Свирель Ирьялы, пора уходить

[Сигрид >>>]

Послушай.. Что это звенит в ясный вечер над озером? Бубенцы с посоха монаха – странника? Смех дня уходящего?
Послушай. Над городом день раскинул все с утра накопленные краски, золотую бляху пояса топит медленно в озере. Город пуст.
Это ветер звенит, поверь.
Улицы пусты, вот ветер и носит забытый чей-то смех по ним, а улицы наполнены багряным густым золотом и вином. А улицы полны ранним летом.
Что это мелькает в обвитых лозой окнах? Звезды? Свечи? Глаза? Не смотри, Озерный молится, Озерный благодарит День.
Город встретил тебя, поверь.
И само озеро прилегло на ступени храма, большое, спокойное, дышит и золотится. Озеро, большое, как море. Там тоже город, ты не видишь, но он там есть. Пыль дорог отовсюду должна бы тут покрыть все слоем в храмовый фолиант, но – нет ее. И само озеро чисто, как и в дни Рассвета.
Озеро живо, поверь.
А ты не садись потерянно у замершего фонтана на главной площади. Подожди. Посмотри на стройную башню храма, послушай звон ветра и нежный шелест волн. Город примет тебя, только подожди.
Тебе есть здесь место, поверь

Сообщение отредактировал Сигрид - 6-10-2008, 15:13

[Барон Суббота >>>]

Динь-динь. Сорока приходит в городе

Ох, и интересным же городом оказался Озёрный! Сплетни о том, что Гарэль Сорока из рода серебристых эльфов побывал везде – бесстыжее враньё, ведь в таком случае ему оставалась бы лишь повеситься от скуки. К счастью, в ближайшем будущем ему это не грозило – интересных мест оставалось ещё немало, и Озёрный явно собирался занять почётное место в их списке. Гарэль успел пройти лишь несколько шагов, а уже казалось, что его голова вот-вот отделится от плеч и улетит в небеса, так он ей крутил, интересуясь решительно всем сразу. Люди, дома, предметы, словом, всё без исключения интересовало эльфа в равной степени. Тем не менее, сквозь толпу он двигался легко и плавно, перетекая из положения в положение, словно вода. Пальцы правой руки не переставая вращали пару стальных шариков, издававших мелодичный перезвон, которому вторили бубенцы на запястье, так что, бесшумным его передвижение назвать было нельзя.
Выбирал ли Сорока дорогу? Едва ли. В этом вопросе, как и во многих других, он предпочитал руководствоваться волей своих всеблагих и многомудрых пяток, несущих его в направлении площади, кем-то весьма прозорливым обращённой в лучшее, что может быть на свете – базар!
Глаза Сороки засверкали от восторга, когда он увидел, сколько интересностей сконцентрировалось в одном и том же месте, и он вонзился в ряды, словно умело брошенный нож в дерево. Кое-что он лишь внимательно рассматривал, что-то брал в руки, а кое что и заимствовал без ведома хозяев. Обычно это были мелочи: пара стеклянных капелек, крошечная дощечка с письменами на счастье и тому подобные вещицы меняли хозяев благодаря ловкости рук некоего серебряного эльфа. Никто не знает, почему у лавки с платками, искусно вышитыми, но, всё же, вполне обычными, он остановился и окликнул хозяйку:
- Звонкой тебе торговли, хозяйка! У тебя интересные платки, осмелюсь доложить! – голос Сороки звенел струной, и становилось понятно, почему в трактирах его досыта кормят за песни и рассказы. – Наверное дорогие, осмелюсь спросить?
Стальные шарики, покрытые бирюзовой глазурью, пристукнули друг о друга, немыслимым образом придавая его последней фразе дополнительную вопросительность.

[Янтарь >>>]

- Красавица, красавица! - хлопала в ладоши Сэлуинь, пока высокая эльийка с волосами цвета озерных вод перед рассветом, подбоченясь, крутилась у зеркала и так, и этак. На губах обеих цвели розовыми бутонами улыбки, а с плеч по рукам гостьи струилась вышитая тонкой серебряной нитью шаль. - Хороша, глаз не оторвать.
- Ну, спасибо тебе, хозяюшка, порадовала, - отсмеявшись, доложила одна эльфийка другой, а после отсчитала на прилавок несколько монет.
Обе на прощанье обнялись, да и потом Сэлуинь ещё долго смотрела вслед своей доброй подруге. Вспомнила былые годы, замчеталась да загрустила, как бывало с ней частенько. Перед глазами плясали картинки прошлого, смешные и печальные, и Сэлуинь, смяв в руке крохотный шелковый платочек, стояла недвижимая несколько мгновений, словно камень в гуще горной стремнины. Даже деньги с прилавка взять забыла, хорошо еще, что в Озерном городе жили эльфы честные и порядочные, да и среди приезжих вороватых совсем не много было.
Едва смела Сэлуинь в горсточку серебряные кругляши, едва только завязала лямки на поясном кошеле, тут же услышала над собою голос, доселе незнакомый. Подняла эльфийка синие глаза на приезжего, улыбнулась слегка да прищурилась хитро.
- Смел ты, милый Альвеедец, доложу тебе всю правду за храбрость твою. За платки свои по-разному прошу, те которые льняной нитью шиты, отдам считай что за бесценок, - заплясали тут в глазах Сэлуинь обычные для озерного народа лукавые искорки, - ну, а за те что искусно узорами шелковыми разукрашены, подороже спрошу, уж будь готов. Ну, так что тебе из моего товара приглянулось? Спрашивай, коль так смел.

Сообщение отредактировал Янтарь - 7-10-2008, 6:25

[Барон Суббота >>>]

В ответ Сорока привстал на цыпочки, шары в его руке крутанулись, и он приступил к изучению платков. Становилось понятно, в чём странность его движений. Эльф не был особенно плавным или гибким, просто он двигался очень быстро. Вот, он оттягивает за угол один из платков, изучая узор на нём, мгновение, он уже развернулся и только что не пробует на зуб яркую шаль. Кроме того, он очень странно осматривал товар: качество и материал его не волновали совершенно, а единственным критерием было изображение вытканное на платке. Эльф метался от одного конца прилавка к другому, пока наконец не выбрал.
- За этот платок я бы заплатил тебе, хозяйка, ветром, да он улетел и не при мне сейчас, так что, выбирай любую вещь, что на мне есть в оплату, осмелюсь предложить! Только не трогай Дракона и штаны, осмелюсь попросить, а то неприлично получится! - он встал прямо, вытянув руки, словно крылья птицы и закатав рукава. Неподвижность эльфа странно контрастировала с покачиванием нескольких серьг в его ухе, колец на его запястье и тихим перезвоном шариков, медленно катающихся по его ладони.

[Янтарь >>>]

Обомлела на мгновение Сэлуинь от напора такого, растерялась, удивленно губы приоткрыв и часто-часто ресницами моргая. Не успевала следить она за вертким покупателем, как не могла поймать в ладошку ветер, что щекотал, дразня, кончики её длинных пальцев.
Наконец выбрал альведеец для себя обновку, да выдал хозяйке такое предложение, от которого та чуть не ахнула. Но чуть - не считается, быстро Сэлуинь себя в чувства привела, за запястье незаметно, но пребольно ущипнув. Улыбнулась эльфу улыбкою своею самой дерзкой, оценила платок, что гн выбрал - и серебром не расшитый, и ткани не шелковой, да больно вышитый чудно - бросила взгляд на перекатывающиеся по ладони его шарики. Будто бы заинтересовалась озерная игрушкой этой странною, будто бы захотела выменять её на свой товар. Но ту вдруг подбоченилась, вздернула подбородок и ответствовала:
- Ничего мне от тебя не нужно, Лаэррим, задаром я тебе платок отдам. Но вот моё условие: спой мне песню про три озерных диво-рыбы и дочь царя морского, я её страсть как в детстве любила. Да на ножке одной попрыгай, левой непременно. А почему да как не спрашивай, всё равно не отвечу, а за платок ветром пойманным платить заставлю.

[Сигрид >>>]

- Эй, ворюга, отдай, это мои деньги!
Маг Ветряного круга бросал вместе с криком воздушный кулак с вытянутой руки в спину босоного мальчишки. И обязательно бы попал, только мальчишка, нахально улыбнувшись через плечо, прыгнул и перекинулся, дальше побежал черным котом.
Маг в злобе сжимал кулаки и искрил, низким рыком пророча оборванцу все кары Трех Небесных Сфер и громы Четвертой для окончательного счастья. Полуморфа с кувшином на голове, гибкая и тонкая, словно с нее и режут плечи луков знаменитые Фаррильские мастера, рассмеялась звонко.
- Что скалишься, хвостатая?
- Да господин изволил лишиться штанов – а сам сокрушается над потерей каких-то белых жестяных кругликов!
Ветровик обернулся – и из белого стал красным: из-под длинного, до колен, камзола торчали белые ноги о длинных черных волосах. Из стрельчатой ниши слетел детский смешок. Маг поднял голову – никого, только молочно-белый котенок вылизывает лапу.
- Ну, я тебе сейчас усы-то поотрываю, - гремел бурей на озере звереющий маг. Свидетели смеялись в ладошку, наслаждаясь спектаклем, и никто пока не останавливал несчастного.
Маг прикинул стену и возможности забраться по ней. Выходило не так сложно, только вот девушка некстати ожерелья бубенчатые разложила.
- Эй, венде, не подвинешься ли? Хулиган тут один жаждет кары.
- Не твоим ли ремнем кара небесная на бедняжку падет? – лукаво поинтересовалась дева. – Да ты успокойся, лучше штаны подбери. Феллим не берет себе, шутит он. А коль ты его едва не за руку поймал – точно отдаст.
- Шутит он, - зло повторил маг, подтягивая штаны до подмышек, потом и вовсе повернулся и направился снова к алхимику, с которым не закончил сделки.
- А ты не подсовывай стрекозиных крыльев под видом феечкиных. Феллим не слепой. – тихо пробормотала эльфийка вслед магу. И уже улыбалась лучисто новому любопытному и охочему до звенящих подвесок.

[Мара >>>]

Дневное солнце отбрасывает длинные тени, завитками, колечками и травинками покрывая пол комнаты, изгибаются и ломаются тени, попадая из резных оконных рам на мебель, на кресло и на дремлющую в нем девушку. Тени-узоры, тени-росписи на бледной и словно прозрачной коже, на струящихся светлых волосах и на шелке её платья. На коленях у неё отдыхает глиняный кувшин, ярким пятном терракотового бока разбивая эту гамму оттенков воды. Горшок на половину покрыт росписью и не закончен. Хозяйка комнаты вот-вот выронит кисточку из руки и прольет лазурную краску из баночки на пол. Но время кажется, тоже дремлет и течет вяло, неторопливо. Имариэль уснула и дышит спокойно и глубоко.
Донышко горшка цвета пламени, которое вот-вот вспыхнет и затанцуют горячие язычки, щедро одаривая воду теплом. А голубая вода будет лениво впитывать жар, покрываясь пузырьками-мурашками и тихо урча от удовольствия. Но пламя настойчиво и нетерпеливо и вот уже вздрогнула ровная гладь воды и стайки пузырьков взлетели вверх, все больше и больше и целый шумный рой рождает маленький вулкан кипящей воды.
Но роспись не закончена и не поднимается густой и белый пар и спит Имариэль.

[Сайрон >>>]

* Тук-тук... Лорин прокрался в город *

Не люблю день! Особенно когда солнце светит прямо в глаза, и приходиться зажмуриваться, чтобы что то разглядеть. Кот крадется по верху, перепрыгивая с крыш домов на деревья и обратно, осторожно, чтобы не создавать лишнего шума, ступая лапками по кровле, спускается вниз и ненадолго замирает, чтобы принюхаться к запаху пряных трав, который принес ветер из соседнего дома. Садиться, и начинает вылизываться, прислушиваясь к тому, что происходит вокруг. Его внимание привлекает раздавшийся неподалеку шум, и кот спешит туда, серой тенью метнувшись вдоль стены, запрыгивает на дерево, перелетает на стену дома, бежит вдоль нее на шум, и оказывается на площади. Шум, привлекший его внимание издает маг, стоящий посреди торговой площади в мантии, без штанов - какая прелесть! Он ругается и сыпет проклятьями, а напротив него, на той же стене что и кот, сидит белый котенок и вылизывается. Кот разевает пасть и издает похожий на шипение звук, серебряная подвеска на его алом матерчатом ошейнике звенит в такт мелко подрагивающему телу. Коту смешно.
Маг уходит, кот, отсмеявшись, проводит его взглядом, и спрыгивает вниз - все таки интересно, чем торгуют на базаре в Озерном Городе. Проскальзывает под ногами покупателей, нагло проходит пару раз прямо по столам, и наконец замирает напротив лавки со звенящими подвесами, усаживается и следит, как они раскачиваются и звенят.

[Барон Суббота >>>]

Сорока поднял правую ногу, упёр её стопой в бедро левой и потирая подбородок принялся неторопливо прыгать туда-обратно вдоль прилавка. Лицо эльфа приняло серьёзное, сосредоточенное выражение, настолько утратив обычную подвижность, что он стал на себя не похож. Гарэль рылся в своей, как многие утверждали, безразмерной памяти, выискивая подходящую песню.
- Ну слушай же, красавица! Вот тебе песня про морского царя, да диво-рыб его, на дев походящих, осмелюсь доложить!

Эльф остановился, несколько раз подпрыгнул на месте и запел. Голос его накатил и слыхнул, словно волна прибоя, он не сбивался, несмотря на непрекращающиеся прыжки на месте.

Кто станет
Дерзким морским царём,
Кто песнь затянет
Hа дне морском,
Кто воссядет
Hа троне
В золотой короне?


Я стану дерзким владыкой морей,
Я буду сидеть и петь целый день,
Чертоги морские сотрясая трубным голосом;
А вечером, отринув всякую лень,
С русалками стану меж подводных утёсов
Резвиться, украшая их волосы белым лотосом;
И хватая ускользающих русалок за косы,
Целовать их я стану радостно, дразня
До тех пор, пока и они не расцелуют меня,
Смеясь радостно, смеясь весело!
А потом уплывем мы в даль, в высокие заросли
Бирюзовых просторов морских водорослей,
Гоняясь друг за другом с криками, с песнями.


И не светят там ни звёзды, ни луна;
Только музыка волн свысока слышна,
Только молний блеск в пору волшебства,
Только гром глухой в колдовскую ночь,
Hо не светят там ни звёзды, ни луна.
Мы нарушим призрачных долин покой,
Зовя друг друга весело, крича во всю мочь
Всю ночь радостно, всю ночь с песнями!
Будут в игры русалки играть со мной,
Бросит каждая в меня раковиной морской,
Бросит каждая в меня морскою звездой,
И в ладоши они захлопают, смеясь весело,
Всю ночь радостно, всю ночь с песнями.
А я в свой черёд стану бросать им агаты,
Бирюзу, яшму, самоцветы и гранаты
Всю ночь радостно, всю ночь с песнями.
А потом подскочу незаметно к русалкам я,
И, поймав, заключу их в объятья тесные,
Целовать их я стану радостно, дразня
До тех пор, пока и они не расцелуют меня,
Смеясь радостно, смеясь весело!
О, что за счастливая жизнь будет у меня:
Под покровом океана зеленого сны так сладки,
А постели из водорослей на дне так мягки,
Будем жить мы там весело, с песнями,
Смеясь радостно, смеясь весело!*

Смолк голос эльфа и снова встал он на обе ноги. Ещё мгновение лицо его хранило странное, непривычное выражение, словно он и впрямь решился стать морским царём, мотнул он чёлкой, упавшей на глаза и ушла из глаз бездна вод, и снова растянула губы озорная улыбка.
- Примешь ли такую песню, красавица, осмелюсь спросить? Или мне найти мешок побольше, чтобы изловить тебе ветер?
_____________________________________________________
*Альфред Тениссон, перевод Максима Сокольского

Сообщение отредактировал Orrofin - 11-10-2008, 19:48

[Сайрон >>>]

Налюбовавшись на подвески, кот фыркает, пролазит под лавкой, пробегает до края площади и сворачивает на улицу, ведущую в сторону озера. Где то тут, как он успел заметить, был небольшой сад с беседкой... Кот оглядывается по сторонам и юркает в кусты. Вот беседка! Оглядевшись еще раз, и убедившись, что никого нет, кот усаживается на землю и прикрывает глаза.

Да, все таки неделя в кошачьей форме, и без превращений - это немало... Лорин-человек еще некоторое время сидел на корточках, привыкая к "другому" телу. Затем встал, потянулся и оглядел себя. Поправил кружевной манжет, так чтобы он красиво лежал на руке, подтянул узел шейного платка и вышел обратно на улицу. Заглянул в окно, чтобы полюбоваться на свое отражение и вприпрыжку зашагал по улице обратно к площади, тихо напевая мелодию веселой песенки. Три шага, прыгнуть на бордюр, шаг с разворотом, два шага по бортику, прыжок обратно на мостовую, и снова повернуться вокруг оси. "Вот он стучит рогами-копытами, вот он стучит рогами-копытами, вот он стучит рогами-копытами, добрый маленький Кумла", напевает Лорин, скачет по улице и смотрит по сторонам, а сознание его разделяется на две половинки, где Лорин - мальчишка скачет и любуется на красивые узоры на домах и солнечные зайчики окон, а Лорин - охотник тем временем просматривает улицу профессиональным взглядом опытного офицера. Отмечает про себя башню над городом, и задумывается о том, что неплохо бы было туда забраться, запоминает узкие щели и подворотни, куда можно юркнуть при необходимости, и лазы, по которым можно забраться на его любимые, столь удобные у эльфов крыши. Плащ птицей летает вслед за прыжками мальчишки, мелькают белые кружева манжет, Лорин кружиться и бежит по улицам, огибая площадь со всех сторон, и наконец возвращается туда, где был 10 минут назад - к торговым рядам.
Лорин остановился, выдохнул воздух, чтобы перевести дыхание, и уже спокойно пошел вдоль рядов, придирчиво осматривая разложенные товары. Его внимание привлекла лавка с выпечкой, и вспомнив о том, что все время в пути он питался тем, что добудет в кошачьем облике, Лорин подошел туда.
- Не ответишь ли мне на три вопроса, милая девушка, - сказал он, улыбнувшись и озорно посмотрев на хозяйку лавки, - где тут можно найти ночлег усталому путнику, где можно достать книги и свитки с древними загадками, и что ты попросишь за эти прекрасные пирожки, чей вид и запах сводят меня с ума?

Сообщение отредактировал Сайрон - 12-10-2008, 10:43

[Сигрид >>>]

Лорин, эльфийка и пирожки
(с Сайроном)

Эльфийка отбросила с плеча косицу, отливающую медным солнцем, улыбнулась еще приветливее.
- Долгой весны, путник! А ты, я вижу, любопытный. Издалека идешь? Далеко ли? А ночлег найти можешь в любой таверне. только самая известная - ласточки Фейях, там и вина вкусней. и менестрели голосистей, - голос ее выплетал паутинку похитрее речны струй. - А ты сам-то как будто только что с грифона слез, только где теперь грифоны, а свитки можешь в любой лавке найти, к переписикам обратись или алхимикам. они подскажут. - эльфийка улыбалась все лучезарнее, в глубине серебристых с желтой искрой глаз разгоралась искра озорства - Да и имя твое какое-то, вот меня Коростелью кличут, а за пирожки беру пять монет, и еще две накинешь - конверт салата дам, с овощами, матушка моя готовит!
- А меня Ловчим прозвали, а матушка Сееребряным Туманом назвала, да только Лоррин то все короче будет, - улыбнулся морф, - а за ответ спасибо, Ласточки Фейях, запомню.
Лоррин запустил руку в сумку и вытащил монетки.
- Пять за пирожки и две за салат, уж больно голодный я. Иду с севера, вон оттуда, - Лоррин махнул рукой на север, умудрившись включить в небрежный жест половину Империи и часть Альвееды, - а куда, и сам пока не знаю, вот и к вам зашел. Вот только свитки мне нужны не магические, а те что про историю говорят да про легенды о древних расах , а таких у переписчиков не сыскать, уж больно редко кому надо. Может есть у кого библиотека или знает кто, где такого человека сыскать, что может про них что рассказать?
- Ай, прямо таки севера? - девушка округлила миндалевидные глаза, что не сделало их ни на грамм менее озорными. - И что же, с далекого севера? И Империю видел? - руки ее меж тем ловко упаковывали горячий пирожок и овощи в вощеную бумагу, чтобы масло от выпечки не испачкало сумку покупателя. - А тебя Ловчим зовут, потому что блохи от тебя убегать не успевают? да. история - это тебе в Храм. К Лльюиню, но поторопись, до заката не успеешь - будешь всю ночь на ступенях ждать!
- Ой, от силы неделю то и прошел до вас, - соврал Лорин, наблюдая, за руками девушки - Лльюинь? - морф проговорил имя слегка мурлыкающим голосом, как будто пробуя его на вкус, - звонкое имя, журчащее как вода. А я и не тороплюсь никуда, уж больно город у вас дивный, а и музыку хочу услышать, что говорят ветер ночью поет над озером. А Ловчим меня не поэтому кличут, да и блохи ко мне не липнут. Или я так похож на бродягу?

Сообщение отредактировал Сигрид - 12-10-2008, 13:12

[Сайрон >>>]

Лорин, эльфийка и пирожки (часть вторая, с Сигрид)

- Неделю идешь, пути-дороги пыльные, а на кого похож хочешь быть? - незло посмеялась девушка- Вот, держи-ка, кушай не испачкайся! Костюм на тебе хорошо, и правда будто неделю эту ты не шел, а в бархатном паланкине ехал.
Лорин взял пирожки и благодарно кивнул.
- Спасибо тебе, девушка, - морф задорно подмигнул и склонил голову набок, - Ну, на князя сказочного на коне белом я точно не похож, да и не хочу, а бродягой пыльным да блохастым не был никогда. На кого сейчас похож не мне и судить, только ткань эта дивная и правда не мнется да не пачкается - а почему и сам не знаю, это у ваших родичей на востоке спрашивать надо.

Ясные глаза стали круглыми, как исчезнувшие в поясе монетки.

- Ооо, ткань волшебная? а за сколько бы продал такую ткань благородный чужеземец?
- Хм... , - Лорин задумчиво уставился в небо, - за сколько ткань брал, не помню, за костюм две с половиной тысячи монет, вместе с рубашкой... А за сколько продал бы, не спрашивай, у меня ее три локтя есть всего то... а деньги брать за такой отрез не буду. Вот подарить могу, если надо, - тут он опять искоса посмотрел на девушку, ожидая реакции.
- Такую ткань, две тысячи монет - и подарить? - эльфийка зарделась на скулах, отчего еще больше похорошела. - Ты точно не граф какой-нибудь? или... может, солдат, а за доблесть свою от командира в дар мешок с деньгами получил?
- Три локтя то? Их разве что тебе на жилетку коротенькую и хватит, - Лорин все-таки не удержался и развернул пирожок прямо на месте, - а мне да сих пор не пригодились, видно и дальше не понадобятся. А насчет меня не угадала ты, милая, не граф я и не солдат с мешком денег, а просто грех такой красавице подарок не сделать, раз все равно мне ничего не стоит, а?
С этими словами он откусил половину пирожка и стал жевать, жмурясь от удовольствия, - ммм... вкуснятина!
- Рада, что тебе понравилось. Заходи еще, если надолго думаешь в городе задержаться - мои пирожки до самого побережья известны! А от ткани, пожалуй, откажусь - ну куда я жилетку привешу? Разве что поверх юбки вместо фартука! - смеясь, девушка отошла от прилавка, демонстрируя платье - светло-золотистое, на боках шнуровка, нижнее бежевое, оттенка такого теплого, что сразу наводило на мысль о горячих пирожках, что едва не дымились на деревянном лотке. - А Фейях найти просто - от центральной площади по улице Лилий, не ошибешься.
Лорин позволил себе восхищенно вздохнуть при виде наряда, а затем задорно рассмеялся.
- Обязательно, больно пирожки у тебя вкусные, под стать самой хозяйке. Спасибо за угощение, и за то, что подсказала хороший трактир, милая. Удачной торговли!
Морф подмигнул девушке еще раз, и пошел в указанном направлении, жуя на ходу завернутые в салат овощи.

[Янтарь >>>]

По правде говоря, не ждала Сэлуинь, что альвеедец её просьбу исполнит. Думала, что посмеётся только, в шутку обернет, да и саму её посмеяться тем заставит. И потому, когда посерьезнел вдруг эльф, когда накрыла тень задумчивости лицо его, прежде насмешливое, немало удивилась озёрная. А уж когда странный покупатель на месте подпрыгнул в первый раз, так и вовсе охнула от неожиданности, в детском жесте поднеся к губам ладошку.
Замерев, словно листок ивы на ночной глади Озера, в нервном спокойствии сложив руки на прилавке, слушала она песню. Совсем не ту, про которую говорила - той и вовсе в мире не существовало, а если и была где похожая, так Озёрная о том ничего не ведала. Грозную и забавную, бодрую и лиричную одновременно; чарующую и завораживающую. Красивым голосом выводил альвеедец исповедь владыки морей, прибойною волною накатывали на Сэлуинь его напевы, то радостной пеной поднимая над землей, то затягивая в солёную пучину.
Очарованная, не сразу поняла Озёрная, что закончил свою песню эльф, и теперь с прежнюю улыбкой смотрит, решения её дожидаясь. Всплеснула руками Сэлуинь - ну, что она могла ответить после такого спектакля. Сорвала она с прилавка платок, потянулась к альвеедцу и на шее его бантом повязала.
- Порадовал ты меня, Лаэррим. Возьми свою награду да, на неё глядя, меня иногда вспоминай.

[Барон Суббота >>>]

Гарэль просиял, подкинул платок, поймал его и немедля повязал на руку, на выше локтя. Немного подумав, он закатал рукав на левой руке и размотал тонкую, то ли золотую, то ли латунную цепочку, звенья которые перемежались фигурками, застывшими в па какого-то странного танца.
- Я тут задержаться надумал, красавица, осмелюсь доложить! Возьми на память, а то может и загляну ещё. Не скажешь, где в Озёрном можно найти жильё, осмелюсь спросить? А ещё меня Гарэлем Сорокой на дорогах зовут.
Цепочка легла на прилавок, словно тоненькая змейка, размотавшая свои кольца по всей длине. Стало видно, что неизвестный умелец действительно изобразил хоровод, но, вот незадача, у цепочки не было застёжек. Каким образом её умудрялся не потерять Сорока, чьё тепло ещё хранил жёлтый металл, оставалось загадкой.

[Янтарь >>>]

Сэлуинь посмотрела на цепочку задумчиво, по-птичьи склонив голову набок. Мелькнула у неё мысль отказаться, ведь если из золота была цепочка сделана, то на деньги, за неё вырученные, можно было бы в Озёрном городе неделю безбедно жить. Но, взглянув ещё раз на Лаэррима, подумала она, что тот ни за что обратно подарок не примет. Ужом извернётся, шутками и прибаутками переубеждать начнёт, да хоть в карман тайком цепочку подкинет, но все едино оставит причудливую вещицу у Сэлуинь. Да оно, может, и к лучшему. По правде говоря, понравился ей эльф - за смелость, за дерзость негрубую, ребячливую, за голос сильный. Чувствовалось в нём загадка необъяснимая, необычность - словно прямиком из стран заморских, из земель чужих и неизведанных пришёл к ней в палатку незнакомец. А может, так оно и было? И сама Сэлуинь хотела бы что-нибудь на память о альвеедце сохранить, а коли тот первым порарок предложил - так чего ж отказываться?
Прислушалась Сэлуинь к мыслям своими, еще раз в глаза Лаэррима коротко заглянула и к цепочке на прилавке потянулась. Взяоа осторожно, бережно, да в кошель поясной опустила.
- Спасибо тебе, Гарэль Сорока. Сэлуинь моё имя, может, услышишь обо мне ещё от кого-нибудь на улицах Озёрного. Что до жилья - загляни к Фейях, она трактир в двух кварталах отсюда держит. Вот только расплатиться с ней ветром не получится у тебя, как ни старайся, - улыбнулась Озёрная.

[Барон Суббота >>>]

Эльф широко улыбнулся, положил руку на меч и почти на треть извлёк его из ножен.
- А его я зову Драконом, осмелюсь доложить! - сказал он, демонстрируя идеально отполированную сталь.
Наблюдательный зритель мог бы отметить одну странность - руки Сороки не были увенчаны обычными для мечника, пусть даже лишь Танцующего, мозолями. Тем не менее, оружие он держал совершенно не напрягаясь, а при ходьбе не скособочивался на сторону, что говорило о его привычке к ножнам на поясе.
- Ванья-Сэлуинь, - в речи Гарэля неожиданно скользнул мягкий южный акцент. - Расскажи мне о твоём городе, осмелюсь попросить.
Меч с тихим щелчком вернулся обратно в ножны, и этот щелчок прозвучал не менее вопросительно, словно оружие поддерживало интерес хозяина.

Сообщение отредактировал Orrofin - 16-10-2008, 20:06

[Янтарь >>>]

Сэлуинь посмотрела на меч без любви, но и без особой опаски. Дать оружию имя - с её точки зрения было всё равно, что наречь лампадку в храме Жрицею Теней. Но у Танцующих свои правила, и не торговке платками их менять.
Тем более, что Танцами она искренне восхищалась, считая их по-настоящему высоким искусством, даже чем-то сродни магии.
Слегка вздрогнув от щелчка входящего в ножны оружия и обругав себя за этакую пугливость, Сэлуинь пожала плечами на вопрос Сороки.
- О чем тебе рассказать, Лаэррим? Про утренню росы на листьях ив, про шепот озёрных вод и багряные закаты, умирающее в горах солнце? Про светлого Лльюиня, прекрасную Яаминь и семь жриц, что каждую ночь берегут покой Озёрного? Про праздники на площадях, про пришлых Имперцев и сородичей из Альвееды, про торговлю и ярмарки, золото и шёлк? Спрашивай, что угодно, но всего рассказать не проси сейчас - не на один день эта история.

[Мара >>>]

Послушай, как легко и спокойно дышит спящая, посмотри, как блаженен и прекрасен её лик, как мягки и текучи черты её лица, как застывшая музыка - тихая мелодия, спетая нежным голосом любящей матери.
И колыбель её украшена разноцветными лентами и бубенчики осторожно подпевают ветру. Рисунок акварелью, случайно упавший в прозрачную воду.
А день в самом разгаре, живет и дышит Озерный город, ласково встречающий своих детей так же ласково, как смотрят на него жрец дня и жрица ночи.
Пузатый горшок ускользнул от хозяйки и с жалобным «дзинь» разлетелся на кусочки. Имариэль проснулась мгновенно, хватая ртом воздух, как вынырнувший на поверхность воды ныряльщик, под ногами терракотовой крошкой рассыпались язычки пламени, капли воды и так и не нарисованный белый пар.
- Прости, - обратилась к разбитому горшку серебряная эльфийка и поднялась из кресла.
Собрала и убрала кисти и краски, отложив до следующего утра работу, и распахнула узорчатые ставни.
- Доброе утро, - поздоровалась она с городом, с жителями и улыбаясь, подставила лицо ветру, - какую историю ты мне расскажешь сегодня, какую песню споешь?
Солнце золотила её белую кожу, даря жаркие прикосновения. Дневное солнце, не утреннее, а скоро далекий росчерк горизонта окрасится алым и день уступит место ночи, а пока можно было погулять по городу и полюбоваться Храмом при свете дня.
Имариэль подхватила легкую плетеную котомку, всегда собранную и ожидающую хозяйку, и переплела ремешки на сандалиях.
Днем одна из семерых жриц - танцующая тень, расписывала глиняные горшки и гуляла по городу.

[Bes/smertnik >>>]

Озерный имеет голос. Звонкая птичья трель в густой кроне дерева, нежные переливы флейты в морщинистых руках старика-музыканта, мягкий говор десятков голосов на улицах…Все это – части никогда не прерывающийся песни Озерного.
Орелин медленно, не спеша, прохаживалась по рыночной площади: сегодня ей хотелось послушать радостную, яркую мелодию. В левой руке эльфийка держала небольшой альбом для рисования, а в правой – остро заточенный карандаш.
Та-ак, что у нас здесь?..
Взбешенный маг спешно подтягивает штаны до самой груди, и что-то с ненавистью говорит… Орелин прищурилась, запоминая увиденное, и карандаш заскользил по листу. Острый кончик графита сделал пару ненужных поворотов, начал беспокойно блуждать по бумаге и, наконец, вовсе остановился. Картинка по-прежнему стояла у Орелин перед глазами, но потеряла ту особую теплоту жизни, что так ценится знатоками искусства. Нужно идти дальше.
Странный эльф прыгает на одной ноге и поет.
- Полосатик… - почти ласково выдохнула Орелин, разглядывая волосы пришельца. Карандаш вновь ожил, оставляя на бумаге контуры жилистой фигуры незнакомца, очертания летящего пояса, изящный изгиб лакированных ножен. Уточнив пару мелочей, линия продолжила свой бег – теперь она рисовала стройную фигуру эльфийки по имени Сэлуинь (Орелин немного ее знала). Эти загадочные раскосые глаза и длинные, струящиеся по плечам волосы… Положительно, все, что говорят о ней плохого неправда! Ну не может за этим образом прятаться нечто темное и неприглядное!..
Как только эльф окончил песню, интерес юной Лаэррим к беседующим начал стремительно угасать. Она бегло набросала в углу листа портрет Полосатика и отправилась дальше...
...Бесшумно шествует по городу девушка, шевелятся и подрагивают тени, нашедшие приют в складках ее одежды... Ее Орелин даже не попыталась изобразить - сколько ни пробовала, ни разу не получалось. Юной художнице оставалось лишь с тоской проводить взглядом Танцующую Тень...
…Вскоре в толпе она различила одного любопытного приезжего – молодой человек грациозно скользил среди прохожих, с аппетитом жуя овощи, завернутые в салат. Карандашу пришлось плясать с утроенной скоростью, чтобы успеть наметить рукоятки длинных кинжалов, украшенных рубинами, алый шейный платок и блеснувшую на солнце брошку-сову.
Интересно, откуда пришел обладатель всех этих богатств?.. Орелин чуть нахмурилась: конечно, следить за незнакомцами не самое хорошее качество для молодой девушки, но… Она же не со злым умыслом! Уж больно ей брошка блестящая понравилась, да ткань чудная заинтересовала. Орелин, не выпуская блокнота с карандашом из рук, последовала за юношей.

Сообщение отредактировал Bes/smertnik - 18-10-2008, 22:09

[Сайрон >>>]

Лоррин дожевал салат, огляделся в поисках урны, не нашел ничего похожего, и спрятал бумажную обертку в сумку - не бросать же ее прямо на чистенькой, по его меркам, улице? "Странные они, эльфы... А салат и правда вкусный", - он улыбнулся, вспомнив веселую торговку, - Фейах, значит. Ну, поищем этот самый Фейях, хотя, вот чует мое сердце, не спроста та девушка меня туда отправила... Уж больно пристально она меня расспрашивала, да и вопросы задавала хитро". С этой мыслью морф двинулся дальше по улице, в направлении где, как ему показалось, должна была быть таверна, не забывая смотреть по сторонам и запоминать улицы. Неожиданно, он заметил, что за ним, поодаль, следует рыжеволосая девочка-эльфийка с блокнотом в руках. Память и рефлексы, отработанные на службе, тут же подсказали, что ее он уже замечал, на торговой площади, хотя и не обратил особого внимания. "Следит? Или же это простое любопытство, как у всех городских жителей, видящих пришельца?". Тем не менее, он остановился на углу, и начал оглядываться по сторонам, как будто заблудился в улицах, и не может найти дорогу.