Хранители Семи Ключей

[Ярослав >>>]

Аврора появилась вместе с фермером на том же месте, где он исчез. Лошадь аккуратно лежала, подобрав под себя ноги. Они оба, менестрель и конь, прикрывали собой истерзанного человека. Только сейчас стало понятно, что он пытался сражаться с неживыми воинами. Ссадины, синяки и порезы остались на его теле. След удара от хвоста виверны рдел под порванной чешуйками одеждой на руке и груди землепашца.
- Ребенка, ребенка… - слабо двигая губами еле слышно шептал Ноом.
- Мы обязательно спасем его… - успокаивала человека аазимар. Лежите смирно, я залечу ваши раны.
А шез моэ. А шез моэ. А шез моэ, - произнесла она мелодичным голосом с ритуальным оттенком. Белое сияние охватило Аврору и Ноома и белый поток как будто всосался в тело фермера.
- Шеддон, он еще жив? – обратилась она к волшебнику.
А тем временем, не оставляя более шансов на действия кроме как на защиту, с поломанным крылом и окровавленной мордой поднялась с земли виверна и на двух массивных лапах понеслась на путников.
- Вы все будете уничтожены. Все вы. – Раздался в воздухе голос неживого, парализующий, пугающий, словно с тобой говорят уже, когда ты лежишь в могиле. И если аазимар просто слышала язык проклятого, то Шеддон отлично понимал язык мертвых.
***
- Ты очень красива в этом платье, шерри. – Произнес Мэт, всегда сдержанный и спокойный.
- Платье действительно чудесно, сэр. – Защебетала швея, всячески расхваливая свою работу. - Но не могли бы в следующий раз приходить раньше? Сложно работать при свете свечей.
- Это довольно сложно, - с легкой улыбкой ответил Мэт.

Прием в замке.

Замок баронов Вульврун возвышался черной цитаделью, окруженный широкими стенами с одной сторожевой башней позади, пронзающей небо острым шпилем. Каменный мост вел через окоп к массивным железным откидным воротам, удерживаемым цепями из необычного черного металла.
Четверо смотрителей бдительно наблюдают с высоты за всеми кто появляется у ворот замка. Шестеро стражей постоянно ходят на стенах, следя за периметром. Темные облака сгущаются на замком более плотно чем в любых других местах над Дикими Вратами. Замок построен из вырезанных в Одинокой горе блоков. Мэт помнил каким этот замок был. Когда их карета въехала по мосту во двор замка, он мысленно представил себе прежнее убранство еще при основателе города – бароне Вульфруне, чье имя стало родовым для его потомков. Замок всегда был холодным и строгим. Украшенный только трофеями от побежденных врагов: мечами с зазубринами, головами монстров и покореженными доспехами.
Семь месяцев, до сего дня, барон не устраивал балы и не созывал себе почетный эскорт. Сегодня в замке собрались богатейшие и благороднейшие люди и нелюди: волшебники, торговцы и рыцари, благородные дамы и сеньоры.
Когда Мэт вошел вместе со своей юной избранницей в зал, полном существ в роскошных одеждах, все молчали. Корона Вульфрунов не красовалась на голове Розена. И Мэт знал, что фамильные сокровища барона Розена похищены и уже год он по этой причине не собирает эскорт и не устраивает игрищ. Молодой мужчина выглядел измученным, его красивое юное лицо сейчас было угрюмо. Каштановые волосы волнами спадали на плечи. Под глазами залегли мешки от бессонницы. Среди подобного разнообразия прекрасных тел, юности, благородства и бьющихся сердец, Мэт чувствовал небывалую жажду как в давно забытые времена после Перерождения.
Герольд прокричал:
- Сэр Мэт Грин и Анна де Бомон.
Мэт почувствовал запах отца Анны и он знал, что она тоже это чувствует. Он крепче сжал руку любимой.
- Забудь. Все пыль и прах. Я лучше отыщу для тебя эльфа, мечта моя.
- Мое почтение и преданность барону Розену, сыну могучего Вульфруна. – Он резко опустился на колено, когда приблизился к трону, и дотронулся сжатым кулаком до давно не бившегося сердца. – Ваш покорный вассал. – Мэт прислушался к своим чувствам. Ему было интересно что происходило внутри барона. Сердце благородного правителя билось медленно, словно что-то насильно сдавливало его. Кровь не желала приливать к голове и Мэт осознал, что дни барона сочтены.
Рядом с троном барона стояли его сестра, леди Арибет, и знаменитый волшебник Диких Врат – лунный эльф по имени Назос Хатранский. Маг был одет в плотно облегающее зеленое треко, как у лучников, с наручами и поножами из кости. Лицо его скрывала уродливая маска из черепа дракона. А серебристые волосы были едва видны за разноцветными петушиными перьями. На пальце у него красовался перстень с огромным сапфиром. Его синие, как зимнее небо, глаза внимательно следили за всеми, кто приближался к барону.
***
Корабль «Честный» только ночью причалил в порту города. Это было неслыханное событие для всех судоходцев. Таких оваций два серых эльфа никак не ожидали от жителей. Они не могли сойти на берег три часа и только после того, как ликующая толпа удалилась в кабак, они вылезли из своего убежища на корабле. Одетые во все черное, скрывая лица шарфами, они двинулись по пристани, запахнув плащи, так чтобы на ночной беззвездной улице стать лишь призраками. С легкой поступью на мягкой подошве сапог они с грацией, не свойственной обычным людям, высматривали следы существа, за которым гонятся уже месяц. Даже для таких смертоносных профессионалов сражение с ракшасой достойное задание.
Эти серые эльфы были специально выращены чтобы убивать, хитрые и коварные создания. Обучением их занимались лучшие мастера теневого искусства Керака. Этот город, оплот пороков, и без того был подчинен магам. Архимаг столицы – волшебник Малагар, не столько занимался политиков, как остальные, сколько проводил исследования… разного рода. Он любил истязать и издеваться над природой существ, что он и проделал с серыми эльфами и сбежавшей ракшасой. Малагар всегда славился созданием злобных и опасных тварей. То что он сделал с этими тремя было самым меньшим. У серых эльфов не было сердца. Их кровь двигалась при помощи магии рубиновых камней заменявших им этот орган. Сердца хаоса были отражением их натуры. Но нельзя сказать, что все, что занимало мысли этих созданий было зло и насилие. Нет. Потомки эльфов, лучшая из подрас, они получили великолепное образование от самого Малагара и способны были призывать магию из Лимбо. Призывать такую же непостоянную и дикую магию, какова была их натура и сердца.
- Как понравилась рыба? – просила Наяда бархатным голосом. – Нам подавали ее с особым рецептом. – Одно было жаль, что победной улыбки за шарфом не видно. Наяда явно намекала на особый яд, который подсыпала в пищу.

[Seth >>>]

Фир'наэль легко усмехнулся, воспроизведя звук, не предвещавший ничего, кроме угрозы и обозначавший высшую степень насмешливости. В его глубоких синих глазах мелькнула яркая искра, а хитрую ухмылку скрывал черный, словно беззвездная ночь, шарф.
- Рыба? Великолепное блюдо, я даже не ожидал столь высокого мастерства нашего повара, - эльф вновь ехидно хмыкнул и расплылся в довольной улыбке. - Кстати, помнишь того матроса, что постоянно строил тебе глазки? - Небольшая пауза. Затем, он мечтательно и задумчиво продолжил: - Ты должна была видеть его лицо, когда он осознал, что не спосоьбен сопротивляться моей воле. Вот капитан-то обрадуется новой картине на стене, написанной кровью его бравого матроса, - тут эльф не смог сдержать смех, выражавший столь высокую степень ехидства и злосчастности, которой позавидовал бы и тэйянский зулькир.

[Ньятенери >>>]

"Рано или поздно, так или иначе, - подумал Шеддон, вбирая из воздуха силу в руки, - Мы все там будем. Но кто-то будет уничтожен позже, а кто-то значительно раньше..."
Маг прицельно швырнул огромный огненный шар виверне в морду - послышалось не только шипение, но и хруст ломающихся шейных позвонков. Животное рухнуло на землю в двух шагах от путников, основательно запылив и без того не слишком чистую одежду мага. Он глубоко вздохнул и направился к полуэльфу.
- Он мертв, - с сожалением проговорил Шеддон, - Мир праху его.
Маг поднялся с колен и отошел подальше, вновь собирая в руках силу огня.
- Я не силен в эльфийских традициях и не знаю, должен ли он быть захоронен в земле или предан воде, так что поступлю единственно доступным способом.
Он сделал особый пас обеими руками в направлении умершего, и тело его вспыхнуло, словно сухая трава. Разумеется, маг мог бы закопать полуэльфа где-нибудь под деревом, но это заняло бы слишком много времени и сил, а Шеддон Кант вообще с большим скепсисом относился к похоронным обрядам, считая, что они устраиваются по большей части для родственников, ведь самому умершему уже глубоко все равно что станет с его телом – хоть ты сожги его, хоть в лодку положи и отправь плыть по реке воронам на радость, хоть земляных червей им накорми. В этом свете сожжение – самый что ни наесть благородный способ уйти из этого мира.
- А насчет ребенка, Сиятельная, я бы не стал давать таких обещаний, - наблюдая за пламенем, спокойно проговорил Шеддон. Он-то давно уже в своих мыслях похоронил фермерское чадо, - Наверняка эта тварь направилась туда, где таких как она еще много, а я, как Вы, наверное, успели заметить, едва справился с одной из низ. Жизнь - не песня, не перепоешь...

Сообщение отредактировал Ньятенери - 22-03-2009, 3:01

[Ярослав >>>]

Аврора плохо знала своего спутника, вместе они провели не более двух-трех дней. Маммун не любил о себе распространяться.
- Какая глупая смерть… - в голосе аазимар слышалась истинное сожаление. – Ты будешь жить в сердцах тех, кто любил тебя, исследователь.
Тело полу-эльфа охватило пламя и быстро поглотило плоть и кости. В голове рождалась грустная, даже горестная песня.
- Мы не можем оставить все просто так, - ответила она Шеддону, помогая подняться фермеру. – И обязаны рассказать в Диких Вратах что увидели. Мы еще не добрались до темной завесы, а нежить свободно расхаживает и здесь.
Как вы себя чувствуете? – спросила она человека.
Ноом, в заляпанной собственной кровью одежде, кое-как поднялся. Горе запечатлелось в его влажных глазах, как в зеркале. – Я вам признателен. Вы можете использовать мой дом как хотите. – Безнадежность слышалась в голосе землепашца.
- Когда-нибудь, но не сейчас. Только в час нужды мы возможно вернемся сюда. Не отдавайтесь в цепкие лапы уныния и горя. Мы… я постараюсь вернуть вашего ребенка. Скажите лишь, интересовались ли раньше неживые похищениями? Я не слышала, чтобы они занимались в этих окрестностях чем-то большим, нежели нападениями на город.
- Я не знаю…
- Нам нужно поспешить до заката. – Очень серьезным голосом произнесла наследница крови соларов.
***
Наяда обошла вокруг Фир'наэля, стараясь все время смотреть ему в глаза. – Я забрала твой антидот. Почему ты еще жив?
Теневой кинжал бесшумно скользнул в руку.
- И я забыла сказать тебе… Та юная полу-эльфийка сейчас гниет в подворотне, где я тебя с ней видела.
Ночной порт был пуст, лишь звук ветра, врывающийся в гущу зданий, шелест окрестного леса и шум бьющихся о берег волн. Свет в домах не горел, лишь в нескольких кабаках в доках. Радужка эльфийки горела слабым красным свечением инфразрения, прибавляя к угрожающей позе гневности.

[Seth >>>]

Эльф лишь рассмеялся. Он старался не упустить взгляд своей вечной спутницы и, даже когда она оказывалась за его спиной, он был напряжен и готов ко всему, словно пружина.
- Не стоит меня недооценивать, любовь моя, - словно молния, блестунла в ночной мгле холодная сталь кинжала, но Фир'наэль лишь стал играючи вертеть его в руке.
- Я жив лишь потому, что тот флакончик, который ты забрала, был наполнен ядом. А антидот находился в другом, - он вновь пожалел, что победно-ехидная ухмылка, игравшая на его лице, была скрыта шарфом.
- Полу-эльфийка? Ммм, - он изобразил задумчивость, почесав рукой подбородок и закатив глаза. - Аа, я кажется, вспомнил. Ну что ж, сегодня крысам предстоит бурное пиршество, - он зловеще расхохотался, от чего стайка ночных воронов отделилась от ближайшей крыши и полетела в даль.
- Мне кажется, - продолжил он после небольшой паузы. - Не стоит нам терять время на очередную попытку убить друг друга, любовь моя, не стоит ли нам для начала, найти Визиря?

Сообщение отредактировал Seth - 22-03-2009, 10:34

[Ньятенери >>>]

- Да, - кивнул маг, - а Вам, Ноом, лучше отправиться в поселение. Из-за своего упрямства Вы уже потеряли своего ребенка. Может, стоит наконец задуматься о собственной жизни?
Не слушая причитания фермера, он подошел к своей лошади. Ошарашенная криками неживых, она испуганно прядала ушами, но в остальном была в полном порядке. Шеддон вскочил в седло и стал ждать пока Аврора последует его примеру.

[Vela >>>]

Впервые за свою новую жизнь Анна была окружена таким количеством людей. Ей казалось, что от них исходили невидимые волны первобытного, манящего тепла крови. Стук сотни сердец, смешиваясь с шорохами платьев и перешептываниями, казался монотонным гулом. Взгляды, прикованные к ним – сотнями ножей. Да, Мэту следовало быть осторожным и внимательней следить за своей розой, ведь не было ничего проще для этого юного существа, чем потерять контроль и коснуться хоть одной из этих хрупких шей с призывно пульсирующими артериями..
- «А узнал ли меня он?» - подумала девушка, почувствовав присутствие своего отца. Перерождение оставило след на её внешности, сделав её смуглую кожу немного светлей, а черты лица тоньше. «Хотя я уже его забыла,» - мысленно ответила она Мэту, удовлетворенно улыбнувшись, поняв, что её прихоть о ручном эльфе будет исполнена.
Заволновалась Анна лишь тогда, когда, склонившись в глубоком поклоне рядом со своим спутником, почувствовала на себе взгляд волшебника в маске.

[Ярослав >>>]

Леофин, такого было имя отца Анны, внимательно смотрел за пришедшим Грином. Сорок лет он уже жил в этом городе, и всегда сэр Грин был такой же, как сейчас. Мало когда он видел его на приемах. Ни новостей, ни сплетен. Разве что слухи из тени шли по городу, уходящие корнями куда-то в районы дока, где местные воры и убийцы тихо перешептывались о долгожительстве столь богатого семейства. Леофин Худ отметил красоту леди де Бомон, но так и не узнал ее. Если он и обращал на нее особое внимание, то ссылался на красоту молодой дебютантки.
- Встаньте с колена, Мэт Грин. Вы так похожи на своего отца. Благодаря вам некоторые корабли все же заходят в порт Диких Врат в эти темные времена. Окажите мне удовольствие и сядьте на пире рядом со мной.
Мэт поднялся под пристальным взглядом волшебника. Назос, не отрываясь, смотрел на спутницу вампира.
«Тебе не стоило приводить ее сюда, мертвец» - услышали они оба слова заклинателя у себя в голове. «Ты ставишь ее под удар. Сегодня утром в город прибыл жрец Рассветного Лорда. Пророчество должно быть исполнено».
Последнее заставило недоумевать даже бессмертного вампира.
«Пророчество?»
Маг обращался уже только к Анне.
«Куда ты пойдешь, если он умрет? Готова ты рискнуть?»

***
- Вы… ох, я думаю, вы правы. Я отправлюсь в деревню.
- Пусть лесные духи сопровождают вас и обезопасят путь. – Произнесла Аврора и направилась к своему белоснежному коню. Лютня снова заиграла и вся пыль и грязь вместе с кровью слетела с белой одежды бардесы. Плащ со знаком крыльев снова сиял в свете солнца, а высокие бартфорты выглядели так, будто она не провела недели в пути.

Они гнали коней, пытаясь скорее добраться до города. Вдалеке виднелся мост. Дорога шла неровно, уходя в поворот. Всадники еще издали заметили брошенную рядом с дорогой телегу. Колеса ее прорыли колею в грязи, как будто кто-то очень сильный тащил ее боком. Приглядевшись, они заметили несколько тел, лежащих немного поодаль от телеги, в таком порядке, словно пытались защищаться.

***
Наяда убрала в ножны кинжал. Огонь в ее глазах весело плясал.
- Как бы твое тело не грызли сегодня крысы, мон амур. – Она с улыбкой убрала кинжал. –
К Визирю, так к нему. Если ты помнишь, он подобен нам.
Два серых эльфа направились в Бластоун, магазин ростовщика.
- Ракшаса видимо уже сбежала, пока мы выжидали выхода. – Тихо произнесла она, оглядывая старое, покосившееся здание ломбарда.
Дверь выглядела хрупкой, но оба эльфа знали, что оно усилено заклинаниями.
Наяда приоткрыла дверь. Нежный звук колокольчика раздался, когда эльфы вошли внутрь. Внутри было пыльно, как будто сюда не заходили уже год. Легкие эльфы оставляли глубокие следы на полу. Изнутри повеяло запахом совсем неведомых ароматов и всевозможным маслом для оружия.
С такими же красными, светящими инфразрением глазами, их встречал такой же тонкий как эльф тифлинг. Он был в пушистом черно-красном халате с красными драконами по рукавам и спине. В руке он ловко подкидывал кинжал.
- Добро пожаловать, друзья, - улыбнулся он, отходя назад и приглашая эльфов присесть в кресла. Кожа тифлинга имела слегка красноватый оттенок и была покрыта черной чешуей, хотя это не влияло на его привлекательность. У него были когти и хвост, который сейчас стряхивал пылинки с атласной обивки кресел. – Извините меня за простоватую натуру моего скудного дома. – его черные как Бездна глаза разглядывали посетителей запоминая каждую деталь.
- Я Серджио Визирь, - сказал он, еще раз подбросив свой кинжал. Его улыбающееся лицо не оставляло для обычных существ лишних мыслей о возможном обмане, но только не двоих эльфийских убийц. – Визирь Диких Врат наблюдает за вами страстно и внимательно. Чем могу служить?

[Ньятенери >>>]

Шеддон осадил лошадь и пустил ее шагом – второй битвы за день ему бы не хотелось, но тут, похоже, все было уже давно кончено. Он внимательно огляделся по сторонам, кто бы ни расправился с беднягами, его уже не было поблизости.
- Интересно, что могло заставить их без защиты отправиться в такой опасный путь? – задумчиво проговорил маг, - то, что они об опасности не знали – исключено.
Проезжая мимо трупов, спешиваться он не стал – помогать было уже некому, люди признаков жизни не подавали, а сами по себе мертвые тела не представляли интереса. Шеддон мельком подумал, что неплохо бы и их предать огню во избежании распространения всякой заразы, но времени у них было слишком мало, чтобы отвлекаться на такие мелочи, да и мертвецам, скорее всего, тоже было все равно.

[Seth >>>]

Фир'наэль принюхался, затем, состроив явно недовольную гримасу, постарался особо глубоко не вдыхать аромат местных благовоний. Быстро оглядев помещение и оценив обстановку, он выдавил из себя легкую улыбку, впрочем, не предвещавшую ничего хорошего, предварительно стянув с себя шарф, о чем впоследствии очень пожалел. Обведя взглядом покрытые, казалось, вековой пылью, кресла, эльф предпочел повременить с усаживанием. Он взглянул на свою спутницу и, состроив ядовито-ехидную улыбку, произнес:
- Наяда, любовь моя, присядь, раз наш гостеприимный хозяин приглашает, - еще ненадолго задержав взгляд на умопомрачительной эльфийке, убийца взглянул на тифлинга. - Мое имя - Фир'наэль, мы благодарны тебе за гостеприимство. Надеюсь, ничто не сможет бросить кровавую, - он явно подчеркнул это слово, - тень на наше...хмм, взаимопонимание, друг мой.
Затем, эльф вновь взглянул на Наяду и выжидательно уставился ей в глаза, начав легко барабанить ловкими пальцами по рукояти одного из кинжалов.

[Ярослав >>>]

- Они могли отправиться и не без защиты, господин Шеддон. - тихо произнесла Аврора. Аазимара пугал вид истерзанных тел, с запекшейся кровью на траве, одежде и коже. Она так же пустила коня шагом и осматривалась по сторонам.
Шеддон в это время заметил, что колея ведет в гущу леса, как будто еще одну повозку уволок кто-то очень сильный. Похоже скорее всего это был гигант или огр, ибо следы, оставленные на грунте, напоминали человеческие, только большего размера.

В ночной темноте Фир'наэлю привиделось, наверное, или тени не так легли. Кресла были чисты от пыли, разве что лишь пара пылинок.
Наяда слегка наклонив в бок голову с каким-то, свойственным скорее юным человеческим девицам, задором присела в кресло и поглядывала по-очереди то на своего смертоносного спутника то на Визиря.
- Чаю? - почесав за ухом острием кинжала спросил тифлинг и облокотился о спинку кресла, в котором сидела Наяда. Рядом с рукой прилег и хвост с наконечником как у стрелы. Внешне непосредственная демоническая улыбка даже обладала очарованием, что редко бывает, когда смотришь на подобных чудовищ.
- Не откажусь, - благосклонно отозвалась эльфийка, стаскивая шарф.

[Ньятенери >>>]

- Как бы то ни было, Сиятельная, нам лучше поскорее убраться отсюда, если мы хотим добраться до Диких Врат, пока виновник этого разгрома не вернулся за второй порцией, - он кивнул на оставшуюся повозку.
Маг снова пришпорил лошадь и та послушно пошла рысью по грязной дороге, выворачивая копытами куски мокрой земли.
Шеддон начинал нервничать, а когда он нервничал находиться рядом с ним было крайне опасно для жизни, так как он был достаточно близок к тому, чтобы начать палить в каждый подозрительно шевелящийся куст. Конечно, но то были причины - дорога была действительно опасной и вся ответственность за жизнь сопровождаемой им дамы, а так же за его собственную жизнь лежала на нем и положиться было совершенно не на кого. Но все же подобное состояние никак нельзя было назвать привелегией в его положении.

[Seth >>>]

Отбросив накатившее виденье и, все еще сдерживаясь, чтобы не чихнуть, Фир'наэль посмотрел на свою, не менее прекрасную, чем смертоносную, спутницу с такой нежностью, от которой у любого теплокровного кровь превратилась бы в лед. Зетем, переведя взгляд и уставившись прямо в глаза тифлинга, эльф, все же последовал предложению полукровки, и сел в кресло. Отметив про себя, что кресло вполне удобное, ассасин обратился к Визирю:
- Ты, ведь, знаешь, зачем мы пришли? Меня интересует одно - ты готов предоставить нам то, чего мы от тебя хотим, - он вновь бросил предупредительный взгляд на Наяду, как бы намекая, что тифлингу не обязательно выполнять все их, а, если точнее, ее желания, - за плату, которая, я уверен, тебя устроит?
Он ловко подбросил в руке мешочек, наполовину полный чем-то, явно металлическим и привлекательным, и весело звеневшим, когда он подкидывал мешочек.

Сообщение отредактировал Seth - 12-04-2009, 12:01

[Ярослав >>>]

- Согласна, - она направила коня следом за Шеддоном. - Скоро будет мост через реку. И мы уже почти придвинулись к завесе.
И действительно, чем они ближе приближались к одному из русел реки, источник которой являл собой водопад в горах, тем отчетливее становились очертания темного мира.
Кустарник обступал сухую и пыльную дорогу. Очень близко к тракту росли деревья с пышными кронами. Они не заметили цвет реки, пока не оказались в нескольких десятках метров от моста. Вода была черная как ночь и блестела на солнце. А на другом берегу, точно густая тень от здания, только слишком необычная, начинался иной порядок.
- Стойте. - Послышался мужской голос на мелодичном эльфийском языке. - Там дальше ловушка.
Аврора отклонилась в седле, из-за чего лошадь попятилась, но бард все же сумела выпрямиться и посмотрела в сторону звука, который исходил откуда-то слева, очень близко и с высоты. Своим магическим зрением Шеддон разглядел сидящего на ветви дуба эльфа-лучника. Аврора продолжала осматривать лес, выискивая взглядом источник голоса.
Эльф сидел на корточках. Напряженный как струна, он видимо приготовился к бою. У него была темная, немного землистого оттенка, кожа и ярко-зеленые глаза. Одежда была соткана из листьев, оставляя загадкой, как изящному народу удается создавать подобные одеяния. Голову охватывала лента, чтобы не мешали волосы, падавшие на лицо.

Наяда любила когда на нее так смотрят, но только если это Фир’наэль. В подобные мгновения она становилась лукавой. Было и еще кое-что, что она предпочитала тщательно скрывать ото всех.
Тифлинг тем временем внимательно следил за новоприбывшими. Его взгляд стал наигранно испуганным, когда оба мужчин заглянули друг другу в глаза.
- Скорее смутно догадываюсь, - ответил Визирь. По тону Серджио создавалось впечатление, что сейчас был не тот момент, когда бы он стал врать. Он отошел от кресла Наяды с огромной неохотой и бросил извиняющийся взгляд красных глаз серой эльфийке. Кинжал скользнул в ножны за поясом. Его походка была пружинистой и танцевальной. В особенности этому помогал ритмично двигающийся хвост. Он походил взад вперед, разыскивая чайные приборы на полках шкафов.
Когда Визирь услышал звон монет, он едва не уронил одну из белых кружек, но его хвост успел ее вовремя подцепить. Его лицо расплылось в улыбке, обнажая ровные треугольные зубы, а руки сами складывались домиком, хотя с кружкой и чайником это смотрелось крайне странно. Он театрально поклонился, приложив чайник к сердцу и подняв указательный палец, на котором висела кружка, словно желая заметить одну деталь. – Если плата будет достойна трудностям, - говорил он чуть ли не мурлыкающим голосом, - то я вынужден согласиться и не отпускать столь дельного заказчика, месье!
Он поставил на маленький столик три чашки и чайник. Выбросил давно засохшие цветы из вазы и налил оттуда в чайник воды. Слегка постучал по нему серебристой ложечкой.
- Так какое дело вы мне предлагаете, дорогие гости?.. Ах, да. Чуть не забыл. Противоядия вон на той полке.
- Спасибо, у меня свое. – Ответила Наяда, с азартом следя за всеми манипуляциями тифлинга. Зеленоватый флакончик она зажимала в ладонях, словно пойманную птицу в поле, которая запуталась среди колосьев.

Сообщение отредактировал Ярослав - 16-04-2009, 0:23

[Vela >>>]

Пророчество?
На миг яркими пятнами вспыхнул в её сознании сон, полный солнечного света, но затем так же быстро померк. Мэт ничего не говорил ей о ни о каких пророчествах. Хотя - она смутно это почувствовала - он сам ничего не знал.
-«Куда ты пойдешь, если он умрет? Готова ты рискнуть?»
Рискнуть, умрет – сначала эти слова показались Анне сущей нелепицей. Её мастер не мог умереть, хотя бы потому, что он – это он, глупо было даже думать о таком. Но что-то в той уверенности, с которой это было сказано, заставило её на секунду поверить.
-«Рискнуть? Почему нет. Я всегда готова следовать за своей судьбой» - ответила девушка, с возможно лишней ноткой иронии.
"Тогда в ночной темноте вам стоит опасаться охотников. Люди, они... Они жестоки и глупы." - Ответил Назос. Взгляд ледяных глаз смягчился. И до Анны начало доходить понимание того, почему ни Мэта ни ее никогда не тревожили в этом городе. Эльфийский волшебник охранял своих странный союзников, даже если их натура была противна всей их расе.
"Но вечно жить в теплице... Лучше ли это?" - смело бросила девушка, поправив складку платья. И добавила, очаровательно улыбаясь, на этот раз уже только Мэту: "Ты ведь знаешь, я всегда была упрямой".
"Последующие события сведут вас с ума, если вы не будете осторожны" - отозвались мысли волшебника с холодным спокойствием. Время казалось для них троих замерло.
"Сложно говорить о том, чего еще нет. Мне не дано заглянуть в будущее и я не знаю, чего мне стоит опасаться.." - Анна только сейчас заметила, что, разговаривая с волшебником, перестала слышать стук сердец - "..но я уверена, что я сделаю все возможное, чтобы достигнуть цели".
Что девушка имела в виду под целью она сама толком не знала, но почему-то ей казалось, что это важно. Гордость светилась во взгляде её карих глаз.

Анна слышала только одно бьющееся сердце. Сердце мага билось как бывало только у пожилых людей. Эльфийские сердца никогда так не бились и это она знала отлично. Назос кивнул толи соглашаясь, толи принимая во внимание слова молодой Перерожденной. время снова возобновило свое движение. Барон дышал тяжело. Волшебник вгляну в этот момент на леди Арибет. Незаконнорожденную сестру Розена и полу-эльфийку. Этот взгляд не укрылся от вельмож.

с мастером)

[Ньятенери >>>]

- Благодарю за предупреждение, - отозвался Шеддон, но воздух между пальцев его левой руки накалился, - Но нам просто необходимо пройти… Можем ли мы рассчитывать на помощь?
- Этот мост обрушится, стоит вам только ступить на него. А местные воды пропитаны черным ядом, о котором не слышали даже старейшины эльфийского народа. Но вы можете пройти по тайной тропе. Но прежде чем помогать вам я хочу спросить кто вы, откуда направляетесь и с какими намерениями следуете в Теневой Город?
- Я – маг и следую за древней силой огня, как за высшим благом своей жизни, какими бы путями она меня не вела, - ответил мужчина, в конце концов полуправда – это тоже правда… пусть и только наполовину, он посмотрел на Аврору, - а моя спутница преследует собственные цели.
Шеддон опустил руку и горячий воздух невидимой волной поднялся вверх, если от эльфа этот маневр не укрылся – тем лучше. Пусть знает, что он играет честно.

[Ярослав >>>]

(С моим лучшим наемным убийцей - Seth)

Часть разговора разговора между убийцами проходила мысленно и очень быстро.
- Посмотрим. – Произнес эльф.
- А на счет Визиря - поглядим. В конце концов, от него нам нужна, лишь, информация. В остальных аспектах для нас он бесполезен
- Кто знает, кто знает… - хищно улыбнулась Наяда.
Визирь окинул двоих незнакомцев опасливыми взглядами, но постарался сохранить улыбку.
Фир’ наэль продолжил ледяным тоном. - Я знаю. - Повторил недавний взгляд, что пробирает до самых костей. Задумчиво устремил взгляд в потолок. - Ну, быть может, из его зубов можно было бы сделать ожерелье...
Наяда зевнула. - Эти зубы тебе еще придется достать. Хотя их ты даже в Сигиле не продашь. Что толку уподобляться человеческим варварам? - самым невинным голосом произнесла она, пытаясь подавить дрожь.
Настал черед Фир'наэлю оскалиться в хищной улыбке. Мягким, немного мурлыкающим и приглушенным голосом, чуть наклонившись к Наяде ответил он, - Что ты, любовь моя, это не для продажи, а тебе - на память. Думаю, подобное ожерелье великолепно украсило бы твою изящную шейку.
Она уперла ладонь ему в грудь и заглянула в глаза. - Всегда все ты не так понимаешь или вообще не понимаешь. - Голос был спокойным, хотя взгляд эльфийки стал печальным.
Серый эльф заглянул своей спутнице прямо в глаза. Заглядевшись и утонув в их глубине, сравнимой лишь....ни с чем не сравнимой, он аккуратно и медленно, дабы не вызвать ненужно реакции, вытянул вперед правую руку, мягко прикоснувшись к ее щеке, аккуратно провел по ней пальцем. В глазах виделось спокойствие, боль и азарт. - Я понимаю многое, любовь моя, порой, слишком многое. Но... даже, если это - не так, тебе придется с этим мириться. - Он убрал руку, отстранился чуть назад и вновь хищно оскалился.
Наяда полуприкрыла глаза, когда ощутила на своей щеке легкое касание, более приятное чем шелка из Маарлиза. Она чуть вытянула шею, как бы следуя за рукой Фир'наэля, словно стараясь дольше ощущать прикосновение. - Неужели у меня есть выбор? - спросила она полурыча. Сейчас серая эльфийка была похожа на дикую кошку, вырванную только что из родной местности и посаженную в клетку, но все такую же непокорную.
Улыбка стала немного шире, убийца пожирал глазами свою незабвенную спутницу, наслаждаясь каждым мигом, каждым мгновением. - Ты можешь рискнуть. Но это опасно... смертельно. -Последние слова он выговаривал уже совершенно мурлычащим тоном.
В глазах мелькнул азарт с искрой жажды, какую бывает испытывают бессмертные. Уголки губ дрогнули в еще не родившейся улыбке. Безмолвное согласие? Или что это было? Рука сама потянулась схватить за кисть того, от прикосновения которого можно было погрузить во тьму всю мультивселенную. Нога уже опрокидывала столик, чтобы лишить своего спутника равновесия этими двумя одновременными движениями. В то время вторая рука уже наставляла тонкий клинок стилета в незащищенную доспехом прорезь. В глазах горел древний огонь и сердце в груди пульсировало в предчувствие кровавого удовольствия.
Фир'наэль слегка наклонил голову набок, неотрывно глядя Наяде в бездонные манящие глаза. Левой рукой он, незаметно, еще пару мгновений назад, нащупал ближайший острый предмет на своем, оскалившемся многими острыми, словно бритва "зубами", теле. Это оказалась дага, что, впрочем, его нисколько не расстроило. Тем временем, правой рукой, неуловимым движением, он легонько потянул за незаметную ниточку своего доспеха, после чего острое смертоносное лезвие чуть выдвинулось из правого локтя доспеха. Он перенес вес на левую ногу, ничуть при этом, не двинув корпусом. Левую руку с дагой он, пока, предпочел оставить за спиной. Он быстро, но плавно и легко, перенес правую ногу за левую, готовясь в любое мгновение перенести вес на нее и увернуться от удара. Или нанести свой.
Визирь с криком полного ужаса подхватывал чайник с кружками, стараясь не разлить ни одной капли великолепного напитка, который он с превеликим трудом добывал в далеких южных плантациях, охраняемых огромными волосатыми пауками. Жонглируя горячим чайником и кружками руками и хвостом, он подпрыгивающими движениями кое-как увернулся от стола. - Что вы творите?! Эти кресла бесценный антиквариат! - Тифлинг беспомощно застонал.
Наяда была не в лучшем положение. Она продолжала сидеть в кресле. Неотрывно смотрящий Фир’наэль для нее сейчас был таким же лакомством, как для высшего демона бывает кубок наполненный крошечными детскими пальцами, приправленные красными лепестками роз. Хотелось сделать больно и в тоже время нет.
В этом было какое-то ненасытное удовольствие. Наяда успела схватить его за руку, но вместо того, чтобы просто потянуть на себя, она постаралась вывернуть эльфу кисть с заворотом, так чтобы локоть ушел вверх, угрожая поранить напарнику щеку или еще какую-то миловидную часть лица. Но оставалась еще вторая рука, которую хитрец отвел за спину. Оставаться сидеть в кресле не имело смысла. Стилет был у нее в правой руке, и разделываться с сюрпризом было бы проще стоя на двух ногах. Наяда оттолкнула от себя, разделявший их стол, чтобы лишить Фир’наэля устойчивости и одновременно с этим развернуть его боком к себе, чтобы у нее появился шанс занять более удобную позицию.
Фир'наэль, стоявший в боевой позиции - ноги чуть согнуты, одна заведена за другую, в левой руке - смертоносная дага, в глазах - смерть и наслаждение, просто вновь перенес вес тела не левую ногу, чуть отодвинув при этом правую назад, встав полу боком к Наяде. На обезумевшего тифлинга он не обращал внимания, неотрывно глядя Наяде в глаза. Он подумал, что мог бы легко испортить ее прекрасное лицо дагой, резким ударом левой руки, но, во-первых, он не хотел портить ее прекрасное лицо, а, во-вторых, это было бы неинтересно. Ему хотелось поиграть. И он играл. Совершив усилие, он установил правую руку в несгибаемое положение, напряг все мышцы и, как могло показаться на вид, легким свободным движением, мягко и аккуратно, будто приглашая на изощренный и элегантный танец смерти, направил руку по отношению к себе. Локоть был согнут, направив лезвие в сторону. Левая рука – за спиной на уровне поясницы – лишь отточенная до совершенства, реакция, позволяла эльфу быть уверенным в том, что при случае, он успеет парировать удар своей возлюбленной. В движении, он подался чуть назад, дабы расстояние между ним и Наядой сократилось, но не полностью.
Возлюбленный крепко стоял на ногах. Это так в его стиле. Горящие диким огнем глаза, улыбка, полная торжества… Наяда позволила ему увлечь себя за ним в повороте и, пока он переменял ноги, атаковать его незащищенный бок, выводя припрятанную для сюрприза дагу. Хотя Фир’наэлю никогда нельзя было отказывать в хитрости. В последний момент ее стилет поменял направление, защищая уже, а не атакуя. Раздался характерный звон скрещенной стали, сверкнули клинки. Они описали изящный полукруг, переступая ножку стола.
Наяда выпустила из захвата руку эльфа и отошла к шкафам на пару шагов. Визирь ловко раскидал по пустым местам чашки с чайником. Серая эльфийка почувствовала как плащ натянулся. Его что-то определенно порвало, но она не могла оторваться от созерцания напряженного любимого тигра. Фир’наэль заметил белое оперение стрелы, пролетевшей мимо и воткнувшейся в косяк двери. Комната была небольшой. Пять шкафов: два стояли у стены, и три образовывали проходы. Перед ними у входа и располагались три кресла и стол. А за шкафами комната заканчивалась стойкой, какие обычно бывают в любом магазинчике, и еще одна дверь вела куда-то. Стрела вылетела как раз из-за шкафов.
Взгляд эльфа стал немного тревожным. Он любил играть. Любил быть на волосок от гибели и держать на этом волоске свою даму сердца. Но когда кто-то иной смел покуситься на нее серый эльф преисполнялся холодной ярости. Он не мог отвести взгляд от Наяды, но, все же, сумел краем глаза приметить Визиря, только что разделавшегося с чашками и чайником. Серый эльф предполагал, что тифлинг бы отреагировал на появление незваных гостей, следовательно, либо эти гости были приглашены на вечеринку, либо это, всего лишь, сработала ловушка, что совсем неудивительно для логова тифлинга. Лицо убийцы, вдруг, вновь озарилось тем, что глупец посчитал бы юношеским задором, и лишь немногие могли осознать, что это выражение лица означает лишь одно – кто-то сегодня умрет. Или очень сильно пострадает и пожалеет о том, что не умер. Он сделал легкий шаг назад и довольно низко поклонился, не опуская взгляд и разведя руки в стороны. В этот момент было сложно не заметить, что в его правой руке появился длинный узкий кинжал, в полтора раза длиннее и много шире даги.
В плаще Наяды осталась рванная дырка от стрелы арбалетного болта. Визирь куда-то скрылся и было странным, что он бросил свои кресла, чайный набор и прочий «ценный» товар. Серая эльфийка сняла с пояса черный кнут из кожи морского дьявола. Она взмахнула им, ломая доску пола рядом с сапогом прекрасного и встревоженного зверя, такого красивого в этот момент. Дом стоял на сваях, как практически и все дома в доках, потому что река имела особенность разливаться в этих местах. Стилет тем временем красовался в левой руке, которая была не менее умелой, чем правая. Хвост кнута двигался словно отдельное живое продолжение руки Наяды, ведя какую-то свою игру. Своеобразную затравку зверя. Да… ее зверя. От этой мысли хотелось мурлыкать.
Фир'наэль расхохотался, выражая этим, не то высшую степень удовольствия, не то что-то иное. Он резко развернулся вокруг своей оси против часовой стрелки, сводя руки ближе к телу. В повороте, он сделал быстрый шаг в сторону шкафов. Пока крутился, эльф успел оглядеть всю комнату - голова не кружилась совершенно - когда он остановился в боевой позиции, чуть повернувшись левым плечом к своей незабываемой, заставляющей бурлить кровь в венах, Наяде, оказалось, что в правой руке кинжала больше нет, ибо он метнул его в левое плечо своей божественно смертоносной возлюбленной. Свободная же правая рука тянулась куда-то к поясу.
Наяда позволила себе вольность и подвигала бедрами так, словно приглашая противника атаковать. Этот смех. Воля. Хотелось как в былые времена выйти на улицы города и убивать всех на своем пути. Вдвоем. И в этот же момент танцевать свой танец смерти. Этот танец любви, ненависти и ревности, когда не столько желание смерти проливает кровь случайных жертв, сколько они подворачиваются под руку двух воплощений Первородного Хаоса.
Два клинка опали на пол и по инерции прокатились к ногам Наяды, ибо клинок Фир’наэля был тяжелее ее собственного. Она ловким движением ноги откинула их к стене и щелкнула кнутом у уха любимого, которое он так любил, когда ее губы его целовали. Язык облизал пересохшие губы, делая их влажными.
Фир'наэль медленно, наслаждаясь каждым звуком, вынул вакидзаси из ножен на поясе и приготовился поймать этот кнут. Облизав, так же, пересохшие губы, требовавшие не то, воды, не то встречи с губами Наяды, серый эльф вновь расплылся в довольно-хитро-хищной улыбке, и танцующим шагом, медленно, стал продвигаться по периметру комнаты в сторону стойки, при этом, яростно впиваясь в Наяду своим жадным взором. Страсть и ярость - вот основы хаоса, его хаоса, его любви. Два полюса в теле - пламя гнева и жажды убийства и лед холодной ярости, леденящей душу не хуже самой смерти. Сердце билось все сильнее, впрочем, не мешая, а наоборот, пробуждая древнюю смертоносную силу в теле убийцы. Он шутливо поднял вакидзаси вертикально перед собой и повернул плашмя к Наяде. Затем, смеясь, поманил ее, после чего быстро перехватил оружие и продолжил мягко ступать, глядя на ту единственную, за кого был готов отдать любую жизнь, включая свою и ее, в том числе.

Визирь стоял у стойки. Краем глаза эльф заметил как он делает успокаивающий жест в темноту.

Сообщение отредактировал Ярослав - 27-04-2009, 21:39

[Seth >>>]

С Мастером

Она окатила Фир'наэля оненным взглядом и губы растянулись в хитрой улыбке. Выражение лица само говорило без слов "Ты пойдешь за мной", что обрисовывали надутые бантиком губы. Наяда аккуратно двинулась назад, пятясь, и не выпуская из виду серого эльфа. Его напряженные руки, фигура, равномерно двигающаяся грудь с каждым вздохом. Хотелось вырвать у него вакидзаси и рвать словно она сама древний демон. Сердце билось неспокойно и с трудом приходилось выравнивать дыхание. Фир'наэль сам последовал за ней. Стоило ему ступить в проход между шкафами и хлыст шёлкнул, обрушая верхние полки с книгами, зельями, шкатулками и всяческими интересными магическими вещами на голову наемному убийце. Из ножен скользнул короткий меч, т\сливающийся с тенями, словно он сам являл собой тень. Наяда напряглась, готовая броситься вперед. Клинок, а точнее его рукоять из странного черного металла, указывал, что он застыл у нее над головой, готовый в любой момент обрушиться на противника сверху. Фир' наэль знал, что Наяда всегда использовала два клинка для подобного нападения. Фир'наэль рад был бы оценить ситуацию и немного подумать, но времени не было - страсть, словно лава дремавшего веками вулкана, бурлила в его крови, заставляя действовать, убивать. Моментально оценив свои шансы при сокращении дистанции до минимума, убийца понял, что они совсем невелики - из преимуществ у него только дага, а ей особо не пофехтуешь - лишь один удар он мог бы нанести своей возлюбленной. Он отступил назад, защищаясь от летящих склянок и прочих редкостей и, дождавшись их падения, резко рванул вперед, выставив вакидзаси перед собой, а левую руку с дагой, чуть отведя в сторону. По пути он пнул какой-то хрустальный шар, который, как ни странно, не разбился при падении, и направил его в район прекрасного лица Наяды. Кнут отлетел в сторону, когда она бросилась вперед. Мир вдруг потерял краски. Все падало необычайно медленно. Она сама размылась, словно художник пролил воду, где полоскал кисти от черной краски. Звуки достигали ее с опазданием, уже задолго после того. как она ступила на скрепучую половицу или спустя несколько моментов как содержимое врехних полок с грохотом достигло пола. Она легко поймала шар свободной рукой и метнула его обратно Фир'наэлю. Мгновение которое длилось час. Она бы прожила это еще множество раз. Теневой клинок описав красивую дугу опустился свурху на выставленную перед эльфов вакидзаси, отводя ее в сторону. Шаг и растояние между ними сократилось минимально. Наяда вскрикнула. Она оттолкнула Фир'наэля от себя, точнее его левое плечо, когда ушла в сторону. Пол дымился и источал едкий запах от смешавшихся зелий. Серая эльфийка продолжала оставаться в размытие с резкими, едва уловимыми глазом движениями. Все несколько ее копий, наложенные одна на другую, сжимали левый бок. Все происходило быстро, так, что с непривычки, зритель мог бы решить, что это – не два эльфа-ассасина и множество дорогих безделушек Визиря, а просто черная клякса какого-нибудь портала, ведущего в Тартер. Фир’наэль все продолжал хищно скалиться, его лицо выражало безумную смесь ярости, страсти и…чего-то еще, недоступного обычному зрению. Он спокойным легким движением, оттолкнул от себя шар, направив его куда-то в сторону. Его левая рука была напряжена сильнее, он, будто бы, чувствовал кровь, что слегка покрывала тонкий и острый клинок даги. Он аккуратно и медленно поднял кинжал, и, не сводя глаз с Наяды, неторопливо, выражая высшую степень наслаждения, слизал кровь с клинка. Тоненькая струйка крови вытекла из уголка рта и устремилась к подбородку, тем самым, придав его улыбке, и так уже ставшей более широкой и довольной, гораздо более хищный и кровожадный оттенок. Он выжидал, казалось, не особенно торопясь наброситься на жертву, на самом же деле, его губы начали тихо шептать слова древнего, забытого в веках, языка, пальцы левой руки сжимали щепотку какого-то светлого порошка. Наяда было снова решила броситься на Фир’наэля. В ней пылала ярость, ненависть и то, чтобы смертные назвали любовью. Желание мстить переполняло, заглушая боль от раны в боку. Клинок серого эльфа был остр, как и все произведения темных эльфов, оставляя противника если не умереть сразу, то от потери крови. Для легких изящных эльфов подобные ранения особенно смертельны. Но при этом Наяда не могла оторвать взгляда от Фир’наяэля. Она словно сама сейчас вкушала солоноватую кровь. Эльфийка отчетливо чувствовала его во рту. Наяда с трудом сдержалась, чтобы не закусить губу, чтобы не выдать переполняющее ее желание не просто наслаждать созерцанием удовольствия и напряженной острожной фигуры, сияющими глазами, пляшущим в них огнем, каждым едва уловимым движением мышц, а ловить кожей это разгоряченное дыхание, выбить из рук Фир’наяэля недостойные клинки, чтобы не их, а ее сжимали эти руки, ощущать вкус собственной крови, оставшейся в уголках его губ, выпить эту улыбку хищника, снова ощущать биение двух сердец, которые позволяют соединять сознания, как умеют только боги... С губ Наяды сорвался стон, как бывает зажато вскрикивает пантера, когда не получила долго выслеживаемую жертву. Она единым быстрым движением левой руки сорвала припрятанные лезвия и четыре метательных клинка устремились в Фир’наэля, образуя крестообразный рисунок. Она отпустила зажатую рану, хотя и знала, что это ей повредит. Она вся напряглась и бросилась к эльфу. Стилет скользнул в левую руку. Оба клинка, словно веера, готовы были атаковать. Наяда желала только одного… Вкусить эту кровь вместе с Фир’наэлем. Фир’наэль резко прекратил читать заклинание, сделав маленький шаг назад и перенеся вес на левую ногу, он резкими, отточенными за долгие (неизмеримо долгие, благодаря Наяде) годы, движениями, отбил два из четырех кинжалов, один из них прошел мимо его уха, другой же, скользнул по правому плечу. Фир’наэль увернулся от предпоследнего, чуть пригнувшись и согнув переднее (правое) колено. Получилось нечто вроде поклона, разве что, острая сталь выставленных вперед клинков, не очень-то напоминала акт вежливости. Мельком глянув на рану, эльф решил, что она особой опасности не представляет и, развернув клинки, и готовясь парировать и контратаковать, сделал шаг по направлению к Наяде. Солоноватый привкус крови, бешено стучащее сердце и она – та, что отражалась в его глазах, и без того, полных ярости безумия, заставляли его вновь стать тем созданием Первородного Хаоса, без мыслей – основываясь лишь на чувствах, эмоциях, ощущениях. Каждый импульс – будь то физический раздражитель, или новая волна ярости – придавал ему сил, заставляя древнее сердце биться в разы сильнее, а смертоносное тело рваться вперед, к смерти. Чьей? Какая разница?.. Сверкнула сталь и снова. Наяда усиленно наступала. Острые «веера» ускоренные заклятиями пели в воздухе свою смертоносную песню. Из-за ее неестественно быстрых движений полки на уровне пояса блестели пока еще теплой кровью, напоминая росу на зеленых травах, такой же быстрой, как и ее владелица. Серая эльфийка метнула стилет и еще один нож под углом в то место, где только что была кисть Фир’наэля с дагой. Он отбил их, открываясь, и постарался защититься вакидзаси, сделав шаг назад. Наяда не стала медлить и с силой ударила по концу клинка, проскальзывая вплотную. В голове творился сумбур. Она как будто утонула в глазах Фир’наэля и очнулась только сейчас, когда ее руки свободные от оружия, только недавно крепко сжимавшие рукояти, с нежностью и настойчивостью обхватили грудь серого эльфа. А губы, все еще влажные и жаждущие шептали на эльфийском, - Мелме-сер*… - тихо и проникновенно. Наслаждение уже было просто ощущать прикосновение убийцы. Зеленые глаза горели огнем, красным, как в тех рубинах. Она смотрела, слегка растерянно, взгляд бегал, словно в каждом из зеркал Фир‘наэля обитали две разных души, которые она так любила и до изнеможения ненавидела на этом празднике ярости. Синхронно звякнули клинки об пол, упав и разлетевшись по разным углам, руки, цепкие, словно щупальца, обвели изящный стан Наяды, мягко, но уверенно и страстно приживая ее к ее возлюбленному. Рука аккуратно скользнула в волосы, другой Фир’наэль прижимал серую эльфийку к себе, будто каждой фиброй мечущейся души, впитывая страсть, что пылала холодным пламенем в них обоих. Всплеск за всплеском, волна за волной, хаос, страсть, вечность – одно слово, любовь. Он тонул в безумном взгляде эльфийки, тонул с удовольствием, с блаженством, эйфорией листа, подхваченного диким ветром урагана, счастьем хаоса и любви. Сердце билось в такт ее сердцу, глаза в глаза, танец смерти перешел в танец любви. Боль в плече ни сколь не заботила его, либо осознание того, что Наяда ранена, заставляло его быть готовым в любой момент оказать ей помощь любыми средствами.



*Люблю

Сообщение отредактировал Seth - 2-05-2009, 20:32

[Ньятенери >>>]

От эльфа не укрылся странный жест, хотя по выражению лица лучника Шеддон не определил насколько тот искушен в колдовстве.
- Я следую за темными водами, Лесной Смотритель. Это странное явление отзывается на мою музыку. – Бард поклонилась.Тем временем эльф ловко спрыгнул к ним.
- Мое имя С’а’Йомеан. – Он склонил голову. Этот жест часто заменял эльфам другие способы приветствия с менее долгоживущими расами. - Ваши цели довольно необычны.
- Я – Шеддон Кант, - представился маг. Его раздражала эта заминка, он терпеть не мог эльфов за церимониальность в каждом жесте. Им, конечно, некуда торопиться с их прославленной продолжительностью жизни, но как быть с этим людям, которые торопятся достигнуть своей цели до заката? Маг так же склонил голову в приветствии и заметил, - наши цели не несут в себе угрозы. Можем мы пройти тайной тропой?
- Да... - немного растерянно произнес эльф, но следующие его слова были же тверже и ничем не выдавали его интереса. - Следуйте за мной. Вам лучше спешится с коней. Верховому всаднику не проехать по охотничьей тропе.
Аврора спешилась, хотя в каждом жесте чувствовалось, что она не испытывала к эльфу особого доверия. Все трое сошли с дороги и двинулись по диагонали от моста. Эльф явно собирался делать петлю, а это значило, что до города они к закату уже не поспеют.
Как и сказал охотник проехать по охотничьей тропе верхом не представлялось возможным, если только не наклониться к шее лошади и не обхватить ее руками, но тогда положение будет уязвимым. Следопыт шел впереди. Тропа была узкой и приходилось идти след в след, следя заодно чтобы лошадь не испугалась чего-нибудь из чащи кустарника и плотно-растущих деревьев. В самом лесу лучше чувствовалось то, что происходило в Диких Вратах. Они пересекли Границу Теней. Мир стал угрюмым и отовсюду словно веяло могильным холодом, хотя Шеддон мог поклясться, что земля у него под ногами излучала тепло, подобное ощущение бывает, если призываешь огненного элементаля, правда оно исходит обычно от него, а не от земли.

[Эсмеральда >>>]

По тёмной улочке Диких врат скользила тень. Бесшумная и стремительная, она медленно двигалась вперёд, казалось, никуда не спеша. На самом деле, у тени, у её обладательницы, точнее, были вполне ясные цели и выполнение их было крайне важным и срочным делом.
Невысокая и тонкая, тень в странного для поверхности покроя плаще явно принадлежала женщине. Женщина-наёмник из Подземья. Наёмница-дроу. Будучи у себя на родине не самым уважаемым членом общества, здесь один вид её тёмной кожи вселял ужас в сердца и без того запуганных жителей Врат.
Дэйя остановилась около деревца на обочине дороги, спряталась в его тени. Это тщедушное растение носило, видимо, ритуальный характер (хотя, может, жители слишком долго пребывали в страхе и оттого начали лепить около своих жилищ самые безумные обереги)... На тонких ветвях деревца висели ключи самых разных форм.
Дэйя Мар'Гил как зачарованная смотрела на это странное дерево. Пережитый давно ужас снова прокрался в сердце наёмницы, стоило ей только подумать о том задании, что она должна исполнить. Хотя даже не столько трудность его выполнения пугала дроу, а скорее то, что ждало её, когда она справится с ним и вернётся к той жуткой женщине, что дала его. Верховная жрица. Конечно, Дэйя испытывала к ней и отвращение, и ненависть, однако в том далёком страшном мире, лежащим глубоко под ногами, женщины вроде её заказчицы правят баллом. И именно они являются оружием в руках Ллос, по чьей воле безродная дроу-воин оказалась здесь в этом красивом и странном мире.
На смену ужасу пришла ярость, как это и бывало обычно. Ярость, которая помогала выжить в Подземье, которая помогла Мар'Гил пройти жестокий обряд взросления и убить какую-то жрицу, что вдруг попала в немилость богини.
Девушка тряхнула головой, капюшон сполз чуть ниже. Резкое движение помогло немного прийти в себя. Дэйя разозлилась ещё сильнее. На себя, на верховную жрицу, на жрицу-жертву, на загадочного Назоса, из-за которого наёмница оказалась на поверхности, на весь мир... Это помогало. Чаще всего только это и помогало. Ярость - отличный двигатель.