Книга перемен, кто не знает смысл черт, толкует всуе

[Bishop >>>]

- O-genki desu ka? - спросил мужской голос.
- Annojou, - улыбнулась Си Чен. - Doush'ta?
Сашка нервно покосился на монитор - он прекрасно помнил, чем закончилось прошлое явление на экране. Повторного полета с моста в реку его планы на сегодняшний день не включали.
- Надеюсь, на этот раз обойдемся без вопросов о моих амбициях? - с напускным спокойствием поинтересовался он. - А то у меня они возросли непомерно...
- Dare ka? - поинтересовался мужчина; лица он не показывал, на экране продолжался покачиваться под невидимым ветром цветок.
- Atakushi no tomodachi.
- Tomodachi?
- E. Doush'ta?
- Kore toitta, - рассмеялся невидимый собеседник.
- Я здорова, чувствую себя прекрасно... - Си Чен Инь бросила короткий взгляд на русского и наморщила нос. - Почти. Это и называется взрослеть, тон цзы?
- Упавший бутон не вернется на ветку, - неизвестный мужчина тоже перешел на китайский. - Извини.
- Опять философия... - тоскливо протянул Рысь, глядя за потугами пары подростков снять проститутку за полцены. Дохлый номер: битые жизнью путаны скидок не делали. - Конфуции одни... Эх... Хочу водки, соленый огурец и дядю Васю из пятого дома в собутыльники.
Он еще раз вздохнул и подпер рукой голову, из всех сил стараясь выглядеть бедным и несчастным. С учетом улыбки довольного жизнью чеширского кота, роль Гавроша лейтенанту не светила.
- Ahondara, - констатировал мужской голос.
- Я? - удивилась Си Чен.
- Нет. Твой так называемый друг. Migi te ga koibito.
- Тон цзы уверен?
- Еще бы. Вокруг меня столько душевных импотентов, что я могу распознать еще одного, не глядя.

_________________
- Как здоровье?
- Как обычно. Что случилось?
- Кто это?
- Мой товарищ.
- Товарищ.
- Да. А что?
- Да ничего.
- Кретин... Любовник своей правой руки.

[SonGoku >>>]

- Вся твоя жизнь - реклама безопасного секса, голубок... - отстраненно ответил Сашка. - Закончишь разговор, смени штаны, а то отсюда чувствую запах дерьма.
Он зевнул, потянулся и добавил:
- И что мне так везет на неудачливых дебилов, а?
Фургон так неожиданно остановился, что Рысев едва не протаранил головой лобовое стекло.
- Вылезай, - улыбнулась Си Чен.
- Рюкзак брать? - поинтересовался Сашка, распахивая дверцу.
- Разумеется, - китаянка по-прежнему улыбалась.
- Ок. Ты подъедешь? - он выпрыгнул на мостовую, увернулся от мотоциклиста и вытащил свой рюкзак.
- Нет.
- Ясно.
Внутренне полицейский кипел, но внешне был сама безмятежность. Самое интересное: Сашка никак не мог понять, почему его так задел неизвестный оппонент. Кое-как уняв душившие его ярость и обиду, Рысь выдавил кривую улыбку.
- Прости. Меньше всего я хотел тебя расстроить.
Он подмигнул, закинул рюкзак на плечо и зашагал по направлению к стоянке такси.
- Он больше не твой друг? - поинтересовался мужской голос, когда дверь фургона захлопнулась. - Ты еще успеешь вернуть его.
Си Чен Инь ответила коротко, потому что не очень хотела (хотя знала, что скрывай, не скрывай, а тон цзы все равно все узнает по мельчайшим изменениям ее интонации), чтобы стало известно, что у нее дрожат губы.
- Нет.
Сашка тем временем перекинулся парой слов с таксистом, оглянулся, еще раз подмигнул Чен и полез в салон.

Днем затеряться среди потоков самых разнообразных машин было проще простого, но сейчас трафик пошел на убыль, и Си Чен Инь добралась до места назначения удивительно быстро. Если бы по дороге ее не отвлекали заказами, она очутилась бы в пустом Киберпорту еще раньше. Фургон она бросила на стоянке отеля и мимо Аркады и темных зданий компании спустилась к воде. Китаянка сбросила обувь и сунула ноги в еще теплую воду. Узенькая полоска мокрого песка извивалась вдоль берега, и по этой границе между тремя мирами кто-то шел.
- Тон цзы все еще волнует состояние моего здоровья? – спросила, не оборачиваясь, Си Чен Инь.
- Rashii na.

-----------------
- Типа того.

(втроем... были)

[Bishop >>>]

Коулун, Квунь Чун, Остин-роуд вест,
строительная площадка рядом с небоскребом Харборсайд
10 апреля, поздний вечер

Городские службы потрудились на славу, и от домов остались только прямоугольные ямы под фундаменты и кучи строительного мусора. Здания по другую сторону улицы спрятались за стеной ночного дождя. Пахло старой пылью, прибитой тяжелыми каплями, от залива доносились ароматы хорошенько провяленных на солнце и теперь намокших, выброшенных на берег водорослей. Вода падала с неба, стекала по бетонной стене, разливалась по асфальту лужами, в которых отражались пятна света – от уличных фонарей, - слишком белые, слишком резкие, чтобы быть настоящими. На уцелевших керамических плитках мостовой, там, где ее не разворотили колеса и траки, бурые ручейки нарисовали абстрактный орнамент. Шум дождя сплавлялся с шумом города, и трудно было сказать, на самом ли деле неподалеку тарахтит мотоцикл или это пустырь шутит странные шутки.
Тони повернулся, выдергивая из-под крутки пистолет – и желудок скрутило болью так, что ни о чем другом Тони не мог и подумать. Подвернулась онемевшая вдруг нога, «морской призрак» мешком повалился на землю.
- Что з-за ч-черт?..
Это холодно от испуга или все уже закончилось? Кто крепко схватил его за воротник, поволок, не обращая внимания на сипение – дышать сразу сделалось нечем, - прислонил к серой бетонной стене.
- Kai ai*... ты еще кто?!
- Ты не истечешь кровью, но эта дрянь убьет тебя через час, - голос из-под мотоциклетного шлема был глухим и неразборчивым. – Даже если медики вмешаются через несколько минут, они уже ничем не смогут помочь.
- Puk gai...**
Капли срывались с кончиков промокших волос, должны были щекотать кожу, но ощущений не было. Тони перекатился на бок. Хотелось – свернуться в тугой клубок, как умеют одни только кошки, отгородиться от мира. Ну уж нет...
___________
*kai ai – «сукин сын» (диалект тойса).
**Puk gai - (仆街) – буквально означает «упасть на улице», общеупотребительное проклятие на кантоне «чтоб ты свалился мертвым на улице», подразумевается, что после смерти твое тело сгнило без погребения, так как вся твоя семья и все твои друзья бросили тебя и им на тебя наплевать.

(SonGoku mo - как ни странно)

[SonGoku >>>]

Пирс парома Star ferry, Коулун
Часом позже

Вообще-то Кэти Цэнь нарекли когда-то Фань-фань, но так ее сейчас называли лишь двоюродные бабушки, когда в канун Нового года приезжали из Даньдуна, нагруженные свертками и кульками. Обе почтенные старушки, крохотные, скрюченные, но похвально бодрые и невообразимо живучие, не воспринимали достижения цивилизации сложнее электрического чайника, зато отлично помнили все, что было до «Большого скачка». Дремучая отсталость не мешала резвым бабуськам регулярно навещать своих «капиталистических» родственников в Сянгане, одаривая всех до последнего правнука, и уезжать домой с еще большим грузом презентов и сувениров для материковых членов многочисленной семьи Цэнь.
Престарелая хозяйка корзин, которые под ее благожелательным присмотром перетаскивали на борт парома, столь разительно напоминала тех самых даньдунских родственниц, что Кэти окинула растерянным взглядом пирс: а где же вторая бабка? Поэтому она и заметила еще одного пассажира.
Последний рейс на Ван Чай уходил без десяти минут одиннадцать, фонари заливали причал ртутными лужами света. Кэти видела лишь силуэт, тень, затерявшуюся в игре света и тьмы. Девушка передала матросу последнюю корзину и, пока следом за поклажей грузили ее владелицу, подхватила небольшой жестяной ящик, где хранила билеты и деньги, и поспешила навстречу опаздывающему человеку.
- Не беспокойтесь! – крикнула она издалека. – Мы подождем вас!
Она мельком подумала, что понадобится врач, на пароме его нет, а медицинский пункт на вокзале давно закрыт. Молодой человек едва шел, скособочившись и подволакивая одну ногу, как будто опасался, что та подломится, если он перенесет на нее вес.
- Вам нехорошо?
- Пустяки...
К его мокрому от холодной испарины лбу прилипли пряди отросших волос.
- Но...
Темные влажные пятна на его рубашке могли оказаться кровью, но ткань вроде бы был цела, ни разрезов, ни дыр. Молодой человек ссыпал Кэти в ладонь пригоршню мелочи; он напоминал потрепанного еще недолгой, но уже бурной жизнью щенка, побитого, несчастного, но уверенного, что где-то непременно пригревает ласковое солнце и ждет миска теплого молока.
- Все пройдет, - пообещал он, зажал между зубов мокрую сигарету и вдруг то ли улыбнулся, то ли поморщился.

[Далара >>>]

Он не стал прятаться от морских брызг в салоне, остался сидеть на открытой палубе; проходя мимо, Кэти видела его силуэт. Два раза там голубоватым призрачным огоньком вспыхивал экран мобильника.
- Это я, - услышала она обрывок чужого разговора. – Они позвонили.

Улыбчивый толстячок жестом остановил болтовню длинноногой красотки, что расположилась на соседнем табурете в его приватном баре. Он помешивал ложечкой кофе, и коричневый с белым водоворот превратился в воронку, пока Маленький Папа раздумывал над чем-то.
- Ты согласился встретиться с ними? – наконец спросил он у человека на другом конце телефонной связи.

- Да.
Вода была черная, переливающаяся бликами отраженного далекого света и тяжелая, словно ртуть. Тони протянул руку; ему показалось, что если разбить покрытую рябью поверхность, то рассыплется и неприятное ощущение, что из глубины залива, из-за той стороны зеркала за ним кто-то пристально наблюдает. Хищный взгляд преследовал его, стоило парому отвалить от причала, и не хотел отпускать: «морской призрак» поежился и посочувствовал всем тем, на кого он хотя бы раз смотрел через оптический прицел.
- На вашем месте, молодой человек, я не стала бы этого делать, - почтенная дама, восседая на горе разновеликих корзин и свертков, назидательно погрозила сухим тонким пальцем с артритными узлами суставов.
- Почему?

[Grey >>>]

8 апреля
«Виктория фарм…», Сянган

Выйдя из машины, Дзонг зашагал в сторону лабораторного корпуса. Рядом тут же появились Мавр и Купер, семенивший за гигантом по пятам в обнимку с навороченным лап-топом. С другой стороны, бросая угрюмые взгляды исподлобья, шагал дежурный офицер внешней охраны.
- Коротко и по существу, - распорядился Нино.
- Электромагнитный удар, точка эпицентра – охраняемый объект, побочный эффект – разрушение программных структур виртуальной реальности и внешних устройств, - отозвался Купер.
- Последствия?
- Испорчена практически вся техника в лабораториях, выбиты мониторы, сгорели компьютеры и носители, - принялся перечислять Мавр. – Главный вычислительный центр…
- Грубо говоря, в руинах, - подсказал Купер и тут же пояснил. – В Реальности, разумеется, внешне перегорели только несколько предохранителей общего контура. Постоянно в нем и не хранилось большого объема информации, но то, что было на момент инцидента потеряно безвозвратно.
- Жертвы?
- Жертв нет, не считая одного андроида из запасников, которому кто-то перерезал горло, - ответил командир наемников. – Его оттащили в медпункт, у них почти все работает, включили аварийное питание.
- Кто перерезал, естественно, не установили.
- Естественно, всем не до этого было.
- Сэйва?
- Уехал с телохранителем почти сразу же после инцидента.
- Денрей?
- На территории.
- Его аватар замечен в архивной части, – добавил Купер.
- Остальные гости и обслуживающий персонал?
- Ничего существенного.
- А несущественного?
- Мелочи – царапины, шок. Было предложение вызвать психолога… В двух местах – зона отдыха и туалет на этаже – обнаружены следы крови. Чьей непонятно.
- Отправьте на анализ. Лианг?
- Сидит в кабинете, ковыряется в кадровой базе данных и полицейской сводке.
- Внешний периметр?
- Охранная сеть пробита во многих местах, восстановить полный контроль пока не удалось, - глухо забубнил офицер военной разведки. – Камеры, зонды, охранные программы – все частично выведено из строя или повреждено. Покинуть территорию объекта с момента инцидента вполне мог любой желающий.
- Или проникнуть на него, - добавил Мавр.
- Площадь поражения накрыла территорию за пределами комплекса.
- Да, - снова забубнил офицер. – Не так серьезно, но весьма ощутимо. Основной удар по Киберпорту, Университет разнесло основательно, почти все их экспериментальный лаборатории теперь фактически непригодны для чего-либо. Абердин практически не задело, до Лантау волна уже не докатилась.
- Городские власти?
- Полиция, муниципалитет, служба Реальности, - пожал плечами Мавр. – Уже все требуют объяснений, на очереди правительство автономии. У стольких туристов «погорели» цифровые фотографии и записи на телекамерах, что просто недопустимо…
- Не ерничай. Почему этим не занимается Лианг?
- Сказал, что если бы он знал хотя бы что врать, то уже бы соврал, а так…
- Всем вернуться на свои места, внешнюю охранную сеть восстановить, повреждения устранить, оборудование заменить, персонал привести в чувство, возобновить слежение за указанными объектами. Вызвать полковника Мингуна, группа оперативного реагирования из Управления уже прибыла?
- Да, - кивнул Мавр, - ждут тебя.
- Действуйте. В любой момент быть готовыми к началу сворачивания операции. Я буду в кабинете у Лианга, оперативников направить туда, все звонки от официальных лиц и глупые вопросы, которые обязательно возникнут у ваших подчиненных, туда же.
Купер, бредущий позади командной группы, тяжело вздохнул и решил не спрашивать о том, о чем собирался.


10 апреля, неприлично ранее утро
Отель «Империал», Нотан-роад, Сянган

Затемненное освещение в одном из самых роскошных люксов гостиницы премиум-класса не позволяло разглядеть в деталях лица присутствующих. Впрочем, это никому и не было нужно, почти все собравшиеся здесь люди давно знали друг друга.
- Безусловно, данное оскорбление не может оставаться безответным, требования семьи Цилинь вполне справедливы, но не хотелось бы делать поспешных и ошибочных выводов, - произнес человек, стоявший у низкого столика в центре комнаты.
Говоривший был одет в черные свободные штаны, легкую рубашку в полоску и старую кожаную куртку, не слишком громоздкую и тяжелую, чтобы стеснять движение, и прошедшую со своим хозяином явно не одно испытание. Ноги человека были обуты в тонкие теннисные туфли, в руке тлела скуренная до половины сигарета.
- Я готов ручаться за слова своего человека, - глава семьи Фуян Шао, сидевший в одном из роскошным кресел, сделал знак в сторону замершего чуть в стороне у стенки старика Лю Ченга. – Он уверен в том, что видел, и я не вижу причины вынуждавшей бы его говорить ложь.
- Допустим, - кивнул курильщик и перевел взгляд на лидера другого клана, сидевшего рядом с первым. – Вы удовлетворены представленными доказательствами?
- Так же, как и пять минут назад, - церемонно ответил предводитель семьи Цилинь. – Тао!
Юнг Тао, менеджер клуба «Сиам», покинул свое место рядом с Лю Ченгом и, подойдя к своему начальнику, склонился в поклоне, протягивая информационный чип.
- Здесь все, что удалось восстановить из записей систем видеонаблюдения. Нападавших было трое, плюс один или несколько прикрывали их в Реальности. Личности двоих установить сложнее и легче одновременно – оба нападавших были лао-вэй. Третьего опознал почтенный Ченг.
- Что ж, - снова кинул тайпен, забирая капсулу с электронными записями, - доказательства вполне объективны, поиск остальных займет время. А пока я не вижу причины, по которой семья Цилинь не имеет права требовать голову Тони Лианга.
Повернувшись к еще одному свидетелю этой сцены, стоявшему у стены противоположной от Лю Ченга, говоривший сделал знак.
- Долг по-прежнему не закрыт, - отозвался молодой человек, одетый добротно и недорого, словно в противовес дорогим костюмам лидеров семей и Юнга Тао. – Срок, назначенный им самим, почти истек.
- У семьи Цилинь есть три дня, - вынес вердикт тайпен. – После этого, это станет уже нашим делом, но Стоящий во главе просил передать, что он надеется на способность семьи Цилинь самостоятельно постоять за свою честь.
Менеджер «Сиама» и его хозяин, поджав губы, коротко кивнули.
- Мы же пока постараемся установить остальных виновных.

Сообщение отредактировал SonGoku - 27-10-2009, 15:09

[SonGoku >>>]

Паром от Коулуна до Ван чай
10 апреля, 23:01 (продолжение)

- Берегитесь shui gui*, юноша, - с полным знанием дела кивнула старуха.
- Э... – растерялся «морской призрак».
Зажигалка щелкнула впустую, только выбила несколько слабых искр. Тони постучал ею о ладонь и попробовал еще раз. Без особого результата. Дама с корзинами проследила полет зажигалки за борт.
- Под водой живут души утопленников, молодой человек. Можно вытащить тело, но душа человека останется там, в глубине, - она указала на заполненный огнями залив, ловко сворачивая самокрутку и чиркая о борт вонючей спичкой. – И там она станет шуй гуй, будет ждать, а когда найдет подходящего человека, уволочет его на самое дно.
- А зачем? – поинтересовалась крепенькая девица в униформе работника Star ferry, останавливаясь послушать (и, должно быть, отследить, чтобы бабка и ее свертки не посыпались за борт при внезапно крене).
- Чтобы вселиться в его тело, конечно же! - старуха заперхала, как чахоточная пожилая курица. – Только так шуй гуй может вернуться в наш мир, к живым людям. Вот поэтому их еще называют чи шэнь*.
- Тай сан, - пояснил для нахмурившейся девицы Лианг. – Оборотни.
- А что делается с их жертвой?
- Поселится под водой, что ей останется? – старуха затянулась самокруткой. – Что ж еще? Будет ждать и искать свой путь обратно и когда-нибудь найдет нужного человека. И цикл перерождений повторится опять и опять...

_____________
*shui gui -水鬼 – «водный демон, водный призрак», дух утопленника, а так же название спецподразделения полиции Гонконга.
* ti shen - 替身 – букв. «замещающий тело» (мандарин), tai san означает то же самое, но на кантоне.

[Далара >>>]

8 июня, около полудня
«Виктория фармасьютиклз»

От падения сквозь уровни захватило дух. Огненный демон распахнул крылья, два полотнища жаркого пламени. Кувырнулся в пространстве, как потерявшая воздушный поток птица. Возникла тревога – не прожгут ли крылья четко отлаженные первые уровни Реальности? Ведь он еще не пробовал их там.
Прийти к решению не успел. Как и получить ответ.
Разом кончился воздух. Перед глазами зажглись и поплыли разноцветные солнца. Целая галактика жгучих звезд.
Что, неужели все? Конец всему, прощай жизнь...
Кто-то облил живительной прохладной водой, пригасил невыносимый пожар. Или это только показалось? Одно за другим возвращались из небытия чувства. На языке появился знакомый горьковато-металлический привкус. Кибстим? Или кто-то нашел таблетки? Не могли. Те, что были с собой, он уже использовал до последней. Остальные лежат среди вещей в церкви на Лантау. И все же это не кибстим, иначе Реальность уже поплыла бы, свернулась в кольца и пошла безумной окраски волнами.
Только он больше не в Реальности – понял вдруг Шун. Ушел живым! Впору хохотать и плясать от радости. Но пляски потом...
Под закрытыми веками все еще плавали цветные пятна, отголоски тех солнц. Денрей открыл глаза и сквозь назойливые блики попытался разглядеть хоть что-нибудь.

[SonGoku >>>]

Удалось – над ним склонилось незнакомое, но определенно японское лицо. В нос ударил резкий запах леденцовой карамели, и тут же нестерпимо захотелось чихнуть.
- Daijobu desu ka?*
В произношении тоже была какая-то неправильность, но сейчас Шуну было плевать. Главное – и голос, и даже огрехи в речи, и встопорщенные неукротимым ежиком волосы были на удивление и так приятно реальными, что весь разговор с Колесничей показался сном. Нет, не так, просто действительность наконец вернула себе главенствующее место в сознании, где ей и положено быть. Прошиб ледяной пот: «Вернула»?! Денрей сел, почти вскочил. И уже зажмурившись и обхватив руками гудящую голову, сообразил, что не стоило двигаться так резко.
С каких это пор для него Реальность стала более настоящей, чем физический мир?!
- Пациент будет жить, - с удовлетворением констатировал прежний голос, но уже, кажется по-английски; судить было трудно. – Подобную резвость невозможно объяснить посмертным тремором.
Шунсукэ честно постарался отнять от головы хотя бы одну руку. Получилось разглядеть получше нежданного спасителя: нечесаные лохмы, белый медицинский халат в алых пятнах и леденец на палочке во рту.
- Да жив я, жив...

______________
*daijoubu desu ka – «у вас все в порядке?» (яп.)

(и тут я с неписью, ун!)

[Bishop >>>]

Вместо недовольного ворчания вышло нечто бледное и малоубедительное. Начало мутить от смеси запаха чупа-чупса и лекарств, и Шун с тоской поискал спасения. Кажется, эти окна открываются... Или нет?
Несостоявшийся труп кое-как, почти ползком, добрался до подоконника и безуспешно дернул ручку. Соскользнули пальцы. С обеих сторон Денрея ловко подхватили под локти – справа черная тень, слева - белая, оттащили на метр от вожделенного светлого прямоугольника, за которым ветер беззвучно раскачивал ветки деревьев, и можно было свободно дышать.
- Стул, - сквозь леденец приказали у левого плеча.
- Не хочу сидеть, - слабо запротестовал «пациент». – Окно... Дайте воздух.
Он даже попытался вырваться из последних сил, но оказалось, что незваная «скорая помощь» не так хрупка, как казалась. Справа хватка ослабла, Шэнь принес из разоренной лаборатории табурет и молча запустил им в стекло – то покрылось сеткой трещин. Еще пара ударов, на этот раз – кулаком, и в коридор ворвался пахнущий морем и лесом ветер.
- Сидеть! - приказал медик, окинул скептическим взглядом Денрея. – Koshi kakero*, так, кажется.

______________
*koshi kakero – 腰掛ける - «сидеть!» (яп., почти правильно)

(sanbiki-no ba... bushi)

[Далара >>>]

- Suwatte kudasai*, - машинально поправил Шун и опустился-таки на стул.
Стояние на ногах почему-то требовало непомерно много энергии, которая как назло куда-то утекла почти вся. А у стула оказалась такая нужная спинка, чтобы на нее откинуться. Перед глазами все еще порхали разноцветные мошки, но свежий воздух разгонял их не хуже веера. Шунсукэ облегченно закрыл глаза. К мушкам присоединились алые пятна на белом. Поднять веки оказалось невозможно, и он не стал.
- Раненых много?
На каком языке он это сказал, сам не знал. Главное, чтобы его поняли.
- Хватает. В диапазоне от «мамочки, у меня порезан пальчик» до «мать моя, кто ж ей располосовал горло от уха до уха?»
- Тогда, доктор, лучше идите и помогите им.
Шуршание халата, как будто его оттянули, подтвердило единственное слово:
- Уже.
Шуновская улыбка от уха до уха просияла ярче солнца и способна была заразить радостью любого.
А работает ли еще имплант? Наверное. Скорее всего, да. «Выжил» тогда, должен был и сейчас. Проверить не удалось, тело словно превратилось в гель, и возможность выйти в Реальность утонула в нем, как железка в масле, поди вылови. Мушки превратились в призрачные смутные пятна.

______________
*suwatte kudasai – «садитесь, пожалуйста» (яп.)

(тройственный союз, ун)

[SonGoku >>>]

Вспомнилось белое нечто, обмотанное вокруг руки телохранителя.
- Кагэ-сан...
Уже знакомый выдох, и не нужно было открывать глаза, чтобы представить этот хищный оскал, будто раззявленный в улыбке соколиный клюв.
- Все пройдет, - ответили на непроизнесенный вопрос.
Запах карамели теперь смешивался с богатой палитрой ароматов из-за окна. Доктор молчал и, судя по звуку, посасывал чупа-чупс.
Хорошо, что в этот раз нет таких жертв, такого количества трупов... Из-за них надпись «新宿駅»* навсегда впечаталась в память, не изымешь ничем. Зеленая на белом экране, она ассоциировалась с кровью.
На мгновение накатило старое: злость, вина, желание добиться справедливости, она же - наказание для устроителя всего этого (или того тоже?) банкета. Накатило и ушло. Прошлый этап, где-то далеко внизу, если смотреть на жизнь, как путь наверх по лестнице. Злиться – пустое. Себя винить не за что, все произошло бы в любом случае. Справедливость, наказание... возможно, их наложили на К-сана еще до того, как он совершил свой первый... какой? – не тот? неправильный? противозаконный? – поступок. Если вспомнить, чем он руководствуется с рождения, как был воспитан, какой семье принадлежит, не нужно больше винить, злиться и требовать наказаний. Можно понять. И даже принять.

______________
*Shinjuku eki – станция Шинджуку, крупный железнодорожный и автобусный транспортный узел в Токио, где происходили события прикла Kono miyona Shinjuku-eki.

(кушу, в смысле - японское трио, ага)

Сообщение отредактировал SonGoku - 29-10-2009, 13:01

[Bishop >>>]

Клан Кацура-но Мийя всегда был приближен к императорской семье и имел громадное влияние. Все его члены воспитываются в заботе лишь о родном государстве, каждая личная жизнь не значит для них ничего, в том числе и их собственная. Они не могут думать, поступать и жить иначе. Они будут использовать все доступные им средства, чтобы их государство процветало.
Завидовать? Жалеть? Тоже пройденный этап. Так есть, и надо это учитывать.
Деловитое жужжание возвестило о прибытии роботов-уборщиков. Шун глубоко вздохнул, собирая силы и готовясь подниматься:
- Кагэ-сан, едем домой.
Они шли медленно, стараясь не наступить на юрких круглобоких машинок, деловито снующих по линолеуму коридора. У лифтов Денрей обернулся. Доктор не двинулся с места. Стоял и смотрел им вслед.

Когда темный «ягуар» вырулил на дорогу и набрал скорость, Шунсукэ, бессильно откинувшись на спинку сидения, следил за дорогой из-под полуопущенных век. Лес закончился, унесло назад здания Университета, замелькала реклама, облепившая первые этажи небоскребов, и легко было представить, что это не Гонконг, а Токио.
- Кагэ-сан, не могли бы вы ехать быстрее?
Пейзаж за окном смазался в один пестрый, малоразборчивый фон.

(втроем)

[SonGoku >>>]

10 апреля, поздний вечер

Поиск вели аккуратно, неспешно, вдумчиво, скрупулезно... и по старинке. Громилы страдающего физически и морально (под присмотром врача) Онг Ваен Лека получили изображение с камеры наблюдения на перекрестке у борделя, на чем их знакомство с миром высоких технологий благополучно закончилось. Если бы Пройдоха сообразил приложить к запросу на розыск хотя бы обещание какой-то осмысленной суммы, поиск обидчицы велся бы с должной страстью и охотничьим жаром. Нет, громилы не работали, спустя рукава. Да, они добросовестно опрашивали знающих и осведомленных, не видел ли кто-нибудь (демонстрировалась распечатка) эту девушку. Но ими двигала не жажда мести за поруганное достоинство босса, а скорее забота о собственной репутации. Просочись рассказ о том, что сластолюбивый таец ныне кандидат в евнухи, а его подчиненные не ударили пальцем о палец – хотя незавершенная кастрация и последующее ограбление произвели под самым их носом, - на улицы Ночного рынка, через час эту новость обсуждали бы на всех островах, включая самые отдаленные.
Поэтому опрос они начали с хозяйки борделя, присовокупив безнадежное пожелание держать язык на привязи. Женщина клятвенно их заверила, что останется нема, точно рыба, и придвинула к себе компьютер с активированной ICQ, как только громилы Ваен Лека покинули ее заведение.
Круг сужался, но крайне медленно, и сжался в точку к часу ночи в Киберпорту.
- По-моему, она, - сидевший рядом с водителем боевик с обесцвеченными волосами ткнул пальцем туда, где на краю воды сидела девушка, чью фотографию он держал в руке.
- Ага, - кивнул водитель. - А что это с ней за хрен с горы?
- В душе не колышу. Стебарь, наверное, - пожал плечами бандит. - А не пофигу ли? Будет рыпаться - завалим, и вся недолга. Так? - он обернулся назад. Двое сидевших на заднем сиденье боевиков коротких кожаных куртках синхронно кивнули.
Белая "Хонда" подрулила к обочине. Хлопнули дверцы, и четверка головорезов кинулась к девушке. И обнаружила впереди неожиданное препятствие. Оно выдвинулось из тени откуда-то сбоку. Его, несмотря на сходство с большим тяжелым шкафом, даже можно было бы снести массой всех четверых сразу. Если бы не звонкий щелчок затвора.
- Перестреляю как собак, - сообщили бандитам на кантоне медленно и членораздельно.
Квартет отреагировал молниеносно - двое в куртках (более известные как Братья Бо) выхватили пистолеты и направили на незваного защитника, а предводитель шайки потянул из-за пазухи компактный "Бушмен". Водитель же оказался гордым обладателем обреза охотничьего ружья.
- Отвали, защитничек, - процедил один из братьев.
- Что там? – заинтересовалась Си Чен Инь, разглядывая пришельцев.
В объятиях тонг цзы она помещалась почти вся, поэтому пришлось, извернувшись, высунуться из-за плеча мужчины.
- Ничего такого, с чем не справится мой yojimbo, - спутник девушки помолчал, он по-прежнему разглядывал черный горб противоположного берега на фоне почти фиолетового неба. – Надеюсь.

(+Далара+сержант Ботари+Bishop)

[Далара >>>]

Тем временем старший боевик, не отводя взгляда и ствола от парня (это где ж таких огромных выращивают-то) двинулся к парочке. Кругом царила кромешная тьма. Ее не разбавляли, скорее, сгущали, огни отеля высоко над головой.
- Последнее предупреждение, - без эмоций сообщил «защитничек». – Убирайтесь или останетесь здесь.
- Уйди с дороги, козел... - процедил водитель. - А то дырок в тебе понасверлим.
Зашипела, утонув в песке, очередная волна. Спутник девушки поднял небольшой плоский камешек.
- Ну, что скажешь? Орел или решка?
Противник под скрип гравия молча растворился в тени – отступил на шаг или два. Наверное, послушал совета. Но теперь его не было видно. Грохот, вспышка. Первая пуля красиво и почти театрально угодила главарю в лоб.
Си Чен Инь свернулась в плотный клубочек, как кошка.
Главарь раскинул мозгами широко, как никогда в жизни и, картинно разбросив руки, рухнул на землю. Братья Бо немедленно залегли и открыли ответный огонь, ориентируясь по вспышке выстрела, а водитель рванулся к девушке, перепрыгнув через труп товарища. Сидящий спиной к нему мужчина мешал добраться до цели, и водитель, перехватив обрез за ствол, замахнулся, метя рукоятью тому в затылок.
Пули братьев прошили только воздух, телохранитель уже сместился куда-то. Оказалось, что недалеко, вбок метра на три и вверх на большой валун. Для своего роста двигался он что-то уж очень проворно. Выстрел, чья вспышка выдала его, достал водителя одновременно с ударом, который тот нанес спутнику девушки. На мелкие острые камни повалились два тела. В короткой тишине над берегом звучно разнеслось японское ругательство.
Братья Бо немедленно перенесли огонь на валун. Старший жестом указал на девушку, и его брат рванулся к ней, на ходу постреливая в оппонента. Старший же остался на месте прикрывать брата. Перепрыгнув через труп водителя, Бо-младший схватил программистку за руку и сунул ей под нос ствол.
- Не брыкайся, стерва! - коротко рыкнул он, встряхнул добычу.
- Чего тебе?! – пронзительно взвизгнула китаянка, целя каблуком тяжелого ботинка по колену захватчика.
- Узнаешь, - бандит вполсилы стукнул её стволом по плечу. - Шевелись давай! - он оглянулся на брата, коротко свистнул и потащил девушку к машине.
Старший Бо сделал два шага в сторону, нагнулся над телом главаря группы, поднял "бушмен" и выдал длинную очередь по камню, за которым скрывался оказавшийся таким опасным противник.
И схлопотал пулю в правую руку совсем с другой стороны.
- ... твою ж мать!
Бо-старший уронил оружие, и, зажав рану рукой, метнулся к машине. Его брат, дернув на себя девушку, прикрылся ей, словно щитом и, пятясь, три раза выстрелил наобум, скорее, из желания заставить врага залечь, чем из стремления попасть.
Никто не остановил машину, когда она рванула с места, выворачивая из-под колес камешки. Не стреляли и вслед. Может, младшему из братьев неожиданно улыбнулась удача?

(всем кагалом из четверых нас)

[сержант Ботари >>>]

А тем временем...
Когда машина вырулила на дорогу, Рысь глянул на таксиста - молодого парня в ярко-желтой гавайской рубашке - и сказал:
- Знаешь, кого ты везешь, мой друг?
- Кого? - немного нервно - а вдруг псих? - спросил таксист.
- Первостатейного осла. И что самое обидное - неизлечимо первостатейного.
- Поссорился? - понятливо усмехнулся таксист.
- Ага...
- Да ладно. Может, срастется?
- Надеюсь...

Посидели они неплохо. На вопрос, где Чен, Сашка отбрехался, на ходу сочинив историю про некстати свалившийся срочный заказ. И даже ухитрился весь вечер продержать на морде мину жизнерадостного кретина, хотя на душе у него было довольно мерзко - там вовсю скребли кошки, закапывая нагаженное.
Вот и сейчас, распрощавшись с четой Андреевых - и подло сдав Балу рюкзак с казаном и мангалом - Рысев брел по улице, пребывая в раздумьях на тему собственной языкастости.
Разжившись в магазине упаковкой пива и бутылкой водки, Сашка направился домой, поставив себе задачу как следует надраться. Он даже начал претворять план в жизнь, успев на ходу вылакать две банки, когда шум в узком закутке между домами поставил на плане крест. Рысь, будучи существом любопытным и вдобавок из породы "в каждой дыре затычка" немедленно сунулся в щель, дабы выяснить, кому не живется спокойно на свете.
За мусорным баком трое ярко одетых парней вдумчиво мутузили скупо одетую - или щедро раздетую, тут уж кому как удобнее - девицу, одновременно объясняя, что выручку нужно отдавать всю, а не устраивать крысиных заначек. Сашка вздохнул, поставил пакет на землю и двинул ближайшего воспитателя в ухо, так, что тот отлетел на пару метров и прилег подумать над своим поведением. Двое оставшихся корешей ушибленного немедленно развернулись к новоявленному защитнику прав животных, и началась весела потеха под названием "мордобой". Сашка, будучи уже хорошо подпитым, довольно быстро оказался поверженным наземь и схлопотал увесистый пинок в живот.
- Суки... - только и смог выдавить он.
Тем временем обиженный им парень успел встать на ноги, разжиться где-то бейсбольной битой и явиться на поле боя. Быть бы Рысеву бедным и несчастным, если бы не сирена полицейской машины - услышав её, и трое сутенеров, и девица немедленно взяли ноги в руки и исчезли в темноте.
- Козлы драные, мать вашу... - просипел им вдогонку детектив, с трудом принимая вертикальное положение. - Найду - урою на хрен...
Сплюнув кровь с разбитой губы, он поднял свой пакет с выпивкой и потащился, на ходу прокомментировав:
- А ведь так хорошо все начиналось...
\Все те же)

[SonGoku >>>]

Над его головой кто-то несколько раз похлопал в ладоши. Чересчур с оттяжкой и слишком уж неторопливо, чтобы быть искренними аплодисментами. На решетке пожарной лестницы, свесив одну ногу в жаркую темноту улицы, сидел похожий на фарфоровую куклу мальчик в черной униформе шофера; фуражка с блестящим козырьком была надвинута на лоб, а безупречно белые перчатки с прорезями на костяшках казались ночными мотыльками.
- Браво, - молодой человек лениво качнул ногой в узкой лакированной туфле.
- Тебе чего, Такседомаск? - лениво поинтересовался детектив, утирая разбитую сопатку. - Ты просто посмотреть, или по делам?
- Я могу все сделать быстро и даже почти безболезненно, - улыбнулся мальчик, прощелкивая крепкие пальцы. – Или медленно. Как ты предпочитаешь?
- Это что именно сделать? - Сашка недобро прищурился и снова поставил на землю пакет.
- Смерть, глупый, - из-за мусорных баков вынырнула еще одна тень; новое действующее лицо тоже любила черное, но предпочитала свободный крой, в левой брови поблескивала крохотная сережка. – Господин Кунь говорит о смерти.
- Верно, - согласился мальчик на пожарной лестнице и поправил фуражку.
- Тьфу ты... Я уж было решил, что что-то новенькое, а тут вон оно как все пошло... - скривился лейтенант. - Это что, вы, убогие, мне тут смерть предлагаете, или есть кто серьезный, а?
Он с презрением оглядел оппонентов и облокотился на стену.
- Моральные устои, - с улыбкой произнесла молодая женщина в ципао из белого шелка, она вошла в проулок с улицы; на этот раз строгость ее деловой стрижки нарушала приколотая веточка жасмина. – Есть то, из чего возникает почтительность. Почтительность есть то, чем претворяются в жизнь моральные устои. Если кто-то отрешился от человеколюбия и долга, ответственность за его поступки велика. Поэтому это называется Великой непочтительностью.
Мальчик в шоферской униформе, улыбнувшись, опять качнул ногой, точно маятником.

(не, теперь только мы с сержантом)

[сержант Ботари >>>]

- Так, я что-то не понял, - Сашка удивленно воззрился на девушку в ципао. - Вы меня что, насмерть этой лабудой заговорить собрались? Не, ребята, давайте уж по-простому, без чтения моралей и статей из Уголовного кодекса. А, да, кстати, вы забыли представиться.
- Если кто-то, испытывая недовольство и разочарование, изрыгает хулу и непочтительно отзывается о Том, кто в паланкине, имея злобу в сердце, и его выражения и соображения исключительно вредоносны, - продолжала Ли, посмотрев на мальчика на пожарной лестнице.
Тот в ответ растянул губы в довольной усмешке и принялся разматывать тонкий шнур из конского волоса.
- «Побуждения», - меланхолично поправила сестру Ровена.
Ли приподняла бровь.
- Это в прежнем установлении говорилось про выражения, - добавила третья девушка; теперь Рысев стоял почти в центре перекошенного четырехугольника, стоял бы, если бы не стена. – А ныне изменили на «побуждения», так как Тот, кто в паланкине, желает выяснять исходные обстоятельства, распространять милости и быть осмотрительным в применении кар.
- Рада за него, - кивнула Ли.
Мальчик в шоферской униформе поднялся.
- Так быстро или медленно? – спросил он у лейтенанта.
- Предпочитаю помучится, - процитировал тот незабвенного товарища Сухова. - Хотя куда тебе, китаёзу, понять глубину русской души и оценить классику.
Он глубоко вздохнул, хрустнул пальцами и сделал приглашающий жест:
- Спускайся, мелкий, я тебе в глазик дам... Кстати, госпожа Ли, кто там на этот раз на меня взъелся? Исао?

[SonGoku >>>]

Вопрос пропустили мимо ушей, как будто тот вовсе не прозвучал. Девушка в белом ципао задумчиво постукивала тонким пальцем себя по подбородку, что-то решая в уме.
- Не надо, Кунь, - наконец, произнесла она. – Наш долг не только наказывать, но и вразумлять. К тому же он варвар...
- Но совершил проступок не по отношению к соплеменнику, - возразил «фарфоровый мальчик», недовольный, что его лишают законной добычи; тонкий шнур в его руках изгибался, как будто жил самостоятельной жизнью.
- Но не имел злого умысла.
- Тридцать палок, - подсказала девушка в черном.
- Двадцать, - сморщила нос ее сестра.
- Пятьдесят! – засмеялся кровожадный господин Кунь.
- Сорок, - постановила госпожа Ли. – Ему выносится наказание в сорок палок.
- А ху-ху не хо-хо? - ехидно поинтересовался Рысев, недобро глядя на своих собеседников. - Мордочки не потрескаются с жиру, а? Варвар... Нет, вы слышали, а? - возмущенно воскликнул Сашка, всплеснув руками. - И кто меня называет варваром, а? Те, кто ест палочками! Слышь, дистрофик, так ты спустишься или дальше будешь там торчать? А то мне недосуг как-то тут с вами рассусоливаться, домой пора, водочку кушать...
Предпочитающая наряд, больше пригодный на съемочной площадке фильма «чего-нибудь этакое про ниндзя», девица растворилась в ночи.
- Сорок палок, - повторила Ли, поворачиваясь к Рысеву спиной и направляясь к выходу из переулка; спина у нее была прямая, а ноги адвокат переставляла так, словно с младенчества училась украшать собой мир.
Мальчишка спрыгнул вниз, кажется, он не беспокоился, что действительно может разлететься на мелкие стеклянные осколки при ударе об асфальт. Он смерил русского веселым взглядом и расхохотался, как будто увидел что-то очень забавное.

[сержант Ботари >>>]

- Че ржешь, мерин? Сена мало? - огрызнулся полицейский. - Так извини - у меня его нема. Пивка могу предложить, или водочки. Или в глаз, чтоб не скалился.
Он настороженно оглядел проулок, все еще не веря, что в очередной раз отделался легким испугом.
- Научись бояться, - посоветовал, все еще смеясь, господин Кунь, обматывая шнуром запястье. – И думать, когда почувствуешь страх.
Он ушел следом за адвокатом, и через несколько минут с улицы послышалось негромкое басовитое урчание автомобиля.
- Без сопливых скользко! - запоздало прокричал ему вслед Сашка, поднимая с земли пакет. - Придурок...
Он откинулся на стену и несколько минут стоял с закрытыми глазами, пережидая, когда успокоится бешено стучащее сердце.
- Да, прав Балу - дуракам всегда везет, - проговорил Сашка, открывая глаза.
Выйдя из проулка, Рысев огляделся, принял беззаботный вид и пошлепал домой, помахивая пакетом.
Проходя мимо стройки, возле которой позавчера (елы-палы, позавчера,а кажется, что прошла уже вечность), Рысев зло пнул леса. А зря он это сделал, ох зря...
Державшаяся на соплях стойка выскочила из паза и с легким стуком шмякнулась на землю. Потерявшее опору сооружение накренилось, и на голову полицейскому обрушился град из сорока бамбуковых палок, из которых был сделан настил.
Такого отборного мата этот район города еще не слышал. Рысев, бывший признанным мастером многоэтажных и нецензурных построений, на этот раз превзошел сам себя. Перемежая русские, китайские и грузинские слова, он цветисто и поэтично рассказал сагу о происхождении стройки, строителей, лесов, бамбука и о их половой жизни, не забыв так же упомянуть их родню вплоть до седьмого колена.
Наконец, угомонившись, лейтенант взял свой многострадальный пакет... и улица вновь содрогнулась от взрыва мата: водка разбилась.