Галантный век

[arven >>>]

16 мая. Полдень.
Погода выдалась по-летнему теплая. Солнышко ярко светило с безоблачного неба, кусты сирени в парке Парадиза благоухали дивным ароматом, птицы весело гомонили, а обитатели королевской резиденции пребывали в состоянии невероятного нервного возбуждения. По коридорам с раннего утра сновали переполошенные слуги, из-за распахивающихся дверей раздавались требовательные окрики, некоторые особо осведомленные сплетники даже утверждали, что собственными глазами видели кардинала, передвигавшегося по галерее с суетливостью, недопустимой для духовного лица.
Все эти хлопоты были вызваны предстоящей свадьбой дофина. Церемония венчания была назначена на три часа пополудни, и предсвадебный ажиотаж достиг своего апогея. Невеста дофина, юная и прелестная, прибыла накануне во дворец, и это событие затмило даже очередную выходку королевской фаворитки, позволившей себе публично назвать герцога де Сен-Мерфан «тюфяком». Старый герцог и впрямь был толст, неповоротлив и во всем зависим от своей хитрой женушки, но подобные сравнения в кругу избранных представителей Аррежской знати были просто недопустимы.
В Парадизе поговаривали, что Рогезская принцесса выросла в обстановке почти монашеской строгости, а потому обладает невероятно высокой нравственностью. Теперь придворные с нетерпением ожидали спектакля под названием «Молодая дофина впервые сталкивается с грубостью разбитной графини». В том, что любовница государя очень скоро совершит какую-то бестактность в отношении будущей жены наследника, никто не сомневался. Ведь в последнее время весь двор только тем и занимался, что обсуждал грубость и наглость этой публичной девки, по какому-то чудовищному недоразумению занявшей столь высокое положение...

Персонажи
Жульен IV Дюкард (король Ленории) - Сейден
Принцесса Аннабель Дюкард (дочь короля) - Sayonara
Филипп Дюкард (дофин Ленории) - Nekroc
Анжелика Дюкард (дофина Ленории) - lady-jastreb
Этьен Дюкард (брат дофина) - Drogo
Графиня Маргарита Деврийе (фаворитка короля) - arven
Барон Андре де Феммер (шталмейстер) - Ярослав
Маркиз Шарль-Антуан де Кевр (смотритель королевской библиотеки) - ores
Шарлотта де Мейден (фрейлина дофины) - Морфи
Ее сестра-близнец Ингер де Мейден (фрейлина дофины) - Зверекъ
Жозефина де Лоре (фрейлина дофины) - Kallissa
Франсуа Люсьер (придворный комик) - Шут Гороховый
Соланж Клери (оперная дива) - Ноэль
Графиня Катрин дю Милье де Монсалви (вдова, интересующаяся тайными обществами) - лесная фея
Барон Шарль де Ларош-Матье (лейтенант) - Amigo Petrificus
Маркиза Жаклин де Авье (страстная любительница лошадей) - Sarina
Князь Павел Алексеевич Бесарабский (подданый Светийской империи) - Момус
Рене Клари (ученый-энциклопедист) - Светозар
Мадлон Флавье (помощница модной портнихи) - бабка Гульда
Дени Люстин (беглый каторжник) - бабка Гульда
Вильям Теодор Стэффорд (Бририйский чародей) - Father Monk

Тема для обсуждения прикла
Квенты

Сообщение отредактировал arven - 30-03-2007, 23:49

[бабка Гульда >>>]

НРПГ. Миль пардон, господа и дамы, что вор и каторжник влезает раньше членов королевской семьи. Но приключения Дени Люстина начались чуть раньше – прошлой грозовой ночью...

За окном бушевала гроза — и вошедший в дом человек был мокрым до нитки. Он не решался пройти дальше порога комнаты, куда его провели, и досадливо переминался разбитыми башмаками в луже, которая натекла с его лохмотьев.
Высокая мрачная старуха в черном вдовьем чепце понимающе кивнула, вышла из комнаты и быстро вернулась с ворохом одежды:
— Вот, переоденься. Мне Гуртовщик велел, чтоб тебя как надо приняли... И башмаки скинь, я тебе сапоги принесу.
— Спасибо, матушка, — с искренней признательностью сказал гость. — Ух ты, какая шкурка! Господская!
Разворачивая коричневый с желтой отделкой камзол, он уронил на пол какую-то бумагу и поспешно ее подобрал. Изящный розовый листок, сложенный втрое и украшенный сломанной восковой печатью с гербом.
— Не твое, матушка?
— Нет, — глянула старуха на бумагу. — Того же перелетного гуся, чья шкурка. Наши грамотеи читали, говорят: ненужное. Дай сюда, в очаг суну...
Старуха протянула руку за письмом. В этот момент откуда-то из сонных глубин дома донеслось:
— Эй, матушка Марго!
Забыв про письмо, старуха метнулась на голос. Видно, тот, кто ее звал, не любил ждать. Уже у порога бросила через плечо:
— Переоденься и жди, Гуртовщик покличет...
Гость быстро переоделся, оглядел комнатушку (да на что смотреть — голый деревянный стол, колченогий стул, хорошо хоть свечу оставили!), уселся, вытянул ноги в восхитительно сухих сапогах и замер, наслаждаясь тишиной и покоем. Глаза его закрылись — и...

...Ступени, сырые, осклизлые дубовые ступени плывут друг за другом, уходя из-под ног вниз, в черную рудничную воду. Проклятое колесо вращается, вычерпывая густую жижу со дна шахты, и надо шагать, шагать, шагать без остановки, и нельзя замедлить шаг, потому что колесо утащит в воду, а если черпнешь воды в башмаки, тебя ждут плети, надсмотрщикам только дай повод поизмываться, а колесо вертится, вертится, вертится, а мокрые ступени плывут, плывут, плывут вниз...

...Человек распахнул глаза, резко выпрямился на стуле.
Проклятый сон оказался куда более цепким, чем рудничная охрана. Уже далеко ушли четверо каторжников от ненавистного рудника — а сон все еще мучает, заставляет ночь за ночью чувствовать себя белкой в беспощадном колесе.
Нет, лучше не спать. Его, Дени Фигляра, ждет важный разговор. У его товарищей по побегу давние счеты с Гуртовщиком, суровым королем аррежского дна. А сейчас не время их сводить, надо затаиться, раствориться среди столичной рвани. Дени, единственный, на кого Гуртовщику не за что гневаться, послан к «ночному королю» с повинной и с просьбой принять беглецов под свою хозяйскую руку...
Чем бы заняться, чтобы не уснуть?
Фигляр лениво достал из кармана чужое письмо, развернул возле свечки.
Легкие, узорные строчки — словно не выведены пером, а вывязаны серебряными спицами. Явно женская ручка.

«Мой дорогой друг, как давно я не писала вам — ах, виновата, виновата! Как вы живете? По-прежнему ли ладят ли друг с другом медведь и горностай на вашем гербе? Не беспокоит ли старая рана? Ценят ли вас при дворе так же, как раньше (и как вы того заслуживаете)?
Увы, со мной время обошлось не слишком любезно. Боюсь, что вы не узнали бы сейчас прежнюю насмешницу Жюстину. Ах, скучная жизнь в глуши погасила те огоньки в моих глазах, которым вы когда-то посвятили прелестный сонет!..
Но память о прошлом — это то, чего не сумело отнять у меня время. В надежде, что и вы не растратили этого сокровища, лежащего в недрах наших сердец, я и пишу вам сейчас. Прошу в память об этом прошлом оказать покровительство юноше, доставившему это письмо. Вы уже не впервые благодетельно вмешаетесь в его судьбу, ибо этот молодой дворянин — ваш крестник, шевалье Дени-Антуан де Вильруа. Помните очаровательную Селестину де Вильруа, которую увез в свое поместье этот угрюмый ревнивец, ее муж? Нет-нет, я не хочу повторять сплетни, которые ходили по всему Аррежу... но ведь ее муж действительно был недоволен тем, что Селестина именно вас просила крестить малыша и дала ему второе имя в вашу честь...
То, что грубиян Вильруа увез жену в провинцию, было потерей для столицы, но спасением для меня, ибо, когда я была вынуждена покинуть двор и удалиться в свою горькую ссылку в Клертон, милая Селестина оказалась моей соседкой и смягчила мне горечь изгнания...
Увы, она уже на небесах среди ангелов. Бедняжка на месяц пережила своего тирана-супруга, несчастный Дени остался круглым сиротой. Незадолго до этого герцог Клертонский оспорил законность владения родом Вильруа большей части земель, принадлежащих им уже двести лет, и, разумеется, эти земли отобрал: не скромному шевалье тягаться с герцогом! Во многом эта несправедливость и была причиной смерти Бернара де Вильруа, но я не хочу говорить об этом человеке. Меня волнует судьба несчастного юноши, во владении которого остались лишь руины того, что некогда называлось замком, и жалкий клочок земли, непригодной даже под огород. Разве нищенское существование на этих развалинах — достойная участь для молодого дворянина, который так напоминает мне вас в ваши юные годы?
В надежде, что вы отнесетесь со снисходительностью к моей просьбе, остаюсь вашим добрым другом
Жюстина-Анжель де Льертуа».

С печальной улыбкой Фигляр положил письмо на стол.
Дени-Антуан, вот как? Тезка, стало быть. Один святой присматривает за судьбами...
Плохо присматривает, между прочим. Совсем запустил свою работенку святой Дени! Он, бывший актер Люстин, докатился до воровства и угодил на каторгу. А этот Вильруа, этот «перелетный гусь», как выразилась матушка Марго, наверняка не доехал живым до Аррежа, раз в его шкурке сейчас щеголяет бродяга Фигляр...
Люстин перевернул бумагу, взглянул на имя адресата: «Антуану-Шарлю, маркизу де Кевр...»
А затем сложил письмо, поднес его к свечке, слегка нагрел воск на огне и точными, ласкающими движениями пальцев соединил вместе половинки печати, не повредив рисунка. Просто захотелось проверить, помнят ли еще руки то, чему научил года два назад знакомый мошенник...

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 6-03-2007, 17:40

[Момус >>>]

- А камзол-то придётся выкинуть...
Мысли текли лениво. Камзол прожгли вчера - игра выдалась напряжённая, а Господь подсуропил таких соперничков... Правда один так был - ни Богу свечка, ни чёрту кочерга. Пристяжной, одним словом. Зато двое других! Ну да и чёрт с ними. А за блеф завсегда наказывают. Пусть спасибо скажут, что не Светия-матушка, можно было и без рук остаться. В прямом смысле. Оборвали ж пальцы, в своё время, расстриге этому, Феофану Словоблуду. Чтоб не мухлевал, сволочь! А этот кривой, вчерашний, опять таки сам виноват. Банковать с умом надобно, а ежли батюшка с матушкой не наградили сим редким и, бесспорно, ценным даром, чего ж удивлятся, что по жизни в дураках.
Эх, где вы годы ученические. Аркаша Оберн, Мишенька Кречмер. Вот игрывали, другое дело! По трое суток за столом, судари мои. Не то что здесь. Ареж! Парадиз! Тьфу, прости Господи - бордель плавучий. Одни потаскухи. Только те, что пострашнее - те в штанах. От маркизов и графов, ажно в глазах рябит. А продаются, ежли припрёт ни за чих собачий.
Бесарабский лежал глядя в, когда-то яркую, а ныне потемневшую от времени роспись. Раньше здесь видимо был будуар, возможно даже кровать с балдахином из благородного красного дерева и тяжёлой парчи, но время безжалостно обгладало доходы владельцев дома, что не могло не сказаться на состоянии и пухлых амурчиков предающихся любовным утехам. Сейчас они были скучны. Но амурчики, меньше всего занимали мысли Павла Алексеевича, всем сердцем скорбевшего сейчас, о двух, наиболее важных вещах. Первая из них - камзол. То, что в дорожных сундуках лежало ещё семь штук, факт конечно смягчающий, но не избывающий окончательно тоску об утраченном. Конечно изуродованный предмет гардероба можно было продать - учитывая в каком отрепье ходило большинство местных клошаров, это выглядело сделкой царского размаха. Однако ж маратся не хотелось. Спору нет, сам князь далеко не ангел, но в торгово-денежные отношения вступать с добровольно убогими и разумом скорбными, с быдлом этим... Не княжеское это дело. Увольте милостивые государи
Что до второй причины страданий, то целиком и поностью вина здесь лежала на самом Павле свет Алексеевиче. Похмелье, как верно подмечено, штука тонкая. А и не пей, князюшка в следующий раз столько. Да и не к чему после граппы, прозрачной, что твоя слеза, кислятину эту, Рислингом прозываемую, хлебать. А потом шампанского ещё. Это тебе, не зелено-вино, на семи молоках очищенное. Из воды ключевой. Распушил перья, касатик? Лови болезный. Мучься теперь.
Кроме того ныла у князя правая рука - крепкая челюсть у кривого.
Короче было погано, если не сказать - препоганейше.
И гнида эта, Жюль, которого третьего дня нанял, в качестве прислуги, смылся с задатком. Жалко было не денег - не хватало комфорта существования. А Егор, судя по всему, до барина своего не торопится. И к тому ж, падла прижимистая, занаверняка до хрипоты торгуется об извозе на каждой станции. Конечно, ведь брат-то молочно-кровный, друг верный, сокол ясный Алёшенька, сидит себе в книжку умную очи ясные устремив…
Сказал бы, да один хрен не услышат.
-Ладно - просипел Бесарабский и сел на лежанке. - Кто рано... - взгляд на брегет показал, что такая постановка фразы неуместна - Вобщем кто встаёт... тот молодец.
Нехитрая сентенция как ни странно развеселила. До момента. когда глянул князь в треснувшее зеркало.

[лесная фея >>>]

Совместно с бабкой Гульдой
-------------------------------------

Катрин де Монсальви нервно прохаживалась по комнате, в ожидании портнихи, с ноткой паники поглядывая на слегка надорванный подол платья. Её обожаемая дочь отличалась огромным любопытством и непоседством, что в сочетании образовывали гремучую смесь. Служанки сбивались с ног, пытаясь уследить за шаловливой девочкой, которая успевала побывать и на конюшне, и на кухне, и в саду. Вот и сегодня Фьора ухитрилась ускользнуть из-под их опеки и забралась в гардероб своей матери, где было приготовлено платье для сегодняшнего торжества. Когда Аннет и Летисия сумели разыскать её, она уже успела оторвать пару жемчужин, не пощадив при этом лёгкой ткани.
Наконец, на лестнице послышались быстрые шаги, и в открывшуюся дверь вбежала слегка запыхавшаяся Мадлон Флавье. Её кругленькая фигурка напоминала капельку ртути по своей живости, и двигалась она на удивление быстро и бесшумно.
Графиня с облегчением бросилась к ней.
- Мадлон, вы просто мой ангел-хранитель! Как всегда, только вы можете меня спасти.
- Ах, ваше сиятельство, не преувеличивайте! Всего-навсего немножко отпоролись кружева! Сейчас мы это поправим - и вы будете на торжествах в Парадизе обворожительнее всех. Как, прочем, и всегда...
Опустившись на колени, Мадлон Флавье привычно подхватила край подола графини.
Катрин, чуть склонив голову набок, вгляделась в своё отражение. Шёлк нежно-фисташкового цвета лёгко струился по её фигуре, а россыпь матового жемчуга напоминала капельки росы.
- Кстати, Мадлон, вы не в курсе последней выходки Маргариты Деврийе?
- Ох, ваше сиятельство, да кто же про это не слышал... Знаете, происхождение и воспитание - их же ни в чьей постели не подцепишь, даже в самой пышной постели... Ах, как идет к вашим глазам этот цвет! Не зра мадам Помпон вчера сказала, что на вас работать одно удовольствие, потому что у вас есть вкус!
Благодарю тебя, моя бесценная Мадлон, - промурлыкала Катрин. - но, боюсь, что мой вкус без вмешательства твоей хозяйки и твоих золотых ручек, был бы абсолютно бесполезен. А по поводу происхождения, я бы сказала что иногда бывают и исключения. Взять к примеру Соланж Клери. Казалось бы, оперная певичка, пусть даже и талантливая, но её ум и очарование...
Умница Мадлон, хорошо знавшая своих клиенток, не кинулась восхвалять придворную певицу.
- Поет хорошо, - скупо похвалила она мадемуазель Клери. - И покровителей выбирать умеет. Но разве ж ее сравнишь с настоящей знатной дамой? Врожденное благородство - этого не купишь. Вот, скажем, поставить ее рядом с вашим сиятельством... ну, чисто павлин рядом с прекрасным лебедем!
Графиня весело расхохоталась, ненадолго представив себе эту картину. Воспользовавшись хорошим настроением знатной дамы, помощница мадам Помпон поспешила влезть с просьбой:
- Сударыня, мне хозяйка дала несколько поручений во дворец... я понимаю, что это нахальство... но не были бы вы так добры прихватить меня с собой, а то пока доберусь...
- Конечно, моя дорогая, это самое меньшее, что я могу для тебя сделать в благодарность.
Она с явным облегчением оглядела платье, на котором не осталось ни малейших следов от вмешательства шаловливых ручек Фьоры.
- А по дороге ты развеешь мою скуку свежими новостями. Ты уже побывала во дворце после приезда принцессы?
- Вчера - нет, ваше сиятельство, слишком много работы было. Головы не поднять. Такое событие - свадьба дофина! Все придворные кинулись прихорашивать перышки... Была мадам Помпон, она нам и рассказала, что там творится.
- Да, - с весёлой улыбкой произнесла Катрин, - могу себе представить, какая паника творится сейчас в Парадизе. Ну что ж, мы сможем на это полюбоваться и сами. Я думаю, нам пора выезжать, это платье и так нас задержало. Спускайся к карете, Мадлон, и я к тебе присоединюсь, как только загляну к дочери.
Катрин проводила взглядом портниху и направилась в комнату Фьоры. Уставшая от сегодняшних приключений, девочка сладко спала, подложив пухлую ручку под щёку. Осторожно поправив прядку волос, упавшую на лицо дочери, Катрин тихо вышла, бесшумно притворив за собой дверь, и направилась к выходу.

Сообщение отредактировал лесная фея - 6-03-2007, 2:02

[Sarina >>>]

- Ну и зачем так шуметь, - бормотала себе под нос девушка, шествуя на конюшню. - Ну свадьба ну и что. Тоже мне событие.
Жаклин принялась похлопывать себя по бедру в такт своим мыслям. Самое место спрятаться на конюшне, поболтать с Жимолостью, может и настроение появится. Специально для любимой серой кобылки припасены яблоки. Уже сейчас мысли стали веселее и радостнее.
"О нет", - мысленно застонала маркиза, увидев Жака, который сегодня был старшм конюхом. Опять эта брюзга будет ходить за ней, и бормотать, что юным девушкам не место на конюшне, что не надо кормить лошадок яблочками. А где им место?? И чем лошадок кормить?
- Доброе утро, Жак, - с любезной улыбкой поздоровалась с конюхом мадемуазель де Авье. - Как сегодня Жимолость?
Конюх что-то пробурчал в ответ и девушка воспользовалась этим чтобы проникнуть на конюшню и даже приблизиться к деннику любимой кобылки, как юная маркиза обратилась в статую. В конюшню заводили чудо конезаводства племенной работы. Тонконогого жеребца, с сухой породной головой, благородным поставом лебединой шеи. Это не лошадь, это точеный шедевр.

[Kallissa >>>]

- Смотрите, какой сегодня чудный день, - Жозефина чуть-чуть отодвинула портьеры, укрывающие окно, и в покои дофины тот час проник лучик света. – Это хороший знак. Когда природа улыбается – значит быть счастливым молодым, в этот день венчающимся, благословение свыше.
Девушка улыбнулась и завязала бантик на ленте, закрепляющей портьеры по бокам окна. Теперь вся комната была наполнена солнечным светом, а в рыжих волосах молодой невесты будто прыгали огненные искорки.
Жозефина поправила локон юной дофины, так некстати выбившийся из копны волос и, кажется, осталась довольной результатом. Старания фрейлин не прошли даром, и дофина выглядела, как и подобает невесте. Впрочем, ее туалет на этом не был завершен и наполовину.
- Вам не о чем сегодня волноваться, моя дорогая, - вновь заговорила Жоззи и взяла с туалетного столика большую шкатулку с украшениями. – Давайте примерим этот камень? – и девушка приложила к шее дофины голубой топаз в оправе из серебра.

[Момус >>>]

Спасибо, батюшке, покойному. За то, что сына не барчуком вырастил - недорослем, что сам одется не может, а по спартанскому принципу.
Нет, спать укладывали не на голую землю, конечно, да и в седло, тогда ещё не Павел Алексеевич, а просто Пашенька, сел только в тринадцать, но в целом и за себя постоять мог и руками сделать, ежли потребуется. А работать кстати, ещё сам Пётр Алексеевич не чурался, даром, что царь.
Горячая вода сыскалась не сразу. Подлец Жюль странствовал где-то, а служанок этих, что достались вместе с домом, а сейчас была лишь одна - смазливая квартероночка, особо замечательным предметом одежды которой был чепчик на голландский манер, так вот служанок этих, нанимают скорее из расчёта, на утоление несколько иных печалей здешних посетителей, нежели для исполнения прямых обязанностей.
Когда Анна, а квартеронку звали именно так, наконец поняла, что требуется Его Превосходительству, она впала в состояние, которое на Руси называют амок. В выразительных карих глазах, лучащихся теплом и любовью ко всему живому плескался, как муть на дне колодца, лёгкий упрёк - мол, что ж это вы барин надсмехаетесь. Вода же есть розовая, настои лавандовые и ландышевые. Духи опять же. Облейтесь и благоухайте. А водой, да тем паче горячей…
С грехом пополам вымывшись, Бесарабский, с некоторым опасением звзглянул в недра всё того же треснувшего зеркала, и принялся скоблить новорожденную щетину. Несколько месяцев подряд, князь баловался отпустив на лице роскошную эспаньолку, но не так давно обнаружил в одном магазинчике воистину королевский бритвенный прибор, что решило судьбу бороды.
Батистовая сорочка (ах, Жени, Жени - глупая маленькая девочка, но за прощальный подарок - дюжину таких вот сорочек, спасибо), шарф на шею - два оборота, строгий, но изящный узел (проклятые кроаты - кто бы мог подумать - они и законодатели моды), брошь пожалуй с зелёным камнем – изумруд - строго, изящно. Атласные пантолоны. Камзол. Кафтан. Все в бледно-зеленоватых тонах.
И чуть-чуть духов, с ароматом чайной розы. Перчатки - белые в пику местному отребью (перчаток осталось три пары, в ящике, где они лежат присыпанные измельчённой мятой, лавандой и миртом)
Сапоги (может он себе позволить побыть немного вызывающим!? И трость.
Ах, да! Немного фиалковых духов на запястья. Совсем чуть-чуть. Местные дамы так требовательны, к кавалерам. Видимо потому. Что кавалерам особо заняться нечем, вот и выглядят куда женственнее дам.
Впорхнувшая квартронка Анна, явилась лучшим, нежели зеркало, доказательстом, что Бесарабский выглядит хорошо. Даже очень хорошо. Язычок Анны пробежался по пухлым губкам
- Господин чего-нибудь желает?
- Нет, прекрасное дитя, но мне нужна карета.
Юркая, яркая, похожая на экзотическую бабочку с тропических островов, Анна упорхнула.
Теперь подарок.
Потому как милый сударь, вы не просто гость богатый, а меж тем амбассадор Империи Светийской. Посему держать себя следует обходительно и степенно. Учтиво и с достоинством.
А подарок… Что ж, шкатулка палисандровая, с золотом и бриллиантами, содержит пожалуй не самую безвкусную вещицу в этом мире.

- Merde!!!
Вопль кучера вывел Бесарабского из лёгкой задумчивости (ах, Жени, Жени! Но Эмилия!).
Карета стояла на дорожке посреди парка, а вокруг с лаем, больше напоминающеим истерический визг носилась собачёнка, абсолютно неизвестной князю породы. На Светии, таких поголовно величают шавками – так мелочь крикливая. Однако ж в Парадизе, шавок не бывает. И почему этому недоразумению не оказаться любимой левреткой какой-нибудь вдовствующей герцогини или, что более вероятно, маркизы на ночь, каких здесь пруд пруди?

[бабка Гульда >>>]

(16 мая, утро, Дени Люстин)

Да, святой Дени определенно забросил свои обязанности! Не бережет тех, кто носит его имя, ой, не бережет! Впрочем, у остальных троих беглых каторжников святые хранители — тоже лоботрясы, лодыри и бездельники!
Гуртовщик, король аррежского ворья, оказался коварным сукиным сыном. Заявил, что прощает старых недругов и ждет их пред свои монаршьи очи. А когда те, поверив, явились — приказал своим подручным взять всех четверых на ножи...
Ну, четверка тоже не на лебяжьих пуховиках выросла. Такой дали отпор прихвостням Гуртовщика — не то что мебель, даже стены трещали! Пробились на улицу — и дернули врассыпную...
И теперь Дени Люстин мрачно брел по узкой улочке и размышлял о своей треклятой судьбе. Но понемногу верх все же взял врожденный оптимизм.
Зря он хает святого Дени. Ведь удалось же вывернуться из жестокой передряги и сбросить смерть с хвоста! Правда, теперь надо опасаться и аррежских «крыс», и легавых, ибо гад Гуртовщик наверняка известил полицию о беглых каторжниках, осквернивших своим присутствием родимую столицу...
Зато на Люстине весьма приличная шкурка. И камзол хорош, и сапоги... Еще бы для полной красоты шпагу, парик и шляпу...
Со шпагой сложно, а вот шляпа как раз сейчас в поле зрения. Хорошая такая шляпа, и сидит на весьма бестолковой голове. Некий средних лет щеголь торчит под окном каменного дома и изящными движениями рук изъявляет свое восхищение даме, что с показным равнодушием поглядывает на него из окна второго этажа. Щеголь увлекся, ничего вокруг не замечает... чисто глухарь на току!
Проходя мимо влюбленного идиота, Люстин небрежно снял с него шляпу, хладнокровно надел себе на голову и свернул в ближайший переулок.
Щеголь ничего не почуствовал сквозь парик. Дама вскочила, замахала руками. Кавалер истолковал это как ответ на высказанные им пылкие чувства, восторженно запрыгал, рассыпая воздушные поцелуи и теряя драгоценные мгновения.
А когда понял свою ошибку, ощупал обделенную макушку и взвыл:
— Гра-а-абят!!!!
И рванул в тот самый переулок, куда указала ему сочувственная ручка дамы...

[Ярослав >>>]

Конец весны, или скорее начало лета в Ленории было всегда прекрасно. Отличие от переменчивой островной Бририи, где правили ветры с океана, куда так заманивали молодого баронета, было ощутимо.
Утро выдалось нервным, и как обычно тому была причиной женщина. Свадьба дофина событие не каждодневное, но и… Франт мог только посочувствовать будущему супругу, ведь по слухам невеста уступает в красоте Соланж. А, в общем, это могут быть и просто злые языки. Андре провел весь вечер вчерашнего дня в напряжении, потому не мог заснуть. На резной тумбочке остались куски разломанной печати, полученного от сестры письма. У него разболелись глаза из-за того, что он несколько раз перечитывал бумагу с красивым подчерком. Скрашивали обстоятельства только вести из Су-Фраже. Строительство города Су-де-Пре шло семимильными шагами. Он никогда не сомневался в пользе колониальных владений Ленории, но пока что обнаруженную в горах этой дикой местности сосновую древесину малозатратнее использовать там же, чем перевозить ее сюда. Особую выгоду приносит разве что кофе. Вспомнив о бодрящем напитке, Андре подумал о Сабесе Александре. Мулат по происхождению был выбран в управляющие райских земель. Барон тут же нахмурился и не высказал мысль о том, что Ленирия могла бы поставить чистокровного жителя. Хотя сам Андре никогда бы не сменил Арреж на скучную и отдаленную океаном колонию. Не смотря ни на что, барон успел отдохнуть несколько часов.

- Де Феммер, - окликнул направлявшегося по коридору баронета друг – Поль Морен. Андре остановился и бросил холодный взгляд голубых глаз через плечо. Глазам Поля предстал молодой человек без парика в вышитом шелковом бардовом жюстокоре с золотыми пуговицами, сочетающийся с ним камзол, красный поясной шарф, почему-то напоминающий окружающим светийских казаков, рапира на перевязи, широкополая шляпа с белым плюмажем, перчатки заткнуты за пояс, кружевной галстук не слишком пышный, бриджи и ботфорты. – Торопишься? Неужели изменил свое мнение о любви.
- Поль, - с легкой улыбкой произнес Андре, - амурчики занимают лишь умы неловких любовников, когда шталмейстеры тайно посещают фавориток короля.
- Лучше б ты этого не говорил, - приблизившись, сказал Морен, и по выражению его лица читалось опасение, что их могли услышать.
- Меньше верь вракам… - с неохотой говорил Андре. Он пожал протянутую руку, и они оба направились дальше по коридору. Роскошные интерьеры Парадиза никогда не надоедали взгляду, а сейчас были особенно прекрасны, когда в лучах приближающегося к полудню солнца золотое напыление сверкало особенно завораживающее. - Уже часа два жду заказ. Что-то они не торопятся. Мне пришлось оставить слугу получать треклятые вышитые платочки.
- Настроение у тебя не праздничное, постарайся не показать это на приеме.
- Зато у тебя отличное, что могло произойти за какую-то ночь?
- Пока ты возился с подарком Светийского короля, я наблюдал забавнейшую сцену. Догадайся, кто оскорбил герцога де Сен-Мерфана? Собственно, фаворитка короля. Как, ты не знаешь!? – подшучивал Поль над баронетом.
Андре в этот момент мог только сохранять спокойствие, так как в другом случае дал бы шанс другу для очередной шутки.
- Именно потому мой дорогой Поль ты все еще без «де», а я хоть и «возился в конюшне», но одни мои ботфорты дороже твоего дома.
- К черту, Андре! Какой дьявол уселся тебе на плечо, что я вынужден слушать эту гадость?
- Моя сестра хочет перебраться в столицу, - отвлеченно произнес баронет, чтобы собеседник не понял насколько важно для Андре подобное обстоятельство дел.
- И что с того? Ты, наконец, проиграл все золото, что не можешь нанять экипаж?
Де Феммер успел только отмахнуться от слов Поля, когда, стуча каблуками к ним примчался посыльный и чуть ли не глотая окончания слов, со скоростью дикой южной кошки, рассказал о случившемся. Андре среагировал быстро и, оставив друга одного, бегом направился к королевским конюшням, куда, впрочем, он и шел.

Когда барон ворвался в дверь, то все что он мог бы сделать…
Андре бросился к стойлу. Одна сторона загона напоминала груду щепок, а остальные просто лежали поваленные, сорванные с опор весом мощного животного. Глупые людишки, а не конюхи, из страха жмутся по углам, подобно тринадцатилетним девственницам из монастыря! Эти трусливые крысы подставят его, если с конем что-то случится. Но пока что его занимали мысли не о том, чтоб кто-то сложил голову в корзину под «большой бритвой», а как спасти положение. И в довершение прекрасного утра какая-то девица рядом с посольским подарком. Конь же растопчет ее! Андре Де Феммер мигом оказался около рыжеволосой красавицы и оттолкнул ее прочь, а сам пригнувшись ушел влево от удара копыт. Медлить было нельзя. Что эта мадам могла сотворить такого, чтобы привести в бешенство этого гордого скакуна? Ах, женщины. Он сорвал с крюка веревку и ловкими движениями пальцев создал подвижный узел. Вот уже петля на шее коня. И этого оказалось мало. Обвязав веревку у ближайшего столба, барон, беспокоясь больше не себя, а за коня, с боку подошел к животному. Вторая веревка, все так же с подвижным узлом, оказалась под задней ногой скакуна. Вот уже копыто стало в петлю. Отлично! Барон потянул на себя и повалил животное.
- Мерзавцы, а ну навались! – приказал конюхам Андре. Сейчас он выглядел так свирепо, что ослушаться было не возможно, ибо было чревато отведать плетки шталмейстера.
Усмирить коня удалось. Сейчас барон осматривал животное, выискивая хоть какие-то повреждения. Он уже и забыл про рыженькую особу, которую бесцеремонно оттолкнул.

Сообщение отредактировал Ярослав - 7-03-2007, 9:26

[Sarina >>>]

Жаклин хотела сначала возмутиться такой бесцеремонности, но затем увидела, что эти изверги сотворили с благородным животным и просто задохнулась от ярости:
- Да чтож вы такое творите то?
Маркиза схватила ближайший копытный нож из ящичка коваля и разрезала веревки. Жеребец дернулся и вскочил на ноги, раздувая ноздри и кося на барона взглядом бешено горящих глаз. Конь взметнулся на свечку, но девушка не обратила на это внимания, тихим, спокойным и ласковым голосом приговаривая:
- Тише мой хороший, тише, - девушка протягивая руку открытой ладонью вверх наступала на коня, тот недовольно храпел.
Еще шаг, удар копыта в пол, но уже не столь гневно.
- Хороший, хороший, - повторяла Жаклин, жеребец уже с любопытством обнюхал руку девушки.
Вторая рука маркизы легко но медленно поднялась и коснулась гривы коня, тот слегка вздрогнул, но позволил себя погладить. Бархатный лошадиный нос уткнулся в ладонь и надавил на нее перебирая губами. Девушка продолжала гладить красавца.
- Ну пойдем, пойдем.
И тут жеребец, до этого расшвырявший дюжих мужиков доверчиво пошел за хрупкой девичей фигуркой в денник.

[Nekroc >>>]

16 мая. Утро.
Филипп по обыкновению проснулся рано, да и предсвадебное волнение тоже сказывалось. До церемонии оставалось еще кучу времени, и Дофин после завтрака и осмотра наряда предназначенного для церемонии скучал в личных покоях.
В комнату вошел его камердинер, с сообщением, что в конюшню прибыл подарок от его Величества короля Светии, по словам конюхов, конь прекрасен.
Это сообщение порадовало, его Высочество, и он решил посмотреть подарок, тем более ничего более интересного в это время не намечалось, весь дворец только и занимался последними приготовлениями к свадьбе.
Войдя в конюшню, он увидел, что великолепный жеребец разметав, половину денников беснуется во второй. Видя такое дело, он остановился у входа, продолжая наблюдать за дальнейшими событиями.
А события развивались стремительно, среди людей присутствующих в конюшне он заметил Барона Андре, и какую-то девицу, но со спины он ее не смог сразу узнать.
Для успокоения коня, барон его решил связать, что с точки зрения Дофина было, не совсем разумно, так это могло повредить животному, а оно было прекрасно, сразу чувствовался великолепный породистый жеребец, из тех какими славится Светия. Он решил пока не вмешиваться, и посмотреть, как они все-таки успокоят этого зверя, чтоб его можно было демонстрировать гостям.
Да и присутствие в конюшне прекрасной девушки, в это момент было не спроста. Он пытался вспомнить кто она, перебирая в уме всех прекрасных девушек, представленных ко двору, и только когда она бросилась к коню и разрезав веревки мастерски его укротив, Филипп, узнал ее, это была девица де Авье, он и не знал, что она такая опытная лошадница.
Видя, что лошадь частично успокоилось, Филипп направился к коню, достав из кармана, предварительно прихваченное яблоко.
Подойдя с другой стороны, он осторожно погладил его разгоряченную шею, и протянул ему лакомство.
- Я восхищен Вашей смелостью и отвагой Жаклин, - произнес Филипп, медленно идя рядом с конем.

[Sayonara >>>]

Маленькая левретка Зизи с разбега прыгнула на грудь своей сонной хозяйки. Та лениво толкнула ее, но собачка возмутилась и стала стаскивать одеяло. В конце концов обладательница нахального зверя уныло села на кровати и глубоко-глубоко вздохнула.
Хозяйка была принцессой Аннабель. Самой настоящей, но сказочной красотой не отличалась - рыжая, веснусчатая, пухленькая, да и в возрасте была барышня.
Аннабель еще раз глубоко вздохнула, поднялась и подошла к зеркалу. Горестные мысли не оставляли ее знатную голову. Свадьба, опять свадьба... Все женятся, выходят замуж, а она... Даже никакой самый скромный соседний принц или хотя бы герцог не додумался взять ее в королевы или герцогини из соображений, что она дочь весьма могущественного короля.
Нет, ну надо же! Женится ее племянник , сын ее брата, кторый, кстати, тоже не был одинок. А она, она...
На глаза принцессы навернулись слезы, и она поскорее позвала служанку. Аннабель принесли красивое серое платье с кружевами на скромном вырезе, затянули в корсет и надели маленькие сапожки на высоких толстых каблуках. Потом поколдовали над прической (это всегда требовало от служанок немало усилий, ибо волосы принцессы были весьма непослушны), и Аннабель Дюкард была готова к очередному выходу в свет.
Но она совершенно не собиралась это делать. Ей очень хотелось, чтобы про нее все забыли из-за суматохи и потом несчастная доченька Дюкарда могла жаловаться папе на злых людей.
-Мари, неси мне завтрак сюда, не хочу никого видеть, а я пока схожу в церковь! - капризно и пронзительно крикнула Аннабель, развернулась и побежала поспециальному ходу в дворцовый храм. "Пожалуйста, Господи, дай мне на старости лет хоть надежду выйти замуж. Аминь", - закончила она молитву, вытирая слезы.

-Мари, выведи моих крошек, - приказала Аннабель, позавтракав.
Собачки были фактически смыслом ее жизни - целое собачье семейство, которого до ужаса боялся весь двор. Самой любимой была, конечно, Зизи - ей позволялось все. Принцесса схватила подбежавшую собачку на руки и велела никому за ней не следовать. Правда, следовать-то особо было некому.
Аннабель грустно и понуро шла по красивейшему парку. К его красотам она привыкла с детства, то есть видела их уже тридцать шесть лет подряд два раза в день, поэтому не обращала на них внимания.
А вот крошка Зизи обращала. И очень даже. Именно поэтому она тяфкнула, выскочила из расслабленных рук своей хозяйки и кинулась в ближайшие кусты. Очевидно, наслаждаться природой.
Но принцессе это не понравилось. Она только-только сообразила, что стоит позвать беглянку, как услышала ржание, грохот, крики и, конечно, тоненький голосок Зизи. Принцесса быстро (насколько позволяли юбки и корсет) кинулась на дорогу. И - оужас!- ее глазам предстала ужасная картина: собачка нападала на красивую пару, запряженную в богатую карету. Кучер ругался и явно мог сделать что-то нехорошее с Зизи, и несчастная Аннабель мужественно бросилась к лошадям и схватила левретку на руки
-Господи, как можно быть таким бессердечным! - гневно воскликнула она.

Сообщение отредактировал Sayonara - 7-03-2007, 12:25

[Ноэль >>>]

Проснувшись, Соланж не сразу открыла глаза. Она давно уже приучала себя к аристократической беспечности, которая немногим избранным была присуща по праву рождения, когда как ей приходилось вырабатывать у себя подобные привычки за счет длительных тренировок. Миновало то время, когда, едва вырвавшись из объятий Морфея, девушка мгновенно распахивала глаза, чтобы убедиться в том, что все хорошо, и она не окажется вновь в своей девичьей постели, от которой, как казалось, даже пахло неуверенностью в будущем. Нет. Прежде чем разлепить веки, следовало найти в глубине души ощущение безопасности, потом с видимым удовольствием, улыбнувшись, посмотреть на мир, предвкушая радости грядущего дня. Именно это мадмуазель Клери и проделала, не преминув еще и сладко потянуться, вытянув носочки и раскинув руки. Сама она, казалось, утопала в мягкой перине и ворохе белоснежных простыней, подушек, покрывала, рюшечек и оборочек. Каштановые волосы легкомысленными прядями выбивались из-под чепчика.
-И что же нас ждет сегодня?- сладко спросила она сама у себя, не без удовольствия рассматривая свои маленькие ступни.
О, сегодня оперную певицу ждало много удовольствий. И одним из самых приятных явлений должен был быть новый наряд, сшитый специально для столь знаменательного события, как свадьба дофина. И даже не столько сам наряд, как новая шляпка…
Босиком, в ночной рубашке Соланж побежала в соседнюю комнату, с азартом ребенка, бегущего к елке за рождественским подарком, чтобы посмотреть на приготовленное чудо. Что же, с соседней комнате действительно было найдено платье, новая пара чудных туфелек, веер, тросточка и даже восхищенно созерцающая все это великолепие горничная, но вот шляпки-то и не было. Мадемуазель Клери, по-детски выпятив нижнюю губу, поинтересовалась у прислуги, а где же, собственно, круглая картонка с головным убором, на что и получила не порадовавший ответ, что, мол, не приносили..
Ни розовая вода, ни мускусное масло, ни черепаховый гребень и даже, что совсем невероятно, шоколадные конфеты не смогли заглушить обиды. Едва одевшись, все с тем же выражение детского разочарования на лице, Соланж поспешила к единственному человеку, который, по ее мнению, мог что-то исправить.
-Марго, они украли мою шляпу!- капризно заявила она прямо с порога, без церемоний врываясь в спальню графини Деврийе.

[Sarina >>>]

Жаклин улыбнуась Дофину, продолжая что-то шептать коню.
- Ну же, хороший мой, не переживай, пойдем, - ласково ворковала Жаклин ведя коня за собой, удерживая его за гриву.
Грозно сверкнув вслед шталмейстеру взглядом, девушка завела таки коня в денник и заперла дверь, с трудом вырвавшись от не желавшего ее отпускать жеребца, который выманил все яблоки, предназначенные Жимолости.
- Извините, Ваше Высочество. Доброе утро.

Сообщение отредактировал Sarina - 7-03-2007, 12:38

[лесная фея >>>]

Погода всё-таки разгулялась. Приводивший в отчаяние непрерывный дождь, обосновавшийся в последние дни в Арреже, на рассвете внезапно прекратился. Весеннее солнце разогнало тучи и ярко сверкало на хорошо вымытом небе, на голубизне которого вырезались набухшие почки каштанов. Это дало возможность пышному расцвету соломенных и украшенных цветами шляпок на головах аррежанок, фраков нежных тонов и светлых панталон на их спутниках. Похоже, что жители столицы решили показать новоприбывшей невесте дофина, как в Ленории умеют одеваться.
Расположившись с Мадлон в своей карете, притормозившей перед бронзовой статуей на площади, Катрин рассматривала праздничные украшения. Флаги были установлены повсюду. Решётки королевского парка позолотили заново, из фонтанов било вино, и, чтобы каждый мог принять участие в свадьбе дофина, под деревьями в тени больших полосатых сине-белых тентов раскинулись гигантские бесплатные буфеты. Всё вокруг обширной площади, вплоть до кадок с апельсиновыми деревьями, увешанными яркими плодами, было полностью готово к вечерней иллюминации. Скоро, когда свадебная церемония будет проходить в большом квадратном зале Парадиза, верные подданные короля смогут здесь отведать индюшек, каплунов, паштетов и множество иных яств.
Но вот карета наконец-то тронулась, и весь оставшийся путь они проделали без излишних задержек. Будучи уже в парке, Катрин любовалась из окна цветущим великолепием, когда карета резко остановилась, послышались крики, лошадиное ржание и тонкий собачий лай. Распахнув дверь, графиня де Монсальви вышла из кареты и узрела разыгравшуюся перед её взглядом сцену.

[Сейден >>>]

Тяжелый сон короля едва не оборвался от шума упавшего слуги. Один из придворных ожидавших пробуждения его величества, от нечего делать пнул слугу, имевшего цель открыть окно, с коей он и вошел в спальню. Тот с глухим стуком упал, задев кровать и застонал.
Король что-то промычал сквозь сон и с недовольным, опухшим от сна лицом повернулся с бока на спину. Затем что-то пробормотал сквозь полусон. До собравшихся придворных и слуг долетели лишь обрывки фраз:
-…мерзавцы….канальи….
Кто-то нервно сглотнул. Кто-то со скучающим видом отвернулся. Король же едва-едва выбравшись на зыбкую грань между сном и явью, вновь ухнул в сновидение. Молодое женское тело, разметавшаяся постель…
…Солнечные лучики упорно приближались к лицу Дюкарда. Еще чуть-чуть и первый наглец вознамерился потревожить сон короля. Жульен вновь промычал нечто непонятное, сходное по смыслу с предыдущим и попытался уйти от света в свой сон. Еще глубже. К кровавому кошмару.
Придворные знали, до начала монаршего дня остались считанные мгновения.

Сообщение отредактировал Сейден - 6-03-2007, 23:38

[Шут Гороховый >>>]

Его Величество изволит просыпаться рано. Женщины, которых соблазнял Франсуа Люсьер, изволят засыпать только под утро. А сам Франсуа, таким образом, опять совершенно не выспался.
Широко зевая, он на ходу ел яблоко и поминутно потирал глаза.
В одном из залов Франсуа остановился на мгновенье перед огромным зеркалом и, поправив кружевной воротник, подмигнул своей неотразимости и направился дальше.
Приоткрыв дверь в одну из зал, он увидел там множество скучающих придворных
Юноша успел во время: Его Величество изволит просыпаться.

Сообщение отредактировал Шут Гороховый - 6-03-2007, 23:44

[бабка Гульда >>>]

(МАДЛОН ФЛАВЬЕ)

Лошадки, собачки и скандал, который вот-вот разразится – это все, конечно, мило и интересно. Но если Мадлон Флавье не доставит вовремя во дворец оба заказа, она окажется в центре другого скандала – и это будет ой-ой-ой что такое!
Скороговоркой пролепетав графине слова вечной благодарности, Мадлон подхватила свои коробки, выскочила из кареты и бегом, напрямик, по аллеям, мимо кустов, подстриженных в форме зверей и птиц, побежала к дворцу.
Заблудиться она не боялась, не первый раз здесь. Вот только не привязался бы кто-нибудь из нахальной дворцовой челяди...

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 7-03-2007, 0:21

[Момус >>>]

- Святы мои, мать честна, грехи мои тяжкие!!!
Бесарабский почти угадал. Только не маркиза на ночь, а сама Её Высочество, принцесса Анабель, герцогиня Шартре.
Вечная девочка, среди маскарада Парадиза.
Что Павел свет Алексеевич? Попал, как кур в ощип? Амбассадор, да?! А ты слухи, касатик, слухи вспомни. Принцесса Анабель поперёд людей всех, собачёнок своих любит.
Правильно, а кого ей ещё любить, скажите на милость, ежли этой рыжей девице, с конопатым носом в мире нынешнем тесно и душно. На Светии-матушке, девицы-красавицы, в её возрасте в баб превращаются. Чтоб хата справная, семеро по лавкам и мужик рядом. А этой? Престол ей не светит, даже близко не мнится. Свататься к ней, особо никто не сватается, даже и из-за политик хитрых, высоких.
Эх двум смертям не бывать, выкручиваться надо.
Мог конечно князь Пашенька (вот прозвище с корпуса пажеского прилипло) порхнуть из кареты селезнем, глянуть орлом, пройтись гоголем, да и рассыпаться в комплиментах и извинениях. Мог. Однако ж не стал.
"Горд зело, Павел князь!" - это про него. Гордость сия - фамильная. У кого честь, у кого девиз, у кого герб, а у него, вишь, гордость. Не даром, писцы консульства рогезского, Спесивцем именовали. Очень уж спину гнуть льстиво да угодливо не любил.
Потому Бесарабский вылез из кареты с достоинством, поклонился церемонно
- Прошу простить, великодушно, Ваше Высочество. Искренняя надежда моя, что любимица ваша не пострадал. Моя вина, не доглядел, чего мужчина допустить не может. Потому, готов принять любое наказание, дабы искупить хоть часть вины моей перед Вашим Высочеством.
После чего Бесарабский согнулся во втором церемонном поклоне.
Ой Пашенька, ой вырвут тебе когда-нибудь глазки твои ясные, похабные. Чтоб не пялился куды не след. И уж тем паче не с такой иронией на особ августейших смотрел. На женщин смотреть надобно как? С вожделением - дурья твоя башка. Учили тебя, учили... Разбаловался ты, князюшка.
Не мог Бесарабский с собой ничего поделать. Великим насмешником не был, но куда глаза девать бестыжие.
И тут принцесса, видимо убедившись, что с собачкой её неаглядной ничего худого не стряслось, подняла взгляд на князя.
Такой пронзительной, чистой и глубокой синевы, Павел Алексевич Бесарабский на своём веку не видывал. И взгляд этот, удивительно, для особы августейшей, честный, наивный и беспомощный, хлестнул, как кнутом.
Господи, да она же...

Сообщение отредактировал Момус - 7-03-2007, 12:08

[лесная фея >>>]

Причина задержки сразу же стала ясна - впереди стоящий экипаж, принадежащий Бесарабскому, был атакован одной из любимиц принцессы, никогда не расстававшейся, по крайней мере, с одной из них, и тем самым перегородил дорогу ещё паре карет, одна из которых и принадлежала де Монсальви. Да вот и сам Пётр Алексеевич склонился в поклоне перед августейшей персоной. Графиня с трудом сдержала улыбку, наблюдая за этой сценой. Во всяком случае, в её помощи никто не нуждается, а значит можно отправляться.
Оглянувшись кругом, Катрин всей грудью вдохнула полный пьянящих ароматов весенний воздух, и, махнув рукой кучеру, чтобы следовал своим путём, направилась к одной из дорожек, ведущих ко дворцу. День был слишком хорош, чтобы не насладиться им в полной мере, и она опустилась на одну из скамеек, окружённую кустами жасмина. Прикрыв глаза и вдыхая лёгкий, чуть горьковатый аромат, она припомнила, как около двух лет назад, разгорячённая балом, она выпорхнула в вечернюю прохладу сада, и просидела около часа на скамейке, наслаждаясь ароматом жасмина и яркими звёздами над головой, пока её не разыскал муж.
Ах, Мишель, Мишель... Уже больше года, как его не стало. Он был ей хорошим другом и любящим отцом для Фьоры. Они обсуждали многие вещи, и для Катрин он являлся кладезью знаний. Но всё же один большой секрет так и не сошёл с его губ. И вновь в груди Катрин всколыхнулась горечь при воспоминании о том шоке, который она испытала, случайно обнаружив тайник с бумагами, три месяца спустя после его смерти. Тогда же она поклялась выяснить всё, связанное с этой тайной, и посвятила этому много сил и времени.
Так и не открывая глаз, Катрин продолжала сидеть на скамейке. Время ещё есть, и ей так не хотелось уходить отсюда...

[Ярослав >>>]

Андре не предполагал, что кто-то вмешается, а уж, тем более, женщина. По тому, что он успел заметить, конь не получил повреждений. Теперь барона волновало, как... нет, кто допустил к подарку Светийского короля эту психованную девицу?
Пока юная прелестница миловалась с конем (уж лучше бы она нашла себе кавалера), баронет отошел с Жаком в сторонку.
- Куда ты смотрел, гнида, подпустив ее к жеребцу Дофина? Кто она? - Де Феммер говорил спокойно.
- Маркиза Жаклин де Авье, - последовал ответ наслышанного о мастерстве шталмейстера конюха.
Андре задумался и кинул, не поворачивая головы, быстрый взгляд на де Авье.
- Убери тут и катись к черту! Чтоб я тебя неделю здесь не видел.
- Как изволите.
Андре, не слушая распоряжений Жака, направился за конем и… остановился. Дофин тоже был тут. Подобное обстоятельство если не сбило спесь с барона, то подействовало отрезвляюще.
Сохраняя невозмутимость, он вышел из конюшни подышать свежим воздухом. Надо было подумать обо всем хорошенько.

[Sayonara >>>]

Аннабель так сильно прижала к себе Зизи, что возмущенно запищала. Принцесса жалобно смотрела на пассажира кареты, так не понравившейся собачке. Это был... Сейчас, сейчас, она вспомнит... Ой, это же князь Бесарабский! Да, ей его представляли когда-то давно. Он едет на свадьбу дофина, как и все сегодня. На глаза Аннабель едва не навернулись слезы, но она сдержалась и выпрямила спину.
- Прошу простить, великодушно, Ваше Высочество. Искренняя надежда моя, что любимица ваша не пострадал. Моя вина, не доглядел, чего мужчина допустить не может. Потому, готов принять любое наказание, дабы искупить хоть часть вины моей перед Вашим Высочеством.
-А, да, - растерянно проговорила принцесса. - Я.. нет, ничего страшного, все в порядке. Извинения приняты, - она попыталась улыбнуться как можно приветливей. - Никто не собирается вас наказывать, бросьте. Ведь сегодня такой день... - Аннабель вздохнула.

[Nekroc >>>]

- Ну что, Вы маркиза, какие извинения, вы совершили подвиг, по спасению такого чудного подарка.
- А вас сэр, кивнув в сторону уходящего шталмейстера, я прошу подготовить мне основательный доклад, как такое безобразие могло произойти, с подарком от Его Величества Светии.
- Ах, Ваше Высочество, какой уж тут подвиг. Просто с лошадьми надо уметь разговаривать, - скромно потупив взор, ответила Жаклин.
- Ну, Вы принижаете свои заслуги перед короной и нашим союзником, - ответил с улыбкой Дофин.
- Кстати, а кто нибудь знает, как называется это чудо? - спросил Филипп, у присутствующих конюхов
- Неистовый от Нарядной и Стремительного, - пробормотала маркиза.
- О какое чудное имя, оно точно отражает его сущность, а как вы его узнали, Жаклин, с вопросом в голосе произнес Филипп.
- Это очень просто, Ваше Высочество. Видите у него на холке тавро? Цифра 5 означает, что он рожден в королевском конном заводе.
Буква Н что он принадлежит к маточному семейству Невообразимой и буква В, что по отцовской линии он из линии Варвара. Ну и, наконец 086И, это номер записи в племенной книге, под этим номером значится именно вороной жеребец Неистовый от Нарядной и Стремительного
- Как все интересно, милая Жаклин, я и не думал, что Вы обладаете такими глубокими знаниями.
- Когда Ваш отец занимается лошадьми, и Вы их видите каждый день, тогда и получается, что в голове много ненужной информации, - девушка улыбнулась, поднимая взгляд на дофина.
-Да иногда информация, которая кажется лишней, может пригодиться, как сейчас, - с улыбкой произнес Дофин. Я вижу, что Неистовый соответствует своему имени, и надо как-то его успокоить и попробовать на нем проехаться, уж очень красив, думаю, я на нем очень хорошо буду смотреться на церемонии.
- Если бы Вы спросила совета у меня, то я бы предложила примерно через полчаса выпустить его в леваду, пусть с часок побеситься, а потом полчаса на корде и он будет спокоен.
Жаклин машинально поправила выбившийся на лоб рыжий локон.
-Это хорошее предложение, а мы пока можем осмотреть остальных лошадей в этой конюшне, я думаю, вы пришли сюда не только из-за любви ко всем лошадям сразу, с неизменной улыбкой произнес Филипп.
- Я воспользовалась Вашей конюшней, чтобы держать здесь свою лошадку, - виновато пробормотала Жаклин. - Ее зовут Жимолость.
-В этом нет никакой вины, пойдем, посмотрим Вашу Жимолость, мне кажется, что она очень похожа на свою милую хозяйку, продолжил Его Высочество.
-Ей, кто нибудь, пусть принесет нам с маркизой яблок, что ли, - негромко приказал Дофин.
Девушка уверенно направилась к деннику с точеной серой лошадкой.
- К сожалению, она на меня не похожа.
- Это мы сейчас проверим, - сказал Дофин, направляясь вслед за маркизой.
- Ну вот, Ваше Высочество, - улыбнулась, Жаклин поглаживая бархатный нос Жимолости.
- Прелестная лошадка, Вы не правы, она похожа на вас характером.
14:15Вы ошибаетесь, Ваше Высочество, в отличие от этой лошадки мой характер соответствует моему цвету волос, - произнеся эти слова, маркиза осеклась.
Нельзя такое говорить, это не соответствует этикету. Так не поступают молодые аристократки.
-О, это очень интересно, - с заинтересованным видом произнес Дофин, Мы не заметили некоторую горячность в ваших словах, да и ваша горячность объяснима сегодняшним происшествием.
Девушка смущенно молчала, не поднимая глаз от сапог дофина.
И не смущайтесь, так, я не кусаюсь, особенно таких смелых и милых, лучше давай те покормим ее яблоками, которые, наконец, принесли.
Дофин взял из корзины яблоко и скормил его Жимолости
Кобыла удивленно посмотрела на хозяйку, но яблоко все-таки взяла. Аккуратно, даже несколько кокетливо. Жаклин молчала. Она все еще переживала то, что ляпнула, невпопад говоря с дофином.

[Момус >>>]

Извинения приняты... Господи, да она совсем чуждая этой куртуазности. Вот уж воистину - не от мира сего.Разве ж так принцесса могущественной державы должна отвечать нарушителю собственного спокойствия.
А глаза у Её Высочества, отнюдь не радостные. У всех чай праздник, а она, сердешная, опять с носом. Конопатым. Но какой взгляд!
О-о-о! А ты, свет Пашенька, не влюбился ли в принцессу-то, заграничную? Что-то запал в душу взглядец-то? А?
- Ваше Высочество, более чем великодушно. Однако, преданный ваш слуга, отныне и навеки, должен как-то загладить вину свою, коя ему столь любезна прощена...
Думай голова, шапку куплю! Подарок должен быть достоин принцессы!
Ну что, князюшка, повадился кувшин по воду ходить? Чёрта лысого!
- Могу я предложить, Вашему Высочеству, свой экипаж, для прогулки по парку? И не сочтёт ли Её Высочество, дерзостью превеликой, сие предложение.
Олетал сокол-ясный... Плакала буйна головушка, Поднимите други верныя, и братец Алёша, за тризною чарку во светлую память князя Павла свет Алексеевича.
Потому что синева глаз этой, стареющей, полноватой, рыхлой рыжей женщины, застит свет вокруг.
И тонет мир весь, в немом укоре, в смирении с ненужностью, с детской какой-то обречённостью на несчастье.
Без любви и цветы загинаются, а тут женщина!

[Amigo Petrificus >>>]

Шарль де Ларош-Матье в этот день проснулся рано. Впрочем, он всегда просыпался рано, но сегодня был особый день, поэтому сказать, что он проснулся как обычно, значит сбить себе всю канву. Собрался быстро, благо воспоминания о гусарском корпусе были свежи. Перед выходом окинул придирчивым взглядом молодого человека в зеркале и не нашел в нем ни одного изъяна.
- Что ж, - сказал он себе, - самое время пожелать Его Высочеству доброго утра. – И вышел из дома.
Денек выдался на загляденье. Не хотелось портить такое прекрасное утро поездкой в карете, посему, здраво рассудив, что время у него еще предостаточно, он решил совершить утренний променад до дворца. На лицо так и просилась улыбка. Барон решил не сдерживать ее и от всей души радовался, когда встречные прохожие улыбались в ответ. Вот и очередная девушка одарила молодого лейтенанта очаровательной улыбкой. Он улыбнулся в ответ, но в голове внезапно всплыл образ Соланж Клери.
- Ах, моя милая Соланж. – с улыбкой тихо проговорил Шарль. – Отчего же вы так прелестны?

Через четверть часа барон благополучно достиг королевской резиденции. До пробуждения короля, по сведениям Шарля, оставалось еще несколько часов. Больно уж любил Его Величество побаловать себя продолжительным благостным сном.
Ничего, подождем.
Ждать Шарль умел. Как и его отец. Как и все в его семействе.
Де Ларош-Матье вошел в залу, где уже толпилась орда придворных, во главе с шутом. Мысль: "А какого черта я здесь делаю?" была безжалостно подавлена в зародыше. Подумаешь так или, не дай Бог, скажешь и не видать тебе ни королевского благоволения, ни сословного продвижения, ни повышения на службе. А посему: Доброе утро, Ваше Величество!

[Ярослав >>>]

Андре поклонился Его Высочеству. Задание Дофина проигнорировать будет чревато последствиями. Тут главное сохранять чистый разум, а уж виновник всегда найдется. Барон прошелся по зеленой траве к ближайшей кованой лавке, выкрашенной в белый цвет. Присев, он начал обдумывать дальнейшую тактику. Ничего путного в голову не лезло. Де Феммер наслаждался птичьим щебетом, когда к нему присоединился Поль.
- Жак поведал мне о твоих подвигах, - присев рядом, сказал мужчина в одеянии серого цвета. Выражение лица Морена было обеспокоенным.
- Утро не задалось с самого начала... хотя нет, еще с вечера, - олицетворяя непоколебимость, словно античный философ, ответил баронет, и сделал жест рукой, как бы напомнив о существовании Рока.
- Не увиливай, ты чуть не переломал ноги «подарку», - осудил Де Феммера Морен.
- Но он даже царапины не получил.
- Фортуна, не более того... Ладно, ты мне лучше скажи, как к этому отнесся Дофин?
Андре очень не хотелось сейчас разговаривать на эту тему, но они с Полем друзья и его молчание будет расценено как недоверие.
- Сказал, чтобы я приготовил отчет... Поль, я не понимаю, что, - баронет снял шляпу и провел пятерней по светлым волосам, доходящим ему до плеч, - могло случится... Точнее, как?..
Андре выразительно посмотрел на друга и Морен впервые за долгие годы увидел того куролесника Де Феммера, старого друга, с которым он в юности убегал к священнику Модильяну, помочь собрать новый урожай винограда.
- Если ты будешь тут рассиживаться, то к вечеру не поспеешь.
- Думаешь, к вечеру ему будет нужен мой отчет? На три часа намечена церемония, потом...
- Ты, мой друг, совсем раскис. Где тот франт, с которым я на пару ходил к дочери булочника?
- Я все тот же, Поль. Почти. Разве что стал еще неотразимее, - с наглой усмешкой, произнес Андре. - Чего это ты вспомнил Фелицию?
- Да так, у нее была потрясающая коса, цвета пшеницы, - мечтательно произнес мужчина.
- Она у нее и сейчас, - смотря прямо в глаза другу, ответил он. Андре положил локоть на спинку лавки и поднес кисть руки к подбородку; одна нога согнута в колене и пятка лежит на другой ноге, опущенной на землю. Поза баронета могла быть расценена, как высшей степени заинтересованность, если бы не известный только этим двоим скрытый смысл всего произнесенного.
- Ты ее навещал? – все-таки осмелился спросить Морен.
- Нет. Зашел в новое кафе, и она оказалась хозяйкой...
Поль нервничал, Андре это сразу заметил по тому, как его друг поправил шпагу.
- Но самое интересное, что она мне рассказала, будто ты ее частенько посещаешь.
- Зачем мне дочь булочника, - отмахнулся Поль. - Андре, не подозревал, что...
- О, да. Поль, ты врешь мне, - выразительно смотрел блондин на друга холодными голубыми глазами. Этот взгляд смуглого молодого человека особенно раздражал Морена, когда правда была на стороне Андре Де Феммера.
- Ты лучше подумай о том, как будешь объясняться с Дофином и не примени Господь с Его Величеством.
- Не дави на мораль. Я может, и угодил в болото, но ты не лучше. Фелицию-то ты навещаешь, а в жены не берешь. Чем же она не угодила такому прохвосту, как Морену?
- Андре, - Поль снисходительно глянул на друга, - а твои похождения в пансионате благородных девиц? Они еще...
А вообще забудь, после твоей выходки...
- Знаю, через пару часов, весь Парадиз будет обсуждать случай с Неистовым.
Поль искренне рассмеялся, - Да ты кое-что забыл. Помнишь ту чушь, что ты сморозил в коридоре?
- Смутно, но я позволю тебе освежить мою память.
- Графиня... Да, Андре! Да! Я сам слышал, как слуги об этом судачили, так что, если ты переживешь Сегодня, это будет даром Небес.
- Пхе.
- Именно, так что вставай и пошли разбираться с твоим докладом. Я помогу тебе, но ты знаешь, что я хочу взамен.
- Поль, я признателен тебе за поддержку, но даже Франсуа Люсьер не поверит в тот бред, который я вынужден буду сказать.
- Да, но если мы разыграем сцену, - не унимался Поль.
- Сцену?! – от расслабленной позы античного философа ничего не осталось. Андре вскочил с лавки и на повышенных тонах чуть ли не рычал. - Я барон! И шталмейстер его Величества! Это будет позор!
- Как хочешь, - зевнув, ответил Морен и тоже поднялся, чтобы уйти.
- Постой... – успокоившись, сказал блондин. Он надел шляпу и поправил на себе одежду. - Я согласен, но только чтоб без увечий.
- Все будет отлично. Отточим удары, я слегка царапну тебя и...
Андре демонстративно закрыл уши, чтобы не слышать слов Поля. Когда друг нахмурился, он неожиданно толкнул его в плечо. Поль успел только дернуться в сторону. Дружеский смех последовал после этой незатейливой проделки и двое направились обратно во дворец.
- Я уже думал ты собираешь вещи в ссылку, когда Жак ошарашил меня новостями, - произнес Морен, пока они шли.
Андре ничего не ответил. Он снова надел ту маску холодности и презрительности, которую носил последние четыре года.

Андре и Поль вернулись в конюшню, когда уже убрали половину мусора. Жаль богатые интерьеры, но уже ничего не поделаешь. Еще придется уведомить управляющего, чтобы пригласил художников и рабочих, восстанавливать отделку. В Парадизе даже конюшня была произведением искусства.
Де Феммер переступил через обломок и направился к одному из конюших.
А время-то бежит…
Поль уже не мог слушать все эти стоны и мольбы людей, совершенно не знающих, чего требует от них шталмейстер и его сообщник; бесконечные вопросы: «Кто заходил? Не останавливался ли кто у загона Неистового?» и так далее.
- Андре, это бесполезно.
- Надо было не отпускать Жака. Он-то точно знает обо всех посетителях.
- Могу тебя поздравить, Андре, ты просто гений создавать себе неприятности!
Баронет причмокнул с характерным «Т-с».
- Зато мы выяснили, что маркиза де Авье вовсе не пыталась навредить коню.
- Фофан, - без стеснения обозвал Поль Андре.
- Благодарю, copain.
Теперь… - с некоторой долей растерянности, произнес баронет, - навестим профессора Шабо. Может он прояснит хоть что-то.
- Ты все еще считаешь, Неистовому могли подмешать в воду отравы?
- А то, ты же видел коня. У него явно были шальные глаза… а раз никто не… Потом, если Шабо ничего не обнаружил, то это будет к лучшему. Подумай, подмешай кто-то… бренди? шампанского? коню и как я это смогу объяснить?
- Но твои подозрения не о вине ведь?
- Нет. Конечно, нет. Я даже думаю это…
- М?
- Абсурд. Пошли уже.

[lady-jastreb >>>]

"Странное ощущение. По истине странное" именно с такими мыслями проснулась Анжелика в утро перед свадьбой. Голова первые минуты почему-то категорически отказывалась соображать, а руки непроизвольно потянулись за любимой собачкой Джеком, но затем уже волей разума замерли и опустились. Невеста вздохнула... Ее милый друг остался в Рогезии, а все просто потому, что законы этой страны не позволяли дофине оставлять что-то при себе, даже одежду забрали! Ничего не оставили. Слезы навернулись на глаза еще такой юной девушки и это в день-то собственной свадьбы! Но... Именно в этот день ей было и радостно, и страшно, ужасно страшно и одиноко, как никогда. Да что уж греха таить, с ней вообще никогда подобного не случалось. Несмотря на довольно строгое воспитание, теплом она была окружена всегда и не чувствовала себя одинокой и потерянной, хотя, если задуматься, в этой ситуации оно и понятно. Еще муж ее будущий.... Не сказать, чтобы совсем уж не понравился, нет, тем более что как верноподданная своей страны она все же обязана была подавить свои эмоции, но и показывать безграничную любовь к этому человеку Анжелика пока тоже не собиралась. Уважение, да, несомненно, но не любовь..пока.
Мысли начали занимать слишком рано эту милую головку, но не успела девушка хорошенько потянуться и задуматься о своем настоящем положении, о покоях, в которых вот уже около недели находилась, об обстановке, о государстве, о людях, что ее приняли, как, следуя какому-то глупому на ее взгляд ритуалу, балдахин был откинут, и взорам дофины предстали придворные дамы, что принялись переодевать, умывать и при этом сладко улыбаться. Уже за такое короткое время Анжелика стала ненавидеть эту церемонию и искренне надеялась, что в будущем как-то сможет хоть немного добиться самостоятельности!
В животе предательски забурчало. Даже и не думая краснеть, девушка чуть подняла подбородок и немного поторопила окружающих, хотя и знала, что еще долго ее бедному организму придеться питаться воздухом...
Вскоре невесту затянули в корсет, надели множество юбок, затем принялись причесывать, напудривать и прочее, прочее. Анджелика, это надо признать, просто обожала, как наверное и любая девушка, которой хоть раз довелось выглядеть божественно стараниями умельцев!
"Посторонние" дамы удалились, оставив Анжелику с фрейлинами. Дофина была пока мало с ними знакома, и немного боялась откровенничать, вспоминая неловкие моменты, которые уже успели возникнуть среди людей, что ее окружали. Сейчас ей так хотелось поделиться своими страхами и выказать безмерное девичье любопытство, восторженность... И только она уже собралась, когда кончились силы сдерживаться и строить из себя статую, как одна из фрейлин поинтересовалась:
- Вам не о чем сегодня волноваться, моя дорогая, - вновь заговорила Жоззи и взяла с туалетного столика большую шкатулку с украшениями. – Давайте примерим этот камень? – и девушка приложила к шее дофины голубой топаз в оправе из серебра.
- Я очень люблю топазы и серебро, но сегодня я не в том настроении. Мне хочется изумрудов! Они так идут к моим волосам! - девушка кокетливо наклонила голову и чуть улыбнулась.

Сообщение отредактировал lady-jastreb - 7-03-2007, 20:58

[Морфи >>>]

Шарлотта никогда в жизни так не волновалась, как перед первым своим днем в качестве фрейлины дофины. Она механически помогала другим фрейлинам одевать дофину, думая о том, как же темно в этой комнате. Но Лотта не решалась раздвинуть портьеры сама, поэтому она была очень благодарна Жозефине за открытое окно.
- Вам не о чем сегодня волноваться, моя дорогая, - вновь заговорила Жоззи и взяла с туалетного столика большую шкатулку с украшениями. – Давайте примерим этот камень? – и девушка приложила к шее дофины голубой топаз в оправе из серебра.
«А дофине, возможно, пойдут изумруды, с ее-то волосами. Интересно, а если я предложу ей вон то ожерелье: изумруды в серебряной оправе?» - И тут дофина как будто прочитала мысли Шарлотты:
- Я очень люблю топазы и серебро, но сегодня я не в том настроении. Мне хочется изумрудов! Они так идут к моим волосам! - дофина кокетливо наклонила голову и чуть улыбнулась.
- Тогда, быть может, вам понравится вот это ожерелье? – Лотта взяла из шкатулки ожерелье, полюбовалась игрой света на изумрудах и смущено улыбнулась дофине, подходя к ней. – Не хотите ли примерить его?

Сообщение отредактировал Морфи - 7-03-2007, 21:44

[бабка Гульда >>>]

(ДЕНИ ЛЮСТИН)

Чтоб им опаршиветь, этим аррежским крохоборам! Из-за несчастной шляпы – такой гам! Догнать, положим, не догнали, но шуму подняли, шуму...
Дени Люстин оторвался от погони, выбрался на набережную, прикидывая, где бы разыскать местечко, чтоб залечь, как в берлогу на зиму. По всему выходило, что мест таких в столице нет... Милых вдовушек и прочих одиноких дам Люстин мысленно оставил на самый крайний случай, если уж совсем некуда будет приткнуться. Не потому, что Фигляр опасался разбить нежное женское сердечко. Просто был он, как пуганая ворона из басни Фонталена. Та самая, что куста боится. В свое время именно любвеобильная вдовушка, у которой Фигляр пытался спрятаться, невольно отправила его на каторгу: начала хвастаться перед подругами обрушившимся на нее личным счастьем, подруги тоже бойко работали язычками... ну, эта бабья болтовня и дошла не до тех ушей, что надо бы...
От неприятных воспоминаний Люстина отвлекла еще более неприятная действительность. По набережной прямо на него шел верзила, напоминающий ободранного бойцового петуха. И был он Фигляру весьма знаком, ибо сегодня на рассвете в доме Гуртовщика пытался вместе с другими поглядеть, какого цвета потроха у четверых беглых каторжников...
Узнал, гад, встрепенулся, прибавил шагу...
Дени поспешно свернул за угол – и с отвращением обнаружил, что находится в тупике.
Откуда-то слева доносились азартные вопли погони... и не надоест им...
Поспешно, пока в тупичке не появился "бойцовый петух", Дени толкнул ближайшую ажурную калитку. Она оказалась незапертой – и Дени по усыпанной пешком дорожке направился к сложенному из коричневого камня особняку.
"Скажу, что ошибся адресом. Но сначала потяну недоразумение, чтобы этот урод успел уйти..."
Под рукой Люстина звякнул колокольчик – и дверь сразу же распахнулась. Вероятно, его увидели в окно, когда он шел к дому.
– Что вам угодно, сударь? – учтиво поинтересовался старый слуга в зеленой с серебром ливрее и в пудреном парике.
Тут бы и начать врать, но Дени онемел.
Потому что на двери красовался герб, увенчанный графской короной. Медведь и горностай.
"По-прежнему ли ладят ли друг с другом медведь и горностай на вашем гербе?.."
Судьба...
– Здесь ли изволит проживать его сиятельство маркиз де Кевр? – спросил Люстин у слуги. – У меня письмо для него...

[arven >>>]

Покои графини Деврийе
Графиня уже не спала, но все еще продолжала нежиться в пуховой перине, благо, задернутый полог кровати надежно скрывал женщину от любопытных глаз. Мысли королевской фаворитки были заняты предстоящим бракосочетанием Его Высочества Филиппа: «Не устаю удивляться, что за странные люди обитают во дворце! И обычаи у них странные. Да и логики нету никакой. Только и говорят о том, как вульгарен солнечный свет, и о том, что настоящая модница должна пробуждаться на закате и возвращаться в постель ближе к рассвету. Так зачем же свадьбу назначать на три часа пополудни? Могли бы и в полночь дофина обвенчать, следуя своей дурацкой моде. Впрочем, здравый смысл в данном случае моде не противоречит: при свете свечей было бы не так заметно, что невеста – рыжая. Вполне сошла бы за шатеночку. Видала я ее вчера – миленькая. Молоденькая совсем».
Тут Маргарита почувствовала легкий укол зависти и поспешно нашарила рукой витой шнур, старательно спрятанный за горкой подушек. Одно легкое движение, и скрытый механизм послушно раздвинул шторки в изголовье кровати, обнажив матовую поверхность огромного настенного зеркала. Такими же приспособлениями были оборудованы комнаты в заведении мадам Тоннель, где прошла юность графини. Впрочем, Его Величество в подобных заведениях не бывал, а потому искренне считал удачную выдумку порождением бурной фантазии своей очаровательной наложницы. Графиня же благоразумно не спешила развеивать столь лестное для нее заблуждение короля.
Света, пробивавшегося сквозь бархатный полог кровати, было явно недостаточно для тщательного осмотра, так что женщине пришлось сделать еще одно усилие и нашарить следующий шнурок, на этот раз – от сонетки. Почти сразу раздался нежный голосок Валери, приветствующей госпожу и желающей ей доброго утра. Ткань полога пришла в движение, между шторками образовалась щель, в которую не преминул устремиться яркий солнечный свет. Графиня поспешно откинула одеяло, встала на колени и пытливо заглянула в беспристрастное стекло. Из недр зеркальной глади на нее смотрела юная красавица с нежным овалом лица, миндалевидным разрезом глаз, точеным носиком и пухлыми румяными губками. Грудь девушки была высока, талия – тонка, шея – упруга. Плечи, пожалуй, были слишком широки, но этот небольшой изъян легко маскировался правильно подобранным платьем. Зато кожа женщины была великолепна: молочно-белая, без единой морщинки. Словом, ничто пока не выдавало во внешности этого цветущего создания неумолимого влияния прожитых лет.
«Слава Богу! По моему виду никак нельзя определить, что мне давно уже не девятнадцать… Однако пигалица все равно непозволительно молода», - весьма неуважительно по отношению к рогезской принцессе резюмировала Маргарита. Еще раз взглянув в зеркало, графиня задернула скрывающие его шторки и спрыгнула с кровати на роскошный ковер из шкурок горностая. Валери немедленно накинула на плечи хозяйки белоснежное карако, отделанное зелеными лентами, и стала натягивать на мадам легкую утреннюю юбку. В этот момент дверь спальни распахнулась и на пороге возникла Соланж: великолепная певица, личная наставница графини и, пожалуй, единственный во всем дворце человек, с которым Маргарита могла быть откровенной. Обычно веселая и беззаботная, в данный момент девушка выглядела порядком раздосадованной.
-Марго, они украли мою шляпу!- капризно заявила она.
- Шляпу? – переспросила графиня, потрясенная этим сообщением. Дворцовых обитателей, конечно же, нельзя было назвать безгрешными ангелочками, но воровать – это было бы слишком! – Кто?

[Sayonara >>>]

- Могу я предложить, Вашему Высочеству, свой экипаж, для прогулки по парку? И не сочтёт ли Её Высочество, дерзостью превеликой, сие предложение.
Аннабель подняла страдальческий взор на князя. Ну что это такое, все равно всем от нее что-то надо! Нет, чтобы ехал себе на свадьбу и ехал. Но ей, как принцессе, невежливо было отказываться. Тем более, что карета князя уже довольно-таки давно задерживала остальные. Дочь Жульена Дюкард вздохнула, еще сильнее прижала Зизи к груди и тихим покорным голосом сказала:
-Конечно, ваше сиятельство, я приму это великодушное предложение с радостью, - правда, голос высочества был немного унылый, но она попыталась выразить свою благодарность чуть высокомерным кивком растрепавшейся прически.

[Father Monk >>>]

- Свежий воздух, графиня? - поинтересовался незримый собеседник, голос которого возник позади Катрин де Монсальви.
Он медленно, не торопясь, вышел в поле зрения женщины, не глядя на нее, ибо взор человека был устремлен куда-то вперед, ища известное только ему. Темный камзол, шарф, завязанный бририйским узлом, тронутые сединой виски и улыбка на устах - такая светлая, легкая и будто бы отстраненная.
Мужчина, повернувшись, наконец, к графине, взглянул ей прямо в глаза. При этом левая рука его, спокойно, но быстро и ловко, сняла странный перстень с правой, тут же спрятав его в зажатом кулаке. Другой собеседник этого бы и не заметил, если бы не сидел, как Катрин, на скамейке, на уровне рук собеседника.
- Мне очень жаль, мадам де Монсальви, - произнес человек с островным акцентом. - Я не смог приехать вовремя, дабы засвидетельствовать свою скорбь по поводу Вашей утраты. Мишель был... хорошим человеком.
Последнее он произнес уже тише и слегка отстраненно, будто вспоминая среди многочисленных вспышек памяти, достойное дело, чтобы назвать покойного мужа "хорошим человеком". Так обычно поступают старые знакомые, в ворохе воспоминаний которых не так легко отыскать нужное.
- Но, где же мои манеры? - встрепенулся мужчина и слегка поклонился. - Позвольте представиться - Вильям Теодор Стэффорд, к Вашим услугам. Дорога запылила мой разум, а потому простите мне мои манеры.
Он повел правой рукой, будто бы думая о чем-то, затем вновь вернулся взором к Катрин.
- Как поживает маленькая Фьора? Надеюсь, что Вы ее уже нашли после этого непростительного побега от горничных?
И Вильям снова улыбнулся.

[Sarina >>>]

Жаклин в раздумьях стояла посреди конюшни, держа в руках уздечку. Выехать сейчас или все-таки подождать. Тем более тут Дофин, вот стоит рядом и гладит Жимолость по носу. А время подходило. Сейчас Жимолость начнет нервничать, а потом прийдет домой вся в мыле. Его Высочество что-то говорил, но маркиза его не слышала, поскольку пыталась решить маленькую проблему, а также все еще переживала от своих неосторожных слов. Пальцы неуверенно сжали кожанные ремни уздечки.

[ores >>>]

- Маркиз де Кевр сейчас у себя, и, думаю, сможет сейчас прочитать письмо. Желаете подождать ответного письма? – сказал слуга, когда принял послание. Дени, конечно же, согласился, и теперь ожидал в гостиной, декорированной в бежевых и золотых тонах, куда никак не могла догадаться заглянуть даже самая настырная погоня.

***

Сам Шарль-Антуан де Кевр в это время находился в своём кабинете. Уже второй день его мучила мысль, что на последних сорока страницах поэмы он слишком часто употреблял слово «сразил». Конечно же, нельзя писать о героических действиях ленорийских войск возле Валегорна и при этом не воспользоваться этим словом, однако же, и злоупотреблять им не стоит. Такая неаккуратность в подборе описаний могла смазать то ощущение пестроты событий, которое Шарль-Антуан старательно создавал на протяжении последних десяти частей поэмы. Подобного изъяна маркиз допустить не мог.
К моменту, когда вошёл слуга, де Кевр ещё не определился со способом исправления, и, поэтому, смог легко оторваться от занятия стихосложением. Он сложил покрытые убористыми строками листы в папку, озаглавленную «Битвы с превосходящими силами противника», завязал на ней тесемки и положил папку к остальным, содержащим другие части поэмы – маркизу было удобнее хранить рукопись разделённой по темам, а не по порядку нумерации частей.
- Желаете ли вы написать сейчас ответное письмо, или мне отослать человека, который ждёт внизу? – слуга был предупредителен и учтив, а такие слуги – хорошая помощь любому человеку благородной крови, занятому сложной работой, тем более – созданием значимого произведения.
- Я прочту письмо, и скажу, будет ли ответ. Подожди здесь.

Письмо принесло очень много воспоминаний о прошлых годах, о тех годах, когда молодой Шарль проводил дни на обедах, а вечера – на балах, когда он купался в восхищённых взглядах дам и раздражённо-завистливых, а порой и ревнивых, взглядах их кавалеров. Он знал всех в высшем свете, и высший свет тоже знал его. Он помнил Жюстину, обладательницу поистине удивительных глаз. Что он тогда написал? «Лишь лунных бликов в водной зяби россыпь…» Впрочем, нет. Этот вариант, помнится, был забракован. И что же там было? «Как стайка рыбок у поверхности воды»? Странно. Маркиз с огорчением отметил, что в его шестьдесят два года память уже не столь услужливо подаёт ему желаемые строки.
И Селестина… Селестина имела ангельский голос и по-южному горячего мужа.
А крестник, крестник, действительно, был. И…
Маркиз де Кевр быстро пробежал глазами письмо до конца. Выходит, что внизу ожидает Дени-Антуан де Вильруа, сын Селестины. Маркиз нахмурился - за годы тихой жизни он отвык от подобных неожиданностей. Затем он повернулся к терпеливо ожидающему слуге:
- Распорядись, чтобы приготовили комнату. Этот человек внизу – шевалье де Вильруа – остаётся у нас. Я сейчас к нему спущусь, - де Кевр отложил письмо, встал из-за стола, расправил на камзоле складки, образовавшиеся от долгого сидения над бумагами, и отправился в бежевую гостиную, где обыкновенно гостей просили подождать появления маркиза. Просили, во всяком случае, тогда, когда гости ещё заходили в особняк де Кевра.

Сообщение отредактировал ores - 9-03-2007, 0:21

[Шут Гороховый >>>]

совместно с Сейденом.

Король изволил повернуться… Вполне рядовое событие для любого королевства. Но что оно могло принести придворным прямо здесь и прямо сейчас? Храп утих, а затем возобновился, все набирая силу, все выше поднимаясь под свод опочивальни. И вдруг резко оборвался. Король открыл глаза. Придворные, находившиеся в его покоях замерли - король пристально изучал в потолок и упорно молчал.
«Вот и начался рабочий день», - подумал Франсуа и вслух обратился к правителю:
- Доброе утро, Ваше Величество. Надеюсь, Вы видели приятные сны? – улыбнулся юноша и про себя добавил: «А то мы уже заждались, ей богу!».
Король молчал, все так же пристально разглядывая потолок. Некоторые из придворных от нетерпения побледнели. Да и было от чего. В комнате стояла непереносимая духота от десятков персон. Определенно, следовало бросать дурную практику пускать в покои этих огломотов. Вероятно, таковы были мысли короля в этот момент.
Дюкард кашлянул, а затем медленно-медленно повернул голову к своему шуту.
- Шут… что здесь делают все эти люди?
Франсуа галантно поклонился и, едва заметно щурясь, ответил:
- Все эти люди, Ваше Величество, здесь радуются чести присутствовать в момент Вашего пробуждения. Рекомендую Вам воспользоваться их присутствием, совершая утренний туалет.
Договорив, юноша подмигнул одному из слуг, мол, пора бы уже начать суетиться.
Слуги зашевелились, задвигались. Король устало вздохнул и не пошевелился. Слуга с нижним бельем замер возле кровати, переминаясь с ноги на ногу. Двое придворных почтительно держали в руках праздничный костюм этой недели.
-Олух уже прибыл? – Дюкард не стал скрывать пренебрежение, высказанное своему внуку. И что делает второй? Дьявол…
Король поморщился и поднялся на локоть:
-Кто знает, что вчера было? Даю сотню луидоров.
Франсуа улыбнулся: искренность в высших кругах, пожалуй, могла иметь вид только презрения.
- Вчера, - прокомментировал он, - слуги все так же были глупее дворян, а Вы, Ваше Величество, были мудрее их всех. Столы были полны яств, соседи лояльны, и народ счастлив. Мы процветаем Вашими стараниями
Юноша чуть не зевнул, пока произносил речь: «Изо дня в день, все та же лесть и все та же скука».
Жульен довольно кивнул. Слова шута пришлись ему по вкусу, и король позволил придворным одеть себя. Ответов на вопрос о дофине и его брате Дюкард ждал от придворных… но те пока молчали, из чего король сделал, вывод, что нечто случилось… Он насупился и окинул взглядом своих придворных.
-Ну что еще? Только не говорите мне, что эти клирики… - тут Дюкард торжественно осенил себя крестом, - опять привезли буллу от Папы.
Кто-то из придворных открыл, было, рот, но в то же мгновенье открылась дверь, и в королевские покои вошел барон Шарль де Ларош-Матье.
- Доброе утро Ваше Величество!

Сообщение отредактировал Шут Гороховый - 9-03-2007, 21:46

[Ноэль >>>]

-Откуда я знаю кто! Кто-то точно украл. Иначе она бы уже лежала там же где и платье!
Соланж окинула комнату быстрым взглядом и буквально повалилась в ближайшее кресло.
-И что мне теперь делать, а? как я могу появиться в новом платье, но без шляпки.. Марго, ну придумай же что-нибудь! Там были такие чудные ленты!
И она принялась подробно описывать отсутствующее чудо портняжьего искусства, не упуская при этом случая поразглядывать свое отражение в ближайшей отражающей поверхности.
-Я так переживаю, что у меня может пропасть голос. Да-да, непременно пропадет и я не смогу петь,- заявила мадмуазель Клери под конец своего монолога, хотя, оставшись довольна увиденным в зеркале, она уже решила, что и без шляпки будет в должной мере хороша собою.

[Nekroc >>>]

Дофин увлеченно скармливал очередное яблоко Жимолости, и не сразу обратил внимание, что Жаклин молча стоит, и нервно теребит повод в руках.
Он внимательно посмотрел на Маркизу и произнес, - Вы вроде хотели прогулять свою лошадку, к сожалению, происшествие с Неистовым Вас от этого, отвлекло, да и мое присутствие похоже тоже смущает. Вы я вижу не большая любительница придворных увеселений, то-то я не сразу Вас узнал.
В этот миг солнечный луч проник в помещение конюшни, и осветил пол.
-О мой бог! - воскликнул Филипп, я и не думал что уже так много времени. Государь, наверное, уже проснулся, а я должен присутствовать на церемонии одевания. Я Вас покину, но очень прошу, проследите за Неистовым, чтоб я мог на нем проехать на свадебной церемонии, коль наш уважаемый Шталмейстер не в состоянии уследить за нашими лошадьми. С этими словами, Дофин, простившись с маркизой, направился в личные покои Его Величества, чтобы присутствовать на его пробуждении.
Он почти успел, войти в опочивальню, когда государь интересовался его персоной.
- Доброе утро, Ваше Величество! - произнес он вслед за вошедшим бароном Шарльем де Ларош-Матье.
-Я слышал, что спрашивали обо мне? – спросил Дофин у присутсвующих.

[бабка Гульда >>>]

(МАДЛОН ФЛАВЬЕ)

Горничная графини Деврийе сообщила о прибытии помощницы мадам Помпон – и Мадлон тут же было даровано разрешение войти...
– Ах, ваше сиятельство, и вы, мадемуазель, уж вы простите меня, что задержалась! Не сразу узнала, куда мадемуазель изволила пойти... – весело затараторила Мадлон, торопясь предотвратить нагоняй. – Вот она, ваша шляпа-шляпочка...
Атласная ленточка была ловко развязана, с коробки слетела крышка – и недовольные возгласы замерли на устах обеих женщин. Какой уж там выговор нерадивой портнишке, когда из коробки возникло НЕЧТО...
– Извольте примерить, сударыня! Конечно, всерьез ее вам куафер на прическе закрепит, а пока просто прикиньте, как он оттенит ваше изящество и грацию, этот пуф из клертонских кружев и искусственных цветов!

[Sarina >>>]

Жаклин выдохнула, когда дофин покинул ее. Это конечно лестно, что на тебя обращают внимание особы королевской крови, но ее это напрягало. Морально и физически выматывало. Как только Его Высочество вышел из конюшни, девушка зашла в денник к Жимолости. Она привыкла все делать сама и потому через полчаса лошадь была поседлана и весело пританцовывая шла за маркизой к выходу.
- Поль, - Жаклин окликнула одного из конюхов, проходя мимо. - Выведи Неистового в леваду, пусть пробегается. Только следи за ним, пожалуйста, чтобы он не перепрыгнул через ограду и не убежал. Да и еще, не давай ему стоять на месте. Он должен быть спокоен к трем часам.
- Да, мадемуазель, - кивнул парнишка, и побежал выполнять указания.
Солнце, легкий ветерок и тепло. Лошадиные копыта мерно стучали по дорожке, когда Жаклин удалялась от дворца, легкой рысью. Жимолости явно нравилось, что они, наконец, отправились на традиционную проездку. Маркиза улыбнулась, ощущая пружинящий шаг лошади.
Где-то позади раздалось призывное, громоподобное ржание, заставившее Жимолость заинтересованно повернуть ухо в его сторону.
- Успокойся, девочка, это не про твою честь, - рассмеялась Жаклин.

[Сейден >>>]

Король сидел в постели, ссутулив плечи и опустил на грудь голову. Придворные и слуги снова вокруг него. Там могло бы продолжаться еще очень долго - король не любил спешки. Но тут раскрылись парадные двери в королевские покои, и к королю внаглую вошли сначала барон Шарль де Ларош-какой-то-там, а затем и ненаглядный внук Филипп.
Жульен хмуро приподнял голову, в результате чего стал выглядеть словно каторжник (разумеется, очень холеный и ухоженный каторжник). По крайней мере своей позой.
-Посиди пока, Филипп, - король кивнул дофину в сторону стула рядом с шутом, а сам посмотрел на барона.
-А, барон, проходи. Что нового?
Барон вежливо поклонился королю и сделал несколько шагов к кровати. Король выглядел несколько недовольным, а то что сначала он позволил говорить Шарлю, а не своему внуку лишь укрепило мнение о том, что сейчас с королем надо быть осторожней. Впрочем, лучше сказать, осторожней, чем обычно. Король не так уж и глуп, а это всегда опасная черта для правящего монарха, да и для государства им управляемого.
- Спешу доложить, Ваше Величество, что в нашем процветающем королевстве все хорошо. - На язык так и просилось "благодаря вашему мудрому правлению", но Шарль лишь внутренне поморщился подхалиму в себе. - Смею заметить, на моем поприще все идет своим чередом, поэтому нет необходимости утомлять вас подробностями серых будней. Лишь хочу сообщить, что погодка сегодня просто замечательная, господин. И если кто-нибудь из этих олухов догадается открыть занавески, я буду рад продемонстрировать Его Высочеству прекрасную погоду.
-Хм... - король не меняя позы посмотрел на шута. Что должно было означать прямой намек. То есть приказ. Затем неоиданно для всех собравшихся король потянулся, подняв руки к голове и расправив плечи, и сладко зевнул. Затем встряхнулся и поморщился. Очевидно, головная боль, вызванная дурно проведенной ночью и духотой в комнате давали о себе знать. Не глядя на внука, Дюкард-старший небрежно поинтересовался у барона:
-А как себя чувствует племенная лошадь? Как воспринимает новую обстановку? Не было ли конфликтов с другими лошадьми в конюшне?
Парадиз - чудесное место. И даже короли умели это ценить. И не только короли понимали, что скрывается за внешним лоском и белизной воротничков и манжет придворных...

(имеем честь быть вместе с Амиго)

[Amigo Petrificus >>>]

- Я слышал, что там был небольшой переполох с утра, но благодаря стараниям маркизы Жаклин де Авье все было улажено. – Вспомнил Шарль разговор на кухне, куда часто забегал послушать новости, давно завоевав расположение всех кухарок, как главной поварихи Жанеты, так и самой младшей помощницы Шарлоты. Оттуда он и узнавал львиную долю новостей. – Причем, ваш почтенный внук Филипп, был как я понимаю участником этого происшествия, внеся немалую лепту в сохранение здоровья этого великолепного экземпляра конского племени.
Тем временем слуги, сообразившие, наконец, что король намекнул на выполнение приказа, поспешили распахнуть занавески. Комнату залило ярким белым светом. После сумрака комнаты, каждый из присутствующих зажмурился от нестерпимо яркого света.
-Эмм... - король изумленно выпрямился и посмотрел на барона. - Маркиза де Авье и наша лошадь? Когда? Я же вчера лично проводил ее до покоев... Ну, прежде чем мы с Филиппом и этим, светийским, сели играть в карты.
- Прошу прощения, милорд, но я лично видел ее сегодня в конюшне.
-Эмм? - тут уж король приподнялся с постели, подошел к барону и даже взял его за руку. Наклонил голову к голове и прошептал. - Что могла принцесса делать ночью в конюшнях, барон?
- Почему ночью? Она ж утром... Принцесса? - Шарль кажется понял о чем они говорили с королем. О разных вещах. - Милорд, я вообще-то говорил о племенном жеребце, но раз вы так ставите вопрос, то...
Король не задумываясь наградил барона зуботычиной и состроил грозное лицо.
-Лучше бы вы высыпались по ночам, барон, ак и подобает честным людям, - Франсуа осенил себя крестом. - Поговорим об этом позже.
Повернувшись на каблуках король дал понять, что аудиенция закончена. Но все же напоследок бросил едва слышимым голосом. - После церемонии, Шарль.

(с многоуважаемым Сейденом)

[лесная фея >>>]

При звуке чужого голоса Катрин вздрогнула и резко распахнула глаза. Иллюзия прошедших дней, в которую она была погружена, разбилась как хрустальный шар, и ей даже показалось, что она услышала тонкий звон стекла. Перед ней стоял незнакомый мужчина, одетый во всё тёмное, с лёгкой улыбкой на губах. Стальные серые глаза в упор взглянули на неё, и по её телу пробежала дрожь – взгляд незнакомца обладал непонятной притягательной силой. Вопрос, уже готовый сорваться, замер у неё на губах при виде жеста, сказавшего ей больше, чем тысяча слов. Сердце тревожно забилось у Катрин в груди, но внешне она оставалась безмятежной. Она не позволила ни малейшей тени обуревающих её эмоций отразиться на лице, и спокойно смотрела на представившегося ей мужчину взглядом кошачьих зелёных глаз. Но, тем не менее, следующая его фраза сумела выбить её из колеи.
- Как поживает маленькая Фьора? Надеюсь, что Вы ее уже нашли после этого непростительного побега от горничных?
Чувствуя, как сердце сжимает холодная рука при упоминании имени дочери, Катрин всё же нашла в себе силы не выдать охватившее её волнение дрожью в голосе.
- Сударь, не угодно ли вам будет объясниться, каким образом вы получили сведения о моей дочери? – холодно проговорила она. – Да и если уж на то пошло, то и обо мне лично. К сожалению, не припоминаю, чтобы мой покойный супруг упоминал ваше имя при разговоре со мной. И я абсолютно уверена, что ранее нам не доводилось встречаться.

[ores >>>]

(совместно с Гульдой)

Смятение? Страх? Стыд перед угрозой разоблачения?
Черта с два!
Дени Люстин испытывал только легкий, радостный подъем, словно от глотка шампанского. Он снова был актером, он играл! И не важно, что у него был лишь один зритель – вот этот красивый старик в светло-зеленом камзоле, что медленно спускался сейчас по лестнице.
Дени снял шляпу и отвесил маркизу де Кевр почтительный поклон. Самый придирчивый знаток манер не нашел бы этот поклон неуклюжим.
– Прошу простить меня, ваша светлость, за то, что побеспокоил вас...
- Нет, это вовсе не беспокойство, не стоит волноваться. Ты, значит, юный де Вильруа? Моя хорошая и давняя подруга Жюстина де Льертуа, - здесь де Кевр сделал паузу, взглянув ненадолго куда-то вверх и немного в прошлое, - да, де Льертуа, просила за тебя в письме. Я не могу ей отказать, и поэтому попробую помочь тебе освоиться в Арреже, - де Кевр оценивающе смотрел на своего нового протеже, на молодое и живое лицо, на серые глаза с зелёным оттенком. С искорками где-то в глубине.
– Вы очень добры, ваша светлость, – с лукавым смущением улыбнулся молодой шевалье. – Возможно, приход сюда – дерзость с моей стороны... но и матушка, и тетушка Жюстина столько раз говорили о доброте моего крестного...
- Возможно, и дерзость. Но молодость должна быть дерзкой, а умеренность следует оставить слугам. Арреж - бурлящее место, и без сноровки здесь порой сложно развернуться, - сам же маркиз вдруг усомнился, осталась ли у него эта сноровка.
Люстин опустил взгляд, пряча веселое удивление. Ему определенно нравился этот маркиз, так пренебрежительно отозвавшийся об умеренности.
– И с чего бы вы мне посоветовали начать, ваша светлость?
- С чего начать? Раз уж покровитель у тебя уже есть, то начать нужно с удачных знакомств. Арреж - это не чудесные улицы и роскошные здания. И даже не звания. Арреж - это значительные люди. А к знакомствам с людьми может приложиться уже и звание. Как моё - главный смотритель королевской библиотеки, - звание де Кевр произнёс с должной помпезностью, однако, запнулся, ощущая, что его слова начинают расходиться с реальным положением дел.
"Шевалье" вновь поклонился, всем своим видом показывая уважение к столь высокой придворной должности.
В душе Люстина нарастало смятение. Он-то полагал, что у "крестного" удастся получить обед, сдобренный благожелательными советами, пока погоня будет кружить вокруг особняка с глупым видом псов, потерявших след.
Но маркиз, похоже, решил взяться за приезжего всерьез...

Тут Шарль-Антуан встрепенулся.
- А ну-ка. Ты вот меня приветствовал поклоном, и смотрелось это вовсе не провинцильно. Представь-ка, что тебя представляют самому королю, как бы ты поклонился в таком случае? Короля попробую изобразить я, - маркиз принял напыщенную и небрежную позу, слегка надул щёки и насмешливо изогнул брови, испытующе, в то же время, буравя юношу взглядом.
Люстин легко и охотно принял игру. Он вновь поклонился – глубже и почтительнее, чем только что маркизу, рука со шляпой чуть на отлете, легко и грациозно.. И немного задержался в поклоне, посмеиваясь про себя: вспоминая, как муштровали его в труппе...
Маркиз приподнял брови, и затем кивнул куда-то вправо от того места, где стоял Люстин:
- Маркиз, думаю, этот юноша придётся ко двору, - и затем де Кевр довольно улыбнулся. Конечно же, это были слова не "короля", а самого маркиза, чрезвычайно довольного тем, что увидел. Теперь ситуацию можно очень удачно использовать, если поймать момент. И если возраст ещё не уничтожил ценные навыки. - Мальчик мой, это было отлично. Думаю, Жюстина и Селестина на пару загоняли тебя, пытаясь создать себе игрушечного кавалера. Впрочем, это нам на руку. Нам очень повезло, и сегодня мы постараемся попасть на свадьбу дофина, где я представлю тебя огромному количеству людей. Только сначала нам нужно будет переодеться. Боюсь, ни твой, ни мой наряд не произведут хорошего впечатления на сегодняшний двор.

[Зверекъ >>>]

Ингер со скукой наблюдала, как сестра и вторая фрейлина суетятся вокруг невесты, и, якобы выбирая украшения, посматривала в окно. Выбор между топазами и изумрудами ненадолго отвлек девушку от своих мыслей. Синие камни куда больше пошли бы голубоглазой Анжелике. Лотта, сестренка, вашими стараниями дофина будет выглядеть как попугай… Желтые волосы, синие глаза, изумрудное ожерелье и пышное платье! Однако размышления фрейлина предпочла оставить при себе. Когда же, наконец, закончится нудная утренняя церемония и можно будет привести в порядок себя?!
- Лотта, копия моя, пригладь волосы, а то у меня ощущение, что это я такая взъерошенная, - промурлыкала Ингер, подходя к сестре.

[Момус >>>]

А жизнь, забавная штука, да Павел Алексеевич. То ты секретарь консульства в Рогезии и сидишь в Шталтерберге, в маленькой кофейне на улице турков со своим хорошим другом, военным атташе Дим... тысяча извенений, графом Дмитрием Модестовичем Ягайловым и пьёшь лучший во все стране кофе, приготовленый Ахмедом Якубом.
Ахмед был кривой, а кофе горький, в цвет дёгтя. И жизнь казалась прекрасной шуткой...
А сейчас ты в Арреже. И врое гость. И вроде даже одинокий путешественник, но вот ты уже играешь в карты с самим Его Величеством и Его Высочеством. И преподносишь дофину подарок на свадьбу, от лица Его Величества Светии - жеребца выкупленного с заводов князя Ратманова. И вроде ты сам по себе, но каждоё твоё движение - поступь есть Светийской Империи. Оступись, ошибись - и расценено будет не как твой проступок, но замарана честь Отечества.
А ещё в голубых озёрах глаз принцессы Анабель, плещутся тоскливое ожидание и уныние.
- Ваше Высочество известна своими пристрастиями к старине - ой, Паша, сукин кот, с огнём играешь - Ваш покорный слуга, увы ничем не может порадовать Вас в отношении старины вашей родины - здесь для Вас, бесспорно не существует тайн. Однако я надеюсь сей скромный дар, немного повеселит сердце моей госпожи!
"Сказания волшебные земли Светийской от лесов северных до земель холодных Очатских, что на краю света расположены"
Книгу купил по случаю - в дорогу. До Аррежа доехать нервы какие надо? Тяжела дорога ежли ничем не занята. А сударь Митин как раз книжицу издал, наипрезанятнейшую. Вот и ныне с собой захватил, до Парадиза путь скрасить.
А книга хорошая. Бумага, хоть сейчас на выставку - такую в Дольске-на-Вологе делают. Сам купец Митин, на своём заводе, кстати.
- Я надеюсь Ваше Высочество, что чтение сие придётся вам по душе. Однако осмелюсь задать вопрос, ибо лицо Ваше грустно - мою госпожу что-то тревожит? Могу ли я несчастный от того, что испортил Вашему Высочеству утро, как-то помочь? Или же, всё же я тому причиной?

[Ноэль >>>]

При появлении Мадлон Соланж нахмурилась, недовольная тем, что задержавшаяся шляпка столь скоро была доставлена по назначению: в планы певицы входило еще некоторое время поизображать отчаянье, которое могло при удачном сечении обстоятельств принести ощутимую выгоду, возможно даже материальную. Но, увы и ах, драма в лицах и костюмах для одной персоны была прервана неуместным появлением на сцене постороннего действующего лица. Впрочем, шляпка действительно была столь хороша, что, глядя на нее, невозможно было более печалиться.
-Ах, Марго, я же говорила, что это просто чудо! – не скрывая восхищения, промурлыкала певица, взяв головной убор из рук Мадлон и незамедлительно одевая.

[lady-jastreb >>>]

- Тогда, быть может, вам понравится вот это ожерелье? – Лотта взяла из шкатулки ожерелье, полюбовалась игрой света на изумрудах и смущено улыбнулась дофине, подходя к ней. – Не хотите ли примерить его?
- О! Какая прелесть! - глаза Анжелики загорелись от радости. Она взяла украшение и примерила. - Это незабываемо.
Девушка подпрыгнула на пуфике, вмиг забыв о своих страхах при виде чудесных изумрудов.. Что сказать, все они - девушки, одинаковые, падкие на украшения, на ласку и развлечения...
Дофине понравилась эта милая девушка, что так легко угадала ее желания или последовала им.Да это уже и неважно...
Пока Анжелика прихорашивалась и улыбалась чему-то своему, ее головку посетила мысль, которую она не приминула озвучить тут же:
-Милые мои, а вы случайно не знаете, что за блондинка в кирпично-красном платье гуляла вчера в парке? Уж больно она привлекает внимание...

[Sarina >>>]

Все приятное когда-нибудь кончается. Вот и Жаклин пришлось возвращаться назад. Два часа пролетели как одно мгновение. Маркиза отпустила повод и позволил ему провиснуть, Жимолость весело шагала домой.
Еще от поворота аллеи маркиза увидела черную тень летавшую по большой леваде. Девушка невольно залюбовалась этим зрелищем, а Неистовый, дождавшись, когда лошадь и ее всадница подъедут поближе, взметнулся на свечку, оглашая окресности громоподобным ржанием.
- Похоже ты ему понравилась, прелесть моя, - весело заключила Жаклин, похлопав Жимолость по плечу.

[arven >>>]

- Ах, какое чудо! – от восторга графиня даже захлопала в ладоши. – Такая аккуратненькая, такая вся кружевная, прямо набалдашник на маршальском жезле, а не шляпка! Она будет дивно сочетаться с праздничной прической. У тебя прекрасные волосы, - с ноткой зависти в голосе протянула Маргарита. – Получится настоящий «пуф о сантиман», – тут мадам схватилась рукой за дормез, прикрывающий ее собственную голову. – Ой, пора же приводить себя в порядок! Шери, я непременно хочу первой увидеть тебя с этой прелестью на готовой укладке. Давай велим нашим девушкам перенести сюда твой наряд и вообще все необходимое, и хорошенечко поболтаем, пока над нами будут колдовать всякие чародеи. Мадлон, останься с нами! Я велю подать нам всем шоколада, а если ты голодна, то и чего-нибудь более существенного. Ты нам расскажешь все городские сплетни, ты ведь все на свете знаешь. А мы тебе расскажем про невесту дофина. Или ты ее уже видела? Представляешь, она – рыжая! – графиня тараторила, не давая никому слова вставить. По ее мнению, это был единственный верный способ не показать, как сильно она расстроена тем, что такая чудесная шляпка оказалась не в ее коллекции. Соланж и без шляпок хороша. Еще бы: в двадцать-то лет! В таком возрасте Маргарита производила на мужчин неизгладимое впечатление: из-за нее стрелялись, бились на дуэлях, даже топились и вешались. А сейчас… Сейчас уж не то… Его Величество уже несколько раз заглядывался на девчонок, которых понавезли во дворец со всех концов Ленории пронырливые папашки, жаждущие видеть своих дитяток фрейлинами Их Высочества дофины. Того и гляди – останешься не у дел. Маргарите безумно хотелось тяжело вздохнуть, но она изо всех сил сдерживалась и щебетала, щебетала, щебетала без умолку…

[Nekroc >>>]

-Ваше величество, молвил Дофин, как только я услышал, что в наши конюшни прибыл подарок Его Величества Светии, я захотел сразу на него взглянуть, а так как делать мне было в это время нечего, я направился в Парадиз.
Когда я туда прибыл, то увидел, что Неистовый разнес половину стойл, а наш шталмейстер не придумал ничего лучшего как связать этого великолепного коня и если б не вмешательство Маркизы де Авье, которая пришла проведать свою лошадку, то великолепный конь мог погибнуть. Она успокоила Неистового, и завела его в одно из свободных стойл. Я считаю, что ее действо достойно награды, а наш шталмейстер порицания, с легким поклоном молвил Дофин, садясь на стул рядом с шутом.

[Father Monk >>>]

Графиня пыталась скрыть чувства, а Вильям не смотрел на нее. Как настоящий джентльмен дарил возможность даме себя одурачивать. Или же и вправду не понимал?..
- Сударь, не угодно ли вам будет объясниться, каким образом вы получили сведения о моей дочери? – холодно проговорила Катрин. – Да и если уж на то пошло, то и обо мне лично. К сожалению, не припоминаю, чтобы мой покойный супруг упоминал ваше имя при разговоре со мной. И я абсолютно уверена, что ранее нам не доводилось встречаться.
- О, конечно нет! - улыбка вновь вернулась на бесстрастное лицо Стэффорда, когда он повернулся к женщине. - Конечно нет, миледи.
Поклон, скрывающий его глаза. В которых, как в замочной скважине, можно увидеть скрытое. Когда Вильям выпрямился, в них уже исчезло все, что можно было прочесть. Серая сталь. И улыбка.
- Возможно, Ваш покойный супруг не часто упоминал имена... - Вильям слегка замялся, не отрывая взгляда от женщины. - Имена особо рода... Однако мы... - Стэффорд прокашлялся, отводя взгляд. Кажется, ему стало неловко. - Миледи, уверяю Вас, что не желаю никакого Вам зла. В Вашем голосе сквозит испуг, который я никак не желал вызывать на поверхность.
Бририец вновь прокашлялся, даря себе возможность подумать над дальнейшими словами.
- В нашем обществе, миледи, много людей удивительных профессий. Скажем, я... - Стэффорд не договорил, отвернулся, дернув подбородком, будто растягивая позвонки шеи. - Возможно, я могу помочь Вам, а Вы, в свою очередь, можете помочь мне.
Он улыбнулся, возвращаясь взглядом к Катрин.

[Шут Гороховый >>>]

Франсуа поклонился, приветствуя дофина и барона, вошедших в покои короля, и не посмел перебить кого-либо из них, но не смог удержаться от комментариев.
- Связать коня? – возмутился юноша, - Судя по всему, барон Де Феммер одинаково пренебрегает и лошадьми Вашего Величества, и женским обществом. Подумать только, - заулыбался Франсуа, - страсть Маркизы к лошадям одержала верх, несмотря на увлечение барона шпагой... либо Де Феммер не рискнул сопротивляться, либо женщины действительно умеют творить чудеса!

[бабка Гульда >>>]

Отказаться от угощения фаворитки короля было немыслимо. Мадлон Флавье быстренько выпила шоколад, стараясь показать, что каждая минута в обществе очаровательных дам доставляет ей истинное наслаждение. А затем сокрушенно сообщила, что ей нужно отнести еще два заказа, и вежливо откланялась.
Бегом добежала до покоев шталмейстера, узнала у слуги, что его хозяин ушел на конюшню, без всякого огорчения отдала коробку с заказом и поспешила к последнему заказчику...

– Господин Люсьер на утреннем приеме короля, – чопорно и важно собщила пожилая служанка. В голосе подтекстом слышалось: "и без него король - никак..."
– Что ж, я подожду, – кротко согласилась мадемуазель Флавье.
– Зачем? Оставьте коробку, голубушка, я передам...
– Нет-нет, мне не хотелось бы... Понимаете, это очень ценный заказ. Если что-нибудь... мне бы не хотелось, чтобы мадам Помпон вычла из моего жалованья...
Пожилая служанка недовольно пожала плечами и пропустила девушку в комнату.
Наконец-то Мадлон увидит того самого Люсьера, о котором таким радостным шепотом сплетничают заказчицы мадам Помпон...

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 11-03-2007, 0:31

[Kallissa >>>]

- Мой вам совет, Анжелика, позвольте называть вас так, пока нет посторонних, - как можно реже встречайтесь с этой женщиной, особенно в первое время. Это графиня Маргарита Деврийе, фаворитка короля. Грубая, эксцентричная особа, которая, боюсь, при первой же возможности решит с вами познакомиться поближе… не в самой приятной для вас форме. Впрочем, - Жоззи пожала плечами, - вы сами о ней скоро услышите – любая сплетня по двору распространяется с завидной скоростью. Но, думаю, ваш будущий супруг не даст вас в обиду.
Фрейлина окинула взглядом дофину и улыбнулась: к сине-зеленому сочетанию глаз и ожерелья будет трудно подобрать цветы для волос, да так, чтобы не создавалось впечатление ходящей клумбы.
- Вам еще много придется узнать о жизни этого двора, - продолжила она, - но все-таки верить каждому слуху не стоит. А по началу – мы сами будем вам обо всем рассказывать. И в первую очередь покажем дворец – должны же вы будете в нем ориентироваться.

Сообщение отредактировал Kallissa - 11-03-2007, 9:27

[Sayonara >>>]

- Я надеюсь Ваше Высочество, что чтение сие придётся вам по душе. Однако осмелюсь задать вопрос, ибо лицо Ваше грустно - мою госпожу что-то тревожит? Могу ли я несчастный от того, что испортил Вашему Высочеству утро, как-то помочь? Или же, всё же я тому причиной?
Аннабель даже рот раскрыла. Ей еще никогда не дарили подарков мужчины, только на день рождения, и то это было официально. А тут... Принцесса же даже с ним не разговаривала на приаеме, а он так вежлив и мил...
Она покорно взяла книжку. "Сказания волшебные земли Светийской от лесов северных до земель холодных Очатских, что на краю света расположены". Название несколько испугало Аннабель. Волшебных сказок она никогда раньше не читала, потому что они всегда заканчивались хорошо, чего не было в жизни. Принцесса глубоко и трагично вздохнула, покраснела и чуть-чуть улыбнулась.
-Сердечно благодарю вас, ваша светлость. Вы очень добры. Право, я совсем не грустна, по крайней мере, вы в этом ни в коем случае не виноваты, просто... - Аннабель задумалась. Если она скажет, это, конечно, опозорит, ее как счастливую тетушку. Принцесса еще раз набрала в легкие воздуха и решила честно соврать:
-Понимаете, вся эта суета вокруг дофины... Я всего лишь замоталась и немного устала.

[лесная фея >>>]

Все точки над i были расставлены, и это помогло Катрин прийти в себя. Она приложила немало сил, чтобы проникнуть под завесу тайны, столь тщательно покрывающую как деятельность тайного общества акветистов, так и имена его членов, и она не собиралась останавливаться на пол пути. И теперь, это завуалированное предложение о сотрудничестве от человека, который, судя по всему, прекрасно осведомлён, а значит, играет не последнюю роль в этом деле. Ну что ж, сударь, хотите поиграть в кошки-мышки? Извольте…
Катрин задумчиво посмотрела на него – внешность его была неординарна, и подчёркнутая строгость одежды в сочетании с волевым взглядом приковывали к себе внимание.
- Прошу вас, месье… Стэффорд, - с лёгкой заминкой произнесла она. Своим голосом графиня умела манипулировать с ювелирной точностью, варьируя все тона и оттенки в зависимости от ситуации, и в данный момент её голос напоминал бархат, обволакивая собеседника, - присаживайтесь рядом со мной. В этот час все спешат во дворец, и нашей беседе никто не помешает. Смею признаться, наша встреча является для меня полной неожиданностью. Но я готова выслушать вас.

[Father Monk >>>]

- Прошу вас, месье… Стэффорд, - с лёгкой заминкой произнесла Катрин, - присаживайтесь рядом со мной. В этот час все спешат во дворец, и нашей беседе никто не помешает. Смею признаться, наша встреча является для меня полной неожиданностью. Но я готова выслушать вас.
Вильям слегка рассмеялся - коротко, звонко, но смех быстро угас, оставшись напоминанием лишь в улыбке Стэффорда.
- Это как раз то место, куда я хочу попасть, миледи, - продолжая улыбаться, проговорил бририец. Улыбка будто бы стала слегка насмешливой, хотя это могло только так казаться. - И не просто войти на кухню и стянуть стряпню главной кухарки. А быть представленным королю и занять должное место при дворе. Ради этого я проделал немалый путь, и пыль все еще окутывает мое сознание.
Вильям, не разжимая кулака левой руки, где было спрятано кольцо, сунул ее в карман, явно оставив его там, ибо мгновение спустя ладонь покинула карман камзола уже пустой.
- Встречи, графиня, с незнакомыми людьми - всегда неожиданность, - Стэффорд осмотрел скамейку, но так и остался стоять. - И не торопитесь все узнать в первый же день. Никогда не слышали, как говорят светийцы? Как же это, позвольте... "Все узнаешь в первый же день - и морщины покроют твое лицо"... кажется так, хотя я могу ошибаться. Никогда не был в Светии. В одном из творений бририйских классиков он называл ее "Рутенией" и писал, что там постоянно идет снег... - последние слова Вильям уже будто декламировал самому себе.

[Ноэль >>>]

Соланж удовлетворенно разглядывала собственное отражение, не вслушиваясь особо в болтовню графини: ну чего, в сущности, важного та могла сказать в столь ранний полуденный час, когда, по большому счету, куда предпочтительнее было бы оставаться еще в постели.
Впрочем, столь нелестный отзыв о дофине никак не мог не привлечь внимание девушки. Что же, дружба двух женщин - это всегда союз против третьей. Мадемуазель Клери всегда была уверена, что не существует такой представительницы прекрасного пола, которая не получала бы удовольствия от обсуждения товарок: просто некоторые боятся быть разоблаченными, а потому молчат.
-Рыжая? Что же, может и в этом есть своя прелесть. Главное, чтобы она не сильно сливалась с интерьерной позолотой- вдруг кто наступит ненароком. Хотя, теперь в Арреже наверняка будет дефицит пудры, так как огромное ее количество будет уходить на замазывание веснушек.

[lady-jastreb >>>]

- Конечно, называй, - весело засмеялась в ответ девушка - в этой чужой стране у меня совсем нет друзей, а так бы хотелось их завести, а ведь мои друзья называют меня по имени, - она подмигнула... А затем (почему-то умные мысли приходят в голову после пустой девичьей болтовни) задумалась всерьез над словами фрейлины и спустя пару минут продолжила:
- Знаешь.. Мне кажется, что с этой женщиной еще придется столкнуться, как бы я не старалась убежать, каким бы не большим казался ленорский двор, но вот от подобных барышень как правило сложно убежать, ведь, согласись, наверняка ей хочется, чтобы ее некоторое превосходство над королем засвидетельствовали все, признали ее ДАМОЙ, а значит...значит она и от меня этого рано или поздно станет добиваться, вопрос только, как скоро я сдамся, и сдамся ли вообще!
Между тем на самом-то деле Анжелика всерьез озадачили слова девушки, ведь теперь, как она интуитивно чувствовала, у нее появился враг, поскольку еще с первого взгляда эта женщина ей не понравилась, просто вот не понравилась, а антипатия, как известно, просто так не возникает и просто так не исчезает, дап вообще в мире мало что происходит просто так...
- Что же касается моего будущего мужа, - она продолжила - Я его конечно очень уважаю и несомненно признаю его власть при дворе, однако, она не превышает власти короля, о чьем слове и мнении позаботится эта самая фаворитка. Замкнутый круг получается, милая, но ты за меня не переживай, если вдруг надумала, все обязательно как-нибудь уладится.

[Морфи >>>]

- Лотта, копия моя, пригладь волосы, а то у меня ощущение, что это я такая взъерошенная, - промурлыкала Ингер, подходя к сестре.
Шарлотта резко повернулась, собираясь высказать все, что она думала о нахальных младших сестрах. Но внутренний голос подсказал, что будет верхом неблагоразумия ругаться с Ингер именно сейчас. Лотта окинула презрительным взглядом сестренку, прежде чем ответить.
- Инни, дорогая, твое ощущение абсолютно правильно. Не могу разглядеть, что на голове у меня, но надеюсь, что мои волосы не напоминают воронье гнездо...
Из-за привязавшйся не вовремя сестры Лотта услышала вопрос дофины о графине Деврийе крам уха. За сравнительно небольше время, которое Шарлотта провела при дворе, она успела услышать очень многое об этой "даме". И не только услышать... И Лотте очень не хотелось пересказывать молоденькой дофине даже малую часть этих слухов, в правдивости некоторых из них Лотта успела убедиться. Но ответить на вопрос все же было необходимо. Хорошо хоть старшая фрейлина взяла ответ на себя. Нужно вспомнить ее имя и обязательно поблагодарить.

[лесная фея >>>]

Катрин грациозно поднялась со скамейки, оказавшись лицом к лицу с собеседником. В зелёных глазах всполыхнул гнев, и сквозь бархат в голосе прорезались стальные ноты.
- Если вы ожидали от меня, сударь, - насмешливо произнесла она, - что при вашем появлении из ниоткуда, и не получив никаких объяснений с вашей стороны, я поручусь своим именем перед королём, представляя вас ко двору, то вы глубоко заблуждаетесь. Возможно, мой покойный супруг не был со мной предельно откровенен касаемо... определённого круга своих знакомых, а также некоторых аспектов своей жизни, но это не значит, что я допущу что-либо, бросающее тень на его имя, которое ношу я и моя дочь. Итак, месье Стэффорд, поскольку я вижу, что вы не расположены к откровенному разговору со мной, то прощайте!
Катрин гордо вскинула голову, при этом пойманный лучик солнца пробежался по россыпи жемчуга в её густых волосах цвета вороного крыла, и повернулась, чтобы уйти.

[Father Monk >>>]

Вильям не изменился в лице, хотя наблюдательный собеседник сумел бы различить, как слегка угасла его улыбка.
- Миледи, - спокойно и ровно, тщательно подбирая слова, начал он. - Вы заблуждаетесь.
Стэффорд вздохнул, выпростал правую руку чуть вперед, как бы освобождая ее от рукава, повел ладонью в воздухе, а через мгновение пальцы держали колоду карт.
- Я - маг, миледи, - Вильям чуть склонил голову. - Я знал Вашего покойного мужа, имел такую честь. Что помогло мне установить телепатический контакт с Вами, графиня. И узнать про Вашу дочь Фьору, - Стэффорд пересыпал колоду в левую руку. - Я знаю, что Вы ищете. И могу помочь Вам, если Вы поделитесь этим. А вы можете помочь мне. Разве не честный обмен?
Вильям повел левой рукой с зажатой в ней колодой, миг - и карты исчезли.
- Ведь иначе, боюсь, ничто не задержит меня в Парадизе. Разве Вы не хотите узнать то, что Вас так беспокоит в жизни Вашего супруга? И кто говорил о том, чтобы бросать пятно на его славное имя? О нет, если я и буду иметь честь творить что-то с ним, то только полировать до блеска!

[Сейден >>>]

Король пренебрежительно отмахнулся от дофина и от шута, затем как был полуодетый, прошелся взад вперед по ковру перед кроватью и снова на нее сел.
-Где мой врач? Где Брюмер?
Из-за спин придворных, прижимая к груди огромный саквояж выступил невысокий человечек с круглыми очками на носу. Он нервно поклонился Его Величеству, поставил сумку на табуретку рядом с кроватью и замер в почтительном ожидании.
Король хмыкнул, затем кивнул своему лекарю.
-Мне опять нехорошо. Давит в висках.
Врач задумался, почесал пальцем свой длинный нос и с важным видом поклонился королю.
-Ваше величество, сие есть болезнь распространенная, требующая приема пиявок, кои будут отсасывать кровь нехорошую из жил…
Дюкард отмахнулся и протянул лекарю руку.
-Давай как обычно…
Брюмер не задумываясь пустил королю кровь. Минут через десять все было закончено, лекаря выпроводили, а несколько побледневший король окинул взглядом всех собравшихся.
-Нас сегодня ждет церемония, советую всем приготовиться должным образом… - тут король поднялся и направился к дверям. Где-то на полпути остановился и кивнул дофину. – Филипп, пошли.
Процессия двинулась. Твердым шагом Жульен Венценосный направлялся к покоям своей незабвенной фаворитки, Маргариты Девье, чтобы не только приветствовать сию замечательную даму лично в составе всей своей свиты и себя лично, но и поговорить по душам.

[лесная фея >>>]

Катрин остановилась и, чуть помедлив, повернулась. В его словах была доля истины, она не могла выпустить из рук такую великолепную возможность ответить на мучавшие её вопросы. Тема, столь сильно интересовавшая её, была тщательно скрыта от люпопытствующих, и ей действительно была необходима помощь. Некоторое время она молча рассматривали Стэффорда - странное дело, его присутствие будоражило её непонятным образом, вызывая лёгкую дрожь - и, наконец, кивнула.
- Хорошо, месье, - произнесла она, - я представлю вас при дворе, и приложу все усилия, чтобы укрепить ваше положение своим именем. Надеюсь, и вы также сдержите данное мне слово. Тогда нам надо отправляться - церемония пробуждения уже прошла, и мы должны поторапливаться.

[Sarina >>>]

Жаклин вздохнула, перекидывая ногу через шею лошади. Этот дурацкий обычай ездить верхом в платьях, добавляет уйму проблем. Во-первых, пришлось откаться от привычки перекидывать ногу через спину лошади и спрыгивать спиной вперед из-за опасения наступить на подол и кувыркнуться назад. Во-вторых, плятье постоянно мешалось во время прогулок. Ну и в-третьих, она терпеть не могда дамские седла, столь любимые местными дамами. Ее это просто убивало, ездить свесив ноги на одну сторону. Бред...
- Ну что, девочка моя, мы с тобой погуляем или сразу пойдем в конюшню?, - перекидывая повод через голову лошади, поинтересовалась девушка.
Кобыла фыркнула и кокетливо скосило глазом в сторону левады, заставив Жаклин весело расхохотаться. Вороной жеребец, храпя провожал парочку взглядом, а маркиза хохоча тащила кобылу в конюшню.

[arven >>>]

Мадлон покинула комнату графини весьма скоро, но хозяйку это мало расстроило: к тому моменту она уже была занята хлопотами по приведению своей внешности в соответствие со строгими канонами моды. Вокруг нее суетились куаферы и горничные, так что уход модистки был ей только на руку.
Хлесткое высказывание мадемуазель Клери заставило Маргариту расхохотаться, что вызвало неудовольствие мсье Жака, занятого созданием на голове красавицы модной прически «а ля сиркасьен»:
- Ах, шери, ты остроумна, как никто другой! – выдавила из себя графиня и вновь рассмеялась звонким, переливчатым смехом. – Боюсь только, что теперь стены в покоях молодой четы перекрасят в какой-нибудь мрачный цвет: черный, коричневый, серый… В общем, как в монастыре будут жить. Говорят, Габистрахи все так набожны, просто при жизни можно зачислять в сонм святых! Интересно, сможет ли долг перед государством заставить дофина проводить ночи в постели этой малявки или Филипп сразу же начнет искать развлечений на стороне?
Тут графиня вынуждена была замолчать, ибо Валери начала старательно румянить ее личико. Нанесение румян – дело ответственное, чуть ошибешься, нарушится пропорция белого и алого в макияже, и придется заново наносить слой белил, а эти мерзавцы-аптекари и так кладут в них слишком много свинца, из-за него к старости вся кожа покрывается язвами. Но красота требует жертв, потому-то придворные модницы ежедневно наносили на свои очаровательные личики толстенные слои белил, обсыпались пудрой, густо сурьмили брови, а затем ярко румянили щеки, губы, лоб и подбородок. Наивысшим шиком среди придворных дам считалось накраситься так, чтобы собственный супруг не признал на балу. Подобное счастье Маргарите не блазило, ибо граф Деврийе вряд ли рискнул бы когда-нибудь посетить дворцовый праздник, но отставать от моды было никак невозможно.
- Валери, не забудь про мушку. Сегодня я хочу простую круглую под нижнюю губу. Будем скромничать, - пробормотала графиня, стараясь как можно меньше шевелить губами.

Сообщение отредактировал arven - 13-03-2007, 9:37

[Nekroc >>>]

Государь явно проснулся не в очень хорошем настроение. У него болела голова, он был вынужден вызвать врача. После врачебных процедур и одевания, он направился к своей фаворитке. Дофин занял свое место рядом с государем, но немного за ним, следом в соответствие с рангом пристроились придворные, и они направились к покоям фаворитки.
Дофин, ее не очень жаловал, точнее, был в состоянии перманентной войны с ней, несмотря на это, был вынужден соблюдать этикет.
Процессия двигалась не слишком быстро. А возле самого выхода так и вовсе застопорилась – король изволил обратить внимание на букет цветов, поставленный здесь садовником. Дюкард одобрительно кивнул и слегка повернул голову к внуку.
-А? Каково? Клянусь, среди здешних остолопов все же есть те, которые знают свое дело. Король замолк, позволяя дофину или придворным сказать что-нибудь. А вернее дожидаясь неосмотрительной реплики.
-Ваше Величество, - ответил Дофин, половину этих остолопов можно разогнать и набрать новых, и все равно ничего не изменится, этот, что выбирал сегодня цветы немного лучше остальных, но это исключение, вон чего шталмейстер стоит, чуть не изуродовал такую ЛОШАДЬ.
Жульен непроизвольно передернулся, вспомнив недавнюю сцену, затем небрежно повел плечами и снова пустился в путь. Но буквально через несколько шагов остановился перед латами средневекового рыцаря. К слову сказать, любимыми латами короля.
-Ладно, это второстепенное. Сейчас нам стоит подумать о предстоящем. То есть о твоей свадьбе.
Придворные зашептали и принялись беспокойно ерзать. Сказанное королем волновало абсолютно всех и не только в Парадизе. Да что там. Не только в Арреже, но и во всем государстве.
-Тем не менее, это не снимает вопроса о необходимости заложить верфи на наших западных берегах, - Дюкард осуждающе посмотрел на внука.
-А что с верфями? – удивленно ответил Дофин, у Вашего Величества, куча придворных бездельников, типа графа Де Левьера, который только и делает что соблазняет фрейлин в тихаря, вот пусть и поработает немного, а Мы можем так уж и быть проинспектировать его через пол годика, с тем чтоб потом либо наградить, или послать в Замок.
Жульен нахмурился и сурово посмотрел прямо в глаза внука.
-Филипп. Вроде ты мой внук, а ум видимо унаследовал от своей матушки. Неважно, кто будет строить верфи, важно, чтобы наш будущий флот был абсолютно предан трону, - король нацепил улыбочку циничную и жестокую одновременно. – Хоть и ты, и твой братец сопротивляетесь, но вам придется заняться этим. Если ты так не хочешь, я поручу верфи твоему брату. Как будущий герцог Оленьих Берегов и обладатель преданности могучей воинской силы Этьен станет более вероятным наследником, нежели ты. Ты этого хочешь?
-Ну, Вы, деда, и загнули, Этьен, моложе меня, и не бывало, чтоб младший наследовал трон предков в обход старшего, Я согласен принять должность Лорда-адмирала, и возглавить строительство нового флота, но с управлением из столицы, а проверять ход работ можно и наездами.
Король поморщился и отвернулся. Не смотря более на дофина, король направился дальше. Тем не менее, через несколько шагов Жульен остановился и бросил через плечо, не оборачиваясь.
-Ты забываешь о собственных предках. Гийом Первый, младший из трех братьев. Сумел в открытом противостоянии одолеть других претендентов. Снискал поддержку среди элитных войск. Ты слишком опридворился, Филипп. Я не думаю, что ты можешь стать хорошим королем, если и дальше будешь пренебрегать своими обязанностями.
Бросив столь многозначительную фразу, король вознамерился пойти далее.
-Вы Ваше Величество до сего дня, не привлекали своего наследника к участию в государственных делах, и коль Вы решили нас с братом ввести в государственный совет, то я буду стараться стать великим монархом, имея перед глазами такой пример, как Вы.

(Совместно с Сейденом)

[бабка Гульда >>>]

В мастерской мадам Помпон царило смятение. Всех - от хозяйки до последней служанки – потрясло небывалое требование нагрянувшего в мастерскую маркиза де Кевр: немедленно, сию минуту одеть по последней моде самого маркиза и его молодого спутника.
И это в такой день, когда мастерицы и без того работают не покладая рук!..
Любому другому мадам Помпон ответила бы учтивым отказом.
Но маркиз...
Дело в том, что мадам, хотя и умело молодилась, все же была в таком возрасте, что помнила прежнего, былого маркиза де Кевр. Отчаянного искателя приключений, дуэлянта, любимца женщин (самой мадам тоже было что припомнить на этот счет, она была весьма бойкой и хорошенькой девушкой). Маркиз не желал видеть никаких препятствий, не признавал слова "невозможно".
И теперь перед глазами мадам воскресал к жизни кумир ее юных дней!
– Это вызов, ваша светлость? – спросила мадам, молодея на глазах. – Я его принимаю! Эй, Адель, Сюзанна, Бабетта!..
И вот уже вокруг гостей завертелись юные феи, своими ловкими ручками снимая мерку.
– Камзолы, которые еще не доставлены графу де Берье, подойдут изумительно, – вдохновенно говорила мадам, – а его сиятельству придется что-нибудь соврать... кстати, господа, у вас совершенно одинаковые фигуры! Нет-нет, шевалье, ваша рубашка не годится, сюда нужен батист... и жабо, жабо... сейчас же снимите эту гадость!
Адель и Бабетта сдернули с несопротивляющегося "шевалье" рубашку - и вдруг замерли, с ужасом глядя друг на друга. Даже отступили на шаг от клиента.
Люстин про себя выругался: как он мог забыть про свою спину, исполосованную неутомимыми плетьми рудничных надсмотрщиков?!
– Да, – сказал он горько, – вот такое у меня было детство. И такая юность. Вот так меня воспитывал отец... суровый был человек, царство ему небесное. Но эта страница моей жизни уже перевернута, хвала всем святым... Что же вы встали, девушки? За работу!

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 13-03-2007, 20:41

[Drogo >>>]

Этьен проснулся поздно, хотя, может быть, он и вовсе не ложился… Ночь была сладкой, как и множество ночей до этого – бриллиантики звезд в антраците ночи, пьянящий ночной холодок, вперемешку с запахами фиалок и жареных каштанов, а еще верные друзья, всегда готовые выпить за твой счет и податливые женщины с мягкими губами и вываливающимися из декольте, грудями.
Вчерашняя ночь имела свою особую прелесть. Но о ней потом…
Но утро не имеет никаких прелестей. Оно приносит лишь крики деда и его прихлебателей, причитания доктора Брюмера, усталость и головную боль.
Все вина из комнаты Этьена на днях забрала новая облава Его Величества, направленная на наставление нерадивого внука на путь достойный семьи Дюкардов. Больше всего докучал Франсуа „несмешной шут“ Люсьер…
Сейчас Этьен пробирался по коридору к кухням, чтобы выклянчить у кого-то и прислуги бутылочку арденского… Он шел все больше с закрытыми глазами, все ближе к стеночке – осторожно, не спеша… Куда торопиться. Целее будем.
По коридору кто-то шел. Открывать глаза было лень.
Дедов голос! Веки поднялись вверх. Так и есть.
Этьен выругался, и в меру своих возможностей повернулся и поковылял назад.
«Лишь бы не окликнули! Лишь бы не окликнули!»

[Шут Гороховый >>>]

совместно с бабкой Гульдой

Покинув покои короля вместе со всей процессией, Франсуа, с разрешения Его Величества, был на время отпущен. А ведь он едва сдержался, чтобы не ляпнуть: «Седина в бороду…» Было понятно, к кому и зачем отправился правитель, но на такие шутки чувство юмора у правителя было особое. Жаль, что при дворе никто не любил правду.
Франсуа зевая, прошелся по дорогим залам и дошел до своих покоев. Точнее, небольшой комнатки, в которой зато была немаленькая кровать.
Отворив дверь, юноша увидел у себя служанку и симпатичную девушку с коробкой в руках.
- Вы можете идти, - кивнул Франсуа пожилой женщине и обратился к девушке:
- Доброе утро, чем могу служить?
Мило зардевшись, Мадлон присела:
- Сударь, я от мадам Помпон. Ваш заказ: полдюжины батистовых рубашек...
Франсуа дождался, пока служанка покинула покои, и заулыбался девушке.
- Премного благодарен, юная леди, - подмигнул он ей, - Каких фасонов? Я уже не помню, что заказывал.
– Конечно, сударь. Вам и не надо помнить, что Вы заказывали. В мастерской знают ваши вкусы...
Тут бы девчонке и замолчать. Но она не удержалась и закончила на той же почтительной ноте:
– ...и сама мадам, и мастерицы, и почти все заказчицы...
Франсуа хитро прищурился и подошел к посыльной чуть ближе.
- Правда? И что же Вам известно о моих вкусах?
– Только то, что они безупречны и... и... – Мадлон замялась, подбирая слово. – Чрезвычайно разнообразны.
- Ну что же… - Франсуа склонил голову чуть вбок и посмотрел ей прямо в глаза. – Что касается безупречности – Вы мне льстите, а насчет разнообразия…
Франсуа подошел к девушке и взял коробку из ее рук.
- Вы так и не рассказали мне про фасоны.
Девушка с готовностью развязала ленточку, откинула крышку – и нечто полупрозрачное, невесомое заколыхалось в ее руках.
– Сударь, это восхитительно! Взгляните, эта рубашка не просто облекает грудь и плечи – она обнимет, она ласкает...
Люсьер внимательно посмотрел на девушку.
- Ваши слова ласкают слух не меньше: они убедительны настолько, что я буду не я, если не примерю ее сейчас же, - Франсуа попробовал ладонью восхитительно нежную ткань, невзначай коснувшись руки, - Вас не затруднит отвернуться?
– Отвернуться? – изумленно распахнула глаза Мадлон. – Сударь, уж не принимаете ли вы меня за горничную?! Я помощница самой мадам Помпон! – Это прозвучало как титул. – Разумеется, я помогу вам переодеться! Это моя работа!
Франсуа кивнул. На самом деле – своим мыслям: «шаг назад всегда притягивает женщину».
- Прошу прощения, – он улыбнулся и расстегнул рубашку, - Как Ваше имя, юная помошница самой модам Помпон?
– Не так! – взвизгнула девушка вместо ответа. – Это потом, вы же так помнете жабо! Сразу видно, сударь, что вам каждый вечер помогают снимать рубашку. – Она подошла и ловко сняла жабо.
Как и у большинства франтов, шея Люсьера была обмотана шейным платком, поверх него - плотной черной лентой. Девушка с профессиональной ловкостью начала эту ленту разматывать.
– А зовут меня Мадлон. Мадлон Флавье, – вскользь сообщила она.
«Помогают, - улыбнулся себе Франсуа, - и рубашку, и брюки, и каждый вечер».
- Рад знакомству, Мадлон, - сказал он вслух, - обязательно похвалю Вас, при встрече с госпожой Помпон.
Лента и нашейный платок полетели на стол.
– Позвольте ручку, сударь, – промурлыкала Мадлон, а про себя восхитилась: "Какие плечи!"
Это был не боязливый восторг девчушки, впервые увидевшей полуобнаженного мужчину. Кто-кто, а портнихи всякое видели и перевидели... да к этому можно добавить некоторый личный опыт Мадлон.
Нет, это была оценка знатока, не разочарованного в своих ожиданиях!
Ощутив взгляд, Франсуа, будто разминая мышцы, чуть прогнулся в спине и вытянул руки, словно просто потягивался. При этом возникало такое впечатление, что он сам получал огромное удовольствие от каждого движения, так и было на самом деле.
- У Вас очень чуткие руки, Мадлон.
– У нас в мастерской других не держат, – не стала с ним спорить девушка. – Если у тебя пальцы грубые, а руки как крюки, так ступай в прачки, а в у мадам Помпон тебе делать нечего.
И прозвучала в ее голосе спокойная убежденность в том, что мастерская мадам Помпон есть высшая ступень, на которую дано подняться женщине...
Но тут же Мадлон спохватилась:
– Ой, заболталась я... сейчас, сударь, вашу рубашечку, сейчас...
И отвернулась к столу, к коробке.
- Судя по всему, Вы довольны свей жизнью, - сделал вывод Люсьер, - Впрочем, многие и не мечтают оказаться в Вашем положении.
В другой момент Мадлон откровенно ответила бы, что жизнью своею она довольна еще не до конца, а совсем довольна будет, когда пойдет в церковь с достойным женихом, предварительно вручив этому жениху приличное приданое. Мадемуазель Флавье не делала секрета из своих скромных планов на жизнь. но сейчас она об этом искренне забыла. Ожидание чего-то восхитительного перышком щекотало ее сердечко.
– Довольна? – шепнула она, склонившись над коробкой и пряча лицо. – Довольна? Я... я не знаю...
- Вы не уверены? – удивился Франсуа.
Он повернулся лицом к Мадлон, и на секунду замер.
- А о чем же еще мечтать, - вкрадчиво заговорил он, медленно подходя к ней, - помошнице госпожи Помпон, столь прелестной девушке с такими чуткими руками? – и не отводя взгляда, добавил, - Чего же Вам не хватает для счастья?
– Ах, сударь, – покраснела Мадлон, – если бы я сама это знала...
Юноша чуть склонил голову вбок, и по-доброму просто улыбнулся девушке. Он потянулся к рубашке, которую она держала, но, как будто случайно, взял ее за руки.
- Эта рубашка, - опустил взгляд Франсуа, - Вы говорите, она обнимает? – И вновь посмотрел прямо в глаза Мадлон, - Она ласкает?..
– А вы попробуйте, сударь! – с неожиданным задором и храбростью отозвалась Мадлон.
Он взял рубашку, и, найдя рукава, в мгновенье ока накинул ее на плечи и, опять держа девушку за руки, чуть притянул ее к себе:
- Не поможете мне застегнуть пуговицы, - почти шепотом проговорил он, положив ее руки на грудь и почти обвивая ими свою шею.
Совершенно ни к чему было застегивать пуговицы почти вплотную к мужчине, но Мадлон не попыталась отстраниться. Естественно, даже ее ловкие пальчики замешкались на первой же петле. Шею ее обожгло жаркое дыхание Люсьера.
– Сейчас... – мышонком пискнула Мадлон, не поднимая глаз.
Пока девушка без особого рвения пыталась застегнуть верхнюю пуговицу, Франсуа легонько прикоснулся ее щеки внешней стороной ладони, потом нежно провел ей по шее Мадлон и запустил руку в черные локоны девушки. Обняв ее другой рукой, он прижал ее к себе.
И это были вовсе не бесы, как в случае с Его Величеством, только то, что свойственно горячей юности.
У Мадлон хватило незамутненной крупинки сознания, чтобы произнести непременные, освященные обычаем слова
– Ах, сударь... что вы себе позволяете... – промолвила она, прильнув к груди Люсьера...

Сообщение отредактировал Шут Гороховый - 14-03-2007, 2:32

[Сейден >>>]

Внуки, придворные… Достали. Все одно, шутовское племя. Конечно, отец мой, память ему светлая, был в свое время неправ. Я еще умный. А вот новое поколение... Ладно бы он остановился на охаивании флота. Черт с ним, корабли дело наживное. Но высказать неуважение к грамотно составленному букету цветов?! И это называется будущий король.
А его братец? Боже, ну и наградил ты меня наследничками. Как в дурной уличной постановке: дочка, которую уже второй десяток лет ник за кого выдать не удается, да два наследничка, кои без приказа ни сесть, ни съесть, а все туда же.
Эх.
А Маржан со своими проектами ждет-то, небось, дожидается. Вот разберусь с неслухами: одного женю от греха подальше, а второго оттитулую официально (еще бы выгнать бы их куда со двора, сколько ж можно-то?) и к Жан Жаку в его кабинет. Знаете, этот чудотворец предлагает замечательные и даже волшебные вещи. Знаете, какие его были последние слова вчера? Я их повторяю нынче как заклинание: налог на добавочную стоимость. Он собирался сегодня растолковать мне его значение. Вчера лишь в общем и кратком, что-то про ставки…
Хм….

Король в очередной раз остановился и повел головой из стороны в сторону ,при этом несколько капризно поджав губы. А затем его взгляд остановился на тени на полу, видневшейся из боковой галереи.
-Этьен, если ты собираешься стоять там до самого заката, я велю принести тебе еще свечей. Иди сюда, - король величественно махнул, рукой, указывая на место рядом по левую сторону от себя. – Ты слышал наш разговор?

[Ноэль >>>]

Что же, приготовления же мадемуазель Клери были куда более скромными. И белил поменьше, и прическа не столь пышная, и, что более всего огорчало девушку, корсет, увы и ах, был едва затянут, и приходилось довольствоваться телесными пропорциями, дарованными природой. К сожалению, эти тряпичные "тиски" были не совместимы с понятием "дыхание" как таковым. А как прикажете петь, если каждый вздох сродни контрабанде?
-Скромничать? Марго, ты так хочешь понравиться дофине, чтобы стать первой посетительницей будущей импровизированной церкви? Поверь, дорогуша, есть куда более действенные и приятные способы проникнуть в это святилище Морфея и Эрота, хотя, видимо, последнему суждено искать себе иное пристанище.

[Sarina >>>]

Жаклин неохотно зашла в помещение конюшни, после солнечного дня тут казалось царила абсолютная мгла. Работники убирали обломки дверей и перегородок, лихо летали метлы. Девушка осторожно провела Жимолость мимо аккуратных кучек мусора. Кобыла высоко задирала ноги, демонстративно переступая через последнии.
- Жимолость, ну хватит из себя леди корчить, - весело воскликнула маркиза, щелкнув лошадь по носу.
Та в свою очередь обиженно фыркнула. Жаклин завела кобылку в денник и задумалась. Нужно было идти во дворец, но так не хотелось. Не любила она все эти шумные сборища.

[Kallissa >>>]

- Да, столкнуться вам с ней придется, и вы должны будете себя показать достойной дочерью достойного короля, то есть не сдаваться не в коем случае, - Жозефина подбадривающее улыбнулась дофине. Девушка ей нравилась и Жоззи пообещала себе, что будет всячески опекать эту юную особу.
В дверь постучали и в покои заглянула девчушка лет одиннадцати, держащая в руках огромную корзину с всевозможными цветами всех оттенков радуги.
- Цветы для дофины, - проговорила она тихим тоненьким голоском, поставила корзину на ковер и убежала, как будто чего-то испугавшись.
Фрейлина мельком взглянула в окно: солнце уже поднялось высоко и светило все ярке – до церемонии оставалось не больше двух часов.
- А вот и еще одна деталь нашего туалета, - Жоззи легко подхватила корзину и поставила ее на столик рядом с дофиной. Потом вытащила из нее один цветок и приложила его к волосам Анжелики, но тут же поморщилась и отложила его в сторону.

[Сейден >>>]

{Его Величество Я и Его Высочество Дрого}

Этьен неторопливо повернулся, закрыл глаза, и снова их открыл. Только после этого он позволил себе улыбнуться.
-Доброе утро, дед...
Король все так же хмуро смотрел на тень, видневшуюся из-за поворота.
-Привет-привет, Этьен. Утро и в самом деле доброе, тем более, что уже давно ярко светит солнце и в королевстве день.
Дюкард-старший капризно и высокомерно выпятил вперед губу.
-Надеюсь, у тебя-то хоть все готово?
Этьен позволил себе вновь зажмуриться, как будто от яркого солнца.
-Дед.. Это... Ты, конечно, прости, но что я должен был готовить...
-Этьен, - Дюкард взмахнул рукой. – Сколько можно тебя ждать. Выходи.
Король возмутился и хлопнул себя по бедру.
-Негодный мальчишка! Тебе через несколько часов становиться герцогом, а ты ведешь себя как раскапризная барышня.
Этьен покорно вышел.
-Прости, дед.
-Хм, - король прищурился. – Ты должен был заучит свою речь. Церемонию придется проводить перед народом. А плебеям нужно слышать величественные слова. Так ты запомнил речи, коим тебя должен был научить аббат Беньон?
- Аббат Свиньон... Вот он кто... Да, дед, что-то там про благодатную длань Господа и какие-то там чресла... Я спрашивал его, что за чресла, но ответа он дать отказался - лишь зарделся, и стал еще более похожим на борова...
-Тьфу ты, - король едва не сплюнул на пол, как часто поделывал его собственный отец в таких ситуациях. – Ладно, дьявол с тобой. Ты все слышал из нашего разговора с твоим братом?
-Нет... Ничего не слышал, а что слышал вряд ли понял... Прости, дед, повтори, пожалуйста...
Король досадливо поморщился и бросил взгляд сначала на свиту придворных, затем на Филиппа, затем поморщился, вздохнул и покачал головой.
-Я говорю, будем строить флот или нет?
- Конечно, будем. - кивнул принц, при этом почувствовав, как тяжела голова, и что больше резких движений ею совершать не надо. - Надо строить. А чего бы не построить. А ты как думаешь, дед?
-Вот и славно, - король довольно потер руки. – Значит, решено. После свадьбы и титулования отправлю вас выбирать место для закладки порта. И чтоб на глаза не попадались, пока не справитесь. Все.
Король довольно вздохнул и величественно взмахнул рукой. Я сейчас в покои к моей фаворитке. А вы с Филиппом подумайте пока.
Король взмахнул рукой и пошел далее. Свита двинулась за ним следом, оставив принцев наедине…

[Father Monk >>>]

Когда маленький мальчик показывал простейший фокус с веревочкой торговцу на рынке, он еще и подумать не мог, что сумеет превратить свою гладкую ложь в оружие, с помощью которого спустя долгие годы станет известен под именем Вильяма Теодора Стэффорда.
Когда графиня сдалась и уступила напору Вильяма, внутри Чародея все облегченно вздохнуло, пребывая в последние минуты разговора на крайнем пределе. Мозг, работавший со скоростью пущенной из пистолета пули, успокоился, словно человек, расслабленно потянувшийся, опрокинул на себя ушат воды. Ложь, догадки, крохи информации - все это работало на Вильяма и играло по его правилам. Возможно, опусти он взгляд или уступи в какой-то момент диалога, и Катрин догадалась бы, раскусила блеф, что вел Стэффорд почти с самого начала.
Но он не зря полировал свой талант так долго, не зря прошел высшую школу в столице, когда аристократическая публика может раскусить почти любого лжеца. А его не раскусили...
Кивнув женщине, он подал ей руку, как джентльмен, и знаком показал, что готов следовать за графиней.
Первая преграда осталась позади. А потом... потом он посмотрит, как поступать.

[Марк Октавий >>>]

Ночь плавно перешла в утро - утро, не сильно отличавшееся от прошедшей ночи количеством дел. Вот уже вторые сутки Рене Клари не спал, да и всю предыдущую неделю он не больно-то баловал себя этим удовольствием. Несмотря на свою незаурядную энергию он едва успевал за всем присмотреть и всех проинструктировать - столь грандиозны были торжества, долженствовавшие совсем скоро начаться в Парадизе.
Вообще население Парадиза и его окрестностей совершенно определенно можно было разделить на две неравные части, одна из которой представляла собой весь так называемый цвет ленорийского общество и проводила время в неге и весельи, а вторая имела целью угадывать все желания первой и выполнять ее малейшие прихоти. Что касается господина Клари, то он был едва ли не единственным из этих людей, в отношении которого следовало серьезно подумать, к какой из двух категорий его отнести. С одной стороны тот факт, что он сейчас носился, как угорелый, по всему Парадизу, следя за установкой многочисленных мачт, ракет и гернских свечей, красноречиво свидетельствовал о его принадлежности ко второй, низшей половине здешнего общества. Однако не следовало забывать и о том, что он вполне официально приглашен на свадьбу дофина, имеет золотую медаль Академии наук и вообще является восходящей звездой на небосклоне ленорийской науки. Так что столь уж однозначно исключать его из высшего общества не следовало.
Впрочем, мсье Клари не так уж был и озабочен своим положением - пребывание в Парадизе было для него не целью, а средством. Вот уже два года он работал над усовершенствованием пороха и достиг даже некотрых успехов, но теперь нужны были деньги и вообще содействие властьимущих. А получить все это можно было только здесь, в Парадизе...
Вот и теперь нужно было непременно угождать, восхищать, поражать, одним словом, заниматься всем тем, чем уважающий себя ученый, вроде бы, не должен заниматься. Эта нерадостная мысль застала Рене Клари за очередным контрольным мероприятием. В слегка помятом камзоле он наблюдал за установкой одного особенно хитрого заряда на одну из мачт. Садовник, забравшись по лестнице, крайне аккуратно прилаживал капсулу в захват. Клари уже проинструктировал его, что с этими зарядами следует обращаться особенно осторожно - при неосторожном обращении они вполне могли взорваться. И до сих пор садовник, надо отдать ему должное, справлялся. Но именно сейчас то ли от усталости, то ли от волнения рука мужчины дрогнула, и...
Эта секунда показалась мсье Клари бесконечной. Есть кто-то рядом? Нет, кажется, все на достаточном расстоя...
Удар. Взрыв.
Рене открыл глаза и понял, что, кажется, все кончилось не так страшно, как могло. Никто не был ранен, мачта устояла, а весь ущерб исчерпывался испачканным камзолом. Дворец был обращен к этому месту тыльной своей стороной, и, кажется, никто из его обитателей не должен был слышать громкого хлопка. Или все-таки слышал?

[arven >>>]

Внезапно раздавшийся где-то неподалеку громкий хлопок испугал Зизи. Левретка тоненько заскулила и начала сучить лапками, пытаясь спрыгнуть на землю. Лошади тоже занервничали: захрапели, заартачились…
В коридоре Парадиза шум, произведенный взорвавшимся зарядом, также был слышен, хоть и не столь отчетливо, как в парке. Причину шума легко было установить, бросив взгляд в окно.
А вот покой жилых комнат дворца ничто не нарушило. Лишь в спальню будущей дофины проник чуть слышный шорох. Но этот звук, скорее всего, был вызван листочком бумаги, торчавшим из-под двери, соединявшей спальню с гостиной. Через эту дверь весь день сновали как слуги, так и придворные дамы. Листочек мог обронить кто-то из них. А мог и подсунуть под дверь специально…

Графиня Деврийе
Графиня еле удержалась, чтобы немедленно не расхохотаться. Лишь отчаянно замахала руками, призывая Соланж не смешить ее, пока Валери не закончит свою ответственную работу. Как только макияж был готов, Маргарита облегченно рассмеялась:
- Шери, ну, нельзя же так! – сквозь смех пожурила она наперсницу. Но почти сразу лицо женщины посерьезнело:
- Нужна мне эта малявка! Я хочу произвести благоприятное впечатление на святош, присланных папой наблюдать за свадьбой. Как их там… легаты, вроде… Они наверняка попытаются навязать Его Величеству свое представление о любви и браке. И уж точно осудят мое присутствие при дворе. Мало мне этих вечно брюзжащих придворных кумушек, перемывающих мне косточки, так еще и все дворяне королевства настроены против меня, - продолжала красавица, все более и более распаляясь. – А чем они недовольны собственно? Да только тем, что Его Величество не взял в любовницы кого-нибудь из их жен, сестер или дочерей. Эти люди ничем не отличаются от обычных сводников, даром, что все при титулах и род свой ведут чуть не от сотворения мира. И жены их продажны все до единой! А продаются-то не от нужды, не с голоду, а от жадности и тщеславия! Одно название, что благородные, а на деле - портовые шлюхи честнее их! Те хоть совесть имеют, а эти за грош что угодно продадут, хоть собственную дочь, хоть государственный секрет, - гневно закончила Маргарита свою тираду.

Сообщение отредактировал arven - 20-03-2007, 20:26

[Ноэль >>>]

-О, ты к ним не справедлива, моя дорогая, - мягко улыбнувшись и пожимая плечами, ответила Соланж.
Она сидела на мягком пуфе, фривольно закатав юбку, и разглядывала свои ножки в тонких ажурных чулках.
-Откуда, прости Господи, у портовых проституток совесть? Да и лица они размалевывают не хуже нашего. Ну а наши дамы за грош никого продавать не будут: понятие "деньги" для них слишком низменно и пошло. Осознание же того, что от монет не пахнет, приходит только под аккомпанемент желудочного урчания. Нет. Тут другие страсти. Рынок другого уровня.
Девушка подняла голову и посмотрела на графиню. Та была очень красива, но это не вызывало завести у ее товарки, так как та прекрасна осознавала, что рассветному солнцу бесполезно тягаться с полуденным, тем более что пройдя зенит, оно неизбежно стремиться к закату.
-Нет, Марго,- Соланж покачала головой,- мы все такие же портовые шлюхи, только в наши гавани заходят фрегаты, а не рыбацкие суденышки. Что же, древнейшая и самая естественная женская профессия. Просто нам с тобой хватает смелости, или наглости, это признавать и получать соответствующую плату. А на самом деле, самое большое счастье для женщины - продаваться за грош. Они в отличие от нас такую возможность имеют, но не желают ею воспользоваться.

[Сейден >>>]

Король неторопливо шел по коридору в покои своей фаворитки. В свое время отношения с церковью не позволили Жульену поселить Маргариту рядом с собой, в соседних покоях. Теперь же король был даже рад этому. Если не считать того, что легкая прогулка полезна для ног и разжигает аппетит, король получил замечательную возможность не видеть каждый день свору горничных, фрейлин и прочего сброда, призванного сопровождать избранную фаворитку Двора.
И тем не менее король не поскупился. Маргарита Деврийе была обладательницей шестнадцати роскошнейших комнат – любимое число короля, его титул перемноженный сам на себя.
К тому же король в свое время не поскупился на замок графине. Правда, замок этот скорее был предназначен для возможного изгнания, нежели в качестве летней резиденции… Опустим пока этот момент.
Король не торопясь шел к своей фаворитке, несколько отстраненно (то есть следя лишь за тем, несколько подобострастно кланялись придворные) принимал приветствия своих подданных. В мыслях же он был далеко. До церемонии оставались считанные часы. Королю полагалось бы быть рядом со своей невесткой, вместо того, чтобы идти к Маргарите, но… Вероятно, король был сентиментален.
Перед покоями фаворитки Жульен остановился и, повернувшись к своей свите, нетерпеливо обвел их взглядом.
-Где?
Тут же один из придворных выступил вперед и с поклоном передал королю странный сверток бумаги. Король заложил руку со свитком за спину и неторопливо толкнул дверь в покои своей фаворитки.
Раньше, несколько лет назад, дверь отлетела бы в сторону, а Дюкард изнывая от страсти пал бы к ногам своей Маргариты, чтобы покрыть ее руки поцелуями. Теперь же толчок кулаком в дверь можно было почти что принимать за вежливый стук.

На улице Трилистника, на самом ее краю, возле бульвара Королей расположилось небольшое двухэтажное здание, в которой вот уже три последних десятка лет жила и властвовала мадам Паринье.
И последние лет пять мансарду в ее доме занимал один старый и грустный доктор Брюмер. Жизнь обошлась с ним так, как только смогла извернуться в своем воображении. Так начинать Стефану свою карьеру пришлось в Аррежском госпитале в самый разгар одного из последних чумных поветрий. Затем последовали походы вместе с нынешним королем против недовольных вассалов. После этого титулы графов и герцогов потеряли в своей значимости, а абсолютизм Жульена IV стал непререкаемым. Но доктору верная служба королю не принесла ничего, кроме разочарований. Впав в немилость к главному тогдашнему врачу, Тринару, Стефан провел два неприятных месяца на передовой, отправляя в последний путь умирающих.
Затем последовала череда небольших провинциальных городков, где доктор откладывал сантим к сантиму, пока, наконец, не набрал достаточно денег, чтобы перебраться в столицу.
Это случилось пять лет назад. И тут судьба неожиданно улыбнулась Брюмеру. Король, который славился тем, что в поисках лечения своей странной болезни крови перебрал всех знаменитых врачей Аррежа, обратил свой взор и на заезжего провинциала. И Стефан, не адйя в короле никаких причин для болезни, просто прописал тому свежий воздух и покой. Подействовало. Конечно, сначала Брюмер чуть было не попал в изгнание из столицы, но потом… Болезни менялись. Лечение практически всегда оставалось неизменным. По сути, давно уже врачу не приходилось видеть столь здоровый организм. И можно было бы сказать, что карьера врача самого короля обеспечена, но… Эта должность была слишком хлопотной для несчастного ленорца. Бесчисленная орда придворных, дворян и просто прислуги потянулась к врачу. И если бы за лечением. В основном за свинцовыми белилами (это к врачу-то!), приворотными зельями и ядами. А еще ради заговоров. Вскоре мансарда мадам Паринье превратилась в своеобразную крепость. Но почтенная дама не переживала. Она не только исправно получала плату от своего жильца, но и имела постоянный приток временных жильцов, с которых без сожаления брала втридорога.
Сегодня доктор вернулся от короля раньше обычного. Над городом не пробило и трех дня.
Привычно пробравшись дворами на запасную лестницу, Стефан открыл дверь своим ключом и пробрался к себе, стараясь поменьше шуметь. Почти каждый день его ожидал один или два, а то и несколько высокопоставленных посетителей. Но на сей раз привычный маневр доктора выдался не совсем успешным. Нет, его никто не заметил, но… На дверь была распахнута, а внутри царил беспорядок. Невольно втянув голову в плечи, Стефан вошел внутрь и огляделся. Никого. И бардак. Доктор остановился по середине комнаты и огорченно смотрел на погром.

Сообщение отредактировал Сейден - 20-03-2007, 22:52

[Sarina >>>]

Жаклин, что-то весело щебеча, смахивала с Жимолости последние пылинки. Конечно она испачкалась, была вся в пыли, на лице появилась пара грязных разводов (на лбу и щеке), но какое это имело значение. Двор для нее это не более чем неприятная обязанность, навязанная матерью, решившей, что дочери пора выйти замуж. Маркиза хихикнула, вспомнив, как оделось седло на головсу того противного графа. Вот это была шутка. Правда никто ее не оценил по заслугам, и вот она тут. Ей скучно, чертовски скучно и чем заполнить эту скуку она не знала.
- Жимолость, стой спокойно, ты мне так все ноги оттопчешь, - прозвучал в относительной тишине конюшни голос девушки, когда кобыла в очередной раз переступила с ноги на ногу.

[Nekroc >>>]

- Братец, о чем это дедуля здесь говорил?
-Я тебе вчера говорил, что меньше пить надо, говорил, а дедуля хоть и впадает иногда в маразм. А тут на него накатил приступ государственной деятельности, и решил он напоследок флот восстановить, чтоб типа было не стыдно нам с тобой страну оставить.
- Эти его чудачества. Ты - наследник, вот и занимайся этими делами, а мне позвольте плодить бастардов, да куролесить по кабакам!
-Я знал, что ты сама доброта, братик, только ты тоже в месте со мной с этого дня входишь в члены Государственного совета, с титулом герцога, как его, забыл, его дед только вчера придумал, так что не всегда удастся тебе кабанов с графинями ловить, и иногда придется и государственными делами заниматься.
- Не факт, братец... Сколько графов только этим и занимается. А так, у меня и поста никакого нет - придумай мне пост министра. Министра борделей или министра виноградарен, я буду лучшим их министров!
-Это хорошая мысль, надо будет ее деду подать, о твоем назначение министром сельского хозяйства, заодно и плантации виноградников новые разобьешь, хоть какая будет польза от выпитого тобой токайского, или бычьей крови, я все не запомню какое ты любишь. Мне кажется, что ты пьешь все, что пьется, - с усмешкой произнес Филипп.
- Только о сельском хозяйстве, забудь. А о вине ты к месту напомнил, побегу хлебну чуток, с вашего разрешения, милорд.
- Я думаю тебе не вино нужно, а контрастное обливание, может быть, поможет выглядеть молодцом на церемонии, но коль душа жаждет лечения, то иди, поправляй здоровье, но чтоб на церемонии тебя не держали пажи как прошлый раз при приеме этих святых отцов, чтоб им было пусто.

(совместное творчество Его Высочеств)

[lady-jastreb >>>]

- А вот и еще одна деталь нашего туалета, - Жоззи легко подхватила корзину и поставила ее на столик рядом с дофиной. Потом вытащила из нее один цветок и приложила его к волосам Анжелики, но тут же поморщилась и отложила его в сторону.
Да, цветок и впрямь был слишком крупный и яркий, мало подходящий для такой хрупкой девушки. К тому же, свадебный наряд будущей дофины был очень светлым, нежно-кремовым, к такому оттенку цветы подобрать сложно. Да и два ярких цветовых акцента на кремовом фоне уже есть: волосы пшенично рыжего оттенка и поблескивающие на шее изумруды. Третий насыщенный цвет нарушит гармонию. Надо что-то придумать, что-то необычное и неожиданное.
- Милые, а растет ли где-нибудь поблизости боярышник? Наверняка растет. Вот бы украсить мою прическу свежими листочками: они очень красивые, глубокого зеленого оттенка, как раз подошли бы и к цвету волос, и к тону изумрудов.
С этими словами Анжелика взяла со столика изящный колокольчик на длинной ручке. На призывный звон немедленно явилась служанка. Она присела в реверансе около входной двери, видимо, не решаясь подойти ближе к принцессе.
- Будь так любезна, принеси нам, пожалуйста, свежесрезанных веточек боярышника, - с улыбкой обернулась к вошедшей невеста дофина.
Тут взгляд Анжелики упал на листочек бумаги, лежащий на пороге комнаты.
- А что это? Неужели поздравление от кого-то, кто не смог прибыть на праздник лично? О, как хорошо, что оно не затерялось, надо ведь ответить, иначе будет невежливо. Подай, пожалуйста, прежде чем уходить, – вновь обратилась госпожа к своей служанке.

[arven >>>]

В ателье мадам Помпон ворвался человек, одетый в форму личных гонцов Его Величества. Не тратя времени на извинения и расшаркивания с модистками, он подошел прямо к маркизу и, отвесив смотрителю вежливый поклон, подал ему пакет с королевской печатью.

Графиня де Монсалви
Катрин мельком взглянула на руку мсье Стэффорда, протянутую к ней в приглашающем жесте. Немного поколебавшись, графиня, все же, решила, что пока они с этим странным человеком недостаточно хорошо знакомы, чтобы она могла позволить себе столь фамильярное действие: опереться на его руку. Потому женщина лишь легким кивком поблагодарила своего нежданного спутника и пошла к Парадизу, оставив мага в арьергарде. Сквозь ветви кустов было видно, что кареты до сих пор стояли на дороге. Судя по всему, князь все еще выражал свои искренние извинения принцессе и ее левретке.
- Месье Стэффорд, Вы прибыли сюда в экипаже? – задала графиня вежливый и ни к чему не обязывающий вопрос. Ей нужно было немного времени, чтобы окончательно собраться с мыслями.
В это время что-то громко хлопнуло совсем рядом с собеседниками, и из-за ближайшего куста в небо взмыл какой-то странный снаряд. От неожиданности Катрин вздрогнула и слегка оступилась.

Графиня Деврийе
Маргарита уже поняла, что слишком разгорячилась, разоблачая пороки двора. Но эта тема была для нее крайне болезненной. Графиня до сих пор не могла понять, почему женщина, открыто изменяющая своему законному супругу с каждым встречным, столь гордо именует себя «порядочной» и презирает веселых незамужних девиц, которые за деньги скрашивают отдых мужчин. А таких «порядочных» среди знатных дам было множество. Впрочем, какой смысл рассказывать Соланж, что из веселых девиц получаются самые верные жены, при условии, что сыщется человек, готовый обвенчаться с бывшей проституткой; что портовые шлюхи, в отличие от знатных дам, приложат все усилия, чтобы дочери их не пошли по материнским стопам и не начали торговать своим телом; что у продажных женщин есть свой «кодекс чести», не позволяющий им воровать у клиентов? Это ж невозможно понять, можно только на собственной шкуре прочувствовать. Потому Маргарита лишь грустно улыбнулась подруге и негромко произнесла:
- Да, шери, ты совершенно права.
Тут в соседней комнате с шумом распахнулась дверь, зашуршали чьи-то юбки, сдавленно ахнул кто-то из служанок, и графиня поняла, что к ней пожаловал Его Величество собственной персоной. Глаза женщины радостно засияли, она поспешно сдернула с плеч пудромантель, оттолкнула замешкавшегося Жака, что-то все еще поправлявшего в готовой прическе, и кинулась навстречу королю, видимо, намереваясь броситься ему на шею.

[Сейден >>>]

-О Маргарита, - король сделал два быстрых шага вперед, отрываясь от своры придворных, а затем, совершенно не обращая внимания на эту толпу сплетников, заключил графиню Деврийе в объятия, кои он окончательно запечатлел поцелуем на ее устах.
Затем король чуть отстранился, не выпуская даму из своих рук и улыбнулся. Суровый взгляд и усы, завитые весьма грозным образом могли бы привести в ужас кого угодно. Нельзя было сказать достоверно, что король прикажет в следующую минуту – осыпать тебя бриллиантами или отправить на виселицу. Будь ты ему хоть сыном родным.
Но сегодня у Жульена было замечательное настроение.
-Моя дорогая Маргарита. Позволь преподнести тебе мой скромный подарок. Мое королевство, - под изумленный шепот толпы король аккуратно подал своей фаворитке карту, кою взял у своего придворного картографа у двери в покои графини.
Король лукаво посмотрел в глаза Маргарите и заговорил снова:
-Но чтобы мой подарок не показался тебе неподобающим короля… - тут же один из подданных вышел вперед и передал королю шкатулку. – Открой ее, Марго. Это бриллиантовая диадема.

НРПГ: Для нормального просмотра рекомендую закачать карту на компьютер и поэкспериментировать с приближением/удалением. При просмотре с сайта стоит дождаться полной загрузки и щелкнуть по карте мышкой, чтобы она раскрылась до полного размера

[ores >>>]

Маркиз де Кевр виновато поулыбался девушкам и дамам, извиняясь за то, что не сможет прямо сейчас продолжить слушать поучительную и забавную историю об одной баронессе. «Важные дела», - проговорил он. Маркиз знал, что перед делом любой важности следует минуту обязательно уделить вежливостью перед женщинами.
А затем вскрыл пакет.
«Его Величеству… так-так… требуется… срочно». И де Кевр пробежал письмо глазами ещё раз. Что бы ни значило это «срочно», но это явно должно произойти до начала бала. А значит, имеется не так много времени.
Что ж. Значит, придётся успеть больше чем возможно.
- Ты на лошади? – спросил Шарль-Антуан у гонца.
- Да, - удивлённо ответил тот, и был затем удивлён ещё больше:
- Тогда я её забираю. Мои слуги позже вернут её.
- Но…
- Поручение Его Величества, - маркиз многозначительно потряс письмом. А затем обернулся к де Вильруа.
- Мальчик мой, я оставляю тебе карету. Доберись до дворца, когда мастерицы мадам Помпон приведут тебя в наилучший вид. Я постараюсь тебя найти. А вы, девушки, простите, что не позволю вам сделать из моего наряда то великолепие, в которое обычно наряжаются ваши посетители. Надеюсь, кто-нибудь из вас окажется во дворце и поможет мне выглядеть достойно.

*

И вот, верхом, Шарль-Антуан де Кевр, главный смотритель королевской библиотеки, возвращается домой, и там, в своём кабинете, открывает бюро, с дверцы снимает связку ключей и открывает боковое отделение. Из бокового отделения берёт ещё один ключ, и этим ключом, открывает шкатулку, стоящую на столе. Из шкатулки он извлекает ключ от закрытого хранилища Королевской библиотеки. И в этот момент задумывается, зачем королю нужен именно оригинал, ведь этой копии книги имеются в библиотеке, да и вообще, не являются редкостью. Но, сейчас было не время раздумывать, а было время исполнять поручение Его Величества.
И маркиз отправился в Парадиз. Уже на карете, пусть и меньшего размера.

*

В Королевской библиотеке его уже ждали, ведь открывать хранилище имел право только главный хранитель. Так и случилось. Хранилище было открыто. Де Кевр приказал найти «Аналлы». Помощники отыскали нужную запись в каталоге, отыскали нужную полку средь многочисленных шкафов и принесли увесистый том в переплёте из чёрной кожи. Ленория – великая страна, и её история должна быть не только подобающе описана, но и подобающе оформлена.
И вот, маркиз подходит к рабочему кабинету Его Величества Жюльена IV Дюкарда. Чуть позади, помощник, несущий книгу. Главный хранитель должен лично принести королю книгу из хранилища, но вот нести её самому он не станет.

[Ноэль >>>]

При появлении короля Соланж все еще сидела все в том же фривольном виде и явно не была смущена чьим бы то ни было появлением. Впрочем, она довольно быстро поднялась, одернув юбки, и присела в реверансе, который, как она прекрасно понимала, король, конечно же, не заметил. Впрочем, мадмуазель Клери не сильно этим опечалилась.
Она поискала кого-то в толпе придворных, но, видимо, не разглядела, а потому на лице ее на какое-то мгновение задержалась недовольная гримаса. Впрочем, она почти сразу сменилась лучезарной улыбкой.

[Момус >>>]

Ну да, ну конечно...
А врать вы, сударыня, не умеете. И щёки ваши порозовевшие, и то, как взгляд свой, бездонно-синий, прячете, выдают вас, как на Светии-матушке бы сказали, с потрохами.
Князь почтительно склонил голову:
- Вполне понимаю, Ваше Высочество. Когда старый князь Алтухов... о тысяча извинений, наверное стоит начать с самого начала. Старый князь Алтухов - это один из главных постовщиков двора Его Императорского Величества. Богат он - безмерно. И при том скуп бессовестно. А дочка у него - одна из первых красавиц столичных, Анна Владимировна... Аннет. Барышня, как говорится на выданье. Что собственно и происходит - молодой граф Ставрожский, имеет смелость свататься, и на удивление всего света столичного, благоприятственный ответ получает. Не стану утомлять Ваше высочество, перепетиями с подготовкой к свадьбе связанными - на Светии, поверьте мне запрягают очень долго. Правда едут потом быстро! Ну так вот на день свадьбы, старый князь Алтухов выкупил половину улиц, и несколько лавок. К концу вечера посыльные с ног прямо таки валились. Движение в городе стало - шутка ли, по тем улицам, что князь для праздника анексировал, не проехать не пройти. А ежли идти всё же, то хватают и наливают водки до такой степени, что человек лыка не вяжет. Суета - не то слово.
Да и то сравнивать - какой-то князь, а здесь, дофины двух держав соседствующих.
Ну чего ты плетёшь, Павел свет Алексеевич. Белены объелся? К чему ты ей про свадьбу Аннет расказываешь? Нешто ей интересно. И как тебя голубь сизый, в дипломатах-то держали.
Благо показались средь зелени парковой белые башни дворца и загрохотав экипаж въехал на широкий каретный подъезд.
- Смею надеяться, что я хоть немного развеселил Ваше высочество.
Бесарабский легко выпрыгнул на мощённый булыжник подъезда и отстранив лакея галантно подал руку выходящей принцессе.
Прекрасные глаза - прекрасными глазами, Пашенька, только не забывай, что дофин с тобой до свадьбы хотел побеседовать.
Эх, голова забубённая. двум смертям не бывати.
- Я искренне переживаю за невесту, Ваше Величество - Ваше появление на торжестве, может заставить позабыть о ней, ибо вы ослепительны.
Ой, Паша...

Сообщение отредактировал Момус - 29-03-2007, 18:02

[Sayonara >>>]

Аннабель почти совсем не слушала галантного князя. Что-то он такое болтал про свадьбу... Опять эти свадьбы! Что им всем делать больше нечего, как жениться?
"Хватит себя расстраивать!" - попробовала твердо сказать себе принцесса. Зизи уже царапалась и сердилась - ее явно не устраивал такой вид передвижения. Но вот они подъехали ко дворцу.
Она устало подала князю руку и спрыгнула на мостовую. Опять эта суета, все все еще носятся... Аннабель вздохнула.
- Я искренне переживаю за невесту, Ваше Величество - Ваше появление на торжестве, может заставить позабыть о ней, ибо вы ослепительны.
Принцесса так вздрогнула, что выронила собачку. Левретка, оказавшись на земле, мигом вскочила и понеслась во дворец. А ее голубокровная хозяйка в растерянности смотрела на первого мужчину, который осмелился делать ей комплименты. Внезапно она, сообразив, выдернула руку и отвернулась от князя Бессарабийского.
-Право, ваша светлость, дофина самое прелестное существо на свете, мало кто может равняться с ней, да к тому же она молода, а я непривлекательная и стара, - протараторила принцесса, склонив голову.

[arven >>>]

Сегодня Его Величество был в отменном настроении, графиня поняла это сразу же, как только губы короля коснулись ее губ. Поцелуй был одновременно жарким, нетерпеливым и нежным. Именно так государь целовал свою возлюбленную всякий раз на заре их отношений, но с течением времени подобные поцелуи становились все более редкими, уступая страстным требовательным лобзаниям. Зря Маргарита вспомнила об этом. Леденящая оторопь сковала душу: в любой момент невероятное счастье быть фавориткой монарха может закончиться, тогда опальную любовницу ждет в лучшем случае покровительство кого-нибудь из дворян, проживающих на окраинах Ленории. О худшем случае думать вовсе не хотелось. Прочь, прочь эти мысли! Чем печальнее выражение лица – тем ближе отставка. Сия немудреная истина была очень хорошо усвоена красавицей, потому женщина продолжала улыбаться, нежно глядя на своего повелителя.
-Моя дорогая Маргарита. Позволь преподнести тебе мой скромный подарок. Мое королевство, - под изумленный шепот толпы король аккуратно подал своей фаворитке свиток бумаги. Пока графиня разворачивала загадочный дар, Его Величество вновь заговорил:
-Но чтобы мой подарок не показался тебе неподобающим короля… - тут же один из подданных вышел вперед и передал королю шкатулку. – Открой ее, Марго. Это бриллиантовая диадема.
- Ах, Ваше Величество, лишь воистину великие люди могут быть столь щедры! – проникновенно произнесла осыпанная подарками особа, восторженно глядя на своего благодетеля и посылая ему счастливейшую улыбку. Приняв из рук монарха шкатулку, графиня все же первым долгом развернула свиток, ведь целое королевство – гораздо важнее диадемы, пусть и бриллиантовой.
- О, мон Дье, какое огромное государство! Сколько городов, сколько в них живет людей! Незаурядные ум и талант нужны, чтобы всеми ими править! Ваше Величество – гений, не иначе! – восхищалась фаворитка, разглядывая карту. Когда же кропотливая работа придворного картографа была должным образом изучена, наступил черед шкатулки. Маргарита извлекла из нее изящную переливающуюся диадему тончайшей работы: бриллианты и белое золото. Над ажурным обручем вздымались две лавровые ветви, между которыми искусные ювелиры закрепили огромный бриллиант каплевидной формы.
- Она изумительна! Только человек с утонченным вкусом мог сделать такой чудесный подарок! Благодарю Вас, Ваше Величество! – воскликнула графиня и кинулась обнимать своего любовника.

[Sayonara >>>]

(сий длинный пост написан, конечно, вместе с Момусом)
- Помилуйте, Ваше Высочество! Как можете Вы, так нелестно отзываться о себе, когда ваши красота и обаяние превосходят все виденные мной ранее подобные добродетели! А я. осмелюсь заметить, видел не мало. Поверьте моему слову - вы прекрасны. Нет, покорный слуга ваш, не смеет даже в мыслях оскорбить честь дофины, тем паче неосторожным словом, но вы Ваше Высочество, будете бесспорно королевой вечера.
Бесарабский низко поклонился.
Пожалуй, с комплиментами, ты свет Пашенька перебрал. У её Высочество есть потрясающе ценное качество. Умна зело - по глазам видно. И книгу подаренную даже открыла для ознакомления. А поелику ещё и склонности обычной женской к коккетству лишена. то фальшь любую, наверняка распознаёт. И хоть говорил ты князюшка искренне абсолютно, но уж больно цветисто. В трубадуры подался, никак, голубь сизый? Перья распушил. Ладно - двум смертям не бывать. Авось извечное светийское - вынесет. Ведь должна же она понять. что не лесть за ради лести, но голосом сердца глаголил...
Принцесса подняла глаза и взглянула на собеседника почти сердито. Он жестокий человек. Либо издевается, либо правду говорит. В любом случае, насчет красоты Аннабель сильно сомневалась. Даже папа хмурился и пожимал плечами, когда говорили о его неудачливой дочери. А уж он-то все знает.
Аннабель в отчаяннии и смущении до боли заломила руки. Если он еще что-то в этом роде скажет, его услышат и тогда не избежать слухов. А их как раз Дюкард боядась больше всего - слишком хорошо знала скорость их распространения.
-Ваша светлость, пожалуйста, хватит об этом. К тому же, как красота может превосходить добродетель? Добродетель, как говорит Библия, самое прекрасное, что есть на свете, - тихо ответила она.
- Позволю себе не согласиться с вами, Ваше Высочество. Самое прекрасное, что есть на свете - это женщины, книги и... тайны. И главное, что всё это взаимосвязанно - на лице князя появилась озорная, совсем мальчишеская улыбка - Судите сами, Ваше Высочество. Женщина - всегда тайна и непрочитанная для мужчины книга. Книга - всегда полна упоминаний о женщинах и тайнах. Тайна - всегда заключена в душе женщины и в нераскрытой книге!
Аннабель широко раскрытыми глазами взглянула на князя. Хорошо еще, что рот не открылся - было бы уже совсем неприлично. И главное, ответить ей было нечего - такие странные вопросы она никогда и ни с кем не обсуждала. Но поддеживать разговор принцесса все же могла. Хотя ее шокировал ответ ее случайного спутника.
-Князь, - с достоинством произнесла Аннабель, - скажите, а не есть ли тайна самое страшное и опасное на свете? Ведь никогда не знаешь, что она скрывает. Может, и красоту, а, может, и смерть.
- Знаете, Ваше Высочество, у нас говорят - двум смертям не бывыать, а одной не миновать. Ещё сто лет назад, молния считалась перстом Божьим и страшной тайной. А что мы ныне имеем. Сие есть разряд лектрический, что тучах возникает. А благодаря чему. Не побоялся мужик мозговитый Сломоухов, покров тайны сорвать. В кабинете у себя лабораторию устроил. Банки специальные понаставил, чтоб молнию вырабатывать. И получилось! Покамест ужи учённые в париках пыльных штаны в академиях просиживают, люди умные науку вперёд двигабт. Прогресс. А то, что люди древнего царства Кеми верили, что когда разгадана будет последняя загадка, расмеётся чудовище, что сфинксом прозывается и закончится мир наш... Может и так, Ваше Высочество, только не грустно ли жить в мире, где всё неизвестно и ежечастно смерти бояиться? Не хоронит ли себя заживо такой человек? Вроде живёт - ходит, дышит, ест. А всё одно главная сущность его - страх! Разве это жизнь?
Посеръёзневший Бесарабский взглянул на принцессу. Сейчас он был совершенно хорош, и даже глаз. что чуть косил, скорее придавал шарм, чем портил.
- Смерть - не самое страшное, Ваше Высочество. Жизнь, подобная тлеющнму костру, догорающему огарку, без взлётов и падений... Жизнь, когда душа, как в темнице погребена в теле твоём... Вот, где страх истинный!
-Да? - Аннабель даже затаила дыхание. Она и не знала, что можно так вдохновенно говорить. Принцесса задумалась. А вдруг он прав? Без взлетов и падений... Так и должно быть, учили ее с самого детства. Все должно быть тихо и мирно. Все должно быть как обычно, по-старому. Много таких слов есть. Душа погребена?
Принцесса чувствовала, что сейчас расплачется. Хотелось возразить этому свободолюбивому дворянину. Наверняка он вырос там, где все это было можно. А здесь? Здесь, в Парадизе, все было как надо. Как и должно быть. Аннабель едва не начала грызть ногти, но воремя спохватилась и жалобно сказала:
-А как еще жить в нашем мире?.. Тут и приличия, и все такое... - и робко замолчала.
Ну вот, князюшка, добился своего. Глаза-то у Её Высочества слезами подёрнулись! Она же здесь, лишняя всем, а ты ей про свободу, про порывы. Ой слепые, неужели не видят, какая она.
- Жить... Жить можно по разному, Ваше Высочество! Можно прожить, свою жизнь так, что потом о тебе будут говорить в веках. И сохраняет память народная лишь тех, кто стремился. А что до приличий, так есть ценности общечеловеческие, кои в завете Ветхом записаны. То десять заповедей, что Богом дарованы, хоть и не верю я в Бого особо. А остальное всё, суть вымыслы людские. Что прилично для христианина, то исмаилиту или сыну израилеву чудно и чуждо. Не жить во зло другим - вот мера главная. Правда сие философии высокие. Здесь мой брат сильнее. Я же - князь снова улыбнулся становясь похожим на проказливого подростка, только что уворовашего слив из соседского сада - скорее игрок. В дуэль ввязаться, в путешествие отправиться - вот это моё.
"Не верит в Бога?!" - это был самый ужасный удар. Аннабель сильно-сильно сжала кулаки, ногти впились в белую кожу почти до крови. Князь рисковал сильно упасть в ее глазах. Тем не менее принцесса, стараясь сдерживать бурю чувств, вызванную этим человеком, так отличавшимся от нее самой, приветливо улыбнулась и выдохнула:
-Путешествия... Хотела бы я побывать где-нибудь еще, кроме Ленории... - она осмелилась бросить робкий взгляд на князя.
- Ваше Высочество, только скажите. И ваш покорный слуга организует вам морскую прогулку, хоть до земель мавров и хашишинов. Ну, разумеется. не позволив им причинить вам хоть какой-нибудь вред!
Принцесса не смогла сдержать несмелого смеха.
-А разве они могут? - слава Богу, князь решил не продолжать пугающей ее темы.
- Право не знаю, Ваше Высочество. Признаюсь вам честно, что вот там, вашему покорному слуге, бывать не доводилось. Но если честно - голос Бесарабского спустился до доверительного шёпота - если честно, Ваше Высочество, очень хочется побывать.
Почему, думала Аннабель, она так счастлива? С сияющей улыбкой она смотрела на князя. Глупо все как-то. Получается, стоит мужчине сказать ей ласковое слово, она уже готова улыбаться ему?! Не подобает это принцессе. Но так хотелось! А, ладно, сегодня свадьба ее племянника, немножко можно.
Из-за ворот замка, тявкая, вернулась Зизи. Видно, она устала ждать хозяйку. Аннабель взяла ее на руки и повернулась к собеседнику.
-Ваша светлость, теперь мне тоже хочется туда. Но, боюсь, сейчас нам пора во дворец - скоро церемония.
- Вы как всегда правы, Ваше Высочество, но позвольте смиренному слуге вашему, покинуть Вас. Ибо мне предстоит ещё встреча с Его Высочеством. Но я с нетерпением буду ждать торжества... чтобы вновь лицезреть прекрасную принцессу!
Бесарабский поклонился, поцеловав поданную руку.
-Ну тогда до встречи, ваша светлость. И спасибо за подарок. Обязательно после церемонии почитаю. И... - нет, слишком много всего хотелось сказать. Нельзя. - Мне тоже пора. Переодеться надо, причесаться, с отцом поболтать, - принцесса сделала реверанс.

[Сейден >>>]

Король позволил себе улыбнуться.
-Моя дорогая, если вы готовы, нам следует уже отправляться на эту дурацкую церемонию. Кажется, жители Аррежа нас уже заждались. Насколько я помню все дурацкие подробности, нам придется ехать в этот старый собор, чтобы среди толпы благородной черни выдать принца Филиппа в брак.
Король разом утратил весь интерес к происходящему, углубившись в одни ему понятные мысли. Лишь руки его были по-прежнему заняты фавориткой. Едва заметно подрагивали и то судорожно сжимались, то разжимались пальцы.
-Вина, - ничего не выражающим тоном произнес король. – Вина, и мы постараемся выдержать все испытания.
Король ухмыльнулся одними губами. Глаза его оставались столь же жесткими как обычно.

-Ах, месье Стефан! – мадам Паринье в священном ужасе поднесла руки к груди. – Быть того не может.
К сожалению, мадам Паринье оказалась неправа. Что могло – уже случилось. Она так и осталась стоять на пороге мансарды, с деланным ужасом разглядывая погром в комнате доктора.
-М..мои лекарства! Мои инструменты! М..моя мебель! Здесь словно армия прошла!
-Армия злодеев, месье, - мадам Паринье охнула, взвешивая возможность, а не потерять ли ей сознание, тем самым избежав неприятного разговора. К сожалению, от столь заманчивой перспективы пришлось отказаться. – Месье, вы не разорены?
Животрепещущий вопрос. Но Стефан лишь недовольно отмахнулся от него.
-Нет, мадам, но… это переходит всякие границы. Клянусь! Приехав в Арреж, я рассчитывал приобрести здесь спокойную практику, которая позволила бы мне не бедствовать на старости. Но такое… - тут доктор замолчал от накотившей на него волны возмущения.
А затем наступили часы уборки. Мадам Паринье, сославшись на неотложные дела, исчезла у себя. Посетители, получившие неожиданную свободу, поспешили наверх, но застав Брюмера в столь неожиданном состоянии и окружении предпочли ретироваться.

Сообщение отредактировал Сейден - 2-04-2007, 1:37

[бабка Гульда >>>]

Карета уже выехала за городские ворота. То ли дорога была такой гладкой, то ли отличные рессоры смягчали толчки на ухабах...
Люстин, развалясь на мягких подушках, прикидывал, во что именно влип и долго ли ему в этом самом... оставаться.
По идее надо бы удирать именно сейчас. Остановить карету, объяснить кучеру, что молодому господину срочно требуется в придорожные кусты. И пускай ждут, пока он из этих кустов вернется...
А потом что? В столицу лучше не возвращаться. Надо добираться до какого-нибудь другого города. Пешком. Без гроша. И никому не продашь по пути свое роскошное одеяние – крестьяне, что ли, его купят?
В конце концов, он может попасть в беду везде. Так почему бы и не во дворце?..

[Шут Гороховый >>>]

совместно с бабкой Гульдой

- Вы прекрасны, Мадлон, - буквально промурлыкал Франсуа.
Сладко потянувшись, он обнял девушку и прикрыл глаза, наслаждаясь последними минутами спокойствия перед суматохой, царившей во дворце, которая, как бы это ни было прискорбно, должна была затронуть и его. «Вернее, - подумалось Люсьеру, - Я сам вольюсь в этот бесконечный поток, захлестнувший, кажется, все на свете блестящей помпезностью, сколько я еще выдержу, прежде чем сорвусь и буду казнен? Ах, нет, ведь где-то в шкафу у меня есть всегда улыбающаяся маска».
– М-м-м, – блаженно протянула Мадлон, – но в глазах уже таяла пелена счастливого беспамятства, взгляд уже искал платье (не смялось ли?). – Сударь, вы поможете мне затянуть корсет? Не хотелось бы тревожить вашу сердитую служанку...
Когда корсет затягивают не руки подружки, с которой живешь в одной комнатке над портняжной мастерской, а ловкие и ласковые мужские руки... о, этот процесс грозит затянуться!
Но всему приходит конец - и вот уже Мадлон у дверей...
– Ой, а рубашки! Могу ли я сказать мадам, что клиент доволен работой нашей мастерской?
Франсуа весело улыбнулся и кивнул.
- Передайте ей, что рубашки пришлись мне по вкусу, - прошелестел его голос. – Я доволен и, быть может, в скором времени сделаю новый заказ.
Закончив говорить, юноша, не отводя глаз, красивым и медленным жестом послал девушке воздушный поцелуй и слегка поклонился.
Уже на пороге Мадлон обернулась и сказала с намеком:
– Ах, сударь, эти рубашки шила я...
И дверь затворилась за лукавым бесенком...
- Очень милая особа, - вновь потягиваясь, произнес Люсьер, - приятна и легка в общении… Но нас ждут неотложные дела: мне нужно спасти короля, без меня он рискует помереть от скуки.
Франсуа улыбнулся откровенной фальши в своем голосе и принялся одеваться.

[Sayonara >>>]

Расставшись с князем, принцесса помчалась по опустевшим коридорам в свои покои. Как ни странно, по дороге она почти никого не встретила, только прислугу да несколько приглашенных гостей не самого высокого происхождения. Но Аннабель была только рада – не хотелось, чтобы кто-то видел, как она весела.
Прошмыгнув в туалетную комнату, принцесса воззвала к Мари, которая болтала со второй служанкой в спальне. Оказалось, что все собачье семейство уже было возвращено домой, и Зизи присоединилась к родственникам. Ее хозяйка как тетушка венценосного жениха должна была обязательно явиться на церемонию его венчания, тут уж не отговоришься мигренью. Поэтому еще пару недель назад отец вынудил ее заказать новое платье для выхода в свет. Его привезли совсем недавно и еще не показывали принцессе – королевская дочь не хотела видеть одеяние, в котором ей предстояло мучиться. А теперь Аннабель Дюкард жаждала на него взглянуть и оценить. Почему-то сейчас ей хотелось выглядеть хоть чуть-чуть попривлекательней, чтобы оправдать такие странные комплименты со стороны чужеземного князя.
Аннабель села у зеркала, распустила непослушные рыжие волосы и открыла шкатулку с дорогими украшениями, которые, правда, одевала очень и очень редко. Тут Мари поднесла платье.
Принцесса увидела его отражение и лишилась дара речи. Сиреневое, с оборками, кружевами, белыми вставками по корсету, оно было прелестно! Аннабель сидела в восхищении и боялась прикоснуться к этой красоте. Наверное, это папа приказал создать такое чудо – было все равно. Правда, раньше. Принцесса тихо ликовала – вдруг Мари что-то подметит. Властной рукой Аннабель отстранила платье и позвала остальных служанок помогать ей с прической – с рыжими кудрями она никогда не могла справиться сама.

[Sarina >>>]

Жаклин удовлетворенно посмотрела на дело рук своих: абсолютно чистую серую кобылу, которая прядала ушами и косила на нее глазом.
- Ну что, девочка, пойдем я тебя поставлю на место и рассмотрю при свете, тот самый подарок, - и тут же со смехом добавила, на возмущенное фырканье Жимолости. - Нет, конечно, он не лучше тебя, красавица моя. Мне просто любопытно.
Кобыла снисходительно качнула головой и последовала за девушкой, тут же набросившись на душистое сено, что оставил ей конюх.
Солнечный свет резанул по глазам, когда Жаклин покинула полумрак конюшни, заставив прищуриться. Пришлось ориентироваться на громоподобное ржание и топот копыт.

[Ноэль >>>]

Соланж эти нежности уже порядком поднадоели. Она не видела смысла в этот день, не самый заурядный с точки зрения государства, да и отдельных личностей, столь вульгарно пренебрегать приличиями. Впрочем, победителей не судят, а короли являются триумфаторами по праву рождения. Они могут проиграть только однажды- Смерти, да и то потому, что умирая, перестают быть королями.
Сама девушка не находила в диадеме ничего изысканного. Единственная его ценность заключалась в камнях, которые явно тянули на кругленькую сумму.
Но, поддаваясь инстинкту самосохранения, девушка изобразила на лице крайнюю степень восхищения. Если бы спросили ее мнения, то королевский подарок незамедлительно был бы провозглашен самой очаровательной драгоценностью, которую ей, Соланж Клери, доводилось видеть. Впрочем, ее никто ни о чем не спрашивал и даже, казалось бы, не замечал.

[Сейден >>>]

Слуги, равно и королевские и слуги знатных лиц держались в напряженном ожидании. Казалось, чем ближе начало, тем все больше и больше мелких и крупных проблем проявлялось. То на платье обнаружится складка, то организаторы обнаружат, что улочка по которой намеревается проехать королевский кортеж чересчур узка. А это труды. Причем спешные.
Город гудел заранее. Какая уж тут работа? До начала церемонии оставались считанные часы.

Бывает же так в стране, что абсолютно ничего не складывается. Налоги не собираются в полном размере, а если и собираются, то королевских сборщиков грабят по дороге. Или очередной фаворит оказывается существом кристальной чистоты, что аж зубы сводит от его проектов. Или придворные потеряют всякий страх и сквозь рукава начинают выполнять монаршие указы.
Решение со всем этим одно-единственное – сила. Прямая и непобедимая. Неугодных в тюрьмы, войска на дороги, в села да в леса на поиски разбойников. Фаворита мягко и незаметно «удалить».
-Маргарита, - король кивнул своей фаворитке. – Я направлюсь прямо в собор. Дорогая моя, составьте компанию нашей дофине. Боюсь, ее родственники не слишком ответственно подошли к этому делу. Если бы не заключенные соглашения, я бы посчитал, что принцессу нам отдали с глаз и из сердца вон.
Король развернулся и пошел к выходу, попутно отдав несколько приказов. В частности: разыскать шута, архивариуса, начальника стражи, выпороть служанку (одна штука), котов (одна штука), выгнать вон со двора одного придворного, найти, наконец, этого паяца, этого скудоума и этого твердолобого…

-Мои капли, - Брюмер горестно вздыхал, убирая мусор, в коий превратились бывшие еще в недавнем прошлом мензурки, склянки, порошки, горшки и котелки, гербарии и связки растений. Некоторые из наиболее хрупких инструментов, как то увеличительные лупы и (самое большое огорчение) дорогущий микроскоп, настроенный на десятикратное увеличение (!!!).
Постепенно огорчение сместилось на второй план. Доктор думал.
«Кто мог такое сделать? Коллегия врачей университета Аррежа? Придворные щеголи? Королевский шарлатан?»
В конце-концов доктор медленно нагнулся и положил совок на пол. Накинул легкий плащ и неторопливо направился наружу. По парадной лестнице.
Прознав о событии в мансарде, привычные посетители почли за благо своевременно испариться, поэтому путь Сефана оказался чист и свободен. Кивнув взволнованной хозяйке, доктор степенно вышел на улицу.
Улица Трилистника лежала в стороне от пути следования участников церемонии, однако и здесь царило необычайное оживление.
-А, месье Стефан, месье Стефан! – доктор обернулся на голос. На веранде перед кафе сидел Леонард Монк. Кожевенных дел мастер. Почти что крупный предприниматель. Увы, сей сударь имел превеликую склонность к азартным играм. Поэтому с легкостью мог потратить любые деньги на кости, карты или ставки, вместо того, чтобы вложить их в развитие дела.
-Месье Стефан, вы слышали новость? Поговаривают, принц крутит роман с самой фавориткой короля!
Брюмер поморщился.
-Чушь какая. Месье Леонард, не слушайте уличные байки. Могу вам авторитетно сказать, что принц верен своей суженой.
-Эк вы сегодня серьезны. Ну может и не со старой Марго, но не будет же молва болтать бес толку, как думаете? – месье Монк блаженно потянулся в своем кресле к чашке с кофе. – Так что может не все там и чисто. Куда вы, месье Стефан? Не откажетесь пропустить послеполуденную чашечку кофе?
-Увы, мастер Леонард, я спешу. Кто-то вломился в мою квартиру и уничтожил все мои инструменты. Я должен с этим разобраться.
Брюмер коротко кивнул и последовал прочь. Месье Леонард Монк подобрался в кресле. Глаза его горели. В уме зарождалась очередная история.

Сообщение отредактировал Сейден - 2-05-2007, 4:52

[Nekroc >>>]

Расставшись с братом, Филипп отправился в свои покои, обрадовавшись тому, что не обязан более сопровождать венценосного деда к его любовнице. Время начала церемонии было близко, а ему еще надо было одеться к свадьбе.
В качестве свадебного наряда он решил надеть парадный мундир своего полка, полковником которого он являлся. Военный мундир всегда красит мужчину, а на нем он сидел как влитой. Парадный мундир был белого цвета, с золотым полковничьем шитьем по обшлагам рукавов, карманов и воротника. Карманы, украшены брильянтовыми пуговицами. Вытачка бортов камзола небесно голубого цвета, украшенная золотым шитьем, и брильянтовыми пуговицами. На поясе офицерский шарф, голубого цвета, с золотой бахромой.
Войдя в свои покои, он приказал подавать наряд, и решил немного отдохнуть после прогулки в кресле.
В это время доложили о его Сиятельстве Князе Бесарабском, который просит об аудиенции.
Это, хорошо, что он сам пришел, - подумал Филипп, и велел проводить князя к нему.

[Sayonara >>>]

Мари только на минутку вышла из туалетной комнаты в спальню за серебряной брошкой принцессы, как из-за двери послышался жалобный визг. Служанка метнулась назад, и ее испугаанным глазам предстала жалостливая картина - Аннабель Дюкард сидела на полу и обиженно прижимала к губам мизинец. Вокруг прыгала Зизи, нервно потявкивая.
Принцесса готова была разреветься.
- Мари... - умирающим голосом произнесла она, - платье, оно... - Аннабель всхлипнула, - порвалось!
Девушка помогла дочери короля подняться и усадила в кресло. Собачка сердито дернула ее за юбку, но служанка только шикнула на зверька.
- Ваше Высочество... Успокойтесь, пожалуйста. Где порвалось?
- Туут... - тонкие пальцы разгладили блестящий атлас, открыв на юбке у талии темный разрез длиной с ладонь. Около него расплылась маленьким пятнышком капелька крови из порезанного пальца. - Я... я только хотела ниточку убрать... А ножницы липкие почему-то... И они соскользнули! - больше Мари не удалось ничего услышать, ибо рыдающая Аннабель явно не могла здраво мыслить.
Повздыхав о везучих королях, у которых такие пустяковые проблемы, служанка оставила заплаканную госпожу на попечение коллеги и понеслась вниз сообщить камергеру о трагедии, чтобы он срочно достал где-нибудь портного.

[бабка Гульда >>>]

Конечно, в день свадьбы во дворце творилось что-то невообразимое. Порядка там было — как снега в Бахрийской пустыне. Но камергер ухитрился свершить чудо и при помощи двух шустрых пажей изловить модистку, которая уже собиралась покинуть дворец.

— К услугам вашего высочества! — весело возгласила Мадлон, появляясь на пороге. — Ой, ну к чему плакать? Глазки же будут красные!.. Что за беда стряслась? Кто-нибудь из поклонников похитил на память кусочек оборки? Илизавистливая соперница порезала платье? Всему можно помочь! Сейчас расстараемся... Ну-ка, ну-ка... ага, очень удачное место для разреза, под кружевами почти и не видно будет...
Мадлон быстро развязала темемку на бархатном мешочке у пояса, в котором носила при себе швейные принадлежности.
— А пока ваше высочество будет умницей, перестанет плакать и соизволит удостоить свою скромную служанку беседой... ой, только, пожалуйста, ваше высочество, собачку отзовите. Она, конечно, прелесть, но, если она будет и дальше на меня прыгать, то может нечаянно уколоться иглой...

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 27-05-2007, 20:27

[Sarina >>>]

Подаренному жеребцу явно что-то не нравилось. И скорее всего это было то, что большое количество народа сновало туда сюда из-за свадебного переполоха. Жаклин, оперевшись на ограждение левады, со снисходительной улыбкой наблюдала за происходящим. Как хорошо, что ей не обязательно присутствовать на этом празднестве. Если бы Его Высочество дофин Филипп не соизволили посетить конюшню в столь ранний час, о ее прибывании здесь вряд ли кто вспомнил.
- Ну что, все беснуешься? - обратилась девушка к подошедшему жеребцу. - А не надо. Только себя заводишь, а им ты не интересен.
Маркиза неглядя махнула рукой в сторону слуг и гостей.

[Сейден >>>]

Чего во власти больше, хорошего или плохого? И даже не для страны или окружения правителя, а для самого монарха? Она лишь развращает, лишает сна или позволяет человеку, обычному, родись он на другом, нецарственном ложе осознать свою значимость, уникальность и важность.
К счастью или несчастью, но королей подобые вопросы обычно не занимают. Вроде бы ими занимался некий царственный лимрянин. Марк... не Марк, да бог его знает. В памяти Жульена были лишь самые обрывки, которые он нахватал от умных людей. Даже великий древний город, столицу древнего мира он бы не назвал. Вернее, не смог бы связать с современным городом, ставшим владениями Папы Церкви.
Терять целый день на церемонии. Король обреченно вздыхал, забираясь в свою карету. Но не те мысли беспокоили монарший ум. Впереди предстоял долгий и тяжелый разговор с легатами. Жульен предчувствовал, что ничем хорошим он не завершится. И, как известно, плохое настроение короля есть буря для его подданых.
-Выпороть, - король с брезгливым видом отвернулся от конюха, неудачно попавшегося на глаза монарху.
-Ваше величество, - шедший по правую руку от короля доверенный советник попытался предостеречь короля, но тот лишь отмахнулся рукой. - Чернь должна знать свое иместо. Выпороть, я сказал.
Хорош король или плохой, Дюкард Жульен IV явно не замечал неспокойного времени, в котором он жил. Вернее, не замечал волнений внутри своей страны, все также действуя жестокой волей там, где следовало проявить тонкий нюх лисы.

[Sayonara >>>]

Все еще всхлипывая, ее высочество прикрикнула на Зизи, которая сердито и очень неохотно отпрыгнула на порог спальни. Это был не очень удобный наблюдательный пункт, а потому левретка воспользовалась своим положением при дворе и залезла на туалетный столик. Мари такое самоуправство очень не понравилось, и она, вооружившись метелочкой, попыталась шлепнуть Зизи за спиной Аннабель.
Принцесса, не видя этой немой сцены, жалостливо обратилась к неожиданной спасительнице:
- Мадемуазель, а вы уверены, что ничего не будет видно? А если складки от шва? Или нитки? Или бугорки? Это мое любимое платье! – тут слезы снова навернулись на синие глаза, и Аннабель дернулась. А потом ей вспомнилось про князя... Если он увидит на церемонии шов на изумительном сиреневом платье королевской особы, что он подумает?!
Ее величество судорожно схватила девушку за руку.
- Умоляю вас, чтобы ничего, совсем-совсем ничего не было! Я заплачу, сколько надо. Вот, возьмите мое кольцо – оно золотое, с рубином, - Аннабель сдернула с белого пальца украшение и вложила в ладонь портнихи.
Служанка, все еще пытавшаяся согнать со столика собачку, только рот открыла.

[бабка Гульда >>>]

Подарок от высокопоставленной особы — дело святое. И надо быть не только дураком, но и хамом, чтобы совать этот подарок назад и приговаривать: "Дорогонько будет..."
Мадлон просияла улыбкой, одновременно благодарной и радостной. Перстень сам собой исчез в мешочке со швейными принадлежностями.
— Да не извольте беспокоиться, ваше высочество! Не то что гости — даже моя хозяйка с лупой не сыщет, где он был, тот разрез! И вот чтоб мне всю жизнь не шить ничего, кроме мешков для брюквы, если ваше высочество не будете на свадьбе очаровательнее всех! Платье-то и впрямь прелесть!

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 16-06-2007, 20:08

[arven >>>]

Маргарита поспешно присела в реверансе, кланяясь вслед удаляющемуся монарху, хоть и не видела в этом ни малейшего смысла: все равно Его Величество не имел глаз на затылке и не мог видеть ее стараний. Но кто-нибудь из этих балбесов, вечно ошивающихся вокруг трона, вполне мог разнести по дворцу весть о том, что королевская фаворитка наконец-то начала следовать этикету. Глядишь, эта весть и до ушей папских посланников дойдет. Толпа придворных щеголей поспешно покинула покои графини вслед за повелителем, и Маргарита вновь осталась наедине с Соланж, ведь слуг, в общем-то, можно не учитывать.
- Ах, шери, смотри, какая очаровательная вещица! Камни изумительной воды! – воскликнула женщина, протягивая товарке диадему. – Хочешь примерить? – внезапно расщедрившись, предложила она. – Видишь, как хорошо все складывается: у тебя шляпка, у меня – диадема. Валери, убери эту карту в одну из шкатулок на столе. Сама реши в которую, но так, чтобы подарок Его Величества всегда можно было быстро извлечь. Теперь надо срочно одеваться и отправляться к этой маленькой святоше. Заодно попробуем с ней подружиться. Может быть, ее будущий супруг сменит гнев на милость и перестанет морщить нос всякий раз, как меня видит. Соланж, пойдешь со мной? Вот будет весело! Минуточку, но как же я пойду к малявке, если нас еще не представили друг другу! Ведь опять все вокруг начнут вопить, что у меня-де манеры плебейские!
Графиня изумленно заморгала, пытаясь спешно придумать, как выполнить королевский приказ, но при этом не привлечь к своей персоне излишнего внимания недоброжелателей. Служанки тем временем старательно облачали хозяйку в роскошное белоснежное платье, щедро расшитое золотыми узорами.

[ores >>>]

(Совместно. Я помогал Сейдену это писать)

Разумеется никто и не думал, что Его Величество окажется в своём рабочем кабинете. Просто нужно было уважать тот факт, что Его Величеству может захотеться поработать. Но после кабинета главный хранитель Королевской библиотеки собирался направиться в личные покои, а то, что ему сообщил один из слуг было несколько неожиданным. Оказывается, не менее получаса назад король отправился в Арреж, чтобы посетить собор. А это значило, что он, действительно, мог очень скоро выехать из Парадиза.
-Так, молодой человек, - обратился де Кевр к своему помощнику, помогавшему нести книгу. - Вся торжественность откладывается. Давайте книгу мне. Нам сейчас надо будет очень быстро попасть к воротам и застать там королевскую карету. А так как бегать вы можете побыстрее меня, то и перед королевскими очами предстанете первым. Если карета уже будет отъезжать - кидайтесь под колёса. Если король ещё на ступенях - бросайтесь к нему, кланяйтесь и передавайте, что главный хранитель просил уделить ему несколько минут.
62 года - это ещё, конечно, отнюдь не старость. Но и не самый подходящий возраст для беготни по лестницам. Лестницам, лестницам... Да!
- Поль! - окликнул он помощника, уже собравшегося бежать, - мы не пойдём через южное крыло. Здесь недалеко танцевальный зал, там слева в углу будет дверь, ведущая в одну из кухонь, а из кухни можно будет попасть на винтовую лестницу для слуг. Пройти там будет гораздо быстрее. А теперь - бегом! И не вздумай заблудиться, - уже в спину Полю бросил маркиз.
Очень удачно вспомнилась эта лестница, потому что кабинет, как не самое востребованное помещение, был размещён не в самом удобном уголке дворца.

***

Его величество сидел в карете и раздавал свои последние указания перед выездом. Происшествие со слугой сделало Жульена разговорчивым. В результате его величество пустился в пространные рассуждении о долге народа перед его монархом. Советники и министры прилежно слушали речь, кивая в подобающие моменты. Караул из десяти стражников стоял возле кареты. Придворные в большинстве растерялись по ходу следования от покоев Маргариты до внутреннего двора, остались только те, кого вынуждала к этому необходимость.
Наконец, король потерял к разговору интерес:
-Трогайте!
Жульен закрыл дверцу и устроился поудобнее. Двое стражников вскочили на задки кареты, один устроился рядом с кучером. А тот в свою очередь взмахнул кнутом и щелкнул в воздухе, аккурат возле ушей ведущей лошади:
-Н-но-о!..
- Ваше Величество-о-о! - вплёлся в окрик кучера и в щелчок кнута ещё один крик - звонкий и протяжный. Из дверей, не центральных - из дверей, что были чуть восточней, выбежал слуга, одетый в серое, и помчался к карете. Так как изящная форма подъездных дорожек требовала от лошадей некоторого времени, чтобы попасть к той дорожке, что вела прочь из Парадиза, этим временем и смог воспользоваться слуга. Столь отчаянно он размахивал руками и бежал наперерез набирающим скорость лошадям, что у видящего это придворного люда от предчувствия королевской реакции холодела спина, а кучер обеспокоенно стал придерживать лошадей, так что карета стала сбавлять ход. Кучер, впрочем, надеялся, что остановка не настолько резка, чтобы королевский гнев обратился на него.
Карета остановилась. Король поднялся со своего места и, наклонившись, отдернул в сторону шторку с переднего окошка. Голосом полным справедливого возмущения его величество поинтересовался у кучера:
-Что происходит?
- Да вот, под лошадей кидаются, - ткнул рукояткой кнута в сторону слуги кучер, которому в голову не пришло ничего кроме правды. А слуга, серые одеяния которого говорили, что он не мог быть из той части прислуги, которая обычно попадалась на глаза королю - унылые цвета при дворе не ценились, увидев в окошке лицо правящей особы, уже склонился было в поклоне и завёл своё "Ва-аше...", но вдруг сообразил, что это будет выглядеть будто он кланяется кучеру. Или лошадям.
Смешавшись, он, всё же, решил перебежать к двери кареты, где, уже с трясущимися от волнения руками, поклонился в пояс:
- Ваше Величество! Я из Королевской библиотеки...
Фигура его величества смутно угадывалась внутри кареты. Дюкард сидел, выпрямившись, как и подобает королю, не двигаясь, словно каменная статуя. Жульен с непроницаемым лицом выслушал слугу, затем поинтересовался:
-Там случился пожар? В любом случае подобные дела нас сейчас не волнуют. А посему, стража!
- ... Маркиз де Кевр нижайше просил Ваше Величество уделить ему перед отъездом пару минут.
Стражники подбежали к слуге, схватили его за руки, завели их ему за спину и замерли в ожидании дальнейших распоряжений короля.
А Дюкард тем временем изволил повернуть голову и обратить свой взор на слугу.
-Пусть говорит.
Поля, который и в Королевской библиотеке-то работал едва ли два года, уже била мелкая дрожь.
- Из библиотеки была извлечена ценная книга. И маркиз де Кевр должен лично её вам передать.
В это время из тех же дверей, из которых несколькими минутами ранее выбежал слуга, быстрыми шагами вышел сам де Кевр, прижимающий к себе увесистый переплёт.
Дюкард смерил слугу задумчивым взглядом, а затем едва заметно повел пальцами. Стража тут же отпустила слугу и даже сделала несколько шагов назад.
-Его светлости стоит поторопиться, - король поджал губы. – Где де Кевр? Или мне следует самому побежать навстречу? Это не входит, случаем, в твои поручения? – стража вновь приблизилась к слуге, чтобы выполнить любой приказ монарха.
- Да никак... Нисколько... Нет. Тут... - Поль уже не имел никакого представления о том, что сказать.
И здесь в разговор вступил де Кевр, уже достаточно приблизившийся чтобы говорить, не поднимая голос выше, чем подобает по этикету. Конечно, перебивать слугу, которого держит стража, этикет тоже, наверняка, не позволял. Но Шарль-Антуан решил идти на некоторые вольности.
- Ваше Величество. Рад видеть Вас. В настроении столь радушном. Что Вы даже решили. Совершить вояж. За пределы Парадиза, - де Кевр сбил себе дыхание и теперь, чтобы не дышать так тяжело, как хотелось, он наоборот задерживал дыхание и делал весомые и значимые паузы, подобающие человеку его положения и возраста. Закончив фразу, маркиз, наконец, дошёл до кареты, стал рядом со стражниками и поклонился.
-А, маркиз, - король махнул рукой – тут же один из слуг открыл перед ним дверь кареты. Жульен выбрался наружу, усмехаясь каким-то своим мыслям. – Давненько о вас ничего не слышно. Как поживает ваша несравненная супруга, ваша муза?
- Моя супруга всё так же несравненна, и всё также живёт в моих мечтах. А я - всё так же холост, Ваше Величество, - ответил маркиз, своей восторженной улыбкой показывая, что нисколько не обиделся на тонкую шутку.
-Прелестно-прелестно, - Жульен изволил улыбнуться острослову маркизу. – Да, благодарю, дела государственные зовут. Кто кроме короля может уследить за всем, что творится в этом королевстве?
Вопрос весьма риторический, разумеется. Король замолчал, иронично приподняв одну бровь и давая возможность маркизу сказать, что ему, собственно, нужно.
- Увы, столь тяжкое бремя не по силам никому иному. Я же просил Вашего внимания по незначительному вопросу. По Вашему приказу из хранилищ был извлечён оригинал ценной летописи, с которой Вы желали ознакомиться, - маркиз отнял от груди фолиант, который до того прижимал к себе, показывая, сколь он тяжёл и ценен. - Прикажете отнести его в Ваш рабочий кабинет или же передать Вам?
-Надеюсь, у вас нет никаких важных дел, маркиз, потому что я приглашаю, - это слово Дюкард особенно подчеркнул, - вас составить мне компанию. Заодно поможете мне ознакомиться с некоторыми важными вопросами…
- Важные дела? Нет. Лишь приготовления к сегодняшнему торжеству. Я помогал своему крестнику, Дени, подобающе одеться. Но с этим закончено, - маркиз улучил момент, чтобы произнести при короле имя своего подопечного. - А потому, почту за честь и постараюсь скрасить Вашу прогулку, - теперь нужно было не испортить своего положения. Потому что отношение короля к юному и к пожилому де Кеврам во многом связаны.
-Отлично, - король вновь сел на свое место и дождавшись, когда де Кевр устроится на сиденье напротив, велел. - Трогайте!
Кучер щелкнул хлыстом, а затем покрепче ухватил поводья, направляя лошадей аккурат между аллей к воротам. Внутри же кареты король тут же передал книгу маркизу.
-Ну что ж, дорогой мой, приступим.
- Разумеется.

[Момус >>>]

(совместно с Nekrocом, за что ему спасибо)

- Его Высочество выглядел утомлённым и не очень радостным. Стало быть, свадьба грядущая, не исполнение всех чаяний дофина. И то сказать, хомут на шею. Вот они союзы августейшие, политики высокие, где остатнее слово монаршее, в алькове по ночам ставится. Бесарабский мысленно усмехнулся. Его Высочество видно о совсем другом сейчас мыслит.
Князь согнулся в изящнейшем поклоне.
- Радость моя, лицезреть Вас, Ваше Величество, границ не имеет. Здравы ли? Рискуя навлечь на себя ваш гнев, всё же позвольте вашему скромному слуге, с торжеством грядущим вас поздравить.
- Ну, поздравляй, коль начал и с этим надо смирится, тем более невеста вроде хороша собой, так что надеюсь, она мне не будет в тягость, с улыбкой ответил принц на приветствие князя.
- О несомненно. Ваша будущая супруга известна своей добродетельностью. Я, искренне полагаю, что она составит достойную пару, Вашему Высочеству. Правда, Её Высочество... - голос князя снизился до шёпота - ... умна. Не станет ли это причиной... ограничения свободы Вашего Высочества?
Легкая усмешка, была сокрыта с глаз в изящном поклоне, в котором Бесарабский согнулся после этой фразы.
- Я надеюсь, что эту проблему мы будем решать в случаее её появления, оветил принц продолжая одеваться.
- Я ни сколько не сомневаюсь в таллантах, в многочисленных таллантах, Вашего Высочества... и да простит он мою дерзость...
Голос Бесарабского лился мёдом по патоке, струился шёлковой лентой; нежнее кожи девственницы был этот голос.
Только шёлковая ленточка, словно удавка душителя стягивалась на горле - наталкивала, что разговор этот заведён не спроста - ...но, что если проблема, сия, возникнет более скоро, нежели мниться Вашему Высочеству?
- Да князь, а что там с моей маленькой просьбой, о которой мы с вами говорили, вчера? - спросил Филипп, подходя к столу, открывая шкатулку с драгоценностями, чтобы выбрать перстни для церимонии.
- Я счастлив оправдать доверие Вашего Высочества
"Что князь Алёшенька, сокол ясный, смакуешь момент. Ох и шалопай ты. Шутом бы тебе, балаганным, быть. Цыганом бы, таборным, родиться".
- То маленькое дело, которое Ваше Высочество поручил мне уладить, по доброте своей... может быть успешно завершено самим Вашим Высочеством...
На сей раз Бесарабский не скрывал улыбки. Правда выходила она слегка грустной, словно скорбел Его Светлость, о грехах человеческих, убеждаясь лишний раз, что необоримы они.
- Госпожа Амандина Боскоро, будет счастлива... спеть... для Вашего Высочества. Более того, яхта "Дочь океана", готова принять Ваше Высочество и любого... гостя..., которого Вы пожелаете взять в свою свиту. Но - вздох притворного сочувствия, сделал бы честь любому лицедею - Её Высочество, обворожительна... и умна.
Бесарабский готов был к любому ответу принца, однако появление церемонимейстера, гофмаршала и двух камерлакеев положило конец не только разговору, но лёгкой праздности. Пора было отправляться. Его Высочество уже совсем скоро должен был стать мужем. А Его Светлость - одной из важнейших персон на свадьбе.

[Sarina >>>]

Жаклин с облегчением вздохнула, когда поняла, что скорее всего опоздает на церемонию. Девушка бездумно гладила вороного жеребца по носу.
- Тоже не любишь эти шумные сборища? Знаешь, и я тоже от всего этого не в восторге.
Где-то надо было провести остаток дня и девушка побрела по парку к искусственному озеру, созданному специально для Его Величества Жульена IV. Местечко было потрясающе приятное и уединенное. Никто не посмеет помешать ей тут предаваться грустным мыслям о ее судьбе. Присев на скамеечку, девушка обратила взор на спокойную гладь воды.

[lady-jastreb >>>]

В комнате повисло молчание..
-Милые, я неясно выразилась?? Пару минут назад я попрросила вас подать мне записку! Нет, мне конечно несложно... Я могу и сама подойти, только вот потом не надо причитаний, что что-то не так с моим платьем, прической и прочее, прочее, ведь прекрасно понимаю, что вы не закончили! Но ведь, быть может, в этой записке нечто большее, нежели приглашение, а вы тут словно к месту приросли! - тон дофины был неласков, но в глаза лучились светом, и никто не смог бы поверить в этот момент, что она по-настоящему сердиться, скорее просто играет, вкушая вкус власти...
Анжелика осторожно встала с пуфика и медленно поняла с пола небольшой листочек. Это была сложенная вдвое аккуратная небольшая записка. На лице девушки отразилось удивление, когда она узнала ее содержание: "В преддверии столь важного для Ее Высочества события спешу предуведомить нашу будущую дофину. что у нее есть соперница. Имя этой особы - Жаклин де Авье, и в настоящий момент она ждет Его Высочество дофина на конюшне. Остерегайтесь ее, ибо она несомненно попытается очернить Ваше Высочество в глазах будущего супруга. Ваш преданный слуга"
Она медленно сложила записку и положила на столик, затем снова опустилась перед зеркалом, в задумчивости оглядела себя, потом молодых фрейлин.
-Слышите? Она пытается очернить. Хм... Но собственно разве будет Его будущее Величество слушать меня, коли мы совсем еще не так близко знакомы? Или этот преданный слуга считает, что я сама кинусь в пекло?? В незнакомой стране, с незнакомыми порядками и людьми, где у меня пока нет ни одного союзника! Сейчас моя лучшая роль, это роль наблюдателя, и лишь чуть позже, когда я смогу укрепить хоть немного позиции, тогда смею позволить себе направиться неспешным шагом к Филиппу и дать ему совет. А сейчас? Что я сейчас? Ненакрашенная девица, нервничающая перед предстоящей церемонией, которая прибежит в конюшню тыкать пальцем в неизвестную? Нет уж... Ну, а вы как считаете, милые? - дофина обернулась и вопросительно посмотрела на фрейлин - Вы - мои подруги прежде всего, и мне очень хотелось бы услышать. как бы поступили, будучи на моем месте, позвольте себе такую вольность, помечтайте! Хотя...я уверена...здесь не так много всего, как может представляться, о чем можно было бы мечтать...
Внезапная улыбка, осветившая лицо Анжелики, чуть померкла..

[Зверекъ >>>]

/нам с Морфи стало стыдно, и мы вернулись ))/

- Соперница? – удивленно переспросила Ингер, немножко бесцеремонно заглядывая в записку. – Между прочим, эта Жаклин на четыре года старше дофина! Словом, не стоит беспокоиться, дорогая…Свадьбу не отменят, и ваша задача сейчас – очаровать Его Высочество, поэтому не волнуйтесь и позвольте нам завершить ваш наряд…впрочем, после церемонии мы с сестрой попробуем разобраться с этим «доброжелателем», если вы пожелаете.
- Мы с сестрой?! - Шарлотта на месте застыла от такого хамства. - Ингер, сестренка, а ты случайно не забыла, что мы с тобой при дворе не так уж и много времени? Как именно ты собираешься разобраться, если мы почти никого здесь не знаем? Как ты вообще собираешься его найти?
- Я сказала «попробуем», - невинно сообщила девушка, передвигаясь чуть ближе к двери. – Ты же не хочешь оставить это просто так, а, Лотта?
- Ох, Инни! Вечно ты... - Лотта демонстативно повернулась к сестре спиной. - Скажите, Анжелика, а вы никого не знаете при дворе, кто, скажем, мог написать эту записку?

[lady-jastreb >>>]

Анжелика засмеялась, выслушивая легкую девичью перебранку и про себя в который раз удивляясь осведомленности служанок дворца, ну а точнее тому, как быстро по нему расходится информация и всяческие сплетни. Это напоминало ей хитро сплетенную паутину - дернул немножко с одной стороны, и вот уже она вся колышется! Однако, в это случае не было никакого паука, все происходило само собой...
-Да я особо и не волнуюсь.... Само собой разумеется, что ее не отменят, - сказала дофина поправляя выбившийся из прически локон - Иначе это создало бы для королевства множество трудностей хотя бы. Что же касается моего будущего супруга, то его очарование начнется в спа...- она внезапно покраснела и запнулась - Ну, я хотела сказать, что оно безусловно начнется после свадьбы, как только нам дадут возможность побыть рядом больше пары минут за всю нашу жизнь..
Но девушки были заняты своей беседой, и слова Анжелики шли параллельно, потому следующая фраза казалось бы и нелогична, но..
-Кого же я могу знать при дворе кроме вас и их Высочеств? И то.. Это называется не "знать", а быть представленной. Пока я не отличаюсь такой способностью, как сбор в первые же часы информации обо всех придворных дамах и кавалерах, но это поправимо, нужно лишь познакомиться с нужным человеком... - многозначительная пауза и хитрый взгляд в сторону фрейлин.

[Сейден >>>]

{Сия рукопись является интеллектуальным трудом Ореса при моей скромной поддержке}

Omne ignotum pro magnifico est
Все неизвестное представляется величественным
Тацит , “Агрикола”

И вот, королевский кучер еще раз стеганул кнутом над ушами заводной. И теперь, не сдерживаемая слугами, вознамерившимися положить себя под ее колеса во славу его величества, карета двинулась прочь от дворца.
Она тихонько, а временами мелодично, поскрипывала. Колеса крутились ладно, аж на загляденье. И путники, попадавшиеся на пути, останавливались в почтении перед властью, проносящейся мимо их и смотрели ей вслед. Широкая гамма чувств читалась в их лицах, от восхищения до гнева, от изумления, до безнадежного принятия реальности.
А внутри кареты происходил весьма важный и поучительный диалог. Его величество порылся в своих рукавах и на удивление маркизу извлек маленькие круглые очки, которые тут же водрузил себе на нос. Конечно, читать монаршее величество и не собиралось. Но жест был не лишен своего обаяния.
-Что же вы принесли мне, дорогой мой маркиз?
- Это - "Анналы", - произнёс де Кевр торжественным голосом и приподнял книгу, до того покоившуюся у него на коленях, - не столько книга, сколько ценный, даже не побоюсь сказать, бесценный исторический документ. На протяжении поколений под покровительством священного престола туда тщательно вносились важные исторические факты, чтобы по прошествии времени, можно было этими фактами воспользоваться, не опасаясь, что они будут искажены недобросовестным летописцем.
-Так-так… - Жульен вздохнул и прислонился к стенке, чтобы от неожиданного толчка стукнуться головой о потолок – кучер умудрился направить карету колесом прямо на чуть ли не единственный крупный валун на дороге. – А! Разиня!
Последовал набор монарших междометий, но, похоже, мысли, сидевшие у Дюкарда в голове, напрочь не позволяли ему думать о чем-то другом. Поэтому он быстро успокоился. Наклонился вперед и заглянул де Кевру в глаза.
– Я хочу открыть вам тайну, маркиз. Уже шесть поколений мы, Дюкарды, ведем войну со священным престолом, - и король откинулся назад, на спинку, чтобы с лучшего ракурса оценить произведенный эффект.
-Войну? - это звучало столь обескураживающе, что наверняка подразумевало что-то иное. - Но ведь Sancta Sedes* освящает восхождение на трон, чем признаёт его высшую власть на земле. Неужели они создают в Ленории... - маркиз запнулся на этом слове, поскольку при короле его стараются не произносить, - заговор?
-У нас не действует инквизиция! – король скривился, произнося название организации своих злейших врагов. – Ни псы, ни последователи – никто! И это достижение еще моего деда! Хотя, конечно, война началась еще раньше. Они… хотят.
Жульен вновь наклонился вперед.
-Они ищут малейший повод, чтобы унизить меня. Осмеять каждое мое решение и все подмять под себя, - монарх ткнул пальцем в сторону книги, палец при этом явственно трясся. – Здесь должно содержаться решение одной маленькой проблемы, на которую мне указали «добрые люди». Мы должны доказать правомерность моего имени. Имени Жульена!
- Ах, вражда, - протянул было маркиз. Борьба за влияние не была чем-то удивительным. Власть есть власть, а большая власть - тем более. Поэтому де Кевр отбросил удивление в сторону и взялся за вопрос с книгой:
- Да. Имена здесь должны рассматриваться. И здесь наверняка будет запись о вашей родословной и о том, как вы получали имя. Несомненно, это сможет внести ясность, - де Кевр пока не вполне понимал, какую именно генеалогическую заковыку они будут искать, но постарался приготовить себя к необходимости поиска с любой нужной тщательностью.
-И прежде всего я бы хотел узнать историю получения моего имени мною. Будьте добры, маркиз, прочтите ее вслух, - король поправил на носу очки и для верности прикрыл глаза, вслушиваясь в тусклый голос де Кевра.
Маркиз некоторое время листал страницы, а затем, наклонившись над бумагой стал читать:
- ...Родилась девочка... от тяжких болезней... отравлен... Вот оно. Кхм, - прочистил он горло. - В десятый день месяца поммесаль, на третий день после светлого дня святой Руфинии, в замке Фужер-сюр-Пеар, Женевьева Дюкард произвела на свет младенца, мальчика. Милостью божией младенец родился здоровым. Восемнадцатого дня месяца поммесаль, в светлый день святых Иосифа и Иноды, младенец был крещён и наречён Жульеном, по имени деда, Жульена Дюкарда, герцога Оленьих берегов. Отец, Филипп VI Дюкард признал ребёнка сыном. И называться отныне младенцу Жульен IV Дюкард. Nota Bene**: мальчик является первенцем, что следует учитывать при изысканиях об очерёдности наследования..."
-Так-так, - король сложил пальцы перед собой, словно на молитву. Отрешенная улыбка скривила его губы. – Весьма любопытно. Значит, дед… К сожалению, на деда ссылаться уже нельзя. Нужно нечто иное. Может, посмотреть, в честь кого получил он свое имя?
Жульен IV в задумчивости посмотрел в потолок кареты, а затем вздохнул и покачал головой. И тут озарение посетило монаршую голову.
-Постойте, де Кевр... А посмотрите-ка имя Жульена Первого. Мы тогда еще не были монархами, лишь герцогами. Да что вы там медлите? – Дюкард гневно махнул рукой. - Листайте скорее! Сколько вас можно ждать!
На этот раз де Кевру пришлось листать книгу дольше, чем в предыдущий, и много дольше, чем того хотелось королю. Было нелегко разобрать, где именно, среди обильных событий из жизни правящих династий, вписываются дела прочих родов.
-Великое празднество... Чумное поветрие... Королевской милостью... Великая победа... Герцоги, герцоги, Пильон, Меже, - бормотал де Кевр, мужественно сражаясь со своеобразным порядком ведения летописи. - Дюкард, Ронард, Генрих, ага. Герцог Ансельм Дюкард и герцогиня Бернадетта Дюкард двадцать седьмого дня месяца сангидора, родили сына, по настоянию отца крещёного именем Жюльен... - де Кевр умолк, пытаясь понять, что неправильного бросилось ему в глаза.
-И? – король от волнения наклонился вперед и впервые за все время исторического экскурса уткнулся носом в книгу, следуя указующему персту де Кевра. – Что там еще написано?
- Ваше Величество, здесь неясно написано имя Жульен. Даже кажется, что написано оно как-то иначе.
-Что значит иначе? – король нахмурился, принявшись изучать имя, лежащее к нему вверх ногами. –Жу… Жю… Боже вас просвети, маркиз, отдайте эту книгу сюда, коли не умеете с нею работать. - Король схватил книгу и положив ее себе на колени принялся читать.
-Жу… Жю… Гм, да что же здесь написано? Жуюлиэн? Что за демонические проделки... Это у меня в глазах двоится или мир перевернулся? Так-так… - Дюкард снова погрузился в свои мысли, не сильно сопротивляясь, когда де Кевр вновь забрал книгу себе.
Пока король безмолвствовал, де Кевр продолжил листать книгу, думая, что можно найти упоминание имени где-то ещё. В случае, где не надо будет сомневаться, не переписано ли оно с неразборчивой записи о крещении. И вправду, он обнаружил запись об унаследовании Жюльеном титула герцога.
-В соответствии со старшинством... Владения переходят... Титул... Волей Божьей... in rerum natura... imago Dei...*** Герцог Жульен... Стоп! Ваше Величество! Вот здесь при получении Жульеном первым традиционная запись на латыни, о том, что Бог и церковь согласны с титулом. И в ней упоминается имя. На латыни. Эта запись копируется из церковных списков. Но если эта запись на латыни правильная, а иначе быть не может, то имя Жульена Первого должно писаться как Жюльен.
-Через «ю»? – король беспокойно прикоснулся пальцами левой руки к манжету правой. - Там так и записано на ленорском языке? Не забывайте, маркиз. В латинском и «у», и «ю» имеют единое написание. Это мне вбил в голову еще отец, мир ему на небесах или не кипящего котла в аду. Что сказано про перевод?
- На ленорском как раз написано Жу-льен. Но это неправильно. Ещё раньше, когда Ленория набирала силу, была выслана булла о записи ленорских имён на латинском языке. И это различие между "у" и "ю" оговаривалось уже тогда. И в соответствии с этим, на ленорском имя должно быть Жю-льен.
-Значит, безнадежно? – Жульен IV нахмурился, приложил ладони к лицу, скрывая чувство горечи и обиды, отразившееся на нем. – Ну что ж, Quae sunt Caesaris Caesari****, никуда не деться.
Некоторое время они ехали молча. При этом его величество рассеяно блуждал взглядом по карете, то и дело останавливаясь на маркизе.
-Хотя какого дьявола? Маркиз, я не понимаю, на чьей стороне вы играете. Вы смеетесь? Считаете свои слова остроумной шуткой? – поведение короля может быть невыносимым, вкупе с властью им удерживаемой. – Нам не нравиться направление ваших измышлений. Потрудитесь обратить внимание на свое поведение. Оно возмутительно.
И король крикнул громче, чтобы его мог слышать кучер, сидевший возле прикрытого шторкой окошка.
-Остановите карету! Маркиз выходит!

- - -
Латынь находится на совести Ореса, добавлю лишь с присущей королю скромностью, что мне удАлось уговорить маркиза написать большую часть рукописи на ленорском языке.

*Sancta Sedes (лат.) - Святой Престол
**NB - сокращение от nota bene: (лат.) обрати внимание, дословно: "заметь хорошо"
***in rerum natura... imago Dei... (лат.) - в порядке вещей... по образу Божию...
****Quae sunt Caesaris Caesari (лат.) – кесарю кесарево

[бабка Гульда >>>]

Мягкое покачивание на подушках почти убаюкало Дени, как вдруг над головой открылось маленькое окошечко. Усатый кучер учтиво сообщил седоку, что навстречу только что проехала королевская карета. Из любопытства Дени глянул в заднее окно, но успел увидеть только облако поднявшейся пыли.
Встреча порядком встревожила самозваного дворянина, и он вновь начал прикидывать, как бы ему дать отсюда тягу. Но тут послышался крик кучера, карета остановилась.
Открыв дверцу, Дени выглянул наружу.
На обочине дороги под мелким дождиком стоял "крестный" Дени, маркиз де Кевр. И вид у него был весьма обескураженный.
— Ваша светлость! — ахнул Дени. — Да что же... да как же... Садитесь скорее в карету, вы простудитесь под дождем!

[ores >>>]

Дождь был несильным, а прогулка – недолгой, и потому маркиз де Кевр считал, что простуда ему не грозит. Не вымокший, а просто мокрый забрался он в удачную случайность – его собственную карету, ехавшую по всё той же дороге к Парадизу. Стряхивая с одежды те капли воды, что ещё не успели впитаться в ткань, он хмурился. А затем поднял несколько встревоженный взгляд на своего протеже.
- Дени, - произнёс он, обращаясь одновременно и к крестнику и к каким-то своим рассуждениям. – Как это бывает с королями, мы только что случайно лишились королевского расположения. Это несколько усложнит твоё представление. Нужно будет постараться избежать его высочайшего внимания, и постараться произвести впечатление на дам. Возможно, пообщаться с иноземными гостями. Ты чувствуешь себя готовым поддержать беседу о политических успехах Ленории?

[бабка Гульда >>>]

Первое правило актера (пусть даже бывшего) — никогда не теряться. Дени обаятельно улыбнулся:
— Конечно, ваша светлость! О внешней политике, о внутренней политике, о придворных сплетнях, о погоде в нумбрийских горах и о падеже коров на юге Светии! Разумеется, во всем этом я решительно ничего не понимаю, но мне же не научный труд писать! Как сказал некий простак, которому под видом попугая продали сову: "Говорить-то он не говорит, зато как слушает!.." Я умею слушать, ваша светлость. Умею перевести разговор на собеседника, позволить ему блеснуть познаниями, восхититься ими... Надеюсь, что не опозорю своего крестного.

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 30-08-2007, 22:52

[V-Z >>>]

(с Сейденом)
Стефан сидел в своем любимом кафе на углу улицы Короля и улицы Третьего потопленного флота, возле окна с видом на сквер Маршалла и наслаждался утренним кофе с круасанами. Гадость несусветная, к которой бедный провинциал никак не мог толком привыкнуть ни эстетически, но по вкусу, но отказаться сил не хватало.
Брюмер смотрел на молодую пару, сидевшую через два столика от него. Он держал ее за руки и нежно улыбался, заглядывал в глаза. Она смущенно улыбалась ему в ответ, но кажется тоже не спешила размыкать руки. Иногда доктору казалось, что где-то там осталась навсегда потерянной его мечта, Мария. Женщина-сказка. Темные волосы и веселая, счастливая улыбка. И он, молодой фронтовой доктор, движущийся с частью мимо ее дома. И цветок, который она ему бросила. К сожалению, в тот же день он потерялся, но его вид и запах до сих пор жили у Стефана в памяти.
Брюмер ждал некоего месье Ледье, порекомендованного ему лично секретарем короля, как профессионального специалиста по улаживанию мелких и средних неприятностей. Время тянулось медленно, на часах башни еще не было девяти.

Лично я ничего не имею против музыки. Тем более скрипки.
Но вот когда искомая скрипка будит в пять утра… тут даже райская арфа покажется какофонией.
И самое скверное, что ничего не сделаешь. Мой сосед – натура артистическая, и музыкант действительно отличный. Вот только, когда он находится в расстроенных чувствах, то лишь музыкой и утешается. В самое неподходящее время.
Увещевать – бесполезно. Прекратит, совершенно искренне пообещает не повторять… и потом совершенно искренне об этом забудет.
Жаловаться хозяйке – тоже бесполезно. Мадам Бюже отличается редкой флегматичностью и на подобные претензии отвечает: «Вам мешает, вы и улаживайте». Ее-то и из пушки не разбудишь…
Сна все равно нет, так что стоит пойти прогуляться.
– Волк, за мной.
– Гав, – прокомментировал пес и бодро потопал к двери.

Хорошо утром в Арреже. Солнце светит. Воробьи чирикают. Видно, ночью дождь прошел – капельки воды на мостовой блестят. Лучи в них играют. Словом, красота и благода… а-а, Scheisse! Нет, не оно самое, но какая-то липкая гадость на тротуаре есть.
Какая скотина это тут оставила? Узнаю – одолжу у кузена Франсуа устав благородных девиц, суну в зубы и заставлю учить наизусть. Если виновник не девица, то тем более заставлю.
Вот в таком настроении я и добрался до места службы.
И совсем вскоре налетел на коллегу.
– Антуан, представляешь, я тебя везде ищу! Мне поручили, а господин Фужон лично сказал, и чтобы ты немедленно принимался за дело…
– Какое, Рене?
– Ну понимаешь, это ведь очень важно, и поручение хорошее, и господин Фужон говорит…
Беседа с Рене требует особого искусства и безграничного терпения. Иначе он часами будет ходить вокруг да около.
– Рене. Что. Передал. Господин. Фужон?
Вот теперь он сказал. М-да. Интересно день начинается…

[Сейден >>>]

(С Ви-Зетом. Продолжение)

До десяти время тянулось и тянулось. Круасаны, а за ними и кофе нашли свое логическое завершение, а счет – оплату, а ноги вынесли Стефана из кафе на улицу. Прогуляться. Хотя бы в парке. Впрочем, праздные прогулки вскоре наскучили доктору, он свернул на улицу Ремесел, с головой окунувшись в карнавал цен и криков продавцов, скрипа телег и повозок и гогота продаваемой птицы.
Вырваться без потерь из этой чехарды не удалось. Доктор стал обладателем фунта баранины, купленной по просьбе мадам Паринье, хозяйки дома в мансарде которой Стефан имел честь проживать. Времени оставалось много, и Доктор принялся бесцельно бродить по городу мимо комиссариата и обратно, к кафе. С месье Ледье Брюмер еще не был знаком лично, а место встречи было назначено весьма неопределенно. Доктор нервничал. И он жаждал разобраться с подлыми бандитами, вломившимися в его мансарду. Раздираемый этими мыслями, он оказался близ здания мэрии, возле которой и простоял практически четверть часа.

То, что полагаться на словесные описания не стоит, я знаю. Каждый видит людей по-разному и описывает соответственно своему разумению. Поэтому первым, что мне стал вдалбливать месье Гишар, было умение видеть не то, что видится, а то, что есть на деле.
Так что, оказавшись около здания мэрии, я постарался представить, как должен выглядеть искомый человек, соединить это с полученным описанием - и отыскать того, на ком такие описания сойдутся.
И нашел. Подходящая кандидатура.
- Месье Брюмер, если не ошибаюсь?
Стефан вздрогнул, вглядываясь в лицо обратившегося к нему. Цепкий и холодный, профессиональный взгляд, простая и в то же время чрезвычайно практичная одежда, внешность незаметная в толпе, но крайне примечательная при разговоре с глазу на глаз. Если бы Брюмер не был бы заранее готов ко встрече с ним, ей-ей, чувствовал бы беспокойство за свою жизнь или свой кошелек. Беспокойство вызывала и крупная светийская овчарка, стоявшая возле месье.
И все же Брюмер ответил совершен спокойным взглядом, чуть склонив голову в качестве приветствия.
- Верно, Стефан Брюмер, доктор магических наук, почетный член Аррежского королевского медицинского университета, придворный врач его величества, короля Жульена Четвертого. А вы, месье… Ледье, полагаю?
- Антуан Ледье к вашим услугам, - коротко наклонил голову я. - Что ж, месье Брюмер, будем обсуждать дела здесь, или сменим обстановку?
- Где как не перед достославной мэрией нашей столицы лучше всего найдут решения мирские вопросы, - мрачно пошутил Стефан. – И все же не стоит беспокоить дух порядка в его же храме. Вы не слишком голодны?
- Да нет, - это действительно так. Перекусить мне все же удалось. - Я успел некоторым образом позавтракать.
- Тогда можно прогуляться до площади Сен-Мар, пройти мимо знаменитого памятника прошлого века, красной церкви, а оттуда свернуть к речке. Что же касается возникших обстоятельств… - Брюмер неспешно подступился к описанию погрома его комнаты.
- Внимательно вас слушаю, - против предложенного маршрута я ничего не имею. Нередко сам там ходил.

[ores >>>]

- Ну, мой мальчик, - довольно улыбнулся маркиз, - такая сова среди стай попугаев придётся в точности ко двору. Многим, очень многим, придётся по душе, что в их речах не отыщут ни ошибок, ни неточностей. Впрочем, - на минутку де Кевр приобрёл озабоченный вид, - некоторые окажутся не такими простаками и враз тебя раскусят, хотя виду и не подадут. Но с другой стороны, - казалось, маркиз силой отогнал от себя серьёзность и улыбнулся, - не у всех удастся и найти знания, которыми можно будет восхититься. Как бы то ни было, это - Парадиз, и в торжественные дни в нём не место правде. Правду можно говорить где-то в тёмных подворотнях Аррежа, а в Парадизе никому нельзя показывать, что у тебя на уме. Великосветская игра. Огромный спектакль, вновь и вновь разыгрываемый кавалерами для дам, дамами для кавалеров и всеми ими - для короля.
По-видимому, маркиз де Кевр находил свои слова забавными - он улыбался и жестикулировал, насколько это позволяли размеры кареты. И он совсем не замечал, что, всё же, чуть-чуть продрог.

[Сейден >>>]

Тяжелая королевская жизнь

Король трясся в своей карете и по-тихому доводил себя до ярости. Как можно, спросите вы себя, как можно, чтобы столь уважаемый и почитаемый человек чувствовал нечто отличное от легкого волнения, вполне простительного в столь знаменательный день? Как могло так статься, что вместо мыслей о предстоящей церемонии, его Величество был вынужден уничтожать свои нервные клетки и манжеты королевского жюстикора*, от чего, безусловно, пришли бы в состояние волнения, если не праведного ужаса и личный королевский врач и придворная портниха? И если у первого еще была возможность пропустить сей эпизод мимо своего внимания, то мадам Мадлон еще предстояло столкнуться с безвозвратно испорченным костюмом.
«Мерзавцы. Меня окружают одни мерзавцы», - важные мысли его величество предпочитал не озвучивать, чтобы избежать случайных свидетелей, способных выболтать государственную тайну. – «Даже самые достойные из них и те плетут против меня интриги».
Как сложна должна быть жизнь короля, чтобы столь пасмурные мысли заставили омрачиться безоблачный высокий фамильный лоб Дюкардов! И разве не достоин сей экземпляр этого древнего и славного рода толики сострадания и милосердия? О, критики возопят, что сострадание королям неведомо. И они будут правы! Решительно, еще никто не догадался, что им можно сострадать. Может, знание добрых чувств своих подданных смягчит тогда нрав владыки земного и он наградит улыбкой своею ближних.
Увы, ближним Жульена Дюкарда на это надеяться не приходилось. И в данном случае чем ближе они находились, тем большему риску подвергнуться монаршему гневу обрекали себя.
«Де Кевр… Книжный червь… Каналья! Против собственного короля! Разве не должен был он истолковывать любую неточность в правильную сторону? Что же сделал он?!.. Нас окружают бездари и нахалы. Господь всемогущий, верую, не оставь верного и смиренного слугу своего в заблудшем мире без веры».
Как велики могут быть сильные мира сего в мощи духа своего и как лицемерны!
Колеса катили карету уже по столичным улочкам. Не останавливаясь, прямиком к Собору. Да, празднование готовилось и в Арреже. И со всей пышностью. Карета остановилась перед ковровой дорожкой и, вступив на нее, Жульен оказался в окружении личной гвардии, любимого и любящего народа, а также в сопровождении слуг Христа. Но знающий глаз не обманешь.
- Архиепископ Клермон? – холодный взгляд в сторону самой богатой сутаны и самого властного духовного взора.
- Приветствую вас, сын мой. Сей визит приятная, но неожиданная новость для всех нас, – пожалуй, единицы из ныне живущих на свете осмелятся назвать Жульена IV сыном. Вернее, таких людей во всем мире только трое. Это Папа, это епископ Клермон, ставший архиепископом еще раньше, чем Жульен королем и до сих пор твердой рукой удерживающий свою паству, и, разумеется, это придворный шут во время комических сцен, разыгрываемых им на празднествах.
- Неожиданная? – король насупил брови, но не повысил тона, испытывая невольное уважение к человеку, стоявшему перед ним.
- Неожиданная, сын мой. Как сказал его преосвятейшество кардинал, никаких торжественных мероприятий в городе с участием королевской семьи и, тем более, с главой ее, не намечалось. Конечно, если вы желаете…
- Нет, благодарим, - король хмыкнул, развернулся и забрался обратно в карету. Отодвинул шторку и приказал извозчику. – Во дворец.
«Какого дьявола? Мало того, что Нам приходится терпеть насмешки от собственного архивариуса, так они еще посмели при всем честном народе заставить Нас съездить в город!» - его величество уже давно перешел всякую точку кипения и, признаться, попадет же тому несчастному, коий первым явится пред грозные очи правителя Ленории.
___
Жюстикор – франц. жюс-о-кор, упрощенный вариант камзола, модный в эпоху рококо, предшественник фрака.

Сообщение отредактировал Сейден - 31-08-2007, 22:48

[Kallissa >>>]

- Даже и не думайте волноваться о таких пустяках, - Жозефина медленно обвела взглядом комнату, задержавшись им на двери и окне, и продолжила говорить уже значительно тише. - Эту записку вам мог подбросить кто угодно. Дофин молод, красив, этих фактов скрывать от вас незачем, и для меня не будет удивлением, если вдруг пойдет слух, будто большая половина королевства в грезах представляет его своим супругом. Так отчего же автором этой записки не быть какой-нибудь намечтавшейся девице, которой дофин ненароком улыбнулся? А Жаклин де Авье...
Фрейлина неопределенно пожала плечами.
- Единственная, кого вам пока что стоит опасаться - это Графиня Деврийе, но такие добродушные записки совсем не в ее стиле.
Жоззи улыбнулась и, подойдя к Анжелике, взяла ее за руки.
- Знаете, что, моя дорогая, не думайте вы сейчас ни о чем, забудьте об этом недоразумении и посвятите всю себя приближающейся церемонии. Вы же не хотите, чтобы дофин прочитал на вашем лице такие скорбные чувства? Вам ведь нужно его очаровывать! А уж после займемся вашими знакомствами, - девушка улыбнулась чуть шире и ободряюще сжала руку дофины.
В дверь вновь постучали, и в комнату заглянула все та же служанка, что до этого приносила цветы. На этот раз ее корзину заполняли крупные ягоды боярышника.
- А вот и последняя деталь нашего туалета, - радостно объявила Жоззи и, взяв корзину из рук служанки, протянула ее Анжелике. - Выбирайте, что больше по душе.

[бабка Гульда >>>]

- Разумеется, с таким наставником и покровителем, - Дени учтиво кивнул маркизу, - я не пропаду при дворе... Кстати, все, что я говорил о тактике "дай поговорить собеседнику", относится к мужчинам. Для беседы с женщиной тактика другая: сводить разговор к ней самой.
И изобразил в лицах:
- "Ах, сударь, что вы думаете о перспективах нашей торговле со Светией?" - "Думаю, светийцы не могли бы предложить на наш рынок ничего, что могло бы украсить ваш и без того совершенный туалет - кстати, дивное ожерелье, у какого ювелира вы его покупали?.." - "Ах, сударь, как вы полагаете, будет ли война?" - "Если будет, то вы сразите неприятеля блеском своих очей - кстати, как на вас поглядывает вон тот высокий кавалер, кто это?.." - "Ах, сударь, во вчерашней проповеди говорилось, что изменение в климате есть наказание за грехи наши... что вы об этом думаете?" - "Думаю, сударыня, что вы правы: приближается дождь, он может испортить вашу дивную прическу... бежим искать укрытие!.."
В этот момент под резкий оклик кучера карета затормозила. Приоткрылась дверца, в карету заглянул один из гвардейцев дворцовой охраны - и тут же учтиво поклонился, узнав маркиза.

[Sayonara >>>]

Принцесса зачарованно следила за ловкими и уверенными движениями портнихи. Разрез быстро исчезал вместе с волнением Аннабель. Дыхание ее успокоилось, сердце больше не силилось порвать корсет; лишь несколько полосок от слез на щеках выдавали прежнее состояние девушки.
Как только Мадлон перекусила последнюю нитку, принцесса недоверчиво осмотрела юбку, повернулась и закружилась перед зеркалом. Затем она замерла, и лицо ее озарилось счастливой улыбкой. Синие глаза хитро блеснули, и Аннабель внезапно бросилась к своей спасительнице, сжала ее руки и зашептала:
- Ах, мадемуазель, вы столько для меня сделали... Спасибо вам огромное. Просите, все что хотите. Только... не могли бы вы выполнить еще одну мою просьбу? – она рванулась к туалетному столику, выдвинула маленький ящичек и, пошарив там рукой, достала меленькую бархатную брошку в виде розочки с небольшими гранатами на лепестках. В разгоряченной голове мелькнула мысль: « Что же я делаю? Это жизнь, а не красивый роман...»
Принцесса задрожала. Но недолго боролась она с собой, и уже через несколько мгновений брошка оказалась перед Мадлон.
- Не могли бы вы передать это князю Бесарабскому? – краснея, пролепетала дочь короля. – Вы же тут везде ходите, всех знаете... Только не говорите, от кого, хорошо? Мари, - обратилась Аннабель к служанке. Голос принцессы прозвучал неожиданно властно. – Вели принести этой девушке столько золотых монет, сколько она захочет. Разумеется, в разумных пределах.
Тут Дюкард пошатнулась и ухватилась за край столика, чтобы не упасть. Лицо ее раскраснелось - очевидно, сегодняшние потрясения слишком сильно подействовали на и без того расшатанную психику Аннабель.

[бабка Гульда >>>]

- И даже не извольте беспокоиться, - горячо заверила Мадлон принцессу. Ладошка портнихи аккуратно накрыла брошку.
Как и все девушки из мастерской мадам Помпон, Мадлон разбиралась в драгоценностях. И с первого взгляда определила, что большой ценности вещица не имеет. Вот и хорошо, вот и славно. Не хватало еще связываться с передачей украшения стоимостью в пол-Парадиза! И так дело достаточно рискованное!..
Сделав несколько реверансов и приняв из рук служанки увесистый бархатный кошелек, мадлон вывалилась в коридор - поразмыслить, во что же она вляпалась...

[Сейден >>>]

Весьма поучительным примером для будущих поколений должно быть поведение, выказанного его величеством перед детьми своими, к коим безусловно следует отнести весь народ Ленории. Ровно тому как безудержен был монарший гнев во время Их пребывания наедине со своими мыслями, точно также предъявив себя к обществу, Они вели себя в высшей степени царственно и сдержано.
Так, проехав сквозь к парку к парадным дверям дворца и покинув карету, его величество Жульен не осыпал своих подданных милостями, к коим естественным образом относились топор палача, удавка и удары пусть не остриями, но, тем не менее, тяжеловесными частями пик и прикладов мушкетов. Нет, с великим смирением Они сдержали поток своей щедрости, лишь досадливо махнув рукой зазевавшемуся камергеру, и направились прямиком во дворец в свои покои.
По дороге Они сделали небрежный знак распорядителю торжества, чтобы тот оповестил его величество о начале мероприятия. К этому распоряжению добавился тонкий намек, что начало празднества должно произойти не позднее чем через час с сего момента.
Удовлетворив тем самым свою потребность в монаршей деятельности, Жульен отправился в свои покои, пригласив лишь любимого министра коммерции и финансов.
И в самом деле, каждое величество имеет право расслабиться во времена, когда от них не ждут решительных действий.

[V-Z >>>]

(с Сейденом)
- Месье Ледье, к моему глубочайшему сожалению, простого объяснения ситуация найти не может. Сегодня утром, во время моего ежедневного посещения его королевского величества, да будет славно само имя его, на мансарду дома мадам Паринье, у которой я имею честь проживать, было совершено преступное нападение.
Стефан коротко описал причиненные разрушения.
- Понимаете, - этим словом Брюмер в равной степени удостоил и комиссара, и пса его сопровождавшего, - если бы не моё общественное положение и денежное обеспечение его сопровождающее, я был бы обязан поставить на своей медицинской карьере крест, потому что были повреждены и испорчены решительно все средства моего труда, собиравшиеся годами.
Закончив эту часть своей речи доктор прервался выпить еще одну чашечку кофе (уже вторую за утро!) и перевести дыхание.
Я выслушал предельно внимательно. М-да. Удостоили делом...
- У вас есть какие-нибудь подозрения? Я имею в виду - конкуренты, недоброжелатели?
- Хм, - Брюмер усмехнулся и чуть склонив голову обратил взор прямо в глаза Ледье. – В какой профессии их мало, месье? Скажем, моё положение достаточно зыбкое. Более завидного места в моей профессии не существует. С другой стороны, никакой уважающий себя специалист не рискнет посягнуть на упомянутую должность, в виду непере…, эм, непередаваемого характера его величества. Но шарлатанов-авантюристов хватает везде. Нет, не думаю, что это конкурент.
Ох... нет, ну лучше бы это были конкуренты. Круг подозреваемых бы резко сузился.
Кстати, эту версию все равно не стоит отбрасывать. Месье Брюмер уверен в обратном... не будем разубеждать. Пока.
- Скажите, а что-нибудь пропало?
Если это просто ограбление - тогда дело примет совершенно иной оборот.
- Нет, никаких пропаж из того, что можно было бы назвать существенным. Ценности, золото, всё осталось в мансарде, хоть и в до безобразия разобранном виде. О моих средствах говорить не ручаюсь, потому что решительно ни одного целого сосуда не осталось…
Стефан отставил чашку прочь, положил руки на стол и поморщился.
- Я не понимаю, месье. Действительно не понимаю. Моя деятельность не ограничивается лишь пользованием королевских недугов. Скажем, приобретенная посредством её популярность добавляет в моей профессии нежелательных клиентов, алчущих долголетия, молодости, ядов и приворотных зелий. Но я не костюмерочных дел мастер, не парикмахер и не шарлатан. Моего внимания добиваются многие известные и богатые люди Аррежа и дворца. Но не до разгромов же?
- Может быть, кто-то захотел не допустить вас к практике на какое-то время? - предположил я. Н-наука... ученые и высокородные люди иногда такое вытворят, до чего самый лютый головорез не додумается.
- Ну, ничего редкого я теперь не смогу сделать самостоятельно в краткие сроки. Не смогу и содержать свою врачебную практику в надлежащей мере. Но всё самое необходимое всегда сопровождает меня в саквояже. В то утро он присутствовал со мной во дворце и, следовательно, не пострадал.
Брюмер развел руки в стороны, всей своей позой выражая сожаление.
– Но я не имею права сказать, что так поступили обычные вандалы, движимые желанием разрушать. Видите ли, месье, не так-то просто попасть в мансарду дома мадам Паринье, не имея на то соответствующего дозволения самой хозяйке. Но после разговора с мадам, пребывавшей тогда в состоянии легкого шока, решительно никто не испытывал к моей персоне и к моим вещам повышенного внимания, исключая, разумеется всякие досужие сплетни… Еще вопросы, месье Ледье?
- Думаю, да... - я помедлил, прикидывая возможный план действий. - Если не возражаете, я хотел бы осмотреть вашу мансарду. Возможно, сумею найти нечто, что поможет в расследовании.
- Конечно, - Стефан поднялся, взял со стола шляпу, которую всё это утро так и не одел на голову, проносив в руках, положил несколько монет на стол и кивнул своему собеседнику. – Пойдемте, месье.
Сделав шаг, Брюмер едва не споткнулся о Волка, но вовремя остановился. Несколько смущенно кашлянул, обошел зверя и направился к выходу.
- Пойдемте, месье Ледье.

[бабка Гульда >>>]

(С Момусом)

Тянучка кондитерам удалась, а вот шоколадно-карамельный сюрприз - вовсе и нет. Сковывало рот тягучей приторной массой, навроде как дёготный кляп, в поместье у батюшки рот непокорных холопов, когда их батогами охаживали - матушка крайне нервически вопли наказуемых воспринимала, посему батюшка о здоровье супружницы пекшийся, сию методу и разработал.
Праздник потускнел, окрасившись в те неприятные кровавые оттенки, цвета которых были полосы на спине конюха Степана, которые узрел мальчик Пашенька, когда запыхавшись влетел на конюшню, дабы велеть запрячь первого своего скакуна - каурого двухлетка - батюшкин подарок.
Вошла служанка, присела в глубоком реверансе:
- Ваша светлость, прибыла помощница мадам Помпон, портнихи двора Его Величества. Принесла заказ. Оставить отказывается, настаивает на том, чтобы передать лично вашей светлости...
- Проси - Бесарабский улыбнулся и приняв картинную позу - этакий скучающий сибарит, на лицо напустил выражение томности и лени.
Мадлон Флавье за дверью быстро поправила прическу, аккуратно расправила складочки юбки и улыбаясь улыбкой "ах-эти-милые-ямочки-в-уголках-губ", впорхнула в комнату. Низкий-низкий реверанс, быстрый взгляд на дверь - плотно ли ее прикрыла вышедшая служанка?
- Ах, ваша светлость, прошу простить меня за то, что ввела вас в заблуждение. Ваш заказ - дюжина рубашек, если не ошибаюсь? - еще в ручках наших лучших мастериц. А у меня для вас нечто несравненно более ценное. Ее высочество принцесса Аннабель Дюкард осчастливила меня своим доверием, поручив втайне передать вам вот это...
И на стол перед князем легла маленькая брошь.
Чайная роза из бархата на металлической основе - неброская, неяркая, очень изящная и бесконечно трогательная. На светлых лепестках маленькие гранаты, словно алый закатный свет отразился в росинках.
Роза закатная, роза отцветающая... что-то было в этой броши от облика самой принцессы.
И вот тут слетело с чела князя напускное томление духа. Бережно, очень бережно поднял он подарок. Сумасшедшая, совершенно мальчишеская улыбка заползла на лицо.
Ай да я! Ай да Пашенька свет Алексеевич. Что, сокол, скогтил сердечко девичье? Что губы ухмылкой оттопырились? Рад небось до смерти?! Не разбить бы - сердце вещь, ой хрупкая. Как брошка, ежели не хрупчее. На кусочки разлетится - не соберёшь, на рыбий клей не срастишь.
Князь всё так же бережно положил подарок на стол и вдруг залихватски свистнув, навроде ухарей-разбойничков с Муромского лесу, подхватил на руки белошвейку, закружив по комнате. Да приговаривая:
- Ай, ходи, чалый, ходи полем!
Твой хозяин давно помер!
Ай, пропадай, голова непутёвая, вместе с шапкой собольей пропадай!
И отпустив раскрасневшуюся, ошарашенную сим действом Мадлон, Бесарабский уже серьезно произнёс
- Её высочеству передайте нижайший поклон и слова благодарности искренней. Соблаговолите сказать, что вещица сия отныне навсегда рядом с сердцем моим прикреплена будет.

[Ноэль >>>]

Те, кто не понаслышке знают, что значит работать тогда, когда другие отдыхают, поймут, почему в этот день на репетиции Соланж давала петуха куда как чаще, нежели исполняла задуманный композитором пассаж в соответствии с представленными нотами. Да и эти самые ноты уже не один и даже не десяток раз в сердцах швырялись на пол. Нет, мало того что кто-то там смеет жениться, так еще покуда одни с тусклым видом любуются на все это действо, эти треклятые ноты смеют не браться! Раздосадованная певица принималась заламывать руки, требовала очередной стакан воды, которую, конечно же, не пила, из-за неподобающей температуры, обещала уйти и вновь принималась за свою партию, чтобы после очередной фальши вновь швырнуть в кого-нибудь нотами.

[Sayonara >>>]

Нашатырь, соль, духи, влажные платки, веер, расстегивание корсета и все остальные известные науке средства были немедленно применены к расчувствовавшейся принцессе. Аннабель уже перестала метаться в истерике и просто тихо лежала на кровати с закрытыми шторами, поминутно всхлипывая. Зизи нежно лизала белые веснушчатые руки, как бы сознавая свою вину за отвратительное поведение, но в то же время понимая, что не в нем дело. Даже горничная с трудом понимала причину такого горя принцессы, хотя ее приученная к дворцовым сплетням фантазия уже порождала новый, овеянный тайной и страстью слух, который Мари надеялась в скором времени распространить по гулким залам резиденции.
Но, как ни странно, и сама Аннабель Дюкард не могла до конца осознать, что же с ней такое творится. Казалось бы, ничего страшного, ужасного и смертельного не произошло - а тем временем грудь разрывало так, будто там какой - то зверь стремился вырваться наружу. А реветь хотелось от того, что благородная женщина и предположить не могла в себе таких чувств. Вся гордость ее была уязвлена - ну как можно было дочери короля Ленории, Жульена IV, влюбиться! Принцесса была почти уверена, что именно влюбилась.
Еще было больно и стыдно, что поступила она, такая высокопоставленная особа, как в дешевом романе, как те, которые читают фрейлины. И теперь не избежать ей позора на всю жизнь...
Но все это был голос правильного, образованного и воспитанного разума. Сердце же, хоть и стремилось сбежать, вырваться, хоть и билось в сто тысяч раз сильней, чем обычно, было счастливо. Да, именно счастливо. В первый раз за свою долгую, мучительно пустую жизнь Аннабель почувствовала, как кровь тепло, мягко течет от сердца к голове, ногам, рукам...
«Нет! Так нельзя! Надо что-то делать! - все ее нежное, ранимое существо возмущалось такому разрыву ума и чувств. - Я... я пойду к кому-нибудь!»
Эта мысльмолнией поразила принцессу. Да, да, да, надо побежать к кому-то близкому, дорогому, поведать все-все-все!
Вот только к кому? Так и не завела она настоящих подруг, а жаль. Брат умер. Но... а отец?..
Аннабель еще раз всхлипнула, высморкалась в кружевной платок и позвала Мари. Та помогла ей снова затянуться, зашнуроваться. Принцесса во всеоружии достоинства и добродетели накинула на свой роскошный туалет серенькую шерстяную шаль и выскользнула из покоев, велев служанкам ждать ее.
Быстро-быстро понеслась Дюкард по просторным, пустым почти коридорам. Мало кого встретила она на своем пути, да и встречавшиеся люди ее не узнали - шаль прикрывала и голову с прической. Так подобралась Аннабель к кабинету отца, который, очевидно, только что вернулся.
Лакей у дверей в залу вскочил при появлении принцессы.
- Пожалуйста, просите Его Величество принять меня, - умирающим голом выдохнула она. Когда человек пошел исполнять приказ, несчастная женщина вся задрожала - она до ужаса боялась и уважала отца.

[Сейден >>>]

Ленивые лучи света высвечивали тончайшее облако мелкой пыли, что неторопливо заполняла комнату. Частицы золотистыми полутенями-полуотблесками неспешно плыли по воздуху в странном вальсе. Встречаясь, будто бы раскланиваясь друг с другом, и расходясь, чтобы поприветствовать следующего встречного.
В углу той же комнаты лениво отсчитывали время часы. На столе, что стоял почти перед самым окном, то ли в деловом, то ли в творческом беспорядке лежало с десяток исписанных листов. И там, и тут встречались следы от клякс. Порой, то к одному из них, то к другому тянулись руки. Либо холёные, почти девичьи, тем не менее принадлежавшие старику, либо жёсткие, резкие, обладатель которых отличался таким же нравом, как и его речь. Только вот с первого момента различить эти два голоса казалось невозможным. Оба медоточивые, мягкие, уверенные, плетущие смыслы в канве из слов и знаков, цифр и значений. Но чем дольше прикладывать времени в изучение этой по-своему странной для стороннего наблюдателя беседы, тем точнее можно было уловить несомненную разницу.
Первый голос скучал. Этого не чувствовалось ни в вопросах, ни в бросаемых взглядах. Это был его стиль жизни. Даже обсуждаемый вопрос хоть и вызывал у него живейший интерес, тем не менее, был одним из рядовых событий этого дня. Для второго же разговор представлял, казалось, небывалую важность. Его уста растекались мёдом, порой срываясь в пике великолепнейшей аргументации, а то просто рисуя на полотне огранку для сюжету, где его собеседник сам мог вплетать образы и представления.
То были его Величество король и Жан Жак Маржан, финансовый гений королевства. Третьим их спутником, но к нашему невероятному сожалению, полнейшим статистом выступал собачий мальчик его величества, неизвестно по каким причинам удостоившийся места на скамеечке близ монарших ног.
- Золото не стекает так просто по стенам сокровищницы, ваше величество, - финансист хмыкнул, при этом не переставая рисовать некий график на очередном листке бумаги.
- Но и не уходит, скатываясь незримыми капельками с кроны моего кошелька, - высокомерно ответил его собеседник.
- Безусловно, ваше величество. И тем не менее, гляньте сюда, - Дюкард склонился над предложенной бумагой и надолго погрузился в некое абстрактное созерцание. После долгих раздумий он нехотя проговорил. – Весьма неплохо. Только что вам стоит подтасовать цифры? Не дело королевскому двору заниматься пошлинами каждой отдельной провинции. Для того у меня есть и графы, и герцоги, и маркизы и прочая мелкая шушера.
Маржан проглотил эту фразу, с серьёзным видом разглядывая королевский нос. Разумеется, терпение раньше покинула славного потомка дома Дюкардов.
- Дьявол с вами, негодяй, делайте своё чёрное дело, только увольте меня от необходимости вникать во всё это. Пошлины, конечно, всегда служили ценным украшением королевской короны, но не зря же наши предки посчитали необходимым раздробить эту змею.
- Централизация, - проникновенно промолвил финансист. – Купцы, ремесленники и владельцы цехов – все они должны платить равные и справедливые налоги, дабы казна не опустела ранее срока, назначенного всевышним.
Вместо ожидаемого лицемерно-смиренного осенения себя крестом, его величество состроил презрительную гриму, но махнул рукой, мол, продолжайте. Чуть помедлив, бросив взгляд на спящего слугу, Маржан продолжил, приложив руку к груди так, что жест получился одновременно весьма личный, но кроме того ещё и поучающим.
- Суть пошлин позволяет нам справиться с неправомерными изменениями объёмов производства в разных землях вашего королевства.
- И?
- И то, что решив эту проблему, можно будет решить и иную, - губы финансиста растянулись в тонкой вампирической улыбке.
- Какую же? – нетерпеливо вопросил король.
- Суть в том, что любую торговлю следует обложить небольшим, но твёрдым налогом. И пусть это ничего не будет стоить тем, кто её делает, - многозначительно ответил финансовый гений, с усмешкой в глазах наблюдая за реакцией короля на его слова.
- Но как вы собираетесь это сотворить? Такое не под силу даже господу богу.
- К великому сожалению, а может и к счастью, это находится не столько в его компетенции, сколько в нашей с вами. Вы же король, ваше величество. И любое решение ваше равносильно закону.
- Я и есть закон, - по ходу ответил Дюкард, высокомерно вскинув голову. – К чему вы клоните, Маржан? Или мне следует обратиться к коменданту темницы?
- Обращайтесь, король, обращайтесь. Быть может, в соседней стране найдётся монарх, не столь богатый, чтобы с лёгкостью пренебрегать способом увеличения ежегодного дохода никак не меньше чем в два раза.
Казалось, его величество сейчас хватит удар. Как расширились его глаза, как раздулись ноздри, с каким изумлением открывал он и закрывал рот.
- Это же…
- В два раза, не менее, - досадливо махнул рукой Маржан. – И всё это будет возможно, если вы согласитесь с моими выкладками. Если вы позволите мне создать комиссию и подготовить базу для введения налога с добавленной стоимости.
- В чём же секрет, Маржан, скажите же это мне, вашему королю.
Финансист опёрся о спинку стула, некоторое время изучая черты королевского лица.
- Суть в том, ваше величество, что все деньги будут платить покупатели товара. Умный продавец повысит цену ровно настолько, насколько это требуется для покрытия введённого налога. Ну а так как никто в стране не сможет торговать так, чтобы его не платить, то и цены возрастут, но положение продавцов не изменится.
- Мне надо подумать, Маржан, выйдите пожалуйста.
- Как будет угодно, ваше величество.
Финансист поклонился и, не собирая листов, удалился прочь из комнаты. На выходе он едва не столкнулся с одним из пажей. Тот проскочил мимо Маржана, словно того не существовало. Даже не извинился. Он припал к самому уху короля, и Жан Жак даже успел заметить, как нервно хмурится король. Но впрочем, тут же выбросил этот образ из головы и как ни в чём не бывало направился к своим людям оповещать о практически достигнутом успехе.

- Моя дочь здесь? Ну ладно, в конце-концов, это сущая безделица, выслушать её. Пусть она зайдёт и поговорит о том, о чём её вздумается… Моя… моя дочь. Единственная, - неожиданно всплакнул Жульен. Затем тут же рыкнул на пажа, и того словно ветром сдуло прочь из комнаты, докладываться.

Сообщение отредактировал Сейден - 15-12-2007, 21:13

[Sayonara >>>]

(не одна, с великим Сейденом)

Аннабель расправила спину, подняла голову - перед отцом всегда хотелось выглядеть выше, горделивей - и вошла в покои. Кабинет был так знаком, а лицо его владельца таким родным... и в то же время слишком далеким...
- Батю... То есть Ваше В..величество... Можно мне с вами поговорить? - голос принцессы задрожал и утих к последнему слову.
Когда принцесса входила в его покои, Жульен всё ещё сидел в своём кресле, скучающе положив руки на стол и вперив взор в бумаги. Впрочем, мысли его были при этом заняты не столько цифрами и буквами, сколько перспективами, которые въедливый, хоть и разленившийся за годы правления разум видел ещё издалека.
Потому и голосом его дочери, той самой, что до сих пор находилась при его дворе и создавала не то чтобы некоторый дискомфорт, а скорее странное семейное положение, когда король, оказывается, не может устроить судьбу собственной семьи. Впрочем, в этих словах легко запутаться. Суть же заключается в том, что Дюкард повернул голову к дочери и некоторое время незряче смотрел сквозь неё.
- Наша дорогая Анита? – произнёс он, наконец протягивая дочери руку. – Какие судьбы занесли тебя к нам? И почему мы не видим радостного оживления на лице? В конце-концов мы с тобой виновники этого торжества. Более того, его хозяева.
Принцесса взяла руку короля - с благоговением, страхом и радостью. Он, отец, был слишком заблачным и великим.
- Да, но... Ведь и у хозяев бывают горести... Правда? - неожиданно горячо воскликнула она, с вызовом сжав ладонь Жульена. Король не стал отнимать руки, просто естественным образом абстрагировался от этого придатка своего тела и даже откинулся на спинку кресла, насколько это было возможно, при этом продолжая пристально смотреть на дочь, не говоря ни слова.
- Ваше Величество... Раз сегодня праздник... Всем же можно веселиться, да? Как угодно? - Аннабель старалась сдержать себя изо всех сил, но как раз это придворное умение она и не освоила в юности.
Жульен лишь склонил голову к плечу, в жесте, что в равной степени значил и сомнение, и согласие. На его лице появилась благочестивая маска смирения.
- Развлечение простолюдинов заключается в удовлетворении их низменных страстей шутами, распутными праздниками и толпой. И нет различия в том, будь то лодочники или висельники, - холёный палец взлетел вверх, словно восклицательный знак к этой фразе. – Но они ограничены в своих возможностях. Развлечения королей свободны по самой своей сути, но они должны являться примером для подданных. Так какое же веселье лежит на душе нашей славной Аннабель?
Она отпрянула, пустила ладонь короля и вздрогнула так, как будто ее ударили в спину ножом. Потупила глаза. Глупо, глупо было все это... Сказать ему или нет? Сказать или нет?..
- Вы... вы любили матушку?
- Боже мой, - король не просто отдёрнул руку, он словно разрезал воздух ладонью. – Что за глупые слова. Конечно я её когда-то любил. Ещё до того как она стала курить свои травы и ежедневно ходить в театр этого свиньи Жиро*. Но какое это имеет отношение к нашему празднеству, дочь? Частная жизнь на нынешнем этапе в полнейшем твоём распоряжении, более того, я был бы рад, чтобы твои поступки принесли семье некоторые… перспективы. Но что именно ты желаешь нам сказать?
- П...поступки? Перстпективы?! Нет, нет, что вы?! Я просто пришла посоветоваться... Понимаете, я... - Аннабель ломала руки. Стыдилась сказать. - Я... влюбилась...
Пусть все они знают. Все равно когда-нибудь Мари разболтала бы подружкам, те - своим хозяйкам, а через них дошло бы и до отца.
Его величество изумленно покачнулось в своем кресле, захотело было издать изумлённое восклицание, но и тут сумело совладать с собой и даже в некоей мере успокоиться.
- Он герцог, граф, барон, князь? – почти трепеща и не веря собственному счастью спросил король.
- Князь... - его дочь покраснела как рак и медленно, словно обессилев, опустилась на ковер и закрыла лицо руками.
- Хм, - сложив руки перед собой, Жульен устремил взор в пространство перед собой. – Светиец? Бесовское племя. И в то же время князь. Что тут скажешь. Будь внимательна, Аннабель. Конечно, если что произойдёт, мы велим послать такую посольскую миссию, что весь свет удивлённо ахнет. Но как бы при этом не случилось забавного казуса.
И король перекрестил дочь, затем протянул ей руку.
- Князь, - бурчал Дюкард себе под нос.
- Благодарю вас, - принцесса осыпала руку поцелуйями, мягкими и горячими. - Вы... вы самый замечательный правитель на свете!
Сердечко ее готово было выпрыгнуть из груди. Отец, сам отец благословил эту любовь! Последствия? Кому нужны последствия! Важней то, что сейчас она счастлива, счастлива так, как не была никогда в жизни.
- Благодарю...
«Последствия, - думал король. - Как всё усложняется. Но дьявол, а если получится?»


---
*Жиро – ударение на последний слог.

Сообщение отредактировал Sayonara - 16-02-2008, 22:58

[V-Z >>>]

Интересное получается дело. С одной стороны, все понятно – банальное ограбление с погромом; полминуты уйдет, чтобы посчитать, сколько за это полагается. С другой же стороны…
Медиков грабят не так часто – что у них взять? Это ж не ювелиры. А придворных медиков грабят еще реже.
Вновь мелькнула мысль о конкурентах, но, по здравом размышлении, я решил ее отбросить. Не та профессия. Убрать конкурента-врача можно либо опорочив его в профессиональном смысле… либо устранив как личность.
А тут – ограбление. И погром.
Какие мозги нужны обычным бандитам, чтобы вломиться в дом придворного медика? Или они не знали, куда вламываются? Ерунда какая-то.
Ла-адно. Что ж, пока имеет смысл доложить месье Фужону о проделанной работе…

Вот в который раз уже зарекаюсь твердо строить планы на будущее!
С господином префектом полиции Арно Фужоном я столкнулся прямо у выхода из здания. Судя по всему, высокое начальство куда-то изрядно спешит.
Вечно он, кстати, из-за этого страдает. Служба для месье Фужона – дело святое. Но по занимаемой должности ему постоянно приходится отвлекаться на дела чисто «светские». Игнорировать их нельзя, а работать меньше он не в силах. Вот и пытается успевать все и везде.
По этому поводу сам грустно шутит: «зато такая жизнь лучше любой диеты, до смерти не потолстею». Впрочем, судя по краем глаза виденной семье господина префекта, ожирение ему и не светит.
– Месье Фужон?
Он чуть не споткнулся.
– А, Ледье. Что там у вас?
– Я по поводу дела с месье Брюмером. Начал расследование, хотел доложить, – чувствую, я как-то очень не вовремя. – Или мне лучше потом зайти?
На лице префекта отразилась нешуточная борьба чувств – похоже, опять конфликт светского и служебного.
– Я сейчас должен отправляться, – медленно протянул префект. – Но… знаете что, Ледье, поехали вместе. По дороге и расскажете.
– А… – несколько растерялся я от такого компромисса. – А с Волком что делать?
– Гав! – подтвердил мой верный спутник.
– Берите с собой, – махнул рукой Фужон. – Если гарантируете приличное поведение.
– Га-ав! – возмутился таким предположением Волк.
– Тихо, – прикрикнул я. – Хорошо, тогда…
– Тогда давайте быстрее в экипаж, – перебил меня префект. – Опоздаем, неровен час…
Уже когда я разместился в экипаже и карета двинулась по улице, я сообразил спросить:
– Месье Фужон, а куда мы, собственно, едем?
– В Парадиз, – отозвался префект и я чуть не выпал из кареты. – Мне, как лицу высокоофициальному, положено присутствовать на свадьбе принца Филиппа.
Mon Dieu. На свадьбе дофина только нас с Волком недоставало.
– Давайте побыстрее, Ледье, – прервал мои изумленные размышления начальник. – Что вы выяснили?

[Sayonara >>>]

Начало свадебной церемонии

(при помощи V-Z и Ноэль)

Наконец настал этот час, которого с таким нетерпением ждали все обитатели Парадиза, Ленории вообще и Рогезии.
Все, абсолютно все было идеально. Парадиз вполне оправдывал свое название – по крайней мере, внешне. Предпраздничная суета улеглась, будто и не случилось ничего, будто никакого усилия не приложено для достижения этого великолепия - все так и было с сотворения мира и будет всегда. Вот оно, истинное величие!
Цвет дворянства главенствовавших мировых государств выглядел так же безупречно, как барочная лепка под потолком придворного собора, как холодные мраморные статуи у стен. Словно ничто и никогда не трогало сердца этих надежных людей, не беспокоило их души. Всю грязь, если она и была, спрятали глубоко-глубоко, и на лицах отражался только свет. Да уважение и почтение перед тем, для кого был расстелен алый с золотой вышивкой по краям ковер – длинный и широкий, он прокладывал дорогу среди скамей с блестящими людьми через все помещение от парадной двери. Нога простого смертного не ступала на него. Лишь Жульен IV Дюкард и те, в чьих жилах текла его кровь, могли идти по этой царственной тропе.
Все замерли, затаив дыхание. Позолоченные двери, высокие и массивные, открылись, и Его Величество вошел в зал.
Никогда еще могущество его не сияло так ярко. Все здесь до последнего растительного витка на подсвечниках возвещало о силе, важности и красоте Ленории, о богатстве ее, процветании и безграничной власти.
И все это было достоянием семьи Дюкардов. Прежде всего они были королевской династией – и только потом людьми. Они это знали. Принцесса на красном ковре была именно дочерью короля; и, хоть женское счастье сделало эту женщину такой прекрасной, ее взгляд, холодный и гордый, равнодушно пробежал по гостям, даже не остановившись на том, кто за дверьми составлял все ее существо. Старший дофин, шедший за королем с теткой, выглядел именно так, как должен был выглядеть наследник престола и блестящий жених – представительно, величественно и блестяще, несмотря на юность. Брат его не уступал родственникам в величии и блеске.
Время словно замерло, когда небольшая высокородная процессия продвигалась к своему месту у алтаря. Раздавались только четко-мягкие шаги по гладкому ковру да позвякивание королевских орденов. Наконец жених-дофин подошел к алтарю, а его дед с братом и теткой уселись на резную скамью с позолотой. Король поднял руку – можно было вести прекрасную невесту.
Но она чуть задерживалась. Никто и виду не подал, что что-то не так – ибо юной Анжелике было более чем прилично опоздать на пару минут на свадьбу. Придворные сохраняли почтительную тишину, которая лишь изредка нарушалась восхищенной репликой высокопоставленной матроны или всхлипыванием какой-нибудь особенно чувствительной барышни. Все ожидали появления дофины – конечно, фрейлины уже распространили разные слушки о ее свадебном наряде, но женщинам не терпелось увидеть его воочию, а мужчинам просто посмотреть на невесту и узреть создания нового прочного союза между Ленорией и Рогезией.
Среди тех, кого это действительно интересовало, от кого зависело управление государством и его, собственно, судьба, можно было заметить префекта полиции месье Фужона. Он сохранял на лице спокойное и вежливое выражение, да лишь изредка перекидывался парой слов с коллегами. Рядом с ним находился господин Антуан Ледье; он явно нервничал – врядли ему хотелось находиться в этом обществе, куда он попал случайно.
Недалеко от них сидел лейтенант Шарль де Ларош-Матье. Он и не ожидал, что официальная церемония венчания будет мероприятием увлекательным. Ну что занимательное можно найти в более чем двухчасовом стоянии в душном соборе, переполненном людьми и наблюдением за тем, как клирики и прочие священники читают нудные поучения молодым. Впрочем, перед празднеством можно и поскучать немного. Барон с самым невозмутимым видом рассматривал одну из пришедших на венчание девушек. Ничего особенного в ней, конечно, не было, но заняться то в церкви чем-то надо, а богоугодные мысли лучше всего заменять мыслями совсем иного свойства. Очень скоро на лице молодого мужчины застыло мечтательное выражение. которое как нельзя лучше подходило случаю.

нрпг:
Приношу свои извинения за такую долгую задержку.
Я не закончила церемонию, и это такой тонкий намек, чтобы кто-нибудь еще описал своего персонажа во время нее. Немного подожду (надежда умирает последней), потом женю дофина и Анжелику, и мы едем дальше.

Сообщение отредактировал Sayonara - 18-02-2008, 9:59

[Морфи >>>]

Фрейлины и дофина.

Сестры Мейден нервничали. Их первый выход в свет – и сразу же на свадьбе дофины, да еще и в качестве ее фрейлин! Шарлотта беспокойно металась по маленькой комнате, выделенной девушкам для привидения себя в порядок, время от времени хваталась то за одну, то за другую вещь, которую тут же бросала. Ингер, не выдержав долгого наблюдения за своеобразным маятником, отловила сестру, и, обняв, зашептала:
- Держись, сестренка, а если что – так я рядом, - Лотта слабо улыбнулась в ответ.
Чем меньше времени оставалось, тем больше мрачнела Ингер, глядя на бледную, как будто это она сегодня замуж выходит, сестру.
- Лотти. Немедленно перестань себя изводить! Думай, к примеру, о том, что там наверняка будут молодые люди. Шарли, ты слышишь? – Метания Лотта прекратила, и теперь судорожно комкала в руках шелковый платочек. Ингер вздохнула, взяла сестрицу за локоть и уверенно вывела из комнаты.
Шарлотта краем глаза отметила спокойствие старшей фрейлины и в очередной раз поразилась внутренней силе этой девушки.
- Лотти, успокойся. Смотри на дофину, видишь, как она спокойна? Вот и ты тоже не нервничай. Идем, идем, мы и так опаздываем, а ты еще плетешься, как черепаха. Ну же, Лотта, улыбнись хотя бы! – Шептала Ингер, крепко держа сестру за руку. – Мы уже почти на месте, так возьми же себя в руки!
«А дофина… то есть Анжелика такая красивая в этом платье. И как здорово она придумала с этими украшением в волосах. Теперь, наверно, при дворе появится мода украшать прическу растениями… Кажется, дофина совсем не волнуется. А я веду себя, как маленькая девочка, кто бы мог подумать. Нужно успокоиться, нужно. Господи, неужели мы уже подошли к церкви? Ма-а-амочки…» - Шарлотта заученно улыбнулась (то, что улыбка вымученная, могла заметить только Ингер) и коротким, привычным движением коснулась пальцами прически, проверяя, все ли в порядке.
Краем глаза увлеченная собственными переживаниями Лотта заметила, как быстро поправляют прическу и платье замершей дофины остальные фрейлины, устыдилась, покраснела и начала шепотом давать советы, за что получила понимающе-укоряюще взгляд сестры и занервничала еще больше.
Как бы не хотелось четырем девушкам оттянуть этот момент еще немножко, но времнми и так уже не оставалось.
Дофина изящно ступила на ковер, ведущий к алтарю. Что бы не творилось сейчас в душе этой девушки, на лице ее сияла улыбка, и сама Анжелика как будто светилась изнутри. Легкими шагами двигалась она по ковру, чувствуя молчаливую поддержку фрейлин.
Похожие как две капли воды сестры Мейден, в платьях, отличающихся лишь цветом, поддерживали длинный подол подвенечного наряда дофины. Ингер была убийственно спокойна, и это ее состояние передалось и Шарлотте.

[lady-jastreb >>>]

"Итак, началось.. Больше не было пути назад. Нельзя было вернуться в родную страну, к привычной жизни, заботам и приключениям. Скоро я стану чьей-то невестой...
Какой же абсурд царит в мыслях! Что значит "ЧЬЕЙ-ТО"?? Не "чьей-то", а вполне определенного, известного человека, дофина, а не простого крестьянина, а значит все не так уж и плохо...наверное. Кто знает, может быть в противном случае я была бы сейчас гораздо счастливее, нарожала бы кучу детишек, каждый день радовалась бы солнцу и хлебу..., но никогда бы не видела блеска канделябров, серебристых бриллиантов, жемчужных сережек, не нежилась бы на перинах на огромных кроватях и не чувствовала бы на своей нежной коже, увлажненной кремами, шелк постельного белья и рубашек, не замечала восхищенных взоров мужчин, если бы хоть на секунду им улыбнулась. Но, Создатель, как же я мечтала девчонкой бегать босиком по полям и лазить по деревьям, как это могли делать дети слуг у меня под роскошными окнами во всю стену комнаты. Да, у них не было фарфоровых кукол, забавных собачек, они не знали трудов великих философов, но...они были счастливы тем, что дала им природа.
Странно... Совсем странно! Не те меня посещают мысли перед свадьбой! Я должна волноваться, но все чувства словно кажутся мне издалека. Фрейлины вокруг что-то хлопочут, ругаются, поправляют мой свадебный наряд, а я безучастна... Нужно срочно прекратить это форменное безобразие!"
С этими мыслями Анжелика поднялась с мягкого пуфика, поудобнее устроила ножку в белой туфельке и пошла навстречу предопределению...
К тому времени, как невеста вошла в залу, собрались уже все, даже король, и надо было бы смутиться, однако, девушка будто ничего не замечала, просто улыбалась тому, что будто бы знала только она.
"Чтобы мне не навязали мои родственники, как бы не распорядилась судьба, я хочу быть счастливой! И я буду ей, даже если мой муж совсем не красавец, даже если я его не заинтересую, как женщина, я должна быть счастливой! Все эти люди так смотрят сейчас на меня, будто ждут малейшего промаха, взгляда "не туда", улыбки "не тому". Интриги уже плетутся, а ведь все только начинается..."
Анжелика обворожительно улыбнулась дофину и встала рядом с ним, поправила маленький букетик, украшающий волосы, и присела в реверансе.
Теперь она была готова ко всему.

[Ноэль >>>]

Уважаемые игроки. Ввиду отсутствия мастера, прикл явно затух, а энтузиазма не покинувших его игроков не хватает на длительную реанимацию. Потому, если кто-то готов взять на себя координацию дальнейших действий и тяжелые пинательные ботинки, призванные стимулировать активность участников, то объявитесь, пожалуйста, и приступите к действиям. В противном случае через пару дней прикл будет закрыт и отправлен в Архив.
С уважением, цензор раздела Реальность
------------------------------------------------------------------
Ответа не последовало. Прикл закрыт. Но никогда не поздно достать его из Архива.

Сообщение отредактировал Ноэль - 16-04-2008, 14:16