Над облаками

[V-Z >>>]

Рядом с Кандареном, обессилев, рухнули несколько боевых магов, ассистирующих ему в сотворении сложных чар - их даже подхватить было уже некому. А ведь это были заклинатели, превосходно умевшие отмерять и расходовать силы, вот только, они не ожидали, что их чары буквально выпьют, осушат до дна жуткие паукообразные твари, наступающие вместе с охотниками, и гасящие любые проявления сил Четверых на своем пути. Некоторые из этих ужасных монстров порой вспыхивали, навсегда растворяясь в Пустоте, переполненные колдовством, но у Северной Армии не осталось столько магов, чтобы до отвала накормить каждого паука.
Воины покойного Лорда-Генерала встали рядом с уже сражающимися - свежие силы были как никогда кстати, ведь многие воины, слабея и уставая, становились легкими жертвами для жестокого врага, продолжавшего наступление. Линия обороны сократилась уже более чем втрое, а сверху порой падали убитые грифоньи всадники - их тела и доспехи были нещадно искромсаны тахиэло. Северная армия как никогда ощущала острую нехватку... всего: нужны были люди, волитары, новое, действенное оружие, горючие смеси, толковые маги. Только ничего этого уже не было. В бой, лихо, молниеносно вступил последний резерв - и багряные латы его предводителя уже стали трофеем демонов.
Тормариан понимал, что здесь не выстоять; он ощущал кожей и металлом доспехов, что и остальные осознают то же самое. Но деваться было некуда: отступить в полном порядке сумели бы разве что элитные войска и корлады, остальные бы неминуемо смешались... и погибли. Виера вряд ли бы не воспользовались шансом ударить в спину. Атаковать, пытаясь оттеснить противника, тоже было невозможно; единственное, что оставалось - держаться и не отступать.
Броня кодарона была помята, в нескольких местах когти демонов прорвали прочнейший сплав. Однако он еще был далек от поражения; командир Багровых Сердец не зря занимал свой пост.
Краткая передышка - одна из тех, которые время от времени наступали в бою. Тормариан выпрямился во весь рост, оглядел представшую его глазам картину, подсчитывая потери, рассчитывая шансы. Невелики... совсем невелики...
Стоп.
Что это?
Корладам тьма мешала меньше - они привыкли к подземному сумраку. А у Багровых Сердец еще и глаза были усилены так же, как и остальное тело; и сейчас Варгис разглядел то, чего не видели другие, и чего не замечали занятые боем демоны.
Со стороны города выдвигались отряды; в памяти кодарона всплыли ранее виденные знаки, он припомнил план размещения войск, то, что узнавал о происходящем по ходу боя... Да, верно. Верхние назвали это "южной армией".
Решение было принято молниеносно. Если отступать - то погибнут не только солдаты вокруг; справившись с ними, демоны обрушатся и на тех, кого он лишь сейчас заметил. Если же продержаться... что ж, остается надеяться, что они идут на помощь. Такой тактической ситуацией грех не воспользоваться...
Тормариан вскинул меч, напряг голосовые связки - так, чтобы возглас донесся до всех, кто может слышать.
- Дар-майр Таррэн! - загремело над полем.
"Во имя Земли". Старый боевой клич, который для корладов был равен приказу драться до конца, не отступать и не сдаваться, не позволять врагу себя оттеснить. Он не звучал очень давно, хотя и сохранился в памяти с предыдущей, древней войны с тем же противником. Ответить на него можно было только одним образом - и из разных мест хором грянуло:
- Линд!
Не знавшие корладского люди и волитары, тем не менее, поняли слово верно - "держаться". С особым значением, придававшим оттенок "не отступать до самого конца". Через несколько секунд кто-то подхватил возглас; еще пара мгновений - и уже не только корлады выкрикивали краткое звенящее слово. Оно не обладало силой "Колокола" - однако казалось, что именно с такой мощью над битвой несется чеканное, подобное ритму Великого Молота:
- ЛИНД! ЛИНД! ЛИНД!
Демоны восприняли этот боевой клич своих древних врагов как явный вызов и насмешку - и ринулись в новую яростную атаку подобно бушующему черному шторму, против которого не способны устоять даже камни. Дети Шемхазая подгоняли орды охотников и могучих виркашей змеиным шепотом, заставляя терять те крохи разума, что оставались у демонов, но взамен наделяя еще большей силой и выносливостью. Виера бросались на стены щетов, ощетинившиеся копьями, валили людей на землю и рвали их тела, крушили кости, дробили черепа, высоко подбрасывали отсеченные конечности, и все плотнее сжимали кольцо вокруг корладов и воинов Лорда-Генерала. Сломленные извращенной силой потомства Нагираша, гибли один за другим последние боевые маги - их осталось столь мало, что неповоротливые туши наг-саири покинули поле боя, так как им нечего было больше искажать, а виркаши с трудом отыскивали для себя пищу среди простых воинов. Сверху, совсем рядом с Тормарианом упало изувеченное тело всадника, а спустя мгновение - его изрубленный грифон.
Но это самоотверженное стояние принесло свои плоды, теперь, когда Северная Армия сдерживала почти всю орду виера, у их южных соратников появился превосходный шанс для удара, и Дитрих Марнс поспешил им воспользоваться. Генерал, до этого командовавший обороной Нижнего города, теперь, когда опасность для Столицы миновала, вывел с улиц все войска, которые ему удалось собрать, и теперь его поредевшая в бесконечных боях армия приближалась к отродьям пустоты с тыла.
Сотни шепчущих, занятые поддержкой собратьев, слишком поздно заметили приближающуюся угрозу. Крилл Залайн вскинул над головой ладони, призывая силу огня - и клинки южан, смазанные горючими смесями, запылали, разгоняя ночную тьму. С исполненными ненависти криками, люди и волитары бросились на громадные, неповоротливые туши, погружая лезвия топоров и мечей в пустотную плоть до самого упора, давая волю своей ярости, накопившейся за последние дни.
- НА ПОМОЩЬ! - Взвыли сотни глоток, принадлежащие уродливым демонам, столь беззащитным перед лицом новой угрозы. - СЮДА! ВСЕ СЮДА!

[Тельтиар >>>]

Но вместо подмоги, на шепчущих излился столб огня, созданный Залайном и его магами, превращающий их гротескные тела в горы пепла. Щупальца демонов, безобразные отростки, не приспособленные ни для боя, ни для передвижения метались из стороны в сторону, били солдат, но этого явно было мало, чтобы остановить несколько тысяч разгневанных людей и волитаров, почувоствовавших, что могут сполна отплатить своим проклятым обидчикам. А там, где стояли насмерть корлады и северяне, сотни демонов бросились назад, к своим подыхающим командирам, чтобы успеть защитить хотябы тех немногих, до кого еще не добрались чары и пылающие клинки.
Огонь продолжал ярится, пожирая ненавистных тварей, когда воздух наполнился стрекотанием тяжелых крыльев - ответный удар исказителей был жестоким и стремительным. Столб пламени, созданного боевыми магами, обратился в морозную волну, окатившую первые ряды воинов - и оставившую за собой лишь стремительно рассыпающиеся на куски ледяные статуи. За несколько мгновений до гибели, Крилл Залайн успел осознать, что ему следовало прервать заклинание загодя, но он слишком увлекся истреблением виера... и поплатился за это, как и его коллеги. Старший боевой маг погиб до того, как сотни охотников набросились на воинов Дитриха Марнса и смешали их ряды.
Тот полковник, что с обнаженным палашом бросался на баррикады, был убит одним из первых - и все же, храбрый офицер успел зарубить перед смертью одного демона, вогнав ему горящее лезвие промеж глаз. Воины бились, твердо удерживая свои позиции, и даже пытаясь наступать, они использовали то небольшое численное превосходство, которое у них осталось, чтобы теснить виера... они надеялись, что северяне придут им напомощь, поскольку в темноте не видели, в каком бедственном положении сейчас находилось то, что осталось от Северной Армии.
Зато это видел лорд Тэр, и холодный пот градом струился по его морщинистому лбу. Всего несколько мгновений назад жуткие твари у него на глазах разорвали нескольких всадников, бившихся возле корабля, а затем утащили в ночную темноту его адъютанта прямо с капитанского мостика. Соседний фрегат - последний из эскадры Тэра, - был разбит, и лишь нескольким волитарам удалось спастись, перебравшись на судно лорда. Лайвел чувствовал, что еще немного, и он сам разделит судьбу своих воинов. Даже появление Марнса не прибавило ему уверенности, сломленный происходящим, генерал уже не верил, что у них остались хоть какие-нибудь, самые ничтожные шансы на победу. По его мнению, это сражение было проиграно, и он не мог более смотреть на разворачивающуюся внизу трагедию.
- Пусть все суда улетают, - велел он, и яростным жестом пресек любые попытки перечить его приказу.
Один знак - и транспортные корабли, способные стать спасительным убежищем, реши воины Альянса отступать, стали подниматься в небеса, поскольку лорд Лайвел решил, что люди, которым некуда бежать, будут яростнее сражаться и дороже продадут свои жизни. Вот только этого ему было мало. Строго посмотрев на капитана фрегата, он бросил:
- И, ради Отца Небесного, уводите корабль!
- Но, милорд, как же?..
- Немедленно, капитан!
Офицер подчинился - ему тоже не хотелось умирать, как и всем, кто находился на судне. Фрегат медленно поплыл прочь от места боя, и те воины-северяне, кто видели позорное бегство своего полководца, окончательно пали духом, понимая, что дело их безнадежно.
Тормариан сжал зубы: отступление командиров было трусостью, предательством... что самое худшее - колоссальной ошибкой. Варгис здраво оценивал силы и знал, что даже при численном превосходстве одолеть сейчас можно, только если не подрывать решимость солдат, и без того подточенную непрерывной битвой. Кодарон мысленно отметил: если переживет бой - то заставит бежавшего расплатиться.
Но сейчас надо было сражаться по-прежнему, не давать демонам навалиться разом на какую-то одну из сторон, оттягивать силы на себя, давать шанс другим.
Чеканное корладское "ЛИНД!" по-прежнему звучало над полем боя, и солдаты Горнариса пытались вселить в других свою уверенность - как могли, примером, окриком, просто действием... Получалось далеко не всегда - хотя лучшие войска умирали, но не отступали, но обычные солдаты смешивали ряды, гибли под ударами когтей, заражали своим страхом остальных...
Тормариан не знал, смогут ли они выиграть этот бой, и уж точно не знал - повлияет ли это на что-то. Ведь в небе тоже кипит битва, и ее исход может свести к нулю то, чего они добились на земле...
Мгновением спустя кодарон получил яркий и невероятно ясный ответ о том, что творится в небе - когда облака расцветил чудовищный магический шторм.
На какие-то секунды замерли все и всё: виера, люди, волитары, корлады... Те, кто был одарен стихиями или даром их искажать - осознали, что происходит, даже на таком расстоянии круговорот стихий был ощутим для них. И те, и другие поняли, что произошло: смешение магии Четверых совершенно прямо говорило о том, что волшебную мощь выплеснули в мир отнюдь не виера.
Другие же, не наделенные такими дарами, не могли ощутить в полной мере - но они видели и понимали. Не могли не понять.
- Тварей там стихиями рвут! - взвился сумбурный, но ясный и своевременный крик кого-то из еще остававшихся на ногах магов. Похоже, его даром был Воздух - слова прозвучали неожиданно громко и отчетливо, доносясь чуть ли не до всех солдат.
- И им конец! - гаркнул Тормариан, мигом увидев возможность восстановить уверенность, сокрушенную предательством командира. Пылающий меч кодарона обрушился на ближайшего виера.
И другие тоже не остались недвижимыми.

[V-Z >>>]

- Накося, сволочь! - Булава низкорослого крепыша с офицерскими знаками отличия на поясе, буквально вбила одного из демонов в землю - несомненно, тот бы выбрался, но его тут же подпалили, и демон начал крутиться на месте, пытаясь сбить пламя и получая все новые удары. - Бей их! Братцы, конец тварям!
Однако, до конца, вопреки воплям этого лейтенанта, было еще далеко. Буря, отголоски которой доносились до поля боя, сильнее всего задела детей Нагриаша - и наг-саири, и виркаши взвыли, чувствуя такое буйство стихий, с каким невозможно было совладать никому из них, охотников же повергло в шок совсем другое - то, с какой яростью и напором вдруг бросились в контратаку смертные, казавшиеся сломленными и разбитыми всего несколько мгновений назад. Как будто, их подменили...
Почти не было больше тяжелого, гнетущего шепота, подгонявшего виера в бой - удар генерала Марнса лишил демонов этого серьезного преимущества и ослабил, а теперь еще эта буря. Виера не испытывали страха, но даже они чувствовали, что все идет не так, как того хотел их Герцог. Все идет наперекосяк. Они слишком недооценили смертных - с самого начала... или, быть может, все дело в подлой измене части баронов?! Несомненно, сохрани Ваати лояльность - они уже раздавили бы этих жалких людишек и по их телам добрались бы до Цепи.
А останься верен золотоглазый...
Ведь именно его дети, до этого затаившиеся в тенях, сейчас спикировали с окраин Верхнего Города прямо в гущу сражения - два, три, четыре десятка стай, выстроившихся своим обычным боевым порядком. Они разделились надвое - часть полетела на подмогу южанам, часть - вступила в сражение, которое вели корлады. Их острые крылья обрубили несколько скорпионьих хвостов, они рассекали тела охотников, слишком поздно понявших, какая опасность грозит им теперь с воздуха.
Двое исказителей были буквально изрублены в одно мгновение, та же участь ожидала и нескольких обольстителей, считавших, что они хорошо укрылись от врага наверху, а вот тахиэло приветствовали появление золотоглазых сородичей радостным стрекотом и скрежетом лап-лезвий. Они только что разделались со смертными всадниками и их отвратительными животными, и теперь хотели настоящей битвы - а с кем, как не с равным можно было ее провести. Лезвия убийц сошлись с острыми крыльями детей Кейрати - удар за ударом, маневр к маневру... предсмертный визг и торжествующий крик победителя.
- Это еще что такое? - Подняв голову, Дитрих Марнс с удивлением обнаружил новых, похожих на нетопырей, демонов, стремительно приближающихся к месту сражения. Генерал вздрогнул, поудобнее перехватывая меч - они и так из последних сил держались, а теперь врагу подошло подкрепление. - Стоять насмерть!
Марнс не знал, как долго еще будут держаться его воины, но к общему удивлению, новые чудовища атаковали старых, рассекая их черные тела и взрезая неповоротливые туши оставшихся шептунов.
- ПРЕДАТЕЛИ! ПРОКЛЯТЫЕ ВЫРОДКИ ЗОЛОТОГЛАЗОГО!
Эти крики уже не придавали виера сил - но лишь вносили еще большую сумятицу. Демоны, которые, казалось, уже начали теснить и одолевать южную армию, теперь топтались на месте, вяло отбиваясь от людей и стараясь в первую очередь расправиться с летающими врагами - порой им удавалось достать одного-двух золотоглазых, но чаще те совершали налет, и поранив нескольких охотников, отлетали невредимыми.
Тормариан точно так же не понимал, почему часть демонов обрушилась на своих же сородичей - но это сейчас значения не имело. Они убивали виера и не трогали солдат Альянса и Горнариса - только это кодарону сейчас и было важно. С причинами можно будет разобраться потом.
Сам того не зная, Багровое Сердце почти дословно повторял мысли Гарвеля Флорена; капитан реагировал на золотоглазых точно так же.
Но, не переставая рубить и отдавать приказы, Варгис невольно оценил иронию: появление других демонов дало, наконец, надежду на победу над их сородичами. У судьбы странное чувство юмора... или же благоволение Четверых зачастую проявляется таким необычным образом?
Кандарен, сжав зубы, сосредоточился на стихии. В Столицу отправили едва ли не лучших учеников Бессмертного Камня - но такая битва истощала даже огромную силу. И потому сейчас на поле уже не выплескивалась впечатляющая мощь: вместо этого маг не крушил, но помогал, расширяя восприятие до предела. Внезапная вязкая грязь под черной лапой, или же бритвенно-острые гранитные лезвия под ней же, неожиданно становящийся зеркально-гладким и скользким камень; гранитная хватка, не позволяющая сбить с ног того, кого поддерживает... Истинное искусство управления могучей заключалось в тонкости - и именно ее Кандарен сейчас проявлял в полной мере.
Бок о бок, как и раньше, сражались Арклен и Маренай, секира и меч. Доспехи супругов были во многих местах прорваны, сами они - ранены... но корлады не позволяли себе сдаться усталости, которая сейчас была недопустима. И единственное, в чем Арклен позволил себе ее проявить - он более не шутил, полностью погрузившись в битву. Молчала и Маренай, раньше осыпавшая врагов ругательствами на наречии корладов; сейчас же она предпочитала не тратить дыхание, вместо того вкладывая его в удары.
Неподалеку измученный райдор Метарран припал на одно колено; Багровому Сердцу требовалась хоть небольшая передышка. Черным всплеском сверкнул коготь; Метарран вскинул клинок, понимая, что не успеет... и не успел. Но в последнее мгновение навстречу когтю отчаянно метнулся иной меч - не отбил, но изменил направление удара, и виера лишь полоснул райдора по пластине на голове. Метарран не упустил шанса, отвечая собственным, смертоносным ударом.
Короткий взгляд; глаза Багрового Сердца расширились: молодой светловолосый человек сражался легким корладским мечом, еще один был заткнут за пояс.
Но задать вопрос корлад не успел: битва разнесла их в разные стороны.

Сообщение отредактировал V-Z - 25-09-2010, 0:39

[Тельтиар >>>]

Виера приходилось все сложнее, люди продолжали нападать - по двое, по трое на одного демона, нанося легкие раны, тыкая факелами - но если раньше можно было просто выбирать жертвы одну за другой, то теперь приходилось постоянно ожидать удара с небес, и атаки охотников явно ослабли. Их клешни и лезвия клацали, в тщетных попытках поймать золотоглазых изменников, разгибались в стремительных бросках скорпионьи хвосты - несколько нетопырей безжизнено повисли на их жалах, но еще больше ушло, пусть даже и с распоротыми крыльями.
Спикировавший золотоглазый подрубил лапы пауку-поглотителю, и упав тот стал легкой мишенью для находившегося рядом корлада. Двое охотников подпрыгнули, бросаясь на нетопыря - хвост одного из них размозжил ему голову, но острое крыло перерубило грудь другому. Твари сцеплись друг с другом в смертельной схватке, и порой люди чувствовали себя лишними в этой жестокой борьбе между созданиями Пустоты. Но, в то же время, смертные не упускали ни единого шанса поранить или прикончить замешкавшуюся тварь.
Немногие выжившие офицеры, сгруппировавшись вокруг корладов, отдавали четкие и ясные приказы, успевая следить за ходом боя - это стоило им больших усилий, но зато удалось восстановить боевой порядок, и давить виера едва ли не четырехкратным преимуществом.
На другом конце поля боя ситуация складывалась не так удачно, хотя люди Марнса и сражались на пределе сил, но рядом с ними не было корладов, а демонов, бросившихся защищать шептунов там оказалось гораздо больше. Поэтому виера смогли одновременно и отбиваться от летающих врагов, и продолжать перемалывать сопротивление смертных.
Там вновь, как совсем недавно возле корладов, рухнули, сотрясая землю и давя солдат наг-саири, отошедшие от недавнего шока связанного с бурей. Эломини не упустили момента напасть на людей, разметанных могучим ударом с небес и глубоко вгрызлись в строй южан.
Совсем рядом с Марнсом оказался громадный паук, пронзивший передними лапами одного из боевых магов и теперь собиравшийся покончить с генералом. Дитрих вскинул меч, тут же погасший, так как виркаш высосал из него всю энергию пламени - теперь полководец остался без оружия перед лицом неминуемой гибели, однако спикировавший золотоглазый демон распорол пауку брюхо. Поглотитель застонал, лапами придавив обидчика к земле и размозжив ему голову, однако почти сразу же на него набросились солдаты, вооруженные лидиумной утварью и забили до смерти.
Так случалось не только возле Марнса - подобную отвагу солдаты проявляли по всему полю. Небесный шторм, показавшийся многим едва ли не знамением Четверых, воспламенил погасшее было желание сражаться... и солдаты бились. Некоторые, казалось, не чувствовали ран, падая лишь тогда, когда жизнь окончательно покидала тело. Многие, умирая на пропитанной кровью земле, старались дотянуться оружием до врагов, другие бились бок о бок, словно пригнанные детали исполинского слаженного механизма. Во многих местах солдаты Альянса объединялись вокруг корладов - и воины Горнариса не разочаровывали их, отдавая приказы, создавая боевые группы на ходу, не отступая ни на шаг и сражаясь.
Командиры бежали - но обычные солдаты сейчас бились без них, находя способы, изобретая методы боя прямо в горячке битвы. Теперь бежать уже бы и не получилось, даже если бы кто и хотел - сейчас большинство уже осознало, что повернуться спиной к врагу равнозначно приглашению всадить в нее коготь.
Тормариан постепенно менял свое мнение: если ранее он понимал, что им остается только держаться и не отступать, то теперь, после битвы в небесах и неожиданной помощи... они могли даже победить. Сделать это возможно было двумя путями - или же стоять на месте и перемалывать кидающихся на них виера, или же продвигаться - медленно, но неуклонно, убивая врагов на каждом шагу.
Первое было безопаснее - но давало инициативу демонам, позволяло лишь отвечать на их выпады. Второе же... второе диктовала сама ситуация. Демоны были взяты в "клещи" - идеальная позиция для атаки. Не быстрой, конечно, - пример кавалерии ярко показал, что рваться в сокрушительное нападение на виера равносильно гибели... вдобавок практически бесполезной.
Солдаты были измотаны, изранены, враг - все еще не сокрушен... Но действовать было необходимо. Кто знает - те, кто заменяли у тагэради офицеров, могли и навести порядок, тоже организовать, справиться с проблемами солдат... а значит, нельзя было давать им на это время.
- Каннад! - рыкнул кодарон, отдавая команду.
И сделал шаг вперед.
На другом конце поля боя, Дитрих Марнс едва увернулся от рухнувшей совсем рядом арканитовой глыбы – наг-саири раздавил его телохранителя, и теперь, раскрывшись, шевелил острыми лапами, надеясь нанизать на когти кого-нибудь еще. Сверху спикировал золотоглазый демон, вонзая крылья в тело исказителя, но жвала громадного монстра сомкнулись на его шее, отрывая голову. Нетопырь еще некоторое время продолжал бить врага крыльями, пока, наконец, они оба не повалились на землю. Жуткий скарабей был еще жив – тяжело изранен, едва двигался, но еще не издох, и Дитрих с наслаждением вогнал ему меч в один из ярко-алых глаз до самой рукояти – сверкнула молния, и разряд побежал по лезвию, поражая демона. Раненый Исказитель попросту не успел воспротивиться чарам.
- Огня! – Закричал генерал, подхватывая с земли чей-то топор. Лезвие его тут же занялось колдовским пламенем – последние из боевых магов старались хоть чем-нибудь помочь воинам, растрачивая оставшиеся крохи своих сил.
Генерал увернулся от клешней охотника, и погрузил топор глубоко в панцирь на его спине. Демон закричал, откатываясь в сторону, но Марнс больше не преследовал его, ведь впереди было еще достаточно тварей, с которыми надо было покончить.

[V-Z >>>]

Справа и слева от генерала падали сраженные солдаты, демоны, словно радуясь, что здесь смертные не могут противопоставить им ничего, кроме собственной отваги, перемалывали отряды южан, подобно громадной мясорубке. Но, генерал не видел большей части боя, не видел, как то тут, то там сходятся в смертельной схватке виера разнящиеся лишь цветом глаз – у него была другая цель, и он шел к ней, преодолевая любые препятствия, встающие на пути.
Что-то изменилось в небе, над сражением – воздух наполнился не только шелестом кожистых крыльев, но и стрекотом – к сожалению, у Марнса не было ни мгновения, чтобы осмотреться, ведь он был так близок к своей цели. Совсем рядом с ним скорпионоподобный демон прижал к земле золотоглазого, и несколько раз ударил его хвостом в грудь – генерал погрузил твари топор в голову, на ходу, почти не останавливаясь, просто потому, что мог нанести этот удар. Ведь его цель была так близка – большая, грузная, неповоротливая цель с уродливыми отростками-щупальцами.
Рука генерала не дрогнула, лезвие взметнулось и с шипением угасающего пламени, погрузилось в мясистую плоть демона. Пространство над битвой огласил яростный, исполненный боли крик – предсмертный вопль последнего из детей Шемхазая, пришедших под стены Столицы. Марнс вырвал оружие и ударил снова, а затем еще и еще, пока тварь не перестала дергаться.
- Заткнись уже, падаль!
Высвободив топор из склизкого месива, в которое превратилась туша виера, Дитрих сплюнул, и обернулся, оглядывая поле боя. И с ужасом осознал, что дело его проиграно – южан осталось слишком мало, и ни о каком численном перевесе уже не шло речи, люди держались из последних сил, только благодаря вере и тому воодушевлению, какое придала им небесная буря, а золотых огоньков в мраке вспыхивало все меньше и меньше. Да, дети Кейрати изрядно потрепали ряды охотников, но допустили одну роковую ошибку: набросившись на своих наземных собратьев, они оставили позади тахиэло, которые теперь напали на них с тыла, отсекая отдельные стаи и нанося им тяжелые раны лапами-копьями и пустотным колдовством.
- Никому не отступать! – Вскинув топор над головой, закричал Дитрих. – Ни шагу назад! С нами Четверо!..
Последний его возглас утонул в кровавом хрипе, когда скорпионье жало пробило ему позвоночник и вышло из груди. Генерал Марнс упал на землю, и умирая был вынужден смотреть, как виера сминают ряды его солдат, как убивают людей и волитаров, и их неожиданных союзников, как огромные шары арканита катаются по полю битвы, давя и калеча воинов, как изможденные битвой, они падают на колени и выпускают из рук оружие, становясь жертвами безжалостных тварей.
Когда глаза Марнса сомкнулись навсегда, он испытал облегчение от того, что более не должен смотреть на это кошмар.
Солдаты рядом с корладами этого не видели; они вообще не могли видеть всю картину боя, и не обращали на нее внимания. Каждая из возглавляемых корладом групп сосредоточилась на своей задаче, воспринимая лишь тех, кто рядом - и врагов. А задача для всех была единой и простой: двигаться вперед, не отступать, крушить врагов везде, где только можно.
Так и происходило. Более того, неожиданный натиск заставил виера отшатнуться назад, и дал передышку обессиленным магам, оказавшимся в тылу. Андерс Кэттер, молодой Огневик, оставшийся возле Кандарена, тяжело дышал, не произнося ни слова: он старался как можно быстрее восстановить силы. Хотя и понимал, что вновь выплеснуть пламенную бурю уже не получится - энергии не хватит.
Корладский маг застыл, словно изваяние, по-прежнему прижав ладони к земле; казалось он, как и Дракон Земли, черпает из нее силу.
Андерс бросил взгляд на черноту, отступающую под медленным натиском, но все еще сверкающую когтями и алыми глазами, с тоской вздохнул:
- Ударить бы по ним чем-то! Вот были б мы в крепости... не знаю, масло бы со стен лили!
- Этим не возьмешь, - глухо отозвался Кандарен.
- Да, точ... - маг осекся на полуслове. Вновь взглянул на демонов, повернулся к Кандарену, и увидел в глазах корлада понимание - одна и та же мысль посетила их обоих.
Стряхнув усталость, Андерс вскочил на ноги; перед Кандареном из земли поднялась каменная просторная чаша. Маг замахал руками нескольким бойцам, торопливо объясняя замысел.
Спустя пару минут в чашу свалили лидиумную утварь, какую смогли найти на этом конце поля (благо в начале боя кто-то удачно ей запасся). Кандарен напрягся, направляя волю на лидиум; Андерс склонился над чашей, сложив ладони - из них полился огонь, в который маг вкладывал все стремление к победе.
Объединенные силы сделали свое дело: светлый металл плавился на глазах, обращаясь в кипящую сияющую жидкость. Андерс, закусив губу, подогревал расплав как мог.
- Хватит, - проронил Кандарен; чаша обратилась в сферу, заключив лидиум внутри.
И резко взмахнул рукой.
Взмывший вверх каменный шар по дуге пролетел над солдатами, оказываясь над виера - и раскрылся, крутнувшись, так, чтобы кипящий лидиум накрыл как можно больше пространства.
Вой, взлетевший над полем, трудно было передать: капли светлого металла жгли смертоносным жаром, проходили сквозь самую толстую шкуру, опаляя и прожигая насквозь. Даже арканит тут мог и не помочь - Андерс раскалил расплав настолько, насколько сумел.
Тормариан не преминул этим воспользоваться; грянули команды на корладском, и солдаты двинулись, стараясь ударить, пока враги не совладали с болью.

[Тельтиар >>>]

Здесь они брали реванш за случившееся с людьми Марнса - лидиум выжигал и калечил охотников, лишал рассудка поглотителей, всего нескольких капель раскаленного металла хватало, чтобы причинить жутчайшую боль демону, а корладские мечи не знали пощады. Демоны извивались и гибли - от лидиума, от пламени, от крыльев своих предателей-собратьев, так же не упустивших момента и устроивших новый налет. Виера получали удары отовсюду, и не могли от них защититься. Им оставалось лишь умереть и быть втоптанными в землю.
Люди и волитары огласили поле боя торжествующими криками, когда смяли последние очаги вражеского сопротивления - казалось, ничто теперь не могло омрачить их триумф, ведь они победили демонов, разбили их проклятую орду, и смешали останки с грязью... вот только всего в нескольких сотнях шагов, ближе к стенам многострадального Нижнего Города еще горели красные глаза пустотных тварей. И судя по тому, что чудовища приближались, ни Марнса, ни его воинов больше не было среди живых.
Гибель товарищей - всегда удар, даже если происходит не на твоих собственных глазах. Это известно любому солдату, побывавшему в бою... но те, кто свой первый бой пережил, постепенно учатся не падать под этим ударом. Корладам же всегда было свойственно понимание того, что умирают все; а Багровые Сердца сейчас вообще не воспринимали мир сквозь призму эмоций.
Должно было испытывать страх - но дожившие до этого момента уже устали бояться. Должна была быть дрожь - но дрожь от усталости заглушала ее. Должно было быть отчаяние - но сияние в небесах и собственные победы разбивали его в прах.
И потому, осознав, что южной армии больше нет, солдаты испытали лишь бешенство, желание отомстить за погибших, сделать так, чтобы ни один из демонов с этого поля не ушел, и не мог вспомнить о том, как выжил в этой битве, в отличие от людей, волитаров и корладов.
Выжившие маги выпрямились - направляя всю оставшуюся силу на то, чтобы мешать демонам. Сфера Кандарена вновь крутнулась, выплескивая еще оставшиеся капли лидиума навстречу врагу.
Тормариан первым шагнул вперед; над полем снова прогремело:
- Дар-майр Таррэн!
Как и раньше, корлады ответили хором, но на этот раз слово было другим:
- ДЭНАР!
И вновь люди и волитары поняли товарищей без перевода. "Бей" - со значением "бить, не жалея себя, умирая, уносить врага с собой". Клич уже не защиты и стойкости - а бешеного нападения.
Секунда - и слово из Горнариса подхватили остальные.
А еще мгновение - и они шагнули вслед за кодароном, навстречу врагам.
Наверху, за несколько мгновений до столкновения армий, снова сошлись тахиэло и золотоглазые демоны - на этот раз, словно в преддверии финала сражения, их схватка была особенно лютой и яростной. И те и другие обменивались сокрушительными ударами, не отступая, почти не маневрируя, стремясь сокрушить противника. Убийцы исторгали накопленную за время боя колдовскую энергию - их пустотные чары были много слабее, чем применяли наг-саири, но в отличии от исказителей, потомство Набради могло само творить заклятия и не нуждалось в заемной силе. Черные молнии и лютый холод пронзили воздух, неся гибель демонам-изменникам. Те отвечали взмахами острых крыльев, но этот бой, как бы жесток он не был, являлся лишь прелюдией...

[V-Z >>>]

Настоящее сражение развернулось внизу, когда разъяренные северяне и обезумевшие демоны скрестили оружие, затянутые в дикую пляску смерти. Клешни и лезвия встречались с мечами и алебардами, со свистом рассекали воздух удары скорпионих хвостов, возвышались над сородичами огромные пауки, стремительно атакующие передними лапами и крепкими жвалами. А затем, как и в прошлый раз, прямо в центр армии Альянса с небес рухнули глыбами арканита исказители, сотрясая и вздыбивая землю, заставляя даже тех, кому удалось увернуться, падать, теряя равновесие и выпуская из рук оружие.
На этот раз все же достичь им удалось меньшего. Кандарен разглядел наг-саири за мгновения до того, как они обрушились - глаза корладов были привычны даже к густой темноте - и сделал то единственное, что мог сделать.
Магов Земли в Альянсе и Армаде учили возводить и укреплять строения, заботиться о плодородии земли, обрушивать на врагов каменные стрелы... В Горнарисе многое из верхнего опыта было попросту неприменимо: маги не так часто уходили в бой, в строительстве корлады обходились обычно и без волшебства, а вопросы пищи решались способами, во многом отличными от привычных людям, волитарам и оркам. А вот искусство создавать пустоты в земле для корладских магов было едва ли не базовым - для шахт, новых зданий и расширения города оно было крайне необходимо. И потому любой опытный одаренный Матерью умел создавать такое даже на последних крохах энергии.
Так случилось и сейчас. Арканитовые шары прокатились по полю; часть солдат не успела увернуться, оказавшись на их пути, мгновенно погибнув под исполинской тяжестью... но почти сразу один из исказителей рухнул сквозь землю, скрывшись из глаз.
Кандарен сработал виртуозно - пустоты были созданы, не тронув тонкого края земли и не дав заметить ловушку, а также - не угрожая солдатам. Другие корлады могли не понимать, что творит ученик Бессмертного Камня - но их собственные чувства инстинктивно подсказывали, куда не стоит наступать и пускать других. Так опытный волитар-небоход может легко разбираться в направлении и силе ветра, даже не сознавая этого.
Рухнув на дно ямы, исказитель неуклюже закопошился. Арканитовая броня исчезла - надо было развернуться, дабы выбраться наружу или взлететь... и сразу же сверху ударил тяжелый металлический шест, больше похожий на гарпун. В который раз уже за сегодня применяли этот прием, оказавшийся неожиданно эффективным - и удар наносил корлад, вложивший всю силу, старавшийся пробить демона насквозь и пригвоздить к дну ямы.
Сила Земли сотворила не одну такую ловушку - и иным исказителям угрожала та же участь, пусть и не смертельная пока, но выводящая из боя.
Такое изолирование наг-саири стало для демонов неприятным сюрпризом, но все же свое дело гигантские скарабеи сделали - отвлекли корладов, пусть и всего на несколько мгновение, но даже за это ничтожное время, основная масса охотников продвинулась вперед, буквально выдавливая людей. Даже для умелого воина встреча с эломини сулила скорую гибель - удары клешней и лезвий сложно было отразить, а ведь виера то и дело били еще и хвостом, к тому же могли спокойно вынести едва ли не любое ранение. Там, где человек пытался блокировать выпад демона, ему запросто могло вывернуть руку только из-за силы нанесенного удара, доспехи ломались, кольчуги рвались - единственное, чего боялись создания Пустоты - так это огня, но почти все, что могло гореть, северяне уже успели сжечь в предыдущих схватках.

Силы почти сравнялись - и сейчас, в эти минуты решалась судьба всей битвы. Для каждой стороны победа стала бы тяжелым, с трудом выигранным достижением, оплаченным смертью слишком многих - но к ней стремились и дети Четверых, и дети Пятого. Виера, люди, корлады и волитары сошлись в схватке, почти вцепившись в глотки друг другу - и сложно было понять, кто победит.
Пятеро выживших магов молча наблюдали за схваткой. Андерс осел рядом с Кандареном, маг-капитан Отто Эншар вонзил в демонов взгляд, лучившийся Огнем, волитар Дейт Сеннель полуприкрыл глаза; с другой стороны от корлада опиралась на землю Адара Венн - у нее запас сил был больше, чем у остальных, но и стихию сдвигать было куда труднее.
Но что они могли сделать - практически истощенные, более не способные обрушить на врагов мощь Стихии? Только ждать, надеяться, что одолеют все же силы Альянса и Горнариса...
Секунда - и Отто вдруг встал, выпрямившись во весь рост.
- Адара, - проронил он. - Ты еще не забыла, как передавать силу?
- Нет... - помедлив мгновение, отозвалась магесса; в глазах отразилось понимание.
Дернувшийся Сеннель встал рядом с капитаном:
- Я могу сделать то же.
- Ты лучше свое бросай, - посоветовал Эншар, - Адара нас обоих подпитает.
- Капитан! - расширились глаза Андерса, с опозданием сообразившего, что собирается делать Отто и что просит - или приказывает - сделать другим. - Я...
- Сиди, - бросил капитан. - У тебя слишком мало сил... и тебе жить еще.
Адара с усилием встала, шагнула за спины товарищей. Темные ладони опустились на плечи человека и волитара.
- По моей команде - и до конца, - обронил Эншар. - Подготовка... концентрация... давай!
И два мага вскинули руки - а Венн напряглась, передавая энергию.
Маг может выйти за пределы силы, отпущенной ему Четверыми - но не безнаказанно. Утомление от больших энергий известно всем; перенапряжение от заклятий и восстановление после него - нередкая проблема молодых магов. Но опытные чародеи знают: можно даже при истощении добиться сильного заклинания, призвать стихию так, как будто ты почти полон сил...
Вот только за это платишь собственной жизнью. Чем больше вкладываешь - тем больше и отнимается у тебя.
Эншар, Сеннель и Венн это прекрасно знали, и понимали, что если их помощь и принесет победу - то они ее уже не увидят. Но... сейчас маги с этим смирились. Собственная жизнь - не самая страшная цена за победу над демонами, не правда ли?

Сообщение отредактировал V-Z - 25-09-2010, 0:41

[Тельтиар >>>]

Даже вкладывая все силы собственной жизни, намеренно ступая за границу стойкости тела и разума, капитан и его помощник не смогли бы обрушить бурю стихий - но они и не намеревались. Отто и Дейт сотворили то же, что немного ранее творил Кандарен, благословляя лидиумными чарами чужие клинки.
Только теперь по предсмертной воле Эншара по оружию солдат расплескалось пламя, а Сеннель окутывал его молниями. Зачастую не выходило сосредоточиться - и пламя с молниями оплетали не оружие, а сами фигуры... но даже темнеющим сознанием маги защищали своих, не давая стихии повредить, превращая ее в доспех.
По лицам человека и волитара текла кровь; точно так же она струилась по щекам Адары - она, снабжая товарищей силой, тоже переступала границы собственной жизни.
Они не знали, насколько их хватит - в лучшем случае на несколько минут - но на это время солдаты получат оружие, способное надежно разить демонов. И это было единственной целью, единственным пониманием, державшим троих магов в мире.
Демоны истошно завопили - вновь, в который уже раз за эту ужасную ночь! Еще недавно почти беззащитные жертвы, способные лишь защищаться, теперь стали разить пламенем и причинять боль. Железо, окутанные огнем, плавилось, но рубило пустотную плоть лучше, нежели закаленное и крепкое. Молнии били, выжигая нутро виера... и те отпрянули, теряя убитых сородичей, но это было не бегство, а лишь смена тактики.
Там, где охотников ждала смерть и мучение, других тварей ожидала лишь вкусная и долгожданная трапеза - гигантские пауки выползли вперед, щелкая жвалами в предвкушении сладкого пира. Рядом с ними оружие внеовь гасло и тускнело, а молнии растворялись в воздухе, сама магия уходила из мира в ненасытные утробы виркашей, разгарающиеся блеском переполненных нефицитов. Казалось, еще мгновение, и проклятые твари исчезнут в ослепительных вспышках собственной ненасытности, как это было раньше, когда боевые маги, не жалея сил подпитывали чудовищ так, что у них лопались животы от сожранной силы... но нет, этого не случилось.
Над жуткими пауками зависли другие силуэты - столь же грузные и кошманрные, то были наг-саири, избежавшие ловушки Кандарена, и вновь поднявшиеся в воздух. Их было не много, меньше, чем их паукообразных собратьев, но появление даже одного не сулило ничего хорошего. Сейчас же эти монстры использовали виркашей, как сосуды, наполненные сырьем для их поганого колдовства - опустошая нефицитовые желудки поглотителей, наг-саири выплеснули искаженные стихии обратно - на людей, на волитаров, на корладов.
Однако эффект оказался все же меньшим, чем ожидали сами виера: за этот день солдаты уже не раз повидали такое, и понимали, что сейчас произойдет, и старались отпрянуть с траектории удара раньше, чем он их настигнет. Благо исказители, при всей своей мощи, не славились подвижностью никогда; и даже виера уставали от такого дня, а исказители, не раз вынужденные идти в противый их характеру ближний бой - тем более.
Искажение стихий вспороло многострадальную землю; холод и взрывы Пустоты прошлись по полю и солдатам, где достигая своей цели, где - рассеявшись без добычи... и тем самым отвлекли от иной угрозы.
Лидиума на этой части поля было немного - большая часть остывала в телах виера, попавших под дождь из каменной сферы. Но вот солдаты Марнса такого не совершили, и весь имевшийся у них лидиум остался среди трупов. Разумеется, виера не могли к нему даже подойти, и не желали того. Да и зачем? Без направляющих рук он бесполезен.
Это было ошибкой.
Тормариан, едва не сбитый с ног пустотным взрывом, уловил сияние за спинами виера, осознал его источник - и рявкнул на корладском непонятную команду. Непонятную, пожалуй, даже виера, среди которых попадались знавшие язык вечных врагов - но именно язык, а не военный жаргон, столь же изменчивый, сколь и у верхних народов.
А вот Кандарен понял сказанное - и собрал остатки сил, дотягиваясь восприятием до сияющего металла.
Простой трюк, на самом-то деле - выплеснуть из-под земли маленькие каменные рычаги, подбрасывающие все, что окажется над ними. Обычно это помогало сбить с ног противника или же подбросить себе в руку оружие... а иногда - и послать лежащее на земле во врага.
Как сейчас.
Лидиумные вещи, до которых дотянулся маг, взлетели, подброшенные невидимой силой за спинами виера - и, описав дугу, обрушились на них, обжигая панцири и шкуры нестерпимой болью. Часть утвари даже перелетела ряды демонов, оказавшись среди солдат - и ее, разумеется, немедленно подобрали, пустив в ход. В отличие от огня и молний, это оружие нельзя было ни погасить, ни обратить против защитников Столицы.
Этим оружием лишь надо было успеть воспользоваться, успеть подхватить его и нанести удар - к сожалению, многие солдаты этого не успели. Наклонившись за куском лидиума, они зачастую получали смертельные удары от виера, обозленных и обожженных этим лидиумным дождем, которые некоторых покалечил, а некоторых и вовсе убил, в том числе и нескольких поглотителей, ставших более легкими мишенями, нежели ловкие эломини.

[V-Z >>>]

Круг сужался - с обеих сторон оставалось лишь несколько сотен от многих тысяч, и тогда виера использовали свой последний козырь, столь тщательно сберегаемый до этого момента. Сберегаемый лишь потому, что раньше он не принес бы должного эффекта. Обольстители. Этих подлых и коварных детей Тьорума на поле боя осталось всего четверо - и все они скрылись в тенях и мраке, пока шла битва, но теперь выпорхнули на свет, осыпая смертных своей отравленной пыльцой. Те, кто вдыхал ее, едва ли могли противиться порочному воздействию Пустоты, проникающей в их кровь и легкие. Некоторые воины застывали на месте, парализованные, иные тряслись от ужаса, падая навзничь и накрывая голову руками. Чем слабее и малодушнее был человек, тем проще обольстителю оказывалось сломить его волю. У них не было возможности оказать влияние на всех смертных - но даже несколько десятков, случайно вдохнувших этой пыльцы уже изменили картину боя.
А затем одного из обольстителей надвое разрубило крыло золотоглазого. Там, в воздухе все еще шла битва, хотя сражающихся в ней можно было пересчитать по пальцам.
По сравнению с началом битвы - и на земле остались горстки, с одной и другой стороны. Виера не умели отступать - а их противники, похоже, сейчас просто забыли, как это делается. Солдаты рвались вперед, не глядя на потери, раны, увечья.... гибли один за другим, но успевали унести с собой врагов.
Последняя, решительная атака - без резервов, без чего-то, припасенного напоследок. Козыри кончились у всех - и сейчас шла просто схватка. Похоже, сейчас никто не различал, кто рядом - обладатель красной или голубой крови, технодара или даже золотых глаз... все бились вместе, стараясь добраться до тварей, навеки вернуть их в небытие...
Солдаты гибли на каждом шагу - но и виера падали. Лидиумные предметы, подбрасываемые волей Кандарена, то и дело взлетали в воздух, прожигая тела тех детей Пустоты, с которыми сталкивались. Тормариан и Метарран рубились вместе, не отступая ни на шаг; райдор находил время прикрывать совсем юного человека, орудующего двумя корладскими клинками. Раненый Арклен припал на одно колено - но орудовал секирой, а вокруг него металась бешеным вихрем стали Маренай; мечом она махала одной рукой, вторая бессильно висела.
Удар. Еще удар. Еще десяток - наполненные пылающей волей к победе, казалось, обжигавшей не хуже огня, заставлявшей не чувствовать ран, словно вгоняя в боевое безумие.
Позади солдат земля пропитывалась кровью - из-под неподвижных тел магов. Рядом капала темная кровь сына Горнариса - Кандарен намеренно следовал примеру верхних коллег, тратя все свои силы на то, чтобы направлять лидиум, выигрывать секунды и жизни. Он был куда выносливее людей - но чувствовал, как от неистового напряжения рвутся даже связки технодара, как собственная Стихия становится все более тяжелой и неподъемной.
Но маг напрягал все силы, тратил собственную жизнь - но вкладывал ее в удар.
Точно так же поступали и все, кто сейчас обрушился на виера, в последней, отчаянной атаке. Она решала все - и если демонами руководила бездумная покорность последнему приказу, то солдаты нескольких народов осознавали, за что сражаются - и это придавало им сил.
Виера не были склонны к самопожертвованию. Они выполняли приказы - и только, а потому им было не понять, что чувствовали смертные, намеренно отдававшие свои жизни ради победы в этом бою. Что чувствовали маги, истратившие все свои силы до капли. Что чувствовал могучий корладский чародей - и, похоже, именно его великая жертва, решила исход этого сражения... а возможно, то, что последние златоглазые, в яростной атаке оттеснили исказителей и не позволили им обесценить последние чары Кандарена.
Оружие в руках людей сверкало лидиумом и разило. Разило за всех, кто пал в эту ночь. Разило за всех, кто поддался лжи Культа. Разило за все те годы, что демоны подтачивали Альянс изнутри.
Вопреки всему, это сражение закончилось гибелью виера, и на их остывающих телах стояли воины трех народов, так до конца и не верящих, что все завершилось. Что они выжили, а порождения пустоты издохли все до единого.

[Тельтиар >>>]

Спасти Адмирала
Со Скорпом

Ветер буйствовал. Шлюпка, отправленная ветроплавами с «Серебряного Стража», ждала у борта, намертво прицепленная к нему канатами и двумя баграми в руках матёрых офицеров из числа ветеранов, на которых и до сегодняшней битвы смотреть было страшно. А теперь – и подавно. Лица, все в шрамах, нахмуренные и суровые, при виде израненного, беспомощного лорда-командующего, запятнанного кровью – своей и чужой – стали бледнее мела. Предводитель Кароносоцев нёс Седуна бережно, словно отца родного. Да и было ли хоть что-то у них всех, у тех, кто воевал уже не первый год на границе, отбивал налёты пиратов, сглаживал промахи головотяпов или развивал успехи храбрецов, что-то дороже и кто-то ближе – был ли, чем этот бледный, любивший ругнуться и выпить, свой, как закадычный приятель из ближайшей таверны, надёжный, как скала на пути реки, седой мужлан с окладистыми бакенбардами?
- Везите осторожнее. Шлюпка выдержит? – с тревогой осматривая скрипящие борта, осведомился рыцарь-капитан. – Демоны, ещё какая гадость… Отобьётесь?
- Костьми ляжем, - буркнул один из стариков, укладывая на дно шлюпки бесчувственное тело. – И глотки перервём. Хоть им, хоть себе.
- Себе не надо. Неситесь, попутного ветра.
- Куда уж попутнее. Не боись – довезём и отдадим лично в руки.
Шлюпка отчалила. Вихрь тут же подхватил утлое судёнышко и попытался рвануть ан себя, но мигом подоспела помощь – с боков, сзади, спереди шесть рыцарей-Несущих подогнали своих грифонов, которые пернатым облаком облепили перевозчиков, корректируя курс.
- Справятся. Серый, погнали отсюда! – Зегенхайм похлопал подлетевшего птицельва по холке. Тот лишь издал звук, похожий на что-то среднее между карканьем и стрёкотом, требуя скорее убираться из опасного места.
Буря начинала постепенно утихать. Оставалось надеяться, что ветроплавы и правда сумет добраться достаточно быстро, пока снова не появятся демоны… А они должны были пяовиться. Если только не погибли все.
«А если погибли – то что? П-п-победа?»
Сама мысль о возможности такой победы казалась безумней страха поражения. Вот так, взяли – и победили? Ценой невероятных жертв, страшного кровопролития, огня и лидиума, великих воинов и магов, сложивших головы в воздушной и наземной сече – одержали победу, которая прежде удалась только Богам?
Рыцарь тряхнул головой. Даже если так – думать об этом потом. Только когда они в сто, двести, триста и четыреста пятидесятый раз прочешут весь город, а за ним и весь мир в поисках уцелевших уродов!
Серохвост сорвался с места, унося рыцаря и его спутников вниз.
- Выживет! – кажется, за спиной кричал Кормак, но было уже не разобрать.
Выживет. Выживет. Выживет…
Стук в мозгу. Жёсткий, чёткий, как последнее слово в дуэли.
ВЫ-ЖИ-ВЕТ.
С флагмана, могучей глыбой висевшего над городом, вновь подали сигнал к общему сбору. Лорд-Адмирал требовал всех выживших всадников на к себе на борт. Туда же, как можно было разглядеть, причалила и спасательная шлюпка, к которой тут же подбежало несколько воинов, аккуратно поднявших тело Командующего и переложивших его на носилки.
- В каюту?
- Ни в коем случае! - Альдоф резко мотнул головой, склонившись над телом Данатора. - Врача сюда! Быстро.
Судовой лекарь, по счастью бывший водяным магом, подоспел со всей возможной поспешностью. В руке он держал чемоданчик с инструментами и лекарствами.
- Его Превосходительство? - Волитар поджал губы, осматривая тело, и достал нож, быстро разрезая мундир и рубаху Эльмара. - Какой ужас, какой ужас.
Он бегло осмотрел тело Командующего, запоминая раны и переломы, после чего забрался в чемоданчик, и извлек небольшой пузырек с мутноватой жидкостью внутри.
- Что это такое?! - Перехватил его руку Стерн. - Отвечай.

[Scorpion(Archon) >>>]

- Адмирал, довольно! - Негодующе потряс головой старый волитар. - Если вы хотите, чтобы он выжил, не мешайте мне работать! Это крепчайшее снотворное!
- Но, зачем ему - он и так без чувств, - Альдоф заподозрил неладное, а поскольку он чувствовал себя виноватым в том, что случилось с Лордом-Командующим, то хотел сделать все возможное для его спасения.
- Если он придет в себя в таком состоянии, - с нажимом ответил доктор. - То велика вероятность смерти от болевого шока.
Сказав так, он аккуратно влил в рот Данатору свой настой, и подождав некоторое время, прислушался к его дыханию - оно несколько выровнялось, хоть и оставалось слабым.
- Принесите мне крепкие веревки и прямые доски, - велел он солдатам, окружившим раненного командира, и наблюдавшим за происходящим.
С громким лязгом и клёкотом на палубу меж тем опускались рыцари из числа Несущих. Один за другим - и разумеется командир в числе первых.
- ну что там? - гаркнул было, срывая шлем, капитан, но при виде работы целителя осёкся и лишь отошёл в сторону, уткнулся спиной в мачту и сполз, лязгая доспехами: достаточно громко, чтобы было слышно даже сквозь бурю. Обычно Рейнальд Зегенхайм так себя не вёл - берёгся от лишних звуков, даже в своих любимых синих доспехах.
- Альдоф? Лорд-Адмирал! - полупроворчал-полукрикнул рыцарь, откладывая в сторону булаву и стягивая перчатки. По лбу великана струился пот - на ощупь совсем холодный, да и сам воитель был бледнее призрака. Только усы топорщились в стороны, как у сытого кота: до отчаяния было ещё очень далеко... Просто первый раз за долгое время, за всю эту жуткую ночь навалилась откуда-то из-за спины усталость, пригибая к палубе, как камни - утопленника ко дну.
- А, Рейнальд. Молодец, - Стерн вяло улыбнулся. - И зачем он только полез в трюм? Зачем вообще покинул флагман?!
- Он всегда так делал, помнишь же. Иного и ждать было нельзя. за нашими спинами не прятался. Эх, адмирал-адмирал, сколь друзей ты потерял... Вытянет. Он всегда вытягивал - не первое ранение, - рыцарь потянулся и прикусил губу. - Устал. Как выжатый лимон. Куда уж там оркам-то?..
- Помню-помню, вот только - теперь у нас нет Командующего! Ты понимаешь, Зегенхайм - у Альянса нет Командующего! Если бы подох я или ты - это можно было бы пережить! Но без Данатора нет армии.
- Командующий жив - и это только во-первых. Во-вторых - кто принимает командование после гибели? не может быть, чтобы это не было учтено, даже такая дубина, как я такое понимает сразу, - Рыкнул рыцарь. - Кто следующий?
Стерн несколько мгновений молчал, а затем хмуро произнес:
- Я. Вот только, без Жезла - это просто должность.
Он помнил, с каким ликованием народ встречал Эльмара, принявшего Жезл Командующего. Вся Столица воспряла - у Альянса был Лорд, был Командир, более достойный, чем изменник Солидор. Теперь же этот командир лежал на носилках.
- Ну, хватит, - Альдоф мотнул головой, отгоняя неприятные мысли. - Я принимаю командование. Адъютант, объяви офицерам, что я встаю во главе Армии и Флота до окончания боя.
- Так точно! - Молодой волитар, встречавший до этого Зегенхайма, поспешил выполнить приказ.
- Будь он в сознании - он бы гордился... Знал, ради кого рискует, - буркнул в усы полукровка-рыцарь. И снова прикусил губу. Словно сам убеждал себя в собственной правоте.
- Милорды, - окликнул их лекарь-волитар, совершенно незаметно подкравшийся сзади. Вид у него был уставший и расстроенный. - Я сделал все, что мог.
- И как он? - Стерн едва подавил желание сгрести врача за воротник.
- Я остановил кровь и вправил переломы, но состояние тяжелое. Здесь я уже ничем больше помочь не смогу.
- Шансы на выздоровление... какие? Если да - как скоро?
От себя добавил "кароносец".
- Не хочу зря обнадеживать, - ограничился пространным ответом маг. - Ему нужно в госпиталь. Срочно - там есть все необходимое, чтобы поддержать его жизнь.
- Альдоф, бот ещё на ходу, ведь так? Если да - переправить туда и мигом в госпиталь. Другого шанса может и не быть, если эта летающая мерзость вернётся.
- Может стоило тебя Адмиралом сделать, - сквозь зубы улыбнулся Стерн. - Быстрее меня соображаешь! Эй, подготовить "Пегаса"!

[Тельтиар >>>]

Самый преданный из ее слуг

Когда все началось, Астрион ощутил себя забытым и бесполезным. Находясь в госпитале – теперь полевом, наскоро устроенном на одной из площадей города, - он мало чем мог помочь собратьям в их яростной атаке на Столицу Альянса. Будь он возле кого-то из полководцев – то заставил бы отдавать пагубные для армии приказы, будь рядом могущественные маги – и он сделал бы из них своих послушных марионеток, готовых нанести удар в спины товарищей по оружию. Но рядом были только чудом пережившие покушение лекаришки, на которых не хотелось даже тратить времени.
Салем Уинтроу со скучающим видом занимался ранами какого-то бедолаги, сумевшего пережить нападение охотника – парню оторвало ногу, так что судьба его явно была незавидной, но хиетра барона попросту убивал время, обрабатывая его рану, в то время, как сам Астрион терзался бездействием. Конечно, он был достаточно благоразумен, чтобы не совершать опрометчивых поступков, свойственных детям Элокхая, но и прозябать среди подыхающих выродков Четверых, в то время, как решается судьба его народа было превыше всяких сил.
Сражение подходило все ближе к городу. Виера один раз даже удалось проникнуть на улицы Верхней, но каким-то непостижимым чудом их атаку смертные отбили. Теперь же, жалкие крохи флота, хорошо заметные Астриону на фоне черного неба, отступали под ударами крылатого воинства демонов – еще немного, и улицы вновь наполнятся радостным стрекотом его родичей, истребляющих поганый род Четверых. Надо было лишь немного подождать…
«НА ПОМОЩЬ!!! УМОЛЯАААААЮУУУУ!!!»
Ее голос. Ее искренняя, полная муки мольба ворвалась в разум Астриона, изгоняя все прочие мысли, прося и требуя, чтобы он немедленно бросился на помощь той, которой беззаветно служил тысячи лет. Всего несколько мгновений потребовалось ему, чтобы осознать, сколь великая опасность грозила его герцогине, и как мало он мог с эти сделать, но остаться равнодушным к ее зову барон не мог. Он – владыка Подчинения, сам вынужден был подчиниться госпоже, и приложить все силы, дабы вырвать ее из лап самого могущественного существа, какое когда-либо появлялось в мире.
«Астрион, мы же погибнем! – Уинтроу сумел сохранить здравомыслие, не смотря на все давление, оказанное на его разум волей демона. – Не вздумай! Нет, ты ведь столько раз предупреждал ее».
«По другому нельзя, Салем, - с нажимом ответил барон. – Выбора нет».
Доктор поднялся, вопреки собственным желаниям, и медленно, пошатываясь пошел к ближайшему переулку. Воин, стоявший на карауле у госпиталя, попытался его остановить, но лишь взглянув в глаза одержимому, застыл ошеломленный и не способный произнести ни слова. Уинтроу прошел мимо него, и, завернув за угол, побежал, что было сил.
Астрион чувствовал, какую боль испытывает Акаша, как щупальца Наместника рвут на куски ее дивное тело, как ярость Перворожденного убивает саму ее сущность. Он не мог позволить себе медлить! Человеческое тело было слишком несовершенным, слишком медленным и слабым. И он принял решение.
«Прощай, Салем».
«Нет, Астрион, не позволяй ей…»
Было уже поздно, черный силуэт отделился от фигуры доктора, подобно тени, и выдохнувшийся старик устало опустился на камни – без демона он сразу ослаб.
«Ты был хорошим хиетра, преданным, - прошептал на прощание барон. – Мне будет тебя не хватать».
«Вернись! Не бросай меня так! Я же умру!»
- Астрион! Вернись! Вер…. вер… нись…
Салем кричал в пустоту, едва не срывая голос, но ответа не было – демон уже находился далеко, на самой окраине Столицы. Огромный крылатый таракан вылетел из города, спеша помочь Герцогине, ибо лишь в том, чтобы услужить ей состояла вся радость его существования. Приказом, известным лишь ему одному, Астрион отозвал своих детей из сражения, как раз тогда, когда судьба Флота Альянса уже висела на волоске, ведь ему нужен был каждый виера, дабы сражаться с Наместником.

[V-Z >>>]

Темная схватка (Скорп, Тельтиар, я)

Экаделл ждал. Он всегда умел ждать и действовать в нужный момент, в точности исполняя приказ своего господина. Ну а когда такового не поступало - то он предпочитал просто ждать.
Но сейчас ожидание было хуже битвы - потому что, расширив восприятие, Барон Скалы осознавал, что происходит с его собратьями. Скамах погиб - и это вызвало лишь удовлетворение, смешанное с иронией: надо же, так презиравший смертных пал от их руки...
Но затем в восприятие ворвалась гибель Найшара - и вот это было неожиданно больно. По характеру Бароны Скалы и Пламени были едва ли не противоположны - но всегда, как ни странно, отлично ладили.
Второй бой бушевал такой энергией, что Экаделл даже и не подумал приближаться к месту схватки... но с изумлением почуял мощь врага, которого считал давно мертвым. Как?! Как он выжил, во имя Отца? Как...
Однако третья вспышка в ощущении смыла изумление и ярость - потому что небеса расколол двойной гром: слышимый людям, и ощутимый виера, знак гибели многих... и величайшего искусственного оружия за всю историю.
- "Левиафан"... - не веря своим глазам, невольно произнес вслух Экаделл, видя, как рушится с неба летучая крепость. Стремительно сменялись чувства: изумление, бешенство, невольное восхищение теми смертными, что сумели сотворить такое... а последним стало стойкое желание действия. Бароны сегодня гибли один за другим, и Экаделл не намеревался пополнить их число, лишив своего Герцога помощи.
А затем пришло иное ощущение - древнее, но невероятно знакомое, которое нельзя было спутать ни с кем другим. Вопль бьющейся в страхе Акаши наложился на злорадный ужас, источаемый Наместником; Экаделлу хватило доли секунды, чтобы все осознать, отбросить вопрос "как?", понять, кому помогали Скамах и Шекарра, и рвануться в сторону Герцогини.
Акаша не была его повелительницей - но она была на стороне Нагриаша и Элокхая. Она была верна Рожденному Сном - а Барон Скалы был верен делу виера.
Иначе он поступить не мог.
Что мог бы противопоставить один барон Наместнику? В открытой битве - ничего. Однако Экаделл, не отличавшийся боевым мастерством Найшара, не дожил бы до этого дня, атакуй он всегда в открытую; стремительно приближаясь, наполовину погрузившись в землю, он сосредотачивал доступную ему силу - и нанес удар, воспользовавшись тем, что враг увлекся Герцогиней.
Прямого удара не было. Просто земля под Наместником расступилась - а стены образовавшейся ямы скрутились со всей яростью, которую только мог вложить в свой порыв Барон Скалы.
Сам он слился с землей так, как только было возможно, стараясь остаться незаметным.
Кха'Ша'Раа вознесся над твердью, едва та начала распадаться под его могучим телом, и потянул за собой Акашу, точно на крючьях, висящую на его тугих щупальцах. Ее крылья трещали, готовые пораваться в любой момент, и потому еще два щупальца оплели изувеченное тельце Герцогини, сдавливая в жестоких объятиях.
"Экаделл здесь, господин! - Склубились тени возле десятиглазой головы Наместника. - Я его чувствую".
Барон Теней неотступно сопровождал повелителем, и следил за всем, происходящим вокруг - от его зорких глаз и чутких ушей ничто не могло скрыться.
"Шекарра! - Эхом откликнулся громоподобный голос Первого виера. - Пришло время тебе проявить свою верность!"
"Да, господин..." - эхом ветра пришел ответ.
Барон Ветра откровенно наслаждался тем, как Наместник обрушился на бывших владык. Он сомневался, что Экаделл сумеет хоть что-то сделать - но давать ему даже шанса он не собирался. Шекарра слишком хорошо знал своего коллегу, и понимал, насколько опасен расчетливый ум Барона Скалы.
Черный ледяной ветер хлестнул по земле вокруг, нащупывая твердую мощь Экаделла. Шекарра уже знал о гибели Скамаха - но был уверен, что сам в схватке с Бароном Скалы одержит победу. В конце концов, разве он - не быстрейший из Баронов Искажения?
Экаделл подавил раздражение: он хорошо скрывался, но Шекарра слишком быстро воспринимал все вокруг, был способен прочитать такую маскировку... в конце концов, из всех баронов Нагриаша именно он был наиболее сведущ в этом ремесле.
Проклятье...
Но что оставалось делать?
Клинок, похожий на гигантское лезвие из черного обсидиана, вспорол ветер; Экаделл нанес удар предельно точно и быстро, надеясь сразить врага одним выпадом. Любимая тактика, практически всегда работавшая... но, увы, не подействовавшая сейчас.
Шекарра всегда был самым быстрым - и он сместился в сторону, совсем чуть-чуть, в последний миг - но избежал смертельного удара, прошедшего на расстоянии волоса. Это была уже его собственный любимый метод: пропустить выпад мимо себя, дать врагу потеряться в инерции собственного удара - и нанести свой, обрушивая вихрь молниеносных ударов.
Так случилось и на этот раз. Лезвия черного ветра вспороли темноту, обрушиваясь на черный монолит, составлявший тело Экаделла.
Барон Скалы ответил: он мог не блистать в атаке, но обороняться умел превосходно. Щиты непроглядной тьмы взметнулись навстречу сотне изогнутых клинков ветра, отбивая и раскалывая оружие Шекарры; Экаделл угадывал каждый выпад, противопоставляя ему совершенную защиту.
"Я помогу, Герцогиня, - звенящая темным камнем мысль метнулась к Акаше. - Чем сумею".
Акаша не ответила. Сил говорить и кричать в исковерканной сути властительницы демонов уже не оставалось.
Но оставались силы для другого. пусть и немного.
Кейрати не раз в былые времена пользовался даром своей покровительницы. Пришла пора изведать его и Барону Скалы.

Сообщение отредактировал V-Z - 27-09-2010, 19:46

[Тельтиар >>>]

Скорость. Сила. Стремительность и порыв. Страсть, воодушевление, и снова - скорость,с корость, скорость! Дарить своими силами Акаша умела щедро, и даже терзавшая тело Герцогини боль не огла помешать ей сделать это для тех, кто готво был сейчас биться в её защиту.
Златоглазый, что когда-то спас - теперь предал.
Новые пустотные щиты.
Теперь - Экаделл. Кто следующий? какая разница! Лишь бы вернулся Отец! Он по заслугам воздаст тем, кто сумеет пере...существоавать эту жуткую бойню! И Акаша безумно хотела быть в их числе.
"Сопротивляешьcя. Не хочешь принять неизбежное? Смирись, и заплати за свою измену".
Сам голос Наместника подавлял волю и заставлял любого чувствовать себя ничтожным на его фоне. Его щупальца давили и душили Герцогиню, его когти разрывали ее тело, и словно сотня жадных ртов впивались в плоть, высасывая из нее все соки, самую ее сущность, не желая останавливаться, пока Акаша не будет опустошена до последней капли. Он мог просто убить ее. Мог, но не хотел. За семь сотен лет, Наместник изголодался, и теперь младшая из детей Отца должна была стать его пиром.
Неожиданная помощь оказалась весьма кстати - Экаделл понимал, что защищаться от ударов врага он может... но чего стоит совершенная защита, когда нет шансов перейти в нападение?
И благословение Герцогини пришло вовремя - Барон Скалы уже еле поспевал за вихрем сыпавшихся на него выплесков черного ветра, понимая, что вскоре у него не останется возможности защищаться. Но теперь в монолитные тени вливалась скорость Акаши - и мощный стремительный удар вспорол воздух.
Шекарра едва успел отпрянуть: шесть копий ударили одновременно, и Барону Ветра потребовалось все его проворство, чтобы увернуться от матово мерцающих наконечников.
"Предатель," - проронил Экаделл, переходя в наступление и перетекая в боевую форму.
"Предатели - те, кто отступился от Наместника! - прошипел Шекарра, тоже меняя обличье, приобретая сходство с вытянутым, изломанным антрацитово-черным насекомым. - Те, кто пошли за Герцогами - которые изменили первыми!"
Барон Скалы не ответил. Вместо слов последовал новый выпад.
Двое баронов за его спиной вступили в смертельную схватку. Наместник чувствал их ярость и злобу, ему нравилось то, что происходило, но еще больше нравилось ему истязать предательницу. Его щупальца подняли ее над землей, напрягаясь тугими канатами - тонкие, изодранные крылья Герцогини лопнули, повиснув оборванными лоскутами, но конечности Первого сомкнулись на ее теле, давя и сминая. Несколько щупалец с острыми когтями впились в ее плоть, раздирая ее и отрывая куски, которые после исчезали во многчисленных глотках Наместника. Его зубы вонзились в бок Акаше, выдирая мясистый кусок и проглатывая его. Тяжелые клешни прошлись по ее лапкам, укорачивая их, и заставляя биться в агонии.
Наместник пожирал ее, кусочек за кусочком, продлевая трапезу, которой он так ждал эти семь сотен лет, казавшихся вечностью в лидиумной тюрьме.
НЕТ! УБЛЮДОК! ВЫРОДОК! МРАЗЬ! ТЫ ХУЖЕ ЧЕТВЕРЫХ! НЕТ... Н-Н... Н-НЕ НАААДО!!! - демонесса рыдала, пытаясь как-то вырываться. Чудовищная боль, агония последних моментов существования надрывала остатки искалеченного нефецитным взрывом разума и истязала страшнее, чем мог бы придумать, наверное, даже Элокхай или наилучший матсер пыток и мучений - Набради. Каждая капелька Пустоты, из которой состояла Акаша, проклинала Наместника и в то же время рыдала, вспоминая тот миг, когда решилась она на предательство, так озлобившее Первого Сына.
НЕТ! ПРЕКРАТИ! ОТЕЦ УНИЧТОЖИТ ТЕБЯ! НАВЕКИИИИ! ПРОШУ, СМИЛКЙСЯ! НЕТ!! ПОЖ... ПОЖАЛУЙСТА! - она слышала хруст, которого не было, и стон, которого не могло быть. Если бы Катрина Аш была сейчас жива - она могла бы удивиться, как похожи эти стоны и рыдания на те, что издавала она сама в день, когда отвернулась от Четверых и откликнулась на зов Пустоты...
мерть уравнивала всех. Даже - и особенно - такая жуткая.
- ОТЦА НЕ БУДЕТ, ИЗМЕННИЦА! - У щупалец, сжимавших ее тело появились наросты, похожие на зубья пилы - они врезались в Акашу, все глубже и глубже, терзая каждый дюйм ее естества. - ТЕПЕРЬ Я - ОТЕЦ! ЭТОТ МИР, ВСЕ ЗДЕСЬ - МОЕ!
Несколько когтей стегануло Герцогиню по голове, а затем щупальце накрыло ее морду, выдирая потускневшие глаза и давя их. Раздался громкий, торжествующий смех Наместника, более похожий на горный обвал. Он продолжал давить. Мять. Рвать. Кромсать. Поедать. Время было не важно - лишь месть в полной мере имела значение.
Но затем поток чистого, всесокрушающего звука обрушился на Первого среди виера, и он дернулся от боли, извергая поток проклятий. Его щупальца и отростки ослабили хватку, едва не выпуская жертву. Крикуны парили над ним - летучие тараканы, исторгавшие все тот же вопль, который так хорошо ломал корабли Альянса. А во главе этих предателей находился самый большой таракан - барон Подчинения.
- НАСЕКОМОЕ! МРАЗЬ!
Щупальце взметнулось, рассекая воздух - проносясь мимо детей Акаши. Пустотные лезвия срывались с этого отростка и прознали их тараканьи тела - и на землю посыпался град мертвых виера, пытавшихся защитить свою госпожу.
- ВСТАВШЕМУ ПРОТИВ МЕНЯ - ЛИШЬ ПОГИБЕЛЬ!
Оглушающий вопль, смявший одну из морд Наместника стал ответом Астриона. Крикуны вновь выстраивались позади него, чтобы совместно ударить по самому страшному из кошмаров Фераев... но щупальца оказались быстрее. Два удара крест накрест рассекли ажурные крылья барона и ударили его об землю. Таракан задергал лапками, пытаясь перевернуться на брюхо и вскочить, но несколько теней оплели его, подобно цепям, крепко прижимая к тверди.

[Scorpion(Archon) >>>]

"Как глупо, - вкрадчиво произнес возникший перед ним Ваати. - Будь с нами сейчас, твоя Герцогиня обречена".
"Будь проклят, предатель".
Острое теневое лезвие, созданное бароном Теней вошло в брюхо его сородича, причиняя ему жуткую боль.
"Будь с нами, Астрион, - повторил Ваати. - И правь миром. Или сгинь навеки".
Где-то за ними тени поднялись стеной, окружая немногочисленных крикунов - те отбивались, но было понятно, что участь их решена.
Шекарра ускользнул: с Бароном Ветра мало кто мог поравняться в скорости, даже Найшар ему уступал. И потому вначале сцепились лишь два барона - но несколькими мгновениями позже пришли в себя и рванулись в бой тени. Их было много: заметивший опасность Экаделл оценил их в пять-шесть сотен; младшие предатели сплетались воедино, сплавлялись в более крупные фигуры... и нападали, по нескольку за раз, стараясь не мешать друг другу. Барон Скалы мгновенно осознал угрозу... и даже не столько себе, сколько собственным намерениям. Тени его не пугали, однако же Шекарра был сравним по силе; и вместе они могли если и не победить - то задержать его, дать Наместнику время, за которое он расправится с Акашей.
Виера не могли позволить себе потерять еще одного герцога. Но рваться на них в атаку - значит, подставляться под удар, причем даже не отвлекая Первого.
Барон Скалы осознал это за считанные мгновения - и мгновенно поменял стиль боя. Стремительный хлещущий удар Шекарры - четыре удара, нанесенных почти одновременно - отразили два непроглядно-черных щита. В следующую секунду на Экаделла обрушились яростные тени... и встретились с неожиданно жестоким сопротивлением. Монолит теней ощетинился клинками, бешено перемещавшимися и вертящимися вокруг барона; аналитический разум Экаделла работал на полную он в мгновение ока оценивал поведение врага, и подбирал удар, который действительно мог пробить его собственную защиту, сразить и рассеять. Как ни странно, но тени сами помогли - сливаясь вместе, они становились сильнее... но и бить по ним было проще.
Шекарра яростно зашипел, и сам кинулся в бой. Лезвия леденящего черного ветра хлестали по камням, барон-отступник то расплывался черным пятном, то вновь возвращался в боевую форму. И это изматывало - Барон Ветра бил куда сильнее и опаснее теней, и сражаться одновременно с ним и сотнями младших было... непросто. Особенно при утекающем времени.
Экаделл потянулся в глубины памяти - к знанию, созданному тысячелетия назад, и никогда еще не применявшемуся. Об этом и другие бароны не знали - только Нагриаш. Оружие из категории "на всякий случай".
- СМИРИСЬ, ТВАРЬ.
Его голос вдавливал ее той же силой, что пользовались крикуны, только во много крат сильнее. Акаше было не выскользнуть их смертоносных объятий - зубы Наместника впивались в нее ядовитыми поцелуями, одаривая болью и страданиями. Он был - ими. Ими всеми, ибо он был первым среди виера и обладал теми силами, какие не мог постичь более никто.
"Акаша умрет, Астрион - ни ты, ни кто другой этого не изменит, - Ваати вогнал еще одно лезвие в распятого на земле барона. - Будь же благоразумен, займи сторону победителя".
"Ты предал Герцога, - простонал его пленник. - Предал самого Отца. Когда он восстанет, тебе не будет прощения".
"Он не восстанет".
"ИЗМЕННИК!"
Голоса его детей - теней! - сплелись в яростный хор. Те, кто удерживали Астриона, внезапно бросились на своего господина, сливаясь в боевую форму. Барон опешил от неожиданности... от того, что его киэлой посмели поднять на него оружие. Да как они посмели?! Несколько лезвий метнулись к Ваати, но распороли лишь пустоту, когда тот слился с ночной тьмой и возник позади нападавших. Его ладони обратились в ножи, рассекающие воздух и плоть неблагодарных детей.
"Ах, вот ты как, - он вновь обернулся к Астриону, успевшему подняться на лапы. - Мутишь разум моим теням!"
"Каждый делает то, что умеет".
"Тогда ты умрешь во славу Господина!"
Ваати ринулся на него, однако из пасти барона Подчинения вырвался дикий крик, отшвырнувший мятежника назад. Мелькнуло два лезвия, подсекая ноги таракана, и барон Теней вновь восстал, проступая из мрака едва видным силуэтом. Несколько теней обхватили Астриона за лапы, не давая ему сдвинуться с места.
"Поначалу я хотел, чтобы ты вдоволь насладился мучениями этой твари - Акаши, - прошипел Ваати, подлетая ближе. - Но ты ведь не будешь просто смотреть, а мне дороги мои дети. Ты слишком верен той, кто не заслуживает такой верности".
Барон Подчинения вновь распахнул пасть, желая сразить оказавшегося совсем рядом врага, но тени сжали его могучие челюсти. Тени оплели его всего, не давая даже сдвинуться с места. Ваати перевел взгляд в небеса, совсем недавно полные жужжаших тараканов.
Все твое потомство мертво. Какая жалость".
Теневой клинок вошел в лоб Астриону, несколько раз провернулся и разлетелся на тысячи осколков, пронзивших разум барона. А затем, когда тот осел, испуская дух, Ваати позволил теням разорвать его тело в клочья.
- ААААААААААААААААА!!!!!!!!
Последний крик разрываемой герцогини потряс даже могучие щупальца Наместника. Чудовищная мука взорвала сознание и искалечила сущность Акаши окончательно, и то, что было ещё недавно одной из трёх величайших вера-детей, предавших Первого Сына, обратилось аморфной массой, медленно перетекавшей теперь в Наместника, отдавая ему силу, власть и остатки жизни... но - не всё только ему.

[V-Z >>>]

Чувствуя близость Экаделла, Ашака в последнем вопле выплеснула всю свою мощь, что смогла сохранить до конца - в дар Барону Скалы. Пусть её сущность и была уничтожена, ничего - если восстанет Отец, это не будет иметь значения.
А что будет? Месть! И месть Акаши началаь уже сейчас. Великий Экаделл всегда был надёжен и верен, но никогда не был быстр.
Теперь - мог быть - и должен был быть. Быстрее лавины, быстрее летящего снаряда катапульты. Скорость и страсть последнего проблеска великой виера хлынули к служителю Нагриаша приливной волной. Последним даром той, что пленяла разумы и сердца веками... и что теперь погибла и стала пищей вырвавшегося колоса Пустоты о десяти алых глазах.
Акаши больше не существовало.
Очень давно, когда никого и заподозрить нельзя было в предательстве, Экаделл разработал и создал оружие, которое лучше всего работало против других виера. Причем не младших - против них особые приемы баронам не требовались - а именно равных по силе. Зачем? Пожалуй, из стремления всегда быть готовым ко всему, что может преподнести судьба. О своем проекте Барон Скалы сообщил только Нагриашу; тот одобрил, изучил метод, и, насколько было известно барону, никогда его не применял.
Как и сам Экаделл.
И вот сейчас он воззвал к почти забытому знанию, понимая, что без него в этой схватке не обойтись, сосредоточившись на тех, кто вокруг, нападает со всех сторон... и именно это было выгодно. Обратить замысел противника себе на пользу: в любви к этой тактике Экаделл и его Герцог были полностью едины.
Стремительное движение - даже слишком стремительное, несвойственное обычно неспешному Барону Скалы. Однако в нем сейчас звенела мощь Акаши, дар умирающей Герцогини - и он пользовался им на полную, вкладывая в движения невиданную ранее скорость.
Тени разлетелись в разные стороны, сметенные черным смерчем, в который обратился барон. Шекарра, уловивший переход силы, с ужасом осознал, что сейчас Экаделл равен ему по скорости... а защищаться Барон Ветра умел хуже, и знал, что под градом расчетливых и ныне молниеносных ударов не выстоит. У него было лишь одно преимущество: Экаделл скорость получил только что, а вот Барон Ветра владел ей с рождения. Он куда лучше умел маневрировать и мыслить на сверхвысоком темпе - и именно на это сейчас и рассчитывал.
Воззвав ко всей своей скорости, Шекарра рванулся с места, размазался стремительным ветром. Маневр - удар Экаделла проходит мимо. Второй - черное лезвие опять промахивается. В душе Шекарры вспыхнуло предвкушение; всю силу набранной скорости он сосредоточил на острие ставшего почти материальным клинка. Один удар - но который пронзит Экаделла насквозь. Один выпад - и...
И лишь когда Шекарра пошел на этот выпад, он осознал свою ошибку, понял, что недооценил расчетливость Барона Скалы. Предыдущие удары не были промахами - они просто заставляли его уклоняться в нужную сторону, выйти именно на то направление удара, которое нужно было врагу. Экаделл очень хорошо знал своих собратьев - и прекрасно понимал, как загнать их в нужную позицию.
А понимание Барону Ветра принесло то, что распахнулось перед ним. Черный монолит теней вдруг обернулся исполинской пастью, воронкой, усаженной бритвенно-острыми тяжелыми клыками во много рядов - и эти ряды вращались со скоростью ветра. Собственный темп сыграл с Шекаррой смертельную шутку - он не успел ни остановиться, ни изменить направление удара... и влетел в эту воронку, мгновенно сомкнувшуюся вокруг него.
Вопль перемалываемого чудовищной силой Барона Ветра был едва ли не страшнее крика Акаши - до последнего мгновения он не мог поверить в собственную гибель, пытался вырваться... тщетно. Ловушек Экаделла можно было избежать, но для тех, кто в них попал, выхода не было.
"Воронка" и была изобретением Барона Скалы - позволявшим не только уничтожить виера, но и впитать его силу. А Экаделл знал, что сейчас ему понадобится вся доступная мощь - чтобы сделать хоть что-то.
Предсмертный вопль еще не успел затихнуть - а барон уже рванулся с прежней, дарованной Акашей скоростью, к теням. Жуткие воронки открывались по всему телу - и дети Ваати, следовавшие прежнему приказу и кидавшиеся в атаку, попадали в них, бесследно исчезая, перемалываясь, впитываясь в тело Экаделла. Он прошелся по младшим виера так же, как его собратья косили людей - но цель у получившего легкость ветра монолита была иной.
Убийца той, кого он не успел защитить.
Ках'Ша'Раа обернулся с некоей неторопливой стремительностью, на которую был способно лишь существо, обладающее его непостижимыми силами. Пять глоток рассмеялись в унисон и щупальца метнулись к черному шторму, отряхивая остатки пепла, еще недавно бывшего Герцогиней.
- ШЕКАРРА РАЗОЧАРОВАЛ МЕНЯ, - прогремел его голос. - ПОЧЕМУ ВЫ ВСЕ ТАКИЕ ЖАЛКИЕ?!
Его щупальца в полете обрастали шипами и лезвиями, должными искромсать Экаделла, как если бы он был тряпкой, а не бароном Скалы.
Барон не ответил: как обычно, он рассчитывал и оценивал ситуацию. Выиграть бой шансов практически не было: возможно, встреть Экаделл в полной силе Наместника, когда тот только-только освободился... тогда да, был бы небольшой шанс. Сейчас возможность на выживание Экаделл оценивал здраво.
Но это был не повод отступать. Чем больше сил потратит Наместник - тем меньше шансов будет уже у него сорвать замысел Нагриаша. И кроме того... Понятие мести виера было знакомо очень хорошо - и за погибших он собирался мстить; тем более, что при всех нынешних смертях новые убийства, творимые Наместником, лишь ослабляли его же народ. Это было... недопустимо.

[Тельтиар >>>]

Клыкастые щупальца встретили не менее клыкастые воронки: при всей мощи Наместника плоть его была сотворена по тем же законам, что и плоть других виера - и его можно было ранить таким оружием. Шипы и лезвия разлетелись в пыль, всасываясь в тело Экаделла; Барон Скалы сорвался с места, прибегнув к новообретенной скорости.
Доля секунды - и одна из воронок, отделившись от виера, рванулась к Первому Сыну, все с той же молниеносностью.
Пустотную воронку, созданную Экаделлом, встретил крепкий арканитовый щит, повисший на одной из конечностей Наместника - пусть Первый и был уверен, что барон не сможет причинить ему вреда, но не собирался рисковать. Один раз жалкие твари уже смогли заключить его на семь сотен лет. Обманом, хитростью и предательством. Этого не должно было повториться более.
Это было ожидаемо. В конце концов, Наместник был более чем опытен в бою, тоже знал своих собратьев... однако сейчас противник ему попался уступавший в силе, но не в умении рассчитывать действия. Экаделл понимал, что сейчас оставаться на месте нельзя: даром Акаши пользоваться надо на полную. Он и пользовался - теперь некогда монолитные тени обратились в размытую черную стрелу, постоянно менявшую позицию... и атаковавшую.
Казалось, что удары - те самые зубастые воронки, наиболее эффективное орудие против виера - обрушились со всех сторон. На самом деле их разделял промежуток - но лишь в долю секунды. Экаделл с ювелирной точностью направлял свои выпады в уязвимые места вроде лап... не забывая при этом и про корпус. Нынешняя скорость в сочетании с точным расчетом сводила возможность парировать практически к нулю.
Ках'Ша'Раа и не пытался уклониться от всех ударов. Щупальца откромсанными кусками падают на землю, и пусть - отрастут новые. Черные клинья болезненно впиваются в плоть - что с того, если он столетиями испытывал мучения от лидиума. Его враг считает, что может измотать сильнейшего из виера? Подобные мысли скорее подошли бы Залеру, а не рассчетливому барону Скалы. На что тогда тот надеется? Что Элокхай или Нагриаш вступят в бой?
- ПРИСЯГНИ МНЕ, ЭКАДЕЛЛ! - Потребовал Наместник, окружая свое тело арканитовым панцирем - удары барона дробили камень, но эта защита могла продержаться некоторое время. - И СТАНЕШЬ ГЕРЦОГОМ!
Ледяному, почти надменному молчанию в ответ мог бы позавидовать любой из высших виера. Каким-то образом Экаделл даже молчанием сумел показать, что даже не собирается заговаривать с противником. Он слышал предложение, какой-то частью рассудка обдумал его - но мысли о согласии не возникло. Барон Скалы никогда не стремился к власти, более того - он четко понимал, что не рожден для нее. И даже если бы он и согласился - то в вертикали "Рожденный Сном - Герцоги - Бароны" сменилось бы лишь среднее звено, оставив его самого, по сути, на прежнем месте.
Но главным было четкое, несгибаемое чувство верности. Таким отличался и Найшар - но если Черное Пламя, в принципе, мог бы послужить любому Герцогу или всем троим разом, то Экаделл был прежде всего верен Нагриашу. Он не сомневался в том, что Наместник его не пощадит - и потому путь Первого Сына был неприемлем.
На долю секунды замерев над Ках'Ша'Раа, барон вновь ударил - жестким, четко рассчитанным выпадом, в самый центр спины, кроша арканит, заставляя невольно двинуться вниз...
А затем вдруг оказалось, что внешне хаотичные метания Экаделла были продуманны и рассчитаны. И что, погружаясь в тени вокруг, он оставлял в них частичку восприятия, подчиняя себе и лишь выигрывая время до того, пока эти частицы силы не соберутся в нужном месте.
Прямо под брюхом Наместника - и одновременно с ударом сверху - взметнулись шесть черных столбов, увенчанных уже знакомыми воронками. Зубья стремительно вращались - и так же вращались сами столбы, которым предсмертный дар Акаши придавал скорость урагана. При таком темпе они вгрызались в арканит подобно сверлам - благо пределы прочности металла Пустоты Экаделл отлично знал - а удар сверху еще и помогал насадить Первого на них, не давая подняться вверх и избежать опасности.
Исполинское тело Наместника дернулось, словно поддаваясь несгибаемому напору Экаделла, но затем фигуру его окутала непроглядная тьма, в действительности состоящая из сотен осколков Пустоты, превращающей в ничто все, к чему они прикасались - в этом мраке растворились и сверла барона, и его каменные вихри, и лезвия.
Не осталось ничего, кроме Наместника, выбравшегося из своей скорлупы и раскинувшего щупальца во все стороны, собираясь изловить Экаделла, оплести его и притянуть на расстояние, достаточное, чтобы все пять зубастых ртов могли пожрать его тело, и прочувствовать, какова на вкус скала.
Барон Скалы никак не выразил разочарования - но и бороться не перестал. Наместнику пришлось принять пустотную форму, дабы сражаться с ним, это уже было достижением. Акаша не смогла оказать сопротивления, Астриону не дали добраться до врага - но Экаделл сейчас заставлял Ках'Ша'Раа драться, при этом хладнокровно отмечая то, что использует сам Наместник, как движется, как бьется... Он запоминал все - и действовал в соответствии с увиденным.
Экаделл знал, что долго невероятному темпу не продержаться. Акаша была мертва, и не смогла бы влить в него новую скорость, и барон уже чувствовал, как пока незаметно, но утекает ее сила. Что ж, в любом случае он намеревался биться до конца - и бился.

[Scorpion(Archon) >>>]

Тьма вокруг Наместника взорвалась сотнями осколков, повинуясь движениям не перестававшего кружить вокруг врага барона: Первый обращал чужие выпады в ничто - но и Экаделл был сродни этому "ничто", обращая его в оружие, направляя на противника. Он призывал и искаженную им стихию - камень вокруг подчинялся воле виера, дотягиваясь до Ках'Ша'Раа так, как мог, обращался в прах - но и этот прах барон делал оружием.
Сейчас вход шло все, что за долгие века Экаделл разработал и создал для схваток с народами Четверых и виера; даже хорошо знавшие его собратья-бароны изумились бы, видя, какой шторм силы он обрушивает на врага. Впрочем, для Шекарры возможности Барона Скалы уже стали смертельным сюрпризом.
Щупальца Наместника метались вокруг него, подставляясь под удары и отражая их, создавая некое подобие постоянно движущейся клетки. Да, Экаделл был быстр - но это была быстрота камня, стремительность горы. Он же был сотворен, чтобы подавлять и уничтожать любого, кто встанет на его пути. Он был Первым - остальные же на то и Младшие, чтобы признавать его неоспоримое могущество и трепещать при одном его немилостивом взгляде. Экаделл же сейчас зашел дальше других, посмев не только бросить ему вызов, но и сопротивлятся столь долго, что это сражение успело утомить Наместника.
Пустота, окружавшая его разлетелась в стороны тысячей осколков, способных обратить в ничто все, с чем они соприкасались. Неужели барон не чувствовал, что обречен? Или все еще надеялся на Герцога, который бросил их всех у Столицы?
Знай Наместник ответ - мог бы удивиться. Экаделл не ждал помощи от Герцога - напротив, он надеялся, что Нагриаш не придет. Схватка с Наместником давала ему лишнее время, и Герцог Искажения мог уйти из этой битвы и все же совершить задуманное... барон искренне хотел, чтобы его повелитель так и поступил.
На мгновение мелькнуло сожаление - был бы здесь Найшар... Он всегда считал, что погибнет в великой битве, и такую - схватку с сильнейшим возможным врагом - Черное Пламя наверняка бы счел для себя достойной. Но увы, Барона Пламени одолели иные противники, и Наместник достался ему. Вернее - ему самому досталась гибель в битве с Наместником.
Сила, дававшая скорость, утекала все быстрее – и Экаделл, понимая, что останется беззащитным через считанные мгновения, рванулся в атаку. Последнюю, отчаянную - но при этом по-обычному расчетливую, крушившую всю плоть Наместника на своем пути всеми известными ему методами.
Щупальца, выброшенные Ках'Ша'Раа, обвились вокруг тела Экаделла, стискивая, давя, дробя, ломая, продолжая тащить туда, где пять жутких морд на длинных шеях медленно сливались в одну гигантскую пасть, раскрывшуюся навстречу барону Скалы рядом острейших зубов и зияющей Пустотой за ними. Наместник намеревался проглотить врага, дабы показать, насколько ничтожным тот был в сравнении с Первым из виера.
Приближался конец, и Экаделл прекрасно понимал это. Впрочем, даже на пороге смерти он остался спокойным - и четко распределил все свои силы, вложив их в заранее продуманные действия. Три последние секунды жизни - и у каждой было собственное предназначение.
Первый миг - разум напряг связь, существующую между бароном и повелителем; где-то вдалеке вздрогнул Герцог, ощутивший последнюю прощальную мысль - и переданный в ней сжатый опыт схватки с Наместником, полный отчет о том, как тот ныне предпочитает сражаться.
Второй миг - полное изменение искалеченного тела, последняя молниеносная переплавка, обратившая тени, что были Экаделлом в истинный монолит - исполинский клинок бездонной черноты, столь острый, что он резал щупальца Наместника, позволяя высвободиться из захвата. Тени сжались до максимальной плотности - так, что даже чистой Пустоте потребовалось бы время, чтобы рассеять их.
Третье и последнее мгновение - гаснет разум, не давая Ках'Ша'Раа возможности по-настоящему насладиться победой, позволяя барону уйти по собственной воле и по своему выбору. И последнее усилие воли - пославшее освободившийся клинок-тело прямо в чудовищную морду Первого, с дистанции, с которой не уклонишься.
Барон Скалы ушел - но сделал это сам. Лишив врага удовольствия последнего удара, и оставив его за собой.
Из пасти Ках'Ша'Раа вырвался оглушающий возглас удивления, слившегося с негодованием, когда арканитовая глыба, мгновение назад бывшая Экаделлом, пробила его голову, выходя острием из затылка, и на излете опрокидывая всего Наместника. Клинок, выкованный бароном из самого себя глубоко вошел в землю, с грохотом пригвоздив к ней дергающегося колосса, раскинувшего щупальца.
Сотканная из теней фигура Ваати застыла над низвергнутым господином. Барон с ужасом смотрел на изувеченное тело могущественнейшего существа в этом мире и не мог поверить, что тот сражен. В самых жутких кошмарах он не мог даже вообразить себе, что Наместника можно победить... что он сделал неверную ставку в этой игре Фераями, и теперь Герцоги накажут его за измену. В алых глазах барона Теней отразился ужас, сковавший все его предательское естество... ведь это он, в угоду Наместнику сделал все, чтобы виера проиграли эту битву. И теперь, несомненно, близилось время расплаты за роковую ошибку.

[Тельтиар >>>]

Выжившие лишь чудом...

Когда все улеглось, и воины, сражавшиеся у рубежей Нижнего города наконец в полной мере осознали, какую великую победу одержали… и сколь великую жертву принесли их товарищи, павшие в бою с порождениями Пустоты – возле них медленно опустился «Пеликан», транспортный корабль Лорда-Генерала. Солдаты опустили трап и прокричали, чтобы выжившие несли на борт раненых и поднимались сами. Пузатое судно могло вместить несколько тысяч воинов, однако сейчас оно едва ли было заполнено на десятую часть – хмурые, израненные люди и волитары, ковылявшие на негнущихся ногах и едва державшие в руках оружие. Теперь когда горячка боя улеглась, они в полной мере ощутили, как истощило их это сражение. Последними, держать несколько увереннее и спокойнее, погрузились корлады.
Корабль медленно взлетел, и лишь тогда шкипер вышел в общую каюту, чтобы извиниться. Как выяснилось, он не смел нарушить приказ Лайвела Тэра пока шел бой, но затем все же решился спуститься и забрать выживших. Теперь они поднимались в Верхнюю – раненым нужна была помощь, а тех, кто еще мог сражаться, следовало определить к сборным полкам, состоящим из таких же выживших. Никто не знал, что предпримут дальше демоны – не смотря на то, что их крепость исчезла в ослепительном взрыве, а с небес они были низвергнуты Архимагом, высшие офицеры все еще опасались новой атаки, и потому желали использовать выдавшуюся передышку с наибольшей пользой.
Тем временем на одной из площадей Столицы, наименее затронутой сражением, собирались уцелевшие флотские солдаты и офицеры с погибнувших судов – в основном это были волитары, сумевшие аккуратно опуститься на мостовую или городские крыши во время кораблекрушений, но встречались и люди. Едва ли из вех них можно было собрать целый полк – так мало их было, но сейчас, когда каждый меч оказался на счету, и эта подмога могла стать незаменимой. Тем более, что остатки демонов все еще прятались где-то в городе, и их следовало выследить, пока они не предприняли новой атаки.
Лорда-Командующего, тем временем, аккуратно спустили на госпитальскую площадь, где передали в бережные руки лекарей. Крепкий старик стойко выдержал перевозку, и прогнозы целителей были весьма оптимистичными (насколько они вообще могли быть оптимистичными в такой ситуации) – жизни Данатора ничего не угрожало, да и ампутация конечностей не требовалась. Кто-то даже шепотом добавил, что в скором времени Командующий сможет вернуться к делам, если, конечно, на то будет воля Четверых.
Пока же дела армии решали двое наиболее высокопоставленных офицеров Альянса – Первый Лорд-Генерал Ларранк-старший и Первый Лорд-Адмирал Альдоф Стерн. Именно волитар, будучи командиром Небесного Флота, номинально считался заместителем Данатора, в то время, как к Ларранку отходило управление штабом. Впрочем, сам Стерн не чувствовал себя ни готовым принять такую ношу, ни достойным ее. Всю свою жизнь он делал армейскую карьеру, однако сейчас, заняв один из высших постов, осознал, что его опыта не достаточно – всякий раз, видя гибель подчиненных ему кораблей, он тяготился чувством вины, представляя, что будь на его месте более заслуженный флотоводец, все пошло бы по-другому. Теперь же, Стерн осознал и то, что ему не на кого положиться, кроме отчаянного рубаки Зегенхайма – едва лишь шторм утих, как пришло известие о гибели Второго Лорда-Адмирала Элайно Ворлинге, скончавшегося от ран. Бывший адъютант Стерна, всего три дня, как получивший новое назначение, показал себя настоящим героем, сумев сначала вывести из ловушки флот, а затем спасти флагман от неминуемой гибели. Но спасти себя он не смог.

[Scorpion(Archon) >>>]

Ночь 13 - Утро 14
Выжившие лишь чудом - и всё ещё не довольные
(мы с Тельтиаром)

Дворец, даже под охраной всех, кто ещё был способен его охранять, без ставшего за пару дней привычным дракона, разлёгшегося вокруг его стен, теперь казался голым. Словно из тщательно спроектированного, прекрасного комплекса убрали большой кусок – колонны с фасада, или лепнину, или какую-нибудь статую, стоявшую на очень заметном месте, и её отсутствие чувствовалось и бросалось в глаза, стоило только увидеть само здание.
Битва на небесах и в городе, кажется, завершилась или подходила к концу – даже по пути им не раз и не два попадались жуткие следы буйства демонов, превратившие привычные улицы и переулки, известные каждому гильдейцу в Столице, в лабиринт руин, в которых лишь по отдельным, выдержавшим всё строениям можно было опознать ещё вчера знакомые каждому жителю места города.
Во что превратилась площадь перед самим дворцом – страшно было даже думать. Поединок двух драконов и самого Герцога бойни оставил отметины-шрамы даже на дворце, чего уж и говорить о мостовой и строениях, несколько из которых были снесены почти до основания, а другие – обращены в горящие руины.
Сколь ни было в этом иронии – а убийцы оказались в числе редких смертных, кому бойня, затеянная виера, оказалась в конечном счёте на руку. И действительно, кому было в городе теперь дело до них? И даже по руинам пробираться к цели было намного проще, чем по улицам, на каждой из которых мог дежурить Смотритель. И хорошо, если один.
Перед дворцом развалины и вовсе приобрели монументальный характер - и, Четверо Свидетели, никто из гильдейцев не хотел узнавать, что именно погребено под ними. Важно было другое - на месте, где Герцог Бойни и драконы явили свою мощь, дворцовая ограда была сметена и вырвана из каменной кладки, а охрана разбежалась еще до этого.
- Хоть через главный вход иди, - криво усмехнулся Кремень.
- Нет уж, - Жилетка повернулся к Присцилле. – Показывай нам, где тайный ход, раз уж вызвалась.
- Спокойно. Смотря какой впрочем. Но… есть тут один, который вам, думаю, понравится, - лицо Присциллы отчего-то выглядело усталым. Словно женщина вдруг прибавила в возрасте добрых десять лет, да так, что косметикой или уходом такой возраст не скроешь. – Уточнение: с кого начинаем?
Жилетка задумался, нервно дергая воротник:
- Пожалуй, первым Кремень пойдет. Следом - Пиромант, ты - третья.
- Тогда так... - женщина на мгновение прикусила губу. - Проще всего вдоль стены, там направо и углубление под фонарь, но фонаря нет. Засунуть руку до упора, нажать. Под соседним кустом проход, там по коридору до упора и направо. Выйдет недалеко от кухни, там разберётся. Второй - также, но на полдороги - налево, выход будет возле поддворцовых купелей и бани. Оттуда - можно пройти наверх проще всего и народу не так много. Я пойду через сад. остальные? Кто - на кого идёт?
- Во дворце суматоха, - покачал головой Жилетка. - Поэтому устраняем цели по очереди - никто их не хватится. К тому же, сообща у нас будет больше шансов.
- Я бы предпочел делать работу один, - нахмурился Кремень.
- Будешь делать то, что я скажу! - Старший из убийц огрызнулся. - Все будут делать то, что скажу я!
Он явно опасался, что его не принимают за главного после смерти Могильщика, и поэтому с каждой минутой становился все более резким и подозрительным.
- Не вопрос, - очаровательно улыбнулась Присцилла. Улыбка вышла вымученной. – Хорошо, работаем вместе. Если встретим Железную Розу… С нами – или нож в спину?
«Не будет… с нами не будет точно. Нож в спину… не я. Точно не я… Но…».
- Если что, я это сделаю, ладно? – ухмылка заострилась. Глаза полыхнули… и тут же потухли. – Всё проще, чем Императора и его свору резать.
- Не "если", - поправил Жилетка. - Принцесску нашу в первую очередь находим, потому, как большие сомнения у меня на ее счет в свете последних событий. Но, хватит - идем через бани. Все.
Присцилла молча кивнула. Поведение новопровозглашённого лидера не нравилось с каждым мигом всё сильнее - порой до острого желания... Просто острого желания. Совсем острого. В глаз или в горло, но определённо быстро, чтобы даже вскрикнуть не успел.
Но.. нельзя. Сейчас - ничего нельзя. И кожа жглась и болела. Там. Словно толкала вперёд.
Никто им не препятствовал, никто не окликнул всю дорогу, даже никто не заметил. Словно и город, и дворец вымерли - или уснули, как в старых-старых сказках. шаги тихо ложились то в густую траву, то - на мощёный гранит или полированный мрамор, не издавая ни звука, словно и звуки съела ночная чернота беззвездного Времени Пустоты, праздника резни сорвавшихся с цепи виера. Их не ждали и не готовы были ждать. По крайней мере - именно их.
В какой-то миг, как раз за несколько шагов до заветного углубления, женщину чуть было не скрутила внезапная судорога острой боли, прошедшая по всему телу. От неожиданности Присцилла чуть не откусила себе язык, ловя готовый вырваться крик - выдержка женщины, уже клеймёной и прошедшей за свою жизнь через самые разные испытания, тут едва не дала слабину.
Но не дала. Только выступил на лбу крупными каплями холодный пот, да с краешка губ показалась одинокая красная капля, тут же торопливо слизнутая. Пока никто не видел.
- Долго еще? - Прикрикнул на нее Жилетка.
- Я чувствую - рядом, - первым ответил Кремень. - Здесь камни по-другому говорят.
- Да ты, я смотрю - прямо орочий шаман!
Маг на этот выпад лишь пожал плечами. Он предвкушал, что сможет неплохо поразмяться... например с молодым Брионом или Элрусом. Смотря, кто первый попадется.
- Не ори, командир - оралку простудишь, - гневно дёрнулась Присцилла, но удержалась. Снова. - Ещё шагов пять и направо.
И действительно, искомое углубление оказалось на месте, а куст, под которым тут же что-то заскрипело давно не смазанными петлями - в двух шагах от него.
- Потяните на себя, - скомандовала Присцилла. - Под ним люк, крышку внутрь открыть.
Кремень опустился на колено - его рука покрылась каменной коркой, и лишь затем он с силой надавил на крышку люка, выдавливая ее в тайный проход. Хищно ухмыльнувшись, маг-ренегат спрыгнул внутрь. Подошедшая на его место Пиромант, разожгла какое-то подобие светильника, умещающееся у нее в ладони, и медленно спустилась следом.
- Вперед, - подогнал Присциллу главарь.
- Как спуститесь – не сходите с места, пока все не окажутся внизу, - успела бросить вниз Присцилла, шмыгнув следом. Содранное клеймо отозвалось короткой остаточной вспышкой боли – словно туда приложили на миг горящую свечку и тут же отдёрнули. – Все будут вместе – объясню, как идти.
Коридор был довольно узким – двоим разойтись было бы трудно, разве что уж совсем лёгким и тонким волитарам, да и то пришлось бы протираться друг к другу спинами, рискуя застрять. Идти было проще всего полубоком, а особенно широкоплечим пришлось бы здесь нелегко и так.
- Смотрите под ноги. Света тут почти нет, так что обходимся твоим, - Присцилла коснулась плеча Пиромант. – Как увидите ручки для факелов – опускайте вниз каждую вторую, и отдельно пятую и тринадцатую. Там… неприятности. Не знаю, кто этот ход делал, но он явно думал, что о нём могут прознать лишние уши.
- Как неожиданно, - донеслось впереди бурчание Кремня, уже начавшего движение.
Лишенный возможности облачится в каменную броню, маг чувствовал себя голым, а потому шел особенно осторожно, и всматриваясь в полумрак, надеясь вовремя увидеть факелы.
- Было бы неожиданно - ты бы тут же и лёг, красавчик, - хихикнула Присцилла. - После факелов будет как раз поворот налево. там осторожно, смотреть под ноги - есть камень, едва заметный, но споткнуться просто. Заденем - с потолка упадёт колода, кажется морёный дуб. После ничего нет, ступеньки чистые, и в конце дверь. Дальше придётся идти уже... как сумеем, наверное. После выхода разобраться не очень просто. Могу отвести туда, где я Розой встречались, когад словлено, но последний раз было давно, обещать не буду.
- А ты постарайся, чтобы она там была, - прошептал Жилетка, пока земляной колдун уверенно обходил факельные кольца, нажимая на те, которые были оговорены.
- Постараться я могу... Только увидит не одну меня - занервничать может. Ночка не та, чтоб всем доверять. Выпустите вперёд - приведу. А вы по другим пройдётесь. Вариант?
- Оппа!
Впереди раздался грохот. Это Кремень наступил не туда, и его едва не пришибла дубовая колода - маг успел подхватить ее окаменевшими руками и отшвырнуть вперед, к лестнице.
- Ты слепой, что ли?!
- Сам в следующий раз первым пойдешь - то-то я на тебя посмотрю.
- Кретины, - прошипела едва слышно Пиромант.