Над облаками

[Scorpion(Archon) >>>]

День 13
Последний аккорд для полковника
(С Тельтиаром)

Время текло быстро в этот день - казалось, совсем недавно Роут ушел из камеры Турссона, унося список убийц с собой, и вот уже вновь заскрипели засовы, но в этот раз к арестанту пришел не Старший Смотритель, а сам лорд Элан.
- Брандир, ты оказался честен с нами, и твое освобождение уже близко, - произнес он вместо приветствия.
- Благодарю, милорд, - Турссон казался немного присмиревшим, но ехидная ухмылка на лице волитара блуждала, как и прежде, а глаза сверкали озорным задором. Загнанного в угол зверя, но - задором. - Не желаете немного посидеть со мной тут? вам хорошо - вы-то можете выйти когда угодно... Скажите, чем вы занимались до того, как вас завербовал милорд Дрейн?
- Вас это не касается, - отрезал Зубастый. - Идемте, мне от вас еще кое-что нужно, прежде чем мы распрощаемся.
- Что же? - усмехнулся Брандир. И - если уж мы идём, кандалы снимите, ладно? Поясните мне, за что вы лично меня так презираете? Всё-таки мы делаем одно дело, пусть и разными методами, или вы считаете иначе?
- Ты мерзкий прихвостень Гильдии Убийц, и будь моя воля - я отправил бы тебя на плаху, - бросил со злостью Элан. - А потому, сделай то, что от тебя требуется и сгинь с глаз моих.
Он развернулся к выходу:
- А кандалы с тебя снимут, когда придет время.
- Ну, если не считать того, что я прикован, кажется, к стене, - пожал плечами Брандир. - И чем же я настолько более мерзок, чем те палачи, что выбивают признания у попавших в ваши руки? Это же всё на благо Альянса, нет?
- Разница в том, что мы отправляем правосудие, а ты совершаешь самосуд, - Зубастый подозвал двоих смотрителей: - Перезакуйте мерзавца.
- То есть отправлять правосудие можно любыми методами. И разница лишь в том, у кого на груди королевская бляха? Без неё ты подлец, с ней - герой, - вздохнул Брандир, подставляя руки. - Знаешь... знаешь, лорд Элан, ты можешь стать для Альянса спасением. А можешь - мерзостью хуже меня. Выбирай. Время ещё есть. Теперь о насущном - что с моими бойцами, где они, в каком состоянии?
- Твои солдаты, - казалось, на этом слове в голосе Элана прозвучала ирония. - Отбудут в распоряжение Северной Флотилии, как и ты, но прежде, осталась одна формальность. Идем.
Смотрители сняли с арестованного цепи, но крепко сковали ему руки за спиной, и вывели из камеры.
- Формальность? Не думал, что у хранителей Закона и равенства, - передразнил волитар, - столько формальностей прежде, чем погубить - виновного ли, нет ли, вопрос вторичный. Мне снова надо будет что-то подписать или кого-то опознать?
- Да, ты должен будешь подтвердить, что арестованные по твоему слову - действительно гильдейские убийцы, глядя им в глаза.
- И много вы поймали из тех, что я перечислил?
- Почти всех.
- И в каком они состоянии? Подтвердить-то, что меня знают, смогут? - в глазах волитара заблестело любопытство. И - всё. Ни капли страха или неуверенности, ни капли сомнений. - А то ещё опять вам что-то не понравится.
- Перестань задавать вопросы, - отрезал лорд-смотритель. - Я тебе не Роут, чтобы болтать без умолку.
- Кстати, насчёт Роута - с ним-то что? Я уж думал, наше сотрудничество будет обоюдным, да и привязался я к старине Хейдану... Дела? - и на этот раз голос толком не изменился.
Зубастый эту фразу просто проигнорировал. Вскоре они добрались до камеры, у которой их уже ждал смотрительский писарь с дощечкой и грифилем.
- Начнем, пожалуй, - Тернель улыбнулся, открывая дверь. - Представлять вас, думаю, не стоит, вы ведь и так знакомы.
На соломенной подстилке, прикованная за ногу, лежала обезображенная женщина, чья кожа больше напоминала сплошной ожог, руки же ее были сожжены чуть менее, чем полностью.
- Что вы с ней сделали?
Брандир осторожно нагнулся над женщиной, приглядываясь к ожогам. - Да, я её знаю. Она была телохранительницей у лорда Эльдиава. И теперь... вряд ли будет кем-то, кроме увечной калеки. Ваша работа?
- Она - из Гильдии? - Вскинул ладонь, прерывая речь волитара, Элан.
- Она живая, и заслуживает, чтобы ей хотя бы не дали подохнуть. Раны воспалены. Она не протянет и дня.
- Она. Из. Гильдии?
- Я дал показания. Они верны. Там написано, что она из Гильдии. Но от неё вы ничего не добьётесь, если будете над ней измываться.
- Она убила смотрителя, - железом прозвенел голос Элана. - И ее страдания - заслуженны. Идем дальше.
Воины схватили волитара за плечи, выводя из камеры, и повели его к следующей двери.
- Да... война убийц в чёрном. С трёх сторон. Демоны, Смотрители и Гильдия. И посреди - один Император в белом, чистый и непорочный, - философски рассудил Брнадир и припечатал, - охренеть можно, как сказал бы любой орк.
Зубастый внезапно усмехнулся, что-то вспомнив, и произнес:
- Наш примерно так и сказал.
- О чём?
- О происходящем.
- Второй номер, - объявил писарь, жестом приглашая Брандира входить. - Это мастер по разным железякам.
В углу, согнувшись и тихо постанывая сидел лысоватый старик в железном ошейнике, от которого к стене тянулась цепь.
- Он самый. И его вы, как я вижу, тоже неслабо отделали, - пожал плечами Брандир. - Кто-то не оказывал сопротивления?
- Турссон, сссука смотрительская! - Взвыл, вскакивая лудильщик, кинувшись на волитара. Цепь со звоном натянулась, и убийца рухнул на пол. - Предал... Гильдию... гад...
- Вот она - слава, - ухмыльнулся стоявший позади Зубастый.
- Ну, вы мне бросали "предал Альянс", они - "предал Гильдию". разница немаленькая, но всё равно обидно, - пожал плечами Турссон. - Кто следующий?
- Это то, что ты есть, Брандир - просто предатель, не способный никому сохранить верность.
- Третий, - немного скривился Тернель. - Некто Грассли. Купец.
Лицо волитара напоминало сплошной кровоподтек на фоне свернутого носа, однако в целом он смотрелся куда более здоровым, нежели предыдущие, и даже улыбнулся остатками зубов.
- Оскорблять меня ты, к твоему сведению, права ещё не получил, - заметил Брандир. - И уверяю тебя, что верность собственной кровожадности и изуверствам, которую ты мне только что продемонстрировал, лично тебя не красит... лорд.
Последнее было брошено в лицо, словно перчатка вызова.
- А вот и тот, кто пошёл сам, как я понимаю. Или... кто тебя взял, Грассли?
- Нафяльник фтраши, - прошамкал арестованный. - Профто жверь...
- Зверь? Не помню у нас таких начальников, вот хоть убейте, - прыснул в кулак волитар. - ну ладно, кто у нас следующий-то? Затягивать не будем - милосердия от вас они не дождутся, а остальное - так, показуха, вам самим и нужная. Так что - идём.
- Давай к шлюхе, - распорядился Зубастый.
- Не получится, - покачал головой писарь. - Траванулась чем-то, тварь. А пока Сибиллу дозвались - она уже дохлая была.
- Дурость какая... - скрипнули зубы лорда. - Ей же проще всех было помилование получить.
- Верная оказалась слишком, - пожал плечами Тернель. - Ладно, пошли к торгашу, он как раз по пути.
- Интересно, как это так просто получают шлюхи помилование у Смотрителей? Наверняка потому, что знают все секреты своих прежних клиентов и с радостью ими делятся в обмен на милосердие, - назвать это не намёком осмелилась бы только наивнейшая душа, но выражение лица Брандира оставалось неизменным. - Ещё один труп. А что за торгаш, который из?
- Увидишь, - Элан тычком в спину отправил Турссона в камеру.

[Тельтиар >>>]

Сидевший там человек тут же вскочил со стула:
- Это Брандир Турссон, - объявил он, лишь мельком взглянув на гостя. - Из нашей Гильдии! Он - жестокий убийца, уж я-то знаю! Как хорошо, что вы его поймали! Господин лорд, я как раз хотел вам назвать его имя! И не только его!
- Так... насчёт жестокого он загнул, а вот момент про "хотел назвать имя" я запомню, - лучезарно улыбнулся в ответ полковник. - Кстати, что-то я смотрю вы всё меньше их бьёте по мере обретения опыта. Хватка растёт или слава дурнеет, что люди сразу руки поднимают, а волитары в штабеля сами падают?
- Этот торгаш уже на полпути к помилованию, - когда захлопнулась дверь, произнес Элан. - Уверен, он назовет гораздо больше имен, чем ты, и сделает все, о чем бы я его не попросил. Потому, что жить хочет.
- Ну, он в армии не служил, Альянсу службу не отправлял, - хладнокровно рассудил волитар. - Был слизняком, слизняком и умрёт. А жаль - даже от такого бывает польза.
У следующей двери их поджидал карлик-колдун, с неизменно отвратительной гримасой на лице.
- Милорд, я вас уже заждался.
- Можно подумать, ты опаздываешь куда-то, - одернул его Зубастый. - Заходим.
Внутри на соломенной подстилке лежала волитари, которую без преувеличения можно было назвать настоящей красавицей.
- Спит? - Немного удивился Элан.
- Спит, - кивнул Маэль.
- Ну, так разбуди.
- С ней вы что сделали? - первый раз за весь длинный экскурс в будни Смотрителей Брандира, кажется, передёрнуло. - Не поверю, чтобы ничего. Яд? Проклятье? Отрава? Или наслаждаетесь предвкушением пока? У неё же... муж у неё, и вся жизнь ещё впереди. Это - как?
- Это - просто, - гадко улыбнулся колдун, и склонившись над ухом женщины, что-то прошептал, прерывая колдовской сон.
Лицо девушки потемнело, затем снова просветлело, из-под ресниц скатились две крупные слезинки.
- Ах, Чили... мне такой сон приснился, не поверишь, - томно прошептала она, потягиваясь, и открыла глаза. На свою беду.
- Кто вы такие? Где мой муж? Что это за мес... стойте, я вас помню! - вскрикнула девушка, прижимаясь к стене. - Что вы со мной сделали?!
- Это особняк Закона и Равенства, - произнес лорд, и обернулся к волитару: - Ты подтверждаешь ее причастность к Гильдии?
- Я... - Брандир Турссон запнулся, встретившись глазами с Сайдирой. Слова не шли на язык. Хотелось резко развернуться и хоть чем-то - кандалами, зубами, хоть бы чем! - но перервать глотку уродливому карлику и мерзавцу, что возомнил себя воплощением закона. Но...
Сайдира заговорила сама. Прежде чем он успел хоть двинуться.
- Не нужно. Он всё признаёт. Да, я состою в Гильдии.
- Как это мило с твоей стороны, - оскалил клыки Элан. - Чистосердечное признание, говорят, облегчает вину.
- Вот, взять например Брандира, - Тернель что-то чиркнул на доске грифилем. - Только взгляните, как ему весело и хорошо стало, едва только он все нам рассказал.
- Сайдира, я... - начал было Брандир, но женщина оборвала его, резко взмахнув рукой.
- Не нужно. У тебя были свои мотивы. Всегда. Наверное, и сейчас есть. Твоё право. Незачем за них умирать, если можно жить. А эти... пусть глумятся. Они не стоят ещё и твоей головы.
- Сайдира... прости, - тихо вымолвил Брандир и перевёл холодный, полный презрения взгляд на Зубастого. - Она - убийца из Гильдии. Ты это знаешь. Идём дальше.
- Вот видишь, дело Дрейна живет, хоть вы и убили его!
Турссон промолчал.
- Удачи, Брандир, - бросила вслед Сайдира. Тепло и непринуждённо. - Может ещё увидимся. Храни тебя Отец Небесный.
- Советую тебе подумать хорошенько, - сказал Тернель волитари, прежде чем они ушли: - Хочешь ли ты остаться такой же красивой и выйти отсюда. Это - только от тебя зависит.
- У меня, в отличие от Брандира, нет веры или чести, - хмыкнула Сайдира. - Так что вы зря тратите время... Сморители!
Женщина громко, зло рассмеялась и провела в воздухе какой-то знак указательным пальцем.
- У тебя есть возможность подумать, - повторил писарь. - В конце концов, мы можем возвращать тебя мужу по кускам.
- Или мужа тебе, - гаденько улыбнулся Маэль. - Уверен, он тоже причастен к вашим преступлениям.
- Мой муж невиннее младенца. Только меня очень любит... Но и хорошо. Вам не за что его карать, - хохотнула Сайдира. - Может, хоть кто-то будет меня помнить. А вас? Кому вы будете нужны, псы Дрейна? Когда вас вырежут - одного за другим - кто вспомнит вас иначе, как кровавыми мясниками, резавшими свой же народ за идеалы, в которые и половина вас не верит? Герои в чёрных одеждах - и мрази-прихлебатели, что наживаются на этих героях, вымазываясь с ними одной грязью. Хороша история? Думаю, вы в какой-нибудь книге её всё же найдёте. Лет через пять-семь!
- Тернель, мне нужны ее показания, - Зубастый чуть ощерился.
- Она их даст, - пообещал молодой смотритель. - Я обещаю.
- Все, Брандир, пшел, - один из людей Элана вытолкнул волитара из камеры.
- Удачи, - повторно махнула рукой Сайдира.
Волитар не оборачивался, лишь сутулил плечи и смотрел под ноги, словно что-то потерял.
Тычками под ребра, смотрители подвели его к еще одной камере, и открыли ее. Взглядам вошедших предстал чернобородый мужчина, кутающийся в драный черный плащ, сквозь дыры которого просвечивала голая кожа.
- Это кто? - поинтересовался волитар бесцветным голосом. - Тоже убийца? если так, то одно из двух - или в кого-то из гильдейцев так втравилась маскировка, или же... или же он не из Гильдии. Ну если предполагать, что мы идём по известному курсу.
- Ты так мало знаешь о Гильдии, Брандир, - проскрежетал заключенный. Судя по синякам на его лице - досталось ему крепко, но вполне терпимо. - А уже так сильно успел навредить. Почем ты нас продал?
- По фераю за штуку. Учитывая, сколько нас - я богач, верно? - невесело скривил ухмылку полковник. - Всё, или тут вообще вопросы все всем задают, кроме меня?
- Ах ты мразь продажная, - плюнул в него бородач. - Мы тебя полковником сделали! В люди вывели!
Элан тем временем прислонился к дверному косяку и явно наслаждался разворачивающимся действием.
- Меня - полковником, в это я ещё мог бы поверить, если бы не знал свою карьеру на зубок. Но меня - человеком? Я волитар, и меня это вполне устраивает! - возмущённо проворчал Брандир. - Нет, это уже нахальство! Лорд-Смотритель хочет, чтобы я обо все своей жизни узнал от убийц из Гильдии?
- Думаю, это можно считать подтверждением, - вскинул ладонь Зубастый. - С тобой мы еще потолкуем, а ты - пошли.
Смотрители выволокли Турссона из камеры.
- Хочешь еще кого-нибудь из старых друзей увидеть?
- Какая связь этого чучела и меня - мне всё ещё не очевидно. В остальном - это даже не смешно.
- А мне плевать, что ты думаешь, ублюдок, - с некоторой издевкой ответил Зубастый. - Радуйся, что не отправился на эшафот.
- Знаешь, лорд... вот смотрю я на тебя снова, - вздохнул Брандир, - смотрю и думаю: кто же ты всё же? Спаситель Альянса от таких, как я и прочие - или просто хищник, пришедший, сожрав прочих хищников, и забравший себе охотничьи угодья. Порой мне кажется первое, порой - второе. Я - ублюдок в твоих глазах. Спорить не буду. Но если окажется, что хоть один из запытанных тобой до смерти - невиновен? Что ты почувствуешь? Ничего. Я уже знаю, что совсем ничего. Как ты так живёшь? Понятия не имею, но даже мои руки скоро в сравнении с твоими будут белыми, словно утренний снег зимой.
- Дурак ты, полковник. И никогда не поймешь всего величия замысла лорда Дрейна.
- Может так. А ты их до конца понял? Хотя... да кой демон мне спрашивать - всё равно не объяснишь, только издеваться будешь, - отвернулся Турссон. - Что у нас дальше по списку, о называющий меня ублюдком с полным правом на это?
- Думаю, тебе понравиться, - мрачно констатировал Элан.
Они спустились на этаж ниже, и один из стражников открыл дверь - простую, достаточно хлипкую деревянную дверь, никак не способную закрывать камеру с опасным преступником. Впрочем - это была всего лишь кладовая, вот только на полках красовались недавно отрубленные головы пятнадцати людей Турссона, с застывшими на лицах предсмертными гримасами.
Брандир умолк. Посмотрел на Элана - коротко, холодно, словно нож бросил. Взглянул на окровавленные головы. Снова перевёл взгляд на Элана.
- Вот значит чего стоит слово Смотрителя? Я был прав, Зубастый. Я следующий, как я понимаю?
Лорд сгреб его за ворот и вжал в стену:
- Я предупреждал тебя, что мы не шутки шутим. Хотел побравировать напускной храбростью - вот результат. Ты обрек этих людей на смерть.
- Это интересно, чем же? - тон Брандира был холоднее льдов Неизведанного Севера. - Тем, что твоя гордость стоит дороже твоего слова? Тем, что ты даже страх не способен вызвать иначе как рубя чужие головы вероломно и подло? Нет, Элан Зубастый, Лорд-Смотритель Альянса. Эти люди были под моей ответственностью - но погибли они потому, что обещание, данное мне, не было выполнено честно. Не мне тебя судить. На то есть Боги и будущая молва, которая уже сейчас костерит твоих героев не хуже, чем Гильдию. И когда нас будут судить Четверо - посмотрим, как они рассудят.
- Если кто-то тебе что и обещал, так только - Роут, а он сейчас при смерти.
Крепче сжав пальцы, лорд отшвырнул волитара в руки смотрителей.
- Живи с этим, Турссон. А вы - уберите эту мразь с моих глаз, чтоб я его больше не видел.
- Знаешь... не увидишь, Элан, - Турссон отряхнул руки в сторону лорда прежде, чем его успели подхватить. - Но мне интересно, что скажет Роут, честь которого ты замарал только что - из-за того, что не умеешь держать и чужое слово. Увидим. А я свою часть договора соблюдать буду. Вопреки тому, что я здесь - ублюдок, а ты - герой. Удачи тебе этой ночью - да и следующей. Пусть демоны, как придут, оставят от твоей души хоть немного.
Один из смотрителей с силой пнул волитара под колено, другой ударил в живот.
Тот задохнулся, сжавшись пополам, но глухие хрипы выводимого заключённого всё равно напоминали сдавленные, судорожные, злые смешки.
Стоявший сзади смотритель огрел его по затылку.
- Ладно, хватит, - прервал их Элан. - Я обещал принцу, что этот выйдет живым.

[Scorpion(Archon) >>>]

День 13
Мрак в душе Императора

Сообщение о том, где и когда назначили встречу гильдейцы, Давион получил почему-то из рук Тайлы Брион-Волитар. Просто получил – прямо в ладонь, немного помятое и затеребленное по краям. Похоже, по пути от Алси (почерк был её, тон письма – тоже) дочь лорда Бректора упорно боролась с собственным любопытством, но письмо так и не вскрыла. Только буркнула что-то себе под нос, развернулась и улетела.
Кажется: «Не обижай её, пожалуйста». Кого не обижать? Алсиманд? Попробовал бы кто её обидеть!
Повторять себе, что это неправда и что он и правда наверняка обидел Алсиманд сегодня, Джаст не стал. Было незачем. В душе что-то мешалось и саднило, чудеса, показанные конструкторами-умельцами, поражали воображение, а новый ашкрон радовал глаз, хоть и представлялся всё в том же воображаемом виде… И всё равно внутри было неспокойно. Доведётся ли ему ещё хоть когда-нибудь отдохнуть? Закрыть глаза и просто заснуть, увидев не кошмар и не пророчество… И не что-нибудь ещё. Иногда вспоминались старые шутки про одного слугу с Астеры, которые рассказывал Бактр: будто бы тот заболел тяжёлой бессонницей, когда его жена сказала, что беременна двойней, и, чтобы не валиться с ног от усталости, завёл себе полезную привычку «спать перед сном». Но жена родила, двойня оказалась здоровой, оба – парни, крепенькие, розовые, слуга-то был человеком… А привычка осталась, и пришлось лечить уже не только бессонницу.
Так или иначе, сейчас эта привычка совсем не казалась ненормальной. По ночам всегда или «находилось срочное дело», или что-то случалось и так.
Этой ночью тоже что-нибудь случится не так. А если успеют явиться демоны – «не так» случится всё. Совсем-совсем всё. Просто будет война на истребление. Короткая и безумная.
Хотя она и так есть. Глупые мысли. И повод – снова отсутствие сил и бессонные ночи.
Где-то здесь, в его – уже с неделю, а то и больше как его – дворце живёт сейчас орочий шамах Шахет. Орки стремятся сюда. Или не стремятся. Если не поверили Рейнальду. И тогда у них на одного союзника меньше. Если орки вообще – союзники.
Быть ни в чём не уверенным в один момент и уверенным, как корлад в своём металле – в другой. Это значит «быть Императором»? Загадка, которую разгадать Давион уже и не пытался – но по старой памяти перебирал варианты.
«Малатаронт?»
« ДА, БРАТ МОЙ?»
«Где ты?»
«ГДЕ Я ТЕБЕ НУЖЕН, БРАТ МОЙ?»
« Ты не ответил. Но это неважно. Жду тебя у меня в покоях через десять минут»
«Я БУДУ ТАМ ЧЕРЕЗ ДВЕ. В КАКОМ ОБЛИКЕ?»
«Волитари. Той, беловолосой…»
«ХММММ….»
«Что за «хммм?»
«Я БУДУ ТАМ».
«Через окно – лучше».

Через десять минут влетевшая в окно комнат Давиона Волитара беловолосая волитари стала свидетельницей наистраннейшего зрелища. Император волитаров Альянса, переодевшийся в богатую, но довольно неприметную на общем фоне городскую одежду, сидел на краю собственной кровати и смотрел на клинок Разящего Света, мерно покачивавшийся перед лицом владыки – в метре с небольшим от пола.
- И что же ты задумал?
Император поднял голову, перевёл взгляд на Малатаронта. Посмотрел в глаза странной женщине с минуту. Снова отвёл взгляд.
- Видишь этот клинок?
- Да. И что ты хочешь мне этим сказать.
- Он – из лидиума. Светлый металл, который разит скверну демонов, проходя сквозь пустотную плоть, как горячий нож сквозь масло.
- Да. К чему это всё?
- Металл, на котором почиет благость Четверых. Священный, светокованный…
- И?
- Я его недостоин. Я так думаю.
Малатаронт на миг опешил – так резко, что даже не смог скрыть этого. Давион ухмыльнулся.
- Удивил дракона. В легендах обо мне, если будут их слагать… Если будет, кому их слагать, конечно. Я хочу, чтобы это там осталось. Запомнил?
- Запомнил, - кивнул Малатаронт, усаживаясь рядом – у ног Императора, на коленях. – Что случилось?
- А случилось то же, что и всегда. Я хочу поныть, как видишь. Ищу, кому бы. Уже успел надоесть Тее. Даже послал за Анехаем, чтобы сделал её невидимой.
- Зачем это ещё?
- Зачем за Анехаем или зачем невидимой?
- Зачем невидимой. Но если тебе так скучно и у тебя есть время…
- Нет.
- …то ответь и на первый.
- Времени нет. Но я отвечу на оба вопроса. Первый – а кого ещё отвлекать? Сиор или Верт – учат молодёжь на убой в ближайшие дни, надеясь, что из каждого десятка выживет хоть один. Дёргать военных по мелочи я не собираюсь, а Кадара… сам убью, когда поймаю.
- Хочешь, я его могу поймать для тебя. Это нетрудно.
- Сиди. Сам справлюсь. Его счастье, что у меня нет более насущных дел, ну да и… ему и так покажут небо в алмазах. Или лидиумных ложках. Или золотых глазках. Может всё сразу…
- В летающих кошках?
- В этом тоже что-то есть. Приятно, что мой собрат-дракон не обделён фантазией.
- За столько лет сна чего не приснится, - совершенно по-женски хихикнул великий змей. – Ты не рассказал про невидимость.
- Тея следует за мной. Всегда. А у меня… довольно трудное дело. Не нужно, чтобы меня узнавали.
- Просто приказать ей остаться ты не можешь?
- Не хочу. Хотя… может быть и не могу. Не пробовал, и желания нет.
- Понимаю.

[Соуль >>>]

- Серьёзно? - вздёрнул бровь Давион, не отрываясь от клинка. – Нет… всё же я недостоин его. У Императора должны быть чистые руки. И сердце… хотя бы чистое.
- И голова. Так что… делай-как ты, что задумал. Для чего меня-то вызывал? – уточнил дракон, накручивая локон на палец.
- Будешь мной.
- В каком смысле? Превратиться в тебя и делать вид, что ты в своей комнате?
- Да. Отсыпаюсь. А ещё – приведи мне пегаса из конюшен. Чёрного. Так, чтобы на него можно было и Тею усадить.
- Хорошо. Я прикажу подавать обед для тебя?
- Прикажи. Малатаронт, скажи… Императоры…
- Что ты хочешь знать о них, брат мой?
Дракон подбросил себя в воздух с места, скрестив ноги и зависнув напротив Джаста. Меч разделял их, словно столп заледеневшего света.
- Они всегда поступали правильно? Или…?
- Правильно с чьей точки зрения, Давион?
По имени дракон не называл Джаста давно. Если называл вообще когда-либо. Взгляды Императора и Малатаронта снова встретились – на миг – и разошлись. Дракон любовался клинком. Джаст – просто смотрел на своё отражение в блестящей поверхности оружия.
- Речь не о точке зрения. Мне всё – всё! – словно кричит: «Ты можешь победить! Можешь добиться многого, можешь многих спасти! Только самая малость – искупай свою душу в грязи. Полностью, с макушки до пальцев ног. Окунись в кровь и муть – и всего достигнешь!» И я… я так и делаю. Не первый раз, Малатаронт. Я начал с этого. Как Император. Что хорошего я могу сделать, если я… если вот так.
- Вот так, - полубезразлично повторил дракон, откидывая со лба упавшую светлую прядь. – Ну и что? Ты хочешь сказать, что больше не можешь?
- Какая разница?
- Верно, никакой. Так чего ты от меня хочешь.
- Кроме того как побыть здесь вместо меня… наверное, сейчас ничего.
- Неправда. Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что делать. Но если ты без меня неплохо справлялся – то почему сейчас спрашиваешь меня. Почему вообще кого-то спрашиваешь, если знаешь, что нужно – и будешь продолжать это делать. Зачем? Одобрение нужно?
- Нет! – огрызнулся Джаст. Рука Императора взметнулась вверх, и благородный Разящий Свет, чиркнув в воздухе серебристой линией, сам вложил рукоять в подставленную ладонь. – Не одобрение! Понимание! Я не хочу, понимаешь?! Не хочу этого дальше!
- Строить мир, полный добра и света, зная, что для этого пришлось летать над горами трупов и обливаться кровью? Если высокопарно говорить.
- Да. Я хотел стать героем. Героем, понимаешь! Чтобы спасти свой мир, своих родных и близких, свой народ…
- Ты и спасаешь их.
- А цена?
- А что – цена? – изящная волитари один-в-один повторила жест Давиона, но тонкие пальцы сошлись на клинке, сжимая лезвие. Тем не менее на коже не выступило ни капельки крови… - Что – цена? Император, послушай своего брата. В жизни бывает так, что ради чего-то приходится, уж извини, нырнуть в дерьмо, не зажимая носа. И прежним Императорам приходилось. Договариваться с Гильдией – да-да, ты не первый; тайно переговариваться с орками о мире, откупаться от них или угрожать им; провоцировать, интриговать, обманывать, подставлять. Порой – даже убивать. И знаешь что?
- Ну? – нетерпеливо, ловя каждое слово дракона, поторопил Джаст.
- Я знал многих из рода Волитаров, которые были на это способны. Многие на это решались. И только четыре раза встретил я тех, кто готов был всё это делать не ради своего народа и высшего блага. Только у этих четырёх в глазах Богов не было бы оправдания. Только они были бы по-настоящему виновны.
- С чего ты взял?
- Ни один из них не вышел из моего огня живым, - просто ответил Малатаронт, проводя ладонью по глади славного клинка.
- Ты точно знаешь…
- Нет. Точно знают только Четверо. Но иного объяснения у меня нет. Что-нибудь ещё?
- Да. Приведи пегаса.

[Scorpion(Archon) >>>]

День 13
Важный заказ
(с Телем)

Сюда уже несколько дней никто не совался, а показать дорогу, не задавая лишних вопросов волитару на чёрном пегасе, кажется, даже опасались. Немного - пока у волитара не начинал мило позвякивать кошелёк. С гифонами - платить фераями было слишком заметно сейчас, да и белила на лице выглядели неаккуратно - замазывать шрам пришлось чётко и старательно, и всё равно казалось, будто лицо ниже левого глаза когда-то пострадало от оспы. Приметная черта. Но волитаров, получивших оспу, может быть больше, чем носителей синего шрама-молнии, который, стоило ему удалиться от Теи, снова немилосердно заныл.
Двери склада тихо скрипнули, выпуская наружу успевший осесть запах затхлого воздуха, пыли, оборванный край паутинки и шорох мышей, разбегавшихся от нового источника света. Давион расправил плечи, надвинул пониже капюшон и...
... на условленном месте оказался почтенный господин Ратилов из числа высокородных волитаров. Оказался и, величаво приосанившись, выступил в перекрестье тусклых полосок запылённого света и поднял правую руку в немом, предельно тихом приветствии.
- Премногоуважаемый Ноивад?
Обладатель низкого голоса и сам оказался невысок, а лицо его скрывала черная клювастая маска, сливающаяся с капюшоном.
- Да. Вы - тот кого я жду, надо полагать? - поинтересовался "Ноивад", вглядываясь в собеседника. В блёклом свете разглядеть клюволицего было трудно. А голос... кто знает, слышал ли благородный "Ратилов" этот голос прежде? - Я рад вас видеть.
- Взаимно, - отрезал его визави. - Перейдем непосредственно к делу.
- Хорошо. Как мне вас называть? Думаю, обойдёмся без имён, верно?
- К делу, милейший. А называть меня вы можете как вам угодно.
- А вы торопливы. Что ж, если Вы - это Вы, а я - это Я, значит нам есть, о чём говорить. У меня для вас крупный заказ, который будет соответствующим образом оплачен. Заказ срочный, важный и выгодный обеим сторонам, гарантирующий плодотворное сотрудничество в дальнейшем. Заинтересованы, так как вы здесь. Всё верно?
- Предположим, - качнулся клюв.
- Ладно. Если так, я задам вам три вопроса. И мне хотелось бы получить на них ответы прежде, чем я буду точно уверен, что смогу вам доверять. Первый и самый простой - как быстро вы можете выполнить крупный заказ на более чем одну персону?
- Это зависит исключительно от того, кто эти персоны.
- Персоны важные. наделены значительной властью и могуществом. Но в должный момент будут... доступны. Второй вопрос - какова моя гарантия, что вы - тот, с кем я хотел бы говорить, а не любой его... поверенный. Я не знаю лица, прямых доказательств у меня нет. Понимаю, мне и этого должно быть достаточно - но вопрос задан.
- В таком случае, любезный "Ноивад", вам придется поверить в меня, равно как и в мои возможности.
- Допустим, я верю. Третий вопрос вытекает из второго. Я точно знаю, что вы не стражник или гвардеец. Вряд ли также наёмник. Где гарантия, что вы - не Смотритель? Сами понимаете - дело деликатное. В этом вопросе всё тоже идёт на откуп моей вере в вас?
- Итак, вы задали три бесполезных вопроса, - подвел итог человек в маске. - И получили три бесполезных ответа. Ваше любопытство удовлетворено?
- Нет. Но это не имеет никакого значения. Вы, конечно, знаете, где находится средоточие порядка в этом городе вот уже скоро как две недели?
- Милейший Ратилов, вы пришли сюда играть со мной в загадки?
- Аккуратнее, аккуратнее со словами - всегда, - дружелюбно развёл руками Ноивад. - Чтож, тогда коротко. Особняк Закона и Равенства.
- Я знаю обо всем, что происходит в этом городе, - бесстрастно ответил клювастый. - Однако же, вы сказали, что ваш заказ срочен, и потому я бы хотел узнать, в чем он состоит, ибо в противном случае, мы упустим время за пустыми разговорами.
- Хорошо. Итак: мне нужно, чтобы это помещение перестало существовать. Желательно - со всей его начинкой, но поскольку я не знаю, насколько это возможно, то буду полностью доволен выполнением двух заказов. Их имена - Маэль и Сибилла. Плюс - все их эксперименты. Все, кто станет на пути - аналогично. Если есть возможность - уничтожить и всё внутри здания. Много, я понимаю. Плата будет соответствовать такому запросу.
- Для этого стоило бы одолжить дракона, да кто ж мне его даст, - человек глухо усмехнулся. - Итак, цена - каждый маг по тысяче фераев, результаты их экспериментов - еще тысяча, каждый отдельный смотритель - сотня. Помимо это - уничтожение самого здания обойдется вам в десять тысяч.
- Если я буду с вами торговаться - вы не скинете. Если буду - повысите, либо опять же останетесь при своём. Такие вещи я предпочитаю не обсуждать, - пожал плечами заказчик. - Мне оттуда ничего не нужно. Если я могу облегчить вам вашу... деятельность, скажите, как именно.
- Для начала, вот это, - собеседник нанимателя достал из кармана аккуратно свернутую бумагу и протянул Ратилову. - Тем более, это входило в изначальные условия.
- И что же здесь?
- Здесь то, что сильно поможет в данном деле, если будет должным образом дополнено.
- Ну разумеется. Всё как условились, - усмехнулся гость и, засунув руку за пояс, вытащил оттуда немалых размеров печать. Вполне узнаваемую, если задаться целью. Вытащил и подмигнул, - Воск найдётся?
- В том ящике были свечи.
- Отлично.
Много времени установка печати не заняла, и вскоре свежее красное восковое пятно отметило грамоту своим присутствием.
- Что же, спасибо, - бумага вновь исчезла в кармане клювастого. - Осталась сущая мелочь - договориться о сроках. Когда будет предпочтительнее всего выполнить работу?
- Сегодня через три часа после заката. У вас будет полная схема Особняка и максимальная возможность застать всех, кто нам... нужен по заказу, - кивнул волитар.
- Выходит, у меня только полдня на то, чтобы подготовиться?
- Всё верно. Привлеките лучших из лучших. Будет результат - заплачу больше, если это подразумевается. Плюс премии за конкретные личные достижения... Прошу прощения, эти документы всех изводят формальностями. Вассалы, знаете ли, - нехотя передёрнул плечами Давион. - Только к вам я мог обратиться с подобным запросом, сами понимаете. Профессионалы нужны высшего уровня.
- За срочность я возьму еще половину от оговоренной суммы, - спокойно произнес клювастый. - Когда и где мне передадут планы?
- Я пришлю вам их сюда же, если это удобно. Либо укажите, кто и где для вас получит... проект застройки. Если ничего не случится - через пару часов. Будем соблюдать осторожность.
- Хорошо, пусть бумаги принесут сюда, - согласился убийца. - А так же задаток. Половину платы у нас положено брать вперед.
- С удовольствием, - потирая руки, произнёс гость. - Только вопрос - вы назначили её в зависимости от количества тех, с кем столкнётесь. А оно не определено. Как мне отмерить половину от этой части? Или вы обязуетесь сделать работу на какое-то количество персон? По остальным моментам я вопросов не имею.
- Что же, действительно, - вынужден был согласится клювастый. - Будем считать половину суммы, за вычетом случайных жертв.
- Договорились. Итак, я присылаю деньги сюда или назовёте иное место?
- Это - подойдет. Деньги, планы особняка, и... ваше обещание, что рядом не будет стражи или военных.
- Подписанное?
- Если я правильно понимаю, господин Ратилов, вам будет достаточно просто отдать несколько приказов.
- Правильно понимаете. У меня... есть контакты в страже, - усмехнулся Ноивад. - Всего доброго, господин... господин.
И снова усмешка, растянувшая набеленные щёки.

[Тельтиар >>>]

Детали деликатного дела

Обычно в такие моменты их собиралось шестеро, чтобы обсудить все возникшие вопросы и решить, как выгоднее будет поступить, однако на этот раз в темном помещении, некогда служившим пристройкой к полуразрушенному дому в центре Нижнего Города находилось лишь трое мужчин. Первый – невысокий, в черном камзоле и высоком цилиндре, второй – лысый громила, носящий черную кожаную куртку со стальными пластинами, третий же отличался от них обоих белизной наряда.
- Вынужден сообщить вам, господа, что наше положение весьма безрадостное, - начал гробовых дел мастер, пригладив редкие волосы. – И стало оно таким всего лишь за несколько часов. Быть может, вы уже слышали что-либо об этом?
- Обижаешь, - прохрипел лысый. – Знамо дело – знаем. Предали нас, выходит.
- Последним Угрюмый попался, - светловолосый произнес это с некоторым сожалением. – И это, особенно неприятно.
- Очень хорошо, что вы понимаете, насколько все серьезно.
Иразий Кавдайн и сам был настолько потрясен произошедшим, что едва мог сохранять хотя бы вид невозмутимости. Сейчас Гильдия оказалась на самой грани уничтожения, что случалось всего дважды за долгие столетия: во время Незримых Войн и Справедливой Кары. Однако тогда ситуация была совершенно иной.
Незримые Войны шли столь давно, что тогда и самой Гильдии еще было – зато существовало множество небольших организаций и банд, готовых продать свое умение убивать за звонкую монету. А поскольку, большинство из этих шаек искало работу в Столице, то между ними случались жестокие конфронтации, порой приводившие к полному истреблению наемников друг другом. Именно из этого противостояния родилась Гильдия, в которую объединились те убийцы, что хотели тихо делать свою работу и получать золото, а не бесплатно резать глотки товарищам по ремеслу. Тех, кто отказался присоединиться – устранили и жестоко, в назидание другим. А спустя еще почти сотню лет, во всем Альянсе осталась лишь одна Гильдия, и одиночки, служащие могущественным лордам, но не способные представлять настоящую конкуренцию.
Что же касается Справедливой Кары, то так это событие назвали сами гильдейцы – позарившись на невероятную плату, они согласились убить самого Императора, и уже скоро поплатились за это, когда все силы Альянса были брошены на то, чтобы изничтожить их на корню. Гильдия лишь чудом пережила те времена, и много лет еще восстанавливала утраченное влияние. С тех же самых пор у главы Гильдии был небольшой список с именами тех людей и волитаров, заказы на которых не будут приняты ни при каких обстоятельствах.
Однако, Кавдайн и подумать не мог, что Лорда-Смотрителя следует включить в этот список.
Теперь же выходило так, что всего за одно утро оказались схвачены наиболее видные из членов Гильдии, а их тайные убежища теперь обыскивала стража. Почти половина всех столичных убийц либо погибли, либо оказались в гостях у смотрителей. Конечно же, здесь Иразий имел в виду лишь тех, кто был принят в Гильдию и приобщен к ее тайнам, и не считал многочисленных кандидатов или временных соучастников, поскольку все они были скорее расходным материалом, нежели его братьями по ремеслу. К тому же, так сложилось, что в провинции гильдейцев, даже всех вместе взятых, было меньше, чем в Столице – по той простой причине, что работы там было слишком мало, а способных достойно оплачивать тяжелый труд – еще меньше, ведь все знатные и состоятельные люди (равно как и волитары) стягивались ко двору. Смотрители же нанесли удар в самое сердце Гильдии, едва не повергнув ее на колени. Именно поэтому Кавдайн уже начал подумывать о том, чтобы на время остановить всю деятельность, и затаиться… если бы не поступивший заказ.
- Итак, господа, не смотря ни на что, у нас есть работа, - после затянувшейся паузы, произнес Торговец Смертью. – И я хочу, чтобы ее выполнили именно вы.
- С ним, - скривил губы белобрысый волитар, покосившись на громилу. – Я обычно действую один.
- У нас, как ты мог заметить, не совсем обычная ситуация.
- Х-хорошо, - вздохнул тот. – Не смею более спорить.
- Расскажи, чо за дело, - гигант подался вперед, навалившись на стол локтями. – Кто заказчик.
- Весьма знатная и уважаемая персона, чьи цели очень выгодно совпали с нашими, - ответил Иразий. – Платит золотом, не скупясь. И довольно о нем. Работа же будет состоять в том, чтобы убить Смотрителей.
- Ух ты, - вскинул белесые брови волитар, едва не свалившись со стула.
- Чо, всех скопом?! – Пробасил громила, и в его голосе послышалось явное одобрение.
- По возможности, - кивнул гробовщик. – Основные цели – двое водяных магов, некто Маэль и Сибилла, они принесут нам по тысяче фераев.
- Ух ты, - повторил с не меньшим удивлением альбинос. Каждый колдун был оценен в стоимость пяти-шести его наиболее удачных заказов.
- Так же, достойный заказчик хочет, чтобы вы уничтожили все, что касается их деятельности – за это полагается целых пять тысяч.
- Твою-то мать-землю! – Воскликнул гигант, потирая лысину. - Это же целая гора золота! Когда я служил в гвардии – наш лейтенант столько получал за десять лет.
- Ну, ты-то уже давно не в гвардии, - не упустил случая поддеть его волитар, однако громила лишь расхохотался в ответ.
- А теперь – самое вкусное: каждый попавшийся вам под руку смотритель – стоит по сотне, - прервал хохот глава Гильдии. – Так что уши им отрезайте, или еще как учет ведите. Если же вы сможете сжечь весь дом дотла, то Гильдия станет богаче на целых десять тысяч. Фераев.
- С радостью, - ответил за обоих волитар. – Какие сроки?
- Сегодня ночью.
В помещении воцарилась гнетущая тишина. Казалось, убийцы даже перестали дышать и замерли, словно пораженный коварным заклятием.
- Это невозможно, - наконец процедил альбинос.
- Исключено, - поддержал его бывший гвардеец. – Это же демонова уйма работы! Мы не успеем даже понять что к чему.
- Одна подготовка сколько займет?! – Волитар вновь взял слово. – Это ведь… мы же так не работаем, Ира…
- Никаких имен, - оборвал его Гробовых Дел Мастер. – Это дело – особенной, равно как и эта ночь, господа. Будет сражение.
Его собеседники вновь подались вперед, волитар кивнул, а человек сдвинул брови. Конечно, грядущая битва могла стать сильным подспорьем, но только в том случае, если одержимые не окажутся возле Особняка, иначе они будут только мешать.
- Итак, приоритетные цели заказчика вы запомнили? – Порой Кавдайн любил повторять основные позиции своих приказов, словно опасался, что подчиненные их забудут.

[Scorpion(Archon) >>>]

- Пара колдунов, - кивнул здоровяк. – И все сжечь.
- Именно, однако, господа, нам выпал уникальный шанс, раз и навсегда положить конец омерзительной деятельности смотрителей в Альянсе. Раньше, некоторые из нас, ныне покойные, считали, что все завершиться со смертью Дрейна, но он, к величайшему сожалению, успел заразить своими опасными идеями и взглядами почти всех людей, что находились у него в подчинении.
- Выходит, надо всех убрать? – Сделал вывод бывший гвардеец.
- Это же демонова уйма народа, - согласился с ним альбинос.
Глава Гильдии лишь пожал плечами:
- Смотрителем больше – смотрителем меньше… когда еще представится случай расправиться с личными врагами за счет заказчика? И, тем не менее, не разменивайтесь на каждого черноплащника, большая часть из них – люди простые и особой для нас угрозы не представляют. Но, есть люди, чья смерть буквально спасет Гильдию.
- Назови имена – и считай, что их уже нет, - пообещал здоровяк.
- В первую очередь – это Хейдан Роут, - Кавдайн сжал кулак. – Он доставлял нам неприятности еще будучи стражником, но тогда мы еще могли его урезонить, теперь же… Без преувеличения могу сказать, все наши потери – дело исключительно его рук. Он весьма хитрый и опасный противник, а потому – должен умереть.
- Как скажешь.
- Малагант его ранил, а потому Роут сейчас в госпитале – расправьтесь с ним и с другими смотрителями, которых там найдете.
- Как-то не красиво, - поджал губы волитар. – Это все же госпиталь…
- Не красиво лиловый жилет к серым порткам надевать! – Кавдайн редко повышал голос, но сейчас спор явно разозлил его. – А твоя задача – дело делать!
- Кого еще? – Спросил, потирая кулаки бывший гвардеец, когда увидел, что его товарищ более не посмеет оспорить волю главы.
- Лорда Элана, некоего Тернеля – секретаря смотрителей, орка, служащего им… Уберите всех, кто занимает там хоть сколько-нибудь видное положение, только в таком случае мы сможем быть уверены, что не появится нового Лорда-Смотрителя.
Он перевел дух и откинулся на спинку стула.
- Только так. А еще, я бы хотел, чтобы вы, когда будете в госпитале, наказали гвардейца Дерека Стронца – после победы над Маской он слишком возгордился и решил, что может бросить нам вызов.
- Так, а кто за него платит?
- Никто, - отрезал Иразий. – Но вы это сделаете. Для меня.
Здоровяк медленно кивнул.
- Понял, не дурак.
- В заключение у смотрителей наши товарищи. Их имена известны, и теперь они могут лишь доставить Гильдии неприятности.
Оба убийцы кивнули, но медленно, словно нехотя, ведь Кавдайн требовал, чтобы они убили своих собратьев по ремеслу. Однако, выхода не было, и каждый гильдеец знал, что если его род занятий будет предан огласке, то Гильдия от него избавиться без сожаления.
- Кроме Угрюмого, - все же добавил, немного подумав, Иразий. – Его, если сможете – верните живым. Ну, а если не сможете – так не сможете. Да, и еще, новый начальник стражи стал проблемой.
- Убить?
Волитар вновь скривился. Ему казалось, что они явно не успеют провернуть все это за одну ночь.
- Нет, только его девку, - отрезал Торговец Смертью. – А ее голову оставьте на обеденном столе. Это станет для молодого Оррика предупреждением, что не стоит переходить дорогу гильдии.
На лице альбиноса появилось неприязненное выражение, однако его коллега просто кивнул:
- Значит, отрежем башку.
- Хорошо, - подвел итог Иразий. – Ты свободен, а вот Призрака я прошу задержаться.
Взгляды убийц пересеклись, волитар пожал плечами. Бывший гвардеец хлопнул его по плечу и пошел к выходу, однако дверь распахнулась снаружи – на пороге стоял лакей Кавдайна, так же бывший и его телохранителем:
- Там… там… - парень немного заикался от волнения. – Прибыл… он.
- Да кто же? Говорит толком! – Прорычал здоровяк.
- Солидор… он в городе!
- Как?! – Даже Кавдайн искренне удивился. – Что ему здесь надо?!
- Не знаю, - гильдеец помотал головой, словно желая придать веса словам. – Ко дворцу идет. Говорить, значится, с милордами.
- Добром это не кончится, - Торговец Смертью махнул рукой, пресекая дальнейшие споры. – Все, идите. Призрак!
Волитара, решившего, что и ему тоже можно уйти, Кавдайн окликнул уже у дверей.
- Твое заклинание что-нибудь отыскало?
- Да, - кивнул альбинос. – Наш клиент приходил не один. Его сопровождал человек под прикрытием магии.
- Вот как, - без явного удивления протянул Иразий. – Обманул, значит, наше доверие наниматель.
- Ничего опасного, на мой взгляд, - пояснил волитар. - Это просто та слепая девушка, которая всюду его сопровождает.
- И способна определять по запаху демонов и людей! Дурак! – Проскрежетал Гробовых Дел Мастер. – Я вхож во дворец! Если она узнает меня – всем нам конец! Ты должен убить ее тоже.
- При всем уважении, это просто дворцовая девчонка. Я не стану этого делать.
- Она может узнать меня! – Процедил, выделяя каждое слово, Иразий Кавдайн. – Ей следует умереть, чтобы Гильдия была в безопасности.
- Вы же знаете, что для меня это не просто убийство – это искусство и противостояние. Борьба с терпким привкусом опасности. Но она не сможет даже для видимости оказать мне сопротивление…
- Ты мне эти шутки брось! Завел моду – давать жертвам шанс на спасение, - перебил его глава гильдии. – Тебе разве за это деньги платят? Раньше я смотрел сквозь пальцы на твою придурь, Призрак, но – хватит. Гильдия в серьезной опасности, и всем нам следует приложить усилия для ее спасения. А потому, будь добр – никаких шансов нашим врагам.
- Вы лишаете меня всякого стимула работать на гильдию.
- А у тебя есть выбор?
- Нет, - после некоторого размышления, ответил волитар. – Но девочку я убивать не стану.
Взгляд Кавдайна, быть может, мог бы металл расплавить, но альбинос глаз не отвел.
- Хорошо. Займись смотрителями, - наконец согласился Иразий. - Иди.

[Тельтиар >>>]

Спустя некоторое время, Гробовых Дел Мастер, мэтр Иразий Кавдайн покинул свой особняк на окраине Верхнего Города. Идеально подогнанный черный костюм с иголочки сидел на нем как влитой, а цилиндр даже поблескивал в редких лучах солнца. Следом за мэтром шел и рыжий лакей, несущий в руках два больших чемодана. Возле кареты, куда юноша с облегчением погрузил кладь, его встретил высокий мужчина с бледным лицом и острой бородкой клинышком, одетый так же, как и хозяин дома, но несколько менее элегантно.
- Кэррин, мальчик мой.
- Господин Кавдайн, - мужчина тепло пожал ладонь Иразия обеими руками, и помог ему залезть в экипаж. Лишь после этого, он и сам сел напротив. - Ваше приглашение было для меня сюрпризом.
- Уж прости, - глава гильдии положил головной убор на свободное место рядом с собой. - Я бы не стал тебя звать, однако обстоятельства сложились весьма неприятным образом.
- Я всегда готов вам услужить, мэтр.
- И за это я тебя очень ценю. Эй, трогай!
Последние слова были обращены к кучеру. Карета скрипнула и покатилась по улице, направляясь в самый центр города.
- Кэррин, прежде чем ты покинешь город, надлежит решить несколько маленьких проблем. По сути, совсем ничтожных.
- Все, что попросишь.
- Брандир Турссон нас предал, понимаешь.
- С вашего позволения, мэтр, я всегда сомневался в искренности его лояльности Гильдии. То, что произошло, всегда было лишь вопросом времени.
- Да, понимаю. Это был, своего рода эксперимент. Опыт. К сожалению, неудачный. Но, что-то мне подсказывает, что господин полковник не сможет пережить этой ночи. Ты не мог бы убедиться в достоверности моего предчувствия?
- Несомненно, я прослежу за этим.
- С твоей стороны это будет весьма любезно, мой дорогой.
- Но, я так понимаю, это не все?
- Правильно понимаешь.
Кавдайн провел ладонью по лысине, пригладив остатки волос, и тяжело вздохнул.
- Есть одно дело, очень важное. Его Высочество, принца Давиона Волитара повсюду сопровождает одна особа.
- Его сопровождает довольно большое количество дам, позволю себе заметить.
- О да, но эта - особенная. Видишь ли, она слепа, но Боги наделили ее весьма экзотическим чутьем.
- Я, кажется, догадываюсь о ком вы говорите, мэтр. Принц, если верить слухам, часто прислушивается к ее словам.
- Хорошо, Кэррин, замечательно. Мне бы хотелось, чтобы она замолчала навсегда.
- Будет сложно пробраться во дворец, особенно сейчас.
Убийца протер глаза, и откинул голову назад, коснувшись макушкой стенки кареты.
- Впрочем, сложно - не значит невозможно. Тем более, что у нас во дворце уже есть кое-кто.
- Да, наша очаровательная Железная Роза. Уверен, она получит массу незабываемых впечатлений, выполняя это дело.
- Ваш замысел просто поражает воображение, мэтр, - в восхищении мотнул головой бородач. - Я незамедлительно отдам соответствующие распоряжения.
Карета остановилась у Цепи. Уже скоро Иразий Кавдайн спустился в нижний город и там сел в ничем не примечательный экипаж, направлявшийся на запад.

[Латигрэт >>>]

Утро-день 13

В последние дни в жизни Наори обнаружилось некоторое разнообразие, приятно оттенившее суровые учебные будни. Хотя, если здраво оценивать события прошедшей половины луны, на скуку жаловаться не приходилось ни разу, но практическое преподавание навыков защиты-атаки свеженабранным Одаренным, или попытки заделать дыру в дворцовой защите после очередного визита кое-кого Ваш'тэ за приятное не считала. Не говоря уже об авралах, которые друг на друга лезли и катастрофами погоняли.
Приятности начались со знаменательного бала, наутро после которого чародейка сияла и втихаря гордилась волитарским правителем, продолжились затишьем назавтра и окончательно обрадовали предыдущей ночью. Когда впервые за неделю получившая совершенно свободную от безопасного "быта" голову Наори посвятила все остатки терпения в ней на собственную учебу, со всем энтузиазмом заучившегося магистра экспериментируя с собственной кровью. Подобное гремучее сочетания – остатков терпения, энтузиазма магистра и неодобряемой умными магами кровавой магией – было обречено, ибо любыми естественными способами превратить не-лидиум в лидиум Наори просто отчаялась.
В подобной эйфории от учения, когда ее перестали дергать во все шесть сторон одновременно с попытками выяснить кого бить и как сильно, в условиях занефицитенного дворца и демонической столицы, чародейке удалось пробыть до вечера, после чего на кухню отправился заказ на красное вино, а Ваш'тэ задумалась над вариантом "впасть в депрессию". Восполняя затем запас гемоглобина и изучая рабочий бардак в кабинете, водница целых восемнадцать минут отдала сладким мечтам о черной хандре, безделье и опускании рук, и даже написала пару уравнений на скорость пробивания отремонтированных стен собственным лбом. При минимальной поддержке "каменной кожи" трех часов могло хватить.
Потом вздохнула, помянула обеих богинь покровительниц, стерла уравнение и без всякой "кожи" стукнулась благородным серым лбом об ребро чаши с песком, пытаясь убедить себя, будто во фразе "корлады же могут!" есть еще хоть что-то новенькое.
Не убеждалось в упор.
Фраза потихоньку превращалась во что-то матерное, но тоже про корладов.
Лоб заболел.
К концу получасового отдыха Наори почти вдохновила себя страдать дальше, когда те самые приятные разнообразия прорвались даже через секретарский заслон Ана. Благодаря чему все остатки науки вылетели из одаренной головы как пробка из бутылки, даже ради приличия не задержавшись, недолеченные шрамы на запястьях остались недолеченными, а зачарованно-остекленевший взгляд волшебницы уставился в угол комнаты. И дальше, сквозь, мимо всех "паутин" и "очей", напрямик через стены, коридоры, пролеты и в одном месте чердак. Дальше, поверх деревьев, над чужими крышами, мимо флигелей и переулков, - ко дворцу Высокородных. Где-то там... столп Силы, на которую мастер Сведений не смог смотреть наяву, и которую дочь Земли разглядела сквозь стены и расстояние, силы, похожей на недостижимый образ, над которым она билась пытаясь кровью людей создать силу корладов. Чувство, похожее на попытки нарисовать радугу барабанным ритмом и потом внезапно увидеть палитру, которой боги расписывали рассвет.
С кисточкой.
С кисточкой...
Явление Волитарского Дракона во плоти, наяву и прямо под окном так не трогало чародейку, как далекое эхо родной стихии, вдобавок, ближе к утру внезапно раздвоившееся. Вторая кисточка притянула взгляд Наори куда-то в пол, после чего она осознала, что раньше ее представления о магии были неполными. И с этой мыслью, одним пинком затянув порезы, решительно отправилась на балкон медитировать на двойную звезду. Правда, ее расположение грозило при выходе из медитации оказаться с прогрессирующим косоглазием, но с этим Ваш'тэ решила смириться, если наконец что-то поймет.

Утром очам умиротворенной и все таки не окосевшей чародейке предстала дивная картина. Серебристая гора мощи в воздухе, парящая с легкостью прирожденного Крылатого, и вместе с тем остающаяся в восприятии горой. Вихри силы вокруг него, сливающиеся в магическом зрении с серебристым мерцанием наяву.
Такая же гора силы на земле, пассивные волны от присутствия камня – чувство, знакомое любому магу Матери-Земли – плавно перетекающие в ворочающиеся глыбы присутствия того, кто стоял на этих камнях.
И, на десерт, как последний завершающий штрих в великолепной картине – точка уютной силы неподалеку, во дворце. Поднявшаяся за ночь из глубины на поверхность, разгоревшаяся, маленькая... и могущественная.
Называлось это дивное видение "Малатаронт общается с Рокларионом, и где-то в спальне Ровена спит с найденышем". Подперев подбородок ладонью, Наори тихо размышляла, что по чести признаваясь, за удовольствие видеть Корладского Дракона почти готова смириться с падением родного мира. Рядом еще бегала мыслишка про Людского, отчего в кончиках пальцев скакали мурашки восхищения...
Определенно, до этой ночи она знала о магии земли и воды – не все.

К концу видения мысли были энергично утрамбованы на дно сознания, волосы приведены в порядок, Анэхаю велено сделать "лестницу", и прямо с медитационного коврика волитарская советница шагнула на парковые дорожки. Три этажа, эка мелочь.
Рокларион почувствовал ее приближение, когда волшебница еще и не подошла; обернулся, глядя сверху вниз - при разнице в росте это было нетрудно. Чуть сощурился, удивленно приподнял бровь.
- Две стихии, - задумчиво пророкотал дракон. - И мастерство в управлении ими. Редкий случай. Нерушимой скалы и чистой волны, дочь людей.
Ответом стал не менее задумчивый, но куда более открытый взгляд и, с легкой паузой – реверанс, о котором, похоже, помянутая дочь людей в присутствии живой легенды просто напросто забыла. Отливающие сейчас зеленью глаза чародейки с живейшим интересом рассматривали пробужденного уже-не-корлада, почти-что-дракона, и судя по сиянию этих глаз – Наори нравилось все, сразу и заранее. Что-то вроде, гм, воплощенной любимой стихии и работы: корладского формата, два двадцать...
- Благодарю, - еще после одной паузы чародейке удалось вернутся из астральных подземелий на грешную подоблачную землю. – Элгран Истарилон? Эм... Рокларион?
- Сейчас мое имя - Рокларион, - последовал спокойный кивок. - Потомок моего ученика вернется, когда я уйду.
- Наори Ваш'тэ, - собеседница сделала что-то, в культуре людей наверное называвшееся "шаркнуть ножкой", после чего окончательно похоронила остатки правил этикета. Он и так сделал слишком много, - вдохновленное любопытство в душе советника по безопасности, одаренной чародейки и просто серьезного и ответственного человека бегало кругами, бурлило силой, дергалось невнятными ассоциациями и клубилось каким-то комом разнообразных "а как?".
- Это чары крови? – вырвался наконец самый наболевший. – Чары, связанные с душой, тело, не сотворенное драконом, но с их изначальной силой.
- Их можно так назвать, - согласился Рокларион. - Я еще не полностью разобрался в их устройстве - эти чары мои ученики создали уже после моей смерти. Я бы скорее назвал "чарами крови и земли" - кровь помогает позвать и удержать, сила Земли же дает возможность вообще соприкоснуться... в конце концов, это как раз моя сила.
Дракон Корладов усмехнулся, с явным удовольствием вытянув руку; земля у ног колыхнулась волной, и тут же опала.
- Ночью в Столице появилось две звезды силы от нашей Матери, - рука чародейки неопределенно указала на самого Роклариона, затем так же смутно махнула назад, в сторону дворца; тем не менее вполне ясно спроецировав план с кусочком парка, занятыми собеседниками, и недалекое дворцовое крыло где мирно спала Ровена, - почти одновременно. Это..?
- О второй лучше спросить у Малатаронта, - улыбнулся дракон. - Это он их хранил долгие годы.
- Восхитительно... – людская волшебница зачарованно уставилась в никуда, то ли в задумчивости, то ли умчавшись взглядом и сознанием в какую-нибудь кружку, или лужу, из которых можно было полюбоваться на прочих драконов. – В последнее время, - рассеяно-доверительно добавила она позже, - меня посещало чувство что явь и сон тонут в кошмаре. Наверное, ваше возвращение можно назвать утром. – пауза. – Рассветом.

(&V-Z)

[V-Z >>>]

Быть может, для Наори это и правда было рассветом, после затянувшейся на половину луны долгой и мрачной ночи. Наступившей вместе с гибелью тех, кого она должна была охранять, и показавшейся окончанием всего. Чуть отсроченным ради обязательств, но - окончанием. Больше не творить новое, но собирать осколки; искать не лучшие и собственные дороги, а любые, которые ведут хоть куда-нибудь. Не искать, не творить и не собирать – просто мчаться по течению сорвавшейся водопадов реки черных событий и пытаться выловить в ней хоть одну рыбку для себя. Рыбку под названием "месть".
Накануне стукнувшись лбом об астральный факел мощи, наглядно продемонстрировавший Одаренной что ее дар, даже двойной и даже отточенный в меру способностей, - не более чем тень возможного, Наори восторженно обнаружила, что предел, конец и вердикт: "рыбалка" – вовсе не предел. Если благословение богов сходит вопреки крови, расе и бурлящая наглядно не-корладская сила умещается в корладе – злосчастная имитация лидиума людьми, в том числе, возможна. Если создание богов – ее богов! Ее богини, сущности, души, силе, тому, чем она дышит – стоит на расстоянии вытянутой руки, мир не так мрачен, как кажется.
Тем более, это создание считалось умершим.
И оно стоит рядом.
Неизвестно, что из этих соображений и ощущений больше всего вдохновило Наори, но то что вдохновило сомневаться не приходилось.
- Кароллар Тейгар поделился техникой вашего народа... – после периода лирического восторга чародейка в традиционной своей манере взяла быка за рога, героически утрамбовав еще сотни "акаков" подальше.
- Какой именно? - чуть нахмурился Рокларион, в глубине души радуясь смене темы. К почитанию дракон, в принципе, привык, а вот взгляды, какими смотрят то ли на привлекательную личность, то ли на произведение искусства, ему все же были внове.
Правда, Наори едва не зависла снова, обнаружив что со сменой настроения восприятие драконьей силы также меняется, но сумела справится с рефлексом первооткрывателя "все пощупать, осмотреть и записать". Скончавшийся этикет не был подмогой, но спохватившийся здравый смысл напомнил, что все существа любой расы, возраста, крови и степени одаренности отличаются одним общим свойством: в периоды их эмоциональных накалов собеседники могут не оценить прелесть того накала. В силу специфических технических деталей.
- Придание материалу свойства другого, с возможностью и без поддержки имитации чарами. Говоря конкретнее, я пытаюсь освоить корладскую магию имитации лидиума... И результаты, несмотря на свое присутствие, очень далеки и от идеале, и от оригинальной идеи.
- Ах, вот как... - задумчиво протянул Рокларион. Помедлив, неожиданно усмехнулся. - Надо же, насколько любит шутить судьба - этот метод когда-то создал один из моих учеников, и я был рад его перенять и усовершенствовать. Вот только...
Дракон вновь оглядел Наори.
- Я не думаю, что эту методику сможет освоить не-корлад. Просто слишком разные способы взаимодействия с Силой Земли, и...
Он прервался на середине фразы. Замер, глядя куда-то поверх головы волшебницы.
А потом без особой уверенности признался:
- Хотя, конечно, есть один способ. Но опробовали его опять-таки лишь корлады.
- С магией крови, - да не вопросительно произнесла волшебница. Знакомая с чарами, творимыми над серой кровью одаренных Океанской девой, так же близко, как магией, идущей плоть от плоти земли.
И так же отлично знающая, что здравомыслящие люди оную магию крови используют... либо ученики, не знающие ничего, либо мастера, знающие все.
- Да, - подтвердил Рокларион. - Когда-то именно для этого я влил свою кровь в учеников - чтобы они могли совершать недоступное им обычно. Я помню все, что следует совершить для этого... но я не знаю, как переживет человеческий организм.
Могучие плечи шевельнулись, на лице на мгновение отобразилось смущение.
- Вы довольно хрупкие.
В голове Наори возникла раскладка "за и против" с вероятностями исходов, довольно короткая из-за недостатка точных данных, но и в сокращенном виде наглядно-доказующая. Переживет или нет, если да – получится или нет, если получится – с какой скоростью оправиться, вовремя или нет, и стоит ли полученная малая вероятность удачи... синицы в руках? Тоже зачарованной на кровавую магию, но какой-никакой лидиумный удар у нее уже получался.
Раскладка дополнилась иллюстрациями – магобанда, не объединяющая силы в четырехстихийное кольцо, и пара цифр напротив, во сколько раз падает коэффициент полезности поотдельности. Представилось лицо Ана, обнаружившего что обязан создать "круг" и наконец-то теряющего извечную невозмутимость. И каскад невнятных видений, где Наори могла бы оказаться, не собирайся скончаться при рискованном эксперименте чужого народа, и, самое главное – что она могла Бы сделать при этом.
Одухотворенная зелень в глазах чародейки притухла, и вместо рассвета духа там отразилась глубочайшая ночь аналитического прогноза. Один-единственный пригодный вариант – лучший и безусловно стоящий риска, но одинокий до абсолюта; ни одно отхождение от груды "если" Наори устроить не могло. И океан всех остальных, неподходящих. В лучшем случае заканчивающихся... гм... не важно, лучший и худший из не-лучших вариантов все одинаково вели к тому орочьему богу, которого любили вспоминать то Кадар, то Айми.
Осмыслив все это, волшебница немного помолчала и без удивления убедилась, что, находясь в здравом уме и трезвой памяти – формулировка ехидно всплыла вместе с возвращающейся прозеленью серых очей – зная "за и против" все равно собирается безответственно рисковать.
Потому что один пример безответственного риска летал над головой серебристой горой мощи, являя миру гордый дух старых легенд – бессмертный дух... А другой, смертный, но все равно оказавшийся бессмертным стоял прямо перед ней и рассуждал о событиях тысячелетней давности как о вчерашнем и, и... Да просто случившийся "рассвет" оставил в душе Наори, там глубоко, где тихо плакала не могущественная чародейка, а просто душа, чуткая и девичья, как плачут над потерянными близкими – сознавая безнадежность и пытаясь не то смириться, не то забыть, или заставить поверить, - шепнул. Два слова, которые и были ясной зарей после темной ночи.
Смерти нет.
- Это больше, чем я надеялась, - просто ответила она. - И именно то, чего хочу.
Глаза, тонущие бездонно-серыми океанами, с переливами земной зелени в глубине и оттенками голубой воды на поверхности, смело взглянули на древнего дракона. "Именно то, что я должна" – несказанное. Согласие с долгом, как незыблемость камней; свежесть первого весеннего дождя, надеждой на будущее; и шалая искра чего-то, совсем незнакомого сыну стихии, Дракону Земли. Не пламя, не ветер, не земля и не вода. Искорка радости, такая странная рядом с тяжелой ответственностью или прочувствованной верой, смешная немного для существа, измеряющего время не годами, буквально...
Да, детская. Юная радость. Узнать – новое. Попробовать. Испытать. Открыть... незакончившиеся под серым небом Фераи чудеса.
А риск, долг и надежда – это другое.
Глаза как океаны. С зеленью, синевой и шалостью.
Рокларион не мог не улыбнуться - когда-то похожими глазами смотрели его лучшие ученики, те, кто потом становился опорой народа корладов. Опасность, непроверенность, риск... все это вызывало у них один-единственный вопрос - "а почему бы не попробовать?"
И пробовали.
Усилием воли Дракон Корладов заставил себя не сказать "можно начать сейчас" - все-таки рациональное мышление, присущее народу Горнариса, было крайне развито и у Роклариона. Так что он произнес:
- Нужна подготовка, и не помешает целитель рядом. На всякий случай.
- Какого рода? – лаконично уточнила представительница "довольно хрупких существ", едва заметно кивнув на целителя.
Рокларион развел руками.
- Еще не знаю, с людьми такого никогда не пробовал. Я, конечно, буду контролировать процесс, но может случиться что угодно.
Подумав, он с долей сомнения заметил:
- Ну, чешуя точно не вырастет... наверное.
- Освежающая мысль, - с зеркальным сомнением хмыкнула Наори, энергично представившая недостатки хвоста в быту. – Тогда, полагаю, лучше полигон экранированный от всплесков стихийной магии?
- А такое у вас есть? - заинтересовался Рокларион. - Не помешает.

(и Латигрэт)

[Латигрэт >>>]

Чародейка припомнила историю архитектуры Столицы, в ходе которой появились катакомбы с определенными свойствами, затем – военные полигоны в южном районе, и наконец природные пещеры самого острова, считавшиеся скорее местами для экзотических экскурсий, нежели специальными постройками.
Подвалы удалось забраковать идеей обвалов – масштаб грядущего мероприятия не оценивался даже примерно, и, случайно ошибившись на три порядка, устроить обвал двух кварталов Ваш’тэ не хотелось. Армейские были просто-напросто заняты.
- Что-то вроде, - слегка улыбнувшись. – На дне Столицы. Хотя добираться надо по воздуху.
- Не сказал бы, что полет в числе моих талантов, - заметил Рокларион. - Мне это было не особенно нужно.
- Моих тоже... Целитель, воздушник, - принялась вслух считать "подготовку" Наори, - и тот кто потом будет все объяснять, - тихонько себе под нос.
- Еще?
- Мне больше ничего не нужно, - покачал головой Рокларион. - Для самых сложных чар дракону нужен только он сам.
В следующий час узкий круг специалистов имел сомнительное счастье убедиться, что профессиональная болезнь этого круга, кодовое название «шило там где могут быть кнопки», иногда несколько обременительна для коллег.
Первым в этой давно известной, но каждый раз неприятно удивляющей аксиоме убедился Анэхай. Прямое начальство сообщило что ему прямо сейчас изволится лететь далеко-далеко, под Столичный остров, и честь побыть транспортом для нескольких центнеров живого веса корлада, начальства и «какого-нибудь целителя» выпала именно ему. Лучше сказать – упала, с грохотом, сравнимым с тем же суммарным весом планирующих улететь.
Однако так как Наори прекрасно знала достоинства и недостатки своих работников и описанную честь уронила таки на Ана, обойдя вопрос летуньих качеств например, Кадара – существо на полетах помешанное и экипированное не в пример секретарю, - разница проявилась тотчас. Анэхай молча кивнул, уточнил место назначения и отправился за Миалиной Веллари, выбранной в качестве лекаря. Не будем развивать мысль, что вместо всего этого сделал бы, как именно и с какими комментариями «экипированный летун».
Водница, к чести факультета Океанской девы, отреагировала может чуть-чуть менее бесстрастно, но весьма достойно и собралась с внушающей уважение скоростью. Хотя вопросы, зачем волитарской советнице и возрожденной одной седьмой Роклариона в лице Истарилона нужен транспорт невесть куда и целитель про запас – поразмыслить было над чем.
Таким образом, к окончанию часа Ан сделал физиономию кирпичом, сложил ладошки в молитвенном жесте и, кивнув пассажирам, изобразил «черная зависть Кадара». От сведенных ладоней воздушника с гулким хлопком разлетелась сфера смерча, охватившая четверых одаренных куполом, волосы мага сорвались в пляс – чародей сразу начал напоминать помесь медузы с одуванчиком – и вся конструкция, напоминающая мыльный пузырь с начинкой, воспарила.
Пару раз крутанулась, попортив еще целые прически, и, шустро набрав скорость, рванула к краю. Недолгие сомнения и размышления о грифонах, наземном транспорте до Цепи и других технически деталях вымело из голов пассажиров еще быстрее, признав за воздушным передвижением удобство не-соблюдения правил дорожного движения и вытекающие из того возможности.
В пещере, где белоглазый ссадил своих сереньких – двое из-за Девы, третий просто так – спутников, действительно было где разгуляться дикой магии. Нижний слой Столицы, изрезанный таинственными гротами и промоинами, укрепленный магией Воли и способный держать на себе все исполинскую громаду острова – место, куда экстремалы любили летать на прогулки, романтики просто так, исследователи – подумать, а маги – повалять дурака.
Оставив выдохшегося воздушника заворачивать всех, кому припечет прогуляться здесь и сейчас отсюда до обеда, «серенькие» отправились выбирать подходящее место. Рокларион, деликатно подбирая выражения, пытался объяснить Веллари что от нее требуется и каким именно образом они собираются создать ситуацию с необходимостью целителя. Водница не менее деликатно пыталась это понять и иногда как-то непонимающе смотрела на коллегу и потенциального пациента, то ли собираясь спросить «как давно вы посещали целителя душ?», то ли просто за более ясными терминами, человеческой школы. Наори слушала обоих и заодно впаривала Миалине теорию «круга», при которой ее (Наори) собственные силы можно было направлять на ее (Миалины) чары, благо вода и там и там.
Впрочем, дракон очень быстро предоставил волшебницам общаться самостоятельно, углубившись в осмотр грота и удовлетворенно хмыкая. Пару раз он бурчал «нет, это не Горнарис, но все ж…» и наконец выбрал подходящее место.
Подготовил его Рокларион на удивление просто – повел ладонью, и каменный пол послушно воздвиг что-то вроде постамента, в котором немедленно образовалось углубление, в точности по фигуре Наори.
– По сути, можно приступать, – задумчиво сообщил дракон.
- А инструменты, или что еще применять?! – врачебный долг оказался в Миаллине сильнее даже уважения к легендарным существам. – Как вы собираетесь…
Рокларион молча поднял руку; металлические пальцы корлада внезапно удлинились и истончились, превращаясь в блестящие лезвия, столь острые, что они, казалось, резали сам воздух.
– О стерильности не беспокойтесь, – заверил дракон обеих волшебниц. Глянул в сторону Наори. – Если и погибнешь, то не от болезни с клинков.
Веллари невольно поежилась, не особенно понимая, считать это прямолинейным предупреждением или проявлением драконьего юмора.
- От заражения – просто не успею, - тем временем согласно хмыкнула Наори, вполне освоившаяся с гарантиями на уровне «чешуя не вырастет... наверное». Занимая место на оригинальном «операционном» столе она как раз размышляла, что сейчас – последний шанс удариться в панику, потому что дальше либо паниковать будет некому, либо – не о чем. С другой стороны, разве это всегда пугало рискованных любителей лечь под... хм... допустим, кисть корлада? Вряд ли. Сама не последняя в ряду лекарей, пусть даже не хирургов, Ваш’тэ могла смело доказывать – не боли, удачных или неудачных последствий боятся лечащиеся. Неизвестности, результата, который никто не ждал, а придется как-то с ним жить. Перемен, нового образа жизни, расставания со старой силой или слабостью. Изменений...
Двадцать пять «если» еще раз пробежали перед глазами чародейки и были безжалостно отправлены к таинственному орочьему богу. А потом... да, паниковать стало поздно.
Сами камни расцвели от прокатившейся сквозь них силы, призванной воплощением земной стихии. Взгляд Роклариона из заинтересованного мгновенно стал внимательным и сосредоточенным; неизмененной рукой он коснулся каменного возвышения, прикрыл глаза.
Камень еле заметно задрожал; звука слышно не было, но сквозь тела всех троих прокатился неслышный гул. Миаллина, осознав, что делает Дракон Корладов, беззвучно ахнула: Рокларион при помощи собственной силы сканировал Наори, изучая отличия человеческого тела. Веллари ранее была уверена, что такое можно проделать лишь при помощи Воды… но ведь драконы превосходили магов не только чистой силой.
– Хорошо… - пробормотал Рокларион, – две Стихии и крепкое здоровье – это хорошо, они закаляют тело…
Он задумался, машинально погладив щеку другой рукой; лезвия пальцев мелькнули в опасной близости от глаз, но дракон не обратил внимания.
Несколько секунд длилась тишина, не нарушаемая никем.
– Мне понадобится твоя помощь, дочь ветров, – внезапно сказал Рокларион, и Миаллина вновь невольно вздрогнула. – Я смогу влить кровь в чужие жилы, ты же разгонишь ее по телу. Причем быстро, чтобы она протекла по всем сосудам.
В голове Веллари мигом пронесся целый ворох мыслей. Невольный трепет от перспективы ассистировать дракону она подавила, потом – возблагодарила преподавателей Университета и лично Сагемира Велгеста за то, что ее научили хорошо работать с кровью… а затем пришло удивление: неужели, проводя такой ритуал с корладами, Рокларион тоже прибегал к помощи Водника?
Последнюю мысль волитари очень хотелось озвучить, но не успела – дракон коротко усмехнулся.
– Раньше проблем не возникало, потому что корлады – мой народ. И те семеро были магами Земли, проникшимися своей стихией до глубины металла; я был властен над их телами.

[V-Z >>>]

«Он что, мысли…?»
– Нет, мысли я читать не умею, – последовала новая усмешка. – Просто мы посреди моей Стихии. Приготовься, дочь ветров.
Волитари согласно кивнула, и положила руку на плечо Наори, вежливо наклонив голову. Тактильный контакт всегда облегчал работу; сейчас же он еще и позволял настроиться на конкретного пациента. Миаллина чувствовала, что это не помешает.
Она прикрыла глаза, ощущая биение собственного сердца и поток Стихии, струящийся сквозь тело и душу; потянувшись к Наори, расширяя чувства – чтобы ощутить чужое сердце и чужую силу, заставить собственную кровь и волшебство струиться в унисон с ними. Немалый дар советницы, с готовностью распахнувшей собственные оздоровительно-управляющие щиты, показался попутным ветром в чарах.
Рокларион тем временем небрежно сбросил верхнюю одежду, которая сейчас бы только помешала: с невероятной легкостью черный доспех словно стек с его фигуры, и обрел прежнюю твердость, только грохнувшись об пол. Лезвием-пальцем дракон провел по коже между металлическим плечом и ключицей; струйка темной крови побежала по клинку, изменившему форму и вытянувшемуся с другой стороны кисти тонкой трубкой.
Вторая ладонь потекла, меняя форму, превращаясь в чашу: ее Рокларион подставил под струйку, ожидая, пока сосуд наполнится. Когда чаша оказалась полна наполовину, он коротко хмыкнул и отнял трубочку, возвращая ей форму лезвия; ранка мгновенно зажила.
Взгляд дракона устремился на пролитую кровь: он вдруг стал абсолютно недвижим, словно сделавшись частью пещеры и всего огромного острова. Волна Земной мощи, незримая, но ощутимая всеми, завихрилась вокруг высокой фигуры; пол и потолок задрожали, когда отголосок сосредоточенной Драконом Корладов магии хлестнул по ним.
Миаллина по-прежнему не открывала глаз – но она ощущала, как кровь в руке-чаше темнеет все больше, становясь еще более густой, и с каждым мгновением напитываясь силой. Еще через мгновение она поняла, что происходит, и с трудом удержала концентрацию.
Рокларион был призван обратно в мир через тело корлада; душа и магия принадлежали дракону, но вот тело оставалось иным, кровь его по большинству признаков была кровью горнарисского мага. И сейчас дракон превращал его кровь в свою настоящую, жизненную силу корлада – в жидкую магию из драконьих жил.
Это было… невероятно. Волитари с трудом понимала, как вообще такое можно – для этого надо было досконально знать как собственный организм, так и корладский… но ведь именно жителей Горнариса он и называл своим народом, не так ли?
Неподвижное сосредоточенное лицо расколола улыбка. Рокларион чуть наклонился вперед.
– Начинаем, дочь людей, – тихий голос, казалось, заполнял все пространство вокруг. – Тебе помогут; самой же тебе надо сосредоточиться на том, чтобы тело не сопротивлялось и приняло иную кровь.
Металлический коготь прочертил линию на руке Наори – точно вдоль вены. Линия пореза мгновенно заалела… и в то же мгновение чаша превратилась в замкнутый сосуд, из которого потянулись тончайшие иглы, скользнувшие в разрез.
Воздух вновь задрожал от собравшейся вокруг Земной силы; одним вливанием дело не ограничивалось, корлад касался той части сути волшебницы, что принадлежала Земле, помогая принять драконью кровь. Если можно было бы услышать музыку струн души, то, наверное, именно сейчас. Нарастающий гул воды, гортанные шорохи песка; осязаемая тишина, готовая взорваться скрежетом столкнувшихся скал, но пока еще не сорванная, еще тишина, все еще. Музыка затишья.
Зазвучал неспешный, мощный, глухой голос; незамысловатые слова дрожью отдавались в камнях и костях.

Крошка лежит в основанье скалы,
семя - предтеча могучего древа.

Рокларион бросил короткий быстрый взгляд на Миаллину и та, ощутив и правильно поняв приказ, вдохнула, направляя в тело Ваш’тэ собственную силу, прежде всего – к тому месту, куда вливалась кровь дракона.
И чуть не вскрикнула – такой напоенной Земной мощью она оказалась. Полузакрытые глаза Наори меняли цвет калейдоскопом, но отсветов водной синевы там мельтешило все меньше, а оттенки гранита – чаще и гуще...

Мелкий ручей – у истока реки,
нота одна - в основе напева.

Дракон замер абсолютно неподвижно: казалось, вся его воля направлена на то, чтобы контролировать поток вливаемого жидкого волшебства, и лишь шевелящиеся губы показывали, что он по-прежнему в сознании.
Веллари же старалась изо всех сил, стараясь разгонять чужую кровь по телу Ваш’тэ одновременно быстро и бережно – чтобы не повредить спешкой.

Капелька крови – жизни основа,
крови поток – перемена в себе.

Камень, на котором лежала чародейка, внезапно начал светиться – сперва тускло, потом все ярче и ярче, разгораясь изнутри. Мгновение – и сияние охватило и пол, перекинулось на стены и потолок.
Отблески света плясали на металле, вживленном в корладское тело, на волосах и лицах двух волшебниц; блики кружились на сосредоточенном застывшем лице Роклариона.

Новая сила – твое назначенье,
новая кровь – перемена в судьбе.

Сияние камней вдруг стало совсем ярким, проникая даже сквозь плотно сомкнутые веки; Миаллина, не позволяя себе отвлечься на свет, заставляла все дальше разгонять иную кровь, одновременно пытаясь следить за той, что уже текла по жилам Наори, с радостью убеждаясь – да, получается…
Минута.
Вторая.
Третья.
Поток крови иссяк – Рокларион влил все, что собрал в чашу. Да и сосуда больше не было: иглы втянулись обратно, а обе руки медленно приняли прежнюю форму.
Миаллина, внезапно ощутив, как наваливается невероятная усталость, все же завершила работу – потянулась к руке Наори, заращивая порез.
– Похоже, получилось, – с легким удивлением произнес Рокларион, выпрямляясь. – Только скажи своим потомкам – пусть не пытаются призвать меня в будущем через себя. Такого человеческое тело точно не выдержит.
А в переставших светиться и застывших в гранитной крапинке очах Наори сверкнула одинокая искорка смеха. Медленно возвращаясь со дна водоворота, омута силы в котором разум пытался раствориться подальше от соблазнов и горестей, она с таким же заторможенным восторгом представила потенциальную возможность упомянутых потомков заиметь.
Мысль была освежающей, почти как про чешую. А главное, такой своевременной!
К искре смеха после паузы хлынул целый фейерверк радостных отсветов, когда с той же благородной медлительностью (во врачебном лексиконе называемой «отходняк») разум волшебницы осознавал. Да, получилось. Жива. И одарена...
Чужая, но ощущаемая своей сила плескалась в крови, вокруг, в мыслях и невидимым пульсом разошедшегося силача билась в ауре. Ей еще предстояло улечься, прежде чем Наори рискнула бы использовать драконий дар в бою – как бывает с нужными вещами, которые грудой коробок оставили в комнате, но те еще нужно разобрать, разложить и рассортировать по полкам, - но...
Коробки плавали в крови и бились пульсом эйфории. Стягивающееся по воле чародейки кольца щитов, связи, поддержки и десяток бытовых заклинаний, которые Наори последние годы носила с легкостью привычной одежды, притертыми деталями мозаики вставали на изменившуюся ауру. Кровь растворяла кровь, магия – магию...
- Оформлю завещание, - согласилась вслух, возвращаясь из созерцания изменений. Наверное, просто чтобы не перечить дракону.
Сев на своем каменном ложе, она взглянула в оказавшиеся вблизи корладо-драконьи глаза. Остановившееся время, потоки... мыслей? Информации? Эмоций?.. – пронесшиеся между двумя настолько разными, и ставшими в чем родственными существами. Для уставшей Миалины прошла секунда, которую советница Ваш’тэ замешкалась поднимаясь с камня.
Для Наори пролетела маленькая жизнь, где-то с четверть века. Или дольше, но объективнее она оценить не могла.
Сколько прошло для Роклариона в теле Истарилона – трудно представить.
А потом время снова потекло, безвозвратно исчезая в вечных пирамидах, скопившихся под мировыми песочными часами, утекая каплями вселенских клепсидр, убегая лучами теней, унося один мгновенный взгляд, повторить который было так же невозможно, как поймать свое прошлое.
Поднявшаяся волшебница церемонно склонила голову в поклоне мастеру, и все еще чуть шалыми от силы глазами посмотрела на волитари. Роли водниц поменялись, та была готова лечить лекаря. И отправляться обратно, в мир.
Их ведь ждали.

[Scorpion(Archon) >>>]

Середина дня 13
И пришли они во мраке - во свет ступивши...
(Я, Тель, Анми)

Черная точка, оторвавшаяся от громады Левиафана несколько часов назад, увеличивалась куда более стремительно. И несмотря на то, что в небе царил полный штиль, а на самом судне почти и не было парусов, а древо его стало угольно-черным от долгого нахождения подле Левиафана, он все равно сохранил остатки отличительных знаков Альянса. Хоть и казался скорее обугленным трупом себя самого, нежели гордым фрегатом славной армии. Воистину, ничего славного в нем не осталось – только фигуры в доспехах чернее самой ночи мерно ходили по палубе, словно не зная, что им делать. Арканитовые доспехи судей все меньше походили на что-то созданное людьми – и все больше на хитин каких-то чудовищных насекомых. Из-под уродливых, покрытых черными наростами, шлемов, иногда проглядывали алые глаза, и все они были обращены к Столице. Вэин Солидор, напротив, не был в своем судейском доспехе. На нем был мундир Лорда-Командующего, однако и тот выцвел от одного только присутствия Элокхая так долго, и теперь сам человек, с его пепельно-серой кожей и выцветшими до седины волосами, казался угольным наброском какого-то древнего короля. А корабль все приближался в Столице, и пред демонами предстал готовящийся к бою флот Альянса. Вэин не мог не отметить, что кораблей здесь было больше, неприятно больше, чем должно было быть. Слишком многие из виера не справились с выполнением своих приказов, и встретили забвение. Но даже по предварительной оценке можно было судить, что пока что шло по плану – и Альянс целиком сосредоточен на армии Элокхая и Левиафане. А значит – замысел Нагриаша близок к осуществлению как никогда. Командующий махнул рукой, и несколько судей, скрипя арканитовым хитином, начали поднимать белый флаг. Каждый на корабле ощутил, как сотни орудий нацеливаются на них. Как люди дрожат, и боятся, не зная, ждать ли им самого Рожденного Сном, или просто горстки одержимых. Элокхай внутри Вэина не мог сдержать ликования от предвкушения большой битвы – жажда убийства захлестнула сознание человека, и тот улыбнулся гораздо шире и агрессивнее, чем обычно улыбаются люди. С этой улыбкой можно было увидеть, что у Вэина появился новый, внешний ряд белоснежных зубов – и все они были острыми, как клыки у дикого зверя, и вид этих зубов был настолько пугающий, насколько и безумным. Черный фрегат с белым флагом начал снижение.

Люди, видевшие, как чёрной стрелой из сердца тёмного облака на горизонте летит в их сторону некогда гордый, а теперь обращённый во прах носитель славы Альянса и мира, тихо шептали молитвы Четверым, кто какие помнил. Вычурно, изящно и с нескрываемой злобой проклинали чёрного вестника волитары, наиболее ретивые из ветроплавов уже наводили на противника орудия, но кто-то из командного состава всё же умудрился догадаться отправить гонца во дворец - сообщить...
Фрегат приближался. Становились отчётливо различимы пугающие, совсем знакомые чёрные фигуры Судей. Женщины уводили детей с улиц, сами запирались, закрывали ставни, задёргивали шторы... кажется, баррикадировали или хотя бы запирали на засовы и двери. Мужчины - почти все, других в городе не осталось - высыпали на улицы, вооружённые кто чем попало. Руки у некоторых тряслись - словно морозный ветер, по толпе уже успел разлететься тревожный шёпот: "Солидор! Солидор, говорят, с ними!" Самые смелые забирались или взлетали на крыши, чтобы разглядеть чёрного посланца получше, другие лишь сжимали в мигом вспотевших ладонях крепче - кто меч или палицу, кто - ножик, пусть столовый и еле заточенный, зато лидиумный, а третьи и вовсе факел или кочергу - тоже лидиумную, да хоть с малым напылением, или трость с крошечным шариком-набалдашником из светокованного металла - свою ли, чужую ли...
Толпа стекалась в порт, к причалам, забитым кораблями. Те, кто всё же не успел улететь, грузились на свои посудины скорее, на любые, лишь бы убраться из города... хоть затемно, хоть в последний миг! Иные, наоборот, слезали и оставались - или преисполнившись мужества от народного порыва, или смирившись со своей участью.
Над головами толпы, сбившейся в порту, пролетел пегас. Вестник - молодой волитар в форме городского стражника - молнией метнулся наверх, к кораблям, выстроенным в боевой порядок, наиболее близко расположенным к курсу фрегата. Ветроплавы у орудий замерли в ожидании команды.
Открыть огонь. Прямо по Солидору. В лице бывшего лорда-Командующего для многих воплотилось всё, чем стали двенадцать последних дней. Двенадцать дней кошмаров и резни, погибшие товарищи и предатели с алыми глазами, тянущие к тебе искривлённые чёрные когти. Кровавая каша и сожжённая Нижняя.
- Пропустить!
Толпа застыла.
На мгновение застыла.
А затем взорвалась.
- Как пропустить?
- Кого? Ублюдка?! Убийцу?!
- Да как же это?! Мы ж его как погибели нашей ждали! Мразь чёрная!
- Нельзя пропускать! Нельзя! Урыть мерзавца! Лидиума наплавить и башкой его туда, урода!
- В огонь его! В огонь!
Когда трап опустился, никто из них не проронил ни слова. И только сейчас можно было увидеть, что даже сам Солидор, сохранивший свой человеческий облик, был буквально натянут на доспех начиная с места, где раньше было его солнечное сплетение. Черный доспех, который был выше любого из смертных, ибо в нем хиетра Бойни был почти трех метров ростов, больше напоминал оголенные мышцы - ровные рельефные полоски, повторяющие структуру руки человека. Вот только обе кисти были гипертрофированно большими, а пальцы заканчивались огромными арканитовыми когтями, каждый размером с хороший стилет.
Бритвенно острые прикосновения герцога, тускло отсвечивающие в свете умирающего солнца. Судьи за ним, семь рядов по семь воинов - и у каждого доспех из арканита больше напоминал невиданную плоть. А алые глаза их повелителя уже смотрели на беснующуюся толпу, и порыв ледяного ветра встрепенул опавший, черный плащ лорда-командующего. Словно тень метнулась в сторону, а сам Элокхай смотрел глазами своего носителя, и видел в глазах смертных только страх наступающей агонии битвы. Но, к большой удаче всех этих глупцов, герцог хотел оставить побольше веселья для войны. И потому он ждал, хотя нутро его трепетало от нетерпения. Белый флаг, благоразумно снятый с корабля, нес один из безымянных судей. Просто как символ. Элокхай не сомневался, что смертные не нападут - что сможет толпа глупцов против тех, чья плоть состоит из арканита. Что может плоть и кровь, против того, кто сражался на равных с самим Небесным Огнем.
И потому демоны ждали молча. Ждали, когда за ними придут, и из Герцог выполнит свой маленький ритуал.
- Зачем ты вернулся? - голос офицера, отвечавшего за порт и причалы в этот день, вопреки замершей при виде того, во что обратился изменник, толпы - не дрожал. Старый ветеран, с лицом, располосованным множеством мелких и с полудесятком крупных шрамов, даже если боялся, считал ниже своего достоинства показывать это. - Тебя ждали здесь, как врага, как врага и примут. Неужто ты ждёшь, что кто-то подаст тебе руку и пойдёт за тобой теперь, злодей? Или мне просто звать тебя демоном?
Пара алых глаз посмотрела сквозь душу обратившегося. Солидор говорит спокойно, тихо, и почти безэмоционально, но так, что каждое его слово, каждая интонация словно пронзали сердца насквозь:
- У каждого будет возможность умереть от моей руки. Нужно подождать. Сейчас - мы пришли говорить. С вашими лордами, о дети Богов.
- А если наши лорды не пожелают говорить с тобой, Пустой? - процедил ветеран, поглаживая рукоять широкого, старого на вид меча, прошедшего с хозяином не одно сражение.
- Бронэм, сказано ж - пропустить, - из-за плеча воина высунулся юноша с копьём - простеньким, словно вчера сделанным и больше всего похожим на насаженную вертикально и наскоро выпрямленную косу.
- Знаю. Просто любопытно, зачем нашим государям говорить с Пустотой. Всякий, кто из ума не выжил, с пустотой не разговаривает, верно?
Робкие смешки и крики одобрения раздались за спинами причальных стражей. Толпа, тем не менее, медленно раздвигалась, образовывая что-то наподобие неровного коридора.
-Не желаешь говорить, живой - пусть скажет твой клинок. - Безразличие в голосе было пугающим. Отряд двинулся вперед ровным, гнетущим маршем арканитовых сапог. Мертвый холод, окружавший их, заставил толпу расступиться не хуже молотов судей в былые времена. Однако они все же шли достаточно медленно - чтобы все желающие могли попытаться.
Люди и волитары стояли, парили, высовывались из окон и свешивались с крыш... Оружие сжимали все, кто-то следил взглядом за демонами. За спинами проходивших гигантов тут же смыкались ряды, а спереди, перед Солидором-демоном, словно волны перед гордым кораблём прежних времён, расступались ряд за рядом... Лишь однажды взметнулась навстречу проходящему судье с белым флагом чья-то рука с длинной, тонкой шпагой - словно могла пробить доспех... но опуститься не успела.
- Не позорь наших правителей, сынок, - раздался откуда-то сбоку насмешливый голос. - Уж не хочешь ли ты, чтобы парламентёры добрались до дворца все в мелкую дырку? Нехорошо ведь это!
Шпага дрогнула - и опустилась снова.
Это замечание, возможно, оставило юнцу жизнь и обе руки при себе.
И так они шли - мрачные и молчаливые, овеянные смертельным холодом и ненавидящими взглядами смертных. Если бы вокруг все понимали, насколько мало от людей и волитаров осталось за этими доспехами, и насколько велика многовековая ненависть этих чудовищ ко всему, порожденными богами - они бы сбежали куда раньше. Но Элокхай жаждал увидеть своих соперников, а судьи, которые уже давно стали охотниками куда больше, нежели слугами закона, не несли страха смерти в своих черных сердцах. И подходя к парадному входу, черная процессия, сопровождаемая ненавидящей толпой, все так же молча оглядывала алыми глазами столицу врагов своих.

[Тельтиар >>>]

При виде судей, чеканным шагом продвигавшихся ко входу во дворец, гвардейцы, стоявшие у входа, сдвинули алебарды - резко, с громовым лязгом. Вся выучка, вся дисциплина и воля, все бойцовские качества, которыми так славилась гвардия, и которые в последнее время то проявлялись на ура, то словно где-то терялись, полезли наружу вместе с главным чувством, которое Давион Волитар зажигал в своих подчинённых как Император даже ярче, чем в прежние лейтенантские дни.
И в пылающие алые глаза тварей Пустоты взглянула из-под низко сдвинутых шлемов ожившая, несломленная людская и волитарская гордость.
- Что вам здесь нужно? - голос спрашивавшего был глух и формален. - Белый флаг - древний символ мира. Зачем вам приходить с миром туда, куда вы несёте войну и гибель?
- Война имеет свои традиции и обычаи, смертный, даже война на истребление. Передайте вашему Императору, что Элокхай, Герцог Бойни, Убийца Королей, Третье Дитя, просит аудиенции. - Голос Солидора оставался безразличным.
- Пошлите передать, - дал отмашку гвардеец, и один из его товарищей развернулся было на каблуках, срываясь с места.
- Никого не надо посылать. Я и так всё прекрасно слышал, Элокхай. Герцог Бойни, Третье Дитя и Убийца Владык, если угодно, - голос Давиона раздался из-за спины Судей. - Виноват, что заставил тебя ждать, Убийца Королей. Нда, Убийца... в этом что-то есть. Чтобы назваться Победителем Королей, оснований у тебя, Элокхай, куда как меньше.
Давион парил у самого входа, за спиной процессии. На Императоре был богатый зелёный плащ с капюшоном, вышитый золотом, и дорогая одежда цвета ночного неба, украшенная сапфирами на застёжках. Сейчас, без доспехов и меча, Давион казался заметно меньше ставшего привычным в Столице в последние дни светло-сияющего "мальчишки-Императора", и лучшим опознавательным знаком государя был, пожалуй, синий шрам-молния на щеке.
- Я выполняю свое предназначение, о Император. Как и вы - свое. Но сейчас - мое предназначение велит мне говорить. Можете ли вы говорить от имени своих народов - Волитаров Отца Небесного и Людей Девы Океанов?
- От имени Отца Небесного и волитаров - могу. Но люди, думается мне, хотели бы всё заслушать лично. Исторический момент, кто захочет его пропустить? Ох уж эти лорды... Тебе ли не знать, раз уж ты так долго пробыл в теле Вэина. Кстати... что с ним? - Давион медленно облетал колонну Судей, и при виде самого Элокхая лицо Императора, хоть и сохранило прежний насмешливый вид, побледнело. - Что... от него осталось?
- Ты видишь все, что осталось, о Император. Вэин Солидор, ваш герой войны, больше не существует. Он растворился во мне, как и все до него. Его знания со мной, все же, ровно как и его память. А люди - пусть смотрят. Все истории заканчиваются. - при упоминании Вэина Элокхай чуть оживился, словно вспомнил что то забавное. Ему уже не терпелось объявить войну, бросить клинок в мостовую, и сбросить с себя эти отшметки человека, который принял его. Его нетерпение пред убийством было велико, и именно потому мертвое лицо Солидора было идеальной маской, чтобы не выдать себя.
- Все. И твоя тоже закончится, - спокойно ответил Давион. - Мне жаль, что придётся рассказать Мириам о судьбе отца. Но она имеет право это знать. Зачем ты пришёл? Просто объявить войну?
- Я, Элокхай, Герцог Бойни, говорю от имени народа Виера, детей Рожденного Сном. И я пришел предоставить вам выбор. Склонитесь пред нами, иль будьте истреблены.
- Щедрость Рождённого Сном привычно не знает границ: склонитесь и станьте ничем добровольно или не склоняйтесь и станьте ничем насильно. Но, - Давион чуть издевательски расшаркался, не касаясь земли, - было бы несправедливо не донести такую ценную информацию до короля людей, да и лорды двух народов с удовольствием послушают. Через полчаса направляйся в тронный зал со всей процессией, и не забудь флаг, а то может случиться... непредвиденное. Надеюсь, в этот раз ты не будешь торопиться чрезмерно. Тебе это обычно только вредит, Элокхай.
- Я с радостью узрю твою надменность, когда буду потрошить твое тело, о Император Волитар. - Злость захлестнула Герцога испепеляющей огненной волной. Как этот мальчишка смеет насмехаться над воплощением жестокости и смерти?!
- Я затем и отдаю сейчас излишки, чтобы оставшееся ты искал подольше, разве ты не понял? Впрочем неважно. Воины должны решать свои дела как воины. Так что - через полчаса, потом все эти формальности, и дальше... а дальше на всё воля Четверых, Элокхай. Жду тебя в тронном зале.
Давион отвернулся и влетел во дворец, эффектно перепорхнув через сдвинутые алебарды своих гвардейцев. Лишь, вторя тонкому смешку хозяина, колыхнулся по ветру край зелёного плаща.
Демон повернулся к мрачным судьям. Короткий обмен фразами меж алыми глазами, один сдержанный кивок. Фигуры в черном встали в строй, и алый свет внутри нескольких доспехов погас. С десяток теней метнулось к Герцогу, словно вплетаясь в арканит, а доспехи их бывших носителей тут же оплавились, и потекли к Элокхаю, обвивая его ноги. Спустя несколько мгновений вырос новый, огромный нарост, который напоминал пилу, если бы зубцы не были настолько кривыми, и, казалось бы, шевелящимися. Отросток все вытягивался, пока не стал в длину едва ли не с самого Элокхая, после чего арканит с хрустом выпал из спины демона, а проворная когтистая рука не поймала его за основание. Двуручный меч герцога, оплетенный тенями и их алыми глазами, словно инкрустированный рубинами, несколько раз моргнул десятком алых глаз. Герцог вонзил клинок в мостовую, и принялся терпеливо ждать.
Люди и волитары, сквозь раскрытые ворота наблюдавшие за происходящим кто с трепетом, кто с гневом, в ужасе шарахнулись кто куда. Послышались крики, ругань, площадь за спинами судей начала резко пустеть, в спины одержимым летели проклятья и угрозы, но ни одного камня или чего побольше. Гвардейцы, побледневшие, но всё равно гордые и решительные, стояли на своих местах, не спуская глаз с Элокхая и чудовищного клинка. Ни один из них не произнёс больше ни слова.

Черные как смоль воины и их поганый предводитель стояли возле дворцовых ворот, окруженные разъяренной и испуганной толпой. Даже во дворце чувствовался холод и гнетущее ощущение неизбежной гибели, исходящее от предателя.
«Каково же людям, стоящим совсем близко к нему?»
Военный министр мог только догадываться, и догадки его были не веселые. Из окна он видел достаточно, чтобы сказать, что происходящее ему совершенно не нравится. Солидора следовало утопить в огне еще на подлете к Столице, вместе с его судьями, кораблем и белым флагом, словно в насмешку поднятым над черным воинством. Иного мерзавец не заслуживал, и уж тем более незачем было пускать его в город. Данатор почему-то рассудил по-другому и отдал приказ, даже не спросив мнения министра.
«Волитарский командующий».
Про себя Миклас прозвал Эльмара именно так, не смотря на то, что тот был полукровкой, ведь несомненно, что принц Давион был осведомлен о возможном прибытии одержимых. В подобном их отношении к человеческой власти был виноват, конечно же, безвольный Менгаард, слишком часто в последнее время позволявший молодому Волитару принимать решения в одиночку.
- Гарс, - велел он магу-телохранителю. – Прикажи полковым магам придти во дворец. Огненным.
Полчаса должно было хватить, чтобы собрались практически все боевые маги, расквартированные в верхнем городе, и если Солидор задумал какую-нибудь подлость, то отпор ему будет дан достойный.
Военный министр поправил генеральский мундир, перекинул через плечо перевязь с черным палашом, и направился во временный штаб.
- Господа генералы? – Произнес он, войдя.
- Господин министр, - ответил ему Ларранк, приподнимаясь из-за стола.
Здесь были почти все полководцы, за исключением тех, кто находился в расположении своих войск.
- Как вы уже видели, предатель здесь, - коротко произнес Дерри. – Кто-либо из вас был осведомлен о его… визите?
- Нет, - покачал головой седогривый Тарнал. – Могу с уверенностью сказать, что хоть это и не неожиданность, но предупреждения заранее не поступало.
- Что же, каковы будут ваши предложения?
- Выслушаем его, - первым высказался Фоксворт.
- Да, хотя самое его присутствие мне не по нраву, но раз уж он здесь – пусть говорит, - согласился с ним Крейст.
- Однако, - Ларранк говорил тихо, но отчетливо: - Я более чем уверен, что если с Солидором что-либо случиться во время переговоров, мы получим безоговорочное преимущество в бою с его армией. Это ли не повод для размышлений?
- Вынужден согласится, - немного подумав, кивнул Тарэн.
- Это было бы бесчестно, - оспорил Стерн. – Мы – офицеры Альянса!
- И в первую очередь, должны думать о его благе.


Страх. Это мерзкое чувство липким комом встало в горле Вице-Короля, едва только он увидел Солидора Вэина, так, словно одержимый пришел лично за ним. Бледнея, Таллас отступил от окна, и лихорадочным взглядом обвел комнату – спрятаться было негде, бежать – уже поздно. Прижавшись к стене спиной, Айрон медленно сполз на пол, уткнувшись лицом в колени.
- Зачем… - прошипел он. – Зачем я только согласился…
Не лучше чувствовал себя и казначей, ведь Солидор обещал еще расправиться с ним за Совет и низложение. Постоянные боли, мучавшие его, лишь усилились с появлением демонического посольства, и Джереми казалось, что сейчас его голова лопнет.
- Мортимер! Морти! Лекарство! – Возопил он.
- Еще не готово, господин, еще не…
- Двойную… нет тройную дозу! – Потребовал Казначей, бросаясь к слуге.
- Но ведь это…
- Мне так больно! Сделай ее, быстрее! Я приказываю!
Винзор стал трясти лакея за воротник, и не успокоился, пока Морти не пообещал ему сделать все, как следует, чтобы лорд более не чувствовал боли.

Рыцарь Оррик спешно вернулся во дворец, едва только услышал о появлении «послов». Выглядел он ослабшим, сильно прихрамывал, опираясь на трость. Позади шел лейтенант Талкер, готовый в любой момент поддержать начальника.
- Полно вам, милорд, шли бы домой – вы и так жизнью рисковали.
- И показать, будто бы я боюсь? – Оборвал его Дангер. – Наверное, мой отец так бы и сделал. Но я – другой. И я – начальник стражи, а стража встретит врага как подобает, раз уж переговоры.
Вскоре появился капитан Кирби с небольшим отрядом воинов и посеревшим от страха колдуном Пфайфелем.
- Это все? – Удивился Оррик.
- Так точно, господин, - угрюмо кивнул южанин. – Стражники разбежались, едва узнали, что Вэин вернулся. Прошу простить меня, но я смог собрать только отчаянных храбрецов.
- Я всеми вами горжусь, - вгляделся в испуганные лица подчиненных Дангер. – Вы – надежда Альянса. А теперь, идите в тронный зал и встаньте плечом к плечу с вашим братьями-гвардейцами! И где этот Мурдал?
- Первый сбежал, - презрительно бросил Кирби.
- Он больше не капитан стражи, - процедил в ответ юноша. – Он большее вообще не стражник.
Лицо Дангера вдруг перекосилось от боли, он пошатнулся, хватаясь за бок, и навалился на трость, едва не упав, но затем поднялся, тяжело вздохнув.
- Ты, - указал он на одного из стражников. – Принеси мой плащ и рыцарский щит. Кирби будет вами командовать, а я займу место в свите своего лорда.
Стражи поспешили выполнить его приказ, отправившись к тронному залу, и только один, уже отойдя за угол, тихо, но восхищенно произнес:
- Могучий человечище. Не то, что папаша.
- Это точно, - добавил второй. – Но, говорят, он…
- Врут, - перебил его первый. – Глупые сплетни!

Раньше лорду Тайлу казалось, что дворец – место безопасное, и демоны сюда сунуться не посмеют, а теперь – сам император их пригласил.
- Послы нашлись, - в сердцах бросил он. – Сначала орки, теперь эти.
Когда юноша узнал, что Солидор желает что-то сказать правителями и дворянам, он захотел и сам присутствовать при этом событии – из интереса. По крайней мере, чтобы точно знать, стоит ли оставаться в городе, или лучше, пока не поздно, вывезти прочь семью из Дворца, и вовсе из столицы. Благо корабль у него для этого был.

[V-Z >>>]

Середина 13 дня
Черная сила и белый флаг
Несение караула у Дворца Чистокровных всегда считалось занятием почетным, ответственным, но не самым тяжелым. Даже с началом войны, когда любое важное здание в Столице могло оказаться целью демонов, стражники были рады оказаться у ворот дворца.
Двое несли службу и сейчас, застыв у входа – седой бородач и молодой темноволосый парень. Последний старался держаться как можно более прямо, по всем правилам; старший стражник косился на него с легкой усмешкой.
– Не напрягайся так, – негромко посоветовал он. – Вытянуться по струнке всегда успеешь.
– А если командир? – резонно ответил тот. – Да и не только… знаете же, кто сейчас во дворце.
Бородач ухмыльнулся:
– Молодой ты еще. Как будто магам Университета делать больше нечего, чем на нас пялиться и за выправкой следить. Они нас и не замечают, думаю… и хорошо. Запомни, парень, от начальства надо держаться подальше, что обычного, что волшебного, что высокородного. А то оно мигом и кучу провинностей углядит, и кучу дел придумает, как одержимый пахать будешь.
Молодой стражник неуютно поежился; с недавних пор это выражение приобрело куда более реальный и пугающий смысл.
– А вот теперь действительно вытянись, – посоветовал старший, – кто-то идет.
И сам мгновенно застыл изваянием – идеальный часовой, недвижимый и суровый.
К воротам неспешной походкой приближался человек; старший стражник поймал себя на мысли, что не может понять, кто он такой. Одет просто, как обычный горожанин, но двигается так, как ходят бывалые воины… или маги. В руке – какой-то длинный шест, завернутый в ткань, несет его без особого напряжения. Лицо спокойное, в глазах ирония… Чем-то стражнику лицо было знакомо (он не первый раз нес здесь службу и повидал многих влиятельных персон), но вспомнить он не успел.
Гость замер в двадцати шагах от ворот – где страже всегда и было приказано останавливать визитеров.
– Вы подошли ко Дворцу Чистокровных, – в точности по уставу отчеканил молодой стражник. – Назовите имя и цель прибытия.
Гость расслабленно улыбнулся; шест в руке глухо стукнул о камни мостовой.
– Ларса Венаат, – прозвучал мягкий голос, – настаивает на аудиенции у Совета Университета.
Дневной шум Столицы не умолкал, но сейчас обоим стражникам показалось, что наступила абсолютная тишина – такими оглушающими были слова. Имя Венаата с совсем недавних пор означало для Альянса то же, что и имя Вэина Солидора; возможно, было даже и более пугающим. Предатель-маг всегда страшнее, чем предатель-воин.
Венаат же не мешал стражникам приходить в себя, с улыбкой глядя на побелевшие лица. Бородач опомнился первым, перехватил оружие, отчетливо понимая, что совладать с одержимым он не сможет – но отступить он просто не мог. Не тому учили.
Но прежде чем стражники успели сделать хоть что-то, маг небрежным движением сдернул ткань, закрывавшую шест; еще одно плавное движение – и по ветру расплескался развернувшийся флаг.
Белый как снег, казавшийся еще более светлым на фоне затянутого облаками неба.
– По праву парламентера, пришедшего с флагом мира, я вторично настаиваю на том, чтобы обо мне доложили, – произнес Венаат. – Клянусь не причинять вреда никому во дворце и у его ворот, если не буду атакован первым.
Стражники вновь застыли в нерешительности. Наконец бородач очень медленно кивнул, бросил короткий взгляд на напарника, и тот рванулся внутрь, стараясь не оглядываться на неподвижно стоящего мага.
Тот едва заметно улыбался, и стражнику с каждой секундой становилось все более не по себе. Мелькнула мысль, что лучше было бы, напади предатель на дворец – тогда бы все было ясно и очевидно. А сейчас…
Стражник не знал, что надо делать, но был уверен, что не спровоцирует одержимого. Потому и послал напарника с докладом; в стойкости парня он был не уверен.

Тем временем Совет Университета собрался в одном из самых крупных залов Дворца; сейчас мраморный пол был покрыт песком, который, повинуясь воле Демриса, принял облик точнейшей копии Столицы. Маги вновь и вновь уточняли мельчайшие детали предстоящей обороны, стараясь предусмотреть все, что только возможно.
Больше всех пришлось говорить Киймару; Мастер Сведений из любопытства некогда обошел весь огромный город, запомнив едва ли не каждый закоулок.
– По-моему, мы больше ничего не добавим, – подвел итог Рантельм, поглаживая бороду. – Коллеги?
Мастера молча кивнули, соглашаясь со мнением Архимага.
– В таком случае, перейдем к…
Двери зала с грохотом распахнулись; молодой стражник, тяжело дыша, ввалился внутрь. Под изумленно-недовольными взглядами магов он застыл, сглотнул, попытался что-то произнести.
– В чем дело? – сурово осведомился Рантельм, шагнув от песчаной модели города к дверям.
– Там… – выдохнул стражник. – Там… он… мы не знали, что и думать…
– Кто «он»? – раздраженно спросил Архимаг.
Парень глубоко вздохнул, успокаиваясь, помедлил, собираясь с духом, и наконец сказал:
– Ларса Венаат. С белым флагом. Просит аудиенции, по всем правилам.
Тишина, наступившая после этих слов в зале, была такой же, как и оглушившая стражников у ворот; на лицах магов стремительно сменялись выражения. Недоверие, взгляды друг на друга, изумление…
Прежде чем смятение переросло в гнев, Рантельм коротко взмахнул рукой; порыв ветра распахнул большое окно.
– Я спущусь к воротам, – отчеканил Архимаг, – и увижу, кто там стоит. Если это какая-то дурная шутка…
Под взглядом Рантельма молодой стражник попятился, в горле у него пересохло.
– А если он и в самом деле набрался наглости?! – громыхнул Астремис.
– Тогда посмотрим, – проронил Архимаг. – Мастер Саймии, позаботьтесь, чтобы все здесь слышали происходящее.

Величественная фигура выплыла из окна, спускаясь к воротам; казалось, что Архимаг не летит, а стоит на затвердевшем потоке ветра, направляя его движение, и при этом не шевеля даже кончиком пальца.
Венаат, подняв голову, улыбнулся еще шире. Дождался, пока Рантельм опустится на землю по другую сторону ворот, и вежливо поклонился – в точности по правилам этикета.
– Приветствую вас, Архимаг. Сожалею, что не смог выразить почтения при нашей предыдущей встрече. Невзирая на обстоятельства, это было неучтиво.
– Зачем ты пришел? – холоду в голосе Рантельма могли позавидовать самые древние ледники.
– Я пришел под флагом мира и с клятвой, запечатывающей мое оружие, – Венаат чуть приподнял шест. Белое полотно билось на ветру. – Клятва уже произнесена, и я повторяю: я не причиню вреда никому во Дворце или у его ворот, если не буду атакован первым.
Рантельм сдвинул брови. Он хорошо знал дипломатический этикет; Венаат пользовался хотя и немного устаревшей, но все еще имевшей силу формулой. Произносивший ее и в самом деле оказывался под защитой посольского статуса; он не мог причинить вреда никому, но и сам становился неприкосновенен.
– Чьего эмиссара я вижу перед собой? – ответил формулой тех же времен Архимаг.
– Народа виера и правителей его, – отозвался Венаат. Чуть заметно улыбнулся. – Доказательства тому я могу предоставить, ибо один из правителей сопровождает мое посольство.
Рантельм вздрогнул, и точно так же вздрогнули маги в зале наверху, слышавшие каждое слово благодаря Виане Саймии. Они прекрасно поняли смысл сказанного.
– Говори, – проронил Архимаг.
– Право посла – обращаться ко всем, – возразил Венаат, – и я настаиваю на том, чтобы воспользоваться им. Клятва произнесена, и я ручаюсь не только за себя.
Рантельм на мгновение прикрыл глаза. Он не доверял пришедшему, он подозревал ловушку… он больше всего сейчас хотел обрушить на Венаата всю ярость своей Воли. Но кресло Архимага не занимает тот, кто легко поддается собственным чувствам.
Ловушка наверняка таилась не в неожиданном нападении. Даже для Венаата в союзе с Герцогом Искажения было бы опасно сойтись в открытом поединке с сильнейшими магами Альянса; те же помнили и слова Кейрати… о которых Нагриаш знать не мог.
Архимаг на мгновение восхитился парадоксом: он обосновывал ненападение на одного демона словами другого. Кейрати он тоже не доверял нисколько – но, похоже, его словам доверял Давион. А Рантельм, в свою очередь, был готов положиться на мнение волитара.
Молчание затягивалось, и Корион стиснул зубы.
– Хорошо, – бросил он. – Прошу посла следовать за мной, не делая ни единого шага в сторону.
Бородатый стражник шарахнулся в сторону, когда Венаат с легкой улыбкой шагнул в ворота.

[Anmorium >>>]

Дипломатия Бойни.

Ровно полчаса. Приказы Императора здесь привыкли исполнять скрупулёзно - что прежнего, что нынешнего. И главное - Давион Волитар говорил с Элокхаем без страха. При всех. Даже... смеялся? Кто-то сказал бы, что владыка волитаров окончательно утратил рассудок. Кто-то считал его спасителем народа, живым воплощением добродетели и доблести. Кто-то разрывался между этими двумя мнениями.
А алебарды гвардейцев меж тем угрюмо лязгнули, расходясь в стороны от прохода, открывшегося перед Судьями и Вэином-Элокхаем.
- Полчаса прошло. Император вас ждёт... посланцы, - сухо процедил тот из гвардии, что расположился слева от прохода. - И, надеюсь, дождётся скоро.

Герцог двинулся молча. Оставшиеся судьи на миг словно собрались пойти за ним, но немой приказ заставил их замереть на месте. Элокхай ступал медленно, тяжело, почти что торжественно. Громада черного клинка, любопытствующе оглядывающая дворец десятком алых глаз, поднялась в воздух и словно приросла к спине одержимого, словно в чудовищные ножны. Солидор помнил путь, и герцог шел уверенно. Страха не было. Да, набросься эти смертные всем скопом - они бы могли его ранить, но убить - нееет. Элокхай родился в те далекие времена, когда пророки не ошибались. И потому смерть ему была суждена лишь от Отца или от проклятых Четверых - и эта уверенность в своей неуязвимости давала ему сил и мрачного спокойствия охотника, который изучал добычу, прежде чем броситься за ней. Арканит бился о пол глухо, а безразличная маска Вэина все так же смотрела в никуда. Тронный зал распахнул свои двери, открывая пепельную плоть Солидора неестественному и неприятному свету. Убийца Королей прошел к Императору как равный, и следуя ритуалу, склонил голову в молчании.

Алебарды гвардейцев и оружие тех стражников, что осмелились присутствовать при явлении Герцога Бойни пред очи Императора, отбили мерную, чёткую дробь по полу. Сам Давион Волитар, снова - в императорских доспехах и при мече, поднялся с трона во весь рост, приветствуя давнего знакомца и верного, надёжного врага, каких не пожелаешь никому на свете - и от какого не уйдёшь, не спрячешься... да и не захочешь. Что толку позорить себя в глазах воплощённого боя, владыки крови и гибели?
Рядом, по правую руку от Джаста, толпились высокородные волитары. Радн таращил глаза, не понимая, зачем его вообще сюда привели, и стараясь не схватиться за сердце; Брион, утром вновь обретший сына, казалось, готов был теперь посмотреть в глаза хоть бы и самому Рождённому Сном, и держался гордо и уверенно; Кайрис, несколько спавший с лица, старался не выказывать тревоги - война была всё же не его призванием; горделивой грозовой тучей, украшенной далёкими сполохами алой грозы, высился за спинами всех Эрбрейс Рейс; необычайно бледный (и невероятно напуганный - настолько, что это можно было заметить), но всё равно изящный и подтянутый, с краю в подчёркнуто официальной позе (не в силах, тем не мене, побороть хроническую непринуждённость манер), разместился Габранс Наррот. Элохай удостоил того взглядом лишь однажды, но этого хватило, чтобы Кейрати в страхе быть раскрытым сжался комком тьмы где то в сердце лорда. К счастью, Герцог слишком был сосредоточен на дипломатической части, чтобы задавать вопросы. Да и верность барона до сих пор не подвергалась сомнениям. Лорд Эвейяр до сих толком не свыкся с мыслью о возвышении своего рода и теперь нервно теребил край плаща, из-за которого выглядывала рукоять клинка. Сандер Элрус был хмур и угрюм, но и его руки покоились на эфесах клинковой пары.
Людской же трон пустовал. Причины, по которым Его Величество Менгаард не смог придти знали слишком немногие, да и те предпочитали молчать о них. Позади королевского сидения встал лорд Эрнесто, объявивший, что будет говорить от имени правителя, как его ближайший фаворит. Чуть поодаль, в окружении многочисленных вассалов, сидел на резном кресле Николас Олдгейт, весь вид которого словно говорил "Я - правитель людей", другие лорды терялись на его фоне, и выделить можно было еще разве что Джереми Винзора, больше похожего на статую с пустым и безжизненным взглядом. Перед тем, как придти сюда, он выпил столько лекарства, что перестал чувствовать не только боль и страх, но и вовсе лишился возможности понимать, что происходит вокруг. Генералы стояли отдельно, и дальше от тронов, нежели знатные лорды.

- Я приветствую тебя снова, Герцог Бойни. Я, Император в белых доспехах и чёрном плаще, приветствую демона в чёрных латах под белым флагом - и, уж коль скоро ты пришёл с ним в руках, я хочу знать, почему ты осмелился поднять его? Или демоны всё же одумались и готовы сдаться детям Богов и покаяться пред их ликами в своих прегрешениях? Это было бы как нельзя более кстати, а то ожидание, увы, чересчур томительно даже для самых закалённых из нас.
Меч Давиона, разящий Свет, легонько щёлкнул в ножнах, словно Император и не думал его доставать, а лишь слегка погладил верный эфес... но лидиумная вспышка света, испускаемого благородным лезвием, дёрнулась вдоль фигуры Элокхая, подсветив лицо и глаза.

- Я приветствую тебя снова, Император детей Удушителя и вас, его вассалы, дети Удушителя и Топящей. Мое имя - Элокхай, третий из детей Рожденного Сном, убийца Королей и Герцог Бойни. Я пришел говорить от имени народа виера, рожденных из Пустоты за этими облаками. Внемлите словам моим, ибо слова эти прозвучат лишь однажды. Армия виера подходит к вашим Столицам. Время, отданное детям Четверых, заканчивается. Мы приняли ваше желание бороться как достойное возможности отступить с честью, нежели просто вырезать вас как скот. И не позвольте гордыне вашей ответить за вас сейчас, ибо не можете представить себе, что ждет вас в бою. Мы позволим вам уйти на ваши дальние острова и закончить ваши жизни. Чтобы ваши женщины и дети не были съедены заживо и убиты охотниками тьмы, чтобы ваши жизни закончились не от рук неподвластной и неодолимой силы. Я - Элокхай, Герцог Бойни, командующий армией Рожденного Сном в Фераи, требую полной и безоговорочной капитуляции Альянса людей и волитаров народу Виера.
Герцог демонстративно медленно, дабы не спровоцировать случайную агрессию, вытащил свой гигантский клинок из-за спины, и упер острием в пол, плашмя к Императору. Глаза моргнули. Толстые черные мышцы под доспехом едва напряглись, а лезвие погрузилось в камень на добрый десяток сантиметров, и прочно встало там так, что поддержка Герцога уже не требовалась. По полу прошло несколько трещин.

Сандер Элрус положил руки на рукояти клинков окончательно. Бректор Брион молча щёлкнул пальцами так, словно ему предложили задачу на скорость вычисления, и невинно прокомментировал:
- Двести фераев?
- Двести пятьдесят, - уточнил дрожащим, но полным досадливого ехидства лорд Кайрис. – Это не считая того, где мы найдём таких работников. И отделка, и материал…
Эрбрейс Рейс угрюмо лязгнул перчатками.
Давион Волитар снова сел на трон и закинул ногу на ногу – драконьи латы даже это, на удивление, позволяли.
- Итак, благородные лорды, прошу задавать вопросы. Нам было сделано любопытное предложение, и мне, как хорошему монарху, хотелось бы услышать мнение придворных как моей стороны, так и стороны людей, которые являются такими же членами Альянса, как и волитары. Думаю, наш славный гость Элокхай, успевший перечислить все свои титулы… или не все, я не уверен – думаю, он с удовольствием расскажет нам всё, что нас может заинтересовать.
- Полагаю, дальнейшие переговоры бессмысленны, - первым высказался Эрнесто, как представитель короля. - На условия предателя мы не пойдем, и уж тем более не станем торговаться с демонами.
- А я бы хотел услышать, на чем основана такая его уверенность, - вмешался военный министр. - Тем более, что сегодня нам так или иначе выпала последняя возможность лицезреть бывшего лорда-командующего.

- Потому что война которая может начаться, не знакома никому, кроме вашего дракона. - Элокхая до крайности раздражало высокомерие смертных. Подумать только - сама смерть стучится в их врата, а они и бровью не поводят! - В прошлый раз у вас было четверо драконов, и четверо Богов. Теперь - против все той же армии Виера, подкрепленной вашими же предателями, остался лишь один дракон Удушителя, да полный мяса флот, который не сравнится с Левиафаном Нукулайса.
- Наивно, но громко. "Ваши же предатели", "Левиафан Нукулайса"... - Давион осторожно поднялся с трона, любуясь, как Эрбрейс Рейс, раздвинув толпу лордов, вышел вперёд. Тёмно-красные элементы доспеха казались набухшими кровавыми порезами на теле гиганта-волитара. - У нас есть мы сами. Вы отлично били в спину и резали беззащитных в этом бою. Уже показали, как умеете предавать и суетиться в тенях. Где бой, которым вы так хвалитесь? Бужерба? Гирувеган? Далмаска? Все эти предательства вам удавались отлично. Посмотрим, каково-то будет там, где вашу мразь выжгли белым огнём, а? Некому теперь лезть изнутри и резать глотки в постели... а один на один поглядим, так ли крепок "Герцог бойни", как он о себе говорит.

- Ваши слова полны негодования и их можно понять. Я клянусь своим народом, что в бою виера не станут прятаться. Предательства ваших подданных не наша вина. Мы лишь предложили пути ночи детям Четверых - но урожай вы пожинаете только свой.
- И чего ради ты пришел все это рассказывать?! - лорд Матеус вышел из-за трона, негодующе дергая ус. - В твоих словах одна смерть, что бы мы не избрали.
- Интересно, что ещё можно было ожидать от "бесстрашного воителя", учитывая, что мясника отправили голубем мира? - кажется, настроение повелителя передалось и прочим волитарам, да так, что даже невзрачный лорд Радн сподобился пошутить. - Но он достаточно благороден, чтобы предложить нам, как именно умереть, верно?
- Ну так поинтересуемся, всё забавнее выйдет, - Бректор Брион поравнялся с Эрбрейсом. - И что же будет, если мы откажемся принять ваши щедрые условия, вельможный герцог?

- Тогда война будет не до победы, а на истребление. - это Элокхай сказал куда более спокойно.

Сообщение отредактировал Anmorium - 14-04-2010, 20:19

[V-Z >>>]

Наверху магия Воздуха донесла слова Рантельма до других магов; те потрясенно застыли.
– Что он делает? – рявкнул Астремис, сжав кулаки; глаза мага пылали пламенем. – Да если эта тварь хотя бы на порог ступит, я его…
– Вы с ним поздороваетесь, Гинвар, – тяжелые слова Демриса прервали огненную речь. – И выслушаете, что он захочет сказать.
Взгляды всех магов обратились на Мастера Земли; тот пожал плечами.
– Господа, вы же сами неплохо знаете Ларсу Венаата. Он ни на мгновение не отступил от дипломатического этикета, и я не сомневаюсь, что если мы потребуем у него верительные грамоты, подписанные рукой Нагриаша – они у него найдутся. Так что если мы на него нападем – то это будет нарушением одного из древнейших законов.
– Проклятие, мастер Демрис! – Виана взмыла едва ли не под потолок; молнии закружились вокруг ее пальцев. – Этот предатель… Этот мерзавец…
– Виана, – мягко ответил Мастер Земли. – Если он сделает хотя бы угрожающий жест в сторону кого-то из нас – я первым всажу ему в грудь каменные когти. Но до тех пор…
Он развел руками, обводя коллег взглядом.
Те мрачно смотрели в пол. Каждому из магов хотелось того же, что и Рантельму – выплеснуть на предателя всю силу своей Стихии. Но магами Совета не становятся те, кто не научился подчинять свой разум великому множеству жестких законов; и потому лучшие чародеи Альянса просто не могли переступить через принципы, проросшие в душу, и ударить по тому, кто пришел под белым флагом и не нападал.
Точно так же, как твердо следовавшие своим принципам рыцари не смогли бы всадить меч в грудь безоружному и сдающемуся – даже если ненавидели этого противника всем сердцем.
И потому, когда Ларса Вената переступил порог зала, в его сторону не полетело ни единого заклинания. Мастера Совета расположились полукругом, Рантельм прошел в центр этой дуги. Их и Венаата разделяла песчаная модель Столицы; смятенные неожиданным визитом маги забыли убрать ее, а сейчас этого делать было нельзя.
Только не на глазах у слуг Дворца, которые жались на узкой галерее, охватывавшей зал наверху. Весть быстро облетела все здание, и слугам пришлось выбирать между ужасом и жаждой увидеть все своими глазами; вторая у многих оказалась сильнее.
Венаат остановился в тридцати шагах от Рантельма – по-прежнему в точности следуя этикету. Поклонился.
– Мы рады принести слово Совету, – произнес он.
– Если тут «мы», – мрачно заметил Астремис, – то где твой хозяин, Ларса? Пусть и он покажется, а не прячется в твоей тени.
– Если вы пожелаете этого, – после секундной паузы ответил Венаат, – Герцог Нагриаш удостоит вас ответной аудиенции.
Астремис скрипнул зубами – фраза звучала издевательски, но по-прежнему в рамках этикета. Ничего не поделаешь – один из трех властелинов своего народа имел право на такую формулировку.
– Мы желаем, – совершенно спокойно произнес Рантельм. – Совет требует представить ему все посольство.
– Да будет так, – мягко улыбнулся Венаат.
Секунда – и его тень, мгновенно ставшая чернее угля, плеснулась вверх, разворачиваясь в исполинский силуэт, вознесшийся за спиной мага. По залу хлестнуло ледяным, пронизывающим ветром; казалось, все звуки умерли, утонув в непроницаемой черноте создания, вставшего за плечами человека.
Алые глаза медленно обвели взглядом весь зал; слуги на галерее отпрянули, прижавшись к стенам; некоторые сползли по ним в беспамятстве, остальные молились, чтобы чудовище не заметило их.
Даже маги невольно сделали шаг назад; они видели виера не только обычными глазами. Немыслимо древние, безбрежные холод и тьма, которые источал Герцог, невидимыми волнами расходились от него, и свет, проникавший сквозь окно, становился тусклее с каждым мгновением, выцветая и превращаясь в бледное сумеречное свечение.
Только Рантельм остался на месте, без страха глядя в темно-рубиновые глаза.
– Нагриаш, Герцог виера, – голос Архимага разрезал мертвенную тишину. – Лицемерием было бы сказать, что я рад встрече.
Слова – лучшее, на что я мог рассчитывать при этом знакомстве, Архимаг Корион Рантельм.
Голос виера был таким же, как и внешность – ледяным, пронизывающим, заставляющим цепенеть на месте.
Но сейчас и здесь вы, маги Альянса, согласились выслушать Ларсу Венаата.
– Твоего прислужника, – не сдержалась Саймии.
– Партнера, мастер Саймии, – вежливо поправил Венаат. – Боюсь, что вы не полностью понимаете принцип связи c виера.
– Я думаю, что выражу общее мнение, – прозвучал голос Демриса, – если скажу, что никто из присутствующих не хотел бы ее понять на практике.
Неожиданная ирония заставила немного отхлынуть лед присутствия Нагриаша; даже на галерее послышались робкие смешки.
Впрочем, они тут же умолкли, стоило исполинскому виера небрежно повести рукой – черные тени на мгновение показались длинными изогнутыми когтями.
– Мы собираемся обсуждать здесь не связи одержимых и демонов, – заметил Рантельм. – Что желает сказать посол?
Венаат склонил голову.
– С вашего позволения, мы бы желали выразить свое предложение предельно кратко и отчетливо…
Он помедлил несколько секунд.
А потом заговорил – и одновременно с ним заговорил и Нагриаш. Голоса человека и виера звучали в унисон, каждое слово странным и жутким образом раздваивалось; звуки не смешивались, не тонули один в другом – но они звучали вместе.
– Д е т и Р о ж д е н н о го С н о м г о т о в ы с о к р у ш и т ь А л ь я н с. Д р е в н е й ш и й н а р о д г о т о в в е р н у т ь с е б е с в о е в е л и ч и е. О д н а к о м ы г о т о в ы б ы т ь и м и л о с е р д н ы м и. Н а ш у л ь т и м а т у м з в у ч и т т а к – с л о ж и т е о р у ж и е, с д а й т е с ь в и е р а, и ж и в и т е. О т к а ж и т е с ь – и п о г и б н и т е. Р е ш а т ь С о в е т у.
Слова отзвучали, и в зале вновь наступила тишина, наполненная все тем же мрачным холодом, исходившим от Нагриаша.
Маги не отрываясь смотрели на Венаата – одного из своих, коллегу, талантливого чародея, одного из ярчайших в Университете… смотрели на него и на черный монолит Нагриаша за его спиной.
Худощавый человек и огромный демон, светлая кожа и непроглядная чернота, живые улыбающиеся глаза и древние рубины взгляда. Они отличались всем; но каждый из Совета поймал себя на мысли, что в жизни не видел более похожих существ.
– И з - з а т о г о, к а к о б с т о и т д е л о, – продолжили Венаат и Нагриаш, по-прежнему звуча странным, жутким двойным голосом, – н а р о д в и е р а в ы н у ж д е н о ж и д а т ь н е м е д л е н н о г о о т в е т а.
– Ответа?! – Астремис, зло оскалившись, шагнул вперед. – Будет…
– Гинвар! – окрик Рантельма заставил Мастера Огня застыть и нехотя вернуться на место.
Рантельм обвел взглядом зал. Ультиматум виера еще больше заставлял стремиться к схватке, к удару по предателю и одному из демонов-правителей… и сейчас мешало даже не предупреждение Кейрати. Мешали все те же принципы – пока что посольство оставалось в рамках дозволенного, и атаковать было нельзя.
А даже если бы и можно было… Бить можно было только внезапно; и значит, слуги не успели бы покинуть галерею. И значит – непричастные люди практически наверняка стали бы жертвами схватки с демоном; бой с Герцогом определенно был бы из тех, во время которых рушатся целые здания.
Рантельм никогда не задумывался о карьере военного мага, хотя и получал некогда такие предложения. Потому что знал одну свою черту – он мог пожертвовать собой, но не был способен обречь на смерть тех, кто не может себя защитить. Даже если это было критически важно для Альянса.
– Сказано было «живите или погибните», – медленно произнес Архимаг. – Это и в самом деле выбор? По тому, что Столица видела в последние две недели… жизнь и смерть под рукой демонов для человека и волитара одинаковы.
– Д л я т е х, к т о п р о т и в о с т о и т Д р е в н е й ш е м у Н а р о д у, – отозвались Венаат и Нагриаш. – Д л я т е х, к т о и с к р е н н е и ч е с т н о б у д е т с л у ж и т ь, м а л о ч т о и з м е н и т с я.

[Scorpion(Archon) >>>]

- А чем она будет отличаться? Или возможность вымереть самим считается у вас благородным милосердием? - деловито учтонил лорд Кайрис. - Не вижу выгод.
- Склонен поддержать, - усмехнулся Cандер Элрус. - Многовато крови на ваших когтях, твари. Чище не станут, а вот оторвать их вам - дело чести рода и народа.

- На ваших руках крови не меньше, но видеть свои ошибки - это не для смертных. Если бы ваши сердца не были черны внутри - не было бы одержимых. - Теперь настал черед Герцога говорить иронично.

- Мы стоим перед тобой, демон! И все люди в Столице! - Прокричал Эрнесто Матеус. - И будем драться до последнего человека или волитара! А те, кто поддались твоим посулам - не достойны зваться людьми!

- Спросите любого из одержимых, что заставило его отдаться нам. И вы увидете, что два ваших народа погрязли во тьме. Это вы предаете, лжете, возвышаетесь за счет страданий других. Ваша жестокость порождает страх, который порождает еще большую жестокость. Сами себе паразиты, о дети Четверых!

- Быть может, но такими нас создали наши Боги, - холодно проронил военный министр. - И не тебе их судить, отродье Пустоты.

- Вы созданы болезнью на лике Отца. Мы - лекарство от вас. А против паразитов хороши все средства, особенно когда они жрут сами себя.

- Возможно, нам даже стоит сказать вам: "Спасибо", - впервые вступил в разговор лорд Олдгейт. - Благодаря вам, Альянс практически очистился от всякой мрази. Остались лишь достойные люди и волитары.

- Загубленные достойные. Множество. Двое Высоких Лордов волитар, которых вы довели до предательства. Усердный чародей, отвергнутый в поисках знаний для борьбы с болезнями. Даже Солидор - я дал ему лишь тело и второй шанс, но это он сам создал вашу армию. Вы оставили умирать от голода лучшего полководца в истории Альянса - а ведь он просто хотел увидеть рождение дочери. Нет смысла взваливать вину за то, что у этих отвергнутых не осталось ничего, кроме нас.

- С этим никто и не спорит, - тихо вымолвил сын Сакондара Элруса. - Возможно, вы - наш урок в том, к чему может привести небрежение с заветами наших Богов. Урок для всех, и для тех, кто не нашёл в себе силы воли противиться соблазнам демонов, и для тех, кто устоял и умирал, терял последнее, но не сдавался. Спросите лорда Кайриса - почему в темнице, не имея ни капли надежды на освобождение, он не поддался вашим посулам? Почему наш Император, которого вы, думаю, тоже искушали - сидит на троне, и в руках у него клинок из светокованного металла, что может раскалывать ваши сердца, как гнилые тыквины... да полно, есть ли у вас сердца? А у тех, кто принял вас в себя - что теперь у них внутри, там, где была душа? Что? Вы. А вы - Пустота. Ничто. Разменять себя на ничто... Небогатый же это выбор, даже если за него даются богатства, власть и успех.

- Их самые сокровенные мечты исполнились.Мы никогда не лгали, что плата за счастье будет малой. А вы - вы гонитесь за ним. Как рыба за червем. У них осталось ничто и без нас.

- Спроси Вэина, Элокхай, - Давион снова поднялся, и на этот раз Разящий Свет послушно покинул ножны, серебряным светом озарив весь тронный зал, кроме того места, где сгустком мрака возвышался клинок Герцога - и он сам. - ты дал ему многое. Так спроси его, если от него хоть что-то осталось - счастлив ли он? Женщина, которую он, наверное, любил, и добрый человек, который заботился о ней - мертвы. Спроси его дочь - счастлива она оттого, что отец её повинен в гибели матери? Не он один - все мы виновны в случившемся. Но - спроси их, рады ли они такому дару, даже если следом к их ногам падёт весь мир. вы лгали смертным, смертные верили, потому что не видели другого исхода. Вы лгали искуссно - что правда, то правда. Но...
Яркое, быстрое движение расчертило тронный зал всплеском лидиумного сияния - это благородный металл чиркнул по клинку Элокхая.
-.. но время лжи прошло. Пора вынимать мечи из ножен - или чужого пола, уж кто где оставил свой - и поднимать их, метя в души противника. Или в то, где когда-то были души... Вэин, может ты слышишь меня сейчас. Мне жаль, что это случилось с тобой. Элокхай прав - ты был и остаёшься лучшим полководцем, какого знавал Альянс. В память о тебе я... позабочусь о Мириам. Даю слово. Может,я смогу что-то сделать и для остатков твоей души. Но сегодня - мне нечего больше сказать тебе, и нечего - твоему чудовищу, что поглотило тебя. Это пустой разговор, а Пустота - ваш удел, не наш. Мы - есть. Потому мы - против вас. До конца, и да помогут нам Четверо.

- Вэин Солидор получил то, о чем просил. Его дочь достигла совершеннолетия, его месть приспешнкам Маркоса свершилась. Таким был договор. Теперь он и его талант генерала принадлежит виера. Дело не в радости от единственного выхода, кроме теплой ванны да бритвы. Дело в исполнении одного желания. И мы не лжем о том, что будет дальше. Ваша недальновидность привела к такому печальному финалу. Ты можешь забрать своего Полководца, о Император! -
С этими с словами Герцог сорвал с себя отшметки кожи Солидора, которые оторвались с мерзким шелестом, и бросил пепельный лист к ногам Джаста. Подлинный лик Элокхая при свете оказался куда чудовищнее, чем в темноте кабинета Солидора - тварь словно выросла, хелицеры с неровными рядами кривых зубов хищно раскрылись, мрак вокруг сгустился, оставляя лишь ярко-алый свет его глаз, а ледяной порыв пробежал по клинку. Казалось, что Герцог был готов броситься вперед и убивать, убивать, убивать. Но Элокхай словно впитывал страх вокруг - в особенности страх маленького огонька души Солидора, запертого в недрах черной плоти Герцога.

Лорд Матеус, готовый, казалось, выступить навстречу демону, так и застыл у трона с открытым ртом, несколько дворян, окружавших Олдгейта, подались назад, кто-то из них даже спрятался за спины соседей, дрожа от испуга. Прислонился к стене, тяжело дыша, Анкер Тайл - глаза его были столь широко распахнуты, что в них можно было прочитать весь охвативший юношу ужас. Не дрогнул в этот момент только Винзор, но судя по его взгляду, он смотрел куда-то сквозь Герцога, даже не видя того.

Давион не дрогнул. Лишь, осторожно опустившись на колени, уперев остриё благородного меча в пол, коснулся того, что осталось от Вэина, и покачал головой.
- Да... и вы говорите, что не обманываете? Интересно, мог ли Вэин представить себе, что с ним сделают. думаю, нет... Но что это меняет, демон? Сколько личин и кож ты способен снять? Достаточно, чтобы покрыть ими дорогу от дворца до порта? Даже если и так - что с того? Ты погубил много людей, много волитаров. Погубишь ещё, если не остановить тебя. Это ясно. И ясно, что нужно вбить в твоё сердце этот клинок, - Джаст поднял взгляд и усмехнулся в лицо уже не генерала Альянса, но владыки воинов и убийц виера. - Может, тогда я смогу вырвать оттуда каплю того, что ещё осталось в тебе от Вэина. Жаль, жаль, что я не боюсь тебя, демон... Это, - Давион коснулся сильно болевшего шрама, лицо дёрнулось судорогой, - - достойная память о том, что не всякий, кто бьётся с тобой, погибает. В следующий раз - моя очередь оставить тебе отметину, и клянусь - она будет на самой твоей сути. Ярко-серебряная, как свет моего меча.

- Ты всегда можешь попытаться, смертный. Я обрушу на вас и на вашу Столицу наш гнев, и потом обрушу вашу Столицу вниз, дабы ваша гордыня узрела свой крах. Мы истребим вас как крыс, забившихся в единственный безопасный угол в этом мире! А после, когда вернется Отец, мы отправим ваших "богов" в забвение. Через три часа Левиафан подойдет на расстояние выстрела, и тогда вы поймете, что лучше бы было сдаться сейчас, чем пасть и узреть смерть всего и вся! - Голос Герцога был очень низким, чуть вибрирующим и хриплым. И что страшнее - он был абсолютно уверен в своих словах.

- Мы... все... умрем... - прошептал Анкер Тайл.

- Не все, - пробасил Эрбрейс Рейс, любуясь, как огромные кулаки оглашают эхом тронный зал, сшибаясь один о другой. - Только некоторые. И я думаю, в основном - одержимые. До встречи, Убийца.
Других слов вслед Элокхаю сказано не было. Разве что Давион спокойно вложил сияющий клинок в ножны.

Демон легко выхватил свой клинок, безмолвно развернулся, и направился обратно к площади. Всего три часа, и начнется их печальный финал.

(всё те же Анм, Тель и Скорп - для вас)

[V-Z >>>]

– Как это бывает и всегда, – Венаат продолжал уже сам, и мягкий спокойный голос звучал даже странно, когда его перестали оттенять ледяные интонации виера. – Смена короля, смена династии – для обычных людей мало что меняется. Я надеюсь, что Мастера не подвергнут сомнению то, что я знаю о виера больше всех других и сотрудничаю с ними дольше всех – и, как могут видеть главы Университета, я вовсе не мертв.
– Душой мертв! – бросил Велгест, не выдержав. – У тебя теперь вместо души Пустота, Ларса… где было раньше было благословение Девы.
– Я знаю и Пустоту тоже, мастер Велгест, – покачал головой Венаат. – Позвольте мне разделить с Мастерами немного этого знания… Да, Четверо дают силу магам, и те служат ее проводниками в мир. Но стихии антагонистичны, и в Университете это подчеркивается постоянно. Нельзя соединять огонь и воду в одном заклинании, один и тот же маг не может быть одарен Воздухом и Землей разом. И даже сочетание двух непротивоположных встречается редко, и считается необычным. Сила нашего мира раздроблена, уважаемые Мастера, расколота на четыре части; Пустота же цельна и нерушима.
Слова лились легко и плавно; Венаат всегда умел говорить убедительно, даже когда изрекал ложь. А сейчас он искренне верил в то, что произносил, и потому речь его была напоена этой искренностью.
– Вы знаете свои Стихии, уважаемые Мастера. Пламя сжигает, водоворот засасывает, землетрясение разрушает, ураган сносит с лица мира. Каждая Стихия – разрушительна, и именно о разрушении повествует большинство легенд о магах. Пустота же объединяет в себе все стихии, и успокаивает их, даруя цельность; она дарит мир и покой….
Он прервался на краткое мгновение, сделав вдох – и вот в эту паузу ворвалось обманчиво неспешное замечание Демриса:
– Могильный.
Венаат осекся; люди и волитары невольно улыбнулись – до того язвительно и метко прозвучало одно слово, разбившее чарующие витражи речи мага.
– Не могу не согласиться с мастером Демрисом, – прогудел Астремис, усмехнувшись прямо в лицо Венаату.
– Я не сомневаюсь в том, что с мастером Демрисом соглашаются всегда, – парировал тот, – ибо его мудрость действительно велика. Столь велика, что в ее присутствии можно забыть о своей.
Саймии и Велгест дружно вздрогнули – из всего Совета они чаще всего советовались с Мастером Земли и принимали его сторону. Сейчас и в самом деле показалось, что они неспособны что-то решить самостоятельно.
Сам же Крайдон не отреагировал никак; даже ни один мускул на лице не дернулся.
– Хватит, – проронил Рантельм. – Послы желают услышать ответ; я предлагаю членам Совета высказаться. Коллеги?
– Я хотел бы взять слово первым, – произнес Велгест, – ибо посол принадлежал к одной Стихии со мной.
Щека Венаата чуть дернулась.
– И мой ответ – никогда, – продолжил Мастер Воды. – Да, водоворот засасывает, а наводнения губят города. Но без воды нет жизни, без ее вечного течения нельзя представить себе бытие… а жизнь с виера превратит ее в ядовитое болото.
Он поднял руку – и водная спираль, завертевшаяся на кончиках пальцев, устремилась в потолок, почти касаясь его.
– Ураганы разрушают дома, – в тон коллеге подхватила Саймии, – но мы все дышим воздухом, и свежий ветер необходим любому, кто чувствует себя живым. А жизнь с виера превратит вольный ветер в затхлый туман.
Смерч, устремившийся ввысь с пальцев волитари, оттянул к себе несколько капель из водной спирали, закружив их в себе.
– Пожар страшен и губителен, – процедил Астремис, – но без огня нет теплого дома, нет кузни, нет всего, что лежит в основе нашей жизни. А жизнь с виера превратит яркое пламя в черные угли.
Фонтан пламени метнулся в потолок, и, казалось, даже тени, исходящие от Нагриаша, отступили.
– Землетрясения меняют карты и губят цивилизации, – неспешно заговорил Демрис, – только вот все ходят по земле. Даже волитары, дети неба – и те предпочитают иметь внизу не бездну, а опору. Земля – это изумруды лесов и трав, золото пшеницы и свежесть весенних лугов. А жизнь с виера превратит ее в покойную каменную пустыню.
Он подбросил вверх посох – и тот устремился к потолку каменной колонной, которую Мастер Земли без видимых усилий удерживал одной рукой.
– Разумные стремятся к знаниям, – тихо произнес Киймар, молчавший до сих пор, – даже к запретным. Это понятно, и без этого разум нельзя назвать разумом. Но каждый волен в своем выборе – и даже если назвать силу расколотой, то у каждого есть выбор, тянуться ли к ней, и изучать ли другие ее фрагменты по мере сил. А жизнь с виера превратит знание в черные капли, которые дети Пустоты соизволят уделить в обмен на служение.
Спираль ветра завертелась вокруг худощавой фигуры мага; искры молний блеснули у металлической кисти.
– Посольство слышало эти слова, – заключил Рантельм. – Я же скажу последним…
Архимаг выпрямился; единственный из всех, он не призывал сейчас Стихию – но это было и не нужно. Рантельм сам казался воплощением волшебной мощи – непреклонный как земля, с глазами, в которых метались молнии и пламя… и гремевшая речь его походила на бурную горную реку.
– Мы не сдадимся никогда. Мы будем драться до последнего – и мы победим, именно потому, что не сдадимся. Если я погибну – то виера переживут меня ненадолго. Если мы все погибнем – то виера не выживут вообще. Это слово Совета, Ларса Венаат и Нагриаш, послы своего народа, и иного слова не будет.
Он помолчал несколько секунд и с короткой усмешкой осведомился:
– Посольство желает что-то сказать?
Венаат, без страха смотревший на стихийные силы в руках магов, смотрел прямо в глаза Рантельму. Он улыбнулся – и вновь зазвучал двойной голос, заставивший слуг на галерее вновь отпрянуть.
– В ы р е ш и л и и в ы б р а л и с в о ю с у д ь б у. В и е р а м о г л и д а т ь в а м н о в ы е п у т и, к о т о р ы е н е п р е д с та в и т н и ч е л о в е к, н и о р к, н и к о р л а д, н и в о л и т а р. В и е р а м о г л и д а т ь в а м в е ч н у ю ж и з н ь – а в ы п р е д п о ч л и с о б с т в е н н у ю г о р д о ст ь. К а ж д ы й и з т е х, к т о с т а л н а с т о р о н у д е т е й Р о ж д е н н о г о С н о м, х о т е л н е м н о г о г о: о б ш и р н ы х з н а н и й, с ч а с т ь я с е м ь и, в о з м о ж н о с т и з а н и м а т ь с я т е м, к ч е м у с т р е м и л с я… и м м е ш а л и. Ч у ж а я г о р д о ст ь, ч у ж а я з а в и с т ь, ч у ж и е т р а д и ц и и. М ы д а л и и м в с е, ч е г о о н и х о т е л и . Мы м о г л и д а т ь э т о и в а м. Н о в ы о т к а з а л и с ь. Д а б у д е т т а к.
С последним словом человека и виера песчаная модель Столицы, и так еле державшаяся в присутствии Герцога, наконец не выдержала – и распалась мелким песком, с шелестом раскатившимся по мрамору.
Снова повисла тишина – вязкая и тяжелая.
– Я прошу у Совета позволения удалиться, – наконец произнес Венаат, и Рантельм коротко наклонил голову в знак согласия.
С каждым шагом, который маг делал к дверям, Герцог словно уменьшался – и к выходу подошел уже только человек.
– Ларса, – бросил вслед Архимаг; Венаат остановился и обернулся. – Почему ты встал на их сторону?
В голосе Рантельма звучала искренняя боль. Талант, мастер, один из лучших – и ныне один из самых страшных противников.
– Я доверяю мудрости Архимага разрешить эту задачу, – отозвался Венаат.
По-прежнему с улыбкой.

[Тельтиар >>>]

Маги и офицеры
И Визет

В то время, как предатель имел беседу с Советом внутри дворца, ко входу его подбежал запыхавшийся офицер в чине лейтенанта - он был весьма молод, и носил отличительные знаки курьера Генерального Штаба. Остановившись возле караульных, юноша кивнул им в знак приветствия - пусть даже это были простые стражники, но ведь они находились при исполнении.
- У меня срочное донесение к Архимагу от Его Светлости военного министра!
Отчеканил он, отметив про себя, что стражи выглядят слегка испуганными и возбужденными.
- Придется подождать, - покачал головой бородач. Молодой стражник, вернувшись на пост, все еще приходил в себя. - Сейчас у магов...
Он оглянулся на дворец с откровенным, хотя и тщательно скрываемым, испугом.
- Посол.
- Посол у Архимага? - Реакция старшего караульного пробудила в лейтенанте подозрение. - Что ты несешь?! У меня архиважное донесение!
- Па... господин лейтенант, - вздохнул бородач, - поверьте, вы сами туда сейчас входить не захотите, пока он не уйдет.
- Ты говоришь с офицером Альянса, мерзавец! - Воскликнул юноша, замахиваясь на стражника. - Немедленно отойди в сторону и объясни, что здесь происходит!
Тот молча насупился, шагнул в сторону, и демонстративно вежливым тоном пояснил:
- Совет сейчас принимает Ларсу Венаата, посла де... виера.
Лейтенант поперхнулся:
- Ко.. Ве... тьфу! Какой он посол?! Это безумие какое-то! Доложи все как есть!
Стражник коротко, по-военному рассказал обо всем, что произошло с момента появления Венаата у ворот дворца. Бросил взгляд на молодого сослуживца и тот добавил:
- Зал сейчас закрыт, и к дверям никто не подходит.
- Вот как.
Офицер немного сник, и шепотом произнес:
- Вэин Солидор сейчас в Тронном Зале.
Молодой стражник дернулся, лицо его побелело; старший сумел сдержаться, но глаза расширились.
- Вот как... - эхом отозвался он. - Они что, все решили прийти?
- Несите службу, - одернул их лейтенант, решивший что панибратства с рядовыми хватит. - Я должен доложить министру. Если Ве... предатель покинет дворец, проследите, куда он пойдет.
Стражник коротко кивнул, не выразив вслух сомнения в том, что они смогут это сделать.
Спустя несколько мгновений от офицера остался лишь стук сапог по мостовой - столь быстро он побежал обратно к Императорскому дворцу. Однако, было ясно, что очень скоро он вернеться с новыми указаниями от милорда министра, а быть может - и кого более высокопоставленного.

Стражников несомненно сложно было уже сегодня чем-либо удивить, но вид появившихся из-за угла боевых магов под началом полковника, по правую руку от которого вышагивал знакомый им лейтенант, несомненно впечатлял. Ведь этот отряд состоял по меньшей мере из двух десятков чародеев, чьи инсигнии сверкали серебром и золотом, лица же их застыли в мрачной решимости.
- Изменник во дворце? - Коротко осведомился старший офицер, для важности положив ладонь на рукоять меча, инкрустированную костью.
- Уже нет, господин полковник, - покачал головой бородач. - Он ушел несколько минут назад.
- Я попытался за ним пойти, - добавил молодой стражник, - но он свернул за угол, и когда я туда подошел - его уже не было. Как сквозь землю провалился.
- Ах ты сволочь! - Раздраженно надул усы полковник. - Такого простого дела не мог исполнить!
Стражник промолчал. По его мнению, незаметно проследить за опаснейшим вражеским магом был способен разве что Мастер из Совета, но втолковывать офицеру было бесполезно.
- Молчишь? Я тебя велю плетьми высечь! - Лицо военного немного покраснело от гнева. - Запомни это.
Последние слова относились уже к лейтенанту.
- Идемте, господа.
Отряд вошел во дворец, чеканя шаг - не столь слаженно и красиво, как это делали обычные солдаты, но боевых магов обучали лишь самым основам строевого шага, уделяя этому искусству совсем немного внимания.
Первым на пути попался пожилой слуга; лицо его было откровенно бледным. Старик еще не отошел от недавнего присутствия Герцога.
- Веди меня к Архимагу, немедленно, - бросил ему офицер.
Слуга поспешно кивнул и почтительным жестом пригласил следовать за ним.
Маги так и не покинули зал, где приняли посла. Демрис стоял над рассыпавшейся моделью, задумчиво поглаживая бороду, Киймар наклонился над песком, проводя над ним здоровой ладонью. Саймии замерла у открытого окна, вдыхая свежий ветер. Астремис беседовал с Велгестом.
Рантельм же сидел в дальнем конце зала, соединив кончики пальцев; взгляд Архимага был мрачным.
А галерея наверху уже давно опустела.
- Господа маги, - поприветствовал их штабист. - Архимаг. Я полковник Мэррит.
Взгляды Мастеров устремились на офицера; Рантельм неспешно поднялся из кресла.
- Добрый день, полковник, - кивнул он. - Чем обязаны?
- У меня есть приказ на арест изменника Ларсы Венаата, - ответил офицер. - Потрудитесь объяснить, господин Архимаг, руковдствуясь какими соображениями вы позволили ему уйти от правосудия, и, более того, имели сношение с врагом Альянса, не поставив в известность Короля, принца и Верховного Главнокомандующего?!
- Он прибыл как посол, под белым флагом, соблюдая все законы и нормы, не отклоняясь от дипломатических правил, - сухо ответил Архимаг. По тону было ясно, что и самому Рантельму произошедшее совершенно не по душе. - Касательно известий... Мастер Саймии, вы готовы?
- Да, Архимаг, - Виана отвернулась от окна. - Послание ветра составлено, и оно готово в любую секунду отправиться к Императору.
- Действуйте.
Волитари кивнула, и с ее ладоней вспорхнула прозрачная птица, сотканная из ветра.
- Если разбойник встречается со стражей, его все равно бросают в темницу, если убийца приходит говорить - ему на шее затягивают петлю, - лицо полковника вновь начало наливаться краской. - Если изменник и предатель поднимает белый флаг, его следует подвергнуть справедливой каре! Вы же дали ему уйти просто потому, что он помахал у вас перед носом тряпкой, господа маги!
- Развяжи мы схватку, - прозвучал тихий голос Велгеста, - погибли бы все люди во дворце. Район обратился бы в руины. И не обязательно бой закончился бы нашей победой.
- Кстати, - Демрис оторвал взгляд от погибшей модели, - полковник, а как вы собирались его арестовывать?
- Вы не уверены были в победе сейчас?! Как же вы собираетесь бороться с ним, когда подойдет армия виера?!
- К этой схватке, в этих условиях мы подготовились, - бросил Рантельм. - Полковник, мастер Демрис задал вам вопрос.
- Мы пришли убить его, если вы об этом.
- Не факт, что справились бы, - рассеянным тоном проронил Демрис, вновь возвращаясь взглядом к распавшейся модели. - Я оценил.
- Вы просто трус, мастер Демрис, - проронил полковник. - Конечно, вы подготовились к тому бою, ведь там за вас будут умирать солдаты, а здесь пришлось бы сражаться самим.
- Вообще-то, - возмущенно заметил Астремис, - именно мастер Демрис погнался за Венаатом после того, как тот попытался истребить всех нас, и чуть не погиб...
Мастер Земли коротким жестом остановил коллегу, и флегматично отозвался:
- Полковник, мне не так много осталось жить, чтобы я боялся смерти. Надеюсь, у вас будет возможность повторить эти слова, если мы окажемся в бою рядом.
- Если бы вы были в моем подчинении - я подвег бы вас наказанию, - ответил офицер. - За то, что вы дали уйти опаснейшему врагу Альянса. Но, к счастью министр предвидел подобную вашу недальновидность.
Архимаг поднял бровь, призывая продолжать.
- Все вы нужны во Дворце - наш враг, Солидор, все еще там, и коль скоро не удалось расправиться с обоими демонами, быть может, мы еще успеем остановить хотя бы одного!
- Солидор здесь?! - одновременно выдохнули Велгест и Астремис.
- Когда он появился? - добавил Архимаг.
- Я уполномочен рассказать вам, - немного остывая, кивнул полковник. - Но - по пути.
- Император одобрил эту... операцию? - уточнил Рантельм.
- Архимаг Корион Рантельм, если вы не хотите, чтобы по вашей вине погибли верные подданные Альянса, немедленно следуйте за мной - и получите ответы на все вопросы от самого императора.
- Хорошо, - после короткого молчания кивнул Архимаг. - Пойдемте и посмотрим.