Игра по чужим правилам, и на чужом поле

[Барон Суббота >>>]

Загорянка в мгновение ока сбросила лук с плеча и уложила стрелу на тетиву, но выстрелить так и не решилась – побоялась попасть в синеволосую.
Гарэль молниеносным, размазавшимся в воздухе движением выхватил Дракона, но не застыл в боевой позиции и не атаковал – просто всмотрелся в клинок, подозрительно выискивая там пятна тусклого, серого налёта, но нет – клинок был чист.
– Это обычный зверь, осмелюсь доложить, – с явным облегчением в голосе сказал он.
– О... это утешает, – переведя дух, сказала Маэджана, – И раз он тебя не пугает, может, ты заглянешь в эти кусты и узнаешь, нет ли там кого еще?
– Конечно! – улыбнулся Гарэль и осторожно раздвинул ветви Драконом. Так, чтобы ни один листок не пострадал.
И внезапно у его ног пробежала трещина, рассекая почву. Она разделилась надвое, и обе части раздвоились – и вот уже по поляне, окружая путников, чернели провалы, словно десятки черных голодных пастей. Священник, который все еще смотрел в небеса, чуть не попал ногой в одну из них, но вовремя отпрянул. Трава, слишком зеленая трава, принялась морщиться и усыхать за считанные мгновения.
– Хей-най! – Гарэль мгновенно отскочил от трещины, с чисто эльфийской скоростью и ловкостью убрав меч в ножны. – Уходим, осмелюсь предложить!
С этими словами он подхватил загорянку под колени, неожиданно легко забрасывая её на плечо, и большими прыжками понёсся к краю поляны – туда, где росла нормальная, здоровая трава и не было трещин. Брат Поль, по разумению эльфа должен был позаботится о Маэджане... ну, или она о нём.
Та, впрочем, не собиралась заботиться о ком-либо, кроме себя. Ловко перескочив возникшую почти под ее ногами трещину, воровка припустила вслед за эльфом.
Брат Поль бросился за ней, отставая – его короткие ноги не поспевали за воровкой.
Кусты не спешили выпускать эльфа – они вдруг сомкнулись, хватая его за ноги ветками и норовя свалить с ног.
Увидавшая такой поворот событий Маэджана на бегу выхватила из-за пояса кинжал и, нагнав Сороку, с размаху полоснула по ветвям лезвием.

[Aertan >>>]

Среди всего этого буйства жизни реакция загорянки на помощь осталась незамеченной – и совершенно напрасно. Стоило эльфу так неожиданно и бесцеремонно сграбастать юную охотницу, как её зрачки стремительно расширились от ужаса, а тело начала колотить дрожь. Сведущие в магии люди заметили бы короткий импульс, незримый обычному глазу, что метнулся от девушки к незваному спасителю. Вхен никогда не удавалось контролировать такие вот инстинктивные выплески, после которых люди безвольно оседали наземь, потеряв власть над телом. Но ничего подобного не случилось, только Нархэт-Дракон ответил упругой волной обжигающего сухого тепла.
– Хей-най! – прошептал Гарэль, усердно пытаясь освободиться от кустов. – Дракон, что такое?
Вхен, начавшая приходить в себя от пережитого потрясения, облегченно вздохнула. Теперь охотница, конечно же, понимала, что ничего дурного старший не хотел и, поддайся он её дару, вышло бы очень скверно. Но шевелящиеся кусты и разверзнувшаяся под ногами земля не располагали к пространным размышлениям, так что вопрос о том, почему эльф устоял на ногах, сам собой откладывался на неопределенное время.
– П-пусти, – запинаясь, пробормотала девушка. Похоже, что оказаться опутанной неизвестным растением ей было милее столь тесного знакомства с посторонним мужчиной.
– Ой! – удивился Гарэль, только сейчас заметив, что всё ещё прижимает к себе загорянку. – Извини.
За эти мгновения не очень уместного светского разговора священник почти догнал их, перепрыгивая трещины.
Рассеченные Маэджаной ветки упали на землю, но оставалось еще много других, которые тянулись к остальным – Вхен, воровке, брату Полю, но в первую очередь к Гарэлю. То ли он казался самым опасным, то ли самым привлекательным.
Работая клинком, Маэджана заметила подобную избирательность растения и прокричала эльфу:
– Ушастый, ты явно ему нравишься, так ты спроси, чего ему надо? Вдруг просто поговорить, а мы тут... уф! – она замолчала, отмахиваясь от очередного отростка.
– Точно! – просиял эльф. – Уважаемое дитя Матери всех Древ, чего ты хочешь от нас?
Последнюю фразу он произнёс по-эльфийски, на том самом певучем красивом языке, который интуитивно понимают все живые, но не вполне разумные твари.

Сообщение отредактировал Aertan - 11-04-2010, 23:05

[Reylan >>>]

На миг движения замерли, а потом стали еще активнее. Кусок поляны вместе с травами и кустами шел складками, сжимаясь вокруг путников. Эльф не получил ответа, но ощутил голод.
– Уважаемое дитя, мы тебя не обижали! – воскликнул эльф. – Во имя связи всех живых существ, не ешь нас!
– Уважаемый, хищник ест жертву не потому, что голоден, такова его природа, – торопливо проговорил брат Поль, который с переменным успехом распутывал кусты руками.
– Так может его накормить? – Вхен выглядела нервной, шарахаясь то от людей, то от излишне активного растения поочередно.
– Кем? – выразительно спросил священник.
Загорянка посмотрела на него с таким негодованием, что сразу стало понятно, кто тут главный подозреваемый в людоедстве.
– Не кем, а чем! У нас есть с собой какая-то еда, может, оно удовлетворится этим угощением?
С этими словами девушка выудила из сумки остатки несчастной птицы, окончившей свои дни на жарком огне, и бросила ее в куст, туда, где шевеление было самым подозрительным.
Трещина раздвинулась и за мгновения сомкнулась, без следа поглотив безропотную жертву, но тут же разомкнулась и потянулась к Вхен.
– Оно большая! Ей мало будет! – воскликнул брат Поль. – Надо убегать!
И без большого успеха предпринял шаги к этому.
– Во имя Тэзерата, – пробормотала охотница, пытаясь избавиться от ползущих к ней ветвей. Стоило им сжаться посильнее, причиняя девушке боль, как тот же неконтролируемый магический спазм прошел по ее телу и ударил по оплетающим его лозам. Те конвульсивно разомкнулись – но уже тянулись новые.
– Может, оно подавится? – с этими словами Маэджана зашвырнула в кусты стащенную с вампирского стола вилку.
Ее ощупала какая-то резвая ветка, но, видимо, неведомый хищник прекрасно различал живое и неживое.
– Если нас хотят слопать с одеждой... – священник не закончил, ибо поскользнулся и упал. Под ним открылась трещина, в которую, пожалуй, провалилась бы Вхен, но брата Поля спасло, что он был полнее девушки и успел откатиться в сторону прежде, чем черная пасть распахнулась еще шире.
– Господи, спаси меня! – воскликнул он, но не встал, а откатился еще дальше. – Бегите же!
– Двоих на одной полянке, это уж слишком, – заявила Маэджана, развернувшись и протягивая брату Полю руку, – Хотелось бы сохранить вас до следующего раза.

[higf >>>]

Священник с помощью девушки подхватился на ноги и воскликнул, обращаясь к эльфу:
– Рубите же их!
– Ага, если вероисповедание твое допускает такое обращение с уважаемыми детьми матери всех древ, – брякнула Маэджана, отмахнулась от одного отростка, поднырнула под другой и юркнула в кусты – подобрать не оцененную по достоинству вилку.
– Человек имеет право защищать свою жизнь против хищника, – запальчиво возразил брат Поль, круша преграждающие ему путь ветки дорожной сумкой.
– Прости меня, дитя Матери всех Древ, – вздох Гарэля был полон искренней печали. – Но я не могу допустить кровопролития. Уйди, прошу тебя последний раз!
Дракон со свистом вылетел из ножен и тут же размазался в воздухе мерцающим кругом, а Сорока... куда подевался Гарэль Сорока, весельчак и бродяга? Где эльф, несущий на себе кровавое бремя своего народа? Нет его. Есть только цветастый пестрокосый вихрь, закруживший на месте, где он только что боролся с неведомой тварью. Ветви полетели в разные стороны, а Гарэля уже там не было – Дракон свистел совсем рядом со спутниками эльфа, безжалостно, но и без всякой жестокости рубя в крошево всё, что к ним тянулось.
И только теперь, словно бы почуяв, что добыча попалась не под силу, ветви отпрянули от эльфа – и в то же время стали отчаянней пытаться уцепиться за остальных. Отец Поль поспешил ближе к Сороке и указал вперед – там виднелось место, где растения переставали быть того неестественного оттенка и становились обычным лесом, пусть иного мира.
Гарэль тут же устремился в указанном направлении, продолжая расчищать путь. Двигался при этом он с той скоростью, когда обычный человеческий глаз не способен ухватить само движение, фиксируя лишь отдельные позы.
Маэджана бросилась за эльфом, соблюдая, впрочем, немалую дистанцию. Находясь за пределами очерчиваемых клинком эльфа причудливых фигур, приходилось и самой усердно орудовать лезвием, отбиваясь от все не теряющих активности отростков. И тем не менее изрядно уже потрепанное растение казалось менее опасным, чем воинственный эльф. Он профессионал – бесспорно, но, согласитесь, это не означает наличия глаз на затылке. А такому мечу что ветка, что ее, Маэджаны, шея. Он и разницы не почувствует.

[Барон Суббота >>>]

Впрочем, насчет глаз в неподобающих местах, решила Маэджана, надо будет полюбопытствовать у Азры при случае. Она эльфу косицу заплетала, может заметила чего. Одного взгляда на ту, впрочем, хватало, чтобы понять, что с охотницей творится что-то странное. Смуглая обычно кожа болезненно посветлела, а мелкая дрожь пальцев выдавала неумело скрываемые чувства. Девушка, против обыкновения, даже не вынула ножа, кажется, совсем позабыв о нем. Да и взгляд был странным, какие встречаются у людей, вырванных из реальности воспоминаниями и видящих два места разом. За спутниками она брела словно во сне, избегая любых касаний.
Впрочем, в скорости, похоже, уже не было нужды. Ветви замирали, превращаясь в обычные с виду растения, словно взбунтовавшиеся подданные, устрашившиеся эшафотов. А страшиться было чего – словно воины, посмевшие встать на пути дракона огнедышащего, валялись обрубки после того, как прошел эльф. Павшие воины – не срубленный лес. Даже срезы их были странными – под корой была не древесина, а какая-то субстанция, вроде очень плотного желе. Земля же разглаживалась, снова принимая безобидный, заманчивый вид очень зеленой поляны.
– Благодарю вас за спасение, Гарэль, – обратился к нему священник.
Обычно излишне вежливая, загорянка даже не посмотрела в сторону спасителя, а просто осела на землю, как это бывает с людьми истощенными или больными. Следующее её действие вызвало еще большее недоумение. Девушка полезла в сумку, вытащила остатки окончательно зачерствевшей лепёшки и принялась есть, да так жадно, будто голодала пару дней и вкушала как минимум царские явства. Закралось даже подозрение, что непритязательные с виду мучные изделия были самой вкусной пищей, что может приготовить человек.
Маэджана воззрилась на это действо с неподдельным интересом. Брови ее поползли вверх, воровка несколько раз кивнула, словно говоря про себя что-то вроде "ну-ну".
– А если не хватит, – заговорила она уже вслух, – так мы можем собрать и изжарить то, что ушастый нарубил. Чего добру пропадать...
Загорянка на насмешку никак не прореагировала. Может, даже не слышала, а может, ей просто не было до неё дела. Нашарив бурдюк с водой, Вхен принялась жадно пить. Сероватый оттенок кожи стал очень медленно, едва заметно для глаза, пропадать, уступая место привычному медному цвету.

[Reylan >>>]

– Что с вами? – поинтересовался у загорянки брат Поль.
Начавшая приходить в себя охотница отложила бурдюк в сторону и ответила, пряча взгляд:
– Это недуг, скоро пройдёт.
Врать она определенно не умела, но и говорить об этом, похоже, не собиралась.
– Не переживай, – неожиданно утешила Маэджана, – У всех есть свои маленькие слабости.
В женских недугах священник смыслил мало, а потому предпочел промолчать, чтобы не попасть впросак. Зато Маэджана молчать не собиралась, напротив, она желала обсудить слабости окружающих. И начала как раз со священника.
– У вас, кстати, тоже, – сообщила она, глядя на брата Поля.
– Что – тоже? – удивился тот.
– Есть слабости, – жизнерадостно поведала воровка.
– Грешен есмь, – согласился тот. – Как и все люди.
– Не то слово, – подтвердила Маэджана и придирчиво оглядела брата Поля с ног до головы, – Послушайте, вы правда всерьез считаете, что ваша дорожная сумка – надежное оружие?
– Я не воин, не могу и не должен пользоваться оружием, – ответил тот. – Мое оружие – вера.
– Не знала, что вера спасает от хищников, – иронично выгнув брови, сказала Маэджана.
Брат Поль посмотрел на нее чуточку печально и заметил строго и грустно:
– Если будет на то воля Его.
– А вы не думали, что у него нет времени на вас всех, и что он был бы очень благодарен, если бы вы хоть иногда заботились о себе сами?
Маэджана вдруг резко взмахнула рукой и остановила ее лишь перед самым носом брата Поля. В кулаке воровка сжимала многострадальную вилку.
– Возьмите это, – щедро предложила она, – При некоторой тренировке – неплохое оружие. Можно ткнуть в глаз.
– Зачем вы это делаете? – неожиданно подала голос охотница. Судя по ее виду, ей все еще было не слишком хорошо, но глаза стали совершенно осмысленными. – Он не делал вам дурного, не враг, даже союзник, пусть и вынужденный. А вы с наслаждением и упорством, достойным лучшего применения, причиняете ему боль.
Похоже, что загорянка и не думала читать морали или нотации, она действительно искренне не понимала смысла действий Маэджаны.
– Боль? – в глазах Маэджаны отразилось искреннее недоумение. – Ему?
Вхен кивнула.
– Да. Вы раните душу. Пусть совсем незаметно, но раните. Из-за этого души грубеют, теряют чувствительность и закрываются от других душ.

[Aertan >>>]

Маэджана помолчала. Она убрала руку от лица священника и задумчиво поскребла вилкой свою замотанную в платок макушку.
– Если бы я хотела сделать ему больно, я бы в него это воткнула, – продемонстрировав вилку, сообщила она, наконец, – А так я всего лишь хотела, чтоб он не оставался безоружным. Не нравится вилка – при случае стырим чего-нибудь понадежнее. А нож у меня только один, извини, дать не смогу. Впрочем, есть еще столовый. Тоже у нанимателя позаимствовала.
– Тогда я тем более не понимаю, – растерянно проговорила загорянка. – Вы желаете ему добра, но при этом причиняете вред. – Она замолчала, видимо подбирая подходящие слова. – Одно и то же можно сделать бережно и разрушительно, – наконец продолжила Вхен. – Представьте, что в тело попала крупная заноза. Вы хотите помочь и вытащить её, но вместо того, чтобы сделать это осторожно и бережно, вы вырезаете её вместе с куском плоти, оставляя открытую кровоточащую рану. Просто вам кажется, что испытав такое, этот человек не захочет повторения и будет впредь внимательней, чтобы не занозить руки.
Слушая столь образную речь, Маэджана растерянно хлопала глазами, а когда Азра замолчала, раздраженно выпалила:
– Из-за его упертости его же первого и сожрут!
– В мире есть много того, что ценится больше жизни, – загорянка говорила убежденно, как человек, видевший восход солнца на протяжении всей своей жизни, уверяет, что оно взойдет и завтра. – И право каждого решать, когда и зачем расставаться с ней. Если не брать в руки оружия для священнослужителя так важно, то мы не можем заставлять его предать веру. Возможно, его бог послал ему таких спутников как раз для того, чтобы тот не нарушил данной клятвы и остался жив.
– О, в деле о незаконном перемещении нас в сей гостеприимный мир есть новый подозреваемый! Бог брата Поля! – взмахнула руками Маэджана. Похоже, она растратила все свои аргументы и уже отчаялась донести огонек здравого смысла в дебри религиозности. Оставалось иронизировать.
Во время этого спора отец Поль был на удивление спокоен, хотя и невесел. Он переводил взгляд с одной девушки на другую – чуть рассеянный, будто всматривался внутрь. Как пастырь, получивший новый приход, на первой проповеди пытается понять по лицам, словам, жестам, кто из его прихожан склонен выпить, а из прихожанок – открыть дверь любовнику, когда мужа нет дома.

[higf >>>]

Когда он заговорил, то выглядел грустным.
– Мне действительно не нужен нож. У каждого свой путь, и я служу не мечом, но словом. Я не сержусь на тебя, – мужчина обратился к Маэджане. – Я тебя понимаю, но ты не хочешь понять меня. Боюсь, ты не слышишь никого, кроме себя, кроме того, что хочешь услышать. Мне тебя жаль. Возможно, твои уши еще откроются. Спасибо за добрые намерения, – священник перевел взгляд на загорянку и, кажется, хотел еще что-то добавить, но удержался. Заметив это, Вхен поникла и опустила взгляд, не решившись на вопрос. Она не понимала, что сделала не так, но чувствовала, что поступила невежественно. Но она всего лишь сказала то, что знает даже ребёнок!
– Каждому свой путь, – эльф, до того придирчиво вытиравший клинок собственным рукавом, отчего тот обзавёлся почти изящной бахромой, подошёл ближе. – И горе тем, кто пытается идти чужим, но... каков бы не был путь, идти по нему можно очень по-разному. Не так ли?
– Конечно, – подтвердил священник.
Высокопарный настрой философской беседы несколько подпортило шуршание, производимое Вхен. Она снова рылась в сумке в поисках еды. Даже слова, изрекаемые Старшим, не могли отвлечь ее от навязчивого голода, терзавшего тело. Нашарив корнеплод, она мгновение с сомнением смотрела на него, а потом надкусила. Без подобающей варки он был жестким и не вкусным, но в пищу годился.
Маэджана пожала плечами и спрятала вилку в мешок.
– Спасибо за жалость, – любезно отозвалась она, – А я в свою очередь вас пожалею, наблюдая, как дергаются ваши ноги, торчащие из пасти очередной проголодавшейся росянки.
Она обернулась к Азре и все тем же вежливым тоном предложила:
– У меня есть еда со стола нашего нанимателя. В прошлый раз вы все ей пренебрегли, но может... хочешь?
Даже не удосужившись как следует прожевать пищу, охотница благодарно закивала, буркнув что-то невнятное, в равной степени могущее быть согласием, благодарностью или вселенской мудростью её народа. Может, загорянка немало знала о душе, но вот похвастаться столь обширными познаниями в этикете явно не могла.

[Reylan >>>]

Воровка порылась в мешке и извлекла половинку холодной птицы, завернутую в уже изрядно пропитавшуюся жиром бумагу, сверток с парой лепешек и несколько странного вида фруктов. Там, на столе в вампирском замке, они казались достаточно свежими, хоть и заветренными; сейчас же, попутешествовав в сумке, заметно увяли. Маэджана протянула свои запасы загорянке. Та, приняв подарок, подозрительно обнюхала каждое блюдо, едва заметно нахмурилась, откладывая в сторону дичь, отломила кусок лепёшки и снова потянулась за бурдюком.
Священник достал пищу из своего мешка и помолился, подняв глаза к чужому небу. То, казалось, не хотело слушать – облачная пелена сгустилась, превратив день в ранний вечер, но брата Поля это не смущало. Он не старался ни скрыть молитву, ни обратить на нее внимание.
На этот раз Сорока к нему присоединяться не стал. Да и вообще, после избавления от взбесившейся полянки эльф был как-то очень уж задумчив и молчалив. Будто сделал что-то неприятное, но правильное, а теперь почему-то не может поверить сам себе, что таки было так надо поступить. Гарэль не присоединился к остальным: отошёл чуть в сторону, обнажил Дракона и принялся танцевать, беззвучно и очень-очень медленно. Так, что было видно каждое его движение, сокращение каждой мышцы.
Тишину через какое-то время нарушила загорянка. Закончив поглощать невероятное для такой крохи количество пищи, она поднялась на ноги. Те держали хозяйку не твёрдо, однако же голос её прозвучал решительно.
– Мы должны найти госпожу Мару!
Эти слова свершили маленькое чудо – заставили священника прервать слова, обращенные к Богу.
– О Господи! Как я мог забыть об этом... Это... ужасно. Мы должны постараться!
– Непременно, – согласилась Маэджана. Она сидела чуть поодаль от загорянки, догрызая ножку отвергнутой Азрой птицы, – Начнем с того, что отрастим крылья. Кто-нибудь из вас умеет?
– Я не умею, – призналась Вхен. Обратив внимание на занятие воровки, она осторожно заметила: – Не стОит это есть, уважаемая, мне кажется, что мясо начало портиться. Ничего страшного, но живот может скрутить.
– М-да? – воровка оторвалась от еды и принюхалась к мясу. Подумала мгновение и пожала плечами, – А ниче! В крайнем случае я найду подходящий куст, а вы покараулите.
– Что до крыльев, так проделать тот же путь можно и по земле, – не оставляла охотница безумной идеи. – У нас ведь есть эти волшебные кольца! Значит, мы можем спросить того, кто отправил нас в путь, где сейчас кольцо госпожи Мары.
– А ещё я могу забраться на высокое дерево и посмотреть, осмелюсь доложить, – Гарэль вложил Дракона в ножны и вернулся к компании. – Только вот, что высматривать-то?
– Какую-нибудь гору. И на вершине гнездо, – предположила Маэджана, – А вокруг летают птички. С криком "мясо-мясо!"

[Барон Суббота >>>]

Она, не смотря ни на что, дожевала свою еду и запустила косточкой в сторону злосчастной полянки.
– Хорошая мысль! – просветлел Гарэль и устремился к ближайшему дереву подходящего размера.
– По-моему, она полетела в ту сторону, – священник вытянул руку туда, куда лежал их путь. – Я бы заметил точнее, но эта поляна...
Как выяснилось, по деревьям эльф лазать умел: ловко цепляясь за складки коры и подходящие ветви, он с беличьей ловкостью взобрался на самый верх. Выглядело это так, будто Сорока был легче пушинки – ни одна ветка под ним даже не согнулась. Приставив ладонь ко лбу, он осмотрел окрестности в направлении, указанном священником. Его взгляду открылось пространство – не очень широкое. Дерево стояло в небольшой низинке, да и мешали прозрачные пленки, словно потоки горячего воздуха в жаркий день, которые перекрывали все направления, искажая перспективу. Одна была совсем близко, как раз в том самом направлении. Впрочем, при своем остром зрении эльф мог разглядеть множество птичьих гнезд разного размера – от совсем небольших, в которые влез бы разве что палец Мары, до огромных, где поместился бы средних размеров конь. Последних, впрочем, было немного. Однако охотник на птиц нашел бы обширное поле деятельности.
Загорянка стояла, задрав голову вверх, и ожидала вестей от эльфа. Ее пальцы, тем временем, задумчиво поглаживали кольцо, полученное от клыкастого хозяина странного замка. С помощью колец можно поговорить с ним, а, значит, через него можно попытаться узнать, где колдунья.
– Ну как? – поинтересовалась воровка, cледя за эльфом, – Нигде не наблюдаешь бурного пиршества?
– Там птичьи гнёзда! – прокричал Гарэль, вытягиваясь в нужном направлении. – Большие!
– Много? – поинтересовался брат Поль.
– Много!
– Слушайте-ка! – глаза Маэджаны сверкнули, свидетельствуя о том, что в ее голову пришла какая-то очень понравившаяся ей идея, – Если эти птички тащат к себе в гнезда незадачливых путников, так наверное, там много ценного. Не со всем же барахлом они их едят.
Брат Поль хотел заметить, что есть дела поважнее, но смолчал. Ведь действительно, не искать спутницу нельзя, и все равно придется заглядывать в гнезда. И если Маэджана хочет тащить на себе лишний груз – пусть. Ведь это никому не принесет вреда...
– Нужно спросить дорогу у хозяина колец, он ведь может поговорить с госпожой Марой, – подала идею охотница.
– Может быть, действительно, позвать его? – священник оживился.
– А как, осмелюсь спросить? – поинтересовался Гарэль, так же легко и быстро спустившийся на землю.
Брат Поль поднял руку, на которой поблескивал топаз, и задумчиво посмотрел на него.
– Просто обратиться к кольцу?

[Aertan >>>]

Маэджана скрестила руки на груди и выжидательно посмотрела на священника, всем своим видом демонстрируя, что сама экспериментировать с устройством дальней связи не собирается.
– Уважаемый Игрок, – тоном весьма холодным произнес служитель Иисуса. – Нам нужно с вами поговорить.
Кольцо промолчало, как и подобает уважающему себя ювелирному изделию.
– А вы бы с ним поласковей, – посоветовала воровка, – Глядишь – снизойдет.
– У вас есть свое, – заметил тот.
– Ага, – охотно согласилась Маэджана, не делая никаких попыток изменить позу.
Охотница, тем временем, пробовала проворачивать кольцо на своем пальце, жать на самый крупный камень и камешки помельче, тереть его и даже постукивать обломанным ногтем.
Маэджана переключила свое внимание на загорянку.
– Поцелуй его, – предложила она, – Против такого наш наниматель точно не устоит.
От этих слов смуглая кожа еще больше потемнела. Бросив на Маэджану оскорбленный взгляд, Вхен прекратила попытки и отвернулась.
– Это жизненно необходимо для выполнения миссии, – громко сказал священник, постучав не очень чистым ногтем по камню.
От ближайшего дерева раздался недовольный голос:
– Ну чего вам надо? Устроили тут... Не зря я сразу не сказал. Между прочим, мне тоже надо отдыхать.
Тень там сгустилась гуще, чем следовало бы, хотя и не до полной черноты, и оттуда поблескивало два красных глаза.
– У нас пропала спутница, – сразу перешел к делу священник.
– Да уже заметил, – огрызнулся вампир... точнее, часть его тени, так как всей фигуре там просто негде было скрыться.
– Тогда, может быть, скажете нам, есть ли шансы найти ее в том виде, в каком мы ее знали? – спросила Маэджана, – Я имею в виду, не прожеванной и не переваренной.
– Жива она, – мрачно сказал Игрок. – А вот что вы потеряли одного человека – затруднит вам выполнение задач. Впрочем, обшаривать все окрестности – верный проигрыш по времени.
– Зачем же все? – изумилась воровка, – Вы нам конкретное направление укажите.
– Не могу.
– А что вы вообще можете? – в голосе Маэджаны прозвучало издевательское презрение дамы, обращающейся к оскандалившемуся любовнику.
– Азра-ванье, но мы ведь знаем направление, – удивился Гарэль, явно стараясь при этом не обращаться к Игроку напрямую. – Я же говорил – там много гнёзд.
– Вот и идите, – тень не могла даже пожать плечами ввиду отсутствия видимости таковых. – А точнее нельзя. Думаете, я сам рад?!
– Не думаем, – огрызнулась воровка, – Едва ли лучи радости когда-либо озаряли эту кислую физиономию.
Вампир хихикнул.
– А я не люблю лучей, особенно солнечных. В общем, сообщать такие вещи мне запрещают Правила.
– Ладно, – покладисто объявила Маэджана, – В таком случае, когда душа невинно убие... гм... поглощенной Мары явится к нам в страшных снах, мы сообщим ей, что это клыкастый не велел ее спасать.
– Я велел вам ее спасать. И если б мог правила нарушить, то так и сделал бы. Но тут сам мир следит. Да эта земля вся магией Игры пропитана!

[higf >>>]

– А что, если вы нарушите правила, вам будет больно? – полюбопытствовала воровка. Практической ценности ответ на этот вопрос не имел, но ей отчего-то стало интересно.
Тень ответила на вопрос вопросом:
– Я вам говорил ведь, что если мы проиграем – не будет ничего хорошего?
– Значит, мы найдем госпожу Мару сами, – упрямо заявила охотница.
– Так вот, если мы грубо нарушим Правила – нам сразу засчитается поражение, и пикнуть не успеем, – продолжил свою мысль Игрок. – А если слегка... Ну, что такое штраф – знаете? Например, прямая с виду дорога заставит отшагать по ней лишних несколько часов, никто и не заметит.
– Тогда следует отправиться как можно скорее, не теряя времени, – заключила Вхен и невольно зевнула, будто и не спала совсем недавно.
– Кстати, вы молодцы, первое препятствие в конце моста из замка прошли и теперь вас ждет второе, – деловым тоном сообщил вампир. – Совсем близко, на границе, там, где пленка. Но ваши конкуренты тоже первое прошли.
– Прошу прощения, – уточнила Маэджана, – а что, эта милая полянка за препятствие не считается?
– Это просто местное зверье, – пояснила тень. – Ему до игры дела нет.
– Надеюсь, нашим конкурентам также достаточно местного зверья отвесили? – с подозрением спросила воровка, – Видите ли, я за справедливость.
– Условленные препятствия вы должны пройти в любом случае. А случайность... это уж как повезет. Могли через эту поляну пойти. Могли через более спокойную. Но не волнуйтесь – мне кажется, они сейчас не как сыр в крови... хм... в масле катаются.
– А у вас совершенно случайно не завалялось карты с обозначением более спокойных полянок? – не отставала Маэджана.
– Правила, – спокойно ответил тот.
Воровка пожала плечами и замолчала, предоставив спутникам решать, чего именно они хотят делать дальше. Тишину нарушил тихий голос Вхен.
– У неё ведь больше нет никого в этом мире... Или поможем мы, или никто.
Забота безвестной бродяжки о знатной и могучей колдуньи была нелепой и глупой. Разум говорил о том, что если Мара жива, она, прийдя в себя, легко истребит целый выводок таких вот птичек, а если была съедена до того, как пришла в сознание, то и спасать уже некого. Вот только есть что-то сильнее разума. Мечта, желание жить в другом, лучшем мире. В мире, где никто не будет забыт и брошен, оставлен без помощи и лишен надежды на спасение.
– Удачи, – послышался голос из тени, и она быстро посерела, снова став обычной, дневной, в которой легко различимы ветви...
– Мы поели – пора двигаться дальше, – напомнил всем отец Поль. – Если будет на то воля Всевышнего – мы отыщем Мару.
– Да, – ответил ему Гарэль, уже собранный и всем своим видом отражающий готовность к походу. – Мы её непременно отыщем!
Отвернувшись, Вхен украдкой зевнула и потерла слипающиеся глаза. Спать хотелось, будто после суток бодрствования, обратная сторона дара тянула телесные силы с жадностью рыбака, в чьих сетях запуталась драгоценная чаша с каменьями.
Подхватив сумку, девушка упрямо зашагала в направлении, указанном глазастым эльфом, стараясь, чтобы ноги не заплетались от усталости.
Эльф довольно быстро её нагнал, зашагав рядом. От Сороки веяло какой-то упрямой решительностью, и вроде бы рядом с ним становилось идти чуть легче. Подбородок Гарэля и рукоять Дракона торчали вперёд одинаково воинственно.

[Хелькэ >>>]

Изумруд возвращается!
...изумруд всегда возвращается...
/всей компанией/

Вначале земля была мягкой, но потом почва словно заболела и начала покрываться коростой. Под ногами стали попадаться камешки, камни покрупнее, потом вросшие в почву валуны. Растительность же быстро редела, решив не бороться со скалами. Лишь самые настырные втискивали корни в щели между камнями. Но почва не повышалась, и потому холмы выросли перед ними почти неожиданно. Мрачные, абсолютно голые, цвета ржавчины. Высота казалась не столь уж большой, но откосы, еле держащиеся камни и частые щели будто специально были созданы для ломания ног. Прямо перед ними в склоне высилось грубое подобие врат – полукруглая, не очень ровная арка. Только вот ничего похожего на створки – с виду та же сплошная скала, что вокруг.
Шагавший впереди Гимир остановился, поджидая остальных, и поморщился.
– Да уж, тут сразу видно, что не эльфы живут.
– Скорей уж гномы, – согласился Хейлин, подходя и оглядывая пейзаж. – Не нравится мне это место... почему-то.
Сразу вспомнился ему момент из предшествующих странствий, когда в замке (в замке ли?) они уперлись в непроницаемую стену в одном из коридоров, а кругом были только бочки.
– И карабкаться вверх неохота, – добавил он, с подозрением косясь на холмы. В самом деле, эльфы тут не просто "не жили" – это было место, наименее приспособленное для того, чтобы эльфы вообще находились рядом, как показалось барду. – Пойдемте-ка поближе к этой штуке...
Хейлин кивнул на "врата" и первым приблизился к ним, чтобы осмотреть повнимательней – а ну как окажется, что там тоже таится отверстие для ключа, или вообще хоть какое-нибудь отверстие, хоть трещинка...
Хорн отстал от барда лишь немного и тут же приник к двери чуткими пальцами, пробежался по ней вихрем прикосновений. Лепящий искал металл, который мог ему сказать гораздо больше, чем любые наблюдения.
Рейлан не спешила бороться с остальными за право рассмотреть, пощупать и обнюхать каменную поверхность. Она остановилась чуть поодаль, скинула к ногам вещи и стала наблюдать, особое внимание уделяя Гимиру и Хорну.

[Reylan >>>]

Полуэльф вскоре обнаружил целую надпись, состоящую из высеченных в камне потрескавшихся знаков – не то букв, не то слов, но не понял ее. Видимо, этот язык в обязательную программу перемещения не входил.
– Не очень-то я люблю гномов, – поделился Гимир, подходя ближе. – Эй, это узор или надпись какая?
– Кажется, не узор, – осторожно ответил тот брату, – но произнести я это точно не могу. Не то буквы, не то, не приведи боги, цифры. Готов спорить, тут описан способ преодолеть это препятствие, и мы, неграмотные, так и останемся здесь стоять...
– Существуют познающие заклятия, – намекнул Кэллар внутри.
– А ты никак не мог бы волшебством прочесть? – тут же поинтересовался белобрысый.
Рейлан приблизилась к эльфу и наклонилась к нему, делая вид что изучает надпись.
– Скажи, что не можешь, – едва слышно шепнула она в ухо Хейлину.
Он ответил девушке едва заметным движением черных ресниц – и сокрушенно произнес:
– Я-то? Не-а, не могу... это, мягко говоря, не моя область магии.
– А ты, Рейлан? – чуть ли не впервые обратился к ней Гимир.
Она молчала довольно долго, снова и снова рассматривая незнакомые символы, и несколько раз провела по ним рукой.
– Боюсь, что нет, – нехотя выдавила она из себя наконец. Ей даже не пришлось играть свои чувства: признаваться в своем бессилии она терпеть не могла. Даже когда это нужно для дела.
– И что ты предлагаешь теперь? – самым трудным было не шевелить губами.
– Не испытываю желания показываться, – буркнул жрец.
– Я бы тебя тоже не показал приличному обществу, – сердито ответил в мыслях Гимир.
– Взаимно.
Белобрысый стоял, растерянно глядя на ворота. Одно утешало – они были старыми, поэтому сравнение с одним рогатым животным звучало неуместно.
Рейлан шагнула назад, встав рядом с эльфом, едва заметно пожала плечами и выжидательно поглядела на Гимира и Хорна.
Воин обратился к Лепящему:
– Может, ты чем-то сможешь помочь?
– Тут... внизу есть какой-то металл, – Лепящий в задумчивости присел на корточки. – Немного. Если бы кто-то смог его поднять сюда, я бы придумал что-нибудь.

[higf >>>]

– Ну что ж, кто самый сильный – пусть копает? – предложила Рейлан и, скрестив ноги, уселась на землю.
Хейлин удивленно посмотрел на Хорна.
– А ты что, не можешь приказать ему... подняться?
– Как это? – удивился Лепящий. – Я же его не могу коснуться...
– Так тебе надо коснуться? – разочарованно протянул Хейлин. – Вот жалость... Никак, мы обречены.
– Остается надеяться, что кое-кто с повадками лидера решит эту сложную задачу, – подала голос Рейлана, пытаясь при этом поймать взгляд Хейлина.
– Хочешь покомандовать? – изумился Гимир. – Вперед, веди группу, я не настаиваю.
– Нет, что ты. У тебя гораздо лучше получится бессмысленно пялиться на эту стенку, – любезно отозвалась Рейлан, продолжая сверлить взглядом эльфа.
– Недовольна – сделай лучше, – скучающим голосом произнес воин. – А если не можешь – в чем проблема?
Зимняя проигнорировала реплику воина и, встретившись взглядом с эльфом, похлопала ладонью по земле рядом с собой, приглашая сесть.
Хейлин послушно опустился рядом, взглянул из-под полуопущенных ресниц, задавая немой вопрос – в чем, собственно, дело?
Рейлан наклонилась к нему и прошептала:
– Либо наш загадочный маг сам не умеет разгадывать такие штуки, либо не хочет проявлять себя.
– Я бы на его месте тоже не хотел, если б умел, – пожал плечами Хейлин. – И в обоих случаях мы остаемся перед воротами и не можем двинуться с места. Что огорчает.
– Есть одна идея, но... – она оглянулась на Хорна с Гимиром, – давай-ка отойдем.
– Я в твоем распоряжении, – кивнул бард. Оглянулся на брата и Лепящего, развел руками – мол, сами знаете, каковы эти барышни...
Отойдя на некоторое расстояние, так, что теперь можно было шептаться не едва слышно даже друг для друга, а вполне внятно, Рейлан заговорила.
– Если сейчас кто-то из нас вдруг заявит, что на него снизошло озарение, это будет выглядеть весьма сомнительно. Однако ты прав, идти нам надо.
Она опустилась на корточки, подобрала небольшой камешек и принялась чертить формулу.

[Барон Суббота >>>]

– Заклятья перевода не так уж сложны. Я же скажу, что вспомнила формулу для старших курсов, виденную мельком, – она вычеркнула несколько знаков и заменила на другие, – Пока я буду подставлять неверные символы, заклятие не сработает. Я провожусь довольно долго и сделаю много ошибок. А ты следи внимательно, не попытается ли кто-то незаметно подправить мою конструкцию. Сможешь перехватить волну, если что?
Хейлин крепко задумался.
– Должен. Ну, с ним, – он поднял посох, демонстрируя оный во всем его деревянном великолепии, – точно смогу. Правда, меня беспокоит один вопрос...
Чуть повернув голову, он покосился на остальных, оставшихся у скалы.
– Что мы делать-то будем, когда выясним, кто тут колдовать научился?
Губы зимней тронула весьма зловещая ухмылка.
– Помнишь, я говорила, что кто-то однажды проснется, аккуратно примороженным к своему спальнику?
– Помню, – с содроганием ответил маг. – И заранее сочувствую.
Рейлан удовлетворенно кивнула и поднялась, затирая ногой формулу.
– Перехватишь – не подавай виду. Расспросы надо вести со вкусом. Если же нет... ну что ж, будут другие возможности.
Она развернулась и направилась обратно к арке.
– Жаль, но похоже, что символьные системы наших с Хейлином школ слишком различны, – произнесла зимняя громко, для всех, – У меня в памяти крутятся обрывки заклинания из учебника для старших курсов. Увы, никак не могу вспомнить некоторые детали. А раз никто не может мне помочь, придется экспериментировать.
Рейлан вновь коснулась рукой высеченной надписи.
– Да вы присядьте, это надолго, – добавила она, не оборачиваясь, и запустила первое, абсолютно неверное и заставившее бы любого преподавателя нервно передернуться, заклятье.
Гимир смотрел на это безобразие со всем спокойствием непонимания. Точно так же, как на сапожника, ремонтирующего его обувь. Каждый знает свое ремесло, а всех не освоишь. Жрец тоже наблюдал весьма спокойно, откомментировав:
– Мутят что-то эти маги. Никогда им не доверял.
– Что-то получится?
– Сложно сказать. Я же не волшебник, а жрец, и учил не заклинания, а призывы к божественным силам тьмы. Давай подождем еще.

[Хелькэ >>>]

Рейлан продолжала перебирать элементы, то почти добиваясь первоначального вида заклятья, то вновь ухудшая его. Ей не хотелось, чтоб приближение к истине выглядело слишком уж гладким. В промежутках между попытками она тяжело вздыхала, причем совершенно неподдельно: старательное изображение из себя идиотки давалось на удивление трудно.
Хейлин молча стоял неподалеку, время от времени переминаясь с пятки на носок и вертя в руках посох. Никакого магического воздействия не ощущалось ни с какой стороны... время шло, и от безделья он даже принялся мурлыкать себе под нос что-то нечленораздельное.
Мелодия более-менее складывалась, слова он придумает как-нибудь потом.
"А назову я эту балладу", мрачно подумал он, "Великое стояние..." скажем, "у скалы", или что-нибудь в этом духе".
Зимняя и сама не ощущала никакого вмешательства, и это начинало раздражать. Должно быть, их загадочный маг все же не владеет этим видом искусства. Или же он просто издевается, наблюдая за мучениями слабой женщины. Рейлан мысленно понизила градус своей ледяной магии, представляя, что именно сделает с обманщиком, когда вычислит его, и обернулась к Хейлину, послав вопросительный взгляд, хотя прекрасно знала ответ.
Тот сокрушенно покачал головой.
"А ведь, не приведи боги, Рейлан еще решит, что это я вздумал поводить ее за нос", вдруг подумал он. А там попробуй докажи свою невиновность, когда станешь ледяной скульптурой!
Чем крепче он задумывался, тем менее благоприятными казались прогнозы.
– Может, нам эту стену просто... сломать, а? – голосом, исполненным безнадежности, предложил он. – Побыстрее, наверное, получится.
Рейлан повернулась лицом к спутникам и опустилась на землю, прислонившись спиной к скалистой поверхности. Было ужасно жаль разыгранного впустую спектакля и пожертвованной ради него репутации крутого мага. Но неожиданное предложение Хейлина пришлось ей по вкусу.

[Reylan >>>]

– Неплохая идея, – согласилась она, подумав, что если они порешат рушить стену магией, их тайный помощник все же попробует вмешаться, и уж тогда... Главное уговорить эльфа не слишком усердствовать, чтоб создалось впечатление, что им нужна помощь. Зимняя поглядела на остроухого с некоторым сомнением – долго ли он еще будет соглашаться поддерживать ее интриги?
Был еще один неприятный момент: кто знает, как встретят их по ту сторону стены, если они вломятся столь бесцеремонно? С другой стороны, неизвестно, есть ли там вообще кто-то. А потому Рейлан не спешила высказывать свои опасения, предоставив остальным обдумать высказанную эльфом идею, и прикидывая, стоит ли ее желание разоблачить затаившегося мага такого риска.
– Это гномы, – шепнул Кэллар. – И если они такие же, как в моем мире, то от взлома не поздоровится.
– Предложения?
– Я попробую помолиться Владычице и ее... хм, союзникам.
– Почему в меня не вселился жрец кого-нибудь подобрее? – риторически поинтересовался Гимир. – Или хоть понейтральнее.
– У нас есть Бог Равновесия Гилеан, – ехидно откомментировал Кэллар, – Так он в какой-то книге сказал, что обычно каждому достается по заслугам.
– Заткнись, умник!
– Подойди ближе.
Гимир нехотя приблизился к стене и расслышал внутри себя шепот. Это не было заклинанием – жрец просил Тьму ниспослать ему, отдавшему всю свою жизнь на постижение мрака, ниспослать знание. И буквы поплыли перед глазами воина. Они меняли облик и оставались теми же. Были абсолютно чужими и складывались в знакомые слова...
– Кхм... произнес он. – Может, не стоит ломать?
Воину лихорадочно думал, что же делать с прочитанным. Хм... "Скажи ... – и войди"... Хм... Ну и фантазия у них...
Зимняя настороженно посмотрела на воина. Не говоря ни слова, она поднялась и отступила на шаг, переведя взгляд на надпись.

[higf >>>]

Потом воин вдруг просиял, тут же нахмурился и быстрым шагом пересек оставшееся до арки расстояние. Постояв перед ней, с силой пнул камень ногой и тут же зашипел от боли, сделал несколько прыжков на одной ноге и изрыгнул серию проклятий – не слишком замысловатых и изящных, зато наполненных энергией и направленных явно ниже пояса как в прямом, так и в переносном смысле.
– Э-э... – протянул Хейлин неуверенно, – братец... это ты надпись истолковать пытаешься? Не думаю все-таки, что там именно это сказано.
Рейлан перевела взгляд с Хейлина на Гимира, затем быстро посмотрела на надпись, применяя к ней верное заклинание.
Отвлекшись, они не сразу обратили внимание, что камень разрезала черная щель – сперва узкая, она бесшумно расширялась, открываясь внутрь.
– Н-не думаю, – повторил Хейлин и осекся, глянув на ворота. Перевел взгляд на Гимира, потом опять на ворота. – Совсем не думаю. Даже и в мыслях не было думать. Эй, нам что, надо было всего-навсего пнуть эту скалу?!
– Не знаю, – все еще шипя от боли, которая на самом деле была не такой уж сильной, ответил воин. Он наконец опустил вторую ногу и, чуть прихрамывая, поспешил вперед. – Какая разница...
– Огромная! Просто представь – мы тут... то есть Рейлан тут с формулой мучается, я гадаю, что бы такое вытворить магическое, а там, на камне, может, и написано-то: "Пни скалу и проходи"!
Возмущенный бард перевел дыхание и добавил:
– По крайней мере, это бы многое сказало о чувстве юмора тамошних обитателей.
– Знали бы они, какой у тех юмор, – Кэллар хихикнул. – При даме, уважаемый...
– Сам дурак, – огрызнулся белобрысый, проходя внутрь, и добавил вслух:
– Ничего не вижу.
– Намек понял, – бард поторопился следом и зажег ярко-желтый огонек на конце посоха. Оглянувшись, крикнул: – Ну чего вы там, пошли..!

[higf >>>]

Топаз, день второй
(выкладываем очередную порцию)

Им не успело встретиться ни одного достойного внимания гнезда до тех пор, пока пелена, которую видел эльф, не встала у них на пути. Она была, словно дождь, от которого осталась тонкая полоска и замерла, отделяя одну часть леса от другой. А перед ней располагалась еще одна поляна. Отец Поль недоверчиво остановился – слишком памятно было недавнее приключение. Перед ними вилось множество тонких тропок, невесть откуда взявшихся. Они то робко сближались, как влюбленные на балу на глазах у строгих родителей, не смея коснуться друг друга; то переплетались, словно любовники в порыве страсти или, скорее, змеи в клубке. Трава не росла на посыпанных песком дорожках, она окружала их хищными зелеными остриями. Сходство с воткнутыми в землю ножами усиливалось тем, что поднявшийся легкий ветерок не колебал их стройные ряды.
Маэджана вытащила из ножен кинжал, выковыряла с его помощью ком земли из-под ближайшего дерева и, размахнувшись, швырнула свой снаряд на тропинку. У нее мелькнула мысль, что вообще-то было бы лучше выпихнуть туда кого-нибудь и посмотреть, что будет, но воровка подозревала: оставшиеся двое вряд ли оценят такую изобретательность.
Комок "притропинился" и казалось, что он спокойно обживает новое место – но только миг. Открылась яма, глубины которой не было видно под таким углом, и поглотила брошенное. Одновременно по разным тропкам показались другие черные провалы, просвистели лезвия, из земли проступила слизь, от которой дохнуло смрадом смерти... И тут же поляна скрыла часть своего богатства, словно бы намекнув путникам, сколь много она в себе таит.
– Предлагаю искать обходной путь, – нарушила молчание воровка.
Отец Поль задумался.
– Да, обойти было бы разумней всего, – согласилась охотница, садясь наземь. Глаза слипались, тело требовало отдыха, а потому Вхен предпочла потратить заминку с толком. Поджав колени к груди, она устроила голову сверху и закрыла глаза, всего на мгновение. Измученное тело моментально провалилось в сон.
– Ну и правильно, – одобрила Маэджана, усаживаясь рядом и громко демонстративно зевая, – Не женское это дело – с монстрами бодаться. Парни, вы, как решите чего, разбудите?
– А я думал, вы умеете обнаруживать ловушки благодаря вашей... профессии, – вежливо заметил священник, недоумевая, чем же загорянка занималась ночью.