Серотониновый Голод, летопись обреченного мира

[Тельтиар >>>]

Здравствуйте дети, сегодня я расскажу вам добрую и веселую сказку...


Итак, прикл, повествующий о противостоянии "крыс" и "стервятников" объявляю официально открытым, а это значит, что игроки могут приступить к написанию постов в соответствии с их планами. Однако мастер настоятельно рекомендует и советует придерживаться единого временного пространства, не забегать вперед и не отставать от основной массы играющих более чем на половину игрового дня, во избежание возникновения путаницы. Отыгрыш воспоминаний и флэшбэков при этом разрешен и категорически приветствуется.

Слабонервных, несовершеннолетних и беременных заранее предупреждаю, что прикл будет жестоким, даже очень жестоким, но в рамках правил и при непосредственном контроле со стороны администрации.

На этом вступительную часть считаю законченной


Говорят, что была война, каких человечество еще не знало. Теперь города лежат в руинах, реки и моря отравлены нечистотами, леса обратились в безжизненные пустыни, а немногие выжившие изменились неузнаваемо. Единственный очаг цивилизации в умирающем мире – Поднебесный Город, с его прорезающими толщу облаков небоскребами. Как удалось этим величественным зданиям уцелеть во время войны, никто уже не помнит, главное, что они пригодны для жизни. Более того, после необратимых климатических изменений, облака опустились слишком низко, и только возвышающиеся над ними верхние этажи небоскребов Поднебесного получают солнечный свет, в то время как на поверхности планеты царят вечные сумерки.
В этих огромных домах живут люди, «настоящие люди». Потомки угасшей цивилизации, наслаждающиеся остатками ее благ, солнечным светом и нормальной едой, которую выращивают в теплицах на крышах. В то время, как внизу копошатся стаи «недочеловеков», мутантов и выродков – «крыс», как их называют Небожители.
Война не завершилась, она идет до сих пор...



Восточная окраина города. 19 сентября, 6:30 утра.


Костер давал тепло, но неприятно слепил глаза – жители подземелий яркий свет не любили, да и к темноте были более привычны. В последнее время наверх подниматься стало еще опаснее, чем раньше – стервятники совсем озверели, стоило только зазеваться, и сквозь толщу облаков опускались летучие аппараты, несущие смерть. Снайперы летунов редко промахивались.
За прошедшую неделю стая потеряла троих людей, устроивших вылазку на поверхность – кто-то пустил слух, что Абалкины сбили вертушку, и там осталось чем поживиться после чокнутой семейки. Возможно, это действительно было так, но в итоге парни попали в засаду – двоих расстреляли на месте, едва только они вылезли к обломкам, а третий был вынужден застрелиться, чтобы не оказаться в плену.
Хастан Куоре запретил подобные вылазки по крайней мере пока все не уляжется, хорошо еще стервятники не смогли взять его людей живыми, а то пришлось бы искать новое место для стаи. Еще этот Старший, или как там его называли… подмял под себя полгорода, ручищи загребущие-то! Куоре тоже получал «предложение» присоединиться, вот только какая ему с того выгода? Здесь у него стая в кулаке! Пропитание есть, опять же, если чего еще надо – так Абалкины под боком, достанут, эти умеют, если попросить правильно и взамен предложить чего. Девок, например. Хастан даже в этом свои интересы преследовал – а ну как в стае потом такие же удальцы родятся, как «безумная семейка», это ведь приток свежей, могучей крови! А признавать власть кого бы то ни было, он не хотел – подумаешь, явился какой-то хрен с идеей надрать летунам задницы, нет, идея-то конечно, сама по себе очень заманчивая, но Куоре подставляться под пули не хотел и предпочитал посмотреть на будущую бойню издали, а еще лучше – только на ее результаты.
«Нет уж, спасибо, мы как-нибудь сами», сказал он раскосому приспешнику Старшего. В глазах этого убийцы тогда полыхнула самая настоящая ярость, но он пришел с небольшим отрядом, а у Хастана рядом были все воины стаи. Посланец говорил что-то еще о новых временах, о том, что все меняется, что все хоть сколько-нибудь значимые стаи это поняли и объединились под началом его господина.
Что же, если Анджей хочет быть на побегушках, никто ему не запретит, но Куоре становиться лакеем у неизвестно кого не хотел. Не для того он стаей руководил двадцать лет, как до него отец и дед.
Нет, решительно надо было перебираться ближе к окраине, там и стервятники не так лютуют, и этот Старший щупальцами не дотянется. Ведь из-за него же все, из-за мерзавца! В возможность победы, окончательной и неоспоримой, Хастан не верил, а вот в то, что потуги самозваного главаря разозлят летунов – в этом сомнений не оставалось. Только люди умрут… Как тогда, десять лет назад, когда объявился змееглазый пророк, вещавший о скором единстве земных с небесными. Люди пошли за ним, пошли под пули стервятников, а сам он исчез. Теперь-то объявился снова, так, словно он нужен кому – и без него прекрасно жили, и без Старшего прожить можно.
Куоре поворошил поленья в начавшем было затухать костре. Единственный электрогенератор, и без того едва работавший, он почти не включал, берег энергию. Покидать насиженные места не хотелось, тем более стая начала расчищать завалы в тоннеле метро, и через несколько месяцев можно было бы пустить по путям состав, конечно если бы удалось договориться со стариком Иеремией (который тоже теперь со Старшим дружбу водит). Хастан не переставал удивляться, как это гордые и могущественные предводители стай, имея людей и ресурсы, терпят над собой этого. Неужели он настолько силен? Быть может, все же стоило согласится на его предложение?
Нет! И еще раз нет! Он решительно сковырнул истлевшее полено и прищурился, когда огонь полыхнул слишком ярко.
Сидевший рядом на складном стуле Кавазар неестественно дернулся и, опрокинув сидение, свалился, хватаясь за сердце, на ладони ему хлынула кровь. За мгновение до смерти Хастан понял, что уходить надо было сразу, как только его людей поймали у сбитого агрегата, а затем пуля раскроила ему череп.

Мощные фонари вспыхнули сразу же, как началась атака – слепящие лучи вспороли пространство, выхватывая из спасительной темноты силуэты крыс, загрохотали выстрелы, эхом отражающиеся от стен и потолка. Бойцы Черной Бригады больше не скрывали своего присутствия. Они уже подобрались достаточно близко, незаметно расправившись с немногочисленными часовыми – тогда в ход шли ножи и бесшумные пистолеты, теперь же настало время раскаленного свинца. Два пулеметчика методично зачищали помещение, скрываясь за железными щитами, установленными их товарищами, опасаясь не столько сопротивления крыс (те были ошеломлены и подавлены), сколько предательских рикошетов, ведь пуле все равно свой или чужой.
Несколько врагов заняли оборону за большими ящиками, яростно отстреливаясь и прикрывая бегство сородичей. Один из бойцов, пытавшийся добраться до них, теперь отползал в угол с простреленной ногой. По сигналу командира, сразу несколько солдат направили фонари на этот очаг сопротивления, ослепляя врага, этим удалось выиграть всего пару секунд, но сержант Кэннис успел подобраться на расстояние прицельного выстрела из гранатомета. Прогремел взрыв, на обломки и ошметки тел с потолка посыпалась кирпичная крошка.
Вышибив дверь, двое бойцов ворвались в генераторную – первый перекатом, второй прикрывая сзади. Оба выстрелили почти одновременно, не оставляя крысе ни единого шанса. Тщедушное тельце выродка отлетело к стене, и медленно сползло по ней на пол, роняя самодельное ружье. Вошедший первым солдат дернул рубильник, запуская генератор. Медленно, словно нехотя, начали загораться старые лампочки, сохранившиеся еще с довоенных времен, освещая результаты побоища.
Изуродованные тела, числом не менее тридцати, распластались на полу, некоторые были обезображены до такой степени, что больше походили на груды фаршированного свинцом мяса. Кэннис довольно скалился, еще бы, ведь за последнее время это было единственно сражение, в кажущейся бесконечной череде бесполезных вылазой, всегда завершавшихся отступлением Черной Бригады. Ни Крысолов, ни другие офицеры о цели подобных мероприятий не распространялись… так что сейчас для изголодавшихся по вражеской крови бойцов наступил настоящий праздник.
Несколько бойцов деловито добивали раненых врагов ножами и прикладами, чтобы не тратить патроны.
- А разве доктор Лекс не просил доставить ему парочку живьем?
- Все равно истекут кровью, - небрежно бросил Кэннис.
Не хватало еще с мутантами возится.
- Зачистить прилегающую территорию, обыскать комнаты и тайники, - отрывисто приказал лейтенант.

Оставшиеся без вожака, крысы бежали в полнейшем беспорядке, стараясь спастись, найти безопасные тоннели, забиться в свои норы и не показывать оттуда носа, пока не минует опасность, однако военная операция была спланирована достаточно тщательно, чтобы не допустить этого. Все наиболее значимые пути отхода перекрыли солдаты, получившие приказ открывать стрельбу на поражение сразу же по появлению врага. Старики, самки с детенышами – все они попали под шквальный огонь. Позже, когда все закончилось, лейтенант Гэрриан велел солдатам набросать горку тушек убитых крыс посреди помещения, а сам взобрался на нее и велел кому-нибудь сделать зарисовку своего триумфа. Офицер знал художницу, которая потом могла сделать из этого весьма впечатляющую картину.
Стая Хастана Куоре прекратила свое существование.



В главных ролях:
Крысы:
Ivory - Клео Астерре, Айвори Васса, Рори Резако, а так же народные массы довольно крупной стаи.
Нер-Тамин - Анджей Стейвер, а так же народные массы другой крупной стаи. Rockerok - Рок, Гром и небольшой отряд на мотоциклетах.
Deathlord - старик Иеремия и экипаж поезда;
Severyn - Жики Живалду, Захария Бизли.
Higf - Некман Торссон
Reylan - Макс и Магдалена
Scorpion(Archon) - Удав Энкиду и его подручная Джил.
Аккеран - братья Абалкины

Небесные:
Морской Дьявол - Гислер Райл, Артур, Вика, а так же большая часть Черной Бригады.
Deathlord - доктор Александр Клеменс, исследователь.
Оррофин -доктор Натан Штейн, хирург.
Хелькэ - художница Моргана Рид.
Kinna - военный Горан Митчел.
Severyn - капитан Бенджамин Гроссет, военный летчик.

Сообщение отредактировал Тельтиар - 19-08-2009, 19:34

[Киберхаг >>>]

14:30
Кабинет Крысолова в Небоскребе
Совместно с Тельтиаром
В кабинет Крысолова раздался осторожный, но настойчивый стук, затем дверь медленно творилась. Солдат, вошедший в помещение не принадлежал к Черной Бригаде, и выглядел весьма взволнованным, но старался держаться как подобает. Несомненно, со временем парень надеялся вступить в Бригаду.
- Командующий Райл, господин Валентайн хочет вас видеть.
- Зови, - приказал Крысолов. Когда спина солдата оказалась в районе проема двери, Райл встал. Вытягиваться в струнку перед штабным он считал перебором, однако уважение к старшему по должности выразить требовалось.
Военный Советник Торн, словно желая подчеркнуть свою значимость, зашел не сразу, а несколько погодя. Взглянув на командира Черной Бригады он скупо улыбнулся:
- Приветствую, и в первую очередь хочу выразить поздравление в связи с проведенной операцией, - оказавшись возле стола, он занял свободный стул. - Садитесь, не стойте, ни к чему это.
- Благодарю Вас советник, - ответил Крысолов. Дождавшись когда Влайнтайн расположиться, он опустился на свое рабочее место.
- Желаете горячего чая?
- Не откажусь.
Он провел ладонью по аккуратной бородке.
- По радио сообщают о небывалых цифрах уничтоженных крыс, народ ликует и жаждет новых побед. Как скоро вы сможете нас порадовать?
Райл ладонью нажал клавищу селектора: - Чай.
- Смотря, что мы вкладываем в понятие "радости", - уклочиво ответил Крысолов: - Если радость от вида трупов рядовых крыс, то быстро. Если радость от вида главарей и следом за ним очень большой груды рядовых крыс, то с некоторым запозданием.
- Совету нужен результат, вы же понимаете. Я делегировал вам все мыслимые полномочия, но Верховный, - Торн указал пальцем на потолок. - Верховный хочет знать сроки, хотя бы приблизительные.
- Мне удалось определить районы, где базируется несколько круппных стай. И где сосредоточены большие запасы. Но эти районы слишком велики. К сожалению крысы умны. Как только вблизи их ключевых мест начинают появлятсья наши отряды, они очень быстро перебазируются. Поэтому сейчас я считаю целесообразным продолжать вести ненавязчивую разведку, ничем не выдавая, что мы заинтересовались районами. По предварительным расчетам, через месяц полтора, мне удастся локализовать не менее трех стай или складов, то такого размера, чтобы штурм увенчался успехом.
- Не слишком оптимистичный прогноз. У крыс что-то происходит, если уж они обнаглели до такой степени, что днем сбили наш транспорт, а затем напали на штурмовую группу.
- У крыс всегда что-то происходит. И это "что-то" всегда одно и то-же. Попытка захвата небоскреба и наше тотальное уничтожение, - пожал плечами Крысолов.
Дверь отворилась и вошел солдат, неся на подносе две чашки с горячим чаем, сахарницу и вазочку с печеньем.
- В любом случае, стоит уделить внимание тому, где они достали ракетное вооружение и пресечь их дальнейшие попытки нападений на наше снабжение.
- У разведки штаба есть какие-либо соображения на этот счет? - в лоб спросил Крысолов.
- Нет, - Валентайн отхлебнул из чашки пару глотков. - Я распорядился, чтобы они не опускались ниже установленной высоты в целях безопасности. Возможно, если удасться захватить нескольких крыс живьем и они изъявят некоторую готовность сотрудничать...
- Захватить не сложно. С ними побеседует Вика. Обворожительная девушка, - Райл обнажил зубы в усмешке: - Ей практически никто не отказывает. Но удастся ли захватить тех, кто действительно знает что-то по существу, вот в чем вопрос. Кстати, Вы не пробовали собрать обломки ракеты, которая поразила транспорт? Их изучение могло бы пролить свет.
- Их сейчас отдали Криспу, он обещал разобраться, - еще пара глотков, неосторожная капля стекла по черной бороде советника. - Надеюсь, он будет работать быстрее, чем обычно.
"Обычно" достопочтимый советник Крисп работал очень медленно, да к тому же постоянно метался от одного направления научных изысканий к другому. Сейчас его занимали некоторые питательные свойства растений, а потому на просьбу исследовать обломки ракеты он мог отреагировать негативно, или вообще никак.
- Если он будет так любезен и в ближайщий день-два скажет была эта ракета новой или со старых складов, - уже будет существенная польза.
- Значит попросим его сделать нам одолжение, хотя, признаюсь, было бы неприятно - сумей нелюди найти способ изготовления подобных снарядов.
- Не могу не согласиться.
Советник поставил полупустую чашечку обратно на поднос:
- В таком случае, не стану больше отрывать вас от работы. Помните - все человечество надеется на вас, - Торн сделал паузу, чтобы придать этим словам значимости, и добавил: - В случае необходимости можете использовать Хантера, в бою он стоит пятерых... и совершенно бесполезен в остальном.
Последняя фраза было произнесена несколько тише.
- Для меня честь служить человечеству, - Крысолов поднялся, подтверджая значимость своих слов, и предполагая, что Торн собирается уходить.
- Успеха, Райл.
Торн Валентайн кивнул, завершая разговор и вышел.
Крысолов озабоченно опустился обратно. Решить проблему с ракетным оружием с одной стороны нужно быстро, а с другой стороны, поторопившись можно прийти лишь к увеличению сроков.

Сообщение отредактировал Морской дьявол - 19-08-2009, 12:17

[Барон Суббота >>>]

Покой нам только снится!

Тоже с Тельтиаром

   Доктор Натан Штейн, потянувшись и сладко хрустнув позвонками, развалился в кресле. Сквозь полированный металл портсигара в нагрудном кармане халата сердце грели двадцать папирос, ровненьких, аккуратно скрученных и плотно склееных, под столом ждал своего часа термос, полный ароматного травяного взвара, а на столе лежала бумажная, недавно найденная им в архиве книга. В общем, дежурство обещало быть приятным: идеальный отдых и восстановление пошатнувшейся нервной системы. Впрочем, иллюзий относительно незыблемости такого идилистического положения дел Натан не питал: если случится что-то серьёзное или привезут кого-то из ЧБ, его даже не понадобится звать: сам побежит в кабинет за хирургическим костюмом, на ходу прочитает заключение диагностов и снова пропадёт в операционной на несколько часов. Хирург глубоко вздохнул и открыл книжку. "Синитори Ашэ" - поздоровались с ним выцветшие буквы с первой странице. Бровь Натана изогнулась, стремясь формой к лезвию скальпеля, и он углубился в чтение.

   Опасения доктора оправдались весьма скоро, поскольку не успел он одолеть и двадцати страниц, как в комнату заглянула молоденькая медсестра, выглядевшая весьма взволнованной:

- Доктор Штейн, - голос у девочки дрогнул, толи от того, что она стеснялась отрывать от чтения старшего хирурга, толи от того, что еще не привыкла видеть пациентов, доставляемых в операционную. - Доктор Клайт просит вас подойти как можно скорее.
Натан запомнил страницу и убрал книгу в ящик стола.
- Это карма, - сказал он и как-то странно улыбнулся, потом сморгнул и спросил, уже нормальным тоном:
- Что там? ЧБ или экстренный?
- ЧБ... сразу трое, - девушка развела руками.
- Ясно, - Натан покинул приёмную и почти бегом бросился в свой кабинет.

   Хирургических костюмов у него всегда было три: один дома, один в стирке и один в кабинете на экстренный случай, вроде сегодняшнего. Переодевался он с профессиональной быстротой: куртка, брюки, колпак и маска были выглажены, пропитаны дезинфецирующим составом и уложены так, что весь процесс не занял у него и трёх минут.

   К операционной он прибыл вовремя: инструменты были готовы, команда натягивала перчатки, а из-за прикрытой двери доносился писк подключаемой аппаратуры.
- Добрый день, Клайт. Что у них на этот раз?

- Два огнестрела, и ножевое, - отозвался второй хирург. - Вон, полюбуйся.

   На операционном столе лежал боец Черной Бригады в бессознательном состоянии, которому буквально вспороли живот.

- Они издеваются, - констатировал Натан. – Ладно, давай начинать.

   На первый взгляд дело было безнадёжным - глубокая рваная рана, глубоко пересекающая брюшную полоть выглядела отвратительно. Кроме того, подобрали его не сразу, так что заражение было не просто вероятным, а единственно возможным.

- Приготовьте набор антидотов. Возьмите образец крови и определите, от чего его надо будет лечить.
Он подошёл к столу и заглянул в рану.
- Фиксатор по краям и расширить в центре. Осторожно, парень и так пострадал. Клайт, вы шьёте вместе со мной. Начали.

   Натан работал молча и сосредоточено, пальцы сами подбирали нужные иглы и нити, хирургические узлы требовали не больше секунды. Клайт рядом с ним занимался примерно тем же, но в более простых местах, не требовавших настолько тонкой работы.

- Заканчивай сам, - сказал Натан, когда осталось лишь стянуть края раны. -

   Сестра, сделайте пометку, потом этого в реанимацию. И скажите, чтобы ввозили следующего. Когда коллега закончит, ввозите последнего. И перестаньте тратить время, всё это можно было понять и без моих слов.
Младшая медсестра глянула на обычно приветливого и сердечного доктора Штейна с удивлением, но ей старшая товарка молча кивнула и отправилась выполнять. Она знала, что в операционной этот опытный хирург сильно меняется, будто отключая все эмоции.

   Ввезли второго пациента, операция продолжалась. С пулевыми обычно было просто, но не в данном случае. Два выстрела боец принял на грудь, а последний задел шею. Парень не истёк кровью только потому, что кто-то умудрился наложить ему правильную давящую повязку.
Натан работал вдвое быстрее, чем обычно. Кровеостанавливающие припараты использовать было нельзя - парень и так в состоянии близком к терминальному. Штейн шил, потом резал, потом снова шил. Кто-то утёр ему пот - он не заметил. Старшая сестра вовремя подавала ему инструменты - он брал их и продолжал работать. Где-то рядом работал Клайт, но это было не важно. Во всём мире существовал только Натан Штейн, боец Чёрной Бригады и несколько кусочков свинца, которые нужно было извлечь. Хирург работал.

   Три часа спустя он покинул операционную, сел на пол, привалившись к двери, трясущимися руками достал портсигар, уронил его, подобрал, с трудом открыл и наконец закурил, с восьмой попытки чиркнув спичкой и не сломав её. Он ещё не знал, что из троих выживет только один. Не знал, но предчувствовал.

- Дураки, - прошептал Натан, - Бедные, несчастные дураки!

Сообщение отредактировал Orrofin - 18-08-2009, 18:13

[Ivory >>>]

18:29
Промзона. Подземка.
Кабинет Клео.

- Стая Хастана? –переспросила Клео, присаживаясь на край стола. – Сколько раз я говорила этому старому идиоту, к стервятникам гордыню, когда речь идет о своих людях. Тц-с, надо же было так… Мы ведь могли додавить его, еще несколько недель и он присоединился бы к нам, куда ему деваться? А теперь все погибли, - Клео вскинула голову, уставившись желтыми глазами на Эванса. – И это сейчас, когда каждый ствол на счету.
- Не драматизируй, - откликнулся тот. – У нас всегда каждый ствол на счету… Да и этот старый хрыч вроде собирался мигрировать на окраину.
Перед Клео на полу сидело трое. Это бывалый вояка - Эванс, в кожаном плаще, с бритой наголо головой черный лет сорока пяти. Его поза была полна противоречивой, расслабленной собранности. По левую руку от него расположилась белая, как лежалый снег, Айво со своим лохматым псом. Пес лег между Эвансом и Айво, положив ей на колени свою морду. Левее сидел Юджин. Молодой радист, он пришел сюда вместо Элис, которая в данный момент чинила добытый с какой-то свалки радар. Юдж чувствовал себя неуютно и ерзал на полу, пытаясь устроиться поудобнее. Двое пришли по делу, Айво забрела от нечего делать. Из этих троих по-настоящему верить можно было только Эвансу. Таких надежных людей на всю стаю было только двое. Один из них Эванс. Второй – сама Клео.
- Да-да, Клео, - странно улыбаясь, проговорила девушка, - это только на руку нам, большой стае. На примере Хастана… или как там его, они прекрасно поняли, что каждый из них может быть следующим. Это сильная мотивация, - Айво нахально потянулась, но так, чтобы не потревожить Кадо. Юджин испуганно посмотрел на девушку. Дело было не в том, что она сказала что-то страшное, а в том, что этот мальчик лет двадцати всегда выглядел испуганно.
- Вот как… - проговорила женщина, сама того не замечая, она завязывала в узел резинку от аксельбанта на поясе короткой кожаной куртки. – Хотел мигрировать? Почему не донесли?
- Он не распространялся, сама знаешь, он был скрытен и непомерно горд. За что и поплатился, - откликнулся Эванс. Его черный череп бликовал янтарем в сумерках кабинета.
- Сожри его вольфар… - зло ухмыльнулась Клео.
- Уже, - хмыкнула Айво, потрепав пса по загривку. Кадо зевнул во всю глотку, непривыкший к такому зрелищу Юджин постарался незаметно отползти подальше.
- Эванс.
- Да?
- Что там с теми тоннелями?
Пару недель назад в дальнем тупиковом отводе была найдены заваленная, ранее не замеченная шахта вентиляции. Из последней подозрительно несло сероводородным душком. Так что либо там грунтовые источники, которым этот запах бывает свойственен, решила Клео, либо… либо совсем даже не источники. И теперь экспедиционная группа под предводительством капитана Джейсона направлялась на разведку.
- Говорят, много крыс, воняет го… мм… в общем, воняет сильно, - хмыкнул Эванс, - да и еще, эта шахта расширяется в полноценный тоннель примерно через двадцать метров лаза. Хозяйка, - чуть нахмурившись внезапно изменившимся тоном спросил чернокожий, - что мы там ищем?
- Если найдем, это будет така-ая хо-охма, - тихо засмеялась Айво, уставившись на Клео. Клео раздраженно скривила губы. Девчонка догадлива, хотя своими мыслями глава с ней не делилась.
- Веришь мне? – без предисловий спросила «хозяйка», обращаясь к чернокожему.
- Конечно, - без тени сомнения откликнулся вояка.
- Тогда позже я скажу тебе. А пока просто исследуем. Это может оказаться очень важно. – Клео сменила тему. - Фонари на северном кордоне починили?
- Еще вчера, - хмыкнул Эванс, поднимаясь с пола, Юджин и Айво последовали его примеру.
- Отлично работаешь. Юджин, новостей нет?
- Только… э… новый радар, - замялся он.
- Впредь, я хочу видеть Элис, а не тебя. Ничего личного, но от неё проку больше.
Юджин уныло кивнул.
- А теперь все свободны… Кроме тебя, Айво.
- Слушаю, - заинтересованно проговорила она и остановилась у выхода. Дверь закрылась.
- Только проболтайся, - тихо и угрожающе проговорила Клео.
- Ну… за десяток внеочередных порций для моего пса, мы могли бы договориться, сестренка, - расплылась Айво в улыбке.
- Шантажистка, - усмехнулась Клео, - пять.
- Десять.
- Пять.
- Десять.
- Пять и ни одной больше.
- У-у-уф… - улыбка стала чуть шире, - ладно, договорились, шесть.
- По рукам. Ах да… ну и шестую порцию было бы недурно отработать, - два желтых взгляда буравили друг друга.
- Мм, пять – это ведь совсем неплохо, в условиях военного положения, правда? – улыбка Айво стала виноватой. Девушка незаметно для Клео нащупывала ручку двери.
- Нет-нет, шесть. Ты передашь Анджею приглашение, - Клео отвернулась от Айво и что-то перебирала на столе, - завтра ровно в шесть вечера.
- Я? Но там наверху…
- Ты отлично знаешь улицы, ты же постоянно шляешься по ним без разрешения, у тебя превосходное чутье. – Клео полуобернулась, - Ты еще здесь? Пошла-пошла, что стоишь? А то придется работать за пять.
- Найдется и на тебя свой вольфар, - проворчала девушка и, пропустив вперед собаку, скрылась за дверью.

Сообщение отредактировал Ivory - 19-08-2009, 0:13

[Нер-Тамин >>>]

Совместно с Ivory.

21:02
Третья территория. Подземка.
Лаборатория, исследовательский сектор

Обувь пришлось оставить у входа.
Хмурый дежурный лаборант протянул халат, полупустой ковшик и ветошь. Проследил за тем, чтобы шеф тщательно вымыл и вытер руки, и только тогда сделал приглашающий жест рукой – мол, проходите. В Лаборатории всегда строго следили за чистотой. Сам Анджей в свое время настаивал на ужесточении правил приема посетителей, так что жаловаться было не на что. Пожалуй, нигде в родном Сейте он не чувствовал себя настолько уютно, как здесь. Тихо, тепло и довольно светло – подстанция при исследовательском секторе работала исправно, и ученым было не на что жаловаться. И оборудования, и запаса реактивов Лаборатории более или менее хватало для нормальной работы.
Хотя, если уж говорить о нормальной работе…
- Шеф! Шеф, идите скорее сюда, мы Вам такое покажем!..
Вот так всегда, и ни здравствуйте, ни до свидания. Хорошая Ника девочка, но в кого же она такая торопыга? А впрочем, вопрос снимается, подумал Анджей, вспомнив ее отца – тот из-за собственной нетерпеливости сумел лишиться ноги. Вот кстати и он, Одноногий Лок, рыжий и как всегда чем-то недовольный, - только что вышел из своей каморки, опираясь на любимый костыль.
- Что-то давно ты не заходил. – буркнул он, увидев главу стаи рядом с лаборантами, - Какие новости?
- У меня к Вам тот же вопрос, док. – отозвался Анджей, - Как наши разработки?
- Как-как… - Одноногий раздраженно повел плечом, насупился.
– Вроде бы динамика хорошая, только … - начал он, но договорить ему не дали.

- Чего? - от входа донесся звонкий насмешливый голос.
Ника, услышав его, ощутимо вздрогнула, Одноногий недовольно засопел.
А голос тем временем продолжил:
- Руки этим вытереть? Парень, я тебе по секрету скажу, я только что с поверхности, и у меня ботинки чище, чем это. Так что пошел ты в...
Распахнулась дверь, и звук бьющегося стекла перекрыл конец фразы.
Анджей этому искренне порадовался, хотя колбу было безумно жалко.
- Рори! Что ты творишь! Это…
- Мать твою, мне плевать, что было в этой реторте, хватит верещать как недорезанный... – рявкнула девочка на ворвавшегося следом за ней дежурного лаборанта.
- Проклятый идиот! – завопила она, когда парень попытался ухватить её за шкирку, - убери свои клешни, и вообще куда ты тащишь свою задницу и мою заодно, я иду и никого не трогаю! Анджей! Мне тут рассказали!.. - парень все-таки поймал девочку за шиворот и теперь пытался отволочь её к двери. Поэтому Рори, подпрыгивая так, чтобы над столами увидеть отчима, приветственно махала ему арбалетом.
- Анджей, ты не представляешь себе!...
Мужчина глубоко вздохнул, покачал головой. Вежливо кивнул начавшему багроветь Локу.
- Извините, продолжим немного позже.
И тихо, подчеркнуто спокойно произнес, глядя на девочку:
- Рори. Пожалуйста, выйди из Лаборатории, сними обувь и зайди снова, если хочешь, только тихонько. Здесь люди работают.
- Но... - Рори как-то сразу поникла, повисла на шкирке и позволила лаборанту вытащить себя в проходную. Ника вздохнула с явным облегчением.

Возвращаться девочка не стала – видно, обиделась.
- Интересно знать, что ее так взбудоражило. – пробормотал Одноногий, морщась, - Столько ненужных эмоций – это слишком даже для Рори.
- Должно быть, ей рассказали о стае Хастана, - отозвался Анджей, хмурясь, - Как быстро распространяется информация...
- А что с ним? – насторожился Лок, - Что у них опять не так?
- Гм.. если так можно выразиться, у них не так все. – Анджей сосредоточенно разглядывал препарат в пробирке, а голос его был потрясающе спокойным, будто он говорил о температуре или влажности в тоннелях, - Стаи Хастана Куоре больше не существует.
На минуту в помещении повисла гробовая тишина.
- Так ты поэтому пришел? – спросил Лок наконец, - Поторопить?
- Пожалуй. – кивнул Анджей, - Я очень жду завершения вашей работы, и не я один. Оно бы всем пригодилось, не только нашей стае.
- Ну-ну… - рыжий моргнул, усмехнулся недобро, - Тогда скоро все будет. Не волнуйся, шеф.
- А я и не волнуюсь. Я в вас уверен, сам знаешь. – с невеселой улыбкой отозвался глава.
Кажется, Одноногий собирался ответить ему что-то, но замолк на полуслове – из-за двери донеслись шаги, а спустя несколько секунд в помещение заглянул дежурный лаборант.
- Там шефа ищут. – сообщил он, - Патруль привел вестника из Кайта. Они просят о встрече, на своей территории.
- Из-за Хастана? – настороженно спросил Лок у Анджея, - Идешь, а?
Тот кивнул рассеянно, и проговорил:
- Разумеется, иду. Разве вежливо отказываться, когда дама приглашает?

Сообщение отредактировал Нер-Тамин - 18-08-2009, 23:42

[Severyn >>>]

6.00
Жилые этажи Небоскребов.

- Ты не слышал что я сказала? – строго и недовольно произнесла Жози, словно поучая маленького ребенка.
Несмотря на ранний час, капитан Гроссет уже был одет в форму и готовился идти на службу. Однако женщина продолжала лежать в его постели.
- Я все прекрасно слышал, - спокойно ответил Бенджамин, наливая в стакан воды, чтобы хоть как-то отвлечься и не дать себе ненароком вспылить. – Но мне по уставу положено спать перед вылетом не менее 8 часов – так что мы с Вами не сможем увидеться сегодня вечером. Мне очень жаль.
Он говорил все это предельно вежливо и даже как-то машинально, что, конечно, не доставляло никакой радости его гостье. Да и стоял он к ней спиной – все-таки она его дико раздражала.
- А мне-то как жаль! - сладко промурлыкала Жози, встав с постели и подойдя к нему. Ее руки плавно скользнули по его груди. – Знаешь, лучше тебе меня не расстраивать. Разочарованные женщины часто совершают всякие глупые поступки – пойду, нажалуюсь кому-нибудь…
- Я понимаю. Но разве Вам лучше будет оттого, что я погибну в одном из рейдов, если не высплюсь накануне?
Жозефина рассмеялась:
- О чем ты говоришь, Бенни? Ты не погибнешь, ты же лучший! Даже если вообще не будешь спать несколько дней, ты не позволишь себе потерять концентрацию, так ведь?
- Жозефина… - начал было «Бенни».
- Я же просила называть меня Жози! – вздохнула она и, пока он не успел ничего к этому добавить, поцеловала, будто запечатав на его губах этот пошлый вариант своего имени.
Она ушла, надев свой белый халат прямо на голое тело и многозначительно посоветовав Бенджамину «принять правильное решение».
По крайней мере несколько минут он теперь может провести в одиночестве.
Вода, которую капитан хотел себе налить, уже давно выбежала за края стакана. Он поздно спохватился, и страницы книги, лежавшей на столе, уже изрядно вымокли. Это было новое издание старинного романа, который он начал читать когда-то давным-давно. Красный язычок закладки сообщил, что читатель не дошел даже до середины. Это было довольно прискорбным открытием, ведь книга не была скучной, а сам Бенджамин не имел привычки оставлять какие бы то ни было свои дела незавершенными. Просто с тех пор, как в его жизни появилась Жозефина, он уже не мог проводить свободные вечера так, как сам хотел.
Недолго думая, капитан отправил книгу в мусорное ведро.

7.00
Аэродром на крыше Небоскреба.

Лучи утреннего солнца играли на замерших в ожидании лопастях «Саранчи», на ее чисто вымытых после последнего полета стеклах. Персонал аэродрома суетился около недавно вывезенного из ангара вертолета, заправляя топливный бак и проводя предстартовые проверки двигателя. День обещал быть ясным и для полетов подходящим идеально.
Бенджамин любил это время, когда солнце палит не так остервенело, а сердца людей полны надежды на новый день. И хотя начало сегодняшнего утра было для него малоприятным, сейчас это не имело значения. Где-то внутри него пробежала легкая дрожь нетерпения, когда он посмотрел на «Саранчу». Она непременно ждала его и тоже торопилась в полет.
- Вы хорошо себя чувствуете, капитан Гроссет? – осторожно спросила молодая медсестра. По-видимому, она задала ему этот вопрос уже не в первый раз, но Бенджамин был сегодня каким-то еще более задумчивым, чем обычно, и мыслями в прямом смысле витал в облаках.
- Отлично, - уверенно ответил он.
- А выглядите усталым.
- Вам показалось.
В последнее время врачей он стал любить все меньше, но здесь явно нечему удивляться.
Пулеметчик из его команды стоял около небольшого ящика патронов, зевал и ругался. Похоже, он не был в настроении этот ящик тащить, хотя для его телосложения тот непосильной нагрузкой не являлся, и осматривался в поисках «жертвы».
- Эй, гоблин! – крикнул он пробегающему мимо щупленькому молодому пареньку – навигатору с «Саранчи». Тот остановился и испуганно уставился на пулеметчика, по-видимому, уже обо всем догадавшись.
- Лейтенант…
- Видишь это? – лейтенант указал на ящик. – Тащи давай на борт.
- Но я очень спешу…
- Давай быстро! – рявкнул пулеметчик, и через мгновение ящик был уже на полпути к «Саранче». – А то даже покурить некогда…
- Лейтенант Ромато, я кажется просил вас забыть об оскорблениях, пока вы в моей команде?
- Прошу прощения, капитан Гроссет! – вытянулся пулеметчик, немного смущенный, что его опять застали врасплох. Бенджамину всегда удавалось подходить бесшумно. – Этого больше не повторится.
- Капитан Гроссет! – крикнул, подбегая, молодой навигатор. Он весь запыхался и выглядел взволнованно. – Приказ… фух… изменили.
- Что?
- Южную часть руин… мы будем патрулировать сегодня… в одиночку.
Бенджамин никак не выразил свое разочарование или недовольство. Он просто пожал плечами и отправил команду на борт.
Спустя несколько минут, капитан был уже в кабине «Саранчи». Здесь он, наконец, ощутил спокойствие, которого желал, наверное, уже больше суток, если не дольше. Он точно знал, что находится сейчас на своем месте и делает то, что должен.
Бенджамин потянул рычаг управления вверх, и машина немедленно откликнулась, скорость вращения лопастей начала нарастать, увлекая вертолет ввысь.

[deathlord >>>]

Ангары Небоскрёба, 9:00

В то время как нижний город здесь называли крысятником, то ангары, так сказать, пик этой могучей рукотворной горы, несомненно, больше всего напоминали муравейник. Суета царила здесь, как говорили старики, всегда - то, что самим Небожителям, как и каждому из нас, тоже надо было когда-то спать, не отменяло того факта, что именно здесь их претензии на небеса обретали конкретную форму. Солдаты, механики, и могучие рабами-погрузчики так и сновали туда-сюда, на первый взгляд хаотично, но на деле по устоявшимся за годы и годы маршрутам. Независимо от времени суток, летучие машины отправлялись всегда - небо, единственный и главный бог, жестокий и своенравный, требовало постоянного внимания к себе. И, конечно, жертвоприношений. К слову, с жертвами как раз проблем не возникало - их было больше чем достаточно там, внизу, и мнения этих несчастных, как правило, никто не спрашивал. Охотники, эти посланники жестоких небес, просто спускались за теми вниз - и горе тому, кто не успел убежать, забиться в свою норку и дрожать. До следующего раза.
Ещё не успел стихнуть гул винтов, как дверь в ангар распахнулась, выпустив из себя рослых, пахнущих порохом и кровью усталых солдат. Не было нужды присматриваться к их униформе - любой, даже наивный ребёнок, ещё не научившийся даже читать и писать, без труда узнал бы в них бойцов Чёрной Бригады. А уж детей здесь, откровенно говоря, отродясь не водилось.
Солдаты спешили. Надо сказать, не без причины. Не все были на своих ногах, кого-то несли - проклятые Крысы, особенно загнанные в угол, всегда больно кусались. Солдаты спешили - однако как-то инстинктивно, не сговариваясь, огибали по широкой дуге человека, мирно и, судя по всему, довольно давно сидевшего здесь, и явно чего-то дожидавшегося. Человека, надо сказать, в подобном месте не слишком уместного. Весь из себя хрупкий, отутюженный, интеллигентный, в светло-серых брюках, плаще и даже белых перчатках, тот смотрелся здесь сущей белой вороной. Или, учитывая то, что его тут уже слишком хорошо знали - стервятником, ждущим, пока хищники покрупней насытятся, дадут попользоваться остатками добычи.
- Ну? Привезли? - доктор Лекс проводил носилки с раненым взглядом голодного, но цивилизованного, вынужденно подчиняющегося законам людоеда. Какая, казалось бы, разница - всё равно наверняка не жилец. Но вот увы, начальство как-то уж очень щепетильно в этих вопросах. Жаль, конечно, уж с таким экземпляром он бы поработал на славу.
- Привезли-привезли. Там, в ангаре. Забирайте. - куда-то в сторону, старательно не глядя на собеседника, сообщил десантник. И, сочтя свою миссию выполненной, отправился дальше по своим военным делам. Неудивительно, если при первой возможности он ещё и вымоет руки - Александр Клеменс, как и любой доктор, некоторое отношение к медицине, конечно, имел, но это было давно и неправда. Давным-давно отбросив все ненужные, мешающие истинному учёному предрассудки, и заодно потеряв где-то по дороге совесть и всякие нормы морали, если вообще их когда-то имел, он сейчас занимался такими делами, что, едва только заходил разговор о докторе Лексе, даже видавшие виды патологоанатомы лишь качали головами.
- Ну вот. Как всегда. Чёрная Бригада в своём репертуаре. Опять одна мертвечина. - в голосе этого взрослого, циничного мужчины промелькнули несомненные интонации ребёнка, которого жестоко обманули насчёт конфеты. Добрый доктор был уже в ангаре и как раз проверял жертвам пульс. Конечно, на вид эти Крысы несомненно мертвы - но кто знает этих солдафонов с их идиотскими шутками? В таком деле очень важна скрупулёзность и осторожность.
- И что за несправедливость судьбы? - вздохнул доктор Лекс, старательно ощупывая очередного "пациента". То ли он в самом деле был не дурак пожаловаться, то ли просто накипело. Впрочем, говорил док всё равно в никуда, среди здешнего персонала извращенцев, подглядывающих за вознёй с трупами, определённо не водилось, а самим трупам было, понятно, уже совершенно точно всё равно. - Почему они не понимают всей важности моей работы? Мадемуазель Вика, конечно, настоящий профессионал и прекрасный женский экземпляр - но с прошедшими её обработку образцами совершенно невозможно работать! ...Так. Этот и этот ещё как-то подойдут. Остальные мне неинтересны. Гор, займись!
Бессмысленно мявшийся чуть поодаль мутант, пожалуй, столь же могучий, как и другие рабы, но горбатый и много меньшего роста, ниже на целую голову даже самого Лекса, молча подошёл и, без особых усилий подняв указанные два тела, закинул их на тележку. Даже среди таких же, как он, Гор был изгоем, исключением, техническим браком, которые случаются даже в налаженном веками производстве, и влачил ещё более жалкое, чем даже у других рабов, существование. Но доктор Лекс любил исключения из правил. А кроме того, низкорослый, компактный раб куда лучше вписывался в интерьер его нынешней лаборатории.

Сообщение отредактировал deathlord - 20-08-2009, 5:49

[higf >>>]

С Reylan
Под землей. Бывшая фармацевтическая фабрика
19 сентября, 13-40.

Вниз из лаборатории вела лестница – старая, еще с довоенных времен. Перила оставляли на ладони точечки ржавчины, и потому Торссон старался не касаться их. Буро-коричневая ржа наводила на мысль о раскрошившихся осенних листьях, которые он видел редко.
Осень.
Осень их мира.
Все вянет и крошится мелкими кусочками. Сколько продержится эта лестница? Может, десять лет, может, пятьдесят, а потом? Вчера говорили о новом обвале в южном секторе.
Оставшиеся настоящие люди не только не строили подземелий, но даже не могли удержать в прежнем состоянии старые. И расчищенные линии, по которым ходят поезда, не уравновешивают десяток заваленных.
Какова будет зима города? Нет, не та, что приходит каждый год, а та, что останется навсегда, раздавив остатки человечества в ледяном кулаке смерти? Походя и брезгливо, как насекомое.
Расплющит рушащимися туннелями, лезущими снизу тварями и болезнями. А сверху проклятые нелюди!
Поскрипывание старого железа – почти неслышное под Магдаленой, куда более громкое под ним. За стенкой что-то хлюпает, или кто-то. Там закрытый тоннель, входов не нашли, да и не пытались. Пока звуки за стенкой – и хорошо.
Это привычно.
Лучше о другом думать.
Вниз, туда, где сыро, туда, куда хлынули в свое время стоки от разрушенной прямым попаданием фармацевтической фабрики. Интересный, кстати, коктейль получился. Наверняка многие формы жизни ему обязаны своей... формой. И содержанием тоже.
Некман вспомнил, как они выбирали наиболее подходящие для грибов залы, расчищали их – ибо благодатные места пустыми не бывают. Кое-что, впрочем, пригодилось.
Раньше здесь нужные им вещества наверняка получали, не ожидая, пока оно само вырастет, если можно синтезировать?
Раньше...
Они несли насаженные на острые палки грибные шляпки. Результат недавних опытов – сорванные, они несколько суток излучали рассеянный свет, ссыхались и рассыпались. С фонарями было плохо.
В расчерченном аккуратными рядами грядок зале воздух был еще более сырым. К резковатому запаху растущих в заботливо вскопанной земле грибов они давно привыкли и не обращали внимания.
Несомые исследователями грибные шляпки не были единственными островками света. Сами светящиеся грибы произрастали на дальнем краю плантации. Еще несколько пятен мерцало ближе подле согнувшихся над грядками темных фигурок – эти люди не числились в штате и не жили при лаборатории. Их присылали в помощь из стаи, и Магдалене стоило некоторых усилий убедить ответственных за этот процесс людей присылать к ней одних и тех же, уже обученных и проверенных помощников. А не удивленно хлопающих глазами новичков – из тех, кто по каким-либо причинам был бесполезен в патрулях и на охоте, тупых неумех, которые понятия не имеют, что грибы можно не только жрать.
Исследователи двинулись по периметру. Дойдя до первой от левой стены дорожки, свернули на нее. Тогда тишину нарушила Магдалена.
- Вот эти, - она указала своим «светильником» на одну из грядок, отделенную от прочих заборчиком из камней. - Их токсичные свойства заметно усилились.
Некман присел на корточки, положив свой «факел» на землю. Мелкие грибки проклевывались и на дорожке, но не вырастали – ноги ученых втаптывали поросль назад в землю, давили непрочные, как листок бумаги, шляпки.
- Твоя последняя питательная смесь? – деловито спросил руководитель лаборатории. – А какие подтверждения повышенной токсичности?
- Мы их уже испытали, - улыбнулась Магдалена, - Нет, пока не на Максе. На крысах.
- Ерунда, - буркнул Торссон, вставая. – Нам нужны опыты на более сходных с человеком организмах. Ну ладно, отрава еще туда-сюда. А Максовы галлюциногены на крысах и тараканах не проверишь.
- Попроси у наших доблестных вояк живого стервятника, - ехидно парировала помощница, - Может, подарят на день рождения?
Словосочетание «доблестные вояки» она как-то по-особому выделила. Причина сарказма крылась в некоторой неприязни, которую девушка к ним испытывала. Взаимной, как она утверждала. Некоторые чугунные лбы, по ее словам, считали военные вылазки против летунов единственным достойным занятием, а ковыряющихся в земле ученых презирали. Рассуждающих так, разумеется, встречалось не так уж и много, но кто именно из вояк задел ее неосторожным высказыванием, Магдалена не говорила. Зато редко когда упускала случай лишний раз заметить, что для того, чтоб махать куском арматуры, мозги не нужны.
Мужчина, однако, на иронию не отреагировал. Наоборот, он сказал очень серьезно:
- Попрошу обязательно. У меня есть идеи, и я хотел бы знать воздействие... кое-чего именно на их организм. Плохо, что через несколько дней все равно дохнут, а регулярно ловить у нас пока кишка тонка.
Магдалена непременно ввернула бы едкое словцо относительно умственных способностей некоторых бойцов, если б ее скользящий по грибным шляпкам взгляд не зацепился за некоторую неправильность. Такого здесь быть точно не должно: даже самые недалекие из новичков знают, что бывает с теми, кто топчет грибницу! Тем более, что ее стараниями новичков больше не присылали. Здесь же, у самой стены на грядке образовалась довольно большая проплешина из раздавленных и выдернутых из земли грибов.
Девушка посветила в ту сторону и, ни слова не говоря, двинулась дальше – вытоптанная тропинка вела вдоль стены к дальнему концу залы. Перед тем, как отправиться за ней, Торссон выругался – незамысловато, но зло.

Сообщение отредактировал higf - 20-08-2009, 19:18

[Kinna >>>]

Небеса. Армейский сектор.

- Почему вы решили, что Черная Бригада – подходящее место для вас?- черные зрачки под покрасневшими веками уставились в очередного кандидата.
- Потому что мой отец был ее членом, сэр. Он погиб, выполняя свой долг.
- Назови три причины, боец, почему этого должно быть достаточно?
- Потому что я хочу отомстить крысам, потому что мои индивидуальные показатели превосходят его и потому что я лучший в отделении, сэр, - с некоторой долей превосходства произнес сидящий перед Гораном.
- Когда закончите с самолюбованием, пригласите следующего. Свободны.
Дверная панель с тихим шелестом закрылась, и аналитик на мгновение позволил себе расслабиться и прикрыть глаза, мысленно прокручивая вчерашний разговор...
***
- Горан Митчелл по вашему приказу явился, сэр, - он всегда неукоснительно следовал уставным предписаниям , чтобы никому не давать ни малейшего повода. Особенно Гисслеру Крысолову, который сегодня вдруг решил его заметить.
- Вольно.
Райл демонстративно перелестнул пару страниц папки с узнаваемой обложкой "личное дело".
- Здесь написано: аналитик, - Крысолов оторвал взгляд от папки и посмотрел на Горана: - Что же аналитик может нам предсказать?
- Если вы имеете ввиду последние события, сэр, то Бригаде вскоре понадобится пополнение. Мы несем слишком большие потери. Только в моем отряде пятеро выбывших за истекший месяц.
«Потери! Да штурмовики раньше в сухую разделывали крыс. А сейчас…только сегодня троих наших под нож еле доставили».
Райл задумчиво смотрел на Горана.
- Предсказания закончены? - наконец спросил он: - А какие будут предложения?
- Я только анализирую факты, сэр. А они свидетельствуют следующее: крысы становятся все более активными, а наши бойцы все более уязвимыми. Не думаю, что количество крыс значительно возросло, однако плотность их населения увеличилась. Ни одна вылазка не обходится без столкновений с ними. Если позволите, сэр, внизу что-то меняется, а наши люди по старой памяти слишком уверены в себе. Думаю, нам следует откорректировать некоторые приоритеты... и восполнить потери людей за счет действующей армии.
Крысолов встал и подошел к высокому окну, которое почти целиком заменяло собой одну из стен кабинета. Сложив руки за спиной командир Черной Бригады смотрел куда-то, словно ожидал увидеть что-то новое в облаках клубившихся внизу.
- Тебе до армии работать предсказателем не доводилось? Много слов, а смысла мало. Почему увеличилась плотность крыс? Что именно меняется внизу? Как дальше поведут себя крысы? Мне нужен аналитический прогноз, а все что я от тебя слышу лишь общие слова, - Райл не оборачивался.
- Список кандидатов для приема в Черную Бригаду у тебя есть? Или тоже только общие слова о необходимости пополнения?
- Сэр, я анализирую действия своего отряда, сэр, а не данные разведки. Мой полный отчет у вас. - Горан мысленно глубоко вздохнул. «Зачем он хочет услышать то, к чему сам уже давно пришел?»
- Полномочий для составления списка кандидатов вы мне пока не давали, сэр.
- Кретины должны оставаться в армии, если им вообще хватило сил туда попасть. А в Черной Бригаде люди должны думать. Причем не эпизодически, а постоянно. И инициативу проявлять. Разумную, конечно, и не во вред приказам. Меня не устраивает, что человек занимающий должность аналитика прячется за букву устава. Либо ты действительно не сделал больше чем устав требовал, а это совершенно неприемлимо. Либо по какой-то причине скрываешь свою инициативу. Что тоже неприемлимо, хотя и в меньшей степени. Память у тебя, как и любого бойца Черной Бригады, хорошая, поэтому второй раз я этого повторять не стану. Через двенадцать часов мне нужен список кандидатов для пополнения. Требования - офицеры, в крайнем случае сержантский состав. Возраст - от двадцати, до тридцати пяти. Никаких ограничений по здоровью. Уровень интеллекта выше среднего. Инициативность сочетающаяся с исполнительностью. Высокие боевые навыки в реальных боевых операциях, а не случайных стычках. Особо оценивать операции нападения, а не обороны. В обязательном порядке наличие личного желания перевестись в Черную Бригаду. Настоящее желание, а не формально декларируемое. Кандидату не в коем случае не давать понять, что им интересуются. Задача ясна?
- Так точно, сэр. Разрешите идти?
- Иди, - Крысолов повернулся и посмотрел в глаза Горана.
***
….«Все мы лучшие до первого штурма и выпущенных кишок». Он закрыл лежащую на столе папку и отложил ее в стопку личных дел по правую сторону от себя, затем взял следующую.
Хмм.. а вот это интересно: безопасное время пребывания вне солнца увеличено.
- Разрешите войти.
- Вольно, боец. Почему вы решили, что Черная Бригада – подходящее место для вас?- черные зрачки уставились на собеседника.

с Морским Дьяволом

[Аккеран >>>]

Скромный маааааленький пост!


19 сентября. 6:38
Восточная окраина города. Территория племени Хастан. Дальний аванпост.
Роу и Домбре

Неприятный это был рассвет. Мрачный и тяжелый. Хотя, когда солнце 99 и 9 десятых времени прячется за густой и непроницаемой пеленой туч, невольно задаешься вопросом как можно вообще его ощущать. Но, тем не менее, каждый житель Нижнего Города, задрав голову к серо-бурому мареву, мог точно сказать какое сейчас время суток и даже точно определить положения солнца на небосводе. Впрочем, проверить их правоту не было ни возможности, ни желания. А вот мрачную тень отбрасываемую небесами, пожалуй, чувствовал каждый.
В толще туч, словно пульсирующие сосуды, едва заметно проглядывались отблески рассветного солнца. Тонкие жилки, наливающиеся багрово-огненной окраской.
- Плохая примета, - задумчиво медленно произнес Домбре, словно пробуя каждое слово на вкус.
- Неужели дождь? – его напарник, рыжий паренек по имени Роу, как раз заканчивал прибирать их место ночлега. Вчера им пришлось наскоро убраться из стаи в дальний патруль, и посему ни припасов, ни тем паче желания продолжать вахту у них не оставалось, и оба охранника намеревались уже вернуться обратно.
- Если бы, - хмуро вздохнул Домбре и, отложив оптический прицел от винтовки в сторону, с хрустом почесал свою густую щетину. – Одно дело мокнуть под этой липкой дрянью Херувимового дерьма. А другое дело, когда рассветное зарево как от сопла стервятникого аппарата, - проворчал старший охранник и внезапно обмер. Уже немолодое лицо, усыпанное многочисленными морщинами, внезапно скривилось, словно от зубной боли, а затем он резко схватил Роу за шкирку и потащил куда-то вглубь строения.
- Твою мать, Домбре! – завопил Роу, пытаясь вырваться. – Какого на тебя нашло?
- Херувимово дерьмо! – выругался Домбре, тыкая Роу в нос свои потрескавшиеся от времени механические часы с обломленной наполовину минутной стрелкой. – Разуй глаза придурок. Рассвет только через четверть часа!
- Стервятникова падаль! – моментально побледнел рыжий страж. – Это что же патрульные?
- Если бы, - хмуро огрызнулся Домбре, уже вылетая на узкую улочку между домами. – Эти светят в таком количестве, что никакого патруля не хватит. Это чертовы крысоловы пожаловали.
- Стервятникова падаль! Неужели к нам пожаловали? – лишь снова прошептал Роу, прыгая следом за старшим в небольшой овражек, поросший бурьяном и наполовину затопленный нечистотами. – Ить ведь дерьмо!
- Терпи, давай! Лучше дерьмо хлебать, чем собственной кровяки, - Домбре и вовсе погрузился в воды нужника по самые уши. – Тут щас главное на всякие термодатчики и прочую белиберду не попасть. Живы будем и это главное, - наставительно прохрипел старшой. – А то по чью же душу, они, по-твоему, тут притопали? Эх, говорил Хастану, не соваться к транспорту подбитому. Это с Абалкинов как с гуся вода. А наших троих положили, да ещё и положение своё выдали. Жадный дурак. Мало ему было, что Изверг итак всё добро с борта за полцены продавал…
- Теперь всех перебьют? – вздрогнул Роу.
- А то? Это же крысоловы. Для этих нет ни детей, ни баб. Убойный скот мы для них. Херувимово дерьмо, - сплюнул Старшой.
- И детей с бабами? – в ужасе уставился на него рыжий. – Ох! Маргаритка же там моя, - всхлипнул стражник и попытался выбраться из овражка, но тут же получил прикладом по морде от Старшого.
- А ну цыц! Крындец твоей Маргаритке, - осадил его Домбре. – Щас там всем крындец будет. Главное самому бы уцелеть. А там доберемся до Кайта и будет тебе новая Маргаритка. Про старую даже и не вспомнишь.
- Херувимово дерьмо, - бессильно зарыдал Роу, прислушиваясь к крикам и пулеметным очередям со сторону стоянки племени.
- Да ты не рыдай, - цинично усмехнулся Старшой. – Дерьмо тоже отмоется.


19 сентября 6:42
Восточная окраина города. Территория племени Хастан. Бар «У Мэйбигем».
Эрос Абалкин

Толстая и раскормленная до невероятных размеров крыса нагло суетилась по своим мелким делишкам в углу комнаты, что-то перегрызая с невероятным хрустом и складывая в аккуратную кучку рядом. Чуть выше с потолка к ней медленно на своей паутине опускался не менее прикормленный паук. Типичная картина местного социума. Чем больше ты отъедаешься, тем больше теряешь бдительность и тем на большую добычу ты разеваешь рот.
Впрочем, Эросу Абалкину до всего этого не было особливо никакого дела. Ему едва перевалило за пятнадцать и единственное чего ему хотелось это побольше женского внимания в его физическом эквиваленте.
Слева мирно посапывала какая-то тощая рыжуха, справа весьма раскормленная особа с волосами мышиного цвета. Эрос слегка поморщился и, выдернув из под толстухи руку, перебросил её на более симпатичную подругу. Ну, сегодняшний приступ хотя бы обошелся без сюрпризов в виде старых охранников или свино-медведя под боком.
Крыса в углу окончательно потеряла бдительность и буквально со скорострельностью какой позавидовал бы и пулемет грызла в углу что-то свое, а паук уже раскрыв свои жвалы, готовился к финальному прыжку.
В коридоре раздались крики, затем пара коротких очередей, быстрый топот и снова вскрик, обрубленный очередью.
- Что за? – выругался Абалкин, мгновенно соскакивая с кровати и сбрасывая рыжуху с постели. Её толстой товарке, тоже достался толчок в бок, но, по-видимому, такую тушу просто так спихнуть было нельзя, а времени не оставалось…
Дверь в комнату с треском распахнулась и, под ослепительный свет фонаря в помещение ударила пулеметная очередь, прямо по кровати, где ещё сонно протирая глаза, сидела толстуха. Эрос ещё никогда не видел разрывных патронов в действии. Его старший брат, Люциус, считал, что они не дают вволю насладиться смертью жертвы, и потому использовал только обычные, но Роса от взорвавшегося подобно шарику с водой тела толстухи едва не вывернуло наизнанку.
Рядом в ужасе вскрикнула её рыжая товарка, но прежде чем пулемет всунулся в помещение, Эр успел добраться до своего пояса, на котором болталось его зубастое мачете.
Стервятника буквально вдернуло в комнату, и последнее что он увидел, были безумные глаза Эроса и 15 дюймовое лезвие, пробивающее его броню в области живота.
- Ну, вот и вляпались, - мрачно произнес Эрос, подхватывая свою одежду и прыгая к окну. – Эй, ты, как там тебя? – бросил он рыжухе, которая перемазанная кровью и салом подруги в ужасе забилась в углу. – Пора уходить. Ты со мной?
Девушка ничего не ответила, продолжая в ужасе смотреть на останки двух трупов.
- Ну как знаешь, - отмахнулся Абалкин, выпрыгивая в окно. Последним взглядом в комнату он отыскал паука, который лежал раздавленный жирной тушкой крысы погибшей от яда.
- Типичная картина местного социума, - усмехнулся Абалкин. – Рано или поздно все там будем.



19 сентября 9:15
Восточная окраина города. Территория племени Хастан.
Сквозь зловонную клоаку к звёздам!

- Ну вот! Никогда не стоит недооценивать важность и ценность информации, - Люциус осторожно перевернул первое попавшееся тело. – Прав был этот лейтенант Дайерс. Хоть и тело у него слабоватое было. Всего-то на три раза хватило, - Изверг тяжело и грустно вздохнул, присаживаясь на груди трупа. - О! Баркенбейстер! Знатный был человек. Знатный. Ружья с ним обсуждать любили. Да видимо ирония судьбы у нас злая, от ружья он и погиб. Ну, или…, - палец Абалкина с хрустом погрузился в грудную клетку покойника и, поковырявшись там, извлек слегка погнувшуюся пульку. – Оооо. 7.62 мм. Похоже, наш друг всё же принял смерть от автоматики. А жаль. Красивая смерть для ценителя.
- Эй! Бамбук! Ну что нашёл кого-нить? – Изверг по-дружески тепло похлопал труп Баркенбейстера на прощение и зашагал к тому месту, где Обжора уже вытаскивал из отстойника два чертыхающихся тела.
- О, приветствую вас друзья! – широко улыбнувшись, замахал он двум перепачканным в дерьме личностям. – Если не ошибаюсь это старина Домбре со своим юным протеже Роуни! Правда, когда я в последний раз видел вас, вы выглядели и пахли несколько иначе. Правда, Бамбук?
- Бамбук не видит разницы, - задумчиво проскрежетал великан. – Они пахнут одинаково вкусно.
- Ну, кто бы сомневался, - ещё более сиятельно улыбаясь, заметил Изверг. – Ну да как я полагаю мои милые друзья забрались в отстойник не для того чтобы соответствовать изысканным гастрономическим стандартам моего любимого братца?
- Слушай, Люциус, Исчадия ты Ада, - закашлялся Домбре. – Ты конечно в своей жизни молчал всего 3 месяца, пока мамаша не носила тебя в утробе и не сделала аборт, но умоляю, заткни пасть.
- Как невежливо, друг мой, - нахмурился Люциус и, зажав нос пальцами, склонился над Домбре. – А у вас, похоже, выдался неважный денёк? – старший Абалкин, вытащив из кармана носовой платочек, осторожно взял через него грязный от нечистот ствол автоматической винтовки охранника и внимательно оглядел его.
- Так это ты грохнул, товарища Баркенбейстера? – усмехнулся он внезапно.
- Ну, я, - в свою очередь набычился Домбре. – Пришлось прикончить придурка, потому что он, похоже, тоже намеревался в отстойнике спрятаться, а за ним хвост был.
- Ах, как некрасиво, - склонив голову, набок прищурился Люциус. – Но как вижу, вам всё равно досталось? - он опустился на колени рядом с Роуни, который лежал на земле, зажимая дыру в плече. – Или это тоже ты его?
- Очень смешно, Люциус, - огрызнулся охранник. – Это Стервятники. В отстойник они лезть не захотели, и просто решили очередь дать. Тогда я этому придурку и сказал нырнуть поглубже. Да видно жить ему хочется меньше чем дерьма хлебнуть. Одна всё-таки достала.
- Я же не думал, что достанет, - всхлипнул Роу.
- Се ля ви, мон ами, - отечески похлопал паренька Изверг. – Хочешь жить, готовься хлебать дерьмо большой ложкой. Ну да ладно, заболтался я тут с вами. Вы лучше скажи, милсдари, вы братца тут моего не видели? А то ушёл нынче в город он влекомый жаждой развлечений. Да и пропал без вести. Как бы, не случилось чего, а то ведь Маман голову нам открутит, - вздохнул Люциус.
- Не случиться, как же! – отмахнулся от него Домбре. – Тут крысолову были с облавой. Думаю, вообще всех положили. Так что если искать, то как по старинке искали, когда на Следжерову стаю облава была.
- Это как? – удивился Роу.
- Да как всегда, - отмахнулся Домбре. – В трупной куче. Думаешь, у Крысоловов фантазии на что-то большее хватит. Сложат тела в кучу, а потом самый главный на неё забирается и его рисуют.
- Варвары, - трагически вздохнул Изверг. – Они даже не в силах насладиться своим триумфом.
- Тебя бы к ним, Люциус, - огрызнулся Домбре. – Поди, спишь и видишь, как нас предать?
- Да ну тебя, Старый, - отмахнулся мужчина. – Я ведь свободный художник, моему перу нужен простор. А эти стервятники настоящие консерваторы. Нет мне пока у вас комфортней. Вот ещё бы не погибали вы так часто. А то ведь даже привыкнуть не успеваю, а вы уже mortus in perpetuum…
- Чего? – набычился Домбре.
- Я говорю, подымайтесь и пойдемте на вашу кучу смотреть, - обиженно надулся Изверг. – Одно слово дикари!


19 сентября 9:47
Восточная окраина города. Территория племени Хастан.
Бывший центр поселения.

- Нет, я всё-таки беру свои слова обратно, - восхищенно цокал языком Люциус, бегая вокруг пирамиды из тел. – Смотри, Бамбук. Они сложили тела в строгой симметрии! Снизу тела воинов, сверху женщин, а дети пошли на украшения… Это просто невероятная композиция, - он буквально светился от восторга, то и дело выбирая новый ракурс, чтобы получше разглядеть кровавую картину.
- Люциус, Херувимово дерьмо! Тут наши родные и близкие. Если ты не заткнешься, я тебя пристрелю и рядом положу для полноты картины, - огрызнулся Домбре, который больше рылся в архивах и прочих шкафах в поисках нужной информации.
- Это меня к воинам что ли? – кокетливо улыбнулся Изверг.
- Нет к выродкам! – глаза старого охранника налились кровью. – Как вишинку на вершину положил и зубочисткой проткнём. Для пущей красоты. Ищи своего брата, если так сильно нужен или помоги мне с бумагами. Надо карту найти. Там был кратчайший путь до Кайта.
- Опять прописку менять будем?- усмехнулся Люциус. – Эх, старина До, сколько мы с тобой племен сменили, а? Тебе не кажется что это твоя дурная карма за тобой несчастия в другие племена приносит?
- Уж скорее то, что любое племя, работающее с вами, очень быстро попадает в чёрный список Стервятников и становиться добычей Крысоловов.
- Совпадение, - отмахнулся Изверг.
- Я о том же. В Кайт весть надо нести. Причем побыстрее. Мало ли что у Крысоловов на уме?
- Эй, ребят! – потревожил их радостный голос Роуни из подсобки. – Они тут наши пушки оставили нетронутыми даже…
- Роуни, не…, - мощный взрыв, раздавшийся из подсобки, заглушил их слова, бросив их на землю и разворотив кучу трупов.

Сообщение отредактировал Аккеран - 20-08-2009, 16:41

[Ivory >>>]

совместно с Аккераном

19 сентября 11:49
Восточная окраина города. Направление северо-запад.
Граница между бывшим племенем Хастан и южной окраиной стаи Кайто.

Их было трое. Двигались они исключительно в тени зданий и короткими перебежками, всё время, оглядываясь назад. Иногда один из них прятался, а другие двое уходили вперёд. Но, ни хвоста, ни просто идущих по их следу не обнаруживалось и через какое-то время третий, самый щуплый и низкорослый среди троицы, присоединялся к ним.
- Ну что там, Эрос? - обернулся к мальчишке Изверг, когда тот догнал их в третий раз в небольшом овражке возле полуразвалившегося склада. – Хвосты?
- Чисто всё там. Похоже, что даже других беженцев из Хастана тут не было, - мальчишка плюхнулся на землю и свернулся калачиком. – Видимо, кроме Домбре, из стаи никто не выжил.
- Цыц, ты! – шикнул на него Люциус, косясь на мрачного стража. – Он всё ещё после Роуни в себя не пришёл, да и взрывом его оглушило прилично. До сих пор говорить ни о чем не хочет, бредет вперёд напропалую. Я уж думал его вместе с Бамбуком домой спровадить, да самим к Кайто сунуться, да видимо без него никак. Тамошняя их из охранки его знакомица. То ли с мамашей её чего у него было, то ли вовсе папашей ей приходиться. У старого пня история подлинней нашей будет. Ты-то сам как, мелкий? Нехилое дело четыре часа мёртвого в куче тел изображать?
- Нормально, - весело гыгыкнул Эр. – Главное было лечь там, куда баб складывали. А дальше дело нехитрое…
- Дальше я знать не хочу, - в ужасе отмахнулся Изверг. – И вообще будет тебе от матери, когда домой вернемся. Хоть ты и любимчик её, конечно.
- Эй, Старшой, - дернул он Домбре, который казалось, уже задремал. – Я говорю, долго нам ещё до этой Промзоны топать? Может, стоит знак, какой подать? А то всё крадемся, да крадемся.
- Да не надо знаков, - устало улыбнулся охранник. – На территории Кайто бессмысленно красться. Они нас уже минут десять ведут. Потому и привал сделал. Щас покумекают и решат, сразу убивать нас или выслушать сначала. Верно, я говорю?!

Вопрос канул в пустоту, даже эха не было. Только поскрипывал остов завода под собственной тяжестью. Но спустя пару минут раздался ответ:
- Не делать резких движений, сложить оружие, руки за голову.
В сумерках дня на фоне когда-то белых, теперь обшарпанных стен резко выделялось три человека. И каждый из них держал пришельцев на мушке автомата.

- Делайте как они говорят, - Домбре первым отбросил винтовку на землю.
-А я уже итак лежу, - недовольно заворчал Рос и продолжил лежать свернувшись калачиком, глядя на пришельцев испуганными детскими глазами.
- Делаем, делаем, господа хорошие, - широко улыбнулся Изверг, опускаясь на колени и осторожно выкладывая из карманов свой колюще-режущий-огнестрельный инвентарь. Сначала на траву легли два револьвера, затем парочка осколочных гранат, набор его любимых метательных ножей в количестве пяти штук, разделочный резак с пояса, нож - засапожник, неблестящей чистоты пилка для ногтей и стаканчик зубочисток. Люциус любовно оглядел всю эту кучу, затем подумав вытащил из-за пазухи упаковку мятной жвачки и тоже положил её в кучу, после чего не менее невинно уставился на патрульных.

- Эй, ты, - Джей, старший в отряде, указал дулом на лежащего, - встань. Все на четыре шага назад. Дайго, собери.
- О-хо-хо, - невысокий человек с длинными черными глазами стелящимся шагом подошел к сваленному и закидал все в потрепанного вида рюкзак.- Вот Кейс порадуется. У, недурно-недурно, - проговорил он, закидывая вооружение.
- Возможно, все это вам вернется, - бросил Джей, когда Дайго передал ранец высокому широкоплечему Блэйку. Ему-то вес рюкзака был незаметен вовсе.
Не смотря на безоружность гостей, патрульные не спешили ставить автоматы на предохранитель. Более того, Дайго хотелось нагнать на них страху, поскольку пока никто его явно не проявлял.
- А, вообще, проведем их к старшому? Хозяйка-то занята, – обратился тип азиатской наружности к приземистому капитану, - пусть решает, что с ними делать, застрелить или байки ихние послушать. И на будущее, слышьте, вы? – обращался он к пришельцам, - в Промзоне с оружием разрешается ходить только Кайтовцам, Сейтовцам под присмотром и людям Старшего. По-хорошему пристрелить бы вас, и дело с концом…
- Заткнись, - одернул молодого вояку Джей и стал напряженно вслушиваться в тишину. Ему почудился на миг гул моторов. Но лишь почудился. – Пришлые, вы идете впереди, и четко следуете указаниям. Шаг влево, шаг вправо приравнивается к побегу и карается мгновенным расстрелом.
Дайго обиженно выдохнул. Джей выглядел явно круче, чем он. Широкоплечий, монументальный Блэйк безучастно глядел куда-то сквозь пришлых, но был напружинен, ожидая нападения в любую минуту.
- Ну, все, пошли. Сейчас прямо по улице, держаться ближе к стене.
Вдали замаячила огромная ржаво-серая (подразумевалось, что она красно-белая, когда-то она действительно была такой) труба, это означало, что до спуска оставалось не более минуты ходьбы, разбавляемой глухими понуканиями:
- Направо, налево, прямо… Вниз.
У западного кордона Джей перебросился парой фраз с дозорным. Разговор был глухой, не разобрать ни слова.
- Значит, так, пришлые. Вести я вас никуда не буду, - заявил Джей, перебрасывая автомат за спину. – Мало ли чего вы тут высмотрите… Хотя это старшой решит. Пока стоим здесь, ждем. Эванс подойдет через пару минут.

- Да мы-то стоим, любезнейший, - по-прежнему обворожительно улыбался Люциус. Сейчас он больше походил на типичного торговца галлюциногенных грибочков, нежели на одного из самых опасных наемников пустоши. Впрочем, он на него никогда и похож не был. – А скажи, уважаемый, много ль ангелов уместиться на кончике иглы? – обратился он к тому, что пытался нагнать на них страху и выглядел тупее остальных.
Рос, лишь тихо хмыкнул, по-прежнему таращась на окружающих людей голубыми глазенками, в которых прямо-таки плескался невинный детский страх. А вот Домбре даже чутком насторожился. Хорошо бы было встретиться тут с Клео. Так как вразумительность остальных вояк оставляла желать лучшего. Племя Кайт, вообще славилось полной отмороженностью по части «пострелять вражины». Причем под категорию вражины шло все кто угодно и всё что угодно. Так что врагов они видели во всех пришлых, да и между собой грызться были горазды.

-Че он несет? – нахмурился Дайго, ширнув костлявым локтем невозмутимого Блэйка. Причем он надеялся, что все это он проделал незаметно. Блэйк действительно ничего не заметил, и теперь Дайго потирал ушибленный локоть.
- Кого притащили, Джей? - раздалось из мрака перехода.
Говорят, черное на черном не видно, и Эванс полностью это подтверждал. Ко всему он еще и подкрался бесшумно, так, что палец у Дайго на курке дрогнул, и он чуть не нашпиговал гостей свинцовой начинкой.
- Нервишки-то шалят, - пробормотал парень.
- Судя по всему, Хастанская стая пожаловала, - ответил Джей.
- Вот как? – равнодушно проговорил заметный только рефлексами на одежде, красными в свете аварийной лампы, Эванс. - Наверх, ребята, ваш патруль до пяти.
Отправив Джея с отрядом нести дозор на поверхности, Эванс обернулся к пришлым. Автоматы на них пока не наставляли, но вояки на кордоне следили за ними пристально.
- Значит так, господа, вопрос первый, какая нелегкая вас принесла? – вопросил Эванс не выказывая ни дружелюбия, ни неприязни. – Ну и представились бы, а то невежливо выходит.

- Филипп Домбре, был стражем в стае Хастана, - хмуро произнес самый пожилой из группы. На вид мужчине было около сорока, хотя быть может и все пятьдесят. Скуластое, слегка морщинистое лицо, обветренное и покрытое шрамами. Такой тип людей Эвансу был знаком. Бывшие странники-одиночки, на старости решившие, наконец, осесть где-нибудь в охранке. Такие никогда не дрогнут, когда придется драться, но и не станут задерживаться, если дело безнадежное. Такого в любой стае бы встретили с распростертыми объятиями.
- Это мои спутники, нашенски оружейных дел мастер Марти Шорт, - указал он Люциуса. - И мой племянник Айк Вазовски, - кивнул он на голубоглазого паренька.
- Сегодня в 6:38 на нашу стаю напали крысоловы. Насколько мне известно, кроме нас выживших больше нет.

Блики в глазах Эванса стали какими-то настороженными.
- Стаи Хастана больше нет? Клео будет интересно об этом узнать. Я передам ей. А сейчас… здесь в соседнем переходе есть импровизированная палаточная гостиница. Перейти придется поверху. Если хозяйка надумает с вами говорить, она пришлет за вами, поэтому территорию гостиницы не покидать. Мэй, - обратился он к одному из дозорных на кордоне, - проводи их.

[Severyn >>>]

Подземка. Кабинет Жаки Живалду.

Маленькая настольная лампа жужжала время от времени, словно внутри нее кто-то посадил усталую муху, в которой изредка все еще просыпалась жажда к жизни. Свет во время жужжания резко приглушался, и в небольшой комнатушке воцарялся мрак. Впрочем, мрак относительный. Жителей подземелий темнота не пугала, да и света «жужжалка» давала достаточно, чтобы прекрасно видеть стол, заваленный разносортной бумагой, битый пластиковый стакан с карандашами и ручками и свои ноги, на этот стол закинутые. Однако для письменной работы такая обстановка совсем не подходила.
Выругавшись, Жаки потянулась к лампе и щелкнула пальцем по ее нагревшемуся металлическому колпаку – в большинстве случаев это приводило прибор в чувства. В комнате вновь стало по-рабочему светло. Хоть и не всегда исправная, но такая лампа была огромной привилегией, еще раз доказывающей, как ценят здесь образованных работников умственного труда.
- Когда же у нас нормальные лампочки будут? – ворчала девушка, возвращаясь к своим записям. – Вот ведь халтура!
Уже битый час Жаки заполняла ячейки аккуратно вычерченной таблицы по одному из складов их стаи. В целях экономии бумаги и из-за длинных, часто описательных названий продукции и хлама, которые на этих складах хранились, приходилось делать буковки очень маленькими, что, естественно, процесс не ускоряло. Впрочем, кто оценит ее почти ювелирную работу, ее заботу о прибылях стаи? Никто! Скорее даже наоборот - шеф угрюмо посмотрит на плоды ее трудов и скажет, чтобы в следующий раз она сдавала отчеты, а не шифровки, а потом, чудесным образом заметив маленькие кусочки глины на бумаге, напомнит, что ноги должны быть ПОД столом, а не НА столе.
Настрой Жаки резко упал, как будто в ней самой что-то зажужжало. Только вот по колпаку ее щелкнуть было некому. Она вздохнула и лениво потянулась, опасно балансируя на двух ножках стула. Замерев в таком положении, девушка задумчиво уставилась в потолок.
Все-таки скучновата работа, мало бы кто на такую согласился. То ли дело в старые добрые времена, наполненные опасными перестрелками и рисковыми засадами!
На потолке прямо над ней мирно сидела жирная многоножка, и Жаки, не долго думая, выбрала ее мишенью для своей ностальгии. Слегка надавив на кнопочку авторучки, девушка прицелилась и резко выпустила ее из пальцев с радостным выкриком «Бэээмс!»
Ручка, как ожидалось, попала точно в цель, но цель, чего совсем почему-то не ожидалось, свернувшись клубочком, упала вниз на Жаки где-то в районе груди.
Хоть жители подземелий и прожили бок о бок с этими тварями много-много лет, но и среди них все еще находились скрытые насекомофобы, вроде Жаки…
Девушка взвизгнула и, начав яростно стряхивать многоножку с себя, не удержала равновесия на стуле. Упав на пол, Жаки все еще продолжала отряхиваться и причудливо ругаться междометиями, успокоившись только тогда, когда увидела злосчастную тварь, убегающую в щель в стене. Приложив руку к бешено бьющемуся сердцу, девушка подняла с пола ручку и бумаги, поставила стул на место и снова села за работу.
Опасные перестрелки и рисковые засады? Хех…
Вдруг послышались шаги, дверь без стука распахнулась. Это был Захария – один из тех людей, благодаря которым вы можете забыть о личной жизни на работе. Да и не только на работе - он не стучит в дверь вообще никогда.
- Чего надо? У меня сейчас неприёмные часы, - проворчала Жаки, опередив его наивное «Привет!» - Я работаю, разве ты не видишь?
- Милая и дорогая Жаки, - торжественно начал Захария, присев на краешек стола. – У меня в баллоне кончился газ, а на складе мне новый не выдали и послали к тебе.
Губы девушки расплылись в довольной улыбке. Откинувшись на спинку стула, она важно произнесла:
- Да. Это моё распоряжение. В целях экономии средств и профилактики воровства, после каждого рейса на очистку вагонов полагается всего один баллон.
- Что? Но этого не хватит!
- Конечно же, хватит! Разве ты забыл, что я когда-то работала там же, где и ты, и прекрасно знаю что, куда и в каких количествах уходит.
- Ну, когда ты работала, паразитов этих было совсем немного. А сейчас их расплодилось!.. – парень неопределенно махнул руками. – Ступить некуда!
Глаза Жаки недобро сощурились, приняв серьезное выражение. Точнее выражение принял только один глаз, настоящий, другой же был лишь малоподвижным протезом, хотя и имел сегодня почти в точности такой же цвет.
- Давай не будем вешать друг другу лапшу на уши, - сказала она после некоторой паузы. – Я имею в виду - перестань говорить глупости и считать меня за дурочку! Думаешь я не знаю, что в прошлый раз ты обменял остатки газа на сигареты? Вот уж не знаю как вы его сливали… Но надеюсь, что в следующий раз, когда вы попытаетесь снова это сделать, вы взорветесь к ядрёной матери!
- Не верь моим недоброжелателям, Жаки! Скажи мне, кто распространяет эти ужасные слухи, и я сам накажу его за подлую клевету!
- Чеши отсюда!
Захария вздохнул. Впрочем, и вздох его был такой же показательный, как и все сказанные им до этого слова. Он не собирался сдаваться, а тем более уходить. Жаки была одной из немногих тут, с кем ему удалось подружиться, хотя с виду такого, наверно, не скажешь. Возможно, все дело было в том, что она, как и он сам, была из другой стаи, поэтому никогда к нему, как к чужаку не относилась. К тому же некоторое время они даже работали вместе, когда Жаки обучала Захарию нелегкому мастерству отравителя паразитов. За это время он успел узнать о ее прошлом, об увлечениях, изучить ее трудный характер, а, следовательно, знал и подходы к ней.
- Жаки, знаешь… Баллон – это всего лишь предлог. На самом деле просто захотелось тебя навестить.
- Ага, - буркнула девушка, уткнувшись в свою таблицу.
- Скучно, наверно, здесь целыми днями сидеть. Как ты вообще себя развлекаешь?
Жаки оторвала взгляд от записей и уставилась на парня.
- Ты действительно хочешь знать? – с сомнением произнесла она. – Ай, ладно, покажу.
Достав из самого нижнего ящика два небольших шарика, она показала их Захарии. Это были два новых протеза из ее коллекции: на одном были нарисованы концентрические круги, а другой имитировал кошачий глаз.
- Вот, знакомься – труды последних трех недель Поли и Пини, - с гордостью сказала она. – Симпатично, правда? Я нынче в ударе!
- В ударе? Скорее после! – воскликнул Захария, не удержавшись. – Жаки, ты все еще даешь им имена! Блин, ты чокнутая!
- Ну, знаешь… - обидевшись, начала она, но парень быстро сообразил взять ситуацию в свои руки:
- Я помню у тебя был Патрик и Пури или Пуни… В общем, почему опять на «П»?
- Нравится мне так, - пробурчала Жаки, складывая свои сокровища обратно в тайник в нижнем ящике.
- Понятно… Почему же себе тогда другое имя выбрала?
- Потому что «Ж» мне нравится больше.
- О, да! На нее ведь столько прекрасных слов!
- Жизнь, Женщина, Жаркое… - мечтательно произнесла Жаки, имея при этом намного более миролюбивый вид, чем раньше.
- Жо… - начал было Захария, но осекся, увидев все тот же опасный прищур, - …рж.
- Какой еще Жорж?! Все, ты достал меня! Ты отвлекаешь меня от очень важной работы… Ты как посмел сидеть на моих бумагах??? – возмутилась Жаки, сгоняя его со стола. – Блин, ты своим «Жоржем» мне их все помял! Пшел отсюда! Иди работай!
- Ну как я буду работать-то? У меня баллон пустой.
- Скажи кладовщику, что я разрешила. Только уйди!
- О! Жаки, ты прелесть!
Когда дверь за ним закрылась, девушка, наконец, смогла снова заняться работой. Она устало вздохнула. Найдя взглядом ячейку, на которой остановилась, Жаки внимательно прочитала ее содержимое:
- Значит, 7 ящиков патронов… Но из-за этого гада я написала, что 9!!!




Захария вышел из кабинета Жаки с довольным лицом победителя и мог бы, наверно, написать на радостях у нее на двери «Осторожно, злая Ж», если бы умел это делать. Не то, чтобы он злоупотреблял дружбой с этой девушкой, но в тот раз, когда он обменял остатки газа на сигареты, просто действительно очень хотелось курить. Как, впрочем, и сейчас…
Сев на перевернутое кверху дном ведро, Захария вложил в рот сигарету и задумался. Сигареты-то он достал, а вот огонь, как и прежде, придется где-то искать…
Но задумался он, в общем-то, не об этом. До стаи, владеющей поездом, а значит и самыми быстрыми путями сообщения, и новости доходят быстро. Даже Захария, любопытством чаще всего не страдающий, знал теперь, что стаи Хастана больше нет. Было грустно, но щемящей тоски в груди почему-то не наблюдалось, хотя это и была та самая стая, в которой он вырос. Может, у него нет сердца? Приложил руку. Нет, вроде что-то там стучит. Наверно, просто ты почувствуешь боль, когда потеряешь кого-то, с кем связан душой, а не прошлым.
Какая мысль! И хорошо бы все-таки сейчас закурить. Впрочем, он точно знал, где это можно сделать.

Не успев подойти к «коптильне» - месту, где они сжигали тушки паразитов и всякий хлам, Захария закашлялся от едкого дыма, для этих мест, в общем-то, свойственного, но не в таких объемах, как сейчас. К счастью, у него с собой были респиратор и очки, поэтому он без труда смог пройти вглубь «коптильни» и посмотреть, что же там произошло.
Рядом с кучей тлеющего мусора стоял светловолосый паренек, тоже в маске и очках, и задумчиво чесал затылок глядя куда-то в потолок. Это был Грег, молодой и плотненький мусорщик, который работал на этой должности уже довольно давно, но так и не получил какого-нибудь заметного повышения, в виду какого-то патологического отсутствия даже самых скромных амбиций.
- Эй! Что у тебя тут происходит? – крикнул Захария.
- Дык… вот… - промямлил Грег, а респиратор сделал его слова еле различимыми. – Я пришел сегодня утром, начал жечь, как всегда. А вот это вот не уходит!
Захария не разобрал ни слова, но когда тот указал на широкое вентиляционное отверстие в потолке, наконец, все понял:
- Чего тогда стоишь? Туши тут все и иди к шефу!
- Но тогда он заставит меня чистить вентиляцию! – это был крик, полный отчаяния, который ни один респиратор в мире не способен был заглушить.
- Такая уж у тебя доля…
- Скажи ему ты!
- Я? Почему я?!
- Ну не знаю… Помнишь, я тебе свой ремень подарил?
- Ты его в карты проиграл!
- Я позволил тебе выиграть!
- Иди ты!.. Сам! – махнул рукой Захария и пошел прочь, но вслед ему все еще доносилось отчаянное «Пожалуйста!» и обещания всяких редких вещичек.
Уже отойдя достаточно далеко, чтобы снять маску, Захария почему-то продолжал думать об этой вентиляционной шахте. Не могла она так внезапно засориться. Что-то в ней застряло (хотелось бы верить, что не кто-то), или завалило чем-нибудь снаружи. Придется кого-нибудь послать на поверхность, чтобы посмотрели. Эх… Давненько он там не был! А так ему, возможно, выдали бы оружие, припасы… Возможно, его даже убьют. Интересно, а будет ли от этого у кого-нибудь щемить в груди? Наверно, нет. Жаль. Видимо, надо прожить жизнь так, чтобы у кого-нибудь щемило, если ты умрешь. Хотя звучит это как-то жестоко.
Захария сел на то же самое ведро, около кабинета Жаки. Снова вложил сигарету в рот и снова задумался. А огоньку-то он так и не достал…

[deathlord >>>]

Подземка, район Депо.
Как и основная подземная инфраструктура, Депо было построено ещё до Войны. Древностью здесь дышало решительно всё, от угрюмых каменных стен до огромных железных ворот, облупившиеся створки которых за прошедшие времена будто бы не открывались ни разу, и, казалось, успели форменным образом прирасти к земле, покрывшись изрядным слоем мха. Обвалившаяся кое-где каменная кладка, кучи оставшегося ещё с Тех времён разнообразного лома, за которыми вполне можно было спрятать целый отряд, да слепые провалы окон довершали картину разрухи и всеобщего запустения. Только несколько рядов рельс, этакий путь в никуда, устремлялись вдаль - память о тех поездах, что обслуживало Депо в свои давно ушедшие лучшие дни.
Впрочем, нет. Жизнь здесь определённо имелась. Но из своих высоких, изрядно суженных траурной кирпичной кладкой окон глядела она на весь окружающий мир, и в особенности на ведущие к воротам пути, с изрядной долей настороженности. Неудивительно, в общем-то - в нынешние времена сюрприза можно ждать от любого. Особенно когда речь идёт о таком важном, и, главное, доходном объекте. Метро было, по сути, единственной относительно быстрой транспортной линией для перемещения по подземному городу - и тот, кто работу этой транспортной линии обеспечивал, мог больше не бояться, что умрёт от голода. Конечно, если не забывать прикармливать и Стаи, обосновавшиеся на конкретных станциях - конечно, сейчас ни у кого бы не хватило сил одному контролировать столь обширную территорию. Они и прикармливали - вот только любого чужака, забредшего прямо сюда, обыкновенно просто пристреливали. Так уж здесь повелось. Как ни странно, такое положение дел устраивало всех - в общем-то, ни к чему шляться по полутёмным, узким тоннелям, рискуя в любой момент столкнуться лоб в лоб с несущимся вперёд локомотивом. Рано или поздно, железнодорожники приедут сами. Или, в крайнем случае, с ними можно связаться. Если, конечно, удастся уговорить одну из стай, контролирующих конкретную станцию. Сомнительно, что кто-нибудь из посторонних обитателей подземелий знал местонахождение Депо вообще - как правило, хватало и своих, более насущных проблем, а все активно любопытствующие рано или поздно просто переходили в эту Стаю.
- Шум. Кто-то едет. - тихо сообщил один из бойцов, настороженно вглядываясь, и, конечно, вслушиваясь вдаль. То, что гости здесь бывали редко, вовсе не означало, что можно расслабиться - за такое карали, порой жестоко. Здесь, под землёй, никто не мог позволить себе праздность - не успеешь глазом моргнуть, как отберут последнее. Хорошо ещё, если хоть живым оставят - свидетели, а тем более, разъярённые мстители, не нужны никому.
- Наверняка дрезина. Уж этот-то мотор я всегда узнаю. Сам когда-то ездил. - предположил второй. Но руку с пулемёта, тем не менее, не убрал. Доверяй, но проверяй. Само по себе то, что кто-то ехал на их транспорте, ещё ничего не означало - дрезину могли захватить и использовать чужаки, в общем-то, не столь уж и сложный механизм.
Гость меж тем уже показался в поле видимости. Какое-то время тележка ехала спокойно, затем постепенно начала сбавлять ход, и, наконец, остановилась. Как всегда, в давным-давно знакомом месте - что и действия прибывших видно, и подстрелить уже можно, если что не так. Получить пулю там никто определённо не хотел - если один, стрелок, так и остался в прежней позиции, лишь напряжённо вглядываясь во тьму, из которой они прибыли, то водила спрыгнул на землю и, едва выпрямившись, начал подавать руками какие-то странные знаки. Затем, не дожидаясь реакции гарнизона, снова сел на дрезину и направил её прямо к воротам. Раз нет ответа - всё в порядке. Было б не в порядке - в метро уже было бы парой трупов больше.
- Как патрулирование, Марвин? - лениво спросил один из часовых, когда одна из металлических створок с неожиданной от такой махины, хотя и ставшей привычной за долгие годы жизни здесь. Мох не мешал воротам прекрасно работать - здесь, вблизи, было видно, что это лишь изощрённая маскировка, призванная обмануть противника.
- Никак! - названный Марвином выглядел угрюмо. - Мне бы к Брэнду, Макс. Немедленно.
- Что такое? - Максимус Хэдли, детина столь же внушительный, сколь и безобразный, настолько, что некоторые всерьёз причисляли его к мутантам, смерил товарища оценивающим взглядом. - А, ты, наверно, про стаю Куоре? Уже знаем...

чуть позже, внутри
- Стало быть, Хастана Куоре мы больше не увидим. Печально. Вот к чему ведёт переоценка собственных возможностей. Что ж, каждому своё. - Брэндон Кадаган, крепкий рослый мужчина лет тридцати с хвостиком, сидел, положив ногу на ногу. Уверенное, какое-то хозяйское выражение лица и автомат, прислонённый к стене рядом - всё говорило о том, что здесь и сейчас этот человек ничего не боится. Брэнд мог себе это позволить - как-никак, вот уже пятый год он являлся признанным вождём Стаи, и приказы его выполнялись беспрекословно.
- Мы его и так нечасто видели. - хмыкнул его вернейший друг и соратник, как всегда, разместившийся возле входа. Джерри Бентон, наверно, самый опытнейший боевик в стае, исключая самого Кадагана, возглавлял группу быстрого реагирования, никогда не претендуя на что-то большее. А значит, был благонадёжен. Потому некоторую вольность манер вполне можно простить - конечно, в узком кругу, не на публике.
- По большому счёту да, невелика потеря. - согласился Брэнд. - Да и, откровенно говоря, я в любом случае предпочёл бы труп Хастана, чем выяснить, что наши союзники нам лгут. У нас не так много прикормленных стай, да и убирать предателей чужими руками тоже дело небыстрое. Зато доходы наши наверняка уменьшатся.
- Не всё так просто с Куоре. - тихий, словно бы безразличный голос, тем не менее, заставил спорящих немедленно умолкнуть. Иеремия, официально советник, а фактически мозг всего этого железнодорожного мероприятия, был глубоким стариком и говорил редко - настолько, что некоторые чужаки на полном серьёзе считали его немым. Зато если уж раскрывал рот, то всегда по делу. Брэндон всегда уважал таких людей. Кроме того, в отличие от многих своих предшественников, Брэндон был умён и прекрасно понимал, кому на самом деле Стая обязана своим благополучием. Говорят, со временем, ибо все мы смертны, а старики тем более, он хотел сам занять место Иеремии - пока же лишь старательно у того учился, медленно, но верно, вытягивая то, что полагал важными секретами, и всячески ублажая самолюбие этого мудреца, ухитрившегося протянуть в разы больше своих сверстников. Благо исполнять властные функции Иеремия ему не мешал, а комплексов по этому поводу у Вождя отродясь не имелось, он даже и слова такого, наверно, не знал.
- Та ветка, которую он расчищал, могла стать очень перспективной. Конечно, если верить картам древних, а они пока не лгали. - будто отец сыновей, меж тем наставлял всех на путь истины Иеремия. Карты, насколько Брэнду было известно, старик предусмотрительно держал в голове, очень неохотно делясь сведениями с остальными членами Стаи. Были, конечно, у него и бумаги. Став вождём, Брэндон, до этого мало интересовавшийся книжной премудростью, даже втайне научился читать, но, увы, особых успехов здесь не достиг - то ли был ещё один, непроявленный тайник, то ли Иеремия как-то зашифровал всё действительно важное, разобраться толком так и не удалось, да и других забот было по горло, если честно. Вождь, в общем-то, не очень и сомневался - привык полагаться на слово старика. Раньше, на памяти многих, тот почти никогда не ошибался. Некоторые из-за этого, кажется, всерьёз считали того пророком. И пусть говорят, что Иеремию это веселило - уж он-то, Брэнд, видел, как довольно блестели глаза старика!
Что хуже, то, что тот и прав, ничего, по сути, не меняло. Намекнуть другим на то, что следует расчищать именно там, а не в другом месте, было нельзя. Если только очень осторожно, окольными путями, ласково и нежно навести на эту мысль. Вдруг ещё догадаются, что у них есть карта довоенного метро - могут и сговориться, попытаться сыграть свою игру, выкрасть и, в перспективе, отобрать монополию на перевозки. Такова уж была политика Стаи - не столько сила, сколько хитрость и секретность. В любом случае, сначала надо дождаться, чтобы там вообще кто-то поселился. А это, учитывая произошедшее, будет ещё очень нескоро.
- Ладно, проехали. В любом случае, переиграть мы уже не можем. - подытожил Брэнд. - Джерри, скажи нашим, пусть готовят состав в темпе. на действующие линии, по крайней мере, пока никто не покусился. А значит, не стоит и отменять запланированные свиданья...

[Severyn >>>]

Около полудня.
Подземка
Кабинет Жаки Живалду.

Возможно, глядя на Жаки, трудно будет предположить наличие у нее рвения и скрупулезности в таком нудном занятии, как ведение счетов. Она вообще была полна противоречий. Например, действительно могла провести половину рабочего дня, ковыряясь в носу или разрисовывая шарики, но все же каким-то образом ей удавалось сдать работу вовремя и в самом качественном виде. Иначе как талантом такое, наверно, не назовешь. К счастью, шеф очень редко интересовался, как именно и на каких скоростях Жаки работает, а значит увеличение нагрузки ей пока что не грозило. С самого детства она усвоила, что показывать людям все свои таланты, вовсе не является хорошей идеей, если ты, конечно, хочешь прожить жизнь по-своему. Твои умения должны приносить пользу прежде всего тебе. Ей повезло, она узнала эту истину достаточно рано, чтобы не попасть в химические лаборатории благодаря стараниям своей мамочки и не получить кучу ненужных привилегий и столько же запретов, гораздо более серьезных. Иной раз стоит прикинуться дурачком, главное не перегнуть палку.
Впрочем, такой стиль жизни подходит не всем. Некоторые люди нуждаются только в серьезном отношении к себе и слишком зависимы от поощрений и похвалы. Жаки себя к ним не относила, дорожа мнением лишь тех людей, которые были ей важны. Поэтому здесь, в Депо, некоторые все еще негодовали по поводу занимаемой ею должности и объясняли ее успех интимной связью с лидером стаи.
Но сегодня у Жаки был день, когда ей тоже захотелось похвалы. К тому же она еще не собиралась оставлять это место, а потому совсем не мешало бы лишний раз убедить вышестоящих лиц в своей полезности и даже незаменимости. Нелегким усилием воли девушка позволила себе этим утром расслабляться в гораздо меньшей степени чем раньше, и в итоге отчет был готов уже к полудню. Проверив в последний раз свою таблицу, Жаки покинула свой кабинет и направилась к шефу с таким воодушевленным видом, который может быть только у человека, сделавшего свою работу и получающего от этого факта удовольствие. Однако через какое-то мгновение ее лицо уже приобрело презрительно-негодующее выражение.
- Ты чего тут делаешь в середине дня? – возмутилась девушка, наткнувшись на сидящего на ведре Захарию.
- Ну так… Курю, думаю… - просто ответил он, пожав плечами. Потом, заметив у нее в руках листы с отчетом, добавил:
- Ты ведь к шефу идешь? Слушай, у меня есть к тебе одна просьба…
- Снова? Извини, но вынуждена тебя послать.
Жаки повернулась с решительным намерением уйти, но парень встал и ухватился за край ее розового пуховика.
- Ты должна меня выслушать! Это совсем маленькая просьба, которая ничего не будет тебе стоить, - умолял Захария, игнорируя ее попытки выдернуть куртку из его цепкой руки. – Понимаешь, я сегодня ходил в «коптильню», а там такое задымление, потому что вентиляция вообще не вытягивает. И знаешь ведь, Грег такой непутевый, ему с этим не справиться. Я чувствую себя обязанным ему помочь! Ты просто должна сказать шефу, что важный отсек вентиляции не работает, потому что, скорее всего, его что-то завалило сверху и надо немедленно это проверить, но только я один на такое согласился. Ты скажешь? Пожалуйста!
Вырвав, наконец, край пуховика у Захарии, Жаки все также недовольно глянула на него:
- Я лучше скажу ему, что вместо того, чтобы работать, ты сидишь и жуешь сигареты. Причем о том, как ты эти сигареты достал, он тоже узнает!
- Я их не жую… И вообще, поезд не так давно вернулся из рейса. Я еще раз десять успею его вычистить, пока он снова отправится…
- Зах! – донеслось откуда-то издалека, со стороны путей, и через мгновение показался взволнованный машинист. – Зах, ты почему тут? Я тебя везде обыскался! Состав приказали к отправке готовить, а у тебя еще два вагона не готовы!
- Ха! – воскликнула Жаки со всем присущим ей злорадством.
- Вот ведь!.. Уже иду! – крикнул Захария машинисту, который тут же убежал обратно. – Но ты же сделаешь, как я просил? Правда ведь?
Он умоляюще посмотрел на девушку, но на лице той все еще не выражалось никакой поддержки, лишь все та же злорадная ухмылка.
- Давай-давай. Работа ждет.
- Я рассчитываю на тебя! – уже на бегу кричал Захария. – Главное не забудь, что завал на поверхности и что вызвался только я!
- Эй! Ты забыл!
Он обернулся и в последний момент успел поймать свое ведро, посланное в его сторону ногой Жаки.
- Спасибо! Ты очень заботливая!


Ну что он теперь задумал? На поверхность ему захотелось! Приключений! И вообще, он что туда один собрался идти? Воистину, можно сколько угодно изображать дурака, но настоящие идиоты неподражаемы!
Зачем это ему? Разве он пришел в эту стаю не ради более менее спокойной жизни, в которой не нужно ломать голову над тем, чем питаться завтра, и нет нужды вылезать на поверхность? Для чего он тогда столько горбатился, чтобы его сюда приняли? Наверно, не стоит даже и пытаться понять дурака. Дурак – он дурак и есть!
Жаки покачала головой. Она уже стояла перед дверью в комнату, в которой, как ей сказали, находился Брэндон Кадаган, лидер их стаи, но вид ее все еще был задумчивый и немного рассеянный. Однако вскоре девушка опомнилась и, поправив банданку на голове и отряхнув пуховик (к нему же все-таки прикасался Захария!), постучала в дверь.

[Rockerok >>>]

Район складов.

В маленькой каморке было практически также светло, как и на поверхности. Теперь им можно было не экономить. В огромных цистернах было много, очень много горючего. Причём как керосина, так и бензина для их мотоциклов. Две непомерно огромные ёмкости были вкопаны в землю в северной части большущего зала, и генератор работал не переставая.
Зал был просто огромен. Видимо он был построен давно до начала войны и как он уцелел, осталось загадкой. Однако найти его сразу тоже было не просто. Попасть внутрь можно было лишь через сеть коридоров, в которых легко заблудиться и блуждать вокруг этого же зала, иногда попадая в тупики, образованные завалами. Полной схемы этих коридоров до сих пор никто не знал и что или кто таится в них – тоже. Уже несколько раз они теряли детей, свернувших на перекрёстке не в ту сторону. Когда же их находили, а на это уходило от часа минимум, в их глазах читался ужас…. Дети долго молчали, а когда речь возвращалась к ним – долго ещё заикались. Про то, что они видели там, в темноте, когда были одни, никто не мог рассказать. Поэтому по распоряжению Рока в зал, отправлялись только взрослые и то не поодиночке.
На одной из стен зала можно было с трудом разобрать полустёртую надпись с буквами в половину высоты самой стены «Бом..убе…ище». Поэтому многие из стаи называли это просторное помещение «Зал Бома». И уже родители пугали своих нерадивых детей, если те себя плохо вели или не хотели спать, что вот «Бом» уже «ище»-т вокруг кого бы схватить и съесть.
Под жильё приспособили часть глухих коридоров, заканчивающихся тупиками. Однако, нельзя было сказать, что это было так легко. Из каждой щели, каждой трещины в стенах, из-под залов, всегда выползали тучи различных насекомых и тех, кто охотился на них. Казалось, что их никогда не истребить. В отделении, где располагалось оружие, Гром нашёл огнемёт. Как им пользоваться никто не знал, да и сам Гром слышал про огнемёт только в далёком детстве, из рассказов отца. В то время топливо ещё допускалось жечь. Позже, когда начал проявляться дефицит горючего, огнемёты запретили, расходуя на мотоциклы остатки бензина.
Повозившись с найденным устройством и попрактиковавшись в одном из коридоров, Гром вскоре приобрёл определённую сноровку. При помощи огнемёта удалось отвоевать несколько коридоров, заваленных неподалёку от перекрёстка, таким образом, что получались три тупика. Завалы укрепили бетонной крошкой из соседних коридоров и кусками плит. В итоге получилось три отдельных комнаты. Пока что вся немногочисленная стая разместилась в них, потихоньку отвоёвывая пространство и расселяясь.
На складах, нашлись и кабеля, и лампочки, и три генератора и топливо для них. Поэтому было решено сперва обеспечить светом жилую Зону. Хотя женщинам, редко выходящим на поверхность, это пришлось не по вкусу, но зато дети были в восторге, да и мужчины все проголосовали единогласно. За жилой зоной взялись обустраивать и помещение склада, постепенно перебирая его содержимое, проводя «иветрзацию», как выразился Гром. Вообще, как оказалось, помощник Рока, благодаря своему приличному возрасту, обладает весьма ценными знаниями, которых остальные молодые воины были лишены.
На складе нашлась одежда, так что многие из стаи переоделись в непривычную форму оранжевого цвета, с коричневыми пятнами. Было в ассортименте и оружие вместе с боеприпасами к нему. Одно было не хорошо. Еда. Вернее практически полное её отсутствие. На станции, откуда через переходы и коридоры можно было попасть через их убежище в складской зал, не было прямого выхода на поверхность. Да и грибы с плантаций, что были раньше основой их рациона, выращивать было пока что негде, да и не кому и не из чего. До старой стоянки стаи было далеко и не безопасно отправлять туда женщин одних. Постоянно сопровождать их для работ не хватало людей.
На станции, где начинались коридоры, был устроен блокпост. Обломки плит сложили друг на друга и сверху водрузили пулемёт. Здесь постоянно дежурили вдвоём. Второй блокпост решено было сделать на выходе из «Зала», с другой стороны, - там дежурило обычно трое. Лабиринт коридоров уходил в кромешную тьму, которая, как казалось, дышала сама по себе, как исполинский Зверь. Заваливать этот коридор, подобно остальным не стали и оставили на всякий случай, но не присматривать за ним было рискованно.
На новой территории охотиться было опасно из-за близости одного из небесных домов. Территория была новая не изведанная, да и охотников, занятых на охране не хватало. На соседних станциях выход был, но через него протащить наверх мотоциклы было нельзя. Стальные и железобетонные балки, обвалившись, устроили там труднопроходимые завалы, через которые можно было пробраться только в одиночку. Однажды разведгруппа, что обычно выслеживала и загоняла зверя, выбралась наружу и напоролась на людей из другой стаи, в итоге чуть не возникла перестрелка, которой чудом удалось избежать…
Итоги были неприятны. В стае начинался голод. И если воду ещё можно было добыть из нижних этажей, то с едой.… Начали уже охотиться на крыс, которыми раньше брезговали, и собирать таких насекомых, которых раньше истребляли, как вредителей.

Сообщение отредактировал Rockerok - 24-08-2009, 10:11

[Ivory >>>]

Подземка Промзоны.
Утро 20 сентября. 9:02

Низкое серое небо вспарывали колючие остовы зданий. Айво глазела туда, где тяжелые облака завихрялись от сопротивления воздуха и бетонных конструкций. Дым от её сигареты уходил куда-то ввысь в такую же как он серую пелену. Скоро его становилось совсем не различить.
Айво лениво прислонилась к стене. Медленно выдохнула дым и снова затянулась. Большинство тут считает, что у неё самая спокойная работа. Бегай по мелким поручениям, слушай сплетни. Корми псину. Псина-то отъелась, тепло подумала Айво и посмотрела на Кадо, лежавшего рядом, взгромоздив огромную голову на лапы.
Айво любила покой. Когда вихрится медленный дым. Когда ровно дышал её лохматый пес. Но такая идиллия никогда не бывала долгой.
- Опять куришь? Ты выглядишь вульгарно, - как это она не заметил чужих шагов?
Айво медленно скосила глаза. Эванс. Девушка фыркнула, затушила сигарету о камень стены и бросила окурок под ноги. Так, чтобы не попасть в пса.
- Не курю, - пробормотала она.
- Что там в Сейте? – Просил темнокожий, складывая руки на широкой груди. Кожанный плащ скрипнул, слева оттопырился скрытый под плащом огромный из-за самодельного глушителя пистолет. Через грудь шел ремень автомата. «Куда ему столько?» завистливо подумала Айво, вспоминая, что у самой только охотничий нож. Ну да, если Айво дать автомат, она сама же из него и застрелится. Отношения с огнестрелом у девушки не ладились.
- Они так любезны, - Айво наконеч-то вспомнила, что с ней говорят. - Проводили меня от границы до этого ихнего… как его? Анджея, да. И обратно, - Айво кое-как отлепилась от стены и уже более ясными глазами посмотрела на старшого. – Особенно они ведь не распространяются. Так, говорят ни о чем, - по лицу Эванса было невозможно прочитать, доволен ли он ответом, или нет. Но Айво слишком давно знала его, чтобы не знать: он разочарован. – Ладно-ладно, - Айво примирительно взмахнула руками, - разумеется, кое-что мне удалось выудить, пусть и не в Сейте. А прямо таки, знаешь, на наших владениях. У вас с Клео, хе хе, под носом, - девушка усмехнулась. Она машинально застегнула куртку, как будто бы ей стало холодно. Слова опять прозвучали невнятно, - а часто у нас тут дожди теперь идут, да?
- Новость, - напомнил он.
- Говорят, тут стайка какая-то откопала зал, - громче заговорила Айво. - Горючее, боеприпасы… Непорядок, да? Живут до границы и не отчитываются. Так и развалиться недолго, - рассуждала она. – А еще им вроде есть нечего…
Уголок губ Эванса дрогнул в усмешке. Способность Айво вызнавать информацию никого не удивляла. Все давно уже считали это нормой. Иногда новости, которые приносила девушка, оказывались весьма кстати.
- Спасибо за работу, - Эванс стремительно направился в переход, не дожидаясь ответа.
- Ага, - усмехнулась Айво и крикнула в догонку Эвансу, - но Клео сейчас и Мадруха к Хшорру пошлет – занята!
– Ну что, Кадо? – обратилась она к псу. Тот медленно поднял голову и уставился в желтые глаза своими серыми. – Навестим ближайший кабак… слухами, знаешь ли, земля полнится.
Пес не возражал.

Он нашел её в переходе, ближе к старой станции, где давным-давно выбиты стеклянные двери и тянет специфическим сквозняком. Клео не выглядела занятой. Она стояла в переходе совершенно одна, на её куртке багрово переливались отсветы аварийных ламп. Это делало её похожей на призрака.
- Хозяйка! – откликнул её Эванс, не побоявшись быть посланным к Хшорру.
- Чего еще? – раздраженно оглянулась женщина. Только что она устроила разгромное сражение троим воякам, дорвавшимся до запасов сейтовской бражки. Вояки уже чистили выгребную яму, но Клео этого казалось мало.
Эванс слишком давно знал её. Знал, что ему не грозит попасть под горячую руку.
Поэтому он спокойно продолжил:
- Тут, говорят, склад нашли.
- Вот как? – все еще немного нервно откликнулась женщина, оглядевшись на наличие посторонних. Посторонних не нашлось.
- Так. К тому же это небольшая стая. Они не отчитались перед нами…
- Бесит, - ухмыльнулась женщина. – Что еще известно?
- Есть им нечего.
- Отлично, - она кивнула, словно и ожидала это услышать,- тогда, скорее всего, нам скоро ждать их в гости. Если же нет, через сутки погорим с их охотниками. Пусть ведут. В конце концов, это же им на пользу. Можешь идти, Эв.
Чернокожий махнул рукой Клео и уверенной поступью направился в глубь станции. Но прямо у дверей остановился и, оглянувшись, негромко спросил:
- Случилось что-то серьезное?
- Нет… нет, - покачала головой Клео, - пока ничего. Но Старший молчит давненько. А это… Жди беды, в общем.

Сообщение отредактировал Ivory - 24-08-2009, 17:02

[Reylan >>>]

Подземелье фармацевтической фабрики - ныне грибные плантации
19 сентября, около 14-00
С Хигфом

Мягкий равномерный свет, что разливался из сотен источников, был хитрым обманщиком. В зависимости от свойств грибов он то слабел, то усиливался, и пещера казалась игральной доской, на которой какой-то сдвинутый мастер расположил темные и светлые клетки хаотично, да и формой их не озаботился. Приходилось вглядываться, чтобы отличить следы от игры теней. Стервятникам бы ни за что не удалось разобраться без фонарей.
- Похоже, это шел не человек, - вгляделся Торссон.
Магдалена неопределенно хмыкнула. На незанятом грибами клочке мокрой земли четко отпечатался вытянутый след пятипалой лапы: один из пальцев противопоставлен остальным, однако для нормального человека ладонь казалась маленькой и узкой, а пальцы чрезмерно удлинены. Судя по глубине следа, весило существо не слишком много.
- Наверное, кто-то выгуливал на наших грядках ручных мутантов, - заметила Магдалена и огляделась, точно ожидая увидеть кого-то из помощников с питомцем на поводке.
На плантации царило спокойствие. Тускло мерцали грибы, мерно капала в большую жестяную бочку вода – текло здесь постоянно, но сырость была как нельзя кстати. В отдалении тихо, переговариваясь, возились работники.
А следы… Следы упирались в стену. Пропитанное влагой бетонное покрытие местами разрушилось, обнажая пруты арматуры. Впрочем, пока не настолько, чтобы всерьез беспокоиться – стены фабричных подземелий достигали метровой толщины. Магдалена вновь огляделась, посветила вокруг для верности грибным фонарем. И запрокинула голову. Тонкая струйка воды прочертила дорожку до вентиляционного отверстия. Девушка обернулась на Торссона.
- Подсади, что ли?
Потолок в зале был около четырех с половиной метров, отверстие же располагалось где-то на уровне двух третей от пола.
- Откусят нос – пришивать не буду, - хладнокровно предупредил Торссон, без лишних разговоров (и без видимых усилий) приподнимая девушку за талию.
Помогая себе и Торссону, она оперлась носком ботинка о неровность в стене, сжимая зубами грибной светильник, ухватилась за прутья защитной решетки. Зашуршала, осыпаясь вниз, мокрая бетонная крошка. Магдалена подтянулась и заглянула в тоннель. Текущая по полу струйка воды отразила неяркий свет.
Решетка ходила ходуном, все же оставаясь на месте, зато стена с одной стороны оказалась разрушена, образовав приличных размеров дыру. Сама Магдалена в нее не пролезла б, не говоря уж о Некмане. Но вот существо поменьше... Освобожденный от бетона край решетки хищно щерился остриями прутьев. Некоторое время девушка внимательно их разглядывала, затем легонько пихнула шефа пяткой.
- Поставь меня.
Так же спокойно Некман опустил девушку на землю. Задумчивое выражение лица явно говорило, что шеф лаборатории думает о пострадавших грибах и ему абсолютно безразлично, держать девушку, парня или штатив для фотоаппарата, лишь бы выяснить причину.
- Что там?
- Дыра. И тоннель довольно скоро сворачивает, на видимом отрезке ничего нет. Однако, - она заговорщицки посмотрела на шефа, - Наши гости оставили визитную карточку.
На ее раскрытой ладони лежал снятый с решетки клочок бурой шерсти.

Сообщение отредактировал Reylan - 25-08-2009, 23:29

[Хелькэ >>>]

19 сентября. 13-00
Жилые этажи Небоскреба.


Свет.
Солнце живительное, солнце озаряющее, солнце слепящее, ниспошли лучи свои…
Вот сюда, справа и сверху. А тень под ногами будет внизу, уходящая влево и совсем крохотная. Как будто свет почти вертикально над головой. Прекрасно.
И, черт возьми, колено…
Морган ненавидела колени, и мужские, и женские – именно в таком состоянии, когда ноги не согнуты. Самая уродливая часть тела – это, несомненно, колени. Нечто торчащее, зачастую – ассиметричное, с ямочкой, где непременно лежит малютка-тень, а то и с двумя ямочками.
Если чего Морган Рид и не умела рисовать, так это колени стоящего человека. Богатое, бурное, иногда даже слишком буйное воображение наотрез отказывалось выдумывать очередной героине порнокомикса мало-мальски приличные коленки. Что уж говорить о мужских коленях… если у мужиков из черно-белых «познавательных картинок» господина М.Р.(как он стыдливо подписывал свои рисунки, никому не выдавая свой биологический пол и возраст) и был какой-то недостаток, то недостатком этим были дурацкие коленки, совершенно не похожие на настоящие.
Да блин, легче нарисовать лицо в ракурсе «взгляд снизу, прямо в ноздри»! И лицо это (да и ноздри тоже) можно будет на конкурс красоты отправлять! Но не эти… проклятые коленки.
Тихонько прорычав что-то ругательское, Морган отбросила скомканный лист. Тут же пожалела – бумагу бы следовало поберечь, запас ее отнюдь не бесконечен.
Ладно, сделаем доброе дело кому-нибудь хорошему, кто может достать еще бумаги, решила художник. Чтобы расслабиться, быстро набросала «портрет неизвестной девы, рисовано со спины, обратите особое внимание на симпатичную попу» (можно будет кому-нибудь толкнуть за кусок резинки) и откровенно заскучала.
Больше так продолжаться не может, подумала Морган. Пора положить этому конец.
Нет, дело было вовсе не в существовании, подобном отшельническому. Все-таки, в одиночестве есть свои прелести – никто не смотрит под руку, когда рисуешь, никто не советует, как лучше сделать штриховку, не нудит, не требует внимания… С другой стороны, никто внимания и не оказывает. Торчишь на столе, как… как гриб посреди теплицы, и калякаешь чего-то себе. А что остается делать, когда других занятий пока не предвидится?! Было бы с кем, что называется, заняться. А Морган пока так и не определилась, чего ей нужно от жизни – ну, от такой, взрослой жизни. Прямо вот с тех пор, как оставила предков десятью этажами ниже и не перебралась в одну из свободных квартир.
Свободных квартир было достаточно – с населением в Небоскребе были проблемы. Не глобальные, но штук сто великолепных двухкомнатных апартаментов были лишены хозяев. Так неужели же талантливому художнику, который с удовольствием пишет чудесные портреты власть предержащих не помогут с жильем? Вот, помогли. Теперь маяться тут…
Да, пора решительно взяться за это. Ну сколько можно.
Нет-нет, дело совсем не в одиночестве. Отчасти и в нем, конечно…
Моргана решила, что ей нужна модель. А лучше две модели, мужская и женская.
Быстро набросав несколько объявлений («Художник ищет модель, мужскую или женскую, обращаться в квартиру номер N, этаж 178, стучать в дверь три раза, оплата договорная, но гарантированная»), Морган сбегала к лифтам и повесила бумажки внутри. Кто-нибудь да заметит.

Портрет неизвестной девы, рисовано со спины

Сообщение отредактировал Хелькэ - 3-09-2009, 13:03

[Uceus >>>]

Скрипнул ключ в двери лаборатории и Энгус поднял голову. Мятая одежда и не менее мятое лицо с отпечатавшимися на щеке следами клавиш клавиатуры, взъерошенные волосы - все это говорило об одном, Грегори ночевал в лаборатории. В общем-то, подобное было более характерно для Базилиуса, когда он упорно пытался достичь положительного результата в каком-нибудь опыте, или Никодемуса, увлекшегося очередным экспериментом. Но Энгусу не хотелось ехать домой. С некоторых пор слово "дом" стало для него синонимом со словом "ад".
Дверь открылась и в лабораторию вошел Базилеус Вилла. Как всегда в элегантном костюме, идеальной прической, распространяющий вокруг себя запах дорогого одеколона. Увидев Грегори он удивленно приподнял бровь.
- Что-то случилось?
Энгус поежился. Ему так не хотелось рассказывать о своих проблемах коллегам. Они, конечно же, предложат своб помощь, дадут массу полезных советов, пообещают связаться с многочисленными знакомыми. Только вот ему этого не надо! Это его личное дело и выставлять его на всеобщее обозрение и последующую "препарацию" у него не было никакого желания. С другой стороны, рано или поздно все станет известно. Лучше уж "вскрыть абсцесс" сразу.
- Я развожусь.
"Давно пора!" - проскрипел Никодемус. Энгус и не заметил, как старик вошел в лабораторию.
- Я не раз говорил тебе, что давно пора бросить эту истеричную и взбаломошную наркоманку. Вышвырнуть из дома и все дела! А еще лучше определить ее в клинику, где будет проведено принудительное лечение!
Вилла чуть качнул головой, однако Грегори видел, его коллега не согласен с формой высказывания, а не с его содержанием. Энгус резко сменил тему: "Как прошла презентация?" Оба, и Базилеус и Никодемус, умудрились ответить абсолютно синхронно: "Отвратительно!" И если лицо Базилеуса выражалось сдержанное недовольство, лицо Даста отражало всю бурю испытываемых им эмоций. Ярость, досада, обида, боль, недоумение. Энгус понял — проект был не просто не утвержден, он был закрыт.
- Но...
Никодемус яростным жестом прервал Грегори.
- Знаешь, знаешь, что они нам сказали? У них видите ли приоритеты поменялись! Они сказали, что мы, МЫ, должны заняться картошкой! Да как они вообще посмели! Эти выжившие из ума идиоты! Но ты-то, ты почему молчал?! Ты же речь подготовил!
Последние слова были обращены Вилле. Энгус, растерянный и подавленный, повернулся к Базилеусу. Из яростной тирады Даста он понял лишь то, что им отказали в гранте и предложили заняться... картошкой?
Базилиус тяжело вздохнул.
- Никас, они не стали бы нас слушать. Они не услышали бы ни наших аргументов, ни наших доводов в пользу нашей теории.
"Но почему?" - ярость на лице Никодемуса сменилась горечью и недоумением.
- Да потому, наивный ты мой друг, что им было дано указание сверху! Энгус, у нас теперь проект по генномодифицированным продуктам.
Грегори попытался возразить, не смотря на то, что понимал, никакие возражения не помогут. Решение было принято за них.
- Разве не было публикаций о том, что подобные продукты вредны для здоровья.
- Было. И довольно много. Однако, как нам сказали, на то мы и генетики, чтобы устранить данную проблему.
- Ясненько. Ну, по идее, данная проблема вполне решаема.
"Да вы оба с ума посходили!"- взорвался Никодемус. На лице его проступил румянец, на виске мелко пульсировала жилка — старый генетик был в бешенстве.
- Вы что, и впрямь решили заняться овощами?!
Базилеус вновь вздохнул, как если бы непонимание и возмущение друга утомляло и расстраивало его. Вилла подошел к сейфу, открыл его, а затем извлек оттуда небольшую бутылочку с коньяком и три хрустальные стопки.
- Понимаешь, старина, для того, чтобы доработать наш проект, нужны деньги. Много денег и много работы. А потому, считаю разумным принять эту «подачку» от наших несравненных кураторов. Представим им результаты экспериментов на заданную тему. Получим деньги за проделанную работу. А уж на что мы будем тратить свое свободное время и свои свободные деньги никого не касается.
Пока Вилла говорил, он разлил коньяк по стопкам и повернувшись к коллегам сделал приглашающий жест.
Энгус нахмурился: «Но ведь Советник наш проект все равно не примет».
Базилеус чуть хмыкнул: «Так это смотря какой Советник. Наш проект относится как к научной, так и к военной сфере».
На лице Никодемуса начала появляться весьма неприятная ухмылка: «То есть, ты хочешь довести наш проект до конца в обход Криспа».
Вилла лишь улыбнулся в ответ и поднял свою стопку. Энгус неверяще смотрел на него. Он чувствовал, что это глупость. Ребячество, в конце концов! Но глядя на горящие глаза Даста, на холодную и самоуверенную улыбку Базилеуса, Грегори почувствовал что и сам начинает улыбаться. Энгус схватил стопку с видом камикадзе, таранящего штаб вражеского командования.
- За победу!
- За проект!
- За нас!
Тонко звякнул хрусталь.

Сообщение отредактировал Uceus - 31-08-2009, 15:47

[Kinna >>>]

20 сентября
Небеса. Теплица-лаборатория.
6:45

Громкое чихание возвестило начало нового дня. Скомканная груда теплых одеял, притаившаяся за стеллажом с рассадой экспериментальных образцов, зашевелилась, и откуда-то из недр этого своеобразного кокона возникла порядком всклокоченная личность женского пола. Некоторое время она сонно вглядывалась в небо за стеклянными стенами тепличного купола, щурясь от солнца, просвечивающего сквозь красновато-бурые листья саженцев, потом, зевнув, выудила из глубины своего убежища часы и…моментально проснувшись, Сола вскочила и засуетилась, скрывая следы своей ночевки.
Через пятнадцать минут ей полагалось со свежим видом присутствовать на планерке. Свежий вид был минимальной гарантией хорошего настроения у Вениамина Баррона, заведующего тепличным хозяйством Двенадцатого небесного. Хотя, если он узнает, где Сола провела сегодняшнюю ночь, то никакие внешние данные не спасут. Как пить дать, сошлет на Сортировку за рабочими присматривать.
Наконец, помянув в сердцах Раила и Стегра , соседку по комнате, ее кавалера и их личную жизнь, девушке кое-как удалось сложить и затолкать одеяла под тумбу рабочего стола, прижав их для верности одеялом. Хорошо, что столешница сделана не из модного нынче стекла, а из старого доброго и, главное, непрозрачного пластика.
Чья-то тень упала на пол из-за ее спины. «Донесли», - внутренне замерев, подумала Сола, представляя, как покраснело сейчас лицо старика Баррона, стоящего за спиной, как он беззвучно открывает и закрывает рот, не в силах высказать всю степень своего возмущения. Внезапно унылый зал Сортировки с приземистыми серыми фигурами рабочих, перебирающих сырье из теплиц, отчетливо встал у нее перед глазами, в нос ударил резкий насыщенный запах клейкого сока, вытекающего из срезанных стеблей и листьев, сваленных в кучи на огромных подвесных платформах. Девушка медленно повернулась к пришедшему.
- Фай!!! Сколько раз я тебе говорила?! Не смей подкрадываться ко мне! – напустилась она на стоящего перед ней раба, досадуя на себя за панический испуг. – Пенек ты… чего надо?
Тепличные рабы и впрямь были похожи на замысловатые коряги, оживленные фантазией безумного гения – высокие, худые, с тонкими узловатыми конечностями и грубыми чертами лица. К тому же мутация кожи позволяла им помимо прочего питаться при помощи фотосинтеза. Вот и сейчас, наблюдая на зеленоватом лице признаки натужного движения мысли, Сола не могла отделаться от ощущения, что пытается общаться с кустом жесткого молочашника.
- Сола, - «молочашник» наконец заговорил низким скрипучим голосом. – Семена. Побеги. Давать новые. Хорошо. Воды нет.
- Отлично, - девушка улыбнулась. Значит новые семена пластафлоры, посаженные неделю назад в сухой песок без единой капли воды выбросили крепкие ростки при полном отсутствии полива.
- Молодец, зеленый, - похвалила она. – Сколько из них выживет?
- Два. И десять. И пять. Восемь. – Фай закрыл глаза, очевидно представляя себе ящики с рассадой. – Двенадцать. Доктор Барон…
А чтоб тебя…- радость Солы мгновенно угасла, как только она вспомнила о планерке. Этот факт мгновенно сорвал девушку с места, и она понеслась к выходу, набирая скорость и чудом не задевая острые углы поддонов и ящиков с рассадой.
- Ничего не трогай у меня на столе…- донеслось из-за закрывающейся двери.
Фай посмотрел ей вслед и, наверное, пожал бы плечами, если б умел. Он вообще мало чем интересовался кроме своих подопечных посадок, вот разве что ценил очищенную влагу и яркий свет.

Коридор Двенадцатого небесного.
6:53

Сола почти бежала по коридору, на ходу приглаживая рукой волосы. Мысли ее возвращались к сообщению Фая.
«Два, десять, пять, восемь, двенадцать»,- мысленно подсчитывала она. Получалось что-то около двадцати процентов от общего количества. Всхожесть определенно повышается, хотя результат в целом пока неудовлетворительный.
Слишком задумавшись и слишком резко вывернув из-за поворота, Сола налетела на светловолосого мужчину, сопровождаемого личным рабом внушительных размеров.
Что-то хрустнуло.
- Оо-ой, - от неожиданности Сола чуть не свалилась, но удержалась на ногах, инстинктивно уцепившись за пиджак встречного.
- А? Что? Да что вы это себе... - докончить мысль встречный не сумел по чисто техническим причинам. То ли Сола была тяжелей его, то ли просто от неожиданности, но доктор Лекс дрогнул, на ногах не удержался, и довольно бесславно рузхнул вниз, ощутимо толкнув тележку с "объектами изучения". Хорошо ещё, тележку держал Гор. Но ещё чуть-чуть, и окровавленные, мёртвые тела попросту посыпались бы на пол, прямо на лаборантку и доктора
Не сразу сообразив, что лежит на полу, уткнувшись носом в кого-то, Сола возмущенно подняла голову при последнем замечании доктора.
- Я? Да что это вы на людей из-за угла наскакиваете? Иду, понимаешь, и на тебе...
- Это я - иду. - огрызнулся доктор, пытаясь подняться, и довольно зло поглядывая на слугу, мол, что стоишь тут столбом. К сожалению, Гор, как и все рабы, был слишком туп или успешно притворялся таковым, и на помощь Лексу не особенно и спешил. Поняв, что от спутника помощи дождидаться бессмысленно, гениальный ум современности, как и любой обычный человек на его месте, ухватился за соломинку. То есть, в данном случае, за девушку. - Это я - иду. Шёл. А вы - летели.
- То-то вы как больной тепличник ползли, - фыркнула она, поднимаясь с пола. - У некоторых между прочим неотложные служебные дела. Тут Сола заметила груз, возвышавшийся на тележке раба, и ее передернуло.
- Хотя, смотрю, вы уже на сегодня справились. Прикрыли бы что ли. Гадость какая.
- Не гадость, а Наше Будущее. - и всё-таки, это была не ирония, нет. Доктор Лекс был абсолютно серьёзен. - Возможно, именно эта пара особей произведёт сдвиг в нашей науке, поможет выжить многим будущим поколениям! Ну А не эти ваши "неотложные дела", которых каждый день у любого обывателя по десятку!
Гор стоял, опершись на тележку, и слушал. раскрыв рот, по подбородку стекала струйка слюны. Не похоже, что он понимал хотя бы половину из всей этой учёной тарабарщины. Но главное раб уловил прекрасно - пока доктор наслаждается собственным красноречием, идти никуда не надо, а значит, можно пока немножко отдохнуть.
- Возможно, их именами впоследствии назовут целый биологический подвид! - тут Лекс сообразил, что всё-таки дал маху, они здесь всё-таки одни, и эта куда-то спешащая юная лаборантка вряд ли будет особо благодарным слушателем. - Ну или хотя бы неизвестную раньше мелкую косточку. В любом случае, ваше отношение, мисс, легкомысленно и недопустимо.
Во время этой пафосной речи девушка с недоумением рассматривала внезапного собеседника, как если бы у него вдруг выросли рога или хвост.
- А ведь я вас знаю, - прищурившись, сказала она. - Вы ведь доктор Лекс? Между прочим, вы знаете, что крысы называют нас "стервятниками"? Так вот, глядя на вас и ваши..хмм..особи, почему-то именно это определение кажется верным. Как это похоже на так называемых ученых! Копаться в трупах, вместо того, чтобы приносить пользу обществу, искать какую-то бесполезную косточку, вместо того, чтобы обратить внимание на насущные проблемы.
Сола разошлась, её возмущение нарастало.
- Да задумывались вы когда-нибудь, насколько бесчеловечны эти ваши опыты?!!! Дай вам волю, вы бы наверняка попытались использовать живых людей!!!! Да вы..да вы...
Что девушка хотела сказать еще, осталось неизвестным. Внезапно громко и пронзительно запищал таймер на ее наручных часах, показывая 7:00. Охнув, Сола вспомнила куда и зачем спешила до столкновения, а затем, наградив мужчину напоследок уничижительным взглядом, показывающим все, что она думает о нем и его работе, с гордо поднятым подбородком повернулась к нему спиной и заторопилась дальше по коридору.
- Какой превосходный экземпляр... - тихо, себе под нос, так что услышать его было едва ли возможно, пробурчал доктор Лекс, провожая Солу голодным, прямо-таки жаждущим взглядом. - И когда только Крисп перестанет, наконец, витать в эмпиреях и даст мне поработать с Настоящим материалом?

При участии deathlordа

Сообщение отредактировал Kinna - 31-08-2009, 5:54

[Хелькэ >>>]

Жилые этажи Небоскреба.
19 сентября. Вечер.

(вместе с Оррофином)

В меру чистый, в меру освещённый и в меру безлюдный коридор сто семьдесят восьмого этажа не торопясь уплывал назад. Двери здесь были одинаковыми, а покрытие пола изобиловало неровностями и выбоинками.
"Смотрителю этого этажа надо устроить хорошую взбучку, - думал Натан, в очередной раз спотыкаясь. - Похоже, этот мерзавец вообще сюда не ходит!"
Хирург держал в руке объявление, написанное синим карандашом и теперь лишь искал дверь с нужным ему индексом.
"K, L, M, а вот и N. Кажется, это то самое место"
Казалось, Штейн сошёл с ума. Он перешагнул рубеж тридцатилетия, да и армейская физическая подготовка основательно позабылась, он потерял былую мускулатуру и теперь отличался болезненной худобой, из-за многочасовых операций за столом его осанка оставляла желать лучшего, лицо приняло на себя первые морщины, а руки покрылись крупными, рельефными венами. Одним словом, Натан вовсе не был красавцем, и в его положении направляться по объявлению о поиске модели для рисования было по меньшей мере странно, но доктор даже не испытывал колебаний. Едва достигнув искомой двери, Натан трижды в неё постучал и сделал полшага назад, дабы дать художнику возможность себя рассмотреть.
- Ага, - сказала Морган, открыв дверь. - Пароль прозвучал. Здрасте.
На врача воззрились два ярко-голубых глаза, и воззрились изучающе. Впрочем, это не было изучение вопроающее, вроде "Ах, у него морщины в уголках глаз, он уже стареет" или "Ах, он такой худой, может, он просто злой человек - ведь известно, что все злые люди - непременно худые!" Это было изучение поглощающее, впитывающее, обследующее ради самого обследования...
И почему-то взгляд девушки, немного смахивающей на парня (мешковатая одежда подобрана как нарочно), остановился на коленях Натана.
- Ну вы заходите, - наконец произнесла Рид и посторонилась, впуская гостя. Однако взгляда от коленей не оторвала.
"Ага, значит она художница", - подумал Натан, в ответ на изучающий взгляд девицы, глядящий на неё почти скучающе. На самом деле, это было обычное выражение его глаз. Из-за крайне высокой светочувствительности, Штейн привык держать веки полуопущенными, что в сочетании с затемнёнными стёклами очков несколько спасало его от режущего света, но одновременно придавало его лицу скучающее выражение. Такое, будто ему давно уже всё надоело и опротивело.
- Добрый день, - Натан улыбнулся так же мягко, как с пациентом, который отходит от наркоза и мечтает по этому поводу умереть. - Это ваше объявление?
Он зашёл в жилую ячейку, отметив, что девушка внимательнейшим образом следила за его пластикой.
- Ага, - снова сказала она. - Вы хотите, да? В смысле - со мной поработать.
Создавалось впечатление, что много говорить девушка не привыкла - или просто не любила.
В конце концов, за чем еще он мог прийти, если увидел объявление? На блюстителя порядка не похож, да и в расклейке объявлений ничего противоправного не было, их расклеивали все, кому было что-то нужно.
- Можно и так сказать, - Натан встал, прислонившись к стене и сняв вес с больной ноги.
Давным-давно, во времена службы в ЧБ, мышцы его правой ноги оказались рассечены крохотным осколком гранаты. Было это в полевых условиях, так что, зашивать себя ему пришлось самостоятельно и без анестезии. Швы легли плохо, рана заживала долго и теперь, время от времени, нога болела и отказывалась повиноваться нормально. Однако, именно после этого случая Штейн клятвенно пообещал себе выучиться нормально зашивать раны, так что, на судьбу он в обиде не был.
- Скажите, девушка, вы боитесь крови?
- Да нет, - пожала плечами Моргана. - Чего в ней страшного, если она не твоя и не вытекает наружу из твоей вскрытой глотки... по-моему так.
"А еще она убийственно красная", подумала художница, "настолько красная, что в сочетании с черными чернилами смотрелась бы убойно на набросках, но вот незадача - кровь постепенно буреет, высыхает и меняет цвет". Если бы не это, она непременно рисовала бы и кровью тоже. Своей, наверное.
А так - сидишь и мечтаешь о том, что ученые рано или поздно изобретут хорошие, не портящиеся, стойкие краски всех возможных цветов. Или хотя бы пяти основных. Особенно желтого и белого не хватало, конечно.
- Это очень хорошо, - Натан снял очки и протёр их кусочком ткани, извлечённым из кармана. - Видите ли, я нашёл вас по объявлению, но не для того, чтобы быть вашей моделью. Всё дело в том, что я хирург и большую часть жизни записывал свои...наблюдения, знания и интересные случаи из практики для будущих, так сказать, поколений врачей. Не теоретический учебник, а практическое руководство. Однако, без иллюстраций нормальной книги у меня не получится, а фотографировать в морге или операционной нельзя. Именно поэтому мне нужна помощь профессионального художника.
- Ого, - девушка присвистнула. - Перспективы открываются прямо ого-го.
На некоторое время Моргана задумалась. Не потому что предложение было сомнительно, скорее, хотелось внятно представить себе, сколько плюсов от этого она получит.
Во-первых, доступ ко множеству тел, пусть мертвых, но тел. Анатомия у людей не меняется после смерти - если только они умерли не от вырывания сердца, печени, кишечника... и так далее.
Во-вторых... собственно, хватит уже одного "во-первых".
- Здорово, на самом-то деле. Я согласна. А вы сами точно не хотите побыть моделью? Живое тело - это все-таки не то же самое, что мертвое...
- Девушка, неужели у вас такие требования, что даже я вам подхожу, - Натан негромко рассмеялся. - Нет-нет, не подумайте, я не стесняюсь и не ломаюсь. Если вы этого хотите, то давайте будем считать это ответной услугой, причём я вам ещё должен останусь. Видите ли, просто так провести вас в отделение или морг не удастся, а потому вам придётся поступить в соответствующее училище. Не волнуйтесь, вступительные экзамены там совсем не сложные. Так как вам мои условия?
- Дело в том, что я не совсем обычный художник, - пожала плечами Морган. - Для того, что мне нужно, вы подходите. А насчет условий... вот если вам про эти экзамены не сложно будет рассказать хоть чуть-чуть, то пожалуйста. То есть наоборот, спасибо.
Натан водрузил очки обратно на переносицу и понял, что если не покурит ещё пять минут, то начнёт рычать на окружающих.
- Ну, учитывая, что вам нет нужды поступать сразу на высшие курсы и можно ограничиться общим училищем, сдать тебе надо будет три дисциплины: общую биологию, общую химию и биологию небожителей. Подходящие учебники я вам принесу и с подготовкой тоже помогу, если вы конечно согласитесь. Учиться вам придётся ровно столько, сколько будет длиться наше сотрудничество и ровно с такой успешностью, чтобы продолжать обучение. Я вам буду помогать всем, чем смогу, в общем...ох, я начинаю путаться. Вы не против, если я закурю?
"Учиться"... звучало почти как приговор, но перспективы манили. Моргана закусила губу. Н-нет, все-таки плюсы значительно перевешивали минусы!
- Курите на здоровье, - кивнула она. - Да, как это... я Морган. Или Моргана, как больше нравится.
- Ох, простите, я забыл представиться! - доктор быстро достал портсигар, и вскоре наполнил комнату клубами своего любимого дыма.- Натан Ди Штейн, хирург.
Категорию и специализацию он решил умолчать, дабы не отпугивать девушку заранее.
- Рад с вами познакомиться, Моргана.
- Ага, - в третий раз сказала девушка. - Я вас набросаю пока, если вы не против?.. Еще ни разу не пробовала изображать дым.
Она уселась на любимый стол, положила блокнот на колени и, поделив еле видимой линией лист на две части, быстро стала рисовать что-то едва касающимися движениями карандаша...
...карандашей. Рисовала Моргана обеими руками одновременно.

Сообщение отредактировал Хелькэ - 3-09-2009, 13:04

[Барон Суббота >>>]

(продолжение)

Натан удивлённо приподнял брови и выдохнул ещё одну струю дыма.
- Вы рисуете двумя руками? Вас кто-то специально учил или вы изначально обладали таким необычным качеством?
- Меня вообще никто не учил, - Моргана удивленно посмотрела на хирурга. - Ну, просто так ведь намного быстрее.
- Амбидекстрия. Очень редкое свойство организма! Вам повезло, Моргана. Так что скажете относительно моего предложения?
- Ух ты! - выдохнула девушка. - А звучит, как название какой-то болячки. Ну, в общем, я согласна. В конце концов, лучшего натурщика, чем труп, мне не найти. Беспрекословен и не шевелится. Я для этого даже учиться готова, представляете...
- Ценю, - улыбнулся Натан. - Ценю и завтра же принесу нужные книги. Набор откроется через четыре дня, но подготовиться за это время вполне возможно. Я помогу всем, чем смогу, так что, вы поступите. Не сомневаюсь.
- Четыре дня?! О небо!
Моргана схватилась за голову, уронив один из карандашей.
- Да я свихнусь! Четыре дня с книгами.... а последний раз я держала в руках книгу года два назад! Док, скажите, вы правда не сомневаетесь, или просто подбадриваете утопающего?
- Ни секунды, - Штейн ещё раз улыбнулся. - Вы художник и должны обладать хорошей зрительной памятью, книги я вам принесу хорошие, доходчивые, а что будет трудно, объясню. Тестирования вас ждут не сложные, скорее на понимание, чем на зубрёжку, так что причин для беспокойства нет.
- А, ну... - она взлохматила волосы на затылке, так что те встали дыбом. - Тогда ладно. Но за эти четыре дня, в течение которых я вряд ли что-то нарисую, так как буду занята, я просто обязана что-то взять с вас. Ведь мне придется потратить время не на то, на то я собиралась. Пусть это и ради личной выгоды, и все такое, но спровоцировали меня именно вы, да-да, - Моргана широко и доброжелательно улыбнулась.
- Разумеется, я готов оплатить ваше время в той форме, в которой пожелаете.
Натан еле заметно вздохнул. Он подозревал, что чем-то в этом роде всё кончится, и лишь надеялся, что не придётся выполнять некую тяжёлую, нудную работу. Монотонного труда доктор Штейн терпеть не мог и всячески избегал.
Рид подмигнула.
- Ничего ужасного не попрошу. Смотрите, вы ведь пришли по объявлению о том, что кто-то ищет модель для рисования. Так что... - спрыгнув со стола, девушка подняла карандаш и закончила монолог: - Так что раздевайтесь.
- Однако! - Штейн едва не выронил сигарету. - Так вам была нужна обнажённая натура. Ну, чтож, как угодно. Топлесс хватит?
- Мне нужна была полностью обнаженная натура, - качнула головой Морган. - Вы не бойтесь. Я не буду смотреть на вас как на личность. Только как на совокупность рук, ног и прочих частей тела. Мне абсолютно все равно, какого цвета у вас трусы и насколько обильна растительность на ваших ногах, - она кашлянула. - Извините за прямоту, если чего.
- Прямота качество хорошее, - сказал Натан, расстёгивая рубашку. - Но вы сами напросились, таак что не пугайтесь, увидев скелет обтянутый кожей.
Он быстро разделся и, нимало не смущаясь, поинтересовался:
- Как мне...сесть, встать, лечь?
- Сможете простоять полчаса?
- Попробую, но курить буду, уж не обижайтесь!
Художник махнула рукой.
- Не стесняйтесь, курите...
На этот раз рисовала она только одной рукой - во второй был ластик, которым она бысто корректировала неверные линии. Со стороны Натана не было видно, что именно там получается, а лицо Морганы моменты работы не выражало абсолютно ничего - словно сама она куда-то делась, и остались бумага и карандаши.
Потом карандаш был отброшен и в ход пошло что-то вроде стального пера.
Эти прекрасные тонкие линии... Доктору Штейну предстояло стать прототипом главного героя нового порнокомикса.
А он и понятия не имел об участи собственного не слишком светлого образа. Хирург вспоминал утомительные смотры в Чёрной Бригаде, когда по часу, а то и больше приходилось выстаивать неподвижно, в неудобной, максимально выпрямленной позе. Да и засады на пару с бойцами тоже сахаром не было. Он лишь осторожно переносил вес с одной ноги на другую и вдумчиво, размеренно курил.
Через несколько минут Рид закончила.
- Посмотреть хотите?
- Разумеется! - в горле уж першило от крепкого самосада, а в комнате можно было вешать топоры связками от дыма. Натан шагнул к девушке, словно бы и забыв о своей наготе, и взял рисунок в руки.
Человек на картинке, в самом деле, мало чем отличался от Натана Штейна. Чернильные линии не пощадили ни одной части его тела, показав всё таким, каким оно и являлось на самом деле.
Кроме, разве что, лица. Лицо было чужое, совершенно незнакомое и явно только что придуманное Морганой.
- Ну, физиономия другая, - слегка извиняющимся голосом сказала она. - Вы же не хотите, чтобы в вас пальцем тыкали потом?
- А почему в меня должны тыкать пальцем? - в душу Натана поскреблось недоброе предчувствие.
- Ох, - Моргана немножко отодвинулась. - Охо-хо. Вы же переживете горькую правду, да? Я не совсем обычный художник, я не только портреты рисую. В основном я рисую порнографические плакаты и комиксы. Знаете, у охранников большой популярностью пользуются... не только у охранников, но информацию о заказчиках я разглашать не могу. Такие дела, в общем. Не сердитесь, ладно? Ваше тело увидят многие, с некоторым изменениями, конечно... и никто не узнает лица.
- Так, - рука хирурга чуть дрогнула, будто он хотел смять рисунок, но вовремя остановился. - Жаль, что вы не предупредили заранее, не слишком этично получилось. Впрочем, мне всё равно, раз уж вы заменили лицо. Пожалуйста, Моргана, делайте с этим рисунком что хотите, я не против.
- А вы бы согласились, если бы я предупредила? - она подняла бровь. - Ну не дуйтесь, док. Хотите, я вам эту картинку подарю и не буду с ней делать ничего ужасно-порнографического?
- А почему нет? Лицо-то не моё, а тело...ну, не думаю, что среди ваших заказчиков есть те, кто его узнают. Оставьте, чего уж. Я его всё равно в стол спрячу, а вы в дело пустите. Кстати, не могли бы вы шрам на ноге немного подтереть? Очень приметный, бывшие сослуживцы если увидят, точно догадаются.
- Да запросто, - весело фыркнула Моргана. - Спасибо вам, вы меня только что обогатили на много полезных вещей, это точно.
Художница кивнула улыбкой... и тут ее взгляд застыл и уперся куда-то в пояс Штейну.
Вернее, ниже, если быть совсем точными.
- Вы голый, - каким-то тихим, враз упавшим голосом произнесла она, чувствуя, что на щеках начинает пробиваться идиотский румянец.
Штейн проследил за взглядом девушки и пожал плечами.
- Ну да, голый. Уже полчаса как, и вы сами попросили раздеться. Припоминаете?
- Ага, - слегка ошарашенно произнесла Моргана.
В следующую же секунду она отвернулась и быстро принялась собирать листки со стола, раскладывая их по стопкам.
- Извините, - пробормотала она через плечо. - Можете, того.. одеваться.
Штейн тихонько хихикнул и принялся одеваться. Девушка нравилась ему всё больше и больше, ко всему прочему, проявив потрясающий уход в работу, отключавший даже что-то специфическое, отвечающее за стыд в сознании.
- Пожалуй, я пойду, - сказал он, всё ещё улыбаясь. - До завтра, Моргана, и спасибо. Рад был с вами познакомиться!
- Я тоже, док, - она повернулась. Румянец на щеках пылал вовсю, но со смущением она уже справилась. На лице играла прежняя улыбка.- Буду ждать вас завтра.

[higf >>>]

c Reylan
Подземелье фармацевтической фабрики
19 сентября, 15-50

К проему они вернулись через час вчетвером – с Джеком и Кейтом, которые были приданы для охраны. Куда разумнее, казалось бы, отправить тех в одиночку, но Торссон считал их слишком недалекими, чтоб понять опасность, которая может угрожать драгоценным посадкам. Впрочем, судя по любопытному блеску в глазах, были у него и другие соображения. К желанию Маги отправиться с ним он отнесся с полнейшим равнодушием. В конце концов, это вряд ли многим опаснее, чем любой будничный миг их подземной жизни.
К тому времени работники уже взрыхлили почву, добавили удобрений, собрали часть грибов в ящики и отправились в лаборатории. Магдалена вернула двоих, велела вооружиться и следить за входом в вентиляционную шахту, а кроме того – засечь время. На несколько секунд она задумалась – через какое время коллегам следует начинать нервничать?
- Если мы не вернемся… к ночи, - понятия дня и ночи в подземельях определяются исключительно часами, многие люди в городе начинают работать как раз тогда, когда на фабрике ложатся спать, по сути – нет никакой разницы, когда спать, а когда работать. На фабрике работали в основном днем.
- Да, если никто из нас не вернется к ночи, думаю, вам следует приварить сюда решетку покрепче, а после послать весть Старшему.
Магдалена взглянула на Торссона, нет ли у того возражений.
- Лучше к утру, - резко мотнул тот головой. - Если найдем что интересное – не хочется потом решетку ломать.
Тоннель был достаточно широк для весьма комфортного проползания друг за другом на четвереньках. Комфорт этот, правда, был слегка омрачен текущей по полу водой. Кожаные перчатки и наколенники некоторое время стойко защищали своих хозяев от влаги, но после сдались. Вода сочилась и по стенам, капала с потолка, то и дело попадая на голову и за шиворот.
Они передвигались в темноте почти бесшумно. Расширившиеся глаза угадывали смутные очертания предметов, а ноздри иногда подергивались. Чуткие уши ловили отдаленные звуки, каких не услышать стервятникам... Уже стих, умер шум работников на плантации, и самым громким было шуршание от их продвижения.
Что сказали бы предки – сумрачно думал Торссон, пока полз за Джеком.
Не отцы, не деды, а те, далекие, что жили до Войны. Признали бы своих потомков или брезгливо отшатнулись? Верхние зовут нас крысами – и мы сейчас в самом деле ползем, словно крысы. Хвостов не хватает.
Они миновали несколько поворотов и остановились, добравшись до развилки.
- Куда теперь? – шепнула Мага и принюхалась, надеясь уловить подсказку в воздухе.
- Бросим что-нибудь для Скерру – пусть укажут дорогу, - предложил Некман. – Постой-ка...
- Он вынул из сумки гриб, прикрывая его рукой, и огляделся. Оба направления казались одинаковыми. Просунул голову в один тоннель, высунулся, прополз ко второму и замер, вдыхая воздух. Потом полез за клочком шерсти.
Магдалена проследовала за шефом сперва к одному тоннелю – оттуда веяло сыростью, впрочем, как и везде, где они проползли. Второй тоннель загородил собой Торссон, и Магдалена нетерпеливо поинтересовалась, что там.
Мужчина сунул ей под нос клок шерсти и коротко ткнул свободной рукой в сторону тоннеля.
- Запах похож. Попробуем.
Она дернула плечом, мол, почему бы и нет и, воспользовавшись тем, что Некман выбрался из прохода на развилку, протиснулась в тоннель первая. Запах действительно был иным. Едва ощутимо пахло зверем и мокрой шерстью. Проползя метров десять, Мага резко остановилась.
- Что-то случилось?
Торссон следовал прямо за девушкой, оттеснив прикрывавших тыл охранников.
Магдалена уселась на колени и внимательно рассматривала что-то лежащее на ладони. Стянув зубами перчатку со свободной руки, она потыкала это нечто пальцем, после, по-змеиному извернувшись, показала находку шефу. На ладони лежал комок земли – черная и рыхлая, она была совсем не похожа на песок и бетонную крошку, попадавшуюся до сих пор. И пахла грибами.
- Наши гости опять наследили, все верно, - сказала девушка.
- Может, это неизвестная стая, - предположил Торссон сумрачно. – Или даже известная.
Охранники обычно молча несли службу, не вклиниваясь в беседы, но тут Кейт, у которого было очень острое обоняние, подал голос.
- Человеком совсем не пахнет. Совсем.
- Да и те следы на грядках, - напомнила Магдалена и ехидно усмехнулась, - Конечно, это вполне может быть стая… кого-нибудь. Кого только в подземельях не водится, - ее голос снова посерьезнел, - Я читала, до войны при фабрике был исследовательский центр. Там держали подопытных животных.
Она снова поползла вперед, теперь осторожнее, останавливаясь и прислушиваясь.

[Uceus >>>]

20 сентября.
Небеса.
7:00

Никодемус вновь завозился на своем месте и посмотрел на Энгуса и Базилеуса, будто ища поддержки. Но Грегори сидел полностью погруженный в свои мысли, а Вилла был как всегда невозмутим. Сегодня они впервые присутствовали на планерке группы, к которой их прикомандировали. Даст уже слышал перешептывания, смешки, видел косые взгляды, бросаемые на него. Ничего-ничего! Он им еще покажет, что он в своем возрасте способен на много большее, нежели молодые особи, претендующие на звания ученых. А насмешки... а что насмешки? Не в первый раз он слышит о себе нелестные высказывания. Порой завуалированные, а порой неприкрыто издевательские. И все же, он, ученый, создавший себе мировое имя, теперь должен работать над изучением внедрения генов скорпиона в томаты. Право, смешно и горько!
Пикнул таймер, возвещая о начале планерки. Вошел руководитель группы, невысокий, полноватый и крайне суетливый. Никодемус поморщился - и вот этому типу ему придется отчитываться. Даст почти не слушал, о чем говорил его "начальник", пока его внимание не было привлечено фразой, - "А теперь, позвольте представить новых членов группы!" И Вилла, и Грегори, и, конечно, сам Даст встали. Никодемус крайне расчитывал, что на этом их "представление" и закончится.
- Может вы что-нибудь скажете своим нынешним коллегам?
Старому генетику внезапно показалось, что взгляды всех присутствующих излучают тепло, его внезапно бросило в жар. Он прекрасно знал, что его способность общаться с людьми невысока, а потому, общение с посторонними всегда старался свести к минимуму. Но нужно что-то сказать. Напряжение росло, по мере того, как длилась неловкая и неуместная пауза. Никодемус в отчаянии взглянул на Базилеуса и его старый друг тут же пришел на помощь.
Небеса видят, Вилла обладал прямо-таки невероятным обаянием. Его мягкий, глубокий голос прирожденного оратора, прекрасно поставленная речь, открытый и доброжелательный вид - производило на окружающих потрясающее впечатление (немногие знали, сколь обманчиво оно могло быть). Не раз Даст задавался вопросом, а не является ли его коллега каким-то мутантом, новым витком в развитии жителей Поднебесья. Один раз он даже взял на анализ немного биологического материала Виллы, но не нашел ничего.
Казалось, Базилеус играл на чувствах окружающих. Вот он упомянул достигнутые группой результаты, говоря о них едва ли не с восхищением. Вот упомянул об ответственности генетиков за результаты своих опытов - ведь плодами исследований будут пользоваться все жители Поднебесья. Вот сказал о том, что будет рад работать с такими учеными, как собравшиеся на планерке (и Даст мог бы поклясться - в словах Виллы звучала сдержанная гордость). И даже когда какой-то остряк крикнул о том, что надеется, что картошка после их экспериментов не поползет чистить канализацию, Базилеус рассмеялся вместе со всеми собравшимися. Никодемус с облегчением выдохнул - лед по отношению к новым членам группы сломан. Что ж, пусть Базилеус и дальше занимается дипломатией, а он займется исследованиями. Однако, не смотря на то, что закончилась официальная часть, им еще предстояло знакомство с нынешними коллегами, осмотр лабораторий, ознакомление с готовыми материалами исследований. Никодемус поморщился - день обещал быть долгим.

Сообщение отредактировал Uceus - 7-09-2009, 18:02

[Rockerok >>>]

Вместе с Ivory

- Надо что-то предпринимать и чем быстрее, тем лучше. – по ярко освещённой комнате метался как зверь в клетке чёрнокожий мужчина лет тридцати пяти – сорока. Своими широкими шагами он измерил уже длину, ширину и даже диагональ маленькой комнаты.
- Как ты не можешь понять, что этим самым мы теряем свою независимость? – вожак, молодой парень лет двадцати пяти, сидел за небольшим столиком и держался за голову руками. – После такого заявления нас могут обязать даже платить им.
- Пусть только попробуют нам навязать что-нибудь, - Гром остановился у одной из стен, полюбовался найденным огнемётом и ласково провел по нему рукой. – Вместо слов мы можем легко ответить свинцом.
- Нам не нужна война. – парировал бурные слова Рок. - Люди и так истощены, а охотники не успевают высыпаться во время, отведённое для отдыха и начинают дремать на постах. А это уже опасно, особенно на дальнем рубеже. Кстати, нашли этого мальчугана? Как его звали? Кайла?
- Нашли, нашли.… Часа три искали и будь я проклят, если сам лично не проверял этот участок лабиринта. А после нашли его вжавшегося в стену в одном из тупиков.
- Не нравится мне это. Ох не нравится, – устало пробормотал вожак. Он не спал уже более двадцати часов, а заступать на смену нужно было уже часа через три – на счету был каждый взрослый мужчина.
- Рок нам надо что-то решать. Насекомых становится всё меньше, на поверхность не выбраться и свежей пищи нам найти негде. На имеющемся урезанном пайке мы протянем едва несколько дней. – Гром тоже был уставшим, но его дежурство только что закончилось и ему посчастливилось вздремнуть часок именно на дальнем рубеже.
- Ну хорошо, - сдался вожак охотников. – Готовь команду для выхода наружу. Выступаем завтра. Я сам поведу людей…
- Ты? – удивился собеседник. – Но у тебя же дежурство на ближнем рубеже. Там ведь отдохнёшь… - Гром осёкся на полуслове, поймав на себе укоряющий взгляд вожака.
- Всё равно, - после минутного молчания произнёс Рок. - Людей поведу я сам и торговаться лучше буду сам. А за старшего пока остаёшься ты. И если что-то произойдёт, пока меня не будет, действуй согласно нашим договорам. В остальном – думай больше головой, а не сердцем. Думаю, что долго мы там не задержимся.
- Ты так говоришь, будто уходишь наверх к Хшорру, а не за пропитанием. – попытался пошутить Гром
- Тьфу на тебя, - огрызнулся Рок, - не упоминай, да не произойдёт.


Спустя сутки Рок, Баз, Сидеррик и Крон пробирались по поверхности постоянно оглядываясь и будучи настороже. Неизвестная территория, неизвестные опасности не давали расслабиться. После преодоления очередного завала, е произнося вслух и общаясь на языке жестов, выработанных в среде охотников, решили устроить привал и расположились в одном из полуразрушенных зданий.
На самом деле всего-то и опасностей было, как внезапно отваливающиеся куски от зданий, да и патрульные Кайтовцы, любившие пострелять почем зря. Но последние пару месяцев им было ясно сказано, что палить по пришлым, если они не стервятники, без очевидной причины не полагается. Здесь не тир. Каждый патрон на счету. Это усвоил даже Рыжий Ричи, который никогда не упускал случая пальнуть по неосторожно зашедшим на территорию. Рыжий нервно бросил окурок на землю, новые правила ему не нравились. Подал своим ребятам знак. Приветствие для всех незваных было типовое:
- Не делать резких движений, сложить оружие, руки за голову, - проговорил Рич с ленцой, указав автоматом на самого высокого гостя.
Оружие было наготове и уже уставилось внезапно появившемуся незнакомцу в грудь. Однако стрелять без команды никто не осмелился. Вокруг стали появляться другие гости и Рок понял, что они окружены.
- Мы не желаем войны. – произнёс он. – Нас интересует начальник здешней стаи. Я – Рок. Назови себя. – Оружие между тем нацелилось стволом прямо в голову говорившего чужака и обстановка начинала напрягать.
- Ой-ой, какие мы серьезные, - проворчал Рич, досадуя, что заварушки, видно, не получится. – Я вообще не очень догнал, почему должен называть себя всякому, кто припрется в Промзону. Ну, ладно, - Рич почувствовал, что опять хочет курить. Но отчетливо понимал, что пока эти суровые ребята тычут ему в голову стволом, покурить едва ли получится. Значит с этим всем надо быстрее закончить. – Я Рыжий Рич, старший в патруле. К Эвансу я вас отведу, так уж и быть, - «чертовы приказы» - подумал он, - но оружие придется сложить, да и вообще для незваных гостей больно уж вы строптивые.
Рок тянул время. Для чего? Хотел бы он найти ответ на этот вопрос у себя в голове. Его размышления и оценивание ситуацией длились несколько минут. За это время, аккуратно поворачивая голову он определил позиции пятерых бойцов, но сколько их могло оставаться незаметными – было загадкой, но и расставаться с новеньким оружием не было особого желания. Но его раздумьям помешал зычный звук, доносившийся явно из живота одного из его подопечных, и тем самым положив конец мучающим вожака мыслям.
- Сложить оружие! – приказ был короток и ясен.
- Но… - воспротивился было Сиддерик, самый младший из охотников.
- Выполнять! Сид, от того, что тебя тут укокошат, твоя Мара сытой не станет.
Бойцы по очереди сложили оружие в аккуратную пирамиду перед Роком. Автоматы, пистолеты и ножи. Когда последний из его воинов остался безоружным, Рок ещё раз посмотрел на Рыжего Рича через прицел, тяжело вздохнул и проделал те же процедуры, что и его подопечные.
- Хе хе… - только и сказал Рич, - ну и хлама вы натащили, парни. Эй, Натан, сегодня твоя очередь это тащить.
На лице одного из патрульных нарисовалось раздражение, но спорить при посторонних ему не хотелось. Он сложил все оружие в мешок, и взвалил на плечо.
- Вот дрянь, а… опять забыл, сказать, чтоб отошли, - хмыкнул Рич. – Значит, так, гости дорогие, гы гы… Вы идете впереди, мы вас держим на мушке сзади, ничего личного, парни, просто инструкция.. устав. Я и так вон… А ладно. Вперед.
Всю дорогу раздавались комментарии и понукания:
- Ты чего едва ноги переставляешь? Каши мало ел? Х-хе… Куда преешь, налево! Налево! Прямо, куда тебя нелегкая несет?
- Рич, ты только не обижайся, - после трех минут ходьбы раздался голос одного из патрульных.
- Чего тебе?
- Если бы я был ими, я бы тебя убил.
- Жду-не дождусь, - раздраженно бросил Рыжий, когда они подошли к спуску в подземку. - Ну что ребятки, вниз!
- Эгей, дозорные! – рявкнул Рич во всю прокуренную глотку, когда самих дозорных еще не было видно, - где Эванс?
- Да черт знает, – раздался голос, спустя секунду в красном свете можно было разглядеть сторожевого. – Опять у вас пришлые? Им что здесь, медом намазано?
-А Хшорру их разберет. Ну к кому мне их сбагрить? Нет, ты только подумай, и так никакого времени нет у эти старших, а они еще… - Рич умолк на полуслове, увидев, как из дверей подземки выходит высокая женщина. – Привет, Клео.
- Привет, Рич, опять кого-то привели?
- Ага, вон эти, под предводительством… - Рич сразу же утратил обычную насмешливость и прокуренную грубость.
- Цель? – Клео, мельком пробежалась глазами по стоящим поодаль гостям.
- Э… - Рыжего вдруг осенило, что он опять нарушил инструкцию и не узнал о цели прибытия.
- Рыжий, я говорила тебе, что ты ленивый идиот? – беззлобно спросила женщина и, не дожидаясь ответа, направилась к прибывшим.
- Я Клео. Глава Кайта. Вы..? И ваша цель.

[Ivory >>>]

Совместно с Rockerok'ом

Подземка
Раннее утро

Пока их вели Рок осматривал местные достопримечательности, запоминал схему расположения постов и копил злобу на Рича, сожалея, что не пустил тому сразу пулю в лоб, лов на себе не одобрительные взгляды подчинённых. В принципе, охранников, что их вели было всего пятеро и если бы у них оставалось оружие… Хотя.. Вот Хрон очередной раз поправил что-то подмышкой и подмигнул ему с довольным видом. «Чёрт, да у него там наплечная кобура, да и пистолет он сдал всего один… из трёх» - В ответ на весёлое подмигивание Рок только отрицательно покачал головой и процокал, что могло означать либо приказ «не атаковать», либо просто очередное разочарование в бойце. Хотя, время покажет, зря это было сделано или нет.
При виде женщины, разговаривавшей командирским тоном с надоевшим охранником, Рок подобрался и приготовился вести разговор. Ну а после сухого приветствия, вожак охотников выступил вперёд на шаг и произнёс.
- Я – Рок. Вожак стаи. Мы нашли большое помещение под землёй, заполненное разным хламом. Но у нас проблемы с едой. Мы могли бы предложить Вам обмен.
- Вот как? Это значит, что я вас ждала. – Клео медленно кивнула. – Кстати, вынуждена принести свои извинения за Рича. Он плохо управляем… на дальних дистанциях. – Она нахмурилась, провожая взглядом патрульных Рича наверх. Оружие пришлых лежало за дотом из мешков с песком. - Обмен, значит. Нам надо знать вашу численность, чтобы определиться с необходимым для вас количеством еды. Но как нам быть уверенными, что вы не… не преувеличите, к примеру?
- Не преувеличим что? – Спросил хмурясь Рок. Подход Клео к дело ему нравился, но вот тон, с которым всё говорилось, не очень. – Обмен нам нужен только для начала. Позже мы бы хотели получить доступ на поверхность для охоты, чтобы самим добывать пропитание.
- Численность, - спокойно ответил Клео. Она вполне понимала раздражение пришлых. После прогулок с Ричем вообще мало кто оставался спокойным. Да он болтлив, груб и в целом неприятен. Зато стреляет даже лучше Клео. – Доступ на поверхность – вполне законное желание, но так или иначе вам все равно придется уплачивать припасами за проживание на территории Кайта. Это общее правило. За это вы как минимум будете избавлены от репрессий Старшего. Но пока о еде. Я поверю вам, - «потому что проверить нет возможности». – Нам нужно топливо. Бочка топлива на такое же количества еды вас устроит? Бочек будет столько, сколько Вы, - она улыбнулась, - скажете.
«Топливо!!! Ну конечно», - Рок чуть ли не запрыгал от радости, как в детстве. Это же было так просто и одновременно логично. Но лицо осталось невозмутимым – лишь уголки губ поползли ввех, изображая подобие улыбки.
- То-о-опливо… - Задумчиво произнёс вожак охотников. – А какое именно топливо?
- Чем вы располагаете? Дизель? Бензин? – Клео была не слишком чувствительна к перепадам чужого настроения. В этом ей обычно помогали или Эванс или Айво. Но Эванс ушел на задание, а Айво просто ушла.
Бензин стае Рока был нужен самим, причём как для генераторов, так и для мотоциклов, которые к слову уже застоялись без дела. Поэтому выбор пал на керосин.
- Керосин вас устроит?
Клео покачала головой:
- Только если по более низкой цене.
- По более низкой не пойдёт – размеренно проговорил Рок. - Вы сказали топливо – я предоставляю топливо. В нагрузку могу взять к себе несколько семей из Вашей стаи.
Клео кивнула.
- Бочка на бочку. Обижать людей не будете? – куда более дружелюбно усмехнулась женщина.
- Не бойтесь, - усмехнулся вожак охотников и кивнул на своих ребят за спиной. - Приоденем и пайком не обделим, если не будут лениться. Нам лишние рабочие руки не помешают.
«Приоденем?» - Клео еда не фыркнула. Пусть одежда у Кайтовцев разномастная, но добротная. В остальном этот относительно внезапный гость в целом вызывал скорее симпатию, чем недоверие. Но отдать своих людей в чужую стаю, без всякой страховки… пусть это даже есть такая слабая гарантия, как еда. Но…
- Следовало бы и кого-то из твоих приютить. У нас тоже жить хорошо. Плюс в силу численности и слаженности отражать нападения нам пока удается без особых потерь.
- Хорошо бы, - Рок задумался, стоит ли раскрывать карты раньше времени и упоминать о том, что них едва хватает людей для охраны, не то чтобы переселять кого-то. Но если он хочет установить хорошие отношения с этой стаей, надо искать компромисс. – Следующим рейдом мы приведём с собой две-три семьи. Кстати о рейде. Может, обсудим место следующей встречи? Вы не против, если это место будет под землёй? Таскать на поверхность полные бочки совсем не лёгкая задача.
- Совсем нет. Это и нам удобнее. Но надо найти такую станцию, о которой немого дурных слухов и которая примерно на равном расстоянии от вас и от нас.

[deathlord >>>]

Найти станцию? Знали бы об этом разговоре обитатели Депо, наверняка только посмеялись бы - здесь-то даже малые дети знали, кто ответит на этот вопрос сразу и абсолютно точно. К сожалению, или к счастью, для кого как, но Иеремия во всей подземке имелся только один. Кроме того, старик всё-таки не владел телепатией, и был сейчас слишком занят, чтобы отвлекаться на всякие посторонние мелочи.
- Нет! Не так! - повышал голос Иеремия редко. Но никогда - просто так, без важной на то причины. С ним, в общем-то, давно уже и не спорили, всегда принимая его мнение к сведению, и, если и действовали наперекор, то лишь потому, что ни один человек не может предусмотреть абсолютно всего. Впрочем, даже это не всегда спасало от стариковского ворчания. - Эх, молодо-зелено. Не так, не так надо, красна девица...
"Красна девица", в самом деле, довольно смазливая девчонка лет пятнадцати, гибкая и хрупкая, как тростинка, окунула кисть обратно в банку с краской и, полуобернувшись, замерла, ожидая дальнейших разъяснений. На её лице без труда читалась усталость и желание сказать много добрых тёплых слов любому критику. Ну, почти любому. Поэтому приходилось помалкивать.
Собачий лай где-то неподалёку. Нет, не яростный, захлёбывающийся слюной - тихий такой, незлобивый. Оно и понятно. Чужаков здесь не было. И быть не могло.
Тихое шуршание гравия под ногами. Их несколько. Идут уверенно, даже слишком. Неудивительно, при их-то статусе в Стае.
- Над чем работаем? - Иеремия Иеремией, а напустить на себя начальственный вид тоже надо. Особенно когда ты и есть здесь самый главный начальник. Значительно надувать щёки Брендон никогда не любил и не умел. Но что делать - став вождём, приходится учиться. В том числе и таким вот вещам. А взгляд, острый, как бритва, уже скользит по рядам уходящих вдаль тёмных, угрюмых вагонов, останавливается на зелёном корпусе с характерной цифрой 414. Здесь, в Депо, цифра эта почиталась священной. Вероятно, как раз потому, что этот номер принадлежал их главному кормильцу, источнику силы и благосостояния Стаи.
- Да вот. Учу-учу уму-разуму, да вот без толку всё. Сколько не объясняй, что нужно идеальное сходство, всё схалтурить норовят. Эх, сам бы всё сделал, но годы уже не те... - старик определённо прибеднялся. Во всяком случае, передвигался он ничуть не медленнее молодых - когда хотел, конечно. Джерри говорил, что и стрелял как минимум не хуже - но Джерри брехун известный, ему только повод дай. Будь Иеремия хоть чуть-чуть помладше, ещё б и десяток юных любовниц на него повесил, поди, и глазом не моргнул бы.
- Но дело движется, я смотрю. - Бренд благосклонно глядел то ли на результат чужих трудов, то ли ещё на что. Долго так глядел. Девушка даже покраснела. Потом, видимо решив, что не время отвлекаться на всякие глупости, обернулся к своей спутнице. - Ну, пойдём в вагон. Все готовы, только нас и ждут.
Конечно, их уже ждали - попробовали бы только не ждать! Он первым шагнул в вагон, уже оттуда подал руку Жаки, помогая ей забраться внутрь.
Лишь когда поезд, грохоча и лязгая, скрылся за воротами, Иеремия позволил себе вздохнуть. О, как хотел бы и он отправиться туда, с ними. Но чутьё старого, битого волка подсказывало - сегодня, несмотря ни на что, лучше всё-таки остаться здесь, в Депо. Брендон дело знает и сам. Справится. Даже с Кайтами.

[Severyn >>>]

20 сентября
Утро.
Небо над территорией стаи Кайта.

Мертвый город щерился в небо обломанными клыками полуразрушенных высоток, бесполезно рыская вокруг множеством своих слепых глаз-окон. Скалился и озирался он, подобно загнанному в угол зверю. Захваченный в лапы смерти, необитаемый и без шансов на возрождение этот город не сдавался. Он продолжал пугать духом кончины и разрушения: огромными трещинами в стенах зданий, котлованами, образованными чудовищными взрывами и заполненными грязной водой – и никому не позволял жить на этой внушительной территории сплошных руин.
Хотя, конечно, город здесь не при чем. Вопреки подобным лирическим отступлениям, души у него нет и никогда не было. Город делают люди, именно люди возвели и разрушили его, и именно их противостояние виной тому, что здесь никто не может поселиться.
За весь свой летный стаж, наверно, уже можно привыкнуть к виду этих ужасающих руин, но Бенджамин Гроссет был натурой крайне впечатлительной. Возможно, поэтому недуг выбрал именно его сознание, а не кого-то более толстокожего. Едва вертолет опускался за облака, как в сердце Бенджамина закрадывался страх перед мертвым городом, но он настолько хорошо умел владеть собой, что никто, даже члены экипажа, не могли заподозрить насколько чувствительным был их капитан. Сам же он мог являть собой пример того, как сильно человек способен возвыситься над своей природой и чувствами, и какую цену ему приходится за это платить. Хотя, знай люди об этом, едва ли многие из них передумали бы класть свои души на алтарь «самосовершенствования», чтобы поместиться в рамки общественного стереотипа.
Сегодня, как и прошлым утром, в руинах было совсем уж тихо, никто из крыс не был замечем экипажем «Саранчи» за всю смену. Пулеметчик был этим крайней недоволен и выглядел еще более раздражительным, чем обычно. От скуки и нетерпения пострелять хоть в кого-нибудь он готов был выпустить очередь даже просто по птицам, если бы не его нежелание выслушивать нудные нотации капитана о напрасном расходовании патронов. А ведь он с таким хорошим настроением проснулся сегодня, ожидая от Крыс поразительной наглости после того случая со сбитым вертолетом! Но нет, сидят по своим норкам! Наверно, сами испугались того, что сделали. Неудачники!
Но как бы то ни было последний час тихой смены подходил к концу.
- «Саранча» возвращается в «Гнездо», - сказал Бенджамин в эфир.
- Вас понял, - отозвался голос в наушниках после недолгого шипения.
Лейтенант уныло зевнул, а вертолет быстро набрал скорости, наклонившись немного на нос, и стремительно полетел в сторону Небоскребов.
- Капитан! – вдруг вскрикнул навигатор.
- Что такое, сержант?
- Поверните, пожалуйста, на северо-восток. Там какой-то подозрительный участок. Как будто следы.
Бенджамин развернул вертолет в указанном направлении, внимательно всматриваясь в местность. Он полностью доверял своему навигатору, который, возможно, и не производил впечатления сильного и умного человека, но обладал прямо-таки фотографической памятью и вниманием к деталям.
- Вот здесь. Смотрите! – сержант направил свет прожектора на область внизу. Это было место, где не так давно встретились люди Рока и Клео, и где находился один из входов в Подземку. Правда, никто из экипажа «Саранчи» этого знать, конечно, не мог.
- Точно, следы! – воскликнул, приободрившись, пулеметчик.
- Согласен, выглядит несколько подозрительно, - задумчиво ответил капитан. Следы, в принципе, не имели особого значения, но само место… Такое чувство, будто оно замаскировано.
Вертолет завис над загадочным участком, в то время как свет прожектора шарил вокруг, рассекая полусумрак. Подумав немного, Бенджамин снова соединился с базой:
- «Гнездо», это «Саранча». Обнаружен подозрительный участок. Разрешите обследовать?
Ответ прозвучал не сразу:
- Отставить. Уже не ваша работа. Возвращайтесь.
- Так точно. Конец связи.
Лопасти несущего винта закрутились быстрее, увлекая «Саранчу» ввысь. Через мгновение вертолет уже скрылся за густыми облаками.

[Хелькэ >>>]

Небоскреб. Утро 20 сентября.

Стук в дверь был неожиданным.
С другой стороны, за вчерашний день больше никого не принесло, и ощущалась нехватка в женской модели. У Морган даже возникла отчаянная мысль достать зеркало из-за шкафа и… но может, все-таки повезло?
Или Натан с книжками уже пришел. Хотя, не рано ли ему с работы?
Ах черт, постучали-то не три раза. Точно не модель.
- Привет, док, - радостно провозгласила Рид, открывая дверь… и застыла изваянием на пороге. – Ох блин.
- Я тоже рада тебя видеть, Джесси, - ухмыльнулась Моника, проходя в комнату.
Она прошлась вдоль стены, осматривая помещение едва не хозяйским взглядом, подошла к столу, повертела в руках один из набросков (к счастью, док ей на бесстыжие глаза не попался).
- Все лучше и лучше, - оценила Моника. – Как… натуралистично. Я смотрю, ты не забыла те наши маленькие развлечения, Джесс.
- Забудешь тут, - фыркнула Морган. – Слушай, я вообще терпеть не могу, когда ты меня так зовешь. И ты вроде в курсе.
- В курсе, - согласилась Моника, - но меня забавляет твоя физионоимя, – передразнивая художницу, девушка скорчила злобную гримасу. – Вообще я с вопросом.
Когда Моника, лучшая подруга, пришла к ней с вопросом два года назад, закончилось это весьма плачевно. Рид только что перебралась на несколько этажей выше, в милую свободную квартирку, оставив родителей где-то внизу и раз от раза навещая их все реже. Моника предложила отметить переезд и попросила разрешения привести с собой пару друзей.
Один из друзей притащил две бутылки самодельной аквавиты, а второй – работавший в теплицах – засушенные листочки некоего растения. Как растение называлось, Моргана не запомнила, не запомнила она и того, что произошло после того, как они подожгли эти листья в пепельнице и дым распространился по комнате…
Но результат был, что называется, налицо. Когда Морган проснулась, кругом были осколки бутылок, пепел, чья-то блевотина и голые тела. Посмотрев на себя, Рид обнаружила, что она ничуть не более одета, и это было весьма плачевно. Плачевными оказались и другие последствия в виде тяжелейшей головной боли, дрожи в руках и ощущения нехватки воздуха в течение трех следующих дней.
Еще была грандиозная уборка, и Моника (стерва!) ни черта не помогла.
Ника всегда была немного не в себе – а уж если Морган Рид считает, что кто-то не в себе, то пиши пропало. И потом Ника подсела на страмоний. Это самое растение, будь оно неладно. Парень из теплицы мог достать его сколько угодно, но, разумеется, не за просто так… В общем, Моргана отказалась в итоге помогать подруге, и на некоторое время они перестали общаться.
Потом, правда, продолжили, делая вид, что ничего такого не случалось. Прелесть общения ушла навсегда, и остались несчастная, озлобленная на весь свет, самовлюбленная Ника и немного чокнутая, но зато без всяких травок и аквавит Моргана. Уже не понимающие друг друга… что, должно быть, к лучшему.
- …И что за вопрос ты хотела задать?
- У тебя завтра квартира свободна?
- Моя квартира всегда занята. Мной.
- И ты не согласишься ради меня сходить к предкам на денек? – Моника умоляюще сложила руки. – Джесс, детка! Что хочешь тебе за это…
- Я хочу, чтобы ты бросила страдать ерундой, - поморщилась Моргана. – И вообще, у тебя полнебоскреба приятелей. У них что, квартир нету?
Скорчив трагическую мину, Ника развела руками.
- Столь же несчастны, сколь твоя покорная слуга! Почти у всех – или предки, или проблемы. Просто площадь нужна срочно, и договориться насчет новой квартиры никто не успеет.
- …Ты сказала «почти у всех», ага?
- Почти – это я про тебя! Ну... ну Морган!
Слушать ее нытье не было никаких сил и желания.
- Я попробую узнать, могу ли к кому-нибудь свалить… так как участвовать в этом я точно не буду! Но учти, только попробую. Если не получится, вы крепко обломитесь. Зайди ближе к ночи, скажу.
- Да-а-а-а, детка! Джесс, ты чудо! – подпрыгнув, Моника обхватила Рид за шею и расцеловала в обще щеки, оставив на одной из них приметный малиновый отпечаток помады. «Новая, более стойкая модель из натуральных компонентов», как гласил рекламный плакатик на доске объявлений.
- Да. Я чудо. Ты – идиотка, - согласилась Моргана. – Вали отсюда.
И прошлое не замедлило скрыться, радостно напевая что-то и на ходу поправляя длинные светлые волосы.
«Идиотка», повторила Моргана про себя.
Во всех смыслах про себя.
Ладно, будем считать, ни с кем у нее не получилось договориться и квартира останется цела и невредима…

Рисунок Морганы

Сообщение отредактировал Хелькэ - 15-03-2010, 21:43

[deathlord >>>]

20 сентября
12-00
Небоскребы. Штаб.

В приемной как всегда было шумно и многолюдно. Небольшой холл, освещаемый внушительных размеров окнами, связывал между собой несколько кабинетов военных чиновников разных званий и сфер деятельности. Но в полукруге одинаковых побеленных дверей только одна отличалась темной звукоизоляционной отделкой – дверь в кабинет заместителя Военного Советника Сайруса Деккера.
Бенджамин сидел на скамейке у окна рядом с каким-то высоким широколистным растением, держа в руке папку с рапортом и картой навигатора, на которой был точно отмечен весь их сегодняшний маршрут. Он уже около часа дожидался аудиенции того самого зама, притом его очередь должна была дойти до него еще только через два человека.
Обычно капитан Гроссет не докладывался лично такому высокопоставленному начальству и сдавал рапорт своему майору, но в этот раз, едва его нога ступила на крышу небоскреба, поступил приказ отчитаться только перед Деккером. Сейчас Бенджамин мог только гадать, чем это вызвано, но склонялся к тому, что подбитый на днях вертолет с этим непременно связан. Впрочем, как бы не оказалось, что в штабе узнали о его болезни. Но, если подумать – это слишком незначительная причина, чтобы таким делом занялся сам заместитель Военного Советника.
Задумавшись, Бенджамин смотрел невидящим взглядом на снующих туда-сюда людей и не сразу услышал, как его позвали:
- Капитан. Капитан Гроссет!
- Что? – немного растерянно ответил он.
- Вас вызывают. Пройдите, пожалуйста, в кабинет, - учтиво сказал стоящий перед ним офицер и указал на темную дверь.
Оглянувшись по сторонам, Бенджамин увидел, что те двое, что должны были получить аудиенцию раньше него, все еще были в приемной. Что ж, раз без очереди, значит дело действительно важное.
Капитан постучал и вошел в кабинет.
- Да? - Сайрус Деккер, сам в прошлом лётчик, как всегда предпочитал краткость. Впрочем, даже сам его рабочий стол, с внушительным таким столбиком папок в левом углу и батареей телефонов в правом, явственно доказывал, что с тех пор прошло преизрядно времени.
Сидевший рядом второй человек, судя по всему, адъютант, и вовсе никак не отреагировал на появление капитана. Так, на мгновение оторвал голову от бумаг, и вновь погрузился в своё, наверно, нужное и важное дело.
- Капитан Бенджамин Гроссет по вашему приказанию прибыл, - отсалютовав, ответил вошедший.
- Докладывайте. - полупредложил-полуприказал Деккер. На кого он глядел больше, на гостя, или на карту города, висевшую на противоположной стене, сложно было сказать точно.
Подойдя к столу зама, Бенджамин вынул из своей папки бумаги и выложил их перед Деккером: - Вот мой отчет. Пожалуйста, прочтите.
- Благодарю. - Сайрус взял предложенные материалы и, разложив их перед собой, принялся сосредоточенно изучать.
- Гм... Интересно... - вскоре сообщил он, оторвавшись от бумаг. - Каковы лично Ваши предположения по этому поводу, Бенджамин?
- Как я и написал, мне кажется это замаскированный вражеский объект, - ответил капитан. Он сознательно избегал в своей речи слово «крысы» для обозначения противника, считая, что это выражение может использовать только солдатня, а не образованный офицер. - Мой навигатор отметил его на карте красным кружком. О том, что это за объект я судить не могу. Недостаточно информации. Если бы мне было позволено сегодня утром продолжить исследование местности... Но как бы то ни было, раз раньше объект не был нами замечен, возможно, у них имеют место какие-то внутренние события, препятствующие качественной маскировке.
- Разумно. - согласился Деккер. - Даки, глянь.
Давешний офицер принял пас и, в свою очередь, принялся быстренько пролистывать рапорт. Впрочем, довольно быстро закончил с этим делом и, утвердительно кивнув, положил творчество капитана Гроссета в стопку таких же.
- Вот только, не утром. Сейчас! - распорядился Сайрус. - И да, Даки Рой летит с вами. Можете располагать им, как собственным подчинённым. Он не обидится.
Помянутый Даки с неожиданной стремительностью выскочил из-за стола и вытянулся в струнку, ожидая дальнейших приказаний. Как теперь было видно, он был не особенно высокого ранга и молодой почти до неприличия. Пожалуй, Бенджамин даже немного знал его, как знают друг друга все лётчики. Даки Рой был молодым, но многообещающим пилотом. Вот только, его отчаянность портила возможную карьеру куда верней недостатка личного опыта.
«С чего он отдает мне своего адъютанта? – пронеслось в голове капитана. Он внимательно осмотрел молодого офицера, слегка нахмурив брови. – Не доверяет? Что-то подозревает?» Но Бенджамин ничего не возразил. Он знал, что если его мысли верны, то лишние вопросы могут только усугубить положение. Вместо этого он лишь кивнул:- Так точно. Разрешите готовиться к вылету?
- Разрешаю. Идите, офицер. Надеюсь на хороший результат. - кивнул Деккер, и вновь углубился в бумаги. Судя по всему, аудиенция была окончена.

Severyn, в основном. Плюс немножечко меня

Сообщение отредактировал deathlord - 12-09-2009, 18:26

[Severyn >>>]

20 сентября
Утро
Подземка. Железнодорожные пути.


Мчащийся по тоннелю поезд мерно покачивался на рельсах, издавая ритмичный стук, под который так приятно уснуть. Кто-то, впрочем, так и сделал, но большинству из тех, кто ехал сейчас в нем, было совсем не до сна. Все-таки нечасто стая Брендона Кадагана выезжала куда-то за пределы своих территорий таким многолюдным составом. Ну, вот такие нынче критические времена. Впрочем, для жителей подземелья все времена такие. Выползешь на поверхность – обстреляют небесники, залезешь обратно – будут эксплуатировать свои же. И нет никакой возможности вдохнуть полной грудью, если только ты этим эксплуататором как раз не являешься.
В тускло освещенном вагоне было оживленно. Гул мужских голосов заглушал стук колес, а табачный дым копился под потолком, где болталась керосиновая лампа. Вероятно, раз именно в этом вагоне проезжал сам вожак стаи, велось бурное обсуждение текущих трудностей. Однако, довольно часто почему-то слышался хохот.
Жаки к разговорам не прислушивалась. Она сидела, повернувшись ко всем спиной, на прикрученной к полу скамейке в дальнем углу помещения и чем-то увлеченно там занималась. И если, глядя на нее со спины, можно было строить самые разные и смелые версии ее занятий, то при ближайшем рассмотрении все оказывалось куда интереснее. Или скучнее – зависит от бурности фантазии в ваших более ранних предположениях. Миниатюрной стеклянной ложечкой с длинным черенком Жаки что-то перемешивала в маленьком колпачке. На скамейке перед ней были разложены разные мешочки и скляночки с порошками, а также ножик, щипцы и что-то еще в закрытом небольшом футляре. В зубах она держала горящий фонарик, потому как тусклого света керосинки ей было недостаточно. Наверно, сказываются долгие часы работы в «комфортных световых условиях» - глаза стали слишком изнеженными для обычной подземной полутьмы. Закончив со смешиванием, девушка взяла в руки пластмассовый шарик, в котором уже было подготовлено отверстие, и стала осторожно складывать в него содержимое колпачка все той же стеклянной ложечкой. Это был глазной протез, при том один из самый реалистичных в ее коллекции, по цвету практически ничем не отличающийся от ее собственного глаза. Но ситуация нынче особая – приходится жертвовать самым лучшим. Среди чужих стай добрячков нет. Уже нет.
Неожиданно поезд резко качнуло, от чего приклад собственной винтовки больно стукнул Жаки по затылку, а содержимое ложечки в дрогнувшей руке просыпалось ей на одежду. Забыв о последствиях, девушка начала отряхиваться. Из-за трения порошок быстро превратился в дым, причем довольно-таки вонючий.
- Жаки, что у тебя там? – донеслось с другой стороны вагона, но из-за дыма не было видно говорящего.
- Блин… кхе!.. Без паники! – уверенно воскликнула Жаки. – Просто несвежий завтрак. Без паники!
Впрочем, концентрация дыма не была очень большой и, будучи тяжелее воздуха, он опустился и скоро выветрился через щель в полу. И тут Жаки вспомнила про Захарию и его просьбу. Она совсем забыла про нее вчера из-за всей этой суматохи с поездкой. Да и почему она должна думать об этом сейчас? Разве может какая-то засорившаяся вентиляционная шахта быть приоритетнее безопасности их стаи? Так что его глупая просьба подождет. По крайней мере до того момента, как она доделает свой «глазик».
Закончив наполнять протез порошком, Жаки закрыла отверстие в нем с помощью нагретого над пламенем спички ножика. Пластмасса была тонкая и легко плавилась. Правда по вагону опять распространился дурной запах.
- Жаки!
- Я же говорила! Несвежий завтрак!
Ну вот, «глазик» с сюрпризом готов. Но из-за того, что делать его пришлось в таких экстремальных условиях, он имел очень заметный шов от плавки на обратной стороне, отчего ношение его было довольно болезненным. Но чего только не вытерпишь ради своей стаи!
Собрав все реактивы и инструменты в футляр, который затем легко поместился в сумке, Жаки встала и направилась к Брендону.
- А, Вонючка! – рассмеялся один из мужчин. – Чего тебе надо? Иди химичь в своем углу – мы тут дело обсуждаем.
- Отвали! – раздраженно отпихнула его Жаки, пробираясь к шефу. Она села на свободное место рядом с Брендоном и, несколько смущенная возможной незначительностью своего сообщения, сказала:
- Я вам забыла вчера кое-что доложить. Все-таки по сравнению с тем, что сейчас происходит, это не такое уж значимое событие… В общем, один из уборщиков заметил, что вентиляция в «коптильне» засорилась. Очень хочет это дело самолично исправить, считает, что на поверхности завал… Но я думаю засор в самой шахте – пусть лучше там сначала поползает, да ведь?

[deathlord >>>]

- Да, пусть поползает. Почему нет? Бдительность, она всегда нужна. - вождь тепло, как-то даже по-отечески, взглянул на замершего на боевом посту пулемётчика, одобрительно кивнул ему. Мол, бди давай, Родина тебя не забудет. Отвлёкся, вновь принялся задумчиво катать по лавке гранату без запала. - Пусть только не забудет доложить, если что наползает. Сюрпризы нам тоже не нужны... Кстати. Эдвин, как у нас насчёт сюрпризов?
- Первый экипаж докладывает, чисто всё. - Эдвин Крайст, отвечавший в команде за связь, человек без комплексов, с карандашом за одним ухом и наушником в другом, на работе обыкновенно предпочитал изображать статую. Не то чтобы лишняя активность мешала ему слушать эфир. Просто к чему суетиться, когда место по боевому расписанию у тебя всё равно - в вагоне. А и войдёт кто - дробовик остановит. Да и у других стволов, что грязи - если не выжить, то, по крайней мере, пострелять напоследок всяко можно.
- Долго там ещё? - ну, Джерри, как всегда, не терпится в бой. Или если не в бой, то хотя бы покрасоваться перед посторонними. Особенно если те - противоположного пола. Ну, пусть себе красуется, лишь бы только польза от него была.
- Скоро прибудем, скоро. Сходи, посты проверь. И крепления. Мало ли что. - боевик кивнул и, подхватив автомат, отправился в хвост состава, где обычно и находился груз. В случае чего - не проблема отцепить, лучше лишиться части вагонов, пусть и гружёных, чем вообще всего. Правда, нападений, тем более таких, чтобы всерьёз приходилось чем-то жертвовать, уж давненько не случалось - Стаи, контролирующие конкретные станции, старательно блюли договорённости. На сами Пути всё равно никто в здравом уме не посягнёт - дурной пример заразителен, поди, точно также и сожрут, только не в пример быстрее и эффективней. Как в своё время Кристобаля и его отмороженную шайку. Не со зла даже, просто чтобы впредь неповадно было. Большие стаи в основном и сложившийся баланс устраивает. А малые - на то и малые, чтобы не разевать свои рты на что-то большее, чем причитающийся им кусок хлебной лепёшки.

вскоре, станция стаи Кайт
Готовы ли были люди Клео к приёму дорогих гостей или нет, об этом Брендону и компании, конечно же, не было доподлинно известно. А потому, как издавна и повелось, сам поезд лезть вперёд наобум не особенно и торопился. Первым делом из темноты тоннеля выскользнула мотодрезина. В отличие от прошлой, лёгкой, использовавшейся только для разведки и без труда снимаемой с рельс силами нескольких человек, эта была заметно усилена бронёй, пусть и явно кустарной, но, как показывала практика, вполне действенной против случайных циников с огнестрелом или ещё каких мелких дорожных неожиданностей. На случай более серьёзных неприятностей - имелось и чем ответить. Станковый пулемёт пока, конечно, молчал, терпеливо дожидаясь своего часа, но дуло его смотрело в сторону станции с явным, многозначительным интересом. Экипаж Первой тоже был не разговорчивей своего железного друга - люди просто делали своё дело, и старались сделать его хорошо. Лишь убедившись, что в точке рандеву всё спокойно, машина проехала дальше, скрывшись в следующем тоннеле, но, тем не менее, оставаясь где-то рядом и не позволяя забыть о своём присутствии.
И лишь затем, с обыкновенным для такой махины скрежетом и лязгом, на перрон наконец прибыл основной состав. Медленно. словно бы нехотя, остановился, полное впечатление, прошипел что-то, понятное разве что железнодорожникам. Замер. В воздухе повисла хмурая, настороженная тишина.
Выходить из поезда, понятно, никто не торопился. Кто знает? Ситуация порой меняется быстро, вдруг теперь уже и не Кайты контролируют станцию? Им, детям Депо, по большому счёту, всё равно. Лишь бы клиенты продолжали придерживаться сложившегося издавна ритуала.
Есть дело к вечным путешественникам? Выходите. Излагайте. Торгуйте. Нет общих тем для разговора - поезд уходит по расписанию. Надо сказать, дела у хозяев станций обыкновенно находились. А если и нет - они, железнодорожники, не в обиде. Станций много. И, как правило, везде требуются их услуги.

[Хелькэ >>>]

Небоскреб. 20 сентября, 12-30.
(и Доктор Штейн в роли Оррофина)))

Стук в дверь Морганы раздался где-то между поздним утром и ранним днём, когда большая часть небожителей либо уже вернулась с ночной смены и отсыпается, либо, наоборот, уже явился на место работы и потихоньку проникается повседневной деятельностью. В такие часы жилые этажи пустеют, а потому чьё-то желание пообщаться вызывает, по крайней мере, лёгкое удивление.
"Если ты вернулась, я оторву тебе башку", мысленно поприветствовала подругу художница и распахнула дверь, готовясь высказать все, что она думает об идиотках. Но не пришлось, потому что на пороге стоял Натан.
- Ой-ёй, - простонала Морган, - это вы. Заходите-заходите!
Пропустив врача, она вернулась к дивану и упала на него, вытянув ноги.
- Я и не думала, что вы придете так рано.
- Доброе… - начал Натан и чуть поморщился, словно преодолевая мигрень, - утро, Моргана. Я взял отгул на сегодня, так что, мы можем начать занятия. Книги у меня с собой.
Надо сказать, что выглядел он ужасно. Обычная бледность небожителей приобрела сине-зелёный, какой-то гнилостный оттенок, глаза запали и кожа вокруг них потемнела, что не скрывали даже очки, не говоря уж о том, что в общем черты лица как-то нехорошо заострились. Для полной картины не хватало лишь щетины, которую впрочем, заменяли несколько царапин на щеках.
У доктора Штейна явно была не просто бессонная, но ещё и трудовая ночь.
- Ого, да вы даже со мной позанимаетесь! - восхитилась Рид и подвинулась на диване, подобрав ноги под себя. - Устраивайтесь.
Если ей не придется проводить весь день со скучными (хотя кто знает?) книжками в одиночестве, то день уже прожит не зря.
- Вид у вас какой-то дохлый, - сочувственно произнесла Моргана, чтобы как-то завязать светский разговор.
- А? Ах, вы об этом, - доктор сел рядом с девушкой и принялся извлекать из рюкзака увесистые тома. примечательным было то, что нормальная обложка имелась лишь у одного, а остальные так и вопили своим видом: "Самиздат!!!". - Не беспокойтесь, я в порядке. Просто приступ бессонницы, со мной бывает.
Моргана понимающе закивала.
- Не спать по ночам опасно для психического здоровья, это я вам точно говорю, - с умным видом произнесла она потянулась к одной из книжек. - Так, что у нас тут...
Вчитываясь в название, она наклонила голову, и доктору стал отчетливо виден след поцелуя на ее щеке - четкий помадный контур.
Кажется, в подобном состоянии Натану было абсолютно всё равно. То есть, его отчаянно воющее о сне сознание просто не зафиксировало такой детали, а вот то, что девушка таки взяла книгу - очень даже.
- Общая биология, авторы Снелле и Йоргес, под редакцией Керри, - прочёл он, с непонятной ноткой гордости. - К сожалению, её так и не издали из-за несоответствия высоким критериям научности, а если честно, то из-за того, что руководят изысканиями у нас природные конкуренты Снелле. Древние уже, мало не ломаются при ходьбе, но увидев имя давнего недруга тут же резко молодеют. Из этой книги нам понадобится пока что только первый раздел, который введение. Там общие принципы и кратко о биологии различных видов живых существ.
- Это хорошо, что кратко, - вздохнула Рид. - Книжечка-то выглядит весьма увесисто. Подумать только, а всего двое умников писали, и третий еще редактировал. И мне надо будет это сейчас прочитать?

[Барон Суббота >>>]

- Пожалуй, да, начать стоит именно с этого, - покивал Натан. - Вы как лучше воспринимаете, на слух или текст?
- Ну и вопросы! - возмутилась девушка. - Я книгу последний раз в руках знаешь... знаете когда держала? Два долбаных года назад, не меньше! - она смешливо фыркнула. - "Лучше воспринимаю"... Да мне надо заново учиться их воспринимать! Или вот, хотите, я почитаю пока, а вы там... поспите, кофе попейте. Хотите кофе?
Натана чуть передёрнуло.
- Не хочу, спасибо большое, - могло показаться, что кофе в его глазах плещется где-то на уровне зрачков. - В таком случае, учиться вам лучше будет завтра, самостоятельно, а сейчас я вам буду материал рассказывать. Кажется, я его всё ещё помню.
Он взял у Рид книжку из рук и моментально сделался похожим на не слишком старого дедушку, который сейчас будет читать внучке сказку на ночь.
- Кстати говоря, можете звать меня на ты, если вам так удобней, я не возражаю.
- Если по правде, то удобней, - кивнула она. - Хотя, должно быть, это не слишком-то вежливо, вы... ты небось меня вдвое старше, ага?
По привычке она снова взлохматила волосы на затылке и приготовилась выслушать уничтожающий ответ.
- Мне тридцать восемь, - Натан улыбнулся. - Не переживайте, Моргана, подобное обращение меня коробить не будет. Ну-с, вы готовы приступить?
- Хорошо, что вы не тетка, слабый пол мне бы такого не простил, - Рид скосила оба глаза к переносице, безумно улыбнулась и вернула лицо в нормальное состояние. - Ладно. Поехали.
- Вот и замечательно, - Натан поправил очки, открыл книгу и начал так, словно долго к этому готовился: - Биология - это наука изучающая живые организмы. Её развитие шло многими путями, но к современности выделилось два: первый из них полагает биологию сплавом биофизики, биохимии, физиологии и анатомии. Его называют редукционистским. Второй же рассматривает биологию, как совершенно обособленную науку. В целом можно сказать, что современная нам биология рассматривает феномен жизни, как комплексную дисциплину, состоящую из аспектов разных наук, но в целом имеющую иные закономерности развития и существования...
Лампочка чуть моргала, грозясь погаснуть. Негромкий, мягкий голос Натана наполнял комнату, и казалось, что настенные часы вот-вот замрут, вслушавшись.
Художница осоловело заморгала.
- То есть если сказать нормальными словами, биология - это наука про жизнь во всяких ее проявлениях? Только и всего?
- Не совсем. Биология изучает структуру, функционирование, рост, происхождение, эволюцию и распределение живых организмов. Организмов, Моргана, но не существ.
- А есть разница?
- Разумеется. Скажите, есть ли разница между рисованием и, к примеру, поеданием пищи? - сонливость сбежала с лица Натана, он чуть улыбался, глаза за стёклами очков наконец раскрылись полностью и задорно блестели, да и голос его избавился от вежливой отстранённости, оброс интонациями и переливами.
- Ну блин, - развела руками Моргана. - Естественно! Только по-моему, организм и существо - это как-то намного ближе, чем кушать и рисовать.
- Кушать - это потребность и деятельность организма. Рисовать - вашей души или, если угодно, разума. Так вот, биология не занимается изучением рисования, а вот процессами, происходящими при поедании пищи в теле, - очень даже.
- Хммм, - задумчиво протянула девушка. - Да, так намного яснее. Значит, организмы и то, что у них внутри происходит, ага? И биология изучает все-все эти процессы?
- Во всяком случае, пытается. Есть ряд вопросов относительно этики исследования, но их я полагаю, мы обсудим чуть позже. А теперь запишите, пожалуйста, несколько имен: эти небожители сделали многое для того, чтобы биология стала такой, какова она сейчас...

(продолжение, десу)

[Хелькэ >>>]

... спустя несколько часов Моргана отложила конспекты, разросшиеся до нескольких бумажных листов с обеих сторон (мелким - мельчайшим! - почерком) и умоляюще посмотрела на Натана.
- Док, может, хватит пока? Я вот уже чувствую - еще хоть слово про биологию, и мой бедный маленький организм кончится. Как вы это держите в голове, а? Чтобы это туда влезло, голова должна быть просто огромной!
- Ну, я когда-то это учил, - Натан закрыл книгу и ещё раз улыбнулся, - когда-то я это учил, а теперь смотрю в книгу и сразу вспоминаю, что и как. С практической медициной проще: там многое запоминают руки.
- А вы, кстати, чем занимаетесь? - поинтересовалась Моргана. - Плановые осмотры, профилактика болезней?.. Или режете-шьете?
- Скорее второе, но у нас сейчас дефицит опытных врачей, так что иногда приходится заниматься всем. Но основная специальность у меня хирургия.
Натан достал из кармана портсигар и закурил без спроса, памятуя о вчерашнем разрешении.
- А вы, Моргана, чем-нибудь кроме...художественной деятельности чем-нибудь занимаетесь?
- Э-э... - протянула девушка. - Да вы знаете... как-то ничем. Я раньше подрабатывала в одной из столовых на раздаче, с тех пор как стукнуло восемнадцать, но в позапрошлом бросила. Постоянная работа казалась довольно напряжной штукой, знаешь, когда каждый день одно и тоже, а ты мечтаешь заниматься совсем не этим. И вот решила уйти в рисование, а чтоб не остаться голодной, вспомнила, чего не хватает многим небожителям для большого и толстого счастья и взялась за порнокомиксы.
- Да уж, однообразная работа - хуже не выдумать, - согласился Штейн. - Помню, когда в оперативном армейском служил, такое количество пулевых обработал и осколков повытаскивал, что до сих пор с завязанными глазами почти откуда угодно вытащу! Потом в Чёрную Бригаду перевёлся... вот там скучать не приходилось.
Он невольно помрачнел, нахмурился, словно пытаясь отогнать воспоминания грозным видом. Видимо, выходило плохо.
- Черная Бригада... ну ты даешь, - присвистнула художница. - Слушай, а крыс ты видел?
- Видел.
Моргана подалась вперед - видно было, что ответ ее очень заинтересовал.
- На что они похожи?
- На нас.
Тонкая струна звенела в его голосе на тех частотах, которые ухо уже не слышит, но что-то внутри всё равно отзывается. И глаза. Были тёплые, цвета старого дерева, а стали бездонно-чёрные. Никакие. Лейтенант Чёрной Бригады Натан Штейн неожиданно очнулся и обнаружил себя в отставке.
Рид выглядела так, будто ее смертельно обидели.
- На нас?! И после этого мы в них стреляем, а они пытаются выкурить нас из наших жилищ?..
Она вскочила, прошлась по комнате туда-обратно и замерла перед Штейном.
- Док, это ведь неправильно. Им следовало быть уродами и мутантами, которых было бы не жалко убивать, чтобы.. чтобы победой над ними не стыдно было гордиться. А они, оказывается, такие же, как мы, хотя Великие из этой башенки наоборот утверждают, что это мерзкие, низменные, уродливые твари... вот смеху-то.
Только по виду Морганы было непохоже, чтобы ее тянуло посмеяться.
-Мерзкие и низменные? Не могу согласиться. Во всяком случае, когда кто-нибудь из Бригады терял шлем и вцеплялся в крысу рукопашным методом, а особенно, если они потом падали в грязь, трудно было различить кто и где. Уродливые? Тоже не сказал бы. Красавцами их не назвать: кожа у них темнее, да и сами они коренастей, но в общем ничем особенным не пугают. Они живут намного беднее и хуже нас, часто болеют, быстро умирают, но и размножаются тоже быстрее. Увы, пока всё обстоит так, как есть, для небожителей вопрос выживания - истреблять крыс, иначе они просто задавят числом, - это было странно. Смысл произносимых слов, убеждающий в нормальности происходящего, резко контрастировал с тоном: резким, злым. Натан словно выплёвывал слова кому-то в лицо. Знать бы ещё, кому?

(и еще)

[Барон Суббота >>>]

- Ну да. Или мы, или нас. Это не мы жестоки, а сама жизнь. И тому подобное, ага.
Еще раз вздохнув, художница уселась на широкий подоконник.
- Знаешь, есть еще одна причина, по которой я не работаю и вообще почти отсюда не выхожу? У меня тут так спокойно. Все, кому надо, приходят сами. У меня свой маленький мир. В котором нет абсолютно ничего плохого... я сижу тут, смотрю на солнце и могу не думать о тех, кого расстреливают где-то внизу. И не думаю. И мне хорошо, и так спокойно, что даже жесткое порно получается таким... умиротворенным! - последние слова она почти выкрикнула, и в голосе звонкой ноткой тренькнула боль. Но спустя несколько мгновений она снова стала той, какой Натан видел ее вчера. Немного взбалмошной, но, в общем, дружелюбной и открытой девушкой. - Пфф... поговорили, док.
- Поговорили, - он не лопнул струной - обвис и тоже снова сделался похожим на самого себя два часа назад. - Всё, что мы можем - это делать нечто хорошее, ну и ещё не делать плохого. Не так уж мало, Моргана, поверьте мне!
- Согласна, - она махнула рукой. - Кстати, док, насчет делания всяких хороших вещей. Вы не знаете никого, кто сдавал бы комнату в квартире?
- Смотря кому и на какой срок, - Натан несколько удивился просьбе, даже сигарету забыл стряхнуть - уронил на руку.
- На ночь, - поморщилась Морган. - Самое забавное в том, что на сегодняшнюю ночь.
- В таком случае, - Натан вновь улыбнулся, как-то рывком, будто лицевые мышцы ему приморозило холодом и приходилось преодолевать сопротивление льда, - могу предложить своё гостеприимство. Квартира у меня небольшая, но не думаю, что такие негабаритные личности, как мы, стеснят друг друга.
- Слава Раилу, не пришлось говорить, что это мне надо смотаться из собственной квартиры. Я тебе ни в чем не помешаю?
- Ни в чём. Не беспокойтесь, Моргана, если вам это нужно, я помогу.
- О да, еще как нужно, иначе завтра кому-то придется отскребать от стен то, что от меня останется, - по ее виду невозможно было понять, шутит она или говорит серьезно. - А ты на каком этаже?
- Да мы почти соседи, я через один живу от медицинского. Квартира K, - Натан поднялся. - Знаете, Моргана, раз такое дело, вы оставайтесь и почитайте, а я пойду к себе и хоть чуть-чуть приберусь. У меня всё же холостяцкое жильё, а это неприлично.
Девушка кивнула.
- Конечно. Замети следы, уничтожь улики... - очень серьезным тоном произнесла она. - А я появлюсь ближе к ночи, когда эти... в общем, когда сюда придут.
"Неприлично", мысленно повторила она. "А я-то когда в последний раз убиралась?"
- До скорой встречи! - Натан быстро, почти без хромоты, добрался до двери, обернулся и кивнул в знак прощанья.
Рид и представить себе не могла, насколько различались из квартиры. Она-то в своей, по крайней мере, жила и убирала то, что мешало этому, а обиталище Натана Штейна не могло похвастать и такой заботой. Хирург до мозга костей и чуть дальше, он слишком часто предпочитал остаться ночевать в кабинете, а не идти в маленькую и неуютную квартиру, где всё равно никто не ждёт. Результат: горы пыли, упаковки от "быстрой еды", до кошмарных снов напоминающей армейских сухпаёк, много нестиранной одежды и творчески распределенная по всей площади литература. Всё это необходимо было убрать, вымыть пол, ввернуть новую лампочку... и спрятать три десятка листов, на которых с ночи ещё не до конца высохли чернила.
Доктор Натан Штейн ускорил шаг.

[Kinna >>>]

20 сентября (11:00)
Горан Митчелл


Рукотворная пещера с глухими стенами из бетона и стали тускло освещалась качающимися фонарями. Сочащаяся откуда-то вода холодной влагой оседала на лабиринт каменных завалов и обломков, щетинящихся покореженными остатками арматуры. Неровная глинистая поверхность пола с едва заметным уклоном была довольно скользкой, так что бойцам Бригады приходилось передвигаться с удвоенной осторожностью. Слабый мигающий свет периодически гаснущих ламп выхватывал из темноты то одну, то другую деталь подземелья, колышущиеся тени вызывали обманчивое ощущение движения, и руки непроизвольно стискивали оружие покрепче.
Вот идущий впереди молча поднял руку, и люди замерли – проход оканчивался открытой площадкой с относительно редкими нагромождениями обрушенных кусков перекрытий. Первый боец, пригнувшись, медленно приблизился к проему и застыл как изваяние, вглядываясь и прислушиваясь. Прошло несколько долгих секунд. Наконец, не обнаружив ничего подозрительного, первый обернулся к своему напарнику и подал знак, как бы помешивая в воздухе рукой против часовой стрелки. Тот кивнул и, держа оружие наготове, шагнул сквозь разбитый дверной проем, тут же смещаясь влево от входа. Соблюдая дистанцию, бойцы серыми силуэтами бесшумно продвигались по залу, похожие на призраков в пляске теней.
***
Горан, прикрыв глаза, неподвижно сидел в тени полуразрушенной кирпичной стены с остатками штукатурки. Его плечо оттягивал автоматный ремень, у пояса ощущалась уверенная тяжесть семидюймового острия, заключенного в магнитные ножны. Такие клинки были особенно удобны в рукопашном бою с Бригадой, если, конечно, удавалось преодолеть ее огневой заслон.
Мужчина слушал. Где-то с другой стороны бетонного мешка по каменным закоулкам приближался отряд, посланный вернуть или убить изменника, обладающего важной информацией, до того, как он вступит в контакт с противником. Слух улавливал дробный перестук капель по металлу, тяжелые вздохи ржавого металла, легкое гудение электричества в качающихся светильниках… и чавканье армейских ботинок, оскальзывающихся на мокрой глине.
Пора меняться ролями.
Горан резко поднял голову, втягивая носом сырой воздух, черные радужки его распахнувшихся глаз стали похожи на отверстия автоматных стволов.
***
Троих бойцов отряд потерял, перебираясь через завал из битого камня, когда один из солдат, удерживая равновесие на сползающем склоне, задел незаметно натянутую проволоку. Четвертый, повернувшись на звук упавшего металла, погиб от ножа в спину. Но оставшиеся трое успели засечь нападавшего, и открыли огонь. Горан нырнул в узкий коридор-петлю и, неожиданно зайдя со спины, срезал еще одного из охотников, однако и сам был ранен в ногу встречной очередью. В конце концов преследователям удалось загнать его, обессилевшего от потери крови, в тупиковый ход…
Они осторожно приближались к человеку, без сознания лежащему на животе. Серая каменная пыль сединой упала на его ярко-рыжие волосы, пальцы вытянутой правой руки продолжали цепляться за выступ стены, как будто он все еще пытался подняться на ноги. Один из бойцов, чтобы удостовериться в личности преследуемого, перевернул мужчину на спину.
Все поглотила яркая вспышка света.
***
- Итого ничья. Все они умерли в один день. Задание провалено. – Горан критически оглядел «погибшую» группу.
Они находились в одном из помещений по соседству с учебным полигоном. Столы, стулья, световая доска и традиционная для служебных помещений стеклянная внешняя стена, экономящая расход электроэнергии на освещение. Наблюдая не менее традиционный вид бескрайнего моря облаков, как-то не верилось, что сырое подземелье разрушенного Нижнего города не было плодом разыгравшегося воображения. Однако Горан знал, что в этот момент команды рабов под руководством начальника Тренажера создают новые декорации из камня и металла. «Будь готов к любой обстановке», - основное правило выживания для бойца Бригады, следуя которому, сотрудники полигона воплощали в реальность самые изощренные ландшафтные фантазии.
- Но задание выполнено, сэр, - один из двух последних преследователей Горана привстал с места. – Вас следовало захватить или уничтожить…
- А кто убедится, что я не успел каким-либо способом передать информацию противнику до своей гибели? Вы положили весь свой отряд ради сомнительного результата.
Аналитик прошелся вдоль первого ряда сидящих и остановился напротив доски, разглядывая светящийся план недавнего поля боя, затем обернулся к новобранцам.
Сейчас Горану предстояло определить тех, которые отправятся с ним на предстоящее задание. Райл Гисслер ясно дал понять ему, что с подобной операцией вполне справятся и новички, а мозгов аналитика, если он соответствует занимаемой должности, должно как раз хватить на четверых.
- Итак, рассмотрим детально нашу ситуацию, - произнес наконец Горан, обозначая начальное положение участников.

Сообщение отредактировал Kinna - 16-09-2009, 6:45

[higf >>>]

c Reylan
Подземелье фармацевтической фабрики
19 сентября, 16-25

Вскоре запах усилился, так что его могли ощущать все. Сомнения и мысли о скором возвращении отпали. То и дела впереди слышались шорохи.
- Держите оружие наготове, - шепотом скомандовал Торссон. – Мага, осторожнее.
Движение воздуха подсказывало, что впереди, вероятно, большое помещение. Вскоре тоннель вывел к отверстию в стене. Если когда-то тут и была решетка, ее давно выломали, зато края проема поросли какой-то влажной растительностью. Похожая на мох, она покрывала стены, свисала на тонких лианах с потолка, скрывая выход наподобие занавески.
Магдалена вынула из внутреннего кармана куртки смятый пакет, сорвала одну мшистую нить, тщательно завернула и спрятала. Затем сняла перекинутое за спину короткоствольное ружье, щелкнула предохранителем и, аккуратно отведя растительные занавески в сторону, выглянула в проем.
Зал был большим, разделенным рядами колонн, некоторые из которых оказались повалены и разбиты. По полу струился грязный ручеек, теряясь в темноте помещения. Противоположных стен Магдалена разглядеть не смогла. Расстояние до пола казалось примерно таким же, как и в их собственном зале, правда, у стены были навалены груды камней – остатки одной из колонн, и девушка на мгновение задумалась, сможет ли спрыгнуть, не переломав ноги. Решив попросить кого-то из спутников опустить ее, держа за руки, она собралась развернуться, когда краем глаза уловила какое-то движение под потолком. Девушка вгляделась внимательней, но не увидела ничего, кроме обвитых темными влажными нитями странной растительности колонн.
- Наверху, - прошептала она, прижимаясь к стене, давая возможность одному из спутников выглянуть рядом.
Торссон протиснулся следом и сразу посмотрел вверх, но там все было спокойно, как подземный водоем. Впрочем, под гладкой темной поверхностью последних водились неприятные твари.
И это не мог быть ветер. Здесь невозможны порывы и всякие неуютные дуновения. Сквозняк либо есть, либо его нет.
Мужчина подождал, пытаясь разделить тишину и темноту на тени образов и зародыши звуков. Ничего, лишь обоняние исправно давало информацию, даже слишком много. Торчать так становилось глупо, и он, решившись, извернулся, слегка толкнув девушку, повис на руках – и коснулся ступнями одного из камней. Осторожно отпустил хватку и повернулся. Выждал, затем помог спуститься Маге, а наверху появилась голова Кейта.
- Спускайся, а Джек пусть остается там, - тихо приказал Некман и шагнул вперед.
Камешек, сбитый его ботинок, простучал барабанную дробь по безмолвию. И, отзываясь на этот звук, из-за верхней части колонны показалось голова, за ней вторая.
Некман отпрянул, вскидывая оружия. Все-таки люди?
Но не было ни выстрелов, ни криков, и ученый рискнул включить фонарь, направив его прямо в блестящие во мраке глаза, и в ту же секунду тишина взорвалась пронзительным визгом, к которому мгновенно присоединился второй, третий… Какофония нестройных визгов и воплей заполнила зал, неясные фигуры заметались под потолком. В следующее мгновение на Торссона и спустившихся за ним спутников обрушился град из камней и комьев земли.
- Проклятье! – ругнулась Магдалена, прикрывая голову согнутой в локте рукой, - Выключи!
Торссон успел разглядеть, что эти существа и походили на человека, и нет. Две руки, две ноги, голова... Но руки были слишком длинными, а главное – поросшими длинной, густой шерстью.
Он щелкнул кнопкой, но камнепад, хоть и ослаб, не прекратился. Наверняка твари видели в темноте не хуже людей.
- Попробуйте подстрелить парочку! – скомандовал Некман. – И отходим. Кейт, подсади Магу.
Он сам выстрелил трижды, перемещаясь с место на место. Маленькие молнии озаряли каменный небосвод, лишенный звезд, но человек не мог бы сказать, попал ли он.
- Их слишком много! – предупредила Магдалена. Один из охранников уже втаскивал ее за руки, обратно в тоннель. Девушка обернулась. Твари продолжали швыряться предметами, самые смелые из них группками спускались по колоннам вниз и трусили на четырех лапах в сторону непрошенных гостей, рыча и скалясь.
Они казались злыми, уродливыми слугами заоблачного бога, если бы тем было место в подземельях. Неожиданно Торссон шагнул вперед, и его револьвер прогремел несколько раз почти в упор. Тени отшатнулись подальше, словно их расшвыряло звуком.
Но не все. Одна упала, и тогда Некман вцепился в ее лапу и быстро поволок по полу, затем по груде камней, безжалостно раздирая их острыми клыками мех и кожу. Разрядил последнюю пулю, обернувшись к залу, и легко приподнял тело.
- Держите! Кейт, поднимешься сразу за мной и быстро уходим!
Маленький отряд спешно отступил в тоннель, самые отчаянные из тварей сунулись было следом, но передумали, после того как Кейт разрядил в их предводителей целую обойму.
Он и замыкал процессию. Проблем с нахождением обратного пути не было. Жители подземелья ориентировались в своих лабиринтах, как крысы, с которыми их сравнивали верхние. Выбравшись обратно, ученые немедленно потащили найденную тварь к себе в лабораторию.

[Uceus >>>]

20 сентября. 19-00
Поднебесный Город.

День был маятный и бестолковый, Грегори был несказанно рад, когда он наконец подошел к концу. Его, Даста и Виллу таскали по лабораториям и оранжереям, знакомили с членами исследовательских групп, лаборантами и даже простыми рабочими. И все это проводилось как-то скомкано, бессистемно, бестолково, и Энгус, запутавшийся во множестве имен и лиц, под конец дня находил в себе силы лишь следовать за своими провожатыми, да кивать с вежливой улыбкой на все их пояснения. Другое дело Базилеус и Даст. Они задавали вопросы, вступали в дискуссии. Никодемус один раз чуть не затеял спор на какую-то особо заинтересовавшую его тему и лишь своевременное вмешательство Виллы сгладило эту ситуацию. Но вот бесконечная экскурсия закончилась и Грегори с облегчением вздохнул. Сегодня, он решил ночевать дома. В конце концов, он имел столько же прав жить в этой квартире, что и Катарина.
Его должна была насторожить незапертая дверь квартиры, но усталость не дала ему оценить и проанализировать данный факт. Энгус открыл дверь и в тот же миг в нос ему ударил терпкий пьянящий запах. И он узнал его, а узнав, почуствовал тошноту и омерзение. Так пахло от Катарины, когда она возвращалась от своих «друзей». Пара широких шагов (кажется, он обо что-то споткнулся) и вот он уже настраивает вентиляционную систему. Потоки холодного воздуха начали циркулировать в квартире, унося наркотическую вонь прочь. Грегори как-то отстраненно подумал, что фильтр, конечно, придется менять. И вот тепрь он начал осматривать квартиру и от того, что открылось его взору, Энгусу стало плохо. Его не было дома каких-то два дня. На полу валялись обнаженные, частично и полностью, тела, мужские и женские, вповалку. Теперь, когда запах страммония (Катарина, во что ты влезла, да еще и меня втянула!) начал выветриваться, он почуствовал запахи пота, перегара, табака. Повсюду валялись пустые бутылки, окурки, опрокинутые стаканы. В паре пепельниц дымились превращающиеся в пепел листья и Энгус, задержав дыхание, дабы не надышаться отравой, схватил их и поспешно вышвырнул в мусоропровод. Отвратительно! Как же все это отвратительно! Грегори почуствовал, что в глубине его поднимается и клубится черной тучей гнев. Право, он, всегда предпочитавший избегать конфликтов, пришел в бешенство, когда увидел, что с делали с его домом. С их домом! Домом, где они с Катариной, пусть не долго, но были счастливы. Энгус начал яростно расталкивать этих чужаков, покусившихся на его дом, на его память, на часть его жизни. В ход шла ледяная вода и полновесные оплеухи. Одного за другим он выволакивал своих непрошенных гостей на лестничную клетку. Вышвыривал вслед за ними вещи, немало не заботясь о том, кому из гостей они могли принадлежать. Люди (всего их было шестеро) одурманеные и неспособные воспринимать толком реальность, приходили в себя на холодном бетоне лестничной клетки. А Грегори едва ли не пинками гнал их прочь, вниз по лестнице. Какой-то парень смог прийти в себя настолько, чтобы натянуть на себя футболку, и попытаться оглядеться. И первое, что попалось ему на глаза, лицо взбешенного генетика. Черт, Катарина же говорила, что никто им не помешает, но вот с этим типом, ему никак не хотелось сталкиваться. Ни сейчас, ни потом. Ибо было ясно, еще немного и вся эта цевилизованная шелуха слетит с него и останется зверь, яростно защищающий свою территорию и свою самку. Грегори в тот момент и впрямь походил на какого-то зверя – вставшие дыбом волосы, сверкающие глаза, оскаленные зубы. “Убирайтесь! Что б я вас здесь больше не видел! Никогда!” - злобно прошипел Энгус, и круто развернувшись на коблуках, скрылся в квартире.
Он вошел в спальню и замер. На кровати, их с Катариной кровати, лежали два тела. Женских тела. Казалось, они сплелись в какой-то пародии на любовные объятья. Грегори издал сдавленный рык и бросился вперед. Одна из женщин, конечно же Катарина. Ее рыжие волосы разметались по подушкам, подобно огненным змеям, а тело, лишь слегка прикрытое покрывалом, казалось сделанным из молочно-белого камня. Ее партнерша была чуть меньше, чуть смуглее. И, конечно, у нее не было таких ярких, таких длинных, блестящих волос. На мгновенье Энгус замер, помимо воли любуясь той, кого когда-то называл любимой. Но боль вернулась и вместе с ней ярость. Грубо, нарочито стремясь причинить женщине боль, генетик приподнял незнакомку за плечи и резко встряхнул. Глаза, замутненные наркотиком, открылись. Хрипловаты голосок пробормотал: “Ты еще кто?”
- Катти, милая, что это за тип? Отпусти меня, ты! Мне больно!
В голосе звучали скорее недоумение и обида, нежели испуг
“Тип?” - прошипел Энгус, стаскивая женщину с кровати и швыряя на пол.
- Убирайся из моей квартиры, дрянь! Оставь мою жену в покое!
Он ожидал страха, злости, чего угодно, но только не того что последовало. Женщина рассматривала его с пристальным и весьма недвуссмысленным интересом. Даже лежа на полу, он умудрилась принять весьма соблазнительную позу.
- А! Муж Катти. А она говорила, что ты ни рыба, ни мясо. Наверно, она никогда не видела тебя таким, а? Давай, иди сюда. Ее все равно сейчас ничем не разбудишь. А мы пока...
У Грегори потемнело в глазах. Его отрезвила только боль в отбитой руке. Женщина лежала перед ним, слизывая кровь, струящуюся из рассеченной губы. Впервые Энгус увидел в ее глазах страх и это принесло ему мрачное удовлетворение. Не говоря ни слова, он швырнул женщине платье и вышел из спальни.
Он стоял на кухне и мелкими глотками пил воду, стараясь успокоиться. За спиной процокали каблучки и хлопнула входная дверь. Грегори вздохнул – ему предстоял самый сложный этап – приведение Катарины в порядок. А с квартирой он как-нибудь потом разберется.

[Хелькэ >>>]

Небоскреб. 20 сентября, 20-00

За несколько часов чтения книги вселили в Моргану суеверный ужас. Узнав о том, что традиционно общая биология включает в себя "учение о клетке, учение об индивидуальном развитии организмов, молекулярную биологию , генетику, эволюционное учение, биоэкологию и учение о биосфере", и вспомнив о том, что общая биология была всего лишь одна из трёх частей экзамена, она была близка к самой настоящей истерике.
Пока, впрочем, не нашла в одной и книг краткое изложение необходимого ей материала. Возможно даже слишком краткое, но поподробней она почитает потом, решила художница.
А пока что можно взять лист бумаги, какой-нибудь из не очень хороших, и нарисовать мини-комикс о делении клетки...
Как оказалось, это было прекрасным способом запомнить всякую ерунду, не имеющую очевидного смысла для Морганы (и не только для нее, надеялась девушка). Позволив разуму успокоиться, Рид набросала еще одну полосу комикса "Дважды два" (групповое порно, кадры максимально приближены) и потянулась за очередным талмудом.
Он, хвала небу, оказался с познавательными иллюстрациями.

Когда стрелки на часах заползли за восьмерку в дверь раздался наглый, требовательный стук. Только один человек мог так нахально стучать в дверь.
- Сейчас-сейчас, - мрачно ответила двери Моргана, нашарила на столике ключ и отправилась открывать.
Конечно, Моника. И еще четверо незнакомых - девушка и три парня. Причем Выглядели они несколько потрепанно, особенно Ника.
- Уже догнались? - кисло улыбнулась Морган.
- Ну да, да, - махнула рукой подруга. - И даже успели получить по шее - зависали там, знаешь, у одной днем, она говорила, никого не будет, но пришел ее муж и вломил всем. Мы, конечно, и так собирались уходить от нее к тебе, на ночь, даже дурмана сожгли всего два листочка - а пришлось это сделать так рано. Обидно, да?
- Обидно, - проворчала Рид, - я даже вещи собрать не успела.
Ника сделала большие глаза, похлопала ресницами.
- Зачем собирать? Оставь все как есть, чего еще...
- А сперму и блевотину с моих рисунков потом ты оттирать будешь? Нет уж, милая.
Подобрав с дивана все книги Натана, а со стола - все рисунки и письменные приборы, Моргана запихнула их в довольно объёмный рюкзак. Легко бьющиеся предметы и прочие вещи, стоявшие на двух стенных полочках, она убрала в шкаф, который, к счастью, запирался на ключ. Ключ она положила в карман - как и ключ от квартиры.
- Я закрою вас снаружи. Приду утром, часов... в двенадцать, - лица гостей несколько помрачнели; они явно надеялись, что их ночь растянется на более долгий срок. - Где ванная и туалет, Моника помнит. Правда, дорогая? Вот и умничка.
Последним, что сделала Рид, было торжественное принесение с кухни пяти железных кружек (как хорошо, что этот стандартный набор сохранился).
- Пить отсюда. А то керамику всю перебьете.
Моника блаженно улыбалась, уже устроившись на диване рядом с светловолосым красавчиков.
- Спасибо, Джесси! Что бы мы без тебя делали...
- Даже и знать не хочу, что вы будете делать тут без меня.
Мысленно призывая все возможные болезни на голову гостей, Морган вышла в коридор и заперла дверь снаружи. Все важное она взяла с собой. Все неважное... не жалко. А уж если Ника сдержит обещание действительно никогда больше не появится на ее пороге, то беззаботное существование обеспечено.
Если забыть про общую биологию.
Дойдя до конца коридора, художница вызвала лифт. На каком-каком этаже там живет доктор Штейн?..

Моргана против общей биологии, счет 1:0

Сообщение отредактировал Хелькэ - 15-03-2010, 21:45

[Барон Суббота >>>]

Моргана и Натан.

(Хелькэ и муа, соответственно)

Жил доктор Штейн и вправду близко, если морган ничего не перепутала, расслышала и рассчитала все правильно и набрала именно ту комбинацию цифр на панели лифта - 175. Всего три этажа, должно быть, их интересно было бы пройти и пешком, если бы в Небоскребе были лестницы с этажа на этаж. Хорошо хоть в подъемника недостатка не было - по два с каждой стороны этажа, грузовой и пассажирский, и все весьма быстрые.
Три этажа - три секунды.
Сто семьдесят пятый этаж практически не отличался от сто семьдесят второго. Разве что кокетливо постеленный у выхода из лифта вязаный коврик намекал, что какому-то из обитателей здешних двадцати шести квартир было не лень заниматься рукоделием на благо общества. Нумерация квартир шла слева направо, так что до квартиры K было рукой подать - она была как раз третьей от Морган.
"Три" - волшебное число сегодняшнего дня, подумала художница. Подойдя к искомой двери, стукнула три раза и поудобнее перехватила тяжеленный рюкзак.
- Привет, док! - крикнула она через дверь. - Я тут немного пораньше, чем собиралась!
Натан предстал перед Морганой в том нелепо-комичном виде, который во все времена имеет мужчина, вдруг решивший заняться уборкой. Доктор был одет в старый хирургический костюм, поверх которого был повязан передник, видавшим, что называется, лучшие времена. Волосы же его были подвязаны широкой полосой материи, в руке щётка на длинной ручке, а в глазах плохо скрываемый ужас.
- Ох, Моргана, вы будете в шоке! - он посторонился, сделав приглашающий жест. - Пожалуйста, проходите, но не разувайтесь, пока я не домою пол.
- Ага, - послушно пробормотала художница, с определенной долей удивления глядя на врача. - У тебя клевый костюм.
Боком, вцепившись в рюкзак обеими руками, она осторожно прошла вдоль стены, будто стараясь в нее вжаться. Картина уборки, а также масштабы оной, просто потрясали.
- Ты, кажется, очень давно тут не убирался? - опустить сумку куда-нибудь Морган так и не решилась, впрочем, от разглядывания Натана перешла уже к разглядыванию его апартаментов.
Жилище Натана более всего напоминало поле неравной, но от того не менее эпичной битвы или могло служить живой иллюстрацией к гармонии Хаоса и Порядка.
Все вещи были разложены по своим местам, постель аккуратно заправлена, книги выставлены на полках корешок к корешку. С другой стороны, пыль была вытерта далеко не везде, а лишь там, куда привык падать взгляд, да и пол находился в состоянии где-то между "грязь размазана ровным слоем" и "чисто вымыт". Апофеозом же сего пейзажа являлся валящий с ног запах табака, с которым безуспешно боролась воющая и шипящая, как заправский злой дух вентиляционная система, а также огромный, раздувшийся от содержимого мусорный пакет рядом с дверью.
- Вы пока садитесь...куда-нибудь, я сейчас закончу, - сказал в спину Моргане изрядно покрасневший Натан, решительно перехватывая швабру.
Сочтя, что док будет сам виноват, если она займет неподобающее ей место, Рид забралась на кровать, вмиг переставшую быть аккуратно заправленной, а рюкзак швырнула в ближайший угол. По счастью там уже было вымыто.
Правда, залезать на постель с ногами в гостях было не очень прилично, а опустить ноги на пол не получалось, чтобы не мешать Штейну. Поэтому Моргана болтала в воздухе кедами (последней, улучшенной модели! А все благодаря девушке из фабричного отдела, которой понадобился ее портрет в полстены) и наблюдала за тем, "как другие работают".
- Можно подумать, что ты собираешь пыль в коллекцию, - не удержалась она от комментария. У Морган, конечно, тоже было не очень чисто, но ведь не до такой же степени!
- Я тут редко бываю, - ответ Натана, вновь принявшегося за остервенелое оттирание пола, прозвучал жалобно. - Чаще в кабинете ночую.
Он прошёл всю комнату ещё раз от стены к двери, выпрямился, хрустя позвонками, и уточнил:
- Хотя, там не лучше. Видимо, я не аккуратист по природе.
- Странно. Я думала, что врачи должны быть педантичными и строгими.
Морган тряхнула головой, малиновые пряди разлетелись в стороны да так и остались торчать дыбом.
- Хотя, если честно, я про врачей раньше совсем не думала, пока ты ко мне не заскочил. Я только знала, что где-то наверху они вроде есть и занимают целый этаж.
Натан покачался из стороны в сторону, издавая громкий позвонковый хруст, и улыбнулся.
- Ну, такая у нас работа. Мало кто о нас задумывается, пока не прихватит. Тогда ты удивишься, насколько быстро люди вспоминают о докторах, что оттяпали под свои нужды целый этаж. А что до аккуратности: работа - это одно, а быт - совсем другое. Кстати говоря, ты вполне можешь разуться и залезть на кровать с ногами, а то ведь затекут, - он кивнул на острые коленки девушки, переброшенные через довольно высокую спинку кровати.
- ...и отвалятся? - с ужасом спросила Моргана.
- Точно! Причём в них будут происходить все те ужасные процессы, о которых ты успела прочитать! - очки Натана хищно сверкнули.
- Мамочка, - выдохнула художница, начиная расшнуровывать кеды. - Я же люблю так сидеть. Или там на подоконнике лежать, а ноги задрать на стенку... Почему приятных вещей так мало бывает без последствий?!
Носки у Морганы оказались ярко-зелеными, с желтую полоску. Такие цветные носки выпускать стали совсем недавно.
Натан окончательно развеселился при виде новооткрывшегося предмета гардероба и отмахнулся:
- Да нет, в общем-то, просто, пожилым учёным, загубившим молодость над книгами, очень хочется немного позанудствовать.

[Хелькэ >>>]

(продолжение. Здесь были Оррофин и Хелькэ)

Подтянув под себя ноги (и окончательно сбив покрывало), Рид уставилась в потолок.
- Слушай, но ведь это же неправильно, - произнесла она с философским видом. - Вот смотри, если их молодость прошла над учебниками и тому подобной скучищей (ты только не обижайся, некоторые книжки вполне веселые, например, про анатомию Небожителей - я давно так не смеялась)... в общем, если отпущенное им время они потратили не так, как должны были... и если они поняли это только потом, к старости... их прямой долг - не мешать молодежи делать всякие безумные вещи. По-моему, очевидно. Или они могут попытаться наверстать упущенное, - вдохновляясь, Морган взмахнула рукой и стукнулась кистью о стенку, - например, открыть окно и попрыгать на подоконнике, или сделать татуировку хной где-нибудь на задн... поясничном отделе. Купить зеленые носки, в конце концов! Папаша у меня так вполне себе передовой старик, носит волосы до лопаток и пишет непонятные стихи.
Переведя дух, она глянула на Штейна.
- Ну ты тоже ничего, конечно. Только немного затюканный.
На лице доброго доктора отражалась такая гамма чувств, что было непонятно, расхохочется ли он или начнёт ругаться и орать.
- Моргана, вы меня извините, пожалуйста, я не хочу показаться дурно воспитанным, но..., - лицо Натана стремительно покраснело, и он недоговорил, согнулся в приступе дикого хохота. - Я...извините...Моргана, ой не могу! Я...представил себе профессора Тиля, делающего такую...т-татуировку!
Не выдержав, доктор сел на пол в обнимку со шваброй и принялся утирать выступившие слёзы.
- То о чём я говорил, - начал он, отсмеявшись, - случай редкий, клинический и излечению не поддающийся. Скажем, тот же профессор Тиль, несмотря на семьдесят пять лет возраста и репутацию серьёзного теоретика, на досуге пописывает эротические трёхстишия. Говорит, в древности это был серьёзный вид искусства, а он, вот, теперь атк развлекается.
Рид удивленно подняла бровь.
- Это вы хотите сказать, что в трех строчках можно уместить хоть что-то эротическое? Мне для этого нужен целый лист, а то и несколько...
- Хотите, припомню?
Морган весело фыркнула:
- Ну-ка давайте.
Натан прикрыл глаза и задумался. Он молчал, но время отв ремени его губы шевелились, а кадык двигался на тощей шее, будто доктор уже что-то декламировал.
- "Шея любимой
тайные прелести тел
бессонная ночь", - наконец произнёс он и открыл глаза.
На лице художницы появилось весьма озадаченное выражение.
- А... почему шея? - спросила она после нескольких мгновений молчания. - И почему после шеи сразу какие-то тайные прелести? Что это за прелести вообще, и чего это они тайные?..
- Возможно, Моргана, вам это будет удивительно, но именно обнажённая женская шея многих мужчин возбуждает больше всего. Ну, а прелести, они...ну, тайные..., - Натан смутился. - Сложно объяснить, в общем.
- Чего возбуждающего в шее? - Моргана пожала худыми плечами, пощупала себя рукой за горло, даже пару раз потыкала пальцем в небольшую впадинку между ключицами. - Вот, скажем, тайные прелести... если я правильно понимаю, - это другое дело. - Она одернула на себе помятую майку. - Ну, у кого эти прелести есть, конечно.
- Во-первых, вкусы у всех разные, а во-вторых, Моргана, как мужчина вам говорю, шея у вас очень..., - Штейн стушевался и покраснел, но вовремя понял, что фразу надо продолжить, иначе его истолкуют превратно, и сделал над собой усилие. - Изящная.
Девушка ошарашено моргнула.
- Вы... ты хотел сказать "тощая", но решил сделать комплимент, да?
Она почувствовала, как ее щеки начинают неумолимо розоветь.
- Нет, что ты! Ничего она у вас не тощая, - если у Морганы щёки начали розоветь, то лицо доктора Штейна цветом напоминало спелую свёклу. - Простите. Я позволил себе лишнее.
- Да все нормально, чего вы... ты, - Моргана окончательно запуталась и затрясла головой. - Это самое, док, ты не думай, что я с предрассудками и все такое. С моими приятелями полдня пообщаешься и останешься не то что без предрассудков, но и без мозгов... но мозги-то я сохранила. Так что вы... ты тоже не дергайся, и можешь звать меня на ты, это удобнее, честно. И про шею мою можешь что угодно говорить, мне абсолютно все равно.
Улыбка у нее все равно получилась несколько смущенная.
"Зато мне не всё равно", - так и орал весь облик Натана, но вслух доктор сказал иное:
- Спасибо, Моргана, я рад, что...ты мне доверяешь.
Он улыбнулся в ответ и поднялся с пола. Штейн чувствовал, что неловкость надо как-то сглаживать и поинтересовался, преувеличенно гостеприимным тоном:
- Хочешь чаю или перекусить? Я тут сходил в пищевой блок, взял по мелочи, - он махнул рукой в сторону стола, где под белой салфеткой скрывались несколько тарелок с чем-то съестным.
Рид хлопнула себя по лбу.
- Еда!.. Точно, еда. Ах я идиотка...
То, что в столовой выдавали "с собой" как продукты длительного хранения, она оставила дома, в рефрижераторе. теперь со всем этим можно было попрощаться, и Моргана мысленно попрощалась. Особенно с вяленым беконом.
- В смысле, ну да, поесть было бы здорово. А то у меня скоро будет небольшая голодовка.
- Тогда не стесняйся. Я конечно не мастак готовить, но кое-что успел сообразить из готовых продуктов. В общем, налетай, а я пока пойду переоденусь, - Натан направился в сторону ванной комнаты, но на самом пороге украдкой обернулся. Шея у Морганы действительно была очень изящной.

[Reylan >>>]

Фармацевтическая фабрика
20 сентября, около полудня

Магдалена стояла у плитки, помешивая закипающий в большой металлической кружке кофе. По сути напиток, чей резкий аромат распространялся сейчас по лаборантской, не имел ничего общего с тем кофе, который пили предки раньше, когда вечные теперь облака не скрывали солнце, щедро одаривающее землю светом и теплом. Вряд ли Магдалене удалось бы вырастить настоящее кофейное дерево здесь, в серости и холоде. Зато у нее были мутировавшие растения, чахлые и мало аппетитные на вид, но невероятно живучие и неприхотливые, довольствующиеся всего одной не слишком мощной лампой вместо солнца. Их семена, высушенные и размолотые, и варила теперь Магдалена, именуя получаемый темный, чуть вязкий напиток кофе. Цвет был не единственным сходством, жидкость обладала тонизирующим эффектом, что было как нельзя кстати – легли ученые поздно. С увлечением ковыряясь во внутренностях пойманной твари, они и не заметили, как засиделись почти до утра.
Отоспаться как следует Маге не удалось. Сородичи убитой обезьяны, чтоб им пусто было, швырялись камнями на удивление метко и сильно, и многочисленные синяки так и не позволили девушке забыть о себе, как бы та ни вертелась под одеялом.
Дверь легко отворилась и вошло начальство. Свободного места сразу стало меньше. Несмотря на то, что Некману тоже досталось прилично, и вообще вчерашний день был утомительным – он выглядел более оживленным, чем обычно. Казалось, путешествие и схватка разгорячили его кровь. Глаза поблескивали, и двигался он быстро. В руке начальник лаборатории держал исчерканные бумажки.
- Ты уже готова работать? - требовательно спросил он. – Кстати, где Макс ошивается?
- Кофе будешь? – осведомилась Магдалена, игнорируя оба вопроса. Процесс приготовления напитка завершался: на столе появилось несколько маленьких конвертиков, девушка по очереди запускала в них пальцы, выуживала щепотку порошка и отправляла в кружку. Запах варева не утратил своей силы, но смягчился, сделался тоньше и аппетитнее.
- Буду. С грибами? – с ехидцей осведомился Торссон, придвигая к себе кружку.
Листки он разложил рядом, отодвинув их подальше, чтоб не заляпать. Для этого пришлось водрузить их поверх ручки, нескольких листочков для записей, тряпки и перчаток.
- С обезьяньими мозгами в их естественной природной упаковке, – предложил новый голос, в дверь просунулась ухмыляющаяся и принюхивающаяся физиономия Макса, - Мои органы чувств меня не обманули! Здесь поят чем-то вкусным.
Дверь отворилась шире, пропуская в лаборантскую всего Макса. Места он занимал значительно меньше, чем его массивный шеф, зато (в первую очередь по мнению самого Макса) был куда обаятельней. Ну, хотя бы потому, что улыбался чаще. На Максовом плече, вцепившись лапками в драный, бывший некогда белым халат, восседал его очередной любимец – крысенок мутант. Блестящая пепельная шерстка покрывала его упитанные (сказывался заботливый уход) бока, из которых вырастала лишняя пара безвольно повисших лапок.
Впрочем, похоже, Некман не разделял чьего-то там абстрактного мнения о том, что за улыбку Максу надлежит все простить.
- Где ты шлялся? – осведомился он, глотнув горького напитка.
- Шлялся?! – гротескно возмутился Макс, - Я питомцев кормил!
С этими словами он ткнул пальцем в крысенка. Тот немедленно обнюхал предложенную часть тела, но убедившись, что еды больше не предвидится, перебрался на другое максово плечо.
Подопытных крыс в лаборатории было достаточно. Надо сказать, что выглядели они куда лучше, чем те, которых приносили охотники, впрочем, судьба большинства из них была не завиднее судьбы их пойманных на обед диких сородичей. К привычке же Макса время от времени заводить себе любимца все давно привыкли.
Магдалена достала еще две кружки и разлила остатки кофе. Макс воззрился на сестру, на правой скуле которой переливался всеми оттенками фиолетового здоровенный синяк.
- Благодарю, ты сегодня особенного хорошо выглядишь, - забирая со стола чашку, отважился на комплимент Макс. Сестра ответила ему злобным взглядом.

еще здесь был Хигф.

[higf >>>]

Положив руки на стол, ученый холодно посмотрел на молодого человека.
- Твой питомец сам отправится на корм, если ты будешь прогуливать то время, в которое мы занимаемся плантациями и добываем материалы для работы. Всю ночь мы занимались вскрытием. Стая нас кормит, но не для того, чтоб мы сидели без дела и не приносили пользы.
- Кстати, о стае, - встрепенулась Магдалена, - Я сказала парням, чтоб не трепались, но слухи имеют свойство просачиваться сквозь стены… Надо спешить, думаю, скоро найдутся желающие переловить наших мартышек на шашлыки. Быть может пустить слушок, что они ядовитые?
- Лучше пустите слушок, что они ужас какие страшные, - съязвил Макс, предусмотрительно переместившись за сестрин стул, подальше от Некмана, - Тем более, что это, наверное, правда, раз стая каких-то блохастых вонючек обратила ваш вооруженный отряд в бегство.
- Они очень быстро двигаются, гораздо быстрее, чем люди и обычные животные, - оценивающе прищурившись, сообщил Некман. – И результаты вскрытия говорят, что это не случайно. Так что нам обязательно нужны еще экземпляры и, желательно, живые. Вот и будешь гоняться за обезьянами. Покажешь нам, что ты ловкий и храбрый, как они. Что такой же умный, уже доказал.
И он громко хохотнул, допивая кофе.
- Хотите, чтобы я один за ними гонялся?
- Ему ведь это одному пара пустяков, правда, Мага? - обратился Торссон к сестре вместо брата.
- Конечно, - подтвердила она, потирая синяк на скуле, - хватит уже со своими крысами возиться, пора ему заняться чем-то более масштабным.
Макс одарил обоих оскорбленным взглядом и взгромоздился на край стола.
– Так вот, – обратился Некман к плечу молодого человека. – Вскрытие показало, что их анатомия похожа на нашу. Вероятно, эти существа являются дальней родней людям. Не знаю, какой, это надо спросить у тех, кто жил до катастрофы, если они знали. Но сейчас неважно. Конечно, пропорции другие, да и мозг... Но принципиальных отличий не так много. Хотя у них есть некоторые дополнительные железы внутренней секреции... Анализ показывает, что, возможно, одна из них выделяет в кровь гормон-стимулятор... Тебе еще не надоело, Макс?
- О нет, пожалуйста, продолжайте, профессор, - слишком серьезно, чтобы считать эту серьезность искренней, заверил Макс, - Ваши исследования крайне важны для науки и… Ай!
Для чего еще важны эти исследования, помешала узнать Мага, ущипнувшая брата за ляжку.
– Возможно, одна из них выделяет в кровь гормон-стимулятор, - невозмутимо повторил ученый. – Который и помогает им двигаться ускоренно. Однако точно пока сказать невозможно – пока мы дотащили тело, кровь частично свернулось, началось трупное окоченение. В общем, нам нужны живые экземпляры. Кстати, пока придется усиленно сторожить этот ход. Не представляй он ценности, я бы приказал замуровать, но теперь это было бы глупо.
- Я уже попросила установить новую решетку с замком, - сообщила Магдалена, - С другой стороны… Можно поставить ловушки, если звери снова сунутся.
- Да-да, и я покараулю ловушку, - заверил Макс.
- Хорошо, - Некман одобрительно посмотрел на девушку. – Спасибо. Но не стоит надеяться, что они сам начнут падать нам в руки... или на голову, как летуны. Ты, Макс, вместо сидения среди грибов займешься дополнительными анализами. И готовься на завтра к экспедиции в тоннели. На тебе снотворные препараты, чтоб их одурманить. Возьми пробирки, если вдруг придется делать какие-то анализы на месте. Мага, заготовь веревки и все прочее, чтоб можно было тянуть пойманных. А я закончу в лаборатории и подготовлю отряд.

(те же, там же)

[Барон Суббота >>>]

Домашний рок-н-ролл и половое Сатори

(с Хелькэ, единственной и неповторимой)

Аккуратно, почти подкравшись к столу, Моргана самыми кончиками пальцев ухватила салфетку и медленно приподняла...
Пахло вкусно. Не макаронами.
Решительно сдернув салфетку ("Комбо-обед долгого хранения! Мясо и гарнир, запеченные на куске теста, они же - божественная пицца!"), художница опустилась на стул и склонилась над главным блюдом, вдыхая аромат. Другие блюда, уже не такие главные, предлагали тушенку, копченую рыбу, хрустящие хлебцы и маринованные овощи. Еще были пакеты с соком, но всё это меркло в сравнении с пиццой.
Вяленый бекон, конечно, сделал эту картину идеальной, подумала Моргана, уже орудуя ножиком, но з это пришлось бы ставить доктору памятник, а памятник ставить было не из чего.
Салфетка медленно начала сползать с ее коленей на пол, но Рид вовремя заметила эти поползновения и, скомкав ее, бросила на кровать. Оставалось надеяться, что Натан одобрял такое обращение со своими салфетками.
Натан, тем временем, быстро переодевался. Обычной его одеждой были рубашка и брюки невнятно серого цвета, скрывавшиеся под белым врачебным халатом, точно так же, как колпак скрывал не слишком аккуратную прическу. И сейчас доктор Штейн пребывал в подлинном отчаянии. Кривая стрижка модели "лишь бы поскорее" и уже упомянутый убогий костюм создавали впечатление сорокалетнего маменькиного сынка, пришедшего на свидание со знакомой по переписке.
Последнюю мысль Натан отогнал от себя с особой решительностью. Какое свидание, о чём вы? Девушка попросила его о помощи не более того! Доктор оставил попытки пригладить волосы, позволив им торчать в разные стороны, оправил рубашку и наконец покинул ванную комнату.
- Надеюсь, всё не слишком плохо, Моргана, - сказал он, застав девушку за обнюхиванием пищи. - Признаюсь, я не слишком часто покупаю еду в пищеблоке.
- Да все отлично! - замахала рукой (и ножиком) девушка. - Пицца - это просто здорово. Иди сюда, я уже половину тебе отрезала.
При взгляде на данное кушанье, действительно, можно было убедиться - пицца порезана ровно пополам. Не на несколько небольших кусочков, как делают нормальные люди, а на два полукруга. И Морган, кажется, всерьез собиралась так эту пиццу и есть.
Натан сел рядом, чувствуя, как всё ещё пламенеют обычно бледные щёки. Его самоуважение спасало лишь одно: соскрести со щёк щетину он успел заранее. Пиццу доктор Штейн принялся есть точно так же, как и Моргана. Нет-нет, когда-то давно он уже пробовал этот продукт, но дело было давно, а потому правила этикета на этот счёт изрядно подзабылись, если вообще существовали. Так что, Натан пошёл по пути наименьшего сопротивления: делай, как все. Ну, а учитывая, что "всеми" в данном случае была лишь Моргана, это не должно было вызвать особых трудностей.
- Вот эти штуковины, - ткнув ножиком в гигантскую полупиццу, Рид подцепила зеленую оливку и продемонстрировала Натану, - жутко забавные. У них внутри почему-то пусто, хотя я подозреваю, что в столовой из них просто выковыривают самое интересное. А еще они бывают черными... только это, наверное, уже гнилые, да и вкус у тех, как у гнилых. Зеленые лучше.
Оливка отправилась по месту назначения.
- Честно говоря, - Натан прожевал кусок пиццы и прислушался к собственным ощущениям, - это блюдо довольно вкусное. Даже странно, почему я раньше никогда его не пробовал.
Моргана посмотрела на него как на очень, очень больного человека: с ужасом и состраданием.
- Странно? Н-не то слово... может, ты и вяленый бекон никогда не ел?
- Ел! - горячо опротестовал её слова хирург. - Его дают каждый пятый день на обед в медблоке.
Моргана захлопала ресницами.
- А, м-м, обучающимся тоже дают? Я имею в виду, ну... они же должны как-то поощрять будущих докторов...
Натан отложил нож и чуть нахмурился. До него постепенно начало доходить, что, рисуя порнушные плакаты, Моргана должна была тратить изрядную часть доходов на материалы и, соответственно, питаться не слишком хорошо.
- Конечно! - ответил он с горячностью. - У вас должен быть доступ в медблочную столовую.
- Здорово, - девушка запихнула в рот последний кусочек, оставшийся от ее половины. - Мне уже нравится. Я уже люблю учиться на медика.
Рассудив затем, что пробовать все остальное понемножку ("Не съем, так понадкусаю...") будет не слишком-то вежливо, Моргана решила отвлечь себя на философскую беседу.
- Нейт (если это звучит не слишком страшно), а ты-то как пришел к этому делу? Неужели всю жизнь мечтал о человеческих внутренностях?
Доктор Штейн чуть пожал плечами.
- Я с самого детства очень остро чувствовал чужую боль. Чувствовал и... знал, что ли, что надо делать, чтобы её снять. Знаешь, бывает так, когда плохо и понимаешь, что всё необходимое тебе - это кружка кипятка. Вот и я так, только не у себя, а у других. Так что, наверное, у меня просто не было выбора, - Натан усмехнулся и хотел добавить что-то, но в дверь постучали.
- Прошу прощения. Это могут быть по делу, - извинился доктор, и пошёл открывать.
Что ж, может, это было и по делу, но слишком уж живо выглядел субъект, энергично трясший руку Штейна в прихожей.
- Нат, хорошо, что ты дома! Слушай, приятель, очень нужен гудин, ну, ты понимаешь, сестра..., - стрекотал на ходу не званный гость, пока не увидел Моргану. - Оу, Нааат! Ну ты... Не знал, что ты решил скрасить своё одиночество. А дорого ли...
В этот момент добрый доктор Штейн совершенно неожиданно побурел, крепко взял вторженца за плечо и почти выволок его из ячейки. Дверь щёлкнула с особой решительностью, несколько мгновений было тихо, потом кто-то приглушённо вскрикнул и что-то бухнуло в стену раза три. А потом Натан вернулся, раскрасневшийся и отряхивавший руки.
- Прошу прощения, - ещё раз извинился он, возвращаясь к столу.
Моргана, необычно бледная, сидела с неестественно прямой спиной и глядела строго перед собой слегка округлившимися глазами. Вид ее словно бы выражал безучастное спокойствие - если бы не побелевшие костяшки пальцев, сжимавших нож.
Чувствовала она сейчас буйную смесь совершенно детской обиды и взрослой, холодной ярости. До такой степени сильной, что хоть вскакивай с этим ножом - и вдогонку за нахалом.
А с другой стороны, хорошо же она тут, наверное, смотрится.
- Какой-то знакомый козел, да? - спросила она, по-прежнему глядя в стену.
- Козёл, - кивнул Натан, чувствуя, как вилка, которую он начал было вращать между пальцами, хрустит и ломается. - Но у этого козла сестра с больным позвоночником. Ей постоянно необходимы обезболивающие, и я снабжаю её ими время от времени. Кажется, братец принимал часть и подсел. Оно, знаешь ли, куда забористей тех листочков, что у нас считаются кайфом номер один.
Натан говорил безжизненно, монотонно, но что-то в его облике выдавало степень бешенства, которой достиг доктор.
- Моргана... простите меня. Я не должен был допустить этих слов. Простите.
- Хоть бы Моника не узнала про эти обезболивающие, - пробормотала Морган. - Док, ты не кипятись. Это я виновата. Надо было мне в коридоре ночевать.
Словно придя к какому-то неожиданному решению, она вскочила. Ножик звякнул, ударившись о поверхность стола.
- Знаешь, наверное, я так и сделаю. Как это называется - компрометировать?.. Я, пожалуй, тебя компрометирую, так что мне тут делать нечего, - она даже улыбнулась, через силу.
- Стоп! - кто бы знал, что у доктора может быть в запасе настолько проникновенный командный тон, которому тело подчиняется куда быстрее, чем разум успевает понять, что случилось. - Моргана, подожди. Пожалуйста, останься. Ты никого не компрометируешь, а что до этого ублюдка... ну, хочешь, я ему сломаю что-нибудь? - он замялся и зачем-то добавил. - Ещё что-нибудь.
Девушка невольно вздрогнула, замерев на месте.
- Н-не хочу... То есть, нечего тратить время на такую ерунду, я имею в виду... Нет, слушай, это точно ничего, что я останусь? В коридорах тепло, и никто в такое время уже не бродит... и коврики у дверей, наверное, такие удобные...

[Хелькэ >>>]

(продолжение... да-да, с милым и пушистым Оррофином)

Штейн закатил глаза и тихо-тихо, на самой грани слышимости, прошептал таааакоееее...
В общем, обычный разговорный матерок охранников поблек и разлетелся пылью. Волны нецензурщины накатили, сплавляясь в музыкальное произведение, в сонату ругани. О нет, Натан не обращал свой псалом ни к кому конкретно, так, высказывал мирозданию весь список претензий, и оно умолкло, восхищённо внимая.
-... Моргана, я тебя прошу, останься, - почти жалобно закончил доктор и виновато посмотрел на Рид.
Художница восхищенно посмотрела на доктора и опустилась прямо на пол, по обыкновения скрестив ноги и положив руки на колени.
- Осталась! - радостно сказала она. - Видишь, я даже не шевелюсь... Ну ты даешь, док.
Это и в самом деле было достойно благоговения.
Штейн обречённо выдохнул, сел рядом с Морганой и замер, напоминая большую диковинную птицу. Сейчас было особенно видно, насколько он худой и нескладный: локти, упёртые в колени торчат шипами на броне злодея из детских комиксов, длинная, тощая шея согнута, открывая торчащий хребет, а крупная, непропорционально круглолицая голова опущена на кисти.
"Наверное, надо извиниться, - подумал он, - а то девушка невесть что вообразит".
Он набрал в грудь воздуха...и выдохнул. Потом ещё раз, и ещё. Почему-то очень хорошо было сидеть рядом с этой совсем ещё, если разобраться, молодой девчонкой и просто дышать, искоса посматривая на неё в просвет между рукой и бедром.
- На самом деле, - вдруг сказала Рид совершенно не к месту, - у тебя очень клево. Потому что с тобой можно поговорить об оливках и всяких вещах, которые происходят у людей внутри. Я до этого никогда не думала, что мне будет настолько нужно с кем-нибудь говорить о всякой ерунде.
"Должно быть, это потому" - впрочем, этого Моргана вслух не сказала, - "что голосовые мышцы... в смысле связки, они атрофируются, если долго ни с кем не разговариваешь о всякой ерунде. А если разговариваешь, но не о ерунде, то устает мозг, и связки все равно не получают полного кайфа. И атрофируются. Лучше пусть атрофируется мозг".
"Спасибо, - мысленно ответил ей Натан. - Спасибо, что получаешь от всего этого хоть какое-то удовольствие, иначе я чувствовал бы себя конченным мерзавцем".
Вслух же он промолчал и придвинулся чуть ближе к Моргане. Одиночества притягиваются и эти двое: девушка, спрятавшаяся в собственном мире, где она рисовала чужую любовь и мужчина, которому приходилось убивать, потом умирать, а потом смотреть, как умирают другие, отчаянно этому мешая, сидели на полу, а буквально в двух шагах от них стыла пицца, полностью разделявшая их одиночество в своей недоеденности.
- Моргана, - наконец сказал Натан. - Знаешь, я рад, что ты здесь. Я начал забывать.
- Что забывать? - девушка повернула голову, склонила ее чуть набок, удивленно глядя Натану в глаза.
Хорошие были глаза. Так и просились на картинку.
Не на порнографическую, конечно, а так... тонким пером на снежно-белой плотной бумаге, единственно четкими линиями на рисунке из резких штрихов.
Натан поднял голову и посмотрел на Рид уже прямо, чуть улыбаясь.
- То, чего никогда не было, конечно же.
Он потянулся, на миг сделавшись ажурным мостом из плоти и кости, достал пальцами правой руки блюдо с пиццей и аккуратно поставил его на пол, где-то между ними. Идилия обретала завершённость.
- Точнее, необходимость того, что называется жизнью. Друзья. Общение. Что-то кроме белого халата и пациента перед тобой.
- Ты это очень красиво сказал. Я вот иногда думаю, что должно быть что-то, кроме линий на бумаге. Что человек - это не только множество плоскостей, это не определенная поза и правильная светотень... И что, ну, секс, и всякие там генитальные подробности - это далеко не самое главное для художника, что нужно рисовать нечто более возвышенное и духовное, как-то выражать собственные мысли и чувства. Что нельзя постоянно рассчитывать, как в этом ракурсе будут выглядеть груди, и прочее. Но с другой стороны, платить мне будут именно за груди, - образно выражаясь, конечно, - Моргана печально взглянула на пиццу. - И еще есть третья сторона. Нарисованные люди не делают гадостей. Не блюют на твой ковер, не жгут на твоем подоконнике дурман, не едят твой вяленый бекон.. да что за черт, опять этот бекон привязался! В общем, с нарисованными людьми куда как проще.
Помолчав несколько секунд, она тихо добавила:
- Особенно в плане всякой обнаженки.
- С мёртвыми или стремящимся к этому людьми тоже, - покивал Натан, безаппеляционно, но как-то механистично вкладывая в руки Морганы кусок пиццы. - Особенно в плане обнажёнки: ты не интересуешь их, как и весь, собственно, остальной мир, а они тебя. Вроде всё отлично, никаких претензий в любом случае, но...не хватает чего-то. Верно?
- Иногда, - пожала плечами Морган и откусила кусочек. - Когда, бывает, лежишь на диване, пялишься в потолок и в голову лезут мысли только о самом плохом. Тогда чувствуется, что как-то одиноко и вообще паршиво... Тебе часто бывает паршиво, док?
- Вроде бы не..., - Натан осёкся и кивнул. - Да. Только я всегда беру скальпель и иду в операционную или прозекторскую, чтобы зарезать это. Забавно, Моргана...Право слово, забавно.
- Забавно? Ну, разве что если ты извращенец. Чего тут забавного?
- Забавно то, что я понял это только сейчас, хотя знал всегда. Это странно звучит, я понимаю, но так оно и есть, - доктор смущённо улыбнулся и потёр рукой лоб.
- Ах это, - пицца кончилась. Рид погрузилась в весьма задумчивое состояние. - И... от того, что ты это понял, стало как-то лучше? Мне вот не стало, когда я поняла.
- И мне тоже. Но с этим надо что-то делать, как думаешь?
- Надо расслабиться! - решительно сказала Моргана и хлопнула по полу ладонью, не менее решительно. То, что она задела край тарелки и та подскочила, слегка подпортило впечатление... но если бы тарелка разбилась, было бы еще хуже. - Да уж, надо...
Она отодвинула тарелку подальше и печально посмотрела на доктора.
- Если бы папа сейчас видел свою "крошку Джесси", он бы умер. Причем от смеха. Я никогда не научусь хорошо себя вести.
- А надо? - Натан понял, что остро хочет обнять Рид. Нет-нет, без всякого подтекста, просто положить ладонь на её худое плечо и прижать к себе, отгораживаясь друг другом от холодного одиночества.
Он даже почти собрался с духом сделать это, но остановился и покраснел ушами.
- Нет правда...кстати, а почему Джесси? Вроде бы, Моргана так не сокращается или я ошибаюсь?
- О, это короткая и печальная история, - состроив пафосную рожицу, продекламировала девушка. - Моргана - это мое первое имя, и его мне дала мама, а второе - Джессика, от отца. Причем, что парадоксально и ни в какие рамки не лезет - имя "Джессика" я ненавижу, хотя отца люблю куда больше, чем маму. К тому же, из Морганы так замечательно получается Морган...
Штейн быстро, почти неуловимо глянул на мешковатую одежду Рид.
- Два имени, - сказал он, переводя взгляд на переносицу Морганы. - Знаешь, есть одно очень древнее учение, согласно которому всякий знак, в том числе имя, имеет под собой некую силу и влияет на путь человека. А у тебя, выходит, два пути. Интересная ты, Моргана.
- Сам ты интересный, - Моргана взлохматила шевелюру, малиновые пряди встопорщились перьями. - Два пути... Можно подумать, у всех остальных один путь. Так просто не бывает!..
Прищурившись, она взглянула на доктора.
- Да и вообще, ничего не бывает просто.

[Kinna >>>]

20 сентября 14:30
Горан Митчелл и Бенджамин Гроссет
(Кинна и Северин соответственно)

Чем хороши дневные операции, так это тем, что крысы выползают на поверхность по большей части ночью. Так что, хотя солнце уже и перевалило за полдень, в разрушенном нижнем городе достаточно светло, чтобы жители подземелий особо не высовывались, опасаясь внезапного нападения из-за низких облаков. А кроме того менее рискованные дневные вылазки практически идеально подходят для натаскивания не привыкших к наземным опасностям новичков Бригады.
Трое новобранцев во главе с Митчеллом, предъявив пропуска, вышли из дверей Прихожей - приземистого строения, скрывающего лифтовые шахты и контрольно пропускной пункт, на краю военного аэродрома. Дежурный сообщил, что капитана Гроссета легче всего найти в пятом секторе, где стоит его машина.
Бенджамин уже сидел в кресле пилота за штурвалом, терпеливо ожидая, пока его экипаж соберется на борту. Выдержке молодого капитана можно было только позавидовать: в то время, пока его навигатор ловил по всему аэродрому карты, которые свистящий на крыше ветер умудрился выдрать из его папки, пулеметчик Ромато нехотя и лениво плелся к «Саранче». Просто удивительно, что у такого повернутого на дисциплине офицера, как Бенджамин Гроссет, столь ленивая и несуразная команда.
Бросив многозначительный взгляд в сторону еле передвигающего ноги лейтенанта, капитан Гроссет заметил за его спиной четырех человек в форме Черной Бригады, направляющихся в сторону «Саранчи». Пусть во многих принципиальных вопросах Бенджамин, по сравнению с доброй половиной летчиков, имел свое особое мнение, но в отношении к солдатам Бригады он был с ними полностью солидарен. Заносчивое хамло, которому по какой-то причине очень много разрешалось и прощалось (по крайней мере согласно распространившемуся общественному мнению) – ну кто из порядочных офицеров станет их уважать? Вот и капитан Гроссет не стал, заранее нахмурив брови при их приближении.
Нельзя сказать, что эти четверо были полной противоположностью общественному мнению. Нарочитая небрежность и какая-то снисходительно-спокойная самоуверенность, чувствующиеся в их движениях, с головой выдавали стремление подчеркнуть свое превосходство над любым другим родом войск. Впрочем, вглядевшись в старшего группы, можно было заметить, что его спокойствие несколько иное и является скорее результатом внутренней сосредоточенности.
Подойдя вплотную к машине и разглядев капитанские знаки различия на форме пилота, старший произнес:
- Добрый день. Капитан Гроссет, я полагаю?
- Так точно, майор, - ответствовал Бенджамин, отсалютовав старшему в группе как полагается.
- Ознакомьтесь, - Горан протянул ему запечатанный пакет.
Внутри находилось предписание, снабженное всеми возможными реквизитами, согласно которому машина и экипаж капитана Гроссета временно поступали под командование майора Горана Митчелла. Инструктаж на месте.
- Это, чтобы вы не сомневались в моих полномочиях, капитан. Вопросы?
Радости, конечно, по такому поводу Бенджамин не испытал. Уж чего-чего, а перейти под командование кому бы то ни было из Черной Бригады, причем всем экипажем, было делом крайне неприятным. Не теряя надежды, капитан внимательно изучил предложенные документы, и, не найдя зацепок, благодаря которым он мог бы избежать такой участи, произнес:
- Все понятно, майор Митчелл. Но, надеюсь, с моим предыдущим приказом не будет никаких недоразумений?
- Вас рекомендовали, как высококлассного профессионала, поэтому все разногласия улажены.- Горан скользнул взглядом по "Саранче", отметив про себя, что хотя разместиться всем в такой компактной машине будет непросто, ее небольшой размер дает меньшую гарантию обнаружения с земли. - Как скоро вертолет и экипаж могут быть готовы ко взлету?
Посмотрев на корчившего недовольные рожи за спиной у бойцов Черной Бригады пулеметчика и на застывшего по стойке «смирно» навигатора, Бенджамин решил, что никаких особых приготовлений им уже не требуется:
- Мы готовы вылететь прямо сейчас, майор.
-Отлично. Позвольте карту .- Митчелл взял у навигатора листы, собранные наконец вместе. - Вот точка высадки. Ваша задача доставить нас на место, обеспечить наблюдение за поверхностью с воздуха, пока мы будем находиться внизу, и, соответственно, обратная транспортировка. Наша задача - управиться до темноты.
Капитан Гроссет посмотрел на указанную область карты. Этот район он уже давно не патрулировал, но в принципе местность была ему знакома, поэтому трудностей задание не представляло.
- Приказ ясен, - кивнул Бенджамин и отдал распоряжения своему экипажу помочь людям занять места на борту вертолета.
Когда все благополучно разместились, а по радио было получено разрешение на вылет, «Саранча» под гудение своих лопастей не спеша оторвалась от поверхности крыши и, покачиваясь некоторое время от непривычно большого веса, устремилась вниз, в облака.

(продолжение следует...)

Сообщение отредактировал Kinna - 18-10-2009, 20:21

[Uceus >>>]

Поднебесный город. Лаборатория «Братьев заводчиков»
22:56

Никодемус и сам не знал зачем шел в старую лабораторию. Да еще в такую пору. Ведь завтра вновь придется идти на новую работу. Нет слов, там шикарное оборудование. Это не то, что в их логове, выцарапанное, выпрошенное, добытое потом и, можно сказать, кровью. А это новехонькое, выделенное на бюджетные (немалые) средства.
Даст вынул из кармана ключ и вставил в замочную скважину. Конечно, во всех современных лабораториях сейчас используются электронные карточки, но он предпочитал действовать по старинке. Ключ скрипнул, но поворачиваться отказался. Похоже, дверь была уже открыта. Старик повернул дверную ручку и открыл дверь. И сразу замер, зажмурился, ослепленный ярким светом, заливавшим помещение. В лаборатории горел свет, мигали мониторы, звучали чьи-то голоса. Даст вошел, нарочито громко хлопнув дверью. Еще чего не хватало – чтобы какие-то чужаки хозяйничали в его лаборатории! Впрочем, как выяснилось, в помещении был всего один человек. И он точно не подходил под определение чужака. Вилла сидел перед экраном проектора и пристально смотрел на экран, на котором он, Даст, Грегори, на сколько-то лет моложе, давали пояснения к своему очередному эксперименту. Никодемус неприминул съязвить: «Что? Настольгия замучала?» Однако Базилиус на колкость не отреагировал, лишь вяло махнул рукой, давая понять, что чем-то сильно увлечен.
- Ты знаешь, у меня такое чувство, что я сейчас нащупаю это...
- И что ты подразумеваешь под этим?
Вилла наконец соизволил обернуться: «Чтобы начать проект... наш проект... надо найти базу, основу, которую мы и начнем развивать. И мне кажется, что я вот-вот ее найду.»
- И поэтому ты пришел сюда почти в одиннадцать часов вечера и просматриваешь наши старые записи?
Из голоса Даста исчезла ирония. Его напарник был прав. Надо было найти основу. И тут Базилеус издал вопль, от которого его старший напарник вздрогнул. Что и говорить, такого от своего сдержанного и спокойного друга он не ожидал.
- Вот оно!
- Ты сошел с ума. Этот проект был изначально провальным.
- О, да! Но там и есть ключ!
- Это были простые «мусорщики»!
- А помнишь из-за чего проект провалился?
- Еще бы не помнить! Эта тварь растерзала крысиный выводок прямо на глазах той особы из общества защиты животных. Мы тогда еле отмылись от той грязи, которой нас поливали газеты!
Но Базилеус лишь счастливо рассмеялся: «Вот! Вот об этом я и говорю!» Даст непонимающе уставился на Виллу.
- Эта тварь была свирепа! Свирепость! Именно на этом мы и построим наш проект!
Они спорили до глубокой ночи и лишь приняв решение, разошлись-таки по домам. Завтра предстояло много работы. «Чистой» и «грязной».

Сообщение отредактировал Uceus - 19-10-2009, 19:19

[Барон Суббота >>>]

О пользе нахождения истины в парадоксальных, но фразеологически обоснованных местах.

(с Хелькэ)

Вечер умирал, рассыпаясь графитной крошкой в ладонях. Бессолнечная ночь, пока что бывшая бессонной, но еще не вступившая в свои права, оскаливала темноту за большим окном.
Часто Моргана переживала отсутствие солнца довольно болезненно - но не сегодня. Просто знала - сегодня не будет этого колющего ощущения в груди, желания распахнуть глаза навстречу свету, забравшись на подоконник... потому что есть вещи, более интересные. И, возможно, столь же необходимые для жизни. Например, кто-то рядом, пусть он даже в противоположном углу комнаты, или вообще за стеной, но он - есть, он разговаривает, он не дает уйти в себя и погрузиться в мысленную спячку, от которой за несколько последних месяцев уже стало сводить скулы.
Пусть, конечно, нет того пресловутого ощущения "и как будто знаешь его всю жизнь, хот познакомились недавно"... и хорошо, что нет. Это дает возможность узнать человека самостоятельно.
Да и неинтересно знать кого-то всю жизнь. Вот узнавать...
- А ты пробовал когда-нибудь вино? - поинтересовалась она, опустившись на предплечья и вот так, полулежа на спине, искоса разглядывая доктора. - Я имею в виду, настоящее, старое. У отца когда-то был бутылка, но он обменял ее на дополнительные талоны, когда я родилась.
- Нет, не пробовал, - Натан был вовсе не в противоположном углу, он сидел совсем рядом с Морганой и всё время чуть-чуть улыбался. Лишь уголками губ и небольшими морщинками, разбегавшимися от глаз. - Подарили однажды, давно, на совершеннолетие, бутылку, но я так и не нашёл повода её открыть. Хотел на окончание учёбы, но там практически сама судьба вмешалась...
Вечер утекал кровью из рассечённой артерии, которую нечем зажать, кроме как собственной ладонью. Штейн чувствовал, как сочатся в пустоту эти мгновения, которых уже не будет, как приближается ночь, вслед за ней и утро, а вместе с ним и пустота. Возвращение одиночества, выставленного за дверь.
- Как вмешалась? - заинтересовалась Моргана. - Какая-то зловещая, ужас наводящая история, которую лучше не рассказывать на ночь маленьким девочкам?
- О, она полна сюрреалистического ужаса! - доктор округлил глаза. - Просто, какой-то шутник на нашем жилом этаже пробрался в вентиляцию, поставил там миску, насыпал туда чуть ли не полкило дурмана и подпалил. По вентиляции дым быстро разнесло по всему этажу и началось тааакое... Мне-то повезло, у меня аллергия на него, но ты представляешь, что творилось? Охранка в противогазах, и та еле-еле народ по ячейкам жилым распихала...
Рид потрясла головой, улыбка у нее была совершенно сумасшедшая.
- Ну дела! - выдохнула она. - Это, наверное, после этого случая на любителей дурмана пошла серьезная охота?
- Именно! - Натан сиял. - Потому что один умник то ли пошутил, то ли решил устроить счастье для всех, даром, а через девять месяцев этаж чуть ли не удвоил своё население. А уж какой концерт той ночью был, заслушаться можно.
- Вот красота, - зажмурилась Моргана. Потом посерьезнела: - А вообще, по-хорошему, сдать бы их с потрохами, этих любителей зеленых листочков. В руки блюстителям общественного порядка. Но в этом плане кишка у меня тонковата... - она покачала головой. - Да, а бутылка-то твоя где теперь?
Натан задумчиво потёр переносицу. О той самой заветной бутылке он давным-давно забыл, но ведь не мог же он её просто выкинуть. А если бы на что-то менял, то помнил бы.
- Кажется, здесь, - он встал и полез под кровать.
Через некоторое время чуть запылившийся, но очень довольный Штейн выбрался на свет ламповый и не с пустыми руками: перед Морганой лёг небольшой чемоданчик.
- Храню тут... всякое, - сказал доктор и открыл чемодан.
Взору Рид открылось нутро, и на треть не заполненное странными предметами. Чемоданчик выглядел настоящим сундуком сокровищ, только вот, едва ли они, за небольшим исключением, дорого стоили. Портрет с совсем молодым Натаном без очков, в смешной шапочке и без единой морщинки на чистом, юношеском лице, старый халат, сложенный в несколько раз, прямоугольный футляр, в которых обычно держат карандаши или кисти, пару резиновых перчаток...и та самая бутылка.
- Смотри-ка, и вправду!

[Хелькэ >>>]

Моргана взяла портрет, придирчиво осмотрела.
- Очень хорошая работа, - сказала она, кивнув, и положила на место. - Интересно было бы посмотреть на автора, ну да ладно, вряд ли он рисует до сих пор, иначе я бы знала. Да и персона выглядит чуднО.
"Особенно в сравнении с той же персоной сейчас", подумала она. Время меняет людей постепенно, понемножку, и если в молодом Натане ей виделся один человек, то в теперешнем Натане - совершенно другой. Да и этот другой был ближе, лучше.
- Я, наверное, скажу сейчас ужасное, - молящий взгляд из-под темных ресниц, сложенные ладони, - но давай ее откроем, а?
- Ты знаешь, а я только хотел предложить. Иначе, всё равно повода так и не найду...
Натан понял, что штопоро у него нет и, изрядно помучившись, протолкнул пробку пальцем внутрь. Пить старое и очень редкое вино им пришлось не из бокалов, не было у него таких. Из кружек. Обычных, керамических, с удобными ручками и оранжевой полосой по краю.
Моргана поднесла было кружку к губам, но почему-то замерла.
- Нет, - произнесла она решительно, - это никуда не годится.
Поднявшись на ноги (чуть качнувшись и едва не пролив, к собственному ужасу, драгоценный напиток), Рид вытянула руку перед собой и, утвердительно кивнув, торжественно заявила:
- За знакомство, док!
Затем последовал глубокий глоток - и почти испуганный взгляд. И долгая пауза.
- Ого, - тихо сказала она. - Надо же.
- За знакомство, - Штейн пригубил напиток, потом набрал его в рот, подержал его немного и проглотил.
- Дааа, - сказал он почти шёпотом. - Умели делать раньше.
- Теплое такое внутри, - Моргана задумчиво смотрела на кровавую жидкость с чуть подрагивающей поверхностью. - То есть на языке вроде холодное, а когда внутри - теплое. Я думала, оно совсем другое.
Еще оно рождало внутри странный трепет, но о нем художница решила пока промолчать - вдруг показалось?
- А ведь многие, ну, из богатых, предпочитают вино, а не дурман. От него что, тоже должно вынести по полной, только более аристократично?
- Не знаю, - Натан чувствовал, как кровь внутри меняют на что-то другое, намного лучшее и с пузырьками внутри. Эти пузырьки взрывались, пробуждая на его спине легионы марширующих мурашек. - Но пока мне нравится то, что происходит.
Он помолчал, затем глотнул ещё и вдруг попросил:
- Моргана, а расскажи мне о себе, пожалуйста.
- Ну... о себе..? - художница наградила его удивленным взглядом расширенных зрачков. - Ладно, док. Слушай.
Сначала она подумала - что тут можно рассказать, это всего-то пара-тройка бессмысленных фраз, содержание которых он и сам бы вполне смог угадать, побывав в ее комнате. А потом всплыло вдруг - ведь если начать с самого начала...
- Не знаю, как так со мной вышло, но вышло, в общем, вот так - на родителей я совсем непохожа, ни внешне, ни внутренне. Если внутренним не считать кишки, селезенку и прочие радости жизни. Мать была старше отца на восемь лет, когда они познакомились, и мне до сих пор подумать страшно, что должно было с папой случиться, чтобы он женился потом на этой женщине. Хотя я, кажется, и случилась незадолго до того, как они вписали друг друга в свои личные карточки, на четвертую строчку. Мать работает в экологическом центре и занимается непонятными вещами, еще она постоянно ноет и устраивает скандалы, к тому же, у нее волосы отвратительно серого цвета. А отец здорово печатает на машинке и набирает тексты для разных людей. Зарабатывает, кстати, больше мамы, и по этому поводу она тоже устраивает скандалы, а я все мечтаю, что он найдет себе любовницу, с которой я подружусь. Я почти не бываю у них на этаже, а когда бываю, то стараюсь не застать мамочку дома. В общем, воспитывал меня скорее отец, а она все больше внушала мне отвращение к воспитанию. На совершеннолетие я выкрасила волосы в этот сумасшедший цвет и, приложив необходимые усилия, переехала на сто семьдесят восьмой. Я тогда уже довольно здорово рисовала и несколько удачных портретов и зарисовок, которые теперь висят в кабинетах разных начальников, очень мне помогли. Удачно получилось, если подумать - я ведь больше ничего не умею, кроме как рисовать. Но пригодилось! - она задумчиво воззрилась на пустеющую чашку. - Я все размышляю, знаешь - вроде бы и нормально живу, всегда хотела жить самостоятельно, закатывать иногда вечеринки с друзьями, плясать на крышах... Потом внезапно оказалось, что у меня совсем нет друзей. То есть, так, несколько человек, к которым можно обратиться, потому что я когда-то сделала им что-то хорошее... Но я не могу сидеть с ними на полу, пить коллекционное вино и обсуждать свою дурацкую жизнь. Конечно, дурацкую жизнь в любой момент можно поменять на жизнь, наполненную коричневым дымом и сладковатым привкусом во рту, и я даже больше скажу - до сих пор предлагают... но что-то не хочется.

(вдогонку)

[Барон Суббота >>>]

Она закашлялась.
- Ну вот, даже в горле пересохло. Может, записать это все для вероятных потомков? - улыбнулась она.
- Думается мне, что потомки либо не поймут, либо им будет не до того, - Натан долил в кружки ещё вина. - Ты послушай отчёты о вылетах ЧБ: если раньше хорошо раз в месяц зачистку устраивали, то теперь они снаружи только что не дежурят! Так что, либо они окончательно вырежут крыс, и потомкам останется лишь утопать в гедонизме без необходимости поддерживать трудом громоздкую армейскую систему, либо, наоборот, крыс всё это достанет и они принесут войну уже нам. А в этом случае, само собой, потомкам не позавидуешь. Знаешь, Моргана, давай выпьем за них, а? За Несбывшихся и тех, что только сбудутся.
- Давай, - согласилась Моргана, легонько стукая своей кружкой о его. - Поутопаем в собственном гедонизме, пока есть возможность. Ну-ка, доктор, расскажи и ты мне что-нибудь пронзительно-проникновенное.
- Ты знаешь, а мне как-то даже и нечего особенно, - Натан выглядел растерянным, однако, глотнув из кружки, попытался объяснить:
- Просто, у меня с самого детства всё шло как-то очень уж гладко. С родителями отношения были нормальные, они вполне понимали меня большую часть жизни, так что, до самого окончания высшего училища проблем не было. Потом, правда, я посмотрел на себя в зеркало и увидел там тощего очкарика, который совершенно не знает, что ему теперь делать. Идти работать в терапию было скучно, а делать что-то ещё я не умел. Уж не знаю, почему, но я решил пойти в армию... единственный сбой за всю жизнь, если разобраться. Сначала армия, потом ЧБ, ну, о службе там я уже говорил, так что, этот момент мы пропустим. Потом снова гражданка и отделение хирургии. Так и живу. Режу людей, чтобы спасти им жизнь, а иногда даже и получается. Вот такие дела, Моргана. Записывать для потомков не буду, наверное, слишком уж скучно.
- Наверное, смотря как записать, - Рид поняла, что говорить хочется все меньше и меньше, потому что язык подчиняется мыслям совсем не так хорошо, как раньше. Это вторая кружка была или третья?.. - Или вот взять и оформить как комикс.. нет-нет, без порно! Похождения бойца, что-нибудь такое... точно, на этом можно сделать хорошую выгоду! Что-нибудь трогательное и в то же время воодушевляющее, о войне и... черт, какая фигня. Хватит о работе.
- Похождения? - Штейн вдруг понял, что ему надо срочно менять очки, потому что его нынешние не помогают и их можно снять. - Скорее поползновения к более или менее кровоточащим товарищам, которые лежат в грязи, в то время как вокруг другие товарищи бьют крыс чем придётся.
- Значит, благородной истории не получится? - с сожалением вопросила Рид.
- Никак! Хотя если ты возьмёшься, то кто знает, может и получится...
Натан с явным трудом подавил икоту и закончил:
- ...история. Насчёт благородности - обещать не могу
- Если завтра меня не поразит такое ужасное похмелье, что я забуду даже где я живу, и уж тем более забуду про эту любопытную идею... в общем, если не поразит - то я возьмусь.
"А забыть, где я живу, было бы здорово. И если бы еще Натан забыл... Хоть какое-то разнообразие".
Особенно сложным было сделать над собой усилие и не произнести это вслух.
- Я заранее предвкушаю!
Натан неожиданно заметил, что его рука не только возлежит на плече Морганы, но и иногда его поглаживает.
"Интересно, как долго это творится и заметила ли она это?" - отстранённо подумал доктор, но руку убирать не стал. Ему было хорошо ровно настолько, чтобы ничего не менять, а пределом желаний становится хрупкая мечта о том, что прекрасное мгновение не остановится, но растянется бесконечной каплей рубинового вина.
- ...Хорошее вино, - вынесла вердикт Морган, отставив кружку, - даже жалко его. Я надеюсь, оно не пропало впустую.
Теплота накрыла все тело, особенно ярко разгоревшись в груди, до пылающего жара. Совсем не похоже на ощущение от страмония, захватывающее дико и не отпускающее, заставляющее сойти с ума - а потом горько пожалеть об этом, потому что самые прекрасные, самые яркие моменты память не сохраняет, а несправедливо обменивает на тошноту, резь в глазах и головную боль.
И, безусловно, на привыкание. Не стоит оно того, совсем не стоит.

[Хелькэ >>>]

Щеки тоже пылали, но сверкать румянцем сейчас не хотелось... это должно быть жутко смешным, как будто она стесняется сидеть здесь вот так, а Морган-Джесс Рид никогда и ничего не стесняется. Смело подняв глаза и посмотрев в лицо Штейну, девушка замерла. Нет, должно было получиться не то и не так - пошутить бы, поддержать разговор... а получилось иначе:
- У тебя глаза без очков другие совсем. Очень добрые.
- Правда? Тогда жалко, что я не могу без них, - Натан улыбался и чуть щурился, упорно стараясь видеть это остренькое лицо с жизнеутверждающим румянцем на белых щеках со всей возможной чёткостью. - А ещё очень жалко, что я рисовать не умею. Ты такая... ты. Я бы очень хотел тебя нарисовать сейчас.
- Нет, ты что, - запротестовала Рид, всплескивая руками, - меня рисовать нельзя ни в коем случае! Погляди, это же кошмар - никакой округлости форм, сплошные острые углы, любой другой ракурс меняет до неузнаваемости... да и выгляжу я аморальненько, док. И майка мне велика.
- А мне всё равно нравится. Впрочем, я этого подвига всё равно не потяну. Никогда не мог понять - как другие рисуют? Сам принцип, в смысле. Ну, ты поняла.
- Куда как проще, - откликнулась Морган. - Только надо смотреть на предметы немного иначе. Скажем, у табуретки есть высота, длина и ширина. Табуретка может быть удобной, тяжелой, зеленой в крапинку, стоящей в углу... и еще много чего. А вот бумага может быть только белой и плоской. Догадываешься, что совместить их можно только очень хитрым, пусть и простым способом? Любая картинка - это искусная иллюзия. Если это хорошая картинка.
- Вот-вот...ты можешь это даже попытаться объяснить, а я не могу даже понять. Потому, несмотря на развитую моторику и...прочую естественно-научную нудистику, рисовать мне не дано и не будет дано. Скажи, а кто тебя учил?
Моргана погрозила пальцем.
- Да ни одна живая душа не может похвастаться тем, что учила меня чему-то! Упс - кроме тебя, конечно. Но рисовать - нет-нет, никогда и ни за что. Это только я сама. Началось, кончено, с каракуль на обоях, но даже каракули эти были строго пропорциональны. Мать бесилась, а я старалась сделать свои картинки как можно ближе к реальности. И вроде ничего, получается.
- Получаается, - протянул Штейн, вспомнив тот самый рисунок. - Чтоб так у хороших людей всё получалось!
- Чего захотел... - фыркнула Рид. - Если всё будет получаться, куда это годится... должен же быть какой-то элемент, как его... короче, док, нельзя, чтобы все получалось, а то можно и свихнуться, - с серьезным видом покивав, она еще и пальцем у виска покрутила для достоверности... а потом ее накрыло как будто с головой чем-то мутным, но очень приятным.
Даже в сторону повело, легонько, но все равно стало страшно, так, что она даже за плечо Натана ухватилась - вдруг этому злосчастному телу вздумается упасть.
- Ой ма-амочка, - протянула она и засмеялась. - Я что-то уже не очень...
Врач в Натане оказался быстрее даже условных рефлексов: пальцы доктора тут же легли на сонную артерию девушки и чуть надавили, нащупывая пульс, и только потом до него дошло:
- А, так это вино. Понятно...значит, и я сейчас, оооой! - добрый доктор Штейн понял, что миру вдруг надоело находиться в вечной незыблемости и он, то есть мир, вдруг резко поменял местами верх и низ, но пока Натан с Рид приспосабливались к переменам, передумал и вернул всё на место. Хирург покачнулся и с явным заносом, увлекая за собой Моргану, рухнул, причём весьма удачно - на диван.
"А шея у тебя всё равно очень изящная!" - хотел сказать Натан, но неизвестно откуда наползший туман забил ему рот, а мысли поползли как-то уж слишком медленно. Последнее, что доктор успел сделать перед проваливанием в мутное нечто, в котором странно пахло ничем и пальцами Морганы, это сначала погладить её по шее, а затем поднёсти узкую ладошку к губам и поцеловать. Потом его не стало, но это не мешало чувствовать тепло прижавшейся к нему девушки. Совсем не мешало.
Моргана закрыла глаза и в очередной раз в своей дурацкой жизни подумала – а будь что будет.
Только в этот очередной раз все, конечно, будет не так, как обычно.

(и на этой радостной ноте мы оставим вас, дорогие зрители`))

[Аккеран >>>]

Принцип «в хозяйстве все сгодится» Нома и ее дети соблюдали свято, а потому тащили в нору, или пещеру, как им больше нравилось ее называть, все, что можно было перетащить, а все, что нельзя - разламывали на части и тоже тащили. А куда деваться, если про мебельные фабрики никто не знал, ателье по пошиву штор существовали только в легендах, а флористы, привозящие букеты на дом в изящных вазах, были такими же персонажами сказок, как добрые феи и злые волшебники.
Какая, по сути, разница на чем лежать и из чего есть, лишь бы храпом не мешали спать и на добавку подкладывали съедобненькое. А потому экскурсия по дому Абалкин, ежели таковая состоялась бы, была бы весьма занимательным зрелищем. Роль входных дверей играла задняя часть фургона, врытая прямо в стены. Петли, не знающие смазки ,дополнительно являлись дверным звонком, потому что войти в пещеру тихо и незаметно не мог никто. На пороге домочадцев встречали коврики и половички, засаленные и пропитанные грязью настолько, что сами по себе являлись экологической катастрофой, но ни одному сыну Номы никогда бы в голову не пришло зайти в дом, не вытирая ноги. Легкое сотрясение от удара чугунной сковородой было обеспечено даже маменькиному любимчику. Прихожая была настолько мала, что трое человек могли там находится одновременно только при одном условии: что все животы втянуты, все задницы подобраны, а руки лежат по швам и главное не вертеть головой, иначе можно ненароком задеть что-нибудь ценное, и оно упадет с полки на пол. Девяносто процентов пространства прихожей занимали стеллажи, полки и антресоли, забитые тем хламом, что не поместился в доме или ждали своей очереди на использование. Ничего и никогда не выбрасывалось, даже рассыпавшись в прах - шло на пользу хозяйству. Внутренними дверями тоже служили дверцы от различных автомобилей, а потому пройти в комнату, не поклонившись в пояс было не возможно. Таким образом мамаша воспитывала в детях послушание и уважение к старшим и друг другу. Сразу за прихожей шла кухня, а потом три спальни. Одну занимала Нома, а в двух других ночевали сыновья. Комнаты они все время делили и перетаскивали шмотки из одной в другую, вечно устраивая спор, кто где живет. Сколько Нома ни предлагала вырыть еще одну, а ничего не менялось. Нет, под нажимом матери одну стену расчистили и даже отковыряли несколько булыжников и вынесли две тележки земли, да так все и осталось.
На кухне царил идеальный беспорядок. Т.е. вещи хаотично лежали по углам и все тем же полкам, но лишь мама знала, что и где должно быть, и горе было тому, кто этот порядок нарушал. «Потерянную» вещь искали сообща под звон материнских затрещин. Сейчас хозяйка норы варила детям ужин, и запах еды наполнял все закоулочки и переулочки их дома.
Жалобно взвыли ржавые петли двери, режа слух противным скрежетом, и раздался отчетливый громкий хруст веточки, подложенной под половик, заставив Ному инстинктивно напрячься и замереть в ожидании. По тому как вошёл гость, она могла с легкостью определить, кем был пришелец и с какой целью заявился в её дом. Пришелец немного потоптался в коридоре, а затем раздался отчетливый шорох, вытираемых о половик ног.
Бамбук! Это мог быть только он. Люциус всегда старался прокрасться в дом как можно тише. И хотя Нома сама научившая его всем премудростям маскировки, легко бы распознала его, тем не менее, Изверг никогда бы не попался на такую простую уловку, как веточка под ковриком. Да и Похотунчик тоже не стал бы так громыхать. А значит…
- Маааам! Я есть Хаааачу!!! – раздался громкий басовитый рокот Бамбуковой глотки, в следующий миг ввалившегося на кухню и кинувшегося к стоящей на огне сковороде.
- Руки мыл? – гневным окриком остановила его Нома.
- Я через канал только что переплыл! - возмутился великан, растопыривая пальцы и показывая мокрые ладони. - К тому же мыло кусается!!!
- Ладно, иди, вытри, - смилостивилась мама и подставила щеку для поцелуя.
Звонко чмокнув мать в щеку, Обжоркин в нерешительности замер перед двумя разными полотенцами, повешенными на крючок. Он точно помнил, что одно из них было для грязных рук, а второе вроде бы для чистых. Оба полотенца, впрочем, были одинакового грязно-серого цвета. Решив, что для чистых рук то, что почище, Бамбук старательно вытерся об него, от чего оно почернело сильнее, чем второе.
- Я всё! - счастливо оскалился великан, забираясь на двухногий табурет, и нетерпеливо барабаня ногами по полу.
Табурет жалобно заскрипел и прогнулся.
- Сколько раз вам говорила, почините стулья, так нет же, все вас где-то носит обормоты, лентяи, - принявшись за любимое ворчание, Нома сноровисто шваркнула на стол перед сыном ту самую чугунную сковородку, в которой что-то красное скворчало и пузырилось. От процесса кормления своих детей она испытывала почти физиологическое удовольствие. Триста лет назад в одной из книжек по психологии этот феномен был охарактеризован просто и ясно. Материнская любовь.
- Починим, починим! - отмахнулся Бамбук, спешно запихивая в себя почти кипящую подливку и давясь кусочками то ли крысятины, то ли ещё какой мыши. Мощные челюсти гиганта с легкостью перемалывали тушки мелких зверьков, а полная сковорода в мгновение ока опустела почти наполовину. - Вот Похотунчик и Люциус вернуться из Кайта и починят...

С Месс

[Severyn >>>]

(продолжение)
Горан Митчелл и Бенджамин Гроссет. Там же.


Клубящуюся свинцово-серую пелену облаков над разрушенными остатками города с негромким стрекотом разорвало обтекаемое песочно-серое тело "Саранчи". Покружив немного, машина начала медленно снижаться, как осторожное насекомое, привлеченное запахом пищи. В десятке метров над землей спуск прекратился, и вниз полетели разворачивающиеся клубки тросов. Пассажиры капитана Гроссета по одному скользнули в сумрак за бортом. Майор шел последним. В тусклом освещении его бледная кожа особенно выделялась, и если бы не форма Черной Бригады, то Митчелла вполне можно было бы принять за того, кто ни разу в жизни не видел открытого солнца.
Когда солдаты Черной Бригады оказались, наконец, внизу, Бенджамин поднял машину выше и начал патрулировать местность в радиусе нескольких метров.
Мощный прожектор «Саранчи» разрезал сумрак разрушенного города своим холодным светом. Этот свет был призван не столько осветить поверхность и выискать на ней осмелевших Крыс, сколько напугать их и деморализовать. Правда, капитан Гроссет понимал, что вертолет, пусть даже такой отличный, как «Саранча», больше не является для Крыс чем-то недосягаемым. Доказательство тому лежало на земле прямо под ним: груда искореженного металла, в которой, только имея богатую фантазию, можно было теперь узнать вертолет. Бенджамин невольно сморщился, когда луч прожектора вновь скользнул по обломкам.
- Мы на месте. Как слышно? - раздалось в наушниках капитана. Сигнал малой силы был достаточным для поддержания связи с вертолетом, но в то же время не настолько сильным, чтобы его можно было засечь с большого расстояния.
- Слышу вас хорошо, - подтвердил Бенджамин. – Какие будут дальнейшие указания?
«Выруби фонарь, идиот»,- очень хотелось заорать Горану. Не хватало еще привлечь внимание нежелательных свидетелей и ввязать «молодняк» в драку. А эти ввяжутся, как пить дать, схватка с противником это вам не носом обломки рыть.
Вместо этого майор сдержанно произнес:
- Сделайте еще пару кругов по месту, как обычный патруль. Потом подниметесь в нижний слой облаков и выключите прожектор. Каждые десять минут – контроль местности на малой скорости, без света. Связь постоянная.
Подтвердив приказ, Бенджамин сделал еще один круг над местностью, а затем поднял «Саранчу» ввысь. Некоторое время еще можно было видеть свечение ее прожектора, разливающегося в слое низких облаков, но вскоре оно погасло, и о присутствии вертолета напоминал лишь рокот винтов где-то в небе. Множественное эхо разносило этот гул по округе так, что было очень трудно определить, где именно находился вертолет (или вертолеты).
«Саранча» была одной из немногих счастливых машин Небожителей, оборудованной радаром. Правда, прибор этот был примитивен и имел множество ограничений: по высоте, скорости, погоде. Однако, зависшему над низкой облачностью вертолету стоило беспокоиться только о самих облаках, слегка искажающих сигнал. Поэтому, хоть «Саранча» и скрывалась, ее экипаж мог в определенной степени контролировать то, что происходило на земле.
Проводив машину взглядом, Горан ощутил знакомое покалывающее чувство одиночества и заброшенности, охватывающее жителя Неба, привыкшего к замкнутым пространствам внутри небоскребов, впервые вступившего на негостеприимную землю. Впрочем, это ощущение скорее стоило расценивать как игнорируемое неудобство, не представляющее серьезной проблемы, поскольку наземные реалии могли быть гораздо более неприятными.Останки сбитого патруля находились на бывшей территории бывшей стаи Хастана Куорре (южная граница города, 13 сектор), зачищенной днем ранее, так что теоретически этот участок не представлял опасности для малочисленной группы бойцов. Но практика Бригады показывала, что всегда существует вероятность выживания единичных «особей» - самых везучих, самых изворотливых, самых сильных, а, следовательно, и самых опасных.
«В некотором роде, мы с тобой являемся фактором естественного отбора для крыс»,- вспомнились Горану слова одного из бригадных приятелей. - «Выживают только лучшие из лучших».Сумерки наземного дня значительно ограничивали границы видимости, что затрудняло поиск обломков вертолета, разбросанных на территории нескольких километров от места крушения. Поэтому группа определила нахождение только наиболее крупных из них, прежде чем начать осмотр остова.

(Совместно с Кинной)

[Uceus >>>]

Совместно с Кинной.
21 сентября. Поднебесный город. Исследовательский комплекс.

Утренняя планерка как обычно не предвещала ничего интересного.
Лаборанты скучали, аспиранты делали вид, что усердно записывают каждое слово начальства, старшие научные сотрудники спали с многозначительным выражением лица, Сола с пристрастием рассматривала новых сотрудников. Представляя эту троицу вчера, заведующий Баррон так вошел в роль доброго руководителя, что каким-то чудом совершенно упустил из виду «вопиющий и беспрецедентный» случай опоздания.
В метре от девушки сидел один из новичков – невыразительный субъект среднего возраста. Судя по выражению лица Солы, его присутствие почему-то было ей неприятно. Она беспокойно хмурилась, ёрзала на стуле и периодически закусывала губу, словно собираясь что-то сказать.
Когда планерка окончилась и персонал лаборатории начал расходиться, девушка выскочила в коридор вслед за объектом своего внимания.
- Доктор Грегори?

Энгус сидел погруженный в свои мысли. Он едва не опоздал на планерку, едва ли замечал коллег и совершенно не слушал руководителя лаборатории. То, что случилось вчера повергло его в глубочайший шок. Он был потрясен, когда понял, что если оставит Катарину, она мгновенно скатится на самое дно не только общества, но даже своего вида. Грегори содрогнулся, когда представил себе опустившееся деградирующее существо, в которое может превратиться его жена. Пусть бывшая, но жена. Планерка закончилась и Энгус как во сне потянулся за выходящими сотрудниками. И именно в этот момент его кто-то окликнул: "Доктор Грегори?". Энгус обернулся, с недоумением воззрившись на молоденькую сотрудницу лаборатории.
Некоторое время ушло на то, чтобы собраться с мыслями.
- Э... Чем-то могу помочь?
- Поскольку доктор Баррон закрепил мою теплицу за вашей лабораторией, не найдется ли у вас пара минут свободного времени? – в устах Солы этот вопрос был чисто риторическим, так как она еще вчера вечером приняла решение расставить некоторые точки над и.
- Э-э. Да, конечно... Где предпочтете разговаривать? В общем-то лучше вам было бы переговорить с моими старшими товарищами.
Энгус огляделся, но как на зло и Вилла и Даст куда-то запропостились. С растерянным и несколько беспомощным видом он вновь обернулся к собеседнице
- Думаю, ваши старшие товарищи могут быть не в курсе некоторых дел. Наш разговор касается вас лично. - эта миниатюрная девушка, напоминающая сейчас взъерошенного щенка, могла быть очень настойчивой.
-Но лучше действительно не торчать на виду. Где вам будет удобней общаться?
Грегори позволил себе чуть улыбнуться: "Минуту назад я спрашивал это у Вас. А по поводу моих коллег вы неправы - я вряд ли знаю больше, нежели они." Настойчивость девушки удивляла Энгуса и сбивала с толку. О чем она вообще хочет с ним разговаривать? О каких это "некоторых делах" может идти речь. И уж тем более его личных делах.
Поскольку собеседник еще явно не ориентировался в помещениях тепличного управления, Сола выбрала кратчайшую возможность скрыться с глаз бдительного начальства. Приоткрыв ближайшую дверь с табличкой "Архив текущей документации" и убедившись, что там никого нет, она жестом пригласила следовать за собой.

Это помещение было малопосещаемым, так как всю важную информацию хранили в более надежных местах, а потому идеально походило для разговора с глазу на глаз.
- Так вот , доктор, хочу предупредить вас заранее, чтобы между нами в дальнейшем не было недоразумений. Если вы будете пользоваться ресурсами теплицы в личных целях, что в малых количествах в принципе не запрещено, то имейте ввиду, что страмониум очень плохо переносит прямой солнечный свет. А уж о его количестве я позабочусь.
Энгус потрясенно уставился на девушку. Потом его лицо резко побледнело, на виске забилась жилка.
- Да как Вы посмели обвинять меня в... этой... этой мерзости!
Голос генетика походил на шипение рассерженой змеи. Глаза его сузились а на лице отразилась буря чувств - ярость, обида, горечь. И страх.

[Kinna >>>]

21 сентября. Утро. Небесный город.
(Кинна и Уцеус...продолжаем)

Такой реакции Сола, признаться, не ожидала.
Идя на этот разговор, она была уверена, что имеет дело с одним из тех подонков, которые неплохо нагрели руки на продаже волшебных листьев.
***
«Да я тебе точно говорю!! (небольшое кафе с приглушенным освещением и Ванесса за чашкой вечерних сплетен, делающая круглые глаза, как всегда уверенная в своей правоте). Возвращаюсь я сегодня домой, а у соседей дверь приоткрыта, и стонет будто кто. Живет там у меня один такой, вроде ученого, с женой. Катарина-то, жена которая, все больше дома сидит, не работает в последнее время, вот я и подумала, вдруг дурно ей стало или еще чего.
Заглянула я к ним на всякий случай, а там дыма полная квартира, и мужики с бабами…Одним словом, если плохо кому и было, то стонали уж точно не от этого (говорящая выдерживает эффектную паузу, прихлебывая обжигающий чай из тонкой стеклянной чашки).
Так вот точно говорю, листья это твои горели…ста…стро…вот-вот, они самые!
Где берут, спрашиваешь? Да муж соседкин и носит, небось. Он потом, когда вечером пришел, такое устроил – на два этажа слышно было. Видать гости сами все пожгли, а ему-то не оставили (Ванесса сквозь полуопущенные ресницы разглядывает молодых людей, усаживающихся за соседний столик).
Как это он причем?!!!! Солочка, ты меня просто удивляешь (от возмущения сплетница даже забывает о парнях). Чтобы муж и не знал, чем жена занимается? Он, между прочим, как раз в ваше управление на днях устроился, так что имеет все возможности отраву доставать.
Ну такой зануда тихий весь из себя, старый башмак. Грегори их фамилия…»
***
- А почему бы и не посметь? – невинно глядя в глаза доктору, поинтересовалась Сола. –Ведь не у меня в квартире предлагают дурь тем несчастным, которые впали в зависимость от этой дряни.
Казалось, бледнеть Грегори было уже некуда, однако теперь он прекрасно подходил под определение "мертвенно бледный". Неожиданно он с невероятно усталым и измученным видом прислонился к стене. - Я не знаю, кто наговорил Вам про меня всю эту... чушь. Вообще не понимаю, кому надо поливать мое имя грязью, но уверяю Вас, я не употребляю страмониум... не употребляю и не поощряю подобного.
Грегори прикрыл глаза и начал слегка массировать висок.
- Не поощряете…- собеседница задумчиво посмотрела на него. – Нет, доктор, вы полностью соглашаетесь с таким порядком вещей. Если бы не поощряли, вы бы пытались с этим бороться…Неужели вам не жаль любимую женщину?
- Вы же ученый. Вы должны понимать, во что она превратится...
- Жаль? Конечно жаль! Но зависимость, увы, необратима. Я пытался, возил ее к специалистам, психологам... я старался... Меня всего пару дней не было дома, а она...
Энгус улыбнулся горькой улыбкой.
- Мы уже разведены, и я не оставляю ее как раз потому, что понимаю... возможно лучше, нежели вы.
И такая безнадежность прозвучала в голосе мужчины, что внезапно Соле показалось, будто перед ней стоит древний старик, высохший и пожелтевший как страницы ненужных документов, глядящих на них с покрытых пылью стеллажей.
- А вы никогда не думали, что возможно найти противоядие? – девушка сделала паузу, а потом решилась высказать мысль, тяготившую ее некоторое время. – Существуют люди, у которых имеется врожденная невосприимчивость к испарениям страмониума. Что если это какой-то неизученный генетический компонент, который неизвестен лишь потому, что его попросту не искали. До сих пор наше правительство никогда не рассматривало эту угрозу всерьез, но зараза ширится, и скоро людей, подобных вашей жене, станет гораздо, гораздо больше. Послушайте, доктор, я предлагаю вам провести некоторые тесты, и, если результатом будет хотя бы минимальная надежда на исцеление, мы разыграем эту карту до конца.

[Reylan >>>]

Подземелья. Недалеко от фармацевтической фабрики
20 сентября, вечер-ночь

Заведение носило романтичное название «Труба», занимало отгороженную часть довольно широкого тоннеля и представляло собой зал со сводчатым потолком и кирпичными стенами. Тусклое красноватое освещение выхватывало темные силуэты посетителей, разнокалиберные столы и барную стойку. У стены, отгораживающей зал от тоннеля и размалеванной какими-то абстрактными рисунками располагалось небольшое возвышение. На нем в кругу света от тусклой лампы одинокая фигурка извлекала из необычного инструмента мелодию. Макс как-то неудачно (неудачно - не с его точки зрения) пошутил, что звуки эти похожи на завывания душ стервятников, убитых в подземке и оттого не способных найти выход и отправиться к Хшорру, за что получил металлической кружкой по голове.
Гибкий вибрирующий звук заполнял сумрак бара. Изогнутый духовой инструмент тускло поблескивал в руках музыкантши, когда та, влекомая мелодией, плавно двигалась в такт. Музыка лилась печально и ненавязчиво. Посетители занимались своими делами, кто-то ел, кто-то играл в карты или болтал, и лишь пристроившаяся у стены парочка, обняв друг друга за плечи и соприкоснувшись головами, молча поглядывала на сцену, но девушке-музыканту, похоже, было абсолютно все равно, слушает ли ее кто-нибудь. В ее мире сейчас существовали двое – она и ее инструмент.
Красноватый свет подвешенной над подиумом лампы не достигал стола, за которым обосновался Макс с небольшой компанией. Их уголок, как и прочие столики, освещала небольшая плошка с загустевшим жиром и воткнутым по центру фитилем. Свету она давала немного, но, видно, по мнению хозяев бара, должна была придать этой берлоге чуть больше романтики.
За столиком царило оживление. Заполненная новой порцией дымящихся грибов, колба с трубочками передавалась по кругу. Хозяин ее имел вид довольный и изрядно разомлевший. На столе перед ним красовалась жестяная миска с чем-то темным, напоминающим сухари.
- Такой агрегат – это, конечно, хорошо, но не обязательно, нет-нет, я не могу достать, каждая стекляшка на счету, - наставлял он собравшихся. - Вы можете использовать обычную трубку.
- А ты, Макс, шикуешь, - завистливый голос принадлежал невысокому тощему парню с трехдневной щетиной и слегка взъерошенными волосами. Небось на лабораторных харчах?
Компания захохотала.
- Скоро с нами здороваться перестанешь, - добавил еще кто-то. - Поди, всех крыс там скоро съешь?
Макс посмотрел на него оскорбленным взглядом, подобрал из тарелки сухарь и протянул его к своему плечу. Сидящий на нем шестилапый крысенок с готовностью принял угощение.
- Болваны! Вы даже не представляете, какая ценность для науки… впрочем, о науке я еще наговорюсь с Торссоном. Эээ.. Мэт, тебе уже достаточно! Ты ж первый раз?
Круглолицый парень, к которому обращался Макс, поглядел куда-то мимо мутным взглядом и медленно сполз под стол, бормоча что-то о прелестях некой Кристины. Колба же была заботливо перехвачена следующим в кругу собравшихся, и Макс, успокоившись, вернулся к беседе:
- Так, на чем мы остановились?
- На науке, - подсказал женский голос, - о которой ты с нами не будешь говорить.
Девушка была высокого роста и сложена так, что никто не назвал бы ее хрупкой. Скорее наоборот. Темные волосы туго стянуты в пучок на затылке.
Выражение на Максовом лице сделалось озабоченным, очередной сухарь отправился в его собственный рот, крысенок на плече беспокойно завозился.

И Хигф.

[higf >>>]

- Не буду, - прожевав сухарь, подтвердил Макс. - О науке все время твердит Торссон. Вы ведь встречали Торссона? Хотя по-моему, он из своей обожаемой фабрики не вылазит. Вы знаете, я вообще-то ради всех вас очень рискую… О, я вижу ты надумал?
Один из собравшихся вытащил из сумки автоматный рожок и вытряхнул несколько патронов. В ответ Макс извлек из своего рюкзака темный мешочек и принялся отсыпать его содержимое.
- Встречала, - сказала девушка. - Правда, редко. Впрочем, нас к нему завтра посылают.
- Зачем тебе патроны, Макс? – удивился тощий. – Ты хоть в своего жирного крыса с трех шагов попадешь?
- Крила, мое сердце ликует! – просиял Макс, наигранным жестом прижав руку к груди. - Если ты будешь там, возможно, я не скончаюсь от тоски в обществе этих зануд – Некмана и моей сестры. А тебя к нам не посылают, потому что ты и с одного шага не попадешь! – последнее предназначалось уже тощему.
- Кристинаааа! – донеслось из-под стола.
- Пните его, я не достаю, - попросила Крила. - Музыку слушать мешает.
- Мне хватит, - самый младший в компании, паренек лет семнадцати, с явной неохотой отодвинул трубку. - А то вы будете слушать, чего я ору...
- Да, пожалуй, лучше не надо, - согласился его сосед, продемонстрировав ехидную улыбку, в которой явно не хватало зубов, - а то наш Максик ведь так рискует. А ну как явится большой и страшный дядя…
- Кто-кто? – переспросили справа.
- Да этот… Торссон же, - уточнил беззубый, передавая колбу хозяину.
Макс затянулся, отправил агрегат дальше и подпер щеку рукой. Выражение его лица сделалось каким-то мечтательным.
- Торссон – милейший человек. Но он слишком напряжен. Он всегда так напряжен, точно проглотил здоровенный металлический шест и теперь пытается его…
Повествование прервалось чьим-то сдавленным хрюканьем, и Макс осуждающе поглядел на источник этих невнятных звуков.
- Переварить. Переварить я сказал. Сперва – переварить.
- Да! Вот наш Макс – вот настоящий ученый, - провозгласил тот самый, который отдал патроны. – Он открыл влияние мозгов на грибы... или как-то не так...
Речь его была уже невнятной.
- А вот у меня босс куда хуже Торссона, - сказал тощий. - Вообще свинья. Отбирает из того, что я нахожу, больше, чем положено.
- Тебе надо расслабиться. И боссу твоему надо расслабиться, - авторитетно заявил Макс, - я всегда говорю: расслабление – очень важно в нашей нелегкое жизни, только мало кто понимает… Ну что, кто еще хочет приобрести расслабление на рекордно низкой цене?
Потянулась еще чья-та рука.
- Не увлекайся сам, - предупредила Крила, подперев голову руками. – И с меня хватит. Неохота завтра с мутной башкой тянуть твою полубесчувственную тушку.
- Кстати, о тушке, - оживился Макс, не забывая при этом ловко отмерять товар и ссыпать в рюкзак плату, - Мне вот интересно, какие картинки видишь ты?
Девушка посмотрела на него мутноватым взглядом. Голос был глуховат и слегка неразборчив.
- Тебе скажи, и тебе захочется. Материал собираешь?
- Ага. Не хочешь стать моей подопытной, а? Проведем эксперимент…
- Опытный кролик ищет подопытного кролика? - припомнила анекдот девушка, и сквозь грибной туман в глазах блеснула искорка иронии. - Боюсь, ты не очень опытный кролик.
- Я не кролик, я настоящий ученый! – заметил Макс. Его язык уже слегка заплетался, но голос звучал возбужденно и громко, - Я расскажу, как нужно…
- Ученые! – внезапно прервал его грубый голос из-за соседнего стола, - Не знаю я, что вы там такого секретного изучаете… Сдается мне, откармливаете своих крыс, когда простым людям нечего жрать!

(продолжение следует...)

[Reylan >>>]

- Да это ж наш Макс, - возмутился поклонник научных талантов Мердока. – Ты что, он, он же крысам... грибы...
- Грибы – крысам? – возмутился сосед противника науки. – Да за такое морду бить надо!
Он вскочил и оказался лишь чуть ниже Торссона.
- Вы слышали: крысам – грибы!
Крила больно пнула неудачливого защитника под столом, но выступавшего поддержал нестройный хор голосов, сквозь который упорно пробивалась невозмутимая мелодия саксофона.
- Моя сестра бывала на их плантациях, - прогудел внушительного вида детина, поднимаясь рядом со своим рослым и не в меру горячим товарищем, ростом он оказался головы на две ниже, зато примерно такого же размера в ширину. - Грибов там целые залы, а куда девают – не ясно. У нас в стае люди не доедают…
- А по твоему виду и не скажешь! – вякнул Макс. Детина какое-то время переваривал услышанное и по мере того, как сказанное доходило до него, на лице начало проступать ярость. Зато его приятель оказался гораздо сообразительнее, он не стал терять времени на пустую болтовню и кинулся на Макса, который, не взирая на грибной туман, в последний момент успел нырнуть под стол. Тут же временная крыша дрогнула под тяжелым ударом. Верзила, запнувшись, упал и проехал по столу, сметая все, что там находилось, и в завершение врезался в паренька. Оба они с мягким глухим стуком рухнули на пол, рядом с отрубившимся раньше.
- Крииистина! – взвыл тот, хватая еще не опомнившегося дылду за плечо.
А убежище оказалось удивительно краткосрочным. Через пару секунд Макс оказался на виду у всех, потом что деревянная крышка взлетела в воздух и встретилась с «недоедающим». И стол, и мужчина рухнули куда-то вбок.
Крила подтянула к себе ногу, которую так своевременно успела выставить, и поморщилась – от резкого толчка заныли запястья. В следующий миг девушка вскочила – глаза ее прояснились.
Тем временем брякнувший про крыс и грибы явно решил искупить ошибку, и уже мутузил какого-то парня. Тот или принял близко к сердцу растрату грибов, то ли просто решил принять участие, все равно на какой стороне, и отвечал взаимностью, не заботясь защитой.
Дерущихся немедленно окружили сочувствующие, сами явно готовые присоединиться к потасовке. Раздались вопли и свист, и сквозь них едва ли кто обратил внимание, что музыка неведомого для многих инструмента сделалась бодрее. На пол полетели стулья и посуда. Извернувшись змеей, Макс подхватил чудом уцелевшую колбу – закаленное стекло было прочным – вцепился в нее, как в самое дорогое, и вновь пригнулся, уворачиваясь от просвистевшего над левым ухом кулака, развернулся и лягнул кого-то, подобравшегося сзади. Шестилапый крыс благоразумно юркнул Максу под куртку во внутренний карман.
- На музыку не падать, пристрелю! – рявкнула Крила, отправляя очередного противника на пол ударом колена в живот. На щеке у нее алела свежая царапина.
- Какая я те Кристина?
Верзила, проехавшийся по столу пришел в себя, схватил за трогавшую его руку и поднялся. Тело полуповисло в воздухе, а затем, разогнанное хорошим пинком, врезалось в дерущуюся пару. Те продолжили колошматить друг друга на полу, доставалось и третьему. Верзила, занося кулак, вновь двинулся на девушку, стоявшую к нему спиной, но не дошел - в голову врезалась многострадальная колба с остатками грибов. И в следующий миг ударилась о каменный пол и разлетелась на множество сверкающих осколков. Верзила осел на пол бесформенным мешком. Макс перебросил за спину рюкзак, подскочил к Криле.
- Полагаю, нам следует отступить, - скороговоркой прошептал он, - Это не бегство, это преднамеренное оставление войсками занимаемых рубежей.
- Грибов жалко, - бросила она. – Пошли уж, герой.

(продолжает следовать...)

Сообщение отредактировал Reylan - 29-11-2009, 0:57

[higf >>>]

Драка распалась на очаги, постепенно затухая. Хозяин угомонить не спешил, и то сказать – бить там было почти нечего, а тех, с кого можно содрать за ущерб, он все равно найдет. Макс и девушка выскользнули наружу.
Они миновали небольшую заставу и теперь шли по темному сырому тоннелю в сторону жилых помещений. Макс шагал, сцепив руки за спиной и пиная попадающиеся под ноги камешки. Крысенок спал, пригревшись во внутреннем кармане куртки.
- Ничего, кое-что я заработал, да и остатки товара уцелели. Где бы еще стекляшку найти? – рассуждал он вслух.
- Чтоб опять под стол прятаться, чуть что не так? - Крила смотрела с явным скепсисом.
- Много ты понимаешь, - фыркнул парень, - я продемонстрировал мой традиционный уклоняющийся маневр. Уверен, эти деревянные лбы до такого бы не додумались.
- Ма-аневр... – презрительно протянула она. – Эх ты... кролик. Ну ладно, хоть размялась, и за то спасибо. Но вообще, если надо куда-то лезть и, возможно, драться, лучше хорошо выспаться.
- Не драться, а охотиться, - Макс остановился и прислушался, точно подозревал, что за ними могут шпионить, - только тссс! Я смотрю, простые работяги полагают, что у нас на фабрике стратегические запасы продовольствия.
- Не болтлива, - она не огрызнулась, скорее констатировала факт. – В общем, охранять буду завтра, а пока, раз ты решил еще погулять – веселой ночки, а мне пора в кроватку.
- Так я провожу, мне все равно, где гулять.
- Там ты вряд ли покупателей найдешь.
- О, ты недооцениваешь мои способности. Но знаешь, я не жадный. И пожалуй, на сегодня мне хватило, - заметил он, потирая отшибленное в драке плечо.
- Ну тогда пошли, - решила она.
Дорога быстро свернула – это был уже не подвал и даже не канализация, а пролом, оставленный сотрясениями Катаклизма и позже расчищенный и укрепленный. Он вел мимо полузаваленных подвалов. Им навстречу попалось пара куда-то спешивших сородичей.
Этот подвал был очень широк и запутан. Старый Иеремеия как-то говорил, что здание, под которым он находился, называли «театр». Но что это такое – не пояснил, да, похоже, и сам не знал ничего, кроме слова? А может, сам его придумал? Во всяком случае, раньше там было много непонятного хлама, большей частью полусгнившего за века. В одном из его углов и обитала стая, расчистив его, использовав небольшие комнатки и разгородив те, что побольше.
Макс огляделся по сторонам. Воздух сделался теплее и суше, у поворотов и дверей светились все те же неяркие, не раздражающие глаз лампы, от одной из приоткрытых дверей повеяло чем-то съестным. Атмосфера начинала казаться уютной, какой-то домашней. Во всяком случае, такое же ощущение возникало у Макса, когда он рассматривал картинки в смятом, выцветшем журнале, выменянном им когда-то на те же грибы. В журнале были изображены дома. Красивая мебель, улыбающиеся счастливые люди. Привлекательная неизвестная пища, вид которой, даже не смотря на грязь, покрывающую старую страницу, говорил о том, что еда это обалденно вкусная. Макс сглотнул и помотал головой, отгоняя наваждение.
- Вот и пришли, - Крила остановилась.
- Давненько я к вам не заглядывал. С тех пор, как перебрался из своей конуры на фабрику, я смотрю, вы пообжились. Кайт помогает?
- В основном материалами, - пожала плечами девушка. - Хорошими кирпичами и досками.
- Что ж… - Макс помолчал, точно не знал, что сказать – если такое вообще было возможно, - Спасибо за приятный вечер, Крил.
- И тебе. Надеюсь, доберешься домой, провожать не надо, - открытая улыбка перешла в смех. - Завтра увидимся.
Девушка протянула руку.
Странно, но он не отшутился в ответ, только с улыбкой пожал протянутую ладонь.

(... и заканчивает следовать)

[Барон Суббота >>>]

Утро. Просто утро.

(с Хелькэ и будет ещё много)

Когда Моргана наконец проснулась, утро явно уже наступило. И скорее всего, давно - яркий свет резанул по глазам так, что она сразу же зажмурилась, помотав головой. Словно дожидавшись только этого момента, голова немедленно и нещадно начала болеть, враз потяжелев.
- Чтоб тебя... - пробормотала Рид сквозь зубы и решилась открыть глаза снова.
Открывшаяся картина повергла ее в состояние леденящего душу ужаса. Даже если бы она решилась вчера повеселиться с Моникой и ее друзьями, она испугалась бы последствий не так сильно.
Во-первых, она была не у себя, и не на своей, как следствие, постели.
Во-вторых, она была даже не на постели, а на докторе Штейне.
В-третьих, на нем была расстегнута рубашка, и ладонь Морганы (которую она тут же отдернула) мирно лежала у того на груди. Грудь была ничего так, вполне мужественная, но осознание того, что вчера было нечто странное, что от этого странного у нее сейчас и болит голова так зверски, и что это не единственный сюрприз сегодняшнего дня, - осознание этого всего привело ее к молниеносному решению - сбежать как можно скорее.
Закусив губу, Моргана попыталась покинуть диван, не тревожа Натана.
Разумеется, в полном соответствии с законами подлости и жанра, сладкий сон доктора немедленно прервался. Он приоткрыл глаза, с удивлением обнаружил очки на носу и чуть смущённо улыбнулся Моргане. Затем Штейн прислушался к ощущениям своего организма, чуть поморщился от головной боли, потом оценил, насколько это было возможно, ситуацию в целом, и глаза хирурга начали наполняться подлинным ужасом.
"Высокие небеса, неужели я... пьяный... её...?!" - пронеслось у него в голове, но выдавить из себя удалось лишь сбивчивое:
- Моргана... я... причинил вам вред?
- А-а! - та вздрогнула, отскочила и выпалила очередью: - Нейт, я все объясню, честное слово, я не хотела!
Только потом в ее не совсем здоровую сейчас голову постучалась, добавив немалую толику боли, разумная мысль.
- Вред? Нет, вы... ты что, все нормально. Все отлично. Я вот сейчас уйду - и все будет совсем отлично...
Очень медленно и осторожно Морган сделала маленький шаг назад. Вид у нее сейчас был во всех смыслах потрясающий - растрепанные, стоящие дыбом малиновые волосы, сползшая с плеча бретелька помятой майки и выражение крайней растерянности на бледном лице.
"Сделал, я всё-таки что-то с ней сделал, но она не хочет говорить и теперь... высокое небо, я пьяная скотина!" - самобичевался Натан с поистине рекордной скоростью.
- Моргана, куда ты собираешься? - единственное, что он смог сделать - это задвинуть себя куда-то на задворки сознания и выпустить на волю врача. - Ты же... да мы оба сейчас больше на покойников похожи! Сядь... пожалуйста, успокойся. Ты в порядке?
Художница вздохнула и рухнула на диван рядом с ним.
- Если не считать того, что у меня голова раскалывается, и ощущения, будто она весит тонны две, и еще кружится, то... я в абсолютном, полном порядке, верно тебе говорю. Я воплощение порядка... ты сказал, на покойников?
- Кажется так, - Натан криво усмехнулся и очень аккуратно уложил голову обратно на диван. - Ты лучше ляг пока, а я, когда смогу соображать, вспомню, что надо делать...
Постепенно разум возвращался к доктору Штейну, он заметил, в каком именно беспорядке находится их одежда и, чего уж там, прикинул собственные возможности в том состоянии, что было вечером, и понял, как маловероятно то, что он... коснулся бы Морганы.
- А что, надо что-то делать? – с недоумением спросила Рид. Свернулась на диване калачиком, обхватила голову руками и тихонечко заскулила. – А какое ж оно вкусное-то было, а… Я умру, док? Скажи мне правду, я теперь умру?!
- Я должен тебя разочаровать, - Натан бездумно протянул руку и погладил девушку по спине. Только потом до него дошло, что она может почувствовать, если его опасения верны, но руку доктор отдёргивать не стал. Поздно, в любом случае, - ты умрёшь, рано или поздно, так или иначе. Сделать ничего нельзя, разве что, прожить отпущенный срок так, чтобы не было обидно. И для начала убрать это похмелье, рази его...
- То есть от похмелья, прямо вот сейчас, я не умру? Как прекрасно! Пожалуй, сейчас это предел всех моих стремлений! - на ее лице появилась идиотская, необычайно широкая улыбка, что придало художнице весьма безумный вид. Она перевернулась на спину, нечаянно расположив ее таким образом вне досягаемости Натана, и уставилась в потолок. - Ладно. Давай лечить меня. И тебя. После страмония хорошо помогают лимоны...

[Хелькэ >>>]

Штейн аккуратно вытащил руку из-под Морганы, тихонько вздохнул и усилием воли поднял себя с кровати. Это было сродни штурму гладкой стены. Он тащил себя вверх буквально за шиворот одной рукой, другой хватаясь за воздух, а ногами отбивая чечётку на непокорном вестибулярном аппарате. Он сгибал свою волю в железном кулаке, он ломал своему похмелью хребет об колено. Он встал. Деревянными, негнущимися ногами дошагал до стола и открыл ящик. Вернулся с ним на кровать и упал. Натану было плохо и даже очень, но всё же, доктор в нём неизбывно побеждал, и вскоре на свет явилось три пузырька.
- Болеутоляющее, ускоритель метаболизма и тонизирующее, - прокомментировал он. - Сделай по глотку, на дозировку меня сейчас не хватит.
- Да ты совсем... - сочувствующе покачала головой Морган и сразу об этом пожалела - в мозг будто вонзилась раскаленная спица.
Девушка поспешила опробовать содержимое бутылочек - на всякий случай в том же порядке, в котором их назвал Штейн. Теперь оставалось только надеяться, что они помогут очень быстро.
- Держи, - она протянула склянки Нейту. - Наверное, в твоем преклонном-преклонном возрасте вино уже нельзя.
Натан повторил её манипуляцию и прикрыл глаза. Ночью точно что-то было и это что-то было достаточно отвратительным, чтобы Моргана начала язвить.
"Она не ушла только потому, что не может. Извиниться? Да, док, отличная мысль".
- Моргана, должен предупредить, что через некоторое время станет очень жарко. Это из-за второго лекарства... понимаешь, оно чистит тебя и выводит всю дрянь с потом...,- Штейн несколько потерял мысль и запнулся
Художница приподнялась на локте.
- М-м.. станет жарко - я окно открою. Можно ведь?
- Можно. Только не поможет, - простыми предложениями говорить было явно проще. - Пота будет ведра два. Надо...а что надо? А. Точно. Ой.
- Чего - ой?
- Моргана, - Штейн чувствовал, что от его щеки можно прикурить. - Ради высоких небес, не подумай что я... в общем, одежду лучше снять. Ох, небо, что я говорю?! - возопил он и тут же был жестоко покаран взбунтовавшимся организмом. - Не подумай плохого. Я имею в виду, переодеться во что-то, из чего потом будет не жалко выжать восемь литров солёной жидкости. Вот.
Доктор вывернул шею, глядя на Моргану глазами больной собаки.
Моргана посмотрела на него удивленно. Даже изумленно.
- Э-э.. переодеться?! Одежду... снять? - ладно, в общем-то, если вдуматься в ситуацию, Натан-то был прав. Жалко любимую майку. - Так мне же не во что переодеться, одежда-то у меня в квартире осталась!
В картире осталась не только одежда, и об этом Моргана вдруг вспомнила тоже.
- Слушай, я тогда вернусь к себе, чего уж. И шмотки, и еще кое-что там, в общем, загостилась я, пора и выметаться...
- Лучше я схожу, - после некоторого раздумья сказал Натан. - Я уже поднимался, а у тебя точно голова кружиться будет. Лучше даже не пробуй.
"Останься!" - кричало что-то внутри него. - "Прошу, не уходи!!!"
Но доктор Штейн слишком хорошо умел держать себя в руках. Так хорошо, что ненавидел себя за это.
Рид была близка к тому, чтобы впасть в панику.
- Док, не надо! - она замотала головой, поняла, что голова от этого отвалится куда скорее, а не отвалится, так разболится вконец, и вместо этого замахала руками. - Давай я сама, не надо тебе утруждаться, что я, до лифта не дойду?.. Я дойду, честное слово, только, правда, тебе лучше туда не ходить, честно..!
- Моргана, глядя на тебя пробуждается мой врачебный инстинкт, - продолжал резать сам себя Натан. - Так что не буди во мне хирурга и дай ключ, мне правда не сложно.
Твой инстинкт глядит на меня и пробуждается? - она скорчила сочувствующую рожицу. - Мне очень жаль, но это совершенно невозможно. Более того, я не просто не отдам тебе ключ, я даже не скажу, где он. Вот!
Нахмурившись, она встала и скрестила руки на груди.
- Я пойду сама - и точка.
Правда, выглядеть грозно у нее все равно не получилось.
Натан тяжело вздохнул. Переупрямить Рид было сложно, и он воспользовался приёмом из разряда низких.
- Ну хорошо, убедила. Только...пройди шагов пять по прямой, а?
- Да проще простого! - фыркнула она.
... для равновесия пришлось расставить руки немного в стороны, и шатало ужасно, но первые три шага все-таки были почти ровными, хоть и медленными до жути. Остальные два вышли совсем коряво, но Рид надеялась, что доктор не очень внимательно следит.
- Понятно, - шаг Штейна был ровен...но тот, кто умудрялся спать стоя на утреннем построении, явно не мог быть проверен на похмелье таким примитивным образом.
Тяжкая, но вполне деликатная длань Натана придержала Рид за плечо, а сбоку оказалась вполне годный для опоры остальной доктор.Моргане не осталось ничего другого, как за него ухватиться и взглянуть в глаза Натану с подлинной грустью и тоской.

(продолжаем)

[Барон Суббота >>>]

- Ты вымогатель, - сказала она серьезно. - Боги покарают тебя. А ты, когда вернешься, выкинешь меня отсюда и вспоминать обо мне не захочешь, после всего, что увидишь за моей дверью.
Она достала ключ из заднего кармана и сунула ему в руку.
- И если что, ты сам виноват. А одежда моя в маленькой комнате, в шкафу - приноси любую.
- Будем считать, что всё увиденное будет мне кармическим наказанием за вымогательство, - Натан смог скособочить лицо в улыбку и взял ключ. - Надеюсь, я вспомню твой этаж и номер ячейки...
- Сто семьдесят восемь, N, - вздохнула Рид, кое-как вернулась к дивану и устроилась в уголке.
- Если жарко станет быстрее, чем я вернусь, то в шкафу есть халаты: бери любой и переодевайся в него, - предупредил Натан и выбрался за дверь.
До лифта он добрался сравнительно быстро но, на всякий случай, по стеночке. Утро...нельзя было назвать ранним, так что, прохожих на этаже хватало. Немногие знакомые косились на доктора впервые за всю жизнь видя на его лице щетину. Лифта пришлось ждать не долго и, о чудо, он был пуст.
- Мда, - только и смог сказать Натан, увидев себя в стенном зеркале.
Волосы растрёпаны, под глазами синяки, рубашка навыпуск и четыре верхние пуговицы расстегнуты, не говоря уж о рекомой щетине. - Красавец!
Видимо, ни у кого не было желания ехать в компании такого доктора Штейна, атк что, пока цифры над дверью приближались к заветному "178", он успел несколько привести себя в порядок, пригладив волосы и оправив одежду. Вскоре в дверной замок комнаты номер N вошёл ключ, удерживаемый твёрдой рукой хирурга Натана Штейна, а не неизвестно кого в костюме беглого развратника.
За дверью оказалось... оказались люди. Трое парней и две девушки, причем хоть какое-то подобие одежды было далеко не на всех.
Впрочем, они находились в совершенно естественных позах людей, спавших голыми, недавно проснувшихся и решивших наконец одеться, в частности, один из парней, тощий и нескладный, уже натягивал носки, какая-то девушка влезала в кофточку, еще один парень в черной рубашке бродил по комнате в поисках.. должно быть, нижнего белья, потому как нижнего белья на этом парне и не было - что было заметно и по отсутствию брюк.
Жилая ячейка не просто пропахла дурманом - она им провоняла. У стены рядком стояли пустые пластиковые бутылки - в таких распространяли аквавиту.
Странные обитатели комнаты Морганы поначалу ничуть не смутились, словно и ждали чьего-то прихода. Но потом одна из юных дев, блондинка с короткой стрижкой, совершенно не одетая и возлежащая на диване в довольно вульгарной диспозиции, увидела, кто именно вошел - и вскочила, возмущенно колыхнув женскими прелестями.
- Эй, а ты кто такой? Чего тебе тут надо?!
- Натан Штейн, военный врач в отставке, - похмелье слетело разом, и представлялся он не бездумно, а с выверенной чёткостью, действующей на гражданское население пугающе. - А кто такие вы и что делаете в ячейке принадлежащей Моргане Рид?
- Военный?.. - прошептала вторая девушка. Парни изрядно смутились, но вот вскочившая блондинка явно не была намерена сдаваться просто так.
- Спокойно, Роуз, он же сказал, что в отставке, - она улыбнулась Штейну. Натан, понимаете, та самая Моргана, о которой вы говорите, сама пригласила нас к себе. То есть, она знает о нашем присутствии здесь и не имеет ничего против.. но вот откуда у вас ключ и зачем вы пришли - это другой вопрос. Вы находитесь тут на законных основаниях? Впрочем, если даже и нет.. - Моника (это была, разумеется, она) подошла ближе, почти вплотную, - может, вам угодно задержаться тут на часок?.. Надеюсь, вы благоразумны и не станете приглашать дежурных или смотрителей, если наградой вам за молчание будет просто неземное удовольствие...
На заднем плане парень в рубашке наконец-то нашел трусы и с выражением истинного страстотерпца пытался попасть в них ногой.
- Знаете, молодые люди, - Натан наконец понял, что его беспокоит и с выражением блаженства на лице закурил. Пусть и невольно, но получилось эффектно. - Я пришёл сюда от Морганы за её вещами. Сейчас я возьму её вещи и отнесу ей, а заодно поинтересуюсь, точно ли всё так, как вы говорите. И если нет, то о визите смотрителей вы будете умолять Высокие Небеса.
Моника скривилась, как будто съела лимон целиком, вместе с кожурой.
- Вообще говоря, она должна была сюда прийти около двенадцати. Если вы за нее, тогда другое дело - подумаешь, оденемся и уйдем. Кстати, вы с ней что, того?.. Типа спите вместе и все такое? Что-то я не помню, чтобы она с кем-то вообще состояла в подобных отношениях... хоть когда-то... наша бедная, на голову больная Джесси...
С извиняющейся улыбкой она повернулась, нашарила за диваном брюки и нарочито медленно стала их одевать.
- Я, конечно, говорю слишком резко, но прошу меня простить. Дурь в этот раз была нехороша - слишком слабая.

[Хелькэ >>>]

Натан хотел было сказать этой пигалице всё, что он думает о ней, её друзьях, её родителях и её образе жизни, но не удержался, скользнул взглядом по вполне соблазнительным ножкам, переместил его несколько выше...потом осёкся и присмотрелся внимательней, поправив очки. Ноги у его собеседницы были действительно неплохими, если не считать лёгкой сыпи под коленями. Доктор Штейн не был инфекционистом, однако ЭТУ сыпь знал хорошо. Слишком уж памятна была прошлогодняя эпидемия среди молодёжи.
- Знаешь, девочка, - сказал он несколько резче, чем диктовал гуманизм. - Не думаю, что тебе и твоим друзьям стоит беспокоиться о половой жизни и душевном здоровье Морганы. Лучше вспомни, болит ли у тебя голова по утрам? Полчаса, не больше, но сильно. И не много ли ты пьёшь воды в последнее время? А быстрая потеря веса за последние три недели - ты ведь радовалась ей, так? И, наконец, вспомни, ничего ли тебе не напоминают все эти симптомы в сочетании с сыпью на внутренней стороне бёдер и под коленями? Если есть проблемы с памятью, то я охотно помогу: это лихорадка Уингерта, в народе называемая Белым Огоньком. Припоминаете?
- Ни черта не понимаю, о чем вы говорите, - мотнула головой Ника. правда, то, как она побледнела, указывало совершенно на противоположное.
- Хватит нас пугать, - вмешался один из парней. - Видите, мы уже уходим!
Он даже собрал все бутылки и мусор в какой-то мешок и теперь стоял, нервно им потрясая - и вызывая внутри мешка зловещее звяканье и треск пластика.
- Да я пугаю, что ли? - Натан облокотился об стену и даже чуть усмехнулся. - Я так, наставляю на путь истинный, лежащий на медицинский этаж. А то ведь опять эпидемия пойдёт, замучаемся...
- Нашли кого слушать, - фыркнула Моника, обращаясь к товарищам. Правда, они, похоже, действительно нашли и рады бы послушать (Роуз, например, сосредоточенно рассматривала сгиб собственного локтя), но девушка попросту начала подталкивать их в спины, некоторых довольно грубо.
Она оказалась последней, кто выходил из квартиры - в то время, как остальные любители страмония уже потянулись к лифту. Ника же замерла перед врачом на несколько секунд, оглядела его с ног до головы с презрительным выражением лица и прошипела:
- Да пошел ты... умник.
Выходя, она нарочно задела его плечом и шла потом по коридору с гордо поднятой головой, не оборачиваясь.. в то время как внутри нее расползались липкие щупальца страха.
- Действительно, врача слушать - всё равно что голову на плаху уложить, - задумчиво пробормотал Натан и принялся собирать вещи Морганы.
Полчаса спустя, он, нагруженный женской... и не очень женской одеждой Рид, стоял перед дверью своей ячейки. Собирая вещи, доктор столкнулся с нестандартной проблемой: он понятия не имел, что именно может понадобиться Моргане и принял решение достойное легендарных вождей древности, взяв всё, что смог унести. В итоге весь этаж стал свидетелем потрясающей картины: доктор Натан Штейн, груженный одеждой, ногой стучался в собственную дверь. Апофеозом картины были сиротливо торчавшие из середины кипы белоснежные трусики.
- Сейчас-сейчас! – послышалось из ячейки.
Через минуту Моргана, взъерошенная и тяжело дышащая, показалась на пороге.
- Я как раз начала переодеваться, - поделилась она. – В один из тех чудных халатиков. Но теперь, раз уж ты принес вещи… - девушка посторонилась, пропуская его. – Погоди-ка… Нейт, ты что, принес все вещи?!
- Не все, - пропыхтел Натан, чувствуя, что теряет баланс. - Содержимое...последней полки...не влезло!
- Кинь это на пол, - махнула рукой Рид. - Все равно ты тут убирался... Нет, какой ужас все-таки - я же сказала, ты выбери там что-нибудь, все равно, что именно. Видимо, выбор оказался непрост?
- Кто же знал, что у вас всё так сложно! - Натан с облегчением сгрузил одежду на пол. - Так, ты переодевайся, а я пока схожу в душ...надо привести мысли в порядок.
- Ничего у нас не сложно, - Моргана дернула плечом. Потом, опять-таки вспомнила про Нику: - Ты... там как, нормально всё? Квартира цела? Мне ужасно стыдно, что ты все это видел...
- Квартира, на первый взгляд цела, - посерьёзнел Натан. - А вот твои... знакомые, кажется, поимели серьёзные проблемы. Ты переоденься пока, говорю же, надо мысли в порядок привести.
С этими словами доктор скрылся за дверью ванной. Вскоре зажурчала вода, а из-под двери потянуло едким сигаретным дымком. Штейн со студенческой скамьи любил удивлять людей, сочетая плохосочетаемое...

Сообщение отредактировал Хелькэ - 29-11-2009, 21:09

[Барон Суббота >>>]

- Ладно, ладно, - закивала Рид, опускаясь на колени перед горой вещей. Последний год она носила только две пары одежды - майку и штаны, которые были на ней сейчас, и потрепанные бриджи с футболкой безумной расцветки, но этот комплект как раз должен был лежать на последней полке. А все, что было в этой куче, нужно было хорошенько рассмотреть - хотя бы за тем, чтоб отвлечься от неприятных мыслей.
- Как только он выйдет из душа, он меня выгонит взашей и отберет книжки, - тихо сказала себе Моргана. - Я не сдам экзамен, до которого осталось всего два дня, и из-за Моники у меня неделю будет плохое настроение. Но это не повод отчаиваться. Это повод... допустим, примерить вот это... или вот это...
Через несколько минут половина вещей, забракованная немилосердной художницей, была разбросана едва не по всей комнате.
Штейн явился умытый, выбритый и освежённый по самое "не грусти". Из одежды, правда, на нём был исключительно белый халат, из-под которого сиротливо выглядывали тощие ноги. Впрочем, лицо его было серьёзно, если не сказать, что мрачно. В сочетании с полным игнором беспорядка, этот факт ничего хорошего не предвещал, но стоило ему увидеть Рид...
Натан застыл на месте, озадаченно поправил очки и покраснел. Его взгляд упорно не желал покидать коленок Морганы, а рука сама тянулась к несуществующему галстуку: ослабить.
- Моргана... ты так... тебе очень идёт, знаешь об этом? - он улыбнулся, мимоходом подумав, что выглядит сейчас, как полный идиот.
Рид посмотрела на него с плохо скрываемым ужасом.
- Да я выгляжу как девчонка! - оскорбленно воскликнула она и попыталась стянуть подол на коленки, хоть чуть-чуть пониже.
- О вкусах не спорят, - смутился Натан и поискал потерявшуюся мысль. Найдя, впрочем, не обрадовался.
- Моргана, ты знаешь адреса и имена этих... молодых людей, бывших у вас в ячейке? Кажется, у них серьёзные неприятности.
Он прошёл к кровати, стараясь шагать не слишком широко и сел, запахнув халат поплотнее.
"Чего стесняемся, доктор Штейн? Запамятовали рисуночек?" - одновременно с этим подумалось ему, и на лицо поползла усмешка.
- Только одной, Ники... Моники. Ну, вы ее наверняка сразу заметили. Она весьма такая... в общем, сложно не заметить. А в чем дело-то?
Морган переползла на диван, уселась в противоположном углу и сосредоточенно стала теребить маленькую диванную подушечку.
- Понимаешь... если она твоя близкая подруга, то самое время брать её за уши и тащить к нам. Белый Огонёк - знаешь, что это такое?
- Не знаю. И она мне уже давно не близкая, и даже не подруга.
Натан вздохнул и потёр лоб. Тема не была ни лёгкой, ни приятной, но говорить приходилось, учитывая прошлогодний кошмар.
- Белый огонёк, - начал он, закуривая, - так же называемая лихорадкой Уингерта - это заболевание, передающееся половым путём. Внешние проявления по отдельности безобидны, их можно списать на что угодно, но вот последняя стадия болезни... поражается центральная нервная система и половые пути, серьёзная угроза сердцу. Человек болеет около двух месяцев, причём последнюю неделю делает это в кровати, стремительно становясь сперва овощем, а потом умирая. Проблема в том, что инкубационный период долог, но большинство обращается на медицинский этаж только в ту самую последнюю неделю, когда что-то исправить уже почти невозможно.
С каждой новой фразой доктора Морган менялась в лице; в итоге, когда он замолчал, этого самого лица на ней практически не было, а по спине, как чувствовалось, бежали мерзкие холодные мурашки.
- А... от чего бывает такая штука?
- Первоисточник так и не определён, - пожал плечами Натан. - Первая вспышка была среди бойцов ЧБ, так что, почти все исследования проходят под грифом "совершенно секретно", сам не знаю, почему. Одно известно точно: заболеть этим, не вступив в половой контакт с носителем невозможно. Хотя, нет, были прецеденты заражения через кровь.
- Дрянь какая, - поежилась художница. - А оно лечится? И при чем тут... - она неопределенно взмахнула рукой, - эти... которые у меня были?
- Те, которые у тебя были явно жгли дурман. А ты знаешь, что люди после этого делают...
Моргана потупилась.
- Ну вроде того, ага... так чего, кто-то из них подхватил эту заразу?
- Да, высокая такая девушка, - Штейн призадумался, как бы описать внешность, но ничего, кроме стройных ног в голову не лезло. - Нахальная, которая. У неё была сыпь, да и судя по реакции на перечисление остальных симптомов...в обще, она точно, а может и ещё кто-то. Моргана, нужно срочно их отправить на медицинский этаж. Иначе будет опять эпидемия.
Пальцы доктора смяли окурок с неожиданной злостью. Он прекрасно помнил, как выглядело тогда инфекционно: половина отделение уже пуста, ждёт новеньких, а другая полна овощей небожителеподобной формы, с которыми неизвестно что делать.

[Хелькэ >>>]

- Если нахальная, то это Ника, - девушка сокрушенно покачала головой. - Просто идиотка, что тут скажешь. Я тысячу раз ей говорила - бросай эту траву, займись делом, но какое там - она крепко подсела. Кстати, когда она заходила ко мне утром, я точно не видела никакой сыпи. Может, тебе показалось?
- Не показалось, - Натан качнул головой и усмехнулся. - Я внимателен, а сыпь легко может появиться за одну ночь.
- Так я тоже проблемами с вниманием не страдаю, - Моргана оставила подушку в покое и уложила ее к себе на колени. - Так лечится эта лихорадка или мне уже предупредить родителей Ники, чтобы копили на торжественную кремацию?
- Лечится-лечится. Если начать прямо сейчас, а не когда она встать самостоятельно не сможет.
- Ну... тогда я при случае брошу ей в ящик записку. Свяжется, как всегда, с кем попало. А крайняя почему-то я. "У Морганы своя квартира, у Морганы своя работа, Моргана нам обязательно поможет..." Так достало! - диванная подушка получила нешуточный удар маленьким, но крепким кулачком. - Все-таки надо мне было выкинуть ее из окна, когда она пришла утром!
- Моргана, - Натан подсел чуть ближе и коснулся её плеча. Он не знал, что говорить дальше, но пытался что-то придумать. Не выходило. Так он и сидел, в одном халате и положив руку на плечо девушки с розовыми волосами. С них обоих пот лил весенним дождём, но они этого, похоже, просто не замечали.
- Ага, - пробормотала Рид. Повертела в руке все ту же подушку, потом переложила ее на колени к Натану. - Жарко, да?
- Жарко, - он улыбался неизвестно чему и руки не убирал. - Моргана...я понимаю, что звучит это странно, но спасибо тебе.
- Это за что еще? - весело фыркнула она. - Я временно оккупирую твое жилище, безобразно себя веду и к тому же рисую отменную пошлятину. Да, еще и вино твое выпила. По-моему, это заслуживает не благодарности, а хорошей выволочки. Или о вкусах таки не спорят?
- Совсем не спорят, - Штейн чуть призадумался, потом хихикнул, а после и вовсе заржал в голос. - М-моргана! А ты п-помнишь зачем ты сюда пришла, по первоначальной идее?
Похоже, что доктор толи сошёл с ума, толи был одновременно развеселён и озабочен.
- Я? Пришла?.. Сюда?
Это такой у него вопрос на засыпку, поняла Рид. Это он ждет, что я попадусь и ляпну глупость.
- Какая еще идея, ну что ты мне голову морочишь, - с деланным спокойствием произнесла она. - Конечно, я... блин. Конечно, я не помню!
- Вот-вот, я тоже не помню, - умирал от счастья Натан. - А вообще, ты пришла готовиться к экзаменам, только мы разговорились и как-то об этом забыли, за что высокому небу от меня лично большая благодарность!
- К экза-а-аменам... - простонала девушка.
Зачем он ей напомнил?! Это разом перечеркнуло все хорошее настроение, которое только-только начало... настраиваться.
- Вся моя жизнь - боль и страдание, - с тоской в огромных глазах она посмотрела на Штейна. - Отныне. И присно. То есть до экзамена. Напомни мне теперь, куда я дела вчера твои книжки - и я приступлю к самоистязанию немедленно. То есть к подготовке, конечно...
- Нет, Моргана, по книжкам ты теперь не успеешь совсем. Эхх, не хотелось, а что делать? - Штейн поднялся и некоторое время копался в столе, пока не извлёк папку машинописных отпечатанных листов. - Вот! Мои материалы для подготовки. Сам искал, сам писал...теперь ты пользуйся. Об одном заклинаю: ни одного комментария на счёт стиля изложения! Я сгорю со стыда...
- Ого! - Рид присвистнула, подаваясь вперед. - Да это же сокровище! Нейт, ты просто чудо!
Она вскочила с дивана (хвала лекарствам, самочувствие уже позволяло прыгать туда-сюда), подлетела к доктору и чмокнула его в щеку, не забыв и забрать бумаги, - и теперь смотрела на них с восторгом.
- Я обещаю, буду нема, как просроченный шпинат.
- Если что будет не понятно, спрашивай, - вновь краснея пробормотал Штейн.
В годы студенчества он в совершенстве владел двумя языками: поднебесным и поднебесным матерным. Позже суровые учителя начисто отбили у него привычку смешивать эти два наречия в разговорном быту, только вот конкретно эти записки были созданы задолго до этого радостного события.
"Даже знать не хочу, что она обо мне подумает!" - решил он и совершенно некстати подумал: "А губы у неё тёплые..."

(и пока что всё))

[Rockerok >>>]

Я, Ivory, тот кто её заменял и снова я...

Территория клана Клео.

Рок кивнул и раскрыл планшетку, прикреплённую к бедру. На свет появилась та самая карта, что они сняли со стены в первый день после налёта на их старую большую стаю.
- Вот - палец вожака в перчатке без пальцев упёрся в точку на карте. - Мы находимся вот тут. Вот тут и тут есть выходы на поверхность, но они завалены и трудно проходимы.
Если Клео и была удивлена, она этого никак не выдала. Лишь кивнула, мол. продолжай.
- Судя по направлению, в котором мы двигались под конвоем, ваша … эм… база, если можно так сказать, находится, где то тут, либо тут. – Рок отметил на карте несколько станций южнее показанных ранее. Мы пришли вот поэтому туннелю. – Рука заскользила от места их убежища, где на данный момент пряталась стая, на запад, а затем ещё севернее и остановилась.
- Вот тут, - Рок сглотнул и тяжело вздохнул. – Вот тут мы раньше жили.… Пока Хшорровы стервятники не разгромили почти всю стаю. Итак, где мы назначим место нашей следующей встречи?
- Этот тоннель, он не заканчивается там, где вы вышли. Завал можно обойти через боковое ответвление, оно не завалено вопреки мнению, - задумчиво проговорила Клео. Там в трестах метрах станция. Вроде спокойная, правда мои люди там давно не бывали. Знаю, что переход на другую станцию опасен и параллельная станция не чиста. Так что скажите своим людям, чтобы ни ногой. Если они не хотят свои ноги там оставить. А вот прямая станция то, что нам нужно.
- Хорошо, учтём... - пробормотал Рок, делая какие-то лишь ему понятные заметки на карте. - Ну а что на счёт встречи?
- Вот на этой самой станции, - улыбнулась Клео, - она вроде Н-84 называлась. Самое подходящее место
Осмотрев указанное на карте место встречи, Рок скептически осмотрел его и кивнул в знак согласия.

[Мара >>>]

Сумерки наземного дня значительно ограничивали границы видимости, что затрудняло поиск обломков вертолета, разбросанных на территории нескольких километров от места крушения. Поэтому группа небесников определила нахождение только наиболее крупных из них, прежде чем начать осмотр остова.
И там их уже ждали те самые крысы, хитрые изворотливые, привыкшие отгрызать не только случайно подставленный палец, но и всю руку вверх до плеча и глотки, чтобы больше не возникло желание совать нос на их территорию. Для Мамаши Номы и ее выводка подобные вылазки были единственным доходом, а стало быть, условием выживания. Поэтому стреляли они на поражение и добивали без жалости.
Нома, в походном костюме из мешковины, который едва сходился на ее располневшем теле, уже который час отлеживала бока в засаде, наблюдая за тем, как приближается к обломкам вертолета их добыча. Все это время она не переставала воспитывать Бамбука.
- … и если я еще раз найду посреди кухни твои потные окаменелости, которые еще называются носками, клянусь дерьмом небесных херувимов, сварю с ними суп и заставлю сожрать.
На протяжении всей воспитательной беседы, Бамбук старательно отводил глаза и ёрзал на месте. И хотя лежание в засаде на небесников дело опасное и рискованное, но тем наставительные речи Номы, которая к тому же была не в лучшем духе, эффективнее жарили задницу гиганту. Отчего он буквально выпрыгнул из своего убежища от радости при появлении злосчастных крысолов и кинулся к ним, как к спасительному кругу.
- Куда, - рявкнула было Нома, недовольная тем, что чадо сбежало, но разглядев «херувимов» и сама вылезла.
- Бамбук будет стрелять! – уверенно заявил здоровяк, прижимаясь к полуобвалившейся стене и укладывая на плечо диковинную металлическую трубу больше похожую на пусковую установку, нежели на ружье. Но, тем не менее, это было именно огнестрельное оружие, которое он навёл на идущего впереди отряда разведчика.
- Они наступать в ловушку, а потом Бамбук стрелять, - поспешно поправился он, видя недовольное лицо мамули.


Кинна, Мара, Аккеран

Сообщение отредактировал Мара - 15-12-2009, 16:48

[Kinna >>>]

20 сентября
Нижний город. Точка 13`54.

Когда-то здесь пролегал убегающий на юг широкий проспект, обсаженный высокими тенистыми деревьями, который с обеих сторон обступали изящные строения из стекла и камня, населенные преуспевающими людьми. Древняя война радиацией сожгла ветви с дрожащими листьями, подошвами легионов истолкла в цветную пыль хрупкие витражи, взрывами разметала осколки белого резного камня и покрыла содеянное пеленой вечного сумрака. Теперь это были просто холодные развалины, не такие высокие, как в центре города.

Свежая черная проплешина, образованная прогоревшими остатками топлива, выплеснувшегося из разбитых баков, жирным пятном обозначала место падения вертолета. Рухнувшая машина приземлилась на носовую часть, завалившись вправо и выставив днище с торчащей рамой. Левое крыло, дверь и часть борта отсутствовали.
«Стегрр!! Прямое попадание!» - чуть не вырвалось у Горана.
С первого взгляда было ясно, что это не шальная автоматная очередь, случайно угодившая в уязвимое место. Очевидно, что некий снаряд был выпущен вдогонку по улетающему патрулю, причем сила удара была столь велика, что вертолет едва не перевернуло в воздухе. Следовательно, били почти в упор.
Определив примерное направление, Горан отправил двоих бойцов на поиски следов стрелявшего, а сам в сопровождении третьего солдата продолжил внешний осмотр останков машины, не приближаясь, однако, к ним близко. Вертолет слишком долго пробыл на земле, чтобы возникла вероятность каких-либо крысиных ловушек. То, что здесь менее суток назад была истреблена целая стая, еще ни о чем не говорило – Нижний город быстро восстанавливал популяцию своих жителей.
Дожидаясь возвращения солдат, майор и его спутник укрылись в «естественном» углублении почвы, что когда-то было обширной воронкой от взрыва.
- Капитан, что видно сверху? – это уже относилось к невидимой с земли «Саранче» и ее экипажу.

Висение в воздухе в этой заоблачной засаде было делом, конечно, не самым захватывающим. К тому же без прожектора в плотном тумане облаков видимость была нулевая. А если прибавить к этому усталость из-за второй подряд смены, то совсем не удивительно, что менее стойкие члены экипажа поддались соблазну вздремнуть. Обычно дотошный до правил капитан Гроссет сегодня однако позволил своей команде эту слабость. Задание было не таким уж сложным, он и сам сможет справиться с ним в одиночку. Так будет, наверно, даже лучше…
Красный отсвет лампочек приборов освещал в темноте красивое лицо Бенджамина. Капитан сосредоточил свое внимание на молчавшем пока что радаре, но мысли его быстро отошли от задания. Он, как всегда, оставшись один, погрузился в себя и в размышления о том, как его жизнь стала такой, как сейчас. В своей рефлексии Бенджамин мог бы зайти достаточно далеко, если бы его раздумья не прервал короткий писк радара. Через короткую паузу звук повторился, а затем прибор снова замолчал.
Действительно ли радар сигналил два раза, а не больше?
Капитан отчаянно корил себя за невнимательность. Эти его уходы в себя стали все более властны над ним, начинали мешать службе. Как долго он еще может оставаться в кресле пилота?..
- Капитан, что видно сверху? – раздался в эфире голос майора.
Бенджамин быстро соображал свой ответ. В принципе, облака создают достаточные помехи, чтобы не верить такому короткому сигналу радара, а по уставу при таких ненастойчивых писках прибора он мог вообще действовать по своему усмотрению.

- Все спокойно, майор.

Кинна, Северин

Сообщение отредактировал Kinna - 19-12-2009, 9:24

[Uceus >>>]

Обеденный перерыв как ничто другое подходил для того, чтобы за маленьким столиком уютного кафетерия, за чашкой крепкого кофе и каким-нибудь салатом, обсудить личные дела. И пусть вокруг много чужих ушей, в гомоне множества людей, беседующих на различные темы, разобрать суть разговора будет затруднительно. А потому Никодемус, Базилеус и Энгус спокойно обедали и не менее спокойно обсуждали детали тестов и экспериментов, необходимых для создания “мусорщика”. Так было решено называть их проект мутантов для применения в военных целях.
Вилла выглядел весьма довольным – вчера он умудрился заполучить в личное пользование (пусть и не на долгое время) новейшее оборудование (никак сработало его феноменальное обаяние, ибо кто даст новому сотруднику доступ к ТАКОМУ оборудованию). А закончив с официальными тестами, генетик не забыл провести пару-тройку неофициальных. И данные, полученные благодаря этим тестам были вполне обнадеживающими. Похоже, они выбрали верный путь для создания “мусорщика”. Никодемус так же был взбудоражен полученными результатами, а потому с раздражением воспринимал попытки Энгуса перевести разговор на другую тему.
- Я сегодня столкнулся с одной из сотрудниц нашей лаборатории.
- Прекрасно! Но давай отложим романтику на потом!
- Но я хотел поговорить вовсе не о романтике. Она предложила провести несколько тестов с тканями людей, невосприимчивых к страммонию.
Вилла тяжело вздохнул и качнул головой: “Я понимаю, для тебя это весьма животрепещущая тема, но сейчас мы не можем распылять свои силы.”
- Но это не займет много времени...
Выражение лиц его старших коллег показывало, что упрашивать их бесполезно. А одному ему точно не справиться. Внезапно в людской толчее Грегори почудился знакомый силуэт. Может позвать ее?

[Тельтиар >>>]

Подземелье. Точное местонахождение не известно. 20 сентября.

Гарм почесывал брюхо громадному крысоволку. Тварь, развалившись на спине и раскинув когтистые лапы, поскуливала от удовольствия. Громадный зверь, один из наиболее крупных и опасных в подземелье, в руках Дрессировщика становился ласковым щенком, однако Хэссл все равно старался держаться от Гарма и его зверинца подальше. Они слушались только Дрессировщика, служили только ему, отчего? Как? Этого, наверное и сам Гарм не смог бы объяснить. Человек, с повадками зверя, нацепивший форму снятую с убитого летуна, вообще был не разговорчив, чаще он рычал или выл, так, словно мог разговаривать со зверьем, однако те понимали только простейшие команды, например "Растерзать стервятника" или "Свой, не трогать".
- Хастана больше нет. Всей стаи.
- Ему следовало быть осторожнее, - голос из-под черной ткани звучал глухо. Тряпица с прорезями для глаз плотно облегала голову Старшего. Раньше Хэсслу хотелось увидеть его лицо, однако со временем он понял - не важно, как выглядит их лидер, важно то, что он принес с собой единство. - Надеюсь, выжившие из его стаи, не привели стервятников к другим логовам.
- Я тоже надеюсь, - кивнул Хисси.
- Проверь. Слишком многое поставлено на кон.
Сказано было так, будто Хэссл сам этого не понимал. А кто тогда вообще превратил разрозненные стаи в некое подобие единого целого?! Старший сидит в своем логове, носа не высовывая, и только приказы отдает. Дельные, конечно приказы, правильные, но исполнять то их Хэсслу приходиться, и общаться с этой стервой Клео тоже ему. Справедливости ради, Хисси отмечал, что Анджей был не многим лучше, однако они возглавляли самые крупные стаи, и, говоря прямо, контролировали почти всю территорию, так что порой Хэссл невольно задумывался, можно ли им действительно доверять.
- Проверю. Если опасения будут оправданы – отманим стервятников к какому-нибудь окраинному логову.
- Да там всех и перебьем! – Прорычал, вклинившись в разговор, Гарм. Глаза Дрессировщика пылали в предвкушении очередной кровавой бани, в которой ему не терпелось принять участие.
- Нет, - покачал головой Старший. – Пусть думают, что мы ослабли, сопротивления не оказывать, отступать в нижние тоннели. Я хочу, чтобы летуны поверили в свое превосходство.
- А остальные не хотят, - посмел заметить Хэссл. – Ты здесь сидишь сиднем безвылазно, людей не слышишь. Они уже открыто недовольство выражают. Хотят стервятника бить, а не прятаться!
Старший отвернулся.
- Рано еще. Рано.
- Как бы потом поздно не было, - пробурчал вполголоса Хэссл.

[Rockerok >>>]

Я, Ivory, тот кто её заменял и снова я...

Территория клана Клео.

Убрав карту в планшетку вожак охотников проговорил.
- Итак, встречаемся завтра, на указанном месте... Вот только с самими бочками у нас не густо... Не дадите в дорогу хотя бы одну?
- Бочку? - Клео чуть вкинула тонкую бровь, глаза едва заметно сузились. - Отчего же не дадим? Дадим! Даже две, - язвительная усмешка, - если унесете. - Она сделала едва заметный жест, не сомневаясь в том, что его заметят и поймут правильно - кайтовцы были вышколены прекрасно, тем более, приближенные к главе клана.
- Можете не переживать, ваших не обидим. - Снова заверила Клео. - На опасные участки или на тяжелые работы тоже не поставим. Еда, оружие, одежда, спальные места - всё будет выдаваться, как и остальным членам клана. Однако, тренироваться придется наравне со всеми. Думаю, вы успели убедиться в том, что наши методы, - Женщина неопределенно повела рукой, - себя оправдывают. То же касается дисциплины - соблюдать придется. Разумеется, это не сразу, вашим нужно сначала привыкнуть. Я думаю, стоит приставить к ним несколько человек, которые заодно могут осадить некоторых не в меру ретивых бойцов. Как я уже говорила, можете не волноваться - обижать новеньких я не дам. Если есть ещё какие-то пожелания - говорите без стеснения. Люди - наша главная ценность.
- Ценность... - как бы для себя тихо пробормотал Рок. - сколько людей вы сможете переселить к нам. Учитывая наше положение, в смысле проблем с питанием... Мы сможем предоставить одежду как своим людям, которые пойдут к Вам, так и Вашим людям. Не могу похвастать, что новичкам у нас будет сладко, но, для начала я гарантирую им полноценное питание, отдельное помещение для жилья и двенадцать часов непрерывного отдыха. За остальное не ручаюсь. Сами понимаете. Местность для нас новая, не обжитая... Только-только начали обустраиваться... Для Начала мы хотели бы взять людей побольше. Если они сомневаются - можно без семей или просто одиночек. Опять же под свою личную ответственность гарантирую, что тем, кого что-то будет не устраивать, волен вернуться обратно в вашу стаю...
- Из вас никудышный торговец, Рок. - Клео с улыбкой покачала головой. - Обеспечение провиантом пока целиком ложится на нас. Поэтому мне точно нужно знать вашу численность, и сколько человек вы хотите или готовы принять. Думаю, будет удобней, если мужчин и женщин примерно поровну. Пары или одиночки. Что касается остального… Оружие, – Клео пнула непонятно откуда взявшийся на пути камешек. – Конечно, мы не испытываем недостатка, но оно быстро выходит из строя. Если люди смогут при необходимости обновлять свой арсенал на месте, это будет гораздо удобнее, чем каждый раз таскать на себе дополнительное железо помимо бочек с едой.
- Вы предлагаете обмен старого оружия на новое? Я правильно понял?
- Я предлагаю в случае необходимости предоставить доступ к оружию тем из наших, кого мы отправим к вам. По крайней мере на то время, которое потребуется для доставки новой партии. Мне бы не хотелось, чтобы в случае чего мои люди остались безоружными.
- Хм, резонно, - охотник задумался а потом добавил. - Но вы же не думаете, что все люди сразу же попадут на передовую?
Итак, для начала, при следующей встрече, думаю дня через два, мы бы смогли принять человек десять, при том условии, что большая часть из них, или по крайней мере половина будут взрослые мужчины.
- Не думаю. – Кивнула Клео. – Но ситуации могут быть разные, лучше предусмотреть заранее. Что касается ваших – дадите столько, сколько сможете. Так как вам только предстоит закрепиться на новом месте, предлагаю отправить к нам тех, кто помладше. Кстати, как у остальных обстоят дела с… боевой подготовкой?

Сообщение отредактировал Rockerok - 28-12-2009, 10:53

[Тельтиар >>>]

Те же, там же, в том же порядке.

Рок усмехнулся.
- Все мужчины и подростки уже умеют держать в руках оружие и будь на нашей станции выходы наружу, мы бы не стояли здесь. Кстати, коль речь зашла об охоте, мы бы хотели для начала уточнить границы территорий, которые охраняются вашими людьми. Однажды мы уже чуть не попали из-за этого в переделку.
- Эванс укажет на карте, куда вам лучше не ходить. Потом, - пообещала женщина.
- Потом.... - после секундной паузы проговорил Рок. - Ну, потом, так потом... Значит, десять человек, две бочки еды и оружие... Что касается последнего назовите количество сами. Все это через два дня в условленном месте! Так?
Клео кивнула, тонкие губы изогнулись в легкой улыбке.
- Ещё один момент! - глава охотников сделал паузу. - Нам нужно кое что перевезти на базу не посоветуете к кому обратиться и как выйти с ними на связь? По слухам через туннели курсирует поезд...
- Большой груз? - Левая бровь чуть приподнялась, но больше Клео ничем не выдала своего любопытства.
- Эм... груз может и не слишком большой, но боюсь ни людей ни сопровождения для его перевозки у меня не достаточно, а время не терпит...
- Скажете Эвансу, чтобы помог вам - он не откажет.
Снова улыбка. Несомненно, женщину интересовало содержимое этого груза, а Рок не мог просто отказаться от ее помощи теперь, когда они с таким трудом пришли к соглашению.
- Тогда у меня практически всё. - резюмировал Рок. - Однако хотелось бы на прощанье переговорить с вашим Эвансом, обсудить детали, так сказать. И последний вопрос - каков будет наш обратный путь? По поверхности? И где наше оружие, ну и обещанная тара.
- Получите в свое время, - отрезала Клео.
Она подозвала одного из бойцов и отдала приказ, достаточно тихо, чтобы гости не расслышали. Впрочем, итак было понятно, что разговор окончен.
- Ну, что идем? - Махнул рукой солдат, небрежно опустив ладонь на дуло автомата. Что означал этот жест на самом деле - оставалось только догадываться.
- Ну пошли, коль так... - Рок обернулся и кивнул к своим. Руки сами по себе непроизвольно сложились в знак опасности, который означал лишь одно быть на чеку и готовиться к худшему. Небольшая процессия во главе с командиром охотников выстроилась в цепочку и двинулась за чужим солдатом. След в след, как на охоте.

Эванс сидел, закинув ноги на стол, и даже не потрудился встать при их появлении. Всем своим видом он демонстрировал, что его отрывают от неких важных дел (хотя в действительности последние полчаса он попросту смотрел в потолок).
- Поезд хотим, стало быть? - бросил он вместо приветствия.
Охотник тоже не церемонился. Подошёл ближе, осмотрел внимательным взглядом Эванса с ног до головы и, присев на краешек стола, проговорил как бы невзначай. - Поезд, не поезд, а какое-нибудь транспортное средство подошло бы - в руках много не унесёшь.
- Посмотрим. Может и достанем.
Может у помощника Клео и были связи с локомотивом, но просто так делиться ими он явно не собирался
- Во что это нам обойдётся. - Вопрос был задан охотником в лоб.
- У вас много чего интересного есть, - его соеседник пожал плечами. - Стволы, например.
- Хм а конкретнее? Сам вызов и процедура перевозки!
- Ракетница, - снова самоуверенная улыбка. - Остальную цену назначит старик.
Ответ заставил задуматься...
- Ракетница... - Рок в задумчивости повторил это слово. Что следовало ответить этому самоуверенному типу? Правду, или всё же поиграть в богатых? Ведь среди того хлама, что они нашли на складах самым ценным был огнемёт, но отдать его означало обречь стаю на вымирание. - Нет. - Тон охотника был резок, даже наверное чересчур резок. - Так не пойдёт. Отдавайте нашу экипировку, бочку и мы уходим. - С этими словами охотник поднялся и развернулся, направляясь к своим, что терпеливо ждали неподалёку, став в круг спина к спине. "Молодцы, однако! Держат оборону!".
- Отдать что? - Эванс изобразил полнейшее недоумение.
Охотник не спеша развернулся и проговорил ровным голосом.
- Оружие, что у нас отобрали, когда вели сюда - это я подразумевал под словом экипировка и бочку, пустую, как было договорено с Клео!
- Что ж ты сразу не сказал, что с Клео все оговорено? - Несколько бойцов из отряда Эванса рассмеялись, но довольно сдержанно. - Сделаю вам скидочку по-дружбе. Мы ведь друзья?
Последние слова прозвучали несколько холоднее остальной фразы.
Фразу про друзей рок пропустил мимо ушей и, наклонив на бок голову, с ехидцей переспросил:
- Скидочку?
- Пару стволов подлиннее вместо ракетницы, ну и старику на чай чего подбросить придется, - пояснил младший командир. - Себе в убыток, сам понимаешь ведь, но раз Клео вас ценит, так почему бы не помочь хорошим людям.
"Да уж, друзья объявились" - в голове роилось множество фраз, которые рвались навстречу этим бравым ребятам, но наружу появилось лишь сдержанное:
- Добро! - И после паузы. - Дальнейшее обговорим при встрече через два дня. Сейчас у меня вопрос другого плана, - и руки охотника сами потянулись к планшетке, видимо довольно резко и неожиданно, судя по реакции их конвоиров.
- Задавай, - тон Эванса снова стал добродушно-покровительским.
Вместо вопроса на свет появилась карта и Рок начал говорить. Для начала, просто определив их настоящее положение, положение стаи Рока и положение места будущей встречи.
- А теперь меня интересует следующее. Клео сказала, что ты подскажешь, так сказать направления "куда нам лучше не ходить" - охотник попытался передать ту интонацию, с которой эту фразу произнесла предыдущая его собеседница.
- Так и сказала? - Эванс почесал затылок. - Заботится о вас главная, цените это.
Затем несколькими небрежными движениями он отсек убежище Рока от наиболее заманчивых с точки зрения охоты территорий.
- Да, сюда вам тоже не стоит заглядывать - опасно. Вот здесь, здесь и здесь.
В означенных местах в основном водились крысы и патрули летунов.
С каждым взмахом над картой лицо охотника становилось всё печальнее. "Эдак нам самим никак не выкрутиться".
- А ваши люди? Если мы выберемся на поверхность, чтобы не было конфликтов - где расположены ваши патрули?
- Есть пара точек, - состояние Рока явно веселило помощника Клео. - Вот, погляди, а так всю территорию прочесываем. Что ты кислый такой? Улыбнись!
- Да уж, попробуй не скиснуть тут с Вами... - пробурчал под нос главарь охотников. - Ладно. Тут всё ясно, а под землёй патрули есть? И кстати - вот об этой части подземки - Рок указал на квадрат, куда уходила дорога, перекрытая блокпостом на дальнем рубеже, - есть какие-нибудь сведения? Слухи, а лучше что-нибудь по-существеннее?
- Есть мнение, - Эванс посерьезнел: - Что те, кто туда уходят, больше не возвращаются.
- Ещё лучше... - вид у охотника был никакой. Однако уже через полминуты молчаливых раздумий над картой, Рок встрепенулся, взгляд его прояснился, а голос окреп. - Итак, вернёмся к нашему оружию, бочке и соответственно пути обратно. Как будете провожать - по поверхности, или под землёй пустите прогуляться?
- Как пришли, так и уйдете. Барахло ваше у Рича, он поиграет и отдаст.
- Эванс! - Главарь охотников заговорил уже сложив карту. - Мне нужно воспользоваться услугами поезда как можно быстрее. Я рассчитываю на сведения или встречу с их проводником, к следующей нашей встрече. А теперь ведите нас к поверхности!
- Можно. Эй, этих отведите к границе! - Он обвел ладонью людей Рока. - А мы пока старика проведаем.

[Барон Суббота >>>]

.. конспекты пошли гораздо лучше, чем учебные пособия и заумные книжки. По крайней мере, язык в них был на порядок понятней.
"Правда, будет проблема, как изложить это все перед комиссией другими словами", подумала Морган, "так как вряд ли седым ученым мужам понравятся речевые обороты Нейта". Зато речевые обороты описывали самую суть процессов, а для понимания Рид больше ничего и не было нужно.
Она перелистывала эти конспекты уже второй раз, с трудом удерживаясь от привычного рисования на полях. Все-таки, этот "скорбный труд" может пригодиться и в будущем... так пусть он сохранит первозданный вид. Иначе следующие поколения абитуриентов потратят много времени впустую в попытках соотнести спаривающихся осьминогов с темой "Деятельность центральной нервной системы".
Скука одолевала. Еще и Нейт смылся... не меньше пяти часов назад, с удивлением отметила Рид. Вроде говорил, что взял выходной, а потом ему позвонил некто добрый и понимающий, и Штейн тут же сорвался с места, ничего толком не объяснив. Причем с таким лицом сорвался, что и переспросить-то было страшно. Попросил обязательно его дождаться... Впрочем, она все равно никуда бы не ушла - нельзя же оставить чужую квартиру без надзора.
Впрочем, кто-то, кто властен над судьба небожителей, явно присматривался к истории знакомства художницы и доктора. Как только Рид окончательно и бесповоротно решила, что больше в её многострадальную цветную голову ничего не влезет, дверной замок щёлкнул, и в квартиру вошёл...нет, не Натан. Его очень бледная тень, кроме всего прочего обладающая запавшими щеками, заострившимися скулами и внушительными синяками под глазами. В сочетании с обычной худобой доктора Штейна, эффект всё это давала пугающий.
- П-привет, - пробормотала Моргана, уронив листки на пол. - А что это ты такой... такой?
- Срочная операция, - губы Натана попытались разойтись в улыбке, но треснули и стало понятно, что он успел их изрядно изгрызть. - Опять ЧБ вернулись с зачистки...
Доктор Штейн, неестественно прямо и ровно дошёл до стола, преувеличенно аккуратно отставил стул и рухнул на него, как рушится карточный домик от неосторожного движения.
- Осколки в печени у одного, пулевое в лёгком у второго, третий вообще на какой-то дряни самодельной подорвался...вытащили из него столько, что всю операционную можно вторым набором скальпелей снабдить. А знаешь, Моргана, что самое главное?
- Что-о?.. - протянула она необычно тонким, ломким голосом.
Ужасно жалко его стало. Неужели у всех врачей так? Живешь-живешь, а потом раз - и вот такая работа, и ходишь потом, как мочалка. Наверное, так и свихнуться можно. Бедный Натан.
Доктор Штейн задумчиво почесал нос, встряхнулся, проморгался, наконец поправил очки своим излюбленным жестом и усмехнулся.
- Самое главное, что эти ребята со мной в одном отряде были когда-то. Я их сам не помню сколько времени избегал, а теперь вот...свиделись. Извини, Моргана, я просто несколько...растерялся. Пока резал-шил, нормально всё было, а сейчас вот никак в себя прийти не могу.
Рид спрыгнула с дивана, подошла к врачу и положила ладонь ему на плечо.
- Нормально, - сказала она уже привычным, чуть хриплым голосом. - Это бывает, док. Ты бегаешь от судьбы, а она на самом деле бежит впереди тебя. Ты стоишь, и она стоит впереди. Ты идешь, и она идет впереди. И так до конца.
Она зябко поежилась.
- А потом, в конце, ты лежишь, тебе ничего уже не надо, а она лежит на тебе. И давит, - девичья ладошка похлопала Натана по плечу. - Ты уже так много видел. Тебе не должно быть плохо даже от такого.
Штейн вывернул голову под невообразимым углом, тут же став похожим на большую сову, из тех, что богатеи держали в клетках и разводили, как домашних птиц.
- Моргана...ты...знаешь, я слышал подобное раньше, но это был седой мужик-ветеран, весь покрытый шрамами и крыс убивший больше, чем мы, молодняк, в своей жизни видели. Моргана, что с тобой было, если ты можешь об этом говорить так? - Штейн развернулся полностью и встал. Его руки мягко и очень осторожно легли на плечи девушки.
- Я просто смотрю на все по-другому, - ответила она. - Ты разве не чувствуешь что-то такое тяжелое, гадкое в воздухе? Оно как будто висит над нами и отбирает всю радость в жизни... В последнее время оно особенно неприятное. Но я его чувствую всю жизнь, это серое ядовитое облако. Я хочу, чтобы жизнь была другой. Чтобы можно было рисовать ее и ничем не приукрашивать. Но пока это невозможно, - Моргана опустила голову. Когда она вновь ее подняла, на лице девушки опять играла улыбка. - Только лучше забыть про все это и попытаться сделать жизнь хоть чуть-чуть лучше, чуть-чуть веселее, приятнее. Это ведь зависит от нас самих. Моя мать не умеет жить так, чтобы это нравилось, поэтому она несчастна и всех ненавидит. И я обещала себе, что не буду такой... и не дам стать такими другим. Такие дела, док.
Натан открыл было рот, чтобы что-то сказать, напряг было руки, чтобы прижать её к себе, как-то ободрить, порадовать. Куда только делась его опустошённость, ведь сейчас он был готов ещё пять часов провести хоть в операционной, хоть в подоблачном аду, лишь хоть чуть-чуть помочь...
Дверь вздрогнула. Потом ещё раз и ещё. Маленькую квартиру доктора Штейна наполнила настоящая симфония ритмичного грохота и жалобного скрипа петель.
Моргана дернулась.
- Что, опять?..
Должно быть, еще что-то стряслось, и доктор Штейн прямо нарасхват. Было обидно... почему мир не хочет дать им даже поговорить?!
"Даже?" - удивленно переспросила себя Рид. "Почему я подумала - "даже"?.."
- Только не это, - тихонько простонал док. - Небеса, нет!
- Рядовой запаса Штееееейн! - как выяснилось, пластиковая дверь очень плохо задерживает звуки, особенно если это радостный басовитый рёв лужёной глотки. - Ааааааткрывай ворота, затвор тебе в заднюю дверцу!
Натана перекосило, как от головной, зубной и чревной боли разом.
- Как думаешь, может просто сделать вид, что никого нет дома? - почти жалобно спросил он.
Дверь вновь затряслась, тонко намекая, что долго она сносить подобных издевательств не в состоянии.

[Хелькэ >>>]

- Когда он выломает дверь, он узнает, что дома очень даже кто-то есть, - Рид замотала головой. - Если хочешь, можешь спрятаться в шкаф, я открою.
Ее улыбка была настолько беззаботной, что издевательство стало очевидным.
Штейн тихонько присвистнул сквозь зубы. Эта привычка водилась за ним с тех самых пор, когда строгая профессура жестоко карала любые проявления нецензурщины. Этим свистом Натан заменял самую ожесточённую, самую подходящую случаю матерщину.
Он отпустил Рид и пошёл открывать. Стоило замку щёлкнуть, как в комнату вошёл... вломился... ворвался... больше всего это напоминало обтянутую чёрным комбинезоном гору со старой картины, изрядно набравшуюся и вообразившую себя человеком. Эта гора смела не столь габаритного доктора Штейна и некоторое время творила с ним нечто явно противоестественное и противорёберное.
"Вот это да!" - личностей подобной комплекции Моргане раньше видеть не приходилось, так что, пользуясь случаем, она предалась визуальному изучению.
Что интересно, этот дядька был совсем не толстым, нет. Просто мышцы были настолько бугристыми, что из них, казалось, можно было смело слепить еще парочку средненьких небожителей.
Когда Натан был отпущен, хоть и изрядно помят, Рид все-таки высунулась из-за его спины, решив, что этого требуют приличия.
- Здрасте, - сказала она, пытаясь не испугаться.
- Обана! - возрадовался небожитель-гора. - Штейн, старый ты козёл, никак решил прервать свой цел... цели...целееб...тьфу блин! Воздержанку, короче! А что, я одобряю! Ничо так.
Он был высок настолько, что макушка Натана едва доставала до мочки его уха. Его плечи едва проходили в дверь, а на груди можно было бы гладить бельё, если бы не рельеф, больше напоминающий древнюю карту высокогорий. Его рука, придерживавшая мрачного Штейна за плечо, была толще шеи врача, а на простецком лице отражалась радость и интерес.
- Моргана, знакомься, - обречённо вздохнул Натан. - Давид Мейергольд, лейтенант Чёрной Бригады. Краса и гордость. Медали в два ряда и кулаки размером с моё голову.
- Гы! - отозвался Давид, словно для демонстрации сжимаю руку на плече Штейна в увесистый кулак. Если доктор и преувеличил правду, то не намного
- А я... - протянула Рид, - а я художник. И будущий врач. И будущий много кто, вообще. А вы очень большой.
Она смотрела на Давида настолько снизу вверх, что у нее уже начала болеть шея.
- Вы с Натаном, видимо, работали вместе, да?
- Ну так! Вместе в учебке были, вместе крыс давили, вместе спиртяру глушили. Хотел бы сказать, что вместе по бабам ходили, но нет, до тебя, будущая ты моя, этот извращенец спал только со своей винтовкой! - Давид наконец отпустил Штейна, качнулся в сторону дверного проёма и втащил за собой вместительную, подозрительно позвякивающую сумку.
- С винтовкой?! З-зачем?..
"О Дараил, хоть бы это была шутка!" Этот Мейергольд как-то выбил ее из привычной колеи, и Моргана уже ни в чем не могла быть уверенной...
...впрочем, было в этом нечто забавное.
- А еще он со мной не спал, если вам интересно.
- Правда что ли? - изумился лейтенант Мейергольд. - Во дурак...
Натан же, красный до оттенков бурого, поспешил отшагнуть подальше от загребущих лап бывшего сослуживца и принялся объяснять:
- Просто я более ответственно, чем остальные мои сослуживцы подходил к уходу за оружием, а те проститутки, которые в те времена были доступны курсантам и рядовому составу у меня ничего кроме воспоминаний о курсе кожных болезней не вызывали. Так вот и родилась эта байка.
- Чудесно, - с облегчением выдохнула девушка. Устроилась обратно на полюбившийся диван, закинула ноги на подлокотник. - Так Давид сюда часто приходит, да, Нейт?
"Потому что ведет себя по-хозяйски", размышляла она. "А может, он везде себя так ведет".
- Слава Небесам, нет, - вздохнул Натан под густой заливистый хохот Давида. - Иначе я бы давным-давно спился. Ты посмотри, что он притащил!
На столе, действительно, образовались семь бутылок без этикета и несколько консервных банок.
- Не понимаешь ты дружбы, Штейн! Сухарь ты, - палец, толщиной в сардельку обличительно прицелился в доктора. - А я тебя в молодость возвращаю! Я ж помню, как ты на койке...
- Давид, - оказалось, что голос Натана может и вот так вот, стегать, - ещё слово и я тоже ударюсь в воспоминания относительно некоторых твоих диагнозов, которые не попали в карту.
- Нейт, ты чего? - радостный лик Мейергольда несколько сбледнул. - Я ж шучу!
- Вот вы шутники, а, - Моргана, смеясь, покачала головой. - Не соскучишься.
Она цапнула со стола одну из бутылок, с некоторым усилием свинтила пробку и понюхала содержимое. Запах был резким и не то чтобы приятным.
- Это что такое?
- Это жидкость для протирки стёкол на вертолёте, - объяснил Натан, пока Мейергольд возился с тушёнкой. - Не вздумай пить - оно с ног валит так, что вино покажется лёгким соком!
- Хы! А чем ещё таких горилл как мы проймёшь, да, Нейти?
Рид поспешно отставила бутылку подальше.
- А можно я тогда вас нарисую? - попросила она Давида. - Я уже вижу нового персонажа в своей серии, как на вас гляжу.
"Это будет особо жесткая серия", мысленно хихикнула она, стараясь выглядеть как можно более невинно. Лишь бы Натан не заложил.
"Гориллы, как же..." Уж если на кого доктор Штейн и был непохож, так это на гориллу. Она видела эту обезьяну один раз в ферариуме - впечатления надолго хватило.
- А чё? Меня ещё никто не малевал, - Давид бесстрашно хлебнул прямо из бутылки и закусил тушёнкой, выловив её из банки прямо пальцами. - Давай! Как мне встать?
Натан припомнил собственную "карьеру модели" и хихикнул, но потом представил себе возможную реакцию лейтенанта, побледнел и быстро хлебнул из бутылки. Понимание всей сути произошедшего пришло мгновение спустя, вместе с удушающим кашлем.
- Нет-нет, вы сидите, - широко улыбнулась Морган, - я прямо так набросаю. Можете даже шевелиться сколько угодно, я очень быстро рисую.
Метнувшись к столу, она вытащила из чемодана, стоявшего рядом, широкий блокнот и два карандаша. Вернувшись на место, Рид разложила это перед собой, еще раз окинула взглядом Давида и схватила по карандашу в каждую руку.
- Приятного аппетита, господа гориллы, - весело фыркнула она. - Не стесняйтесь.
По бумаге заплясали неровные линии...

[Мара >>>]

Крысы в составе Акке и Мары и небесники, представленные Кинной


Получив ответ сверху, Митчелл перевернулся на живот и, наведя окуляр оптики на сбитую машину, продолжил наблюдение.
Как он и опасался, корпус определенно "обдирали" уже после падения. На черной жирной копоти, покрывающей развороченный бок, виднелись свежие царапины, а на земле возле одного из масляных пятен был заметен полустертый след чьей-то ноги. Горан быстро сделал несколько пометок на планшете, отмечая параметры пробоины и фиксируя координаты наиболее крупных обломков.
Тем не менее, для полноты картины требовалось и осмотреть вертолет изнутри.
Внезапно боец, скрытый в тени на противоположной стороне воронки, подал условный сигнал "движущаяся цель", и майор рефлекторно застыл, готовясь ко встрече с незваными гостями.
Что-то свистом взмыло вверх прямо перед их носом и жахнуло с диким режущим уши звоном. По глазам шарахнуло таким ярким светом, что казалось, он способен прожечь не только зрачок, но и, проплавив черепушку, поджарить мозжечок на медленном огне. Ничего нельзя было разобрать: услышать или увидеть.
В следующую секунду прямо перед засадником, возникла огромная фигура Бамбука, который с размаху приложил, того по головке своей трубой и деловито забросив его за плечо сиганул обратно под прикрытие переулка.
- Мамуля устроить им Бадабум? – злорадно прохрипел здоровяк, глядя как затухает вспышка.
- Большой, - согласно кивнула мамуля, осматривая добычу. Дохленький, шмотки маленькие, её Бамбуку не подойдут, а мальчик уже весь пообносился, разве что Эросу или Люциусу, но тогда уже на следующий праздник.
- Бамбук хочет ещё стрелять, - здоровяк нервно заерзал, размахивая своей огнеплюй-трубой. - Ещё один!
- Можно, - разрешила Нома.
- Большой Бум! - счастливо хрюкнул Бамбук и, вскинув на плечо свою огнеплюйку, залепил снарядом в соседнее здание. Прямо в несущую часть.

[Тельтиар >>>]

Разговор на высшем уровне

Игра солнечного света была поистине завораживающей - падающие в окна лучи отражались от зеркал и хрусталя люстры, заливая просторный кабинет советника по промышленности и продовольствию настоящим сиянием. Впрочем, Мецкер давно уже привык к этому "колдовству", призванному поразить посетителей. Сейчас советник почти не отрывал взгляда от своей гостьи, мягко опустившейся в кресло напротив. Девушка обладала дивной красотой - строгий костюм подчеркивал идеальную фигуру, тонкие пальцы, казалось, были выточены умелым мастером, а глаза -в их сиреневой глубине, несомненно утонули многие мужчины. И даже то, что она брила голову, лишь придавало ей шарма.
"Вот образец женской красоты, недостижимой как Дараил, - искренне считал Джулио, всякий раз, когда случалось увидеть ее. - Богиня!"
Если бы советник не знал доподлинно, что перед ним мать двоих детей и одна из наиболее влиятельных женщин в городе, то ни за что не поверил бы в это, столь юной и прекрасной была его гостья.
- Благодарю вас, Делика, что нашли время для встречи, - с неизменно-гостеприимной улыбкой произнес Мецкер.
Собеседница обворожительно улыбнулась ему в ответ. Известный ценитель женской красоты, советник не могу устоять перед ее уловками, и женщина бессовестно этим пользовалась. Один взгляд этим чарующих глаз, одно ласковое слово, и он уже готов был исполнить любую ее прихоть.
- Разве я могла отклонить ваше приглашение, Джулио? - Прошептала она сладким голосом, прекрасно зная, как любит советник слышать свое имя. - Вы человек дела, и несомненно позвали меня не для обмена любезностями.
Легкий комплимент - польстить самолюбию советника, и в то же время холодное отстранение, заставившее Мецкера даже на мгновение убрать с лица извечную улыбку. Будь его воля - он говорил бы с Деликой до поздней ночи о чем угодно, лишь бы не отпускать ее от себя, не отрывая взгляда от игры света на ее белоснежной коже. А ведь совсем недавно он был на дне рождения сына Делики, обещал дружбу и поддержку ее мужу, справлялся о здоровье отца - и лгал, лгал, лгал лучезарно улыбаясь.
- Госпожа Дорак, вы удивительно проницательны, - многие добивались любой похвалы от советника, Делика же оставалась безразлична к этим словам. - Мне нужна ваша помощь в некоем деликатном вопросе, касающемся нашей победоносной армии.
Джулио Мецкер шел по головам, давил соперников, распространял клевету, требовал и выпрашивал, когда это было необходимо, но сейчас ему было неловко просить о помощи эту женщину, ему хотелось казаться в ее глазах всемогущим, однако советник не мог поступиться сейчас своим замыслом. Слишком долго он плел кружева заговора, чтобы остановиться в шаге от заветной цели.
- Для вас я сделаю все, что в моих силах, советник, - медово произнесла Делика, чуть отлонив голову, так чтобы лучше была видна ее тонкая шея, украшенная драгоценным колье.
- Вы очень меня обяжете, - поспешил заверить ее Мецкер, буквально вцепившись взглядом в сияющее украшение, идеально гармонирующее с нарядом женщины. - А я из тех, кто всегда помнит добро. Одного вашего слова...
- В этом мы с вами очень похожи, - посчитала нужным отметить красавица, чтобы прервать уже порядком утомившего ее собеседника. - Я с нетерпением хочу узнать, что же вы задумали, Джулио?
- Небольшую игру слухов и сплетен, - Мецкер протянул руку, пытаясь накрыть ладонь собеседницы, но та элегантно высвободила кисть, пробежавшись пальчиками по бриллиантам на шее. - Если бы вы смогли поспособствовать распространению речей о малодушии советника Валентайна, возможно мы уже скоро закончили бы эту войну.
Гостья понимающе кивнула.
Делика Тесс Дорак возглавляла Департамент Внутренних Сношений, формально являясь лишь заместительницей своего отца, но на деле уже давно перехватившая все рычаги управления этой структурой. Эта холодная, расчетливая женщина была в курсе всего, происходящего в небоскребах, поскольку могла прослушать любые разговоры, просмотреть чужие послания, за исключением особо засекреченных. С ее ведома осуществлялись любые связи между зданиями, она могла запретить людям переселяться, устраиваться на работу, получать образование, вступать в брак. Именно она следила за прессой и радиоэфиром, тщательно отбирая любую информацию, идущую в эфир. И теперь Джулио Мецкер хотел, чтобы она тайно начала компанию против военного советника, чтобы осуждала его стратегию постепенного истребления крыс, чтобы люди под ее тонким воздействием начали требовать решительных действий, и этим поставить Торна Валентайна в весьма невыгодное положение. Одновременно, это стало бы серьезным ударом и по Розетте Лэйн, непосредственной начальнице Делики, а значит при удачном стечении обстоятельств, госпожа Дорак могла бы претендовать на ее место.
Впрочем, Делику куда больше интересовала возможность манипулировать Мецкером, раз уж тот нацелился на кресло Верховного. Господин Улыбка уже сейчас был всецело в ее власти.
- Выпьете со мной, прошу, - советник извлек из ящика бутыль, несомненно древнюю и очень ценную. - Почти четыреста лет, какая вещь.
Напиток полился в бокалы, появившиеся по мановению руки Мецкера. Делика чуть пригубила, благодарно улыбнувшись, и соскользнула с кресла.
- Куда же вы, - попытался остановить ее Джулио, но неудачно поставил бокал, задев его рукой. Стекло со звоном разбилось, осколки окрасились кровью не успевшего убрать руку советника, взвывшего от боли. Женщина повернулась было к нему, но он сам отдернул руку. - Не прощу себе, если запачкаю вас кровью. Я позову врача.
- Надеюсь, когда мы вновь увидимся, вы будет абсолютно здоровы, - пожелала ему на прощание Делика, прежде чем плавно, словно перетекая с одного места на другое, скрыться за дверью.
Мецкер тяжело вздохнул. Так глупо оконфузиться в ее присутствии! Это же надо! Схватив трубку, он быстро набрал номер медицинской службы.
- Что, не видишь кто звонит?! - Зло бросил он. - Да, Джулио Мецкер! Быстро пришли сюда медсестру с аптечкой! Какое твое дело? Поранился! И чтоб быстро мне!
Медсестра - совсем молоденькая темноволосая девушка - появилась буквально через несколько минут. Судя по сбившемуся дыханию, она бежала так быстро, как только могла. Мецкеру нравилось, когда люди были готовы в лепешку расшибиться ради его прихотей. Однако, войдя в кабинет, девушка застыла, сраженная блеском зеркал и хрусталя.
- Иди сюда, - советник нетерпеливо поманил ее окровавленной ладонью. - Не стесняйся. Тебе нравиться?
- Очень, - немного смущенно призналась она, начав обрабатывать порез. Занявшись знакомым делом, к девушке постепенно возвращалась уверенность. - У вас так красиво.
- Как тебя зовут?
Советник чуть скривился, когда его рану коснулось обеззараживающее средство.
- Делия.
"Почти Делика"
- У тебя очень нежные руки, Делия, - второй ладонью Мецкер провел по щеке девушки. Та вздрогнула, но не посмела отстраниться, тем более что была занята рукой пациента. - Хочешь, можешь заходить ко мне... любоваться игрой света.
Девушка аккуратно затянула бинт, и попыталась выскользнуть из ладони Мецкера, гладящей ее шею, но это оказалось не так просто.
- У меня жених есть! - зардевшись, выпалила она. - В Черной Бригаде.
- Уверен, - плотоядно улыбнулся советник. - Он не будет против наших встреч, когда получит звание сержанта. В другом здании.
- Не надо... - испуганно прошептала Делия.
- Тогда не говори ему ничего, - Джулио приложил палец к губам. - Пусть это будет нашим маленьким секретом.

[Severyn >>>]

20 сентября.
Нижний город.

Горан, все еще ослепленный, не видел, как во все стороны фонтаном полетели обломки, как большой кусок строения, словно нехотя, сполз вниз, рассыпаясь лавиной каменного мусора, и как два ослепительно белых луча с шипением метнулись с конца улицы, целя в спину здоровяку. Он лишь почувствовал, как вздрогнула земля и возмущенный воздух, смешанный с пылью, рванулся во все стороны. А затем что-то тяжело навалилось на ноги, прижимая их жесткой дробящейся массой.
От прогремевшего внизу взрыва в наушниках у капитана «Саранчи» затрещало с немыслимой силой. Казалось, еще совсем чуть-чуть и барабанные перепонки лопнут от этой чудовищной какофонии помех. Не дожидаясь, пока лишится слуха, Бенджамин быстро скинул наушники. В ушах все еще гудело, но теперь он мог слышать громкий свист внизу, который сопровождался светом, чьи отблески можно было видеть даже сквозь толщу облаков.
А лучевые ружья, тем временем, продолжали сеять разрушение. Бойцы, посланные на поиски следов, вернулись как раз вовремя, чтобы заметить на фоне вспышек огромную фигуру, легко управляющуюся с тяжелым орудием. Когда громила в очередной раз скрылся в переулке, раскаленные добела струи смертельного света вспороли камень, обрушивая стены на нападающих и превращая эти полуразваленные строения в братскую могилу.

Чувствительный радар сигналил не переставая.
- Твою ж!.. – выругался пулеметчик. От внезапного грохота он вскочил на ноги и стукнулся затылком об крышу вертолета.
- Капитан, там что-то случилось! Надо немедленно лететь! – кричал навигатор, испуганно вытаращившись на Бенджамина. Все-таки парень еще ни разу не был в настоящем бою. От помех в наушниках ему тоже сильно досталось, и сейчас, похоже, он не слышал сам себя.
- Спокойно. Всем спокойно. Что за дисциплина?! – сказал капитан как можно более ровным голосом. Впрочем, это у него всегда получалось очень хорошо. Он вновь приложил к уху наушники, в которых все еще слышались жуткие помехи. – Майор, это «Саранча». Ответьте «Саранче».
Бенджамин не сильно надеялся на ответ. Даже если бы майор и ответил, высока вероятность того, что помехи заглушат сигнал. Однако капитан не мог действовать самовольно сейчас. Он должен был подождать инструкций, по крайней мере, еще некоторое время.
Ответом ему поначалу был лишь противный скрипящий шум. Но вот сигнал чуть выровнялся и капитан услышал:
- Митчелл «Саранче»: из облаков не высовываться…пока. У нас гости. Следите за радаром, на любой признак движения – огонь ракетами.

Проговорив это, майор поморщился от укола анальгетика, сделанного в бедро. Бойцы вытащили Горана из-под завала, и одна нога, похоже была повреждена. Тем не менее другого случая взять пробы у них не будет, а значит задание выполнено не до конца.
- Адамс - установить «Сетку», Когарт – возьмите образцы копоти с вертолета и осмотрите тела экипажа.
- Скорее всего их нет в машине, сэр. Мы нашли именные жетоны, навешенные на металлический шест, воткнутый в землю, примерно вот здесь, - рука в черной перчатке указала точку на карте.
- Тогда берите пробы и быстро уходим, - Горан посмотрел, как, выпущенные вторым бойцом, во все стороны разлетаются миниатюрные мины, покрывая незаметной сетью груду развалин, бывшую некогда переулком.
« Если под завалом есть выжившие, то погибший лейтенант Черной Бригады может преподнести им последний сюрприз».

с участием Кинны

[Тельтиар >>>]

В верхних эшелонах власти

Аккуратно работая садовыми ножницами, Ренгард Дорак подрезал листья лилии, любуясь полученным результатом. Цветоводство было его страстью - одной из многих, которым он готов был посвятить все свободное время и даже часть служебного. Глава Департамента Внутренних Сношений был очень благодарен дочери, что та взяла на себя все тяготы управления, освободив его от этого бремени. Раньше Ренгард был только рад с головой погрузиться в работу, но теперь, достигнув преклонного возраста он отлично понимал - вершина карьеры достигнута, он лишь на ступень ниже советников и сделать этот шаг наверх врядли удастся. Да и не хотелось уже господину Дораку участвовать в борьбе за власть, когда жизнь неумолимо клонилась к закату - наоборот, пока еще не подступила предательская старость, мужчина желал посвятить свои дни приятному досугу.
По утрам он занимался в спортзале, затем отправлялся в личную оранжерею, ухаживать за цветами. После обеда обычно немного времени тратил на дела - подписывал документы, подготовленные дочерью, и проводил одну-две встречи, если это было необходимо. Затем неизменно следовал массаж и "омолаживающие процедуры" - Ренгард тщательно следил за своей внешностью, желая казаться гораздо моложе, нежели был на самом деле.
Вечерами глава департамента играл в карты со столь же влиятельными людьми, как и он сам. В этих играх легко переходили из рук в руки целые состояния, о каких не то что мечтать, но даже представления не имели многие жители Небоскребов. А ближе к ночи Дорак проводил время с одной или несколькими любовницами, если хотел того - всегда находились девушки, страстно желающие составить ему компанию в обмен на те блага, что властный старик мог им обеспечить.
Сегодня Ренгард несколько нарушил привычный распорядок - все ради любимых лилий, которые он решил презентовать Розетте Лэйн. Советница обожала цветы, выращенные умелыми руками Дорака, и порой пошучивала, что назначит его садовником, раз уж он так хорошо обращается с цветами. В ответ Ренгард всегда улыбался, так, словно оценил шутку, но в душе у него копилась неприязнь к этой женщине, совсем не ценившей его стараний на благо Города. А ведь он много чего знал о ней и ее махинациях, поскольку сам в них участвовал еще до назначения на нынешний пост.
Через руки госпожи Лэйн протекал поистине золотой поток, и лишь немногие осознавали его истинные масштабы: советница управляла едва ли не всей жизнью города, и те, кто стояли рядом с ней обогащались в столь ничтожный срок, что узнай люди об этом, неминуемо поднялся бы бунт. Ренгард знал, что в его силах сбросить Розетту с вершины в грязь, вот только не нашел способа самому при этом остаться незапятнанным. Его имя слишком часто фигурировало возле советницы, они были связаны так крепко, что могли сойти за сросшихся близнецов, и это еще больше раздражало Дорака.
Но, пока не появится возможности избавиться от Розетты Лэйн, придется слать ей подарки, всячески выказывать уважение и заверять в вечной преданности. Ренгард уверял себя, что это не продлиться долго.

[Kinna >>>]

21 сентября. Небоскребы.
Служебная столовая. Время обеденное.
благодаря совместным усилиям с Уцеус

В этот перерыв Сола против обыкновения, обедала в одиночку. На то у нее была чрезвычайно уважительная причина - глубокие философские раздумья.
Девушка рассеянно ковыряла вилкой густое пюре зеленоватого цвета, представляющую собой «биологически активную и легкоусваиваемую массу микроэлементов», которую в последнее время начали активно внедрять в употребление среди небожителей среднего достатка. Этот идеально выдержанный диетический продукт, обладая рядом достоинств, имел одно лишь отрицательное качество - отвратительный привкус, который не могли забить никакие вкусовые добавки.
По счастью Сола была слишком увлечена своими мыслями, чтобы отвлекаться на подобные неудобства.
О чем она думала? Скорее всего, обо всем сразу... хотя практичная Ванесса в таких случаях утверждала, что девушка просто в очередной раз парит в облаках.
Прежде, чем Грегори успел позвать свою новую знакомую, Даст крепко ухватил его за плечо: “Даже не думай! Привлекать к нам ненужное внимание сейчас в высшей степени безответственно!”
“А я так не думаю”, - Энгус был удивлен, найдя нежданного союзника в Вилле.
- Понимаешь, Никодемус. Мы привлекаем внимание к своим персонам как раз замкнутостью. Пора заводить новых знакомых. Возможно, в них мы сможем найти единомышленников.
Базилеус кивком одобрил намеренье Энгуса позвать его знакомую за их столик. И когда тот ушел, не преминул шепнуть Дасту: “Возможно она будет полезна. Например, поможет нам с ресурсами, необходимыми для опытов.”
- Последнее время мне кажется, что ты начал делить людей на две категории. Тех, кто поможет нам в наших исследованиях. И остальных.
- Не утрируй. Я просто хочу добиться успехов в наших исследованиях. А Ты? Разве ты этого не хочешь?
Тем временем Грегори подошел к столику Солы.
- Приветствую. Вы не против составить компанию трем старым занудам?
Девушка посмотрела на него. А почему бы и нет?
Эта диковатая троица за последние пару дней была едва ли не основным предметом обсуждения среди сотрудников, неизбалованных свежими событиями на работе. Хо! Считайте это тщеславием, но она будет первой, кто узнает новости.
- Отнюдь, доктор, – Сола улыбнулась и легким движением отодвинула тарелку с диетическим концентратом. – Вот только возьму себе что-нибудь более аппетитное.
С этими словами она упорхнула в направлении раздатка.
Глянув на длинную очередь, Энгус вернулся за свой стол и только хотел присесть, как рядом раздалось:
-А вот и я.
Сола появилась с подносом, заставленным разнообразными тарелками и тарелочками, благо сотрудникам еда предоставлялась бесплатно, и распространяя благоухание свежей и вкусной пищи, принялась размещать их на столе.
- Добрый день, - она заметила слегка ошалелое выражение их лиц и добавила. - Это на всех, попробуйте, а то местные повара всегда так и норовят подсунуть что-нибудь из меню эконом-класса.

Первым пришел в себя Вилла. Он встал, слегка поклонился и, мягко взяв руку Солы, коснулся губами пальцев.
- Очень рад, что такая молодая и неординарная девушка согласилась принять приглашение трех не самых молодых людей. И не обижайтесь, что я не упомянул Вашу внешность – она говорит сама за себя. А наш коллега столько рассказывал о Вас! Особенно про Вашу заинтересованность в экспериментах по борьбе с зависимостью от страммония. Странно, что такая мысль пришла в голову столь молодой и очаровательной девушки, а не в головы опытных и матерых ученых.
Базилеус ловко придвинул стул, чтобы девушке было удобней сесть.
- Спасибо, - Сола улыбнулась в ответ.- Сомневаюсь, правда, чтобы доктор Грегори успел вам рассказать многое, поскольку наше знакомство началось...ээ...скажем не на самой дружеской ноте. Но страммониум...это же переходит в разряд повальной эпидемии, а многие наши ученые, которые в силах что-то предпринять, буквально витают в параллельных измерениях.
Она аккуратно отпила из своего стакана.
- Представляете, вчера я столкнулась в коридоре с одним таким типом. Ужасный человек! Наука, конечно, без экспериментов обойтись не может, но опыты на людях...- лицо девушки пылало праведным гневом, выражая всю возможную степень презрения. - А, впрочем, не будем о грустном. Я верю, что порядочные люди до такого не опустятся. Вот лучше попробуйте.
С этими словами Сола энергично пододвинула ароматную тарелочку поближе к молчаливому старику.
“Ужасный?” - трудно сказать, что вывело Никодемуса из задумчивости и оцепенения, то ли замечание девушки, то ли оказавшаяся перед ним тарелка. Он осторожно, будто боясь отравиться, попробовал содержимое тарелки и одобрительно покивал головой, похожий на старого стервятника, нашедшего себе кусочек по вкусу.
- Вы хотите сказать, что он эксперементирует над живыми людьми? Или над телами? Если второе, то Вам следует знать, что развитие медицины и биологии не было бы возможным без людей, которых общество считало ужасными. Но именнно благодаря их экспериментам было сделано столько важных открытий, многие из которых позднее спасли жизнь многим и многим людям.
Базилеус согласно закивал, поддерживая своего коллегу.
- Порой знание достается нам нелегким путем. Но как вы думаете, как создавались все эти многочисленные мутанты, что ныне служат нам? Как ни прискорбно это говорить, но во многих подобных проектах использовался живой материал. Иногда животный, а иногда... и не совсем. А по поводу того, что многие из ученые витают в неких эмпириях, могу сказать, что фантазии хороши до определенной степени, но на землю рано или поздно придется вернуться. И лучше рано, чем поздно. Иначе может стать слишком поздно, простите за каламбур. Тем более, что последнее время наше руководство оставляет без внимания весьма животрепещущие проблемы. Подобная слепота и наивность в нашей ситуации просто преступна! Тогда, когда мы могли бы сохранить жизни большинству наших сограждан, мы должны...
Вилла весьма увлекся с речью и начал распаляться, и потому чувствительный тычок под ребра от Даста стал для него своего рода сюрпризом.
- Вот поэтому я и обратилась за помощью к доктору Грегори, - после слов Базилеуса, бальзамом пролившихся на ее сердце, Сола растаяла и уже решительно не помнила своих утренних обвинений. - Кто-то должен сделать первый шаг. Равнодушие убивает.
Базилеус со скрытым торжеством бросил взгляд на Даста.
- Вы абсолютно правы! И хотя на данный момент мы занимаемся несколько другой проблемой, мы, несомненно окажем Вам всевозможное содействие. И будем крайне рады, если Вы ответите нам тем же. Дело в том..., - Вилла на миг прервался, оглядев своих коллег. Никодемус не скрывал своего скептицизма, Грегори же, казалось, был весьма доволен. Генетик понизил голос и продолжил: “Дело в том, что мы здесь оказались не случайно. Нас направили сюда, после того, как мы предложили вниманию нашего Куратора свой новый проект. И нам мало того, что отказали в финансировании, но также направили сюда, заявив, что нам следует заниматься более существенными делами. Например выращиванием генномодифицированной брокколи”.
- А ведь этот проект смог бы спасти жизни тысячам наших сограждан!
- Вот так всегда! – девушка презрительно наморщила носик. – Пичкают людей пресловутыми благами научного прогресса, забывая о главном. А в итоге получается зеленая гадость вроде этого.
Сола кивнула в сторону соседнего столика, где очередной граждански сознательный мученик сражался с диетическим концентратом.
- С удовольствием помогу вам, чем смогу. Но…только, если вдруг вы не будете использовать человеческий материал, - она помолчала, а затем добавила, как бы извиняясь. – Живой человеческий материал.
В этот момент девушка имела возможность наблюдать за действием некоего подобия единого живого организма, в который превращаются группы сплоченных и сработавшихся людей, неважно сколь сильно они отличаются друг от друга. Позы троих генетиков изменились. Даст наконец-то отставил в сторону тарелку, за которой он казалось бы прятался от собеседницы. Вилла откинулся на спинку стула с явно удовлетворенным видом. А Грегори, сидевший в напряженной позе со скрещенными руками, наконец устроился более комфортно и положил руки на стол. Несомненно, невербально все трое приветствовали Солу в своих рядах. “Братья Заводчики” были слишком хорошо воспитаны, чтобы при Соле начать переглядываться, будто малолетние школьники, чья особо остроумная проказа должна была вот-вот осуществиться. Но некое скрытое торжество проскользнуло в их облике, взглядах, сдержанных движениях. “Отлично, девушка!” - негромко воскликнул Базилеус.
- В таком случае, наше сотрудничество обещает быть обоюдно выгодным и плодотворным. Если Вам интересно, Вы можете как-нибудь выкроить время и заглянуть вот по этому адресу (на стол лег прямоугольничек визитки, надписью вниз). И тогда мы будем рады представить Вам более подробную информацию о нашем проекте. И пусть официального финансирования нам не видать, но это не причина отказываться от своих идей и воззрений.
- Мне это очень интересно, - девушка аккуратно взяла карточку и вложила ее между страниц рабочего блокнота.
«Но никаких опытов на людях, иначе дела не будет», - твердо решила она про себя.

[higf >>>]

Подземелья. Недалеко от фармацевтической фабрики
21 сентября, день

Утром Макс появился в лаборатории без халата и в грязных ботинках, зато вооруженный до зубов: помимо облегченной короткоствольной винтовки у него имелся при себе арбалет с набором дротиков, заблаговременно смазанных парализующим веществом.
– Всем привет! – лучезарно улыбнулся, – да-да, завидуйте! Удел лабораторных крыс – чахнуть над этими пробирками. А герои отправляются покорять неизведанные тоннели!
С этими словами, он оперся ногой о табурет и демонстративно подбоченился.
– Как ты до сих пор жив, герой? – безразлично поинтересовался Торссон. – Наверное, Скерру тебя любят.
– Меня все любят. Кроме родной сестры и начальства, – комично сдвинув брови домиком, сообщил Макс.
Торссон не стал продолжать словесную перестрелку, хотя мог бы сказать еще немало. Он махнул рукой и подошел к будущему герою.
– Вернись с материалом. Ты все запомнил и подготовил?
– Все в полном порядке, – заверил Макс, что было чистой правдой. Сумки с сетями и мешками для обезьян, запасным боекомплектом и усыпляющими препаратами уже были доставлены к тоннелю. Охотники должны были ждать у входа наверху – на плантацию могли пройти лишь те, кто там работал, и сотрудники лаборатории.
– Проверять не буду, сам идешь. – подвел итог Некман. – Не рискуй зря.
– Удачи, – кивнула брату Магдалена. Выглядела она хмуро – то ли не выспалась, то ли была чем-то недовольно, но подкалывать брата не стала.
Макс кивнул обоим и вышел.

Крила появилась на месте встречи первой и уселась на пол с таким видом, словно готова была ждать столько же лет, сколько прошло после Катастрофы. Джек не заставил себя долго ждать, но они не перемолвились и парой слов – оба были не то чтобы в плохих отношениях, но предпочитали общаться поменьше.
Третьим членом отряда оказалась среднего роста худая, даже слишком на фоне крепко сложенной Крилы девушка, в которой без труда можно было узнать музыкантшу, выступавшую в "Трубе" накануне. Кожа у девушки была бледной и такими же светлыми, почти белыми были взлохмаченные короткие волосы. Двигалась она плавно, словно не шла, а струилась, будто слыша в голове свою странную музыку, а ее грубоватое снаряжение – куртка с набитыми чем-то выпирающими карманами, тяжелые ботинки, рюкзак и винтовка странным образом подчеркивали эту нетипичную для подземелий утонченность. Впрочем, тех, кто был знаком с девушкой ближе, не обманывала ее хрупкая внешность. Девушку звали Ева.
Последним явился Макс. Неунывающий и жизнерадостный, он приветствовал каждого, поинтересовался, всех ли призраков распугала Ева своей музыкой, и сколько патронов Джек проиграл в карты прошедшим вечером, последний же его вопрос адресовался Криле и был на удивление безобиден – хорошо ли она спала? Впрочем, похоже, вся эта трескотня не требовала ответов, ибо отряд спешно продвигался в сторону отверстия в давешний тоннель. Там их уже поджидали двое парней, которым было велено, когда охотники отправятся на задание, вернуть решетку на место, но так, чтобы при случае можно было быстро и легко снять, и ожидать возвращения, сменяя друг друга, если потребуется.
План прохождения, точнее, проползания был начерчен на клочке бумаги с оборванным краем. От Торссона он достался Максу, но быстро перекочевал к Криле, которая ползла первой. Джек, замыкавший отряд, был все так же молчалив. Наверное, берег силы – на обратном пути предстояло, если все пройдет хорошо, изрядно повозиться с волокушами.
Как известно, пройти по дороге обычно гораздо легче, чем ее найти. И то, что первооткрывателям достается в муках, для пришедших после становится обыденностью. Так было и на этот раз, и уже скоро они оказались в зале, знакомом только Джеку.
– Здесь осторожнее надо, – предупредил он. – Потихоньку бы как-то.
Макс осторожно шагнул вперед, держа наготове оружие. Одна только Ева, пропустив вперед Джека, все еще оставалась наверху. В зале царила тишина. Нет, не полная, присутствовали обычные тоннельные звуки: сквозняков, капающей воды... Но ничего подозрительного.
Пройдя несколько шагов вперед, Макс осторожно коснулся перчаткой одной из поддерживающих своды колонн. Каменную поверхность покрывал влажный мох, похожий наощупь на опутывающие выход в зал лианы.
– И? Где они? – прошептал Макс, обращаясь к Джеку.
– Наверху, наверное, прячутся, – предположил тот.
– А на что они там вылезали-то? – спросила Крила. – На грибную плантацию?
– Ну да, все грядки истоптали, Торссона чуть удар не хватил, – охотно поделился Макс.
Даже если девушка усмехнулась, в темноте этого не было видно.
– Я к чему – может, их грибами подманить... У тебя есть?
– Светящиеся, – кивнул Макс, – Кажется, в прошлый раз свет их не слишком обрадовал?
Он вопросительно повернулся к Джеку.
– Да, после фонаря совсем взбеленились, – подтвердил тот.
– Грибы – не электричество, – заметила девушка. – А у тебя-то есть план? Ты же ученый, а мы тут так, стреляй-тащи.
Они говорили шепотом, чтобы не взбудораживать тишину. Джеку показалось, что шорохов в ней гораздо меньше, чем в прошлый раз.
– Разумеется есть, – заверил Макс, – Джек выйдет на середину залы и с улюлюканьем спляшет джигу, а потом, пока обезьяны будут за ним гоняться, ты подстрелишь парочку.
– А почему не ты? У тебя лучше получится, – в голосе Крилы слышалась задумчивость.
– Я буду руководить операцией, разумеется, – не растерялся Макс, не забывая при этом шарить по карманам, откуда в конце концов извлек бумажный пакет, издававший знакомый всем запах грибной плантации. Поразмыслив секунду, он, не разворачивая пакета, бросил его на середину залы, а сам шагнул за ближайшую колонну, знаком призывая спутников последовать его примеру.
Некоторое время ничего не менялось. Темнота, глубокая, как море, слегка шевелилась тенями движений, постепенно впитывая в себя новый слабый привкус. Растворяя его. А затем зашевелилась, местами вспучиваясь уплотнениями. Зоркие глаза подземных жителей различали контуры, и они напоминали человеческие. И даже осторожное продвижение было вполне естественным. Почему-то на миг показалось, что это какая-нибудь другая группа, а может, верхние крадутся. Мороз тронул кожу в теплом подземелье – изнутри.
Две косматые тени будто стекли вниз по колоннам и, припадая к полу, крадучись поспешили к приманке. Макс, держащий наготове арбалет, выстрелил. В напряженной тишине свист дротика неприятно царапнул слух. Коротко взвизгнув, одна из теней повалилась набок, вторая, заверещав, кинулась вверх.

(что-то давненько нас с Reylan здесь не было)

[Reylan >>>]

(и вот мы пришли. с Хигфом)

– Быстрее, сеть! – прошипел Макс, метнувшись к парализованной обезьяне, – эта зараза сейчас тут всех переполошит.
И, точно в подтверждение его слов, к удаляющемуся вверх визгу присоединился сперва один, затем второй, послышались ответы из разных концов зала; отражающееся от стен эхо мешало точно определить источник звука. А в следующее мгновение в гомоне обезьяньих голосов послышался окрик оставшейся наверху Евы:
– Сзади!
Девушка едва успела отшатнуться назад в тоннель. По стене, цепляясь за опутавшую камни растительность спускалось не менее двадцати лохматых тварей. Первый камень просвистел над плечом Макса, едва не задев.
– Черт, они что, разумные? – тихо прошипел Джек.
Крила быстро огляделась, и увиденное ее не порадовало. Назад отступать было нельзя, почти со всех сторон шевелились тени. В полутьме, которая летунам показалась чернейшей, непроглядной ночью, угадывались массивные очертания их потенциальной добычи, превратившейся в охотников.
– Умнее некоторых! Быстро налево. Бросай сеть, Макс. Потом утащим! А то нас самих унесут.
И она метнулась туда, где, казалось, не было никакого движения.
– Ну уж нет! – выдохнул Макс, затягивая последние узлы. – Джек, прикрой, я мигом!
– Слева от вас никого! – подтвердила сверху Ева, перекрикивая все нарастающий гвалт, и выстрелила короткой очередью, удачно уложив сразу двоих и заставив разбежаться в стороны остальных подступавших к Максу мартышек. – Обходите, я отгоню!
– Чтоб тебе в небо попасть, – выругалась Крила и, вернувшись к Максу, дернула сеть. От соединенных усилий тело медленно поехало по полу. Джек отступал следом, прикрывая их. Фонари по-прежнему не зажигали, чтобы не разъярить тварей еще больше. Те, казалось, действовали довольно слаженно – впрочем, крысы, настоящие крысы, тоже хорошо охотятся и сражаются стаей. Однако, как ни странно, перекрывать им путь к отступлению никто не спешил. Там можно было чувствовать себя защищенными с тыла и боков, а затем пробраться к выходу или повторить вылазку, запасшись новым образцом.
– Что?.. – Джек обернулся на неожиданный громкий скрежет и успел увидеть, как исчезают в неожиданно открывшемся провале Макс и Крила, а за ними вниз скользит бесчувственное тело обезьяны. Он отшатнулся в сторону, но железные листы, которые прикрывали яму, уже разошлись, оставляя под ногами пустоту...
Грохот и несмолкающий визг заглушил ругательство Евы. Стена с выходом в тоннель уже была чистой: обезьяны спустились вниз, и девушка прыгнула следом, пробежала вперед и выстрелила несколько раз, не целясь, но ее действия возымели эффект – твари вновь разбежались, и Ева бросилась вдоль стены к провалу, закинув автомат за спину и находу отцепляя от рюкзака моток веревки.
– Крила! – окликнула она, – Макс!
Из пролома послышалась ругань.
– Сейчас... – Ева огляделась, ища за что зацепить веревку, но в следующее мгновение что-то тяжелое ударилось ей в спину, опрокидывая в темный провал.
Ее вскрик смешался с повторной руганью Макса, едва поднявшегося и тут же сшибленного вновь.
– В сторону, мать вашу, слезь с меня! – выругался Макс, отпихивая свалившуюся на него Еву и нацеливая винтовку в пролом. Вопреки ожиданиям, обезьяны не спешили прыгать следом, однако вниз незамедлительно посыпались камни и людям пришлось, вжавшись в шершавые стены, поспешно отступать в сторону, не зная и не видя толком еще, где они очутились.
– Ты был прав, Макс, – мрачно произнесла Крила, пересчитывая спиной острые и неудобные выступы каменной поверхности. – Мы не зря тащили эту тварь. Теперь есть мясо на первое время. Гениальный план.
– Думаю, на мясо у нас пойдет Джек, – огрызнулся Макс и негодующе воззрился на него, – Не мог рассказать заранее? Про особенности поведения?! Кто ж знал, что они..?!
– Что они бросаются, когда стреляешь? Я рассказал, – Джек покосился вверх – поток камней стал ослабевать. – Я их, знаешь, один раз видел. Кто у нас тут яйцеголовый?
– Про фонари! И про огнестрел! Но мы не светили и почти не шумели! – не унимался Макс.
– Вот именно, что почти, – отозвалась Ева, – Так, ладно, прекратите. Как полагаете, наверх нам здесь не выбраться?
Джек посмотрел вверх.
– А надо?
– Сейчас не стоит, – поддержала его Крила. – Пусть они немного уймутся, а там попробуем. А пока можно поискать еще ходы.
– Знатный тоннель, – заметил Макс, впервые внимательней присмотревшись, куда они попали. Коридор был действительно довольно широк. В одну сторону, насколько хватало обычного зрения, поскольку свет по-прежнему никто не зажигал, ход шел прямо, в другую же – брал круто вниз.
– Направо пойдешь, мотоцикл потеряешь, – задумчиво пробормотал Макс.
– А зачем нам идти? – удивилась Крила. – Окончательно затеряемся. Я бы выждала и прорвалась. Только эту зверюгу, – она ткнула носком ботинка опутанную сетью обезьяну, – ты сам потянешь.
В ноздри отчетливо ткнулся запах, похожий на грибы, но не грибной.
– Как плесень, – неуверенно сказал Джек. Его широкие ноздри раздулись. – Только пока не разберу, с какой стороны.
Крила, отойдя подальше от проема, присела на корточки, закрыла глаза, принюхиваясь и прислушиваясь.
– Похоже, здесь запах слабеет. Значит – оттуда... – она ткнула пальцем в противоположную сторону.
Ева сделала несколько шагов в указанном направлении и остановилась, поведя носом и прислушиваясь.
– И, кажется, вода, – сказала она, помолчав.
Крила прокралась к ней – неожиданно это движение вызвало отклик, и вслед мелькнувшей тени сверху упало еще несколько камней, но ни один не был достаточно быстр.
– И откуда они их берут? – удивился Джек. – Мне кажется, уже ползала перекидали.
Девушка, подойдя к соратнице по несчастью, прижала палец к губам и прислушалась. Прижала ухо к стене.
– Там плеск. Кажется, ручеек, – прозвучало через минуту.
– И судя по запахам, концентрация нечистот в нем не слишком велика, – съехидничал все еще недовольный Макс.
– Это тебе видней, – Джек, попав в переделку, перестал быть мало-мальски почтительным к предполагаемому главе группы. – Нам еще ее, может, пить.
– Пока не вижу причин что-либо делать, – вздохнула Крила. Кроме как ждать... Ева, ты саксофон с собой не взяла?
Девушка усмехнулась и покачала головой. Макс презрительно фыркнул.

[Хелькэ >>>]

(с Оррофином)

Коридор перед кабинетом, где принимали экзамены, был непривычно тих и пуст. Вопреки многолетней традиции, ожидающие и провожающие не жались перед дверьми, ожидая успеха или провала своих чад. Теперь же они прятались за поворотом, а по коридору, гремя подкованными ботинками и пыша почти ядовитым сигаретным дымом, расхаживал Натан Штейн, и глаза добрейшего доктора метали такие молнии, что все окружающие инстинктивно старались держаться подальше.
Наконец дверь распахнулась, причем так резко, словно ее открыли с пинка. Судя по лицу Морганы, так оно и было.
- До свиданья! - крикнула она, обернувшись, и помахала рукой. Из комнаты ответили что-то невразумительное, причем таким голосом, что можно было только догадываться о произошедшем в течение экзамена.
Аккуратно закрыв за собой дверь, Рид поискала глазами Натана. Долго искать не пришлось.
- Кхе-кхе... - она попыталась выдержать эффектную паузу. - Короче, он меня взял.
"Прямо на кафедре?!" - мысленно возопил Натан, но не отметил в одежде девушки какого-то особенного беспорядка.
- Что спрашивал? - выдохнул он, извлекая очередную (двенадцатую за два часа) сигарету.
- Да ерунду, - отмахнулась девушка. - Всякое там про кости. "Скажите, как это называется, для чего оно служит", потом то же самое про мышцы... А, еще - функции внутренних органов. Я точно знаю, что все правильно ответила, но этот старикашка, даже когда выписывал мне бумагу, очень странно на меня смотрел.
- А _что_ и как ты ему рассказывала? - Натан невольно покосился на дверь. - Надеюсь, не цитировала?
- Ни в коем случае, что же я, совсем? - она покрутила пальцем у виска для пущей иллюстративности. - Только добавила к энциклопедическим ответам капельку своего личного мнения. Особенно он занервничал, когда я сказала, что тазовая кость - самая красивая в теле человека, и еще в тот момент, когда мы заговорили про gluteus maximus...
Увидев, что из-за угла высовываются заинтересовавшиеся лица прочих ожидающих, Натан цепко ухватил Моргану под локоток и быстрым шагом отправился к лифту.
- Так что там было, когда вы заговорили об этой мышце? - на ходу поинтересовался он. - Кстати, у меня для тебя сюрприз...
Моргана смутилась.
- Тут уж моя вина есть, это точно, не просто так он задергался. Я ляпнула, что у пособия, пожалуй, самый несимпатичный глютеус из всех, что я когда-либо видела, и что хорошему, качественному глютеусу нужно быть менее выпуклым в верхней части... и, конечно, не таким широким... Но его это не должно было задеть лично. У него глютеус совсем уже... неширокий. Наверное, последние лет двадцать. Э-э, а что за сюрприз? Ты ведь не выдержишь и расскажешь?
Натан постарался удержать суровое выражение лица, но широкая улыбка, против воли выползающая на лицо, начисто портила всё впечатление.
- Надо бы помучать тебя лишние десять минут, да, надо... вот я и помучаю! Привыкай к тому, что твой научный руководитель - тиран, садист и вообще, тот ещё зануда. Потерпи, осталось недолго.
Лифт уже привычно мчал их на этаж доктора Штейна.
- А фибулой по мандибуле?.. - проворчала Моргана. - Когда-нибудь, Штейн, тебе будет стыдно за это, вот честное слово.
- Мне не дожить до этого светлого дня! - честно признал доктор. - Ну что тебе стоит потерпеть, мы уже почти приехали.
Лифт остановился, и вскоре они стояли перед всё той же дверью всё той же Натановой квартиры.
- Закрой глаза, - попросил Натан, загадочно улыбаясь.
- Надеюсь, ты не разбросал на пороге банановую кожуру, - вздохнула Рид и послушно зажмурилась.
Она услышала, как щёлкнула дверь и ощутила Натановы ладони на своих плечах.
- Иди вперёд, - прошептал доктор, склонившись к самому её уху, так, что она могла почувствовать его дыхание. - Не бойся, я направлю, если что.
В голове замелькали догадки, одна страшнее другой.
"Анатомированный труп? Гипсовая модель коленной чашечки? Килограмм вяленого бекона?.." Нет, все-таки в самые интересные моменты в голову не лезет ничего, кроме ерунды.
Очень осторожно она сделала несколько маленьких шагов. Ни на что подозрительное не наступила, и очень этому обрадовалась. Попыталась принюхаться... уж анатомированный труп-то точно должен пахнуть!

[Барон Суббота >>>]

Трупом не пахло, однако, квартиру Штейна явно заполнял какой-то запах, которого раньше не было. Приятный. А ещё, куда-то начисто исчез табачный дым.
- Постой здесь немного, - дверь Натан, судя по звуку, закрыл ногой.
Его шаги раздались сбоку от Морганы и ушли куда-то вперёд. Чиркнула спичка, но привычного резкого клуба дыма не последовало.
- Открывай!
- Что открывать? - недоуменно переспросила Рид, от неожиданности не сразу понявшая смысл этих слов. - Ах, черт.
Он моргнула и уставилась на...
Это был торт. Изжелта белый, он довольно-таки похоже повторял человеческий череп, чем-то похожий, должно быть на череп красного, как пожарный щит Натана, держащего этот великолепный кошмар от кулинарии на вытянутых руках перед собой.
- Поздравляю, - тихо сказал доктор. - Я вот... сделал. Решил, что надо отметить, а вина-то больше и нет...
- Ого, - девушка прямо-таки почувствовала, как ее глаза медленно, но верно задвигались по направлению "из орбит". - Ого-го, док... да ты настоящий кулинар! Очень такой, прямо художественный торт, просто класс!
Она обошла его кругом, осматривая шедевр. Неужели его надо будет есть?!
- Погоди-ка, - Морган внимательно посмотрела Натану в глаза. - Скажи, ты что, знал, что ли, что я сдам этот экзамен? Торт ведь заранее надо было готовить и все такое...
- Ну, если бы ты его не сдала, - увидев, что его творение принято благосклонно, Штейн расслабился и поставил торт вместе с блюдом-подставкой на стол. - То мы бы его ели утешения ради. В конце концов, всё в этой жизни относительно, да... Но это всё заумная философия, а торт вкусный. Должен быть, во всяком случае. Вот тебе скальпель - режь, а я за тарелками схожу. И заварю чего-нибудь вроде чая.
- Скальпелем резать? - в который раз Моргана поразилась обстановке этого жилища. Оно было истинно медицинским. Точно так же, как её - было истинно художественным (и консервы она открывала иногда мастихином). - А он очень острый?
Не дожидаясь ответа, Рид опробовала остроту самостоятельно, указательным пальцем. На подушечке тут же выступила крупная капля; скатилась вниз, уступая дорогу следующей.
- Острый, - оценила она, сунув палец в рот. Разрезала торт пополам, потом еще поперек. Куски получились большие, но есть-то все равно им двоим...
Череп было ужасно жалко.
Вернулся Натан с тарелками и столовыми ложками. Как бы извиняясь за то, что других не нашлось, он чуть пожал плечами и снова улыбнулся.
- Чай сейчас вскипит, а ты мне пока скажи, ты сама-то хоть довольна?
Штейн ни за что не признался бы, но все эти дни больше всего его мучила мысль, что Моргане Рид, этой замечательной девушке, медицина вовсе не нужна. Что она действует только и исключительно по договорённости с ним... Но мысль была упорна и возвращалась.
- Ну да, - говорить с пальцем во рту было неудобно, и она его вытащила, благо кровоточить он уже перестал. - Я запомнила столько разных слов, поняла, что они означают, смогла связать их в общую картину и теперь безумно много знаю о том, что у нас внутри! Возможно, теперь я лучше смогу изображать то, что у нас снаружи.
Не удержавшись, она слизнула крем прямо с торта, с самого краешка.
- Вку-усно! ...А еще успешно сданный экзамен сильно поднимает чувство собственной значимости в мире.
- Да... знакомое чувство, - Натан переложил половину торта и ушёл на кухню за обещанным чаем. На душе его отчего-то было очень легко.
Рид потянулась было за ложечкой, но решила подождать, пока он вернется. Не то чтобы в детстве ей успели привить правила хорошего тона - это, пожалуй, наоборот, было как раз тем, что родители бенадежно упустили.
Просто есть торт, даже самый вкусный, в одиночку... казалось ужасно скучным и неинтересным.

[Kinna >>>]

21 сентября. Небоскребы.
Горан Митчелл

Как разительно отличается небо Нижнего города от этой синевы наверху, пусть даже отделенной от тебя слоем особо прочного стекла.
Сегодня Горан получил неожиданный выходной. Поврежденная нога была тому причиной или поощрение со стороны начальства, но майор отделался лишь написанием предварительного отчета и был предоставлен сам себе. Ах да, и еще этот бюрократ из отдела технических разработок.
«Как вы могли улететь, не удостоверившись, что образец сработал?! Вы не представляете, сколько усилий и ресурсов было затрачено для того, чтобы создать это оборудование!!!»
Одним из последних проектов, выполняемых ведомством Дэниела Криспа для Черной Бригады, были миниатюрные, но достаточно мощные заряды, вмонтированные в застежки боевой экипировки. Аккумулированное в них электричество сохранялось до нескольких дней, вызывая взрыв при малейшей попытке снять одежду с тела. Делалось это с целью предотвратить мародерство «крыс» и не допустить попадание новых технологий в их руки. По истечении четырехдневного срока, подразумевающего невозвращение на базу и отсутствие деактивации, мины срабатывали автоматически.
«Если эта штука действительно так хороша, как они говорят, то любой патруль через пару дней сможет проверить наличие новой воронки на месте рухнувшего здания», ─ Горана куда как больше занимало оружие того громилы, который, по словам Адамса и Когарта, устроил весь этот фейерверк.
Возможно, пока умники будут анализировать гарь с вертолета, стоило бы заглянуть в Большой Архив и перекинуться парой слов со стариком Ферчинсоном, прежде чем подавать Крысолову окончательные выводы.
─ Свет Раила с нами, ─ послышался негромкий голос за спиной, и одинокий посетитель крохотной часовни повернулся к говорящему, полыхнув рыжим факелом волос на солнце.
─ Добрый день, Ведущий, ─ майор Митчелл, несколько неловко опираясь на упругую пластиковую трость, поклонился мужчине в голубом балахоне, восседающему на механическом транспортере. ─ Это место вечно меня расслабляет. Я не слышал, как ты вошел.
─ Комплексы двух старых солдат, Гор, ─ усмехнулся собеседник, чуть разведя кистями рук.
Когда он подъехал ближе, отчетливо стала заметна неестественная неподвижность его ног и туловища: словно бы к тряпичной кукле приставили живые руки и голову. Тем не менее во всей фигуре Ведущего чувствовалось такое спокойствие и уверенность, что было невозможно представить более подходящее для него место, чем этот зал с прозрачным куполом крыши.
─ Вчера погиб еще один из наших, Эрилл, ─ рыжеволосый наполнил водой чашу алтаря, сверкающего полированным металлом в фокусе солнечных лучей, направленных отражателями сквозь полусферу потолка.
─ Я так и понял. Ты всегда приходишь их провожать.

[Reylan >>>]

21 сентября
Подземелья. Все дальше от фармацевтической фабрики
С Хигфом

Неизвестно было, сколько времени здесь придется провести, потому ждали в темноте, экономя батарейки, и в неподвижности. Сидеть часами, выжидая чего-нибудь, было привычно большинству подземных жителей, во всяком случае, ни Крила, ни Джек совершенно от этого не страдали. Время от времени раздавались шорохи и стуки сверху.
– Кажется, утихают, – не очень уверенно прошептал наконец Джек.
Со стороны, где сидела Ева, не доносилось ни звука.
Девушка была неподвижна, она скрестила ноги и прислонилась спиной к стене. Зато рядом громко и неприятно скрипел нож Макса. Тот раздраженно кусая губы, царапал что-то на стене и то и дело пинал обезьяну – проверить, не проснулась ли.
– Чего ты все шебуршишь? – добродушно поинтересовалась у него Крила.
– Я не могу сидеть тут без дела! – раздосадованно отозвался Макс, продолжая остервенело возить металлом о камень.
– Нож испортишь, – флегматично заметила Ева, не меняя позы.
– Ты можешь научиться вязать, – посоветовала девушка, слегка насторожившись – на этот раз шорох раздался не сверху, а сбоку.
Макс грязно выругался.
– Чувствуете? – вновь заговорила Ева. – Этот запах.
Действительно, со стороны идущего под уклон тоннеля повеяло плесенью и застоявшейся несвежей водой. На этот раз отчетливее, чем раньше.
Макс перестал колотить в стену.
– Всем быть наготове! – негромко, но властно скомандовала Крила и сама тихо, плавно поднялась, перехватив оружие. Джек повторил ее движение.
Оставшиеся двое не заставили себя ждать, бесшумно заняли боевые позиции и застыли, напряженно вглядываясь в темноту.
Оттуда определенно двигалось... что-то. Странный скользящий звук никак не ассоциировался с известными им существами. Казалось, будто кто-то тащит одновременно несколько мешков с песком. И, судя по звукам, тащат то по полу, то по стенам, а то и вовсе по потолку, заставляя дула зажатых в руках автоматов то подниматься, то опускаться. Люди старались определить, с какого именно края тоннеля возникнет неведомая опасность. Звук нарастал стремительно, и вскоре стало казаться, что он обволакивает тоннель целиком. В какой-то момент темнота изменила свой цвет, перестала быть глубоко-черной, сделавшись тусклой и влажной. Это и послужило сигналом. Выстрелы прозвучали почти одновременно, и к грохоту их примешался пронзительный скрежет, а в полыхнувшей на краткий миг вспышке света удалось разглядеть, что жерло тоннеля скрыто чем-то невообразимым – на первый взгляд оно казалось мотком изогнутых переплетенных неведомым силачом труб. Выстрелы грохнули вновь, послышался звук падения и женский вскрик, а в следующие мгновение Макс почувствовал, как что-то холодное скрутило его ноги пониже колен. Он выхватил нож и полоснул почти наугад, за миг до того, как мощным рывком его опрокинули вниз и потащили куда-то. Чудом не выпустив оружия, Макс продолжал наносить удары, стараясь освободиться.
Крила тоже почувствовала хватку и чуть не свалилась. Зло, по-мужски выругалась и приставила автомат к тому, что обхватило ее ногу. Выпустила короткую очередь, потом еще одну. Раскалившееся дуло обжигало сквозь штаны, но хватка ослабла.

[higf >>>]

При этом свете она различила то, что вцепилось в нее и было порвано пулями. Это больше всего напомнило девушке змею, лишенную чешуи. А рядом была еще одна, и все словно бы исходили из какого-то одного центра.
– Свет! Хуже не будет! – включив фонарь, она разглядела, что странные змеи срастаются близ выхода из тоннеля в клубок, который стремится поглотить их. Джек отступал, пятясь ко второму выходу.
А чудовище продолжало скрежетать. Двигалось, шевелилось, ворочалось.
– Макс! Джек, прикрой Еву!
Крила перепрыгнула еще через одну змею, выхватила нож, сжимая автомат в левой руке, и полоснула там, где ученый надрезал своего странного врага.
Невредимой пока осталась и лежавшая в дальнем углу сонная обезьяна.
Освободившись с помощью Крилы, Макс откатился в сторону, нашарил свою винтовку.
Покалеченные щупальца чуть отступили, вжавшись обратно в тоннель, но активности не утратили.
Ева и Джек выпутались тоже и, похватав рюкзаки, устремились в противоположную сторону тоннеля.
– Быстрее, не отставайте! – крикнула Ева, но Макс, не слушая ее, метнулся к своей обезьяне. А щупальца, должно быть, уловив его движение или тепло, размотавшись хлестнули в сторону Макса, обвивая и его и драгоценный образец.
– Ну уж к Хшорру, не отдам! – завопил Макс, полосуя щупальца ножом.
– Оставь его, – заорала Крила, – придурок! А то сам у него образцом станешь!
Она выстрелила, но пули при одиночных попаданиях тонули в теле, а на много нацеленных очередей не хватило бы ни времени, ни патронов. И девушка бросилась к Максу. Джек остался рядом с Евой, прикрывая оставшихся короткими очередями.
– Не отдам! – упрямо прорычал Макс, тянувший безчувственную обезьяну на себя, – Уж лучше пусть он сожрет, чем Торссон на глазах у милой сестрички!
Еще несколько ловких щупалец поменьше подкрались к нему, обмотав запястье и заставив выпустить нож. Сложно было даже оценить количество отростков, которыми манипулировало странное порождение подземелий. Казалось, оно отращивает столько, сколько нужно по мере необходимости.
Существо продолжало оглашать тоннели царапающим слух скрежетом.
– Оставь! – закричала Ева. Она подбежала к щупальцам, вцепившимся в Макса, и принялась работать своим ножом.
– Чего доброго, оно не одно здесь! Неизвестно, что еще сползется на этот шум!
Крила глянула на Мердока, на огонь, горящий в его глазах, вздохнула и коротко рубанула воздух ладонью, в которой был зажат нож. Рукоять со стуком ударила мужчину по черепу, и он упал бы, но девушка подхватила его и с коротким хеканьем взвалила на плечо.
– Отступаем! – и толкнула бесчувственное тело обезьяны дальше к середине пещеры. К добыче устремились новые щупальца. – Извини, у тебя своя работа, у меня своя, – негромко выдохнула она и побежала к товарищам, догоняя Еву.
Неприятные чавкающие звуки и постепенно стихающий скрежет неслись им вслед. Щупальца наслаждались добычей. На маленький серый комочек, резво взбирающийся по стене к отверстию в потолке никто не обратил внимания.

(я бы сказал, все ниже. С Reylan)

[Хелькэ >>>]

Морган и Натана Натан и Моргана /продолжение/
(с Оррофином)

- А как проходил твой экзамен? - крикнула она в сторону кухни. - Принимал, небось, тот же чудик?
- О да! - Штейн снова умудрился удобно развалиться на табуретке. Перед вопросом о том, каких навыков требовало подобное действие, пасовало даже самое богатое воображение. - Он уже пятьдесят лет принимает вступительные и учит наиболее социально дезадаптированных студентов, но меня, должно быть, запомнил надолго...
- Что ты такого с ним сделал?
Сознание уже нарисовало Моргане несколько красочных картин и даже подарило идею к серии порноэтюдов "На экзамене".
- Для начала, я опоздал, - Штейн с удовольствием улыбнулся. - Ну, как, леденит душу?
- Пока не очень. Я бы тоже опоздала, если б не ты, - призналась она.
- Опоздала бы, да, но вряд ли ты при этом пришла бы залитая неравномерными пятнами чужой крови от горла и примерно до колен...
Морган поперхнулась тортиком.
- Какой, нафиг, крови?!.. Где ты ее взял?
- Спокойно, спокойно! - Натан, наслаждаясь эффектом, деликатно, но профессионально похлопал Рид промеж лопаток. - Просто, при мне случился небольшой открытый перелом, вот я, пока фиксировал и останавливал кровь, немного и обляпался. Профессор Кёрт как услышал об этом в моих оправданиях, так сразу подорвался смотреть как и что. Десять минут смотрел несчастного пациента, а потом зачёл мне поступление с рекомендацией к полевой хирургии. Вот такая история.
Рид присвистнула.
- Приключения сами находят нужную задницу! - немного смутившись, она поправилась: - В смысле, круто получилось.
Расправившись с первым куском (это была часть нижней челюсти, обильно сдобренная кремом), она отметила:
У тебя ужасно много историй накопилось за твою долгую жизнь, как я смотрю. А мне нравится слушать.
Штейн смутился.
Вообще, рассказывать он не умел и не любил, тем более, что большинство его историй следовало бы нести к психоаналитику, а потом долго лечиться, но у Морганы был странный дар. Как-то она так его слушала, что не возникало ни затруднений, ни заминок. Слова сами лились из доктора, складываясь во вполне пристойно звучащие конструкции. Во всяком случае, эффект длился, пока на это не обращалось особенное внимание.
- Ну, - протянул он, быстро краснея. - Не так уж и... Я хочу сказать, я же не герой какой-нибудь, так, обычный доктор. У нас кто хочешь таких приколов рассказать может, если не про себя, то про прямого коллегу.
- Не смущайся, - попросила Моргана, заметив румянец на его щеках, - хотя, тебе это, безусловно, идет. Я просто немного завидую. У меня нет таких историй. У меня вообще ничего такого нет, я жила как-то не очень весело и не очень... насыщенно, должно быть. А вот если бы растормошить моего папочку, уверена, он бы понарассказал столько, что хватило бы на десяток толстенных книг.
- Ты вот всё его поминаешь, а никак не расскажешь нормально. Давай же, сделай вид, что повелась на мой перевод темы, и расскажи про своего папу.
- О-о-о! - Морган рассмеялась. - Короче, представь себе, заходишь ты в комнату, а в углу за столом, сгорбившись, сидит к тебе спиной нечто длинноволосое и чем-то стучит, - она прикрыла глаза, слово чтобы увидеть на внутренней стороне века картинку из своего детства. - Тук-тук-тук, тук-тук-тук. Ты подходишь, кашляешь так вежливо, а оно все стучит, быстро двигает локтями и не обращает на тебя внимания. И только если хлопнуть его по плечу, да посильнее, оно оторвется от своего занятия, повернется и скажет: "А я все думаю, что вдруг в комнате изменилось". На самом деле, он занимается примерно тем же, что и я. Я рисую картинки, он печатает книжки. Причем... насколько я знаю, книжки примерно той же направленности, что и мои картинки. Если б мама узнала, она бы его убила, но у нее нет времени, чтобы вникать во всякую ерунду, которой мы занимаемся. Он прикольный парень, мой отец. Я жутко горжусь, что он у меня такой сдвинутый. То есть современный. Это он мне дырок в ухе наделал.
Моргана убрала непослушные пяди с правого уха, повернулась к Натану. Открывшаяся картина могла шокировать любого консерватора - длинная серьга-цепочка свешивалась с мочки, и еще пять серебряных колечек украшали остальную часть уха по периметру.
- Ух ты! - восхитился Натан. - Как аккуратно хрящ пройден! А воспаление долго было?
- Да я его особо не чувствовала, - пожала она плечами. - Может, дня три побаливало. Потом перестало. Папа пожертвовал собственный одеколон, сказал протирать почаще... кстати, он себе тоже серьгу вставил. Пижон.
- Талант! - не согласился Штейн. - Слушай, а вот как можно писать...ну, о том, что ты рисуешь, а?
Девушка замялась.
- Э-э... ну, знаешь... если рисовать можно... писать, в общем, примерно так же, он давал мне глянуть, - тут она нахмурилась. - Не, ты не думай, что это он такое пишет. Он просто перепечатывает, в нескольких экземплярах. Правда, свою книгу тоже хочет создать, но это уже из разряда несбыточных мечтаний... а что до того, о чем конкретно в таких книжках - тут даже есть над чем посмеяться. Потому что, как ни странно, в головы писательниц (а это почти всегда - именно тётки!) лезут больно уж похожие слова. - изображая порыв вдохновения, Моргана встала с табуретки, поставила на нее одно колено, а правую руку взметнула вверх. - Ну вроде того: "ее соски напряглись", или "затвердели", "его могучее копье куда-то там вошло", "пронзи меня насквозь"... там и сюжет, в общем-то, неважен. Хотя иногда и он встречается любопытный. Но главным образом - описания постельных сцен. Папочка морщится и говорит, что действительно красивые сцены он прочитал только в одной книжке, да и заказ был всего на пять экземпляров. Красивое не пользуется популярностью. А вот тупая... - тут Моргана произнесла с совершенно невинным видом такое слово, что доктор Штейн мог бы лишь уважительно покивать, - вот она действительно разлетается, как пирожки с мясом.
- Да уж, где только не найдёшь искусство! - вздохнул Натан, думая о том, что микрохирургия сосудов ему никогда не давалась

[Барон Суббота >>>]

Моргана хихикнула.
- Я думала иногда, что, может, его не стоит искать в тех местах, в которых ищу я.
- Это в каких же?
- Ну, там где секс и все такое. Может, это и не искусство вообще. Это даже.. не красиво.
- Ты так думаешь? А вот погоди-ка...
Натан встал и долгое время копался в небольшой стенной нише, скрытой за отодвигающейся дверкой. Через некоторое время он явился оттуда, сжимая в руках увесистую пачку листов, сшитых хирургическими нитками.
- Вот, посмотри. Это очень старый альбом. Говорят, что художник, чьи работы тут есть...в общем, он жил до войны.
Глаза девушки округлились.
- Если это связано с темой разговора, то... я боюсь представить, что там изображено.
- Очень зря. Посмотри!
Крайне осторожно Моргана приняла альбом, устроила его на коленях. Двумя пальчиками взялась за истончившуюся от времени, желтую страницу…
Там было много девушек и в разы меньше мужчин – не обнаженных полностью, скорее, полураздетых. Мягкие, нежные карандашные линии передавали различные позы – вот девушка в прозрачной сорочке на коленях перед зеркалом, вот пара на диване – его рука тянется к ее бедру, приоткрытому сбившимся в складки подолом платья… разные лица, разные люди, прекрасные в своем естестве, и при этом не утратившие очарования эротизма – не пошлого, а искреннего, чувственного.
Рид поймала себя на том, что ощутила желание разрыдаться.
- Откуда, – спросила она враз охрипшим голосом, - у тебя такая редкость?
Натан с удивлением и искренним удовольствием смотрел, как меняется лицо Морганы. В своё время он и сам провёл немало часов над этим альбомом, вглядываясь в лёгкие карандашные линии до рези в глазах.
- Я нашёл его внизу, - просто сказал Штейн. - Случайно.
- Где - внизу? - девушка подняла глаза на доктора.
- Там, внизу, - Натан кивнул куда-то в сторону внешней стены небоскрёба. - Был рейд...

...со свинцового неба над головой лилась вода - грязная и какая-то тяжёлая. Натану казалось, что она красного цвета. Где-то вдалеке стрекотали автоматы: группа зачищала крысиное лежбище. Хлопнула граната, истошный женский визг взвился к немым небесам и затих.
- ...шёл дождь. Мы тогда зачищали сектор. Двигались широким клином. Я был на одном из краёв.

...луч фонаря рассекает темноту резко и беспощадно. Крысам он способен выжечь глаза. Круглое пятно шарит по комнате, бегло ощупывает окровавленное тело. Грудь ещё вздымается, но резко и порывисто. Нет сил, чтобы нажать на курок. Натан вошёл в помещение, быстро оглянулся. В дальнем углу лежал труп. Его застрелили точно в лоб - из пистолета, но лежал он так, будто что-то закрывал. Натан подошёл к телу и, по какому-то дикому наитию, перетащил его в сторону. В пыльном углу лежал свёрток. Грязные тряпки частично размотались и на свет фонарика выглядывал угол ветхой обложки. Книга.

- ...я нашёл его случайно. Иногда мне кажется, что, наоборот, это альбом нашёл меня и выбрал своим хранителем.
- Что вполне возможно, - согласилась Моргана. - Знаешь, Нейт, это настоящее сокровище. Драгоценность. Правда, спасибо, что ты мне это показал - оно... впечатляет и заставляет чувствовать себя причастной к великому. Это приятно.
Она бережно провела ладонью по последней странице, закрыла альбом и тихо улыбнулась своим мыслям.
- А еще я как будто что-то поняла.
- Что же?
- Ну.. например, что во всем можно найти красоту. Даже в коленных чашечках. Главное - правильно посмотреть.
Натан улыбнулся и кивнул.
- Хочешь, возьми его, - вдруг сказал он, лукаво поглядывая на Моргану. - Нет, я не шучу. Насовсем.
- С ума сошел? - опешила она. - Не возьму! Даже если будешь просить на коленях, серьезно, Нейт...
- Как хочешь, конечно, но, скажу тебе по секрету: у меня он будет пылиться. Ну, да, раз в месяц достану и перелистаю...но у тебя-то всё будет не так. Мори, ты художник. У тебя искра есть. Возьми.
- Я пыль не чаще твоего вытираю, - проворчала Рид. - Черт, как ты меня назвал?.. Мори? Меня еще никто так не называл.
Она возвела очи к потолку, словно пытаясь прочитать там ответ на свой неозвученный вопрос.
- А как же судьба там и всякое такое? Это же не меня альбом нашел. Я вообще ужасно боюсь его трогать - по сравнению с его страницами я ритуально нечиста.
- А как я тебя назвал? - удивился Натан. - Тьфу ты! А что, мне нравится... Так вот, Мори, ты мне скажи: ты придумываешь причину, почему не брать или действительно не хочешь? Только честно!
- Да я не придумываю! Я тебе могу сказать единственную истинную причину. Я недостойна. Абсолютно. Это... слишком шикарный подарок для девчонки с малиновыми волосами, которая ничего в жизни не добилась и не добьется, потому что умеет только переводить бумагу, - Моргана посерьезнела. - Ну, как тебе... такая причина?
Натан снял очки, вздохнул и возвёл глаза к потолку.
- ..., ... , ... плащ-палаткой накрытая, а не причина, - честно сказал он. - Как тебе такой ответ?
Моргана нервно сглотнула и отъехала на стуле чуть подальше.
- Не, док, - пробормотала она, - я все поняла, кроме одного только... Плащ-палаткой-то накрывать ее зачем?
- А чтобы не отсвечивала и не демаскировала! - хмыкнул Натан, водружая очки обратно на нос. - Моргана, у меня есть идея
- Что-то мне боязно. Ну и какая?..
- Пошли твоего отца спросим? Заодно познакомлюсь с этой эпохальной личностью нашего времени.
Рид спешно кинула взгляд на часы.
- Ну... пошли спросим. Матери как раз не должно быть.
"Интересно, что мне вообще скажет папочка", задумалась она, "если я притащу в его квартиру незнакомого мужика?.."
- Кстати, а как твой отец отнесётся к визиту, кхм, совершенно незнакомого мужчины? - проявил телепатию внезапно обеспокоившийся Штейн.
- Увидишь, - загадочно пообещала Моргана. - Альбом только возьми с собой, ага?
- Конечно! Погоди, упакую, чтоб не развалился.

[Kinna >>>]

21 сентября. Небоскрёбы.
Сола Романовски

Когда обед давным-давно закончился, а рабочий день даже и не думал заканчиваться, у Солы лопнуло терпение.
Показатели влажности, показатели тепла, графики всхожести - на всё это, по мнению девушки, было вполне достаточно пары часов в день. Со всей черновой работой отлично управлялись тепличные рабы, а ей оставалось лишь изредка корректировать настройки светофильтров и системы полива.
Не то, чтобы Сола не любила свою работу, просто её тяготили послеобеденные часы , неизменно одноообразные и монотонные. Среди коллег, конечно, попадались особо идеологичные ботаники, едва ли не линейкой отмеряющие миллиметры роста саженцев, но в основном вторая половина дня лаборантов уходила на изощрённое дуракаваляние.
В такие моменты девушке особенно хорошо удавались едкие статьи, обличающие очередную социальную несправедливость.
Сейчас же рабочий блокнот с визиткой "братьев-заводчиков" настойчиво мозолил ей глаза. Его оранжевая обложка, словно восклицательный знак, напоминала об одном неотложном визите, который следовало нанести в редакцию.
В конце концов, что может случиться в этом сонном царстве за каких-нибудь пару часов?
- Фа-а-ай! - звонкий вопль разнёсся по теплице.
Когда старший раб неторопливо приковылял к её столу, Сола как раз укладывала в небольшой пакет чистую пробирку, ланцет и пузырёк со спиртом, позаимствованные в аптечке.
- Остаёшься за главного. Я скоро вернусь. если кто-нибудь будет спрашивать, скажешь, только что вышла. Понял?
- Да, - ровным голосом отозвался Фай, для которого время всегда тянулось одинаково быстро.
Коротко кивнув, девушка подхватила пакет и вышла.

Согласно одному из последних распоряжений Советника по социальным вопросам все пассажиры дневных рейсов воздушного такси проходили обязательную регистрацию с указанием цели полёта. Делалось это якобы в целях экономии ресурсов и предотвращения рабочих прогулов среди населения. Но разве можно удержать кого-то на месте, если этот кто-то имеет личные знакомства среди водителей грузолётов?
Спустя некоторое время Сола вполне комфортно устроилась на мешках с текстильным сырьём внутри огромного неповоротливого аппарата, по какому-то техническому недоразумению способного летать. А ещё через полчаса она уже с довольным видом входила в дверь Норта Бергссона, главного редактора "Небесной волны" и любителя скандальных разоблачений.
За дверью обнаружился кабинет, напоминающий помесь музея древностей и комнаты подростка.
Так, например, резной шкаф, несколько попорченный огнём, и фрагмент напольной мозаики с изображением скачущих животных были за огромные деньги доставлены из Нижнего города. Стеклянная витрина слева от входа хранила другие экспонаты редакторской коллекции: оправу для очков, керамическую чашку с отбитой ручкой и старинный мотоциклетный шлем с оторванным ремешком. Добычей этих предметов занимались группы так называемых "вольных исследователей", состоящие в основном из отставников Чёрной бригады. С их лёгкой руки среди небожителей порой ходили самые фантастические слухи о земле под облаками. Остальная обстановка была вполне современной: металл и синетика. Плакаты и газетные вырезки, украшающие стены, пестрели громкими заголовками, отмечая наиболее значимые события последних лет.
Хозяин кабинета восседал у окна за столом, таким же массивным, как и он сам.
- Сола, девочка моя! А я всё думаю, что-то давно тебя не слышно, - Норт порывисто поднялся и с видимым удовольствием поцеловал девушку в подставленную щёку.
Несмотря на внушительные габариты он довольно быстро передвигался и, моментально оказавшись возле своей витрины, заговорщически поманил её к себе.
- Смотри, что мне ребята подвезли.
Очередное пополнение представляло собой непонятную конструкцию, изрядно потрёпанную жизнью. Тем не менее, шнур питания, воткнутый в розетку, совершил чудо - на передней панели зажглась зелёная лампочка.
- Умели же делать, - в голосе мужчины прозвучали какие-то детские нотки восхищения. - Гляди.
Он щёлкнул кнопкой. внутри агрегата что-то заворочалось, зашипело, натужно загудело, и в подставленную чашку хлынула тёмная горячая жидкость.
- Кофеварка?!!
- Ага. Попробуй, - Норт с видом хвастающегося мальчишки протянул ей дымящуюся чашку и снова нажал на кнопку.
Сола присела на стул и осторожно отхлебнула.
Напиток оказался вполне сносным, если не принимать во внимание еле уловимый привкус машинного масла.
- А кофе тебе тоже ребята подвезли?
- Нет. Почему? Кофе мой. - Бергссон одним махом заглотил свою порцию.- Просто я не знал, как усторена эта штука внутри, ну и... на всякий случай...
Девушка засмеялась:
- Хорошо, что дезинсектором не догадался обработать.
- Издеваешься? - Норт хмыкнул и принял серьёный вид, хотя уголки рта выдавали его веселье. - Я, понимаешь, разбазариваю личные запасы, стараюсь, и ради чего?
- Ради моих прекрасных глаз, конечно, - Сола захлопала ресницами с невинным выражением лица, - и выдающихся личных качеств. Я тоже, между прочим, использую своё рабочее время не по назначению.
- Вот так и знал. что просто в гости ты зайти не можешь, - притворно вздохнул здоровяк. - Ну давай, выкладывай.
- Мне нужна твоя кровь, - она зашелестела пакетом.
- А весь не подойду?...ээ...в каком смысле? - Бергссон удивлённо воззрился на остриё в руке девушки.
- Помнишь, ты рассказывал, что как-то пробовал страммониум?...

Сообщение отредактировал Kinna - 31-03-2010, 17:22

[Uceus >>>]

Совместно с Kinna.

21 сентября. Небоскребы.

Для кого-то рабочий день давно закончился, но только не для троих неугомонных генетиков. Как в старом шпионском фильме, они покинули работу в разное время и разными маршрутами добрались до своего «логова». Первым уехал Грегори. Естественно, в неофициальную лабораторию он прибыл раньше своих товарищей и потому занялся подготовкой аппаратуры для очередных тестов, опытов, проб. Вторым из биолаборатории вышел Даст. В транспорте он так увлекся расшифровкой очередной формулы ДНК, что проехал свою станцию и вынужден был возвращаться пешком. На «базу» он прибыл в весьма примерзком расположении духа и с газетой, исписаной вдоль и поперек малочитаемыми формулами и знаками. Вилла же напротив, явился в приподнятом настроении и с небольшой пачкой файлов в портфеле — он в очередной раз умудрился провести серию тестов с биологическим материалом, который он предусмотрительно пронес с собой на работу не хуже какого-нибудь героя шпионского боевика.
Впрочем, ничего особенного троица сделать не успела, так как спустя минут через двадцать после Виллы на пороге возникло непредвиденное обстоятельство в лице Солы, которая решила не откладывать дальнейшее знакомство в долгий ящик.
— Извините. Я не помешаю?
Три пары глаз удивленно воззрились на вошедшую девушку. А Сола могла наблюдать картину маслом "А вдруг кто чужой". Хотя реакция ученых была весьма разнообразной. Никодемус грудью попытался закрыть длиннющие формулы, которыми был исписан лист ватмана, прикрепленный к стене. Энгус отреагировал не менее оперативно, отключив монитор, на котором отображались какие-то графики и пиктограммы. Вилла же устремился навстречу "возможного противника", явно собираясь выпроводить его из "святая святых". Однако, когда до троицы дошло, кто стоит в дверях, они расслабились, а Грегори даже позволил себе нервный смешок.
- Извините, мы не ожидали, что Вы приедете именно сегодня
— Ой.— Сола героическим усилием подавила смех, готовый вырваться при виде вытянувшихся лиц исследователей. — Так получилось. Она с извиняющимся видом пожала плечами и повернулась к Энгусу:
— Надеюсь, доктор Грегори вы не потеряли никаких важных данных по моей вине. В следующий раз я обязательно предупрежу всех заранее.
"Нет-нет, ничего страшного", - Грегори лукаво улыбнулся и щелкнул кнопкой монитора. На экране вновь появились таинственные диаграммы и символы. "Мы и впрямь рады Вас видеть, милая девушка," - широко улыбнулся Вилла и гостеприимным жестом указал на кресло, расположенное рядом с рабочим местом Энгуса.
- И видим, что вы пришли к нам не с пустыми руками.
Генетик многозначительно взглянул на пакет в руках девушки.
— Да. Это то самое, о чём я сегодня говорила, — она, присела на видавшее виды сидение, и осторожно раскрыла свёрток.
В свете лампы блеснул цилиндрик пробирки.
— Вот образец крови, человека, невосприимчивого к "дури". Тут, конечно, не так много, как хотелось бы... но всё же, — Сола вспомнила, как редактор «Волны» вначале упирался, требуя подробностей, а потом сдался с условием, что он первым узнает о результатах.
«Иначе моя кровь будет на твоей совести», ─ заявил Бергсон на прощание.
Даст изобразил некоторое недовольство - как же, отвлекают от важнейших экспериментов и продвижения проекта. Но Грегори и Вилла казались вполне заинтересованными образцом. И если у первого в памяти всплыло изображение его жены, скатывающейся все дальше и дальше по эволюционной лестнице, то второй испытывал к образцу какой-то нездоровый, почти хищный интерес. Базилиус уже начал прокручивать множество вариантов в уме, где может пригодиться данный образец. В том числе и в политических целях. Ведь если они преуспеют в создании антидота от страммониума, это не просто зачтется им. Они привлекут внимание прессы, общественных и политических организаций, не говоря уже о научном сообществе. И тогда продвинуть нужный проект не составит труда! 
— Если понадобится ещё что-нибудь... — девушка вдруг представила себе, как пытается взять образцы кожи и костной ткани. — Хотя на это он вряд ли согласится. Но в любом случае я сделаю всё, что в моих силах.
С этими словами она протянула склянку Вилле, который просто лучился обаянием.
- Мы просто не знаем как Вас отблагодарить! Несомненно, если наш эксперимент удастся это будет величайший прорыв в современной науке! Мы сможем даровать спасение многим несчастным, которые были втянуты в эту страшную зависимость!
Услышав эти слова от Базилеуса, Энгус просиял и принялся сбивчиво и многословно благодарить Солу. Вилла же подхватил пробирку и ринулся к какому-то агрегату, стоящему на столе, заваленном разнообразными склянками с образцами чьей-то ткани. Похоже, заполучив столь лакомый кусочек, он слегка подрастерял свою вежливость. Но нет, почти тут же он обернулся к девушке и сделал широкий жест, демонстрирующий, что она может беспрепятственно осмотреть всю лабораторию. Грегори же явно решил выступить в качестве экскурсовода.
А посмотреть было на что. Это научная "берлога" разительно отличалась от вылизанных до стерильности помещений тепличного комплекса.
Банки с какой-то жидкостью перемежались стопками бумаг, то здесь, то там виднелись записи формул, сделанные чем придётся на первой подвернушейся поверхности. И хотя Сола ровным счётом ничего не могла разобрать в зашифрованных надписях, она прониклась невольным уважением к этой троице. Было видно, что здесь работают не для отчётности, а по зову сердца.
Внимание девушки привлекла огромная запылённая колба, зажатая в углу между несгораемым шкафом и картотечной тумбой. Под слоем пыли слабо проглядывали контуры какого-то существа, напоминающие средневекового гоммункулуса из древних книг.
— Доктор Грегори, а что это?
На лице Энгуса появилась довольно странная улыбка. Он стер пыль с поверхности колбы и перед Солой предстало довольно странное создание. Небольшое, с слегка уплощенной головой хищного зверя, крупными ушами, плотным телом и длинными гибкими конечностями, оно плавало в прозрачной жидкости, недвижимое и явно мертвое уже весьма длительное время. Однако, благодаря формалину и прочим консервирующим веществам оно было все еще в неплохом состоянии - накаких признаков разложения. Шерсть его была крайне густой, хоть и короткой. Энгус смотрел на это странное создание с некоторой грустью.
- Это результат проекта, который так никогда и не был реализован. Где-то наши разработки пошли не так и создание это вышло... довольно свирепым. Нет, не к людям, конечно - уж это мы смогли ему привить. Но согласитесь, не всем приятно наблюдать за тем, как какая-то тварь с особой жестокостью изничтожает выводок каких-нибудь паразитов. Так что проект прикрыли. А жаль... Если бы не этот сбой... Оно было сообразительным, обучаемым. Мне было жаль, когда после провалившейся демонстрации его пришлось усыпить.
Грегори вздохнул и отошел от колбы. О том, что это существо стало основой их нового проекта он не сказал.
" Да уж... зубки очень даже..." - отметила девушка не без внутреннего содрогания.
- А знаете, говорят, на подземных этажах небоскрёбов иногда встречаются довольно странные мутировавшие существа. Некоторые мои знакомые утверждают, что это - результаты неудачных генетических экспериментов. Может поэтому, доступ туда разрешён только военным.
- Думаете Крысы также эксперементируют с генофондом?
Теперь уже Грегори зябко повел плечами, мысль о том, к чему могут привести подобные эксперименты навевала ужас.
- В этом-то и заключается наш нынешний проект - создать существ, способных противостоять Крысам и мутантам нижних уровней! Представьте только, сколько бы жизней это могло спасти. Небольшое и быстрое существо, с хорошим слухом и чутьем быстро могло бы найти засады Крыс, а стая таких созданий, лишенных страха смерти и боли могла бы связать ближним боем врагов, в то время как наши доблестные воины смогли бы продолжать обстрел! Это было бы крайне перспективной разработкой, но нам запретили!... Отказали в грантах и отправили выращивать ОВОЩИ! И это называется продуманное и мудрое управление в научной сфере?!
Сола порозовела:
- Вообще-то я имела ввиду лабораторные отходы наших учёных. Говорят, они чего только не создают в домашних условиях. Мне бы не хотелось думать, что вы способны создать и оставить в живых нечто потенциально опасное для людей.
Внезапно она перешла на шёпот.
- Но если вы правы... это же... вами могут заинтересоваться военные...

Сообщение отредактировал Uceus - 12-04-2010, 20:57

[Барон Суббота >>>]

24 (так-то!) сентября. Небоскребы.
(Оррофин и Хелькэ)

Прежняя квартира Морганы, в которой она оставила много воспоминаний и совсем не много, если быть точной, всего двоих родителей, - квартира эта располагалась на сто шестьдесят седьмом этаже, в самом конце коридора. И чем дальше они шли по этому коридору вместе с доктором Штейном, тем тише старалась ступать девушка. И тем неувереннее становилось выражение ее лица.
- Если я на нее нарвусь, она меня сожрет с потрохами, - пробормотала она, останавливаясь у двери. На секунду ей захотелось спрятаться за спину Натана, но она почти сразу убедила себя в том, что перед родительской дверью это будет недостойным поведением. Морган осторожно потянула дверную ручку вниз – щелчка не раздалось, но дверь подалась вперед. Девушка просунула голову в проем, выглядывая что-то в передней.
- Уф-ф, заходим, док, - она с явным облегчением пнула входную дверь. – Ее нет дома.
Коридор поражал чистотой и убранством. Обувь стояла на полочке, причем аккуратно разложенная по размерам. Коврик на пороге был идеально чист, как будто на него вообще не наступали.
- Уважаю аккуратность и порядок, - прокомментировал Натан, осторожно заходя внутрь.
Немного подумав, доктор разулся, дабы не пачкать наверняка чисто вымытый пол.
Моргана демонстративно осталась в кедах.
- Все хорошо в меру, док, - покачала она головой, - а ты представь, что у тебя в голове все так же, по полочкам. Лишнее выкинул, остальное расставил в нужном порядке. Свихнуться же можно. Пошли в комнату, - она прошла до конца прихожей и толкнула дверь.
В этом помещении можно было без труда узнать старую комнату Морганы. По обоям. точнее, по тому, во то они некогда превратились ее стараниями: карандашами и чернильными ручками на них, от потолка до пола, были изображены животные, силуэты, части человеческих тел, попалось несколько пейзажей... над столом узнавался автопортрет. Юная (лет пятнадцати, пожалуй) и пока еще длинноволосая мисс Рид смотрела на зрителя с некоторым ехидством, подмигивая одним глазом. Подпись над автопортретом гласила: "Из всех видов пыток наиболее жестоким является САМОВЫРАЖЕНИЕ".
За столом, аккурат под этой картинкой, стояла громоздкая печатная машинка, за которой работал мужчина. Наверное. Со спины невозможно было сказать, мужчина это или нет - с тем же успехом человек этот мог оказаться высокой женщиной. Особенно бросались в глаза его (ее?) волосы - длиной до лопаток, темные, чуть вьющиеся. Пальцы стучали по клавишам с завидной скоростью. Отвлекаться на гостей человек даже и не думал.
- Кхм, - Штейн чуть кашлянул и постучал костяшками пальцев по стене, пытаясь привлечь внимание. Другой рукой он бережно прижимал к себе драгоценный альбом. Попутно Натан подумал, что длинные волосы Моргане очень идут. А ещё, что её талант - это настоящий дар Неба.
Человек не обернулся, продолжая печатать.
Моргана вздохнула, подошла к нему и закрыла руками глаза.
- Угадай кто?
Руки мужчины в растерянности замерли над клавиатурой, потом одна из них потянулась вверх и назад, потрепала девушку по волосам.
- Джесси, девочка! - голос у него оказался низким и приятным, обволакивающе-медовым, с нарочито растянутыми гласными. - Пришла навестить старика-отца?
- Если старика, то я точно ошиблась адресом, - она отпустила отца и чмокнула его в щеку. - Привет, па. Она... на работе, да?
- Где же еще? - удивился тот. Обернулся, разглядывая Моргану. - Да, а платье тебе идет, зря раньше не носила.
- Спасибо, - Рид решила перейти к представлению. - Пап, вот это Натан...
Рид-старший дружелюбно улыбнулся и помахал рукой:
- Привет, Натан, дружище! Как дела? Давно не виделись...
Моргана кашлянула.
- Пап, вы незнакомы.
- Ах черт, - огорчился Рид. Встал со стула, протянул Штейну ладонь для рукопожатия. - Джонатан Рид, отец этого растрепанного чучела.
Натан тихо хихикнул и пожал протянутую руку.
- Натан Штейн. Я доктор и..., - он поколебался, - наставник, и надеюсь, что друг Морганы. Она много о вас рассказывала.
- Вот умница, - заулыбался Джонатан, - а в чем же вы... тьфу ты, прости меня Небо! Парень, не смей мне выкать, это еще вопрос, кто из нас старше!
Моргана прыснула в кулачок.
- Так в чем ты ее наставляешь-то?
- В медицине, разумеется, - Штейн развёл руками. - Ваша...твоя дочь поступила в высшее училище и будет знакомиться со всем, имеющем отношение к практике под моим руководством. Клянусь, я сделаю всё, чтобы она смогла стать хорошим врачом.
- Кем-кем? - улыбка сразу сползла с лица мужчины. Он повернулся к Моргане. - Врачом?.. Джесси, а как же твои рисунки? Ты... Ты правда хочешь заниматься этой ерундой? Возиться у кого-то в кишках?
Девушка опустила глаза и закусила губу.
- Ну... я... да, то есть, не совсем... Я, конечно, не бросила рисовать, не думай! Мне это нужно. Изучать человеческое тело, во всяких деталях. Чтобы совершенствовать реалистичность моего стиля, вот...
Джонатан выдохнул.
- Хвала Небесам. Я уж чуть было не сказал, что мать гордилась бы тобой.
На лице Натана было написано всё, что он думает о людях, пренебрежительно относящихся к медицине. Впрочем, высказывать он этого не стал, вместо этого перейдя к делу.
- Собственно, мы пришли для того, чтобы ты рассудил один наш спор.

[Хелькэ >>>]

- Да-да, с удовольствием! - оживился тот, хотя казалось, оживиться еще больше было невозможно. Джонатан засучил рукава мятой рубахи, энергично потер ладони. - Я великий судия, и все остальные - не чета предо мною! Так что у вас там за спор-то? Если что-то не поделили, просто отдайте мне, всегда рад.
- По-моему, это - вполне хороший выход, - робко вставила Моргана.
- Ну, не поделили - это не совсем верная формулировка. Скорее так: я намерен сделать Моргане подарок в связи с успешной сдачей экзаменов, а она не хочет принимать, потому что... а вот почему, объясни сама! Собственно, вот объект спора.
Штейн протянул альбом Джонатану, явно рассчитывая, что тот будет осторожен.
- Так-так, - тот быстренько развернул альбом, и глаза его сразу округлились. - Вот это си... красивая, говорю, женщина! Да и та, что рядом, тоже ничего...
- Собственно, дело в том, - пытаясь заглушить комментарии папочки, заговорила Моргана, - что эту штуку Натан притащил снизу, она наверняка стоила бы бешеных денег, если б ее продать, но это неважно, а важно вот что - это слишком ценная с точки зрения искусства вещь, чтобы отдавать ее в руки такому чудовищу, как я.
В продолжение всей этой речи Джонатан кивал, хмурился и морщил лоб. Когда девушка замолчала, он глубокомысленно изрек:
- Ни хрена не понял. Но ты глянь, как красиво, Джесси!
- Спасибо, я там уже все видела.
- Ничего ты не видела, если брать не хочешь. Ну где ты еще увидишь такие... груди, а?
Моргана мрачно посмотрела на отца. Потом - в вырез собственного сарафанчика.
- Вот уж и правда, папочка, мне их увидеть негде.
Джонатан возвел глаза к потолку.
Натан, ратующий за гармонию, всем своим обликом отразил несогласие с такой позицией, но снова промолчал.
- Я служил в армии, - наконец решил объяснить он. - В ЧБ. Однажды нашёл внизу... был так восхищён, что продать в голову не пришло даже в тяжёлые времена, а сейчас... у Морганы талант. В её руках этот альбом будет куда уместнее, чем в моих.
"А ещё, глядя на него, она не будет вспоминать убитых крыс. Никогда", - мысленно добавил он.
- Ты романтик и альтруист, - убежденно произнес Джонатан. - Но ты врач и бывший боец, значит, должен быть циником. Куча противоречий. Люблю таких людей. Джесси, возьми альбом, а если будешь сопротивляться, я в кои-то веки возьму в руки ремень. Ремень, которого твое счастливое детство было лишено, несмотря на каракули на обоях.
- Сам ты каракуль, - фыркнула Моргана. Альбом, надо отметить, взяла. - Я и в детстве рисовала не намного хуже, чем сейчас.
- Это гордыня, - поцокал языком Рид, - а гордыня - грех. Будь хорошей девочкой, Джесси, и люди к тебе потянутся.
- Еще скажи мне вынуть серьги из ушей. Хватит изображать из себя строгого папашу. И хватит называть меня Джесси, я тысячу раз говорила - бесит.
Слова звучали так, словно она смертельно обиделась, но было прекрасно видно, что глаза ее смеются.
Глядя на эту семейную идиллию, Штейн улыбался, сам того не замечая. Его собственные отношения с родителями нельзя было назвать идеальными, так что теперь, видя, что Моргане повезло хотя бы с отцом, он искренне радовался за неё.
- Вот видишь! Я же говорил, что тебе стоит его взять.
- Доктор Штейн, не давите на меня авторитетом, - девушка высунула язык.
Рид-старший в это время переводил взгляд с Морганы на врача, потом решился-таки спросить:
- Слушай, доктор, а как ты познакомился с моей девчонкой? Неужели в ней проснулась совесть и она вот так взяла и пришла учиться на медика?
- Скорее наоборот, - отозвался Натан. - Я искал художника и пришёл к Моргане по её объявлению. Увы, рисовать надо будет в условиях моего рабочего места, а для этого понадобится и допуск туда и некоторые знания анатомии. Поэтому и пришлось уговаривать её поступить. Я ничего не путаю?
- Ничего-ничего, - поспешно ответила Моргана, думая про себя: "Только не вдавайся в подробности, ради Великого Неба, никаких деталей!"
- Еще и работу, считай, нашла, - Джонатан вздохнул чуть ли не с завистью. - Как быстро взрослеют дети.
- Ну, Мори отзывалась о твоей деятельности с большим энтузиазмом, - пожал плечами Штейн. - А вообще, я считаю, что ей повезло с отцом, не примите, пожалуйста, за лесть.
- Ни в коем случае не приму, - пообещал Рид-старший. - Буду считать заслуженным комплиментом и гордиться... ведь мне их делают так редко, - он притворно вздохнул и бросил быстрый взгляд на недопечатанный лист.
- А я ведь говорила - заведи уже любовницу... Про что очередная книга, кстати? - поинтересовалась "Мори", указав на литературный труд. - Качественно или так себе?
- Как обычно, - развел руками Джонатан. - И надо поторопиться.
- Тебя не отвлекать?
Мужчина пожал плечами и улыбнулся.
- Детка, я всегда рад тебя видеть. Да, Натан, тебя тоже. Можете остаться на кружку чего-нибудь... но Мелани будет через час или два. Рискнете?
Штейн бросил быстрый взгляд на Моргану. Он, конечно же, понимал, что её мать - вовсе не настолько инфернальное существо, как та описывает, но уж очень у художницы выразительно получалось, а потому перед мысленным взором хирурга вставало скорее хтоническое чудовище, а не женщина.
Девушка замотала головой.
- Не-не-не! Моя дочерняя любовь имеет строго очерченную границу! И граница эта начинается ровно там, где начинает маячить мамочка...

[Барон Суббота >>>]

Джонатан кивнул с пониманием.
- Следовало бы сказать тебе, что ты существо глубоко неблагодарное, но это было бы гнусное вранье, а врать взрослым детям родитель права не имеет.
- Исторический момент, - Моргана захлопала в ладоши. - Ты признал, что я взрослая!
- Это ничего не значит, - зловеще ухмыльнулся Рид. - Ладно. Уходя - уходите. Но не забывайте возвращаться. Кстати, есть у меня подарочек вам... обоим, ага...
Он повернулся к письменному столу, выдвинул один из ящиков и с самого дна, разворошив кучу бумаг, достал средней толщины подшивку в картонной обложке без единой надписи.
- Поклянитесь, что откроете, только когда рядом никого не будет. Это будущий шедевр, за него руки поотрывают. Печатать умучился... сорок экземпляров!
- Клянусь моим скальпелем, - очень стараясь не представлять, что там может быть, отозвался Натан. - Кстати, Моргана, не забудь альбом-то...
- Не забуду, - буркнула она, явно стараясь не показывать радости. - И, безусловно, тоже клянусь. Всеми моими карандашами.
Джонатан очень загадочно улыбнулся и всучил ей книжку.
- Если сделаешь иллюстрации - заказчик в долгу не останется.
Она округлила глаза.
- Ты предлагаешь мне творческий тандем?
- Скорее, эксперимент. Книга с картинками - это же новое слово в искусстве! - в глазах у него плясали черти, и Моргана почувствовала скрытый подвох. - Собственно, вся эта книга - эксперимент... вот и поэкспериментируйте с доктором.
- Угу. Обязательно.
- И загляни, когда у тебя будет что ответить на мое деловое предложение.
- Да-да.
- И выметайтесь уже. Был счастлив повидаться.
Моргана обняла его на прощанье, помахала рукой и направилась к дверям, увлекая за собой Штейна (тот едва успел пожать Джонатану руку). Не успели они выйти за порог, как из комнаты снова бодро застучали клавиши пишущей машинки.
- Да, - уважительно протянул Натан, оказавшись в коридоре. - Такому небо по пояс, облака до пупа...
Моргана кивнула.
- Клевый, ага? Всю жизнь мечтала, что буду на него похожа.
- Ты похожа, - серьёзно подтвердил Штейн. - Просто ещё молода.
Рид шумно расфыркалась, а потом дружески хлопнула доктора промеж лопаток.
- Ценю твое старческое мнение! Серьезно, ты говоришь так, будто тебе лет под девяносто!
- Да я не то имел ввиду! - принялся оправдываться доктор. - Ну, в смысле, ты ведь моложе своего отца сильно...
Он заметил выражение лица Рид и отмахнулся.
- А, проехали!
- На целых двадцать с чем-то там лет, - усмехнулась она. нажала на кнопку вызова лифта, двери открылись сразу же, будто кабина их специально ждала.
Когда они медленно поползли вниз с металлическим поскрипыванием, Моргана вдруг заговорщицки ткнула его локтем в бок и сказала:
- Док, а ведь мы тут сейчас одни, так?
- Ну...да, - осторожно ответил Натан. -А что?
Она протянула ему подшивку.
- Давай, открывай. Вроде как по праву старшинства. Я ужасно хочу знать, что там.
Украдкой выдохнув (он-то грешным делом ждал кое-чего совсем другого), Натан развязал тесёмки и открыл папку.
- Ого, - сказал он, рассмотрев содержимое. - Однако.
Моргана тоже сунула нос в книжку... и обмерла.
- П-поэкспериментировать, значит?! - уши ее заалели от праведного негодования. - Ну я ему!
Первый разворот начинался красноречивым "Позиции "мужчина сверху"..."
- Кхммм, - брови доктора забирались тем выше, чем дальше он вчитывался.
- Интересно, - сказал он и добавил, не ведая, что повторяет вопрос, приходивший в голову очень и очень многим предкам в ту, довоенную эпоху. - Как же это вообще возможно?
Моргана, весьма мрачная, проворчала:
- Можно вернуться и спросить папочку. А вообще, по-моему, тут не так сложно... смотри, рука вот сюда, а ногу... ну да, наверное, сложно, но не оторвется же она, правильно?
- Не должна, хотя...знаешь, тут точно нужны картинки!
Она помрачнела еще сильнее.
- И мы приходим знаешь к чему? Мне-нужны-натурщики.
Тут она хлопнула себя по лбу с выражением осенения великой мыслью на узком личике и испустила страдальческий стон.
- Я идиотка, док... мое объявление! - она повернулась, глядя на доску объявлений, висящую в кабинке. Да, так знакомые доктору строки на белом листке все еще находились на своем месте. - Если кто-то и приходил по адресу, меня не было в квартире!
Моргана схватилась за голову.
- Меня спасет только чудо.
- Мори, успокойся, - он улыбнулся, очень надеясь, что не покраснел. - Мы же с тобой договорились, так что, на меня можешь рассчитывать - это точно.
- О небо. И как же ты один изобразишь мне двоих?.. - она быстро перелистала книжку. - И даже троих, черт...
- Скооольких? Кхм, я кажется запутался.
Моргана ткнула пальчиком в главу под названием "Увеселения втроем" и красноречиво повела бровями.
- Впрочем, это еще ерунда. Но вот как минимум двое нужны. Я даже согласна, чтоб они были одного пола... лишь бы они были!
- А я вот что-то на однополость как-то не очень согласен, - сказал доктор, тихо бледнея. - Нет, ты вчитайся!
- Я не хочу в это вчитываться! - возмутилась Моргана. - Здесь... здесь даже сюжета нет, что это вообще за...
Кабина вздрогнула, останавливаясь. Двери жалобно скрипнули и разъехались в стороны.
Рид отобрала книжку у Штейна и звучно ее захлопнула. Выходя из лифта, бросила через плечо с ехидной улыбкой:
- Хотя, не спорю, познавательных моментов тут полно...

[higf >>>]

Подземелья. Недалеко от фармацевтической фабрики
21 сентября, ближе к вечеру
(да, вы не поверите, но у нас еще 21-е)

Прошло совсем немного времени, но люди успели отбежать на порядочное расстояние - по меркам подземелий, конечно. Криле казалось, что она могла бы вернуться - девушка прекрасно запоминала дорогу. Но был ли в этом какой-то смысл? По крайней мере сейчас. Обратно - к щупальцам и обезьянам? Можно поискать другой путь или хотя бы переждать... Чем команда и занималась - они сидели и расслаблялись после короткой, но бурной схватки. Джек проверял оружие, а Крила уже проверила свое и просто отдыхала, прислонившись к относительно гладкому кусочку стену.
К стенке прислонили и Макса - приходить в себя.
Издаваемого неведомым монстром скрежета здесь не было слышно. А быть может существо просто замолчало. Ева прошлась взад, вперед, прислушиваясь и принюхиваясь. Через какое-то время Макс заворочался и сполз по стене вниз, бормоча что-то не вполне приличное.
- Очнулся? - спокойно окликнула его Крила.
- Кажется, эта дрянь ударила меня по голове, - выдавил Макс, обхватив ладонями свой череп, - Вот ведь стервятникова пожива.
Джек коротко хохотнул. Крила задумчиво ответила:
- Все равно нельзя было вытащить тварь. Или она гибла одна, или вы оба.
- Образец? - встрепенулся Макс, но тут же скривился, схватившись за голову, - Вы не спасли мой образец?!
- Как? - холодно спросила девушка. - Я уже сказала все варианты, что были.
Макс нахмурился, припоминая последние события, и в голосе его прозвучало подозрение:
- Постой-ка... это та тварь меня ударила?
- Там в суматохе было ничего не разобрать, - встрял Джек, отложив оружие. Ствол коротко звякнул о камень, породив слабенькое эхо, которое умерло почти на месте.
- Но вы меня вытащили... - не отставал Макс, все еще пытаясь припомнить, - значит, видели...
- Вот именно, - перебила его Ева, - Тебя вытащили. И ты мог бы сказать спасибо тому, кто это сделал.
- Лучше б вы вытащили мой образец! - огрызнулся Макс.
- Кажется, тебя стукнули слишком сильно, - в голосе Крилы прозвучало раздражение. - Все можно восстановить, кроме нас самих.
- Это ненадолго, - с сарказмом заметил Макс, - Спасибо, что оставили меня на растерзание Торссона.
- И дальше вытащим, - подытожила девушка. - Помогать нам в этом будешь?
Макс завозился у стены, наощупь проверяя сохранность вещей, и вдруг громко вскрикнул:
- Шестиног!
- Что с ним? - спросила Крила.
Джек снова хмыкнул.
- Его нет! - взвыл Макс.
Девушка выругалась:
- Проклятые небеса! Я не видела, когда он исчез!
Макс, приглушенно ругаясь, продолжал проверять вещи.
- Если он еще не стал закуской, то теперь, вероятно, но пути к дому... - голос звучал хмуро.
- Ты это серьезно? - встряла Ева, - А я думала, ты шутил, когда рассказывал...
- О том, что наши питомцы не только на шашлык и шкурки годятся? - иронично продолжил за нее Макс, - Именно.
- Если так, я бы с удовольствием сейчас поменялся с ним шкурами, - заметил Джек. Сдается мне, у него без нас шансов выбраться больше, чем наоборот.
- Не зови беду, - откликнулась Крила. - Ну что, еще отдохнем? Макс, ты как?
- Прекрасно, - раздраженно отозвался тот, - Настолько, что собираюсь вернуться и наловить для шефа еще десяток обезьян.
- Предлагаю все-таки двинуть в другую сторону, - сказал Джек.
- Обезьяны, наверное, уже угомонились, - не отступался Макс, - А эта тварь... подберемся и поглядим, там ли она еще.
- Все это хорошо, - подала голос Ева, - Но я тоже склоняюсь к мысли поискать другой путь.
- К обезьянам тоже может вести не одна дорога, - заметила Крила. - Подумай сам - они же там развелись. Не друг друга же все это время жрали.
Темнота, скрывающая Макса, отозвалась трагическим вздохом.
Трое против одного - выбор направления был очевиден.

(с Reylan)

[Reylan >>>]

+ Хигф

Несколько раз ход разветвлялся и, чтоб не запутаться, они все время сворачивали в самый левый проход.
Были ли это еще подвалы фабрики? Ходы, прорытые предками? Или мрачные коридоры проложили новые обитатели? Они неизбежно вели вниз, и Крила высказала предположение, что так они доберутся до чертогов самого Дахара, куда тот укрылся, опаляемый злым огнем небесного соперника. Но шутку не поддержали, Джек мрачно буркнул что-то в ответ, и девушка замолчала. Наверное, у всех стали зарождаться мысли, что идея Макса была не самым большим злом.
Но подземелья словно чувствовали в своей каменно-металлической, ржавой и пыльной утробе мошек-людей и не хотели отпускать их обратно из своего чрева, подкидывая приманку за приманкой. Коридор внезапно пошел вверх и впереди раздался шорох, в котором было что-то знакомое.
Легкий скользящий звук едва касался слуха и возникал то сверху, то сбоку, а то будто даже со спины. Ева зябко поежилась, Макс оглянулся и прошептал:
– У меня одного чувство, что мы не одни?
Слабый свет фонарика метнулся по стенам, запутался в пыльной темноте, не выхватив ничего подозрительного. Крила уменьшила его яркость до предела – у тех, кто шумел, тоже могли быть глаза. Ее очертания были едва видны, но слабый взмах рукой – призыв к отступлению – оказалось возможно различить.
Звук повторился ближе и снова точно из нескольких мест одновременно. Макс краем глаза заметил, как что-то едва различимое метнулось наискосок по стене. Он резко обернулся... и в следующее мгновение почувствовал, что летит. Последним, что он запомнил, было тело Евы, безвольно и плавно опускающееся на пол.
Джек не успел ничего ни понять, ни почувствовать, а вот Крила ощутила укол, с удивлением поднесла к лицу ладонь, из которой торчала странная иголка – уже чувствуя, как слабость охватывает ее изнутри, но еще пыталась бороться. Точнее, ей казалось, что она пытается, в то время, как обмякшее тело заваливалось набок.

Первым вернулся слух. Звук струящейся воды действовал странно-умиротворяюще. Тело ощущалось, но казалось каким-то невесомым, в воздухе витал незнакомый свежий аромат. Макс не знал, где он находится, но, к вялому и быстро прошедшему удивлению, и это казалось совершенно не важным. Он медленно и неохотно разлепил веки. Вокруг царил полумрак. Источник света ощущался где-то вне области его зрения. Мягкий, голубоватый – он лился откуда-то сбоку, рассеивая темноту ровно настолько, чтоб можно было разглядеть лежащих рядом людей. Макс с трудом заставил себя протянуть руку и потрясти за плечо лежащего рядом.
Из трех возможных вариантов ему попался не самый удачный – это оказалась не одна из двух девушек, а Джек, который пробурчал что-то, но не очнулся.
Столь наглое игнорирование почему-то разозлило Макса, придав тому сил. Извернувшись, он довольно грубо пнул Джека ногой в бедро и буркнул:
– Проснись, обезьянья рожа!

[higf >>>]

Судя по всему, Джек был не из состоятельных. Во всяком случае, отдельного жилья не имел и, как во многих стаях, был знаком с теснотой общих спален не понаслышке. Он, не открывая глаз, явно отработанным движением ткнул в сторону Макса локтем и ответил:
– Сам ты рыло! – и только потом открыл глаза, поморгал и начал осматриваться, после чего наконец выдавил. – Задница Хшорру, где это мы?
– Похоже, именно там... – полупростонала приходящая в себя Крила.
– Что с нами было? – вопрос Макса вряд ли был рассчитан на получение ответа. Сам Макс перекатился на живот, поднялся на четвереньки и подполз к все еще лежащей без движения Еве, прислушался к дыханию. Похоже, девушка пока спала.
Макс огляделся.
Они находились на небольшом каменном пятачке, окруженном медленно бегущей водой, непроглядно темной, так что сложно было определить глубину. Стены пещеры терялись во мраке, лишь с одной стороны из аркообразного проема лилось то самое голубое свечение.
– Не знаю, – Крила уже обшаривала взглядом все вокруг, – но что бы это ни было, оно забрало оружие и снаряжение. Это, наверное, признак разума такой, да, Макс?
– Забрать пожитки? О, да! Это еще какой разум. Хотел бы я поговорить с этим разумом с глазу на глаз, – угрюмо отозвался Макс и потряс Еву за плечо. Этим, впрочем, и ограничился. Та сонно пробормотала что-то, не открывая глаз.
– И я, – Джек разминался, пытаясь снова ощутить не совсем послушное тело, и то и дело сжимал кулаки.
Крила последовала его примеру.
– Увидим. Надо думать, раз взяли нас живыми, захотят поговорить. Мы же не можем быть у летунов? Да нет, они бы так глубоко не полезли.
– А еще может быть, они падальщики, – с угрюмой ухмылкой предположил Макс, – Дождутся, пока мы тут, на островочке, сами помрем. Еще не известно, чем это они нас. Вон, Ева так и не проснулась.
Макс поднялся и ощупал себя, затем скорчил страшную гримасу.
– Знаете, что делают некоторые пауки со своими жертвами? Сперва впрыскивают яд, а затем ждут, когда внутренности сами превратятся в кашу!
И он принялся разминать конечности, точно проверяя, не случилось ли с ними еще что-то ужасное.
– А добить чем-то по голове не проще было? – удивилась Крила. – Может, это какая-то стая, которую мы просто не знаем?
– А если по голове добить, то тело твое не успеет свариться в собственном соку, – попытался пояснить Макс, – Так, я хочу посмотреть...
Он не договорил, шагнул к краю каменного пятачка, наклонился над темной водой. И едва успел отскочить: из темной глубины, разбрызгивая холодную воду и тускло поблескивая, взметнулись прутья окружающей островок решетки.
Макс перевел дух и собрался выругаться, но слова так и застряли в горле. Прутья плавно извивались, и каждый из них был увенчан небольшой треугольной красноглазой головой.

(продолжаем приключения с Рейлан)

[Reylan >>>]

Подземелья. Все дальше от фармацевтической фабрики
Ночь на 22 сентября? (персонажи не могут сказать точно))
Удивительно, но все еще с Хигфом.

Яростный оскал, повторенный в десятках лиц, мог напугать кого угодно, словно зло, царившее наверху, спустилось до глубин и пришло сюда. А людям некуда было деваться с маленького острова, у них не было даже оружия. Джек внезапно опустил голову, как-то сник. Крила, напротив, сжала кулаки.
Затем из воды выплыла человеческая, как им показалось, фигура. Но так думалось только в первый миг, по сравнению с уродливой живой решеткой. Да, она имела две руки, две ноги и голову, но кожа была совсем не такая, как у людей, и даже не как у летунов, а землисто-черная, со странными синеватыми пятнами, лишенная и намека на растительность, будто у змеи. Но все же он боролся со впившимися в него щупальцами, а те... вот-вот разорвут на куски. Крила вскрикнула, кинулась к краю и... остановилась. Первое впечатление оказалось ошибочным. Урод не сражался, а поднимался на растущих из него кусках плоти, извивающихся, как у осьминога. Огромные белесые глаза смотрели бесстрастно, если вообще смотрели, и было в них что-то странное.
Макс, с момента появления решетки так и не сказавший ни слова, хрипло втянул воздух. Глаза его расширились еще больше.
Следом за первым чудовищем из воды вынырнуло второе, затем третье. Ловко вскочив на ноги, они остановились в нескольких шагах от островка по щиколотку в воде – должно быть в этом месте под водой имелось возвышение.
Их невозможно было разглядывать без отвращения, но в то же время они вызывали любопытство. Мерзкие щупальца, растущие из их тел, располагались по-разному: у одного начинались как будто от шеи, у другого шевелились в районе живота. В белоглазых лицах угадывалось что-то смутно знакомое. В чертах, хоть и искаженных, явно прослеживались расовые особенности людей, живших когда-то на поверхности.
– Зачем вы пришли сюда?
Это не сказали, скорее как-то просвистели. Даже непонятно было, кто из уродов сделал это. Слова с трудом можно было разобрать – настолько чуждо они звучали, будто язык кто-то коверкал, выдирая буквы.
– Они говорят, – потрясенно выдохнул Джек.
Уроды переглянулись, и губы их исказило некое подобие не то улыбки, не то оскала. Пара щупалец, извиваясь, поднялись, приблизились к решетке и замерли, покачиваясь.
Макс наконец справился с голосом и медленно произнес:
– Это вышло случайно.
Уроды не ответили. Они просто молча стояли, глядя своими бесцветными, будто лишенными зрачков глазами. Макс обернулся на спутников и пожал плечами.
– Кто вы? – спросила Крила, взяв себя в руки. Или она думала, что смогла это сделать, но звук вышел сорванным, совсем не похожим на ее обычный тон.
– Люди, – прозвучало в ответ. – А вы?
Джек истерически засмеялся. Макс поспешно отвесил тому подзатыльник.
– Мы оттуда... сверху, – было так непривычно говорить это, Крила с трудом смогла высказаться, и "сверху" – было так неприятно, словно они пришли от летунов.
– Ты говоришь правду, – подтвердил один, у которого два коротких щупальца росли из ушей. – Продолжайте.
– Чем вы нас усыпили? – требовательно спросил Макс и указал на бесчувственную Еву, – Почему она до сих пор не проснулась?
– Н'гхукфса-а, – произнес один из уродов после паузы. Во всяком случае, примерно так расслышал и запомнил Макс, – На всех по-разному действует.
– На всех по-разному? – переспросил Макс, – И на многих вы уже опробовали?
– Похожие-на-людей сверху вы первые. Те, кто могут говорить.
Макс подозрительно поморщился. Странный ответ вызвал сразу ряд вопросов. Впрочем, он сомневался, что на них кто-то даст ответы. Не сейчас, во всяком случае. Пока что расспрашивают все-таки их.
– Мы оказались здесь случайно, – девушка действительно попыталась продолжить рассказ. – На нас напали обезьяны... звери, мы бежали, а потом в коридорах не было других выходов.
Джек молчал – похоже, он был просто не в состоянии говорить, словно не понимал, где находится и кто эти существа. Впрочем, будто Макс и Крила понимали...
Мутанты вновь переглянулись между собой и прошипели что-то тихо и неразбочиво. Максу показалось, что он различил среди искаженных слов "коридор" и "закрыть", но не мог быть уверенным до конца. Даже когда эти, с позволения сказать, люди обращались к ним и говорили громче, слова их были сильно исковерканы.
Один из них шагнул вперед и коснулся щупальцем нескольких прутьев живой решетки. Те из них, до которых он дотронулся, медленно поползли вниз и вскоре скрылись в воде, открыв в клетке проход.
– Идемте, – предложил мутант и добавил: – Советую вам ступать точно следом, если не хотите искупаться.
И он шагнул прочь от островка, все также бредя по щиколотку в воде. Второй последовал за ним, а третий остался, ожидая, пока пленники покинут свое узилище.
Макс покосился на Джека и подтолкнул его к выходу, поднял с земли Еву и взвалил бесчувственное тело на плечо. Крила устроилась за Джеком, посматривая на него с некоторой тревогой.

Сообщение отредактировал Reylan - 13-06-2010, 0:06

[Хелькэ >>>]

25 сентября. Небоскребы. Столовая и не только.
(в дело вступают НПС)

Народу было почему-то мало. Вернее, так - за столами не было почти никого, а вот очередь все равно была длинная. Оно и понятно, большинство желало получить свои продукты и унести их домой, а не торчать тут, в царстве унылых, заляпанных жиром столешниц и покосившихся стульев.
Общепит. Карточки. Атмосфера просто убивала.
Моника сидела над стаканом чая, постукивая ложечкой по его стеклянным бокам, и мрачно думала о вчерашней встрече с доктором Штейном, военным врачом в отставке. Она сначала и правда решила - доктор решил их напугать, может, отомстить за ее слова (абсолютно честные, между прочим!)... оказалось, что лихорадка Уингерта действительно была в прошлом году. И от нее действительно умирали.
Убедившись, что никого особо рядом нет, Ника украдкой принялась изучать свои колени под столом. Сыпь никуда не исчезла, как девушка ни старалась себя убедить в том, что это легкое раздражение и...
И, черт возьми, она действительно потеряла в весе за последние три недели.
"Если завтра не пройдет, пойду к медикам", решила она. "В крайнем случае послезавтра".
- Мисс...? Не занято за столиком? - послышался дружелюбный голос.
Ага, еще чего. Одинокий мужчина желает составить компанию, знаем мы таких.
- Занято. Мной. Тут еще куча других столиков, - Моника решила не проявлять симпатии. Непрошеных собеседников не хватало... хотя, наружность у мужчины была приятная, располагающая.
- Но такая печальная девушка только за одним, - он хохотнул и уселся рядом без спроса. Резко посерьезнел: - Случилось у вас что?
- Да нет, - неожиданно для себя ответила Ника. - Нормально все. Ну, или будет нормально...
Почему-то привычное "не ваше дело" так и не сорвалось с языка.
- От всей души желаю, чтоб было нормально, - закивал мужчина. Пододвинул к ней пирожное, с которым и подошел. - Угощайтесь.
- Вы стояли огромную очередь, чтобы угостить меня сладким?
- Да мне без очереди, - улыбнулся он, - я в отставке. А чтобы развеять ваши сомнения... да. Я к вам подкатываюсь, клеюсь, пытаюсь флиртовать, или как вы это еще называете... Потому что мне понравились ваши глаза. Они будят во мне воспоминания. Дают покой.
Мужчина заглянул ей в лицо... и Моника с удивлением подумала, что его глаза, пожалуй, тоже что-то в ней будят. Что-то такое, вполне определенного толка.
А и демоны с ней, с лихорадкой. Она ведь пообещала себе больше не париться по этому поводу сегодня? Вот сегодня и не будет!
Еще она вспомнила, что и квартира у нее сегодня свободна - отец на нижних этажах заступил на дежурство.
Все сложилось как-то мгновенно, еще до того, как они вышли из столовой вдвоем...
То, что было после, складывалось уже не так мгновенно. Скорее - медленно, со вкусом, со знанием дела и с истинным наслаждением этим делом.
Потому что это тоже давало покой.

- Хей, Ники, открывай, Аякс пришел! - парень, с черным пакетом в руках, три раза постучал по косяку, довольно громко.
Вообще-то, он обещал отнести Монике эти вещи (несколько деталей к аппарату для вываривания аквавиты) еще на прошлой неделе, но как-то так получилось, что... получилось как обычно, и Аякс пришел только сегодня, предусмотрительно узнав, когда именно ее отца не будет дома - потому что детали ей придется где-то прятать. До поры до времени.
Ники, однако, открывать не желала. Аякс хотел было развернуться и уйти, потом, будто по наитию, все же потянул вниз ручку двери... та скрипнула и - открылась.

Впоследствии он так и не смог вспомнить, что сделал сначала, увидев кровь, - заорал или уронил чертов пакет; но трубки для аппарата, сделанные из тонкого стекла, разбились в мелкие осколки, и никакое обвинение Аяксу впаять не смогли.
Да и вообще непонятно, кого было обвинять в таком. Девчонку словно разрезали по линиям, вывернув наизнанку. И умудрились не оставить никаких следов.
Кроме следов крови, что были повсюду - на окне, на полу, на диване, на стенах...
- Вызовите кого-нибудь из медиков, у кого нервы покрепче, - попросил офицер, глядя, как смотритель этажа спешно скрывается в санузле, зажимая рот. - А вы пока... ничего не трогайте. И не смотрите в сторону тела.
Впрочем, он и сам не считал, что то, что осталось, можно назвать телом.

Сообщение отредактировал Хелькэ - 22-06-2010, 22:46

[Барон Суббота >>>]

Этим утром на первом медицинском все было... тихо. Пара пациентов, отвратный на вукс кофе в перерыве, обычный треп медсестер. Из-за временного затишья в стычках с крысами количество пациентов в ампутационном резко уменьшилось; реанимация тосковала по свежей крови.
Поэтому офицер в униформе, пронесшийся по этажу и сунувшийся в диспетчерскую с вопросом: "Кто из врачей свободен?", вызвал нездоровое любопытство.
- Ничего серьезного, - махнул он рукой, когда пара медсестричек словно бы случайно подошли поближе. - Просто нужен врач. Дайте любого.
- Сейчас свободен... ну, спросите доктора Штейна. Он вон в том кабинете, - ответила диспетчер, украдкой разглядывая полицейского. Но тот был при исполнении и отправился к указанной двери, даже не поблагодарив.
Что косвенно подтверждало - "ничего серьезного" было большим враньем.
Офицер постучал в дверь и сразу вошел, не дожидаясь разрешения.
- Доктор Штейн? - осведомился он.
Доктор Натан Штейн был занят любимым делом: курил и читал, забросив ноги прямо на стол. Должно быть, предавался этому занятию он уже достаточно давно - в комнате вдох равнялся приличной затяжке. Увидев посетителя, доктор, чудом удержав равновесие, сбросил ноги со стола и потушил сигарету.
- Прошу прощения, - сказал он, поправляя галстук. - Не ждал посетителей. На что жалуетесь, офицер?
Тот тщательно прикрыл за собой дверь, подошел к столу и шепотом сказал:
- Я не жалуюсь. Нам нужен врач на освидетельствование трупа. Дело серьезное.
- Так-так, - Штейн, не глядя, вдавил сигарету в пепельницу и двинулся к шкафу. - Я так понимаю, требуются медицинские показания для протокола. Что там такое, что ваши отрядные не справились?
- Там надо сначала по кусочкам собрать, прежде чем какие-то показания записывать, - буркнул полицейский. - Мы решили не рисковать. Да и нервы у него ни к черту, старик уже... у вас, я надеюсь, крепкие нервы?
- Крепкие-крепкие, не волнуйтесь, - отозвался Штейн, доставая из шкафа небольшой чемодан с полевым набором инструментов. э
"По кусочкам? - эхом отозвалось внутри. - Что же это, газ взорвался где-то на нижних уровнях?"
Перед глазами, правда, мелькнула вовсе не картина бытовой трагедии, а зыбкое видение гранаты, влетающей в крысиную хибару.
- Идёмте, офицер, я готов.
Выйдя из отделения, направились они, как ни странно, не вниз, а наоборот, сильно вверх - как смог разглядеть Натан, коп набрал на лифтовой панели "182", жилой этаж, причем из фешенебельных.
- Я хотел вам еще сказать, - сообщил офицер несколько отстраненно, - там следователь вам, конечно, это повторит, но я тоже предупредить хочу. Вы... не болтайте о том, что увидите.
- Разумеется, офицер...я понимаю такие вещи, - было ему ответом
По коридору они прошли быстрым шагом, явно стараясь не попасться кому-нибудь из жильцов. Коридор вовсе не был оцеплен, как это могло ожидаться, да и не только коридор - даже ячейка.
Как будто ничего не случилось.
Ну а то, что творилось в комнате за дверью, совершенно ниспровергало эту тихую житейскую идиллию, не оставляя от нее ни следа. У дивана, прислонясь к стене, стоял второй офицер, как две капли воды похожий на первого, только чуть выше, - и массировал виски, опустив голову. Еще один человек, в гражданском, смрачным выражением лица курил сигарету. Увидев вошедших, он удовлетворенно кивнул, затушил окурок о тослтую кожаную перчатку и снял ее, протягивая Штейну ладонь для рукопожатия.
- Захария Остин, - представился он, - следователь.
- Натан Штейн, полевой хирург в отставке, - представился доктор, как и всегда, в таких случаях. - Что тут у вас случилось?
- А вы вот, полюбуйтесь, доктор...
Остин отступил в сторону, предоставляя Натану оценить всю картину.
За дальним краем дивана, возле батареи, лежало... тело. Когда-то оно все-таки было телом, и, пожалуй, даже женским. Определить точно (во всяком случае, при рассмотрении издали) было невозможно, так как во-первых, с конечностей была наполовину отделена кожа, а мясо - разрезано до кости; во-вторых, от горла до паха туловище было так же вскрыто и гротескным образом вывернуто наизнанку. Внутренние органы, некоторые даже без повреждений, были... аккуратно разложены рядом с телом. Голова, запрокинутая назад, смотрела остекленевшими глазами в потолок, довершая чудовищную картину. Девушку "разобрали", как куклу, и распотрошили - будто хотели убедиться, что внутри у нее не вата.

[Хелькэ >>>]

В то утро доктор Штейн заслужил среди полицейских 119 участка репутацию конченного отморозка и трупореза. Минут пять он вёл себя примерно так, как и полагалось небожителю на его месте: застыл, неестественно выпрямился и стоял, краснея и бледнея, не в силах отвести взгляд от лица покойной. А потом вдруг всё изменилось. Натан натянул стерильные перчатки, шагнул к телу и принялся за работу, только что не напевая что-то себе под нос. Быстро и сноровисто он осматривал каждый фрагмент, каждый участочек изувеченного тела, по ходу работы делая комментарии относительно состояния объекта наблюдения.
Тот факт, что глаза у доктора неестественно блестели, а губа была прикушена чуть ли не до крови ускользнул от внимания бдительных стражей порядка.
Следователь Остин расхаживал по комнате взад-вперед сунув руки в карманы, и что-то бормотал одними губами. Офицер-один (тот, что спускался на медицинский этаж) быстро записывал в блокнот все, что Натан говорил, офицер-два время от времени уходил на кухню за стаканом воды, возвращался и пил эту воду мучительно маленькими глотками, пялясь в стену перед собой. Только эта стена и не была забрызгана кровью.
- Резюмируя, - сказал Штейн бодрым, только что не весёлым голосом, - можно сказать, что работал некто, прекрасно знакомый с анатомией и физиологией, имеющий большой опыт в хирургии и обладающий соответствующими инструментами. Так же хочу заметить, что ничего из организма не пропало - это исключает финансовую подоплёку. Скорее всего мы имеем дело с маньяком, офицеры. И с маньяком, волей случая оказавшимся моим коллегой.
- Ну чудесно, - пробормотал офицер-два, расплескав себе на колени остатки воды.
- Это не новость, - отрывисто сказал следователь. - Маньяк... да. Спасибо, доктор, вы нам очень помогли. Пройдемте на кухню? Есть конфиденциальный, так сказать, разговор.
- Конечно, - согласился Натан, следуя за полицейским. - Не возражаете, если я буду курить? Вот и прекрасно. Хотите?
Он быстро сунул сигарету в рот, зажёг её и протянул портсигар полицейскому.
- Крепкие? Не откажусь, - согласился Остин. Аккуратно прикрыл кухонную дверь, присел на край стола, не особо заботясь о соблюдении официального стиля.
Затянулся, выпустил изо рта струю дыма, серого, с чуть горьковатым запахом, одобрительно покивал и продолжил:
- Скандальная история выходит, доктор Штейн. Мы тут навели справки. Знаете, кого это порезали?
- Знаю, - ответил Натан. - Вы удивитесь, офицер, но я говорил с ней сутки назад.
Вот сейчас доктор был бы счастлив позволить себе упасть на стул и задрожать или...нет, он остался спокоен и профессионален.
Следователь заметно напрягся.
- Даже так... Интересно. Уж не посылают ли мне вас сами боги? И, позвольте узнать, о чем же вы говорили?
- Мелкая бытовая сцена, - Штейн поморщился. - Покойная, видимо, не отличалась нравственностью. Она предложила мне разделить постель, я отказался и указал ей на признаки лихорадки Уингерта. Белого Огонька, может, вы слышали?
- Краем уха, - пожал плечами Остин. - Бытовая сцена. Ладно. Имейте в виду, это не последний наш разговор в таком случае. Вернее, так, не последний ваш разговор с человеком из следственного отделения. Думаю, дело возьмет мой шеф. Так вот, эта ячейка принадлежит Эвансу. Слышали про "командора Эванса", который руководит одной из элитных бригад внизу? Ну так это ее папенька. Представляете, что теперь будет?.. Не с вами, конечно, хотя и вам достанется. С нами.
- Представляю, - кивнул доктор. - Однако, всё могло быть куда хуже...офицер, можно просить вас об услуге?
- Просить можно, - ответил тот строго. - Насчет выполнения не могу обещать, пока не услышу... что вы хотите?
- Я бы хотел, чтобы молодые люди и девушки, которые контактировали с погибшей...ну, я же знаю, вы их найдёте, прошли медицинское обследование на нашем этаже. В противном случае мы можем столкнуться с эпидемией.
Остин с некоторым облегчением кивнул.
- Отправим. Как только найдем, а это, сами знаете... Вы, кстати, с ней случайно столкнулись, или знали до этого? Не представляете круг ее общения? Думаю, если мы спросим у ее отца, вряд ли он будет в курсе. Да и... - но вместо того, чтоб закончить фразу, офицер неопределенно махнул рукой.
Впрочем, и так было ясно, что сообщать печальные новости командору Эвансу он не горит желанием.
- Увы, офицер, ничем не могу помочь, - впутывать в это Моргану Штейн не желал категорически и всячески обходил её упоминание. - Я столкнулся с покойной случайно, просто, у меня хорошая память именно на лица.
- Да уж, - Остин передернулся, явно невольно, - от нее, считай, только лицо и осталось... В общем, док, мы вас еще вызовем - оставьте, пожалуйста, координаты. И еще один важный момент. Упаси вас боги кому-нибудь рассказать про то, что вы тут видели. Мы все подчистим, в морге ее приведут в более-менее нормальный вид - только тогда поведем Эванса на опознание. История в таком виде, в каком она есть, всплыть не должна. Вы меня поняли?
- Я прекрасно вас понял и не допущу распространения...слухов, - соврал Натан, и глазом не моргнув. - Могу я идти?
- Разумеется. Спасибо еще раз, - Остин открыл перед ним дверь, тем самым кладя конец не слишком приятному разговору... в еще более неприятных обстоятельствах.

[higf >>>]

Ночь на 22 сентября
Лаборатория - пещера обезьян
(с Рейлан)

Грибы росли неравномерно. Часть из них были высокими и мясистыми. Они теснились, прижавшись друг к дружке, старательно отвоевывая свое место. На соседней грядке свободного места было предостаточно. Редкие грибочки выглядели тощими и усохшими. Магдалена присела, потрогав землю рукой. Влаги оказалось достаточно, но этот сорт упорно не приживался. Девушка аккуратно выкопала из земли одного из уродцев и сложила в пластиковую формочку, чтобы забрать для исследований, потянулась за следующим и замерла, уловив краем глаза какое-то движение. Осторожно повернувшись, она едва не задохнулась от возмущения. Наглая толстая крыса, ничуть не смущаясь ее присутствием, подгрызала грибную ножку. Пара объеденных пеньков чуть поодаль свидетельствовали о том, что крыса и без того попировала достаточно.
– Ах, ты!.. – выругалась Магдалена, уже представляя, как намылит шею охране. Дикие крысы и прочее мелкое зверье добиралось до лаборатории редко. А уж к плантациям и подавно. Везде были натыканы ловушки, нет-нет, да и снабжавшие обитателей фабрики то новым материалом для исследования, а то и будущей составляющей для бутерброда.
Девушка переместилась чуть ближе к невозмутимой крысе и уже собралась запустить в наглого зверя лопаткой. Но, присмотревшись, отложила свое орудие в сторону, взявшись за металлический прутик с нанизанными на него светящимися шляпками, чтобы поднести ближе. Размытый круг света переместился. Крыса не пугалась и не убегала, продолжая деловито жевать, а Магдалена с изумлением разглядела на ее упитанных боках пару лишних лапок. Это означало, что либо драгоценный питомец ее братца не уникален, вопреки заверениям Макса, либо… Мага осторожно протянула к крысе руку. Зверек принюхался, пощекотав кончики пальцев девушки своими усами. После чего с готовностью взобрался к ней на ладонь.
Торссона Магдалена застала за привычным занятием. Тот сидел в лаборатории, записывая что-то в толстую тетрадь. Девушка окликнула шефа и без комментариев продемонстрировала свою находку.
– Это должно мне что-то сказать? – нахмурился ученый, переводя взгляд с животного на девушку.
– Это крыса Макса! – пояснила она, отпуская животное на стол, – Я нашла ее на плантации. Макс никогда не выпускает своих питомцев погулять просто так. Опасается, чтоб не съели.
– Он что-то такое говорил, – припомнил Некман и посмотрел на крысенка – да, маловероятно, чтобы подобное можно было перепутать. – Макс брал его с собой?
– Я не уверена, – Магдалена постаралась скрыть беспокойство в голосе, – Он не говорил... Как думаешь, они должны бы уже вернуться?
– Должны, – Торссон наконец выпрямился, заставив стол слегка покачнуться. – Пожалуй, пора искать. Похоже, твой братец опять встрял в историю, когда требовалось просто добыть образцы!
Магдалена нахмурилась, забрала со стола зверька, собравшегося попробовать на зуб корешок торссоновской тетради, и вздохнула.
– Он был не один. Даже если предположить, что Макс опять облажался... ведь с ними были вполне серьезные люди. И если там что-то не так...
Некман сдержал готовую вырваться тираду, брови сурово сдвинулись.
– Ладно, с этим можно разобраться потом. Но если они вчетвером не смогли выбраться... – Магдалена, нам не дадут сейчас еще десяток человек. Летуны снова оживились.
– Сами пойдем? – уточнила девушка.
– Я попробую взять пару человек, – вздохнул руководитель лаборатории, сжал руку в мощный кулак, разжал... Как думаешь, можно снять кого-то из охранников на плантации?
– А что еще остается делать? – снова вздохнула она, задумчива гладя темную шерсть крысенка, – Закроем часть коридоров, а охрану только на входе оставим. Так освободится несколько человек.
– Надо было послать тебя, – проворчал Торссон, направляясь к выходу.
Магдалена в очередной раз вздохнула. Если там действительно случилось что-то серьезное, то безалаберность Макса тут вовсе не при чем. Она вышла следом и направилась к жилым помещениям, в комнату брата, посадить в клетку шестилапого крыса.
На сборы ушло не меньше часа, а то и двух – прежде, чем спасательная экспедиция двинулась в поход. Самым сложным было свернуть в нужную сторону, ибо в противном случае можно было блуждать очень долго, а вторую пропавшую в одном и том же тоннеле группу точно никто не станет искать. Поэтому они не спешили, высматривая отвороты. Следы продвижения людей можно было отличить – вот отпечаток ботинка, а вот палец мазнул по стене, стряхнув пыль. Дольше всего изучали следы на развилке, но в конце концов направление было выбрано, и вскоре они оказались там, где тоннель обрывался в пещеру.
В воздухе повисла тишина. А вместе с ней ощущение чужого присутствия, слишком отчетливое, чтоб его можно было игнорировать. Магдалена шепотом поделилась своими наблюдениями со спутниками. Торссон призадумался, так же неслышно, шелестяще ответил:
– Может быть, подбросить им кусочки грибов? Если звери оттуда приходят за ними...
– Не сомневаюсь, что Макс так и делал, – отозвалась Магдалена, – И, раз его нет, надо полагать, что-то пошло не так. Попробовать можно. Но спускаться туда я бы не стала.

[Reylan >>>]

&higf

– Макс точно не поворачивал назад, – Некман старался не шевелиться, вглядываясь внутрь, – но если мы сделаем это, то ничего не узнаем. Разве что записать его в неизбежные потери... Но я не готов разбрасываться сотрудниками.
Магдалена возмущенно дернула плечом. Намек на то, будто она-то собралась разбрасываться сотрудниками, включая собственного брата, ей не понравился, и она недовольно пояснила:
– Кинем пару грибов и посмотрим отсюда. Затем решим.
Торссон, который успел подумать о приманке, полез в собственную сумку медленно и осторожно, как ночной вор. Не проснулись бы хозяева! Тишина насторожилась, но не прорезалась шумом. Сильные руки легко отломили несколько кусочков, и те полетели внутрь – и сразу пропали, необнаружимые ни зрениям, ни на слух – легкие грибы падали практически бесшумно. Пещера помолчала еще некоторое время, а потом тьма превратилась в текучие шорохи.
– Зажечь фонарь? – шепнула Магдалена, – Тогда мы их увидим.
– А они – нас. А если кинуть еще грибов, из тех, что светятся?
– Хорошая мысль, – согласилась девушка.
Прикрывая рукой сумку, Торссон снова полез в нее и, нащупав нужны, отломил кусочки прямо там, а потом быстро выбросил. Непроглядная мгла разделилась на пятна потемнее и посветлее. Последние, человекоподобные, осторожно передвигались, явно привлеченные запахом лакомства.
Свет был совсем не ярким, но его было достаточно. Магдалена скинула с плеча арбалет и вложила смазанный снотворным дротик.
– Подкинь еще ближе, – прошептала она, – Хочу подстрелить одного, чтобы остальные не всполошились.
Охранники, как им было велено, держались позади и молчали. Ученый повторил процедуру, и неровная, еле заметная светящаяся дорожка стала чуть длиннее – в их сторону.
Пара обезьян, которым не досталось из первой подачки, заметили и устремились к светящимся пятнам. Магдалена прицелилась и спустила курок. Короткий удар тетивы и тихий свист завершился глухим стуком. Одна из тварей повалилась на бок, неудачно подмяв под себя другую. Та, возмущенно взвизнув, вывернулась и шарахнулась назад, налетев на кого-то из сородичей. Те, видно, сочли это поползновением на свои лакомства и среди животных завязалась небольшая потасовка. Упавшая обезьяна никого из них не заинтересовала.
– Похоже, такое понятие как взаимовыручка им не знакомо, – прошептала Магдалена, – остается подождать, когда все стихнет. Затем спуститься.
– Спускаться должен кто-то, обвязавшись веревкой, – решил Некман. – И искать только следы. Если что – вытащим и его, и трофей.
Обезьяны возились и бродили по пещере еще довольно долго. Подобрали и съели приманку и рядом с упавшим сородичем. Сам он их не сильно волновал. Быть может потому, что не был мертв, подумала Магдалена. А спящий, пусть и в непривычном месте, не вызывает особого беспокойства. Постепенно их шаркающие шаги и хриплые голоса стихли. Судя по звукам, твари взбирались куда-то наверх.
– Пожалуй, мне пора спускаться, – прошептал Некман и пошевелился, отодвигая сумку. – Они наверняка были здесь.
– Тебе? – переспросила Магдалена.
– Хочешь, чтоб все было сделано хорошо – сделай это сам!
– Ага, – со странной интонацией ответила девушка, – Вот только садиться на диету для сегодняшней акробатики тебе поздновато.
Торссон хотел возразить, но остановился, сообразив, что девушка права, и закусил губу, размышляя.
– Но и ты туда не пойдешь!
Обернувшись назад, он шепотом переговорил с одним из сопровождающих – среднего роста и возраста худощавым мужчиной, и вскоре тот, замирая на каждом шагу, принялся спускаться в пещеру. В темноте, держась в стороне от еще светящихся крошек и замирая на каждом шагу. Так ползали на разведку, когда приближались к отряду летунов. Казалось, прошла вечность – или хотя бы несколько часов, во время которых ничего не происходило, и время отмерялось только одним – вдох-выдох, вдох-выдох, и оставалось только их считать, но это было лишено смысла.
Наконец разведчик вернулся и, осторожно перевалившись через край, прошептал:
– Они здесь были. Я нашел пуговицу оторванную и гильзу. Тел наших нет, а вот тварь одну нащупал. Там в середине дыра, – может – туда ушли...
– Мы их вряд ли найдем, – вздохнул Торссон. Остается надеяться, что вернутся сами.
Магдалена недоверчиво покосилась в темноту пещеры, точно колеблясь, не отправиться ли проверять самой.
– А в этой дыре... там ничего не видно? – с надеждой спросила она.
– Я не рискнул включать фонарик. Что-то там слабо фосфоресцирует – тел нет. Видимо, они ушли по каким-то причинам. Куда – не понять.
– Если только их не сожрали, – хмуро предположила Магдалена, все еще сидя на краю тоннеля на корточках.
– Тогда мы тем более ничего не сделаем, – сурово, хотя и тихо произнес Торссон. – Магдалена, надо ждать. Тяните тело зверя.
– А кровью там не пахло? – продолжала расспросы девушка, тем не менее хватаясь за веревку и давая место остальным.
– Не учуял, – ответил разведчик. – А у меня нюх хороший.
– А может еще что странное? – не унималась Магдалена, продолжая тянуть за веревку. Она посторонилась, втаскивая обезьянью тушу в тоннель на пару с одним из охранников.
– Нет, только следов куча. Похоже, они дрались, но их туда загнали.
Магдалена втолкнула обезьяну дальше в тоннель, перебралась через тело и вновь уселась на краю, точно колеблясь.
Ей на плечо легла рука начальника.
– Мага, с ним Крила, Ева и Джек. Я уверен, что они вместе найдут выход. Пошли.

[Rockerok >>>]

Подземелья. Не далеко от нового убежища стаи Рока

Возвращались от Клео в тишине. Зачем зря сотрясать воздух? На обратной дороге решили проверить станцию, где должны были проходить переговоры. Помещение было просторным. Вход с поверхности практически не завален, но и особых препятствий тоже не было. Сверившись с картой, Рок через час вышел на родную станцию.
Как только нога шедшего впереди ступила на платформу, со стороны баррикады ударил яркий луч прожектора, ослепляя и ошеломляя.
- Стой! – раздался окрик после полуминутной паузы.
Ещё через минуту яркий луч погас так же внезапно, как и загорелся.
- Дома…


Добраться до условленного места через несколько дней не составило труда. На этот раз кроме группы прикрытия, состоящей из семи человек, в процессии участвовали одна полная семья (охотник, его жёна и ребёнок), плюс ещё одна женщина с совсем маленьким ребёнком. Женщины несли детей на руках, оглядываясь по сторонам, но в их взглядах читалось больше удивления и интереса, чем страха.
Двое охотников с задвинутыми за спину автоматами катили бочку с оговоренным топливом, ещё один был увешан оружием со складов. Все звуки колонны (громыхание бочки, бряцание оружием, плачи и всхлипы детей) вместе создавало дикую какофонию в переходах метро и Рок боялся, что звук привлечёт непрошенных гостей. Однако все обошлось и следуя полученным от Эванса инструкциям группа удачно добралась до конечного пункта следования заранее.
Главарь охотников сразу же знаками послал двух бойцов в один туннель, двоих в другой – в дозор. Остальные заняли оборону, в ожидании вестей или визитёров.
Спустя некоторое время появилась вторая сторона - человек шесть, везущих бочку с едой на тележке. Во главе отряда шел уже знакомый Року Эванс, державший ладонь на рукояти пистолета.
- Все, как договаривались, - бросил он вместо приветствия. - А вы чем порадуете?
- Как и обсуждали – бочка топлива, люди для обмена и… И презенты! – объявляя это всё вожак охотников выдвинулся вперёд и сложил руки в непонятный для людей Клео знак. Тут же с обоих тёмных проходов выступили дозорные и присоединились обратно к отряду.
- Ну что ж, презенты это очень хорошо, - ответил Эванс. - Давайте меняться бочками, а потом можете обсудить свои проблемы по перевозке вот с ним.
- Стало быть, это и есть наш клиент? Как мило. - указанный Эвансом, откровенно говоря, мало чем отличался от пришедших с ним бойцов. Крепкий, с грубым жёстким лицом, держащий пальцы на курке более чем уверенно. Разве что... Взгляд. Слишком умный и цепкий для рядового бойца. И какой-то оценивающий - но не в плане потенциальной угрозы, а больше, чего же можно с этого человека поиметь. - Насколько в курсе, вам нужно решить некоторые... мм... проблемы?
- Не то чтобы решить сами проблемы, - не менее уверено вожак охотников ответил чужаку. – Нам требуется перевезти некое количество груза. Посему хотелось бы услышать во что это обойдётся! И ещё, если нам суждено будет дальше сотрудничать, то хотело бы знать как зовут того с кем имеешь дело. Меня, например, кличут Рок.
- Крис. Что ж, теперь, когда мы знакомы. - жёсткое лицо тронула усмешка. - Везём что, куда, и главное, сколько?
Рок достал свою планшетку с картой и приблизился к представителю перевозчиков.
- Мы находимся вот тут, - его палец заскользил по гладкой поверхности и остановился на одной из станций. – Наша база сама по себе находится вот здесь. А груз нужно доставить вот от этой станции. Подробности я скажу позже. Количество же составит не менее половины вагона. В основном это грунт, грибные плантации, ну и сопутствующее оборудование.

Я, Тельтиар, deathlord

Сообщение отредактировал Rockerok - 25-06-2010, 14:22

[Тельтиар >>>]

Подземелья. Недалеко от нового убежища стаи Рока.
Rockerok, deathlord, Тельтиар

- Грунт? Не очень интересно. - перевозчик скептически покачал головой. - Ладно, в какие сроки вы предполагаете получить это всё и, главное, что можете предложить нам взамен?
- Сроки не критичны, но хотелось бы вложиться в неделю, максимум дней 10. А на счёт оплаты - можем предложить топливо, в частности керосин, вопрос в количестве, которое требуется.
- Такие как эти? - И Рок указал на ёмкости, которыми две стаи только недавно обменялись. - Хорошо! Мы согласны! Тогда ещё один вопрос. Вожак охотников понизил голос и увлек Криса немного в сторону от Эванса. - Мы бы хотели приютить нескольких человек или семей из других стай. - Разговор вёлся тихим едва слышным заговорщицким шёпотом. - Для поддержания количества и лучшей... эээ... организации быта. Только это так сказать, индивидуальная просьба, о которой никто посторонний знать не должен. Надеюсь, Крис, Вы меня понимаете? В замен мы можем отдать оружие. Новое. За каждого мужчину по три ствола, за полную семью сразу десять.
В подтверждение своих слов Рок снял винтовку с плеча и продемонстрировав её Крису произнёс:
- Вот - держите. В знак наших будущих деловых взаимоотношений.
- Оружие? Новое? Это уже любопытно. Откуда дровишки, если не секрет? - Крис довольно оскалился, взвешивая винтовку в руках. - И да. Насколько принципиальна в данном случае принадлежность к конкретной стае и... гм... добровольность мероприятия?
- Добровольность должна быть безоговорочная, – в голосе охотника проскользнула печаль. – Мы не настолько многочисленны, чтобы снимать людей с охраны периметров лишь за тем, чтобы следить за вновь прибывшими. Но зато новички получат отдельную… эм… комнату для жилья и новую униформу, как вы можете заметить на всех моих людях.
- Что ж. Жаль. - разочарование в голосе было явно не наигранным. - Как вы понимаете, у нас не принято, чтобы наши покидали Депо надолго, тем более, навсегда. Но я сообщу Старику. Возможно, в данном случае удастся что-нибудь предпринять
- Конечно, я всё понимаю. Но, может, найдутся люди из других, соседних стай, которым нужен кров, охрана и пища.
- Мы спросим. - Крис кивнул. - Ведь люди должны помогать друг другу, мы же не эти нечестивые пернатые.
- Конечно не они. - Рок ободряюще улыбнулся. - Ну, тогда когда ждать от вас вестей? Наверное придётся дать вам провожатых, которые могли бы указать что именно везти и откуда брать?
- Провожатых? Да... пожалуй. - вообще-то карту он запомнил и сам, но подстраховка необходимо всегда. - Полагаю, ваши друзья кушают не слишком много?
Он сдержанно улыбнулся, давая понять, что это всего лишь такая нехитрая шутка.
- Не думаю. Хотя, это вам решать. - И Рок обернулся. - Крон!
После тихой беседы окрик был довольно громким и дети от неожиданности вновь зарыдали, а матери принялись их успокаивать. От группы отделился пожилой охотник и подошёл к вожаку.
- Крон, пойдёшь с Крисом. Покажешь расположение базы и плантаций. Берите только самое необходимое. Все как мы договаривались.
- Только один? - судя по глазам, Крис предпочёл бы стайку юных девушек, но пожилой охотник тоже вполне годился. - Ну что же, лишние люди это лишние языки. Надеюсь, Крон ничего не имеет против высоких скоростей?
Ветеран ничего не ответил, лишь пожал плечами.

Пока велись переговоры о перевозке, люди Рока и Эванса обменялись бочками. Один из охотников после обмена вскрыл чужую бочку и просмотрел её содержимое. После этого закупорил обратно и подошёл к своему вожаку что-то едва слышно прошептал ему на ухо.
Закончив переговоры с Крисом, Рок обернулся, осмотрел помещение, всех присутствующих и направился к Эвансу.
- Клео обещала нам людей для обмена! - обращение к местному командиру группы было мягко говоря резким.
- И что тебя не устраивает? - Тот сделал вид, будто бы не понимает, чем недоволен его собеседник.
- Отсутствие людей с вашей стороны! Нет, мы не против пары крепких сбитых парней, но я стараюсь смотреть на вещи как оно есть...
- Дай-ка подумать, - Эванс почесал подбородок, нарочито затягивая время. - А Клео разве обещала тебе больше двух парней?
- Хм. Эванс. Я думал у нас честные отношения. Уговор был как минимум о пяти. – «А то и десяти» - добавил мысленно Рок.
- Наверное, она забыла мне это передать, - пожал плечами Эванс. - Вот незадача. Впрочем, не унывай, эти ребята стоят пятерых.
- Хм… Будем надеяться. В таком случае - забирай оружие, давай своих людей и расстаемся. Кстати, Был ещё разговор об обмене плохого оружия.
- Привозите к нам свое - поменяем, - командирчик махнул рукой. - Крис вам в этом поможет.
Он обернулся к своим спутникам:
- Ладно, парни - поживете тут, - он усмехнулся и добавил с оттенком иронии: - Слушайтесь Рока.
- Следующая встреча через две недели на этом же месте и, думаю, в это же время. Приводи с собой людей, а по поводу оружия – ты меня не понял, это была идея Клео – менять ваше неисправное оружие на наше хорошее, так что если она что-то тебе не договорила – разбирайтесь сами. – Последние слова произносились Роком с усмешкой. – Ладно, собираемся, –команда была адресована к своим. – Выдвигаемся в таком же порядке как и пришли. Новички – за женщинами с детьми. Сид и Дрон замыкающие.

[Мара >>>]

Фармацевтическая фабрика. Проходная, двор.
Раннее утро 22 сентября

Сегодня Гармозе как-то особенно тяжко ходилось, ноги гудели и жаловались в голос, а объемная сумка с весьма звонким и хрупким содержимым оттягивала руки до самой земли. Задание у неё, впрочем, было самое обыкновенное - перенести стеклянную тару от здания больницы до здания лаборатории. Бородатый усач довольно долго давал накачку каким маршрутом идти, с какой стороны подходить, куда и сколько раз стучать, будто она бестолочь какая-нибудь неразумная, еще бы карту нарисовал заказчик-приказчик так его растак. Город она знала получше многих, за долгие годы работы курьером обошла каждый закоулочек, пролезла в каждую темную дыру, перевидала всех тварей подземных вместе и по отдельности, а он ей "два поворота налево, три направо".
Усмехнувшись своим мыслям, Гармоза уселась на ступени крыльца жилого дома и не спеша размотала тряпицу, в которой хранила своё сокровище. Если у неё в жизни и был друг, то только эта губная гармошка. Громко топнув ногой и залихватски свистнув, деваха прогорланила:

Эх, яблочко,
Соку спелого
Полюбила я
Парня смелого

Гармошка ожила и запела, разливая по тихим улочкам жилого квартала нехитрый мотивчик уличной песенки. Припомнив еще пару десятков куплетов, Гармоза отвела душу и с новыми силами взвалила мешок на спину, отчего склянки протяжно заскрежетали друг об друга стеклянными боками. Плевала она на повороты и ориентиры бородача, она сама знала самый короткий и легкий путь до больнички. А вот стучать взялась в ту дверь, в какую сказали, мало ли, какие тут порядки заведены.
- Хей, открывай! ДОС-ТАВ-КА! - громко представилась Айседора, вынося кулаком дверь.
Пару мгновений не происходило ничего, затем, натужно скрипнув, железная дверь медленно откатилась в сторону, явив взору освещенное тусклым светом небольшое помещение, посреди которого красовался обшарпанный стол. На первый взгляд в комнате никого не было. Отсутствовали также окна и двери, правда, в стенах имелись прямоугольные углубления, которые вполне могли оказаться ставнями.
- Ну! - нетерпеливо гаркнула Гармоза в пустоту помещения, - будет кто забирать посылку или нет?
- И незачем так орать, - отозвался откуда-то сверху флегматичный низкий голос. Он звучал размеренно и неторопливо, точно говоривший прекрасно осознавал, что у него как минимум вечность в запасе, - Ты кто такая?
- Курьер, - шмыгнула носом Айседора и гордо подбоченилась.
- Да уж вижу, что не царевна морская, - похоже, обладатель сонного баса оказался любителем старинных легенд, - Имя, имя твое как?
- Айседора, - промямлила удивленная таким вопросом Гармоза, хлопая ресницами, как пацаненок впервые в жизни узревший чудо явления чистой рубашки, штанов и носков одновременно.
- Не припомню я что-то таких курьеров, - невозмутимый голос окрасился легкой задумчивостью. Исходил он, судя по всему, из-за небольших отверстий под потолком, забранных странной с плоскими наклонными прутьями решеткой. Расстояния между металлическими пластинами не позволяли разглядеть скрывающегося за ними, зато были вполне достаточными, чтобы просунуть дуло винтовки, например.
- К кому, от кого, что несем? - все также медлительно, делая паузы после каждого вопроса, продолжил интересоваться голос.
Деваха горестно вздохнула, предвкушая длинный и бессмысленный по своей сути разговор.
- К вам. Из больницы. Пустые стеклянные банки, - курьер тоже произнесла каждое слово отдельно, чуть ли не по слогам, раз уж ей вопросы задавали именно так, то был шанс, что от подобной тщательности смысл сказанного быстрее дойдет до тугодумного получателя.
- Имя адресата? - попросил голос все с тем же непрошибаемым спокойствием.
На этот раз Айседоре все же пришлось вспомнить наставления усатого и бородатого и даже достать из кармана мятый обрывок бумаги, на котором она накарябала нужную информацию.
- Нел.. Нил... Некман Тор..Торссооон.. и эта, как её, во, Магдалена Ме-мердок. Мердок, - выдала она с видом бойца, совершившего ратный подвиг в деле борьбы с безграмотностью.

Сообщение отредактировал Мара - 1-07-2010, 9:33

[Reylan >>>]

- Ага, - отозвался после привычной уже паузы невидимый собеседник, - Выкладывай.
Он было замолчал, но, видимо, сочтя посетительницу не особо догадливой, снизошел до пояснений:
- Содержимое сумки на стол.
- А, дык это завсегда пожалуйста, - радостно брякнула Гармоза и немилосердно плюхнула на стол сумку, отчего склянки хором зазвенели, недвусмысленно напоминая, что означают слова "хрупкий груз". Выгребала деваха их оттуда не менее варварским образом, ничуть не церемонясь с ценным лабораторным оборудованием.
Пока она возилась со склянками, голос вновь оживился:
- Из больницы, говоришь... А Ларри где?
- Какой-такой Ларри-Шмарри, - удивилась "служба доставки", - не знаю таких.
- А... - бесцветно протянул голос, будто только что выслушал несвежую сплетню по десятому разу, - Закончила? Тогда повернись к стене и руки в стороны.
Айседора, решив было, что тугодумный приемщик тары бесстыдным образом вознамерился зажилить её чаевые, немедленно возмутилась.
- Чего это? Зачем еще?
- Ну как зачем, - терпеливо, как неразумному ребенку, пояснил собеседник, - А ну как ты взрывчаткой обвешана, а я тебя пропущу?
- А, ну так бы и сказал, что на тело моё молодое, да справное захотелось попялиться, - хитро подмигнула она решеткам под потолком, - это уж, милок, не обессудь, по отдельному тарифу пойдет. Тада-та-да-та-да, тада-та-да-та-да...
Куражась, напевала Гармоза, медленно расстегивая воротник своей грязной рубахи.
- Насчет тарифов - это ты у начальства уточни, - скучающим тоном посоветовал голос, - Мое дело убедиться, что ты без оружия.
- ...тада-та-да-та-да, ХОБАНА! - деваха рванула на себе рубаху, под которой оказалась другая, плотно её обтягивающая, никакие места у пояса и за поясом не оттопыривались и вроде бы спрятать огнестрел или нож было негде.
- Да ты не торопись так. Сейчас тебе Лу поможет. Лу глазам не доверяет, - остановил голос. После чего в комнате послышался скрежет в точности такой, как при открытии двери. Боковая стена отъехала в сторону, и в помещение шагнул высокий тощий человек в черной одежде. С первого взгляда пол его было определить трудновато: он с равным успехом мог оказаться как не слишком красивой девицей, так и недокормленным юношей.
- Сказано же было, руки в стороны и лицом к стене, - произнесло оно. Голос его оказался вовсе не тем басом, что звучал ранее, однако ясности в определении пола человека не внес.
- Э, ребятки, - раздраженно засопела деваха, почуяв реальную угрозу обыска с пристрастием, - мы так не договаривались. Лапать себя я не позволю. Оружия нет, но я и так могу зубья ваши гнилые кулачками пересчитать за здорово живешь.
Курьер насупилась и встала в некое подобие оборонительной стойки.
- Ладно-ладно, - примирительно заговорил низкий голос, - Тогда просто снимай штаны и обувь. И нечего цирк тут устраивать.
Много повидала Гармоза на своем веку, но чтоб сами просили голую задницу показывать, такого еще не было.
- Остервенели вконец, - беззлобно проворчала деваха, распуская завязки портков, - может еще и справку от врача предъявить, что не блохастая, не кусаюсь и бешенством не болею?
Портки, не менее грязные и заношенные, чем рубаха, сползли вниз, обнажая тонкие, как спички ноги. Чуть позже деваха сняла свои боты, демонстративно вытряхнув из правого камешек и помахав наполовину оторвавшейся подошвой левого.
- Чай теперь ваша душенька довольна?
Тощий охранник заглянул в пустую сумку, потряс ее для верности, убедился, что в ней нет ничего подозрительного, затем шагнул к Гармозе, бесцеремонно отобрал из ее рук башмаки, потряс и их тоже. После чего выразительно покосился на штаны и рубашку.
- Внутренние карманы есть?
- Какие еще карманы, и так стою тут перед тобой, как невеста в брачную ночь, сверкая всей своей невинностью, - настроение у курьера начало портится.
- Да ты не нервничай так, - пробасил невидимый блюститель спокойствия обитателей фабрики, - Честь твоя нам не нужна ни даром, ни с приплатой. Ты просто рубашку и треники свои Лу дай пощупать, а то вдруг у тебя там вшито чего?
- Валяй, щупай, - неожиданно легко согласилась Айседора.
Тощий не сдвинулся с места, а невидимый вновь принялся раздавать указания:
- Да ты сними и в руки дай. Сама ж не хотела, чтоб тебя мацкали. А мы желание дамы уважаем.

[Мара >>>]

От разочарования у Гармозы даже руки опустились, она настроилась, она придумала, она уже предвкушала, как будет отбиваться, а это нечто стоит в сторонке и не шелохнется. Первым делом она достала из тряпицы свою гармошку и помахала её в воздухе. Потом все-таки разделась до одной исподней рубашки, впрочем достаточно длинной, чтобы не возникла необходимость краснеть.
- Чего вдруг найдешь - сразу отдашь. Понял? Все, что там - все моё.
Искать, конечно, там было нечего, но а вдруг в самом деле чего завалялось, а она позабыла.
Лу деловито и обстоятельно ощупал ее одежду, разный мелкий мусор, клочки бумаги, да огрызок сухаря его не заинтересовали. В конце концов, он положил одежду на стол рядом с банками, отошел к стене и кивнул окошкам под потолком.
- Ну и отлично, - резюмировал низкий голос, - Одевайся и собирай свои банки.
Послышался щелчок, затем скрежет. На этот раз проем образовался в стене, противоположной той, в которую Айседора вошла. За порогом виднелся двор, довольно просторный, заставленный местами каким-то металлическим хламом.
- Пойдешь прямо и чуть левее, - пояснил голос, - Там будку полосатую увидишь. Стукнись и спроси Кевина. Он у тебя склянки-то и заберет.
- Премного благодарствую, - Гармоза, кривляясь и корча рожи решетке в потолке, спешно оделась и отправилась искать будку.
Двор оказался унылым и бесцветным, как собственно и все в этом мире. Фабричные строения серого и коричневого цветов окружали прямоугольное пространство, покрытое остатками растрескавшегося асфальта. Искомая будка оказалась достаточно приметной. Не взирая на то, что краска облезла и поверхность приобрела солидный налет грязи, черно-желтые (некогда) полоски оказались здесь самым ярким пятном. Около будки, уткнув узкую морду в вытянутые передние лапы, лежала тощая черно-белая (опять же - некогда) собака. Недлинный поводок, привязанный к металлической решетке, был призван оградить не то посетителей от собаки, не то саму собаку, чтоб не сбежала и не сделалась чьим-то обедом. Впрочем, глядя на просвечивающие сквозь пятнистые бока ребра, можно было предположить, что обед вышел бы скудным.
В сущности в худобе своей от Айседоры она отличалась только наличием шерсти, а если учесть, что собачка сидела на казенном довольствии, то курьер, которую собственные ноги не всегда могли прокормить, ей позавидовала.
- Лежишь? - с некоторой опаской покосилась на сторожа будки Гармоза.
Собака одарила ее печальным взглядом больших темных глаз. В выражении унылой морды читалось какое-то осуждение, так, будто Айседора только что вероломно отобрала у несчастного животного последние харчи и теперь жует их прямо у него на глазах.
- Ну лежи, лежи, - одобрительно кивнула курьер и засунула свой любопытный нос прямо в будку.
Маленькая комнатка оказалась пуста. У зарешеченного окошка стоял столик, заваленный какими-то деталями, там же лежала отвертка и прочий нехитрый инструмент. Рядом стояла пустая чашка с отколотой ручкой и остатками какой-то темной жидкости на дне. Стул был отодвинут: должно быть, обитатель будки бросил свое занятие и куда-то отлучился. Чуть дальше, в глубине комнатке красовалась невысокая ограда, за ней что-то тускло светилось. Казалось, свет исходит от пола.
- Да что за день сегодня за такой, - возмущенно всплеснула руками курьер, - повымерли что ли все? Эй! Долго я тут буду стеклом греметь?
Ответом ей была невозмутимая тишина.
- Да разверзнутся хляби небесные, я что нахаляву вытерпела допрос и досмотр?
С твердой решимостью во что бы то ни стало всучить ставшие ненавистными банки получателю, Айседора ломанулась в глубь комнатки.
Светящееся пятно оказалось ни чем иным, как открытым люком. Ребристые ступени металлической винтовой лесенки вились вокруг столба и скрывались в глубине. Сам бледно-голубой свет исходил из привязанного к столбу прозрачного пакета, заполненный чем-то по форме напоминающим грибные шляпки и грибами же пахнущим.
- Хей! - проорала она в самый люк.
- Хей-Хей-хей! – поддразнило эхо.
- Гармоза, Гармоза, что ты творишь? Куда ты полезла? А ну как выродок там пещерный или чего похуже, откусит половину задницы, будешь знать!
Самоуговоры никогда не помогали и настырная деваха все равно спустилась вниз.

[higf >>>]

Глубокие подземелья. 22 сентября

Шли они молча. Пленники несколько раз пытались заговорить, но никто не удосужился отвечать на их вопросы. Водное пространство они пересекли довольно быстро. Даже не смотря на то, что Джек все же оступился, свалившись в воду. Зато купание, как показалось Максу, слегка привело беднягу в чувство.
– Будь начеку, – шепнула Крила Максу, уловив момент, когда они оказались рядом. – И запоминай дорогу.
– Полагаешь, тут можно запомнить, куда наступать? – недоуменно шепнул Макс в ответ.
Они миновали озеро и шли теперь по невысокому узкому коридору. Торчащая местами металлическая арматура свидетельствовала о том, что тоннель был рукотворным. Оглядывающийся по сторонам Макс невольно настроился на романтический лад, представляя себе, насколько, должно быть, величественен был город в свои лучшие времена. И если башни стервятников настолько огромны, что вершины их невозможно разглядеть, не значит ли это, что подземные недра города не менее внушительны? И если это так, то как мало они, люди живущие здесь, знают о нем, и какие возможности ожидают того, кому подземный город пожелает открыть свои тайны.
Девушка хотела ответить, что выбора не будет, если им придется бежать. Как ни мал был шанс, она собиралась его использовать. Но Макс уже шагнул в сторону, а у этих... существ наверняка слишком чуткий слух. Да сколько же они строили все это? И они ли, или это было до того, как мир распался, в те незапямятные времена, когда... Что было тогда, она представляла весьма смутно и, хотя точно знала, что когда-то этот мир был иным, все же в глубине души воспринимала это как сказку.
Она продолжала запоминать дорогу, какой бы непривычной та ни была, но не хотела испытывать судьбу раньше времени. Ева без сознания, Джек какой-то странный... Было бы хоть оружие.
В милосердие и готовность отпустить от существ, которые ухитрялись прятаться не меньше пары сотен лет, Крила не верила.
Они свернули куда-то – коридор стал выше и светлее. Криле показалось, что это лампы, но, приглядевшись, они присвистнула – плоские источники света, прилепившиеся к потолку, были определенно существами из плоти.
Их вывели в довольно просторный, чем-то напоминающий тот, где обитали злосчастные обезьяны, зал с колоннами. Только здесь не было ни одной разрушенной, а белесые растения, вьющиеся у оснований, казалось, росли там не случайно. Зал освещался тем же холодным светом, что и коридор. Оттенок напоминал их грибные светильники, и Макс, подмигнув Криле, пошутил:
– Как дома, а?
– Почти, да не совсем. Сравнивать будем, когда вернемся, – откликнулась та, оглядываясь.
Помещение не было пустым. В дальнем углу что-то делали двое хозяев, у которых гибкие короткие щупальцы оплетали руки. А в нише у дальней стены стояло абсолютно пустое... то ли кресло, то ли стул, девушка никак не могла понять.
– Дивное креслице для допросов, – шепотом заметил Макс.
– Допрашивать можно и без кресла, – так же тихо, но напряженно ответила Крила.
Тем временем обитатели подземелья казались не очень довольными. Фигуры застыли. Вроде бы ничего не происходило, но через некоторое время появился – люди не успели заметить, откуда – еще один обитатель. Его кожа была какого-то белесо-зеленого цвета, и серые щупальца около ушей создавали не очень приятный контраст. Он привычно и неторопливо уселся. Один из конвоиров шагнул вперед и обменялся взглядами с вновьприбывшим, обернулся в сторону, свистнул и махнул рукой. Затем обернулся к пленникам и кивнул на все еще перекинутую через максово плечо Еву.
– Оставьте вашу спутницу на наше попечение. Ей помогут.
Макс невольно отступил назад, придерживая свою ношу и в замешательстве скосил глаза на Крилу.
Тем временем из-за колонн появились еще двое уродов, обладателей украшений в виде щупалец. В руках у них были носилки.
Говоривший мутант сделал рукой приглашающий жест и повторил:
– Ей помогут. Мудрый хочет говорить с вами.
Тут Макс сорвался и поинтересовался на повышенных тонах:
– Помогут, да? Сами это сотворили, а теперь хотите помочь?!

(подземные прогулки с Рейлан. Дежавю)

[Reylan >>>]

Крила покачала головой с досадой, и мудрый сделал это так синхронно с ней, словно они были привязаны к одной веревочке – но его лицо, казалось, не изменилось.
– А что вы делаете с теми, кто без спроса приходит к вам сверху?
Акцент у него был меньше, чем у прочих, но голос тих, и потому невольно приходилось вслушиваться в его слова.
Макс метнул в главаря(а в этом сомневаться уже не приходилось) негодующий взгляд, представив себе, что было бы, будь у него в руках оружие. Ближайший из конвоиров поморщился, точно от головной боли, и вздохнул:
– Н'гхукфса-а, – ну или приблизительно, Макс снова не разобрал это слово, – обычно безвредно. Мы не желали ей ничего такого, чего ты только что пожелал нам.
Макс ошарашенно вытаращился на мутанта.
– Ты очень выразительно чувствуешь, – так же тихо продолжил мудрый. – И ты не хочешь отвечать на мой вопрос. Я понимаю. почему. задумайся об этом сам.
Макс был все еще рассержен. Очень хотелось ухватить этого мудрого и оттаскать за щупальца. Он правда сомневался, что ему удастся хотя бы дотянуться до него. Со вздохом, нехотя и осторожно он опустил на носилки не то спящую, не то безчувственную Еву. И, хоть он и понимал, что все равно сам ничем не может сейчас ей помочь, сомнения в верности своего решения у него оставались. А ну как представится возможность бежать, а их группу разлучили. Он проводил удаляющиеся фигуры с носилками тревожным взглядом. Увидит ли он Еву еще?
А мудрый ждал. Ему некуда было спешить. Кто-то из приведших пленников беспокойно зашевелился, но странная фигура не кресле, даже не шелохнувшись, заставила его умолкнуть. Крила была уверена в том, что дело обстоит именно так. Шансы на благополучный исход все падали.
Макс, наконец сообразивший, что все по-прежнему чего-то ждут и, вероятно, от него, порывисто развел руки, дернув плечами, и не слишком учтиво поинтересовался:
– Чего?
– Что вы делаете с теми, кто без спроса приходит к вам сверху? – спокойно и даже доброжелательно, как ребенку, повторил мудрый.
– Всякое делаем, – уклончиво произнес Макс, – Зависит от того, кто пришел, зачем пришел.
– Обычно убиваете, – произнес кто-то из приведших их существ.
– Они не приходят с миром – и мы убиваем их, – подтвердила Крила.
– Ты чего? – кричащий шепот Джека обжег ухо. – Чего, а?!
Девушка отмахнулась.
– Что ж, ты теперь говоришь то, что считаешь правдой, – если в голосе мудрого и присутствовали интонации, их сложно было разобрать. Он вновь повернул голову к Максу. – Почему бы мне не поступить с вами так же?
– Что ж, если вы находите удовольствие в убийстве тех, кто не способен оказать вам сопротивление... – с вызовом бросил Макс и даже шагнул вперед, мол, чего ты ждешь?
– Ты не поймешь меня, – подвел итог мудрый. – Примени к себе и своим сородичам ту же мерку, какой вы меряете других. А теперь скажи – с чем вы пришли. Или ты хочешь умереть?
– И правда, где уж мне понять. Речи-то какие высокопарные. – возмутился Макс, позабыв об элементарной осторожности, – Мы этим упертым олухам всю дорогу талдычим: случайность это, путь домой был отрезан, другой искать пришлось! Вот и... нашли.
– Мы прятались, – добавила Крила. – Потом пришло огромное существо вот с такими... отростками, – она указало на свисавшее с плеча одного из конвоиров щупальце, – только побольше, и мы еле спаслись, вернуться не могли и блуждали, пока не попали сюда. И мы хотим вернуться.
– А что сделают ваши мудрые, если мы вас отпустим? – спросил предводитель.
– Наши мудрые, – голос Макса сделался насмешливым, так как он вспомнил Торссона, – Захотят познакомиться поближе.
"Очень близко. Вскрыть и изучить" – подумал он про себя, но вслух, разумеется, не сказал.
– И придут сюда с оружием?
– Заччем спра..? – ломающимся говором спросил один их их конвоиров, но мудрый опять ухитрился заставить его замолчать.
– Мы всегда, – Макс сделал ударение на этом слове, – ходим с оружием. У кого нет оружия, тот погибнет. Но это не значит, что мы обязательно пускаем его в ход. Или по-вашему, самооборона – занятие недостойное?
– Достойная, – согласился его собеседника. Щупальца из ушей завились в некое подобие короны. – Но будет ли ваш народ миролюбив, ограничивваясь только самозащитой? Не пожелает ли получить больше? Не начнут ли охотиться на нас, как охотятся на верхних?

(с Хигфом. Мы любим подземелья. В разных приклах))

[higf >>>]

Макс скорчил ироничную физиономию:
– Полагаете, мы такие злодеи, а они – ангелы с крыльями? Уверяю, они охотятся на нас не менее азартно, чем мы на них. Здесь полная взаимность.
Невозмутимости мудрого вполне мог бы позавидовать любой человек. Он неторопливо приподнялся и встал рядом со своим креслом.
– Ты все время отвечаешь не о том, о чем тебя спрашивают.
– Вы хотите знать, нападут ли наши люди на вас, когда узнают о вашем существовании? – переспросил Макс и тут же честно ответил: – Это сложный вопрос. Я не могу на него ответить, это зависит от многих обстоятельств... В частности, не последнюю роль в этом вопросе будет играть факт нашего благополучного возвращения. Ну... или невозвращения. Не сомневайтесь, нас будут искать.
В последнием он, правда, был не очень уверен сам. То есть, искать-то, конечно, попробуют, но дойдут ли сюда... Похоже, ему не удалось полностью подавить в себе это сомнение и он настороженно глянул на мутанта.
– Мы не хотим воевать, – сказал тот – очень медленно, размеренно, но настойчиво. – Совсем. Ни в союзе с вами, не против вас, ни защишаясь от охотников за нашим добром. Мы давно наблюдаем за вами и научились скрываться. Но не знаем иного способа избежать кровопролития.
– Ну, так чего ты сопли разводишь? Просто сотри их! – раздался новый голос. Он также был с сильным акцентом и принадлежал несомненно существу женского пола. Она подошла тихо, ни Макс, ни его спутники ничего не услышали. Эти подземные уроды вообще отличались способностью быть незаметными. Она была высокой, худой, в обтягивающем черном платье из странного чешуйчатого материала. Мутантку можно было бы, пожалуй, даже счесть красивой, если бы не абсолютно лысый череп, обтянутый сероватой кожей, пугающе бесцветные глаза и уродливые отростки на руках и шее. Она глядела на мудрого с откровенной враждебностью (а может, это было обычным выражением ее лица, кто этих мутантов разберет), а слова свои произнесла вслух явно намеренно, так, чтобы услышали и пришельцы.
– Во имя мира и ненасилия?
На этот раз в его голосе впервые появились отчетливые интонации. Невеселая ирония – казалось, не столько над собеседником, сколько над самим собой.
– А ты предпочитаешь рискнуть нашими жизнями? Во имя мира и ненасилия? – она явно попыталась передразнить интонации последней фразы. – Этот мир таков, что не позволит тебе остаться незапятнанным. Вопрос лишь в том, что тебе дороже: безопасность тех, кто тебе доверяет или высокие принципы.
– Если мы тебя будем слушать, то станем такими же, как они, – возразил мудрый.
Криле казалось, что они повторяют эти доводы не в первый раз, и даже горячность напоминающет заевший механизм. Скрежещет.
– Такими, как мы? – возмутилась она, – Эй, мы все же люди!
– Вы люди, мы люди, они... – женщина указала взглядом наверх и развела ладони в стороны, изображая крылья, – Тоже люди. Каждый считает человеком себя, а недочеловеком – другого. Но здесь, на нашей территории, последнее слово за нами, вам так не кажется?
В голосе бледной женщины сквозила явная насмешка.
– Ты права, – Крила смерила ее взглядом. – Это честно. Но тогда не стройте из себя таких хороших.
– Я тебе говорю о том же, – сказал мудрый. – Если войну в свой дом мы принесем сами – разве это лучше, чем если принесут они?
– Я думаю, здесь необходимо пояснение, – холодно произнесла женщина, глядя на Крилу в упор, – Строить, как ты выражаешься, "хороших", здесь хочет только Мудрый. Я же не остановлюсь ни перед чем, чтобы обеспечить нашу безопасность.
– Если ты от меня ничего не хочешь услышать, мне нечего тебе сказать, – ответила девушка и замолчала, сцепив пальцы рук в замок.
– Ни от тебя, ни от кого-то другого из вашей блохастой братии. Вы живете, как варвары, деградируете, гадите там, где спите. Но не надейтесь дотянуться до всего, что вам хочется. Всегда найдется тот, кто может ощутимо шлепнуть по загребущим рукам.
Она резко развернулась к Мудрому:
– Не хочешь мараться, не надо. Ты знаешь, всегда есть те, кто готов выполнить любую грязную работу. От коррекции до ликвидации.

(и потому вас ждет еще немало подземелий)

[Reylan >>>]

– Тебя не убедить, я знаю, – медленно кивнул Мудрый, опираясь о спинку кресла, будто оно не принадлежало ему. Так, охранник. – Но я не даю своего разрешения.
Женщина, похоже, и не сомневалась в ответе. Она развернулась на сто восемдесят градусов и удалилась, не прощаясь.
– Значит, вполне возможно, если мы вас отпустим – это приведет к войне... – казалось, ничто не прерывало разговора.
– Да больно надо нам с вами воевать, – фыркнул Макс, – У нас головной боли и со стервятниками хватает. А если нам будут угрожать еще и снизу...
Он развел руками.
– Уверяю, нам было бы гораздо удобнее не ссориться с соседями.
– Но что вы можете нам предложить?
– Договор о ненападении... для начала, – блеснул познаниями Макс.
Кто-то из стражей фыркнул. Мудрый сделал паузу – может быть, тоже сдержать смех?
– Полезного. Пока вы не знаете – и так не нападаете.
– Я, кажется, говорил, что нас будут искать, – заметил Макс, недовольно скосившись, чтобы понять, кто там такой смешливый нашелся, – Рано или поздно к вам явится кто-то еще. Нравится вам это или нет – мы слишком близко.
– Мы скрывались от вас двести лет и можем скрываться еще сто, поверь. Хватит, мне нужно подумать.
И он отвернулся, глядя куда-то в угол.
Конвоиры еще какое-то время топтались молча. Затем, точно получив какой-то неуловимый приказ, встрепенулись и один из них окликнул пленников:
– Пойдемте.
– Не хотите пачкать ваши чистые полы свежей кровью? – не удержался от колкости Макс, – Конечно, в темных тоннелях-то оно сподручнее.
– Если понадобится, крови не будет, – пообещал конвоир, – Но вы же слышали. Мудрый будет думать.
– Не отпустят нас, – тоскливо произнесла девушка очень тихо – хотя сопровождающие и отошли. – Он прав – мы им не нужны.
Макс осторожно нашарил ее руку и чуть сжал пальцы.
– Не отчаивайся раньше времени, – шепнул он.
Все эти слова про испачканный кровью пол, вызывающее поведение перед Мудрым вовсе не означали, что Макс вознамерился умереть. Он был из тех людей, кто свято уверен в собственной неуязвимости. Он – главный герой истории своей жизни. Так как же с ним может что-то случиться? Мысль о том, что с теми, кто ему дорог, может произойти что-то серьезнее вывиха лодыжки или простуды, также никогда не задерживалась надолго в его голове.
Она ответила благодарным пожатием.
– Как думаешь, как больше шансов – на его благоприятное решение или на попытку побега прямо сейчас?
– И оставить им Еву? Ну нет. Я намерен его уболтать.
Тем временем они пересекли зал и оказались в очередном коридоре, освещенном все теми же слизнеподобными тварями, налипшими на стены и неприятно пульсирующими.
Провожатые начали сворачивать в ответвления, и после нескольких поворотов Макс утратил чувство направления. Он лишь подмечал, что не все коридоры были одинаковы. Одни, чьи стены могли похвастаться каменной кладкой, казались похожими на их собственные тоннели под фабрикой и, несомненно, были посторены еще до войны, как и сам город. Другие, похоже, были проложены недавно. Их стены были глинистыми, с вкраплением каменной породы. Кое-где струилась вода, а потолок подпирали металлические балки.
К счастью, комната, куда их привели, была достаточно сухая, и в ней наличествовала мебель. Старая, по много раз чиненная, но вполне знакомая, человеческая мебель. Это несколько успокаивало. Светильниками служили все те же тошнотворные слизняки. Хоть Макс и привык иметь дело с разного рода живностью, да и холодный синеватый свет был ему как родной, сейчас ему больше всего хотелось настоящего костра, ну или на худой конец тускло-красной аварийной лампы. Конвоиры пропустили пленников внутрь и вышли, закрыв за собой дверь. Лязгнул засов.
– Как насчет того, чтоб накормить дорогих гостей? – запоздало крикнул Макс. Впрочем, его наверняка слышали. В двери имелось небольшое зарешеченое окошко.

(как и обещано...)

[higf >>>]

Оно открылось и голос проскрипел – казалось, вполне доброжелательно, хотя со все тем же жутким акцентом – куда сильнее, чем у Мудрого:
– Сейчас принесем.
Удаляющийся шум не был похож на шаги – будто змея отползала.
– Каюк нам, – горячо заговорил Джек,который до сих пор упорно отмалчивался. – Точно говорю, каюк! Сожрут! И эта... эта... живъем слопает.
Глаза его горели нездоровым блеском. Крила присмотрелась повнимательнее и покачала головой.
– А ну прекрати! Совсем раскис!
– Говорю тебе, каюк!
Хлесткий звук пощечины отразился от стен, а Джек покачнулся. Замолчал, но, казалось, успокоился не до конца.
– Даа... бабенка, конечно, та еще стерва, – задумчиво проговорил Макс и потыкал пальцем в ближайшего слизня. Тот сжался и погас, чем привел Макса в искренний восторг.
– Она нас не отпустит, – подвела итог Крила, щелкнув по другому "светильнику". В комнате стало потемнее. – Даже если он решит нас отправить домой... в дороге произойдет несчастный случай.
Макс продолжал задумчиво изучать слизняка.
– Крил... у тебя случайно баночки нет? – произнес он наконец.
– Стекла не ношу – бьется, – отозвалась та. – Есть несколько коробочек.
– Давай, – он протянул руку, – Надо будет прихватить с собой одного, когда соберемся уходить.
Крила порылась в карманах. Их, надо сказать, в ее одежде наличествало великое множество и самых разнообразных. Есть множество полезных предметов, которые нужно с собой носить, и еще множество мест, в которые можно вложить найденное. Конечно, она уже давно установила, что пара ножиков бесследно исчезли, и оценила предусмотрительность хозяев. Но в плоской коробочке, вроде той, в которых древние, как она слышала, хранили ручки (какое расточительство!) – те, кто их пленил, не нашли никакой угрозы.
– Держи.
В коридоре послышались шаги и дверь отворилась – видно, от них не ждали сопротивления, а может – за дверью оставалось еще несколько существ. На плоском куске металла стояло несколько металлических же блюд, содержимое которых было соверешенно незнакомо людям.
– Это не нанесет вреда вашему организму, – заверил охранник.
– Да, разумеется, – согласился Макс, с подозрением разглядывая пищу, – Никогда не помешает лишний раз проблеваться. Способствует очищению... и все такое.
– Я не буду это есть, – заявил Джек.
Конвоир пошевелил наплечными щупальцами. Одно свилось в какую-то странную фигуру. Криле стало интересно, что она значит.
– Не хочешь – не ешь. Вашей пищей не запаслись. Вы, ребята, смотрите, чтоб он вас не сожрал.
И дверь захлопнулась. У охраны всегда есть возможность таким способом оставить за собой последнее слово.
– Надо же! У мутантов есть чувство юмора, – изумился Макс, потыкав пальцем принесенную пищу в точности так, как он недавно тыкал в слизняка. Ожидал он, что пища засветится, что ли?
Пища, надо сказать, имела вид ничуть не более аппетитный, чем тот слизняк. Однако, чего только не доводилось есть людям подземелий в голодные годы. Фактически, все, что бегало по этой умирающей земле, годилось в пищу. А тот, кто не мог приспособиться к такой еде – просто погибал от голода. Макс все еще с подозрением принюхался, затем отважно откусил кусок и принялся жевать. Ни на одно знакомое мясо еда не походила, она казалась упругой и совершенно неволокнистой. Грибами это тоже определенно не было. Вкус был не слишком отчетливый, чуть солоноватый и незнакомый, но в целом...
– Не так уж и плохо, – заметил Макс.
– Угу, – согласилась с набитым ртом Крила, которая в своей сталкерской жизни не раз ночевала в подземельях и перебивалась в буквальном смысле слова подножным кормом. Опыть по определению того, что годится в пищу, а что нет, у нее имелся богатый и выстраданный в буквальном смысле слова – несколькими легкими отравлениями.
Наконец к ним присоединился и Джек, хотя жевал он с каким-то отсутствующим видом.

(продолжение все следует и следует...)

[Scorpion(Archon) >>>]

Подземелья. 23 сентября.
(в ролях – Скорпион, Оррофин, Хелькэ)

В старых катакомбах сегодня царило непривычное оживление. Одна из заброшенных станций метро, Мраморная Арка (пусть от той самой Арки ровным счетом ничего не осталось) - то есть та, на которой потолок почти не осыпался, - принимала Ярмарку.
Это значило, что в обшарпанный, грязный зал и прилежащие к нему тоннели соберутся крысы со всех уголков подземного мира. Все те, кто нуждается в чем-нибудь, или наоборот, кто не нуждается, и хотел бы избавиться от лишнего груза. Как всегда, особенно популярным будет оружие и предметы маскировки. Как всегда, завяжется драка. Как всегда, кто-нибудь стянет что-нибудь... у кого-нибудь., а потом - крысы собьются в небольшие стайки и отправятся собутыльничать по поводу того, что день прошел славно.
И выпьют, обязательно выпьют за то, чтоб эта Ярмарка не оказалась последней.
Впрочем, "верхним" пока не добраться до Мраморной Арки.
Никакого официального открытия Ярмарки, разумеется, никто объявлять и не собирался. Зачем? Всем известен день, всем известно место, которое выбрали и обеспечили своей защитой три крупные и сильные стаи, все знают, зачем пришли, так чего лишний раз трепать языком? Язык ещё успеет устать, свестись и отвалиться, пока будешь торговаться, всеми силами пытаясь не упустить своей выгоды. А что делать? Увидят, что хватаешься за оружие - порешат на месте, полезешь в драку - отметелят все, кто рядом и радуйся тогда, что вообще живым ушёл.
Ярмарка начиналась ночью и длилась до рассвета, вернее до того момента, как небо сверху станет чуточку светлее. Ставить палатки или просто расстилать коврики и раскладывать на них свой товар начинали заранее, приходили раньше, ждали...и всё равно, эти четверо умудрились появиться из какой-то тёмной щели в самый подходящий момент и занять одно из лучших мест - у стены. При этом у них, у мелочи, у шмакодявок тщедушных, откуда-то взялась своя палатка и свои клиенты, время от времени в неё заходящие. И выходящие, что характерно, без каких-либо следов конфликта, пусть и не всегда довольные.
В палатке же действительно было всего четверо продавцов, причём никому из них не было больше девятнадцати лет. Строго говоря, девятнадцать-то исполнилось лишь одному, рыжему нескладёхе, отзывавшемуся на имя Паук, а остальные были и вовсе малолетки. Только вот эти малолетки ухитрялись уже далеко не первый год не просто жить и выживать без посторонней помощи, но и таскать из подземелий всякие весьма интересные вещи, за которыми, собственно, к ним и приходили.
И первым, что видели приходящие, был Сет - тощий белобрысый крысенок с на редкость озорными глазами. Собственно, тем, кто входил, достаточно трудно было случайно не наступить на него... впрочем, это была лишь видимость. Сет, внешне спокойный, оказывался на удивление ловким и быстрым в те моменты, когда это требовалось, а еще все знали - в этой палатке надо быть очень, очень осторожным.
Вторым бросался в глаза Белый. Он и так-то был приметен из-за внешности, этот высокий и мрачный альбинос, а сегодня он принес на Ярмарку губную гармошку, полученную невесть каким путем невесть откуда, и играл на ней что-то протяжное и унылое. Белый сидел, сложив ноги, на куче какого-то тряпья - вернее, того, что выглядело как тряпье, а на деле могло оказаться чем угодно.
Возле складного столика возлежала Аспазия и чистила ногти острым армейским ножом Черной Бригады.
А в глубине, в окружении мешков и сумок сидел он. Мутанты среди крыс - совсем не редкость, в том числе уродливые, но мало кто из них производил такое...странное впечатление, как Паук. У него было маленькое, непропорционально сплюснутое тело, нормальных размеров голова, покрытая торчащими во все стороны рыжими волосами и чрезмерно, неестественно длинные ноги и руки. Он действительно напоминал насекомое-переростка, особенно, когда сидел вот так: на полу, скрестив ноги и сложив на груди руки. А ещё все знали, что в складках его аморфного, безразмерного балахона обязательно есть оружие. Лезвие. Нож. Пистолет. Всё это сразу. Как повезёт.
Впрочем, в этот раз всё было несколько иначе. Товаров в палатке не было, лишь четверо малолетних крыс и несколько ширм, прячущих большую часть внутреннего помещения. На эту Ярмарку они пришли не столько продавать, сколько покупать и теперь ждали своего товара.

***
Народ... расступался. И благодарил. Порой. Чаще - просто расступался.
Шаг. Ещё шаг. Медленно, будто и не умеет он толком шагать, а так, учится, или в мыслях своих так глубоко, что и не достанешь, хоть руку в ухо запусти и поройся в голове.
Желающих провести столь опасный эксперимент, впрочем, не было.
"Не суй голову в пасть Удаву", - пошучивали молодые. И затыкались, когда видели, что по улице идёт... почти "ползёт" сам Удав.
Глаза Энкиду следили за шагами, уперевшись в пол. Знахарь, святой и пророк в одном лице сутулился, скрестив руки за спиной, армейские сапоги из хорошей кожи, полученных в подарок от Ган-тора, одного из немаленьких головорезов по соседству, за врачевание его рёбер и позвоночника, неохотно покрывались пылью.
Джил шла следом. Бесшумно, безмолвно, словно верная, родная тень. Иногда, проводя рукой, словно гребнем, по нечёсанным волосам, женщина останавливалась возле чего-нибудь на её взгляд интересного, тратила пару минут на быстрые взгляды и несколько слов и ускорялась, догоняя Удава, который не останавливался никогда.
Они ещё ни разу ничего не купили.

[Барон Суббота >>>]

Одинокий ждал их ровно там, где и было условлено. Это был старый, битый жизнью, Чёрной Бригадой и много кем ещё крыс, который выделялся, наверное, лишь одним - умением не выделяться и выживать где угодно. А ещё он всегда знал почти всё. Однажды случилось так, что Удав ему помог и с тех пор Одинокий довольно часто снабжал знахаря новостями. О новооткрытых подземельях. О том, кто, где и что натворил. О работе. Последнее он делал довольно редко, знал, что хватает дел у Энкиду, но иногда попадалось что-то интересное, и тогда Одинокий выбирался из своей берлоги, чтобы найти Удава. Вот и сейчас: четверо сумасшедших крысят, решивших купить себе проводника за...что-то, но судя по их требованиям, это что-то было весьма ценным. Довольно интересно, если разобраться. Во всяком случае, прийти на них посмотреть Удав вроде бы решился.
Но говорливее всё равно не стал.
Говорила, как всегда, Гильгамеш:
- Мы пришли. Что?
Женщина, как и её вечный спутник и друг, была одета по-походному. Прочное, довольно короткое одеяние походило на что-то перешитое из трофейных боевых облачений среднего крыса, с претензиями на моду и практичность разом. Замашка была куда больше исполнения, но было очевидно - и крепкие дорожные ботинки, и штаны из грубоватого, но прочного на разрыв сукна, и обтягивающая рубашка из эластичной ткани, все в швах и прострочках, вполне подходили для долгого путешествия или даже передряги со стрельбой. На крайняк с резнёй. Поверх Гил набросила короткое красное пончо - почти как у самого Энкиду, но у него было синее, на голое тело. Жара и холод Удаву, кажется, были совершенно безразличны, а армейские штаны с несколькими карманами содержали, судя по оттопыренности последних, всё или совсем всё личное имущество странника-ведуна, не считая книг.
- А теперь пойдем дальше, - Одинокий махнул рукой. Повернулся, явно не боясь подставить спину, повел их через Ярмарку, насквозь.
Мелькали прилавки, мелькали крысы... пестрая карусель, и - они. Те, кому даже не приходится, как прочим, пробивать себе дорогу через скопления народу.
- Скажете, что наемники. Что от меня, - бросил он, когда подошли к невзрачной с виду палатке у самой стены. - Дело, как я знаю, сложное. Не на всякого.. прихвостня, - Одинокий хмыкнул, полуулыбаясь. - За ценой не постоят.
И добавил, приподнимая полу шатра:
- Ничему не удивляйтесь.
Что-то быстро мелькнуло перед входом и пропало.
Гил бросила короткий взгляд на Энкиду. Тот кивнул - не отрывая взора от носков сапог.
Пара вошла вместе. На лице женщины читалось некоторое любопытство. Лицо Удава - читало всё, что можно было найти на полу. Гил не мешала.
Тем более что Удав явно вмешался в это дело (или пытался вмешаться) не из-за платы. Платили ему и так. Но... Спутница вещего всю дорогу, незаметно ни для кого пыталась уловить хоть проблеск интереса в походке, манерах, взгляде Куара.
Ничего.
Сапоги и покой сытого старого хищника.

***
Как только народу в палатке стало больше на двоих крыс, взгляды остальных, уже присутствовавших, как раз на этих двоих и обратились - один за другим.
Огромные, светло-карие (чуть не до желтизны) глаза белобрысого крысенка, что притаился за полой.
Красные, с черными вкраплениями зрачков глаза крыса постарше - абсолютно белокожего и беловолосого. Нет, не ранняя, непонятно откуда взявшаяся седина... альбинос. Мутант. Обычное дело.
Зеленые, как трава, которой тут, внизу, уже и не встретишь, глаза девчонки-крысы с торчащими во все стороны разноцветными прядями волос... и здоровым, не по руке ей, ножом.
А еще был Паук, и его взгляд был хуже всех прочих.
Он был какой-то неправильный, какой-то чужой и слишком уж колючий. Мелкие, похожие на булавочные головки зрачки могли бы потеряться на светлом-светлом, чуть ли не прозрачном фоне радужек, но нет. Мешало то, что они вкручивались в вошедшую пару, ощупывали её, чуть-чуть пробовали на прочность и немедленно обходили места, где было твёрже, чем нужно. Так не смотрят даже сквозь прицел. Даже глумясь над трупом любимого врага смотрят иначе.
- Интересные, - негромко сказал Паук, поднимаясь во весь рост. До того он сидел на грубо сложенном подобии стола, составленном из двух ящиков и доски, а теперь выпрямился во весь рост, демонстрируя миру длинные и неправдоподобно тонкие щиколотки, торчащие между обрезанными форменными штанами Чёрной Бригады и самодельными сандалиями. Руки крыса прятались под бесформенной накидкой, обвивавшей его тело от горла до бёдер.
- Нанимаемся. Проводники. Одинокий навёл. Интересует? - осведомилась Гил, засунув руки в карманы. Тон женщины мог бы показаться непринуждённым, если бы не глаза, бегающие от лица к лицу. Взгляд у Гильгамеш сейчас был... колючий. Если бы у Удавов напарницами были Гадюки, это было бы хорошее сравнение. Или кобры - но воротника достаточного размера, чтобы раздувать его, у тарну не было.

[Хелькэ >>>]

- А мы таки-ие, - пропела Аспазия, - интересующиеся.
Поднялась на локте, подбросила нож в руке.
- Только злые, просто ужас как. Если нанимаетесь, значит, умелые. Сможешь отбить? - лезвие сверкнуло в тонких пальцах. - Мы же вас жалеть не будем. Вот прямо сейчас и начнем не жалеть. Сможешь?
- Тише, сестрёнка, это мы потом проверим, - голос у Паука оказался совершенно не под стать взгляду - мягкий, обволакивающий. Он чуть тянул слова, от чего его речь будто бы усыпляла.
Аспазия надулась - буквально на секунду. А после снова принялась чистить лезвием ногти.
Крыс спустился со стола и подошёл ближе к Удаву, на ходу распахивая перед ними свою накидку. На её полах изнутри были прикреплены довольно неплохие карты, разных мест.
- Какие из этих дорог знаете? - спросил он, не обращая внимания на то, что голый торс, прикрытый лишь множеством перевязей и ножен с разнокалиберными ножами может несколько...удивить.
Гил бросила беглый взгляд на карты. Куар... поднял глаза. Глаза Удава.
- Вот эти, - Гил медленно, осторожно указала на несколько карт, словно чуть робея. Потом ещё на несколько фрагментов местности. - Эти чуть лучше. Это я. Он - все. Ходил хотя бы несколько раз. Чаще всего тут и тут.
Паук переглянулся со своими и отошёл, уселся обратно на стол, старательно запахиваясь в плащ и пожал плечами.
- Ну, это хорошо. Так как, отбить можешь или нет, сестричка же спросила, невежливо будет ей не ответить, правда?
- Могу отбить. Могу убить, отбив. Могу не дать бросить и убить. Могу просто не дать бросить.
- Могу не дать умереть тому, в кого отобьют. Неважно, кто будет отбивать, - вставил Энкиду. Голос у него был низкий и тяжёлый, скорее от долгого молчания, чем по жизни.
- Тогда отбей! - повелительным тоном сказала Аспазия, хмурясь. - Без убийств только, мы же так, посмотреть... В землю отбей, Белому под ноги - то-то он удивится...
Крыс-альбинос при этих ее словах даже головы не поднял - все так же сидел в углу, разглядывал губную гармошку. Казалось, и внимания не обращал на то, что происходит - глянул разок, кто пришел, снова погрузился в себя.
Сет хихикнул, потирая чумазые лапки.
- Тогда кинь, - кивнула Гил.
Энкиду бросил на напарницу короткий, тяжёлый взгляд, повелительный и сдобренный лёгким сомнением. та в ответ совсем незаметно улыбнулась.
Аспазия поспешила выполнить просьбу - размахнулась и метнула нож сбоку, неожиданно сильно. Метила не в женщину, в знахаря - ровно посередине живота пришелся бы удар. Гил в ответ - довольно легко повела плечом, вывернув кисть.
Что-то упруго звякнуло, и клинок оказался воткнут в землю в точно указанном месте - под довольно большим углом, хоть и не вертикально.
- Так достаточно, или нужно точнее?
- Она мне нравится. Он тоже. А вам, братики и сестричка? - раздался голос Паука, так и сидящего на столе с опущенной головой. Каким образом крыс умудрялся хоть что-то видеть оставалось тайной.
Белый вытащил нож из земли, повертел в пальцах, потом словно капельку обиженно взглянул на Аспазию.
- Хорошо воткнулся, - сказал он. Серьезно кивнул Гил: - Весьма. Я доволен.
Голос у него был "серый", невыразительный, вообще без эмоций.
- Ну-у, - девочка-крыса заулыбалась, широко-широко, - вот я прицени-илась, посмотре-ела... Сур-ровые такие ребята! Берем!
- Классные, - пискнул Сет. Подошел к Удаву поближе, оглядел с головы (для чего ему пришлось привстать на цыпочки, а потом и подпрыгнуть) до ног. - Если вырасту, хочу вот таким же быть!
В этом были все они. Не "когда", а "если".
- Хочешь - будешь, - пожала плечами Гил. - Если и правда хочешь.
Удав протянул вперёд руку - кажется, здороваясь формально или... подтверждая заключённый контракт. В чём он состоит - вопрос остался незаданным, или просто ненужным.
Паук быстро поднялся и за два длинных шага преодолел расстояние от стола до Удава. Руку, впрочем, он жать не торопился.
- Вы ведёте нас через землю, которую мы укажем, - быстро, почти скороговоркой начал Паук. - Мы отдаём вам карту неоткрытого бункера. С кодом для двери. Устроит, нет?
Энкиду кивнул дважды. Сперва - коротко и просто. Второй раз - на руку.
- Устроит, - перевела Гил. - Проведём. Вы - все, кто будет?
- Мы - все, - подтвердил Белый. - То есть никому другому про это знать нельзя. Вообще никому. Хорошо, что ваш друг неразговорчив. Надеюсь, вы тоже.
- Только так, как вы уже видели. Иначе его не все...
Энкиду резко вскинул руку. Глянул на Гильгамеш. Та кивнула и не продолжила фразу.
- Не все? Хорошо, что не все, - отозвался Паук. - Когда все - это же не интересно.
Куар коротко кивнул, приложив руку к груди.
Сделка состоялась.

[Мара >>>]

Фармацевтическая фабрика.
Рано утром 22 сентября

Лестница привела Айседору в полутемный коридор. Здесь освещение создавалось не странными пакетиками, как у входа наверху, а аварийныйми лампами, издававшими мерное жужжание. Их свет окрашивал стены в неприятный буро-оранжевый оттенок. Пол покрывала мелкая кафельная плитка, большей частью потрескавшаяся и сбитая. Ближайшая дверь обнаружилась по правой стороне коридора. Оранжевая лампа над дверью, забранная антивандальной решеткой, светила чуть ярче прочих. На двери красовалась полустертая надпись, сделанная от руки и сообщавшая всем желающим: " Макс лох!". Дальше по коридору - и справа, и слева - виднелись такие же яркие пятнышки света, отмечая, вероятно, другие двери.
Гармоза по-началу была настроенна резко отрицательно к подобной игре в прятки получателя склянок, но с детства любившая влезать туда, куда её не пускали, сейчас она аж нервно вздрагивала от предвкушения увидеть на объекте, куда постороннем вход заказан, нечто такое, ТАКОЕ. Стараясь ступать как можно тише, она подкралась к первой двери с хулиганской надписью и осторожно потянула за ручку. Впрочем, выяснить, что именно скрывала эта загадочная дверь, не удалось. Она оказалась заперта. Как и следующие две. Открытая не имела никаких надписей, но казалась самой аккуратной из всего - даже краска почти нигде не облупилась. Открывшаяся комната не была освещена электричеством. Здесь, как и на лестнице, висели бледно-голубые пакетики со странным содержимым. Комната показалась маленькой. Если приглядеться внимательней, она была просторна, но свободного места и впрямь оставалось мало. Узкий проход вел между длинным столом с исцарапанной поверхностью, в углу которого лежал потрепанный журнал, и стеллажом, где в углублениях на полке распологались пробирки - пустые и полные. Последние все имели этикетки. В дальнем конце комнаты имелась пара закрытых дверей.
- Лаборатория, - в священном трепете выдохнула Айседора, обняв исцарапанный стол, как только что встретившуюся ей любовь всей жизни. С детства ей твердили, что она непроходимо тупа и скорее небесники добровольно слезут с облаков, чем она станет ученой. Но ей жизнь людей от науки казалась воплощенной сказкой. По-настоящему интересная работа, обильное питание, защита от бед и неприятностей, чистая одежда, которую им регулярно выдавали, а еще всегда тепло и уютно. Уж куда лучше её бесконечных уличных бегов от отправителя до получателя. С детским восторгом и упоением она осторожно, как великую драгоценность брала в руки пробирки, морщила лоб, изображая напряженную работу научной мысли, а потом заботливо ставила их обратно.
Дверь, закрывшаяся не до конца, отворилась вновь. На лице Торссона явно читалось желание встретить кого-то из своих работников и отчитать. Конечно, такая мелочь, как неплотно прикрытая дверь, была только предлогом. Во время поисков Макса и его компании руководитель лаборатории успел накопить изрядный запас неприятных переживаний, который жаждал выхода, как грозовая туча - молнии.
И когда оказалось, что личность, копающаяся в святая святых, ему совершенно незнакома, настроение от этого не улучшилось.
- Что вы здесь делаете? - рявкнул он.
Примерно в то же мгновение зажегся электрический свет. Это Магдалена, вошедшая следом, нажала на тумблер.
- А! - Гормоза вскрикнула от неожиданного рявканья и не менее неожиданной вспышки света и уронила пробирку, которую в тот момент держала в руках.
Торссон попытался подхватить ее. но не успел - стекло разбилось и содержимое зеленой лужицей разлилось по полу.
- С ума сошла! Убирай немедленно. Хотя нет, стой и не двигайся! Кто ты такая?
Айседора смотрела на осколки склянки, как на осколки собственного сердца, прикусывая дрожащую губу.
- Курьер, - шмыгнула она носом, - бутылки эти ваши, медицинские, принесла вам из больницы. Я нечаянно, правда, хотела... - взахлеб начала оправдыватся деваха.
- Кто вас сюда пустил? - проговорила Магдалена, глядя на разбитую пробирку не менее отчаянно, чем незваная гостья.
- Дык, это на входе и пустили, ага, - замялась Айседора, стянув с головы кепочку и нервно теребя её в руках, - я все приберу, правда-правда.
- Не надо! - поспешно предостерегла Магдалена, - Лучше я сама.
- Да что же вы будете ручки-то белые марать, а Айседора быстро, Айседора вмиг все подотрет, - засуетилась деваха, вертясь вокруг себя, видимо в поисках тряпки. Не найдя ничего, она стянула с себя рубаху и бухнулась на колени подтирать лужу.

[higf >>>]

Магдалена (чьи руки, к слову, были весьма смуглы, а уж бездельницей ее и вовсе никто не почитал) не знала, возмутиться ей или рассмеяться от этой торопливой непосредственности.
- Ну не рубашкой же! - она подалась вперед, придерживая Айседору за руки и поднимая, - Оставь, после. Лучше объясни еще раз, чего тебе надо.
- Мага, не давай ей ничего трогать! - распорядился Некман. - Почему вы, вместо того, чтобы просто отдать бутылки, ходите по лаборатории и хватаете реагенты?!
- Я нечаянно, - еще раз всхлипнула деваха, - кричала у будки, звала, никто не вышел, что же я с ними обратно пойду? Вот и спустилась поискать хозяев, а тут эти реа..реа..
Справится с новым и сложным для неё словой Гармозе никак не удавалось.
- Больше никогда так не делайте! Это не для того, чтоб трогали посторонние! Можно было вообще оставить на проходной...
Гнев Торссона начал слегка остывать. Ну что, в самом деле, возьмешь с девчонки? Стоимость пробирки? Глупо.
- Простите, - пролепетала курьер, подгребая к себе намокшую от разлитого химиката куртку, - а что это было?
Магдалена обошла курьера, скрылась за одной из дверей в глубине комнаты и вернулась со шваброй. Принявшись вытирать пол, она с осуждением поглядела на промокшую куртку и комкающие пропитанную раствором ткань пальцы.
- Ничего особенного. Тебе повезло. А было бы особенное, осталась бы без пальцев, - она усмехнулась, - Ну, не говоря уже о рубашке.
Глаза Айседоры, казалось, были готовы выскочить из орбит.
Вообще-то, Мага слегка слукавила. Конечно, на полке хранились и токсичные вещества, и ядовитые вещества, но все они были не настолько опасны, а облезающая или покрывающаяся красными пятнами кожа - совсем не то, что химический ожог третьей степени.
- Сколько именно медицинской посуды принесли? - требовательно посмотрел на пришелицу Торссон.
- Ровнехонько пятьдесят штук, - не моргнув глазом отрапортовала деваха.
- Хорошо, - кивнул начальник лаборатории. - Где расписаться?
Курьер ловко вынула откуда-то из-за пазухи успевшие помяться бумаги. Протягивая их грозному ученому, она взволнованно смотрела на разлитую лужу, до сих пор переживая инцидент, и с трепетом на все еще целые склянки и бутылки на стеллажах. Забытая детская мечта с каждой минутой набирала силу.
Швабра в руках Магдалены слизнула остатки лужи, а сама девушка вдруг настороженно спросила:
- Кстати, а почему не Ларри? Нас не предупредили о смене курьера.
- Кто бы меня предупредил, - забыв от возмущения, где находится и растеряв всю трепетность, смачно фыркнула деваха, - неси, говорят, да поживее.
- Магдалена, выдай ей полные взамен, - резко распорядился Торссон. - Где, интересно, шатается Кевин!?
Девушка дернула плечом, видно в ответ на последний вопрос и прошла вглубь помещения к большому шкафу с полупрозрачными дверцами, покрытыми царапинами.
Раскрыв их, Магдалена какое-то время изучала полки, затем растерянно хмыкнула.
- Должно быть Макс не успел... - голос ее погрустнел, - Придется подождать, пока я отмерю.
- Похоже, Макс забыл где-то голову, и давно! - голос Некмана чуть смягчился на последующем вопросе. - Сколько времени это у тебя займет?
Магдалена вернулась и забрала сопроводительные записи.
- Пятьдесят флаконов и тут... разные препараты. Некоторые придется смешивать. У нас закончились, - тут она с с сочувствием поглядела на тощего курьера: - Пятьдесят полных, да ты дотащишь хоть? Ларри-то он здоровый...
- Здоровей видали, - гордо шмыгнула носом Айседора, - дотащу, можете не сумлеваться.
Магдалена с сомнением хмыкнула, обернулась к Торссону, уточнив:
- Не быстро.
И скрылась за дверью подсобки. Ей надо было еще переодеться и вымыть руки после путешествия по тоннелям, прежде чем браться за препараты.
- Ладно, тогда приходи позже, - подытожил Торссон.
Разочарования во взгляде и в голосе Айседоре скрыть на удалось.
- Ну, это.. позже, так позже.
Послав на прощание влюбленный взгляд всему стеклянному на полках, курьер уныло поплелась обратно, наверх, через будку, мимо тощего сторожа, к дерзкой и не ласковой охране. На улице, как всегда было мерзко, ноги болели, в карманах опять не было чаевых и чем она будет ужинать Гормоза так и не придумала.

(Месс, Рейлан, Хигф)

[Reylan >>>]

Глубокие подземелья, 22 сентября
С Хигфом

Еда была съедена, и теперь пленники сидели на узких нарах. Макс прислонился спиной к стене. Та была прохладной, но не сырой. Светильники все также разгоняли сумрак холодным сиянием. Иногда они пульсировали, чуть приугасая и вновь разгораясь. Но, если их не трогали, совсем не гасли. Те два слизня, что перестали светиться после прикосновений, зажглись вновь. И Макс вяло гадал, как же их можно "выключить" на более длительный срок?
– А говорят, Санд из стаи Клео совсем придурком с нижних ярусов вернулся, – прорезал молчание тихий, наполненный тайным страхом голос Джека. – Полгода назад. Ходил, ходил вниз, потом пропал... а вдруг нашелся, только толку с него никакого не стало. Не помню – пристрелили, кажись.
– Санд твой никогда особым умом не отличался, – парировал Макс, – Куда ж придурошнее?
Джек вскипел.
– Смешно тебе! Сколько уж можно!.. – и тут же сник. – Эх, пропадать нам, видно. Останусь жив – трехдневную порцию еды Скерру отдам... А как вы думаете, может, прямо под ними Дахар живет?
– То-то у них такое благочестие, – хмыкнула Крила. – Хотя, судя по Мудрому – все может быть.
– Зато судя по той дамочке, так ее матушка явно согрешила со стервятником, – поддакнул Макс и поглядел на Джека чуть сочувственно, впрочем, от утешений воздержался. Он поднялся размять ноги и прошелся по камере, затем вернулся на место и снова заговорил:
– Но, возможно, ты прав. Я сейчас вспомнил... тебя в детстве мама не пугала, что, мол, если детишки не ложатся вовремя спать, то из подземной реки приплывает трехголовый змей и... – он нахмурился, должно быть, вспоминая давние детские страшилки, – Ну, в общем, происходит что-то ужасное.
– Издеваешься? – охранник сжал кулаки.
– Да нет же. Я серьезно, – Макс явно оживился, точно перед ним вдруг раскрылась какая-то неразгаданная доселе тайна. Он продолжил с возбужденно горящими глазами: – Или вот еще. Помнишь, в "Трубе" одно время бродяжка ошивался? Вечно не просыхал. Казалось бы, на какие шиши? Не то из жалости его там угощали, не то за истории. Байки он травил – будь здоров. Да такие, что мороз по коже. И слушать страшно, но и оторваться невозможно. О шипящем ужасе, скрывающимся в вентиляционных шахтах. Будто бы нечто выслеживает заплутавших одиночек, насылает кошмарные видения, загоняет все дальше, а затем выпивает кровь... Или может, съедает по частям. Я сейчас не помню. У него финалы всегда разные были.
– Да я никогда это всерьез не принимал, не слушал даже. Он же все это, чтоб угостили, а чего я буду свои кровные кому-то отдавать? – вспомнив, возмутился Джек. Он рассматривал свою ладонь, словно рассчитывал увидеть там не то ответ, не то уютное и знакомое помещение "Трубы". – Так ты думаешь, это правда была? Про них?
– Возможно, – ответила вместо Макса девушка. Она сидела, опираясь спиной о стену и, видимо, расслабившись. – Я помню – я любила послушать. В детстве меня сказками особо не баловали. А что были сталкеры, кто возвращались, не помня, где были – это уж совершенно точно.
– Ага, – обрадованный поддержкой согласился Макс. – А были те, кто вроде все помнят, куда ходил, что делал, а по ночам кошмары снятся. Я нескольких парней знал. Они ко мне за грибами приходили. Бражка-то их не брала. Сколько ни выпьет, а все равно по ночам видится такое... Разное, говорили, виделось. Кому что. Но с завидным постоянством в историях змеи появлялись.
– То есть они за нами следили? И толку, что сейчас мы об этом знаем? – напрямую спросил охранник.
Макс пожал плечами. Сейчас его гораздо больше занимали выводы относительно того, что тоннельный фольклор оказался основан на реальных фактах, а даже не собственное плачевное положение.

[higf >>>]

Лаборатория. Вечер 22 сентября
(и Reylan)

Кисловатый напиток из сушеных подземных трав назывался чаем по привычке. Никто из подземных обитателей, кроме, возможно, старого Иеремии, понятия не имел, каким должен быть настоящий чай. Во всяком случае, плескавшаяся жидкость в потрескавшихся и потемневших изнутри сине-белых чашках была горячей, бодрила и утоляла жажду. Именно то, что требуется утром после напряженного рабочего дня и короткого сна.
– Похоже, мы не зря таскались в этот зал, – заявил Некман, отодвигая в сторону бумаги и коробочки, чтобы освободить место для тарелки с бутербродами.
– Похоже, – коротко согласилась Магдалена. Она отодвинула в сторону микроскоп и еще раз пробежала взглядом записи. До более точных выводов было еще далеко, но первые результаты тестов оказались весьма любопытными. Девушка отложила листок и потянулась за своим бутербродом.
– Кстати, – добавила она уже с набитым ртом, – Нам нужно решить, как долго подопытный образец нам нужен живым. Его ведь тоже нужно кормить.
– А что у нас с грибами? – поинтересовался Торссон угрюмо. – Которые эти твари жрут?
– Не так много, чтобы кормить ее долгое время. Урожай не будет восстанавливаться столь быстро, – она отхлебнула из чашки, – Не говоря уже о возможных конфликтах со стаей... На нас и так косо смотрят. Не все работники умеют держать язык за зубами. Вот и болтают о том, что грибов у нас целые залы, да крысы откормленные и чистые, а людям от этого никакой пользы, мол, дети у них не доедают и все такое... Вранье, конечно, сейчас с едой не так плохо, у нас по крайней мере. Но им только повод дай. Представляю, что будет, когда узнают, что мы тварь здоровую откармливаем.
Руководитель лаборатории поморщился. Сильные пальцы, отпустив чашку, сжались в кулак.
– Они слишком много говорят о том, чего им не положено понимать! Позабыли о дисциплине и порядке!
Торссон сделал глубокий вдох.
Нахмирившееся лицо словно сошло с картин, которых люди этого времени никогда не видели и не увидят. Алый закат догорает сбоку, паруса самозабвенно трепещут над головой, укрытой шлемом, рука сжимает топор. Нос корабля, украшенный чудной фигурой, хищно смотрит на приближающийся берег.
Наконец злость уступила место сосредоточенности.
– Хорошо. Основное понятно – она действительно схожа по физиологии с людьми, но быстрее. Пока не будем кормить, сделаем еще несколько анализов, для которых нужны живые ткани, а потом будем приканчивать.
Магдалена помолчала, водя пальцем по краю чашки.
– Хотелось бы знать, чем они питаются там, в подземельях. Судя по тому, что мы видели и слышали, их там достаточно много.
– Судя по зубам – они всеядны, хотя хищниками назвать вряд ли можно. Наверное, за тем залом есть обильные заросли или озеро... Но почему они обитают именно в нем?
– Мы не узнаем, пока не отправимся туда, – девушка постаралась придать своему голосу больше безразличности. В подземельях был дефицит не только в еде, но и в оружии. Стая никогда не выделит людей на поиск пропавших разведчиков. Скорее тоннель просто перекроют, если сочтут опасным. Другое дело дополнительные источники пищи. Сами обезьяны и те были неплохой добычей. Если о них станет известно, то только успевай закрывать двери от охотников. Магдалена вовсе не жаждала привести сюда отряд, который перебьет этих тварей – такое никогда не поздно устроить. Больше ей хотелось узнать ответы на некоторые вопросы и отыскать брата. Хотя тот факт, что отряд не вернулся тем же путем, не внушал оптимизма.
Некман покачал головой.
– Рано. Сперва нужно исчерпать потенциал нашей добычи и понять, чего мы хотим. Хороший вопрос – половина ответа. Если удастся изготовить эффективный препарат – это сразу может повысить внимание к нашей лаборатории, и в первую очередь финансирование. А в ближайшее время туда соваться не стоит – слишком дорого это обходится.
Казалось, он слегка пожалел о последних словах.
Магдалена промолчала. Лицо ее не выражало особых эмоций, девушка с самого детства привыкла быть сдержанной. Она могла вспылить по незначительному поводу. Отчитать Макса или отругать охрану, но если случалось что-то действительно серьезное, она переставала проявлять эмоции, точно не желая демонстрировать свои чувство посторонним.
– Надо постараться не допустить слухов о твари как можно дольше, – деловым тоном озвучила она недавно мелькнувшую мысль. – Пока охотники не набежали.
– Я уже приказал молчать тем, кто был с нами. Тоннель охранять получше, – кивнул Торссон, доедая бутерброд. К счастью, в порциях руководителя лаборатории не ограничивали – он сам мог умять на зависть любой обезьяне, а вот на готовку ни времени, ни желания не было. И продолжил, меняя тему: – Если для быстрого результата нам понадобятся опыты на... добровольцах – как полагаешь, их найдут?
Магдалена пожала плечами.
– Если еще предложить достойную оплату, возможно.
– Или приказать, – усмехнулся Некман.
– Не уверена, что это хорошая идея, – отозвалась девушка.

[Reylan >>>]

Ночь с 22 на 23 сентября, грибные плантации
С Хигфом

Ровный холодный свет фосфоресцирующих грибов освещал плантацию, яркий в зоне их скопления и тускнеющий, почти растворяющийся в темноте в противоположном конце огромной залы, там, где произрастали другие сорта. Магдалена тихонько продвигалась вдоль темной стены. Она знала, что на плантации никого нет, она сама отослала ночных работников под каким-то убедительным предлогом, но это не избавило ее от беспокойства. Обогнув зал по периметру, удлинив тем самым свой путь, девушка приблизилась ко входу в тоннель. Достав припрятанную под ворохом тепличной пленки лестницу, Магдалена приставила ее к стене и взобралась к отверстию. Теперь оно было закрыто решеткой, крепко прикрученной к вбитым в стену скобам толстенной металлической проволокой. Магдалена достала из кармана кожаной куртки плоскогубцы и принялась отгибать проволоку.
Ярко выраженных теней здесь не было, так как свет лился с половины поверхности пола, но иногда полумрак сгущался и становился непроницаемым и таким густым, что, казалось, можно оторвать кусочек и спрятать в карман. Одно из таких уплотнений было неподалеку, под выступом трубы, которая загибалась вниз и, обрываясь у пола, скалилась камням щербатым злым оскалом.
Почти бесшумно под тихий скрежет оттуда отделился кусок мрака - словно кто-то действительно его оторвал и торопливо вылепил облик высокого человека.
- И что? - поинтересовался сзади девушки хорошо знакомый голос.
Она замерла. Рука с плоскогубцами застыла, не завершив движения.
- Ничего, - тихо ответила Магдалена. Можно было не выдумывать сказки, что она просто зашла проверить надежность решетки. Брошенное у стены походное снаряжение и оружие свидетельствовали о ее намерениях весьма красноречиво. А даже если б его не было, Торссон не тот человек, который поведется на подобное.
- Как ты хотела его найти? И чем рассчитываешь помочь? Если не справятся сталкеры, Джек и Макс - чем ты им поможешь. Станешь лишней обузой?
Он не повышал голос, но вместо громкости нарастала жесткость, и к концу фразы казалось, что металлические голосовые связки скрежещут и позвякивают в жестяной трубе горла.
Магдалена развернулась лицом к начальнику, держась рукой за решетку и глядя сверху вниз.
- Тебе прекрасно известно, что я управляюсь с оружием не хуже остальных, - голос Магдалены оставался тихим и спокойным, только тот, кто знал ее достаточно хорошо, мог понять по едва заметно изменившимся интонациям, что сказанное ее задело.
- И тем не менее - какие основания у тебя полагать, что твое вмешательство решит дело? Что ты их вообще найдешь?!
Некман явно не обращал внимание на то, насколько колют его упреки.
Магдалена коротко повела плечом.
- Пятьдесят на пятьдесят, - с нарочитой флегматичностью пояснила она, - Либо найду, либо нет.
В голосе ее не было намека на шутку, хотя вполне можно было заподозрить сарказм смешанный с фатализмом.
- А теперь представь, - насмешливо сказал Некман. - Завтра из этой или другой дыры вылазит Макс, и тут же кидается искать свою благоразумную сестру.
- А какие у тебя основания полагать, что он вылезет? - переспросила Магдалена.
- Я в них верю, - просто ответил Торссон, и закончил, жестко и даже жестоко. - А ты - нет.
Глаза Магдалены сузились, пальцы сжались на рукояти плоскогубцев.
- Я готова рискнуть ради них, а ты - нет, - парировала девушка.

[higf >>>]

Ученый впервые повысил голос, сердито глядя на нее.
- Если бы мы знали, где они, риск не был бы глупым и бессмысленным!
- Нам достаточно известно, - голос его подчиненной тоже стал жестче, - По крайней мере мы могли бы спуститься в тот пролом. Там могут найтись новые следы.
- Недостаточно. Мы не знаем, почему они не вернулись тем же путем. Магдалена, то, чем мы занимаемся - очень важно, и я не могу рисковать последним компетентным сотрудником!
Магдалена обвела взглядом массивную фигуру начальника и внезапно спросила:
- Важно? - теперь в ее голосе было чуть больше эмоций, - И ради кого все это? Ради кучки оборванцев, которые при первой же возможности разгромят лабораторию, чтобы набить свое брюхо лишней порцией еды?
- Пока мы пишем книги и ставим опыты - мы люди, а не горстка оборванцев, и есть надежда, что когда-нибудь перестанем проживать жалкие проценты с тающего капитала предков, - он ответил холодно и набычившись, но в глазах горел яростный огонек.
- Расскажи это тем, кто считает наши мифические богатства. Мало кто из них разделит твое мнение, и тебе не следует бросаться теми, кто может понять твои слова, если ты хочешь, чтоб все это имело хоть какой-то смысл, - не сдавалась Магдалена.
Торссон покачал головой. Пламя в зрачках пригасло, голос снова притих.
- Слишком мало шансов найти и реально помочь против возможности потеряться. Ничтожно мало.
Магдалена с силой ударила плоскогубцами о решетку. В тишине подземной плантации звук оказался неожиданно резким.
- Я не могу просто ждать и ничего не делать, - ей удалось сохранить относительное спокойствие в голосе, однако логичные доводы кончились.
- А надо, - жестко сказал начальник лаборатории. – Иди спать. Завтра у тебя будет очень много работы.
- Единственное, что тебя волнует, твоя работа, - девушка все еще стояла на лестнице, глядя на начальника сверху вниз и держа в руках свой инструмент. Ситуация казалась ей до крайности нелепой. Она понимала Торссона, сама на его месте поступила бы также, но все же не могла сдаться.
Торссон не счел нужным ответить на этот выпад.
- Иди спать! - в голосе снова лязгнул металл.
Уголок рта Магдалены нервно дернулся, руки снова сжали тяжелые плоскогубцы. Казалось, она вполне способна запустить ими в Торссона. Впрочем, ничего подобного не произошло. После тягостной паузы она спросила:
- Кто наболтал?
Правый уголок губ Торссона насмешливо приподнялся. Игра теней превратила усмешку в гримасу.
- Не умеешь скрываться.
- За мной никого не было. Я бы услышала. Ты подкараулил.
Некман пожал плечами и промолчал.
Она также молча продолжала смотреть на него, не двигаясь с места.
- Завтра поговорим, - произнес он, когда пауза грозила перейти в бессмысленное молчание.
Разумеется, Магдалена поняла, что затея провалилась, едва только услышала голос босса. Но теперь она сдалась окончательно. Она дернула рукой решетку - та держалась крепко, Торссон появился почти сразу, Мага не успела отогнуть даже одно крепление. Убедившись, что все в порядке, она спустилась, все также молча спрятала лестницу, подобрала снаряжение и вновь хмуро уставилась на Торссона.
- С утра напишешь отчет для людей Старшего? - предложил-попросил-приказал, как это нередко делает начальство, Торссон - будто они сидели в Лаборатории.
- Непременно, - холодно отозвалась Магдалена. - Возня с бумагами - это очень важно.
Она медленно направилась к выходу напрямик. Больше не было необходимости прятаться в тенях. Некман последовал за ней.

(те же)

[Хелькэ >>>]

Небоскребы. 26 сентября.

Первый учебный день у Морганы выдался совершенно не напряженным – лекции она слушала с интересом, практики пока не предвиделось, а полученное домашнее задание вообще вызвало восторг.
Рисунок человека в разрезе, с обозначением внутренних органов и описанием их функций. Преподаватель был введен в состояние нешуточной обеспокоенности, когда Рид подошла к нему с вопросом: «В какой позе должен стоять человек?»
- В обыкновенной, - сообщили ей после некоторых размышлений, - ну вот как, значится, простое тело…
- С лица или со спины? – продолжала наседать Моргана.
- С лица, конечно!
- А стоя или сидя?
Получив в ответ печальное: «Вы что, издеваетесь?», девушка решила, что рисовать будет, как, собственно, обычного человека, если бы его разрезали. У нее в голове даже выстроилась логическая цепочка: раз его разрезали, значит, он мертвый, раз мертвый, значит, лежит. В процессе выполнения задания больше всего времени она потратила на надписывание всяких «кишечников» и «легких», включая и медицинские названия.
К вечеру ей было совершенно нечем заняться (от безделья она даже стерла пыль со всех попавшихся поверхностей), а Натан почему-то все никак не возвращался с дежурства.
«Нет-нет», говорила себе Моргана, «работать врачом я не пойду, я же сойду от этого с ума, а его у меня и так не очень-то много; мне просто нужен доступ в распроклятый морг, где меня будут ждать анатомические образцы». Послонявшись по сектору, она принялась за новый комикс – дело происходило в больнице, где врач и две симпатичные пациентки тоже не знали, чем бы таким заняться.
Стук в дверь раздался во втором часу ночи и был каким-то необычным. Неприятным он был, будоражащим. Слишком частым, слишком тревожным, а в случае Натана ещё и слишком настойчивый. Стук-предвестник, оповещающий: спокойная жизнь кончилась, жди дурных вестей!
Девушка бросилась к двери почти бегом.
- Оп, - улыбнулась она, распахивая её, - привет, док. Я бы даже сказала, наконец-то!
- Привет, – Натан, небритый, бледный и с запавшими глазами, тем не менее был явно рад её видеть. – Мори, впусти меня быстрее, есть новости. Важные.
- Да конечно-конечно, - Морган посторонилась, пропуская Штейна в комнату. – Случилось что? Нет, стоп, может, чаю? Я сейчас!
Не дожидаясь согласия, она юркнула в кухню, застучала посудой откуда-то из-за створок шкафов… чайник был уже горячий – она ждала Натана и каждый час подогревала воду, надеясь, что вот сейчас-то он и войдет.
- Ага, - сказала Рид, размешивая сахар, и обернулась к стоявшему в дверном проеме кухни врачу, - вот. Теперь ты готов говорить, а я слушать.
Доктор Штейн достал из кармана портсигар, вопросительно посмотрел на Моргану, получил её немое согласие и закурил. Несколько затяжек он явно о чём-то размышлял, а потом тряхнул головой, с силой растёр виски и улыбнулся ей уже гораздо более живо:
- Нет, - сказал он. – Новости будут завтра утром. А сейчас лучше расскажи мне, что ты такого натворила у профессора Малансона, что он на практике у старших курсов выгнал какого-то беднягу за то, что тот по положению трупных пятен определил изначальное положение тела, как «странную позу»?
- Эм-м, - Рид потупилась, - ну… да ничего особенного! Я, в общем, всего только попыталась поговорить с ним о том, какие бывают позы. Но диалог не получился. Он знает только одну позу – «обыкновенную», - Моргана изобразила данное положение тела, вытянув руки по швам и вдобавок состроив дурашливую рожицу.
- Боюсь, что пожалею об этом вопросе, но в каком контексте вы говорили с этим почтенным профессором о…позах? Моё воображение решительно здесь пасует.
Она развела руками.
- В одном из моих профессиональных, - увидев, как выражение лица Натана начинает меняться, Моргана добавила: - Ну, в художественном. У меня задание – «человек в разрезе», со всякими кишками и прочими радостями.

[Барон Суббота >>>]

Штейн выдохнул очередную струю дыма с явным облегчением. Вообще, в поведении доктора что-то явно изменилось, потому что вот это самое выражение облегчения практически не покидало его лица, когда он смотрел на Моргану.
- И как задание? – спросил он. – Выполнила?
- Да-а, - гордо протянула она. – Давай покажу!
Рид скрылась в комнате. После недолгой возни (как мог определить доктор по звукам, где-то в районе дивана), зашуршала наконец бумагой и вернулась, торжественно неся перед собой большой лист.
Нет, Моргана действительно справилась с заданием, но подошла она к нему слишком творчески. Фигура человека на нем была изображена дважды: у человечка справа была взрезана левая половина тела, а у человечка слева, наоборот, правая. Впечатление о внутренних органах из этой картинки составлялось вполне цельное… но совершенно обалдевшее выражение лица у человечков подсказывало, что автор рисунка видит в подобной прикладной анатомии нечто нездоровое.
«Мда!» - было написано на лице у Штейна, однако, добрый доктор сдвинул очки на самый кончик носа и внимательнейшим образом осмотрел весь рисунок.
-Ну, в общем и целом вполне себе, - кивнул он, наконец. – Даже очень вполне себе! Но…Мори, мне кажется или вот здесь на левом семенном мешочке белым же написано нечто не очень цензурное?
- Зато правда, - невинно пожала плечами девушка. – Учти, оно не сотрется, так что, факт того, что ты это заметил, ровным счетом ничего не изменит… да и вообще, неужели кто-то станет настолько тщательно приглядываться? Главное, что сердце, печень и почки на месте.
Моргана нахмурилась, изучая свой рисунок.
- Да. На месте, - повторила она.
Натан сокрушённо вздохнул и покачал головой. В целом Моргана продемонстрировала не просто хороший, а великолепный уровень усваиваемости материала и с первого раза по памяти умудрилась нарисовать не самую простую схему правильно. Но вот её чувство юмора…
- Если несчастного доктора Малансона от этого хватит удар, - сказал он с укоризной, - знай, что именно ты лишишь современную медицину видного теоретика.
- Как думаешь, - спросила Моргана после некоторых размышлений, - мои картинки станут после этого лучше продаваться?
Натан сделал страшные глаза. В обрамлении шикарных синяков, общей бледности, измождённости и двухдневной щетины это впечатляло.
- Понятно, - вздохнула она. – Ну что, док, а твой рабочий день, я смотрю, был напряженным?
- Да уж, - Штейн поморщился. – Они там внизу, похоже, совсем с ума посходили. Прут на крыс чуть ли не в лобовую, а потом привозят к нам фарш в практически заваренной бронированной консерве. И что хочешь, то с ним и делай.
Рид покачала головой.
- Интересно, - вздохнула она, - это хоть когда-нибудь закончится? Вопрос глупый, признаю. Бедный-бедный доктор, - Моргана протянула руку и потрепала его по голове, едва не лишив «бедного доктора» очков. – Пей чай и возвращайся к жизни!
Натан невозмутимо придержал очки и последовал совету Морганы. Чай был хорош, крепкий, настоявшийся. Его терпкий вкус уже пробуждал, не говоря уже о живительном тепле, растекавшемся из желудка по всему организму.
- Ну-с, - сказал доктор Штейн, допив напиток в кружке, - какие у тебя планы на ночь? Есть силы для занятий или лучше мне оставить тебя отсыпаться?
- Я днем уже отсыпалась, - она махнула рукой, - так что сил полно. Но, к слову говоря, о всяких там занятиях… Если ты не сильно устал, то мне пригодилось бы твое тело.
Буквальный смысл фразы несколько не сочетался с деловым и целеустремленным выражением лица Рид, так что дело явно было нечисто.
- А можем вообще совместить, - добавила она, просветлев лицом.
Штейн прикрыл очки рукой и тихонько вздохнул. Манера Рид говорить то, что она думает и отнюдь не всегда думать, что говорит, всё ещё обескураживала его, хотя и не так сильно, как в первые дни знакомства.
- Сможешь совместить-то? – только и спросил он.
- Это я-то? – Моргана закатила глаза. – Конечно, смогу. Раздевайся.

[Хелькэ >>>]

Небоскребы. 27 сентября.

Утро застало их в изнеможении. Натан успел сменить с десяток поз и едва не сорвал горло, объясняя Моргане тонкости пищеварительной системы и операций, на ней проводимых. Рид не солгала и действительно совершенно спокойно рисовала обнажённого Штейна и одновременно задавала ему вопросы по теме. Натан же думал, что ему будет, что вспомнить в старости: мало какой врач может похвастаться, что ему доводилось читать лекции, стоя в коленно-локтевой позиции, да ещё и настолько внимательной студентке. В общем, ночь прошла не зря. Утром же, как раз, когда организм начал намекать, что ему хорошо бы получить свою дозу ультрафиолета, солнце поднялось из облачной пелены. Моргана, сидевшая на подоконнике, почувствовала его первым – по всей её спине, по обнажённым плечам, шее и затылку прошлись тысячи крошечных тёплых иголочек. Натан удовлетворённо вздохнул чуть позже. Ему, обнажённому, света доставалось больше, и приятная истома, затопившая тело, была гораздо сильнее, чем обычно. Доктор не выдержал и сладко потянулся, стараясь не менять поставленной позы.
- Ну все, все, - помахала ему Моргана, одним глазом не без женского любопытства наблюдая за Штейном. – Остальное доделаю по памяти. Ой-ей, серия будет – закачаешься! Врач-соблазнитель и две невинные пациентки…
На разбросанных по поверхности стола и по полу листках две невинные пациентки выглядели совсем не невинными, а уж на врача Штейну лучше было вообще не смотреть. «Закон жанра» - так объяснила Моргана некоторые… анатомические отличия между моделью и тем, что в итоге получалось на рисунках.
Натан очень красноречивым жестом снял очки и принялся одеваться на ощупь. «Не хочу этого видеть!» - говорили движения его лопаток, когда доктор натягивал брюки и возился с ремнём.
- У тебя сегодня занятия есть? – спросил он, пытаясь увести разговор в сторону.
- В середине дня, - кивнула она, - три унылых часа физиологии. Кстати, я у тебя не спросила, а профессора мне вряд ли скажут – прогуливать можно?
- Не стоит, - сурово ответил грозный доктор Штейн. – Это расхолаживает натуру и ведёт к накапливанию отработок. Другое дело, если заболеешь – я тогда тебя и полечу сам и объясню пропущенный материал.
- Ясно-ясно, - широко заулыбалась Моргана, - это ты не подумай, что я хочу. Иногда бывают обстоятельства. Но вот теперь я знаю, что нельзя, и знаю, что заболеть мне можно, и за это ничего не будет, а кто предупрежден, тот вооружен… или наоборот? В общем, я буду хорошей девочкой, док! Честно!
Она стерла чернила с кончика носа, увидев свое отражение в оконном стекле, и поинтересовалась:
- А у тебя сегодня есть работа?
- Если ничего экстренного не случится, то нет, - Штейн зевнул, прикрыв рот ладонью. – Надо будет поспать. И поесть. Хочешь, спустимся в столовую этажом ниже. Доктор Бром говорил, что там подают весьма достойные завтраки. Я угощаю.
Тут с доктором Штейном снова случилось нечто странное. Он на секунду замер, потом чуть нахмурился и добавил:
- А ещё лучше я схожу и возьму там две порции на вынос. У меня, всё же, несколько уютней, чем в общем зале.
Доктор оправил одежду, ладонями придавая ей хотя бы примерно приемлемый вид, и украдкой вздохнул. Куда делся прежний доктор Штейн, аккуратист и педант? Раньше похвастаться личным созерцанием небритого или помятого Натана не мог никто на этаже, а теперь…
«Должно быть, в характере Морганы есть что-то заразное», - подумал он, скрываясь за дверью.
- Скоро вернусь! – сказал он и закрыл ячейку на ключ.
Рид помахала уже закрывающейся двери на прощание и рухнула на диван, устроив длинные ноги на его многострадальной спинке. Зевнула, потянулась, признавая, что у Штейна, в самом деле, уютнее, чем в общем зале, да и – что в действительности было немного странно, - уютнее, чем дома у нее самой.
«Дома!» - проскользнуло в мыслях. «О боги…»
Моргана почему-то не могла объяснить себе тот факт, с какой стати так нагло вернулась жить к Натану после успешной сдачи экзаменов. Ну, если не считать того, что он сам ее не выгнал. Интересно, почему не выгнал?
- Ну нет, - мрачно сказала она себе, - когда он придет, ты возьмешь и спросишь у него, не пора ли тебе уйти. Какого черта ты вообще не спросила это два дня назад?!
Ответа не последовало.
- Ну и ладно, - Рид показала язык в пространство и нашарила под диваном книжку, подаренную отцом. Подобное чтение помогало отвлечься абсолютно от всех мыслей, кроме: «Да как они, мать их, вот это делают?!».

[Барон Суббота >>>]

Штейн вернулся через полчаса, гружёный двумя бумажными пакетами, распространявшими в воздухе весьма недурной аромат котлет из искусственного мяса и свежего вафельного хлеба. Сам доктор, похоже, успел слегка вздремнуть в очереди и выглядел несколько более живым, чем во время отбытия.
- Вот и я, - сказал он, ногой закрывая за собой дверь. – Знаешь, похоже, столовая действительно ничего так – там уже сейчас очередь, что говорит сведущему небожителю о многом! Так, давай освобождай стол от своих рисунков и будем питаться.
Моргана, чуть покрасневшая, спрятала книжку обратно. Сгребла со стола бумаги, разместив их на том же диване, сбегала на кухню за тарелками и забрала у Натана пакеты, дабы вкусить их содержимое, как и подобает приличным людям.
- Ты настоящий герой, - она похлопала доктора по плечу куском хлеба, - выдержал испытание очередью. Молодец. Приятного аппетита.
- И тебе! – Натан в свою очередь отсалютовал ей котлетой и принялся за еду.
Кроме хлеба и котлет в пакетах обнаружилось по порции салата из неизвестных, но вполне съедобных ингредиентов и пайке масла. В сочетании с чаем, этого хватало на вполне себе неплохой завтрак.
- А теперь, сюрприз, - сказал Штейн, когда они доели завтрак. – Только для вас и только у нас…
Он театральным жестом запустил пальцы в свой пакет и извлёк оттуда… пару яиц. Настоящих яиц, тёмно-рыжих с крапинками.
Моргана протянула руку и осторожно потрогала яйцо. Постучала ногтем по скорлупе, даже принюхалась.
- Ого, - покачала она головой. – Где ты их взял? Их же теперь разве что в рамочку и на стену.
- Вот ты не поверишь, но оказывается, на одном из верхних этажей разводят птиц, которые их откладывают, и других животных. Естественно, это для правительства, но недавно Чёрной Бригаде, медикам и спасателям стали их выдавать после особо сложных удачных операций. Вот, меня премировали после сегодняшней ночки. Угощайся.
Художница похлопала ресницами.
- Не-не, ты что. В рамочку и на стену! Это же раритет. И… их точно можно есть? И как это делают?
- Вроде бы можно, - Натан понюхал одно из яиц и пожал плечами. – Мне коллега рассказывал, что надо отчистить скорлупу…она вроде оболочки. Он говорил, надо её разбить лёгким ударом о твёрдую поверхность. Рискнём?
- О-ой, - Рид испугалась не на шутку. – Если грохнуть его слишком сильно, получится плохо. А если нет…. Эй, стоп, тогда мы ничего не теряем. Дай попробую!
Забрав у Штейна яйцо, Моргана постучала им о собственный лоб. Скорлупа дала трещину, а Натан, закатив глаза к потолку и явно призывая каких-то богов, отобрал у Рид яйцо и несколько раз осторожно тюкнул им об стол. Скорлупа покрылась густой сетью трещин. Доктор принялся работать пальцами, очищая сокровенный продукт от верхней оболочки. Постепенно обнажилось белое, пружинящее под прикосновениями тело яйца. Полностью освободив его от рыжей твёрдой скорлупы, Штейн принялся чистить второе. Когда же и оно открыло свету свой внутренний мир, Штейн протянул одно из яиц Моргане и торжественно поднял своё:
- Пробуем?
- Ах-ха, - кивнула она. – Но ты первый. Мне страшно.
- Посвящаю этот подвиг тебе, - фыркнул Натан, но было видно, что ему тоже боязно.
Он поднёс яйцо ко рту, откусил, прожевал, проглотил и замер с озадаченным выражением лица. Покрываться сыпью, биться в конвульсиях или самовозгораться доктор явно не собирался.
- Интересный вкус, - наконец сказал он и откусил ещё раз. – Но мне, кажется, нравится.
Девушка одобрительно наклонила голову, а потом, видимо, не желая потерять ни единого оттенка вкуса, запихнула яйцо в рот целиком. Вид у нее был при этом чуть более, чем забавный. Ничего, кроме «фкуфно», сказать в процессе пережевывания она не смогла. Натан едва не подавился, увидев выражение её лица, но героически совладал с порывом совершенно неприличного ржания. В свою очередь он дегустировал дефицитный продукт медленно, откусывая понемногу, и тщательно пережёвывая. Было действительно вкусно.
- Здорово, - сказала Моргана, наконец справившись с яйцом, - что у твоей жуткой работы такие привилегии. Кстати… или, может, некстати… ты мне что-то сказать хотел вчера?

[Хелькэ >>>]

Натан помрачнел. Он до последнего откладывал этот разговор, но теперь был вынужден отвечать, хотя так и не решил, что стоит говорить Моргане, а что нет.
-Я расскажу тебе всё, как есть, - начал он, всё же собравшись с волей. – Но не всё из этого говорить имею право. И сначала я хотел бы настоятельно тебя попросить кое о чём очень важном. Останься жить у меня. Это раз.
Глаза ее округлились.
- Ну… - начало разговора ей уже не нравилось, хотя было в нем и приятное. – Знаешь, а останусь с радостью. Ты только объясни, почему ты вдруг предлагаешь. Я просто уже хотела спросить, не пора ли мне отсюда.
- Сейчас я тебе всё объясню, - лицо Натана несколько размягчилось. – Но, сперва, вторая просьба: не выходи из ячейки без крайней нужды и никого, кроме меня, не впускай. Я поговорю с твоими преподавателями и узнаю, какие дисциплины я смогу тебе прочитать самостоятельно. Может даже, организую практику, а если повезёт, то вообще научу всему, что нужно, а экзамены ты сдашь в общем порядке. Это тебя устраивает?
- Ты собираешься максимально облегчить мне жизнь и еще спрашиваешь, нет ли у меня возражений? – Моргана улыбнулась. – Возражений у меня нет.
Однако, при том, что ничего дурного за всем этим еще не последовало, предчувствия у нее были хуже некуда.
- Ну, во всяком случае, тебе эти условия не будут в тягость. А теперь, как и обещал, объясню причины: вчера вечером кто-то убил Монику. Судя по тому, как это было сделано, убийца, во-первых, глубоко не здоров психически, а, во-вторых, врач.
Рид некоторое время молчала, совершенно не меняясь в лице. Потом медленно опустилась на стул, сложила руки на коленях и опустила голову. Голос ее звучал глухо:
- Ты… не шутишь, да? Это правда?
Она спрашивала и уже знала, что он не скажет вдруг «нет», и вместе посмеяться над тем, какой дурацкий вышел прикол, у них не получится. Моргана была знакома с некоторыми людьми, в духе которых было бы пошутить подобными вещами, а доктор был не из них. Он был убийственно серьезен, и, в общем-то, все уже было ясно.
- Не шучу. Это правда, - Штейн закурил и продолжил. – Там…там было очень плохо. Я такое видел только внизу, когда крысы брали кого-то из Бригады живым. И, боюсь, что он не остановится. Как Электрик два года назад. Очень боюсь, Мори.
«Потому что это значит, что ты тоже в опасности. Молодая, привлекательная девушка, которую я не могу потерять», - подумал он, затыкая себе рот затяжкой.
…Электрик приходил якобы с проверкой – стучался в дверь ячейки, представлялся по форме; у него даже было удостоверение. Как оказалось, подлинное – он действительно работал в центре светообеспечения, но в его обязанность вовсе не входило лично посещать этажи. Небожители этого не знали. Многие из них поплатились за это жизнью.
Из комнат не пропадало ничего – Электрику, должно быть, просто нравилось убивать. Он был не единственным, кто слетел с катушек от нехватки ультрафиолета, но чтобы так… Схватить его не удалось. Когда полицейские вместе с ребятами из Бригады ворвались в его ячейку, доподлинно зная, что он там, Электрик открыл окно и вышел наружу. Изломанное тело подобрали и представили широкой общественности, обе радиостанции надрывали глотки, радуясь, что маньяк пойман, меры безопасности были усилены – но на то, чтобы люди перестали бояться открывать двери, двух лет не хватило. Пока что.
Моргана всхлипнула.
- Моя Ники, - голос уже срывался. – Слушай, док… она сильно мучилась? Или сразу?..
Ей сейчас не было страшно, что в Небоскребе маньяк, что опасность угрожает многим – больно было почему-то за Монику, которая – Рид все-таки верила, - могла вылечиться от лихорадки Уингерта и начать наконец нормальную жизнь, в которой они снова стали бы подругами. Хотя бы подругами.
Но не вышло.
- Не мучилась. Он перерезал ей горло в самом начале, - Натан не знал, как быстро он это делал, но рана была глубокой…в общем, уточнять всего этого доктор не стал. – Теперь будут расследовать. И скорее всего найдут виновного, только вот, сомневаюсь что это будет именно он. Помнишь, Электрика нашли довольно быстро? Так вот, Давид, тот мой бывший сослуживец, он был в наряде внизу. И рассказал потом, как им поступил приказ: найти крысу мужского пола и похожую на небожителя и сбросить её с вертолёта. Электрика взяли позже, потому что было ещё одно убийство после обнародования тела маньяка. Я был в группе экспертов, которые изучали его последнюю жертву, и сомнений у нас не было. После этого его взяли. Он оставил какие-то улики на месте…в общем, его казнили, но очень тихо. А теперь представляешь, что было бы, если бы он был осторожнее? Поэтому я тебя и прошу, Мори, останься со мной и будь осторожна. Тогда я смогу тебя защитить.
Она обхватила голову руками и некоторое время сидела очень тихо.
- Да, - наконец сказала Моргана, - это все ясно, док. Знаешь, если я попрошу тебя рассказать мне, что этот… ну… маньяк делал с Моникой, ты, пожалуйста, не рассказывай. Даже если я буду очень просить.
Как ни странно, она уже почти успокоилась, по крайней мере с виду.
- Я надеюсь, там ей нормально. Лучше, чем здесь, - добавила девушка едва слышно.
- Я тоже, - Штейн поднялся со своего места, подошёл к Моргане сзади, очень осторожно обнял её и положил голову девушке на плечо. Он хотел сказать ей что-нибудь успокаивающее, что-то о том, что всё будет хорошо, но любые слова казались фальшивыми и неправильными. Поэтому он просто стоял, прижав к себе Моргану и чувствуя щекой, как пульсирует жилка у неё на шее.

[Барон Суббота >>>]

- Но его же поймают? Рано или поздно? – спросила вдруг она. – И казнят, как того. Да? И тогда… - этот вопрос ее мучил с начала разговора, - и тогда я вернусь к себе?
Слова звучали как-то… обиженно, грустно.
- Не знаю, поймают или нет, но…ты можешь оставаться здесь столько, сколько сама захочешь. Я не прогоню тебя никогда, Мори. Если ты уйдёшь, то сделаешь это по своему собственному желанию.
- Хороший ты человек, Натан Штейн, - вздохнула художница, прижимаясь к нему покрепче. – Пойду умоюсь.
Девушка встала, старательно пряча от доктора покрасневшие глаза, и скрылась в душевой. Через минуту оттуда донесся шум воды, но плеска не было слышно – как будто кран открыли, да так и оставили. Моргана не вышла ни через пять минут, ни через десять.
Сигарета закончилась и погасла в пепельнице. Натан смотрел, как под потолком рассеиваются дымовые кольца, и старался не думать ни о чём. Он боялся за Рид и одновременно не мог разобраться в своих к ней чувствах. Что это было? Почему он так страшился её потерять и так хотел быть рядом с ней. Доктор не знал. Когда последние остатки дыма рассеялись усилиями вентиляции, он встал и подошёл к двери ванной. Дверь была не заперта, и Натан осторожно толкнул её рукой.
Моргана-Джессика, в одежде и с отрешенным выражением лица, стояла под душем. Холодным.
- М-м, - пробормотала она, - привожу себя в порядок. Кажется, немного увлеклась.
Не глядя, она нашарила переключатель и выключила воду. С девушки текло ручьем, а сиреневое платье поменяло цвет на почти черное.
- Сейчас вот обтеку, - спокойно сказала Моргана, - и вылезу.
- Угу, я вижу, - сказал Натан, покачивая головой. – Вот мой халат. Я сейчас выйду, а ты разденься, вытрись как следует и переоденься в него. Я пока пойду приготовлю тебе экстренную реанимацию душевного состояния.
Она покорно приняла халат, дождалась, пока за доктором закроется дверь и послушно выполнила все указания. Платье и белье остались висеть наверху, на перекладине рядом с занавеской, и капли, сбегая с них одна за другой, звонко стучали о край ванны.
Оставляя за собой мокрые следы, Рид вернулась в комнату – несколько бледнее обычного, при ее-то смуглой коже, и совсем не такая веселая, как ночью. Вообще не веселая.
Штейн обнаружился за столом, священнодействующий над стаканом с чем-то, стремительно теряющим свою прозрачность. Судя по открытой банке от чая и распотрошённой сигарете, он либо сошёл с ума, либо делал нечто убойное. Эпилогом ритуала стало отцеживание содержимого в другой стакан через уложенный в несколько слоёв бинт.
- Пей, - сказал Натан, протягивая ей посудину. – Одним махом, выдохнув и думая о том, что жизнь продолжается, несмотря ни на что. И да хранит тебя Дарума.
И снова она послушалась, но в этот раз пожалела. Вернее, пожалела уже после того, как, осушив стакан, вдруг почувствовала, что ей по голове как будто ударили молотком, до звона в ушах, а потом перестала чувствовать что-либо вообще. На краткое, но очень мучительное время.
- Ты меня что, - откашлявшись и набрав в легкие побольше воздуху, воскликнула Моргана, - извести решил?! Это пойло на крыс можно сбрасывать с вертолета!
- Это ты ещё крысиного самогона не пробовала, - погладил её по мокрой голове коварный доктор. – Ничего, средство проверенное на многих новобранцах ЧБ и вполне действенное. Медицинский спирт, чай и табак. Шоковая терапия, как она есть. Тебе ведь меня сейчас удавить – хочется?
- Хо-очется, - мечтательно простонала Рид.
- Ну, вот. Это намного лучше чем апатия. Эй-эй! А вот руки к моему горлу тянуть не надо, Мори! Не иди на поводу у желаний.
- И тут облом, - проворчала Моргана, пряча руки в карманы штейновского халата. – Вот про желания, кстати, дорогой мой доктор – ты сильно обидишься, если физиологию сегодня я пропущу? Что-то мне уже не до нее.
- Совсем не обижусь. Тем более, ты и не сможешь на неё пойти, - загадочно сказал Натан, снова её обнимая.
- Это в смысле? - не поняла художница. – Почему это я не смогу?
- Потому, что примерно сейчас твоя нервная система поймёт, какое надругательство над ней было совершено, и обидится, объявив забастовку. Тем самым, часов десять-двенадцать ты проспишь сном студентки на скучной лекции, а проснёшься обновлённой и очищенной.
Штейн заглянул в стремительно закрывающиеся глаза Морганы, улыбнулся и добавил:
- Хороших тебе снов.
Когда девушка обмякла у него в руках, он осторожно подхватил её и отнёс на собственную кровать. Уложив её на середине, он прикрыл Моргану одеялом, немного постоял, любуясь спящей девушкой, а потом наклонился и быстро поцеловал её в губы.

[Reylan >>>]

23 сентября. Утро. Лаборатория
+ Хигф

Несмотря на ночную вахту за трубой, на работу Некман явился рано, хотя иногда и потирал кулаком глаза. За бумаги он почти не брался, лишь иногда делал заметки, на зато то и дело воздействовал на образцы тканей обезьяны то электричеством, то химическими препаратами, и проверял результаты под микроскопом.
Магдалена появилась чуть позже. Сухо кивнув начальнику, она прошла в подсобку, пошуршала там и вернулась с чашкой кофе. Вид у девушки был усталый.
– Завтракала? – спросил Торссон. Настроение его, казалось, понемногу поднималось.
Она покачала головой, протянула руку к папке, которую положила на стол, когда только вошла, и вынула оттуда пару листов.
– Отчет. Ознакомишься?
– Давай.
Он открыл папку и внимательно прочитал начало, затем, минуя промежуточные казенные формулировки – пробежал содержимое остальных листов, кое-где сделал пометки.
– Вот здесь надо поправить, в целом – хорошо.
– Чудно, – все так же сухо отозвалась Магдалена и потянулась к пробиркам с образцами.
– У нас отличные перспективы, – бодро поведал Некман. – Надо приготовить мышей для опытов. К сожалению, наблюдения не дают однозначного ответа и, боюсь, сыворотка будет на первых порах заметно вредить здоровью подопытных.
– Как именно? – поинтересовалась Магдалена.
Торссон поскреб ладонью в затылке.
– Пока трудно сказать точно – слишком мало исследований, а опыты еще и не начаты. После применения возможны болевые эффекты, расстройства желудка... Думаю, без долгосрочных последствий, – оптимизм в последней фразе казался слегка преувеличенным.
– Этого мы не можем знать наверняка, – отозвалась девушка, – Впрочем, если найдутся добровольцы...
Она пожала плечами и достаточно зло добавила:
– О нас и так болтают всякое, ну что с того, что к этому добавится еще одна легенда об экспериментах над своими же.
– Я думаю, если Старшему понадобится – он найдет материал, – задумчиво откликнулся Некман.
– Несомненно. Но болтать будут о нас.
– А ты бы пошла на такие опыты, Магдалена? – руководитель посмотрел на нее испытующе. – Не над собой, конечно.
– А почему же не над собой? – с вызовом переспросила она, – Я читала в старых книгах... Некоторые исследователи древности ставили эксперименты на себе.
Лицо Некмана подернулось краской легкого гнева.
– И не думай! – твердо сказал он. – Нас здесь слишком мало, чтоб рисковать. Их было больше.
Она подалась вперед, явно желая что-то сказать, но вдруг передумала, плечи ее грустно поникли и она отвернулась.
– Мне самой перспективной кажется кровь, – Торссон прожевывал бутерброд, энергично работая челюстями. Говорил он, как ни в чем не бывало. – Но нужно выделить вещества, дающие самые полезные качества, и изготовить раствор с максимальной усваиваемостью – в том числе и по скорости. Попробуй разные добавки, а я займусь проверками ферментов и гормонов.
Магдалена принялась подготавливать рабочее место. Говорить, казалось, было больше не о чем. Нет, ей хотелось бы говорить, но темы, которые хотела обсуждать она, не поддержит начальник. Он уже принял решение и не изменит его. Магдалена задержала хмурый взгляд на Торссоне, продолжая переставлять пробирки на подставку. Обычно она управлялась с ними легко, ловко и бережно. Но сейчас, после бесонной ночи, руки слушались хуже и отвлекаться явно не стоило. Одна из стекляшек не попала в ячейку и выскользнула из ее пальцев прежде, чем девушка успела ее подхватить. Содержимое пролилось на стол, а колбочка покатилась, слетела с края и ударилась об пол.
Торссон резко обернулся.
– Магдалена, осторожней! – сказал он строго, но не сердито.
– Извини, – ответила она, нагибаясь, чтобы собрать осколки с пола. Вторая разбитая пробирка за короткое время – не слишком приятное событие. Интересно, как быстро закончатся их запасы, если разбивать по штуке в день?
– Надеюсь, нам скоро принесут еще, – проворчал руководитель. – Нам понадобится сейчас их много. Чтоб изготовить сыворотку в короткий срок, потребуется перебрать много вариантов одновременно. Хотя настоящие научные исследования ведутся иначе. Если бы я мог работать без постоянной оглядки на вожаков и на Старшего, не думать о необходимости постоянно выдавать что-то полезное прямо сейчас... Это заслоняет перспективу!
– Мне кажется, нам все же стоит узнать больше об этих тварях, – задумчиво произнесла Магдалена, вытирая стол, – Меня особенно интересует их рацион. Если такая значительная стая крупных существ находит в подземельях пропитание и не гибнет от голода, то это либо что-то очень калорийное, либо быстро обновляемое. Возможно и то, и другое. Узнаем, что именно – это тоже будет полезным. На какое-то время от нас отстанут.

[higf >>>]

Сердитая усмешка – если такое возможно – отразилась на лице Торссона.
– Мага, это еще один способ, как полезть за Максом? Если да, так и скажи.
Она раздраженно отшвырнула тряпку в угол, к швабрам.
– Как будто это умаляет значимость моего предложения!
– Это будет значить, – размеренно заговорил ученый, постукивая пальцами по исцарапанной поверхности столика, – что ты будешь искать его следы, а не пищу этих животных, и если они случайно не совпадают – мы вряд ли что найдем. Я предпочитаю знать о таких проблемах заранее.
– По-твоему, если я найду брата – это будет иметь меньше значения, чем если б нашла эту пищу? – с некоторым вызовом в голосе поинтересовалась Магдалена.
– Я не против использования этого как предлога для поисков – чтоб получить людей для нас, – он сделал ударение на последние слова. – Я тоже хочу, чтоб Макс вернулся. Но при этом не надо морочить голову мне!
– Хочешь, чтоб вернулся, – тихо повторила Магдалена, – без дополнительных затрат.
– Я предлагаю тебе найти во мне союзника вместо того, чтоб пытаться использовать меня втемную, – сухо ответил Некман.
– Раньше ты не слишком стремился помочь, – не удержалась его помощница, – Но хорошо, если передумал... У тебя есть идеи?
– Я был против твоей идиотской затеи лезть туда в одиночку, – отрубил Торссон. – Но если действительно дадут людей... дай подумать.
Он заходил туда и обратно – впрочем, без особого успеха. Места между столами было мало.
– Прежде всего нужно каким-то образом отогнать или отвлечь животных – иначе мы либо отступим, либо затеряемся без возможности выйти. Будет просто глупо не учиться на ошибках. С другой стороны, если мы намерены найти еще и чем они питаются – совсем пугать их нельзя. Возможно, яркий свет и взрывы помогли бы их разогнать... Нам не хватает знания об их повадках – если бы понаблюдать за ними там!
– Что если не пугать, а прокрасться тихо, осмотреть тот зал... быть может, там есть еще проходы, – предложила Магдалена.
– Не должно быть никакого яркого света! Пойманный нами экземпляр приходится содержать в темноте – при ярком освещении тварь реагирует очень нервно.
– Несколько грибов, но в закрытой емкости, чтоб не привлекали запахом. Можно даже взять матовое стекло, – продолжила мысль девушка, – Этого будет достаточно, если просто осторожно обойти зал вдоль стен и рассмотреть.
Торссон снова прошелся, затем резко сел на протестующе скрипнувший стул.
– Самое важное – кто пойдет.
– Думаю, я вполне красноречиво выразила свое желание, – Магдалена предпочла остаться стоять.
– Не уверен в твоем здравомыслии, – без обиняков заявил начальник.
Смуглое лицо Магдалены еще потемнело от хлынувшей к щекам крови.
– Это еще почему?!
– Сама не догадаешься? Ты же ученый, вот и проанализируй.
Магдалена сверкнула глазами и сжала пальцы в кулаки, но ничего не сказала на это. Прежде чем заговорить, она несколько раз глубоко вздохнула.
– Ну а кто еще кроме меня?
Торссон некоторое время молчал. Лабораторию заливал довольно слабый свет – электричество приходилось экономить, а солнце никогда не заглядывало сюда через окна – которые, впрочем, тоже отсутствовали. Где-то там, далеко наверху, его могли сейчас видеть летуны.
– Я, – наконец сказал Торссон.
– Но... ты же не можешь один, – озадачилась Магдалена, – А как же все те слова о том, что важно, чем мы здесь занимаемся?
– Я буду делать дело, а не рисковать собой попусту. А у тебя есть на примете кто-то еще? Будь хотя бы Ева или Крила – они обе сообразительные девочки... Можно, конечно, снять одного из охранников на проходной.
Рот Торссона выразительно покривился.
– Мне казалось, – медленно проговорила Магдалена, – За годы совместной работы со мной, ты мог убедиться, что я умею выживать и работать в подземельях не хуже остальных.
– Если бы не ночная вылазка – я бы так и думал, – сухо ответил Некман. – Но сейчас, когда дело касается Макса – ты сама-то уверена, что не потеряешь голову?
– Я извлекла урок, – сдержанно и неохотно отозвалась девушка. Она понимала Торссона, сама на его месте вряд ли поступила бы иначе по отношению к подчиненному. И хоть в глубине души она еще злилась, в то же время понимала, что опрадаться ей нечем.
– Одна пойдешь? – вскользь спросил он.
Она поколебалась, прежде чем ответить.
– Н-нет, – неуверенно произнесла она и добавила тверже: – Пойду, если удастся найти кого-то еще. Для подстраховки.
Некман улыбнулся и кивнул – это был правильный ответ. Если бы Магдалена ответила иначе – проще было бы запретить по крайней мере на время.
– Хорошо. Подумай о тех, кто у нас остался, а я поговорю с вожаками стаи.
Впервые за все утро Магдалена улыбнулась и благодарно кивнула. Затем притянула к себе микроскоп, образцы и тетрадь. Пора было браться за работу.

(с Reylan, ага)

[Uceus >>>]

- Образцы из группы Н опять погибли.
Базилиус устало потер висок. Решение задачи по поиску противоядия от страммония оказалось далеко не такой легкой, как представлялось по началу "братьям-заводчикам". В конце концов к решению данной проблемы подключился даже Никодемус, сочтя ее достаточно интересной и достойной своего внимания, хотя, поначалу страммонием занимались лишь Энгус и Базилеус.
Грегори подошел к решению данного вопроса с пылом и энергией, которую трудно было заподозрить в столь холодном и прагматичном человеке. Но оба его коллеги понимали в чем кроются все эти стремления и старания. Ни для кого не было секретом то, что Грегори был лично заинтересован в скорейшем решении страмонниевой проблемы - его жена была одной из тех несчастных, что впали в зависимость от этого зелья.
Базилеус же занялся данным вопросом из соображений скорее политических, нежели научных, надеясь, что решение этой проблемы откроет дорогу и другим проектам "братьев-заводчиков". Пока же они получили лишь смертельно опасный токсин. вещь "в хозяйстве", конечно, не бесполезная, но... но ничуть не приближавшая генетиков к разгадке.
А пока иглистые мыши, закупленные в виварии, гибли одна за другой. А лица генетиков становились все озабоченней и утомленней.

Сообщение отредактировал Uceus - 3-09-2010, 18:07

[Reylan >>>]

Глубокие подземелья. 23 сентября
углублялись на пару с Хигфом

Ева сама не поняла, когда проснулась. Она лежала на чем-то гибком, податливом, принявшим форму ее тела, и ей казалось, она будто парит в воздухе – настолько комфортным было ее ложе. А потому она и не отличила той грани, когда сон сделался явью. Сперва Ева уловила звук капающей воды, а потом поняла, что слышит его уже довольно давно, и приоткрыла глаза. Помещение, в котором она находилась, освещалось приглушенным холодным сиянием, очень похожим на свет фосфоресцирующих грибов из лаборатории. Потолок терялся в тени, но Еве удалось различить его неровность. Противоположная стена была такой же неровной, темной и будто бы влажной: она поблескивала мелкими искорками. Стена, у которой лежала девушка, была гладкой и светлой.
Ева пошевелилась и тут же ощутила какое-то холодное и тянущее чувство в шее и груди. Поспешно ощупав себя руками, она наткнулась на что-то скользкое, пульсирующее и... живое. Девушка вскрикнула и рывком села, почувствовав, как мир закачался вокруг нее. Пальцами она ухватилась за приклеившееся к ней мерзкое нечто, с силой дернула, почувствовав резкую боль, но и добившись результата. В руках у нее оказалось два извивающихся темных червя, которых она с омерзением отшвырнула. Из двух небольших ранок над ключицами закапала кровь. Ева подобралась и огляделась, стараясь собраться с мыслями, вспомнить и понять, что вообще происходит.
– Макс... Крила! – позвала она.
Но зов словно увяз в сыром воздухе, в слабой пелене света, в настойчивой холодной тишине. Ответа все не было, хотя казалось, что он вот-вот будет, словно они здесь, рядом, и надо еще секунду подождать, чтобы не спугнуть, чтобы услышать знакомые голоса и привычные звуки. Но безмолвие все длилось, и когда начало казаться, что девушка утонет в нем, и одновременно твердеющим бетоном крепла уверенность, что никого нет – и были? будут? – занавес молчания распахнулся от шурщащего голоса, как ткань – от ножа.
Ева сперва услышала тихий шелест голоса:
– Их здессь нет.
И лишь потом, неизвестно откуда взявшись, показалось... существо. Язык не поворачивался назвать его человек. Казалось, даже давешние твари из пещеры были ближе к людям, несмотря на отсутствие шерсти и точеные, почти безупречные черты смуглого лица. Черные волосы доставали до плеч – и там смешивались с растущими из груди и плеч странными извивающимися наростами. Свободное одеяние прикрывало их меньше чем наполовину и оставляло открытыми ноги выше колена. Они были синеватого цвета, и не только из-за освещения, и колени сгибались под каким-то странным для человека углом – вбок.
Половина пальцев рук тоже была заменена гибкими отростками, волос, кроме головы, не было вовсе. Уши тоже отсутствовали.
Ева не смогла сдержать выражения страха и отвращения, проступившего на лице, да и едва ли пыталась. Существо казалось порождением самых худших ночных кошмаров. И вместе с тем что-то шевельнулось в памяти, неясное воспоминание, точно она где-то слышала о чем-то... чем-то похожем. А потом забыла.
– И... где же они? – Еве понадобилось немалое усилие, чтобы вытолкнуть из себя эти слова. Это ужасное существо говорило, и это было особенно жутко.

[higf >>>]

– Недалеко, – казалось, он не обращает внимания на извивавшихся на полу червей, но вдруг щупальца на ногах пошевелились, и те медленно и послушно поползли к нему. – Они в безопасности. На васс оказало слишком большое влияние наше... ссредство.
Существо смотрело на нее, мигая очень-очень редко, гораздо реже, чем люди. Взгляд был пристальный и пытливый.
Заметив шевеление на полу, Ева непроизвольно схватилась за шею и поморщилась.
– Что это за гадость? Какое еще средство? Да что вообще происходит?! – в голосе ее зазвучала нервная дрожь, хотя она изо всех сил старалась говорить спокойно.
Губы существа растянулись – видимо, оно считало это улыбкой.
– С незнакомым вам, наверное, тяжелее говорить. Меня зовут Аэсс. Мы – мой народ – живем здесь, внизу. У нас были общие предки.
– Внизу? – переспросила Ева, все еще чувствуя себя героиней какого-то горячечного бреда. Уж не перебрала ли она, в самом деле максовых грибов? Быть может, все их путешествие по подземным тоннелям, обезьяны, странная тварь – все ей привиделось? И продолжает видеться прямо сейчас? Она опустила руки, накрыла одну другой и незаметно ущипнула себя. Щипок был вполне ощутимым. Видение же никуда не исчезло. Девушка несколько раз моргнула. Что он там говорил? Кажется, странное существо назвало свое имя. Что ж...
– Ева, – произнесла она, – Меня зовут Ева.
– Ева, – повторил уже не незнакомец. – У насс давно так никого не называют... Мы про васс знаем, а вы про насс – нет. Я целитель. Врач.
Девушка какое-то время разглядывала его молча, затем сказала.
– Мы... тоже знаем, – она тоже вспомнила истории, которые недавно обсуждали ее плененные спутники, – Да... о вас рассказывают. Ведь это о вас. Я думала, это выдумка.
Выражение ее лица сделалось напряженным, пальцы вцепились в незнакомый мягкий материал, покрывающий кровать.
– Те, кто о вас говорил... они будто не в себе.
Аэсс впервые за время их разговора отвел взгляд, но ненадолго – вновь принялся разглядывать собеседницу.
– Да, – неопределенно сказал он. – Вы хорошо себя чувствуете?
Под его взглядом Ева почувствовала себя несколько неуютно. Ей вдруг подумалось, если все соплеменники Аэсса выглядят также как он, то быть может ее внешность ему неприятна также, как ей его? И хотя лицо ее нового знакомца было вполне человеческим и даже красивым, но все остальное... сложно представить, что у них могли быть общие предки.
– Я... хорошо, – ответила она на его вопрос больше для того, чтобы не дать Аэссу лишнего повода приблизиться к себе. Он, кажется, назвался врачом. Еще не хватало, чтоб он решил ей помочь. Правда затем, прислушавшись к себе, она пришла к выводу, что и правда чувствует себя вполне хорошо. Головокружение, появившееся в первые минуты пробуждения, давно прошло.
– Рад, – от кивка щупальца на плечах шевельнулись и схожесть с человеком на время растаяла вовсе. Синевато-черные расширенные зрачки продолжали пристально глядеть на Еву. – Ваш организм, видимо, отличается от организма ваших... товарищей. Вы на них не очень похожи...
Присвистывающий голос затих на неопределенной ноте.
Его слова вновь напомнили Еве о том, что она ничего не знает о своих спутниках. Да и о том, что произошло – весьма смутно.

[Reylan >>>]

– Мы заблудились в тоннелях... – произнесла она больше для себя, чем для Аэсса, – Бежали... Какая-то тварь с огромными... – она подняла взгляд на Аэсса и почему-то смутилась, но все же продолжила, – огромными щупальцами напала на нас и отрезала путь домой, и мы пошли в другую сторону, в неизвестные тоннели. А потом... Я не помню, что случилось потом...
– Это лессейх, – пояснил целитель. – Они здесь живут и очень хорошо приспособлены. Это был крупный экземпляр. А некоторые мелкие... – волосы дернулись, касаясь щупалец, и те вновь послушно шевельнулись, будто нащупывая что-то, – наши симбионты. Вам это непривычно, но не пугайтесь – это обостряет наши чувства, Ева. Я могу видеть в полной темноте и чувствовать запахи, которые не может уловить человек. Улавливать температуру на ощупь...
– Все это странно звучит, – ответила Ева только для того, чтобы что-нибудь сказать. Мысли, клубящиеся в голове, были сейчас слишком сумбурны. Требовалось время, чтобы осмыслить все увиденное и услышанное, – Но вы мне не сказали, где остальные... и...
Внезапно ее осенила догадка.
– Мы в плену, так?
Ее собеседник промолчал, лишь во второй раз ненадолго отвел взгляд. Казалось, что он уже не ответит, когда вновь прозвучал присвистывающий голос.
– Я не могу этого отрицать, хотя был бы рад...
– А... Понимаю, – Ева опустила глаза. – Но вы о многом мне рассказали. Не потому ли, что вы не собираетесь нас отпускать?
– Не потому, – возразил Аэсс. – Если вы уже видели нас – не имеет значения, чуть больше вы знаете или чуть меньше.
– То есть, относительно ваших намерений я права? – уточнила Ева, вновь посмотрев на Аэсса. К щупальцам было привыкнуть сложно, потому она старалась глядеть только в лицо, в светлые чужие глаза.
– Это зависит не от меня. Окончательное решение еще не принято, – тема явно ему не нравилась.
– Понимаю... – тихо ответила Ева и замолчала. Конечно, хотелось спросить еще о многом, но она не решалась. Положение пленницы заставляло чувствовать себя неуютно, хотя пока что ей не сделали ничего плохого. Если, конечно, не думать об обстоятельствах, благодаря которым она оказалась здесь и которые по-прежнему были окутаны для нее туманом забытья. Впрочем, упоминания о "нашем средстве", подействовашем как-то не так, позволяло домыслить картину.
– Так что же... мне ждать? – спросила Ева.
Он посмотрел на нее и произнес, смягчая тихим мягким голосом категоричность ответа:
– Да... Но я могу что-нибудь показать, чтоб не было так скучно. Например... Вы умеете читать?
– Умею, – ответила пленница, решив опустить язвительную реплику о том, как гуманно развлекать осужденного перед вынесением приговора. В конце-концов, стали бы у них так церемониться с вторгшимися на территорию чужаками?
Лицо Аэсса словно осветилось, проявив наконец признаки тепла.
– Тогда я мог бы показать вам нашу библиотеку. Там есть редкие вещи, которые были созданы еще до катастрофы, случившейся с миром.
На лице Евы отразился живой интерес.
– Вы собирали древние книги? Конечно, я бы хотела взглянуть, – она поднялась и шагнула вперед, стараясь при этом не слишком приближаться к Аэссу, но и так, чтобы это не казалось чересчур заметным. Она пока не могла привыкнуть к его пугающей внешности, но и обижать его ей не хотелось.

[higf >>>]

– Только не делайте глупостей, – предупредил он. – Пожалуйста. Вы не выберетесь в одиночку.
Коридор, в котороый они вышли, мог бы показаться знакомым Максу. Глинистые стены с вкраплением породы, по которым струилась вода, фосфоресцирующий свет... Аэсс шагал впереди, и щупальца плавно покачивались, не касаясь ни стен, ни пола. А между тем глина сменилась кирпичом, а потом – квадратиками плитки. Такие участки иногда попадались в иных тоннелях, но редко, и квадратики, которые не были ни камнем, ни металлом, неизменно оказывались потрескавшимися, исцарапанными и грязными. Здесь же все было таким, словно работы закончили пусть не вчера, но всего несколько месяцев назад.
Освещение тоже стало иным – яркий свет от плафонов на потолке. Привыкшая к полумраку Ева сощурилась. Перед ними выросла высокая деревянная дверь.
– Дерево, конечно, не настоящее, – пояснил проводник, не оборачиваясь, но словно бы читая удивление на лице девушки. – Мы изготовили подобие из особых прессованных водорослей. Остальное – подлинное. Мы постарались обставить помещение так, как выглядели подобные более двух сотен лет назад.
– А откуда вы знаете, что оно выглядело именно так? – спросила девушка, с интересом оглядываясь по сторонам.
– У нас остались риссунки в некоторых книгах, – сообщил мутант, подойдя к двери. – Их тексты, фотографии. Вы знаете, что такое фотография?
Она повторила это слово по слогам и покачала головой. Аэсс склонил голову, шупальца сползли с плеч и коснулись участка у косяка. На несколько секунд он замер, а потом выпрямился и толкнул дверь. Им навстречу распахнулась темная комната.
– Осторожнее, – предупредил он девушку, подавая руку. – Так вот, фотография, это... почти как рисунок. Особое устройство можно насставить на что-нибудь... как взгляд, и оно запечатлеет увиденное, как картинку.
– Вроде как отражение? – спросила Ева и, после секундного колебания, все же взялась за протянутую ладонь. Рука мутанта показалась непривычно холодной.
– Да, только не исчезает!
Он помог перебраться через порог.
– Сейчас, здесь есть выключатель. Я сам обычно им не пользуюсь.
Вторая рука протянулась куда-то, и вспыхнул яркий свет. Открылось помещение, основными деталями в котором были длинные шкафы, уставленные полками с книгами. Помещение, впрочем, оказалось не слишком обширным, да и полки забиты не до конца. У входа стояли стул, столик, а на нем пара коробок с обрезками бумаги. неподалеку, на свободном пространстве, громоздилось несколько больших горшков. Из одного стелились по полу водоросли, во втором пушился мох. Слева стоял аквариум, и в нем плавали многщупальцевые твари, напомнившие Еве знакомца по пещере, в которую они провалились в начале пути, только очень маленькие. Лесенка-стремянка, частично закрывавшая его, казалось не особенно нужной – даже до верхних полок можно было достать рукой.
– Вот так выглядели библиотеки... – произнес Аэсс почтительно.
– У нас тоже есть книги, – ответила Ева, разглядывая помещение и собранные в нем предметы, – Но я никогда не видела столько одновременно, в одном месте.
Девушка сделала несколько шагов, приблизилась к полкам, рассматривая корешки, но не решаясь коснуться.
– Вы приносили их оттуда, сверху?
– Да, делали вылазки. Наткнулись на два небольших хранилища, а дальше по одной, по две... Раньше было легче, а сейчас уже редко кто-то приносит что-то новое.
– Бумага такая... хрупкая, – это слово не очень подходило, но Ева не нашла, чем его заменить, – Я тоже находила... чаще не книги, а какие-то... записи. Некоторые рассыпались у меня в руках, другие оказывались сгнившими.
– Где? – живо заинтересовался Аэсс. Он казался взволнованным, глаза расширились и стали похоже скорее на кошачьи, чем на человеческие. Впрочем, он тут же прикрыл их, болезненно сморщившись от яркого света.

[Reylan >>>]

Ева задержала на его лице взгляд, чуть настороженный, но любопытный.
– В разных местах, – пояснила она, – Я ведь сталкер. Вы встречали наших сталкеров?
Она сказала это, не подумав, и тут же пожалела о своем вопросе: конечно, встречали, откуда же еще взяться безумцам и жутким легендам.
Но Аэсс, казалось, не заметил второй стороны вопроса – или просто выражал эмоции как-то иначе, не обычной человеческой мимикой.
– Лично я – видел мельком, – ответил он. – А если бы найти месста, где часто встречаются книги. Возможно, нам повезло бы больше. Я люблю книги! А вы – ссмелая девушка, – присвист в голосе стал чуть выше нотой.
Казалось, она удивилась.
– А в чем тут смелость?
Шипение прорезало тишину, словно рядом проползла большая змея, но исходило оно от Аэсса.
– Шутите? Не каждый решается быть сталкером.
От этого звука Ева невольно вздрогнула, но тут же постаралась улыбнуться.
– Каждый из нас владеет оружием. У кого нет оружия, тот погибнет, – слова эти звучали странным контрастом к ее хрупкой внешности и доброжелательной, немного печальной улыбке, – Каждому рано или поздно приходится стать немного сталкером. Если он хочет жить лучше, а не выживать. В этом мире все меньше нужных и полезных вещей. И у нас нет возможности их создавать. Мы можем лишь собирать то немного, что нам осталось от предков.
– А мы стремимся создавать, – задумчиво сказал Аэсс. – ради этого наши предки пустили в свое тело наших братьев-лессейх. Чтоб жить, а не выживать здесь, и иметь возможность идти вперед.
Слова об отвратительных щупальцах напомнили Еве тех, что она обнаружила присосавшимися к ней самой. Воспоминание заставило передернуться, и ее ладонь невольно прижалась к шее. Пока они говорили о книгах и находках, девушка немного забыла о жутковатом виде своего спутника, но сейчас ее внимание вновь вернулось к пугающим щупальцам.
– Это... – она колебалась, не желая обидеть его резким словом, хотя в мыслях вертелось: "ужасно, омерзительно".
– Выглядит странно, – нашлась она, наконец.
Он провел по щеке ладонью – тоже нечеловеческим жестом – кончиками пальцев, чуть надавив, будто проверяя, все ли на месте.
– Я понима... чувствую, что вы думаете, – признался он. – Лучше сказать об этом сразу. Но... Наши ощущения красоты – не есть ли просто привычка?..
В его голосе прозвучали странные интонации, но несомненно было лишь напряжение.
От его слов Ева почувствовала себя виноватой, и эта эмоция слегка заглушила чувство отторжения, которое вызывал в ней вид этих лессейх. Она отвела взгляд, бесцельно осмотрев комнату, и вновь вернулась глазами к мутанту.
– Дело не в... красоте, – попыталась пояснить Ева, она подбирала слова с трудом и делала паузы, – Я просто... не могу представить... как это можно терпеть внутри, в себе?
Аэсс стоял прямо и неподвижно, грудь его вздымалась мерно.
– Я вам как целитель скажу – в теле человека живет множество микроскопических организмов... ссуществ. Микробы, бактерии. Одни вредные, другие полезные. Мы их даже не замечаем. А еще у насс есть желудок и желчный пузырь – и мы тоже о них не думаем.
– Но эти, – она указала кивком на щупальца, – они живут и сами по себе. Я видела. Те, которых я... – она снова вздрогнула, вспомнив, – от себя отодрала. Они ползли сами.
– Да, но... это естесственно для насс. А для васс настолько непреодолимо отвратительно? – и чуть ли не первым чисто человеческим жестом он опустил голову.
Она помолчала. Это казалось ей отвратительным, и она понимала, что не сможет убедительно соврать и даже как-то смягчить свое мнение: для этого нужно было владеть не только выражением лица, но и самими эмоциями. Быть может это в принципе и возможно, и даже этих непостижимых существ можно обмануть, но сейчас она была не в том состоянии, чтобы пытаться.
– Я правда хочу попробовать это понять, – произнесла она после довольно длительной паузы, – Но это нелегко. Мне нужно привыкнуть.

[Мара >>>]

23 сентября. Лаборатория

Гармоза чуть ли не впервые не проклинала обстоятельства, а благодарила их. То, что таинственные реангенах... тьфу... да как их там – не были готовы, подарило ей повод вернуться в царство науки еще раз. Восторг девахи не омрачился даже тогда, когда охрана (видимо, все же вспомнив её) еще раз подвергла тщательному допросу и осмотру несчастного курьера. Гармоза с затаенной злобой и ехидной улыбкой еще раз разъяснила дурням кто она, куда идет и зачем. И теперь она добралась до черно-желтой некогда будки, из которой, как из кроличьей норы в старой детской сказке, она в прошлый раз попала в другую сказку, уже вполне настоящую.
– Хей! Это Айседора, курьер! Я пришла за полными склянками.
Тощая собака даже носом не повела в её сторону. Совсем обленилась, проклятая.
Из окна будки высунулась угрюмая неприветливая физиономия, хмыкнула и исчезла. Правда, спустя пару мгновений из-за двери показалась фигура целиком. Это был самый обыкновенный парень лет двадцати пяти. В его лице, если не считать хмурого выражения, не было абсолютно ничего примечательного. Он был из тех, чьи черты невозможно запомнить и описать, даже пообщавшись не один раз.
– Знать не знаю ни про какие склянки, – заявил он, рассматривая неожиданную гостью.
– Как это? – возмутилась курьер, гневно уперев руки в бока и настраиваясь если не на стычку, то на четкое заявление своей позиции, – вчера, значит, вам пустую тару доставила, обратно мне полную не отдали, в бумагах моих о доставке не расписались, а теперь в отказ? А ну давай сюда ваших главных! Уж они-то всё знают.
– Главных ей, ишь ты, – огрызнулся сторож. Тощая собака приподняла голову и тоскливо поглядела на курьера.
– Голову ты мне морочишь, вот что, – высказал предположение обитатель полосатой будки, подперев оную плечом и принявшись ковырять в зубах грязным ногтем. – Склянками у нас Макс занимается. А его уже поди... дня два не видал.
– Ай, какой ты хитрый или ленивый? Я у вас не работаю, и то больше тебя знаю.
– Ну и что же ты знаешь? – насмешливо уточнил парень.
– А то, что склянками теперь заведует Магдалена Мердок, – имя красивой девушки-ученого Айседора долго учила и теперь гордо оттараторила его без запинки.
– Серьезно? – оживился ее собеседник, – Чего же она такого натворила, что ее до склянок понизили? Никак боссу не угодила?
– Уж понизили там, или повысили – не моего ума дела, да только она сама мне обещала эти склянки наполнить и вернуть. Ты языком-то не чеши, сам пойди и спроси, чай ноги не отвалятся и язык не отсохнет.
Парень поглядел на Айседору с подозрением, подумал немного и предложил:
– Охота была скакать... А коли не врешь, еще и твои склянки тебе тащить. Пошли-ка со мной, раз утверждаешь, что тебя и правда ждут.
Деваха просияла лицом, отчего её физиономия, слепленная матушкой природой кое-как, стала комичной.
– Вот сразу бы так. Пойдем, касатик, пойдем.

[higf >>>]

Парень шагнул вперед, кивком пригласив Айседору следовать за собой, и повел ее по уже знакомой крутой и тускло-освещенной лесенке вниз. Тощий курьер насвистывала нечто разудалое по дороге, однако, если бы сторож будки в совершенстве знал уличный репертуар, без труда бы узнал «Яблочко».
Торссон был на рабочем месте. Собственно, он и не собирался его покидать, тем более что спешить было некуда. На работе он мог спать с тем же успехом, что и дома, а идти – меньше. Некман часто оставался на работе в периоды, когда требовалось работать ускоренно. Сейчас, когда быстрые практические результаты были одновременно и реальны, и перспективны, он не собирался уходить.
– Войдите, – раздалось изнутри в ответ на стук.
Дверь отворилась, явив взору начальника и его помощницы Кевина, человека, заведующего хозяйственными нуждами и обычно сидящего на проходной. За спиной завхоза маячила еще одна фигура.
– Тут вот, курьер к вам. За склянками, говорит.
– Да, я ее знаю, – подтвердил начальник лаборатории и попытался вспомнить имя. – Это... действительно курьер, она уже была здесь. А почему возникли сомнения?
– Сомнения? Какие сомнения? Да нет никаких сомнений. Ну, я, пожалуй, пойду, а вы тут разбирайтесь... – Кевин явно желал скрыться с глаз дотошного начальства как можно скорей.
Торссон только кивнул – он не старался вникать в хозяйственные дела, пока все шло своим чередом.
Деваха под взглядом этого серьезного человека как-то сразу оробела. Стянула с головы грязную кепку и смяла её в руках, потом промямлила, не поднимая глаз.
– Я ... это... пришла, как договаривались.
Слова куда-то наглым образом сбежали, оставив несчастную Айседору наедине с Торссоном.
– Спасибо, – вежливо, но коротко кивнул тот. – Принесли?
Он хотел побыстрее принять тару и вернуться к работе. Сейчас, без Макса, ее здорово прибавилось, особенно в связи с подготовкой экспедиции по его исчезновению и экстренных исследованиях. К тому же никто не отменял уйму повседневных мелочей, которые отнимали кучу времени и изрядно злили Некмана. Поэтому то, что девушка мнется, вызывало скорее раздражение, чем сочувствие.
Магдалена поднялась, оставив работу, и достала из шкафа по очереди две коробки. В них помещались уже наполненные склянки, и каждая весила прилично.
– Вот, – сказала она, поставив их на столе.
Айседора взглянула на них с неясной тоской в глазах: вот она сейчас взвалит их на себя, утащит вверх по лестнице, допрет, обливаясь потом и проклятиями до больницы и все. Найдут потом, как это часто бывает, другого курьера и никогда она больше в это волшебное подземелье не спустится. А здесь скляночки, баночки, колбочки – все такое интересное, непохожее на скучную пыльную бумагу и тюки с посылками, здесь люди не вошкаются, как крысы на свалках в поисках жратвы, здесь они делают что-то неземное, возвышенное, ужасно важное. Здесь можно почувствовать себя Человеком, а не тварью дрожащей.

[Reylan >>>]

Деваха попробовала сглотнуть ком в горле. Дерзкая но по сути нелепая идея свербила на кончике языка, вот-вот готовая с него сорваться. Что она теряла? Ни-че-го. Стоило попробовать.
– А можно я буду помогать вам?
И тут же продолжила уже с напором, чтобы не дать возможность сразу брякнуть "нет"
– Я могу убираться: чистить, мыть, оттирать. Принести, унести – это запросто. Вы не смотрите, что тощая. Я шустрая и тяжести таскать могу...
– Э-э-э, подожди, не так быстро... – попыталась остановить ее слегка сбитая с толку Магдалена.
Деваха запнулась на полуслове и сконфуженно замолчала.
– Так, – все еще несколько растерянно произнесла Магдалена, – Теперь по порядку. Ты хочешь нам помогать и ты много умеешь, судя по твоим словам.
Она скосила глаза на начальника и вновь вернулась взглядом к курьеру.
– А почему вдруг такое желание? Все те работы, что ты перечислила, прекрасно востребованы и в других местах.
Про востребованность Айседора могла запросто поспорить – и не такие шустрые месяцами не могли найти работу. Ну а как объяснить свой порыв этой красавице? Она, небось, и голода-то никогда не чувствовала и под забором не ночевала. Посмеется поди...
– В других не как у вас.
Курьер с неподдельным восторгом осмотрела лабораторные помещения, но окостеневший вдруг язык никак не желал излагать мысли четко и правильно.
– Вы не подумайте чего, я не из корыстного умысла. Не шпионка и не воровка. Да хоть у начальства у моего спросите, сколько ни работала никто слова дурного про Айседору не сказал. Куда не следует нос не сую, язык держать за зубами приучена.
Деваха еще раз перевела дух, а потом проговорила благоговейно.
– У вас ведь наука. А я всю жизнь мечтала хоть одним глазком...
Торссон повернулся и смотрел на девушку оценивающе и с интересом.
– Наука, – подтвердил он. – Но для этого нужно много знать. А вот мыть, чистить... это нам нужно, только пробирки бить не надо. Вот что – приходи пару дней в свободное время прежде, чем я решу – принять тебя или нет. Идет?
Ничем не примечательная физиономия курьера преобразилась от внутреннего ощущения совершеннейшего счастья и если верно было утверждение о том, что улыбка украшает человека, то сейчас невзрачная деваха была красива как никогда. И не важно, что ей еще не сказали: «Да. Вы приняты»; того факта, что не вытолкали взашей было вполне достаточно.
– Конечно, идёт. Бежит! Вот увидите, вы не пожалеете...
О чём мог бы пожалеть Торссон она не уточнила, зато быстро сгребла со стола одну из коробок, на удивление умудрившись не звякнуть медицинской посудой с ценным содержимым и, пятясь задом, вышла из кабинета. Через пару минут она молча, но все с той же блаженной улыбкой вернулась за второй коробкой. Айседора любила всех и готова была всех расцеловать, сдерживаясь только благодаря чудовищному усилию воли. Наука. О, это сладостное слово теперь будет ласкать её уши ежедневно.
Выволакивая вторую коробку, она даже вполне благосклонно попрощалась со сторожем будки и подмигнула тощей собаке. Жизнь налаживалась.

[higf >>>]

Глубокие подземелья. Ночь с 24 на 25 сентября
(с Reylan, конечно)

В каморке царила тишина и полумрак. Второе потому, что часть светильников-слизней отказались "включаться" после того как Макс провел эксперимент с целью выяснить, на сколько именно тычков пальцем у слизняка хватит терпения. Еще двоих он отодрал от стены, спрятал в коробочку и теперь сидел тихо и неподвижно. Не то дремал, не то просто задумался.
Внезапно снаружи послышался шум и дверь, ведущая в помещение, отворилась. Внутрь плавно вошли четверо... существ – назвать их людьми у обитателей верхних подземелий до сих пор не поворачивался язык. Щупальца у них были расположены по-разному, у одного и вовсе не видны – впрочем, вполне могли скрываться под одеждой, похожей на чешую.
– Васс хочет видеть мудрый, – довольно разборчиво, хоть и негромко, сказал один из них.
– Давно бы так, – жизнерадостно отозвался Макс, поднимаясь на ноги, – Нехорошо заставлять гостей скучать.
Уроды переглянулись, должно быть, обменявшись какими-то репликами между собой, но Максу ничего не ответили, только посторонились, став по обе стороны от двери, давай проход. Макс пожал плечами и вышел.
За ним последовала Крила, и последним – Джек. Их вели по коридорам, где не встречался никто из жителей. И, казалось, караульные скользили еще более плавно, чем в предыдущий раз.
В уже знакомом помещении было гораздо меньше существ, чем в прошлый раз – собственно, только Мудрый, который уже привычно не сидел на своем кресле, а стоял, глядя в стену, и едва приветствовал их взглядом. И, конечно, сами охранники – и Ева, которая уже ждала их. Спутники обрадовано подались к ней, но поговорить им не дали.
– Что вы собираетесь делать, если выйдете отсюда? – спросил Мудрый.
– Если? – переспросил Макс, подозрительно приподняв бровь, – Видимо, это самое "если" предполагает, что я должен дать правильный ответ.
– Это вы сами должны выбрать – можете дать и неправильный, – кажется, в голосе проступил намек на улыбку.
– И что же случится, если я дам неправильный? – продолжал гнуть свое Макс.
– Это я узнаю, когда вы его дадите, – серые щупальца в ушах зашевелились. Наверное, будь у них плечи, они пожимали бы ими – или это только мерещилось? Нервы...
– А как по-вашему? – ехидно переспросил Макс, – Домой пойдем, чего ж еще.
– Вы хотите узнать, будем ли мы рассказывать о вас? – Крила сердито зыркнула на него. – Нам придется объяснить наше отсутствие.
Джек, услышав слово "домой", удивленно уставился на Мудрого.
– Она правильно меня поняла, – кивнул тот. – Что вы скажете, вернувшись?
– Скажем, что встретили других людей, – неожиданно подала голос Ева.
Джек уставился на нее удивленно. Крила метнула быстрый взгляд, в котором больше всего было недоумения, но и мерцал огонек одобрения за удачный ход.
Мудрый неторопливо кивнул, коснулся зачем-то рукой стены и медленно шагнул за спинку собственного кресла.
– Я рад услышать такие слова. И все же даже это нужно знать не всем – а только тем, кто сможет и захочет протянуть руку без вскинутого в ней оружия.
Макс с усилием подавил в себе желание подискутировать на тему, кто из здесь присутствующих первым поднял руку с оружием, и произнес:
– Право слово, ведь мы же ученые. Исследователи, понимаете? Оружие мы используем лишь для защиты.
– Я говорю не о вас, – откликнулся Мудрый нетерпеливо, явно удивленный такой непонятливостью. – А о тех, кто не столь... миролюбив. Им рано будет знать сразу, понимаете?
– Ну, если только они не доберутся до вас как-то иначе... – пожал плечами Макс, – Но тот путь, которым явились мы, находится под охраной нашей лаборатории. Разумеется, я не могу ручаться, что из той пещеры нет других выходов...
– Он хочет сказать, у работников лаборатории хватает секретов, – пояснила Ева, – Они привыкли думать о том, что можно говорить, а что нельзя.
– Но они не обладают большой властью, – добавила Крила. – Не могут править остальными.

[Reylan >>>]

Тишина повисла в воздухе – на удивление свежем для такой глубины, хотя и с каким-то привкусом, который был еле ощутим, но все же присутствовал. Ее нарушил хозяин.
– Я не спешу. День, неделя или месяц вряд ли что прибавят или отнимут после двух веков. И все же так не может продолжаться вечность. Мы имеем общих предков и все еще можем понять друг друга. Нам нужно найти среди вас тех, кто сможет. Осторожно, аккуратно, неторопливо. Сумеете?
– Рад слышать, что вы решили действовать, – отозвался Макс, – Боюсь, если бы вы решили продержать нас здесь еще пару веков, мы оказались бы не в лучшей форме. Вам надо с нашим шефом поговорить.
И Макс мимоходом подумал, а смогут ли нежданно-негаданно найденные вместо утерянной обезьяны мутанты хоть как-то реабилитировать его в глазах требовательного начальства?
– Вы не ответили на вопрос, – в этот момент присвистывающий голос шупальцеухого правителя очень напомнил интонации только что помянутого Торссона.
– Сделаем все, что в наших силах, – развел руками Макс.
– Я верю вам, – плавным и очень гибким движением кивнул Мудрый. – Постарайтесь найти людей, с кем мы могли бы поговорить. Вот карта, – в его руке, появившись из складок одежды, развернулось нечто, больше всего похожее на плоскую резину. На ней отмечено место, где вас будут ждать, она послужит проводником и заодно доказательством... В дополнение к тому, что у вас в кармане.
Взгляд мутанта остановился на Максе, на лице которого на мгновение отразилось недоумение. Впрочем, невозмутимое выражение вернулось к Максу довольно быстро. Он пожал плечами, запустил руку за пазуху и извлек коробочку, сквозь щели которой струился слабый свет.
– Могу вернуть, – без особого энтузиазма предложил он.
– Зачем? – полюбопытствовал тот. – У нас их много.
Парень снова повел плечами и убрал коробочку обратно, решив не комментировать ситуацию.
– Вам потребуются еще какие-то свидетельства. Если это будет в наших силах, я предоставлю их.
Крила хмыкнула. По ее мнению, лучшим свидетельством был бы живой щупальцатый тип, но вряд ли этакое предоставят. Она также надеялась, что если они действительно читают только настроение, а не мысли – то эта останется незамеченной.
Макс же не мог похвастаться ни тактичностью, ни осторожностью, а кроме того не умел расстаться со своей излюбленной манерой ерничать даже в рискованной для жизни и здоровья ситуации, не говоря уж о нынешней, когда уверенность в том, что все разрешится хорошо, получила подтверждение.
– А сами в гости зайти не хотите? – сверкнул самой приветливой из своих улыбок ученый.
Меж стражей не пробежал шепоток – эмпатам это ни к чему. Но атмосфера определенно стала более мрачной и неприветливой. Впрочем, Мудрого это не коснулось. Он сказал лишь металлическим тембром, который, видимо, заменял этим существам ироническую любезность:
– Благодарю, но в другой раз, попозже.
– Как насчет того, чтобы дать нам немного той отравы, которой вы нас усыпили? В качестве доказательства, разумеется, – Макс приподнял брови. Казалось, он ничуть не смутился. Вместо этого он решил воспользоваться моментом, чтобы заполучить что-нибудь ценное. Что-то, что непременно оценил бы его суровый шеф.
– Почему бы и нет, – пожал плечами глава общины и посмотрел на одного из охранников. Тот молча повернулся и вышел. – подождите немного. Вы готовы идти сейчас?
– Да-да, – энергично закивал Макс. Улыбка не сходила с его лица, – Как ни хорошо в гостях, но дома определенно лучше.
– Тогда не стоит откладывать.
Вскоре мутант вернулся, неся в руке полупрозрачный маленький пузырь, довольно непрочный на вид.
– Не бойтесь, с ним ничего не станет в дороге, – успокоил их Мудрый, отходя от кресла, в которое так и не сел, к ним, и протягивая ученому карту. – Эту копию сделали для вас.
Он отвернулся и посмотрел на своих помощников. Те, поняв правителя без слов, направились к выходу. Двое шли спереди, двое сзади, почти подталкивая Макса и его спутников.

(с Хигфом)

[Мара >>>]

23 сентября. Вечер. Проходная фармацевтической фабрики

Унылые будни охраны. Чем скрасить их, когда, иной раз, целыми днями никто не захаживает на фабрику? И Макс куда-то запропал, а раскрошившиеся сухие шляпки грибов остались лишь на самом донышке заветного мешочка. Осталось по паре прекрасных видений на брата, а дальше вновь серая реальность.
Выкурив понемногу и отложив остаток, чтоб еще сэкономить драгоценное зелье, двое охранников пробавлялись игрой в карты.
Сидели они за тем самым столом, где не так давно курьер Айседора выкладывала свои склянки.
Один из двоих был высоким и тощим, плоским как доска, второй же, точно для пущей хохмы, полная его противоположность. Очень полная.
- Здорово, орлы, - раздалось бодрое приветствие.
Айседора вернулась обратно сразу же, как только доставила в больницу ценный медицинский груз. Не стоило испытывать терпение едва-едва начавшей улыбаться ей удаче и где-то шляться вместо того, чтобы издалека, со стороны внимать всем чудесам Науки.
Толстый охранник, должно быть, тот самый, с кем Айседора успела познакомиться только на слух, обернулся и расплылся в ироничной улыбке.
- А вот и старая знакомая, - пробасил он, - Что на этот раз принесла?
Его тощий коллега продолжал выглядеть бесстрастно.
- Я пришла к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало, - настроение у девахи было преотличным и она уже настраивалась на очередной раунд стычки с охраной.
- Вот как! - казалось, толстый обрадовался еще больше. Он отложил карты и встал, - А покажи-ка нам свой привет поближе.
Тощий тоже поднялся и вышел из-за стола.
- Не покажу, я стесняюсь, - Айседора картинно покрутила пальчиком в ладошке, тем не менее немного отступив назад.
Оба приблизились к курьеру на пару шагов. Они никуда не торопились. Толстяк ухмыльнулся:
- Мы можем тебе помочь, - он подмигнул напарнику, - Правда, Лу?
Тощий кивнул, изучая Айседору взглядом, точно примериваясь.
Свежеиспеченной помощнице в лаборатории почудилось, что запахло жареным. Это образное выражение как нельзя лучше характеризовало те ситуации, в которые Айседора умудрялась влипать благодаря остроте своего языка или другим причинам, не менее отягощенными проблемами. Нет, она не боялась, что эти двое могут с ней что-нибудь сделать, она опасалась, что начав защищаться сама что-нибудь вытворит, отчего вылетит с нового места работы еще не успев его получить.
- Вы мне очень поможете, мальчики, если просто пропустите вниз. Меня ждут.
Интонации голоса курьера изменились до неузнаваемости.
- Отчего ж не пропустить? - развел руками толстяк, - Мы тут для того и сидим, чтобы пропускать. Как только ты убедишь нас в том, что с тобой не будет проблем, верно, Лу?
Молчаливый тощий скрестил руки на груди и кивнул.
- Да ты же уже прекрасно знаешь, то нужно делать, - миролюбиво завершил толстяк.
- Одежду с себя, - зазвучал, наконец, странно неопределенный голос тощего.
- Не насмотрелись еще на мои бабьи прелести? - деваха поправила руками не самый выдающийся по размерам бюст и хлопнула себя по заду.
- Не больно-то надо смотреть, - бесстрастно хмыкнул тощий, - Да только что-то ты к нам зачастила, красавица...
- Да нет, ну отчего б и не посмотреть, раз красавица, - тут же перебил его напарник, - А вообще, Лу дело говорит. Ты вот к нам ходишь-ходишь, видом своим безобидным бдительность усыпляешь...
Оба продолжали стоять неподалеку от курьера, всем своим видом давая понять, что готовы препираться хоть до бесконечности.
Айседора выслушала высказывание Толстого и у неё сам собой возник резонный и логичный в сложившейся ситуации вопрос.
- И чё?
- А ничё! - в тон ей ответил тощий Лу, - Думаешь, как примелькаешься, так тебя и досматривать перестанут, а там уже и запрещенные предметы таскать можно, да?
- Запрещенные это что? Портки серкретного пошива или курьерская сумка особой кон.. конхструкции?
Айседору болтовня пока не напрягала.
- А это зависит от того, что у тебя в те портки вшито, - с плотоядным видом прогудел толстяк, - А то знаешь, какие портки-то бывают? Тем арсеналом, что в них понапихано, неплохой отряд вооружить можно.
- А уж воняют-то как, - задорно подмигнула деваха.

[Reylan >>>]

- Да ты не переживай, - приподнял бровь Лу, - Мы в жизни всякого повидали, так что и твое амбре как-нибудь выдержим. Чего не сделаешь ради безопасности родной фабрики.
Курьер как-то сразу сникла. Такой убойный аргумент и не прошел.
- Облапать чай меня захотелось? - с подозрением поинтересовалась она. - Досмотровщики доморощенные.
- Ты так активно сопротивляешься обыску, что я начинаю подозревать, - начал Лу чуть понизившимся голосом и с какой-то едва уловимой угрозой в позе приблизился еще на шаг, оттесняя Айседору к стене, - Я начинаю подозревать, что досмотреть тебя следует с особым тщанием. Прощупать, как снаружи... так и изнутри.
Его напарник басовито хохотнул, а Лу шагнул еще ближе и изобразил пальцами непристойный жест.
- О, мальчики, я смотрю у вас с девками совсем погано, коли на меня позарились, - как-то вяло в ответ хохотнула Айседора.
Считать нескладную деваху красавицей можно было только в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения на фоне многолетнего полового воздержания.
- Мы на службе, детка, - ответствовал Лу, наступая.
Он вынудил Айседору отойти уже в самый угол, и теперь оперся ладонью о стену и стоял, нависая над курьером, а в дыхании его чувствовался запах недавно скуренных грибов.
- Поверь мне, я делаю это безо всякого удовольствия, - завершил он и фамильярно дернул Гармозу за полу куртки, - Так как, сама все покажешь или помочь?
- Да катись ты... куда подальше, - зло прошипела курьер и с недюжей силой пнула Лу в голень.
- Ах ты, шалава!!! - взвыл Лу и согнулся, схватившись за пострадавшую ногу. Его же толстый напарник с невиданной для такого грузного тела прытью оказался рядом, обеими руками ухватил Айседору за куртку, с легкостью оторвал тщедушного курьера от пола, развернул и повалил на металлический стол. Оставленные на нем карты от недоигранной партии разлетелись в разные стороны.
- Едрит тебя в печенку через плечо! - Гармоза по части воплей тоже в долгу не осталась.
- Ну погоди, сейчас ты у нас узнаешь, как зубы-то показывать, - сопел толстяк, навалившись сверху и уже стаскивая с Айседоры куртку.
- Да я ее сейчас наизнанку выверну! - прорычал рассвирепевший Лу, все еще прыгая на одной ноге.
Тот, кто занимается наукой, всегда должен поддерживать свой авторитет. Начальник лаборатории как лицо административное - тем более. Делать он это может по-разному в зависимости от настроении и от того, с кем имеет дело. Научные разработки, полезные знакомства, выговоры, задушевные беседы, длинные отчеты... Нужен тонкий подход.
Самым тонким, точным, соответствующим ситуации и настроению способом для ученого и ответственного работника в данном случае был прямой в голову толстяка, в который Некман вложил свой вес и свою злость, копившуюся за последние дни. Охранника буквально смело, и он как мешок брякнулся на пол.
- Стоять и смотреть в глаза! - рыкнул Торссон второму. - Что здесь происходит с нашей новой сотрудницей?
- Объект сопротивляется обыску, шеф! - поспешно отчитался Лу, ошалело переводя взгляд с внезапно появившегося (и откуда только стервятники принесли!) шефа на поверженного напарника и обратно.
Честь и достоинство Гармозы еще никогда не защищали, тем более таким эффектным образом. Отряхнув и поправив куртку новая сотрудница сползла со стола и снова приняла вертикальное положение. Все это она проделала не сводя восторженного взгляда с Торссона.
- Она хотела вас расшвырять и ворваться внутрь? - бровь Некмана приподнялась, и он с явным интересом посмотрел на Айседору.
- Согласно должностным инструкциям, - не растерялся Лу, но предусмотрительно отошел от Торссона подальше, - Все входящие посетители досматриваются.
Взгляд, которым он при этом одарил курьера, обещал продолжение банкета при первой же возможности.

(Я, Мара, Хигф)

[higf >>>]

- Правильно, - кивнул Торссон. - И что, она пыталась прорваться? Что-то не припомню, чтоб в иных случаях инструкция предусматривала задержание с применением силы.
- Она оказала сопротивление, - упрямо повторил Лу, сверля Айседору взглядом. Второй охранник застонал и завозился на полу.
Гармоза едва удерживалась от того, чтобы показать язык. Наблюдать выволочку от начальства приятно только в одном случае. Когда пенделя достаются не тебе.
Начальник лаборатории снова смерил взглядом девицу и двух охранников, затем потянул носом, ловя подозрительный запах.
- Таа-ак...Курили?!
- Самокрутки, шеф, - не моргнув глазом сообщил Лу. И даже не соврал.
В самокрутках не было ничего криминального. Курение - настолько живучая привычка, что ни война, ни голод, ни прочие бедствия не смогут ее искоренить. Когда заядлый курильщик, умирающий от голода и ломки, найдет последнюю в мире травинку, еще неизвестно, что он с ней сделает: съест или скурит. Многие пытались выращивать пригодную для курения растительность, а еще многие пытались курить все, что растет. Кто-то находил и выращивал зелье лучше, кто-то хуже, однако таких волшебных свойств, как грибы из лаборатории, не давало ничто из известного. Во всяком случае, в этой части города. Лу и его напарник предусмотрительно не брали с собой на службу собранную Максом курительную чудо-колбу, которая усиливала эффект. Но и в обычной самокрутке грибы шли очень неплохо.
- Не пудри мне мозги, - отозвался Торссон. - Что я - запаха не различу? Я вижу, вам служба надоела!
Лу уже пожалел, что грозный начальник вырубил не его. Теперь толстяк-приятель валяется с разбитым носом, а Лу вынужден отдуваться один. И будь он, Лу, на месте напарника, даже придя в себя, прикидывался бы до упора, лишь бы не попасть под очередную раздачу. Впрочем, у толстяка не было возможности оценить обстановку и сделать столь полезные выводы, а то, быть может, он именно так и поступил бы. Теперь же он сел, обхватив руками голову и громко матерясь.
- Заткнись, - прикрикнул Некман. - Рассказывайте, как проводился досмотр и в чем состояло сопротивление. Четко!
- Объект отказался предоставить для досмотра личные вещи, шеф, - угрюмо отрапортовал Лу, - На повторное предложение это сделать ответил ударом ноги.
- Как же мне доставать эти вещи-то, когда ты меня лапать вздумал? - не моргнув глазом преувеличила курьер. Расклад был явно не в пользу охранников и подлить маслица в огонь не помешало бы.
- Да было б за что хвататься! - огрызнулся Лу.
- Как вы просили предъявить вещи? - слегка разрядившийся Торссон вновь начал накаляться, ибо ему вовсе не хотелось вести расследование и сличать показания. Бровь сердито дернулась.
- Как в прошлый раз, - неохотно принялся пояснять тощий охранник, - Она ж тут не в первый раз, сами знаете.
- И все время одно и то же, - кивнула деваха, - вот сегодня я и не выдержала.
- Согласно должностным инструкциям, - Лу постарался сохранить бесстрастное выражение на лице. - А ну как у нее в ботинке нож?
- Вы пытались сделать полный личный досмотр? Надеюсь, соблюдая правила приличия? - иронически спросил Некман.
- У нас начались разногласия еще на стадии верхней одежды, - лаконично пояснил Лу.
- Досматриваемая совершила нападение на моего напарника. Я был вынужден принять меры, - прогундосил с пола толстяк.
Айседора пожалела, что заехала ногой в голень, а не выше, в куда более чувствительное место.
- С каких это пор в личный досмотр начало входить вот это? - курьер повторила неприличный жест, который несколькими минутами раньше продемонстрировал ей один из охранников.
- Напа-адение... Обидели вас, бедных, защищаться пришлось? - недобро спросил начальник лаборатории. - Может, мне лучше ее вместо вас нанять, если вы с таким трудом отбились? В общем, так. Это наша новая сотрудница. И обходиться с ней соответственно. Вы теперь на испытательном сроке. Узнаю чего - охотники сидеть в комнате и тараканов давить вместо того, чтобы рисковать жизнью, хоть завтра найдутся - с десяток на место. Все ясно?
- Ясно, шеф, - процедил Лу, послав Айседоре многообещающий взгляд. Толстяк, все еще сидя на полу, только хлюпнул разбитым носом.
- Идем, - строго сказал Торссон, обращаясь к девушке. - Надеюсь, вы тоже извлечете для себя урок. А сейчас Магдалена расскажет, что надо будет сделать.
Айседора послушно кивнула, не поднимая глаз.

(те же)

[Reylan >>>]

Глубокие подземелья, ночь с 24 на 25-е сентября
с Хигфом

Конвой оставил их на пересечении нескольких тоннелей, у входа в один из них. До этого места их провели с завязанными глазами. Прежде чем покинуть бывших пленников, мутанты указали им направление, поставив лицом в нужную сторону и велев снять повязки, сосчитав до пяти, так что, в каком из трех оставшихся темных коридоров скрылись конвоиры, сказать было невозможно.
- Чудеса конспирации, - хмыкнул Макс, стягивая с лица тряпицу и извлекая наружу коробочку со светящимися слизнями. Чем темнее было вокруг, тем, казалось, ярче сияют эти небольшие создания.
- Хшорру! - выдохнул Джек. - Ушли от этих... - он боязливо оглянулся. - Я уж и не ждал. А теперь быстрее наверх и забыть все, как сон.
- Такое забудешь, - хмыкнула Крила.
- Забыть? - изумился неунывающий Макс, - Ни в коем случае! Пора подумать о налаживании деловых контактов!
Казалось, он был полон энтузиазма. Пусть он и облажался с поимкой обезьяны, зато его группа нашла нечто гораздо более интересное. Впрочем, Макс подозревал, что не пойманную обезьяну Торссон ему все равно припомнит.
Ева же казалась задумчивой. Хотя она и в обычное время была не слишком разговорчива.
- Какие еще контакты? - подивился охранник. - Да они нас всех сожрут! Я думал...
- Помолчи, - властно прервала его Крила. - Но в одном он прав, Макс - нам не стоит здесь стоять.
В одном из боковых проходов ей послышался легкий шорох, и девушка насторожилась.
- Да, идем, - живо согласился Макс и устремился в указанный коридор, освещая дорогу спутникам. Ева двинулась следом, держа оружие, которое им к счастью вернули, наготове.
- Пос-стойте! - на перекресток, только что покинутый ими, не по-человечески плавно скользнула высокая тень. - Ева!
Девушка быстро обернулась. Она узнала этот голос.
- Аэсс? Что ты тут делаешь?
- Ты его знаешь? - удивился Макс и тут же ухмыльнулся, - Быстра, и когда только успела подцепить себе...
Крила, однако, смотрела встревоженно, а Джек отпрянул. В последние дни его было не узнать. Нервы прежде довольно уверенного, энергичного и немногословного мужчины явно расшатались после встречи с обитателями подземелий. Даже движения стали менее точными, он то и дело оглядывался.
Мутант не обратил внимания на общую реакцию - он не ощущал опасности от людей, а это было главным.
- Надо сспасаться! Быстрее - заговорил он горячо и негромко.
- Мне кажется, мы как раз именно этим и заняты, - заметил Макс, хотя вид у него при этом был достаточно серьезным.
- Что случилось? - спросила Ева, шагнув ближе всех к мутанту.
- Ева! - явно взволнованно - чувствовали даже люди - повторил он. - Вас хотят убить. Те, кто не желает переговоров. Нет времени на объяснение - следуйте за мной.
Крила не обратила внимание на недоверчивый взгляд Джека, приблизилась и шепнула Еве на ухо:
- Ты ему веришь?
- Он... не желает зла, - тихо ответила Ева, не отрывая немигающего взгляда от Аэсса.
- А! Та самая стервятникова дочь с большими сиськами, которая... ну, вы помните? - сплюнул Макс. Затем он воззрился на Аэсса:
- А вы, собственно, кто будете?
Тот был краток:
- Целитель. Скорее, за мной! - и шагнул в сторону прохода, из которого появился, совсем не того, куда их направила стража.
Ева поспешила за ним первой. Макс тихо выругался и двинулся следом. Быть может, это как раз хитроумная ловушка, подстроенная кем-то из числа сторонников их уничтожения? Размышлять было некогда, и ученый мог лишь стараться не упустить ни единой детали, чтобы почувствовать вовремя, если что-то пойдет не так. Хотя... что можно противопоставить внезапно пущенной из темноты отравленной игле?
Аэсс вел их так быстро, что, казалось, светящиеся слизни еле поспевают разгонять густую, неохотно раздвигающуюся темноту. Коридор извивался, пока целитель не свернул в более узкий проход. Зато, как подсказывало врожденное чувство ориентации, вел он примерно в ту же сторону, что и пропущенный коридор. Казалось, что они идут уже долго...
Крила замыкала процессию. То и дело останавливалась, напрягая слух, и все же первым каким-то образом неладное учуял шедший впереди мутант.
- За нами уже гонятся, - тихо шепнул он Максу. - Передай остальным. Быстрее!
Он сделал, как просил мутант. Шепотом передал Криле и Еве, а Джеку велел лишь поторапливаться, пропустив его вперед.

[higf >>>]

25 сентября. Подземелья, глубокие и не очень
(путешествуем с Рейлан - на случай, если кто забыл, в чем я сомневаюсь)

Какое-то время они бежали молча, слыша лишь прерывистое дыхание друг друга и шорох шагов. Звуков преследования они не различали. То ли шум крови в ушах заглушал все подземные звуки, то ли мутанты умели быть настолько тихими. И все же каким-то шестым чувством (или благодаря разыгравшемуся воображению) беглецы ощущали преследователей и это ощущение заставляло их настороженно пригибаться и то и дело оглядываться. Быть может отчасти поэтому просвистевшая над ухом Макса короткая стрела не стала неожиданностью, а скорее облегчением – ну вот, наконец, началось. Теперь это не напряженное ожидание неведомого, а вполне определенная опасность. Это серьезно, и все же уже знакомо.
Вторая стрела не замедлила последовать за первой, клюнув камень. Наконечник был покрыт черными извилистыми линиями. Аэсс задержался, пропуская остальных.
– Вперед, быстрее, я буду говорить, куда идти! Быстрее!
Они последовали его совету. Если раньше у кого и оставались сомнения в искренности мутанта, теперь они развеялись. Проскользнувшая вперед Ева обернулась, тревожно глянув на их провожатого. Очередная стрела чиркнула по стене совсем рядом с его головой.
– Аэсс, скорее, – хрипло выдохнула она ненужные в общем-то слова.
– Вы скорее, я – успею, – произнес он. Ему сейчас было проще – можно не трудиться менять интонации, все равно верхние вряд ли различают оттенки. И хорошо, что они не могут чувствовать мысли.
– Направо! – скомандовал он.
Еще одна стрела свистнула рядом, а четвертая, нацеленная точнее, ударила в плечо. Поморщившись, целитель выдернул ее. Вошла совсем неглубоко. Они рассчитывают поразить пришельцев ядом. Это куда более эффективно, чем пытаться достать до жизненно важных органов жертвы – у многих подземных тварей эти органы, считай, отсутствуют.
Но люди еще не сражались по-настоящему друг с другом, только с верхними. И воины не предвидели его появления.
Все это он думал на бегу. Еще один укол в лопатку. Больно, но не очень.
– А теперь налево и пригнитесь – там низкий свод!
Он старался прикрывать собой всю ширину тоннеля. Гордиться особо нечем – несколько царапин – не признак героизма. А к яду он все равно иммунен.
Они свернули в указанном направлении без колебаний, полностью доверившись провожатому. Здесь было еще темнее, чем там, откуда они бежали, воздух казался более затхлым, а под ногами попадались булыжники и обломки перекрытий – тоннель был явно рукотворный и очень старый. В другое время люди бы крепко подумали, прежде чем соваться сюда, но сейчас выбора не было.
Шум сзади приближался, и Крила отчетливо понимала, что надо готовиться к безнадежной драке. Если, конечно, не случится чуда и Аэсс не уведет их так, чтобы погоня утратила след. Она бежала за Максом, стараясь дышать как можно более размеренно – тем более девушке не приходилось выкладываться на полную, чтобы поддерживать общий темп.
Вновь застучали о камень стрелы, похоже более узкий тоннель не стал для преследователей помехой. Ева, шедшая ближе всех к мутанту и чаще других оборачивающаяся, повернулась снова. Глаза ее испуганно расширились, когда очередная стрела впилась в плечо Аэсса: ведь он не мог не предвидеть это, когда пропускал их вперед!
Лекарь лишь махнул рукой – успокаивающе и сердито одновременно. Нет, он не совершил чуда, не нашел неведомых путей. Чудо совершил Джек, бежавший перед Евой. Споткнувшись в темноте, он ударил плечом в простую деревянную подпорку – одну из тех, что держала здесь свод. Зашипел проклятие – но шепот камня заглушил его. Потревоженные своды ответил и струйками пыли, которые превращались в ручейки обломков, бивших по плечам и голове.
– Быстрее, – заорала Крила. – Нас придавит!
Треск и падение крупной глыбы рядом с Максом заменили любое количество восклицательных знаков в этой фразе. Парень метнулся в сторону, хватая за руку Еву и с силой дергая ту за собой. Камни продолжали сыпаться, и рассекающая потолок трещина росла вширь и вперед, точно преследующая беглецов змея. Поднявшиеся вверх клубы пыли мешали дышать и смотреть.
Они бежали напролом, полагаясь на удачу – слишком малым было расстояние, чтобы увернуться, да и особо некуда. А свод выстреливал по обидчикам камнями, разгневанный пинком. Но, к счастью для людей, он не мог целиться, ибо у камней нет глаз.
Грохот оглушил всех.
Показалось, что обвалилось все до их собственных ярусов, а может быть, до ненавистного неба, где живет злой Хшорру. Жители подземелья нечасто вспоминали богов. Обычно тогда, когда грозила опасность к ним отправиться. Вот и сейчас мысль о Хшорру и Дахаре исчезла из их голов, когда треск стих, а они были все еще живы. Толстая насыпь надежно отделяла их от преследователей. В свете слизней – карикатурной замены факелов и ламп – тенями стояла четверка людей. И, наполовину засыпанный щебенкой, лежал их проводник. И руки, и щупальца были одинаково неподвижны.

[Reylan >>>]

(напарник все тот же - удивительно, да?)

Первой опомнилась Ева. Опустившись на колени, она осторожно коснулась плеча Аэсса, затем, помедлив, попыталась отыскать пульс на его шее и беспомощно оглянулась на спутников. Макс хмыкнул и присел рядом с ней.
Крила, в отличие от них, не стала искать признаки жизни. Она вцепилась в самый тяжелый на вид из лежавших сверху обломков и с усилием отпихнула его в сторону, затем отгребла пару горстей мелкого щебня.
– Кретины! Сперва его вытащить надо.
– Если уже не живой, то на кой вытаскивать? – флегматично заметил Макс, – Впрочем, ты права, шефу и мертвый будет интересен.
– Идиот! – вспылила Ева, отвесив Максу подзатыльник.
– Совсем спятила?! – возмутился тот, перехватывая ее руку.
– Вытаскиваем, – в голосе Крилы зазвенел металл. – Нашли время ссориться.
– На кой? – спросил Джек, так и оставшийся стоять в стороне.
На лице его были написаны неприязнь и нежелание. Оценив обстановку, Крила прошипела:
– А на то, что я тебя по стенке размажу, если остальное тебе не важно!
Несколько секунд они мерились взглядами, потом мужчина опустился на колени и помог отвалить один из камней.
Замолкшие Макс и Ева принялись разбирать каменный завал. Когда, наконец, бесчувственное тело было освобождено из каменного плена, Макс осторожно приподнял мутанта за плечи и оттащил в сторону, подальше от груды камней.
Ева огляделась и потянулась к своему придавленному камнем рюкзаку: на месте, где должна была крепиться фляга, болтались лишь обрывки ремешков.
– Воды ни у кого нет? – спросила Ева, вновь склонившись над мутантом и всматриваясь в его лицо. Грудь Аэсса едва заметно приподнималась, а на бледной шее пульсировала жилка. Совсем как у нормальных людей.
– Ты еще бражки попроси, – хмуро огрызнулся Макс, оглядывая тоннель. Путь назад был отрезан, и сейчас это было как нельзя кстати: преследователи остались по ту сторону завала. Вот только надолго ли? Для мутантов эти тоннели, как родные, и нельзя исключать того, что для погони может найтись обходной путь, а их единственный провожатый выведен из строя.
– У меня есть, – Крила вытянула фляжку.
Совместными усилиями они вылили несколько глотков в мутанта. Но, конвульсивно сглотнув, он так и не пришел в себя.
– Нечего здесь сидеть, – буркнул Джек.
Девушка на этот раз согласилась с ним:
– Это верно. Макс, Джек, сможете унести этого, как его?.. – вопросительный взгляд был брошен в сторону Евы.
– Аэсс, – ровно отозвалась Ева, поднимаясь, – Не называй его "этим".
Макс как-то странно хрюкнул и принялся поднимать мутанта, закидывая его руку себе через плечо. Подняв мутанта с помощью Джека, Макс повернул в свободную сторону тоннеля и передал коробочку со слизнями Еве. Она шагнула вперед, освещая дорогу.
Потянулись незнакомые тоннели. К счастью, свод дальше казался крепким. Их окружала тишина – та, что слуху летуна, окажись он вдруг здесь и не окочурься сразу, показалась бы полной. Но чуткие уши тех, кто вырос здесь, различали и шорох скатывающихся камешков, и далекое журчание воды за стенкой – впрочем, тут же пропавшее, и звуки перемещения каких-то мелких животных. Наверняка мутант смог бы различить гораздо больше – сказать, например, что это было за животное и далеко ли вода. И различить звуки, которых не слышали они. Но Аэсс обвис в руках мужчин мертвым грузом, и когда он сможет произнести и услышать хоть что-либо – было неясно.
Сперва разветвлений не было и оставалось двигаться вперед – ведь зачем-то их спутник повел их именно сюда, а значит – путь наверх должен быть. Пробовали свериться картой, но увы – эти тоннели не были нанесены. Предусмотрительные мутанты обозначали только один путь наверх. Встреченные позднее ответвления не вызывали доверия: они выглядели еще более узкими, затхлыми и старыми, чем тот тоннель, по которому двигались люди, а потому те продолжали идти не сворачивая и уже потеряли счет времени, когда шедшая впереди Ева внезапно остановилась.
– Что еще? – раздраженно буркнул Макс, которого неожиданная остановка сбила с ритма движения с неудобной ношей в руках, к которому он уже было приноровился.
– Чувствуете? – спросила Ева и потянула носом воздух, – Этот запах?
Сперва могло показаться, что застоявшийся воздух ничуть не изменился, но если принюхаться, действительно можно было уловить новые слабые нотки. Определенно знакомые.
Первым их узнал Джек. Глаза его открылись широко-широко, как будто пытались впитать весь слабый свет, который струился вокруг них.
– Никогда не думал, что буду рад этим поганым образинам! Это же те самые животины, которые нас сюда загнали!
– Точно, – принюхалась и Крила. – Неужели обратно вылезли?
– Это, конечно, замечательно, – резюмировал Макс, – Вот только пробраться бы теперь мимо них.
– Пошли-ка на запах, – предложила девушка.
– А еще им можно этого бросить, чтоб отвязались, – пробурчал Джек – впрочем, он был настолько благоразумен, чтобы сказать это достаточно тихо, чтобы никто не смог его расслышать.

[higf >>>]

(Если еще есть кому удивляться. Что, впрочем, не главное)))

Даже если бы запаха не было, путники вышли бы в зал, куда выводил основной коридор. С первого взгляда сложно было судить, тот ли это самый, из которого они провалились в дыру, но ближайшие колонны казались похожими на те, что они видели ранее. Покрывающая камень влажная растительность была знакома. Памятуя об агрессивной реакции подземных тварей на свет, Ева прикрыла коробочку со слизнями, так что разглядеть что-либо более подробно стало еще сложнее.
– Обойдем вдоль стены? – предложил Макс, – Будем освещать стены и искать вход в вентиляцию.
– Похоже, больше делать нечего, – подтвердила Крила.
Маленький отряд двинулся в путь медленно. И потому, что спешить с Аэссом в виде груза, да еще соблюдая тишину, было сложно; и чтобы не пропустить заветный тоннель. На узкий проход, совсем непохожий на тот, через который они несколько дней – всего лишь несколько дней! – назад попали в зал, сперва не обратили внимание. Прошли дальше, поглядывая то вверх, ища трубу, то в центр зала. Там было ничего не разглядеть, но звук ясно говорил, что передвигаются крупные и ловкие существа.
– Если они обратят на нас внимание – мы пропали, – негромко сказал Джек в какой-то момент.
– Тихо! – зашипела Крила.
Вскоре в стене, которой Ева для верности придерживалась рукой, обнаружился провал, должно быть очередной коридор. Впрочем, радоваться было рано: через несколько метров вглубь тоннель оказался завален обрушенными стенами и перекрытиями. Ева осторожно приоткрыла коробочку-светильник и внимательно осмотрела препятствие – в нем не было и намека на возможный проход.
– Идем дальше, – тихо сказала она, покачав головой.
Шествие вдоль стены казалось бесконечным, но завершилось неожиданно – еще одним тоннелем, шире всех предыдущих. Увы, радоваться было нечему, у хода имелся один, но большой недостаток: это был тот самый, через который они попали сюда.
– Мать вашу... – с чувством, хотя и тихо, сказала Крила. – Вот...
Джек угрюмо молчал.
– Ну что, еще один круг? – шутливо осведомился Макс, удобнее перехватывая свою ношу, – Ева, спроси у своего приятеля, долго он еще собирается на мне кататься?
Девушка метнула в шутника уничтожающий взгляд, но шагнула ближе и присмотрелась к Аэссу: то, что тот так долго не приходил в себя, ее беспокоило.
– Мы видели один ход, который вел отсюда, – напомнил Джек.
– Пошли по второму – туда, предложила Крила.
Они все очень устали и хотели есть, но выносливость была почти что прирожденной у обитателей подземелий, а надежда, что путь кончится поближе к знакомым местам, заставляла снова и снова переставлять ноги...
Ход, до которого они опять добрались, резко вел вверх и насквозь пропах обезьяньим духом. Джек то и дело поглядывал назад, Крила – вперед. Хотя, по правде говоря, от зрения из-за множества поворотов было гораздо меньше пользы, чем от слуха и обоняния. Последнее вскоре и заставило тревожиться – и так густой дух резко усилился, накатывая волной сзади.
– Они... идут за нами? – шепнула Ева.
– Похоже на то, – также тихо отозвался Макс, – Вытащи у меня из рюкзака фонарь. Отпугнем их светом. И – двигайтесь, не останавливайтесь!
Ева на ходу залезла в его рюкзак в поисках фонаря, достала и, перехватив поудобнее, приготовилась включить свет на всю возможную мощность уже подсевшей батареи. Короткую винтовку она ухватила свободной рукой.
Не учуяли их твари или же их не испугал и не насторожил запах – осталось загадкой. так или иначе, вскоре стали слышны и звуки – звери передвигались хотя и очень тихо, но не бесшумно. А вот в слабом отблеске выросла огромная тень.
– Давай! – Крила вскинула автомат.
Ева врубила фонарь и в ту же секунду тоннель огласился разгневанным визгом тварей. Стрелять, удерживая винтовку одной рукой, девушка пока не пыталась, оставляя оружие на крайний случай.
Автомат ударил короткими очередями, по две-три пули. Это был слишком редкий товар – особенно сейчас, когда было совсем непонятно, скоро ли им доведется пополнить свои арсеналы. Зверя отшвырнуло, он покачнулся, но его оттолкнул еще один силуэт, следовавший за вожаком, кинулся вперед...
Макс и Джек, тихо матерясь, бросились дальше по тоннелю. Сейчас, когда на руках у них было неподвижное тело мутанта, они вынуждены были доверить оборону своим спутницам. Ева перебросила ремень фонаря через плечо, схватила винтовку обеими руками и выстрелила.

[Reylan >>>]

Обезьяна бросилась вперед, но запнулась, упала и неподвижно растянулась у ног беловолосой девушки. Крила выстрелила еще раз туда, откуда появлялись существа. Раз, другой, третий – одиночными. Послышались шорохи. Звуки и запахи стали удаляться в обратную сторону.
Беглецы перевели дыхание и получили возможность осмотреться и перезарядить оружие. Впрочем, было понятно, что расслабляться рано: похоже, тоннель пользовался у обезьян успехом, повсюду валялись клочки шерсти, остатки растений по виду сорванных недавно, какие-то обломки, напоминающие кости.
– Неизвестно, как далеко мы тут пройдем, – оглянулась Крила. – Хоть было бы где спрятаться на время. А ладно, пошли быстрее: чем больше стоим, тем скорее с ними встретимся!
Вновь потянулись каменные своды коридора, шорох шагов и тяжелое дыхание. Остановившись в очередной раз поудобнее перехватить безвольно повисшее на их плечах тело мутанта, Макс оперся ладонью о стену, та оказалась влажной и Макс выругался сквозь зубы и добавил:
– Как же меня достала эта сырость! Все ж таки я не червяк – в лужах копошиться, – он скосил глаза на неподвижные щупальца Аэсса и фыркнул.
– Подожди, – покосилась Крила. – Это не просто сырость – видишь, оно стекает откуда-то понемногу. Интересно, откуда?
– Ага, уберем какой-нибудь камень, и нас затопит, – мрачно откликнулся Джек.
Вдалеке послышался шорох, потом замер. Все насторожились, но потом с облегчением выдохнули. Впрочем, ждать покоя слишком долго не приходилось.
Крила задрала голову и выразила эмоции привычным для себя способом – выругалась. Впрочем, не зло.
– Слушайте, ничего пробивать не надо, все сделано до нас. Здесь в потолке лаз какой-то.
– Не думаю, что хочу знать, куда он ведет, – заметил Макс, – Давайте-ка дальше, пока волосатые не выслали за нами новую группу.
Люди двинулись дальше, следы пребывания тварей встречались на протяжении всего тоннеля, однако еще через пару поворотов обезьяний запах усилился, только теперь он ощущался впереди, там, куда они двигались. Это заставило их замедлить шаг и двигаться с еще большей осторожностью. Из тоннеля потянуло сквозняком, который принес новую порцию запаха, однако по-прежнему было тихо.
– Наверное, там зал, – шепотом предположил Макс.
– Хорошо бы тот, из которого мы пришли, – мечтательно произнес Джек. – Ну послушайте, не может же быть целая страна под землей, населенная только этими тварями, а?! Пробраться бы незаметно...
Увы, незаметно не вышло. Прямо у выхода на другой стороне стояла кучка животных. Они все, как один, уставились на новоприбывших и, кажется, не видели в них своих товарищей. Крупная особь в знакомой манере шагнула вперед.
– Не стрелять! – тихо, но отчаянно сказала Крила. – Только не стрелять!..
Они попятились обратно в тоннель. И как ни старались, ступать осторожнее, в этой напряженной тишине шорох от их подошв казался едва ли не грохотом. Беглецы свернули за угол, Макс скинул тело мутанта на Джека и вынул арбалет: если обезьяна последует за ними, выстрел будет бесшумным и не привлечет внимания остальных.
Из-за угла осторожно высунулась мохнатая голова.
– Зря ты жалел одного потерянного зверя, – заметила Крила, пытаясь улыбкой отогнать напряжение. Видишь, какой теперь выбор!
Макс от сосредоточенности даже высунул кончик языка и продолжил отступать в темноту, желая подпустить обезьяну поближе. Та потянула носом воздух, настороженно фыркнула и замерла, приподняв одну лапу, явно не решаясь следовать дальше. Несколько секунд оба – зверь и охотник – стояли в напряженном ожидании. Затем тварь, еще раз фыркнув и мотнув головой, попятилась обратно. Макс проводил ее, не опуская арбалета, и перевел дух.
– Н-ну? Что будем делать? Прорываться с этим на руках будет сложновато, – он мотнул головой в сторону мутанта.
– Подождем? – предложил Джек. – И попробуем еще раз?
Второй заход не увенчался успехом. Твари отчего-то не желали покидать выход из тоннеля. Некоторые из них явно устроились там надолго: они развалились, вытянув лапы или сидели в обнимку, выискивая блох друг у друга в шерсти.
– Либо как-то спугнуть их... – задумчиво предложила Ева, – либо... снова ждать? И что если другие заявятся с той стороны?
Джек нервно оглянулся, будто кто-то уже лез. Но нет – почти тишина. Молчит камень – думает свои вечные неторопливые мысли. Молчат обезьяны – лишь изредка слышны шорохи. Молчат люди – разве дыхание различишь, если уж очень прислушаться. Только тонкий ручеек, скорее струйка – не молчит. Если приложить ухо, ты слышно, как он с легким журчанием стекает в пещеру.
Под землей всегда так – здесь нет ветра, нет птиц, нет неба, нет листвы на деревьях, да и самих деревьев тоже нет, и тишину нарушают либо крысы разных форм и размеров, как бы они себя не называли, либо вода.

(а о главном узнаете в следующей серии)

Сообщение отредактировал Reylan - 13-11-2010, 20:29

[higf >>>]

25 сентября. Сначала все еще подземелья...
(...и до конца все еще с Reylan)

– Пошли исследуем тот ход вверх, – предложила Крила. – Не скажу, чтобы мне сильно это нравилось...
– И то верно, – нехотя отозвался Макс, – Да и с новой партией наших волосатых друзей из той пещеры я бы предпочел встретиться подальше отсюда. Чтобы не всполошить этих.
Он убрал арбалет и встал, вновь подхватывая мутанта и помогая Джеку его поднять.
Подняться к проходу оказалось нелегко, но возможно. Неожиданно, когда Крила сунулась туда, изменился запах. Дух иного животного перебивал обезьяний. Она вскинула автомат вверх и осмотрелась, но было тихо и пусто, как в покинутой могиле.
– Что еще за новые твари? – пробормотал Макс и присмотрелся. Ева посветила холодным светом из открытой коробочки.
– Пока никаких не видно, – отозвалось девушка и подтянула себя вверх.
– Cтоит ли лезть всем сразу? – засомневался Макс и вновь скинул несчастного Аэсса на не более счастливого Джека, подошел к тоннелю и дернул Крилу за штанину:
– Погоди соваться, дай сперва я посмотрю! – похоже, Макс неожиданно вспомнил, кто в этой группе главный.
Девушка в очередной раз приглушенно ругнулась и повернулась к биологу. Хотела что-то сказать, однако спорить, вися на руках и вывернув шею – не самое благодарное занятие, потому она спрыгнула, мягко приземлившись на камень.
– Ты что, уже стал сталкером, что ли? – ядовито осведомилась она. – Кто тут кого охраняет?
– И все-таки ты спустилась, – просиял Макс, – Хорошая девочка. А я уж боялся, что лягнешь меня и уползешь, только тебя и видали.
Ухватившись за освободившийся край лаза, Макс подтянулся на руках и втащил себя в уходящий под крутым углом вверх узкий коридор.
– За то, что ты была такой покладистой, – проговорил он, обернувшись, – так и быть, возьму тебя с собой. Давай, лезь следом!
Он начал вползать дальше в тоннель и пояснил свою мысль:
– Неизвестно, насколько длинный этот отнорок, и хорошо бы нам всем слышать друг друга.
– Кончай выделываться, – посоветовала девушка, взбираясь следом за Максом. – Твое дело – куда идти и что нам там надо. Наука, в общем.
Макс замолчал и принялся карабкаться вверх. Через какое-то время, когда они уже отползли достаточно, лаз начал забирать влево. Макс обернулся и окликнул оставшихся внизу, стараясь не слишком повышать голос. Когда ответа не последовало, он позвал громче, и лишь тогда снизу отозвались.
– Оставайся пока здесь, – велел он Криле, – А я дальше.
Девушка в другое время, быть может, настояла бы на том, чтобы лезть самой, но обстановка была не очень благоприятная для длительного спора.
– Хорошо. Только ори погромче, если нужно будет.
Судя по тону, совет был абсолютно серьезным.
– И ты сразу придешь? – полюбопытствовал Макс, обернувшись, – Если мне нужно будет?
– Ты что, в группах не ходил? Там иначе нельзя.
– Да нет, я только хотел уточнить, останется ли предложение в силе, когда мы домой вернемся. Ну, знаешь, я позову – и ты придешь, – в темноте не было видно лица, но в голосе ученого прозвучала лукавая улыбка.
Ответу предшествовала пауза, но он был в тон вопросу:
– Знаешь, это будет странно, но чем Скерру не шутят...
– Вот и договорились, – вновь улыбнулся из темноты Макс и, подтянувшись, свернул за поворот тоннеля.
Двигался он достаточно долго. Ему казалось, он проделал уже больший путь, чем они вместе с Крилой до того. Но, может, так только казалось из-за увеличившейся крутизны подъема. Вода продолжала стекать по камню, и руки Макса, затянутые в кожаные перчатки, то и дело соскальзывали. Вода пробиралась сквозь швы кожаных штанин и холодила колени. И даже те клеточки тела, куда вода не добиралась, казалось, вздрагивали от пронизывающей все вокруг сырости.
Впрочем, и Максу, и Криле было легче, чем Еве и Джеку. Уж Максу – точно. Он действовал, двигался вперед, а не ждал в неизвестности под узкой, неизвестно куда ведущей норой с бесчувственным мутантом на руках. А главное, что вполне можно было ничего не дождаться – вдруг тех, кто полез наверх, сожрали звери или встретили летуны или... Или.
Джек нервничал все больше, и то мрачно поглядывал наверх, то прислушивался к звукам с обеих сторон, то косился на Аэсса. Ругался шепотом.

[Reylan >>>]

(продолжаем голодать с Хигфом)

Ева не обращала особого внимания на Джека. Она сосредоточилась на двух вещах: прислушивалась к звукам подземелья и рассматривала Аэсса. Сейчас, когда мутант не смотрел на нее и, вероятно, не мог чувствовать эмоции, у Евы появился шанс разглядеть его, не таясь. Теперь он уже не казался ей столь отталкивающим, как в первые минуты знакомства. Безжизненно обвисшие щупальца теперь вызывали не омерзение, а почти сочувствие. Восприятие Евы будто перестроилось, подмечая теперь все, что роднило мутанта с людьми, и отодвигая на второй план все чуждое и пугающее. В конце концов, она даже нашла его привлекательнее некоторых знакомых с фабрики. Взять хоть того же толстяка с проходной: да его тройной подбородок и бочкоподобное брюхо (и где только отъесться так удалось?) куда ужасней, чем щупальца Аэсса.
А вот Джек, в отличие от девушки, смотрел больше на щупальца, и чем дальше, тем с большей неприязнью.
– Ну и уроды же они, – буркнул мужчина.
Ева пожала плечами. Она вовсе не жаждала вступать в перепалку, но все же высказала посетившую ее недавно мысль:
– Не страшнее некоторых наших.
– У тех рук сколько положено и они мыслей не читают, – угрюмо ответил охранник.
Ева снова пожала плечами. Она давно заметила, каким нервным сделался Джек, и решила не раздражать его лишний раз.
Криле, находившейся выше, сейчас тоже делать было практически нечего. Она еще пару раз окликнула тех, кто остался внизу – просто чтобы дать понять, что она здесь, она жива. Сверху то и дело доносился шорох, иногда скатывались мелкие камешки. Ничего тревожного, кроме запаха – но он не нарастал. Девушка нашла каменный выступ, на котором можно было достаточно удобно сидеть и начала обдумывать сложившееся положение. Это было, по сути, бесполезно, зато помогало отвлечься от бурчащего в недовольстве желудка – еды у них не было. Затем мысли перешли к предложению Макса, и губы шевельнула улыбка – которую можно было считать как довольной, так и иронической.

Макс прополз еще какое-то расстояние, прежде чем почувствовать дуновение ветра, в котором сразу узнал воздух с поверхности. Он, каким бы ни был и чем бы ни пах, всегда отличался от воздуха подземелий. Вскоре впереди немного посветлело: через край поросшего бурым мхом пролома стекал сизый предрассветный туман.
Сперва Макс хотел окликнуть Крилу, но потом передумал, чтоб не привлекать лишнее внимание – неизвестно, что и кто там снаружи.
Ухватившись за край, он подтянулся и осторожно высунул голову. Его взгляду открылся привычный городской пейзаж. Раздолбанная мостовая с проросшей сквозь нее чахлой, но упорной растительностью, та же растительность оплетала пару проржавевших остовов от корпусов каких-то механизмов, никем не утащенных в подземные норы видимо по причине излишней ветхости. Впрочем, все ценное изнутри наверняка давно вынули: это в былые времена на улицах было чем поживиться. Теперь же найти бесхозные механизмы и вещи людей прошлого можно было разве что в очень опасных районах, облюбованных мутировавшими хищниками. Или же в башнях летунов. Серые основания двух из них как раз маячили в конце улицы, выделяясь среди более низких зданий, они производили впечатление нерушимого монолита, устоявшего даже перед силой оружия, практически уничтожившего мир. Подобно колоннам, подпирающим небо, они уносились ввысь, теряясь в низко нависших густых и грязных облаках. Макс тихо выругался себе под нос и втянул голову, прижавшись к краю пролома и замер. Башни находились на приличном расстоянии, но если они обитаемы, это очень плохо: можно нарваться на охрану.
Некоторое время он молча слушал и наблюдал. А затем почувствовал чужой взгляд на себе. Рука потянулась за арбалетом, Макс надеялся по возможности не привлекать чужого внимания грохотом огнестрела. Он уловил движение в одном из обросших тощими плетьми лиан ржавых скелетов, прицелился... и выдохнул с облегчением. Это был не человек. Небольшой пятнистый зверь, ростом, быть может, по колено взрослому человеку, настороженно уставился на Макса блестящими желтыми глазами, прижал треугольные уши к голове и издал короткое предупреждающее шипение.
– Тьфу ты, – прошептал Макс, – Нужен ты мне больно.
Еще какое-то время он созерцал окрестности, заметил еще нескольких некрупных животных, которых мысленно опознал как рысей. Хотя по правде, кто их знает, рыси ли, или кошки-переростки. Животные то показывались, то вновь прятались в заросших останках машин. Появление Макса их явно беспокоило, но нападать они не решались. И все же, не стоило сбрасывать их со счетов, пока не ясно, сколько их там. По одиночке они, как и проклятые обезьяны, не опасны, но если собьются в стаю...
Кричать Криле Макс так и не решился. Вместо этого он сполз обратно в тоннель, с трудом развернулся в узком проходе и двинулся обратно вниз. Лишь спустившись достаточно, когда Крила уже могла расслышать создаваемый им шорох, он позвал:
– Крил, я спускаюсь!

[higf >>>]

(после ужина поголодать самое оно)

Крила все это время терпеливо прождала – такое случалось не первый раз в жизни. Время от времени она слегка меняла позу и оглядывалась вокруг, чтобы не утратить бдительность. Потом на лицо ее возвращалось задумчивое выражение – словно у машины, включающейся через определенные промежутки времени. Впрочем, совсем девушка бдительности не утратила и расслышала крик Макса, хотя его искажало расстояние. Правда, многократное эхо сжевало слова, понятно было лишь, что это не вопль о помощи.
– Повтори, плохо слышно!
Но вместо повторения из-за поворота едва ли не пузе выехал сам Макс.
– Ну как, соскучилась? – поинтересовался он с неизменной улыбкой.
– Тебя не сожрали – наверное, невкусный, – отметила девушка. – Ну что там, наверху?
– Я не мог им позволить, на ужин у меня другие планы, – ухмыльнулся Макс и посерьезнел, – Лаз ведет на поверхность, наверху стая мелких хищников. Похожи на рысей. Пока что держались на расстоянии. Но что более неприятно: поблизости две башни стервятников. Не знаю, обитаемы ли первые этажи. Как бы там ни было, лучше не приближаться. Эти твари со своей верхотуры неплохо стреляют.
Сталкер задумалась – ситуация была совсем не простой. Безопасные коридоры кончились, впрочем, давно – еще в самом начале пути. Собственно, главным, что ее беспокоило, было наличие других людей, особенно Макса. В конечном итоге, успех экспедиции – а она помнила, что это поручение Торссона – обуславливался возвращением или не возвращением его сотрудника.
– Спрятаться от взглядов нам будет где?
– Если прижаться к другим строениям, – задумчиво предположил ученый, – А если повезет, вообще пройдем через них. Не знаю, что там внутри. Пока я наблюдал, кроме тех рысей – никакого движения.
– Ладно, особого выбора нет. Оставайся здесь, а я спущусь к Еве и Джеку, будем выбираться. По крайней мере, мы там примерно определим, где находимся.
– Постой-ка, – остановил ее Макс, – Лучше я пойду, пропусти.
– Я лучше стреляю, если вдруг что, – отрезала Крила и скользнула вниз.
Макс попытался было схватить ее, но не успел.
Девушка подоспела с известием вовремя. С той стороны, откуда отряд первоначально пришел, снова слышался шум – очередная группа животных желала сменить пещеру.
– Вот какая им разница? – возмутился Джек. – Сидят бы и сидели... Ну, потащили.
Вместе с Крилой – так как та была физически крепче музыкантши, – они подтягивали Аэсса, в то же время готовясь стрелять. К счастью, этого не понадобилось, и с Евой в качестве замыкающей они благополучно добрались до Макса.
Затем уже Макс занял место Крилы, помогая тащить тело мутанта, а сталкершу отправил вперед.
Она выбралась на поверхность первой и оглянулась. Хищники, пятнистые и с огромными белыми клыками, держались в отдалении и пока не собирались, похоже, питаться Крилой. Она сама сейчас со стороны неуловимо напоминала такого зверя хищной подтянутостью. И думала о том же самом – не позавтракать ли ими. Впрочем, рядом небоскребы. И будь здесь безопасно охотиться, ближайшая стая давно бы перестреляла зверей. Эх...
Автомат опустился. Девушка прижалась спиной к стоявшему неподалеку мертвому механизму и сказала в дыру:
– Вылезайте.
Небо и так было редкостью в ее жизни, а там, внизу, было так надежно отделено толщей камня, что, казалось, не существует вовсе. И теперь, косясь на плотный слой облаков, сталкер растерянно моргала.
Перевалившись через край пролома, Макс уселся на корточки и, подхватив Аэсса подмышки, вытащил его следом.
– Знать бы еще, в какую нам сторону, – прошептал Макс, освобождая проход для Джека и Евы. Последняя, оказавшись на поверхности, прищурилась от тусклого, но все равно слишком яркого после долгого пребывания в тоннелях, света. Утро в этом городе было неизменно сумрачным из-за вечных облаков, и ничего другого подземные люди не знали.
– Мне кажется, – неуверенно произнесла Ева, – мне кажется, я здесь когда-то бывала.
Она обернулась вокруг.
– Сейчас, дайте вспомнить...
– Вспоминай, что еще делать-то, – откликнулась Крила. – Только или быстрее, или давайте для начала отсюда свалим. Место больно открытое. Если рухнут сверху...
Договаривать было не нужно.

[Reylan >>>]

( а потом снова поужинать)

Выбрав одно из ближайших строений, они быстро перебежали к дверному проему. Несколько пар желтых глаз проводили их, и парочка рысей посмелее перебежала следом, усевшись, правда, на почтительном расстоянии. Дверные створки давно отсутствовали. Вновь скинув Аэсса на одного лишь Джека, Макс заглянул внутрь, быстрым взглядом окинул помещение, шагнул за порог и прижался спиной к стене, не выпуская из рук арбалета. Все было тихо, и он окликнул остальных.
Крила прошлась вдоль стен, но не обнаружила ничего опасного.
– Теперь, видимо, ждем, пока Ева вспомнит, – сказала она. – У меня не очень хорошая память на виды здесь, наверху.
Она еще хотела добавить "неплохо бы пожрать", но не стала лишний раз напоминать о голоде своим спутникам.
Макс, вероятно, думал о том же. Он снова выглянул за дверь и вернулся к Криле.
– Подстрелил бы одного из этих, да не поймешь, как отреагируют остальные, и не поднимут ли шум. Если он хоть вполовину также визгливы, как наши обезьяны...
– Не стоит, – откликнулась девушка. – Слишком большой риск, я уже думала. Уж больно свободно они здесь живут, а значит, все не так просто.
Макс неохотно кивнул и отправился исследовать помещение. Здесь, как и на улице, не было ничего ценного. Все та же пыль и обломки бетонных перекрытий, лестница, ведущая на второй этаж. Первый пролет ее обвалился, и из нависших над головой ступеней торчали металлические пруты. Можно было попытаться взобраться при желании, но Макс не торопился. Он обследовал первый этаж до конца, обнаружил несколько пустых комнат и ход, ведущий в темный подвал, откуда веяло гнилью и сыростью. Никакой живности больше не встретилось.
Тем временем оставшаяся неподалеку от входа Ева снова попыталась напоить из фляги так и не пришедшего в себя Аэсса.
На запыленной одежде мутанта виднелись темные пятна. Их трудно было заметить под землей, и еще труднее – понять, естественная ли это окраска ткани.
Лицо белело вытянутым овалом с черными штрихами ресниц, Аэсс был неподвижен и дышал очень слабо. Хотя... Хотя это было не совсем так. Почти мертвой казалась его, так сказать, человеческая часть. А щупальца, ранее тоже казавшиеся бессильными и безвольными – теперь жили своей, отдельной жизнью. Ева поглядела на них и на какое-то мгновение вновь испытала неприязнь. Не к самому Аэссу, а к этим его... симбиотам. Усилием воли отогнав дурные мысли, она сосредоточилась на его лице, осторожно коснулась руки, чуть сжав пальцы, и позвала по имени.
Но никакой реакции не последовало. Похоже, мутант ее не слышал, а щупальца... если и почувствовали что-нибудь, то остались вполне равнодушными, выполняя какую-то свою работу. Их четкая, ритмичная пульсация не оставляла сомнений, что это не конвульсия, а именно какая-то функция. Ева поморщилась, глядя на это шевеление, поднялась и подошла к дверному проему, осторожно выглянув на улицу.
– Ну как, есть идеи, куда нам? – поинтересовался приблизившийся к ней Макс.
Ева виновато качнула головой и после небольшой паузы сказала.
– Может, это прозвучит странно... но если бы мне удалось подняться на крышу и глянуть сверху...
– На крышу?! – опешил Макс, – Никак в лапы к стервятникам захотелось?!
– Ты чего, он прав! – поддержал начальника экспедиции Джек.
Крила же промолчала, но взглянула на девушку оценивающе. Все это выглядело глупым, но, в конце концов, Ева тоже сталкер и должна иметь веские основания...
– Я понимаю, – кивнула беловолосая, – Для большинства из нас это... непривычно. Но если бы вы хоть раз поднимались наверх, хоть немного, вы бы поняли, насколько иначе выглядит город оттуда.
– Хочешь сказать, что ты поднималась на крыши и раньше и до сих пор жива? – подозрительно переспросил Макс.
Ева пожала плечами.
– Уверена, что не я одна. Не все крыши расположены под носом у стервятников. И это всего лишь несколько этажей, зато я смогу увидеть знакомые ориентиры.
– Может быть и не все, – нахмурился Макс, – Но эта конкретная очень даже под носом.
– Мы достаточно далеко, – возразила Ева, – давай хотя бы попытаемся поглядеть, как там... Если будет слишком открыто, я не пойду.

[higf >>>]

(от такого голода и растолстеть недолго, однако... впрочем, персонажам не так везет)

– Как ты сможешь определить, видят ли тебя? – деловито поинтересовалась Крила.
Ева огляделась вокруг.
– Быть может, найти что-нибудь для прикрытия... – неуверенно предложила она. Было очевидно, что все ее предыдущие походы на крыши оказывались успешными лишь благодаря везению.
– Хм, – задумался Макс, – предлагаю для начала ограничиться окнами последнего этажа. И чтоб не высовываться.
– Согласна, – кивнула Крила.
– Вы нас угробить хотите, – нервно произнес Джек.
– Есть другие предложения? – деловито осведомился Макс, явно желая быть руководителем, прислушивающимся ко всем высказанным мнениям.
– Тихо сидеть, как мыши!
Охранник отнюдь не выглядел желающим вносить конструктивные предложения. Казалось, он снова подходит к грани истерики, от которой чуть отодвинулся после ухода из поселения чужаков.
– Долго мы так не просидим, – точно восприняв это предложение как серьезное, возразил Макс и обернулся к Еве, – Ладно, идем.
И шагнул было к полуразрушенной лестнице, но обернулся к Криле:
– Если что-то пойдет не так, если нас подстрелят, бросайте этого и бегите.
– Что значит бросайте?! – возмутилась Ева.
– А по-твоему, они далеко убегут с этим змеиным клубком на плечах? – парировал Макс, – Не хуже меня небось знаешь, что стервятники иногда спускаются за телами, а уж если живым к ним попасть...
Он замолчал, скривился и раздраженно сплюнул. О том, что именно творят стервятники с попавшими к ним в плен людьми ходили байки одна другой страшнее.
И Джек, судя по его физиономии, не имел ни малейшего желания проверять правдивость этих историй.
Макс не произнес этого вслух, но все и так знали, что имелось в виду и что надлежало сделать с брошенными ранеными, которых невозможно было унести с собой. Суровые реалии их жизни, о которых совершенно не хотелось лишний раз напоминать.
– Значит, возвращайтесь, – спокойно кивнула Крила и откинулась на стену, держа на коленях автомат – словно баюкая.
– Именно это я и хотел сказать, – улыбнулся Макс.
– Это из-за нас он оказался здесь, – тихо сказала Ева, когда они с Максом уже подходили к лестнице, – Если б не он, нас бы пристрелили еще в тоннелях.
– Да. Но таков был его выбор. Я ему за это благодарен, – серьезно ответил Макс без тени своей обычной дурашливости, – Но ты не хуже меня знаешь, что некоторые обстоятельства вынуждают принимать совсем неблагородные решения... Выбор по сути не велик. Давай, лезь!
Ева хотела еще что-то сказать, но сейчас явно было не время и не место для подобных дискуссий. Макс подсадил ее, помагая уцепиться за первую доступную ступеньку, подождал, пока она заберется и поднимется чуть выше, а затем полез сам.
Второй этаж оказался также пуст, как и первый, что было неудивительно. Лестница на третий была в не менее плачевном состоянии, чем та, по которой они только что взобрались, но все же выдержала их вес. Они попытались подняться и на четвертый, но едва только сунувшись, тут же пригнулись и спустились обратно. Одна из стен этажа почти полностью отсутствовала и хотя это была противоположная от стервятниковых башен сторона, оставаться на такой открытой площадке было опасно.
Вернувшись на третий этаж, люди обошли его полностью, осторожно подкрадываясь к окнам и опасливо выглядывая на улицу, то прижавшись к стене, то присев под подоконником. Макс держался за Евой, но на всякий случай тоже заглядывал в окна: а ну как и он сможет опознать очертания родной фабрики. Увы, ничего похожего он не заметил, зато Ева оживилась, заметив какую-то по ее словам знакомую крышу. Макс недоверчиво покосился в окно: на его взгляд все видневшиеся в вечном тумане силуэты казались одинаково унылы и невыразительны. Чем отличается одна от другой и как их можно запомнить, было для него загадкой. Но Ева заметно повеселела и потянула его назад вниз, утверждая, что они не так далеко от безопасных мест и что совсем скоро они смогут оказаться дома.
Вернувшись к ожидающим их спутникам, Макс и Ева сообщили новость, вдвойне радостную от того, что проходить прямо под башнями не придется: их путь лежал восточнее.

[Reylan >>>]

страшно сказать, но мы возвращаемся)

Оставшийся путь люди преодолели без происшествий. На свое счастье они оказались на пустынной территории, и теперь только подходили к границам, где должны были встретиться первые заставы дружественных стай. Впрочем, их дружественность вряд ли распространилась бы на мутанта, а даже если его и пропустят под их ответственность, слухи о странном существе распространятся быстрее, чем они доберутся до лаборатории, а ведь они обещали Мудрому не болтать раньше времени. Версии выдать бесчувственного Аэсса за пленного или того лучше – за добычу быстро отпали. Пусть даже они найдут чем укрыть его от посторонних глаз, на заставе все равно потребуют предъявить груз дла обозрения.
– Быть может, оставим его на одной из сталкерских стоянок? – предложила Ева, – Нужно лишь сделать небольшой крюк.
Сталкеры, уходящие на поиски или охоту, часто оборудовали укрытия за пределами охраняемых территорий, чтобы не тратить слишком много времени на возвращения, но и отдыхать в относительной безопасности.
– Одного опасно, – подумав, ответила Крила. – Представь, придет он в себя, неизвестно где... Полезет на разведку...
Дальше можно было не договаривать.
– Ты права! – согласилась Ева, – Тогда я останусь с ним, а вы вернетесь в лабораторию, а после, как сможете, принесете нам еды.
– Дело за малым: чтобы укрытие было пустым, – подытожил Макс, – Итак, которое ближайшее?
Крила задумалась. По счастью, теперь места были знакомы и ей.
– Подвал одного из домов, смежных с территорией фабрики, наконец ответила она. – Есть еще одно ближе, но по пути больше риск столкнуться с кем-нибудь.
– Мы не наткнемся на заставу? – засомневалась Ева, – Слишком близко к фабрике...
– Наткнемся – всего и делов, что сдадим его! – бросил Джек, резко кивая на Аэсса.
Ева только раздраженно выдохнула, зато Макс ехидно улыбнулся, глядя на Джека:
– Сдать? Мой лучший трофей, за который Торссон будет носить меня на руках? Ну уж нет.
Ева опять скривилась и скосила глаза на Макса:
– Ты правда уверен, что хочешь этого?
– Образно выражаясь, – заулыбался еще шире Макс.
Джек угрюмо отвернулся. Крила задумалась и посмотрела на музыкантшу:
– А ты хочешь предложить что-нибудь другое?
– Это за старыми складами, недалеко от подземной железной дороги. У моего бывшего отряда там была точка. О ней мало кто знает... – потому что мало кто из тех людей выжил, подумала Ева, но не договорила, – Только идти дальше.
– Да и Хшорру с ним, уже столько прошли, – отозвалась Крила. – Слушай, жратвы там случайно нет?
Джек тоже оживился и с нетерпением ожидал ответа на этот вопрос.
– Был небольшой запас. – припомнила Ева, – Сушеные корешки, копченая крысятина... Если только живая крысятина до них не добралась.
– Я готова есть мясо в любом виде, и не только мясо, – заверила вторая девушка. – Так что веди, пока я еще не начала кусаться.
Им снова пришлось идти вдоль остатков каких-то бетонных заборов по пустынной и довольно открытой улице, что вызывало некоторое беспокойство: привычным большую часть времени проводить в тоннелях людям отсутствие крыши над головой было не по душе. Позже начали попадаться полуразрушенные строения, и можно было укрыться в их тени или вовсе проходить сквозь заброшенные первые этажи, а еще через какое-то время они спустились в подземный тоннель по стертым ступеням, достаточно широким, чтобы предположить – когда-то они были предназначены для того, чтоб вместить множество людей одновременно. Широкий и низкий подземный ход имел несколько ответвлений, некоторые из которых были закрыты металлическими дверями. От одной из них у Евы имелся ключ. Ржавый тяжелый замок провернулся со скрипом, но все же поддался, открывая проход в коридор более узкий и темный. В конце него имелась небольшая комнатка, а еще дальше – запасной выход, из которого тянуло свежим воздухом. Судя по грубости стен и отличию от остального пространства, этот ход не был проделан строителями древней подземки, а появился позже.
В комнатке было темно и Макс вновь достал коробочку со слизнями, освещая облезлые стены. Здесь было не так уж и плохо для временного укрытия. На толстых, выходящих из одной стены и скрывающихся в другой трубах лежал матрас, на который и уложили Аэсса. Посреди комнатки располагалось нечто вроде стола, собранного из каменных блоков и досок.

Сообщение отредактировал Reylan - 29-11-2010, 21:35

[higf >>>]

– Ничего живете, – оценивающе огляделся Джек.
Крила перехватила этот взгляд и покачала головой. Ей не нравилось, что в тайну убежища теперь посвящено еще два человека. Особенно Джек. Впрочем, Макс вполне мог случайно проболтаться. Поделать, однако, ничего было нельзя, поэтому она ничего не сказала об этом.
– Как там сушеные крысы?
Ева сбросила на пол рюкзак и шагнула к стене, в которой была проделана ниша, прикрытая металлическим листом, за которым стоял металлический же ящик, лишь слегка тронутый ржавчиной.
– Что ж, по крайней мере, вредители сюда не добрались, – сообщила она, оценив содержимое, – Хотя еды не так много, как я надеялась.
Она принялась выкладывать запасы на стол: несколько толстых клубней, перепачканных в сухой земле, и горсть каких-то темных стружек, оказавшихся тем самым прокопченым и засушенным крысиным мясом. Отдельные кусочки подозрительно напоминали лапки и хвосты. В большой полупрозрачной бутылке из рифленого стекла плескалась мутноватая жидкость. Ева открутила крышку и принюхалась. Вода казалась не самой свежей, но бывало и похуже.
Джек жадно смотрел на еду – ему она казалась весьма привлекательной.
Интересно, что сказал бы Аэсс – подумала Крила, разделяя еду на порции. Клубни она знала, и они были бы гораздо вкуснее после варки, но чувствовалось, что никто не будет этого ждать... Да и условия не те. Эта каморка с шершавыми, словно исцарапанными огромным зверем, стенами и неровным полом уступала даже обычным жилищам людей. Впрочем, обычно здесь был плюс. Спокойствие и отсутствие толкотни. Как правило, в таких местах бывали по одному-двое... За это девушка и ценила рейды, потому и выбрала свою деятельность. Ей претила теснота, когда в немногих благоустроенных комнатах и домах жило помногу людей, и почти никогда нельзя было чувствовать себя одной. Это было почти физически неприятно, иногда так и хотелось всех растолкать, особенно в детстве, когда деваться было некуда.
– Жрать подано, – сказала она. – Поедим и пойдем.
– Я закрою дверь и буду ждать вас, – кивнула Ева, усаживаясь на пол у стола и неуверенно покосилась на Аэсса, – Хотя... даже не знаю, что нам делать потом.
– Думаю, его надо показать Торссону, – заметил Макс, захрустев сушеной крысиной лапкой, – Думаю, Торссону он любым понравится. И живым, и мертвым.
– Твои шутки не всегда кажутся смешными, – холодно отозвалась Ева.
Заморив червячка, даже Джек, судя по всему, пришел в лучшее расположение духа. Впрочем, судя по тому, как настойчиво он напоминал о необходимости скорее пуститься в путь – больше всего охранника радовала идея очутиться подальше от мутанта.
– Все помните – никому ни слова, – произнесла Крила. Это тайна, по крайней мере пока.
– А если чего спросят? – уставился на нее Джек.
– Ответишь, что твари, за которыми мы охотились, загнали нас в коридоры низшего яруса и мы блуждали, пока не нашли другой выход. Ведь это же правда? – девушка покосилась на Макса.
– Да, именно так все и было, – подтвердил Макс, но тут же спохватился, – Нет-нет-нет. О тварях тоже не болтать. Еще не хватало, чтоб туда голодающие охотнички набежали. Чего спросят, говори, что не их дело. Посылай всех любопытных на... к Торссону. Посмотрим, сколько из них пожелает интересоваться у него лично.
Джек передернул плечами.
Больше причин медлить не было и троица покинула убежище. Широкий ход вывел их обратно, на площадку, некогда бывшую частью улицы, а потом, давным-давно, погрузившуюся под землю. Давным-давно не осталось ни следа деревьев, сверху их укрывали обросшие жировыми пластами земли обломки огромных глыб. Одну из них подпирал одинокий фонарный столб, согнувшийся и покрытый морщинами ржавчин. Он будто одряхлел, потеряв небо, к которому стремился века назад. От его собратьев давно не осталось даже трухи.
Впрочем, детям тоннелей казалось, что так было всегда.
Они пересекли этот участок, спугнув несколько крыс и крота, и наконец встретили первого после возвращения соплеменника. Мужчина, одетый как собиратель, шел навстречу. Он небрежно кивнул Криле.
Девушка знала его – они даже жили в одном доме. По крайней мере когда сталкер бывала в нем. Никакого удивления он не проявил. Ведь это для них, казалось, спрессовались дни и месяцы, а для других прошло несколько дней.
Да полно, заметил бы кто-то в этом тесном и равнодушном мирке, пропади они вовсе? Наверное, нет, пока не понадобился бы сталкер. Впрочем, так даже лучше.

(вот еще чуть-чуть, и...)

[Reylan >>>]

(... вернулись)

По знакомой и безопасной, насколько вообще может быть безопасно на поверхности, территории люди быстро миновали пару застав, где не задержались надолго, и скоро добрались до проходной фармацевтической фабрики.
Охранники показались Максу угрюмее, чем обычно. Присмотревшись, ученый заметил весьма красочные следы побоев на лице толстяка. Должно быть, бедняга с кем-то подрался и перевес был явно не на его стороне.
Признав своих, парни махнули, мол, проходите, и только Лу с какой-то злорадной ухмылкой сообщил Максу, что Торссон его заждался и теперь сильно не в духе.
– Тоже мне новость, – невозмутимо хмыкнул Макс, – Можно подумать, он когда-нибудь бывает в духе. Я давно говорю: ему нужно расслабиться.
Оказавшись на фабричном дворе, Макс обернулся на Крилу и Джека, секунду подумал и мотнул головой.
– Нет, все-таки вы со мной. Боюсь, без свидетелей он мне не поверит.
– Думаешь, для него наше слово весит больше, чем твое, – усомнилась девушка.
Джек заговорил почти одновременно с ней:
– А может, я пойду? Дела у меня, а ежели понадобится подтвердить – всегда позвать можно.
Макс некоторое время оценивающе глядел на него, затем кивнул:
– Смотри, не болтай там!
Охранник ретировался, пока не успели передумать.
– Есть небось пошел, – протянула Крила с некоторой завистью. – И вообще не верю я ему.
– Да пес с ним, – фыркнул Макс, – Знаешь, мне гораздо приятнее побыть наедине с тобой, пока мы спускаемся по этой лестнице. Должен же в моей жизни быть хоть один приятный момент. До того, как разъяренный Торссон сожрет меня с потрохами.
Караулящий вход Кевин, услышав их, выглянул из своей полосатой будки и также не упустил случая обрадовать Макса известием о том, что шеф уж заждался.
Макс вздохнул с преувеличенным трагизмом и поглядел на свою спутницу:
– А я что говорил? Они все предвкушают расправу.
– А что, у тебя и правда не было ни одного приятного момента? – весело спросила Крила. – И вообще, ты уже так много говоришь об этой расправе, что мне уже хочется увидеть. По-моему, Некман мужик ничего.
Она остановилась на верхней ступени лестницы. Крепкая, но давно не крашеная дверь кабинета начальника лаборатории располагалась в нескольких шагах по такому же некрашеному полу. Светила лампочка в ржавом плафоне – тускло, но после слизняков она казалась чуть ли не светилом.
– Да-да, ничего так мужик. Таким здоровым дядькой хорошо обвалившиеся перекрытия подпирать, – съехидничал Макс, взялся за ручку двери, снова обернулся на Крилу и состроил страдальческую гримасу: – Ну что ж, сейчас ты увидишь то, чего тебе так хочется...
Дверная ручка опустилась вниз, и ученый нарочито медленно потянул дверь на себя.
– Кто? – окликнул знакомый голос, но к этому времени дверь открылась.
Хозяин кабинета сидел за столом. Исцарапанным, с одной ножкой, подпертой бруском, но настоящим письменным столом, выбитым у главы стаи чуть ли не в абордажном сражении. Правда, он был слегка низковат, и потому Некман подпилил ножки стула и вытягивал ноги вперед, чтоб было удобно сидеть, так что носки его ботинок торчали, словно бы глядя на вошедших. Из-за этого вставать было не очень-то удобно и быстро и когда, забыв об этом, начальник лаборатории попытался вскочить на ноги – он чуть не перевернул массивный стол.
– Ты?!
– Добрый вечер, шеф! – преувеличенно громко ляпнул Макс, подавив желание спрятаться обратно за дверь. Кашлянул и добавил предательски охрипшим голосом:
– Экспедиция вернулась в полном составе, правда, возникли некоторые трудности...
Наконец выбравшись со своего рабочего места, Некман приблизился к подчиненному и некоторое время рассматривал его сверху вниз, будто удостоверяясь, что этот тот самый человек. Потом молча и с чувством хлопнул Макса по плечу ладонью. От души.
Не ожидавший подобного приветствия Макс заметно покачнулся, но к счастью своему сохранил равновесие. Впрочем, его обычная наглость, частенько заменяющая самообладание, уже вернулась к нему. Мердок вновь заулыбался и сообщил:
– Неплохо бы сожрать чего-нибудь, прежде чем начинать докладывать. Рассказ будет долгим...

[higf >>>]

25 сентября. Вечер. И вновь подземелья возле фармацевтической фабрики.
(с постоянным голодным соавтором)

Проводив своих спутников, Ева заперла дверь изнутри, вернулась к Аэссу и некоторое время рассматривала его, стараясь не обращать внимания на оживающие щупальца. Но вскоре оставила это занятие, взяла бутылку и выбралась через запасной лаз на поверхность. Двери с засовом здесь не было, только скрывающая вход огромная жестяная бочка, которую удалось откатить с изрядным трудом. Зато сам выход из тоннеля был достаточно хорошо замаскирован и скрывался среди обрушенных перекрытий. Помещение, куда он вел, также располагалось неглубоко под землей. Несколько тоннелей разбегались из огромного зала в разные стороны, а по одной из стен стекала вода, собираясь в бочку, подобную той, что скрывала тайный лаз. Вода была не особо чистой, но все же не такой затхлой, как прежний запас из бутылки. Наполнив ее заново, Ева поспешила обратно в комнатку.
И, войдя, увидела, что глаза чужака открыты – выцветшие, с легким синеватым оттенком, никогда не видевшие неба. В них не было неловкости, какая бывает у человека, когда он внезапно приходит в себя. Целитель оперся рукой о лежанку и осторожно приподнялся. Переставшие шевелиться щупальца свисали безвольно, как будто маленькие косички, покинувшие голову и разбежавшиеся по телу.
И все же, несмотря на ясность взгляда, первый его вопрос был предсказуем в подобной ситуации:
– Где я?
Ева сделала пару нерешительных шагов в его сторону и остановилась, продолжая держать бутылку в руках. Она понятия не имела, какой реакции ожидать от мутанта, и почему-то почувствовала себя виноватой: как будто отворила нечто непоправимое.
– В моем... в сталкерском убежище, – пояснила она неуверенно, – Ты помнишь, что случилось? Воды хочешь? – она шагнула вперед и протянула бутылку Аэссу.
– Хочу, – он сделал несколько больших глотков и облегченно вздохнул. – Я был серьезно поврежден в коридоре. Симбионт не имеет собственной памяти, это слишком... опасно, мы пробовали. Потому я не знаю, как очутился здесь.
Тон его был сейчас привычно-бесстрастен, разве что паузы между словами – длиннее, как бывает, когда приходится соображать, что очевидные для тебя вещи нуждаются в пояснении.
Ева нахмурилась: сказанное Аэссом было не слишком понятно, но она рассудила, что сейчас не время уточнять. Девушка осторожно присела рядом и, внимательно глядя в странно-бледные глаза, спросила:
– Ну... а сейчас ты как?
– В общем нормально, – подумав, ответил он. – Но потрачено много энергии. Мне надо ессть... лучше всего водоросли ньяххо, но у вас их нет. И покой... Я сам виноват. У васс, наверное, не было выхода?
То ли девушка привыкла, то ли мутант приспособился к речи верхних, но свистящий акцент в его речи сейчас казался музыкантше менее заметным.
Ева не совсем поняла? о каком именно выходе он говорит, но она поспешила сказать то, что хотела сказать давно:
– Спасибо тебе Аэсс, ты вовсе не должен был, но... мы очень благодарны тебе, – получалось путанно и невнятно, она подалась вперед, но коснуться Аэсса не решилась, – Ты можешь отдохнуть здесь, а еду Макс принесет... быть может найдет что-нибудь подходящее.
– Но иначе было бы неправильно. Мудрый так решил, и я с ним согласен, а они... – шипение в голосе заменило слова. Совсем не такое, как то, что она услышала впервые.
– Н-ну... все равно.
Еще раньше было понятно, что не все мутанты готовы отпустить их живыми, но представить, что кто-то станет рисковать жизнью, пусть даже не за них, а ради каких-то собственных соображений о чести и верности своему лидеру, было сложно. Ева продолжала чувствовать себя виноватой и от этого еще более глупой: должно быть ее спутники, Макс, например и тем более Джек только обсмеяли бы ее за подобные чувства и мысли. Но сама она никак не могла от них избавиться. Еве хотелось сделать для этого странного существа (в мыслях ей все еще было сложно считать его человеком) хоть что-то.
– Эти твои водоросли... где они растут?
Снова свистящее шипение – опять такое, как давно, при их знакомстве.
– Не думаю, что тебе захочется туда. Это там, где мой народ. Васс нашли возле одного из таких мест. И мы выращиваем их в лабораториях, – он осматривал комнатку, время от времени останавливаясь взглядом на девушке и снова – матрас, трубы, потолок. Ни один человек не нашел бы здесь ничего интересного, но мутант, похоже, чувствовал себя первооткрывателем. – Ты не здессь живешь?
– А мы выращиваем грибы... – рассеянно заметила Ева, которая пыталась уследить за взглядом Аэсса, – Что? А... нет. Это не постоянное жилище. Сюда приходят сталкеры, когда хотят отдохнуть, а потом снова отправиться в город.
– Ты покажешь мне свой дом? Раз уж я оказался здесь, – на этот раз взгляд был более настойчив. – Никогда никто не видел ваших жилищ.
Ева улыбнулась от такой неожиданной просьбы.
– Не могу обещать наверняка, ведь ваш Мудрый не хотел, чтоб о вас знали... Надо спросить нашего начальника лаборатории. Если он согласится, то сможет провести тебя через заставу без досмотра. Впрочем, если нет...
Она замолчала, явно что-то прикидывая в уме. Плох тот сталкер, который не знает всех лазеек и тайных маршрутов хотя бы вокруг собственного жилища.
Щупальца нервно задергались, синеватая кожа стала темнее.
– Что сказал бы Мудрый, узнав, что я здесь...
Аэсс вновь улегся и уставился в узор, который плесень образовала на потолке.
– Мы никому не скажем, – поспешила заверить Ева, – А Торссону можно доверять...
– Спасибо, – вместо кивка шевельнулись отростки на правом плече. Я рад, что спас тебя... васс.
Она смущенно и все еще виновато улыбнулась.
– Спи. Ты говорил, что тебе нужно. Здесь безопасно. И я никуда не уйду.
На этот раз мутант кивнул по-настоящему. Еще пару минут смотрел в потолок, а потом глаза закрылись и, судя по дыханию, он уснул – почти мгновенно.

[Хелькэ >>>]

Небоскребы. 26 сентября, вечер.
Радиостанция.

- Итак, господа, дамы и все, кто по тем или иным причинам не причисляет себя ни к тем, ни к другим, - звонкий, задорный девичий голос разрезал, как ножом, изредка шипящую тишину, - "Новая волна", единственное честное радио, снова с вами!
Несколько жидких хлопков, означавших, вероятно, аплодисменты, раздались после этих слов. Вступил другой голос, мужской, слегка насмешливый:
- Да-да, от нас не так-то легко отделаться, - сообщил он. - Правда, мы уже на другой частоте, разлюбезные ищейки старательно перекрывают наши каналы, но кто бы мы были, если б не нашли другие каналы? А дело-то вот в чем... а, ладно! Рассказывай, Белка!
Девушка откашлялась, прямо как важный министр - перед не менее важным выступлением на публике.
- Дорогие мои, то есть наши, слушатели, - сообщила она деловито, - ходят слухи, что крысы опять проявляют активность. Безосновательные слухи. Знаете почему? Потому что про активность крыс не сообщают ни Черная Бригада, ни правительство. Знаете почему? Потому что на самом деле это не активность... а невероятная активность. Наш человек из военных - мы будем хранить его инкогнито, - рассказал такое, что у каждого из вас волосы бы встали дыбом на всех частях тела!
- К примеру, - снова вмешался мужчина, - что достоверно известно - крысы планируют штурмовать Небоскребы!
- Что они ищут невероятное оружие, которое легко превзойдет наше!
- Что они знают, где искать это оружие.
- И что правительство старательно замалчивает все это, дабы не волновать спокойный сон граждан. Простите нас, мы решили, что вашим ночам лучше быть беспокойными.
- Посмотрим, как они со всем этим справятся. Только запомните, главное, к чему мы призываем - не поднимать панику. Потому что во-первых, на вас будут смотреть как на идиотов...
- То есть как на нас.
- Спасибо, Белка, за уточнение! А во-вторых, потому что пока мы действительно в безопасности, как бы парадоксально это ни звучало.
- Ну не скажи. Доходила до меня сегодня еще одна новость...
- Какая же?
- Не знаю даже, как и сказать. Слушай, Ферзь, слушайте и вы, дорогие наши - в нашем Небоскребе объявился убийца! В больничку сегодня доставили женское тело в таком состоянии, что черта с два спишешь на несчастный случай. Насколько нам известно, а поверьте, уши у нас слышат хорошо, полицейские пока ни о чем таком не сообщали... будьте осторожны и присматривайтесь к знакомым и незнакомым! Будем надеяться, что это был единичный случай, а не как в прошлый раз.
- И не напоминай! - тяжелый вздох вызвал небольшие помехи в эфире. - Что ж, а теперь, дабы отвлечь вас от грустных мыслей - поставим-ка музыку!..

[higf >>>]

26 сентября. Жилище Евы
(мы с Рейлан поднялись из глубины, но по-прежнему в прикле)

Ева исполнила свое обещание. Она с легкостью провела закутанного в просторный плащ Аэсса обходным путем через сталкерский тоннель, открывающийся личным ключом, мимо заставы, ну а дальше никто уже не задавал вопросов. Редкие встречные в жилых подземельях узнавали Еву, ну а кого она ведет с собой – ее дело. Да и сама девушка была не из тех, чьей личной жизнью яро интересуются многочисленные поклонники или завистницы. Среди жителей подземелья Ева слыла человеком достаточно замкнутым, но неконфликтным. Большинство сородичей относились к ней ни плохо, ни хорошо. Ровно относились, и ее это вполне устраивало. Быть может, считали странноватой из-за ее увлечения игрой на духовом инструменте, название которого многие забывали прежде, чем успевал закончиться разговор, в процессе которого они его услышали...
Комната сталкерши находилась в дальнем коридоре, где освещения и добротных дверей было меньше, а непригодных для жилья, заполненных разрушенными коммуникациями древнего города комнат, приспособленных под склады, больше. Еве нравился этот угол еще и потому, что через старую вентиляцию можно было выбраться в необжитые тоннели, а оттуда, если знать дорогу, и на поверхность, минуя центр подземного городка.
Они остановились у серой металлической двери, разрисованной замысловатыми белыми узорами.
– Ну вот, пришли, – сообщила девушка, доставая ключ.
Мутант с любопытством огляделся. Всю дорогу он задумчиво молчал – как потому, что обдумывал беседу с Торссоном, так и для того, чтобы не привлекать внимания. Теперь же явно оживился.
– У нас много таких мест... вокруг. А почему вы их не пытаетесь сделать, как раньше? Или по-своему?
– Раньше... раньше люди жили там, – Ева махнула рукой с ключом в потолок, затем принялась отпирать, – Наверху. Тут они... работали.
Металлический замок поддался легко и тихо щелкнул – было видно, что за ним ухаживают, как и за дверью, петли были хорошо смазаны, и дверь отворилась бесшумно.
Внутри, вопреки ожиданиям, хозяйку и гостя встретил не кромешный мрак лишенного окон помещения, а мягкий голубоватый свет. Он исходил из расставленных в стенных нишах стеклянных колб. Воздух наполнял легкий грибной запах, привычный большинству местных жителей.
Девушка пропустила Аэсса вперед, бросила взгляд в пустой коридор и прикрыла дверь, задвинув внутренний засов.
– Да, там, где мы, тоже, – согласился он. – А может, и не работали даже, а... не знаю. Но мы стараемся делать так, как они жиkи. Или свое построить...
Мутант замолчал и огляделся, сбросив плащ. Щупальца на плечах и груди зашевелились, будто ветер прошел по траве – и подняли волну по спускавшимся к ним волосам. Отростки-пальцы прошлись по стене, замерли на хрустальной колбе. Ноздри втянули воздух. Он одновременно был неподвижен как человек – и всё, что в нем было нечеловеческого, двигалось в странном танце познания.
Помимо грибного аромата в воздухе то и дело ощущалось прохладное дуновение с примесью привычного запаха подземелий: хоть в комнатке и не было окон, но вентиляция работала исправно. У дальней стены находилось возвышение, довольно широкое, застланное парой покрывал, поверх которых валялось несколько подушек разного размера и цвета. Стена над изголовьем была разрисована узорами, похожими на те, что красовались над входной дверью. Пол комнатки был покрыт изрядно потрескавшейся плиткой. Некоторые сегменты давно вытертого орнамента и вовсе отсутствовали, и промежутки были замазаны глиной. Около кровати валялся коврик, сшитый из множества мелких мохнатых кусочков, оказавшихся при ближайшем рассмотрении крысиными шкурками. Кроме кровати в комнате находилось кресло, скрывающиеся за приоткрытой шторой грубо сколоченные полки и стол. Вдоль стены, у которой он находился, тянулась пара широких труб. Дойдя до угла комнаты, они поворачивали вверх и упирались в потолок. На трубах лежали или болтались, подвешенные на шнурках самые разнообразные предметы. Некоторые вполне узнаваемые: какая-то посуда, игрушки, пара странных приборов, другие же явно были обломками или деталями чего-то большего.
Мутант обошел все это, то и дело замирая, и тогда повторялfсь сцена изучения. Кажется, это было настолько естественно для него, что Аэссу и в голову не пришло, что это может как-то смутить Еву. Особое внимание он уделил коврику, что-то хмыкнув и пробормотав:
– Интересно. Да, интересно...
– Интересно? – переспросила Ева. Она не отрывала взгляда от движений Аэсса, но до этого момента ничего не говорила.
– Да. Это же... мелкие вредители? Крысы? Вокруг наших жилищ их почти нет. И нам в голову не приходило делать что-то из них. В основном используем растительные материалы.
– Крысы, – кивнула девушка, – У них не только шкурки, у них еще и мясо.
– Они же маленькие, – удивился житель глубины, бесцеремонно отодвигая шторки. – И невыгодны в разведении.
– Мы их не разводим, мы на них охотимся, – пояснила Ева, шагнув ближе к стеллажу. Помимо обычных вещей – нескольких стопок с бельем и одеждой, патронов, ножей и сталкерского снаряжения в дальней, явно специально созданной для этого предмета высокой нише с креплениями покоилось ее главное сокровище – саксофон.

[Reylan >>>]

(мы с Хигфом все еще здесь)

Яркий и блестящий, он сразу привлек внимание гостя, и рука, протянувшись, отбросила на блестящий бок расплывчатую шевелящуюся тень.
Ева опередила его. Отстегнув крепление, она вынула инструмент из ячейки и повернула к свету.
– Это музыкальный инструмент, – пояснила сталкерша, – У вас... встречается такое?
Сомнение бликом отразилось в глазах Аэсса, пойманное и искаженное выпуклой отполированной поверхностью.
– Такое? – вяло дрогнули щупальца. – Нет. У нас другое... другие инструменты. Мы про них читали и делаем, как умеем.
– Этот – старинный, – пояснила Ева, с нежностью проводя рукой по блестящей поверхности. Выражение ее лица сделалось таким, будто она глядела... нет, не на вещь, на самое дорогое на свете существо. И чувства ее отражали в точности тоже.
– Его изготовили еще до войны. Я нашла его во время одной из своих дальних вылазок. Он был поврежден, но кое-кто из местных умельцев помог наладить и настроить...
Она еще некоторое время гладила саксофон, пребывая в некоторой задумчивости, точно мысленно унеслась в прошлое.
Почти магические для обитателей нижних ярусов слова "до войны" заставили мутанта-лекаря замереть неподвижно, глядя на инструмент с почтением и некоторой завистью.
– Нет, таких у нас нет, – повторил он. – Но, значит, ты умеешь на нем играть?
– Конечно, – приподняла уголки губ Ева. Улыбка делала ее лицо не столь болезненно-мрачным и гораздо более юным. Она поднесла инструмент к губам, замерла на мгновение, и осторожно, почти нежно извлекла первые звуки. Странная музыка, напоминающая песню ветра в тоннелях, если его очистить от лишнего, оставив лишь концентрированный, насыщенный звук, заполнила комнату, отражаясь от стен, утекая в воздуховод и разносясь в шахтах протяжным эхом.
Аэсс слушал, замерев стоя, в почтительном внимании. Щупальца тоже были неподвижны, только два из них приподнялись и тихо шевелились возле ушей, будто ловили и загоняли туда звук. Одновременно глаза его то останавливались на лице девушки, то изучали губы, слившиеся с инструментом; потом скользили по последнему.
Ева завершила игру и, прежде чем опустить руки с инструментом, на пару мгновений замерла с закрытыми глазами, точно ловя отголоски эха отзвучавшей мелодии. Затем медленно опустила саксофон и только тогда поглядела на своего гостя. Вопросительно и как-то робко, точно не была уверена в его реакции на ее музыку.
Выражения лица мутанта по-прежнему чаще всего оставалось загадкой для людей, поэтому можно было сказать лишь то, что он глядит с большим вниманием. Наконец, когда пауза слегка затянулась, гость нарушил тишину, но не неподвижность:
– Простите, Ева, а как у вас принято в таких случаях выражать благодарность и похвалу... одобрение?
– Н-ну... – похоже, она смутилась, – Говорят, раньше... тогда... – она махнула рукой куда-то вверх. Жест этот, видимо, должен был обозначать что-то вроде "когда люди жили там, наверху".
– Тогда артисту хлопали. В ладоши. У нас тоже хлопают. А еще свистят, кричат и топают. А раньше, тогда, еще дарили цветы...
– У меня нет цветов, – развел руками мутант. – А мы в таких случаях просто одобрительно думаем вместе, открыто-открыто!
Он осторожно свел ладони в жесте, обозначавшем хлопок. С первого раза получилось не очень, со второго, когда додумался отгибать наружу те щупальца, которые заменяли пальцы – лучше.
Наблюдая за этим, Ева вновь не сдержала улыбки. Она аккуратно пристроила саксофон в старенькое кресло, а сама села на кровать, кивком головы предложив Аэссу последовать ее примеру.
– Не могу представить... как это? Думать вместе? – задавая вопрос, она непроизвольно поежилась. Жутко наверное, когда тебя видят насквозь. Что же у этих существ остается своего, личного? Следующей мыслью было опасение: а насколько Аэсс сейчас "видит" ее саму?
– Как думать вместе? – переспросил Аэсс, и умолк. – Да, я знаю, что вы, кажется, не умеете. Хотя... как сказать. Вот ты, к примеру, нашла что-то... ну, пусть будет вкусная еда. Не ты – вы нашли – с кем-то. Вы едите это и радуетесь – так?
Ева озадаченно кивнула, не понимая, к чему тот клонит.
– Вот ты знаешь, что другой радуется, он знает, что ты радуешься. Тут почти все так же, только ты ощущаешь, то, что и он, а он – как ты. Мы собираем это и отдаем. Ведь вы именно этого хотите, когда хлопаете – или нет?
– Наверное... – он будто бы понятно объяснял, но прочувствовать и принять это Еве было еще сложно. А кроме того, ее все еще волновал вопрос личных секретов.
– И вы... – начала она, осторожно подбирая слова, – Вы... все-все друг о друге знаете и... никогда друг другу не врете?

[higf >>>]

– Мы не обязаны мыслить вместе... – пояснил он, разводя руки, будто ответ лежал на ладонях. – Можем передавать мысли – а можем и не передавать, закрываться. Кто-то может попробовать вломиться силой, и у него может получиться, если он сильнее... больше умеет. Мудрый может почти с каждым, наверное. Точнее – чувства. Мысли – это только тебе их стараются передать. А вы не умеете. Но не умеете и закрывать чувств...
От последних слов Ева напряглась. Она знала об этом и раньше, еще только попав в плен к мутантам, сталкеры поняли, с кем имеют дело, но лишнее напоминание сейчас словно вырастило стену между ней и ее гостем.
Аэсс заметил.
– Да? Я... я постараюсь не делать этого. У нас не принято с... со своими без разрешения. Это как... пить из чужого стакана.
Руки наконец опустились, мягко упав на колени.
– Чужой стакан? – Ева улыбнулась, – А у нас... многие это делают.
И пояснила:
– Пьют из чужих стаканов. Из всех, что попадутся под руку. Или из горла одной бутылки. Когда надерутся в стельку... Или, когда в походе фляга одна на всех.
Чужаку показалось – без всякого чтения мыслей – что эти слова подразумевают больше, чем говорят...
– И это... правильно? – настороженно спросил Аэсс.
Ева чуть удивленно приподняла светлые брови.
– Когда фляга одна на всех? Так случается. А когда горячительное по кругу пускают – так это даже приветствуется. Вроде как – мы пили из общей бутылки за общим столом, стало быть – друзья навек...
Она усмехнулась.
– Правда это не мешает друзьям после набить друг другу морду. Там, где я выступаю вечерами, там почти каждый день дерутся.
Мутант снова помолчал, на этот раз не двигались и щупальца. Впрочем, напряжения не чувствовалось – казалось, ему такие паузы были вполне комфортны.
– А тебе все это нравится?
Ева пожала плечами.
– Мне нравится играть. А им – драться. Мы не мешаем друг другу.
Она помолчала тоже. Затем продолжила.
– Иногда там находятся люди, которые слушают мою музыку. Мне это приятно. Но я знаю, что играла бы, даже если бы никто не слушал.
– Но если бы никто не слушал – ты бы играла здесь или там? – щупальца на пальцах зашевелились, задевая друг друга.
Ева поглядела на саксофон.
– Там есть... сцена. Ну, знаешь, такое возвышение, на котором выступают артисты, чтоб их отовсюду было видно. Она небольшая, эта сцена... И все-таки. Есть в этом что-то... оно притягивает. Как объяснить? Вроде как... ритуал.
– Я... не очень понимаю, – признался Аэсс. – Но я подумаю.
И передернул плечами – вполне по-человечески, будто озяб.
Ева заметила этот жест и истолковала также – по-человечески.
– Кстати, ты как? – участливо спросила она. – Твои раны... уже в порядке?
– Да, – кивнул он. – Просто мне здесь у вас не очень уютно.
– А... что именно не так? – осторожно уточнила девушка.
Пауза. Длинная, наполненная шорохом мыслей и командами идущим на построение словам.
– Шумно... И при этом пусто. Нет, не здесь, – жест обвел комнату и, казалось, проник за дверь. – Здесь.
Палец и щупальце, заменявшее второй, мазком коснулись виска.
– Наверное, я понимаю... только не чувствами, а разумом, – вздохнула Ева, – Мы слишком чужие тебе?
Он не ответил напрямую, вместо этого принялся пояснять, глядя не на собеседницу – на оставленный саксофон.
– Мы часто оставляем друг другу чувства. Обычно мелкие. Радость от удачного опыта, благодарность за беседу. Оставлять больше принято между близкими. Прячем минутное раздражение, бессмысленное и беспричинное. А здесь чувства бродят без привязи, чаще злые, как собаки, и все время приходится закрываться. И никто не может поделиться... или поговорить... без слов...
Речь сама собой иссякла.
– Я плохо говорю, – добавил Аэсс. – Плохо умею. Когда сложно сказать – мы передаем.
Ева какое-то время разглядывала Аэсса. Не украдкой, как раньше, а открыто и не стесняясь. Казалось, она колеблется и хочет что-то спросить.
– А... ты... – она вроде бы решилась, и вся ее фигура сделалась точно натянутая струна, – Ты... – струна внезапно поникла, провисла, точно неумелый настройщик слишком сильно ослабил колки, – Я думаю, Торссон и Макс проводят тебя по нашим тоннелям до того места, откуда ты сможешь добраться домой.
Она явно хотела сказать не это.
Он повернул голову и всмотрелся в ее лицо. Медленно покачал головой.
– Не надо. Пока – не надо.
– Ты... хочешь еще побыть здесь? – она и сама не заметила, что улыбнулась от этой мысли.
– Это... не совсем правильное слово – но точнее я могу только подумать. Так что пусть будет – хочу, – кивнул сам себе мутант.
Ева ничего не ответила. Она тоже, как до того Аэсс, принялась рассматривать саксофон. С ее лица не сходила легкая, чуть рассеянная улыбка.

(и это похоже на закономерность)

[Барон Суббота >>>]

Небоскребы. 27 сентября.

Рано утром, не успело еще заглянуть в окна ячейки доктора Штейна рассветное солнце, кто-то постучался в дверь. Негромко, вежливо, но настойчиво. Кто-то хотел, чтобы его впустили, но очень не хотел привлекать чужое внимание.
Натан, постеливший себе в прихожей, с трудом разлепил веки и нащупал часы. Те показывали половину пятого.
Понимая, что просто так в такое время никто ломиться не будет, и проклиная свою профессию на чём небеса держатся, доктор Штейн поднялся и кое-как доставил своё тело до двери.
- Да? - коротко спросил он хриплым со сна голосом.
- Это Остин, - был ему тихий ответ. - Мы с вами вчера разговаривали... откройте, пожалуйста, нам лучше поговорить у вас.
За дверью, действительно обнаружился вчерашний следователь, только отчего-то в штатском. Причем в таком, чтобы наименее бросаться в глаза.
- Доброе утро, офицер, - Натан, едва успевший натянуть штаны, был растрёпан и хмур. - Проходите в прихожую. И говорите тише, пожалуйста, я не один.
Следователь нахмурился.
- А попросить посторонних выйти мы не можем? Это было бы в высшей степени желательно.
Он вытащил из-под трепаного серого пиджака небольшую папочку, побарабанил по ней пальцами и попытался ненавязчиво заглянуть из прихожей в основную комнату..
Обычно мягкий и вежливый Натан загораживал ему весь обзор и сейчас был куда более похож на экс-члена Чёрной Бригады, чем на тихого хирурга.
- Не можем, к сожалению, - ответил он. - Не беспокойтесь, если мы будем говорить тихо, мои друзья не проснутся.
Захария Остин вздохнул и вытянул из папочки бумагу, заботливо перепечатанную секретарем на машинке.
- Подписка о неразглашении. Посмотрите, если согласны - подпишете вот тут, - он достал из правого кармашка ручку и нарисовал галочку внизу листа.
Стоило отметить, что Натану действительно оставалось только подписаться. Его имя было заранее пропечатано в листке после "Я (укажите имя и фамилию)".
Штейн пробежал текст глазами. Взгляд его ещё на середине избавился от последних остатков сонной мути.
- Значит, - медленно спросил он, - дело закрыто?
- Да, главный наш подозреваемый сознался, - подтвердил Остин, деланно бодрым тоном. - Сегодня объявят по главному каналу, около полудня - на медицинском вроде есть радио, так что вы услышите. наверняка еще и приплетут что-нибудь про опасные знакомства, пагубные увлечения страммонием и все такое...
Натан смерил следователя долгим взглядом и сразу всё понял. Вообще всё.
"Били долго?" - хотел спросить он, но вместо этого просто расписался.
- Доброго вам дня, офицер.
- Благодарю вас, - Остин кисло улыбнулся и ужом выскользнул за дверь. Закрылась она очень и очень тихо, почти беззвучно.
В комнате тут же послышалось движение, шорох одеяла и быстрые шаги.
- Первое, - негромко и мрачно спросила Моргана, - почему ты меня вчера сразу не предупредил, какой дрянью меня поишь? Второе - кто это, блин, был в такое время?
- И тебе доброе утро, - рассеяно кивнул Натан. - Первое - потому что иначе бы ты не выпила, а второе - да так...коллега.
Он повернулся к ней лицом и приложил палец к губам.
Затем доктор исчез в комнате и вернулся оттуда с небольшим переносным радио в руках. Из динамика раздавался слабый писк фонового шума.
Выдвинув антенну, Штейн обследовал всю прихожую, от поло до потолка и от стены до стены.
Шум, однако, продолжать пищать так же слабо, едва различимо и не меняя частоту. Моргана удивленно протирала глаза, созерцая сии действия.
- Пойдём-ка в комнату, - сказал доктор, выключая прибор. - Есть новости, но их лучше говорить на более свежие головы, чем у нас сейчас.
- Ну... ну как скажешь, - она окончательно запуталась в происходящем, но покорно вернулась и устроилась на уголке дивана, подобрав под себя ноги.
За окном забрезжили первые лучики.
Штейн исчез на некоторое время за кухонной дверью, потом вернулся, неся в руках две дымящиеся чашки. Усевшись рядом с Морганой, он протянул ей одну и подставил лицо лучам светила. Солнечная энергия медленно наполняла его тело, окончательно пробуждая мозг.
- Дай-ка я угадаю, - заворчала девушка, - что ты на этот раз подмешал...
Принюхалась.
- Что, неужели ничего?

[Хелькэ >>>]

- Просто крепкий взвар, - пожал плечами Натан. Говорить не хотелось. Двигаться не хотелось. Как и всякий раз, когда он оказывался под своей первой суточной дозой лучей, на него накатила приятная истома.
Рид подобралась к окну, стараясь не мешать Штейну - не закрывать свет. Сквозь полуопущенные ресницы она, встав сбоку подоконника, смотрела на солнце, и ее дыхание становилось все глубже, а кожа сразу начала казаться темнее, чем при пробуждении. Она вообще была довольно смуглой для небожителя - возможно, мутация, особенно учитывая, что родители ее были белокожими.
- Дело убийцы твоей подруги закрыто, - негромко сказал Натан. - Главный подозреваемый сознался.
Художница удивленно моргнула.
- А... а у них уже нашелся главный подозреваемый? Это они быстро работают. И сразу дело закрыли... - она потерла подбородок, сделала глубокий глоток из чашки, что держала в руках. - Короче, это значит, что убийцу они не нашли, да?
- Скорее всего. С меня только что взяли подписку о неразглашении, так что...
Окончание предложения повисло в воздухе. Лоб доктора Штейна прорезала глубокая морщина, а пальцы задумчиво вязали из незримых ниток хирургический узел.
- Морри, это неправильно.
- Ага, - она передернула плечами, - это ты мягко сказал, док. Но, честно - если ты чего-то там подписал, то ты вовсе не обязан мне это все разглашать, хотя я буду молчать, слово даю. А что они сделают с... ну, с типа-подозреваемым?
- Скорее всего смертельный укол, - тот чуть пожал плечами. - Причём быстро, пока до него не добрался влиятельный папа твоей подруги. Морри, но ведь это всё дьявольски не правильно!
Штейн закусил губу и шёпотом добавил пару крепких выражений.
Она поставила чашку на подоконник и подошла к врачу.
- Ага, - повторила Моргана. - Только как это исправить? Как сделать - чтобы правильно?! Я никогда не думала, что такое может случиться с Мон. Что с кем-то из моих знакомых такое может случиться.. а теперь оказывается, что мало того, что может... и даже со мной... - брови ее страдальчески изогнулись, - так еще и убийца останется на свободе. И никто, никто не будет знать об этом... очень удобно.
Она уселась на пол у дивана и холодно сообщила:
- Да имела я такое, блин, правосудие.
- Не нравится это, можно сделать своё, - неожиданно холодно и очень серьёзно сказал доктор, поднимая голову. - Мон умирала двадцать четыре часа. Интересно, смогу я превзойти искусство этого урода?
- Я не против проверить, - Моргана поймала себя на том, что сжимает кулаки так сильно, что ногти до боли впились в ладони. - Я... она была идиоткой, правда, но я хочу за нее отомстить. Хочу, чтобы был наказан тот, кто виноват. Кто на самом деле виноват.
Она подняла голову, чтобы взглянуть Штейну в глаза.
- Для начала надо его найти. И как именно это делается, я понятия не имею, - Натан уже снова успокоился и в усиленном режиме работал головой. - Ты можешь рассказать мне о Мон? Всё, что вспомнишь.
- Могу. Только тебе может не очень понравиться.
- Рассказывай. Девушка покойна, и я не буду думать о ней плохо.
Моргана вжала голову в плечи.
- Она - да... а я-то нет. Не то чтобы мне было не все равно, что ты обо мне подумаешь... хотя мне не все равно... - она взъерошила малиновую шевелюру на затылке. - Мы когда-то жили с ней вместе.
Доктор улыбнулся.
- Бывает, - сказал он мягко.
Рид с облегчением вздохнула.
- Вот, - протянула она, - зря я в тебе засомневалась. Больше не буду. Короче - знаю... знала я ее года три, месяцев пять из них них мы побыли вроде как парой, но когда она стала водить к нам всякую шушеру и нюхать порошок - тогда мы разбежались. И Ники ушла к тем, кто нюхает порошок. А я осталась со своими картинками. Она была моей моделью. Очень красивая была, и не стеснялась. Ее друзей я знаю всех, убийц там нет - только подсевшие на дурманные листья. А такие не убивают, только поднимают рождаемость. Я, кстати, байку от нее слыхала - мол, официально на страммоний есть запрет, но часть распространителей поддерживает именно что правительство. Чтобы дети были, и все такое.
- Не отвлекайся, - мягко, но непреклонно сказал Штейн. - Мон. Расскажи про неё.

[Барон Суббота >>>]

- Да-да, прости... У нее отец - один из командиров ЧБ. Вечно занятой. Совсем не следил за ней... и хорошо, а то его бы удар хватил. Зато у нее не было никаких проблем с продуктами и вроде того. Она очень любила новые знакомства и всякие... приключения. Представляешь, один раз даже пыталась угнать вертолет. В общем, она была такая вся, рисковая, что ли. Отчаянная. И почти никогда не ночевала дома. Вот и подхватила какую-то дрянь - а я же ее предупреждала, дуру такую! - Моргана тяжело вздохнула. - А еще она с годами не менялась. Абсолютно. И любила всем говорить, что это они не меняются. Я ее за такие слова иногда...
Она вдруг побледнела, потом покраснела, поняв, что хотела сказать.
- ...прямо убить хотела, - тихо закончила она фразу.
Натан молча подвинулся ближе к девушке и обнял её за худые плечи.
"Она может быть следующей, - мелькнуло у него в голове, и доктор непроизвольно сжал зубы. - Ну нет..."
Рид прислонилась лбом к его колену.
- Я, наверное, спать теперь не смогу, пока этот псих бродит где-то по Небоскребу. Вдруг он еще кого-нибудь... - резонансом на чужие мысли.
- Морри, - ему до странного нравилось её так называть, - ты не виновата. Эта тварь действует не из резонанса, а потому что он - проклятый небесами псих и извращенец. И мы его найдём, слышишь меня?
Слова переплетались с движениями пальцев, которые сами собой оказались в волосах девушки.
- Найдем, - кивнула та, - и ищейкам не отдадим, уговор? Разве что по кусочкам. Слушай, док, - Моргана мотнула головой, сбросив его руку, и повернулась к нему лицом, взгляд снизу вверх, - а... тебе сегодня очень нужно на смену?
Острые локти Рид ненавязчиво оказались у него на коленях.
- У меня сегодня выходной, - очень стараясь не смеяться, ответил Натан. - А что, есть какие-то планы?
- Ага, - серьезно сообщила она, - причем у тебя. Планы у тебя такие - не оставлять меня одну ближайшие сутки. И не поить жидкостями сомнительного происхождения. И думать, что станем делать дальше - не переходя в уныние и пессимизм. Ну, как тебе... твои планы?
- Мне твои нравятся больше, - честно признал Штейн. - Особенно часть про не оставлять одну.
И сам понял, как это прозвучало.
Моргана прищурилась.
- Это потому что ты добрый доктор и тебе сам Раил велел о людях заботиться?.. Или...? - а вот продолжить она не смогла.
- А чтоб я знал, - прошептал Штейн.
- Скажи, когда узнаешь, - Рид улыбнулась, - мне же тоже интересно, - и села рядом.
- Скажу, - кивнул Натан после очень долгого раздумья. - Обязательно скажу, когда сам пойму. Боги древние и новые, Морри, что ж творится-то?
- Это ты, - осторожно спросила она, - о чем?
- Обо всём, - доктор сделал неопределённый жест головой. - Об этом. О нас. О нас всех. О нас с тобой, о боги...
В ее глазах что-то сверкнуло.
- Вот! - почти обрадованно произнесла Моргана. - Это всё - просто не пойми что такое. Очень рада, что не я одна так считаю. Правда.
Она задумчиво наклонила голову набок, к правому плечу, и добавила:
- Ты привыкай, что ли.
Натан не выдержал и расхохотался. Заливисто, с удовольствием, упав от избытка чувств на спину.
- Ухохочешься! - Моргана старательно нахмурилась, но улыбка все равно рвалась наружу. - Очень смешно, доктор! Прекрати. Прекрати ржать. Ты взрослый дядька, тебе не положено... я тебя стукну, - она потыкала его пальцем в ребра, - ну что ж такое...
И тоже засмеялась.
- Чудо ты, Морри, - отсмеявшись, сказал Штейн. - Чудо и есть.
- Договорились, док. Ты тоже ничего, - кивнула она, перебросив через него ноги.
Все, решила, теперь точно никуда не уйдет.
- Нам надо найти союзников, - вдруг сказал Натан, приподнявшись на локте. - Мы с тобой вдвоём, конечно, сила, но глаз у нас маловато. Это раз.
- А два?
- А два у меня под кроватью. Залезь и найди небольшой чёрный чемоданчик.

[Хелькэ >>>]

- Ты полон сюрпризов, - озадаченно пробормотала Моргана, сползая с кровати. - Таак...
Спустя несколько секунд верхняя часть Морганы скрылась под кроватью, оставив снаружи краешек белого халата и длинные ноги, которыми обладательница увлеченно болтала в воздухе, изучая богатый подкроватный мир.
- Окурков там, - сообщила она, пыхтя и выволакивая следом за собой чемодан. - Кое-кто не очень тщательно убирался, да? И что внутри?
- Открой, - предложил Натан. - Содержимое для тебя. Оно тебе нужнее.
вытянулось лицо.
- Настоящий? Откуда?.. Ах, да ты же из Бригады...
Аккуратно, двумя пальцами она подняла за рукоять блестящий черный пистолет.
- Ты просто клад с сюрпризами. Как этим пользуются-то?!
- Иди сюда, покажу, - Натан хлопнул по краю кровати, дождался, пока девушка сядет и устроился рядом.
- Смотри, - его руки легли на её, а сам доктор оказался сзади. - Держать можно так, так и так. Это лёгка модель, отдача небольшая, ты сможешь стрелять даже с одной руки. Вот это предохранитель. Перед стрельбой его надо опустить. Это спусковой крючок. Указательный палец на него.
Голова Штейна почти лежала на плече Морганы, так, что она чувствовала тепло его щеки.
- Это прицел. Вот, видишь, надо совместить эту планку с этой мушкой. Или, если не можешь, нажми тут кнопку. Видишь на стене красную точку? Это лазерный прицел. Туда пойдёт пуля. Только осторожно, её видишь не только ты, но и враг, скорее всего.
- Понятно, - она попробовала держать оружие в одной руке, потом в двух, прицелилась в настенные часы, покивала и обернулась, столкнувшись с Натаном буквально нос к носу. - А... стрелять, если в человека... куда лучше?...
Штейн ткнул себя пальцем в центр лба и пояснил:
- Это если хочешь сразу, но попасть не просто. Проще в грудь или живот. Без брони - всё равно кровью истечёт. Если хочешь остановить - в ногу. Вот сюда, в бедро.
Девушка фыркнула.
- Да ни фига я не буду думать, чтобы кого-то остановить, если меня убить попытаются. Лучше уж сразу. Или самой застрелиться. Ох и мрачная же штуковина, - она опустила пистолет на кровать. - Но красивая. Хочу с ней комикс! Вот представь - про бойца ЧБ, и первая станица открывается планом, где такая вот стрелялка лежит возле койки... крупный план! Прорисую каждую детальку, - она не отрывала восторженного взгляда от черненого ствола. - А на втором плане, на этой самой койке...
Моргана осеклась и зарумянилась.
- Короче, бойцы в восторге будут.
- Ты только серийный номер не перерисовывай, - фыркнул Штейн. - И, кстати, с собой носить эту штуку надо очень аккуратно. Если заметит охрана...в общем, вопросов будет много и простыми они не будут.
- Под майку спрячу, - сурово пообещала Моргана, - а если кто туда полезет, то сам не обрадуется. Погоди, а если пистолет будет у меня - то у тебя его не будет? А вдруг он тебе понадобится?
- Мне что-то подсказывает, что из нас двоих ты больше похожа на юную, привлекательную девушку, - Натан осёкся и звучно хлопнул себя по лбу. - То есть, я имею ввиду, что ты и есть юная, привлекательная девушка, а значит нуждаешься в оружии гораздо больше моего.
- Можно я не буду краснеть и смущаться? - она, кажется. и так не собиралась этого делать. - В кои-то веки, хоть от кого-то заслуженное признание моих достоинств... Ладно, док. Договорились. Если меня все-таки поймают с пушкой, я тебя не сдам. Если не поймают - оно и к лучшему. Что дальше?
- Дальше надо будет научить тебя стрелять. Я найду место. Тем временем, нам с тобой нужно собрать всю имеющуюся информацию. Я не знаю, как ведутся расследования, но точно знаю, что если нам что-то и поможет, так это факты.
Рид задумчиво подергала себя за малиновую прядку над самым лбом.
- Так. Ты там был, все видел - это раз. Можешь, наверное, представить, что за человек... это делал. Два - я пройдусь по ее знакомым. По всем, если надо. Вдруг среди них появился какой-нибудь неадекват. Три... вот бы нам подкопаться к полицейским. Но это, наверное, ни фига не возможно.
- С полицейскими я попробую что-нибудь придумать. Посмотрим. Ещё нам надо узнать, где и с кем её видели в последний день. Как можно подробнее.
- Вот это я беру на себя, - кивнула девушка. - Побегаю по небоскребу, соберу старых знакомых. Возможно, кто-нибудь из них даже будет рад меня видеть. Так получается... мы с тобой все же разойдемся сегодня, ага?
- Не сегодня, - качнул головой доктор. - Если ты сейчас станешь бегать с вопросами - это будет подозрительно, причём очень. Полиция сразу догадается и примет меры. А вот завтра ты вполне сможешь собрать трёхдневье*.
- Завтра, - повторила Моргана эхом. - Да. Я тогда соберу всех у себя. А ее отец, зуб даю, никого собирать не станет.
Она забралась на кровать с ногами, поправила пояс на халате.
- А сегодня нам не помешает прийти в себя. Хоть немножко.
- Как следует отдохнуть, - поправил её Натан. - И начать с завтрака. Кто готовит?
- Во имя разнообразия, - выдохнула она, - кажется, я готова это сделать. Не все же сидеть на твоей шее - хотя там и удобно, конечно.
__________
*небожители поминают умерших на третий и на двадцать первый день после смерти.

[Барон Суббота >>>]

Небоскребы. 27 сентября.

Раньше Моргана по вечерам работала. Но этим вечером, занимаясь, в общем-то, тем же делом, она скорее убивала время - мучительно тянущееся из сегодня в завтра, из ничего-не-делания в деятельность полезную, бурную, возможно, опасную... и е слишком приятную, стоило признаться.
Но об этом завтра. А пока - она рисовала.
- Ты не представляешь, - карандаш в левой руке скользил по бумаге, выводя плавную линию чьих-то бедер, а карандаш в правой дирижировал в воздухе неслышной мелодии, - просто не представляешь, насколько полезной оказалась эта книжка!
Перед ней на столе, помимо листов, лежал подарок ее папочки: "Чувственные наслаждения", двести страниц стыда и срама.
- Не представляю, - согласился Натан, глубокомысленно растянувшийся поперёк кровати и краем глаза наблюдающий за рождением рисунка. - Я тут на операции на свою голову вспомнил. Ну, пациент похоже лежал! Так вот, я так старался не смеяться, что чуть не забыл в нём зажим...
Рид обалдело уставилась на доктора.
- Это что же ты с ним такое делал, что он у тебя похоже лежал?..
- Операции бывают разные! - наставительно ответил тот, очень стараясь не хихикать. - И на разных органах. Кстати...что там у тебя с анатомией?
- Во всяком случае, - осторожно сообщила Моргана, - на меня никто не жалуется, вроде бы так. И очень хвалят всякую ерунду, которую нам пока дают на практических - перерисуйте то, обозначьте это... - тут она хитро улыбнулась. - А еще я нашла отличный способ подзаработать, и сбываю кое-какие картинки будущим медикам.
- Не сомневался в этом ни секунды! - Натан честно постарался быть строгим, а потом махнул рукой. - Но...тебе интересно учиться?
Она задумалась.
- Вроде. Это, знаешь, такая штука, к которой я не привыкла. Все время что-то новое узнаешь. Поэтому интересно. Жаль, что практика будет нескоро...
Доктор помрачнел, нашарил на прикроватной тумбе портсигар и закурил.
- Быстрее, чем ты думаешь, - сказал он, выпуская в потолок струю дыма. - Гораздо быстрее.
Рид скорчила рожицу:
- А чего так невесело? Думаешь, мне не понравится?
-Это покажет время. Просто там, внизу, опять становится жарко. ЧБ и армия снова столкнулись с большим количеством крыс, и раненные теперь поступают к нам во всё больших количествах. Скоро понадобится больше врачей и медсестёр, а значит, вас будут отправлять на практику раньше.
Она почесала кончик носа обратной стороной карандаша:
- Ну... хоть крысей посмотрю. А время, оно и правда покажет. Знаешь, я тут поняла, что художник, если он по крайней мере неплохой - одновременно и врач. В плане анатомии, к примеру. А вот каждый ли врач - художник... узнаем, а?
- Не буду тебя разочаровывать, ты с этим сама справишься! - фыркнул Штейн. - Хотя, если смотреть под определённым углом...
- Под углом, - вдруг повторила Моргана совершенно отрешенным голосом. - Под углом же!
Она мгновенно выхватила из вороха листов один недоработанный эскиз и принялась что-то на нем исправлять, пару раз сверившись с каким-то описанием из книги.
Судя по тому, что это была какая-то из начальных страниц, можно было предположить, что это раздел: "Развлеки себя сам".
- Так что ты про угол-то говорил?.. - переспросила она через минуту.
- Ничего важного, - Натан снова заглянул ей через плечо, слегка покраснел и упал обратно. - Вас уже учили шить, ну или хотя бы держать крючки?
- Неа, - она мотнула головой. - А что за крючки?
Фигура на рисунке, подтертая в некоторых местах ластиком, постепенно меняла свое расположение, становясь из-за нового ракурса куда более откровенной.
- Это на операции...увидишь, в общем.
- Увижу... Черт. Опять не идет, - она с тоской посмотрела на карандаш, словно он был виноват в какой-то досадной неприятности, и обратила к доктору умоляющий взгляд. - Штейн, ты мне нужен как мужчина, причем немедленно.
Спустя пару секунд Моргана нахмурилась и уточнила:
- Как мужчина, который посидит неподвижно минут двадцать.
Штейн вздохнул и принялся привычно раздеваться.
- Сделка - есть сделка, - философски прокоментировал он, аккуратно складывая рубашку и брюки. - В какую позу поставишь меня на этот раз?
Она усмехнулась:
- На этот раз, док, мне придется тебя положить.
- Приступай, - еще раз вздохнул тот.
Моргана с профессионализмом настоящего художника и будущего врача приступила к оформлению натанова тела, сверяясь с листком - чтобы выдержать ракурс.
- Воспринимай это как данность, - приговаривала она, ласково отводя в сторону его правое колено, - как... необходимую медицинскую процедуру. Я даже могу пообещать, что больно не будет... и, да, тут, извини, нужен крупный план.
Уселась она не за столом, а на пол, пугающе близко.

[Хелькэ >>>]

Слова, произнесённые Штейном и кратко обрисовывающие ситуацию были даже не шёпотом - почти чревовещанием. И у доктора были причины заставлять богов в ужасе прикрывать уши, потому что его организм, организм нестарого ещё зрелого мужчины реагировал на такую близость молодой и привлекательной девушки вполне однозначно и явственно.
- Это тоже будет нелишним, - отметила Рид, улыбнувшись уголками губ. - Как раз, я бы даже сказала. Можно твою руку? Ага, вот сюда. А как-нибудь поестественней можешь ее положить?
Как происходило всякий раз, когда перед ней была "модель", нормальный трезвомыслящий человек в Моргане (он там был! честное слово!) отключался намертво.
Натан крепко зажмурился, вспомнил давно канувший в небытие подростковый возраст и попытался воспроизвести...
Минут пятнадцать царило молчание. Только бумага шуршала, и поскрипывал карандаш. Потом осталась только тишина, из которой донесся слегка смущенный голос Морганы:
- Вообще, док, я тут подумала - тебе надо это знать. Я уже минут пять как закончила и теперь просто пялюсь.
- И как? - усмехнулся в ответ Штейн, понявший, что краснеть теперь будет как-то глупо. - Нравится?
- Не нравилось бы - я б не пялилась, - проворчала она, чувствуя, что краснеет сама. - Ну. Это. В принципе, ты можешь, конечно, одеться.
- Могу, - согласился Натан. - И, знаешь, наверное таки оденусь.
Он перешёл от слов к действию и вскоре (хвала армейской аккуратности) был вновь одет.
- Похоже, ты окончательно лишила меня стеснительности.
- А это я очень правильно сделала, - сообщила Моргана, любовно поглаживая рисунок кончиками пальцев. - Потому что стеснительность эта... ну где она тебе в жизни пригодится? Вот мне она нигде не пригодилась. Бы. Если б была.
- Никогда не задумывался об этом, если честно. Качество и качество, есть и есть.
- А потом появляюсь такая я, и больше его нету, - заулыбалась художница. - Нет, решительно, мы приносим друг другу исключительную пользу! К тому же, вдвоем веселее. Да-да, это я все к тому, чтобы ты не передумал выгонять меня...
- Морри, я тебе прямо говорю: оставайся тут столько, сколько захочешь, - улыбнулся доктор. - Мне твоё общество приятно, да и...и не так страшно за тебя.
Она задумчиво почесала затылок.
- Слушай... а вот если подумать - чего тебе за меня бояться? Мы и недели не знакомы. Есть, конечно, мысль, что это у тебя отцовский инстинкт и все такое... и на брудершафт мы пили... кажется... или нет? - Моргана вздохнула. - Я вообще к людям стараюсь не привязываться. Но иногда не получается.
Перед ответом Штейн закурил и сел на край кровати, уперев локти в колени.
- А бывает ещё и так, что привязываться не к кому. Что ты со всеми ведёшь себя вежливо, но никого не подпускаешь близко. И в конце концов оказываешься один. Ты боишься одиночества, Морри?
- Не-а, - та мотнула головой. - Есть пострашнее вещи. Например - что солнце зайдет и не появится больше. Что крысы доберутся сюда и перебьют нас. Что у меня откажет зрение из-за какой-нибудь мутации и я не смогу рисовать. Одиночество по сравнению с этим - не очень страшно, хотя и реальнее.
- А я вот, оказывается, боюсь, - просто признал Натан. - Сам не знал, пока не стало с чем сравнивать
Моргана помолчала.
- О как, - негромко проговорила она чуть позже. - Ого. Ого-го, я бы даже сказала. Док... я тебе вот прямо обещаю - насколько я смогу, я тебя от этого одиночества избавлю.
- Спасибо, Морри, - улыбнулся Штейн. - Ты только не подумай, мне не надо от тебя чего-то...предосудительного. Просто...ты рядом, вот и всё.
- Самое предосудительное, что у меня есть, док, - серьезно ответила она, демонстрируя Натану листок бумаги, - это ты. Особенно - местами.
Натан демонически расхохотался.
- О да! Я - сама предосудительность, а уж местами, так и вообще... Ох, Моргана, пусть в твоей жизни это будет самым предосудительным явлением.
Он отсмеялся и зачем-то снял очки.
- Завтра, как только закончишь поминки, отправляйся на медицинский этаж. Вахтенной сестре скажешь, что к доктору Штейну на дополнительные занятия. И нигде не задерживайся. Если я буду в операционной - подожди в коридоре на кушетке и никуда не уходи.
- Ладно, - закивала Рид, - отлично, я все запомнила. Ага. А это зачем? Ты... что-то придумал?
- Да, - кивнул Штейн. - Если не будет много работы, покопаюсь в документах. И ещё раз подумаю над тем, что есть. Возможно, нам удастся очертить круг подозреваемых
- Клево. Мне, наверное, тоже удастся узнать что-нибудь... от тех, кого я соберу, - она не сдержала тяжелого вздоха. - Мда. Любопытно это все будет.
- Морри, а ты не задумывалась, что мы будем делать с убийцей, когда найдём его?
Художница озадаченно моргнула.
- Задумыва... ну да, конечно! Правда, мысль у меня всего одна по этому поводу - ни в какую полицию его не передавать. Сами проблем не оберемся. Найти, и... и того. Черт. Что с ними обычно делают, когда находят?
- В Чёрной Бригаде ему бы вырезали язык, переломали руки и ноги, связали и оставили бы внизу, - мрачно ответил Натан. - Поверь, хуже этого нет ничего.
- Я даже ради такого вниз не пойду, - покачала головой девушка. - А все остальное - пожалуйста. Просто, думаю, главное вот что - этого психа тут больше быть не должно. Все.
- Согласен, - кивнул Штейн. - Вообще, я бы обошёлся пулей в голову. Мучать ни к чему.
Моргана прищурилась, но возражать не стала.
- Ты... очень добр, - оценила она. - Но сначала надо найти. Не из легких занятие, а.
- Я не добр, а просто видел, как хорошие ребята из ЧБ начинали пытать крыс и очень скоро становились полными отморозками, - мрачно ответил тот. - А найти...найдём, если очень постараемся.
- Значит, мы постараемся, - хмыкнула Моргана.
Иного, в общем-то, и не было дано.

[Тельтиар >>>]

26 сентября. На территории стаи Кайт.
С Хигфом и Рейлан.

По городу слухи распространялись достаточно быстро (если, конечно, информацию не пытались скрыть намеренно) – в конце концов, когда изо дня в день происходит одна и та же, наскучившая рутина, любой новостью хочется поделиться с соседями. С другой стороны – слухам зачастую доверия не было, ведь кто мог поручиться, что новость не была придумана кем-то, решившим немного разогнать собственную скуку.
Например, дня три тому люди стали перешептываться о гигантской бронированной машине, способной разнести в дребезги любой оплот стервятников. Стоило ли этому верить? Аррайн поверил бы, разве что увидев ее собственными глазами, а лучше – пощупав и самолично произведя пару выстрелов. Где-то с год назад уже появлялись подобные слухи о гранатах, способных сравнять с землей дом... как выяснилось, это были обычные гранаты, только какой-то криворукий идиот ухитрился метнуть одну из них в склад горючего.
Одни говорили, что его потом повесили за подобное расточительство важнейших ресурсов, другие – что он сбежал и теперь прячется где-то на нижних уровнях, обвешанный своими волшебными гранатами с ног до головы. Впрочем, этот слух довольно быстро всем наскучил.
Теперь в ходу был другой – о том, как группа отважных исследователей спустились едва ли не к центру земли, а затем смогли еще и вернуться обратно. И для Аррайна это был не слух. Будучи одним из доверенных людей Самого, он знал, что это так. Теперь настало время узнать всю правду об их экспедиции, и потому он направлялся к лаборатории Торссона.
На проходной привычно скучали двое охранников. День определенно не задался. Во-первых, Макс до сих пор не отсыпал им свежую порцию грибов, хоть и обещал. Да еще и наглая девица Айседора, чувствуя поддержку шефа, заявлялась теперь как к себе домой. Трогать новую лаборантку было чревато, о чем красноречиво свидетельствовал фиолетовый синяк в пол лица, оставленный Торссоном на память толстяку. Сейчас толстяк молча и угрюмо выковыривал ножом грязь из-под ногтей, а его тощий напарник Лу сидел у стены и флегматично швырял карты в лежащую в паре метров от него шляпу. Надо сказать, он почти не промахивался.
Вскинув руку в знак приветствия, Аррайн деловито осведомился:
– Начальник здесь?
– Вероятно, – хмыкнул тощий Лу, продолжая метить картами в шляпу, – Через нас не проходил, разве что подземными норами своими уполз.
– По какому вопросу? – лениво осведомился толстяк, уставившись на гостя единственным глазом. Второй его глаз заплыл и не открывался.
– Его требует вожак, – посланник медленно перевел взгляд с одного охранника на другого. – И было бы неплохо, если один из вас за ним сходит.
Охранники переглянулись, очевидно молчаливо решая, кому идти. Шутить с посетителем ни у кого желания не возникло. К тому же на этот раз посетитель не был девицей.
Затем тощий Лу поднялся и дернул рычаг на стене. Дверная панель с натужным скрежетом откатилась в сторону, открывая вид на пустынный двор. Охранник направился к маячившей на том конце двора облезлой полосатой будке, и, не дойдя еще, проорал.
– Кевин, спустись крикни шефа! Скажи, к нему от начальства человек.
И, не дождавшись ответа, добавил требовательнее:
– Кевин, ты там, крысиная харя?
Не получив ответа и ворча себе под нос, Лу дошагал до будки и скрылся за дверью. На какое-то время воцарилась тишина.
Нарушили ее тяжелые шаги начальника лаборатории, который явился не в одиночестве. За ним вышагивал Макс Мердок, которого, против его ожиданий, так и не казнили за всю подземную авантюру. Торссон, увидев полузнакомое лицо, кивнул:
– Удачного дня. Срочно?

[Reylan >>>]

С Хигфом и Тельтиаром

– Если говорить о срочности, то надо было еще вчера, – Аррайн слабо улыбнулся. – Впрочем, если у вас какие-то важные дела, то не переживайте – скоро вы к ним вернетесь.
Возвратившийся вместе с Торссоном и Максом Лу уставился на гостя с интересом. Хоть какое-то развлечение, разбавляющее однообразные будни.
– Тогда пошли, – кивнул Некман, и первым подал пример.
– Ээ.. Макс... – тихо окликнул Лу Мердока, но тот знаком велел ему заткнуться, прежде чем болван-охранник выдаст что-нибудь непредназначенное для посторонних ушей. О чем Лу хотел спросить, Мердок сразу догадался.
– Если кто-либо из ваших ассистентов, по вашему мнению, должен пойти с вами – не стесняйтесь, – заметил посланник.
– А я и не стесняюсь, – ученый оглянулся на Макса, который следовал за ним без дополнительных приглашений, кивнул. Счёл, что этого достаточно и не стал представлять его посланнику.

Чтобы добраться до ставки вожака потребовалось добрых полчаса достаточно быстрого шага. Аррайн даже немного удивился, заметив что его спутники нисколько от него не отстают и не просят убавить темп. Охрана на входе в палатку, поставленную недалеко от основного лагеря стаи Кайт, смерила их скучающими взглядами. Не более того. Посланник кивнул на откинутый полог:
– Проходите.
Гости – сперва Торссон, а за ним и Макс шагнули внутрь и огляделись. Обстановку в палатке можно было назвать весьма скромной – пара свободных стульев, да стол, за которым расположилась Клео. На лице у женщины застыло явное недовольство, причиной которому, несомненно, был невысокий человек, вальяжно расположившися на табурете в дальнем углу.
– А, Некман Торссон, – негромко произнес он. – Вас-то мы и ждем.
– Я слушаю вас, – с уважением произнес ученый, в последний момент вообще воздержавшись от какого-либо личностного обращения к важному, видимо, но незнакомому человеку.
– Расставим все необходимые точки, чтобы между нами не возникло недопонимания, – при этих его словах лицо Клео всего на мгновение передернуло – ей явно стоило большого морального напряжения скрывать свое неудовольствие тем фактом, что кто-то распоряжаеться в ее стае как у себя дома. – Я – Хисси Хэссл, правая рука Самого. И причина нашей встречи в том, что он проявил интерес к вашим изысканиям, Торссон.
– Мне приятно слышать это, господин Хэссл, – склонил голову Торссон – не проявляя, впрочем, признаков подобострастия. – Чем же я могу послужить вам и ему?
Все это время Макс стоял рядом с начальником молча с выражением любезного внимания на лице.
– В первую очередь, предоставив краткий отчет о ваших успехах за последний... год.
– Если бы меня предупредили об этом заранее, я бы подготовил материалы, – суховато ответил ученый. – Вы, наверное, понимаете, что научные отчеты требуют обстоятельной подготовки, иллюстративных материалов...
– Всему свое время, – махнул рукой Хэссл. – Сейчас мне нужен лишь краткий отчет, без лишних подробностей.
На некоторое время Некман замолчал, потом кратко рассказал о грибах с улучшенным свечением, заглушающих чувство голода, упомянул о побочных наркотических эффектах и наконец закончил последними результатами в области ускорения реакции с помощью препаратов из найденного нового вида животных, ведущихся прямо сейчас.

[higf >>>]

(что неудивительно - с Рейлан, и что удивительно - с Тельтиаром. С возвращением мастера нас) )

Макс подумал было, не вставить ли свое мнение относительно того, что начальник недооценивает всей прелести галлюциногенных свойств грибов, пренебрежительно называя эти свойства побочными, и что если бы у него было больше времени и возможностей, он непременно улучшил бы их и без того впечатляющую эффективность. В конце концов, война войной, но нужно же и расслабляться уметь. Но Макс решил повременить с этим, все же Хэссл просил лишь краткого отчета. Каковой и получил.
– Грибы... – Хисси Хэссл поднялся, сложив руки за спиной и задумчиво посмотрев сквозь собеседников. – С грибами завязывайте, Некман. Мы возлагаем большие надежды на вашу лабораторию. И выделяем значительные средства, не так ли, Клео?
Ответить женщина не успела, поскольку Хэссл резко махнул рукой, показывая, что собираеться сам продолжить речь. Это действие явно не прибавило ему симпатии в глазах вожака стаи Кайт.
– Выделяем, и Главный ждет от вас результатов. Сам. Лично. В связи с этим, особую важность приобретают ваши исследования в области повышения реакции. Мы на войне, Торссон. На самом ее острие.
– Завязывайте с грибами, – тихонько проворчал себе под нос оскорбленный в лучших чувствах Макс.
Торссон не обратил на него внимания. Лицо казалось неподвижным – и как раз по этому признаку подчиненный мог определить, что начальник лаборатории решает какую-то задачу. Затем губы шевельнулись.
– Благодарю. Мы сузим направление исследований. Господин Хэссл, я должен попросить вас о приватном разговоре.
– Клео, покиньте нас ненадолго, – Хисси сделал паузу, видимо надеясь полюбоваться раздражением женщины, но ее лицо оставалось непроницаемым. – Будьте так добры.
Вожак стаи Кайт медленно вышла из-за стола. Поровнявшись с Торссоном, она бросила на него тяжелый взгляд, не иначе, как решив, что он хочет вести дела с Главным через ее голову, а затем скрылась за пологом.
Макс вопросительно поглядел на своего шефа, молчаливо интересуясь, последовать ли ему за Клео. Торссон кивнул.
– Жди снаружи, можешь понадобиться.
Мердок кивнул и вышел.
– Наши люди были очень глубоко внизу, – рубил слова, как рубят полено на растопку, Некман.– Встретили там других... людей. Разумных. Сам должен узнать об этом.
– Встретили д р у г и х? – Хэссл подался вперед, к освещенной части палатки и стал заметен шрам, проходящий через его переносицу. – Что они из себя представляют?
– Они срастили себя с существами, обитающими там. Я не знаю, можно ли назвать тех тварей животными – я сам там не был, был Макс Мердок, которого я привел с собой. Но при этом они люди.
– Люди... хм... они могут представлять для нас опасность?
– Вряд ли... Часть из них не хочет знать нас вообще, другая – общаться. Воевать не собираются ни те, ни другие. Но если начнем мы – нам придется плохо. Если хотите – можете расспросить Мердока. А еще сейчас здесь, наверху, один из них.
– Вы удивляете меня, Торссон.
Приближенный Главы вновь заложил руки за спину и задумчиво покачал головой.
– Я должен его увидеть. Немедленно. И еще одно – Клео об этом знать не обязательно.
– Поэтому я и попросил разговора наедине, – усмехнулся Некман. – Вы сам пойдете к нему?
– Да, ведите.
– Тогда не будем терять времени.
Хэссл кивнул и первым покинул палатку. Отыскав взглядом Клео, он скупо улыбнулся:
– Благодарю за предоставленное место для разговора, – казалось, он проверяет нервы женщины на прочность. – Что ж, не стану больше злоупотреблять вашим гостеприимством. Аррайн!
Посланник появился из-за палатки и молча занял место за спиной Хэссла.

[Хелькэ >>>]

28 сентября. Утро. Небоскребы.

В дверь постучали. Ферзь кое-как отлепил голову от подушки (было такое ощущение, что за ночь она приросла к щеке, тело казалось свинцовым - особенно веки, норовившие сомкнуться). Кого это в такую рань?.. Даже солнце еще не...
Нет, все-таки встало - стоило солнечным лучам коснуться кожи, сонливость как рукой сняло. Он сел на постели, тряхнул головой и вдохнул поглубже... даже воздух казался легче и... приятнее.
Ферзь плохо переносил рабочие ночи, потому что после них наступали такие вот утра. Почти похмельные, даром что он не пил никакую дрянь уже пару лет.
Горький опыт, он бывает иногда.... просто очень горьким.
Стук в дверь повторился, настойчивей и громче. Ферзь вскочил, намотав на себя простыню, чтобы выглядеть хоть как-то одетым (искать сейчас вещи было не лучшей идеей - бытовые привычки юноши были подчинены принципу "брось где придется", который распространялся на все. На вещи, на еду, даже на девушек). Распахнул дверь - и остолбенел.
- Рид? Ну... ну дела. Ты откуда?
- Сверху, - словно бы виновато сообщила девушка с малиновыми волосами, глядя на Ферзя снизу вверх. Сильно снизу, сильно вверх. - Сам же знаешь.
- ... и чего вдруг?
Он уже очень давно не видел художницу. Может, года два, а то и больше - разные занятия развели по разным компаниям, к тому же, ей удалось переехать на верхние этажи, а ему наоборот пришлось забиться в подполье из-за Белки и радиостанции.
- Про Монику знаешь?
Он опешил.
- Так, - сказал, выглядывая в коридор - нет ли кого поблизости, - так, знаешь что, заходи сюда.
Дверь за Морганой захлопнулась, в замке повернулся ключ.
Девушка уселась на край кровати, задумчиво созерцая Ферзя, обмотанного простыней, и вопросительно подняла брови.
- Если я правильно понял, о чем ты, то ты знаешь то же самое, что знаю я, - туманно сообщил Ферзь. скрещивая руки на груди, - и я что-то в толк не возьму, откуда бы. Мне казалось, вы больше не...
- Мы больше не, - подтвердила девушка. - Но так получилось, что мы с ней виделись на этой неделе и буквально на следующий день она... её...
Парень кивнул, как бы давая понять, что Рид можно не продолжать.
- Мы объявили на "Волне". Ты, может, слышала...
- Я не слушаю "Волну", - качнула головой Моргана, - извини. Ну, в смысле... приемника просто нету.
- А, - ответил тот, - ясно. Э... так... ты все знаешь, и?
- И я сегодня собираю трехдневье. Ты придешь?
Ферзь задумчиво потеребил простыню.
- А там будут все эти... все ее, ну... друзья?
- Да. К сожалению, да. Просто мне это очень нужно. И ты мне тоже там нужен; так ты придешь?
- Да... нет... не знаю. Зачем тебе это нужно? Слушай, Рид, хочешь, скажу честно - я вообще не въезжаю, зачем ты в это ввязалась! Ты их всех терпеть не могла. Ты и Мон, это все было черт знает когда... чего ты хочешь?
Моргана, покусав губу, ответила - стараясь смотреть куда-то в сторону:
- Правды я хочу. Кто-то из ее приятелей может знать... может быть именно тем, кто... я хочу найти того, кто это сделал. Вот.
Ферзь замялся.
- Все-таки ты ее правда любила, - вздохнул он. - Ну...не то чтобы это было важно, и вообще... Ладно, забудь. Извини. А чаю хочешь?
- Нет, спасибо, - Рид встала, выудила что-то из кармана широких, болтающихся на поясе штанов. - Вот записка, там адрес, время. Приходи, если надумаешь.
Закрывая за ней дверь, Ферзь поймал себя на том, что по-прежнему ничего не понимает.

[SonGoku >>>]

Господа!
Если в понедельник я не увижу тут поста, закрою прикл накрепко и по соглашению с мастером откажусь его открывать еще раз!

SonGoku