Дорога на Йотунхейм, продолжение легенды об Альтон-фьорде...

[SergK >>>]

Турс стоял спиной к Хельги, повернувшись к закатному краю, где отгорало вечернее солнце. Странно стоял, недвижимо, глаза прикрыл… словно море слушал. Может, и впрямь слушал – волны о многом опытному мореходу скажут. Олав, говорят, и вовсе непогоду может по песне морской узнать. Хельги окликнул его:
- Мальчишку не видел?
Сегирд повернулся с неохотой, словно Хельги его от чего-то важного отвлёк:
- Нет… остров невелик – Хёгни не потеряется здесь… но лучше будет нам его поискать.
Хельги тут же ощетинился:
- Сам найду! А за то, что без спросу убежал – хворостиной вдоль спины, если воля на то будет!
- Хворостина обломится. – Турс спокойно сложил руки на груди. Вроде стоит себе спокойно… только стоит уже не в десяти шагах, а в трех – хотя вроде и не переступал. Хельги лицом потемнел:
- Уж не ты ли сломишь?! Не тебе меня учить, как сына воспитывать! Ты, небось, кашей его с ложки не кормил…
Удивительно то, только Сегирд первый не сдержался. Позже пытался вспомнить, понять - что руками-ногами двигало? Обида ли на то, что Хельги правду от него десять зим скрывал? Зависть черная? Тоска? Ответа не находил…

Ударил он крепко, зло – справа в подбородок. Таким ударом в боевой рукавице сломал он однажды челюсть свею, что сзади вонзил Рагнару в ногу стрелу. Да только Хельги недаром у ярла двадцать с лишком зим хлеб ел! Уклонился влево и вбок, а руку Турса на излете ухватил и рванул так, чтобы противник посунулся вперед, одновременно ухватить под локоть его пытаясь. Сегирд разгадал прием и резко крутанулся, вырывая руку и одновременно нанося удар локтем левой руки. Хельги, приседая, поднырнул под руку и резко выпрямился, подхватывая руку Турса, а бедро упирая в живот. Тяжел был Сегирд, а все же бросил его Хельги на землю: тот мягко перекатился и тут же вскочил, только на руках остались ссадины от мелких камней.
Противники снова устремились друг к другу – побратимы, что не в одном бою плечом к плечу стояли. Теперь Хельги ударил – Сегирд уклонился и тяжелый кулак лишь мазнул по щеке, полыхнувшей огнем… и тут же словно кувалда врезалась Хельги в живот - Турс коротко и сильно ударил левой. Не обращая внимание на боль, викинг отбил второй удар раскрытой ладонью и коленом достал противника в бок! Тот даже не поморщился и продолжил наносить удары один за другим. Хельги отбивался, отступая спиной вперед – вот-вот Турс ошибется и раскроется… Тут Сегирд словно нарочно сместился в сторону, и уходящее в морскую глубину солнце на прощание ослепительно сверкнуло, заставив Хельги на мгновение сощуриться, выпуская противника из виду. Сильные ладони толкнули его в грудь и, оступившись на торчащем из песка валуне, Хельги упал на лопатки, крепко приложившись спиной. Из груди его вырвался стон. Сегирд ринулся к нему, перешагивая через камень: то ли поднять, то ли прижать к земле… и получил сокрушительный удар обеими ногами в живот! Упал на спину и скорчился, хватаясь за отбитое нутро.
- Ответная! – усмехнулся перекошенными от боли губами Хельги. Из-за камни послышался полустон-полусмех:
- А я, дурень, позабыл, как ты показал такую шутку одному викингу из Вестфольда… Он, говорят, до сих пор не может руку от пуза отнять!
- Да уж… на том пиру он уже точно ни куска больше не съел.
Сегирд медленно поднялся и подошел к Хельги – тот до сих пор лежал на песке. Видать, прихватило спину… Турс протянул ему руку, и Хельги ухватился за неё, отрываясь от земли. Лицо его скривилось:
- Эх… кабы не спина - отделал бы я тебя за милую душу…
- Это еще бабка надвое сказала! - Сегирд по-мальчишески ухмыльнулся, затем вдруг спал с лица, - я и сам не знаю, чего в драку полез… Правду ты сказал.
Хельги глянул на него, но промолчал. Покрутил головой:
- Темнеет… пойдем к кострам – наверное, вернулся уже Хёгни… И пальцем его трогать не собирался – тебя только озлить хотел. А зачем – сам не ведаю.
Сделал шаг, распрямляясь, затем другой... В спине будто засела вражья стрела, но Хельги не показывал боли, шагал прямо. И боль, словно обиженная невниманием, стала покидать викинга.
Сегирд пошел рядом с ним. Живот его скрутила противная судорога, но виду викинг не подавал. Оба воина получали в бою страшные раны и до сих пор были живы – не к лицу им будет явиться к кострищу побитыми собаками. Бок о бок шли они к светлому зареву на берегу близ трех черных силуэтов на воде, и оба ухмылялись в сторону неизвестно чему.

[Сигрид >>>]

Но у костра мальчишки не было, и никто из викингов его с самого момента выхода на сухую землю не видел, да и куда отправился – не заметили.

Как не заметили и тени бесплотной, что меж камней пряталась да наблюдала зорко, особенно к двум могучим воинам приглядываясь, что вернулись вместе, да будто по камням острым их Локки извалял. Но ничем себя пока тень не выдавала.

Шишка еловая выхолощенная под ногой хрустнула. Очнулся Хёгни, затихая. Места незнакомые, на лес прибрежный похожие не больше, чем корыто для белья на снеккар – Густой лес, темный, сырой, грибами пахнет да тревогой неясной. Обернулся Хёгни на женщину – а она улыбнулась ласково.
- Неужели храбрый воин – и испугался? Или не привык он к чаще лесной, больше с прялкой да скалкой забавлялся?
Задели слова ее мальчика, покраснел он, нос вскинул гордо.
- Ничего и не страшно, ни капельки даже. А куда ты меня ведешь?
Женщина сделала несколько шагов по дорожке. Рыжие волосы ее растрепал прибрежный ветер, и сейчас лежали они в пушистом беспорядке вокруг ее головы.
- Эй..м.. Фрида-покрывало, куда ведешь ты меня?
Хёгни побежал догонять, так как женщина далековато уйти успела, пока он ответа ждал. Молчала она. Заглянул в лицо.
- Липа злата, почему ты молчишь? Куда мы идем?
Тень странная под ресницами ее промелькнула.
- Пойдем ко мне домой? Устал ты с дороги, да с гнилой воды, да с соленой еды? Я тебя горячи супом накормлю?
И голос ее будто сквозь туман звучал, только глаза зеленые ясно мальчик видел.
- Да, пойду, почему не пойти? К хорошему человеку в гости не зайти – неуважением обидеть.
Усмехнулась женщина, но вперед пошла, а Хёгни за ней. И ни отца не вспомнил, ни остальных хирдманнов, что волноваться за него могли. Не было ветра, весточку отнести на берег, не было ленты из косы тугой выпасть, за ветку зацепившись. А солнце уже в море сокрылось. Темнело.

Сообщение отредактировал Сигрид - 17-02-2008, 12:54

[SergK >>>]

(Cигрид и SergK, кто и где - не ведаем)

У костра викингов ждал тесный круг побратимов – глас Олава раздавался громче иных, ему вторили смешки воинов. Навстречу Хельги и Сегирду поднялся ярл:
- Пришли наконец! А где мальчишка?
Хельги растерянно посмотрел на Рагнара:
- Неужто до сих пор не объявился? Я не отыскал его…
Сегирд нахмурился, сильно ему это было не по нраву. Остров то маленький – спрятаться негде…
Олав прервал свой рассказ, на ноги поднялись еще четверо викингов:
- Прочешем остров и найдем мальца!
- Небось так набегался, что уснул где на камешке, а Хельги близорукий его не приметил.
Рагнар обвел их взглядом и приказал: двое в ту сторону вдоль берега, двое в другую. Мы осмотрим лесок и на той стороне встретимся. Кто Хёгни приведет – тому полную до краев кружку сам налью! – Рагнар чуть подумал и добавил потише, - Да оружие возьмите с собой.

Не хихикнула тень, не вздохнула, наблюдая, как покидали стоянку воины. Отлив обнажал острые кривые зубья прибрежных камней. Но не было ветра, ни луны, ни звезд самых тусклых не было на одиноком холодном небе, и тоскливо жался к дровам огонь костра. Тень отыскала взглядом двоих, с которых весь день глаз не спускала и бесшумно за ними направилась.
Рагнар, Хельги и Сегирд шагали к лесу, и ярл ругал викингов:
- Что же вы, змей вас пожри, не отыскали его до захода солнца? Теперь по такой темени его поди высмотри!
Незадачливые поединщики молчали - хорошо хоть в темноте не видел Рагнар синяки и царапины на руках и ногах. Скрипел под ногами песок да жесткая трава. Сухие деревья впереди казались тенями чудовищных худых лап.
И вдруг меж деревьев что огонек мелькнул. И еще разок, чуть ближе. И опять. Разглядели викинги, что не огонек то, а рыжий лисий хвост. Надломилась ночь детским плачем, снова тишина на ветвях повисла.
- Там впереди! - воскликнул Сегирд, вытянув руку. Викинги замерли на месте, а затем Хельги кинулся в темноту. Чуть задержавшись, побратимы бросились за ним. Но лес молчал, и будто показалось все воинам, привиделось. Едва ли шепот они услышали бы.
- Уххходи отссссюда… уххходии….
И словно знакомый был голос, не памяти даже, сердцу знакомый.
Хельги остановился резко, небо оглядел, потом землю. Мать его предупреждала о беде скрытой, не след ее ослушаться. Но что нет в Митгарде матери уже зим восемь как, не вспомнил про то Хельги. Сжал крепче гарду меча верного, загадал: коли повторится – остановится он, назад повернет, и место гиблое; а коли нет – так то альвы шутят, и идти как раз туда нужно.

Сегирд вдруг заметил вновь мелькнувший в стороне рыжий хвост - и бросился за лисой, оставив ярла и Хельги где-то справа, среди деревьев.
- Постой! - зачем-то кричал он лисице, в голове колыхался смутный образ-воспоминание. Лес вокруг стал гуще, викинг цеплялся за ветки, а рыжий хвост мелькал всё дальше...
Наконец лиса совсем пропала из виду, а Сегирд понял, что очутился в непролазной чаще. Не мог он взять в толк, откуда взялась эта чащоба посреди островка, который был в четыре полета стрелы поперечь? "Видать, не простой этот остров, совсем непростой... или я головой о камни ударился и видится мне это всё?" - думал викинг, пробираясь среди деревьев к тому месту, где в последний раз видел мелькнувший лисий хвост. Вскоре он оказался на утоптанной тропе, которая вела туда, где должен был находится противоположный берег островка. Сегирд огляделся - тишина, ни шагов, ни криков... и зашагал по тропинке.

Рагнар тоже остановился - потерял он из виду обоих своих воинов. Огляделся вокруг и крикнул:
- Хельги! Сегирд!
- Нет здесь твоих людей, Рагнар, прихвостень Хральдов. Только мы с тобой, - из темноты шагнул к ярлу человек, которого звали некогда Альдунгом. Был он в пробитой , заляпанной кровью кольчуге, по горлу протянулся темнеющий уродливый шрам. Он сжимал двумя руками тяжелый меч. Рагнар потянулся к перевязи, ладонь его дрожала...

Поначалу никто не ответил на зарок Хельги, и воин уже смелее в чащу смотрел, меч опуская. Только тронул сердце хвостик тумана, обернулся Хельги – и под осиной старой мать увидел. Печальная стояла мать, изможденная, будто пешком от Альтон-фльорда по дну морскому шла. Протянула она ладонь, сына останавливая.
- Беги отсюда, мальчик мой, без оглядки беги. И смотри, за спутников своих не цепляйся – слепы глаза, побратима от морока не отличишь, заведут в чащу, да и скормят духам болотным. Беги сынок.

Сообщение отредактировал SergK - 3-03-2008, 21:22

[Сигрид >>>]

Страшным смехом ночи пробежал по верхушкам ветер, закручивая нежные ветки в косы, словно самый воздух почернел. Жуть под ребра пальцами холодными залезла, щекоча.
- Ты ли это, мама? – Хельги не двинулся с места, присматриваясь, не морок ли. А мать смотрела на него, как всегда смотрела, от чего сердце на место вернуться не могло, скакало волной неприкаянной.
- Я, сынок. Кому ж, как не мне, быть? От беды родного сына уберечь? Но не медли, велика сила материнской любви, только и на нее пересилок найдется. Торопись.

Лесная тропа никак не желала выводить викинга из чащи. Деревья заслоняли тусклый свет, вокруг царил тяжелый и густой мрак. Только тропинка освещалась полоской лунного сияния.
"Это морок? Почему лес не кончается? Если глядеть с берега - три лесины стоят... Непростой остров. Нужно найти Хёгни и садиться на вёсла..." - твердил разум Сегирду. "Здесь ты сможешь найти то, что всегда искал..." – зазывал беззвучный голос. Откуда пришел он - неведомо.
Лунная тропка вильнула и открыла глазу небольшую ладную избу, не хейм и не дружинный дом - так в Норэгр не строили... Сегирд подошел к двери и трижды глухо стукнул по тяжелым дубовым (откуда взялись?) доскам.
Тишина ему ответила. Молчал дом, будто заснул много-много зим назад. Но говорило что-то Сегирду – толкни дверь, сам войди. Говорило, умоляло почти, руку к скобе поднося. Толкнул викинг дверь, та с тихим скрипом отворилась. Шагнул внутрь и огляделся:
Изнутри дом выглядел ветхим и заброшенным - не под стать добротному виду снаружи. Перекошенные, подгнившие лавки вдоль стен, зола разбросана около очага, низкий стол со сломанной ножкой, паутина по углам... Повсюду скопились горы пыли, сапоги Сегирда оставили в ней следы. По полу тянулась еще вереница детских следов и следы ноги чуть больше - не детской, но и не мужеской. "Хёгни здесь был! Только кто еще с ним?" - воин шагнул в комнату... Слева промелькнула неясная фигура, кажется, мелькнули зелёные глаза... Сегирд быстро повернул голову - и увидел лишь свое мутное отражение на запыленном и затянутом паутиной полированном листе, что зеркалом служило хозяевам. Лунный свет серебрил пыль, пробиваясь через окна. Следы вели в горницу. Сегирд пошел туда и вновь уткнулся взглядом в огромное зеркало. Только не себя узрел воин на сей раз, но прозрачную тень девушки в зеленом хангерке и с косами рыжими, что заката пожар. Протянула к нему руку девушка, словно помощи прося.
Воин бросился к ней, протянул сам руку… коснулась ладонь холодного мертвого металла.
- Как тебе помочь?
От отчаяния в ее глазах сводило дыхание. Девушка улыбнулась грустно, поладила холодную поверхность, где ладонь викинга лежала. Потом резко напротив себя ладони выбросила. И снова на себя показала. «Пойми. Пожалуйста, пойми»
- Ты? Заперта? - истолковал её жест Сегирд.
Девушка медленно опустила голову в утвердительном жесте. на несколько ударов сердца замерла. потом ее словно озарило. Она показала за спину воина.
Тот обернулся, посмотрел на цепочку отпечатков в пыли:
- Это твои следы?
Она собралась отрицательно потрясти косами, но передумала и закивала, все показывая пальцем за спину Сегирда, словно приглашала туда обернуться.. или сходить.
Викинг кивнул и пошел по следам обратно к двери, оглядываясь через плечо на девушку, словно опасаясь, что та растает. И снова мелькнули в первом зеркале огоньки зеленых глаз. И вновь, повернувшись, там увидел Сегирд только себя. "Этот металл отражает наш мир... А зеркало в горнице - будто иной... зазеркальный". Подумав немного, викинг стряхнул с зеркала паутину, обхватил руками металлический гладкий лист и потащил в горницу. Пыль сыпалась на одежду.
Увидев его действия, девушка обрадовано захлопала в беззвучные ладоши, жестами принялась показывать, как лучше зеркало установить, повернуть, чтобы напротив оно оказалось. Словно две птицы двигались гибко ее руки в серебряных запястьях.
Когда же оказались зеркала напротив друг друга, и коснулся их луч синей луны, из пыли, что в воздухе висела, соткалась тень прекрасной девушки. Она протянула руки к Сегирду, и великая тревога в лице ее светилась.
Сегирд протянул руку, силясь коснуться зыбкого марева:
- Кто ты? Что за место такое?
Прозрачные руки к рукам сильным потянулись, вцепились в них крепко, потянулись, словно из омута, из межзеркалья вырывались. Девушка прекраснее росы утренней на руки Сегирду упала.
- Благодарю. Благодарю тебя, благородный воин. Но поспешим, нельзя здесь находиться долго. Как зайдет луна, коли не переступлю я порог, навечно здесь пленницей останусь.
Побежала она из дома, за собой викинга утягивая.

Сообщение отредактировал Сигрид - 5-03-2008, 16:33

[SergK >>>]

Мелькали тяжелые мечи, Рагнар теснил своего врага. Как и в том самом бою Альдунг отбивался яростно и умело, но не мог ярла превзойти. Раз за разом заносил он меч, а противник лишь успевал отскакивать от разящей стали. Вот звонкий и тяжелый удар по лезвию меча подломил ноги Альдунга, меч его вылетел из ладони и растаял в темноте. На коленях стоял перед Рагнаром умерший десять лет назад ярл. Губы его скривились в усмешке:
- Давай, бей! Отдай себя и людей своих этому шакалу Хральду в услужение... всех вас такая ждет судьба. Все вы умрете, сражаясь за конунга, что силой заставил вас служить себе!
- Ты грабил и убивал людей в моих землях, Альдунг-ярл! Я не убил тебя тогда, но сейчас месть мою тебе не отвратить! – Рагнар занес меч… И увидел вдруг, что вместо лютого врага на коленях стоит Хрольв Белый, хозяин Скъельдхейма. Пошатнулся ярл: одно дело – добить злейшего недруга, которого в честном поединке одолел, но вчерашнего побратима безоружного рубить… опустил Рагнар меч:
- Нет, не стану я голову сечь тебе. Вместе щиты держали против свеев – как теперь против тебя встану? Получается, по единому слову конунга побратима предам? Пусть Хель приготовит для меня постель в Чертоге страданий, если руки мои сотворят такое непотребство. – ярл убрал меч в перевязь. Хрольв по-прежнему стоял на коленях, опустив голову. Сзади послышался вздох:
- Ох… Ну почему вы, мужчины, всё понимаете лишь в самый последний момент?
Рагнар испуганно обернулся, рука его вновь легла на рукоять. Перед ним была женщина средних лет в скромной одежде. Зелёные глаза её удивительным образом притягивали взгляд – невозможно было ни рассмотреть, ни запомнить черты лица. Она заговорила снова:
- Как дети тешитесь глупыми играми… И ваш Отец Битв временами бывает похож на малое дитя, когда играет с вами, - женщина загадочно улыбнулась и указала на Хрольва, - Вот и твой друг, пока не побывал здесь, был таким же: словно безумец поил свой клинок кровью, не задумываясь о последствиях. Не для того, чтобы защитить и прокормить себя и родных – а потому, что он «воин»! – женщина засмеялась, - Как будто мясник забивает скот потому, что он мясник, а не потому, что людям в его селе нужно есть… Но теперь он изменился. Чтобы заметить это – достаточно только взглянуть…
Рагнар обернулся к Хрольву – но там, где раньше побратим стоял на коленях, теперь была только пустота и ночная мгла. Викинг крутанулся вокруг себя: ни души. Рагнар перевел дух. «Непростое это место… Или сплю я, или норны меня завели на колдовской остров!». Вокруг сгущался туман. Вдали мелькнули чуть заметные огни, и ярл зашагал к ним, раздвигая руками ветви деревьев, норовившие посильнее хлестнуть его.

Сообщение отредактировал SergK - 19-03-2008, 19:02

[Сигрид >>>]

Девушка бежала, не останавливаясь, пока дыханье не сожгло горло, пока ветки щеки не исцарапали пока не запнулась о корень, не упала лицом в повядшую траву. Бежала, цепляясь пальцами за викинга, чтобы не отстал, чтобы снова одной не оказаться, но не оглянулась ни разу, даже потеряв рукой рукав воина, не глядя находила его каким-то чутьем, только плескались меж темных деревьев рыжие косы.
Упала. Остановилась. Только тогда огляделась, на локтях приподнимаясь. Далеко остался домик, вырвалась из круга заколдованного, викинг ли вывел, альва ли шутница отпустила. Темен лес, по-хорошему темен.
Села девушка, спиной к стволу смолистому прислонилась, отдышаться пытаясь. А когда отдышалась, взор подняла – замерло Сегирда сердце от зелени глаз ее. Зарделась спасенная.
- Спасибо тебе, воин, что вызволил. Поймали меня альвы, обманом да речами сладкими усыпили, заманили. Один вопрос лишь задают - хочешь ли с ними в дом пойти теплый ласковый, хочешь ли с нами пищу разделить? И соглашаешься если – в дом их попадаешь, и там остаешься, часть дома станешь, не семьи – дома, горшечной душой или отражением серым. Иногда смягчается альва, путь освобождения дает, сложный путь, но исполнить можно, как ты сегодня меня из плена зеркального вызволил.. – закатными лепестками накрылись скулы, опустился смущенный взгляд. – Асгерд имя мое, Асгерд Хрольвдоттир, из Хедан-фьорда..
- Постой.. бабка еще моя рассказывала.. как пропали две сестры из Хедан-фьорда, что как раз в Скъелдхейм плыли. И пропали они будто.. но было то.. подожди-ка… неужели? зим пятьдесят как стаяло…
Улыбнулась грустно Асгерд.
- Почему ж нет, все, что об альвах говорят – правда все. Но не буем о печальном. Благодарность моя границ не знает, но придется мне просить о милости- забрать меня с острова, и скорее. Как настанет полночь, как прокаркает ворон, как завоет волк, как ухнет сова – замкнетсякргу, не выйдете с острова, раз за разом возвращаться будете. Поторопимся же! – вскочила Асгерд, потянула воина за собой из леса к берегу.

[SergK >>>]

Викинг послушно бежал за девушкой, доверяя её чутью - сам он не мог ни зги разглядеть в ночном лесу. Вдруг Сегирд остановился и окликнул её
- Постой, Асгерд! Прежде чем отплывать, нужно найти ярла и Хельги... И Хёгни потерялся... Ты видела его там, в доме?
- Хёгни?
Асгерд обернулась, к имени прислушиваясь.
- Хёгни…нет, не слышала никогда. Да и первый ты, кто в дом пришел из смертных с тех пор, как меня в зеркало заточили. Но на острове таких домов много.. кто этот Хёгни? Брат твой?
- Это... - Сегирд словно язык проглотил. Как сказать? - Это... сын девушки одной... она... дорога мне. Но в доме том следы детские! Может, альвы и его обманули?
- Маленький сын? Если еще не пушатся щеки – увести могла старая Хаятан, она сына своего ищет потерянного. А если воин он уже – так на поляне ищи, в самом сердце острова, там пляски со смертными устраивают, там костры праздничные жгут, ночи прожигая.
- Значит, и остальных могли альвы запутать... Надо позвать их.
Сегирд сжал кулаки и прислушался к звукам тёмного леса. Тишина. Он так и не решился нарушить её громким криком, спросил только:
- Где живет эта Хаятан? Нужно Хёгни отыскать!
Умоляющий взгляд зеленью полыхнул.
-Нет! Не надо. И мальчика не найдешь, и сам сгинешь! Быстрее, к берегу пойдем, там только от альвов защиту найти сможем, а утром, если хочешь так, поищем твоего Хёгни. Под белым жаром дня альвы меньше плутуют! Ну пойдем же!! – потащила Асгерд воина.
- Но ведь ты сказала, что если до полуночи не отплывем от острова - навсегда здесь остаться можем? - викинг удивленно посмотрел на Асгерд.
- Я про лес говорила, остров - это лес, а берег - он уже край, он за кругом заповедным, там, где волны тебя касаются переждать можно!
Сегирд не совсем понял, как такое возможно, но... поистине удивительным оказался маленький пустынный островок! Викинг решил довериться дувушке:
- Тогда поспешим к берегу, предупредим наших! Может, Рагнар и Хельги найдут мальчишку и выберутся из лесу... А сможем ли мы их отбить у альвов, если полночь их в круге том застанет?
- Не спрашивай, бежим же!!! - Асгерд в отчаянии заглянула в самые глаза Сегирда, утягивая его из леса. Тот послушался, но про себя порешил: "Отведу её к кораблям, а потом, коли они не вернулись, снова в лес пойду!"

[Сигрид >>>]

Не рассеять морок без женской руки, не найти дороги без ее верных слов, не унять тревоги сердца, руны верные не начертав. Нахмурился Хельги. Втроем в лес вошли, да разделили их озорные альвы, видно, некрепко друг дружкой дорожили, видно, зависть да гордыня про меж них гуляют. Где теперь Хёгни искать, где Рагнара ярла и Сегирда побратима? Темен лес, вьется сквозь деревья тропинка, но она ли к свету выведет? Вынул Хельги меч из ножен, перед собой выставил, осторожно по утоптанной траве ступает. Смеется над ним лес, голоса знакомые ветром доносит: то будто слева Рагнар крикнул до покойный Альдунг ему ответил, то будто шепот девичий пробежал, голос Сегирда ему вторил, и то Хёгни засмеется, впереди, близко совсем. Не спешил Хельги, каждый шаг выверяя, чтобы в ловушку не угодить, ни змею спящую не раздавить.
Шел он, и небо черно было, и не увидел воин, как стремительно снека луны по волнам бурным туч неслась, буруны и пороги обходя, то слева появляясь, то справа. Не открывали альвы своего дома никому, но особенная то была ночь, и сидеть бы под лодкой трусам, а смельчаки пусть на норн не пеняют – сложно к альвам попасть, а выбраться - невозможно почти.
Хельги не ведал того, что к самому городу приближался, что к самому пиру несли его ноги. Видел только, что мелькнул впереди домик лесной. Ускорил шаг Хельги: в домике спросить добрых людей можно, а лихих так и заставить. Ведомо им должно быть, что за остров такой, не как все острова.
Постучал Хельги – вязкая тишина ему ответом. Толкнул тогда викинг дверь, едва с петель не сорвав. Горница маленькая, без лампадки, у стола женщина стоит, горшок из рук немного не выпал, недовольно, без испуга на гостя незваного смотрит. А на лавке мальчонка сидит рыжий.
-Хёгни.. – Хельги позвал, но оборвала его женщина.
- Кто таков ты, что в дом мой без приглашения врываешься, двери сносишь да сына моего чужим именем кличешь? Но да не сержусь я, праздник нынче. Отведай меду сладкого и с миром ступай.
- Не мед с тобой я пить пришел отдавай мальчика!
Хёгни тем временем ложку в миску опустил, зачерпнул супа наваристого, подул осторожно, чтобы остудить.
- Не видишь, оголодал он. Поест – и уходите на все четыре стороны. Да и ты присядь, нечего притолоку плечами подпирать. Выпей вот, долго, небось шел.

Присел Хельги на крепкую лавку, принял из рук женщины рог с медом, большой глоток сделал.

Хихикала бессоветсная тень, из окна за Хельги наблюдая. К альвам провела она воина, разлучила, каждому такой морок дала, что до Рагнарька, не то что до начала праздника не распутаются. Сверкнула на нее глазами женщина в доме. Исчезла в ночи тень.

[SergK >>>]

Огни становились ярче, туман поредел. Вскоре показалось Рагнару, что слышит он голоса… вот только лес не становился реже. Неужели те огни – не костры среди деревьев?
Совсем близко подошел ярл к кострищу: уже видел смутные тени, мечущиеся меж огней, и слышал переливчатую песнь свирели. Наконец, раздвинул кусты и замер – вокруг языков пламени кружились и плясали молодые девки и парни в расшитой узорчатой одежке. На головах у многих красовались удивительные венки из свежих луговых цветов и трав… здесь на каменистом насквозь просоленном островке такие просто не могли расти. Рагнар застыл, словно боялся спугнуть царящее на поляне веселье – но парубки словно и не испугались его, продолжая свой беззаботный танец, не умолкала свирель. Многие пары прыгали через костер, не расцепляя рук – остальные громко хлопали храбрецам. Одна из девиц, что стояла в сторонке, поманила викинга пальцем. Тот подошел словно зачарованный - осторожно, всё еще опасаясь развеять этот необыкновенный и чудесный морок:
- Здравствуй, дочь славных родителей.
- И тебе поздорову, храбрый воин.
- Откуда вы здесь?
Девушка пожала плечами и улыбнулась:
- Мы всегда тут были. Это наш дом.
- Но на этом острове с моря мы не увидели реки или озера... Как вы тут живёте?
- Странные речи ведёшь ты, воин… Мы не знаем ничего, кроме нашего леса. Старая Хаятан иногда рассказывает нам про удивительные страны, острова и целые моря из песка, но… я её не слушаю. А вода… - девица наклонилась и схватила с расшитого полотенца, расстеленного на траве, глиняную чарку:
- Вот, отпей!
Рагнар принял чарку из рук, в ней плескалась самая обычная прозрачная водица. Он поднёс чарку к губам и сделал глоток – пресная, без привкуса соли, чуть сладковатая вода. Свежая, не такая как та, что припасена в бочонках в трюме драккара. Рагнар даже зажмурился от удовольствия – в этот момент на его запястье сомкнулась рука, и викинг удивленно распахнул глаза. Незнакомка лукаво улыбалась ему:
- Пойдём к костру?
Викинг только кивнул. Девица потянула его туда, где в ярком кругу света разгорался огонь ночного веселья. Свирель выкидывала хитрые коленца, а ноги сами норовили пуститься в пляс. Скоро Рагнар понял, что не может противиться весёлой мелодии: рука незнакомка влекла его в общий танец. А чуть погодя, он уже летел через огонь со своей спутницей, не разнимая рук.

Сообщение отредактировал SergK - 19-03-2008, 19:58

[Сигрид >>>]

Неспокойна река Тарим, в серую пену сбиваются волны. На камне у берега, ноги по колено в клокочущей черной воде, сидит лисица в треугольной соломенной шляпе. Хмурится лисица, хмурится брат ее, рыжий веселый лис, волны разглядывая.
- Помочь им надо.
По небу свинцовому великаны бесшумно тащили серое покрывало.
-Сами справятся, не так и страшно. А как дальше серьезнее будет беда?
- Не стало бы так, что не наступит никакого «дальше».
- Откуда тебе знать?
- Сердце материнское подсказывает. Сходи к нему, брат. Сними морок, ветра в парус плесни, чтобы убрать с проклятого острова, чтобы и веслом его больше не коснулись они!
- А как не получится? И сам пропаду?
- Не пропадешь. Не умеешь ты пропадать, братец.
- И то правда. – Лис обернулся трижды за хвостом против солнца.

Вздрогнула зеленоглазая альва, когда в горнице ее встряхнулся по-собачьи рыжий воин, в короткой жилетке на голое поджарое тело, с косами тугими короткими, с глазами зелеными злыми.
- Недоброе ты замыслила, сестра, - произнес Ракке, прямо в глаза альве глядя. Хёгни хлеб отложил, с интересом за лисом наблюдая. Почуял лисенок кровь родственную, но не понял еще, почему знакомым таким от незнакомого пахнет.
А Хельги, как врага старого увидел, вскипел, и заговор старушечий рассеял, и весь альвин морок. Вскочил с лавки, лицо кровью налилось, подхватил Хельги тяжелую лавку что сухую ветку, замахнулся на лиса. Увидев это, дрогнула губами альва.
- То не про тебя задумано. Спокон веков на Тайкьекку в облаках лазоревых ваша госпожа янтарными запястьями гремит, столько же наш господин на острове этом костры жгет да пляски нам устраивать велит. Уходи, лис.

Раке лишь руку поднял, и замер Хельги, с лицом яростью перекошенным, с лавкой над головой занесенной, Хёгни лишь выдохнул восхищенно.
- Так оно, только мы альвов в реке не топим и ночью поздней в камыши не заманиваем.
- Так наши дети к реке Тарим и не гуляют!
- Не шути с огнем, сестра. Сама знаешь, велика наша сила.
- Как крикнет сова, повелитель наш на остров придет. И никакие жемчужины вам, лисам, не помогут!
- Погоди смеяться. Если понадобится, я всем совам, что курицам, шеи посворачиваю, – Ракке облизнулся. – Нам, лисам, не привыкать.

Сообщение отредактировал Сигрид - 4-05-2008, 20:57

[SergK >>>]

Вскоре Асгерд вправду вывела Сегирда из лесу, в тумане блеснула луна, отражавшаяся в морских водах. Обернулся викинг: позади виднелась лишь маленькая сухая роща в три деревца - и не поймёшь, куда лес густой подевался? Неподалеку мелькали огни – мореходы, что по берегу острова пошли, Хёгни высматривая, искали теперь своих товарищей. Сегирд махнул им рукой и крикнул:
- Сюда!
Побратимы приметили его, направились в их сторону. Только остановились в двадцати шагах от викинга, разглядев его спутницу. Крикнул старый Олав:
- Сегирд, что за девка с тобой?
Тот беспомощно глянул на неё, затем обернулся к своим:
- Её удерживали на острове злым колдовством! Асгерд её зовут. Остров этот не простой, братья – на нём чудные дела творятся… Объясни им, - обратился он к Асгерд.

Асгерд за викинга пряталась, острыми пальцами в его сильную руку вцепилась да из-за плеча выглядывала. Скупо слова ее падали, что снежинки в иной день, и голос звенеть не хотел, норовя сухим шепотом под камень молчания лечь.
- Альвы этим островом ведают. Их это земля. А сегодня празднику них, великий день, самого Хозяина озорные ждут. Нынче ночью, как крикнет сова, сокроется остров ровно на срок, вместе со всеми, кто на нем есть. Ставьте же парус, воины, весла в уключины вставляйте- и бегите отсюда, все, кто спастись может- потому что остальных и сам Один не спасет!
- Мы своих на острове не бросим! - отвечал Олав. Ещё не хватало бывалому викингу девку взбалмошную слушать, да альвов боятся! – Пока не вернутся, никто здесь за вёсла не возьмётся!
Сегирд вновь обернулся к хилому леску:
- Можешь мне верить, Олав, а можешь к Хель послать, только лес этот… больше, чем кажется. Вам туда лучше вовсе не ходить – заблудитесь. Когда мы с Хельги и Рагнаром в лес тот вошли, и нити не прошло, как потеряли друг друга. Вы здесь останьтесь, присмотрите за ней, - викинг указал на Асгерд, - а я обратно в лес пойду.
Олав переглянулся с товарищами, затем приказал:
- Вы трое идите к кораблям, да заберите девку с собой! А я пойду с Сегирдом за ярлом и Хельги. Много чар разных я на веку своём повидал, глядишь, помогу чем-нибудь.
Нахмурилась Асгерд, едва ножкой не топнула.
- Совсем себя не бережете! Пропадете в лесу, заблудитесь, дорожки коварные, в узел сплетаются, звезды над ним другие, не найти обратно дороги!!
Кричала девушка вслед викингам, да не слушали они ее, уверенно к лесу шаги свои направляя.

[Сигрид >>>]

Только напрасны угрозы Асгерд оказались - почти сразу викинги на дом набрели.
Сегирд хотел в дверь постучать, но Олав опередил его - толкнул дверь и шагнул внутрь, шепча молитву Тору. Руку держал старик на рукояти боевого топора. Вслед за ним вошёл и Сегирд.
Отвлеклась альва снова от лиса, на вошедших глядя. Тихим восторгом горели глаза Хёгни-лисенка, безмолвной яростью лицо Хельги перекошено, но сдвинуться с места он не мог. Только Ракке спиной худой к ним оставался, не обернувшись.
Олав окинул взглядом тех, кто в клети был, и молвил спокойно:
- Поздорову тебе, бабушка! Зачем гостей честных обижаешь? Пошто мальчишку в чащу заманила?
- Никого я не заманивала,- поджала альва губы обиженно, *бабушку* воину не простив. – Сам мальчишка пришел, сам к нам напросился, сам за стол мой сел, сам ложку взял! Никого я никогда не неволила. И хулиганов своих усмири, что вместо благодарности мне лавками размахивают! – шутила сердито Хаятан, а сама на лиса глазами сверкала, не задумал ли чего. Но неподвижен стоял Ракке, как и Хельги ни пальцем не шевелил.
Олав хитро усмехнулся: похоже, рыжий паренёк, что посреди клети стоял, на старую колдунью управу уже нашёл, не обидит теперь. Сегирд же не мог глаз от война в короткой жилетке оторвать - казался он ему очень знакомым... Только на Хёгни бросил взгляд - в порядке ли парень, не причинила ли колдунья вред ему? Но Хёгни был в порядке, только смотрел завороженно на рыжего... будто тоже откуда-то знал его. А Хельги так и вовсе ненавистью пылал к нему - откуда бы такое? Снова заговорил Олав:
- Ну, тогда пойдём мы, бабушка, нас свои заждались. Ты уж прости нас, что угощенья твоего не отведали, да рассказами не потешили.
Ракке медленно голову опустил, будто соглашаясь. Альва жест его повторила, и показалось воинам, против воли она это делала.
- Идите, конечно, легкой вам дороги!
Хёгни тут же ломоть отбросил, что в руке держал, будто то змея была ядовитая, с лавки вскочил, к отцу бросился, тормошить его, чтобы столпом не стоял.
Олав положил руку на плечо Хельги:
- Пойдём, нам ещё ярла отыскать надо. Гнев свой побереги до времени, без тебя тут разберутся. - и пошел к выходу. А Сегирд спросил у рыжего:
- Кто ты такой, воин?.. я тебя видел где-то?
Снова кивнул Ракке медленно, и ожил Хельги, со вздохом глубоким опустил лавочку. Потухла будто в глазах его ненависть. Взял Хельги на руки мальчишку.
- Пойдем, Олаф, да побыстрее. Странное тут творится. – Сказал то воин да вышел скорее из дома проклятого, сына вынося.
Ракке спиной к двери попятился, жестом показывая, чтобы оставили викинги клеть, сам же цепко альву взглядом держал.

[SergK >>>]

- А может надо этому парню помочь? – Сегирд оглянулся через плечо туда, где осталась изба альвы.
- Рыжему, что-ли? Этот и без твоей помощи всех нас переживёт! – отвечал ему седоусый Олав. Викинги всё дальше отходили от дома старухи-Хаятан. Сегирд спросил у Хёгни:
- Как ты там очутился?
- Ногами, - огрызнулся Хельги, поперек туловища на плече сына удерживая. А лисенок все глаз от рыжего пришельца оторвать не мог,
что вышел из дома альвы спиной, да как только закрылась дверь, как прервалась связь, повернулся он и со всех ног бежать бросился, да не по тропинке, а напролом сквозь заросли, остальным крича, чтобы догоняли, да не оборачивались.
Викинги кинулись в чащу, туда, где мелькали рыжие волосы. Проворен был Ракке - еле-еле успевали за ним Сегирд, Олав и Хельги. Последнему было тяжелее всех - мальчишка хоть и легок был, да только спина, недавно только помятая, опять давала о себе знать. а захотел бы Ракке - и вовсе бы без следа исчез, растворился в лесу ночном.

А лис бежал, не остановимый ни ветками, ни буреломом, кажется, будто и деревья сами его сквозь себя пропускали. И не зря - скоро просветы замелькали, а там и морем потянуло неспокойным. Выбежали викинги к берегу. Бросилась с Сегирду Асгерд, что меловая скала бледная, за рукав на корабль потянула.
- Торопитесь, - подтолкнул воинов Ракке, - Луну я остановил, но долго удержать не могу - сила моя не бесконечна. Торопитесь же!!!
- Без Рагнара не уйдём! – Турс вырвал руку, и тут же обернулся на знакомый крик с берега:
- А вот я без вас – запросто! Пошевеливайтесь, пни трухлявые, мы спускаем вёсла!
Бросили воины взгляд на море: два драккара уже оставили негостеприимный остров, только с ярлова корабля не убрали викинги сходни. Костры давно угасли, а на песчаном берегу стоял только сам Рагнар с двумя викингами.
Обрадовались заплутавшие воины, словно ветер в сапогах их играл, быстрее прежнего побежали вперед, с одного прыжка на палубу забираясь. Асгерд обхватила руку Сегирда, чтобы помог по сходням или по веслу на корабль подняться. Тот вскинул девицу на руки и вмиг поднял на палубу. Затем обернулся к рыжему, что на берегу стоял, не торопясь лезть на корабль:
- Давай с нами! Не то навсегда здесь останешься!
- Нет. Я не пропаду. Плывите!- взмахнул лис руками, будто прогоняя, наполнил ветер паруса драккара.- Сына береги!!- крикнул лис,только волны его голос поглотили.
- Кто ты такой?! - крикнул напоследок викинг в белый прибрежный туман, что скрыл фигуру рыжего из виду, но ответа не дождался... Только послышались ему странные и знакомые слова со стороны берега: "И даже не думай возвращаться, слышишь!?"

Сообщение отредактировал SergK - 14-04-2008, 20:37

[Сигрид >>>]

Рассвет встречали невыспавшиеся мореходы у корабельного очага, укрываясь от утреннего холода. Попутный ветер надувал паруса, и уключины пустовали. Викинги с открытыми ртами слушали тех, кто ходил в странный лес на песчаном острове альвов – диву давались и не верили. Старик Олав доставал из-под одёжы железный молоточек на цепи и Тором клялся, подтверждая слова Хёгни, Хельги и Сегирда. Асгерд пыталась объяснить воинам законы альвов – воины, поначалу почитавшие девчонку за пустое место, теперь внимательно слушали, да кивали головами, запоминая таинственные поверья. Не угадаешь, когда ещё судьба решит с удивительными альвами лицом к лицу свести?
Настала очередь Рагнара рассказывать. Повёл он речь о том, как бился в лесу с Альдунгом и победил его, а о странной альвке, что с ним речь вела, умолчал. Чуял – не для всякого то. Рассказал о том, как нашёл поляну лесную, где кружились в танце лесные жители, да о том, как одурманенный сам пустился в пляс под руку с альвой.

Приземлившись по ту сторону жгучего пламени, Рагнар не разнял рук со своей спутницей. Он посмотрел в её глаза – зелёные, как и у незнакомки в лесу:
- Увидит твой суженый наши пляски – что ещё скажет?
Смеялась альва, за рукав викинга к костру утягивая.
Плясали оранжевые всполохи, от костров отрываясь, плясали альвы, взлетали светлые и темные их волосы, и ветки, и цветы, в них вплетенные. Рассыпались искры от потревоженных головешек, цепляясь коготками за невышитые края рубашек, взлетали вверх, и те, что не упали, становились звездами.
- Смешной ты. Пойдем туда, там тень и деревьев много, там нас не увидят!

- А когда она в сторону от костров потянула меня - словно голову с плеч отшибло. О жене позабыл, о детях, о походе - насовсем, словно и не было. Я и пошёл...

Сквозь кусты проскользнула альва, и не задели ее ветки, только мелькнул среди листвы белый рукав.
- Не отставай.
Под ногами земля теплая, указала она на место среди корней огромного дерева, старого такого, что сами корни из земли вылезли.
- Смешной ты. Но не наш. Я сразу поняла, что не наш. А Он чужих не любит. Сиди здесь, я к кострам пойду, чтобы меня не хватились, да тебя не нашли. А ты за мной не иди.
Рагнар послушно уселся на толстый корень, дугой выпиравший из земли. Выпитая вода словно отняла у него волю: скажи меч свой отдать - отдаст, в огонь шагнуть - шагнёт не задумавшись.
Вскочила альва, побежала снова сквозь густо сплетенные ветви, но вернулась, перед воином опустилась, в глаза заглядывает.
- Приглянулся ты мне, чужой человек. А хочешь, со мной оставайся? Весело век скоротаешь, ни забот, ни болезней не узнаешь?
В голове крутилось что-то... Чужие и в то же время знакомые лица, плеск вёсел, лязг мечей... Откуда всё это? Почему мешает, не даёт согласиться на счастливую жизнь в чудесном лесу? Чуть слышный голос шепчет "Согласись, проживёшь дольше любого из смертных... Согласись, от вовек бед не узнаешь, а те, что знал - позабудешь..." Беды, что знал... Люди... Воины за ним стоят. Он вождь.
- Нет мне покоя, пока поход не кончен... - губы не слушаются, словно онемели.

Сообщение отредактировал Сигрид - 4-05-2008, 20:59

[Сигрид >>>]

(перебивка, чтобы нас не закрыли!!!)))


Дай песку имя – потечет песок под джонкой, понесет не хуже речки, под килем растекаясь томно, и не будет джонке преграды, ни соленого крепкого шторма, ни глухого ослепшего штиля.
Дай ручью имя – понесет твою песнь на струях, разнесет по зеленым долинам, ее девушки в кэса подхватят, отдадут на ладонях солнцу, будет солнце светить твою песню, будет снова весна над Тибетом.
Дай лису имя – и вовек глаз его не забудешь, от луны смех его отразится, сны твои разобьет-распластает, за собой позовет через море, будешь вечно на берегу томиться.
Рев на камне сидела, ноги подобрав, только волны реки все одно юбку зеленую по колено намочили, гладя. Далеко вперед, за белый горизонт смотрела лиса, пальцами косы рыжие расплетая и сплетая; песнь-тоска сама из души рвалась, не думала о словах Рев, только о маленьком сыне да о брате, что в краю злом северном. Выпустит их Ньорд? Дочерям на ожерелья по костям растащит? Или хитрый Локки вмешается, опалит светлые лисьи головы, затуманит, обманет, уведет в пещеры темные, и забудут Ракке с Хёгни, кто их ждет, какую цену за них платит..
Потемнело небо над горой, облаком свернулось, туманом спустилось на землю. Рев бросилась, босыми ногами по заводи звонко шлепая.

-Как ты вырвался?
- Половину себя положил, две жемчужины вытянул, - протянул Ракке ладонь, на ней два серых камня, что сухая галька. – Не увидим мы теперь, что с лисенком. И помочь не сможем.
- До новолуния?
-Если бы до новолуния… а впрочем, подними-ка меня, сестра. Твой зарок силен, твоя сила велика. А коли вспомнил тебя викинг, так и вовсе нам те асы ни по чем. Только бы Госпожа не прогневалась, только бы демонов своих не отозвала! А дорогу к Хёгни я и без жемчужини найду. Достроила ли ты лодку?

[SergK >>>]

Ветер надувал парус, поскрипывала мачта. Вёсла молчали в уключинах, молчали и викинги, собравшись вокруг ярла.
- … отпустила она меня: колдовство рассеяла и к берегу отвела, - заканчивал Рагнар свой рассказ, - уж не знаю, что своим скажет?
- Отвертится, небось! – буркнул Олав, - Ещё за альвой твоей возвращаться нам не хватало! Мало нам этот народец бед принёс? Если бы не паренёк тот рыжий – совсем бы сгинули!
Ничего ярл не ответил, отвернулся и пошёл к носу. Солнце медленно ползло к зениту, море было чисто до самого горизонта, шибко шёл корабль… Ещё несколько лун, и покажется впереди Скъельдхейм. Недолго Рагнару тяжкие думы думать осталось – скоро меч в руки брать.

Викинги Альтон-фиорда так говорят: легко в сече лютой хирдом стоять, да тяжко себя в походе занять. Вот и сейчас дремал себе Ньёрд, а ровный ветер и спокойные унны не давал мореходам работы, вынуждая маяться бездельем. Вот и выбирай: то ли в сотый раз бронь проверить да почистить верный меч, то ли на скамье с товарищем кинуть резаные из сосны кости, а то ли просто лечь на палубу, да наблюдать за плывущими облаками, смежая веки.
Олав часто доставал из своего сундучка расчерченную доску и деревянные фигурки – игрушку эту привёз он из дальнего похода в страну Гардарики, а туда, сказывал, попала она с торговцами из далёких южных стран. Те люди, рассказывал Олав, были смуглыми, а на голову - небывалое дело - повязывали полотенца, да так, что было любо дорого посмотреть, а пальцы повторить боялись. Научил темнокожий торговец его той диковинной игре, да так ему она глянулась, что купил Олав заморскую доску с белыми и чёрными квадратиками, а в придачу к ней три с малым десятка чудных фигурок: были там воины с непривычными кривыми саблями, крутобокие лодьи, всадники, невиданные чудовища с длинными носами, и с каждой стороны по правителю и военачальнику. С тех пор многих сам той игре обучил, но обыграть его мало кому удавалось. Любил Олав играть за белого правителя, которого величал конунгом, а чёрного звал ханом.
Сегодня старику словно сам Один старику на ухо советовал – ни одной фигурки по ошибке не отдавал Олав сопернику, и когда солнце вошло в зенит уже пятерых обыграл он в свою игру. Больше желающих не было, и зрители разошлись по своим скамьям. Тогда подошёл к Олаву Сегирд:
- Уважишь меня игрой?
Тот прищурился с усмешкой:
- А и уважу! Так уважу – что света белого не взвидишь! Расставляй фигурки.
Заняла армия чёрного хана позиции против белого конунга и двинулись вперёд пешие воины. Завёл Турс разговор, выводя вперёд советника-визиря:
- Парень тот, который нам выбраться помог… Словно знал я его…
Олав наморщил лоб:
- И я его вроде видел где-то… давным-давно. А кто он такой – словно стёр кто из памяти.
- Мудр ты, Олав… А вот скажи мне, коли узнал бы, что у тебя есть сын, да только десять лет уже в чужом роду растёт – что стал бы делать?
Нахмурился старик – визирь побил пешего хирдмана, а сам в расставленную ловушку не попал – убёг.
- Что бы делать стал? В род бы свой ввёл его и дело с концом! – двинул Олав вперёд зверя с толстыми ногами и диковинным носом.
- А коли отчим его воспротивиться? Да и будет ли то ему добро?
- Будет, не будет… Правильно всё быть должно. Родной отец сына учит быть мужчиной, а родная мать ему пелёнки стирает.
- А если мать пропала в далёком краю, или нету матери вовсе?
Почесал Олав седую бороду, двинул фигуру:
- Ты чего вдруг такие загадки загадываешь? Ты что же, Сегирд, от игры меня отвлечь удумал?! – увидел старик свою промашку, да поздно было: двинул Турс своего всадника и побил носатое чудище, да ещё сам из-под боя ушёл, - Не допустят боги такой путаницы, решат по-своему!
Вздохнул Сегирд:
- На богов надеяться только тот может, кто сам свою судьбу решить готов. Ходи, Олав, больше тебе мешать не стану.
- Да уж достаточно того! – старик окинул взглядом фигуры, которые, как оказалось, стояли совсем не так, как ему бы хотелось. – Не выиграть мне уже. Давай ничью?
- Давай, - дёрнул плечами Турс. Друзья пожали руки и стали собирать фигурки в холщовую сумку.
- Скажу тебе, Сегирд, если так всё разляжется – я предложу решить то мальчишке. Пусть сам выберет, в каком роду ему быть. То, что взрослому мужу видится простым – малому ребёнку кажется сложным, но и наоборот. Твоя загадка ему и не загадка вовсе.

Сообщение отредактировал SergK - 23-06-2008, 22:46

[Сигрид >>>]

На скамье под боком отца хорошо сидеть, ни море солью под рубаху не ползет, ни ветер щеки не рвет, проверяя на крепость. Хёгни рукоять весла теребил, спросить не решаясь, а ну как разгневается Хельги, не радостью встретил он спасителя в хижине, да и за самовольный уход, из-за чего вся команда чуть жертвой альвов не пала, не отругал еще. Как бы розгами дело не кончилось.
- Тять…
- М. Чего тебе? – Нехотя отвечал Хельги. Недобрые виделись ему знаки. Но так сияли глазенки зеленые.
- Тять, а кто этот рыжий был, что ведьму саму победил? Ты будто знаешь его? А он будто меня знает.. будто волки мы и с одной стаи…
Вздрогнул Хельги. Не видел Хёгни своих, хвост отращивать не умел, а лисье чутье в нем оставалось, и признавал соплеменника звериным нюхом. Мал пока еще – отбрехаться можно, а вырастет да своим умом дойдет – что ответить?
- Знал я его. И ты знал. То матери твоей брат родной. Из Нифльхейма приходил, помочь тебе, - приподнял Хельги лисенка за бока, тискать принялся, с облегчением понимая, что успокоила на этот раз полусказка, - Видишь, как набедил ты, духи мертвые за тобой посланы на помощь!
- Я герой значит избранный асами?
- Герой… горе ты, команде на шею!
Ладонь жесткая рыжие волосы взъерошила. Отсмеялись.
- А почему ты тогда со злостью такой на него смотрел?
«Вот глазастый лисенок, когда бы за шкурку свою бояться, он по сторонам носом вертит!» - беззлобно хмурился Хельги. А хороший выйдет хирдманн Рагнару в подмогу.
- А помнишь Асбьёрна старого, что прошлой зимой к Хель отправился?
- Помню, как не помнить, - важно отвечал Хёгни. – Он нам мечи мастерил деревянные и снеки в ручьях пускать.
-А ну как придет к тебе сегодня ночью Асбьёрн? Неужели не испугаешься?
- Так то испугаюсь, а то – разозлюсь.
- Не пристало воину бояться, воин страх злобой подменяет, иначе и кольчугу надевать смысла нет – под кустом весь бой просидит, портки окрашивая!
Снова смех мальчишечий по палубе покатился, на низкий одобрительный хохот Хельги опираясь. Отдалялся остров.

[SergK >>>]

Со своей скамьи смотрел Сегирд, как Хёгни ведёт разговор с отцом. Слов не слышал, только приметил, что Хельги, хмуривший поначалу брови, подобрел и смеялся вместе с лисёнком. Тогда собрался воин с духом и подошел к ним:
- Ты, Хельги, позволишь мне поговорить с Хёгни с глазу на глаз?
Враз тучи на чело воина набежали. Глянул он на «побратима», что водой ледяной окатил, проворчал громом далеким, но сдержался.
- Говори, коли слов на языке удержать не можешь, - сказал – что плюнул, поднялся и к дальнему концу ушел, на нос, ветру недовольство подарить.
Сегирд сел на скамью рядом с лисёнком:
- Тебе твой… отец всё рассказал небось?
Хёгни чистыми глазами на Сегирда уставился.
- Многому тять меня учит, как отец сына, много рассказывает о полете стрелы и пути меча до шлема врага. Но вообще рассказы – дело скальдов да старых фрей обручий. К чему вопрос такой, дядька Сегирд?
Смутился Турс - ждал, что мальчишка сразу поймёт, о чём разговор будет. "А говорит как взрослый, как бы самого Олава за пояс не заткнул... Вот и угадай теперь: знает Хёгни о своей далёкой родне, или нет? Может утаил то Хельги вовсе?".
- Не знаешь, о чём речь веду... А про того парня рыжего, что на острове был, отец не сказывал?
Задумался мальчик, нос сморщив. Сказал медленно:
- Про волхва того тять ничего не сказал. Но как будто… - сошлись у переносицы брови, рука непроизвольно на сердце легла, - как будто знаю я его, а он – меня… но про что тебе оно?
"Значит, молчит Хельги-плут про настоящую родню лисёнка... ну и мне тогда говорить о том недосуг!" - Турс покосился на стоявшего на носу викинга, затем отвернулся к борту, стал на море глядеть. Отвечать мальчишке не торопился - какой уж теперь разговор? Глупо всё получалось... Проговорил только чуть слышно:
- Солнце скоро закатится...
Рыжие блёстки заплясали по поверхности ровных волн. Тихим был день, и вечер спокойствие сулил: знать, не гневался Вана-Ньёрд на мореходов. Не стал Сегирд такую мысль в голове держать, выбросил – переменчива милость богов. Обернулся опять к лисёнку: там рыжее и тут рыжее. Сказал ему:
- Скоро будем в Скъельдхейме… Мне ярл велел за тобой приглядывать. Ты в битву не суйся, а коли попадёшь в драку - держись у меня или у батьки за щитом, и слушайся каждого слова. А там, глядишь, и расскажу, какое мне до того дело.
Встал и пошёл к своей скамье – на закат глядеть. «Поговорил, стало быть, с сыном... А может он и не сын мне вовсе? Эх, если бы знать, если бы вспомнить…» Глядел на солнце, топившееся в пучине, и казалось, что вот-вот всплывёт в памяти лицо... Но черты дробились, как лучи на воде. И никто Турса не трогал: до того мрачен был лицом, словно за борт хотел, к Ньёрдовым дочкам.

Сообщение отредактировал SergK - 14-07-2008, 20:37

[Сигрид >>>]

- Пустите меня к нему!!
- да успокойся ты! – сухой и старый, как позапрошлогодний лист, старый воин бросил легонько деву на лавки, чтобы не вскакивала поперек качки. – Тебя ж волной слижет – заново спасать прикажешь? Сегирд, почитай, даром что Турс, а теперь Девичий Спаситель. И ведь на всех на вас не переженится!
- Пусти меня, старый, нечего деснами пустыми дразнить, выберусь на палубу, мне бы солнца коснуться!
- По что тебе солнце – на мониста свои гляди!
- А солнце мне, дед, затем, что силу я из него черпаю.
- Смешная девка! Все силу из каши хорошей да пива берут, а она – из солнца!
- Ты, дед, смейся, да не захлебнись! Альва я. Привороженная. И пока ворожбу не сниму – буду с вами плыть, к Сегирду тянуться. И заговорено так, что ничто остановить меня не может – ни стар, ни млад, ни с оружием, ни со словом мудрым. Лучше сам с дороги уйди, глуп ты, не хочу зазря кровь проливать.
- Ай, ладно говоришь! Неужто и правда обиду старому причинишь? Кости трухлявые перетрясешь? А известно ли тебе, что в Альтон-фьорде не пастушки безголовые, умелицы живут, - молодо голос зазвенел, жестко, - и что хирдманн каждый сестрой ли, женой ли, матерью ли заговорен!!
- так уж и каждый? А Сегирд?
Расхохотался старик.
- А Турса вообще не то, что слово девичье – меч не берет! Хотя словно бы и некому его было заговаривать..
Теперь черед был ручейку чистому Асгерд смеха.
- От меча да копья убережет его наговор. А от колдуньиных глаз бессилен! Пусти меня на палубу старик, этот воин моим будет!

Сообщение отредактировал Сигрид - 20-07-2008, 15:34

[SergK >>>]

В ночном море.

Ночь была холодной. Подул северный ветер, и мореходы стали доставать из-под скамей тёплые вещи. Пришлось викингам спустить парус и сесть на вёсла. На море рваными клочьями наполз туман – зажгли огонь на драккарах, да чтобы не терять друг друга из виду перекликались в ночи кормщики:
- Сигурд! – с правого борта.
- Хунтьов!
Старый Олав всё торчал на носу рядом с ярлом, дырявил взглядом молочную пелену.
- Шёл бы ты спать, старик! – подначил его молодой викинг, налегая на весло, - Или думаешь, Рагнар без тебя опасность не приметит?
Острый на язык Олав отвечал:
- А ложился бы ты сам, Роскви… или думаешь, что без твоей гребли корабль пойдёт хоть чуток медленнее?
Над палубой полетели смешки, а Роскви покраснел и налёг на весло с такой силой, словно в одиночку корабль двигал.
- Хунтьов!
- Ньялль! – с левого борта.
- Что думаешь, - спросил Рагнар у Олава, - как долго плыть ещё до Скъёльдхейма?
- Стало холодать. Посреди лета зима царит лишь в Йотунхейме – значит скоро увидим мы земли Хрольва Белого, на которые хладом дышат йотуны… - вдруг Олав прищурился, выбросил вперёд руку, - Туман колыхнулся!
Рагнар глянул туда, куда указывал викинг: туман закрутился там волчком, хотя ветер дул без перемены. Ярл скомандовал:
- Убрать вёсла! – и крикнул громко, чтобы откликнулись на соседних кораблях:
- Рагнар!
- Сигу…
Ответ с правого борта потонул в жутком рёве – гребцы схватились за уши, а их уснувшие товарищи попадали со скамей. Высокая волна качнула драккар.
- Убрать вёсла! – снова закричал ярл, беззвучно разевая рот. В ушах у него гудело так, что хотелось упасть на палубу, а голову в трюм спрятать. Он повернулся к Олаву – из уха старика текла кровь, а сам он, так и показывал туда, где клубился туман, и беззвучно шевелил губами. Рагнар глянул вперёд и остолбенел: всколыхнув белую пелену, из моря показалась огромная шевелящаяся дуга – такой толщины, что и сотня войнов не смогла бы вокруг неё сомкнуть кольцо. Она текла, словно река, и в свете луны вспыхивали на ней огоньки-блёстки. Когда звон в ушах начал стихать, Рагнар различил шелест чешуи и ошарашено проговорил:
- Мидгардсорм…
Драккар покачивался на волнах, а мореходы, словно завороженные, встали со скамей и во все глаза смотрели на чудо, что явило им ночное море. Всё быстрее текла чешуйчатая река, всё чаще мелькали блёстки, и дуга стала истончаться… Вдруг туман пропорола линия и один конец дуги стал подниматься, превращаясь в гигантский хвост, вздымая столпы воды. Хвост морского змея стал, извиваясь, подниматься в воздух на такую высоту, что, казалось, заденет сами звёзды, срывая их с небес… Замерев на прощание в ночном небе, он внезапно пошёл вниз, и Рагнар, словно очнувшись от морока, завопил что есть мочи:
- Право руля! На вёсла живо, пока Ньёрд не прибрал!
Голос ярла отрезвил викингов, вёсла дружно вспенили воду, и корабль стал уходить вправо от величаво падавшего с небес громадного хвоста. Когда он рухнул где-то слева, викингов на палубе накрыл оглушительный грохот, и окатили, сбивая с ног, потоки морской воды. Первая волна, последовавшая за брызгами, едва не опрокинула корабль, но опытный кормчий переложил руль, гребцы ударили вёслами, и драккар послушно опустил днище на воду. Корабль ходил ходуном, но больше не грозил перевернуться, отдавая мореходов на милость морского бога.
- Рагнар! – что есть мочи закричал ярл.
- Сигурд! – донеслось спереди, совсем близко.
- Переложить руль, зажечь огонь! Живо, не то ещё столкнёмся! – распорядился ярл. Затем закричал на левый борт:
- Ньялль! Ньялль?!
Ответа не было. Рагнар покачал головой:
- Надо вернуться. Хвост Змея упал как раз туда, где огонёк светился… Олав, ты слышишь!?
Старик не отвечал – по-прежнему смотрел на просеку, что пропорол в тумане змеев хвост. Кровь на его щеках уже засохла, на ногах он стоял вроде крепко, но заметил Рагнар, что седины у него в волосах стало больше… а может в свете луны так казалось? Затем Олав закрыл глаза и помотал головой. Потом повернулся к ярлу – глаза были ошалевшие:
- Много я на своём веку чудес всяких встретил… но такой здоровенной пасти в жизни не видал!

Сообщение отредактировал SergK - 24-07-2008, 21:09