мехи. В одних – травяной чай, в других – что покрепче, в третьих – вода. Только, в черном, маленьком, оказался неприятный и горький, вызывающий жжение и слезы в глазах, настой.
Фляга принадлежала дану. Вернулась в его руки, и он облегченно вздохнул. Оглядел присутствующих и отвернулся. Медленно, неохотно начали расходится саты. Каий присела у края пепельного треугольника и провела ладонью: вторая сережка скользнула мимо пальцев и упала на землю незамеченная. Она подобрала ее и оглядела: каплю-камень вплавленную в серебро, толстоватую металлическую дужку, острый носик. Отерла пальцами и поднесла к уху, зажмурилась.

[Соуль >>>]

Сверкнув, иголочка прошла сквозь левую мочку и выскользнула с противоположной стороны, бросив алую каплю крови на шею. Воин подошел к ней, замер в шаге. Поднялась, теребя сережку. Он легко коснулся ее плеча. Каий посмотрела ровным, печально-чистым взглядом голубых глаз.
-Ну, вот и нет Изумрудно-Малахитового рода, - девушка обернулась на заставшего рядом дана. Рамиз перевел на Джангаша взгляд. -Дети. Оба – мои дети. Но есть такое слово как кровь. Как не смогу я влить в вены человека кровь карлика, так и не сможет он в мои влить свою. Крови нет больше. Ты, Каий Саике, стала дочерью дана, ученицей таргимы, но в венах кровь южных пиратов и поющих шерхадцев. А ты… Ты мог сломать меч, мог разбить талисман, Брэдгер Адварт Первый, но крови это не изменило. И я, сколько бы не ломал древко о колено или плавил медальон, останусь даном, потому что так приказала кровь. И тебя она вернет… однажды.
Карлик бросил флягу в центр пепельного треугольника и, шатаясь, пошел прочь. Человек едва заметно вздрогнул и прикрыл глаза... У самого в голове кольцом свились параллели - словно видел собственную судьбу. И только очень надеялся что конец будет иным.
-У него метка… с руки не пропала, - одними губами проговорила Каий, тронув смуглую ладонь.
-Это значит?.. - Не громче.
Каий повела плечами и поежилась, как от дыхания ледяного ветра:
-В старину бы сказали… «он умер давно».
Тихо обнял ее, с непонятным выражением глянув в голубые глаза. Думалось сразу о многих вещах, и ничего из этого произносить вслух не хотелось. Так что просто поцеловал темные волосы и повлек девушку прочь от костра.

[Кысь >>>]

Сборы были тихими, почти незаметными - привезли немного, увозили еще меньше. Приставил к кровати последнюю сумку. Вот и все. Наскоро проверил собственную экипировку - стеганка, меч, связка метательных ножей - все еще для тренировок а не для боя, шерхадский нож-куттар, собственный охотничий. Обернулся к Каий.
-Готова?
Не отозвалась. Осталась сидеть на полу, прижав колени к груди и обхватив сумку с книгами. В дорожной одежде, волосы забраны малхатским кольцом и подняты, видна покрасневшая мочка с серебряной серьгой.
Подошел ближе, тихо и ласково обнял. Не пошевелилась.
-Ждут уже, - тихо.
Каий кивнула, и выпутавшись из рук, поднялась. Лямка прижала старый, уже потрепанный плащ, к плечу. Скрипнула дверь, открывая путь в общий коридор, потом еще раз – в комнату таргимы. Девушка глубоко вздохнула, прежде чем войти. Сделала шаг, словно ныряльщик, уходящий на глубину.
В комнате Мейхани никто не тронул и вещи. Джангаш стоял там же, где и вчера днем. Сложив руки на навершии секиры, смотря в пол:

[Соуль >>>]

-Сможете, весть с саигой отправьте к совету Кланов, - Девушка кивнула и боязливо обняла карлика за мощные плечи. Он ласково мазнул ладонью по темным волосам. – Иди, дочка. Сат?
Подошел, после некоторого колебания опустился на одно колено. Каий тем временем водила носком сапога у символов, где начиналась Тропа Клана.
Джангаш вздохнул, заглядывая в глаза странному смуглому человеку с иссиня-черными волосами. Мощные пальцы сжали лезвие секиры и скользнули вниз. Выступила густая, почти черная кровь. Казалось, в глубине капель мерцают зеленые искры:
-Ирай, - произнес воин, чертя на лбу знакомый знак. – Помни, что я про кровь сказал. Не отказывайся…, - он чуть наклонился и одними губами прошептал на ухо. – От колдовства ее огради. Убьет себя.
Сказал и выпрямился, с невозмутимым видом смотря перед собой.
-Рамиз? – тихонько позвала Каий.
Кивок. Воин поднялся и подошел к Каий, взял за руку. Она закрыла глаза и тихонько прошептала:
-Телай, - и сделала шаг вперед.
Комната пропала и мир вокруг соткался из темноты. Протяни руку – дотронешься до пыльной стены. Девушка молча пошла вперед. Шаг, другой, третий – снова чистый воздух и запах колодезной воды. Короткий тоннель из города в город, построенный забытой, давней магией карликов.

[Кысь >>>]

Секундное замешательство, потом сориентировался. Тиайнир был небольшим, но живописным городком в самых предгорьях Хилдаза. Улочки полого взбирались вверх, иногда изгибаясь причудливыми спиралями. Даже ветер здесь отличался от славийского - дышал особенной горной свежестью, заметной даже в тепле летнего дня. Оглянулся на Каий - та без особенного внимания рассматривала причудливый изгиб сложенной из плоских скальных обломков ограды. Впереди показалась вывеска знакомого постоялого двора. Рамиз свернул туда, но пошел не в обеденный зал, а на задний двор. Улыбчивый усатый хозяин с радостью согласился продать пару лошадок для дороги. Толстоногие и плотные, с длинными пушистыми гривами, они казались игрушками из тех, что делают детям. На одну помог взобраться Каий, на вторую свалил весь груз. Меньше чем через пару сотен шагов от городских ворот свернул с дороги на неширокую тропу. Крепкие копыта животных легко ступали по непрочным уступам из раскрошенного камня. Незадолго до заката город еще раз показался в просвете между деревьями - уже причудливым золотистым рисунком на желто-зеленом холсте склона.
На отдых собрались только когда совсем стемнело - стреножил лошадей и отправил на поздний ужин на ближайшей поляне, потом укутал Каий в свой плащ и попытался уговорить поесть, впрочем, без особого успеха - согласилась только на чай. Сосны хорошо дымили, но почти не давали огня. Когда чашка с ароматным напитком оказалась в ее руках, Рамиз тяжело опустился на усыпанную хвоинками землю.
Она пригубила напиток и отставила плошку прочь, легла, свернувшись на покрывале под плащом клубком и уставилась на перевивающиеся язычки пламени. А воин странным, отстраненным взглядом смотрел на ее лицо - на алебастровой белизне плясали отблески пламени.

[Соуль >>>]

Лошадки неутомимо шли вперед. Горцы не носили длинных плащей, вскоре и Рамиз ножом укоротил свой едва ли до колен - на крутых склонах трудно было не наступать на края. Золотой свет близящегося вечера разбивался о листья, мерцающей пылью просыпался на плечи путников. Местами деревья росли под странными углами и тогда пологие спины стволов мягкими попонами укрывал мох, а в корнях могли бы устроить целое поселение маленькие горные лисы. По оврагам сбегали вниз ручьи - маленькие, звонкие и отчаянно-чистые, то замирающие серебряными каскадами, то весело журчащие заплетенными причудливой косой струями. Иногда в кустах совсем близко шарахалась мелкая лесная живность - зайцы и тяжелые краснозобые птицы. В прошлый раз Рамиз проходил здесь почти ровно год назад - под таким же солнцем, почти такой же тропой. Странно было - в голове перемешались события прошлого и настоящего, окончательно запутывая. Но и дорога виделась хорошо, тонкой сияющей ниткой взбегала по горным склонам до нужного места. Само место почти не помнил - в сознании осталась только нестерпимо-яркая мерцающая трапеция выхода. Зато картинка за картинкой вставали перед глазами воспоминания прошлых жизней - необходимость куда-то карабкаться напрочь рассеивала покой и пустую тишину, но и не занимала всего внимания, оставляя часть путнику на его усмотрение.
Тот день был тоже летним. Ветер трепал легкие пепельные волосы молодого человека с серьезным лицом, вольготно усевшегося на башенном зубце, свесив в пустоту ноги. Ему пришлось несколько раз повторить свою фразу, прежде чем его собеседник - вычурно одетый черноволосый юноша, сидящий на корточках на самом краю соседнего зубца, наконец, обратил внимание.

[Кысь >>>]

- Что это? - Принц недоуменно поднял бровь.
- Это девиз. Был девизом семьи Сечен добрых пятьсот лет - все смутные времена и еще много дольше. Хорош, правда?
- А сейчас уже не?
- А сейчас взяли третий. Мой прадед.
- Мне больше нравится второй.
- Других ты и не слышал.
- Я и так знаю что первый слишком мудр, а третий зануден, - принц легко поднялся на ноги, глядя на стену, круто уходящую вниз прямо под носками сапог.
- И как всегда прав. Что же с вашими девизами?
- Ардвартские все как один спесивы и пафосны, - Брэдгер отвернулся. - Сетталь тих и мудр, даже слишком.
Разговор оборвался - тогдашнего темноволосого мальчика еще страшно жег тот факт, что родной отец не передал ему девиза. А Сечен еще не умел толком обходить острые камни. Только девиз запомнился и сейчас невольно застыл на губах мерцающей шелковой повязкой.
Стрела просвистела прямо перед носом. Каий даже не обратила внимания – просто поднялся ладонь, прошептав тихое «Ахвей» и чуть придержав у земли. Рамиз недовольно поморщился и прокричал что-то ближайшим кустами на рычащем грубом наречии. Из листвы показалась зеленоватая голова с приплюснутым лбом и выпирающей челюстью. Короткий диалог, и орк разрешающе махнул рукой. На пути встретилось еще двое охотников, с третьим разговор был дольше - украшенный причудливо выгнутыми и подкрашенными шрамами воин явно узнал Рамиза. Даже вызвался проводить немного - приземистое мускулистое тело скользило рядом около получаса, потом просто исчезло.

[Соуль >>>]

Прохладный серый зев пещеры был со всех сторон укрыт деревьями - тонкие листья слегка трепетали от сквозняка. Воин помог девушке спешиться и привязал лошадок к гладкому ярко-коричневому стволу. Плащ привычно обнял худенькие плечи Каий. Руки слегка дрожали - не от страха, от смутного, самому еще непонятного беспокойства. Подобрал нужные сумки. Со странной, незавершенной улыбкой тронул колдунью за плечо.
Подземелье отозвалось полным разбродом чувств и мыслей - воспоминания оживали со всей полнотой реальности, делая дорогу ясной, но и едва ли оставляющей что-то после нее. Пещера была холодной и гулкой, как пустой рыцарский доспех, но чем дальше, тем меньше эха гуляло по коридорам, тем тяжелее становился сырой воздух. Тонкая ладошка в руке, казалось, тоже стала холоднее. Факела пока не зажигал - в темноте было легче вспоминать дорогу, наоборот даже, усилий требовало сохранить сознание настоящего момента. Прикосновения к стенам вставали до жути реальными картинами собственной слабости, тоски медленно угасающей жизни и тянущего, едва проявленного страха перед тем что будет, когда не сможет передвигаться дальше. Темнота перед глазами снова расцвечивалась причудливыми и нереальными образами - солнцем сквозь мелкую буковую листву, хрупкую черноволосую девушку, обернутую хизрашским шелком, белыми пятнами чаек над холодным северным морем. И та Каий, из видений, иногда казалась реальнее, чем ощущение руки в ладони. Небольшой привал, попросил не зажигать огонь, на ощупь нашел все нужное в сумках. Когда проснулся, долго не верил кромешной темноте перед глазами. Потом услышал рядом дыхание и вспомнил.
-Дальше, - прозвучал рядом знакомый голос. Серой тенью мелькнуло белое полотно в ладонях-лепестках – Каий завязала глаза.

[Кысь >>>]

Следующие несколько дней пролетели горячечным бредом - редкие периоды сна сменялись безостановочным спуском куда-то в темноту пещер. Иногда Рамиз сразу не мог вспомнить место, тогда приходилось останавливаться на несколько минут. Пространства над головой стало ощутимо больше, где-то на грани слуха появился плеск воды. Еще один привал и один переход, и плеск стал четко впереди, совсем близко. И воздухом оттуда тянуло другим - чище, свежее, с едва заметной горечью, без следа обычной пещерной гнили. Когда почувствовал реку в какой-то дюжине шагов - достал принесенные факела.
-Не надо, - вскинула руку Каий, - только не этот огонь.
Он кивнул - в темноте не видно было - и мягко положил сверток на пол. Девушка прижала руки к груди и опустила веки, открываясь навстречу колдовской музыке. Не делала давно – выходило неумело. По телу пробежали иголочки и покой разорвался прикосновениями зверей. По ноге мазнуло пушистым хвостом.
-Ирай! – ладони-крылья вспорхнули перед грудью, и Каий открыла глаза под тонкой повязкой. Сквозь темноту тек густой сине-стальной свет.
Она стянула ленту и разжала пальцы, позволяя лоскутку, кружась, опасть на неровный алебастровый пол. Бежавшая через пещеру река разбросала по белым стенам холодные блики. Взгляд сине-голубых глаз скользил по стенам, задерживаясь на стершихся до неузнаваемости рельефах, поднялся вверх по течению и замер на полуразрушенной, врезанной в скалу статуе.

[Соуль >>>]

Их было трое. В центре маленькая девочка с белым пустым пятном лица. Она сидела на камнях, обернув бессмысленную маску в сторону вошедших. Когда-то скульптор высек до последней черты все складки на бесцветных каменных одеждах. Теперь их нельзя было разобрать. В правой ладони скульптуры покоилась рука высокой женщины с вьющимися волосами, в левой – кисть склонившейся над прямоугольником алтаря девушки с подрубленными до середины спины прядями. Она прижимала ладони к сердцу, закрыв каменные глаза. Из-под сомкнутых век струились густые, синие слезы под алтарь, откуда начиналась удивительная река, горькой водой.
Вилась между размытых плит к стене и исчезала под грудой неопрятных серых камней. Каий погрузила ладони в густую жидкость и поднесла к лицу, смотря, как мгновенно высыхают капли, оставляя после себя мягкое мерцание. Сквозь тело прошел невидимый зверь, заставив вздрогнуть.
Девушка молча вошла в воду, оставив плащ на берегу. Синяя вода реки мертвых расступилась, пропуская живого. Это было странное ощущение, словно повторяются разом все сны и звучат одновременно когда-либо слышанные голоса и мелодии. Какофония и разноцветный хлам видений заполнили сознание на мгновение и неожиданно стихли у пространства алтаря.
Не существовало трех скульптур – только одна в центре глубокого, синего озера, по берегу которого метались белесые существа. Оплетавшие фигуру корни зашелестели краями каменных одежды. Известковый ветер белым дыханием разметал по лицу пряди.
«Здесь… здесь… здесь…», - эхо заставляло оборачиваться, ища откуда звучит голос. Он ни принадлежал, ни мужчине, ни женщине, ни ребенку – в нем перевились все чувства, превратившись в одно непонятное и сумбурное. Никакое. Затертое.
Плеснула вода. «Соединяются, правда? Река высыхает…», - набежала волна и лизнула руку пенным языком. Мимо промчался белый завиток. «Она дальше… там, по течению», - снова всплеск, отталкивающий прочь.
-Тебе все равно? – одними губами проговорила девушка, делая шаг в противоположную сторону предложенному пути.

[Кысь >>>]

«Нет душ, нет течения, некому играть музыку… покой? Прекращают петь наверху, поют здесь, для течения. Не поют – вода уходит, русло высохнет… покой.» - синяя тень скомканным платком проплыла мимо.
-Тебе все равно? – вновь повторила Каий вопрос.
«Не знаю…, - в на лоб, с потолка упали густые индиговые капли. Ледяные браслеты обхватили кисти, утягивая на дно. – Реки говорят плохо, у меня давно не было… воды»
Воздух вырвался из легких с тихим свистом. Девушка закрыла глаза, чувствуя, как холодные ладони обнимают обнаженные плечи. «Тебя посвящали мной… посвящали мне… ты мне нравишься, я покажу, о чем говорят реки. Я не вижу, только слушаю. А ты?»
Обжигающе-ледяные подушечки коснулись сомкнутых век. Глазам стало нестерпимо больно. «Не плачь, - те же ладони оттерли слезы, - я покажу».
Хрустальный ручеек бежал вдоль поля боя, где бились аргодорцы с объединенной славийско-клановой армией. Рыжебородый карлик с лихой удалью размахивал секирой, прикрываясь тяжелым, окованным щитом. Отражавшее небо озеро Лабор стелилось, впитывая в себя хальдарские песни. Поднимался к низким облакам дым из жаровен на холме Идолов. Журчала Река мертвых под малхатским городом, передавая перестук керамических подвесок и звон металла в кузнях. Шуршали осыпающиеся камни в шахтах. Билось море о берега Кемхета. Пускали корсары яростный огонь на торговые суда. Плыла дассилионская шхуна вдоль берегов. Шептался северный океан. На камнях сидели оцарапанные штормом дети, с улыбкой смотря, как погружается за горизонт солнце – лучи разбивались о воду на блики. Золотая дорожка бежала дальше.

[Соуль >>>]

«С сестрой идет время», - в темноте под веками блеснуло яркое сияние.
Там, где бились люди, и ходили между ними черные раны и серые болезни, метались звери. Они осторожно принюхивались к сине-зеленым искоркам чар и искали слабые тела, входя в них. Мягкие лапы опускались на грудь, и душа исчезала в раскрытой пасти.
«Сестра кружит – реки текут… высыхают. И пальцы устают держать плектр цитоли», - ледяные руки прижали к холодному телу.
-Закрой мир от них.., - слова всколыхнули синюю пелену, и капли попали в легкие. Каий закашлялась.
«Молчи… хочешь – сделаю. Но их здесь останется много, - зимняя ладонь накрыла губы, не позволяя говорить, - Потом будет… так, говорит солнце».
Еще один поток солнечного сияния, и мир на этот раз виделся не через звуки, а разноцветной мозаикой с высоты солнечного луча. Порвалась хрупкая ткань между Аргодором и Славией. Всколыхнулся лоскут Гвендора позади и сжался, как листок в огне, Арлион. Синяя волна реки мертвых захлестнула земли, кружа в своем водовороте людей.
«Их, - шептал голос, - тех, оставленных, потом не будет. Новые души наполнят русло музыкой. Я… мы укроем мир водой и солнцем и подарим чистые души зверям и тела, но потом будет так… Это твое желание, дочка?»
Каий кивнула, боясь сказать хоть слово. В груди стало нестерпимо больно. Ледяная игла впилась в сердце с непривычной остротой. «Его я уже исполнила… река течет… течет», - холодные руки разжались, и девушка вырвалась из объятий густой воды, тяжело и испуганно дыша.
Она открыла глаза – под ладонями был все тот же белый алтарь. Руки откупорили флягу и вылили всю воду на холодный, ледяной камень. Из-под закрытых глаз склонившейся скульптуры выбежала еще одна слеза…

[Кысь >>>]

-Бей.
-Что произошло?
-Бей! – с тихой, истеричной нотой.
Ударил - открытой ладонью в плечо. Арьете выпрямился и помотал короткой остриженной головой.
-Нет. Мечом. Сразу.
- Расскажи.
Арьете зажмурился, тонкие губы превратились в ниточку, но ничего не ответил. Узкие плечи тряслись мелкой дрожью.
Темная ладонь твердо легла на одно из них.
-Расскажи, - повторил, уже не требовательно, а почти мягко.
Вирт судорожно кивнул, не открывая глаз, но вновь не смог ничего сказать. Ладонь в элегантной темной перчатке впились в землю. Наконец:
-Ирьера… - дыхание-стон почти не разжимая губ.
Кивок. Еще несколько секунд внимательно смотрел на острое лицо аргодорца, потом поднялся и отошел в сторону, подозвав Каий. Подошла, переводя встревоженный взгляд с Рамиза на Арьете и обратно.
Обнял, прижался губами к виску.
-Баронесса. Мертва или... Была бы мертва - не приехал бы... наверное. Есть хоть какой-то способ?

[Соуль >>>]

-Для чего? – тихо спросила девушка, смотря через чужое плечо на так и не поднявшегося с земли Вирта.
- Я понимаю, что вряд ли... Но... Меня столько раз хоронили. Найди, пожалуйста, - так же. - Я попробую - с ним.
Она кивнула и остановилась у Вортса, ища что-то. Блеснул обод серебряной чашки – отошла в сторону, налив туда чистой воды из фляги. Вновь испугано посмотрела на Вирта – так и не поднялся.
Ладони осторожно заскользили над чистой водой. Гладь подернулась серой дымкой.
-Ирай, - тихонечко попросила Каий, вспоминая смешно смягчающую «р» сестру Арьете.
На минуту показалось, что стала волной, бьющейся о дно покинутого, укрытого илом корабля. Не нашла, помчала дальше – холодным течением по дну, мимо камней и песка. На берег.
-Ахвей, - сизый туман над чашей должен был развеяться под ветром, но нет.
Теплый, летний поток перекатывал мелкую гальку и теребил сети вокруг неизвестного дома. Стягивали стены седые путы, словно призрачное стекло не давало подступиться.
-Туманная грань. – решительно произнесла девушка и отняла ладони от посветлевшей воды. – Рамиз?
Тот не отрывал от нее взгляда.
-Шансы? - тихо, почти неслышно.
Каий поднялась, стряхивая последние капли с чаши и как-то рассеянно пожала плечами, словно сама путалась в том, что знала:
-Она где-то в Мельоре, жива, но словно ее нет.
Тот все еще сидел в прежней позе. Подошел, опустился на колено рядом.
-Жива. В Мельоре. Будь осторожен, там что-то не так. А теперь проваливай.
Отрицательно покачал головой.
-Каий ее нашла, - так же спокойно.
Кивок. Арьете наконец-то выпустил меч и прижал правую руку к лицу. Встал, покачнувшись, и медленно, дрожа, подошел к своему коню. Прижался к гриве и глухо выговорил:
-Она ему кольцо оставила, - и запрыгнул в седло. Нашел глазами Каий, вздрогнул.
- Спасешь - надери уши... И от меня тоже, - вздохнул Рамиз. Тряхнул головой и ушел в дом.

[Кысь >>>]

- В деревушке под Мельором. Тяжело ранена. Выздоравливает.
-Она..здесь?
Взгляд на часы.
- И, боюсь, скоро будет даже в двух экземплярах.
Вирт непонимающе потряс головой:
-О чем ты?
-Увидишь. Новости есть?
-Они в Аргодоре, - тихо проговорил Арьете, потерев ладонью лоб. – Где она?
-Где-то в верхних комнатах. Но если хочешь с ней поболтать, лучше подожди здесь. Где именно в Аргодоре? - В голосе появился лед.
-Я нашел их неподалеку от Ктежа, - Арьете принялся подниматься по лестнице. – Я хочу ее увидеть.
- Отлови кого-нибудь из слуг - они в курсе.
Кивнул и исчез наверху.

[Соуль >>>]

Села на кровати, прижав ладонь к изуродованную боку. Посмотрела испуганно... покраснела, отвела глаза. Сечен с невозмутимым видом беседовал с замковым лекарем. Убедился, что приставленные девушки тоже слышали рекомендации, вежливо кивнул баронессе и, очевидно, собрался уйти вслед за врачом.
-Прекрасная леди?
Обернулся, недоуменно подняв бровь.
-В Витаре ходит легенда, что призраки иногда являются людям, - щеки заметно пылали, поднять взгляд баронесса так и не решалась.
-Слышал эту легенду... Про вашего деда, так?
-Да, - она зябко потерла ладони и поежилась. – Мне кажется, или прекрасная леди боится подойти? Испугалась видений?
Жестом выслал сиделок, сел рядом с баронессой на кровать, с несколько недоуменным видом нахмурил брови, словно не вполне понимает, о чем речь.
-Какое чудо указало искать выброшенного на берег человека в местах столь далеких от произошедшего шторма? Чье божественное провидение указало рукой? – словно играя роль, Ирьера красиво простерла руку над кроватью и тут же скривилась, прижав ладонь к больному боку. Взглядом встретиться не решалась.
-Ты все еще считаешь себя незаметной фигурой? - Усмехнулся Сечен. - Тебя знает в лицо полпобережья, баронесса.
Она задумчиво коснулась пальцами подбородка, словно вспоминая.
-Как же это было…, - руки быстро перехватили чужие, одним движением девушка попыталась опрокинуть сидевшего рядом человека. – Так, кажется…
- Береги рану, - спокойно прокомментировал человек.

[Кысь >>>]

Стальные глаза вспыхнули азартным блеском, встретившись с серыми графа. Осторожно, следя за каждым жестом, она пододвинулась чуть ближе.
-А потом это было так, - она вновь надавила на плечи. – Потому что ты не поддался.
Кивок.
-Потом вспоминать не желаю, - неохотно произнесла Ирьера, не отрывая взгляда, - потому что не люблю вспоминать о поражениях.
-Смотри, - взял изящную руку баронессы. - Сгибаешь кисть вот так... Чувствуешь упор? Надавлю чуть сильнее - сломаю руку. Попытаешься вырваться - сломаешь ее собственными силами. Запомнила? Попробуй.
Тонкие пальчики повторили движение, использовав в качестве цели руку Сечена. Сталь глаз заинтересовано блеснула:
-Так. Ты не выкрутишься?
-Из этого приема - не выкрутиться. Только не злоупотребляй, - улыбка, ясно говорящая о том, что в чувство меры баронессы Сечен не верит совершенно.
Ему ответили совершенно невинным взглядом – разжимать пальцы баронесса и не думала.
-И что теперь? - С любопытством.
-Не знаю, - подобралась ближе и опустила голову на плечо. – Нужно будет научиться пользоваться призрачной сущностью не только в бессознательном состоянии… наверное. Любопытно, оно работает в обратную сторону?
-Только не надо бить меня лампой, - улыбка. - Сегодня я не стану являться из принципа.

[Соуль >>>]

-Иди, - одним легким и до красоты простым движением она заложила руки за голову и откинулась, скривившись от боли в изорванном боку.
Вздох.
-Кого ты ищешь, баронесса?
Она равнодушно и небрежно пожала плечами.
Некоторое время граф только рассматривал тонкий профиль молодой женщины, до жути похожий на очертания лица ее брата. Вспомнилась первая встреча, потом явление странно-материального призрака. В том, что в первый раз его брали "на испуг", Сечен почти не сомневался. А вот вторая встреча... Тогда золотоволосая девушка в его руках была даже слишком настоящей. "Откуда ты такая взялась?", и ответом - "Брат рассказывал о Зимнем Перевороте". Тогда просто царапнула несуразность. Сейчас опять не находилось ответа. Три бездельника. Арьете тогда удалась совершенно гениальная авантюра - руками одного барона устроить переворот. Сечен даже не стал вмешиваться - только заменил в партии безвольного короля на быстрого, опасного ферзя. И крупно просчитался - ферзь так и не привык ходить на одну клетку.
-А что Вирт собирался делать с Толстым Принцем?
-Он никогда не говорил, - она медленно перевела взгляд на стену, рассматривая причудливо изогнутый бронзовый светильник.
-В конечном счете он оказался дальновиднее.
Опять это резкое, совершенно безобразное и мужское пожимание плечами.
-Брат уже рассказал… это из-за девч…ушки.
- Девочка просто приблизила неизбежное. Никогда не сбрасывай со счетов персоналии. Этим и плохи шахматы.
Ирьера закрыла глаза и поморщилась, словно хотела, что-то объяснить, но не знала как.
-Чтобы играть на шахматной доске размером с королевство, нужно быть по меньшей мере богом, - фраза замаскировала готовые вырваться слова.

[Кысь >>>]

-Нужна только цепкая память и внимание к деталям, - поморщился Сечен. - Только в жизни фигурки не из дерева.
-Ты мог предположить что все покатится волне под гребень, когда в замок привели нового шута?
Несколько секунд Сечен внимательно смотрел на нее, словно пытаясь понять мысль.
-Дело не в девочке. Ты знаешь, что он хотел сделать?
-Нет, - она приоткрыла глаза, - но, почему-то знаю, что она не отпустила. Чувствую. Если бы я так могла смотреть на человека, мне было бы все равно, кто он, король или моряк. Отправилась следом, или смогла заставить остаться.
Кивок.
-Если бы ее не было рядом, Брэдгеру просто срубили бы голову на Площади Зрелищ. Вариант немногим лучший.
Вновь небрежное передергивание укрытыми золотистой тканью плечами.
-Современных королей растят в неге. Их обязанность - стоять позади войск в битве или занимать центральные покои дворца. В стране с сильным дворянством король нужен, чтобы знать не вцепилась друг другу в глотки. И то, что для тебя, меня, любого другого дворянина было бы делом чести, для короля - преступление. Толстый Принц мог здорово подпортить престиж страны. Но - он бы мог держаться очень долго.
-Ты сделал ошибку…, медленно, с прибрежным акцентом пробормотала Вирт, - наименее ошибочную, среди остальных и отсрочившую на время слух о загнивании династии.

[Соуль >>>]

-Я мог ее не делать, - пожал плечами Сечен.
-Не делать - тебе пришлось бы еще тогда менять династию. Тогда все было слишком крепко, а сейчас – разваливается. Тогда бы не приняли, сейчас – могут.
Сечен поднялся и проверил старое пыльное бюро на наличие бумаги. Последней не оказалось, но зато нашлась грифельная доска и старый, пожелтевший грифель.
-Смотри, - на доске со скрипом появились несколько кружочков. - Формально на регентство при принцессе могли претендовать четыре рода. Вот этот означал бы гражданскую войну - герцоги не потерпят у трона человека низкого происхождения. Вот этот - возрастание влияния Гвендора. Вот этот - то, что у нас сейчас, только без Светлейшей. А вот этот - практически безвреден, а главное - способен дать стране крепкую монархию. У королей Дассилона традиционно куча детей, а давить на Аргодор им помешало бы расстояние. Но здесь опять подводные камни - персоналии.
-Странное дело, и ты, и брат, мучаете людей, с удовольствием наблюдая, как они борются с механизмом власти. Но это правильно, – фраза была обращена к потолку. Скривившись и прижав руку к поясу, Ирьера перевернулась и теперь опиралась на локоть. - Среди этих людей слабые люди или те, кто старается держаться в стороне? Герцоги… иногда люди пропадают.
-Всегда пьянит, когда поднимаешься над, - тон Сечена был задумчивым. - Доверили ли впервые управление родовой землей или сам ловко обыграл замковых интриганов. Со временем привыкаешь быть тем, кто переставляет фигуры. А потом понимаешь, что живут только они.
-В баронстве по-другому. Там совет трех. И море под рукой. Было. Раньше. После каждой ошибки доверяют все меньше, а потом не доверяют совсем, - Вирт опустила голову на локоть, прикрыв веки. – Иногда мне кажется, что мы далеки от этого. И одновременно слишком близки.
- Ты тоже переставляешь фигурки, баронесса. Только стихийно и из прихоти, поэтому они не складываются в партии, - улыбка.
-Ты пользуешься всеми людьми. Брат, обычно, женщинами. А я просто пытаюсь не потерять то же, что нашел Его Сиятельство. Меня не учили, - небрежно сдула серые крупинки с доски.
- Я так и знал, - еще улыбка. Откинулся на кровать, закрыл глаза. - Настоящие девизы не повторяют слишком часто.
Ирьера обиженно ударила кулаком по оказавшемуся рядом бедру и отвернулась.
-А в итоге ты обыгрываешь нас обоих. Доброй ночи, - Сечен поднялся. Вирт молча спрятала золотокудрую головку под покрывалом. Послышался скрип закрываемой двери. Вздох. Показалась вновь. Ирьера раздраженно и устало смотрела в одну точку.

[Кысь >>>]

Гости почему-то всегда приезжали в Иллес рано утром... Это уже стало доброй традицией. Так что охранник даже не стал удивляться, когда в предрассветном тумане на дороге нарисовались силуэты лошадей. Одна из них, тонконогая кобылка, рыжая, как и ее владелица, все время норовила отбежать вперед, но замедляла ход, стоило кому-то ее окликнуть. Копыта глухо пробили дробь по доскам подъемной секции и некрасивая кудрявая девушка успела уже спешиться и расстаться с лошадью, когда во двор вьехал следующий всадник.
В их – его и ее – лицах скользило схожее, но черты были немного приятнее, хотя создавалось впечатление, что неведомый мастер так и не закончил работу. Забыл обжечь керамику, из-за чего скулы, нос, подбородок имели нечеткие, восковые контуры. Выражение не менялось – уголки губ ни двигались вверх в улыбке, ни стремились вниз, в отрицании, густые брови над покрасневшими веками и ровный взгляд влажных ясно-коричневых глаз.
Человек, который спешился третьим, судя по уровню сходства, был близким родственником обоим. Откровенно красивый, хотя и несколько грузноватый мужчина, в чертах которого сквозило достоинство. Так могли бы выглядеть изгнанные короли из легенд. В рыже-коричневые волосы уже прокралась седина, но взгляд светло-карих глаз еще не был усталым.

[Соуль >>>]

Во дворе появился Сечен, перекинулся парой слов со старшим, убедился, что заезжающую свиту тоже обступили слуги и провел путников вовнутрь замка. Встретил Арьете, как не странно, не занятого, вручил ему младших Деришанов, а сам провел долгожданного принца в кабинет. В кабинете Сечен попросил кого-то из мальчишек доставить завтрак и занялся расспросами. Доехал принц без приключений, разве что дети выдохлись, в сотрудничестве до сих пор заинтересован, пробудет в Иллесе не меньше недели и не больше трех. Очень признателен, что выбор графа пал на его персону и просит извинений что взял с собой обоих детей. Сечен только кивал и выражал расположение. Когда с деталями уладили, Гриф передал принца на руки слуг и пошел разыскивать его отпрысков. Очень хотелось посмотреть на юного принца.
Они спокойно беседовали с Арьете на галерее второго этажа. Амариссэ с отсутствующим видом смотрела в окно, пока мужчины передвигали шашечки нард, перемежая словами действия.
-Принц, - Джад отвесил нечто среднее между кивком и поклоном, потом опустился на подоконник в паре шагов от уроженицы дассилона. - Надеюсь, поездка прошла без особых хлопот.
Кларисто эль-Деришан передвинул черную точку и кивком поприветствовал подошедшего:
-Поездка прошла благополучно.
-Рад слышать, - улыбнулся Сечен. - Говорят, с первого взгляда Аргодор производит не слишком приятное впечатление на южан...
Уголки восковых губ на мгновение приподнялись в ответном движении:
-От незнакомой земли не требуют ничего, кроме новых впечатлений, поэтому легко принять ее, какой видишь.
-И каким вы увидели Аргодор, принц? - Тон Сечена ни на йоту не отклонялся от безупречной светсткости.
-Своими глазами неуютным и холодным, его, - кивок в сторону невозмутимого молчавшего Арьете, подставившего ветру лицо, - другим. Государство представляют люди, граф.

[Кысь >>>]

-В Аргодоре красивые деревья... И забавная манера украшать виселицами перекрестки, - вдруг произнесла девушка. У нее был высокий голос, звонкий и мягкий одновременно.
Дассилионец плавным жестом убрал брошенную ветром на лицо прядь:
-Возможно, вам лучше поговорить с Амариссэ, граф.
-Возможно. А возможно и нет, - еще улыбка. - Прошу прощения за расспросы, я действительно забыл о том, что вы с дороги. Думаю, время для беседы еще придет.
Граф действительно заговорил с девушкой, не мешая более играющим. Кларисто отвернулся, облокотившись о каменный подоконник:
-Вы рассказывали о море, барон. Ходите…
Вирт опустил взгляд и, перебросив белую шашку на шесть делений вперед, продолжил рассказывать о морских баронах. Принц слушал, изредка обращая внимание на игру.

[Соуль >>>]

-Говорят, вы неплохо разбираетесь в кемхетских стилях, принц, - Сечен подошел и оперся о поручень рядом.
Кларисто эль-Деришан некоторое время молчал, слушая, как бьется о стекла ветер. Потом открыл глаза и повернул лицо в сторону собеседника.
-Возможно. Добрый вечер, граф.
-Когда-то давно один знакомый показал мне забавный вариант. Он утверждал, что от него пошли все остальные, и вообще родина кемхетских боев находится много северо-восточнее, - тон Сечена был задумчивым, почти рассеянным. - Сколько не искал по книгам - ни одного упоминания. Не слышали?
-Слышал, - разомкнул восковые губы принц. – Родина много южнее Кемхета. Изначально привезен с другого материка, впоследствии претерпел изменения.
-А примерные даты?
-Сай Каи утверждала, что около девятисот лет назад, - ровно ответил Кларисто и тут же спохватился. – Путешественница из-за моря.
Кивок.
-Значит, все-таки местный. Хотя, уверен, завозили его не раз. Интересно, кто все-таки был первым...
-Предпочитаю думать, что не мы.

[Кысь >>>]

-Думаете, можно было сделать лучше?
Кларисто едва заметно наклонил голову. Рыжевато-каштановая прядь мазнула по керамическому лицу:
-Дело в философии, граф. За морем мыслят по-иному. Техника – не оружие, а путь через размышления к созиданию и поиску наиболее верного среди остальных решения.
- В таком случае я рад, что они за морем, - улыбка.
Принц вежливо кивнул и вновь принялся изучать пейзаж:
-Могу быть еще чем-нибудь полезен, граф?
-Когда-то я очень интересовался этими боями. И тогда не хватал звезд с неба, а сейчас еще и куча лет прошла. Не думаю, что у нас получится равная тренировка, но если принц даст мне пару уроков, - граф склонил голову, - моя признательность будет безграничной.
Кларисто перевел взгляд прозрачно-коричневых глаз на собеседника:
-Я не умею учить, граф, но не откажусь от совместного занятия. Если я не разочаровал вас отказом, мы можем встретиться завтра утром.
- Почту за честь, - склонил голову Сечен.
Исчез он так же легко как и появился. Эль-Деришан вновь прислушался к ветру.

[Соуль >>>]

Комната оказалась светлой и с гладкими стенами - здесь, на верхних этажах замка, окна были большими и зачастую занимали более половины стены. Утро было довольно хмурым - небо закрывали слоями жемчужно-серые облака, редкие лучи солнца, казалось, подсвечивали только их, не долетая до укрытой глубокой тенью земли. Молодой принц уже был одет для поединка, и ждал, кажется, уже несколько минут. Сечен поклонился ему и скинул просторную полотняную рубаху. На незагорелой коже еще поблескивала вода - похоже, только что из спальни. Снял обувь. Вторым кивком граф обозначил, что готов.
Кларисто прижал скрещенные ладони к ключицам и посмотрел ясным, прозрачно-карим взглядом:
-Я предложил совместное занятие, а не поединок.
-Да, принц, вы говорили это, - Сечен склонил голову, показывая, что помнит и согласен.
-Тогда начнем.
Эль-Деришан принялся разминать пальцы ног, лодыжки, колени, корпус, кисти, локти, предплечья – шаг за шагом разогревал тело сосредоточенно и уверено, практически не обращая внимания на человека рядом. Движения были напряженными, и мягкими, как у кемхетского тигра. Сечен спокойно ждал - он пришел почти сразу после обычной утренней разминки и мышцы пока не успели остыть. Вместо этого прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям и вспоминая приемы.
-Покажите ваш бой, - закончив, произнес Кларисто. – Я буду повторять ваши движения, граф.

[Кысь >>>]

Граф встал в стойку, мягко присев на полусогнутых ногах. Так же медленно заняли позицию руки. На секунду застыл - напряжение волной перетекло от плеч к кончикам пальцев. Поначалу движения были несколько неуверенными, но потом руки окончательно вспомнили то, что успела десять раз забыть голова и переходы стали такими, какими они должны быть - мягкими, уверенными, полными скрытой опасности. Эль-дерешан вначале лишь смотрел, затем переступил, сперва нечетко, затем более ясно. Движения становились увереннее с каждым жестом. Калисто напоминал рыжую ртутную каплю и повторял все, отставая лишь на доли секунды, изредка сбиваясь, но тут же ловя ритм вновь.
Сечен чуть усложнил движения, взобравшись наверх сразу на пару уровней, но и показывать начал медленнее, акцентируя внимание на самых важных фигурах. Кларисто существенно сбавил темп, не отрывая взгляд от графа.
Тот несколько раз повторил комбинации, после чего поклонился.
-Теперь ваша очередь, принц.
Он остановился, кажется, даже немного недовольным неожиданным завершением занятия. Чуть склонил голову к левому плечу:
-Мне придется вначале показать… точки, граф. Без них движения бессмысленны.
Кивок. Принц подошел со спины и опустил руки на плечи. У эль-Деришана были мягкие, словно теплый воск, и гладкие руки. Пальцы коснулись сгибов ключиц и немного надавили:
-Здесь успокаивается агрессия.

[Соуль >>>]

Сечен внимательно слушал, запоминая. В глазах мелькнуло приятное удивление - подобные вещи не были знакомы ему вовсе. Пальцы осторожно ступали по предплечьям, к локтям и кистям, иногда замирали на долю секунды – Кларисто давал пояснения.
-Так забирают боль, - руки скользнули под руки и надавили на бока. – Тут, чуть ниже, дарят немоту. Мышцы перестают чувствовать напряжение. Еще ниже – расслабляются.
Ладони остановились на талии. Пальцы Сечена повторяли движения принца, запоминая точки, из взгляда не исчезала сосредоточенность. Руки Калисто скользнули на поясницу и надавили по центру:
-Эта точка есть только у женщин… Думаю верхних пока хватит.
-И что она делает? - уточнил Сечен.
-Проверьте сами. Уверяю, вы не разочаруетесь, - кончики губ дрогнули в улыбке.
Эль-Деришан встал рядом с Сеченом, почти припав к земле в незнакомой позиции – ладони прижаты к земле. Дальше он начал двигаться словно в замысловатом танце – низко нагибаясь и будто стелясь рыжеватой дымкой по полу. Движения были простыми, знакомыми любому, кто имел дело с кемхетским боем, но комбинации – непривычными. Сечен зеркалом повторял за ним, лишь изредка непонимающе хмуря брови - этот стиль был незнакомым, и никак не удавалось ухватить логику, с которой движений следовали друг за другом.
Кларисто перешел в верхнюю позицию: теперь двигались руки. Рыжие ленты, охватывавшие от кисти до локтя распустились, местами скрывая принца. Полотна летели вслед за движениями ладоней, изредка резко стремились вперед, испугано отшатывались обратно. На лице графа застыла маска сосредоточенности - старался не отстать, уделяя внимание и нюансам. Нюансы получались, не отстать - не всегда. Неожиданно Кларисто резко остановился – две ленты петлями взлетели вперед, словно охватывая плечи невидимого врага. Взлетели и опали.

[Кысь >>>]

-Все, - ровно сообщил принц.
Кивок. Сечен самостоятельно повторил стойку дассилонца и несколько движений, показавшихся ключевыми.
-Верно?
-Почти, постарайтесь быть мягче, податливей, как воск. – Кларисто отошел к окну и принялся складывать ленты быстрыми и отработанными движениями. – Благодарю, граф.
-Это вам моя благодарность, принц, - поклонился тот и направился к лежащей на полу рубашке.
-Говорят, в замке есть человек, который много знает о море? – не оборачиваясь, спросил эль-Деришан.
-Их как минимум два, но Арьете вы уже знаете. Его сестра, баронесса де Вирт, все еще оправляется от раны.
-Женщина?! – казалось, Кларисто удивился впервые за все время знакомства.
-Да, женщина, - кивнул граф.
-Это интересно…, - он задумчиво склонил голову набок. - С ней можно поговорить?
-Я думаю, слуги знают дорогу к ее комнате. Остальное зависит от нее.
-Еще раз благодарю, граф, - эль-Деришан отвернулся, растеряно смотря в окно.

[Соуль >>>]

Сечен, как всегда, подоспел точно к окончанию приема врача. Кивнул баронессе, выслушал жалобы на излишне беспокойную больную и похвалы здоровому организму оной больной.
Баронесса легла, обняв подушку и положив голову на согнутую кисть. Золотые волосы закрыли лицо, свободная ладонь взлетела над раскрытыми нардами. Наконец, лекарь попрощался и вышел, а Сечен подсел к девушке. Взгляд скользнул по доске, поднялся по тонкой руке к лицу. Сосредоточенная, даже не повернула головы. Палец коснулся белой шашечки и передвинул на три деления вперед.
Сечен бросил кости и походил черными.
-Без тебя быстро становится скучно, баронесса, - мимоходом, не отрываясь от доски.
-С другой стороны, ты высыпаешься, - она тряхнула ладонью, выпуская кубики, и быстро перекинула две белых, завершив круг и вернув в начало пути.
-Определенно, - улыбка. Еще ход.
Игра продолжилась в молчании. Противники не отрывали взгляда от поля. Оба. Откровенно наслаждались игрой. Кости прогремели в очередной раз, и баронесса небрежно выбросила белую шашку за край.
-Выбросишь единицу – будет ничья.
Сечен бросил кости, выпало пять и шесть. Расхохотался.
-Ну... тоже в какой-то мере единица. В минус. Поздравляю.
-За проигрыш нужно платить, - флегматично напомнила Ирьера.
-А на что мы играли? - С невинным видом осведомился граф.
Морская баронесса приподнялась на локте и коснулась губ в коротком поцелуе. Пальцы ненавязчиво коснулись затылка, превращая короткий поцелуй в длинный.

[Кысь >>>]

-Ставки не ясны? – она отстранилась, барабаня острыми пальчиками по чужому плечу. Кивок, улыбка. Вернул оставшиеся фишки в "дом". Ирьера в знакомом жесте заложила руки за голову и облокотилась о резной столбик кровати, наблюдая за графом.
-По крайней мере, они достаточно скромны. Реванш, баронесса? - поднял с доски кубики.
-Требовать вначале платы было бы честным, но не дать возможность реванша проигр’авшему… - Вирт вскинула золотистые брови. – Р’асставляйте шашки, гр’аф!
Тот пересыпал кости в ее руку.
-Начинай.
C бодрым стуком кости покатились по металлу поля:
-Два, - фишка перепрыгнула в дугу. – И три.
Партия велась с очень переменным успехом - кубики выбрасывали совершенно неслучайные числа, словно издеваясь над склонившимися над доской игроками. Выиграл Сечен - на этот раз заветная единица все-таки выпала. С несколько насмешливой церемонностью кивнул баронессе.
-Ты только отыгр’ался, но не выигр’ал!
- Еще партию? - Рассмеялся Сечен. - Или разойдемся ничьей?
-Еще одну... - упрямо наклонила голову Ирьера. - Я не желаю терять свой приз.
Кости вновь застучали о металл. Создавалось впечатление, что кубики смеются, подкидывая графу необходимые числа, и оставляя баронессе ненужные и медленные двойки и единицы.

[Соуль >>>]

-Это издевательство! – воскликнула Вирт, когда последняя черная шашка улетела за край, а на поле оставалось еще с десяток белых.
Сечен согласно кивнул, пряча в углах глаз ехидство. Морская баронесса расстроено откинулась на подушки.
Граф сложил доску.
-Как ты там говорила... Проигрыши надо оплачивать?
-Ты - свой вначале отказался, - фыркнула женщина.
-Но ты же не последуешь такому дурному примеру?
В графа полетела подвернувшаяся под руку маленькая подушка-думалка.
- В бою на подушках у тебя определенно преимущество.
Стальные глаза сузились. Ирьера резко приподнялась на локте, норовя поймать ехидного собеседника.
-Береги рану, - флегматично заметил уже лежащий Сечен.
Она кивнула и ласково пощекотала пальцами длинную шею.
На предплечьях сомкнулись пальцы и скоро девушка уже лежала в его объятиях. Поцеловал.

[Кысь >>>]

-Я говорил, в конечном счете ты все равно выигрываешь. Что там нужно оплачивать?..
-К сожалению, решать победителю, - острый пальчик коснулся губ. – Но я буду спорить, если мне не понр’авится.
-Договорились.
Позади тихонько заскрипела дверь. Сечен приподнял голову, чтобы посмотреть, и встретился взглядом с Арьете. Прохладно-стальной взгляд сместился в сторону. Ирьера небрежно пожала плечами. Вирт поджал губы и вышел, хлопнув дверью. Морская баронесса тихонько засмеялась.
-Кажется, вечером меня вызовут на дуэль, - вздохнул Сечен, возвращаясь к прерванному поцелую.
-Я ему по девушкам ходить не мешала…
-Его девушки вряд ли могли похвастаться такой роскошной внешностью, - улыбка.
-Ты бы ему не понр’авился, - Ирьера отстранилась, с непонятным выражением рассматривая некрасивое лицо и гладя пальцами щеку.
-Определенно, - прижал ладонь к губам и поцеловал.
Морская баронесса улыбнулась и легла, положив голову на согнутую кисть, смотря сквозь прикрытые веки и тихонько мурлыкая про себя одну из прибрежных баллад.

Сообщение отредактировал Китти - 21-04-2007, 16:47

[Соуль >>>]

Арьете Вирт подавил желание хлопнуть дверью и с невозмутимо прикрыл створку. С одной стороны, Сечен был прав, с другой - казалось, Гриф издевается, перепоручая морскому барону дассилионку. Небрежным, раздраженным жестом мужчина вытянул из рукава платок и протер дольки очков, поймал слугу и выяснил, где изволит пропадать Амариссэ.
И она, и ее сводный брат, похоже, находили непонятное очарование в пейзажах Аргодора. Не хотелось признаваться, но внутри шевелилось похожее на ревность чувство, когда дассилионцы с неясной небрежностью рассматривали леса, холмы и туманную дымку там, где находилось Западное Море. Вот и сейчас, Амариссэ сидела на краю смотровой галереи, разглядывая зеленую плену. Арьете остановился, изучая некрасивую керамическую девушку со странной смесью сочувствия и веселья.
-Делла Амариссэ, находите северные пейзажи привлекательными?
-Аргодор похож на сон... Вам часто снятся кошмары, барон? - Тон девушки был небрежным и задумчивым одновременно.
-Я не вижу снов, делла, - Вирт подошел и остановился рядом, с восторгом рассматривая перекатывающиеся по холмам леса.
-Вы счастливый человек, - улыбка. - По этим лесам можно проехать на лошади?
-Если желаете, делла.
-Желаю, - спрыгнула с перил.
Барон кивнул и помог девушке спуститься. Внизу поймал слугу и в двух словах попросил предупредить конюха, что господа желают отправиться на прогулку. Вскоре мальчишка появился, ведя под уздцы двух тонконогих коней со спокойными влажными глазами. Арьете перехватил вороного, и подал руку, предлагая свою помощь. Девушка улыбнулась странной улыбкой и, проигнорировав руку, птицей взлетела на спину коня. Оглянулась на спутника.

[Кысь >>>]

Вирт, приподняв брови, едва заметно пожал плечами и без лишнего лихачества запрыгнул в седло рыжего. Ворота отворились, пропуская всадников на мост.
-Что бы вы хотели увидеть, делла?
- Предполагаю выяснить это на месте, - рыжеволосая пригнулась к спине жеребца, заставляя его ускорить бег.
Арьете усмехнулся и вонзил шпоры в бока коня, легко и мягко, чтобы пошел быстрее, но не догонял. Вирт ехал на корпус-полтора позади, не теряя из виду дассилионку. Южанка откровенно наслаждалась поездкой, то заставляя коня идти почти шагом на глухих, почти задушенных дубами и буками дорогах, то пуская вскачь на менее интересных и более ровных. Потом нашла неширокую, едва достаточную для лошади тропинку и свернула туда. Вирт молча последовал за ней, незаметно изобразив на лице улыбку мученика.
Вороной неожиданно остановился. Девушка уставилась на большущий замшелый валун - он полого опускался вниз с другой стороны, но здесь обрывался стеной. На самом верху рос цветок, один из привычных в этих краях златоцветов, но дассилонка глядела на него так, словно он на самом деле был золотым.
-Барон, можно вас попросить... - Зачарованно, не отрывая взгляда от цветка.
-Да, делла? – Арьете подъехал ближе, проследил за взглядом Амариссэ и улыбнулся.

[Соуль >>>]

- Я хочу... - Сделала паузу, словно решаясь, потом произнесла неожиданно решительно, - этот цветок. Надеюсь... Это не запрещено, их рвать?
-Нет, - спокойно ответил барон и спешился. Поводья петлей захлестнули ветки ближайшего дерева.
Вирт прошел вдоль отвесной стены и там, где пологий склон обрывался неровными зубцами, принялся взбираться. Нетвердый камень крошился под перчатками, и сапоги скользили по влажному мху. Последний усилие – и запрыгнул на гребень, с прищуром смотря на творившееся внизу.
Его собственная лошадь успела отбежать шагов на десять с дороги и теперь недоуменно переступала копытами, коня деллы вообще видно не было. Как и самой всадницы. Арьете тихо выругался, а потом с неожиданным спокойствием сорвал цветок, вставил зеленый стебелек в петлицу и спустился, быстро, скользя там, где мха еще не коснулся каблук.
Он задумчиво посмотрел на следы копыт и молча подошел к своему рыжему, перехватил узорчатые поводья и медленным спокойным шагом направился в сторону замка, напевая одну из любовных прибрежных баллад. Только те, кто знал барона очень хорошо, могли заметить: в бешенстве.
Арьете вернулся далеко за полдень, бросил поводья мальчишке и отрядил две дюжины человек на поиски потерявшейся деллы. Если девушка думала, что он будет метаться как мальчишка по лесу, то ошибалась.