Четыре истории

[higf >>>]

- Не понимаю, - круглое лицо сморщилось, как потерявший соки фрукт.
Купец снова извлек так хорошо послужившие инструменты, начертил на песке в деревянной ванночке невысокую фигурку, несколько раз проткнул ее. Затем рядом изобразил похожего, но оставил невредимым. Указал на первого, на второго, пожал плечами в недоумении, передал палочки в руки наемника, предлагая выбрать между силуэтами. Суна выбрал проткнутого, для наглядности обвел его кривоватым овалом. Тихо шуршали песчинки. Взгляд широких, непривычной формы глаз наемного убийцы уперся в переносицу купца.
Лян закивал, заулыбался, казалось, даже большой нос довольно подергивается, но потом во взгляде проснулось сомнение. Он стер неповрежденную фигурку и, потыкав пальцем во вторую, затем поднес его к своим глазам и ушам. Затем достал серебряный слиток и указал на него, снова убрал, пытаясь показать, что это будет потом.
- Hai, - без выражения сказал Суна.
Одно движение, легкое, как взмах крыла бабочки. Отблеск свечей на полированной глади клинка. Тонкое щекотливое прикосновение на шее купца. Пауза. Почти ласковая ладонь на щеке.
Светлый песок окрасился густым багрянцем.
Убийца извлек из шкафчика темного дерева листы дорогой бумаги. Бережно завернул голову. Слиток остался лежать рядом с телом.

(и Далара)

[Sayonara >>>]

История вторая. Каллиграф
Эпизод третий

Темные, тяжелые волны, казалось, обволакивали руки, ноги, голову Чань. Кто-то кричал, плакал до боли знакомым тонким голосом – наверное, она сама; слышался шум толпы, а откуда-то сверху доносился непонятный мерный рев, как будто огромное чудовище прилетело с гор забрать слепую.
И тут в звуки этой безумной суматохи ворвался, врезался высокий уверенный женский голос:
- Просыпайся, девочка!
Чань вздрогнула и отпустила край простыни, который судорожно сжимала. Ночной кошмар нехотя отступал перед грубой и обыденной реальностью. Тяжело дыша, китаянка осторожно села и потрогала раскалывавшуюся голову. Она почти не слышала, что ей щебетала молодая служанка. Только почувствовав сильный удар по руке, Чан очнулась окончательно.
- Ну ты и соня! – зло выговорила девушка. – Поднимайся немедленно, за тобой пришли.
- За... мной?.. – растерянно повторила слепая. «Это господин Шэ! - мелькнуло в голове. – Его освободили!» Сердечко Чан забилось сильней, но уже не от ужаса и тупой боли, а от неудержимой радости.
- Я... я сейчас! – девочка сама удивилась, как звонко прозвучал ее слабый голос.
Пальцы не слушались, она с трудом завязала волосы и нащупала ящик с кистями. Затем вскочила на ноги и потянулась к девушке. Та заворчала, но сжала хрупкую ладонь и повела Чань через двор и дальше, по жарким комнатам. Через минуту служанка отпустила слепую и толкнула ее в спину.
- Держите, вот ваша девчонка.
- Господин Шэ! – Чан робко протянула вперед руку.


(пока одна)

[Далара >>>]

- Ты ошиблась, - спокойно поправил незнакомый мужской голос. – Шэ Дзянь находится в тюрьме. Идем со мной.
Тонкой девичьей руки коснулся кусок ткани. Китаянка замерла.
- Куда? Зачем? Я... я не пойду! – вскрикнула она и шагнула назад.
- За тебя уплачены деньги, так что ты не можешь отказаться. Идем, - повторил мужчина уже настойчивее.
Девочка упрямо мотнула головой, сильней прижала к животу деревянный ящик и отступила еще дальше. Но за спиной возникло непреодолимое препятствие в лице служанки. Она грубо толкнула Чань и процедила:
- Нечего с ней церемониться, берите и уходите. И без вас проблем полно.
- Занимайтесь своим делом, - холодно посоветовал ей «приобретатель» и снова обратился к Чань: - Если ты хочешь помочь Шэ Дзяню, не упрямься и делай, что тебе говорят.
Слепая вздрогнула.
- Помочь господину Шэ?.. Да! - голос ее почти сорвался на крик. - Я хочу ему помочь...
Смущенная своей несдержанностью, Чань вновь протянула вперед нервно сжатый кулачок.
- Я иду с вами.
Мужчина так и не прикоснулся к девушке, дал конец длинного куска ткани, чтобы держалась. Сокращать шаг ради слепой девчонки он тоже не стал, и Чан приходилось почти бежать, чтобы поспеть следом.

(а здесь мы вдвоем)

[Sayonara >>>]

Почти пустынные улицы были сухи и замусорены, и девочка часто спотыкалась об камни и разный хлам. Сначала ее голова была занята только дорогой – слепая даже непонятно зачем считала свои неровные шаги. Людей утром было еще немного, хотя пару раз Чан столкнулась с кем-то, благоразумно обогнувшим проводника и не заметившим хрупкого ребенка.
Но постепенно мысли китаянки начали приходить в порядок. Ее забрали, ведут неизвестно куда. Но этот человек сказал, что это может спасти господина Шэ. А вдруг он обманул ее? Вдруг это такая хитрость, приманка, ловушка? Девочка твердо решила перестать доверять незнакомым людям - слишком часто она обжигалась... Да, несомненно, незнакомец - палач, придумавший новую пытку для каллиграфа. И он просто хочет использовать для этого маленькую китаянку. А, может, ему нужно, чтобы Чан присутствовала при казни?..
Тут в ногу врезалось что-то острое, и слепая от боли и неожиданности отпустила ткань, за которую «палач» ее вел. Со всех сил она сжала зубы, чтобы не вскрикнуть. И поняла – это был знак свыше. Чан инстинктивно рванулась в сторону. Рука дотронулась до деревянного забора, и девчонка, превозмогая боль в ноге, побежала вдоль досок назад.
- Стой! Куда?! – крик сзади только подогрел решимость.

(ну и еще раз вдвоем)

Сообщение отредактировал Sayonara - 11-11-2007, 9:07

[SonGoku >>>]

Солнце вползало на небо все выше и выше, достигло верхней точки и столь же медленно начало спуск к горизонту. Вечер не принес прохлады, недалекая пустошь дышала жаром, высушивая маленький городок. Зевакам поднадоело глазеть на приговоренного к смерти чужака, даже мальчишкам наскучило кидать в него камнями и комками высохшей глины. Но развлечений никогда не бывает много, добавилось и еще одно. Прижимая к груди небольшой плоский ящичек, на площадь, выскочила запыхавшаяся чумазая девочка. Позади сквозь мгновенно сомкнувшую ряды толпу (кто же откажется поглазеть?) с руганью ломился ее преследователь.
Даже обреченный человек в клетке поднял голову.
- Чань?
Колодки не позволяли просунуть руку сквозь бамбуковые прутья.
- Чань!
Девочка замерла и прислушалась. Замотала головой, пытаясь уловить, откуда донесся голос.
- Господин Шэ! – раздался отчаянный голосок. – Где вы?!
Он поздно спохватился, что втягивает свою маленькую подругу в те самые неприятности, от которых так старался ее уберечь. Но слишком обрадовался, увидев ее, чтобы думать. Кто-то сердобольный (а может быть, самый любопытный и догадливый) подтолкнул слепую девочку прямо к клетке. Обдирая запястье в кровь, Шэ кое-как дотянулся до прутьев.
- Тебя кто-то обидел?

(и Sayonara)

Сообщение отредактировал SonGoku - 12-11-2007, 17:05

[Sayonara >>>]

Чань судорожно нащупала руки каллиграфа и сбивчиво прошептала:
- Господин Шэ, меня купил какой-то человек, очень злой, я убежала, он за мной гонится...
Слезы навернулись на глаза девчонки, она всхлипнула.
- Простите... Я... я не хотела! Вас ведь... убьют?
Хорошо, что она ничего не видит... И не увидит, что произойдет через несколько дней. Палач, который задремал в тенечке, проснулся от их голосов и начал было приподниматься с места, когда на него бойцовой курицей налетела торговка метлами. Одну штуку своего товара она держала в руках и без зазрения совести пустила в ход.
- А ну дай детям поговорить! – визжала торговка на весь городок, охаживая палача по лоснящимся круглым бокам.
Перепуганная Чань вцепилась в бамбуковые прутья.
- Нет, пожалуйста, не дайте им убить себя. Они не имеют права... Вы же ничего плохого не сделали, правда? – с надеждой пролепетала слепая.
- Не верь ничему, что болтают обо мне, - Шэ очень хотелось вытереть слезы с ее лица, но единственное, до чего он мог дотянуться, это до ее пальцев. – Я не делал ничего неправильного. Может быть, незаконное, да, но ничего неправильного. Пожалуйста, мне очень важно, чтобы хоть кто-нибудь мне верил...
(с SonGoku)

[Далара >>>]

- Я верю вам! Вы такой хороший, такой добрый... Вы самый лучший человек на свете! Я... Тот мужчина говорил, что, если я пойду с ним, то помогу вам. Я подумала, что он хочет меня обмануть... Но вдруг он и правда может что-то сделать? – девочка утихла, прислушиваясь. – Прошу вас, не умирайте...
Цы-йин пробился наконец через толпу, оставив палача самому разбираться с сердобольной теткой, подошел к клетке. Обритая голова блестела от пота.
- Шэ Дзянь, господин Лай Зо слышал, что ты сказал для него. Он велел выкупить эту девочку у владельца дома развлечений.
- Чань... – каллиграф посмотрел на телохранителя начальника гарнизона и опять перевел взгляд на девочку. – Иди с ним. Он говорил правду. Ты поможешь мне. Я не хочу умирать. И не умру. Иди с ним.
Слепая сильнее сжала руки. Она задрожала, но покорно склонила голову, прижавшись щекой к бамбуку.
- Хорошо... Я сделаю так, как вы говорите. Но... можно мне будет еще раз навестить вас?
- Можно, - ответил за него телохранитель.
- Я буду ждать, - пообещал Шэ.
Он смотрел, как ее уводят, на этот раз крепко держа за руку, чтобы не вздумала опять вырваться.
- Не плачь! – посоветовала осужденному торговка метлами. – И ночи не пройдет, как девчонка явится снова. А если не явится, так и жалеть нечего.

(втроем)

Сообщение отредактировал Далара - 25-06-2008, 20:05

[higf >>>]

История третья. Купец
Эпизод первый

Смех затих, Хорёк вернулся к еде – до скорости, с которой поглощал пищу Шэ, генуэзцу было далеко. Справившись со своей долей, поглядел на остальных, споривших о чем-то у огня. Потом он достал фляжку с вином, потряс, проверяя на звук, сколько осталось и откупорил. Сделав пару глотков, он протянул флягу каллиграфу:
- Будешь пить?
Шэ не выплюнул обжегшее ему горло питье лишь из вежливости. Он осторожно проглотил угощение, но, вернув флягу хозяину, отказался пробовать еще.
- Не пьешь? - удивился охранник, заметив гримасу, пробежавшую по лицу проводника. - Совсем вина не любишь? Конечно, в ваших песках им не всегда напьешься...
- Это вино? - удивился мальчишка.
Чтобы захмелеть, ему одного глотка не хватило бы, но он был уже близок к желанному результату. Они пили вино в крепости, но оно там было совсем другое на вкус. Наверное, это от жары, догадался Шэ. Нагрелось во флягах...
- Да. Правда, не из ваших краев... не знаю, из чего здесь его делают. Но все равно не такое, как на родине, - вздохнул Хорек. - А что ты обычно пьешь?
- Воду... Еще «джя»*...
- Джя? – незнакомое слово генуэзец произнес, будто разжевывая и пробуя на вкус. – Это что?
Молодой каллиграф помедлил, не уверенный, что следует отвечать. И надо ли вообще это делать.
- Это... такой напиток, он придает сил и прочищает разум, - все-таки решился Шэ. - Его заваривают кипятком, и тогда даже в жару не мучает жажда.
- У тебя есть? – европеец задумчиво потрогал себя за мочку левое ухо, словно это помогало. На остром лице появилось любопытство. – Покажи!

___________
*"джя" - как "ту" и "ше", название чая на древне-китайских диалектах; впоследствии ханьское "ча" дало нынешнее название.

(эксперимент по пробе чая с Сон)

[SonGoku >>>]

Шэ помедлил еще дольше. У него был с собой запас сухих листьев, необходимый для приготовления. Но хватит ли их на всех? И дозволено ли показывать тайное знание чужеземцам?
Плясали тени на деревьях, словно наблюдая, как говорят люди, как колеблется проводник-пленник.
- Не бойся, не отберу, - сухо усмехнулся Хорек. – Или это тайна?
- Можно и головы лишиться, - кивнул проводник.
- Ого, - генуэзец тихо присвистнул. – Вот это напиток!.. Да кто тут узнает? Если тебе когда-нибудь и отрубят голову, то не за это!
Мальчишка криво улыбнулся.
- Тогда мне потребуется кипяток, - сказал он.
- Это чтоб я считался соучастником? – Хорек хитро прищурился и поднялся, направившись к костру. Благо, воды в оазисе было достаточно, и она бурлила в котелке над огнем.
- Карло, одолжи кружку, а!
- Никак ты воду пить стал? – прищурился самый старший из маленького каравана. – Что-то в этой пустыне сдохло... Надеюсь, бандиты.
- Не мне, - лаконично пояснил коротышка, набирая воду.
Остальные проводили его взглядами.
- Интересно, что они с горячей водой затеяли? - выразил общее недоумение Бернардо.
- Хорек будет мыть парня. Или тот его, - Пьетро хихикнул. – Посмотреть, что ли?
Даже Марио оживился и заинтересованно покосился вслед телохранителю.
На счастье нашлась даже подходящая фаянсовая посудина. Шэ высыпал туда высушенные на солнце скрученные листья, залил холодной водой из фляги. "Сначала бери горную воду, - вспомнил он. - Затем из реки, а колодезную не бери вовсе". Ну, тут уж ничего не поделаешь, придется обойтись тем, что есть под рукой. Вооружившись веткой, каллиграф подвесил посудину над паром. Теперь надо выждать.

(вместе с higf)

[higf >>>]

Шэ помедлил еще дольше. У него был с собой запас сухих листьев, необходимый для приготовления. Но хватит ли их на всех? И дозволено ли показывать тайное знание чужеземцам?
Плясали тени на деревьях, словно наблюдая, как говорят люди, как колеблется проводник-пленник.
- Не бойся, не отберу, - сухо усмехнулся Хорек. – Или это тайна?
- Можно и головы лишиться, - кивнул проводник.
- Ого, - генуэзец тихо присвистнул. – Вот это напиток!.. Да кто тут узнает? Если тебе когда-нибудь и отрубят голову, то не за это!
Мальчишка криво улыбнулся.
- Тогда мне потребуется кипяток, - сказал он.
- Это чтоб я считался соучастником? – Хорек хитро прищурился и поднялся, направившись к костру. Благо, воды в оазисе было достаточно, и она бурлила в котелке над огнем.
- Карло, одолжи кружку, а!
- Никак ты воду пить стал? – прищурился самый старший из маленького каравана. – Что-то в этой пустыне сдохло... Надеюсь, бандиты.
- Не мне, - лаконично пояснил коротышка, набирая воду.
Остальные проводили его взглядами.
- Интересно, что они с горячей водой затеяли? - выразил общее недоумение Бернардо.
- Хорек будет мыть парня. Или тот его, - Пьетро хихикнул. – Посмотреть, что ли?
Даже Марио оживился и заинтересованно покосился вслед телохранителю.
На счастье нашлась даже подходящая фаянсовая посудина. Шэ высыпал туда высушенные на солнце скрученные листья, залил холодной водой из фляги. "Сначала бери горную воду, - вспомнил он. - Затем из реки, а колодезную не бери вовсе". Ну, тут уж ничего не поделаешь, придется обойтись тем, что есть под рукой. Вооружившись веткой, каллиграф подвесил посудину над паром. Теперь надо выждать.

(те же)

[SonGoku >>>]

Невысокий генуэзец усмехнулся и перевел слова проводника на родной язык, косясь на Бернардо, который возмущенно засопел.
- Еще верблюды, - добавил Хорек, и осторожно поднес ко рту чашу, слегка подул на горячую воду и отхлебнул. Вкус был непривычный, ни на что не похожий и странный, но приятный. Правда, европеец чуть не обжег язык, забавно поморщился, но после глотка осталось приятное послевкусие. Он улыбнулся. Остальные смотрели, словно ожидали – может, любопытный упадет на землю и начнет биться в конвульсиях. К счастью или разочарованию, но этого не случилось.
- Вам тоже нужно попробовать, - обратился слуга к купцу. – Глоток моему господину, - произнес он, обращаясь уже к чжурчжэню, – остальное мы оставим тебе, чтоб не уподобляться ослам! – и улыбнулся.
- Здесь хватит на всех, - смутился молодой каллиграф.
Действительно хватило, хотя реакция была разная. Бернардо вообще долго отказывался пробовать, утверждая, что мужчины пьют вино, а вода и трава предназначены только для лошадей. Впрочем, шумно отхлебнув, недовольным не выглядел.
- Спроси его, сколько это стоит и где можно купить... - Марио быстро умел видеть выгоду.
Хорек помнил слова Шэ про отрубленную голову, но все же перевел вопрос.
Но чжурчжэнь сразу же замкнулся: одно дело помочь людям в пустыне набраться сил перед следующим переходом, и совсем другое пойти на государственное преступление. Пусть он уже преступил закон, но язык присыхал к горлу, несмотря на "джя", стоило Шэ подумать о последствиях.
- Я скажу ему, - понимающе кивнул коротышка. – Спасибо тебе.
Хорошо знавшие Хорька немало удивились бы, услышав его слова...
Услышав про тайну и угрозу казни, купец нахмурился, но, судя по упрямому выражению лица, совсем от своей мысли не отказался.

(те же)

[higf >>>]

Та же история. Утро

Начинался очередной день пути. Утреннее, еще не вошедшее в безжалостную полуденную силу солнце пустыни освещало дорогу семерым людям и их животным. Сегодня светило было тусклее обычного - небо казалось подернутым дымкой. Резкие порывы северного ветра бросали в путников горстями песка, поднимали небольшие смерчи. Казалось, в воздухе разлита тревога.
Проехали немного, ветер усиливался, беспокоя песчаное море, а света не прибавлялось. Марио был погружен в какие-то мысли, Хорек иногда бросал тревожные взгляды на небо и вершины огромных дюн, вздымавшихся, как горы.
- Что ты думаешь о погоде? – подъехал он к проводнику.
Каллиграф только неопределенно пожал плечами. Лицо его закрывал платок, который он обычно таскал на шее; пусть засаленная и грязная, но ткань защищала от мелкой пыли, которую в изобилии нес ветер.
- Начинается буря! – перекричал Шэ вой стихии. – Надо где-то укрыться!
- Оазис, где ночевали, или есть места ближе? – так же громко спросил генуэзец. Резко повернул голову, оглянулся на пройденный путь.
Шэ покачал головой. Как объяснить чужеземцам, что они не отыщут даже ближайшего кустика саксаула, когда черная стена, которая стоит, увеличиваясь в размерах, за их спинами, обрушится им на головы.
- Мы не сможем вернуться, в пустыне никто не возвращается в бурю...
Европеец раскрыл рот для следующего вопроса, но то, что он случайно заметил, вышибло из головы грозное небо. На гребне дюны, словно поднятые из песка порывами воздуха, возникло не меньше дюжины человеческих фигур с оружием. Хорек предупреждающе крикнул остальным:
- Разбойники!

(& SonGoku)

[SonGoku >>>]

Поняв, что их увидели, нападающие лавиной с громкими криками начали сбегать, почти скатываться вниз. Зло просвистело несколько стрел, но ветер отнес их в сторону. Пьетро, выругавшись, схватился за лук, как и юный Энрико, но им повезло ничуть не больше. Казалось, духи пустыни забавляются бесплодными усилиями людей.
- Вперед! – крикнул Марио, держа в руке меч. Лошадей и верблюдов нещадно погнали вперед по кружащей между дюнами дороге, превратившейся в ловушку. Животные вздрагивали от летавшего уже горстями и попадавшего в глаза песка, норовили остановиться или попятиться, а разбойники приближались – им дуло в спину. Фигуры в потрепанных, потерявших цвет одеждах вырастали в полумраке, которым стало утро. Генуэзцы спешили, все еще надеясь уйти.
Шэ носил меч у пояса; хоть и не по положению, зато удобно. Не нужно думать, куда девать ножны в случае драки, когда во второй руке держишь повод. Длинный прямой клинок гораздо лучше служил каллиграфу в пешем бою, на другие случаи солдатам в форте выдавали копья. Но выбирать не приходится, молодой чжурчжэнь обнажил меч.
Еще несколько стрел с обеих сторон было подхвачено и унесено издевательски воющим ветром, прежде чем люди из маленького каравана поняли, что не успевают. Марио отдал короткую команду, и они спешились, укрываюсь от нападавших за животными и обнажили оружие. Хорек пока не доставал своего короткого клинка, взвешивая в руке метательный нож – явно не единственный. Первым среди нападавших мчался огромный человек с топором, те черты лица, что не были скрыты густой бородой, искажали ярость и предвкушение схватки.

(и Хигф)

[higf >>>]

Еще несколько шагов... Хорек, прищурившись, метнул нож, кто-то из нападавших упал, коротышка, отступив, потянулся за втором, но порыва разбойников это не остановило. Бородач набегал прямо на Шэ, и вдруг, когда оставался шаг-другой, по его физиономии быстро пробежало удивление, затем - мстительно-довольная гримаса.
Чжурчжень всадил пятки в бока коню, заставляя терпеливое животное прыгнуть в сторону.
- Уводите верблюдов! - крикнул Шэ, отгоняя другого не в меру прыткого разбойника, который благоразумно убрался подальше, увидев почти перед нос острие старого, но хорошо заточенного меча.
Ну почему эти торговцы всегда жадничают и не нанимают охрану?
Странно, но то же самое подумал Марио, жалея, что так поспешил в надежде на прибыль, и не дождался большого каравана. А потом думать стало некогда – его попытался достать копьем какой-то костлявый грабитель, купец с трудом отвел удар клинком.
Зазвенела сталь – наверное, местные духи специально отводили стрелы, чтоб столкнуть людей лицом к лицу и позабавиться зрелищем. Хорек увернулся от удара, внезапно пригнулся и проскочил под брюхом лошади, оказавшись сзади одного из нападавших, коротко и умело ударил его ножом в спину. Карло и Энрико попытались исполнить совет проводника, оттаскивая животных.
Предводитель бандитов кинулся вслед намеченной жертве, хватая лошадь чжурчжэня за поводья.
В этот миг следовавшая за разбойниками буря окончательно накрыла сражавшихся, окончательно заглушая ржание лошадей, фырканье верблюдов, человеческие крики боли и ярости, рвущие горло в бою.

(по-прежнему вдвоем)

[SonGoku >>>]

Потемнело, как ночью, так, что скрестившие клинки с трудом различали смутные очертания друг друга, если вообще могли видеть. Песок, несомый взбесившимся ветром, забивал глаза и уши, не давая дышать, не то, что кричать или говорить.
Длинный прямой клинок чужого меча расчертил пыльную муть, точно молния, обрушиваясь на голову бородача. Испуганный конь каллиграфа дернулся, но его не пускали, ни всадник, ни его противник.
Здоровяк, не ждавший такой прыти, еле успел свободной рукой подставить топор – лезвие с хряском ударило в рукоять, скользнуло по ней.
- Ловок, - прохрипел разбойник. Густая борода прикрывала рот от песка не хуже платка. – Отдай карту!
Он схватился второй рукой за оружие. Резкий рывок оттолкнул клинок Шэ, а топор грозно взвился для удара. Чжурчжэнь поднял коня на дыбы, прикрываясь им от противника, тяжелые копыта месили воздух перед самым лицом бородача. Черные клубы песка мешали дышать, забивали рот пылью даже сквозь платок; сильный ветер дергал за волосы и кусался. Атаман шайки отпрянул, зло выругавшись, и тут же поперхнулся и громко закашлялся. Глаза слезились. Почти наугад ударил, целясь по ногам коня.
В стороне слабо слышалось ржание и неразборчивый шум.
Но тяжелое лезвие топора разрезало лишь воздух, противник исчез. Может быть, его унесло вместе с тучами черной пыли, а может быть, это пустынная буря слепила призрак, чтобы морочить умы и отводить глаза. А может быть, ловкий каллиграф, воспользовавшись навалившейся темнотой, поторопил коня, чтобы убрать подальше от опасного места.
Безумная схватка в разбушевавшемся песчаном море продолжалась. Люди отдавали и отнимали дар богов - жизнь в обмен на дорогие красивые тряпки и побрякушки из далеких земель.

(сражение продолжается)

Сообщение отредактировал higf - 3-12-2007, 21:46

[higf >>>]

Солнечный свет наконец вступил в свои права, кружа в своих лучах редкие песчинки - последние вестники улегшейся бури. Недалеко от подножия огромной дюны зашевелился песчаный холмик, словно решил превратиться в песочного человечка. Но нет – человек оказался из плоти и крови. Он ошеломленно помотал головой, стряхивая остатки песка и приходя в себя, посмотрел по сторонам и по-волчьи зло оскалился.
- Эй, вы здесь? Вылезайте!
Шум, пересыпание песка – другие бугры неподалеку тоже оказались людьми и животными, покрытыми тонким слоем песка, как пленкой. Кашель, фырканье и ругань наполнили горячий воздух. Впрочем, Марио быстро занял всех делом, проверяя состояние каравана.
Разбойники появились с бурей и исчезли в ней, будто растворились в удушливом песке страшными порождениями пустыни, когда продолжать бой стало вовсе невозможно. Увы, вместе с ними, кроме проводника, без следа пропали два верблюда, нагруженные творениями ткачей из Бухары и изделиями ювелиров Европы, среди которых был даже тючок с бережно замотанными в полотно янтарными украшениями, а также большая часть запасов еды. Хорошо, что Карло удалось все же отвести остальных животных, и все же потеря ценного товара взбесила Ламбертини куда больше, чем легкая рана в левую руку. И больше, чем состояние Бернардо. Кряжистый телохранитель получил удар топором в спину от огромного и неистового предводителя грабителей. Карло и Хорек, перевернув еле дышавшего парня, осмотрели рану. Пожилой слуга горестно покачал головой, коротышка плотно сжал губы и, выпрямившись, коротко сказал:
- Не протянет и часа.
Пьетро ахнул, Энрико, у которого кровь запеклась на лице и левой штанине, побледнел и осенил себя крестным знамением. Марио скорбно склонил голову на минуту, а потом начал отдавать распоряжения. Не приходившего в себя Бернардо, дышавшего все реже и слабее, уложили на его же плащ. Хорек остался рядом, заодно поглядывая по сторонам, а остальные занялись подготовкой к дальнейшему пути. Купец не хотел тратить время зря. Подсчитали точно, что пропало, поправили сбившуюся упряжь, перевязали раны – совсем невредим остался лишь низкорослый метатель ножей. Хорек вспомнил название городка, куда их вел Шэ, и то, что с утра каллиграф указывал рукой на юг.
- А может, он нас нарочно в засаду завел, а теперь с дружками смылся? – спросил Ламбертини слугу недоверчиво.
Тот прикрыл глаза на секунду, словно вспоминая долговязого чжурчжэня, почти мальчишку, с которым пили чай вчера, и после короткого колебания спокойно ответил:
- Нет, не мог. Скорее испугался и сбежал. Надо идти в этот город. Больше некуда.
На последнее Марио, обведя глазами сине-желтый горизонт, не нашелся, что ответить, кроме кивка-согласия.
Все это время Бернардо умирал рядом со своими суетившимися товарищами по путешествию. Которым было не до него. Иногда слуги бросали на него взгляды, в которых сочувствие смешивалось со страхом перед смертью и радостью, что самим удалось избегнуть гибели. Карло потихоньку бормотал молитвы.
Когда они почти готовы были в путь, Хорек махнул рукой остальным, призывая их подойти. Приблизившись, все увидели, что Бернардо застонал, пытаясь приподнять голову. Глаза его были широко раскрыты.
- Пришли, - он скользнул по лицам помутневшим взглядом. – Я вас видеть хотел... Хорек, убей эту сволочь... с топором. Ты сможешь, – пауза, хрип. – Возвращайтесь домой все. А тут скучно... и вино... поганое! То, чем вчера... проводник поил... лучше.
Он коротко вздохнул, тело безвольно вытянулось, глаза остекленели. Карло нагнулся и прикрыл их. Он же прочитал молитву за упокой души, пока все стояли, склонив непокрытые головы.
Телохранителя зарыли у подножия дюны.
- Звери откопают или буря откроет, - проронил Хорек. – Камнями бы...
- А где тут рядом камни? - спросил мрачный Марио, который явно вел в уме пересчет убытков. – Разве что ты притащишь откуда-то. Не оставлять же просто так лежать, не по-христиански. А с собой везти не можем.
Ехать, не зная направления по жаркой пустыне с мертвым телом действительно было бы безрассудством. Не то исполнив долг, не то хоть соблюдя его видимость, по команде Ламбертини тронулись в путь, полагаясь на слова Шэ, а больше - на удачу.

[Sayonara >>>]

История седьмая. Чань

В горячем воздухе кружился пепел и серые сгоревшие останки ткани. Они забивались в рот, в ноздри; густой дым беспрестанно жег глаза. Тоскливо потрескивали догорающие балки помещения, где-то кричала птица, нервно ржали лошади, переругивались люди.
Под высоким вековым дубом, чудом избежавшим огня, сидела, поджав ноги, девочка. Миниатюрная, худенькая китаянка с равнодушными черными глазами. Руки ее были в копоти, лицо тоже; на рукаве расплывалось кровавое пятно. Казалось, она не замечала ничего вокруг. Просто недвижно пряталась от чего-то под широкой кроной с почерневшими листьями.
Серые клубы дыма начали понемногу рассеиваться, появились силуэты людей. Кучка каких-то мужчин, по виду меньше всего напоминавших мирных жителей, собралась вокруг возвышавшегося над ними верхового. Он что-то громко приказывал, остальные неохотно отвечали. Потом почти все разошлись. Один заметил девочку и рысцой поспешил к дереву.
Лязгнула ржавая сталь, и человек наставил на лицо ребенка длинный старый меч. Лезвие почти касалось маленького запачканного носа, но девчушка не шелохнулась. Мужчина постоял над ней несколько минут, потом ругнулся, схватил тихоню за шиворот и бросил на землю.

(одинокая я)

[SonGoku >>>]

- Дура, слепая, что ли?! Жить надоело? – девчонка вскрикнула и закрыла руками голову. Разбойник ударил несчастную ногой по боку.
- Отвечай!
- Да, - тихо простонала китаянка.
- Что да?! – взвился бандит.
- Не видишь, девка слепая – посмотри, какие глаза пустые, - к ним подошел его соратник.
- Возможно, ты прав, - несколько успокоился первый. – Раз так, значит пойдет на корм воронам. Зачем нам слепая пленница?
- Да постой ты, - разбойник сплюнул. – Продадим старухе, она уж разберется, кого куда. Смотри-ка, мордочка-то ничего. Авось, в красавицу вырастет, - и оба загоготали.

Чань посадили в повозку с остальными пленниками. Их было немного, человек пятнадцать от силы. По редким голосам китаянка смогла определить, что большинство из них тоже были совсем молодыми, как и она сама.
Девочка старалась молчать. Она была погружена в свои мысли, отнюдь не радостные.
Итак, сейчас она в плену у разбойников из пустыни. Монастырь, где Чань выросла, разорен ими и сожжен. Скорее всего, никого из ее друзей даже в живых не осталось. И теперь ее, слепую одинокую девчонку, везут непонятно куда как живой товар...

(что-то я в последнее врем только и делаю, что помогаю выкладывать чужие посты)

[Sayonara >>>]

Боль, какая-то тупая и неосознаваемая, резала в груди. Не могла китаянка до конца прочувствовать, что вся ее размеренная и устроенная жизнь внезапно сгорела, а прах ее развеялся по горному ветру. Еще болела рука, которую задела случайная разбойничья стрела.
Чань насилу сдерживала сухие рыдания, подбиравшиеся к горлу. Плакать было глупо. Надо либо что-то делать, либо покориться воле случая и богам. Как ни странно, в тот момент в душе тихой, обученной смирению девочки просыпалась жажда жизни, смешанная с искренней детской обидой на судьбу. Надо бежать, обязательно надо! Только – как?..
Повозка остановилась. Видимо, решили устроить привал. Чань сжалась в комок – сейчас придут бандиты и будут всех выгонять. Девочка боялась этих бессовестных жестоких людей. Мало того, что они издевались над кем ни попадя, так им еще ничего не стоило прикончить любого из пленных – китаянка уже слышала, как лилась сегодня невинная кровь совсем близко от нее.
Сильные грубые руки вытащили ее за локоть. Надсмотрщик недалеко повел пленницу – кинул почти рядом с телегой, там же, где уже привязывали остальных. Чань чувствовала, как мозолистые пальцы вяло завязывали узел на запястьях. Почти над ухом раздался пронзительный девичий голос:
- Убери лапы, животное!
(а разве это не святое дело?)

[SonGoku >>>]

Захохотал державший слепую разбойник; китаянку передернуло от его громового веселья. Его товарищ, который, видимо, и приставал к одной из девушек, гоготал еще раскатистей.
- Давай скорей, что ты там копаешься? – послышался его булькающий голос. – Вяжи быстрей, развлекаться возьмем эту малютку.
- Иду, иду, – усмехнулся бандит и, отпустив Чань, затопал прочь. Через минуту их веселые голоса и писк молоденькой жертвы затихли, и на поляне, куда выгнали немногочисленных голодных пленников, воцарилась тишина.
Чань сидела как в оцепенении. Высохшие слезы на щеках неприятно пощипывали кожу. Девочка рассеянно подняла руки к лицу. Тут она ощутила, как жесткая веревка, сухо оцарапав ладони, упала ей на колени. Слепая вздрогнула – руки были свободны! Полупьяный любитель развлечений так торопился, что забыл до конца затянуть узел на тонких запястьях.
Девчонка оттерла слезы и прислушалась. Кто-то из товарищей по несчастью обязательно должен был заметить ее неожиданную удачу. И правда – словно бутоном, прикрыли чьи-то мягкие связанные руки пальцы Чань.
- Тихо, я друг, - решительно прошептал взрослый женский голос. – Надень узел снова. Никто не должен видеть. Как стемнеет, ты развяжешь руки мне, и мы уйдем.
- Хорошо, - испуганно покорилась девочка. Сердечко ее готово было выпрыгнуть из груди – и от страха, и от радости одновременно. Вот он, ее шанс! Но...

(святое-святое!)