Чёрный герцог, ...на тёмном грязь не так заметна...

[Каиливи >>>]

Удача, как говориться, дело приходящее и уходящее. Айна в тысячный раз пожалела об том, что родилась на свет вообще. Неизвестно каким образом пять солдат оказались рядом так, что девушки их и не услышали и не заметили. Лишь стук копыт за спиной и звук бряцкающих доспехов, сообщающих о том, что солдаты спешились. События произошли столь быстро, что слепая не успела прийти в себя, как ее повалили на землю, справа послышался взвизг Найды. Айна хотела вытащить кинжалы, и с одним ей это почти удалось, как один из ингрийцев поставил ее на колени, резко подняв за волосы. С размаху он, сперва, ударил ее по лицу кулаком, видимо он решил не сразу убить свою жертву. От удара голова отвернулась вправо - Айна издала очень странный звук, толи всхлип, толи вскрик. Его друзья дружно захохотали, девочке стало жутко обидно и больно, из черных глаз ее потекли слезы. Но, от боли и злости девушка, зная, что наверняка вот сейчас умрет, не поворачивая головы, всадила свой кинжал в ногу солдата. Доспехи затормозили столкновение тела и кинжала, однако лезвие вошло довольно глубоко. Солдат ойкнул и выхватил свой меч.

[Зверекъ >>>]

Найда поправляла сумки и сперва не заметила приближения всадников. Только когда послышался глухой удар, она оглянулась и закричала, отшатываясь к телеге. Несколько секунд ей казалось, что все еще можно исправить, когда же Айна внезапно всадила в ногу солдата нож, Найда пришла в ужас. Уже не слишком рассчитывая свои действия, она, взмолившись всем богам сразу, упала на колени, прикрывая Айну, обняла слепую и заговорила.
- Добрые люди, не тронете убогую, - упирая в слабых местах больше на интонацию, начала она. - Веду сестру свою бесноватую, слепую, на излечение, говорят, появился в дальнем краю святой отшельник, Бога узревший, единственно истинную веру знающий. Сестра моя припадочная, не ведает, что делает, меня вот тоже поранила однажды... - правой рукой девушка незаметно нашарила небольшой острый камень - отработанное движение, и он спрятался в рукаве. - Не ведает, что делает, - повторила она.

[Тот >>>]

Дёрн под ногами мягко отпружинил, и Дрозд выскочил на дорогу. Его заметили, один, с арбалетом, отступил на шаг, привычным взглядом оценил расстояние. Синеволосая девушка ахнула, получив под рёбра кавалеристским сапогом и другая, стриженая, бросилась к ней. Трое вытащили мечи, не спеша, двинулись на Дрозда. Они шли правильным треугольником и любой, мало-мальски разбирающийся в военном деле человек, сразу бы сообразил, что не стоит соваться в центр этого треугольника. Дрозд сунулся. О существовании методов защиты и нападения Дрозд даже не слышал, он просто подскочил к одному из карателей и, крякнув, вогнал тому в поясницу топор.
«Словно деревья рубить, - подумал Дрозд».
Один из карателей завопил и упал на колени, пытаясь выцарапать торчащий из спины нож. Крестьянина это даже не удивило.

[Lila >>>]

(С Морфи)

Дарэк невольно вздрогнул, когда рыжеволосая девушка материализовалась у него перед носом.
- Если еще кто-нибудь выскочит из кустов, меня удар хватит! – шепотом ответил он, - Какие здесь могут быть дела? Ингрийцы убрались?
- Как бы не так,- ответила Маара, - Посмотри сам.
Дарэк так и сделал. Зрелище открывалось малоприятное, и ему не понравилось.
- Как они снова на дороге очутились? – не сдержал удивления Дарэк, он прекрасно помнил, что девушки покинули разоренный обоз.
- Да кто их знает, - отозвалась Маара, - Я еще могу понять Айну, что слепой в лесу делать, но вот Найда! Но им нужно помочь!
- Каким образом? – Дарэк был настроен скептически.
- Я могу снять двоих. Надеюсь, не промажу , - девушка показала два метательных кинжала, - Но ингрийцев пятеро. Поможешь?
- Допустим, я выстрелю, а ты одновременно бросишь ножи. Из строя мы выведем только троих. Остальные двое, если они не полные идиоты, тут же присядут за телегу. Там нам их не достать. А они могут поднять тревогу, вдруг поблизости есть еще ингрийцы? Что тогда?
- Не знаю, - честно призналась Маара, - Может они отвлекутся и бросят девушек? Девчонки могут воспользоваться этим и попробовать сбежать.
- Отвлекутся на нас?!
- Но мы-то не ранены, удерем…
Дарэк молча покачал головой.
- Тебе их не жалко? – не унималась Маара, - Пока мы спорим, их убьют! Почему бы не попробовать? Хоть какой-то шанс…
- Ладно, давай, - согласился Дарэк, - И почему я сегодня такой добрый?
Он зарядил арбалет:
- Которые твои?
- Двое справа.
- Мой - в центре.
Внезапно на дорогу выскочил мужчина с топором, нарушив все планы. Или, вернее, как раз наоборот, его действия отвлекли ингрийцев от девушек.
- С арбалетом - мой, - быстро перестроился Дарэк, спуская курок.
- А я мужику помогу, - отозвалась Маара.
Все произошло очень быстро. Мужчина вогнал топор в одного из нападавших, Маара метнула ножи: один из них вонзился в спину карателя, второй - лишь скользнул по плечу, и рыжей пришлось тратить время на вытаскивание из ножен поясного кинжала. Теперь уж она не промахнулась. Четвертый ингриец рухнул за телегу с арбалетным болтом в груди. Последний оставшийся в живых растерянно озирался, тем самым, предоставив Дарэку драгоценные секунды, чтобы перезарядить арбалет, и подписав себе смертный приговор.


Не успел последний каратель упасть, как Маара уже оказалась на дороге, помогая Айне встать на ноги.
Она огляделась: лошади ингрийцев были привязаны неподалеку.
- Прокатимся? - спросила она у Дарэка.
- Почему бы нет? – он обернулся в сторону мужчины, помогавшего спасти девушек, - Спасибо за помощь.

Сообщение отредактировал Lila - 14-02-2007, 19:02

[Каиливи >>>]

После удара сапогом под ребра Айна в конец «загнулась», выплюнув сгусток крови она сжалась в один маленький комочек. Спустя несколько секунд девушка потеряла сознание. Что было в те минуты, пока она была без сознания, Айна не знала, но когда ей Маара начала помогать вставать, то поняла, что все позади. Взахлеб плача от боли, обиды, страха и радости она кинулась Мааре на шею и провисела на ней, пока все дошли до лошадей. Никогда еще столько всего ужасного не происходило с ней всего лишь за несколько дней. Не переставая рыдать Айна поблагодарила Найду, всунув ей в руку половину тех денег, которые ей дала Маара. Вся в крови и синяках, в порванном платье и без одного кинжала Айна уперлась раскрасневшимся лицом в гриву одной из лошадей и стала ждать, что решат остальные, изредка тихо всхлипывая.

[Тот >>>]

Топор так и остался в ингрийце, Дрозд не стал вынимать его, решив позаимствовать меч убитого. Клинок оказался широким, с ладонь крестьянина и достаточно длинным, им наверняка было бы сподручней рубить эту падаль. Скупыми резкими движениями, обшаривая карателя, Дрозд опасливо поглядывал на неожиданных союзников.
«Дезертиры, не иначе, - думал крестьянин. - Хотя, разве девушка может быть воином? В любом случае, наши, не чужие, не сволочи. Даже если и сволочи, то не такие. Наши».
Натянув поверх драной рубахи стёганую металлическими кольцами куртку ингрийца, Дрозд направился к лошадям.
«Четверо их, а я один, не справлюсь. С другой стороны, пятеро нас и коней столько же, авось не обидят. Может…»
Дрозд уверенно взялся за узды приглянувшегося ему коня и, нарочито повернувшись спиной к странным этим людям, сказал:
- Этого возьму, не против? Уходить надо. Быстро уходить и как можно дальше. Твари эти повсюду. Не пожалеют. А узнают об этом…
Говорить было тяжело, это были первые слова, произнесённые им за четыре дня. Взгляд крестьянина упал на старичка, лежащего на обочине. Дед был явно из городских, его лицо было разрублено, а руки, казалось, прижимали к груди несуществующее нечто.

[Lila >>>]

- Этого возьму, не против?

- Не против, берите…
Дарэк не видел лица мужчины, тот, как нарочно, держался спиной к остальным. Судя по голосу, он был не стар, а простенькая небогатая одежда – домотканые штаны да рубаха - наводила на мысль, что, скорее всего, это житель одной из ближайших деревень.
Смеркалось. Ингрийских всадников нигде не было видно, впрочем, также как и беженцев, оставшихся в живых. Телеги и фургоны, если не считать нескольких перевернутых, остались в том самом виде, как их бросили хозяева. Либо нападавшие преследовали одну единственную цель – уничтожить людей, либо они еще вернуться.
А значит надо уходить... Скорее и как можно дальше. В этом крестьянин был прав. Но как это сделать с раненой девушкой? Быстрой скачки она не выдержит, да и ее подруга с короткой стрижкой вроде бы не сильно ладит с лошадьми. Если бы можно было идти лесом… Но Дарэк не знал дороги, а отправляться не ведомо куда не хотелось.

Сообщение отредактировал Lila - 17-02-2007, 18:24

[Морфи >>>]

НРПГ: Зверекъ заболела, у нее лапы ломит и хвост отваливается, поэтому Найду несколько дней отыгрываю я. Но с ее телефонного благословления!

Найда сердито посмотрела на деньги, всунутые ей Айной.
- Я не наемница! И если я тебе и помогала, то не из-за того, что хотела получить от тебя какие-то деньги! - резка сказала она, и хотела уже бросить деньги на дорогу, как ее руку перехватила Маара.
- Ты что делаешь! В такое время не знаешь, что случится через минуту, и сколько денег понадобится тебе! - сердито высказалась рыжая. Она продолжела смотреть на Найду, пока та не спрятала деньги в свою сумку. Затем Маара быстро прошлась до убитых ингрийцев, собирая свои кинжалы. К счастью, ненашедший цели нож далеко не улетел. Нежданный помощник тем временем уже экипировался и держал узду одного из коней.
- Да, уходить надо. - Согласилась с ним рыжая, вспоминая, что Найда и лошадь - понятия несовместимые. Маара взяла за уздечку первой попавшейся лошади, размышляя о том, куда посадить Айну: впереди себя или за спину? Рыжая мягко подвела Айну к лошади, помогла усеться позади седла. Потом сама легко вскочила на спину животного.
- Обхвати меня за пояс и держись крепче. У нас сейчас нет времени заниматься твоими ранами, но как только приедем в более-менее безопасное место, нужно будет разыскать врача. - сказала она. Потом перевела взгляд на Найду:
- Пешком ты далеко не уйдешь, а с лошади свалишься...
В ответ Найда гордо скрестила на груди руки, всем видом показывая, что на лошадь она в жизни больше не сядет. Маара тяжело вздохнула, кляня про себе тот момент, когда она решила вернуться к обозу.
- Послушай, - обратилась она к Дареку. - Ты не мог бы подвезти вот ее, - и ткнула пальцем в Найду. - На своей лошади? Если, конечно, мы отправимся дальше вместе? И как: по дороге или по лесу? Сразу предупреждаю: Айна точно не выдержит пешего похода, да и лес не такой уж густой... Может, ехать попробуем параллельно дороге, но по лесу?
- Кстати, вы теперь тоже с нами? Или сами по себе? - не дожидаясь ответа Дарека, спросила она у нового знакомца. Простого крестьянина, если судить по одежде.

Сообщение отредактировал Морфи - 15-02-2007, 20:46

[Тот >>>]

Камилл а’Риосто окинул взглядом вытянувшегося перед ним человека. Этого человека он видел впервые, однако знал о нём всё. Даже то, что было вовсе не обязательно знать. Должность шефа внутренней стражи обязывала.
- За выполнение этого задания император обещал пожаловать графский титул, со всеми вытекающими, - сказал Камилл, - но не обольщайтесь раньше времени. Лично я не верю в то, что вы преуспеете в этом деле.
Инструктируемый никак не отреагировал на это замечание и шеф внутренней стражи продолжил:
- В канцелярии вы сможете получить всё необходимое. О любых изменениях сразу докладывать по духовной линии связи моего секретаря.
Камилл бросил на край стола тонкую папку.
- Итак, - сказал а’Риосто, - это человек, предположительно мужского пола, разумеется, королевской крови. Когда поступит более детальная информация, вам передадут её. После того как аналитический отдел Церкви предсказал ментальное доминирование этой личности на ближайшие десять лет, император не в шутку обеспокоился, а Церковь заочно объявила его или её высшим еретиком. Как вы понимаете, всё осложняется дикой традицией мидмарцев, отдавать младшее дитя королевской крови на воспитание в бедную семью. Сейчас аналитический отдел работает над астральным поиском вышеозначенной семьи.
«Ох, не доверяю я этой аналитической магии», - подумал шеф внутренней стражи, но инструктируемому сказал иное:
- Вчера Церковь передала дополнительные указания. Вам приказано докладывать обо всех письменных источниках мидмарцев, имеющих магическое содержание. Печатные экземпляры вас не должны интересовать, только рукописные образцы. Приложите к их поиску максимум усилий. В этом направлении уже работают два агента Церкви, им вы и будете докладывать о своих успехах. Позывные духовной связи – Фиолетовый и Бискупа. Кстати, советую быть поосторожней с Бискупой, он из Ордена.
Секунду Камилл размышлял, но потом всё же решился:
- Церковь говорит: «Бегут, значит, представляют потенциальную угрозу». Забудьте, что говорит церковь. Они уже проиграли войну, а императору нужны подданные, живые подданные. Вопросы?

Сообщение отредактировал Тот - 16-02-2007, 14:45

[Черон >>>]

...рука...
Левая.
Бо-ольно...

Нет, нет, н-не двигаться. Спокойно. Спокойно. Перевести дыхание, успокоиться. И попробовать встать еще раз, держа безвольно провисшую левую руку на весу.
Уфффф...
Ноги заскользили по мокрой земле, выпахивая две кривых борозды, вновь обретенное равновесие издевательски помахало ручкой и растворилось в воздухе, и он, не удержавшись, шлепнулся обратно, приложившись затылком о камень.
О, ччерт! Впору бы расплакаться, да глаза высушил ветер - напрочь.
Он попробовал встать иначе - перекатившись на живот и сначала на четвереньки, а потом, покачиваясь на негнущихся ногах, во весь рост.
...От голода кружилась голова, а в животе злобно шипел клубок змей. Все, что удалось ему найти по дороге, после того как подстрелили лошадь - два хлипких костяничных кустика, это даже едой считаться не могло. Наверное, в округе должна была остаться какая-то живность, если ингрийцы не жгли леса, да вот беда - у него не было ни лука, ни веревки для силка, а просто позвать их к себе... не мог.
Воспоминания возвращались неохотно. Вспоминалось, как на ходу его окликнули двое всадников, которых близорукие глаза приняли за своих, и как потом дико, как человек, кричала лошадь, когда в шее застряла веточка арбалетного бельта. Видимо, стрелок промахнулся впотьмах - не в обычае солдат было портить коней... Как бы то ни было, эта ошибка спасла незадачливого колдуна, который, падая, успел бросить во всадника ослепляющую вспышку. А потом... второго он одолел чудом - увернувшись в последний момент, отделался ("отделался"! поначалу он перепугался до полусмерти, показалось, что руку отсекли начисто) рассеченным предплечьем.
Хм. Вовремя вспомнил...
Повязка - оторванная полоса плаща одного из солдат - покраснела и пропиталась кровью почти целиком. Помогая себе зубами и железным клинком, Нильф кое-как отодрал изрядный клок своей хламиды, размотал намокшую рвань, и, не удержавшись, сморщился. Рана все еще сочилась кровью, надо было держать руку в покое. Он перемотал ее снова - жестко, вместе с локтем, так чтобы шевельнуть можно было только плечом.

[Тот >>>]

Он был одет во всё чёрное и шёл на запад. Седые волосы его были коротко острижены, на пальцах, поверх перчаток, нанизаны перстни. Вооружённый длинным, явно эльфийским мечом, сам, несомненно, являлся человеком. Увидев окровавленного бродягу, привалившегося спиной к камню, чёрный остановился, и некоторое время раздумывал, затем подошёл вплотную к оборванцу и, нашарив что-то на дне тощей сумки, протянул сидящему.
- Встречал где-нибудь?
Бродяга мутным взглядом посмотрел на подсунутую под нос картинку и покачал головой. Чёрный убрал портретик назад, в сумку, и двинулся дальше. На запад.

[Файрвинд >>>]

Ласковый майский ветер поднял с пыльной дороги несколько песчинок и закружил их в причудливом танце, то подкидывая выше тонких, протянувшихся к небу деревьев, то бросая о землю. Так ново, так непонятно-приятно идти по тянущейся через лес дороге, перепрыгивая через рытвины и выбоины в утоптанной тысячами ног земле, так притягателен этот мир в тысячах ярких и сочных красок... Мир весны, пенья птиц и буйной зелени. Мир странной грусти, притаившейся за ближайшим деревом и следующей за тобой шаг в шаг, на расстоянии одного вздоха...

Если хватит тепла, переждать до весны,
В темноте зажигая чужие сердца.
Дай мне голоса, ветер подпольной войны,
Чтобы все, что прожито, допеть до конца.

Песня сердца, теплые строчки, питающие надеждой, дающие новый хворост для растопки багряно-красного пламени веры..

Дождь шел уже второй час, мелкий, капли его, холодными хрусталиками падали на темные одежды Тасмит. Хмурое небо нависало над головой серой стеной - такой же как глаза идущей девушки, но, как ни странно, в глазах ее была детская, восторженная радость, уважение дождю, ведь тот, что посылает его, не мог сделать это просто так, Седой бог послал быстрый дождь с какой-то целью, иначе и быть не может.
Увлеченная окрестным пейзажем, столь удивительным и прекрасным, Тасмит ни сразу заметила камень, а рядом - человека, чье лицо было искажено гримасой боли. Ему вряд ли было какое-то дело до каких-то шатающихся по темному лесу людей, но, если бы он взглянул перед собой, то на сером фоне майского дождя он бы увидел тонкую фигуру, укутанную в намокшие черные шелка, с закрытым куском ткани лицом и только с двумя яркими точками на лице - серебристо-серыми глазами. Если бы он был очень наблюдателен, то под шелковым балахоном он углядел бы плотную темную рубаху, плотно облегающую руки и торс девушки, и темные же штаны, заправленные в высокие сапоги на шнуровке. Возможно, он заметил бы что-то еще и сделал бы соответствующие выводы, но вряд ли у него был настолько наметанный глаз.
Тасмит на пару мгновений замерла, всматриваясь в мужчину, но, не заметив в его ауре особенно темных тонов, осторожно приблизилась и на расстоянии метра присела на корточки, разглядывая рану и прикидывая, как она может помочь. Наставник, не обращая внимания на ее робкие протесты, положил девушке в сумку несколько баночек с заживляющей мазью, сделанной золотыми руками жрецов Даяны, богини Истины, и немного лекарских трав, с которыми Тасмит не раз имела дело после тренировок на боевом оружие.
Задумавшись, девушка еще раз посмотрела на человека и, откинув сомнения, решила помочь ему. Монахиня приблизилась и, не обращая внимания на мужчину, содрала с его окровавленного плеча горе-повязку и внимательнейшим образом осмотрела открытую рану. Ее нанесли совсем недавно - кровь уже почти не сочилась, но засохнуть и начать заживать ране не давал воздух, пропитанный влагой, душный. Тасмит, незаметно для мужчины, прикусила губу и, быстро покопавшись в холщовом мешке за плечом, достала бинты, мазь и флягу с чистой водой. Немного смочив кусочек бинта, девушка очистила здоровую кожу от корочки крови и удалила ее избыток в ране, стараясь не причинить мужчине лишних страданий. Густо смазав кожу вокруг и тонкой пленкой наложив мазь на саму рану, Тасмит туго перевязала плечо мужчины бинтами, как пытался сделать он сам. Мазь, впитавшись в кожу, приведет к более быстрому заживлению клеток и скорейшему появлению новых, а легкий слой ее на самой ране остановит любые виды заражения и окажет антибактериальное воздействие.
Закончив перевязывать рану, монахиня поднялась с колен и, изучая мужчину, постояла минуту, после чего тихо спросила:
- Есть ли здесь неподалеку место, где в тепле ты сможешь исцелиться?

[Черон >>>]

Ноги подкашивались, в виски стучали аккуратные молоточки, перерастая в звенящий набат. Камень. Милый, добрый камень, какое счастье, что ты здесь есть - на тебя можно опустить ноющую от любого движения левую руку, а потом еще и правую, а потом опереться на локти целиком - ах, так намного легче... И уже можно не держать себя, а мягко упасть, обняв серое и холодное.

Он появился из серой мути перед глазами, и Нильф потом долго думал, глядя вслед черной фигуре - это видение? Бред? Если так, долго ли еще ждать?.. он идет на запад... туда, где эти...
Лицо на портрете было ему незнакомо. А может быть, знакомо - но сейчас он не мог вспомнить точно.
Он идет на запад, и растворяется в слепоте. Кажется, идет дождь? и капли смывают небрежно очерченную на холсте фигуру. Водяные стрелки плюхаются на лоб, это приятно, и еще холодно, а глазам так хочется закрыться снова.
- П-п... - колдун шевельнулся, дернулся в сторону удаляющегося черного человека, - П-п-пос-стой... ппомоги...
Не слышит.
Не надо тревожить измятое тело, не надо никуда идти... не надо... не...

Разбудило его прикосновение к руке.
К левой.
...руке...
Бо-ольно...

Серость (дождь, дорожная грязь, глаза... - глаза!..) размывается и обтекает в плащ, наброшенный на человека. Откуда он взялся? Зачем он... зачем рука? Н-нет, не трогай, нне надо...
Остановившимся взглядом Нильф смотрел, как незнакомец в полном молчании разматывает повязку, как прохладная вода смывает красные разводы, и как холодные прикосновения мази ложатся на кожу.
Впору было взмолиться богу, не иначе как пославшего с небес своего ангела на помощь недостойному, но вера давно ушла. Чудо... ах-х, как приятно...
Из забытья его выдергивал чей-то мягкий женский голос. Он что-то спрашивал, и сознание, скрипя шестеренками, медленно догадывается о смысле сказанного.
Нильф попробовал открыть рот и поблагодарить спасителя, но из горла вырвался только сиплый хрип. Откашлявшись, он смог членораздельно произнести:
- Н-не знаю... - вдохнул, выдохнул и медленно, щадя тянутые связки, наклонил голову, - Сп-пасибо тебе, д-добрый человек.

[Файрвинд >>>]

Дождь дошел до той стадии, когда ему не мешают никакой плотности одежды, и он, тонкими холодными струйками, заползает на быстро покрывающуюся мурашками кожу и заставляет вздрагивать от своих нежных леденящих прикосновений. Дорогу размыло, и теперь она превращалась во все больше увеличивающееся озеро грязи, слякоти и мутной, смешанной с пылью воды. Если действовать, то нужно было делать что-то как можно скорее, пока Седой бог, в своем милосердии, не превратил путь в непроходимое болото.
Тасмит, поудобнее устроив мешок за спиной, постаралась вспомнить географию ближайшей местности на предмет места теплого, уютного и в меру гостеприимного. Память услужливо подкинула деревеньку в двух днях пути назад, но..возвращаться? Ну нет... Впереди, как помнила монахиня, поселений не было, но сведения, полученные в монастыре Итира, вполне могли устареть, и надежду терять не стоило. На благодарность мужчины Тасмит ничего не ответила, никаким образом не прореагировав, ведь она никак не помогла ему, оставить его здесь, и он, с девяностодевяти процентной вероятностью умрет.
Девушка немного потопталась на месте, после чего, не углядев у мужчины предметов, которые помогли бы ему идти в нынешнем состоянии, быстро сошла с дороги в лес и поочередно стала трогать деревья, пытаясь отыскать нужное для ее целей. Поиски увенчались успехом: небольшое, расщепленное шальной молнией дерево выбрасывало в стороны от себя несколько прочных рук-веток, подходящих по росту пострадавшему мужчине. Тасмит про себя попросила у погибающего древа прощения и быстро обломила нужную ветвь. Примерила по руке, не слишком ли он тяжел, и, удостоверившись в том, что будущий шест вполне подходит, вернулась к дороге, камню и мужчине.
Монахиня так же тихо, бесстрастно и чуть неуверено (но это вряд ли бросилось бы в глаза, сторонний слушатель скорее всего интерпретировал бы это как "рассеяно") сказала:
- Одному тебе будет сложно дойти до обжитых людьми мест.-Тасмит вежливо умолчала о том, что это будет скорее невозможно, чем тяжело.-Если ты позволишь, я попробую помочь.
Девушка застыла на том же месте перед камнем и привалившемся к нему мужчиной, на расстоянии пары метров, по птичьи склонив к плечу голову и наблюдая за реакцией на свое предложение.

[Тирэл >>>]

Он стоял совершенно неподвижно и никак не реагировал на слова обращающегося к нему. Его не заинтересовала возможность стать графом, ведь что такое земные ценности по сравнению со спасением души? Его совершенно не волновало, от чьего имени исходит этот приказ, хотя его и давал сам император. Ведь что такое величие людей по сравнению с Его величием? Он никак не отреагировал на слова Камилла а’Риосто о маловозможности завершения задания успехом. Если Ему будет угодно, чтобы задание завершилось успехом, то так тому и быть. И никакие преграды не остановят истинного сторонника Господа.
Из всех свойственных людям действий, он лишь дышал и мягко улыбался. Добрые проповедники и миссионеры славились таким выражением лица, но этот человек всегда и всем так улыбался. Он так улыбался, когда из сломанного носа лилась кровь и когда он не мог подняться на ноги из-за тяжёлых ранений. Даже когда приходилось доказывать праведными методами язычникам ничтожность их божков, он точно так же улыбался им.
Единственное, что позволил себе Тирэл Марид а’Грол, а именно так звали этого человека, так это немного шире открыть глаза, будто бы испытывая сильнейший приступ гнева, когда глава внутренней стражи изрёк словосочетание «Высший еретик». Но тут же веки опять полуприкрыли глаза, и слуга Господа вновь стал похож на священника, который десятилетиями возглавлял приход в глухой деревушке.
Внешняя расслабленность и отрешённость, были в корне противоположны тому, что было внутри Тирэла. Каждое слово повторялось несколько раз про себя, чтобы точнее запомнить приказ. Основная цель, побочная цель, позывные агентов Церкви, предостережение по поводу Бискупы, всё это нашло надёжное место в голове а’Грола.
На какой-то миг собеседник Тирэла умолк и, когда вновь заговорил, совершил непростительную ошибку. Он предложил забыть то, чему учит Церковь. Слуга Господа впервые за всю встречу посмотрел в глаза собеседнику. Во взгляде приверженца Церкви читалось такое бешенство и злоба, что, умей он испепелять взором, Камилл а’Риосто должен был неминуемо превратиться в горстку пепла размером с кулак. Но Тирэл всё понял верно и не предпринял опрометчивых действий, ведь глава внутренней стражи не хотел сказать дурного слова о Церкви. Таким образом он всего лишь пытался привлечь внимание к тому, что задача поставлена первостепенной важности. Выражение лица а’Грола вновь стало непроницаемо-дружелюбным, а голос оказался подстать улыбке. Голос был мягок и добр, он был больше похож на голос любящего и заботливого отца, чем на голос человека, который без зазрения совести отправит в пыточные сотни язычников.
- Смирение и добродетель – вот залог успеха наших братьев и сестёр в мире. Лишь проявив милосердие к заплутавшим на пути веры, мы сможем дать понять им, что Господь милостив и простит их прежние прегрешения, ежели они покаются с чистым сердцем. Но коли язычники будут упорствовать, то оградить мы должны паству нашу от слуг Лукавого и не дать им истребить людей добрых. – Тирэл поднёс руку к лицу, и из каждого пальца показались едва заметные голубые огоньки, и тут же он сжал руку в кулак с такой силой, что даже побелели костяшки пальцев, - Вопросов не имею, приступаю к выполнению поставленной задачи. – По-армейски закончил он и, прихватив папку с края стола, направился к двери.

[Lila >>>]

- Послушай, - обратилась она к Дареку. - Ты не мог бы подвезти вот ее, - и ткнула пальцем в Найду

- Подвезу, - согласился Дарэк, - Но лошадей заберем всех четырех, пригодятся, когда девчонки смогут ехать сами. Вы поищите что-нибудь из провизии, неизвестно, сколько добираться до этих Могилок, и встретится ли до них на пути какое-либо жилье, а я посмотрю, может, кто еще остался в живых.
Он глянул на раненую девушку. Бедняжка еле держалась в седле, пребывая где-то на грани обморока. Но рана была не смертельной. «Если выберемся, я ее вылечу», - подумал Дарэк.
Взяв одну из ингрийских лошадей, он вскочил в седло и поехал вдоль обоза, серьезно полагая, что кто-то из беженцев мог выжить. Однако, очень скоро пришлось в этом разубедиться. Дорогу покрывали лишь мертвые тела. Зарубленная женщина, старик с разбитой головой, детишки под телегой… Дарэк не видел, как их убили, из-под телеги торчали лишь маленькие ножки.
Он отвернулся. Смерть взрослых людей – зрелище малоприятное, но терпимое, а смерть детей всегда вызывает дрожь и отчаяние. Можно поверить, что Боги наказывают смертных за грехи. Но в чем грешны те, кто едва начал жить? Это не честно, не справедливо и необъяснимо. А несправедливость ставит под сомнение и существование самих Богов.
Лавируя между трупами, Дарэк добрался до края обоза. Живых он не нашел. У последнего фургона стая ворон уже начала свое пиршество. Птицы обнаглели настолько, что при приближении всадника даже не подумали улететь.
Дарэк послал мысленное проклятие и ингрийцам, и птицам и повернул обратно.

Сообщение отредактировал Lila - 17-02-2007, 18:26

[Черон >>>]

Н-небо... "Позволишь?" Она - теперь Нильф понял, связав воедино мелодичный голос и хрупкой сложение, что спасителем является дева - она из-здевается, что ли?
"Если ты позволишь мне помочь..."
- Д-да, - прохрипел он, через силу разгибая сведенные судорогой пальцы правой руки, вынимая из оков ладони обломок клинка, - Дда, с-с... спасибо...
Через плечо висела его привычная сумка, но сейчас вместо мерной тяжести она трепетала пустотой. Не было времени... собрать все нужное - пузырьки с декоктами (ах если бы у него был хоть один... хотя бы два! он бы уже шел по дороге к ближайшей деревне...), жезл, кольцо (нет же... кольцо осталось... вот же оно, на пальце, да), собранные с прошлой осени травы. Только в кармане болтался крепко перетянутый сверток с десятком высушенных корней, но это было совсем не то, что пригодилось бы сейчас. Даже есть их было нельзя, потому как корешки были ядовиты, и колдуна в лучшем случае ожидал бы вывернутый наизнанку желудок.
Бережно, с величайшей осторожностью, Нильф развернул сверток, вытряхнул бесполезную сушь, завернул в него окровавленный обломок и положил на дно сумки. После чего снова попробовал встать. То ли остатки сил возвращались к нему, то ли при помощи целительницы и палки-опоры это было легче - но он поднялся на ноги, вцепившись в предложенный шест, как утопающий в соломинку.
Ноги потихоньку вязли в грязи вслед за концом палки; Нильф пытался хоть как-то остановить предательскую дрожь в коленях, из-за которой каждый шаг мог обернуться снова падением. Он стоял, монахиня стоически ждала, когда спасенный ею соберется с силами...
Ах да - и еще капал дождь.

...Странная это, должно быть, была пара, шлепающая по размокшему тракту, в насквозь мокрых накидках, приливших к телу - монахиня, поддерживающая за левое плечо колдуна, упрямо ковылявшего на трех ногах - двух своих, природных, и одной деревянной.

[Каиливи >>>]

Айна почувствовала как пошел дождь. Стало мокро и неуютно вдвойне, одежда промокла, да что говорить – все промокло. Сперва, девушка молчала, но потом ей стало так плохо, что она не выдержала и надрывистым голосом сделала всем предложение об уходе:
-Давайте найдем кровлю? Не будем же мы ждать продолжения? Вдруг они вернуться. Мне не хотелось бы вас подгонять, но все же…
Опустив голову, Айна замолчала, может сейчас на нее устремились осуждающие взгляды, и от этой мысли она густо покраснела.
- А что я? Я думаю это наиболее разумно – двигаться дальше… - пробурчала она в спину Мааре.

[Тот >>>]

- Тебе не холодно?
- …
- Сейчас ещё веток подкину. Промокнем, наверное.
Девушка не реагировала. Она вообще была странной, эта девушка.
- Да ты дрожишь, бедняжка. Может… давай, согрею?.. Ну ты чего?! Чего?! Я же не то имел в виду! Да не смотри ты так…
Что бы хоть чем-то занять трясущиеся руки, Лютош вытащил из-под себя свёрток и прижал его изо всех сил к груди. Магик не мог оторвать взгляда от сидящей подле него девушки, красивой, притягивающей, но очень страшной, когда смотрит… не смотрит, а испепеляет…
- Тебя обидел, наверное, кто?
- …
- Ладно, зато живы мы с тобой. Смотри, что у меня есть… Вот! Это книга. Смотри, какой переплёт красивый и камешек… Ого, это наверное целого состояния стоит. Сейчас мы с тобой почитаем, ты умеешь читать? Так… Чёрт! Как же это открывается?..

[Тирэл >>>]

Здание имперской канцелярии ничем не выделялось из сотен таких же двухэтажных домов, которыми был полон город. Складывалось впечатление, что оно было перестроенной гостиницей для путешественников и торговцев. Но это была только видимость. Многоуровневые подземные постройки с огромным архивом, двумя залами святой магии, склад провианта и оружия на случай внезапного нападения противника делали это сооружение поистине неприступной крепостью. Даже при потере верхних двух этажей ничего бы страшного не случилось, ведь нижние уровни строились по всем законам военной архитектуры. Узкие проходы, в которых едва могло поместиться плечом к плечу два человека, двери, открывающиеся только наружу и имевшие превосходно выкованные петли и многие ухищрения позволяли не беспокоиться за свою безопасность никому, кто был внутри.
Тирэл переступил порог и мягко улыбнулся человеку, который записывал имена всех входящих и выходящих из этого здания. После непродолжительного диалога выяснилось, что нужное церковнику помещение находится на первом подземном этаже, куда он и направился.
Каптенармус, сидящий на одном из сундуков, кивком приветствовал Тирэла. Узкое лицо, длинный крючковатый нос и бегающие глаза вкупе с армейским мундиром сероватого тона, делали военного кладовщика невероятно похожим на крысу.
- Благослови Господь сию обитель и всех слуг твоих, живущих здесь. – Как обычно церковник начал не с дела, по которому пришёл, а с богословских речей.
- С чем пожаловал? – Настроение «крысиного короля» было не на высоте, и любезностью он в этот день не страдал.
- Я пришёл за необходимой экипировкой и деньгами, которые ты, грешник, выдашь мне сиюминутно. – Добродушно улыбаясь каптенармусу, а’Грол облокотился о стол руками.
- Нет здесь никаких денег! А оружие вообще на другом уровне! – Недовольно пробурчал себе под нос владелец закромов Империи.
- Ложь есть один из страшнейших грехов, так же как и воровство… - Тихо проговорил сын Марида и, судя по выражению лица собеседника, попал в самую точку. Да это и не очень сложно было. Испокон веков любые казначеи и подобные им люди воровали. Воровали, воруют, и что-то подсказывало Тирэлу, воровать будут.
- Ладно, не будем об этом. Так что вы говорили вам необходимо? – Кладовщик так и расплылся в лживой улыбке.
- Мне необходимы крепкие перчатки, желательно кожаные, не кольчужные. Денежное довольствие, рассчитанное на месяц и хорошую лошадь, которая не подохнет после первого перехода. – Церковник смотрел за действиями каптенармуса, который поспешно рылся в многочисленных сундуках.


После двухчасового боя с бюрократическим аппаратом Империи Тирэл получил всё необходимое. Вдобавок его внутренний карман плаща пополнился бумагами, разрешающими проезд на «неблагополучную территорию», как во всех официальных документах называлась местность, в которой ещё теплились угольки сопротивления.
- Господи, сопутствуй мне в этом путешествии, охраняй меня во всех обстоятельствах от всяких искушений и зла. – Тихо прошептал церковник и поцеловал Символ Веры, висящий на шее.
Он оседлал лошадь и отправился в путь.