Корабль, Демон., (с первым апреля)

[Кысь >>>]

Рядом ушел под воду разбитый ког… Только водовороты закружились там, где совсем недавно была мачта.
А волны выплескивали на берег чужих матросов, как земля – муравьев. Сильные, крепкие, тяжелые с топорами, катласами, саблями, ситхаками – луки с лезвиями на концах служили удобным оружием. Многие пираты обнаженные по пояс, другие – в рубашках, они действовали слаженно и быстро, оттесняя от берега защитников и прорываясь дальше, в глубь города. Команда Суллы и команды Келта рассыпалась по городу. Сам капитан вместе с группой людей сражался у доков, а часть матросов быстро тушила подожженную крышу. Сухая листва занялась от простого заклинания, высушила просоленное и мокрое дерево, и теперь внутрь, туда, где стояли «Сатин», «Кайра», дхэренские корабли, летели горящие обломки. «Призрак», находившийся неподалеку и попавший под огонь фортов, сильно накренился на правый бок, черпая воду палубой и подставив левую, пробитую скулу звездному небу, чтобы через уродливую рану ниже ватерлинии не затекала вода.
«Дэхиен" сумела выйти из-под огня, потерянно замерев на глубокой воде. Послышался плеск - кто-то отправился смотреть руль. Из трюма поспешно вытаскивали запасной парус - с тем, что осталось, бело-серо-багровая шхуна была слишком легкой мишенью. Капитан красивым, легким движением заскочил на рею, вытягивая ткань на веревках, но почти сразу же закашлялся долгим, мучительным приступом. В новый парус почти сразу же воткнулась горящая стрела, но ее сбили водой. Шхуна накренилась на левый бок, через пробоины в носовой части волнами заливало воду. Удачно упавший камень разбил одну из кают, но к счастью корабль дошел до косы, тянувшейся вдоль берега. Впился в песок и застыл – журчала в трюмах вода…
Нахтиэл испуганной лазурной тенью метнулась к нападающим, но ветер не сорвался с пальцев, покорный слову. Хаэрту бросился к доку, где стояла "Кайра" - помогать сбивать огонь, а в плечо чародейки, которая неожиданно осталась без чар впилась стрела, на ладонь выше груди, над сердцем. Лазурные глаза испуганно расширились, а потом веки пустились – кто-то из матросов подхватил тонкое тело, утаскивая в тень, с линии огня.
-Волчок, - Сулла откатился в сторону от очередного нападающего: тяжелый катлас глубоко рассек бок. – Скорее беги вверх. Колокол у Монастырской дороги, бей в него.

[Соуль >>>]

Сали сдержала просящиеся на язык возражения и бросилась вверх - что-то подсказывало, что переложить это важное и совершенно безопасное дело ни на кого все равно не удастся. Внутри вязким, гнилым илом застыло неприятное чувство, что еще будет повод не простить себе этого подчинения.
Рыбацкие дома горели, там, где упали случайные стрелы. Из располагавшихся выше, крытых садами, выбегали люди. Кто-то спешил выше, в горы, под защиту Монастырей, другие, сжимавшие в руках оружие, наоборот, спускались к берегу. Один дхэеренец сцепился с тремя пытавшимися пробраться в дом пиратами, и им на помощь спешили товарищи, сумевшие прорваться через хлипкое кольцо не ожидавших атаки горожан.
У самого дока Эрту оглянулся, ища взглядом чародейку. Той не было. Рванулся назад, но тут в доке закричали - очередной пылающий деревянный обломок задел парус. Снова застыл в колебании. И, наконец, внутренне коря себя за трусость, побежал на поиски девушки. Его окликнул один из матросов и бросил в руки кортик. В тени, под навесами, вспыхнул огонек, освещая раненных, кого успели отнести в сторону. Многие остались лежать на берегу – корсары безжалостно добивали живых противников. Между иных одежд мелькнула лазурная ткань. Хаэрту сначала дернулся туда, потом посмотрел на кортик в своей руке. Сейчас он даже целить не мог. Причудливо вырезанные зеленые глаза закрылись на долю секунды - потом бросился к защитникам.
Корсары «Кайры», опытные в морских схватках не уступали восточным лахтинским пиратам. Бой прогнал остатки сна и, хотя преданных Сулле матросов застали врасплох – кто-то погиб в подожженных бараках, другие – в первые минуты боя, - они собирались с силами. В первые полчаса погибло около двадцати пяти человек, и потери продолжали расти. На воде дхэренцы бились за свои корабли, спасая от огня фортов, но половина из тридцати стоявших в бухте судов скрылась в темной воде.
Сулла перекинул катлас из правой, раненной, руки в левую, и вытянул кортик. Рядом сражался Таину и Келта, все время поднимавший взгляд на северный форт.
-Обошли..., - он тяжело дышал, отбивая топором и дагой ударой. – С севера и юга, там… две бухты. Без защиты… проклятье…
Капитан кивнул, уклоняясь от удара, и всадил кортик в левое плечо нападавшего. Короткий клинок, пробив кость, глубоко вошел в загорелое тело, а белые рукава льняной рубашки, и без такого коричнево-багровые, полыхнули алым цветком.

[Кысь >>>]

-Таину, займись людьми, Келта?
-Северный форт.
-Лют!
-Здесь, - золотокожий штурман появился на виду через дюжину секунд - коричневые плечи были покрыты коркой крови, не понять уже своей или чужой. На пальцах обеих рук крепились длинные, в локоть, ножи. Сулла резко отошел назад, как и Келта, их место занял Таину, начавший двигаться с дикой, нечеловеческой скоростью: движения казались смазанными. Капитан жестом указал на нескольких матросов с «Кайры»:
-Найти еще пятерых и уходим за доки, следует подняться к форту.
Лют скользнул взглядом по рядам защитников, потом резко бросился в самую толпу - двое пиратов упали с пробитыми ребрами, а выбранные штурманом люди один за одним отступали назад. Наконец, появился и сам.
-Готово.
Стараясь держаться в пляшущих от огня тенях, группа в двадцать человек начала пробираться за сухим доком по камням, постепенно поднимаясь по дуге в сторону южного форта. В темноте южной ночи загорелые корсары напоминали гибкие тени. Знаком Сулла приказал штурману взять половину людей и зайти с противоположной стороны дороги. Часть матросов под управлением Люта, неслышно отделилась от основной группы.

[Соуль >>>]

По песчаной тропе спускались пираты: по пятеро, семеро – небольшими командами. Они исчезали внизу, в темноте, но Сулла не решался атаковать, опасаясь подставить под удар людей. Когда они поднялись выше, к темнеющему форту, то увидели открытые вороты – похоже, нападающие в спешке покидали укрепление, не опасаясь того, что кто-то может навестить их в захваченном доме. Отсюда было видно, как в южной бухте полощутся паруса пяти вражеских кораблей. Две группы вновь слились в одну.
Лют неслышно выругался - по всей видимости, узнал стаю. Бросил взгляд на Суллу, ожидая приказа. Капитан нахмурился, вглядываясь в силуэты парусников: две шхуны, бригантина, баркетина и барк. Пестрели маленькие треугольники парусов, под которыми крутились люди, и даже навскидку было видно, что их в два, если не в три раза больше. Сулла прикинул расстояние от южной оконечности форта до бухты, расстояние и видимость, выругался и только потом заметил маленькие лодочки и раненных, лежавших на берегу.
-Кто это?
Лахтинские пираты подошли к бухте Ладони Девы с юга, но, похоже, вначале старались держаться за гранью видимости, отправив под прикрытием прилива к берегу людей в юрких долбленных лодочках из кожи кости, которые легко пряталась в волнах. Потом отряд из полусотни человек легко захватил не ожидавший нападения форт – неудивительно, что на стенах не успели зажечь тревожные огни.
-Собаки, - не было понятно, выругался ли штурман в очередной раз (только почему-то слишком мягко), или обозначил стаю.
Внизу, над берегом разнесся высокий и чистый голос монастырского колокола. Ударили раз, другой, и через минуту откликнулся один, за ним второй. Звуки отличались высотой и чистотой, но вместе сливались в грозную, тяжелую мелодию.
-Прогоним, - резко произнес капитан. – Лют, с юга еще один вход, иди с людьми туда, постарайся вырезать падаль тихо.
…и, не дожидаясь ответа, скользнул в приветливо приоткрытые двери форта. Через секунду послышался предсмертный хрип оставленного на страже пирата.

[Кысь >>>]

Не дожидаясь, пока отзвучит колокол, оглушительный здесь, вблизи, девушка бросилась вниз по склону - длинная палка со слегка изогнутым лезвием на конце едва не порезала руку на очередном повороте. Внизу, в городе, были уже нападавшие - девушка, не раздумывая, бросилась наперерез. Собственный вид часто давал ей несколько секунд преимущества - которыми она охотно пользовалась, вот и сейчас, когда лезвие алебарды зацепило шею первого, на лице его отразилось только безмерное удивление. Зато от второго пришлось уже отбиваться обоими концами. Резко вытянула древко, отпустив одну руку и ныряя вниз сама - один из нападавших получил очень подлый удар, а девушка уже разворачивала оружие, направляя клинок к основанию шеи.
Когда к пиратам подскочили еще несколько их коллег, на помощь девушке кинулся отряд из трех человек в песочных халатах, перетянутых темно-коричневыми поясами. Высокие мужчины закрыли девушку с трех сторон, защищая ее, и собственные спины. В руках блестели простые, но заточенные кортики и сабли, похоже, все были отдыхавшими на берегу моряками из команды Келты.
Сали дралась много осторожнее обычного - не привыкла сражаться в строю, пусть даже и таком, но тем не менее получалось неплохо - на ее собственный вкус. Наконец, последний пират упал, сраженный саблей моряка. Девушка кивнула, благодаря за помощь, и бросилась дальше вниз.
По обожженным огнем домам струился рассвет, выделяя темные, грязные пятна ожогов и разбитые стекла. Некоторые плетенные двери были выломаны, а пороги покрывали подсушенная ветрами кровь – пираты бились не с надежной захватить город, а с желанием – как можно туже набить собственные карманы.
С боковой улицы, где располагались дома а-н’Талли в том числе, метнулась тень в светлой рубашке с копной черных волос, стянутых яркой желтой лентой. Следом тяжело бежал черный моряк с белым шрамом через все лицо, лившим его правого глаза. Чуть дальше спешили двое, стискивая ворох ткани, в котором что-то тихо звенело.

[Соуль >>>]

Сали бросилась наперерез одноглазому, замахиваясь оружием для длинного алебардного удара. Не ожидавший подобного пират увернулся, но лезвие оставило черту на черной руке. Выхватывая из-за пояса длинный абордажный топорик. Девушка снова перехватила древко обеими руками для нового - колющего – удара, который попал в цель: с той стороны, где исчезла темноволосая прилетела тяжелая галька, впившая в щеку и отвлекшая головореза. Следующий камень рассек висок.
Не заботясь более о моряке, Сали кинулась наперерез тому, что бежал к укрытию девочки. Лезвие нагинаты полетело резко и косо снизу-вверх. Заплаканный ребенок в разорванной рубашке испуганно шарил рукой по белому песку, выискивая камешки. На тоненьком плече наливался багровым синяк. Пират, отметив ее движения злым взглядом, остановил нагинату тяжелым катласом. Девушка, не сбавляя скорости, развернула оружие, метя в плечо древком. Его отбили рукой, на которой после удара остался красный след, на который корсар не обратил внимания. Клинок понесся к груди девушки, а между тем со спины подошел второй. Метко брошенная галька рассекла ему губы. Сали не стала препятствовать движению, сама резко осаживая назад - клинок резко развернулся, когда услышала за спиной шорох. Острие катласа едва не распороло ткань на боку, но не достало, натолкнувшись на древко. Мимо просвистел еще один камень, на этот раз угодивший второму пирату в глаз – тот отступил, прижимая кулак к лицу, и девчонка, на ходу вытягивая из-за пояса маленький, почти игрушечный нож, бросилась к нему.
Первых из нападавших попытался ударить Волчка носком сапога в колено. Но девушка даже не дала подойти на достаточное расстояние - резко шарахнулась, снова заводя алебарду на резкий, дальний удар.
-Шавка, - враг резко отступил далеко назад, доставая из-за пояса короткий кинжал, похоже, планируя биться двумя клинками одновременно.
Позади послышался истошный визг – второй пират схватил Коле, яростно размахивавшую маленьким ножом. Он перехватил пухлую кисть с хрупкими костями, хруст – и пальцы безвольно разжались. Девчонка извернулась змеей, ударяя ступней в шею головореза.
Выше по улице, где находился Монастырский колокол послышались крики, а Волчок бросилась в нападение, выбрасывая клинок далеко вперед резким, колющим ударом. Моряк отбил его катласом снизу-вверх, принимаю на всю ширину лезвия. Оружие сразу же оттянули назад и снова резкий колющий - в живот. От него противник отпрыгнул, поэтому острие вошло не до конца… его напарник пытался справиться с дико царапающимся и рычащим от боли ребенком.

[Кысь >>>]

Над плечом Волчка просвистела тонкая, зеленооперенная стрела, впившаяся в глаз головореза над веком. В начале улицы застыл отряд из Монастыря Текерри-тела. С две дюжины подтянутых воинов среднего возраста сжимали в руках ситхаки. Еще одна стрела сорвалась, встретившись с державшим Коле. Она, наконец выдралась, оставив в руках пирата обрывок рубашки и кинулась к Сали.
Девушка осторожно обняла ребенка, пытаясь сообразить, в какую сторону ее будет безопаснее отправить.
-В доме есть еще кто-то?
Она отрицательно замотала головой, смотря широко раскрытыми от страха глазами и спрятала лицо на груди Волчка:
-Мужчины… ушли.
-С Бабочкой все в порядке?
-Она отдала мальчика матери… они ушли в горный храм. Она… осталась.
-А ты почему здесь?
-Ммена-ая не было в дом-ме… - светлые плечи задрожали, и Коле крепче прижалась к Волчку. К ним подошел один из монастырских воинов, резко что-то спросив на дхэренском, и девочка слабо отозвалась, после чего двое бойцов остались с ними, а остальные трусцой побежали к берегу.
- Они останутся с тобой? - Сали покосилась на воинов. - Я попробую найти Бабочку, хорошо?
-Они… с нами, - ребенок вцепился здоровой рукой в халат девушки.
Сали вздохнула и кинулась к дому, выискивая глазами маленькую женщину. Белокаменное здание было окутано тяжелым, густым туманом, но рядом уже никого не было. Нашла Танэ почти сразу же, у внешнего порога... На шафрановом одеянии темнело багровое пятно. Жестом предложила мужчинам помочь и осторожно приподняла хрупкое тело. Пушистые ресницы капитана «Призрака» дрогнули. Она не выпустила катласа, хотя из рукава, по кисти стекала на ладонь багровая струйка. Над ней склонился один из монастырских воинов, и только скорость реакции спасла его от удара. В темно-фиолетовых глазах мелькнуло узнавание – только тогда позволила бережно перекинуть собственную руку через крепкую шею.

[Соуль >>>]

- Проведешь в какую-нибудь спальню? - обратилась Волчок к девочке.
-Они могут вернуться.., - испугано обернулся ребенок, жестом указывая на одну из выломанных пиратами плетенных дверей.
-Нужно ее устроить, - кивком указала на женщину. - И перевязать. Потом все остальное.
-Я постараюсь, - она взмахнула здоровой рукой, и два бойца помогли уложить женщину на приземистый диван. Коле принялась баюкать сломанную кисть, тихо перешептываясь с воинами. Один из них распахнул халат, водя пальцами возле раны. Кровь перестала бежать.
-Сможешь вскипятить воду? И покажи, где можно взять чистой ткани.
-Сейчас я позабочусь обо всем…
Девушка подняла со стола какую-то чашку, потом вытащила из-за пояса нож. Темное изогнутое лезвие вошло в запястье, оставив маленьку, но глубокую ранку - кровь послушно хлынула в подставленную емкость. Девушка неслышно прошептала что-то, глядя на блестящую багровую поверхность, потом туго перемотала порез отрезанным от пояса куском. Кровью осторожно промыла рану - перевела взгляд на лицо женщины.
-Решишься выпить? - на бледных губах появилась едва заметная улыбка.
Танэ молча подняла руку, раскрыв ладонь. Девушка осторожно вложила в пальцы чашу. Бабочка приподняла голову и поднесла плошку к губам, опустошив ее в два глотка. Вновь легла, благодарно улыбнувшись уголками губ. Веки с черными, пушистыми ресницами опустились.
Рыжеволосая обернулась, тихо улыбнувшись девочке, и занялась перевязкой. Когда последний бинт лег на рану, поднялась, заправляя за пояс изогнутый суринский кинжал.
-Теперь мне нужно вниз. Справитесь без меня?
Коле прижалась к Бабочке, а один из воинов принялся осматривать сломанную кисть, кивнув своему другу:
-Он пойдет с тобой, - пояснила девочка.
-Не нужно, - черные глаза сузились. Потом улыбнулась девочке. - Вас тут двое а меня учили сражаться.
Второй воин поднялся – в черной косе блестела седина – и что-то резко произнес на дхэренском.
-Он говорит, что пойдет с тобой, поскольку вы являетесь госпожой его названного брата, - пояснила девочка. - Он свободный воин, и сам решает куда идти.
-Его названный брат меня и учил, между прочим, - вздохнула Сали.
-Он говорит, что, споря, вы теряете время, - затем девушка тихо вскрикнула, когда тоненькие косточки заняли положенные места. Монастырский воин тут же сжал кисть, успокаивая боль.
Девушка нахмурила брови и тихо выскользнула из комнаты. Боец последовал за ней.

[Кысь >>>]

Город уже залили рассветные лучи. На востоке кромка моря была нежно-розовой с жемчужными и фиолетовыми разводами там, где остались облака. Этот ласковый и полупрозрачный поток гладил изувеченный город и почерневшие паруса шести оставшихся в бухте кораблей.
Девушка бежала, едва следя за дыханием - подгоняла тревога за оставшихся на побережье, за корабли. На спутника не обращала внимания, резонно полагая, что раз по своей инициативе решил следовать, сам и должен следить за тем чтобы не теряться. Воин следовал без особых затруднений.
На берегу расстелили парусину, на которую одного за другим укладывали раненных. Здесь морякам удалось отбиться – только тела дхэренцев и пиратов, сожженные дома и почерневшие стены дока напоминали о разразившемся сражении. Ближе к краю, к дороге, шафрановокрылая вейтина опустила на полотно капитана «Дэхиен», лежавшей на мели у берега. На человеке не было ни единой раны - только землистый, почти серый цвет лица и тяжелое, судорожное дыхание, изредка перемежающееся хриплым, сухим кашлем, выдавало настоящее состояние. Со временем дыхание становилось все менее ровным, словно внутри одна за одной отключались мышцы. Сали тихо, беспомощно присела рядом, потом оглянулась, ища глазами седоволосого лекаря.
Малита, шатаясь от усталости, ходил среди раненных. Одноглазое лицо было бледно, а сизые пряди свалялись. Рукава серой льняной рубахи были закатаны до локтей и покрыты багровой коркой. В сумке звенели инструменты. Он упал на колени рядом с капитаном:
-Чего здесь?
Монастырский боец присел рядом, прижав два пальца к шее неизвестного ему больного. Сали только отрицательно качнула головой, серьезно вглядываясь в скуластое лицо - пыталась придумать, как помочь. Вейтина опустилась рядом, поджав ноги. На керамическом лице сменяли друг друга выражения: от невозмутимого до непонятно отрешенного. Дэхиен не могла понять: ей было больно, но вместе с тем, она знала, что подобного чувства у нее более нет. Больше всего походило на воспоминание об ощущении, но как должно быть на самом деле – не знала.

[Соуль >>>]

Кот отбросил в сторону руку озадаченного бойца и спокойно принялся исследовать тело моряка. Острое лицо вытягивалось все больше и больше по мере продолжения осмотра: с такими внутренними повреждениями не живут. Сожжены легкие, едва не сорвано сердце и ткани. Он озадаченно отнял ладонь.
Спазмы между вздохами становились все чаще, почти забивая дыхание, загорелое лицо посерело еще больше. Тяжелый, длинный перерыв - и резкое, судорожное, словно от боли, сокращение мышц. Что-то невидимое, но ощутимое - холодным, липким, словно испарина на лице безнадежно-больного, присутствием - метнулось прочь и в песок, дальше, к другим раненым. Человек болезненно вздохнул, но дыхание больше не приносило кислорода, только очередной приступ боли.
С плеч вейтины сорвался ветер – извивающийся длинногривый демон помчался следом, норовя вцепится зубами в ускользнувшую тварь. Малита почти испуганно прижал ладони к груди капитана «Дэхин-та», грубо, но решительно стараясь хоть как-то затянуть внутренние раны.
-Да помогите хоть кто-нибудь! Дьявол Вас раздери! Силы нет!
Дхэренка вздрогнула, а потом отрешенно поднесла руку к медальону, когда-то одетому на шею капитана. Закрыла глаза, прижав одну ладонь к лицу. Шафрановые перья всколыхнул ветер – и они резко начали темнеть с маховых перьев, теряя шафрановый свет и становясь седыми и сизыми.
На черных глазах Волчка показались слезы. Не размышляя уже, сдернула с пояса нож, резко, наискось, разрезала кожу на внутренней стороне предплечья - и так же - на смуглой руке капитана "Дэхиен". Совместила порезы, быстро, судорожно шепча что-то, сбиваясь с ритма и путая окончания, по нескольку раз заново начиная фразу. Темная, почти черная кровь мужчины на песке смешалась с ее - ярко-алой. Сначала не происходило ничего, потом сведенная судорогой агонии грудь человека медленно расслабилась. Заклинание девушки было слабым и не предназначалось для таких случаев, но минуту, две она подарить могла... И очень надеялась, что Малита успеет...

[Кысь >>>]

Кот судорожно боролся с чужими заслонами, бросив благодарный взгляд на крылатую. Ее странное, неясное колдовство словно наполняло пациента жизнью изнутри. Он использовал эту силу, в то время как другой источник был для него закрыт. С трудом клеточка за клеточкой восстанавливал ткани, заставлял биться сердце. Почти залатал, но не хватило сил – отнял руки и упал рядом. Дэхиен еще держала пальцы у амулета, пока сизые перья падали на парусину. В душе произошел раскол: она знала, должна чувствовать что-то, но вместо ощущений оставались только их слабые отражения.
Девушка осторожно, словно во сне, положила здоровую руку на грудь. Не получалось что-то... вспомнить, понять? Перед глазами снова замелькали смерти - все дальше и дальше. Потом - резкой болью - ощущение того, что знает, как поступить. Быстро, не думая, начала говорить, заклиная собственных духов, собственные силы. Последняя латка легко легла на изувеченные когда-то легкие. Девушка поднесла окровавленную руку к лицу и болезненно сощурилось - то воспоминание было... не ее, не ей. Неправильным.
-Спаси-бо, - рядом прошептала Дэхиен, не отнимая руки от стальной палочки саике. Медальон начал мягко мерцать, а черных волосах дхэренки зашептал ветер.
Сали отстраненно мотнула головой, касаясь рукой кончиков пальцев моряка.
-Он меня спас когда-то...
Тряхнула рыжими волосами и медленно поднялась на ноги. Надо было найти Суллу. Дэхиен мягко качнула головой и вновь посмотрела на моряка: в темных глазах боролись холод и боль.

[Соуль >>>]

…-Мы обстреляли их корабли с южной оконечности форта, - резко объяснял капитан «Кайры», идя быстрым шагом вдоль парусины. Взгляд был мрачным и тяжелым, блуждал по лицам. Вспыхнул, когда заметил рыжий огонек волос. – Лют, расскажи, что это за люди.
Заметив высокую фигуру, Сали тихо скользнула к мужу, поцеловала плечо.
-Они оба в безопасности, - непривычно-задумчивый взгляд моряка сразу стал на порядок живее. Лют благодарно кивнул и повернулся к Сулле.
-Собаки - большая стая. Ведет - Зеленый, но я его здесь не видел. Лахтинские.
Сулла придирчиво оглядел Волчка, а потом бережно притянул к груди и, прижавшись губами к рыжей макушке, прошептал: «Бегом к Малите».
-С севера были Горные Птицы, три корабля с командой общим числом в триста человек, они тоже ушли, - руку старшего брата Сулла поддерживала свежая повязка, на которой медленно, но верно проступала кровь. – Наши корабли – скорее всего отбившиеся из Археологов. Они захватили корабли и вошли под прикрытием в бухту. Форты к тому моменту были уже захвачены. Значит, они объединились.
-Потери считали? - Лют с болезненным выражением на лице осматривал бухту: немногие корабли остались целы.
К группе подошел устало шатающийся Таину. Темные глаза горели нездоровым огнем:
-Семьдесят два человека погибло, пятнадцать ранены настолько тяжело, что еще непонятно, выживут ли. Остальные – раны разной степени тяжести. «Дэхиен» на мели и почти разбита, «Призрак» едва не погиб – у него на боку дыра размером с морское ущелье. У «Кайры» сломана грот-мачта, цела только «Сатин».
-Двадцать два дхеренских корабля ушли под воду, - продолжил список потерь Келта. – И это на берегу. Еще непонятно что творилось в городе. Успевшие уйти из северного фота подожгли аристократические кварталы.
Сулла тяжело прикрыл веки. И без того светлое лицо побелело, а руки напряглись.
Сали бросила колкий, злой взгляд в сторону самозваного телохранителя. Потом посмотрела на Таину.
-Пятнадцать... где?
Шкипер поднял глаза на монастырского бойца, внимательно оглядев рослую фигуру, и вздохнул, когда отметил на себе сочувствующий взгляд.
-Я не такая старая развалина, Каилу. Пойдем, поможешь осмотреть людей, - он направился в сторону крытого навеса, где лежал еще один парусиновый холст. Сулла разжал руки, внимательно смотря на девушку, а потом тихо произнес:
-Если можешь помоги им, - губы сжались в жесткую линию. Сали благодарно улыбнулась и скользнула вслед за Таину. Сулла выпрямился, и вновь обратился к Люту, - Как их можно найти?
-Лахт. Знаю бухту... знал.. шесть лет назад. Найдем.
Капитан болезненно смежил веки, а когда снова открыл глаза – в них не осталось ничего, кроме с треском ломающегося льда. Такой же взгляд был у Келты:
-Хаэе’рн отстоял дорогу к храмам, потом подоспели монастырские. Сильно пострадали аристократические дома, но средняя полоса осталась цела.
-Тогда займемся ремонтом кораблей, и чем скорее, тем лучше.

[Кысь >>>]

Первым ощущением, появившимся в пустоте, была легкая щекотка внутри, словно от слишком свежего ветра. Терпкое, холодное прикосновение прогоняло густую пелену кромешного ничего, возвращало ощущения - острую, но чистую боль в груди, странное ощущение легкости, словно с корнем вырезали что-то привычное и тяжелое. Открыл глаза - в первую секунду неясный свет ослепил, потом - проступили знакомые очертания - темное пятно волос, светло-шафрановые - крыльев.
Дэхиен увидела, как дрогнули веки и отняла руку. Саике перестало отбрасывать серебристо-серые блики, а увядание перьев прекратилось: нижние, маховые, потеряли золотистый свет и окрасились в белоснежно-белый и непрозрачный. Предметы перед глазами утратили четкие очертания, подернувшись дымкой.
Смуглые пальцы дрогнули. Человек нетвердым, неуверенным движением поймал руку вейтины, успокаивающе погладил ладонь. Раскосые глаза снова закрылись. Дэхиен рассеянно сжала пальцы и зажмурилась: должно было быть больно и отражение чувства тревожило, но на деле – его не существовало, и это только угнетало еще больше.

[Соуль >>>]

Осень 139 года, седьмого цикла, 7 октября.

Дэхиен сидела на краю резко обрывавшегося в воду невысокого мыса. Внизу разбивался о камни прилив, а небо у рассветной черты было акварельно-синим, нежным, как дыхание проснувшейся девушки. Плававшие в воде обломки напоминали о нападении прошлой ночью, сейчас дхэренцы ныряли, рубили мачты, чтобы другие корабли могли входить в бухту, вылавливали тела, пытались достать то, что еще можно спасти.
Должно было быть больно, но вместо боли существовало только ее отражение…
Это был третий сон Дэхиен: в нем вейтина сидела на скале, когда далеко внизу, в ущелье шевелили кронами деревья. Волны, как на море, пробегали по листве и солнечные блики струились по ним зигзагами. Сияющий шарик блестел между пиками, его свет тек через полупрозрачные крылья. Потом они раскрывались, и вейтина летела вниз, пропадая. Больше не появлялась ни в одной точке неба.
Дэхиен пошевелила ногами, и задремавший между лодыжками ветряной демон вскинул голову, поймав холодный взгляд, в котором скользило блеклое отражение печали. Девушка не могла понять, что она потеряла, но ощущение: важное – оставалось.
Человек умудрился подойти совершенно бесшумно - где-то у края взгляда мелькнула тень, а в следующую секунду уже сидел рядом. Смуглое лицо было обычно-бесстрастным, только глаза блестели какой-то сложной эмоцией. Дэхиен подняла голову, смотря на прочерченную небесной кистью черту горизонта; опустила.
-Выздоравливать… хорошо, - она вскинула ладонь, собирая в чашечке солнечный свет.
-Благодарю, - поклонился резким, красивым движением.
Губы дрогнули в улыбке, свет сплелся в белокрылого альбатроса, неустанно летящего над волнами.
-Зачем изменилась?
Дэхиен сжала ладонь, а когда раскрыла – рассеяно пошевелила пальцами, пытаясь соткать из света свой второй сон. Сначала рассыпался лучиками монастырь, потом сплелось из золотой пыли серое дерево над покрытым вязью камнем.
-Вей-те-ни не видеть сны, я – видеть…. Вижу. Я пошла за сном, - она посмотрела на укрытую обломками темно-синюю воду, и сновидение в ладони рассыпалось пеплом. – Что-то уйти… ушло. Не могу осознать.
-Не насовсем, - внимательный взгляд.
Она бесстрастно повела плечами, а потом снова зажгла на ладони последнее из своих сновидений. После того, как крылатая точка пропала в воздухе – остались только волнующиеся кроны деревьев и уступ скалы.
-Появляться что-то, но слабое. Вчера… должно быть больно, но не боль – зеркало… отражение. Стертое память. Воспоминание?

[Кысь >>>]

Человек задумчиво погладил шафрановое крыло - взгляд невольно приковывали белые перья.
-Но теперь летаешь. Счастлива?
Вопрос застал врасплох – Дэхиен впервые задумалась над этим вопросом, с тех пор, как спустилась с гор. Обретение возможности летать было желанным, но к своему удивлению она вдруг поняла, что не почувствовала ничего, когда первый раз взмахнула крыльями, и когда, потом, ныряла в воздух, исчезала и пропадала. Осознала настолько четко, что пробормотала, подтверждая очевидное.
-Я не чувствую.
-Приведу Малиту - согласишься на то, чтобы посмотрел?
-Мутно, неопределенное чувство, - попыталась продолжить объяснять, замолкла. – Хорошо.
Шафрановое крыло распахнулось, аккуратно погладив загорелое по плечо моряка.
Ответный жест - пальцы мягко скользнули с укрытого тканью плеча на перья, ласково перебирая шафрановый пух.
-Только не пропадай совсем.
Дэхиен снова посмотрела на акварельную линию горизонта – невидимый художник писал небо лессировками и согласно качнула головой, понимая, что не сможет долго выполнять обещание. Трещина между тем «нет» и блеклыми воспоминаниями о чувствах росла.
Еще одно теплое прикосновение к плечу - и мужчина неслышно скользнул к бухте. Дхэренка сложила крылья, и ветер подхватил шафраново-белый пух, унося и стеля его над водой.
-Закончишь тут, есть еще пациент, - лаконично сообщил Хетта, когда Кот его, наконец, заметил. Потом на секунду склонил голову и добавил, - спасибо.
Малита, суетившийся возле раненых под крытым и огороженным от ветра навесом, потянулся, разминая затекшие мышцы. Острое лицо с мазком бородки было бледным, но единственный глаз трезво сиял впервые за последние полтора месяца со времени гибели «Ниты».

[Соуль >>>]

-Смотри, вспомнил. Пожалуйста, - он вытер руки и, отложив в сторону багровую от крови тряпку, поднял сумку с инструментами. – С кем там еще нелегкая приключилась?
-Дэхиен. Дух. Плохо, - объяснил, уже поднимаясь.
Кот отложил в сторону холщевый мешок и упер руки в бока:
-Веди. Это там тогда не понадобится… только если крылья отделять.
-Отделять не понадобится, - успокоил его Хетта, выходя из-под навеса.
Они поднялись по узкой полоске белого, кораллового песка, отмечавшего ведущую на срединный мыс бухты тропу. Еще на подходе Малита заметил стелящийся по серому камню полупрозрачный пух, и улыбнулся каким-то своим мыслям.
Хетта скользнул на выступ и осторожно коснулся плеча вейтины, предлагая обернуться. Она оторвала потерянный взгляд от воды. Кот присел рядом с ней на корточки и добродушно усмехнулся:
-Разрешишь, красавица? – когда девушка кивнула, накрыл висками ладони, не прекращая нести чушь. – Ну вот, а ты боялась. Я, одноглазый, страшный дядька, Кот то есть, но вообще не царапаюсь, представляешь? Ну, только тех, кто мне нравится очень. Как ученик мой, или он вот…
"Он вот" сверкнул зубами в улыбке, больше похожей на оскал. Вейтина приподняла уголки губ, и Малита сосредоточился, недоверчиво присматриваясь к пляшущему в темных волосах ветру. Дыхание танцевало в складках одежды и перьях – казалось, полностью окутывало девушку. Он даже мог рассмотреть нити длинной гривы духа-демона, обвившего керамическое тело.
-Тебе сняться сны, Дэхиен? – мягко спросил Кот, гладя открытые плечи, ощупывая острые локти и пальцы. – Повторяются? Не покажешь мне?
Дэхиен посмотрела на жилистого маленького моряка и развернула ладони, собирая между ними солнечный свет. Одно за другим вспыхивали ее видения. Хетта по возможности отстраненно следил за разговором - почему-то легко и сразу вспомнил, как пугает людей пристальный, цепкий взгляд. Кот задумчиво почесал мазок бородки и присел на корточки:

[Кысь >>>]

-Первый сон, Дэхиен, покажи, - и снова замелькали вейтины у мыса, под которым разбивался прибой. Малита внимательно присмотрелся, как меняются очертания, перед тем, как сломанные фигурки начинают исчезать в волнах. Потом поднял взгляд. – Ты чего от меня хочешь, Хетта? Чтобы я духа убрал?
-Не сможет летать?
-Только морской демон и знает, - проворчал старик и поймал взгляд девушки. – А ты чего хочешь, красавица от одноглазого и бесхвостого?
Дэхиен наклонила голову: седой моряк был странным и одновременно смешным, хотя в глубине изумрудных глаз пряталась болезненная искра. Она вспомнила, что то чувство пропало, когда плечи обвила длинная грива.
-Уведи?
Хетта склонил голову, то ли соглашаясь с девушкой, то ли не желая показывать вызванные ответом эмоции. Малита поднялся и постучал черным когтем по груди моряка:
-Дай мне эту штуку.
Моряк снял амулет, не развязывая шнурка - через голову. Кот снова опустился на корточки – стальная пластинка раскачивалась от ветра из стороны в сторону. Девушка вздрогнула, когда прядки черных волос по повелению качнулись в сторону саике. Перья, края одежды – ветряной дух-демон уменьшался, исчезая, скованный словами древней клятвы. Дэхиен закрыла глаза, чувствуя, как пропадает дыхание, наполнявшее крылья, и от этого становилось тоскливо на душе, но эта тоска была настоящей, а не отражением.
Малита подбросил на ладони амулет и протянул капитану «Дэхиен-та».
-Готово.

[Соуль >>>]

Тот легко подхватил амулет и опустился на одно колено рядом с девушкой, опустив на плечо руку и внимательно глядя в глаза. Малита счел за лучшее ретироваться, а Дэхиен боялась поднять веки. Короткие черные ресницы дрожали, а крылья безвольно распластались по песку. Моряк осторожно обнял вейтину; утешая, провел по щеке пальцами. Она открыла глаза – на черно-серой радужке бликовало золотое солнце. Ей хотелось подойти к краю мыса и прыгнуть, чтобы проверить, может ли она летать, но в то же время знала: что крылья подломятся под ветром, а на острые камни падать будет больно. Эту мысль на ломанном общем объяснила пепельноволосому капитану.
-Не нужно, - мужчина внимательно смотрел в темно-серые глаза. - Попробовать можно внизу.
Выводившие плавные жесты керамические руки замерли, зато распахнулись и сомкнулись над головой моряка шафрановые крылья. Перья затрещали, переплетаясь между собой. Моряк улыбнулся и ласково погладил тонкое лицо вейтины. Она вспомнила ночь на корабле, когда ее мягко отстранили прочь, и опустила веки смущенным и растерянным печально-ласковым движением. Осторожно коснулся рукой подбородка, пытаясь снова поймать взгляд. Девушка послушно подняла глаза. Ладони вспорхнули к груди, и между пальцами заплясал свет, вырисовывая фигуру уже знакомого летящего альбатроса. Хетта молчал, переводя взгляд со смуглого лица на картинку, и снова на лицо. Дэхиен заставила птицу исчезнуть в пепельных волосах и улыбнулась. Улыбнулся в ответ и притянул девушку к себе, бережно, так, словно была хрустальной. Она устроила голову на жилистом плече и принялась рассеяно разглядывать случайную темную прядку золотившуюся на фоне загорелой кожи. Загрубевшие от работы пальцы, едва касаясь, гладили шею вейтины, открытое плечо. Дэхиен просто наблюдала за осторожными жестами, боясь пошевелится, и изредка ловила краем глаза скользившие по саике блики.

[Кысь >>>]

Осень 139 года, седьмого цикла, 8 октября.

Когда все были, наконец, вне опасности, Сали обессиленно привалилась к какому-то столбу (в голове сразу же образовалась не слишком приятная ассоциация) и закрыла глаза, пообещав себе, что через пять минут встанет, и обязательно осмотрит Суллу - просто на всякий случай... Очнулась уже в знакомой зеленой комнате. Свет не бежал в окна - видимо, время перевалило за полдень. Мысленно отругала себя - больше шести часов провалялась. Поднялась на руках, стараясь не обращать внимания на головокружение, потом спустила босые пятки с кровати.
С узенькой тахты поднялась высоковатая седая женщина с черными печальными глазами. Она мягко надавила на плечи девушки, приказывая лечь и присела рядом.
Сали отрицательно мотнула головой.
-Мне нужно идти. Там корабли пожгло. И раненые...
-Сулла сказал, что ты все равно ничего не смыслишь в судостроительстве и тебе следует отдохнуть после боя.
На треугольном лице последовательно отразились удивление, возмущение и несогласие.
-Это ему следует отдохнуть. Я даже не дралась почти.
-Ты помогла раненным, - сделала неопределенный знак женщина и подняла со стоявшего рядом стола плошку с рыбной похлебкой, - отдыхаешь уже больше суток, что говорит о твоей усталости.
У незнакомки был приятный и мягкий голос с низкой, бархатной нотой.

[Соуль >>>]

-Бо... За это время я успела прекрасно отдохнуть, - девушка снова попыталась подняться с кровати, и женщина снова мягко надавила сухой рукой на тонкой плечо:
-Лежи и отдыхай.
Черные глаза напряженно сузились - девушка не стала пытаться подняться силой, но и ложиться обратно тоже, похоже, не думала. Незнакомка отвечала спокойным взглядом. В черных влажных глазах мерцали покой и уверенность.
-Поешь, - она подала ей чашку.
- Мне - нужно - идти. Пусти - пожалуйста.
Она расстроено вздохнула:
-Сулла попросил оставить тебя здесь, заставить поесть, проверить твои раны – меня обманывать бессмысленно. Тем более я не хочу лишний раз спорить с сыном.
Девушка сразу притихла, опустив голову. Почти полминуты молчала.
-Он... в порядке?
-Как всегда, - тихо засмеялась Идани. – Теперь-то ты поешь?
Покорно приняла чашку, сдержав просящуюся на язык колкость. Женщина наблюдала за ней с едва заметной улыбкой. У нее было немного вытянутое светлое лицо, красиво очерченные губы и прямые, мягкие, как шелковая нить волосы, когда бывшие иссиня-черными, но теперь в них плескалась седина. Когда девушка закончила трапезу, она мягко ощупала предплечье и удовлетворенно кивнула. Девушка снесла осмотр с той же тихой покорностью.
-В чем дело, милая? – Идани забрала у нее чашку и поставила на приземистый стол, а потом плавным движением убрала упавшие на лицо пряди. – Не переживай, он вечером придет.
Сали кивнула и улыбнулась. Она засмеялась, и перекинула на колени концы ясно-голубого пояса, завязанного поверх белой рубахи и шаровар.