Над облаками

[Тельтиар >>>]

Бой продолжается


Адмирал Ирниан Вэлсем не был гениальным стратегом или искушенным тактиком, свое звание он получил не за полководческий талант. Как и многие южане, особенно благородных кровей, он был вспыльчив и неудержим, особенно в бою, где своей отчаянной храбростью вдохновлял воинов Альянса и они готовы были идти за ним хоть на край мира, если будет приказ. Он был популярен среди солдат и офицеров, но не благодаря разумному управлению, а лишь безудержной смелостью и заразительным куражом. Клинок в его руках всегда пел погребальную песню врагам Альянса. Вот и сейчас, все еще не остыв после схватки на мостике, он жаждал быть в самом сердце битвы, чтобы его флагман стяжал более всего славы.
- Полный вперед, капитан! – Бросил он, вскинув над головой клинок, окруженный молниями. – Пора показать демонову отродью, чего стоят солдаты Альянса!
- Едва ли это было бы разумным, милорд… - подал голос один из адмиралов, находившихся на мостике.
- Молчать! Если здесь трусы собрались – то я не из таких. Победа наша, и я не позволю каким-то тварям отнять ее у меня!
- Но они сражаются на нашей стороне! – Вмешался другой офицер. – Пусть…
- Это бой Альянса. Наш бой!
В небесах, прямо над кораблем клин золотоглазых демонов прошел ножом через нескольких исказителей, перемолов их тела. Несомненно Ирниан видел это, и ему было неприятно, что люди могут оказаться обязаны победой этим новым чудовищам, каковы бы ни были их мотивы.
- Капитан, вы слышали приказ! Совершайте маневр!
Споры прекратились, маги передали приказ на другие корабли объединенного флота – быть может, к удивлению Альдофа Стерна, не ожидавшего от Вэлсема подобного поворота, - и несколько тяжелых линкоров полетели прямо в самую гущу роящихся демонов.
- Залп! Бортовой залп! – Адмирал, все еще потрясая мечом, лично координировал атаку кораблей, и пламя, вырвавшееся из орудий буквально захлестнуло врага… но к сожалению даже неповоротливые наг-саири были достаточно быстры, чтобы увернуться от пылающих снарядов и большая часть их пропала впустую, но там, где были попадания, виера ощутили весь гнев Лорда-Адмирала. Осколки лидиума взмывали и обрушивались, набирая невообразимую скорость и врезаясь в черные тела демонов, причиняя им боль, какую они еще никогда не испытывали. Пробитые насквозь, дымящиеся и умирающие, исказители падали с небес, с затихающим стрекотом исчезая в ночном мраке. Несколько раз Вэлсем видел, как лидиум рассекал крылья золотоглазых и наносил им смертельные ранения – это не беспокоило адмирала. Демоном больше – демоном меньше, он не доверял и не мог доверять никому из них.
На «Солнечном Свете» было восемь магов, отмеченных Небесным Отцом и они совместно сплетали изощренные сети заклинаний, обрекая виера на неминуемую гибель от лидиума и молний. Те виера, что оказывались возле флагмана Юга, были обречены, столь велики оказались сила и искусство боевых магов, а так же ярость наездников, окруживших корабль и прикрывавших его от нападений. Южный флот, а точнее то, что от него осталось наконец снова действовал слаженно и четко, словно одна, единая военная машина, которую не под силу остановить никому.
Несколько исказителей врезались в борт галеона, идущего чуть ниже «Солнечного Света», пробив его и оказавшись в трюме – воины, находившиеся там с баграми и копьями тут же набросились на демонов, пригвоздив их к палубным доскам. Теперь, когда были нанесены первые повреждения кораблю, экипаж отлично понимал, что следующая атака может буквально расколоть судно, или же лишить его маневренности, сделав легкой добычей для последующих нападений. А значит, нужно было истребить как можно больше демонов, пока корабль еще мог сражаться. Твари, облитые маслом и смолой, вспыхнули, но все новые врывались в трюм, оставляя за собой огромные пробоины, сметая попадающихся на пути людей и волитаров, зло шипя и выискивая ненавистных им магов.
- Их все меньше! – Адмирал Вэлсем ни на мгновение не сомневался, что именно ему суждено разбить полчища виера, коль скоро он так храбро ринулся на них, и ведь действительно, рой демонов редел, и все меньше их совершали попытки атаковать «Солнечный Свет» или «Крушащий Рок», идущий за ним следом. – Смотрите господа, победа наша!
- Господин адмирал, что если вы ошибаетесь? – Адъютант выглядел встревоженным, ему не верилось, что все может так быстро закончиться.
- Протри глаза – все кончено, они отступают! – Это был его триумф. Триумф рода Вэлсем, и именно он обессмертит имя предков своей доблестью. – А Ворлинге, трус, бежал. И это в час нашей великой победы!
То, что Лорд-Адмирал Севера вывел свои корабли из боя, сильно раздражало южанина, но чего еще можно было ожидать от изнеженного волитара там, где проверялись на прочность настоящие мужчины! С виера было покончено, он собственными глазами видел, какими редкими стали их атаки, и даже золотоглазые, рассекающие воздух где-то наверху, теперь почти не сталкивались с врагами-собратьями. Что это, если не победа?!
А затем вернулись крикуны.
Сотни этих тварей, похожих на тараканов-переростков, спустились из-за самых туч, зависнув над кораблями объединенного флота и создав столь яростную звуковую волну, что паруса в первые же мгновения изорвались в лоскуты, а дерево треснуло. Люди на палубах попадали, зажимая уши руками, но дребезжание было настолько нестерпимым, что казалось, вот-вот лопнут их черепа, а из ушей и глаз потекла кровь. Маги обрушили на них дождь из лидиума, огня и молний, но было уже слишком поздно…
Первым в щепы разлетелся «Крушащий Рок», на который пришлась основная атака крикунов. Линейный корабль, каких по пальцам можно было пересчитать во всем Альянсе, обратился в груду мусора, а его команда погибла в жутких мучениях, столь велика была цена ошибки адмирала. «Крушащий Рок» стал первым, но не единственным – линейный корабль по левую руку от флагмана Вэлсема продержался лишь на несколько мгновений дольше, прежде чем его борта лопнули перезревшим фруктом, выплескивая в небеса всю свою начинку, а небольшой фрегат совсем рядом и вовсе оказался вбит в землю потоком звука, расплющенный и разломанный. Харкали кровью всадники и издавали болезненный клекот их грифоны, столь невыносимым для них был этот звук – звук неминуемого поражения, в которое обернулась фальшивая победа Лорда-Адмирала. Волны звука сминали доспехи наездников и сбрасывали их с крылатых зверей, обрекая на смерть, и только самым опытным удавалось удержаться в седле. Осыпались дождем обломки корвета, лишь случайно попавшего под удар крикунов, направленный против еще одного линейного корабля…
Ирниан Вэлсем в бессилии смотрел, как вздыбилась палуба его флагмана, как трескаются, сопротивляясь из последних сил крепкие доски, и как в конечном итоге ломаются, не выдержав натиска. Маг-адъютант укрыл его и других офицеров от атаки крикунов, но даже находясь в относительной безопасности, Адмирал ничем не мог помочь своим воинам, которых он бросил на смерть, из-за гордыни и безрассудной храбрости. Истошно закричав, Ирниан рухнул на палубу, стуча по доскам кулаками, так, словно это могло хоть что-то изменить. Мачты «Солнечного Света» с треском ломались, опадая на разбегающихся людей, кого-то сбивало с палубы за борт, а порой и вместе с кусками борта – объединенные усилия нескольких сотен крикунов перемалывали один из самых крупных кораблей Альянса. Перемалывали его в труху и пыль.
От полного разгрома объединенный флот спасли золотоглазые демоны, ворвавшиеся в гущу крикунов и изрезавшие их своими крыльями. Между детьми Пустоты вновь разгорелась жаркая схватка, но было уже слишком поздно для «Солнечного Света». Флагман Юга перестал существовать.

[Scorpion(Archon) >>>]

Ночь 13
Правда?
(Я, Инэйлэ, Тельтиар)

- Милорды, просим извинить за вторжение.
Реагировать надо было быстро. Непонятно, что внутри. А теперь... лишние, те, кто не готов сопротивляться демону? Хотя - почему не готов? Дангер Оррик, рыцарь Рейсов, Алый Молот - не готов?
Довериться юному Оррику сейчас - сразу, отбросив лишние сомнения. Почему нет?
Анкер Тайл... тут всё куда сложнее.
- Милорды, мы находимся здесь по причине чрезвычайной важности. Это связано с безопасностью всего дворца, - выпалил Элрус. Обычно молчаливый, сейчас волитар словно нагонял слова, которые не давали себя сказать всю эту жизнь. нагонял и выталкивал вперёд, представляя общественности. - У нас есть основания подозревать здесь... большую угрозу.
- Тогда поделитесь своими опасениями с человеком, обеспечивающим за безопасность дворца, - потребовал Дангер.
Любой случай, когда кто-то, особенно человек, заставал его врасплох, Алексис Лератен воспринимал как профессиональный провал. В данном случае, конечно, он мог сделать себе скидку – всё внимание лорда-диверсанта был направлено внутрь комнаты, где уже несколько минут Аэция общалась с одержимым, но… Появление лорда Тайла с Дангером Орриком оказалось для него неожиданностью. И посему придворный лоск в его речах хромал на обе ноги.
- Что вам известно о вашем родиче Ричарде?
- Ричард мой ку… - начал было лорд Тайл, но оборвал сам себя на полуслове, возмущенно вскинув голову: - Вы прячетесь возле моих покоев, словно воры в ночи, и еще смеете допрашивать меня?!
- Вас никто не допрашивает, - примирительно поднял руки перед собой Сандер. - Просто задан вопрос. Не из праздного любопытства, и незачем оскорблять таких же дворян, как вы, если он ва не понравился. Сейчас мало вещей делаются "ради интереса", вы не находите?
- Я нахожу лишь, что имею право знать, что вы здесь делаете, а уже после решать – удовлетворять ваше любопытство или нет, - упорствовал Анкер. – В конце концов, это не меня обнаружили под чужой дверью с оружием!
«Когда отец погиб, все перестали считаться с Тайлами! Этой дерзости надо положить конец!»
Терпение Алексиса было на исходе. Лорд Тайл определённо думал только о своём уязвлённом достоинстве и не желал слышать ничего иного. А тем временем Аэция, там за дверью…
- Лорд Тайл, ответьте честно – что вам важнее – ваша семейная честь или существование Альянса?
В последний момент Алексис заменил слово «самолюбие» на слово «честь». Дуэль с этим… молодцем была последним, что ему в данный момент было нужно.
Анкер подался было вперед, чтобы высказать наглому провинциалу все, что думал о нем самом, его манерах и словах, но сильная ладонь друга мягко легла ему на плечо, призывая успокоиться.
- Ричард – брат лорда Тайла, - произнес Дангер примиряющим тоном. – Достойный юноша. Теперь же, будьте так любезны – скажите мне, начальнику стражи, что вы здесь делаете. В особенности вы, лорд Элрус, тогда как Белые Мечи сражаются с демонами.
- Как и гвардия Рейсов, - парировал Сандер. - Но у вас, как у начальника стражи, есть обязанности. Есть ваш долг. Есть и у меня - мой. вы лично знакомы с юным Ричардом Тайлом, Дангер?
- Мне не нравиться, к чему ведет этот разговор, - Анкер движением плеча сбросил ладонь Оррика. - И я, и рыцарь попросили вас ответить, но слышим лишь вопросы. Если вы не задумали ничего дурного - к чему все это?!
- Хорошо, - Сандер вздохнул - чуть устало, но глаза его отливали сталью. - Мы полагаем, что Ричард Тайл одержим. И полагаем не на пустом месте. Это громкое обвинение, но и проверить его очень просто, чем сейчас и занимается леди Аэция Лератен. Мы ожидаем её здесь, и оружие при нас - мера предосторожности, а не угроза кому-либо.
- ЧТОО?! – Повысил голос Анкер. К его щекам прихлынула кровь, а дыхание стало медленным и тяжелым.
«Я – дурак! Слепой дурак! Думал, эта стерва мной заинтересовалась… Думал, наконец-то у Аники появилась хорошая подруга… А ей всего-то надо было подобраться к моему брату!»
– Мера предосторожности, как же! Вы убить Рика хотите! Он же еще ребенок! Как вам такое в голову пришло?! Дангер, что ты стоишь?!
- Это очень громкое обвинение, - казалось, на какое-то мгновение рыцарь ушел в себя, удивленный происходящим, но слова Анкера заставили его вмешаться. – Чем они подкреплены кроме ваших догадок?
- Ночь Ритуала Правосудия - помните, Анкер? Вспомните, где был Ричард в ту ночь, пожалуйста, - Сандер был невозмутим. - Как вы сами понимаете, обвинение такого порядка и правда не может быть голословным.
- Я не следил за своим братом! Не имею подобной привычки.
- А зря.
- Факты, лорд Элрус, - вскинул трость, пытаясь вклиниться в спор Дангер. - Прошу, только факты.
- В момент, когда ударили чары, Ричарду стало плохо, - Алексис говорил настолько коротко, насколько смог. - Он покинул зал, едва держась на ногах, я увидел это, и мы с Аэцией последовали за ним. Неподалёку от дверей мы столкнулись с покойным лордом Сакондаром и лордом Сандером и поделились своими подозрениями. У дверей комнат мы остановились. Аэция носит кольцо из лидиума, и когда она поднесла его к двери, оно засветилось - верный признак наличия демона.
Лератен умолк, чтобы перевести дыхание...
- Лидиум тогда по всему городу сверкал, - мотнул головой Анкер. - Это ничего не значит.
- К тому моменту кольцо уже угасло, - покачал головой Алексис. - Если бы оно ещё светилось, то мы не стали бы и пробовать воспользоваться им.
- Это все? - Дангер, в отличии от друга, оставался холодно-деловым. - Если вы правы, мы можем прямо сейчас войти и проверить Ричарда лидиумом.
- Именно за этим туда и отправилась Аэция, и именно потому мы здесь, страхуя её риск. Если это - правда, то вошедшие вооружённые люди или волитары могут вызвать... ненужную реакцию, - пояснил Сандер. - Вы готовы рискнуть? Анкер, я понимаю, как вам тяжело и сам был бы в бешенстве, предъяви моему родичу кто-то такое обвинение... Ваше слово?
- Если вы ошиблись, я заставлю вас заплатить за нанесенное моему роду оскорбление, - пообещал Тайл, и решительно направился к двери. В руке у него появилась лидиумная цепочка с ключами. - Идемте!
Он не дошел буквально двух шагов - изнутри раздался сдавленный крик, дверь распахнулась и наружу буквально выпал юный Рик, зажимая одной рукой бок. По его белой сорочке медленно расползалось темно-алое пятно.
- Отец Небесный! - Воскликнул Анкер, бросаясь к брату и подхватывая его до того, как тот упал. - Что же это?! Рик! Вы... Рик!!!
Лидиум в его ладони оставался тусклым, не подавая никаких признаков присутствия демона.
- Стража! - Прогремел, отражаясь от стен голос Дангера Оррика, сохранившего хладнокровие и присутствие духа даже в столь жуткой ситуации. - Ко мне, стража!
- Убийца... - прошептал отрешенным голосом лорд Тайл, обернувшись - по лезвию девушки медленно стекала кровь. - Убийца!

Сообщение отредактировал Scorpion(Archon) - 30-08-2010, 1:04

[Тельтиар >>>]

Неправда.
(Все те же лица)

Его брат лежал у него на руках, едва дыша и истекая кровью. Брат, которого он поклялся оберегать, брат, которого он обрел спустя столько лет.
Хрипа Тайла Алексис не слышал – для него существовала только живая и невредимая с виду Аэция.
- Что случилось?
- Лидиум не светился, - ответила Аэция. – Я специально поправляла вуаль – свет не был виден, в отличие от прошлого раза. Сначала Ричард просто говорил, подсовывая мне вино, потом начались какие-то странные шумы, скрежетание, словно когтями по камню, затем что-то принялось дёргать меня за платье, что-то пыталось схватить за руки, а затем Ричард закричал. Я выпустила лезвие из трости, попыталась от этого чего-то отмахнуться – по чему-то, кажется, попала – Ричард был около двери, я шла к нему… А потом, как мне показалось, что-то… перерезало ему горло… звуки были булькающие, кошмарные.
Оцепеневший лорд Тайл с ужасом смотрел на Аэцию, все сильнее прижимая к груди тело кузена - его сердце еще билось, но юноша был без сознания, и дыхания почти не чувствовалось.
Девушка что-то говорила - он не мог расслышать ни слова, в висках бешено стучала кровь. Но затем ее глаза, прямо под вуалью, сверкнули красным и погасли. Анкер отшатнулся, едва не упав, из горла его вновь вырвался крик:
- Это она! Она - одержимая! Она!
- Анкер, сюда! - Велел Дангер, перебрасывая трость в левую руку и обнажая клинок. - Лорд Элрус, ни шагу дальше!
Где-то позади слышался топот тяжелых сапог. Стражники, получившие недавно нагоняй, спешили явиться на зов командира.
- Я не одержима, лорд Анкер Тайл, - в другой раз инсуниация оскорбила бы Аэцию, но этот тип, видимо, успел привязаться к брату... Привязался бы к сестре лучше. - Будь я одержимой, дракон бы убил меня. А он меня не тронул, хоть я в день нашей с Вами встречи проходила мимо него дважды.
"Ты следующий, лорд Анкер Тайл, я убью тебя, как твоего брата"
Донеслись до молодого дворянина ее слова. Как он мог в день их знакомства считать этот голос хоть сколько-нибудь привлекательным? Нет! Это все было демоническое наваждение, но теперь-то он видит, что из себя представляют эти Лератены!
Анкер спешно отходил к другу. Он боялся, но не страх заставлял его отступать, а беспокойство за жизнь Рика - ведь в первую очередь следовало помочь ему.
- Я, как волитар, шага делать и не собираюсь, - усмехнулся Сандер. - Лорд Лератен и его дочь - не одержимы, в этом я могу дать вам своё слово. Можете и мне не верить, но в том, чтобы устроить кровавую баню здесь, никто не заинтересован. Леди Аэция описала произошедшее внутри достаточно подробно. Может быть, стоит выяснить, почему она рассказала нам это всё, и, если это правда - проверить ваши покои. Повторюсь, подозрений из ничего не бывает, даже если это подозрения всего лишь троих, которым вы не склонны верить по какой-либо причине.
"Лидиум не светится... Почему? Металл не подводит. Может, мы и правда ошиблись. Нет! В мальчике есть демон... но рана? Кровь? Аэция? Всё - неправильно, всё как-то не так!"
- Сандер, будь благоразумен - они ввели тебя в заблуждение! - Произнес Дангер, немного отойдя в сторону, и пропуская Анкера с ребенком на руках. - Эта женщина одержима, а ее отец во всем ей потакает. Ты стал жертвой обмана, но этот обман раскрыт. Не становить соучастником убийства, пока еще можешь.
- Дангер, я могу задать тебе вопрос? С каких пор ты стал так уверен во всём, что готов сейчас вынести приговор человеку за несколько минут? - лорд Элрус также перешёл на "ты". - ты был на Бужербе. Знаю. ты теперь рыцарь - тоже знаю. Но если ты станешь соучастником убийства, спасая демона - чем это будет лучше того, что им стану я. Мои глаза тогда и сейчас говорят мне разное. Чему верить? Почему я должен верить, что обманывают меня, а не тебя? почему - тому, что вижу сейчас, а не прежде? Скажи е хоть одну причину, почему из двух правд я должен выбрать ту, которую вижу теперь, притом, что втрая - ничуть не менее правда и выглядела точно также?
- Потому, что я был на Бужербе и видел демонов, но ни один из них не прельщался телом хилого мальчишки. Все же что ты знаешь - ты слышал от Лератенов, и даже кольцо в их руках могло сиять не из-за Рика, а из-за Аэции. А еще, я вижу раненого ребенка.
- В Нижней одержимыми были и люди, и волитары. Разные. Их было много. Среди них были калеки, нищие - и состоятельные горожане. И потом - с чего ты стал постоянно говорить за меня, словно знаешь меня лучше меня самого? Дангер, ты много повидал и много сделал, я уважаю это и ценю твою доблесть и честность. ты - гордость рода Орриков, - Сандер облокотился на стену, будто беседовал со старым другом. - Но если верны мои, а не твои подозрения - вы в опасности, и страшной. Если же твои - то же самое. Мне нет смысла отходить в сторону в обоих случаях. Кто-то из нас прав. Этого достаточно.
- Сандер, ты видишь, что лидиум не светится. Это было единственным основанием обвинения - и оно оказалось ложным...
- Мой брат умирает, а вы спорите! - Вскричал Анкер Тайл. - Он живой человек!..
- Мы ему поможем, найдем хорошего целителя! Я обещаю, - Дангер сказал это даже не оборачиваясь.
Из-за поворота коридора выбежало двое стражников с арбалетами, еще двое едва поспевали за ними. Анкер, заметив их, мысленно поблагодарил Четверых за то, что Дангер обругал их раньше и заставил выйти на патрулирование, а не торчать возле главного зала.
- Значит пошлите кого-то за целителем. Слугу, стражника, кого-то, - предложил Сандер. - Но я никуда от него не отойду, пока не увижу, что он НЕ одержим. Я на Рика пока ещё не нападал, так ведь? И Дангер, перестань наконец говорить и делать выводы за меня! У тебя своя голова на плечах, это заметно, но и у меня есть моя. Так что позволь мне думать самому.
- Сходи за Пфайпфелем, - бросил одному из воинов Оррик.
- Я пока бежал - выдохся...
- Быстро, я сказал!
Более спорить стражник не стал, и поспешил обратно, громко топая по каменному полу.
- А теперь, как начальник стражи, я приказываю всем выйти в коридор и сложить оружие, - продолжил он, повысив голос. - Здесь больше никто не прольет ни капли крови.
Алексис тем временем и не думал выходить на открытое пространство. Наоборот – отошёл, так, чтобы снаружи его было не достать.
Он внимательно осматривал покои в поисках того, что скребло по стенам, ища хоть какое-то объяснение творящемуся вокруг бреду. Аэции он верил. Верил, чтобы не говорили ему его глаза в эти мгновения. Просто верил - он знал, что нет того, ради чего дочь могла пойти на союз с тагэдори, даже ради спасения их семьи... Потому что понимала – никто из них не принял бы спасения, добытого такой ценой, и не простил бы... Они оба это понимали – даром, что ли, Корделия не раз и не два говорила, что двое её старших детей исключительно папины?..
Значит, либо кто-то здесь сошёл с ума...
Либо кто-то водит их всех за нос. Кто-то?.. Демон, разумеется. Но вот как? И как доказать это?
- Лорд Лератен, Аэция - я прошу вас выйти, - настойчиво повторил Дангер. - Я готов поверить вам, но для этого вы должны подчинится моему приказу...
- Поверить им?! Дангер - ты в своем уме? - Анкер, бережно уложив брата на пол у стены, вновь оказался рядом. - Они пришли убить Рика! Хладнокровно убить ребенка!
- Я готов поверить, потому, что слова Сандера для меня не пустой звук, - спокойно ответил рыцарь. - Но, только если вы покажете, что я могу вам доверять. Выходите и сложите оружие.

[Инэйлэ >>>]

те же, там же...

Где же истина?
- Алексис, будьте аккуратны, - кивнул Сандер. - Дангер не верит нам, но то, что он говорит - уже позволит нам хотя бы склониться к диалогу. Но Дангер, у меня будет условие, которое, думаю, вас устроит. Оружие лордов Лератенов в руки возьмёте вы. Это принимается?
Алексис отвёл взгляд от двери и посмотрел на дочь.
- Согласна?
- Да, - негромко ответила девушка. - Но не спускай глаз с Ричарда. Он… похоже, он куда хитрее, чем мы предполагали. И ещё – Дангер Оррик ещё не выразил своего мнения по данному варианту действий.
Лорд Лератен кивнул.
- Ваше мнение, Рыцарь?
- Дангер, что за сделка с убийцами...
- Мы должны во всем разобраться, - начальник стражи покачал головой. - Без лишнего кровопролития. Я заберу ваше оружие, а лорд Сандер поручиться за вас и будет отвечать головой.
- Хорошо, - Алексис кивнул, и вложил меч в ножны.
Отцепив перевязь, он перекинул через гарду ремень, демонстрируя, что немедленно обнажать оружие не намерен и замер в дверном проёме. Аэция тем временем убрала лезвие в рукоять, и постукивая ей по полу, добралась до отца. Коснувшись его плеча, девушка приблизилась ещё на шаг и провела тростью ему по плечу, пока Алексис не перехватил её левой рукой правой руки. Потом он присел, не теряя Ричарда из виду, сложил оружие на пол – в нескольких шагах от уже лежащей там глефы, отброшенной перед лихим прыжком и в следующий миг выпрямился.
Дангер так же медленно убрал в ножны меч, и выступил вперед, за несколько шагов преодолев разделявшее их расстояние. Он наклонился, перебросив через плечо перевязь клика Алексиса, затем подобрал глефу и передал ее одному из стражников, прислонившему оружие к стене.
- Итак, - Оррик спокойно вернулся обратно, встав возле Тайлов. - Я готов выслушать ваши слова. Тем более, мы ждем мага.
- Коротко мы уже всё сказали, - отозвался Алексис. – Мы подозревали Ричарда Тайла в одержимости и решили проверить. Мы были за дверью, а что происходило в покоях – пересказала, как смогла, Аэция. Что ещё Вы хотите услышать?
Итак, вы по одному подозрению пришли и пытались зарезать мальчика, - взгляд Дангера скользнул по оружию Лератена. - Чем...
- Трость! - Анкер, до этого сидевший над братом, внезапно обернулся. - У нее в трости клинок - я видел!
- Это так?
- Да, в моей трости клинок – женщины рода Лернатен без оружия не ходят. Или вы считаете, что женщина должна входить в покои малознакомого мужчины беззащитной? – Аэция уже начала думать, что в семье Тайлов по мужской линии передаётся идиотизм. Сколько можно называть Рика мальчиком да ребёнком? – Тем более мужчины, которого собственная сестра опасается?
- Опасается? Что за глупость! Аника сказала бы мне! - Возмутился Анкер.
- Девице не пристало держать в руках оружие, тем более, когда рядом есть отец, - в голосе молодого Оррика явно слышалось осуждение, смешанное с налетом снисходительности: чего еще ожидать от провинциалов.
- Нельзя полностью доверять тому, кто демонстрирует полное безразличие к твоему мнению, к твоей душе! – запальчиво ответила Аэция – терпение её лопнуло, а перед мысленным взором опять встала та омерзительная сцена – Анкер уверенно распоряжается Аникой, даже не спросив её мнения. – Лорд Анкер Тайл, Вы в моём присутствии распоряжались своей сестрой, не делая даже попытки спросить её мнения!
- Мужчина не всегда может быть рядом, - твёрдо ответил Дангеру Алексис, предоставив справляться с Тайлом дочери. – Он может быть оказаться на войне, может быть убит. Женщина должна в случае уметь постоять за себя и своих детей, оборонить их и себя от чужой подлости. А о том, что пристало и чего не пристало моей дочери, позвольте судить мне!
- Придержите языки! - Кровь прихлынула к щекам начальника стражи. Его настолько возмутило сказанное Лератенами, что на какое-то мгновение он забыл о цели их присутствия здесь. - Лорд Тайл распоряжается судьбой сестры как любящий брат и глава рода.
Говоря так, он подобрал трость, и прислонил ее рядом с глефой.
- Благородной даме пристало заниматься вышивкой, а не бегать с мечами.
Аэция тоже поперхнулась от возмущения. Такого откровенного издевательства она от этого вроде бы разумного человека не ожидала. Сначала Анкер сходит с ума, теперь Дангер…
Что-то не так. Что-то сильно не так. С чего Анкер решил, что она одержима? Конечно, если он увидел раненого Рика, и её с выкинутым клинком, то логическую цепочку проследить нетрудно… Но всё равно – такой фанатизм… Что же происходит? Словно кто-то подстёгивает…
- Позволю себе заметить - лорд Алексис прав. Но это к делу не относится.
Сандер впился глазами в Ричарда, изо всех сил пытаясь понять, что происходит... Лидиум - не помогает. Аэция - словно в кошмарном сне каком-то...
- Дангер, возьмите трость и держите при себе. На время, по крайней мере. Она вам может пригодиться и будет удобна, пусть вам и подошла бы длиннее. Мои клинки также прикажете отдать вам?
- Лорд Элрус - вы вольны уйти или остаться.

Сообщение отредактировал Инэйлэ - 4-09-2010, 9:04

[Scorpion(Archon) >>>]

Резня на чистом обаянии

Окружённая клубящимся облаком чёрного дыма, словно сотканная из ночного мрака, Катрина Браунди, леди Аш, волитари-вместилище Акаши, герцогини Пустоты, смотрела на собравшихся на выход гвардейцев с холодной, игривой и немного расчётливой улыбкой. Тонкие пальчики играли хлопьями дыма, накручивая у самых ноготков кольца полупрозрачного чёрного бархата – платья или ореола Пустоты, сразу было не разобрать. За спиной волитари в померкшем, неровном сиянии сердца крепости виднелась длинная, искажённая, страшная тень.
Не тень волитари или человека. Даже не тень чудовища… Чудовища, виденные за эту ночь, и те не были настолько страшными.
Потому что не были – прекрасны.
Отвести взгляд ни от женщины – тонкой, изящной, изысканной и такой хрупкой – ни от извращённой, тянущей к себе какой-то искажённой, омерзительной и вместе с тем неотразимой красотой тени не было сил ни у одного гвардейца. Заледеневшие, неловкие руки скользили на рукоятях мечей, алебард, на плечах и локтях товарищей, тянули вниз ремни щитов, призывая снять неудобный, лишний груз с рук…
- Т-тварь… Она – тварь! – стиснув зубы, прошипела Гудрин, но голос гвардейки сейчас звучал для её собратьев нечётко, неуверенно, полнился желчью: ещё бы, потерять руку и тут же столкнуться с той, кто одним своим видом напомнит тебе о полученном увечье. У этой женщины есть всё, и будет ещё больше, и какая разница… А ты? Кто ты? Калека, которую теперь выбросят на улицу? С чего тебя слушать? Зависть…
- Тень её… видишь?
- Какая тень? – притворно изумилась Катрина, пролетая вперёд, к самому сердцу. – Вам, наверное, кажется, доблестный гвардеец? Здесь толком и не различишь тени.
Два голоса – как один – звучали в висках раскатами грома, но Дейлар Квайреэ посмотрел на стоявшую рядом, бледную как полотно Гудрин ясным, твёрдым взглядом.
- Видишь?
- Да, - кивнула Гудрин. – Тварь. И непростая. Придётся – через неё.
- И кому тут было мало смертей? – тяжело вздохнул Дейлар, перехватывая алебарду для атаки.
- Мне.
Голос товарища Фандора, застывшего у одного из недокрученных воротов, был странно холоден и отстранён. В глазах гвардейца плясали огоньки, словно у ребёнка, впервые в жизни увидевшего карусель на осенней ярмарке внизу.
- Я сказал, что многие выжили.
- Ах, как это печально, - Катрина всплеснула руками. Тень за её спиной – крыльями. – Ну может тогда ты не откажешься это поправить? Ради меня?
- Ради вас… - вяло повторил волитар. – Да. Ради вас.
- Никаких «вас». Зови меня на «ты».
- На «ты».
За спиной Дейлара и Гудрин лязгнул металл. Рывком, словно обнажаясь для…
- Давай же, милый мой.
- Да.
Сдавленный хрип, ругань и крик, исторгнутый пробитой насквозь душой. Сорогот не двигается с места, опираясь на алебарду, словно на посох. Дейлару едва удаётся развернуться, чтобы уйти от удара. Гудрин падает.
Один удар сердца. Три жизни.
Фандор стоял, забрызганный синей кровью. Волитар, крутивший ворот вместе с ним, лежал у его ног. Оружие обоих было в крови. Ещё один гвардеец, прибитый к стене ударом сразу двух алебард, нелепо дрыгал ногами, силясь вытащить хоть одну. Глаза его были ясны, но быстро мертвели…
- Го-лос… - простонал пришпиленный и обмяк. Руки безвольно выпустили древко, вогнавшее его жизнь во мрак.
- Гудрин, это она! Она их… - Дейлар не успел договорить. Сорогот, словно забыв про рану, омертвелой рукой хлестнул друга в лицо, словно плетью. Волитар отшатнулся к стене, успев подстаить под удар оружие. Хрустнули кости – кисть Йогсора вывернулась под страшным углом, в сторону выступила сломанная кость, губы разошлись в непонятном, совсем непривычном оскале.
- За… Катрину…
- За Аш!..
Кто-то кричал громче, кто-то тише, но ни один голос не звучал своим, знакомым. На Гудрин кинулся Виктарэм – половина лица гвардейца, превратившаяся в кровавую, страшную маску, была похожа теперь на оскал, какие рисуют на себе фанатичные орки перед абордажем. Или какими пугают маленьких детей.
Гудрин, сцепив зубы, пытаясь не думать о потерянной руке, нырнула под удар и всадила локоть в пах гвардейца. Тот даже не почувствовал удара, крутанулся на месте и, подхватив Гудрин за шиворот, с непонятной, звериной силой швырнул в стену. От удара помутилось в глазах, женщину чуть не стошнило, согнув пополам. Ноги подвели, и гвардейка, по привычке попытавшись опереться на руку, ткнула в пол обугленнйо култёй. В глаза бросилась кровь, мир вокруг, до этого чёрно-серый, блёклый, на мгновение окрасился густо-багровым и тут же провалился в темноту.
Последнее, что успела увидеть Гудрин, прежде чем во второй раз за несколько минут лишиться сознания от боли – странная тень с золотыми глазами, нырнувшая вперёд из-под потолка и располосовавшая горло Виктарэму…

[V-Z >>>]

Темные небеса и пламя в сердцах
За время военной карьеры Гарвелю Флорену не раз приходило в голову, что воздушный флот для островов – то же самое, что морской для земли… с одним важнейшим отличием. Морские суда не выходили за пределы одной плоскости; воздушные же могли прикрывать города на уровне улиц, опускаться под острова, парить высоко над ними…
Именно так сейчас и происходило. Капитан «Обетованного ветра» знал – если на отступающих кораблях посмотрят вниз, то разглядят Столицу… точнее, то, во что ее превратила битва. Еще не законченная битва – и потому Гарвель понимал, что любоваться городом сейчас никто не станет.
Отступление флота прикрывали всадники; лучший выбор сделать было трудно. Они были куда подвижнее кораблей, и потому сотворили в воздухе своеобразный беспрестанно изменчивый щит, способный задержать демонов.
Только задержать – иного и не требовалось.
«Обетованный ветер», принимавший участие в маневре с лидиумными лезвиями, чуть отстал, и оказался вместе с прикрытием; впрочем, небольшие размеры и маневренность фрегата позволяли ему избегать серьезной опасности.
Гарвель бросил взгляд в центр палубы – там неподвижно замерла Авита Соллит, волшебница Воздуха. Молнии ей давались не слишком хорошо, а вот управление ветром – просто превосходно; когда-то именно потому Флорен и одобрил назначение на свой корабль тогда еще совсем юной магессы.
Сейчас Авита сосредоточила все внимание на помощи кораблю – она не могла полностью управлять им, но вот ускорить в нужные моменты, облегчить маневр, обеспечить должный ветер… более чем. Большую часть срока службы она этим и занималась; под ее дипломом с отличием заслуженно стояла подпись Мастера Воздуха.
Однако основную тяжесть битвы несли на себе всадники – менее полусотни корладов и грифоний эскадрон. Они удерживали врага – они и гибли чаще.
А также…
Флорен понятия не имел, почему часть демонов накинулась на своих же. Он мог лишь предположить, что это кем-то организовано – все внезапно поддержавшие Альянс твари явно принадлежали к одному… народу? Виду? Клану? Неважно, как бы ни называлось – но эта часть темного войска взбунтовалась против другой.
О причинах капитан знать не мог – однако же сейчас он плевать хотел на причины. Если им помогают сотни вертких бойцов, столь же малоуязвимых, как и враги, знающих слабости противников и умеющих ими пользоваться – то с их мотивами можно и потом разобраться. Единственное, что тут мог сделать Флорен – отдать приказ не стрелять по золотоглазым. Впрочем, он все равно сомневался, что по ним бы попали.

Вице-адмирал Дункан Торренс родился на борту корабля, вырос в окружении небоходов и воздушных всадников. Выбрал дорогу в небо с абсолютной уверенностью, с гордостью носил небесное звание. И всегда считал, что погибнет в небе.
Сегодня он в этом окончательно убедился, той холодной мрачной уверенностью, которая не оставляет места панике, лишает страха и придает силу каждому удару. То же, казалось, чувствовал и его грифон; обычно шумный Остагар молчал, испуская крик лишь в момент удара.
Торренсу не на что было жаловаться. Сорок три года службы, битвы, шрамы, награды и порицания… схватка в темном небе была бы достойным финалом. Особенно против такого врага… и с такими союзниками.
Грифоны и квинор-кераи бились в одном строю – если в воздухе можно говорить о строе. Недоверие, которое пернатые звери поначалу испытывали к подземным гостям, давно пропало, и сейчас всадники Столицы и Горнариса бились так, словно тренировались вместе годами.
Удар корладов был куда мощнее – и потому более верткие всадники Альянса уходили в сторону от ударов демонов, маневрировали, подводя их под внезапный выпад союзника. Сами всадники, конечно, тоже не оставались в стороне.
С огромными тварями, искажающими магию, всадники мало что могли сделать – разве что при случае обеспечить им теплый прием захваченным с кораблей маслом и огнем; срабатывало, впрочем, не всегда. Однако и исказители не могли серьезно повредить всадникам – магов среди них практически не было, искажать было нечего, а угнаться за грифонами и квинорами неповоротливые наг-саири не могли. И все же свое дело всадники делали – заставляли исказителей отвлекаться, сбавлять скорость… а каждая потраченная демонами секунда шла на руку отступающему флоту.
Куда опаснее были другие – и самыми страшными были малочисленные, но верткие шестилапые твари, похожие на ос. Они держались в небе так же уверенно, как и всадники, могли поравняться с ними в скорости… и вот они-то как раз магию применяли. Впрочем, не так часто, как хотелось бы: для успешного магического удара приходилось останавливаться, сосредотачиваться и целиться. А в условиях нынешнего боя остановка была подобна смерти.
Торренс видел, как один из таких замер, игольчатые лапы начали выплетать какой-то узор… и в то же мгновение мимо мелькнула черная тень, отточенное до адской остроты крыло рассекло демона пополам.
Золотоглазые пришлись невероятно кстати, хотя вице-адмиралу было трудно считать их «своими». Но они этого и не требовали – просто бились с демонами так же яростно, как и всадники трех народов, не отступая и погибая так же, как они. И потому сердце Торренса кольнула скорбь, когда на разрезавшего сородича золотоглазого обрушились другие, и он рухнул вниз.
Скорбь, однако, была мимолетной.
Остагар нырнул вниз и сразу же дернулся вверх, уходя из-под удара; Торренс махнул рукой, затянутой в ослепительно белую перчатку. Такие перчатки он надел намеренно – даже в нынешней тьме они были ясно видны, и подавать команду остальным было просто.
А еще перчатка была посыпана ярко сияющей лидиумной крошкой – наскоро сделанный одним из корабельных Водников клей держал ее крепко. Дункан прекрасно понимал, что тем самым он превращает себя в мишень для демонов… но, можно подумать, они и так не видят знаки различия и не понимают, что он командует эскадроном.
Со стороны поле воздушного боя казалось абсолютно хаотичным; однако сведущий в небесной тактике понял бы, что и корлады, и всадники грифонов действуют осознанно, подчиняясь должным схемам и приказам. За столетия освоения неба Альянс выработал сотни методов боя в воздухе; Торренс же гонял своих подчиненных, пока те не запомнили каждый из таковых. И сейчас эскадрон с легкостью переходил от тактики к тактике, от маневра к маневру.
Корлады не могли знать методы Альянса – однако же у них имелись собственные наработки. В чем-то даже и превосходившие верхние схемы в данном случае – чудовищные хищники подземелий были куда ближе к виера, чем привычные Альянсу враги.
Дункан знал, что именно из-за этой подготовленности и гибкости его эскадрон и оставили на прикрытии – знали, что он продержится дольше других, даст необходимое время. Каков парадокс – именно мастерство сейчас обрекало эскадрон на почти верную гибель.
Стезя солдата.

[Scorpion(Archon) >>>]

Ночь 13, несколько ранее и вплоть до текущего момента
Трое в сердце битвы
(а именно Визет, Я и Анм)

Четверо, как больно…
Мрак выедал разум и жизнь. Пустота, поселившаяся в его собственных глазах, душила надежду стальными, холодными, как могильная земля, тисками. Хотелось кричать, и он кричал. Хотелось плакать, но слёзы ползли по лицу ядовитыми змеями, выгрызая проход сквозь кожу. От боли он успел забыть, какими были его глаза, когда были… Вся жизнь, вся красота, вся мечта – выгорела в одной огромной вспышке острой, злой боли, раздавив душу и пронзив всю суть Императора Давиона Волитара первородным не-льдом, тем, чем холодило прогрызенные насквозь души одержимых сущность самого Рождённого Сном.
Пустота не-жила в нём. Не имея власти, не-живая, не-существующая сила наказала неосторожного государя так, как могла – лишив возможности видеть и свет, и тьму, украв даже самый малый шанс на сопротивление.
Теперь она правила им. Даже не властвуя, правила и была тем довольна.
Где-то рядом был Элокхай, которого нужно было убить. Нашарить меч, просто кинуться, доверившись Четверым, и будь что будет.
Каждое движение отдавалось болью. Злорадство Герцога Бойни окатывало душу изнутри, словно фонтан ледяной воды. Тот, кто тщетно пытался противостоять ему – и всей Пустоте – теперь ползал перед ним на коленях, истекая самой Пустотой с изуродованного лица. Ну-ка, кто полюбит такого? Кто не отвернётся, уидев вместо красивых черт жуткую маску из Пустоты и обломков кости и кожи? Кто?
Желающих нет?
Где-то здесь – Разящий Свет…
Давион протянул дрожащую руку, пытаясь двигаться хоть каплю твёрдо. Всё – как во сне. Смерть от бессилия. Смерть, в которой нет ни капли надежды сопротивляться… Никогда, никогда он не умрёт так! Слепым, обезображенным – но не бессильным!
«Ты – не бессилен, Джаст!»
Меч не предал – тонкий, лёгкий свист раздался в воздухе, и пальцы ощутили привычную твёрдость рукояти клинка.
- Никогда…
А потом мрак вокруг побелел. Пустота на несколько коротких, очень коротких мгновений стала светлой и читой – какой не могла быть никогда, но была. На грани слуха двумя громкими каплями всплеснули о жизнь громкий голос Герцога Бойни и чей-то тихий, знакомый и родной, словно из тени шептавший какие-то добрые слова. Истины, забытые даже тем, кто их сейчас произносил.
«Всё хорошо, не бойся»?
«Всё пройдёт, успокойся»?
«Всё произошло. Бейся»?
Что-то такое… Непонятно, что. Просто тёплые слова и маленькие руки, и Элокхай почему-то не наносит удар, обрывающий жизнь врага. Не хочет или не может? Насмехается, даёт шанс?
Ласковые руки, оттаскивающие куда-то в сторону. Кто-то маленький и хрупкий, но точно знающий, что делает. А вокруг – первозданная белизна, рядом с которой даже лидиум кажется тусклым. Пустые глаза и трещины на лице привыкают к своим новым чертам, боль тупеет и затихает, только чешутся края новых шрамов. Левая сторона головы роняет на землю большие капли. Голубые – или уже чёрные? Не столь важно. Боли нет. Есть свет, поглощающий тьму. Свет-защитник. И тихие шажки, которым трудно тащить его, в доспехах, тяжёлого и высокого – а они тащат… И нет сил сопротивляться. Незачем. Просто понимать нужно, а понимать нельзя, можно смириться и чувствовать веру в тебя.
Маленькие руки. Тихие шаги. Белый свет. Разве так – может быть? Разве ТАК – можно воплощаться ещё одной легенде? Невозможно не верить, нельзя не соглашаться, можно только… дышать. Всё, что ещё зависело от самого Джаста – это его собственное дыхание. Так просто. Кто же? Неужели это…
… Малатаронт? Где Малатаронт? Что происходит?


- СТОЙ, МЯСНИК.
Тело Императора заслонила неясная, переливающаяся светом фигура. Мужчина… женщина… Волитар. В любом случае волитар, стройный, тонкий, но словно кажущийся во много раз больше, с горящими зелёным пламенем глазами и переливающимися всполохами серебристых и бело-золочёных волос.
Малатаронт, дракон волитарских Императоров, дарованный им Отцом Небесным, помнил всё. Помнил, что Элокхая побеждал в единоборстве только сам Небесный Огонь. Помнил, что лезвия, выкованные и закалённые Пустотой, несут на кончиках смерть – всему, что сотворено Богами.
Помнил, что шансов уцелеть у него… немного.
Но у ног того, кто веками служил роду Волитар, лежал герой-мальчишка, и из глаз его по лицу, пропахивая кожу, растекалась зияющая чёрная Пустота. Последний Император. Умрёт этот – изберут нового, у рода Волитар остались ветви, это ещё не конец. Решение – только его.
И всё равно Малатаронт точно знал, что должен делать он. Дракон. Брат дракона. Защитник трона волитаров и того, кто по крови и праву занимает его.
- СТОЙ. СЕГОДНЯ – ТВОЙ ПОСЛЕДНИЙ БОЙ. ТАК РЕШИЛ Я, ТАК МОИМИ УСТАМИ ГОВОРЯТ ЧЕТВЕРО. ПОДИ ПРОЧЬ, МРАК ВНЕ БЫТИЯ!
- Нападай, ящерка Удушителя! - вызов дракона Элокхай воспринял на удивление спокойно. Чувство собственной неуязвимости оставляло его разум чистым и пока свободным от лишних эмоций. Однако предвкушение настоящего боя уже приятно внедрялось в его разум.
- КАК ВСЕГДА ГОРД. ЧТО-ТО КРОМЕ ГОРДОСТИ ЕЩЁ ЕСТЬ?
Волитар двинулся вперёд. И – выдохнул огонь. Прямо изо рта волитара лилось пламя, и в золотисто-белом сиянии переливаясь и переплетаясь, возникали образы – один за другим.
Рыцарь в сияющей броне.
Неведомый зверь с тремя рогами и перепончатыми крыльями.
Бородатый великан, похожий на орка.
Хоровод пляшущих женщин с развевающимися волосами.
Все они тянули руки к Элокхая. Все – горели. И жаждали, чтобы враг Фераи горел вместе с ними.
- ПРАВОСУДИЕ ОГНЯ НЕБЕСНОГО ВОЗЬМЁТ ТЕБЯ. ИБО Я - СЛОВО ЕГО!
Волосы волитара вспыхнули ярче тысячи солнц, заливая улицы и площадь живительным светом. Из-за спины, словно готовое к удару скорпионье жало, вознёсся над головой растущих, переливающийся белым металлом хвост.

[Anmorium >>>]

Битва Чемпионов.

Просто добавьте Визета.

Доля секунды, которая потребовалась пламени чтобы достигнуть демона, была достаточным сроком, чтобы успел уйти от атаки. Несмотря на то, что дракон не был достойным противником для Герцога, тот прекрасно знал о том, что даже слабые могут победить сильных, используя лишь ум и осторожность. И такого шанса дать отродью богов Элокхай не собирался. Черный силуэт подпрыгнул вверх, в воздухе выбрасывая из спины две пары крыльев как у стрекозы, и тут же метнул двуручный клинок вниз, зная, что арканит выдержит драконий жар достаточно долго, чтобы долететь до плоти дракона.
-Узри мою мощь и отчайся. - Словно следуя древнему ритуалу произнес он, и на глазах силуэт стал разрастаться, принимая формы колоссального богомола. Едва тень стала материальной, как голова чудовища словно разделилась надвое, орошая площадь настоящим ливнем черно-зеленой кислотной слюны, что с шипением падала на камни мостовой.
- ВИДЕЛ! – рявкнул воитель Четверых, отбрасывая тело назад, не давая врагу приблизиться к Императору. Сияющая плоть хвоста наотмашь отшвырнула летящее лезвие – самым концом, сильно я пружинисто, возвращаясь на место в тот же миг. Дракон запрокинул голову – морда удлинялась и обрастала чешуёй, огромный гребень поднялся посредине волос, сзади, с треском прорывая одеяния – словно кожу – поднимались широкие кожистые крылья. Поток пламени, переливаясь ожившим гневом, глотал кислоту, словно голодный зверь – лакомые кусочки любимого кушанья. - НЕ ВПЕЧИАЛИЛО.
Демон лишь криво ухмыльнулся. Они все были очень разговорчивыми - и все умирали с криками и стонами. За столько времени чемпионы смертных как были пустословами, так и остались. Ни уважения к старшим, ни понимания ситуации. Настоящей ситуации. Окутанный черным сиянием, Элокхай спикировал вниз, нанося череду безжалостных ударов по дракону своими громадными лапами, и на любую попытку дыхнуть огнем он отвечал таким целыми волнами кислоты из своей бездонной глотки - натиск Герцога был неостановим, но спокоен и последователен. Малатаронт отступал – шаг за шагом, взмах за взмахом. Реакция, скорость, мощь – всё было на стороне его противника, но гордость и верность долгу утраивали силы дракона, не давая великому ящеру уступить чудовищу – хотя бы на какой-то миг. Хлестал хвост, вздымались могучие лапы, с каждым движением Малатаронт становился всё больше и свирепее. Таких сражений не видели в Столице – да и во всём мире – со дня, когда отгремела битва далёкого прошлого, окончившая первую жуткую войну с Пустотой. И боги, и Рождённый Сном могли гордиться теми, кто нёс их слово и наносил удары в их славу. В стороны летели обрывки Пустоты и драконья кровь… и пока неясно было, чего – больше. От схватки дракона и демона дрожала земля, камни летели в разных направлениях. И дрожь эта успешно маскировала иное сотрясение, не касавшееся боя... точнее, не порожденное им. В любой схватке выдается момент, когда бойцам приходится разорвать дистанцию, оказаться на малом расстоянии друг от друга; такое положение может длиться доли секунды - но иногда стороннему наблюдателю его хватает. Хватило и на этот раз. Прямо под ногами Герцога Бойни мостовая разверзлась, камни осыпались в нее мелким щебнем - а из пролома вверх ударил фонтан густой раскаленной лавы, выверенный так, чтобы не задеть Малатаронта. А неподалеку вознеслась каменная колонна, увенчанная мощной фигурой корлада; в грохоте камней и шипении лавы отчетливо послышался смешок. Экаделл бы оценил ход своего величайшего врага - точно рассчитанный и нанесенный в должную секунду. Обычному магу не удалось бы такое... но если маги стихиями управляли, то драконы были ими рождены, и обычные ограничения на них не действовали.
- Таким жукам не место ни в земле, ни в воздухе, - громыхнул голос Роклариона. В нескольких десятках метров четыре ониксово-черные лапы пробили мостовую, и отскочивший Элокхай лишь ощерился, глядя на второго дракона. Удивительно, с какой скоростью демон успел среагировать и отскочить - но титул чемпиона Рожденного Сном он подтверждал именно такими чудесами. Черный силуэт словно стал больше на мгновение, как будто сама Пустота решила поддержать своего Герцога в этот момент. Дыхание демона черным инеем оседало на землю, а все загорающийся огонек предвкушения настоящего, достойного боя все нарастал безумием. Но Герцог молчал - просто потому, что устал от ответов тем, кто все равно умрет так скоро. Тварь в нетерпении ударила одной из лап по земле.
- СМЕЛО. ВРЕМЯ КОНЧАТЬ С ЭТОЙ ТВАРЬЮ, БРАТ, - оскал принявшего драконий облик Малатаронта казался зловещим. Струя белоснежно-золотистого пламени очертила в воздухе пылающую спираль и, разлетевшись, обрушилась на Элокхая огненным дождём.
- ЗА ЧЕТВЕРЫХ! ЗА ИМПЕРАТОРА И КОРОЛЯ! - Ма...латаронт... - простонал Давион, пытаясь поднять руку и хватая воздух. "НЕ БОЙСЯ, БРАТ. НАС ДВОЕ. ОН ОДИН. ПОРА ЭТО ПРЕКРАЩАТЬ!" - УМРИ! - дракон рванулся вперёд, вскидывая для удара огромные, переливающиеся алебастровым блеском когти передних лап.

[V-Z >>>]

В ту же секунду, повинуясь воле Роклариона, опадающий фонтан лавы взвился вновь - но теперь изогнулся исполинским щупальцем, устремившимся к Элокхаю. Оно не било - нет, целью раскаленного щупальца был захват и удержание. Ту же цель преследовали и камни, колыхнувшиеся под ногами; вылепленные из мостовой исполинские когтистые лапы метнулись к ногам демона. Земная стихия медлительна - но не тогда, когда ее добыча стоит рядом.
Глаза Дракона Земли вспыхнули яростным блеском; доспехи Истарилона, облекавшие тело, почти незаметно задрожали.
Демон зарычал в восторге и метнулся вверх. На сей раз сдерживать свою мощь в ожидании настоящего боя не было смысла - и хотя до магии Нагриаша ему было далеко - Элокхай был Герцогом, и пусть в тонкости его применения был он слаб - ему вполне хватало разрушительной мощи. Черный пепел с тел поверженных демонов взвился огромным смерчем - и словно гигантское насекомое рванулся к демону, оплетая его плоть. Повинуясь его воле, крохотные пылинки начали сформировывать острые грани, которые все разрастались и переплетались, пока во вращающейся воронке пустоты не проявились мириады черных клинков. Кружащаяся смерть заставляла даже демонов разлетаться в трепете - словно черное облако чистой первородной ненависти. Все, что оставалось теперь - это сблизиться.
Но вот как раз сближаться Рокларион и не собирался. Послушные его воле камень и лава продолжали преследовать Герцога... а спустя несколько мгновений бой приобрел иной размах.
Дрожь, охватившая броню корлада, стала явно заметной: казалось, нечто рвется из под нее, пытаясь освободиться от тесной скорлупы доспехов. Рокларион бросил быстрый взгляд на наруч, коротко усмехнулся. Столб, на котором он стоял, резко уменьшился; бронированные сапоги коснулись земли.
А затем вокруг него взметнулась каменная волна, окружившая фигуру исполинским саркофагом; из него плеснуло явной, могучей силой Земли. Еще пара секунд - и по камню побежали трещины, еще мгновение - и он разлетелся осколками.
Вместо могучего корлада внутри оказался дракон - не уступающий в размерах Малатаронту, разве что не имеющий крыльев. Черно-багровая шкура напоминала базальт, расколотый лавовыми разломами, чешуя - плотные гранитные плиты; глаза полыхали нестерпимым изумрудным огнем. Могучий хвост был увенчан бритвенно-острым изогнутым лезвием, когти казались огромными мечами.
Таким Рокларион был в прежние времена; таким помнили его виера, пытавшиеся сражаться с его народом.
Таким помнил его и Малатаронт.
Над площадью раскатился хохот, подобный грохоту лавины; отзвук прежних времен - именно так Дракон Корладов смеялся в бою.
Герцог бросился вниз - гигантский крылатый богомол, словно окруженный стаей крохотной саранчи. Элокхай закричал в ответ - пронзительный насекомий вопль, который эхом отразился по полю боя - и его слуги, даже те, что уже умирали под клинками и заклятиями - вторили своим хором. Стрекот стал громче, а падающий арканитовый метеор, сияя алыми глазами, несся прямо к Малаторонту. Элокхай принимал бой открыто, готовясь показать настоящий натиск бойни - именно такой, который мог вынести только один из Четверых. Сейчас несущаяся вниз вопящая тварь стала словно одной из трех ипостасей пустоты - неостановимая, неудержимая мощь, подкрепленная тысячелетней ненавистью ко всему, что смело пытаться её наполнить. Черный вихрь словно принял форму копья - мечущиеся осколки арканита, которые даже в своей металлической сути только и жаждали убийства.
Малатаронт широко расправил крылья. Переливающаяся светом чешуя блистала, разгоняя ночной мрак, пламя лизало падающий арканит - дракон, громоздкий и мускулистый, всё равно успевал уходить от атак проклятого металла. Словно молния, раскалывал мостовую мощный хвост, когда великому змею приходилось уходить от гибельных кусков рушащегося на него ливня смерти.
Но принимать удар самого Герцога Бойни?
Сколь ни храбр был Малатаронт, дракон явно не был наивен. Молнией метнувшись вверх, он перекувырнулся в воздухе, окатывая падающую махину жарким, переливающимся пламенем света, изгибая шею и тело, пропуская мимо себя огромную фигуру своего извечного врага, полоснув сияющими когтями пустотную плоть врага раз, другой, третий...
на мгновение застыв в небе над Верхней, дракон издал судорожный, полный гнева крик - пустотные клинки оставили на теле гиганта и крыльях несколько глубоких и намного больше мелких борозд. Но изумрудный блеск в глазах дракона лишь ярче разгорался в предчувствии ожидавшей врага кары. То, что не мог никто из драконов, что удавалось только Небесному Огню - сейчас лежало на его плечах. И огромный ящер ринулся вслед за врагом. Многоголосый, словно небеса в жесточайшую грозу, полыхающий сиянием бело-золотой чешуи, стремительный, словно удар молнии, защитник народа волитаров обрушивал на врага новый и новый шквал пламени.
Вслед Малатаронту взметнулся не менее громкий рык, словно порожденный самой землей. Вверх взметнулись уже не осколки - целые глыбы, политые лавой, раскаленные волей Роклариона. Каменный щит - который одновременно был и мечом. Дракон Корладов словно искупал то, что вступил в битву не сразу - каждый посланный им камень был щедро пропитан истинно Земной целеустремленностью и мощью, сосредоточен на Элокхае, послан так, чтобы не задеть своего брата.
Изумрудные глаза пылали все ярче, словно сквозь них глядело солнце небывалого цвета.
Герцогом тем временем словно овладело безумие. Жужжащий рой арканита вокруг постоянно менялся, извивался - в хаотичном танце клинков прослеживалась странная, невероятная закономерность движения. Едва первый камень ударил демона по брюшку и сбил равновесие, приводя Элокхая в еще большую ярость, как арканит, словно повинуясь состоянию разума своего повелителя, словно обвился вокруг одной из лап, превращаясь в подобие колоссальных размеров плети. Тварь свободная лапа быстро разбивала глыбы в безвредные осколки, а новое оружие метнулась уже к земляному дракону. Лезвия сплетались в путы, ища плоть чемпиона Матери Земли, и не находя её, в безумном гневе Герцога они бессильно стремились разрезать, разорвать и расчленить все, что попадалось им в их чудовищном движении.

[Scorpion(Archon) >>>]

Удар сверху опасен, но у него есть один недостаток - его трудно не заметить; особенно столь мощный. Рокларион не мог летать, но именно потому он накопил немалый опыт схваток с парящими над ним врагами. Многие из виера, посчитавшие высоту должной защитой от Дракона Корладов, были сильно удивлены - и это удивление стало последним чувством в их жизни.
Сейчас дракон не изменил себе - когда гибкая арканитовая плеть хлестнула из небес к земле, он лишь чуть сместился в сторону - неожиданно ловко для его размеров. Такое оружие опасно - но оно узко, и лишь небольшое движение может помочь увернуться от удара. Навстречу арканитовому кнуту же плеснула земля - перехватить гибкую плеть, обволочь, оборвать... или же удержать, не давая вновь размахнуться оружием.
Ответный удар был нанесен в ту же секунду - лезвие на хвосте подцепило камень, метнув вверх, словно из катапульты. Слишком быстр, чтобы исполинский виера увернулся... и раскален добела - так, что попытка парировать обернулась бы лишь ожогом лапы.
Глаза Роклариона горели боевым азартом: словно вернулись те времена, когда драконы бились все вместе против своих врагов.
Демон не выглядел удивленным - на удивление не было времени. Пойманная плеть вдруг разлетелась облаком, которое за доли секунды переместилось чуть в сторону - ровно к Роклариону - и тут же все лезвия почти синхронно повернулись острыми гранями в сторону дракона. Герцог не испытывал иллюзий насчет противника - и такая атака наврядли могла убить чемпиона Четверых, но бой не всегда строится на одном ударе. Иногда противника нужно убивать методично, выжимать по капле - как и сейчас, учитывая то, что открытого боя клинок к клинку сегодня уже не будет. Облако вдруг уменьшилось, сжалось, и словно загустело - мириады крохотных для дракона заноз искали путь сквозь его чешую, чтобы погрузиться в плоть и медленно идти к сердцу.
Белоснежная пылающая молния-Малатаронт подхватила движение собрата, и по гребню дракона пробежала яркая золотая искра - и с когтей летающего ящера сорвались переливающиеся молнии - по целой сети электрических плетей с каждой из передних лап. Кружащиеся, выгнутые дуги разрядов впивались в тело Элокхая, нанося удар за ударом, по крыльям дракона пробегали тёмно-голубые, фиолетовые, золотые и ярко-лазурные сети молний. Казалось, что вокруг Малатаронта растёт новая, блистающая разноцветными оттенками электричества чешуя - всполохи зарядов отражались в бело-золотом блеске мириадами оттенков.
Рокларион же защищался от неожиданного удара противника, мысленно отдав должное Элокхаю - драться Герцог Бойни умел превосходно. Ледяные лезвия кололи панцирь - но за доли секунды пронзить чешую дракона они все же не могли. А большего времени и не требовалось - багровые полосы вскипели, растекаясь по телу раскаленной лавой - в которой тонул и плавился даже ледяной арканит. Когда-то это была едва ли не любимая тактика Дракона Корладов - сцепиться с противником, схватить его - и покрыть себя земным огнем, выжигая тени самим прикосновением.
Взмывший к небесам хвост, словно огромное скорпионье жало, замахнулось над головой и чиркнуло по небу, рассекая воздух - и три полыхающих колонны энергии вбились в спину Герцога Бойни, окрашивая площадь белым, синим и фиолетовым ореолом.
- БЕЙ, БРАТ! БЕЙ, КАК ТОГДА! ДРАКОН И ДРАКОН! ЧЕТВЕРО, УСЛЫШЬТЕ НАС!
- ЗЕМЛЯ И НЕБО, - рокотом землетрясения отозвался дракон снизу.
Рокларион вскинул голову - и багровые молнии на панцире вспыхнули кипящим огнем. Камни вокруг задрожали, чувствуя мощь принадлежащего Стихии; казалось, дракон рос на глазах, впитывая силу из земли. Раскрылась пасть, сверкнули алмазные клыки - и долей мгновения позже на площади словно разверзся вулкан.
Огненное дыхание принадлежало всем драконам - но было разным. Боевое дыхание Роклариона больше напоминало кипящую лаву, не пламя - но полужидкую массу, бьющую раскаленным фонтаном. Это ведь тоже сила Земли - и едва ли не одна из самых впечатляющих.
Молнии с неба.
Вулкан с земли.
Небо и земля - двойной выпад навстречу друг другу, по единой цели.
К этому моменту несущаяся раскаленная глыба уже стала видна, и Элокхай плюнул - на сей раз почти светло-серой жидкостью, от которой, казалось, застудевал даже разряженный и наэлектризованный воздух битвы. Едва диковинный яд коснулся камня, как жар того тут же пожелтел, а после глыба и вовсе покрылась черным инеем Пустоты. Удар свободной лапой отсек половину снаряда, а другую отправил прямо в голову золотому дракону - молнии неприятно обжигали, но броня держалась.
От замороженного куска камня, рухнувшего вниз, Рокларион уклонился с легкостью. Точнее, даже не уклонился, а сбил его другим камнем, брошенным навстречу. Похоже, сейчас Элокхай был настроен на атаку - пропуская и молнии, и жидкое пламя...
Что ж, если противник пренебрегает обороной - его дело. Этим стоит воспользоваться.
Чары имитации лидиума корлады создали уже после гибели своего дракона - однако Истарилон их знал. А дракон мог смело воспользоваться его памятью, и сотворить сложнейшее Земное заклинание куда быстрее, чем это сумел бы любой маг Горнариса.
Коготь Роклариона царапнул землю; вслед фонтану жидкого огня рванулась каменная стрела - и ее наконечник сиял нестерпимым, убийственным для демонов блеском.
Электрический шторм Малатаронта, бесновавшийся над площадью и видный, наверное, всей Верхней, рухнул, уходя в землю, мимо Герцога Бойни, и через мгновение взлетел вверх по каменному шпилю, окольцовывая переливающимися сине-белыми разрядами лучащийся лидиумным блеском "коготь".

[Anmorium >>>]

Маленькие ожоги были мелочами, которые досаждали, но не меняли ход боя. А вот несущийся каменный шпиль да лидиумное лезвие, к которому до прочего еще был второй полыхающий словно грозовое небо дракон - это могло ранить и убить. Времени на реакцию и продумывание плана у Элокхая было около пяти секунд - учитывая невероятную динамику сражения и время, за которое нужно подготовить достойный ответ. Демон постарался набрать высоту, выгадаывая дополнительное время для контратаки - панцирь словно разошелся по швам, разделяясь на несколько кусков, а под ним виднелся черный туман - словно за доли секунды Элокхай перестраивал свое тело или... менял форму? Небольшая уже фигурка, что была чуть больше обычного смертного, беспомощно начала падать вниз - вот только пустотная пыль, что осталась от колоссальной истинной формы - никуда не делась. Вместо этого она словно окутала силуэт, закручиваясь у падающего вниз лицом Герцога, словно гигантская воронка - к ней же присоединился и расплавленный Рокларионом арканит. Падающая фигура в бешенном вращении вдруг затвердела, сохраняя вид воронки, но все сужаясь - словно превращаясь в гигантский вращающийся арканитовый бур, на острие которого был черный клинок Герцога. Алая точка вращающихся глаз сверкнула ярче, и вся диковинная конструкция тут же покрылась черным инеем пустоты, порождая дополнительные уродливые отростки, а в щелях меж арканитом появились кислотные сосуды, которые только и ждали, как их повредят. Элокхай ни на мгновение не сомневался, что драконы не свернут - и был готов принять свою рану - зная, что его мощь сильнее даже сил двоих чемпионов Четверых одновременно.
Герцог был прав - сворачивать драконы не собирались... однако и гибнуть, принимая удар на себя - тоже.
Хвост Роклариона обрушился на землю, раскалывая камни, вздымая в воздух осколки - и они не разлетелись в стороны, как случилось бы обычно. Воля дракона направила их к виера, изменяя в полете - ускоряя, превращая в бритвенно-острые лезвия... По сути, Дракон Корладов сейчас применил против Элокхая тот же прием, что и тот раньше - против него. И вполне был готов к тому, что защищаться Герцог будет так же... что ж, именно на этот случай осколки щедро напитывались Земной мощью и жаром - такое оружие может прожить достаточно, чтобы пройти сквозь заслон Пустоты.
Иные осколки вращались в воздухе - Рокларион видел выступившие и полные кислоты сосуды, и летучие камни были готовы встать на пути едких потоков.
Малатаронт поднимался всё выше в воздух. Над великим змеем закручивались в тугие спирали потоки напитанного электричеством воздуха, подхватывавшего истекавшее из глотки дракона золотисто-белое пламя. Малатаронт превращался в сияющий, блещущий небольшим солнцем среди беззвёздного неба вихрь огня и энергий, готовый обрушиться на противника во втором, неостановимом урагане, соединяющем обе стихии - его воздух и землю собрата Роклариона.
"ЕСЛИ БЫ ТРЕТИЙ БРАТ МОГ... ЭТО".
- Малатаронт... что... происходит?! - надломленный, дрожащий голос для дракона сейчас перекрывал бурю. Слепой, согнувшийся, дрожащий мальчишка, латы на котором казались слишком громоздкими, а измученное лицо выглядело уже даже не маской, а облетающей пепельной крошкой на костях, протягивал руки к небесам, не в силах видеть, что происходит, но ощущая родную кровь - кровь дракона волитаров - в обсидиановых небесах над городом.
"ВСЁ ХОРОШО. МЫ ПОБЕЖДАЕМ"
Малатаронт не был уверен, ответил ли он правду - но пылающий огонь и беснующийся воздух - в едином порыве - начали охватывать всё большую сферу вокруг гиганта.
Едва он почувствовал удар - тело пронзила боль. Не крохотные уколы от простой магии - нет, это был настоящий удар, превративший бы любого младшего Виера в пыль, и даже Герцог ощутил боль достаточно сильно, что закричать вновь в негодовании. Ощущая как чужая магия поглощает его плоть, как хитин трескается и лопается под жаром и ударами бесчисленных молний, он был готов сжаться в комок крохотной черной точкой - и исчезнуть. Но сделай он так, был бы он предвестником правления Рожденного Сном? Алые глаза закрылись на мгновение, и тотчас же открылись, сияя двумя падающими звездами.
Огромная воронка, острие которой сейчас впечаталось в каменный шпиль драконов посреди грозовой тучи вдруг замерла - и разлетелась во все стороны - всеми четырьмя аспектами Пустоты. Кислотные сосуды с отвратительным чавканьем полопались, выплескивая мерзкие сгустки серой дымящейся жидкости смертельным дождем - сразу за ними зазубренные шипы из черного льда причудливым веером закружились в воздухе, словно рисуя линии от демона к драконам. И наконец арканит - плоть самого Герцога - бритвенно-острыми лезвиями и клинками затанцевали в безумном танце, обрушивая ненависть Бойни на все вокруг себя. Ярость этой атаки была ужасающей, но и цена для Элокхая была высока - его правую лапу оторвало почти начисто, и теперь гигантский тесак-коса висел лишь на нескольких сухожилиях, а в ране еще поблескивали драконьи молнии. Огромный богомол ворчливо зажужжал, и плавной спиралью пошел на снижение к площади.
"СЕЙЧАС"
Высвободить энергию огненного вихря и обрушить его на Элокхая - только и всего. Последний всплеск ярости, достойный самого Небесного Огня. Гнев дракона переливался в изумрудных глазах - древний, как сам Малатаронт. Последний, бесконечный удар. И - конец Герцогу!
"ЧЕТВЕРО! ПРИМИТЕ МОЮ ЖЕРТВУ!"
Взревев, дракон ринулся вниз...
.. и успел понять, Что только что произнёс.
Взгляд смертного едва ли мог толком заметить это. Взгляд дракона - сумел. Хватило силы. хватило скорости.
Хватило храбрости.
Малатаронт был защитником народа волитаров. Чёрная крепость, извергнувшая нечто не-сущее, ужасающую, Пустую смерть безумной мощи, которая напугала бы даже Герцога, подумай он о такой атаке... Эта Чёрная крепость была страшнее самой смерти. Смерти - короткого мгновения темноты перед всепроникающим светом, жуткого, холодного, обычно сопровождающегося ужасающей болью мгновения.
Малатаронт вскинулся всем телом, подбрасывая себя вперёд - навстречу не-жизни. на встречу рушительной мощи самой Пустоты. Чёрная дыра, образовавшаяся в коконе вихря из света и молний, растолкала обрывающиеся на застывшем ветру огненные перья - словно водопад из ярких осенних листьев, расцвеченных мечтами и снами посреди безбрежного льда сна без сновидений.
Потом - вспышка, и исполинский рёв поверженного гиганта...
Малатаронт падал медленно. Город под ним вздрогнул, словно ребёнок, удар вместо которого достался старшему брату, но страх - пришёл и застыл незримым стражем где-то там, за падавшей на колени фигурой ребёнка, на самом деле бывшего взрослым.
Чуда, убитого истинным, первопричинным злом для того, что было сотворено Богами.
Обрывки сияющей чешуи звездопадом покрывали изуродованную площадь. Чернота, словно огромная опухоль, зияла в изорванной груди опускавшегося, словно сложившийся лист, драконьего тела. Вывернутые рёбра. Искалеченные лапы с полуоборванными когтями. Трещины черноты, проползшие по шее и медленно набухающие огромными кровяными разрывами. Меркнущий блеск зелёных глаз, в которых застыла - если могла застыть - храбрость.
Тот, кто стрелял - был прав. Прямое попадание.
Во что? Какая разница. Столица была ранена тяжелее, чем могла бы, ударь по ней снаряд Левиафана. Но жизни немногих оставшихся защитников и слепого, лишённого сил Императора прикрыл стеной сияющей мощи Малатаронт.
Дракон народа волитаров, оставшийся верным долгу до конца

[V-Z >>>]

То, что «Обетованный ветер» надо уводить, Флорен понял еще в начале боя. Даже самому легкому кораблю было не место в круговерти легких бойцов; сейчас уже нельзя было воспользоваться «недостойной артиллериста ситуацией», когда любой удар гарантированно шел в сторону противника.
Однако фрегат отступал медленнее, чем мог: Гарвель не менее ясно понимал, что очень уж отрываться от прикрытия «Ветру» нельзя, его могут нагнать между заслоном из всадников и расположением флота. Да и лишним шансом ударить по врагу надо было воспользоваться…
Палуба скрипела под ногами: сегодня фрегат испытывал себя на пределе возможностей. Гарвель одновременно и гордился стойкостью корабля, и страшился за него.
Орудия фрегата помогали всадникам – Флорен видел, что стрельба не проходит даром. Второй воздушный маг орудовал подхваченными осколками лидиума, сотворив вокруг корабля шипастый щит, не давая демонам подлетать слишком уж близко.
И все же надо было уходить. Капитан трезво оценивал ситуацию: очень уж серьезной помощи «Обетованный ветер» оказать не в силах, а вот в составе флота он способен на куда большее.
Увидев удобный момент, почуяв, что сейчас уже можно, Гарвель отдал короткую команду. Захлопали паруса; фрегат прибавил скорость, при этом не переставая вести огонь.
Флорен на мгновение оглянулся на далекие огни флота: дистанция порядочная, но возможность есть…
Как только капитан повернулся обратно – на него обрушилась черная масса; в последнюю секунду Флорен успел дернуться в сторону, но обжигающе холодное копье вонзилось в грудь, швырнув на палубу.
Один из убийц, разъяренный верткостью фрегата, сумел проскользнуть сквозь оборону – и ударил по командиру.
Виера навис над Гарвелем; красный туман застилал тому глаза, но капитан сумел вновь дернуться, и вторая лапа ударила в палубу совсем рядом. От третьего удара Флорен бы уклониться не успел – но и не потребовалось.
Темноту распорола сияющая вспышка, хлестнувшая по голове демона; тот, взвыв от боли, отпрянул, взмахнув лапой – и немедленно попал под летевшие один за другим потоки огня. Убийца шарахнулся в сторону, сорвавшись за борт; что с ним стало, капитан увидеть не смог.
– Гарвель! – Деллер подскочил к Флорену, пытаясь приподнять друга с палубы.
– Капитан! – над командиром склонился Эммер; рядом на палубе замер медальон с лидиумной крышкой, который Кайлан и запустил в демона. Фамильная ценность, едва ли не самая дорогая вещь в семье, отдававшаяся лишь старшему сыну.
– Мать их темную… – прохрипел Флорен. – Я еще живой…
Он действительно был жив, не был уверен, что нанесенная рана – смертельна… но отчетливо понимал, что командовать сейчас не сможет.
– Кайлан, – выдохнул Гарвель, стараясь успеть до того, как беспамятство им овладеет, – принимай командование.
– Я? – глаза юноши расширились.
– Кто ж еще, другого помощника нет… Выполнять, Эммер!
– Есть! – ответ сорвался с губ Кайлана прежде, чем тот его осмыслил. Мгновением позже пришел страх – не справиться, подвести корабль и капитана; еще парой секунд спустя он же переплавился в уверенность: нет, этого допустить нельзя.
Альбрехт, наблюдавший за стремительной сменой выражений на лице молодого человека, кивнул с одобрением и заорал:
– Лекарь! Где ты там, макрель угольная!
Упрек был несправедлив – корабельный врач уже спешил к капитану, отчаянно пытавшемуся не потерять сознание. Кайлан коротко отсалютовал и повернулся к команде, отдавая приказы.

Кровь текла по лицу, и Дункан мог лишь поблагодарить Четверых, что она не заливает глаза; бороться еще и с этим было бы нестерпимо. Он ощущал, как бьется сердце Остагара: грифон тоже был измотан и изранен.
Оба чувствовали состояние друг друга, и не жаловались. Нельзя. Не время.
Эскадрон Торренса таял – все больше всадников жертвовали собой, прикрывая флот. Дункан лишь надеялся, что гибель не будет напрасной… точнее, он не позволял себе верить в иное.
Тем более, что корладам, похоже, удавалось обойтись практически без потерь: сплавы Горнариса демонам было куда труднее рвать.
Мгновением спустя он уже не мог оценивать происходящее – уставшие грифон и всадник не успели вовремя среагировать, и черная тень обрушилась прямо на них. Убийца намеревался на полной скорости ударить, отнять жизнь, и уйти… но недооценил противника.
Лапы-копья пронзили оба тела – но левая рука вице-адмирала мертвой хваткой сжала теневую плоть, а правая впечатала посыпанный лидиумом кулак в морду. Раздался вопль; виера дернулся, но в ту же секунду Остагар извернулся, дотягиваясь до врага лапами и клювом. Он не мог серьезно повредить твари – но мог держать и не отпускать.
Убийца бился, пытаясь освободиться – однако смертельно раненные грифон и всадник не отпускали, а лидиумные крошки при ударе жгли не хуже пламени. Удержать тройной вес в воздухе виера не мог; сцепившиеся враги падали вниз, к Столице; Остагар движениями свободного крыла подправлял полет, поняв невысказанную волю хозяина.
Правя туда, где пылал огонь.
Торренс бросил случайный взгляд наверх, и вдруг расхохотался; клекот Остагара вторил ему.
Выжившие всадники вместе с квинор-кераями отступали – и это могло значить лишь одно. Флот добрался до позиций и подал сигнал; всадники выполнили свою задачу.
– Мы все сделали тварь! – кричал Дункан, не переставая молотить виера окровавленной рукой; в глазах темнело, но приближающееся пламя окрашивало тьму алым рассветом. – Все сделали! Слышишь?!
Крики троих слились в один, когда они рухнули в пламя – но если в вопле виера сквозил предсмертный ужас, то клекот грифона и крик человека больше походили на победный клич.

[Anmorium >>>]

Перезарядка Левиафана.

Слишком много времени заняла эта гнетущая тишина, которая воцарилась на орудийной платформе. Оба демона и волитар замерли в трепете, глядя на ярко-белое сияние на Западе. Даже постоянные команды Солидора на время прекратились - и весь неисчислимый рой демонов замер в восхищении тем разрушением, что принес гений одного смертного. Все же Нукулайс должен был родиться демоном. Кейрати тяжело дышал - в попытке повредить летящий Нефицит он израсходовал громадный запас сил - и теперь его магия исчезла, оставив лишь травмированного барона, который тяжело прикрывал уцелевшей лапой рану от зубов Набради. Габранс, с выпученными от ужаса глазами, все не мог оторвать взгляд от сияния. И лишь Набради мерзко посмеивался, вдрагивая обрубками щупалец словно в такт.
- Приготовить основной калибр для повторого залпа! - разрезал тишину в их разумах приказ Лорда-Командующего.
Трое переглянулись. Габранс не мог быть угрозой, но убить его просто так Набради бы не смог - Кейрати, даже раненый, вполне мог сражаться. Кейрати же понимал, что все, что он может - это сдерживать Набради от перезарядки орудия, иначе следующий залп Левиафана будет последним для Альянса.
- Хиетра! Поднимись в контрольную рубку - убей Солидора! - единственно верное решение пришло внезапно, и барон Удачи впервые за долгое время не стал церемониться с Габрансом. Это был именно приказ, и он должен был быть выполнен. Набради же лишь порадовался такому стечению обстоятельств - один на один он сначала убьет златоглазого предателя, а потом от его лап Столица падет на землю.
Габранс лишь удивленно кивнул - и устало заковылял по лестнице от платформы, держась рукой за сломанные ребра. Без магии Кейрати он изменился вмиг - постарел на добрых четыре десятка лет, и выглядел словно вот-вот умрет. Но он упрямо шагал наверх - к контрольной рубке, с твердой уверенностью, что покончит со всем этим, и освободит Солидора от его судьбы стать убийцей своего же государства.
Двое демонов же стояли друг напротив друга. Кейрати рванулся вперед, нанося размашистые удары бритвенно-острыми крыльями, стараясь отсечь как можно больше зубастых щупалец барона Убийства. Отростки, клацая челюстями, все старались обвиться вокруг него, и хотя десятки просто падали отрубленными в агонии на неровный пол платформы, другие достигали тела златоглазого, и намертво вцеплялись в плоть, оставляя глубокие раны от кривых зубов. Сам Набради держался чуть поодаль - и хотя ни звука не вылетело из его пальцы, по барону было видно, что он страдает от боли. Каждый новый укус чуть ослаблял златоглазого, каждый новая рана заставляла того двигаться чуть медленней - и хотя непрерывный звук отрубаемых конечностей и разорванной плоти длился несколько минут, Кейрати все не уставал. Демоническое упорство и решимость смертных словно слились в нем в тот момент, и он не мог оступить. Но зато Набради оставил за собой коварство настоящего виера - и первая же ошибка Кейрати в этом бою стала фатальной. Использовав свои настоящие лапы, а не щупальца, он резко рванулся вперед, и прижал суставы крыльев златоглазого к полу. Тотчас же сразу десяток челюстей мертвой хваткой сомкнулся на теле крылатого барона, полностью парализуя того. Он старался вырваться как мог, а золотые глаза горели праведным гневом, но не мог ничего он сделать, когда большая часть сочленений на его теле была бы вырвана с мясом и костью, пошевелись он. Набради, делая что-то вроде тяжелого выдоха, ударил свободной лапой по лицу врага, оставляя длинные разрезы от когтей. Алые глаза сверкали первородной злобой, и только теперь было видно, как мало осталось у него сил. Большая часть его щупалец была отсечена намертво, а все оставшиеся прижимали барона Удачи, не давая тому вырваться.
-Сейчас... сейчас... Зарядить калибр... Ты знаешь, златоглазый, я пока не убью тебя. Я хочу, чтобы ты насладился тем, что будет через пару минут. - Тяжело передвигая надрезаными ногами, он подошел к сундуку, обитому арканитом, и лапами с трудом выудил увесистый черный кристалл - Ты ведь так радеешь за смертных, да..? Вот... Я заставлю тебя смотреть, как от них не останется ничего... А потом Повелитель наградит меня...
Чудовище тяжело положило снаряд в жерло ствола у основания платформы, и подошло к рычагам заряда. Кейрати наблюдал за процессом беспомощно, но в его глазах на мгновение загорелся хитрый огонек - словно он знал, что будет дальше. Набради неспеша ходил между рычагами управления, пытаясь извлечь из памяти воспоминания Нукулайса, и активируя кристаллы заряда по одному.
Где то на грани слуха Солидор приказал стрелять. Набради, полный мрачнейшего ликования, медленно, демонстративно зашагал к пусковому рычагу, совсем рядом с жерлом ствола огромного орудия. Он продолжал бубнить что-то про мерзость предательства, про то, сколько жизней сейчас заберет одно простое движение рукой - и когда он опустил руку на рычаг, и нефицит начал наливаться сияюще-белым цветом, он понял, что что-то не так. Его щупальца прижимали пару оторванных кожистых крыльев к земле - но не самого барона Удачи. Алые глаза расширились от удивления и ненависти, когда сабля дома Наррот пробила его насквозь, а удар черного плеча сбил с ног. Оставшиеся щупальца рванулись к Кейрати - но тот и не думал защищаться. С полубезумной улыбкой он продолжал толкать Набради - прямо к жерлу Орудия. Набради понял чего добивался его враг - и постарался отползти, но вес златоглазого буквально вдавил его в Нефицит, который уже сиял словно маленькое солнце. Вопль боли барона потряс Левиафан.
-Нефицит испепелит тебя дотла, Набради. А потом он вберет в себя твою пустоту, очищая её от всего, что было в этом мире. Если я не смогу спасти никого сегодня, ублюдок, то я хоть буду уверен, что ты и твоя больная суть НИКОГДА не переродятся! - Шепот Кейрати был воистину зловещ. Набради закричал в ужасе просто оглушительно, и рванул все щупальца к рычагу управления - только бы убрать сжигающий его заживо нефицит от себя. Кейрати, чувствуя приближение забвения, продолжал улыбаться, и надавил в последний раз - словно насаживая сгорающее тело барона на Нефицит, и немало обжигаясь от испепеляющего света. Он не останавливался, не думал, и не сожалел. "Я убью тебя тварь, убью, убью, УБЬЮ!!!" Оглушительный скрип рычага - заслонка заскользила в сторону, закрывая нефицит и горящего в сиянии барона. Несколько щупалец намертво вцепились к Кейрати, желая забрать его с собой, но тот извернулся - лишь одна рука осталась в захвате. Арканитовая пластина медленно и неумолимо разделила лапу Кейрати на две части. Тот отстранился от ствола орудия, все еще слыша непрекращающийся вопль Убийцы. Тут же Левиафан вздрогнул - и белая вспышка на мгновение ослепила умирающего златоглазого. Последнее, что он увидел - это огромный разрез в стволе, и вспышку идеально-белого света где то далеко наверху. Магия не могла затронуть снаряд, но вот все еще материальная арканитовая плоть мертвого барона сделала в стволе что-то вроде затора - и раскаленный добела нефицит просто полетел в другом направлении. Демон выдавил из себя подобие улыбки, и упал на пол, залитый черной кровью, без сил. Его золотые глаза медленно гасли, глядя на сияние в небе.
А потом все закончилось.

Сообщение отредактировал Anmorium - 5-09-2010, 21:42

[Scorpion(Archon) >>>]

Продолжение борьбы за правду

Алексис пропустил последнюю фразу Дангера мимо ушей, ещё раз мрачно покосившись на Тайлов. Взгляд зацепился за цепочку в руках Анкера – лидиум не светился, никаких доказательств. Так же, как и с кольцом Аэции… С кольцом? Лорд перевёл взгляд на дочь – та, у счастью, держала руки на виду, и кольцо было отлично видно. Оно не светилось. Сердце Алексиса на миг подпрыгнуло в груди от радости – Аэция не одержимая! – но в следующую секунду он мысленно ответил себе затрещину. Не стоит праздновать раньше времени, лучше как-то привлечь к кольцу внимание Сандера.
Тот лишь коротко кивнул головой, скорее Дангеру - но взгляд лорда Элруса недвусмысленно покосился на колечко.
"Что и требовалось доказать".
- Я проследую с вами, куда скажете, Дангер. Но если вы позволите мне сопровождать юного Ричарда, разумеется в вашем присутствии и на расстоянии,в поле зрения вас или тех, кто вам будет угоден - я буду признателен и благодарен за понимание.
Алексис удовлетворённо кивнул и перевёл взгляд на Анкера. На данный момент он был наименее адекватным из всех собравшихся, и наибольших неприятностей следовало ждать от него. В дочери лорд и до этого был уверен, а теперь… теперь он не отступит.
А Аэции хотелось что-нибудь сломать. Хотя бы лидиумное кольцо на пальце – кольцо, так внезапно предавшее её, выставившее сумасшедшей – а такую мысль маг, которого осталось ждать совсем недолго, несомненно, выскажет, когда увидит, что металл не светится. А уж что он скажет, когда увидит Рика… А что он увидит? Ей за Анкером не видно, и вообще она «слепая». Отцу она как смогла, рассказала, что было, но только как смогла, отчасти.
Полный список ран, которые она наблюдала, хоть и не смогла описать, не нарушая маскировки, не был совместим с жизнью ни при каких условиях. И Анкер бы сейчас вопил о том, что его брата убили. Но он же кричал только о том, что Рика ранили… И что из этого следует?.. Что часть ран не была настоящей?.. Да они все фальшивыми были, похоже!.. И Анкер сейчас тоже фальшь видит?
Возможно…
Но что тогда увидит маг? И как ей проверить, что сейчас видят остальные?..
Рыцарь Оррик, поигрывая тростью, медленно кивнул Сандеру, и улыбнулся:
- Лорд Элрус, ваш долг - быть с Белыми Мечами, а о юном Тайле я смогу позаботиться сам. Впрочем, если вы так желаете - мы можем вместе подождать целителя.
Тем более, что долго ждать не пришлось, и, спустя совсем немного времени, за их спинами, раздался торопливый топот - первым, буквально таща мага за рукав просторного камзола, появился посланный Дангером стражник. Тощий, немного вспотевший от пробежки, Пфайфель то ли слабо сопротивлялся, то ли просто не мог так быстро идти в остроносых, неудобных туфлях с серебряными пряжками, а потому казалось, что он вот вот вырвется из хватки стража и припустит обратно. Это даже могло бы показаться забавным... в другой ситуации. Растрепанные волосы клочьями торчали из-под круглой шапочки, что лишь добавляло колдуну комичности. К тому же, следом за ними показался долговязый детина в охотничьей куртке и переброшенным через плечо луком.
- Это еще что такое? - Осведомился Дангер.
- Так, ваша светлость, идти не хотел, - тут же кивнул на мага стражник. - И... играл в кости на посту.
- Ах ты паскуда, - презрительно изогнув губы, процедил водянику Оррик. - Мой отец вывел тебя в люди... видимо зря. А тебе что надо?
- Смею заметить, маг задолжал мне шесть грифонов, - тут же вставил лучник. Колчан висел у него возле бедра, болтаясь при ходьбе. - И я не уйду, пока не получу эту сумму.
Начальник стражи опустил руку в кошель, висевший на поясе, и бросил несколько серебрянников лучнику. Те со звоном упали на пол у его ног.
- Получи и убирайся, - более Оррик не удостоил его и взглядом. - Пфайфель, немедленно помоги юноше.
- О... милорд, - маг покосился на Рика, пытаясь в тусклом свете факелов рассмотреть его раны. - Я, право это так неожиданно, и...
- Если не справишься, я подберу тебе замену.
- Сей же момент, милорд... сей же момент!
Засуетившись, и едва не уронив с головы шапочку, маг опустился возле раненого Тайла. Резким движением он разорвал на нем рубаху, и приложил ладони к его животу. Губы Рика чуть дрогнули, на какое-то мгновение могло показаться, что он улыбается - но нет, его лицо искажала гримаса боли.
- Какой ужас... какой ужас, - словно в забытьи запричитал Пфайфель, шепча слова целительного заклинания и совершая простейшие пассы. Обычно, таким образом у него едва получалось залечивать порезы, но сейчас, прямо на его глазах, жуткая, глубокая рана начала затягиваться, подвластная его колдовству. - Вот... вот так...
А Алексис пытался разглядеть, что же сейчас происходит с Риком. Аэция не могла напрямую сказать, что произошло, но передала достаточно - что-то на её глазах перерезало молодому Тайлу горло... Надо точно знать, и надо, чтобы список его "ран" озвучили. И спрашивать надо мага, от Анкера сейчас толку ждать пока не следует.
- Уважаемый маг, как обстоят дела? Молодой человек скоро придёт в себя?
- Расскажите, как он ранен, если вам не трудно. Пожалуйста подробно, - вмешался Сандер. - Чем нанесена, как выглядит каждая рана, как давно? вы ведь эксперт, и ваше суждение сейчас может сыграть важную роль. Если вам не трудно, мастер.

[Тельтиар >>>]

Правда - она у каждого своя.

Пфайфель, подобрался и напустил на себя важный вид, даже прокашлявшись для того, чтобы придать словам больше веса. Кто-то из стражей тихо ухмыльнулся, следя за ним краем глаза.
- Благодарение Деве, я успел вовремя, - начал он высоким фальцетом. - Еще немного - и мальчик бы умер! Но, я был рядом, здесь - и сохранил жизнь вашему брату, лорд Анкер.
Последнее обращение, несомненно было сделано с намеком на ожидание достойной награды, однако Анкер лишь промычал что-то неразборчивое в ответ, даже не пошевелившись.
- Вы не ответили на мой вопрос, мастер. Дангер, вы не могли бы попросить своего служителя?
- Конечно, лорд Элрус, если вам угодно, - юноша отошел к стене, и облокотился на нее, стараясь одновременно видеть и мага, и Лератенов. - Пфайфель, ответь как давно были нанесены раны.
- Давно? Как давно, вы спрашиваете меня, милорд, когда сами были свидетелем этой жуткой трагедии? Когда видели все, а я лишь пришел, дабы оказать помощь - согласно вашему приказу, которому не мог не подчиниться, и собственному душевному порыву, велящему мне использовать свой дар во благо людей, ибо все они суть дети Океанской Девы, столь щедро наделившей меня этой силой...
- Будь краток, - оборвал его Дангер, явно устав от столь длинной и бессмысленной тирады.
- Как вам угодно, господин, - водяник склонил голову, едва не припав к груди Рика. - Кровь еще лилась, когда я пришел сюда, а значит - рана свежая. И, прошу заметить - бедный юноша истек бы кровью, не будь я столь искушен...
- Довольно! - Грозный голос начальника стражи заставил мага умолкнуть.
- Уважаемый, по-моему, лорд Элрус спрашивал Вас кое-о-чём другом, - мысленно поражаясь умению мага говорить много ни о чём, терпеливо произнём Алексис. - Говоря прямо, он интересовался сугубо медицинской стороной дела, сиресь - вашим диагнозом, поставленным молодому человеку перед лечением.
Колдун беспомощно хлопнул глазами, ища поддержки - вот только у кого? Лучник, тем временем припрятавший деньги в кошель на поясе, стоял у самого поворота коридора, и тихо посмеивался, наблюдая за происходящим. Стражники были обращены к магу затылками, Анкер явно не проявлял благодарности за идеально проделанную работу. А Дангер - ему несомненно уже донесли, что из себя представляет Пфайфель как целитель.
- Конечно же я поставил юноше диагноз, но уместно ли отягчать умы столь занятых и влиятельных мужей сугубо медицинскими терминами, да еще в такой час, когда дорога каждая минута, - наконец попытался он вывернуться угрем, ведь он и сам толком не понимал, как смог исцелить такую тяжелую рану. Не иначе - чудо Океанской Девы! - Рана была тяжелая, глубокая... смертельная.
Добавил он чуть повременив, решив что именно этот аргумент станет решающим и последним.
- Ладно. Если наш пчотенный мастер не может отличить рану на груди мечом от раны на шее кинжалом, работая в страже - пусть это останется на его профессиональнйо совести. Продолжайте заниматься своим делом, - кивнул Сандер. - Большего я от вашего целителя, милорд Оррик, не прошу. Спасибо и на этом, как гвоорится.
- Вы так добры, милорд Элрус, что позволяете мне самому руководить моими людьми, - ответил колкостью на колкость Дангер, а затем его лицо вновь посерьезнело: - Я дал вам мага и вы все слышали его заключение.
- Слышали, пусть оно и было излишне пространным, - вздохнул Алексис, с видимым облегчением встречая конец словоизвержений мага. Большего словоблудства не по делу ему слышать не доводилось, казалось, что маг упорно пытается улизнуть от какого-то вопроса – видимо, долг был не единственным его грешком, и пуха на его рыльце было куда как больше. Впрочем, сейчас им было не до этого водника. Раз уж не получилось разобраться с демоном с наскоку, придётся попробовать взять измором… - Могу ли я задать уважаемому магу вопрос о том, находится ли сейчас жизнь юного Тайла вне опасности?
- Возможно, вы невнимательно слушали, Лератен, - начальник стражи намерено опустил его титул, выражая этим некоторое пренебрежение. - Маг уже говорил, что сохранил Ричарду жизнь. И вам стоит поблагодарить за это его и Океанскую Деву. Что же до остального - вы и ваша дочь арестованы за покушение на жизнь кузена лорда Тайла. Стражи проводят вас к месту заключения.
- Это поспешное решение, Дангер. Я понимаю, почему вы его принимаете, но, хоть от меня ничего и не зависит, прошу вас обдумать его ещё раз, - устало пожал плечами Сандер. - И кстати, в ынапоминали мне о моём долге. Мой отец и лорд, которому я присягнул, погибли в бою с демонами и одержимыми за дело Альянса. А подозреваю здесь, и именно здесь наличие серьёзной демонической угрозы. Как видите, даже мой меч пока не обнажён. Ни один. И потому я буду следовать за мальчиком, с вашего позволения. Если угроза - угроза ему, я буду его охранять. В ином случае... посмотрим, каким будет инйо случай, если он наступит. Это всё.
- Лорд Элрус, позвольте мне самому судить о своих решениях, - в голосе Дангера, наверное впервые за разговор, прозвучало железо. - Король и Император наделили меня этой властью, и лишь они вправе ее оспорить. Если вы так верны отцу и сюзерену, то сражайтесь с настоящим врагом, там - за стенами, а не гоняйтесь за призраками. Юный Тайл остается на попечении брата и моего целителя. Более же никто, кроме членов семьи, не приблизиться к нему.
- Ни Король, ни Император не давали вам права определять мой долг. Если вы желаете оспорить мои методы - прошу говорить об этом с моей леди, которая сможет разрешить его с вашим лордом. При необходимости они как раз дойдут до правосудия Короля и Императора. дангер,я здесь не для того, чтобы затевать ссору. Но, отмахиваясь от моих подозрений заведомо, вы видите всё с одной стороны. В вашем присутствии, в окружении стражи, как смогу я повредить мальчику, и, главное, ради чего? А если что-то, что повредило ему - я не верю, что это леди Аэция, но даже если и она - снова нападёт, у вас будет пара лишних мечей с немалым опытом. Прошу вас подумать. Как человека, видевшего опасность той угрозы, с которой мы столкнулись, и сражавшегося с ней лицом к лицу.
- Я прошу тебя, Сандер, не давай мне повода арестовывать и тебя.
- Предложение помощи - это повод для ареста? Исполнение моих прямых оябзанностей - тоже? А если демонам зачем-то нужен этот мальчик - ты уверен, что сможешь его защитить, пряча от меня, а не охраняя от них?
- Отец Небесный! Я приказываю тебе уйти, как начальник стражи. Так понятнее?
- Я не подчиняюсь начальнику стражи, так как в страже не состою. Оружие господ Лератенов - держи при себе. нападут демоны - оно поможет, если успеешь его задействовать. И... да будут к тебе милостивы Четверо. Удачи. Утром я зайду поговорить. С вами, господа, тоже хочу увидеться утром - это официальное обращение к начальнику стражи. И, думаю, как обращаться с дворянами, вы сами прекрасно знаете. Надеюсь, ни Король, ни Император, ни наши лорды и леди не будут заинтересованы во вмешательстве в это досадное происшествие. Всего доброго.
Сандер коротко кивнул Лератенам и, демонстративно развернувшись, направился в сторону по коридору.
- Храни тебя Четверо, Сандер Элрус, - произнес ему вслед Оррик. - Арестовать Алексиса Лератена и его дочь.
Стражник, до этого ходивший за магом, вышел вперед, доставая моток веревки.
- Прошу, заложите ваши руки за спину, милорд, - произнес он со всем возможным почтением. - И вы, леди.
- Анкер Тайл, здесь я спрашиваю тебя - будешь ли ты выдвигать обвинения против этих людей?
- Да, - впервые за долгое время ответил молодой лорд, оторвавшись от тела брата. - Да, буду. И клянусь всем, что мне дорого - я добьюсь для них смертной казни.
Алексис выгнул бровь и демонстративно взялся за подбородок.
- Разве таковы правила обращения с дворянами?
- Можете обжаловать мой приказ королю, - холодно отозвался Дангер. - На суде.

[Scorpion(Archon) >>>]

Возмездие смертных
(праведную кару нёс Тельтиар! Славливал её я)

Темнота на расстоянии пары шагов казалась не просто непроглядной - а материальной. Так, словно можно было протянуть руку и зачерпнуть ее. И в этой темноте то тут, то там разгорались алые точки вражеских глаз. Из нее доносились крики, полные боли и отчаяния.
- Пока мы здесь стоим - они людей убивают! - Вспылил полковник, до этого едва не бросившийся с саблей на баррикаду.
- Я всем приказал отходить на площадь, - спокойно ответил Марнс. - Если кто-то не выполнил приказ, то ему можно только посочувствовать.
- Эти проклятые твари...
- Заплатят за все. Я верю.
Генерал развернулся, обходя выстроившихся для боя полукругом воинов. Они обороняли три подхода к площади - последний, четвертый вел к Цепи, и именно туда хотели прорваться демоны. В темноте едва ли можно было разглядеть лица солдат, но Дитрих знал, они не дрогнут сейчас, в своей последней битве. Трусов уже не осталось.
- Мы готовы, Марнс, - боевой маг с золотистой эмблемой Небесного Огня подошел, чеканя шаг. Его сапоги с железными каблуками гулко били по камню. - Только дай приказ.
- У вас есть приказ, - медленно кивнул генерал. - Выбери лучшее время и начинай.
Маг приложил кулак к груди и раскрыл его. То заклинание, которое он задумал сотворить потребовало длительной (и не только магической) подготовки. Почти четыре десятка боевых магов должны были слаженно произнести его, чтобы воплотить дерзкий замысел в мельчайших подробностях... и это отняло бы у них немало сил.
Победа или смерть. Старший боевой маг Крилл Залайн отдавал отчет в том, что если его замысле провалиться, у войск в Нижней почти не останеться способных сражаться магов, но если все пройдет как и задумано, то шансы на их победу многократно возрастут.
На каждой площади, у всех баррикад и укреплений солдаты держали бочки, наполненные горючими смесями - будь то просто смола и масло, или же нечто куда более опасное. Перед отступлением и в том случае, если поражение было неизбежно, они должны были опорожнить содержимое этих бочек прямо на мостовую, создавая по всему кварталу множество огнеопасных луж. Сейчас же, в момент небольшой передышки между нападением демонов, воздушные и водные маги, со всем тщанием плели сети из смеси легковозгораемого тумана и летучих газов, постепенно опутывая ими все пространство вокруг Торговой площади. Достаточно было лишь искры...
Крилл Залайн поднял руку и картинно щелкнул пальцами. Пламя вспыхнуло огненной стеной и со скоростью молнии принялось распространяться по западному кварталу, сопровождаясь грохотом взрывов клубами черного дыма.

Затишье…
Улицы полнились стрёкотом и шипением, везде слышался топот, кое-где – рёв и стоны ещё не поверженных виера, крики тех, кого нагоняли и убивали чудовища.
Предвкушение. Приближение неотвратимого конца.
А потом – взмах руки. Картинный, яркий – из тех, что потом войдут в легенды и будут описаны тысячу и тысячу раз. Если только останется кому описывать.
И – снова огонь.
Виера не боялись умирать во имя своего Отца. Никогда. Они шли в пламя толпами, рвались сквозь заслоны смертных, одарённых или нет, какая разница. Убивали, не жалея и не боясь., зная, что неуязвимы – и даже оказываясь уязвимыми для лидиума и огня, для молний и хитрых ловушек.
Смерти для виера не было. Страха – тоже.
Раньше. Теперь был. Потому что погибнуть всем до единого, так и не выполнив ни одного из замыслов Рождённого Сном, даже не взяв проклятый людской и волитарский городишко – в планы виера не входило совершенно.
Пламя неслось по улицам, сотрясая даже землю и плавя мостовые. Похоже, все площади Столицы в будущем должны будут переименовать в площади костров разного масштаба: площадь Великого костра, площадь Малого костра, площадь Главного костра…
Виера для этих костров служили даже не дровами. Так, трухой на пути у багрово-рыжих языков.
Твари разбегались, уходя от ударов огня, пытались спастись, вывернуться… Некоторые – просто забывали всё при новой волне гибели, кидающейся на них по воле подлых смертных. Некоторых Шепчущих просто бросали, и те, издавая тоскливо-несчастные вопли, превращались в огромные комья горящего пепла, осыпаясь на землю за считанные секунды.
Великая длань Пустоты, обхватившая горящий город, обожгла когти – и теперь ринулась обратно, спасая то, что от неё осталось… любой ценой.
Генерал Марнс так и не дождался новой атаки виера. Его солдаты, готовые отдать жизни, все еще стояли, в напряжении сжимая мечи и копья. Стояли, и мысленно благодарили Четверых за то, что заклинание боевых магов смогло уберечь их от смерти. Генерал Марнс мог только догадываться, что происходит в Столице, хоть и надеялся, что пламя пожрет проклятых демонов всех до единого. А лорд Лайвел Тэр - видел и знал. Черная волна, неистовым прибоем захлестнувшая город, теперь хлынула обратно к стенам, а за ней по пятам стремительно неслась огненная стена, поглащая замешкавшихся демонов.
C палубы фрегата, опустившегося так низко, как только это было возможно, граница Нижней Столицы была видна как на ладони. Генерал Тэр смотрел на приближающихся виера с предвкушением затаившегося охотника, увидившего дичь. С предвкушением мстителя, выследившего давнего врага - а счеты у северного полководца с виера были особые, ведь он присягал на верность лорду Алсимару Рейсу и многие его друзья погибли при Бужербе. Сейчас эта жажда мести должна была быть утолена сполна.
Его войска уже встроились в боевые порядки, перекрывая все выходы из города, и закрепившись так, как это было возможно за столь короткий срок. Целый корпус Северной армии высадился у стен Нижней, сойдя с транспортных кораблей, едва только враг ворвался внутрь. Согласно первоначальному плану они должны были войти следом и ударить виера в тыл, но теперь все изменилось, и это было только на руку северянан, занявшим удобные для обороны позиции. А над ними, поддерживая огнем тяжелых орудий, зависли те корабли Северного флота, что были слишком слабы для боя наверху, однако могли оказать отличную помощь здесь.
Виера должны были напасть на них... или сгореть в огненном валу.
Ни о каком порядке уже и речи не было. Чудовища пытались прорываться, кто где и как может. Гнев, безумный страх, мерцание глаз и постоянный, неумолкающий ни на мгновение рёв и крик погибающих детей Пустоты…
Если бы Тени Ваати сейчас были здесь…
Если бы кто-то из баронов догадался оказать поддержку своим…
Если бы Элокхай сейчас возник среди демонов и повёл их за собой…
Если бы.

Сообщение отредактировал Scorpion(Archon) - 6-09-2010, 1:37

[Тельтиар >>>]

На стороне порождений кошмаров было только одно, но весомое обстоятельство. Ярость удесятиряла силу и стремительность их атаки.
Каждый эломини превратился в настоящий котёл бурлящей, пенящейся силы. Каждый выживший исказитель просто лучился тёмным, отвратительным не-светом. Каждый шепчущий казался монолитом могущества своего прародителя.
Виера обезумели. Каждый из них отныне был сам за себя – и каждый являл собой небольшую армию, имя которой было «гнев», а полководцем её оказался страх…
Люди и волитары противопоставили их безумию четкий боевой порядок и продуманную тактику. Едва лишь твари пустоты оказались в пределах досягаемости заговорили баллисты кораблей, пославшие горящие снаряды в самую гущу беснующихся виера. Из-под земли кипятком ударили гейзеры, взвились с баррикад огненные смерчи, бьющие шаровыми молниями... и горящие стрелы. Сотни горящих стрел. Лезвия мечей и топоров воспламенились, позволяя едва ли не каждому солдату получить шанс на маленькую, но победу. Ничтожный, но - шанс.
Северяне стояли, держа позиции. Не было обольстителей, чтобы сломить их дух, почти не осталось наг-саири, чтобы обратить боевое колдовство против Альянса. Почти в каждой схватке лишь чистая ярость охотников и убийц сталкивалась с упорством смертных, подкрепленным магией Четверых. Казалось, Боги наконец услышали их молитвы.
Резня бурлила и кипела – с обеих сторон. Демоны вырывались, пробивались по трупам людей и волитаров, не считались с гибелью своих и чужих.
Рождённый Сном мог бы быть доволен кровавым урожаем, собранным его детьми.
Твари не знали меры ни в жестокости, ни в помешательстве, которое охватило их поголовно. Лишь отдельные из них ещё проявляли остатки разума, пытаясь двигаться в одном направлении, чётко организовывать атаку, чтобы пробиться из ловушки, где по пятам наступал огонь, а спереди смотрели в багровые глаза те, чья решимость за сегодня выдержала все испытания.
- БРАТЬЯ! БРАТЬЯ! – ревели те шепчущие, что ещё не были брошены своими же носильщиками. Гиганты пытались привлечь внимание тех, кто бился сейчас в небе – любой ценой заставить своих сородичей пркирыть отступление армии демонов из огненной ловушки, в которой уже не первый раз за всего одну ночь умирали лучшие воители Герцогов и Баронов.
Хоть и не они сами.
- ЗА ВСЁ ВОЗДАСТ ОН! ЗА ВСЁ ОТПЛАТИТ РОЖДЁННЫЙ СНОМ ТЕМ, КТО ИДЁТ ЕГО ДОРОГОЙ, КТО ПЛОТЬ ОТ ПЛОТИ ЕГО, И НИЗРИНЕТ МЕРЗОСТНЫХ УБЛЮДКОВ ТЕХ, ЧТО ЗОВУТСЯ ЧЕТВЕРО! – вещал какой-то из шептунов, надеясь вернуть хоть толику боевого духа в беснующихся демонах.
Тщетно. Чудовищ не было смысла направлять и удерживать. Страх словно пробился ожившей уязвимостью под нерушимую броню пустотной плоти и теперь разъедал воинство виера изнутри, заставляя выгорать безумным, кощунственным гневом перед лицом поражения…
Поражения?
За проломленными укреплениями, за телами павших бойцов вставали новые - люди и волитары, плечом к плечу. Отблески пламени плясали в их глазах, словно они были одержимыми... но они и были одержимы - битвой, местью, желанием очистить мир от пустотной мрази. Оружие в их руках вздымалось и падало, оставляя огненный след в разрезанной темноте. Отсеченные куски тел виера валились на землю рядом, от их тел разило дымом и гарью. Маги, находившиеся на кораблях выискивали целями гигантов-шепчущих, разя их молниями, волитары встречали огнем и сталью разъяренных исказителей и убийц. Казалось, боевое безумие, охватившее демонов, передалось смертным, лишив их страха, столь присущего детям Четверых.
Огненная стена позади бегущих виера погасла, но теперь, несомненно, по руинам к ним шли потрепанные солдаты Марнса, чтобы замкнуть окружение и раздавить увязших в битве демонов. Чтобы поставить точку в этом сражении, унесшем многие тысячи жизней.

(вот такая рокировка забавная)

[Anmorium >>>]

Одержимые.

Лестницы и переходы в кромешной темноте все не заканчивались. Волитар поднимался медленно, тяжело, чувствуя как мерное гудение двигателя неизменно забирает из него жизнь по капле - но даже несмотря на давящую пустоту и боль от сломанных ребер он продолжал идти. Боль также приносили кожа и мышцы - без магии Кейрати, делающего лорда Наррот вечно молодым, все прожитые года а так же поселившийся внутри демон словно отразились на нем в одно мгновение, заставив за несколько минут постареть на добрые полвека. Или злые полвека. Наверное - злые. Бесконечный коридор бесконечной спиралью уходил вверх, к командной рубке. И хотя несколько пар алых глаз промелькнули в темноте, хиетра барона оставался неприкасаемым. Их взгляды молча вопрошали, где же барон и почему же он не защищает Габранса - но видимо в Цитадели творилось что-то важное, раз они все бежали к машинному отделению. В рубке уже никого не осталось - замерший на расстоянии выстрела Левиафан парил неподвижно, словно дожидаясь возможности выстрелить вновь.
Двери в командную рубку легко разошлись, открывая огромный овальный зал, который удивлял своим величием - слияние демонической магии и техники, практически все приборы здесь искрились красноватым потусторонним светом, а одинокое тело, подвешенное на что-то вроде сосудов к потолку, замерло пред огромной нарисованной черными символами картой Столиц, где на огромной скорости перемещались красные и синие точки. Даже отсюда можно было увидеть, насколько велики потери демонов - в начале боя практически вся восточная часть карты горела сплошным алым цветом. Сейчас же уже немногочисленные точки хаотично носились по небу и окраинам Верхней, и так же методично зажимали их точки синие - которые, наоборот, были строго упорядочены как правило. Усталый, сухой голос безразлично отдавал приказы, но в сплошном жужжании докладов о потерях и предсмертных воплях демонов он казался уже ненужным. Почувствовав чужого в комнате, человек, или то, что от него осталось, повернулся на жилах-сосудах, чтобы увидеть вошедшего. Габранс не смог сдержать дрожь, когда он узрел, во что в итоге превратился Солидор. Останки тела с вкраплениями металла (обычного) больше напоминали плоть мертвеца - мертвенно серая кожа зловеще поблескивала в алых отсветах, почерневшие слепые глаза бесцельно и безумно смотрели в одну точку, а от конечностей остались лишь виднеющиеся серые кости. Нижняя челюсть словно поросла арканитом, и вкрапления черного в серый были украшены черной гнилой кровью. То, что Вэин был все еще жив, было страшным демоническим чудом. И то, что его разум, изуродованный Элокхаем не меньше, чем его тело, все еще был ясен - по странному ясен - вот это пугало больше всего. Габранс мог только предположить, какую боль испытывает это изувеченное существо, а эти пустые глаза, смотрящие на него с невыносимым отчаянием - они словно отпечатывались, выжигались на его душе.
- Ты опоздал. Виера проиграли. Хорошая мысль с златоглазыми, Габранс, хорошая. Если бы не ты и не Ваати, то они могли бы выиграть. - Безэмоционально, сухо, словно отчитываясь.
- Ты... ты знал?! - понимание закралось неожиданно, и простая истина обернулась шоком.
- Не мог позволить ему победить. Не после того, что понял. Я сделал несколько ошибок - намеренно. Данатор и Дерри не были готовы ко всему. Я был. Но не сказал ему. Иначе бы он не бросился вперед. А теперь смотри - тело указало на большую алую точку в Верхней - Он не может летать. И сражаться в полную силу. Вопрос времени, прежде чем они убьют его. Набради - мертв. Залер - мертв. Ваати предал их. Шемхазай - мертв. Сам Герцог скоро погибнет. Его гвардия мертва большей частью. Армия разбита. Я сделал все, что смог.
- Солидор... - лорд впервые за долгое время потерял дар речи -... все это время?
- Не думай лишнего, Габранс. Я сделал это ради своей дочери. Все это. Ты должен знать.
И Наррот знал. Знал совершенно точно, почему, как и что давало ему силы жить все это время. Но Солидор был совершенно другим - его любовь была отцовской, а потому он никогда не задумывался даже о том, чтобы остановиться. Никакая цена не была для него слишком высокой, и в итоге он смог обмануть даже судьбу хиетра - когда его демон доверял ему так сильно, что доверил судьбу своего народа человеку. И ошибся. Вэин был стратегом с самого начала и до самого конца - и было немного даже жутко осознавать, что даже это нечеловеческое страдание и тайная помощь Альянсу во время боя против него (ошибиться там, промедлить здесь..) - у Солидора с самого начала был план. Который он успешно выполнил.
- Вэин... Мне нужно... - в душе поселился трепет пред такой силой характера.
- Не тяни.
- Только один вопрос. Ты хоть однажды жалел обо всем этом?
- Никогда. Будь у меня шанс - я бы прожил бы свою жизнь точно так же. Она была неплохой, хоть и не совсем моей.
Волитар кивнул. Он медленно расчехлил родовую саблю, и подошел в человеку в упор, глядя прямо в мертвые сфокусированные глаза. Уродливая челюсть человека искривилась, словно тот пытался улыбнуться - и лишь слабый вздох "Мири..." огласил мертвую тишину комнаты, когда лезвие погрузилось в его тело. Габранс, чувствуя подступающие к глазам слезы, быстрым рваным движением опустил мертвецу веки, и вытащил лезвие, покрытое черной кровью. Он как то растеряно хотел помолиться Четверым, чтобы те приняли душу великого полководца, но слова застряли где-то в глотке. Похрамывая, он молча вышел из безмолвной теперь командной рубки.

Сообщение отредактировал Anmorium - 6-09-2010, 14:06

[Тельтиар >>>]

Но бой не закончился

Вспышки огня и сияние лидиума дали возможность всем воинам Альянса видеть гибель «Солнечного Света». Это зрелище было настолько жутким, что многие воины, даже ветераны, прошедшие множество битв, отводили взгляд или прикрывали глаза руками, чтобы не смотреть, как гордость Юга обращается в ничто. В Пустоту.
- Господин Адмирал, Ирниан Вэлсем…
- Я вижу, - голос Стерна не дрогнул, но в нем слышались скорбные нотки. В течение нескольких часов он лишился и Фоксворта, и Вэлсема, а с ними также многих достойных флотоводцев. – Передайте приказ всем кораблям немедленно отходить к городу, сохраняя боевой порядок.
- Милорд, вы хотите отдать город?..
- Нет. Лишь сменить место битвы на более выгодное.
Не смотря на ужасающие потери, которые понес объединенный флот, Стерн все же добился поставленной цели и дал северянам выйти из окружения, а так же заметно потрепал демонический рой. Если бы не атака Вэлсема, это можно было бы даже назвать победой. Может быть. Кто знает, что предприняли бы виера, окажись Адмирал Юга посдержаннее. Впрочем, сейчас это было уже не важно – случившегося не изменить, и теперь Альдоф хотел лишь, чтобы гибель отважных ветроплавов не была напрасной. Его флот отходил – демоны продолжали наступление, терзая отстающие корабли и сражаясь с наездниками на грифонах. Это было тяжелое и кровопролитное отступление, но Стерн знал, что делает и стремился поскорее объединиться с Данатором, чтобы ударить по врагу сообща. Только так можно было уравнять шансы и ободрить упавших духом воинов, ведь тогда с ними будет Носитель Жезла, Лорд-Командующий, лучший адмирал Альянса за последние две сотни лет. Раньше, в молодости, Стерн хотел во всем походить на Эльмара, изучал все его битвы, наизусть знал маневры и тактики, но всегда чувствовал, что остается на шаг позади воздушного гения, сумевшего превратить явное поражение последней войны в достойную ничью, хотя многие тогда винили и Адмирала, и Короля в малодушии, требуя сражаться до победного конца. Вот только победа бы досталась Армаде. Сейчас разговора о мире и быть не могло. Либо демоны – либо волитары и люди. Либо Пустота – либо Альянс. И они будут сражаться, пока последняя тварь не издохнет, или же пока течет кровь в жилах хоть одного воина.
Альдоф Стерн видел, как чудовищная тварь оторвала голову наезднику прямо над его кораблем. Как израненный рыцарь пролетел мимо палубы, неминуемо расшибившись о землю. Как тяжелая туша, миновав заслон лидиумных осколков и храбрых всадников, врезалась в борт отступающего судна, едва не разбив его. Они отступали, и за каждый дюйм, пройденный флотом платили кровью. За каждый фут – жизнями.
Флотские маги выдохлись, им все сложнее было управлять стихиями, демонам же усталость была не ведома. Не ведом им был и страх, а возможно и боль они ощущали не в полной мере. Стерн хорошо понимал, что чем дольше будет идти бой, тем большее преимущество получат эти твари над его усталыми, изможденными бойцами.
Глыба арканита с силой ударилась о борт «Гастона Тайла», сотрясая корабль и оставляя вмятину на золоченой броне. Демон медленно разворачивался, чтобы вновь набрать скорость и повторить попытку, но ему более не дали такой возможности – несколько осколков лидиума пробили его тело, погружаясь в самое средоточие мерзостной твари, и не оставляя ни малейшего шанса на спасение.
- Умирай, умирай чудовище! - В сердцах воскликнул Лорд-Адмирал, наблюдая за этим событием.
Уже пролетая над столичной гаванью, он обвел взглядом флот и недосчитался трех кораблей – красавца-галеона, корвета и юркого флейта, несомненно, ставших добычей виера. Невысокая цена, по сравнению с недавними потерями… но очень ощутимая, ибо весь его флот теперь не превышал и трех десятков потрепанных судов.
А позади еще шла битва – водушные эскадроны до последнего сдерживали врага, давая кораблям шанс перестроиться да решающего боя. Даже зная их мужество и отвагу, Стерн не верил, что они выстоят, что смогут вернуться. Он послал два эскадрона лучших наездников севера на верную смерть, чтобы спасти флот, и это решение тяжким грузом легло на его совесть. Теперь оставалось только победить, чтобы гибель этих храбрецов не была напрасной.

[Латигрэт >>>]

Ночь. Верхняя.
Один в поле не?

Мало кто ждал этот вечер и ночь с таким нетерпением, замешанным на подозрительной радости, как сдержанная и вроде бы здравомыслящая Наори Ваш'тэ. Но это знакомое многим, родное чувство поскорее обновить долгожданную обнову – одежду, украшение, новое оружие, манеру поведения, - показать миру нечто новое, особенное. Посмотреть как он отреагирует и выслушать положенные похвалы, или полюбоваться чужим молчанием. Проверить, испытать себя и свою... обнову.
Чародейке хватило здравого смысла осознать, что вообще такое настроение перед боем – несколько неразумно, и все непроверенное в этом самом бою имеет обыкновение подводить. Самое интересное, здравого смысла на эту тему хватило не только ей самой, но и другим магам, которых язык уже не поворачивался называть просто подчиненными, но... если в правилах игры давным-давно оказалось, будто эти узы профессиональной дружбы будут начальник-рабочий, пусть традиции останутся. Белые и спокойные глаза волитара, отчего считающего что секретарь – это венец его желаний. Ровная уверенность, что он вычисляет и анализирует лучше, но исполнять это отдаст другим – и так надо, так правильно, так будет лучше. Как маг одной стихии может считать за другую? Легко и просто, если хорошо знает для кого считает. Теория, это такая вещь что подходит всем, а талант применять ее на практике уже совсем другое дело...
Рыжая сила, неудержимая ни в каких рамках. Относящаяся к чужим жизням с легкостью ребенка, но живущая уже немного побольше. И ее спутник, который и сам не хочет много думать, но раз уж подруга предпочла отдать руль, ответственность и здравый смысл ему – приходится.
- Возьми нас с собой, - и лучше даже не пытаться понять, чего больше в этом предложении. Шалой, отчаянной радости замешанной из гордости загнанных? Наори сильный маг, рядом с ней будут сильные противники. Интереснее, жарче, круче.
Или наоборот, желания остаться в гавани уверенности? Желания выжить, вместе, дожить и победить. Можно без интересностей, просто победить.
"Она же без тормозов, а сейчас ночь. Сгорит, я просто ее не остановлю" – ничего-то вы, госпожа волитарская советница, о подчиненных не знаете.
"Сегодня многие сгорят"
"Ее – не отдам"
- А я лучше отсюда подсчитаю.
И даже не придумывай, что на самом деле думают эти родные, знакомые, понятные и загадочные одаренные.

На баррикады три мага с четырьмя стихиями в запасе не пошли. И к отрядам тоже не присоединились, причем даже не из-за Наори и ее непроверенной новой силы. Холера в неразумном возрасте заслужила прозвище, запомнив за что и будто бы поняв, но от привычки пускать круговой огненный пал отказываться не собиралась. А Верт просто из-за воспитания к идее "бей своих чтоб чужие боялись" относился плохо даже шутя.
Команда выбрала замечательную открытую площадь, где почти нечего было рушить, зато был фонтан, мостовая и простор для полета души, и... Тут-то Айми вдруг осознала, что с новым фактором Ваш'тэ их с Вертом тандем вдруг перепрофилируется в защиту. Осознание было громким, матерным и в общем, скажем так, неконструктивно эмоциональным отрицательным.
Наори, плетущая заготовки заклинаний, претензии даже не стала слушать, мысленно закрывшись и, кажется, заткнув уши локальной версией каменного доспеха. Верт поцеловал подругу в нос и предложил перейти на орочий, там будет не так похабно звучать. Айми поскандалила для души еще минут десять, после чего одна из заготовок Наори совершенно случайно расплелась и облила всех водой. Всех – чтобы на "случайно" походило хоть чуть-чуть.
Потом маги высушились тремя разными способами, и стали мирно ждать. Мирно в понимании магов, которые даже сушатся тремя разными способами.

Первую волну "десанта", докатившегося до их засидки, Ваш'тэ благородно отдала напарникам. Айми, выучившая за время ожидания все что Верт знал о понятии превентивной защиты, превентивно начала со скромных огненных стен. Защитой тут пахло, что обычно стены от Ра расходились, а тут она сделала две, сходящуюся и традиционную.
Сильно издержавшихся в ходе таких мер виера встречал Верт, пеленая и подставляя мишень Наори и ожидая, пока та в полете превратит каменные копья в не совсем каменные. Первые полевые опыты, можно считать, прошли успешно, потому что все достигли своей цели. Наори, правдами и неправдами пробуя чары имитации на обеих стихиях, почти ничего не сделала, зато полезного опыта нахваталась сразу оптом.
Верт не устал, но был жив, и считал что если так продолжать постоянно, все будет хорошо. А самое приятное, Холера выдохнула и теперь была способна к нормальной защите.

Дальше стало лучше. Или хуже, смотря для кого. С одной стороны, водно-земляная Наори ускоренно набивала руку и в целом превращая битву в зарядку, с другой – виера лезли в неприличных количествах. Один раз волитар за шиворот удержал огненную, скороговоркой признавшись в любви, ненависти и обещании не похоронить как положено, если она найдет бессовестность умереть от истощения, и Ра ограничилась простыми копьями и шариками пламени, отпихивающими охотников подальше. Потом они вставали и ползли обратно, но пихаться можно было долго. А Наори училась. Радовалась. "Выгуливала" свою обнову и щедро мешала двойной дар богов в невообразимую смесь. Лед под ногами и камень в полете. Зыбучий песок вместо земли и сияющие кромки водяных лезвий. Падающий, отработанный прах и дождь... расползающееся болото, оборачивающееся каменной ловушкой. Щиты камня, мокрые плети, туманные взвеси, готовые обернуться страшненьким ликом океанской девы. Она ведь не только дева. Она – Океанская.
Халява длилась до первого поглотителя, которого Верт почуял издали. После недолгих размышлений на него уронили горящую плиту – ближе к демону она погасла, но разгон никакая демоническая сила погасить не смогла. Однако, слегка покореженный, тот таки вылез, так что роняли много, со вкусом и воздушник даже выдохся кидать ввысь столько барахла. За плитой попробовали заостренные колья, потом тлеющие угли, потом плиту с начинкой сразу от обеих волшебниц – Наори начаровала имитацию, Айми сверху подожгла...
Потом обнаружилось, что двойной начинкой гость таки подавился, но пока все внимание привлекал к себе, пришла куча других. К концу встречи Верт с Холерой оказались на одной крыше, а Наори – статуя похожая на Наори, вокруг который площадь застыла каменными вертушками со страшноватой заточкой – внизу. Заточка, кстати, на глазах теряла блеск и видимо можно было поздравить всех с наконец-то подобранными векторами.
Спускаться, что интересно, тандему не хотелось. Ра вдруг осознала, что примерно то же самое бывает с теми, кто дерется вместе с ней – стоит маг, и вокруг него кромешная мясорубка. Свои, чужие, чужие, посторонние.
- Один в поле, того, - философски высказался Верт.
Айми согласилась и стрелкой сбила одинокого летающего даже не демона – что-то мелкое и странное. Мостовая гостеприимно открылась навстречу и захлопнулась следом, причем пережевывающий звук может даже и не почудился.