Над облаками

[Scorpion(Archon) >>>]

День 13
После погони
(Визет и я)

Город приближался не в пример медленнее. Со всех сторон, отовсюду наступала тишина - Столица словно затаила дыхание, ожидая, когда наконец снова коснётся тверди острова сам Император. Только волнения и счастья, которые чувствует мать при виде возвращающегося домой из дальнего опасного пути сына, не было. Совсем.
Город устал. Город устал безмерно, почти также, как и его правитель.
Медленно покачивались крылья Малатаронта. Дракон молчал. Молчал Давион. Приближался город. Приближался. Приближался.
Приблизился и снова нырнул под драконье брюхо. Всё та же тишина стучалась в сердце, ныл и отдавался во всё лицо, словно колючий шиповник, взявшийся расти сквозь кожу, проклятый шрам-молния. Маги. Министры. Демоны. Война. безумие.
Опять.
Давион вздохнул, наблюдая, как бегают - маленькие, словно песчинки, несомые ветром, по улицам люди; как чуть медленнее летают волитары. Город был удивительно тих, и уже почти не отходили из портовой гавани корабли: все, кто хотел и успел спастись - спаслись. Прочие остались. Умирать или выживать, биться или прятаться, молиться, рыдать, смеяться и кричать - от боли ли, от ярости или безысходности, кто как.
Все лежали на плечах - его плечах. Не только его... но ЧЕтверо, как же тяжело!
Шрам снова дёрнуло. Болезненно. Почему, что с ним такое?
Давион хмыкнул. Меч давно покоился в ножнах, но тихое сияние вокруг него всё не унималось.
Маги были заметны издалека; Мастера Воды и Огня все еще превращали демонический лед в безвредную жидкость, парившая чуть выше коллег Саймии внимательно следила за тем, чтобы таковая не плеснула в сторону. Прислонившийся к стене Киймар что-то записывал, пристроив тетрадь на протезе; Демрис неподалеку внимательно изучал мостовую, словно находил в ней что-то невидимое остальным.
Архимаг парил на одной высоте с драконом, скрестив руки; лицо Рантельма было мрачным и непроницаемым.
Когда же Малатаронт оказался немного ближе - глава Университета медленно полетел навстречу. Казалось, полет не затрудняет его никоим образом; старый маг выглядел в небе не менее естественно, чем облака.
Грозовые.
- Приветствую. Сказал бы, что вы вовремя... Но время сейчас всё несвоевременное. Элокхай ушёл. Погибли невиновные... Снова я где-то ошибся, - нервно выдохнул Давион, поглаживая спину дракона - усталость взяла своё, "полёт", устроенный каким-то неведомым образом, порядочно вымотал волитара. Теперь он просто сидел. Сидел, прислонившись к драконьему гребню и не желая шевелиться лишний раз... больше нужного, конечно. - Что чары. Обошлось? Сколько воинов погибло?
- Только те, кто столкнулся с ним, - промолвил Рантельм. - Мои коллеги сделали все возможное, чтобы прикрыть тех, кто был на земле, им это в немалой степени удалось...
Он помолчал.
- Ваше величество, вы получили вестника, которого послала Мастер Саймии?
- Получал... поздно только. Так получилось... - мрачно буркнул Джаст. - Когда вы отсылали его?
- Как только к нам пришли военные. Мастер Саймии как раз заканчивала создание вестника, когда они пришли, - Рантельм вздохнул, на мгновение показавшись очень старым. - Сейчас я пытаюсь понять, не совершил ли ошибку, не нарушив клятву.
- Клятву?
- Правила... - с тоской произнес Корион. - В отличие от этого демона, Венаат и его спутник не нарушили слова, не убили и не ранили. Они пришли, сказали слово и ушли. Я не смог заставить себя атаковать поклявшегося не причинять вреда другим, зная, что тогда почти неминуемо погибнут все люди и волитары, которые в тот момент были в здании и домах рядом.
Архимаг осекся - слова для него самого прозвучали как оправдание.
- Сейчас я стараюсь осознать, был ли прав.
- Знаете... и я пытаюсь. Пытаюсь понять, был ли прав. Только уже не первый день. День за днём я думаю, прав ли я. Вот сейчас... кто я? Герой или дурак? Скорее всего и то, и другое, - Давион снова вздохнул. - Сейчас на меня набросятся министры, так что будем кратки: магическая оборона Столицы готова. Так?
- Да, - коротко ответил Рантельм. - Если и есть что-то, что мы еще можем сделать, мне это неведомо.
- А Воля? Вы готовы воззвать к ней?
На лице Кориона мелькнула усмешка.
- Уже давно готов, ваше величество. Более того - у меня такое чувство, что Воля желает явиться в мире, обрушиться на тех, против кого ее мощь действительно надо направить. И...
Он вдруг оборвал фразу, недоуменно прислушавшись к своим ощущениям. Даже будучи посвящен совершенно иной Стихии, Рантельм не мог не почувствовать приближающуюся внизу силу - словно исполинскую волну земли, спрессованную в небольшом пространстве.
- В чём дело, Корион? Что-то не так? - Давион оторопело схватился за меч. Сияние благородного клинка не стало ярче, хоть и не поблёкло - и всё равно в движениях Императора сквозила угловатая, дёрганная резкость. И усталость - снова, снова, снова... Вечная спутница, подруга и уже почти жена. Больше, чем любая невеста. - Вы словно вновь его перед собой видите.
- Нет, ощущение совсем иное... - медленно произнес Архимаг. - Я не очень понимаю, что это, хотя похоже на...
Завершить фразу Рантельм опять не успел.
Снизу взметнулась полоса камня - длинная, стройная стелла, казавшаяся хрупкой и непрочной. Даже непонятно было, как она выдерживает вес огромной фигуры в черных доспехах, застывшей на конце каменного луча... но ведь выдерживала. Более того - изогнулась, легко подводя того, кто еще этой ночью носил имя Истарилон, к дракону, Императору и Архимагу.
- Так, - пророкотал глубокий бас, в котором слышался грохот лавин и землетрясений. - Как я понимаю, это и есть тот светоносный сын волитаров, о котором ты говорил, брат?
" - ОН САМЫЙ, БРАТ".
Давион смотрел на творящееся перед ним во все глаза. Усталость не давала уже даже сгладить удивление - магия могла многое, но... Постоянно что-то новое. Постоянно.
- Рокларион?
" РОКЛАРИОН, БРАТ. ДРАКОН В ТЕЛЕ КОРЛАДА"
Малатаронт завис в воздухе.
- Где же вы были? Сейчас - где? Ваша сила была бы нам так нужна... - само собой вырвалось у Джаста.
- Я вижу, - дракон чуть повернул голову, прислушиваясь к еще висевшему в ощущениях жуткому влиянию демона. - И сожалею, что меня тут не было; иначе бы Мяснику пришлось вспомнить, почему Горнарис так трудно было штурмовать. Не думал, что на инициацию дочери людей уйдет столько времени, а стоило бы рассчитать.
- Время, которого всегда не хватает, - горько усмехнулся Давион. Показалось, или и огромную пасть Малатаронта тронула та же усмешка? - Где вы будете во время обороны? С корладами?
- Я буду везде, где потребуется, - шевельнулись мощные плечи. - Город в небесах, но тут достаточно камня, чтобы я пересекал его за считанные вдохи.
- Понятно. Удачи вам, Рокларион. И вам, Корион.
Голос Джаста едва звучал. Лицо Императора снова скрутило судорогой - шрам на щеке словно разошёлся на миг надвое, тут же слившись воедино. Усилием воли юноша вернул себе видимость спокойствия - всё равно безумно усталого.
Скрежетнули зубы. В бессильной, тяжёлой, болезненной злобе.
- Спускайся, Малатаронт. Прямо ко дворцу. Времени совсем мало.
- Тебе бы сейчас не помешал отдых, - без всякого пиетета заявил Рокларион. - Брат, это я, в частности, и тебе говорю. Если кто-то полезет с вопросами - советую отогнать к зеленой домне.
Архимаг невольно кашлянул: он и сам задумался о том же, но высказать это по-драконьи прямо у Рантельма бы не получилось.
- Отдых - это когда есть время на вдох и выдох. Большего не нужно, - Давион заставил себя улыбнуться. Почти искренне. - Сейчас его почти не осталось - нечем дышать. А я не люблю густого воздуха и серого неба. надеюсь, вы со мной солидарны.
В глазах измученного правителя мелькнул огонь - казалось бы умерший, он снова медленно разгорался, без желания, без задора... Горел.
Так надо. Эти слова Император усвоил лучше любых прочих уроков.
Рокларион коротко усмехнулся.
- Тогда и я спущусь с тобой.
- Думаю, и я последую этому примеру, - добавил Рантельм, рассматривавший дракона в теле корлада с нескрываемым интересом.
Давион кивнул. Дракон, медленно нарезая круги над дворцом, начал снижение.

Сообщение отредактировал Scorpion(Archon) - 23-05-2010, 17:57

[higf >>>]

Вечер 13

Стены пропасти очень стары. Время, орудуя ветрами и водой, не нанесло сетку морщин, а напротив – стерло все выбоины. Камень гладкий, как зеркало и там, где темнеет обсидиан, действительно можно увидеть отражение – сгусток абсолютной тьмы, выделяющийся на черном, как обычная тень в полдень.
Он в настоящей бездне, глубокой, как отчаяние. Не на дне – ибо она бездонна, но так низко, как возможно...
Это уже было.
Все было.
Ничего нового здесь уже нет и, кажется, не может быть. Если бы дно все-таки существовало – он давно заполнил бы бездну своей ненавистью и болью и поднялся бы на их гребне над поверженной твердью. Впрочем, он ничего не может заполнить – наоборот, и в этом сила..
Все было и повторяется в полной неизменности.
Полной? Нет, не так!
Там, наверху, что-то происходит. Обжигающий свет все меркнет и тускнеет, давимый силой. Его силой, его частью, его плотью, что смогла разорвать бесконечность и оказаться наверху. Это его частицы, но это все же не он.
Надо прийти туда самому. Прийти, чтоб вновь броситься на сияющий клинок и расплавить его сиянием алых глаз, надломить тяжестью Пустоты.
Он ощущает нить, ведущую туда. Связь. Очень слабую.
Если он сможет вырваться наверх... Он никогда не станет миром, но может, растягиваясь, сделать мир – собой. Пустоте ведь не грозит разрыв, она может растягиваться бесконечно.

Треск рвущейся материи. Холодный пот на лбу. Непонимание.
Было светло, насколько может быть светло тусклым вечером в комнате, но это было ярчайшим сиянием Отца Небесного после того, что он видел. Болели скрючившиеся пальцы – Алфар с трудом разжал их и увидел, что, вцепившись, разорвал плотную ткань матраса. Приснится же такое... Снова. На этот раз уже не свалишь на Менгаарда... О Четверо!
Он, не вставая, потянулся к стоявшему рядом кувшину с водой и жадно, стуча зубами о надтреснутую у края глину, осушил его целиком, и лишь тогда оказался готов признать все очередным сновидением и вернуться к реальности.
Главное, не думать о виденном.
Мать орка корладского, сколько же он проспал?
Ночь оказалось очень насыщенной, а встал Манфри рано. Потому, видя, что битвы пока не предвидится, лег отдыхать перед боем, закончив перед этим все приготовления. Но не опоздал ли к началу? Да нет, уже было бы слышно, если б дрались. Но, кажется, темнеет, так что не мешкать. Он наскоро оделся и выбежал на кухню... И там чуть не расплакался от досаду, кусая зачерствевший хлеб. Демоны были в Столице, огромный Вэйн-Элокхай говорил с Императором и бегал по улицам – а его никто не позвал! И теперь этого неповторимого зрелища уже никогда не увидеть. Сволочи все! И Наори, и Тами, и Архимаг... Ладно, ему простительно, он старый. Да что же это такое, самое интересное – и пропустить. Соня Водной Матери! Нет, все, больше до начала битвы не спать!
Манфри вернулся в свою комнату и вскоре, набив совершенно необходимыми вещами карманы, с наполненным ведерком потащился искать Шангриетт и Ровену – чтоб не опоздать снова.

[Scorpion(Archon) >>>]

Вечер 13
После погони. Алсиманд

И снова она всё пропустила.
Знала, к чему это приведёт. Знала, чем может закончиться. Сама подтолкнула. Сама позволила. Не остановила, не затормозила. А теперь – не выясняла, куда делась Мири после этого безумства. Что уж там… она даже не смотрела. Иначе – не смогла бы не вмешаться.
Интересно, может Мириам и нужна такая мать? Или сестра? Или кто она ей теперь? К демонам, кто она! Она - нужна Мири или нет. Вопрос гулял по саду, срываясь с губ немыми обрывками слов, не думая ни на минутку обратиться ответом. Будто неприкаянный дух, стенающий в холодном каземате, где было уморено его бренное тело, вопрос жаждал покоя, просил о нём - но не мог даже произнестись громче сдавленного шёпота.
Одиночество - оно такое? Новый вид, новое открытие для себя. Когда ты одна в целом мире, когда отец делает из тебя игрушку, братья - один другого хуже, вернее ненужнее, что хуже чем хуже, друзей почти что и нет, жених увлечён другой - и славно, чтоб его, пня дубового! - а старая подруга снова куда-то пропала, это не одиночество. Ни капли, ни орка с два это не одиночество. Когда тебе никто не нужен и ты никому не нужна - это нормально, это здорово и легко, и отвечаешь только за саму себя, и думаешь только сама о себе, и весь мир - твой и не твой, чужой, холодный и от этого такой совершенно правильный. Безразличный? Чуждый? Просто справедливый той странной справедливостью, когда удар ножа убивает, а крепкое вино бодрит и пьянит; когда молния рассекает воздух, а не щеки, а сталь во взгляде кажется всего лишь "ещё одной".
А потом появляется кто-то близкий. Редко больше одного.
И вдруг ты понимаешь, что и ему ты не нужен - на чистоту-то если. Это так. Он живёт так, как жила ты, и его мир как раз такой - холодный, чуждый, справедливый. Может быть на самом деле и не так - но ты не знаешь другого. И потому для тебя мир его такой, и тебе в этом мире есть одно место - маленькое, такое же холодное и убийственно-правильное своей абсолютной одинаковостью со всеми прочими. Ты - ещё одна песчинка, ещё один абсолютно ровный стеклянный шарик в огромной пустоте этого неприятно, неприлично, леденяще справедливого мира.
Ты кто-то - и потому ты никто.

Наверное, нужно было снова отправиться куда-то и пометать ножи. Или может накричать на слуг. Или снова померить платья, полюбовавшись своим видом – чем дальше, тем ярче, нахальнее и фривольнее, хотя леди Аш с её обнажёнными прелестями Алси не обставить – да и желания опускаться до такой вульгарной игры на собственном теле у юной Рейс не было. Показать мужчине краешек плеча – он за тобой пойдёт. Показать ещё чуть больше – поползёт. Это может почти каждая – при дворе дамы умеют себя держать холеными и красивыми. Зачем это нужно?
Ещё можно было выяснить снова, где сейчас Гудрин, и попытаться подговорить её утешить Джаста после случившегося. Нет, гвардию определённо надо расширять – мало её, двести волитаров и людей, куда это годится. Пять сотен, а то и тысячу! И стражу разогнать в шею, всех дельных – гвардейцами, прочих – а хоть куда! Надо подкинуть Давиону идейку, только не сразу после утешений…утех? Нет – не время, да и все эти «немного любви» откровенно попахивали хорошей фантазией сказочника, лет этак двести назад полезшего искать скрытый смысл в «Истории кронпринца Мейэлрона, Уэльви-заступницы и могучего Гверха». И скрытый смысл оказался не в подвиге, не в славной гибели ради любимого, не в спасении от нашествия и признания доблести даже орочьим воителем. Он был короче и формулировался быстро.
Все умерли.
Не тот смысл, которого Алсиманд желала для меднокосой красотки и её непутёвого воздыхателя-Императора.
Может, её отловить где да связать, пока жуть не утихнет? Или до конца… какого-нибудь.
Нет. Вырвется, а то и чего хуже.
Убеждать? Её? Даже не смешно.
Опоить? Не сейчас, раньше надо было.
Или может солгать, что он сам попросил… Ага, а так она и поверит. Ну и что делать?!
Постепенно в голове осталась только одна мысль. Мысль, которая бесила больше всех предыдущих и потому, скорее всего, являлась правильной.
Пусть всё идёт, как есть. Бездействовать, чтобы не помешать ничему. Уповать на чудо? Наверное и это тоже. Как повторял в последнее время Давион – едва ли не ежечасно – легенды и сказки резко начали оживать…
И будь она проклята, если понимает, как всё получится!

- Пссс! Пс! Розочка-а…
Голос, донесшийся из-за кустов, был неприятным. И кто бы это мог быть? Какой-то заблудившийся маг? Учитывая, как восхитительно обработали дворцовый сад чародеи, тренировавшиеся тут… всё ещё? Или уже переставшие. В этой части сада просто ничего не было слышно. Ну и велик же Малатаронт, раз умудряется обогнуть собой всю эту территорию. Хотя скорее длинен, а не велик. Хвост длинный наверное.
Хвост. В памяти всплыло что-то гадостное, что хотелось вымыть руки. А ещё лучше вымыться всей, целиком, и вытереться насухо. Всего мгновение, но так хотелось!

- Розочка-а…
- Это ещё что?! А ну пошёл… куда лезешь?!
- Оставь, он вечно нарывается. Конечно, с такой мордой ему не светит, вот и позволяет себеб лишку! Он смирный. Хвост! Смирно!
- Всё ради божественной!
- Целуй руку!
Свою хочется отдёрнуть. Настолько поганая у него рожа… Прыщи, несколько старых шрамов – и глаза. Холодные, рыбьи, без капли чувства, мерзкие. И ухмылка – паскуднее некуда.
- А за что кличка?
- А за волосы. Видишь?
- Хвост?
- Ну да.

- Розочка, золотце моё!
Одетый в неприметный костюм городского обывателя среднего пошиба, Хвост просто лучился любезностью, отчего желание дать ему по морде, а потом бухнуться в воду и долго отскребать от себя даже запах паршивца становилось непреодолимым.
- Ты как сюда пролез?
- Так гвардии сейчас на всё не хватает. Привыкли, что туточки драконище разлёгся, решили – можно и не ходить там, раз он такой большой да сильный… А я возьми и прошмыгни, пока он в отлучке-то. Розочка, как же я давно тебя не видел!
Нет, ну надо же послали Четверо такую напасть! Ещё и целоваться полезет ведь! Ой схлопочет, схлопочет сейчас… Может, потому и морда такая, что взаимности не добивался?
- Оставь свои манеры для дешёвых шлюх! Говори, чего надо!
- А для дорогих?! – умилился Хвост, тряхнув хвостом. Асли едва не посинела от злости, рука сама начала складываться в кулак – не пощёчину же отвешивать этому обормоту. Не дворянин небось, и так дойдёт… - Ну ладно, не сердись, я разве ж о тебе! Да чтоб меня на месте прибило, если я о тебе такое думать мог! Я же по тебе так скучал, не поверишь, так скучал! А с тобой и не словишься – совсем меня, горемычного, позабыла!
- Хвост!
- Ну что-о? – заломил руки гильдеец.
- Ты только по мне соскучился или есть дело, ради которого такая погань, как ты, не испугается на обратном пути быть изжаренным драконом? – осведомилась Алсиманд.
- Розочка, да чтоб меня на месте…
- Сейчас прибьёт. Говори уже, зря воздух тратишь.
- Ой, дело-дело, дело такое, Розочка, - оскалился хвост. – Есть у нас к тебе дело… важное-преважное! Слыхала, что в городе делается?
- Что именно?
- Душат нас, как котят душат, Розочка, - по лицу Хвоста едва не скатилась слеза, но тот, гулко шмыгнув носом, вовремя мазнул рукавом по лицу. – Смотрители жизни ну совсем не дают! Посажали, похватали, половили нашего брата ой сколько, и считать не буду! Много. Ну вот и вышло так, что надобно нам от них… того. Ну того самого.
- А им от вас. Как это касается меня?
- Розочка, ну не дуй губки. Или ты не наша?
- Могла бы что сделать – сделала бы. Не могу, сам знаешь, красавчик.
- Ой вот и нет, вот и нет! – «красавчика» Хвост вроде бы и вовсе не заметил. – Можешь-можешь, я потому и здесь, сладенькая моя.
- И что же? – кулак всё же сжался, но Хвост успел отскочить, словно детский мячик, и опереться на ближайшее дерево. – Убить лорда-Смотрителя? Тебе напомнить, чем оно кончилось?
- Не надо, что ты! - всплеснул руками Хвост. – Меня до сих пор в дрожь бросает! Не-ет, радость моя! Тут дельце тоньше. Получили мы заказик давеча, вот прям только что! Ой и хороший заказик! Всем заказам заказик!
- Кого?
- Кого – то я знаю, да говорить не велено, - поклонился Хвост. – А вот только есть у нас одна проблемка… Девочка маленькая. Ой плохо нам от неё, ой плохо! Опасная, жуть!
Сердце Алсиманд нервно ёкнуло.
«Как туда-то тебя занесло, Мири? Что ты ещё успела натворить? С Гильдией связаться… Четверо, помилуйте!»
- И что?
- Как что? Надобно её того… того самого. Чай не маленькая, сама понимаешь.
- Послушай, Хвост, Мириам… - начала было Алси, но посыльный требовательным жестом прервал девушку.
- Мириам она Ии не Мириам, мне знать не надо. А только сроку тебе – до завтрева, и чтоб головка её слёпенькая с плечами-то попрощалась. Усекла? Ты прости, коль резко – это ж не я так говорю, сама понимать должна.
- Постой… слёпенькая? Ты о чём?
- Да о том же. Ходят слухи – другого просили. А он – ни в какую. Не буду мол, не интересно, какой толк-то? Вот и вспомнили о тебе.
- Погоди, я ничего не понимаю… о ком речь? – вконец путаясь в собственных догадках и словах порученца, выдавила Алси. – Что за слепая…
Второй раз сердце ёкнуло не так сильно. Но легче не стало.
Повсюду с ним. Давион Волитар, идиот коронованный, ещё кого ты втянешь в этот омут? Что ты вообще задумал? Четверо, дайте сил! Ему тоже… но сейчас ей, Алсиманд Рейс – дайте!
- О, кажись всё поняла! Ну вот и ладушки! – хлопнул в ладоши Хвост. – Ты прости, дела у меня ещё, ой и дела! А ты подумай, да недолго, слова-то не мои! К завтрему изволь, так уж сказано. А не изволишь, так тебя, золотце, саму малость так изволят…
- Угрожаешь?! – Алсиманд рванулась за Хвостом, но тот, словно кошка, уже взметнулся на дерево, перепрыгнул с него на другое, на третье, мелькнули в листве дрыгнувшие по воздуху ноги… Прыткий гад уходил, как считал нужным. Смеясь, сказав последнее слово.
- Завтра-завтра! Быва-ай, Розочка-а-а!
Алсиманд разразилась орочьими ругательствами. Тихо, сквозь зубы. И пообещала себе, что когда-нибудь обязательно припомнит Хвосту этот разговор. А если получится – и не только ему.

[Тельтиар >>>]

Суд Чести.
Со Скорпом


Лучшая команда, лучший корабль, лучшее вооружение. Здесь каждая доска, каждый гвоздь кричал о превосходстве Альянса, а ветер разносил этот крик на много миль вокруг. Его превосходительство, Лорд-Адмирал Альдоф Стерн ступил на борт линейного корабля "Гастон Тайл", всего несколько дней назад присоединенного к Столичной Эскадре.
Блеск золота, отражающего солнечные лучи слепил, а золотом здесь были покрыты даже края бортов, резные скульптуры, украшавшие капитанский мостик, перила, даже бронированные пластины отливали позолотой, а в парусах сияло золотое шитье.
Корабль, более великолепный, более быстрый, более величественный, нежели "Серебрянный Страж". Во всем. Лорд Тайл постарался на славу, когда строил это судно. И сейчас Стерн жалел лишь об одном - что этот превосходный флагман находился на другой стороне города, когда Солидор удирал прочь. Будь у них еще немного времени, и эта тварь не ушла бы так легко!
- Ваше Превосходительство!
Офицеры выстроились по краям ковровой дорожки, постеленной перед адмиралом, приветствуя его прибытие.
- Капитан, господа офицеры, - ответил им кивком Альдоф. - Все ли готово?
- Так точно, Лорд-Адмирал! - Отчеканил командир корабля. - Линейный Корабль полностью снаряжен и готов к бою. На борту находиться шестнадцать катапульт и полсотни баллист, десять боевых магов, двое из которых в старшем ранге, и еще трое в звании капитана. Офицеры тщательно отобраны со всего флота, абордажная команда и десантный отряд лучшие в своем деле. Так же боевая мощь усилена полусотней всадников на грифонах.
- Благодарю за службу, капитан, - Стерн пожал офицеру руку. - Выводите судно на боевой рубеж.
"Гастон Тайл" медленно и величаво развернувшись, поплыл над устремленными к небесам дворцовыми шпилями к восточному краю города, где уже выстраивалась в боевой порядок Столичная Эскадра. Согласно Плану Генерального Штаба, первыми в сражение надлежало вступить Восточной и Северной Флотилии, которую в качестве резерва поддерживала часть Южного Флота, так и не успевшего прибыть в полном составе. И лишь в том случае, если этой силы оказывалось недостаточно, им на помощь следовало выступить эскадре Лорда-Адмирала. Однако, Стерн предпочитал выстроить корабли заранее.
Лодка подлетела к борту линкора где-то на середине пути. Помимо ветроплава, в ней находилось еще несколько человек в черном.
- Эй, лейтенант, - окликнул стоявшего возле борта дежурного офицера смотритель. - Его Превосходительство на корабле?
- А тебе что с того, ворона? - Лейтенант несколько неприязненно взглянул на нежданного гостя. - Он кого попало не принимает, особенно перед боем.
- Мы заранее сообщали, - процедил смотритель. - Он нас ждет. Точнее же, не нас, а вот это.
Смотритель кивнул на сидевшего подле него мужчину в кандалах и с мешком на голове.
- И как мне о вас доложить? - Известие о том, что им все же было назначено, заставило офицера проявить некое подобие вежливости, а двое солдат помогли пришвартовать лодку к линкору.
- Как о посыльных лорда Элана, приведших, согласно приказу Его Величества Императора, полковника Брандира Турссона и желающих передать оного в руки Лорда-Адмирала.
- Все слышал? - Хлопнул ближайшего подчиненного по плечу лейтенант. - Так беги, выполняй! Эй вы, двое, помогите поднять полковника!
Солдаты аккуратно втащили Турссона на борт, и офицер сорвал с его головы мешок.
- Ну все, руби концы, - бросил один из смотрителей. - Он теперь ваш, а мы полетели.
- Скатертью дорожка, - даже не взглянув на них, отозвался лейтенант.
Турссон выругался. Коротко, очень выразительно, перемежая изысканные по звучанию староволитарские выражения с отборной пограничной орочьей руганью.
- Дышать совершенно нечем, - наконец подвёл черту под руганью полковник. - Чем дальше, тем нахальнее становились господа конвоиры. Сразу видно - наёмники, армейской дисциплины нигде нет. разрешите доложить, полковник Брандир Турссон, ныне обвиняемый в увесистом списке прегрешений перед ликами Четверых и лезущего к ним в Пятые Лорда-Смотрителя, уже,к ажется, отпихнувшего по пути верховного демона, доставлен для прохождения службы и искупления оного списка кровью.
- Спокойно, полковник, поберегите дыхание, - произнес лейтенант. - Вы теперь снова во флоте! Обопритесь на мое плечо.
- Спасибо, я сам. Куда меня назначат?
Говорил турссон бойко, но бравада давалась ему с трудом - лицо кое-где посинело, руки подрагивали, держался в воздухе волитар не очень уверенно - как стоял бы человек, которому повредили ногу.
- Сможете следовать за мной? - Офицер обернулся к солдатам: - Рядовой, принять вахту!
- Есть принять вахту!
- Смогу, - Брандир сплюнул. На губах осталась тёмно-синяя слюна, полковник неаккуратно попытался утереть её, задев губы рукавом... - Чтоб их всех... всё же, где я буду служить?
Лейтенант пожал плечами, вполголоса произнеся:
- Надеюсь, здесь, господин полковник.
- Я тоже... веди, куда сказано.
Его Превосходительство парил в паре ладоней над покрытыми алым ковром ступенями, ведущими в капитанскую каюту. Позади него стоял адьютант, а чуть поодаль капитан, утиравший лоб платком. Ладонь Стерна лежала на рукояти Небесного меча, холодный взгляд остановился на приближающемся полковнике.
- Оправьтесь, Турссон! - Велел он. - Что за вид?!
- Виноват, господин Лорд-Адмирал! - отчеканил полковник и закашлялся. Губы снова посинели, но кровь снова не выступила. - Только поступил из распоряжения Смотрителей. Физически здоров, морально крепок, за исключением явных изменений в оценке отправления правосудия Альянса. Готов к несению дальнейшей службы. Осанка волитара сама собой изменилась, разошлись в глубоком вздохе плечи, грудь вылетела вперёд колесом, и даже тут же дёрнувший всё тело болевой спазм не притушил огня в глазах, вспыхнувшего с новой силой.
"Эти минуты стоили всего... кроме пятнадцати жизней. Жаль. Это не должно было продолжаться так. Жаль".
- Вы на службе Альянса, а не в бандитском притоне, - одернул его Стерн. - Чтобы рассуждать об отправлении правосудия, одобренного Его Величеством.
Адьютант Адмирала ударил в колокольчик, созывая свободных от несения вахты корабельных офицеров, вскоре выстроившихся у подножия лестницы.
- Объяснитесь, полковник, относительно вашей причастности к Гильдии убийц, - приказал Альдоф. - Перед командиром, офицерами и дворянами.
- Разрешите спросить, господин Лорд-Адмирал, какое объяснение я должен дать? Задайте ваши вопросы,я на них отвечу. Без этого, боюсь, любое моё слово будет трактоваться против меня - к этому были склонны господа Смотрители.
- Не разрешаю, - отрезал Стерн. - Твое признание засвидетельствовано самим Императором. Большей вины на тебя уже не возложить, но суд офицерской и дворянской чести требует, чтобы ты рассказал обо всем, что связывало тебя с Гильдией и этим очистил свою душу перед лицом Богов и товарищей. Этим людям и волитарам сражаться с тобой плечом к плечу уже через несколько часов, а потому я хочу быть уверен, что они могут тебе доверять. Поскольку сам я сейчас в этом сомневаюсь.
- Хм, любопытно, - Турссон окинул взглядом всех присутствующих, словно изучая каждого за долю секунды, что встречались взоры волитара и окружавших его военных. - Итак, господин Лорд-Адмирал, разрешите доложить: по мере несения службы в вооружённых силах Альянса я всё больеш убеждался, что карательная и судебная машина в государстве несовершенны, и особенно - в последнее время. Переизбыток взяточничества, укрывательства, подлости и откровенных насмешек над законом, происходивших в моём присутствии, подтолкнули меня к необходимости поиска новых методов наказания тех, кто сумел избежать его от рук настоящих палачей, на чьём попечении их жизни должны были бы завершаться.
Ещё один взгляд - всем и каждому в лицо, чуть дольше первого.
- Гильдия стала для меня удобным инструментом, поставщиком связей и информации, ресурсов и подходов к знаниям и умениям, позволявшим отправлять правосудие там, где доказательств, собранных законным путём, было недостаточно.
- А ты сам стал инструментом Гильдии в рядах Северного Флота! - Воскликнул капитан линкора, яростно топорща усы. - Это возмутительно!
- Я считал тебя волитаром чести, - медленно произнес Альдоф Стерн. - Хотел приставить тебя к награде и новому званию за безупречную службу. А вот как все обернулось. Сам решил. Сам вступил. Сам преступил ту границу, которая отделяет честного офицера от разбойника. В том рапорте, который я получил от Смотрителей, было сказано, что ты отказался назвать всех известных тебе членов Гильдии, утверждая что тебя с ними связывает некая клятва, торговался и вытребывовал поблажек для своих подельников. Что это, если не измена Альянсу? Присягу ты приносил служить отечеству, а не убийцам. А выходит, они для тебя большие друзья и товарищи, так это следует понимать. Стой смирно, когда к тебе обращается Лорд-Адмирал Альянса!
- Возмутительно, что отравители, насильники, работорговцы, детоубийцы остаются на свободе,а достойные и честные люди и волитары с этим мирятся, - холодно отчеканил Брандир. - Разбойник? Никак нет, господин Лорд-Адмирал. Убийца - да. Я не горжусь этим - нечем гордиться, когда приходится убивать в спину, тайком, вместо того чтобы казнить, как положено. Гильдию у меня в одиночку уничтожить бы всё равно не получилось. Что я не хотел, чтобы бойцы, попавшие из-за меня в плен к Смотрителям, были перебиты по их капризу - правда. Я не выбирал между Альянсом и Гильдией - я честнос лужил ему так, как считал нужным. Очищал его от грязи, на которую многие, в том числе и армия с флотом, смотрели сквозь пальцы. ЧЕсть, которая мешает карать прситупников, но позволяет осуждать тех, кто их карает. Может, у Императора тоже нет чести, раз он замечает демонов и борется с ними? Нет, это не так, господа офицеры Альянса. Моя служба в армии - моя гордость, а работа с Гильдией - позор. НО этот позор сделал много больше для Альянса, избавив его от нескольких выродков, которым не стоило и рождаться.
- Судят тебя, Брандир Турссон, помни об этом, - оборвал его Стерн, неприязненно поджав губы. - Ты здесь не для того, чтобы бросаться обвинениями в своих товарищей, честно выполняющих свой долг перед Альянсом, и не пятнающих себя сговором с преступниками. Обвиняешь Смотрителей в том, что делал сам и чем гордишься, когда выступал палачом, казнящим без суда, без приговора, без государевой на то воли, а лишь по своей прихоти. Спроси себя сейчас: "кто ты такой, чтобы решать кому жить, а кому умереть"? Чем бы стал Альянс, если бы каждый мог запросто лишить жизни другого?! Гордыня ослепила тебя, Турссон. Ты решил, что можешь встать над законом, презреть офицерскую честь и дворянское достоинство.
Лорд-Адмирал тяжело вздохнул:
- Я хотел видеть твое раскаяние, желание что-то исправить, изменить. А вижу только непомерную спесь и презрение к окружающим тебя людям и волитарам. Суд окончен. Можешь сказать последнее слово, прежде чем офицеры огласят вердикт. И будь краток, я устал от твоих словес.
- Господин Лорд-Адмирал, я пришёл сюда умирать, - взгляд турссон не отводил ни на минуту. Кто бы ни смотрел - сломленным его они не увидят. Не это нужно, чтобы сломать того, кто верит в то, что делал! - Я пришёл сюда умирать, как солдат, хоть и жил убийцей. Я не раскаиваюсь в тех смертях, которые принёс - ни одного порядочного человека, волитара или орка среди них не было, если речь об убийствах, а война - это война. А что до гордыни - вы правы, Альдоф, - первый раз Брандир назвал командующего по имени. - вы полностью правы. Тогда она ослепила меня, и я сейчас не вполне прозрел. Сейчас она слепит Смотрителей. А в руках у этих слепцов - мечи и факелы. Подумайте над собственными словами, прошу вас. А пока что дайте слепцу умереть, как подобает, дабы не плодить новых слепцов.
Лорд-Адмирал медленно кивнул, с некоей долей удовлетворения во взгляде.
- Господа офицеры, прошу вынести приговор.
- Виновен, - выдохнул в усы капитан "Гастона Тайла".
- Виновен, - поддержал его старший помощник.
- Не виновен, - подал голос лейтенант, принявший Турссона на борт.
Следом за ним высказывались остальные - некоторые односложно, некоторые - более пространно, однако сложилось так, что среди младших офицеров храбрость и стойкость Брандира отыскали симпатию, старшее же командование считало, что его поступок нельзя оправдать.
- Суд чести окончен, - подвел итог Альдоф. - Я так же считаю тебя виновным в преступлениях и замаравшим честь мундира, который ты более не достоин носить. Как Лорд-Адмирал, я подвергаю тебя разжалованию в солдаты, и направляю прошение Его Величеству Императору о лишении тебя, Брандир Турссон, дворянского титула. Однако, принимая во внимание некоторые смягчающие обстоятельства, ты не будешь подвергнут унизительной процедуре бичевания, должной сопровождать подобное разжалование. Лейтенант, сопроводите рядового Брандира Турссона к месту несения службы. Теперь он поступает под ваше командование.
- Благодарю за это право. Большего мне не нужно, господин Лорд-Адмирал. Да хранят вас Четверо. Лейтенант, готов исполнять ваши приказы, - Брандир отдал честь сперва офицерам, потом - новому командиру. - Прошу разрешения удалиться к месту службы для её прохождения.
- Идемте, господин полк... Турссон, - юноша немного замялся, смущенный тем, что ему выпало взять под командование известного военачальника. - Моя рота - сражается в абордажном бою.
- Отлично. Благодарю за честь, господа!
Альдоф ритуально взмахнул рукой, отпуская офицеров, и проводил фигуру Брандира взглядом, подавив еще один тяжелый вздох.

[Scorpion(Archon) >>>]

Вечер 13
Заразная месть

- Т-ты всё правильно сделал?
Голос Чилиэла Лестаста становился твёрже, когда он смотрел на небольшую колбу, зажатую в руке подельника. Тёмно-синяя жидкость внутри прозрачнейшего стекла то и дело вспенивалась медно-бурым, грязным плеском и снова улегалась, как ни в чём не бывало. На ощупь пузырёк был горячим и едва дрожал. Всё время.
- Чил... тебе нужно к врачу, - увещевать сообщника Саматро пытался уже раз в десятый. Без толку. Потерянный, жуткий взгляд гниющего на глазах убийцы становился осмысленным лишь тогда, когда речь заходила о смерти Смотрителей, о мести и каре "ублюдкам, погубившим его жизнь". Слышать такое от мужа Сайдиры Лестаст было странно и в иное время наверное даже смешно. Но в расслоившемся, едва шевелящем губами лице гильдейца, уже лишившегося почти всех волос, синюшного от прилившей крови, покрытого густыми бурыми пятнами, затвердевавшими коростой и отваливавшимися вместе с кусками мускулов и безумной болью... В этом лице не было ничего - и не только смешного. Вообще ничего.
- Это сработает? Т-ты точ-чно ув-верен? - промямлил Чилиэл, выплёвывая ещё один зуб. Оставшихся во рту едва хватало, чтобы речь волитара ещё оставалась членораздельной.
- Я добавил катализаторы, смешал это с твоей мёртвой плотью, сцедил крови... Надеюсь, я хотя бы не заразился сам! - проскрипел Саматро тоном приговорённого на казнь, которого повезли на другой остров, потому что не нашли верёвки для виселицы. - Ты хоть понимаешь, что шансов на успех - почти нет? С какой бы это радости им...
- Он-ни это сделают, - просипел Лестаст, утирая со лба грязный пот. - Не могут не сделать. Проклятые подонки! Четверо нам помогут.
- Уже помогают, раз ты ещё в воздухе держишься! - буркнул художник.
Подойти к особняку Закона и Равенства было бы сейчас немногим легче, чем сойти за своего среди демонов, одевшись в лидиумный доспех, и двое убийц ютились в проулке за несколько улиц до него. Смотрителей, впрочем, хватало и тут, пройти дальше, оставаясь незамеченными, не смогли бы даже демоны. Саматро уже минут пятнадцать ворчал, скалился, пытался отговорить, кивал то в одну сторону, где на дальнем краю улицы проходил патруль стражи, то на другую, где словно бы виднелась чёрная шляпа или такой же плащ. Бесполезно. Чилиэл Лестаст решил умирать, и твёрдо был намерен сделать это не в одиночку.
- С-сможем урыть одного из них?
- Прямо тут?! Ты...
- Тишшше... Лестаст кинулся, пытаясь зажать рот Саматро ладонью. Тот в ужасе отшатнулся, прижавшись к стене одного из домов, тесно жавшихся друг к другу, почти не оставляя места в переулке.
- Не трогай меня, - прохрипел художник, хватаясь за воротник - лёгкие словно сдавило орочьими пятернями. - Чил... оружие-то хоть... а?
- Н-нельзя. Просто с-сверни ему ш-шею... - просипел Лестаст. - По моей команде, когда я заведу одного с-сюда... Сможеш-ш-шь?
Саматро безнадёжно кивнул.
- Х-хорошо. Выбираем одного, и так ч-что-бы не заметили...
- Тебе легко говорить...
- Т-тихо... вот тот! - Чилиэл ткнул пальцем в мужчину лет тридцати в чёрном одеянии Смотрителя. Высокий, статный, широкоплечий и рукастый, с трёхдневной щетиной, мечом на поясе и пронзительным взглядом голубых глаз, он выглядел внушительно и просто излучал уверенность в собственной силе и власти.
- Ид-деально, - выплюнул Лестаст и кинулся на улицу прежде, чем Саматро успел даже вскинуть руку.
- Пом-могите мне, г-господин Смотритель! П-прошу вас! П-прошу вас-с!
Люди и волитары, обернувшиеся на внезапный крик, быстро отворачивались, бормоча под нос просьбы Четверым защитить от заразы. Никому не было дело до блажащего больного. В конце концов, мир и так катился невесть куда - демоны, темнота, уже подступавшая к городу... И - этот. Кто он такой? Какая разница, кто. Просто заразный, к которому лучше не прикасаться.
Наблюдая, как Чилиэл, подползая к Смотрителю, что-то лихорадочно лепечет, хватаясь за штанину и пояс человека, Саматро улыбнулся довольной улыбкой хищника, подстерегшего крупную дичь: Смотритель не отвёл взгляда, не оттолкнул нищего, болящего побирушку, хоть и побледнел. Спектакль продолжался не более двух минут, после чего Чилиэл, увлекая за собой служителя закона, пополз в проулок. Саматро, не переставая наблюдать за происходящим, вжался за край одного из домиков в переулки, растворяясь в тени...

На горле Смотрителя едва билась тонкая жилка. Сворачивать шею Кейда не стал - несмотря на все уговоры Чилиэла, который, хлюпая и брызгая слюной во все стороны хрипел, что труп будет надёжнее... Но.
- Нет. По трупу нас найдут. Просто заберём кошелёк. И... давай нож, - прошелестел Кейда.
Чилиэл, засунув руку за спину, вытянул из-за пояса тонкий острый клинок, почти сапожное шило. Сжав губами футляр - зубов уже не осталось, и удалось только со второго раза - обнажил лезвие.
- Только б-быстро... Я х-хочу это увидеть...
- Ты понимаешь, что если нам не повезёт - умрут не только Смотрители? - Саматро последний раз взглянул в безумные, налитые гноем и злобой глаза Лестаста. Тот кивнул, уронив на землю ещё несколько капель гноя. Вздувшийся на щеке прыщ лопнул, сине-бурая грязная кровь стекла к подбородку большой каплей...
- ты безумец, - простонал Саматро и, наклонившись к едва дышащему Смотрителю, закатал тому рукав. Быстрый тычок - из руки тонким, медленным потоком потекла кровь...
- С-скорее. Я д-дышу с трудом... Хочу видеть. Сам н-не могу уже... Саматро... С-саматро?
- Не мешай мне.
Жидкость из тёплого сосуда текла по сгибу локтя Смотрителя, смешиваясь с кровью. Вокруг перепачканной алым дыры в человеческом теле с каждой секундой набухала, медленно и постепенно, буровато-коричневая опухоль.
- Сильный катализатор. очень сильный, - Саматро отвернулся. Во флаконе оставалось всего несколько капель - на дне. - И это - на губы.
- С-саматро? Т-ты тут?
- Чил, ты что?
- С-саматро... Саматро!
Чилиэл вскрикнул, отшатнулся к стене. пальцы, прогнившие уже почти до костей, взметнулись к лицу.
- Саматро, я н-не вижу тебя... Г-где ты? Где свет? Уж-же ночь... д-демоны? Что происх-ходит, Саматро-о-о...
- Чил... Ч-чилиэл...
- Саматро... что-это... а-а... Ааа!

Саматро Кейда, волитарский художник и член Гильдии, убийца-портретист, летел по переулкам, нахлобучивая капюшон так, словно тот мог защитить его от собственной памяти. Он нередко работал с заразами и ядами, душил, травил, резал... даже порой работал отравленными красками - это был его любимый способ убийства. Но зрелище, представшее перед ним, когда Чилиэл Лестаст отнял руки от лица, хватаясь за воздух и называя его по имени, пронзило сердце ледяным ужасом страшнее, чем холод самых высоких гор Неизведанного Севера...
Две ямы коричневой коросты, в которые обратились за какие-то несколько минут полные гнева и злобы глаза. Две ямы мягкой коросты, стекавшей грязными потоками по лицу, оставляя за собой пустые провалы глазниц.

[Барон Суббота >>>]

День 13. Разговор во дворце

(со Скорпом)

Возвращение во дворец не было триумфальным. Впервые с тех пор, как он, сделав откровенную глупость, упустил Матиаса Нукулайса.
Военный министр и ещё некоторые смотрели на Императора волками - спасибо хоть не Летучими. Свои, волитарские лорды скромно и натужно отмалчивались. Рантельм и Рокларион, да и Малатаронт - вот уж право помогли, союзнички! - наверняка сверлили спину мудрыми взглядами, но оборачиваться, влетая во дворец мимо всех и пропуская объяснения, кому куда и зачем срочно нужно, Джаст не стал. И так на душе было погано.
Шлем ныл, как грудной младенец - постоянно и истошно. Уши под шлемом наверняка уже приобрели от стыда и смущения отчётливый синюшный оттенок. В глазах Императора блестели молнии куда чище и ярче, чем его же собственный клинок, вновь не успевший сразить ни одного демона.
"Разящий Свет! ну и кого ты поразил? Мелкого дворянчика-одержимого? Этого маловато, друг мой".
Клинок не ответил - благо был клинком.
У самого входа в покорёженный мечом Герцога Бойни тронный зал гвардеец, наверняка всё пропустивший и смотревший на Императора с прежним восхищением (наверное, как на лейтенанта), выпалил сходу о явлении орка Гротха из числа Смотрителей.
- Давно ждёт?
- Никак нет.
"Может тоже ничего не видел".
Двери перед Даивоном гулко распахнулись, и порыв ветра легонько хлестнул по лицу, убежав дальше играть по дворцовым коридором со светом и пылью там, где мог найти вдоволь того и другого.
Разумеется, орк Гротх из числа Смотрителей и слыхом не слыхивал о волитарском этикете ожидания. Нет, он даже не думал почтительно замереть по левую сторону от трона - просто привалился к одной из колон и, кажется, тихонько похрапывал. Ночь у него выдалась бурной, день до того - ещё более, и сейчас сон властно требовал некую бруюу физиономию в свои объятия. Гвардейцы из почётной Стражи трона Смотрителя демонстративно не замечали, старательно прикидываясь элементами декора.
- Гротх?
Давион, почти не оглядываясь ни на Смотрителя, ни на гвардейцев, пролетел весь зал ансквозь, злобно глянув на отверстие в полу. Боль в шраме потихоньку отступала, словно близость дворца помогла... Или не дворца? Близость чего?
Устало, тяжело плюхнувшись в кресло и успев помянуть декоративные воздушные чары, вновь вздыбившие мантию, дурным словом про себя, зато очень выразительно, Давион властным жестом поманил к себе орка.
Тот при первых звуках монаршьего голоса вздрогнул и проснулся, непроизвольно дёрнув рукой в сторону пояса. Разумеется, ятаган у орка отобрали при входе, но некоторые привычки просто так не искореняются.
С явным трудом прикрыв зевок ладонью, Гротх подошёл к трону, немного подумал и снял шляпу.
- Звал, твоё императорское? - спросил он, тщетно пытаясь выглядеть менее помятым, чем есть на самом деле.
- Звал, как не звать, - манера общения орков на примере одного Аграта, да Шахета впридачу много понятнее Давиону не стала. Впрочем, Гротх ведь был, кажется, не совсем армадским орком, и потом... Просто перейти сразу к делу. - Усталый ты чего-то. Ночь не спал? А то у меня дело есть, помощь нужна. Ненадолго, но потом может и серьёзнее. Так что давай, проспись и пой. То есть не пой конечно сейчас мне - но спеть нам с тобой придётся.
- Меня казнят, если мы с тобой будем петь те песни, что я знаю, - хмыкнул орк. - За глумление над императорскими святынями и Альянсом в целом.
- Главное - идея в народ уйдёт. ты же вроде бы Смотритель - значит за идею бороться готов, нет? - подмигнул Давион. С усталого, бледного лица жест выглядел странно и нездорово.
- Всегда готов! - мрачно отозвался Гротх. - Чего случилось-то, что тебе именно я понадобился? Вино понравилось, что ли?
- Вино... ох и понравилось, - от ухмылки властителя волитаров оное вино могло бы немедленно скиснуть. Услужил ты мне тогда - прямо скажем, очень услужил, правда, не знаю, как благодарить тебя. Но сейчас дело к тебе другое. Ты особняк свой, смотрительский, хорошо знаешь?
- Спрашиваешь! У меня память на это...тренированная. Ну, скажем так, где был - всё помню. А вина, если хочешь, я тебе ещё сделаю. Травок только и грибочков надо нашенских, орочьих найти...
- Спасибо... может при случае пригодится, - памятуя, как подействовало вино, Давион мысленно вздрогнул. Нет, никто, никто не умудрялся так подставить Императора за последние дней десять, как он сам в сочетании с одним единственным случившимся орком! - Но пока что важнее другое. Мне нужен план особняка. Две штуки. нарисовать сможешь. Хотя нет, давай лучше три. И нужен сейчас.
Брови Гротха, до того скрупулёзно отражавшие степень пробуждения его мыслительной активности, вдруг сошлись на переносице.
- Я-то конечно сделаю, не вопрос, - как-то осторожно и слишком медленно ответил орк. - Дружище Менгаард просил тебе помогать во всём, так что, проблем нет. Ты только скажи: зачем тебе?
- Сказать - скажу. Только - слушать будешь? Не перебивая. Дело важное, трудное... не самое безопасное.
Обманывать орка? Нет, обманывать Гротха Джаст по сути не собирался. Более того - говорить ему он планировал только правду, и ничего больше. Гротх был неплохим малым, какие-то вещи мог бы даже понять... Но, учитывая, что самого Давиона мысли о предстоящем деле злили, что подумает орк - было решительно непонятно.
- Если послушаешь - крикни слугам, пусть стул внесут.
- Эгей, ребята, кто там есть?! - немедленно рявкнул орк, силой и тембром голоса заставив скривиться даже Императоров прошлого на потолочных фресках. - Тащите стул, его Императорское велел!
Слуга-волитар, влетевший на клич, вбил в пол стул для орка - массивный, резной, но всё же не кресло - с такой силой, что впору было бы позавидовать самому Герцогу Бойни. Хоть визит последнего и пугал больше - но орк-то обращался лично к слуге, а Герцог - к Императору, которому сами Четверо велели не гнуться под ударами судьбы, что чёрными с багряными глазами, что зелёно-клыкастыми.
Проводив слугу в чём-то понимающим взглядом, Давион кивнул Гротху, указывая на стул.
- А теперь скажи, что ты о своей работе вообще знаешь? накрываете бандитов, преступников, убийц, прочую мерзость. Хорошее дело, верно?
- Хорошее, - согласился Гротх, осторожно садясь и кивая. - Правильное. Только...ну,я понимаю, времена крутые и методы тоже нужны крутые, но вот как-то от некоторых с души воротит. Те же допросы! Правду узнать можно куда менее гадостными путями, как орк тебе говорю.
- Вот и я так думаю, - согласился Джаст. - Дело нужное, порой грязное - но нужное. Да слухи ползут - с непривычки напугаешься, и привычка не больно-то помогает. А потому есть у меня две мысли. Одна хорошая, важная и нужная. Другая... труднее, и тревожит меня сильно. Первая... посмотреть хочу на устройство особняка. Чтобы понять - может спрятано где чего, может закрыто. Вторая... дошёл до меня слушок один. Плохой слушок. И опасный. Лорду вашему поверить его не могу... опасно. тебе могу. ты орк - заметный, подозрительный. Тебя к этому не привлекли бы.
- Что за слушок?
- Слушок, что нападут на Смотрителей. Когда точно - не знаю. Но могут и сегодня. И нападут - сурово, жестоко. наступили вы на хвост кому-то, и думаю - Гильдии. Врядл и это так просто безнаказанным останется. Слухи - катятся. Вот вроде слышал, что многих ваших потеряли, многих ублюдков и взяли при этом. Больше - расскажешь?
- Взяли, - после минутного раздумья подтвердил орк.
Ему не нравилось, что Давион Волитар вот так напрямую лезет в дела Смотрителей. С другой стороны, уж кому, если не Императору в них лезть?! А до собачьей и слепой преданности делу Лорда Дрейна Гротху было далеко, слава Четверым!
- Пришла информация, уж не знаю, откуда, о нескольких крупных убийцах гильдейских. Ну, нас, тех, что поопытней, и отправили за ними с наказом брать живьём, пока только можно. Я сам двоих притащил - одного как звать не помню. Плотник, спец по ловушкам, а второго зовут Двионом Скалзом. Купчина такой на вид, жирный, аж сало с загривка капает. По ядам спец.
- Ясно. Потери велики?
- Двоих насмерть, - откровенно помрачнел орк, хмурясь и сжимая увесистые кулаки. - И ранило нескольких. Умелые они, эти гады из Гильдии!
- Умелые.
Новость о ранении, полученном Стронцем, догнала Давиона на пути от входа до тронного зала - вместе с нагоняем от наори. да, именно нагоняем. Хорошо, что они были одни - в выражениях леди не стеснялась, и Давион о себе узнал много нового. Что в это время делала Наори, впрочем, не узнал - телохранительницу в последние дни он беспокоил редко, твёрдо веря - чем бы ни занималась, всё к лучшему... Наверное. да и в манерах ,в облике женщины что-то явно изменилось. Что - Давион был не в настроении и не в состоянии рассматривать.
- Так вот, мне бы кое-чего хотелось - считай это блажью. Во-первых, чтобы Смотрители, если их осмелятся атаковать сегодня - были готовы к атаке. Во-вторых, чтобы стражники или гвардейцы - уж кто будет свободен тогда, поглядим, но лучшие из тех, кого смогу дать - смогли бы прийти на помощь. Для этого мне нужна вторая копия плана. Третья - на всякий случай, перестраховаться. Ну и наконец - я не хочу, чтобы ваши, а заодно и мои верные слуги и воины были перерезаны сейчас, как скоты, пока кто-то из них ранен, кто-то обессилен, а Гильдия озверела, как бешеная виверна, которой на хвост наступили. Как видишь, поводов у меня немало. Сможешь мне помочь? Планы - это начало. Если да - тоя отдам тебе приказ. Личный - подчиняться или нет, решай сам, ты не мой подданный. Но на пользу пойдёт. длинно, знаю - у вас так не принято. Но ты парень толковый - думаю, понял. Итак?
- Понял, уж как уж не понять, - казалось, нахмуриться больше, чем было Гротх уже не сможет. А смог ведь! - Нарисую, чего там. За точность не получусь, сам понимаешь, не картограф. Чего ещё хочешь?
- Хочу, чтобы ты и твоё начальство пережили эту ночь. Особенно те, кто в госпитале - слышал, ваших там потрепали сильно. там же мой гвардеец. Всего-ничего гвардеец, а пользы принёс... Он нужен мне живым. Я хочу, чтобы вы его защитили. И лично ты. Не в ущерб себе конечно. Это выполнимо? - усмехнулся Давион.
- Как кости лягут, - задумчиво кивнул орк, вспоминая шамана-гадателя. - Но если смогу - вытащу. В крайнем случае, добью, чтобы не мучился, сердешный твой.
- В крайнем случае лучше не надо, - пожал плечами Джаст. - У меня ещё много дел сегодня. Скажи, Гротх... ты веришь, что Смотрители могут принести в Альянс покой и порядок?
- Верю, - тут же кивнул орк. - Только оттуда надо поганой метлой выгнать некоторых садистов и поднабрать парней попроще и почестнее.
- Если мы переживём эту войну - надо будет этим заняться. Думаю, мне в том числе. Я хочу, чтобы эти самые "парни попроще и почестнее" стали лицом Смотрителей. Чтобы втречали их, как избавителей и защитников, а не палачей. А чтобы это получилось - многие достойные должны пережить эту ночь. Я доверяю это тебе. И рассчитываю на тебя. Я - прав сейчас? Ответь честно.
- Не прав, - вздохнул орк, извиняющимся жестом разводя руки. - Я тут новый совсем. Убийц этих ваших не знаю толком, да и вообще. Драться могу, Смотрителей не брошу, конечно. Только я им, всё же, чужой ещё пока. Понимаешь, про что я? Извиняй, уж, не всегда могу объяснить понятно.
- Понимаю. Но ты хороший воин. Сейчас это главное, что нужно. И ты - самый не-орочий орк в Альянсе, каких я знаю. Ты понятнее. Учитывая, что наши отношения с орками, я думаю, сильно изменятся - мне нужны будут такие, как ты. А таких пока что - один. Потому я считаю, что прав. А теперь...
Два хлопка. Двое слуг - всё также с сомнением взирая на Гротха - вынесли что-то наподобие парты или столика, несколько свитков и чернильницу с пером.
- Нарисуй планы, - Давион помедлил. - Спасибо, Гротх. И удачи тебе ночью. Надеюсь, увидимся.
- И я надеюсь. Сейчас всё нарисую, только ответь на вопрос сперва. Если переживём эту ночь, чем думаешь простой люд вооружать? С саблями-то и копьями против демонов много не навоюешь...
- Огнём. Простых демонов убить - не убьёшь. Задержать, пока будут жечь - можно. Лидиум - любой. Подносы, канделябры, ножи. Что у кого есть. Хоть в глаз вилкой тыкать. Не у всех есть - дают. Весь лидиум - на войну, как угодно. Что ещё хочешь знать?
- Так, а если лидиум на мечи быстренько наковать? - продолжал расспрашивать орк. - Ну, полосой на лезвие, хотя бы.
- Пробовали. Всё с оружием пробовали. Он крошится. Не куётся во всё оружейное. Даже лучшие мастера бессильны... Словно проклятье. Может, оно и есть. легенды, сам знаешь. Они... сбываются, - Император осторожно коснулся рукояти клинка. - Только вот это. И ещё три таких же. не хватает одного... только одного.
- И где же он? А, ладно, нет, значит нет. А если...если в пыль и смазкой нанести? Пробовали так?
- Пробовали. Оружие словно само отторгает лидиум. Говорят, чары со схожими свойствами корлады могут нанести, но это непросто, и таких орудий тоже мало. А времени у нас почти нет.
- Эх, жалко! - вздохнул Гротх, досадливо хлопнув себя по колену. - Ну, значит будем подсвечниками, да бирюльками с демонами воевать, будет чем внучат потом посмешить.
Взгляд орка вдруг стал очень и очень жёстким.
- А теперь то, что я на самом деле хочу знать. Что ты, императорское величество, думаешь о Смотрителях. И что собираешься с ними делать. Только честно.
"Иначе дуля тебе с грибочками, а не помощь моя", - было написано на открытой орочьей физиономии, но вслух Гротх ничего подобного не сказал.
- Думаю... Честность на честность, Гротх. Думаю то же, что и ты. И делать собираюсь то же самое, о чём мы говорили, - Давион встретил взгляд орка спокойно, не двинув ни мускулом. Лишь искривился, не причинив, однако, боли, раздувшийся, страшный синий шрам-молния на щеке Императора.
- Хорошо. Не обманешь - я тебе всегда помогу, - очень и очень серьёзно сказал орк, не отрывая взгляда от глаз волитара.
- Я тебе не лгу. Это то, что я думаю и то, что я собираюсь делать. И ещё раз... спасибо.
Давион откинулся на троне.
Он ни в чём не лгал. В который раз.

[Scorpion(Archon) >>>]

Вечер 13
Демонические откровения
(вместо Янтарь)

Бал. Бал у самой Катрины Аш!
Ну разве могла его пропустить такая особа, как сама леди Айнелла Таладред, изысканнейшая и величайшая из современных поэтесс Альянса?
И какая разница, что до балла ещё неделя? Или сколько там? Присцилла не думала. Перебравшаяся зачем-то в свою резиденцию волитари была интересной женщиной... Но сейчас как заказ интересовала больше.
А настоящая Айнелла Таладред уже столько лет не покидала Солнечной Долины... Так почему бы не сделать красавице приятное? Напоследок.
Карета, запряжённая четвёркой гнедых пегасов, резко затормозила перед входом в поместье, и шикарная женщина, одетая и украшенная по последней моде, так, словно не было ни погромов, ни грядущего нашествия виера, словно кошка, спорхнула на мостовую.
- Симон, лошади! - длинный лакей-волитар услужливо кивнул. - Проследи и позаботься.
- Всё будет исполнено, миледи. Когда вас ждать?
- Не очень скоро. Но будь наготове. Меня ожидают. Приглашение при мне, и дел у меня немного - из тех, что я хочу сделать заранее.
Звонок – и калитка как по волшебству распахнулась. Слуга-привратник вопросительно смерил даму взглядом, даже не удостоив кивка или слов. Взгляд человека не выражал никаких эмоций.
- Айнелла Таладред, поэтесса. В гости к вашей госпоже, - Присцилла изящно поклонилась, испытующе глядя на слугу исподлобья. Тот лишь бросил «я передам, проходите пока», развернулся и исчез. А убийца, совершенно не по-дворянски – кто поймёт этих поэтов, они же с причудами! – опершись на закрытую калитку, принялаьс изучать окружение… И пришла к первому досадному выводу.
Спрятаться было негде. Совершенно. Всё пространство хоть с пары сторон да просматривалось, то тут, то там суетились слуги, едва заметные, словно тени, молчаливые и исполнительные. Среди гильдейцев лучшие были как раз такого пошиба. Интересно, а тут-то на чём ребята срезались? Непонятно. Да, Катрина Браунди, да, леди Аш. Да сколько в Альянсе ещё леди? Вон недавно де Кастанью умерла – тоже леди была. Леди тоже смертны. Вопрос подхода.
Или подлёта!
- Айнелла, дорогая Айнелла!
Леди Аш – вполне смертная, но стремительная и прекрасная, одетая в изумрудное платье, сияющее настоящими же изумрудами, и лёгкие шитые серебром сандалии, словно аристократка древних времён, скользила по дороге от дверей особняка прямо к Присцилле. Вот это и называется – задумалась, замечталась! Непростительная ошибка, таких даже Алси не делает, а уж на что мечтательна… Эх, подруга-подруга, тебя бы сюда – уж для леди Рейс леди Аш была бы открытой книгой. А тут – приходилось импровизировать. Благо изображать из себя прекрасную светскую леди Божественная умела более чем неплохо.
- Айнелла, вот уж не ожидала вас так скоро! – всплеснула руками Катрина, обнимая гостью. Та ответила лёгким поцелуем в щёчку. – А я уж решила, что меня все, решительно все забыли! Война, эта проклятая война!
- Да, вы правы! – освобождаясь из цепких пальчиков волитари, смущённо обмахнулась извлечённым откуда-то лёгким, молниеносным движением веером Присцилла. – Война – это ужасно! Я только-только начала новую поэму – хочу поведать о тяжёлой судьбе женщин, когда их мужья воюют…
- Мужья? Но причём же тут я, право? Я ведь свободна, как ветер, - умильно хлопнула ресницами Катрина, увлекая за собой посетительницу. – Впрочем неважно, всё это неважно! Вы – моя гостья, и всё! Пойдёмте скорее,я прикажу принести нам чаю! С пирожными! Вы любите корзиночки? Я обожаю, только приходится следить за фигурой, толком и не порадуешься, правда? А эклеры? А…
- Да-да, конечно! – ну и сорока. Трещит и трещит! И чего же с ней не так? Волшебница, но скрывает? Возможно, очень возможно. И всё же… Нет, ни одна волшебница не устояла бы, они были готовы. Тогда что? Заговорила до безумия? – Хотя мне больше по душе яблоки в карамели. Будете смеяться, любезная Катрина…
- Катари! Просто Катари или Катти, Айнелла – можно я буду звать вас Нелла? Можно? – как подругу. Мы ведь станем подругами, правда? – Катрина кружилась вокруг гостьи, рассыпалась в любезностях, вспархивали, как крылья бабочек, изумрудно-зелёные юбки, звенело золото и драгоценные камни…
- С-станем, я думаю, - рука Присциллы нервно пробежалась у выреза корсета, где таился льдисто-холодный, короткий нож – идеальное средство самообороны, и не только. Футляр, встроенный в лиф, подбрасывал рукоять по одному правильному движению правой руки, а Цилла уже не первый год носила такие одеяния, чтобы не совершать правильные движения в неправильные моменты.
Что-то в ней всё же не так. Что? О Четверо, что же…
- А скажите, ваша последняя поэма, о которой вы говорили – не продекламируете немного?
- Конечно-конечно. Только пройдём, хорошо? Вы так… заинтриговали меня пирожными. Я, право, давно их себе не позволяла.
- Да-да, я тоже, я уже говорила.
Такой напор… Словно это какое-то колдовство. Ничего, до порога всего несколько шагов, эта дурочка порхает, как бабочка… Мотылёк однодневка, время умирать! А я – твой огонёк…
- Конечно…
- А всё же почему я?
- Кто ещё так хорошо знает мужчин, как вы? – три шага. Три шага вперёд, дурочка, а потом ты будешь истекать кровью, а я перемахну через ограду, сорвав по пути юбки, из-за угла метнётся карета, и всё, только меня и видели. Айнелла Таладред убивает леди Аш! Новость из новостей. Если слуга запомнил, как ему представились… Если этот слуга вообще хоть как-то обращает внимание на посетителей. Два шага. Ступеньки. Вот, вот, ещё, лети, лети, пташечка моя…
- А если писать про тяжкую долю мужчин – обратитесь к Императору? Или к кому?
- Не знаю, может быть, - пожала плечами Присцилла.
Один шаг. Рука медленно отводится в сторону, резкое движение веером – рукоять вылезает из лифа, взять её вместе с веером, всё совсем просто, пальцы гнутся привычнее некуда… Ну же! Что с тобой не так, крошка…
- Всё намёки да намёки, а? Вас не утомляет этот женский говорок? – в голос Катрины словно налили холодной воды. Порхающая бабочка обернулась, когда Присцилла начала заносить руку. Веер ещё закрывал нож. – Вам не жарко?
- Ж-жарко, - мысли сбивались, в голове что-то путалось, глаза Аш смотрели остро и пристально, хоть на лице ещё и не угасла улыбка. Поняла? Не поняла? Что же… что же… - Точнее душно наверное, да. Да, душно. Это всё…
- Корсеты. Бич нашего времени. Советую вам от них избавиться, - Аш щёлкнула пальцами. Холодные тиски ладони в перчатке слуги скользнули к Присцилле откуда-то из-за спины. Без шороха, без шума, без единого звука. Ледяные пальцы сомкнулись на запястье, острая, пронзительная боль свела руку по всей длине, веер и нож выпали из рук…
Лже-Айнелла дёрнулась, пытаясь высвободиться – но ледяные пальцы держали крепко. Там, где ещё недавно был нож, тонкой ледяной струйкой откуда-то из глубин души сочился теперь страх.
- Понимаешь ли, дорогуша, так уж вышло, что талант к стихосложению у Айнеллы Таладред… не совсем собственный, - леди Катрина упёрла руки в бока. Пронзительный взгляд впивался в душу Присциллы ледяными иглами. – Но это не принято афишировать. А вот я зна-аю… Хитро, а? Сама себя и перехитрила. Кто ты?
- Я… - язык отнялся. В глазах милой, доброй волитари тихо разгорались полуостывшими углями два огонька. Страх мигом прорвал последнюю плотину сознания и ринулся вперёд неукротимым ледяным потоком. Бежать… бежать и всем рассказать, скорее, скорее! Резкий поворот, ногтями в глаза… глаза… гла…за…
На Божественную смотрели глаза гильдейца. Из первых покушавшихся. Бесчувственные, холодные. Мёртвые. На почти таком же мёртвом лице.
- А теперь пойдём, дорогуша, - раздался над ухом вкрадчивый, пропитанный холодным, животным ужасом и таким же непреодолимым могуществом голос. – Помнишь,я обещала? Чай. Пирожные. Может даже яблоки в карамели. А ещё ты мне расскажешь, кто и зачем тебя прислал. И уж поверь, я найду, что с тобой сделать. Поинтереснее, чем с этими дилетантами. Намного поинтереснее.

Один шаг.
Двери особняка хлопнули, закрываясь за слугой и двумя дамами – тяжело и гулко, как упавший камень.

Сообщение отредактировал Scorpion(Archon) - 29-05-2010, 1:55

[Тельтиар >>>]

Дела Гильдейские

Солнце медленно исчезало с небосклона, и без того тусклое свечение, стало практически неразличимым на фоне зажигающихся на улицах фонарей. Солдаты занимали оборонительные рубежи как внизу, так и в Верхнем городе. Стража, согласно приказам, должна была удерживать центр Столицы и дворец, совместно с гвардией.
Лейтенант Мэтт Талкер обходил патрули и заставы, пробираясь через установленные ополченцами баррикады. Каким образом это все могло помочь против демонов, наверное, никто не понимал, но видимость обороны повышала боевой дух, в том числе и у стражников.
- Эй, Мэтти, - шикнул кто-то из проулка, схватив стража за локоть. Офицер вздрогнул, и потянулся к эфесу, но его руку накрыла чья-то ладонь. - Ну-ну, что же ты нервный такой стал?
- Да... что за?! Какого демона вообще ты сюда приперся?! - Испуг сменился злостью, когда Талкер разглядел, с кем его свела судьба. - Если меня заметят разговаривающим с тобой...
Гильдеец толкнул его в грудь, и офицер упал в проулок, оказавшись скрытым в тени.
- Ну вот, никто и не увидит, - ухмыльнулся убийца. - Знаешь, как легко было бы тебе горлышко тут вскрыть?
- А потом пришлось бы искать новых друзей в страже, - хмыкнул ему в тот Мэтт. - Чего надо?
- Спасибо тебе передать, от всей Гильдии, - прошептал преступник. - Вовремя предупредил. Не даром свой хлеб жрешь. На вот, с особой благодарностью Самого.
Перед лейтенантом на мостовую упал звонкий кошель.
- Стало быть, помогли мои слова? Ваших ведь много повязали...
- А это уже не твоего ума дело! - Отрезал гильдеец. - Бери деньги, и радуйся, что эту ночь переживешь.
- Кому-то все же будете глотки резать? - Лейтенант сгреб кошель, припрятав в кармане брюк. - Позвольте хоть поинтересоваться кому?
- А, много кому. Вот, хотя бы бабе Оррика-младшего, чтобы не совал нос куда не просят.
- Ох, - Талкер медленно поднялся, придерживаясь за стену. - Дангер очень опасный человек, он - страха не знает. Совсем. И жизнь не ценит. Вы не сможете его напугать.
- Глупости, любой человек чего-то да боится.
- Вот именно, - кивнул стражник. - Дангер боится потерять свою девку. Если вы ей, как говорите, глотку перережете - он полстолицы вашей кровью зальет еще до появления демонов.
- Да иди ты, умный нашелся, - сплюнул убийца.
- До вас-то мне дела нет, а вдруг он про меня узнает? Мне же тогда головы не сносить!
- Ты не Дангера бойся, а нас.
Гильдеец шагнул в тень и пропал, оставив перепуганного лейтенанта в одиночестве.

[Scorpion(Archon) >>>]

Вечер 13
Измученный властью

Золото.
Он торгует жизнью и смертью. Чужой и своей. Наверное ещё и душой – в первую очередь своей. Четверо простят ему это?
Нет. Никогда они ему ничего не простят. И наверное и правда лучше бы ему умереть в этом кошмаре, ценой жизни и души купив право для мира на жизнь. Красиво, хоть сказки потом сочиняй – Император жертвует собой ради спасения Альянса. А на поверку – истеричная, безумная попытка юнца, не справляющегося со своими обязанностями, уйти, убежать, улететь от собственной некомпетентности, хоть в смерть, хоть в минутное забвение имя которому – конец.
Он не имел на это права. Грехи, мерзости, обманы, души – всё, сделанное за последние дни, давило сверху тяжелее, чем груз обязанностей Императора. Взгляды тех, кто понимал, что происходит – хлестали бичами. Взгляды тех, кто не понимал – жгли восторгом и вонзались стрелами обожания.
Спаситель, торгующий за золото кровью и душой. Он не мог больше этого вынести, не мог, не мог он!! Сколько можно? Неограниченная власть? Императору такая и не снилась, ему приходится всё время пытаться что-то объяснить, замаскировать, чтобы оно выглядело прилично, чтобы мерзость не липла, не имела к нему отношения – и делать, делать, делать и ещё раз делать вещи, от которых у нормального волитара или человека леденеет кровь в жилах! Казнить того, кто зарвался? Как?! Как, если он хитрее лисы и изворотливее змеи, если ты точно знаешь, что что-то нечисто, если слухи ходят, множится произвол – но доказать ты ничего не можешь? Если жертвы смолкают навеки, а живые – молчат от страха, из жадности или подлости?
Власть, где ты? Почему я должен выпрашивать твои крохи у всего, я же Император! Я имею право казнить, миловать, приказывать – как надо, как считаю нужным, как хочу! Потому что я знаю, что и как нужно делать, только не мешайте мне, не мешайте, чтоб вас всех…

Давион открыл глаза. Так, наверное, и приходит оно – последнее, окончательное безумие, когда упившийся властью правитель не может насытиться, не может остановиться… Оно приходит так. А ты остаёшься с ним наедине и не понимаешь, что оно уже овладело тобой и только подстёгивает жажду.
Ему не хватало власти. Она уже ела его изнутри, ела с удовольствием, причмокивая и чавкая. Она была довольна, она хотела ещё, хотела вырасти, хотела напроситься в руки, как податливая девица… Вот бы засмеялся народ, если бы узнал, какая женщина сейчас поставила свой каблук на горло их Императору. Или не смеялся бы. Власть многим ставила на горло сапожок, а каблуки оказывались острыми-острыми. Лорд Алсимар, например, так и захлебнулся ей… или умер от её жажды. Сложно сейчас сказать.
Джаст расправил плечи – доспехи казались сейчас слишком тяжёлыми – лёгкие, легче иной повседневной одежды, они сгибали плечи нависшим на шлеме и наплечниках грузом власти и греха. Становилось душно, безумно душно…
Ответ от лорда Бриона не заставил себя ждать. Отец Сивара даже и слова не сказал. Тоже верил. Конечно сказать не сказал – написал, предупредил об опасности таких затрат, о сложности транспортировки, но зато и подсказал выход.
Драгоценные камни. С приписками о возможности выкупа короной в будущем по соответствующим заявленной стоимости суммам. Реестр и список приложены, подпись, печать. Мешок с камнями получился куда как меньше, чем если бы всю оплату убийцам пришлось отдавать золотом. Конечно, сюда угодила немалая часть годовых доходов и его земель, и брионовских, да и от собственных владений Императора, коими считались Столица и Солнечная Долина, за последние пять лет, но… но лучше так. Тем более что поставлено на карту было многое.
Гонец с планом – одним экземпляром, первым – и суммами на оплату уже отбыл. Неприметный, но надёжный и неразговорчивый – такой сразу выискался у лорда Кайриса, которого в детали посвящать не стали – и снова эта бессмысленная, но очень полезная преданность сыграла добрую службу…
Последние приготовления на сегодня. Сивар и Эшен. Дальше – вроде бы всё.
И «Лорд Габранс Наррот». До его отправления меньше часа.
Шрам не болел с тех пор, как он вернулся во дворец.
Зато болело почти всё остальное. Не самый выгодный размен в его жизни.

[Янтарь >>>]

Визитёр
С Тельтиаром по старой памяти
Ближе к полуночи, день 13

Время неумолимо двигалось к тому моменту, когда Столица окажеться в осаде демонической армии. Однако, даже сейчас в городе оставались люди, которые не взирая на тяжелое положение, продолжали преследовать в первую очередь личные цели. Одним из таких был человек, крадущийся в тени особняков центрального квартала, и высматривавший здание, принадлежащее начальнику стражи - Дангеру Оррику.
Обнаружив оное, таинственный субъект не стал стучать в дверь, но обошел дом и, присмотрев окно на втором этаже, ловко забрался в него, почти бесшумно открыв ставни, и проник внутрь.
Вот только "почти" было совсем не в счёт в осажденной Столице, особенно в доме начальника стражи, особенно в покоях его невесты, которая едва-едва забылась тревожным и чутким сном.
Шиара села на кровати, щурясь усталыми глазами в темноту:
- Дангер? Это ты?
Силуэт в тусклом оконном проеме качнулся и исчез.
- Молись, - раздалось совсем рядом с постелью девушки.
Шиара сделала вид, что оцепенела от испуга, а потом ее рука скользнула под подушку, и в тонких пальцах девушки оказался короткий, остро заточенный кортик - первый подарок, который преподнес своей невесте предусмотрительный жених.
Как бы не скромны были навки Шиары в обращении с оружием, свою жизнь она намеревалась продать как можно дороже.
Перекатившись через кровать, она в одной сорочке замерла у туалетного столика, всего в пяти шагах - в целых пяти шагах - от дверей спальни.
- Сегодня я уже молилась, а у Четверых и без меня полно просителей, - хрипло, слишком плохо скрывая испуг, ответила она.
Незнакомец оказался совсем рядом, почти на расстоянии вытянутой руки, так, что Шиара могла слышать его дыхание:
- Твой Дангер совершил большую ошибку, перейдя нам дорогу, - процедил он. Спустя мгновение раздался скрежет вынимаемого из ножен кинжала. - И не вздумай звать слуг.
- Кто ты такой? - задала вполне ожидаемый вопрос Шиара. Дангер в последнее время перебегал дорогу слишком, слишком многим.
- Я представляю Гильдию. - Мужчина произнес эту фразу медленно, нарочно растягивая слова.
- Гильдию? - переспросила Шиара, не сводя уже привыкших к темноте глаз с мужского силуэта.
Сон окончательно схлынул с нее, унося с собой силы, необходимые для бравады и безраличной к собственной судьбе храбрости. Его мыстозаняли лихорадочно сменявшие друг друга мысли. Нужно бежать. Нет, тянуть время. Нет, бить первой, пусть наугад, и будь что будет.
"Ну же, Шиара, придумай что-нибудь. Ты всегда была умной девочкой"
- Будет жаль умереть, не узнав, за что.
- Умирать пока рано, - прошептал убийца. - Просто передай своему благоверному, чтобы больше не смел вмешиваться в дела Гильдии. Или однажды вернувшись домой он обнаружит твое безжизненное тело.
Страх, подступивший было к горлу, быстро разжал свои тиски. К угрозам и приказам Шиара привыкла уже давно, и немало от них устала. Она лишь покачала головой.
- Я передам. Но тебе не приходило в голову, что к вечеру этого дня мы все можем стать безжизненными телами?
Преступник пожал плечами.
- Гильдия переживет этот день. И придет за тобой и Орриком, если переживете вы.
- Я немнго завидую твоей уверенности, - Шиара положила кортик на туалетный столик. - В таком случае, до встречи.
- Для тебя же будет лучше, если этой встречи не случится.
Силуэт гильдейца вновь обрисовался в едва освещенном окне, и исчез.

[Тельтиар >>>]

Последние штрихи

Мешок из рук в руки. Бледное лицо обрамленное клиноподобной бородкой и жидкими бакенбардами озарило подобние улыбки. Как если бы мертвец оскалился, выползая из могилы, но нет - это был живой человек, несомненно отправивший многих на тот свет. Тонкие, костлявые пальцы зашуршали бумагами, проверяя перечень драгоценностей.
- Иди, милейший, более тебя не задерживаю, - отослал он гонца, принесшего оплату.
Если документы с печатями будут соблюдены, то на полученные деньги можно будет возродить Гильдию лучше прежней. Если же нет - тогда драгоценности знатных волитарских родов разойдутся по всему Альянсу.
Отдельного, более пристального взгляда удостоился переданный план - вполне обычный дворянский особняк, три этажа над землей, два - под. Назначение помещений указано вполне ясно, даже отмечено сколько обычно бывает человек внутри. С таким на дело идти - одно удовольствие.
"Не иначе, как смотритель рисовал, - ухмыльнулся Могильщик. - Никак, и среди этих ворон крыса завелась!"
- Томми, родной, возьми, передай дяде Джареку, - велел он тощему мальчишке лет пятнадцати, притаившемуся за ящиками. - Да поторапливайся.
- Одна нога здесь - другая уже там! - Пообещал парень, схватив план особняка и побежав так быстро, как только мог.
Могильщик мог не сомневаться, что Джарек, так же известный, как Череполом, уже скоро получит столь необходимую ему бумажку. Томми был молодчиной - сирота, случайно попавший на попечение матерого убийцы, весьма лихо постигал не только ремесло гробовщика, но и науку отправлять людей на тот свет. Уже в одиннадцать лет он, по приказу опекуна содрал шкуры с нескольких бездомных кошек и выпотрошил собаку тупым, зазубренным ножом. А после Могильщик дал ему возможность потренироваться на таких же сиротах, как и он сам, с умилением наблюдая, как Томми входит во вкус.
- Все, ребята, посидели - и хватит, - по слову Могильщика появились и остальные убийцы. - Вот, возьми тяжкую ношу бесценного груза.
Один из клевретов принял у него мешок, аккуратно перебросив его за спину и закрепив веревку на плечах.
- Встретимся, когда станет поспокойнее. Идите!
Могильщик вновь остался один, обведя несколько усталым взглядом склад, ставший местом для двух столь важных встреч. Пожалуй, на всякий случай стоит его сжечь, когда начнется осада. С этой мыслью он покинул помещение и неспешно направился к центру города, в надежде пересидеть осаду в особняке Кавдайна.
Свернув в ближайший переулок, убийца почувствовал неладное, как будто за ним кто-то следил. Не оборачиваясь, он ускорил шаг - неприятное ощущение не пропало, и, как будто даже позади послышался странный, и одновременно такой знакомый звук. Могильщик упал ничком, прямо в грязь, а над его головой пролетел пущенный из арбалета болт, с лязгом смявшийся о каменную стену.
Перекатившись на спину, гильдеец выхватил нож и рывком вскочил, сбрасывая неудобный плащ. Едва заметив в темноте чей-то силуэт, он бросил в него оружие, и сам ринулся следом. Лезвие пролетело мимо, вновь щелкнула тетива арбалета, и нестерпимой болью ожгло плечо, едва не повалив убийцу на землю, однако он устоял и в два прыжка оказался возле обнажившего кинжал противника. В следующий миг Могильщик вскрыл ему глотку его же лезвием.
Лишь удостоверившись, что у негодяя не было сообщников, убийца занялся своей раной - извлек болт, лишь чудом не раздробивший кость, и наложил повязку из обрывков собственного плаща.
"Однако, каков наглец - только патрули с улиц сняли, как тут же ворье выползло!"
Неприятная догадка ожгла Могильщика, словно хлыст, и он что было сил, побежал по тому маршруту, каким отправил товарищей с драгоценными камнями. Однако, добравшись до узенькой улочки, по которой они должны были идти, понял, что опоздал - окровавленные тела гильдейцев валялись в беспорядке. Они попали в засаду, и большую часть их попросту расстреляли из арбалетов, а остальные оказались в меньшинстве, когда началась рукопашная, и погибли.
Но, что самое отвратительно - пропал мешок с авансом за смотрителей. Понимая, что сделает с ним Кавдайн, когда узнает об этом, Могильщик искренне позавидовал погибшим.

[Scorpion(Archon) >>>]

Поздний вечер 13
Дела - разные дела
(Соуль и я)

Говорят, что если часто нырять и резко выныривать - может взорваться голова. Кажется...
Интересно, что взрывается, когда часто ныряешь и резко выныриваешь из себя? Может быть - сердце? Или душа, если она не выдержит очередной перегрузки?
Давион Волитар ответа не знал. Сейчас, каждый раз, когда он нырял в себя, в свою измученную им самим душу или резко выныривал обратно, в тёмную, мрачную реальность вокруг - каждый раз становилось всё больнее. Даже если это и было не так - всё равно казалось, что отвернуться от Джаста решили все. Друзья, соратники, гвардия, любовь, Четверо... Хотелось протянуть руки к свету, хоть какому-то, даже к огоньку свечи или зачарованной лампе... Хотелось, но света не было даже там, где он был. Это темнело на улице или в глазах у него потемнело?
Тея... Где Тея? Джаст так привык к этой тихой девушке - словно к собственной тени... Привык, словно почти и не замечал её. А ведь она была всегда рядом...
Стоп. Всегда? Мог ли он ручаться за полёт на драконе. Нет. Все силы уходили на Вэина и Элокхая. Поймать, схватить, не упустить, не дать уйти. Азарт? жажда мести? Неважно, главное - его внимания тогда точно не хватило, чтобы посмотреть, с ним ли девушка. А потом возвращался он как в тумане, Гротху диктовал про планы - вот два, в руках... Потом ещё с дядей говорил о камнях. Камни - цена крови... Тея. Тея?
- Тея? - сухие, треснувшие губы Императора уронили имя спутницы - тихо-тихо, едва слышно.
Она была рядом, молчаливый, золотистый слепой светлячок. Рядом - бесшумно и звонко одновременно.
- Тея? - почувствовать её... живую, добрую, ту, что всегда может успокоить разорванную душу, унять боль... Как-нибудь.
Давион осмотрелся. В глазах и правда темнело. Как же он всё-таки устал.
Император протянул своей хранительнице руку.
- Ночью будут бои. Демоны пришли. Мне... страшно. Только я не их боюсь. Или не только их...
Она все так же молча обхватила запястье пальцами и осторожно сжала, слабо, легко.
- Я себя боюсь. Я сейчас снова... снова делаю подлости.
Гвардейцы у входа, по бокам... Ничего, не услышат.
- Кровь. За одну плачу, другой умываюсь. Лгу. Без капли лжи - лгу. Сейчас сюда придёт Эшен. У меня для него задание. Сложное и не самое благородное... Проклянёшь ты меня после всего этого. И не ты одна, если поймут. Ведь хочу же помочь, сделать правильно, как надо!... А всё равно кровь. Сплошная кровь. А ночью будет Пустота. У меня шрам болел, когда тебя рядом не было... очень. Словно там что-то проснулось. Ты не отходи от меня, хотя бы пока... ладно?
- Я не прокляну.
- Ему придётся рисковать. Да, это его служба, но... у них у многих кто-то есть. Они - лучшие. За меня идут, куда скажу. Каждый - как зарубка на душе.
- Или на теле, - холодный, остро-злобный женский голос прозвенел в зале разбитым стеклом, и в тронный зал влетела Алсиманд Рейс. Изящно, величественно... и только вблизи, приглядевшись, можно было разглядеть, что плечи у девушки дрожали. От холода? - Я искала вас. Обоих.
Тея обернулась на голос, не отпуская чужой руки.
- Ты всё слышала?
Пальцы Давиона нервно сжались... и тут же расслабились. Повредить Тее он не хотел даже сейчас.
- Всё - не всё, а кое-что. Но твоё нытьё меня уже не интересует. Как ты мог убедиться, я тебе верю.
Алси медленно подплыла к трону. Тихо шелестели полы платья, тихо и тяжело, подхватывая слова, срывался с губ воздух - почему-то холодный и колкий.
- Можешь меня поздравить. У меня новое дело образовалось. Даже не так - можете оба меня поздравить.
- И что же за дело?
- О, не поверишь, весьма выгодное. На одной чаше весов - лично я, какая есть прекрасная...
Леди Рейс толкнула в сторону свободную руку Давиона и уселась на подлокотник трона. В глазах волитари, додумайся Давион хоть взглянуть в её лицо, смущённо сбивались в уголках прозрачные капельки слёз - маленькие и хрупкие, цеплявшиеся за кожу, не желавшие сорваться ни в коем случае...
- На другой - я? - безразличие в голосе Императора дышало тем же холодом.
- Если бы ты... - махнула рукой Алси и кивнула в сторону Теи. - На другой - она.
Тея пожала плечами и улыбнулась.

Сообщение отредактировал Scorpion(Archon) - 1-06-2010, 20:46

[Соуль >>>]

- Ты... чему улыбаешься? - голос волитари дрогнул - ощутимо, так что, кажется, стукнули зубы во рту.
Давион поднял глаза на Алсиманд. Чистые, ясные... ожившие. Не произнося ни слова. Не выпуская руки Теи.
- Чему? Ты что... смерти не боишься?
- Я не боюсь, - тихо ответила Тея. Тихо - просто потому, что громкий голос мог что-то разрушить.
- К-как?!
- А ты разве боишься? - удивление в голосе Давиона Волитара было почти искренним. Как и снова тихо поднявшаяся откуда-то сила. - Тея... а ведь я хотел сказать "не бойся". И не сказал. Знать - не знал, а что-то остановило.
- Двинутые вы... оба, - Алси улыбнулась, покрутив пальцем у виска. Движение вышло неловким - одна слезинка всё же не удержалась, сорвалась и блеснула солёным алмазом на краю изогнутых губ. - Они ведь меня убьют, если я этого не сделаю... точно. Понимаете? Гильдейцы ведь... они таких вещей не прощают. Как ты им дорогу умудрился перейти, чтобы... Как ты им дорогу перешла, это хоть ответь?!
Наследник Астерионов лишь виновато пожал плечами.
- Если так нужно, можешь убить, - ответила Тея. Она осторожно разжала пальцы, кольцом охватившие запястье Давиона - длинные пальцы.
- Кому нужно? Мне, думаешь, нужно? - вторая слезинка. Третья - чуть погодя. В свободной руке Алси сверкнуло что-то серо-блестящее - словно спица. Сверкнуло, порхнуло между пальцами и снова ушло в рукав, как его и не было. - да не нужно мне... просто... я боюсь. Боюсь я. Жить очень хочу, а тут... так умирать не хочу. От ножа в бок, или ещё как-то так... Не хочу так! - последние слова сорвались на визг.
Давион осторожно снова взял руку Теи в свою - нежно и требовательно. Словно старший брат. Вторую руку протянул Алсиманд.
Та сжала пальцы Императора. Рука самой девушки была холодной и мокрой. Уж не от слёз ли? Нет, слёзы показались только теперь. Ещё одна. И ещё... и снова.
- Я не стану тебя убивать. Ни тебя, девочка, - волитари медленно перевела взгляд с Теи на Джаста. - Ни тебя, хотя и следовало бы за всё, во что я по твоей вине влипла. Как судьба выведет. Может, ещё и останусь жива. Но... я друзей не убиваю. И никто моих друзей не убивает.
Тея молча кивнула.
- И они, кажется, не боятся смерти.
- Мой Император! - рявкнули два зычных голоса от входа. - Благородный Сивар Брион-Волитар в сопровождении гвардейца Эшена.
Давион кивнул Алси. Та откинулась назад и, на лету утирая слёзы, метнулась за ближайшие занавеси. Всё это - без единого звука.
- Пусть войдут.
За миг до того, как раскрылись двери зала, юный Император легко, словно пытаясь поймать воздух, притянул к себе ладонь Теи и аккуратно коснулся пальцами щеки.
- Я не дам тебя в обиду... Только кажется тебе это и не нужно, будто кто-то ещё защищает. Или ты всех защищаешь. Тебя потом отпустить побыть с братом?
- Когда все закончиться, хорошо?
- Хорошо.
Девушка кивнула и благодарно наклонила голову, коснувшись чужой руки лбом.

[Scorpion(Archon) >>>]

День 13
Дорога на запад
(Кысь и я)

- Так... теперь мы на одной стороне, - не перед толпами Карг говорил осторожно, словно нащупывая свои слова неспешными чуткими пальцами. Солнце уже поднялось и корабли летели на полной скорости, но между узкими корпусами уже были натянуты ходовые трапы, и орки катались от корабля к кораблю со смелостью настоящих безумцев. Гарратх с удовольствием наблюдал за особенно рисковыми виражами, и не сразу повернулся к шаману. Но для Каменного время ответа, казалось, вовсе не имело значения. Он пожал дерево борта шершавой ладонью.
- Почему ты согласился, гранд-капитан?
- Настала пора вашей пользы, - усмехнулся зеленокожий орк, все еще глядя левее Карга.
- Ты оседлал свой ветер, - согласился Каменный. - Но вот только ли?
- Только, - теперь Гарратх посмотрел в глаза шаману. Спокойно, холодно, с непочтительно-открытой улыбкой. Но улыбка Карга интересовала меньше всего. То, что хотел, Каменный увидел. И сам Змей это увидел тоже.
- Чего ты хотел, шаман?
- Я хотел рассказать тебе старую сказку.
- Мне не нужна она.
- Так ли? - теперь улыбнулся Карг. Каменный еще раз провел рукой по шершавому, протравленному крепости ради дереву.
- Так. Вместо сказок, готовь свои силы, - зеленокожий орк отвернулся. Шаман покачал головой и побрел в каюту. На полупути обернулся.
- Только без сказок, хватит ли наших сил, капитан?

Почему-то было холодно. И непонятно ни демона.
Вроде бы и утро было неплохое, и всё складывалось как надо, орки шли на помощь (так и непонятно, за какую цену).
А там, в прошлом остался Аграт. Там же – вирры, напавшие на орков.
Вирры. Как быстро словечко-то привязалось!
Уж не становишься ли ты орков, Рейнальд?
Каждый день, просыпаясь, можно говорить себе, что «всё ещё совсем недавно было просто». Можно снимать или одевать доспехи, малевать себя орочьими красками, пытаться сказать что-то величественное или что-то простое, переходить к сути дела или разводить дипломатическую муть. Можно пить – или не пить, убивать – или не убивать.
Умирать наверное тоже можно каждый раз заново. Как-то там Давион, сестрёнка Алсиманд и дубинушка-братец?
Рыцарь, вглядываясь в холодный горизонт, до половины запруженный тучами, ещё недавно бывшими облаками, думал о доме. И о Гере – так получилось, что всё последнее время он думал о Гере хоть каплю времени каждый час. Не мог понять, не был уверен. Не знал, чего ждать – отдельно от будущего и от оркины.
Синий доспех Несущего Кару теперь был расписан белой краской. Белый и синий. Его цвета. Кажется, многие волитарские лорды тоже носят что-то похожее. Белые и синий, синий и серебряный, белый и лазурный, фиолетовый и серебряный… Что значит серебряный, он толком так и не выяснил.
Впереди, где-то там за облаками – или под облаками, а может над – висели, медленно продвигаясь вперёд, части Восточных. Те, кто искренне верил, что надо воевать сейчас с Армадой. Кто-то – может быть его друзья или сослуживцы, по прошлым временам. Мог ли он когда-то предположить, что полетит в авангардом орочьего флота на помощь Альянсу? Орки, спешащие на помощь Альянсу… Это и сейчас звучало непривычно. Словно протянутый в руке помощи зазубренный кинжал. Пожмёшь такую – а ну куда денется лезвие?..
Корабли снижались, и, чем ближе становилась земля, тем чаще между кораблями протягивались веревки. Орки перебирались по ним, словно по подвесным мостам между незыблемыми сторонами ущелья. Гыркрап, беспокойно и без ясной цели блуждавший по палубе уже добрый час, почесал ежик жестких волос и подозвал матроса. Ответ его не утешил. Приветственно махнув рукой рыцарю, капитан закурил грубую плоскую трубку.
Рейнальд махнул в ответ. Помедлил мгновение и, поняв, что ещё немного времени наедине с собой загрызут его окончательно, размашистым шагом направился к орку.
- С такой скоростью - к завтрашнему дню долетим?
А что ещё было спрашивать?! Надо с чего-то начать разговор. Дальше должно быть легче... по идее.
- Долетим к ночи, - качнул головой Гыркрап. - Ахарака нет, Кхайта нет, Гооронга нет. Они выйдут.
- Зато есть Ханкаар. Где-то очень рядом, - буркнул Рейнальд. - НЕ верю. Совсем не верю. На пути буду Восточные. Могут напасть. Если что - будете убивать?
- Гарратх его знает, - сочетание вышло удивительно гармоничным. - Но он хочет скорости. Мне нужна Ирэ. Здесь.
- Срочно сейчас и здесь? Кстати... Карг скоро вернётся? Попросить об одном деле хочу. Можно сказать - вопрос чести.
- Он хотел говорить с Гарратхом. Карг боится исхода войны, - покачал головой Гыркрап. Помолчал. - Нет, просто здесь. Для Шагры.
- Боится чего? Вирров? Гарратха? Танов?
Тонкости политики орков горе-посол постигал постепенно и постоянно спотыкаясь. Говорить - удавалось через раз. Думать - через три. Слушать - единственное, чему рыцарь, кажется, научился. И задавать вопросы.
- А что Шагра?
- Гарратха больше чем вирров. Дитя дракона - куда его завтра шатнет? - невесело усмехнулся Гыркрап. Похоже, в убедительную силу шамана он мало верил. Или просто тревожился о своем. - Не выходит она.
- Из-за Аграта?
Рейн неловко похлопал по рукояти притороченной сбоку палицы. Ещё немного потрудись тот урод клыкастый - он бы тоже сейчас не выходил. Или Гера... хотя тут всё в руках богов, Четверо их там или Пятеро. Может, ещё и доведётся ей услышать, что он погиб... Ничего. Она жива. Ирэ присмотрит. Мать-Земля, благослови своей милостью оркин.
- Кто знает? - но звучал вопрос утвердительно. Гыркрап вздохнул и замолчал. Похоже, его просто не хватало на то, чтобы признаться вслух: он тревожился за корабельного мага.
- Вирры. Всё от этой мрази. Сам-то что думаешь о союзе?
Рейн уже забыл - на "ты", "вы" или "ты, ..." он говорил с капитаном. Суматоха. Ни шута не ясно, руки чешутся, задница Ханкаара призывно плачет по булаве рыцаря-капитана, а впереди Восточные... впереди - война со своими, за своих, против вирров. - Шагре бой нужен, я думаю. Вирр сожжён - рана поменьше. Десяток - запеклась. Сотня - зарубцевалась. Только пусть аккуратно.
- Надеюсь... - отвечать капитан начал с хвоста. - Гарратх драконов сын, у вас у каждого тана свой интерес. Кто кого?..
Гыркрап усмехнулся.
- Не загадываю я так далеко.
- Что он может потребовать за то, что делает сейчас, как думаешь?
И снова - задавать вопросы. Кому? Себе без толку, не знаешь ты, Рейнальд, ответа. Остаётся - оркам.
- Может и вовсе не требовать, - покачал головой Гыркрап.
- Может. Но думаю потребует. И интересно, чего. Драконов сын, конечно... - вздохнул Рейнальд. - Ты не знаешь, что означает серебряный цвет боевой раскраски?
- Шаманы знают. Или Гарратх. Есть легенда, что в старых семьях в самом деле есть кровь драконов. Она их изнутри жжет, и они от боли мечутся, то туда, то сюда. Понимаешь? Вот и гранд наш такой.

[Тельтиар >>>]

Драгоценные камни

Когда Могильщик добрался до одного из домов, принадлежащих Гильдии, его плечо ожигало нестерпимой болью. Кровь, обильно смочив повязку, медленно стекала по разодранному рукаву, и лишь то, что город находился в осаде, позволило ему избежать расспросов стражи.
- Что это с?..
- Найди лекаря! - Оборвал встретившего его гильдейца Могильщик. - И всех сюда! Всех!
- Да кого: "всех"? - Искренне удивился тот. - Кто были - с Череполомом...
- Демоны вас дери!
Оттолкнув его с порога, Могильщик вошел в дом и, опустившись на стул, сорвал пропитавшуюся кровью повязку - та хлынула из раны с новой силой, и убийце пришлось зажать плечо рукой.
- Не надо лекаря - тащи чистую воду и подогрей вино!
Ему не в первый раз приходилось самому зашивать свои раны, однако обычно он возвращался победителем, сейчас же все пошло совсем не так, как рассчитывал Кавдайн. Шестеро гильдейцев убиты, оплата - целая прорва драгоценностей! - украдена, и оставалось лишь гадать, подстроил ли эту западню заказчик или же кто-то прознал об их сделке.
А Череполом уже, несомненно, начал выполнять работу, еще не зная, что произошло. И в городе не осталось людей, которых можно было направить по следам грабителей - кто уцелел в утренней облаве и не покинул Столицу, пошли с Череполомом и Призраком. Оставалось только ждать, когда они вернуться. Если вернутся.
В любом случае, у него еще оставались бумаги с заверениями о выкупе драгоценностей, и Могильщик был готов использовать их для шантажа, если не удастся вернуть украденные камни.

Мужчина, укрывший лицо темным шарфом, запустил ладонь в мешок, нащупав горсть драгоценных камней. Вынул их, поднес к факелу, насладился блеском. И невольно удивился, как он столько лет находясь возле сокровищ Альянса, лишь теперь смог вкусить - каково это, обладать такими богатствами!
Те наемники, что выполнили грязную работу и избавились от гильдейских убийц, так же получили солидную плату - достаточно камней, чтобы несколько лет вести безбедную жизни и обеспечить семьи погибших в ночном налете. Став обладателем столь огромного состояния, ему хотело почувствовать себя щедрым человеком.

[higf >>>]

Вечер 13
Приказ

Стук шагов по полу, раненому Герцогом Бойни. Он как-то надломлено отзывается звуком – словно теперь боится и гвардейских сапог. Пол боится – шутка, только никому не скажешь.
С губ Эшена не сходила привычная усмешка, и лишь в тронном зале спряталась за бесстрастным, положенным по этикету выражением лица – выражением статуи, изваянной бездарным скульптором, который не умеет передавать эмоции. Чувства не положены гвардейцу перед лицом Императора.
- По вашему приказанию прибыл, - отчеканил Шут, отметив лишь, что с теей не случилось ничего плохого.
- По вашему приказания явился! - отчеканил подтянутый, переодетый в новый военный мундир Сивар Брион. Огненно-рыжие волосы то и дело подёргивались багровыми или золотистыми сполохами, пальцы тоже то и дело вспыхивали. Настроение такого рода можно было бы, наверное, назвать для огненного мага хорошим... или боевым. Что было по сути одним и тем же.
- Пришли, - благосклонно кивнул Давион. Осанка владыки, взгляд, лицо - всё изменилось до неузнаваемости. Снова властный, снова значительный и уверенный в себе, государь волитаров был юным богом, достойным славы Четверых, отдававшим приказы не народу... пастве. Напрямую. - Маг-капитан Брион, как говорит наш друг лорд-командующий Данатор - является только розовая скриа после трёх бочонков! Подтянитесь! Для вас обоих есть здание!
Сивар подтянулся. деланно, нахально, немного приосанившись и рисуясь перед гвардейцами. А заодно и Теей, словно не замечая, что та не могла его видеть. Шут вытянулся с неуловимым безразличием, которое дается многолетней привычкой. Конечно, бывали долгие периоды, когда деликатные поручения требовали тишины и скрытности, а не строевой подготовки... и тем не менее – этого не вытравишь из тела и души солдата, разве что старческой немощью.
- Эшен, два шага вперёд.
Император поднял с колен свиток. Внушительный, запечатанный императорской печатью.
- План одного здания. Ваша задача, - голос Императора стал тише и глуше, - проста. Взять шестьдесят гвардейцев. Из тех, что не заняты. Проследовать туда. Есть подозрение, что на данное здание - особняк Закона и Равенства - подвергнется атаке убийц. Сегодня ночью. Смотрители предупреждены, но кто знает... могут не справиться, сформированы недавно. Задача - оказать помощь по мере сил. Аккуратно и небыстро, соблюдать максимальную секретность. Парадных лат, гвардейского оружия не одевать. В арсенале перевооружиться нормальным, двигаться группами, небольшими, довольно быстро. Не мне вас учить. Вопросы?
- Убивать нападающих, защищать Смотрителей... Скрытность – до момента начала боя?
Шут пытался сократить приказ, пока не останется ни одного лишнего слова, которое может нести неясность. Сейчас он был образцовым солдатом, и залог его верности находился рядом с Давионом Волитаром.
- Именно. До момента начала. Всех убийц - уничтожать нещадно. Никаких выживших, - глаза Давиона мрачно сверкнули, словно в них на миг зажёгся тёмный огонь. Повторяю: никаких. Выживших.
Эшен склонил голову. Это куда больше походило на его совсем недавние деликатные миссии, чем на гвардейскую службу – и он понял, что даже успел слегка соскучиться по таким делам. Слегка – он давно разучился даже скучать, за одним исключением. Так что предстоящее дело привлекало, и ничего не меняло бы, даже если бы Император приказал...
- Больше вопросов нет, Ваше Величество! Выполнять?
- Выполнять... и - остальное в свитке с планом. Подробно и исчерпывающе. Выполнить по возможности без потерь. Берегите себя, не оставляйте в живых врага. Трупы - сжигать. Сивар - это по твоей части. Всё ясно?
- Всё понятно. Разрешите выполнять? - щёлкнув каблуками, повторил за Эшеном Сивар.
- Посерьёзнее, капитан Брион-Волитар, - прикрикнул на огненного Давион. - Это задание особой важности. Выполните хорошо - награжу. Выполните плохо... лучше бы и вовсе вам не возвращаться. Но вы меня не подведёте, я знаю. Всё понятно? Это, впрочем, утверждение. Вольно!
Украдкой Шут мрачно посмотрел на невольного сотоварища. То ли отличиться хочет, то ли еще чего. Плохо. Такие обычно о деле не думают. Точнее нет, думают, но мелочей не замечают. Не глянет командир под ноги – и с десяток солдат в яму. Он поклонился и направился к выходу, будучи уверен, что маг следует за ним.
А маг и следовал. Кинул напоследок короткий взгляд на Джаста, кивнул Тее - снова, будто та могла его видеть! - и гордо пролетел вслед за Эшеном.
С почтительным лязгом щёлкнули гвардейские алебарды, за ними - скрипнули и помпезно хлопнули двери.
Чуть отойдя от входа в тронный зал, гвардеец повернулся к спутнику.
- У тебя есть комната? Надо ознакомиться с подробностями и обсудить план.
- Есть, но там отец и сестра, - буркнул Сивар. - Я последнее время на кухне сижу, там уголок найдётся, если устроит. Шугануть прислугу - невелико дело.
Говорил парень вполне серьёзно. Волосы потухли, от напускного лоска и следа не осталось.
- Да, именем Императора, - усмехнулся Эшен. – Пошли, а то в казарме шугать сложнее.
- Ещё бы, казарма-то гвардейская, - хмыкнул Сивар.
Расшугать прислугу и добыть немного перекусить и правда оказалось нетрудно. Угловой стол под лестницей, пара тарелок съестного, к которому Сивар, к слову, не очень и притрагивался, и свеча на всякий случай.
- Ну что, смотрим наш полный и исчерпывающий приказ? - осведомился волитар, пододвигая стул.
Самым верным и внятным ответом стал шорох разворачивающегося свитка. Тот чуть не соскользнул со стола – с такой готовностью он выплескивал то, что им нужно было знать. Эшен сосредоточенно заскользил взглядом по строчкам. Он не очень быстро читал. И детство, и юность прошли совсем не рядом с книжными шкафами, а вопросы жизни и смерти решались чаще на практике, и пока в сторону жизни. Своей. А если смерти – то чужой.
И его не поразило прочитанное. Шальная мысль, мелькнувшая в тронном зале, глупая и ироничная, как всегда, оказалась верной, как стрела, с перепугу пущенная в глаз дракону. Что ж... Давиону – виднее, да и не все ли равно. Чего стоят жизни. Но... нет, это было не страшно, а неожиданно. Этот порывистый властитель, с которым он по большому счету говорил лишь один раз, при приеме на службу – отдает такой приказ? Впрочем... полно, Эшен, тот ли это волитар, что был несколько дней назад. Вспомни, сколько времени прошло со дня смерти родителей до того, как ты впервые голыми руками убил и съел большую серую крысу – потому что украденное яблоко отдал Тее. Вспомни и не думай о том, чего не знаешь. Выполняй приказ... И убери воспоминания туда, где им место. Да, так что думает наш лорд?..
Сивар, пробежавший содержимое свитка, кажется,к уда быстрее Шута, теперь сидел, озадаченно поглядывая то на сам свиток, то на напарника.
- Приказ прост и ясен, - покачал головой Сивар. - Будем выполнять. Магом-капитаном на одной родовой славе не станешь, повидал разного. Это - не самое странное.
- Надеюсь, ни у кого нет еще одного приказа, - пальцы изувеченной руки щелкнули, словно показывая фокус. Напарник начинал нравиться. Поймет, не поймет, неважно, это все равно ничего не меняет. – Не должно быть. Ну что ж, давай изучать план и составлять маршруты по быстрому. А то еще людей отбирать.
- Знаешь... я - Брион-Волитар, наследник великого волитарского рода, - Сивар на миг вскинул нос в деланном жесте высокомерия. И тихо продолжил. - Только вот тоже... надеюсь. Давай.

(со Скорпом)

[Scorpion(Archon) >>>]

(продолжение с Кысь)

- Не легенда. Правда, - коротко отрезал Рейнальд. - Почти все легенды - правда. Я не особо верил. Оказалось - так.
Рейнальд устало сморгнул. Перед глазами словно на миг очутилась Гера - здесь? Откуда?
Он сморгнул ещё раз. Гыркрап. Совсем Гыркрап. Но - Гера... Четверо, что за хрень-то мерещится? Но что-то общее в этих двух было. Или орки ему до сих пор на одно лицо? Непохоже... Ладно, неважно.
- Может и правда. Только дай Пятеро, чтобы метнуло его в этот раз куда надо, - вдруг как-то теплее обычного улыбнулся орк. - Вон и Карг.
В самом деле, фигура шамана как раз в этот момент отделилась от борта стройного черного флагмана. Карг управлялся с веревками медленней небоходов, но и непохоже было, чтоб собирался упасть.
- Говорить станет - или сейчас не трогать? Может... к Шагре позовём?
Почему-то именно сейчас на рыцаря разом, со спины, прямо из засады, напала... неловкость. Как же много было того, что ещё нужно было понять... но переминаться с ноги на ногу при Карге, который одним своим видом напоминал о значении слова "твёрдость" и "крепость" (живая, не каменная... хотя как посмотреть) - вот уж нет! Он - посол! Лицо Альянса!
Ох, ну не лучше ли было бы на месте оного лица - забрало?!
Каменный, тем временем, успел преодолеть тошнотворный даже на вид переход и встать обеими ногами на твердую палубу "Носоряса". Шаман оглянулся и долго смотрел на флагман из-за плеча. Словно впервые видел этот юркий черный корабль, насечки на стройных бортах которого означали не сбитых врагов - безнадежные ситуации, из которых легкая бригантина выбиралась без единой царапины. На второй палубе "Быстрой" дремали станковые арбалеты, ни разу еще не приведенные в действие, а в недрах, как говорили, пряталось больше лидиума, чем во всем объединенном дворце Альянса. Черные доски надежно скрыли бы и дракона.
Рейнальд двинулся в сторону шамана первым, не дожидаясь ответа Гыркрапа. Остановился прямо напротив, глубоко кивнул - не сгибая спины, признавая превосходство Каменного.
- Позволишь говорить?
Карг ответил кивком и внимательным взглядом. Морщины на его лице походили на трещины в глине в солнечный день.
- Просьба к тебе. У меня встреча назначена, - Рейнальд кивнул куда-то за борт. - С таном Ханкааром. Точнее с отдельными частями его. Двумя. Подготовиться нужно. Хочу помощи и совета спросить. Помощь - тут, - Рейн хлопнул по рукояти булавы. - Не чары. Она простая. надпись. Чтобы ничем не свести было, и со временем не пропадала.
Шаман взял булаву, задумчиво повертел в руках. Пальцы Карга были не крупней человеческих, но грозное оружие почему-то казалось в них меньше и легче, чем было на самом деле.
- А почему не чары? - усмехнулся Каменный.
- Потому что сам хочу. Хотя можно конечно... если подозрения верные, - пожал плечами Рейнальд. - Но могу и сам. "За Аграта" написать - прошу об этом. На рукояти. Чтоб знал... почему, если что.
Шаман тихо рассмеялся.
- Ты думаешь, чары это молнии на оголовье? Будет надпись.
Ладонь орочьего мага легла на рукоять булавы, словно чертя широкую, глубокую дорожку в песке. Только сталь не прогибалась. Вместо этого сизо-серый цвет кое-где сменял оттенок мерцающего серебра. Человеческий язык, и причудливая, совсем незнакомая вязь чуть ниже.
- Это что? - с почти детским интересом спросил Рейнальд, любуясь работой Каменного. Нет... нет, это всё же достойно университетских мастеров. Вот бы им с шаманами поговорить. И вообще, говорили ли хоть иногда?
- Орочий это, - качнул головой шаман. - На таком книги пишут, вашими буквами - больше по бытовой нужде. Старики верили, так больше силы словам.
- А написано что? - Рейн чуть покраснел. И правда - сущий несмышлёныш. - То же? Ещё... я снова синий и белый выбрал. Может, если к ответу призывать, другие цвета надо?
- То же, что и на человеческом, - шаман и говорил с ним, как говорят со своими младшими, а не с чужаками. - Выбирай то, что тебе по душе. Никто не закладывал смысл в цвета, просто были те, кто их выбрал.
- Хорошо, - кивнул Рейн. - Последнее... К Шагре зайди. Очень прошу.

[Латигрэт >>>]

13 вечер
(призрак Даэ был тут)

Последний тихий – условно, конечно... - вечер жители Столицы проводили по-разному, но с четким ощущением тени над головой. По-разному же они реагировали на эту тень, что вдвойне ярко проявлялось во дворце. Тяжесть власти, страсть юности, спокойствие верующих, тоска обреченных, судороги надежды, вспышки паники, вздохи усталости. Нетерпение живых.
Наори, едва вернувшись, с внезапной остротой "а могло бы..." обнаружила, что страсть шагать вперед, переходить через реку, сжигать мосты и безоглядно, от души и со всей полнотой осознания рисковать своей ответственность – не ее личная привилегия. Как минимум один император уже научился тому же, хотя, если честно, взглянув на совет мастеров – это еще вопрос, кто от кого.
Однако отражение оказалось беспощадным, особенно чародейку вдохновил оцененный в двести монет ущерб на напольном покрытии. Что, правда, не помешало тихому голосу из левой пятки, честному до отвращения, шепнуть... А ведь хорошо, что вы опоздали. Смотри в зеркало, помни, благородный риск – удел стоящих на краю пропасти; кто хочет идти и дойти – должен идти, идти и идти. Не бросаться в бой, чтобы ты обязательно сделала, с мощью драконьей магии в крови и восторгом первой удачи в голове.
Да, риск – право тех, кто верит судьбе. Не твой. Боги иногда делают подарки, но ты уже одарена.

Полюбовавшись в итоге на разбитые полы и выслушав уйму несвежей информации что еще нечаянно сломал, разбил и отравил "посол", Наори вдохновлено уравновесила пьяную эйфорию кровавой магии мантрой "помни о зеркале" – сорока восьми повторений почти хватило, еще немного поскрипела зубами и отправилась наконец-то заниматься делом. Выяснять, сколько в итоге есть прошедших ускоренные курсы магов, чем они занимаются и что готовы продать занимающиеся оравами учеников члены "магобанды". Анэхай, один из редких счастливчиков почти избежавший педагогического поветрия, вчера уже излагал список вариантов. Самое грустное – на полном серьезе. Варианты были от продать душу до уменьшить зарплату, проходя мимо любимой шпаги, вычислительного шара, трубки, полутора процентах во вкладе на старость, картин батюшки, честью матушки, приставкой перед фамилией, вообще какой-нибудь фамилией, обещанием бросить все вредные привычки одновременно, идеи обетов о целибате – или прощания с ним, и даже угрозы: умереть самому или убивать окружающих.
Последними фонтанировала Холера, что пришлось учесть; в подозрительно щедрые обещания Кадара никто не поверил сразу, что все равно не помешало ему начихать на последнее утро; фамилию Верта, если его никто не уговорит перестать ныть, Грация обещала анонимно сообщить кому следует, после чего саботаж обучающего процесса прекратился...
И в конечном итоге, к немалому удивлению Ваш'тэ, запланированным вечером все десятки, команды и просто одиночки магов-ополченцев были вполне вменяемы, подучены в меру сил и вдохновлены на великую битву в разных концах обороны под чьим-то там командованием, во славу Альянса, ура. Цитата Анэхая.
С удовольствием добавив, что отныне реставрация парка лежит за пределами сил любого мага земли из ему известных, окромя – леди Наори, возьмите зеркало – секретарь с присущим ему черным юмором известил об окончании хороших новостей и радостно передал связку "каналов" связи. С потенциальными жертвами на должность кого-то тама из командующих – щаз-з! курирующих в условиях гораздо хуже учебных, в боевых! – да-да, тем самым героически подготовленным ополчением.
Если до этого мгновения у Наори были дурные мысли, что в мире много сложностей и в операции Роклариона было недопустимо много риска, то теперь она удивленно поняла – героизм, герои и сильные мира сего это цветочки. Ягодки – низшие мира, на которых эти узколобые высшие стоят и... Кто сказал, что наследники престола и подчиненные работники умирают по-разному?
Они же умирают.

"Зачем вам дробить наши связки из колец и тандемов на все это мясо?"
"Я всегда работал в одиночку"
"Да мы просто сожжем и своих и чужих, честное слово, я кудахтать не умею!"
"Видите ли, у меня мало боевого опыта..."
"Наа... ш... к ... хватит с меня обучения!"
"Леди Ваш'тэ, со всем уважением, готов отдать половину зарплаты чтобы больше не слышать о таких заданиях, я совершенно не одарен талантом лидера"
"Что?"
"За что?"
"Я что, должен не только умирать по приказу, но даже соглашаться делать это именно с ними?"
"А это вы "мы подумали и я решила", или еще не решили? Решили? А я был против"
"А можно уволится в армейские добровольцы?"
"Пошел обратно в гильдию"
"Хочу в университет, там повесят, но быстро"
"Этот день худший в моей жизни, но вы обещаете что завтра будет еще страшнее"
"Я застрелюсь из баллисты. Да, осадной"
"Нет, просто интересно напоследок – где вы потом новых аналитиков найдете..."

Треть команды удалось вдохновить неумолимой логикой, что сейчас на счету каждый маг, а лезть в пекло вперед всех она даже не просит. Еще трое нашли в недрах души ответственность за прирученных, в смысле обученных, и согласились командироваться с ними в соответствующие части назначения, дабы переводить ополчению с нормального на мажеский языки. Уважительную причину "да я всех убью, нечаянно", поступившую экспрессивным мыслевоплем Айми Ра, Наори решила считать уважительной и освободила тандем от всех попыток работать с кем-то при ком-то. Кадара, наоборот рвавшегося присоединить свое имя к трем ответственным, она сама обозвала "да ты всех, нечаянно", и отправила искать подходящего огненного. При всей необходимости начинать забивать тупые гвозди корладским микроскопом – за микроскопы, естественно, шли тридцать вольнонаемных идеологических магов "банды", а уж кого они все считали гвоздями понятно, - доску советница не недооценивала.
Еще треть без лишних споров уточнили, какой станет зарплата если по окончании мероприятия уцелеет Альянс, казна, их жизни и способность считать деньги, после чего переоформили договоры с учетом всех "если". Расценки оказались безобразными, помня и раньше не жадничали, но числу нолей не удалось обмануть, наверное, никого. Хотя все честно сделали вид, будто верят в деловую корысть. А патриотизм тут совершенно ни при чем, это вотчина гвардии, армии, носящих клятвы Боевых, всякие заскоки высокородных. Дворцовые несуществующие серые мыши спрашивают расценки, ворчат и ругаются, не хотят и идут из-под палки. Да.
Все сделали вид.
Далее у Наори проснулся приступ оптимизма и веры в будущее, подкрепленный мантрой о зеркале, так что оторвавшись от безоглядного риска и оценив емкую прелесть последнего вопроса – а где вы потом возьмете новых... – она решительно отменила остатки "повесток" и предложила домашнему "штабу" заняться координацией. "Потом". Какое волшебное слово накануне битвы.
Штаб, кстати, на исполнение желаний обиделся донельзя, но этому тоже никто не удивился. Так обычно с желаниями и происходит.
Ан, переждавший пик представления наглухо закрывшись от любой связи, к концу цирка вынырнул с готовыми приказами и с привычной равнодушной миной брякнул прекрасное:
- Леди Лаари ждет.
Огненный венец, кх-хм, ополчения. Да, они совсем не Боевые. И даже уже не серые.
Венец, кх-хм. Ополчения, кхе-кхе-кхх...
"Интересно, а где король?" – замечательная по своей своевременности мысль стала таким же венцом распределительно-стратегическим трудам Наори. Чашечка чая, посплетничать о драконах, корладах, демонах да правителях, построить планы на двадцать лет вперед, обсудить идеи для магистерской диссертации. Согласиться, что с уходом Его Величества в госпиталь кухня многое потеряла и какие-то времена безвозвратно ушли, да еще пара слов об уместных в эту ночь нарядах.
На этой высокомудрой ноте чародейки прикончили остатки чая, пожелали друг другу в следующий раз найти печенье получше и разошлись. Забивать гвозди чем придется, хоть голыми руками.

Сообщение отредактировал Латигрэт - 3-06-2010, 0:06

[Тельтиар >>>]

"Я сдам вам всех..."

Лорд-Смотритель медленно кивнул, но во взгляде его оставались сомнения – говорил-то убийца складно и логично, однако Элану все еще сложно было поверить, что один из наиболее влиятельных гильдейцев так просто сдал своего Главу. Даже без пыток. В то время, как низшие убийцы, даже женщины, столь упорно сопротивлялись допросам, не щадя себя. Впрочем, быть может, Ремек действительно был умнее их и понимал, что дни Гильдии сочтены.
Внимательно все записывавший Хессо, даже не скрывал своего удивления услышанным, но при этом, кажется, даже больше верил Тазару, нежели лорд. По крайней мере, тщательно фиксировал каждое слово на бумаге.
- То, что ты сказал, - задумчиво произнес Элан, хмуря лоб. – Сложно поверить, чтобы все было вот так просто. Ведь могли же догадаться, и опасно, опять же.
- Мы со смертью на ты, привыкли уже к опасности, - покачал головой Тазар. – А что до столь «простой» маскировки, так ведь, когда ответ лежит на поверхности – его зачастую никто не замечает. Мимо проходят, думают: «Ну не может же быть все так просто».
Зубастый хлопнул ладонью по колену и рассмеялся:
- Знай я заранее, стребовал бы с тебя чего другого.
- Знай ты заранее, поди уже обезглавил бы Гильдию-то, - парировал Ремек. – А давай, я тебе расскажу, как стал одним из Пятерки. Просто так, без условий.
- А это стоит потраченного на твою болтовню времени? – Приподнял бровь Хессо.
- Думаю, что стоит. Моим предшественником был человек, получивший заказ на вашего лорда – Дрейна…
- Ты понимаешь, о чем говоришь?!
Вскочил с табурета Элан, поднимая кулак. На лице его появилась злая гримаса.
- Да, - спокойно, даже не отстранившись, ответил убийца. – Его методы, предшественника моего, стало быть, Гильдия признала откровенно провальными, а сам он понес наказание в виде смерти.
- Даже жаль, - медленно опустился обратно на сидение Зубастый. – Жаль, что я не смогу поговорить с ним с глазу на глаз.
- Говорю, как есть – я на его место пришел, как освободилось. Да вот, не долго пробыл в главарях-то, - губы Угрюмого сложились в кривую ухмылку: - Зато с пользой. Особенно для вас.
- Милорд, еще немного, и он начнет хвастать, что мы одолели Гильдию только благодаря ему, - заметил смотритель в белом, отрываясь от пера.
- В каком-то смысле, действительно благодаря мне, - убийца, вновь опровергая свое прозвище, усмехнулся. – Но, скорее, все ваши успехи связаны с глупостью Турссона… хотя он называл это «честью».
- Что ты хочешь сказать этим?
- Оставь он в живых Клоута, и вы не смогли бы предъявить ему никаких обвинений, так ведь?
Элан оскалился, но вынужденно кивнул.
- Вот, чего я понять не могу, что с вами не поделил этот клоун? – Подал голос Хессо. – Может объяснишь, раз уж мы тут беседуем.
- Если дадите пожрать, - Ремек пожал плечами. – Расскажу.
- Эй, там, - бросил лорд. – Принесите чего перекусить! Давай, выкладывай, что знаешь.
- Дело все в том, что столкновение с Гильдией стало для покойного Клоута неприятным сюрпризом. Он искал девочку…
- Потрахаться, что ли не в терпеж было?
- Не удивлюсь, если и это тоже. Жаден он был, этот фиарец…
- Погоди! - Хессо махнул рукой, разбрызгивая чернила. – Что за девочка-то?
- Есть при дворе одна. Император спас ее во время мятежа и с тех пор держит при себе. Так вот, девица эта – дочь Солидора.
- Вот так-так… - протянул лорд-смотритель. – И откуда ты все это знаете?
- И что за дело до нее Клоуту?
- Интересовался в свое время. А дело – простое: вы может слышали, а может и нет, что на Тимею Бейли некто совершил дерзкое нападение, - судя по лицам смотрителей, они об этом ничего не знали. – Так, лорд Николас решил, что это ему так Солидор отомстил. Ну, Клоут и захотел прогнуться перед господином. Может сам решил, а может и надоумил кто – того уж не ведаю.
Зубастый нервно одернул край плаща. Прошелся от одной стены к другой, затем еще раз. Итак, вся резня случилась из-за дочери злейшего врага Альянса: Клоут пытался ее убить, Гильдейцы – получить выкуп. Но что-то не срасталось в этой истории. Например, почему выкупать девочку пришла леди Рейс – для благородной дамы не самое лучшее занятие, да к тому же и не безопасное. Ведь могли же послать доверенного слугу, или даже рыцаря.
- Итак, Клоуту нужна была девочка… которую вы, сволочи, выкрали из дворца с целью выкупа. Так?
- Мы никого не крали, милорд, - оспорил Ремек. – Да и сами подумайте, как мог Клоут узнать о подобной сделке? Нет, девчонка сама сбежала. А мои люди ее искали по просьбе другой убийцы…
- Что за ерунду ты порешь?! – Тяжелые пальцы лорда сомкнулись на плече убийцы.
- Я говорю правду, - процедил Тазар. – Железная Роза ее имя. Волитарка из благородных. Хотела найти дочку Солидора.
- Поклянись! Поклянись Четырьмя!
- Клянусь, так все и было. А теперь отпусти меня! Ты хотел узнать, из-за чего произошла резня у Цепи – ты узнал. Думаю, почему Турссон тебе ничего подобного не рассказал, и сам поймешь.
Элан отпустил арестанта и поджал пухлые губы, едва не прикусив их острыми клыками. Все переворачивалось с ног на голову, и надо было снова думать, решать, взвешивать. А Роута рядом не было!
- Записал?! – Прикрикнул он на Хессо.
- А то! Такие страсти кипят!
- Тогда хватит на сегодня, - решил Элан и бросил Угрюмому: - Пока посидишь в заперти, а мы твои слова проверим.
- Да, пожалуйста. Только когда еду-то принесете?
- Скоро…
Дверь захлопнулась. Лорд и его вынужденный писать в молчании пошли по коридору к лестнице. Навстречу им, сильно скрипя зубами, втащили чье-то тело.
- Что это?
- Эрих, милорд, - произнес шепотом один из смотрителей. – Посмотрите, что с ним… лучше даже не смотрите!
- Ужас какой!!! – Хессо отпрянул, едва увидел гнойные нарывы на теле. – Он же болен!
- Что произошло?! – Потребовал объяснений лорд.
- Нашли его в проулке, а рядом еще один гниет… уже дохлый.
- Мы страже велели его сжечь. А Эриха… ннуу… он живой еще.
- Отнесите к Маэлю, - Зубастый вздохнул. Разбираться, что случилось с его человеком времени не было. Совсем не было. – Пусть решит, можно ли ему помочь. Хессо, сопроводи их!
«Нужен Роут! Немедленно нужен! Сейчас же!»
Тяжелые кулаки Элана сжимались в бессильной злобе.
Тем временем смотрители положили Эриха на стол в одной из камер подземного этажа, где проводил эксперименты Маэль, и поспешили отойти, не желая более находиться рядом с гниющим товарищем.
- А ну стоять! – Взвизгнул колдун, заставив всех их вздрогнуть. – Кто-нибудь к нему прикасался? Ладони покажите!
Осмотрев их, маг удовлетворенно кивнул и велел всем немедленно пойти вымыться, а одежду сжечь, сам же в задумчивости склонился над зараженным смотрителем. Быстро отыскав набухшую от гноя ранку на его теле, Маэль определил каким образом тот был подвержен болезни, и даже догадался, кто с ним так поступил – столь схожие были симптомы. Но, что не давало покоя чародею – болезнь изменилась, стала не совсем той, какой он наградил книготорговца. И эти изменения следовало изучить, пусть даже жизнь смотрителя, которого еще можно было вылечить, станет ценой этого эксперимента.

[Scorpion(Archon) >>>]

Поздний вечер-ночь 13
Последний поцелуй

- Распоряжения на сегодня кончились? Или сиятельный Император ещё что-то запланировал?
Никакой грусти. Никакого убитого, несчастного голоса. Только привычное, немного развязное ехидство. Алсиманд выпорхнула из-за занавеси и зависла над Джастом, как на старых картинах сварливая жена над мужем-подкаблучником. Правда, выражение лица Алси было почти медовым, даже глаза – и те улыбались. И всё равно – что-то…
- Сиятельный Император устал, как загнанный пегас, - выдохнул Джаст, откидываясь на троне. – наверное, милосердно обезглавить было бы лучшим выходом. В крайнем случае – можно было бы повесить.
- Милосердно?
- За шею, - Астерион попробовал улыбнуться. Вышло натурально, даже шрам не дёрнулся.
- Что ты задумал?
- Не знаю ещё. Что получится.
- А что пытаешься хоть сделать?
- Сделать Альянс лучше.
- Помимо «спасти»?
- Помимо. Государство в таком… - Давион добавил орочье ругательство из самых популярных, - что диву даёшься. Казнокрады, садисты, бандиты, изменники… И вся эта шваль – везде, везде, везде. Как в кошмарном сне, знаешь? Лезут на тебя пауки, или например ты падаешь с острова и никак не упадёшь, не упадёшь, не упадёшь, а земля всё где-то там, и удержаться, затормозить даже – не получается. Бесконечность сплошная, отчаянье без шанса на спасение.
- Даже так?
- Ну не совсем так, но порядочно погани накопились. Я не удивлён был бы, если бы Четверо от нас, таких, и вправду отвернулись да приглядывали за одними корладами.
- Ясно. Сколько?
- Что?
- Что-что, чтокалка с крылышками! Сколько крови ты на всё это выльешь, сколько жизней положишь?
- Не трави душу!
- Да я что, я просто спрашиваю, - пожала плечами Алсиманд. – Извини… я понимаю, тебе не всё равно же. Прости чёрствую дурру.
- Ничего. Всё в порядке, - покачал головой Давион. «Ничего не в порядке. Но пусть. Не до того» - говорили глаза правителя. Рот, похоже, тоже попытался продолжить беседу, но…
- Государь, гвардеец Валлахейн просит личной аудиенции по делам службы!
Давион подавился словами – заметно. Достаточно, чтобы Алси прыснула в кулак.
- Так, спокойно, герой. Выпей чего-нибудь и сделай благородное лицо. Твоя прелестница явилась пожелать тебе удачи перед тем, как она бросится на смерть. Если в этом и есть что-то нелогичное, то изменить это уже не в нашей власти, так?
- Ты всё будешь говорить вместо меня? – огрызнулся Джаст.
- Не всё, но очень многое, до тех пор, пока ты сам не будешь говорить то, чего от тебя ждут… не только нашему доверчивому народу, - Алси громко хлопнула в ладоши. – Вина для Императора!
Занавеси одной из боковых дверей открылись, и в зал, кокетливо покачиваясь в воздухе, вплыла Мельдира с подносом, на котором красовались большой графин и кубок, украшенный золотистой резьбой. Не обращая внимания на Давиона и Гудрин, которая, войдя, тут же обнаружила Императора в обществе трёх женщин (присутствие гвардейцев тут же было отброшено и забыто) и едва заметно залилась краской, служанка поднесла Императору кубок, налила в него густой красной жидкости и поклонилась едва ли не до пола.
- Что это?
- Лучшее вино для лучшего Императора, - проворковала Алси. – Выпей и прими царственный вид, я тебе говорю.
Джаст выпил. А что оставалось?
- ну вот… а теперь – веди себя как достойный правитель, - Алси буквально лучилась от удовольствия. – Поднимись, приветствуй подданную, окажи ей милость говорить с ней… Ну что, сообразишь сам или как?
- Алси? – Да, мой дорогой жених?
- Заткнись наконец, а?
- Как прика-а-ажешь, - мурлыкнула волитари и, повысив голос, возгласила. – Не смею более отвлекать Императора от государственных дел. Мельдира, унеси вино, голову властитель желает держать ясной!
- Повинуюсь, благородная Волитар-Рейс, - второй поклон был немногим короче первого, и каким образом служанка умудрялась балансировать с вином и возвращённым Джастом кубком? Неизвестно, но сам Давион, смерив взглядом всех присутствовавших – кроме Теи – девушек, счёл это чудом.
Император поднялся. Чары снова привычно всколыхнули мантию, звякнул о бок Разящий Свет.
- Приветствую доблестную воительницу.
- Мой Император.
Гудрин почти в точности повторила поклон Мельдиры. На девушке были гвардейские латы, круглый щит висел на спине, широкий клинок позвякивал на поясе тихо и размеренно. Словно и не было той опасности, той обещанной верной смерти, до которой и осталось-то с полчаса, не больше.
Она выпрямилась. Заглянула ему в глаза, силясь, кажется, отыскать в них что-то… что-то. Глаза смотрели холодно, благородно и оттого официально, как на просительницу или жалобщицу из купеческих жён, чьих мужей схватили на обвесе…
Глаза делали всё, чтобы смотреть так. Руки вцепились в пояс и рукоять клинка мёртвой хваткой: дашь расцепиться пальцам – и они кинутся обнимать, кинутся ловить её, держать, не пускать, ни в коем случае не пускать! Ноги в первый раз хотелось поставить на холодный пол – а то ведь рванёшься к ней, не удержишься, не позволишь себе держаться высокомерно и гордо.
- Мой Император, я хотела бы поговорить с вами с глазу на глаз.
- Здесь никого нет из тех, от кого я стал бы скрывать что-то важное. Говорите смело.
- Я прошу возможности остаться с вами наедине. Это касается вашей безопасности.
- Хорошо, прошу за мной.
Они вышли на балкон. Медленно, словно шли за похоронной процессией, оплакивая умершего.
Или умерших? Умершее? Что? Неважно.
Они оплакивали – без слёз. Прощались без слов и понимали даже без взглядов.
Темнота наползла на город. Не далее как в часе лёта возвышался среди тёмно-синих небес угольно-чёрный силуэт Левиафана. Цитадели Смерти, которая уже скоро могла бы дострелить до Столицы. Может, как раз через час. Или через полтора? Два? Три? Кто знает.
- У меня осталось полчаса. Потом – улетаю.
- Успеешь на корабль?
- Как раз успею. Джаст?
Джаст. Не «Мой Император», не «Давион». Джаст. Снова – хотя бы сейчас, хотя бы для неё – просто Джаст.
- Да? Что же такого о моей безопасности ты хочешь сказать?
- Береги себя. Пожалуйста.
Он отвернулся от холодной, мертвой темноты, от окружённого силуэтами вражеских кораблей чёрного столба чудовищной крепости. Отвернулся от армии демонов, которая уже подползала к Столице на расстояние начала штурма – тихо скользя в тенях, маршируя по земле, летя на крыльях рока.
Он отвернулся от кошмара и посмотрел ей в глаза. В глаза, в которые готов был рухнуть и навеки пропасть там, в глубине; он смотрел на её губы – те самые, которые хотел целовать даже не губами, душой, сердцем! Четверо, ну Четверо же! Сделайте… хоть что-нибудь!
- Гудрин, ты…
Она резко подняла руку и приложила палец к его губам.
Он обхватил её ладонь – порывисто, словно сорвавшийся с цепи ветер. Прижался лицом к её пальцам, как измученный жаждой припадает к чистому, прозрачному роднику. Коснулся губами ладони – едва-едва, осторожно, нежно. Но – ничего не боясь.
- Гудрин…
- Я ухожу, Джаст. Пожалуйста, останься в живых. Ты нужен Альянсу. Ты нужен…
«Ты нужен мне». Простые слова, рвавшиеся откуда-то из глубины души. Слова, разрывавшие грудь когтями дикой, обезумевшей виверны.
Несказанные слова
Он осторожно притянул её к себе. Она не стала сопротивляться. Руки волитара были холодными – даже без доспеха. Лицо, подбородок, щёки – тоже словно заледенели, не решаясь пылать. Не решаясь? Не желая? Подавляя себя вопреки всему, вопреки единственному, самому надёжному и важному из шансов – подавляя себя.
У Императора была железная воля. Железная душа. Железное сердце.
Всегда, когда он меньше всего желал этого..
- Я…
«Я люблю тебя». Простые слова, бившиеся в сердце тысячей колоколов. Слова, ради которых она отдала бы сейчас жизнь, судьбу, надежду – потому что зачем это всё, когда вот оно, то единственное, то священное, самое важное, вот оно, вот, вот! Вот они, слова, после которых вокруг нет мира, нет людей, волитаров, демонов, ничего вокруг нет – но нет и Пустоты, потому что мир невероятно, бесконечно, оглушающее и восхитительно полон!
Несказанные слова.
Несказанные слова, венчающие не случившуюся любовь. Соединяющие навеки недозволенное, неправильное по чьему-то слишком разумному разумению счастье…
Она осторожно отстранилась. Он не стал держать.
Всё.
Теперь – точно всё.
- Мне пора.
- Ты вернёшься.
- Нет… не знаю. Я ведь…
- Ты вернёшься. Это приказ.
- А мне будет куда возвращаться?
«И будет к кому?»
- Да. Да, будет.
Он опустил взгляд. Последние несказанные слова сказаны. Последний правдивый взгляд солгал. Последняя честность обернулась последним предательством, и последний неполученный поцелуй отдан…

Нет.
Бережно, словно касаясь лба младенца, она прикоснулась к его губам своими. Мягко, как лепестки розы. Железная воительница и Император-спаситель с руками по локоть в крови и огромной горой греха за спиной. Она взяла его лицо в плен ладоней, не притягивая к себе и не отторгая, не решая за него и не желая решать вообще. Он повиновался, не противясь и не покоряясь.
Он. Она. И всё, всё, всё вокруг – в них, всё счастье, какое только возможно, вся горечь, ан которую хватает двух живых сердец, вся боль и все искры надежды.

- Это…?
- На удачу. Вернись. И я тоже вернусь.
Он проводил её долгим взглядом, сидя на волитарском троне.
На самом пороге она обернулась и помахала ему рукой.
Он помахал в ответ, не стесняясь остальных гвардейцев.
Слёзы убили оба. Жестоко и коротко, где-то у самого сердца, резанув его до крови. Молча. Одно на двоих.

Сообщение отредактировал Scorpion(Archon) - 20-06-2010, 10:44