Над облаками

[Тельтиар >>>]

Полетели!
Со Скорпом

- Вот увидишь, я убью тысячу демонов!
- Врёшь, их там нет столько!
- А если есть?
- Тогда убьёшь пятьсот. Мне вторая половина полагается!
- С чего это?
- По-дружески!
- Ну раз по дружески – ладно – уговорил. Но не больше!
Сорогот Йогсор последний раз чиркнул точилом по лезвию алебарды. Строевая сейчас была бы может даже удобнее – кто знает, какого размера там эти твари? Но дворцовая, утяжелённая алебарда, больше напоминавшая секиру…
«Всё равно почти бесполезна против демонов», - старый гвардеец присвистнул и недовольно покосился на спорящих Малсура и Дейлара. Юнцы! А всё туда же…
«Габранс Наррот» или «Габранс Волитар» - название никто из гвардейцев запомнить не успел и не захотел - отчаливал. Минуты утекали, как песок с края острова, люди и волитары загружались быстро и без лишних слов, не считая этих двух трепачей. Гудрин – единственная из смертников-героев женщина, чем она если и гордилась, то молча – умудрилась пролезть почти на самый нос и теперь только что косы или ноги вниз не свешивала, всё смотрела куда-то вдаль.
А Сорогот смотрел на Верхнюю. Последний раз.
Лучшие годы жизни его прошли здесь. Служба – старая и безупречная. Множество поощрений, а взыскания – коли и были, то все по молодости. Лейтенантом или сержантом он так и не стал. Не захотел. Служил честно, врагам не кланялся, перед Императором вытягивался, перед демонами вроде тоже не плошал.
Пришла пора не оплошать в последний раз.
- Эй, остолопы, грузимся! – громко буркнул старик и пропустил мимо ушей что-то про «хрыча» и «отвали». Сегодня – было можно.
Команда хранила странное молчание. Странное даже для секретной операции.
- Ну что, где кто куда? - деловито покачивая свеженаточенной алебардой, осведомился старый вояка у ближайшего ветрохода. Тот отвёл глаза и куда-то поспешил.
- А командир наш где? - поддержал Дейлар ветерана. - Где лорд Наррот?
- И почему в трюм не пускают?
- Не велено, - процедил суровый тип в военном мундире со знаками, указывавшими на принадлежность к дому Нарротов. В данное время или вообще - на лице написано не было. - Ожидаем сигнала и отлетаем. Прячемся в облаках.
- Зачем прятаться, и так ведь темно?
- У виера глаза получше наших, вполне возможно, - голос Гудрин с носа корабля звучал чисто и пронзительно, словно помогал ей сам ветер. - Сказано - делаем.
- Даже и перед смертью командуют, - насупился Малсур. - А ведь перед ней, родимой, все равны, нет?
- Нет, - отрезал Сорогот. - Вот умрёшь по приказу - тогда и перестанешь их выполнять, уразумел? А пока живи, дыши и иди в атаку, когда скажут.
- Ничего не поменялось, - нахохлился вслед за насупившимся товарищем Дейлар. - Мы тоже на нос.
- Стоять. Тут сидеть будете. Готовить оружие, молиться Четверым. И делать серьёзные лица. Гордитесь - Альянс спасать летите!
- Ну-ну, - Малсур уселся у борта, возложив на колени алебарду. Доспехи волитара громко звенькнули в темноте.
- Много ещё осталось?
- Вы вроде последний были.
Ни намёка на уважение или участие в судьбе гвардейцев нарротовский хлыщ не проявлял. И Четверо с ним.
- Так чего ждём? У неба ветров?
- Готовимся к взлёту.
Постная физиономия хлыща, как ни в чём не бывало, смотрела куда-то вдаль. Громада Левиафана надвигалась на город, и, если хорошо приглядеться, можно было заметить, как неторопливо покачивается на фоне тёмного-тёмного неба чёрная вершина огромной цитадели.
- Что, гвардия, страшно? - Коренастый мужчина в форме армейского капитана подошел со стороны кормы. - Неужели наши дела настолько плохи, что и вас решили на убой послать?
В какой-то мере, это офицер выглядел чужим на судне, всю команду которого от последнего матроса и до командира корабля составляли воины лорда Наррота.
- А чего бояться? Дадим красноглазым жару! - залихватски бросил Дейлар, но, поймав от Сорогота суровый взгляд, умолк.
- А вы кто такой, с вашего позволения? - подбоченясь, обратился к "капитану" старый гвардеец. - По какому делу тут?
- Я - капитан Гэртан из Северной армии. А дело мое простое - посмотреть, как кучка изнеженных волитаров и расфуфыренных гвардейцев будет спасать Альянс. И помочь.
- Изнеженных, расфуфыренных! - передразнил Малсур. - Глядите какой неизнеженный, строгий и солидный пришёл! А чего не в гвардии, раз так хорош? Не взяли что ли?
- Малсур? - донёсся со стороны носа голос Гудрин. - Не трепись. Устала.
- Перед боем уставать вредно. Извини уж, - пожал плечами волитар и снова сосредоточился на своём оружии, краем уха прислушиваясь, что ответит чужак.
- Потому, что за Альянс воевал, а не в Столице по парадам да дворцам расхаживал.
- Славно же воевал, раз в гвардию не пригласили, - хохотнул кто-то из гвардейцев. - Сюда лучших отбирают, понимаешь? У большинства здесь - за плечами долгие годы отменной службы, талантов-чудес вроде Тарренса нашего - не ищи, не тут он! - голубь наплакал. И на весь Альянс нас всего двести. Чем удивить можешь, защитник государства?
- Лучшие каждый день на границе гибнут и страну защищают, а вы только и умеете, что во фрунт вытягиваться, когда на карауле стоите. Первый раз вас вперед армии послали, так уже от гордости чуть не лопаетесь, - капитан скривился. - Эти двое тут спорят, кто больше демонов убьет, а вы хоть с ними в бою встречались? Лицом к лицу с этими отвратными рожами, видели, как ваших товарищей рвут на куски их мерзкие когти? Как боевые маги сгорают в огне, пытаясь захватить с собой побольше этих тварей? И падают, падают, истекая кровью... не в силах ничего сделать, потому, что демонов не берет ни сталь, ни магия?!
- Видели, - коротко ответил Йогсор. - мы тут за две недели такое видели, что в армии и не снилось. И живы не потому, что в задних рядах отсиживались, так что ты, парень, языком-то не маши особливо - он у тебя остёр, вот кабы и клинок был не хуже, такой нам сгодился бы. А рожами их нас пугать что? Мы пуганные уж, не пугались, шли вперёд, бились. Не берёт их сталь, магия - не всех. Даже огонь не всякого. НО видно нас не для пустой бойни посылают, ежели посылают. Исполнять приказы в Северной не разучились ещё?
- А ты, никак, приказывать мне решил, старик?
- А надо будет - и прикажу. Уж коли с нами - так изволь делать что надо, а не вздор молоть. Я в северной небось втрое дольше тебя лямку тянул. Охота глотки им рвать, краснозырым - милости просим, только по делу, не для красоты, - прищурился Сорогот. - Или может ты боевой, как мечом помахать, а как дело сделать, что надо - так сразу и нервы сдают?
- Приказы мне Лорд-Адмирал отдает. И здесь я, потому, что не нравится ему происходящее в такой тайне, что и в штабе не известно, - капитан положил ладонь на рукоять меча. - А мне он доверяет.
- А лорд-командующий в курсе?
- Я могу тот же вопрос задать тебе, гвардеец. В курсе ли Лорд-Командующий о том, что происходит на этот корабле? Знает ли король о происходящем?
- Можешь попробовать. Заодно можешь ещё и ответить, как о чём-то узнаёт лорд-адмирал, ещё много о чём. Так и будем спрашивать друг друга, или ты ответишь и мы полетим - с тобой или без тебя?
Офицер пожал плечами и отвернулся, глядя за борт.
- Ну что с ним делать, Сорогот?
- Спустить в шею на землю, пусть подумает, как грубить?
- А может ну его?
- Кой ну! Грубит же!
- Оружие при себе какое? - женский голос с носа встрял в разговор в третий раз.
- Мне кого-нибудь из вас убить или вы так заткнетесь?
Не оборачиваясь бросил Гэртан.
- Не ответил. Оружие при себе - какое?
- Глаза разуй, - мозолистые пальцы снова легли на рукоять меча.
- Оставьте его. Не терпится убиться - а пусть! - голос с носа умолк.
- Сорогот, а ты что...
- Оставьте, - буркнул старый гвардеец. - Правду сказала девка. Пусть себе стоит, лишь бы не мешался потом. Капитан... Поглядим, какой капитан.

[higf >>>]

День 13
В глубинах Пустоты. Судьба древнего рода

– Вы пришли... – голос, донёсшийся разом отовсюду, болезненно ударил по ушам людей. Кборгаз заскулил и чуть попятился, и тут доспех качнулся вперёд. Раз, другой, третий... Сделал шаг навстречу. – Нам слишком поздно. Всем слишком поздно. Давно вы видели живые звёзды, те, кто полон?
Сайте запрокинула голову, гляда на стража. Ее волосы, растрепанные, со спутанными прядками, упали на спину. На лице женщины не отразилось ничего, да и вообще, с тех пор, как они ступили на остров, казалось, что оно каменеет с каждой минутой; как будто шаг за шагом Юлаль запирает в себе все чувства, чтобы не дай Четверо, упаси! Не вырвались... Может быть, она просто знала, что вырвись они – и она просто не сможет идти дальше.
– Только тусклые, – громко и ровно ответила стражу Хранительница.
– Не поздно. Вы убеждаете себя и нас, – повторил Балтьер. – И даже тусклые звезды – живы.
– И мы тоже будем жить, – закончила Юлаль. Она посмотрела на Дейзена – сейчас мальчик стоял рядом, положив руки на червивую шкуру Кборгаза.
– Звёзды... яркие. Вы сияете ярко. Я – Мормегар. Я – обезглавленный.
Дым над шеей... над пустым отверстием в доспехе дрогнул, и из колец и струек клубящегося серо-чёрного марева проступило лицо. Усталое, невероятно усталое, старое, как мир, лицо волитара, о примеси человеческой крови в котором говорили только длинные, густые, словно у пирата с книжных иллюстраций, обвисшие усы.
– Вы уже ничего не боитесь. Ваша чаша страха уже опустела. Скоро опустеют и другие... Ваши сердца. Ваши души. Ваш разум. Ваше... но вы ведь устали слушать это? Так зачем? Идите за мной. И помните – дверей здесь нет. Есть проходы. Есть места, где пройти нельзя. Кборгаз, пойдёшь последним.
Червепёс громко гавкнул правой головой, левая низко, утробно рыкнула и оскалила клыки. Черви на шкуре вскинулись, словно вставшая дыбом шерсть, тварь снова окатило гноем – кажется, случайно, потому что сам зверь злобно фыркнул и подчёркнуто аккуратно отряхнулся.
– Пойдешь за мной, – словно любимому щенку и даже с какой-то безбашенной веселостью сказал Кборгазу Дейзен. Юлаль посмотрела на сына:
– Спасибо тебе, – почему-то сказала она и, отбросив про себя прочь слова стража, подтолкнула вперед Бальтера. – Мне надоело, что они пугают нас. Пусть это закончится быстрее.
– Мы не пугаем, – дымный образ дрогнул, распался на несколько клубящихся облачков и почти тотчас же собрался заново.
– Не пугаете, – решительно ответила Сайте, – тогда говорите по делу.
– Мы боимся. Сами боимся... Потому что знаем, что тут происходит с такими, как вы... С такими, как мы. Каким ты видишь себя, человек, когда Пустота сожрёт тебя? Тоже безголовым? Летающей серой тенью? Вросшим в землю деревом с костями вместо ветвей? Ты ещё многого не видела... Но увидишь. Идём.
– Это будет потом, а не сейчас, – отрезала Юлаль.
– Что здесь надо делать, кроме как идти за тобой? – отрывисто спросил корсар. – Смотреть, драться?
Мормегар, кажется, усмехнулся – и весь сад, лестница, Кборгаз – на мгновение вздрогнули, как от подземного удара.
– Стараться выжить. Да, смотреть. Да, драться. Те, кто может – дерутся. Остальные идут.
Не говоря больше ни слова, Обезглавленный резко раскинул руки. Кборгаз, присев на задние лапы, пронзительно завыл в две глотки, и плач пса прокатился, наверное, по всей Пустоте скорбной, печальной волной.
Дейзен мягко потрепал Кборгаза по затылку. Когда Юлаль обернулась, в ее глазах на мгновение вспыхнул ужас, который женщина тут же запечатала глубоко внутри себя, рядом с остальными чувствами.
А за спиной гиганта, разросшись и переливаясь всеми оттенками чёрного и синего, открылся проход – словно сама Пустота, не дающая вырваться чему-то ещё.
– Туда.
Мормегар исчез в проходе первым. Кборгаз потянул за собой Дейзена и боднул правой головой Юлаль. Она взглянула на сына, а потом твердо опустила ладонь на голову пса. Любимая собака. Как будто лишь любимая собака.
Капитан опередил и мать, и сына, следуя за гигантом. Усталость наваливалась все сильнее, повисая на плечах, как собаки на медведе. Тонкие пальцы Хранительницы на мгновение коснулись его плеча:
– Я рядом, – почти неслышно шепнула Юлаль. Капитан кивнул, но слова не находились.
Синева проглотила в один миг и отпустила, как строптивая ветреная барышня. Перед гостями раскинул свои просторные объятия древний мраморный зал. Словно ещё вчера дышавший, живший вместе с домом и Домом, вместе с потомками рода, что кружили здесь под потолком в танцах, доступных только волитарам чистой крови; вместе с суетившимися слугами и озабоченными, деловитыми гостями, утомлёнными гонцами, бегущими насквозь, чтобы скорее принести известие – с другого конца острова ли, или вообще из Столицы, поварами, определяющими, что подать к столу на будущее пиршество, красавицами-служанками в чепцах, натирающими до блеска полы... Живший со всеми ними, и их же забравший с собой сюда.
Стены зала были украшены зеркалами в белых и чёрных оправах, то там, то здесь высились прекрасные, но теперь словно изъеденные по лицам морской солью статуи древних волитаров, в двух или трёх местах на стенах висели картины, под потолком мерно раскачивалась огромная, старинная и оттого жутко массивная люстра, а у дальней стены, возле плохо различимого звериного чудища, зиял другой проход – тоже чёрно-синий, там, где должна была бы быть дверь.
Дейзен тихо вздохнул, тряхнул растрепанной головой и сделал несколько шагов вперед.
– До сегодняшнего дня я не думал, что Пустота может делать такое, – глухо, негромко произнес капитан. – Убивать, разрушать, калечить души... Но так менять облик вещей и... и живых?

(с Соуль, а больше всего здесь и дальше Скорпа)

[Соуль >>>]

Вопрос вкрался лишь на последних словах, а до них тон был на диво ровен и лишен выражения. Юлаль аккуратно и ненадолго обняла капитана за плечи, потом с тревогой нагнала сына. Он легкомысленно, обманывая и успокаивая, улыбнулся.
– Там, у вас – не может. Но если Рождённый Сном будет свободен... тогда всё будет Пустотой. И Пустота будет всемогуща в мире живых. Это – тень, которую отбросили мы в Пустоте... Мы слишком наивно связали себя с ней. Слишком...
Мормегар остановился и резко взмахнул рукой.
– Стойте... Здесь кто-то есть. Кто-то...
Звук голоса гиганта порвался на тысячи осколков. Не дожидаясь, не давая договорить, не глядя – да и могли ли они глядеть, чувствовать? – три ближайших зеркала разлетелись на куски, осыпая всё вокруг стеклянной крошкой.
– Коракс. И Каранна, – простонал безголовый гигант. – В проход, живее!
Осколки зеркал падали на пол – медленно, словно завороженные собственными отблесками – какими, когда здесь не могло быть настоящего света, только тусклое сияние люстры... Тоже непонятное и диковинное. Крошки стекла кружились, свивались, поднимались от пола, как вихри листьев по осени. И начинали двигаться к гостям – небыстро, осторожно, крадучись – и неотвратимо.
Только одно мгновение потратил Бальтер понапрасну – или не зря?! Одно, что обернуться на Юлаль, убедиться, что с ней все в порядке и взглядом попросить – быстрее! И бросился в проход. Сабля закружила в руках стальное колесо – отбить, раскрошить в пыль ожившее стекло. И в то же время он понимал – это все равно, что сражаться с осиным роем.
Хорошо, что нет двери, это тоже лишние мгновения...
Дейзен сделал единственное, что мог – сжал печать, ринулся вперед, защищая. Юлаль не успела его остановить. В руках Сайте блеснул лидиумный меч. Атака и одновременно скоропалительное отступление к спасительной синеве.
А осколки, приближаясь, всё кружились и кружились в смертоносном танце... сближались, шумели – так, словно каждое их движение било их ещё надвое, натрое, на сотни мельчайших частей, в острую стеклянную пыль. Облачко к облачку, пылинка к пылинке – чистое, острое стекло собиралось в прозрачную, роящуюся фигуру, которая, словно смеясь над убегавшими, медленно обретала знакомые черты...
– Ну куда же ты, Юлаль? – и голос, голос тоже сделался совсем знакомым. Стеклянный, дрожащий и звенящий капитан Балтьер шёл на беглецов – на Хранительницу, её сына, Кборгаза. На самого себя. – Некуда спешить. Мы успеем. К нему опозданий не бывает... Подойди сюда. Обними меня, дай хотя бы руку... Это же я, разве ты не видишь?
А крошки стекла всё вплетались и вплетались в причудливую хрустальную фигуру, где каждый осколок становился новой частичкой лжи.
– Зеркала всегда лгут, – отсвет меча рассек лицо Хранительницы надвое.
– И всё равно в них смотрят, – усмехнулся стеклянный корсар, подступая всё ближе. – А ты – не побоишься заглянуть? Ну же, Юлаль, взгляни в мои глаза... взгляни!
Треск и звон вторично разнёсся по залу. Огромный портрет волитара в чёрных, украшенных серебряной вязью узоров доспехах, вытянул вперёд длинные, скрюченные руки с грязными, окровавленными ногтями и наотмашь ударил ими по сторонам – разбивая стекло в двух зеркалах. Глаза волитара горели багрянцем, с губ капала кровавая пена – синяя и потому отчётливее всего заметная. Осколки разломленных стёкол повторяли движения прежних, пополняя собой беснующийся вихрь стекла и острой пыли, складываясь рядом с наступающим хрустальным капитаном во вторую фигуру – точную копию самой Юлаль, только совсем, совсем тонкую – но с каждым мигом всё новые и новые крошки занимали место в колдовской пляске пылинок-лезвий.
А настоящая тем временем подняла клинок, и он решительно рассек стеклянный обман.
Стекло разлетелось во все стороны, лезвие Райн поразило множество осколков, размолов в пыль наиболее крупные... и тут же искривлённое злобой лицо двойника собралось вновь.
– Моя очередь, – хохотнуло существо – и кинулось вперёд волной бритвенно-острого и мелкого, словно сахарные крошки, стекла... Мормегар кинулся наперерез, закрывая бронированной грудью от осколков – но всех ли?..
Сайте отклонилась в сторону, потом бросилась мимо, оглянувшись на Дейзена.
Когда стекло брызнуло дождем, Балтьер метнулся вперед, и сабля в руках завертелась еще быстрее, словшись в полупрозрачное сверкающее колесо. Его первый капитан-орк, научивший этому, таким манером продержался какое-то время под дождем, останавливая капли. Впрочем, многие из команды считали это слишком показушным – но не юный тогда Тандор. Сейчас он этим колесом и собой пытался прикрыть женщину и мальчика. Кажется, несколько осколков пробили одежду на плече там, куда не хватило кругового вихря, и один зацепил мочку уха.
И когда шквал осколков иссяк, он шагнул вперед, и воронка стала наступательным оружием. Не переставая вращаться, вгрызлась в копию Хранительницы.
Стекло брызнуло в стороны, отстраняясь, давая дорогу движению капитана, пытаясь уйти – тщетно. Осколки разлетались, крошились, бились беспощадным оружием корсара – и всё равно стремились вперёд, пытались собраться, чтобы снова разлететься по сторонам... Мормегар, шагнув вперёд, ударился бронированной грудью в колышущийся стан стеклянной женщины с её левой стороны, давя и растирая в крупицы всё, что ещё оставалось больше пылинки.

[higf >>>]

Волитар на портрете, пылая глазами, ревел, размахивая руками, ломая окровавленные ногти и пытаясь выцарапать самого себя из рамы, полосуя холст, отвисавший вниз лоскутами выцветшей, лопавшейся кожи. Кожи волитара...
За спинами раздался дикий рёв, и чучело, оказавшееся огромным медведем, облезлое, траченное некогда молью, а теперь – кишащее, как оказалось, какими-то бледно-бежевыми личинками размером с палец каждая, сдвинулось с места. Сделало шаг, другой, неуклюже переминаясь с лапы на лапу. Поднялось на дыбы и снова оглушительно заревело, выставляя вперёд огромные, истлевшие и обгнившие лапы...
– Быстрее! – крикнул Балтьер, буквально продавливаясь рука об руку с рыцарем сквозь стеклянное облако. Пройдем через них!
Сайте схватила сына за локоть и рванулась следом за капитаном. Дейзен... Дейзен. Сейчас они удивительно походили друг на друга – не внешне, отнюдь. Внутренне – странным спокойствием, созданным усилиями воли.
Обглоданный труп медведя рванулся наперерез. Его встретил Кборгаз, с громовым рыком кинувшись под ноги зверю и повалив – прямо на себя. Мормегар бросился сверху, схватил верхнюю челюсть чудовища, начал тянуть к себе. Рёв мешался с хрустом, стекло за спиной крутилось и дребезжало, выл и ревел полосующий себя грязными ногтями волитар на портрете, откуда-то сверху послышалось каркающее старушечье кряхтение:
– Не уйдёте, не уйдёте, не уйдёте! Вам – опустеть, мне – посмеяться! Кости ваши в себя вдену, буду щеголять перед роднёй!
А потом всех троих снова накрыла синева. И снова отпустила – через миг.
Длинная, широкая, крутая лестница из белого мрамора, посередине рассечённого искажённой, словно огромная молния, чёрной прожилкой, заворачивалась вдоль толстой колонны вверх, поднимаясь на второй этаж внутренних покоев. Множество портретов старых, знатных волитаров висели вдоль стены, а на повороте прямо из угла на гостей смотрел большой воин с белым мечом – доспех, стоящий на возвышении в позе, занесённой для удара.
– Прошли, – за спинами пришельев раздался голос Мормегара. Безголовый силач вынырнул из иссиня-чёрной воронки, исцарапанный, но живой... если был таковым. Кборгазу досталось больше – на боку плоть была продрана до кости, пёс ощутимо хромал, а вся морда правой головы оказалась покрыта запёкшейся кровью – так, словно бой произошёл много часов назад.
– Теперь вверх.
Дейзен гладил одну из голов, успокаивая пса, как будто тот был – родным. Сайте шла между сыном и капитаном. Она не отпускала меч, но не выглядела напуганной, только решительной, твердой.
– Благодарю, – шепнул Дейзен – Кборгазу.
– Весело, – в голосе капитана прорезалась острая, как клинок, и столь же быстрая усмешка.
Бой слегка оживил его. С куда большим удовольствием Балтьер сражался бы с противниками из настоящей плоти, и все же это был – бой. Запястье болело – вихрь требовал немалого напряжения кисти, и капитан переложил оружие в левую руку.
– Что ж, вверх так вверх, – он зашагал по ступеням, держась подальше от портретов, да и от статуи тоже. Меч ведь мог и опуститься...
– Тан, не уходили далеко, – попросила Юлаль.
Он обернулся и улыбнулся, как улыбаются в пятнадцать лет – бесшабашно и чисто.
– Не отставайте. Быстрее пойдем – быстрее выйдем!
– Мы справимся. Мы обязательно со всем справимся, – она не уговаривала себя, Балтьера или Дейзена, а просто произнесла утверждение, в котором уверена полностью, до конца.
– Справитесь, – смех Мормегара звучал глухо. – Теперь я, кажется, и сам в это поверил.
Лестница чуть дрожала, словно тоже была сделана из стекла, но нет – мрамор был крепок и надёжен...
"Куда ты?"
"Куда?"
"Зачем?"
Портреты заговорили, стоило гостям ступить на первую ступень – тихими, шипящими голосами. Серые, затянутые бельмами глаза медленно разгорались багровым, руки зашевелились, ощупывая сами себя. Сайте отступила от картин как можно дальше, немного потянула в сторону Дейзена, а тот – Кборгаза.
– Не подходите к ним близко. Они хорошо держат и тянут... – посоветовал безголовый великан. И зубы у них тоже очень острые. Я и сам не знаю – предки ли это нашего Рода... или просто ещё одно извращение, что Пустота так горазда выдавать, будто... Нет, не могу сравнить. Здесь всё одно и то же. Новых сравнений нет... даже язык пустеет. Хоть у меня и нет языка. Идёмте.
Правую, свободную сейчас руку капитан протянул назад – вслепую, словно не желая отворачиваться от портретов. Впрочем, почему словно? Попытался поймать тонкую руку Юлаль, потянуть за собой. Тонкие пальцы Хранительницы снова сомкнулись на запястье, еще крепче, чем прежде.
– Идем быстрее. Пока не полезли.
"Боишься?"
"Боишься?"
"Трусишь, Смелый Человек?"
Последнее почти в лицо прошипел изящный волитар с одним единственным глазом на третьем портрете по лестнице. Древние, но легко узнаваемые одежды выдавали в нём ветроплава, и не из последних – возможно, адмирала, но даже надпись на золочёной раме стёрлась.
Балтьер не останавливался, лишь косым взглядом удостоил портрет. Быстрее.
– Боюсь. Это забавно. Но не трушу.
"А тааак?"
Длинные, обломанные, испачканные синей кровью ногти чиркнули у самого носа капитана. Руки с портретов и правда вытягивались далеко...
– Так? – сабля взвилась, метя в запястье.
"Принято..." – одноглазый ветроплав на портрете, кажется, рассмеялся. В уголках губ волитара сбивалась клоками синеватая пена, но лицо смотрелось яснее и живее, чем у прочих. Рука резко втянулась обратно в портрет.
"Веришь или нет... но я ещё помню... какой он – ветер..."

[Соуль >>>]

"Зачем ты говоришь с ним?"
"Он всё равно умрёт! Умрёт и опустеет!"
"Каранна изуродует нас ещё больше!"
"Разве ты не боишься? Не боишься Каранны?"
– Помолчите, – и это была отнюдь не просьба; Юлаль Сайте, когда становилась такой, как сейчас – спокойной, каменной, истинной Хранительницей, не умела просить. И даже, если просила – эти просьбы походили на приказ.
"Боюсь. Но не трушу. Как поднимешься – смотри вверх, капитан Смелый Человек. И держу руку на клинке"
Длинная трещина, словно молния, рассекла портрет ветроплава, по краям обвисли лоскуты давно высохшей кожи, побежали вниз, скапливаясь на раме, струйки синей крови... Сияние багрового глаза потухло, снова став серо-грязным бельмом. Не исчезла только дерзкая улыбка...
Еще один взгляд, глаза вспыхнули не ненавистью, а заостренная полоска металла взлетела в подобии гвардейского салюта. Корсар отпустил Юлаль и перебросил саблю в правую руку, что успела немного отдохнуть, и все – на ходу. Однако Хранительнице не требовался отдых. В ладонях Дейзена мелькнула печать, в руках Сайте – вспыхнул лидиумный меч.
– Аккуратно, – прошептал Мормегар... насколько мог шептать доспех с дымом вместо головы. Капитан кивнул. И вовремя... предчувствие не обмануло Балтьера – доспех с белым мечом, высеченным, похоже, из монолитного куска мрамора, с оглушительным треском сдвинулся с места... Медленно, тяжело отрывались от лестницы каменные ступни – гигант начинал подниматься в воздух, замахиваясь для удара.
– СМЕРТЬ! СМЕРТЬ! СМЕРТЬ И ОПУСТОШЕНИЕ! – бьющимся стеклом разлетелись слова жутко искажённого женского голоса.
– Каранна в бешенстве! Бегите! – рявкнул Мормегар, поднимая меч навстречу гиганту. Тот приближался – неотвратимо, но всё ещё достаточно медленно... – Бегите наверх! Скорее!
Кборгаз взвыл и, не дожидаясь, кинулся на воина. Дейзен попробовал ухватить пса за шею, но тот оказался слишком быстр.
Здесь драться было бесполезно. Если безголовый и мог удержать удар исполинского меча – Балтьер не имел ни единого шанса. Но при такой скорости исполин точно так же не имел шансов попасть – все равно как если бы сам капитан пытался зашибить бревном муху на лету. Он кинулся так, чтобы не попасть под удар слишком медленно опускающегося белого меча, а еще надо было смотреть под ноги... Корсар всей душой надеялся, что Юлаль и Дейзен следуют за ним – как в бою доверял товарищам, не проверяя каждый их шаг. Юлаль буквально тащила сына за собой, перехватив его запястье.
Меч рухнул. Мормегар принял удар, хрипя, пригибаясь под жуткой мощью мраморного клинка. Кборгаз, хрипя и визжа, рванул огромную ногу в сторону обеими пастями, ломая собственные зубы и выбивая крошки – словно уже нечего было терять. Может, так и было?
– Бегите, бегите! – ревел чёрный гигант, отбиваясь от белого – с трудом... но до конца. А конец с каждым ударом становился всё ближе – мраморный меч оказывался мощнее чёрного, острее, тяжелее... Всё сразу. Всё сливалось в едином грохоте, доспех летел, доспех падал, Кборгаз истошно завизжал, потом раздался хруст... У Дейзена ёкнуло сердце.
Верх лестницы сверкнул яркой синевой прохода, закручиваясь также внезапно, как и всё здесь. Ещё один истошный визг расколол пустотную тишину, и бесформенная груда плоти рухнула прямо у портала, перелетев бегущих, словно куль гнилой плоти.
Шеи Кборгаза были сломаны – обе. Дейзен сжал зубы. Невольно мальчишка пожалел зверя, но времени удивиться этому чувству у юного Сайте не было. Скрип стали и хруст крошащегося мрамора за спиной...
– Бе...ги..те... – простонал затухающий голос. – Ка..ра..н..на... убей..те..!
Громовой раскат удара, проламывающего металл нагрудника, прервал Мормегара в последний раз.
Балтьер краем глаза заметил это, и выразил все эмоции привычным в бою способом – в выражениях, которых не полагалось знать Дейзену... и которые он не позволял себе при Юлаль. Женщина только хмыкнула.
Они остались одни. Он уже собрался прыгнуть в проход, но заставил себя остановиться и, пока неуклюжая громадина разворачивалась, дождаться, пока женщина и ее сын догонят его и, подчиняясь жесту, исчезнут в густо-синей, как вечернее небо былых лет, вспышке. Края одежд утонули во всплеске индигового цвета. Сайте подтолкнула сына вперед, не позволяя задержаться рядом с мертвым Кборгазом. И только следом за Юлаль и Дейзеном Балтьер прыгнул сам, оставляя по ту сторону падающий меч, как не раз оставлял за горизонтом бросающиеся в погоню корабли.
За спиной раздался стеклянный хлопок. Синевой окатило, словно всплеском воды – всех. Кборгаз, Мормегар, великан с белым мечом – всё осталось по ту сторону, и не осталось ничего. Только огромная голая комната с шахматным порядком напольных чёрно-белых плит – и большая, круглая, топорно сработанная люстра под потолком, украшенная множеством свечей, ни одна из которых не горела... Дейзен выдохнул, опираясь ладонями о колени. Зажмурился. А затем изо всех сил саданул по коленям кулаками.
– ЖИВЫЕ! УБЕРИТЕСЬ ИЗ МОЕГО ДОМА! ВЫ ПОЛНЫ! НО Я ОПУСТОШУ ВАС, ОПУСТОШУ, ОПУСТОШУ!
Подсознательно подросток снова сжал печать.
– Сверху! – раздался прямо над ухом знакомый голос. Ремрод?
Прямо у ног капитана вонзилась в пол длинная, острая, расколовшая мрамор... иссушённая временем кость. Она взялась ниоткуда, как из пустоты – или Пустоты? Люстра, свечи, потолок, пол, стены – нигде нет движения.
– На кости рассыпаешься и на глаза показаться боишься? – насмешливо спросил корсар невидимого собеседника. – Ай-ай, хозяин!
Он не отпрянул прочь от кости. Зачем?
– БОЮСЬ? Я?!! И... прояви уважение! Перед тобой не хозяин, но хозяйКАААА!!!!

[higf >>>]

– Берегись!
Голос Ремрода снова прорвался откуда-то извне, и следующая кость ударила слева от пришельцев, совсем близко. Пол принял удар с каменным стоном, выжелченное острие кости вошло в него на добрую ладонь. А на потолке – медленно повернулась люстра.
На другой стороне колеса, словно огромный волшебный шар, освещающий мрак, сияла блеском алых, пылающих глаз голова. Некогда – женская – это ещё можно было понять. Теперь – облупленная, уродливая, потерявшая брови, почти все волосы и большую часть кожи, но всё ещё сохранившая в себе подобие жизни. Спицы колеса неторопливо, с чудовищным скрипом расходились, одно за другим, становясь то рукой – иссохшей, трясущейся, худой; то ногой, босой, с длинными ногтями чёрного, гнилостного цвета; то – обломанными, точёными неизвестной заразой рёбрами. Губы головы, еле открываясь, начали двигаться – и с ними зал наполнил безумный, гремящий стеклянным крошевом
визг:
– Я – КАРАННА АШКРАЙ! И КЛЯНУСЬ ЧИСТОТОЙ МОЕЙ КРОВИ, Я ЗАБЕРУ ВАШИ ЖИЗНИ! Я СОЖРУ ВАС, КАК ПУСТОТА СОЖРАЛА МЕНЯ!
– Хватит, мать! – громыхнул голос Ремрода, но вслед за ним заверещал следующий – Коракс:
– Кушай, мать! Ничему не бывать! Всё для тебя, я вёл их любя, им уже конец, пусть смеётся отец, испей её тьмы – насытимся мы!
– У НЕЁ В КРОВИ ПУСТОТААА... – ВСЁ БОЛЬШЕ! – восторг, смешанный с нескончаемой жаждой, наполнил голос Каранны. Сквозь лабиринт сплетения спиц-рёбер с диким хрустом проломилось новое – и устремилось в полёт, оторвавшись от высушенного колеса тела. Сайте хмуро скользнула взглядом вдоль лезвия клинка. Пугало ли ее то, что ждало? Нет. Она спрашивала себя и сама себе отвечала: нет. Все, кого Юлаль увидела из рода Ашкрай, были безумцами. А сумасшедшим безразличны терзания. Если ее, старшую из дочерей Сайте, пожрет пустота – значит, она, Юлаль, тоже станет безумицей. И так же ей будет безразлично все.
– Косточек-то хватит?
Балтьер играл с огнем, и глаза его сейчас тоже пылали, только не алым, а черным, неистовым, словно последнее представление цирка на площади зачумленного города. Раздразнить одержимую – демона? – еще. Хотя казалось бы, дальше некуда! Он вовремя отпрыгнул – и острие снова пробило камень и вошло в него, как не смог бы сделать даже арбалетный болт. Сабля взлетела вверх, угрожая, хоть и бессильная дотянуться до потолка. Вся надежда была на "Император или ничто" да на печать Дейзена, но он лишь мимолетным взглядом мог дать это понять.
– Спускайся, уважаемая хозяйка!
– НЕУЖТО ГОСТЬ НЕ УВАЖИТ СТАРУЮ ЖЕНЩИНУ?
– Успокойся! – выкрикнул Дейзен.
Рёбра Каранны словно лопнули, и вместо одной в сторону гостей метнулось штук десять костей – целый дождь гнилых отмирающих лезвий. Сайте отскочила от Балтьера в сторону, утягивая за собой сына. Там, где Дейзен стоял несколько мгновений назад, воткнулись в холодный каменный пол кости.
Каранна визжала, словно царапая стекло каждым словом, а из обезображенного колеса туловища лезли новые рёбра – длиннее, острее... словно бы уже даже не рёбра, а огромные костяные отростки-щупальца, лезли одно за другим, ломаясь и искривляясь, расползаясь по потолку и опускаясь третьей, четвёртой, пятой парой рук к полу, хрустя растянутыми суставами и дрожа каждый раз, когда крошки костяной пыли слетали на пол, устилая его выеденным трупным ковром праха.
– Отпусти, – тихо рванулся мальчик. – Позволь мне.
Он посмотрел на мать через плечо и увидел в глубине зрачков страх. Страх за него.
– Держись капитана. Он тебя сохранит, – решительно, не дожидаясь ответа, бросил мальчик. Руки Юлаль, секунду назад крепко обхватившие плечи мальчика, разжались. Быстро. Аккуратно. С воинской точностью.
– Ты умный мальчик, – прищурилась Сайте. Дейзен лихо улыбнулся.
Мальчик прикрыл глаза, позволив себе капельку грусти о Кборгазе. А затем положил печать в соединенные ладони и, кивнув капитану, двинулся вперед. Знак Ашкрай лежал в сомкнутых цветком руках. На основаниях ладоней.
Сейчас их накроет этой сетью, как незадачливых рыбешек, подумалось капитану. Сухой мертвой сетью, ловящей живое, а выпускающей мертвое и опустошенное. Силенок хватит, рыбак? А пока пусть все внимание будет сосредоточено на нем, на нем одном... Не на Юлаль, не на Дейзене, который обходил его, продвигаясь вперед. Пусть они делают, что нужно. Что могут.
Отвлечь, отвлечь!
– Медленно как-то, – сабля над головой снова сплелась в вихрь. – Спускайся, и я тебя уважу, как ты хотела. Или уже стара слишком для танцев? Поди, красноглазые ублюдки Пятого танцевать не умеют?
– Танцевать... я много лет не танцевала! – прошелестел голос Каранны, смягчившись как будто... Или только показалось?
А кости всё падали и падали, костяные наросты тянулись вперёд, ломались, рвались и трещали, трещали, трещали, раскалывая пол... Но жуткая тварь начала-таки опускаться, раскачиваясь на огромной цепи... или сухожилии.
– Что ж... потанцуем! Только хватит ли у тебя ррррук, крассавец?! – тише во много раз прошипело костяное создание – и три длинных конечности выстрелило в сторону Балтьера. Толстые, обглоданные и в то же время на вид куда прочнее остальных, они вряд ли поддались бы удару сабли... Отростки, растопырив острые пальцы с длинными, обломанными, грязными ногтями, обогнули Дейзена, лишь толкнув его – от одного к другому, и кинулись к капитану, метя то ли в глаза, то ли в лицо...Мальчишка кинулся вперед, пытаясь ухватить костяные руки.

[Соуль >>>]

Капитан какой-то частью души еще раз успел обрадоваться, что взял абордажную саблю, а не шпагу. Хотя даже ее бешеного вращения и веса было мало, слишком мало, чтоб отбить все паучьи лапы-кости. Удар, сухой треск – и он вынужден был отступить.
– АааааИИИИИЙАААА!!!!
Визг, истошный, жалобный и исполненный самой глубокой женской обиды, казалось, потряс зал до основания. Пол начал расходиться от костяных разломов глубокими трещинами. Золотая вспышка озарила всё вокруг, руки-крюки Каранны разлетелись мелкими крошками и облаком серой пыли. Золотистое свечение, обвив костяные наросты тонкими линиями, вплеталось в безумную фигуру извращённой леди, проникая внутрь, вызолачивая то, что было бы венами и сосудами. Прожигая незримым огнём то, что осталось у Каранны от души – если что-то осталось.
– ПЕЧААААТЬ!! РЕМРООООД, УБЛЮДОЧНЫЙ ПРЕДАААТЕЕЕЛЬ!!! УБЛЮДОК!! ТВАААРЬ!!! – визжала Каранна, раскачиваясь на своём сухожилии всё яростнее, едва не обрывая его. – ПЕРЕДУШУУУ!! ВЫСОСУ ВСЕЕЕХ!!
Золото наползло на лицо, две сверкающих линии вонзились в глаза. Обезумев от боли, чудище ринулось вниз, выставляя остатки костяных шипов и обломки рёбер, как гигантскую клетку, чтобы смести с пути сперва мальчишку, причинившего ей такую жуткую боль, а затем и всех остальных. Натужно лязгнула металлом растягивающаяся жила, хрустнуло что-то, большой кусок умирающей твари откололся и с грохотом упал в сторону, раскалывая плиты пола – но тварь уже было не остановить... Не хватило бы и десятка рук, и капитан, отшвырнув поворотом кисти бесполезную теперь саблю в сторону, бросился вперед. Нырнул, пожалуй, превзойдя не столь уж давний – правда?! не верится, – пируэт в поединке с третьим помощником. Он, пытаясь опередить Ашкрай, смёл своим весом Дейзена, обхватив его, чтобы вместе не то скользнуть, откатиться, прокувыркаться, наконец подальше от места удара. Подросток обхватил пирата обеими руками за плечи, вцепился, крепче сжимая пальцы левой руки вокруг печати – чтобы не дай Небесный Отец, не выронить. Младший Сайте почти заставлял себя не смотреть в сторону матери – и хорошо. Она отбежала в сторону несколькими едиными слитными движениями. Губы женщины, сжатые в тончайшую паутинку, побелели.
Свечи, вблизи похожие на острые корявые наросты-шипы, разом вспыхнули сияющим золотом. Каранна снова завизжала, пролетев мимо капитана и мальчонки, взревела, бросаясь к Юлаль. С громовым раскатом разорвалась жильная связь с потолком, золотой свет вырвался из обрывка, длинным лучом полосуя зал, освещая и чертя на стенах причудливые узоры – всего на какой-то миг... Словно пустой воздушный пузырь на болоте, схлопнулось что-то, окатив всех золотым, выбеленным изнутри сиянием, в лицо женщине пахнуло огненным жаром, капитана и Дейзена обдало горячими обрывками чего-то невесомого, из глаз всех троих, не спрашивая, брызнули слёзы...
Свет померк также, как вырос. Каранны не было. Маленький золотой водоворот клубился там, где в последний миг своей не-жизни-не-смерти оказалась мать Ремрода.
– Идите... – разадлся отовсюду голос Ашкрая-сына. Ремрода. Усталый, безумно измождённый, высушенный и надтреснутый, как подломленный грозой дуб... – Последний шаг до правды. Я жду вас... ещё жду...
Юлаль быстро подошла к Балтьеру и Дейзену, обняла обоих, помогая подняться. Капитан провел рукой по лицу, стряхивая влагу с глаз и проверяя – жив ли. Жив.
– Пошли?..
Женщина кивнула молчаливо. Она позволила себе легкое прикосновение к чужим волосам, а потом убрала – почти отдернула – руку, словно решив, что сейчас сделанное – лишнее. Нежность – лишняя. Тревога – лишняя.
Синева, чернота, лиловые вспышки... Мир, казалось, бунтовал против Пустоты, позволяя то и дело заполнять себя чему угодно, хоть бы заполнение и было мигом, а что-то – отблеском или сиянием, без капли излишней жизни. Проходило мгновение, второе, третье... И вот уже в который раз золотой свет померк, как и всё, что пропускало по пути до этого, и трое усталых путников оказались посреди довольно большого, на этот раз – почти правильно круглого зала, заполненного мраком почти до краёв, кроме маленького пятна света, спадавшего на монотонно-серый, истрескавшийся и запылённый каменный пол. Здесь была пыль. И кровь. Грязная, перемешанная с пылью кровь, в луже которой лежал знакомый силуэт.
– П-приш-ли...
Голос наследника Ашкраев звучал глухо, едва слышно. Если бы он мог умереть, то давно должен был бы – столько крови быть в живом волитаре просто не могло. Но она текла и текла – густая, то кажущаяся в неверном свете чёрной, то – просто тёмно-тёмно-синей, застывшей, медленной, не желавшей покидать своего прежнего владельца вместе с остатками... существования.
Кровь текла. Грудь Ремрода вздымалась, а волосы превратились в одну сплошную, перемазанную кровавой кашей корку. Одеяния, изорванные и разодранные, будто когтями, тоже слиплись с кровавым месивом, сохраняя в одном, едва трепещущем теле ехидную пародию на жизнь и смерть разом.
– П-подойдит-те... Нельз-зя, чтобы он снова проснулся... – прошептал Ремрод. Каждое следующее слово – глуше предыдущего.

[higf >>>]

Приближаясь, Балтьер держал саблю наготове. Он не до конца верил Ашкраю, несмотря на то, что победой они были обязаны ему. И все же волитар был безумцем, а путь сюда – слишком труден, чтобы успокоиться на том, что все закончилось. Более того, пустота и бой вместе создавали странное ощущение – они словно бы набросили плотную завесу на память. Южные острова, храм, даже "Белиас" у пристани – казались далекими, словно бы это было давным-давно, не меньше месяца, а возвращение – отдаленной перспективой. Словно он был героем странной легенды, который должен путешествовать по странному месту, ступая из одного свечения в другое, вступая в бой, не зная ни сна, ни отдыха. Как по-настоящему не спят и не едят на сцене актеры. А темнота вокруг была зрительным залом, в котором вот-вот станут видны глаза десятков или сотне зрителей. Алые?
– Кто?
– О-о-т-тец... – простонал Ремрод. – Киерон Ашкрай. Тот, из-за к-кого мы... все... з-здесь.
Пустота, словно услышав своё имя, ответила ужасным, громким, тяжёлым вздохом. Раз... тишина.
Второй. И снова – тишина.
Три. И опять тихо. Вздохи, которые некому было делать; живая, плотная, дрожащая в нетерпении, погружённая в ненастоящий, притворный, но очень глубокий сон Пустота не открывала сотни алых глаз, не разевала пастей и не тянула вперёд когтистые лапы. Ждала – и жила; жила – и не жила, но эта Пустота – окружала, оставляя место лишь для скромного круга света вокруг распростёртого в крови Ремрода.
– Я уб-бил его... – первый раз в голосе несгибаемого Ашкрая, кажется, дрожали слёзы. Мёртвые, высохшие за века до того, как могли бы родиться. – Я уб-бил Коракса... Он хотел п-помешать вам... Я... теперь ещё и б-братоубийца...
– Ты – живой, – тихо сказал капитан. – Ты не пуст.
– А ты?
На лице корсара появилось удивление. И невольная улыбка.
– А разве не видно? Благодаря тебе и Дейзену я жив, и благодаря себе – не Пуст.
– Х...х... – горлом у Ремрода пошла кровь. Дико, почти невероятно скосив голову, волитар сплюнул большой, слипшийся комок и закашлялся. – Х-храбрый. От-тец... ключ ко всему. С-сделай то, что нужно. ты видел, ч... ч... – волитар снова громко кашлянул и сплюнул, ч.. ч-то было с Каранной. Повтори... те. Повторите. И потом... Меч – это ключ. Ключ – это меч. П-помни... П... П-п-п...
– Ты умрешь? – почти бесстрастно спросил капитан.
– Меч – ключ? – прозвучал голос Юлаль.
– П... П... П-П-П-П...
– ПОЗДНО!
Пустота вокруг прогоготала последнее слово в яростной, безумной вспышке триумфа. Ремрод дёрнулся, пытаясь встать – любым способом, как угодно, но встать – простёр вперёд руки, силясь что-то ухватить скрюченными пальцами, с трудом, надломленно рванулся в сторону... Упал, размазывая по серому полу кровь. И затих. Но – не голос, такой похожий на голос Ремрода, но громче, осипший, глубокий и жёсткий, как кусок острого льда:
– Я – КИЕРОН. Я – ВЛАДЫКА, РОЖДЁННЫЙ СНОМ, И НЫНЕ СОН МОЙ ОКОНЧЕН. А ВЫ... ВЫ ТЕ, КТО ПРИНЕСЛИ МНЕ МОЙ МЕЧ. ТАК ОТДАЙТЕ ЖЕ ЕГО. ИМПЕРАТОР ИЛИ НИКТО!
– Подойди и возьми.
Ощущение, что он на сцене, все еще не оставляло капитана, и голос прозвучал излишне гулко, как-то по-актерски. Слишком торжественно. Сайте, бросив на сына взгляд, коснулась ладонью плеча капитана. Она шагнула вперед. Меч несла она. Она взяла клинок... и клинок не давался в другие, кроме ее, руки.
– Попробуй, – слова Юлаль прозвучали тихим, каким-то уютным и домашним приглашением. Глаза были спокойны.
– ЕСЛИ ВЫ ТОГО ХОТИТЕ...
Пустота начала уменьшаться и таять, свет – расти, заполоняя собой всё вокруг. Холодный, почти выцветший, он всё равно сиял и открывал глазам капитана и Хранительницы...
... тело. Огромное, обрюзгшее, циклопически мощное, заплывшее жиром, искажённое и исковерканное. Блестящее то тут, то там наростами, похожими на хитин насекомых, увеличенный во много раз, разорванное вырвавшимися сквозь толщи жира и мышц мощными, гибкими щупальцами с бледно-розовыми, в тонких синих прожилках присосками, ощетинившееся десятками лап, ножек, шипов... Весь кошмар, всё безумие, которое можно было собрать в одном месте, всё пространство, что раньше не занимал неясный свет и пятно крови с мёртвым Ремродом, оказалось заполнено чудовищным колоссом из плоти и бесчисленного количества уродств. Тело возвышалось над путниками голов на двадцать, дышащее, грузное, но полное противных природе сил, которые, даже роди их Пустота, вряд ли могли бы стать столь омерзительными.
– Я РОЖДЁН СНОМ. ВО СНЕ Я ПОЗНАЛ РОЖДЕНИЕ, А В ПУСТОТЕ – ПОЛНОТУ БЫТИЯ!
Голос Киерона звучал сверху, оттуда, где, ощетинившись клыками, жвалами и обрастая жидкими, свалявшимися, пропитанными каким-то грязным ихором волосами до середины груди – если это ещё было грудью – высились и взирали шестью жёлтыми бельмами в никуда три сошедшихся шеками головы. У одной вместо правого глаза было ухо, у другой – изо рта вывешивались четыре языка, один – наполовину оборванный.
– ВЕРНИТЕ МНЕ МЕЧ – И УХОДИТЕ! Я ДАМ ПУСТОТЕ СОЖРАТЬ ВАС, НЕ УТРУЖДАЯ СЕБЯ!
Дейзен его послал. Витеевато, красиво, в такие дали – что не снились и оркам. Просто и неблагородно, так... что Юлаль захотелось отвесить сыну крепкий подзатыльник. Капитан одобрительно цокнул языком.
– Корабельная школа!
– А то... – фыркнул мальчик, в его ладони лежала печать.

[Соуль >>>]

– ХРААБРЫЙ МАЛЫШ, – хохотнул голос. СМЕШНОЙ. МОЙ БЫЛ ТАКОЙ ЖЕ. ОДИН. ПОКА НЕ ЗАХЛЕБНУЛСЯ СОБСТВЕННОЙ КРОВЬЮ. А ВТОРОЙ – ТВЁРДЫЙ, ЖЁСТКИЙ... НА ВКУС.
Длинное, тонкое щупальце, щёлкнув в полёте о стену, стегануло Дейзена сзади под колени, пытаясь сбить с ног...
– ТАК ТО ЛУЧШЕ! КЛАНЯЙТЕСЬ РОЖДЁННОМУ СНОМ!
Сайте рубанула по щупальцу мечом. Белая вспышка озарила зал, заствив померкнуть даже тусклый, струящийся откуда-то свет. А затем снова раздался голос:
– СРАЖАТЬСЯ ПРОТИВ МЕНЯ МОИМ МЕЧОМ... ТЫ НАХАЛКА, ДЕВОЧКА. И Я ПРОУЧУ ТЕБЯ ЗА ЭТО!
– Ты только с женщинами сражаешься? – капитан придержал Дейзена за плечо, чтобы тот не упал. – Храбро. Кстати, до Рожденного Сном тебе далеко. Он – недобрый бог, а ты – осьминог-переросток!
– ДВА НАХАЛА? ТАК ДАЖЕ ИНТЕРЕСНЕЕ! НЕ ПОЖЕЛАЛИ СКЛОНИТЬСЯ ВЫ... СКЛОНЯТ ВАС!
Хохот чудовища сотряс стены зала. Из открытой раны на месте удара мечом поползла к двоим – капитану и женщине – чёрная-чёрная, первозданная Пустота...
Теперь фразу, весьма похожую на ту, что недавно сказал Дейзен, произнесла Юлаль. И эти слова вполне отражали ее отношение к происходящему.
– СМЕШНАЯ.
Щупальца взметнулись в воздух. Большие и маленькие, с наростами и шипами, костяными лезвиями и усиками, они рванулись в бой отовсюду, гневно, яростно и неостановимо.
Не к капитану. К женщине. Со спины, спереди, сзади, снизу. Закрыться ото всех было просто невозможно.
И Юлаль не смогла.
Щупальца, оплели тельце Хранительницы за какую-то долю секунды. За вторую – с треском сжались. Послышался сдавленный крик и хруст, брызнуло на свет что-то красное, лязгнул упавший на пол лидиумный клинок.
Ещё три удара сердца. Щупальца разошлись также, как сходились.
На месте Юлаль дрожало, кутаясь в содранную кожу, как в мантию, убогое чудище. Вывернутые кости, обращённые в подобие когтей на руках рёбра, переплетённые в змеиный хвост, неестественно вывернутые ноги и ободранное, слепое, с выбитыми зубами лицо в ореоле смятых гривоподобных рёбер...
Лицо Юлаль Сайте, Хранительницы Истории Альянса.
Тварь гневно зашипела, и меч сам прыгнул ей в руку. Из раны на шее страшилища показался длинный, растроенный язык, вырезанный из куска мышцы. Чудище метнулось вперёд, расшвыривая щупальца и набрасываясь на Балтьера с невыразимой яростью...
– ТЫ ЭТОГО ХОТЕЛ? – усмехнулся голос Киерона. – ПОЛУЧАЙ. ДЛЯ НАЧАЛА. МАЛЬЧИШКА БУДЕТ ВТОРЫМ... ЕСЛИ ТЫ НЕ СТАНЕШЬ ПОПОКЛАДИСТЕЙ, СОПЛЯК!
Пустота. Пустота перед ним, злая и враждебная, безжалостная и холодная. Пустота внутри – она поднималась от сердца, заполняя капитана, становясь не менее злой, безжалостной и холодной.
– Ты не бог. Ничтожество. Умрешь.
Сабля ударила по щупальцам одновременно со стремительным броском тела вперед, туда, где была Юлаль или то, что от нее осталось. И если бы капитан мог, то рассек бы эту холодную пустоту лезвием острее и тоньше бритвы.
Чудовище, шипя и размахивая клинком, двигалось навстречу – стремительно, неудержимо и безумно, как орочий абордажник. Неумелое и слегка неловкое владение мечом компенсировалось пылающим в алых глазницах гневом загнанной в угол виверны. Лидиумный меч продолжал описывать дугу за дугой, пытаясь поразить тело капитана, триединый язык то и дело метался из стороны в сторону, вычерчивая дуги перед самым лицом Балтьера.
– СДАВАЙСЯ, ЧЕЛОВЕК! – хохотал Киерон. – И РЕШАЙ! ПРИНЕСЁШЬ МЕЧ САМ – ОТПУЩУ ЩЕНКА. А НЕТ... СДЕЛАЮ ИЗ НЕГО БЕЗГОЛОВОГО – КАК МОРМЕГАР БЫЛ! ПО НРАВУ?
На лице корсара было мертвое, пустое и холодное бешенство, исказившее его лицо почти так же страшно, как лицо мертвой женщины. Притом, что не был перекошен рот или выкачены глаза, черты изменились почти неуловимо – и жутко. Застыли. Лишь губы слегка шевельнулись – плевок под ноги врага.
Он увернулся, пропуская меч, добавил ему скорости ударом тяжелой сабли. И она, остановившись, как живое существо, прянула назад. К сердцу того, что не было и не могло, не должно было быть Юлаль Сайте.

Сообщение отредактировал Соуль - 6-06-2010, 18:21

[higf >>>]

Щупальца кружились, заслоняя всё вокруг. Гоготал Ашкрай, кровавое месиво и тело Ремрода давно скрылись в круговороте лезвий, наростов и шипов. Дейзена, как ни странно, ни один из них не коснулся. То тут, то там взлетали рядом уродливые отростки Киерона, грозя перешибить пополам, распороть шею или спину, оторвать руки и ноги... и уходили в сторону, не причиняя вреда, лишь не давая вмешаться – во что? Непонятно – в первые же мгновения стена движущейся переплетённой плоти, тонкой, но почти непроницаемой, оградила мальчика от матери и капитана... Дейзен сделал единственное, что он мог. Он рванулся вперед, пытаясь налечь на щупальца всем телом. Рука, сжимавшая печать, влетела в переплетение колец. В другой – сверкнул обыкновенный нож. Мальчишка хотел разрезать отвратительную плоть, рассечь, запихать в нее чужой символ – как будто забить смрадную глотку.
– Молодец! Дай помогу! Так ему ничего не сделаешь! – послышался над ухом уверенный, твёрдый голос. Голос командира, зовущего окружённого солдата к знамени – в двух шагах от него.
Мощные, мерно светящиеся руки, привыкшие, видимо, держать меч или копьё, схватили руки Дейзена и подправили движение – всего на палец в сторону. Нож вошёл глубоко в плоть страшилища, разбрызгивая тонкие струйки чёрной крови – та вылетала, будто из подземного источника, пачкая всё вокруг.
– А теперь коснись печатью! Давай, сынок, давай! – голос требовал, приказывал... и молил.
Мальчишка прижал печать.
Щупальца разлетелись – одни в стороны, другие – во прах. Тут же. Золотое сияние, окружившее руку Дейзена, обожгло ладонь, словно в ней был зажат уголёк.
Балтьер и Юлаль... сражались. Жестоко, яростно, неостановимо – как заклятые враги. На глазах у Дейзена, прорубаясь сквозь щупальца, окружавшие обоих, Хранительница и капитан бились лицом к лицу, явно намереваясь убить – или быть убитыми...
– Сейчас, парень! – обладатель командного голоса и могучих рук снова приказывал своему солдату. – Я смогу тебя поднять. Полоснёшь по морде этой твари – и пихай её в самую голову! Сможешь – все вытянем и выберемся. Не сможешь... Сможешь. Всё понял? Времени готовиться нет!
– Понял, – коротко ответил мальчик. Он не признался бы даже себе, что боится дико и отчаянно.
– САКРУС! ЯВИЛСЯ, НЕУЖТО?! УБЛЮДОК ЧЕТВЕРЫХ!
– Полетели!
Сабля капитана устремилась к сердцу противницы...
Могучая сила – словно большой, тёплый воздушный поток – подхватила Дейзена и понесла вверх, легко и свободно. Вокруг мельтешили щупальца и щёлкали жвалы, лезвия и костяные гребешки проносились в каком-то волоске от кожи парня, несколько осколков поранило кожу или впилось в спину, прошивая одежду – неглубоко, но болезненно.
А впереди заходилась гоготом и смехом растроенная голова Киерона Ашкрая.
– ВСЁ ЗРЯ! Я – РОЖДЁННЫЙ СНОМ Я – БОГ! Я – ВЛАДЫКА НАЧАЛА И КОНЦА! Я! Я! Я – ИМПЕРАТОР ИЛИ НИКТО!
Как и сказал невидимый, Дейзен протянул руку, запихал печать в вопящую глотку.
– Жри, урод! – видно, обладатель голоса и рук всё же переживал не меньше юноши...
А потом раздался рёв.
Тряслись и трескались стены, дрожал до основания весь остров рода Ашкраев – пустой и полный, полный и пустой. Хрустели, рассыпаясь, живые-мёртвые деревья в лесу, сплетённом из волитаров. Где-то вдали раздался, перекрывая рёв боли ярости, срывающийся на визг счастливый щенячий лай, а с ним – мириады криков, исполненных ликования. Волна золотисто-белого пламени, родившаяся в руке мальчика, проникла в каждую его каплю крови, в каждую толику души – в едином порыве, в одном бешеном, взрывном приливе тепла и света – и смыла Киерона Ашкрая. Разом – как того и не было.
Золотым пеплом опадали остатки ужасных хитиновых панцырей и зловещих жал. Таяли на глазах куски жирной плоти и омертвевшие щупальца. Тем же золотым пеплом осыпались в глазах Юлаль и капитана Балтьера наброшенные на них друг для друга личины – за миг до того, как верная пиратская сабля поразила бы женщину у самого сердца, если бы не сияющий огонь...
Посреди побелевшего, словно одетого в мрамор зала, утопавшего в золотисто-белом сиянии, высилось то, что можно было бы назвать алтарём... если бы не одно но.
На этом алтаре сидел, тихо улыбаясь, лорд Финеас Санкрист – прозрачный и сам лучашийся светом. И держал в руках Дейзена, осторожно баюкая руку мальчишки.
– Пройдёт, сынок. Ты молодец. Справился.
Дейзен молчал... и короткие светлые волосы падали слипшимися прядями на его глаза и мокрый лоб.
Капитан успел лишь повернуть руку – и удар прошел мимо. А затем пальцы разжались, и верное оружие с легкой обидой звякнуло о плиты. С лица корсара словно бы тоже опадали куски сковавшего его льда или камня и оно снова становилось человеческим. Пустота внутри исчезала медленнее. чем снаружи – скованная боязнью поверить. Потом он тихо сказал:
– Не Император. Ничто.
Как эпитафия мятежному лорду.
Женщина, стоявшая напротив, не шелохнулась. Ее лицо словно окаменело. Невыразительное. Неживое. Только сама Сайте знала – лишний жест, лишнее движение – и сама она уже не сумеет удержать равновесие: сорвется. И, продолжая движение, начатое в ударе и оборванное вдруг, корсар сделал еще шаг вперед. Нелепо откинутая вбок рука, которая так и не нанесла удар, медленно поднялась и легла на плечо. Так же медленно, как бывает во сне, он сделал еще шаг и прижал ее к себе. Молча. Почему-то хотелось заплакать. Ее плечи были деревянными. Кожа – холодной. Юлаль смотрела в плечо корсара и не видела перед собой ничего. Губы замерли на половине слова в ломанной и кривой черте.

[Соуль >>>]

Он не хотел отпускать сейчас женщину. Даже на шаг, чтоб вновь не случилось страшного чуда. Прижал еще сильнее, на волосок от того, чтоб сделать больно.
– Ты... в порядке?
– ...я... люблю тебя, Тан, – прошелестела Сайте.
Она закрыла глаза.
– Прости.
Он опустился на одно колено, будто бы на плечи двруг надавила невидимая тяжесть. Уткнулся лицом в грудь.
– Ты прости. Я мог... Юлаль... Жива!
Последнее слово он выдохнул и замолчал, будто весь воздух в комнате закончился. Женщина наклонила голову и прижалась щекой к мокрым от пота волосам.
– Мама... – позвал Дейзен.
Женщина вздрогнула, капитан – тоже, но он сейчас не мог шевельнутся. Не мог – и не хотел. И лишь потом, когда очень медленно, опять как во сне, Юлаль – повернулась – поднялся, снова прижал ее к себе и посмотрел поверх головы. Первое, что бросилось ему в глаза – светящийся и улыбающийся Санкрист. И на лице капитана явственно отразилось желание немедленно врезать по физиономии призрака. Юлаль накрыла руками лежавшие на ее ключицах ладони и посмотрела сыну в глаза. Он улыбнулся, дернул уголком рта. Это было нечто, среднее между улыбкой, ухмылкой и тиком. Глаза вспыхнули. Дейзен попытался выбраться из объятий Санкриста, потянулся вперед. Сайте подняла голову, чтобы заглянуть в глаза Балтьеру.
– Хороший у тебя сын, Юлаль, – Санкрист гладил парнишку с совершенно отеческой теплотой – осторожно, чуть придерживая у себя. – Не растерялся, всё сделал правильно... Ну ладно, сынок, иди к маме. Вы всё же справились... Ремрода только жаль. Хороший был волитар... храбрый, честный. Последний настоящий Ашкрай.
Сайте обняла сына, прижала к плечу лохматую голову. Она до сих пор казалась каменной или стеклянной, и почти неживой. Все ее силы уходили на то, чтобы удержать себя в руках.
– Какого... ты здесь делаешь? – хмуро спросил капитан. Голос еще подрагивал. Теплые пальцы Сайте погладили его ладонь.
– Спасаю ваши... – в тон капитану отрапортовал почти военным голосом Санкрист. – Хотя спас не я – он бы и так справился, но кто знает, сколько бы вас вышло отсюда тогда. Вот я и попробовал... прорваться. После вас это было куда проще. Идёшь по следу из разрушений и суматохи – вот и все дела. Но ты, капитан, тоже молодец... Не сплоховал. Я всегда знал – всё у вас получится, слава Четверым.
– Спасибо, – тон неохотно смягчился. – Если бы ты еще умел иногда вовремя исчезать и не затрагивать некоторые темы – вообще б цены тебе не было!
Санкрист расхохотался – громко, заливисто и, кажется, хоть каплю расслабленно.
– А знаешь, капитан... честное слово, не обижусь, если ты за всё это двинешь мне в челюсть. Прямо сейчас. Ты – не Солидор, да и моральное право у тебя и правда... есть, – переводя дыхание, выпалил отсмеявшийся лорд.
Посмотрев сверху вниз на женщину, которая, кажется, держалась столько же на нем, сколько на своих ногах, Балтьер с иронией в голосе ответил:
– Если подойдешь. Я слегка занят, но вряд ли еще когда-нибудь удастся стукнуть призрака, и шанс упускать не хочется.
– Я добавлю, – мягко пообещала Сайте, – если мне позволят.
Санкрист, оглядевшись по сторонам и словно убеждаясь, что других привидений и лордов вокруг нет, пожал плечами и, спорхнув с алтаря юной пташкой, крутанулся в воздухе, останавливаясь прямо возле пары измождённых странников.
– Ударят по правой щеке – подставь левую, но сперва опусти забрало, как говорил старина Сакондар Элрус, – подытожил свои пируэты лорд. – Я весь в твоём распоряжении... господин пират!
Непроизвольно Балтьер сжал кулак, потом задумчиво посмотрел на него и, развернув в ладонь, отвесил призраку хлесткую пощечину. Дейзен сделал в сторону от Юлаль шаг. Женщина опиралась и о его руку, и о плечо пирата.
– Нда... что-то мне подсказывает, что в этом больше за "пирата", чем за всё остальное, – потирая щёку, пожаловался Санкрист. – Миледи, у вас-то повод будет более уважительный?
Вторая оплеуха прилетела с противоположной стороны.
– Чтобы не подсматривали. – когда и за чем, Сайте не стала уточнять.
– Это хотя бы не за "миледи", – демонстративно вправляя челюсть "в другую сторону", отмахнулся Санкрист. – И на том спасибо. А теперь, если есть какие-то вопросы... да, кстати, как рука-то, парень? Кожа небось вздулась, а то и треснула?
– Заживет, – ответил Дейзен.
– А я думал, рука сквозь пройдет, – задумчиво сказал Балтьер. – А вопросов много. Но, может, сам расскажешь?
– Это смотря что конкретно тебя интересует, – пожал плечами лорд, поднимаясь чуть вверх и снова потирая ушибленные щёки – по очереди. – ты лучше спрашивай, мне так попроще.
Корсар на некоторое время задумался.
– Зачем нас привели сюда? Только чтобы очистить Ашкрай?
– Почти, – кивнул Санкрист. – Киерон Ашкрай был великим лордом. Великим по меркам древности, что уж говорить о хилых потомках вроде меня. Он ведь даже ошибся – я Санкрист, не Сакрус. Но... но кое-чего я стою, как оказалось. И всё равно это – ничто по сравнению с лордами древности, и Киерон среди них был из первых... Он создал этот меч, – короткий кивок был адресован лидиумному мечу, что держал в сердца саму Пустоту, – по образцу. И образец был достойнейший. Назывался он... Гасящий Звёзды. Узнаёшь название, Юлаль? Или мне подсказать?

[Scorpion(Archon) >>>]

День 13
Армада. Встреча с Восточными
(Кысь и я)

Когда впередсмотрящий орк подпрыгнул и резко засвистел, на шум обернулся не один только Гарратх. И не один только Гарратх, всмотревшись, увидел впереди и внизу троих скриа. Птицы суматошно набирали высоту, а орки на них, словно в издевку над сотнями локтей пустого пространства под ними, танцевали в седлах, оживленно жестикулируя и гримасничая. Впрочем, когда гримасы удалось разглядеть, скриа уже делали последний рывок к кораблю.
Когда посланники приземлились, а корабельные орки, уворачиваясь от острых клювов разгневанных скакунов, увели птиц подальше, главный из них - высокий бурокожий детина с обломанными зубами - подошел к Гранду и отчеканил поклон.
- Ухнаг, с крыла Зарха, Вашш... Гранд-Капитанство. Сказано было ждать здесь и ловить флагман-стаю. По пути была обнаружена армия, - в чеканном слоге орка было что-то общее с выкриками военных на человеческих кораблях. Возможно, капитану его клиона "настоящая дисциплина" нравилась. Гранд сощурился.
- Что за армия?
- Люди, вашшш-грандство. Тихоходы и флотския. Сами навстречу вышли, вашш-грандство, не дожидаясь.
В глазах правителя армады заплескалось что-то, похожее на веселье. Гарратх кивнул.
- Сколько мягких?
Орк задумчиво поизучал свои пальцы. Сжал ладонь в кулак, потом снова раскрыл пятерню - по одному.
- Никак не меньше восьми стай, вашграндство. Но и не больше двенадцати. Будем бить? - Ухнаг осклабился.
- Я решу, - оборвал его Гранд, снова продемонстрировав ледяное выражение на скуластой зеленой морде. Ветвистый шрам и лапа виверны, почти изящно обнимающая могучие плечи, впечатлению очень способствовали. Посыльный даже отстранился немного, но сразу же жизнерадостно закивал.
- Я тогда к команде, вашграндство. Что передать?
- В хвост стаи и ждать. - В довершение, гранд продемонстрировал набор крепких, слегка заостренных зубов.

Весть об армии распространилась как ветер - корабли начали снижаться, а незанятые матросы - вытаскивать и демонстративно точить друг перед другом оружие. Вспыхнул даже спор, чей топор больше.
Неудивительно, что на "Носорясе" новость вызвала только большее оживление. В основном за счёт Рейнальда, чья палица уступать чьему-то там орочьему топору ну никак не собиралась. Гыркрап был снова оторван от дел - резко и сразу - сейчас времени жалеть о том, что чего-то не успел или чего-то не знаешь, не было даже у самых распоследних паразитов - не тех, что портят дерево, а тех, что жрут зря запас харчей. Время ускорилось в единый миг, как и речь рыцаря.
- Лететь есть на чём? Мне срочно? - широкоплечий великан громко, с лязгом потянулся, но на лице не было признаков ни усталости, ни ленцы. - Тороплюсь, а то начнётся сейчас.
- Куда лететь? - опешил орк. Гыркрап как раз перевязывал узел, не без помощи сапога затягивая толстенный канат на креплении.
- Стой, - орк подумал, и уточнил вопрос. - Ты на флагман или вперед?
"Как же трудно с людьми" - было написано на его бурой физиономии большими буквами.
- На флагман можно... - запнулся Рейнальд. - Успею, нет? Смотря на чём лететь. Но Гранду бы сказать надо. Не поймёт - хуже будет.
- На флагман веревками, - Гыркрап кивнул в нужную сторону, - там посыльных птиц взять. Хотя... Бери мою лучше. Хэй, Огрох!
Дюжий детина, судя по виду, никогда не слышавший о понятии "ванна", поднял голову.
- Тащи мою птицу.
"Огрох - а не оглох", - сложилась в голове дурацкая присказка. Рейнальд тряхнул шевелюрой, расправил усы. Присказка не ушла.
- Идёт. Спасибо. Гранд не сразу хоть бить будет? Хотя дай угадаю... "Драконья кровь", - последнее было сказано себе под нос, едва слышно. - Если не договорюсь и живым вернусь - бейте. Выбора нет. Себя берегите, не вирры, дурьи бошки, мать их...
- Кто его знает, - пожал плечом Гыркрап, словно дополняя мысль самого Рейнальда. Из погреба послышались звуки борьбы, потом показалась изрядно осоловелая от перемены света голова скриа. Умело пользуясь ее замешательством, Огрох выскочил из трюма сам, и выдернул за веревку птицу. Скриа была крупной, с рыжеватым отливом перьев, и явно не самой смирной. Или не самой умной - в зависимости от того, как именно был отбит ее клюв и получены шрамы на сильных когтистых лапах.

[Кысь >>>]

- Как его звать?
Рейнальд осторожно, спокойно подошёл к скриа сбоку. заглянул в глаз - огромный, даже по меркам грифонов.
"Это также, как на моём Сером... Так же. Давай, давай уже, забирайся и лети".
- И какого пола? - времени любоваться, что там под хвостом, и желания быть лягнутым не находилось решительно, даже если в шлеме.
- Сорка, петух, - не обращая внимания на агрессивно щелкнувший недалеко от его лица клюв, Гыркрап потрепал птицу по холке. - Пожестче с ним, тогда лучше не найдешь.
- Понял, не дурак, - Рейн примерился, вскинулся и, спружинив, взлетел на спину птице. Трепыхание и возмущённые звуки были тут же посланы по-орочьи, цветисто, с огоньком, кованые сапоги впились в бока, руки ухватили крепко, надёжно, давая понять, кто тут хозяин. - А ну...
И снова несколько ругательств. Обычно люди от них цепенели, волитары падали на землю, орки - те шевелились быстрее. на птицу, по идее, тоже должно было подействовать.
Скриа еще поупрямился демонстрации ради, потом глухо крикнул и распахнул крылья. Правда вот полетел не туда.
Рейн, повторяя себе дальше "это просто как на Сером", тут же бросился разворачивать пернатое нечто, помогая себе ногами, руками и криком.

Гранд-капитан на флагмане, судя по виду сверху, увлеченно наживал себе врага в лице по-утреннему хмурого Ахарака. Последний, похоже, не совсем понимал, зачем его вообще подняли и что от него хотят теперь. Матросы старались держаться от пары подальше.
Здоровенная тень с над-небес, словно послание Пятерых или нахальный вирр, взметнулась на палубу трепыхающимся пятном. Вслед за ней прилетели два крика - человеческий - на рочьем и скриа - ан своём родном. Переговоры велись интенсивно, и успех псола Альянса у пернатого гиганта был едва ли лучше успеха у орков.
- Гранд, - перекрикивая скриа, опускавшуюся на палубу флагмана под дикий шум, огласил окрестность Рейнальд. - Там мои. В бошках дурь. Надо вправить. Дай слетать поговорить, а то и время, и жизни с острова на землю, камнем.
Гарратх обернулся, в глазах его, удивительно и для зверской внешности Гранда, и для ситуации, плескался смех. Его собеседник глядел раздраженно. Правитель Армады сощурился.
- С тобой Гера, от орков.
- Лететь может? Да - хорошо, - утвердительно кивнул рыцарь. Заодно подавив вздох от возможности снова увидеть любимую. Эх... верит ли ещё? Хоть бы верила, хоть бы только верила!
Не прошло и пары минут, как когтями о брус на палубе затормозила некрупная черно-серая птица. Ее всадница не выглядела здоровой, но держалась в седле уверенно, а еще - похоже, привела бы того, кто попытался бы уложить ее снова в постель, в еще худшее состояние без лишних разговоров. Жесткие повязки, стянувшие ноги, прикрывала плотная ткань, похожая видом на доспех, удержаться на спине птицы помогали ремни. Впрочем, в отличие от Сорки, эта крылатая не казалась настроенной на войну.
- Вперед, - махнул рукой Гранд. - Оставьте живых.
Рейн отсалютовал Гранду, кивнул Гере - чуть более глубоко, а поднял глаза - чуть раньше, чем следовало бы, и пустил Сорку в полёт. Птичий мустанг дёрнулся несколько раз в неправильную сторону, но выровнялся после очередной серии ругани и твёрдо взял курс параллельно флоту - навстречу войскам Альянса.
- Голос усильте, чтобы на подлёте не сбили-и-и! - раздался с небес яростный крик.

[Тельтиар >>>]

Скриа....
Всё же это был не совсем грифон. Точнее - совсем не грифон. Рейнальд уже давно не боялся свалиться с верхового летуна (даже зная, что такое редко бывает дважды в жизни), но скриа... Орки. И скриа. Что-то общее у них было, также как у жителей Альянса - с грифонами. И пегасами. Или всё же больше с грифонами?
Сорка снова что-то заорал. Интересно, а как можно понимать язык скриа? Оркам удаётся или оно "и так всё понятно"?
Порой Рейнальд умудрялся обернуться, бросая озабоченный взгляд в сторону Геры - как держится на своём, как смотрит... О чём, о Четверо, думает? Оркина выглядела сосредоточенной - похоже, управление птицей занимало большую часть ее мыслей и сил. Только один раз она перехватила взгляд Рейнальда - и кивнула, словно отвечая на мысль: все в порядке. Тот кивнул в ответ и отвернулся. Потом. Всё потом.
Восточный флот. И армия - где-то там, внизу... Кого-то из них он, может, даже знает. Или знал. Сколько их осталось в живых с тех пор, как он последний раз летал сюда? Воевали они от души, помнили его по гулянкам и по славным налётам на тех самых орков, от которых он теперь и летел. Эх-х, лишь бы воздушники не подвели.
Рейн приметил летящий впереди корабль и медленно начал снижение, стараясь не таиться больше положенного.
На палубе почти сразу появилось несколько арбалетчиков, взявших гостей на прицел, а затем вышел солдат с флажками знаками приказал им снижаться.
- Школа... - буркнул Рейнальд. Эхо подхватило полушёпотом и понесло вперёд - воздушники-таки делали своё дело! Хорошо! Ну чтож... - Восточный флот, Восточная армия! Говорит рыцарь-капитан Несущих Кару Рейнальд Зегенхайм! Прошу разрешения на посадку для себя и своей спутницы! Срочно!
Рыжеватый скриа громко, протяжно и заливисто гаркнул, словно подтверждая слова седока.
"Садитесь" - просигналили им в ответ флажками.
Гера первая приземлилась на палубу незнакомого корабля, и, стараясь не показывать неудобства, спешилась с птицы. Оружия на ней не было, только недлинный поясной нож.
Рейнальд и Сорка немного притормозили - "Петух" всё ещё не желал слушаться, то и дело пытаясь клюнуть если не ездока, то хоть что-то или кого-то... Безуспешно, зато устрашающе и демонстративно, словно точно зная, какие чувства будит в людях такое поведение.
Рейн лихо спрыгнул из седла на палубу и, подбоченясь, втянув живот (хоть его и не было толком, да и под панцирем не видно - но привычка!), отсалютовал хозяевам.
- Приветствую вас и вашу… спутницу, - немного замявшись, словно не зная, как еще назвать орку, произнес офицер, вышедший их встретить. – Я – капитан Пирейл, командир этого фрегата. Назовите цель столь неожиданного визита.
Вокруг собралось несколько свободных от службы воинов, не стесняясь глазевших на столь внезапных визитеров.
- Цель визита - переговоры. Вы в курсе, что именно происходит в Альянсе? - обнажать оружие, даже для церемонии, Рейнальд не стал. Не поймут. да ещё и в присутствии оркины. - Позвольте представить вам Геру, посланницу Гранд-Капитана Армады.
Оркина кивнула, но промолчала, предоставляя переговоры своему спутнику.
- Вот как, - Пирейл немного помолчал, раздумывая как поступить. - Я сообщу генералу о том, что Армада желает провести переговоры. Думаю, он примет вас.
- Вы всё же не ответили на мой вопрос, капитан. Что вам известно о происходящем в Альянсе?
- Рыцарь-капитан, вы прилетели с кораблей нашего врага, а потому я воздержусь от разговора до того, как вы переговорите с моим командиром, - после паузы он добавил уже тише: - Иначе меня самого могут наказать.
- Предусмотрительно. Ладно, воля ваша, только за скриа присмотрите. Гера? - Рейнальд кивнул оркине.
"Пойдём".
Женщина пошла за ним - настолько спокойно, насколько позволяли стальные объятья шин. Благодаря уходу Ирэ она не чувствовала боли, и о том, хорошо ли держали повязки, могла узнать только много после, а потому - старалась не трепать лишний раз разбитую ногу.
- Вы даже грифонов променяли на этих птиц, - вскользь заметил офицер. - Следуйте за мной.

[Кысь >>>]

Генерал Джулио Ханлан принял их в капитанской каюте, помимо него послов встретили еще трое офицеров, включая и вице-адмирала Саланни, внешностью больше походившего на южного пирата, нежели на высокопоставленного офицера Альянса.
- Рейнальд Зегенхайм собственной персоной, - скупо улыбнулся генерал. – Что же делает здесь столь известный рыцарь?
- Да еще в такой необычной компании, - усмехнулся его адъютант.
- Столь известный рыцарь, верите ли, волей Четверых оказался послом Альянса в Армаде, - облокачиваясь на стену и скрестив руки на груди, заявил Зегенхайм. - У меня для вас много новостей, господа. Моя спутница - Гера, и она представляет здесь Гранд-Капитана Армады. Могу я узнать, что вы делаете здесь конкретно сейчас? И я, разумеется, не о вас лично, а о флоте и армии?
- Мы здесь, чтобы покарать Армаду за нападение на земли Альянса, рыцарь-капитан, - ответил Ханлан. - Согласно приказу генерала-полковника Корка.
- Какой даты ваш приказ? - В первый раз за визит подала голос оркина.
- Это секретная информация, - отрезал адъютант генерала. - Лучше объясни, орк, что значат вырезанные вами крепости и разоренные деревни? Объявление войны?! Если так, то к чему эти переговоры?!
- Переговоры выбрал Император с согласия Короля, это было... - Оркина на секунду задумалась, - два дня назад. Гранд-капитан дал согласие вчера. Возможно, ваш приказ устарел.
- Более того, у меня для вас много другой ценной информации, если вы, господа, соизволите выслушать, - рыцарь был сама любезность, елси бы в глазах гиганта не сверкнул холодок. - Дело серьёзное и срочное. Срочнее некуда. ТОлько я от вас тоже хочу немало узнать. Вы слышали обо мне или знаете меня лично, я сам не раз воевал на востоке Альянса и на территории Армады бывал. А потому я надеюсь на вашу помощь и ваше понимание.
- Зегенхайм, видел бы ты то, что видели мы, пока шли сюда, - с горечью в голосе произнес вице-адмирал. - Изрубленные на куски крестьяне, насаженные на колья головы, сожженные дома... это все - их рук дело!
- Пока высокие лорды в Столице делят власть - наши границы подверглись нападению! А ты еще и всю Армаду сюда притащил! Это больше похоже на вторжение, чем на мирный визит.
- А теперь может немного притушите пожар страстей и поговорите со мной как офицеры, а не страстные поэты или историки? - внезапно рявкнул Рейнальд. - "Видел бы ты". Видел. И за жизнь не раз видел, и недавно - много чего видел, пришлось насмотреться. Будете слушать - или слагать стихи о погибших вместо того, чтобы воевать с врагом. С вашим врагом, а не с тем, которого вы себе придумали! Кто вас сюда направил?!
Саланни вздрогнул, немного оглушенный басом Зегенхайма, генеральский адъютант подался назад, а сам Джулио поднялся со стула и ударил по столу кулаком:
- Желаете говорить как офицеры, тогда соблюдайте субординацию. Я выше вас по званию, не забывайте этого впредь. Теперь докладывайте.
- Я официальный посол Армады сейчас, - оркина говорила тихо, но четко - человеческую речь она знала не хуже коренных жителей столицы. - Представитель Гранд-капитана и договора между Императором Давионом Астерион-Волитаром и Гранд-капитаном Армады Гарратхом. Утром вчерашнего дня я доставила предложение мира и военного союза в Армаду, это предложение было принято. Навстречу вашим кораблям сейчас летит первое крыло стаи Армады. Возможно, вы повернетесь и полетите с нами. Возможно, будет битва здесь. Может быть, Гранд расценит вас как изменников, возможно, как измену Императора своему слову. Ваше решение.
- И пока вы его не приняли, господа - прошу вас всё же рассказать мне всё, что вам известно, о причинах вашей отправки сюда. Касательно уничтоженных пограничных поселений и возмездия за них у меня для вас тоже есть важная информация. А что до генерал-полковника Корка, то, думается мне, нам найдётся о чём поговорить. Пока же хочу верить вас, что Альянсу со стороны Армады сейчас ничто не угрожает. А вот то, что сидит и в Альянсе, и в Армаде - угрожает всем. Пока ещё не поздно остановить это. Император и его наследник погибли. Регент погиб, и только усилиями Давиона Астерион-Волитара, следующего по праву наследования и принявшего власть начиная с отсутствия регента, Альянс ещё остаётся Альянсом, а не перегрызся, пока на его руинах пируют твари. В Армаде нанесён удар в самое сердце, на Глыбе. Удар предательский, подлый и нацеленный на то же, что и устранение праивтелей волитаров - попытка обезглавить страну. Если вам интересно, я могу продолжить, пока вы и орки не утопили друг друга в огне орудий вместо того, чтобы решить всё дело к вящей славе и Альянса, и Армады!
- Вот только что упрекал нас, - заметил вице-адмирал. - А сам поет мадригалы, вместо того, чтобы говорить четко и по-военному...
- Довольно, Саланни, - остановил его Ханлан. - Рыцарь-Капитан, его превосходительство Зориан Корк предупреждал нас о том, что его могут обвинить в измене, равно как и нас. Мы скорбим о трагедии, постигшей императорский род, но то, что произошло в Столице после - скорее вызывает негодование. Генералу Корку докладывали о том, как лорды прибирают к рукам власть, манипулируя молодым принцем и безвольным королем, как безжалостно расправляются со своими противниками и придумывают нелепые обвинения по отношению к лучшим людям Альянса. Таким, как Вэин Солидор...
- Лорды прибирают к рукам власть? Простите, позвольте спросить, какие лорды? Лорд Рейс - весьма властолюбивый лорд, верно? - погиб. При Бужербе. Расстреляны несколько кораблей Альянса. Кем? Вэином Солидором.
- Я знаю, Рейнальд! Слышал. Лорда-Командующего хотели низложить, убить - многие пытались. Но если это гражданская война, я встану рядом с ним, а не возле властолюбивых лордов, подобных покойному Рейсу, которого, несомненно, уже заменил его сын.
- Отец Давиона Астериона, как вы помните, уже давно не может ничего прибрать к рукам, - Рейнальд продолжал перечислять. Спокойнее, много спокойнее, - Лорд Гхис Берган и его сын Матэус - мертвы. Лорд Финеас Санкрист - убит на дуэли. Кем - Вэином Солидором! Не кажется ли вам, что слишком многое ведёт к Солидору так сразу? Я знаю его славу. Он известен в армии, многим - как отец родной. Но речь идёт не о грызне за власть, поймите! На кону нечто большее! И речь не о гражданской войне, страшнее!

[Scorpion(Archon) >>>]

- Хватит уже нас пугать, Рейнальд, - подался вперед Саланни. - Говорите, что за угроза такая!
- Значит, вы не видели вир... демонов? - так же спокойно поинтересовалась Гера, с почти человеческой "вежливостью" пропустившая мимо ушей обмен любезностями, но уловившая суть беседы.
- Как бы это ни звучало - да, - пожал плечами Рейнальд. - Господа, позвольте спросить - лидиум у вас при себе есть? если есть - храните поближе. Потому что могу вас обрадовать - или огорчить, уж кого как. Демоны Пустоты, Виера, или вирры, как их называют орки. Вот угроза. От рук демона погиб Император. Руками демонов Нижняя Столица обращена в руины. Демоны пытались убить Гранд-Капитана Армады. Второе и третье - у меня на глазах.
Адъютант генерала нервно засмеялся, содрогаясь всем телом, и его смех почти сразу поддержал пиратоподобный вице-адмирал - только громче.
- Де-де-демоны, - сквозь смех произнес он, и немного смутился под суровым взглядом Ханлана. - Прошу прощения, генерал. Ну и байка.
- На что только не идут люди, чтобы оправдать себя в этой грызне, - тихо сказал командир армии. - Не ожидал от вас, Зегенхайм. Многого ожидал, но подобных небылиц - нет.
- Вот и подумайте, пчоему я вам их рассказываю, если не ожидали их от меня, - огрызнулся Рейнальд. - Вам проще поверить марионетке демонов Солидору, на руках которого кровь Императора! Валяйте! Но когда наш мир сожрут не орки, не борьба за трон,а красноглазые ублюдки-пустотники, сами будете локти кусать. кстати, о локтях - так вам может интересно, кто спалил и вырезал пограничные поселения?
Гера подняла руку, прося спутника прерваться. Потом заговорила сама.
- У армии орков договор с правителями. На военную помощь. Против.. - она кивнула, - демонов.
- На военную помощь против командующего Солидора, - поправил Ханлан. - А я, еще не принял окончательного решения, поддерживать ли мне человека, которого я знаю и уважаю столько лет, или - мальчишку на троне, жирного обжору и свору жадных лордов.
- Так или иначе, нам не выгодна битва здесь. Вам она... тоже не выгодна. Вы можете повернуть назад и присоединиться... К кому хотите. Вы можете вступить в бой и попробовать свои шансы.
- Если я пропущу вас, орков, то вы ударите в спину моему командующему... и это в лучшем случае. А может просто разграбите оставшиеся без защиты земли.
- Если вы не уйдете, вас ждет бой с превосходящим врагом, - холодно заметила Гера. - А ваше командование, каким бы оно ни было, будет разбито по частям а не целиком.
- Я офицер Альянса и давал клятву защищать родину не щадя жизни, - в тон ей ответил генерал. - Возможно, сейчас я задержу ваши полчища на время, достаточное, чтобы моему командованию собрать остальные силы.
- Насколько я знаю ваши присяги, вы даете их правителям, а не генералам, - оркина задержала дыхание, чтобы поправить повязку на руке - на такое воздействие обезболивающих не хватало. - Моя надежда в том, что вы разберетесь на месте, а не устроите конфликт здесь. Мне не хочется объяснять моему правителю, что в Альянсе у каждого тана свое мнение, и правители не имеют власти.
- Я присягал императору Вэйларону - он мертв, а мой командир Зориан Корк приказал сражаться с Армадой.
- Эльмара Данатора вы тоже, может, позабыли? Сколько он сделал для флота - всего флота, каждого в отдельности в том числе, - вставил Рейнальд. - Его слово для вас что-то значит?
- Вы ставите меня в неудобное положение, Рейнальд, - вздохнул Ханлан. - Данатор видный военачальник, я бы жизнь за него отдал - но, что если он тоже попал в сети лордов?
- Демон вас дери, Зегенхайм, - выпалил Саланни. - Вы можете доказать ваши слова, здесь и сейчас? Мне уже порядком надоел этот спор!
- У Гранда есть бумаги, подписанные вашими правителями. Если ваши представители поднимутся на борт флагмана, они увидят доказательства, - качнула причудливо причесенной головой оркина.
Ханлан обернулся к офицерам, но не произнес ни слова, так, будто умел читать по глазам. Затем нахмурился, и ответил гостям:
- Бумаги, в которых наш Император просит помощи у Армады, чтобы разбить лучшего полководца Альянса? Так я понимаю?
- Какие иные доказательства вам нужны? Я не предлагаю вам очевидцев-орков. Людей на кораблях нет, - Гера медленно сощурила глаза.
- Прямо перед вами вызвать демона? Или что вы приняли бы за доказательства? - снова как можно более спокойно поинтересовался Рейнальд. - Я понимаю, как дико это звучит. Но... ваш генерал-аудитор - где он, кстати? Где сам генерал-полковник Корк? Почему вы, не узнавая ничего более, верите на слово ему и Вэину Солидору, мне же верить не хотите?
- Тарнал отправлен в отставку по выслуге лет, а его заместилель при генерал-полковнике, - начал с генерала-аудитора Ханлан. - Рейнальд, я уважаю то, что вы делали на благо Альянса, иначе не стал бы так долго с вами говорить. Скажу откровенно, мы не единственная армия, которая сейчас вторглась в пределы Армады. Есть еще несколько, и одну из них возглавляет Зориан Корк.
- Как давно вы связывались с ним?
- Три дня назад, - ответил Саланни, желая поскорее закончить споры.
- А с остальными армиями? Как вы поддерживаете связь?
- Гонцами на пегасах.

[Кысь >>>]

- Я хочу знать - какие доказательства нашей правоты вы примете? Или - никаких, - Рейнальд тяжело вздохнул. - Поймите. Можно избежать бойни, которая никому не будет на руку. Можно сделать большее, чем просто пасть с честью или победить со славой. Нужно развернуть армии. Не чтобы ударить в спину Солидору - вас же никто не заставит это сделать! А орки - так будь вы рядом, вы им этого не позволите! Ещё есть время.
- Вы думаете я хочу положить здесь десять тысяч человек и волитаров ради прихоти? Рейнальд, считайте, что вы убедили меня... по крайней мере не нападать сразу. Гранд-капитан будет готов встретиться со мной, чтобы обсудить детали столь непростой ситуации лично?
Рейнальд обернулся к Гере, вопросительно взглянул на оркину.
- Да, - бурая кивнула. - Вы или выбранный вами представитель встретитесь на флагмане с Грандом и Верховным Шаманом.
- Лететь надо мне лично, - кивнул Ханлан.
- Постойте, милорд, - воскликнул адъютант. - А если это западня? Если они вас убъют?! Надо встретиться на нейтральной территории, где ни у кого не будет численного превосходства.
Гера честно постаралась скрыть невольный презрительный взгляд - ей представился тан... любой тан, опасающийся западни от переговоров. Многие так и погибали, но отказ лететь был еще хуже. Опустив ресницы, оркина дала понять, что дает возможность людям обсудить и принять решение.
- Рейнальда же, вон, не убили, - Саланни едва заметно усмехнулся. - Или, конечно, если вы боитесь за жизнь генерала - могу полететь я.
- Ты такого наболтаешь, что потом разгребать неделю, - отрезал Ханлан.
- Я буду с вами, - скрежетнул зубами Рейнальд. - Надеюсь, что бы кто ни думал, моя рыцарская честь ещё при мне. И я сделаю всё, чтобы обеспечить безопансость посланника. Клянусь честью и кровью. Обеими - и волитарской и людской.
- Потому, как и той и другой по-отдельности в тебе маловато будет, - съязвил адьютант.
- Извини его, Зегенхайм, - генерал покачал головой. - Я ничуть не сомневаюсь в твоей чести и доблести. И нет, кто бы что ни думал, мне не страшно лететь на ваш флагман, или даже принять смерть за Альянс. Но если Гранд действительно согласится встретиться на нейтральной территории и с небольшой свитой, мои офицеры воспримут это как добрый знак.
- Встречу на земле или в воздухе я не могу гарантировать, - Гера качнула головой. - Мне нужно будет вернуться и принести ответ. Гранд может отказаться останавливаться надолго.
- Сражение продлится дольше любых переговоров. Скажите Гранду, что я готов встретиться с ним в сопровождении не более чем двенадцати спутников на равном удалении от наших армий.
- Встреча на земле? - уточнила Гера.
- Это было бы лучшим вариантом, - Ханлан кивнул. - Или, если угодно - на небольшом корабле.
- Если я вернусь с согласием, мне будут нужны двое, чтобы выбрать и проверить место, - кивнула оркина. - У вас есть корабль?
- Да. Вы получите и людей, и судно.
- Я отправлюсь сейчас. И приведу с собой проверяющих, если Гранд согласится.
На секунду сжав веки, Гера повернулась к выходу.
- Пирейл вас проводит.
- Я сейчас, Гера, - кивнул Рейнальд. - задержусь на минуту. дальше лечу с тобой.
Оркина кивнула и покинула каюту первой.
- Генерал... - голос Рейнальда стал непривычно тих. - Среди орков есть один тан. Зовут Ханкаар. Когда я был на их совете... он делал всё, чтобы мне помешать. Его шаман поддержал одержимого демоном орка. Он может попытаться пойти на провокацию. Будьте готовы к такому. Думаю, он тоже одержим. Это всё сказки на первый взгляд... но - аккуратнее.
Ханлан тяжело вздохнул:
- Ты говоришь с такой уверенностью обо всем этом. В любом случае, благодарю за предупреждение.
- Я просто видел. Дрался. И я хочу, чтобы люди, волитары... Четверо, да даже орки не гибли зря. Никто не заслуживает того, что некоторые твари могут с ним сделать, - Рейнальд расправил усы. - Пойду догонять Геру. На неё этот ублюдок тоже может напасть. Нужно проследить.
- Эй, Зегенхайм, постой, - догнал его уже на палубе Саланни. - Может, ну его все - пропустим по стаканчику, пока переговоры не начались? Или бой. Знал бы ты, как не хочется умирать трезвым.
- Мне тоже... но прости, нет, - вздохнул Рейн. - Не до того. И я надеюсь, мы оба останемся живы. за победу пить приятнее, а?
- Чем бы все ни кончилось, до победы еще далековато. И ни одного человека в моем чине на всю армию. Вот с кем пить?
- Пока что ни с кем. Больше на празднование останется, - улыбнулся рыцарь. - Пожелайте мне удачи, господа офицеры. И... постарайтесь поверить. Стерегитесь Ханкаара.
Не дожидаясь прощаний, Зегенхайм отсалютовал командирам армии и вышел вслед за оркиной, думая, что Сорка уже небось застоялся.

[Тельтиар >>>]

Во власти демонов

Генерал-Полковник Зориан Корк стоял на носу линейного корабля "Гордость Солидора". Новое название, намалеванное поверх старого, перечеркнутого и замазанного, смотрелось вычурно и пугающе. Впереди была Столица, ее очертания, вознесшиеся над Землей уже различались невооруженным глазом, равно как окружающие ее, подобно рою пчел, боевые корабли. Сотни боевых кораблей, почти весь Небесный Флот. Как бороться с такой силой? Неужели Солидор надеется только на свою летучую крепость? Или он уверен в том, что его демоны смогут одолеть любого врага? Это нападение, спонтанное, лишенное всякого четкого плана было так непохоже на гения тактики Солидора, каким его помнил Корк. Как будто, в теле командующего теперь находился другой человек. Человек ли? Вовсе нет - демон. Жуткая тварь, всего несколько мгновений назад вернувшаяся из Столицы, затмевая небо черными крыльями.
Генералу было страшно. Победит он или проиграет этот бой, его все равно ждала гибель, и он понимал это. Когда все завершиться, демонам уже не нужны будут люди, по глупости своей и неведению принявшие дары Рожденного Сном. Ставшие предателями своей Родины, Богов и всего рода людского. Десятки тысяч одержимых сегодня должны были умереть ради того, чтобы древнее чудовище отпраздновало на их телах свою кровавую победу.
Этого монстра называли Герцогом Бойни, и не зря называли, судя по тому, что оно задумало. Демон, поселившийся в теле Зориана с упоением в подробностях рассказывал генералу, что и как сделает Элокхай, когда Столица окажется в его власти. Как Верхний Город рухнет на Нижний и это станет концом Альянса. Как сотни тысяч людей и волитаров захлебнуться собственной кровью. Демон создавал в разуме Корка вереницы кровавых образов, настолько живых, что генералу казалось, будто он окончательно утратил рассудок.
Так и было. От храброго военачальника, защищавшего Альянс не осталось ничего, кроме пустой оболочки и изможденного разума, кроме бесконечной боли и сломленной воли, не способной сопротивляться твари, свившей гнездо у него под сердцем.
Они приближались к Столице. Медленно, неотвратимо, как сама погибель. Стройные ряды фрегатов и галеонов, с демоническими командами на борту - в десятки раз уступающие в числе флоту Альянса, но исполненные нечеловеческой решимости превратить поле боя в кровавое месиво. Раздавить и уничтожить все, что встанет у них на пути. Следом же шли тысячи одержимых, плелись, ползли, ковыляли, падали и вновь поднимались, ведомые волей чудовищ, захвативших их тела. А над всем этим мрачным предзнаменованием зависла черная твердыня Вэина Солидора. Левиафан.
Это был марш самой смерти. Самой Пустоты, воплотившейся в безвольных, жалких предателях, не сумевших найти в себе силы, чтобы противостоять самым низменным своим желаниям, либо же обманутых в лучших побуждениях.
"Во что я превратился?! Чем стал?! Ведь я же хотел защитить Альянс! Спасти его от алчности лордов!"
"И ты его спасешь, - издевательски ответил демон. - Спасешь от него же самого. Ты станешь одной из причин, многих причин, приведших ваш ничтожный Альянс к гибели!"
"Оставь меня, демон! В последние минуты моей жизни - оставь меня!"
"Нееет, Зориан, мы с тобой связаны до конца твоих дней".
"Хвааати! Перестань изводить меня!"
Он что было сил ударился головой о борт корабля, затем еще раз, словно хотел проломить себе череп, но на третий раз некая сила не позволила ему даже пошевелиться, сковав тело прочнее цепей.
"Даже не думай, Корк. Ты еще увидишь, как будет умирать человечество. Я хочу, чтобы ты это видел и знал, что ты - виной всему происходящему!"
Они приближались. Осталось не больше часа, прежде чем передовые суда вступят в сражение с флотом Альянса и тогда уже ничто не сможет спасти город.

[Anmorium >>>]

Начало боя.
Воздушное пространство неподалеку от Столицы.

Небесный Флот выступил навстечу приближающимся ордам демонов, первую линию обороны возглавлял адмирал-капитан востока Кэриар Фоксворт, бывалый командир, множество раз сталкивающийся на границе с орками и заслуживший репутацию грозного стратега. Он и сейчас хотел применить свою излюбленную тактику воздушного превосходства, видя, как мало кораблей у его врага. Кэриар уже представлял, как сомнет и раздавит эту солидорову эскадру, а затем уничтожит пешие армии одержимых - и на этом война завершиться. Даже махина летучей крепости не пугала адмирала - пусть врагу удалось заставить лететь в нужную сторону целый остров, но зато в его распоряжении находиться целая флотилия линейных кораблей и тяжелых фрегатов, а значит - и столь необходимое численное преимущество. Пусть даже в бою вновь появится та жуткая тварь, что убежала из Столицы несколько часов назад - ничто не сможет одолеть такой флот, какой был под началом Фоксворта, особенно, если Северная флотилия была готова в любой момент оказать ему поддержку, атаковав демонов широким охватом по всему фронту.
"Сближайтесь", гласил сигнал, поднятый на мачте флагманского корабля Восточного Флота, "Бича Армады" - могучего линкора, окрашенного в красный цвет и обитого медной броней.
А навстречу им летели корабли Солидора и медленно приближались тысячи одержимых, казавшихся столь ничтожными с высоты полета.
Черная фигура, стоящая на мостике Парящей Цитадели, указала в сторону армии Альянса. В кромешной темноте вокруг, лишь пары алых глаз выделялилсь, и немой приказ разошелся почти мгновенно. Черная крепость плыла безмолвно, и лишь гудение нефицита, да появившийся словно из ниоткуда скрежет от вращения платформы главного калибра, напоминали, что Левиафан жив, и кишит демонами. Но они были терпеливы, и терпелив был и их повелитель, молчаливо ждущий, когда Набради откроет глаза и коротким кивком сообщит, что они готовы вести огонь. Пока армия одержимых в лесу неуклюже шла к стенам Нижней, немногочисленный флот Солидора так же медленно и неуклюже приближался в безупречному строю Альянса.
Элокхаю же не терпелось начать бой внизу, ведя армию демонов за собой - но пока те не добрались до стен, особого смысла не было - герцог прекрасно понимал, что его роль в данном бою будет скорее как осадного орудия, нежели обычного бойца. И вот, когда Набради наконец кивнул, все в том же сводящем с ума гудении и скрежете, Элокхай издал пронзительный стрекот. Тот час же из недр парящего острова, и туннелей под его укреплениями, из многочисленных платформ и ангаров для кораблей, которые их армия так и не получила, рванулись все крылатые демоны, кроме разве что златоглазых. Огромный стрекочущий рой, мириады алых глаз, горящих древней как этот мир ненавистью, и желанием убийства. Сам Левиафан теперь напоминал потревоженный улей, чьи обитатели были готовы обрушиться на любого, кто подойдет слишком близко. Главный калибр Цитадели хищно выглянул на флот, и последние десятки метров разделяли корабли от залпа.

Адмирал Фоксворт невольно вздрогнул, увидев рой демонов, готовый обрушиться на его флотилию. Но затем вновь приосанился и улыбнулся - сколько бы ни было крылатых тварей, он сможет справиться с ними еще до того, как медлительные отряды вражеской пехоты окажуться под его кораблями. Неужели Солидор был готов дать ему уничтожить свою армию по частям? Это было непохоже на бывшего командующего. Впрочем, вполне возможно, что Вэина как такового больше не существовало, остался только демон, занявший его тело.

- Флагман в зоне поражения, Герцог. - Нукулайс, казавшийся бледной тенью себя, был на удивлеие лаконичен. В прошлый раз его перерасчет стоил ему нескольких секунд холодной ярости Герцога - и потому на сей раз он собирался дейсвовать строго по приказу.
- Учитывай взрыв на этот раз, инженер. - Элокхай, казалось, был уже весь поглощен предстоящей резней - Готовьте корабли десанта к началу действий. Ориентировка на центр строя.
Немой приказ вновь разлетелся по рою, и похищенные корабли вдруг ускорились, беря курс прямо на флот противника, словно игнорируя формальный боевой строй. Пространство пред Левиафаном, однако, оставалось свободным. Новый звук пронзил воздух - пронзительный визг вращающегося ускорителя нефицитов. Нукулайс на этот раз отмерил время превоходно - спуся мгновение белая линия вновь разделила небо надвое, а крохотный, сравнивая с огромными кораблями, кристалл пересек расстояние за долю мгновения, взрезаясь, ослепляя и испепеляя.
Это ослепительное мгновение стало последним, что увидел в своей жизни блестящий адмирал-капитан Кэриар Фоксфорт, наследник благородного волитарского рода, несостоявшийся лорд и славный воин, одержавший немало побед в былые времена. Единственная ошибка стоила ему и жизни, и корабля, и поломанной линии, ибо когда центр строя исчез в свечении взрыва команды кораблей, находившихся рядом оказались ослеплены, и неспособны открыть артиллерийский огонь по приближающемуся противнику.
Прошло не больше времени, чем понадобилось бы для одного единственного вздоха, и свет погас, оставляя после себя зияющую пустоту на месте "Бича Армады". Находившиеся возле погибшего линкора суда попытались заполнить эту пустоту, восстановить линию, но на этот требовалось время, которого попросту не оставалось из-за роя стрекочущих чудовищ, рухнувших на Восточную Флотилию в неистовой абордажной атаке, поддерживаемой залпами с фрегатов и галеонов Зориана Корка, которые подошли почти вплотную.
Чтобы хоть как-то исправить положение, края боевой линии начали смыкаться, беря врага в окружение, маги и артеллеристы открыли ответный огонь, стремясь поразить вражеские корабли, однако те, даже фатально поврежденные, продолжали движение на полной скорости, словно собираясь стать гигантскими таранами, несущими на себе орды голодных демонов.

- Прямое попадание! - Нукулайс был явно в восторге от собстенного детища.
- Атаковать преимущественно офицеров и рулевых! Рвите паруса, ломайте мачты! Если нужно - сами толкайте кобрали! Заставьте их сойтись ближе для второго залпа!
- Полчаса до входа в зону поражения протиника, Герцог.
- Развертывайте наземные войска! Готовьтесь к перегруппировке, как было приказано!
- Будет исполнено.
- Утопите их в крови!
Элокхай отдавал приказы мысленно, а многчисленные младшие-лейтенанты тут же передавали их орде тварей пустоты. На сей раз они не собирались таиться - и решили показать всю свою мощь, принимая огромные насекомоподобные формы прямо в телах ставших уже ненужными им хиетра, разрывая их тела на куски. Окрашенный кровью черный хитин тускло блетел в лучах умирающего солнца, а армия, казалось, выросла втрое, за счет больших размеров демонов. Твари с насекомым стрекотом бросились вперед огромными скачками - в основном младшие охотники, жаждущие крови первыми. В то же время их летающие сородичи, словно пчелы, безжалостно набрасывались на корабли с насекомьей яростью, сбрасывая смертных с кораблей, и даже отгрызая куски обшивки - единой волей и всеми силами добиваясь, чтобы как можно больше коралей оказалось рядом. Где то далеко, на Левиафане, Набради глазами своих слуг указывал Нукулайсу о происходящем. Смертельное жало Левифана вновь начало сдвигаться - но на сей раз медленней, аккуратней, словно каждый миллиметр решал судьбу этого боя. Бой был абсурно-проигрышным на первый взгляд, но Солидор сдерживал свое слово Элокхаю - и старался всеми останками своей души, дабы армия его Повелителя победила. И потому его план был гораздо многогранней, чем казалось сначала - и ставка была именно на то, что враг будет уверен в том, что гений Лорда-Командующего канул в Пустоту вместе с его преданностью Альянсу.

С носа своего линкора, Зориан Корк наблюдал за разворачивающимся сражением - он, как и экипажи боевых кораблей, все еще оставались живы, в отличии тех несчастных, которые шли в пешем строе. Годы обмана, обещаний и искушений, тысячи людей, поддавшихся на коварную ложь и ставших игрушками в лапах демонов, крестьяне, бродяги, нищие, отчаявшиеся и исполненные несбыточных надежд - все они в одно мгновение превратились в кровавые ошметки, высвобождая затаившихся в их утробах демонов. Неужели все эти несметные орды одержимых нужны были Солидору лишь для того, чтобы разодрать их на куски у стен города? Конечно, в этом была своя, чудовищная логика. Тактика беспощадного устрашения, должная сломить волю защитников Столицы.
Со смертью Фоксворта Восточная Флотилия лишилась командира, и многих видных офицеров, находившихся на флагмане. Теперь адмиралы и флаг-капитаны остались предоставленны сами себе, и вынуждены были либо выполнять полученные вначале битвы, уже не соответствующие обстановке, приказы, либо самостоятельно искать выход из сложившегося положения, находясь отрезанными от товарищей - темнотой и врагом. Только сейчас многие офицеры и солдаты осознали, с какой жуткой силой пришлось им столкнуться - даже во время столичного мятежа, даже когда Давион совершил Ритуал Правосудия, ведь тогда демоны пусть и гибли десятками, но вокруг не было тысяч и тысяч новых тварей, готовых затять место уничтоженных.
Катапульты и баллисты, столь эффективные против судов неприятеля, оказывались попросту бесполезны в борьбе с верткими демонами, ускользающими от снарядов, и пикировавшими прямо на палубы кораблей, когтями и жвалами, разрывая плоть солдат и воздухоплавов. Некоторые из чудовищ издавали столь пронзительный визг, что воины валились на палубу, зажимая уши ладонями, и не помышляя ни о каком сопротивлении, иные с легкостью отражали удары клинков, раздирая человеческую плоть, а третьи - самые жуткие из всех, - поглощали чары, оставляя боевых магов совершенно беспомощными перед лицом стрекочущей мириадами клыкастых глоток гибели.
За собой демоны оставляли опустошенные корабли с истребленными командами, столь стремительно и беспощадно проходили их атаки, что в большинстве случаев, люди гибли даже не успев оказать сопротивления, да и как драться с тварью, вдвое быстрее, сильнее и к тому же неуязвимой для твоего оружия?!
Замолкали орудия, бились друг о друга лишенные управления фрегаты и линейные корабли, вгрызались в борта острые, обитые железом носы судов Зориана Корка, и каждый раз, когда корабль приходил в негодность, а его команда становилась бесполезна, демоны сбрасывали человеческие личины и бросались на защитников Альянса, яростно щелкая кровожадными жвалами. Немногочисленные огни, которыми освещались корабли, гасли при их приближении, а в кромешной темноте сражаться с демонами становилось и того сложнее.
То, что происходило, вселяло в сердца солдат панический страх - они видели, как легко были истреблены одержимые, как из их окровавленных, изломанных и изорванных в клочья тел вырвались на свободу демоны, как тухнет пламя боевых магов, так и не достигнув цели. Как падают, сраженные тварями офицеры... и не многие могли выдержать подобную пытку страхом. Солдаты - вчерашние крестьяне и горожане, бежали прочь, в тщетной попытке спастись от беспощадных клыков и когтей, бросались вниз с кораблей, так, словно при падении с такой высоты можно было выжить.
А демоны продолжали стаскивать все ближе друг к другу наиболее мощные линейные корабли Восточной Флотилии.
- Почти... Почти... - Нукулайс, казалось, разве что не пританцовывал от предвкушения залпа по скоплению кораблей. По армия внизу, на земле, стремительно сближалась с городоскими стенами, воздушные войска Пустоты несли минимальные потери, преимущественно за счет выгодного начала боя. Элокхай сидел недвижимо. Он все ждал адекватных контрмер, которые Альянс должен был подготовить. Слишком часто смертные уходили живыми за последние дни, чтобы не иметь свои козыри в рукавах.

[Тельтиар >>>]

Лорд-Адмирал Альдоф Стерн, стоявший на золотом мостике "Гастона Тайла", всматривался во вспышки разбушевавшегося сражения - блестящие молнии, огненные валы, и нестерпимо-светящий свет, но не мог разобрать, что происходит, столь велико было расстояние.
- Ваше Превосходительство! - Гонец буквально спрыгнул с пегаса, рухнув у ног адмирала. Он сильно запыхался, и говорил очень торопливо. - "Бич Армады"... его больше нет.
- Как это нет?! - Воскликнул адъютант Стерна. - Объяснись!
- Вспышка... та... она... поглотила корабль...
- Как регента, - выдохнул сам лорд-адмирал.
- Как бы здесь не повторилось Бужербы!
- Не повторится! - Отрезал Стерн, прерывая дальнейшие споры. - Что с Восточной Флотилией? Сражается?
- Нас теснят, господин лорд-адмирал. Сильно теснят, нужна помощь.
Альдоф задумчиво постучал пальцами по золоченым периллам. По его рассчетам, Фоксворт должен был задержать и сильно потрепать врага, а вышло, что целая флотилия пала, так толком и не начав сражения.
- Северную Флотилию на подмогу Восточной. Пусть сделают все, что в их силах, но не пропустят врага. Подготовьте Осадные корабли и нацельте их на эту проклятую крепость - когда подойдет на расстояние выстрела, сравняйте ее с тем островом, на котором она построена!
- Так точно, ваше превосходительство! - Отчеканил гонец, прежде чем уйти.
- Ты, - махнул Стерн рукой одному из офицеров. - На пегаса. Вели Южным Эскадрам атаковать вражескую пехоту. Быстрее, это наш последний рубеж обороны перед городом!
Когда посланник убежал выполнять приказание лорда-адмирала, Альдов устало вздохнул, утерев лоб платком.
- Доложите Командующему Данатору, что Второй Лорд-Адмирал Кэриар Фоксворт героически погиб при защите Столицы...
- Вы хотели сказать: "адмирал-капитан"?
- Нет, Лорд-Адмирал. У меня был приказ о его назначении, хотел передать после сражения. Но не успел. И, вот еще что - с этого мгновения Элайно Ворлинге - исполняет обязанности Лорда-Адмирала. Если я погибну, переходите под его командование.
- Милорд, - немного удивился адъютант. - Вы считаете, что это внезапное повышение заставит Элайно лучше сражаться?
- Нет. Он и без этого образцовый командир.

- Они выдвинули дополнительные войска, мой Герцог.
- Огонь по готовности. Пусть крикуны займут господствую позицию, и атакуют их сверху - безразличный голос Солидора быстро объяснял Элокхаю быстро изменяющийся план, и тому нужны были мгновения, чтобы сосредоточиться на Хиетра. Точнее на том, что от него осталось - пусть поглотители внизу приготовятся сдерживать удар. Как только достигнут предела заряда - пусть просаются прямо на стены!
Тем временем, первая линия кораблей была успешно собрана рядом.
- Они сгруппированы!
- Отдать приказ об оступлении! Пусть все виера сейчас же вернутся к Левиафану!
Словно по мановению волшебной палочки, твари рванулись назад, словно в панике, занимая места внутри невидимого поля Левиафана. Тотчас же Нукулайс проорал "огонь!", и новый сияюще-белый снаряд отправился прямо в центр придвинутых друг к другу кораблей.
-Девять снарядов осталось, мой Герцог.
Еще одна вспышка. Столько кораблей сразу Альянс не терял ни в одном сражении. А находившиеся рядом воины, те, кто выжил - были ошеломлены случившимся. Когда свечение погасло, от четырех линкоров не осталось и следа, остальные же, находившиеся по краям сияющей сферы, выходившие за ее пределы, теперь рассыпались на куски - по крайней мере то, что от них осталось. Лидиумные ядра взмывали в воздух, сверкая подобно звездам от обилия демонов вокруг, дерево и железо осыпалось дождем на фрегаты нижней линии, в спешке отходившие в стороны.
- Прямое попадание!
- Превосходно. Полный курс на Верхнюю Столицу.
- Три часа до входа в радиус поражения, мой Герцог.
- Исполнять.
Восточной Флотилии, как организованной военной силы больше не существовало.