АкадемГардарик, (это не Хогвартс) МГ: Хигф, Соуль.

[Соуль >>>]

11 октября, утро

Утренний сон особенно сладок, когда знаешь, что другие уже встали, а у тебя нет нолевой пары. Потому покушение на него воспринимается как святотатство. Средней громкости стук в дверь заставил Георгия раскрыть глаза и поморщиться, глянув на часы – подарок студентов-механиков.
- Кто там? – спросил он недовольно.
- Георгий… - в дверь снова поскреблись.
Женский голос казался знакомым, но спросонку не узнавался.
- Сейчас, минуту!
Встав, он протер лицо налитой в ладонь питьевой водой из кружки, ожесточенно потер полотенцем, накинул халат и несколькими резкими движениями гребешка заставил несогласные с таким произволом волосы улечься аккуратно.
- Иду... – грек отодвинул защелку в виде головы льва и отворил дверь.
Ариша неуверенно и неуклюже переступила с ноги на ногу на пороге:
- Можно… войти?
- Да... – просыпающийся Георгий вежливо отступил, пропуская девушку. – Доброе утро!
- Доброе утро, - застенчиво улыбнулась преподавательница и решительно скользнула к окну. – Закурить можно?
- Да, - он кивнул, выждал несколько секунд, потом спросил с улыбкой: - Чем обязан?
- Сейчас покажу… - девушка достала из кармана брюк, одетых под длинное платье с неподобающе высокими разрезами, пачку «Корсара» и зажала сигарету губами. – Не разбудила?
Ариша принялась похлопывать себя по многочисленным карманам в попытке что-то найти.
- Все равно скоро вставать, - уклонился от прямого ответа Макридис, наблюдая за поисками Ласточки.
Костюм он мысленно не одобрил, считая, что или платье – тем более такое, - или брюки, но не вместе. Преподавательница вытащила из кармана несколько сложенных вчетверо листков:
- Вот тогда, - и щелкнула зажигалкой – по комнате потек сизый, отдающий вишней, дымок.

(с Хигфе)

[higf >>>]

Жора развернул одну из бумажек. На ней был не очень искусный, но выполненный твердой рукой чертежника рисунок – переплетения узоров, штрихи граней куба...
- Что это? – грек вгляделся в рисунок, оживляя его в воображении. Интересно, это должно быть живым деревом или отблескивать холодной твердостью камня. Хотя и камень бывает теплым..
- Сможешь сделать? Там семь граней из восьми только…
Жора повернулся спиной к окну, словно для того, чтоб лучше падал свет. На самом деле скрыть выражение лица: приподнятые брови, чуть приоткрывшийся рот, искра в глазах. Вчерашняя просьба и эта – стороны одной медали... нет, грани одного куба. Догадка была внезапной.
- Думаю, что да. Но восьмая грань тогда будет пустой.
- Ну, хотя бы рубик будет объемным, - невесело пошутила девушка, выбрасывая в окно недокуренную сигарету. – Спасибо.
- А что это? – Макридис повернулся и посмотрел на Ласточку с любопытством.
- Один макет, - устало улыбнулась Ариша в ответ. – У меня у четвертого курса практика. Удачи.
- Из чего делать-то? – спохватился Макридис. - Камень? Какой? Или неважно?
- Из гипса можно… или из металла… - неуверенно замерла на пороге девушка. – Главное, чтобы объемно глянуть.
- Понятно, - кивнул скульптор. – Буду делать. Надеюсь еще видеть в гостях, - сверкнул улыбкой на смуглом лице.
- Можем выпить кофе… - неопределенно повела плечами девушка и вышла.
Макридис остался. Перестал улыбаться, порылся на столе, достал из-под коробки с инструментами еще одну бумажку, развернул, сравнил. Эта была начерчена не так аккуратно, наспех, но размеры совпадали. Стиль узора тоже. Он развернул все восемь и просидел до тех пор, пока не пришла пора собираться на работу.

(и Соуль)

[бабка Гульда >>>]

11 октября, утро

Тумбочка стояла не на полу, не на столе даже, а на кровати - так Саморукову было удобнее. Разумеется, с кровати было снято все, даже матрас, но все равно тумбочка выглядела несчастным живым существом, которое надо не чинить, а вот именно лечить.
Комната была полна запахом свежесваренного клея, феи даже расчихались. Теперь они устроились под открытой форточкой и возмущенно перешептывались.
Приходил на запах комендант общежития, тоже возмущался, грозил выселением. Но Антип Саморуков был уже не тем робким новичком, который боялся всего и всех. Он хладнокровно посулил коменданту, что настучит в ректорат про подсобное комендантское хозяйство. Мол, тот незаконно, по знакомству, заполучил себе поросенка от вепря Сэхримнира - того самого, которого ежедневно едят воины в Валгалле, а наутро он, вепрь то есть, воскресает снова. А комендант каждый вечер забивает поросенка на свинину, а наутро тот снова хрюкает в загоне...
Комендант удалился, Саморуков закончил работу без помех.
- Ну вот, - нежно сказал он тумбочке, когда клей высох, - вот ты и как новенькая... нет, лучше новой! Ну-ка, похлопай дверцей! Ничего не заедает?.. Вот и славно! Ах да, чуть не забыл... ты же просила...
Саморуков открыл перочинный нож и строго сказал тумбочке:
- Терпи, не маленькая! Еще раз попробуешь мне руку прищемить или ящиком по голове стукнуть - вырежу на боку страшное слово из трех букв!.. И никаких вопросов!
Вскоре на фиолетовых боках тумбочки красовались симметричные царапины - четыре слева и четыре справа. Они смотрелись как оригинальный узор и наводили на мысль о ритуальных шрамах индейских воинов.
- Красавица! - восхищенно выдохнул Антип.

[Соуль >>>]

11 октября, утро

Лисов затянул туже шнурочки ладанки и надел плетенный ремешок через голову. Знак Эйто даже через слой расшитой защитными узорами ткани холодил кожу.
Хотелось складывать факты к фактам, собирать из них сложную мозаику Эйто. Многие элементы один в один напоминали фрагменты рукописей, но верить - казалось слишком смелым, слишком самонадеянным. Лисов и сам не мог толком объяснить, почему побаивался представлять выкладки относительно творившегося в АкадемГардарике.
- Александр Евгеньевич, вас там заведующий кафедрой вызывает... по поводу вчерашних событий.
"И по поводу шатающейся по студгородку нечисти", - мысленно закончил Лисов, выходя вслед за невысокой девушкой-секретарем.
- Я сейчас подойду... - замедлил шаг Александр Евгеньевич, затем повернулся в сторону кабинета. - Забыл флейту.
...следовало искать единомышленников. Кто же еще, не опасаясь, засовывал любопытный нос во все щели?..

[Латигрэт >>>]

11 октября, утро

"Осьмеричная!" – тихий и куда более мелодичный скрип.
"Проклеенная!" – радуги красок.
"Краса-а-авица...?" – кляксы, сплетающиеся в слова между новенькими шрамами. Над последним обновленной тумбочки пришлось подумать дольше, однако спустя пару минут она сочла, что этот достойный эпитет также относится в радостным вестям и потому можно смело радоваться.
Буквы мгновенно выросли на всю тумбочковую площадь и закружились по стенкам хороводом, вызвав у мастера легкое головокружение.
"И это все я, я, я!" – обдало Антипа мысленным писком. Потом мебель вспомнила, что какая именно "я" не сообщила и немедленно это исправила, тотчас доказав, что является юной особой самого что ни на есть настоящего женского пола. Только девчонки и девушки (и женщины наверное – среди студенток, служившим тумбочке основным статистическим материалом, таковых попадалось мало) могли создавать столько шума по такого поводу.
На радостях "красавицы" мебель проверила телепортацию, сбоившую после сырого Леса, и немедленно куда-то исчезла, оставив затихающий телепатический звон. Этажом выше что-то загрохотало. Мимо окна просвистела рассыпающаяся тетрадка, но шмяк падения случился явно быстрее, чем канцелярская принадлежность успела бы долететь до земли.
Потом что-то загрохотало... этажом ниже? Под землей? Над...
И с энергичным лязгом проветрившаяся тумбочка вернулась на кровать. Промахнулась. Извинилась, вернулась еще раз. Комната оказалась изрядно засыпана землей, тумбочка – с видом победителя обвешана гирляндами паутины, а расцветка свободных от земли и паутины углов сияла непредставимыми расцветками. Общий итог был довольно гармоничен... если категорически не воспринимать выходца из подвала как некогда милую и аккуратную дубовую мебель. Как мебель разумная тумбочка вызывала легкий... ээ... шок.
"И здоровая", - подытожила паутинная и осмеричная. "Я-а-а... – пауза, - очень... – скрип, - благодарна".
Усиленный мелодичный скрип. Один из ящиков выдвинулся и... самым настоящим образом "протянул" Саморукову заоконную тетрадь. Цвет мебели вдруг напомнил что-то смущенное и озадаченное.
Антип взял тетрадь не сразу. Сначала оглядел комнату, превращенную в подобие клумбы.
- А ну, квартиранты, живо прибрались!.. - начал было он... но вовремя представил, во что превратится комната, если феи примутся за уборку, и махнул рукой: - Отставить, я сам...
Только тогда он не без опаски потянулся за тетрадью. Весьма брезгливо взял ее. Небрежно перелистал. Зацепился взглядом за строчку. Вернулся к первой странице. И углубился в чтение, забыв обо всем на свете...
А вновь перекрасившаяся в сумасшедший паутинный стиль мебель счастливо скрипнула, и, тихонько буркнув: "Еще вернусь" исчезла.

(я и Гульда)

[Ноэль >>>]

11 октября, утро

Прошлый день явно не свидетельствовал о благоприятном для Заи сочетании звезд на небе. Потому его было решено быстренько свернуть и пораньше лечь спать, дабы утром, свежей и выспавшейся, встать с той ноги и, сладко потягиваясь, умыться холодной водичкой, что еще больше взбодрит, и отправиться получать знания. Угу, как же. Нет, потягивания и вставание с той ноги вышло вполне успешно, а вот мохнатый коврик под ногами, который, видите ли, не любит, когда наступают ему на спину, явно не числился в первоначальном сценарии.
Обнаружив сие вопиющее нарушение стратегического плана, Зая заорала в голос.
- Тише, тише... - запрокинул голову и недовольно закряхтел серый волк. - К тебе сбегутся все соседки.
-Тише тебе, да?? тише? Шаз тебе будет тише!- девушка картинно запрокинула голову и завизжала еще отчаянней.
Волк демонстративно зажал уши лапами и заскулил, медленно превращаясь в знакомого уже смуглокожего паренька.
-Думаешь это тебя спасет, мелочный предатель???- зая вскочила на кровати, попутно схватив тапок на манер оружия. и тут только она осознала, что все еще щеголяет в ночной сорочке.
-Ай, -взвизгнула Нелля, мгновенно натянув одеяло до ушей,- Ты зачем сюда явился, охальник!
Аль-Абэк сел, все еще держа ладони у ушей и, прищурив один глаз, посмотрел на Неллю:
- Домой. - заявил волк и тут же осекся, осознав смелость заявления.
-Домой?- недоуменно протянула Зайка, выглядывая из-за своей импровизированной ширмы.
- Угу, - неуверенно кивнул волк.

(с Соуль)

[Соуль >>>]

-А ты в Деканате спросил, можно ли тебе здесь жить?
Аль-Абэк отрицательно покачал головой:
- ...но ведь ты им не скажешь, пэри?
-Сам ты перо! И нечего смотреть на меня как на пюре!
- Ты красивая, - смущенно опустил голову юноша. - Не смотрю.
-Ага, знаю я вас! Красивая-красивая, а сам как зубами щелк и в кусты!
- ...я не мог появится перед охотниками, - глухо ответил Аль-Абэк.
-Какими?
- Золотоволосый мужчина с огромным зверем.
-Ой, нашел чего пугаться! Волк, а от Лиса бежит! –презрительно фыркнула Зая.
- Они за ушами охотятся...
-А зачем им твои уши?- удивилась девушка, забыв натягивать одеяло на свои собственные.
Смуглокожий паренек хмыкнул:
- Говорят так... в среде оборотней, - он подобрался к кровати ближе и упер в край острые локти.
-Как??? А что, в ушах- сила?
Аль-Абэк непонимающе пожал плечами.
-ну.... Они силу дают? как тотемы?
- А, нет, - отмахнулся паренек и сел на пол. - Так ты меня не прогонишь?
-Куда же тебя девать! без ушей же останешься! - нежно проговорила Зая, погладив юношу по голове. И тут же, взвизгнув, снова спряталась за одеялом.
Аль-Абэк задумчиво улыбнулся.

Сообщение отредактировал Соуль - 29-04-2008, 9:20

[higf >>>]

11 октября, день

Практические занятия – очень удобная вещь. Второкурсники увлеченно лепили геометрические объекты... Не все, конечно, увлеченно и не все лепили: некоторые лишь изображали бурную деятельность, надеясь, что преподаватель не увидит, а потом кто-нибудь поможет. Правда, таких было меньшинство – дар волшебника не дает рукам и душе долго оставаться в покое.
Так или иначе, Георгий хорошо видел хитрости, которые сам не так давно применял, но закрывал на них глаза за отсутствием времени. Большая часть его собственного стола была укрыта от взглядов толстыми стопками книг и бумаг, а также ящичком с инструментами. Преподаватель сидел с раскрытым журналом и время от времени что-то помечал в нем – наверное, подсчитывал посещаемость, что невольно наводило дрожь.
На самом деле Жора быстро клал ручку назад, не оставляя на бумаге никаких следов. Руки грека были заняты – он готовил формочки, чтоб залить их гипсом и получить восьмигранник с рисунками как минимум в трех экземплярах. Узор был довольно сложен, и все же дело продвигалось быстро, а впереди была еще одно практическое, а потом окно...

[Переплетчица >>>]

11 октября, день

Лунни поднял глаза на вошедшую Анну-Марию и застыл. Теперь девушку было не узнать: выстриженные неровными прядями волосы обрамляли личико и спускались чуть ниже плеч. Тоненькая фигурка была затянута в черные брючки с абстрактным белым рисунком и удлиненное белое платье-блузу с воротником-стоечкой. Объемная кожаная сумка, похоже, вмещала в себя часть новоприобретенного гардероба.
Дракончик протер розовыми кулачками глаза, и, вспомнив, наконец, что даже духам предков положено дышать глубоко вдохнул, забыв о торчащем из пасти пироге.
Стуча себя по чешуйчатой груди и меняя цвет чешуи с леденцово-розовой на цвета фуксии, он в ужасе уставился на хозяйку.
Не обращая внимание на Лунни Анна-Мария скинула с узких ступень черные балетки без каблуков и босиком подошла к столику, оглядеть практически пустые коробки из-под пирогов:
-Души – духами, - недовольно проворчала она, - но прокормить тебя становится проблемой. Мог бы и мне оставить. Между прочим, располнеешь – пинай на себя! Солнышко вряд ли польстится на толстого дракона.
-Где ты видела располневшего духа-хранителя?! – Возмутился Лунни, в раз забывая о своих неприятностях.
-Не видела, так увижу. – Спокойно отозвалась Анна-Мария. – Судя по тому, что осталось, ждать не долго. Лучше помоги мне.
-В чем? – Живо заинтересовался Лунни, перебираясь к ней на постель и заглядывая в открытый блокнот.
-Мне нужно больше информации, и уже ясно, что от моего куратора я ее не получу. Его… Волчицу я тоже вычеркнула. Это список тех, кого я встретила утром. У меня есть выбор между светловолосой девушкой и хмурым молодым человеком. Предпочитаю последнего – с мужчинами общаться легче. К тому же я узнала, что он преподает лепку, так что придумала предлог: можно показать ему рисунки талисмана и спросить, можно ли сделать такой.

Недалеко от Деревни мастеров к причалу подошел еженедельный дирижабль. Путешественников на нем было мало: несмотря на явное преимущество перед поездами в скорости и комфорте, заоблачные цены отпугивали большинство желающих. Так что и в этот раз на причал сошло всего около двух десятков пассажиров. И среди привычных светских дам, спешащих магов и богатых промышленников явна выделялась тройка молодых людей.
Они ни разу не заговорили ни с кем за все путешествие, ограничившись едва ли не парой фраз между собой. Похожие как братья близнецы, в темно-серых делвых костюмах, начищенных до блеска ботинках и с одинаковыми кейсами. Одинаковыми были даже зачесанные назад черные волосы, плоские часы на левых запястьях, круглые стеклышки темных очков и отрешенное выражение лиц. Единственной разницой было то, что один из молодых людей держал в руке тонкую бамбуковую трость.
Сойдя на пристань, троица синхронно огляделась. Молодой человек с тростью подошел к одному из служащих, аккуратно снял очки, и остановив на нем неподвижный взгляд раскосых глаз вежливо поинтересовался как бы они могли попасть в прославленную Академию Магов.

[higf >>>]

11 октября, день

Сумка под мышкой хрюкнула и вполне ощутимо дернулась. Анна-Мария прижала ее локтем к боку и наградила хмурого грека лучезарной улыбкой. В сумке сидел Лунни. Девушка не была уверена, что кто-нибудь уже заметил розового дракона. Но знала, что в Европе это принято не так, как у нее дома и не хотела давать повода.
- Добрый день! – прочирикала девушка, отбрасывая волосы назад и протягивая преподавателю ладошку лодочкой:
- Меня зовут Анна-Мария. Мы виделись утром, но не успели познакомиться.
- Добрый вечер, - поздоровался Жора, набросивший, перед тем, как открыть дверь, кусок материи на свой рабочий стол. Где-то он видел эту девушку и пытался припомнить, где. Знакомое лицо, но... – Георгий Макридис, - запоздало спохватился он.
О! – раскосые глазки округлились. Насколько это позволяла природа, конечно. – Вы грек, да? Какая интересная фамилия!
Восточное представление о вежливости тоже немного отличалось от принятого в Академии и, к сожалению, Лис еще не успел коснуться этой темы.
- Я могу войти? – она улыбнулась. – Кроме интереса к этой восхитительной части искусства у меня есть и вопросы. Найдется ли у уважаемого мэтра время на них ответить? Обещаю не испытывать вашего терпения.
Георгий еще не пришел в себя после только что законченной работы и слегка ошалел под напором быстрой с непривычными оборотами речи девушки. Уважаемым мэтром его еще не называли. Кивнув и моргнув, Макридис отступил, пропуская гостью, и не нашел ничего лучшего, как сказать:
- Входите. Да, грек я...
- О, благодарю! – в мастерскую девушка впорхнула с грацией бабочки, едва касаясь, пола плоскими подошвами балеток. - Где-то здесь у меня были наброски…
Анна-Мария открыла сумочку, слегка отвернувшись от преподавателя, что б не светить перед греком нестандартное, мягко говоря, содержимое. Розовая чешуйчатая лапка быстро высунулась из сумки и сунуло ей в руку искомое.
- Вот! – бумаги перекочевали в руки Георгия. После столь наполненного событиями времяпрепровождения воображения у Анны-Марии хватило только на то, что б с восточной точностью изобразить куб Ключа. Впрочем, девушка считала, что этот рисунок все равно ничего не скажет греку, а для предлога подойдет ничуть не хуже любого другого...

(пока вдвоем с Переплетчицей)

[Соуль >>>]

- Скажите, можно ли создать эту вещь?
Георгий небрежно посмотрел на рисунок, улыбнулся, устало моргнул.
- Да, конеч... – снова вернулся взглядом к рисунку, затем изучил лицо девушки с непривычными китаяонскими чертами. Опять посмотрел на рисунок. Снова на девушку. Рисунок. Девушка.
- Это что, новый розыгрыш такой? - нахмурился Макридис.
- Розыгрыш? Нет, что вы. Мой интерес вполне искренен, – отвлеченно отозвалась девушка, оглядываясь в поисках пригодного для сидения места. Стул вызвал у Анны-Марии некоторые сомнения. Не то, что б она никогда не видела эти приспособления для сидения… но привыкала к ним с трудом. А пол вряд ли положительно скажется на белом платье. Поэтому с детской непосредственностью Анна-Мария облюбовала стол. Не то, что б ткань ей очень помешала б, но сесть на что-то острое было бы глупо. Так что импровизированную скатерть со стола просто сдернули.
Дальше произошло одновременно сразу несколько событий.
С интересом разглядывая кубики, Анна-Мария задумчиво признала:
- Быстро. Похоже, что все же в европейской магии что-то есть.
-У меня хвост затек и крылья отсиделись! – сообщил розовый дракон, выбираясь из тесной сумки.
- Жор, ты здесь? – вопросила с порога Шу.
- Шу! - обрадовался грек, улыбка на миг рассеяла мрачность на лице. – Проходи! У меня тут небольшой беспорядок, - его взгляд упал на существо, которое уже являлось на опушке. – У меня тут драконы, правда, но я уберу! Вот...
Макридис шагнул к столу, на котором сидела Анна-Мария, и попытался сгрести в ладонь кубики.
- Ах, не стоит… - промурлыкала Анна-Мария, накрывая ладонью один из кубиков. Сидела она, подогнув под себя одну ногу и боком к двери, поэтому обладательницу женского голоска не видела. Кто там заглянул в гости к преподавателю ее не интересовало, ясно же, что придется откланиваться (это европейское выражение ее всегда смешило, поскольку в поклонах те никогда не разбирались) и выяснять информацию другими путями. Но не будь она ученицей Змеи Ше, если не прихватит с собой сувенир. Мало утешений, правда, после того как Лис забрал ключ. Но хоть что-то.

[Переплетчица >>>]

(та же компашка)

- Спасибо за помощь! – наверное, ничего б не случилось, если б в этот самый момент Анна-Мария не решила стать вежливой. И, придерживаясь все тех же европейских традиций (в меру понимания) поцеловать Жорика на прощание. В щечку. Ну, или куда попадет.
- Ух ты, смотри кто!.. – завопил дракон, тыча пальцем в сторону двери.
В глазах застывшей Шу мелькнул огонек узнавания.
- Анна-Мария-Арабелла!
В воздухе запахло озоном.
- Шунишу де Шушу! – названую сестричку китаяонка не видела нигде кроме как в кошмарах, но узнала мгновенно. С силой оттолкнув Георгия, она выхватила из кармана четки.
Ветвистая молния расчертила воздух, едва не подпалив хвостики нырнувшей за стеллажи Шу.
Макридис покраснел, думая, что скажет девушке, но явно не успевал за изменениями обстановки. Попытка одновременно закончить разговор с Анной-Марией (Жору озарило, где он ее видел – выходящей из леса с Лисовым и одетой в его свитер!), выяснить, что тут делает дракон, поговорить с Шу и взять кубики провалилась. Почти в прямом смысле разрывавшийся на части грек на миг впал в ступор, потом бросился к первой гостье и попытался выхватить четки из ее рук.
-Ах ты!.. – никто не знал, что Шу владела китаяонским. Она и сама не подозревала о сем факте. Но высказывание о истинной внешности, характере и предпочтениях Анны-Марии были цветасты, метафоричны и разнообразны прилагательными и глаголами (все как один образованными от непечатных корней). Жаль, что оценить красоту конструкции было не кому. Разве что Лунни. Но ему было не до того: схватив Анну-Марию за плечи, он сдернул ее под стол за мгновение раньше, чем туда грохнулась огромная ваза.
К счастью, стол выдержал. Заодно дракончик успел обвить хвостом ноги грека и посильнее дернуть с прицелом на сваленную в углу груду тряпок: чисто из благостного желания убрать преподавателя с горячей точки.
Основы китаяонской магии основывались на чистоте духа и созерцании. Но никаких предохранителей (кроме многочисленных лекций о философии и этике) в них не было. А Шу так и не сумела пробиться к своему тотему, так что вразумить ее было не кому. Да и способы обходить запрет, студенты нашли давным-давно.

Сообщение отредактировал Переплетчица - 17-01-2008, 22:46

[higf >>>]

Жора, пытаясь освободиться и прекратить драку в своей мастерской, отчаянно забарахтался, и начал колотить Лунни кулаком с зажатым в нем кубиком – единственным, который остался в руках.
- Немедленно прекратите! – кричал он. – Немедленно!
Если бы Макридису удалось добраться до своих инструментов, он попытался бы остановить девушек, временно «заморозив» их – такой прием использовался для удобства при ваянии, чтоб модель не шевелилась.
- Вас исключат!
Как дорого бы он сейчас дал, чтоб услышать свой тотем...
Инструменты для гравировки, как и большинство студентов старших курсов Шу имела с собой. Конечно, гравировка это было не так быстро как поэзия или музыка, но при определенной сноровки и достаточном наборе заготовок тоже неплохо.
Анна-Мария оказалась девушкой разносторонних талантов. После миниатюрного торнадо, разбившегося об выставленные Шу щиты и тростниковых зарослях в квадрате метр на метр (пол, конечно пострадал, зато удержались обрушенные Шу шкафчики) рой вызванных стрекоз смотрелся эффектно.
- Да не особенно то и хотелось, – оскорбленно поджал ушибленный хвост дракон. Плотная чешуя смягчила удар, но все равно было неприятно. - Ты в этом бедламе еще и колдовать собираешься? Ну-ну… Надеюсь, что искажение от переизбытка энергии в замкнутом пространстве ты посчитал.
Дракон флегматично поймал одну из стрекоз, внимательно ее обнюхал и со вздохом заключил:
-Лучше б суши призвала.
С потолка с грохотом обрушилась люстра.
- В камень превращу! – к этому моменту в глазах наблюдавшего разгром своего жилища Макридиса горел дикий огонь, сжиравший все разумные доводы. Он бросился к столу и начал рыться в инструментах, пренебрегая возможностью случайно пострадать.
- Что. Здесь. Происходит? - и так уже открытая дверь еще раз жалобно ударилась о стену. На пороге стояла рыжеволосая девушка, раскрывшая ладони навстречу обеим студенткам.
В комнате, неожиданно... совершенно неожиданно установилась тишина, в которой только едва-едва тикали часы. Отсутствие звуков ошеломило Макридиса, замершего с резцом в руках.

(и Стася, и Соуль)

[Соуль >>>]

Он посмотрел на Ласточку, на абсолютно неподвижно застывших девушек и с трудом выдавил из себя:
- Здравствуй. Спасибо.
Ариша задумчиво пересчитала взглядом свои синхронно тикающие часы и обратилась к греку:
- Заповедь: не изменяй - тебе неизвестна?
- Я во второй раз в жизни вижу эту девушку, - нервным жестом указал Жора на застывшую под столом Анну-Марию. Первый – в обществе Лиса.
- Я вижу ее... - Ариша задумчиво посмотрела на китаянку, что-то подсчитывая в уме. - Не в первый раз, и она. Мне. Не нравится.
В голосе рыжеволосой звучали нотки ревности.
- Жора, подойди ко мне пожалуйста. Я не могу долго держать временной кокон.
Георгий шагнул к Ласточке.
- А потом, черт возьми?
Ариша не ответила. Она глубоко вздохнула, зажмурилась, и... сорвалась с места, захлопывая дверь и увлекая Макридиса в коридор. За створкой что-то громко звякнуло...
- Мило! – прокомментировал Лунни проходя сквозь дверь.
- Приветствую вас, химэ, – легкий поклон в сторону Ласточки. – Хотя вы б могли б все же предпринять некоторые попытки вразумить неразумных котят. Да.
Он изящно покопался зубочисткой между зубов и извлек стрекозиное крыло:
- Кстати, у меня есть один знакомый специалист по интерьерам. Замечательный мастер, – дракон кивнул греку. Могу вам подсказать как его найти.
Лунни повернулся и тем же путем исчез за дверью.
- Моя мастерская, - воскликнул Георгий, пытаясь вырваться. - Они всё уничтожат!! Стервы!
- Починишь, - обхватила аспиранта за талию временщица, стараясь сжать руки как можно крепче. - Главное живым остаться...
Послышалось еще одно тихое «дзынь» по косяку пошли сосульки, а дверь покрылась инеем. И воцарилась тишина.
- Да испепелит их Зевс-Громовержец! – изрек Макридис, подняв руки к небу. Потом продолжил по-гречески что-то куда более действенное, но гораздо менее возвышенное. Медведю, услышь он своего подопечного, грозила бы зубная и головная боль сразу. – Надо было сделать что-то! – он вновь перешел на русский. - Связать!!
- Ну... попробуй, - не очень уверенно предложила Ариша и покосилась на дверь - за створкой ничего больше не звенело, не билось и не кричало. Пока.
- И попробую! Надо было предупредить! - нахмурившись, Георгий, шагнул к двери и вдруг остановился, почти спокойно произнес: - Я сделал кубик.

[Переплетчица >>>]

Ариша разжала руки и, отряхнув с брюк невидимую пылинку (словно ничего не произошло), улыбнулась:
- Спасибо.
Георгий наконец выпустил из кулака впившийся гранями кубик, вложил его в ладонь Ариши.
- Мне надо туда, - толкнул дверь.
Девушка решительно метнулась за ним следом:
- Я подстрахую.
Дверь открылась почти бесшумно. Мокрая как мышь Шу зло косилась на дракона, вытирая с лица что-то липкое и подозрительно пахнущее вареньем. Волосы висели сосульками, и вид у нее вообще был несчастный.
Обсыпанная какой-то белой пыльцой Анна-Мария выглядела не намного лучше. Отняв руку от покрасневшего уха, она сложила их лодочкой у груди, склонила голову в сторону Ласточки и с уважением произнесла:
- Кидзе Ариша. Я приношу извинения, за принесенные неудобство и свое недостойное поведение. И уповаю лишь на то, что ваше благородство и прощение коснется и моей ничтожной особы.
Не задумываясь над тем, в курсе ли Ласточка о том, что некоторые специфические суффиксы указывают, что претендующая на сердце воина девушка обращается (со всем уважением) к его старшей жене, Анна-Мария всхлипнула в сторону Жоры:
- Простите!
И убежала по коридору.
Шу вздохнула:
- Ну, почему стоит мне к тебе зайти, так тебе обязательно приспичит с кем-нибудь целоваться? И нет бы кого поприличнее выбрать! А девушка, между прочим, замуж сбирается!
И побрела по коридору в другую сторону.
Дракон сочувственно перевел взгляд с Ласточки на Макридиса и произнес:
- Ты знаешь, это… ну, не заходи туда пока. Я тебя потом с хорошими ребятами познакомлю. У них опыт. И нервы крепкие.
- Какими ребятами? - Георгия слегка била дрожь, но голос был на удивление спокоен. Видимо, запас эмоций подходил к концу.
- Надежными, - убедительно отозвался Лунни, уже уходящий по коридору вслед за своей подопечной. Подумав он плюхнулся на задницу и почесал задней лапой за ухом: - Оно понадежнее будет. Точно тебе говорю.
Словно в подтверждении его слов из мастерской донесся жуткий шум. И все слово стихло.
- Да, - кивнул своим мыслям дракон и скрылся за поворотом.
Жора посмотрел невыразительным взглядом на дверь своей мастерской, потом опустился на пол, привалившись спиной к стенке, и остался сидеть неподвижно.

(Соуль, я и Хигфе громим мастерскую.
Поправка: громила только я))

[higf >>>]

11 октября, день

Ближе к зиме силу брали корни - и материнские, и отцовские: хотелось спать. Арилья чувствовала это - как уверенно и неторопливо наступающая зима навевает сон. Ундина зябко закуталась в волшебные одежды и, толкнув босой пяткой грязный после короткого дождя камушек, спустилась в небольшую лощину неподалеку от квартала студентов второго курса.
Здесь бил маленький родник. Из-за темных камешков, покрывавших дно, чистая вода выглядела черной - на глади кружись, танцевали оранжевые и желтые осенние листы. Арилья разбила течение носком и поежилась. На самом деле вода ундинам только в первые минуты перед сном казалась ледяной, потом - теплой-претеплой.
- Хоть это не меняется, - негромко произнес кто-то позади. Арилья удивленно обернулась и окинула снисходительным и слегка высокомерным взглядом высокого мужчину, устроившегося на огромном дубовом корне.
Незнакомец вздохнул и запрокинул голову, разглядывая разноцветную крону - на узкие плечи упали тяжелые каштановые пряди, украшенные маленькими сухими листочками.
- Ундины засыпают до весны.
- Мааани, - задумчиво протянула Арилья, - я ундина только наполовинку.
И ударила босой пяткой по мокрому камню, обдав незнакомца ворохом брызг - тот отгородился от них со смехом. В нем было что-то от дриады, и в то же время гость оказался не чуждым и воде: по движению руки капли нарисовали в воздухе изысканный узор. Зеленые глаза весело сверкнули.
- Ты не похож на чародея-студента, - заинтересованно склонила голову набок Арилья. - Кто ты?
- Чародея и студента? - незнакомец нахмурился.
- Они каждый раз, когда колдуют, оглядываются на тотемы, - ундина улыбнулась и, подобрав полы белых одежд, осторожно погрузилась в воду по пояс - в тот же миг длинные ленты побежали по течению, перевиваясь с черными струями. - Я не очень хорошо вижу тотемы, но чувствую. А рядом с тобой - нет, и есть в тебе…
Арилья задумалась. Что же есть в этом странном госте? Она не могла понять.
От природы будучи существом волшебным, ундина воспринимала магию как неотъемлемую часть себя, а вот людей - как нечто неестественное и чужое. Гость человеком не был, но не был он и волшебным существом…
- Тотемы? - переспросил мужчина. - И многие сейчас творят чары?
В его голосе скользнуло странное беспокойство, в котором неожиданно, почти незаметно возникли гневные ноты. Арилья, их не заметив, пожала худенькими плечиками:
- Многие способны, потому, и мы, волшебные, не боимся людям показываться, - она широко улыбнулась собеседнику и, обернувшись вокруг себя, окунулась в воду с головой. Вынырнула, отфыркиваясь и кокетливо заглядывая в глаза незнакомцу. Он выглядел невеселым.
- А ты? Я таких, как ты, раньше не видела. Ты из-за границы? У нас в этом году много-много студентов из других стран. Так странно… они и чары творят по-другому.
Мужчина покачал головой:
- А твои бы родители меня вспомнили. Вы же долго живете, верно?
Арилья неуверенно кивнула, удивленная таким поворотом разговора. И забеспокоилась, не понимая, что происходит. От гостя веяло магией - ундина втянула носом воздух. Магия… его магия отличалась, была более древней и сильной. А еще… незаметно, но уверенно гость собирал вокруг себя даже самые маленькие крупицы чар.
- Что ты такое?... - удивленно расширила глаза Арилья. Гость виновато развел руками, видимо, не в силах объяснить. - Ты… ты очень старый. Ты волшебный. Совсем волшебный. Но по-другому, словно в тебе… в тебе все мы: и русалки, и дриады, и лешие. Много-много и в одном.
Мужчина поднялся и подошел к ручью. Ундина спряталась в воде, словно хотела превратиться в струйку воды и убежать с течением прочь. Не могла. Не была чистокровной.
- Я правил очень давно, - присел на корточки возле ручья незнакомец и протянул руку к Арилье. - Спи, маленькая. Спи до весны. Все, может еще измениться.
Пушистая и теплая волна дремы накрыла ундину, укутала теплым пледом, убаюкала в холодном течении ручья. Незнакомец выпрямился и в задумчивости прошептал несколько слов.
А потом - исчез. Словно его и не было.

(написано Соуль)

[higf >>>]

11 октября, вечер

Макридис замер неподвижно. Настолько, что напоминал вырезанную прямо из камня стены, о которую опирался спиной, статую, раскрашенную, как живой человек. Только дыхание, заставлявшее шевелиться тонкий шелк рубашки, показывало, что он - не скульптура.
Он – неудачник. Эта мысль билась о стенки черепа изнутри и набирала силу с каждым ударом. Вскоре она громыхала, заглушая все другие. Он не может поговорить с девушкой, которая ему нравится. Не может разобраться с непонятной магией. Ему не утвердили желаемую тему диссертации, а теперь – разгромили мастерскую, почти всё в которой было сделано своими руками – заботливо и с трепетной нежностью. Достаточно? Даже больше, чем нужно!
Лучше бы он никогда не покидал родного Крыма – глядишь, сгодился бы н что-то полезное. Сливу и виноград курортникам продавать, например!
Он долго сидел на полу, а потом поверх поднявшегося хребта отчаяния повеяло жаждой действий. Георгий вскочил и, не оглядываясь, направился к кафедре. Отворив своими ключами, он вошел в темное помещение, где давно уже никого не было и, коснувшись своим резцом камня у двери, зажег светящиеся кристаллы на стенах. Комната озарилась светом. Почему-то у Жоры осталось чувства, что она недовольна - что разбудили и заставляют вместо заслуженного отдыха работать сверхурочно. Он вздохнул и взялся за инструмент, поставив перед собой кусок белого мрамора с прожилками, разбежавшимися по поверхности, как карта неведомых путей.

[бабка Гульда >>>]

11 октября, вечер

Антип Саморуков не просто прочел тетрадь, подброшенную ему благодарной тумбочкой, - он чуть ли не наизусть выучил некоторые страницы. Неровные чернильные строчки отражались в его потрясенных глазах - и воображение поэта превращало их в перья волшебных птиц, дождем опадающих вокруг него прямо здесь, в этой комнатке...
Наконец Антип отложил тетрадь и взмолился:
- Квартиранты! Феи мои дорогие! Уж вы ли не проныры! Уж вы ли не просочитесь в каждую щель! Если вы не разыщете того волка - никто не разыщет. А он мне так нужен! Я же сам видел у него в пасти перья Жар-птицы! Айра, негодяйка летучая, найдешь волка - прощу тебе заморочки с гекзаметром!

[Соуль >>>]

11 октября, около шести часов вечера

- Саш, что с тобой? - вид мрачного мужчины говорил за себя. Он поднял голову от бумаг и пожал плечами. - Ой, вот только не надо так делать...
Лисов посмотрел на рыжеволосую, долговязую девушку и неожиданно улыбнулся:
- Просто все катится к чертикам. К таким маленьким, пушистым, хвостатым, рогатым...
- Ты болен? - временщица накрыла длинной ладонью лоб мужчины и покачала головой. - Ага, понятно, неприятный разговор с начальством...
- Я некомпетентный волшебник, бездарный педагог, лишенный таланта музыкант, который даже волка поймать не может...
- С каких пор музыканты бегают за волками? - прервав, насмешливо вскинула брови Ласточка, и Александр Евгеньевич на некоторое время замолчал... вскоре он продолжил, устало откинувшись на спинку стула:
- С некоторых. Давай попробуем посмотреть на то, что происходит, отогнав в сторону научно-магический скептицизм, хорошо?
Ариша кивнула. Она покорно присела на край стола и с видом маленькой девочки сложила на коленках ладони.
- Академия существуют несколько веков. Из истории мы знаем, место для ее основания выбрано не случайно: оно имеет долгую магическую историю и всегда славилось тем, что привлекало волшебных существ. Никто и никогда не задавался вопросом: почему? Повести, которые появились много позже - ученые называют их "фантазиями на тему Эйто", но насколько идущие издавна слухи являются выдумками?
- По-моему, тебя снова клонит в сторону твоей работы... - негромко заметила Ласточка.
- Работы? - Лисов раздраженно швырнул на стол ручку, которую до того крутил в пальцах. - Когда сегодня я напрямую спросил декана о том, что он думает по поводу жалоб студентов, у которых на старших курсах появились проблемы в общении с тотемами, он быстро перевел разговор на другую тему. Впрочем, несколько позже, мы сумели найти общий язык... Даже, если речь идет не о знаках Эйто, нельзя отрицать, что происходящее в древнем лесу, со студентами... что все происшествия - это ненормально. Я слышал мальчишка неподалеку, выполняя задания к поступлению, превратил камень в пыль. Разрушил, понимаешь?
Он поднял взгляд на девушку. Ариша осторожно накрыла пальцами руку Лисова:
- Тебе нужно немного отдохнуть. Утро вечера...
Александр Евгеньевич тряхнул головой, резко поднялся и направился к выходу.
- Хватит. Мне казалось, что ты попробовала понять. Когда снова захочешь слушать - тогда и поговорим.
Ласточка недоумевающе вскинула брови, потом гневно свела их к переносице и, достав небольшой мешочек, кинула мужчине в спину:
- Держи, может понадобится.
Лисов поймал, поклонился и захлопнул дверь.

[Переплетчица >>>]

11 октября, вечер

Сначала Шу просто отчаянно рыдала, колотя кулаками по подушке. Потом просто уткнулась в мокрую насквозь наволочку носом и тихонько всхлипывала, вздрагивая всем телом и отворачиваясь от стакана воды, который встревоженная Аечка пыталась ей сунуть. Сил объяснятся с обеспокоенной домовушкой не было. Более того, чему был посвящен сей достойный профессиональной банши концерт она не смогла б объяснить даже самой себе.
Ну, целовался Жерик с ее сводным ночным кошмаром – что с того то? Если тебе нравится этот парень – реши для себя, а не держи его в подвешенном состоянии. В конце концов в отличии от тебя он может похвастаться мягким характером, наличием чувства юмора и внешностью, описывая которую не надо употреблять прилагательные «серая» и «незаметная». Как будто не знаем, в кого первый курс скульпторов поголовно влюблен!
А если уж вы «только друзья» так какая разница с кем твой друг целуется? Ладно, сводная дрянь не попадает под категорию «какая разница». Нашел с кем целоваться! Нет, ну неужели среди миллиона девушек населяющих эту землю он не мог выбрать никого другого?! Друг называется! Хм…
Настойчивый стук в дверь заставил Шу выпрямится. Кто это мог быть? Зная Жерика он сейчас либо сидит в прострации, созерцая свою мастерскую, либо вдохновлено творит,… созерцая ее же. Для преподавателе рановато, да и они предпочитают передавать через домовых вызов на ковер, а не навещать провинившихся на дому. Антип не придет, все ее друзья заняты, а Зая не стала б так стучатся.
-Аечка, открой, пожалуйста…. О!
По крайней мере, в одном они были схожи: заплаканные лица с опухшими от слез глазами и
Сестрички, да.
-Я… принесла мороженное: - Анна-Мария вытерла рукавом опухшие глазки-щелочки и неуверенно подняла повыше фирменный бумажный пакетик.
-Выбирала что полегче да помягче, на случай, если я начну кидаться? – Скептично осведомилась Шу.
-Угадала. – Пожала плечами гостья.
-А этот… мелкий и вертлявый, где?
-Лунни? Лопает. Так что где-то час без него у меня есть. Может, поговорим?
-Ладно. – Неизвестно кого этот ответ изумил больше. – Анну-Марию или саму Шу. – Заходи. Только дверь запри.


Лунни придирчиво оглядел разложенные на циновках блюда, две свечи, блестящий в их свете хрусталь и благородный отлив палочек для еды. Подвинул блюдо с суши. Заботливо прикрыл салфеточкой аппетитно пахнущий суп из морепродуктов (горячий песок, на котором стояли пиалы, не должен был дать ему остынуть раньше времени). Подхватил подготовленную пунцовую розу и в ожидании уставился вверх, туда где шевелилась на легком ветру занавеска.
-О, Солнышко-о-о-о-о-о-о…. – Сегодня он пополнил свой словарь, присовокупив к понятию «ужин при свечах» слово «серенада под окном». И со свойственным ему романтизмом решил их объединить:

-Сегодня все звезды так пышно
Огнем голубым разгорались,
А ты промелькнула неслышно,
И взоры твои преклонялись.

Зачем же так сердце нестройно
И робко в груди застучало?
Зачем под прохладой так знойно
В лицо мне заря задышала?

Всю ночь прогляжу на мерцанье,
Что светит и мощно и нежно,
И яркое это молчанье
Разгадывать стану прилежно.

----
*А.Фет