Izumo nagaremono, Бродяга из Идзумо

[SonGoku >>>]

Онодэра всегда был честен.
- Но я чувствую в нем непонятную силу.
- Я никогда не ошибался в тебе – удовлетворенно кивнул Акаихигэ – да, сила в нём ещё какая, видимо эта сила и спа… помогла нам в битве, но сила эта как видишь малоуправляема, интересно иное, зачем они вообще едут в Киото, что вообще такому, как он, нужно в столице… когда мы прибудем в Мацуяму?
- Может быть, он хочет узнать, как справиться со своей мощью? – Онодэра деланно-безразлично пожал плечами. – Или что-нибудь ищет?
Он указал на остроконечную тень, за которой грозовой тучей поднимался гористый берег Сикоку.
- Это остров Нака. Обогнем его и будем почти у цели. Еще половину часа потерпеть.
Акаихигэ посмотрел на несколько оборванный корабль и вздохнул.
- Шрамы, полученные в бою, ведь только украшают, не так ли?
- В Мацуяме мы починим корабль, - в голосе телохранителя не было и капли сомнения. – Время есть.
Князь улыбнулся.
- А как ты полагаешь, можно ли считать такие волны, что мы видели как хм… недоброе знамение? И та ночь, что наступила посреди дня? Мне кажется, это были в некотором роде знаки, знаки что послали нам сами небеса, не так ли?
Тодзаэмон предпочитал сам трактовать для себя знамения, за что многие товарищи по службе считали его излишне высокомерным и осуждали за самомнение. Но и он был вынужден признать, что недавние события напугали его до дрожи.
- Если так, - подбирая слова, сказал он, - не лучше ли избавиться от попутчиков. Волны были связаны с ними, в этом я не сомневаюсь. Хотя... надо признать, этот воин оказал нам помощь.
- Бросим их в море с грузом на шее или поднесём яда? - деловито осведомился аристократ - Впрочем можно ещё высадить их на каком-нибудь острове... но боюсь, что мы не далеко уплывём.
- Прикажи капитану, никакой занюханной дыры - Мацуямы, курс на Кобэ, наше путешествие омрачено дурными знаками и последние события ясно говорят нам, что мои предки явно указывают нам чтобы мы не плыли к ним на этот раз.

(плывем и беседуем с доном Алесандро)

[Далара >>>]

Киото, 1582 год

Коротких детских ножек не хватило бы догнать таинственного спасителя-великана, явившегося будто из сказки, но Хонсё знал все закоулки в этом районе, все обходные пути. Он знал, где срезать, и не гнушался даже бежать через чужие дворы, если была возможность. Должен был уже догнать! Мальчишка с ловкостью белки вскарабкался на маленькую раскидистую яблоню и обозрел окрестности. Ага, попался! Самурай как раз сворачивал во двор небольшой гостиницы. Там еще хозяин - одноглазый, припомнил Хонсё. Он прокрался к ограде, потом прошел вдоль забора и наконец влез в сад через соседний. Приник к щелке между стеной и слегка покосившейся фусума. И тут его кто-то крепко взял двумя пальцами за ухо. Заверещать от негодования и обиды очень хотелось, но это означало – раскрыть свое пребывание там, где оно, может, и было желательно, но едва ли приветствовалось.
- Говорят, любопытство – одно из пяти добродетелей. Твое мнение?
- Да! То есть, нет... То есть...
Дергаться Хонсё не решился из опасения потерять ухо, уж больно крепкие пальцы его держали.
- Пустите меня! – потребовал он.
Его захватчик не спешил ослаблять хватку.
- А ты убежишь, маленький воришка?

(поймала меня СонГоку, поймала...)

[SonGoku >>>]

Длинные черные волосы были завязаны в хвост и подколоты, кроме двух прядей, свисающих на лицо, отчего новый знакомый (если можно его так назвать) Хонсё был похож и на девушку, и на настороженную пичугу одновременно. Одежда добротная, как отметил наблюдательный мальчишка, хорошей ткани и красивого шитья, хоть и без гербов, если не считать узора в виде ласточек на рукавах просторного косодэ. И сам умытый, и пахнет от него хорошо.
- Я не вор! - насупился паренек.
Все же отважился двинуться и чуть не взвыл. Даже старший брат таскал за уши не так сильно.
- Я только хотел сказать «спасибо» тому, кто меня спас, - врал он от души и сейчас искренне верил собственным словам. – А вы вообще кто такой?
- Меня зовут Чин, - улыбнулся незнакомец, который, похоже, был старше Хонсё всего лет на пять или шесть, но (вот зависть-то!) уже носил меч с необычно украшенной кистями рукоятью. – Почему я должен тебе верить?
- А почему бы вам не поверить? Спросите того высокого самурая, - задрал нос мальчишка.
Сейчас он был похож на вспугнутого ежа, такой же взъерошенный и ощетинившийся всеми иголками.
- И вообще, откуда вы здесь взялись? Я всех в округе знаю, вас тут не было раньше!

(и не даю убежать, да)

[Далара >>>]

- Ты знаешь в лицо всех жителей столицы? – с улыбкой поинтересовался Чин.
Но разжал пальцы и сам наклонился к щели, оттеснив с наблюдательного пункта Хонсё.
- И что же мне подтвердит высокий самурай?
- Это мое место! – возмутился мальчишка, когда не удалось отпихнуть наглого Чина от заветной щели. – Я первый пришел!
- Ну и что? Кто мешает мне отобрать у тебя первенство?
Пришелец легонько толкнул Хонсё открытой ладонью в грудь, и маленький скандлист покатился бы кубарем, сминая кусты, будь удар посильнее. Но Чин вдруг приглушенно вскрикнул от боли, подул на руку, словно обжег ее и уже с другим выражением посмотрел на мальчишку. Ответный взгляд тоже изменился, стал настороженным. Хонсё медленно вытащил из-под одежды тряпичный мешочек на шнурке, обвитом вокруг шеи.
- Ты боишься амулета, да?
- Что там у тебя? – крылья тонкого носа трепетали, как у вспугнутого оленя. – Зеленый камень, который будто светится в темноте?
Чин не спешил приближаться, но и не отступал; его рука атакующей змеей метнулась вперед, пальцы крепко сжали запястье мальчишки.
- Где ты взял амулет?
Хонсё дернулся всем телом и опять чуть не взвыл, на этот раз - от боли в руке. Зажатый в кулаке мешочек прижал к себе, как большую драгоценность.
- Не скажу! Ничего тебе не скажу, гадкий Чин!

(зато амулет у меня)

[SonGoku >>>]

Спасение пришло в виде тощего длинноносого человека с метлой в руках, не старого, но точно старше обоих спорщиков. Явился он неизвестно откуда с недовольным видом, словно готовый прогнать нарушителей спокойствия со двора той самой метлой.
- Что это вы здесь делаете, а? – возмущенной хохлаткой налетел он на них. – Вздумали за госпожой подглядывать?
Отпустив Хонсё, мучитель отодвинулся на шаг от встопорщенного слуги, пока тот не пустил свое оружие в ход. Чин готов был проиграть спор или поединок с равными себе, но терпеть поражение от того, кто метет двор?!
- Так ты, маленький лжец, подсматривал за девушкой, а вовсе не за самураем, - чуть деланно рассмеялся он, обращаясь к Хонсё. – А ты не мал для этого возрастом?
- Сам-то! – насупился мальчишка, пряча амулет под одежду, пока кто-нибудь еще не пожелал отобрать его. – Может, ты вообще не человек.
- Может быть, - неожиданно легко согласился Чин. – Но может, и наоборот. Не умея пользоваться этим сокровищем, как ты это узнаешь?
Хонсё уже думать забыл, что еще недавно жаждал избавиться от своей драгоценности всеми правдами и неправдами.
- А может, я научусь, - вздернул он нос. – Ты-то и дотронуться до него не можешь.
Ему показалось или во взгляде Чина промелькнула легкая зависть.

(все еще вдвоем, но ждем подхода Сай)

[Далара >>>]

Киото, гора Йошида

Когда час Собаки перевалил через половину, с небес хлынул ливень, прогнав с вымокших насквозь улиц припозднившихся гуляк. Деревья на склоне горы хлестали друг друга ветками и стряхивали на двоих человек, которые шли по узкой кривой улочке, мириады капель. Тот, что держал зонт, младший из двоих (ему можно было дать лет сорок), поежился, когда по спине потекли холодные ручейки, но ничего не сказал. Поудобнее перехватил скользкую от влаги бамбуковую ручку. Две пары гэта с уверенной размеренностью стучали по булыжникам.
Человек с зонтом вгляделся в промозглую мглу.
- В святилище кто-то есть.
Его спутник остановился, чтобы перевести дух. Склон тут становился круче, а он не в том уже возрасте, чтобы скакать по горам с энергией молодых обезьян.
- Танака, - пояснил он, умеряя мощь голоса. – Все суетится...
- Нетерпение не украшает воина. Заставите его подождать еще?
Младший, как по годам, так и по рангу, переложил зонт в другую руку. Прищурился, глядя на освещенные изнутри стены святилища. Его лицо, никогда не блиставшее красотой, стало напоминать мордочку задумавшей пакость макаки.
- Без сомнения, Инага...
Старший остановился под небольшими красными воротами у каменного светильника. За невысокой оградой мокло под дождем небольшое жилище местного божества.
- Без сомнения.

(SonGoku to)

[SonGoku >>>]

- Он считает, что мы подойдем к нему первыми.
Голос был подобен речному потоку, тон менялся, но течение не останавливалось. И когда Секишусай замолкал, слушатели начинали удивленно переглядываться: как же так? что случилось?
- Пусть ждет. Он боится засады.
- Он так труслив? - в голосе Инаги звучало искреннее удивление. - Настолько, чтобы забыть об уважении?
- Как нам узнать, если он хранит молчание?
Секишусай протянул руки к каменному светильнику, грея мокрые ладони.
- Скоро наступит пора уходить на покой. Ты уже видел этого собачонка, которого приволокли из дворца?
- Да... - Инага выжал отяжелевший от воды низ рукава. - Маленький, надменный как все Фудзивара, растерянный и одинокий. Сейчас из него можно сделать кого угодно, он как мягкая глина.
Ветер сорвал с веревки, натянутой между опорами ворот, свернутую змейкой бумажную ленту.
- От моего сына Тадамасы и его жены проку мало. Их дети - словно пыль, стоит ветру дунуть посильнее, их разметает по всему острову, а быть может, и дальше. Присмотри за тем, чтобы у нашего клана был хороший наследник.

(с Даларой в основном)

[Далара >>>]

Они замолчали, когда к ним с извинениями подошел человек, который позвал их сюда. На приветствие ответили - Секишусай неторопливым, как все, что он делал, вдумчивым кивком, Инага же поклонился как незнакомец незнакомцу на городской улице. Они занятно смотрелись рядом, один округлый и плотный, второй костлявый, разве что взгляд у обоих был одинаковый.
- Вы слышали о событиях на празднике? Я хотел бы поговорить с вами о них. Может быть, мы войдем внутрь?
Глава клана Сейшин опять неторопливо кивнул и пошел вперед, не дожидаясь, когда его спутник зажжет фонарь. Он знал храм Йошида, как свои пять пальцев. Прежде чем войти, Секишусай дважды хлопнул в ладони, затем разулся. Чем он был на самом деле занят, молился, предавался ли размышлениям или все-таки слушал торопливого собеседника... трудно было сказать. Может быть, все это вместе, может быть, ничего. Инага знал нрав своего господина и просто ждал. Пригласивший их говорил быстро и невнятно, связывал события, которые не относились друг к другу, и все норовил вытянуть разговор на тревогу о собственном крошечном клане и себе самом, думать забыв обо всем прочем. Инага вертел в руках хрупкую курительную палочку, и лицо его все больше и больше походило на вытянутую морду злой макаки. Он не прерывал излияния гостя только потому, что первое слово здесь принадлежало Секишусаю.
- ... говорят, что Сейшин-но Акатэ ведает многое.
- Неужто он хочет сказать, что причастен наш клан? - звучный голос Секишусая все так же катился раскатами горной реки на порогах. - Неужто только для этого мы проделали столь долгий путь?

(да, по большей части)

Сообщение отредактировал Далара - 5-02-2008, 16:59

[SonGoku >>>]

Его спутник молчал, но выражение проказливой обезьяны не сходило с его скуластого некрасивого лица. Слушая собеседника, глава клана сидел, опустив веки, и как никогда напоминал грубо вытесанного из камня фигурку будды перед входом на кладбище. Затем, не меняя позы, проговорил:
- Что ж... я думаю, целая улица видела тех, кто присутствовал при досадной поломке хоко.
С улицы тянуло влажной прохладой, а быть может, абура-акаго, масляное дитя, не решаясь войти, кружило на ветру вдоль стен храма, дожидаясь, когда уйдут люди и можно будет вволю полакомиться маслом из лампы.
- Не следует ли сначала переждать грозу в безопасном месте и лишь потом начинать спасать оставленное белье?
- Благодарю вас за мудрый совет, - наконец произнес собеседник. - Надеюсь, что понял его верно. Я обещал свою благодарность и помощь и запомню это.
Секишусай медленно, будто опрокидывающаяся скала, склонился в низком поклоне, пряча наползающую на губы улыбку. Его спутник последовал примеру старшего, лукаво косясь на Танаку. Они не собирались покидать святилище так рано. Когда спина Танаки скрылась в ночной тьме – плотная завеса ее начиналась шагах в трех от фонаря снаружи, - Инага вздохнул:
- Как бы он не поднял шум в попытках прыгнуть выше своей головы.
- Да, он все хлопочет и хлопочет, а свое гнездо так и не свил... – Секишусай замолчал, ожидая чего-то.
Громкое восклицание, долетевшее из чернильной ночи, заставило его улыбнуться.
- На мокрых ступеньках трудно не поскользнуться.

(Далара+)

[Далара >>>]

- Мудрые люди заранее пекутся о фонаре, - с широкой кривозубой ухмылкой изрек Инага, один зуб у него отсутствовал начисто. – Наверное, забота о возвышении собственного семейства так сильно заполнила его мысли, что в них не осталось места ни для чего другого. Но мне любопытно, почему он решил, что покушались именно на его клан. Разве кого-то из них покалечило или убило?
- Может быть, потому, что оказался на пути нашей повозки? – предположил Секишусай, так хмуро разглядывая алтарь, как будто ждал, что ками немедленно дадут ответ за все произошедшее за сегодняшний день.
Или, по меньшей мере, присмотрят за тем, чтобы пострадавшие люди выздоровели как можно быстрее.
- Хорошо, что детей уберегли... – пробормотал глава клана Сейшин едва слышно.
Инага больше не улыбался. Рассеянно положил ладонь на рукоять меча.
- Все целы, только один ушибся, неудачно спрыгнул. Но ходят странные слухи о спасении маленького Шичиро. Как будто явился человек громадного роста и невероятной силы и снял его с крыши хоко. Я бы списал это на выдумки перепуганных очевидцев, но их описания уж очень похожи друг на друга. Как вы думаете, кто это мог быть?
Секишусай недовольно поджал губы.
- У страха глаза велики...
Следующий гость навещал старый храм не впервые, но без фонаря прийти не рискнул. Да и скрываться ему было незачем. Он поднимался по ступеням с неспешной размеренностью человека, которому некуда торопиться. Фонарь покачивался на длинной ручке в такт шагам, похожий на большого светляка, кому не помеха даже тяжелые струи дождя. Видел ли его Секишусай? Кто знает – глава клана Сейшин, казалось, погрузился в молитву, закрыв глаза.
- Служитель веры явился, - на всякий случай известил его Инага.

(SonGoku mo)

[Весёлый Роджер >>>]

Бухта Беппо

Корабль едва покачивался на волнах в светлых прибрежных водах Кюсю.
- Мы не пираты, - подозрительно тихо рассуждал Сичибеи, - мы извозчики.
- Табакоя, не зуди, - отмахнулся Киба, присел на корточки возле самой воды и опустил ладонь в набежавшую волну, и зашептал что-то.
Тобое глянул на тануки:
- Ну так куда же нам идти?
Дынька был хмур и даже почти несчастен. Он провел один на один с пленником много времени, и вопли несчастного матроса, истязаемого острыми зубами и неудержимой фантазией маленького хэнге, стали причиной нескольких пари среди команды. Спорили в основном на то, останется ли что-нибудь после напряженной беседы от одного из собеседников или нет. И что потом делать с обглоданным начисто скелетом.
- В наших легендах говорится про четвертую гору, - тануки безнадежно махнул лапкой.
- Гора Юфу, гора Куджу, гора Асо и гора Собо, - подтвердил Онивака, указал посохом на четыре вершины, что поднимались из дымки. – Вон они.
- Изумительно, - воодушевленно провозгласил Сичибеи, - всего-то! Какая незначительная области поиска, какая мелочь!..
- Табакоя, - Киба посмотрел на вершины, вздохнул, - Как далеко от воды...
- А когда мы поймаем... - Тобое глянул на Дыньку и тут же поправился, - то есть когда мы найдем Старую Лисью Мордочку, он точно согласится нас... принять?
- Там много ручьев и горных рек, - проговорил монах, в упор глянув на капитана.
Дынька тем временем обдумывал вопрос, который он еще ни разу не задавал себе с начала поисков.
- Не знаю, - честно сознался он, в конце концов. – Но, может быть, если мы поднесем ему дары...

|Я, Бишоп, СонГоку|

[Bishop >>>]

- Я бы преподнес ему в дар одного нахального оборотня, но у него такого добра наверняка навалом, - задумчиво оглядывая Дыньку произнес Сичибеи.
- Табакоя, - Киба устало покачал головой, зачерпнул воды и умылся, встал, наконец, рядом с говорившими, - если ты не закроешь рот, я принесу в дар мудрецу твою голову. Она пустая, в ней будет удобно хранить айву.
Табачник заметно побледнел, а Тобое прошел несколько шагов по направлению к цели и обернулся:
- Идем?
Монах нарисовал посохом на влажном песке четыре горы – совсем как те, что стояли далекой стеной. Тануки понятливо кивнул, зажмурился и подкинул небольшой плоский камешек, который подобрал на берегу. Голыш плюхнулся на третье справа изображение.
- Гора Асо, - кивнул Онивака. – Хороший выбор, там много деревьев и много еды для твоего народца.
Дынька на радостях протанцевал по песку к Тобое и весело оскалился:
- Пойдем, - сказал он. – Тебе там понравится.
Если Сичибеи и хотел что-то сказать, то не решился, зато Тобое - совсем мальчишка - рассмеялся и хитро прищурившись, так, что глаза прекратились в тончайшие щелочки, предложил:
- Наперегонки!
И тут же рванул первым так, что только засверкали босые пятки. Тануки схитрил, быстро сообразив, что упитанному, но небольшому зверьку скакать на четырех лапах все быстрее и даже привычнее, чем невысокому, но плотному мальчишке бежать на двух ногах, да еще все время запутывающихся в штанинах. Пушистый хвост Лисьей Мордочки гордо реял победным флагом.

(Роджер mo, SonGoku mo)

[SonGoku >>>]

- Дети, - рассмеялся Киба, но затем посерьезнел, - О дарах же стоит подумать особо.
Монах присел на корточки у воды, набрал во флягу.
- Не хочешь прихватить немного с собой? – он протянул флягу соседу. – На всякий случай.
Киба принял флягу с поклоном.
- Я редко удаляюсь от воды, хоши, - главарь пиратов позволил себе тонкую улыбку, - и тем не менее надеюсь, что не стану обузой детям суши.
Бросив последний взгляд на море, словно прощаясь с нежной возлюбленной, Киба мотнул головой, отвернулся и пошел вслед скачущим ребятишкам. Сичибеи поплелся рядом, ворча и с сомнением поглядывая на монаха.

Вскоре они перестали жалеть о нехватке воды, так как ее было много. И повсюду. Она весело играла в ручьях, булькала в горячих источниках, вырывалась клубами пара из трещин в земле, а еще она в изобилии проливалась на головы путешественникам из пригнанных ветром туч.
- Хорошо развлекаешься, сенчо! - хохотнул монах, подставляя дождевым струям круглое румяное лицо.
Дынька, который все пытался прижаться к товарищу по играм, не согласился; такое веселье ему совсем не понравилось. Шерсть на загривке тануки стояла дыбом, с обвисшего хвоста капало. Киба двигался плавно, словно перетекая из одного состояния в другое. Вид у него был не слишком довольный:
- Я предпочел бы, чтобы этот мудрец жил где-нибудь поближе.

(+компания: Веселый Роджер и Биш)

[Далара >>>]

Тобое ухватил тануки на руки и поволок через лужу, выглядывая, чтобы не поскользнуться на осклизлой грязи и не навернуться в воду.
- Что мы вообще тащимся, - зудел Табачник, как надоедливое насекомое, - сейчас бы в море...
Капли дождя собрались вместе, в воздухе завис водный двухметровый дракон. Переливающиеся чешуйки из струящейся воды сверкнули в луче пробившегося сквозь тучи солнца, когда дракон, извернувшись, ударил ошалевшего Табачника в грудь и сжал в когтистой мокрой лапе горло упавшего на спину Сичибеи.
- Табакоя, не зуди, - не оборачиваясь, произнес Киба, и дракон, заглянув в глаза Сичибеи, рассыпался, пал обычной дождевой водой на землю.
Сичибеи, глубоко дыша, поднялся и, не поднимая взгляда, обогнал группу и зашагал впереди.
- Приятная погодка, а? – раздался голос, скрипучий и высокий, как звук медленно ломаемого тонкого дерева.
Из-за коряги, бывшей когда-то могучей сосной, выбрался человечек, больше всего смахивающий на гриб. Был он невысок ростом, широк в талии, а лицо прятал под большой соломенной шляпой.
Киба молча поклонился человечку, а Тобое выпустил из рук Лисью Мордочку и во все глаза смотрел на встречного.
- Что это за трухлявый пень разговаривать выучился? - пожелал знать Онивака.
- Хи-хи-хи, - зашелся человечек, глядя на компанию хитро поблескивающими глазками. – Что за неуважительные люди нынче пошли? Не поприветствуют как следует, не накормят. Даже вопросов не зададут, все больше на себя надеются.
Он вытащил из холщовой сумки ожерелье из нанизанных на нитку сушеных ягод и принялся их перебирать, как четки. И вопрос он, показалось, задал именно им:
- Никак ищете что в наших краях?

(те же и я)

[SonGoku >>>]

Дыньку, который, кувыркнувшись в мокрую траву, поднялся из нее взъерошенным мальчишкой, выпихнули вперед, как он ни старался увильнуть и спрятаться за людьми. От волнения тануки забыл спрятать хвост, и нервно подрагивающий кончик его был виден из-под штанов. Хэнге принюхался и возвестил:
- Это не он!
- Он – кто? – немедленно пожелал знать человек-гриб.
- Не великий мудрец, - пояснил монах, примериваясь, нельзя ли наподдать посохом по новому знакомому: вдруг споры полетят во все стороны.
- Не отказывай в мудрости другому, - заворчал оправившийся от ужаса Сичибеи, - раз не имеешь ее сам. Скажи нам, как тебя называть. Ибо если мы станем спрашивать безымянного, как сможем мы верить его ответу.
И Табачник искоса глянул на Лисью Мордочку.
- Хи-хи, так вы ищете великого мудреца? – человек-гриб непонятного возраста – он мог быть с равным успехом и стариком, и молодым человеком – скусил острыми мелкими зубками сморщенную ягоду с «ожерелья». – Великого танучьего мудреца, не иначе?
- Догадливый, - отметил Сичибеи.
- А вы знаете, где он? – поинтересовался слегка осмелевший Дынька.
- А что дадите взамен? – человечек заинтересованно приподнял край амигаса. – Или, может быть, сделаете?
- Не побьем, - предложил Онивака.
Дынька стукнул его кулаком по ноге и просительно оглянулся на Кибу.
- А что бы вы хотели получить взамен? - осведомился тот, разглядывая небо.
- Корабль отдадите? Хи-хи-хи...
Сбежал этот оживший гриб невероятно шустро. Раз – и уже сидит на валуне поодаль, ковыряет мох босыми пальцами загорелых ножек.
- Шучу я, шучу! – Наклонил шляпу, будто разглядывал каждого из компании; ткнул растопыренными пальцами в Ониваку: - Вот ты, здоровяк, выглядишь могуче. Действительно ли много в тебе силы?

(те же и Далара)

[Bishop >>>]

Вместо ответа бродячий монах шагнул к нему, крутанул в руках посох. Окованный металлом, тот с размаху ударил о камень – не тот, на котором пристроился зубоскал, о соседний, - и развалил его на две половины. Дынька зажмурился заранее, ожидая, что посох разлетится в щепки, затем приоткрыл один глаз.
- Это я еще не рассердился, - добродушно возвестил Онивака, разглядывая дело рук своих.
Сичибеи фыркнул, но промолчал. Киба только кивнул, словно подтверждая - да, мол, это он еще держит себя в руках. Тобое же взирал на монаха с немым восхищением.
- О! Замечательно! Просто великолепно! – воздел жилистые ручки к небу «гриб», но тут же опустил их. - Ну, тогда вам есть что предложить. Видишь ли, неподалеку от моего дома есть болото, и всегда мне было хорошо жить рядом с ним, но в последнее время не очень. Какие-то неразумные людишки выдумали, что если храмовый колокол, в котором сами же они вызвали проклятие, утопить в моем болоте, то проклятие их не коснется. – Рассказчик вздохнул: - Глупые, что ж поделать. А мне теперь морока – каждую ночь перед рассветом гудит колокол, и ничем его не заставить замолчать. Избавите меня от этого колокола, проведу вас к мудрому тануки.
Киба посмотрел на темное облако:
- Я мог бы помочь с болотом, Онивака.
- Ну, пожалуйста-а! – Дынька вцепился в край монашеского одеяния обеими руками и дергал с таким усердием, будто собирался удрать вместе с ним.
- Котел с кашей, - сказал Онивака.
- Чего? – удивился тануки.
- Хорошо, котелок, - смилостивился монах. – Надо же будет чем-то восстановить силы.
Он задумчиво посмотрел на главаря пиратов, на маленького хэнге, на смешливого дедка и кивнул.
- Где там твое болото?

(+Далара+Роджер+Sun Wu Kung)

[SonGoku >>>]

Кюсю

Болото раскинулось не то чтобы близко, но и не слишком далеко. О приближении к нему путников известили комары. Поначалу они являлись по одному, вились, одурев от непривычного в этих местах запаха людей. Затем их налетело целое облако – звонкое и плотное. Из-за деревьев впереди потянуло тиной и серой. Человек-гриб вприпрыжку шел в голове маленькой процессии, его насекомые не донимали. Дынька в очередной раз передумал быть человеком (а может быть, уже начал потихонечку тренироваться) и теперь путался у всех под ногами, довольный, что москиты не могли пробраться сквозь густую плотную шерсть. А с носа он их сдувал. Зато Онивака время от времени оглашал местность звучными шлепками ладони, нарушая принцип ахимса с мрачным удовлетворением.
Кибу комары по каким-то своим сугубо личным причинам игнорировали, зато на сумрачного Сичибеи и юного Тобое пикировали с удвоенной радостью. Мальчишка-пират скакал и размахивал руками, пытаясь отогнать жужжащий рой:
- Ну долго еще идти?!
- Да уже пришли почти, - звонко хихикнул проводник.
Высокие деревья кончились, за ними открылась широкая ровная поляна – необычное явление для гористых островов. Растительность в этом месте отличалась такой сочной зеленью, что резало глаза после лесной тени. Несколько темных от влаги хилых деревьев торчали из густой неестественно изумрудной травы, птиц не было на их голых ветках. На ближнем краю поляны покоилась вросшая в землю громадная черная коряга.
- Мы на месте. По полянке прогуляетесь? – хитро заулыбался местный житель.
Тобое пошел было вперед, но его ухватил за плечо Сичибеи:
- Куда! Вот ведь, глупый... Это ж болото!
- Онивака, - Киба отвлекся от созерцания трясины, и перевел взгляд на монаха, - Вы готовы?

(веселая компания: Веселый Роджер, веселая Далара и... мрачноватый, как всегда Биш)

[Весёлый Роджер >>>]

Вместо ответа Онивака сгреб его за шиворот и вытянул руку, чтобы зловредный дед месил воздух ногами над сочной травой.
- Может, ты нам покажешь дорогу! – расхохотался монах, оглянулся на главаря пиратов, с сожалением отпустил старикашку. – Подержи-ка.
Он протянул свой посох Тобое и закатал рукава.
- Ну давай....
Пристыженный Тобое с радостью вцепился в посох и оглянулся на Кибу. Главарь пиратов протянул руку и словно поманил кого-то незримого. И поляна всколыхнулась, словно огромный зверь заворочался в глубине болота. Сначала скрылась под темной водой яркая зелень травы. "Зверь" заволновался, но повиновался взмаху руки и начал отползать. Болото отступало от берега, обнажалось илистое дно - камни, корни, кости... Искомый колокол был привязан потемневшей от грязи веревкой к коряге, он не спеша вылезал из жижи.
- Хоши, не соблаговолите ли и вы заняться делом, - Кибе было тяжело, протянутая к болоту рука заметно дрожала, - это не слишком похоже на море и у нас мало времени.
С первого же шага монах провалился в бурую чавкающую грязь по колено, но веревку подхватил. Он не дернул, а потянул – неторопливо, постепенно накапливая мощь, - на широкой спине под одеждой буграми вылезли мышцы. Вот уже показался черный бронзовый горб.
- Как бы потом не пришлось вытаскивать Ониваку... – взволнованно прошептал малыш-хэнге, зачарованно наблюдая за действием и за тем, как все глубже уходят в болотную жижу ноги монаха.
- А давайте скормим ему тануки?
- Сичибеи...

\те же, в общем\

Сообщение отредактировал Весёлый Роджер - 14-02-2008, 14:26

[Bishop >>>]

Дынька, оскалившись, нацелился на лодыжку Табакоя. Сичибеи с воем подскочил и попытался скинуть Лисью Мордочку на землю, дрыгая ногой. Тобое нахмурился, подбежал и, ухватив тануки за бока, начал тянуть к себе, умудряясь еще при этом придерживать доверенный ему посох. Дынька с перепугу сжал челюсти крепче. Так они и скакали - воющий Сичибеи, болтающийся на нем Дынька и согнувшийся в три погибели Тобое, пока, в конце концов, не завалились все вместе на землю и не покатились к болоту. В трясину они все-таки не попали – на пути спутанного клубка из двух людей и одного тануки оказался большой корень с множеством отростков, он-то и придержал их движение. Откуда он взялся, непонятно, вроде не было его там раньше.
Болотный житель тем временем успевал и давать советы Ониваке, и смеяться над воинственной троицей. Он взгромоздился на черную корягу, едва не скатившись вниз по ее скользкому боку, и радостно болтал короткими ножками. Хихикал он так усердно, что был вынужден снять амигаса и положить рядом. Человек-гриб оказался круглощеким и лысым, с множеством морщинок вокруг глаз и комично задранными уголками губ. На нечеловечески бледном с зеленым отливом личике крошечные глазки блестели двумя веселыми кристалликами. Мокрый лоб насмешник вытирал по-женски ярким платком.
Тобое, так и не выпустивший из рук ни посох, ни Дыньку, уселся на колени и протянул:
- Лисья Мордочка, да отпусти ты его, он же наверняка невкусный!
- Я невкусный! - заорал Сичибеи и отчаянно закивал головой. Дрыгать ногой он уже опасался.
- Поторопитесь, хоши, - произнес Киба с просительной интонацией. Теперь к отпрянувшему от берегов болоту простирались обе его руки.
Монах не ответил – должно быть, опасался потерять концентрацию, - закрыл глаза. Суматоха и крики на берегу то ли не мешали ему, то ли он перестал их слышать. Монах шумно набрал полную грудь воздуха, выдохнул и на следующем вдохе потянул скользкую, в зеленых соплях тины веревку. Жижа с разочарованным «чмок» отпустила добычу.
- Ух ты! – пискнул Дынька, освобождая и свой улов.

(четверо тех же)

[Далара >>>]

Тобое с открытым ртом и немым восторгом в глазах смотрел на силача. Сичибеи же, пользуясь тем, что на него более никто не обращает внимания и не держит за ногу, поспешил убраться подальше от тануки.
- У, поганец, - Табачник осмотрел укус, послюнявил палец и помазал аккуратные следы зубов, - удушу звереныша.
Ранки, однако, были неглубокие, Табакоя поднялся, и чуть припадая на одну ногу, отошел за спину Кибе. На колокол он не обратил никакого внимания. А главарь пиратов, дождавшись, когда Онивака с ношей окажутся на суше, устало опустил руки, и болото с негромким шорохом и чавканием вернулось в облюбованные берега. И застыло, словно никогда не покидало уютного логова. Та же поляна с изумрудной травой.
Лесной человечек восторженно захлопал в ладоши с невероятной скоростью.
- А ты молодец, монах! Ну теперь-то я избавлюсь от этой гадости.
Он снова напялил амигаса, сделавшись похожим на гриб с толстой ножкой, и слез с коряги. Обогнул колокол, пнув его ногой, и встал перед Онивакой.
- Кашу тебе сейчас давать или сначала пойдете к великому - хи-хи! - тануки?
Монах от души ударил раскрытой ладонью по бронзовому, с влажными разводами боку колокола, тот отозвался басовитым гулом. С соседнего дерева вспорхнули птицы, Дынька выронил только что выкопанную в иле улитку и зажал лапами уши.
- Сейчас, - постановил Онивака.
Тобое подошел ближе и с глубоким поклоном протянул монаху его посох. Видно было, что парнишка впечатлен. Болотный дед скептически оглядел Дыньку, затем по очереди всех остальных и разочарованно прищелкнул языком.
- Нет, из вас каши не сваришь. Ладно, монах, жди здесь, будет тебе еда, - сказал он и растворился в лесной тени.
- Кажется, привал, - сказал Онивака, отколупывая пласты болотной грязи, что налипла на ноги. – Что скажешь, сенчо?
- Привал, так привал, - отозвался Киба и уселся на траву с невозмутимым видом, - Надеюсь, мудрец нас дождется, Дынька...
Табачник тоже сел на землю, и продолжал осматривать пострадавшую ногу с самым недовольным видом.

(снова те же)