Клетка, Hush, child. Hush.

Димитрий и призраки.
Совместно Аленький, ДЛ и Соуль.

Против ожидания Дмитрия, Ларри не «выкинуло» из его головы прямо на улицу, а опять «притянуло» к телу Аллисона. Теперь эта сущность затихла, свернувшись калачиком и стремясь собрать силы. Ментальный удар, которым взрослый ответил на его вторжение в тело, напоминал удар настоящий, физический. И порождал боль, а боль злила. Ларри не любил, когда его бьют, это будило скверные воспоминания. А призрак мог быть плохим мальчиком, очень плохим. Вот только странный человек не спешил убегать, а, напротив, решил разговаривать:
- А что он нас слышит?- раздался очень тихий и явно детский настороженный голосок.
- Не знаю, он сильный – ответил ему другой тихонько всхлипывая. Боль потихонечку отпускала, и теперь мальчик старался понять правила игр, предлагаемые взрослым. Он наказал, но играть не отказывается. Глупо.
- Прекрасно вас слышу, кто вы? – Димитрий вслушался и голоса стали отчетливее.
- Я Ларри, а это Кэтти, мы…мы хотим домой – в голосе слышались жалобные нотки, и Димитрию показалось что плачет ребенок. У него никогда не было своих детей, и так было бы лучше для всех, как ему казалось. А тут нахлынуло странное почти позабытое чувство из детства, когда он качал на руках свою маленькую сестру. Где она сейчас? Живет со своим мужем где-то далеко, у нее-то дети, наверное, есть. И семья, и нет этого смрада вокруг и темных провалов теней и не хочется домой, потому что она дома.
Внутри Димитрия все сжалось, странное чувство жалости и нежности затопило все его существо и в то же время стало вдруг очень не ловко.
- Ну что же, малышня, придется вам помочь – Димитрий попытался придать своему голосу беззаботность, будто это для него так, развлечение, всего-то помочь мимоходом. А сам даже не подозревал, как это сделать.
- Нам тесно и неудобно в этом теле,- всхлипывания как будто стали меньше. По сути, призраки говорили правду. Но можно ли было считать обычными детьми мертвых детей, не вырастающих десятилетиями? Вечный ребенок – существо, может быть, и занятное, но жутковатое.
- Ладно, приглашаю к себе – Димитрий уже понял, что говорил с духами, что было не просто странно, а очень странно, но почему то даже не удивился – сегодня все было поразительно.- Только, чур, сидеть тихонько и не баловать.
Тут же послышался смешок и Димитрий ощутил в своей собственной голове новую сущность, ты самую, что пыталось вытеснить его из собственного тела, только теперь это самое существо сидело тихо и в правду вело себя примерно. На сей раз Ларри был похитрее. Он не стремился перехватить контроль, как было с Аллисоном. Вместо этого по телу Димитрия как бы расползались тонкие ментальные усики, оценивая, изучая и обживая.
- Хм. – Димитрий закашлялся - ты кто Ларри или Кэтти? В общем-то, нам нужно убраться отсюда побыстрее раз уж мы вместе, там и поговорим. – Парень направился было в сторону города, но маленький голосок в его голове ультимативно потребовал позаботится и о другом духе, ведь он остался в теле старика.
Пробормотав что-то не понятное и очень смахивающее на ругательство Димитрий, взвалил старика на плечи.
- Не надо, - неожиданно шепнул в самое ухо едва слышный голос. Алиссон Миркл-Стэдвидж обмяк. – Я рядом.
Это напоминало ощущение присутствия. Кэтти не требовалось чужое тело.
- Я… потом.

Сцена первая: Рэтти, Парис и Они

Рэтти пнул балку над крохотным окошком и от души выругался. Он слишком хорошо понимал, что протиснуться туда не светит ни ему, ни удачно подвернувшемуся под руку чувствующему-помощнику... а между тем, что-то там явно было - и удалялось.
- Сволочи, - искренне произнес он, непроизвольно поглаживая рукой крошашийся бетон. Дом очень хотел помочь ему, но не мог. Расширить окошко было ему не под силу, а пробить стену - тем более. Любовь между Хранителем и Городом не была того сорта, когда кто-то может пожертвовать собой ради другого.
- Придется искать, - Рэтти поворачивается к Парису. - Пошли в обход. Надо обязательно его поймать, он не совсем обычный дух... Ты с того края - он ткнул пальцем в направлении от реки, - а я вернусь и зайду с набережной.
Не дожидаясь реакции Париса, Рэтти побежал, неловко подволакивая ногу и болезненно кривясь, назад - к развилке и берегу реки.

Они пробирались по тесному дворику, который был совсем-совсем не для детей. Никаких качелей, ни даже песочница - унылые и скучные ящики, бутылки, мешки с подмоченным и засохшим алебастром, в воздухе носится его же пыль... Склады, какая-то будка из покосившихся досок, в закутке слабо икает бомж - непонятно, виноват ли в том одержимец-призрак, или это обычное его состояние...
Выходов из дворика было два. Подворотня уводила направо, в сторону города и выхода из порта - именно с этой стороны Рэтти просил заходить Париса. И - узкая лазейка между двумя неплотно пристроенными приземистыми складами, где лежали пыльные доски и какие-то ржавые железки. В просвете виднелось небо - кажется, лаз выводил к реке... не в то место, где сейчас были Ларри и Кэтти, но рядом. Неподалеку.

Сцена вторая: Ларри, Кэтти и Димитрий

Димитрия охватило непередаваемое ощущение - наверное, так должны были выглядеть трип под психоделиком. Плывущие контуры предметов, давно знакомое становится непонятным, в голове куча вопросов - что это? как это? - очертания двоятся...
Координация оставалась четкой, но при этом маг слабо ощущал собственное тело. Похоже, вмешательство в разум дается тяжелее, чем могло казаться... к этому ощущению придется привыкнуть.
А еще - к легкому холодку в голове и несуществующим струйкам воды по телу.
К старику, похоже, сознание возвращалось - за исключением памяти о все произошедшем. Он хлопает глазами, пытается откашляться и встать, ловит взглядом пачку сигарет, валяющуюся рядом... он не понимает.
- Э-ээ... юноша, вы кто? Что здесь происходит, черт возьми?

На набережной появляется новое действующее лицо - невысокий пожилой человек в джинсовой курте и бейсболке, сбившейся набок. Он очень устал, бег причиняет ему несильную, но надоедливую боль, и по лицу катятся бисеринки пота. Он мельком бросает взгляд на старика и Димитрия, и собирается бежать дальше... но останавливается, словно наткнувшись на что-то очень любопытное.
Хранитель улыбается. Совсем чуть-чуть, даже не злорадно - как человек, выполнивший тяжелую работу или умело организовавший на это подчиненного (что в данном случае ближе к истине).
- Ты поймал их? - кричит он, сбиваясь на хрип. - Так держать! Сейчас я их верну на место... только стой спокойно, стой... спокойно и ни о чем не думай...

Он идет навстречу Димитрию. Мысли о духе, прячущемся в подвале, отходят на второй план. Он протягивает вперед руки, сам напоминает одержимого безумца - грубые, мозолистые, покрасневшие и совсем некрасивые руки...
Спокойно, приятель.

Парис

"Не совсем обычный дух", - сказал этот парень.
Тебе же не показалось, а, Пэрри?
Да ну, чего мы только не видели, не слышали и не читали за нашу осознанную магическую бытность.

Парис, оставшись один, колебался. С одной стороны, в голове настойчиво билась мысль свалить отсюда да поскорее, пока странный тип не видит. Какое, в конце концов, его дело, за кем там этот чувак охотится? Духи? Да на здоровье! "Надо поймать"! Вот ведь раскомандовался! Может, ну его нафиг, пусть сам носится по городу за этими своими невменяемыми чудиками! Кто их знает, на что будет способен следующий и не открутит ли он ему, Парису, голову?
С другой стороны, он чувствовал ту необычную, четко выделяющуюся из всего остального фона эмоцию. Сейчас он ощущал себя наркоманом, уловившим среди уличных запахов гнили, отходов и выхлопных газов знакомый, сладковато-тяжелый запах травки.
Маг отдавал себе отчет, что он в принципе боится носителя этой эмоции, не очень-то желает с ним встречаться. В самом деле, черт его знает, что там, на другой стороне дома. Однако он уже включился "в игру", готов был преследовать. К тому же еще оставалась небольшая доля понимания того, что все это может быть действительно важно, и что помощь незнакомцу вполне себе может оказаться полезной и для самого молодого человека.

Еще с минуту попредававшись сомнениям, Пэрри тяжело вздохнул, как бы сбрасывая остатки одышки, и двинулся в сторону, которую указал Рэтти.
Маг быстро шагал, пытаясь дойти своим умом, что же произошло.
Духи. Их надо ловить. Охотники за приведениями? Бред. Вернемся к первым двум фактам. "Не совсем обычный дух", так? Возможно, тот парень коллекционирует духов? Вариант вполне логичный. В чем-чем, а в пристрастиях к чему-либо Парис разбирался. Так что такая спешка, такая жажда поймать это что-то, от чего шла та эмоция вполне могла быть оправдана страстью обладать необычной вещицей.
Тогда другие люди? Ну те ненормальные, что встретились ему... Может, это тот дух и натворил? Если так, то он очень силен - охватить сразу столько людей своим контролем - такое не каждый умелый маг сможет. Это еще сильнее заставило Париса поколебаться в желании ловить это "что-то".
Погрузившись в свои размышления, маг чуть не прошел проход во двор, через который можно было добраться до той стороны дома.
Там он, по идее, увидит Его. Хотя увидит - это плохо сказано. Видеть его Пэрри совсем не хотелось. А вот чувствовать...
Вспомнив о том, как он учуял эмоцию, молодой человек будто снова уловил ее.
И торопливо свернул в нужную подворотню. Взору его открылся двор. Сначала маг огляделся, но затем одернул себя. Что тут искать бесполезным глазам? Он прикрыл их, пытаясь увеличить поле своей сенсибильности к эмоциям, и осторожно зашагал в центр двора.

Сообщение отредактировал Мориан - 25-06-2008, 12:41

Трое.

Димитрий ощущал себя смутно, все плыло, и сам воздух вокруг стал как будто мутным и вязким. На набережной появился рабочий в джинсовой куртке и бейсболке и Димитрий хоть и был в замешательстве от кучи новых ощущений, нахлынувших на него вместе с поселившимся духом, опасность распознал сразу, или может это Ларри увидел его. Все чувства и ощущения в голове перемешались. Говорят, что у животных чувства более острые, чем у людей. Так вот: у призраков они были… нет, не то, чтобы тоньше, но несколько иными. Мир для них казался размытым, как акварельный рисунок на мокрой бумаги, и обретал четкость только при взгляде глазами «носителя». Но эта «размытость» мира объяснялась ручейками мыслей, эмоций, энергий, казавшихся духами цветными пятнами на городском фоне. Они оплетали людей, складываясь в многоцветие ауры, оставаясь пятнами на асфальте и стенах, которых касались прохожие. Может быть, именно поэтому Хранителя узнали так быстро. На взгляд живого взрослого человека, в этом мужчине не было ничего необычного. Взрослый, скорее, сморщил бы нос от потертой джинсы, отвернулся как от клейма неудачника в мире власти и денег, «Мерседесов» и костюмов за тысячи долларов. «Это тот, кем мне посчастливилось не стать», - подумал бы этот человек. Но - не призрак. Для Ларри этот мужчина «пах» Клеткой, а от одного взгляда на его протянутые ладони, мальчика скрутило от ужаса. Рациональная часть его сознания, казалось, исчезла, загнанная в угол вспомнившегося подвала и дрожащая там от спазма несуществующих внутренностей. А на поверхность сознания выплыло древнее, почти что животное и не признающее невозможного состояние, названное в книгах «желание выжить».
- Спокойно… – таким голосом любитель энтомолог, наверное, говорит с бабочкой, которую изготовился изловить и уже подбирается к ней с сачком.
- Я не хочу, я …я…- голос был испуганным и почти переходил на визг. Димитрий не понял, что это верещит он сам. Тонкие усики, исподволь оплетавшие органы нового тела, тайком пробиравшиеся в руки и ноги, подчинявшие себе чувства и мысли, оказались задействованы все разом. Это был настоящий удар, чем-то напоминающей тот, пропущенный Ларри в ментальном поединке – и в то же время иной. Потому что здесь главным чувством был страх. Настоящая волна паники, порождающий приказ к мышцам: «Беги и спасайся!»
Как только он опомнился и вернул своему телу хоть какой-то контроль, он рванулся с места, пытаясь убежать. Причем рванул не от Хранителя, который протягивал к нему свои грубые руки, на вроде как пытаясь схватить, а к нему. Вот в один прыжок Димитрий оказался совсем рядом, вот обогнул его быстро и со всей возможной быстротой припустил по набережной, нырнул за угол, и уже не разбирая дороги, несся по городу: лишь быть подальше, там, где можно отдышаться и передохнуть.
Все-таки последние полчаса выбрали все возможные силы в нем, душевные и физические.
А за глазами билась одна мысль. Своя ли? Чужая? Звучала она: «Убежать». А за ней, за завесой всепоглощающего животного ужаса, алым огнем пылала жажда реванша.
«Может быть, надо ударить?»

(втроем)

Они

Они застыли на середине дворика – выбирая направление. Духа потянуло к просторной подворотне, сквозь которую спокойно проехал бы грузовик, а вот Эмилию потянуло к щели между складами.
За нами гонятся. Большие люди. – прошелестело где-то глубоко внутри, и одна часть, словно согласившись с другой, перестала противится другой. Мгновение спустя они уже пытались протиснуться в узкое пространство, между двумя стенами.
Кап-кап-кап. Капельки крови просачиваются сквозь многочисленные царапины и устремляются к пыльной земле. Никто, даже слон, у которого самые большие уши, не смог бы услышать этих звуков, но Они слышали. В каждой потерянной капельке крови был кусочек Эмилии, а значит и кусочек Их.
Перед тем, как скрыться за углом, Они обернулись, окинули беглым взглядом дворик… Он стоял у самой подворотни. Он – и Они поняли это – слышал, как капает кровь. Не ушами, но слышал. Чувствовал. Он – червяк-пиявка, присосавшаяся к Ним… Он – злой, плохой, от него воняло Клеткой. Пусть незначительно, едва ощутимо, но воняло – может, то было чье-то случайное прикосновение, но Они не думали об этом.
Эмилия оскалила зубы, зашипела, словно разозленный зверек. Она была очень Зла. Безымянный дух, для которого запах Клетки был не только самым ненавистным, но также и самым страшным, что только есть на свете, одернул ее. Словно невидимая рука ухватилась за ворот потрепанного платьица Эмилии и потянула ее за угол.
И Он остался позади.
Быстрее, быстрее, быстрее. А Пиявка – потом. Они договорились.

Сообщение отредактировал НекроПехота - 26-06-2008, 12:57

Парис

Стоп!
Как будто выстрел заглушил на мгновение все проявления внешней среды.
Ярким пожаром вспыхнула эмоция.
Иди к папочке, родимая, он тебя не обидит.
Если до этого момента Пэрри еще несколько колебался по поводу того, стоит ли ему преследовать этого странного духа, то теперь этот вопрос даже не возникал в мозгах мага.
Он резко повернул голову в ту сторону, откуда так явно и неприкрыто только что полыхнуло ярко-красным, смешанным с серым. Полыхнуло, как сраные фейерверки на новый год, рассыпавшись искрами по эмоциональному полю окрестностей.
Ты крайне неосторожен, мистер Дух!
Парис так ничего и не увидел, зато чувствовал прекрасно. Магу казалось, что сил у него стало раза в три больше, что он стал быстрее, ловчее, лучше. Ему просто казалось.
Однако он устремился в ту сторону, где еще пару секунд назад полыхал огонь этой странной, столь явной эмоции. Красно-серой. Красный- злость или боль. Он тоже ранен? Вполне вероятно. И зол, что тоже логично. Серый - страх, бегство, отчаяние. Это тоже ясно.
Но там было что-то еще. Пэрри не успел дать этому "цветного" названия, но уже уловил суть. Затхлость, усталость, замкнутость. Зеленовато-коричневый, где-то так. Что это?
Парис быстро шагал, снова пытаясь уловить, настигнуть, вцепиться воображаемыми зубами. В духа? Боже праведный, вы слишком плохо о нем думаете. Эмоции - вот все, что его сейчас интересовало.
Гребаный наркоман в ломке. Наркоман, который живет, пока видит, ощущает, чует свой героин - эмоции.
Обычно магу не хотелось поглотить, распробовать каждую эмоцию, влиться в нее. Да и незачем это - мало ли чувств испытывает каждый человек в каждую минуту своей беспросветной жизни?
Но сейчас, сейчас ему хотелось вдохнуть полной грудью запах этих зеленовато-коричневых полос в общем красно-сером фоне.
Настигнуть и вдохнуть.
А затем пусть катится.
Парис неотступно следовал по направлению к тому месту, где чуть ранее была Эмилия. Там, где минуту назад в луже отражался край детского платьица, теперь стоял маг и пытался впитать в себя уже почти развеявшиеся остатки злости, страха, ненависти и затхлости духа.
Как же он выглядит? Кто он?
Молодой человек нетерпеливо прикрыл глаза, ловя последние капли. Часто эмоции оставляли след в эмоциональном поле (кстати, это формулировка самого Париса, коей он гордился, как какой-нибудь важный профессор докторской диссертацией), и по ним какое-то время можно было следовать за объектом. Но не сейчас - сейчас следа не было.
Лишь небольшой штрих - направление.
Если бы это была площадь, молодому магу ничего бы не оставалось, как сесть прямо на землю и ожидать своего товарища. Но тут был лишь один выход, и именно в ту сторону тянулся штрих.
Значит, туда. Пэрри снова зашагал, пытаясь вчувствоваться во все, что происходит вокруг, но уже менее уверенно.
Они должны где-то тут встретиться с этим типом - должно быть, он уже поймал духа.

Сцена, на которой встречаются все:

Трое в одном. Они боятся, они ощущают дрожь в метафизических коленях, они не хотят возвращаться - и бегут сумасшедшими рывками, продираясь сквозь затхлый воздух.
Рэтти прыгает в сторону, пытаясь ухватить юного мага за ногу, промахивается и падает. Кричит что-то неразборчивое вслед, в то время как брусчатка разматывается под ногами Димитрия, все дальше и дальше от пошатывающегося Хранителя, пытающегося подняться и переводящего дыхание...
Сердце бухает в грудной клетке, как гидравлический молот.

А потом город беззвучно вскрикивает. К концам его присоединяют покрытые корочкой электроды, и повсюду - по земле, по поверхности зданий, в мареве воздуха - пробегает дрожь разряда.

Димитрий подскальзывается и падает почти на ровном месте, больно ударившись коленом - ткань очень медленно темнеет, набухает красовато-коричневым пятном.
А когда он пытается подняться, падает еще раз, не пройдя и трех шагов.

Рэтти медленно приближается, расставив руки и шагая механистическими движениями голема - припечатывая каждый шаг о мостовую. Он полон решимости не дать беглецам уйти, и кажется, что-то способствует и помогает ему в этом.

А тихое преследование Эмилии и Париса неожиданно меняется. Безымянный дух, тянувший за ворот платьица девочку, выбирается из пыльного лаза, собрав на себя ворох паутины... на ту самую улицу, по которой пытается убежать одержимый призраками Димитрий.

Пэрри, как обладатель более длинных ног, уже видит их - почти всех. Эмилию. Припавшего на одно колено Димитрия - кажется, у него из плеч растут словно две змеи, извивающиеся в бессилии... Этих двоих - Эмилию и Димитрия - разделяет от силы метров пять.

Если Парис выберется из этой узкой дыры и чуть повернет голову, он увидит своего недавнего знакомца Рэтти, который сейчас совсем не напоминает портового рабочего. До него еще метров двадцать, но... на самом деле Хранителю не совсем нужны руки, чтобы дотянуться до нужных ему людей.

Впрочем, Эмилию он кажется, пока не замечает?

Сообщение отредактировал Черон - 26-06-2008, 18:47

Они
И псевдотелекинеческий бабах, одобренный мастером.

Словно маленькие ужики, Они проскользнули сквозь гвозди, торчащие из досок, сквозь сами доски, сквозь поваленные балки и разбросанный в проходе мусор. Ловко перескочили через преграду и спрыгнули на мостовую.
Они обернулись, зная, что позади ползет Пиявка, ползет и всасывает Их кровушку, которую Они пролили, оцарапавшись о гвозди, зубцы и острые края досок. Проклятый Пиявка! Вот из-за угла показалась его тень, еще чуть-чуть и протиснется тщедушное тельце!
Но… но там другой Он! Он-Клетка! Он, который разит Клеткой, словно эта Клетка внутри него самого! Хранитель! Сторожевой Пес! Ненавистное существо! Ярость, гнев, ненависть – дьявольская пина-коллада забулькала, закипела внутри Них. О, ненавистное и ненавистнейших… самый плохой, самый бяка... чувства, такие громкие, яркие, четкие и такие детские. Эмилия открутила бы ему голову, сломала бы его, кинула бы его в стиральную машину крутиться и крутиться – до скончания веков!... Плохой, плохой, плохой!..
Но сзади нагоняет Пиявка! Они уже видели его пиявчатое лицо, сладостно втягивающее в себя их ярость. Не лопни, Пиявка! Надо что-то решать, времени мало… как жаль, что нельзя раздвоиться… - сделать что-то с Пиявкой, потом повернуться к Хранителю…
Балки, паутиной опутавшие переулок, из которого выскочила Эмилия, с грохотом обвалились вниз. Вслед посыпалась штукатурка, обломки кирпича – на голову Пиявки. Несколько сиротливо оставленных лопат вдруг бросились ему под ноги – словно живые!
В ноздри ударило пылью.
- Aпчхи! – чихнула Эмилия и пропасть, в которую вдруг она угодила, исчезла. Ее ноги вновь стояли на твердой почве… и она снова Они.
Они вздрогнули…
- а?..
Хранитель – вот, кто главный враг. Ты!. Один из обломков кирпича, лежавший у Их ног, неожиданно подпрыгнул вверх, завис и проворным воробьем выстрелил в Хранителя. А потом еще один, еще один и еще. А голову, в живот, в пах – куда угодно.
- Ннаааа! – взвыл безымянный дух, даже не обращая внимания на то, что ноги Эмилии подкосились, задрожали, словно тонкие тростинки под могучим ветром. Опомнился лишь тогда, когда Эмилия оказалась на земле.
Из разбитого о булыжник носа потекла кровь…

Сообщение отредактировал НекроПехота - 26-06-2008, 19:39

Пэрри

Пэрри уже почти бежал за той эмоцией. Вот он - проход. И... Богородицу вашу за ногу, что за фигня? Девочка? Маг ожидал увидеть мужчину, старика, бомжа, бабульку с котомкой - что угодно, только не девочку.
Увы, он думал об этом, когда на скорости протискивался в проход.
Красно-серая-с-примесью-зеленовато-коричневого волна обрушилась на него и попыталась закружить в своем водовороте.
Магу было не в первой сталкиваться с сильнейшими, всепоглощающими эмоциями, но ему требовалось хоть пару секунд времени, дабы не впасть в такую же ярость.
Он рванулся в последний момент, прикрывая голову руками от летящих сверху обломков и балок, споткнулся о лопаты и полетел вперед, обдирая локти, плечи, колени.
Он упал, ощутил, как он сам полыхает красно-желтой волной боли и стремительности, пошевелился, изо всех сил стараясь выбраться из-под упавших балок с наименьшими для себя травмами и потерями. Девчонка упала на землю.

Не то чтобы Пэрри любил детей - обычно у них не было денег, чтобы покупать дурь, а именно этот критерий для Париса определял нужных (то есть хороших) и бесполезных (то есть плохих) людей.
Но сейчас - сейчас ему было жалко девочку. И несколько страшно - он видел, что за вихрь, ураган, черт возьми, торнадо эмоций охватил ее тщедушное тело.
Молодой человек выбрался из-под обломков. Джинсы порвались. Пиджак весь в пыли, тоже порвался, на щеке ссадина, страшно болит левая лопатка - шибануло балкой со всей дури.
Он встал, качнулся, пошевелил руками-ногами убеждаясь, что вроде ничего не сломал.
Быстро повернул голову, пытаясь понять, что же происходит. Кто-то убегал. Тот парень, что искал с ним этого странного духа, пытался до них добраться. Пэрри ощущал магическое действие, энергию, будто потоки крови в прозрачной воде ручья.
Бежать? Да идите вы! Колени болят, кажется, чуть потянул лодыжку- никаких больше пробежек.
Парис подошел, рывком поднял худенькую девочку на руки, взял поудобнеее. И заковылял туда, где странный тип гнал не менее странного типа.
Эмоции. Эмоции. Эмоции.
Он ощущал их везде, но ничего не мог понять.
Но очень, очень хотел.
Пэрри глянул на девочку.
Черт вас подери, во что вы меня втравили?

Ларри.

Те в одном теле – это много, ужасающе много. Когда ОНИ просто общались и даже – играли друг с другом, дергая ментальными щупальцами мышцы и сухожилия Аллисона, глядя на мир его глазами по очереди, как и подобает по правилам детских игр, все было терпимо. Но когда три разных сущности пытались перехватить контроль над телом, то «сожители» больше мешали друг другу, чем помогали. Хотя желание у них было одним единственным – убежать.
Возможно, Димитрий упал бы даже без вмешательства Хранителя, так велико было усилие, требуемое от тела. Мускулы, к которым приходили противоречивые приказы, даже сейчас конвульсивно сокращались, так что на этом фоне боль от разбитого в кровь колена просто терялась. А Хранитель все приближался. Хранитель… теперь Ларри вспомнил это слово. Он вообще многое вспомнил, включая то, что именно этот человек был там, в подвале, где мальчик сидел в темноте… сколько? Ларри не помнил. В подвале не было часов и там почти всегда было темно. Казалось, что долго, так долго, что призрак стал многое забывать. Но сейчас он не хотел растворяться в удушливом влажном мраке, не хотел обратно в плен Клетки.
Для людей, обладающих истинным зрением, Ларри сейчас напоминал кобру, эдакую экзотическую змею, раздувающую радужный капюшон за правым плечом Димитрия. Мальчик рискнул выглянуть наружу, хоть и не разрывая окончательно связи с телом носителя. Наверное, молодому магу стало от этого легче: в таком сумбуре невозможно даже бежать, а не то, чтобы размышлять здраво.
И тут их накрыло настоящей эмоциональной волной, источником которой была девочка, стоящая неподалеку. Ларри сразу увидел, кто она: так карась узнает карася в общем пруду. Тот же запах существа без возраста, не молодого и не старого, казалось бы, юного но уже попахивающего могильной гнильцой, тленом давней смерти и долгого плена в стенах Клетки.
«Пока она отвлекла второго взрослого, а Хранитель – отвлекся, мы могли бы бежать. Но далеко ли мы убежим?»
Ларри издал приглушенное шипение, на физическом плане проявившееся как сквозняк, покрывший пылью обувь Хранителя. Неуверенность и агрессия – гремучая смесь, и «кобра» сделалась красно-голубой по окраске. А потом мальчик напал, быстро и не задумываясь. «Змея» развернула свои кольца, дух практически выскользнул из тела, оставив там лишь малую часть себя, «хвостик» ментальной рептилии. Бросок – и удар самим собой, будто хлыстом. По Парису.

Далеко убежать Димитрию не удалось. Он упал. Пребольно ударился коленом. Попытался встать и бежать дальше, упал опять. Через несколько секунд понял, что даже просто идти дальше, весьма затруднительно. В голове верещал Лари, требуя немедленного продолжения движения, и уже почти захватил в своем безумном страхе контроль над телом.
Димитрий тяжело оперся руками на мостовую, была, не была, попробуем. Димитрий дышал тяжело, боль отдавалась по всей ноге, и под коленом отчетливо становилось мокро. Однако маг собрал все свои остатки разума в один большой узел, попытавшись хоть немного отделить свое сознание от бесновавшегося Лари. Парень попытался представить большой платок из тех, что носила его бабушка, когда-то, и «накрыть» им в своем сознании духа, как расшумевшегося попугая. Удивительно, но сложились слова, и Димитрию удалось их даже произнести.

Темное зеркало, провал снов
Возвращаю долги тебе вновь
Две души, что сцепились в одну
Тянут- тянут тело ко дну.
А в твоей душе пустота
Сила есть, так не надо ума
Отпусти меня, суета,
Вишь, пришла моя череда

Голос срывался на шепот и хрип, от камней на мостовой холодило ладони, а боль в колене стала пульсирующей. Было понятно, что оставаться так как есть не стоит, не нужно это. Димитрий попытался подняться на ноги…

Парис

Он. "Остывающая" девочка. Парень, что бежал с ним. Парень, что бежал без него. И еще какая-то странная куча-мала.
И это - эта вот срань господня - всё эмоции, которые, как стая борзых собак на гонимого зверя, набросились, вгрызлись, повисли на Пэрри, пытаясь охватить, завладеть, побороть, перемолоть и выплюнуть бесчувственное тело с обездвиженной душой.
Но нет - мистер Монторро знает, что с вами делать, ребята. Уж что-что, а справляться с эмоциями он научился. Правда, сейчас, когда этот бурлящий поток так навалился, сопротивляться было значительно сложней.
А еще девочка на плече. Она уже почти не являлась раздражающим фактором в плане эмоций, но являлась таковым в плане мыслей.
О даа, она не давала прокуренным мозгам Пэрри покоя.
Бдыщ!
Другим словом не описать того, что случилось с магом. Общий фон эмоций, схожий, пожалуй, с уносимой прозрачной водой сортира блевотиной, вдруг разорвался яркой, уже почти неразличимой вспышкой, устроив нехилое сотрясение магическим "мышцам" парня.
Пэрри покачнулся, чуть не уронил девочку, но устоял.
Голова загудела, казалось, что потемнело в глазах, хотя он вполне мог все различить. Только вот ничего не понимал.
Удар. О да, юноша это понял, но вот защититься не успел, увы. И сейчас, стоя в странной позе и пытаясь придти в себя, Пэрри параллельно старался восстановить фон, собрать силы и выдать категорическое атата по попе того нахала, что это сделал.
Кто это был? Тот, что с ним? Или тот, что рядом от того, что с ним?
Парис с каждой секундой понимал все меньше, а тратил сил все больше.

Вокруг нас происходят странные вещи...
Сложно сказать, что позволило Димитрию подняться и ощутить себя более-менее твердо стоящим на ногах - вырвавшиеся рифмованные строки, или действия Эмилии, отвлекшие на время Хранителя... но тем не менее, он был свободен. Не до конца - в голове все еще плыла тяжесть и чувство дурноты, давящее на виски, но теперь юный маг мог его контролировать. И кажется, давление присутствия... стало меньше? Как будто часть существа, засевшего в его голове, переместилась куда-то в другое место... не совсем, оставив кусочек себя, будучи готовым вернуться - и что теперь, скажите на милость, делать?

Удар Эмилии же достиг цели - первый обломок кирпича ударил Рэтти в живот, заставив его согнуться и утратить концентрацию. Впрочем, боеспособность снаряда явно не была достаточной, чтобы вырубить взрослого человека - главной несущей силой была, скорее, неожиданность. Остальные кирпичи жалобно рухнули в пыль в середине полета, а последний просто отказался подниматься в воздух. Город был благосклонен к Рэтти намного больше, чем к сбежавшей из клетки неприкаянной душе. Казалось, он с неприязнью смотрит на девочку на руках Париса, и была бы его воля - сомкнул бы стены, раздавил бы, расплющил и выпил бы кровь через трещины в кирпиче, так, чтобы не осталось и следа.
Тебе нет места здесь.
Ты отвратно самому существованию.

Что же до дилера... Парис внезапно получил удар такой силы, что заставил его упасть на одно колено и едва не выронить Эмилию. Что-то втекло ему под череп, каплями просочилось в спинномозговую жидкость, пронзило легкие и перехватило дыхание - таким было, с поправкой на общий эмоциональный фон, первой впечатление.
Маг чувствовал, что все еще способен сохранять над собой контроль. Что-то билось в его голове, как птица в клетке, и нельзя было, ни в коем случае нельзя было ослаблять контроль, думать о чем-либо другом - хотя попробуй перевести мысль на размышления о нарциссах, когда твой мозг пытаются сварить прямо в черепе!
Парис был совершенно не уверен, что в таком состоянии способен тащить девочку, и вообще передвигаться. Ему нужно было хотя бы несколько минут покоя, чтобы отразить первый натиск, ведь (хоть он и не подозревал об этом), силой Ларри была не столько ядовитость духа, сколько отчаяние, стремительность и неожиданность.

Сказать, что Рэтти был удивлен - значит, очень смягчить выражение его лица в тот момент. Но провести логическую оценку он сумел - и побежал в сторону Париса.
Правилами простейшей арифметики два пойманных духа были важнее, чем один.
Тем более что какой-то из них был весьма необычен...

Таким образом, Димитрий и Кэтти на некоторое время были предоставлены свой судьбе. На очень небольшое, скажем прямо, время...

Ларри

В списке страхов любого ребенка мирно уживаются возможная война, темнота и бугимен под кроватью. Внешность последнего изменяется в зависимости от богатства фантазии юного существа, и от того, во сколько родители выключают свой телевизор. В зависимости от последнего фактора, время, в течение которого дитя узнает, кто такой Фредди Крюггер и чем он отличается от царя Кощея, может разниться значительно.
Душе Ларри было шесть лет, но на фантазию мальчик не жаловался. Так что бегущий навстречу Хранитель в глазах беглого духа виделся порождением зла с услужливо пририсованными ему внутренним зрением Ларри рогами и парой острых копыт. Как на такое ответит нормальный ребенок? Правильно: закричит.
Этот крик был почти материальным. Все «слышащие» вынуждены были зажать уши: как бы люди не любили детей, пронзительный визг, переходящий в ультразвук, который они временами издают, раздражал и «вживую». И это было нормальным: ведь, если ты, предположим, любишь котов, то это не означает автоматического выведения постулата о любви к их мартовским песням.
Вопль был ужасен, но он был только началом. Потому что вторым (логичным) действием было дать деру. Неважно куда, лишь бы не попасть под ноги (и в руки) Хранителю.
Ларри привычно юркнул в голову Димитрия и испуганно посоветовал магу бежать, и как можно быстрее.

Димитрию удалось подняться на ноги, и тут же он согнулся от ультразвукового визга, поднятого Ларри. Димитрий почти физически ощутил, боль в ушах от этого крика. И почувствовал как сжалась Кетти.
- Здесь явно мне делать нечего.- пронеслась совершенно дурацкая, но такая уместная в данный момент мыслишка. Не размышляя об этом далее, Димитрий развернулся с твердым намерением дать деру, благо Хранитель, вроде занят чем-то другим.
Уже набирая ход, насколько позволяла ушибленная нога, Димитрий почувствовал как Ларри шмыгнул обратно в сознание и ультимативно потребовал убираться от сюда поскорее.

Скорость убегания: Димитрий и присные

Порт. Размывающиеся очертания скособоченных складов. Много серого, картинки становятся ветром, небо успокаивающе темнеет.
Опустевшие кварталы, по которым бежит маленький человечек с двумя огромными живыми сердцами в голове. Кажется, они успокоились на время, и не мешают телу в бешенном ритме уноситься от места страха - но с другой стороны, похожи на замершие бомбы с часовым механизмом. Дернешься невзначай - взорвутся. Бойся нервных движений, следи за собой...
Город. Серо-коричневые здания, стены, окна глаз, редкие фонари жесткого электрического света. Тени. Очень, очень много теней - а еще отголоски далеких звуков, шум машин, голоса, лай собаки. Хочется забраться в тень и уснуть - но это хочешь не ты, это плачет тот, кто внутри тебя. Димитрия шатает - то ли от усталости, то ли призраки в голове снова готовятся действовать... но пока он еще в состоянии контролировать их. Контроль. Постоянный контроль.
Кто-то кричит от блеклой неоновой вывески - эй, парень, иди к нам и нальем еще! Можно опустошенно улыбнуться - бедняги, несчастные счастливцы, вы не видели того ада, откуда я выбрался. Вы не знаете той ужасной тайны, которую я только начинаю узнавать. Потому что они...
Женщина с коляской, торопится домой, вдруг падает на колени посреди улицы, хватается за голову и тоненьким голосом ребенка начинает плакать. Существо в коляске смотрит непонимающе; дитя, теперь ты старше собственной матери. Теперь вы должны поменяться местами.
Потому что они...
Кто-то подбегает, встревоженный - большинство просто остаются поглазеть. Дама молотит кулачками по тротуару, тяжело надрывно дышит, не переставая заходиться ревом, который подхватывает ребенок. Данс-макабр. Пока вежливый молодой человек, который подошел помочь леди подняться, сам не взвывает в ужасе, начиная царапать лицо руками.
Потому что они...
Димитрий проходит по улице, остраненно наблюдая, как все это постепенно происходит здесь. Рэтти удалось поймать многих - но еще больше вырвалось. По сравнению с остатками толпы на вечерних улицах одержимых, кажется, мало - но не все они заметны, не все столь малые дети... вот старик, обронив пачку сигар, в неестественной ярости раскрывает над головой несуществующий зонт - когда-то бывашая мисс, оставшаяся одна в пустом дождливом городе.
Потому что они здесь.

Ларри


Свернувшись калачиком в голове у Димитрия, Ларри тихонечко всхлипывал: нервное напряжение давало о себе знать. Но, как и всякий ребенок, он достаточно просто совмещал плач с глазением по сторонам. Город сильно переменился с тех пор, как он видел… что-нибудь, кроме подвала. Этот город, казалось, слышал биение его сердца ушами водосточных труб, смотрел на Ларри пустыми глазницами домов – и мальчик явственно ощущал, что не нравится этому существу. В городе было что-то от Хранителя, частичка той пугающей силы, которая заставила духа потерять хладнокровие там, позади.
«Надо было «сломать» взрослого, идущего рядом с Хранителем, - думал Ларри, - один безопаснее чем сразу двое. А они плохие…» - тут ребенок запнулся. Да, от одного из взрослых пахло Клеткой, но от другого-то – нет. Но они шли вместе...
«И Димитрий шел с ними», - пропел тоненький голосок в глубине подсознания.
- Слушай, а ты откуда? – спросил Ларри невольного попутчика.

Сообщение отредактировал DarkLight - 14-07-2008, 21:03

Совместно ДЛ и я

- Слушай, а ты откуда? – спросил Ларри невольного попутчика.
От недоумения Димитрий затормозил и встал прямо посреди улицы.
Ну надо же, интересуется, а с какой целью, позвольте спросить? Интересно, а он мысли- то мои может прочитать?
Тут Димитрию стало страшно, совсем страшно, и показалось, что до этого в кошмаре вокруг страшно то и не было. Он попытался представить свои мысли заключенные в толстое стекло наподобие того в какое прятали особо ценные экспонаты в музее. Как-то раз Димитрию пришлось ночевать там, и он вдоволь насмотрелся на разные диковинные штуковины под такими стеклами в призрачном свете уличных фонарей, что заглядывали в окна. Воспоминание о бронированных стеклах несколько успокоило поэта, и дрожь в желудке уменьшилась. Настолько что стало возможным вести беседу.
- Ну, как бы это тебе объяснить… я живу в Городе. К-хм…Здесь не так плохо как кажется, Город заботится обо мне и, как видишь, я не сильно бедствую. А ты откуда?

- Ты живешь в Городе у Хранителя? – голос Ларри звенел в ушах у Димитрия серебристым колокольчиком: один «динь» - в правом ухе, второй – в левом. Легко было представить его, как рыбку, плавающую по кругу в аквариуме в виде головы мага. Словом, дух был в растерянности: - Он страшный, но ты говоришь «не так плохо». Ты не отдал нас ему, но ты похож на него, - будь Димитрий чуть опытнее, он бы увидел, как ментальные «щупальцы» в его теле задвигались, пытаясь вычленить эту похожесть. Но нетренированный маг лишь почувствовал дискомфорт, начинающийся от головы и концентрирующийся в «брюшном мозге» под ложечкой. – Очень похож, - так озвучил мальчик итог своих наблюдений. – Ты странный, и пока что живой. Это странно вдвойне.
«Из нас трех еще жив только ты», - это не было сказано с помощью голоса, но как-то появилось в сознании. То ли невольная оплошность Ларри, то ли – собственный инсайт городского мага. А, может, трио просто подумало так в унисон.
Неприятное ощущение насторожило Димитрия (откуда оно взялось?).
- Ну как бы тебе это объяснить...Город он ничей, и с ним можно подружиться. А то что я живой, ну даже не знаю что сказать, наверное, у всех свои недостатки — попытался пошутить Димитрий. И продолжил уже вполне серьезно — В данный момент это мое свойство очень поможет всем нам. Честно, вас тоже обычными не назовешь. А Хранитель, думается мне, не очень хорошо с вами обходился и я не намерен отдавать вас ему— улыбнулся Димитрий. Духи начинали ему нравится, особенно когда вели себя прилично и не пытались захватить его тело. Непонятная тревога поубралась из желудка и Димитрию стало легче. Что же это такое все-таки было? Надо бы разобраться, но это подождет. К тому моменту Димитрий подошел к лавочке в небольшом скверике и удобно устроился на ней, подогнув под себя одну ногу.
- Спасибо, - прошелестел голос Ларри. Сейчас он был акуратен: неприятные ощущения в теле Димитирия, вызванные душевными терзаниями вселившегося в него духа, прошли. Осталась лишь благодарность, чем-то напоминающая поглаживание по голове. Ларри, как и всякому ребенку, было проще думать о чувствах через ощущения, и магу пришлось испытывать на себе последствия такого способа мыслить.
В целом Димитрию было удобно, внутри улеглось, и он решил позволить себе немного просто посидеть на лавочке прежде чем решать, что дальше делать и как быть. В конечном итоге он заслужил короткую передышку после всего пережитого, да и детишкам( пусть и не совсем живым) нужно немного отдохнуть.

- Завтра в два тридцать, не забудь...
- Слышали о случае в порту?
- Генри, постой...
- ...и что?
- Двадцать трупов, из них больше половины с ума сошли, каково?..
- ...аутохтония. Если твой приятель так хорошо все видел, почему он сам жив?
- Хха!
- Да ерунда. Больше слушай...
- Вот завтра и увидим. Читайте на первой полосе - "Бойня в гавани"...
- ...зная Монтгомери, скорее, "Оргия безумства и смерти"!
- Четырнадцать и семь с вас; благодарю.
- ...сумасшедшие? какие-нибудь сектанты?
- ...а как же, если находишь человека с пальцами в глазах, ясное дело, сатанист или герметик...
- А я слышал про электромагнитные поля. Что-то вроде магнетрона...
- "Филадельфию" вспомнил?..
- А, к черту, налей еще, Джимми...
- Может, сходим к нему домой? заодно новость принесем, так сказать...

- Чушь.
Очередная реплика говорящего сонма обитателей улиц вырвала Димитрия из расслабленной полудремы. Эта реплика явно была адресована ему.
На скамейку присел еще один любитель вечерних прогулок - мужчина, на вид лет тридцати пяти-сорока, сосредоточенный взгляд и нахмуренные брови никак не вяжутся с легкой полуулыбкой. Странная одежда - темно-коричневого цвета какая-то помесь пиджака и плаща, длинная, почти до пят... Священник? Похоже, но какой-то незнакомой церкви. И ни одного символа...
- Впрочем, - доверительно наклонившись к магу поближе, мужчина заговорщицким тоном продолжил, - не так уж они и неправы. Сегодня в доках на самом деле произошло неприятное событие. Не настолько, как завтра будут говорить газеты... но неприятное.
- Около полутора десятков мертвых, - откинувшись на спинку скамейки, "священник" смаковал цифру с явным удовольствием, - из них человек десять обнаружены в позах, заставляющих задуматься о состоянии их психики. Трое пропитых моряков и одна проститутка уселись в кружок и играли в песочнице, а умерли, наглотавшись песка - каково, а? Макабр! Хха...
- А вы кажетесь рассудительней этих пьяниц, молодой человек. Что вы про все это думаете? Второе пришествие разгневанных Теслы и Лайслера? Версия не лишена привлекательности, хе-хе...

А Ларри чувствовах исходящий от незнакомца страх. Он чего-то боялся. И он сам выглядел пугающе. Как загнанный в угол беглец с часовым механизмом в руках. Рядом с ним было опасно, и очень хотелось отодвинуться на другой край скамейки - желательно, чтобы краем скамейки при этом оказалась другая сторона города.
Он был непохож на Хранителя. Совсем. Меньше, не такой страшный - он был просто человек, несмотря на то, что выглядел представительнее Рэтти. Но...
Но...

Сообщение отредактировал Черон - 16-07-2008, 18:11

(вместе Мастер и я)

Респектабельный горожанин не вызвал положительных чувств в душе Димитрия. Ну какого хрена он тут навязывается и почему хмурится? Долгое время живя на улице Димитрий научился определять настроение людей и стоит ли к ним подходить, к этому человеку он сам явно бы не подошел, что то в его нахмуренных бровях выдавало то ли боязнь, то ли волнение, в любом случае к нему не стоило обращаться с просьбой. Ну раз он сам предлагает беседу, может оно и ничего...
- Может вы расскажете подробнее? Похоже я проспал последние сутки...- Димитрий старательно изображал полное неведение и саму любезность. Стараясь при этом выглядеть абсолютно невозмутимым.

- Ну как же, - словоохотливый собеседник, кажется, был ничуть не взволнован вялой реакцией Димитрия. - вы от меня слишком много просите. В конце концов, меня там не было, но слухи, слухи... В общем, выходит так: - он принялся загибать пальцы - немногочисленный народ идет по улочке, возвращается в свои норки домой, и вдруг - бросаются врассыпную, вцепляются друг другу в глаза, бьются головами об стену, кричат и танцуют какую-то мерзкую кровавую джигу прямо на мостовой. Это продолжалось около получаса, распространяясь все дальше во все стороны, но одного эпицентра, кажется, не было. Впрочем, тут сложно кому-то верить, сами понимаете - из всех прямых свидетелей этого большинство, наверное, уже мертво... И как вам версия об электромагнитных полях, а?

- Право, я не специалист в этом вопросе, и не могу утверждать определенно – томно протянул Димитрий, пытаясь протянуть время и придумать что-нибудь более- менее вразумительное.
- Но я никогда не слышал, что бы электромагнитные поля вызывали такое, хотя говорят, киты на берег тоже неспроста выбрасываются.- Димитрий заговорщически оглянулся и продолжил - Может это какое-нибудь оружие испытывают военные? Я слышал о квазимагнетронном оружии, вроде бы оно должно обладать похожим действием. Только тс-с-с. Это совершенно секретная информация - Димитрий пытался спровоцировать собеседника своей псевдо - откровенностью, слепленной из невесть, когда и где почерпнутых непонятных наукообразных словечек и страшных сказок про военные испытания.

- Ерунда, полная ерунда! - вскричал собеседник, разве что не вознеся руки к небу. - Простите, но вам, как и тем профанам от науки, лучше держать рот закрытым, если информацию вы черпаете из газетенок вроде "Дейли пресс" или у домработницы вашей матери! Квазимагнетронное, да такого и слова-то нет!.. нет, нет, и слышать не хочу. Я сколько угодно готов спорить и громить сказки о Тесле, но с желтой прессой сравниться не в состоянии, уж простите. Вы все-таки небезнадежный человек - оставьте эту чушь, мой вам совет.
Переведя дух после сокрушительной атаки, он продолжил, снизойдя на полтона к доверительным ноткам:
- Нет, причины здесь были какие угодно, но только не те, что описывает нынешняя наука. Корни надо искать в людях, не в электронах. Человеческое сознание, если оно должным образом подготовлено, порой обладает такими возможностями, перед которыми наука встает в изумлении - вспомните хотя бы Месмера. Современные авторы не могут сойтись в причинах и законах таких взаимодействий, и даже при всем моем уважении к сэру Дойлю, его "Туманный край" - пропаганда и фарс. Я не верю в духов и призраков, но в гипнотическую силу мышления... тому виной слишком много фактов. Провоцировать такое сумасшествие мог сильный гипнотизер, настоящий маг...
- Вы думаете что таковой маг мог появиться в этом городишке? Право, это достаточно сомнительно, что бы гипнотизер такой силы вдруг появился здесь. А вот гипотеза о субинформационных полях мне кажется весьма убедительной, да , конечно, обыватели могут называть это мистикой, духами ,привидениями, чем угодно. Но как то это должно же быть классифицированно и обьяснено, помимо досужих вымыслов наших медиумов, как они себя называют... - Димитрий продолжал свою провокацию, судя по реакции собеседника предыдущая реплика ему явно удалась: человек вышел из себя, так можно узнать кое что интересное. Внутренне Димитрий довольно улыбался, кое что из бестолкого спора ему удалось выудить для себя, потом на досуге надо будет порамыслить над этим, а пока...продолжим. Димитрий вошел в азарт.