Kono miyona Shinjuku-eki, Эта странная станция Шинджуку

[Fennec Zerda >>>]

Станция Токио,
20 июня 2015 года, вечер

Когда надежда вычленить в не иссякающей толпе нужного человека (и почему никто не сказал ей, как он выглядит?), пошла на серьезную убыль, надо головой Омари басовитым храмовым колоколом добродушно прогудели:
- Привет.
Омари обернулась на голос. Обладатель голоса был весьма внушителен размерами.
- Господин Мута? - уточнила ирландка.
Если бы Большой Будда из Камакуры решил сойти с места и прокатиться по стране, облачившись в мешковатые штаны с множеством карманов и майку, то наверняка выглядел бы точь-в-точь, как человек, который возвышался над Омари.
- А можно без «господин»? – застенчиво улыбнулась эта живая гора. – А то как-то вот... неудобно получается.
"Свихнуться можно, - подумала Омари. - Интересно, он Злой Здоровяк или Здоровяк Добрый?"
- Ладно, - улыбнулась ирландка с таким видом, будто сделала Муте одолжение, - Зовите меня Омари. Когда отправляемся?
В гигантском кулаке оранжевые талончики билетов казались почтовыми марками.
- Сейчас.
Поезд, который ждал их возле перрона, тоже походил на игрушку – аккуратную, дорогостоящую игрушку, красную сверху, серебристую снизу. Купе вызывало менее приятные мысли. В нем не было ничего. Вернее, в нем не было ничего такого, что ожидаешь увидеть в железнодорожному купе. Зато пол был покрыт татами, а в углу горкой лежали свернутые матрасы и одеяла. Мута сел прямо на пол и прислонился к стене.
- Боссу очень экономный, - с уважением возвестил он.
- Ничего, я привыкла, - Омари сказала это так, будто Здоровяк извинился за отсутствие комфорта в купе. - Расскажите о себе. Я - девушка приличная и должна знать, кто меня сопровождает.

(СонГоку и фенек едут в далекие края)

[Bishop >>>]

СНАЙПЕР

Миновав ворота Кабуки-чо, неприметный человек в сером костюме и с классическим портфелем в руке уверенно зашагал по одному ему известному маршруту. Спуск под железнодорожные пути, пройти чуть дальше, поворот, а вот и вторая от угла якитория.
Рука, прятавшая зажигалку в карман, на обратном движении извлекла из-за пазухи желтый конверт, запечатанный, но без адреса и пометок. Оставив послание в условленном месте, человек в сером костюме, не теряя ни секунды, отправился восвояси. Ни о содержимом конверта, ни о целях проделанной им операции, он ничего не знал и не собирался узнавать.
- Заходите еще! – машинально крикнула ему вслед хозяйка, не прекращая обмахивать веером жаровню, на которой сочно шипели нанизанные на деревянные шпажки кусочки цыпленка. – Не забывайте нас!
Единственный пока посетитель забился в самый дальний угол, под плакат с рекламой пива – кто-то от руки приписал там цену на все сорта, - терпеливо ждал, когда будет готова еда. В глухих черных очках, что закрывали ему половину лица, как забрало, отражались электрические лампочки над стойкой. Но сидеть в одиночестве ему пришлось недолго. Из книжной лавки напротив вынырнул мужчина, лениво оглядел тесные ряды старых домов и в два шага пересек улицу. Улыбнулся хозяйке, как старой знакомой, получил свою порцию бурных приветствий и устроился на высоком табурете у самого края стойки. Желтая кожаная куртка, бандана, круглые темные очки, будто из восьмидесятых, перчатки с обрезанными пальцами – облик, который не вяжется с антикварными книгами. Такие люди, по расхожему мнению, вообще не читают, даже если умеют.

(и - рассказывают о том, что случилось
Далара mo, SonGoku mo, Grey mo)

Сообщение отредактировал Bishop - 2-04-2010, 13:09

[Далара >>>]

Но хозяйка принимала все в жизни, как должное, только уточнила:
- Миксу?
Посетитель согласился на «миксу», а когда перед ним появилась темная литровая бутылка «Саппоро», налил пиво и отсалютовал стаканом одинокому соседу. Тот – не поворачивая головы, он по-прежнему смотрел куда-то в стену, не сменив позы – улыбнулся краем рта. Его ладонь скользнула по узенькой стойке мимо плоской тарелочки с маринованными кономоно. Хозяйка поставила перед ним заказ. Затем сунула узкий желтый конверт без адреса.
- Ацуо-кун не любит грибов и лука, - по-соседски поделилась она тайной с посетителем в кожаной куртке. – Вам побольше?
- Грибов. Лука не больше обычного, - отозвался тот.
Оценивающий взгляд, которого удостоился «Ацуо-кун» нес в себе больше, чем простое любопытство случайного встречного.
- Ясура, - представился человек в бандане. - Если интересуетесь редкими вещицами, заходите как-нибудь. У меня есть не только старинные книги.
Приглашение повисло в воздухе, как бумажный фонарь над их головами. На покрытой конденсатом бутылке остались смазанные следы, когда Ясура налил себе следующую порцию.
- Хотори, - ответно кивнул его сосед, распечатал конверт, провел кончиками пальцев по листку бумаги, что лежал внутри. – Я приду обязательно.
На полку у него над головой была всунута объемистая спортивная сумка из темно-синей, почти черной ткани. Неприметная, не сильно набитая, но даже на первый взгляд довольно тяжелая. Хозяин книжной лавки кинул на нее взгляд, кивнул – то ли в подтверждение своим мыслям, то ли довольный приобретением нового клиента.
- Буду ждать вас.


(мы с Бишем и Сон)

[сержант Ботари >>>]

У заведения неподалеку от знаменитых ворот была отличительная особенность: прозрачные стеклянные перегородки, что делили просторный обеденный зал на отдельные помещения. Посетители сидели как будто в аквариумах, напоминая тех, кого подавали здесь на больших плоских блюдах – вареными, в обрамлении зелени. Никакого местного колорита, все подчеркнуто европейское; по здешним меркам – экзотика. Так, как тут ее понимали.

Инструктор стоял перед строем, держа в руке небольшой листок.
- Это, - он показал листок курсантам, - Памятка снайпера. Составлена русским генералом в сорок втором году, когда русские обороняли Сталинград. Я не буду распространяться, скажу только, что здесь впервые четко сформулированы требования и задачи снайпера. Понятно?
Он оглядел строй.
- Я вижу, как отчаянно вы пытаетесь понять, к чему я клоню. А клоню я к тому, что курсант Хотори... Выйти из строя!
Бедолага с багровыми от стыда ушами сделал два шага вперед.
- Итак, курсант Хотори, возомнив себя великим охотником, залез на дерево, забыв, видно, что генерал Йойоми - страстный охотник. И охрана осматривает все на маршруте начальника как раз на предмет подобных кукушек и прочих любителей активного отдыха. В итоге по результатам учений курсант Хотори был убит, даже не увидев мишени.
Инструктор прошелся вдоль строя, поднял листок к глазам и принялся читать:
- "Противник - зверь. Вымани зверя! Подведи его под выстрел!". Так писал тот русский генерал. И каждая буква, каждая запятая тут написана кровью. Кровью тех, кто этого не понял. Русские очень дорого платили за этот бесценный опыт. А потом платили те, кто посчитал, что они это делали зря. Итак... Запомните - чтобы убить зверя, нужно влезть в его шкуру. Узнать его изнутри. Знать все его повадки, привычки!
Это только казалось, что курсанты – все, как один, - сверлили взглядами небо где-то над горизонтом. Хотори казалось: все эти взгляды как раз скрестились между его лопаток. От этого там свербело и чесалось.
(с Бишем)

[Bishop >>>]

Встречать многоуважаемого гостя вышел сам хозяин, хотя - кланялся сдержанно, без раболепия. И сам помнил, что клиентов, пусть богатых и влиятельных, много, а его ресторан в своем роде один, и другим напоминал. Многочисленная процессия втянулась в дальний, отгороженный от других - теми же на первый взгляд хрупкими перегородками, но с измененной структурой стекла, - зал, где уже был накрыт стол. Хозяин бросил взгляд вдоль улицы, шуганул от входа тощего, длинного, как жердь, парня и заторопился следом за гостями.
Снайпер - это охотник. Твой метод - скрытность. Твой рабочий инструмент - терпение. Темная мешковатая одежда висела, словно на вешалке, в непроницаемо черных, массивных очках - почти забрале на половину лица - отражался рекламный пожар станционной площади. Перекосившись на тот бок, с которого висела объемистая спортивная сумка, неудавшийся посетитель пересек узкий проулок и нырнул в приоткрытую дверь дома напротив.

***
- Я знаю этот текст, - сказала Омари, разглядывая линии на своей ладони. - Немного странно встретить его здесь. Там говорят "Твоя профессия - это искусство", меня всегда это подкупало. Как любого человека, который не удался как творец, меня очень тревожит то, что я простой ремесленник. Эти слова меня успокаивают.

(Zerda mo, SonGoku mo)

[SonGoku >>>]

Поезд шел ровно и быстро, за окном сначала мелькали городские огни, но после Йокогамы все погрузилось в непроницаемую чернильную тьму. В стекле отражался мягкий округлый профиль Муты и по-звериному треугольная мордочка Омари; в очень темных по сравнению с алебастром щек каштановых волосах вспыхивали рыжие искры.
- Ты слышала про инугами? – спросил Мута.
- Боюсь, что нет, термин мне не знаком. Расскажи?
- Одна женщина хотела отомстить своим обидчикам, поэтому она зарыла свою любимую собаку в землю так, что оставалась только голова, и сказала: «Если у тебя есть душа, сделай то, о чем я тебя попрошу, и я буду поклоняться тебе, точно богу». Затем она отпилила собаке голову бамбуковой пилой, и дух пса сделался инугами. Та старуха была первой инугами-мочи*. Сейчас они есть почти в каждой деревне, особенно на Шикоку, - Мута достал из котомки пластиковые коробки с едой. – Правда, той старухе не повезло. Инугами отомстил и ей за причиненную боль.
- Боюсь предполагать, какая мораль у этой истории, - пробормотала Омари по-ирландски, а затем сказала так, чтобы собеседник ее понял. - Способ неплохой, если действует.
Мута набил рот рисовыми колобками.
- Я морали не знаю, - сказал он с набитым ртом. – Может, ее и нету вовсе. Но, сдается, в тот вечер я столкнулся как раз с инугами.
_______________
*inugami mochi -犬神持ち – букв. «держать собаку-бога», хозяин инугами, тот, кто способен выпустить духа на волю для мщения.

(а теперь мы с Фенькой, ага)

Сообщение отредактировал SonGoku - 9-04-2010, 12:59

[Далара >>>]

За столом, отделенным от остального зала стеклянной стеной с узором в виде кланового герба, дискуссия шла больше часа. Могли договориться и раньше, но кудлатый юнец, обладатель слишком бурного темперамента, тормозил процесс возражениями. Как правило, невпопад и не к месту. Босс клана Хигучи, круглоголовый и усатый, потирал лоб и, кажется, был готов заткнуть младшего физически – раз не действуют слова. Два их собеседника, две полные противоположности: один, громадных размеров, упитанный, добродушный и виноватый; второй, худощавый и одетый с иголочки, образец бизнес-невозмутимости. Еще с полдюжины мальчишек, едва переваливших через совершеннолетие, занимали овальный стол у выхода и бдительно поглядывали то на босса, то на чужих якудза за столиком у стойки. Они первыми заметили неладное. Пропустив недружелюбными взглядами череду посетителей, они наскоро посовещались и отрядили гонца. Кудлатый сорвался с места, забыв про разговор и еду:
- Разберусь!
Боссу пришлось тоже встать, чтобы положить ладонь ему на плечо. И надавить. Понимая, что ринься этот жеребец в галоп, его не удержат и двое.
- Сядь, - прозвучало слишком мягко для приказа, почти как просьба.
- Босс, это же не их территория! Что они себе позволяют?
У него на шее на толстой, в палец, металлической цепочке болталась какая-то безделушка, кожаный пиджак оттопыривала рукоять пистолета.
- Босс...
- Сядь, Кендзаки, - с нажимом произнес Хигучи и надавил сильнее. – Такие вопросы не решаются кулаками.
Уже начали топорщиться аккуратно постриженные усы, верный признак раздражения. Под застегнутым на все пуговицы приталенным льняным пиджаком не было оружия, у единственного из всей группы. На рубашке, зацепленные за одну дужку, болтались темные очки.
Их собеседники не встревали, молча поглощая еду.
- Если ты сейчас их выкинешь на улицу, мы получим войну на ровном месте, - продолжил глава семьи.
Младший обиженно надулся, но подчинился и замолчал, лишь недовольно елозил палочками по тарелке. Беседа пошла в должном темпе.


(японское трио)

Сообщение отредактировал Далара - 26-02-2011, 20:47

[Bishop >>>]

В ресторан вошел очередной посетитель. С первого взгляда его можно было принять за преуспевающего топ-менеджера из "поколения новой волны": немного за тридцать, короткая стрижка, серый деловой костюм, шикарный, небрежно повязанный (мода требует!) галстук, кожаный плоский портфель, солнцезащитные очки в золотой оправе. Посетитель сел за столик у окна, сделал заказ, после чего вытащил из дипломата нетбук и... старинный европейский кинжал, который принялся фотографировать извлеченным все из того же дипломата фотоаппаратом-мыльницей.

- Вот дурак, - буркнул в сторону кудлатый Кендзаки, оглянувшись на беспечного гостя.
И опять подобрался, как кошка перед прыжком на добычу: в общий зал вернулся из туалета ненавистный чужак.
- Вы позволите?
«Топ-менеджер» вскинул голову:
- Да?
- Продаете?
- Заинтересовались? – владелец кинжала снял очки и положил на стол, гостеприимно указал на стул напротив. – Вы присаживайтесь.

***
- Я вот могу есть в темноте, - рассказала о своих достижениях Омари. - Это как минимум.
Мута кивком принял ее признание и щедро пододвинул заранее припасенную еду. В большой пластиковой бутылке в такт хода поезда раскачивалась мутная зеленая жидкость. В их «купе» с хохотом сунулись какие-то юные пассажиры, но, наткнувшись на живую глыбу, невозмутимо восседавшую в позе Будды (и занимавшую большую часть тесного помещения), с извинениями вымелись в коридор в поисках свободных мест.
- Поэтому я и решил, что видел тогда не простого человека, - вздохнул Мута.
- Дух-мститель? - уточнила Омари. - Повезло тебе.
- Это еще как сказать... – вздохнул японец.

(minna)

[SonGoku >>>]

- Я не могу предоставить вам справки и подтверждения немедленно. Вещь куплена с рук, - продавец кинжала откинулся на стуле. - Но если вам действительно интересно... Прошу.
Оружие легко скользнуло по столу. Покупатель хмыкнул, сел на стул, взял кинжал и поднес его к окну.
Хлопок. Голова чужака взорвалась фонтанчиком из мозга и осколков костей. "Продавец" тоненько завизжал и торопливо юркнул под стол. Крик подхватила девица рядом, которая собиралась подлить выпивки своему спутнику, якудза. Тонкой прозрачной струйкой сакэ продолжало течь в подставленную кавалером пиалу.

Матовый «клановый герб» и прозрачная стена окрасились темными густыми точками, затем полосками, когда брызги потекли вниз. Молодежь повскакивала, хватаясь за оружие, растерянная. За стойкой громко и затейливо выражались на северном диалекте. Хигучи одним словом высказал свое мнение о происходящем. Оба собеседника на противоположной стороне стола потрясенно молчали и старались не смотреть на месиво. В глаза разъяренного якудза тоже. Глава семьи перевел взгляд на Кендзаки – тот безуспешно пытался делать вид, что не знает, почему у него в руке пистолет.
- Это не я... Босс, клянусь, на этот раз это – не я!

Ослепи противника... Ацуо растянул губы в злой усмешке. Двусмысленность этой фразы проявилась не сразу, лишь теперь, раньше эти слова не имели интерпретации. Отучи его ходить в полный рост; заставь ползать, не давай ему высунуться. Цель снайпера – страх. Враг должен бояться. Он переключился на шары-наблюдатели в проулке; тут их было немного, но обязательно болталась пара-тройка.
- Ты можешь то, что не могут другие...

***
- Тебе было страшно тогда? - спросила Омари.
Крупное (как, впрочем, и все остальное) лицо Муты сморщилось в улыбке.
- Конечно. Если бы не боссу, я не выкарабкался бы. Но это уже было потом, - толстяк смочил горло зеленым чаем из пластиковой бутылки. – А сначала я решил, будто инугами пришел за мной. Я и потом, когда понял, что ошибся, все равно несколько раз ходил в храм. На всякий случай.

(толпень и Фенька во главе)

Сообщение отредактировал Далара - 26-02-2011, 20:48

[Далара >>>]

Кабуки-чо, Токио
15 июня 2015 года

На этого долговязого сутулого мужчину лет, примерно, тридцати пяти обычно оглядывались дважды. В первый раз, когда слышали бесцеремонно громкий разговор. Во второй – когда доходило, что у него нет ни телефона, ни гарнитуры, а обращается он к воздуху, как будто видит там собеседника. Волосы в беспорядке, на плечах домашняя вязаная жилетка поверх белой рубашки. Опускаешь взгляд в ожидании, что на ногах окажутся только носки или тапочки. Но здесь поджидало в засаде разочарование, поскольку явно сбежавший из-под присмотра родственников не буйный сумасшедший носил мягкие кеды с разноцветными мишками.
На Ясукуни-дори на него не оглядывались вовсе. Там хватало своих необычных и странных личностей, а за голосами зазывал не было слышно бесконечного монолога. Толпа текла мимо ворот с бегущими красными лампочками и надписью, которая сообщала, что здесь начинается первая улица Кабуки-чо. На ней, такой узкой, что едва разъедутся две машины, было почти пустынно. Фонари, расставленные через два-три дома, вывески, кем-то уже вынесенный мусор и скромное число запоздалых прохожих. Ни деревьев, ни машин. Зазывалы тоже отсутствовали. Здесь и без них каждый знал, куда ему нужно.
- «Вкусняшечка», - процитировал Коги вывеску, из-под которой только что вынырнул наружу. – «Китайское кафе «Хидакайя».
На пальце болтался пакетик; в нем дожидалась своего часа разогретая соба. И чуть было не потерпела безвременную кончину, когда рассеянный владелец споткнулся о припаркованный у витрины велосипед. Чудом остались целы все – и Йошиаки, и витрина и даже соба.
- Света мало, препятствий много, - прокомментировал растяпа, проверил что-то во внутреннем кармане и зашагал прочь от шумной Ясукуни-дори.

(толпень опять)

[SonGoku >>>]

На всякий случай он держался середины улицы. И оглядывал вывески, как будто не был уверен в какое из заведений хочет зайти и хочет ли вообще. Иногда в темноте проскальзывали тени - чуть плотнее, чем обычные. Они приобретали объем, когда разгоралась сигарета, зажатая в пальцах, или бросал голубоватый отсвет поднесенный к уху активированный телефон. Дальнейшая сцена могла бы украсить собой фильм про то, что «этот город тесен для нас двоих», если бы не участники и декорации. И отсутствие кольтов у обеих сторон. Молодой человек в яркой майке, что развинченной походкой приближался к той же точке пространства, что и Йошиаки, вместо пистолета держал в руке фруктовое мороженое.
Коги подобрался, даже перестал сутулиться. Замедлил шаг. Короткий прищур. Дернулись губы. На мгновение скрестились взгляды. Йошиаки отступил на шаг в сторону, словно боялся, что его, как магнитом, втянет в драку, если он окажется слишком близко к этому прохожему.
Они поравнялись – и тихая, несмотря на грозную славу, улочка на секунду оглохла. На втором этаже соседнего здания будто взрывом разнесло большое, в стену, окно. Во все стороны брызнули осколки. Вспышка выстрела была короткой, затем на долю мгновения – еще короче, чем грохот перед паузой, - жизнь остановилась. Затем в ресторане раздался крик. Молодой человек в яркой майке выбросил недоеденное лакомство. Коги ринулся следом за ним к месту происшествия. Пакет с лапшой болтался лишним грузом. Эксперт позорно отстал, задыхаясь от непривычного бега. На втором этаже оглушительно в унисон визжали девицы, и все попытки связаться с полицией провалились с треском. Перед входом в многоэтажный бар-ресторан-массажный клуб Йошиаки замешкался, и тогда на него с противоположной стороны свалилось нечто дерганное, в основном мягкое, но обладающее острыми локтями и небольшими, к счастью, каблуками на ботинках. Коги поймал это нечто в объятия, мысленно похвалил себя за рефлексивную память полицейских тренировок и узрел темную макушку и красные прядки в волосах.

(трио)

[Bishop >>>]

- Я видел его! – барахтаясь в руках эксперта, выдохнул беглец. – Там, на втором этаже!
Показывал он на здание напротив того, где вопили, а внизу на асфальте валялись осколки разбитого стекла. Коги напомнил сам себе плюшевого мишку (только изрядных размеров), с которым борется ребенок. Выпустил свой «улов» на свободу, но ухватил за шиворот. Поднял голову. На квадратном балкончике в тусклом свете четырех ламп в плафонах никого не было. Ниже светилась вывеска «New club “lu’nage”».
- Пойди его найди в толпе, - задумчиво изрек Йошиаки поверх лохматой головы. – Ты запомнил, как он выглядит?
- Там не клуб, там еще только строят... – огрызнулась добыча, которая больше всего была похожа на старшеклассника, отставшего в поисках приключений от школьной экскурсии. – Высокий, в темной одежде...
Он задумался, сосредоточенно надув губы; тощая цыплячья шея торчала из воротника испачканной белой рубашки, как стебелек одуванчика. Что он делал так поздно в Кабуки-чо?
- Черная спортивная сумка, - медленно произнес подросток. – Я запомнил, она очень тяжелая, но он нес ее без труда. Я помню, как она раскачивалась у него на плече. Будто маятник.
Йошиаки оглянулся на разбитые окна, за которыми метались тени. Там, наверное, уже вызвали коллег из местного управления. Отпускать ценного свидетеля было нельзя. Мальчишка переминался с ноги на ногу, но не делал попыток вырваться.
- Пойдем, покажешь мне твоего силача.
Вдвоем они неуклюже проделали те несколько шагов, которые отделяли их от перекрестка. За спиной над головами гомонили и передвигали что-то тяжелое, судя по звукам. Под козырьком строящегося клуба горела единственная, пока еще лишенная плафона лампочка. Ее света едва хватало, чтобы различить блеск стекла двери в глубине и столбы, подпирающие козырек. В полутьме небольшого пространства никого не было.

(minna)

[Далара >>>]

А было что-то нереальное в происходящем. Желтые с черным декорации, мертвые неоновые сполохи вывесок, гул огромного города в фоновом режиме. Даже шум и крики на втором этаже в ресторанчике отодвинулись на второй план. Район притих в ожидании продолжения.
В мешанине теней произошло движение – на середину узкого проулка выкатился цветочный горшок. Кто-то зашипел раздраженной змеей, выругался вполголоса.
- Вон он! – подросток вытянул руку.
И уже не скрываясь, одна из теней отлепилась от дома.
- Жди здесь, - велел Коги. – Подержи-ка.
Сунул мальчишке в руки теплый шуршащий пакетик и взял старт с места. Дичь не думала убегать, а потому была поймана почти сразу. Высокий, в темном, с сумкой. Полицейский ухватил человека за локоть, остановил, наполовину развернул к себе, наполовину сам забежал вперед. В обманчивом свете пестрой рекламы на смуглом лице черной траурной лентой выделялись широкие темные очки. Два маленьких отражения самого Йошиаки и вывески за его спиной.
- Снимите очки, - потребовал криминалист.
- Хорошо, - легко согласился пленник; улыбался он охотно, без смущения, но как будто прятал что-то от мира. - Только что это изменит?
Без громоздкой тяжелой оправы с толстыми черными стеклами он казался моложе, а смотрел куда угодно, но - не на Йошиаки. Взгляд никуда не ускользал, он застыл, как замороженный. Полицейский провел рукой перед чужим лицом. Реакции не последовало.
- Извините, я принял вас за другого.

(все-все)

[Bishop >>>]

Над их головами мигала неоновая надпись, в ее отсвете странный прохожий был не похож на человека. Андроид? Возможно, если бы не некоторые детали. Хрупкая кукла, которую сломать - дело плевое.
- Ничего, так бывает.
Морщась, цокая языком и качая головой, Коги вернулся к оставленному им парнишке. Он, в общем-то, не ожидал найти его все еще там, и сильно удивился, когда обнаружил застенчивого мальчишку на прежнем месте. Алые прядки в его волосах сияли в неоновом свете реклам.
- А ты молодец, - похвалил Йошиаки.
- Ну что же вы?! – парнишка досадливо стукнул кулаком по раскрытой ладони. – Почему вы отпустили его?
Крики и гам на втором этаже пошли на убыль, отчетливо прозвучала звонкая оплеуха, затем дверь открыли – ногой. Мальчишка спрятался за спину Коги от новой напасти. Мимо них к выходу на ярко освещенный проспект торопливо прошагала небольшая процессия: впереди сутулый круглоголовый человек, руки в карманы, и сразу видно – очень сердит. Следом с видом виноватых школьников толклась молодежь, один – кудлатый, в кожаной куртке – отстал, кое-как кивнул Йошиаки.
- Вы бы уняли там... ну, вы знаете. А то опять проблемы будут, - вздохнул он.
И побежал догонять остальных.

(точно!)

[SonGoku >>>]

Больница
Токио, Мото-Акасака
ночь с 18-го на 19-е июня

Снежные хлопья кружились, будто армия обезумевших светляков. Хорошо, что пошел снег - пусть он растает, превратившись в грязную жижу, но на какое-то время уймет истекающий из-под земли нестерпимый жар.
Взрывом из стены выворотило бетонную балку, и, рухнув вниз, она раскололась на несколько кусков; неровный, острый край одного из них вороньим клювом упирался в спину. Через заваленный строительным хламом пол косым крестом вытянулась тень оконной рамы. Стекол не было, только драконьими клыками торчали уцелевшие осколки.
Если опустить взгляд, то увидишь чужие руки, которые стягивают в жгут ярко-красную майку как раз там, где печет сильнее всего. Руки просто обязаны были принадлежать кому-то другому, потому что свои не чувствовались. И едва ли когда-либо в жизни он натянул тонкие лайковые перчатки из блестящей, тоже ярко-красной кожи.
Снежинки запутывались в волосах и не таяли. Он растер рыхлые сероватые хлопья между пальцами, но получилась не вода, а грязь.
По небу за тонкой пленкой туч вместо солнца катилось объятое пламенем тележное колесо...

Во второй раз Рен очнулся, потому что его безжалостно трясли - тонкие валики косиц мотались из стороны в сторону.
- Просыпайся, - цедил Бо. - А ну открывай глаза немедленно. Сдернул с головы платок, плеснул воды из стакана и от души заехал холодным "компрессом" Рену по физиономии.
- Да вставай же!

(и Биш немного, ага)

[Bishop >>>]

Реальность расплывалась, и, сколько Рен не старался, он не мог нащупать следов собственного АИ. Его куда-то несло, и он даже почти знал куда, но для того, чтобы понять, нужно было остановиться, нащупать виртуальные кнопки и снова взять контроль... Этого ему не удавалось. Поток толи зимнего ветра, толи недешифруемых данных нес его то ли сквозь морозную степь, толи сквозь нечитаемые массивы. В конце Рен сам запутался в том, что было объектом, а что - его представлением в символическом мире. Может быть, это лезвия льда только кажутся агентами атакующих систем защиты? Прикосновение чего-то мокрого, громкого и хлесткого вытянуло его из омута полуабстрактного мира, но и само показалось только новым слоем Реальности. Рен в панике попытался нащупать контроли, и только потом, наконец, вспомнил о том, где все это происходит.
- Ты?.. Что нужно? - способность соображать к разработчику возвращалась намного медленнее.
- Масаюки-шимпу, - шепотом, чтобы никого не разбудить ненароком, возмутился его косматый приятель, кивнул на соседнюю койку. - Больница - последнее место, куда ему надо. Она его убивает!
- Тогда забираем его отсюда, - коротко кивнул Рен.
Он уже обнаружил, что мир стал четче, что он сам - одет, и двигаться вполне можно. Даже имплант работал. Парень скатился с кровати и застегнул сапоги.
- Он в курсе?
- Он в отрубе!
Бо оглянулся - взметнулись косицы - на соседнюю койку. Крутанулся на месте озабоченным псом.
- Ну... почти. Помоги мне.
- Уже помогаю, - успокоил его Рен, тоже оглядываясь. В углу стоял шкафчик, подозрительно вытянутый в глубину, так, что не догадаться, что в нем, мог бы только ленивый. Скоро раскладное кресло уже встало рядом с кроватью будущего похищенного.
- Твой выход, - парень кивнул на каталку.

(Кысь mo)

[Далара >>>]

Токио, Кабуки-чо
раннее утро 19-го июня

Обрушиться по узкой лестнице, пролететь насквозь кафе на первом этаже – столики, табуретки, пара-тройка удивленных посетителей, по-буддийски безмятежный хозяин – и выскочить за дверь. Переплетение узких улочек похоже на лабиринт. Тут если возьмутся разъезжаться две машины, пешеходам останется вжаться в стены и распластаться в блин. Но автомобили тут редкость, только по делу. Дзынь – захлопнулась дверь кафе далеко за спиной.
А начиналось все так сонно-лениво и до зевоты обычно. Собрались на репетицию. Райко на правах ведущей гитары приволок свое бренное тело последним. То есть, они так думали, что последним. Никто еще толком не проснулся после вчерашнего концерта и последующего гудения. Братец Ким перебирал две струны и что-то вдумчиво жевал. Челюсти у него для этого как раз подходящие, кто бы возражал. Садамицу старательно выводил трели на флейте, но то и дело мелодия убегала в какие-то дальние дали, и уследить за ним было невозможно. У самого Торабэ пальцы все никак не ложились на струны, а гитара, похоже, решила взять выходной и стремилась куда-нибудь на Гавайи. Соло ушло в отрыв... и оборвалось неожиданно.
- Ритм-секция, вы чем там, чтоб вас, заняты?! – рыкнул патентованным голосом «мне и так хреново, а тут еще вы маетесь дурью» Райко.
Вот тогда и выяснилось, что ритм-секция почему-то состоит из одного Кима. И неизвестно, где Бо. Место за барабанами пустовало.
- Ничего себе... - удивился Райко.
Если бы Торабэ был автомобилем, все услышали бы визг шин, когда он вывернул на широкую и оживленную Ясукуни-дори. Шарахнулись туристы – даже приятно. Нет времени показать им язык. Кио взял курс на восток с легким отклонением к югу. Краем глаза следил, не мчит ли следом на велосипедах полиция. И держал дыхание.

(японское трио)

[SonGoku >>>]

Бо нет, базы нет, игра не клеится. Все разбрелись по студии, занимались кто чем - но не делом. Торабэ засел у окна с нотной тетрадью, поглядывая, не подходит ли кто слишком близко, чтобы увидеть, что именно он рисует на расчерченной бумаге. Ноты, как же. То есть, ноты в этой тетради тоже были, но по большей части Кио тренировался там оставлять автограф. Нельзя ступить на стезю славы и не уметь подписывать листки и фотографии фанатам. Позора не оберешься. Впрочем, сегодня росписи тоже получались криво. Разочаровавшись в этом дне окончательно, он выдрал лист и свернул птицу. Птица это то же самое, что самолетик, только у нее есть отдельно пристраиваемый хвост – узкая полоска бумаги, согнутая пополам вдоль.
Так, стоп! Если дальше бежать вперед, очутишься на станции Акебонобаши. Трасса четыреста восемнадцать. К этому времени Торабэ уже чувствовал себя трейлером на дальнем перегоне. И да, автобуса ждать дольше!
Запущенного в воздух с третьего этажа и неплохо справляющегося с полетом бумажного голубя перехватили до запланированной посадки. Тьфу! Снежно-белые волосы, нежная и всезнающая улыбка всеобщего любимца ну просто как нельзя кстати. Вот только его не хватало.
- Привет, Йотака, - махнул рукой Кио. – Не знаешь, где Бо?
Вот – трасса триста девятнадцать. По левую руку остается громадный парк дворца Акасака; по правую за деревьями мелькают спортивные сооружения. Нельзя давать дыханию сбиться. Начинают гудеть ноги. Нет, не марафонец. Станция Аояма. Еще по трассе. Теперь кажется, будто тебя перенесли проштрафившимся и пониженным до пешехода водителем в Need for Speed: Reality Race 8. Туннелем вздымаются по сторонам небоскребы. Торабэ перепрыгивает через крошечную собачку – что угодно, лишь бы не сбиться с ритма.

(оно самое)

[Далара >>>]

На какое-то время ему показалось, что вернулась зима. В крайнем случае, начало весны, и в стремительном вихре то ли снега, то ли лепестков Торабэ оказался не одинок.
- Что с того? – прозвучало как будто со всех сторон разом. – Что с того, если знаю?
Кио уперся локтями в подоконник, чтобы не унесло ненароком этим вихрем. Прикинул сумму в кармане и отказался от мысли прельстить Йотаку деньгами.
- Что хочешь за информацию? Если и правда знаешь, конечно.
Несносный блондин, точно птица, распластался по рекламному щиту, крыльями раскинув руки. Если бы человек, на афише изображенный, присутствовал бы здесь и сейчас во плоти, то впору было бы ставить ширму, чтобы не смущать прохожих.
- О как, - Райко выплюнул изжеванную сигарету. – Хэл Ашер, надо же...
И – не закончив мысли – убрел обратно. Ему было томно и противно жить на свете, похоже.
- Билет на него, - крикнул снизу Йотака. – И узнаешь, где Бо.

Клиника. Раздвижные стеклянные двери хочется выбить просто потому, что они слишком медлительны. Персонал хочется растрясти. На Торабэ косятся. Джинсы, потертые и художественно расписанные, здесь не в ходу. Как и броские футболки с задиристыми надписями. Поставленные хохолком как у свиристеля волосы – да здравствуют химсредства! – тоже не возглавляют топ-лист больничной моды. И вот тут Кио понял самую главную свою трудность: он не знает настоящего имени Бо.

(опять)

[SonGoku >>>]

Она не спала! Она просто на секунду прикрыла глаза, положив голову на руки. Подключились даже частные клиники, и поток пациентов начал иссякать; последним - час назад - привезли мальчишку-спасателя. Он был еще в операционной, когда нагрянули его сослуживцы, и стоило большого труда выставить их за дверь. Они согласились уйти (не было сил противостоять разъяренным уставшим медсестрам), но оставили троих с приказом дождаться врача и допросить.
Маки втянула охлажденный воздух: парни вповалку спали на пластиковых стульях, распространяя запахи гари и бетонной пыли. Только один сидел, уперши неподвижный взгляд в пол, на серых от грязи щеках злые слезы прочертили дорожки. Маки опустилась рядом на корточки, протянула бутылку витаминизированной воды.
Он не сразу заметил ее, понадобилось секунды две или три. Схватился за бутылку, будто это был спасательный круг. Запрокинул голову и влил в себя сразу половину. Закашлялся, прохрипел что-то и только потом выдавил:
- Спасибо.
Маки ободряюще улыбнулась ему; от улыбки сводило губы, слишком часто за сегодня приходилось приподнимать их края, чтобы заверить родственников, что все будет в порядке. Он даже не пытался улыбнуться в ответ, только смотрел. И вдруг словно открыли кран. Захлебываясь словами, он говорил и говорил. Про то, как ценен для спасателя напарник, ценнее, чем брат родной. Как Тояма в одиночку рылся в завале, потому что приказали работать в другом месте, но Тояма считал, что нужно там, а он очень упрям. Нет никого упрямее него, верите или нет, - тщетно пытался вытереть слезы спасатель. Рассказывал, как младший – он же совсем юнец, все в отряде старше него! – нашел кого-то под бетонной плитой.
- Он подал сигнал, конечно... Только...

(и опять)