АкадемГардарик, (это не Хогвартс) МГ: Хигф, Соуль.

[higf >>>]

- Примерно так, - согласился Георгий, в котором верх на минуту взял свежеиспеченный и еще не разочарованный преподаватель. – Инстинкт самосохранения притупляется, заменяясь инстинктом сохранения объекта и смещая приоритеты в его пользу от всего остального. А потом в результате общения происходит тот самый процесс, - он смутился, забывая о менторском тоне, непроизвольно ущипнул себя за руку, - после которого могут получиться дети. Потому что... э... – Жора замолк, потом выпалил: - потому что это высшая степень близости и приятно! – Затем он закусил губу, но взгляд на деревянную собеседницу слегка успокоил молодого человека, и он закончил пояснение, причем голос становился грустнее с каждым словом, а по лицу пробежала гримаса, - конечно, если у второй стороны не возникает отторжения.
"Отторжение – признак взаимно не обоюдной привязанности..." – пробормотала мебель, энергично чем-то хрустя и скрипя. "Это стандартное состояние любви, одна из фаз протекания процесса, вариант исхода, ошибка восприятия?" – на последнем слове мысленная речь икнула в унисон с особо громким скрежетом, а второй голос тумбочки тихонько что-то мяукнул. Похоже, варианты исхода оригинально сочетались информацией с фауной после "равно" на партах...
В этот момент Георгий впервые с начала беседы снова пожалел, что под рукой нет резца. Может, сперва надо было пояснить этой фанерной бродячей аномалии понятие «деликатность»? Очень хотелось с мрачным видом выбрать первый вариант, но научная объективность и оптимизм взяли верх.
- Или второе, или третье, - вяло пробормотал он. – Всякое бывает. Последнее не совсем понял...
Мяуканье и шорохи стихли, мебель в очередной раз задумалась, но на удивление тихо. Или зависла?..
"То есть дети – высшая фаза, маниакальность – первичная, а страдание – все посредине?" – увы, уже через полминуты оказалось, что процесс идет, и по-прежнему без намеков на такт.

(с Латитумбочкой)

[Латигрэт >>>]

Макридису показалось, что он разнимает самого себя на кубики и пихает их в ящики тумбочки.
- Бывает так, - он скупо отмерял слова, - насчет начальной точно, хотя они... взаимопроникающие. Без... как ты говоришь... маниакальности - меньше страданий. А второе и третье могут чередоваться или даже быть одновременно. Просто у всех по-разному, вариантов много. Нельзя заранее предсказать итог.
"Гм..." - на бело-сиреневом боку проступили фигурные пятна, аккуратно сформировавшие сакраментальное "Саша + Маша =", после чего краска принялась гулять. Сначала нарисовала большого кота, расплывшегося в сердечко, потом нарисовались восемь звездочек со спецсимволами (тумбочка ясно копировала где-то увиденное), затем слова растаяли и со скрипом проступили другие имена...
Потом имена замелькали, как в калейдоскопе, вызывая уважение виртуозным владением окрасок Тумбочки и легкий ужас ее "начитанностью". Раз даже мелькнуло первое на "Жо", но слишком быстро.
"Как можно одновременно страдать и быть счастливым?" - с недоумением в тоне поинтересовалась мебель. "Или это изощренная форма высшего духовного развития через разнопиковые чувства с приоритетом на второе существо... м-м... другого пола?"
Наблюдать за этим зрелищем было странно. Не то чтобы Жора не видел таких представлений, устроенный магией слова или музыки, но у тумбочки это смотрелось непривычно. Впрочем, не хуже бесед с мебелью о любви! "А может, я просто давно рехнулся и на самом деле сейчас в больнице?" - мелькнуло в голове. Однако иллюзия, если это была она, оказалось столь совершенной, что это, в общем, неважно.
- Не совсем одновременно... - он закусил губу. - Состояние может меняться туда-сюда быстро и часто. Хотя... наверное, и по-твоему можно сказать, - у него на мгновение мелькнула мысль о том, как странно выглядит мир людей, который они сами часто не в силах понять, глазами... то есть восприятием такого существа. - Только не все развиваются.

(все с тем же)

[higf >>>]

"Какие вы, самназвн'ье-люди, сложные..." – словно подслушав, подтвердила тумбочка, успокаиваясь на варианте столбиком "Даша + Вася = О!". О-шка иногда оплывала в рощицу, но быстро возвращалась на место.
"Имена индивидуальные, а духовное развитие в фокусе партнера. Совмещено с размножением, разноплановыми чувствами, сменой приоритетов инстинкта самосохранения. И еще парты. Изобразительное искусство. Песни, вокальное... Лексика, бранная..." – тут "о" окончательно расплылась и продемонстрировала неслабый запас оной бранной в памяти тумбочки. Впору было краснеть, но мебель продолжала фиолетиться.
"А почему дети и последняя фаза л-ю-б-в-и в вашей культуре взаимосвязаны с разделом слов, чье упоминание имеет сложную структуру употребления?" – вдруг сменила она тему. Или, брыком своей мебельной логики, продолжила. В другой плоскости.
На этот раз Георгий долго не отвечал – видимо, завис, как тумбочка, только в себе ящиками скрипеть не мог.
- Ну ты даешь! – не то смутился, не то восхитился он наконец и... зевнул. – Знаешь, может, я это в следующий раз поясню? Спать хочется!..
"Я еще о снах спрошу потом" – пообещала мебель, - "неопознанный вид транса, требующийся почти всем видам Живых, признак симптомов: появление в самый неподходящий момент..."
И на сей интересной фразе без предупреждения, ответа и прощания исчезла. Тактичность в содержимом полок явно не числилась, а лишний раз подтверждать разумеющееся согласие (или несогласие) она видимо не считала нужным.
Проведя рукой по лбу, Георгий обнаружил, что ладонь стала влажной. Он вытер пот, подумал о разговоре... и вдруг подумал – как хорошо быть тумбочкой, для которой чувства людей всего лишь интересный предмет для изучения.
На этой мысли грек уснул. Он видел сон, что превратился в складной стул и летает вокруг Шу кругами, совершенно спокойный и равнодушный к ней, меняя окраску и приставая с невероятными вопросами.

(как и выше - вдвоем)

[Латигрэт >>>]

9 октября, вечер

Расставшись с Макридисом, тумбочка перенеслась в облюбованное за осень тихое место – подвал с паучьей колонией, - и задумалась над полученными данными. На примере той самой лексики, чья система употребления вызывала восхищение своей сложной и изысканной запутанностью, мебель уже знала, что лучшее изучение бывает в ходе осмотра с разных сторон. Общения с разными представителями Живых, и, если вид особо индивидуален (суетлив донельзя) – лучше и с разными представителями вида. В случае с загадочной любовью – она собиралась пообщаться с кем-нибудь еще, тем более преподаватель скульптуры... как бы адекватно выразиться, показался ей немного не-адекватным. В местах эмоций.
Но люди это люди, а пауки – это пауки. Людскую точку зрения тумбочка все еще переваривала, и пока занялась сугубо паучьей, благо восьминогие философы, хоть и делили все сферы бытия на восемь частей, были проще. Точнее, их система "любви" была стройнее. Единственной загвоздкой стало в начале найти синоним заболевания в осьмеричном мире, но мебель и с этим справилась...

К полуночи тумбочка доварила лекции Георгия и притормозила на месте договора, благо о своей части человек попросил сразу и даже объяснил детали. Хотя не уточнил, будет ли в том месте ветки, куда тумбочка не любила приземляться, или фонтаны – куда не любила еще больше, - и даже не знал про ступеньки, с которых мебели приходилось регулярно наворачиваться на горе всем нижестоящим, но все остальное рассказал. Правда, тонкости взаимоотношений между однокультурниками тумбочка еще не до конца уяснила, до сих пор не понимая, почему Макридис сам не может сходить и посмотреть, но... Может, у людей тоже есть система анализа данных с разных точек зрения?
Остановившись на этой версии, мебель аккуратно совместила знания людей и арахнов, благо в восьмеричную философию умещалось все, от схем до мыслей (и даже она сама – в тумбочке было ровно восемь внешних углов!), расставила в памяти Неприятные Места (фонтаны, посадки, деревья, ручьи, болотце, общежитие с комнатами... ... ..., лестницы номер... ..., крыши, тотемные стойла и рабочую аудиторию механиков), потом добавила места для Жоры, довольно скрипнула и отправилась в путешествие.

На удивление самой себе и всем зрителям (коих не было, даже домовые куда-то разошлись), тумбочка с первого раза попала на ровное пространство, и, судя по всему, в нужной комнате. Правда, оказавшись под самым потолком, ибо телепортировалась на широкий плафон люстры (подозрительно заскрипевшей...) (а почему люстры скрипят, кстати?), но если считать, что за один прыжок мебель одолела несколько зданий, и из подвала сверзилась в кабинет декана, то были детали и вообще, главное она...
Люстра свалилась.
Тумбочка мысленно взвизгнула, наяву скрипнула, и "отпрыгнула" в дальний угол помещения.
Там оказался стул. Площадь стула была меньше площади тумбочки.
Окрестности огласил еще один мысленный вопль, уже не просто громкий – нецензурно громкий. Параллельно шел звон долетевшего до пола плафона, развалившегося стульчика и накренившейся тумбочки, сейчас балансирующей на двух ножках и одном выскочившем ящике.
Когда запас ругательств у мебели иссяк (а это случилось ой как нескоро), успокоившаяся исследовательница-разведчица взяла себя в доски и виртуозно телепортировалась на метр влево, с должным ускорением, чтобы вернутся в вертикальное положение. Стул окончательно развалился. Жалобно скрипнул погребенный под люстрой стол и чем-то хрюкнул. Тумбочка почувствовала некоторый стыд перед неразумными "собратьями"...
"Вас починят!" – пообещала она, припоминая какого-то неадекватного сту-удента, который тем не менее умел (или только хотел?) чинить мебель. После Жоры, Лиса и пауков надо будет найти его и позвать сюда...

Приведя себя в порядок, втянув ящик и перекрасившись в розовый цвет – начинать опросы о любви тумбочке казалось правильным в таком виде, - мебель снова вспомнила восьмеричную схему, и следующим прыжком отправилась в Лес. Надеясь на неизвестного, но кажущегося очень родным Авося, чтобы не попасть на какую-нибудь еще люстру, или того хуже - ветку.

Сообщение отредактировал higf - 1-05-2008, 17:10

[Соуль >>>]

9 октября, вечер-ночь

Ближе к вечеру Александр Евгеньевич Лис обыскался аспирантку, которую обещал сопроводить в Архивы. Китаянка пропала, и никто не знал где ее найти. Только на закате выяснилось, что девушку забрали на "Три дня Легенд", которые проводил факультет Неба. Соответственно, старшекурсники оного факультета уехали тоже…
Конечно, попытки выяснить, кто и по какой причине не поставил в известность руководителя, не увенчались успехом, поэтому уставший и не в меру раздражительный преподаватель вернулся в свой дом через несколько часов после заката. Привычно повесил на крючок легкую куртку и принялся в задумчивости перебирать сегодня доставленные письма. Одно, другое, третье – в малахитово-зеленом конверте. Лис задумчиво посмотрел на пустые поля и нервно вздрогнул.
По комнатам разнесся глухой "бум" - очевидно, питомец преподавателя покинул место послеужинного сна (судя по громкости "бум" - это был шкаф) и теперь направлялся к дверям. Встречать.
-Солнышко! – не отрывая взгляда от безымянного конверта, окрикнул Лис. Он побледнел, а пальцы, сжимавшие бумагу, едва заметно дрожали. – Осторожнее!
Кот подошел к самым ногам хозяина и запрокинул голову вертикально вверх, рассматривая и обратную сторону листка, и лицо человека. Александр Евгеньевич присел рядом с Солнышком и как-то неожиданно нервно почесал мягкое ухо. Питомец вопросительно мурлыкнул и потерся пушистым боком о ноги Лисова.
-Лучше бы сказал что-нибудь, - укоризненно заметил преподаватель.
-На востоке говорят, мудрость есть в том, чтобы следовать собственным советам, - заметило Солнышко, не прерывая занятия.


(и Хысь)

[Кысь >>>]

-Мудрость, да? – как то растерянно переспросил Лис и с яростью уставился на конверт, потом неожиданно его разорвал. – Нет, уж эти советы я постараюсь оставить в стороне.
Обрывки бумаги полетели в корзину. Зверюга недоверчиво ткнула человека лапой. Преподаватель ласково почесал крепкий загривок.
-Знаешь что сегодня случилось? Может слышало про Серого Волка? - Отрицательно и один раз мотнуло головой. Лис кивнул. – Все время пропадаешь непонятно что, когда что-то где-то случается. Сегодня на «лекции памяти» прямо посреди доклада на кафедре появился волк. Снес все к чертовой матери, - уставший Александр Сергеевич не стеснялся в выражениях, - и сбежал. Представляешь?
Солнышко задумчиво прижало одно ухо.
- Никто не должен был выступать с... отчеетом?
- Ну, не я… слава богу. А то пришел бы сейчас домой покусанный и воняющий псиной, - Лис покосился на лежавший на полке слева от входа свитер и потянулся к нему. – Не нравится, мне что происходит. Сначала Дриад, теперь разрушение на кафедре.
Кот задумчиво поскреб пол лапой. Преподаватель натянул свитер и принялся переплетать золотой хвост.
- Ладно, сиди здесь. Скажешь Арише, если придет, что я задержался на кафедре. Хочу посмотреть, что твориться в Окольном, если оттуда кажут нос такие… сказочные звери.
Зверюга оскорблено фыркнула.
- Напиши ей записку.
- Я тебе хозяином прихожусь, - напомнил Александр Евгеньевич.
- А я тебе прихожусь представителем рода кошачьих. Кошки, как известно, гуляют сами по себе, а не сидят на страже с сообщениями.

[Соуль >>>]

- Так и представляю тебя с конвертом в зубах и в кошачьей будке. Пойдем, - оглянулся через плечо преподаватель и затворил за котом дверь.
Оба уже не видели, что лоскутки зеленого письма потянулись одно к другому, соединились… а потом конверт впорхнул в почтовый ящик, словно так и должно было быть…
Ночная сырость мгновенно обратилась влажными каплями на кошачьей шерсти. Ветер забрался в толстые нити свитера. Украшавшие улицы фонари задумчиво проводили светом кота и человека. Солнышко вышагивал вперед походкой грозного истребителя крыс - хвост развевается султаном, голова поднята, на высоких прямых лапах. Иногда прижимал к голове уши, расслышав в вечернем стрекоте шорохи мелких животных. Не дать ни взять, знаменитый охотник, вынужденный отказываться от легкой добычи. Из бежавшего между домов ручья выглянула самодовольная русалка и окатила кота целым водопадом пресных брызг. Лис погрозил ей пальцем, опустил взгляд на своего питомца, не выдержал – засмеялся. Солнышко поджал лапу и издал нечто среднее между возмущенным фырканьем и жалобным мявом. Отряхнул каждую часть тела (включая спину) в отдельности, потом, не сходя с места, принялся вылизываться.
- Может быть, все-таки передашь послание Арише? - преподаватель наклонился, упершись ладонями в колени, и ехидно подмигнул коту.
На этот раз кот встряхнулся целиком - дождь брызг полетел на Лисова – тот со смехом отвернулся, спасаясь от мелкого дождя. Потом поднес к губам флету: легкий рил – ветер стал теплым и мягким. Солнышко успокоенно лизнул лапу и снова пошел рядом.
За преподавательским городком начинался студенческий, за ним – Окольный лес, сейчас огороженный едва видимой чародеям стеной. Александр Евгеньевич накрыл ладонями слабо ощутимое поле – под пальцами стена прогнулась. Тихий свист – поддалась, подпуская к деревьям. Они неспокойно зашуршали осенними кронами, скидывая на гостей опавшую листву.
Кот опустил хвост параллельно земле и сразу же скрылся в тенях. Вынырнул через несколько секунд из кустов уже в десятке шагов впереди - вся шкура в листьях.
-Ты решил исцарапать дриад? – мужчина не очень уверенно вошел под густые тени.
Изменился Окольный за последний месяц. Ох, изменился… всегда наполнявший тропинки свет теперь свивался сумраком, с ворчанием опускавшимся на плечи. Листва, золотистая и оранжевая по осени выглядела ржавой и больной, а, может быть, только казалась в ночные часы.

(дальше)

Сообщение отредактировал Соуль - 9-08-2007, 19:36

[Ноэль >>>]

9 октября, ночь

Мы с Соуль.

Как волк нашел путь в Окольный лес навсегда останется загадкой: может, ему помогло природное чутье, может, особая магия оборотней, может… а, леший его знает!
-Место не кажется спокойным, - задумчиво сообщил девушке пустынник. Он запрокинул голову и теперь с настороженным восторгом в больших черных глазах разглядывал ржаво-больные кроны. - Ты только посмотри, как деревья наклоняются друг другу… Ваа… уууууууууууу!!!
Высокому вою деревья ответили недовольным шепотом.
-Ты что делаешь?- удивленно поинтересовалась девушка. Она и сама уж была не рада своему решению прошвырнуться в лесок, куда ходить, мягко говоря, не рекомендовалось. - Не надо тут арии выдавать! Не в Опере!
Аль Абэк смущенно потупился:
- Повыть захотелось… пойдем, - он сжал запястье девушки и потянул ее в сторону стволов, светлыми росчерками гуаши дрожавших на фоне глубокой черноты чащи. - Тебя потом сюда же выводить?
- А куда еще можно? - поддалась любопытству Зая, забывая даже возмутиться из-за фривольности спутника, тащившего ее невесть куда.
- Не знаю, - глаза волка горели азартным блеском.
Окольный лес вновь с неодобрением скинул на головы путников ворох сухой листвы.

[Соуль >>>]

Аль Абэк остановился, чтобы отряхнуться, а затем – двинулся вперед. Теперь заботился о спутнице; шел с ней рядом, отводя прочь назойливо оплетающие руки ветви. На шунгитово-черных коротких сучках осколками разбитых стекол дрожали капли, иногда скатывались вниз на путников – быстро впитывались в ткань одежды. Зая нет-нет да и поглядывала на своего кавалера. Его азарт, тяга к свободе и приключениям не оставляли ее равнодушной. Невольно и она поддавалась очарованию ночного леса. поддавалась, пока очередная капля не упала ей на нас. Девушка оглушительно чихнула.
- Бр! Дождь-то мы не заказывали!
Волк остановился – фраза разрушила лесное очарование. Обернулся. В тишине мягко стер мокрое пятнышко с носа Заи и приложил палец к ее губам.
- Тише. Слышишь?
И действительно – не так далеко раздавались голоса. Вначале тихие, они постепенно обретали вес, становились насыщенными, яркими – вскоре можно было узнать тембр Лиса и вкрадчивые нотки Солнышка.
Можно было. Но вот смуглый палец на собственных губах занимал Неллю куда больше чьих-либо голосов. Волк обернулся, так и не отняв руки. Зая растерянно хлопала ресницами, а голоса между тем становились ближе, четче, яснее…

(с Ноэль)

[Переплетчица >>>]

9 октября, день

Анна-Мария-Арабелла пребывала в недоумении. По крайней мере, именно это понятие она, после долгих и старательных поисков откапала в своем богатом словарном запасе. Правда, по поводу последнего она стала очень даже сомневаться: ее не понимали. Ее абсолютно не понимали! Довольно кивая на все объяснения, что она сейчас не может уехать и ей надо в библиотеку, что ее руководителем является непосредственно Александр Евгеньевич Лис и что без его ведома она, просто не имеет права уезжать, что… никого не волновало.
Ее просто прихватили с собой, как безответный и беспомощный чемодан. Тот то хоть потеряться в виде протеста может!
«Держи себя в руках», шепнул Лунни, поддерживающий инкогнито, приобретя вид красивой серебряной броши на левом плече девушки.
-Я держу! – Анна-Мария опустила глаза и обнаружила, что ледяной чай в ее стаканчике в буквальном смысле бурлит. Взвизгнув, она отбросила раскалившийся стакан.
-Лунни, мне надо вернуться! Немедленно!
-Ага? Мы оттуда миль на семьсот уже уехали!
-Лунни! – Она посмотрела на него, и дух хранитель попятился, перелезая на широкий рукав: раскосые глаза девушки светились янтарным огнем:
-Мне. Надо. Вернуться.
-Вернуться ей надо… Услышь меня великий Ри, первый дракон! - Дух воровато оглянулся на народ, но на пятиминутной стоянке всех куда больше интересовали холодные напитки и возможность размять ноги, чем странная китаянка. Дракончик вспорхнул обратно на плечо и недовольно прошипел:
-С ума совсем сошла?! Да не могу я!
-Беру ответственность на себя. – Холодно ответствовала Анна-Мария.
-Да ты и так уже столько натворила, что и без дополнительных фактов….
-Лунни!
-Я же даже рассчитать не смогу! Географии здешней не знаю, энергетические потоки через пень-колоду идут! Здесь такие закидоны будут, что промашка на пару миль – мелочь! А временные петли? Про потерянное время помнишь?
Анна-Мария глубоко вздохнула и медленно тряхнула головой. Глаза вновь стали черными, а пылающий янтарь превратился в расплавленное золото и теперь капельками стекал по ее щекам, оставляя на нежной коже золотые росчерки.
-Кажется, нужно движение? Прыжок… Высота…. – ее взгляд остановился на другой стороне дороги: столбики, высокая трава, пара чахлых деревьев. Обрыв.
-И думать не смей! Анна-Мария! Я триста лет не тренировался!
Но она уже решительно шла в ту сторону.
Никто из студентов факультета неба даже не заметил, как гибкая фигурка китаянки, мгновение, задержавшись над пропастью, и рыбкой прыгнула вниз.
Вспышка. Огненными волнами разошедшийся воздух, словно сплетающийся в кольцо.

Никто ничего не заметил.

Только Шу вдруг в последний момент нахмурилась, поднесла пальцы к вискам.
-Случилось что? – Лешка Балобанов, талантливый маг-механик, увязавшийся с «небовиками» озабоченно покосился на девушку.
-Голова закружилась. – Вымученно улыбнулась Шу. – Укачало. Надо свежим воздухом подышать…. Лёшь, ты скажи им, что б без меня ехали: я со следующей партией, ладно?
-Скажу. – Пожал плечами Балобанов.
Шу благодарно улыбнулась его стриженному затылку и, медленно перейдя дорогу, пошла по траве. Подойти к краю она не успела, лишь краем глаза заметила странную вспышку. И странный, словно сотканный из золотого огня воздушный хлыст, сдернувший ее с травы вниз. Хвост ворожбы, затеянной драконом, подхватил Шу и швырнул в почти угасшую воронку.
Никто ничего не заметил.

Сообщение отредактировал higf - 1-05-2008, 17:28

[higf >>>]

10 октября, утро

Утром студенты собирались в небольшие группки у носивших следы буйной фантазии домиков и возле учебных корпусов. Сегодня "собрания" выглядели плотнее и оживленнее, чем всегда. Никто не отбегал, как обычно, на несколько шагов - дурачась или вглядываясь в голубое, с белыми брызгами облаков, небо. Все явно обсуждали что-то, более интересное, чем темы предстоящих лекций.
Жора подошел к ближайшей компании, но при появлении преподавателя все чуть примолкли и вежливо поздоровались, явно испытывая неловкость. Макридис, тоже еще не привыкший к своему новому статусу, направился на кафедру и узнал все там. Группки профессоров собирались точно так же, и отличались от студенческих в основном цветом волос, наличием у некоторых бород и морщин на лице.
В кабинете декана магии Земли произошел великолепнейший разгром. Уны, которые и разнесли весть так быстро, нашли все помещение усеянным осколками стекла. Разнообразие в картину привносила скромная кучка древесины, оставшейся от стула. Ножка стола тоже треснула. При этом дверь была закрыта и никаких следов не было. Несмотря на личную печать магистра, подозревали либо шутника-студента, либо вчерашнего волка, пропавшего неизвестно куда. Самые сообразительные уже принимали ставки.
Второй новостью было, что пропал Лисов вместе со своим котом. Это стало известно позже, когда он не явился на свою лекцию, и за историком отправили ассистента – поискать.
Тут же горячие головы предположили, что эта пара и повеселилась у Всеволода Ильича – Лис играл на флейте, а Солнышко танцевало. Впрочем, это было лишь одной из многочисленных версий.

[Соуль >>>]

- Он мне даже записки не оставил! - Ариша, высокая и нескладная Ариша, на секунду остановилась возле грека. - Сударь, вы у механиков часового ничего не ведете?
- Ознакомительные лекции на первом курсе, сударыня, - вежливо ответил Георгий.
Для подобных занятий по непрофильным предметам часто выбирали молодых, малоопытных преподавателей.
- Н-нет, - часовых дел мастеровая расстроено мотнула головой. - Мак-кридис, к-кажется? Нелля Зайкина, она со второго - не могу нигде найти: я отвечаю за данную группу.
- За... йкина? - малозаметная заминка в середине слова - чуть не назвал по привычке прозвищем. - В каком смысле пропала?
- Отсутствует со вчера, с девяти вечера, - Ариша Афанасьевна мельком глянула в блокнот и расстроено прикусила рыжую прядь.
У Георгия родилось естественное подозрение, хотя - странно - не очень приятное. Он прищурился и улыбнулся.
- Мало ли где может пропадать девушка.
- Она... она никогда не пропадала, - девушка развела руками, и усыпанное веснушками лицо исказилось в жалобной гримасе: казалось еще чуть-чуть и заплачет. - Всегда такая ответственная, правильная. А еще - вот это.
Она вытянула из-за ворота нефритово-зеленый конверт и показала Макридису. В графе "кому" значились фамилия, имя и отчество Лисова, адрес отправитель оставил пустым.
- Я... он уже рассказывал о подобных письмах.
- И что там было? - живо заинтересовался Георгий, протянув руку к конверту.
- Вы его не откроете, - тепло - как делала все - улыбнулась Ариша; недостаток изящества она компенсировала мягкостью, схожей с высушенной на ветру бархатной паутиной. - Извините, мне следует идти. Я сказала слишком много, не зная, можно ли вам доверять.
Она плотнее запахнула полы потрепанного плаща и кистью стерла с лица особо навязчивую прядку, что концом забралась в уголок губ.
Грек был сбит с толку.
- У нас стало что-то слишком много тайн, - произнес он, закусив губу и с силой переплетя пальцы обеих ладоней.
- Вероятно, - в зеленых глазах рыжеволосой мелькнула странная, нечеловеческая искорка.
"Тик-так" - проводило шаги стрекотание двенадцати часов.

(с Хигфе)

[Ноэль >>>]

Ночь с 9 на 10 октября

- А теперь объясни мне, почему мы бежали… - волк тяжело вздохнул и мотнул головой, затем замер, опасаясь резким движением сбросить девушку.
- Мы?… - нарочито невинно переспросила Нелля, делая вид, что она находится где угодно кроме спины своего товарища.
Волк с тихим воем прикрыл глаза и встряхнулся от кончиков ушей до кончика хвоста. Зайкина скатилась на жухлую траву, и Аль Абэк с видом победителя опустил тяжелую лапу на хрупкое плечо. В желтых глазах полыхнул веселый огонь.
- А кто сказал: «Ты покататься предлагал?» - дружелюбно прорычал оборотень. – И сразу – как только голоса яснее стали.
- Я?- очень удивилась Зая.
- Ты, - с подозрительным спокойствием подтвердил волк.
Нелля с усиленным старанием захлопала ресницами, упорно не желая забывать, что она блондинка. И не позволяя никому об этом забыть.
-Ну… Ты же сам предлагал…
Оборотень наклонил лобастую голову и тихо заскулил.

С Соуль.

[Соуль >>>]

Серо-белый комок сжался до человеческих размеров – Аль Абэк хохотал, размазывая по смуглым щекам слезы.
- Да я же не думал… по лесу… ночью…
-Нуууу…В следующий раз я тебя заранее предупрежу!
Волк наклонил голову, вспоминая дикий бег с той секунды, как раздались чужие голоса: ветки, хлеставшие по морде; тонкие студенческие ручки, вцепившиеся в чувствительные уши; тощие пятки, сжавшие бока… в Нелли текла кровь настоящих наездников… первых наездников… самых первых наездников…
Аль Абэк улыбнулся своим мыслям и осмотрелся: негостеприимный лес остался позади шуметь кронами, клокать ветвями и щелкать корнями. Беглецов приняла небольшая поляна, окруженная острыми, как клыки камнями. За года их покрыл мох – под ладонью зеленый бархат устало вздохнул…
- Их двенадцать… - задумчиво подсчитал оборотень.
- Ну, хоть не тринадцать и то не плохо… А где мы?
- Тебе лучше знать, - покосился на девушку Аль Абэк.
- Как это лучше??? А, ну да… Но..Я не знаю…
Пустынник вздохнул и мотнул головой в сторону сплетших желтые кроны берез.
- Пойдем, до утра скоротаем время, а там разбираться будем…

(с Ноэль)

[Кысь >>>]

Ночь с 9 на 10 октября

Бег по лесу следом за волком – в какой-то момент лес начал играть в прятки, уводя прочь, путая, смущая. Ветви оставили на лице несколько царапин, дуб подставил подножку, и Лисов едва не покатился кувырком. Промедление – и серый хвост скрылся в переплетении ветвей.
- Удрал, - выговорил преподаватель с яростью и обернулся на Солнышко, который с упорством и непробиваемостью молодого бычка бежал следом.
- Правда удрал, - кот деликатно понюхал отпечатавшийся на земле след лапы.
- По запаху найдешь? – Александр Евгеньевич прикрыл глаза, переводя дыхание.
- Собаки охотятся, выслеживая добычу по запаху. Кошки нападают из засады.
- И в кого ты такой умный? – поморщился преподаватель. – Следует выбираться…
В темноте зелеными искрами подмигнул циферблат часов – два после полуночи. Холодный ветер со зловещей ноткой завыл и забрался в ворот свитера. Лисов поежился.
- Пахнет травленым деревом, - копнула землю лапой зверюга. Показала носом, - Оттуда.
- Я бы предпочел выйти к городку…
Преподаватель поднял флейту на указательном пальце – музыкальный инструмент завертелся подобно сошедшей с ума стрелке компаса. Между золотыми бровями Лиса пролегла складочка – серебристая трубочка дернулась, но не прекратила головокружительного вращения: лес вознамерился сбить с пути. Солнышко копнул лапой землю еще раз.
- Веди, - сдался Лис.
Тропинка обвилась полукольцом вокруг небольшого пригорка, так что потемневшая от времени избушка появилась перед путниками неожиданно. Земля вокруг сруба была изрыта огромными лапами, но мутные стекла оказались целы, и на стенах красовалось лишь несколько царапин. Пушистое задумчиво понюхало лавочку у входа.
- Скажи, тебе в детстве рассказывали страшилки о «черных-черных домах»? – преподаватель окинул избушку пристальным взглядом и принялся обходить ее кругом.
- Моя мать была кошкой, - деликатно напомнил питомец.
- Хорошо, а о «таинственных домах на болоте, где в гостиной лежит красная книга»? – вяло перестроил вопрос Александр Евгеньевич. – Пойдем-ка отсюда, Солнышко…

[Соуль >>>]

Словно в насмешку над этими словами откуда-то из-за деревьев послышались глухие раскаты грома. Лис раздраженно прикрыл глаза и запрокинул голову, обращаясь к кронам деревьев:
- Хорошо-хорошо, я понял! Солнышко, ты идешь первым…
На преподавательский нос сверзилась первая тяжелая капля. Солнышко поднял хвост парашютом и браво пошел к черному проему двери. Исчез внутри. Александр Евгеньевич, неуверенно потоптавшись, еще раз недовольно глянув на небо, юркнул следом. Внутри было темно и пыльно, но не ощущалось той неуютной пустоты, что обычно поселяется в необжитых домах. У печи лежало несколько поленьев и целая стопка книг - из одной наполовину вырваны листы. На полатях валялись смятые одеяла. Солнышко сунул нос в большой короб для еды и обиженно чихнул - пусто. Преподаватель устроился у печки – угольки быстро испачкали руки, и теперь Лис, не задумываясь, заворачивал поленья в бумагу, чтобы побыстрее развести огонь.
- Крыс тоже нет, - кот вынырнул из под кровати.
Шумно отряхнулся, сменив дымчато-серую окраску на привычную черную. Лис, прежде, чем поднести флейту к губам, поинтересовался:
- Может, тобой растопим?
- Тобой практичнее. На мне очень много шерсти.
- Она горит лучше, - фыркнул Лисов, выдувая из флейты несколько нот – первые язычки пламени деликатно коснулись бумаги.
- Она плохо пахнет.
Преподаватель фыркнул и продолжил выводить незамысловатую мелодию. Когда огонь шалью окутал дрова, Лис задвинул заслонку и отошел к узким скамейкам у стены, где устроился, вытянувшись во весь рост.
- Завтра с утра будем искать выход. Если лес не хочет отпускать – его следует уговорить.

(и Хыся...)

[higf >>>]

10 октября, день

Дела и душевные терзания сильно мешают друг другу. Во время рабочего дня, который шел, несмотря на все слухи и происшествия, Жора иногда досадовал на нехватку времени и поглядывал на часы (особенно встречая в коридорах временщиков – это было легко). Ему не терпелось обдумать столь насущные вопросы: поручений, данных тумбочке, отношений с Шу, кучи загадок, а также их вписывания в тему диссертации.
Оказалось, что свободное время – не такое уж и благо, ибо терзания, на которые некогда было обращать внимания, полезли с накопленной буйной силой наружу, а мысли все время сворачивали с научно-детективных гипотез на пару зеленых глаз. Макридис тут же убедительно доказывал себе, что из отношений магов ничего хорошего не получается, вспоминая родителей. Случавшиеся бурные семейные сцены с криками у магов Земли обычно выливались в буйное мгновенное произрастание сорняков на огороде, причем мамины творения были вьющиеся, гибкие и очень прочные на разрыв, а отцовские – необыкновенно колючие.
Впрочем, похоже, оба получали от этого моральное удовлетворение, и потом надолго мирились, возвращаясь к обычной теплоте. Зато уничтожать последствия путем прополки огорода приходилось уже вручную, и чаще всего – старшему из четверых детей, Георгию. С тех пор он терпеть не мог ботанику и мирился только с Винным лесом.
Воспоминания заставили немного приободриться, и грек тихо, про себя, позвал своего духа-хранителя. Конечно, затеей это было почти безнадежной. Те, кто не давал особо хитроумным и не обремененным принципами магам использовать созидательную, творящую магию во зло, редко вмешивались в обычную жизнь, давали советы или вступали в беседы. Несомненно, у них был какой-то свой мир, своя жизнь и собственные дела. Однако медведь с оригинальным именем Михаил обязательно давал почувствовать свое присутствие, хотя бы в виде просьбы не тревожить по пустякам. Сейчас же Макридис не услышал никакого ответа. Он прислушался к себе, попробовал снова…
Закрыв глаза, принялся мять из пластилина медвежью маску. Затем посмотрел на нее, снова крепко зажмурился и мысленно ступил по вечно солнечной тропинке вечнозеленого леса – туда, где на другом конце была берлога. Когда-то хранитель водил его туда. Теперь перед Георгием через два шага оказалась глухая серая пелена с малахитовыми прожилками – нематериальная с виду, но имевшая все свойства стены и закрывавшая землю влево, вправо и вверх, насколько хватало зрения. Жора попробовал толкнуть ее, но не преуспел, напротив – нажатие плечом вызвало ответный резкий толчок, и его сознание вывалилось назад.
Часто дыша, он дико смотрел на свое отражение в зеркале с взъерошенными волосами и лицом с красными пятнами. Такого не случалось никогда и ни с кем.
Идти! Немедленно! К ректору!
Макридис вскочил, а потом сел. А если… его после этого изолируют? Как потенциально опасного. Нет, лучше подождать… Может, все вернется на свои места? Руки снова нашли пластилин, и принялись его мять, сменяя одни черты на другие. Любимое занятие успокаивало.

[Переплетчица >>>]

9 октября, день

Практики Лунни явно не хватало. Знания местности – тоже. Анну-Марию-Арабеллу выбросило в лесу. Увы, в каком именно лесу, она сказать не могла. Так же, как и насладится видом природы с высоты птичьего полета.
Приземление было, учитывая все обстоятельства, признано мягким.
-Хм… мама всегда говорила, что прогулки на свежем воздухе полезны для здоровья… - после некоторой паузы задумчиво изрекла девушка, рассматривая исцарапанные руки. Поверхностный осмотр выявил, что у нее появилась челка. По крайней мере, когда срежутся опаленные кончики, это недоразумение можно будет считать челкой. А вот волосы теперь придется ощутимо ровнять чуть ниже плеча. Одежду, со скидкой на ее миниатюрность можно считать гибридом бикини с гавайскими национальными юбочками. А обувь удобно обгорела до некого подобия шлепанцев-вьетнамок.
-Курорт! – Заключила Анна-Мария. – Лунни?
-Если ты изволишь встать, - глухо донеслось откуда-то снизу, - я буду очень тебе благодарен!
-Что ты делаешь под моей… гхм… под мной?!
-Давай просто будем считать, что ты хорошо прицелилась. – Примирительно предложил дракончик, проявляясь на соседней кочке. Голубые глаза с несчастным видом разглядывали слегка подгоревший хвост.
-Вот что бывает, когда неопытные самоуверенные девчонки лезут в магию!
-Давай считать, что ты немного перестарался. – Анна-Мария прислушалась к отдаленному грому:
-Гроза будет. Где мы?
-Понятия не имею.
-А по запаху вывести сможешь?
-Я – дух! – С достоинством отозвался Лунни. – А не охотничья собака. Духи по норам за следами не бегают!
-Дух-духом, а ешь за обе щеки, почище любой охотничьей!
-Зато не гажу под каждым кустом. – Отмахнулся пострадавшим хвостом Дракон. – Перепираться продолжим под дождем, или все же найдем пристанище? Мокнуть, между прочим, тоже не я буду.
-Пойдем… - вздохнула Анна-Мария, потерявшая всякое желание спорить, и без всякого почтения сунув духа под мышку, решительно направилась в чащу.

[Reylan >>>]

10 октября, день

Совместно с Гульдой

С утра Антипа встретил один только Зэт. Сообщить что-либо о том, куда исчезла Айра, он не мог, но похоже, его это не сильно волновало. Не спрашивая разрешения у Саморукова, Зэт залез в его сумку, прихватив с собой свой недавний улов, с которым никак не мог расстаться.
— Э-э... приятель... не помню, как тебя... — протянул Антип, озадаченно глядя в свою расстегнутую сумку. — Мне вообще-то на занятия пора...
- Так я с тобой! – жизнерадостно отозвался Зэт, - я тебе подсказывать буду… так, что у нас тут, - при этих словах существо выудило из недр сумки какую-то книжицу, и принялось деловито листать страницы, не обращая внимания на то, что держит книгу вверх ногами.
Антип твердо отобрал учебник у квартиранта:
— Спасибо, я еще вчера сказал, что подсказок мне не нужно. Может, лучше покараулишь дом? Чтоб не проникли злодеи?
Какие злодеи — Антип не сумел бы объяснить. Просто не придумался другой предлог, чтобы вытряхнуть нахала из сумки.
Зэт критически оглядел комнату и недоуменно воззрился на Антипа:
- Да ладно тебе! Ни один порядочный злодей на такое не польстится. Давай, бери сумку и иди, а то опоздаешь, - и Зэт предусмотрительно зарылся куда-то между учебников и конспектов, чтобы его нельзя было вышвырнуть, не вывалив при этом и все содержимое сумки.
Антип покрутил головой: мелкий негодяйчик был прав. Он и сам не мог представить себе такого непритязательного злодея, который покусился бы на жалкие Антиповы пожитки...
— Ладно, — сказал юноша, перекидывая ремень сумки через плечо. — Только чур, на лекциях сидеть тише мыши! Не то сдам в этот... в виварий магических существ, во! Для опытов!
Виварий этот Антип только что измыслил — и даже сам вздрогнул.

[бабка Гульда >>>]

(Мы с Лаэлар)

По пути к учебным корпусам Зэт действительно молчал, лишь только в самом начале недовольно проворчав что-то про опыты и про то, что, мол, много Антип в этом понимает.
Когда Антип уже подходил к зданию, откуда-то из кустов выскочила небольшая белая кошка и принялась вертеться у Антипа перед ногами, старательно привлекая его внимание.
— Кыс-кыс! — умилился Антип. — Голодная, что ли? Погоди, в буфете куплю пирожок с мясом, вынесу сюда — поделимся!
Кошка продолжила вертеться под ногами, задрав голову и пытаясь поймать взгляд Антипа. Глаза у кошки были странного бледно-лилового цвета, в темных узких зрачках отсвечивали красноватые огоньки.
- И я бы не отказался, знаешь ли, а мне ты не предлагал, между прочим - протараторил Зэт, высунув ушастую голову из сумки наружу, - о… спорим, она не за едой?
И добавил, глядя на кошку:
- Ты где пропадала?
— Ты ее знаешь? — обрадовался Антип, который всегда жалел бездомных животных. — Кто ее хозяева? Если она потерялась, можно ее отнести домой. Опоздаю... ну, ничего...
Кошка перевела взгляд светлых глаз на Зэта и коротко мурлыкнула.
- Ох, не надо о хозяевах, - досадливо отмахнулся Зэт и вновь повернулся к кошке, - так что случилось-то?
Какое-то время кошка и Зэт обменивались взглядами, не издавая ни звука. Когда же эта игра в гляделки закончилась, кошка отбежала чуть в сторону и остановилась, нетерпеливо глядя то на Антипа, то на Зэта.
- Эээ… послушай, ты не мог бы пойти за ней? - обратился Зэт к Антипу, - Мне кажется, нам без тебя не обойтись.
— Может, сами поиграете в свои игры? — с неудовольствием сказал Антип. — Если кто-то забыл — я на занятия иду!
Кошка издала какой-то странный фыркающий звук и совсем уж не по-кошачьи ударила лапой по земле. Она посмотрела на Зэта.
- Ох, ну ладно… она говорит, что там Айра опять в переделку попала… Каждый раз одно и тоже.
— Переделку? — хмыкнул Антип без особого сочувствия. — Что, пыталась поставить по стойке "смирно" другого дурака-поэта? И схлопотала мухобойкой?
- Не знаю, ты можешь сам у нее спросить, если только выпустишь из клетки, в которую ее кто-то посадил.
— Не понял... из клетки?!
- Она говорит, - Зэт мотнул головой в сторону кошки, - какой-то дурак-студент посадил Айру в клетку! Пойдем, сам увидишь!
Занятия были немедленно забыты.
— Так, ходу! — скомандовал Саморуков. — Быстро показывайте дорогу!