Катарсис, В попытках закосить под Рюдо.

[Genazi >>>]

Ей.

Голубая сфера. Она…не такая как кажется. Ты касаешься ее, и кровь приливает к рукам. Словно она – железо, а сфера –магнит. И ярость. Чистая, незамутненная.

Ретроспекция пятая.

Я с улыбкой наблюдаю за маленькой фигуркой, что гордо подняв голову идет по тускло освещенному тротуару. Фигурка пышет яростью. Где та девица-размазня, что была еще два часа назад? Нет, передо мною уже яростная амазонка, фурия. Ловлю себя на том, что хихикаю. Хихикаю!? Меркуш, в кого ты превратился?
Как вдруг…Она останавливается. Она почти подошла к дому, почему она остановилась? Может, меня заметила? Да чушь, вряд ли. Я иду на достаточном расстоянии, что бы остаться незамеченным. Она упала?! ЧТО ЗА!?!
Бугай, какой то бугай…(Цензура)!!!
Ярость. Чистая как снег, нет, как кровь. В голове все взорвалось. Нет больше Алексея Меркушева, спокойного и уверенного в себе мужчины. Есть зверь Меркуш. Яростный. И кровожадный.
Удар! Жесткий, и хотелось бы попасть в одну точку на шее, но промахнулся. Впрочем и этого достаточно. Свалился, словно куль с экскрементами. И животная ненависть к этому уроду, животная ярость…Удары…Ногами. Никогда раньше не бил лежачего. Но сейчас…Я готов был превратить его в месиво, в кровавую кашу на асфальте. Чьи то руки обхватывают мой рукав. Я готов отбросить того кто мне помешает, замести в пыль…Это Аня.
Аня, я о тебя почти забыл. Давай, поднимайся. Быстро, быстро…
Куда я её тащу? Из горла рвется рык, она что-то шепчет, я не слушаю. Сейчас главное – отнести её в дом. Да, в безопасное место. Но откуда я знаю, что оно безопасно!? Звоню жирному придурку. То есть шефу. Что я говорю?..
Вот и её квартира. Да давай же, копуша! Нетерпение. Открываю дверь сам. Оставляю её в гостиной, сам проверяю комнаты на наличие бандюков-насильников…Боже…
ЯРОСТЬ.
Проверив все комнаты, даже чертовы шкафы и кухонные полки, я выбегаю наружу. Вниз по ступенькам…Ожидание.
Спускаюсь. Эта тварь все еще там. Должна быть там.
Лежит…Сдерживаюсь, не трогаю. Хотя удерживать себя сложно. Дьявольски.
А вот и ребятки…Ребятки…Хаха…Как всегда вовремя, как всегда оперативненько. Раньше, чем добрые дяди в синей форме. Или какая там у них форма?
Похоже, готовы что-то там мне сказать. Щас, только делать мне больше нечего как вас слушать.
- Так, быстро забираете этого урода, и на какую-нибудь дачку. Подальше от черты города, желательно. Поговорите…А потом…как можно болезненнее…
Наверное, было что-то в моем взгляде такое, что «ребятки» умеющие открывать бутылки пива, зубами другого человека, как пионеры подхватили тело и потащили в машину.
Я стоял под снегопадом и курил. Да, курил. Руки дрожали как у эпилептика. Нервы…Стальные. Когда-то были.
- Аня. – Прошептал я, и бросив окурок побежал в квартиру. Дверь приоткрыта! Холод…Холод в груди. Вдруг…Нет…Я просто забыл захлопнуть дверь, я просто…И тут я услышал вой. Женский. Обреченный. Ужасный. Он раздавался из ванной, стопроцентно.
Мгновение, даже меньше и я там. Она…Она лежит, прямо в куртке, в одежде, под душем…Струи бьют по материалу, отлетают, глаза прикрыты, и тихое поскуливание. Девочка, что же они с тобой сделали…Что я с тобой сделал? Что я должен сделать? Смогу ли?
Ярость ушла. Бережно, как величайшую драгоценность, я поднял её с узкой ванны. Крик.
- Отпусти, отпусти! Тварь!!! Не трогай меня! Не трогай, не трогай!!! Не трога-а-а-а-ай!!!!!!
Кулачки бьют хаотично. Она просто размахивает руками. Мне попало в скулу. Не больно. Даже приятно. Заслуженно.
А вода холодная. Ледяная. Бедная…
- Тише, тише, маленькая…Тише...Тише…Все… Все прошло, все прошло…
Что я шептал? Да я не помню! Просто не помню. Она…Я…Её глаза открылись.
- Леша?..
- Леша, Леша…Давай маленькая…
Она как-то внезапно успокоилась. Размякла. И опять заплакала. Впрочем, она и так уже мокрая. И я тоже.
Что было дальше? Дальше…Кажется она переоделась. Халатик со смешной мультяшкой…СпанчБоб кажется.
- Посиди, посиди здесь…
Она кивает. Слезы высохли. Больше нету. Ничего нету. Глаза сухие. И от этого еще страшнее.
Иду в ванную. Остудиться. Отмыться. Очиститься. Смыть все. И боль, и грязь и ту сосущую пустоту внутри. Проблемы отступили на второй план. Есть только она. На автомате вышел из душа. Оделся. Штаны и футболка. Все.
Боюсь идти обратно. Ведь там она, с пустыми глазами…Там…Пересиливаю себя. Она спит. Какое счастье.
Ложусь рядом. Приобнимаю. Я знаю, что буду об этом сожалеть. Я знаю, что этого делать не надо. Я знаю. Но от этого не легче.

И ты отрываешь руки от сферы с сосущим чувством где-то внутри. Левое плечо отдает болью. На нем синяк. От пальцев…Кажется.

[Морфи >>>]

Я – робот. Я из стали. Мне нет дела ни до чего вокруг. Я – робот…
Когда-то эта нехитрая мантра помогала мне сохранять спокойствие, только теперь она перестала работать. Ну и пусть. Пытаюсь заставиться себя сделать вид, что мне все равно. А из горла рвется уже ставший привычным товарищем резкий смех сумасшедшего. Мой смех!
Интересно, я уже сошел с ума или пока только схожу?
Мармеладка… Мммм… Что же я делаю?!
Опомнившись, пытаюсь оторвать руки от сферы, но уже поздно.

- Бумажка… какая милая бумажка… хи-хи-хи… Смотрите, у меня есть бумажка! – я хотел сказать все это тоном маленького ребенка, со всеми шепелявостями, но мое пересохшее горло не позволило. Я сказал – и поразился жуткому звучанию моего голоса.
Листок из блокнота отправляется в пепельницу к салфетке, а я закуриваю, пытаясь прекратить истерически хихикать. Кажется, единственное, что я хочу – чтобы это закончилось побыстрее, что бы не ждало меня, когда все сферы закончатся.
Тушу сигарету все о тот же стол и решительно (или мне так только показалось?) направляюсь к голубой сфере.
Спокойно кладу на нее ладонь и замечаю, как сильно дрожит рука.

[Genazi >>>]

Ему.

А вот голубенькая сферка. Противная. Пра-а-а-ативная. Сферка в смысле. И ощущения, действительно противные. Тьфу.
Как в навоз руки сунул.

Ретроспекция пятая.

…Идиот! За кого он меня посчитал? Боже, ну какой же…Красивый. Умный. Веселый. Он…Черт! Не думай, не думай, не думай. Ты – тумбочка. У тумбочки нет мозгов, следовательно о Алексее думать не чем…Не помогает. Алексей. Имя то какое вкусное. Так бы и смаковать его…Может день, а может два. А может вечность. Алешенька…Попович, знаменитый древнерусский богатырь, тридцать три года сидел на печи, а потом встал и…Или это Илья Муромец? БРЕД!
Сергеева, ты влюбилась, что ли?! Нет, нет, нет, нет! Да. Идиотка.
Мои шаги все сильнее и сильнее, четче и четче. Поздно уже, кажется.
- Эй ты! Да ты, глаза не лупи…
О нет. Я ведь почти пришла домой. Вот и мой подъезд. Вот и мой…Может побежать? Может изо всех сил закричать, вдруг кто-нибудь…
- Э, ты! Иди сюда, говорю.
И я побежала.
- Э, ты че не поняла что ли?! Ну ты…(цензура).
Руки…Руки на горле! На шее, на рту, стон! Нет, нет, это сон, это глупость, это…НЕТ!
- Ну-ка, пойдем со мной, цыпа. Давай ножками, ножками.
Этот гад трогает мои ноги! Тварь! Как не противно, вцепляюсь зубами в руку. Сжимаю. Визжит, урод.
- (цензура)!!
Удар. Больно…Больно…щека горит…что под руками? Земля? Лед? Грязь? Белая куртка. Стала грязной. Я на земле?
- Ты…
Голос внезапно прерывается. Затем я слышу как падает на землю чье-то грузное тело.
- Ты не ушиблась?! Он тебе ничего не сделал?! Ну? Говори, говори, Анька! Говори!
Голос…Чей? Леша? Алеша?..
- ТВАРЬ!
Хруст неприятный. Такое ощущение, словно бьют по мешку с мясом. И еще…И еще…
- Пожалуйста!
Кажется, я висну на нем. Останавливаю. Он ведь его убьет так? Из-за меня? Из-за меня убьет? Нет…Не надо!
Он страшен в этот момент. Глаза…Глаза зверя. Злого, яростного, матерого волка. И я бы отшатнулась, если бы он не обхватил меня за руку.
- Пойдем.
Тон, не терпящий возражений. И мне становится страшнее от этого нового Алексея и даже больше чем этого выродка.
Поволок. А поверженный противник так и остался лежать на земле. Снег вокруг него покраснел. Кровь? Меня затошнило.
- Алло? Да, это я – Меркуш.
Меркуш? Похоже на кличку. Он бандит? Мафиози? Или…
- Разберись, там на улице Посменной рядом с театром…этого…Драмы какой-то, ну ты знаешь, возле пятого дома за рядом с подъездом лежит один урод. Подъезжай и поговори с ним. Быстро. Ты где? Вряд ли он за пять минут очухается. Давай короче. Я там буду, посторожу. Только быстрее, иначе я его самолично прибью. Все тебе объясню потом. Давай.

Мое слабое «не надо» он просто не слышит. Мы подходим к моей двери…Я достаю ключи…Как в тумане все. Я открываю дверь. Долго открываю. Он с рычанием вырывает у меня связку из рук и быстро открывает проход. У меня дрожат пальцы. Да еще эти тиски на локте…Теперь точно будет синяк. Падаю на диван. Вернее меня на него швыряют. Стук шагов. Резко захлопывается входная дверь. Сижу в отуплении. Есть такое слово? Ой…На шатающихся ногах, бегу в санузел. Где меня благополучно рвет. Запах…Ненавистный. Кружится голова. Смываю. В ванную, в ванную, в душ…
Струи воды бьют по куртке…Истерический хохот…Долгий протяжный вой…Мой вой.

И ты отрываешь руки от сферы, и в ушах еще стоит протяжный вой. Так воют от безнадеги, от боли, от ужаса. Так воют звери, попавшие в капкан. И готовые отгрызть свою попавшуюся в ловушку ногу.

[Vela >>>]

Меня начало мутить. Я с трудом сдерживала приступы тошноты. Боже мой, боже мой… В который раз за сегодня я это говорю? В двадцатый, не меньше. Не могу отпустить эту голубую сферу – она дает мне хоть какую-то опору, в коленях подозрительная слабость, руки дрожат мелкой дрожью. Глубокий вдох, выдох, вдох… Так учили когда-то очень давно, еще в школе, восстанавливать дыхание после бега. Вроде стало немного получше, но надолго ли?
- Вот! – наконец отрываю руку от шара, щупаю ей синяк на другой. – Вот доказательство того, что это садисты меня тут держат!
О господи, ну что я говорю, что за глупости… Я и голос-то свой не узнаю, писклявый какой-то, как будто записанный на пленку. Из глаз опять стали капать слезы. Стало вдруг казаться, что я маленький обиженный ребенок, которого нужно пожалеть, а не взрослая образованная женщина. Самое главное об-ра-зо-ван-на-я!
- Плакса! Плакса и истеричка, вот ты кто! – всхлипывая, размазывая по лицу слезы говорила я сама себе. – Вот теперь завтра точно глаза будут опухшие и красные. Как у крысы! – истеричный смешок.
И снова глубокий вдох, выдох. Пора привести себя в чувство, хватит строить из себя неизвестно кого, ну подумаешь – синяк на руке и всего-то. А осталось ведь всего три сферы, хотя в дальнем уголке сознания вертится: «А только ли?» .
- Да, только, - кончики пальцев касаются сферы глубокого синего цвета. Красивая…

[Морфи >>>]

Никогда не верил в Бога. Бог - это я сам, и никак иначе. А сейчас хочется поверить, помолиться. Какой же бред лезет в голову!

Бог мой, это лишь сон.
Бог мой, какой страшный сон!*

Только две строчки из песни я могу вспомнить сейчас.
В глубине души, если она у меня, конечно, есть, я все еще надеюсь, что мне снится все это. И эту надежду я у себя отнять не позволю!
Скорей бы все кончилось. Я устал, и я становлюсь все более равнодушным.
Мне это опротивело до тошноты.
Следующую, синию сферу, я обнимаю и прижимаюсь к ней щекой.
"Миленькая, красивенькая, спокойная, не мучай меня. Убей сразу..."

-----------------
*© Сплин, «Сломано все»

[Genazi >>>]

Ему.

Синяя. Предпоследняя. Тебе не страшно? А мне – да. Не за тебя, дурында. Вообще страшно. Просто страшно.
Ну? Ну? Ну? А ничего. Холодно только.

Ретроспекция шестая.

Мне не часто удается поспать без снов. Обычно снятся. Веселые, грустные, странные, обычные, цветные, черно-белые.
А сейчас, как будто что-то выключили. Темнота. Добрый Оле-Лукойе, где ты? Где твой цветной зонтик? Я хорошо себя вела. А вот и он. Мой хороший сон. Солнце в глаза светит. Тепло так. Я в своем любимом халате. Лежу в объятиях красивого мужчины. Так не хочется просыпаться. Запах приятный. Чистоты. Именно что чистоты. Не парфюма, не лосьона, ни чего бы то ни было другого. Запах здорового тела и чистоты. Все. И…блин, волоски выглядывают из разреза футболки. Нос щекотят. Чихаю. Нет, какой красивый сон. Даже просыпаться не хочется. Мне то не хочется, а ему…Глаза открыл. Смотрит на меня так удивленно. Смешной какой. Это мне удивляться надо, это ведь не я лежу…Это ведь не сон, да?
- Анечка…Проснулась?
Глупый вопрос. Наверное. Настороженность в его глазах, рождает настороженность во мне. «И тут я вспомнила», как говорится в одном анекдоте. Он это уловил. Крепче прижал.
- Тише, маленькая…Тише…тише.
Тише? А я кричать собиралась? Нет вроде бы. Нет. А вот поцелуй был, кажется реальным. И…Колется ведь. Щетина-то.
А приятственно. И…Нет, рядом с ним, совершенно невозможно вести внутренний монолог!
- Маленькая…милая…ведьмочка…кикиморенок ты мой…
Кикиморенок? Я ожидала от такого мужчины каких то…Ну, более приятных комплиментов, знаете ли. Он явно не смотрит сериалов. Ну ладно. Кикиморенок, так кикиморенок. От него, хоть «гарпиненок». Руки…Эй, куда там идут его руки? Эй-эй! А потом слова потеряли смысл.

И все, да? Детям до шестнадцати…Ну ладно, признаюсь, я – пошляк. Слушай, а если ты коснешься последней сферы, мы увидим продолжение? Или нет? Ну, подумай пока.

Ей.

Синенькая. Маленькая такая. А на вид холодная. И вправду. Холодная. Руки горят.

Ретроспекция шестая.

…Она уснула. Опять. Как сурок. Маленький сурок-кикиморенок. Кикиморенок? Я идиот, или как?
В душ, в душ. Смыть все мысли. Ну и все остальное. Жыыызнь прекра-а-а-сна…Почти. Когда я вышел из душа, и пошел готовить кофе, почему то мне казалось, что оно у неё есть…Так вот…Виброзвонок. Мобильник.
- Меркуш?
- Да, шеф.
- Так, а теперь по быстрому выкладывай, что за …. вчера была?
Визг. Как из рая в ад. Опять.
- Ничего не было. Лучше скажи, что вы сделали с этим…
- А? А, несчастный этот? Ну…как ты вежливо попросил…Паренек-то неслучайно там стоял, оказывается. Конкурентик, блин. В общем так, к нему вчера подошел какой-то хух. Говорит забулдыга обыкновенный, а денюжки то имеются. И нет бы ему, идиоту стукнуть его побольнее, да лавэшники забрать…Не-е-ет, наш добрый молодец, решил честно отработать. Взял фотку девицы. Пошел к дому нашей клиенточки. Ну и подождал её там…
Руки сжались в кулаки. Кто? Кто!?
- И что вы…
- Ну и как ты просил…Мы его…того. Ну, отряд не заметит потери бойца, в общем. Ха.
- Болезненно?
- Очень. Если его и найдут…То по кусочкам. Маленьким таким, симпатичненьким кусочкам. Давай не юли, что у тебя там? Как там наша девица?
- Нормально.
- Меркуш, ты сдурел да? Ребята говорят, что им особо и работать то не надо было. Мы из него и те крохи еле выбили. Зверь ты. Странная у тебя забота, о клиентке то…
Подозрительный тон. Мягкий слишком.
- Пятнадцать кусков. Понимаешь, нэ?
- Ха…Да разве я тебя не знаю? Придумай что-нибудь посерьезнее.
Черт. Черт, черт, черт!
- Хочешь - верь, а хочешь - нет.
- Ты давай не базарь там слишком. А то ведь легко и…базарилку оторвать. В общем так. Сдается мне, ты там в нашу девочку – красотулечку слегка втюрился, верно? Ты давай, короче, все это брось. Клиенточка то наша…Не за просто так. Ты мне где такую сумму найдешь, что бы заказ-то перебить? Брось-брось.
Сволочь!
- К завтрему, мне нужен отчет. Полный, желательно. Чисто и филигранно, как я тебе говорил. Чисто и фи-ли-гран-но.
Да я тебе ствол туда откуда ноги растут засуну, чисто и фи-ли-гран-но. Урод.
- Хорошо.
- Вот и ладушки.
Черт! ЧЕРТ, ЧЕРТ, ЧЕРТ, ЧЕРТ!

Руки прилипли к сфере. Или просто ты не можешь их оторвать? Не можешь? Думай, девочка…

[Vela >>>]

Руки прилипли к сфере…. Боже, боже, это от нервов! Интересно, сколько же прошло времени с начала этого.. Чего этого? Да всего! Может час, два, день?
Нервничать, переживать, плакать – на это уже совсем не осталось сил, да и желания тоже. Ведь все бесполезно, да? Чувствую себя космонавтом, закрытым в барокамере (или вроде это по-другому называется?), у которого нет другого выхода, как ждать. Хих, а что если постучать в стенку, может мне ответят. Три коротких, три длинных, три коротких…. Опять бред, в последний час мой постоянный спутник прямо.
Но все таки сначала стоит оторвать руки от сферы! А это не так-то просто, прямо как заклинило меня. Ноги ничего, шевелятся, только замерзли очень стоять на ледяном полу, а вот рук не чувствую. И пальцы онемели. Паралич?
- Ну уж нет, умирать я тут не собираюсь! – изо всех сил пытаюсь отдернуть руки, оттолкнутся ладонями от ненавистного синего шара. Внезапно меня как будто током ударило… и руки оторвались. Ну слава богу!
Нет, это точно проводят испытания возможностей человеческого тела. Для космонавтов, чтобы знать, какую перегрузку, в том числе и психологическую, они смогут выдержать в космосе! А я как всегда оказалась добровольцем.
Надо же, с каждым разом мои идеи все оригинальнее и оригинальнее. Как выберусь отсюда сразу же подам в суд на тех, кто это устроил! И не важно, что раньше я был скромная, стеснительная и не любила лишних конфликтов. Уже ничего не важно.
И да, черт возьми, да – я касаюсь фиолетовой сферы! Надоело ждать, думать, хочется чтобы это все поскорее закончилось!!

[Морфи >>>]

Холодно... Мне показалось, что я медленно опускаюсь в ледяную воду какого-нибудь озера зимой.
Я тоже пошляк, слышишь, ты?..
По крайней мере, я им был.
Тоскливо оглядываюсь на столик, на котором забыл свои сигареты. Дьявол, как мне хочется закурить... Что бы отсрочить неизбежность, что ли?
А зачем мне это? Все равно ведь рано или поздно, но мне придется коснуться этой сферы.
Последней. Что будет дальше? Смерть? Поскорее бы, в самом деле!
Я устал бороться. Устал смеяться, устал... от всего устал.
Так что пусть оно кончится.
Пожалуйста, пусть кончится. Я изменился, правда!
Я же теперь невротик, да еще явно с ума схожу, если еще не успел.

Мои руки дрожат, когда я кладу их на фиолетовую сферу.

[Genazi >>>]

Развязка. Улыбайтесь и смотрите. Помните и измените. Знайте и решайте. Все будет так как этого хотите вы.

Фиолетовое.

Ему.

Каждый охотник желает знать, где сидит фазан…Каждый охот…Мне помолчать? Давай, давай…Развязка уже быстро.

Ретроспектива седьмая.

…И мне снились сны. Я нарожала Алексу детей…Мальчика и девочку. Мальчик пойдет в него, а девочка – в меня. Нет, пусть лучше оба в него пойдут. Я красивых детей хочу, правильно? И умных. И веселых. Еще я приняла наследство. Четверть в приюты. Четверть в фонд изучения онкологических заболеваний. Половину нам. Нам хватит. Алеша поворчит немного, но согласится. Обязательно. Мама выздоровеет. Она станет тещей. На второй день свадьбы, она напечет блинов. Научится. У неё будет время. Нехорошо так думать, но братьев Милорадовых пробьет склероз, паралич и гемморой. Мы купим квартиру в центре города. И дачу. Дачу за городом. Я, наконец, узнаю, где работает Лешка. Еще я узнаю, каково там за границей. Может быть, я даже вместе с ним заведу общее дело. Может. Все может быть. А пока я сплю, все дозволено. И так не хочется просыпаться. Но сон меня уже покидает. Сквозь сон и сквозь радужную пленку будущего, я вижу…Дуло пистолета.

Ей.

Каждый охотник желает знать, где сидит фазан…Каждый охот…Мне помолчать? Давай, давай…Развязка уже быстро.

Ретроспектива седьмая.

Как больно…Ты ведь этого хотел, да? ЭТОГО ХОТЕЛ, ДА!?!? Чертово зеркало. Я…Я…Я…Как больно. В груди жутко жжет…Такого еще не было…Я не помню как натянул свитер и плащ. Не помню. Не помню как одел ботинки. Не помню как…Не помню как пошел к Анечке…Что бы поцеловать её…В щеку…На большее, я недостоин.
Я пойду и убью Жирного. Из пистолета. В голову. У меня будет время. И что? Анечка…Анечка…Кажется я не могу тебя уберечь…Тебя ведь все равно найдут…Почему? Почему ты не отказалась от наследства? От чертовых денег? К чему такой милой девушки такие деньги? Маме? Да… Попросила бы у меня, я бы дал… Больно…Жутко. Глаза…
Слезятся? Слезы? Да, слезы. Я плачу, представьте себе, да я – плачу! Они заливают глаза... Катятся по щекам. Аня...Аня…Аня…Я остановился перед тобой, как громом пораженный. Ты красива, как неземное видение. Ты красива…А может…Может…Может мне убить её сейчас? Пока она спит? Пока все так тихо…А потом я убью себя. И не будет страданий. Не будет боли. Мы встретимся с тобой на небесах…То есть я, конечно, буду в аду, а ты меня будешь навещать. Ведь будешь, Анечка? Будешь?.. Аня…Ты ведь…
Я решил все для себя. Мы уйдем вместе. Сначала ты, потом я. И все будет хорошо. Ты слишком легка для этого мира, да…Аня…
Я поднял пистолет. Палец задрожал на курке.
- Алеша?
Мир взорвался.

[Vela >>>]

Темнота, пустота, холод… Наверное, я потеряла сознание. От наступившей тишины звенело в ушах, рвало расшатанные нервы, выворачивало наизнанку душу. Казалось, сам воздух был наэлектризован, как перед грозой, и вот-вот взорвется, а может и уже взорвался. Воздух…. И тут как будто кто-то щелкнул выключателем – яркий поток воспоминаний, мыслей, чувств единой волной смыл тонкие нити сознания. Свернувшись калачиком на ледяном полу, я сжимала голову руками, пытаясь унять дрожь, остановить вновь хлынувший поток слез, прийти в себя.
Я, она, он? Где? Почему? Как утопающий я хваталась за эти вопросы, пытаясь найти с помощью них ускользавший смысл всего. Кое-как села на колени, убрала с лица спутавшиеся волосы, чтобы хоть чуть-чуть согреть руки коснулась ими шей. Слева, в сонной артерии маленькими толчками пульсировала кровь, глухо вторя тяжелым ударам сердца. Почему-то только сейчас я стала понимать, как хрупка человеческая жизнь, и как легко ее можно разбить.
-Чаю хочется, очень, - говорю я сиротливо валяющейся на полу и забытой мною на время мышке. – Но ты ведь мне не поможешь.
Захотелось завыть от окружавшей меня безысходности. Точнее нет, это была не она, а скорее страх. Ведь я же знаю, что мне надо сделать – всего лишь коснуться белой сферы и узнать, что будет дальше. Но я боюсь, боюсь что это будет совсем не то, что я жду, боюсь, то открытая истина будет слишком ужасна. Да, я никогда не отличалась смелостью.
Снова безуспешные попытки читать книгу – глаза болят от пролитых за сегодня слез, веки распухли, строчки прыгают перед глазами. Интересно, на кого же я сейчас похожа? Книжка летит в противоположную стену.
И вот последний рывок, последний белый шарик. Если после того, как я его трону это все не закончится, то я точно сойду с ума, все и так уже слишком сильно запуталось.

[Морфи >>>]

«Что я могу изменить, направляемый собственный тенью?» (с) Сплин, «Пой мне еще».

У меня никогда не болела голова – так уж повезло, зато сейчас боль, кажется, решила взять свое и отыграться на мне за все прожитые годы. Я убрал руки со сферы и понял, что обсчитался (или недоглядел?) что осталась еще одна. Белая. Как кости, как снег, как смерть…
Я так надеялся, что все кончится на фиолетовой. Но, конечно, здесь не место надеждам.
Я ведь умер уже, разве нет? Так мне ли бояться какого-то шарика?
А я боюсь этой хорошенькой сферы, боюсь, что она покажет мне, как летят красные-красные брызги… Если бы я мог изменить… А что я, собственно, мог бы? Ничего, ровным счетом ничего. Откажется один, пришлют другого. Ничего не изменится.
Жаль, сферы высоко. Я бы ее пнул со всей дури… А так просто спокойно кладу руки на белую сферу, успевая подумать: «…все?»

[Genazi >>>]

Белая сфера.

Ему.
Финал. Когда ты касаешься белой сферы…Комната исчезает. Теперь уже по настоящему. И ты стоишь посреди гостиной. В твоих руках пистолет. Катарсис. Аня смотрит. Аня…Ты...Что ты скажешь сейчас? Что ты сделаешь сейчас?

Ей.
Финал. Когда ты касаешься белой сферы…Комната исчезает. Теперь уже по настоящему. И ты лежишь на кровати. Дуло пистолета смотрит тебе в глаза. Катарсис. Он…Ты...Что ты скажешь сейчас? Что ты сделаешь сейчас?

[Vela >>>]

И Морфь)

Алексей медленно, очень медленно опустил пистолет. В голове роем гудели мысли, только верной никак не находилось.
- Анечка... - Очень нежно прошептал мужчина. - Послушай меня, только не перебивай, хорошо? Я - киллер... ну или наемный убийца, какую версию ты предпочтешь. И меня наняли, что бы я тебя убил. Тихо. Дай я договорю! Аня... если бы я знал, что так получится... но теперь уже поздно. И если я откажусь, к тебе пришлют другого, а дальше третьего и так далее. Единственный способ спастись для тебя - это отказаться от этого чертова наследства. Ради своей жизни. Ты готова?
"И если ты скажешь "да", все будет еще сложнее, потому что мне придется объяснять, что придется делать для твоего спасения. Прости меня, Аня", - Алексей замер, боясь двинуться с места и еще больше напугать девушку. Только все пытался заглянуть Анне в глаза.
А в них у молодой женщины застыл ужас. Казалось сделаешь хоть один неверный жест и она закричит, завоет, убежит. Да, убежит! Забьется в угол и будет тихо плакать. Понимает ли она, что происходит?
«Леша, Леша, Лешенька….. Да как же так? Ну почему это произошло именно с нами, какого черта мне оставили это наследство?!» - руки изо всех сил стиснули одеяло, лицо исказилось судорогой. И как же ей было страшно!
- Да, го… готова, - как за спасительную ниточку ухватилась Аня за этот ответ. Ведь Леша такой сильный, не то что она, он сможет это все распутать.
- Хорошо, - Алексей попытался улыбнуться, но не получалось. Ему очень хотелось сейчас подойти к девушке и обнять ее, но мужчина боялся нарушить тот хрупкий защитный кокон, который, как ему казалось, окружает Аню. - Анечка... Вот и хорошо. Если не будет наследства, то появится шанс, что они откажутся от своего замысла. Только... Аня, мне придется в тебя выстрелить. И ранить... Аня, ты согласна на это?
Алексей замолчал, дожидаясь ответа девушки. Ему было страшно. Очень страшно - первый раз, кажется, за всю "карьеру". Не за себя - за Аню.
«Глупый, какой же ты глупый. Как ты не понимаешь, что ради тебя я на все согласна, готова пойти с тобой на край света. Лишь бы у тебя… у нас было все хорошо,» - сердце еще сильнее сжалось в груди, голова раскалывалась от бесчисленных расспросов, причитаний, невыплаканных слез. Но это все будет там, впереди, когда закончится этот ужас, и пройдет много времени, прежде чем все уляжется и забудется, а пока надо было всего слушаться Леши.
- Да, конечно. Но скажи, с тобой все будет в порядке? Я… - Аня опустила глаза, судорожно дернула рукой, - Я не хочу жить без тебя!
"Анечка, Анечка... Заварил твой папаша кашу, а нам теперь расхлебывать", - думал Алексей, пытаясь скрыть свой страх за показной уверенностью.
- Конечно, милая моя, со мной все будет в порядке. А теперь слушай, котенок. Откладывать не будем, времени у нас нет совсем. Сейчас ты оденешься и пойдешь куда-нибудь... Ну, скажем, в магазин. Здесь ведь много их окрест? Пойдешь медленно, осторожно, хорошо? Я выстрелю, как только ты окажешься в более-менее людном месте: чтобы и толчеи не было, но и скорую тебе вызвали... Не волнуйся, только не волнуйся. Все пройдет хорошо, я тебе обещаю. Все пройдет хорошо, - повторил Алексей больше для себя. - Как только окажешься в больнице, сразу же попытайся связаться с адвокатом. У тебя ведь есть его координаты?
Мужчина дернулся было - "обнять, успокоить, защитить!" - но потом, решив, что лучше сейчас Аню не трогать, остался стоять столбом посреди комнаты.
А она не могла больше переносить всего этого одна. Она тряслась мелкой дрожью, как будто ее облили с ног до головы ледяной водой, и часто моргала, силясь отогнать слезы.
- Леша-а-а! – Аня бросилась в объятья мужчины. Уткнувшись носом его рубашку, она всхлипывая, ответила. – Да… есть. Я все сделаю как надо!... Все будет хорошо.
Он даже не покачнулся, только вздрогнул и крепко обнял девушку.
- Тише, маленькая, тише... Да, все будет хорошо... Обязательно. Будет. Не плачь, не плачь, лапушка, - бессмысленно шептал Алексей, пытаясь успокоить, подбодрить.

[Морфи >>>]

И Велусик)

Толкнув тяжелую дверь подъезда, Аня выбежала на улицу. Был хороший солнечный зимний день, не слишком морозный, а поэтому на улице было достаточно людно. Поправив наспех надетую шапочку и заправив под нее непослушно торчащие пряди, молодая женщина торопливо направилась в сторону большого супермаркета, находящегося на соседней улице.
«Я не боюсь, не боюсь! Мне не страшно,» – как мантру повторяла она одно и то же.

Из чердачного окна было видно все, как на ладони, особенно через снайперский прицел. Вот Аня выбежала из подъезда... Киллер стряхнул с себя оцепенение и прижался к прикладу винтовки. Медленно, практически нежно лег на спусковой крючок указательный палец. В перекрестье прицела попала фигурка девушки, и Алексей заставил себя отключиться от эмоций...
Пуля, со свистом ввинчиваясь в воздух, стремительно приближаясь к Ане.
Профессионализм не предал. Цель была поражена - пуля угодила в левое плечо, пройдя навылет. Алексей отбросил винтовку, и, стараясь не оглядываться, ушел.
В голове крутились бессвязные мысли... нужно будет еще объясниться с заказчиком, с главным. Придумать оправдание для себя.
"Держись, Анечка!" - мелькнула в голове нежная мысль и пропала, уступив места более насущным.

Резкий толчок в левое плечо, яркая вспышка боли, падение на землю. Вокруг начались крики, суматоха. Сердобольные старушки, оказавшиеся рядом, начали причитать и охать, молодые мамы спешно отводили своих чад подальше, кто-то кричал в трубку диспетчеру скорой. Утоптанный снег за считанные минуты окрасился ярко-красной кровью. Перед глазами у Ани все плыло, сквозь обступившие ее лица она видела лишь кусочек неба, такого голубого, такого красивого.. Ускользающее сознание на миг выхватило из памяти образ Леши, зацепило нарастающий рев сирены скорой, а затем провалилось в спасительное забытье.

Она пришла в себя гораздо позже, сначала не поняв, где она находится. Плечо под тугой повязкой глухо ныло, мешая сосредоточиться и собраться с мыслями, правую руку опутывали провода, капельница. Рядом стояли два букета с цветами – тот что поменьше, наверное от коллег, а другой, пышный и скорее всего дорогой, от нотариуса. Вряд ли от новоприобретенным родственников. «Все прошло, слава богу, осталось совсем немного. Леша, милый, появляйся поскорее, мне одной так тяжело!» - попробовав двинуться, Аня застонала от боли. Прибежали медсестры, врач…
А дальше началась череда вопросов, удивленные восклицания, непонимание. Будет ли она заводить уголовное дело? Нет, не будет. Она собирается отказаться от наследства, но как же? Просто. Ане было противно смотреть на лицемерные улыбки и блеск в глазах ее родственников, слушать их притворные сокрушения о случившемся. «Поскорее бы это все закончилось и они оставили нас вдвоем!» - шептала она про себя, подписывая очередную кипу бумаг.
"Если выживу, точно верующим стану!" - Так Алексей решил, уходя спокойным, небыстрым шагом от дома Анны. За спиной взвыла сирена скорой помощи, мужчина вздрогнул, но, переборов себя, даже не оглянулся.
В том, что жить ему осталось недолго, Меркуш был уверен на 99,9%, так что он с философским спокойствием потребовал с шефа половину суммы - за практически выполненный заказ ("Я своё дело сделал, нэ? Кто ж знал, что мымра эта дернется в последний момент, а? Половина денег законно моя! И формально я условия договора выполнил, так что умываю руки, дальше сами).
"Не зря говорят, что наглость - второе счастье!" - в некотором оторопении думал Алекс через час после разговора с шефом, ставя свечку за здравие Ани в небольшой церквушке.

Пока девушка лежала в больнице, он, до сих пор не верящий в собственное счастье, все не решался к ней прийти, особенно после того, как заметил за собой слежку. Приход к Ане был бы слишком опасен для нее, в первую очередь.
Осторожная разведка показала, что других киллеров в окружении девушки пока не наблюдалось, но беспокойство все не отпускало Меркуша.
Приходилось быть чрезмерно осторожным... "Пока не узнаю, когда она выйдет из больницы, билеты покупать нет смысла..." - думал Алексей, выбирая по электронному каталогу букет. Интернет его сильно выручал в плане скрытия действий.

[Vela >>>]

В палату к Ане был направлен огромный букет хризантем - почему-то Алексею показалось, что ей эти цветы понравятся - и небольшая коробочка с мобильным телефоном, в списке контактов которого был только один номер, названный "А.М"
…Девушка прижала к себе букет и вдохнула немного терпкий аромат цветов.«С ним все хорошо, все в порядке!» - с ликованием подумал она. Казалось, все вокруг стало больше, светлее, чище. Ощущение какого-то глубокого, почти детского счастья подхватило молодую женщину. Зарывшись лицом в еще пахнущие морозной свежестью лепестки, она глупо улыбалась, никак не могла решиться нажать кнопку вызова. Ей так не хотелось терять это сладостное ощущение, предвкушение того, что она услышит его голос. Аня боялась разбить еще такую хрупкую, но такую привлекательную иллюзию их будущей мирной жизни. Но…
- Леша, – тихо прошептала она в трубку, отсчитывая гудки.
Алексей ждал Аниного звонка с того самого времени, как отправил мобильный в службу доставки. И когда долгожданная трель резанула уши, мужчина кубарем бросился за телефоном, буквально роняя тапки на ходу.
- Да? Аня?
- Лешка-а-а, - с трудом сдерживая неизвестно откуда появившиеся слезы, пробормотала молодая женщина. - Это правда, правда ты?
По сердцу резануло дикое, несказанное облегчение.
- Я. Правда, я. Как ты, маленькая моя? - Алексей и сам удивился прозвучавшей в его голосе так несвойственной ему нежности.
- Хорошо, все хорошо! Я почти поправилась, врач говорит что еще чуть-чуть и меня выпишут, все уже почти зажило, - Аня инстинктивно дотронулась рукой до повязки. – Но как ты? Все хорошо? Мы скоро увидимся?
Алексей тепло улыбнулся, слушая ее голос.
- Я жив, солнце. Так что все хорошо. А ты молодец, так быстро поправляешься! Раз недолго осталось... Понимаешь, я не вижу смысла оставаться в России. Значит, мы должны как можно скорее отсюда уехать... Скажи, в какой стране ты бы хотела жить? - Он старался, что бы его голос звучал как можно более уверенно.
- Я? жить? – она немного не ожидала такого вопроса. Не в России… Это было сложно для нее, тут было много дорогого и близкого ей, даже несмотря на последние события, но она понимала, что так будет лучше, что там они смогут начать новую жизнь. – Куда-нибудь во Францию, с детства мечтала об этой стране.
Потом, чуть помедлив, она неожиданно выпалила:
- Но я так тебя люблю!
- Будет тебе Франция, - Алексей давно не улыбался так долго. - Я куплю билеты... через неделю ты сможешь улететь. Я тоже тебя люблю, котенок.
- Не угадал, я – кикимиренок! - гордо ответила девушка, и добавила, скорее даже для себя. – Теперь все будет хорошо.
- Хорошо. Конечно, хорошо. Жди билетов, Анечка. До связи! - Алексей первым повесил трубку, опасаясь, что со всем эти он становится похож на героя дамского романа за семнадцать рублей.

& Ежик))

[Морфи >>>]

И Велусичка

Заказать билет в один конец, до аэропорта Шарля де Голля, было делом пары минут. Алексей мог бы отправиться во Францию раньше, но никак не мог уговорить себя уехать, пока Аня еще здесь. Бывший (теперь он был в этом уверен) киллер очень хотел верить, что от девушки отступили, но общая подозрительность, уже давно ставшая нормой его жизни все не позволяла ему успокоиться.
Но все было спокойно. Пока однажды вечером Меркуш не наткнулся на подозрительного мужчину, внимательно наблюдающего за окнами квартиры Ани. Ярость, в тот же миг всколыхнувшаяся в Алексее, отступила только тогда, когда он осознал себя остервенело избивающем ногами того подозрительного типа. К счастью, мужчина не заметил лица Меркуша...
"Завтра она улетит. И всё у этого кикимерёнка будет хорошо!" - Думал Алексей, отправляя Ане билет на самолет и кредитную карточку.
А рано-рано утром, когда до отлета оставалось часов шесть, он послал девушке смс-ку (звонить не решился) и отключил телефон...

"Анюта, надеюсь, ты получила билет и карточку. С её помощью можно снять около пяти тысяч евро. Я не смогу вылететь с тобой одним рейсом, не хочу подвергать тебя ненужной опасности. Прилетай в Париж, устраивайся в отеле и тогда позвони мне. Люблю тебя. А."
Ему всё казалось, что получилось слишком сухо... Но по-другому Алексей практически не мог.

Аня тяжело вздохнула. Ну вот, он снова не позвонил, снова эта сухая смс.. А ей так хотелось услышать его голос! Кажется, она была не пределе своих сил, такое не могло больше продолжаться. Оказывается, она зря надеялась, что все быстро встанет на свои места, что ранение – самое плохое, что могло произойти.
- Да, да, так лучше, конечно так лучше. Это правильно, что мы сейчас не вместе, за нами могут следить, - в сотый раз уверяла она себя, укладывая свои дешевенькие немногочисленные вещи в чемодан. И ее беспокоило не столько свое одиночество, сколько ощущение собственного бессилия.
- Он заботится обо мне, делает так, чтобы у меня не было никаких проблем. А я… я ничем не могу ему помочь, хоть ненамного облегчить ему жизнь. Вот и сейчас – я улетаю, а он остается тут, совсем один. Лешенька.. – слезы горячими ручейками покатились по щекам молодой женщины.
И это тяжелое ощущение чего-то нехорошего, давящего на сердце, заставляющее возвращаться к одной и той же мысли преследовало ее вплоть до аэропорта. «Хоть бы все было хорошо, хоть бы все получилось» - эта фраза стала для нее уже привычной за последнее время.

[Vela >>>]

(Конечно с Морфиком)

Алексея неведомая сила заставила приехать в аэропорт часа за четыре до отлета самолета. Впрочем, непонятное беспокойство не отпускало его вплоть до того, как шасси оторвались от асфальта взлетной полосы.
"Ну, с богом", - подумал бывший киллер и отправился в церковь, молиться напоследок и свечи поставить. Его самолет улетал через два часа, в Англию - Алексей решил, что в Париж он будет добираться через Ла-Манш.
На удивление, перелет прошел нормально, как и поездка до дну пролива.
Буквально через десять минут после приезда во Францию ему пришло сообщение от Ани: «Я тебя жду…».
Ей не хотелось звонить, говорить ему что она его любит, жаловаться – он и так все это знал. Просто хотелось поскорее оказаться рядом с ним, обнять, но.. Но это все так глупо! Она даже не распаковала чемоданы в отеле, чтобы по первому его зову сорваться, убежать отсюда. И она просто сидела на кровати в отеле, сжимая в руках телефон, и смотрела в небо.
Алексей, наверно, нарушил все правила дорожного движения, пока добрался до отеля. Наверняка напугал своим внешним видом работников гостиничного бизнеса, а о том, чтобы вызвать лифт, и речи быть не могло.
Уже перед дверью аниного номера до Алексея дошло, что врываться с криком будет глупо, и он тихонько постучал костяшками пальцев...

Молодая пара вышла из небольшого отеля, не оглядываясь, и как будто расворилась в полусумраке парижской ночи...


Конец.

Сообщение отредактировал Vela - 29-04-2008, 16:31

[дон Алесандро >>>]

закрыто.