Четыре истории

[SonGoku >>>]

Паника среди зрителей усилилась, но деваться им было некуда; разве что выскакивать в окна. Шэ сунул девчонке в руку ножны: держись крепче! Чтобы протолкаться к заветному выходу, пришлось несколько раз дать непонятливым местным жителям зажатой в кулаке рукоятью. Но когда до свободы оставался какой-то шаг, дверной проем загородил еще один стражник (видимо, из тех, кто прибежал на подмогу). Чань взвизгнула, Шэ не успел остановиться, и клинок вошел не вовремя подвернувшемуся служителю закона в живот.
Заметив, что главный объект разгоревшегося конфликта решил пробиваться наружу собственными силами, Гуюк коротко бросил команду, и двое воинов кинулись следом. А в дверях все уже было кончено, пять трупов, изрубленных буквально на куски, вот и все что осталось от слишком ретивых стражей порядка. Визг девчонки отвлек десятника от созерцания картины побоища.
- Саклаб, лошади! Бурак, Воргул, за мной!
Разделившись, монголы побежали в разные стороны, одни к коновязи, другие на подмогу каллиграфу.
Бэй Ке, наконец, разглядел, что у чжурчжэня нет ничего, похожего на нужное послание. Но что если он отдал свиток девчонке? Старик по краю толпы, запинаясь о ноги, но не рискуя отойти ближе к середине зала, заторопился в направлении Шэ и Чань. А там, на заднем дворике, уже кипело небольшое сражение; подмога еще не знала, что с их товарищами все кончено, и видимо только поэтому не отступила, как подсказывал им здравый смысл. Каллиграф подтолкнул девчонку:
- Беги! И не останавливайся!
А как же господин Шэ? Но вместо вопроса Чань судорожно кивнула, покрепче сжала драгоценный ящик и кинулась бежать со всех ног. Ее никто не остановил.

(сообразили бы и на четверых, но Сайонара в отсутствии)

[Далара >>>]

Прежде чем пара стражников догадалась воспользоваться самострелами, которые они притащили с собой на спине, во двор вбежали Гуюк и дополнительные силы. Вшестером они быстро покончили с ханьцами. двое были убиты, двое серьезно ранены, из монголов несколько царапин получил только грузный неповоротливый Сумен.
Выскользнувшие из двери вслед за монголами две девушки со страхом и восхищением смотрели на бойню. Одна из них приметила Чань, дернула вторую за яркий рукав.
- Смотри.
А слепая бежала вперед, боясь остановиться. Что-то неподвижное мазнуло по рукаву, потом слева дохнуло едва заметным ветерком. А в следующее мгновение что-то до обиды твердое и большое неожиданно встало на пути. Девчонка осела на землю, одной рукой держась за лоб, второй за ящик у забора, и вдруг разревелась в голос. Кто-то присел рядом, мягко тронул. Девичий голос:
- Тебе плохо? - Не дождалась ответа: - Не плачь, мы поможем.
Четыре маленькие руки подняли не сопротивляющуюся Чань и повели; голоса хором утешали.

(и заключительный пост)

Сообщение отредактировал Далара - 1-08-2007, 10:37

[higf >>>]

История вторая. Каллиграф
Эпизод второй

- Ну, так что же там? - гостя снедало нетерпение. Никифор подошел к Шэ и перегнулся через его плечо, скользнув острым взглядом по горлу грамотея. Правой рукой проверил, легко ли вынимается спрятанный кинжал. Содержание текста лучше сохранить в тайне...
- Необычно... - каллиграф, недоуменно хмуря брови, от чего его лицо не становилось взрослее, сколько он ни старался, перевернул карту.
Некоторое время он пытался разобрать каракули на ее обратной стороне, потом снова вернулся к изучению надписей вокруг картинок.
- Снежная влага... чистый... сливаться... с водой из источника...
Кисть, то опережая, то отставая выводила на бамбуковой дощечке иероглифы, которые читал Шэ.
- Приготовлю чай, чтобы закрыть сердце от тревог? Что же это за пометки такие?
Гостю не очень хотелось чая. Медовухи бы, да где ее тут достать?! И вообще неспешность местных часто злила, но ведь не будет читать "не закрыв сердце от тревог"... Никофор уселся, поняв, что разгадка тайны и расправа со свидетелем откладывается. Он в нетерпении запустил пальцы в бороду.
- Да, только побыстрее бы. Не выходит, что ли?

(c СонГоку)

[SonGoku >>>]

Взором и мыслями его молодой собеседник витал где-то далеко, среди поющих барханов, которые окружали маленькую приграничную крепость, и потребовалось усилие и время, чтобы взгляд опять стал осмысленным.
- Почему? - чуть обиженно спросил каллиграф. - Но текст зашифрован.
Он подождал вопроса, а когда того не последовало, добавил:
- Здесь написано стихотворение мастера Лу Юя.
- Какие еще стихи? - бороде пришлось выдержать небольшой рывок, а на лице проступило недоумение. Эти грамотеи везде найдут какие-то премудрости! - Там должно быть про место... - гость осекся, слова про шифр дошли до мозга. Мелькнула мысль, а не поспешил ли он недавно с крайними мерами. - Чтоб их хвостатые демоны! И как же быть? Как эту штуку верно читать, никто не знает... живой.
Шэ нашел чистую дощечку и, приоткрыв от усердия рот, переписывал на нее текст с обратной стороны карты.
- Почему же? - рассеянно повторил он, положив две дощечки рядом и сравнивая написанное. - Это просто... Нужно всего лишь знать, в какой последовательности взять иероглифы из обоих текстов. Думаю, что разберусь.
К тому времени, как Шэ почти окончательно "разобрался", его посетитель был готов не только наглядно продемонстрировать неспешному каллиграфу свое неудовольствие, но и всю крепость разнести по камешку.

(и Хигф еще в ожидании Далары)

[Далара >>>]

Начальник гарнизона шел неторопливо. Он напоминал пустынного хищника, облачившегося в белые с узором длинные одежды. Размеренно, в такт шагам, позвякивало массивное металлическое ожерелье. Охране ворот уже передали приказ не выпускать иноземца без особого распоряжения, а значит он останется в форте по своей воле или против нее. Любопытство – что такое особенное ему понадобилось от каллиграфа? – не повод для поспешности. Юный, мало приспособленный к жизни на краю империи в песках отдаленного «нигде», Шэ напоминал Лай Зо того столичного молодого человека, каким был когда-то он сам. Единственный действительно образованный человек здесь заслужил особое отношение начальника форта: дружелюбно снисходительное, благосклонное. Каллиграфу прощались легкие огрехи, за которые других немилосердно наказывали.
Лай Зо задержался на мгновение у входа в комнату, прислушиваясь, есть ли кто внутри. Оттуда доносились шорох одежды, звуки шагов. Лай Зо нашел взглядом так и не отстиравшееся чернильное пятно на занавеске. И резко отдернул ее. Шэ Дзянь, скорчившись над столом; верзила над ним; нож, нацеленный в шею. Окрик. Резкий звук – меч вылетел из ножен.

Сообщение отредактировал Далара - 1-08-2007, 10:35

[SonGoku >>>]

История пятая. Эпизод первый.
Чжушуай

Шумный, по-муравьиному деловитый южный городок на границе царств Сун и Ляо мало походил на форт, ставший за долгие годы привычным. Как и на Бэйдзин, где прошли детство и юность начальника гарнизона. Здесь были и песок, и зелень, вокруг городка раскинулся прозрачный лес – сосны, дубы да ивы. Люди здесь живут по-деревенски, каждый насквозь знает соседа. И никакой военной дисциплины.
Лениво откинувшись на широкую спинку скамьи, одну ногу положив на сиденье рядом с собой, военачальник предавался блаженному отдыху. Свободное белое одеяние рекой растеклось вокруг. Пальцы в кажущемся беспорядке трогали струны, из хаотичных звуков рождалась сложная мелодия, с трудом улавливаемая поначалу. Мысли Лай Зо блуждали, не занятые решением насущных проблем. Музыка скрашивала ожидание.
Юноша, безусый, с нелепо торчащим пучком еще недостаточно отросших волос, поставил на низкий столик поднос с чайными принадлежностями.
- Отец просит почтенного гостя насладиться этим драгоценным чаем из его личных запасов.
Фразу хозяйский сын наверняка заучил, возможно, со слов родителя. Гость, который платит столько денег, не может не быть драгоценным. Лай Зо кивнул с мимолетной усмешкой. Память как нарочно подставила на место этого юнца другого, очень похожего. Неопытного и чудаковатого.
Струна сердито скрипнула, вторя настроению музыканта, и затихла – Лай Зо приступил к чаепитию.

(пока это Далара, сейчас остальные подтянутся)

[Далара >>>]

...Пустыня, куда ни кинь взгляд, царство песков. Мелкая пыль скрипит на зубах, забивается в глаза и нос. Крошечный отряд: два начальника смен, телохранитель командующего и сам Лай Зо Ши. Кажется, что песчаная пыль избегает белоснежных одежд командира, хотя в изобилии осела на бурых с синим штанах и куртках остальных. Четыре пары глаз вглядываются в основание приближающегося столба пыли. Вот-вот должен прибыть караван с новобранцами...

***

Последний (по крайней мере, всем хотелось так верить, потому что с каждым днем сил оставалось все меньше и меньше; казалось, что еще один день на раскаленной сковороде солончаков никто не переживет) участок пути показался всем бесконечным. Неровная тень горной стены, будто в издевку, не заполняла широкого старого ущелья и не давала прохлады. Караванщик спешил добраться до последней заставы как можно скорее, солдаты, которым было поручено охранять товары и людей, а заодно доставить в форт живой груз, не расходились с ним в желаниях, поэтому остановки делались короткие.
Новобранцы (а их мнения все равно не спросили, да и едва ли выслушали бы) молча дремали, кто как умел скрываясь от палящего солнца, в поскрипывающей повозке. Им сказали: будете возмущаться – пойдете пешком. Лишь один из них, опершись локтем о высокий край повозки, рассматривал расстилающуюся вокруг блеклую пустошь и серую, изрезанную трещинами, словно панцирь старой черепахи, скальную гряду, за которой поднимались, почти сливаясь с выцветшим небом, далекие горы. Мелкие камешки хрустели под копытами и колесами; редкие пучки жухлой растительности были жесткими даже на вид.

(теперь втроем: SonGoku, Bishop и я)

[SonGoku >>>]

Всадник во главе колонны приподнялся на стременах, прокричал что-то неразборчивое, указывая плетью вперед, откуда вдруг дохнуло таким жаром, что сразу стало понятно: до того путники не знали пекла.
У подножия высокой дюны показался форт – стены с зубцами и поднимающиеся над ними башни, - а рядом в обрамлении сухого тростника манило обещанием прохлады озеро в виде полумесяца. Гладкая вода зеркалом блестела на солнце. Четверо всадников у ворот казались демонами ада.
Лошади, усталые всадники, пыльные тюки, неторопливый караванщик шуршит бумагами, проверяет вещи. Новобранцы выстроились неровной шеренгой, переговариваются настороженным шепотом; их пока не одергивают. Начальники смен спешились, прохаживаются вдоль шеренги, делают первые прикидки. Вот один, Ся Хой, подошел вплотную, постукивая себя по ноге прутом.
- Ты, - указал им на тощего сутулого паренька. - Как звать?
Тот переминался с ноги на ногу, словно раскаленный крупный песок прижигал ему ступни даже сквозь обувку; впрочем, так возможно и было на самом деле. Растрепанные волосы казались седыми от белой пыли. Мальчишка выше остальных новобранцев и от этого кажется еще неуклюжее, он похож на жеребенка, уже достаточно подросшего и крепкого, чтобы ходить под седлом, но еще чересчур длинноного и нелепого.
- Люди устали и хотят пить, - ломкий голос сел от того, что в горле пересохло еще несколько дней назад. – Почему не дать им воды, а потом задавать вопросы?

(японское трио в действии!)

[Далара >>>]

- Гляди ж ты, какой умный выискался. – Ся Хой оглянулся, будто призывая в свидетели окружающих.
Командующий фортом излучал спокойствие человека, который расположился с удобством и ждет занятного представления. Серый конь под ним повел ухом, отгоняя надоедливую муху.
- Ты знаешь, что делать, лучше меня, – продолжал Ся Хой; действительно надменного взгляда не получилось, приходилось задирать голову, чтобы видеть скуластое лицо мальчишки. - Может быть, тебя поставить начальником смены? Или сразу закопать в песке, чтобы ты не поднял восстания?
Из насмешливого лицо стало суровым, еще страшнее из-за скрывающей половину лица черной бороды. Прут хлестко стегнул выскочку под колени; паренек уселся в сухую горячую пыль с обиженным выражением, словно не ожидал от жизни такой подлости, но в долгу не остался – швырнул Ся Хою в лицо пригоршню песка. Рука юного наглеца дернулась к поясу, как будто за мечом, хотя откуда ему владеть оружием? Бородач попятился, отплевываясь и бормоча проклятия сквозь зубы. Отброшенный прут взметнул фонтанчик песка. Ся Хой протер глаза и потянулся к рукояти меча, чтобы раз и навсегда избавиться от нахала. Остановил его резкий окрик. Лай Зо наклонился вперед, навис над участниками постыдной перебранки, как гора над людскими постройками. Стычка развеселила его.
- Ты, Ся Хой, берешь этого юношу в свою смену. И гляди, чтобы с ним ничего не случилось. А ты, - командир впервые взглянул прямо на дерзкого новобранца, - веди себя уважительнее, если хочешь остаться в живых. Теперь отвечай на заданный тебе вопрос.

(японское трио в Поднебесной)

Сообщение отредактировал Далара - 30-08-2007, 12:44

[SonGoku >>>]

По шеренге ополченцев пробежал шепоток, стихший, как едва ощутимый ветерок под жарким дыханием пустыни, едва сменщик Ся Хоя, вечно хмурый, всем недовольный Пин Фу принялся наводить там порядок. Вытянув самых шустрых прутом между лопаток, отчего над провинившимися поднялись легкие облачка белесой пыли, а сами нарушители уставились в землю, он ухватил виновника беспорядка за шиворот; парнишка чуть-чуть повозился, неуклюже собирая длинные конечности, но все же кое-как встал на ноги. Коренастый Пин Фу присвистнул:
- Ну и каланча! Не лучше ли использовать тебя вместо дозорной вышки?
Мальчишка неуверенно улыбнулся.
- Меня зовут Шэ Дзянь, - торопливо и невпопад сказал он, вспомнив о начальнике гарнизона и его приказе. – Шэ Дзянь из столицы.

***
Когда стемнело, зажгли вычурные светильники. Хозяин, видимо, принял Лай Зо с помощниками за богача из столицы. Его не стали разуверять. Помощники отправились в город, а сам Лай Зо велел принести ему все для письма. Обмакнув кисть в тушь, он начал выводить замысловатые знаки. На ежегодном экзамене никакое умение не перешибет взятки от тех, кто не желает повышения для ссыльного начальника форта, но и терять навыки негоже. Кисть двигалась ровно и четко, без запинок выводя линии и ставя точки.
- Вы так красиво пишете, будто поэму сочиняете, - не выдержал мальчишка, который из любопытства прятался за углом.

(втроем, однако! несмотря на то, что третий участник далеко... хлюп...)

[Далара >>>]

- Это лишь умение, его мало для истинной поэзии.
Кисть продолжала вести линию. Хозяйский сын вылез из своего убежища, подошел ближе, глядя с опаской и восхищением одновременно.
- Что же еще нужно?
- Талант.

***

- Новичок, Шэ Дзянь, опять устроил непорядок, - второму помощнику, похоже, была интересна реакция командира, возможно, он даже поставил на нее все свои деньги; в последнее время в форте распространилось подобное развлечение, и с этим ничего не поделаешь.
Начальник гарнизона и не собирался.
- Неужели?
Слишком много лишней мути вокруг этого молодого чжурчжэня, может быть, все же следовало сразу избавиться от него, несмотря ни на что. Лай Зо, сидя у очага, вылил в кипящую воду, где метались частички растертого в порошок чая, чашку верблюжьего молока. Перемешал варево и добавил в тонкостенный котелок топленое масло.
- Да, - помощник сел, чтобы не возвышаться над начальством. – Он поправил писаря своей смены. Мол, тот ошибся в знаке, эта мера обозначается не так.
Лай Зо невозмутимо потряс расписную коробочку с пшеном, будто проверял чистоту зерна на слух. Между делом поинтересовался:
- Что писарь?

(он с нами душой. И текстом тоже)

[SonGoku >>>]

- С пеной на губах отстаивает свою правоту и клянет юнца. – Помощник, бритоголовый средних лет мужчина, дал волю скрываемой улыбке. - Но дело-то в том, что прав Шэ, этот знак действительно пишется иначе.
Командир насыпал в настой немного обжаренной в масле муки, добавил соли. Телохранитель с интересом заглянул в котелок, уже в который раз стараясь поверить, что эта жуткая смесь называется чаем. Он никогда не давал себе волю обсуждать с кем бы то ни было привычки начальства, но иногда они приводили его в большое недоумение так же, как и продолжительные беседы, которые Лай Зо то и дело вел с проезжими караванщиками.
- Он умеет писать и другие знаки? – осведомился Лай Зо.
- Да, и даже неплохо.
- Вот как? Тогда проследи, чтобы у него были письменные принадлежности, если он их попросит.

***
Галдели в тени, подальше от ворот и башни над ними, а заодно и широкой площадки, куда заводили лошадей и верблюдов менее прижимистых караванщиков, поближе к кухне, откуда пахло раскаленным маслом – уже начали готовить еду. Шумели безыскусно, зато обстоятельно; даже издалека можно было различить за взрывами хохота отдельные фразы. Особенной популярностью – судя по тому, что повторили ее раз, наверное, десять, - пользовалась шутка о том, что Шэ неплохо было бы обрить голову.

(упрямое какое-то трио)

[Далара >>>]

- Зачем? – всякий раз с неизменным удивлением спрашивал объект насмешек.
- Так вся ж твоя родня ходит лысая! - отвечали ему. – Вы, собачьи дети, только хвосты носите...
- Моя родня построила Бэйдзин, - не обижаясь напоминал Шэ.
Под горячим солнцем тушь высыхала быстро; уже не первая пропыленная куртка украсилась именем своего владельца, а заодно и каким-нибудь пожеланием на удачу. Кто-то вспомнил, что у Пин Фу сегодня день рождения, и все сошлись на мысли, что просто необходимо как-нибудь его порадовать. В отличие от своего сменщика, ворчливый Пин Фу пользовался уважением солдат гарнизона, а при случае от него и поблажку можно было получить безо всякой взятки.
- Надо привести ему женщину, тогда он подобреет, - предложил самый шустрый, вечный автор большей части гарнизонных шуток и розыгрышей.
- Да где ж мы в пустыне женщину найдем? – возразили ему.
- И что с ней потом делать? – хором добавили еще двое.
Выдумщик получил небольный подзатыльник, чтобы не сверкал так сильно глазами и поменьше раскатывал губу. Следующие предложения: запускать петарды, испечь большой пирог (выдумщик получил вторую затрещину за предложение украсить его верблюжьими колючками), сделать флаг из белья и вывесить на весь день тоже не прошли. Шэ Дзянь, на мгновение вернувшись из неведомых другим заоблачных далей, сообщил, что можно кого-нибудь переодеть в женскую одежду, которую он видел на складе, где сушилась шерсть; от оплеухи столичного умника спас малый возраст и великий рост.

(зато сплоченное)

[SonGoku >>>]

- Сделайте большую надпись на песке, чтобы ее было видно с башни, - вмешался первый помощник Лай Зо; в горячке спора никто не заметил, как он пришел.
Юные петушки поутихли.
- Если сделать надпись во дворе, ее будет плохо видно, да и затопчут, - высказался шутник.
- За воротами не затопчут, - возразил кто-то, жуя сухую травинку; животы у всех побулькивали в нетерпеливом ожидании обеда.
- А кто сделает? – засомневался выдумщик. – Надо ж без ошибок, иначе Пин Фу разозлится. Лично я не возьмусь, вот ей-ей не возьмусь.
Он посмотрел на бритоголового. Тот усмехнулся:
- Подарок-то от вас, не от меня.
Совещание вспыхнуло с новым жаром и длилось до тех пор, пока в неожиданной паузе не раздалась столичная скороговорка:
- А что требуется написать?
Все как один повернулись к Шэ. Щуплый приземистый пацан громко выплюнул травинку. Помощник командира выжидательно сложил руки на груди.
- Ты точно сумеешь? – засомневался выдумщик, с недоверчивым прищуром оглядывая Шэ.
- Да он здорово пишет, - вмешался один из парней, давнишний обитатель форта. – Я сам видел, он орудует кистью, как командир Лай Зо мечом.

("и духом тож" (с)Bishop)

[Далара >>>]

Сызнова заспорили, на этот раз о том, что требуется написать – просто поздравление, какое-нибудь пожелание или, может быть, имя самого Пин Фу. Сошлись на имени с пожеланием долголетия.
- И чтобы от болезней какую-нибудь защиту, можно? – спохватился другой ветеран, вспомнив, как начальник смены не так давно страдал животом, то ли съев чего-то нехорошего, то ли глотнув в походе протухшей воды.
Телохранитель начальника гарнизона вывел троих, включая Шэ, за ворота, о чем-то шепотом переговорив со стражниками, видимо, просто рассказал им замысел. Парни активно закивали и выпустили «поздравителей» без возражений. Сам бритоголовый остался в воротах, то ли решил приглядывать со стороны, то ли не жаждал покидать тень.
На крытой площадке пятого яруса караульной башни появился Лай Зо, заставив разморенных солнцем подремывающих солдат вскочить и вытянуться по струнке. Командир кинул на них строгий взгляд; дозорные смутились, вздохнули с облегчением только когда получили взмах рукой: «вольно». Начальник гарнизона подставил загорелое лицо горячему ветру. Сощурился, приложил ладонь к глазам и удивленно поднял брови. Караульные смутились еще больше, не зная, следовало ли доложить о том, что Шэ Дзянь находится за воротами и занят там чем-то непонятным: выводит ножнами у подножия дюны быстро заносимую песком надпись, или это в порядке вещей и их, дозорных, совершенно не касается.

("всем сердцем и печенью" (с)не помню кто)

[SonGoku >>>]

Выводить надпись пришлось уже несколько раз, стоило ее завершить, как все надо было начинать сначала. Шустрый выдумщик поднатужился и выдал мысль, что если бы песок был мокрый, то иероглифы получились бы лучше, да и «каллиграфу», как уже прозвали Шэ остальные, было бы сподручнее. Воду носили из озера, но ведро шутникам выдать отказались, и они приспособили под это дело шлемы. Наблюдающий за беготней внизу с «галерки» Лай Зо закусил губу, чтобы не рассмеяться недостойным образом перед подчиненными, даже прикрыл лицо широким рукавом. От воды песок слипся пластами, и надпись не становилась четче, сколько Шэ ни возил по нему ножнами.
Наконец-то троица внизу нашла достойный выход из создавшейся ситуации: с помощью все того же клинка нарезали тростника, что в изобилии рос вокруг озера, хоть жухлый и пожелтевший, зато высокий. Стебли увязали в длинные жгуты и уложили, следуя указаниям Шэ. Получилось даже изящно. Лай Зо прочитал надпись и не сумел удержать громогласный хохот, от которого вздрогнули забившиеся в угол дозорные.
- Чего же они пожелали бедняге Пин Фу? – восхитился командир гарнизона. -Изысканности или диареи?!
Кажется, ответ на этот вопрос занимал если умы не всех троих шутников, то хотя бы одного из исполнителей. Потому что именно Шэ Дзянь чему-то улыбался про себя, вытирая ножны, а когда за спиной бритоголового телохранителя заметил невысокую одетую в белое фигуру, зарумянился, точно юная девица, и принялся что-то искать у себя под ногами. Лай Зо уже восстановил свою обычную безмятежность, только глаза все еще лучились весельем. Заложив руки за спину, он остановился перед долговязым пареньком.
- Значит, твое имя Шэ Дзянь... Покажи-ка мне твой меч.

(отпустили, называется троицу погулять...)

[Далара >>>]

Чжурчжэнь замешкался, телохранитель поторопил его добрым тычком – когда спрашивает начальник гарнизона, не время смущаться. Мальчишка еще больше ссутулился, напрягся, одно плечо выше другого, настороженный взгляд исподлобья, не шуши*, а сплошное недоразумение. Неохотно протянул длинный прямой меч командиру.
- Надо же, - удивился тот, выдвигая из ножен тонкий старинной работы клинок и разглядывая заточенное лезвие, - все-таки целый.
***
Упражнение Лай Зо в каллиграфии вместе с потоком воспоминаний прервал второй телохранитель. Мальчишка-хозяйский сын смущенно отодвинулся, делая вид, что не он только что, открыв рот, следил за быстрыми, как рыба в пруду, движениями кисти. Просьбе уйти он повиновался, хоть и с заметным сожалением.
- Попробуй этот чай, - предложил Лай Зо своему помощнику. – Местные очень ценят его, и не зря.
Бритоголовый подсел к столику с чайным набором, понюхал уже почти остывший чай, выплеснул воду и налил свежую из кувшина на маленькой жаровне.
- Город небольшой, - начал он рассказывать, - здесь всего один гадатель. Его самого мне увидеть не удалось, но по рассказам он обычно сидит под навесом рядом с рыночной площадью обособленно, чтобы не мешаться с торговцами.

---------------
*шуши - ополченец, солдат на пограничной заставе

(вот и нагуляли)

[SonGoku >>>]

Лай Зо обмакнул кисть в тушь и вывел «Бэйцзин», придерживая рукав кончиками пальцев левой руки.
- Что говорят о нем люди?
- Местные очень им довольны. Здесь все крайне суеверны, но знают цену вещам. По слухам, предыдущий гадатель несколько раз серьезно ошибся, после чего года три в этом городе не было гадателя вовсе. Нынешний занимается здесь прорицательством уже пять лет. Чаще всего вспоминают, как он помог найти заблудившегося в лесу ребенка и предсказал поджог так, что поджигателей успели поймать.
- По-твоему, он действительно видит будущее? – Лай Зо отложил кисть.
- Или хорошо знает, как заставить других в это поверить. – Телохранитель предпочитал соблюдать осторожность в подобных разговорах с начальством.
- Пожалуй, мне стоит самому поговорить с ним, - решил командир гарнизона затерянной в песках приграничной заставы Ша Чжоу.

***
- Чжушуай*! – в комнату Лай Зо вошел первый помощник, всколыхнулись тонкие занавески. – У нас пропал один из дозорных.
Похожий на коготь металлический наперсток задел струну, и та отозвалась жалобным звоном. От курительницы медленно поднимался ароматный дым.
- Отправить поисковый отряд. Кто пропал?

------
*чжушуай – командир гарнизона в пограничном форте

[Далара >>>]

- Каллиграф, Шэ Дзянь. Его нет уже больше суток. Он выехал вчера перед рассветом, чтобы сменить дозорного в северной сторожевой башне, и с тех пор его не видели. Из башни пришел сигнал, спрашивают, почему нет смены.
Лай Зо подобрался, хищно сверкнули глаза.
- Ся Хой не желает посылать на поиски. – Поспешил добавить помощник. – Настаивает, что каллиграф наверняка уже умер в пустыне, и будет найдено только тело.
Взметнулись легкие белые одежды, звякнуло тяжелое ожерелье из крупной бирюзы в массивной оправе. Спешно отложенный инструмент тоскливо всхлипнул. Помощник радостно ухмыльнулся, предвкушая головомойку, которая ждала начальника смены.
До полудня гарнизон жил в непонятном для себя ожидании. Пин Фу прогнал со стены лишних солдат, чтобы ночная смена заступила на посты выспавшейся. И все равно между казармами и сторожевой башней то и дело сновали «гонцы», которым поручали узнать, не видно ли кого среди пустынного марева: одинокого всадника или высланного на его поиски небольшого отряда. Только довольный Ся Хой ухмылялся в клочковатую черную бороду. Когда солнце перевалило через зенит, подточенная надежда иссякла. Пошли толки и беспокойные разговоры; неизвестно, кто первым произнес слово «побег». Пришлось разнимать две драки; причиной одной был спор, способен или нет молодой каллиграф на подобную глупость. Вторая случилась, когда один из солдат поставил у лежанки, принадлежавшей Шэ, плошку с холодным рисом и воткнул в нее ароматические палочки, а другой утверждал, что хоронить бедового паренька еще рано.

(дальше говорить, что трио, уже даже пошло)

[SonGoku >>>]

Наконец-то вернулась то ли погоня, то ли спасательный отряд – и не одни, а с каллиграфом, как немедленно доложили начальнику гарнизона. Мальчишка едва держался в седле и, дурак этакий, ухитрился потерять доспехи и шлем, скорее всего, бросил где-нибудь, чтобы спастись от солнца, из оружия при нем был только его собственный меч. К тому времени жара основательно подточила силы гарнизона, и солдаты могли только вяло переругиваться, лишь изредка вспоминая, с чего собственно начался спор. Многие, напрочь забыв об изначальной причине, занялись своими делами или спали в тени и казарме.
- Сторожевую башню видно чуть не с любой дюны! – вскипел Ся Хой, когда ему все-таки возразили, что едва ли каллиграф собирался бежать.
Новая ссора умерла, не разгоревшись как следует – уже открывали ворота, а через широкий двор стремительно шагал в вихре белых одежд разъяренный Лай Зо; заплетенные на варварский манер длинные тонкие косички разметались по его плечам, точно змеи. Ся Хой предпочел бы скрыться с его глаз долой, но командир гарнизона заприметил его, подозвал коротким взмахом руки.
- В моем гарнизоне ни один солдат не должен пропадать или гибнуть без веской на то причины. Так в чем дело?
Бежать вообще – дурацкая мысль, учитывая обстоятельства, а если сзади непреодолимой стеной встали собственные подчиненные, так и невыполнимая. Начальник смены бросил на причину всех своих неприятностей взгляд, который не обещал Шэ ничего хорошего.

(втроем... ковыр!)