Sekigahara no haishou, Проигравшие на Секигахаре

[Sayonara >>>]

- Мори-кун, - мальчишка по левую руку от Мори потянул его за рукав. – Ты такой смелый...
Паренек гордо кивнул.
- Надо же было показать этому зазнайке его место!
Правда, в глубине души Мори грызли сомнения, что восстановление справедливости даром ему не пройдет.
Вернулся управляющий и сказал, что все они могут идти погулять, раз виновник переполоха посажен под замок в ожидании наказания. Стайка вспорхнула, будто малиновки, и с веселым чириканьем побежала во двор. Рядом с Мори остался Согецу, который им так восхищался.
- Ты не боишься? – спросил он. – Говорят, Акира убивал людей.
- Мало ли чего говорят, - наигранно беспечно заявил Мори. - Что он мне сделает, тут дворец, народу много.
Они вышли следом за остальными во двор.
- Помнишь Шоко? Они раз поспорили, и Акира сказал, если Шоко не закроет рот, то как бы ему не лишиться всех внутренностей. А на следующий тот отравился, его тошнило два дня, и он чуть не умер.
- Согецу-кун, ты прав... Что же мне делать?! - Мори схватился за голову и уже не скрывал своего страха. - Может, попросить у этого демона прощения?
- Что ты?! Ты только что стал для всех героем, но... – его приятель был на пару лет младше, но отличался как робостью, так и умением находить выход. – Может быть, если ты задобришь его каким-нибудь подарком, он перестанет думать о мести?
- Подарок... - парень задумался. Что же понравится такому кровожадному мальчику, как Акира? В голову сразу полезли всякие образы мертвых зверюшек, младенцев и страшные приспособления для пыток. Мори затряс головой, и ужасы разлетелись. - Да, я спрошу у отца. А... а если он откажется?!
Ворон, который расхаживал по скату крыши над их головами, захлопал крыльями, приседая и каркая, будто издевался над их бедами. Мальчишки пригорюнились. Действительно, не идти же на поклон к самому Акире?!
- Я слышал, он любит читать... Ну да, - Согецу приободрился. – Я сам видел, он читает все подряд.
- Тогда надо найти что-то ценное и редкое!

(тоже вдвоем)

[higf >>>]

Корабль

Тенкьё слушал пояснения и настороженно присматривался к Тайкану. Кто-кто, а уж сацумец верил, что тот напал первым. Сейчас монах казался все тем же мудрым служителем божественной истины, что и на дороге к морю, когда они беседовали о пути. Только помятым слегка. И с мечом.
Его спутники. Отряд делит еду и кров, все дерутся вместе, когда над ними черной грозовой тучей сгущается угроза. Но... Остальных, кроме О-Санго и Мицуке, он знает меньше двух появлений Аматэрасу на небе. И как только беда со стороны отступает – они все часто оказываются вовсе не единым отрядом.
Сацумец еще раз вспомнил ночной разговор на палубе и решительно направился к Мицуке.
- Господин, - прошептал он, приблизившись к мавашимоно, - с монахом что-то неладно, он вел себя странно ночью и... Как будто одержимый демоном!

[Кысь >>>]

Рыжая выбралась из-под вант, но в сторону монаха все равно бросила колючий, недружелюбный взгляд. Впрочем, то, что О-Санго нашла, кем себя увлечь, лису определенно успокаивало. Крыша камбуза была низкой и плоской, когда-то здесь держали то ли птиц, то ли каких-то других животных, но сейчас была только пропахшая мускусом глина. Процессия имени Тайкана уже двинулась к каютам, еще раз доказывая, что одна маленькая девушка способна устроить куда больше шума, чем даже Дынька в ударе. Тануки, как всегда, путался под ногами и получал в свой адрес множество разных слов - части не знала даже кицунэ. С каждой новой тирадой пушистый колобок оказывался все ближе к кухне, и в конце концов радостно скатился внутрь - то ли пинков от, то ли по зову желудка. Рыжая проследила за ним взглядом - на острой мордочке не было ни следа раскаяния. Как и на ее собственной, впрочем.
- Значит и у монахов с горы Хиэй не всегда все получается, как они задумывали... - Мицуке глянул вслед маленькой шумной толпе, усмехнулся.
Белая тонконогая лисичка крутилась рядом, иногда - пробовала на зуб веревочные завязки вараджи. Мавашимоно отодвинул ногу подальше от ее зубов. Не помогло.
- Ты не заклинатель, я тоже. Так что придется терпеть его выходки, пока не доберемся до берега.
Гомон стал глуше, когда О-Санго, Тайкан и все их "добровольные" помощники исчезли за резной створой двери, а потом и вовсе сошел на нет. Рыжая посмотрела им вслед и запоздало поморщилась.

(и Биш)

[Кысь >>>]

Мицуке был занят парнем и лисичкой, из кухни все еще пахло, матросы смотрели чуть ли не с брезгливой неприязнью... От чьего-то слишком пристального взгляда Рыжая отодвинулась на самую середину крыши, но здесь было скучно и одиноко и совсем нечего делать. Непривычные для лесного существа ощущения. Кицунэ долго оглядывалась, пытаясь придумать занятие для себя, но на корабле не было друзей, не было земли, даже ни одной вещи знакомой, только деревянный скрип и утомительное ощущение - словно подвешена между землей и морем на грубой, покачивающейся веревке. Больше всего Рыжей хотелось на землю и глубоко-глубоко в лес. И чтобы никого вокруг не было... может быть, кроме одного человека.
Устав изображать пустую крышу надстройки, Рыжая соскользнула на палубу и пробралась в трюм, так и не решившись показать собственное присутствие. Здесь было темно и пусто. Сначала из небрежной, крупными мазками раскрашенной пустоты проявились руки - белые пауки кистей, отрезанные от всего остального черными рукавами одежды, казались живыми и жуткими, но кицунэ была им рада. Некоторое время лиса бездумно бродила между сваленными в кучу бочками, пропахшей застарелым потом тканью и нехитрыми признаками жилого места, ничуть не отличными на корабле чужеземцев, потом взгляд ее натолкнулся на сверток, наспех запрятанный под сваленным в кучу тряпьем. Сейчас, когда маскировка спала, его бы легко заметил даже случайный матрос. Кицунэ подошла ближе и опустилась на пятки перед небольшим увесистым ящичком. Погладила пальцами узел - то, что пряталось под слоями древесины и ткани, стоило много больше ее собственной шкуры, и, казалось сейчас, много больше всего корабля. Не удержавшись, развязала платок и приподняла крышку. Узор плетения казался слишком ярким даже в полутьме трюма, и даже здесь заставил невольно, словно от озноба, передернуть плечами. В красивых вещах было что-то потустороннее, намного более, чем мир, родной и знакомый самой лисе - иллюзии, мертвецы и боги были лишь продолжением знакомого человеку миру, а совершенная красота - случайная ли, кропотливо ли созданная - равно не принадлежала ни одному из них. Рыжая почти боялась такой, яркой и острой, не приносящей покоя а только разрывающей душу, но все-таки, как и любое живое существо, невольно была заворожена.
Крышка со стуком встала на место, а платок снова скрыл роспись на ящичке, но далекие стены трюма все еще были темны и тихи - словно хранили память об увиденном чуде.

[Sayonara >>>]

Эдо


Мори основательно подготовился к задабриванию страшного противника. Мальчишка сначала выпросил у отца приличную сумму в честь неизвестно чего и храбро отправился в прославленную среди дворцовой молодежи лавочку в центре города. Там в душной полутьме пахло чем-то сладким и изысканными благовониями, горела одна-единственная лампа, а у торговца – сморщенного хитрого старичка – на плече сидела маленькая юркая обезьянка. Паренек долго объяснял хозяину лавки, что ему требуется, и в конце концов получил ценный свиток со сказанием о доме Хэйке. Конечно, старичок взял за него немаленькую сумму, но трусливому Мори денег было не жалко. Он вылетел, едва дыша, из лавочки и вприпрыжку побежал к храму.
Там он купил самый большой и самый красочный о-мамори и выпросил у служителя о-фуда, поведав трогательный рассказ, что в саду за фонтаном поселилось какое-то маленькое чудовище и его требуется изгнать. И, бросив в ящик у входа оставшиеся монеты, Мори поспешил вернуться во дворец раньше, чем Акира придумает какое-нибудь гадкое проклятье.
Здесь нужно было вести себя осторожней, а добраться до заднего дворика было не так-то просто. Мальчишка прокрался на цыпочках до кухни, прячась от слуг, а там, прихватив чашечку с солью, выскочил во двор. С конька крыши за его передвижениями молчаливо, пока, наблюдал большой черный ворон. Место заключения маленького демона Мори увидел сразу. Но подойти близко опасался – все-таки загон деревянный, мало ли что. Поэтому он окликнул наказанного, стоя шагах в десяти от него:
- Акира-кун!

[SonGoku >>>]

В ожидании, когда управляющий придумает достойное наказание, юный нарушитель спокойствия, забился в дальний угол, но стоило ему услышать свое имя, как мальчишка тут же сел прямо и расправил плечи, будто настоящий придворный. Если бы не темные разводы на мокрых щеках и распухшее покрасневшее ухо, впечатление было бы полным.
- Пришел посмеяться?
- Не-е-е-ет, что ты! - Мори изо всех сил старался казаться милым и любезным, но дрожащий голос выдавал его. - Я только... я сейчас...
Он неуверенно подошел ближе, сглотнув, замахнулся, бросил в загончик чашку с солью и сразу же отскочил назад, со страха уронив все свои защитные приспособления. Акира не дрогнул, когда по деревянному настилу рассыпались белые кристаллики, лишь протянул руку и остановил пританцовывающую плошку.
- Хочешь изгнать живущее вокруг меня зло? – он подцепил мизинцем несколько кристаллов и лизнул соленый палец.
Ворон, который к тому времени переместился на голую ветку покореженного ветрами старого дерева, громко каркнул, будто захохотал. Склонив голову набок, он не сводил взгляда темного круглого глаза с двух мальчишек внизу.
- Я всего лишь хотел... - Мори облегченно вздохнул и плюхнулся на землю, чтобы разобрать пожитки. Затем мальчик бережно взял в руки свиток и подошел к загону. Неловко потоптался и обреченно протянул его заключенному. - Я принес тебе это.
- Мне?..

(мы с Сай, un)

[Sayonara >>>]

В темных глазах из-за манеры Акиры смотреть на мир, опустив густые ресницы, невозможно было что-то прочитать, но сейчас там мелькнула неуверенность. Маленький демоненок просунул руки сквозь деревянные прутья решетки (деревянный настил не позволял юному заключенному сидеть на земле, а бамбуковый навес уберегал от дождя, но в остальном его временное жилище открывалось всем ветрам).
- Помоги мне, - Акира провел кончиками пальцев по щеке Мори. – Управляющий грозится продать меня в храм... помоги мне, пожалуйста.
Мальчик мелко затрясся.
- А ты... ты не убьешь меня? - он всхлипнул с жалостливым сомнением.
Акира взял у него свиток и развернул.
- Как красиво... Если бы ты знал, как я тебе завидую.
Мори удивленно захлопал глазами и горячо воскликнул:
- Ты - мне?! Но тебя же так любит господин! Я никогда не смогу добиться такого его расположения!
Акира показал ему свиток:
- Как страж одинокий
с далекой заставы в горах
любуется светом
листвой затененной луны, —
сиятельный образ ловлю… - прочитал он, старательно разбирая письмена на потемневшей от времени бумаге.

(я и Сон)

Сообщение отредактировал Sayonara - 28-03-2008, 14:53

[SonGoku >>>]

Мори прищурился и продолжил:
- Средь сильных и знатных,
как в чаще могучих дерев,
я век коротаю, —
живу, пробавляясь немногим,
не чая достигнуть вершины…
- Да, средь сильных и знатных... – повторил Акира. – И каждый смотрит и думает: вот он, игрушка Токугавы, живет в его тени и не знает печалей. И хочет добиться того, что никому из нас не нужно, глупый и самонадеянный молокосос.
Он отвернулся, закрыв лицо рукавом.
- Акира-кун... - Мори растерялся. Ему сразу стало жалко этого маленького страшного убийцу и захотелось как-то его ободрить. Он протянул чумазую руку через прутья и неловко дотронулся до плеча Акиры. - Ты же такой талантливый! Они просто все тебя боятся... и завидуют, - Мори покраснел, подумав, что сейчас и про себя тоже сказал. - Но ты умнее их всех!
- Ты, правда, так думаешь? – всхлипнул демоненок.
- Д-да! Ты же сумел так проявить себя, что завоевал уважение самого Токугавы! - суетливо затараторил Мори.
Акира повернулся к нему, припухшие глаза его словно обвели темной краской.
- Он казнил всех, кому я доверял.
Все еще сжимая в одной руке драгоценный свиток, он сжал ладонь Мори.

(и по-прежнему мы с Сай)

[Sayonara >>>]

Тот вздрогнул.
- Казнил? П-почему?
- Они пошли против его воли.
"Бедняга... Неужели он совсем один?!" - промелькнуло в голове Мори. Он немного помолчал и робко спросил:
- А ты?..
- Меня взяли в плен, но господин Клещи отменил казнь, - Акира неуверенно улыбнулся. – Должно быть, я показался ему недостаточно знатным.
- Тебе повезло! - радостно воскликнул Мори.
- Не знаю... Если бы он приказал убить меня, сейчас я был бы вместе с теми, кто хорошо ко мне относился. Но я недостаточно отважен, чтобы отобрать собственную жизнь.
- А зачем? Ты же можешь отомстить.
Тонкие пальцы Акиры оказались неожиданно сильными, баловень сильных мира сего привлек к себе Мори. Прижатое к деревянным толстым прутьям «загона» лицо было бледным, как будто редко видело солнце.
- Ты поможешь мне в этом?
Перепуганный до полусмерти, Мори задрожал. Слезы застлали глаза, размыв черты лица Акиры перед самым носом маленькой жертвы. И как-то неожиданно для самого себя мальчишка услышал собственный далекий голос:
- Конечно...

(все те же)

[higf >>>]

Корабль

Тенкьё хотел пересказать всё, что видел и чувствовал ночью во время разговора с Тайканом, но... Это тоже было частью умения служить. Господин должен был знать о том, что произошло. Рассказать ему - долг самурая. Господину ни к чему эмоции и оценки. Значит, надо сказать главное и ждать; продолжать, только если спросят. А раз Мицуке принял решение – следует исполнять.
Это было сложнее, чем казалось. Мало слушать легенды и восхищаться их героями для умения служить. Порывы вольных, как ветер, привычек и кипение наньбанской крови подталкивали возразить, попытаться убедить... В чём? Действительно, что можно сделать на корабле? Не за борт же кидать святого человека! Разве что быть настороже.
Сацумец склонил голову и, не получив других знаков, последовал в числе прочих за О-Санго.

[Весёлый Роджер >>>]

Когда монах зашел в каюту, О-Санго резко обернулась и выхватила из рук Дыньки плошку с водой.
- Спасибо, тануки. Стой здесь, ты мне еще понадобишься. А вы, - она деловито повернулась к остальным помощникам, - добудьте чего-нибудь к завтраку, ладно? Тайкан ранен и злой, незачем шуметь у дверей, а я и сама справлюсь.
Тенкьё кивнул. Он тоже начинал чувствовать голод, так что просьба девушки казалась вполне уместной.
Самым умным казалось спросить у хозяев корабля... Например, нового знакомца. Но тот, как назло, куда-то задевался. Юноша сунулся было туда, где, как ему помнилось, должны были готовить еду, но даже не вошел. Жуткий запах убедительно предостерегал от повторения попыток, и Тенкьё решил поискать там, где удобнее – внизу. Быстро зашагав к трюму, он попытался обойти здоровенного пирата, но не смог. Палуба выскользнула из-под ног, и сацумец ткнулся плечом в широкую спину. К счастью, правым плечом, но легче не стало – пират повернулся. Юноша узрел перед собой хмурую физиономию своего вчерашнего противника по схватке. Молчать казалось опасным.
- Простите, - извинился он. – Я не хотел. Вы не знаете, где здесь можно найти еду?
Тобое тяжко вздохнул, потирая бок.
- Хотел бы я и сам знать. В трюме, должно быть, - выдав эту речь, он оглядел паренька с ног до головы. - Пойдем. Только не пробуй ничего. Я сегодня уже выпил чужеземного яду.
И пират начал спускаться вниз, морщась и покряхтывая. Сацумец последовал за ним, обрадованный миролюбием собеседника и осторожно держась за перила.
- Хорошо, что ты жив! Только зачем им яд? Травить пассажиров? – удивился Тенкьё. – Но я должен принести раненому еду. А если не пробовать... Лучше я отравлюсь, чем О-Санго или Мицуке-сан.
- Кто поймет чужеземцев, - меланхолично произнес Тобое, - но ничего хуже этого яда я в жизни не пил.
Пират остановился, огляделся в сумрачном трюме.
- Дыньку бы сюда. С его-то нюхом...
- Он остался помогать лечить Тайкана – это монах, с которым что-то случилось. Уж не знаю, что. - Тенкьё огляделся. – В той стороне мы спим, значит, пойдем в другую. А зачем вам корабль, где есть нечего?

(не забыла помянуть Сай и Хигфа добрым словом)

[higf >>>]

- У Кибы свои планы на этот корабль, - Тобое дошел до бочек и мешков и уселся на пол, прислонившись спиной какому-то тюку, - а монах ваш странный. Хотя среди демонов может и не странный.
- А у нас все странные, - сообщил оставшийся стоять Тенкьё. – Чего он сделал? Вчера мне угрожал ночью... – тут он не утерпел. – Слушай, а кто тебя научил так здорово драться? Я еще не встречал человека, который мог бы справиться с Мицуке.
- Научил? – Тобое, казалось, удивился, - Не помню. Киба, может быть – я с детства в его команде. Не помню, что было до этого… А монах ваш напал на Дыньку. Дынька не подарок, но убивать его не за что, я так скажу.
Пират заметно клонился набок.
- Он был совсем не такой, - заверил Тенкьё. – Что это с тобой, яд? Может, помочь?
- Это рукоять меча вашего монаха. Я не должен был бить его, Киба обещал всем защиту. Я просто отшвырнул его, когда он ударил. Но бьет он хорошо, - огромный пират даже улыбнулся через силу.
- Тогда надо переждать – пройдет! - Юноша задумался. - Мне уже рассказывали про Кибу. Кажется, если он прикажет вам умереть – вы умрёте.
- Конечно, - Тобое поднял глаза на юношу, - а ты разве не пойдешь на смерть ради своего господина?
- Да, - юноша пошевелил пальцами висевшей на перевязи руки, словно убеждаясь в её существовании. – Я читал легенды и думал, что есть большая разница между воинами и... – он запнулся, но всё же договорил, - пиратами. А на самом деле всё сложнее... и мы так похожи.
Пират только плечами пожал.
- Киба говорит, что жизнь сложна настолько, насколько мы усложняем ее сами. Он мудр. Надеюсь, пока мы говорим здесь, ваш безумный монах не умрет от голода, - Тобое хрипло засмеялся.
Боль не отпускала и он хотел отослать мальчишку, пока тот не увидел совсем уж явных страданий на лице пирата.
- Да, я пойду дальше искать еду, - смущение добавило багрянца на лицо сацумца, и он протиснулся дальше. Обернулся. – Если нужно будет – позови меня.
Тобое хмыкнул и закрыл глаза. "Если он прикажет вам умереть – вы умрёте" - повторил он слова парнишки одними губами. Это было так. Но впервые пират задумался - почему это так...

(а я поминаю добрым словом Роджер)

[SonGoku >>>]

Киото

- Не кажется ли досточтимому что сии черви не лучшая компания, что можно найти тут? - Акаихигэ парил на ладонь от земли, внешне его лицо было спокойно, но в голосе проскакивали нотки возбужения.
Арима огляделся по сторонам; он стоял в центре образованного неряшливо одетыми, неопрятными людьми круга. Оборванцы смотрели на юного самурая, как свора оголодавших собак на кусок сочного мяса, а он молча ждал, что будет дальше. Только мерцание капелек влаги на тигриной шкуре выдавало движение. Круг сужался.
- Зато они честны, - улыбнулся Арима. – Их желания просты, но чисты и не окрашены разумом.
- Чистые эмоции? - дайме хмыкнул - О да, это так чудесно, когда они омывают тебя... но... я сомневаюсь, что эти черви способны оценить даже смысл ваших слов, их ведут инстинкты: вот сейчас они хотят есть, потом пить, в тепло и наконец удовлетворить потребность в... исторжении из себя навоза, чистые свиньи, многих аскетов наверняка бы взяла зависть от такого вот, с позволения сказать, единения с природой.
Последние слова он почти выплюнул.
- Без навоза не бывает деревьев, им неоткуда будет расти...
Хлопнули крыльями широкие рукава, Арима раскинул руки в стороны, и, повинуясь движению его длинных пальцев, под ногами оборванцев пробежал огненный ручеек.
- Так и мне необходим их страх, их ненависть и их голод, - юный демон запрокинул бледное лицо к небу, приоткрыв запекшиеся губы, словно пробовал чувства на вкус, как капли ночного дождя.
- И что ты хочешь сделать? - Эйкуко остановилась в нескольких шагах. Кошка села у ее ног.
- Я в ладоши хлопну сильно - ты закройся путь к спасенью!
И в подтверждении своих слов призрак взмахнул руками и быстро свёл их, но хлопка не произошло, руки князя застыли, так и не сойдясь. Акаихигэ напрягся. Воздух задвигался, он будто потёк в промежуток между ладонями призрака; несколько мгновений ничего не происходило, лишь с чуть слышным звуком засасывался воздух, вдруг призрак сомкнул ладони и снова резко их развёл. И в тоже мгновение воздушный вихрь вырвался из того места, где стоял призрак, и окружил всех присутствующих - они оказались прямо в глазе бури! Горьё зашёлся хохотом.

(+до Алесандро+Соуль)

[дон Алесандро >>>]

Тонкие голубоватые жгутики протянулись от перепуганных оборванцев – из ослепших глаз, из ушей, из распахнутых в беззвучном крике ртов, - к стоящему в их круге демону, свивались вокруг него в прозрачный кокон. Арима втягивал их с жадностью умирающего от жажды.
- Вы позволите? - князь-призрак указал на одну из нитей.
Юный демон кивнул.
- Было бы невежливо отказать.
- Ахахаха! - Акаихигэ указательным пальцем подцепил одну из ниточек и легким движением накрутил на палец и отправил прямо в рот, как некий деликатес. - О, благодарю...
Наконец, белесые потоки, которые тянулись от нищих оборванцев к демону и призраку, потускнели и иссякли, в этот же миг ветер утих, и казалось уже неотвратимый смерч распался, будто его и не было. Иссохшие тела рухнули на землю.
- Что ж, теперь можно и закончить дела. - Акаихигэ повернулся к бикуни, которая застыла с кошкой на руках от ужаса открывшейся ей картины.
Призрак подплыл вплотную к женщине.
- Смотри мне в глаза! - ничего не выражающим голосом проговорил горьё.
Бикуни сглотнула, но подчинилась.
- Ты смотришь мне в глаза, я твой друг, я не обманываю тебя, у меня пять пальцев, как и у тебя, один, два, три, четыре, пять.
Призрак показал женщине раскрытую ладонь и одним за другим загнул все пять пальцев.
- Видишь, я не обманываю тебя, я такой же, как и ты, один, два, три, четыре, пять.
Теперь голос князя зазвучал металлом, как будто исходил от заводной диковинной игрушки, какие порой привозят варвары-иноземцы.
- Один, два, три, четыре, пять, - голос Акаихигэ заполнял собою пространство. - Я твой друг, я не обманываю тебя, я такой же, как ты.
Взгляд бедной женщины начал стекленеть, чувства стали уходить с ее лица, как волна, которая отступает от берега, но волна возвращается, а чувства - нет.
- Один, два, три, четыре, пять, ты слышишь меня?
- Да, - не отводя глаз от Акаихигэ, кивнула отшельница.
- Кто я?
- Ты мой друг, ты такой же, как я.

(и Сон и Соуль)

Сообщение отредактировал дон Алесандро - 1-04-2008, 14:03

[SonGoku >>>]

- Друзья должны помогать друг другу.
- Помогать друг другу, - эхом отозвалась женщина.
- Ты поможешь мне?
- Да, друг.
- Отдай мне, пожалуйста, камень, что ты держишь в своей руке.
Бикуни подняла руку и разжала ладонь.
- В своей руке...
Нет, это не было эхо, эхо звучит куда выразительней.
- Отдай мне его, пожалуйста, мы же друзья?
- Друзья.
- Тебе ведь не нужен этот камень.
- ..не нужен этот камень...
- Пожалуйста.
- ...камень... другу...
- Пожалуйста - в металлическом голосе дайме-призрака явственно добавилось чувств.
Отшельница перевела взгляд на камень и... вместо того чтобы просто отдать его Акаихигэ, она просто уронила его.
- Возьми, друг!
Горьё подхватил кусочек нефрита и прижал его к своей груди, не всякая мать так нежно прижимала своё дитя, на лице аристократа облегчение и счастье слились, будто металлы в тигле.

(и тот же коллектив)

[дон Алесандро >>>]

- Ооо! - выдохнул князь. - Как же хорошо... Видите, досточтимый, мир не без добрых людей.
Призрак лукаво улыбался Ариме, который безучастно рассматривал мертвецов у своих ног; некогда живые люди больше напоминали сейчас ворох сухих листьев, когда дожди и холод заставили потускнеть яркие осенние краски. Затем взял у отшельницы серую кошку и, прижал немого зверька к груди.
- Отведи свою хозяйку в наш дом и позаботься о ней, - прошептал демон кошке на ухо и отпустил на свободу. – И береги себя, если тот, кому ты принадлежала раньше, учует твой запах, он явится даже в столицу, и тогда город опустеет еще раз. Поверь мне, я знаю, каков в гневе Бьякко.
Он повернулся к горьё.
- Мне любопытно, подействует ли талисман.
Камень в руке аристократа вспыхнул зелёным пламенем.
- Как видите - в отсветах зелёного пламени лицо Акаихигэ выглядело особенно зловеще. - Но к несчастью, я не могу пользоваться таким вот фокусом часто.
Камень погас, и призрак снова спрятал его.
- Кроме того, без той энергии, которой вы со мной поделились, я бы никогда не смог зачаровать отшельницу.
Горьё благодарственно поклонился собеседнику.
- Я ничего не делаю без причины, - откликнулся тот. - Ты обещал мне свободу, я обещал проследить за ритуалом, чтобы колдун тебя не обманул. Позови меня, когда все начнется.

[SonGoku >>>]

На корабле

Тобое не долго страдал в одиночестве, его осторожно (чтобы не попасть под тяжелую руку) потянули за одежду. Пират открыл глаза и, старательно делая каменное лицо, поглядел на того, кто потревожил его "отдых". Ухмыляясь от уха до уха, Дынька протягивал обеими руками плошку с каким-то мутным белесым пойлом.
- Рисовый отвар, - сообщил оборотень. - Очень помогает при побойях. Когда моего двоюродного дедушку по материнской линии сбила повозка, он лакал... то есть пил этот отвар и поправился. Держи.
- Спасибо, Дынька, - при друге Тобое позволил себе скривиться, принял плошку и начал пить, а напившись спросил, - Жив ли монах? Киба меня добьет, если...
Тануки тем временем расставил на ящике другие плошки - с вареным рисом, овощами и рыбой, - полюбовался на дело лап своих и уселся прямо на пол. И горько вздохнул.
- Я же не знал, что он за мной погонится... - сказал Дынька, изучая доски палубы. - Так что если кого топить, так меня. Только монах живой, его там О-Санго выхаживает.
Тануки снова вздохнул.
- Где Дынька - там приключения, - проговорил Тобое и допил отвар, - Тебя еще не простили?
- Не-а! Только еще больше обиделась. Знаешь... - и без того не узкие глазенки оборотня таинственно округлились. - По-моему, барышня неравнодушна к хоши.
- Женщины сложные существа, - глубокомысленно сказал Тобое, но затем, смутившись, добавил, - наверное.
Пират потянулся к еде и начал неторопливо жевать. Боль от ушиба успокаивалась.
Дынька поставил рядом с другом большую плетеную бутыль.
- Тут еще отвар, - почснил он. - Выздоравливай, а я пойду кормить остальных.

(лечу Роджер)

[higf >>>]

Хоть Тенкьё и родился в городе у моря, ни в чем больше лодки он сроду не плавал, а потому путешествие между отсеками принесло немало открытий. В частности, оказалось, что груз на судах размещают ужасно неудобно для тех, кто желает в нем порыться – очень плотно друг к другу и закрепляя веревками.
Он закрыл глаза и принюхался. К счастью, юноше было далеко до кицунэ или тануки, хотя по человеческим меркам нюх был острым. К счастью – ибо тут буйствовала смесь запахов сырости, соли, дегтя, чего-то кислого, еще чего-то сладкого, незнакомого - слегка напоминавший сакэ... Завершали букет острые, щекотавшие ноздри травянисто-пряные ароматы. Всё это могло крепко оглушить чувствительное обоняние. Будто исполняли несколько различных моногатори одновременно, да еще певцы старались перекричать друг друга...
Сладкий запах... Могло пригодиться. Сацумец шагнул в сторону, откуда он раздавался, но по дороге наткнулся на мешок, присыпанный белым. Запах показался очень уютным и домашним, словно вновь он, совсем маленький, забежал на кухню, где мать готовит ужин и, широко раскрыв глаза при виде вкусностей, просит у матери булочку-ман. Он встряхнул головой, прогоняя воспоминания.
Кажется, в мешке... Но он не развязывался, особенно одной рукой, и Тенкьё решил проблему узлов нетерпеливо, как многие мужчины в таких случаях и не по-морскому – проткнув грубую шершавую ткань кончиком меча. Хорошо, что сверху – его и так тут же осыпало облачком поднявшейся... конечно же, муки!
Значительно побелев, юноша стал походить не то на гайдзина, не то на горьё. На его счастье, больше мука не просыпалась. Сладкий запах был совсем рядом. Сравнительно небольшой мешок... На этот раз веревка оказалась благосклоннее к молодому человеку и развязалась. Памятуя слова Тобое про яд, он осторожно засунул туда руку и с сомнением посмотрел на то, что вытащил. Может, они и сюда отраву добавляют? Брр... Эх, была – не была!
Тенкьё глубоко вдохнул раз, другой, и откусил. Потом снова. Затем сунул руку еще раз, вынул и схрупал второе засахаренное яблоко. Хотел было взяться за третье, но вспомнил, что наверху, если другие ничего не нашли, еще голодают, и смутился. К счастью, весил мешок сравнительно немного, и вскоре не до конца отряхнувшийся от муки юный сацумец протащил его мимо Тобое наверх, не забыв поделиться с тем находкой.

[SonGoku >>>]

Кибе было неспокойно, хотя с виду и не скажешь. Сичибеи достаточно давно знал своего главаря, потому лишь уловил беспокойство.
- Что такое?
Капитан пиратов глянул на Табачника:
- Пойдем-ка устроим матросам показательную выволочку?
- Это завсегда, - кивнул Сичибеи, - а с тобой-то что?
- Не люблю закрытые человеческие коробки, - Киба потер глаза, - чувствуешь себя как в запертом сундуке, до чего глупая идея - ограничивать себя стенами.
- Люди глупые и странные создания, - неожиданно серьезно проговорил Табачник, но затем щербато улыбнулся, - а матросам надо напомнить, кто хозяин на корабле.
Помощник капитана распахнул дверь и вышел, щерясь как волк. За ним неторопливо шествовал Киба. Но тяжелая деревянная резная дверь недолго оставалась закрытой. Сначала за ней послышалось сосредоточенное пыхтение, потом кто-то поскреб толстые доски, а затем навалился всем весом. Веса не хватило. Снаружи произошла возня, кто-то разбежался, и в дверь грянуло что-то более увесистое, а затем в образовавшуюся щель вкатился, обрастая шерстью, чугунок. Котелок встал на четыре мохнатые лапы и потянул острым носом воздух. И деловито принялся осматривать все коробочки, ящички, шкатулки и ящики, которых в здешней мебели оказалось великое множество. Иногда добыча оказывалась совсем уж загадочной, и тогда косматый воришка торопливо запихивал ее обратно, туда, где нашел. Не забывал тануки и прислушиваться: не возвращается ли новый хозяин каюты?
И наградой упорному и настойчивому зверьку было богатство. Дынька подцепил когтями полотняный мешочек, туго набитый округлыми блестящими шариками, которыми так весело будет играть. Они будут блестеть на солнце, а надменная барышня должна знать игру в охадзики. И она не сумеет устоять перед искушением, в этом маленький оборотень был уверен.
Он схватил добычу в зубы и прошмыгнул из каюты на палубу. Оставалось дождаться, когда О-Санго снова явит свой лик (ну не будет же она все время сидеть в каюте, будто Аматэрасу в пещере)... ну и оставить несколько жемчужин Тобое. Пусть тоже порадуется.

(не без Роджер, конечно)

[Далара >>>]

Где-то еще...

У старого дома глубоко в лесу целой осталась только веранда, сложенная из посеревших от времени досок. Кое-где подпорки обломились, подточенные сыростью и жучками, но их было много, и они по-прежнему держали вес, как и сотни лет назад. Крыши уже не было, и столбы упирались прямо в небо. Бамбуковые панели еще держались, но бумага на них давно сгнила. Внутри комнат царили темнота и запустение, входить туда было опасно, и не только потому что пол зиял громадными дырами. У обложенного камнями очага, словно приготовленные для чаепития с глазу на глаз, стояли две чашки с засохшими остатками чая вместе с плесенью. Рядом, потянувшись рукой к одной из них, да так и не коснувшись, лежал скелет, чьи кости сверкали белизной в лучах полуденного солнца, падавших сквозь прорехи в соломенной крыше.
Вокруг дома пинии росли так густо, что под ними вечно царил полумрак. Будто сплетясь из него, выступила из-под сени леса фигура в длинной бесформенной одежде. Узловатый посох беззвучно отмечал шаги. Несколько листьев запутались в длинных распущенных волосах пришедшего. Он поднялся на веранду, прислонил посох к темному от потеков грязи столбу. Из-за пазухи вынул свернутый трубочкой лист бумаги и приборы для письма, разложил на досках. Углы листа прижал камнями, прошептав что-то над каждым. Развел тушь и обмакнул кисть.
- Рензо.
Два иероглифа на бумаге могли показаться узором.
- Ты создан мной и подчинен мне.
Скрипучий голос произносил слова, и вслед за ними на бумаге появлялись одна за другой надписи. Они говорили то же.
- Но ты хочешь решать сам, как тебе быть и что делать.
Мимолетная улыбка на нестаром еще, но словно изношенном, лице несла в себе почти гордость.
- Так не будет, - твердая уверенность.
Под напевное бормотание колдун нарисовал журавля. Опущенные белые крылья, неподвижные длинные ноги, закрытый клюв. Этот журавль не станет летать и даже ходить, его судьба оставаться на месте.
Когда готовы были рисунок и окружающие его символы, колдун отложил кисть и скомандовал:
- Kawaru.*

----------------
*Kawaru – занять место чего-либо/кого-либо, измениться, превратиться.