Над облаками

[Scorpion(Archon) >>>]

(те же дальше по ходу дела)

- Хорошо, - пожал плечами Алфар. – Только я не договорил ведь, что оркини сказали. Значит, уметь выбрать цель и идти к ней. Гордость, чтоб не признавать себя побежденным. И еще она сказала – «Если ты сильный, не надо врать. Люди много говорят и много врут».
С некоторым трудом мальчишка поднялся, принимая шар.
- Она правду сказала, - пожал плечами Рейнальд. - Для двоих - правду. Если ты сильный, не надо врать, когда вас только двое. Когда больше - труднее. Думаю, она это тоже знает... кстати, она - это которая? - с невинной улыбкой кота, слопавшего хозяйскую сметану, переспросил Рейнальд.
- Они попеременно говорили, - задумался Манфри, морща лоб. - Так... Только слушай, все равно: если раз поймает на вранье – всё! Не советую. Или не попадайся! А, это рыжая сказала, а вторая соглашалась.
Второй рукой он прихватил со стола изрядный ломоть ветчины, уравновешивая лидиумный шар, и тут же надкусил.
- Поймают на вранье? А если не верят? Ты не врёшь - а тебе всё равно не верят! Ну и что ты с ней поделаешь... - Рейнальд с досадой треснул дверь кулаком. - Всё, выметайся, по пути дожуёшь. Серохвост заждался уже небось. И ешь быстрее, а то может и кусочек оттяпать - да не рассчитает, клюв-то большой!
- Если надо быстро – говори, что можешь сделать сразу и делай, - задумчиво предложил Алфар, открывая двери ногой – обе руки были заняты.
- Сейчас ты можешь сразу замолчать, - наставительно произнесла спина Рейнальда, уже шестовавшая по коридору. - Не дурак, разберусь. И ты разберёшься - Серохвост гостей любит, особенно когда от них мясцом пахнет... шучу!
- А то без ветчины я из картона, - вполголоса огрызнулся мальчишка.
- Без ветчины ты пахнешь не так вкусно. Да ещё вымотался, - как ни в чём не бывало продолжала спина. - А пока запомни...
Правил обращения с грифонами оказалось куда больше "трёх золотых", которые знал каждый уличный мальчишка... Но, по крайней мере, уснуть или заскучать по пути они не дали. Наконец, выйдя через какой-то из многочисленных проходов на свежий воздух, Рейнальд соизволил отступиться от правил.
- Смотри, - заговорщически подмигнув, рыцарь тихо, еле слышно свистнул - и в тот же миг где-то наверху скребнули когти и послышались сильные, резкие удары могучих крыльев. - Слышал. Сейчас спустится.
Алфар промолчал, ожидая и глядя вверх. Он не верил, что его съедят и не боялся.
Взмахи приближались, и всё лучше становилась видна на ночном небе внушительная фигура рыцарского зверя - мохнатого, мускулистого и горделивого. Судя по всему, грифон был серым, хотя видно в темноте было не очень хорошо. Из всего полагавшегося обмундирования на спине было только седло да ремни, болтавшиеся сейчас по бокам, которыми к нему крепился всадник для надёжности, чтобы не выпасть.
Не обратив никакого внимания на Алфара, Серохвост послушно опустился перед Рейнальдом и чуть склонил клюв. Со стороны казалось, что рыцарь и зверь смотрят друг другу прямо в глаза, словно говоря о чём-то, понятном только им одним. Сложив крылья, грифон громко курлыкнул, скрежетнув когтями передних лап по камню, и, повернувшись, перевёл пронзительный взгляд на юного мага, внимательно изучая его, словно прикидывая что-то своё, грифонье.
Мальчишка посмотрел в глаза... зверя? птицы? Как его называть. В школе вроде говорили, что звери, но ведь летают-то одни птицы! Он впервые видел так близко живого грифона, и теперь осматривал могучую грудь, сильные лапы и прядку шерсти, которую ветер загибал на перья, пересекая невидимую границу.
- Ты Серохвост. А я Алфар, - показалось, что хорошо будет представиться.
Зверь наклонился и сделал шаг вперёд. Затем второй. Третий.
- Тихо, малыш. Тихо, - не совсем ясно, к кому относились эти слова, хотя смотрел рыцарь вроде бы на грифона. Тот уже подошёл к Манфри совсем близко и теперь, остановившись, принюхивался... Но, судя по всему, Алфар пах, как и положено пахнуть магу и ребёнку, и Серохвост, довольно заурчав, нагнулся к тому и ткнул клювом в плечо. Несильно, хоть клюв и был немаленький.
- Принял. Хорошее дело, - довольно потёр руки Рейнальд. - Сам в седло залезешь или помочь?
- Сам, - отрезал Алфар, и, вцепившись в ремни пальцами, оттолкнулся от земли. Он рассчитал верно, и успел рывком плюхнуться в седло до того, как непослушная голова вспомнила, что она должна кружиться. Мальчишка только впился в упряжь, как за край пропасти, чтоб не свалиться на другую сторону.
- Молодец! - похвалил Рейнальд и принялся прикреплять новоявленного всадника ремнями - тщательно, поправляя размер, потому что подогнано седло было под самого Рейнальда. - Жаль, что ты маг, к нам таких не берут. А то глядишь - и пообвыкся бы, и втянулся - подучить вот только... ну ладно. Держись крепко, за холку да за седло, и шар из рук не выпускай. Сейчас сперва немного полетаем, потом Серохвост тебя так покатает, невысоко. Я тебе объясню, как им командовать. Запомнишь?
- Магом хорошо быть. А после того, что мне Тами на занятиях втирает, я какую угодно команду запомню. Ты бы только слышал эти лекции!
Мир снова обрел четкость в глазах Алфара, а с высоты грифоньей спины смотрелся гордо... или, точнее, мальчишка смотрел на него гордо, и отличному настроению не мешала постепенно уходившая дурацкая слабость.
- Ну тогда запоминай, - разом вскочивший на спину грифона Рейнальд тихонько присвистнул, и зверь, чуть прогнувшись, потянулся и раскинул крылья. Казалось вот-вот - и грифон закричит или прорычит так, что перебудит всех во дворце, но нет: существо, горделиво вскинув голову, взметнулось в воздух, подбрасывая тело в прыжке - с места, словно и не нуждалось в разбеге. Взмах крыльев, ещё один, ещё... Грифон наклонил голову, и в лица всадникам ударил прохладный ночной ветер - с каждым взмахом земля всё удалялась, а облака становились чуть ближе. Широкими кругами, взвиваясь всё выше и выше, грифон поднимался над дворцом, а Рейнальд тихо улыбался, смотря сверху вниз - не на землю столичного острова, а на юного непоседу, которого затащил на такое дело.
А глаза мальчишки горели, как лидиумный шар в его руке. Вторая вцепилось в холку, а поскольку третьей не было, остаток ветчины болтался в зубах, постепенно уменьшаясь. Когда крепкие зубы отгрызли кусок, остальное полетело куда-то вниз...
Алфар не видел этого. Он смотрел вниз, на Верхнюю Столицу, на дворец, которые расстилались перед и под ним. В ночи, за исключением того, что звезды казались бледнее, можно было забыть о тусклой серости, съеденной чернотой. Эта была все та же ночь, и ярче светил небесных горели земные. Дворец казался сложной головоломкой из светящихся квадратов, где лишь изредка попадались черные ниши. Еще дальше, совсем внизу, виднелись крохотные огоньки – предместья Нижней за краем гигантского острова. Перины облаков были выше, ниже, и совсем рядом, а прямо под собой Алфар чувствовал теплую, даже горячую спину грифона, волны напряжения, ритмично бежавшие по мышцам, и крылья то и дело закрывали полгоризонта.
Он вертел головой, спеша все успеть увидеть, иногда забывая даже дышать.

[Кысь >>>]

Нападение на клион

Вахта на корабле в порту человечьей столице была занятием не то чтобы утомительным, но уж нервным - определенно. Дисциплина Армады в лучшем случае касалась важных вещей (брать ли, к примеру, вот этот остров?), и необходимость докладывать начальству, чтобы позволить принести на корабль даже бочку местной кислятины... Да Гыркрап бы благодарил бы и в ноги бы кланялся, кабы его от такого пойла избавили! Без всякого офицера. Бешеные они были какие-то, эти люди...
Вечер проходил как обычно. Темнело, матросы на палубе устроили то ли цирк, то ли, хуже, пародию на человечий прием. Крики слышались даже в каюте. Капитан только что сдал третью вахту штурману, и теперь откровенно не знал, чем занять себя. Все, что можно, принесли и обновили уже в первый день, и теперь оставалось, разве что, кормить скриа и ждать нового ветра. Кто-то из матросни предлагал запустить в клетку к ездовым птицам того орлана, что оставил шаман, но на него быстро зашикали. Кто знает, может Отец и сейчас наблюдает через этот прямой птичий взгляд? А пернатый гость словно знал - расхаживал нагло по реям, словно его не касалось внимание орков.
Гыркрап не спал с раннего утра, и сейчас как раз собрался этим заняться, просто от скуки. От принятия решения, стоит ли снимать при этом одежду, отвлек стук в дверь. На пороге стоял Каркат Ухо.
- Там в порту толпень... Не к добру, - пробурчал орк.
Гыркрап кивнул и пошел за матросом наверх - выяснять, не рушится ли этот несчастный остров.
Толпа надвигалась стремительно, подобно полноводной реке, обтекая расставленные на улицах патрули стражи - если бы кто-нибудь потрудился проследить путь этих пьянчуг от кабаков до порта, в котором стоял посольский корабль, то он несомненно заметил бы, сколь умело вели якобы стихийно образовавшуюся ораву недовольных орками людей. Вот только следить было некому этой ночью, а потому уже очень скоро на пути толпы оказались лишь те два десятка солдат, что были приставленны к послам (приставлены в большей степени чтобы следить за орками, чем охранять их от чего-либо). Более того, как оказалось, все свободные воинские отряды уже были приписаны к гаваням, занимающимся транспортировкой беженцев...
- Вон они, нелюди! - Крик утонул во всеобщем гуле, нарастающем по мере приближения разъяренной толпы.
- Стойте, именем Императора! - Лейтенант, командовавший охранным отрядом вышел вперед, вскинув руки, а его люди ощетинились копьями. - Люди, стойте же!
- Смерть оркам!
- Бей бурокожих!
- Они гости Столицы, Император Волитар обещал им полную неприкосновенность!
- Убирайся с дороги, лизатель орочих задниц! - Рявкнул на него шрамованный сержант, подавшийся вперед из толпы. - Мы сюда пришли за справедливостью! За их головами!
- За головами!!!
- Это предательство, вас всех...
Арбалетный болт вошел офицеру прямо между глаз - нелепо раскинув руки, он упал на мостовую, толпа же окончательно озверела, почувствовав запах смерти.
- За короля Менгаарда!
- За Альянс!
Копьям немногочисленной стражи было попросту не сдержать яростный натиск нескольких сотен озлобленных людей.
- Бунт, - Гыркрапу не понадобилось и минуты, чтобы оценить ситуацию. - Эй, вы, уррродцы! Арр-рга!
- Арррга, - откликнулась с другого конца корабля старпом. Матросы ринулись к механизмам так, словно ждали только приказа. Восемь прочных канатов, предохранитель руля - и корабль медленно оторвался от земли, в первый раз за два дня.
- Голди наверх, живо, - рыкнула на нерасторопного Угря Ракке, как никогда жалевшая, что отпустила мага.
Некоторые бунтовщики из тех, что были в первых рядах успели похвататься за канаты, еще двое взбежали на трап прежде, чем команда убрала его, но другим оставалось только наблюдать, как добыча медленно улетает от них. Сзади снова щелкнул арбалет - силуэты орков на палубе пока еще были вполне досягаемыми целями, - полетели выломанные из мостовой камни и копья, отобранные у стражи.
Сержант, возглавивший этот мятеж, озирался вокруг, словно ища что-то - и нашел! Любой порт, а тем более столичный, являлся стратегически важным пунктом, а потому о его обороне хорошо заботились, особенно теперь.
- Быстро к орудиям, демона вам в печень! - Закричал он.
Камни в основном мазали мимо целей, разве что царапая и без того не особенно гладкое днище, но арбалет был другим вопросом. Ругань орка, раненого в плечо, слышно было даже внизу. Капитан выставил стационарный щит, и из-под его прикрытия пытался рассмотреть что-то в людской толчее.
- Думаешь, много стрелков? - сзади неслышно подошла Ракке, горбясь, чтобы не высовываться из-за брони.
- А, - махнул рукой капитан. - Темно для такого. Вот если случайно камнем...
И сам замолчал, прикидывая возможный ущерб. Потом - с новой силой зарычал на команду, спешно готовящую судно к уходу - если не к другой, надежной стоянке, то хотя бы от этой подальше.

И Тельт

[Тельтиар >>>]

Глубоко за полночь
(с Кысь)


"А потом скажут, что орки убили конвой..." - эту черную мысль капитан предпочел не высказывать вслух. Когда арбалетный болт на излете сам отскочил от шкуры одного из рейных матросов, с верхней мачты тенью слетела птица.
Чья-то пропитая морда появилась над бортом корабля - в зубах человека был зажат кухонный нож, вот только сил полностью забраться на корабль, похоже, у него уже не было. Внизу же, мятежники, толкаясь и мешая друг-другу, наконец разверунули две баллисты и, с трудом, но сумели зарядить одну ядром, а вторую - артиллерийским копьем. Наведение на цель в темноте так же заняло прилично времени, позволив посольскому судну встать на курс.
- Пли! - Раздался голос сержанта.
Гыркрап сбросил штурмовика, не глядя, и оглянулся, пытаясь разыскать взглядом шаманку. Та прижалась к борту и круглыми глазами вглядывалась куда-то вниз. Обязан ли промах обоих орудий был ей или хмелю в стрелявших - осталось загадкой.
- Паруса? - рядом снова привалилась к щиту старпом.
- Баланс ставьте. Пока не летим.
Оркина кивнула и снова умчалась к мачтам - раздавать приказания.
Толпа внизу кричала и бесновалась, угрожая оркам всяческой расправой и требуя, чтобы они спустились для честной битвы, однако и заряжать баллисты при этом люди не забывали, видимо посчитав то, что судно пока еще не улетает - подарком судьбы.
Клион поднялся на ту высоту, где баллисты, даже попав, не нанесли бы большого ущерба, и там остался, балансируя полураскрытыми парусами в неровных порывах ветра. Незанятая больше команда толпилась у борта - один за одним выдвигались щиты.
- А может, двинем им, а? - предложил Рыло, высокий и грузный орк с грязно-ржавой кожей.
- Я тебе двину. Мы с миром, - рыкнул на него капитан, но сам всерьез призадумался - а пережили ли послы ночь?
Бунтовщики успели сделать еще один залп, такой же бесполезный, как и первый, а затем чей-то крик "Стража" перекрыл даже разъяренные вопли остальных. Спустя несколько мгновений на территории гавани остались лишь трупы и вусмерть пьяные, а все кто мог держаться на ногах, разбежались даже быстрее, чем можно было этого ождать.
- Расходятся, - без нужды выкрикнул кто-то из орков.
- Стоять пока, - рыкнул Гыркрап.
Вслед за этим на причал вышло не меньше двух сотен воинов при полном обмундировании, встроенных в боевые порядки, споро оцепив гавань.
- Господа послы, спускайтесь! - Раздался чей-то усиленный магией голос.
- Теперь вниз.
- А если начнут стрелять? - облегченно улыбнулась старпом.
- Тогда и пойдем в атаку. Гийра!
Повинуясь рулю, корабль медленно пополз вниз. Когда до земли остались считанные метры, Гыркрап сам перекинул канат через борт и спрыгнул на землю.
- Капитан Гыркрап, - вышедший вперед человек явно с трудом вспомнил имя орка. - Я лорд Эрнесто Матэус. Расскажите, что здесь произошло?
- Толпа. Нетрезвая. В основном солдаты. Охрану смели, точнее не видели. Немного арбалетов, балисты.
- Кто-либо из ваших пострадал?
- Одна царапина, пара шишек. Клион цел.
- Хорошо. Больше подобного не повториться, обещаю.
- Благодарю, - кивнул Гыркрап. - Смена охраны?
- Да.
Эрнесто обвел рукой пришедших солдат.
Орк обернулся к клиону.
- Земли! Доброй ночи, лорд Матэус.
- Доброй. Лейтенант, позаботьтесь об убитых и раненых.
Государев человек развернулся и пошел обратно во дворец в сопровождении двоих воинов, все больше подозревая, что нападение на корабль и попытка Талласа склонить короля к аресту послов связаны теснее, чем кажется на первый взгляд. О том, что будет, если весть о "нападении Армады" облетит Столицу, Эрнесто не хотел даже думать.

Сообщение отредактировал Тельтиар - 25-01-2009, 17:15

[higf >>>]

День-ночь 9
Балтьер. Сон в двух явлениях. Явление первое

Сон упорхнул вспугнутой бабочкой. Виной была то ли короткая дрема, то ли последовавшая встреча... Посидев несколько минут на койке, глядя в противоположную стену, Балтьер пробормотал нечто невнятное и вышел на палубу.
Корабль ловил сильный боковой ветер, заставлял его путаться в ткани парусов, раздувая их. Галеон стремительно летел вперед, всё дальше на юг.
Ворону, который сейчас смотрел на него издалека, большой корабль виделся крохотным пятнышком. Если бы вороны могли формулировать мысли, он сказал бы, что это человеческий вызов небу и законам природы. Маленькое по сравнению с бескрайним небом сооружение из дерева, металла и канатов скрывалось за наползающим равнодушным облаком... Птица взмахнула могучими крыльями, догоняя «Белиас».
К цели прибыли, когда уже стемнело. Все дела были отложены на завтра. После того, как встретивший их капитан порта пообещал передать сообщение об их прилете лорду, как только будет возможно - то есть тот проснется, - измученные двумя бессонными ночами люди наконец получили отдых. Некоторые, конечно, подремали днем, но далеко не все... «Белиас» напоминал сонное царство. Бодрствовали посменно лишь вахтенные, и даже капитан рухнул на койку мгновенно, Успел лишь понадеяться что всегдашний ночной гость даст ему выспаться – и сон принял в свои объятия, гася все связывающие с реальным миром чувства.

Поток... да, поток. Корсар плыл, то есть его несло в этом потоке. А сверху, как обычно парил... он. Ну да, конечно, кого же ещё ждать в снах - только сюда, в грёзы капитана, Финеас Санкрист являлся чаще, чем лавочник в собственную лавку.
- Я вижу, ты даром времени не теряешь, капитан, - улыбнулся лорд. - Служишь Альянсу, отцу, себе... да кому только не успеваешь услужить. И такой человек ещё числится "вольным", надо же!
Балтьер порадовался, что не нужно по-настоящему открывать глаз, чтоб увидеть ночного гостя. Он сознавал, что спит, и уговаривать себя сделать какое-то движение, даже шевеление век, совсем не хотелось. Но снившийся сам себе капитан двигался легко – он скрестил на груди руки и посмотрел на гостя.
- И тебе доброй ночи и удачного... кхм, полета, - пожелал корсар. – Вольный человек сам выбирает, кому он служит в данную минуту, разве нет?
- Золотые слова, - перевернувшись в воздухе (и теперь, что в общем-то было не характерно для волитара, вися вверх ногами) заметил лорд Санкрист. - Кстати, забыл спросить - как тебе "близкий контакт" с фейвудским мерзавцем? Не ожидал, я полагаю?
Капитан одобрительно осмотрел собеседника от головы к ногам и обратно – сверху вниз.
– Не ожидал, - со вздохом признался он. – Что в моей команде такие есть.
- И я не ожидал... Хотя можно было предполагать. Они пролезают повсюду, капитан. Каждая тень, каждый кусочек мрака теперь может открыть багровые глаза и вцепиться в глотку... Но пока что вы справились. Рад за вас... Теперь "вас" уже будет не преувеличением, да?
Скорее всего, Балтьеру показалось... но, возможно, Финеас и в самом деле подмигнул ему.
- Спасибо магу, – заметил капитан. – Санкрист, вам не кажется, что вы несколько бесцеремонно влезаете... в мои личные дела?
Его голос звучал слегка сердито.
- Не кажется, - без тени смущения ответил лорд. - Будь эти дела только твоими личными, я бы и не подумал. Но это дела Альянса и всего мира. Так уж случилось, что ваши судьбы - то есть судьбы вас и мира - крепко завязаны. Ты ведь вроде уже даже свыкся с этой мыслью? Или нет?
- Судьбы мира обычно зависят – если зависят - от того, что люди делают, а не от их взаимоотношений, - Балтьер вспомнил рассказ Юлаль о мятеже. – Кто знает, с кем из высоких родов дружил или враждовал восставший глава Ашкрай, кого любил? Важно не это, а сам мятеж, - он склонил голову и добавил тише: - Для мира, конечно.
- Ты думаешь? Скажи... она много рассказывала тебе о своей семье? Вспомни и всё, что знаешь о моей. И о своей. Или принца Давиона. Или любого из Высокородных Лордов - там пример на примере, все отличаются друг от друга. Вспомни всё, что знаешь. Нечестно, понимаю - я и раньше знал поболее тебя, а теперь... Но в любом случае, вспомни и скажи - насколько это важно для судьбы мира? Так, как думаешь сам - не пытайся угадать, что я хочу услышать. Вряд ли получится... Хотя было бы забавно, если бы ты угадал.
Капитан надолго замолчал, задумавшись. Потом упрямо сверкнул темно-карими, как древесная кора, глазами:
- Да, прошлое и окружение делают нас такими, какие мы есть. Но... Ты хотел, чтоб я следовал за вороном – я следую за ним. Пока мы делаем то, что надо – какая разница, почему? И уж поверь... Лучше от чужого вмешательства точно не станет. Привязанности не выигрывают от слова «надо».
- Мне почему-то кажется, что ты боишься, что я это слово скажу. Не бойся - я его вообще произношу редко. Советую - да, почти всё время. А всё, что "надо" - ты и сам сделаешь, потому что почувствуешь, что так действительно "надо". Вот скажи - война между Альянсом и Армадой. Это - то, что "надо"? Или нет?
- Тебя очень удивит, если я скажу – надо? – насмешливо посмотрел на ночного гостя пират, оживившийся, когда тема вильнула в сторону. – Правда, не сейчас.
- Не очень. Кстати, ценное замечание. Надо, но не сейчас... А сам Альянс - союз двух таких, в общем-то, непохожих рас? "Надо"?
- От имени своей пиратско-капитанской власти одобряю Альянс, - засмеялся Балтьер, вскинув руку в приветственном жесте. – Он – на пользу обеим сторонам.
- Эээх... ладно. Не об этом в любом случае речь. Скажи, а к богам твоё отношение за последнее время не изменилось? - Санкрист посмотрел на Балтьера с таким невинным видом, что было ясно - он ожидал положительного ответа.
Балтьер опять замолчал, хотя на этот раз, судя по времени, цепи размышлений имела меньше звеньев.
- Если ты являешься после смерти – там что-то есть. Но спустятся ли боги, чтоб противостоять Верховным демонам? Или будут помогать... советом? Правда, посланникам богов несолидно вниз головой висеть, - заметил он, и состроил столь же невинную физиономию, как волитар. – Совсем честно – мне в последнее время просто некогда было об этом думать.
- Следует ли из этого, что я - не посланник Богов? - Санкрист рассмеялся и резко вернул себе прежнее, нормальное для волитара висячее положение, ногами вниз. - Знаешь... мне самому хочется надеяться на что-то большее, чем советы. А вот скажи, к таким "Богам", как Рождённый Сном -то есть Верховный демон, отношение явно не улучшилось, да? Так вот тебе мой совет... Когда появится возможность - прояви к нему почтительность... Ты поймёшь, о чём я говорю.
Балтьер вскинул подбородок, глаза сузились и возмущенно сверкнули, как очень маленькие клинки. Губы дрогнули, будто капитан хотел что-то возразить. Затем он замер, как замороженный, а в следующий миг обрел спокойствие и задумчивость тихого речного омута. Медленно кивнул:
- Спасибо за совет, Финеас.
- Если смогу объяснить лучше - объясню, - развёл руками Санкрист. - но ты и так уже знаешь больше, чем то, что было бы нужно для успеха. Просто оставайся храбр... и помогай своим людям оставаться храбрецами. А когда-нибудь... передай им привет от Скитальца и скажи, что они идут верным курсом. Удачи тебе... и, наверное, снова до встречи!
- До встречи!
Пират поднял руку в жесте прощания, и тут же видение начало растворяться, как акварельный рисунок, на который кто-то пролил воду...

(со Скорпом, продолжение следует)

[Anmorium >>>]

Ночь 9
Балтьер. Сон. Явление второе

... Пират поднял руку в жесте прощания, и тут же видение начало растворяться, как акварельный рисунок, на который кто-то пролил воду. Много воды. Она плещется где-то внизу темными складками волн. Тех самых волн, над которыми они полетали сегодня и почему-то вернулись теперь. Прочь отсюда! «Белиас» вновь рассекает воздух, стремясь добраться до берега, и вдруг теряет легкость, словно лидиум разом лишился чудесных свойств и падает, падает, падает в это жадно ждущую беспросветно темную воду. Поверхность корабль пробивает тихо и без всплеска, как игла, и, не теряя скорости, летит ко дну. Уже давно клыки подводных скал должны распороть дерево обшивки, но тягостное ожидание затягивается, а дна все нет... Балтьер стоял на палубе у руля, и не задыхаясь, несмотря на то, что они были очень глубоко, Он не в силах был пошевелиться, крикнуть, даже моргнуть, и это бессилие странным образом успокаивало. Или кошмар происходящего оказался настолько безумным, что удивление преодолело страх. Сотни шепотов ворвались в безразличную темноту разом, словно окружая капитана. Каждый имел свой собственный оттенок и каждый звучал так же ярко и индивидуально, как и остальные. Голоса требовали, молили, просили о чём то - но во всех звучало отчаяние, одинаково безнадёжное. Путь вниз шёл бесконечно долго, до тех пор, пока темнота не стала повсюду - и смертельный холод этого странного места не начал ощущаться на коже. Голоса стали ощутимо громче, хотя и не оглушали - и с каждой секундой становилось очевиднее, что это молитвы, которые идут куда-то в бездну этого холода и мрака. Это не были знакомые ему молитвы.
- О Четве... – и тут же капитан сжал зубы, не решаясь произнести их имена здесь – до того неуместными они казались. Оцепенение стало спадать, и на его место начал вползать леденящий шепоток страха. Корабль по-прежнему не повиновался рулю – хотя Балтьер уже все равно не знал, куда править и какие законы здесь действуют.
-И что же ты ищешь в пустоте? – голос новый, куда более глубокий и, казалось бы, безразличный заглушил собой все остальные. Он не был похож ни на что – словно сама тьма вдруг решила поинтересоваться мотивами пирата. Визиты неугомонного волитара приучили ветроплава к разговорам с призраками. Упоминание о пустоте льдом ожгло спину, но, хотя этот голос казался совсем чуждым – капитан ответил без промедления.
- Я ничего не искал здесь и не хотел сюда попасть.
- И тем не менее ты движешься именно в пустоту, небесный пират. - Как будто в голосе прозвучала ирония. Где то далеко внизу появилась точка света, которая медленно, просто невероятно медленно начала расти.
- Вы знаете, кто я? – вглядываясь вниз, капитан приподнял бровь, хотя этого никто не мог увидеть. – К сожалению, не могу сказать того же.
-Я знаю многое. Да я думаю и ты не раз поминал меня, когда ругался - На этот раз насмешка была явной
- Но ты так и не ответил на мой вопрос, человек. Если ты не ищешь пустоты, почему же ты так стремишься попасть в неё? Вновь холодок – на этот раз его щупальце проросло в живот. Намёк был достаточно явным – и все же капитан ощутил, что лучше оставить себе возможность ошибки, не высказывать свою догадку вслух.
- Я иду за ответами, – произнёс он. В голосе пробилась интонацию, которую собеседник мог с равным успехом принять и за почтительность, и как иронию.
– Но что нового могу сказать тому, кто лучше меня видит, куда ведёт путь.
- Ответы..? Может быть ты и найдёшь их там... Но ради чего тебе искать их? - Безразличность вернулась в голосу, а тысячеголосые молитвы практически померкли. Едва заметный свет вдали стал ярче и чуть больше. Капитан вгляделся, пытаясь что-то различить в приближавшемся свете.
- Возможно, кто-то сказал бы – ради знаний. Кто-то – спасать мир. Я не против спасти мир, ибо он меня устраивает, какой есть. Но на самом деле мне просто интересно.
-Ты же небесный пират. Ты летаешь в облаках. Разве тебе не лучше взлететь наверх и сейчас, пока земля и холод не сделали тебя своим рабом навеки?
- Я никогда не буду рабом, - губы превратились в тонкую линию, щеку защекотала упавшая прядь волос. – И с удовольствием взлечу отсюда ввысь, если вы покажете, как отсюда выбраться... досточтимый. Обращение Балтьер выбрал интуитивно.
-Сейчас ты спишь, пират. - свет впереди становился всё ярче, и постепенно начал заполнять собой всё - Не только посланники Четверых умеют так играть со смертными. Разница в том, что я скажу лишь один раз - без интриг и намёков. Если ты достигнешь своей цели, то никогда больше не воспаришь над облаками.
- Почему? – со стремительностью удара, решившего исход поединка с Меллниром, спросил капитан.
- Потому что твой ответ – погибель всему небу Фераи. - Свет, идеально белый, заполнил собой всё, на несколько секунд ослепляя пирата. Он зажмурился, но не выпустил штурвала – почему-то это казалось важным.
- А что ты предлагаешь взамен? - Предлагаю? Я говорю тебе то, что тебе, похоже, решили не говорить. Твой ответ погубит небо Фераи, пират, вот и всё. - Свет померк, и корабль ощутился мирно дрейфующим посреди... звёздного неба. И это был уже просто сон... С тем лишь отличием, что Балтьер сознавал это и отчетливо помнил предыдущие. Когда сердце вновь забилось, как обычно, он решил, что пора проснуться и открыл глаза. Взглянул в потолок каюты. - Это правда? – задумчиво спросил он. – Или ложь? Нет, не должно быть правдой! – И сердито нахумрился. Волитары, демоны... Спать не дают. Всех в дворцовый сад и к орочьей матери! И решительно закрыл глаза, повернувшись набок. Вскоре пират снова спал. Без сновидений.

(с Хигфом)

Сообщение отредактировал higf - 18-02-2011, 19:15

[Тельтиар >>>]

Ночь девятого
Время убивать

У теней есть глаза, кроваво-красные глаза, с ненавистью наблюдающие из темноты за жизнью Столицы. Этими глазами смотрит на Альянс Ваати, барон теней, презирающий весь род людской, но более всего питающий отвращение к одаренным, к тем кого наделили силой Четверо, извечные враги всех виера.
"Не вышло, барон, - раздался тихий шепот. - Орки все еще живы, все еще на свободе".
"Это временно, - не хватало еще ему оправдываться перед младшими. - Союза с Армадой у людей не будет".
Но не о том думал сейчас Ваати - что ему был провал дурака Талласа, не сумевшего поддержать тонкую интригу. Даже, если Вице-Король умрет, всегда можно найти ему замену, барона же волновало иное: как пройдет основной его план на эту ночь, ведь от реализации задуманного, вполне возможно, зависело все их дело, все к чему стремились дети Пустоты многие века. Люди должны быть сломлены, раздавлены - ни единого шанса не должно у них остаться противостоять Элокхаю и его полчищам, спешащим к Столице. Ваати не сомневался бы в успехе, не будь тех жутких потерь из-за недавнего мятежа - сотни сожженных виера сейчас с легкостью бы склонили чашу в его пользу, а так, исполнителей катастрофически не хватало.
К тому же, этой ночью младшие действовали без носителей, а значит - смерть любого из них обернется безумием и гибелью для культиста, разорвет звено в идеально построенной цепи интриг, оплетающей город. Слишком многое поставлено на карту, и все же... план Хсазара оставлял надежду - виркаш на славу потрудился. И дети Пустоты начали воплощать задуманное немногим позже полуночи, единовременно по всей столице.

В опустившейся ночи даже то множество светильников, что появились на улицах города, не могло разогнать сгустившийся мрак. Полковник Жерром Кравис, проклиная военного министра, заставившего допоздна проверять боеспособность расквартированных войск, шел домой в сопровождении двух телохранителей и боевого мага (так же с ревизией навещавшего полковые штабы в Нижней), обычно ухоженные усы полковника грустно свисали, обтекая уголки рта, а сам он слишком устал, чтобы придавать этому хоть какое-нибудь значение.
- Говорят, на нас орки напали, - шепотом переговаривались за его спиной солдаты.
- Да, я сам слышал, что Данатору депеша пришла с границы.
- А что в ней? - Голос стал заинтересованнее и громче.
- Кто ж его знает, то видимо только Их Светлость и ведает.
- Как бы воевать не пришлось - мало нам мятежников как будто.
- А мне говорили, что Вэин каждому земли обещает и по десять фераев, кто его сторону примет...
- Молчать, - резко обернулся к ним Кравис, зло подергивая ус двумя пальцами. - За такие речи под трибунал можете угодить.
- Какие речи? Я говорил, что ни за какое поганое золото Вэину нас не склонить против законной власти!
- То-то же, смотрите у меня... ну чего вы так побледнели? Прощаю я вас...
Договорить полковник не успел - его речь прервал стон боевого мага, медленно оседающего с осколком черноты в груди. Жерром инстинктивно припал на колено и откатился в сторону, марая дорогой мундир в дорожной грязи, и лишь затем увидел, что за тварь стояла у него за спиной: создание, сотканное из теней чем-то напоминало человеческую фигуру, если бы не два лишних отростка увенчанные острыми когтями, выраставших у нее из живота. Один из воинов успел обнажить меч и парировать удар щупальца, но другого тень с легкостью нанизала на острие, словно на шампур.
Кравис бросился прочь, о том, чтобы сражаться не было и речи: ведь маг погиб, а простое оружие не могло причинить вреда такой твари, да и фехтовальщик из него был посредственный. Оставалось только надеяться, что не догонит чудовище, что телохранитель задержит его на время, достаточное, чтобы успеть скрыться.
Черное щупальце обвилось вокруг ноги полковника, рывком сваливая его на землю. В алых глазах демона Жерром Кравис увидел свою смерть. Как наивно с его стороны было полагать, что в ночной темноте скрывался только один виера...

Хсазар, покинув тело носителя, полз по стене дома в богатом районе, тяжело переваливая неуклюжее кристаллическое тело - его когти были остры, глубоко вонзаясь в каменную кладку, однако виркаш был явно не приспособлен для подобного рода проникновений. Впрочем, он и не боялся быть замеченным раньше времени - ведь навредить ему не могло ни жалкое оружие смертных, ни даже те крохи магии, что заключали в себе столь ненавистные ему колдуны, ведь он был одним из любимейших созданий Отца, и их ничтожное чароплетство не способно было причинить ему боль.
Возможно, будучи в образе тени, Хсазар быстрее попал бы в дом, но ему хотелось хоть ненадолго побыть в истинном обличии, почувствовать всю полноту той силы, что вложил в него Повелитель и, конечно же, устрашить жалкого человечка перед тем, как лишить его жизни. Его вторжение в жилище колдуна сопровождалось треском ломаемой рамы и звоном разбитого стекла - неповоротливая туша виркаша вломилась через окно спальни, с грохотом приземлившись на половицы, дробя их когтистыми лапами. Человеческая самка закричала, зачем-то натягивая на голову одеяло, как будто оно могло спасти ее от разящего когтя, похожего на идеальный кристалл. Колдун, возлежавший рядом вскинул ладони, пытаясь сотворить защиту, и Хсазару приятно было видеть недоумение на лице человечешки, медленно превращающееся в животный ужас. Как же - предмет его гордости, основа его существования, его любимая магия куда-то пропала! Несомненно, он чувствовал себя опустошенным от одного только присутствия виркаша рядом, как будто что-то высосало из него самое его естество, оставив лишь оболочку. Визг оборвался хрипом булькающей в разодранном горле крови, кристаллические жвала Хсазара заскрежетали, когда он навис над колдуном, подобно вестнику неотвратимой погибели, а затем тяжелая туша паукообразного демона опустилась на жертву.
Виркашу доставлял удовольствие тот факт, что колдун лишился рассудка от боли гораздо раньше, чем умер.

Работа в Генеральном штабе Армии Альянса не прекращалась ни на мгновение: кому требовалась передышка, тем спали в специально отведенных комнатах подле зала для совещаний, остальные же офицеры неустанно составляли планы обороны Столицы от надвигающейся армии мятежников. Инженеры, разведчики, стратеги, несколько магов-тактиков склонились над расстеленной на столе картой, дорисовывая то, что они считали необходимым в соответствии с полученными от Лорда-Главнокомандующего директивами. Курьеры весь день сновавшие между дворцом и штабом, принесли немало указаний от Эльмара Данатора, так что работы у штабистов хватало с избытком.
Сам Второй Лорд-Генерал следил за ходом подготовки, время от времени прикладываясь к чашке с горячим кофе - он не спал уже второй день, и судя по масштабам надвигающейся кампании, сон для него откладывался еще дня на три, ведь командиру следовало принимать участие в разработке каждой части плана, следить за тем, чтобы никто не допустил досадной ошибки, координировать работу специалистов, раздавать указания подчиненным и, самое важное, всегда находиться на связи с высшими офицерами в Столице и за ее пределами. Лорд-Генерал любил свою службу, любил штабную работу, не смотря на то, что генералы на передовой порой презрительно называли его тыловой крысой.
"Посмотрел бы я, как вы без плана воевать станете", - усмехался он в пышную бороду на подобные злословия. Но сейчас, наверное впервые за годы планирования (а начинал Лорд-Генерал с должности штабного секретаря), старик чувствовал, что не справляется, что упускает нечто неимоверно важное и из-за этого могут рухнуть все уже построенные стратегии.
- Милорд, по нашим сведениям, у Солидора нет боевого флота, - подал голос молодой офицер от разведки. - Если удастся сконцентрировать большое число кораблей, мы сможем подавить все собранные им войска с неба.
- Более чем уверен, господа, Вэин знает об этом лучше нас с вами, - покачал головой начальник штаба. - Мы должны понять, на что он рассчитывает, начав наступление на Столицу. Зачем ему это, ведь не надеется же он, что Армия перейдет на его сторону!
- У него что-то есть, - кивнул чернобородый генерал, прибывший в Столицу под вечер. - Помимо одержимости, конечно.
- Я видел, как бешено дрались одержимые - зубами, ногтями! Мы сожгли шестерых тогда, жуткое зрелище!
Говорившего это полковника передернуло от отвращения.
- Если они все такие, кто с Вэином идет - тяжко же нам придется!
- Вот посмотрите, Ваша Светлость, - на стол лег лист бумаги. - Это военные расходы на содержание Восточной Армии. Вчетверо больше, чем на остальные три вместе взятые!
- Да что там, - выдохнул генерал-аудитор, впившись глазами в документ. - Это больше содержания Небесного Флота! Более того, я вижу эти счета впервые!
- Думаю, я не ошибусь, если скажу, что надежды Солидора напрямую связаны с тем, на что ушли эти богатства, - подал голос глава разведки. - Мятежник и раньше спонсировал некоторые исследования на Фейвуде, но не в таких объемах.
- Вам следует разузнать это, господа, доподлинно, - подвел итог Лорд-Генерал. - Боюсь, придется нам корректировать некоторые планы по результатам данной проверки.
Офицеры закивали, соглашаясь с командующим, и разбирая оставшиеся бумаги - некоторые радовались тому, что им сегодня выпадет несколько лишних минут отдыха, другие напротив хмурились - им предстояло провести проверку относительно растрат, совершенных Солидором.
- Боюсь, мне тоже придется внести некоторые коррективы, - бледный мужчина поднялся с другой стороны стола, его трясло, словно в лихорадке, а глаза сверкали ярко-красным светом.
- Капитан, объяснитесь! - Приподнялся Лорд-Генерал, не веря, что в его собственном штабе, в Генеральном штабе, оказался предатель.
- Он одержим! - Кто-то выхватил меч, бросаясь на изменника, кто-то поднял лидиумный канделябр, но тень оказалась проворнее - соскочив с потолка насекомоподобная тварь с парой серповидных лезвий вместо передних конечностей рухнула на стол, разрывая когтями карту. Сегментарный хвост, завершающийся жалом извернулся, вонзившись в грудь ближайшему офицеру - тот почернел за те несколько мгновений, что яд пустоты растекался по его жилам, а затем упал с гулким стуком.
Разбитая в щепы дверь слетела с петель - в проеме, прямо на окровавленных телах часовых стояло подобие первого демона, только с клешнями вместо лезвий и огромными жвалами, с которых стекала отрава.
Одержимый капитан рассмеялся, легко уклоняясь от удара меча и ладонью ударив в грудь своего противника - пальцы мятежника превратились в острейшие когти, буквально разодравшие плоть штабного офицера, в одно мгновение достав до сердца.
Лязг черных лезвий первого демона смешался со звоном офицерских клинков - те пытались поразить врага как могли, подсекая ему ноги, рубя хвост, целясь в глаза. Чернобородый генерал, зажав перерезанное горло, умер, недоумевая, почему боевые маги не помогают им. Вот только маги не могли ничего сделать, чья-та чуждая воля извращала их чары, лишая сил сражаться.
Воздушник в чине мага-капитана безуспешно пытался сотворить хоть что-нибудь из обширного арсенала его боевых заклинаний, но не чувствовал родной стихии, словно кто-то откачал весь воздух и даже дышать становилось нечем. Не лучше чувствовал себя и огненный маг, ведь без воздуха он не мог даже искры разжечь - пламени попросту нечем было питаться. Нависшая над ними тень огромного жука искажала любую их попытку воззвать к Богам, и на месте привычных стихий они чувствовали лишь пронизывающий до костей холод Пустоты, по капле вытягивающий из них жизни.
Повезло в первые мгновения схватки лишь Лорду-Генералу - он оказался дальше от демона, чем другие, а потому не погиб сразу и успел вынуть из ножен Солнечный Меч, на рукояти которого сверкал символ Небесного Огня. Декоративное, церемониальное оружие в этой ситуации оказалось эффективнее, нежели боевые клинки сражающихся офицеров, ведь на лезвии генеральского меча лежало благословение Бога, исказить которое, подобно колдовству умирающих магов, демону оказалось не под силу.
Рывком поднявшись с кресла, старик увернулся от удара хвоста и скрестил меч с рукой-лезвием виера, разбивая черный клинок на сотни осколков, сгоревших в возникшей вспышке.
- Во имя Небесного Огня, сгинь тварь! - Возопил генерал, бросаясь на стол и умелым выпадом отсекая демону хвост. Чудовище вздыбилось, исторгая крик боли и ярости, но в следующее мгновение командующий вонзил смертоносное оружие прямо ему в брюхо, рассекая крепкий хитин: крик обратился в вой, виера сжигало изнутри - и вот обгоревшая туша рухнула на изодранные штабные карты.
Генерал обернулся к следующему противнику, ведь не смотря на годы штабной работы, он прежде всего был солдатом и знал, что битва не заканчивается победой в одном поединке, однако тут его легкие сжались, выплескивая хрип - старик едва смог сделать шаг вперед: ни вздохнуть, ни выдохнуть у него уже не получалось. Меч в непослушных, деревенеющих руках рванулся к цели, к тени на стене с голодными красными глазами, а затем Лорд-Генерал упал рядом с бездыханными телами боевых магов, погубленных тем же демоном.
Клешня второго виера оторвала кусок мяса от тела одержимого капитана. Пошатнувшись, тот упал на колени, не в силах терпеть боль:
- Но за что?.. - Простонал он.
"Поздравляю, - послышался в голове знакомый голос акками. - Ты единственный выжил в этой резне. А что рана - до свадьбы заживет".
Теряя сознание, предатель свалился под стол. Этой ночью Армия потеряла множество превосходных штабных офицеров - почти всех, кто знал и умел составлять военные планы, тех, кто был в курсе положения дел в Столице.

Тысяча Глаз Пустоты следили за бойней, развернувшейся по всему городу, наблюдали из темноты за гибелью одаренных, даже не успевших проснуться, за тем как демоны убивали спящих магов в их же собственных постелях, за тем, как наслаждались бессилием перед лицом сильнейших из детей Повелителя. Благодаря предательству одного человека, виера знали где будет находится этой ночью каждый боевой маг, каждый высокопоставленный офицер, словом каждый, кто представляет хоть какую-нибудь угрозу для их замысла, и демоны спешили устранить как можно больше таких людей.
Тысяча Глаз Пустоты, Ваати с удовлетворением смотрел, как в мучениях умирают те, к кому он питал отвращение и лютую ненависть. Эта ночь принадлежала виера.

[higf >>>]

Ночь 9
Принести луну

Гера не стала зажигать свет. От того, как быстро Аграт взял ситуацию в свои руки, колотилось сердце. Значит ли это, что теперь они играют на одном поле, хочется ей того или нет? Только ли до вылета из Столицы? Двух господ было больше, чем нужно для бывшей ученицы в борделе, и ни одного из них Гера не смела ослушаться. Согласиться с интересом Аграта значило сделать сложное положение вовсе безвыходным. Но и в собственную правоту оркина больше не верила. Что они, эти тени, в самом деле собой представляют? Что, если нападение орков произошло в самом деле, и внутри ее бывших господ уже живет кто-то другой? Стоило ли говорить об этом послу?... Стоило ли завидовать рыжей шаманке, которой по праву рождения стал бы перечить не всякий орк? И Ахарак, и Гарратх, не задумываясь, решали судьбу Геры, и ей в голову не приходило ослушаться. Наоборот, единственной ее мыслью всегда было оказаться лучшей из лучших, заслужить новое задание и чуточку больше цены.
Клинок прорезал обои и глухо звякнул о камень стены. Стоило узнать, кто противостоит Аграту сейчас. Не Змей. Пожертвовать шаманом для Змея означало конец правления. А Ахарак? Стал бы он пятнать руки кровью собрата? Женщина не знала ответа, и, кажется, не хотела знать. Дезинформация? Бунт? Армия теней? Нападение на корабль говорило в пользу подстроенной вести. Подстроенной кем? Тенями? Если война между орками и людьми им выгодна, то союз может быть опасен. Велись ли переговоры с тенями? Может ли нападение быть способом вывести Гарратха из нерешительности? Вопросов было больше, чем умещалось в сознании, но одно было ясно: нужно было произвести контратаку, пока не поздно. В конце концов, этим она не предавала пославших ее, только защищала собственную же жизнь. Или - все-таки предавала?
В воду для мытья щедрой горстью бросили специи и листья терпких горных кустарников. Завтра Гера сама пойдет говорить с правителем. С тем из них, что первый согласится на встречу. И к этой встрече стоило быть готовой.
Размышления оркины были прерваны тихим стуком откуда-то снаружи, из-за окна, несколькими взмахами крыльев и тихой, брошенной сквозь зубы площадной фразочкой, поминавшей матушку короля и бабушку Императора и уличавшую их в вещах, позорящих монархии не хуже песенок Марти Молота. Впрочем, шум быстро затих, "крылья" удалились, и лишь тихий заоконный стук не давал расслабиться - будто кто-то пытался залезть или просился внутрь... если умел летать, не шумя и имея чем ругаться в процессе.
Накинув тунику и наскоро убрав с лица волосы, оркина сняла со ставень засов.
- Доброй ночи. Войти позволишь?
Рейнальд толкнул окно. Носом, потому что руки были заняты - левая сжимала что-то, укрытое от посторонних глаз и мерно переливающееся, правая - держалась, не давая рыцарю упасть.
- Я как в прошлый раз. Ничего?
Оркина кивнула.
- Надо поговорить.
Женщина успела уже каким-то чудом заколоть волосы массивным металлическим гребнем, и даже найти пояс.
С усилием подтянувшись, Рейнальд перемахнул через подоконник, по пути отложив на него свёрток, который, однако, чуть приподнялся в воздух и завис на фоне заоконного неба.
- Что-то случилось? - Рейнальд больше не казался весёлым и нахальным. Видимо, рыцарь что-то заподозрил - то ли пустили его слишком легко, то ли просто не сбросили сразу.
- Кому нужна война с нами? Среди людей?
- Талласу. Королю Пустого Места - ему обещаны захваченные у вас земли, но войны нет, и он ничего не получает, - без запинки ответил Рейнальд. - Может быть Дерри или кто-то ещё того же типа не отказались бы. Старые вояки только за, но они не ослушаются приказа... по крайней мере те, кто истинно верен Альянсу, а не изменнику Солидору. И голова у них на плечах имеется. Демоны страшнее самой кровавой битвы с Армадой.
- Таллас... был сегодня. С арестом, - задумчиво согласилась оркина. - Показался слишком глуп. Обещаны... Земли?
Слышно было плохо. Все-таки туман на окне, собранный из подручных материалов в воздухе – это вам не водное ухо в стакане. Увы, прицеплять сосуд с водой к самому Зегенхайму Алфар не рискнул, хотя было очень интересно. Послушный ему сейчас грифон держался недалеко.
По крайней мере, поинтереснее, чем в прошлый раз, когда говорили на орочьем, и он понял только, что кто-то когда-то кого-то где-то предал и убил. Тоже мне новость...
- Земли. Богатства. Проще - "что завоюешь, то твоё", но Менгаард не хотел войны с Армадой и прежде. Таллас постоянно подавал прошения, ему отказывали.
- Наследники Талласа?
- Эльдо, кажется... Я не помню, кто он ему. Недавно был убит. С женой Таллас на ножах, судится, они заливают друг друга грязью хуже последних отбросов из Нижней. По-моему, есть кто-то ещё из родни, но я не вникаю в придворные тонкости. Обычно не вникаю, - пожал плечами Рейн.
Да, ему Талас тоже не понравился. И глядел сегодня у короля... На Манфри так не глядят. Ну пустое место и есть пустое место, а Манфри есть Манфри.
- Сейчас может значить войну, - сузила глаза Гера. Кивнула. - Моя благодарность.
- Император снимет арест и заставит Талласа извиняться. В лучшем случае извиняться... Я слышал, в чём дело - слухи уже полетели, да и в городе неспокойно. Как считаешь, это ваши или... или демоны уже среди вас, как у нас с Вэином было? Такое возможно? - потёр подбородок Рейнальд.
- Хуже. Арест - нельзя магию - нападение - беззащитность - война. Смерть Шахета будут знать быстро. Я... обеспокоена. Демоны - трудно сказать. Я не верю - одержимый Змей избавился бы от опасного шамана, не этого.

(подслушиваю Скорпа и Кысь)

[Scorpion(Archon) >>>]

(те же двое и подслушивающий Хигф)

- Вас никто не тронет. Кого к вам приставили? Гвардию или стражу?
- Не могу различить. Не верю в защиту. Ваши умирают за стенами.
- Если гвардию - они надёжнее, - вздохнул Рейнальд. - Умирают все - такое теперь время. Потому и надо объединяться. Только ты нам не веришь. Мы - вам, вы - нам. на этом они и играют, на это и рассчитывают. Скажи... Что можно сделать, чтобы вы верили?
- Не знаю. Людей много. Сегодня одни, завтра новые. Вас трудно оценивать, - оркина вертела в пальцах браслет, пока, наконец, не надела его.
- Вас тоже. Разве вы не меняетесь так, как мы?
- Вам трудно тоже, - подумав, согласилась Гера. - Ошибка дорого стоит. Людям нужно слово Шахета. Аграт много умеет, но на Глыбе говорят смертник. Огненная - свободный орк, но хозяйка только себе.
- А ты?
Интересно, до чего договорятся. Винзор бы дорого заплатил за эти слова... Но передавать их казначею после полета на грифоне не хотелось, даже если бы не мысль, что Тами оторвет что-то похуже ушей.
- У меня нет слова. Я наблюдатель для Глыбы.
Рейнальд смотрел на Геру. Просто смотрел - пять ударов сердца... Хотелось пожалеть. Несмотря на силу, какой нет ни у одной волитари. На смелость и ум, какие найдёшь, видно, разве что у Наори Ваш'Тэ с её двумя стихиями... Хотелось пожалеть ту, что попала вместе с ними всеми на эту бойню и тыкалась в темноте по углам, как её народ. Как его народ - что один, что другой.
Рейнальд отошёл к окну и развернул принесённый подарок. Шар из чистейшего лидиума окатил комнату мягкими, еле заметными волнами света.
- Возьми. Ты говорила о луне с неба. Это похоже, но другое. Если рядом демон - светит очень ярко. Может обжечь. Сильно ударить - убьёт. Пусть будет у тебя. Может помочь всем вам, - Рейн сам не заметил, что пытается говорить, как орк. Слова просто ложились так, как ложились, слетая с языка раньше, чем он успевал подумать о них.
Оркина долго молчала, глядя на мерцающий шарик в своих руках. Хотелось бы назвать это подкупом, придумать какую угодно другую причину, потому что так - привычная логика распадалась на части, не оставляя точки опоры. Человек мог проявить ум, и обойти условие, ограничившись буквальным его исполнением, мог проявить изворотливость и заручиться ее поддержкой в обмен на осколки общеизвестной информации об Альянсе. Человек принес это. Ощущать растерянность, почти беспомощность - было смешно, и в итоге оркина сделала то единственное, что могла сейчас - улыбнулась.
- Возьмёшь? Не отказывайся. Я прошу.
Оркина потерянно молчала еще несколько мгновений, потом опомнилась и кивнула. Сдернула с шеи кожаный шнурок с подвеской, протянула в ответ.
- Тебе.
- Спасибо, - всё, что смог вымолвить Рейнальд, принимая подарок. - Я много сказал вчера. Глупого - много, и ты не верила. Не умею говорить. Делать - умею, и буду. Я могу помочь чем-то? Сейчас?
- Понять, кто хочет войны. Арест, нападение на корабль... Будут еще попытки. Может быть, это люди.
- Нужны доказательства. И такие, чтобы поверила не только ты. Аграт, Шахет. Я ничего и никого не путаю? - совсем по-детски осведомился Рейн. - Я ещё к именам не привык.
- Если это не люди... если посольство выживет - это убедит шамана. Если люди - пусть лучше они не приходят. Потому - прошу.
- Хорошо. Я узнаю всё, что смогу, - кивнул Рейнальд. Что ж... Похоже, они хотя бы могли говорить нормально. После вчерашнего это было больше, чем он мог бы надеяться. - Я бы всё отдал, чтобы было проще. Не выходит. Ни у кого, но и у них не выйдет. Если это люди... Значит, видимо, нашим народам и правда не стоит жить. Значит, каждый ответит за себя перед Четырьмя. Я пойду.
- Удачи тебе. Я... прошу прощения за это время.
- Да не оставят тебя Четверо, - Рейнальд уже стоял у окна. Тихий свист - и за окном снова послышались взмахи грифоньих крыльев. Рыцарь обернулся последний раз.
- Они неправы. Ты стоишь дороже... Дороже всего.
Когда, как понял по обрывкам слов Манфри, капитан протянул подарок и воцарилась тишина, он ожидал что-нибудь поинтереснее продолжения разговоров о делах и навострил уши. Ну, капитан... Увы, ожидания не оправдались, и когда Зегенхайм отправился к окну, Алфар еле успел отогнать Серохвоста втихую пониже. Грифон, казалось, тоже с интересом слушал... Несмотря на то, что ухо было магическим, и голоса звучали только в его голове. Кто их, грифонов, знает.
Резкое движение, скрип окна... и ветер, ворвавшийся в комнату, холодя кожу. Без доспехов, значит...
Он выпрыгнул. Судя по хлопкам и тихому курлыканью, летевшему прочь от окна, можно было надеяться, что удачно. Алфар с невинным видом деактивировал ухо – все равно стало слишком далеко – и ухитрился не быть раздавленным спрыгнувшим Рейнальдом.
Из тени комнаты удаляющийся силуэт проводили долгим задумчивым взглядом. Похоже, теперь они все играли на одной стороне. Мысль означала большие проблемы дома и испугала бы... Но сейчас оркина чувствовала только спокойствие наконец принятого решения.

[Тельтиар >>>]

Все еще ночь Девятого
Неслышная поступь смерти

Говорят, если долго вглядываться в Пустоту, то в конце концов она поглотит тебя, но что, если это Пустота вглядывается в людей сотнями жестоких багряных глаз, в которых отражается лишь смерть для всего живого.
То, что произошло в Генеральном Штабе оказалось лишь прелюдией к той кровавой оргии, что замыслил барон теней. Словно скот на бойню, вел он людей и волитаров в течении последних трех дней, и вот - нанес сокрушающий удар.
Штаб Небесного Флота подвергся нападению не менее смертоносному: трое наг-саири, посланных Скамахом исказили заклятия боевых магов, присутствующих в штабе, направив богами дарованную силу против них же самих. Пламя замерзало, сковывая чародеев льдом, вода в венах обращалась в смертельный яд, гранит становился арканитом, заключая могучих адептов Матери Земли в непроницаемый для волшебства панцирь. Сила боевых магов сыграла против них же - ведь чем могущественнее был противник, тем больше энергии мог преобразовать наг-саири, направив извращенное колдовство против создателя или же против тех, кому попросту не посчастливилось оказаться рядом.
Его Высокопревосходительство Лорд-Адмирал погиб одним из первых - вооруженный Небесным Копьем, он попытался сразить нагайми заключенной в благословенном оружии молнией, но лишь серьезно ранил демона, выставившего арканитовую защиту.
"Армия обезглавлена, - возвестил тихий шелест теней позади барона. - Как вы и хотели".
"Эльмар Данатор жив, - в голосе Ваати не было раздражения, лишь легкая досада. - И вы не нашли военного министра. Им обоим следует умереть до рассвета".

С появлением в Столице необъятного множества беженцев (причем не только с Востока, но и с Юга), Верхний город оказался переполнен людьми - слабыми, больными, голодными. Те несколько больниц, что вполне справлялись со столичным населением раньше попросту уже не вмещали то количество людей, которым требовалась помощь, а потому обустроенный в ожидании армии военный госпиталь в Нижней Столице стал принимать всех страждущих, едва ли не с момента открытия. Руководил госпиталем Главный Армейский Лекарь - старенький маг-водяник, находящийся в должности полковника и по праву считающийся одним из лучших целителей Альянса.
"Возможно в стране есть и более талантливые доктора, - часто говорил он. - Но я точно знаю, что в армии таковых не водится".
Этой ночью Главный Лекарь в сопровождении учеников и помощников осматривал новое крыло госпиталя (а точнее недавно очищенные руины крупного дома, обустроенные для приема больных). Утром сюда должны были поместить еще полсотни человек, а потому надлежало тщательно проверить пригодность помещения.
- Полковник, - девушка в серой форме армейского лекаря нарушила тишину. - У этого дома крыша еле держится.
- К утру рота строителей обещала натянуть под потолком тент, - напомнил другой целитель. - Хотя, я тоже не понимаю, чем простые палатки хуже этих развалин.
Неестественный холод, сковавший развалины первым ощутил Главный Лекарь - его серая кровь стала течь слишком медленно, словно загустевая, а затем появилась тень, похожая на гигантского скарабея, раскрывшего крылья - абсолютно черный жук, медленно обретавший плоть прямо на глазах. Хитиновый панцирь блеснул в тусклом свете факелов - смертельных холод сковал магов, не давая им даже пошевелиться. Они были целителями, лекарями, причем весьма не плохими, раз сумели сделать карьеру в армии, но против наг-саири, виера-исказителя оказались абсолютно бессильны. Их колдовская, исцеляющая сила под его порочным воздействием обратилась в смертоносное оружие, буквально разлагающее человека изнутри. Маэль, будь он здесь, полжизни бы отдал за возможность использовать подобное могущество - серая, живительная кровь водяников заледенела прямо в жилах. Первой умерла девушка, ее глаза затянуло ледяной коркой, а затем она упала и все сосуды в ее теле с треском лопнули.
Дольше всех сопротивлялся Главный Лекарь, направивший все свои силы, чтобы поддержать нормальную циркуляцию крови в организме и не умереть от переохлажения, а потому демон просто откусил ему голову острыми жвалами.
В то же время погибло еще несколько целителей, однако надолго в армейском госпитале демоны задерживаться не стали - лекари их интересовали мало.

Однако, если нагайми выпали цели посложнее, способные оказать серьезное сопротивление, то дети Элокхая выбрали жертв на порядок слабее - не обученных боевым премудростям магов, зачем-то собранных вместе кликой придворных чародеев. Ваати просто не мог проигнорировать подобный подарок судьбы - едва ли не больше четырех сотен одаренных, мирно спящих в своих постелях и даже не подозревающих, что их жизни повисли на волоске. Тем более, что их местожительства даже для вида не скрывалось, а то, что расквартировали их у столичных магов лишь расширило список жертв для элохилей.
Скорпионоподобные демоны заползали в окна домов, или же проникал сквозь стены в облике теней, успевая прикончить часть магов спящими еще до того, как те успевали понять, что происходит. С иными, теми кому удавалось проснуться завязывались короткие схватки в которых все зависело только от мастерства колдующего и его стихии, поскольку у не-огненных чародеев шансов расправиться с виера практически не было.

[Латигрэт >>>]

Ночь 9
(+ ложка Теля для вдохновения)

Вечером Кадар смог убедиться, что коллеги его любят и уважают. Берегут и издеваются. А так же что мир сошел с ума, в Столице страшный бардак, а коллеги во второй ветке (гильдией зовется) тоже любят и уважают. В той же инверсии.
Вечером Кадару наконец-то сказали, что миледи Берли-Солидор скоропалительно покинула контролируемую зону, и без кое-кого с золотистыми глазами тут явно не обошлось, иначе он сам за себя не ручается, таких глупостей в магической сети после смерти кронпринца не случалось. Ну, не считая конечно появления во дворце нефецитов, как-же-они-ему-надоели.
Смелый собеседник, который сам за себя не ручался, был Анэхаем, которого камни что главного казначея, что волитарского лорда действительно достали – Наори без зазрений совести слила на помощников большую часть «Покрывала», и Грация потихоньку следовала ее примеру. Выдержав шквал кадаровых эмоций, от усталости – попробуйте трое суток пить, общаться с Шангриетт, искать одаренных балбесов, учить их, расселить и совершать еще тысячу и сто одиннадцать мелких дел, связанных с этими балбесами (и питьем)... еще не так устанете, - совершенно не фильтруемых, секретарь передал обширную сетку магический проекции Верхней Столицы, прочесанную поиском воздуха, и вежливо предложил лично заняться белыми пятнами. Все что можно было сделать магией и без Кадара сделали, и успеха закономерно не добились.
Так что Кадар убедился как его любит – не беспокоили, уважают – боялись сразу сказать?, и издеваются, потому что все равно могли держать в курсе без опозданий в сутки с лишним. Флегматичный ответ Анэхая перевел стрелки сначала на Тами (она из «уважения» или «вредности»? или опять детскую педагогику-психологию как-то вычислила?..), а затем на Алсиманд Рейс, после которой поток мысленной злости наконец иссяк. Приняв к сведенью, что искали Мири все таки не одной магией и на самом деле действительно могли его не дергать, Кадар тем не менее остался вдвойне зол – теперь уже на саму Мириам за идиотский поступок, - и решил назавтра, если горе-чадо до тех пор не отыщется, переложить все четыре с лишним сотни балбесов на седины бабушки Нлои и заняться своим делом. Пусть дочь Солидора идиотка, дура и все равно ее найдет либо магия, либо Алсиманд, и для Альянса (и Наори) сейчас важнее магическая оборона столицы, чем невнятные игры в заложников, и... и он терпеть не может детей, - но это чадо его личная проблема.
Интересно, с каких пор у него завелись «личные» гадости, кроме тех пятерых сестричек-огненных, за прошедшие дни дважды его чуть не убившие? Если бы Наори не пообещала через день-два-три – когда разберется с чарами имитации – заняться всеми водниками и земляными сразу для профильного обучения (антидемон), воздушник бы наверное... Нет, не уволился. Но привел всю мобилизованную банду в однажды разгромленный кабинет и предложил самим заняться их обучением. Аналогичное обещание со стороны Милеаны с магией света и огня тоже утешало, но как-то слабо – скорость обучения королевской фрейлины с умножением на логику была не «день-два-три», а скорее «три-четыре…» и так далее. И через четыре дня Кадар и сам мог – напару с Шангриетт – натаскать мелочь на банальные объемные взрывы. И пусть потом сильнейших демонов и Лаари, и Ваш'тэ сами гробят.

Спустя три часа проснувшийся от близких взрывов маг спросил Отца Небесного, откуда у него такое отвратное чувство юмора, и с матами вылетел прямо в окно. Самое обидное было, что вылетел не по своей воле, а чердак, на котором он минуту назад крепко спал, расцветал рыжими язычками пламени... Перечерченным черными лезвиями теней и щепок. Причем что оказалось опаснее Кадар так и не понял, когда на автоматически подставленную доску обрушился град и того, и другого. Щепки и осколки хлама срикошетили обратно в пламя, а черные тени с воем отпрянули вниз...
И вой донесся уже снизу. И визг. И гул. И мат, и брань, и хорошо знакомые Кадару хрипы. Умирающих.
В первое мгновение воздушник, наверное, даже не понял, как ему повезло, что он успел вылететь в окно прежде чем попал под рушащиеся перекрытия или вышедшее из-под контроля пламя, созданное его же подопечными, а точнее теми из них, кто уцелел (поскольку некоторым не довелось даже проснуться).
Странная тень, похожая на гигантского паука прямо на глазах мага ловко переползла из полуразрушенного чердака в окно первого этажа, как раз туда, откуда доносились крики, несомненно перебудившие всех ближайших соседей. Рык Кадара – заканчивавшего воззвание Отцу Небесному в отнюдь не религиозных выражениях – гармонично вплелся в воцарившийся грохот, а следом дружно взвизгнули струны ветра, натянувшегося под пальцами колдуна и живыми плетями рванувшиеся вниз, переплетаясь рассекающими гранями, оставляя еле слышный шорох за собой... Шорох, отчетливый в какофонии побоища. Спустя секунду оборачивающийся лязгом и грохотом падающих обломков, когда невидимые ножи проходили дальше, а разделенная материя медленно сознавала свой крах, и рушилась...
Рушилась...
Разлеталась...
Умирала.
Оседлав доску у самой мостовой, воздушник с привычной легкостью взлетел выше, растягивая увязшие в месиве обломков (когда-то это было домом, да...) чары. Ниточки живительного воздуха, волей мага обернувшиеся беспощадными лезвиями – ненадолго, десяток мгновений, пять ударов сердца, один последний вздох, - растворились так же быстро, как и появились, но успели разнести остатки второго этажа вместе со всеми перекрытиями, и раз восемь пройти вдоль и поперек демонов. С единственным недостатком – при встрече с плотью теней чаще растворялись струны, чем демоны.
Но – чаще, не всегда. Одна из паукообразных тварей катилась вперемешку с обломками, то ли пытаясь догнать отрезанные конечности, то ли неспособностью в их отсутствие за что-то цепляться, и едва последовавший за «струнами» порыв ветра очистил панораму побоища, из пролома внизу вырвался язык пламени. Аккуратный, беленький, с легким отливом в синеву – Кадар мог гордиться, что хоть одна из пяти сестричек усвоила, чему он безуспешно пытался научить еще полторы сотни огненных трое суток подряд.
Виера вспыхнул как факел. Молча. И безмолвным комом истекающей черноты, самой горящей смертью вытянулся в последнем усилии к этому самому пролому, откуда вместе с девичьим визгом вырвались... хм...
Списком – две воздушные волны наподобие кадаровой, только послабее; водной аналог «струн»; второй ком пламени, нормального рыжего цвета (то есть цвета обессилевшего огневика поздней ночью); некий герой с табуреткой наперевес.
Героя чуть позже Кадар опознал как домашнюю прислугу, авторов остальных заклинаний тоже вычислил, но все это было позже, гораздо позже...
Пока выжившие ученики добивали одного демона, на слишком шустрого учителя насели еще двое, видимо сообразившие, что маг способный за пару секунд накрошить особняк в мелкий щебень заслуживает пристального внимания. Первый град ударов, благополучно отраженный обычной защитой и доской, показался воздушнику летним дождиком рядом с чародейской грозой и градом. Паукообразная форма мгновенно оправдала себя, когда демон кувыркнулся между обломками, и выстрелил сразу всеми конечностями в парящего чародея, а чуть сбоку тоже самое устроил его собрат. Два десятка лап, да все с когтями, да сущность, жрущая магию просто потому что антипод Четырех... – следующие двадцать ударов сердца слились у Кадара в один предсмертный выдох, и сплошную круговерть в обнимку с лидиумом. Первые четыре в клочья разнесли защиту, еще пять последовательно сбили с ног, поставили на колени и под конец вообще уложили в стельку на доске – в попытках увернутся, - а все остальные воздушник принял на лидиум, ухитрившись подставить сияющий металл под все удары, со всех сторон, от всех...
«Терпеть ненавижу шустрых многоножек» - эта была единственная внятная мысль.
Не тратя времени чтобы встать, маг с последним ударом благополучно взлетел наверх – собственной магией, а доску рывком ветра метнул вниз. Певучий свист диска, разбавленный чуть придушенным шипением – когда обжегшиеся Охотники отдергивали или теряли срезанные лапы – быстро завершился диким воем виера, насквозь пробитого летающей игрушкой. Сияющая поверхность доски на глазах очистилась от призрачно-черных потеков, оказавшихся кровью демона, а затем в ней отразились алые очи второго...
Ненадолго.
Кувыркающийся Кадар звучно шмякнулся на затухающий металл, остро осознавая проблемы колдовства в присутствии демонов – удерживать в воздухе себя и гонять доску с такой силой и скоростью сил ему банально не хватило, благо падать оказалось недалеко и прицельно – и со вздохом выпрямился. Вильнул в воздухе, ловя равновесие, опустился к догорающим останкам первой тени, к разложенным рядом телам...
Хозяин дома, один из столичных магов – убит первым. Серая кровь, растекшаяся вокруг раны, в угасающем свете пожара переливалась колдовской амальгамой. Рыжая малявка – младшая из пятерых. Сожженные руки – видимо ей надо было быть благодарным на первый взрыв и экстренную побудку. Почти десяток тел прислуги, непонятно еще от чего погибшей – то ли демоны мимоходом задели, а то и сами маги не рассчитали ответных ударов. И лежбище живых, но высушенных истеричными заклинаниями чародеев – из которых две старшие погибшей сестрички целеустремленно размазывают слезы по мордашкам и приводят в чувства еще двух. «Отец... орочий, они ж вчетвером еще хуже чем впятером будут! Мстить!» - ужаснулся воздушник краем сознания.
- Ки, меня не терять, от остальных не отходить, - быстро велел он, без всякой магии сообразив, что глупых разовых атак демоны не устраивают, а раз одна есть, будет и другая... А сколько в Верхней мобилизованных юных, старых, умных, глупых, неопытных чародеев всех стихий, особенно рыжих, усталых после тренировок, слабых ночью... – кому как не ему знать? И сколько в Верхней лидиумных досок ему тоже известно.

У следующего дома, где ночевали мобилизованные, было не лучше. Дом, правда, еще стоял, но прямо из стен выныривали и вновь исчезали полупризрачные лапы и когти, а под окном лежало явно человеческое тело. Хороших слов у Кадара не оказалось, так как носится на лидиуме в узких коридорах не хотелось, а разносить здесь все ради тактического простора ни было ни сил, ни возможности – одноэтажный дом лишал свободы «не нарезать бы в лапшу своих же» - но ждать пока демоны вежливо высунуть наружу...
Сколько его подопечных доживут до утра? Его собственных, с которыми договаривался по-хорошему и не очень, от которых за последние дни выслушал полный словарь матов и выпил тринадцать с половиной литров вина, потратил все силы и половину собственного словарного запаса, с сорока шестью из которыми перед мобилизацией подрался, а еще восьмерых бы сам убил, но... но сам, а не отдал гробить демонам!
Да, а еще двум сотням вытирал носы и передавал в теплые ручки седой Нлои, которая одинаково хорошо строила дюжих мужиков на плацу и утешала зареванных сопляков... тоже на плацу. И в таверне. И дома. И...
«Мне еще ее искать» - очень недовольно сообразил маг, пригибаясь от оконной рамы. Потом от черной лапы, от красной пасти, еще три раза от лапы и напоследок от водного меча, постригшего макушку.
- Идиоты!..


Догадка Кадара о масштабности акции была абсолютно верной, и действительно жаль что лидиума было гораздо меньше, чем демонов. Расквартированные у столичных чародеев – как гарант отсутствия случайных пожаров и прочих катаклизмов – свежемобилизованные маги при всем желании не могли за пару дней сформироваться в полноценные боевые команды. Пары и тройки условных «тандемов» - наверное, Холера бы взбеленилась, услыхав какие неучи провозглашают себя партнерами – еще могли дать отпор, но сначала надо было проснуться, осознать угрозу, почувствовать напарника и одновременно с ним сотворить чары.
Несколько лет работавший вблизи тех же Холеры и Верта, Кадар знал, что подобное возможно. И рыжая Айми вполне могла даже спросонок и даже не в Вертовой постели устроить взрыв белого пламени, только намекни ей о демонах. И гордости воздушника даже не хотелось думать, что Ра вполне могла бы спалить всех трех доставивших ему порцию проблем теней одним ударом (правда, пол-улицы тоже) – взрывоопасность нормального тандема никогда не подвергалась сомнениям.
Но набираемые одаренные, «вода, земля и воздух – хоть сколько-то адекватные, рыжие – можно даже неадекватных» (с) леди Наори, - холерами и вертами не были. Они не были даже танварами и сиорами. И, ужас – они были...
Савитами. Кирами. Биллами. Миратами, Ариками, Зиями, Шантарами, Роями...
Они были спящими усталыми магами средней и низшей руки.
Пятый по счету дом Кадар едва не пропустил, настроившись на громкий бой или хотя бы его следы, но недоуменно затормозив над тихой и знакомой крышей. Очень тихой. Темные окна, ни взрывов, ни мечей, ни теней – мгновение мира в кровавой ночи.
Еще б в это поверить. После четырех побоищ, дюжины демонов и пустых глаз тех, кто не увидит ни серого, ни ясного, - вообще никакого утра.
«Здесь тихо, - мысленный шепот Анэхаю, на которого после второй драки перешла координация безобразия, - отправляй моих дальше»
Тот не стал спрашивать про засаду. Сам не верил. Или у него тоже не было сил – как минимум троих дерущихся в городе коллег (с которыми надо было держать связь) Кадар засек, да и сам секретарь даже на расстоянии мог что-то сделать.
А через минуту вылетевший из разбившегося окна – единственный громкий звук на этой сонной улице – воздушник с бранью помчался дальше. Да, они были спящими.
Были...

[Тельтиар >>>]

Все еще ночь.
Убить адмирала.
Убивал Анм


Не спалось. После всех этих вестей о нападении орков, адмирал Стерн не мог сомкнуть глаз, беспокойство все нарастало - к тому же, он отправил в штаб вице-адмирала Денна, в надежде что сумеет отоспаться. Лучше бы сам пошел, хотя бы от безделья изнывать не пришлось. Расположившись за столом, Альдоф разжег светильник и открыл первую попавшуюся под руку книгу - все равно что, лишь бы отвлечься, а там, быть может, придет сон. Но сон все не шел.
Тень двигалась медленно, избегая тусклого света фонарей, тщательно выбирая маршрут к цели. Демона звали Азил, и он был одним из немногих переживших Первую Войну убийц. Истинное дитя своего Отца, и истинный слуга своего барона, он принимал приказы об убийстве как награду, и шёл вперёд, не сомневаясь. Он чуял сердцебиения людей на несколько сот метров вокруг себя, и чем ближе был любой их них, тем сильнее хотелось заставить его замолчать навсегда. Но... не сегодня. Сегодня жертв было не так много - что огорчало. Но то, что никто не запрещал Азилу убивать их как истинный младший Набради - стоило того.
- Тоже не спится? - Оторвался от чтения адмирал, заметив заглянувшего в комнату родственника.
Маг, закутанный в серебристый халат, казался весьма уставшим - тем более, что он не парил, а шел по полу.
- Знаешь, Аль, я какую-то безысходность чувствую, - волитар вздохнул, и мягко опустился на кровать позади адмирала. - Солдаты боятся. Боятся, что их друг окажется одержимым, что демон нападет на них из тени, что у Солидора будет армия втрое больше, чем соберет Император.
- Если так пойдет дальше, они от каждой тени шарахаться будут! - Не стал скрывать возмущения Стерн.
- Со многими магами не лучше - я полстолицы облетел, чтобы посмотреть, насколько они готовы к бою... Огненные еще ничего, а вот от остальных я такого пораженческого настроя не ожидал.
Из окна ощутимо повеяло холодом. На последние слова адмирала проскользнувшая тень издала желчный смешок. Азил знал, что привлекает внимание, и мышцы демона уже напряглись, готовясь к прыжку.
- Эта тень! - Боевой маг даже не успел осознать, что именно не так - просто почувствовал, как пространство вокруг наполняется богомерзкой пустотой, и вскинул руки: с одной сорвался разряд молнии, ударивший в окно, а другая создала порыв ветра, отбросивший Альдофа к стене.
Точно по плану. Демон прыгнул от подоконника в тёмный угол комнаты, сливаясь с тенями вновь, быстро меняя позицию, словно кружа по теням в комнате. Тень затаилась, словно ничего не произошло. Глупые смертные, подумают, что им показалось, потеряют бдительность... и тогда он убьёт их - жестоко и эффективно.
- Ален, ты от каждой тени теперь шарахаться будешь?
Стерн медленно поднялся, а точнее воспарил на полпальца от пола, распрямляя спину и отряхивая ночной халат от пыли. Колдун уже был рядом, окружив их искрящимся коконом.
- Я чувствую это, - прошептал он. - Точнее не чувствую... сложно объяснить.
- Конкретизируй, ты все же в армии, - с орками куда проще было, а тут и не поймешь - то ли Ален переутомился, то ли действительно враги пожаловали.
Тень молча ждала, даже не показывая алых глаз. Она слушала, как маг направляет свою стихию - и готовила свой собственный магический контрудар.
- Аль, думаешь я могу просто ткнуть в любой угол и сказат: "Там демон"?
"И удержит ли защита бесплотное существо?"
- Думаешь, стоит звать охрану? - В голосе Стерна добавилось тревоги.
- Проще будет отпустить их, чем уже никогда не позвать.
Тень удлинилась за долю мгновения, больше напоминая кнут с острым навершием, из пола, метя между лопаток мага. Демон почти в тот же момент рванулся в сторону, показывая своё полутеневое обличие, и, ловко оттолкнувшись от стены, бросился на адмирала.
- Охрана!
Голос Альдофа смешался с криком раненого мага - кокон действтельно не выдержал, но по крайней мере смягчил удар и волитар остался жив, вновь направленным ветром отталкивая родственника из-под удара убийцы. Адмирал рухнул на кровать, перекувырнулся через плечо и свалился на пол.
- Оружие, Ален!
Дверь распахнулась - в комнату ворвались двое солдат с обнаженными мечами, вот только они даже не видели врага.
Потому что враг снова слился с тенями, на этот раз на потолке. Увидев две новые жертвы, он лишь обрадовался возможности размяться чуть дольше и интереснее, но сначала нужно было убить единственного опасного противника в комнате - мага. Демон, замерев тенью точно над его головой, спрыгнул вниз, нанося удар сразу обеими когтистыми лапами по вискам волитара.
- Ален! - Альдоф не успел даже понять, что произошло - крик вырвался сам собой, едва только голова волитара лопнула под ударами омерзительных лап демона. Дернувшийся было от оружейной стойки палаш упал к ногам Адмирала - заклятие прервалось в тот же миг, как умер заклинатель.
Воины обрушили удары мечей на появившегося противника.
Мечи врезались в плоть, причинив немало боли, и, возможно, нанеся слишком большой ущерб телу. Но Азил не думал об этом. Ошмётки мозга, стекающие по когтям, ставшими синими от крови, ввели демона в состояние безумия - жажда убийства стала первым и главным желанием. Азил изогнул хвост, пробивая одного из стражников насквозь, и с полунасекомьим криком рванулся на адмирала с тысячелетней ненавистью в глазах.
Оторвавшись от земли, волитар завис под потолком, обнажив Небесный Палаш, благословленное символом Небесного Отца оружие, на лезвии которого сверкали искры. Едва лишь демон приблизился к нему, с клинка сорвался разряд молнии.
Магия отбросила Азила назад, опалённая плоть с мерзким звуком отслоилась и упала на пол, дымясь. Демон зарычал ещё громче, и бросился на Стерна снова, желая убить того любой ценой - даже собственной жизни.
Наверное то же желание отразилось и в глазах волитара за миг до удара. Оказавшийся над демоном, Альдоф Стерн опустил клинок прямо на голову твари, извергая из зачарованного железа сноп искр.
- Отец Небесный!
Когти впились в тело, ощущение рвущейся плоти было последним, что испытал ночной убийца. Если про демона можно бы было так сказать, то он точно умер счастливым.

[V-Z >>>]

Ночь девятого дня.
Поединок в темноте
Невидимые.
Неслышимые.
Неощутимые.
Нагайми обосновались в тенях Столицы, ожидая приказа и готовясь нанести удар – быстрый и смертоносный, как и всегда. Того же ждал и Скамах; правда, он слегка отвлекся – передавая новые распоряжения Нагриаша и его хиетра*. Барон Волны порадовался необычной иронии ситуации: он выполнял приказы того, кого собирался уничтожить в будущем… но пока что их цели совпадали.
Себе он наметил особую цель: расправиться со старшим боевым магом Эмельдом Лароном Скамах желал лично. И потому, что ему доставила бы удовольствие такая победа, и потому, что рядовые нагайми не сумели бы справиться с ним.
Отслеживать Ларона он начал еще с вечера; Скамаху вовсе не хотелось явиться и обнаружить добычу в компании пары десятков коллег. С подобными стоило расправляться младшим нагайми; Барон Волны считал подобное ниже своего достоинства.
И подходящий случай ему представился.

– Вы уверены, что стоит так ужесточить режим, полковник?
– Да, капитан, – твердо кивнул Ларон. – Нынешний режим проверки – хорош, конечно… но относительно. Сквозь него все равно можно просочиться, и потому следует перекрыть все возможности для одержимых.
– Или сотрудничающих, – добавил второй офицер-маг, сопровождавший командира.
– Их особенно, – скривился Ларон. – Они даже еще опаснее одержимых, потому как их не высветишь лидиумом.
Трое магов за неспешной беседой пересекли площадь; капитан и лейтенант сопровождали командира к казармам. Ларон из штаба ушел куда раньше других, поскольку там уже взялись за обсуждение вопросов, к которым он касательства не имел; а вот над своими проектами полковник намеревался сейчас поработать…
Уйдя из штаба, он избежал гибели от рук виера. Но судьба поджидала его здесь.
Не было ни ощущения угрозы, ни воплей, ни блеска красных глаз. Просто из мрака плеснули два угольно-черных копья – и пронзили капитана и лейтенанта насквозь. Оба мага одновременно осели на мостовую, не издав даже вскрика.
Эмельд Ларон каким-то десятым чувством ощутил опасность – и рванулся в сторону, пропуская мимо третье копье, нацеленное ему точно между лопаток. Большего опытном бойцу не требовалось; сорвавшееся с его пальцев пламенный шар метнулся в темноту.
Таившийся там демон мгновенно перетек в пространстве, оказавшись на другой стороне площади; послышался тихий смех.
Ларон зло огляделся, призывая всю свою силу. Поиграть с добычей решил, тварь? Ну будет тебе игра…
Он хорошо знал этот квартал, и помнил, насколько прочно тут выстроены дома. Пожалуй, даже Мастерам пришлось бы изрядно постараться, чтобы разворотить их стены, так что можно было бить без опасений задеть людей…
Полковник ударил на звук пламенным шквалом; ревущая волна огня метнулась меж домами, разгоняя темноту, и маг почти физически ощутил, что на сей раз демон едва успел увернуться.
«Что, не нравится?» – зло улыбнулся Ларон, привычно просчитывая в сознании варианты, возможные здесь, на площади. Легко сдаваться он был не намерен.

Скамах был впечатлен; человек стал защищаться более чем достойно. Конечно, окажись Барон Волны вблизи… одного касания бы хватило, чтобы убить Ларона силами его же собственного тела. Вот только боевой маг явно не собирался подпускать противника на расстояние прикосновения, что было вполне логично, но досадно.
Ну что ж, тем интереснее…
Барон Волны, материализовавшись в тенях позади Ларона, метнулся вперед размытым контуром; ни один человек просто не смог бы его опередить, развернуться…
Эмельд и не успел. Но мысль, магический приказ, быстрее даже виера.
Скамаху показалось что площадь под ним просто взорвалась; пространство вокруг наполнилось сотнями раскаленных камней, и и барон шипяще взвыл – иначе передать этот звук было невозможно.
Град осколков хлестнул по стенам домов, оставляя на камнях шрамы; стекла на первых этажах вылетели еще раньше – выбитые взрывной волной и воплем барона.
А посреди развороченной площади стоял Эмельд Ларон, сейчас больше походивший на корлада, нежели на человека, закованный в тусклую темную броню из волшебного камня.
Его ловушка сработала – еще нанося второй пламенный удар, он принялся разогревать камни площади, и, почуяв угрозу, попросту взорвал их, обрушив на ночную тварь ливень раскаленных чуть ли не добела осколков. Сам маг предусмотрительно прикрылся броней; мало кто из магов Земли мог создать крепкий и в то же время не слишком стесняющий движения доспех… но ведь полковник Ларон не зря носил звание старшего боевого мага!
А Скамах, осознав, что произошло, пришел в ярость; конечно, нужно было что-то посильнее камней, чтобы причинить ему вред, но сам факт, что смертный сумел отбить его атаку, разозлил Барона Волны до чрезвычайности. И теперь смерть Ларона для него стала делом почти личным.
Бросаться на человека он больше не собирался. Этот маг считает, что его искусство сильнее детей Рожденного Сном? Отлично! Пусть увидит, на что способны высшие виера!
И Скамах выдохнул.
Площадь заполнил туман – словно уже знакомую многим магам демоническую Пустоту обратили в пар, легкий темный пар, быстро окутывающий облаком все вокруг; сейчас казалось, что Скамах решил оправдать прозвище Текучего, рассеявшись по городу.
Но на деле он поступил совсем наоборот – перешел в материальную форму, вскидывая длинную руку с бритвенно острыми когтями. В мгновение ока они удлинились, черными копьями пронзив туман.
От первого когтя Ларон увернулся, но три других ударили его прямо в грудь – и швырнули через всю площадь, с грохотом впечатав в стену; мага спасла только каменная броня, но и она изрядно потрескалась от удара.
Со стороны казалось, что Скамах пришпилил противника к дому, и сейчас усиливал нажим – черные когти прогрызались сквозь слой волшебного камня.
Впрочем, замешательство Эмельда длилось всего мгновение; в следующую секунду руки мага полыхнули пламенем, обрушившимся на когти. Скамах мгновенно втянул их, уводя из-под удара.
Одним текучим движением Барон Волны оказался посреди площади, выпрямившись во весь рост; сквозь туман проступали очертания, лишь отдаленно напоминавшие человеческие. Он стоял, словно вызывая Ларона на поединок – и боевой маг этот вызов принял.
Оторвавшись от стены, он рванулся вперед как ядро из катапульты; броня засветилась багровым, разогретая волей мага. Камень, облекавший правую руку, словно стал водой, мгновенно удлинившись, и щелкнув раскаленными когтями, нацеленными прямо в тело демона; таким ударом Эмельд мог вырывать гранитные глыбы.
Скамах мгновенно сместился – совсем ненамного, чуть в сторону, но достаточно, чтобы удар прошел мимо. Ларон тут же развернулся, и левая ладонь мага полыхнула огненным столбом…
Который погас, не достав до барона. А сам маг рухнул на колени; вытянувшаяся каменная перчатка осыпалась осколками, как начала осыпаться и сама броня.
И над площадью пронесся тихий смех Скамаха, который сперва заполнил площадь Ядом Первых – своим любимым оружием. Потом расколол чужой доспех, давая возможность ядовитому пару войти в трещины и достичь тела. А потом – заставил двигаться быстро и активно, помогая отраве легче разойтись по крови.
Увы, Яд Первых в газообразной форме был недолговечен; уже через несколько секунд он распадется, не успев убить свою цель. Но это в данном случае было неважно.
Вновь воздух распороли когти Скамаха – но на сей раз на их пути не оказалось каменного доспеха. Черные полосы вошли в тело человека, пробив его насквозь в нескольких местах; Эмельд вздрогнул, и изо рта показалась струйка крови.
– Вот и все, – почти печально произнес Барон Волны.
– Да неужели? – прохрипел в ответ маг, и в его глазах вспыхнули багровые огоньки. Но не алое присутствие одержимых – отблеск внутреннего пламени.
Скамах поспешно метнулся назад, и сделал это вовремя – потому что тело полковника исторгло волну огня. Пламя прокатилось по изуродованным камням, превращая в ничто ядовитый туман; на какие-то мгновения вся площадь обратилась в исполинский огненный столб.
Пожалуй, такое могло поразить даже барона – если бы он не оказался в одно мгновение на крыше соседнего дома, покачав головой с невольным уважением. И улыбнулся – увидев, как погасло пламя и Эмельд Ларон беззвучно рухнул на мостовую.
Их короткая схватка явно привлекла внимание – со стороны казарм бежали люди. Скамах прищурился, но не распознал ни в одном сияния магии; здесь не было сегодняшних целей. А значит – можно не волноваться.
Даже если Ларон еще жив и его притащат в госпиталь… В военном госпитале лечить уже некому. А в гражданском… Скамах прикинул соотношение времени и кивнул. Там тоже уже некому.
И Барон Волны, растворившись в тенях, покинул место поединка.

*Хиетра – слово виера, буквально – «союзник», обозначает человека, принявшего в себя одного из демонов. С немного иным произношением означает «раб».
Правда, в этом случае используется первое значение.

[Латигрэт >>>]

Ночь 9,
Эскодус, на подлете к Столице.

Остаток ночи после боя прошел незаметно – что нуждалось в починке починили, кто хотел отдохнуть – отдыхал, следующий день так же прошел без перемен. Команда хоронила убитых и лечила раненных, старшие маги обсуждали высокомудрые дела (или молча спали, отдыхая от бурных дел... а может искали пропавшего Бриона, заодно сочиняя сопутствующую положению речь для старшего Бриона), а напарники из бывшей личной охраны кронпринца тихо пухли.
У Верта повод был официальный и уважительный – он по-прежнему заведовал попутным ветром и раздувался и пушился на этом ветру как обиженный воробей. Хотя душа внутри взъерошенного чародея была отнюдь не в печали – нельзя сказать что флегматичный белоглазый радовался гибели сильного боевого мага, тем более хорошего парня... если б этот парень не был таким козлом... однако отсутствие навязчивого, сильного, рыжего и своего-в-доску высокородного волитара неподалеку от Айми благотворно влияло на сердце мага. Нет, он и правда не ревновал в обычном смысле слова. И, несомненно, помогал бы Сивару в бою сколько хватило сил – окажись в нужный момент рядом. Он даже мог помочь с риском для собственной жизни, потому что знал как огорчится Холера, а огорчать дорогую напарницу, свое солнышко (ад пустыни при желании), совершенно не желал.
Но он не оказался. И благородный... хм... козел отправился в неизвестность, вероятнее всего геройскую гибель, самостоятельно и неотвратимо как воля Четверых. Так что совести Верта, редко занимавшегося самообманом (в вопросах жизни и смерти уж точно) ничего не мешало, резонно погоревав над родом Брионов, возрадоваться за свой душевный покой и начинать строить планы душевного исцеления Ра... Если они понадобятся.
А вот тут воздушник со свойственной любому собственнику (даже такому либерально-флегматичному) наивностью хотел верить, что Холера спокойно переживет эту грустную, но всего лишь очередную смерть на своем пути. Мало ли они их видели. Мало ли увидят. Айми вообще не верила в гибель, ни в свою, ни, похоже, в чужую. Ведь смерть это такое далекое «потом», а сейчас – бесконечное сейчас...
И Верт был совершенно прав. Кто как ни он лучше всех знал сумасбродную, чуткую, нахальную и страшную в ярости девочку, которую только сила – и его присутствие – давали право называть девушкой. Намного больше любви, друзей, игр и попоек Холера любила власть пламени, и дар Небесного огня был взаимным. Огонь любил Ра, Ра любила огонь, его языки танцевали в сердце чародейки, плясали в кудрях, отражались в глазах. Пламя было ее внешностью, другом, поступками, смыслом жизни. Верт был лучшим на этом свете, кто понимал ее огонь – и мог зажечь его еще сильнее. А Сивар... он тоже был огнем. Чужим, не ее собственным, просто огнем. Немного, кажется, в нее (в ее..?) влюбленным. Так, немножко. Но чужим.
Зато огнем...
Сидя на корме Эскодуса, Холера рассеяно катала по ладошкам комок пламени, время от времени рассыпавшийся хвостом искр – порывы ветра не щадили сгусток силы – собирала его снова, и продолжала катать. Сухая кожа сияла вблизи колдовского огня, переливаясь чужими белыми оттенками, в глазах Айми скакали такие же отсветы. Сухие и колдовские. Чуждые, и раскаленные до страшноватой белизны.
Ра была благодарна другу, что тот не пытался поговорить мысленно и почувствовать царящий в душе напарницы сумбур. И в то же время обижена, что должна теперь разбираться с этим безобразием самостоятельно, хотя все сложные дела всегда спихивала на Верта. И не было у них с Сиваром ничего такого, чтобы требовалось... хм... уединение. Даже в мыслях. Он просто огонь. Пламя. Боевой маг, «немножко», рыжий такой. Мертвый, как наследник. Глупо как-то.
А Верт всегда помогал и думать, и жечь, и спать, и мирно дышать... Только сейчас тактично заткнулся и нос в мыслях не кажет. Он не ревновал – Айми тоже знала напарника. Он ее никогда в жизни не ревновал, только иногда честно признавался – в зубы и по шее некоторым, потому что личная антипатия. А она что хочет то и делает, она вольна и свободна как, кхе-кхе, степной пожар. На все четыре стороны, а если захочет еще вверх и вниз. Падать в объятьях с воздушником, сжигая за собой самый воздух, в огненном урагане, связывающим небо и землю – да, она свободна. В перерывах между ураганами и степными пожарами можно вырастить новые брови, заплатить долги и пококетничать с другими... Которые НЕ ураган, не пожар и не делят твои сны.
Ему не нравился огненный, но драться было лень. Он ни слова не сказал ей, но Ра чувствовала – просто ворчание. А раз у кое-кого настроение быть букой, у нее найдутся другие развлечения пока этот кое-кто не очнется. А Сивар, честное слово, был только «немножко» и она... никогда не играла нарочно. Это было бы не игрой, а ударом.
Но если все это правда – и ведь это все правда, да! – почему сейчас Верт мурлыкает под нос песенки и их подхватывает вольный ветер, а она сидит в одиночестве на корме, и сжигает собственные мысли в гордом уединении?
«Сивар – козел», - знали бы напарники, сколь одинаковы их мысли в отношении лорда Бриона, пусть и по разным причинам.
«...Так не вовремя и глупо помереть! Вернется – сама убью» - такова была эпитафия высокородному от женщины, которую он считал любимой.
Столица приближалась, а вместе с ней тысяча и одна проблема. Тысяча – единая в лице Наори, одна – на все архимаговодемонические дела.

[V-Z >>>]

Вечер-ночь девятого дня.
Главный городской госпиталь. Мрак, огонь и сталь
Риена отложила в сторону книгу и задумчиво потерла подбородок. Принципы магического целительства, которым и был посвящен этот том, оказались изрядно интересными, но Дарующей приходилось пробираться сквозь великое множество необычных для нее терминов. Ясное дело, верхний автор не мог рассчитывать на то, что его труд возьмется читать кто-то из рожденных в Горнарисе…
– Корани, – заглянула в комнату хрупкая светловолосая девушка. – Там сейчас новые скальпели принесли, вы просили сказать…
– Да, спасибо, Алика, уже иду, – кивнула Даклен, поднимаясь из-за стола.
Еще когда она только впервые появилась в больнице, ее пытались назвать «госпожой»; это слово было Риене не слишком приятно, да и не имело здесь никакого смысла – разве кто-то в больнице ей служил? Поэтому она попросила – если уж так хочется употреблять какое-то вежливое слово – говорить «корани». Обычное обращение к женщинам-врачам более высокой ступени.
Словечко, похоже, прилипло; Риена уже пару раз слышала как та же Алика обращалась так к старшим коллегам. Впрочем, против этого Даклен ничего не имела.
А помянутые скальпели заставили ее поморщиться – Риена до сих пор сожалела о вспышке негодования, излитой при виде их формы и заточки. Ну да, в Горнарисе их делали значительно лучше. Но, говоря объективно, эти скальпели были действительно хороши, и их не стоило ругать. Риена потом извинилась, извинения приняли, но осадок остался.
А теперь принесли новые – изготовленные под присмотром Тейгара. И уж они наверняка совпадали с представлениями Даклен о должной экипировке больниц…
Так и оказалось. Риена удовлетворенно кивнула, осторожно перебирая бритвенно-острые маленькие ножи.
Вокруг стола собралась немалая часть врачей, в том числе – два мага-целителя. Водники Альдо и Райвел; оба примерно одного возраста, но у второго был явный потенциал, а первый отличался слабым даром и не особенным интересом к профессии. Риена уже не раз намеревалась спросить, почему именно его направили в главный госпиталь, но забывала.
– Вот так выглядят медицинские инструменты у нас, – сообщила Даклен, поднимая повыше один из скальпелей, и давая возможность всем рассмотреть. – Только мы их делаем из немного иных сплавов, и добиваемся большей долговечности, гибкости и большей остроты.
– Куда уж острее… – проворчал Райвел; несколько минут назад он опрометчиво коснулся пальцем одного из лезвий и сейчас заращивал глубокий порез.
– Когда речь идет о жизни, никаких «куда уж» не бывает, – строго заметила Риена. Она поймала себя на мысли, что ей начинает нравиться эта роль мудрой наставницы, мимолетно улыбнулась, но постаралась не увлекаться идеей.
Последующие полчаса прошли в обсуждении и сравнениях новых и старых инструментов; Риена заодно припомнила одну прелюбопытнейшую операцию, некогда проведенную ее наставником и пересказала в подробностях. Правда, обсуждение рассказа после этого заняло не меньше времени, чем он сам.

На ночь Даклен решила остаться в больнице. Не в первый раз уже; она предпочитала оставаться тут и не тратить время на то, чтобы добираться от дворца. То же самое касалось и многих других – собственно, им еще и приказание пришло. Пока не пройдут ожидаемые скверные времена – надо быть рядом, и успевать лечить. Такой подход Риена одобряла.
Да и ей просто было приятно проводить время с этими верхними. Пожилой седой Комаль Вальрин, великолепный знаток лекарств и химических составов. Улыбчивый блондин Морес Летти, мгновенно усваивавший все, что она говорила о медицине Горнариса. Совсем юная, но очень талантливая Алика. Мрачный внешне, но добрый ко всем больным высоченный Клар Доллен. Невысокая, полноватая но очень деятельная Вальна Таколь. Да и многие остальные – младшие врачи, ученики, просто служители госпиталя…
Риене было с ними интересно. Она и не думала, что сумеет найти такие приятные знакомства среди верхних; но вот Тейгар умудрился сдружиться с местными мастерами… а ей, выходит, достались коллеги, и корладка ничего против не имела.
Вот и сейчас она с удовольствием присоединилась к их компании – дюжина врачей собралась в одной из палат, разбираясь со множеством присланных сегодня аптекарями составов. Руководил всем, конечно, Вальрин, сопровождавший каждую склянку подробным объяснением, причем весьма интересным; Даклен кое-что запоминала для себя.
Райвел тоже присоединился еще в самом начале – воднику лекарства были всегда интересны.
– А у вас пользуются такими лекарствами, корани? – поинтересовалась Вальна, когда ее коллега закончил очередное пояснение.
– Меньше, – признала Риена. – У нас же другие организмы, и некоторые составы на нас, наверное, просто не подействуют. Говорят, лекарствами особенно хорошо пользовался Доран Злая Легенда, но это уже был полностью его стиль.
– Странное прозвище, – удивился Летти. – Откуда такое?
– М-м… – замялась Даклен. – Сложно объяснить. Это довольно давняя история, и не то чтобы приятная… Тут объяснять долго надо.
– Как обычно, – прозвучал голос от двери.
Альдо вошел бесшумно; сейчас он стоял на пороге, улыбаясь. Что-то в этой улыбке Риене не понравилось; выпил он, что ли? Так по какому поводу?
– Как обычно, – повторил маг. – Объяснения… болтовня сплошная.
– Сам не слушаешь, другим не мешай, – сердито отозвался Райвел. – Мне вот, например, интересно.
– Извини, – пожал плечами его коллега, проходя чуть вперед и оказываясь рядом с Райвелом и еще двумя врачами. – Боюсь… сегодня тебе придется разделять мою точку зрения.
Никто даже не успел ничего понять – из ладони Альдо ударила водяная струя – прямо в грудь Райвелу, швырнув его через комнату; маг врезался в стеллаж, с грохотом обрушившийся на пол.
– Альдо? – удивленно вскинула тонкие брови Риена. – Что это значит?
– Ничего личного, – широко улыбнулся водник.
И коротко ткнул в горло стоящих рядом врачей; оба мгновенно осели на пол, не успев даже вскрикнуть. На коже каждого остались темные пятна – видимо, маг выпустил некое ядовитое заклинание.
– Да что ты… – вскрикнула Алика, но ее возглас оборвался, когда глаза мага засветились алым и он неспешно двинулся вперед.
Риена молча скользнула между ним и замершими на месте врачами; и в ту же секунду водная плеть, возникшая в руке мага, хлестнула по белому одеянию с силой, которой никто от вроде бы слабого водника не ожидал.
Корладка отлетела в сторону, ударившись о стену; сползла на пол и замерла.
Остальные застыли в оцепенении. Алика было бросила взгляд на дверь в другой стене, но там возник один из младших служителей больницы – молча, улыбаясь… и в его глазах светились алые огни.
– Четверо, спасите… – вскрикнул кто-то, но возглас оборвался всхлипыванием.
– Четверо далеко, – почти ласково проговорил Альдо, делая еще шаг. Водная плеть, окрасившаяся черными потоками яда, извивалась в его руке как змея. – А вот мы – здесь… может, кто-нибудь желает присягнуть Рожденному Сном и Древнейшим?
Он сделал паузу; но никто из врачей не смог даже вымолвить ни слова.
– Нет? – улыбнулся маг. – Жаль. Что ж, коллеги… тогда прощайте. Ничего личного, но врачи нам не нужны… Древнейшие врачуют лучше любых костоправов. С Райвелом и этой подземной красоткой я еще побеседую, время есть… а вот на вас тратить не стану.
И замахнулся плетью… но ударить не успел.
Альдо и его виера и впрямь не слушали объяснений Даклен; а она не раз упоминала, что корлады гораздо выносливее людей, и от удара, надолго отключающего человека, подземный житель очнется куда раньше. Да и даже Дарующие усиливали тело технодаром, и не каждый удар нанес бы рану.
По меркам корладов Риена считалась хрупкой молодой женщиной; но это по меркам Горнариса. По человеческим же… если еще прибавить замененные живой сталью руки…
Светлый кулак врезался в лицо Альдо, отшвыривая его через всю комнату; от удара хрустнули кости. Водяная плеть рассыпалась множеством темных капелек.
Второй одержимый разом перестал улыбаться; в два прыжка преодолев расстояние, он обрушился на корладку. Он и так был высок и силен, а демон, похоже, наполнил его тело еще большей мощью. С Варлионом бы он не справился, но Риену вполне мог одолеть.
Только на сей раз вышел из оцепенения Доллен; с коротким возгласом подхватив ближайший пустой стол, он со всей силы обрушил его на голову одержимого. Телесной мощи хирургу было не занимать; стол, правда, оказался не слишком прочным, разломившись с треском, но одержимый полетел прямо к зашевелившемуся Альдо.
Врачи не могли знать, что в больницу отправились трое виера и одержимых из самых низов Культа. Бароны разумно рассудили, что более сильные куда лучше справятся в другом месте, а в госпитале никто серьезного сопротивления не окажет. Для обычных людей и двое слабых виера – вполне хватит.
Альдо и его помощник уже поднимались, несмотря на только что полученные мощные удары. Человеческие тела еще не справились с ошеломлением… но и врачи очнулись от оцепенения.
Вальрин метнулся к столу со склянками; звякнуло разбиваемое стекло и он поспешно смешал два порошка.
– Клар, давай ножки и свое огниво!
Доллен, у которого в руках остались отломленные ножки стола, бросился к нему; пожилой врач выдернул у коллеги из кармана огниво (на работе Доллен не курил, но трубка при нем была всегда).
Пара движений – и смесь вспыхнула ярким огнем, в который Клар немедленно сунул обе ножки.
Риена выхватила у него один из получившихся факелов и обернулась – как раз вовремя, одержимые уже поднимались.
– Тварь… – невнятно произнес Альдо, шагнув вперед. И тут же дернулся обратно – выброшенный в лицо факел едва не опалил ему кожу.
– Шарр! – рявкнула Риена; тонкие «хирургические руки» отделились от предплечий, угрожающе звеня острыми клинками.
Они с Долленом встали плечом к плечу, размахивая пылающими факелами.
– Шарр дакха! – шипела корладка. – Дешш вархас! Дешш!
– Подставь факел! – крикнул Вальрин, и корладка двинула пламя в сторону.
Комаль сдунул со стеклянной пластинки только что смешанные другие порошки; легкое облако пролетело сквозь огонь, мгновенно воспламенившись. Пылающая смесь осела на одежде Альдо, и тот взвыл, пытаясь сбить пламя.
Второй одержимый кинулся вперед, пытаясь избежать взмаха факелов, но мелькнул стальной проблеск, и он с воплем отскочил, хватаясь за распоротую щеку.
Риена рискнула бросить взгляд через плечо – там Летти, мрачно улыбаясь, извлекал из кармана второй скальпель. Алика и Вальна что-то втолковывали пришедшему в себя Райвелу.
– Шарр дакха! – выдохнула корладка, вновь разворачиваясь к одержимым. – Дешш!
– Корани, удержите их ненадолго! – прозвучал позади тонкий голос Алики, и стук каблуков. Убегают? Нет… вряд ли…
Альдо удалось сбить пламя; служитель оторвал ладонь от щеки, и взглянул на врачей совсем уже полными бешенства алыми глазами. Доллен выбросил вперед факел, и оба отпрянули.
– Что вы мнетесь, идиоты? – раздался разгневанный голос от двери за спинами одержимых. – Гасите пламя холодом!
Даже не глядя в ту сторону, Риена поняла – прибыл еще один одержимый, командир этой компании. И его слова слушались.
Казалось, что за спинами обоих одержимых встали угольно-черные тени, испускающие волны холода; замигали свечи, а пламя факелов затрещало, истаивая…
Вальрин с силой налег на стол, опрокидывая на пол все склянки; звон разбитого стекла утонул в реве пламени, когда понявшая, в чем дело, Риена швырнула факел в эту груду.
Костер ярков вспыхнул, и одержимые отшатнулись, даже командир (теперь Риена его узнала – тоже один из служителей, но постарше).
И в мгновение паузы вклинился крик Алики:
– Сюда! Быстро!
Почему-то подчинились все – кинувшись по коридору, оставляя за спиной опомнившийся холод и темноту. Лишь Доллен и Риена задержались – швырнув во врагов оба факела.
Одержимые прорвались сквозь костер быстро – затопив его холодом, направляемым властным уверенным голосом третьего. И метнулись вслед за беглецами по коридору.
Врачи опередили их на считанные десятки шагов, чувствуя спиной леденящее дыхание ночных теней. Но – опередили, влетев в другую палату, с крепкими стенами… ныне заполненую странным легким туманом. Риена успела лишь мимолетно удивиться, откуда он взялся… и чуть замедлила бег, пропуская всех вперед, в дверь на другой стороне палаты, откуда выглядывали Алика, Вальна и серый от усталости (почему?) Райвел.
Одержимые влетели в палату сразу за ними; кто-то из них ухватился за ворот одеяния Риены, но та ударила назад «хирургическими руками»; скальпели полоснули по чему-то мягкому, раздался вопль и захват разжался.
Корладка влетела в дверь, и Алика немедленно захлопнула ее, сама кинувшись в сторону…
…но не раньше, чем Вальна швырнула внутрь небольшой горящий комочек меха – видимо, выдранный из собственной кофты.
Взрыв снес дверь с петель, и она пролетела мимо врачей, едва не сбив чудом увернувшегося Доллена. Пламя полыхнуло в оба коридора и выбило окна, осветив ночь.
А грохот взрыва лишь немного заглушил жуткий тройной вопль, оборвавшийся на самой высокой ноте.
И тишина. Странная, необычно густая… после огня, после криков…
Летти первым осмелился заглянуть в соседнюю палату.
– Пепел, – хрипло констатировал он. – Что это было, Райвел?
– Г-горючий туман, – с трудом отозвался маг. – У меня брат… в армейских магах… как-то раз научил. И водным, и воздушным доступно… только у нас это горючие испарения. Алика и Вальна меня трясли – можешь ли сколдовать… я и вспомнил…
Вновь наступила краткая тишина; только врачи с благодарностью взглянули на двух девушек.
– Корани, – робко спросила Алика, – а что вы такое кричали? Ну, им…
Риена неожиданно зарделась; при ее светлой коже это было особенно заметно.
– Это… м-м… ну… Приказ уходить. Очень, очень невежливый. И очень точный – то есть с указанием куда идти, и какой дорогой добираться. Я не буду переводить. Даже не просите.
Послышался смешок Вальрина, и нервный смех тут же охватил всех врачей; до них сейчас наконец с ошеломляющей ясностью дошло, что они выжили. Оказались на краю смерти – и выжили.
– А там кто-то едет, – заметил Летти, бросивший взгляд в окно, когда все просмеялись. – И… да не пожарные вроде. Кого-то к нам везут.
– Так, – мигом собравшись, скомандовал Вальрин. – Коллеги, готовимся. Риена, вы?
– Смогу, – корладка поднялась с пола. – Работа – лучшее лекарство от страха.
Она оглядела остальных. Обычные люди, даже Райвел – маг отнюдь не из сильных. И сегодня они победили… пусть слабых, но победили.
И если к ним везут кого, тоже покалеченного тагэради – так они, выйдет, еще раз их сегодня победят!

[Scorpion(Archon) >>>]

Ночь 9
Бессонница по-волитарски

Эрбрейсу Рейсу не спалось.
НЕ спалось, и всё тут! Голова то раскалывалась, то вдруг прояснялась, то лезли какие-то воспоминания... Старые. Никому не интересные. Из юности, когда всё было хотя бы немного проще, когда он верил, что отец любит мать, а честь рода - вещь простая и понятная. Как и чистокровие.
Только Ракшейс, наверное, был таким же нытиком, и Эрбрейс никогда не стеснялся ему об этом напомнить. А почему нет? Мужчина должен быть сильным, а не размазнёй к песчаной шкурке, каким уже тогда был Ракш. Эрбрейс не забывал напоминать ему об этом - а почему бы и нет? Алси, сколько Эрбрейс её помнил, всегда жалела братца. даже когда тот не стоил её жалости. То есть почти всё время. И всё же...
Всё же покоя на душе не было не потому, что в голове вдруг всплывали усталый отец, смеющаяся Алси или смущённый Ракш.
"Просто они теперь... на мне. Они все. Отец и Ракшейс - как память. Алси... Я должен позаботиться о ней. Куда она запропастилась... Вечно носит где угодно. Или может они уже сговорились о чём-то с Давионом Волитаром? Император и Императрица... Нет, что бы ни говорили - это будет хорошая пара. пусть не влюблённых... Мало ли кто любил или не любил. Союзники. Оплот могущества волитаров - всех, но в первую очередь чистокровных. таких, как род Рейсов".
Эрбрейс смотрел в потолок и думал, что рассуждает порой почти как отец... А порой - как полковник войск и союзник Давиона Волитара в войне с демонами. насколько всё-таки разные эти мысли... Почему чистокровный лорд-волитар и борец с демонами думают по-разному?! Это было немыслимо, неправильно... Но это было так.
"Мы слишком изменились... В этом Джаст прав - мы слишком многое забыли. Слишком многое."
Эрбрейс откинул одеяло и рывком сел в постели. Послышалось... Точно послышалось. Да и откуда в такое время...
Взрывы. Это точно были взрывы. За окном, где-то в городе или во дворце.
Наследник высокородного происхождения и будущий глава дома Рейсов заорал бы на себя, если бы мог - но увы, губы, как и язык, и мысли, и всё прочее уже принадлежали в этот момент полковнику Рейсу.
"нападение? Флот здесь, армия здесь. Нападение, скриа мне в... баллистический желоб!" - подумав подслушанным у одного флотского артиллериста ругательством, Эрбрейс подхватил со стены оружие понадёжнее - увесистую стальную палицу, а в другой руке сжал факел. Демоны боятся огня. Очень боятся. Он - их смерть. Смерть в левой руке. Странно, он уже где-то это слышал. Узнать бы где...
Одевание доспехов заняло море времени. Эрбрейс ограничился нагрудником и наплечниками - всё остальное или мешало, или требовало слишком много посторонней помощи. И всё равно минуты казались столетиями... Или "стожизниями"? Удачное слово.
Вылетев из своей комнаты, Эрбрейс едва не столкнулся нос к носу с Гудрин Валлахейн. Звякнули доспехи, резко взлетела на плечо алебарда, девушка вытянулась и склонила голову.
"Дисциплина".
- Полковник Рейс?
- Доложите.
- Направляюсь к Императору Давиону Волитару с целью известить о нападениях виера. Патрульные и стражники доложили о множественных явлениях детей Пустоты. Более пока ничего не известно.
- Отставить доклад Императору.
- Полковник? - переспросила Гудрин.
- Повторяю приказ: отставить доклад Императору! Кто отдал приказ? Хотя неважно. Продолжайте охранять дворец. Где Император сейчас?
- Был у себя после доклада гвардейца Саватара об аресте орочьего посольства по подозрению...
-...Армады в атаке на Альянс, и вести принёс Таллас, - презрительно фыркнул Эрбрейс.
- Вы хорошо осведомлены, полковник, - краешками губ улыбнулась Гудрин.
- Приходится, хотя о Талласе мне донесли позже, чем следует. Я вас прошу, Гудрин, не трогайте Императора. Хотя бы до утра. Он устаёт больше нас всех. Я займусь этим делом. Кстати, Император что-то решил с посольством?
- Решает, - пожала плечами Гудрин.
- Хорошо. Выполняйте, что велено. И пошлите кого-нибудь разбудить этот мешок с... гонором. Я про Оррика. Можете передать ему, что я так распорядился его называть!
- Слушаюсь, - быстро кивнула Гудрин и быстрым шагом скрылась на другом конце прохода.

Эрбрейс продолжил пусть, не выпуская из рук оружия. По крайней мере Император сегодня должен выспаться. завтра силы ему ох как пригодятся - разбирать всё то, что понаслучалось ночью. Полковник Рейс торжествовал - как всякий раз, от правильности выбора. Будущий глава чистокровного рода молча соглашался, не упустив, однако же, случая встать в позу. К счастью, только воображаемую.


Тайле Брион не спалось. Её отец находил утешение в заботах о государстве - уже который раз проверяя и перепроверяя, подсчитывая и переподсчитывая казначейские документы, одну цифру за другой, одну за другой, одну за другой. Математика, как и тонкое знание дипломатии, торговли, искусства поведения - Брионы в этом всегда слыли мастерами, и отец отчасти жалел, что бурная кровь сына потянула того в армию... Куда же эта кровь затянула Сивара теперь, Тайла просто не знала и боялась думать. Отец то молчал, то принимался считать. Тайла же сиделак, поджав ноги под себя, и занималась тем, что не верила. Не верила в победу врага. Не верила в смерть Сивара. Не верила в то, что Джаст - её Джаст, который всегда был рядом и никогда не подводил - может не суметь стать хорошим Императором за... сколько? Сколько дней Давион уже пробыл у власти? Отец \предпочитал говорить, что Давион на самом деле не правитель - но в это не верил даже он сам, а пустая фраза лишь подтверждала пустые привычки. Раньше, когда была живая прямая династия - всё было проще. Намного проще.
"Мы слишком изменились. Давион не зря сидел за книгами больше, чем я когда-любо в жизни. Он должен, должен найти ответ". Губы Тайлы беззвучно шевелились - девушка читала про себя молитву Отцу Небесному. Всё, что ей оставалось сейчас - два отца, небесный и земной. И, стоило закончиться разговору с первым, второй не заставил себя долго ждать.
- Много неясного. Похоже, заметные суммы просто проносились мимо казны Императора и бесследно исчезали... - Бректор нахмурился. - В другой казне. Чьей или какой - не имело значения, но все знают, чьи состояния выросла на беде народа. Думаю, их головам скоро повыдерут волосы, - усмехнулся Брион-старший, но тут же посерьёзнее. Если тратить деньги так, как тратит Император, он пустит нас по миру. Если поступать так, как Винзор - нас пустят на ленты и лоскутки ещё тёплой кожи. Быстро и бездумно... Как счёт.
- Счёт жизням, - подхватила Тайла, пытаясь по тону разгадать, о чём думает её отец. Где-то там, за окнами дворца происходили взрывы. Где-то там гибли люди и волитары - уже этой ночью, хотя штурма ещё не было. Не было даже и осады...
- Жизни порой приходится пересчитывать в деньгах и выгодах. Это право Императора - решать, кому жить и кому умереть. А вот об этом, если ты не против, я не хочу говорить.
- Папа, - Тайла повернулась к отцу, и старый Брион заметил в уголках глаз любимой дочери отблески слёз. - А ты мог бы стать Императором?
- Не знаю, - подперев ладонью подбородок, ответил Бректор. - Правда не знаю. Наверное сейчас уже мог бы. Моложе - не знаю, смог бы я или нет. Это всегда было трудно.
- Тогда почему? - Слезинка скатилась по левой щечке Тайлы, - Почему ИМ пришлось править, когда всё так плохо? Джасту, Сивару, Алси Рейс... Почему именно ИМ так трудно?!
- На всё воля Четверых, - пытаясь успокоить дочь, Бректор отбросил в сторону все бумаги и присел рядом с ней. Девушка дрожала. Не от холода, не от страха... Просто её бил жар. Она боялась за всех и вся вокруг, не хотела, чтобы хоть кто-то пострадал.
"Золотое ты моё сердечко", - подумал Бректор, обнимая дочь и чувствуя, как по щекам любимой и единственной дочери катятся горячие солёные слёзы. За всех... За всех сразу.
- Папа, снова сквозь слёзы прошептала Тайла. - А они... боги, Четверо... Они не забыли о нас? Они помогут нам.
- Конечно помогут, - гладя волосы дочери, ответил старик. Сам он не был уверен в этом, но Тайла... Она будет верить. Она увидит завтрашний день, и ещё ни один и ни два потом. Ей нужно будет верить, чтобы прожить это. Чтобы не утонуть во мраке жуткого, принадлежащего тварям Пустоты "сегодня".

[Тельтиар >>>]

Ночь девятого
Нарезка a la Манфри

Настроение Гидеона Манфри становилось все хуже по мере того, как к нему подселяли новых жильцов, да еще прикрываясь приказом Императора. Он никак не мог взять в толк, почему именно ему следует потесниться, чтобы десяток бездарностей получили крышу над головой.
"Дармоеды, - нахмурившись старый маг посмотрел на троицу, расположившуюся в его гостиной. - Как они только Университет закончили?"
Впрочем, расслабляться и уж тем более отдыхать он незваным гостям не позволил: одного водяника Манфри тут же направил мыть посуду, накопившуюся за время пребывания Гидеона в Столице, другому выпала честь надраить полы.
"Вот когда научитесь изменять русла рек - тогда и права голоса получите," - оборвал он любые робкие попытки оспорить его приказы. Больше никто перечить Гидеону Манфри не посмел.
- Ты приготовишь ужин, - скрюченный палец старика указал на молодую огневичку, сидевшую на краю софы. - А ты ей поможешь.
Тут же досталось посмевшему улыбнуться воздушнику.
"Ишь, думали на все готовенькое попали - нет уже, голубчики, я вас заставлю поработать так, что тренировки отдыхом покажутся!"
И задавшись этой благородной целью, Гидеон потратил остаток вечера на то, чтобы пристроить к работе всех, вставших у него на постой магов из нового выводка Наори Ваш'тэ.
Тем же занималась и Фиерна, но уже скорее из вредности, чем от скуки. С первых минут показав себя особой властной и запугав несчастных не меньше, чем Гидеон, колдунья отправила двоих постояльцев разбираться с мусором на чердаке, а еще двоих заставила играть с ней в карты... сначала на деньги, потом на раздевание. Когда же ее противники остались едва ли не в чем мать родила, Фиерна сжалилась и предложила дальше играть на интерес.
В итоге ближе к полуночи округу сначала разбудил кукарекающий с крыши особняка молодой воздушник, затем той же огневичке, что едва приготовила ужин, пришлось устроить феерверк прямо над домом, а под конец только успевший присоединится к игре земляник отправился спать в погреб... без одеяла.
- Госпожа Манфри, может хоть плед? - Жалостливо произнес молодой колдун. - Я же замерзну.
- Можешь взять Эльму, - кивок в сторону огневички. - Уж она тебя согреет.
- Я же не такая шлюха, как ты! - Издевательский тон Манфри сделал свое дело - молодая колдунья не выдержала и сорвалась, чем вызвала довольную улыбку Фиерны.
- А ведь ты мне еще кон проигрлала, - напомнила дочь Гидеона, небрежным движением поправляя пышную прическу. - В подвал, оба.
- Да... я... - запнулась Эльма. - Расскажу леди Ваш'тэ.
- Конечно расскажи и в подробностях, - Фиерна рассмеялась. - Пусть все узнают - какая ты...
Она даже договаривать не стала, предоставив им самим додумать, что именно она имела в виду.

- Надоедливые, как клопы, - скривился Гидеон, поглаживая бороду.
Старик сидел на кровати в своей комнате, куда строго настрого запретил кому-либо заходить, поэтому едва только дверь скрипнула, он приготовился выдать нарушителю гневную отповедь... но на пороге стояла его дочь.
- Верно подмечено, папа, - улыбнулась Фиерна. - Если после сегодняшнего они останутся еще на ночь, я даже не представляю, что делать.
- Перебил бы их, что ли, кто-нибудь, - дед Манфри вздохнул. - А то, куда ни глянь, все их рожи тупые вижу: на кухне, в гостиной, на лестнице... еще и туалет занимают так не вовремя! Представляешь, Фина, что мне эта пигалица заявила: что мол она дипломированная чародейка и кухаркой к старому маразматику, которого со второго курса выгнали не нанималась.
- Вот дрянь, - судя по усмешке женщины, рассказ ее развеселил. - Но ты ведь в долгу не остался?
- А то, - самодовольно заметил Гидеон: - Видела бы ты ее лицо, когда я сказал, что с ее внешними данными, вполне понятно, как именно она закончила Университет...
Слова Манфри прервал истошный крик с чердака, переходящий в хрип.
- Никак что-то интересное нашли? - Приподняла бровь Фиерна.
- Может Четверо наконец услышали мои молитвы, - старик пожал плечами. - И чего им не иметься-то? Сидели бы тихо, так нет - надо поорать обязательно, а то как же - Гидеон спит, а мы нет!
- Пойду, посмотрю все же.
Буквально за поворотом коридора, Фиерна наткнулась на изуродованное тело воздушника, еще недавно кричащего петухом на крыше. В его теле торчали шесть иссине-черных лезвий, истончавшихся прямо на глазах.
Первой мыслью Фиерны было: "Никак, кто-то все же решил исполнить желание отца?", однако, поскольку одержимым он, скорее всего не был, демоны, по всей видимости, напали из каких-то своих соображений.
"Вот твари", - это было уже второй мыслью Манфри, вспомнившей как совсем недавно она выжигала их десятками... и как одно из этих чудовищ сильно ранило ее старшенького! Повинуясь какому-то непонятному чувству, Фиерна дернулась в сторону, прижавшись к стене - еще один клинок-коготь пронесся мимо нее, задев край платья, а всего в четырех шагах матеарилизовалась тень. Колдунья вскинула руки, обрушив на ненавистного врага шквал огня, совершенно не заботясь о сохранности жилища.
Опаленные стены, закопченный потолок и кучка пепла на сгоревшем паркете - демон-охотник ничего не смог противопоставить ярости Фиерны Манфри.
Подобрав подол, женщина поспешила на чердак, искренне надеясь, что там ее попадется еще тень-другая, поскольку одного врага для утоления ее злости было слишком мало. Однако, все, что ей удалось найти наверху - это старый мусор и два изуродованных тела, покрытых коркой льда: рыжеволосого юноши, едва ли дожившего до двадцати лет, и водяника средних лет, некогда бывшего деревенским лекарем (как он представился, когда только пришел в особняк Манфри).
- Вот твари! - Уже вслух бросила Фиерна. - Мне теперь что, самой тут убирать?! Ну только попадитесь мне!

Опираясь на трость, и едва переставляя ноги, Гидеон вышел из спальни, разъяренный криками, мешающими ему уснуть и твердо намеренный либо сразу вырвать крикунам языки, либо сначала переломать все кости. Однако, зрелище, которое попалось ему посреди гостиной, внесло в планы старого мага некоторые коррективы: он застал пригвожденного к полу мага-водяника, совсем недавно этот пол мывшего.
"Ну вот, все кровью замарал!"
Подозрительно оглядевшись, Манфри направился дальше, стуча зубами.
"Холодно-то как, неужели окно не закрыли?"
Небольшое усилие воли и вот сердце стало несколько быстрее разносить кровь по жилам - простым холодом Гидеона было не испугать. Магическим тоже. А вот тварь, появившаяся из стены немного напрягала, и даже не тем, что походила на жука-переростка, просто - холод исходил как раз от нее.
- Демон, да? - Скрипнув зубами, Манфри-самый-старший поприветствовал врага непристойным жестом. - Ну подходи, и не таких разделывали.
Мерзость что-то прострекотала в ответ, подернув тонкими усиками-антенками, и, сложив крылья, опустилась на пол.
- Ты с когтищами-то своими поосторожнее - паркет денег стоит! - Возмущенно мотнул головой старик - из замеченного им на столе графина тут же выплеснулась вода, устремившись к демону. Расчет Гидеона оправдался - гадость действительно управляла холодом, а потому, вместо неприятного, но вполне терпимого обрызгивания, ее тело пробили шесть сосулек, увязших в хитиновой броне. Взревев, демон пару раз дернулся, а затем просто ударил холодом по старому магу, да так, что у того кости от мороза затрещали, а кровь на пару секунд остановилась, загустевая быстрее, чем он он успевал ее разгонять по венам.
Трезво оценив свои силы, Гидеон понял, что сможет продержаться еще минуту-другую, прежде чем замерзнет насмерть. Ноги, и без того ослабленные недугом, прочно примерзли к полу - он их даже чувствовать перестал. Смерть приближалась медленно, но с каждой секундой она была все ближе, а водная стихия явно не могла нанести врагу серьезного вреда. В отличии от огня...
Появившаяся на лестнице Фиерна обрушила настоящий шквал на оказавшегося прямо под ней виера, однако пламя лишь опалило панцирь демона, направившего все свои силы на сдерживание огненной атаки.
- Так его, дочка! - Прокричал старый водяник, заметивший в самом углу гостиной ведро с водой и швабру, оставшиеся от покойного мага. Решение, все еще стучащий зубами Манфри принял молниеносно - отправив все содержимое ведра в спину демона, занятого поединком с Фиерной.
Невыносимый жар сделал свое дело - вода превратилась в обжигающий пар, улетучиться которому не давал холод, создаваемый демоном. Огонь и мороз, до этого боровшиеся друг с другом, теперь занялись окружившим виера облаком, в котором уже скоро демон буквально сварился заживо.

- Она теперь до конца жизни заикаться будет, - усмехнулась Фиерна, устало опустившись в кресло напротив отца, осторожными глотками пившего горячий бульон.
Говорила женщина про Эльму, которой довелось так же столкнуться с демоном, едва не прикончившим ее и земляника, устроившихся на ночлег в подвале. Вот только гораздо больше демона, молодую волшебницу напугал "объятый пламенем доспех с глазами, горящими подобно солнцу", который попросту нарубил тварь мелкими теневыми ломтиками и, отойдя к стене, погас.
А выжившим магами пришлось наводить в доме порядок, так что, вполне вероятно они уже начали завидовать убитым, поскольку разгром учиненный демонами и Фиерной был поистине колоссальным.

Сообщение отредактировал Тельтиар - 31-01-2009, 13:23

[Латигрэт >>>]

Ночь 9
(Тель был тут)

Бессонница в ту ночь, как оказалось, мучила многих, не только высокородных. И хотя нельзя было сказать, что Танвару впервой было не спать по ночам и заниматься некими темными делами, на которые были щедры те самые высоко или не очень родные, в отличие от Кадара он не считал что нормальная жизнь начинается с вечерними сумерками. По банальной причине, что при схожести нравов и привычке по делу и без оного пускать в ход кулаки, огненный был огненным, а воздушник – воздушником. Так что с закатом пылающие кулаки Тана превращались в обычные, и несмотря на сохраняемую весомость, принципиально работать по ночам рыжий не собирался.
Хотя нередко дела приходили и не спрашивали, урочный ли час для одаренных Огнем небесным... Как, например, сегодня.
Нынешние «дела» оказались просто нахалами, потому что выбрали для гостевания именно тот час, когда усталый Танвар решил как раз сказать всем обязанностями «до свидания» до утра и завалиться вздремнуть. Он даже успел снять сапоги и мысленно предложить Сиору развернутый адрес, куда тот мог отправить (положить? Переслать особо оригинальным способом?..) свои воинственно-обучающие идеи с заевшей корладской темой. Даирэм как раз возвращал изысканный ответ, по каким физическим, магическим и нравственным причинам не может последовать совету напарника (упирая на воспитание первоисточника идеи – Наори, магию идейного вдохновителя Лаари, и физиологические особенности строения виновников торжества, корладов), когда за окном...
Расцвело черное солнце. Неизвестно кем с имитированное, но, безусловно – очень талантливо. И без всяких корладов, кстати. Остолбеневшего огненного пробрала стылая дрожь – наверное, впервые в жизни, - словно неведомая магия выпила саму сущность чародея, пламя дара, гревшее в любой мороз и тлеющее раскаленными углями в любой усталости. Голос Сиора, что-то встревожено уточнявший, заглох, а обернувшийся к окну маг успел увидеть... тень.
Просто тень. Небольшую. Слегка сияющую – какими-то гранями своей теневой натуры. Растворяющуюся в кладке соседнего дома, будто и не было вспышки жуткого чувства пустоты. Не было.
Не было... Не...
Или все таки было?
Забыв, что напарника нет рядом, и в лучшем случае он встревожено спешит сюда, маг без тени сомнений выпрыгнул в окно, кувырком пролетев по навесу веранды и чудом не разбившись об мостовую. Следом ссыпался дождь осколков, которые ужаснувшийся – осознанию того, кого встретил, - чародей даже не стал останавливать, не заметил.., но задел лишь опустевшие камни.
Не тратя ни единого лишнего мгновения, рыжий как на крыльях домчался до нужного дома – неровные камни разбивали босые пятки, но ни с ног, ни отбитых в падении локтей не сорвалось ни капли крови, присыхающей едва ли не быстрее, чем Танвар царапался, - и так же, не тратя времени ни на осторожность, ни аккуратность, ворвался внутрь, сшибая дверь. Плечом, хотя курившиеся дымком стальные петли шептали о слабой магии... и скорости решений, которые мог принимать и воплощать один маг. То ли испуганный – впервые в жизни, то ли шокированный.
До сих пор Танвар смутно полагал, что демоны, угрожающие всему белому свету – неаппетитное и хорошо горящее зрелище вроде Нижней, и принимал на веру что бывают типы посильнее, но принять на веру и вооружение чужие рассказы, или ощутить волну силы, гасящей твою собственную – совершенно разные вещи.
Между вспышкой черного солнца и выбитой дверью прошло от силы несколько вдохов, но он все равно опоздал. Промчавшаяся сквозь стену тварь была быстрее, гораздо быстрее и намного опытнее своих жертв, из которых только двое успели проснуться, и лишь один – осознать, что враг пьет саму магию. Выражение удивления, на котором отпечатался ужас, зеркалом ударило по нервам Танвара – наверное, он сам выглядел так же. Но его не заметили. Дали время осмыслить. Догнать. И... возненавидеть. Тень. Небольшую. Слегка сияющую... оборачивающуюся навстречу новой жертве.
Кулак с грохотом впечатался в пол, ударной волной мгновенно раскалившегося воздуха как щитом окутав чародея. Провалившиеся доски вспыхнули маслом, одновременно с тлеющими у входа дверями. И магией раздутый пожар – «это ваш погребальный костер, малышня!» - охватил здание так же, как ярость – разум Танвара. Сразу, все, тотчас, сжигая дотла.
Восемь щупалец теневого чудовища преломились, превращаясь в похожие на лапки насекомого отростки, а нижняя часть туловища неестественно разрасталась, сияя подобно звезде... или скорее - кристаллу. Там, где еще совсем недавно была голова демона - появились мощные жвала и восемь фасеточных глаз, в которых отражалась сама Пустота.
Паукообразное тело рухнуло на пол, когтями-кристаллами пригвоздив к кроватям двоих магов, иссушая их буквально за пару мгновений. Брюшко насекомого вспыхнуло ярким светом и вновь почернело. Волна неестественного холода сошлась с разгорающимся пожарищем. Все восемь глаз сфокусировались на Танваре, признав в нем наиболее опасного противника.
Стоящий на коленях маг поднял глаза в ответ, и в давящем гуле схлестнувшихся сил как в сердце урагана родилась вспышка тишины. В которой со звоном сошлись неощутимые и всепроникающие клинки двух взглядов.
Окруженный горячим маревом маг не походил на других огненных, чьи чары сияли стенами пламени. Опущенные в золу руки казались обычными, слегка ободранными, грубыми руками простолюдина... Даже волосы, стриженный рыжий ежик, не сыпали искрами полыхающей изнутри силы. Но взгляд босоногого чародея был способен пугать. Бившееся в глазах пламя не походило на те огоньки свечек, что иногда озаряли очи одаренных Огнем, подсвечивающих дурные страсти и сведенные брови... Нет. Пожар - мягкое слово для того буйства, что вырывалось из глазниц Танвара. То ли сила, то ли взорвавшаяся душевным огнем ненависть рвалась из-под зло прищуренных век, и лишь она выдавала накал боя.
Почти невидимого, незаметного, буйствующего вокруг островка затишья: расходящиеся от виера волны холода, убивающие жар исполинского костра, и кидающиеся им навстречу ленты огня. Пожар, спущенный с поводка волей рыжего, сам стал опорой силе чародея, не способного создавать истинный огонь в ночи, но могущего управлять родной стихией.
Цокая кристаллическими коготками, увенчивающими сегментарные лапы, паукодемон двинулся на Танвара, впитывая исторгаемое огненным колдовство, подобно губке - там, где пылало пламя, оставался лишь холод и Пустота. И только брюшко насекомого горело все ярче, отчего тот начал приобретать сходство со светлячком.
Взгляд чародея приобрел вовсе жуткий свет, так что казалось будто сжигающее изнутри пламя скоро взорвет череп мага, но продвижение демона замедлилось. В почерневшей комнате, застланной застывшим по форме вещей и стен пеплом, потекли струйки ветра - горячий воздух потянулся к границе жара и холода, где сила огня раскалила наверное сам мир. Жар огня, бушевавшего вокруг на руинах дома, стягивался к паукообразной фигуре и исчезал в ней, как в дыре мироздания. Но чем быстрее исчезал, тем скорее рвались на опустевшее место новые потоки жара, раскаленного до текучести воздуха, зажженного как воздух пламени, рождая над пожаром растущую воронку горячего и холодного ветров. Застывшие демон и смертный уже не видели друг друга сквозь текущее марево, но ощущали чужое присутствие. Только свет пробивался в обе стороны - с одной стороны холодное сияние съеденной магии, с другой - испепеляющий взгляд незрячих, но ненавидящих глаз...
Это сияние бесило Танвара едва ли не сильнее всего остального. Сильнее пережитого страха и мстительной ярости - страх проходит, чужие смерти... Наверное тоже. Но зримое доказательство что сила богов исчезает в пустоте...
Шевельнувшись впервые с начала боя, маг поднял руку из горки золы. Танцующие вокруг вихри пепла разделились, часть продолжила бесконечное бегство к границе огня и пустоты, а остальные послушными лентами завивались вокруг грубого кулака. Медленно, но верно формируя другой кулак. Долгие мгновение, за которые созданная роза ветров начала раскручивать ощутимую на улицах Столицы бурю, а ненавистный свет разгорелся еще сильнее, возрастая пропорционально срывающейся в буйстве стихии – и рука Танвара уже превратилась в конус черного копья, слабо переливающегося красными угольками. Очень слабо – в безумном мареве окружающего зноя. Но немногие клинки выдержали бы закалку в такой «слабости» - чистый огонь Танвар создавал впервые за ночь, и весь свой немалый дар вложил в один удар.
С тихим шипением, сводящим с ума и заставляющим болеть зубы, багрово-черное острие пробило стену магии и пустоты, вспыхнув ярким светом на границе жара, и скатываясь в синеватое, угасающее пламя после стены пустоты. Чары таяли едва ли не быстрее, чем мчался кулак Танвара, но – «едва ли»...
До демона долетели жалкие искры и рассыпающиеся без поддержки угольки, но истаявшая сила все равно сияла, пусть по-другому, но сияла – изнутри. И последние съеденные искры копья оказались той каплей, что пустота сожрать уже не смогла. Переполнилась и подавилась.
В сердце зародившегося смерча звездой засиял разгорающийся поглотитель, в предсмертном усилии успевший схватить последний кус божественной мощи. Закручивающийся ввысь костер пожара исчез словно никогда не было, сорвавшиеся со спирали ветра разлетелись в разные стороны, раскаленный щит Танвара рванулся навстречу к виера, который сиял уже весь целиком, но это было последнее. Через мгновение горячий воздух метнулся навстречу, подхватив чародея и швырнув прочь, и следом нагнала волна взорвавшегося света... холода... освобожденного жара... ветра...
Подхваченный ударной волной пепел почти закрыл сияние страшного света, но даже закрывшись остатками щита и зажмурив глаза – наконец-то – Танвар на несколько секунд ослеп и оглох. Сияние исчезло парой вздохов позже потухшего пожара, взлетевший пепел – единственное, что осталось от здания и спавших в нем чародеев – подхватил и унес сорвавшийся с привязи ветер, и на опустевшем поле боя остался один рыжий.
Через несколько минут Сиор сумел дозваться пропавшего напарника, и обнаружил того в состоянии острого истощения пополам с глубокой прострацией, однако получил внятный рассказ – «демон, убил всех, съел пожар, взорвался» и сделал логический вывод. В анализе фигурировали тождественности с нефецитами и какая-то составляемая на ходу классификация демонов, но, к счастью для Танвара, воздушник вовремя переключился на более приземленные вещи. Спросил, какого размера был пожар, что им подавился даже виера. Огненный попросил заняться погодой, заявив что не знает, куда сорвало смерч.
После этого его больше никто не трогал.

Сообщение отредактировал Латигрэт - 2-02-2009, 0:55

[Scorpion(Archon) >>>]

Ночь 9 - утро 10
Семейные узы и вестники горя

(мы с Тельтом вместе)

Император спал. Город спал. Стража несла службу.
Теперь, бегая по улицам Верхней, рассовывая встречных и поперечных - всех, кто мог защищаться и держать оружие - по патрулям и возможным местам атак, Эрбрейс впервые в полной мере почувствовал то, что доводилось каждый день и час с начала всего этого безумия чувствовать Джасту. Осознание приходило медленно - с каждой минутой чуть больше, с того самого момента, когда Шемхазай повредил ему руку. Но пришло, и уважение к Императору Давиону за какие-то часы выросло в разы.
"Но от женитьбы на Алсиманд ты всё равно никуда не денешься!" - усмехнулся Эрбрейс.
"Полковника Рейса" слушали и понимали, исполняли его приказы скрупулёзно, в точности. Даже те, кто не был обязан. Лорду Рейсу такого было не добиться - но уверенного в себе, хлебнувшего лиха в боях и знавшего своё дело воина слушали. И Эрбрейс уже начинал гордиться этим. Улица за улицей, переулок за переулком оставались за спиной. Потери были - гибли люди, гибли волитары. Но были и победы. Ещё пять минут назад шарахавшиеся от каждой тени стражники на глазах у Эрбрейса окружили и забили факелами неосторожно рванувшегося в подворотню перепачканного кровью урода, похожего на большого скорпиона. Ещё через минуту меткий парень из числа добровольцев всадил стрелу с горящим наконечником в спину твари, терзавшей тело какого-то одарённого Океанской Девой. Тело чудища - осиное, кажется, или стрекозье, Эрбрейс не разглядел, так быстро его охватило пламя. оставляя за собой след серой крови - не своей, жертвы - тать метнулась в воздух, но глаз стрела не подвёл. Вторая стрела легла в ту же цель, сбив пылающий шар влёт. Плотоядно улыбнувшись при виде беспомощного демона, Эрбрейс бросил пареньку грифон. Тот радостно салютовал полковнику.
"Может статься, что до утра не дотянет... Но сейчас он счастлив. Будет всем хвастаться, что сжёг демона. И правильно. Пусть хвастает! Пусть!" - Эрбрейс летел вперёд по улице, собравшиеся с ним стражники - чуть позади. Слышались команды, крики, откуда-то доносились взрывы, а когда их не было - стоны. Это был первый настоящий бой. Бой, начавшийся с бойни. Но они будут мстить. За каждый удар из тени. За каждую каплю крови. Сурово и жестоко. Во имя богов.
С лордом Орриком Эрбрейс столкнулся на одной из улиц. Окруженный телохранителями, сонный, одетый небрежно и явно второпях, начальник стражи смотрелся весьма жалко и, к тому же, испуганно.
- Полковник! - закричал он, едва увидел Рейса. - Какого демона тут происходит! Хоть вы мне объясните!
Ланс знал, знал что твориться в городе - это по его глазам видно было, но не хотел признавать! В тех же глазах теплилась надежда, что Эрбрейс сейчас найдет другое объяснение, что свалит все на Маску, на мятежников, на неосторожность самих убитых.
- Какого конкретно демона за это надо винить - это у них спросите, - рявкнул Эрбрейс. - Мы атакованы, и атакованы нахально, как сонные дети в кроватках! Нас режут, не стесняясь ничего. Одержимые, твари пустоты и ещё орк знает что лезет из всех щелей. Судя по тому, что мы видели по пути - кидаются на магов и армейских. Флоту тоже вряд ли поздоровилось. Перепроверять надо было, мать вашу раcтак, но ничего. Впредь будем умнее. Я перехватил всех, кого мог - на улицах по пути организовано сопротивление, и тварей уже гонят в шею по щелям. Но этого мало. Нужно вычистить всё как следует, посчитать потери и вбить наконец всем недоумкам, что здесь не учения, а война! Война!!
- Ну так и займитесь этим - война дело армии! - огрызнулся Оррик, видимо приняв тираду Рейса за обвинение.
- Я и занимаюсь, если вы не заметили! - парировал Эрбрейс. - Дело стражи - охранять город, а гвардии - охранять дворец и правителей, с чем она, в отличие от вас, успешно справляется. Ловить Белую Маску - чьё дело, и почему оно до сих пор не сделано? Вы засиделись, лорд Оррик. Во всех смыслах. Так что слушайте и не перебивайте. Выдайте своим людям и волитарам ещё больше факелов. НАМНОГО больше. Приставьте магов к каждой патрульной группе - благо их у нас теперь много. Пока ещё, ведь мы будем нести потери не хуже тех, что уже несём, так что берегите одарённых - им проще справляться. Уши востро, проверять и ПЕРЕПРОВЕРЯТЬ всех! Это не проформа и не ерунда, это нужно делать! Привыкайте, что служить и не тужить больше не выйдет! За всё, что случится ночью после моих приказов, валите ответственность на меня - не сахарный. А теперь живо за мной до порта, и давить по пути всю пустотную грязь. Не щадя!
- Не щадя! - проревели воины за спиной Эрбрейса, потрясая оружием, и тот снова улыбнулся.
- Слышали приказ полковника? - обернулся Оррик к сопровождавшим его стражникам. - Выполняйте. Только в порт-то зачем?
- Проверим сохранность кораблей, прочистим, свяжемся с портовой стражей. Кроме того, всё что за моей спиной уже в относительном порядке, - объяснил Эрбрейс. - А всё что не за ней - то ведёт к порту. Ничего более.
- В таком случае я доложу королю о достигнутых результатах!
- Прямо сейчас? - брови Эрбрейса вскинулись вверх. - Он же спит.
Оррик задумался всего на несколько мгновений:
- В таком случае передам вести лорду Матэусу.
Во дворце было безопасно, в отличии от того же порта - поэтому Ланс так стремился найти повод попасть во дворец.
- Хорошо, идите, - пожал плечами Эрбрейс. - Там зачищенная территория, да и демоны убираются быстро, стоит им нарваться на нормальный отпор.
"Чтоб тебе Маска встретился!" - мрачно пожелал подлому трусу полковник Рейс, и будущий глава дома лорд Рейс с ним полностью согласился.
- Храни вас Четверо, Полковник!
Начальника стражи как ветром сдуло - только что был перед волитаром и словно испарился.
- Слизняк отожранный! - в сердцах буркнул кто-то сзади.
- Забудьте. За мной, - кивнул Эрбрейс в сторону улицы, выводившей в конечном итоге к порту. Пути оставалось совсем немного.
"Копье" прибыло в Столицу в самый разгар ночных событий, когда поднятая по тревоге охрана порта из соображений безопасности наотрез отказалась пускать судно в город. Ситуацию спасло то, что Дангер узнал офицера и пригрозил ему скорым увольнением, если тот немедленно не даст пришвартовать корабль. Стражник сдался сразу, как только признал в дворянине лансова сына.
Спустя совсем немного времени, Дангер, при помощи одного матроса спустился на землю - его рана все еще болела, а слабость не прошла даже после сна, и все же на ногах он пока держался.
Стоило Эрбрейсу прибыть в порт - как и тут воцарилось некое подобие порядка. Быстро обследовав местность с факелами и лидиумным "чем попало", обыскали наиболее приметные места, отыскали двоих демонов и, потеряв убитыми троих и пару ранеными, с ними расправилось. Допустимо... Допустимо и жутко.
Замещавшие в порту Верзева известили Эрбрейса о состоянии порта и доложили по всей форме о том, что в последнее время прибыло лишь одно судно. Однако, стоило им произнести название, как Рейс изменился в лице:
- Они доложили, откуда прибыли? - стараясь удержать дрожь в голосе, переспросил он у докладчиков.
- С Бужербы, сэр, - отрапортовал портовый сержант. - Команда пока на борту, спустился только молодой лорд Оррик. Осмелюсь доложить - он тяжело ранен.
- Жить будет? - уточнил Эрбрейс. - Я должен его видеть.
- Да кто его разберет, - стражник пожал плечами. - Лекаря-то у нас нету.
- Хорошо. То есть плохо конечно, - Эрбрейс сглотнул. - Где он сейчас? Отведите к нему. Разговор будет важный. Нужно узнать всё о Бужербе.
- Полный разгром, господин полковник, - все же не удержался сержант, пока вел Рейса к небольшому строению, принадлежащему портовой страже.
- Сержант, - Эрбрейс повернулся и взглянул собеседнику прямо в глаза. - Что вы чувствуете? Только что вы сказали мне о "полном разгроме". Что вы чувствуете теперь?
- Чувствую, что мне стоит вернуться на вахту, сэр. Оррик за этой дверью.
- Там был мой отец. И мой брат, - медленно, задыхаясь, произнёс Эрбрейс. - Идите, сержант. Берегите себя и своих воинов. И не давайте им пощады. Милорд Оррик, это полковник Рейс. Позволите войти? - крикнул он, треснув кулаком в дверь.
- Заходи, не заперто...
Донесся изнутри слабый голос.
- Вы свободны, сержант, - не глядя, слушал ли его кто или нет, Эрбрейс толкнул дверь и влетел внутрь.
- Приветствую вас, милорд Оррик-младший. Прошу прощения, не помню вашего имени.
Юноша, сидевший за столом, медленно поднял взгляд на волитара:
- Меня зовут Дангер, - прошептал он с едва заметной натугой. - Не ожидал увидеть здесь вас.
Караульное помещение пустовало - возможно Оррик отослал стражников после прибытия, или, скорее, они сами поспешили изображать кипучую деятельность перед лицом внезапно нагрянувших дворцовых.
- Император сейчас спит... Надеюсь, - устало облокотившись на стол, сообщил Эрбрейс. - Он просто валится от усталости, и я не позволил его будить. мы наводим порядок. Эта мразь вконец осмелела и высовывает носы и клешни из каждой дырки! Ничего... дайте срок, каждая капля крови, каждый стон! Всё припомним!
- Я не в курсе последних событий, - голос звучал глухо и хрипло. - Эрбрейс, боюсь, я принес дурные вести...
Оррик зашелся в кашле, едва не рухнув на стол и отхаркивая кровь из нутра.
- Дангер, вы ранены. Вам нужно беречь силы, - Эрбрейс подлетел и осторожно поддержал человека за плечи. - Я догадываюсь, о чём вы готовы рассказать... Только ума не приложу, как вы там оказались. Помню, при дворе говорили, что вас назначили туда. Потом начался этот кошмар... Куда рана? В живот? Я распоряжусь, чтобы срочно вызвали целителя.
- Я два дня с этой раной, - Оррик расправил плечи, хоть и с трудом. - Потерплю еще немного. Пытался стать героем... вот и результат.
- Успешно пытались? - без насмешки. Мальчишка держится молодцом, а рана ведь непростая. Но... обошлось. Эрбрейс улыбнулся, понимая, что героем парнишка уже стал. И может ещё не раз станет, если не бояться. Только он бояться не будет, не то что его отец. - Рассказывайте подробно. читайте, что я представляю самого Императора.
- Нечего тут рассказывать - они ждали нас у Бужербы, ждали, - из горла то ли хрип, то ли слова - и не понять даже. - Эрбрейс, у лорда Алсимара не было ни единого шанса!
Лицо Дангера перекосило от боли, и он резким движением встал, разгибая спину.
- Не могу сидеть долго... - пошатнувшись, он схватился за стену. - Линкор просто рассыпался на части, одержимые повсюду... демоны... Солидор захватил Бужербу обманом. Никто не выжил... нет.

[Тельтиар >>>]

- Не выжил... Или не остался верным? Сколько кораблей потеряно, что вы видели? Подробно, - чуть прикрикнул Эрбрейс, тем не менее помогая Дангеру не упасть.
- Только "Копью" удалось уйти, чудом. Ваш отец, Рейс вызвал Вэина на поединок, когда исход сражения уже был решен.
- У него был молот.
Эрбрейс не спрашивал. Чем ещё мог сражаться с таким врагом глава рода Рейсов? Молот. Чёрный молот, готовый высосать из носителя всю жизнь и кровь, лишь бы принести победу.
- Был. Он сражался доблестно... великий лорд.
- Я знаю. Демон оказался сильнее, так?
- Демон, да не тот, - стиснув в пальцах замаранную кровью ткань рубахи, молодой Оррик прохрипел какое-то ругательство, и лишь затем рассказал, что произошло у Бужербы. - Если бы я мог умолчать, то не стал бы говорить, но лорд Рейс должен знать правду... ох... Твой отец погиб от удара в спину.
- Кто?
Зачем? Зачем он говорит это именно ему? Что такого важного? Чувства сына к отцу? Возможно, но... Догадка, мерзкая, колкая, как острый край стекляшки... Нет, не может быть, не может быть. Нет. Нет! НЕТ!
- Кто же?
- Ракшейс.
Дангер опустил голову, не желая смотреть в глаза собеседнику после сказанного.
- Повторите.
Эрбрейс словно окаменел. Слышал - не хотел слышать. Понимал - не хотел понимать. Не хотел верить. А внутри что-то скреблось и царапало сердце до крови. Так живо, так просто... так больно. Больно, больно, больно! Нет-нет-нет... Так не могло случиться. Закрыть глаза - и всё изменится, потому что ему просто послышалось. Послышалось, только и всего.
Взгляд Эрбрейса вцепился в лицо юноши голодной виверной. Лицо полковника, лицо лорда не отражало никаких эмоций, но глаза... В глазах дрожала жуткая, неизбывная тоска. И боль - много боли.
- Я прошу вас повторить имя. Подумайте, Дангер... Вы не могли ошибиться? С отцом были ещё маги... кроме Ракшейса. Скажите, вы уверены точно?
- Твой брат был одержим, Эрбрейс Рейс! - зло бросил Оррик, не щадя чувств волитара. - Он лгал нам всем и посмеивался над нашей доверчивостью! Из-за него погиб Лорд-Регент, по его вине Альянс потерпел поражение у Бужербы! Из-за его предательства я был ранен... И ты думаешь, я перепутаю имя ублюдка, променявшего род и страну на служение демонам?!
- Теперь не думаю.
Новый глава рода Рейсов клокотал от ярости, словно проснувшийся где-то в недрах земли вулкан. Полковник Рейс смотрел в глаза мальчишке, ненавидевшему демонов больше, чем он сам. Смотрел и молча склонял голову перед этой ненавистью - белой, чистой. Благородной и праведной, хоть и не бывает такой, не должно быть.
- В каком вы звании, Оррик?
- Я был добровольцем, без звания... - на лице юноши лишь на мгновение задержалась саркастическая усмешка. - Полетел назло отцу... глупо, наверное.
- Я виделся с ним не более часа назад. Он здоров - поздоровее вас, и у вас будет ещё возможность его позлить. Я буду ходатайствовать о вашем награждении, Дангер. Уже сейчас. Думаю, военная карьера вам обеспечена. Решайте сами, нужна она вам или нет. Что ещё вы можете сообщить мне о Солидоре? Его силы? Особое оружие? Число кораблей и сторонников?
- Спасибо, я буду только рад поквитаться с Вэином, - голос вновь подвел Дангера и последние слова он прошипел, а затем долго откашливался: - Кха... Кхе... опять кровь... Я видел два фрегата... и летучую крепость с орудием, разносящим военные корабли в щепы.
- Крепость? Об этом - в деталях. Прямо сейчас, - Эрбрейс скрестил руки на груди. Ничего хорошего новость не предвещала, но чего-то такого и следовало ждать. Главное - быть готовыми.
- Была бы у меня возможность ее рассмотреть в деталях, - снова усмешка. - Мы сражались с мятежниками, а потом из-за Бужербы выплыла она - размером не меньше острова, исторгнув светящийся снаряд, навылет пробивший один линкор и разрушивший второй.
- Два корабля одним выстрелом... Поразительно, - с уважением покачал головой Эрбрейс. - Как думаете, что произошло после того, как "Копьё" прекратило сражение? Мы считаем, что неприятель полным ходом движется сюда, к Столице. Если это так, мы должны готовиться к обороне.
- Я пролежал эти два дня в каюте, борясь за свою жизнь, и, уж простите, лорд Рейс, понятия не имею, что задумал Солидор.
- Хорошо. Придётся допросить вашу команду. Позже. Сейчас вам нужен целитель и отдых. Утром нужно будет доложить обо всём Императору, - полковник протянул Дангеру руку. - А пока что Альянс благодарен вам за храбрость. Вы повели себя мужественно в трудный для отечества час.
Рукопожатие вышло слабым.
- Я привез то, что осталось от вашего брата... и молот. Решайте их судьбу сами, милорд.
- Так он жив? - Эрбрейс снова не верил своим ушам. Тварь, что завладела телом его брата и убила отца, ещё жива! Что ж, тем лучше. Это даже правильно. Для него. Для рода... для мира. Карать виновных должен тот, кто имеет на это право. Право крови и чести, которое выше любого иного. Кроме Четверых - это предстояло учить заново. Учиться верить в своих Богов, свою кровь и свою честь по-настоящему, не как в повод для гордости и спеси...
- Помогите мне добраться до корабля - и увидите его, - пообещал Дангер.
Эрбрейс смерил Дангера взглядом. Определённо из мальчишки выйдет толк. Храбрый, дерзкий... Повзрослевший за неделю после стольких лет ребячества.
- Идёмте.
Не смотря на то, что молодой Оррик просил только помочь, в действительности Рейсу пришлось буквально тащить раненого на себе до "Копья", и уже там он повис на плечах матросов, однако от идеи сопроводить полковника на встречу с братом юноша отказываться не стал.
- В каком он состоянии? Демон в нём ещё сидит? Если да - пусть принесут факелы, - распорядился Эрбрейс следовавшим за ним воинам. Стрелок, что давеча столько удачно сбил демона, гордо выступил вперёд, готовясь снова поджечь наконечник, но Эрбрейс жестом запретил пареньку соваться вперёд. "Пусть поживёт. Да и стрелять особенно негде - он же в каюте". - Огонь на судне - дело опасное, но без него теперь не справиться.
- Кто его разберет, - процедил Дангер. - Я демона не видел, а сам Ракшейс при смерти.
- Всё равно подайте мне факел, - Эрбрейс требовательно протянул руку, и ближайший воин поспешил сунуть туда простенький обмотанный просмолённой тряпкой кусок деревяшки, какими порой освещали улицы в трущобах Нижней. Полковник благодарно кивнул солдату и свободной рукой открыл дверь в каюту.
- Я ждал тебя, брат... войди... и Оррик может... Больше никто. Только так.
Слабый, еле слышный голос доносился из темноты в глубине каюты, оттуда, где должна была стоять кровать. Свет поднесённого факела не хотел разгонять её - эту пустую, жутковато-монолитную темноту, вырывая из неё по капельке бледные черты и безумный, потерянный взгляд Ракшейса Рейса.
Первым внутрь вошел Эрбрейс, следом - Дангер, остановившийся и опершийся о дверной косяк сразу, как только миновал порог. Вмешиваться в разговор он пока не собирался - просто слушал, о чем они будут говорить.
- Ты пришёл... брат, - прошептал Ракшейс. На губах волитара выступила синеватая пена, щёки впали, кожа на лице натянулась. Жить ему, по-видимому, и правда оставалось совсем недолго.
- Я тебе не брат, дерьмо пустотное! - почти не разжимая губ, процедил в ответ Эрбрейс. - Что скажешь, прежде чем я сожгу вас обоих, убийца?
- Скажу, что во мне его нет... ты уже знаешь?
- Нет кого? Что знаю?
- Знаешь, что я - пустотное дерьмо... - злобно ухмыльнулся Ракшейс и попытался привстать, но тотчас же закашлялся, давясь кровавой пеной. - Кхаахщ... кхее... знхааещьь... Всё знаешь. Вэин убил его... за ослушание. Я был... я предал не ради... не для зла... Я не хотел...
- Мне всё равно, чего ты хотел! - Эрбрейс навис над братом, и факел почти упёрся Рейсу-младшему в лицо. - Что они тебе пообещали?! Что?! За кровь отца, за головы твоих слуг и соратников, за уничтоженные корабли - что?!
- ЕЁ!!! - мёртвым, жутким голосом завизжал Ракшейс. - Её и ничего больше! Только её!
- Кого?! Кого, отвечай мне! Кого?! - факел на лету коснулся лица Ракшейса - раз, другой, третий. Истошный вопль наполнил каюту корабля вперемешку с запахом обожжённой кожи.
Дангер отвернулся, зажав нос ладонью - запах горелой плоти напоминал ему о битве, и от этого только сильнее разболелась рана.
Рука Ракшейса нервно рванулась вверх и схватилась за факел - прямо у самого огня. Кожа волитара вспыхнула, как сухая листва, но пустые, мёртвые глаза на изуродованном ожогами лице продолжали смотреть на Эрбрейса. Тот попытался выдернуть факел - не вышло. Умирающий держал крепко - в последний раз. Вздувшиеся, потемневшие губы снова раскрылись и еле слышно что-то прошептали.
- Что тебе? Что?! - Эрбрейс не смог разобрать ни единого слова, и тут брат вдруг со звериной силой рванул факел на себя. Эрбрейс не удержался и рухнул на постель, едва успев подставить руку. Сзади послышались крики, кто-то из толпившихся у двери солдат схватился за свои факелы, двое - обнажили мечи.
Братья смотрели друг другу в лицо, и в глазах Ракшейса медленно проступала жизнь. Последняя искра жизни, сохранённая ради этой минуты.
- Катрина Браунди... Леди Аш... это... она... - из последних сил шепнул умирающий и разжал обожжённую руку, выпуская факел. Эрбрейс отшатнулся. Глаза Ракшейса закатились, на губах снова появилась кровь, руки опали. Только сейчас новоиспечённый глава рода заметил, что у ног доживавшего последние мгновения брата всё это время лежал огромный чёрный молот. Молот Рейсов, спасённый предателем для истинного наследника рода.
Эрбрейс обернулся к солдатам, матросам, Дангеру... Не видя, смотря сквозь них. В голове трещал огонь и шуршала пожухлой листвой обгорающая плоть. И пустота в глазах брата.
Свободая рука волитара сомкнулась на рукояти молота.
- Уйдите, - чужим голосом произнёс Эрбрейс. - Это приказ. Это дело чести... крови и чести.
Никто не посмел сейчас перечить ему - дверь захлопнулась, оставляя Рейсов одних.
Какое-то мгновение не было слышно ни звука. А затем всю округу - может быть даже весь порт - огласил пронзительный, полный бессильной ярости рёв. А вдогонку ему летел оглушительный треск жестокого удара - и хруст ломавшихся костей.

(Все те же лица)

[higf >>>]

Ночь 9

Ночь крови и огня

Страсть первая. Долг

Шут был послан с поручением найти Ланса Оррика, чтоб тот рассказал королю, какого демона, точнее, какой кучи демонов происходит?! Он шел через Столицу с отрядом стражи. Они играли в догонялки с тенями, растворяя их в перекрестном свете факелов. И тени прятались... почти всегда. Но лишь почти. Одна, непослушная, не поддалась законам, осталась на своем месте. Вытянулась ядовитыми ростками с черными соцветиями клешней, играючи переломившими клинок солдата. Обезоруженный отпрянул назад. Шут поднял свой меч, но в дело уже вступил огненный, шедший с патрулем. Пламенное копье устремилось в цель и... оставило ожог на каменной мостовой. Тварь отпрянула, но не в сторону, а вперед, метя в волшебника. Тот на миг растерялся, промахнувшись, и заклятие уже запаздывало на мгновение. С таким же успехом оно могло опоздать на год. Но один из стражников метнулся вперед, уповая на броню и долг, и клешня прорвали нагрудные латы, как конфетную обертку.
Вторая почти дотянулась до ноги волшебника, но клинок Эшена отсек ее. И орудие смерти вмиг закувыркалось по булыжникам, превратившись в конечность рака-переростка, оторванную неумелым поваром. И огненный ударил снова. Пламя охватило тварь вместе с подмятым ей воином, и от двойного крика чародея перекосило. Рыжая шевелюра показалась пожаром по сравнению со смертельной бледностью лица. Когда огонь и дым развеялись, стало ясно – добивать не надо, помогать тоже некому.
- А я ему долг в кости не отдал, - вдруг проронил кто-то. - Он просил вчера, хотел...
- Молчать, - оборвал старший в патруле. – Демоны не будут ждать! Идем дальше!
Шут твердо знал, за что дрался. Он твердо держал клинок и факел, не щадя ни созданий Пустоты, ни себя, ни других. Ему было немного жаль солдата, но он плохо умел жалеть кого-то, кроме сестры. Если демоны победят, Тее будет плохо. Точнее, ее не будет вовсе. Там нет места никому... Но другие не так важно.
Значит, он будет сражаться с тенями – за нее.
Казалось, земляной наложил на лицо Эшена «каменную кожу» – таким застывшим было его выражение. Мальчишка-Император тоже почти ничто для него, хотя и неплохой парень. Но если придется, Шут закроет его грудью, как стражник закрыл волшебника. Ради Теи.

- Милорд, я должен проводить вас к лорду Матеусу для доклада.

Страсть вторая. Страх

Лейтель искал место, чтобы побыть наедине с собой, и наконец нашел. Чулан для полузабытых и совсем забытых вещей. Даже во дворцах есть такие места, и здесь могли бы немало почерпнуть ученые, проводи они раскопки.
Слуга-волитар даже не подумал, что во мраке можно укрыться от кого угодно, но не от детей Рожденного Сном. Впрочем, таившейся тут же тени не было никакого дело до ничтожного создания без капли магического дара. Потерю такого проклятые Дети Четверых вряд ли даже заметят. Впрочем Не заметят? Действительно... Демону стало скучно. Его задачей было лишь наблюдать, а хотелось сделать хоть что-нибудь кроме того. Пустота тянулась к жизни, чтобы, высасывая ее, на миг насытиться. И не было наслаждения выше этого.
Бояться было нечего – он мог исчезнуть в любой момент, растворившись в тенях, которых тут было более, чем достаточно.
В слабом мерцании звезд кусок мрака уплотнился, и волитар услышал шорох позади себя. Он обернулся и с ужасом уставился в красные глаза.
- Я нне... Н-не...
Он пятился, пока не уперся в стену. Демон насмешливо зашипел жвала, сомкнулись перед носом помертвевшего слуги.
- Не надо! – то немногое, что было от мужества, уходило, как вода в отлив.
Еще одно клацанье жвал. Волитар прыгнул, покатился, больно ударившись обо что-то спиной, и упал. Демон не спеша последовал за ним. Наверное, этот сейчас отрекся бы от Четверых, предложи ему... Но эта игра была интереснее. Волитар швырнул первое, что попалась под руку, в огненноглазый кошмар, и тарелка из забытой посуды разлетелась о чешуи тела. За ней последовал кувшин. Если бы тень умела смеяться, она бы хохотала, но создание пустоты никогда не владело чужим телом, и просто не знало, как это делать.
Демон лишь довольно зашипел. На этот раз он сбил волитара с ног своим телом, но дождался, пока тот встанет, прежде, чем сомкнуть ядовитые жвалы на локте левой руки. Затем отпрянул снова. Крик потряс комнату, но никто не пришел на помощь. Демон давно накинул на комнату кокон тишины. Маги обнаружат его, но тень уже будет далеко.
Лейтель с ужасом почувствовал, как онемение начинает ползти вверх по руке. Тень тоже смотрела, а потом начала приближаться вновь...
Смерть текла в крови, страх сверкал углями глаз, боль жгла изнутри. И рассудок окончательно покинул мозг. Ужас, перейдя все пределы, превратился в свою противоположность, перестав быть хоть сколько-то разумным, и уже не человек, а загнанная в угол крыса с диким визгом бросилась вперед. В скрючившейся руке было сжато то, что он вслепую вытащил из того же ящика. Ударить в жуткие красные глаза. Закрыть их, убрать, убрать!..
Демон, не боявшийся оружия, сомкнул жвалы на горле в смертельном укусе, бросив забавляться со сломавшейся игрушкой. И лишь когда его ослепила неожиданная вспышка, понял, что насмешница-судьба дала волитару в руки затерявшуюся лидиумную вилку. Это было последнее, что он понял, потому что удар в глаз отправил его навсегда в Пустоту.

Страсть третья. Ненависть

Глаза Алфара смыкались на ходу, голова клонилась на грудь. Все-таки король слишком вымотал его, а полет на грифоне отнял остатки сил. Он не замечал ничего вокруг, мечтая лишь добраться до своей комнаты и спать, спать, спать! Не обращая внимания ни на что, мальчишка почти добрался до своей комнаты, но...
Сон мигом слетел при виде двух огромных теней, обрисованных факелами в нише безлюдного и безволитарного сейчас коридора. Одно было похоже на огромного паука, а второе... Гибкое членистое тело было увенчано головой с тремя парами красных глаз, а ниже торчали передние лапы, похожие не то на сабли, не то на косы. С другой стороны торчал хвост с длинным жалом, по которому текла черная маслянистая жидкость.
Создание мрака рванулась к мальчишке. Рывком, неловко, кособоко, но Манфри было не до того. Он сплел первое, что смог придумать, отгораживаясь водяной стенкой, на которую ушел последний остаток магических сил. И... заклинание ушло в ничто, втянулось в паука. А в следующую секунду тварь с лапами-косами ударила его грудь, сбив с ног.
Алфар почувствовал свой последний миг. Наверное, если б он умел молиться – молился бы. Но мальчишка не умел, полагая данную ему магию скорее обязанностью Четверых, чем подарком. Юного волшебника пронзили страсть и ненависть одновременно. Так он не боялся никогда в жизни. Нет, нет... Он не может, не должен умереть, а как же... Магия, учеба, дворец, будущее положение, власть, слава. Будущее!.. Так глупо... Манфри впился в демона, пытаясь столкнуть его с себя, удивляясь, что последние секунды еще длятся. И еще больше изумился, когда туловище демона безвольно откатилось в сторону.
Он не знал, что охотник и поглотитель уже дрались этой ночью, и охотник был смертельно ранен. А как их после этого занесло во дворец – могли бы сказать лишь сами демоны. Он понимал лишь только, что сейчас испытал постыдный поглощающий страх. Такой не мог испытывать маг с фамилией Манфри. Страх перед демонами, перед Ничто, перед Пустотой. Он – испугался пустого!
И сейчас собирался расплатиться за это. Ненависть вытесняла остатки ужаса, и Алфар, схватив в каждую руку по факелу со стены, бросился за пауком, выползавшим из ниши. Мальчишка уже знал, что водяное колдовство с демонами помогает мало, а только что это существо съело его заклинание без остатка. Да и магических сил просто не было. Огонь обжег суставчатую лапу, и тварь отпрянула.
Маг ступил вперед – поглотитель отполз назад. Он не был приспособлен для сражений и растерялся. Когда Алфар прижал тварь к стене, та посмотрела красными точками на человека и устрашающе зашипела. И встретила взгляд серых глаз. В них сейчас светилась ненависть глубиной в океан, и она сияла ярче и страшнее алого огня. И демон не выдержал поединка. Отвернулся и закричал, когда факел ткнул его в бок, шарахнулся в другую сторону и наткнулся на огонь вновь. Под яростными тычками переломилась одна лапа, потом вторая. Ожогов не было видно на черном теле, но Манфри не сомневался, что врагу больно. И хотел еще больше боли! Ещё!
А создание пустоты корчилось от огня и памяти о всепоглощающей безжалостной ярости взгляда. Обоим казалось, что истязание факелами продолжалось вечность. На самом деле прошло немного времени до того, как факел, вбитый между паучьими жалами, положил конец сцене. Закрыв за собой дверь, Алфар рухнул на пол прямо у порога и тут же провалился в сон.