Sekigahara no haishou, Проигравшие на Секигахаре

[SonGoku >>>]

некоторое время назад

- А как мы его будем сталкивать? - один из мальчишек честно попробовал вооружиться охапкой листьев.
Второй (тот, что был поменьше и поупитаннее) предложил натянуть веревку, сунуть под ноги длинный прут, потому что обычную подножку он делать отказывался. Пихать грязевого монстра тоже.
- А может его... конем? - предложил первый. Покосился на скакуна и тут же сам со вздохом отверг идею, - не, он умный.
- Монстр? - спросил второй.
- Конь, - худой мальчишка вздохнул еще горше.
- Это точно... - его маленький приятель присоединился к вздохам и тотчас же встрепенулся. - А если бросить камень ему в голову, когда он будет возле ручья?
Сошлись все-таки на палке.
- Лучше в ноги. Тогда он поскользнется... - неуверенно протянул лисенок, занося снаряд над головой.
Атаку произвели с двух сторон, чтобы уж наверняка: Дынька изловчился и все-таки превратил одну из веток поперек тропинки в туго натянутую веревку. Кодзи же, практически уже достигший к тому моменту благословенного ручья, слишком был стеснен в обзоре местности, чтобы что-то замечать. В результате в следующем порядке раздались: чавкающий звук, изданный липкой тушей, отделяющейся от твердой земли; короткий крик на половину ругательного содержания, быстро прервавшийся из-за обилия лишней массы, оказавшейся во рту у музыканта; всплеск и громкий "бульк", завершивший представление. По поверхности чистой воды заскользили грязные коричневатые круги.
Мальчишка поменьше и потолще осторожно приблизился к кромке берега и, вытянув шею, попытался заглянуть, что делается на дне.

(помыв Грея производится нашими с Китти силами)

[Grey >>>]

- Не утонул бы... - озабоченно произнес тануки, стараясь не прикасаться к следам, оставленным помойным монстром.
Когда бывшее чудовище вновь показалось на поверхности теперь уже грязной водной глади, оно заметно уменьшилось в размерах и продолжало и дальше медленно "растворяться". Более-менее чистые руки вытерли лицо, убирая с него остатки неприятной субстанции вместе с размазанными ромашками. Глаза, вернувшие себе способность нормально видеть, пристально уставились в сторону берега в поисках виновников недавнего полета бродяги над каменистым берегом ручья. Дынька изобразил самую искреннюю, самую невинную и самую трогательную из своих улыбок; он сиял, точно маленькое упитанное солнышко, заблудившееся в густом подлеске.
- У нас нюх, - сообщил он. - Он страдал.
- Кто? - угрюмо спросил музыкант, вновь обретший способность нормально говорить. Спрашивал ли он, кто страдал или кто его спихнул, трудно было определить.
- Кто? - удивился в ответ лисенок, демонстрируя безукоризненно-чистые на фоне растворяющегося монстра ладони. - А-а! Не, мы не видели, кто намазал.
- Оба, - на всякий случай сознался тануки, заодно подстелив соломку, и протянул человеку лапку. - Вылезай, там холодно. Мы не хотели тебе зла, мы только хотели, чтобы ты перестал воня... пахнуть.
- Странно, но примерно та же мысль, как избавиться от вони пришла и мне в голову, - костлявые руки и колени музыканта заскрежетали по речной гальке. - Вот только падение в них не входило.
Остатки коричневой массы медленно уносило течением, выбравшись на берег, Кодзи первым делом начал раздеваться, потому как одежда в отличие от открытых покровов тела так легко расставаться с липкой субстанцией не спешила.

(садисты и жертва те же)

[Далара >>>]

- Наньбаны, - заключил Тайкан.
- И не только.
Долговязый посланник сёгуна остановился посреди дороги, лениво потащил из ножен меч. В густых зарослях испуганно зашебуршались, потом раздался отчетливый звук подзатыльника и обиженное сопение.
Встрепенувшийся сацумец повернул голову к источнику шума.
- А вот теперь там точно кто-то есть!
Он шагнул к зарослям, раздвигая ветки вытащенным из ножен мечом. Монах же перехватил шест поудобнее и перестал обращать внимание на корабль и поглупевшего от радости попугая.

"Слепой" за поворотом дороги вскинул руку, очевидно, привлекая внимание своих попутчиков к какому-то звуку. Его упитанный поводырь ловко перевесился через седло, пытаясь разглядеть, в чем же там дело, и чуть было не съехал в глубокую лужу холодной воды, возле которой (несомненно, преднамеренно!) остановился вороной жеребец.
- Отдавайте все ценности, какие есть! – потребовал неуверенный голос из кустов.
С этой стороны нагромождения камней хорошо просматривались сидящие на корточках вооруженные люди в плохой одежде, кое-кто в соломенных плащах. У одного из них при себе даже имелся меч, остальные были вооружены, чем попало, включая серп и вилы.

(куча народу)

[Bishop >>>]

- Рано мы его помыли, - вздохнул женственный всадник.
Мальчишка-поводырь втянул носом воздух: нет, все-таки еще слегка попахивало... Порывшись в поясе, слепой сокрушенно покачал головой, проверил рукава. Наконец, ценность нашлась - между опорами гэта застряла огромная золотая монета. Актер не без труда выудил ее оттуда и бросил подальше на дорогу.
- Теперь у нас точно ничего нет, увы.
Тот, что сжимал в руках вилы, проводил неожиданное богатство голодным взглядом.

На дороге, где перед каменной насыпью остановились путники, произошел короткий спор. Мицуке утверждал, что засада устроена не на них, Чиру, которому не терпелось подраться возражал. Монах принял сторону кота, мотивируя тем, что раз уж засада случилась при них, надо помочь неудачливым путникам, тем более что один из них слеп. Тенкье в жажде действий тоже поддержал четвероногого разбойника.
- Я его, что ли, ослепил?..
Мицуке поднял камешек, швырнул через завал; с той стороны ойкнули.
- Это благое деяние, угодное богам, - в поисках духовной поддержки Тачибана посмотрел на Тайкана. - Почему бы нет?
- Лишить зрения? - изумился Мицуке.

(много народа)

[Sayonara >>>]

- Помочь им, - смутился, опуская голову, юноша.
- Впервые вижу, - проворчал монах, - чтобы ты колебался. Да они разбегутся от одного твоего вида.
- Или околеют от хохота при виде тебя, - не остался в долгу рослый мавашимоно.
- Мао!
- Да тебя-то кто спрашивает?
- МАААА!!!
Поддержка большинства вдохновила молодого сацумца, и он, бросив немного виноватый взгляд на Мицуке, шагнул к камням, за которыми, видимо, и скрывалась засада. На этот раз монашеского терпения не хватило. Посох описал дугу в воздухе и ощутимо приложил сацумца пониже спины. Мавашимоно захохотал:
- Да славится Будда и доступность его учения!
Юноша обернулся бросил взгляд на монаха. С его лица вполне можно было делать маску, изображающую Недоумение. О-Санго весело улыбнулась. Ее довольно скверное настроение потихоньку улетучивалось. Новое приключение обещало быть любопытным, и девушка даже оживилась, а, увидев лицо Тенкье, хихикнула. Потом, очевидно, вспомнила, что день был плохой, и сурово взглянула на своих спутников.
Под взглядом девушки сацумец совсем побагровел и, снова отвернувшись от спутников, побежал по дороге, огибая насыпь.

(Далара, Китти, Cон Гоку, Бишоп, Хигф и чуточку я)

[SonGoku >>>]

- Чтобы так просто выбрасывали целое состояние и ничего себе не оставили? – главарь пнул того, что размахивал серпом, чтобы поскорее сбегал за монетой. – Да ни за что не поверю!
Второй разбойник подергал его за рукав, тыча пальцем себе за спину, но его никто не слушал.
- Слезайте с коня! – потребовал главарь. – Один этот жеребец стоит больше, чем наша деревня!
- И покалечит больше, чем ваш отряд. Вы когда-нибудь продавали «чужого» боевого коня? - недовольно зевнул ояма. - Что до ценностей - обыщите сами.
- Слезайте на землю! – заорал взбешенный главарь.

За поворотом спешивший на выручку Тачибана едва не столкнулся с неизвестным мужчиной, успел остановиться, но его обдало неприятным запахом. Отшатнувшись и поморщив нос, удивился: ни пеший, ни двое на лошади не казались испуганными. Впрочем хватило одного взгляда, брошенного на мерзкие рожи и оружие людей, укрывающихся у камней, чтобы снять все сомнения.
- Немедленно бросайте оружие! - закричал Тенкьё. – Как вы смеет грабить беззащитных?
Катана рассекла воздух – тянувшейся за золотом руке оборванца с серпом пришлось отдернуться, чтоб не стать обрубком.

(воистину оочень много народа)

[higf >>>]

Зима 1601 года.
Эдо

Генпачи старался выглядеть как можно почтительней, ничем не проявляя своего отношения к тому, что сказал. Когда-то он пытался заранее предугадать реакцию господина и излагать в самой подходящей к тому манере, но прочесть мысли Токугавы было почти невозможно.
- Еще мальчишки болтали, что Хидэтада-доно поссорился с Акирой, - сказал слуга.
Иэясу засмеялся. В этом смехе, как казалось Генпачи, было мало веселья – больше насмешливой горечи.
- Мой сын и наследник, как всегда, проявляет достойную будущего правителя выдержку и умение общаться с людьми, - произнес он, и издал еще несколько дребезжащих смешков. – Хорошо, иди.
Слуга почтительно поклонился и вышел. Иэясу-доно должен быть доволен им, он ценит преданных людей. Сейчас, пока новый порядок вещей, что меняет прежний, еще не построен, для незнатного по рождению человека есть возможность подняться высоко.

Токугава посмотрел ему вслед. Лицо было непроницаемо, а затем он снова взялся за бумагу. Вскоре та вновь корчилась в огне, выставив в предсмертной муке иероглифы, составлявшие имя «Хидэтада» среди многих других, а потом превратилась в пепел.
Становилось душно – старец поднялся, чтобы выйти в сад.

[Sayonara >>>]

Дорога у побережья


- Тенкье, стой! – закричала О-Санго вслед сацумцу, всплеснула руками и развернулась к Мицуке, монаху и коту. Веселость ее сразу куда-то пропала, глаза сверкали от негодования, и непонятно было, на кого девушка сердится – в тот момент она набросилась на оставшихся спутников:
- С ума сошли! Он же когда-нибудь убьется так! И вы будете в этом виноваты! Вместо того, чтобы шутить и издеваться, могли бы по-человечески образумить. Раз думаете, что самые умные, ведите себя как подобает взрослым людям. А то как дети малые... – барышня почувствовала, что немного разошлась, и махнула рукой. – Да что я вам говорю? Злые вы...
О-Санго топнула ногой и побежала за Тенкье как можно быстрей – надо было остановить его, пока не наделал глупостей. Сразу за поворотом заметила она блеснувшее серебристое лезвие и в ужасе замерла. Но через мгновение не выдержала и, подскочив к молодому самураю, зло дернула того за плечо.
- Глупый, прекрати немедленно! – выпалила девушка. Ей не терпелось устроить сацумцу хорошую взбучку.

[higf >>>]

Та же дорога, дальше от берега

Близко, должно быть близко. Усталость, пыль в лицо, топот копыт. Деревья мелькают по сторонам двумя длинными, бесконечными полосами-рисунками. Но беглецы должны быть рядом – сколько может успеть пройти такая компания?..
Новым штрихом в картине из-за поворота побежал вдоль дороги ручей, чтоб скоро прильнуть большой реке, быть поглощенным ей. Чистая, кристально прозрачная вода щедро разбрасывала блики, ласково касавшиеся глаз.
Хэйта - молодой воин, еще младше Сабуро - поскакал быстрее, свернул к воде и проехал вдоль бережка, показывая удаль. Конь ступил слишком близко. Берег не выдержал, часть его рухнула в ручей, камешки земля замутили чистое течение. Пришлось несколько шагов проехать по воде, поднимая ил со дна конскими копытами, прежде, чем всадник смог выбраться на берег.
- Не отставай! – голос Ватанабе был резок. – Те, за кем мы гонимся, недалеко!
Юноша, подчиняясь каро, свернул обратно.

Прямо там, где произошел обвал, вода закрутилась, будто закипело; довершая сходство, из нее поднялось облачко, повисло над ручьем. Оттуда показалась черная собачья морда, раздраженно высунувшая язык. Затем она что-то прошипела и дохнула вслед людям...

- Вот они! – крикнул Хэйта, указав на группу фигур вдалеке, на ответвлявшейся тропе. Одна из них была очень высокой, в другой по одежде угадывалась девушка...
- Вперед! – скомандовал Ватанабе.
Свернув, всадники помчались по тропе. Преследуемые скрылись за деревьями там, где она поворачивала. Правая рука Сабуро крепко сжимала нагинату. Он чуть покачал оружие, словно проверяя, как оно лежит в руке, насколько послушно воле...
И вновь беглецов укрыл очередной поворот, но уже ближе, и вот кони вылетели на прямую, где некуда было деваться...
Облачка тумана, на глазах теряя цвет и сходство с людьми, растворились в воздухе на глазах, от ручья, который следовал за тропинкой, послышался звук, похожий на тихий, сдержанный смех.
Всадники остановились, сдерживая коней, растерялись, творя охранные знаки.
- Чего стоим? – требовательный голос каро разбил оцепенение. – Духи шутят. Но это не освобождает от долга перед господином. Назад, на дорогу, нечего терять время. Хэйта, едешь последним!
Юноша пропустил остальных, со стыдом опустил голову. Сабуро, проезжая, посмотрел на него почти враждебно – разочарование искало выход.

Сообщение отредактировал higf - 12-11-2007, 13:07

[Далара >>>]

Неподалеку от Согенджи

Акаихигэ ждал своих самураев у корней дерева, что стояло неподалёку от дороги. Призрак аристократа выглядел немного странно, гораздо бледнее чем обычно, а если приглядеться, то можно было даже разглядеть кору дерева, что стояло за его спиной. И первым обратил внимание на эту странность самурай из Мориоки по имени Шида. Не только обратил внимание, но и с возгласом изумления толкнул ближайшего товарища в бок, но этим не удовлетворился, а с поклоном обратился к призраку князя:
- Почему господин выглядит так плохо, что сквозь него проступают деревья?
Акаихигэ поднялся в воздух, примерно на одну ладонь от земли.
- Смотреть на свет Будды всегда сложно, можно обгореть, но это временно - выражению отрешённости на лице князя позавидовали бы многие архаты.
- Мальчик... - Акаихигэ перевёл взгляд на самурая.
Шида поспешно кивнул.
- Мы привели его, как господин просил.
Вытолкнул из-за спины перепуганного жмущегося мальчишку в одеянии послушника и с обритой головой. Ребенок смотрел на призрака круглыми глазами.
- Ты видишь меня, это хорошо - взгляд Акаихигэ впился в паренька. - Ты боишься, это правильно, но не слишком хорошо что ты так открыто показываешь страх.
Акаихигэ подплыл к мальчику и успокаивающим голосом сказал.
- Мне не нужна твоя жизнь, я не нуждаюсь в твоей жизненной силе, но мне нужна твоя память, вернее образ воспоминания... впрочем детали тебе не пригодятся, - дайме с интересом смотрел на собеседника - Если ты добровольно согласишься на некоторое время впустить меня к тебе в голову, я награжу тебя и мои помощники доставят тебя обратно... если же ты откажешься... что ж, есть и иные пути познания.
Мальчонка поспешно опустил голову и зашептал что-то. В его шепоте не было уверенности, только отчаянное желание оказаться где-нибудь в другом месте.
- Я еще ничему не научился. Господин призрак, не забирайте меня!
Акаихигэ поморщился и сделал жест самураям.
- Забирать? Вот ещё. Мне не нужна твоя жизнь. Да успокойся ты, это даже не больно, - холодно и с чуть уловимым сожалением проговорил горьё. - Подержите его, а то ещё упадёт.

(с доном Алесандро)

[дон Алесандро >>>]

Юный послушник вдруг ожил и попытался дать деру. Укусил руку, которая держала его плечо. Босой пяткой врезал по ноге Шиды, за что немедленно схлопотал звонкую затрещину. Мальчишку схватили под руки, и теперь он брыкался в воздухе. Видя, что так не освободиться, затих, только испуганно-злобно косился на призрак.
- Да успокойся ты... - Акаихигэ подошёл вплотную и положил свои ладони на виски мальчика.
- Один... ток твоей энергии замедляется... Два... ты устал... ты хочешь спать... - голос князя стал металлическим.
Мальчик заморгал сначала отчаянно, потом сонно. Он еще дергал ногами, но с каждым ударом сердца все более вяло. Наконец сдался окончательно, уронил голову на грудь, похожий на цыпленка со сломанной шеей.
- Три... твоё сознание раскрывается - почти прошептал призрачный князь.
Акаихигэ улыбнулся.
- Ну вот мы и успокоились...
После чего приложил руки к затылку спящего мальчика.
- А теперь мы посмотрим на отпечатки образов... сейчас мы всё найдём... - чуть слышным шепотом продолжил призрак, его ладони засветились зеленым светом.
---
Свет. Двое идут по дороге. Вспышка. Монах и мальчик. Тишина и молчание. Вспышка. Идут и идут, дорога уже надоела всем. Вспышка.
---
Мальчик тоненько застонал.
---
Свет. Монах и мальчик идут по дороге. Вспышка. Видна только дорога, всё остальное как в тумане. Вспышка.
---
Теперь мальчик стонет уже сильнее. На лице Акаихигэ проступают пятна, как у трупа.
---
Свет. Дорога и дорога. Вспышка.
---
Акаихигэ теперь тоже стонет, но это не стон боли, так стонет человек что пытается тянуть за собой целый корабль. Мальчик затрясся в руках самураев.
---
Свет. Дорога. Двое. Мальчик и монах. Ветер. Чайка! Вспышка.
---
Призрак с едва слышным стоном отпустил мальчика, тот всё ещё бьётся в судорогах.
- Сейчас... - призрак поднял руки будто решил обратиться к небу - Один... ток энергии ускоряется... Паренёк перестал биться. Два... усталость падает как листья осенью... Его дыхание выровнялось и успокоилось. Три! Проснись!
Ладоши дайме сошлись, но хлопок не прозвучал.
Мальчик резко открыл глаза и задрожал, как будто от пронзительного ветра. Рот округлился в маленькое «о».
- Господин, вы узнали, что хотели? – не утерпел Шида.
- Я узнал... - голос Акаихигэ внезапно стал хриплым - ...что нам пора сниматься с места.
Горьё справился с голосом и он зазвучал как прежде:
- Отвезите мальчика назад, и дайте ему... денег, пусть купит себе сладкого или что он там любит.
После чего повернулся с пареньку:
- Вот видишь, Тайра но Акаихигэ выполняет то что обещает, - князь засмеялся.

(и Далара)

[Sayonara >>>]

Дорога на побережье

Юноша обернулся и опешил, увидев перед собой сердитое лицо, от близости которого даже сейчас екнуло сердце.
- Ты здесь? Отойди, тут опасно, - щеки его пылали красным, глаза сверкали, правая рука крепко сжимала рукоять. - Прекратить защищать слабых?
За спинами двоих спорщиков раздался хруст высохших за долгую зиму стеблей, шорох ног по камням. Разбойники, что оглянулись на шум и гам, слегка побледнели.
- Кто тут слабый? - полюбопытствовал мавашимоно, с высоты своего роста и горы валунов разглядывая "поле битвы"; из дорожной сумки высунулась мордочка белого лисенка.
О-Санго грозно подняла одну бровь.
- А ты что тут делаешь?! Куда вы все лезете?! Что это за безумие?! Прекратите немедленно! - она сильно дернула Тенкье за руку и, гневно фыркнув, взглянула через плечо. Мрачно осмотрев противников, девушка прищурилась и неожиданно улыбнулась.
- Ну раз не слушаетесь, дайте и мне развлечься.
Монах выбрал другой путь, он просто обогнул завал.
- Держи, - Тайкан протянул барышне свой дорожный посох. - Им можно замечательно вразумлять окружающих. Только выбери нужные головы.
- Слабые теперь они, - глаза сацумца сверкнули, как отблеск пламени на черной воде, - но все равно разбойники! - О-Санго все еще держала его за руку, и он взял ладонь девушки в свою. - Или пусть катятся отсюда, пока целы...


(higf, Далара, Bishop и я)

Сообщение отредактировал Sayonara - 12-11-2007, 17:48

[Далара >>>]

Барышня жалобно потянулась свободной рукой к посоху. Ухватила его и счастливо улыбнулась.
- Спасибо, - О-Санго поиграла новым оружием, вспоминая приемы. Затем повернула растрепанную голову к молодому самураю.
- Тенкье, пусти, я драться буду.
- Кажется с ними неинтересно... - разочарованно посмотрев на противников, вздохнул Тенкьё. Руку отпустил, оставшись рядом, готовый защитить.
- Что с людьми делает любовь... - рассмеялся Мицуке, устроился на куче камне, почесывая лисенку за оттопыренным треугольным ухом.
Из травы у его ног вынырнул кот, бросил на хозяина презрительный взгляд.
- Присоединяйся. - предложил ему мавашимоно.
- Ма. Пфе!
- Не хочешь к нам, иди вон теми отбросами займись, - Мицуке беззлобно пожал плечами. - У тебя меньше шансов получить от барышни посохом по голове.
Не стал уточнять - у кого их больше.
Кодзи покачал головой, происходящий балаган никак не входил в его планы. Сейчас следовало спокойно уйти подальше от места последнего заказа, залечь, отдохнуть... Но что поделать, если на дорогах Японии сегодня творится тэнгу знает что?! Пока вокруг шел напряженный диалог, бродяга достал из-за пазухи свирель, перекинул котомку по удобнее и затянул, кажущийся по началу тихим и безобидным, мотив. Иногда окружающих лучше побыстрее подтолкнуть к действу, чем бесконечно их ждать. Воинственные нотки, звенящей мелодии, все сильнее начинали прорываться через тягучую однообразность звуковых переливов.

(толпень)

[Bishop >>>]

Катана заплясала в руках Тенкье - навстречу первому; тому самому, что тянулся за монетой. Видно, такова была его карма... Лезвие сверкнуло в воздухе, упало и алая кровь хлестнула из обрубка руки - на землю, на одежду обоих. Оборванец дико закричал, схватился за здоровой рукой за больную, шагнул в сторону и упал. Сацумец шагнул вперед. Сердце стучало в груди, рот чуть приоткрыт, тень мягкости и миролюбия исчезла. Казалось, сейчас он будет танцевать под свирель дикую пляску. И тут же мимолетный взгляд назад - на девушку. Когда в ее руках закрутилась палка, он непроизвольно чуть пригнулся.
Оторопь у разбойников прошла, как только они поняли, что самурай и монах не собираются вмешиваться, и, забыв про слепого танцора и его необычную свиту, они бросились на добычу, по их мнению более легкую.
- Ну что за дураки... - огорчился Мицуке.
Шумно вдохнув теплый воздух, О-Санго напряженно сжала оружие. Как только первый человек оказался совсем близко от нее, девушка легко отскочила с дороги и бросилась вперед, со всего размаху ударив нападавшего посохом по коленям, так, что он с грохотом растянулся в дорожной пыли. Следующий оборванец получил концом палки в живот, а вот его товарищ с вилами оказался опасней. Отбить это орудие труда О-Санго удалось только один раз, и разбойник чуть не проткнул ее; барышня упала, громко ойкнув, когда длинные зубья вонзились глубоко в землю прямо около тонкой руки.
Мицуке выругался, поднял камень, несколько раз подкинул на ладони, взвешивая, и – метнул в голову владельца вил. Тот завизжал. Правда, тут же выяснилось, что мавашимоно промахнулся, и камень сбил с ног третьего оборванца, а второй вопит, так как не может оторвать от лодыжки кошачьи когти.

(Sayonara to Далара to SonGoku to higf to...)

[SonGoku >>>]

Девушка не стала терять времени - откатилась в сторону, потом вскочила и стукнула крестьянина по голове. Тот упал, а О-Санго, ласково дотронувшись до пушистой головы кота, прыгнула навстречу новому противнику. Человек с небольшой дубиной во все глаза смотрел на испачканную девчонку с посохом. Но, не выдержав, когда воительница с горящим взором подскочила совсем близко, он развернулся и побежал напролом через кусты прочь с поля боя.
Оставался лишь один разбойник. Он был вооружен мечом и выглядел довольно внушительно. О-Санго замерла, раздумывая. Этот грабитель оказался куда смелее беглеца и уверенно напал на девушку первым. Клинок, давно, очевидно, не точенный, скрестился с дорожным посохом, почти не повредив дерево, но молоденькой самурайской дочери явно не хватало сил удерживать оружие. Меч скользнул по посоху, и О-Санго полоснуло по руке.
- А! – жалобно взвизгнула она. И зажмурила глаза.
Тайкан не сумел остаться в стороне. Пока девушка браво расправлялась с противниками, он усадил младенца на сухую промерзлую землю под насыпью; попугай как по команде перестал выписывать круги в воздухе и уселся рядом с гулькающим свертком. Монах ухватил посох, но выяснил, что девчонка все еще цепляется за оружие. Похвально, конечно. Будет. Потом.
- Дай-ка, - велел Тайкан. – Пока тебя не зашиб этот деревенщина.
О-Санго не сразу сообразила, что от нее хотят. Только через несколько секунд она разжала руку и обессилено опустилась на землю.

(нехилая толпа народа)

[Sayonara >>>]

- Ты кого это обозвал деревенщиной, святоша недопросветленный?
- Мао? - поддержал хозяина кот немного невнятно, так как вгрызся в противника.
- Тяф! - возмущенно добавила из сумки белая лисенка и, застеснявшись, спряталась вновь.
- Если жаждешь принять на свой счет, пожалуйста. Но я имел в виду его.
Тайкан с посохом наготове развернулся к грабителю с неточенным клинком и выяснил, что тот пятится, вытаращив глаза, а железку держит так, будто не знает, что с ней делать. Шаг вперед вызвал у горе-разбойника судорожное движение... поклон?
- Он что, больной? - вслух удивился монах.
- Не-а, - ухмыльнулся до ушей мавашимоно. - Он чтит Будду. Верно ведь?
Из прошлогодней высокой травы торчали задранные к небу ноги мальчишки-поводыря и доносилось веселое бульканье, в котором легко опознавался хохот.
Меч несчастный грабитель все-таки не уронил, так и убежал, прижимая его к себе и прикрывая ухо свободной рукой. Наверное, решил, что над ним издеваются местные духи. Даже не стал спасать взятого в заложники котом напарника.
О-Санго, все еще сидевшая на земле, сердито буркнула:
- Ничего он не чтит. И меня поцарапал... Побейте его, а?
От обиды она готова была расплакаться.


(ой, много, очень много всех)

[Далара >>>]

- Пальцы все целы? – спросил у нее Мицуке, поднимаясь на ноги.
Разбойник попытался уползти вместе с зависшим на нем котом. Из травы выскочил упитанный мальчишка-поводырь, волоча хворостину. Остановившись рядом с рослым самураем, он услужливо протянул прут ему.
- Это зачем?
- Просветлять, - подсказал с хихиканьем мальчишка и состроил наисерьезнейшее выражение на круглощекой мордочке.
- Пр-р-росветляй! – поддержал его Мару, в азарте кружа вокруг подопечного, раз уж отойти, а тем более отлететь было нельзя и не вышло поучаствовать в драке.
Девушка восхищенно покосилась на маленького поводыря.
- Все в порядке, - фыркнула она. – Давай, Мицуке, покажи ему, кто тут самый сильный!
И одарила незадачливого грабителя свирепым взглядом.
- Хррррр! – высказал последним кот сквозь маленькие, но крепко стиснутые клыки.
Несмотря на крестьянское происхождение и недалекий вид, разбойник оказался достаточно впечатлительным. Рост и предполагаемая сила Мицуке вкупе с пожеланиями остальных сделали свое дело, и тихо взвизгнув, грабитель рванул прочь, невзирая на вцепившегося в лодыжку кота. Чиру еще волочился некоторое время за ним в пыли, но предпочел победоносно вернуться к хозяину.

(oozei, то есть большое число людей)

[Bishop >>>]

- Ма-а... ма-а... – вздохнул рыже-белый бесхвостый кот, жмурясь, и уселся вылизываться.
- А ведь верно... – Мицуке недоуменно огляделся. – А где сацумец?
- Тенкье? – О-Санго потянулась к коту. – Он же тут был... Только что.
Она озадаченно замолчала. Чиру милостиво позволил взять себя на руки и почесать между ушей. Презрительно разглядывая при этом остальных сощуренными в щелки медового цвета глазами. Черный, как смола, боевой жеребец переступил с ноги на ногу и заржал, довольный жизнью.
- Не ругайте его! – вступился за коня мальчишка-поводырь. – Он перепутал. Когда тот самурай начал размахивать мечом перед химэ, он... ну... ну в общем, он...
- Перепутал?
- Нет, он его лягнул.
- Сацумец коня?
- Наоборот, - вздохнул толстощекий мальчишка. – А еда у вас есть?
Прижавшись к Чиру, О-Санго обеспокоенно воскликнула:
- Бедный Тенкье... Сегодня у него ужасно неудачный день. Может, ваша кошмарная лошадь вернет его, а потом уже будем есть?

(многоголосие, финал)

[higf >>>]

В глазах плавали черные и красные пятна, которые звон колоколов гонял туда-сюда, будто они танцевали под музыку. Откуда колокола? Церковь? Да, в детстве водили туда... но ведь он давно не дома! А где? И почему все же колокола? Болит так, словно они звонят прямо между ушами, внутри черепа... Может, если убрать голову, колокола останутся здесь?
Тенкьё оттолкнулся рукой от земли и открыл глаза. Черные пятна сменились синими и зелеными, красные остались, но постепенно сошли на нет, однако мир продолжал крутиться, то замедляясь и давая возможность увидеть облако или дерево, то ускоряясь – и все снова сливалось в чехарду пятен и полос.
Юноша тихо простонал и встряхнул головой. Мир, наконец, сжалился над ним или навеселился вволю, и остановился, перестав насмехаться. Вот и знакомая каменная насыпь...
Катана все еще оставалась в руке, и сацумец, опираясь на нее, с усилием поднялся на ноги. Завидев невдалеке расплывающиеся в глазах человеческие фигуры, он все же сумел различить среди них О-Санго, вспомнил недавний бой и облегченно вздохнул - жива!..
Собравшись с силами, Тенкьё сделал еще шаг к спутникам.

[дон Алесандро >>>]

Неподалеку от Согенджи

- Каро… - голос Акаихигэ был слабым, а кроме того добавилась хрипотца – Надеюсь тебе не было слишком больно, я старался… но мне кажется всё равно задел тебя…
Горьё подплыл к Онодэре Тодзаэмону, который наблюдал, как перепуганного мальчишку сажают в седло, чтобы отвезти назад в монастырь. Самурай из Мориоки заверил, что присмотрит за тем, чтобы все было в порядке и с послушником ничего не произойдет по дороге... ну, по крайней мере, Тодзаэмон так понял его скороговорку.
Некоторые считают, что следует отвечать так, будто ничего не случилось, но Онодэра находился в том возрасте, когда можно отбросить излишние церемонии.
- Было больно, - согласился он, улыбаясь. – Но меньше, чем господину, когда ему отрубили голову.
Дайме неожиданно тепло усмехнулся.
- Надо отдать должное этому Мицуке, он сработал качественно, я ничего не почувствовал - Акаихигэ неопределенно покачал головой - Нам нужно ехать... мне требуется какая-нибудь деревенька вниз по течению Асахи, не важно какая главное чтобы подальше от монастыря и там можно было... отдохнуть.
Самураю из Мориоки на прощание сказали, чтобы догонял всех остальных, быстро собрались и отправились в путь. Странной была эта скачка; всадники как будто не поторапливали коней, но те несли воинов быстро, не задерживаясь даже там, где надо было пересечь ручей или преодолеть высокий склон.
Когда впереди появилась деревня, дайме появился рядом с каро и прошептал ему:
- Останавливайтесь на отдых в деревне, а мне нужно... погулять.
С этими словами горьё растворился в воздухе.
Народ обрадовался, что вместо того, чтобы провести холодную ночь у костров на свежем воздухе, они будут спать под крышами хотя бы и рыбацких хижин. В селении Тама гостей встретили как положено – с почтением и настороженностью. Никто не знал, чем может окончиться их визит. Крестьяне немного успокоились, увидев во главе всадников Онодэру Тодзаэмона, а кое-кто даже сказал, что деревне ничего не грозит, раз старшим среди этих бродяг является такой почтенный воин.

(а теперь с СонГоку!)