Серотониновый Голод, летопись обреченного мира

[higf >>>]

Подземелья. Недалеко от фармацевтической фабрики
21 сентября, день

Утром Макс появился в лаборатории без халата и в грязных ботинках, зато вооруженный до зубов: помимо облегченной короткоствольной винтовки у него имелся при себе арбалет с набором дротиков, заблаговременно смазанных парализующим веществом.
– Всем привет! – лучезарно улыбнулся, – да-да, завидуйте! Удел лабораторных крыс – чахнуть над этими пробирками. А герои отправляются покорять неизведанные тоннели!
С этими словами, он оперся ногой о табурет и демонстративно подбоченился.
– Как ты до сих пор жив, герой? – безразлично поинтересовался Торссон. – Наверное, Скерру тебя любят.
– Меня все любят. Кроме родной сестры и начальства, – комично сдвинув брови домиком, сообщил Макс.
Торссон не стал продолжать словесную перестрелку, хотя мог бы сказать еще немало. Он махнул рукой и подошел к будущему герою.
– Вернись с материалом. Ты все запомнил и подготовил?
– Все в полном порядке, – заверил Макс, что было чистой правдой. Сумки с сетями и мешками для обезьян, запасным боекомплектом и усыпляющими препаратами уже были доставлены к тоннелю. Охотники должны были ждать у входа наверху – на плантацию могли пройти лишь те, кто там работал, и сотрудники лаборатории.
– Проверять не буду, сам идешь. – подвел итог Некман. – Не рискуй зря.
– Удачи, – кивнула брату Магдалена. Выглядела она хмуро – то ли не выспалась, то ли была чем-то недовольно, но подкалывать брата не стала.
Макс кивнул обоим и вышел.

Крила появилась на месте встречи первой и уселась на пол с таким видом, словно готова была ждать столько же лет, сколько прошло после Катастрофы. Джек не заставил себя долго ждать, но они не перемолвились и парой слов – оба были не то чтобы в плохих отношениях, но предпочитали общаться поменьше.
Третьим членом отряда оказалась среднего роста худая, даже слишком на фоне крепко сложенной Крилы девушка, в которой без труда можно было узнать музыкантшу, выступавшую в "Трубе" накануне. Кожа у девушки была бледной и такими же светлыми, почти белыми были взлохмаченные короткие волосы. Двигалась она плавно, словно не шла, а струилась, будто слыша в голове свою странную музыку, а ее грубоватое снаряжение – куртка с набитыми чем-то выпирающими карманами, тяжелые ботинки, рюкзак и винтовка странным образом подчеркивали эту нетипичную для подземелий утонченность. Впрочем, тех, кто был знаком с девушкой ближе, не обманывала ее хрупкая внешность. Девушку звали Ева.
Последним явился Макс. Неунывающий и жизнерадостный, он приветствовал каждого, поинтересовался, всех ли призраков распугала Ева своей музыкой, и сколько патронов Джек проиграл в карты прошедшим вечером, последний же его вопрос адресовался Криле и был на удивление безобиден – хорошо ли она спала? Впрочем, похоже, вся эта трескотня не требовала ответов, ибо отряд спешно продвигался в сторону отверстия в давешний тоннель. Там их уже поджидали двое парней, которым было велено, когда охотники отправятся на задание, вернуть решетку на место, но так, чтобы при случае можно было быстро и легко снять, и ожидать возвращения, сменяя друг друга, если потребуется.
План прохождения, точнее, проползания был начерчен на клочке бумаги с оборванным краем. От Торссона он достался Максу, но быстро перекочевал к Криле, которая ползла первой. Джек, замыкавший отряд, был все так же молчалив. Наверное, берег силы – на обратном пути предстояло, если все пройдет хорошо, изрядно повозиться с волокушами.
Как известно, пройти по дороге обычно гораздо легче, чем ее найти. И то, что первооткрывателям достается в муках, для пришедших после становится обыденностью. Так было и на этот раз, и уже скоро они оказались в зале, знакомом только Джеку.
– Здесь осторожнее надо, – предупредил он. – Потихоньку бы как-то.
Макс осторожно шагнул вперед, держа наготове оружие. Одна только Ева, пропустив вперед Джека, все еще оставалась наверху. В зале царила тишина. Нет, не полная, присутствовали обычные тоннельные звуки: сквозняков, капающей воды... Но ничего подозрительного.
Пройдя несколько шагов вперед, Макс осторожно коснулся перчаткой одной из поддерживающих своды колонн. Каменную поверхность покрывал влажный мох, похожий наощупь на опутывающие выход в зал лианы.
– И? Где они? – прошептал Макс, обращаясь к Джеку.
– Наверху, наверное, прячутся, – предположил тот.
– А на что они там вылезали-то? – спросила Крила. – На грибную плантацию?
– Ну да, все грядки истоптали, Торссона чуть удар не хватил, – охотно поделился Макс.
Даже если девушка усмехнулась, в темноте этого не было видно.
– Я к чему – может, их грибами подманить... У тебя есть?
– Светящиеся, – кивнул Макс, – Кажется, в прошлый раз свет их не слишком обрадовал?
Он вопросительно повернулся к Джеку.
– Да, после фонаря совсем взбеленились, – подтвердил тот.
– Грибы – не электричество, – заметила девушка. – А у тебя-то есть план? Ты же ученый, а мы тут так, стреляй-тащи.
Они говорили шепотом, чтобы не взбудораживать тишину. Джеку показалось, что шорохов в ней гораздо меньше, чем в прошлый раз.
– Разумеется есть, – заверил Макс, – Джек выйдет на середину залы и с улюлюканьем спляшет джигу, а потом, пока обезьяны будут за ним гоняться, ты подстрелишь парочку.
– А почему не ты? У тебя лучше получится, – в голосе Крилы слышалась задумчивость.
– Я буду руководить операцией, разумеется, – не растерялся Макс, не забывая при этом шарить по карманам, откуда в конце концов извлек бумажный пакет, издававший знакомый всем запах грибной плантации. Поразмыслив секунду, он, не разворачивая пакета, бросил его на середину залы, а сам шагнул за ближайшую колонну, знаком призывая спутников последовать его примеру.
Некоторое время ничего не менялось. Темнота, глубокая, как море, слегка шевелилась тенями движений, постепенно впитывая в себя новый слабый привкус. Растворяя его. А затем зашевелилась, местами вспучиваясь уплотнениями. Зоркие глаза подземных жителей различали контуры, и они напоминали человеческие. И даже осторожное продвижение было вполне естественным. Почему-то на миг показалось, что это какая-нибудь другая группа, а может, верхние крадутся. Мороз тронул кожу в теплом подземелье – изнутри.
Две косматые тени будто стекли вниз по колоннам и, припадая к полу, крадучись поспешили к приманке. Макс, держащий наготове арбалет, выстрелил. В напряженной тишине свист дротика неприятно царапнул слух. Коротко взвизгнув, одна из теней повалилась набок, вторая, заверещав, кинулась вверх.

(что-то давненько нас с Reylan здесь не было)

[Reylan >>>]

(и вот мы пришли. с Хигфом)

– Быстрее, сеть! – прошипел Макс, метнувшись к парализованной обезьяне, – эта зараза сейчас тут всех переполошит.
И, точно в подтверждение его слов, к удаляющемуся вверх визгу присоединился сперва один, затем второй, послышались ответы из разных концов зала; отражающееся от стен эхо мешало точно определить источник звука. А в следующее мгновение в гомоне обезьяньих голосов послышался окрик оставшейся наверху Евы:
– Сзади!
Девушка едва успела отшатнуться назад в тоннель. По стене, цепляясь за опутавшую камни растительность спускалось не менее двадцати лохматых тварей. Первый камень просвистел над плечом Макса, едва не задев.
– Черт, они что, разумные? – тихо прошипел Джек.
Крила быстро огляделась, и увиденное ее не порадовало. Назад отступать было нельзя, почти со всех сторон шевелились тени. В полутьме, которая летунам показалась чернейшей, непроглядной ночью, угадывались массивные очертания их потенциальной добычи, превратившейся в охотников.
– Умнее некоторых! Быстро налево. Бросай сеть, Макс. Потом утащим! А то нас самих унесут.
И она метнулась туда, где, казалось, не было никакого движения.
– Ну уж нет! – выдохнул Макс, затягивая последние узлы. – Джек, прикрой, я мигом!
– Слева от вас никого! – подтвердила сверху Ева, перекрикивая все нарастающий гвалт, и выстрелила короткой очередью, удачно уложив сразу двоих и заставив разбежаться в стороны остальных подступавших к Максу мартышек. – Обходите, я отгоню!
– Чтоб тебе в небо попасть, – выругалась Крила и, вернувшись к Максу, дернула сеть. От соединенных усилий тело медленно поехало по полу. Джек отступал следом, прикрывая их. Фонари по-прежнему не зажигали, чтобы не разъярить тварей еще больше. Те, казалось, действовали довольно слаженно – впрочем, крысы, настоящие крысы, тоже хорошо охотятся и сражаются стаей. Однако, как ни странно, перекрывать им путь к отступлению никто не спешил. Там можно было чувствовать себя защищенными с тыла и боков, а затем пробраться к выходу или повторить вылазку, запасшись новым образцом.
– Что?.. – Джек обернулся на неожиданный громкий скрежет и успел увидеть, как исчезают в неожиданно открывшемся провале Макс и Крила, а за ними вниз скользит бесчувственное тело обезьяны. Он отшатнулся в сторону, но железные листы, которые прикрывали яму, уже разошлись, оставляя под ногами пустоту...
Грохот и несмолкающий визг заглушил ругательство Евы. Стена с выходом в тоннель уже была чистой: обезьяны спустились вниз, и девушка прыгнула следом, пробежала вперед и выстрелила несколько раз, не целясь, но ее действия возымели эффект – твари вновь разбежались, и Ева бросилась вдоль стены к провалу, закинув автомат за спину и находу отцепляя от рюкзака моток веревки.
– Крила! – окликнула она, – Макс!
Из пролома послышалась ругань.
– Сейчас... – Ева огляделась, ища за что зацепить веревку, но в следующее мгновение что-то тяжелое ударилось ей в спину, опрокидывая в темный провал.
Ее вскрик смешался с повторной руганью Макса, едва поднявшегося и тут же сшибленного вновь.
– В сторону, мать вашу, слезь с меня! – выругался Макс, отпихивая свалившуюся на него Еву и нацеливая винтовку в пролом. Вопреки ожиданиям, обезьяны не спешили прыгать следом, однако вниз незамедлительно посыпались камни и людям пришлось, вжавшись в шершавые стены, поспешно отступать в сторону, не зная и не видя толком еще, где они очутились.
– Ты был прав, Макс, – мрачно произнесла Крила, пересчитывая спиной острые и неудобные выступы каменной поверхности. – Мы не зря тащили эту тварь. Теперь есть мясо на первое время. Гениальный план.
– Думаю, на мясо у нас пойдет Джек, – огрызнулся Макс и негодующе воззрился на него, – Не мог рассказать заранее? Про особенности поведения?! Кто ж знал, что они..?!
– Что они бросаются, когда стреляешь? Я рассказал, – Джек покосился вверх – поток камней стал ослабевать. – Я их, знаешь, один раз видел. Кто у нас тут яйцеголовый?
– Про фонари! И про огнестрел! Но мы не светили и почти не шумели! – не унимался Макс.
– Вот именно, что почти, – отозвалась Ева, – Так, ладно, прекратите. Как полагаете, наверх нам здесь не выбраться?
Джек посмотрел вверх.
– А надо?
– Сейчас не стоит, – поддержала его Крила. – Пусть они немного уймутся, а там попробуем. А пока можно поискать еще ходы.
– Знатный тоннель, – заметил Макс, впервые внимательней присмотревшись, куда они попали. Коридор был действительно довольно широк. В одну сторону, насколько хватало обычного зрения, поскольку свет по-прежнему никто не зажигал, ход шел прямо, в другую же – брал круто вниз.
– Направо пойдешь, мотоцикл потеряешь, – задумчиво пробормотал Макс.
– А зачем нам идти? – удивилась Крила. – Окончательно затеряемся. Я бы выждала и прорвалась. Только эту зверюгу, – она ткнула носком ботинка опутанную сетью обезьяну, – ты сам потянешь.
В ноздри отчетливо ткнулся запах, похожий на грибы, но не грибной.
– Как плесень, – неуверенно сказал Джек. Его широкие ноздри раздулись. – Только пока не разберу, с какой стороны.
Крила, отойдя подальше от проема, присела на корточки, закрыла глаза, принюхиваясь и прислушиваясь.
– Похоже, здесь запах слабеет. Значит – оттуда... – она ткнула пальцем в противоположную сторону.
Ева сделала несколько шагов в указанном направлении и остановилась, поведя носом и прислушиваясь.
– И, кажется, вода, – сказала она, помолчав.
Крила прокралась к ней – неожиданно это движение вызвало отклик, и вслед мелькнувшей тени сверху упало еще несколько камней, но ни один не был достаточно быстр.
– И откуда они их берут? – удивился Джек. – Мне кажется, уже ползала перекидали.
Девушка, подойдя к соратнице по несчастью, прижала палец к губам и прислушалась. Прижала ухо к стене.
– Там плеск. Кажется, ручеек, – прозвучало через минуту.
– И судя по запахам, концентрация нечистот в нем не слишком велика, – съехидничал все еще недовольный Макс.
– Это тебе видней, – Джек, попав в переделку, перестал быть мало-мальски почтительным к предполагаемому главе группы. – Нам еще ее, может, пить.
– Пока не вижу причин что-либо делать, – вздохнула Крила. Кроме как ждать... Ева, ты саксофон с собой не взяла?
Девушка усмехнулась и покачала головой. Макс презрительно фыркнул.

[Хелькэ >>>]

(с Оррофином)

Коридор перед кабинетом, где принимали экзамены, был непривычно тих и пуст. Вопреки многолетней традиции, ожидающие и провожающие не жались перед дверьми, ожидая успеха или провала своих чад. Теперь же они прятались за поворотом, а по коридору, гремя подкованными ботинками и пыша почти ядовитым сигаретным дымом, расхаживал Натан Штейн, и глаза добрейшего доктора метали такие молнии, что все окружающие инстинктивно старались держаться подальше.
Наконец дверь распахнулась, причем так резко, словно ее открыли с пинка. Судя по лицу Морганы, так оно и было.
- До свиданья! - крикнула она, обернувшись, и помахала рукой. Из комнаты ответили что-то невразумительное, причем таким голосом, что можно было только догадываться о произошедшем в течение экзамена.
Аккуратно закрыв за собой дверь, Рид поискала глазами Натана. Долго искать не пришлось.
- Кхе-кхе... - она попыталась выдержать эффектную паузу. - Короче, он меня взял.
"Прямо на кафедре?!" - мысленно возопил Натан, но не отметил в одежде девушки какого-то особенного беспорядка.
- Что спрашивал? - выдохнул он, извлекая очередную (двенадцатую за два часа) сигарету.
- Да ерунду, - отмахнулась девушка. - Всякое там про кости. "Скажите, как это называется, для чего оно служит", потом то же самое про мышцы... А, еще - функции внутренних органов. Я точно знаю, что все правильно ответила, но этот старикашка, даже когда выписывал мне бумагу, очень странно на меня смотрел.
- А _что_ и как ты ему рассказывала? - Натан невольно покосился на дверь. - Надеюсь, не цитировала?
- Ни в коем случае, что же я, совсем? - она покрутила пальцем у виска для пущей иллюстративности. - Только добавила к энциклопедическим ответам капельку своего личного мнения. Особенно он занервничал, когда я сказала, что тазовая кость - самая красивая в теле человека, и еще в тот момент, когда мы заговорили про gluteus maximus...
Увидев, что из-за угла высовываются заинтересовавшиеся лица прочих ожидающих, Натан цепко ухватил Моргану под локоток и быстрым шагом отправился к лифту.
- Так что там было, когда вы заговорили об этой мышце? - на ходу поинтересовался он. - Кстати, у меня для тебя сюрприз...
Моргана смутилась.
- Тут уж моя вина есть, это точно, не просто так он задергался. Я ляпнула, что у пособия, пожалуй, самый несимпатичный глютеус из всех, что я когда-либо видела, и что хорошему, качественному глютеусу нужно быть менее выпуклым в верхней части... и, конечно, не таким широким... Но его это не должно было задеть лично. У него глютеус совсем уже... неширокий. Наверное, последние лет двадцать. Э-э, а что за сюрприз? Ты ведь не выдержишь и расскажешь?
Натан постарался удержать суровое выражение лица, но широкая улыбка, против воли выползающая на лицо, начисто портила всё впечатление.
- Надо бы помучать тебя лишние десять минут, да, надо... вот я и помучаю! Привыкай к тому, что твой научный руководитель - тиран, садист и вообще, тот ещё зануда. Потерпи, осталось недолго.
Лифт уже привычно мчал их на этаж доктора Штейна.
- А фибулой по мандибуле?.. - проворчала Моргана. - Когда-нибудь, Штейн, тебе будет стыдно за это, вот честное слово.
- Мне не дожить до этого светлого дня! - честно признал доктор. - Ну что тебе стоит потерпеть, мы уже почти приехали.
Лифт остановился, и вскоре они стояли перед всё той же дверью всё той же Натановой квартиры.
- Закрой глаза, - попросил Натан, загадочно улыбаясь.
- Надеюсь, ты не разбросал на пороге банановую кожуру, - вздохнула Рид и послушно зажмурилась.
Она услышала, как щёлкнула дверь и ощутила Натановы ладони на своих плечах.
- Иди вперёд, - прошептал доктор, склонившись к самому её уху, так, что она могла почувствовать его дыхание. - Не бойся, я направлю, если что.
В голове замелькали догадки, одна страшнее другой.
"Анатомированный труп? Гипсовая модель коленной чашечки? Килограмм вяленого бекона?.." Нет, все-таки в самые интересные моменты в голову не лезет ничего, кроме ерунды.
Очень осторожно она сделала несколько маленьких шагов. Ни на что подозрительное не наступила, и очень этому обрадовалась. Попыталась принюхаться... уж анатомированный труп-то точно должен пахнуть!

[Барон Суббота >>>]

Трупом не пахло, однако, квартиру Штейна явно заполнял какой-то запах, которого раньше не было. Приятный. А ещё, куда-то начисто исчез табачный дым.
- Постой здесь немного, - дверь Натан, судя по звуку, закрыл ногой.
Его шаги раздались сбоку от Морганы и ушли куда-то вперёд. Чиркнула спичка, но привычного резкого клуба дыма не последовало.
- Открывай!
- Что открывать? - недоуменно переспросила Рид, от неожиданности не сразу понявшая смысл этих слов. - Ах, черт.
Он моргнула и уставилась на...
Это был торт. Изжелта белый, он довольно-таки похоже повторял человеческий череп, чем-то похожий, должно быть на череп красного, как пожарный щит Натана, держащего этот великолепный кошмар от кулинарии на вытянутых руках перед собой.
- Поздравляю, - тихо сказал доктор. - Я вот... сделал. Решил, что надо отметить, а вина-то больше и нет...
- Ого, - девушка прямо-таки почувствовала, как ее глаза медленно, но верно задвигались по направлению "из орбит". - Ого-го, док... да ты настоящий кулинар! Очень такой, прямо художественный торт, просто класс!
Она обошла его кругом, осматривая шедевр. Неужели его надо будет есть?!
- Погоди-ка, - Морган внимательно посмотрела Натану в глаза. - Скажи, ты что, знал, что ли, что я сдам этот экзамен? Торт ведь заранее надо было готовить и все такое...
- Ну, если бы ты его не сдала, - увидев, что его творение принято благосклонно, Штейн расслабился и поставил торт вместе с блюдом-подставкой на стол. - То мы бы его ели утешения ради. В конце концов, всё в этой жизни относительно, да... Но это всё заумная философия, а торт вкусный. Должен быть, во всяком случае. Вот тебе скальпель - режь, а я за тарелками схожу. И заварю чего-нибудь вроде чая.
- Скальпелем резать? - в который раз Моргана поразилась обстановке этого жилища. Оно было истинно медицинским. Точно так же, как её - было истинно художественным (и консервы она открывала иногда мастихином). - А он очень острый?
Не дожидаясь ответа, Рид опробовала остроту самостоятельно, указательным пальцем. На подушечке тут же выступила крупная капля; скатилась вниз, уступая дорогу следующей.
- Острый, - оценила она, сунув палец в рот. Разрезала торт пополам, потом еще поперек. Куски получились большие, но есть-то все равно им двоим...
Череп было ужасно жалко.
Вернулся Натан с тарелками и столовыми ложками. Как бы извиняясь за то, что других не нашлось, он чуть пожал плечами и снова улыбнулся.
- Чай сейчас вскипит, а ты мне пока скажи, ты сама-то хоть довольна?
Штейн ни за что не признался бы, но все эти дни больше всего его мучила мысль, что Моргане Рид, этой замечательной девушке, медицина вовсе не нужна. Что она действует только и исключительно по договорённости с ним... Но мысль была упорна и возвращалась.
- Ну да, - говорить с пальцем во рту было неудобно, и она его вытащила, благо кровоточить он уже перестал. - Я запомнила столько разных слов, поняла, что они означают, смогла связать их в общую картину и теперь безумно много знаю о том, что у нас внутри! Возможно, теперь я лучше смогу изображать то, что у нас снаружи.
Не удержавшись, она слизнула крем прямо с торта, с самого краешка.
- Вку-усно! ...А еще успешно сданный экзамен сильно поднимает чувство собственной значимости в мире.
- Да... знакомое чувство, - Натан переложил половину торта и ушёл на кухню за обещанным чаем. На душе его отчего-то было очень легко.
Рид потянулась было за ложечкой, но решила подождать, пока он вернется. Не то чтобы в детстве ей успели привить правила хорошего тона - это, пожалуй, наоборот, было как раз тем, что родители бенадежно упустили.
Просто есть торт, даже самый вкусный, в одиночку... казалось ужасно скучным и неинтересным.

[Kinna >>>]

21 сентября. Небоскребы.
Горан Митчелл

Как разительно отличается небо Нижнего города от этой синевы наверху, пусть даже отделенной от тебя слоем особо прочного стекла.
Сегодня Горан получил неожиданный выходной. Поврежденная нога была тому причиной или поощрение со стороны начальства, но майор отделался лишь написанием предварительного отчета и был предоставлен сам себе. Ах да, и еще этот бюрократ из отдела технических разработок.
«Как вы могли улететь, не удостоверившись, что образец сработал?! Вы не представляете, сколько усилий и ресурсов было затрачено для того, чтобы создать это оборудование!!!»
Одним из последних проектов, выполняемых ведомством Дэниела Криспа для Черной Бригады, были миниатюрные, но достаточно мощные заряды, вмонтированные в застежки боевой экипировки. Аккумулированное в них электричество сохранялось до нескольких дней, вызывая взрыв при малейшей попытке снять одежду с тела. Делалось это с целью предотвратить мародерство «крыс» и не допустить попадание новых технологий в их руки. По истечении четырехдневного срока, подразумевающего невозвращение на базу и отсутствие деактивации, мины срабатывали автоматически.
«Если эта штука действительно так хороша, как они говорят, то любой патруль через пару дней сможет проверить наличие новой воронки на месте рухнувшего здания», ─ Горана куда как больше занимало оружие того громилы, который, по словам Адамса и Когарта, устроил весь этот фейерверк.
Возможно, пока умники будут анализировать гарь с вертолета, стоило бы заглянуть в Большой Архив и перекинуться парой слов со стариком Ферчинсоном, прежде чем подавать Крысолову окончательные выводы.
─ Свет Раила с нами, ─ послышался негромкий голос за спиной, и одинокий посетитель крохотной часовни повернулся к говорящему, полыхнув рыжим факелом волос на солнце.
─ Добрый день, Ведущий, ─ майор Митчелл, несколько неловко опираясь на упругую пластиковую трость, поклонился мужчине в голубом балахоне, восседающему на механическом транспортере. ─ Это место вечно меня расслабляет. Я не слышал, как ты вошел.
─ Комплексы двух старых солдат, Гор, ─ усмехнулся собеседник, чуть разведя кистями рук.
Когда он подъехал ближе, отчетливо стала заметна неестественная неподвижность его ног и туловища: словно бы к тряпичной кукле приставили живые руки и голову. Тем не менее во всей фигуре Ведущего чувствовалось такое спокойствие и уверенность, что было невозможно представить более подходящее для него место, чем этот зал с прозрачным куполом крыши.
─ Вчера погиб еще один из наших, Эрилл, ─ рыжеволосый наполнил водой чашу алтаря, сверкающего полированным металлом в фокусе солнечных лучей, направленных отражателями сквозь полусферу потолка.
─ Я так и понял. Ты всегда приходишь их провожать.

[Reylan >>>]

21 сентября
Подземелья. Все дальше от фармацевтической фабрики
С Хигфом

Неизвестно было, сколько времени здесь придется провести, потому ждали в темноте, экономя батарейки, и в неподвижности. Сидеть часами, выжидая чего-нибудь, было привычно большинству подземных жителей, во всяком случае, ни Крила, ни Джек совершенно от этого не страдали. Время от времени раздавались шорохи и стуки сверху.
– Кажется, утихают, – не очень уверенно прошептал наконец Джек.
Со стороны, где сидела Ева, не доносилось ни звука.
Девушка была неподвижна, она скрестила ноги и прислонилась спиной к стене. Зато рядом громко и неприятно скрипел нож Макса. Тот раздраженно кусая губы, царапал что-то на стене и то и дело пинал обезьяну – проверить, не проснулась ли.
– Чего ты все шебуршишь? – добродушно поинтересовалась у него Крила.
– Я не могу сидеть тут без дела! – раздосадованно отозвался Макс, продолжая остервенело возить металлом о камень.
– Нож испортишь, – флегматично заметила Ева, не меняя позы.
– Ты можешь научиться вязать, – посоветовала девушка, слегка насторожившись – на этот раз шорох раздался не сверху, а сбоку.
Макс грязно выругался.
– Чувствуете? – вновь заговорила Ева. – Этот запах.
Действительно, со стороны идущего под уклон тоннеля повеяло плесенью и застоявшейся несвежей водой. На этот раз отчетливее, чем раньше.
Макс перестал колотить в стену.
– Всем быть наготове! – негромко, но властно скомандовала Крила и сама тихо, плавно поднялась, перехватив оружие. Джек повторил ее движение.
Оставшиеся двое не заставили себя ждать, бесшумно заняли боевые позиции и застыли, напряженно вглядываясь в темноту.
Оттуда определенно двигалось... что-то. Странный скользящий звук никак не ассоциировался с известными им существами. Казалось, будто кто-то тащит одновременно несколько мешков с песком. И, судя по звукам, тащат то по полу, то по стенам, а то и вовсе по потолку, заставляя дула зажатых в руках автоматов то подниматься, то опускаться. Люди старались определить, с какого именно края тоннеля возникнет неведомая опасность. Звук нарастал стремительно, и вскоре стало казаться, что он обволакивает тоннель целиком. В какой-то момент темнота изменила свой цвет, перестала быть глубоко-черной, сделавшись тусклой и влажной. Это и послужило сигналом. Выстрелы прозвучали почти одновременно, и к грохоту их примешался пронзительный скрежет, а в полыхнувшей на краткий миг вспышке света удалось разглядеть, что жерло тоннеля скрыто чем-то невообразимым – на первый взгляд оно казалось мотком изогнутых переплетенных неведомым силачом труб. Выстрелы грохнули вновь, послышался звук падения и женский вскрик, а в следующие мгновение Макс почувствовал, как что-то холодное скрутило его ноги пониже колен. Он выхватил нож и полоснул почти наугад, за миг до того, как мощным рывком его опрокинули вниз и потащили куда-то. Чудом не выпустив оружия, Макс продолжал наносить удары, стараясь освободиться.
Крила тоже почувствовала хватку и чуть не свалилась. Зло, по-мужски выругалась и приставила автомат к тому, что обхватило ее ногу. Выпустила короткую очередь, потом еще одну. Раскалившееся дуло обжигало сквозь штаны, но хватка ослабла.

[higf >>>]

При этом свете она различила то, что вцепилось в нее и было порвано пулями. Это больше всего напомнило девушке змею, лишенную чешуи. А рядом была еще одна, и все словно бы исходили из какого-то одного центра.
– Свет! Хуже не будет! – включив фонарь, она разглядела, что странные змеи срастаются близ выхода из тоннеля в клубок, который стремится поглотить их. Джек отступал, пятясь ко второму выходу.
А чудовище продолжало скрежетать. Двигалось, шевелилось, ворочалось.
– Макс! Джек, прикрой Еву!
Крила перепрыгнула еще через одну змею, выхватила нож, сжимая автомат в левой руке, и полоснула там, где ученый надрезал своего странного врага.
Невредимой пока осталась и лежавшая в дальнем углу сонная обезьяна.
Освободившись с помощью Крилы, Макс откатился в сторону, нашарил свою винтовку.
Покалеченные щупальца чуть отступили, вжавшись обратно в тоннель, но активности не утратили.
Ева и Джек выпутались тоже и, похватав рюкзаки, устремились в противоположную сторону тоннеля.
– Быстрее, не отставайте! – крикнула Ева, но Макс, не слушая ее, метнулся к своей обезьяне. А щупальца, должно быть, уловив его движение или тепло, размотавшись хлестнули в сторону Макса, обвивая и его и драгоценный образец.
– Ну уж к Хшорру, не отдам! – завопил Макс, полосуя щупальца ножом.
– Оставь его, – заорала Крила, – придурок! А то сам у него образцом станешь!
Она выстрелила, но пули при одиночных попаданиях тонули в теле, а на много нацеленных очередей не хватило бы ни времени, ни патронов. И девушка бросилась к Максу. Джек остался рядом с Евой, прикрывая оставшихся короткими очередями.
– Не отдам! – упрямо прорычал Макс, тянувший безчувственную обезьяну на себя, – Уж лучше пусть он сожрет, чем Торссон на глазах у милой сестрички!
Еще несколько ловких щупалец поменьше подкрались к нему, обмотав запястье и заставив выпустить нож. Сложно было даже оценить количество отростков, которыми манипулировало странное порождение подземелий. Казалось, оно отращивает столько, сколько нужно по мере необходимости.
Существо продолжало оглашать тоннели царапающим слух скрежетом.
– Оставь! – закричала Ева. Она подбежала к щупальцам, вцепившимся в Макса, и принялась работать своим ножом.
– Чего доброго, оно не одно здесь! Неизвестно, что еще сползется на этот шум!
Крила глянула на Мердока, на огонь, горящий в его глазах, вздохнула и коротко рубанула воздух ладонью, в которой был зажат нож. Рукоять со стуком ударила мужчину по черепу, и он упал бы, но девушка подхватила его и с коротким хеканьем взвалила на плечо.
– Отступаем! – и толкнула бесчувственное тело обезьяны дальше к середине пещеры. К добыче устремились новые щупальца. – Извини, у тебя своя работа, у меня своя, – негромко выдохнула она и побежала к товарищам, догоняя Еву.
Неприятные чавкающие звуки и постепенно стихающий скрежет неслись им вслед. Щупальца наслаждались добычей. На маленький серый комочек, резво взбирающийся по стене к отверстию в потолке никто не обратил внимания.

(я бы сказал, все ниже. С Reylan)

[Хелькэ >>>]

Морган и Натана Натан и Моргана /продолжение/
(с Оррофином)

- А как проходил твой экзамен? - крикнула она в сторону кухни. - Принимал, небось, тот же чудик?
- О да! - Штейн снова умудрился удобно развалиться на табуретке. Перед вопросом о том, каких навыков требовало подобное действие, пасовало даже самое богатое воображение. - Он уже пятьдесят лет принимает вступительные и учит наиболее социально дезадаптированных студентов, но меня, должно быть, запомнил надолго...
- Что ты такого с ним сделал?
Сознание уже нарисовало Моргане несколько красочных картин и даже подарило идею к серии порноэтюдов "На экзамене".
- Для начала, я опоздал, - Штейн с удовольствием улыбнулся. - Ну, как, леденит душу?
- Пока не очень. Я бы тоже опоздала, если б не ты, - призналась она.
- Опоздала бы, да, но вряд ли ты при этом пришла бы залитая неравномерными пятнами чужой крови от горла и примерно до колен...
Морган поперхнулась тортиком.
- Какой, нафиг, крови?!.. Где ты ее взял?
- Спокойно, спокойно! - Натан, наслаждаясь эффектом, деликатно, но профессионально похлопал Рид промеж лопаток. - Просто, при мне случился небольшой открытый перелом, вот я, пока фиксировал и останавливал кровь, немного и обляпался. Профессор Кёрт как услышал об этом в моих оправданиях, так сразу подорвался смотреть как и что. Десять минут смотрел несчастного пациента, а потом зачёл мне поступление с рекомендацией к полевой хирургии. Вот такая история.
Рид присвистнула.
- Приключения сами находят нужную задницу! - немного смутившись, она поправилась: - В смысле, круто получилось.
Расправившись с первым куском (это была часть нижней челюсти, обильно сдобренная кремом), она отметила:
У тебя ужасно много историй накопилось за твою долгую жизнь, как я смотрю. А мне нравится слушать.
Штейн смутился.
Вообще, рассказывать он не умел и не любил, тем более, что большинство его историй следовало бы нести к психоаналитику, а потом долго лечиться, но у Морганы был странный дар. Как-то она так его слушала, что не возникало ни затруднений, ни заминок. Слова сами лились из доктора, складываясь во вполне пристойно звучащие конструкции. Во всяком случае, эффект длился, пока на это не обращалось особенное внимание.
- Ну, - протянул он, быстро краснея. - Не так уж и... Я хочу сказать, я же не герой какой-нибудь, так, обычный доктор. У нас кто хочешь таких приколов рассказать может, если не про себя, то про прямого коллегу.
- Не смущайся, - попросила Моргана, заметив румянец на его щеках, - хотя, тебе это, безусловно, идет. Я просто немного завидую. У меня нет таких историй. У меня вообще ничего такого нет, я жила как-то не очень весело и не очень... насыщенно, должно быть. А вот если бы растормошить моего папочку, уверена, он бы понарассказал столько, что хватило бы на десяток толстенных книг.
- Ты вот всё его поминаешь, а никак не расскажешь нормально. Давай же, сделай вид, что повелась на мой перевод темы, и расскажи про своего папу.
- О-о-о! - Морган рассмеялась. - Короче, представь себе, заходишь ты в комнату, а в углу за столом, сгорбившись, сидит к тебе спиной нечто длинноволосое и чем-то стучит, - она прикрыла глаза, слово чтобы увидеть на внутренней стороне века картинку из своего детства. - Тук-тук-тук, тук-тук-тук. Ты подходишь, кашляешь так вежливо, а оно все стучит, быстро двигает локтями и не обращает на тебя внимания. И только если хлопнуть его по плечу, да посильнее, оно оторвется от своего занятия, повернется и скажет: "А я все думаю, что вдруг в комнате изменилось". На самом деле, он занимается примерно тем же, что и я. Я рисую картинки, он печатает книжки. Причем... насколько я знаю, книжки примерно той же направленности, что и мои картинки. Если б мама узнала, она бы его убила, но у нее нет времени, чтобы вникать во всякую ерунду, которой мы занимаемся. Он прикольный парень, мой отец. Я жутко горжусь, что он у меня такой сдвинутый. То есть современный. Это он мне дырок в ухе наделал.
Моргана убрала непослушные пяди с правого уха, повернулась к Натану. Открывшаяся картина могла шокировать любого консерватора - длинная серьга-цепочка свешивалась с мочки, и еще пять серебряных колечек украшали остальную часть уха по периметру.
- Ух ты! - восхитился Натан. - Как аккуратно хрящ пройден! А воспаление долго было?
- Да я его особо не чувствовала, - пожала она плечами. - Может, дня три побаливало. Потом перестало. Папа пожертвовал собственный одеколон, сказал протирать почаще... кстати, он себе тоже серьгу вставил. Пижон.
- Талант! - не согласился Штейн. - Слушай, а вот как можно писать...ну, о том, что ты рисуешь, а?
Девушка замялась.
- Э-э... ну, знаешь... если рисовать можно... писать, в общем, примерно так же, он давал мне глянуть, - тут она нахмурилась. - Не, ты не думай, что это он такое пишет. Он просто перепечатывает, в нескольких экземплярах. Правда, свою книгу тоже хочет создать, но это уже из разряда несбыточных мечтаний... а что до того, о чем конкретно в таких книжках - тут даже есть над чем посмеяться. Потому что, как ни странно, в головы писательниц (а это почти всегда - именно тётки!) лезут больно уж похожие слова. - изображая порыв вдохновения, Моргана встала с табуретки, поставила на нее одно колено, а правую руку взметнула вверх. - Ну вроде того: "ее соски напряглись", или "затвердели", "его могучее копье куда-то там вошло", "пронзи меня насквозь"... там и сюжет, в общем-то, неважен. Хотя иногда и он встречается любопытный. Но главным образом - описания постельных сцен. Папочка морщится и говорит, что действительно красивые сцены он прочитал только в одной книжке, да и заказ был всего на пять экземпляров. Красивое не пользуется популярностью. А вот тупая... - тут Моргана произнесла с совершенно невинным видом такое слово, что доктор Штейн мог бы лишь уважительно покивать, - вот она действительно разлетается, как пирожки с мясом.
- Да уж, где только не найдёшь искусство! - вздохнул Натан, думая о том, что микрохирургия сосудов ему никогда не давалась

[Барон Суббота >>>]

Моргана хихикнула.
- Я думала иногда, что, может, его не стоит искать в тех местах, в которых ищу я.
- Это в каких же?
- Ну, там где секс и все такое. Может, это и не искусство вообще. Это даже.. не красиво.
- Ты так думаешь? А вот погоди-ка...
Натан встал и долгое время копался в небольшой стенной нише, скрытой за отодвигающейся дверкой. Через некоторое время он явился оттуда, сжимая в руках увесистую пачку листов, сшитых хирургическими нитками.
- Вот, посмотри. Это очень старый альбом. Говорят, что художник, чьи работы тут есть...в общем, он жил до войны.
Глаза девушки округлились.
- Если это связано с темой разговора, то... я боюсь представить, что там изображено.
- Очень зря. Посмотри!
Крайне осторожно Моргана приняла альбом, устроила его на коленях. Двумя пальчиками взялась за истончившуюся от времени, желтую страницу…
Там было много девушек и в разы меньше мужчин – не обнаженных полностью, скорее, полураздетых. Мягкие, нежные карандашные линии передавали различные позы – вот девушка в прозрачной сорочке на коленях перед зеркалом, вот пара на диване – его рука тянется к ее бедру, приоткрытому сбившимся в складки подолом платья… разные лица, разные люди, прекрасные в своем естестве, и при этом не утратившие очарования эротизма – не пошлого, а искреннего, чувственного.
Рид поймала себя на том, что ощутила желание разрыдаться.
- Откуда, – спросила она враз охрипшим голосом, - у тебя такая редкость?
Натан с удивлением и искренним удовольствием смотрел, как меняется лицо Морганы. В своё время он и сам провёл немало часов над этим альбомом, вглядываясь в лёгкие карандашные линии до рези в глазах.
- Я нашёл его внизу, - просто сказал Штейн. - Случайно.
- Где - внизу? - девушка подняла глаза на доктора.
- Там, внизу, - Натан кивнул куда-то в сторону внешней стены небоскрёба. - Был рейд...

...со свинцового неба над головой лилась вода - грязная и какая-то тяжёлая. Натану казалось, что она красного цвета. Где-то вдалеке стрекотали автоматы: группа зачищала крысиное лежбище. Хлопнула граната, истошный женский визг взвился к немым небесам и затих.
- ...шёл дождь. Мы тогда зачищали сектор. Двигались широким клином. Я был на одном из краёв.

...луч фонаря рассекает темноту резко и беспощадно. Крысам он способен выжечь глаза. Круглое пятно шарит по комнате, бегло ощупывает окровавленное тело. Грудь ещё вздымается, но резко и порывисто. Нет сил, чтобы нажать на курок. Натан вошёл в помещение, быстро оглянулся. В дальнем углу лежал труп. Его застрелили точно в лоб - из пистолета, но лежал он так, будто что-то закрывал. Натан подошёл к телу и, по какому-то дикому наитию, перетащил его в сторону. В пыльном углу лежал свёрток. Грязные тряпки частично размотались и на свет фонарика выглядывал угол ветхой обложки. Книга.

- ...я нашёл его случайно. Иногда мне кажется, что, наоборот, это альбом нашёл меня и выбрал своим хранителем.
- Что вполне возможно, - согласилась Моргана. - Знаешь, Нейт, это настоящее сокровище. Драгоценность. Правда, спасибо, что ты мне это показал - оно... впечатляет и заставляет чувствовать себя причастной к великому. Это приятно.
Она бережно провела ладонью по последней странице, закрыла альбом и тихо улыбнулась своим мыслям.
- А еще я как будто что-то поняла.
- Что же?
- Ну.. например, что во всем можно найти красоту. Даже в коленных чашечках. Главное - правильно посмотреть.
Натан улыбнулся и кивнул.
- Хочешь, возьми его, - вдруг сказал он, лукаво поглядывая на Моргану. - Нет, я не шучу. Насовсем.
- С ума сошел? - опешила она. - Не возьму! Даже если будешь просить на коленях, серьезно, Нейт...
- Как хочешь, конечно, но, скажу тебе по секрету: у меня он будет пылиться. Ну, да, раз в месяц достану и перелистаю...но у тебя-то всё будет не так. Мори, ты художник. У тебя искра есть. Возьми.
- Я пыль не чаще твоего вытираю, - проворчала Рид. - Черт, как ты меня назвал?.. Мори? Меня еще никто так не называл.
Она возвела очи к потолку, словно пытаясь прочитать там ответ на свой неозвученный вопрос.
- А как же судьба там и всякое такое? Это же не меня альбом нашел. Я вообще ужасно боюсь его трогать - по сравнению с его страницами я ритуально нечиста.
- А как я тебя назвал? - удивился Натан. - Тьфу ты! А что, мне нравится... Так вот, Мори, ты мне скажи: ты придумываешь причину, почему не брать или действительно не хочешь? Только честно!
- Да я не придумываю! Я тебе могу сказать единственную истинную причину. Я недостойна. Абсолютно. Это... слишком шикарный подарок для девчонки с малиновыми волосами, которая ничего в жизни не добилась и не добьется, потому что умеет только переводить бумагу, - Моргана посерьезнела. - Ну, как тебе... такая причина?
Натан снял очки, вздохнул и возвёл глаза к потолку.
- ..., ... , ... плащ-палаткой накрытая, а не причина, - честно сказал он. - Как тебе такой ответ?
Моргана нервно сглотнула и отъехала на стуле чуть подальше.
- Не, док, - пробормотала она, - я все поняла, кроме одного только... Плащ-палаткой-то накрывать ее зачем?
- А чтобы не отсвечивала и не демаскировала! - хмыкнул Натан, водружая очки обратно на нос. - Моргана, у меня есть идея
- Что-то мне боязно. Ну и какая?..
- Пошли твоего отца спросим? Заодно познакомлюсь с этой эпохальной личностью нашего времени.
Рид спешно кинула взгляд на часы.
- Ну... пошли спросим. Матери как раз не должно быть.
"Интересно, что мне вообще скажет папочка", задумалась она, "если я притащу в его квартиру незнакомого мужика?.."
- Кстати, а как твой отец отнесётся к визиту, кхм, совершенно незнакомого мужчины? - проявил телепатию внезапно обеспокоившийся Штейн.
- Увидишь, - загадочно пообещала Моргана. - Альбом только возьми с собой, ага?
- Конечно! Погоди, упакую, чтоб не развалился.

[Kinna >>>]

21 сентября. Небоскрёбы.
Сола Романовски

Когда обед давным-давно закончился, а рабочий день даже и не думал заканчиваться, у Солы лопнуло терпение.
Показатели влажности, показатели тепла, графики всхожести - на всё это, по мнению девушки, было вполне достаточно пары часов в день. Со всей черновой работой отлично управлялись тепличные рабы, а ей оставалось лишь изредка корректировать настройки светофильтров и системы полива.
Не то, чтобы Сола не любила свою работу, просто её тяготили послеобеденные часы , неизменно одноообразные и монотонные. Среди коллег, конечно, попадались особо идеологичные ботаники, едва ли не линейкой отмеряющие миллиметры роста саженцев, но в основном вторая половина дня лаборантов уходила на изощрённое дуракаваляние.
В такие моменты девушке особенно хорошо удавались едкие статьи, обличающие очередную социальную несправедливость.
Сейчас же рабочий блокнот с визиткой "братьев-заводчиков" настойчиво мозолил ей глаза. Его оранжевая обложка, словно восклицательный знак, напоминала об одном неотложном визите, который следовало нанести в редакцию.
В конце концов, что может случиться в этом сонном царстве за каких-нибудь пару часов?
- Фа-а-ай! - звонкий вопль разнёсся по теплице.
Когда старший раб неторопливо приковылял к её столу, Сола как раз укладывала в небольшой пакет чистую пробирку, ланцет и пузырёк со спиртом, позаимствованные в аптечке.
- Остаёшься за главного. Я скоро вернусь. если кто-нибудь будет спрашивать, скажешь, только что вышла. Понял?
- Да, - ровным голосом отозвался Фай, для которого время всегда тянулось одинаково быстро.
Коротко кивнув, девушка подхватила пакет и вышла.

Согласно одному из последних распоряжений Советника по социальным вопросам все пассажиры дневных рейсов воздушного такси проходили обязательную регистрацию с указанием цели полёта. Делалось это якобы в целях экономии ресурсов и предотвращения рабочих прогулов среди населения. Но разве можно удержать кого-то на месте, если этот кто-то имеет личные знакомства среди водителей грузолётов?
Спустя некоторое время Сола вполне комфортно устроилась на мешках с текстильным сырьём внутри огромного неповоротливого аппарата, по какому-то техническому недоразумению способного летать. А ещё через полчаса она уже с довольным видом входила в дверь Норта Бергссона, главного редактора "Небесной волны" и любителя скандальных разоблачений.
За дверью обнаружился кабинет, напоминающий помесь музея древностей и комнаты подростка.
Так, например, резной шкаф, несколько попорченный огнём, и фрагмент напольной мозаики с изображением скачущих животных были за огромные деньги доставлены из Нижнего города. Стеклянная витрина слева от входа хранила другие экспонаты редакторской коллекции: оправу для очков, керамическую чашку с отбитой ручкой и старинный мотоциклетный шлем с оторванным ремешком. Добычей этих предметов занимались группы так называемых "вольных исследователей", состоящие в основном из отставников Чёрной бригады. С их лёгкой руки среди небожителей порой ходили самые фантастические слухи о земле под облаками. Остальная обстановка была вполне современной: металл и синетика. Плакаты и газетные вырезки, украшающие стены, пестрели громкими заголовками, отмечая наиболее значимые события последних лет.
Хозяин кабинета восседал у окна за столом, таким же массивным, как и он сам.
- Сола, девочка моя! А я всё думаю, что-то давно тебя не слышно, - Норт порывисто поднялся и с видимым удовольствием поцеловал девушку в подставленную щёку.
Несмотря на внушительные габариты он довольно быстро передвигался и, моментально оказавшись возле своей витрины, заговорщически поманил её к себе.
- Смотри, что мне ребята подвезли.
Очередное пополнение представляло собой непонятную конструкцию, изрядно потрёпанную жизнью. Тем не менее, шнур питания, воткнутый в розетку, совершил чудо - на передней панели зажглась зелёная лампочка.
- Умели же делать, - в голосе мужчины прозвучали какие-то детские нотки восхищения. - Гляди.
Он щёлкнул кнопкой. внутри агрегата что-то заворочалось, зашипело, натужно загудело, и в подставленную чашку хлынула тёмная горячая жидкость.
- Кофеварка?!!
- Ага. Попробуй, - Норт с видом хвастающегося мальчишки протянул ей дымящуюся чашку и снова нажал на кнопку.
Сола присела на стул и осторожно отхлебнула.
Напиток оказался вполне сносным, если не принимать во внимание еле уловимый привкус машинного масла.
- А кофе тебе тоже ребята подвезли?
- Нет. Почему? Кофе мой. - Бергссон одним махом заглотил свою порцию.- Просто я не знал, как усторена эта штука внутри, ну и... на всякий случай...
Девушка засмеялась:
- Хорошо, что дезинсектором не догадался обработать.
- Издеваешься? - Норт хмыкнул и принял серьёный вид, хотя уголки рта выдавали его веселье. - Я, понимаешь, разбазариваю личные запасы, стараюсь, и ради чего?
- Ради моих прекрасных глаз, конечно, - Сола захлопала ресницами с невинным выражением лица, - и выдающихся личных качеств. Я тоже, между прочим, использую своё рабочее время не по назначению.
- Вот так и знал. что просто в гости ты зайти не можешь, - притворно вздохнул здоровяк. - Ну давай, выкладывай.
- Мне нужна твоя кровь, - она зашелестела пакетом.
- А весь не подойду?...ээ...в каком смысле? - Бергссон удивлённо воззрился на остриё в руке девушки.
- Помнишь, ты рассказывал, что как-то пробовал страммониум?...

Сообщение отредактировал Kinna - 31-03-2010, 17:22

[Uceus >>>]

Совместно с Kinna.

21 сентября. Небоскребы.

Для кого-то рабочий день давно закончился, но только не для троих неугомонных генетиков. Как в старом шпионском фильме, они покинули работу в разное время и разными маршрутами добрались до своего «логова». Первым уехал Грегори. Естественно, в неофициальную лабораторию он прибыл раньше своих товарищей и потому занялся подготовкой аппаратуры для очередных тестов, опытов, проб. Вторым из биолаборатории вышел Даст. В транспорте он так увлекся расшифровкой очередной формулы ДНК, что проехал свою станцию и вынужден был возвращаться пешком. На «базу» он прибыл в весьма примерзком расположении духа и с газетой, исписаной вдоль и поперек малочитаемыми формулами и знаками. Вилла же напротив, явился в приподнятом настроении и с небольшой пачкой файлов в портфеле — он в очередной раз умудрился провести серию тестов с биологическим материалом, который он предусмотрительно пронес с собой на работу не хуже какого-нибудь героя шпионского боевика.
Впрочем, ничего особенного троица сделать не успела, так как спустя минут через двадцать после Виллы на пороге возникло непредвиденное обстоятельство в лице Солы, которая решила не откладывать дальнейшее знакомство в долгий ящик.
— Извините. Я не помешаю?
Три пары глаз удивленно воззрились на вошедшую девушку. А Сола могла наблюдать картину маслом "А вдруг кто чужой". Хотя реакция ученых была весьма разнообразной. Никодемус грудью попытался закрыть длиннющие формулы, которыми был исписан лист ватмана, прикрепленный к стене. Энгус отреагировал не менее оперативно, отключив монитор, на котором отображались какие-то графики и пиктограммы. Вилла же устремился навстречу "возможного противника", явно собираясь выпроводить его из "святая святых". Однако, когда до троицы дошло, кто стоит в дверях, они расслабились, а Грегори даже позволил себе нервный смешок.
- Извините, мы не ожидали, что Вы приедете именно сегодня
— Ой.— Сола героическим усилием подавила смех, готовый вырваться при виде вытянувшихся лиц исследователей. — Так получилось. Она с извиняющимся видом пожала плечами и повернулась к Энгусу:
— Надеюсь, доктор Грегори вы не потеряли никаких важных данных по моей вине. В следующий раз я обязательно предупрежу всех заранее.
"Нет-нет, ничего страшного", - Грегори лукаво улыбнулся и щелкнул кнопкой монитора. На экране вновь появились таинственные диаграммы и символы. "Мы и впрямь рады Вас видеть, милая девушка," - широко улыбнулся Вилла и гостеприимным жестом указал на кресло, расположенное рядом с рабочим местом Энгуса.
- И видим, что вы пришли к нам не с пустыми руками.
Генетик многозначительно взглянул на пакет в руках девушки.
— Да. Это то самое, о чём я сегодня говорила, — она, присела на видавшее виды сидение, и осторожно раскрыла свёрток.
В свете лампы блеснул цилиндрик пробирки.
— Вот образец крови, человека, невосприимчивого к "дури". Тут, конечно, не так много, как хотелось бы... но всё же, — Сола вспомнила, как редактор «Волны» вначале упирался, требуя подробностей, а потом сдался с условием, что он первым узнает о результатах.
«Иначе моя кровь будет на твоей совести», ─ заявил Бергсон на прощание.
Даст изобразил некоторое недовольство - как же, отвлекают от важнейших экспериментов и продвижения проекта. Но Грегори и Вилла казались вполне заинтересованными образцом. И если у первого в памяти всплыло изображение его жены, скатывающейся все дальше и дальше по эволюционной лестнице, то второй испытывал к образцу какой-то нездоровый, почти хищный интерес. Базилиус уже начал прокручивать множество вариантов в уме, где может пригодиться данный образец. В том числе и в политических целях. Ведь если они преуспеют в создании антидота от страммониума, это не просто зачтется им. Они привлекут внимание прессы, общественных и политических организаций, не говоря уже о научном сообществе. И тогда продвинуть нужный проект не составит труда! 
— Если понадобится ещё что-нибудь... — девушка вдруг представила себе, как пытается взять образцы кожи и костной ткани. — Хотя на это он вряд ли согласится. Но в любом случае я сделаю всё, что в моих силах.
С этими словами она протянула склянку Вилле, который просто лучился обаянием.
- Мы просто не знаем как Вас отблагодарить! Несомненно, если наш эксперимент удастся это будет величайший прорыв в современной науке! Мы сможем даровать спасение многим несчастным, которые были втянуты в эту страшную зависимость!
Услышав эти слова от Базилеуса, Энгус просиял и принялся сбивчиво и многословно благодарить Солу. Вилла же подхватил пробирку и ринулся к какому-то агрегату, стоящему на столе, заваленном разнообразными склянками с образцами чьей-то ткани. Похоже, заполучив столь лакомый кусочек, он слегка подрастерял свою вежливость. Но нет, почти тут же он обернулся к девушке и сделал широкий жест, демонстрирующий, что она может беспрепятственно осмотреть всю лабораторию. Грегори же явно решил выступить в качестве экскурсовода.
А посмотреть было на что. Это научная "берлога" разительно отличалась от вылизанных до стерильности помещений тепличного комплекса.
Банки с какой-то жидкостью перемежались стопками бумаг, то здесь, то там виднелись записи формул, сделанные чем придётся на первой подвернушейся поверхности. И хотя Сола ровным счётом ничего не могла разобрать в зашифрованных надписях, она прониклась невольным уважением к этой троице. Было видно, что здесь работают не для отчётности, а по зову сердца.
Внимание девушки привлекла огромная запылённая колба, зажатая в углу между несгораемым шкафом и картотечной тумбой. Под слоем пыли слабо проглядывали контуры какого-то существа, напоминающие средневекового гоммункулуса из древних книг.
— Доктор Грегори, а что это?
На лице Энгуса появилась довольно странная улыбка. Он стер пыль с поверхности колбы и перед Солой предстало довольно странное создание. Небольшое, с слегка уплощенной головой хищного зверя, крупными ушами, плотным телом и длинными гибкими конечностями, оно плавало в прозрачной жидкости, недвижимое и явно мертвое уже весьма длительное время. Однако, благодаря формалину и прочим консервирующим веществам оно было все еще в неплохом состоянии - накаких признаков разложения. Шерсть его была крайне густой, хоть и короткой. Энгус смотрел на это странное создание с некоторой грустью.
- Это результат проекта, который так никогда и не был реализован. Где-то наши разработки пошли не так и создание это вышло... довольно свирепым. Нет, не к людям, конечно - уж это мы смогли ему привить. Но согласитесь, не всем приятно наблюдать за тем, как какая-то тварь с особой жестокостью изничтожает выводок каких-нибудь паразитов. Так что проект прикрыли. А жаль... Если бы не этот сбой... Оно было сообразительным, обучаемым. Мне было жаль, когда после провалившейся демонстрации его пришлось усыпить.
Грегори вздохнул и отошел от колбы. О том, что это существо стало основой их нового проекта он не сказал.
" Да уж... зубки очень даже..." - отметила девушка не без внутреннего содрогания.
- А знаете, говорят, на подземных этажах небоскрёбов иногда встречаются довольно странные мутировавшие существа. Некоторые мои знакомые утверждают, что это - результаты неудачных генетических экспериментов. Может поэтому, доступ туда разрешён только военным.
- Думаете Крысы также эксперементируют с генофондом?
Теперь уже Грегори зябко повел плечами, мысль о том, к чему могут привести подобные эксперименты навевала ужас.
- В этом-то и заключается наш нынешний проект - создать существ, способных противостоять Крысам и мутантам нижних уровней! Представьте только, сколько бы жизней это могло спасти. Небольшое и быстрое существо, с хорошим слухом и чутьем быстро могло бы найти засады Крыс, а стая таких созданий, лишенных страха смерти и боли могла бы связать ближним боем врагов, в то время как наши доблестные воины смогли бы продолжать обстрел! Это было бы крайне перспективной разработкой, но нам запретили!... Отказали в грантах и отправили выращивать ОВОЩИ! И это называется продуманное и мудрое управление в научной сфере?!
Сола порозовела:
- Вообще-то я имела ввиду лабораторные отходы наших учёных. Говорят, они чего только не создают в домашних условиях. Мне бы не хотелось думать, что вы способны создать и оставить в живых нечто потенциально опасное для людей.
Внезапно она перешла на шёпот.
- Но если вы правы... это же... вами могут заинтересоваться военные...

Сообщение отредактировал Uceus - 12-04-2010, 20:57

[Барон Суббота >>>]

24 (так-то!) сентября. Небоскребы.
(Оррофин и Хелькэ)

Прежняя квартира Морганы, в которой она оставила много воспоминаний и совсем не много, если быть точной, всего двоих родителей, - квартира эта располагалась на сто шестьдесят седьмом этаже, в самом конце коридора. И чем дальше они шли по этому коридору вместе с доктором Штейном, тем тише старалась ступать девушка. И тем неувереннее становилось выражение ее лица.
- Если я на нее нарвусь, она меня сожрет с потрохами, - пробормотала она, останавливаясь у двери. На секунду ей захотелось спрятаться за спину Натана, но она почти сразу убедила себя в том, что перед родительской дверью это будет недостойным поведением. Морган осторожно потянула дверную ручку вниз – щелчка не раздалось, но дверь подалась вперед. Девушка просунула голову в проем, выглядывая что-то в передней.
- Уф-ф, заходим, док, - она с явным облегчением пнула входную дверь. – Ее нет дома.
Коридор поражал чистотой и убранством. Обувь стояла на полочке, причем аккуратно разложенная по размерам. Коврик на пороге был идеально чист, как будто на него вообще не наступали.
- Уважаю аккуратность и порядок, - прокомментировал Натан, осторожно заходя внутрь.
Немного подумав, доктор разулся, дабы не пачкать наверняка чисто вымытый пол.
Моргана демонстративно осталась в кедах.
- Все хорошо в меру, док, - покачала она головой, - а ты представь, что у тебя в голове все так же, по полочкам. Лишнее выкинул, остальное расставил в нужном порядке. Свихнуться же можно. Пошли в комнату, - она прошла до конца прихожей и толкнула дверь.
В этом помещении можно было без труда узнать старую комнату Морганы. По обоям. точнее, по тому, во то они некогда превратились ее стараниями: карандашами и чернильными ручками на них, от потолка до пола, были изображены животные, силуэты, части человеческих тел, попалось несколько пейзажей... над столом узнавался автопортрет. Юная (лет пятнадцати, пожалуй) и пока еще длинноволосая мисс Рид смотрела на зрителя с некоторым ехидством, подмигивая одним глазом. Подпись над автопортретом гласила: "Из всех видов пыток наиболее жестоким является САМОВЫРАЖЕНИЕ".
За столом, аккурат под этой картинкой, стояла громоздкая печатная машинка, за которой работал мужчина. Наверное. Со спины невозможно было сказать, мужчина это или нет - с тем же успехом человек этот мог оказаться высокой женщиной. Особенно бросались в глаза его (ее?) волосы - длиной до лопаток, темные, чуть вьющиеся. Пальцы стучали по клавишам с завидной скоростью. Отвлекаться на гостей человек даже и не думал.
- Кхм, - Штейн чуть кашлянул и постучал костяшками пальцев по стене, пытаясь привлечь внимание. Другой рукой он бережно прижимал к себе драгоценный альбом. Попутно Натан подумал, что длинные волосы Моргане очень идут. А ещё, что её талант - это настоящий дар Неба.
Человек не обернулся, продолжая печатать.
Моргана вздохнула, подошла к нему и закрыла руками глаза.
- Угадай кто?
Руки мужчины в растерянности замерли над клавиатурой, потом одна из них потянулась вверх и назад, потрепала девушку по волосам.
- Джесси, девочка! - голос у него оказался низким и приятным, обволакивающе-медовым, с нарочито растянутыми гласными. - Пришла навестить старика-отца?
- Если старика, то я точно ошиблась адресом, - она отпустила отца и чмокнула его в щеку. - Привет, па. Она... на работе, да?
- Где же еще? - удивился тот. Обернулся, разглядывая Моргану. - Да, а платье тебе идет, зря раньше не носила.
- Спасибо, - Рид решила перейти к представлению. - Пап, вот это Натан...
Рид-старший дружелюбно улыбнулся и помахал рукой:
- Привет, Натан, дружище! Как дела? Давно не виделись...
Моргана кашлянула.
- Пап, вы незнакомы.
- Ах черт, - огорчился Рид. Встал со стула, протянул Штейну ладонь для рукопожатия. - Джонатан Рид, отец этого растрепанного чучела.
Натан тихо хихикнул и пожал протянутую руку.
- Натан Штейн. Я доктор и..., - он поколебался, - наставник, и надеюсь, что друг Морганы. Она много о вас рассказывала.
- Вот умница, - заулыбался Джонатан, - а в чем же вы... тьфу ты, прости меня Небо! Парень, не смей мне выкать, это еще вопрос, кто из нас старше!
Моргана прыснула в кулачок.
- Так в чем ты ее наставляешь-то?
- В медицине, разумеется, - Штейн развёл руками. - Ваша...твоя дочь поступила в высшее училище и будет знакомиться со всем, имеющем отношение к практике под моим руководством. Клянусь, я сделаю всё, чтобы она смогла стать хорошим врачом.
- Кем-кем? - улыбка сразу сползла с лица мужчины. Он повернулся к Моргане. - Врачом?.. Джесси, а как же твои рисунки? Ты... Ты правда хочешь заниматься этой ерундой? Возиться у кого-то в кишках?
Девушка опустила глаза и закусила губу.
- Ну... я... да, то есть, не совсем... Я, конечно, не бросила рисовать, не думай! Мне это нужно. Изучать человеческое тело, во всяких деталях. Чтобы совершенствовать реалистичность моего стиля, вот...
Джонатан выдохнул.
- Хвала Небесам. Я уж чуть было не сказал, что мать гордилась бы тобой.
На лице Натана было написано всё, что он думает о людях, пренебрежительно относящихся к медицине. Впрочем, высказывать он этого не стал, вместо этого перейдя к делу.
- Собственно, мы пришли для того, чтобы ты рассудил один наш спор.

[Хелькэ >>>]

- Да-да, с удовольствием! - оживился тот, хотя казалось, оживиться еще больше было невозможно. Джонатан засучил рукава мятой рубахи, энергично потер ладони. - Я великий судия, и все остальные - не чета предо мною! Так что у вас там за спор-то? Если что-то не поделили, просто отдайте мне, всегда рад.
- По-моему, это - вполне хороший выход, - робко вставила Моргана.
- Ну, не поделили - это не совсем верная формулировка. Скорее так: я намерен сделать Моргане подарок в связи с успешной сдачей экзаменов, а она не хочет принимать, потому что... а вот почему, объясни сама! Собственно, вот объект спора.
Штейн протянул альбом Джонатану, явно рассчитывая, что тот будет осторожен.
- Так-так, - тот быстренько развернул альбом, и глаза его сразу округлились. - Вот это си... красивая, говорю, женщина! Да и та, что рядом, тоже ничего...
- Собственно, дело в том, - пытаясь заглушить комментарии папочки, заговорила Моргана, - что эту штуку Натан притащил снизу, она наверняка стоила бы бешеных денег, если б ее продать, но это неважно, а важно вот что - это слишком ценная с точки зрения искусства вещь, чтобы отдавать ее в руки такому чудовищу, как я.
В продолжение всей этой речи Джонатан кивал, хмурился и морщил лоб. Когда девушка замолчала, он глубокомысленно изрек:
- Ни хрена не понял. Но ты глянь, как красиво, Джесси!
- Спасибо, я там уже все видела.
- Ничего ты не видела, если брать не хочешь. Ну где ты еще увидишь такие... груди, а?
Моргана мрачно посмотрела на отца. Потом - в вырез собственного сарафанчика.
- Вот уж и правда, папочка, мне их увидеть негде.
Джонатан возвел глаза к потолку.
Натан, ратующий за гармонию, всем своим обликом отразил несогласие с такой позицией, но снова промолчал.
- Я служил в армии, - наконец решил объяснить он. - В ЧБ. Однажды нашёл внизу... был так восхищён, что продать в голову не пришло даже в тяжёлые времена, а сейчас... у Морганы талант. В её руках этот альбом будет куда уместнее, чем в моих.
"А ещё, глядя на него, она не будет вспоминать убитых крыс. Никогда", - мысленно добавил он.
- Ты романтик и альтруист, - убежденно произнес Джонатан. - Но ты врач и бывший боец, значит, должен быть циником. Куча противоречий. Люблю таких людей. Джесси, возьми альбом, а если будешь сопротивляться, я в кои-то веки возьму в руки ремень. Ремень, которого твое счастливое детство было лишено, несмотря на каракули на обоях.
- Сам ты каракуль, - фыркнула Моргана. Альбом, надо отметить, взяла. - Я и в детстве рисовала не намного хуже, чем сейчас.
- Это гордыня, - поцокал языком Рид, - а гордыня - грех. Будь хорошей девочкой, Джесси, и люди к тебе потянутся.
- Еще скажи мне вынуть серьги из ушей. Хватит изображать из себя строгого папашу. И хватит называть меня Джесси, я тысячу раз говорила - бесит.
Слова звучали так, словно она смертельно обиделась, но было прекрасно видно, что глаза ее смеются.
Глядя на эту семейную идиллию, Штейн улыбался, сам того не замечая. Его собственные отношения с родителями нельзя было назвать идеальными, так что теперь, видя, что Моргане повезло хотя бы с отцом, он искренне радовался за неё.
- Вот видишь! Я же говорил, что тебе стоит его взять.
- Доктор Штейн, не давите на меня авторитетом, - девушка высунула язык.
Рид-старший в это время переводил взгляд с Морганы на врача, потом решился-таки спросить:
- Слушай, доктор, а как ты познакомился с моей девчонкой? Неужели в ней проснулась совесть и она вот так взяла и пришла учиться на медика?
- Скорее наоборот, - отозвался Натан. - Я искал художника и пришёл к Моргане по её объявлению. Увы, рисовать надо будет в условиях моего рабочего места, а для этого понадобится и допуск туда и некоторые знания анатомии. Поэтому и пришлось уговаривать её поступить. Я ничего не путаю?
- Ничего-ничего, - поспешно ответила Моргана, думая про себя: "Только не вдавайся в подробности, ради Великого Неба, никаких деталей!"
- Еще и работу, считай, нашла, - Джонатан вздохнул чуть ли не с завистью. - Как быстро взрослеют дети.
- Ну, Мори отзывалась о твоей деятельности с большим энтузиазмом, - пожал плечами Штейн. - А вообще, я считаю, что ей повезло с отцом, не примите, пожалуйста, за лесть.
- Ни в коем случае не приму, - пообещал Рид-старший. - Буду считать заслуженным комплиментом и гордиться... ведь мне их делают так редко, - он притворно вздохнул и бросил быстрый взгляд на недопечатанный лист.
- А я ведь говорила - заведи уже любовницу... Про что очередная книга, кстати? - поинтересовалась "Мори", указав на литературный труд. - Качественно или так себе?
- Как обычно, - развел руками Джонатан. - И надо поторопиться.
- Тебя не отвлекать?
Мужчина пожал плечами и улыбнулся.
- Детка, я всегда рад тебя видеть. Да, Натан, тебя тоже. Можете остаться на кружку чего-нибудь... но Мелани будет через час или два. Рискнете?
Штейн бросил быстрый взгляд на Моргану. Он, конечно же, понимал, что её мать - вовсе не настолько инфернальное существо, как та описывает, но уж очень у художницы выразительно получалось, а потому перед мысленным взором хирурга вставало скорее хтоническое чудовище, а не женщина.
Девушка замотала головой.
- Не-не-не! Моя дочерняя любовь имеет строго очерченную границу! И граница эта начинается ровно там, где начинает маячить мамочка...

[Барон Суббота >>>]

Джонатан кивнул с пониманием.
- Следовало бы сказать тебе, что ты существо глубоко неблагодарное, но это было бы гнусное вранье, а врать взрослым детям родитель права не имеет.
- Исторический момент, - Моргана захлопала в ладоши. - Ты признал, что я взрослая!
- Это ничего не значит, - зловеще ухмыльнулся Рид. - Ладно. Уходя - уходите. Но не забывайте возвращаться. Кстати, есть у меня подарочек вам... обоим, ага...
Он повернулся к письменному столу, выдвинул один из ящиков и с самого дна, разворошив кучу бумаг, достал средней толщины подшивку в картонной обложке без единой надписи.
- Поклянитесь, что откроете, только когда рядом никого не будет. Это будущий шедевр, за него руки поотрывают. Печатать умучился... сорок экземпляров!
- Клянусь моим скальпелем, - очень стараясь не представлять, что там может быть, отозвался Натан. - Кстати, Моргана, не забудь альбом-то...
- Не забуду, - буркнула она, явно стараясь не показывать радости. - И, безусловно, тоже клянусь. Всеми моими карандашами.
Джонатан очень загадочно улыбнулся и всучил ей книжку.
- Если сделаешь иллюстрации - заказчик в долгу не останется.
Она округлила глаза.
- Ты предлагаешь мне творческий тандем?
- Скорее, эксперимент. Книга с картинками - это же новое слово в искусстве! - в глазах у него плясали черти, и Моргана почувствовала скрытый подвох. - Собственно, вся эта книга - эксперимент... вот и поэкспериментируйте с доктором.
- Угу. Обязательно.
- И загляни, когда у тебя будет что ответить на мое деловое предложение.
- Да-да.
- И выметайтесь уже. Был счастлив повидаться.
Моргана обняла его на прощанье, помахала рукой и направилась к дверям, увлекая за собой Штейна (тот едва успел пожать Джонатану руку). Не успели они выйти за порог, как из комнаты снова бодро застучали клавиши пишущей машинки.
- Да, - уважительно протянул Натан, оказавшись в коридоре. - Такому небо по пояс, облака до пупа...
Моргана кивнула.
- Клевый, ага? Всю жизнь мечтала, что буду на него похожа.
- Ты похожа, - серьёзно подтвердил Штейн. - Просто ещё молода.
Рид шумно расфыркалась, а потом дружески хлопнула доктора промеж лопаток.
- Ценю твое старческое мнение! Серьезно, ты говоришь так, будто тебе лет под девяносто!
- Да я не то имел ввиду! - принялся оправдываться доктор. - Ну, в смысле, ты ведь моложе своего отца сильно...
Он заметил выражение лица Рид и отмахнулся.
- А, проехали!
- На целых двадцать с чем-то там лет, - усмехнулась она. нажала на кнопку вызова лифта, двери открылись сразу же, будто кабина их специально ждала.
Когда они медленно поползли вниз с металлическим поскрипыванием, Моргана вдруг заговорщицки ткнула его локтем в бок и сказала:
- Док, а ведь мы тут сейчас одни, так?
- Ну...да, - осторожно ответил Натан. -А что?
Она протянула ему подшивку.
- Давай, открывай. Вроде как по праву старшинства. Я ужасно хочу знать, что там.
Украдкой выдохнув (он-то грешным делом ждал кое-чего совсем другого), Натан развязал тесёмки и открыл папку.
- Ого, - сказал он, рассмотрев содержимое. - Однако.
Моргана тоже сунула нос в книжку... и обмерла.
- П-поэкспериментировать, значит?! - уши ее заалели от праведного негодования. - Ну я ему!
Первый разворот начинался красноречивым "Позиции "мужчина сверху"..."
- Кхммм, - брови доктора забирались тем выше, чем дальше он вчитывался.
- Интересно, - сказал он и добавил, не ведая, что повторяет вопрос, приходивший в голову очень и очень многим предкам в ту, довоенную эпоху. - Как же это вообще возможно?
Моргана, весьма мрачная, проворчала:
- Можно вернуться и спросить папочку. А вообще, по-моему, тут не так сложно... смотри, рука вот сюда, а ногу... ну да, наверное, сложно, но не оторвется же она, правильно?
- Не должна, хотя...знаешь, тут точно нужны картинки!
Она помрачнела еще сильнее.
- И мы приходим знаешь к чему? Мне-нужны-натурщики.
Тут она хлопнула себя по лбу с выражением осенения великой мыслью на узком личике и испустила страдальческий стон.
- Я идиотка, док... мое объявление! - она повернулась, глядя на доску объявлений, висящую в кабинке. Да, так знакомые доктору строки на белом листке все еще находились на своем месте. - Если кто-то и приходил по адресу, меня не было в квартире!
Моргана схватилась за голову.
- Меня спасет только чудо.
- Мори, успокойся, - он улыбнулся, очень надеясь, что не покраснел. - Мы же с тобой договорились, так что, на меня можешь рассчитывать - это точно.
- О небо. И как же ты один изобразишь мне двоих?.. - она быстро перелистала книжку. - И даже троих, черт...
- Скооольких? Кхм, я кажется запутался.
Моргана ткнула пальчиком в главу под названием "Увеселения втроем" и красноречиво повела бровями.
- Впрочем, это еще ерунда. Но вот как минимум двое нужны. Я даже согласна, чтоб они были одного пола... лишь бы они были!
- А я вот что-то на однополость как-то не очень согласен, - сказал доктор, тихо бледнея. - Нет, ты вчитайся!
- Я не хочу в это вчитываться! - возмутилась Моргана. - Здесь... здесь даже сюжета нет, что это вообще за...
Кабина вздрогнула, останавливаясь. Двери жалобно скрипнули и разъехались в стороны.
Рид отобрала книжку у Штейна и звучно ее захлопнула. Выходя из лифта, бросила через плечо с ехидной улыбкой:
- Хотя, не спорю, познавательных моментов тут полно...

[higf >>>]

Подземелья. Недалеко от фармацевтической фабрики
21 сентября, ближе к вечеру
(да, вы не поверите, но у нас еще 21-е)

Прошло совсем немного времени, но люди успели отбежать на порядочное расстояние - по меркам подземелий, конечно. Криле казалось, что она могла бы вернуться - девушка прекрасно запоминала дорогу. Но был ли в этом какой-то смысл? По крайней мере сейчас. Обратно - к щупальцам и обезьянам? Можно поискать другой путь или хотя бы переждать... Чем команда и занималась - они сидели и расслаблялись после короткой, но бурной схватки. Джек проверял оружие, а Крила уже проверила свое и просто отдыхала, прислонившись к относительно гладкому кусочку стену.
К стенке прислонили и Макса - приходить в себя.
Издаваемого неведомым монстром скрежета здесь не было слышно. А быть может существо просто замолчало. Ева прошлась взад, вперед, прислушиваясь и принюхиваясь. Через какое-то время Макс заворочался и сполз по стене вниз, бормоча что-то не вполне приличное.
- Очнулся? - спокойно окликнула его Крила.
- Кажется, эта дрянь ударила меня по голове, - выдавил Макс, обхватив ладонями свой череп, - Вот ведь стервятникова пожива.
Джек коротко хохотнул. Крила задумчиво ответила:
- Все равно нельзя было вытащить тварь. Или она гибла одна, или вы оба.
- Образец? - встрепенулся Макс, но тут же скривился, схватившись за голову, - Вы не спасли мой образец?!
- Как? - холодно спросила девушка. - Я уже сказала все варианты, что были.
Макс нахмурился, припоминая последние события, и в голосе его прозвучало подозрение:
- Постой-ка... это та тварь меня ударила?
- Там в суматохе было ничего не разобрать, - встрял Джек, отложив оружие. Ствол коротко звякнул о камень, породив слабенькое эхо, которое умерло почти на месте.
- Но вы меня вытащили... - не отставал Макс, все еще пытаясь припомнить, - значит, видели...
- Вот именно, - перебила его Ева, - Тебя вытащили. И ты мог бы сказать спасибо тому, кто это сделал.
- Лучше б вы вытащили мой образец! - огрызнулся Макс.
- Кажется, тебя стукнули слишком сильно, - в голосе Крилы прозвучало раздражение. - Все можно восстановить, кроме нас самих.
- Это ненадолго, - с сарказмом заметил Макс, - Спасибо, что оставили меня на растерзание Торссона.
- И дальше вытащим, - подытожила девушка. - Помогать нам в этом будешь?
Макс завозился у стены, наощупь проверяя сохранность вещей, и вдруг громко вскрикнул:
- Шестиног!
- Что с ним? - спросила Крила.
Джек снова хмыкнул.
- Его нет! - взвыл Макс.
Девушка выругалась:
- Проклятые небеса! Я не видела, когда он исчез!
Макс, приглушенно ругаясь, продолжал проверять вещи.
- Если он еще не стал закуской, то теперь, вероятно, но пути к дому... - голос звучал хмуро.
- Ты это серьезно? - встряла Ева, - А я думала, ты шутил, когда рассказывал...
- О том, что наши питомцы не только на шашлык и шкурки годятся? - иронично продолжил за нее Макс, - Именно.
- Если так, я бы с удовольствием сейчас поменялся с ним шкурами, - заметил Джек. Сдается мне, у него без нас шансов выбраться больше, чем наоборот.
- Не зови беду, - откликнулась Крила. - Ну что, еще отдохнем? Макс, ты как?
- Прекрасно, - раздраженно отозвался тот, - Настолько, что собираюсь вернуться и наловить для шефа еще десяток обезьян.
- Предлагаю все-таки двинуть в другую сторону, - сказал Джек.
- Обезьяны, наверное, уже угомонились, - не отступался Макс, - А эта тварь... подберемся и поглядим, там ли она еще.
- Все это хорошо, - подала голос Ева, - Но я тоже склоняюсь к мысли поискать другой путь.
- К обезьянам тоже может вести не одна дорога, - заметила Крила. - Подумай сам - они же там развелись. Не друг друга же все это время жрали.
Темнота, скрывающая Макса, отозвалась трагическим вздохом.
Трое против одного - выбор направления был очевиден.

(с Reylan)

[Reylan >>>]

+ Хигф

Несколько раз ход разветвлялся и, чтоб не запутаться, они все время сворачивали в самый левый проход.
Были ли это еще подвалы фабрики? Ходы, прорытые предками? Или мрачные коридоры проложили новые обитатели? Они неизбежно вели вниз, и Крила высказала предположение, что так они доберутся до чертогов самого Дахара, куда тот укрылся, опаляемый злым огнем небесного соперника. Но шутку не поддержали, Джек мрачно буркнул что-то в ответ, и девушка замолчала. Наверное, у всех стали зарождаться мысли, что идея Макса была не самым большим злом.
Но подземелья словно чувствовали в своей каменно-металлической, ржавой и пыльной утробе мошек-людей и не хотели отпускать их обратно из своего чрева, подкидывая приманку за приманкой. Коридор внезапно пошел вверх и впереди раздался шорох, в котором было что-то знакомое.
Легкий скользящий звук едва касался слуха и возникал то сверху, то сбоку, а то будто даже со спины. Ева зябко поежилась, Макс оглянулся и прошептал:
– У меня одного чувство, что мы не одни?
Слабый свет фонарика метнулся по стенам, запутался в пыльной темноте, не выхватив ничего подозрительного. Крила уменьшила его яркость до предела – у тех, кто шумел, тоже могли быть глаза. Ее очертания были едва видны, но слабый взмах рукой – призыв к отступлению – оказалось возможно различить.
Звук повторился ближе и снова точно из нескольких мест одновременно. Макс краем глаза заметил, как что-то едва различимое метнулось наискосок по стене. Он резко обернулся... и в следующее мгновение почувствовал, что летит. Последним, что он запомнил, было тело Евы, безвольно и плавно опускающееся на пол.
Джек не успел ничего ни понять, ни почувствовать, а вот Крила ощутила укол, с удивлением поднесла к лицу ладонь, из которой торчала странная иголка – уже чувствуя, как слабость охватывает ее изнутри, но еще пыталась бороться. Точнее, ей казалось, что она пытается, в то время, как обмякшее тело заваливалось набок.

Первым вернулся слух. Звук струящейся воды действовал странно-умиротворяюще. Тело ощущалось, но казалось каким-то невесомым, в воздухе витал незнакомый свежий аромат. Макс не знал, где он находится, но, к вялому и быстро прошедшему удивлению, и это казалось совершенно не важным. Он медленно и неохотно разлепил веки. Вокруг царил полумрак. Источник света ощущался где-то вне области его зрения. Мягкий, голубоватый – он лился откуда-то сбоку, рассеивая темноту ровно настолько, чтоб можно было разглядеть лежащих рядом людей. Макс с трудом заставил себя протянуть руку и потрясти за плечо лежащего рядом.
Из трех возможных вариантов ему попался не самый удачный – это оказалась не одна из двух девушек, а Джек, который пробурчал что-то, но не очнулся.
Столь наглое игнорирование почему-то разозлило Макса, придав тому сил. Извернувшись, он довольно грубо пнул Джека ногой в бедро и буркнул:
– Проснись, обезьянья рожа!

[higf >>>]

Судя по всему, Джек был не из состоятельных. Во всяком случае, отдельного жилья не имел и, как во многих стаях, был знаком с теснотой общих спален не понаслышке. Он, не открывая глаз, явно отработанным движением ткнул в сторону Макса локтем и ответил:
– Сам ты рыло! – и только потом открыл глаза, поморгал и начал осматриваться, после чего наконец выдавил. – Задница Хшорру, где это мы?
– Похоже, именно там... – полупростонала приходящая в себя Крила.
– Что с нами было? – вопрос Макса вряд ли был рассчитан на получение ответа. Сам Макс перекатился на живот, поднялся на четвереньки и подполз к все еще лежащей без движения Еве, прислушался к дыханию. Похоже, девушка пока спала.
Макс огляделся.
Они находились на небольшом каменном пятачке, окруженном медленно бегущей водой, непроглядно темной, так что сложно было определить глубину. Стены пещеры терялись во мраке, лишь с одной стороны из аркообразного проема лилось то самое голубое свечение.
– Не знаю, – Крила уже обшаривала взглядом все вокруг, – но что бы это ни было, оно забрало оружие и снаряжение. Это, наверное, признак разума такой, да, Макс?
– Забрать пожитки? О, да! Это еще какой разум. Хотел бы я поговорить с этим разумом с глазу на глаз, – угрюмо отозвался Макс и потряс Еву за плечо. Этим, впрочем, и ограничился. Та сонно пробормотала что-то, не открывая глаз.
– И я, – Джек разминался, пытаясь снова ощутить не совсем послушное тело, и то и дело сжимал кулаки.
Крила последовала его примеру.
– Увидим. Надо думать, раз взяли нас живыми, захотят поговорить. Мы же не можем быть у летунов? Да нет, они бы так глубоко не полезли.
– А еще может быть, они падальщики, – с угрюмой ухмылкой предположил Макс, – Дождутся, пока мы тут, на островочке, сами помрем. Еще не известно, чем это они нас. Вон, Ева так и не проснулась.
Макс поднялся и ощупал себя, затем скорчил страшную гримасу.
– Знаете, что делают некоторые пауки со своими жертвами? Сперва впрыскивают яд, а затем ждут, когда внутренности сами превратятся в кашу!
И он принялся разминать конечности, точно проверяя, не случилось ли с ними еще что-то ужасное.
– А добить чем-то по голове не проще было? – удивилась Крила. – Может, это какая-то стая, которую мы просто не знаем?
– А если по голове добить, то тело твое не успеет свариться в собственном соку, – попытался пояснить Макс, – Так, я хочу посмотреть...
Он не договорил, шагнул к краю каменного пятачка, наклонился над темной водой. И едва успел отскочить: из темной глубины, разбрызгивая холодную воду и тускло поблескивая, взметнулись прутья окружающей островок решетки.
Макс перевел дух и собрался выругаться, но слова так и застряли в горле. Прутья плавно извивались, и каждый из них был увенчан небольшой треугольной красноглазой головой.

(продолжаем приключения с Рейлан)

[Reylan >>>]

Подземелья. Все дальше от фармацевтической фабрики
Ночь на 22 сентября? (персонажи не могут сказать точно))
Удивительно, но все еще с Хигфом.

Яростный оскал, повторенный в десятках лиц, мог напугать кого угодно, словно зло, царившее наверху, спустилось до глубин и пришло сюда. А людям некуда было деваться с маленького острова, у них не было даже оружия. Джек внезапно опустил голову, как-то сник. Крила, напротив, сжала кулаки.
Затем из воды выплыла человеческая, как им показалось, фигура. Но так думалось только в первый миг, по сравнению с уродливой живой решеткой. Да, она имела две руки, две ноги и голову, но кожа была совсем не такая, как у людей, и даже не как у летунов, а землисто-черная, со странными синеватыми пятнами, лишенная и намека на растительность, будто у змеи. Но все же он боролся со впившимися в него щупальцами, а те... вот-вот разорвут на куски. Крила вскрикнула, кинулась к краю и... остановилась. Первое впечатление оказалось ошибочным. Урод не сражался, а поднимался на растущих из него кусках плоти, извивающихся, как у осьминога. Огромные белесые глаза смотрели бесстрастно, если вообще смотрели, и было в них что-то странное.
Макс, с момента появления решетки так и не сказавший ни слова, хрипло втянул воздух. Глаза его расширились еще больше.
Следом за первым чудовищем из воды вынырнуло второе, затем третье. Ловко вскочив на ноги, они остановились в нескольких шагах от островка по щиколотку в воде – должно быть в этом месте под водой имелось возвышение.
Их невозможно было разглядывать без отвращения, но в то же время они вызывали любопытство. Мерзкие щупальца, растущие из их тел, располагались по-разному: у одного начинались как будто от шеи, у другого шевелились в районе живота. В белоглазых лицах угадывалось что-то смутно знакомое. В чертах, хоть и искаженных, явно прослеживались расовые особенности людей, живших когда-то на поверхности.
– Зачем вы пришли сюда?
Это не сказали, скорее как-то просвистели. Даже непонятно было, кто из уродов сделал это. Слова с трудом можно было разобрать – настолько чуждо они звучали, будто язык кто-то коверкал, выдирая буквы.
– Они говорят, – потрясенно выдохнул Джек.
Уроды переглянулись, и губы их исказило некое подобие не то улыбки, не то оскала. Пара щупалец, извиваясь, поднялись, приблизились к решетке и замерли, покачиваясь.
Макс наконец справился с голосом и медленно произнес:
– Это вышло случайно.
Уроды не ответили. Они просто молча стояли, глядя своими бесцветными, будто лишенными зрачков глазами. Макс обернулся на спутников и пожал плечами.
– Кто вы? – спросила Крила, взяв себя в руки. Или она думала, что смогла это сделать, но звук вышел сорванным, совсем не похожим на ее обычный тон.
– Люди, – прозвучало в ответ. – А вы?
Джек истерически засмеялся. Макс поспешно отвесил тому подзатыльник.
– Мы оттуда... сверху, – было так непривычно говорить это, Крила с трудом смогла высказаться, и "сверху" – было так неприятно, словно они пришли от летунов.
– Ты говоришь правду, – подтвердил один, у которого два коротких щупальца росли из ушей. – Продолжайте.
– Чем вы нас усыпили? – требовательно спросил Макс и указал на бесчувственную Еву, – Почему она до сих пор не проснулась?
– Н'гхукфса-а, – произнес один из уродов после паузы. Во всяком случае, примерно так расслышал и запомнил Макс, – На всех по-разному действует.
– На всех по-разному? – переспросил Макс, – И на многих вы уже опробовали?
– Похожие-на-людей сверху вы первые. Те, кто могут говорить.
Макс подозрительно поморщился. Странный ответ вызвал сразу ряд вопросов. Впрочем, он сомневался, что на них кто-то даст ответы. Не сейчас, во всяком случае. Пока что расспрашивают все-таки их.
– Мы оказались здесь случайно, – девушка действительно попыталась продолжить рассказ. – На нас напали обезьяны... звери, мы бежали, а потом в коридорах не было других выходов.
Джек молчал – похоже, он был просто не в состоянии говорить, словно не понимал, где находится и кто эти существа. Впрочем, будто Макс и Крила понимали...
Мутанты вновь переглянулись между собой и прошипели что-то тихо и неразбочиво. Максу показалось, что он различил среди искаженных слов "коридор" и "закрыть", но не мог быть уверенным до конца. Даже когда эти, с позволения сказать, люди обращались к ним и говорили громче, слова их были сильно исковерканы.
Один из них шагнул вперед и коснулся щупальцем нескольких прутьев живой решетки. Те из них, до которых он дотронулся, медленно поползли вниз и вскоре скрылись в воде, открыв в клетке проход.
– Идемте, – предложил мутант и добавил: – Советую вам ступать точно следом, если не хотите искупаться.
И он шагнул прочь от островка, все также бредя по щиколотку в воде. Второй последовал за ним, а третий остался, ожидая, пока пленники покинут свое узилище.
Макс покосился на Джека и подтолкнул его к выходу, поднял с земли Еву и взвалил бесчувственное тело на плечо. Крила устроилась за Джеком, посматривая на него с некоторой тревогой.

Сообщение отредактировал Reylan - 13-06-2010, 0:06

[Хелькэ >>>]

25 сентября. Небоскребы. Столовая и не только.
(в дело вступают НПС)

Народу было почему-то мало. Вернее, так - за столами не было почти никого, а вот очередь все равно была длинная. Оно и понятно, большинство желало получить свои продукты и унести их домой, а не торчать тут, в царстве унылых, заляпанных жиром столешниц и покосившихся стульев.
Общепит. Карточки. Атмосфера просто убивала.
Моника сидела над стаканом чая, постукивая ложечкой по его стеклянным бокам, и мрачно думала о вчерашней встрече с доктором Штейном, военным врачом в отставке. Она сначала и правда решила - доктор решил их напугать, может, отомстить за ее слова (абсолютно честные, между прочим!)... оказалось, что лихорадка Уингерта действительно была в прошлом году. И от нее действительно умирали.
Убедившись, что никого особо рядом нет, Ника украдкой принялась изучать свои колени под столом. Сыпь никуда не исчезла, как девушка ни старалась себя убедить в том, что это легкое раздражение и...
И, черт возьми, она действительно потеряла в весе за последние три недели.
"Если завтра не пройдет, пойду к медикам", решила она. "В крайнем случае послезавтра".
- Мисс...? Не занято за столиком? - послышался дружелюбный голос.
Ага, еще чего. Одинокий мужчина желает составить компанию, знаем мы таких.
- Занято. Мной. Тут еще куча других столиков, - Моника решила не проявлять симпатии. Непрошеных собеседников не хватало... хотя, наружность у мужчины была приятная, располагающая.
- Но такая печальная девушка только за одним, - он хохотнул и уселся рядом без спроса. Резко посерьезнел: - Случилось у вас что?
- Да нет, - неожиданно для себя ответила Ника. - Нормально все. Ну, или будет нормально...
Почему-то привычное "не ваше дело" так и не сорвалось с языка.
- От всей души желаю, чтоб было нормально, - закивал мужчина. Пододвинул к ней пирожное, с которым и подошел. - Угощайтесь.
- Вы стояли огромную очередь, чтобы угостить меня сладким?
- Да мне без очереди, - улыбнулся он, - я в отставке. А чтобы развеять ваши сомнения... да. Я к вам подкатываюсь, клеюсь, пытаюсь флиртовать, или как вы это еще называете... Потому что мне понравились ваши глаза. Они будят во мне воспоминания. Дают покой.
Мужчина заглянул ей в лицо... и Моника с удивлением подумала, что его глаза, пожалуй, тоже что-то в ней будят. Что-то такое, вполне определенного толка.
А и демоны с ней, с лихорадкой. Она ведь пообещала себе больше не париться по этому поводу сегодня? Вот сегодня и не будет!
Еще она вспомнила, что и квартира у нее сегодня свободна - отец на нижних этажах заступил на дежурство.
Все сложилось как-то мгновенно, еще до того, как они вышли из столовой вдвоем...
То, что было после, складывалось уже не так мгновенно. Скорее - медленно, со вкусом, со знанием дела и с истинным наслаждением этим делом.
Потому что это тоже давало покой.

- Хей, Ники, открывай, Аякс пришел! - парень, с черным пакетом в руках, три раза постучал по косяку, довольно громко.
Вообще-то, он обещал отнести Монике эти вещи (несколько деталей к аппарату для вываривания аквавиты) еще на прошлой неделе, но как-то так получилось, что... получилось как обычно, и Аякс пришел только сегодня, предусмотрительно узнав, когда именно ее отца не будет дома - потому что детали ей придется где-то прятать. До поры до времени.
Ники, однако, открывать не желала. Аякс хотел было развернуться и уйти, потом, будто по наитию, все же потянул вниз ручку двери... та скрипнула и - открылась.

Впоследствии он так и не смог вспомнить, что сделал сначала, увидев кровь, - заорал или уронил чертов пакет; но трубки для аппарата, сделанные из тонкого стекла, разбились в мелкие осколки, и никакое обвинение Аяксу впаять не смогли.
Да и вообще непонятно, кого было обвинять в таком. Девчонку словно разрезали по линиям, вывернув наизнанку. И умудрились не оставить никаких следов.
Кроме следов крови, что были повсюду - на окне, на полу, на диване, на стенах...
- Вызовите кого-нибудь из медиков, у кого нервы покрепче, - попросил офицер, глядя, как смотритель этажа спешно скрывается в санузле, зажимая рот. - А вы пока... ничего не трогайте. И не смотрите в сторону тела.
Впрочем, он и сам не считал, что то, что осталось, можно назвать телом.

Сообщение отредактировал Хелькэ - 22-06-2010, 22:46

[Барон Суббота >>>]

Этим утром на первом медицинском все было... тихо. Пара пациентов, отвратный на вукс кофе в перерыве, обычный треп медсестер. Из-за временного затишья в стычках с крысами количество пациентов в ампутационном резко уменьшилось; реанимация тосковала по свежей крови.
Поэтому офицер в униформе, пронесшийся по этажу и сунувшийся в диспетчерскую с вопросом: "Кто из врачей свободен?", вызвал нездоровое любопытство.
- Ничего серьезного, - махнул он рукой, когда пара медсестричек словно бы случайно подошли поближе. - Просто нужен врач. Дайте любого.
- Сейчас свободен... ну, спросите доктора Штейна. Он вон в том кабинете, - ответила диспетчер, украдкой разглядывая полицейского. Но тот был при исполнении и отправился к указанной двери, даже не поблагодарив.
Что косвенно подтверждало - "ничего серьезного" было большим враньем.
Офицер постучал в дверь и сразу вошел, не дожидаясь разрешения.
- Доктор Штейн? - осведомился он.
Доктор Натан Штейн был занят любимым делом: курил и читал, забросив ноги прямо на стол. Должно быть, предавался этому занятию он уже достаточно давно - в комнате вдох равнялся приличной затяжке. Увидев посетителя, доктор, чудом удержав равновесие, сбросил ноги со стола и потушил сигарету.
- Прошу прощения, - сказал он, поправляя галстук. - Не ждал посетителей. На что жалуетесь, офицер?
Тот тщательно прикрыл за собой дверь, подошел к столу и шепотом сказал:
- Я не жалуюсь. Нам нужен врач на освидетельствование трупа. Дело серьезное.
- Так-так, - Штейн, не глядя, вдавил сигарету в пепельницу и двинулся к шкафу. - Я так понимаю, требуются медицинские показания для протокола. Что там такое, что ваши отрядные не справились?
- Там надо сначала по кусочкам собрать, прежде чем какие-то показания записывать, - буркнул полицейский. - Мы решили не рисковать. Да и нервы у него ни к черту, старик уже... у вас, я надеюсь, крепкие нервы?
- Крепкие-крепкие, не волнуйтесь, - отозвался Штейн, доставая из шкафа небольшой чемодан с полевым набором инструментов. э
"По кусочкам? - эхом отозвалось внутри. - Что же это, газ взорвался где-то на нижних уровнях?"
Перед глазами, правда, мелькнула вовсе не картина бытовой трагедии, а зыбкое видение гранаты, влетающей в крысиную хибару.
- Идёмте, офицер, я готов.
Выйдя из отделения, направились они, как ни странно, не вниз, а наоборот, сильно вверх - как смог разглядеть Натан, коп набрал на лифтовой панели "182", жилой этаж, причем из фешенебельных.
- Я хотел вам еще сказать, - сообщил офицер несколько отстраненно, - там следователь вам, конечно, это повторит, но я тоже предупредить хочу. Вы... не болтайте о том, что увидите.
- Разумеется, офицер...я понимаю такие вещи, - было ему ответом
По коридору они прошли быстрым шагом, явно стараясь не попасться кому-нибудь из жильцов. Коридор вовсе не был оцеплен, как это могло ожидаться, да и не только коридор - даже ячейка.
Как будто ничего не случилось.
Ну а то, что творилось в комнате за дверью, совершенно ниспровергало эту тихую житейскую идиллию, не оставляя от нее ни следа. У дивана, прислонясь к стене, стоял второй офицер, как две капли воды похожий на первого, только чуть выше, - и массировал виски, опустив голову. Еще один человек, в гражданском, смрачным выражением лица курил сигарету. Увидев вошедших, он удовлетворенно кивнул, затушил окурок о тослтую кожаную перчатку и снял ее, протягивая Штейну ладонь для рукопожатия.
- Захария Остин, - представился он, - следователь.
- Натан Штейн, полевой хирург в отставке, - представился доктор, как и всегда, в таких случаях. - Что тут у вас случилось?
- А вы вот, полюбуйтесь, доктор...
Остин отступил в сторону, предоставляя Натану оценить всю картину.
За дальним краем дивана, возле батареи, лежало... тело. Когда-то оно все-таки было телом, и, пожалуй, даже женским. Определить точно (во всяком случае, при рассмотрении издали) было невозможно, так как во-первых, с конечностей была наполовину отделена кожа, а мясо - разрезано до кости; во-вторых, от горла до паха туловище было так же вскрыто и гротескным образом вывернуто наизнанку. Внутренние органы, некоторые даже без повреждений, были... аккуратно разложены рядом с телом. Голова, запрокинутая назад, смотрела остекленевшими глазами в потолок, довершая чудовищную картину. Девушку "разобрали", как куклу, и распотрошили - будто хотели убедиться, что внутри у нее не вата.