Над облаками

[higf >>>]

Вечер 13
В ничто, которое вновь становится чем-то
(с Соуль и Скорпом)

– Узнаю, – негромко ответила женщина. – Итак, только один вопрос: зачем?
– А ты присмотрись, – подмигнул Финеас.
Ласковый золотисто-белый свет наполнял комнату. Казалось, его высвободила печать Ашкраев. Но исходил он – от алтаря.
Который при втором, третьем и всех других взглядах очень напоминал... огромное навершие мечевой рукояти.
– А я не узнаю, – пробормотал капитан, изумленно приглядываясь. – Хорошо бы кто-то пояснил. Это что – туда уходит? – он ткнул пальцем вниз, куда должен был бы продолжаться клинок, не будь все это огромным украшением.
– Именно туда. По сути дела это – ядро острова... ну или то, чем оно было, чем стало... называйте как хотите, – скривился Финеас. – Он держится на этой основе. И дворец-замок-цитадель, и остров, и все окрестности. А ещё... он тут не один такой.
– Не один остров? – спросил капитан. – Или замок? К слову... Если уж пошла об этом речь, тут – это где?
– Тут – на острове рода Ашкрай. Мы в их родовых владениях. Замок – их. А он – меч. Остальные экземпляры, впрочем, не такие внушительные. Я бы на вашем месте поискал... вдруг пригодится, а? Ориентируйтесь на символику рода... или отдельных его представителей. Старые волитарские династии очень любят такие штуки.
Так это все-таки действительно был меч. Не украшение. Балтьер посмотрел на него по-новому, задумчиво, провел ладонью по колонне-рукояти. Та отозвалось гладкостью лидиума.
– Тебе в ладонь не поместится, – пошутила Юлаль.
– Какая же это была рука... – произнес он серьезно. – Какая рука... Пошли искать клады?
– Ну... вот и оцени размеры того милого... ТОГО милого, который им махал, сражаясь с Четверыми, – подмигнул САнкрист. – ТОлько вот в битве с богами нефецитный меч волей-неволей наполнился лидиумным светом... Пустота, ставшая жизнь, творением. Вопреки воле Рождённого Сном. Мне, когда я об этом узнал, жутко понравилось... да вот беда,я уже был не очень живым. Каким и остаюсь.
Балтьер огляделся вокруг – и был удивлен. За то время, которое он любовался мечом, что-то изменилось, дрогнуло, сдвинулось в облике этой комнаты. Словно... словно... Ага, словно там начали делать уборку. Когда в каком-нибудь давным-давно заброшенном доме еще много пыли и паутины, в углах валяется мусор – но поломанная мебель уже вытащена, и расчищены дорожки. Комната перестала строить гримасы искореженным лицом. Трещина на потолке осталась, но была просто трещиной, а не вызывала мысли о перекошенном рте. Уцелевший каким-то чудом рисунок на потолке не был уже красноглазым демоном, а был... не понять, но человеком или волитаром.
– Ну что ж, во всяком случае, ты поживее большинства покойников, – капитан обратился к своим спутникам, – лучше нам пока не разделяться.
Выходов было всего два, и корсар рассудил, что лучше идти дальше, чем возвращаться назад, и ступил в проход – дверей не было.
Дейзен остановился за плечом корсара, а Сайте сразу же шагнула следом за Балтьером.
– А что... – начала она и замолчала.
– Да? – обернулся капитан.
– Рана мечом, – напомнила о собственной руке Юлаль. Дейзен, шедший позади, притих.
– Вот де... – Балтьер прикусил язык – не хотелось поминать тех, кто слишком недавно перестал быть тенью этого места. – Извини. Давай перевяжу?
– Она в порядке, просто пустота в крови.
– Я могу только сменять повязку... – мрачно уставился в пол капитан. – Санкрист! Что можно сделать?
Он бросил взгляд на волитара, надеясь, что тот еще не успел истаять.
Тот хмуро пожал плечами.
– Одно из трёх. Или Пустота уже истаяла либо постепенно будет таять. На это можно надеяться после гибели лорда Ашкрая, хотя и не наверняка... Либо же она исчезнет, когда пробудится Гасящий Звёзды. Либо... вот не знаю, понравится ли вам.
Санкрист вздохнул ещё раз. Мёртвому не нужно было дышать, и всё же вздох вышел искренним и тяжёлым.
– Либо – гибель самого Рождённого Сном. Изгнание Пустоты из мира, называйте как хотите... Спасти всех, чтобы спасти и её тоже, – пожал плечами волитарский лорд. – Так. Могу разве что обнадёжить – это поможет наверняка. А пока... печать Ашкраев. И лидиум. Замедлит отраву хоть немного.
– Звучит оптимистично, – улыбнулась Сайте. От Балтьера не укрылся надлом в уголках губ.
Он привычным, но замедленным жестом отбросил волосы назад, на миг скрывая лицо за скользящей маской руки. Миг, когда черты лица могли исказиться, а в глазах мелькнула боль. И исчезла с лихорадочно веселым блеском брошенной второпях шутки:
– Приложим к ране лидиум – и у тебя будет самая дорогая повязка в истории Альянса.
– Это очень... по-пиратски, капитан, – Юлаль заглянула Тану в глаза.
Корсар не знал, что она там увидела, лишь надеялся – то, что подарит Хранительнице силы и надежду.
– Вот-вот, так что нам, как настоящим пиратам, надо искать клад.
– Есть ли у тебя карта сокровищ?..
– Придется обойтись без нее. Киерон уже не нарисует.

[Соуль >>>]

Замок встречал их неприветливыми коридорами, в некоторые из них не хотелось входить. Там словно бы задержалась Пустота, цепляясь ничем - за живое. Казалось, вот-вот появится Коракс или Киерон. Но нет, их власть кончалась. Уходила. Таяла.
Корсар выбирал более живые места, где из-под злой плесени столетий проступало старое, но еще живое – просто человеческое... Или волитарское – какая тут, в конце концов, разница. Хоть орочье! А еще он искал пути в то, что могло быть арсеналом. Ведь именно Ашкраи были последними, кто перековывал лидиум в смерть.
Что там говорил Санкрист – символы? А как разглядеть их, когда портреты, уже бессильные, все еще зло скалятся со стен, встречают демонической усмешкой. Это походило на раннюю весну, когда солнце слабыми пальцами обламывает тонкие ледышки, заставляет снег стать податливее, согревать случайным касанием лица. Где-то падает капель, но с виду еще зима. Он вспомнил разговор с Юлаль на палубе, неделю назад. О кречетах и воронах...
Герб рода встречался над дверьми и на стенах довольно часто. Правда, многие из птиц пылали со стен алыми глазами, а в огромных черных крыльях не было ни одного пера. Это уже не пугало, бояться просто не было сил – и все же трое спутников старались держаться поближе друг к другу, и Балтьер то и дело касался руки Хранительницы. Искал тепла или хотел поделиться им? Он не ведал и сам.
На плечах повисала усталость, словно маленькие крылатые существа одно за другим вцеплялись в одежду, а потом друг в друга, нависали гроздьями. Часы полета, бег по лесу и злоключения в замке, когда они сами не понимали, прорубали дорогу, атакуя или спасаясь – все это не прошло бесследно. Если таково было ему, то что же должна испытывать Юлаль? Каким чудом она держится еще на ногах? И какой же он болван!.. Лицо Хранительницы истории побледнело, волосы на лбу слиплись от усталого, холодного пота, но она шла вперед упрямо, чуть приподняв острый нос. Дейзен, изредка искоса смотревший на мать, отводил глаза. Он незаметно взял ее за раненую руку той ладонью, в которой сжимал печать.
Капитан вздохнул – кажется, уговорить ее отдохнуть столь же бесполезно, как уговаривать пиратскую команду пожертвовать всю добычу в пользу государственной казны. Хорошо Санкристу говорить – поищите. Интересно, привидения устают?
- Как ты? – только и спросил он.
- Продержусь ровно столько, сколько нужно, - коротко усмехнувшись, ответила женщина. - Хочешь, мы можем даже заключить пари.
Несмотря на усталость, ее глаза смеялись.
- Опаснее, чем с тобой, пари заключать только с Габрансом Нарротом, - парировал Балтьер, и ему стало легче от этого взгляда, словно бы с плеч упала часть груза. – А тебе будет, что записать – наверное, подобного давно не было на страницах летописи.
- Боюсь, если мои последователи прочитают эти приключения, они, как я - неверующая в начале пути, решат, что прежняя Хранительница бредила.
- Возможно, в повествованиях о нашем времени это будет выглядеть вполне правдоподобно. После всего случившегося в Столице, пробуждения демонов... Неужто могут не поверить?
Корсар пристально вглядывался в стены – паутина, пыль, пыль, паутина, остатки гобелена, не пойми что. Вот комната – похоже на гостиную, во всяком случае, можно узнать камин в противоположной стене, над ним распростер крылья в вечно полете металлический ворон.
- Предлагаю спустится ниже на этаж, - повернулась Юлаль спиной к камину, - замки той эпохи строили иначе.
Капитан уже собирался отвернуться, и тут его взгляд привлекли висевшие на стене ножны – ржавые, старые. От них как раз отвалился клок чего-то грязного и липкого и стало заметно круглое пятно, менее тронутое порчей. Он шагнул внутрь и коснулся рукояти, аккуратно потянул, словно бы змею за хвост. Но вместо треугольной головки и злых глаз показалось короткое лезвие со знакомым блеском.
- Первая ласточка! – усмехнулся он. – Или ворон, но лидиумный.
Оружие перекочевало капитану за пояс, и все трое зашагали к мрачному, словно вход в тюрьму, проему лестницы.
Пролет за пролетом - темные, тяжелые, похожие на звенья цепей, ступени. Юлаль шла на ступеньку позади Балтьера, а Дейзен, точно рыцарь-защитник обоих держался рядом, держался за печать - как единственное надежное в опустевшем замке.
Корсар вернулся к оставленной мысли.
- Хотя, возможно, потомки решат, что ничего этого не было – демонов, исчезнувших островов, призраков. Совсем ничего, представляешь? Как мы думали еще две недели назад...
Эта мысль была новой и неожиданно в голосе прошелестела легкая горечь.
- Слишком давняя история становится сказаниями, - откликнулась Сайте. - Осознание этого рождает ощущение, похожее на то, как если бы два человека, которые необходимы друг другу, никогда бы не узнали о своем существовании. Слова моей матери.
Пыльный коридор тянулся долгой линией, и Юлаль остановилась, оглядываясь по сторонам - лево или право, право или лево. Свет, которого не хватало даже самому небу, скупо просачивался сквозь грязные окна. Казалось, что на это уходят все его силы, и потому ночь просачивается сквозь прорехи. Балтьер нашел факел – тот горел плохо, но горел.
- Но ведь иногда они узнают? – капитан повернулся к женщине. Борющиеся за жизнь с окаменевшей древесиной языки пламени сделали лицо маской из теней и света. – Неужели когда-то в будущем наши наследники опять будут неподготовлены и слепы, и этого не избежать?
- Я верю, - улыбнулась Сайте, - что мои слова, записанные в книги, однажды станут для одного из потомков путеводной нитью. Как чьи-то слова о птицах стали ей для меня, Тан.
Он молча кивнул, смущенный неожиданной вспышкой, и зашагал дальше.
Медленно оттаивающий – это слово так и рвалось на уста – замок неохотно раскрывал свои секреты, но несколько раз им все-таки повезло, особенно когда нашлась бывшая, судя по всему, караулка. Неизвестно, из каких соображений Киерон дал свои стражам лидиумное оружие. Боялся новых союзников? Так или иначе, оно никого не спасло. Конечно, все это не шло ни в какое сравнение не только с Гасящим Звёзды, но даже с Рейн-ле-Виера, и все же в Столице сейчас было бы просто бесценно.
- Так много, и так мало... - задумчиво произнесла Сайте.

[Тельтиар >>>]

Охота на Скриа

Пегас мерно взмахивал крыльями, рассекая воздух в стремительном полете. Солнечные лучи били в лицо, заставляя щурить глаза и прикрывать их ладонью. Силуэты гор казались размытыми и недостижимо далекими, как будто бы час полета нисколько не приблизил их к цели. Ноги всадника уже начали затекать, однако седло и крепежные ремни были идеально подогнаны под его фигуру, а потому усталость пока ощущалась лишь как незначительное неудобство на пути к цели, но никак не опасное препятствие.
Ник Бейли наслаждался полетом, заставляя пегаса ускорять темп так, словно он хотел обогнать ветер, а потому спутники молодого дворянина едва поспевали за ним. Долговязый Джефф заметно выбился из сил, соревнуясь в скорости с Ником, но его скакун изначально был слабее. Ловчий Гайлс напротив, выдерживал размеренный темп, экономя силы своего пегаса и держась в хвосте небольшого отряда.
- Господа, не медлите! – Поторопил их Бейли. – К вечеру я намерен вернуться в замок!
- Ваша милость, - перекрикивая ветер, бьющий в лицо, ответил ловчий. – Мы успеем! Не в первой уже! До темноты управимся!
Вполне возможно, что они управились бы и гораздо раньше – лето было в самом разгаре, а потому темнело поздно, сейчас же солнце едва перевалило за полуденную отметку, озаряя лазурный небосвод. Но, полет будоражил кровь Бейли, к тому же, ему не терпелось вернуться обратно в Старые Врата с желанным трофеем – его маленькой принцессе, Тимее, вот-вот должно было исполниться пять лет, и отец обещал добыть ей птенца скриа. Конечно, такой знатный дворянин, как Олдгейт, мог отправить за подарком слуг, однако он хотел сам порадовать малышку, и совершил путешествие к Южным горам.
- Будьте осторожны, ваша милость, - предупредил Гайлс, едва только они поравнялись с горным хребтом. – Скриа необычайно опасны… и будут защищать свое потомство до последнего вздоха. Их птенцы еще не окрепли, а значит, мать будет в гнезде… да и отец где-нибудь поблизости.
- Я тоже отец, - отмахнулся Ник. – И никакой пернатой твари не удастся огорчить мою дочь.
- Господин, прошу, проявите осторожность – скриа сообразительные твари. Придержите пегаса и следуйте за мной – два дня тому я приметил одно гнездо вдали от других.
Ловчий не обманул – уже скоро они заметили сложенное из толстых веток и прутьев гнездо среди скалистых утесов. Нахохлившись, будто наседка, в нем сидела самка скриа, настороженно ворочая головой, словно чувствуя опасность.
- Нам повезло, ваша милость, - поравнявшись с Ником, как можно тише произнес Гайлс. – Самец на охоте, и, быть может, не вернется до вечера.
- В таком случае – я сам возьму свою добычу, - Бейли достал из колчана лук и властным жестом велел спутникам держаться на расстоянии.
Молодой дворянин не был настолько хорошим лучником, чтобы стрелять на лету, однако благодаря крепежным ремням, он практически не рисковал вывалиться из седла, а выдрессированный пегас слушался его голоса. Натянув тетиву, он отправил стрелу в грудь скриа, но хитрая птица, раскинув крылья, взлетела буквально за мгновение до того, как ее бы пробило насквозь стальным наконечником. Издав пронзительный клекот, скриа ринулась на всадника – Ник наложил на тетиву вторую стрелу, намереваясь сбить дичь в полете, как делал это не один раз с утками. К сожалению, на этот раз пегас подвел Олдгейта – напуганное криками птицы, животное рванулось в сторону, сбивая прицел, и стрела пролетела мимо, даже не задев опасного хищника.
В гнезде испуганно пищали птенцы, придавая сил разъяренной матери. Глаза птицы налились кровью, клюв бешено щелкал, пытаясь вонзиться в плоть лорда, а когти пару раз едва не вцепились в бок пегасу, едва успевающему уворачиваться от стремительных ударов хищника. Убрав лук обратно в колчан, Ник обнажил легкую южную саблю, чтобы сподручнее было отбиваться от огромной птицы. Фехтовать в полете было неимоверно сложно, а потому точных ударов нанести никак не удавалось и дворянин лишь несколько раз сумел срубить пару перьев с огромных крыльев скриа, и отсечь коготь на лапе. Возмущенно прокричав, птица с новой силой обрушилась на Ника и, улучив удобный момент, вцепилась в морду пегасу, едва не выковыривая глаза бедному скакуну. Тот замотал головой, пытаясь сбросить противника, и в отчаянной попытке дважды перевернулся – если бы не ремни, Ник тут бы и выпал из седла, разбившись об острые скалы, так же он лишь выпустил саблю, со звоном исчезнувшею в зияющей пропасти. В отчаянии Бейли рванул с пояса кинжал, вонзив его в крыло летающему противнику, и в тот же миг ощутил жгучее прикосновение разрывающих кожу когтей – лапа скриа разодрала ему грудь, клюв едва не раздробил череп (лишь за мгновение, Ник отклонил голову). Птица била крыльями и клювом, хватал когтистыми лапами за одежду, терзала пегаса. И все же, когда дворянин уже готов был проститься с жизнью, две стрелы, одна за другой, проткнули тело скриа, еще одна вонзилась ей в крыло, затем четвертая – в грудь. К ярости в клекоте чудовища примешалась боль… но стрела за стрелой, продолжали поражать птицу, до тех пор, пока она, обессилив, не рухнула в ущелье.
- Прошу прощения, милорд! – Прокричал Джефф, опуская лук. – Я ваш верный слуга и не мог позволить, чтобы с вами что-то случилось!
- Стреляешь ты паршиво, - рассмеялся в ответ Бейли, к которому постепенно возвращалось присутствие духа. – Я не забуду твоей службы, когда вернусь в Старый Врата!
- Спасибо, ваша милость!
Приблизившись к гнезду, они забрали перепуганных птенцов скриа в клетки, притороченные к седлу Джеффа, и поспешили в обратный путь. Раны Бейли горели, словно после ожога, в еще более плачевном состоянии был его пегас – окровавленное животное с пораненным крылом и выцарапанным глазом, едва могло вынести вес всадника, потому лететь им пришлось медленно, опустившись почти к самой земле. Ник повис на шее пегаса, и Гайлс закрепил его еще несколькими ремнями, поскольку дворянин едва мог держаться в седле ровно, и его мотало из стороны в сторону.
Вечер застал их в пути. Когда опустились сумерки, до замка еще оставалось несколько часов пути – в полной темноте им оставалось рассчитывать только на умения ловчего, возглавившего отряд. Привязанный к скакуну, Ник скоро уснул и его пегаса взял за поводья Джефф. Сон выдался тревожный, он вновь увидел скриа, яростно защищавшую свое потомство – словно наяву услышал ее пронзительный клекот!.. и пробудился, с ужасом увидев, как с небес на них пикирует гигантская птица. Похоже, самец нашел разоренное гнездо и теперь выследил охотников.
Гайлс, ехавший первым, резко развернул своего пегаса, вскидывая лук и стреляя – почти наугад, столь темно было вокруг. Стрела пронзила шею птицы и тяжелая туша упала на землю всего в нескольких шагах от охотников, продолжая бить крыльями и лапами.
- Вот, учись стрелять, - не смотря на боль, бросил Джеффу Бейли.
- Буду учиться, - воспринял усмешку за приказ молодой человек.
Три дня Ник пользовался гостеприимством Джеффа, пока не затянулись его раны, и лишь затем отправился обратно в Старые Врата. Древнее владение его рода встретило Бейли почтительной тишиной. Слуги, таясь в тенях, молчаливо кланялись или едва слышно бормотали «милорд». Только один Корт сдержанно поздравил молодого господина с удачной охотой, и добавил, что его срочно желает видеть леди Олдгейт. Передав слугам клетки с птенцами, дворянин поспешил в замок, и застал мать на лестнице в холле.
- Здравствуй, Николас, - она никогда не обращалась к нему полным именем. Это звучало странно и даже несколько неестественно, равно как и голос женщины – слишком сдержанный.
- Что произошло, матушка?! – Любопытство заставило Ника отбросить обычные приветствия.
- Лорд Кэйнон, мой супруг и твой отец, умер, - последовал ответ. – Теперь ты – лорд Олдгейт, Николас.
- Отец… - голос молодого лорда предательски дрогнул, и он схватился за перила. Последние несколько месяцев Кэйнон был очень плох, но целители говорили, что он сможет протянуть еще год-другой… и обманули! Несомненно, отец хотел бы поговорить с ним, а сына не было рядом, когда он умирал!
- Что я слышу, сын?! – Прикрикнула на него вдовствующая леди. – Мне, слабой женщине, еще позволительна эта скорбь, но ты должен быть тверже камня. Ты – лорд Олдгейт, Предводитель Дворянства – будь же непреклонен. Так хотел Кэйнон.
- Я буду, - медленно процедил Николас, поднимаясь по лестнице и беря мать за руку. – Вам будет, на кого опереться, миледи.
- Вот, возьми, - женщина протянула ему кольцо с печатью Олдгейта – то самое, которое он всегда видел на указательном пальце у отца. – Теперь оно принадлежит тебе. «Это ключ к судьбе нашего рода» - так сказал Кэйнон перед смертью.
- Благодарю, матушка, - лорд надел перстень. – А теперь прошу извинить меня – многое предстоит сегодня сделать.
Что же до подарка, который рискуя жизнью, добыл Николас - Тимея захотела посмотреть, как скриа летает и выбросила птенцов из окна. Все они разбились.

Давно уже в мире не было ни голубого неба, ни яркого солнечного света. Лишь перстень с печатью все так же сверкал на пальце Николаса Олдгейта. Он стал таким лордом, каким желала видеть его мать, но именно она-то и не смогла сделать этого – умерла спустя всего полгода, после смерти супруга.
- К вам лорд Уаскер, господин, - сообщил слуга, прерывая размышления Бейли.
- Пусть войдет.
Где-то совсем рядом со Столицей уже шло сражение, а лорды, точно стервятники, продолжали кружить возле Олдгейта, пытаясь урвать себе кусок пожирнее за верную службу.
- Милорд, я ваш верный слуга, - поклонился, снимая шляпу, появившийся на пороге дворянин. – Прошу, простить за столь бесцеремонное вторжение.
- Джефф? – После событий последних дней, Николас уже ничему не удивлялся, но все же странно было встретить во дворце человека, которого он не видел больше десяти лет… со времени той памятной охоты на скриа.
- Да, мой господин, - вновь поклонился провинциальный лорд. – Годфрид Уаскер, полностью в вашем распоряжении.
Джефф замялся, а Олдгейт вспомнил, что так и не наградил его за спасение своей жизни. А ведь хотел пригласить в Старые Врата и дать хорошее место при дворе, но из-за смерти отца забыл.
- Ты пришел за наградой?
- Нет-нет, что вы, милорд. Я никогда бы не посмел напомнить о себе. Но у меня есть сын и он может сослужить вам хорошую службу, раз уж я не смог.
- Возьму твоего сына в свиту, - кивнул Бейли, это было самое малое, чем он мог отблагодарить Уаскера. – Чему он обучен?
- Хорошо фехтует, и стреляет намного лучше меня, - здесь Джефф позволил себе скромную улыбку. – Он будет верен вам, как я. Теперь же, если позволите, я вернусь к своим воинам – демоны наступают, и…
- Останься! – Отрезал Олдгейт. – Дворец им не по зубам, а верные люди мне и после битвы понадобятся живыми, нежели мертвыми.
У южанина все равно было не многим больше шансов выжить в битве с демонами, чем у любого солдата на баррикадах, а раз так – пусть в сражении дохнет сброд.

[Scorpion(Archon) >>>]

Ночь 13
Не всё так просто

Битва за Нижнюю не утихала ни на минуту.
Тягостно, словно шаги кованых рыцарских сапог, бились о щит из брошенных вперёд жизней минуты, часы… А скорпионьи жала и резцы-лезвия эломини взлетали и падали, пронзая жизни одну за другой. Охотники для демонов были тем же, чем ополчение – для армии Альянса. Сильные, могучие, но прямолинейные и простые, воины Элокхая становились разменной монетой, пушечным мясом, бросаемым на лидиумные кочерги и боевые чары толпами, чтобы своими телами проложить сквозь битву дорогу, кто мог решить её исход.
Кожевенная улица уже во второй раз горела – её, не отстроенную, искорёженную и перевёрнутую одержимыми, на этот раз подожгли отступавшие войска. Мясные ряды рынка истекали живой кровью, красной и синей, вперемешку с чёрной жижей: где-то в самом конце ещё держался окружённый отряд ополченцев и солдат, дорого продавая свои жизни. На востоке баррикады, наваленные поперёк аптекарской улицы, намертво остановили продвижение врага, и даже самые самоотверженные из детей Герцога Бойни не могли прорвать обороны, усиленной профессиональными военными инженерами, способными за день возвести преграду даже в чистом поле. Полевые наземные баллисты, столь мало применимые в городе, в сожжённой части Нижней превратились в грозное оружие, выкашивающее удачным залпом просеки в рядах пустотных уродов.
Помогало это не слишком.

- Быстрее! Быстрее же!
Они удирали с прорванной баррикады на улице за два поворота отсюда. Четверо выживших после того, как последний солдат рядом пал, пробитый насквозь ударами сразу трёх чёрных лезвий. Три человека и один волитар – цирюльник из центра, до последнего делавший вид, что оказался здесь случайно. Цирюльник был хлипче и ниже всех троих товарищей – возчика и двух подмастерий кузнеца, здоровенных угольно-чёрных загорелых битюгов с грубыми руками и буйной шерстью на груди, кажется братьев. Но у него было то, чего не было ни о кого из их отряда.
Как-то, потратив, кажется, огромные деньги, его жена, нежно любимая и единственная, дочь портного из Верхней, едва уговорившая отца отдать её за любимого, преподнесла ему великолепный подарок.
Лидиумные ножницы. Длинные и острые, такие, что можно было бы и гривы пегасов стричь. Он тогда ещё очень удивился – зачем ему такие огромные, а женщина рассмеялась и, порхнув мимо, бросила: «Потому что ты – лучший мастер. У тебя должны быть лучшие ножницы на свете!»
Теперь его жена была мертва – одержимые сломали ей шею. Легко, словно тростинку. Она и была совсем тростинкой, лёгенькой, светлой, хрупкой. А он обожал брать её на руки и тихо шептать на ушко всякую чушь… А она смеялась и дрожала всем телом, прижимаясь к его груди.
Мертва. А лидиумные ножницы – все в чёрной поганой крови чудовищ, которые всё не кончались.
Семь скорпионоподобных чудищ с алыми глазами. Прямо за спиной. И ещё несколько разных тварей, одна другой страшнее, тащащих за своих сгорбленных загривках огромную полупрозрачную тушу, пылающую одним чудовищного размера алым глазом. Второй какой-то умелец умудрился просадить застрявшим в оплывшей, раздробленной глазнице арбалетным болтом. Ещё несколько догоравших стрел впились в саму тушу, и каждое движение чудищ-носильщиков отражалось всплеском дикого рёва.
Бежавший первым возчик споткнулся, растянулся на выщербленной, грязной мостовой, грязно выругался, когда один из подмастерий на ходу перепрыгнул его и припустил дальше.
- Тайлер! Грувс! Помогите, мать вашу!
Второй детина тоже не затормозил, едва не протоптавшись по спине возчика, пытавшего подняться и морщившегося от боли.
Цирюльник, не сбавляя лёта, схватил возчика за рукав, рванул за собой. Тот, прихрамывая, пустился следом. Демоны настигали бегущих с каждым шагом.
- Грувс! Помоги! – отчаянно бросил в спину заднему подкузничему волитар, но тот даже не обернулся. – Грувс, чтоб тебя… Да не будь ты ублюдком!
- Твайло… брось… ну их нахрен… дай ножницы, я их придержу хоть, - кривясь, выпалил возчик. – Всё равно догонят же.
- А шёл бы ты! – огрызнулся цирюльник. – Ты мою задницу прикрывал, я твою. И кто я буду теперь?
- Ну тогда заткнись и береги дыхалку!
Передний из охотников издал утробный клич и, рванувшись вперёд, взмахнул длиннющим хвостом. Тонкое, словно игла, острое жало чиркнуло над самым ухом хромавшего человека. Тот вскрикнул и снова упал, накрыв голову руками. Волитар развернулся, выставляя вперёд ножницы. Не обращая внимания на него, пустотник накинулся на беспомощную жертву, кромсая её двумя лезвиями, стекая хвостом и вгрызаясь жвалами в горло. Кровь, словно брызги фонтана, летела во все стороны, покрывая и без того заляпанный останками защитников города панцирь эломини густо-багровыми разводами. Впрочем, в такой темени они азались чёрными, но глаза уже примелькались, притерпелись ко тьме… Глаза, но не душа.
Ножницы в руках дрожали, страх парализовал душу и отобрал последнюю волю жить. Всего несколько минут боли – дикой, всесжирающей боли, когда демоны рвут тебя на части… Всего несколько минут – и он увидит Альнэф, свою белокосую Альнэф…
Твайло рухнул на колени. По щекам волитара текли холодные слёзы, размывая голубую корку из присохшей раны под глазом – память когтя другого охотника, заколотого с полчаса назад…
В глаза пыхнул алый, нестерпимо горячий свет, и цирюльник не сразу понял, что это не глаза убийцы-демона, а вспышка багрового пламени.
Тело охотника и то, что осталось от возчика, утонуло в густо-малиновом взрыве, распавшемся на огарки и головешки.
Твайло поднял голову. В нерешительности, словно на пути у них кто-то встал и загородил широкую улицу могучей спиной, замерли демоны. Жалобно взвыл одноглазый Шептун, словно всхлипывая мириадой глоток…
За спиной волитара в воздухе, чуть выше головы Твайло, парил ещё один защитник города – тоже волитар в угольно-чёрном костюме. Издалека его и самого можно было бы признать за демона – глаза волитара горели алыми угольями, кожа была бледнее снега, а всклокоченные патлы густой гривы и остроконечная бородка-клинышко топорщились огненными всполохами. Сжатые кулаки одарённого переливались золотисто-багровым сиянием Небесного Огня.
- Всё… - глухо процедил маг-капитан Валкариан Чёрный Жар. – Отпировались, сучьи дети.

Твайло мог поклясться, что на его глазах взошло солнце – багровое и гневное. Волитар, окружённый ореолом огня, полетел вперёд одновременно с бросившимися в бой охотниками, и на середине улицы расцвел огромный, безудержный и страшно голодный костёр. Костёр, завораживавший своей последней, всепожирающей красотой кары Богов.
Первого эломини, кинувшегося на него с оголёнными, забрызганными мозгом и кровью клешнями, Валкариан пробурил длинным огненным лучом насквозь. Второй, думавший свалить мага в прыжке, отведал взметнувшихся от волос волитара плетей из багрового сияния, скрутивших чудище и на глазах у единственного зрителя обратившего шипящего виера в горсть пепла, дождём облетевшего на мостовую. Третий, самый крупный, заревел от негодования и вскинул жало – чтобы тут же поймать мордой сверкающий огненный шар…
Шептун тревожно и беспомощно выл, ыптаясь придать воинам своего повелителя новых сил. Боевой маг расправлялся с тварями быстро и эффективно, не жалея огня. Три вращающихся клинка из горящих языков костра, словно три когтя самого Огня Небесного, расчертили морду одного из носителей ожогами, вошли глубого и пропороли брюхо урода, вываливая на камни и грязь мостовой груду неровных, ни на что не похожих внутренностей. Щелчок огненной плети оторвал жало последнему из охотников, и сзади стоящие «опоры» не выдержали – дрогнули. Виера отступали, шатаясь и пытаясь закрыться от нестерпимого жара телами друг друга, шаисс хрипел и корчился от полосовавших его тело линий и всполохов огня…
Валкариан, отшвыривая последнего монстра коротким, скупым взрывом, разворотившим тому грудную клетку, взмыл к самому багровому глазу полупрозрачного великана. И улыбнулся?
- Страшно?
Чудовище задёргалось, неясно замотало тем, что должно было служить ему головой – шеи не было – но булькающий, приглохнувший стон твари говорил за неё.
- Правильно, - зловеще выдохнул Чёрный жар, и ногти волитара выросли, обращаясь в длинные пламенеющие когти. – Тебе и должно быть страшно, погань!
Багровый глаз нестерпимо полыхнул, когда в него, выдирая из глазницы, впились сияющие огненные ногти мага. Оглушительный рёв сбил Твайло с ног, бросив на спину, стрекот демонов обратился в тяжёлый, отчаянный вой.
Потухший чёрный ошмёток растёкся по уличной грязи, а Валкариан, раз за разом погружая жуткое оружие Огня в тело исполинского пустотника, негромко цедил сквозь зубы:
- Не. Смей. Осквернять. Мой. Мир. Своей. Поганой. Рожей. ПОНЯЛ?

Бой не продлился и десяти минут. Над несчастным цирюльником, всё ещё сжимавшим в дрожащих руках перепачканные ножницы, склонился Чёрный Жар.
- Пошли. Отведу тебя туда, где ещё держатся. На аптекарской – надёжные баррикады, часов ещё на шесть хватит. Двигаться можешь?
- Д-да.
- Там ещё много их?
- Оч-чень, - зубы горе-ополченца стучали.
Валкариан нахмурился, и плотоядная улыбка исказила и без того гротескные черты боевого мага.
- Хорошо, что много… Я только-только разогрелся.

[Тельтиар >>>]

Ветераны магических афер

Если и был в Столице человек, практически равнодушный к демонической осаде, то им несомненно являлся Артикус Квак – земляной маг, авантюрист и пройдоха весьма почтенных лет. Выбравшись из своей комнаты в гостинице уже затемно, он старался выбирать дорогу по самым безлюдным переулкам – всего лишь из неприязни к снующим по городу напуганным людям, вездесущим патрулям стражи и отрядам солдат. Они только мешали тому, что собирался совершить сегодня хитрый наемник.
Артикус подозревал, что рано или поздно, до этого дойдет, однако все равно его распирало от гордости, что именно ему выпала честь устроить благороднейшему собранию столь жестокий и поучительный урок… впрочем, потом все равно все свалят на демонов, а ему никакой славы не достанется. Для всех он так и останется стариком, когда-то превращенным в жабу. Но, зато он получит хорошую награду, что вполне компенсирует отсутствие известности.
Размышляя так, Артикус добрался до назначенного места, где ему полагалось встретиться с человеком, посланным ему в помощь. Зачем ему помощь, Квак не знал, но и отказываться не стал. О чем пожалел, едва лишь разглядел приближающегося к нему хромого старика.
- Ты?!
Выдохнули они оба. В голосах одновременно прозвучали и удивление, и злость.
- Знай я, что это будешь ты, Гидеон, - первым бросил Артикус. – Не пришел бы!
- Пришел бы, - поправил его старец. – Ты ведь всегда приходишь, стоит тебя деньгой поманить. Продажный пес!
- Старый осел! – Бородка Квака негодующе затряслась. – Ты же здесь тоже не даром!
- Я здесь ради своих внуков! Твоих, между прочим, сыновей! Уродились бандитами в папашу!
- Попрошу без оскорблений! Я честный наемник!
- Ты жулик, - водяник занес посох, попытавшись огреть Квака по спине, но тот оказался несколько проворнее, и избежал удара. – Обманщик! Ты опорочил мою дочь!
- Твоя Фиерна – жирная корова! – Огрызнулся земляной маг, вновь ускользая от гидеонова посоха. – Не пытайся меня разжалобить! Зачем мне она, если с этим, - он хлопнул по кошелю с монетами. – Я могу получить любую девушку второе моложе и симпатичнее!
- Она родила от тебя!
- Не она одна! – Парировал Квак. – Знал бы ты, что я из-за нее перенес, когда был жабой!
- Да ты так и остался жабой, - запыхавшись, пропыхтел Манфри. – Даром что в человеческом обличье.
Его оппонент вновь возмущенно тряхнул бородкой, но продолжать спор не стал, и лишь устало облокотился о стену, едва заметно улыбнувшись водянику.
- Хорошие парни-то хоть выросли?
- Да уж, получше тебя, - пробурчал Гидеон, уже практически беззлобно.
- Из Университета выгнали?
- А то, как же иначе.
- Все-то вам на месте не сидится. Не так ведь сложно его закончить…
- Какая разница-то? – Искренне удивился старый Манфри. – И так, и так у Бейли служат.
- Все мы у Бейли служим, - усмехнулся ему в тон Артикус. – И, к слову, ты посмотри, какой отсюда вид открывается.
Вид, действительно, был потрясающий – с того перекрестка, где они остановились, можно было видеть огромную Площадь Совета и устремившийся к небесам Элденский Дворец, символизировавший все сословные вольности и привилегии, столь ненавистные королевской власти с самого момента написания Соглашения Достойнейших. Эти крепкие, украшенные резьбой, колоннами и статуями стены, внушали благоговейный трепет простонародью, уважение купцам и дворянам, но только неприязнь находили в сердцах каждого, кто восходил на престол, быть может за исключением лишь Менгаарда.
Где-то, позади Элденского дворца, уже доносились звуки приближающего боя, пусть пока еще не дошедшего до Столицы, но вот-вот должного обрушиться на город ордой ненасытных до крови демонов и красноглазых одержимых, лишенных собственной воли.
- Подождем, - пожал плечами Гидеон. – Мы ведь не торопимся.
- Действительно, - Квак легко согласился с этим замечанием. – Знаешь, Гидеон. Сегодня такая ночь – многие владыки падут, а ловкие и деятельные люди вознесутся.
- И ты хочешь быть в числе последних?
- Я всегда хотел быть в их числе, так почему бы не использовать выпавший шанс.
Старый водяник то ли рассмеялся, то ли закашлялся. Амбициозности несостоявшегося зятя он явно не разделял, и это, в какой-то мере, служило причиной всех их ссор еще тридцатилетней давности. Теперь же им предстояло снова действовать вместе, ради не самой благородной цели.

[higf >>>]

Вечер 13
И снова Особняк. Произвол полнейший
(и Скорп)

Вопреки ожидаемому, всё, что могло гореть оказалось куда более внушительной грудой, чем было нужно. Коридор и проход, который следовало поджечь и затянуть дымом, оказались завалены в дверном проёме до самого потолка.
- Командир, тут всё, - к кому из распоряжавшихся обращался гвардеец, к Эшену или Сивару, было непонятно. Кивнул он обоим. - Прикажете поджечь или сами?
- Сами конечно, - благосклонно протянул Сивар. - Я немного... проконтролирую процесс. И есть смысл подождать, хоть чуть-чуть. Вдруг лисы вылезут из норы, как думаешь, а?
- Нужно подождать, - с нажимом произнес Шут. – Как можно дольше. Когда будем уходить – оставлю наблюдателя. Жаль, нет воздушника – провентилировать там, внизу наших крысок.
- Жаль, - кивнул гвардеец-посыльный и, чуть помолчав, добавил. - кстати, о воздушнике. Наши наверху... нарвались при зачистке. Крепко нарвались. Среди убийц был маг. Молниемёт, каких мало - ребята даже у шаманов в армейскую службу такого не видывали... Там жарко было. Очень жарко. Есть... потери. В основном - новички, хоть и не только.
- Плохо, - покачал головой Эшен, - но можно было ждать подобного. Какие потери, что с магом, какова обстановка сейчас?
Он говорил сухо и отрывисто, словно бы прослужил кадровым солдатом всю жизнь. Говорил как человек, собирающий данные для решения задачи.
- Не будь воздушник - убили бы, а так - ушёл, поганец, - сконфуженно, с досадой доложил гвардеец. скрестив руки на груди. - Невидимость. Пытались ловить на тень - не успели. Это двоих стоило, да ещё девять наверху. Шестерых убийц положили, один наш оглушён, но жив. Говорит, их приняли за подкрепление Смотрителей. От последнего убийцы узнали - их внизу ещё тридцать должно было быть, и какой-то Череполом - главный. Сам... из бывших гвардейцев. Паскуда!
- Держи себя в руках. Почему меня не позвали? - хмуро осведомился Сивар.
- Не успели. Всё было... быстро. Наверху только и крикнули, что маг.
- Врёшь. Почему?
- Думали - сами справимся.
- Ну и дураки. С магами нужно аккуратнее быть. Совсем мозги зажирели, одни патрули да строевой бой в голове, - процедил огненный. - Ну что? С телами что делать будем? Оставлять нельзя - свои ведь.
- Тридцать? - задумался Шут, складывая руки на груди. - Наверное, уже поменьше. Но все равно много. Сивар, зажигай! Тела сейчас вряд ли возможно нести до дворца, - он ненадолго задумался.
Оставлять в домах рядом не хотелось - кто знает, когда будет до этих покойников, и лишние слухи ни к чему. Плохо, что ушел маг, но даже если он о чем-то и догадался - не поверят. Устроить огненное погребение? Кто знает, как отнесутся остальные.
- Сжечь прямо здесь? - словно прочитав мысли напарника, предложил Сивар.
- Не знаю... - пожал плечами гвардеец. - Но... не думаю, что это достойно. Сейчас нет времени спорить о тком... и всё равно, думаю... вынести и оставить с кем-то из наших, что вокруг сторожат с арбалетами. Там в одном доме кажется... смежный проход есть. Позволите, командир?
- Только чтоб хозяева не знали, в чем дело, - Эшен склонил голову.
Когда-то, в далеком детстве, он ужаснулся бы, неизвестно, чему больше - мысли сжечь тела или своему нынешнему безразличию. Но это было слишком давно. От того мальчишки не осталось и следа.
Сивар скорбно кивнул. Новички... вот и "не прижились" вы в гвардии, ребята. Жаль... жаль.
С рук мага медленно соскользнула огненная струя и, завиваясь спиралью, кинулась к дервянно-тряпочному завалу. Тонкий дымок медленно охватил всё помещение - коридор, дверной проём, проход за ним - и ласковой, почти волшебной струйкой потёк вниз. А Сивар, осторожно летая взад-вперёд вдоль импровизированного кострища, добавлял огонька то там, то тут, довольно хмыкая, когда очередной кусок сломанного стула или выбитой двери наливался чернотой под дикой, расходившейся, словно кабацкая гульба на празднике, пляской оранжевых языков.
Костер напоминал тот, что Эшен не раз разводил в походах, отгоняя комаров. Пламя прижималось к дровам, переваривая их в своей огненной утробе и не спеша сожрать сразу. Отфыркивалось густым дымом, который вскоре почти закрыл огонь и фигуру мага, который походил сейчас на корладского кузнеца. Не настоящего, а из сказок людей, никогда не видевших обитателей Горнариса. По их мнению, корлады копять сокровища и непрерывно трудятся в своих подземных кузнях, гремя тяжким молотом, и горе смертному, если он случайно наткнется на такого...
Доля правды здесь была - Брион действительно предвещал беду, только вместо молота была магия, которая гнала густые черные клубы прочь. Они укатывались по коридору, словно в страхе. заполняли его, а на смену приходили новые. Эшен никогда не думал, что из такого количества древесины и тряпок можно извлечь столько дыма. Возможно, волшебник что-то добавил туда, ибо одна случайная струйка, вырвавшаяся наверх, заставила глаза гвардейца заслезиться, и он поспешно отступил. А когда вновь подошел к краю лестницы и вгляделся вниз - мага совсем не было видно. Оставалось надеяться, что он знает, что делает и не падет собственной жертвой.
И, словно бы дополняя атмосферу страшной сказки - хотя, если подумать, что еще может их напугать? - раздались крики. Далекие, удивленные и испуганные, словно бы жалобы неприкаянных душ, вытесненных демонами, сперва путались в густом дыму, на который можно было вешать топор. Потом стали громче, пробились и начали смешиваться с приступами кашля - все более и более сильного. Так не кашляют, поперхнувшись водой - так давятся воздухом, вдруг ставшим непригодным, разрывают на куски легкие...
Новая волна криков и кашля - наверное, серо-черная река затопила воздух еще в какой-нибудь пещере. А там, где звуки были ближе и громче, начали захлебываться хрипом.
Похоже, здесь нет запасного выхода, подумалось Эшену. Или они его не знают. Забавная для них вышла шуточка, особенно если там, внизу, сейчас вместе и Смотрители, и гильдейцы. Оценить, правда, некому. Он усмехнулся, но тут же лицо вновь стало спокойным. Жаль, что маг ушел, да еще перебил с десяток гвардейцев. Кто же знал, что так получится, впрочем. Будь у него больше колдунов... Остальные гвардейцы отступили от края проема, куда ныряла лестница, утопая - словно обрываясь. А Шут размышлял, прикидывая, что сделал верно, а где просчитался, и слушал, как крики, кашель и хрипы, то нарастают, то затихают.
Затихают, затихают...

[Scorpion(Archon) >>>]

Ночь 13
Нижняя. Аптекарский редут
(Визет и я)

Аптекарский редут, как гордо прозвали солдаты своё укрепление на востоке города, не был единственным местом, где силы защитников продолжали сдерживать передовые отряды прорвавшихся виера, но определённо был самым славным – хотя бы потому, что совместными силами местным воякам удалось уложить двух шепчущих и даже одного поглотителя, неосмотрительно сунувшегося вперёд, завидев среди бойцов земляного мага. Скорпионохвостые эломини устилали мостовую перед баррикадами нестройным ковром побитых, едва шевелящихся тел, по которым то и дело карабкались новые твари, порой даже достигая цели и укладывая одного-двух защитников – если только огромная, тяжёлая баллиста, прозванная местными офицерами «старушенцией», не сносила их раньше. Масловарня, уцелевшая на соседней улице каким-то чудом, была живо переоборудована в пункт изготовления зажигательных смесей, а полученные котлы и горшки с горячей густой жидкостью с удовольствием выливались на загривки подбегающим детям пустоты, вызывая много рёва и визга с одной стороны и немало сальных шуточек с другой.
Вместе с защитниками дралась и пара корладов - муж и жена, как выяснилось. Арклен бился огромной секирой, чуть более легкая Маренай - мечом. Впрочем столь же часто корлады откладывали оружие и помогали укреплять баррикады или же ворочать тяжеленные котлы. - Однако же, - весело бросил Арклен ближайшему солдату, - стоило выбраться наверх, как попал в древнюю историю. Разве что Каменного Неба нет, а так - словно те времена, когда мы с тагэради в Горнарисе бились.
- А далеко они к вам... проле-езли? - офицер-волитар из числа северян, хорошенько размахнувшись, швырнул в морду подбегавшего скорпионообразного монстра горящую головну. Тварь злобно взревела, тряхнув обожжёной головой, и кинулась в атаку, взбираясь по завалу укреплений.
- Не помню, я не... - Арклен размахнулся секирой - удар корладского сплава отшвырнул виера назад, - историк. Маренай, ты скоро?
- Харма! - отозвалась корладка, последние четверть часа все время отвлекавшаяся на сосуд, в котором что-то кипело. - Джа марри!
- Пару минут получится, - кивнул Арклен.
- Что получится-то? - утирая со лба пот, поинтересовался офицер, подхватывая лидиумный подсвечник, лежавший у ног. Ах ты зараза!
Чудище, осоловело тряся расквашенной, обожжёной головой, снова метнулось в бой, Хлёсткий удар наотмашь попал на летевшее к горлу офицера жало, зверюга заревела, обхватывая подсвечник гибким кончиком - или просто запутавшись в нём - и отскочило назад, увлекая за собой бойца. Тот, чтобы не полететь вслед за тварью вниз, резко дёрнул на себя, отжигая светокованным металлом грозное орудие охотника. Другой демон, пошире в плечах и пониже ростом, полоснул воина сбоку по плечу, глубоко задев плоть. Мундир бойца тут же окрасился тёмными разводами.
Секира Арклена рассекла воздух, металл рубанул по черной плоти. Корлад оказался между виера и солдатами, не давая врагам прорваться.
- Тайрам! - донесся сзади радостный крик Маренай. Она плеснула приготовившееся быстрее расчетного варево на собственный клинок - состав тут же застыл густой пастой. Резким ударом кулака по доспеху корладка высекла искру - и паста вспыхнула ровным пламенем, жарким до такой степени, что тепло чувствовалось даже на расстоянии нескольких шагов.
Одно движение - и она оказалась рядом с мужем, бросив ему сосуд. Пылающий меч завертелся в воздухе, полосуя черную плоть с удивительной легкостью.
- Я сейчас! - крикнул Арклен, поспешно нанося ту же пасту на лезвия собственного оружия.
Шипящая плоть виера опадала на нагромождения баррикад. Отлетела в сторону здоровенная рука, затем вторая - в другую, шлёпая прижжёным краем по земле.
- Чтож вы раньше-то не сделали, - с досадой перетягивая товарищу плечо, проскрипел престарелый военный врач-человек. Он не был целителем - да и врачом-то током не был когда-то, но попавший в засаду отряд продержался до подхода подкреплений только на его перевязках и прижиганиях, и с тех пор Ларго (так звали старика) принял на себя должность заботиться о собратьях, когда водника под рукой не сыскать. - Это ведь чудо что такое! А вы тут уже давным-давно... или что-то мешало?
- Ее готовить надо три дня минимум, и у вас таких... составных нету, - откликнулся Арклен; его секира тоже запылала, заставляя остальных отступить на шаг. - И с вашим металлом это не поможет - тэрай каммри его разъест за несколько минут. А на нашем оружии будет гореть куда дольше, и оно не развалится. Да и жар... вы его вряд ли выдержите у себя в руках.
Это было правдой - казалось, что на клинках корладов сосредоточился жар колоссальной печи.
Теперь Арклен и Маренай стояли вместе - меч и секира отшвыривали виера, полосуя плоть детей Пустоты с небывалой простотой. Конечно, даже этого было не так много... но в этот момент сверху послышался крик квинора.
Секундой позже на свободное место с высоты в десяток метров спрыгнул массивный корлад в черных доспехах - земля содрогнулась от удара; квинор-керай увел зверя вверх, махнув рукой на прощание.
- Райдор Метарран, - успел вежливо кивнуть новоприбывшему Арклен, прежде чем через баррикаду вновь полезли и секира принялась за работу.
Багровое Сердце кивнул в ответ и повернулся к людям.
- Их отогнать от баррикады хотя бы на полминуты можно?
- Попробовать можно, - перевязанный волитар снова принялся за работу, отгоняя виера лидиумным подсвечником. Те, увидев пылающее оружие, словно удвоили усилия - так яростно тянула их к себе сила Четверых, снова проявившаяся прямо перед глазами. - Но они упрямые, как видите!
- И... никак не желают... понять, что мир этот... н-наш! гигант-солдат, на лицо - южанин, с перевязанной платком головой, опрокинул на набегавшего монстра чан с пылающей жидкостью. Тот, вереща и отряхиваясь, бешено заколотил жалом и лапами-лезвиями по баррикаде и тут же словил по затылку подсвечником. - Но вот если из старушенции нашей шугануть, а потом ещё чем добавить - можно ненадолго вдохнуть. очень ненадолго.
- И правда, - согласился Ларго. - Старушенцию они не любят, твари чёрные. Но вы только учтите - надо потом быстро, если что... А что надо кстати?
- Если успею, - пророкотал Метарран, - то на этой улице на какое-то время пустых просто не останется. Это вам поможет?
- Конечно поможет. Действуйте, как только разрядим эту крошку, - длиннобородый артиллерист почесал горбатый, выступающий чуть ли не на полтора больших пальца нос и, вытянув из кармана трубку, прикурил от пучка соломы, которым только что подожгли облепленный смолой набалдашник снаряда. - ну что, ребятушки, пли, и Четверо не оставят нас?

[V-Z >>>]

- А то ж! - усмехнулся его помощник, молодой наводчик, по виду полукровка, перетянутый бинтом крест накрест по драной форме. - Готовсь!
Ещё четверо виера рванулись в атаку, из-за угла, толкаемый несколькими различными тварями, показался увесистый Шепчущий.
- Цельсь! - меланхолично отсчитывал парень, при помощи ещё двух крепышей-ассистентов перенаправляя орудие и подгоняя угол.
Охотники наперегонки неслись к баррикаде, перепрыгивая тела собственных менее удачливых предшественников. Шепчущий утробно и гневно взвыл, его поддержали ещё несколько десятков глоток монстров.
- Смола догорит, - сердито фыркнул носатый.
- Пли! - рявкнул юноша.
Снаряд сорвался с орудия вперёд, снёс двух бежавших близко охотников и, протащив того, в чьём пузе застрял намертво, пришпилил виера прямо к брюху обрюзглого исполина-Шептуна. Утробный вой сменился жалобным, высоким визгом.
- В яблочко, сынок! - залихватски взмахнул краем бороды длинноносый. - А ну, господин корлад, действуйте!
Двух оставшихс яна ногах охотников, рискуя собой, сшибли с ног и забили осмелевшие, перешедшие в контратаку колдаты. Каждый из демонов успел расшвырять первых кинувшихся на них людей и волитаров, двоих острые клешни располовинили, ещё одного человека пробило насквозь похожее на широкую секиру жало, но храбрость делала своё дело не хуже вражьей жестокости -аптекарский редут держался и бил демонов почём зря.
Метарран рванулся вперед, заранее наметив место; остановился сложив ладони чашей, прикрыв зеленые глаза. Могучие мускулы напряглись, кристаллы доспеха ослепительно засверкали, беззвучный гул разошелся от громадной фигуры.
Багровое Сердце несколько преувеличил нужное ему время - потребовалось на десять секунд меньше. Сыграло свою роль то, что некоторым тренировкам райдор уделял немало внимания...
На какие-то несколько мгновений повисла тишина - а потом из чаши сложенных рук ударила волна неслышного, но ощутимого звука. Камни, по которым она проходила, крошились, попавшаяся на пути деревянная тележка разлетелась в труху; но гораздо хуже пришлось виера, как раз хлынувшим обратно к баррикаде.
Незримая волна "Колокола", вдесятеро мощнее того, что не так давно спас Варлиона, крушила черную плоть, разрушала связи в ней, с легкостью сокрушая казавшиеся неуязвимыми тела. Виера могли позабыть об оружии, созданном корладами против них - но сам народ Горнариса и не собирался оставлять "Колокол" в легендах.
Метарран держал "Колокол" лишь пятнадцать секунд - однако за это время прошедшаяся по улице волна превратила в прах всех виера, оказавшихся на ее пути.
- Ядять тя мухи, - философски изрёк горбоносый, восторженно любуясь полученным результатом. - Господин корлад, ну вы и даёте! Это сколько ж вы их так положить можете?
- Ограничено... - покачал головой Метарран, устало прислонившись к ближайшей стене. - Только те, что передо мной, и я не смогу держать волну "Колокола" долго.
- Жаль... А то бы уж мы им задали, - юноша-наводчик снова начал заряжать "старушенцию". - Такого как вы, господин корлад, видать даже самому герцогу Бойни не взять!
- Не накликай, охальник! - окликнул его раненый офицер-волитар. - Мы тут и так одним чудом и держимся. Интересно, как там в Верхней?
- А чего интересно? Тоже рубятся, - буркнул наводчик. - Кабы эта бандура нам ещё по Нижней не стрельнула, а? От неё ж линейники и то сыпятся! Господа корлады, а нету у вас какой штуковины, чтобы и её... того? Вверх тормашками - и об землю?
Протянутый палец ткнул в жутковатый вытянутый силуэт Левиафана.
На конце улицы снова раздался рёв и утробное стрекотание. Виера, оправившись от шока "колокола", собирались для новой атаки.
Корлад покачал головой.
- В Горнарисе нам защита от воздушных кораблей редко была нужна...
- Райдор, дарэй комар ферр? - оказалась рядом Маренай.
- Данкарра, - бросил в ответ Багровое Сердце.
- Через четверть часа можно повторить удар, - перевел Арклен солдатам. - Иначе тело не выдержит.
- Четверть часа мы, дадут Четверо, продержимся, господа! - вытряхивая трубку, обнадёжил сотоварищей артиллерист, вытирая руку прямо о бороду. - Ну что, ребяты, готовсь! маслица им, маслица!
- Есть маслица!
- Так точно!
- Уже-уже! - вразнобой ответствовали вояки.
- Ээх, пропадают наши головушки, так хоть с музыкой!
Первый охотник, перескочивший баррикаду, свернул голову маслоносцу и, получив выроненным из обмякших рук чаном горячего варева по ногам, истошно заверещал. Одноглазый капитан-пехотинец наотмашь поддел поганца лидиумной сковородой, отбросив на внутреннюю стену редута, и вторым ударом размозжил тому череп, лопнувший, словно переспелый плод..

[Барон Суббота >>>]

"Сожгите Нижнюю Столицу"

(Со Скорпионом)

Это было величественно. Это было пронзительно. Император уходил на войну. Вернётся ли он? Выстоит ли Столица? Глядя на доспешную фигуру Давиона Волитара хотелось верить - вернётся. Обязательно вернётся в город, который чудом устоит перед натиском Пустоты.
Рушить этот момент Манфреду Пферцбергу не хотелось до икоты, но если его дядя настаивал, то спорить было почти невозможно. Могучий конструктор толкал перед собой тележку, а рядом с ним шли два помощника из тех, что пообтёрлись в подвальной лаборатории сильнее прочих.
- Мой Император, - позвал он, приближаясь к строю гвардейцев.
Тот, похоже тоже проникнувшись важностью момента, с трудом оторвал взор от затянутых корабельными силуэтами чёрных небес. Зависший рядом седоволосый волитар бесцеремонно толкнул государя в бок, и тот обернулся на зов.
- Господин конструктор? Как я помню, я ожидал вас, - холодное, словно вырезанное из хрусталя лицо Давиона было преисполнено настоящего, подлинно чистокровного величия. Даже в день Ритуала Правосудия, даже во время дуэли с юным змеем Матэусом Берганом - высокородный мальчик окончательно стал Императором. Сегодня - глядя в глаза гибели всего и вся. - Прошу, подходите. Полюбуйтесь со мной панорамой последнего боя, какой её потом будут рисовать художники. Вроде Кейды... хотя он ведь вроде портретист? Не суть важно.
- Я..., - Манфред невольно отводил взгляд от Давиона, будто волитар ярко светился и на него было больно смотреть. - Я пришёл, чтобы отдать ваш заказ. И кое-что рассказать о том, что мы успели сделать для армии. С чего начать?
- С заказа. Хочу примерить, - в смешке Джаста лязгнуло железо.
Пферцберг кивнул и откинул с тележки покрывало.
Воистину, это был самый странные ашкрон их всех, что когда либо делали. Массивный, он явно был рассчитан на ношение вместе с доспехом, причём система крепежей доходила до плеча другой руки. Само оружие было снабжено тремя длинным "когтями" заточенным с одной стороны и чуть загибающимися на концах. На этом, впрочем странности не заканчивались: прямо над "когтями" ашкрона крепились одна над другой две листовидные пластины, а ещё выше небольшая трубка, сонаправленная лезвиям.
- Полагаю, - сказал Манфред, после общей секундной паузы, - я должен объяснить, что к чему.
- Полагаю, что должны... - в глазах правителя мелькнула озадаченность. - Признаться, я не вполне представляю, как это всё... взаимодействует. на чертеже это казалось проще и нагляднее. Или вы поправили конструкцию?
- Дядя, - извиняющимся тоном ответил Пферцберг, и это всё объяснило.
Затем он дал знак своим помощникам, и те, старательно и сноровисто принялись прилаживать оружие на руку Давиона.
- Клинки вполне обычные, разве что сталь экспериментальна...скажем так, сломать эти три полоски я не смог, хотя честно пытался час подряд, - пояснял тем временем Манфред. - Вот эти пластины имеют заточку по краю и аэродинамику близкую к совершенно. Если наставить руку, целясь по среднему когтю и сжать тот рычаг, что приходится вам на ладонь, они стартуют по очереди. Механизм пружинный, так что, чтобы перезарядить, достаточно просто вставить новые. Да, кстати, тут ещё несколько в запас есть. Но самое главное - вот здесь, - палец конструктора упрётся в вытянутый цилиндр, к одной стороне которого вела коротка витая трубка, уходящая куда-то в глубины оружия. - Под вашим большим пальцем есть кнопка, да, вот здесь. Нажмите её, целясь по среднему же когтю, и в том направлении вылетит струя огня. Небольшая, правда, баллон не велик, но очень горячая. Баллоны с запасом зажигательной смесью крепятся вот сюда и тоже имеются в запасе. Что скажете?
- ТО есть лезвие, метательные клинки и огненный удар в одном приспособлении? - Давион совершенно по-простецки присвистнул. - Вы... превзошли мои ожидания. Я вам от души благодарен. Надеюсь, что этот шедевр кое-кому придётся очень не по вкусу. Спасибо вам - и вашему дяде. Он - настоящий талант. Так вот, вы ещё хотели поговорить о чём-то? Какой-то особый заказ для армии или... напомните.
Манфред подавил желание рассказать о том, что может с этим ашкроном случиться вот буквально в любой момент и лишь кивнул:
- Оружие, мой Император. Войска, которые направляются в Нижнюю столицу были вооружены разрывными капсулями, заполненными лидиумным порошком, паровыми арбалетами, способными пробить доспех Грифоньего рыцаря, установками для метания зажигательной смеси и так далее. Кроме того мы установили в нескольких башнях дворца особые метательные машины...названия ещё нет, и дядя второй час по этому поводу хандрит, но это не важно. Мой Император, - голос конструктора вдруг тоже отозвался металлом, но не и звонкой сталью, как у Джаста, а скорее тяжеловесным чугуном, - этого всего может не хватить. Я служил в армии и не только, командовал людьми и могу оценить то, что вам несомненно известно: если виера прорвутся к Цепи, битва будет проиграна. Они заполонят обе Столицы. Этого допустить нельзя, поэтому мои люди расположили внизу несколько паровых ракет, а на кораблях бочки с особой зажигательной смесью. Так вот, мой император, если хотя одна из ракет взлетит, если в небе вы увидеть ярко-зелёное облако, отдайте приказ сбросить бочки. Сожгите Нижнюю Столицу и всех, кто будет внизу.
- Там - большая часть пехотного гарнизона Альянса из трёх... двух с половиной армий. Огромное количество людей и волитаров, - процедил Давион. - вы предлагаете мне отдать их огненному безумию собственными руками?
Стекло трескалось на глазах. Шрам-молния, обычно синевший, сейчас казался абсолютно чёрным. Только глаза сотавались царственно-ледяными, и там, где-то на дне этих глаз, подрагивала искра понимания: да. Да, именно так. решение уже принято, и принято Императором. Что бы он ни сказал сейчас - он принял и эту меру. Принял... на себя.
- Да, мой Император, я предлагаю именно это. И я тоже буду там, с вашего позволения. Мой доспех действует и я подготовил боевой отряд из своих помощников. Мы сможем принести пользу внизу.
Манфред отвечал Давиону абсолютно, кристально спокойно и честно. Не благородный лёд, нет. Поле, полное поспевающей, налившейся золотом пшеницы. Земля, всегда готовая принять своих детей.
- Если это - попытка оправдать предложения массового сожжения войск в неизбежной ситуации - она звучит глупо и бессмысленно, - Император вздёрнул бровь, глухо усмехнулся. Шрам на щеке снова разгладился, но остался каким-то чересчур чёрным. - Только это не она, я знаю. вы храбрый человек, Манфред. Идите. Я последую вашему совету... До завтра, хорошо? Расскажете, как прошли испытания.
- Как вам будет угодно, мой Император. От вас очень жду отчёта о нулевом тести альфа-ашкрона, - всё так же спокойно ответил Пферцберг. - Да и, в случае, если мои испытания пройдут не удачно, пожалуйста, позаботьтесь о дяде.
- Я обещаю. Его исследования будут продолжены с полной моей поддержкой. Главное - чтобы выжил хоть один из нас. И для вашего дяди будет лучше, если вы. Увидите Элокхая - зовите меня или Малатаронта, - Давион ткнул беловолосого волитара под рёбра. Тот изобразил на лице крайнее возмущение - всего на миг. - Удачи.
- Удачи, мой Император.

[Scorpion(Archon) >>>]

Ночь 13
Гибель "Белиаса"
(Хигф, я, Визет)

На каких только причалах не побывал "Белиас"! В огромном столичном порту и на маленьких островках, а то и вовсе на земле, внизу. Полностью оборудованных - и тайных, которые и причалами назвать было нельзя. Почти благопристойных и - таких, где лучше не отходить от кораблей по одному. И везде лихие пираты чувствовали себя, как дома - было бы где снять красотку. выпить или хотя бы просто размять ноги.
Эта пристань не была похожа на все и, даже не будь приказа капитана, никто не покинул бы борт. По правде говоря, по общему мнению команды, и ему не следовало этого делать.
- Погубит его это баба! - убежденно доказывал лысый пират Мильдену. И тут же зажимал себе рот, косясь на неприветливый, исковерканный остров.
- Капитан завсегда вернется, и ты его не суди! - пригрозил кок, но не чувствовалось в его голосе полной убежденности.
Они ждали. Что они еще могли, кроме как ждать? Сумерки сгущались, лес стонал и шумеол, поглотив добычу, и ждать оттуда вестей казалось глупым и безнадежным.
Ждал и Риоман, сидевший у самого борта и катавший по ладони маленькие искры. Огненный маг последние дни чувствовал себя не очень нужным - справлялись и без него. Зато какой шанс повидать новые места, все тщательно записать... Наставник определенно будет доволен.
Честно говоря, Фиаммо хотел бы пойти за Балтьером. Но - вполне было вероятно, что кровь и дух там будут значить куда больше огненного благословения.
- Что думаешь, чародей, - услышал он голос у себя за плечом - там стоял боцман. - Вернутся?
- Уверен, - пожал плечами Риоман. - Как тут сказали - капитан всегда возвращается.
Он покосился на остров и мрачно добавил:
- А если не вернутся - то постараюсь тут все спалить до основания.
- Тут, наверное, столько огня надо - во всем Университете не найдется, - Зогга потеребил серьгу. - А вот скажи - что это вообще такое?
В отдалении,в абсолютной тишине раздался тихий плеск - словно ударила о поверхность стоячей воды одинокая, но очень большая капля.
Риоман мгновенно напрягся; искры на пальцах разгорелись огоньками.
Несколько минут всё было тихо. Затем звук повторился в точности. И ещё раз - всего через пару секунд.
- Что это вообще такое?- повторил вопрос Зогга, уже настороженнее.
- Не знаю, - так же тревожно отозвался маг, поднимаясь на ноги. Сила, дарованная Четверыми, расцвела уже ясным пламенем. - Но чего-то оно мне не нравится...
Кап.
Кап.
Кап-кап.
Кап.
Капли падали одна за другой - сперва где-то вдалеке, затем первая капля - чёрная, большая, густая - шлёпнулась прямо на лысину спорщику. за ней у носка сапога одного из пиратов на корме плюхнулась другая.
Третья - на плечо Мильдену.
Четвёртая.
Пятая.
Тридцатая.
Трёхсотая.
Чёрный, густой, плотный дождь из неизвестной жидкости, взявшийся из ниоткуда, медленно набирал силу, окружая корабль со всех сторон стеной из множества одиноких, очень хорошо различимых капель.
Риоман чуть ссутулился, огонь в его руках пылал, готовый выплеснуться... куда? На кого его направлять, кого превращать в пепел?
- Тревога! - крикнул кто-то, и корабль зашумел, наполнился беспорядочным движением, которое грозило перейти в хаос, пока крик первого помощника не обрезал панику.
- Тихо! - рубил он слова. - Готовность к взлету!
Движения стали целеустремленными, пираты занимали свои места. Некоторые не прочь были бы сбежать и клялись себе, что это их последний полет с капитаном - но отступать уже давно было некуда.
Дождь не утихал. Казалось, что чёрные капли блестят во вспышках лилового и тёмно-фиолетового блеска на горизонте, отражая переливы полусущестуующих цветов. Густая тёмная жидкость текла по палубе, по одежде, по лицам и телам, проникала сквозь волосы, забивалась в рот и нос - сама, будто живая. Одна за другой, десятки за сотнями, капли сплывались в большую, округлую лужу, заполнявшую палубу и переливавшуюся мириадами несуществующих, непонятных, нестабильных цветов и отблесков. на поверхности то и дело возникало что-то, отдалённо похожее на лица людей... или волитаров... а может - орков, ведь даже торчали, поднимаясь над гладью, клыкастые челюсти... А дождь всё не утихал - каждая секунда питала огромное жидкое пятно чуть больше, наращивало, расширяло - и всё отчётливее поднимались сложившиеся из мириад капель очертания причудливых лиц и форм...
Фиаммо застыл на месте, пытаясь понять, что делать. Полоснуть вокруг себя пламенем? Глупо, дождю это не повредит. И еще не факт, что он не вспыхнет сам, этот ливень...
Корабль застыл, как струна, но помощник все не отдавал приказа. Да и глупо прятаться от дождя, даже такого. А от этого - вообще можно спрятаться?! Страх постепенно парализовал их одного за другим. Кто-то стонал, кто-то молился Четверым - про себя, чтобы тяжелые капли не проникли в рот. Будь здесь хоть что-то, что можно делать, против чего драться - они бы смогли найти в действии хоть немного смелости и душевного огня, но это ужасный парад призраков парализовывал... и завораживал. Тени, одна за другой, поднимались из густой жижи - то представая силуэтами людей и волитаров, то обращаясь в каких-то непонятных, чудовищных животных, то извиваясь многочастными сороконожками. Дождь вливал всё новые капли в водное скопление, и то распадалось, растекалось - и тут же вздымалось новой партией фигур...
Двадцать пляшущих теней, озарённых фиолетовым отблеском вдали...
Десять крылатых тварей, одна другой жутче, в блеске лиловой молнии прямо над кораблём...
Четыре исполинских силуэта, похожих на осьминогов или кальмаров... с развевающимися щупальцами, грозящими задеть всё вокруг...
И - одна колоссальная тень - гигантская многоножка, телом которой свился на палубе весь огромный массив чёрного состава, ощетинившись десятками костистых лезвий и наростов. Во лбу чудовища сверкнули два огромных багровых глаза, между ними, словно рог, возвышался чёрный, переливающийся, будто пародией на свет, лиловыми отблесками кристалл...

[higf >>>]

Капли, завязшие в волосах или расплывшиеся на одежде, мигом ожили и вцепились в тела ветроходов - каждая из них сливалась с двумя-тремя соседними, обращаясь в чёрного червя с маленькой, острозубой пастью...
- Ах ты! - невольно вскрикнул Риоман, на долю которого тоже выпало несколько червей. Пламя сорвалось с его рук; маленькие шары огня закружились вокруг мага жаркими звездами, касаясь червей. Фиаммо умел работать с огнем тонко и точно - даже поражая пятерку миниатюрных целей на себе самом.
Корсары, позабыв про отвагу и гордость, отчаянно пытались отряхнуть с себя захватчиков. Уже было не до того, чтобы сниматься с якоря - как это делать, если тебя грызет неизвестно кто? Ни сабля, ни отвага не помогут с мелкими, но злыми врагами. Корабль наполнился криками ужаса. Мильден бросился к себе на кухню и принялся поливать себя водой из котла - чтобы смыть с себя черноту. Зогга ругался громче всех, молчал только первый помощник Алан, который давно отвык выражать словами эмоции, он отряхивался с выражением брезгливости на лице.
Огромное чудище, полыхнув лиловым блеском кристалла, взревело и хлестануло хвостом по палубе. раздался треск, во все стороны брызнули куски оснастки и щепа. Издав несколько низких, пронзительных звуков, багровоглазая тварь рванулась вверх, оплетая гибким ворсистым туловищем мачту. Костяные наросты и выступы вытирали из крепкой корабельной древесины здоровенные куски.
Фиаммо удалось стряхнуть червей, осыпавшихся жирным черным пеплом; ученик Мастера Сведений развернулся к их породителю.
- Ну, тварь... - прошипел Риоман, теряя обычную доброжелательность. Ладони мага вспыхнули огнем, меж них завертелся пламенный шар, с каждой секундой набиравший все большую мощь. Не для взрыва - для прожигания.
Мгновение - и пламенный сгусток сорвался с рук, рванувшись к врагу.
Чудище словно только этого и ждало. Ловко перегнувшись вниз, ломая такелаж корабля, многоножка поймала шар точно, как по учебнику... кристаллом. Лиловое сияние полыхнуло, залив весь корабль блеском неестественного, порченного оттенка, и из пасти твари рванулось тёмно-лиловое дыхание - пламя-не пламя, но попавшийся на пути край паруса в мгновение ока истлел и обвалился прахом.
- Проклятье, - пробормотал Риоман. Тактика была понятна - тварь надо отвлечь так, чтобы она не успела поймать огонь кристаллом - если пламя действует на ее детей, так и на самого монстра подействует.
Но как отвлечь-то?
Это походило на перестрелку. Тогда тоже ломаются мачты от удачно запущенного врагом снаряда, тоже нависает грозная опасность. Да, это был враг. Наконец-то!
- К катапульте, сукины дети! - заорал Зогга, и это подействовало. Многие пираты еще боролись с кусачими червями, но те, кому удалось их с себя стряхнуть, бросились к орудию.
- Подняться! - скомандовал Алан, и якорь пополз вверх, вытягиваемый лихорадочными усилиями экипажа. Первый помощник понимал, что сейчас нужно немногое - просто повиснуть в воздухе... если это был воздух... над остром, и вернуться, когда опасность пройдет.
Тем временем катапульту зарядили, и первый камень, довольно таки косо и неточно, полетел в чудовище.
То, сверкнув очами, развернулось к новому противнику и встретило его ещё одним залпом лиловой скверны. Камень, попавший в густую волну погани, раскрошился прямо на лету. Порча коснулась древесины корабля, доски палубы начали темнеть так, будто гнили на десятки лет вперёд, а канаты и паруса рвались, опадали прахом, из которого мигом выскакивали новые чёрные черви.
- Зогга! - крикнул Фиаммо, надеясь, что тот расслышит. - Надо одновременно!
Два снаряда с разных сторон... какой-то из них чудовище не успеет отразить.
Якорь грохнулся о палубу, и Алан повернул штурвал. задвигались, подчиняясь сложному механизму, лидиумные вставки, и судно чуть приподнялось, накренилось - помощник не хотел подниматься выше, на гниющем на глазах корабле, но пытался стряхнуть противника.
- Заряжай! - заорал боцман в ответ, и когда камень занял свое место, крикнул. - Колдун, мать твою, будешь готов - давай сигнал!!
- Сейчас... - Риоман вновь призвал стихию, скручивая пламя в прожигающий шар; припомнил некоторые уроки Киймара, сосредоточился, добавляя лишнюю связь - дабы управлять полетом пламени. Посмотрим, как перехватишь то, что увертывается! - Давай!
Пламенный шар метнулся вперед одновременно с камнем катапульты.
Глаза чудища на миг недоумённо разошлись, словно тварь выбирала, какая опасность была для неё серьезнее. Выбор, судя по резкому изгибу, пал на огненный шар, и тлетворное лиловое дыхание ударило почти у ног колдуна сразу, как только огонь разошёлся безвредным блеском в кристалле. Случайно попавшие под удар матросы рухнули на палубу, вереща и царапая глотки - из глаз их текла слизь, кожа осыпалась обрывками сухого пергамента, волосы седели и выпадали.
Камень ударил чудище точно в голову, и многоножка, не удержав равновесия, рухнула на подгнившие палубные доски, пробивая их всем весом и устремляясь внутрь корабля.
- Спасайся! - заорал кто-то, и многие подбежали к бортам, равно боясь и оставаться на разваливающемся корабле, и прыгать. Некоторые, видевшие мгновенную смерть от старости, бросились, презирая высоту. Двое сразу неподвижно замерли, один корчился на земле. Алан, сжав зубы, направил корабль вниз. Вряд ли ему суждено улететь.

[V-Z >>>]

- Трусы! - заорал Зогга. - Дерьмо скриа! Заряжай еще, снова вылезет - опять вмажем!
Серьга в его ухе сверкала. словно раскаленная гневом.
Мильден внезапно выбежал из камбуза с огромным котлом и. охнув от натуги, выплеснул вниз, в дыру, где исчез монстр, поток кипятка.
"Там же ядро, лидиумное!" - сообразил Риоман. Ядро снизу, а сверху...
Он рванулся вперед, к дыре, оказавшись рядом с Мильденом. Вскинул руки - два пламенных фонтана ударили в небо, потом изогнулись...
- Его надо не варить, а жарить как следует, - невольно усмехнулся маг. - На лидиумной сковороде.
И пламя ударило вслед чудовищу.
- Это самая большая сковорода за всю историю кухни Альянса! - восхитился кок и печально добавил: - Жаль, полкорабля на подтопку уйдет.
Снизу ударил фонтан лиловой мерзости, обламывая и подгнаивая доски прямо под ногами кока и колдуна. Вслед за ним раздался безудержный рёв, и корабль начал содрогаться всем корпусом - словно какая-то безумная сила рвала его начасти.
По сути, впрочем, так оно и было. Огромное чудовище, припечатанное сверху грудов обломков, большая часть которых теперь горела, извивалось и оседало на лидиумное ядро корабля чудовищным сгустком слизи. Кристалл на голове твари лопнул, в глазах пульсировал чудовищный страх...
- Я ГОВОРИЛ, ЧТО ВЫ ЛИШИТЕСЬ КРЫЛЬЕВ! Я ДАЛ СЛОВО! ТАК И БУДЕТ!
Новый рёв обрушился на всех будто бы извне... и в то же время изнутри - словно разум ветроходов мгновенно сдавило чудовищными тисками.
Этого экипаж не выдержал. остатки дисциплины рухнули вместе с тяжело ударившимся о землю кораблем. Пираты скользили по веревкам или просто бросались вниз и бежали, бежали подальше, надеясь, что гул в голове утихнет. На палубе остались Алан, Мильден, Зогга, матерившийся что есть сил, и еще несколько человек. В том числе - и Риоман; к напряжению разума маги все же были привычны. А ученичество у Мастера Сведений вообще неплохо тренировало рассудок.
Так что маг остался вместе с другими - и не стоял без дела. Кристалл, перехватывавший огонь, исчез... а значит, теперь можно было поливать тварь пламенем, призывая всю дарованную Огнем Небесным силу. Что Риоман и делал, напоминая сейчас скорее духа пламени, нежели человека.
Корабль трещал и распадался на глазах. Отпадали целые перекрытия, трещали и заваливались мачты. От оснастки не осталось уже праткически ничего. Добившая корабль тварь и сама извивалась на лидиумном ядре в последней агонии, но...
"Белиас" был утрачен. А вместе с ним - и путь назад, из Пустоты.
И по мере конвульсий монстра голоса стали утихать, умолкать.
- Покинуть борт, - скомандовал Алан, и несколько оставшихся людей поспешили сделать это, чтобы не быть похороненными под обломками. "Белиас" продолжал распадаться, будто сложная детская игрушка, из которой вынули винтики, и теперь она складывается в себя, не выдерживая веса. Будто это действительно игрушка, а не корабль, который не раз пересек пространство Альянса, перенес немало сражений и даже воздушные бури.
У Алана было такое лицо, что Зогга молча положил ему руку на плечо и подтолкнул - спускайся. Риоман старался не смотреть в сторону команды, чувствуя непонятную вину - все-таки его пламя немало помогло гибели корабля. Чудовища, конечно, в первую очередь... но и корабля тоже.
Через некоторое время пираты стали вновь собираться у корабля. Некоторые прятали глаза, другие пытались что-то говорить, но их слова повисали в стылом недовоздухе затерянного острова. Иные еще держались за голову.
К этому времени корабль перестал скрежетать бревнами, застыв собственным скелетам с торчащими ребрами бревен. А еще что-то неуловимо изменилась вокруг - даже дышать стало чуть-чуть легче, пропало давящее ощущение чужого присутствия. Сперва пираты не верили своим глазам. но правдой было то, что искореженные ветки ближайших деревьев постепенно распрямлялись.
Теперь распоряжался Зогга.
- Ребята, вытаскиваем все ценное, что есть. Да не бойся, ты! Скоро жрать захочешь - эту траву жевать собрался? Оружие, вещички! Еще бы лидиум снять - вдруг какая тварюка опять припрется! И не бойся - эта уже сдохла.
- Надо найти капитана, сухо сказал Алан, и в глазах его плясал отчаянный огонек.
Мильден кивнул.
- Да... Хочешь, я пойду? Ты говорить не мастак.
- Должен, - отрезал помощник. - Корми.
Кок не стал спорить, а принялся организовывать ужин в импровизированном лагере. Это было не лучшее место, но сперва нужно найти кэпа да узнать, как у него дела. Он снова выкинул из головы мысль, что с Балтьером могло что-то случится.
- Мне придется пока остаться тут, - негромко сообщил Фиаммо Зогге. - Еще не восстановил силы. И вообще...
Под последним подразумевалось вполне понятное: если такая тварь тут не одна, то огненный маг куда больше пригодится в лагере.
Алан, взяв с собой еще трех ветроплавов - здоровых ребят - принялся прокладывать путь через лес. Еще мертвый и уродливый, но уже не потусторонний, меняющийся на глазах.

Сообщение отредактировал V-Z - 25-06-2010, 22:52

[Тельтиар >>>]

А тем временем

Джаго Длинный Зуб стоял на баррикаде, вглядываясь в темноту улицы, что подобно пасти жутчайшего чудовища, изрыгала демонов – волна за волной. После первой атаки этих тварей, защитники лишились почти половины воинов, и только присутствие корладов помогло удержать рубежи. На этих могучих исполинов старый наемник смотрел со смесью уважения и трепета, их боевое мастерство было столь велико, что они казались Джаго непобедимыми, почти полубогами… и потому его повергло в ужас зрелище того, как несколько демонов разорвали корлада на куски во время следующей атаки. Даже доспехи не спасли.
Теперь Джаго вглядывался в темноту, ожидая, когда твари придут за его жизнью, и жизнями его товарищей.
- Мы не выстоим, - опасливо подал голос рыжий парень, сидевший прижавшись спиной к баррикаде. – Бежать надо…
Он даже колдуном не был – простой ученик, едва освоивший азы волшебства. Сначала их было шестеро на этом рубеже, теперь только этот остался. Самый бесполезный, хоть и огненный.
- Попробуешь бежать, - огрызнулся наемник. – Я тебе быстрее демонов череп проломлю.
В ответ колдун что-то пробурчал, скорее всего про мать Джаго. Старик оскалился, заставив мальчишку вздрогнуть. Этого было достаточно. После того, как погиб лейтенант, поставленный во главе их отряда, ополченцы выбрали командиром Джаго, как самого опытного из них. Вполне возможно, они надеялись, что он позволит им отступить, но вместо этого наемник приказал им стоять насмерть, пригрозив жестокой карой за малодушие. Он твердо верил, что если солдаты боятся собственного командира больше врага – то и сражаются лучше.
- Надвигаются, сволочи, - предупредил людей Джаго, услышав скрежет когтей по мостовой. Конечно, демоны могли передвигаться и совершенно бесшумно, однако сейчас они явно хотели напугать защитников города, прежде чем напасть. И этот проклятый скрежет действительно мог вселить страх в сердца слабовольных… но только не Джаго Длинного Зуба.
«На меня, наверное, без смеха сейчас смотреть невозможно» - подумал старик, не принимая во внимания кислые мины соратников. Выглядел он действительно впечатляюще – с лидиумной кочергой вместо оружия, и лидиумным же подносом, переделанным под щит (не считая кучи мелких лидиумных побрякушек, нашитых на кожаную куртку). Правда, в бою с демонами все это великолепий потрясающе сверкало, слепя всех вокруг. Вот и сейчас его оружие начало светиться все ярче, по мере приближения врага.
Демоны появлялись из темноты неясными силуэтами, постепенно принимавшими очертания иссиня-черных тварей, ползущих по мостовой, цепляющихся когтями за стены домов, стрекочущих и скрежещущих жвалами.
- Нацелить баллисту!
Двое ремесленников, обслуживающих оружие, уже успели приноровиться к управлению боевой машиной, а потому действовали быстро – для людей, но слишком медленно, по сравнению с приближающимся врагом.
- Пламя! Пламя сюда! – Закричал застывшему в ужасе парню Джаго. – Поджигай, проклятый выблюдок! Да поджигай уже!
Но колдун, как завороженный смотрел на приближающихся врагов, не в силах даже сдвинуться с места. По пальцам его скользнули искры… и тут же потухли, не подкрепленные волей колдуна. Видя, что происходит, стоявший рядом кожевенник, схватив факел, поднес его к обмотанному паклей снаряду, воспламеняя его, а другой ополченец дернул рычаг, запуская горящее копье в гущу врагов.
Демон отпрыгнул в сторону, цепляясь когтями за каменную стену ближайшего дома, однако находившийся за ним оказался не так везуч и его пригвоздило к мостовой копьем – горящая туша металась из стороны в сторону, не в силах высвободиться и истошно вереща, а остальные демоны огибали ее, стремясь поскорее добраться до людей.
Зарядить баллисту второй раз времени уже не хватило.
Первая скорпионоподобная тварь прыгнула на баррикаду уже спустя пару мгновений. Джаго едва успел подставить под удар хвоста щит-поднос – и демоническое жало не смогло его пробить, а сам демон издал стрекотание, попытавшись достать врага клешней. Наемник парировал эту атаку качергой – лидиум разбил лапу твари вдребезги, Джаго же спрыгнул с баррикады, избегая новой атаки.
Со стены прямо на баллисту свалилась еще одна черная тварь, ломая орудие своим весом. Сверкнув в блеске факелов, хвост проткнул одного из стрелков, другой попытался укрыться за массивным щитом, но лапа-тесак демона рассекла и железо, и плоть. Кожевенник, находившийся рядом, плеснул смолой из ведра на противника, и снова схватился за факел, но лезвие твари отсекло ему руку, и пламя, упав на землю, потухло. Следующий удар хвоста приколол несчастного к баррикаде.
Другой ополченец, спрятавшись под укрытием, успел ударить демона, переползавшего укрепления, копьем в живот – древко переломилось, так и не нанеся чудовищу вреда. А вслед за этим острые жвала сомкнулись на шее горожанина, откусывая ему голову.
- Сражаться! Ни шагу назад! – Кричал Джаго, видя, что с каждым убитым ополченцем, страх все сильнее сжимает в когтях сердца еще живых. И он не мог их в этом винить, ведь из двадцати семи, выжило не больше дюжины.
Сам Длинный Зуб еще держался – ударом щита он обломал жвала одному из демонов и оставил ожог на морде, кочергой успел перебить пару лап другому… но тошно становилось от мысли, что врагов здесь было всего пятеро… включая того, который догорал, пронзенный выстрелом из баллисты.
- Да сделай ты хоть что-то, сучонок! – Заметив краем глаза все еще жмущегося к баррикаде рыжего мальчишку, бросил ему Джаго. – Будь уже мужиком!
Коготь полоснул отвлекшегося всего на мгновение наемника по запястью руки, державшей кочергу, и пальцы разжались, роняя грозное оружие. Снова отскочив назад и буквально толкнув на демона попавшегося под руку ополченца, Джаго перебросил щит на раненую руку, здоровой же обнажил кинжал.
- Подходи, твари! Порррреееежу!
Позади вспыхнул ярким пламенем демон, мечась по мостовой и стрекоча от боли. Ликующий возглас издал мальчишка-чародей, похоже и сам не ожидавший, что на такое способен. Удивленно вскинул брови и Джаго… о том, что именно этого демона всего несколько мгновений назад облили смолой, никто уже и не помнил.
Оставшиеся чудовища бросились на паренька сразу с трех сторон – окрыленный неожиданным успехом, он вскинул ладони, опаляя демонов слабыми вспышками пламени, и исчез под их тушами.
- Убирайтесь! Пошли вон! Все! – Видя, что исход боя предрешен, приказал оставшимся ополченцам наемник. – Быстро! Пока еще можете!
Сам он перехватил кинжал поудобнее, и поднял щит-поднос. К нему приближались трое демонов – один без клешни и с поврежденным хвостом, у другого была обожжена морда и сломаны жвала, а третий припадал на перебитые лапы. Три изувеченных демона, против наемника с подносом вместо оружия. Эта схватка в любом случае обещала быть короткой.
Мысль о том, что они смогли задержать продвижение демонов так долго, как могли, утешала слабо.
- Хорошая была жизнь…
Издав яростный рык, Джаго бросился на врагов. Поднырнув под удар хвоста, он что было силы впечатал в морду демону щит, а на кинжал принял удар клинка-лапы. В следующий момент два когтя разодрали ему грудь.

[Барон Суббота >>>]

(пишет Тель, я помогаю выкладывать)

В Элбенский дворец редко заходили сторонние люди – открытым он становился лишь во времена собрания Совета, в остальные же дни Стража Соглашения ревностно стерегла покой дворца. И даже в эту ночь, не смотря на нападение демонов, стражи остались здесь, а не пошли на стены города, сказав что их главный долг – хранить дворец и Соглашение.
Когда началась битва, двери распахнулись и в здание вошли семеро воинов в просторных плащах, укрывающие лица под масками.
- Кто вы такие? – Грозно спросил их командир местной стражи.
- Мы – Верные, - последовал ответ, отразившийся эхом от стен и заставивший стражей вздрогнуть.
Верные казались всем легендой, выдумкой. Но, похоже, с приходом демонов, многие легенды обрели жизнь.
- И чего же вы хотите?
- Соглашение, - донеслось из-под маски.
- Вы его не получите, - страж положил ладонь на рукоять меча, медленно вынув лезвие из ножен. – Кому бы вы ни были верны, убирайтесь!
- Если надо, я пройду по твоему трупу!
Клинки вырвались на свободу, яростно звеня друг о друга в смертоносной и завораживающей пляске. И Стражи, и Верные были искусными воинами, чье мастерство могло показаться несравненным, и еще более удивительным было, что такие умелые бойцы не состоят в гвардии. Мечи и копья сверкали, отражая огонь факелов, противники сражались, скользя вокруг колонн, прячась за рядами сидений, растворяясь в темноте боковых коридоров и вновь возникая – стремительные и смертоносные.
Стражей изначально было больше, а потому они пытались использовать это свое преимущество, Верные же пытались перенести бой в узкие помещения, отойти в проходы между рядами скамей, оказаться там, где противостоять каждому из них сможет только один человек.
Первым погиб Страж, слишком увлекшийся преследованием раненного противника – он не заметил, как рядом оказался второй враг, поразивший его в плечо. Затем оба Верных покончили с ним и перешли в атаку, оттесняя хранителей дворца.
Спустя несколько минут после начала схватки, кровь уже обильно лилась на мраморный пол и бархатную обивку скамей, воины падали, сраженные ловкими ударами – но, если Стражи просто умирали, истекая кровью и прощаясь с дыханием, то первый же павший Верный вспыхнул, подобно факелу и потух лишь когда от него осталась только кучка закопченных костей.
- Это демоновы отродья! – Воскликнул командир стражи, пораженный случившимся.
- Нет, мы такие же люди, - голос Верного был спокоен, так, словно он совсем не устал от долгой битвы. – Огненная магия у нас в крови!
С этими словами он увел в сторону клинок запыхавшегося противника, и отсек ему голову. Когда тело командира упало на пол, сражение уже было закончено. Все двенадцать Стражей Соглашения погибли, Верные же потеряли только двоих соратников, чьи скудные останки сейчас дымились на полу.
Предводитель нападавших вошел в помещение, расположенное позади зала заседания Совета – это была небольшая комната, обитая бархатом, в центре которой на золоченом постаменте лежал украшенный самоцветами ларец. В нем-то и находилось Соглашение Достойнейших – документ, подписанный предками всех знатных родов человечества и лучшими магами того времени, документ, само существование которого, ограничивало королевскую власть.
- Просто клочок бумаги, - отбросив крышку ларца, произнес предводитель Верных. – А хорошие люди из-за него погибли.
Он взял Соглашение в руки, и разорвал его на несколько кусков, после чего вновь положил в ларец и закрыл. Прежде чем уйти, он забрал уничтоженную реликвию с собой, чтобы ни у кого не возникло желания восстановить ее – при помощи магии, или же без оной.
Теперь, когда все, что они хотели, было сделано, Верные столь же тихо покинули Элденский дворец, как и явились в него. И растворились в ночи, словно их не было вовсе.

[Scorpion(Archon) >>>]

Ночь 13
Убийцы в Верхней

Первыми до Верхней добрались убийцы. Жестокие, коварные и горящие жаждой не смерти, но мучений попадавшихся под руки защитников, они скользили в воздухе огромными осами, пикируя то на одну, то на другую цель – солдат-защитников, случайных прохожих, женщин, детей, стариков… Стены, двери, смельчаки, рисковавшие жизнью, чтобы одолеть жутких осоподобных чудовищ – ничто не было припятствием дял красноглазых тварей, и острые лезвия-лапы раз за разом покрывались то синей, то алой кровью.
Таверна «сердце и клинок» - небольшая, но надёжная и хорошо защищённая забившимися внутрь завсегдатаями, стащившими сюда всю лидиумную утварь, какую смогли (три вилки, одну краденную кочергу и несколько тарелок), могла бы выдержать удар охотника.
Одного.
Но, когда в окна один за другим, оглашая всё вокруг ужасающим кличем – словно визгом умирающего младенца – ворвались двое убийц, тут же стало ясно, что все собравшиеся в таверне обречены.
Первым погиб сказитель, старик Ансельм. Дед-сказочник, любимец окрестнйо детворы и недурной рассказчик, отказался бежать, пока была такая возможность, гордо прошамкав, что собирается встретить судьбу как достойный сын богов. Когда судьба настигла его, замахнувшегося подхваченным с кухни половником, старик даже не успел поверить, что видит перед собой демона – так, какую-то гигантскую верещащую тень. А тень, вбив в тело деда четыре лапы, словно колья, двумя верхними отпороло ему руки в локтях. Старый сказитель упал на пол, тихо скуля и не понимая, что происходит – только что он пытался кого-то защитить… А теперь не чувствовал ладоней, и у самого его носа валялся окровавленный половник.
Ярвик, сын хозяйки трактира, метко швырнул горящую головню в глаз одному из убийц. Тварь дёрнула головой, и уголёк обжёг только нижний край фасеточного буркала, но внимание привлёк. Чудище ринулось вперёд, на лету нанося удар за ударом, все точно в цель. Ни одного – смертельного. Раны раскрывали жилы, отрубали руки и подрезали сухожилия, порой чиркали по горлу, но лишь для того, чтобы дать жертве истечь кровью, отчаянно борясь за свою жизнь и сохраняя до самого конца, до последний искры надежду на спасение… пока в глазах не темнело окончательно.
Ярвик успел кинуть ещё две головни, обжегшие крылья тахиэло. А потом огромное лезвие разделило его правую руку на две идеально ровные половины – вдоль. До самого плеча. Хлынула кровь, юноша зашёлся в безумном крике, когда две нижние лапы пронзили его живот, разрывая кожу и плоть. Выпотрошенное тело медленно оседало на пол, по капле теряя жизнь. Этот убийца дал боли погасить сознание жертвы задолго до смерти.
Для виера это можно было считать милосердием.
Оставшиеся в живых, чудом не задетые постояльцы и беженцы кинулись к выходу, расталкивая друг друга. Кто-то сбил с ног дочку хозяйки, и маленькая девчушка упала на пол, потеряв сознание. Огромный силуэт убийцы навис над ней, кровавые капли с лезвий твари капали на бледную девичью кожу.
И тут же тварь получила удар по спине лавкой. Верзила Джо, как всегда без лишних слов, отшвырнул обломок и подхватил с пола оброненный кем-то сапожный нож. Обычный, не лидиумный. Пару раз перекинул из руки в руку, оценивая оружие – и метнул.
Чудище отшвырнуло нож ударом лапы. Лезвие срикошетило и ушло глубоко в пол.
- Джо! – что есть силы закричала Кэтти, хозяйка заведения, забившаяся в угол, куда медленно, опустившись на пол и отрастив две уродливые, корявые конечности – словно пытаясь подражать смертным – надвигался другой убийца.
Верзила и тварь кинулись одновременно – тахиэло вперёд, взмахнув клинками, человек – вбок, перекатом уходя от удара. Край лезвия зацепил куртку на спине, и в лицо Джо брызнула кровь – его кровь. Кротко помянув мать орочьих шлюх, великан схватил другую скамью и, вместо того, чтобы размахивать ей без толку, с разбегу, надеясь хоть немного опередить своего преследователя, впечатал её в бок нависшей над Кэтти образины. Даже мощь виера не была готова к такой атаке, и убийца покачнулся, давая женщине шанс выбраться. Верзила схватил Кэтти за руку, рванул на себя. У самого носа свистнули лапы-лезвия первого врага, опали болью щёку, сзади слышался недовольный присвист второго.
Потом пришла боль. Пришла, поселилась где-то в позвоночнике, окатив огнём всё тело и заледенив ноги – одним острым, коротким импульсом. Джо дёрнулся, пришпиленный к полу, словно бабочка, схватился рукой за первое попавшееся рядом – лезвие лапы демона.
На пол под свист резца посыпались обрубки пальцев. Верзила Джо видел, как убийца, уже не заинтересованный в нём, кидается вслед за Кэтти и настигает её у самого выхода, нда недвижимым телом дочери. Видел, как лезвие, срезая волосы, входит в шею женщины, ломая позвонки и исторгая вместо крика хрип и булькающий стон, падающий на пол потоком крови.
Потом ударил следующий приступ боли, и пропало всё, кроме очертаний падающего тела Кэтти и безумного жара между лопаток. Джо в первый раз за долгие годы захотел по-настоящему закричать, но с подбородка уже шла вместо звука липкая, кроваво-скомканная масса…
Последний миг жизни Верзилы Джо был светлым. Он увидел, как огромная, сухопарая фигура волитар, словно покрытого камнем, появляется в освободившемся дверном проёме. И как огромная серо-гранитная ладонь ударяет ближайшего тахиэло по голове, сбивая на пол.
Потом свет погас. А боль ещё продолжала жарить умирающее тело изнутри, не давая гаснущему сознанию уйти из уже мёртвого тела…

ОН выбрался из дворца почти тогда же, когда уходили гвардейцы-смертники. Сидеть сложа руки, давать полезные советы Давиону и мудро кивать головой было заманчиво, да и кто мог заставить его, уже не совеем молодого парня, рисковать своей головой больше, чем того требовалось.
Никто. Просто требовалось сейчас не щадить и не жалеть себя. А биться, и уж коли Четверо наделили тебя таким даром – биться насмерть, выжимая все соки. На его счету уже было трое тахиэло и один видимо чудом забравшийся сюда – или принесённый кем-то из убийц за компанию – эломини. Каменные кулаки – простота и банальность, как сказали бы многие в академии. Шипы – тоже. Но вот к вихрю песка, поднятому прямо перед врагами, даже убийцы оказались не готовы, и, когда острые маленькие крошки жалили их фасеточные глаза, тварям ничего не оставалось, как кинуться вперёд наугад.
И попасть под припасённый Нерелмором Бактром посох с тяжёлым набалдашником из лидиума.
На третьем тахиэло посох в каменной руке обломился, остался только набалдашник на короткой рукояти.
Прихлопнутый, словно назойливая муха, убийца вскинулся, пытаясь зарастить сломанные крылья. Длинное лезвие-лапа скрежетнуло по каменному панцирю запястья, разгрызая крошку и едва не доставая до плоти.
Набалдашник посоха в левой руке погрузился глубоко в череп твари, проминая морду и вдавливая правый глаз чудища, тут же потухший во вспышке белого света.
Мощные лапы попытались отпихнуть старого волитара, но держал Нерелмор крепко, а левая рука старика продолжала бить, бить, бить.
Мощный, вбивающий каменную кожу прямо в тело волитара удар сбил Нерелмора, бросив на пол и увлекая за собой тело искорёженного убийцы, истекающее чёрными миазмами. Второй тахиэло навис над стариком, занося для смертельного взмаха обе лапы. Бактр усилием воли выпрастал вперёд руку, вбивая каменный коготь, выросший вместо кулака на правой руке, в живот твари. Камень вошёл глубоко в пустотную плоть, и убийца завопил. Нерелмор рванул в сторону, отрывая нижнюю лапу, и наотмашь сунул в открытую, уязвимую рану обломок посоха. Шипение и визг твари наполнили умирающий трактир.
Старый волитар поднялся, отряхивая с себя пустотную гадость. Посох остался в желудке – или что там у неё было? – у поверженной мерзости. Дальше предстояло обходиться своими силами. Нерелмор довольно усмехнулся. Значит, кое-какие навыки ещё остались… Что ж, хорошо.
«Бейся, Джаст. За Даэрона Астериона, за Вейларона Волитара и Финеаса Санкриста. За недавно погибших Рейса и Элруса.
«Бейся, мой мальчик. А я тебе помогу, как сумею. Всё будет в порядке, мы выстоим»
Шорох за спиной. Нерелмор резко развернулся, вынося правую руку на удар каменным когтем.
Тонкий, яростный свист рассекаемого воздуха – навстречу. Правую глазницу пронзает боль, раскалывая весь мир на тьму и осколки бытия. Взор мутнеет и окрашивается в грязно-синий цвет, а потом всё начинает куда-то уплывать, словно тело потихоньку исчезает, неторопливо сгорая в омуте раскалённой лавы – ноги, бёдра, пах, живот… ладони… грудь, что-то ударяет кузнечным молотом – как в последний раз… Холод и огонь захватывают остатки сознания, борясь за… кого? Кто ты…

Третий тахиэло спихивает старика с огромного лезвия – единственного, с правой стороны. Остальных лап – пять, простых ударных лап. С мёртвого тела старого сухощавого волитара опадает песчаной крошкой нерушимый каменный доспех. Вместо правой глазницы и щеки голову уродует огромная синяя рана, в которой мешаются с обрывками кожи кусочки кости и чего-то серого…

Лёд и огонь. Огонь и лёд. Осколки мира в потухающем разуме.
Тьма.
Свет?..

[Тельтиар >>>]

Убийцы в Верхней. Часть вторая

От сильной кровопотери, Могильщик был бледнее, нежели обычно. Рука у него почти отнялась, и он повесил ее на повязку, стараясь лишний раз не тревожить. А ведь, не почувствуй он вовремя неладное – и болт вошел бы ему в затылок вместо плеча. Впрочем, убийца не строил иллюзий насчет того, как отнесется к его провалу Главный. Кавдайн возлагал на Могильщика самые большие надежды, а потому и требовал с него больше, нежели с других. Раньше удавалось выполнять все его приказы, но теперь самый крупный заказ оказался неслыханной подставой – кто-то вел их от начала и до конца, убил парней и забрал целый мешок драгоценностей на баснословную сумму. То, что в ворота города уже бились лбами орды демонов, не так волновало сейчас Могильщика, как грядущий гнев Торговца Смертью. И, похоже, исправлять что-либо было уже слишком поздно. Но, тем не менее, убийца хотел по крайней мере, попытаться.
- Рассказывай уже, мать твою, хрена ты нас позвал, - Селезар вымылся, прежде чем придти, но от него все равно несло гарью и кровью. – Город, орочьи потраха, в осаде, а мы тут, как вяленные скриа, прохлаждаемся!
- Терпение, мой милый Селезар, - вскинул здоровую руку Могильщик. – Просто терпение. У нас возникли небольшие затруднения…
- Что ты несешь? Какие еще, демоново семя, затруднения? – Выпучил глаза убийца. – Я докторишек и черноплащников исправно порешил. Гони мою долю!
- Не кипятись, сгоришь, - сладко-приторным голосом осадила его девушка с ожогами на лице. – Впрочем, мне тоже интересно узнать, что уважаемый Могильщик думает насчет нашей награды?
- В этом-то и вся трудность, - не стал больше ходить вокруг да около гильдеец. – Гонорар увели у нас из-под носа, и ребят упокоили. Вон, на руку мою посмотри!
- Хочешь сказать, зря мы?..
- Будь добр, закрой рот, пока я тебе его не заштопал, - вскочившего было со стула Селезара осадил колдун с лицом, больше похожим на сплошной синяк и несколькими шишками на лысине. – Наш добрый Могильщик только что сказал, что наши собратья погибли, пытаясь сохранить те деньги, которые мы заработали. Это достойно хотя бы уважения.
- Тебя-то кто так отделал? – Поинтересовался Жилетка, сидевший возле Могильщика.
- Да, хмырь какой-то, - улыбнулся полубеззубым ртом Кремень. – Из людей короля. Знаешь, булава даже через каменную кожу неприятные ощущения доставляет.
- Кстати, раз уж речь зашла, - снова взяла слово Пиромант. – Как там наша красавица Присцилла поживает? Еще дышит?
- Знать не знаю, - со столь же фальшивой улыбочкой, ответил ей Жилетка. – В дом вошла, оттуда не вышла. Так-то.
- И почему же ты не проследил?..
- Да потому, что тебе приспичило всех нас позвать! – Огрызнулся он на Могильщика. – Всех – значит всех. Не денется никуда Присцилла. Может, еще уши этой потаскухи волитарской притащит… или сиськи. Что мы там хотели ей отрезать?
Могильщик облизнулся:
- Все-все, закрыли тему. Повторяю еще раз: нас поджидали, на нас напали, знали, что за груз мы несем и все увели.
- А ты клювом щелкал! – Не удержался от едкого комментария Селезар.
- Неприятнейшая ситуация, господа и дама, - подвел итог Кремень. – Четверо наших товарищей погибли в госпитале, а кроме того, выходит, что столько сторонних людей были убиты ни за что. За пшик. За дырку от кренделя. Чтобы кто-то очень умный нажился на наших трудах.
- Не смотри на меня так, колдун, - зло процедил Могильщик. – Хочешь в чем обвинить – валяй! Я что мог – делал!
- Хренова ты это делал! – Вновь вскочил Селезар, обнажая кинжал. – На кой демон нам такой предводитель сдался?!
Двое, сидевшие рядом с ним выхватили клинки, руки Кремня вновь превратились в каменные лезвия, а в ладонях Пироманта сверкнули искры. Могильщик подался назад, и возле него сразу же появились еще четверо гильдейцев с оружием, а жилетка поднял до этого спрятанный под столом арбалет, наставив его на колдуна:
- Арканитовая, можешь не сомневаться, - предупредил он.
- Да что мы, в самом деле, - вернул рукам обычное состояние маг. – Как дети. Могильщик ведь не крыса какая, чтобы у своих воровать. Убирайте оружие, забудем об этом досадном инциденте, виной которому лишь наши сегодняшние неудачи. Прошу, продолжим разговор.
- А я убедителен, - улыбнулся Жилетка, опуская арбалет.
- Друзья мои, все мы устали, все мы огорчены и раздражены. Но плохим известиям нет конца, - продолжил Могильщик. – Послушайте, что скажет Томми.
Мальчик, до этого тихо сидевший в самом углу комнаты, теперь подался вперед. Его руки слегка дрожали, а по щеке стекала капелька пота.
- Я передал план дома и последние указания дяде Джареку, как и было велено, а затем следил за домом. Туда еще люди пришли, много. Вооруженные, и маг с ними – дверь огнем снес.
- А дальше что?!
- Ушел я! Как учили! – Вскрикнул мальчишка. – Но, чует мое сердце, по наши то души пришли. Убивать нас!
- Потроха виверны! – Взъярился Селезар. – Засада! Они ж все знали! Всех нас порешить хотели! Это смотрители?! Да?!
- Тихо! Тихо! – Вскинул каменную ладонь Кремень. – Выходит, друзья Череполом и Призрак тоже мертвы. А с ними, быть может, и Угрюмы. От Пятерки осталось двое… А от всей Гильдии – только мы, сидящие здесь.
- Мне кажется, все предельно ясно, господа, - обронила веское слово Пиромант. – Тот, кто нанял нас, оказался вероломен и самоуверен. Он должен заплатить за ущерб, причиненный Гильдии.
- Соразмерно заплатить, - кивнул Кремень, потирая жиденькую бородку.
- Да вы хоть знаете, кто это?! – Еще больше побледнел Могильщик, переходя на шепот.
- А вот сейчас ты нам и расскажешь, - опустилась ему на раненое плечо ладонь Жилетки, чуть заметно сжимая пальцы. Могильщик вскрикнул.
Где-то за окном ударила молния, так, словно битва уже шла возле стен их дома. Порывом ветра затушило свечи, а когда женщина вновь разожгла их, за спиной Могильщика парила белесая фигура Призрака.

[Латигрэт >>>]

Где-то в Нижней

"Я люблю свою работу" – последние минут... много минут, грозящих перейти в часы (или, еще страшнее, грозящих НЕ перейти в часы?) Арети пытался повторить свою привычную аксиому с уверенностью, но получалось плохо.
Быть может, из-за смутной головной боли, которую в "банде" лечить умели типа все, но если без типа – одна Наори, а так как последнюю неделю она и сама страдала приступами мигрени (это ощущали даже те, кто забывал пользоваться мыслесвязью и вообще не общался с Наори), то и подчиненных не лечила. Или те не просили. И в общем у Арети уже дня рабочих три побаливала голова, вполне уважительная причина перестать верить в любовь к оной работе.
А может, верить мешал новый напарнико-подопечный, обладающий дивным именем Линиак и не менее дивной тупостью в области мыслеречи. Вдобавок, не той стихии, не того опыта, не той расы... Вслух же разговаривать маг не любил, как-то отвык, разленился, опять таки голова, медленно, неинформативно, и о чем с такими говорить-то можно?
Но вероятнее всего, землянику мешали демоны, последние много минут, грозящих перейти в часы, атакующие Нижнюю столицу. Будучи более чем одаренным магом, Арети ожидаемо оказался на острие обороны и без восторга обнаружил, что фееричное владение каллиграфического копирования виера не впечатляет от "ну-ваще". И перестал любить свою работу, из тонких изящных манипуляций – искусства! превратившуюся в тупое, банальное и очень-очень неопрятное ре-мес-ло. Бить, резать, засыпать, топить, бить, бить, бить.
"Ну, потом я могу ее снова полюбить. Неприятные эпизоды в профессиональной сфере подчеркивают общую красоту дела".
Мостовая как раз в темпе маятника подскакивала острыми клиньями, получала положенную порцию шашлычных заготовок и втягивалась обратно. Скорость шинкования "вниз-верх" была отличной, рисунок шипов Арети держал на пять сеток и "подскакивал" их поочередно, веря что даже при разгадке ритма увернуться от этого добра все равно не очень легко.
"Хотя на эпизод это не очень-то похоже, скорее финал".
Пара краснооких гостей просочилась сквозь шагающий частокол, любезно приобретя входные гостинцы и нимало тому обрадовавшись, и радостно кинулась в объятья к магу.
"Причем мой собственный!" – любовь к работе в Арети умирает мучительно, театрально и, как положено настоящей любви, очень долго, но каждый приступ как последний.
Виера обнялся со статуей так страстно, что сломал зубы о каменную кожу, после чего прибежала – добежала – группа поддержки из трех солдат, восьми ополченцев и одного гвардейца и они дружно принялись доказывать, что любят демона сильнее, чем какой-то там чурбан Арети, что они там вообще в команде дворцовых разгильдяев во встречах понимают...
Второй виера озабоченно требует внимания и получает лидиумным браслетом от статуи.
"Нет, еще не мой, но как мне это уже успело надоесть!"
Рисунок частокола меняется на новую схему и ритмично взлетает, напоминая дыхание злобного исполинского ежа.

Линаик в жизни так не боялся. Кто-то, может, и способен воспринимать битву отстраненно или хотя бы перебарывать дикие всплески эмоций, но лично у юного водника это не получалось. Идти оборонять столицу, родину, да хоть и родной дом – он этого не хотел! Убежать куда-нибудь подальше и потом кидать сосульки с дерева – тоже не очень, но все ж приятнее, чем самому идти навстречу убийцам с той же сосулькой наперевес.
За три дня обучения маги короны сделали все, чтобы вдолбить в голову молодого волитара, что виера всех сожрут, а еще что виера всех убьют, и еще, если вы не догадались, они всех сожрут и убьют. Еще они пытались говорить что-то про сопротивление, приемы защиты и атаки, а так же немного вдохновить что выжившие станут героями и рожденные под синим небом, под ярким солнцем (где это и кто это?) и прочие живые существа будут всем им благодарны, но это ученик усвоил хуже. Фактически, он все прослушал, не в силах отделаться от видения как красноглазые демоны с руками-крючьями цепляют его за руки, лишая возможности чаровать, и тащат к себе, дабы сожрать. Руки, кстати, всегда при этом болели как наяву.
На экзамене демон слегка замешкался с атакой по рукам, так что от ужаса Линаик успел вывалить на него все от размахиваний, "кышей", топов, криков и пары водяных лезвий разом, так что его сочли пригодным и обученным.
Так вот, настоящие демоны, в отличие от экзаменационных, не мешкались!
И от кышей не исчезали.
И, если честно, от водяных лезвий тоже.
Арети, скалой стоящий на страже перекрестка и пропускающий через поле кольев хорошо если половину (за счет выдранной ударами массы) чихать хотел что ученика уже раз сорок восемь чуть не убили и спасало пока лишь быстрое убегание за соседа (соседей становилось меньше!) или быстрое прибегание соседей (соседей становилось меньше!!) солдат, а Линаик...
Линаик целился виера по глазам, попадал один раз из пяти, должен был по восемь раз бить по одному месту чтобы его водяной диск прорезал шкуру кошмарной твари и все это время эта тварь бегала намереваясь его сожрать, укусить или покалечить вторую руку. Да, первую они успели раньше, хорошо что левую, плохо что успели.
И если бы в этот момент хоть одна добрая душа сказала ему, где на Фераях хоть одно безопасное место, то...
"Заберите меня отсюда!.."

Наверное, к лучшему, что у волитара-водника и человека-земляника не получилось установить мыслесвязь.

[Scorpion(Archon) >>>]

Ночь 13
Флот Одержимых
(с Телем)

По мере того, как флоты Альянса отступали и восстанавливали боевые порядки, демоны надвигались на Верхний город - роящиеся акамми, громадные в истинном своем обличии наг-саири, малочисленные, но смертоносные тахиэло - все они окружали дюжину с небольшим трофейных кораблей, остаток демонического флота, возглавляемого одержимым генералом Корком. Сам генерал стоял на мостике линкора, алыми провалами глаз вглядываясь в приближающиеся укрепления Столицы. Ему казалось, что при желании он может различить бледные лица защитников Альянса.
По палубе, царапая доски когтями, то и дело шныряли демоны. Их жвала скрежетали в нетерпении обагриться кровью смертных, царящая вокруг темнота словно придавала им сил и усиливала и без того неутолимую жажду крови. Зориан опустил голову не в силах смотреть на полчища виера, заполонивших его корабль - он, генерал, вез в Столицу тысячи красноглазых смертей, лязгающих жвалами и когтями.
"Гордись, Зориан Корк, - прошипел демон в его утробе. - Твое имя будут проклинать сразу после Солидора".
" - Как и твоё! То есть - НАШЕ!"
Самеди, почти полностью поглотивший личность бывшего гвардейца Алберта Харрольда, и не думал оставлять это тело. Среди защитников Верхней должна была быть гвардия - то-то же они обрадуются, увидев одержимого собрата. Два клинка, обвитые пустотной плотью, словно ножнами, висели на поясе демонического гвардейца, такие же разводы плоти покрывали и сами доспехи, сращиваясь с искорёженным, взбухшим, перекошенным лицом, на котором багровым огнём горели глаза демона в глазницах человека.
"Сейчас над вашим любимым небесным городом пройдёт дождь. Чёрный дождь! И вы уже никогда, никогда не увидите солнца, мерзостные выплодки Богов!"
Городские укрепления ощетинились баллистами и катапультами - когда Корк был здесь в последний раз, он не помнил, чтобы Столица была так хорошо защищена, впрочем - у Императора было достаточно времени подготовиться к осаде. Это сейчас не имело значения. Его корабли набрали достаточную высоту и на полной скорости шли вперед, окруженные сотнями роящихся словно комары, демонов.
- Пли!
голос офицера на одном из редутов раздался в темноте на удивление громко. Ночное небо озарили вспышки десятков снарядов для баллист и катапульт. Увесистые заряды бились о днища кораблей, обжигая прочную древесину корпусов. Кое-где осмелевшие наглецы - или дворяне, или специалисты-заводчики - взлетали ввысь на грифонах, держа в руках кто факелы, кто чугуны с горящими головнями. такие попытки были, может, и смешны, но защитники не думали об опасности.
Южный флот, ближе всех оказавшийся к позициям, на которые выдвигались теперь корабли одержимых, также не замедлил отреагировать, и дальнобойные орудия кораблей Альянса встретили врага яростным, гневным, слаженным залпом, возводя между собой и демоническим флотом летящую стену огня, мчащуюся к противнику, словно ярость самого солнца.
Снаряды бились о борта кораблей, ломая крепкие доски, или же отскакивая от брони и падая вниз, пламя тухло, осыпаясь ледяными осколками, молнии растворялись в черноте небес, так и не достигая цели. А полуразрушенные суда, набрав скорость, продолжали неумолимо приближаться к цели, жуткими тенями нависнув над Верхней Столицей.
Летающие демоны, стремительно бросились к южным эскадрам, наполняя воздух над ними тягучим запахом всепоглощающей Пустоты. Любой смертный, лишь раз вдохнув его терял волю к жизни, оказываясь во власти страха, отчаяния и уныния.
- Не теряйте мужества! Мы - защитники мира!
- За Альянс! Бей Солидора!
Офицеры что было сил подбадривали своих воинов. Кого-то удавалось, кого-то - нет, и ветроходы падали на палубы, закрывая головы руками. несколько людей рухнуло за борта, и только одного из них удалось подхватить приятелю-волитару. Ручные арбалеты, горящая пакля, смола, полные артиллерийские расчёты, абордажные кошки, не способные убить демона, но порой опутывающие и притягивающие летящую тварь, промелькнувшую слишком близко, после чего в дело вступали орудия или маги. Маги,к слову, и так трудились, не покладая рук - огненные вспышки и молнии озаряли небо, окрашивая его сияющими всплесками и отражаясь в алых глазах виера. Несколько удачно пущенных огненных шаров или линий электричества ударили в мачты и парусное оснащение кораблей, приближавшихся к южной эскадре, но расстояние ещё было слишком большим, чтобы нанести им серьёзные повреждения.
Пусть Акками несли потери, вступив в противоборство с корабельными магами, но им удалось внести смуту и сумятицу среди флотских экипажей - лишь наиболее стойкие и отважные (а может просто те, кому уже и терять было нечего), продолжали сопротивляться их пагубному воздействию. А до южного флота уже добралась новая напасть - громадные черные скарабеи зависли над судами, искажая саму суть магии - пламя под их порочным воздействием обращалось в смертельный холод, ветер - в удушающую пустоту, и чем сильнее был маг, тем более желанной добычей становился он для наг-саири, готовых опустошить человека до дна, исторгнув на окружающих свое нечестивое колдовство.
Офицеры и капитаны выкрикивали команды одну за другой, пытаясь прикрыть магов. Те извивались, корчились от боли, падали, настигнутые упадком сил. Но люди и волитары оставались бойцами, которым приходилось вступать в поединки с разными, самыми разными противниками.
Половина сетей, натянутых над палубами, чтобы улавливать обломки разбитой оснастки, была тут же снята или вытащены из трюмов запасные. Пролетавшие мимо демоны были сильны и крупны, но ветроплавские узлы тоже вязались не на шёлковых нитках. То одного, то другого скарабея - нечасто, но порой всё же - удавалось изловить, и, стоило неосторожной твари рухнуть на корабельную палубу, как на неё накидывались все, кто мог держать оружие. Более мелкие орудия без устали палили по демонам, отгоняя от кораблей, ан которых находились наиболее сильные маги. А совместным усилиям магов-капитанов и боевых магов порой удавалось даже отвлечь Исказителя, приманивая его на одного мага, чтобы другому удалось так или иначе нанести удар - запутать в такелаже, обрушить сверху сломанную рею... Но какой ценой давалась каждая из маленьких побед...
Артиллерийский огонь по кораблям Корка ослабел, хотя отдельные наземные батареи продолжали яростно огрызаться, надеясь предотвратить самое важное и опасное - десант виера прямо в городе. Но капитаны - если у этих проклятых кораблей были капитаны - парвили верно, готовясь врыть носы предательски украденных транспортов в твёрдый пласт столичной земли, снося на пути здания и выворачивая мостовые.
Потрепанная эскадра одержимых изменила курс к Северу, едва только крылатые виера сделали свое дело - деморализованные, занятые сражением ветроплавы Южного Флота попросту не могли теперь поспеть за кораблями Солидора. Ради этого преимущества тварь внутри Корка пожертвовала множеством демонов, но теперь суда, пролетающие над городскими укреплениями стали недостижимой мишенью для артиллерии. "Гордость Солидора" не сбавляя скорости обрушила на город залпы с обоих бортов, и пошла на снижение.
Следовавший в хвосте эскадры транспортник, начал разваливаться еще в полете - получив тяжелые повреждения в самом начале боя, он попросту не выдержал набранной скорости, и теперь обломки его в перемешку с виера посыпались прямо на мостовую, а лидиумное ядро корабля полетело наверх, истребляя оказавшихся на его пути демонов.

[Тельтиар >>>]

Корк не учёл только одного.
Над самым центром города, над дворцом на приличной высоте гордо высились чёрными тучеподобными громадами могучие корпуса линкоров.
Столичная эскадра. Лучшая из лучших, во главе с двумя могучими флагманами - старым "Серебряным стражем" и новым "лордом Гастоном Тайлом". И теперь их борта медленно разворачивались в сторону врага.
Огромные, могучие орудия, установленные на флагманах и линейных кораблях, смотрели на снижающийся корабль Корка, сносящий крыши со столичных домов, льдисто переливаясь металлическими наконечниками баллист и тяжёлыми лапами катапульт в спасительном свете зажжённых огней.
- Я узнаю этот корабль, - тихо произнёс Эльмар Данатор, Лорд-Командующий Альянса, наблюдая, как могучий линкор атакует город. - Э-эх... Зориан. Немного бы тебе... да чего уж теперь! Слушай мою команду!
- Милорд, мы не достанем его полным бортовым залпом, - попытался подсказать рядом зависший волитар-офицер.
- И не надо, - отмахнулся "Седун". - Нос ему срежьте. всего три-четыре дальнобойных орудия - но прямо в морду. так, чтобы перевернуло гада, а дальше - мы его раздавим. Выполнять! Справитесь?
- Когда мы вас подводили, милорд?
- К хренам собачьим милорда! - рявкнул Данатор, извлекая из-за пояса "Сына Луны" - красиво искрящийся в темноте абордажный бердыш, благословлённый Отцом Небесным. - Полетел! Если меньше трёх попаданий будет в носовую часть этого выродка, я вам уши между ног завяжу и на них к реям подвешу! Всё понял, мать-перемать?!
Дальнобойные тяжёлые орудия рявкнули почти одновременно. Бортовой залп на предельную дистанцию. Шесть снарядов устремились к цели, рассекая воздух, словно шесть молний Небесного Отца, готовые поразить мерзкие детища Пустоты.
Прослеживая траекторию наносимого удара, Лорд-Командующий громко крякнул, расправляя усы.
- Не обманул, "милорд", триста скриа мне в десну! Хорошо пошли, родимые! Ну, Зориан, держись за что хочешь, пока не оторвали!
Одновременно с грохотом и треском раскалываемого дерева, "Гордость Солидора" с силой тряхнуло расшвыривая демонов по палубе. Разбитый нос медленно задрался кверху, так как передняя часть корабля стала легче, а катапульты, стоящие на борту, медленно стали скатывать к карме, еще больше утяжеляя ее. Виера когтями цеплялись за доски, в тщетной попытке удержаться на переворачивающемся судне, потерявшем управление. А тем временем, Северный Флот отрезал эскадре одержимых путь к отступлению.
- Отлично, - спокойно и уверенно прогудел Эрбрейс Рейс, высясь за спиной Эльмара чёрно-красным колоссом. - Осталось добить. И дальше - Солидор.
- Всё равно нельзя их недооценивать, - кивнул Лорд-Командующий и, обернувшись к волитару, распорядился:
- Приказ по эскадрам. Стереть их в порошок. Демонов - бейте, не щадя. Наземному гарнизону - дайте шанс поразвлечься и прикройте огнём.
Сиюминутные триумфы не туманили взор старика. Левиафан - там, и он опасен. Элокхай и Нагриаш - там же. Каждый опасен вдвойне. Бой всё ещё оставался жестокой и кровавой резнёй, где за каждого врага платилось три-пять жизней.
НО солдатам и ветроплавам незачем об этом думать. Для них - это успех. А успех нужно развивать, и может Четверо смилостивятся над ними.
- Не дайте уйти ни одному подонку с красными глазами.
После первого залпа столичной эскадры, фрегаты одержимых пошли на снижение - их орудия едва ли могли тягаться с линейными кораблями, а потому находиться в небе теперь стало для них слишком опасно. Корабли даже не снижались - падали, готовые врезаться в дома на окраине города, а демоны спрыгивали с них прямо на мостовую, норовя тут же разбежаться по улицам в поисках жертв до того, как пламя Альянса накроет их все разом.
В порту уже шло жестокое сражение с теми виера, что вывалились из разрушенного транспортного судна чуть ли не на головы защитникам. Демоны-охотники клацали клешнями, рубили и кололи, гибли в пламени и сами отбирали жизни. Громадные пауки-поглотители возвышались над черными телами эломиней, словно холмы на равнине, укрывая сородичей от гнева боевых магов, а неповоротливые туши шептунов распространяли вокруг себя пустотный смрад, придающий сил демонам.

[Scorpion(Archon) >>>]

Бойня в порту
(виера под руководством Теля)

- К бою! Вперёд! Живей, живей, ребята! Сбросьте их вниз!
Толстый рыжебородый пехотный офицер, размахивая огромным боевым топором, выкрикивал приказы, разворачивая орудия и отправляя на передовую испытанных бойцов-северян. Разлетевшийся в порту транспорт кишел демонами, и твари, не свалившиеся с острова - а таких было большинство - хлынули в город. Два тяжёлых огнемёта, установленных, чтобы оборонять порт, были развёрнуты в разные стороны - один к внешней линии, если демоны прорвутся, один - к самим причалам, чтобы не допустить прорыва. Огромные морды драконов - словно вдохновлённые древними легендами мастера и правда знали, как должны выглядеть изрыгающее пламя летающие ящеры - скалились клыками в морды набегающим ублюдкам-пустотникам.
- Веселее, веселее, бойцы! А ну навались! задержать врага! дать время артиллеристам и кораблям! - распоряжался толстый. Рядом с ним на мгновение возник волитар с тяжёлым арбалетом. Щёлкнула тетива, и несколько подвешенных у ближнего причала бочек рухнули, окатив набегавших демонов смолой и дёгтем.
- Факелы! - крикнул волитар. - Подожгите уродов!
Несколько солдат, закричав что-то нечленораздельное, метнули горящие головни и факел в разлившееся смоляное пятно, другие всеми силами не пускали нахлынувшую чёрную волну к огнемёту, пока артиллерийские бригады разворачивали второй,а за ним - прочие запасные орудия портового укрепрайона.
Стрекот вспыхнувших виера был столь оглушителен, что казалось, еще немного и у окружающих головы лопнут - пламя не ведало жалости, поглощая демонов без остатка, не оставляя даже горсти пепла там, где еще недавно находилось смертоносное чудовище. Охваченные огнем, охотники метались по порту, бросаясь сквозь горящее кольцо к защитникам города, но так и не успевая достигнуть их.
Огромный паук, одним из последних вывалившийся из развалившегося корабля, перебирая тонкими лапками, едва несущими массивное тело, поспешил к огненному валу. Кристалл в его брюхе разгорался все ярче по мере того, как слабело пламя вокруг демона, позволяя охотникам ворваться в образовавшуюся брешь.
- Вот подонок! - рявкнул толстый офицер. - Кто-нибудь лидиума дайте! Хоть какого-нибудь...
Огромный охотник насел на толстого, оттеснив в сторону. Тот, рявкнув что-то бранное, от всей души огрел тварь обухом по физиономии. Врага отшвырнуло, но было видно, как быстро оправляется чудище - массивный топор не оставил на нём даже следа.
- Второй заряд, живо!
- Не успеем! - прокричал волитар с арбалетом. - Срочно нужен лидиум! Любой!
- да нету же, нету!
- Как нету?
- Ножи да вилки, ими ж такую тварь не свалишь!
- А ну поберегись!
Словно по команде, трое дюжих людей и два высокорослых, плечистых волитара - все в форме солдат-северян, кинулись к поглотителю, размахивая здоровенными рогатинами - с такими порой управлялись ветроплавы на посудинах средних размеров, стараясь оттолкнуть вражеский корабль.
- Куда? Куда, мать вашу?
- Отвлеките его! - крикнул первый из бежавших - человек с перебинтованной головой и большим кровоподтёком на лице.
Демон сиял все ярче, словно питался гаснувшим пламенем, охотники же, едва появилась возможность, бросились в атаку всем скопом, совершая огромные прыжки, щелкая клешнями и лязгая лезвиями, бывшими у них вместо передних лап. Несколько из них рванулись мечущей огонь машине, словно чуя, какую опасность для них она представляет, почти не обращая внимания на попадавшихся по пути солдат, и даже избегая столкновения с ними.
Еще четверо демонов тащили на себе огромного то ли слизня, то ли еще какую тварь, и не смотря на то, что видимой угрозы она пока не представляла, проверять, на что способно это чудовище, у воинов Альянса никакого желания не было.
Между тем воины с рогатинами окружили паука-поглотителя. Переливающийся кристалл на спине чудища горел, глаза полыхали отравленно-красным цветом – словно в горячке.
- По моей команде, - раненый человек замахнулся рогатиной. Тварь низко заверещала, когда смельчак, поднырнув под лапу, подхватил ей демона снизу и рванул вверх. Тут же похожий манёвр, подлавливая противника, повторили и напарники храбреца. Чудище заревело, но ловкие бойцы, уворачиваясь от ударов лап, уже наддали, поднатужились и... перевернули виера, после чего, упираясь рогатинами кто в лапы, кто в живот, потянули в сторону, за спины прикрывающих их солдат, быстро осознавших, что собираются сотворить находчивые вояки.
- Потащить бы... до края... - обливаясь потом, выдавил из себя раненый. - Уж там мы его...
- А ну братва, помогай! - гоготнул какой-то волитар, с одной рукой, в которой он, тем не менее, сжимал немаленький кистень из воронёной стали, отшвыривая демонов одного за другим. По лицу защитника градом катился пот, скула была рассечена, на плече уже виднелся саднящий синий рубец. - Прикройте их, пока они его оприходуют!
Стрекот поглотителя отразился криком жирной твари, все еще находившейся на отдалении от центра боя... и словно по команде, все охотники, находившиеся рядом, кинулись к пауку. Они даже не останавливались, чтобы добить сбитых с ног солдат, их клешни и лезвия не рубили - просто отталкивали с дороги, они бросались на оружие, сминали, били... перли даже на лидиум, если таковой находился в руках людей, получали ожоги и спешили дальше. Остановить их мог только огонь - но пламя вокруг гигантского паука гасло.
Один из охотников прыгнул на спину тащившему поглотителя солдату и, изогнув хвост ударил его в живот, а лапами принялся рвать тело. Другой получил булавой по голове, припал к земле, и клацнул клещами, отхватывая человеку ноги.
- Раскусили, гады!
- Догадливый, да? - огрызнулся однорукий волитар на неудачную шутку кого-то рядом.
Воронёный цеп свистнул в воздухе, снося очередного демона. заговорили обычные катапульты, снаряды падали, пришибая и отшвыривая демонов. Какому-то особо ретивому охотнику досталось по морде лидиумными каминными щипцами, видно, позаимствованными из богатого дворянского дома для обороны города.
- Оттаскивайте, оттаскивайте паскуду! А ну давай, давай.
Упавшую рогатину подхватил ещё один человек. Половина, если не больше воинов принялись тягать Поглотителя дальше, лишь бы дать огнемётам выстрелить.
- Не жалей сил, народ! наддай ещё!
- мама...
- Хрр-пхх...
- А ну, ну давай! Дава-ай!
Крики и стоны бойцов перемежались с завываниями виера, то там, то тут падал снесённый человек, склонялся поверженный волитар. Порой - падали, сбитые лидиумной утварью, и пустотники, но насколько же их было меньше.
- А ну попробуй ещё разок. Оба сразу! - крикнул толстый офицер. По искромсанному животу и порванной форме воина уже текла кровь, руки дрожали, глаза заливал пот, а оружие измялось о прочные панцири чудищ. - Оттащили вроде. давай вон того, жирного! Чтоб как солнце загорелся, образина уродская!
Когда сияющее тело паука исчезло где-то в Нижнем Городе, огромный демон вновь заверещал, гораздо пронзительнее и злее, словно заставляя и без того опасных демонов еще больше свирепеть. Возле жирной туши виера и вовсе носились столь стремительно, что за ними невозможно было уследить взглядом - только вспышки лезвий.
И тогда ударили огнемёты. Оба разом.
Пылающие глаза виера лопались под струями ярко-рыжего пламени, на фоне которого даже шевелюра толстого офицера казалось бледной. Демоны горели, горели лучше всяких дров. А главное - горела и здоровенная образина, до которой совместный выдох "драконов" дотянулся как раз достаточно, чтобы всю переднюю сторону твари объяло сияющим огнём. Воодушевлённые люди и волитары, не жалея себя, сталкивали исступлённо визжащих выплодков Рождённого Сном друг с другом, сами получая раны и обжигаясь до костей. Со всех сторон тащили что ещё оставалось горючего - смолу, масло, дёготь, хоть понемногу, ведь даже искры, попавшей на измазанное чурило поганой нечисти, хватало, чтобы выжечь монстру глаза или даже испепелить голову.
- Молодцы! Молодцы, мать вашу... - толстый уже хрипел, ослабев от потери крови. - Так их, так их ре... ребята...
Когда жар спал и пламя немного утихло, усталые воины смогли перевести дух - рядом не осталось демонов, кроме догорающих туш. Лишившись той твари, что управляла их действиями, они из боевой силы превратились в озверевшую стаю, частью сгоревшую в пламени, часть разбежавшуюся, когда их поражение стало очевидным. По крайней мере, защитникам порта хотелось думать, что было именно так и новой атаки в ближайшее время не предвидится.
- Ну что... сдюжили? - к толстому подлетел однорукий волитар. - Эээх... нам бы сюда хоть кого ещё из огненных - задали бы, ох задали...