Тропик Поющего Кота, Пиррратский ррроман

[Archy >>>]

[совместно с капитанами]

Капитан Трепнел, усмехаясь, оглядывает зал кабака, останавливая свой властный взгляд на компаниях, сидящими за разными столиками. Его губы поджаты, брови нахмурены. Затем он неспеша придвигает стул, тяжело садится и вытягивает ноги перед собой. Трепнел заказывает ром.
Чарльз носит свою самую старую куртку, чтобы показать, как он презирает всех флотских щеголей. Эта куртка давно утратила свой первоначальный синий цвет, скорее ее можно назвать светло серой, покрытой пятнами грязи. Когда то выглядевшие золотыми пуговицы, теперь с налетом патины, приобрели зеленоватый оттенок. Рубашка тоже неопределенного цвета — сиреневый, переходящий в серо голубой...
…Три шага, два, шаг, пинок ногой, закованной в тяжелый сапог. Дверь в таверну с грохотом распахивается, позволяя посетителю полной грудью вдохнуть спертый воздух, пропитанный табаком и потом и услышать обрывки переговоров и смех. Высокий мужчина в старом коричневом, длиною до колен и просторном плаще окинул взглядом сидящих. Троймвальдсон зашагал к столу, за которым сидел Виндиго. Приветственно кивнул, уронив корму на стул, громыхнул кулаком по столешнице, зарычав:
- Эти крысы за ремонт требуют... Они... Чуть душу не вытряс из них, наглецы треклятые! С такими ценами, "Ветер" еще долго в море не выйдет...
Поворчав-порычав еще с минуту, подозвал трактирщика и заказал меду.
Катаясь на стуле, глядит на собеседника, хмуро вопрошает:
-У вас как успехи, кэп? Нашли, чем заняться можно?
- Ничего серьезней каботажных сделок в этой дыре нету, - адмирал смачно сплюнул на грязный пол забегаловки. - Если так дела дальше пойдут, можно будет со спокойной душой переквалифицироваться в рыбаков
Мистер Неймлес был запоминающимся человеком. Хотя ни один из его собеседников или знакомцев не мог точно сказать, чем же на самом деле выделялся этот мужчина. Некоторые припоминали, что роста он был среднего, не толстый, но и не тонкий, бороды не носил, темные, почти черные, но с сединой на висках волосы небрежно зачесывал назад. Говорил тихо, но его поразительным образом слышали все, кто должен, даже в переполненной шумной припортовой таверне. Одежда его была аккуратной, в основном черной, отделанная вышивкой опять же черного цвета. При себе имел трость темного дерева с серебряным набалдашником.
Вот и сейчас, едва появившись в общем зале таверны, мистер Неймлес невольно стал центром всеобщего внимания. Сам он не замечал брошенных украдкой или открыто взглядов и шепотка за спиной с поистине царским пренебрежением к подобным мелочам. Внимательный взгляд его голубых глаз скользнул по присутствующим и остановился на столике, за которым приканчивали пиво два капитана.
- Я не помешаю? – тихо осведомился брюнет, указывая тростью на свободный стул.
Окинув пришельца любопытным взглядом Бьярн покосился на старшего товарища, затем кивнул, вкрадчиво обронив:
- Если не будете сидеть без дела... А дело, судя по всему, у вас есть. К нам.
- Вы совершенно правы, сударь, - как всегда тихо произнес мистер Неймлес, отодвигая стул и садясь лицом к выходу. Трость он положил на колени. – У меня к Вам деловое предложение, господа. Однако, я не привык обсуждать дела прилюдно. К счастью, хозяин этого заведения содержит несколько уединенных кабинетов, для того чтобы его гости могли спокойно пообщаться вдали от чужих глаз.
На протяжении всего сезона дождей, мистер Неймлес был частым гостем в этом заведении. Хозяин таверны уже успел изучить предпочтения таинственного господина, и, заметив его приход, уже послал мальчишку открыть отдельный кабинет и сейчас с интересом наблюдал за тем как гость, изменив своим привычкам, общается с двумя капитанами.
Капитан Трепнел флегматично раскурил трубку и как бы невзначай положил руку на эфес шпаги. Потом поднял взгляд на господина Неймлеса и кивнул: «мол, веди».
Бьярн, взглянув на Виндиго и, пожав плечами, согласно кивнул, обронив учтиво:
-Только после Вас.
Трактирщик проводил гостей в отдельный кабинет, осведомился о заказе и тихо прикрыл за собой дверь. Борясь с любопытством, он все же решил не рисковать быть застуканным за подслушиванием у замочной скважины. Тяжело ступая деревянными башмаками по деревянному же полу, хозяин таверны отправился в погреб, чтобы лично достать дорогое вино, заказанное гостем.
Выждав несколько секунд, пока за дверью послышатся тяжелые шаги трактирщика, мистер Неймлес кивнул и поставил свою трость рядом со стулом.
- Господа, до меня дошли слухи о некоторых Ваших трудностях. Я думаю, что мы с вами вполне можем помочь друг другу. Мне доподлинно известно, что из метрополии вышли два судна, везущих жрецов и святыни для двух новых храмов в колониях. Сезон дождей они пережидают на острове Зейдленд, чтобы по его окончанию направится на Громовые острова. При себе они везут множество реликвий и храмовую утварь, общей стоимостью примерно 12 тысяч имперских золотых марок. Я предлагаю Вам сделку, господа. Вы забираете все ценности, кроме четырех артефактов, общей стоимостью, примерно 600 имперских марок.
Капитаны переглянулись. Виндиго жевал мундштук. Бьярн в уме переводил имперские марки, принятые в Друэдене, в голдландские гульдены, затем в кастильванские динарии – сумма в любом случае представлялась громадная.
- Что за святоши? – отрывисто поинтересовался Виндиго.
- Вотт и Гелатея, - спокойно ответил Неймлес.
- Кто это? – удивленно поинтересовался Бьярн.
- Боги. Целительства и Ясновидения, - пояснил мистер Неймлес. – Довольно распространений культ, но ни одно государство не признало их как основу своих религиозных воззрений.
- Какая охрана? – отрывисто спросил Виндиго, не вынимаю трубку изо рта.
- Никакой. Два друэденских фрегата, - ответил мистер Неймлес.
Виндиго задумчиво жевал мундштук трубки:
- Слишком хорошо, чтобы быть правдой, мистер, кстати, Вы так и не представились.
- Неймлес.
- Интересное имя, - Виндиго, уроженец туманного Авалона прекрасно понимал, что это означает. – Нам нужно посоветоваться с капитаном Троймвальдсоном.
Мистер Неймлес сделал широкий жест рукой, давая понять, что он не ждет ответа сию же минуту:
- Я буду ждать вашего ответа завтра, в это же время, - произнес он, оставил несколько монет на столе за заказанный обед, взял трость, слегка поклонился капитанам и вышел из кабинета.
- Что думаешь, Крюк? – поинтересовался Виндиго, когда таинственный незнакомец ушел.
- Разорви меня гром, если я знаю! Взять его с собой и если соврал первым пушечным залпов выбить из него душу!!!
- Очень нам это поможет, если это будет засада… - проворчал Виндиго, снова раскуривая трубку. – Значит так! Пошли кого-нибудь толкового разузнать все про этого мистера Неймлеса. Правда не думаю, что получится узнать больше, чем мы сейчас знаем, но вдруг, чем боги не шутят.
Бьярн кивнул, соглашаясь с адмиралом, но, понимая, что их положение достаточно печально, чтобы они всерьез могли отказаться от предложенной Неймлесом авантюры.

* * *

Посланный разузнать все о мистере Неймлесе матрос, как и ожидал Виндиго, мало что смог доложить капитану. Загадочный господин жил в дорогой гостинице, не выходил никуда, из слуг с ним был только немой темнокожий. Откуда появился Неймлес, понять тоже было трудно, говорил он чисто, со слегка заметным акцентом уроженца Друэдена, но что-то в его образе больше напоминало людовикийца, возможно дорогой костюм и манера держать себя, возможно, что-то еще.
Зато про Вотта и Гелатею удалось узнать не мало. Культ этих богов был достаточно распространении в Старом Свете. Из их храмов выходили очень талантливые целители и ясновидящие, а значит, бедность этим культам не грозила. В то же время их последователи не обладали способностью насылать штормы и проклинать на десять поколений вперед. И что еще не мало важно, оба культа старались брать в послушники детей из богатых и знатных родов Старого Света, за них тоже можно было бы получить выкуп, что увеличивает сумму предполагаемой прибыли, возможно, даже в несколько раз.
Вечером того же дня, капитаны встретились еще раз на борту «Снежной королевы». Оба были склонны ожидать какого-то подвоха, но положение их было незавидным, поэтому они решили принять предложение мистера Неймлеса, о чем и сообщили ему на следующий день. До окончания сезона дождей оставалось примерно две недели, которые были потрачены на подготовку похода. С первыми солнечными днями «Северный ветер» и «Снежная королева» снялись с якоря и взяли курс на север.





НРПГ:

Обсуждение прикла

Мастера: Archy и Хома

Списки команд:

"Северный ветер", флейт:
Капитан: Бьярн «Крюк» Троймвальдсон - Ice Phoenix
Канонир: Добряк Бобби - riverdancer
Боцман: Хрольд Хрольвссон - SergK
Врач: Себастьян "Ученик" Уильямс - Сейден

"Снежная королева", линейник:
Капитан: Чарльз "Виндиго" Трепнел - Fenec Zerda
Абордажная команда:
Шарль-Реми Авеллье - V-Z
Хинеясу Осенний Шепот - сэр Хантер
Лександ - Goblin
Симон Данс Каракатица - Хома
Имя: Диего Рубака Асеведо - Йоши Тамака
Рулевой: УЛИСС - бабка Гульда
Попугай: Фарро - Лизард

Жрецы, жрицы послушницы:
Армель Ивон Рене Легро - Факел
Ванесса Мария Лурдес де Кавильян. Матушка Ванесса - Messalina
Элис Батлер - Reylan
Идунн Эйнардоттер - Аленький
Мариэтта и Антуанетта - Kim и Archy

"Неустрашимый", фрегат флота Ее Королевского Величества:
Капитан Александр Смолетт - сержант Ботари

Сообщение отредактировал Archy - 30-07-2009, 7:04

[V-Z >>>]

"Бок о бок два корабля скользят по водной глади на север, рассекая лазурные волны; мгновенно за ними смыкается путь, не оставляя ни следа на воде. Таково море - сколько бы люди не бороздили просторы его, оно все равно останется вечным и с усмешкой волн взирать будет на тщетные усилия детей земли..."
- Брр, - Шарль-Реми Авеллье, задумчиво взиравший на море за бортом, помотал головой. - Светлый Мусагет*, что это за высокий стиль мне в голову лезет...
И впрямь. Иногда на Авеллье накатывало поэтическое настроение, а так как стихи он сочинять не умел, то плел приходящие на ум образы в прозе.
Хотя бумаге их еще ни разу не доверял, поскольку сам не был доволен получившимся.
От мыслей о море и пути вообще раздумья Шарля легко соскользнули на нынешний путь. Что предстоит сейчас? Похоже, дело будет интересным... очень хорошо, если будет. Ибо, стоит честно признаться, в последние недели Авеллье начинал серьезно скучать. И очень хорошо, что сезон ливней уже прошел, поскольку дожди всегда нагоняли на Шарля тоску. Не то что солнечное море...
"А ведь Сен-Коллен я тоже покидал в дождь", - некстати припомнилось, и Авеллье недовольно покачал головой. Последнее, что ему хотелось вспоминать - так это Сен-Коллен и все, что случилось в ту ночь.

*Мусагет - Предводитель Муз, одно из прозвищ Аполлона

Сообщение отредактировал V-Z - 25-02-2009, 16:31

[Лизард >>>]

- А мы пойдем на Северр, а мы пойдем на Северр...
Подхваченный в одном из припортовых переулков мотивчик как нельзя лучше подходил происходящему, хоть Фарро об этом и не догадывался. Нельзя сказать, что он был в восторге от пребывания в открытом море. Поначалу, когда попугай вынул голову из-под крыла, ощутил поток ветра и узрел морские волны до самого горизонта вместо привычного шумного города, птиц, откровенно говоря, жутко перетрусил. И рванул бы обратно, если б не перетрусил еще больше перед полетом через море, где даже сесть отдохнуть не на что. Посему Фарро решил, что жизнь на корабле ничем не хуже, а если верить рассказам старика-Джона, то и лучше жизни на суше. А раз так, то почему-бы не остаться? Тем более, что другими вариантами попугай как-то не располагал. Но сам Фарро предпочитал думать, что решение остаться принято лично им, а не продиктовано обстоятельствами.
Над судном носились чайки - вот уж кому не страшны были полеты над водой, и кричали о чем-то своем. О рыбе, насколько смог разобрать Фарро. Найдя чаек безынтересными, попугай принялся рассматривать палубу внизу и тех, кто на ней обнаружился.

[Конкере >>>]

Чарльз Трепнел. Виндиго. Таинственный мятежник. Он, без сомнения, оставался таким, и командуя огромным кораблем, причем, с той же самоотдачей, как будто это был какой-нибудь город. Прогуливаясь по палубе "Королевы", мягко и грациозно скользящей по cпокойным волнам, капитан незаметно следил за работой команды...

...Порядок из очевидного беспорядка, смысл в том, что по началу казалось бессмысленным: сотня душ действует как сплоченное целое под руководством одного разума. Основа всего — и для корабля, и для любого флота — заключается в том, что каждый работает при помощи других и с другими и все целиком посвятили себя своим обязанностям...


Глубоко вздохнув, Виндиго закрыл глаза. Капитан должен по звукам чувствовать, что происходит на корабле, чтобы догадаться об опасности.


...Действительно, какого черта? Океан выглядит настоящим адским котлом, когда ее сравнивают с внутренними морями. Покинув гавань с ее бурной береговой жизнью, вы встречаетесь со злобным океаном. Кому понравится болтаться на волнах вверх и вниз, как пробка? Если же волна была мелкой, корабль трясло, как телегу на брусчатке. Кому понравится жить в таких безумных условиях? А затем прибегала волна, которая готова была снести все на своем пути. Она поднималась выше мостика, захлестывала его и улетала, вымочив всех и всё. Словно этого было мало, выяснялось, что сухой одежды не осталось даже у вас в каюте. Поэтому ты всегда ходил мокрый и замерзший...


Трепнел продолжил обход, не переставая при этом прокручивать в голове тот самый разговор в таверне.. Снова мысленно гнался за фантомом, отыскивая произнесенные слова, фразы, которые могли бы помочь прояснить ситуацию...


...Самое плохое начиналось, когда разыгрывался настоящий шторм. Ветер дул в полную силу, и капли воды летели горизонтально, а вдобавок очень часто шел снег. Стоя на мостике вы видели, как на корабль накатывается огромная волна, на которую он явно не сумеет взобраться. Это довольно жуткий момент. Вам остается только ухватиться покрепче за что-нибудь и молиться. К вашему удивлению, старушка, на мостике которой вы стоите, начинает подниматься, все быстрее и быстрее. Ваши сапоги начинают вдавливаться вам в живот, и вы обнаруживаете, что орете: «Шевелись, ты, старая корова, выше, выше». А затем неожиданно раздается: «Ты сделала это!» Но на этом кошмар не заканчивается. Долю секунды, которая растягивается на долгие минуты, корабль балансирует на гребне волны, а затем волна прокатывается дальше, и корабль буквально сваливается с нее. Он «приводняется» со страшным грохотом и звоном, словно вот-вот разлетится на куски. Все незакрепленные предметы срываются с мест. Едва вы успеваете перевести дыхание, как впереди появляется следующее чудовище, еще более огромное. А где-то дальше вас ждет знаменитый девятый вал... Время от времени ломается что-нибудь особенно важное, зато не особенно важное ломается чаще. С удивлением рассматривая целые мачты, тросы и тонкие механизмы, продолжающие исправно работать, вы с благодарностью вспоминаете кораблестроителей...

Набежавшая волна заставила его снова ощутить палубу. В сердцах выругавшись, капитан плюнул за борт, и, вернувшись на мостик, отрядил матроса созвать всех офицеров, а также приказал сигнальщикам передать на "Северный ветер" сигнал о сборе.

[бабка Гульда >>>]

(Лизард и я)

Свободное от вахты время Улисс использовал самым полезным образом: укреплял дружбу с коком. К счастью, кок "Снежной королевы" снисходительно относился к веселым байкам, которыми сыпал мулат-рулевой, и на палубу Улисс вышел со свежеиспеченной лепешкой и полной горстью черного крупного изюма.
Оглядевшись, парень вздохнул полной грудью. Не очень любил он портовые города, ожидая от них какой-нибудь пакости. А вот открытое море - другое дело...
Эй, а это что за птица пристроилась на грот-рее? Не чайка, не ворона...
- О племена Дану! - вслух изумился Улисс. - Да это же попугай!.. Эй, как тебя... цып-цып-цып... давай сюда, парень! - замахал он лепешкой.
Высшие птичьи боги сегодня были благосклонны к попугаю: стоило Фарро вспомнить о том, что в клюве вот уже день ничего не было, как внизу обнаружился некто с лепешкой в руках. Целой лепешкой! Фарро мигом позабыл обо всякой осторожности, расправил крылья и нырнул вниз с явным намерением приземлиться на плечо человека. Совершив посадку, попугай потоптался, устраиваясь поудобнее, и требовательно изрек:
- Дай сухаррь!
- О Лер, колыхатель морей! - весело изумился Улисс. - Ты еще и говорящий, парень?!
Мулат взял лепешку так, чтобы попугаю удобнее было отщипывать кусочки, и добавил:
- Хотя, может, ты у нас дама? Тогда за "парня" прошу прощения.
Лепешка, несомненно, пришлась попугаю по вкусу, и он тут же принялся активно ее уничтожать. А так как болтать с набитым клювом оказалось сложно, то Фарро не сразу высказал все, что подумал об отношении себя к "дамам". Зато когда клюв наконец освободился...
- Позорр! Фарро - кррасавец! - при этих словах попугай распушил яркое хвостовое оперение, дабы подемонстрировать его во всей красе. И мрачно добавил:
- Акула мной подавись!
- Ух ты! - покрутил головой Улисс. - Истинно морская душа и никак не дама! Стало быть, тебя зовут Фарро? Давай-ка отойдем в сторонку, чтоб боцману на глаза не попасться. А то не посмотрит, что сейчас не моя вахта, враз меня к делу приспособит. Уж так устроены боцмана и надсмотрщики с плантаций...
Устроившись на бухте каната, мулат щедро подставил новому приятелю пригоршню изюма.
- Лопай, Фарро! А меня зовут Улисс. Не слишком подходящее имечко для доброго авалонца, верно?.. Что? Хочешь сказать, что по моей черной роже не угадать, что я авалонец? Ну, наполовину... ты ешь, ешь. А имечко мне дал надсмотрщик-людовиканец. Отец тогда и не знал, что у него сын родился, потом уже ему сказали... что, хорош изюм-то? Ага! Ты, парень, держись поближе ко мне, не прогадаешь!
Фарро внимательно слушал, деловито выбирал самые крупные изюмины и косился на Улисса черным глазом. Теперь, набив брюхо, попугай вспомнил, как мерзкие уличные мальчишки приманивали его на сухари, а потом пытались поймать, и непременно за хвост. Инстинкт самосохранения тут же предложил ретироваться обратно, на рей. Однако новый знакомый на предмет птичьей гордости не посягал, кормил вкусным изюмом и рассказывал интересно. Решив, что удрать всегда успеет, Фарро довольно подтвердил:
- Хоррош изюм, - и склюнул еще одну изюминку побольше.
- Ну и умен ты, приятель! - хохотнул Улисс. - Прямо хоть ставь тебя в капитаны!
- Фарро хорроший, - тут же отозвался попугай. Этот человек нравился ему все больше. Похвала и вкусности - вот кратчайший путь к птичьему сердцу.
- Хороший, это точно, - согласился Улисс. - Надо будет тебя почаще кормить. Ты ж у нас не чайка, чтобы рыбу добывать. Ну, команда тебе не даст пропасть, такому говорливому да занятному...

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 25-02-2009, 21:30

[Сэр Хантер >>>]

Точильный камень в последний раз любовно прошелся по клинку. Проведя ногтем вдоль заточенного лезвия меча, Хинеясу сдунул тоненькую прозрачную стружку и протер мечи промасленной тряпицей. Всем хороши клинки с Рассветных островов - и легкие, и прочные, и бриться ими можно. Но вот сырости не любят, а в море без нее никуда. Потому ежедневный уход за оружием давно превратился для Осеннего Шепота в ритуал. Мерное движение бруска по стали успокаивало - как всегда, когда руки касались оружия, первой и главной страсти Хинеясу. Совершенство парных клинков приводило его в созерцательное состояние - и сами собой складывались в голове строки...

Упругая сталь
Лезвием рассекает
И солнечный луч...

Короткое стихотворение соскользнуло с губ в соленые брызги и растаяло в море - второй страсти Осеннего Шепота. Хинеясу всегда точил свои мечи на палубе, примостившись у фальшборта. Качалась линия горизонта, легкое облако парило в непостижимой глубине неба, и щемящее чувство тоски по неповторимой краткости этого мига осело в душе еще одной бесценной жемчужиной. Будет что вспомнить долгими зимними ночами...
Неподалеку рулевой болтал с попугаем, ровный ветер посвистывал в такелаже, поскрипывал чуть слышно корабль, перекатываясь с волны на волну, и медленно исчезал позади в туманной дымке уже почти неразличимый берег...
Начиналась новая жизнь.

[Ursus >>>]

|никак не снимусь с ручника :"(|

Что может быть хуже, чем прерванный на самом интересном месте сон? Да только сон, прерванный на самом интересном месте медвежьей лапой! А еще хуже- сна отсутствие.
После беседы в таверне, Троймвальдсон впал в задумчивость. Слова того… Как его.. Наменлоса.. Нет, Неймлеса , или же Безымянного, располагали к тому, что бы над ними подумать. А скоро ведь и отплытие командовать…

«Интересное плаванье будет, нутром чую.»

Осталось только дождаться погожих деньков, а до тех пор- есть время для «самых последних» проверок корабля.
Распрощавшись, на время, с Виндиго и поднявшись на борт не самого большого, но уж точно самого родного корабля, Троймвальдсон перемолвился парой словечек с командой, морально подготовил народ к скорому отплытию.

«Хоть не каботаж…» -успокаивал себя капитан.

Постепенно, время кончилось, а погожие деньки все-таки настали, а значит, пришло время.
Пополнив запасы воды и провизии, Бьярн очень долго и нудно ворчал об отсутствии денег и о том, что «Цены сумасшедшие, все дорого, что за проклятье?!», а потом тихо радовался, что содержать «Ветер» и кормить его команду в десятки раз легче, чем содержать «Королеву».
Поговорив со старпомом, предупредив его, чтоб собрал всех, гуляющих по берегу и в «самый последний раз» проверил судно, Троймвальдсон побрел в каюту. Едва отварив в нее дверь, Крюка сбил с ног, урча и рыча, огромный ком коричневого меха. Застонав, снимая с живота тяжелую медвежью лапу и пытаясь подняться, Бьярн пропыхтел:
-Рррр, что ж ты творишь, увалень… А если бы лапу чуть ниже приземлил, а?! Думай, не зря ж башка большая такая!
Осилив подъем, Троймвальдсон рассмеялся, заглянул мишке в глаза и потрепал холку.
-Что, кормиться хочешь? Терпи, выйдем в море- накормлю, а пока- заходи в каюту.
Поглаживая ушибленный живот, моряк зашел-таки в каюту, пропустил медведя, кинул плащ на койку, а сам сел на пол, облокотившись спиной о закрытую дверь. Просидев так до четвертого удара рынды, Бьярн вновь вышел на палубу, опять все проверил и скомандовал долгожданное отплытие.
Процесс увенчался успехом, без инцидентов и вот, спустя некоторое время, с «Королевы» подан сигнал о сборе.

«Интересно, что нам поведает старина Чарльз…»

Едва выйдя на палубу, Бьярн с улыбкой отметил, что шлюпка на воде, а гребцы спускаются

«Молодцы, соображают».

Велев позвать Неймлеса и дождавшись дорогого гостя, капитан указал на шлюпку.
-Только после Вас..
Мистер Неймлес кивнул, лукаво улыбнувшись. Скинул свою трость в лодку, чудом никого не пришибив, и ловко спустился следом. После того, как мужчина расположился, спустился Бьярн, терзаемый любопытством.
-К "Королеве" гребем, ребята. Догадались?

[Хома >>>]

Хинеясу Осенний Шёпот был не единственным любителем повозиться с дорогой сердцу сталью. Симона «Каракатицу» тоже частенько можно было увидеть в свободное время нянчащимся с обожаемыми им клинками. Правда, в его арсенал входило оружие покороче, впрочем, Данса это нисколько не расстраивало. Ещё совсем недавно он, намотав на кулак ремень, доводил до совершенства остроту лезвия одного из своих метательных ножей. Сколько их у пирата всего – никто точно не знал. Занятие Симона могло напомнить кому-нибудь то, как чистоплотная домохозяйка в сотый раз стирает несуществующую пыль с каминной полки или как модница оправляет словно бы чуть не так лёгшую складку платья. Словом, занятие это было скорее духовной потребностью, чем необходимостью, вызванной неподобающим состоянием оружия. «Каракатица» мог бы очень долго возиться со своими клинками – не точить, так смазывать, просто протирать чистой тряпицей, словно гладить домашнего любимца… А мог и поиграть, чем он, собственно, и занимался до недавнего времени. Небольшой метательный нож взмывал над рукой, словно летучая рыба, переливающаяся в лучах Солнца искрами мокрой чешуи. И неизменно возвращался обратно в родную ладонь, нисколько не поранив отточенной кромкой давно загрубевшую кожу.
Впрочем, баловаться с любимыми ножами удавалось далеко не так часто, как хотелось бы. И теперь Данс с завистью поглядывал на счастливчика Хинеясу, которому никто не мешал любовно ухаживать за своим оружием. Самому же Симону здорово мешала зажатая в руках швабра, которой он сейчас драил палубу неподалёку. Пук мокрых верёвок, венчающий рукоять швабры, методично елозил по деревянному настилу, и всё, что оставалось «Каракатице» - это представить на его месте промасленную тряпицу, заботливо скользящую по стальной щеке обнажённого клинка.

Сообщение отредактировал Хома - 4-06-2009, 19:31

[V-Z >>>]

(и Сэр Хантер)

Любое искусство чего-то стоит лишь тогда, когда его оттачиваешь, и неважно - идет ли речь о танце клинков, кисти, пера или просто танце. Кто-то может заметить, что схватка на палубе не несет в себе никакого искусства... но над такими взглядами Шарль-Реми Авеллье просто смеялся. В конце концов, мудрый человек находит красоту во всем, не правда ли?
Впрочем, прекрасно выглядит финальный результат; тренировки же зачастую не впечатляют, но они совершенно необходимы.
И помимо очевидной пользы, еще и помогают команде не скучать.
Авеллье отвернулся от борта и с интересом взглянул на двоих абордажников, уже появившихся на палубе. Таланты одного ему были хорошо знакомы, другого - еще нет... но это дело поправимое.
- Господа морские воители, не желаете ли приступить?
Хинеясу не ответил. Впрочем, вопрос и не предполагал обсуждений. Руки привычно разложили принадлежности для заточки и смазки клинков по многочисленным кармашкам, нашитым на полосу акульей кожи: камень крупного зерна, камень мелкого зерна, для доводки, совсем мелкого - для наведения зеркального глянца, футляр для масла и ветоши... Свернув укладку, Осенний Шепот поднялся, подхватив свои мечи, и неторопливо направился к своему командиру. Босые ступни бесшумно ступали по нагретым солнцем доскам палубы.

Танец над бездной
Стали, судьбы и души
Под взглядом неба...

Остановившись в трех шагах, Хинеясу вежливо поклонился и замер в простой стойке - правая нога чуть вперед, руки с мечами опущены. Ножны с мечей он не снял.
Шарль также ответил поклоном - но уже на людовикийский лад; неторопливо извлек из ножен шпагу, изучая новичка. Два меча - не особенно знакомая техника, из парного оружия Авеллье были куда более привычны шпага и кинжал. И клинки, судя по форме, отнюдь не только для уколов; конечно, шпагой тоже можно рубить, хотя это куда сложнее.
- Вам уже случалось биться на палубе? - поинтересовался Шарль. Острие шпаги устремилось в небо; сам Авеллье привычно развернулся к собеседнику правым боком.
Лицо Хинеясу осталось бесстрастным. Ему было что вспомнить из долгого плавания на Восток и обратно... но он ограничился скупым:
- Приходилось.
Отстраненный взгляд оценивал преимущества и недостатки оружия противника. Длина, легкость, маневренность и возможность наносить стремительные уколы - против длины, легкости, гибкости и неспособности держать блоки. Осталось выяснить, насколько владелец шпаги умеет пользоваться первым и избегать второго.
- Это хорошо, - задумчиво кивнул Авеллье. Шпага немного опустилась, острие рисовало в воздухе замысловатые узоры. - А опыт противостояния куда более тяжелому оружию? С таким на абордаж идут нередко.
Движение начинается не в руке, не в ногах и не во взгляде противника, учил Хинеясу старый наставник. Движение начинается в средоточии человека. Осенний Шепот не следил за острием шпаги, он следил за противником, обтекая его взглядом, впитывая без остатка каждый вдох и выдох, каждую дрожь ресниц и трепет ноздрей. Сейчас он мог позволить себе не спешить. В бою будет иначе - там не один враг, и охватывать придется не одного человека, а всю битву.
- Когда идешь по тропе, отводи ветки и обходи стволы, - процитировал Хинеясу слова наставника. - Не имеет значения, чем вооружен враг, если ты вооружен пониманием сути боя.
"Восточная философия, и крайне образные идеи, - отметил про себя Шарль. - Надо будет потом побеседовать об этом, тема преинтереснейшая..."
- Со сменой условий боя - не меняется ли суть?
Выражение лица Шарля не изменилось. Голос звучал все так же спокойно и чуть-чуть лениво.
Но шпага метнулась вперед, точным и молниеносным выпадом, целя острием в грудь Хинеясу.
Осенний Шепот не ответил. Он поймал начало движения и шагнул навстречу. Правая нога скользнула по гладким доскам, гибкое тело просело в низкой стойке, пропуская над левым плечом выпад шпаги. Одновременно левый меч стремительно провернулся вверх острием, мягко, почти ласково отводя вбок узкий клинок, а его близнец устремился к правому подреберью Шарля - туда, где у человека обыкновенно находится печень. Или то, что от нее осталось после возлияний в портовых кабаках. Колоть почти прямые мечи Хинеясу могли ничуть не хуже шпаги.
Авеллье сместился в сторону, совсем ненамного, но так, чтобы пропустить острие правого клинка мимо тела. Конечно, будь оба меча обнажены, и будь это настоящим боем, такой маневр отнюдь бы не обезопасил, но пока что Шарль желал проверить способности новичка... и они его более чем устроили,
- Браво, - произнес Авеллье, скользнув в сторону. - И главное - весьма быстро... Periculum in mora*, как говорится, и это применимо во многих сферах жизни...
Резкий выпад на левую ногу, левый меч, продолжая движение, прижимает шпагу к палубе, правый из колющего переходит в секущий по ногам как раз под крен палубы - и... Хинеясу с коротким выдохом остановил уже начатую контратаку, оттянул на себя правый клинок и вернул в прежнее положение левый, текучим движением отступая назад и разрывая дистанцию. Если командиру будет угодно, он продолжит бой. Нет - танцевать можно и с ветром, ему на палубе раздолье.
- Благодарю, - коротко кивнул Шарль. - Позднее продолжим, а пока - можете посвятить время собственным упражнениям.
За которыми понаблюдать точно будет любопытно.
Поклонившись с тем же бесстрастным лицом, что и в начале этого короткого боя, Хинеясу отошел к носу, чтобы не мешать тренировке.
Простая стойка, закрытые глаза, ветер и колеблющаяся под ногами палуба. Всего-то и надо - уловить тот миг, когда медленно покачнется мир, кренясь как палуба корабля - и тогда уже ничто не нарушит танца...

*Опасность в промедлении

[Хома >>>]

Мы с командиром абордажной команды Визетом, то бишь

Широкое остриё со стуком входит в доски щита с намалёванным человеческим силуэтом. Под правую ключицу. Стук – и второй клинок врезается под левую. Ещё – и третий уже между глаз…
Данс подошёл к щиту и взялся за рукоять. В теле ножа с этой стороны была проделана длинная овальная прорезь – чтоб сместить баланс клинка к острию. Забрав ножи, «Каракатица» снова направился к исходному рубежу – и вновь три стука подряд возвестили о том, что щит из досок украшен тремя короткими метательными клинками…
Вскоре к первому щиту прибавились ещё два – на корабле хватало тренировочных снарядов для команды. Поганить мачты и надстройки никто бы не позволил, да и не стал бы абордажник всаживать ножи в корабль – свой родной дом. Теперь Симон метал свои ножи сходу и подряд по трём мишеням. Сложнее, конечно, но кто же даст в месиве абордажа спокойно встать, прицелиться и метнуть нож в неподвижную цель! Потому сейчас Данс двигался сам, пытаясь хотя бы этим приблизить условия тренировки к тому, что являлось его работой, - абордажу.
- Месье Данс, - позвал Шарль. - Не желаете ли попробовать со мной?
Разумеется, в бою Авеллье не старался бы так плести слова - там на это времени не хватает. Но вне боя, в спокойной обстановке... ну зачем отказываться от привычного стиля речи?
Последняя из стайки летучих рыбок звучно поцеловала разукрашенную углём доску. Симон собрал ножи.
- Желаю,- усмехнулся пират, оборачиваясь к Авеллье. Людовикиец был его командиром, но почему бы не поддержать предложенный стиль разговора?
- Останетесь при шпаге?
- Это наиболее близкое мне оружие, - пожал плечами Шарль.
- Но я таким не пользуюсь, - "Каракатица" усмехнулся ещё шире. - Желаете абордажный топор или что покороче?
- Желаете снабдить себя оружием по руке? - чуть наклонил голову Шарль. - Извольте. Хотя если возьмете топор, то очень уж разным будет стиль боя...
- Ага, за вашу шпагу боязно, - усмешка всё никак не желала сходить с "украшенного" родимым пятном лица. - А шпаги у меня всё равно нет. Так что...
"Каракатица" извлёк из ножен на поясе широкий абордажный тесак, в другой руке появился обоюдоострый клинок дюймов в двенадцать длиной, с прямой гардой, снабжённой поперечным кольцом. По непонятной причине Данс упорно именовал сей образчик кузнечного ремесла ножом, названия "дага" он не признавал. Впрочем, так он называл почти все свои клинки не зависимо от длины, заточки, формы лезвия и прочих внешних данных.
- Отлично... - протянул Авеллье, легко скользнув в привычную стойку - правым боком к противнику, держа шпагу на среднем уровне. - Прошу вас.
На этот раз Шарль решил посмотреть, как пройдет нападение.
Всё так же продолжая усмехаться, Симон не спеша занёс ногу для шага, но движение тут же стало намного быстрее, и шаг получился гораздо длиннее, чем можно было ожидать. Клинок тесака метнулся наискось снизу вверх, одновременно и делая пробный выпад, и перекрывая путь шпаге противника, буде он решит нанести укол навстречу. Впрочем, и в своей левой руке Данс нисколько не сомневался. Тем более, что фехтовать с Авеллье ему уже не раз приходилось, и возможностью более-менее оценить навыки своего командира пират уже давно воспользовался. Однако кто мог поручиться за т, что именно сейчас людовикиец не преподнесёт своему подчинённому какой-нибудь сюрприз...
Похоже, ожидания оправдались; удар шел с правой от Шарля стороны... и Авеллье змеей метнулся назад-влево, уходя от выпада; одновременно же блеснула шпага, нацелившаяся острием в правое бедро Данса. К счастью, места на палубе для такого маневра хватало.
Длины шпаги тоже хватало - тесак был всё же покороче, и у Авеллье была возможность уйти назад, оставляя за собой возможность контрудара.
Сталь запела, встретившись со сталью - Симон принял удар клинком своего ножа, отводя остриё шпаги мимо своего правого бедра. Лезвие прошло в каком-то волосе от цели, едва не распоров штанину.
- Меня сегодня все поражают защитой, - сверкнул улыбкой Шарль.
- Кому ж охота напороться? - резонно заметил Данс, медленно отступая от противника. Хоть сейчас бой и был тренировочным, и бойцы останавливали бы удары, если противник не успевал защититься, но зевать всё же не стоило. Любой такой зевок на тренировке мог весьма плачевно аукнуться в будущем абордаже.
Симон сел в защитную позицию, перенеся вес на заднюю ногу и подняв перед собой нож.
- Ваш черёд... – кончик клинка приглашающее качнулся в руке «Каракатицы».

[бабка Гульда >>>]

Улисс поднял руку к плечу и осторожно почесал попугаю голову возле гребня.
- Ты глянь, птаха, чего они вытворяют, - сказал парень одобрительно. - Мне так не суметь...
Улисс сказал правду. Да, ему приходилось ходить на абордаж - дважды. В кровавом месиве на палубе вражеского корабля он оба раза чувствовал себя захваченным общим безумием и тыкал клинком куда попало. Не бежал из драки - и то хорошо.
Гораздо чаще во время боя он стоял на руле. Это было совсем другое дело! Занятый своим делом, рулевой не думал об опасности. Однажды в штурвал ударила шальная пуля, отколов щепку от потемневшего дерева. Улисс даже не вздрогнул, удерживая корабль на курсе. Страшно стало уже потом...
- А давай, птах, поспорим, кто кого одолеет? На изюм, а? Я ставлю на командира абордажников, а ты?

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 1-03-2009, 15:37

[Лизард >>>]

Фарро покосился черным глазом на абордажников. Скромных птичьих познаний в фехтовании определенно не хватало, чтобы понять и разделить восторг Улисса. А вот предложение поспорить было принято на ура. Попугай наклонил голову на бок, отчего действия людей понятнее не стали, и щелкнул клювом:
- Врраг кррошит командирра - сухаррь Фарро. Командирр кррошит вррага - сухаррь черрному дрругу.
Улучив момент, птиц стянул у рулевого очередную изюмину и с удвоенным интересом принялся наблюдать за тренировкой.

[Сэр Хантер >>>]

В пространстве боя с самим собой не обязательно держать глаза открытыми, чтобы видеть. Мягкий, плавный крен палубы, ветер, тепло гладких досок под ногами, запах смолы и соли, дерева и пеньки, звон и голоса – мир наполнен и без зрительных образов. Достаточно только прислушаться, чтобы услышать, как он дышит, звучит, поет… Вот черта горизонта, которую не видишь, но чувствуешь всегда, даже находясь в тесном кубрике, начинает новый крен – и нога скользит ему навстречу, ножны с тихим стуком падают на палубу.
Вдох. Ко-дачи зажат под мышкой, рука, держащая его, вытянута вниз, две трети клинка выше кисти, одна треть – ниже. Левая рука перед левым бедром, перекрывая горизонтальным блоком низ живота. Поклон. Торс мягко покачивается в такт колебаниям палубы, храня равновесие, ноги намертво приросли к доскам – не сдвинуть и ударом пушечного ядра. Что с того, что там, под днищем, сотни футов бездны? Где-то под ними все равно есть твердая основа, и даже сквозь толщу воды Хинеясу чувствовал ее незыблемый покой.
Выдох. Правый меч описывает круг в вертикальной плоскости, левая рука поднимается на уровень лба. Кончик ко-дачи со стороны правой руки на высоте лодыжки, кончик меча со стороны левой руки чуть-чуть выставлен вперед, крен палубы, разворот, удар противнику по голове, кончик правого меча при ударе опускается сверху до уровня глаз.
Вдох. Кончик левого меча описывает круг, после завершения блока нацелившись в глаза противнику.
Выдох. Шаг вперед и влево левой ногой, стойка, уколы вперед и назад – укол назад нацелен в нижнюю часть живота противника, укол вперед – в солнечное сплетение.
Вдох. Левая рука ведет меч по кругу перед плечом. Правая рука в конце движения оказывается перед ключицей на расстоянии кулака от нее, наклонив меч под углом в восьмую часть круга.
Выдох. Не меняя угол наклона меча, молниеносный отвод назад и укол.
Вдох. Разворот.
Хинеясу Осенний шепот танцевал над морем, сверкающие клинки плели смертоносное кружево, шаги - то стремительные, как налетевший шквал, то вкрадчивые и осторожные, ловили крен палубы, и только скуластое лицо с закрытыми глазами оставалось безмятежным, как опрокинутая над морем чаша небосвода. Он не сражался - он дышал боем.
Выдох. Разворот. Стремительный блок движением изнутри наружу. Стойка – миги дзэнкуцу-дати со стопами, расположенными на одной линии.
Вдох. Блок, удар. Не рукой - всем телом, скручиваясь в развороте на неподвижных, приросших к палубе ногах. Таким не ранят - разрубают надвое.
Выдох. Разворот и укол, скользящий отход с линии атаки.
Ветер трепал перехваченные узкой лентой волосы, лез за шиворот полотняной рубахи, уже темневшей влажными пятнами пота, шарахался от мелькающих в воздухе клинков и обиженно посвистывал в снастях.
Вдох. Остановиться в исходной стойке. Поклон. И только теперь темные глаза открываются, безошибочно находя то место, где на палубу упали деревянные ножны.

[Сейден >>>]

Ученик с превеликим интересом глянул на стоявшего перед ним моряка. Помявшись, тот нехотя кивнул ещё раз.
- Да, там, - ещё раз скороговоркой повторил моряк.
- Гм, - врач прикоснулся рукой к лицу, думая о чём-то о своём. Словно вскользь, уточник. – Тридцать два.
Моряк выручил глаза и чуть не сделал шаг назад, но тут же охнул, ухватившись за причину своего неудобства. Ученик тем временем бодро вскочил на ноги и, не взирая на охи и выдохи обращавшегося к нему моряка, потащил его к своей каюте.
- Тридцать второй случай в мою коллекцию, - холодный серый взгляд впился в моряка. – Ваши способности, сударь мой Грэг, невероятны. Разумеется, можно сесть на морского ежа, такое в моей практике, мир ей праху, бывало, но сесть на обычного ежа, найдя этот наверняка единичный экземпляр в тропиках, более того, сесть без нижнего белья – это… - врач вздохнул и отвернулся. Они как раз подошли к каюте и Ученик толкнул дверь. - ...Маразм.
Первое, на что обратил внимание моряк, войдя вслед за доктором в его самодельную лечебницу, а по совместительству и место обитания на «Ветре», были сапоги. Чёрные добротные сапоги, гордо возвышавшиеся в центре стола.
- Давайте сюда, - позвал Ученик своего пациента к соседнему, чистому столу. – Показывайте.

Развлечение заняло не более четверти часа. Моряк, сквозь зубы охая, всё-таки умудрился поблагодарить своего спасителя, а тот, вымыв и теперь вытирая руки, степенно кивал, унесясь мыслями куда-то в свой мир.
«Ветер» раскачивался на несильной волне, двигаясь в сторону флагмана, Ученик с удовольствием устроился на самом видном и удобном пятачке, который ему попался, беззаботно наблюдая за окрестностями.

[V-Z >>>]

(с Хомой)

Так... почти классическая позиция. Хотя и с более коротким оружием впереди, что не так уж стандартно.
Ну что ж, этим не стоит смущаться. Правда, сегодня какое-то удивительное везение на противников с двумя клинками. Если эта тенденция продолжился, то придется добывать дагу.
А сейчас...
Сверкнула шпага; удар был направлен в горло... чтобы легким движением кисти изменить направление, нырнув острием к животу Данса. Ложная атака и удар в совершенно другую область - такие фокусы Шарль любил.
Клинок ножа метнулся наперерез шпаге, но движение это было скорее для надёжности - пират мягко скользнул в сторону, уходя от укола.
Финт удался не полностью, но Авеллье было не привыкать менять замысел по ходу боя; шпага описала петлю, дабы не зацепиться за гарду кинжала, и метнулась обратно к хозяину... нанося одновременно удар. Только уже не уколом, а режущим движением - по торсу.
Конечно, не смертельно, но любой боец знает опасность таких, вроде бы незначительных ран.
Длинные, хоть и не очень глубокие, эти раны обессиливают бойца, заставляют истечь кровью.
Тесак, конечно, не кинжал, но и ко можно успешно парировать. Правая рука немного опустилась, принимая на гарду скользнувший вдоль груди клинок противника.
Выпуклый стальной щиток, прикрывавший тыльную сторону ладони, надёжно берёг руку.
- Искренне надеюсь, что при абордаже мне такого не встретится, - усмехнулся Авеллье; шпага звякнула о металл чужого оружия, но не замедлила движения назад. Сам людовикиец тоже на месте не стоял, отпрянув назад же, разрывая ставшую какой-то чересчур близкой дистанцию.
Комментировать пожелания своего командира Каракатица не стал. Молча скользнул далеко вперёд, опускаясь на колено, ныряя под клинок противника. Нож Симон держал по-прежнему перед собой. Он слишком хорошо был знаком с мастерством Шарля, чтобы заблуждаться на тот счёт, успеет ли людовикиец встретить его шпагой.
Ожидания оправдались - Авеллье ответить успел, выбросив шпагу вперед одновременно с тем, как Данс перешел в атаку. Коротким, прямым выпадом - бить сверху вниз ему было удобно, и длинный клинок был направлен между тесаком и кинжалом - острием в тело абордажника.
Клинок лязгнул о клинок, и гарда ножа оттолкнула шпагу вверх и в вправо. Тесак метнулся над полом, метя в колено людовикийца.
Авеллье вновь сменил положение, легко метнувшись назад, избегая атаки. И - обогнул Данса справа, на расстоянии чуть больше длины шпаги, скользя абордажнику за спину. Атака сзади, против противника в куда более низкой позиции... такое могло бой и закончить.

Сообщение отредактировал V-Z - 4-03-2009, 0:33

[Хома >>>]

*продолжаем разговор...*

Разумеется, дожидаться, пока Шарль зайдёт ему за спину, Симон не стал. Пират вскочил, стараясь не терять противника из виду, клинки взметнулись перед грудью. Вливаясь в движение Шарля, Данс заскользил по кругу, продолжая держать нож впереди, а тесак чуть отнеся назад, ближе к плечу.
Загнать противника в совсем уж неудобную позицию не удалось, но Авеллье и не думал этому огорчаться. В конце концов, в любом бою приходится импровизировать... где-то больше, где-то меньше.
Кисть Шарля пришла в движение, и соответственно этому метнулся клинок шпаги. Серия ударов, стремительных, резких выпадов - "цепочка", как говорил Авеллье-старший. Точно рассчитанными движениями Шарль-Реми направлял острие в разные точки тела, легким поворотом кисти подставляя клинок под солнечные лучи и отражая слепящий свет в глаза Дансу.
Отец Шарля отлично разбирался в вопросах математики и геометрии. Сын этого не унаследовал, но зато смотрел на любой бой как на сложную схему, в которой и должно действовать; это сейчас и проявлял, выбирая направления ударов и необходимые движения клинка.
Каракатица отступал. Губы чуть приоткрыты, челюсти плотно сжаты. По вискам пирата покатился пот.
Такой шквал ударов выдержать было трудновато, тяжёлый тесак почти не успевал за стремительными уколами шпаги, приходилось отбиваться ножом. Короткие быстрые удары Шарля не позволяли увести клинок в сторону и сократить дистанцию для удара - как только сталь лязгала о сталь, людовикиец отводил клинок и тут же бил в другом направлении. Симон еле успевал парировать удары. Оставалось только отступать и ждать ошибки противника. Или как-то попытаться заставить его совершить эту ошибку. Впрочем, можно было просто подождать, пока Шарль устанет. Хотя ещё неизвестно было, чьи силы закончатся первыми.
Впрочем, узнать этого Дансу не удалось. Поймавший солнечный луч клинок людовикийца послал блик прямо в лицо Каракатице. Симон отшатнулся, левая рука чуть промедлила, нож не поспел за шпагой противника...
Хищное остриё остановилось в каком-то дюйме от груди пирата. Причём свободно могло бы достать и дальше
- По-моему, хватит пока, - улыбнулся Авеллье, отводя шпагу в сторону. - Если мне не изменяет чувство времени, то вскоре начнется совет офицеров, и моя обязанность - присутствовать на нем.
- Пока - да, - Данс опустил оружие. - Но это ведь не последний раз...
- Вне всякого сомнения, - согласился Шарль.

[бабка Гульда >>>]

- Видал, птах трепливый? - ухмыльнулся Улисс, почесывая попугаю голову. - И где ты теперь мне будешь сухарь доставать? А ведь будешь, птичка, будешь, раз проспорил. Пираты брехунов не любят... Попробуешь сунуться на камбуз? Валяй. Только хочу тебя предупредить: нашего кока давно пора ставить в канониры, до того меткий. Если чем запустит в нежеланного гостя - уж не промажет, не сомневайся. Хотя... ты у нас мелкая мишень. Вдруг да повезет? Интересно даже...

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 4-03-2009, 8:11

[Лизард >>>]

Когда противник командира абордажников, надежда попугая на дармовой сухарь, опустил оружие, Фарро негодующе захлопал крыльями, так, что чуть было не свалился со своего "насеста".
- Позорр прроигрравшим! Позорр!
Но тут попугаю напомнили, что он тоже в проигрыше, и птиц поутих. Где добывать честно проспоренный сухарь, Фарро не знал. Правду говоря, он не задумывался об этом, когда спорил с Улиссом, так как был уверен в собственной победе. Предложение заглянуть во владения кока, у которого глаз-алмаз и тяжелая рука, энтузиазма не вызывало. А врожденная птичья гордость не позволяла не выполнить условий спора...
- Фарро прринесет сухаррь, - уверенно сказал попугай и упорхнул с плеча рулевого.

[Хома >>>]

*Вместе с сэром Хантером Ну очень полезная компания Да ещё и приятная *

Подобрав ножны, Хинеясу почти не глядя вбросил в них клинки - цубы с тихим стуком встретились с устьями. Матерчатая лента, охватывающая лоб, не давала поту стекать на глаза, а взмокшие волосы и рубаху быстро высушит солнце.
Устремленные в зенит мачты медленно очерчивали круги в вышине. Осенний шепот проводил взглядом попугая и направился к скатке с инструментами.
- Хинеясу! - окликнул проходившего мимо воина отдыхающий после поединка Данс. - Не хочешь продолжить?
Короткий взгляд через плечо - исподлобья, сквозь брошенную ветром на лицо прядь жестких темных волос. Развернувшись к Дансу, Осенний Шепот коротко поклонился и застыл в свободной стойке, ловя крен палубы.
Пират хмыкнул, окинул взглядом оружие противника. Нож крутнулся в ладони, и клинок исчез в ножнах. - Надо бы оружие сменить, - заметил Симон, скользнув ладонью по рукояти ножа, - подождёшь маленько?
Еще один короткий поклон - Хинеясу не возражал. Ему все равно было, против какого оружия сражаться, каждый бой - урок, из каждого можно вынести бесценный опыт.
Он полуприкрыл глаза, вслушиваясь в ветер, напевающий вечную песню - неизменную и всегда новую...
Широкий тесак в арсенале Каракатицы сменил абордажный топор. Нож так и остался в ножнах - пират решил отдать основному оружию обе руки.
Чуть занеся топор над правым плечом, Данс вновь занял защитную позицию, выставив вперёд левую ногу и оставив почти весь вес на правой.
- Начнём?
Вместо ответа Хинеясу мягкой поступью скользнул вправо, обходя Данса сбоку и чуть исподлобья, искоса следя за каждым его движением. разминка разогрела его - но и успокоила, уже не хотелось отчаянно, до ноющей боли в скулах, ощутить, как взвизгивает сталь, врезаясь в живую плоть. Клинки покоились в ножнах - сегодня крови не будет...
Симон влился в танец, скользя по кругу и не меняя дистанции, по-прежнему оставаясь в защитной позиции. Руки слегка покачивали топор, словно боец пробовал движения на вкус, приветствовал своё оружие.
Правы были те, кто считал, что пират относится к своей коллекции не просто как к набору железок.
Продолжая скользить по палубе и не спуская рассредоточенного взгляда со своего противника, Каракатица теперь не забывал следить и за Солнцем. Небесное светило он любил, но не когда оно пускало предательские блики пирату в лицо.
Еще один шаг - уже ближе к Дансу, левый меч шевельнулся, покачиваясь в обманчиво расслабленной руке, поднимаясь на уровень пояса - словно змея поднялась для атаки, выцеливая место для молниеносного броска.
Топор - в общем-то, оружие нападения. А такой, что был у Данса – не очень обременительного веса, быстрый, пригодный для работы одной рукой – был способен нанести один молниеносный удар, который вполне мог закончить поединок. Этим оружие, плавно качающееся в руках пирата, напоминало грозное явление природы, огненной стрелой рассекающее небосвод в лютый шторм. Но и защищаться топором – необходимая наука для того, кто избрал его своим основным оружием. Хотя бы и на один бой, что в отношении Симона было, в общем, неверно.
Каракатица продолжал медленный и затягивающий, словно водоворот, танец. Движение Хинеясу он заметил, но отступать не стал, предоставляя противнику сближаться и дальше, буде останется у него такое желание.
Шаг с правой - еще ближе, на дистанцию удара, где ко-дачи уже может достать противника, левая рука распрямилась, по восходящей дуге выбрасывая меч в ножнах в голову Симона. Простой рубящий удар наотмашь, без изысков.
Данс предпочёл пока не знакомить мудрёные клинки противника и свой топор, а попросту скользнул назад, позволяя мечу безобидно рассечь воздух перед собой. Шаг в сторону - и вот пират уже напротив левого плеча Хинеясу. Переходить в наступление Каракатица не спешил, снова оказавшись на расстоянии чуть большем, чем нужно, чтобы достать его клинком.
Легко развернувшись на правой ноге, Хинеясу отвел левый меч в прежнее положение, и тут же шагнул к Дансу, оказавшемуся лицом к лицу с Осенним Шепотом. Правый меч пошел на восходящий к левому боку Симона, по неподвижному лицу скользнула неясная тень ленивой улыбки.
Топор метнулся от плеча вниз, наперехват клинку. Дерево поцеловало сталь, ножны соскользнули по пластине оковки под бородку топора. Симон тут же крутнул оружие, задирая клинок противника и уводя его вправо от себя. Словна скопа, упавшая на добычу, выхватившая скользкую, сверкающую чешуёй на Солнце рыбину из воды и вновь взмывающая в небо. Теперь Каракатица оказался сбоку от обоих мечей Хинеясу и, отбросив его клинок, сам наконец нанёс удар. Топор метнулся вперёд, целя в грудь воина.
У всякого оружия есть свои достоинства и недостатки. Топор в своем роде универсальное оружие - им можно и рубить, и дробить. Ждать удара Хинеясу не стал - правый меч, отброшенный топором, продолжил движение, описав дугу. Правый локоть вверх, острие вниз, и топор скользит по потертому дереву ножен рукоятью, слегка меняя направление удара. Вместо груди Осеннего Шепота - вдоль его правого бока, почти вплотную, опасно - но пока не смертельно. Восхитительно - как всегда, когда шелковый плащ смерти шелестит совсем рядом... В крови плеснулся знакомый жар - позволь ему разгореться, и даже ножны не станут достаточной защитой для противника...
Это не сражение, напомнил себе Хинеясу. Ты не среди врагов. Подожди, будет еще время для н а с т о я щ е г о...
Бесстрастное лицо не дрогнуло, когда Хинеясу скользнул еще ближе, и левый ко-дачи метнулся на колющий в горло, остановившись в последний момент. Только в этот миг в темных глазах полыхнуло жаркое пламя - и тут же отступило, погасло, словно присыпанное пеплом.
Клинок Хинеясу замер уже не перед горлом пирата - Симон крутнулся на левой ноге, поворачиваясь плечом к противнику и пропуская меч вверх вдоль своей груди. Ноги взвыли в ответ на такое варварское обращение - Каракатица еле успел. И всё-таки одетый в дерево клинок ушёл мимо цели. Лезвие топора повернулось вдоль палубы, и Данс сдёрнул оружие на себя, так, что бородка едва не пропахала бок Осеннему Шёпоту.
Тут же правая рука Осеннего Шепота, молниеносно распрямившись в локте, приложила ко-дачи поперек живота Симона. Ничья. Будь это бой насмерть, сейчас у Хинеясу была бы пропорота почка, а Данс...
Тонкие губы дернулись в усмешке - едва уловимая гримаса болезненного наслаждения мелькнула и исчезла. Хинеясу опустил мечи, скользящим движением уходя влево.
Каракатица усмехнулся в ответ, скользнув назад и окончательно разорвав дистанцию. Мягко покачал в руках топор, словно стараясь доставить удовольствие своему оружию.
Коротко, но без пренебрежения поклонившись Дансу, Осенний Шепот направился к борту. Сегодня ночью он будет танцевать во сне, чтобы его голод не вырвался на волю наяву...
- Спасибо за танец, - негромко поблагодарил Симон, кивнув в ответ. Пальцы любовно пробежались по стальной щеке абордажного топора.
- Надеюсь, не последний... - совсем уж тихо, себе под нос, проговорил пират.

Сообщение отредактировал Хома - 9-03-2009, 9:28

[Reylan >>>]

Жрицы Галатеи
& Мессалина

Во время плавания Элис Батлер по обыкновению своему старалась держаться обособленно. Не привлекая к себе внимания. Ни с кем не конфликтуя, но и не сближаясь. Улыбка, приветствие, пара ничего не значащих слов за обедом или после молитвы. Вот и все общение. Кажется, никто не в обиде. И все же…
И все же, нельзя отгораживаться от людей бесконечно. Раньше это было оправдано тем, что Элис нигде не задерживалась подолгу. А если так, к чему заводить новые привязанности, сближаться с людьми, которых ты все равно вскоре оставишь? Это не принесет радости ни им, ни тебе.
Теперь же все было несколько иначе. Новая миссия, в которую их направили, располагалась достаточно далеко от ее дома, а значит пришла пора задуматься о чем-то более постоянном, чем переводы из храма в храм, да переезды с места на место. И если именно эта миссия станет ее новым домом, а эти люди – ее новой семьей, то самое время задуматься о том впечатлении, которое она на них производит. Вежливая, но скрытная. Несомненно, готовая помочь, но лишь когда ее о том попросят, потому что она не имеет привычки вмешиваться в чужие дела. Сможет ли такая послушница вписаться в компанию, почувствовав себя своей? Надо хотя бы попытаться завести беседу хоть с кем-нибудь. Можно начать с матушки Ванессы. Элис Батлер перевелась в ее храм незадолго до отплытия и еще не успела как следует познакомиться с будущей наставницей.
И вот, собравшись с духом, послушница Батлер, наконец, осмелилась подойти к матушке не на занятиях, а во время досужей прогулки по палубе.
- Матушка Ванесса, - обратилась к ней Эллис, поравнявшись с ней и приноровившись к ее шагу, - Вы не могли бы уделить мне пару минут?
- Конечно, дитя моё, - наставница приветливо улыбнулась и жестом пригласила продолжить неспешную прогулку, заметно замедлив шаг.
Элис благодарно кивнула и, выдержав паузу в пару секунд, продолжила:
- Дело в том… как вы знаете, я с вами недавно. А потому, вы не могли бы мне сказать, нет ли среди книг, что мы везем с собой, тех учебников по травологии, которые ваш класс изучал в прошлом сезоне? Я просмотрела те книги, что выдали мне перед отъездом… И мне кажется, программа моего последнего храма несколько отстала.

Сообщение отредактировал Reylan - 9-03-2009, 19:02

[Мара >>>]

Она изобразила на лице извиняющуюся улыбку.
- Или это вы так быстро все изучаете.
- Увлеченность и любопытство – благо для юности, но познание не терпит суеты, лишь внимательным и трудолюбивым открывается истина, - голос у матушки был мелодичным, напевным, - даже если тебе кажется, что ускользают от тебя мелочи, знай, что идем мы общей дорогой. В книгах написано много, но гораздо больше ты узнаешь, когда сама прикоснешься к травам, сама изготовишь с благодатной молитвой настой.
Элис задумчиво помолчала. Ее предыдущая наставница требовала со своих подопечных штудировать трактаты и заучивать формулы разнообразных составов, и не отличалась таким философским взглядом на вещи, каким, похоже, обладала матушка Ванесса.
- Конечно… - несколько растерянно отозвалась послушница, - Молитва. Безусловно. Вот только… как я смогу изготовить настой, не зная нужных соотношений?
Матушка улыбнулась. Говорить сразу, что все ингредиенты всегда смешиваются «на глазок», было не педагогично. Еще более непедагогичным было открывать страшную тайну, что абсолютно всех рецептов не знает даже верховная жрица. Более того, никто из старших не помнит того, что их когда-то точно так же заставляли зазубривать наизусть.
- Нет советника мудрее, чем жизненный опыт. Когда ты станешь целительницей, и будешь окунать руки в пар несколько раз в день, они сами запомнят, сколько щепоток или травинок класть в котел, потому что перед богиней мы все едины и хвори у нас одни и те же. Изо дня в день. Изо дня в день.
- Но… - пробормотала совершенно сбитая с толку Элис, - ведь мне придется с чего-то начинать, чтобы набраться опыта. А мои руки, еще не запомнившие, сколько щепоток… ну это… ошибутся? Нас учат, что многие травы, принятые в малых дозах, действуют благотворно на больной организм, в то время как при переизбытке являются ядами…
- Для этого и существуют книги, - еще раз улыбнулась Ванесса, - но я вижу, что совсем сбила тебя с толка. Трудно словами выразить то, что ведают лишь руки. Тебе не хватает практики, отсюда и робость твоя и неуверенность. Ты можешь оставаться после занятий и учиться, я тебе помогу.
- Благодарю вас, матушка, - кивнула Эллис, присев в коротком почтительном поклоне. Еще раз спрашивать о том, не дадут ли ей книги на руки, она не рискнула.
- Помогай тебе Галатея.
Наставница и послушница дошли до конца палубы.
Элис вздохнула и благоговейно подняла очи к небу, кощунственно подумав, однако, что сейчас ей куда больше помогли бы самые обыкновенные книги.

вместе с Рэй

[Йоши Тамака >>>]

С Сэром Хантером.
Палуба "Снежной Королевы", полдень.

В тени рядом с мачтой, прячась от солнца, лежало большое черное пятно. Услышав знакомые шаги, пятно на миг приоткрыло щелочку зеленого глаза, и вновь продолжило притворяться спящим и безобидным. По палубе быстрым, почти бесшумным шагом двигался Диего - пожалуй, единственный из друзей этого кота, и с точно таким же скверным характером. "Почти бесшумным" - потому, что все-таки давали о себе знать стальные набивки на сапогах Диего, и совершенно не издавать шума на деревянной палубе даже ему было не под силу.
"Топает, как слон.." - Подумал кот, улавливая чутким ухом шаги. В отличие от своего товарища, он умел втягивать когти.
Диего направлялся в сторону Хинеясу, товарища по абордажной команде. Поприветствовав его кивком, он спросил:
- Тоже не терпится в бой, м?
Хинеясу определенно сегодня везло - скоро на палубу повылазит вся команда. Возможно, кого-то другого удивило бы столь пристальное внимание к своей персоне, но Осенний шепот понимал - новичка будут проверять и испытывать все, кому не лень. А не лень было многим. Этих людей можно было понять - им идти с ним в бой. А что до чувств самого Хинеясу... Он давно научился держать себя в руках.
Да, в бою есть свое упоение, ни с чем не сравним тот момент, когда заточенная сталь вспарывает теплую, трепещущую человеческую плоть, обрывая крик - но если слишком часто прибегать к этому удовольствию, оно потеряет всякую ценность, станет обыденностью, и что тогда? Чем реже достается желанное наслаждение, тем оно драгоценнее... Хинеясу умел ценить те редкие случаи, когда можно было дать себе полную волю.
Коротко поклонившись, Осенний Шепот сощурился на море.
- От моего терпения или нетерпения не зависит, как скоро будет сражение.
- Бриз своенравен,
И нудный штиль не прогнать
Лишь силой воли? -
Усмехнулся Рубака.
- Но я вижу, вы с успехом устраиваете свой собственный ветер. Судя по тому, что здесь только что было, вы отличный боец. Не желаете скрестить клинки в тренировочном бою?
Ответом стал пронзительный взгляд - на неподвижном лице Хинеясу жили, казалось, одни глаза.
Лишь сила воли
Гонит кораблик судьбы
По морю жизни... - прозвучало в ответ. Хинеясу медленно отступил, становясь в свою излюбленную стойку - чуть вперед правым боком, и руки опущены вниз, мечи смотрят в палубу. Босые ноги приросли к палубе, ловя ее крен.
Неужто знаток восточной школы на этом корабле?
Серые глаза Диего чуть усмехнулись. С едва слышным шипением, как будто легкий ветерок прошелестел по парусам, обе сабли покинули ножны за спиной. Наклон ножен и легкая изогнутость клинков позволяли быстро и без особых затруднений извлекать оружие. Правая нога назад, в четверть оборота левым плечом к Хинеясу. Правый кулак на уровне пояса справа, конец сабли смотрит на противника. Левый - на уровне груди, клинок смотрит вправо-вверх. Встав в стойку, Диего не задержался в ней ни секундой больше: шаг правой вперед, сокращая дистанцию, левая рука распрямляется, легкое движение кисти выводит саблю на горизонтальный удар справа, в шею Хинеясу; правая идет на колющий в его левый бок..

*продолжение следует*

[Сэр Хантер >>>]

Совместно с Йоши Тамака
Палуба "Снежной Королевы", полдень.

- Ах-ха! - припасть на левую ногу, отставленную вбок, ловя крен палубы и пропуская над головой свистящую саблю, левый ко-дачи, провернувшись противосолонь, отводит влево укол, а правый меч, описав концом ножен короткую дугу посолонь, пошел на восходящий в выставленную правую ногу Диего. Ах, как хорошо, что не снял ножны, нельзя так со своими, нельзя...
В отличии от оружия оппонента, ножны Диего не снимались с ремня. Впрочем, он достаточно контролировал удар, не вкладывая в него больше силы, чем требуется для тренировки, готовый в любой момент остановить повернуть плашмя или перенаправить клинок, если это потребуется.
Левый сапог шаркнул по палубе, Асеведо продолжил сокращение дистанции сразу после шага. Опора на левую ногу, правая поднимается и сгибается в колене, и идет на толчок в грудь Хинеясу, дабы вывести того из равновесия. Круговое движение кистью правой руки по часовой, и конец сабли, описав небольшой круг, обходит отклонившее удар оружие слева. Левая рука опускает клинок вниз, плашмя к правому плечу Хинеясу, ближе к шее.
Правый ко-дачи врезался под колено левой ноги - шаг Диего перекрыл Осеннему Шепоту возможность закончить удар, как было задумано. Левое запястье выгнулось, поднимая рукоять и опуская клинок влево - чтобы сабля Диего скатилась вниз. "Сверху надо было обводить..." - поправил мвсленно своего противника Хинеясу, поворачиваясь левым боком вперед. Удар ногой скользнул по груди, не нарушив равновесия Хинеясу, который уже вытягивал левый меч вперед и вверх из ската, чтобы ударить в неосмотрительно подставленный правый бок.

Сообщение отредактировал Сэр Хантер - 14-03-2009, 11:20

[Goblin >>>]

Приближалось время тренировок. Лександ сидел в трюме и проверял оружие. Три пистолета, ружьё и сабля. Почистить, наточить, проверить порох. Вроде бы все нормально. Санд проверил ногтем заточку клинка. Хорошо заточен. Следопыт с интересом посмотрел на остальные ногти.
Грек бегал пол палубе и радовался новым запахам. Впервые на море. Чудо. Его внимание привлек шум неподалеку - звуки ударов. Подбежав поближе, пес начал наблюдать за сражающимися абордажниками. Почти ни кто не обращал внимания на него. Все были заняты тренировочными дуэлями. Грек с интересом принюхался. Запахи потных тел и…
«Кот! Это точно кот!» - пронеслось в лохматой голове.
Следопыт уловил нечто в эмоциях своего тотема. Сосредоточившись, Лександ уловил, что Грек учуял кота.
«Ну, дает, даже на корабле нашел… - подумал Санд. Тут его внимание привлек бой, за которым краем глаза следил пес. – Ох. Тренировки уже начались». Парень встал с пола и, свиснув, пошел на палубу.
Услышав свист хозяина, Грек с неохотой поплелся в сторону трюма.

Сообщение отредактировал Goblin - 16-03-2009, 12:31

[сержант Ботари >>>]

"Неустрашимый"
Александр стоял на квартердеке рядом с рулевым и наблюдал за учениями отряда морской пехоты. Солдаты в алых камзолах, подчиняясь свисткам сержантов, споро перестраивались, превращая трехшереножный строй в двухшереножный, затем становились в каре, разбивались на малые групы и занимали позиции на реях, соскальзывали вниз и вновь становились в каре, готовые отражать абордаж.
- Неплохо, мистер Старбек, - похвалил Смолетт лейтенанта морской пехоты Джеймса Старбека, стоящего рядом. Двадцатипятилетний Старбек, ходивший с Смолеттом третий год, только усмехнулся и ответил в тон:
- Боже, мистер Смолетт, три года мы ходим вместе, и три года Вы говорите "неплохо, мистер Старбек", хотя Вам известно, что у нас лучший экипаж Нового Света.
- Уели старика, признаю, - усмехнулся Смолетт, - Кстати, как Вам наши пассажирки?
- У церкви весьма своеобразный подход к увеличению количества прихода, - улыбнулся лейтенант, - Отправить жриц на военном корабле, зная, что в течении семи недель они будут единственными женщинами на борту, а экипаж состоит отнюдь не из ангелов - разве не излишняя самоуверенность?
- Джеймс, это было бы глупо, если бы вместо нас был бы экипаж торгашей Компании, - Смолетт взял квадрант и навел его в зенит, - А так как это "Неустрашимый", то Церковь не рискует заполучить потомство через неполные девять месяцев по прибытии.
Он положил прибор, сделал отметку на карте.
- Рулевой, два румба лево руля.
- Ай-ай, сэр!

[Сейден >>>]

(момент прибытия с одного корабля на другой с точки зрения одного медикуса)

Крепко держа за плечо своего собеседника и второй рукой что-то показывая на борту «Северной Королевы», Ученик терпеливо ждал своей очереди, чтобы перейти на соседний корабль.
Приглашались, правда, только капитан и его офицеры, но сославшись на важность собственной роли в деле здравия проходившей экспедиции, Себастьян Уильямс также перебрался на борт Королевы. Тут же заинтересованно завертел головой туда-сюда и, ведомый чутьём, направился в сторону трюмов и кают.
- Плановая инспекция санитарии, джентльмены, - пожимал он плечами и широко улыбался, если задавались какие-то вопросы.
Но через некоторое время с немного усталым видом, выбрался обратно на свежий воздух и, вздохнув, остановился возле сходней, спиной к Ветру.
Его приятель, почтенный бомбардир, остался там, так что и поговорить о достоинствах речной рыбалки больше было не с кем. Возможно (и эту мысль Ученик в который раз оценил с некоторым внутренним ужасом), ему пора уже снова заниматься повышением своих навыков. А это значит, штудировать старые учебники, вести практику и проводить эксперименты. Если с первым и вторым как-то справляться удавалось (учебники со скуки шли за милую душу, а практика что ни день приносила разные случаи), то вот насчёт опыта. Себастьяну показалось, что он заметил, когда выходил из кают, силуэт промелькнувшего над палубой попугая.
Гм, пожалуй, стоило поискать.
Бодро вскинув голову, Ученик снова пошёл по кораблю, на этот раз ориентируясь на несколько иные цели. Прежде всего стоило заглянуть на камбуз.

[Riverdancer >>>]

Бобби сидел на бочке под грот-мачтой, наблюдая, как пара провинившихся матросов драит палубу. И как только они додумались воровать порох, чтобы занюхивать им ром? Черти морские! Таких только топить, чтобы не мешали ловить ветер. На мгновение сомнения закрались в думы Бобби. Быть может, он и относился к ним слишком сурово? В молодости он был таким же. Но чтобы ром порохом? Его порохом! Порохом, которым он кормит пушки. Своих дорогих Бетти, Маргарет и десяток милашек!
-Чтобы когда я вернулся, можно было причесаться, глядя на свое отражение на палубе, как в зеркало, ясно? Иначе в качестве ядер для пушек в следующий раз я использую ваши головы! В них достаточно пороха! – крикнул Добряк, спрыгнул с бочки и направился на нос корабля. – Только подумать воровать мой порох!
С моря бежал соленый бриз. За бортом волны целовали ватерлинию. И громкие крики чаек раздавались на мили вокруг. Картину бескрайней синевы, когда вода сливается с небом, рождая рай единения человека с природой, Бобби наблюдал столько лет, что ему пришлось два, а то и три раза пересчитать пальцы на руках и ногах, чтобы припомнить все годы, проведенные в путешествиях на лоханках, вроде той, что служила ему домом сейчас. Осточертело!
-Осточертело! Осточертело все это! – засопел Добряк.- Осточертел Ррр, который таскает мою еду и обращаясь к которому я чувствую себя медведем! Осточертели тупая матросня, которая слоняется повсюду! Осточертел… Дьявол! Чтоб мне служить на твоем корабле, если в молодости на пиратской шхуне не было веселее! Где эти годы! Эх, в мои годы…
Вспомнилось беззубое лицо капитан Эдварда по кличке Зубастый. Вспомнилась та памятная драка, после которой Эдвард и стал в шутку называться Зубастым, а он, Бобби, канониром. Вспомнилась сабля все в зазубринах, вспарывающая капитану брюшко. И вспомнились годы славы, набегов, красивых женщин и выпивки!
-Нет, я все-таки найду капитана и заставлю выдрессировать его большую сухопутную блохастую крысу! Или не видать мне рому…ммм…всю следующую неделю! – решил Бобби и отправился искать бутыль, чтобы довести себя до соответствующего уровню берсеркера.

Сообщение отредактировал Riverdancer - 16-03-2009, 19:26

[Kim >>>]

"Неустрашимый"
совместно с Арчи
Ани и Мари удобно пристроились между двумя закрепленными бочками на верхней палубе «Неустрашимого». Искоса поглядывая по сторонам, чтобы удостовериться в отсутствии излишнего внимания со стороны взрослых, девочки тихонько переговаривались:
- Ты идешь за чайкой! А я пока слажу в трюм, согласна? – Ани одернула ворот своего платья. – И надо что-то делать с этими проклятыми тряпками!
Мари потрогала свой воротник:
- Встречаемся здесь же после следующего удара этого забавного колокола, договорились?
И вот Мари неторопливо прогуливается по палубе, периодически поглядывая вверх с тщательно выстроенным спокойно-расслабленным выражением на мордахе.
Под длинным белым платьем была спрятана самая необходимая на свете вещь – праща с парой зарядов. Ух, и грядет развлечение!
Девочка все так же неторопливо огляделась, просто излучая безразличие ко всему на свете, и юркнула за уложенный на палубе здоровый моток каната. Над кораблем как обычно с пронзительными криками кружили чайки, нужно бы выбрать потолще…
А, была не была!
Со всей силой, на какую была способна, послушница выпустила снаряд в чайку покрупнее.
Несчастная животина без писка рухнула вниз.
Мари рванула к месту падения, издали заметив идущего ей навстречу взрослого.
«отберет, как пить дать, отберет!» - пронеслось в голове - «если увидит!»
И лучшего момента, чтобы влезть, предательское платье выбрать не могло.
Мари растянулась по палубе во всю свою небольшую длину накрыв тем не менее собой чайку… осторожно подняв голову. Она поняла. Что никто не спешит ей на помощь, хотя самой девочке грохот ее коленок и локтей показался оглушительным.
Огладив платье и мельком заметив еще пару новых пятен с намечающейся дырой, она прижала трупик чайки к груди и заспешила к месту рандеву.
Ани кивнула, встала и побежала по палубе в сторону люка, ведущего вниз.
Кажется, что может быть проще, чем достать смолу на корабле? Тут ее должны быть бочки, на случай если понадобится латать пробоины. (Или что там еще нужно смолить?) Но попробуйте найти эти самые бочки со смолой, если вы точно не знаете, чем они отличаются от бочек с пресной водой, солью, вяленым мясом, песком или порохом. Ани, стараясь не попадаться особо на глаза занятым своими делами взрослым, шарила по нижней палубе. Результат был неутешительным. На второй палубе ничего похожего на смолу тоже не обнаружилось, пришлось спуститься в трюм. Там висели гамаки, в некоторых спали свободные в данный момент члены команды. В дальнем углу, на перевернутых бочках сидели матросы и играли в карты. Половину слов, которые они произносили, Ани не поняла, но запомнила на всякий случай.
Пройдя мимо них незамеченной, Ани продолжила поиски. Через какое-то время ей удалось обнаружить искомое – открытую бочку со смолой. Какой дурак забыл ее закрыть, не боясь, что при качке смола выльется, для девочки было не важно. Ани пошарила вокруг в поисках ведра, которое где-то попадалось ей на глаза. Найдя искомое, она набрала немного смолы, подняла ведро, подумала, набрала еще немного. Вытерла руки о полол белого платья и, довольная собой, потащила добычу на верхнюю палубу, старательно избегая лишних взглядов взрослых. Несколько раз пришлось даже пережидать излишнюю активность, спрятавшись между тюками, бочками и мотками веревок. Поэтому на рандеву с сестренкой она малость опоздала.
- Достала? – радостно спросила она у Мари, устроив ведро со смолой между бочками.
Мари гордо продемонстрировала тушку: "во!"
- Жирная, зараза! Интересно, а их едят? может подарить ее коку? - Ани рассматривала тушку, оценивая качество оперения. - Не знаю, как тебе, а мне надоело это платье, что сил нет. Поэтому, ты ощипывай, а я пойду достану нашу нормальную одежду!
Мари фыркнула: Сейчаааас она это несчастное платье уделает по самое некуда!!!» Перья ровным потоком ложились в натянутый острыми коленками подол.

[Archy >>>]

"Неустрашимый"
совместно с Ким

Ани, посмотрела на сестренку с одобрением и сбежала в сторону каюты, в которую любезно отдали для нужд послушниц. Аккуратно упакованная одежда послушниц хранилась в отдельных чемоданах. Перед отъездом из храма, настоятельница тщательно проверила вся, что близняшки брали с собой. Но девочкам удалось подменить вполне безобидные чемоданы с платьями, на такие же, наполненные более подходящими, по мнению девочек, вещами. Сейчас порывшись немного, Ани извлекла на свет божий две пары бриджей, две рубашки и два чистеньких платья послушниц. Все это она аккуратно завернула и перевязала веревочкой. Немного подождав в каюте, чтобы не вызвать подозрения, Ани спокойно направилась к сестре.
Тем временем несчастная птичка была ощипана если не совсем умело, но исключительно старательно. Мари особенно следила, чтобы случайный порыв ветра не сдул драгоценный перышки и не разнес бы весть о готовящейся проказе по всему кораблю.
- Переодеваемся, упаковываем перья в мешок, и пошли по местам! – скомандовала Ани, кинув, разворачивая куль с одеждой.
Спрятавшись между бочками и каким-то маловнятным, на их взгляд, хламом, девочки быстренько переоделись и спрятали длинный волосы под платками, сооруженными из косо отрезанных кусков ткани. Важно насупившись, Ани поправила платок на голове, сестренки. Мари, почти зеркально отразив сестру, проделала тоже самое с платком Антунетты. Результатом обе остались довольны. После чего из-под лежавшего тут мотка веревки были извлечены два огнива. Девочки заговорщически переглянулись.
- Значит, зажигаем после следующей склянки! – тихо сказала Ани.
Мари просто кивнула, в глазах девченок знакомо заплясали черти
Засунув огниво за пазуху, Ани ловко полезла по боковым веревкам, связанным наподобие сетки. Кажется, это называется «ванты». Добравшись примерно до середины, она немного передохнула, старательно не глядя вниз. Сказывался многолетний опыт лазания по увитым плющом стенам родной обители. Девочка посмотрела вверх, заветная цель- «воронье гнездо» - была уже близка. Притаившись за верхним парусом, Ани, никем не замеченная ждала, когда пробьет очередная склянка.
Мари огляделась по сторонам, потом с тревогой посмотрела на Ани. Она еще посидела, следя за происходящим вокруг, и как можно незаметней пошла вдоль борта...
Дождавшись условного сигнала, Антуанетта ловко забралась под самое «воронье гнездо». Ухватившись поудобней, девочка вытащила запал, спрятанного еще прошлой ночью заряда. Немного повозившись с огнивом, она запалила шнурок и быстро полезла вниз.
Расчет времени был почти точен. Ани как раз успела расположиться на одной из рей над палубой, когда сверху раздался громкий хлопок, затем еще один и еще. «Воронье гнездо» окутало плотным дымом, который все время менял цвет. Сверху сыпались искры и небольшие горящие шары. Через пять или шесть ударов сердца взрывы пошли сначала с одного борта, а потом и с другого. По палубе внизу лихорадочно забегали люди, кто-то что-то кричал, сквозь шум разрывов фейерверков. Мари забралась на рею, усевшись рядом с сестрой. Ани забрала у нее ведерко с заранее добытой смолой. Девочки переглянулись и принялись ждать жертву.
Сестра Джельетта – преподавательница латинского. Заслышав шум на палубе, она взволнованно вскрикнула, достала мешочек с нюхательной солью и поспешила на палубу – узнать, в чем дело. Легко лавируя между спешащими по своим делам солдатами и матросами, сестра Джульетта презрительно морщила носик каждый раз, когда слышала бранное слово. С важным видом, сохраняя полную невозмутимость посреди творящегося вокруг хаоса, сестра направлялась лично к капитану Смоллетту, чтобы узнать у него подробности происходящего.
Завидев приближающуюся цель – ненавистную сестру Джульетт, девочки переглянулись:
- Раз… два… три! – Ани выплеснула смолу, на проходящую под ними сестру Джульетт и тут же высыпала сверху перья.
Пару секунд полюбовавшись произведенным эффектом, девочки быстренько поспешили убраться с рея. Они ловко спустились вниз, и смешавшись с людьми на палубе, добрались до своего импровизированного убежища. И даже смогли без помех переодеться в чистые платья.

Сообщение отредактировал Archy - 17-03-2009, 11:52

[сержант Ботари >>>]

"Неустрашимый"
- Какого дьявола... - Смолетт удивленно вскинул голову, разглядывая окутанный дымом "марс". Ругань, извергаемую марсовым, было слышно даже в самых глухих уголках трюма, причем некоторые слова Александр услышал впервые.
Первым опомнился боцман. Пока капитан корабля и командир морских пехотинцев, ухватив подзорные трубы, словно двая флюгера вертелись на квартердеке, старший боцман ухватил дудку и высвистел сигнал пожарной тревоги. На палубе поднялась знакомая каждому влоенному моряку упорядоченная суета, со строны напоминающая пожар в борделе во время наводнения.
Спустя еще минут десять, погасив последние источники дыма, команда принялась разбираться в причинах их появления. И тут внимание Смолетта привлекла еще одна странная фигура, поначалу затерявшаяся в сутолоке. Фигура была залита смолой и облеплена перьями. Белыми перьями чайки. Так... Как не крути, а два плюс два приводят к малоутешительным выводам.
- Знаете, Джеймс, - Александр с щелчком сложил трубу и положил её на карту, - Мне не нравится, что мой корабль превратили в плавучий монастырь, но то, что он вдобавок станет морским подобием женской гимназии... - он сокрушенно покачал головой и тяжело вздохнул. Подумав пару минут, он принял решение, достойное Соломона.
- Мистер Старбек, пожалуйста, пригласите этот чертов... то есть наших пассажирок - на квартердек.
Лейтенант кивнул, свистнул, шепнул на ухо подскочившему капралу. Капрал выслушал, отсалютовал и пулей метнулся к старшей друидессе передавать приглашение капитана корабля.

[Лизард >>>]

"Снежная королева"
Совместно с Арчи

Каким образом Фарро определял, в какой стороне можно найти нечто вкусное, знали, наверно, только боги. Впрочем, незнание нисколько не мешало попугаю вовсю пользоваться этим своим умением. Птиц взмыл над палубой, сделал кольцо над собравшимися там пиратами и полетел прямиком к камбузу...
Устроившись у иллюминатора, который, к великому птичьему счастью, оказался открыт, Фарро сунул на камбуз свой любопытный клюв и достаточно громко изрек:
- Кок хорроший!
Сразу приступить к выпрашиванию сухарей попугай не рискнул. Кто знает, вдруг кок действительно не любит чужих в своей обители и настолько меткий, как говорят.
Большой Джим, кок «Снежной Королевы» очень любил свою работу. Для него приготовление пищи было священнодействием, к которому он не подпускал никого. Конечно, на камбузе был не он один, кто-то же должен был мыть, чистить, резать, но только не готовить. Сейчас Большой Джим колдовал над куском мяса, ловко орудуя огромным тесаком, при этом успевал распекать нерадивых помощников.
- Ну, кто так чистит, мать твою через колено! Что может быть проще, чем почистить морковь, криворукий ты бездарь! – бухчал кок на весь камбуз. Виновник начальственного гнева прижался спиной к переборки и опасливо таращился на тесак в руках кока. – Что «Кок хорроший»??? А??? ЧТО КОК ХОРОШИЙ, я тебя спрашиваю?
Большой Джим угрожающе навис над несчастным помощником, потрясая огромным тесаком. Тот испугано глядя на начальство, указал дрожащей рукой на иллюминатор, облюбованный попугаем, и промямли:
- Эттто онн… ска-ска-ска –зал…
Птиц наклонил голову на бок и покосился черным глазом на перепуганного до смерти помощника. Правду сказал Улисс, кок суров и страшен во гневе. Но он, Фарро, уносил хвост из рук самых коварных портовых мальчишек, и от кока удрать успеет. А пока надо бы повторить, для верности:
- Кок - хорроший!
Кок уставился на птицу, непрошенно вторгнувшуюся в его владения. Несколько секунд разглядывал это говорящее чудо природы.
- Так ты говорящий? – удивленно уточнил он у птица, понимая, что выглядит неимоверно глупо.
Фарро, готовый упорхнуть в любой миг, покачнулся на своем "насесте" и выдал:
- Акула мной подавись!
Это, вероятно, означало высшую степень согласия со словами Большого Джима.
Большой Джим уставился на птаху, вдохнул по глубже и разразился оглушительным смехом. Он смеялся так, что на камбузе дрожали стены, а испуганные помощники жались по углам, а кок все никак не мог успокоится.
Наконец-то взяв себя в руки, и утерев выступившие на глазах слезы, кок пробасил:
- Ну ты даешь, птаха! Сто лет так не смеялся!
Попав под смеховую волну, попугай чуть было не свалился вниз и затрепыхал крыльями, чтобы удержаться. Произведенным эффектом Фарро остался доволен. Кидаться подручными ножиками и ложками-поварешками в него не собирались, а значит, можно смело переходить непосредственно к делу.
Птиц нырнул на камбуз и в считанные мгновения оказался на плече у кока. Распушил хвост и самодовольно сообщил:
- Фарро кррасавец, - после чего потерся головой о джимову щетину и сказал: - Дай сухаррь.
- Ах ты ушлый птах! Сухарь ему видите ли понадобился! – привычно заворчал Большой Джим. – Так я и знал, что вокруг одни подлизы!
При этом кок положил мясной нож, взял не менее внушительный, только с зазубренным лезвием и отмахнул небольшой кусок от буханки хлеба.
- Держи птах, но в первый и последний раз ешь в неположенное время, и то, потому что рассмешил старика!
Когда Джим заворчал и взялся за нож, Фарро готов был уже уносить хвост, но вместо того, чтобы наказать подхалима, кок вдруг расщедрился.
- Кок хорроший! - сказал попугай напоследок, ухватил клювом честно выклянченный кусок хлеба и стремительно скрылся в иллюминаторе, пока кок не передумал.
Некоторое время спустя Фарро опустился на плечо рулевого. Сообщить об успехе мешал зажатый в клюве ломоть хлеба, от которого честный птиц не отщипнул ни крошки... ну-у, пара-тройка крошек не считается. То, что попугай буквально светится радостью и гордостью за себя, любимого, было заметно и без слов.

[Йоши Тамака >>>]

С Сэром Хантером.
Палуба "Снежной Королевы", полдень.

Черный кот в тени вполглаза наблюдал за боем, теряясь в догадках, что же опять затеяли люди из команды. "Звенят, топают.. теперь еще и падают" - Мелькнула мысль в кошачьей голове при виде того, как от удара подогнулось левое колено его товарища.
Да уж, прихрамывать он будет еще до завтра. Правая нога из неудавшегося удара опустилась рядом с коленом левой, сабля в левой руке продолжила движение вниз, к правой ноге Шепота, обозначая условный удар. Клинок, разумеется, не изменил положения, оставаясь в горизонтальной плоскости.
Рукоять влево, ко лбу, в защите от атаки, и после - удар рукоятью в солнечное сплетение. Впрочем, удар - это громко сказано. Большой силы Диего не вкладывал, да и на такой малой дистанции это был больше толчок, чем удар.
- Х-ха... - выдох вырвался сквозь зубы - Хинеясу непроизвольно напряг мышцы живота, когда рука Диего с зажатой в ней рукоятью впечаталась в него. Правая нога пошла вниз и за спину в развороте на левой, смягчая удар, левая рука разогнулась, вынося ко-дачи на рубящий в шею. Деревянные ножны застыли, коснувшись затылка кастильванца. Легкая дрожь руки, сжимающей рукоять, и такая же короткая судорога по лицу - удержать себя в руках было непросто, особенно с таким противником.
Ничего, нужно лишь потерпеть до ночи...
Медленно отведя мечи в стороны, Хинеясу отступил на шаг и коротко поклонился.
- Слишком жалеете противника, - так, чтобы услышал один Диего, прошелестели пересохшие губы.
- Противник и враг - разные вещи. - Позвучал ответ. - А врагов у пирата достаточно.
Поднявшись, Диего ответил таким же поклоном.
- Вряд ли меня назовут прорицателем, если я скажу, что наши враги найдут нас сами.
Надвинув на лоб шляпу, он побрел по палубе в сторону кормы. Вопросительный взгляд на кота. Тот в ответ лишь закрыл второй глаз. В отличие от остальных, он предпочитал отдохнуть, пока есть возможность.

[Конкере >>>]

Капитан, стоя на левом крыле мостика, и подставляя лицо ласковому солнцу, крикнул, не открывая зажмуренных по случаю принятия солнечных ванн глаз:

- Вестовой!!!
Долго ждать его не пришлось, тут как тут, нарисовался.
- Слушаюсь!
- Чаю, будь добр, друг любезный.
- Сей секунду, господин капитан!

"Итак, что мы имеем? Чай, вестовой расторопный, 2 корабля...И задание, а еще бой с двумя фрегатами в придачу. Ну, об этом уже я поболее знаю, что, в общем, не удивительно. Ибо главное в нашем деле все же не пушки, а мозги."

Внезапно затянувшееся ожидание подошло к концу. Как и было обещано, "Ветер" под напряженными взглядами с мостика "Королевы" лег в дрейф и стал спускать шлюпку на воду...Трепнел решил еще раз удостоверится что все готово и спустился в просторную кают-компанию...Цветные чернила, клей, линейки и прочее штурманское имущество было аккуратно разложено у новенькой карты, которые имелись лишь на флагманских линкорах и в каменном флагмане (блэк-холле) авалонского флота. Виндиго задумчиво подвигал макеты корабликов..

...Кроссинг Т - маневр охвата головы колонны противника, классический военно-морской прием. Линия боевых кораблей пересекает курс вражеской колонны кораблей, ведя по ним бортовой огонь, при этом находясь под обстрелом только передних орудий противника....

Допив "адвоката", Трепнел вернулся наверх. В подзорную трубу было видно, кто сидел в шлюпке. Лодка пришвартовалась к трапу "Королевы" через несколько минут, Виндиго вышел лично поприветствовать капитана.

[Ice_Phoenix >>>]

Ялик флейта "Северный ветер"

Бьярн задумчиво и даже несколько печально смотрел на постепенно приближающийся борт "Королевы" и, вместе с тем, весело улыбался - совершенно гармонично сочетая на лице эти два противоположных выражения. Не в последнюю очередь этому помогал боченок с медом, который капитан легко поглаживал. держа на коленях.

"Надо же, Виндиго сам выбрался встречать дорогих гостей - а я думал, отправит старпома али еще кого-нибудь," - подумал он, заметив фигуру капитана "Снежной королевы" у фальшборта. Легко (практически как пушинку) подняв боченок, Крюк помахал им в воздухе и прокричал: "Надеюсь, таможенная пошлина за ввоз меда не взымается?!"

...Всех интересующихся совместкой - прошу в ICQ или Jabber...

[Мара >>>]

"Неустрашимый"

Аленький, Арчи, Рейлан и Мессалина

Морской ветер развевал подол жреческой робы и наводил на размышления о полетах и птицах. Идунн стояла на верхней палубе неподвижно и смотрела в море, а может быть в будущее или прошлое. Достоверность этого не подтвердил бы никто, кроме ее самой, но Идунн была не подвижна и величественна. Еле заметная усмешка вдруг тронула красивые губы и жрица отправилась вниз на пушечную палубу. Вскоре с покинутой палубы раздались крики и хлопки зарядов.
Идунн довольно кивнула своим мыслям и уселась на лафет одной из пушек, словно это было шикарное кресо. Жрица вновь замерла уставившись в пространство перед собой с легкой улыбкой на губах.
Капрал, посланный лейтенантом Старбеком, собирать жриц по просьбе капитана решил сначала не трогать ту несчастную, платье которой украшали смола и перья. У парня наличествовало чувство самосохранения, поэтому сначала он направился на нижнюю палубу. Первой ему на глаза попалась Высокая золотоволосая жрица, с отстраненным видом сидевшая на пушечной палубе.
Капрал подошел к ней, немного неловко склонил голову:
- Простите, леди, капитан желает видеть Вас на квартердеке.
Золотоволосая кивнула, накидывая на голову капюшон.
- Хорошо - медленно и четко произнесла жрица поднимаясь со своего места.
- Проводи. - распорядилась она и стало понятно, что возражения отменяются.
Капрал немного неловко повел плечами:
- Конечно, леди, следуйте за мной.
Проводив первую из жриц до квартердека, капрал быстро исчез с начальственных глаз, чтобы пригласить остальных.
Идунн расположилась чуть в стороне, возле парапета и задумчиво уставилась в море, предоставив ветру трепать подол платья.
Старшую жрицу (или как она там правильно именовалась в этом храме?) и еще одну темненькую стройную девушку капрал заметил на палубе, когда провожал золотоволосую.
Подойдя к женщинам, капрал опять склонил голову и произнес:
- Прошу прощения, леди, капитан желает видеть Вас на квартердеке.
Под взглядом этого военного Элис почувствовала себе неуютно. Едва заметно поежившись, она покосилась на матушку, ожидая ее реакции.
- Не отказывают тому, кто правит кораблем в таких мелочах, как не отказывают ветке, на которойсидят в праве качать тебя из стороны в сторону, - улыбнулась матушка Ванесса.
Элис лишь покорно кивнула, всем своим видом выражая смирение.
Капрал моргнул, пытаясь понять что хотела сказать жрица, придя к выводу, что афоризм можно считать согласием, он кивнул и произнес:
- Разрешите проводить вас на квартердек, леди.
- Проводи, - одобрила его матушка.
Элис чуть удивленно скосила глаза на матушку: в этот раз та ограничилась одним единственным словом!
После чего вновь потупила глаза и последовала за старшей жрицей.
Проводив этих двоих, капрал направился на поиски остальных.

[Archy >>>]

Совместно с Ким
"Неустрашимый"
Проводив этих двоих, капрал направился на поиски остальных.
Две маленькие близняшки сидели в обнимку под бизань-мачтой. У обеих девочек был такой несчастный и напуганный вид, что капрал даже на секунду испугался, что придется бороться с типичной женской истерикой. Но девочки так и не разрыдались, просто внимательно смотрели на подошедшего двумя парами темных глаз. От этого капралу стало еще больше не по себе.
- Простите, юные леди, капитан желает видеть Вас. Позвольте я провожу.
Мари поднялась первая и подала руку сестру. Встав рядом, девочки синхронно кивнули. Капрал улыбнулся:
- Следуйте за мной, юные леди.
Девочки семенили за ним следом. В какой-то момент капралу показалось, что одна из них произнесла: «Он ведь тоже умрет, правда?»
- Простите, вы чего-нибудь сказали, юные леди? – спросил капрал обернувшись. Но девочки только синхронно отрицательно покачали головами, не сводя с него не по детски тяжелых взглядов. Капрал поежился. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя так не уютно, как во время этой короткой прогулки по палубе.
С заметным облегчением избавившись от близняшек, капрал отправился на нижнюю палубу, где была импровизированная каюта для жриц. Из-за двери раздавались приглушенные всхлипывания. Капрал в очередной раз почувствовал себя не в своей тарелке. На секунду задумался, а не послать ли какого-нибудь матроса, но решил, что они не достаточно хорошо воспитаны, чтобы общаться со жрицами, большинство из которых были дворянского происхождения. Смирившись со своей участью, капрал громко постучал в дверь.
Послышалась какая-то тихая возня и плеск воды. Потом слегка женский голос из-за двери ответил:
- Да, войдите.
Капрал аккуратно приоткрыл дверь и вошел в каюту. Жрица стояла спиной к свету, и теребила платок в руках. Она уже успела сменить платье и спрятала волосы под сеточкой, но на полу каюты валялись еще не убранные перья.
- Простите за беспокойство, леди, но капитан желает видеть Вас на верху. Сейчас, - добавил капрал, предвосхищая возможные вопросы.
Сестра Джульетта кивнула:
- Да, разумеется.
- Я провожу Вас, - слегка поклонившись, сказал капрал, пропуская жрицу вперед и в который раз подумав о том, что лучше бы с голыми руками бросится на абордаж, чем провести полчаса в обществе этих странных женщин.

[Йоши Тамака >>>]

Пираты с разных концов света, плывущие одной эскадрой - нечасто такое случалось. Но уж если случалось - жди приключений, злоключений, сражений и прочих потрясений. По крайней мере, скуки точно не будет. А если и будет, то недолго.
Время уже перешло за полдень, солнце припекало, но никто и не думал отдыхать. Это в очередной раз говорило о том, что намечается небезинтересное мероприятие. Диего тоже не сидел без дела, приводя в порядок оружие, ножны и ремни, на которых они крепились. Рукояти должны быть расположены так, чтобы ладони попадали на них безошибочно, а клинки обязаны легко ходить в ножнах и выниматься одним быстрым дыижением. О метательных киналах тоже забывать не следовало: с одной стороны они также должны быстро выхватываться, с другой - держаться достаточно надежно, чтобы не вываливаться при каждом резком движении.
Дьявол, не в пример другим, дремал в тени и смотрел свои, только ему ведомые, кошачьи сны. Его совершенно не интересовало, куда все спешат. А куда-то ходить по такой жаре ему вовсе не хотелось - не его время. Для него день начинается тогда, когда заходит солнце. Тогда и поохотиться можно. К сожалению, ничего крупнее крыс на корабле не водилось, но на безрыбье, как говорится.. Впрочем, почему на безрыбье? Как раз рыбу-то Дьявол ловил ничуть не хуже крыс. Плоды очередной такой охоты он и переваривал, лежа в тени до наступления вечера, или пока какой-нибудь совсем уж невменяемый самоубийца не дерзнет прервать его отдых.

[Факел >>>]

(Archy и я)

«Неустрашимый». Камбуз.

- Апчхи! – Армель быстро потёрла ладошкой внезапно покрасневший нос. Она впервые видела семена Чёрного кумина и, улучив момент, метнулась к маленькой бронзовой ступке для пряностей, где кок растирал в пыль ароматные зерна. Отскочив к двери камбуза, послушница ещё раз громко чихнула и виновато улыбнулась.
Кок аккуратно стер жир с рук чистым белым полотенцем, затем картинно нахмурил тонкие брови, от чего его полное лицо сделалось только забавней, и погрозил пальцем послушнице.
- Не стоит вдыхать слишком много пряностей, мисс - можно потерять нюх.
- Это было бы очень печально, - лицо девушки на миг омрачилось. – Большая потеря для Людовикии, - скорбно прошептала она и весело подмигнула коку. – А можно было не прокаливать зерна? – продолжила Армель свои бесконечные расспросы.

- Да, но аромат был бы бедней, - объяснил кок, старательно мешая соус.
В этот момент в дверь кто-то постучал, затем на камбуз опасливо заглянул капрал. Кок, снова нахмурил брови, недовольный подобным вторжением на его суверенную территорию:
- Чего тебе?!
- Прошу прощенья, но капитан желает видеть всех сестер на квартердеке... - четко и громко ответил капрал.
Кок хмуро зыркнул в сторону вошедшего, затем обернулся к Армель:
- Вам лучше идти мисс, негоже заставлять капитана ждать.
Послушница ловко окунула палец в ковшик и, привычным жестом, облизав его, понимающе кивнула.
- Да, мистер Вейл, вы были абсолютно правы – кумин заставил соус заиграть, - только после этого она взглянула на капрала и, не дожидаясь повторного приглашения, метнулась на палубу, по пути задев его подолом.
Капрал, с мученическим выражением лица проводил послушницу до квартердека и поспешил скрыться с глаз начальства, пока для него не нашлось нового поручения.

[сержант Ботари >>>]

"Неустрашимый". Квартердек.
Смолетт оглядел собравшихся пассажирок, чуть прищурившись и выбивая пальцами дробь по подзорной трубе. Любой из экипажа фрегата при виде этих признаков тут же посочувствовал тем, с кем капитан собрался учинить разбор.
- Дамы, рад вас видеть, - учтиво начал командир "Неустрашимого". Слишком учтиво, - Знаете, мы все любим шутки. Но шутки должны быть уместными, не так ли? - он выразительно глянул на сестру Джульетту, - Когда я был сопливым гардемарином, мы тоже часто шутили над нашими наставниками, но всегда старались выбирать время и место. Ну, мои воспоминания о юности былой вам не интересны, поэтому перехожу сразу к делу: то, что причиной всей этой кутерьмы стал кто-то из вас, сомнению не подлежит - ни один здравомыслящий моряк не станет ничего жечь или взрывать на корабле, и уж тем более он никогда не будет пачкать и портить то, что с таким трудом отмывал или закреплял. Благодаря наличию чувства юмора у кого-то из вас мои люди лишились своего законного отдыха, поэтому я считаю справедливым, если порядок на палубе наведете вы, милые дамы. Макдональд! - Смолетт выразительно оглянулся через плечо.
- Да, сэр... - Из-за спины капитана выплыл старший боцман, оглядел друидесс, усмехнулся и заорал, - Ортерис! Где тебя черти носят! Дамы ждут!
По трапу затопотали. Через несколько секунд запыхавшийся юнга торжественно вручал пассажиркам "Неустрашимого" швабры, щетки, тряпки и ведра.
Александр дождался окончания церемонии вручения и продолжил:
- Если вас, леди, интересует, почему я не стал выяснять, кто именно является автором и исполнителем проказы, отвечаю - мне это не интересно. Ответственность за своих людей несет командир, и его задача помимо всего прочего следить за своими подчиненными. У меня же нет желания приставлять вам нянек или сиделок, так что привыкайте к тому, что вы на военном корабле, а не на торговой посудине. Впрочем, вы вправе отказаться убирать следы беспорядка, тогда я просто предоставлю вам возможность оставшиеся пять недель пути наслаждаться обществом друг друга, сидя по каютам. Если вы согласны с моим решением по поводу палубы, то старший боцман определит фронт работ, - сказав это, Смолетт вернулся к карте.

Сообщение отредактировал сержант Ботари - 9-04-2009, 10:47

[Конкере >>>]

BB Снежная Королева

- У нас свободная торговая зона! - крикнул капитан в ответ. Дождавшись, когда шлюпка поравняется с трапом, Виндиго помог Бьярну поднятся на борт. После короткого обмена любезностями капитаны и их офицеры наконец проследовали в кают-компанию.

- Итак, сэры, прошу, занимайте места. Вы все знаете, для чего мы сегодня собрались, и вообще ввязались в это дело. Как мы знаем от мистера Неймлесса, фрегаты идут сюда - Капитан сделал отметку карандашом на громовых островах - вот отсюда, с Зейдленда. Мистер Неймлесс, - Виндиго повернулся к работодателю - стоит ли нам ожидать чего либо необычного от этих кораблей? Готовы ли они к нападению? Могут ли они знать о возможной угрозе?

[Archy >>>]

"Снежная королева"
Капитанская каюта

Мистер Неймлес удобно устроился в предложенном адмиралом кресле. Положил свою трость на колени. Несколько секунд его внимание занимала карта, разложенная на капитанском столе. Виндиго явно не просто так тратил время.
- ...Мистер Неймлесс, - Виндиго повернулся к работодателю - стоит ли нам ожидать чего либо необычного от этих кораблей? Готовы ли они к нападению? Могут ли они знать о возможной угрозе?
- Капитан Трепнел, - спокойно произнес Неймлес, глядя на собеседника, - Нам противостоят друиденские военные суда, которые прибыли для поддержания порядка в колониальных водах. Они готовы к нападению настолько, насколько это вообще возможно.

[Мара >>>]

- Дунул ветер и разнес шелуху семян по всему полю, - тон голоса матушки Ванессы так же не предвещал ничего хорошего, - как древний царь из притчи, не желающий разбираться которой их двух женщин принадлежит ребенок, повелел разрубить его пополам, чтоб каждой досталось поровну.
- Примерно что-то в таком духе, мэм, - Смолетт на секунду оторвался от изучения карты, кинул взгляд на друидессу и вернулся к своему занятию.
- Прекрасно, что мы оба это понимаем, но позвольте заметить, на этом корабле вы отвечаете за свою команду, но не за моих воспитанниц. И никто кроме меня не может назначать им наказание, каким бы справедливым оно ему не казалось. Вы вольны запереть нас в каютах и не выпускать до окончания плаванья, но не одна послушница не возьмет в руки швабру.
Говорила матушка Ванесса сдержанно, следя, чтобы все интонации были максимально холодными. Не может петух, даже самый яркий и горластый, наводить порядок среди рыб на дне пруда.
- Как скажете, мэм, - капитан сдержанно кивнул, не отрывая взгляда от карты, - Мистер Старбек, проводите дам по каютам и выставьте часовых. До окончания плавания ни одна из них без моего разрешения каюты не покинет.
Командир морских пехотинцев отсалютовал и отдал негромкую команду. Сержант, до того подпиравший поручень трапа, рявкнул приказ.
Матушку нещадно раздражала манера военных кричать. Она, как наставник считала, что к крику прибегают только тогда, когда спокойным тоном донести нужные сведения до слушателя не могут или не умеют. Военные выкрикивали приказы всегда. Как будто от этого они станут исполняться четче или быстрее. Наставница внимательно осмотрела своих послушниц, запоминая, как каждая реагирует на такой поворот событий.

и сержант Ботари

[Факел >>>]

По дороге наверх послушницу разбирало страшное любопытство, чем именно вызван такой официоз, девушка поняла сразу по царящему вокруг беспорядку. «Вот так всегда, проторчала на камбузе и опять всё самое интересное пропустила», - тихо досадовала Армель, правда недолго, тирада капитана быстро вывела её из себя. Возмущённо уставившись на жутковатого вида швабру, Армель сцепила руки за спиной. Перспектива драить палубу была ужасной, но месяц сидеть под стражей – просто немыслима.
- Как в каюту?! – вспыхнула девушка. – Вы шутите? Матушка, да я лучше паруса стирать буду, чем взаперти всё плаванье чахнуть! – затем последовала непереводимая игра слов на редком наречии одного из поместий Людовикии, говорить спокойно и размеренно она не умела в принципе, а сейчас просто кипела.
- Лучше усыпите меня и бросьте в ящик для трупов, и то человечнее будет, - Армель решила стоять до конца и в случае необходимости отбиваться, на лбу послушницы выступили капельки пота, а зелёные глаза метали молнии. Последний раз в таком бешенстве она была несколько лет назад, когда пропала её записная книжка с рецептами.

Сообщение отредактировал Факел - 20-04-2009, 4:24

[Мара >>>]

Факел, Reylan и Messalina

Матушка сейчас тоже была не в лучшем расположении духа и не в самом спокойном состоянии, а потому длинной и жаркой пикировки было не избежать. Но пугать дисциплинарными взысканиями и прочими ужасными карами и без того наказанную послушницу она не стала. Вместо того чтобы спорить и доказывать свою правоту, она с ней согласилась.
- Разумеется, Галатея слышит каждое желание человека и рано или поздно оно будет удовлетворено. Думаю, мистер Смоллетт не откажет нам в любезности и предоставит один такой ящик.
Армель чуть побледнела, но сдаваться не собиралась:
- Вот и прекрасно! Только так вы меня и сможете изолировать, кстати, усыплять сами будете, или кому поручите?!
Один из методов решения подобных задачек назывался «бритвой Оккама» и гласил, что самое лучшее решение – самое простое. Изготовление сонного зелья входило в начальный курс обучения и не требовало ни дорогостоящего сырья, ни больших затрат времени. Одна из наставниц сильно страдала из-за морской качки и не могла уснуть. Она наварила себе целый котел и намеревалась весь его выпить. Случайно заставшая ее за этим Ванесса содержимое котла отправила за борт, в морскую воду, но один бутылек предусмотрительно наполнила. Вот и пригодился.
Эту-то маленькую бутылочку темного стекла наставница сейчас и извлекла из своей сумки.
- Три глотка, дитя мое, и ты уснешь сном праведницы, - сказав это, матушка протянула сонное зелье Армель.
- Ага, и проснусь через пять часов запертая в каюте. Нет, не выйдет! Давайте, вводите меня в гипнотический сон до конца путешествия. Заодно и новый способ транспортировки опробуете, а что красота: всех упаковать, в штабеля сложить, ни проблем, ни забот, - голос её предательски дрогнул, девушка до конца не верила, что матушка Ванесса способна на такое, но пузырек в руках наставницы, красноречиво говорил о серьезности положения.

[Reylan >>>]

(те же, завершение)

- Подождите! У меня есть... - до того молчавшая и явно никем не замечаемая Элис сама не ожидала от себя такой смелости. Но смелость эта тут же иссякла, а потому никто из присутствующих не имел счастья услышать, что именно есть у мисс Батлер. Сама же Элис вцепилась руками в подол, потупив взгляд и надеясь, что ее возглас не был услышан.
- Пока у меня множество забот с послушницами, которые по определению должны быть послушными. Одни устраивают погром на корабле, другие диктуют свои условия пребывания на нем. Вы забыли, юная леди, кто вы и где находитесь? – Ванесса обращалась именно к Армель, впрочем заметив возглас другой своей послушницы.
- Нет, - глухо сказала Армель и опустила глаза. В запале послушница явно забыла, с кем имеет дело, теперь ей точно обеспечен год опалы, а может быть и два. Благодаря взрывному характеру и длинному языку она часто попадала в неприятности, но так далеко ещё ни разу не заходила.
- Прекрасно, еще есть вопросы? - теперь матушка смотрела прямо на Элис.
Элис уже была не рада, что встряла в эту перепалку. До сих пор тактика отстраненности не давала сбоев, позволяя быть в ровных отношениях со всеми. И кто ее сейчас за язык потянул? Однако, делать нечего.
- Я просто подумала, - пробормотала она, упорно разглядывая носки своей обуви, - ну...
Она снова запунлась, мысленно обозвала себя мямлей и на одном дыхании закончила:
- Если бы вы позволили, я хотела попросить Армель помочь мне с уроками по травологии. В тех моментах, где я отстала от вашего класса...
На этом смелость вновь покинула Элис, и она очень тихо добавила:
- Наверное... это лучше, чем стирка парусов...
- Мы обсудим это в каюте, - ледяным голосом ответила матушка. Если раньше дисциплина в ее общине хромала на обе ноги то теперь и вовсе улеглась на кровать парализованной. Столько непритностей за один день эти девушки не устраивали еще никогда. Одно из объяснений напрашивалось само собой. В общине появилось много новеньких, возможно, без должной подготовки плаванье стало для них непосильным испытанием. Но это уже была вина наставников.

[Kim >>>]

совместно с Арчи

Девочки спокойно смотрели на происходящее, переводя взгляд с одного лица на другое. Никто, в общем-то, не обращал на них внимания, хотя они нутром чуяли, что должны бы быть первыми кандидатками в обвиняемые.
Мари сжала покрепче руку Ани, они переглянулись, на лицах появились одинаковые улыбки, а в глазах мгновенно мелькнули чертенята.
- по-моему, они не понимают, что будет, если запереть нас... - щепнула Мари.
Ани кивнула, даже зажмурясь от такой перспективы.
- забавно будет.

Сообщение отредактировал Kim - 21-04-2009, 14:58

[Мара >>>]

совместно с сержантом Ботари

Возражений больше не последовало и на этом первая часть воспитательного процесса закончилась. Вторая будет уже в каютах и почти с каждой персонально. Матушка незаметно для других пересчитала своих по головам и убедилась, что все на месте.
- Теперь все расходятся по каютам и не выходят оттуда до конца плаванья. Не шуметь, не портить корабельное имущество, не устраивать новых чрезвычайных происшествий. Прочитать учебник по травологии до конца и знать наизусть, как готовится каждое зелье. Сойдем на берег, тщательным образом проверю усвоение материала, - Ванесса, будучи в плохом расположении духа, приобретала особую манеру речи, которая от прежней отличалась отсутствием плавности, напевности и столь любимых матушкой метафор и аллегорий.
- Мэм, - соизволил подать голос Александр, - Я буду Вам очень признателен, если контроль за воспитанницами Вы возьмете на себя, - он сделал отметку на карте и продолжил, - Я не могу позволить себе роскошь выставлять часовых у дверей каждой каюты, мэм.
- Разумеется, это забота всех наставниц, вы можете не беспокоиться.
- Да, мэм, я это заметил, - Смолетт кинул красноречивый взгляд на палубу, где недовольно ворчавшие матросы убирали следы недавней шалости. Взгляды, которыми экипаж награждал друидесс, были поистине убийственны, - И не только я....
- Не нужно думать, что одно поганое семя есть показатель качества пшеницы на всем поле, - заметила Ванесса, не удержавшись от сравнения, - мы их не учили разливать смолу и разбрасывать перья.
- Да мэм, - смиренно согласился капитан фрегата, - Эту науку им преподали или мои матросы, или солдаты лейтенанта Старбека, мэм.
- Вам виднее, - кивнула друидесса.
Смолетт вежливо поклонился друидессам и кивнул на квартердек солдатам в алых мундирах. Старший наряда сделал приглашающий жест рукой:
- Пройдемте, леди...
Белое море мантий неровно качнулось, и послушницы побрели в направлении юта. Трое из пяти послушниц знали, что понесли незаслуженное наказание и отсидка в каютах, возможно, была даже более суровой мерой, чем чистка палубы. Никто не ожидал такого от мягкой и бесконфликтной матушки Ванессы. И лишь те, кто сотворил все это безобразие, были весьма довольны собой. Виновницы определились сразу, путем простейшего метода исключений. Впору было делать ставки, как быстро они совершать следующий проступок. А в том, что он последует, Ванесса не сомневалась. Подростки не чувствуют меры ни в чем, с легкостью переходя границы и перегибая палки. Задача взрослых состояла в том, чтобы показать им все последствия их поступков. Вседозволенность и безнаказанность заразнее и неизлечимее проказы. Стоит один раз хлопнуть ухом, как на палубу прольются десятки ведер со смолой и полетят облака перьев.
Капитан корабля и лейтенант морской пехоты посмотрели вслед процессии и переглянулись. Предчувствия недоброго мучили обоих.

Сообщение отредактировал Messalina - 21-04-2009, 17:21

[SergK >>>]

Капитанская каюта "Снежной королевы"
(Ice_Phoenix, Конкере, V-Z и я)

- Полностью готовы к бою... - капитан задумчиво раскуривал трубку - тем не менее у нас достаточно сил, что бы их одолеть. Но одолеть их нужно с минимальными потерями с нашей стороны, капитан Бьярн со мной согласится. Слушаю ваши идеи, господа.
- Идеи, идеи... - задумчиво пробормотал Бьярн, глядя в непонятно откуда, но уже успевшую появиться в его руках кружку с медом. - Для начала - у кого-либо из здесь присутствующих есть опыт сражения с друиденцами? У меня, скажу честно, его нет - а перед боем лучше знать привычки тех, с кем сражаешься.
Капитан сделал затяжной глоток из кружки, довольно кряхнул и продолжил.
- В остальном же, желательно навязать им бой так и тогда, где и когда нам это будет удобно. Говоря за себя - мне было бы удобно встретить их здесь, - палец уткнулся в район малых глубин с подводными рифами на норд-тень-вест от их текущей позиции. - Маневренность и малая осадка "Северного" тут придется как нельзя кстати. Правда, я сомневаюсь, что "Королеве" будет там удобно...
Авеллье пока что в беседу вклиниваться не собирался. В конце концов, поединки кораблей - не его специальность. Дайте врага на длине клинка, дайте схватку на палубах - и вот там его таланты будут очень кстати. А столкновения судов, о которых сейчас идет речь...
Что-то посоветовать Шарль-Реми мог только по поводу рукопашных умений друиденцев, и мастерства их стрелков. Но сейчас предпочел немного обождать.
- Да, для вашей посудины тут место не очень, - согласился с капитаном Хрольд, боцман «Северного ветра», - но, Сорм мне в ухо, мы бы там славно порезвились на мелководье! Эти друиденцы никудышные моряки… - Хрольвссон запоздало вспомнил, что на «Снежной королеве» друиденцев в команде больше половины, и попытался спасти положение - конечно, из всех правил есть исключения, да и солдаты из них неплохие. Я это к тому, что неплохо было бы посадить эти фрегаты пузом на рифы и выпотрошить, как морскую селёдку! В открытом бою «Ветру» с ними не тягаться – на каждой их посудине вдвое больше пушек, чем у нас. Мы можем поиграть с ними в игру «догони беспутную девку» среди рифов, а затем привести сюда, - Хрольд придвинулся к карте и ткнул пальцем туда, где был обозначен перепад глубин, - тут их будет поджидать «Королева» со своей полусотней стволов.
Боцман вопросительно поднял глаза на капитанов.

Сообщение отредактировал SergK - 20-05-2009, 19:12

[Лизард >>>]

Палуба "Снежной королевы"
Совместно с бабкой Гульдой

Раздувшийся от гордости за себя, любимого, попугай перепорхнул с одного плеча Улисса на другое и важно распушил хвост. По-другому поведать об успехе по-прежнем мешала зажатая в клюве горбушка.
- Ух ты! - оценил его удачу Улисс, вынул из клюва проспоренную горбушку и разломил пополам. - Держи половину! Ну, ты молодчина, раз наш повар тебя не пришиб...
Пушить хвост было просто некуда, а в очередной раз сообщить миру, что Фарро - хороший и вообще красавец, птиц не успел, потому как снова занял клюв. Но как только честно добытый сухарь был уплетен, Фарро потерся головой о щеку рулевого и уверенно сообщил:
- Черрный - дрруг!
Как никак, он был воспитанным попугаем, и не мог не сказать "спасибо", пусть и своеобразное.
- Вообще-то меня Улиссом зовут, - проворчал с набитым ртом моряк. - Но раз признал себя другом - зови меня, хохлатый, как хочешь.
Проглотив хлеб, Улисс добавил благодушно:
- Вот если б ты меня со зла вздумал цветом кожи попрекать, я б тебе хвост выдрал и крылья узлом завязал. Меня, знаешь, еще никто не дразнил черномазым, не схлопотав за это. Как начнут, бывало, свои зубы глотать, так сразу им как-то становится неинтересно, какого я цвета...
Внезапно добродушная ухмылка сползла с лица Улисса, он напрягся, словно как раз сейчас предстояла драка.
Память подбросила молодому мулату полузабытый образ: широкая, как лепешка, физиономия, маленькие масленые глазки, щербатая ухмылка...
Проклятый надсмотрщик с рудника "Хвост Демона". Единственный из надсмотрщиков, сумевший удрать, когда на руднике вспыхнул мятеж...
- Ну, если не врать, то был один, по кому мои кулаки до сих пор скучают... - хмуро бросил Улисс. - Хорхе Пикаро, сожри его пираньи...
Услышав о выдергивании хвоста и прочих страшных вещах, Фарро весь подобрался и приготовился удирать в любом далеком от рулевого направлении. Впрочем, он быстро уловил смысл сказанного и понял, что ничто его хвосту не грозит. Но имя постарался запомнить и решил в дальнейшем так к черному другу и обращаться, все же так будет спокойнее, причем всем.
Птиц переминулся с лапы на лапу, устраиваясь поудобнее, и с удовольствием продолжал внимать Улиссу. Всяческие истории и рассказы в любом виде Фарро просто обожал, и часами мог слушать и байки старика Джона, и перешептывания слуг в усадьбе, и портовые сплетни... Единственный голос, от которого перья норовили стать дыбом вне зависимости от того, что он говорил, принадлежал типу, в чьи руки попал Фарро после смерти Джона. Хорхе Пикаро. Услышав ненавистное имя, птиц гневно щелкнул клювом и захлопал крыльями. Со словами Улисса он был полностью согласен.
- Сожрри его пирраньи! - повторил Фарро и от себя добавил: - Ядрро ему в коррму!
- Славная ты птаха! - умилился Улисс. - До чего к месту все говоришь - ну, будто сам понимаешь, что каркаешь!
А Фарро не унимался. В птичью память надолго засела и тесная клетка, и жалкие хлебные крошки, и три пера, нахально выдранные из хвоста. Самые красивые, между прочим. А ведь еще был ужасный, огромный кот! Он вился вокруг клетки, тянул к Фарро свои жуткие когтистые лапы, заставляя несчастного попугая метаться из угла в угол, сверлил коварным желтым взглядом. А этот мерзкий, отвратительный человек тыкал пальцем и смеялся, более того, сам подсаживал кота к клетке!
- Пикарро подлец, рраздерри его моррской дьявол. Меррзкая порртовая кррыса! - злобно прошипел Фарро и добавил пару не совсем цензурных, зато очень хорошо характеризующих Хорхе словечек.
Улисс замер. Потом медленно поднял руку, бережно накрыл попугая широкой ладонью, снял со своего плеча, поднес к лицу:
- А ты... ты, красавчик, и впрямь не просто мои слова повторяешь... И злишься всерьез... Неужто приходилось встречаться с этой двуногой холерой?
В теплых руках рулевого Фарро затрепыхался было еще сильнее, но быстро успокоился. Он боялся и старательно избегал человеческих рук, если только в них не было чего-нибудь вкусненького. Однако, дергаться и трепыхаться подолгу тяжело, к тому же, конкретно эти руки не причинили попугаю никакого вреда, да и не собирались, похоже...
На Улисса уставился внимательный черный глаз.
- Холерра, - подтвердил Фарро и сообщил о самом страшном, на его взгляд, преступлении Пикаро. - Перрья дерргал!
В доказательство птиц вновь распушил хвост, где, если приглядеться, и впрямь не хватало нескольких перышек.
Спохватившись, Улисс аккуратно посадил попугая себе на кисть левой руки.
- Перья он тебе драл, да? А уж как мне-то он перья драл! Кнутом! До сих пор шрамы остались...
Теперь умный попугай стал моряку еще симпатичнее. Все-таки общий враг - он как-то объединяет...
- Зар-раза, - заключил Фарро. Оказывается, этот страшный человек не ему одному насолил, и от этого птичья ненависть к Пикаро только усилилась. Да-а, он бы с удовольствием поглядел, как этот тип получит в зубы, или еще куда-нибудь.
- Рруки выррвать!
- Может, еще и вырвем когда, - мечтательно сказал Улисс, нашедший родственную душу и собрата по несчастью. - Мир тесен. Кто, знает, может, и встретим нашего дорогого дружка. Я тогда тебя кликну, чтоб ты его хоть клюнуть успел, что ли...
- Фарро клю-юнет, - в довольно выразительном голове попугая послышались нотки коварства. - Кррепко клюнет.
Птиц окончательно уверился в том, что Улисс - свой в палубную доску. Несмотря на богатый, для птички, жизненный опыт, завоевать сердце Фарро было довольно просто...

[Хома >>>]

Мастерский произвол

Глухой стук стали о дерево. Свист рассекаемого воздуха и удар. Сейчас Симон слышал только это. Ничего вокруг, только песня воздуха, дерева и стали. Отточенный клинок раз за разом входил в доски щита с намалёванным силуэтом. Симон машинально заносил руку и всаживал клинок за клинком в мишень.
Их ждал бой. Очередной бой, очередное испытание своих сил. И удачи, куда уж без неё, вечной спутницы. Горе, коли отвернётся капризная красавица, не захочет больше дарить свою улыбку.
Каракатица вогнал последний оставшийся нож в чёрный силуэт на толстых досках. Пора было идти выдёргивать.
Вместо этого рука поднялась к груди, пальцы коснулись маленького мешочка на шнурке. Что было в том мешочке, знали только три живых существа. Губы пирата шевельнулись в едва заметной улыбке.

Портовый трактир "Пьяная каракатица" как всегда был полон народу. Иссечённые шрамами морские волки, контрабандисты, игроки, да и просто колонисты, имевшие на острове своё хозяйство и снабжавшие продовольствием всех, кто не считал подобное ремесло для себя подходящим - весь этот люд частенько собирался в просторном, хоть и не совсем уютном и спокойном обеденном зале трактира. И хотя порой безудержное буйство напившихся или попросту чересчур борзых молодчиков превращало "Каракатицу" в арену нешуточных сражений, порой довольно кровопролитных, всё же трактир оставался популярен. Талантливый повар, бывший кок, потерявший ногу в одном из пиратских рейдов и решивший после этого осесть на суше, готовил вполне сносные и порой даже оригинальные блюда. Да и цены на снедь хозяин не заламывал, что, конечно, приходилось по душе посетителям. Ну а драки... В каком портовом кабаке их не бывает, тем более, если сам порт находится в обильном пиратами и прочими лихими людьми архипелаге?
Симону же этот трактир нравился ещё и своим названием. Но поскольку Данс пьянел далеко не быстро, постольку он редко приходил в полное соответствие с вывеской над входом.
В этот день пират в очередной раз заглянул в своё любимое заведение, привычно усмехнувшись существу непонятного цвета, облапившему щупальцами внушительную кружку с повисшей на краях пенной шапкой. Существо со щупальцами уступало кружке в размерах едва ли не вдвое, что его, впрочем нисколько не смущало. Намалевавший вывеску неизвестный художник сумел передать изрядную страсть существа к вожделенной влаге. Вполне вероятно, он сам был не чужд этой страсти.
Каракатица занял свободное местечко за длинным столом, локоть в локоть с широкоплечим верзилой лет сорока, увлечённо хлебающим из объёмистой кружки. Только, не в пример существу над входом, мужик мог чуть ли не упрятать эту кружку в своём кулаке. Симон равнодушно мазнул взглядом по своему соседу и щелчком пальцев остановил пробегавшую мимо подавальщицу с пустым подносом:
- Девонька, мне бы рыбки жареной да каши кукурузной с сыром. И не тяните больно.
Данс тут же подкрепил свою просьбу наличными – предусмотрительный хозяин требовал с посетителей плату вперёд. Миловидная пухленькая подавальщица усиленно закивала и убежала на кухню.
- И пива, там хватит!- крикнул ей вдогонку Каракатица.
Заказ, как и просил Данс, принесли быстро - с обслуживанием хозяин старался по возможности не тянуть, дабы не вызывать недовольства посетителей, которое зачастую было взрывоопасным. Каракатица с удовольствием жевал кашу, временами прихлёбывая из кружки. Спешить было особо некуда, да и любил пират насладиться простыми житейскими радостями, пока была такая возможность. В походе-то, на корабле не больно зажиреешь.
Отправив в рот очередную ложку, Симон глянул через плечо - ни дать, ни взять, кто-то под рёбра толкнул. Видно, упредило чувство опасности, привившееся в месиве абордажных схваток, где не было чёткого строя, не всегда легко было определить, где свой, где чужой и откуда ждать следующей пули или взмаха клинка.
У стены, подальше от входа, происходил негромкий и, по-видимому, весьма напряжённый разговор.
Стройная, почти худая девушка всё больше натягивалась струной, пытаясь чего-то добиться от спокойно сложившего на груди руки плотного мужчины в одежде из тонкой льняной ткани, весьма недешёвой в этих краях.
"Может, купец..." - несколько отстранённо предположил Данс. Взгляд вернулся к девушке. «Сама ведёт дела с купцом?» - удивлённой шевельнул бровью Симон. «Лихая девка, и откуда только такая взялась… Да и одета необычно». На девушке красовались короткие, до колена, замшевые штаны с бахромой по швам, причём штанины были привязаны к поясу. Подтянутую фигурку укрывала ситцевая рубашка, зачем-то дополненная жёстким кожаным наплечником и таким же наручем на правой руке. Наряд индейцев, приходивших с караванами с северо-запада, за исключением странного дополнения в виде кожаной защиты. «Для боя, что ли?» - недоумевал бывалый абордажник, задумчиво подкручивая усы свободной от ложки рукой. «Может, и так, но зачем просто так-то носить? Хотя бой тут, похоже, назревает».
Обстановка тем временем действительно всё больше накалялась. Мужчина легко шевельнул рукой, и к нему тотчас же подошли двое угрюмых индейцев с северо-западных островов. Может, они выглядели не очень внушительно, но руки, выглядывающие из закатанных рукавов рубах, перевитые железными ремнями мышц, не оставляли сомнений - в охрану они наняты отнюдь не случайно. В ответ на это из-за плеча девушки шагнул такой же индеец-северянин, разве что рубашка на нём была не ситцевая, как на охранниках, а традиционная, кожаная. В воздухе явственно запахло дракой.
- Мы не хотим ссоры, Дуг, - твёрдо произнесла девушка - не вынуждай нас идти против доброй воли.
Сказаны эти слова были с нажимом, громче, чем весь предыдущий разговор, и потом Симон отчётливо их услышал.
«Хорошо бы успеть доесть – каша больно хороша» - озабоченно подумал пират, отворачиваясь к своему столу и принимаясь усерднее работать ложкой. То, что начавшаяся драка, если только ребята не выйдут перед этим на улицу, захлестнёт весь зал, Каракатица почти не сомневался.
И всё-таки он не успел.
Один из охранников купца с невнятным проклятием протаранил спиной стол как раз между Дансом и его верзилой-соседом. Да ещё и умудрился снести рукой со столешницы и миску с кашей, и кружку с пивом, оставив Симона без остатков обеда. Рыбу тот, к счастью, успел уже доесть.
Такого невежливого вторжения оба пирата, конечно, не потерпели. Не умеешь оборониться, не дать себя швырнуть – получай ещё и добавки. И индеец получил. Почти одновременно – тяжеленным, размером с небольшую тыкву, кулачищем верзилы в живот и не такой внушительной, но тоже весьма крепкой рукой Данса – по морде. После этой непродолжительной, но жёсткой экзекуции неудачливый индеец был в четыре руки отправлен туда, откуда прилетел. Пока швыряли, верзила умудрился случайно толкнуть сидевшего рядом типа, заросшего по самые уши седой щетиной. Тип в долгу не остался и, наплевав на габариты обидчика, от души засадил ему кулаком под рёбра. И покатило лихое веселье, затягивающее всё новых и новых участников как камнепад, увлекающий до того спокойно лежавшие валуны в бешеный бег вниз по склону.
- Пошла потеха! – крякнул Данс и упал на одно колено, уходя от удара и вскидывая руку, чтоб подстраховать голову. Рука рослого бородача мелькнула выше, не задев своей цели, и Симон от души всадил кулак снизу вверх противнику под вздох. Пират отвалил бороду до груди, жадно хватая разинутым ртом воздух и выпучив глаза так, что они, казалось, вот-вот выскочат из глазниц. Каракатица взвился на ноги, щедро добавляя локтем снизу под подбородок. Отвернувшись от падающего навзничь тела, пират с ухмылкой встретил очередного желающего полюбоваться его зубами отдельно от челюсти. Полюбоваться, впрочем, получилось только в этой самой ухмылке – кулак Данса, по дуге обогнув поднятую для защиты руку, врубил невысокому квадратному крепышу по уху. И за то мгновенье, пока у него разбегались перед глазами разноцветные звёздочки, Симон ещё приласкал ребром ладони толстую, чуть не шире ушей, шею. Крепышу хватило, он с хрипом стал заваливаться на землю, судорожно пытаясь вдохнуть воздуха.
Взгляд пирата выхватил из общего месива одного из купеческих охранников. Индеец вдоль стены подбирался к девушке, затеявшей спор с его хозяином, на ходу выдёргивая из ножен клинок. Девушка опасности не замечала – она как раз упёрла колено в грудь распростёртому мужику, видимо, на неё злоумышлявшему, и увлечённо долбила его затылком об пол. Противник был заметно крупнее её, а потому не мешало и подстраховаться. Кому ж охота получить кувшином по затылку или ладонь стали под рёбра только потому, что несколько минут назад оставил за спиной недобитого врага?
И, тем не менее, эта самая ладонь стали сейчас неумолимо приближалась к девушке вместе с угрюмым меднокожим северянином.
Что толкнуло Симона под руку, он не знал и сам. То ли руки чесались удаль проявить, а то ли девушку симпатичную пожалел… А может, и то, и другое сразу. А она как раз обернулась, оставив в покое измочаленную башку пирата – чтобы увидеть, как краснокожий рванулся вперёд в последнем прыжке, занося нож. Прыжок испортила тяжёлая скамья – с нескольких шагов Данс не промахнулся. Телохранитель крепко приложился к стене и затих.
Девушка удивленно повела бровью - видимо, слишком привыкла полагаться только на себя и не ждать помощи со стороны. Улыбнувшись Каракатице, она быстро окинула взором бурлящую, как бассейн с пираньями, таверну и, заметив отступающего в сторону выхода давешнего купца, бросилась следом.
Симон улыбнулся в ответ. Приятно всё же и повеселиться, и улыбку девичью поймать.
Впрочем, надолго отвлечься пирату не дали – в плечо больно врезался увесистый кувшин, к счастью, уже пустой. Каракатица приглушённо зарычал и обернулся. Обидчик как раз взялся за второй кувшин, тоже пустой, судя по тому, что при замахе из него не вылилось ни капли. Красная рожа метателя говорила о том, что перед началом драки мужик успел изрядно принять на грудь. Возможно он же и приложил руку к опустошению тех кувшинов, которыми теперь кидался. Впрочем, на его меткость это заметного влияния не возымело, и Симону пришлось быстро нырнуть в сторону, чтоб не получить очередным снарядом по голове.
Долг платежом красен! Данс прыгнул к ближайшему столу и схватил первое, что попалось под руку. На беду его противника это оказалась пивная кружка чуть не в поллоктя высотой. Всю глубину своей ошибки мужик понял, когда деревянная чушка с лёту вписалась ему промеж ушей. Рожа покраснела ещё ярче – теперь уже от крови, брызнувшей из сплющенного носа и в месиво разбитых губ.
Удовлетворённо проследив, как тело обидчика с грохотом завалилось на спину, Симон оглянулся вокруг. Драка большей частью переместилась на другую половину обеденного зала, рядом с Дансом остались только едва шевелящиеся тела тех, кто своё на сегодня уже отвоевал. Лишь какой-то вконец разобиженный худосочный тип с рассечённой бровью цеплялся за опрокинутый стол, пытаясь подняться. И, что Симону не понравилось, тянул из ножен на поясе нож, вполне пригодный для метания. Каракатица быстро сцапал с ближайшего стола, ещё твёрдо стоявшего на толстых ножках, единственную уцелевшую глиняную тарелку. На тарелке остались пятна жира – видно, кто-то, как и сам Симон, лакомился жареной рыбкой, пока захлестнувшее таверну веселье не заставило отвлечься от трапезы.
Щуплый, но обидчивый мужичонка наконец поднялся на ноги и злобно глянул вокруг – как раз чтоб увидеть нечто тёмное, стремительно летящее ему в живот. Удар пришёлся чуть пониже рёбер, и агрессивный тип задохнулся, выронив нож и оседая обратно на пол. Данс в два прыжка оказался рядом и хорошенько добавил сапогом, чтоб не озоровал. Каблук крепко приложился к узкому лбу, и мужичок окончательно прилёг отдохнуть в лужу пива, разлитого из опрокинутой на пол кружки.
Каракатица ещё раз оглянулся, удостоверился, что всем присутствующим сейчас не до него, и направился к выходу. Он уже достаточно развлёкся для одного обеда, продолжить есть, чего, в общем-то, хотелось, здесь было пока невозможно. В косяк, чуть правее плеча Симона, врезалась кружка – видимо, с ним так тепло попрощались. Пират, не оглянувшись, вышел за порог и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Сообщение отредактировал Хома - 16-09-2009, 15:39

[Archy >>>]

"Неустрашимый"
Каюта послушниц
Совместно с Kim

Ани сидела на большом сундуке, в отгороженном ширмой углу каюты и стучала ножкой по его боковине. Девочке было скучно. Мари сидела на корточках рядышком, прислонившись спиной к боковой стороне того же сундука и от нечего делать дергала сестру за подол. Смотреть в иллюминатор было скучно. Веревки, чтобы вылезти не было, другого способа побега из закрытой каюты девочки не нашли. Содержимое сундука с вещевых мешков было давно изучено, перебрано и поделено на полезное и бесполезное. Запасная одежда, рогатки, ножи, дротики, мешочки с порохом, баночки с краской и прочие сокровища – спрятаны в надежных местах. Делать было решительно нечего.
В другом углу каюты, за еще одной ширмой, спала еще одна девушка, еще двое послушниц колдовали над котелком с зельем. Что-то у них там не получалось и они яростно спорили. Ани скорчила рожицу в их сторону, подумав: «Если путать свойства пустырника и толокнянки, то ничего не получится. Вне зависимости от порядка укладки компонентов в котел».
Ани с горя протянула руку и взяла книжку. Несколько секунд она смотрела на обложку с красивыми выдавленными и позолоченными буквами. «Малый толкователь сновидений». Аккуратно проведя пальчиком по красивым буквам, Ани открыла книжку на первой попавшейся странице и начала читать.
- Если Вам приснился огонь, то такой сон будет благоприятным знаком, однако лишь в том случае, если он Вам не вредит. Особенно хорош такой сон для моряков и путешественников. Если Вам приснилось, что Ваш дом объят пламенем, то это сулит верных друзей и послушных детей, - на этой фразе, девочка невольно хихикнула, потом откашлялась и продолжила. - Если Вам приснилось, что Ваша лавка в огне, то в делах Вам будет сопутствовать удача. Но если Вы пытаетесь потушить пожар, то готовьтесь к суете и хлопотам. Однако и пепелище на месте Вашей лавки не обещает ничего хорошего. Сон, в котором Вы пытаетесь развести огонь, предсказывает много приятных неожиданностей. Возможен визит друзей…- девочка открыла книгу на другой странице - Увидеть сокола во сне - предвещает Вам гнев завистников, чье раздражение будет вызвано Вашим достатком и достойным образом жизни. Женщине этот сон предвещает возникновение клеветы вокруг ее имени*. - Ани швырнула книжку в сторону и обернулась к сестре. – Кому нужна эта ерунда?
Мари мрачно смотрела в сторону, проигнорировал вопрос и не произнеся вслух то, что и так было ясно. Взрослые, они вечно что-то выдумывают... Взять вот эту каюту и дурацкую совершенно меру наказания. Да что они, в самом деле думают, что девочки не найдут себе занятия? А потом, о, придет это сладкое время, и они отомстят обидчикам!
Тут внизу, где-то возле стены за горой одежки что-то захрустело. Девочка подскочила и дернула сестру за юбку.
- Шпионы врага! - выдохнула она жарким шепотом, - ату их!
Ани проследила за взглядом сестры и увидела в углу жирный розовый хвост корабельной крысы. Гаденько ухмыльнувшись, девочка вся сжалась как пружина, а затем, одним прыжком преодолела расстояние до угла, где притаилась серая гостья и придавила хвост пяткой. Крыса попыталась укусить обидчицу, но не тут-то было. Ани ловко подняла пленницу за хвост, а жирное брюшко мешало «шпионке» вскарабкаться по собственному хвосту.

_____________
*Из сонника Миллера, немного адаптированно

Сообщение отредактировал Archy - 19-06-2009, 10:27

[Kim >>>]

"Неустрашимый"
совместно с Арчи

Из-за ширмы послышался строгий голос одной из целительниц:
- А ну потише там!
Ани в очередной раз скорчила рожицу, которую адресаты, конечно же, не увидели и повернулась к сестре
Восторженный тихий визг Мари вторил рассерженному писку крысы. Девчонка подскочила к сестре с ее добычей и подобранным огрызком пера пощекотала крысе брюшко. Роскошное, толстое, гаденькое брюшко. Крыса снова извернулась, но ее зубы цапнули только опушку. Мари счастливо улыбнулась, ей показалось, что в глазах крысы даже мелькнула некая обреченность...
- Дай мне подержать! - с нотками почти нежности в голове попросила она.
Ани с самым довольным видом протянула сестре крыску, держа ее двумя пальчиками за жирный хвостик. Зверушка отчаянно пыталась вырваться, но безуспешно.
Сестра приняла уже начинающую догадываться о своей незавидной участи жертву, и подняла ее на вытянутой руке так, чтобы животное оказалось приблизительно на уровне лица.
- Ну и что мы с тобой сделаем? - задумчиво протянула она, хитро глядя на сестру. Провидение было благосклонно, он послало девочкам не только развлечение, но и способ отомстить.
Ани на несколько секунд закрыла глаза, глядя не крысу внутренним взором, потом тихо произнесла:
- В суп кинем, - произнесла девочка, уверенно кивнув. – А пока… - она огляделась в поисках подходящего пристанища для крысы. – В бутыль!
Ани залезла под кровать и извлекла на свет круглую бутыль с широким горлышком. Села на пол, зажав находку между ног, и вытащила пробку.
- Пихай! И бутылку в сундук, мы же не хотим, чтобы ее нашли раньше времени, или забыли, - тихо произнесла Ани.
Мари понимающе кивнула, и опустила сопротивляющееся животное вниз головой в длинное, узковатое для нее горлышко бутыли. Крыса немного застряла, пришлось ее пропихнуть все тем же огрызком пера, но живность явно не пострадала. Шлепнувшись на дно с характерным звуком, она уверенно поднялась на лапы и принюхалась. Девочка скатала из ткани неплотный шарик и заткнула бутыль.
- Если устоит - она не сбежит - в тон близняшке ответила Мари. - Теперь в сундук.
Она откинула тяжелую крышку, поставив передав бутыль сестре, и, расчистив немного места, приткнула стеклянное узилище в угол.
Ани помогла сестре замаскировать бутылку всякими полезными и нужными послушницу вещами. Вокруг вырос ровный слой их связочек мешочков, сумочек, колбочек и свертков и инструментами. Случайно заметив пустое место в коробочке с зельями, Ани быстренько огляделась и вытащила искомый бутылек из-под подушки и вернула наместо. Переглянувшись с сестренкой, девочка тихонько захихикала, вспоминая предыдущую шалость. У большей части команды сегодня точно не будет проблем с запорами. Всего пара капель чудодейственного средства имеет просто потрясающий эффект.

[Archy >>>]

"Снежная Королева"
капитанская каюта
совместно с Ice_phoenix

Адмирал задумчиво постукивал указательным пальцем по подлокотнику кресла, глядя прямо перед собой. Казалось, его мысли блуждают где-то очень далеко от этой каюты.
- Это все? – тихо осведомился адмирал. И не дожидаясь ответа, поднялся и склонился над картой. – Два груженных фрегата не находящиеся в патруле не будут просто так гонятся за флейтом по мелководью.
Адмирал постучал кончиком пера по карте:
- Здесь действительно малые глубины и фрегатам там будет неудобно. Пройти здесь они могут только по узкому коридору между рифами. А ветер действительно может покрутиться вокруг.
Адмирал немного помолчал что-то обдумывая.
- Если отрезать их здесь и здесь – он указал на карту, - то преимущество в пушках будет не важным. Главное заманить их сюда. Будь ты капитаном фрегата, Крюк, за чем бы ты нырнул в это бутылочное горлышко?
- Что думаю, что думаю... Обнаженных русалок среди нас что-то не видно, - с улыбкой на губах Бьярн обвел рукой всех присутствующих. - Поэтому надо ловить на живца. То есть, на "Ветер". Если предстать перед ними легкой добычей, думаю, что у нас вполне получится их заманить. Вот только, - капитан на пару мгновений задумался, отпив медку, - как сделать так. чтобы мы не стали настоящей добычей. "Королеву" спрятать тут негде...
Адмирал еще пару мгновений изучал карту, потом указал мундштуком трубки на остров:
- Судя по карте, «королеву» можно спрятать в одной из бухт с обратной стороны острова. И есть, по меньшей мере, два места, откуда дозорные могут подать сигнал, о том, что фрегаты клюнули на наша приманку
- Ну что же, раз так - мне остается только надеяться, что все обойдется без сюрпризов. И что ветра будут к нам благосклонны, - он снова хлебнул меду и довольно крякнул. - Так и сделаем. Я в деле. - Бьярн легко кивнул и весело потянулся к бочонку за добавкой.
Адмирал отложил трубку, окинул взглядом присутствующих:
- Итак, господа, раз с общим планом операции мы определились, предлагаю отобедать и выпить за успех предприятия. Крюк, в твоем бочонке еще осталась хоть капля меда, или ты уже успешно его одолел?

[сержант Ботари >>>]

Борт "Неустрашимый"
На любом плавучем корыте боцман фигура значимая. На любом корабле, боцман фигура ключевая, даже более важная, чем рулевой, марсовый и даже кок. Потому как боцман координирует действия палубной команды, заставляя их слаженно управлять парусами. А паруса на корабле главный двигатель.
При этом любой боцман просто обязан иметь скверный характер, потому как иначе просто невозможно держать в подчинении толпу разношерстых моряков, да еще и с оружием за поясом. Поэтому любой здравомыслящий человек, в плавании будет стараться держаться от этого демона в человеческом обличье как можно дальше и поменьше попадаться на глаза.
Четырехпалый Том, боцман «Неустрашимого», был типичным представителем касты боцманов. Отвратности его характера могли позавидовать многие черти и прочая нечисть. С раннего утра он пребывал в самом гадком настроении, сквернословя и понося любого матроса, попавшегося ему на глаза. Потом кто-то из этих бестий в белых юбках устроил переполох на его любимом, тщательно лелеемом корабле. Еще больше ухудшив настроение боцмана.
«Баба на корабле к несчастью!» - твердо был уверен Четырехпалый Том. И ни что, кроме приказа капитана, не могло заставить его мириться с присутствием хотя бы одного такого «несчатья» на вверенной ему территории. Но с капитаном не спорят.
Убедившись, что команда тщательнейшим образом отдраила последствия утренней «учебной пожарной тревоги». Боцман нашел несколько минут, чтобы отобедать. Еда как всегда, была простой и пресной, что еще больше его разозлило.
Заставив парочку матросов лишний раз выдраить палубу, чтобы блестела, как корона Ее Королевского Величества, Четырехпалый Том как раз искал на кого бы сцедить очередную порцию яда, когда у него предательски громко забурлило в животе.
- Что с командой? - недоуменно поинтересовался Смолетт у Старбека, глядя на матросов, неторопливо подпрыгивающих в очереди у гальюна.
- Не знаю, мистер Смолетт... - столь же недоуменно развел руками командир пехотинцев. Александр нахмурился, и, перегнувшись через перила, спросил:
- Эй, парни, что с вами?
Один из матросов, скромно пристроившийся в хвосте очереди, виновато, но довольно громко доложил:
- Пузо крутит, капитан, сэр.
- Пузо? - Смолетт нахмурился. Так, продукты получал боцман. Ром? Нет. Лимонный сок? Нет, отпадает, сам только что пил. Квашеная капуста? Тоже нет, её за обедом подавали. Сухари? Солонина? Чертовы воры! Ну почему Корона так экономит на припасах? Капитан вздохнул, пожевал губами.
- Сильно крутит?
- Как в адовой воронке, сэр, - ответил другой матрос, стоящий ближе всех к цели.
Боцман окинул недовольным взглядом очередь из матросов. Встать в хвост ему не позволяла гордость и положение. Гневно зыркнув на матросню, боцман решил выждать пару минут, авось само пройдет. С его брюхом такое иногда бывало.
Пальцы капитана забарабанили по перилам.
- Тысяча чертей, этого только не хватало, - буркнул он себе под нос. - Боцман! Подойдите, пожалуйста.
Быстренько топая на зов капитана, Четырехпалый Том ожидал предательского бурчания из живота, но брюхо, видимо чуя важность момента, временно затихло.
- Здесь, сэр! – доложил боцман, представ пред ясны очи начальства. В животе грузного Тома тихонько булькнуло, но вряд ли кроме него самого это кто-то услышал.
- Том, что это может быть? - тихо спросил Смолетт, наклонившись к уху боцмана. - Часом, не зараза какая?
- На заразу не похоже, сэр. Когда мы вышли из порта, на борту не было ни одного хворого матроса.
- Тысяча чертей... - Смолетт нахмурился. - Ох,если это опять святош дело - пойдут в шлюпке. На буксире, под прицелом мушкетов и кулеврины.
Мысль списать все на ненавистных жриц, очень понравилась боцману. Если капитан выгонит их на лодку, Четырехпалому Тому будет спокойней. Но предательское громкое урчание из живота не дало насладиться этой перспективой.
- Э... Том? - Александр бросил вопросительный взгляд на живот боцмана.
Боцман одновременно и недовольно и вопросительно уставился на свой необъятный живот.
- Такое иногда бывает, доктор говорит, что это газы, - начал оправдываться Четырехпалый.
- Газы, - повторил капитан "Неустрашимого", оглядываясь на очередь к гальюну. - Массовые причем, Том...
- Не могу знать, сэр, - здоровенный боцманяра хотел одновременно провалиться на этом месте и взгреть повара или всех, кто причастен к происходящему. Ни то, ни другое было невозможно, поэтому оставалось только молча проклинать весь белый свет и строить планы по наказанию виновных.
- Ладно, спасибо, - Смолетт кивком отпустил боцмана. - Странные какие-то газы... Где наш эскулап?
Четырехпалый Том поспешил отойти от начальства подальше, правда, попутно успел высказать какому-то матросу за жирное пятно непонятно как появившееся на трапе.
Доктора нашли на нижней палубе, он, как и положено, скучал в разношерстной компании матросов, коротающей свободное время за игрой в кости. Каждый пытался надуть соседа, прекрасно зная, что сосед занят тем же самым. От того игра становилась чуть веселей.
Посланный матрос появился как раз вовремя, чтобы забрать доктора до того, как он боги окончательно от него отвернулись. Эскулап даже успел порадоваться этому. Пока не узнал о причине потребовавшей его присутствия.
- Здравствуйте, капитан Смоллетт, - учтиво произнес врач.
- Мистер Джуллс, сэр, Вы не могли бы сказать, что с моим экипажем? - Александр указал на мающихся животами матросов. - Эпидемия, или просто съели что-то не то?
Посмотрев вниз, на очередь из подпрыгивающий матросов, доктор задумчиво произнес:
- Я думаю, мне стоит сначала осмотреть их. Это займет какое-то время.
- Вот и займитесь, пожалуйста, - с трудом скрыв свое раздражение, процедил Смолетт. - Думаю, кости Вас подождут.
Пропустив мимо ушей замечание капитана, доктор приступил к своим прямым обязанностям. Тщательнейшим образом побеседовал со всеми заболевшими матросами, измерил пульс, и посмотрел зрачки. Выписал всем закрепляющую настойку и предпочел временно изолировать от остальной команды. Однозначный вывод о причинах нездоровья части команды сделать не удалось.
\Совместно с Арчи

[V-Z >>>]

"Снежная королева"
(с Хомой вместе)

Авеллье заманчивое предложение, однако, не принял. Поднявшись, он вежливо сообщил:
- Прошу прощения, господа, но я собираюсь отобедать вместе с людьми под моим командованием; собственно, как и всегда.
"Как и всегда" было чистой правдой - командир абордажников действительно постоянно ел только с командой. Можно сказать, что это уже вошло на корабле в традицию, и нарушать ее Шарль-Реми не собирался. Пусть даже страной обычаев считается Альбион - но людовикиец мог поспорить в приверженности своим привычкам с любым обитателем островов.
- Как угодно, Шарль, - адмирал улыбнулся и поднялся из-за стола, прощаясь с командиром абордажной команды. - Тогда приятного аппетита. Как подготовить своих ребят к грядущему делу, ты, я думаю, разберёшься сам.
- Приятного аппетита и вам, - отвесил короткий, но изящный поклон Авеллье и скрылся за дверью.

Сообщение отредактировал V-Z - 7-07-2009, 23:19

[Аленький >>>]

"Неустрашимый" каюта послушниц.(я и Арчи)

Сначала было просто темно. Липкая тяжелая темнота ватной подушкой окутывала все вокруг. Было тяжело дышать. Трудно сказать, сколько это продолжалось: минуту, две, три, год, - но однажды темнота расступилась. Отхлынула, обтекая небольшой пяточек света. Странный, неяркий, будто это вообще не свет, а что-то иное, он разливался вокруг небольшого кресла, вытесняя собой тьму. В кресле, лениво положив одну руку на подлокотник, сидел мужчина. Одежда его была черна, как окружающий его мрак. Черты лица скрывались в тенях и бликах, окружающих его. Мужчина взглянул на гостью. На лице его появилось удивление.
Идунн наморщила лоб, стараясь разглядеть черты лица сидящего, и ее красивое лицо выдавало лишь напряжение человека, старающегося понять что-то ускользающее от понимания.
Мужчина внимательно рассматривал девушку, так ценители обычно смотрят на редкую бабочку, приколотую иголочками к картону:
- У Вас выдающиеся способности, леди, - тихо произнес мужчина. У него был необычный голос. Казалось, что это ветер шуршит пожухлой листвой, и шорох чудесным образом складывается в слова.
Идунн слегка кивнула в ответ на комплимент.
- Кто вы? - тихонько пошелестела она в тон собеседнику.
- На этот вопрос существует бесконечно много ответов, леди, - мужчина развел руками. - Вы можете сами найти свой единственный.
- А как мне Вас называть? - чуть усмехнулась девушка
- У всего на свете должно быть название, леди? - удивленно приподняв бровь, поинтересовался мужчина. - И какое название, по-вашему, мне больше всего подходит?
Идунн чуть скривила губы, но ничего не ответила. Легко создав себе изящный мягкий пуф, Идунн грациозно уселась на него и теперь смотрела на своего собеседника чуть снизу и даже несколько доверительно, со стороны казалось, будто ученица обращается к наставнику.
- Зачем мы тогда здесь? - мягко прозвучал ее вопрос.
Мужчина кивнул, обратив внимание на то, как изящно девушка справилась с не самой простой задачей по контролю над сновидением.
- Это зависит только от Вас, леди. Вы нашли это место, случайно или благодаря долгой подготовке, но куда и с чем Вы уйдете решать Вам.
Идунн кивнула и ласково улыбнулась. Она была совершенно уверена в собственной безопасности.
Идунн улыбнулась еще раз.
- Мне предстоит путь? - лицо девушки на несколько секунд замерло, став похожим на мраморную статую.
- Вся наша жизнь по сути своей путь, - мужчина сделал неопределенный жест рукой, - да и смерть тоже. Выражайся точнее.
- Что же мне нужно знать сейчас? Задумчиво протянула Идунн.
Мужчина отрицательно покачал головой.
- Точней, леди.
Идунн наморщила лоб. Словно пытаясь что-то вспомнить.
- Ингви, что мне знать нужно: прошлое или будущее? - Идунн крепко зажмурилась, как будто боясь услышать ответ
А когда вновь распахнула глаза, ни мужчины, ни кресла, ни окружающей темноты уже не было. Вокруг было серое бесформенное марево, похожее на туман. Не было не низа ни верха, только серая хмурая пустота.
Идунн, распахнула глаза, будто пытаясь просветить взглядом марево и раскинула руки навстречу невидимому ветру встрепенувшему ее волосы.
Марево отхлынуло неожиданно, мгновенно сменилось очаровательным весенним пейзажем. Высокий берег реки, поросший сочной весенней травой и цветущие кусты сирени. Воздух, наполненный сладким ароматом цветов, можно было ложкой черпать. Где-то далеко, на том берегу реки пасли скот. Здесь же, в тиши и тени ветвей сирени стояла небольшая беседка. На аккуратной побеленной резной скамье сидела девчушка лет шести и ловко тыкала иголочкой в пяльцы. Легкий теплый ветерок трепал светлые кудри девочки, цветы в пышном белом венке и подол светло-голубого платьица, отделанного кружевом.
Девочка подняла голову и внимательно уставилась, на провидицу, как будто могла ее увидеть, а потом протянула руку, пытаясь коснуться белого одеяния...
Вдруг, реальность пошла трещинами, как будто от неожиданного прикосновения, распалась мелкими осколками и вот, вместо берега реки, высокий скалистый утес над бушующим морем. На самом краю стояла девушка, наверное, ровесница самой Идунн. Она была одета в кожаные штаны с бахромой и хлопковую рубаху. Медные волосы ее были заплетены во множество тонких косичек, украшенных перышками и бусинами. Кожа девушки была темной от прикосновения жарких лучей солнца. Она, не замечала стоящую всего в паре шагов от нее провидицу, просто смотрела куда-то вдаль, чуть сощурившись, ища взором корабль.
С пронзительным криком, сверху камнем упала крупная птица, едва успев раскрыть крылья, чтобы мягко приземлиться на прикрытую кожаным щитком руку девушки. Крупный сокол что-то проклекотал, глядя одним глазом на хозяйку.
- Я знаю, Тэй, - ответила девушка, будто птица могла ее понять. - Найди его, Тэй, найди, раньше, чем его найдут они. Предупреди, чтобы не смел возвращаться сюда.
Она сняла с волос нитку с несколькими бусинками разных цветов и повязала на лапку птице. Пригладив перышки, она коснулась головы Тея губами, прощаясь, и отвела руку в сторону, позволяя птице взлететь.
Сокол немного покружил над ней и полетел куда-то на юг.
- Храни его, как хранил бы меня! - Крикнула вслед улетающей птице девушка. - Храни его, Тэй.
Громкий, пронзительный крик хищной птицы был ей ответом.
Резкий порыв ветра растрепал косы Идунн, на мгновение она зажмурила глаза, а когда открыла глаза все было иным.
Следующая картина оказалась еще более неожиданной. Идунн парила над серым каменным полом, на котором пылали странные узоры. Какие-то огненные линии обрывались и гасли, какие-то переплетались и закручивались в спирали по несколько штук. А в самом центре горел огромный костер. С каждым мгновением он разрастался и поглощал все больше линий, разгораясь сильней, и скоро уже невозможно было понять плетения. Все смешалось в огромном рычащем пожаре и имя ему - Узел Судьбы.
Идунн глубоко вздохнула отходя от увиденного и провалилась в сон без сновидений. Тот самый сон, что приносит отдохновение уставшим и забвение для мятущихся душ.

[Мара >>>]

Изгнание
совместно с Факел

Армель возглавлявшая кавалькаду послушниц, прямо-таки влетела в каюту, так ей хотелось побыстрее убраться с палубы. Особенно после убийственного тона матушки, о последующем за ним наказании можно было догадаться, не обладая даром предвиденья. Опять же, что может быть хуже заточения в каюте до конца плаванья. Девушка сложила руки на груди и отвернулась.
Наказание последовало даже раньше, чем ожидалось, не успела последняя послушница закрыть за собой дверь, как она снова отворилась. На пороге возникла матушка Ванесса, от ее взгляда и голоса веяло свежим, трескучим морозом.
- Послушница Армель, следуй за мной.
«Не знаю как остальные, а я, кажется, приплыла», - кисло подумала девушка, боясь поднять глаза. Нехорошее предчувствие заскреблось где-то в позвоночнике между лопаток. Поднявшись, она смиренно и как-то очень тихо пошла за наставницей.
Матушка привела ее в каюту наставниц, где кроме нее находилась недавняя несчастная обладательница украшения из смолы и перьев и еще одна воспитательница. Обе женщины смотрели на Армель сочувственно.
- Я уже говорила на палубе, что ты ведешь себя недостойным образом, тебе есть что сказать в свое оправдание? – Ванесса говорила это столь спокойно, будто интересовалась погодой за бортом.
Говорить, что-либо было уже поздно, Армель всё сказала на палубе, а тон матушки ясно показывал: решение принято и единственное что могут сделать оправдания – ужесточить наказание.
- Нет, - робко подняла глаза рыжеволосая.
- Прискорбно, - все так же спокойно констатировала Ванесса, - я полагаю, ты догадалась, что тебя ждет наказание, но я тебя обрадую, заточение в каюте тебе не грозит.
- Правда? – удивилась Армель, попутно с радостью разочаровавшись в себе, как в провидице.
- Правда, - кивнула наставница, - в каюте останутся послушницы, для кого дело Галатеи не пустой звук, для кого обитель не временное пристанище, а наставники не творящие несправедливость диктаторы. Разумеется, те, кто учинил безобразие на палубе, понесут свое наказание, но тебя ждет иная участь. Мне жаль, что мы так ошиблись, посчитав тебя способной стать частью новой общины. Мы учим своих послушниц смирению и мне жаль, что эти уроки не дошли до твоего сердца. Свобода воли – не свобода делать и говорить все, что вздумается и когда вздумается. Но на этом мои уроки для тебя, дитя, закончены. Армель Ивон Рене Легро ты больше не принадлежишь общине. Мы дадим тебе комплект одежды, свое послушническое платье ты оставишь здесь и покинешь каюту.
Девушка только ошарашено хлопала глазами не в силах поверить в происходящее, такого она не могла предположить, что наставница зайдёт так далеко. Добрая справедливая матушка Ванесса, выкидывает её из ордена, а как же богиня Галатея, как же предсказание верховной жрицы, ой, что скажут дома… Кровь отхлынула от нежного лица, превратив его в гипсовую маску, Армель бросилась в ноги наставницы:- Нет, нет, матушка Ванесса, не прогоняйте меня! Я исправлюсь, я приму любое наказание, но только не это. Простите меня, я обещаю, что стану лучшей ученицей, только не лишайте меня благословения Галатеи, - перемежая слова громкими всхлипами, слёзно просила она, порывисто обхватив колени матушки Ванессы.
Такого от строптивицы матушка не ожидала, она застыла мраморным изваянием и только тихо покачала головой. Говорят, слеза растопит самое ледяное сердце, но сердце Ванессы не было ледяным, Армель не знала, как нелегко далось ей это решение, но в каюте послушниц сидели еще две маленькие строптивицы. Итого на восемь человек было слишком много проблем. Боясь, как бы не расклеиться самой, все еще твердым голосом наставница сказала:
- Дитя, служение Галатеи – не обязанность, ты можешь выбрать другой путь.
«Как холодно», - обхватив себя руками, неожиданно подумала Армель, медленно встала и так и вышла из каюты, сжавшаяся в комочек.
- Платье забыла, - вздохнула одна из наставниц, держащая в руке простое деревенское одеяние.
- Куда она теперь? – спросила другая.
- Это уже не наша забота, а капитана Смоллетта, - все еще не отошедшая от случившегося пробормотала матушка Ванесса.

[бабка Гульда >>>]

(борт "Снежной королевы")

Вахта Улисса...
Теплое дерево штурвальных рукоятей под черными ладонями.
Задремавший на плече попугай, который так и остался при новом приятеле.
Нос корабля, режущий водную гладь, которая блестит ослепительно, наводит сон, заставляет глаза слипаться. А когда рулевой таращит глаза, горизонт кажется натянутой веревкой, которая совсем близко - вот-вот ее порвет форштевень "Снежной королевы"...
Сейчас Улисс один: море спокойное, курс прямой, со штурвальным колесом можно справиться и в одиночку. Это тебе не в шторм уваливать на другой галс тяжелый линейный корабль...
Парни перед вахтой болтали о близком горячем деле, о веселой заварушке. Хорошо бы эта заварушка выпала на вахту Улисса!
Нет, он не трус. Если так решит судьба, пуля найдет и у штурвала. Но вот не любит Улисс убивать! Приходилось, но так и не привык. Лучше уж - у штурвала...

[Archy >>>]

"Снежная Королева"
С Фенеком

Мистер Неймлес полностью разделял позицию командира абордажников. Если ты хочешь, чтобы твои люди в бою прикрывали твою спину, не стоит постоянно показывать, что ты чем-то от них отличаешься, тем более в среде берегового братства. Правда «Королева» тут несколько выделялась на общем фоне. Если команда - это почти семь сотен человек, то капитану очень трудно обедать вместе со своими людьми. И количество офицеров насколько больше, чем на том же фрегате. (Хотя, на пиратском корабле должность «офицер» несколько условна.) Но именно из-за своей подавляющей боевой мощи «Снежная Королева» как нельзя лучше подходила для выполнения поставленной задачи.
Суда, на которых следуют жрецы, должны быть именно захвачены, а не потоплены, иначе все предприятие не имеет смысла. Поднять Талисман со дна не представлялось мистеру Неймлесу осуществимым мероприятием.
Продумывая возможное развитие предстоящего нападения, мистер Неймлес рассеяно наблюдал за тем, как со стола были убраны карты и модели кораблей. И на их месте появилась посуда и незатейливые блюда пиратской кухни. Хотя, для этого обеда кок, судя по всему, достал особые припасы. Среди прочего в их числе были даже фрукты.
- Первый тост, - капитан лично откупорил бутылку и наполнил бокалы, - Первый тост за наше знакомство. Пусть оно будет для всех нас выгодным!
Мистер Неймлес церемонно кивнул Виндиго, поднимая бокал:
- Благодарю, адмирал, я убедился в том, что не ошибся, выбрав вас в компаньоны для этого дела.
- Я подкреплю Вашу убежденность в успешности нашего союза делом, Вы мою - монетой. Все честно, мистер. За честность, - капитан допил вино одним глотком и довольно кивнул.
Неймлес осушил бокал вслед за капитаном, и звонко поставил пустую посудину на стол. Остальные собравшиеся последовали примеру адмирала, и количество спиртного быстро уменьшилось, хотя надо отдать должное, никто не перебрал своей нормы и к концу обеда все твердо стояли на ногах.
- За дело, - капитан отодвинул от себя опустевший столовый прибор, - Господа, прошу на палубу.

* * *

Старина Дункан сидел, привалившись спиной к фальшборту, в тенечке и покуривал трубочку.
- Знатный у тебя табачок, малец! – пробасил он, шлепнув по спине сидящего рядом на мотке каната юношу. Как того звали Старина Дункан давно забыл, поэтому в быту использовал «малец» и «юнец». Хотя этими же прозвищами он награждал еще добрую половину команды «Королевы».
- Знамо дело, места знать надо! – с напускным безразличием ответил рыжий «малец». – Погодка сегодня хорошо!
- Тфу, балбес! – в сердцах ответил старина Дункан. И пояснил, уставившемуся на него юнцу: - Вечером туман будет. Мои старые кости его задолго чуют. Я тебе говорю!
- Да брешет он, - хмыкнул проходящий мимо матрос.
- Вот вечером и поглядим, - проворчал старина Дункан, отворачиваясь и давая понять, что разговор окончен.

[Ice_Phoenix >>>]

Бьярну особенно понравился процесс, последовавший сразу после обсуждения, - ведь он всегда говорил, что "хорошо покушать - это главное счастье в этой жизни!"; поэтому капитан с нескрываемым удовольствием вступил в нелегкую и неравную битву за истребление съестных припасов "Снежной Королевы". Однако к напиткам он совсем не притронулся, отдавая предпочтение старому доброму меду из бочонка, которого в нем было какое-то невообразимо большое количество.

Выиграв сражение со счетом 4:2 в пользу второго (а также десерта), он с неожиданной ловкостью (для человека, который только что весьма и весьма плотно покушал) выбрался из-за стола и первым из офицеров оказался на палубе, над которой раздался его довольный возглас "Эх, хорошо!". Отойдя чуть в сторону и устроившись на нижней ступеньке трапа, Бьярн почесал шею и обратил внимание на свой флейт. О чем-то задумавшись.

Сообщение отредактировал Ice_Phoenix - 28-09-2009, 12:15

[Лизард >>>]

"Снежная Королева"
(совместно с бабкой Гульдой)

- Все ворчишь, старина? - добродушно обратился к Дункану подошедший Улисс. - Лучше глянь, какое у нас в команде пополнение! Этого красавца зовут Фарро, он со мной сейчас вахту выстоял.
Подняв руку, он почесал попугаю хохолок.
Птиц, честно проспавший всю вахту на плече рулевого, враз подобрался, едва о нем зашла речь. Уж что-что, а внимание к себе Фарро любил.
- Прривет моррякам! - выдал попугай, покачнувшись на своем "насесте".
Вокруг послышались одобрительные восклицания. Вокруг старого Дункана и Улисса собралась небольшая толпа.
- Прошу любить и жаловать, - громко продолжал Улисс, - насквозь соленая матросская душа! Его к нам занесло попутным ветром. Мы с ним уже выпили на вечную морскую дружбу, а кто моего дружка обидит - получит в глаз. Ну-ка, Фарро, скажи: что ты думаешь о вольной пиратской братве?
В это время попугай недоверчиво косил на собравшихся черный глаз. Поди их разбери... Но до сих пор никто не пытался его обидеть, да и не станет хороший человек вроде Улисса с кем-то дурным водиться. Поэтому в адрес вольной пиратской компании Фарро выдал:
- Брратва - кррасавцы! - и добавил, распушив хвост для пущей эффектности - Акула мной подавись.
Последние слова заглушил громкий хохот. Попугай определенно понравился пиратской команде.

Сообщение отредактировал Лизард - 14-10-2009, 18:06

[бабка Гульда >>>]

Довольный успехом своего дружка, Улисс уселся на свернутую бухту троса и оглядел собравшихся вокруг пиратов смеющимися карими глазами.
- А ты, старина, все на свои кости жалуешься?.. Что-о? Какой еще туман? Ты, приятель, полегче, беды не накаркай. Туман такой бывает, что храни нас племя Дану... Слыхали небось, на какую беду нарвались людовикийцы Терье и Мерль со шхуны "Юная жрица"?
Хор грубых веселых голосов ответил рулевому, что про беду эту никто не слыхал - и чтоб парень не тянул морского демона за хвост, а рассказывал поскорее.
- Можно и рассказать, - изобразил Улисс неохотное согласие (хотя ему и самому хотелось почесать язык). - Терье был капитаном "Юной жрицы", а Мерль у него штурманом ходил. Шхуна была небольшая, гуляла себе от острова к острову. Терье с туземцами торговал - ну, знаете, как оно делается: ты им бусы да зеркальца, они тебе трюм кокосовой копрой набьют или шкур ягуаровых натащат... И вот на одном острове вышла у них осечка. Выперся на берег шаман, начал своих соплеменников проклинать: мол, только подлые предатели торгуют с белым человеком, а надо незваных гостей копьями закидать во славу богов Таринарги и Маугану...
Ну, Терье - бродяга тертый. Он с шаманом и разговаривать не стал. Вытащил из-за пояса пистолет да разрядил шаману в грудь. Дикари разбежались, шамана раненого утащили с собой.
Видит Терье - торговли тут не будет. Ладно, думает, завтра воды наберем да и уйдем.
А ночью прибегает на берег мальчишка-туземец, криком кричит, капитана требует. Мол, шаман помирает - и просит прийти к нему белого человека, великого воина, владыку огня и железа. Хочет, мол, перед смертью открыть своему победителю великую тайну.
Кто другой бы не пошел, а Терье такой парень был - сошел на берег, одного только штурмана Мерля с собой прихватил, а команде велел на всякий случай быть начеку и, если что, бежать на выстрелы.
А только обошлось без стрельбы. Шаман и впрямь при смерти был. Лежит на куче листьев, глаза уже закатывает. И говорит капитану: мол, только перед смертью понял, как велик и непобедим белый человек. Именно к нему и добры боги Таринарги и Маугану. Он и достоин великой тайны богов, которую шаман не хочет унести на Поля Счастливой Охоты. Мол, на восход солнца отсюда есть островок с бухтой, похожей на крокодилью пасть. В сердце у островка есть скала с пещерой, а в брюхе у той пещеры...
Не договорил шаман - на полуслове умер.
Вернулись Терье и Мерль на борт. Капитан велел штурману не говорить никому о последних словах шамана. Снялся с якоря и пошел на восток.
Островок быстро нашли. И бухта сыскалась - точь-в-точь пасть крокодила с острыми скалами вместо клыков. Пристать к берегу было нельзя. Велел Терье спустить шлюпку. Вместе со штурманом высадился на берег, велел гребцам себя ждать - и отправились два людовикийца искать скалу.
Островок был крохотный, зарос чайными деревьями. А скала всего одна - словно коготь, угрожающе направленный в небо. Прорубаясь сквозь кустарник, нашли вход в пещеру. Вроде как небольшая пещерка, и от входа видно, что ничего там нет.
«Ну и хвала Тучегонителю, - говорит Мерль. - Пошли отсюда, капитан!»
«Погоди, - отвечает ему Терье. - Ты рукой потрогай...»
И впрямь - вход в пещеру словно стеклом залит. И нет ничего - а не войдешь, что-то твердое не пускает...
«Это вход в Аид, - затрясся Мерль. - Сам подумай, капитан: стал бы нам тот шаман рассказывать про что путное? Уходим, а?»
Но Терье поднял свою абордажную саблю и с маху ударил по невидимой преграде.
Раздался низкий гул, словно капитан саданул по бронзовому колоколу. А ответил гулу далекий стон, да такой тяжкий и горький, что у моряков дух перехватило. И не трусом был Мерль - и с туземцами рубиться приходилось, и под носом у пиратов через узкие проливы пробирался - а тут ноги сами прочь понесли.
Недалеко отбежал людовикиец - сообразил, что капитана бросил. Обернулся и видит - возле пещерки туман вьется, белесый, с перламутровым отливом. Полосы змеями вздымаются, норовят окутать Терье. Капитан в этот туман разрядил оба пистолета, а теперь шаг за шагом отступает, саблей машет.
Смекнул Мерль, что напоролись они на что-то такое, что пулей не возьмешь.
«Капитан! – закричал он. – Давай сюда, на дерево лезем! Может, отсидимся!»
Вскарабкался на дерево, вниз глядит. А Терье его услышал, бросил саблю и тоже к дереву кинулся. Да не повезло ему – споткнулся. А туман пеленой его укрыл.
Мерль потом Олимпом клялся, что никогда ему не доводилось слышать такого страшного голоса, как тот, что донесся из тумана. Терье кричал так, словно его заживо на части рвали... может, оно так и было. Да недолго людовикиец кричал. Затих.
А туман поплыл к дереву, на котором сидел Мерль. Поднялся почти до башмаков. Бедняга уже и олимпийцам не молился, только слушал свое сердце, как оно в груди колотится.
А туман осел к земле, как оседает весной подтаявший сугроб, и пополз меж деревьев туда, где капитан и штурман оставили шлюпку с двумя гребцами. И штурман не удивился, когда услышал оттуда предсмертные крики.
И хотелось ему слезть, да руки как в ветви вцепились, так и не разгибались. Так и сидел, так и глядел сверху, как по морской глади заструились белесые полосы, как поползли они вверх по борту «Юной жрицы», что мирно, не ожидая беды, покачивалось себе на якоре... А что на борту творилось - того Мерль не видел: далеко было, да и застил ему взор солнечный свет и слезы...
А потом проклятый туман снова белым комом соскользнул на воду. Мерль уже к смерти приготовился: вернется, мразь, на остров, разыщет человека... Но гигантский белый ком, похожий издали на облако, расстелился по воде и заскользил прочь...
Когда он скрылся за горизонтом, Мерль слез с дерева и заковылял к тому месту, где упал злосчастный Терье.
Не так уж много от капитана осталось: клочья одежды да ободранные кости. Не обглоданные - Мерль не видел следов зубов - а словно кто-то мясо со скелета полосами сдирал...
Мерль даже хоронить останки капитана не смог. Сил не было. Заковылял к шлюпке. Она оказалась там же, на месте. Дно кровью залито, матросов не видно. Глянул Мерль с берега: вода прозрачная, спокойная, на дне каждую песчинку видно... и два черепа на него снизу скалятся.
Вернулся штурман на корабль. Трап еще не убран был, он по трапу на палубу взобрался. А на палубе – словно племя людоедов погуляло. Кровь, голые кости, ни одной живой души...
Когда Мерля кто-то по имени окликнул, он чуть за борт не сиганул: решил, что с ним мертвецы заговорили. Но это оказался мальчишка-юнга по кличке Медный Нос. Паренек нес вахту в «вороньем гнезде» на верхушке мачты, оттого и жив остался. Не дотянулся до него туман...
Штурман с юнгой вдвоем кое-как паруса поставили да пошли прочь...
А только с тех пор стали в этих водах корабли пропадать. Про «Эолову арфу» слыхали? А про «Верность Кастильвании»? Куда они делись, а?.. Чего-о? Ты, Роб, говоришь, «Верность» на абордаж брал и ко дну пустил?! Ну, раз ты такой умный да бывалый, то чего я стараюсь, рассказываю для тебя?..
И Улисс обиженно замолчал.

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 15-10-2009, 22:24

[Ice_Phoenix >>>]

Из той обычной задумчивости, в которую часто впадают люди перед лицом скорой битвы, Бьярна вывел окрик его любимого боцмана по кличке Дракон. Когда ялик уже приближался к борту "Ветра".
- Эй ты, пузо с медом! Надеюсь, ты привез с собой хорошие новости, а не только пустой бочонок? - потрясая увесистым пудовым кулаком, кричал тот, свешиваясь за фальшборт.
- Да, новости есть - ты остаешься без жалования в этом месяце, Дракон. За свой слишком длинный язык! - не уступая в наглости и громкости, ответил капитан, поднимаясь на борт флейта. - А сейчас ... пора выдвигаться!
Муравейник под названием "Северный Ветер" пришел в движение...

Сообщение отредактировал Ice_Phoenix - 5-11-2009, 22:02

[Хома >>>]

Продолжение мастерского произвола, или выдержки из буйного прошлого Симона Данса

Едва покинув гостеприимную таверну, Симон вновь столкнулся с таинственной рыжеволосой незнакомкой, которую совсем недавно спас от кровожадных посягательств купеческого охранника. Теперь девушка находилась в обществе уже двух меднокожих товарищей и крупного сокола, гордо восседавшего у неё на плече. Теперь стало понятно, зачем ей этот жёсткий кожаный наплечник – когти птицы, сомкнутые на незащищённом плече, удовольствие бы вряд ли доставили. Пернатый красавец склонил голову к девушке и, казалось, внимательно слушал, что она говорит. Правда, быть может, пирату показалось, и на самом деле девушка разговаривала с индейцами? Хотя повёрнутое к сидящему на её плече соколу миловидное личико, казалось, свидетельствовало в пользу первого предположения. Проклекотав что-то в ответ, сокол раскинул крылья и сорвался с плеча девушки. Влетев над крышами птица стала кружить, как будто выискивая добычу среди узких улочек. Девушка следила за птицей взглядом, подняв руку, как бы предупреждая спутников вести себя тихо. А потом вдруг резко повернулась и метнула невесть как оказавшийся в ее руках нож за спину одному из своих спутников. Из темноты послышался человеческий крик. Вскрикнул сокол, камнем падаю на добычу. И темноты на другом конце улицы раздался еще один человеческий крик и одинокий выстрел.
Симон лишь удивлённо покачал головой. Про следопытов с животными-побратимами он, конечно, слышал. Только вот не особо верил в правдивость подобных историй. Мало ли чего ни насочиняют, а собственными глазами увидеть Дансу раньше не доводилось. «Ну вот и довелось», - про себя хмыкнул пират, на всякий случай отойдя на несколько шагов в сторону от входа в трактир. Ведь никогда не знаешь, что в следующее мгновение врежется в дверь со стороны обеденного зала, если там вовсю развлекаются посетители разной степени трезвости. Может, кружка или тарелка, а может, и что поувесистей, к примеру, скамья или чьё-то тело. А оказаться зашибленным внезапно отворившейся или, тем паче, сорванной с петель дверью вовсе не хотелось.
Тем временем на свет вышли семеро мужчин. Шестеро медленно окружали девушку и ее спутников. Седьмой стоял в стороне, скрестив руки на груди, и с безразличием наблюдал за происходящим. Он был высок, немного худощав, одет был в черное, от чего лицо его казалось бледным. В руках он держал трость с серебряным набалдашником. На общем фоне этот господин казался чужеродным телом. Его спокойствие казалось неестественным. В его позе сквозило пренебрежение происходящим, как будто этот господин наблюдал за мотыльком, кружащимся у ночного фонаря.
Тишину разорвал крик сокола. Странный господин даже не шелохнулся. Девушка быстро взглянула вверх и мгновение спустя она и ее спутники бросились врассыпную. Сокол снова спикировал, впиваясь когтями и клювом в голову и плечи несчастного. Блеснувший в сумерках нож прервал жизнь еще одного из нападавших. Завязалась драка.
Девушка молнией скользнула под занесенную руку с ножом, сильно ударила в основание шеи своего противника и плавно шагнула в сторону, уходя от очередного удара. Что-то в ее движениях было необычным, чуждым, звериным. Четко выверенные движения охотящегося хищника. Отскочив назад, девушка замерла в низкой стойке, уперев три пальца в землю. Ее противник отступил на шаг, он выхватил нож из-за голени сапога и бросился в атаку. Казалось, что время замедлилось. Мужчина чудовищно медленно шагнул к девушке, та не шелохнулась. Нападающий сделал еще шаг, еще полшага… и тут время снова сорвалось с цепи. Мгновение – и мужчина лежал на земле, вокруг него расплывалась темная лужа его собственной крови. А девушка даже не обернулась, ища взглядом следующую цель.
Видимо в этот раз чутье подвело ее. Она только успела повернуться навстречу сбившему ее с ног мужчине. Пролетев несколько шагов, оба они упали прямо перед Симоном.
В следующий миг на затылок прижавшего девушку к земле душегуба опустилось металлическое навершие ножа Симона. Если уж спас только что в веселящейся таверне, то надо быть последовательным и теперь. Иначе зачем спасал?
Рывком отбросив обмякшее тело в сторону и не забывая поглядывать вокруг, Данс протянул свободную руку девушке.
- Цела?

Сообщение отредактировал Хома - 6-12-2009, 16:12

[Хома >>>]

А вот вам гадость от мастеров, ребята
Полундра!!!

Тропическая ночь мягкими бесшумными крыльями накрыла лениво плещущий волнами океан.
Ласковая ладонь в бархатной чёрной перчатке, усыпанной бисеринками звёзд, нежно гладила
Поющего Кота, а тот тихонько мурлыкал себе под нос какую-то песенку. Мурлыкал и с ленивым интересом поглядывал вниз, на тёмный океан, на крошечные корабли на его спине, на людей, несущих ночную вахту...и на серые в лунном свете полосы тумана, лёгкой кисеей заволакивающего ночной пейзаж. А скоро кисея превратилась в плотную сизую пелену, скрывшую от любопытных кошачьих глаз и тёмную воду, и режущие её корабли.
Вахтенный рулевой на корме флейта «Северный ветер» придерживал штурвал, любовно поглаживая отполированные мозолистыми руками деревянную рукоятку. Ночь-то какая ладная была! Звёзды игриво подмигивали как призывно улыбающаяся красотка, подпирающая круглым плечиком стену портовой таверны. Умница-ветер наполнял паруса. И работы-то почти никакой, знай держи руль - вот и все дела. А теперь...
Рулевой огорчённо вздохнул. Теперь всё вокруг словно пухом засыпало.
Туман как туман... Так почему же так тошно на душе? Словно чья-то жёсткая лапа сдавливает, крутит нутро, до сердца добирается. Почему так холодно в груди? Почему так тянет обернуться, словно на плечо уже положила ледяную руку смерть?
Одеревеневшая шея не желала повиноваться. Мужчина через силу повернул бронзовое от загара, но теперь мертвенно посеревшее лицо, глянул через плечо.
Никого там не было. Только скользнула через фальшборт тонкая струйка тумана, выделяющаяся в мутном мареве, окутавшем корабль. Переливающаяся перламутром, как вскрытая раковина морского моллюска. Так что ж так напугало мужчину, бывалого пирата, живым выбравшегося не из одной передряги? Вроде бы бояться особо нечего, кроме этой загадочной, непонятной струйки.
В повязанную пёстрым платком голову осторожно поскреблось давнее воспоминание.
Шум таверны, густая смесь запахов стряпни, дешёвой выпивки, табачного дыма и людского пота. Красная рожа подвыпившего боцмана и жуткая легенда, которую он, усиленно жестикулируя, рассказывает собравшимся вокруг собутыльникам и просто случайным слушателям. Легенда о хищном тумане.
Пока стоявший у руля пират до конца осмыслил пришедшую из памяти подсказку, меж стоек фальшборта заструились новые перламутровые змейки. А первая уже подбиралась к босым ногам моряка.
Лицо рулевого стало вовсе пепельным. Он судорожно дёрнулся, врезался спиной в штурвал, обогнул его и, спотыкаясь, попятился прочь. Крик ужаса завяз в горле густым комом. Неужели на его глазах оживала та жуткая легенда?
А на палубу взбирались всё новые и новые переливающиеся в окружающем тумане струйки. Они сплетались, свивались в гроздья, сливались в толстые щупальца. Рулевой всё пятился на деревянных ногах, едва проталкивая в онемевшее горло воздух. Он не заметил, когда под босую ступню подвернулась первая ступенька кормовой надстройки. Мужчина со сдавленным стоном кубарем скатился вниз. Даже в падении он не смог закричать. А странный живой туман, щупальцами, комьями и волнами плывущий в обычном, накатил на растянувшегося человека, оплёл ноги, укрыл саваном грудь... И только тогда над угодившим в мягкие, белёсые лапы смерти кораблём грянул жуткий, полный боли и отчаяния крик.

Сообщение отредактировал Хома - 5-01-2010, 23:58

[Сэр Хантер >>>]

"Снежная Королева". Кубрик.

День быстро кончается, если занят делом. Делом Осеннего Шепота были его клинки. Разминка, бой с тенью, снова разминка - иначе Хинеясу такие поединки для тренировки не называл. Волю себе давать было нельзя, только мышцы размять да сталью позвенеть, на большее подобные бои не годятся. А чтобы оставаться воином, нужно доводить дело до конца. До кровавого конца.
Хинеясу выручали сны. От того, что снилось полукровке, двенадцать на дюжину проснулись бы седыми и в холодном поту, с бьющимся у самого горла сердцем. Хинеясу же улыбался, и тому, кто увидел бы его в этот миг, показалось бы - он видит сладчайший в мире сон, такой невинной и счастливой была его улыбка...
Для него все так и было. Высшим наслаждением для владельца пары ко-дачи была и оставалась смерть. Своя или чужая - не имело значения.
Мерное покачивание корабля убаюкивало пиратов в тесном кубрике, как младенцев в колыбели. Темнота расступалась перед гаснущим сознанием, наливаясь знакомым теплым, густым багрянцем. Губы Хинеясу тронула легкая улыбка непередаваемого счастья.
...багровая волна всплеснула у ног, дотянувшись до лица солеными каплями. Еще теплые, они оставляли по себе ощущение прикосновения ласковых пальцев. Хинеясу облизнул губы тонким раздвоенным языком. Он уже не был человеком. Он был змеей, плавно разворачивающей тугие кольца в теплой крови, он скользил среди растерзанных тел, он искал хоть малейший проблеск жизни, чтобы задушить его, погасить, поглотить...
Где-то в трюме придушенно пискнула и забилась крыса: спутница Осеннего Шепота, матерая канда в руку длиной, нашла добычу. В такие ночи она охотилась не для еды - для убийства, настигая трюмных крыс в таких местах, где до них не мог добраться корабельный кот, душила и бросала - и искала новую поживу. Но людей не трогала, памятуя о том, чьей второй сущностью была.
Вопль, долетевший сквозь сон до слуха того, кто уже не был человеком, не разбудил спящего - слишком легко слился со сновидением смертный ужас, звучащий в этом крике.
Хинеясу улыбнулся во сне.

[Ice_Phoenix >>>]

"Северный ветер"

Мало что может сравниться с убаюкивающей тишиной и спокойствием идущего под парусами флейта на спокойной воде. От этого эффект леденящего кровь вопля рулевого, прокатившегося по палубам подобно ряби от вынырнувшего на поверхность озера карася, усилился стократно. И капитан не стал исключением.
- Ерш твою медь, что за... - Бьярн скатился с койки на палубу и продолжил фразу в значительно более крепких выражениях, которые лучше не упоминать вслух. Выскочив из каюты, он было побежал на палубу. Но, встретив нескольких матросов, бегущих ему навстречу с криками "Туман! Тумааан!", остановился как вкопанный. "Чтоб тебя... Неужели..." - не желая в это верить, подумал он, взяв в руки факел и двинувшись дальше значительно медленнее. Внимательно осматривая палубу впереди себя.
Он слишком хорошо помнил рассказ своего старого друга о "Снежном тумане". Тумане, убивающем экипажи кораблей и оставляющем после себя пустые холодные скорлупки. И - опять же, слишком хорошо - помнил, что с ним ничего нельзя сделать. От него можно только убежать.

Один из матросов, старый, битый морской волк, прошедший воду, огонь и медные трубы, выхватил у капитана факел.
- В воду! Все в воду! - заорал он, перекрывая крик испуганной команды. - И ныряйте как можно глубже!
Мозолистая рука вцепилась в рукав капитанского камзола.
- Ключ от крюйт-камеры! - прохрипел сорванным голосом старик. - И уводи команду, капитан! До "Королевы" вы доплывете... если смилуется Посейдон... - добавил он чуть слышно.

Бьярн сразу понял, что задумал Тертый Вилли. И даже не стал с ним спорить - в такие моменты не стоит мешать людям делать свое дело. Он просто снял с шею тяжелую связку ключей на истрепанном кожаном ремешке и протянул ее матросу.
- Черный стальной ключ с квадратным стержнем... Спасибо, - тихо сказав одно единственное слово, он очень быстро (для своей очень немаленькой комплекции) побежал обратно в каюту. "Рррр уже, наверное, с ума сходит... А его оставить я не могу..."

Пираты, как горох, посыпались в воду с того борта, где еще не было смертоносного тумана. Выныривая лишь на миг, чтобы глотнуть воздуха, и вновь погружаясь в спасительную глубину, они плыли туда, где покачивался на волнах линейный корабль. Вилли, матерясь полушепотом, развернул одну из пушек в сторону "Снежной Королевы" и сунул в ствол мешочек с порохом, не заботясь о плотности заряда. Грохота и вспышки холостого выстрела должно было хватить, чтобы привлечь внимание к происходящему на флейте.

- Рррр, давай быстро сюда, - ворвавшись в каюту, капитан (нисколько не заботясь о сохранности чего бы то ни было) распахнул - точнее сказать, разломал - кормовой иллюминатор и взглянул вниз. Водная гладь бурлила и переливалась в кильватерном следе, быстро пропадая в еще легком тумане. Бьярн чуть посторонился и подтолкнул медведя за шею к воде. - Давай, не бойся.
Ответом ему было крайне недовольное рычание и взгляд, полный непонимания. Рррр боязненно прижал уши и осторожно высунулся наружу, почти сразу же вернувшись обратно.
- Гррр-ррр рррах! - "не полезу я туда, я еще не выжил из ума!" или что-то близкое к этому прорычал медведь, пытаясь избавиться от руки Бьярна на своей шее и вернуться в тихий спокойный угол каюты. - Ррррр?!
Вот только у него это не получилось. Решив, что доброты на сегодня хватит, капитан второй рукой подхватил медведя за пузо и, хорошенько поднатужившись, одним рывком выкинул того за борт...

Испуганный рев медведя дал знать матросу, что капитан покинул судно. Приплясывая между стелющихся струек тумана, Вилли отступал к крюйт-камере.
- Ну, иди, иди ко мне, я тебя накормлю... Я тебя так накормлю, что ты лопнешь, нечисть клятая!
Туман обшарил палубу, не нашел другой поживы, и потянулся за старым моряком. Когда белесая масса втянулась в трюм, Вилли провернул ключ в замке, рывком распахнул дверь и швырнул внутрь факел.
"...и нет выше той любви, чем кто отдаст душу свою за други своя..." - промелькнули в голове слова, услышанные когда-то от проповедника. Вилли не испытывал особой любви в эти последние мгновения своей жизни. Он испытывал огромную, ни с чем не сравнимую, злую и хищную радость при мысли о том, что эта тварь уже никогда не будет жрать моряков. Видят боги, соленые дороги достаточно тяжелы и без таких неожиданностей...
- А все-таки мы...

Совместно с сэром Хантером

[Хома >>>]

Слова моряка потонули в грохоте. Столб пламени, взметнувшийся над носовой частью корабля, огненным клинком рассёк серую пелену, разметав её в грязные клочья. Прикидывающаяся туманом хищная тварь канула в жуткий огнедышащий котёл, разверзшийся под баком.
«…Победили», - мог бы закончить за Тёртого Вили тот, кто слышал бы его последние слова. Но слышали их только хищный туман да родной корабль, молча и безропотно принёсший себя в жертву вместе с последним своим моряком.
Чёрное облако пороховой гари заволокло место гибели флейта, скрыв за собой быстро погружающиеся остатки кормы. В воду посыпались обломки корпуса – закончился прощальный салют «Северного ветра» своим морякам и всем тем, кто теперь уже не станет ободранными костяками на палубах своих опустевших кораблей.

[SergK >>>]

Когда Хрольд, избегая даже смотреть на белёсые щупальца и поторапливая отборной руганью матросов, бежал к борту, единственной мыслью, которая билась в висках, была «Бросать секиру или нет?». Теперь, отчаянно пытаясь удержаться на плаву, он в сотый раз проклял чертову железяку на поясе и свою к ней привязанность. Даже мохнатый турс Бьярна, тысячу кусачих вшей ему в шкуру, держался в воде как у себя дома, а Хрольвссона секира тянула ко дну, и боцман боялся лишний раз выдохнуть. Погружавшиеся в воду останки флейта, на котором он ходил столько лет, не добавляли оптимизма.
Но всё-таки погибающий «Северный ветер» подкинул боцману прощальный подарок: когда Хрольд, вспоминая поименно всех великанов Земли Саг, уже готов был расстегнуть пряжку ремня и отправит своё любимое оружие на дно, на воду рядом с ним плюхнулся и закачался на волнах бочонок. Не в первый раз уже боги спасали Хрольда подобным образом! Боцман вознёс краткую благодарность Ходину и Ниорту, после чего уцепился за бочонок и свободной рукой стал загребать туда, где возвышался над водой бурый медвежий затылок.

[Хома >>>]

Ночь, туман, "Снежная королева"

Ночная вахта выдалась для Корноухого Боба, боцмана «Снежной королевы», спокойной. Туман, тихий плеск волн, на судне порядок, рявкать ни на кого не надо… И всё же цепко скользящем по сторонам взгляде тревожно дрожал огонёк беспокойства. Мясистые мальцы то и дело сжимались в тяжёлые, напоминающие молоденькие тыквы, кулаки. На душе у пирата скребли кошки, причём не милые домашние мурлыки, а похоже, что абордажные. Высокий грузный мужчина в очередной раз поднял руку – почесать источник своего прозвища. Несколько лет назад в пьяной драке в одной из таверн нож не в меру разошедшегося буяна отхватил моряку мочку левого уха. Боб утверждал, что даже благодарен своему обидчику. По его словам, с тех пор покалеченное ухо предупреждало своего хозяина об опасности. Если оно вдруг, ни с того, ни с сего начинает чесаться – жди беды. Впрочем, не зная, какой ценный подарок преподнёс ему противник, Боб тогда приласкал поножовщика лбом о стол. Говорили, от того удара треснула столешница.
Теперь боцман тревожно озирался по сторонам, ожидая наплывающего неизвестно откуда лиха. И дождался.
Взметнувшийся над водой крик пробился и сквозь туман, и сквозь ленивый шум волн, донеся с собой весь ужас и боль лютой смертью гибнущего человека. Кричали с той стороны, где за пеленой тумана должен был идти пиратский флейт.
Боцман сдавленно ругнулся сквозь зубы, дёрнув вновь напророчившее беду увечное ухо, и бросился к фальшборту. Поначалу он лишь напрасно вглядывался в серую мглу, но потом в ночном тумане полыхнула вспышка холостого выстрела. Грохнула отчаянным криком о помощи, криком гибнущего корабля. А потом, последним криком уже бьющегося в агонии умирающего, над водой раскатился гром ужасного взрыва. Ничто, кроме крюйт-камеры, так взорваться не могло.
- Чего рты раззявили, остолопы?! – услышал Корноухий свой собственный рёв. – Шлюпки на воду! Верёвочные лестницы к бортам!
Тяжёлая рука боцмана клещами поймала пробегавшего мимо молодого матроса:
- Томми, живо к капитану! Доложить и сразу наверх!
Боб выпустил рванувшегося выполнять приказ парня и проревел, так, что голос громом прокатился по все верхней палубе:
- Да шевелитесь же, банник вам в глотку и якорь в задницу!!!

Сообщение отредактировал Хома - 21-01-2010, 22:51

[Лизард >>>]

"Снежная королева"

Ночью на рее было прохладно. Сонный попугай поджал одну лапку и нахохлился. При всем своем доверии к Улиссу ночевать внизу Фарро не решился, о чем, впрочем, уже трижды успел пожалеть. Открытое море - это вам не порт, ветер под перья забирается, холодит легкие птичьи кости. Да еще туман этот, сырой и серый...
Грянувший громовым раскатом взрыв разом согнал с птицы всю сонливость. Фарро камнем рухнул с рея, и только в метре-двух от палубы отчаянно захлопал крыльями и вновь взвился вверх.
- Полундррра! Полундррра!! - вопил Фарро во все свое птичье горло, кружась над палубой "Снежной королевы". Он не понимал, что именно произошло, впрочем, это не мешало перепугаться до морских чертиков.

[V-Z >>>]

"Снежная королева"
Вообще-то, Шарль-Реми никогда не мог сказать, что у него особо чуткий сон. Но вот продолжать спать, когда происходило такое, было решительно невозможно.
- Что здесь происходит? - полуодетый Авеллье появился на палубе со шпагой в руках как раз при вопле боцмана.
Понимал происходящее он ничуть не больше остальных, но быстро осознал, что второго корабля с ними отныне нет. Командир абордажников всегда неплохо видел в темноте, и оценить ситуацию мог.
И даже спросонья он соображал быстро.
- Не суетиться, по шлюпкам, быстро! - поддержал Шарль-Реми боцмана властным голосом. - Так, мне-то место уступите.
Авеллье не без оснований считал, что он пригодится - уже из-за упомянутого неплохого ночного зрения.
- И успокойте кто-нибудь птицу, все вроде уже и так поняли.

[бабка Гульда >>>]

- Здесь, парни! - закричал Улисс. - Здесь, за кормой! А ну, табань! Тут живая душа! Слышу, как пыхтит...
Пираты, сидящие на веслах, дружно протабанили, а Улисс, перегнувшись за шлюпочную корму, вгляделся в темноту. Да, кто-то целеустремленно плыл к шлюпке. Не кричал - видно, берег дыхание.
- Руку давай! - закричал Улисс и вытянул руку к самой воде.
И тут его ладонь погрузилась в мокрый мех, а у самого лица из мрака вынырнула разверстая звериная пасть.
- А-а-а! - заорал Улисс, шарахаясь прочь. - Демон! Там морской демон, храни меня Лер!

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 30-01-2010, 0:38

[Факел >>>]

«Неустрашимый», камбуз

Изгнанница, стиснув зубы, подавила рвавшийся наружу всхлип и бросилась бежать желательно подальше от наставниц. Ноги сами несли её по знакомому маршруту прямиком на камбуз, не спрашивая о направлении мало соображающую голову. Армель поняла, где оказалась, только уткнувшись в тяжелую дверь. Неестественно тихо, она скользнула внутрь и заняла свое привычное место между надраенным до блеска большим ковшом и коробом с крупой. Но на этот раз девушка не стала во все глаза следить за работой Вейла, надоедая бесконечными вопросами, а просто подтянула колени к груди, уткнулась в них носом и затихла.
Заметив состояние послушницы, кок решил пока ее не трогать. По его мнению женщины были и остаются существами весьма загадочными и иногда их лучше ненадолго оставить в покое – меньше будет проблем. Это все Артур еще в молодости уяснил, общаясь с младшими сестрами, уже, конечно выросшими, взрослыми женщинами, но всегда младшими. Зато если дать женщине успокоится, потом с ней гораздо проще будет общаться. Приняв это утверждение за истину, Вейл осторожно наблюдал за Армель, выжидая того самого момента. Наконец, придя к выводу, что буря несколько утихла, Артур тихонько подошел к девушке и негромко спросил:
- Что у тебя случилось, мисс?
Услышав мягкий ободряющий голос кока, Армель поняла, что сейчас больше всего на свете хочет выговориться, оказывается, ей уже надоело изображать из себя подавленную мышку. Темперамент взял своё. Вскочив, девушка всплеснула руками и эмоционально начала:
- Катастрофа! Случилась катастрофа! Вот чем я буду заниматься?! А матушка, она этого не переживёт. Позор! Какое пятно на репутации рода Легро! Вот скажите Вейл, могла ли я представить ещё сегодня утром, что окажусь в таком положении? Нет! Это немыслимо, - девушка принялась нервно расхаживать по камбузу, бормоча какие-то местные идиомы Людовики, которые не пристало знать приличной леди.
Не ожидав такой живости от, казалось бы, убитой горем девушки, кок даже отступил на шаг, давая послушнице возможность спокойно мерить шагами камбуз. Понаблюдав несколько минут за ее метаниями, кок осторожно произнес:
- Только я решительно не понял, что же случилось?
Армель резко остановилась и озадаченно уставилась на Артура, потом собралась с духом и выпалила:
- Меня изгнали из общины. Я больше не послушница, я… теперь уже не знаю кто я.…
- Ну, вестимо та, кем была до того, как пошла к монахам, - пожав плечами произнес кок.
- Тринадцатилетней идиоткой, - выдохнула Армель. – Хотя нет, родные теперь от меня отрекутся, поэтому теперь я ещё и безродная идиотка, - истерично засмеялась девушка.
- Ну не будь так строга к себе, - кок улыбнулся, - подсоби-ка лучше мне с овощами, очень помогает отвлечься от грустных мыслей.
Армель вцепилась в эту идею, как утопающий. В её жизни снова появилась цель, пусть простоватая, зато конкретная. Кровожадно сверкнув глазами, девушка схватила со стола небольшой нож и с азартом накинулась на гору нечищеных корнеплодов. Выжить в этой схватке должен был только один…

(с Арчи)

Сообщение отредактировал Факел - 2-02-2010, 11:50

[Хома >>>]

Возле места гибели флейта

/Серж, бабушка и я/

- Какой ещё демон, сотню морских черти вам в… — Хрольд закашлялся, хлебнув воды, и крепче вцепился в бочонок, подгребая к шлюпке, — бросьте вы эту тушу, небось не пропадет, стеньгу ему в пасть! Этот турс в воде как у себя дома, а у меня на поясе дедова секира, я с ней живо к Ниорту на посиделки отправлюсь!
Улисс понял главное: ОНО еще и разговаривает!
- Не слушай его, парни! Охмуряет, храни нас племя Дану! Я своими глазами видел: весь в косматой шерсти, а пасть - что бочонок с клыками!
Оказавшийся в одной шлюпке с Улиссом Роб, тот самый, что недавно пытался опровергнуть его легенду, и тут проявил недоверие.
- Да какой демон, морда твоя коришневая! Заврался весь! То туман, то теперь бочонок с клыками!
Улисс был моряком суеверным, но паникером - никогда. А тут он еще припомнил, что морским демонам вроде как положено быть в чешуе, а не в косматой шерсти.
- А вот мы его в шлюпку вытянем. Посмотрим, как он будет скалиться, если со всех сторон пиратская братва...
Тем временем боцман подплыл к нахальному Рррр и слегка пихнул его в сторону. Медведь недовольно заревел.
- Залезай или освободи дорогу, бурдюк шерстяной! — ругнул "демона" Хрольд. В ответ медведь бухнул тяжелой пятерней по бочонку и боцман ненадолго погрузился под воду. Когда он вынырнул умный медведь уже вцепился своими лапищами в лодку.
Шлюпка опасно накренилась, слегка черпнув воду.
По иронии судьбы именно там, где в шлюпку полез медведь, и сидел не поверивший рулевому Роб. Когда шлюпка качнулась и он узрел вцепившиеся в борт мокрые мохнатые лапы с устрашающими когтями, недоверчивый матрос с воплем шарахнулся в сторону, выпустив весло. Морда медведя со страху показалась ему едва ли не больше бочонка.
- Демон! - вырвалось у моряка, он заозирался в поисках поддержки, но взгляд наткнулся на физиономию соседа. Тот насмешливо ухмылялся.
- Ага, только не морской. А ну пшёл отсюда! Сам догребёшь! - с этими словами матрос пихнул медведя веслом. Общими усилиями пиратам удалось оттолкнуть медведя от шлюки, и обиженный Рррр направился дальше своим ходом. Оказывается, ему здесь были не рады!
А вместо медвежьих лап в борт вцепилась рука боцмана.
Улисс ухмылялся во весь рот, помогая моряку забраться в шлюпку.
- Давай уж сюда... демон. Топор свой дай, тебе ж одной рукой за борт не ухватиться!
- Я тебе, парень, не то, что топор — свой сапог подержать не доверю! — Хрольд вцепился в борт обеими руками и, подтянувшись, с трудом перевалился через борт. Улисс увидел, что секира, тянувшая моряка ко дну, висела у того на поясе.
- Лови бочонок, салага, там ром внутри плещется!

Сообщение отредактировал Хома - 2-02-2010, 23:08

[Аленький >>>]

"Неустрашимый"
Каюта послушниц

Вместе с Рейлан и Хомой

Темнота, темнота...падение...
Идунн проснулась в холодном поту в каюте. Кажется...кажется она кричала? Жрица ошарашено огляделась, понимание, что она находится в каюте, ничуть туман не развеяло. Обескураженная сном, все еще в послесонном отупении Идунн села на койке.
Девушка спала, отгородившись от послушниц маленькой ширмой, и голоса этих проказниц и сейчас тихонько доносились до нее, но все же не могли окончательно развеять наваждение сна. Жрица попыталась встать с кровати, но первая попытка успехом не увенчалась и она осталась сидеть, глупо хлопая глазами.
Постепенно сознание прояснялось, хоть и не так быстро как хотелось бы этого самой Идунн.
Что бы мог означать этот странный сон, что за видения ей были показаны? Вопросы нарастали вместе с возвращением девушки в реальность
- Умыться бы – почему-то шепотом прошептала она сама себе и попыталась встать еще раз.

Джимми «Репей», воровато оглядываясь, осторожно пробирался к каютам, в которых разместили пассажирок фрегата. Парень откровенно их побаивался, искренне полагая, что баба на корабле – к несчастью, а уж с загадочными жрицами да послушницами богов, которым сам матрос не поклонялся, и вовсе лучше дела не иметь. Но погнала Джимми в каюты к пугающим спутницам такая нужда, что весь свой страх перед ними пришлось скрутить в тугой узел и засунуть поглубже в… В общем, поглубже. Уступая место новому, куда более весомому и реальному страху.
«Репей» поначалу несмело поскрёбся наугад в дверь одной из кают, но потом, испугавшись, что его не услышат, постучал громче. Шишковатые костяшки матросского кулака выбили по дереву короткую звонкую дробь.
Элис отвела взгляд от зелья и переглянулась с напарницей. Ни матушка, ни кто либо из учителей не стал бы стучать. Во взгляде второй девушки отразилась неуверенность: в конце-концов, им велено было оставаться в каютах. И Элис разделяла ее опасения: послушнице менее всего хотелось вызвать неудовольствие матушки Ванессы. Но быть может это важно, а открыть дверь - еще не означает шагнуть за порог. Привычным движением разгладив складки на подоле, послушница Батлер приблизилась к двери и отворила ее.
- Вы же умеете лечить? – с места в карьер начал стоявший на пороге каюты матрос «Неустрашимого». Джимми полагал, что если он обратился не по адресу, то разводить пустую болтовню нечего – чем меньше с этими жрицами и прочими подобными на корабле трепаться, тем лучше.
Девушки переглянулись. Вторая послушница покосилась в котелок с зельем и, кажется, собралась что-то сказать, но Элис опередила ее.
- Да, что случилось? - голос ее сделался серьезным, уверенным.
Подруга за ее спиной издала странный звук.
- Я… - замялся матрос, разом растеряв остатки храбрости. – Я… Джимми, - наконец нашёлся, что сказать, парень. – Пропустите в каюту… Пожалуйста…
Вторая девушка вновь хотела что-то возразить, но Элис сама отступила на шаг и отодвинула ее в сторону.
- Да, пожалуйста, - сказала она.
«Репей» забрался в каюту и тут же прикрыл за собой дверь.
- Тут такое дело… - продолжал мяться он, не зная, с чего лучше начать. Помычал ещё что-то нечленораздельное и вдруг выпалил на одном дыхании:
- Я боюсь, меня за борт выкинут!
- Вы только успокойтесь. И расскажите подробнее, - попросила Элис. И указала на скамью у стены, - Присядьте, пожалуйста. Быть может... воды?

Идунн осторожно стала прислушиваться к тому, что происходит в каюте. Почему-то хотелось быть осторожной и вляпываться даже в самые не значительные дела не хотелось, тем более что ей еще предстояло обдумать столь странные видения.

[Reylan >>>]

- Вода здесь не поможет, - обречённо произнёс моряк, мешком сползая вдоль стены каюты. Усевшись, он всё-таки протянул руку заботливой девушке.
- Но не помешает, - не стал отказываться от дармовой воды матрос.
- Бель, налей воды в кружку, - распорядилась Элис. Ее напарница если и была недовольна тем, что ее, в сущности такую же послушницу, кажется, только что отодвинули на роль помощницы, возражать не стала. В конце-концов, кто старший, тот и отвечает в случае чего.
Когда она принесла воды, Батлер протянула кружку матросу и снова осторожно поинтересовалась.
- В чем же ваша проблема?
Держа кружку обеими руками, Джимми смаковал живительную влагу. Лишь отпив несколько глотков, он, наконец, признался:
- Похоже, я чем-то заболел. И боюсь, что это заразно. Если так, меня ж могут и с корабля вышвырнуть – чего рисковать-то? Вы же мне поможете, да? – на последних словах моряк поднял взгляд на стоявшую перед ним девушку. В серых водянистых глазах страх мешался с надеждой.
Стоящая за плечом Элис Бель заметно занервничала, выражение же лица Элис не изменилось, отражая внимание и вежливое участие.
- Мы попытаемся, - заверила она, - Но для этого нам нужно узнать симптомы.
«Репей» боялся, что «симптомы» заставят девушек послать его со своей бедой куда подальше и разбираться с капитаном, а потому попытался на них разозлиться, чтоб немного унять страх. Ему начало казаться, что целительницы уже отказали страждущему в помощи, несмотря на всю учтивость и заботливость той, что с ним говорила. Страх плохо внимал здравому смыслу, а может, последнего у моряка было не очень уж много. А может, Джимми просто заметил, что вторая девушка, по имени Бель, действительно вовсе не горит желанием ему помогать и явно была бы не против, если б больной сюда не приходил.
Так или иначе, но злость и обида на время заслонили страх, и пальцы матроса вцепились в край широкой штанины.
- Вот эта зараза всё время болит! – обвиняющим тоном заявил он, зло рванув вверх ткань и открывая волосатую ногу. Резкое движение заставило парня болезненно поморщиться, и мгновением позже стало ясно почему. На внутренней стороне бедра немного выше колена красовалась неприятного вида язва. Плоть вокруг припухла подушкой, налившись нездоровым тёмно-багровым цветом.

Как бы удобно ни было сидеть в своем укрытии Идунн, но чтобы разглядеть, что же у того бедолаги болит, пришлось выйти к остальным. Плавной походкой жрица "выплыла" из -за ширмы.
Вид язвы на бедре матроса вызвал странное чувство дежавю, Идунн сама не могла понять почему, но отвращения или брезгливости она не испытала.
Бель едва сдержалась, чтоб не вскрикнуть, точно узрела, как этот матрос не штанину задрал, а вовсе целиком перед ней разделся. Она развернулась и уже здесь не смогла сдержать вздоха, заметив появившуюся из-за ширмы женщину.
Элис оторвалась от созерцания язвы и обернулась на вздох, молча кивнула появившейся и дернула Бель за подол.
- Возьми фонарь, зажги и посвети мне, - потребовала она. Бель молча повиновалась.
Идунн молча наблюдала что послушницы будут делать далльше. Она понимала, что сама в исцелении проявляла себя слабо, но все происходящее вызывало у нее странное чувство чего то знакомого.
Пока Бель возилась с фонарем, Элис ополоснула руки сперва водой из умывальника, затем чем-то резко пахнущим из пузатого флакона темного стекла и присела на корточки подле матроса. Она оглядела язву, затем осторожно ощупала опухоль вокруг. Она было убеждена, что подобного в жизни еще не встречала и теперь старалась припомнить лекции, описания и картинки в учебниках.

(те же лица)

Сообщение отредактировал Reylan - 8-02-2010, 0:36

[Kim >>>]

"Неустрашимый"
Каюта послушниц

Девочки, как обычно, спали чутко, поэтому появление в каюте постороннего мгновенно прервало тонкую вязь путанных сновидений и толчком вернуло в темноту реальности.
Ани, потерев кулаком глаза, резко села и прислушалась.
Мари, напротив, осталась лежать, только скосив глаза в ту сторону, откуда раздавались звуки.
- Что-то там происходит, а? - прошептали близняшки одновременно.
- Пойдем посмотрим, - снова одновременно. Девочки тихо и немного нервно хихикнули и, стараясь производить минимум шума, стали продвигаться к источнику чего-то интересного.

[Лизард >>>]

"Снежная королева"

Каким бы большим ни был страх в маленьком птичьем сердце, а надолго его не хватило. Довольно быстро Фарро устал нарезать круги над кораблем и совершил посадку на рей, подальше от всеобщей суматохи и всяческих морских демонов, которых, кажется, кто-то здесь упоминал. Вопить "Полундрра!" тоже было уже неинтересно, все заняты делом и внимания не обращают, а если кто и обратит, то, чего доброго, еще и сапогом кинет. Но просто сесть и уняться? Неет, так Фарро не умел. Птиц торопливо, слегка вразвалочку засеменил по рею туда-сюда, изредка останавливаясь, чтобы нагнуться вниз, пошипеть на морских демонов, подражая страшному коту, и сообщить миру свое веское: "Кошмарр! Баррдак! Катастррофа!"

[Хома >>>]

"Неустрашимый"
Каюта послушниц

Несмотря на все старания Элис, память не смогла подсказать ей ни одной болезни с подобными симптомами. Однако, внимательно приглядевшись к язве, девушка заметила в самой середине две маленькие ранки, сочащиеся сукровицей. Словно кто-то сжал кожу пинцетом с острыми загнутыми кончиками. И тут, наконец подвёдшая было девушку память спохватилась, что надо бы принести своей хозяйке какую-нибудь пользу, тем более коль скоро она решила взять на себя ответственность за попросившего помощи больного. И подсунула выуженную из недавнего прошлого книгу многоуважаемого «мэтра медицины и естествознания» Аластора Вудсона, которую каждая послушница вынуждена была посмотреть перед отъездом. И не удивительно, потому как на потёртой кожаной обложке было красиво вытеснено заглавие «Описания тварей жалящих и ядовитых из жарких стран и приёмы лечения после встреч с ними». Автор, как мог заметить любой, хотя бы листавший книгу, обожал длинные, витиеватые фразы, и заглавие мог написать куда более развёрнуто, если бы хватило обложки.
Язва, так обеспокоившая матроса, очень здорово напоминала чей-то укус. Причём судя по двум направленным друг к другу ранкам, это были челюсти какого-то членистоногого.

Сообщение отредактировал Хома - 30-03-2010, 10:34

[Reylan >>>]

(там же)

Элис не знала, есть ли эта книга в багаже кого-то из учителей. В ее собственном точно не было – твари жалящие и ядовитые не входили в программу семестра. Бежать за матушкой Ванессой и справляться о книге она не могла: возникнут вопросы, да и матрос, вероятно, испугается огласки и сбежит. Пауза затягивалась, а потому Элис собралась с духом и сообщила.
- Это не болезнь. Это чей-то укус. Пока не могу сказать точнее, чей именно, - голос сделался чуть виноватым, - Если бы кто-нибудь мог принести мне книгу… Я думаю, у матушки она есть.
- Быть может, нам стоит вскрыть этот нарыв? – встряла вновь вернувшаяся Бель, продемонстрировав для убедительности хищно сверкнувший скальпель , когда только достать успела?
- С ума сошла? – возмущенно воскликнула Элис, оттащила подруга за рукав и тихо прошипела в ухо, - А даже если так, не при нем же это обсуждать. Ты его только напугаешь и он сбежит.
Бель пожала плечами. Похоже, возможное бегство их нежданного пациента ее ничуть не печалило.
- Если хочешь помочь, придумай, как достать у матушки книгу. Аластор Вудсон. Например, пойди и попроси, скажи, что хочешь почитать.
- Ну, вот еще! – возмутилась Бель, которой явно не хотелось влипать в неприятности большие, нежели те, что имели место сейчас, - Такая просьба привлечет ненужное внимание, - попыталась оправдаться она.
- Ты права, - подумав, согласилась Элис и Бель удовлетворенно улыбнулась, впрочем, улыбка моментально покинула ее лицо, когда мисс Батлер завершила свою мысль: - Если наш пациент не хочет огласки, нам нужно узнать, есть ли книга и, если есть, получить ее незаметно.
Бель хмуро зыркнула на Элис и обернулась к матросу, скрестив руки на груди.
- Послушайте, - заговорила она, - Поскольку Элис пришла к выводу, что это не заразная болезнь, быть может, вы согласитесь на то, чтоб мы открыто попросили помощи у нашей наставницы?

[Хома >>>]

/продолжаем/

Молодое, но уже изрядно побитое всеми ветрами лицо матроса светилось таким облегчением, что Эллис впору было почувствовать себя спасительницей человечества. Образ выставленной за борт доски, который успело нарисовать воспалённое мнимой болезнью воображение Джимми, рассеялся, как утренний туман, заползая в дальние закоулки памяти, чтобы временами выползать оттуда и заставлять Репья вспоминать об этом случае, может, с содроганием, а может, и со смехом. Почему-то парню казалось, что укус – это ничего страшного. Главное – не болезнь, не зараза, а уж укус какой-то зловредной твари – это пустяки, вылечат в два счёта. Почему Джимми пришёл к такому выводу, он, наверное, и сам бы не смог объяснить. Но наступившее облегчение словно старалось поднять матроса на пушистых крыльях, и, казалось бы, он не взлетает лишь потому, что в тесной каюте крыльям не развернуться, да и потолок низковат – голову расшибёшь.
Суеверный страх перед жрицами чужих богов отступил вместе с ужасом заразной болезни, а потому Репей лишь беззаботно махнул рукой:
- А давайте! Чай, она-то уж справится. Спасибо вам, девчат, - похоже, с эйфорией от рассеявшейся смертной тени за плечом на смену страху перед жрицами пришла фамильярность. Может быть, это было сродни истеричному смеху испытавшего неимоверное облегчение человека. Джимми опустил штанину и поднялся на ноги:
- Ведите, - чуть ли не счастливо улыбнулся он. Впрочем, почему чуть? Узнать, что ты не болен страшной заразной болезнью, что тебе не грозит отправиться за борт кормить рыб – разве не повод почувствовать счастье? О том, что укус неведомой твари может оказаться не менее опасным, Репей почему-то не подумал.

[Archy >>>]

"Неустрашимый"

с Ким.

Вдоволь налюбовавшись на горе-матроса, девочки поползли обратно под простыню. Однако, сон окончательно оставил их. Ани смотрела в потолок, лениво качая ножкой, Мари сунула голову под подушку, но это не помогало. Проворочавшись около получаса и дождавшись, когда все наконец-то уснут, Ани тихонько-тихонько встала босыми ножками на палубу, дернула сестру за собой. Сладко, но беззвучно зевнув, Мари встала следом. Натянув припрятанные от строгой матушки Ванесс штаны и кое-как завязав волосы, девочки тихонько выбрались из каюты.
Куда идти было в общем-то неважно, потому что все укромные места на «Неустрашимом» были давно исследованы и даже нанесены на специальную «тайную карту». Правда сторонний наблюдатель вряд ли бы вообще понял, что это карта, ибо в порыве картографирования Ани и Мари редко прибегали к таким сложным понятиям как «масштаб» и, упаси святая Кларина слово какое сложное, «изометрия». Поэтому каждая палуба обозначалась прямо поверх предыдущей и снабжалась замысловатым названием, значение которого, впрочем, со временем забывалось и важное место приобретало новое обозначение.
Правда, за неимением света в коридоре, карта оказалась бесполезной. Добравшись до освещенного трапа, девочки спрятались за двумя бочками и прислушались – на верхней палубе перекликались часовые, внизу негромко травили байки матросы. Второе, разумеется, было намного интересней. Держась друг за дружку, девочки тихонько спустились по трапу, стараясь не выдать себя. Подобно двум теням, она проскользнули между спящих матросов и притаились за мешками, рядом со столом, за которым сидели моряки.
- Да брешит он, - лениво пробасил один из матросов, - ей-ей брешит.
- Сам ты брешишь! – живо отозвался другой. Что-то стукнулось, что-то звякнуло.
- А ну тихо, мать вашу! – рявкнул кто-то с другой стороны каюты. – Дайте поспать, выродки.
Мари вытащила откуда-то краюху хлеба, разломила и протянула половину сестре. Хлеб был невкусный из подплесневелой муки, но оставшимся без ужина близняшкам показался вполне съедобным.
За столом временно затихли. Потянуло гадким дымом – кто-то курил трубку.
- Ты лучше сюда слушай, брехун, - добродушно начал первый бас. – Я когда совсем мелким был, как те две бестии устроившие погром наверху, ездил с отцом на север, к родичам. Там деревня стоит у опушки, а за последним забором лес. Так вот значит, чо говорю. Там в том лесу вёдьмы были.
- Да ну тебя, рыжий, какие вёдьмы? – пренебрежительно протянул тот, кого назвали брехуном.
- Заткнись дубина, я еще про вёдм сегодня не слышал, - шикнул на брехуна кто-то еще. – Продолжай, Борода.
- Так вот сбежали мы с братом, который значица там жил. И поперли в пещеры на ночь глядя. Уговор у нас такой был, кто, значица, не забоится ночью в пещере просидеть, тот и настоящий мужик, а кто испужается, тот трус и падальщик. Шли мы, шли. А солнце садится. ЗА каждой корягой тварь восьминогая мерещицо. Шуршит что-то. Птицы какие-то летают. Нормально все, лес как лес, только непривычный. А браток мой идет тихонечко насвистывает по сторонам особо не зыркает, ну я думаю дорогу знает. Премся мы значит премся, темно уже хоть глаз коли. Ни зги не видна значится. Смотрю я на братца своего, а его скотины и след простыл. Ну я труханул, братцы. Туда – сюда, нет козлины. Я ток потом узнал, что это они с деревенскими мальчишками меня так проверяли, не гад ли я. Он там рядом схоронился, а потом шел следом, чтоб я уж совсем не заплутал, значит. Стою я, стою. Покричал, значит, никто не ответил. Давай значит обратно откуда пришли топа. А ночь темная, лес не знакомый. Прусь я, значит, как пьяный медведь, ветки трещат. И вдруг понимаю, что ядрена мать, а вокруг тихо, как в гробу. Ни одна тварь жужжащая ни пролетит. Остановился я значит. Стою дышать боюсь. Чуть себя не забыл. И вижу впереди огонек. Думаю, ну свалял дурень я – люди там. Иду значит туда, тихо стараюсь, подлесок там не густой. Грибы растут. Подхожу ближе. Зрю – поляна там. Травы на ней нет, только грибы. Ровным таким кругом. Я такое то бабки слышал. Коли грибы ровным кругом, значит вёдьма рядом. И грибы эти поганки, - рассказчик прервался, чтобы смачно сплюнуть трижды. Потом сплюнули слушатели, - вёдьмин круг зовется. Стою я значица у поляны этой. К стволу прижался и думаю, что тякать надо. Но ноги как прилипли. Ей-ей как приросли. И вижу значица грибы кругом стоят. А рядом костер. Слабый уже, догорает. А возле костра стоят кругом в плащах с капюшонами, как монахи черные и шепчут что-то хором. Как гул в шторм. Кто-то шипит, кто-то подвывает и все громче, громче. Я к стволу прижался и смотрю значит. А они уже орут. Кто визжит, кто басом, но так что уши закладывает. И как только я значит подумал, что все, оглохну, они замолчали. Все разом. Я думал, что все. Хана мне. А они постояли, покачались и как плащи скинут. А там ядрена мать, а там бабы, голые. Стоят значит и поют. А потом как закричат, словно звери дикие! Тут меня и накрыло. А когда очнулся утро уже было. Вёдьмы значится исчезли. Углей от костра даже не осталось. Как и не было. Только грибы эти проклятые кругом растут.
- Да чё ты заладил, грибы, грибы? Бабы хоть красивые были? – деловито поинтересовался Брехун.
На него тут же зашукали:
- Иди ты плешивый, тебе б только бабы!
- А чо я-то? Чо я-то? Он первый начал.
- А ну заткнитесь там, ироды! Дайте поспать! - Рявкнул кто-то.
- Да, пошли, пожалуй, а то скоро вставать.
Ворча о своем моряки принялись расползаться по своим местам. Свет потушили, и вскоре вокруг раздавался только заливистый храп.
Девочки подождали для верности, пока все уснут. На верху по-прежнему перекликались часовые.
Ани потерла свербящий нос, оглянулась. Рядом лежало чье-то тряпье. Легонько толкнув сестру, она потянула самую большую на вид тряпку. Видимо, это была простыня. Рядом валялась вторая. Те, кто считает, что близнецы умеют читать мысли друг друга – несомненно, правы. Не говоря ни слова, девочки вскарабкались на бочки и закутались в изрядно заляпанные тряпки, наподобие плащей. Ани порылась в необъятных карманах своих штанов и выудила оттуда светящиеся камни, которыми выкладывали оклады образов в их храме. Если подержать их на свету днем, то ночью они светятся, правда не долго, но красивым голубоватым светом. А если потереть, то свет станет ярким, но и погаснет очень быстро. Отдав два меньших камня сестре и оставив большой себе, она сжала его в руках и начала яростно его тереть. Судя по сопению рядом, сестренка занималась тем же. Почувствовав, что камни достаточно нагрелись, девочки вместе кивнули и зажали светящиеся камни в ладонях. Ани подняла голову, скрытую капюшоном и закричала, как нападающая неясыть. Следом яростным котов взвыла Мари. Вокруг послышался невообразимый грохот и лязг. Девчонки высоко подняли камни над головами. Света хватило всего на пару секунд, но этого вполне хватило для требуемого эффекта. Палуба превратилась в ад. Вокруг носились полуголые матросы, кто-то схватился за факел, где-то лязгало оружие и все орали. Чаще всего: «Ядрена мать» - и – «Вёдьмы!!!» Довольные произведенным переполохом, близняшки тихонько улизнули и скользнули в каюту как раз так, чтобы можно было сказать, что выглянули они напуганные шумом.

[Далара >>>]

В теме более, чем месяц, нет новых сообщений. В связи с этим тема закрыта. На три дня она останется в разделе, чтобы мастер и игроки могли вспомнить о ней. Если все останется, как есть, в субботу тема будет перенесена в Архив.

Модератор Далара