Sekigahara no haishou, Проигравшие на Секигахаре

[SonGoku >>>]

(за авторством Далары и Роджер)

- Я найду тебя и там, - прорычал пират, разворачиваясь, - и убью еще раз!
Таро был взбешен; меч со звонким пением пошел по широкой дуге. На этот раз противопоставить острому лезвию было нечего. И не успеть убраться из-под смертоносного удара – справа ящики с грузом, слева массивное основание мачты, спина упирается в высокую деревянную стену. Не сбежать. Время молитвы?
В звуки боя и шум волн за бортом вклинился яростный свист, будто была выпущена великаном направленная на корабль тяжелая стрела. Кто-то изумленно вскрикнул, когда с неба на палубу соскользнула в быстро гаснущем лунном свете металлическая короткая молния. Кто-то из нападавших едва успел отшатнуться, когда мимо пролетела тяжелая полоса зеркально-гладкого металла, распоров одним гладким движением рукав нерасторопного матроса.
Хруст. Звонкий полувздох-полувсхлип. Из солнечного сплетения Таро выдвинулось острие, грозно блеснув красным в свете фонаря. Пират запнулся, не в силах продолжать движение, удивленно посмотрел на клинок, разодравший плоть. Затем взглянул на ошеломленного монаха. Тот выглядел мертвенно бледным, как будто увидел призрака – глаза круглые, губы шепчут что-то, рука зачем-то тянется к окровавленному острию неведомо откуда прилетевшего меча.
Таро потерянно огляделся.
- Это все? - спросил он у ночи.
«Все», - мягко ответила ему ночь – «Потерпи немного».
Резкая боль только сейчас пронзила Таро, он пал на одно колено, левой рукой вцепился в палубу, правой оперся на меч. Он хотел еще что-то сказать монаху, но не решился, чтобы подавить стон. Кто-то не то из милосердия, не то из злобы толкнул пирата в спину, но больнее почему-то не стало.
«Вот теперь все», - успокоила его ночь. Таро повалился набок, и темнота заполнила его, воцарилась внутри.

Сообщение отредактировал Далара - 11-02-2008, 13:49

[Соуль >>>]

Джек Дьявол и Робби Хвостатый были закадычными друзьями еще с тех дней, когда оба нанялись юнгами на один и тот же корабль. Команда шалела от количества мелюзги, периодически выкидывая с корабля то одного, то другого, но мальчишки всегда каким-то образом умудрялись остаться. Сейчас то, что друга ранили, Джек почувствовал каким-то десятым чувством.
- Восемь чертей тебе в желудок обходной дорогой*, - долговязый и резвый матрос с оранжево-рыжими волосами, словно котенка, отшвырнул подальше одного из нападавших - на выдубленной ветрами коже проявился багровый порез. Джек ничуть не ценил местных как воинов - по его мнению, пристойным противником мог быть разве что один из их собственных пассажиров - но что оружие они делать умели, не подлежало сомнению. Наконец, углядев среди мешанины тел яркую рубашку Робби, матрос метнулся к нему, чуть не перекувыркнувшись о чей-то труп. Схватив товарища за шкирку, рыжий потащил его к корме. Взгляд обоих одновременно упал на запрятанные под лестницей аркебузы...
- Я сам долезу, - когда Робби отпустили, тот согнулся в три погибели, но на ногах устоял. - Тащи ружья.
Увидев, что друзья вознамерились делать, к ним почти сразу же присоединилась еще пара матросов. Робби оттеснили назад - перезаряжать отстрелявшие ружья, Толстяк Ричи занял место у лестницы, а Джек и Мэтью увлеченно занялись отстреливанием тех, кого считали противниками. Джек подозревал, что и гостям тоже досталось, но все-таки не был уверен - кто их различит, этих аборигенов?..

(снова)

[Bishop >>>]

Размышления Рыжей прервал громкий хлопок почти прямо над ними. Кисло запахло порохом, как на городских праздниках, а кое-кто из людей упал. Кицунэ связала причину и следствие и спихнула кота с его наблюдательного поста, подальше с видного места. На всякий случай. Следующий выстрел опять свалил кого-то. Лисе на секунду показалось, что Тайкана, но нет, монах даже не обратил внимания, когда прямо перед ним на палубу плюхнулось мертвое тело, а от мачты отодрало большую щепу, что застряла в одеянии «святоши», будто кинжал.
- Плохо дело, - буркнул ее собственный самурай.
И прислушался. Ткнул пальцем вверх: мол, стрелки разве что не на головах у них устроились. Кота, который собрался отправиться на разведку, пришлось успокаивать.
- Сидите тихо, - сверкнула глазами на обоих кицунэ - и сама перекатилась через канаты.
- Kon’aro!
Кот замотал ушастой башкой и показал когти: если не послушаешься, буду удерживать насильно.
- Эту bijin там подстрелят, не понимаешь?
- Ма!
- Сам туда отправляйся.
Мицуке выглянул из укрытия – где там рыжая подружка? С криком набежал, занося над головой что-то похожее на китайский боевой топор, только на короткой рукояти, иноземный варвар. Как набежал, так и лег с распоротым животом.
- Дайдай!

[Соуль >>>]

Ричи никогда не жаловался избытком пугливости, не испугался даже игры непонятного черта с чужеземцами, так что теперь, когда ступеньки лестницы скрипнули, он попросту рубанул мечом воздух перед собой. Кто-то ойкнул и прямо в мутноватом от водяных капель ночном воздухе проявился человеческий силуэт, тут же бросившийся вперед, на ходу пытаясь растаять снова. На этот раз моряк не успел даже охнуть - что-то острое обожгло локоть и бок. Его собственное оружие обрушилось на невидимку не очень ловко, но зато тяжело, кто-то даже тяжело свалился на одну из ступенек, но почти сразу же бок обожгло снова. Костеря всех и на все лады, моряк размахнулся как следует и отвесил невидимке оплеуху, так и не поняв, улетел он за пару миль или испустил дух тут же, на лестнице.
Дайдай проявилась далеко не сразу - и выглядела еще более побитой, чем раньше.
- Не получилось, - тяжело упала рядом с Мицуке, чтобы отдышаться.
Фигура Рыжей обрисовывалась как-то слишком нечетко даже для ночной темноты.
- Моя очередь, - фыркнул мавашимоно, отпихнул прилипчивого кота.
Что он ненавидел больше всего? Да когда его втягивают в бой, когда ему не очень хочется... Но стоило выбраться на палубу, уступив место Рыжей в убежище, как еще один чужеземец возжелал помериться силами. По голове задире Мицуке не попал, удар пришел по ключице, та сломалась с отчетливым хрустом. Варвар уронил оружие, закрутился на месте, словно демон, но сейчас было не до него. Мицуке выудил из-за пояса тяжелый кунай, примерился, размахнулся – толстый короткий клинок, больше напоминающий клин, а не нож, вывел из строя замок аркебузы.
- Мао! – восторженно оценил бросок кот.
Мавашимоно сплюнул с досады – он целился в стрелка, - и вернулся к Дайдай. Та не выглядела умирающей, хотя прилагала к тому все усилия.
- Следующим пойдет Чиру, - предложил Мицуке. – Показывай рану.

[Далара >>>]

- Какую рану? - сделала большие глаза кицунэ, потом сразу же посерьезнела. - Я здорова, я пойду.
- Давай вместе.
Рыжая несколько секунд думала, потом обреченно кивнула. И все равно пошла первой. Настороженный и без того моряк все равно удивился, когда на лестницу с решительным видом полез "кто-то похожий на него самого" - теперь удел быть невидимым выпал Мицуке. Едва ускользнув от меча, Рыжая юркнула вперед, больше не тратя время на бородача. Тот удивился – враги обычно поступали иначе, - повернулся, чтобы схватить наглого призрака. И недоуменно хрюкнул. Клинок, что раскроил его от плеча и почти что до пояса, был вполне настоящий... Бородач с трудом повернул голову. За его спиной не было никого, разве только дождевые струи очерчивали невидимую человеческую фигуру.
Рыжая тем временем уже сцепилась со вторым стрелком - танто и тяжелый кинжал моряка поблескивали светлыми бликами. Раненый отшатнулся, истово шепча молитвы, но, когда его товарищ тяжело упал вниз, поудобнее перехватил нож. Лицо матроса почерствело. Еще один - верзила с огненно-рыжими волосами даже и раздумывать не стал - просто бросился на защиту. И не сносить бы вредной кицунэ головы, если бы не подоспевшая помощь. Чиру привычно прошелся низами, глаза кота горели безумным огнем, уши были прижаты так плотно, что голова зверька казалась змеиной. Огнем из пасти он не дышал, но был близок к подобному состоянию. Со вторым помощником матросы не разобрались – демон это или человек. Фигура то сливалась с дождем, то высвечивалась вспышками - возможно, если бы кто дал себе труд понаблюдать за всей сценой со стороны, то он соотнес бы их с появлением испуганного выражения на лице Рыжей и ее собственными попытками увернуться от ножа матроса. Тем не менее, появление кота дало горе-колдунье возможность перевести дух, и воин снова исчез из виду.

[Bishop >>>]

Чужеземцы теснили Рыжую – должно быть, окончательно уверились, что перед ними не их товарищ, а злой оборотень. Кицунэ доблестно сопротивлялась. Сотканный из дождя призрак не стал долго ждать, прежде чем присоединиться к веселью. Но громила с костром на голове вместо волос оказался крепким противником и сообразительным – перехватил запястье мавашимоно, не давая тому ударить, но и сам очутился в ловушке.
Рыжая, кажется, испугалась за "демона" больше, чем за собственную шкурку - неожиданно уменьшившийся до размеров местной женщины силуэт ловко проскочил между раненым и собственным недавним противником и метнулся к ярко-рыжему моряку. По боку лисы в очередной раз полоснуло что-то, но головокружения это уже не добавляло. Только вогнав танто глубоко между ребер врага, девчонка скатилась на дощатый настил и зашипела от боли. А ошарашенный иноземный матрос оказался лицом к лицу – нет, не с демоном, с разъяренным, как демон, но все-таки человеком. Лисье колдовство рассеялось, и Мицуке – мокрый насквозь, злой, - отправил несчастного к праотцам, пока бело-рыжий котишка выл победную песнь над поверженным рыжеволосым врагом.
- Baka... – рослый мавашимоно присел возле девчонки. – Теперь-то сознаешься, что досталось?
- Нет, - упрямо покачала головой та и даже немного улыбнулась.
- Больно ведь, давай перевяжу.
Бой сместился на центральную палубу.
- Мы еще не всех... - запротестовала кицунэ. - Или всех?
- Здесь уже никого не осталось, - заверил ее Мицуке.
Дайдай кивнула и свернулась клубком рядом.

(те же)

[higf >>>]

Нападение было неожиданным, но при этом – странно – несло в себе какое-то облегчение для Тенкьё. Он рванулся вперед, словно сорвался наконец с привязи. Всё стало на места, есть свои и чужие.
Мгновенно оказавшись около Мицуке с катаной в руке, он попытался рубануть только что сражавшегося с мавашимоно пирата, хоть и понимал, что если уж его господин не справился – враг очень силен. Глаза юноши горели.
Косой удар какого-то мальчишки Тобое с легкостью отбил: ударом снизу клинок пирата увел катану противника резко вверх и в сторону. Приблизившись еще на шаг пират схватил его за левую руку, выкрутил так, что едва не выдернул из сустава, и с силой откинул от себя.
Стиснув зубы, чтоб не вскрикнуть от боли, юноша вскочил. На лице отражалась царившая в душе мрачная решимость драться до последнего. Он снова сделал шаг вперед, размахиваясь, чтобы полоснуть пирата по ногам.
Тобое чуть присел, отбил атаку какого-то матроса, чтобы тут же, на выходя из движения, повести клинок горизонтально, намереваясь рассечь нахального мальчишку пополам. Вместо того, чтоб атаковать, Тенкьё пришлось парировать, и сила удара гиганта отбросила его еще на шаг. Следующий удар удалось отбить с еще большим трудом, шагнув назад, но под ногой оказалась пустота. Кто-то не закрыл люк. Сацумец вскрикнул и кувырком полетел в темноту, считая ступеньки руками, ногами, головой... Мелькнула мысль, что раньше их, вроде, было меньше.
Рухнув на пол, юноша пролежал несколько секунд, пока цветные пятна кружились перед глазами и, тряхнув головой, попытался вскочить, опираясь на левую, свободную от оружия руку. Она тут же подкосилась, неестественно выгнувшись. Боль пронзила его насквозь, и сацумец упал опять, закусив язык до крови, чтоб не застонать. Мозг обожгли боль и мысль, что там, наверху, убивают его спутников. Вслепую, с повисшей левой рукой и кружащейся головой он пытался найти дорогу наверх. Корабль сильно качало.

(с Роджер)

[Далара >>>]

Звуки боя наверху были дивно знакомыми, настолько, что восхитившийся Мару чуть не забыл о возложенной на него миссии охранять птенца хозяина. И забыл бы, но птенец сам напомнил о себе: громогласно запросил еды. Собственные птенцы у Мару были однажды, но очень давно. Впрочем, что с ними делать, он помнил хорошо. Попугай быстро насобирал жучков и даже изловил одну крысу поменьше и помоложе – у них мясо нежнее. Гордо принес лакомства подопечному, но привередливый детеныш отказался есть: сначала взял жучка в рот, но тут же и выплюнул, а на крысенка покосился и заревел уже всерьез. Мару, чья благородная душа бывшего пирата – вернее, пиратского попугая, - разрывалась между жаждой присоединиться к драке и необходимостью выполнить долг, взялся за флягу. Зажав ее лапами и чуть не разодрав длинными когтями, с трудом высвободил пробку, действуя клювом и помогая себе отборными ругательствами пиратов испанских морей, правда, про себя.
Но не успела птица подтащить флягу к «птенцу», как в темноту трюма громко скатилось нечто большое – уж точно больше попугая. И оно молчало, только двигалось. Атакуют! – понял Мару. Перья на затылке вздыбились жестким воротником; клюв раскрылся. Всем ведь известно: лучшая защита это нападение. Развернув крылья почти в две человеческих руки размахом, Мару пошел в бой. Высоты трюма едва хватало для полета, но хватало же. Попугай спикировал на противника, которого наверняка уже предупредило хлопанье крыльев, и пустил в ход весь арсенал – тяжелый острый клюв и два набора отличных когтей. Уцепившись за что-то мягкое, стал помогать себе еще и крыльями, хлеща ими человека. Тот кричал и пытался отбиваться, но Мару уже разошелся и не собирался выпускать добычу из лап, пока она еще движется.
Бой в трюме длился не долго. Человек осел на палубу и перестал отбиваться и кричать. Удовлетворенный Мару отступил на сторожевой пост около «птенца» и занялся кормежкой, чутко прислушиваясь, не возобновится ли атака.

[Bishop >>>]

Кто-то думает, что самое трудное – сражаться на мокрой, скользкой, раскачивающейся палубе под проливным дождем с несколькими противниками? Нет. Гораздо труднее уговорить скрутившуюся в узелок зверушку не грызть руки, которые пытаются ей помочь. Кицунэ вспомнила, что она все-таки дикая тварь, а кот отказался на этот раз помогать – должно быть, из солидарности.
- Ну и что будем делать?
Рыжая сверкнула глазами и сжалась еще плотнее. Пришлось начать все заново - еще вдвое медленнее и осторожнее. Поняв, что избавиться не удастся, лиса все-таки позволила себя раскрутить и даже осмотреть раны. Но при первом же прикосновении снова изобразила из себя морской узел.
- Соль попадет.
Подействовало. Тут неплохо пригодился шейный платок одного из злополучных варваров; наверняка не удержится или Рыжая сама избавит себя от повязки, как только немного оправится, но сейчас ничего лучше не было. Теперь кицунэ была украшена пестрым самодельным бинтом, точно женщина, что пояс накрутила, но забыла одеться.
Рыжая критически осмотрела себя и хихикнула. И почти сразу же - испуганно дернула мавашимоно за рукав, заставляя пригнуться. Один из матросов - раненый, про которого все забыли, - воспользовался тем, что странная парочка была занята друг другом. Изогнутый нож с рукоятью из бивня разорвал Мицуке рукав.
- Ты откуда здесь взялся?
Варвар на то и варвар - Мицуке не понял ни слова из его сердитого лопотания. Чужеземец тем временем замахнулся еще раз, так рьяно, будто намеревался расчленить противника на кусочки. И вдруг лицо его изумленно и болезненно вытянулось, моряк все еще тыкал ножом в Мицуке, но второй рукой пытался оторвать висящего на его штанах сзади кота. Рыжая зашипела от усилия, но все-таки выхватила танто и тоже вознамерилась встрять. Мавашимоно изловчился – матрос не ждал нападения с той стороны, он, как и соотечественники Мицуке, не привык, что оружие можно держать не только в правой руке. Красноволосый иноземец изумленно уставился на культю, прижал ее к животу, перевел взгляд округлившихся глаз на собственную руку, упавшую на палубу. Он еще пялился на нее, когда удар меча оборвал его размышления.

(с Китти - в основном)

[Sayonara >>>]

Растрепанная девчонка с грязной палкой ринулась навстречу толпе матросов и пиратов, а за ней – демон Тайра. Казалось, в этой куче все решили соревноваться, кто громче закричит. О-Санго вопила воинственный клич, слышанный ею когда-то давно, еще в лесу у Секигахары; остальные орали от страха или за компанию.
Девушка очень сомневалась в своей способности хоть что-то сделать против десятка отпетых, видимо, бандитов. Но все пираты очень живо среагировали на грозного спутника О-Санго и спешно покинули поле боя, разбежавшись во все стороны. Англичане же не восприняли образ тануки как нечто ужасающее – для них это был очередной диковинный островитянин. А миниатюрная барышня, размахивающая тряпкой на швабре как флагом, не вызывала ничего, кроме неудержимого веселья.
Оказавшись среди нескольких откровенно хохочущих иноземцев, девчушка растерялась. Воинственное настроение куда-то сразу пропало. Скривив лицо, О-Санго обиженно протянула:
- Тануки... Это они над нами смеются?!
- Сейчас перестанут!
И правда, кое-кто из чужестранцев вдруг поперхнулся смехом, когда с лица алого стража вместе с маской облезла лохмотьями кожа, обнажая белые кости черепа.
О-Санго победоносно крутанула палку в руке и со всего размаху опустила на чью-то неудачно попавшуюся голову.
- Да, давно я не брала в руки нагинату... - девушка отступила, оценивая завопившего матроса. - Надо было сильнее лупить. Или у этих тварей лбы крепче?
Поскольку смех затих мгновенно, сменившись недоуменно-испуганными охами, маленькая воительница встала устойчивей. "Кто следующий?" - говорило ее лицо.

(таки мы с Сон)

[SonGoku >>>]

Довольно долго промучившись с чужеземцами, О-Санго устало плюхнулась на палубу. Двое ее противников, до которых не дотянулась швабра, удирали со всех ног. Остальные лежали вповалку без сознания. Правда, в этом девушка немного сомневалась, потому что диковинный иноземный инструмент оказался на редкость прочным. Не верилось, что им обычно протирают пол. Барышня хищно оглянулась, высматривая новых противников. Восстановление мира как-то отошло на второй план, осталась только жажда справедливости. Но ее было не на ком выразить.
Рядом - очень кстати - пробежал какой-то высоченный всклокоченный пират. О-Санго не стала дожидаться, пока он ее заметит, и прыгнула на ничего не подозревавшую жертву. Тот не сразу сообразил, что произошло, и покачнулся, чуть не упав. Бравая дочь самурая испугалась и вцепилась в шевелюру пирата обеими руками. Швабра, задев неудачника по руке, стукнулась о деревянные доски сначала одним концом, а потом с грохотом улетела далеко в сторону.
- Помогите! – возопила О-Санго.
Дынька-Тайра кинулся на подмогу, совсем позабыв, что его искусство больше иллюзорно, и споткнулся. Зато впившиеся в щиколотку противника острые танучьи зубы произвели на врага неизгладимое впечатление.

(и тут вступили мы с Сай)

[Далара >>>]

Будь на месте великолепного галеона маленькое пиратское суденышко, его давно бы уже закрутило и унесло яростными волнами, разбило бы о подводные скалы, разметало щепками по темной воде. Но тяжелый чужеземный корабль пока держался, только выл ветер, рвал паруса, словно тряпку наматывал на руку. Гудели и стонали мачты, но скоре и этот звук поглотил рев бушующей пучины. Волна била в борт, поднимала корабль, словно дитя на руки, укрывала собой, сжимала в объятиях так, что трещало дерево, и вскоре схватка на палубе прекратилась – все разом осознали, что тех, кого не поразил коварный враг, смоет новая волна.
В темноте ночного шторма люди пытались найти укрытие, уцепиться за надежную опору, не позволить ветру и воде сломать, изорвать, унести и уничтожить хрупкое, слабое, беззащитное перед бешеной стихией человеческое тельце. Белые молнии вскрывали темное небо, как трещины – старинное сино, и казалось, сейчас небесный свод расколется и падет в бушующие волны…
- Возлюбленная, - заговорил Киба тихо, - возлюбленная моя…
И море прислушалось. Стих ветер, словно женщина задержала дыхание, чтобы даже легчайшим шорохом одежд на груди не спугнуть желанных слов мужчины.
- Возлюбленная…
Улеглась волна, пихнув галеон в высокий борт в последний раз, небо стало светлее с одного края, словно наклоненная вперед, «затемненная» маска. Грустная. Красота спокойного моря, мягкая и пронзительная, открылась внезапно, словно объятия застенчивой девушки.
- Umi…
- Возлюбленный мой, - прошептала волна.
Рассвет окрасил горизонт, и маска стала «светлой». Радостной.
Киба повернулся лицом к ошалевшим морякам, и если бы они не были слишком напуганы и заняты собой, они бы увидели, как медленно темнеют до черноты его змеиные глаза.
- Сичибеи. Забери корабль.
И пираты, словно очнувшись, бросились дорезать тех чужеземцев, кто пережил шторм.

(кладу вместо Роджер)

[Sayonara >>>]

В результате вся эта живая конструкция с воплями повалилась на палубу. О-Санго на четвереньках отползла от покусанного пирата, предварительно хорошенько дав ему пяткой по затылку и обернулась в поисках чего-либо более увесистого. Взгляд девушки упал на какой-то странный предмет, темневший совсем неподалеку.
В уголке под вантами никто не шагал, а действие разворачивалось, словно на шелковой ширме, расставленной полукругом. Из-под нижнего края ткани показался крошечный черно-белый нос, а потом и два глаза-бусинки. Лисенка пару раз моргнула, испугалась, заупрямилась, и, наконец, заинтересовалась. Правда мертвец, созданный бережно и со всем возможным вниманием, больше походил на детскую игрушку, но в темноте и суматохе кто-то испугался даже его. От неожиданности Несчастье отвлеклась, и иллюзия растаяла белым туманом.
- Смотри, это же малышка!
Барышня вскочила, пригнулась и осторожно протянула руку к лисенке. Та испуганно спряталась.
- Не бойся, это всего лишь я, О-Санго, - девушка накинула ремень на плечо и бережно подняла запыленную сумку. Странно, что Мицуке вот так оставил лисичку.
Теперь нельзя было драться. Лучше спрятаться где-нибудь. Подозвав Дыньку, барышня выглянула из-за угла и поспешила к трюму. И они бы туда добрались, если бы не неожиданная преграда из вооруженных людей. Дынька заметался было в испуге, а затем указал на белого дрожащего от возбуждения зверька на руках барышни.
(мы, да)

[SonGoku >>>]

- Перемирие! – заверещал тануки во всю силу своей глотки. – Киба-сама обещал мне защиту и милосердие!
- Киба-сама? - О-Санго наморщилась, припоминая что-то. Внезапно она ахнула и наклонилась к зверьку. - Это... это тот бандит! Так ты с ними?!
- Молчи! – зашипел на нее хэнге. – Я хочу спасти всем нам жизни!
Пираты остановились, имя главаря подействовало на них почти магически.
- Киба?
Пираты заговорили разом, обсуждая, верить ли странному парнишке, или прирезать.
- Защиту он ему обещал, - знакомый скрипучий голос раздался из-за спин головорезов, - и милосердие...
Табакоя Сичибеи был узнаваем и сейчас, спустя столько лет, но словно и не постарел, только морщин прибавилось, да седины, а нрав и взгляд - все тот же.
- А, разбойник, о перемирии вспомнил?
Но зла в голосе старого пирата не было. Он усмехнулся, и вышедший следом еще дрожащий от ощущения боя Тобое кивнул устало:
- Привет, Дынька.

[дон Алесандро >>>]

Берег реки Асахи.

Пламя что охватило руку Акаихигэ вспыхнуло с новой силой. Зелёные отблески пламени придали князю поистине демонический вид, но он упорно смотрел в пламя, будто обнаружил там что-то удивительно интересное, внезапно он снова захохотал как безумный. Пламя рванулось вверх и бессильно упало, быстро угасая. Тайра продолжал смеяться, но его смех стал более привычным. Когда рука аристократа потухла, он повернулся к самураям.
- Вот и ещё одно дело сделано!
Те, кто был помоложе, почтительно преклонили колена; Онодэра Тодзаэмон остался стоять, разглядывая своего неупокоенного господина. На прямодушном лице было написано сомнение, что смерть пошла тому на пользу.
- Куда едем теперь?
Тайра но Акаихигэ раскрыл кулак и подбросив на ладони кусочек нефрита сказал:
- В Киото! Искать старых друзей!

(и Сон)

[Далара >>>]

Киото, самый конец зимы 1601 года

Над столицей уже начали сгущаться сумерки, ночь наползала на заснеженный город, лениво накрывая его своим покровом. Группа всадников неторопливо ехала по уже притихшей улице, большинство торговцев уже закрыли лавки и наверняка отправились греться вином в теплую харчевню, а то и просто сидели в кругу семьи. Но в одном доме всё ещё горел свет, "Денежный дом Сугимото" гордо сообщала яркая вывеска. Сразу заметно, что дом процветал, хоть и процветание пришло не так давно.
Всадники спешились возле него.
Слуга, который подметал улицу перед входом, вежливо поклонился и, не поднимая головы, поинтересовался, что достойному господину нужно в столь поздний час в достославном доме Сугимото.
- Хозяина, да поскорей... - голос больше похожий на дуновение ветерка прозвучал в пустом зале на удивление чётко.
- Но... - удивился слуга, но, бросив взор на сурового воина, который так и не разжал губ, передумал и, ещё раз поклонившись, пригласил припоздавших гостей зайти внутрь.
Сам же он нырнул за легкую бамбуковую занавеску, отгораживающую вход в соседнюю комнату. Там негромко ахнули, а через несколько секунд оттуда огромным рисовым колобком выкатился хозяин дома, такой полный, что казался поперек себя шире, и у большинства вызывал скорее улыбку, нежели опасения, а зря...
- Чем могу помочь, уважаемому господину Тодзаэмону? - вежливо, но без особого пиетета поклонился Сугимото Такеши.
Вместе с Онодэрой к ростовщику отправился лишь тощий самурай из Мориоки, остальные ждали на улице, согреваясь пока только разговорами, но, предвкушая, что уж столица-то не обделит их капелькой здешнего веселья. Некоторые с вожделением поглядывали туда, где мост через Гусиную реку соединял два берега. Всем хотелось оказаться на противоположном.

(тут одна Сон, но я скоро присоединюсь)

[SonGoku >>>]

- Мой господин... – бывший старший чуть запнулся, но, усмехнувшись собственным мыслям, продолжал увереннее. – Мой господин Тайра-но Акаихигэ оставлял тебе некую сумму денег. Я требую вернуть ее, коригаши*. Сейчас.
Он даже не скрывал презрение, которое все его воинское сословие питало к представителям этой профессии.
Сугимото не изменился в лице, но потре... вежливо попросил, не может ли уважаемый господин Тодзаэмон показать расписку. К неудовольствию ростовщика бумага у самураев нашлась.
Самурай из Мориоки со смешным именем Шинко стоял молча, но всем своим видом давал понять, что лучше отдать деньги миром. Глаза его поблескивали из-под низких бровей, когда он с преувеличенным вниманием разглядывал ростовщика. На по-деревенски простецком лице Шинко было написано, что он из тех, кого может остановить только приказ господина, если уж они взялись за дело или ввязались драку. Мысль о сохранности имущества Сугимото, очевидно, не посещала эту голову, да и вряд ли когда посетит.
- Со всем почтением, господин Тодзаэмон, - без единой ноты указанного чувства в голосе, возразил ростовщик. – Но всем известно, что...
Он задумался. Как-то следовало называть покойного клиента по имени, но поскольку никто не позаботился о достойном посмертном имени для сиятельнейшего князя (или о том, чтобы оно стало широко известно столичной общественности), Сугимото не хотелось ни нарушать обычаи, ни призывать голодных призраков на свою голову.
- Всем известно, что ваш бывший хозяин, - выкрутился ростовщик, - умер больше года назад. Какие тут могут быть деньги?

------------
*korigashi – букв. «ссуды под высокий процент», ростовщик (японск.)

(унд Далара)

[Далара >>>]

- С процентами, - живо отозвался Шинко, позабыв о вежливости по отношению к старшему по званию.
Он получил от того резкий взгляд и немного смутился. По правде сказать, самураю из Мориоки очень хотелось поесть и посетить те самые знаменитые заведения на другом берегу реки. А между ним и исполнением этих простых желаний стоял ничтожный ростовщик, в одежду которого можно было бы завернуть троих таких, как Шинко, а то и четверых. Ведь не обеднеет же, отдав чужие деньги. Но Онодэра Тодзаэмон если и разделял желания подчиненных, то думал еще и о том, что в столице за разбой можно ответить. А в том, что указанное преступление вот-вот произойдет, он ничуть не сомневался.
- Мы вернемся, - предупредил бывший старший каро. – Завтра утром. Но сначала обратимся к хранителю Киото с жалобой. Так что жди нас с утра... или раньше.
Но последнее слово он добавил совсем уже тихо.
На улице их встретили сначала радостным гомоном, потом тоже гомоном, но от разочарования. Кто-то предложил спалить дом. Но тут запротестовал Шинко, практичность которого не позволяла ему согласиться столь бездумно уничтожить место, где можно поживиться при случае. Заодно, пихал он локтем собратьев, мол, накажем ростовщика за чрезмерную жадность.

(SonGoku mo)

[SonGoku >>>]

- Имейте терпение, - остудил пыл младших товарищей Тодзаэмон, хотя гораздо лучше него справлялись ночной морозец и ветер. – Мы ронины, а не разбойники.
Самураи помоложе нетерпеливо перетаптывались с ноги на ногу, безнадежно грели озябшие руки дыханием и были готовы согласиться с Шинко. Другие ворчали, что какой-то жалкий ростовщик теперь может выгнать воинов, когда те пришли с законными требованиями, и надо сначала разграбить дом, а потом идти с жалобой. В соседнем с лавкой Сугимото доме на всякий случай подперли чем-то тяжелым дверь, но спорщики не обратили внимания.
- Мы не можем здесь ждать всю ночь...
- Это верно, - согласился Тодзаэмон и, порывшись за пазухой, вытащил небольшой сверток. – Найдите себе ночлег. Я остаюсь.
Самураи вновь зароптали. Вперед выдвинулся один, глядя в землю, сказал, что в таком случае останутся и они, бросать старшего – последнее дело. Кто-то предложил наломать веток в ближайшем саду и развести костер, как-нибудь не замерзнут вокруг него. Кончилось все тем, что пустили на дрова навес с дома ростовщика и чьи-то зимние ставни, хозяева которых не успели закрыть ими окна. А может быть, наоборот, поспешили снять, торопя весну. Когда разгорелось пламя, люди повеселели, а чтобы радостное настроение продлилось подольше, отправили самого молодого в идзакайя за бочоночком имоджочу*, если не найдется рисового.
- Или если денег не хватит, - добавил с усмешкой Тодзаэмон.

------
* izakaya… imoujochu... – питейное заведение, таверна; шочу, крепкий алкогольный напиток из сладкого картофеля

(те же)

[дон Алесандро >>>]

Сугимото с опаской, то есть через потайное окошко, смотрел как самураи разобрали его навес и принялись разжигать костёр.
- Эй, Горо! Давай к задней двери и стрелой несись за торитэ! Я чую, что сейчас эти сумасшедшие выпьют и пойдут выбивать долги! Ох, всемилостивая Каннон, пронеси и спаси!
Слуга мгновенно вылетел из комнаты и кубарем скатился на первый этаж. Скоро все звуки которыми сопровождался его отход стихли, в доме наступила гробовая тишина.
Ростовщик нервно потёр руки и сдвинув шикарную, сделанную на заказ в лучших мастерских Китая, богато украшенную ширму и достал из небольшого сундучка бутыль с сакэ после чего сделал солидный глоток, прямо из горла.
- Такеши... Такеши... где же ты, старый ты мой дружок... - тихий голос исходил откуда-то из ширмы.
- Кто тут?! - Сугимото судорожно сдвинул створки и ширма с жутким грохотом повалилась на пол.
Раздался сдержанный смешок.
- Ааа! - тоненько завыл человек и повалился к обильно украшенному и уставленному фигурками святых буцудану.
- Спасите-помогите! Защитите от зла! - завопил дурным голосом хозяин дома.
- Они тебе не помогут! - зло прикрикнул голос и в этот момент в комнате в один миг погасли все огни.
- Кто ты? Зачем ты пришёл? - ростовщик всё ещё трясся у алтаря предков.
Раздался звук - будто кто-то щелкнул пальцами и прямо из воздуха, перед Такеши, появился образ князя Тайра но Акаихигэ.
Мужчина начал подвывать от ужаса.
- Но ты... вы... господин мой, вы уже скончались! Я сам сжег несколько пачек денег для вас!
Призрак расхохотался.
- Это сон! А! Я понял, это просто сон!
Акаихигэ снова щелкнул пальцами и огромное тело банкира взмыло в воздух и начало описывать круги по комнате.
- Ну точно! Сон!
Горьё покачал головой и неопределённо махнул рукой. Сугимото Такеши рухнул на пол, как раз на свою многострадальную ширму, вой ужаса сменился стонами боли.
- Добавить? - презрительно спросил дайме - Или ты уже проснулся?
- П-простите... я... но чем я...
- Деньги, Такеши, деньги... Ты задолжал мне и не хочешь платить моим поверенным.
- Вы... умерли!
- Жадная ты свинья - голос князя был на удивление спокоен, будто он констатировал что небо - синие.
- Ты совсем не изменился - удовлетворённо кивнул аристократ-призрак и снова махнул рукой.
Тело ростовщика пришло в движение, могучая сила подняла его над полом и сдавила горло, будто вервиевым шнуром.
- А... я... - толстяк ловил ртом воздух как карп которого вытащили из пруда - дам... всё... процент..
- И за неуважение ко мне - дайме поднял сжатую правую руку, словно он держал что-то.
- Да! - прохрипел несчастный.
Дайме отпустил руку, тело снова упало на пол.

(развлекаюсь, пока в одиночку)