7 \/ 3. странствия и скитания., третья часть.

[higf >>>]

- Ну, на этот вопрос ответить просто. Я Хейлин, брата зовут Гимир - можешь так и называть, Безымянная, - маг фыркнул. - А нужна ли нам сделка с тобой... вот на этот вопрос, по-моему, невозможно ответить сразу.
Хейлин повел плечами, затем, повернувшись к гостье спиной, подошел к кровати и сел, всем своим видом показывая усталость и небрежность.
- Ты торопишься, Безымянная? Или тебе не составит труда явиться завтра?
- Я – Лиэ, - представилась женщина. – Не составит, конечно, если вы никуда не спешите. Могу еще что-нибудь сказать, если это поможет почтенным гостям думать.
- Скажи, почему ты обратилась к нам? - прищурившись, спросил маг. - Этот город большой... тебе больше не с кем подписать, кхм, договор?
- Потому, что ни у кого из местных нет вот этого, - она ткнула пальцем в посох. – А если б и было – они не сумели бы с ним обращаться. Они не могут увидеть меня и тем более – помочь. Достаточно?
- Ты богиня, - подытожил Гимир, и тут же прикусил язык.
О том, что здешние жители не видят своих богов, они узнали от Эйнари, а тот спрятался, словно его и не было.
- Почему ты так решил? – интерес в голосе был живым и слегка тревожным.
- Волшебников тут нету, так кто ж еще, - выкрутился белобрысый, мило улыбнувшись. Обычно на женщин действовало, как и наивный взгляд. – А ты, выходит, про них знаешь?
- Знаю, - женщина снова взглянула на Хейлина.
- Значит, мы подумаем, Лиэ. Возвращайся завтра и получишь ответ.
Он сложил руки на груди, давая понять, что больше беседовать не собирается.
Сохранять невозмутимое выражение лица было сложно - привычный к богиням (ах, Айлин-Айлин!) Хейлин удивился не столько сущности явившейся, сколько цели визита. Здесь нужен волшебник, и нужен - богам.
Кстати, а ведь перчатка... Айлин, помнится, ругалась, что они отдали ее неизвестно кому.
Если их собеседница и была раздосадована, то не подала виду. Неожиданно она приблизилась так плавно, словно плыла, а не шла, коснулась тонкими пальцами щеки барда, задержала их. Затем провела по его губам, улыбнулась и исчезла без следа.
Гимир присвистнул.

(соавтор поста соответствует цвету)

[Хелькэ >>>]

Маг некоторое время сидел неподвижно, с застывшей на лице гримасой: одна бровь поднята, рот слегка приоткрыт в изумлении.
- Да уж! - выдохнул он наконец, тряхнув головой. - И как ты это находишь, братец?
- Мне это не нравится, - плотно сжал губы воин. - Но... я не уверен, что мы можем говорить спокойно. Она могла просто стать невидимой.
- Я ее уже не чувствую, - Хейлин поджал губы, - но... ты можешь быть прав. Кстати, мне кажется, что есть кое-что, что могло бы на ее уход или не-уход отреагировать.
Он указал Гимиру глазами на место, где до того, как исчезнуть в неизвестном направлении, сидел Эйнари.
- Можете, - послышался голос из-под кровати и оттуда выкатился бог и шумно вздохнул – как будто сдерживал дыхание все это время. Гимиру стало интересно, а дышат ли боги. – Уф, меня не почуяла!
- Ты от нее не зря, наверное, спрятался? - поинтересовался маг.
- Знаешь, невозможность сделать что-то людям без их помощи на нас самих не распространяется, - отозвался бог воды. – Я не хочу проверять милосердие богини исцеления и болезней. Она сильнее меня, намного.
- У нее еще есть верующие? – это не удивило бы Гимира.
- Сейчас – не знаю. Но она начала терять силу совсем недавно, десятка три лет назад.
- Понятно, - констатировал Хейлин, - вот зачем ей мы. Или я. Ты знаком с ней? Лиэ можно доверять?
Вообще, "можно ли доверять богам?" - эта проблема уже давно тревожила мага. Пока что все боги, им встреченные... мягко говоря, были неадекватнее любого полотенца.
- Гроб подержать я бы ей доверил, - мрачно отозвался комок шерсти. – Даже свой, не все ли равно? Она была самой яростной из не смирившихся.
- Безрадостно звучит, - поморщился Хейлин. Задумчиво провел рукой по гладкому дереву посоха. - То есть ты не советуешь с ней связываться?
Ему и самому было неохота, но перчатка заставляла задуматься.
Эйнари неожиданно задумался.
- Это было бы лучше, - неохотно ответил он.
- Для кого? – выстрелил вопросом белобрысый.
Бог отмолчался.
- Мы ей действительно очень нужны, судя по всему, - задумчиво произнес старший брат. – И, похоже, если что и грозит, то не нам, а им.
Он повел рукой, охватывая жестом Эйнари, дом Имира, город за окном...

[Сигрид >>>]

Ветер сильный. Такой бывает ветер? Или скалы обижаются на людей, что над ними взяли власть, и сжимают кулаки, соединяют ладони, чтобы в щелки дул особенно злой, ободранный о камни ветер. Или наслал его кто?
Энитке снова погубило любопытство. Когда последний лепесток Лиэ растаял в полусне, Сарк уже далеко ушел, и тени пришлось догонять, цепляя вуаль тела от травинки к травинке, не соскальзывая чудом – и уверенностью, что эта недобогиня просто так не оставит их – его! – в покое и опять попытается устроить театр теней.
О, театр теней Энитке могла сыграть как никогда!
Сарк увидел ее издалека - чего ни в коем случае не могло случиться с распластаной на ткани травы обрывочной тени, лоскуте темноты, которую замечали разве что птицы из поднебесья.
Увидел - и остановился, запоздало заметив, что ноги подкашиваются. С ней все в порядке. Она не ушла и не бросила, она искала...
- Энитке, - улыбаться было невозможно, слишком странные вещи он нес с собой. Поэтому Плетущий просто стоял и смотрел на нее.
Она налетела, как налетает гроза в пустыне, вот ее видишь на горизонте легким безобидным облачком - и уже стоишь, объятый ее неистовым гневом.
- Сарк.. Эта Лиэ. скажи мне, она приходила? она не сделала тебе зла?
- Она только говорила со мной, - Плетущий медленно-медленно покачал головой, прикрыв глаза и пытаясь ощутить всем телом присутствие незримой тени. - Обещала и увещевала... и сулила блага, какие только можно представить. Я хочу спросить, Энитке... только спросить, я никогда не буду, да и не смогу, принудить тебя - ты хочешь снова жить, как живут люди?


(несмотря на, мы все-таки его собрали! и чронко тоже, да, поучаствовал)

[Черон >>>]

- Если за это она возьмет тебя - нет. Сарк, послушай, - тень старалась изо всех сил, чтобы он ее чувствовал, ощущал, чтобы опирался и не боялся упасть. - Она тебе только мозги запудрит, богам нельзя верить. Они исполнят твою просьбу. исполнят в точности - настолько точно, что ты не рад будешь исполнению. Но ты устал, я вижу... А здесь нет ни теплой пещерки, ни уютного дупла.. погоди, я слетаю, может, там есть дерево, ты сядешь под него и отдохнешь?
- Да, - как-то легко и тихо сказал Сарк. - Да, конечно, пойдем... Я даже уже и не знаю, есть ли нам смысл идти в тот город, куда мы собирались.
Они шли - Энитке указывала путь, Сарк передвигал ноги, с удивлением чувствуя, как его все-таки вымотала дорога, а больше всего - наверное, безумный бег обратно и разговоры с Лиэ. По дороге он говорил:
- Она возьмет не меня... Ей просто будет нужно тело. Любое. Быть может, не придется никого убивать, если я найду сильное и крепкое тело, умершее без повреждений... но если и нет - для тебя я бы с радостью отправил в мир иной десяток этих безмозглых созданий, что проживают жизнь зря. Но согласишься ли ты?
- Что ты такое говоришь! - вполне возможно, что мелькнувшая молния не с неба упала. - Да как... я не смогу, и не позволю тебе отнимать жизнь! Ты создан, чтобы ее Хранить - вот и храни! А тут недалеко до перевала, а за перевалом чудесный деревянный городок, совсем маленький и такой теплый... Ты отдохнешь. Лиэ не посмеет туда сунуться.

(мы собрали? Нет, правда?..)

Сообщение отредактировал Черон - 21-12-2008, 14:47

[Сигрид >>>]

- Но зачем, скажи?! - голос Сарка взметнулся до небес, зазвучав тоскливо и страшно, - Я не создан, я сам выбирал Дар и его учение, и в предназначение я не верю, пусть мне и подсовывают дары красивей и опасней. Но что толку тебе в чужой жизни? Этот человек, может быть, прожил бы ее совершенно зря и умер бы, не совершив ничего... а вместо него будешь ты, и сделаешь мир намного светлее, чем мог это сделать бывший пьяница, примерный семьянин или мастеровой. Говорят, - он устало повел плечами, - жизнь человеческая бесценна. Это говорят далекие люди... я слишком много провел времени, склеивая и обрывая эти жизни, и знаю их цену. Иногда она ничтожней сосновой иголки. Многие из них даже не стоят тебя... Пожалуйста, Энитке... подумай.
- Сарк...- Она подлетела, создала мыслеобраз: невысокая цыганка, точеная фигурка, юбки, волны волос, огромные глаза. - Посмотри на меня. Я _не_смогу_ в другом теле. Я все жизнь мучаться буду и тебя проклинать. Я красивая была, Сарк, и себе нравилась, и тело мое солнцу мило было. Какой-то пьяница - разве это достойное тело?
- Мы найдем такое, которое ты захочешь! Они все, большинство из них бесцельно тратит свою жизнь!
Она не ответила, зло взмахнула юбками, повернулась спиной. Тень оставалась рядом, но закрылась от Сарка и молчала до самой рощи.
Потом Сарк долго молчал. Он сидел, рассеяно перемещая руку в тени облысевших осин, составлявших рощу, и с каждым опавшим листом огонь надежды в его глаза угасал.
- Я знал, что ты не согласишься. Конечно. Пойдем... пойдем дальше, Энитке. Оставим богиню с ее дарами.
- Подожди. Она предлагала что-то _тебе_?
- Да, - Сарк рассеянно смахнул с плеча лист, сжав его в пальцах. - Сначала мне, затем - для тебя... Тебе - жизнь, мне - новый Дар, и долгую жизнь... Глупая. Она, должно быть, за все свое существование торговалась только с теми, кому жизнь нужна.
- Если.. она может дать что-то, что действительно нужно тебе - я не найду слов возразить, - тень растянулась на листах, вверх, пятнами, будто лежала на лапах, покачиваясь вместе с ветками.
- Не говори глупости, - короткий, легкий смешок. - Ты знаешь, чего я хочу. И ничего больше...

(сам не верю.. а может, кстати, и не правда....))

Сообщение отредактировал Сигрид - 21-12-2008, 14:49

[higf >>>]

- Я, честно, хотел бы верить, что Лиэ ничего не сделает нам, - кивнул Хейлин отстраненно, наполовину уйдя в раздумья. - Но мы ей нужны и, кажется, очень.
Он поднялся с кровати и неуютно поежлся. В комнате было тепло, но отчего-то его охватило ощущение, что он стоит на холодном ветру, и нет ничего, кроме него и этого ветра сейчас...
- Наверное, можем попробовать. Как думаешь? - и если бы Гимир ответил "Нет", магу стало бы легче.
Но он не ответил.
- Мы так и не знаем толком, чего она хочет, - покачал головой старший брат, оглядевшись в поисках чего-то выпить, и обнаружив лишь воду. Он сделал шумный глоток. – Может, стоило дать ей сказать больше.
- Имеешь в виду - непонятно, что нам придется для нее делать? Должно быть...
Что именно "должно быть", он пока не знал - так, смутные представления в сознании, уже желающем законного ночного отдыха.
- Богиня исцеления и болезней, говоришь? - он повернулся к Эйнари. - Это ведь кажется довольно положительным. Во всяком случае, я нахожу это более приятным, чем возня с металлом.
Бог опять принял сидячее положение на краю таза для умывания.
- Она убивала, чтоб поддержать культ, - отозвался он тихо.
В тоне его не было осуждения. Так умеренно выпивший человек на празднике смотрит на более пьяного: сознавая свою умеренность и не желая следовать за соседом, но в то же время признавачя его право гульнуть на славу.
- Может, она хочет предложить нам запугивать для нее? - спросил Гимир.
От него сон сбежал куда-то вдаль, за окно, на дорожки ночного тумана.
- Хоть бы не убивать, - маг поморщился. - На это не соглашусь.

[Хелькэ >>>]

Выслушанная история заставила менестреля содрогнуться.
- Мерзавцы, - процедил он. - Убить их мало.
Айр, сидевшая рядом, усмехнулась, и Хейлин непонимающе посмотрел на нее.
- Я понимаю, что тебя возмутило, маленький маг. Повседневная, по сути, вещь - грабят, насилуют, убивают... людям такое свойственно. Или ты не заметил? Только не всем. Для этого надо иметь особенную душу.
- Или вообще ее не иметь, - фыркнул Хейлин.
Остальные посетители трактира, тоже все еще не пришедшие в себя от леденящего душу рассказа, притихли, прислушиваясь к разговору юноши и женщины.
- Ты не совсем понимаешь то, о чем говоришь, - Айрэ понизила голос. - Скажи, приходилось тебе убивать?
- Нет, - ответил менестрель.
- Вот видишь. А часто хотелось - убить?
- М... нет.
- А просто смерти кому-то? Бывало такое?
- Такое - да. Но ведь желать кому-то смерти и желать кого-то убить... - он запнулся.
- Да, милый, - кивнула Айрэ, - это совершенно разные вещи. Вот как сейчас. "Я желаю вам смерти, но не желаю вас убивать". Этим людям непременно воздастся, бард - рано или поздно, так или иначе. Но я прошу тебя - если не можешь сам убить, не желай никому гибели.

- Скажем ей это завтра, хорошо? - попросил Хейлин. - Я прямо-таки мечтаю уснуть, и чем быстрее, тем лучше.
- Хорошо, - пожал плечами Гимир. – Иди.
- Доброй ночи... вам, - маг почти было вышел из комнаты брата, как обернулся с ехидной улыбкой. - Да, Гимир, надеюсь, тебя не привлекают мохнатые боги?
- Нет, зато ты явно привлек внимание не очень мохнатой богини, - с реакцией бывалого солдата парировал старший. – Глядишь, приснится!
Хейлин нарочито громко фыркнул и прошел в свою комнату. Эйнари пробормотал что-то о примитивном чувстве юмора у людей.

[Черон >>>]

Тусклый, наполненный утихающим разговором вечер закончился, вдруг уступив место чему-то белому, холодному и хмурому. Утро, понял Сарк, это утро. Ночь, которой полагалось быть где-то между, отсутствовала. Это все был сон. Ему как-то удалось уснуть и забыть о том, как это произошло - словно привычное ощущение собственного тела - неотъемлимый дар Плоти - уснуло вместо со своим хозяином.
В голове было пусто. Забылись беседы с невидимыми голосами и приоткрывшаяся дорожка другого пути - которая затем захлопнулась, едва успев показаться. Молчала Энитке.
Надо было идти. Это оказалось сделать проще, чем он думал.
И дорога казалась легче и понятнее - словно утренний свет заботливо рисовал путь на карте размером один к одному. Впрочем, гармонию утра вскоре разрушил звук, который не вплетался в тихую мелодию неба, света и ветра, звучал стойкой диссонансной нотой. Где-то впереди, за поворотом, стонал человек.
Сарк ускорил шаг - непроизвольно, подгоняемый впитавшимся рефлексом, обязавшим его помогать страждущим даже там, где за его Дар никто не заплатит. Дорога спускалась и петляла, и кто-то, пожалуй, мог всего лишь неловко оступиться или споткнуться о камень...
Похоже, так и было – человек лежал на травянистом склоне ниже тропы. Молодое безбородое лицо смотрело на небо страдальческой гримасой. Он попытался встать – видимо, не в первый раз, но тут же снова стон разорвал грудь, а руки схватились за ногу у правой пятки.
- Спокойно, - Плетущий осторожно, без суеты (не хватало самому поскользнуться на склоне) присел на корточки над упавшим. - Что случилось?
По лбу катились капли пота. Сжатые зубы неохотно, с явным усилием вытолкнули слова:
- Я искал... искал... – он махнул рукой. – А потом поскользнулся и не могу встать. Помогите!
Взгляд коснулся повязки с изображением сердца на руке, и, вернувшись, превратился в радостную улыбку.

(и Хигф)

Сообщение отредактировал Черон - 23-12-2008, 23:06

[higf >>>]

Сарк качнул головой, сжав губы и оценивающе глядя не на ступню (должно быть, вывихнутая лодыжка, ничего страшного), а на лицо молодого бородача. И как от него ждали помощи... опять охотно, радостно и не сомневаясь, что мастер дара сейчас же исправит все их ошибки. Что за ирония - меньше всего Сарк хотел помогать этим людям, воспринимавшим исцеление как дешевый товар в лавке, за который можно небрежно бросить монетку, а то и отделаться невнятной благодарностью. Но Дар, доставшийся ему, оставлял для существования только эту возможность.. И - что странно - он не променял бы этот Дар ни на что другое, пусть он и не приносил радости.
- Не дергайся, - так же хмуро бросил он в сторону лежачего. Медленно, стараясь не причинить излишней боли, стянул с ноги башмак и откатил штанину - обязательно был нужен осязательный контакт. Дальнейшее напоминало не слишком эффектное представление медиума - закрыв глаза, Сарк просто держал ногу в области поврежденного сустава, иногда совершая странные манипуляции вроде касания произвольных точек вокруг в каком-то заданном порядке.
Это было просто. Он ведь лечил даже переломы, и кости срастались под руками Плетущего так же легко, как стекло принимало самые причудливые, ажурные формы у Поющих. Вывих, растяжение. Но пальцы были чужими, неловкими, словно Сарк снова стал ребенком, забывшим, что нужно делать; он тогда повторял действия учителя, не чувствуя, как вскипает волна Дара внутри. И сейчас – ощущение было в лучшем случае бурей в стакане. А за ним, глубоко внутри, трепетало пламя, и он слышал в его слабом гуле усталое: я так давно жду тебя, Сарк...
Молчать, стиснув зубы, яростно подумал он. Это - мой дар! А ты, пришедший с проклятым куском деревяшки, отправляйся за своими хозяевами...
У меня есть знание, есть навыки, которые впитались в кровь за десяток лет... Не может... это не могло исчезнуть просто так!

(это, ранее и далее- я и Черон, Черон и я)

[Черон >>>]

Боль стала поддаваться, уходить неохотно, с презрением, бросая на лекаря косые взгляды. Но, казалась, не исчезла, остановилась в отдалении. И все же опухоль спадала на глазах, хотя – Плетущий знал – за такую работу учитель влепил бы ему подзатыльник.
- Спасибо, - широко улыбнулся парень, который начал было коситься с недоумением. – Это не перелом?!
- Нет, - вяло ответил Сарк, чувствуя, как радостное облегчение от возврата Дара сменяется растущей тревогой. Но главное - его можно было вернуть. Это, должно быть, просто какое-то помрачнение сознания. Действительно, не могло ведь то касание посоха выжечь всю память о том, как говорить с живым?
- Да, погоди, - спохватившись, одернул он парня. - До города далеко?
Тот странно заморгал и явно смутился.
- Наверное, нет. Я... Я не знаю.
- Ты не оттуда? - в общем-то, равнодушно спросил Сарк. Незнакомец волновал его меньше всего. Сейчас он получит ответ и уйдет, а он больше не будет иметь значения... наверное.
- Нет. А вы не видели тут девушку? – с еще большим смущением спросил парень. – Такая стройная, быстро двигается...
- Девушку? - лицо Плетущего исказилось; ассоциация, пришедшая в голову, была слишком однозначной - но навряд ли подходящей для этого прохожего. - Нет. Здесь вообще не было людей.
- Жаль, - потупился тот. – Вы не поможете добраться... куда-нибудь?
Он ступил на ногу с явной опаской.
- Перемотай чем-нибудь покрепче, и посиди пару часов перед тем, как идти, - был ответ. - Поищи палку. Я не смогу тащить тебя на плече по спуску. Или идем вместе - если что, смогу поддержать.
- Лучше вместе, - быстро ответил встречный. Ему явно не хотелось оставаться одному в незнакомом месте. Явно незнакомом, судя по тому, как человек оглядывался вокруг.
- Хорошо, - в ответ Сарк безразлично кивнул и повернулся к спасенному спиной, зашагав дальше по вьющейся между уступов тропе. - И все-таки перемотай чем-нибудь лодыжку, - бросил он через плечо, и, не, дождавшись, пока парень исполнит указание, двинулся дальше.

[Сигрид >>>]

Энитке заигралась утром. Разговор с Лиэ всколыхнул давнюю тоску по танцу, как пробуждается ленивым вихрем в стакане с водой темный осадок, потревоженный требовательным дегустатором. Частички взвеси медленно успокаивались, девушка не спала всю ночь, не прикоснувшись к снам Сарка. Бесплотные руки вились, ища звона, она скользила чуть в сторону, чтобы не тревожить Плетущего. Обернулась…
Да что такое, мужчины что дети, ни на секунду нельзя оставить, уже снова нашел себе собеседника! Интересно, этот за что предлагает душу продать?
Тень полетела к Плетущему и раненому юноше.. что.. что такое? Энитке протянулась к тени незнакомца. Она.. тоже? Живая?
Проблеск обернулся тусклым отражением, разочарование отяжелило темно-серую ткань тени. Нет? Показалось? Обычная?
- Постой, - девушка окликнула хромающего юношу.
Тот озадаченно огляделся, не понимая, откуда донесся женский голос, в мелодии которого не было общих нот с резкими ритмами Сарка.
- Тут я, - Энитке серым покрывалом по ближнему дереву поднялась на уровень глаз. - Здравствуй, легконогий. А не уделишь минутку?
Человек отпрянул, словно прикосновение взгляда к тени несло холод промерзшей до дна реки. Оглянулся на невозмутимого Плетущего и закрылся забралом ресниц. Аккуратно приподнял его – тень была на месте.
- Кто ты? – голос, однако, не дрогнул, хотя слова взлетали в воздух медлительно.
- Я тень той, что танцевала Солнечные Блики на площадях лишь за улыбки, тень той, что умерла от болезни, но силой, что сильнее смерти, была возвращена в подлунный мир, - то ли всерьез, толи с иронией сказала Энитке и прищелкнула неслышимой кастаньетой. - Имя мне Энитке. А ты кто? и что тень твоя - твоя ли тень?

(higf Овеликий, Черон Овеликий и круглый желтый кисточко))

[higf >>>]

Ресницы снова опустились, словно для того, чтобы скрыть что-то, мелькнувшее в глубине зеркал души.
- Тень... тень как тень, - недоуменно сказал молодой человек, и уставился на нее открытыми ясными глазами. – А разве такое бывает? Хотя...
- Послушай-ка, легконогий безымянный, будь я цветочницей с небесными глазами, твоей игре бы поверила, но коли повезло мне тенью пред тобой шелестеть и видеть, что твое тело не свою тень отбрасывает, а не расскажешь ли, может, помогу чем? - Энитке говорила искренне, с огнем, действительно собираясь помочь, потому что просто так не стал бы странный такую ерунду прятать.
В этот момент Сарк, доселе погруженный в собственные мысли, сбился с шага и недоуменно поднял взгляд - неясный след тени бросился в глаза, выбиваясь из монотонных цветов травы и солнечного света. А может быть, он услышал голос, который умел звучать не в одной только голове...
- Энитке, - с трудом скрывая облегчение в голосе, он непроизвольно протянул к ней руку. - Ты в порядке? Ничего не случилось?
Юноша посмотрел на Плетущего, который не удивлялся тени, с некоторым недоумением, но, казалось, успокоился – его лицо разгладилось, изгоняя волнение из собравшихся было морщинок.
- Мне не нужна помощь, - плечи чуть вскинулись вверх и опали, – разве что дойти.
- Послушай, а тебе вот этот человек кости-сухожилия срастил - имя хоть свое в благодарность сказал ты? Если бы все было как должно быть - не прятал бы ты под ресницами слова. Не бойся, я не умею причинять вред. Просто не умею, - тень не приближалась к юноше, боясь напугать.
- Не ты меня вылечила, Энитке, не тебе и упрекать, - спокойствие сгладило голос, взметнувшись взбалмошной ноткой, когда человек неловко переступил с ноги на ногу. – Но меня зовут Мирэн.

(А отчего он пожелтел? Они же)

[Черон >>>]

- Да я тебя не упрекаю, Мирэн, - будто обиделась тень. - Вижу же, то ли с ней не ладишь, толи стыдишься чего-то. Ай да вы живые мужчины все какие-то.. - она всплеснула руками с бубенцами -лентами, отползла несколько в сторону. - Сарк, у него тоже тень не своя. В этом мире все с ног на голову перевернулось. Еще пришельцы эти.
- Не своя? - Сарк озадачено нахмурился, взглянув на неясную тень, отбрасываю Мирэном на дороге. С виду - тень как тень, темно-серый отрез приглушенной темноты, искаженное очертание тела... Впрочем, Энитке он привык доверять. Но даже если так - стоило ли требовать у парня, чтобы он делился всеми подробностями своих тайн?
- Послушайте, - голос звучал устало, - мне нет дела до того, что творится с тенями. Мы - случайные прохожие, встретились и разошлись. Совершенно необязательно мне что-то рассказывать.
- Мне всего лишь нужно найти одну девушку, - решительно сказал парень, и легкий благодарный кивок Сарку был данью сдержанности Плетущего.
- Нда? - рассеяно, скорее без интереса, а просто из желания чем-то занять голову, спросил Сарк. - Надо думать, прекрасную любовь?
Кровь не хлестнула по щекам неровными рубцами румянца, и не отхлынула, оставив восковую бледность. Молодой человек оказался удивительно спокоен и скользнувшая улыбка была не оскорбленной, а пропитанной иронией.
- Пожалуй, я пока воспользуюсь вашим советом.
- Пойдем, Сарк. Господин Мирэн не хочет выдавать свои истории - это его право. Он хочет, чтобы по облакам их прочитали - это его право. А я хочу, чтобы ты позавтракал, потому что, в отличие от нас, теней, вам нужны сон и пища. И не спорь, я прекрасно чувствую, как плачет, урча, твой желудок! - обиженно отвернув профиль от юноши, Энитке говорила с Сарком через его тело.
- Как угодно, - он развел руками, - До душ мне нет дела, достанет и сломанных тел. Нам по дороге, Энитке. Скоро, должно быть, придем в город.

(и неизменно)

[higf >>>]

Давно Гимиру не случалось вставать с такой неохотой. Открыв глаза, воин сразу вспомнил, что они решили с утра идти на работу, и потому снова закрыл их. Уж лучше б драться! Отмокавший Эйнари тоже явно не спешил в кузницу, потому поднял воина и бога Хейлин, не видевший причин медлить. После коротких ленивых пререканий они поели.
Стол украшал новый подсвечник. Он изображал рукоять посоха мага, а свеча завершала композицию. Впрочем, был и второй, в виде Гимирова меча, с которым тот расставался, только когда ложился спать или садился есть, и то клал в пределах досягаемости.
- Чувствую себя значимым, - покивал Хейлин, глядя на подсвечники. - Может, нас и канонизируют когда-нибудь.
- Тут у богов незавидная участь, - ехидно сказал Гимир, бросив взгляд под стол.

Место рождения металла находилась в центре города, там, где в другом мире, наверное, рвался бы к небу храм. Внутри было жарко, и проскользнувший за ними Эйнари сразу сник, однако уходить не пожелал.
Большую плавильню окружали несколько человек, так близко, как позволял находиться жар. Они то приближались, то отходили для отдыха. Каждый кусочек руды, которому предстояло отправиться в перерождающее пламя, эти люди брали в руки, и один бросали сразу, на другом долго задерживались. Камни подносили дети, которые глядели на мастеров с жадным любопытством. Место Гимира сразу стало очевидно. Оставив щит и меч у входа на попечение мохнатого божества, воин подтаскивал то руду, то уголь, к которому относились с гораздо меньшим вниманием.

[Сигрид >>>]

- Да, пойдем, - Энитке говорила так громко, чтобы хромой юноша их услышал. - В город. К людям. Коль скоро ты владеешь своей тенью, что есть искусство сложное, но возможное - если, конечно, не отвергать его. Пойдем.
Тень, тем не менее, не двигалась. Зато зашевелился юноша. Он прошел вперед – там рос старый, засыхающий клен. Резкий треск безропотного дерева – молодой человек отломил палку, чуть изогнутую, но длинную и крепкую, и пошел, опираясь на нее. Очертания лица тени на земле на миг исказились – словно оно показала язык. Но, наверное, это прядь волос, которую взметнул и закрутил пролетевший ветер.
"Ты говоришь загадками", думал Сарк. Происходящее все больше и больше напоминало ему театральную постановку - сочетание каких-то совершенно невозможных совпадений...
"В нем есть что-то опасное?"
"Его тень - такая же, как я. Возможно, это не наше дело. А возможно, мы можем ему помочь - или помочь кому-то против него. В любом случае, мое любопытство не раз губило меня, но вот потухнуть, не удовлетворившись, ему не удалось ни разу"
Сарк дернулся, едва не споткнувшись, так что следовавший за ним Мирэн чуть не налетел на него и коротко выругался. Вот так новости...
"Ты не можешь поговорить с ней?"
"Я попробую.. еще раз"
Девушка упрямо топнула каблучками. Упрямцы какие...
Она потянулась мысленно к другой тени, мягко ощупывая, как слепец зрячими пальцами щупает чье-то лицо, стремясь узнать человека.
И на этот раз услышала ответ. Для Сарка тень оставалась тенью. Вот тень дерева, камня, пробежала-промчалась большая и веселая тень облачка. А вот человеческая – серая, неровная, у него когда-то такая же была. Но Энитке... Энитке словно оттолкнуло чем-то большим упругим, и тень стала гораздо чернее. В словах сквозило недовольство.
«Твое любопытство становится назойливым, Танцующая».

(опять мы))

[higf >>>]

"Ты начала первая, начав дразнить меня" - ответила девушка невозмутимо.
«До того ты задала слишком много вопросов».
"Вопросы мои что яблоки, от пустого места не рождаются. Но и правда ты не простая тень, чего хотела, я узнала. Зачем Мирэна мучаешь - не знаю, но и спрашивать не стану. Одной Лиэ этому миру вполне достаточно".
«Ты встречала Лиэ?» - впервые от голоса повеяло интересом.
«О, эта богиня покинувших-мир сама почти мир покинула! Но зачем она тебе?»
«Ни к чему... Просто она была в другом месте. Воистину судьба сводит вокруг пришедших извне все пути» - задумчиво, почти позабыв о собеседнице, произнесла тень.
"Богам доступно быть сразу везде и нигде, они боги. Ты ведь не тень, но была ли человеком? Ай, солнца в тебе нет, точно Лиина дочь".
В ответ пришел холодок.
«Ты много говоришь, не всегда понимая, что».

Пока шел безмолвный разговор, Сарк решил зайти с другой стороны.
- Так откуда тебя сюда занесло? - рассеяно поинтересовался он, полуобернувшись и поджидая прихрамывающего Мирэна. - Пока я не вижу города Ткущих...
- Я не знаю, где он, я иду издалека, - отозвался юноша, неторопливо догоняя спутника.
- Без дорожных припасов и даже без палатки? - поднял бровь Сарк.
- Именно так, - склонил голову юноша и выжидательно уставился в глаза Плетущего, ожидая следующего вопроса.
Допрашивать попутчика Сарк заранее посчитал достаточно грубым для того, чтобы отказаться от подобной мысли. Впрочем, за оказанную помощь можно было потребовать и искренности в качестве платы - но Плетущий, привыкший всю жизнь скрываться от досужих домыслов и любопытных расспросов, оценивал тайну дороже, чем золото.

(ага, с Че и круглым и желтым...)))

[Черон >>>]

- Что ж, как угодно, - он примирительно пожал плечами. - Дело твое.
- А к кому мы идем? - спросил Мирэн со слабым любопытством. Казалось, его внимание что-то или кто-то отвлекает.
- В город Ткущих Нитей, если я не спутал тропу... - протянул в ответ Плетущий, всматриваясь, насколько позволяли холмы, в горизонт. - Впрочем, куда идешь ты - это не мне решать, и с нами тебе вовсе не обязательно... Если ты легко переживаешь осеннюю ночь под дождем, то тебе, должно быть, не составит проблем сделать остановку прямо здесь и через пару дней продолжить свои поиски.
- В городе мне будет лучше, только иногда тяжело успевать за вами, Плетущий, - смущение заставило молодого человека опустить голову.
Сарк остановился и некоторое время, обернувшись, остро смерил взглядом попутчика. Затем медленно сказал:
- Мне не составило бы труда поддерживать тебя, но похоже, теперь не стоит дольше необходимого задерживаться в безлюдных местах. Так что постарайся быстрее. Впрочем, осталось уже немного - мы не успеем сильно разминуться. Крикни, в случае чего.
Эникте молча, с нервным неслышным позвякиванием бубенцов, перебралась в щетку трав, оставив тень Мирэна Мирэну, так, чтобы Сарк оказался между ней и холодной змеей. Не хочет разговаривать - пусть не разговаривает. Влезать в разговор мужчин девушка считала неприличным, по крайней мере, сейчас. Через какое-то время она остынет и снова попробует дотронуться до другой тени, но сейчас - нет, никогда.
- Я постараюсь не отстать от тебя, - поморщившись, ответил молодой человек Сарку.

(а угадайте?)

[Барон Суббота >>>]

   Утро – это время, когда рождается день, время надежд, время новых сил, время пробуждения. Солнце красит облака нежным, розоватым оттенком калящейся руды, а в плавильне посреди города Лепящих начинают разогревать горн. Есть ли место отчаянию таким чудесным утром? Есть. Будь это чувство вязким, клубящимся дымом, птица, нарезающая круги высоко в небе, могла бы удивиться, увидев, что одна из крыш, недалеко от центра, буквально истекает этим дымом, полнится им выше краёв. Впрочем, отчаяние не было видимым, так что, пернатый всадник ветра ничего подобного заметить не мог, равно как и того, что источником служит совсем молодой человек, сидящий на парапете рядом со статуей, выполненной из тёмной бронзы.

   Хорн проводил взглядом птицу и в тысячный раз попытался сглотнуть комок, намертво обосновавшийся в горле в последний год. Безуспешно. Гортань молодого Лепящего, ещё недавно не знавшего бед и целиком сосредоточенного на искусстве высочайшего уровня, сдавливали небывалая горечь и злость. На судьбу, на обстоятельства, на окружающих и на себя в первую очередь. Хорн побарабанил блестящими на солнце пальцами по руке изваянного в бронзе мудреца, что венчал собой избранную им крышу и горько усмехнулся. Ещё год назад он не обратил бы ни малейшего внимания на эту довольно посредственную статую, а сейчас…сейчас даже такой уровень ему был недоступен, ведь пальцы, извлекающие неестественный, лязгающий звук при трении друг о друга, не чувствовали ничего! Это убивало попытки творить куда вернее, чем та злополучная балка, упади она ему на голову, но Хорн до сих пор не оставлял попыток.

   Вообще-то, правка чужих творений была строжайшим моветоном среди Лепящих, однако, даже если искалеченный мастер и вспомнил об этом, то только скривил бы губы в горьком подобии усмешки. Блестящие серебром пальцы легли на тёмную бронзу лица статуи и ожили, зашевелились, обвили его, подобно спруту и принялись гладить, постукивать и мять. Да, старца ваял не слишком талантливый мастер – борода выглядит рубленой колодой дерева, морщины выглядят скорее гримасой…остальное вроде ничего, но ни тонкости, ни стиля не видно. Плясали сверкающие пальцы, и начали изменяться черты лица статуи, неуловимо, малозаметно, но так, что оно становилось всё более живым. Хорн был полностью сосредоточен на движениях руки, полностью отрешившись от всего, что могло помешать, не видя солнца, не чувствуя дыхания ветра на щеке, стараясь не упустить даже самого малого движения, но тщетно. Стальные пальцы не чувствовали материала, который менялся под чудесным даром, а потому ошибка была неизбежна. Всего один раз Хорн сбился с ритма, и едва заметная линия, должная быть морщинкой у края глаза, превратилась в огромный, уродливый рубец, сделавшей благообразный лик мудреца более похожим на перекошенную харю безумца.

   Лепящий смотрел на изуродованную статую долго, минуту, не менее, а потом резко сжал кулак, вложив в это простое движение столько ненависти, что бронзовая голова с тихим предсмертным скрипом, смялась, сложилась бесформенным восковым кукишем. Хорн сидел на краю крыши и смотрел на изуродованную статую. Гневная пена в его груди медленно оседала, оставляя странную пустоту. Это была уже далеко не первая вспышка ярости за последнее время, и вновь пострадал безответный металл, но теперь, глядя на искорёженное лицо мудреца, молодой Лепящий чувствовал, что упустил кое-что важное. Единственный уцелевший глаз смотрел с бронзы обличающее и казался налитым кровью, а в разуме Хорна крутилось запоздалое осознание последствий содеянного несколько ранее, плода нескольких прикосновений, невидимого пока металл не разогреется достаточно…
Мёртвый глаз искалеченного бронзового мудреца обвиняюще смотрел в пустоту, а Хорн, уцепившись руками за водосточную трубу, с диким скрежетом и осыпаемый потоком искр, скользил вниз, пытаясь успеть. Счёт времени уже шёл на минуты.

[higf >>>]

Из травы выбежала красная нить, неровным следом завилась, побежала по тропинке, ведя путников вперед. Казалось, то и дело нетерпеливо спрашивала, натянувшись под ногами: «Что же вы – так медленно? Быст-ре-е, быстр-ре-е!» затем ее догнала лазурная подруга, коричневая, хвойно-зеленая... И дорога превратилась в семиструнную гитару, на которой так и чесались руки сыграть звенящую и теряющуюся музыку пути, в конце которого горит огонек – костра ли в лесу, света в родимом окошке или полыхающего города... Две тропинки столкнулись боками, уставились друг на другу, протестующе взвились нити, а потом неожиданно обнялись узлом и мирно устремились дальше, уже целой арфой, к которой добавлялись все новые и новые струны – то обычные, тонкие, то почти невидимые, а иные сверкали на солнце, как металл.
Среди них впереди поднялся город – настоящей паутиной, гигантской и безумно сложной, какой вовек не сплести ни одному пауку; она манила даже теми цветами, что забыла радуга, смутившаяся бы пред таким великолепием красок. Это сотканное буйство играло одну мелодию с небосводом, сшитое с ним суровыми темно-фиалковыми нитями дымов, которые поднимались ниоткуда – ибо трубы с корнями, вросшими в крыши, были скрыты завесой. Алые толстые пучки и узлы облаков, перемежаемые серо-голубоватыми прожилками небес, уступали творению людей в разноцветье и фантазии, превосходя лишь грандиозным размахом.
Первый встреченный житель, показалось, вышел не из проема улицы, похожего на коридор в цирковом шатре, а из сверкающего града Лепящих Металл – так сияло его одеяние, оттеняя бледное лицо. Но нет, это была ткань, принявшая такой облик, как одеяние другого шуршало, сверкало и извивалось змеиной чешуей, делавшей невысокого человечка загадочным и смертоносным.

[Хелькэ >>>]

Хейлину же доверили более важное дело - поддерживать необходимую температуру в печи.
Сначала задание показалось ему несложным, ведь как солнечный эльф он должен был легко управляться с тепловым воздействием. На деле же оказалось, что он слабо чувствует температуру, во всяком случае, пока.
"В конце концов", подумал он, "она же как-то сама держится более-менее ровно. Сильные колебания я замечу". Правда, все это больше смахивало на утешение самого себя. А еще порученное дело – крайне ответственное и важное, как он понимал, - было… отвратительно скучным. Вокруг сновали люди – пока плавилась одна партия, для другой готовили уголь и руду. Гимир хотя бы может возить тележку с топливом, а вот он почему-то вынужден стоять, как истукан, с посохом и контролировать то, чего даже не видит.
«Сам виноват», ворчал он, стараясь не выдавать своего раздражения и разочарования. «Надо было к кузнецу… или вообще топать отсюда до следующего города».
Жар, за которым Хейлин должен был наблюдать, тоже скучал, страдая от невнимания солнечного эльфа и не желая идти в будущее ровной линией. Пламя хотело тихо истлеть подмигивающим багровым глазом уголька или вспыхнуть вулканом, а приходилось скучать в печи, мерно гудеть от досады и вынуждать отекать гордый вековой камень, превращая в тающий снег, в облачко, колышущееся под напором ветерка. То и дело, приходя в ярость, бросался огонь на стенки горна, хлестал его бичами пламени, как ребенок, пытающийся брошенной галькой отплатить морю за невольные глотки соленой воды. Но здешний металл, познавший чуткую ласку умелых рук Лепящих, лучше камня смирял его порывы, оставляя огненные вихри внутри, а наружу пропускавший лишь малую часть.

(c Хигфе)