Игра по чужим правилам, и на чужом поле

[Хелькэ >>>]

– Гостеприимные?.. – Хейлин скорчил жалобную мину, косясь на массивные своды потолка и шероховатые стены, к которым ему мучительно не хотелось ни приближаться, ни, упаси всевозможные боги, задеть их хоть краешком плеча. – Такие гостеприимные, что мне уже дурно становится. Нет, я не шучу...
Наполовину солнечный эльф, он действительно испытывал весьма неприятные чувства от нахождения в тоннелях.
Тем временем впереди посветлело, и на фоне одного из коридоров мелькнула низкая фигура.
Гимир, впрочем, не спешил бросаться к ней, скорее наоборот. Оснований доверять здесь кому-то у него не было. Потому идущий первым остановился и сделал знак сделать то же самое другим.
– Чую что-то знакомое, почти родное, – одобрительно подумал жрец.
– Если тебе родное, то мне поперек горла, – Гимир ответил сердито.
– Так тогда не пользуйся, когда припрет, раз брезгуешь!
Тем временем, видимо, остаться совсем незамеченными не удалось. Снова послышался топот, на этот раз ближе, и перед ними возникли два человекообразных силуэта – они плохо вырисовывались в полутьме, ясно было лишь, что ростом оба достают Гимиру до груди, а вот в плечах даже пошире.
– Что вы делаете здесь? – потребовал густой бас.
Хейлин, почти что прятавшийся за Гимиром (все-таки старшему брату он ощутимо уступал в росте, да и в телосложении), сразу поднял руки. На всякий случай.
Одним из главных принципов выживания, что он усвоил за время своих путешествий по странным местам, было вот что – когда натыкаешься на местных жителей, сразу дай им понять, что ты абсолютно безвреден. Жест поднятия безоружных дланей, по идее, действовал как межрасовый...
Но бард прямо-таки не мог не вспомнить одну слышанную им некогда историю. Про гордый народ, который ненавидел тиранов. Про молодого, многообещающего политика, который мечтал провести реформы и устроить народу счастливую жизнь. Про злых соперников, которые однажды подкараулили его в храме и попытались убить.
Легенда кончалась совсем печально – молодой многообещающий политик вырвался из храма, показывая собравшемуся на площади народу общий знак просьбы о помощи – раскрытую ладонь над головой. А народ, который ненавидел тиранов, решил, что он показывает корону – и забил его скамейками.
Оставалось только надеяться, что гномы не сочтут поднятые руки проявлением враждебности.
– Мы просто идем, – добавил он. – По делам.
Хорн, остановившийся сразу за ним, едва слышно хмыкнул.

[Reylan >>>]

– Какие у посторонних могут быть дела в царстве великого Рфргыра? – гном замялся и подозрительно добавил: – Как вы вошли?
Полуэльфу показалось, что при этом было уделено явное внимание его внешности – судя по всему, полутьма обитателю пещер видеть не мешала.
– Мы прочитали то, что написано на дверях, – с недоумением ответил Гимир, проигнорировав великого кого-то, поскольку решил даже не пытаться повторить набор звуков, служивший, судя по всему, именем.
– И произнесли это вслух? Ну, свои ребята! – гном сразу подобрел. – Пошли, я покажу вас повелителю, меч ему в глотку!
Хейлин беспомощно огляделся.
– Надеюсь, про меч – это была метафора... – пробормотал он. – А то будет немного странно – только познакомимся, и сразу меч в глотку.
То, что гном вот так, с ходу, признал их своими, не могло не порадовать, но многоопытный бард все равно ожидал худшего. Так, на всякий случай. Можно даже сказать, по привычке.
По дороге посветлело. Гном, вопреки представлениям о нелюдимости подгорного племени, почти не замолкал, красочно описывая их царство, своих приятелей, дрянной эль, сварливого старшего мастера, а также могущество их царства, которое, по его словам, было почти беспредельно, и нередко зло поминал соседей-эльфов. Как убедились путники, "меч ему..." было его любимой присказкой, и в ходе рассказа он успел проткнуть им на языке кучу глоток, глаз, печеней, селезенок и задниц, так что позавидовал бы даже опытный мясник.
Выходило, что живут здесь подгорные жители давно, воюют с соседями-эльфами и еще с кем-то, в основном ночными вылазками, торгуют со всеми подряд оружием и всякой утварью, а также подчиняются некоему Рфыгыру, который "вот такой здоровый!". Показывая, гном привстал на цыпочки и дотянулся Гимиру до макушки и даже чуть выше. Но почему-то воин заподозрил, что указанный рост был не показателем истинных размеров, а скорее пределом возможностей рассказчика. Впрочем, тут быть высоким не было хорошо, и белобрысый посочувствовал их повелителю, если тот здесь ходит – сам он не раз пригибался и все равно то и дело задевал головой не очень ровный потолок. Жрец внутри, судя по всему, чувствовал себя очень уютно, словно дома у камина, и даже не вступал в беседу. Рейлан также молчала, погруженная в свои мысли.

[higf >>>]

Хорн же проявлял искренний интерес к стенам и сводам подземного хода – постоянно проводил руками по камню, задирал голову вверх, и вообще едва ли не принюхивался. Царство гномов представлялось ему сейчас чем-то вроде города Играющих Камень, в котором он никогда не бывал... да, честно говоря, и не стремился.
Если по чести, вдруг напомнил себе Лепящий, то он вообще никуда из родных мест не стремился, и случайность, завлекшая его сюда, представлялась поначалу злым роком...
Пока к нему не вернулись руки. Будто проверяя, слушаются ли пальцы, Хорн тронул мизинцем одну из стен – шероховатую, холодную. Почувствовал пролегающую где-то далеко жилу сырой руды; удовлетворенно улыбнулся.
Темнота рассеялась, но не как бывает на поверхности днем. Свет красными листьями припал к стенам, отливавшим вечной каменной осенью. Не хватало лишь дождя и промозглой сырости, но не стоило ждать их здесь. Наоборот – сухим жаром отдавало из кривой, как рана, трещины в полу большой пещеры. Она не походила на другие коридоры – здесь не пахло даже грубой отделкой, а если она и было когда-то, то давно стекла каменными потеками – стены были усеяны ими, как немытое стекло – грязью.
– Рфыгыыыы-ыр! – заорал гном, подойдя к краю, и тут же отскочил. – Сейчас явится, меч ему...
Свет слегка потускнел – то ли его кто-то закрывал, то ли сменился оттенок. Жар усилился, заставляя капли пота течь по телу и тут же слизывая их сухим языком со лба и шеи. А затем из трещины показалась голова – огромная, больше человеческой, со смесью людских и гномьих черт, но смесью дикой. Они была нарисована двумя цветами – черным, как расплавленный мозг, и рдяно-багровым. Затем появились плечи...
Хейлин непроизвольно схватился за посох покрепче, приподнимая его... но мысль была даже не о том, чтоб колдовать, а скорее – чтоб звездануть навершием по этой башке, если та проявит хоть малейшую враждебность. А потом сразу бегом.
Но Хорн, отличавшийся некоторой наивностью, а также (с точки зрения солнечного полуэльфа) абсолютной неприспособленностью к путешествиям по иным мирам, проявил куда больший оптимизм.
– Здравствуйте! – сказал он. – А так это вы и есть Рфыр...э-э...

[Хелькэ >>>]

– ... гыр? – с сокрушенным выражением лица подсказал Хейлин. И подумал "Хочется верить, что оно вообще разумное, и на вопросы отвечать сможет". А то с гномов станется и каменному обломку подчиняться.
– Я, – прогудел, как огонь в печи, голос. – А вы кто?
– Я вот тут привел, – поспешил пояснить так и не представившийся гном. – Бродют тут... Но пароль сказали, свои ребята.
Чудовище показалось уже в полный рост, оно оперлось ногами о края трещины и возвышалось над путешественниками поневоле живым вулканом – небольшим, но оттого не менее опасным. Имелись две руки, две ноги, и вообще это походило на грубое подобие человека. Или гнома. Словно волшебник-гигант попытался скопировать один из народов, да перепутал с масштабами. И по рассеянности и всемогуществу, забывшись, зачерпнул ладонью вместо глины загустевший огонь. А увидев свои ошибки, бросил творение, всего чуть не завершив его – не разгладив и не отлакировав черт.
В руке его был кнут, словно свернутый из угля – частью еще черного, не загоревшегося, частью раскаленного докрасна. Вот только уголь не гнется.
– Ох, чую родное, – пробормотал внутри жрец.
– Мы вообще-то мимо шли, – сообщил белобрысый вслух. – И мешать не хотим.
– Здесь мимо меня не ходят, отрезал огненный гигант. – Не уплатив.
– Не уплатив чего? – Хейлин задрал голову вверх, глядя на монстра, и очень явно ощутил себя (в кои-то веки!) маленьким, жалким и совершенно беззащитным. – Вам... денег надо, что ли?
"Тут уже", сокрушенно решил он, "песенкой не отделаешься".
– А что у вас есть? – заинтересованно уставился тот на барда.
Рейлан продолжала молчать, не вмешиваясь в происходящее. Даже при таком освещении было заметно, как побледнело ее лицо. Раньше она не испытывала особо неприятных ощущений, общаясь, к примеру, с огневиками из Академии, хотя стычки с ними у зимних случались чаще, чем с прочими студентами, что было неудивительно. Однако же, после очередного выяснения отношений, студенты противоборствующих сторон нередко напивались вместе, обнимались, братались и отправлялись бить морду кому-нибудь третьему, совершенно не ощущая дискомфорта от присутствия друг друга.

[Reylan >>>]

Но здесь все было не так. Враждебной стихии было слишком много, и зимней казалось, что она вот-вот растает подобно слепленной из снега девочке из старой легенды. Хотя почему легенды? Снежные существа вполне реальны и живучи, если их, конечно, не оставлять рядом с заполненным лавой проломом в земле.
Здравый смысл подсказывал, что существо из плоти и крови – не снеговик, и так запросто растаять не может. Но его слабый голос заглушался все нарастающей волной неприязни к этому существу и к этому месту. Перед глазами Рейлан заплясали красные круги, а к горлу подкатил комок. Зимняя с трудом боролась с желанием немедленно выморозить пространство хотя бы на расстоянии вытянутой руки вокруг себя.
– Готов бы предложить вам, э-э, даже собственные сапоги, – улыбаясь чуть нервно, сказал Хейлин, – но они вряд ли придутся впору. Что до всего прочего... вот посмотрите.
Он снял с плеча формингу, болтавшуюся на прилаженном наспех ремне, и продемонстрировал чудищу (по крайней мере, барду куда проще было мысленно называть его именно так, нежели по имени), подняв инструмент повыше.
– Из подобных вещей рождается музыка, – с некоторой гордостью сказал солнечный, – но лично я не знаю, насколько это искусство ценят в подземных пещерах. Да и... не слишком это хороший инструмент, между нами говоря, поэтому и предлагать как-то стыдно.
Демон подземного огня – а в его природе сомневаться не приходилось, – дохнул, отчего стало еще жарче. Гимир мимоходом подумал, что здесь можно было бы заработать на общественных банях... вот только вряд ли поток посетителей входит в планы темных гномов. Гулкий бас пронесся по пещере.
– Нет уж! Окажите мне услугу. Не зря же у вас колечки блестят.
Бард растерялся.
– Вы знаете, – покачал он головой, изображая искреннее сожаление, – мы их отдать никак не можем. Они нам дороги как память. Страшно дороги. Но если вам нравятся блестящие вещи, мы запросто найдем что-нибудь еще...
Он умоляюще посмотрел на спутников.
– Смешные, – дохнул огонь, а Гимиру почему-то стало холодно, словно пылающие искры были снежинками. – У вас есть кольца, значит, вы не просто путники. Они мне не нужны, упаси Игра! Но вы можете мне помочь. Есть тут одна... неприятность.

[higf >>>]

– Убить кого надо? А вы сами? – белобрысый смерил взглядом Рфыгыра, потом своих спутников, и изучил бы себя, будь у него зеркало.
Черное и багровое на лице поплыли, пятнами искажая его.
– Не смейся... – глубокий, как из печи, выдох. – Поймать и расчистить дорогу.
– Не нравится мне это, – осторожно (и очень тихо) сказал Хорн. Меч, висевший за его плечом, вселял толику уверенности лишь до тех пор, пока Лепящий не стал представлять себе себя же в попытках этим мечом воспользоваться по назначению.
– Кого же это он не может поймать? – шепнул ему в ответ Гимир.
– А я охотно помогу, – прокомментировал Кэллар.
– У нас есть одна очень важная и богатая шахта. Но с недавних пор в ней засел эльфийский лазутчик, и шахтеры не могут туда пройти.
– Точно, – встрял их забытый спутник. Как топаешь, сперва неуютно становится, а потом поворачиваешь – и бежать! Сил нет. А вдогонку – стрелы!
– Неуютно? – наконец прервала молчание Рейлан, – Имеете в виду ментальное воздействие?
– А че это значит? – наивно уставился на нее подгорный житель, дергая себя за встрепанную бороду. Та казалась достаточно прочной для такого воздействия.
Рейлан досадливо нахмурилась. Чтение лекций в ее планы не входило.
– Ну, вы сказали: неуютно становится. Настолько, что хочется бежать. Это чувство может быть внушенным извне, – неохотно пояснила она.
– Дык наверное! – явно обрадовался тот. – Ты скажи всем, а то некоторые смеются. А любой, кто меня знает, скажет, что Деррак – не трус!
– Сперва проверим, – коротко отозвалась зимняя. Из-за пляшущих перед глазами красных кругов, от жара воздуха и запаха раскаленной лавы ее начало тошнить, и разговаривать совсем не хотелось.
– Я вас проводить могу, – выразил готовность гном, который, казалось, совсем не ощущал жара. Впрочем, достаточно было поглядеть на местами обожженные руки – руки кузнеца, чтобы понять – ему не привыкать к близкому пламени.
Хейлин недоуменно поморгал.
– Так что же, получается, мы уже решили, что согласны? А как же военный совет? Давайте посоветуемся! – впрочем, подняв очи и воззрившись на огненного демона, он добавил: – Или не будем советоваться... У нас, наверное, как всегда небольшой выбор... так этого эльфа надо просто поймать?

[Хелькэ >>>]

Он хотел было продолжить словами "а то убивать сородича было бы нехорошо", но вовремя спохватился. И серьезно задумался, не слишком ли выдаются из-под волос его собственные эльфийские уши.
Но демону-то, утешил он себя, сверху небось не видно.
– Не соглашайся сразу, – предупредил жрец торопливо. – И не отказывайся от совета, просто больше уважать будет, глядишь, и наградит чем.
– Мы все-таки подумаем, – мысленно белобрысый признал правоту остодемоневшего сожителя по черепу.– Отойдем чуть в сторонку.
И первым подал пример, отступая к дыре, через которую они пришли.
Рейлан отступила следом и процедила сквозь зубы:
– Неважно куда, лишь бы подальше отсюда.
– Согласен, – кивнул присоединившийся Хейлин, невольно сглатывая. Подземелье продолжало давить на него с еще большей силой, несмотря на то, что такой чудный источник света как огромная огненная тварь должен бы по идее оказать благотворное влияние на солнечного эльфа. – Узнать бы дорогу, на самом-то деле, и попробовать как-нибудь прошмыгнуть, вот чего я бы хотел. А с сородичем драться – совсем не хотел бы!
– Драться... – протянул Хорн, косясь себе за плечо. Нет, меч не внушал ему доверия. Поучиться бы у Гимира, как им пользоваться, запоздало подумал он, но сейчас-то – учись не учись, а надо что-то решать. – Мы точно не можем сделать для этих гномов чего-нибудь другого, а?
– Хочешь – спроси у него, – предложил Гимир негромко. – Хотя лучше было сразу. А что, кстати? Спеть хором?
Хейлин посмотрел на старшего брата исподлобья.
– Я не исключаю и такой возможности, – медленно, с расстановкой произнес он. – Демон, разумеется, может любить хоровое пение. Но ты прав... я спрошу!
Гордо вскинув голову (да и нельзя было ее не вскинуть, ибо смотреть на огненного монстра можно было только очень снизу и очень вверх), бард шагнул в сторону, взмахнул рукой, привлекая внимание чудища, и громко поинтересовался:
– Кхе-кхе... уважаемый! А какие у нас есть варианты?
Глянул на Гимира – мол, смотри, вдруг сейчас ка-а-ак откроется что-нибудь неожиданное.

[higf >>>]

Повелитель темных гномов казался очень удивленным.
– Ты... как там тебя – наглец, однако! Еще и недоволен. Почему?
– Всегда нужно знать, есть ли другой путь, – твердо ответил "наглый и недовольный" Хейлин. – Знаете, даже бандиты на дорогах интересуются, кошелек или жизнь. Нет-нет, вы только не поймите так, что мы отказываемся от этого... предприятия! Все-таки нам очень нужно пройти. Но, как бы так выразиться... в общем, с вашей стороны было бы очень любезно предоставить нам широкий выбор.
Пронзительно-честные (правда, слегка раскосые) глаза полуэльфа с прищуром воззрились на демона.
Если стена огня не превратила барда в ровный слой шкварок на полу пещеры, то обязан он был этому исключительно высокому о себе мнению Рфыгфра, который не допускал мысли, что его могут сравнить с обыкновенным бандитом.
– Можно еще новую шахту найти, не хуже, – поищи в пещерах гномов то, что не нашли они сами, колыхнулся огонь. – А то – жертву принеси в мою честь.
– А вы в жертву что принимаете? – не унимался бард, хотя и чувствовал, что весь его выбор, к широте которого он так стремился, свелся в итоге к одному пункту.
Ну правда, не хватало еще эльфу искать в пещерах гномов то, что сами гномы ("Ха-ха", уныло подумал Хейлин, "верится с трудом") не нашли.
Ответ был краток, и, в общем-то, предсказуем для демона:
– Жизни разумных.
Бард оглянулся на спутников... нет-нет, не выбирая, кого бы принести в жертву!
– Я так понимаю, – уныло сообщил он, – мы идем ловить эльфа.
Гимир с трудом удержался от комментария, что один уже есть, хоть и не тот, вовремя вспомнил о неуместности этого, а также о собственном происхождении и молча кивнул.
– Пойдемте, – коротко подтвердила и свое согласие Рейлан. Как будто у нее был выбор.
– М-м, – Хорн, всем своим видом являющий растерянность, помялся на месте. – А... куда нам идти?
Повернулся к гному, поинтересовался с выражением робкой надежды:
– Вы же нас проводите?
Тот помялся, переступая с ноги на ногу.
– Ну... это, провожу, конечно. Только вы... ежели опять там будет енто самое... воздействие, не смейтесь и никому не рассказывайте, а?
– Да больно надо нам болтать! – раздраженно проговорила Рейлан, которой не терпелось оказаться подальше от огненного демона, – Мы просто хотим разобраться с этим как можно скорее и отправиться по своим делам. А уж вы рассказывайте потом кому хотите и что хотите, понятно?
– Нам и рассказывать-то некому, – поспешил приободрить гнома Хейлин. – Так что мы – ни-ни...
"Балладу сложу", мстительно думал он в то же время, "страшную и длинную. И петь буду на всех площадях, на которые только попаду".

[Хелькэ >>>]

А пока площадями и не пахло. Пахло гарью, все слабее и слабее по мере того, как пещера Рфыгыра оставалась позади. Потянулись длинные темные коридоры, родные братья того, через который они попали сюда. Иногда навстречу попадались гномы, тоже походившие на их знакомца, особенно в полумраке, царившем между редкими пятнышками факелов. Но проводник легко различал и собратьев, и пути. Шагали довольно долго – видимо, эльф благоразумно засел подальше от правителя здешних мест.
Рейлан пришла в себя, и огненные демонята не плясали больше перед глазами, а голова не кружилась. Все это, правда, не улучшило ее настроения. Она по-прежнему хмурилась и молчала. А через какое-то время вспомнила все же, зачем они здесь, и запустила очередное сканер-заклятье, уточнив в его настройках поиска помимо стандартного жизнь-магия магию разума и, после придирчивого разглядывания Хейлина, такие же, как у него острые уши.
Чистоту эксперимента понижал сам обладатель ушей, но не только – неожиданно для Рейлан рядом обнаружился еще один носитель эльфийских кровей, хотя и вдвое меньшей концентрации. В остальном же разума вокруг героев стало меньше, что согласовывалось с пустеющими коридорами. Впереди же обнаружилось нечто явно чуждое темному, горячему и недоброму, что наполняло это место. Оно словно бы позвякивало хрусталем – но позвякивало угрожающе, вот-вот порежет острыми осколками.
– Многовато остроухих, – проворчала Рейлан себе под нос.
– А далеко нам еще? – поинтересовался Хейлин, чуть наклоняясь к гному. Поинтересовался шепотом, сам не зная почему. Как-то не хотелось повышать голос в таком... не очень дружелюбном месте; однако, если бы Хейлина попросили ткнуть пальцем и сказать, что конкретно он считает недружелюбным, он, пожалуй, не смог бы ответить.
– Неа, скоро придем, – невольным дополнением к ответу послужили замедляющиеся шаги.
"Кажется, нам всем не хватает немного воодушевления", печально подумал солнечный эльф. Что они, собственно, собираются делать? Пока неясно. Лично он пока чувствовал только жгучее желание очутиться отсюда подальше, желательно – под открытым небом. Таких перспектив, разумеется, не светило.
Он тоже замедлил шаг прищуриваясь, вглядываясь вдаль – вдруг чего да мелькнет?
И вскоре ему захотелось пойти еще медленнее, а то и вовсе повернуть назад. Зачем рисковать собой в этих страшных пещерах. Гном бочком-бочком попятился прочь. Гимир, шедший впереди, как-то неуверенно остановился.

[Reylan >>>]

– Видимо, это оно и есть? – тихо спросила зимняя, покосившись на отступающего гнома. Ответа, впрочем, не требовалось, все было и так очевидно.
– Как-то мне не по себе, – виновато сказал Хейлин, делая полшага назад. – Может... нет, подождите, мы же должны идти вперед!
Пока что "должен" в его голове явно проигрывало более сильному "не хочу".
А Хорн тоже застыл на месте, прочно и будто окончательно – прижался лопатками к каменной стене прохода, закрыл глаза, и только глубокое, прерывистое дыхание выдавало то, что в изваяние он не превратился. Пожалуй, из всех он был наиболее восприимчив к этой магии, чуждой его миру – и наиболее слаб перед ее лицом.
–Могу тебе помочь, – предложил жрец. – Святая магия в таких случаях – отличное средство.
–Это твоя-то – святая? – огрызнулся Гимир, которому хотелось оказаться подальше от данной пещеры в частности и и всех вообще.
Кэллар остался невозмутим.
– Все боги святы, Такхизис не меньше других. Только по-разному.
Впервые за время, проведенное в этом мире, Рейлан вспомнила о своем плаще. Точнее, она вспоминала о нем и раньше, но старалась не думать. Во-первых, потому, что она не могла вспомнить его названия. А у него точно было какое-то особое название. Должно быть, это было связано с той частью памяти, которой она лишилась, попав в этот мир, и попытки вспомнить не приводили ни к чему, кроме беспокойства и раздражения. А во-вторых, она чувствовала, что, не вспомнив подробностей, не сможет управлять этой вещью. В ней ощущалась знакомая магия... и что-то еще. Но теперь, под воздействием идущего из глубины пещеры внушения, Рейлан ощутила острую потребность надеть свой плащ. Зимняя не стала противиться этому желанию. Достаточно было того, что она уже боролась с желанием отступить.
Стоило ей завернуться в серый, невзрачный на вид предмет гардероба, как тот чудным образом преобразился: по ткани разлилось равномерное неяркое мерцание, как будто плащ был сделан из атласного шелка. Но самым удивительным оказалось другое – желание отступить вдруг куда-то исчезло.
– Ты... переодеваешься? – недоуменно спросил Хейлин. – Зачем?
– Это... меня защищает, – не стала скрытничать Рейлан.
– От чего? – продолжал удовлетворять свое любопытство бард. – Или... вообще от всего? Ткань красивая...
– Нуу... вот от этого, например, – Рейлан неопределенно махнула рукой в тоннель, – Такая штука, она у всех студентов моей Академии есть. Много от чего... защищает.
"Наверное" – добавила зимняя про себя.
– Повезло тебе.

[higf >>>]

Бард поежился, пытаясь заставить себя пойти вперед. Но попытка обернулась скорее неловким топтанием на одном месте.
– Толкни меня в спину, что ли, – попросил он Рейлан, – раз уж на тебя эта магия не действует.
Рейлан с сомнением поглядела на барда, затем как-то неуверенно протянула эльфу ладонь.
– Может, лучше за ручку взять?
Хейлин с облегчением и благодарностью стиснул ее ладонь. Она показалась эльфу необычно теплой.
Он почти не помнил свою мать, по крайней мере, ни одного момента из детства, который был бы с ней связан... но сейчас ему показалось, что тепло прикосновения было словно материнским.
– С одной стороны, мне будет за это немножко стыдно, – сказал он негромко, – а с другой стороны, в этом есть что-то от героических баллад. Настоящих героических, а не тех, которые про могучих воинов в броне с головы до ног, которые непременно побеждают.
Словесный поток явно подтверждал то, что бард воспрял духом.
Зимняя немного смущенно улыбнулась и шагнула вперед, потянув за собой эльфа.
Гимир замер, но не статуей, а скорее знаменитым ослом, который не мог выбрать то ли между сеном и сеном, то ли между сеном и водой. Он не мог отступить, но и идти вперед было выше сил – ноги отказывались повиноваться. От злой судьбы вышеупомянутого животного, скончавшегося от голода и жажды, его спасли брат и магичка. Не коснувшись воина, они обогнули его. Этого гордость вынести не могла – и он молча кивнул Кэллару. Губы зашептали что-то – неслышно, едва шевелясь – и тот, кто заменял Такхизис на здешних небесах, ответил. А может быть, причуды Игры донесли слова до самой Всебесцветной Драконицы.
Оковы спали, и Гимир пошел вслед за остальными.
А вот Рейлан внезапно замедлила шаг и настороженно заозиралась. Ей почудилось, как нечто смутно знакомое только что произошло здесь. Это не было магией. Скорее, едва различимым разговором, просьбой, обращенной к кому-то или чему-то. Как будто она подслушала чей-то шепот, и в нем прозвучали знакомые... нет, не слова, скорее интонации.
Хейлин заметил внезапное волнение девушки и вопросительно поднял брови.
– Впереди что-то? – спросил он. И еле слышно добавил: – Или не впереди?
– Не впереди, – подтвердила Рейлан.

[Хелькэ >>>]

Лепящий тем временем с удивлением обнаружил, что все, кроме него, куда-то пошли. Пошли непонятно зачем (Хорну было кристалльно ясно, что вперед идти не стоит, и остаться на месте, или даже вовсе пойти обратной дорогой, есть самое лучшее решение).
Но оказаться в одиночестве в этом тоннеле...
– П-подождите! – воскликнул он. – Я... я сейчас. Я уже иду.
Неловко перебирая руками по шершавой, испещренной рыжеватыми прожилками стенке коридора, Лепящий медленно, но достаточно верно, попытался догнать остальных.
Чтобы в наступившей темноте никто не споткнулся – да и вообще, для большего удобства, – Хейлин послал вперед маленькую звездочку, навроде той, с помощью которой развлекал накануне Рейлан. Правда, эта звездочка была куда ярче и хорошо освещала путь.
Видимо, этот барьер кому-то уже случалось преодолевать, поскольку следующий ход казался подготовленным. Через некоторое время стрела, сверкнув белоснежным оперением. ударилась в потолок над впереди идущими. Свод ответил искрой на удар, уронил несколько мелких камушков на Рейлан, Гимира и Хейлина. Молчаливое предупреждение было весьма выразительным.
Гимир нагнулся и аккуратно подцепил двумя пальцами древко.
– Не врут. Похоже, эльфийская работа.
– Это значит, что мы в большой опасности, – констатировал Хейлин.
Лепящий, услышавший эту реплику, замер на месте как вкопанный, всего на два шага не догнав остальных.
– Может, нам уй... – начал было он, но бард его перебил.
– Хотя, ерунда же. Я экран поставлю, – Хейлин поднял посох повыше, сосредоточился... здешний воздух не казался ему ни родным, ни легким, ни хотя бы свежим, поэтому сгустить его вокруг их отряда оказалось несколько сложнее, чем обычно. Сначала он вообще подумал о щите, потом все-таки остановился на куполе – чтобы, в случае чего, закрыть спутников и сверху.
Едва различимые голубые искорки, побежавшие по сводам невидимого купола, подтвердили, что волшебство удалось. Даже самая быстрая стрела, пущенная хоть из сильнейшего лука, не смогла бы пробить защиту насквозь.
Как только маленький отряд двинулся вперед, это было тут же проверено – воздух успешно отразил хищный наконечник, заставив посланца смерти закувыркаться и упасть на пол.
– Лучше уйдите, – раздался впереди чуть глуховатый для предполагаемого эльфа голос. – Добром.
Источника видно не было – то ли искусно прятался, то ли маскировался магией. По следу было не отличить – казалось, здесь творили чуждые мрачным стенам чары не раз.
– Мы не можем уйти! – крикнул Хейлин в ответ. – Честное слово, у нас нет никаких вариантов! – и добавил потише: – Я уточнял...

[Reylan >>>]

– Это почему? – собеседник казался озадаченным таким ответом.
– Из-за тебя, остроухий болван! Места получше найти не мог? – невежливо пояснила Рейлан, повысив голос.
– Не ваше дело! – на сей раз ответ был уверенней и быстрее – видимо, к оскорблениям эльф в этих пещерах успел привыкнуть и знал, как реагировать.
– Мы будем вынуждены настаивать, – ледяным, не предвещающим ничего хорошего тоном отозвалась Рейлан и обернулась к спутникам.
– По-моему договариваться бесполезно. Этот хам на контакт не пойдет. Предлагаю выморозить тоннель от кончиков наших сапог и далее. А потом вынести ушастую сосульку гномам. Пусть сами разбираются.
– Ой-ей! – Хейлин от ужаса вздрогнул. И не только потому что ему, солнечному эльфу, страшно не хотелось оказаться вдруг из обычного мрачного тоннеля в зверски холодном мрачном тоннеле. – Слушай, это же не очень эльфолюбиво, если мне только не кажется...
– Я бы тоже не пошел на контакт с тем, кто считает меня болваном, – негромко заметил Гимир, стараясь не слушать язвительных комментариев Кэллара относительно дипломатических способностей женщин вообще и Рейлан в частности. Хотя мороженого эльфа жрец очень даже одобрял.
– Не эльфолюбиво, – невозмутимо повела плечами зимняя, – Зато эффективно.
Затем она обернулась к Гимиру и ехидно добавила:
– В таком случае, можешь со мной не общаться.
– Да я и не стремлюсь, – хмыкнул тот. – Разве что ты наденешь что-нибудь покороче и попрозрачнее.
Зимняя смерила Гимира с ног до головы оценивающим взглядом.
– Вполне возможно, однажды тебе повезет лицезреть нечто подобное, – она скрестила руки на груди, – Однако, могу обещать тебе: это зрелище будет последним, что ты увидишь в своей никчемной жизни.
– Да ты что? – округлил глаза воин. – Я запомню. А пока вернемся к нашим... эльфам.
И он вопросительно посмотрел на Хейлина.
– Нашим, вашим, – проворчал тот. – Я, если честно, не хотел бы его – в сосульку. Я же его едва знаю! Представьте, что, допустим, вас самих какой-нибудь незнакомый маг превращает в сосульку... по-моему, это не из тех вещей, что могут понравиться. Давайте договоримся? Я лично готов объяснить ему ситуацию!
Он нацепил героическое выражение лица и – не менее героически – нахмурил брови, символизируя решимость.
– Объясняй, – пожал плечами старший брат, и привалился спиной к стене, поглядывая то вперед, то назад.
– Да-да, объясняй, – согласилась Рейлан, – А заодно предупреди, что не все твои спутники настроены так миролюбиво, как ты.

[higf >>>]

Топаз. День второй
(все та же четверка)

Алейль определенно обрадовалась:
– Опасности? Что вы! Разумные вас не тронут, а у нас светлое место, не такое, как соседний квадрат нечисти! Надо только поймать траву, и чтоб она не завела вас в какую-нибудь яму, вот и все опасности!
– Яму? – подозрительно уточнила Маэджана. – Дно которой утыкано кольями?
– Кто у нас будет врывать колья? – воровке ответили непонимающим взглядом из-под огромных ресниц.
– Хотите сказать, на светлых квадратах подобным не увлекаются? – тон Маэджаны вновь сделался деловым.
– Конечно!
– В таком случае... – воровка на секунду задумалась, сдвинув брови, затем продолжила: – Особые приметы, пароли, явки... Словом, где искать?
Загорянка тоже преисполнилась внимания. Воспоминание о виденных уже местных растениях, действительно чем-то напоминающих животных, порядком ее успокоило. Вряд ли эта самая бродячая трава окажется разумней водорослей у замка клыкастого.
– По запаху вы ведь не сможете, как я? – Алейль задумчиво уставилась на отряд. – Нет, не сможете, наверное... Чаще всего в тенистых местах, где чаща, там ей легче прятаться.
– А выглядит как? – постаралась вызнать больше подробностей Маэджана. – Высокая? Какого цвета?
Кто знает, подумала воровка, может эта трава – фиолетовая, такую точно не спутаешь.
Вместо ответа одним грациозным движением единорог вытащила откуда-то (из воздуха, что ли? Впрочем, кто их знает, единорогов) довольно длинный, почти в локоть, стебель с длинными метелочками, усыпанными белыми, совсем крошечными цветками. К разочарованию воровки, он был обычного зеленого цвета, зато корни были приметные, мощные, таким бы куст держать, а не стебелек.
Отец Поль, который ничего толком не мог разглядеть, приблизился, предварительно осенив себя крестным знамением.
– Такой я раньше не видел. Вот был у нас один ученый брат, все травы разные собирал...
– И курил? – живо заинтересовалась воровка.
– Нет, высушивал и раскладывал, бумажки к ним прикреплял – где собрано, кем, когда...
– А... – Маэджана явно потеряла интерес.
Загорянка же, напротив, разглядывала диковинное растение с совершенно детским любопытством. Даже руку протянула – потрогать, но движение остановилось на полпути, пальцы замерли в нерешительности.
– Можно?.. – неуверенно поинтересовалась она у единорожихи.
– Конечно!

[Reylan >>>]

Этот стебелек выглядел так, что совершенно явно было – он уже никогда и никуда не пойдет. Надломан в трех местах, – зубами? копытом? – возле них застыл белый, как у молочая сок, метелки бессильно поникли, и сильные корни казались вытянувшимися бессильно и безжизненно.
Маэджана подошла ближе и принюхалась к травинке. Запах был кисловатым, но очень слабым.
– А как быстро она... передвигается? – уточнила Вхен, досконально изучив растение. За свою жизнь она научилась различать совершенно неотличимые, на первый взгляд, травы. Бывает, целебное растение отличается от ядовитого по неброским приметам: лист чуть уже, шипы другой формы, лепестки на цветах с чуть иным узором.
– У вас там, откуда вы... есть крысы? – спросила Алейль, "произнося" последнее слово слегка неуверенно.
Охотница удивленно кивнула, пытаясь понять, при чем тут грызуны.
– С такой же скоростью, – разъяснила ее недоумение единорог.
На смуглом лице отразилась задумчивость. Если крысы, которые водились в этом мире, были столь же проворны, как у нее на родине, то поимка резвой травы становилась задачей непростой. Чем прикажете приманить растение? Особенно вкусной водой? Естественными, простите, удобрениями? И капкан на нее не поставить, веревку не накинуть – выскользнет. Одна надежда, что бродячая трава не станет бегать от незнакомых ей охотников.
– М-да, – изрекла Маэджана, – Я уже хочу на это посмотреть.
Стоя на месте, как известно, никуда не придешь. Говорят, некоторые мудрецы ухитрялись дождаться, пока труп их врага проплывет мимо, просто сидя на берегу реки. Только у них то ли был безграничный запас времени, то ли ниточки умели дергать, не утруждая ноги, то ли просто были большие везунчики.
Даже брат Поль не предложил сидеть и молиться, чтобы трава пришла к ним. Бог создал человека для труда и не будет помогать лентяям, нравоучительно заметил он, когда маленький отряд двинулся в нечто среднее между походом и прогулкой – искать место потенистее.
– Я бы сказала, Боги наделили человека мозгами как раз для того, чтоб человек мог устроиться в этой жизни наиболее выгодным способом, – заметила Маэджана, приноравливаясь к шагу священника.
– Так, чтоб приносить больше пользы, – согласился тот.
– Себе в первую очередь, – кивнула воровка.

[Aertan >>>]

Это, судя по всему, не стало для брата Поля неожиданностью, он только повел плечами и посмотрел на Азру – а ну как опять упадет. Невысокий священник старался держаться рядом с ней, на всякий случай.
– Нет, не себе. Не только себе. Другим людям. Радовать близких, Бога. Становиться лучше.
– Апфф! – устало фыркнула Маэджана, сдувая с глаз вьющиеся пряди.
Опасения священника, очевидно, не были напрасными. Вхен чувствовала, что хоть незапланированный и непродолжительный отдых прибавил неожиданно много сил, веки то и дело норовили закрыться. Тихо вздохнув, девушка пошарила рукой в сумке, выуживая остатки семян бодрень-травы. Из них варился сложный отвар, придающий сил в пути и помогающий не уснуть. На приготовление времени не было, так что оставалось жевать сырые семена. Бросив несколько зеленых зернышек на язык, загорянка с содроганием раскусила их, собрав всю свою волю, чтобы сразу же не выплюнуть сомнительное лакомство. Отвратительный вкус был одной из причин, почему семена предпочитали отправлять в отвар, а не употреблять в сыром виде.
Но должный эффект это вызвало: охотница перестала устало тереть глаза и клевать носом.
Единорог сопровождала их некоторое время, совсем неслышно. Других зверей пока не попадалось, по крайней мере крупных; хотя иногда то в ветках деревьев мелькала стремительная рыжая молния, то кусты прятали в своей глубине что-то серое, торопясь закрыть его зеленью веток. Шелест листвы служил оркестром пению птиц, то и дело прыгающих по ветвям. Наконец Алейль остановилась.
– Я буду ждать здесь, чтоб не спугнуть. Дальше начинаются места, где она водится. Удачи вам!
Впереди кроны сгущались – не до того сумрака, какой местами собирал лес предыдущего квадрата, и где вампиру было бы уютно даже днем. Нет, здесь водворялся полумрак с золотыми точками капель солнца, таки пробившихся сквозь листву. Тропинки пропали.
Брат Поль похлопал глазами.
– Боюсь, на меня сейчас надежды мало.
– Позвольте мне, – смущенно предложила Вхен, явно желающая реабилитироваться в глазах спутников после внеплановых привалов. Выглядела она уже получше, так что можно было не опасаться, что девушка уснет, сделав пару шагов по манящей мягкой траве.

[Барон Суббота >>>]

– Вместе, осмелюсь предложить, – отозвался Гарэль. – Охота мне претит, но травами и прочими дарами Матери Земли мы питаемся, так что... ой, а это не то, что мы ищем?
Эльф указал пальцем в дальний край прогалины, по которой они шли.
Там и вправду увиделось движение – а может быть – его тень? Что-то мелькнуло и исчезло за деревом.
– Не видел, – похлопал глазами священник.
– Ну вот же! – палец Гарэля проследовал за неведомым двигающимся кем-то. – Да, вон там!
Брат Поль, который на таком расстоянии и при таком свете ничего не разглядел бы даже не сквозь дерево, развел руками.
Загорянка, на всякий случай, вооружилась луком. А ну как там не диковинная трава, а просто хищный зверь? Да и не хищный, говоря откровенно, сгодился бы. Голод снова начал терзать девушку, а от горячей пищи не откажется никто, кроме старшего. Странный он, как можно питаться одними растениями?
Положив стрелу на тетиву, Вхен осторожно двинулась в ту сторону, где почудилось движение. Она уже успела забыть о "раненой" руке, держа оружие совершенно свободно.
Ствол с противоположной стороны приютил густой, хоть и низкорослый кустарник, который в таком укрытии вольготно разросся. Оттуда на загорянку уставились два глаза. Мигнули – и исчезли.
– Уважаемая, – немного повысила голос охотница, натянув тетиву. – А у вашей травы ведь нет глаз?
Единорог помотала головой, надеясь, что это заметят, но ничего не ответила. Возможно, не хотела вспугивать добычу.
– А какие-то животные, которых нельзя трогать, есть? – решила уточнить Вхен, не спуская глаз с куста. – Ну, разумные.
Прямохождение имеет один большой плюс. Оно дает возможность человеку и прочим подобным существам пожимать плечами. Четвероногие этого многозначительного жеста лишены, будь они хоть трижды единороги, а потому Алейль очень неопределенно помотала головой, не представляя, как можно дать ответ на такой вопрос жестами, да еще имея только рог и копыта.
Вздохнув, охотница чуть ослабила тетиву и пнула камешек в сторону куста, желая вспугнуть сидящего там зверя.
Сорока, решив поддержать начинание Азры, пронзительно свистнул в два пальца. Звук вышел отменный, резкий, пробирающий до костей, переливчатый. Ну и, разумеется, предупредить о своих музыкальных намерениях Гарэль и не подумал...

[higf >>>]

... и добился эффекта. Француза передернуло так, словно кто-то залез ледышками ему под кожу и поскреб позвоночник. Он с трудом удержался, чтобы не подскочить на месте. Алейль шарахнулась в сторону и в два прыжка скрылась из виду. Зато над кустами подлетело маленькое тельце, извернулось и рухнуло обратно. Загорянка, надо сказать, подпрыгнула едва ли не выше зверька, да и выглядела при этом столь же нелепо. Каким чудом стрела так и не сорвалась с тетивы, она не представляла. Милостью Тэзерата, не иначе. Кое-как переведя дух, Вхен вернула стрелу в колчан. На опасного хищника обитатель кустов не походил, скорее на мелкого грызуна. Хотя кто их, иномирцев, знает? Да и грызун в супе не так уж и плох. Вот только не решилась она стрелять, не разузнав прежде, какие животные тут не годятся в добычу. Лучше голодной побыть, чем подстрелить чьего-то там говорящего родича.
Животное почти сразу пришло в себя – все-таки сорочий свист оказался не смертелен, – и, тревожа кусты, шмыгнуло в сторону. Растения за ним колыхались как-то странно – не могло маленькое тело в полном безветрии так раскачать стебли...
Придя в себя и осторожно отняв запоздало прижатые к ушам ладони, воровка громко фыркнула:
– Ну знаешь ли! Эта... чего ж ты раньше молчал о своих талантах? Свист, способный уложить все живое на милю вокруг, это надо уметь! С этого дня мы не будем знать недостатка в еде, ты только нас впредь предупреждай заранее и свисти, а затем мы идем и выбираем из того, что попадало. Как на базаре, а?
– Я... нечаянно, – попытался оправдаться Гарэль, делая очень жалобные глаза. – Кто же знал, что будет так громко, осмелюсь спросить?!
– Ладно, не переживай, – снисходительно отозвалась воровка, – На этот раз ты не всех убил. Смотрите, там что-то шевелится.
Она указала пальцем в сторону покачивающихся растений. Загорянка, тоже заметившая движение, осторожно подобралась к колышащимся стеблям, пытаясь разобрать в зеленом буйстве, не та ли это трава, о которой говорила единорожиха. С виду некоторые стебли были очень похожи, другие казались обычным чертополохом, который мешал разобрать точно. Натянув на ладонь длинный рукав халата, Вхен попыталась ухватить привлекший внимание стебель. Он пригнулся, отклоняясь.
– Ты ему не нравишься, – хмыкнула подошедшая следом воровка.
Загорянка бросила на воровку мимолетный взгляд, но промолчала. Что толку спорить? Особенно, если сейчас следовало заняться этой самой травой.

[Reylan >>>]

– Я бы тоже обиделась, – невозмутимо продолжила Маэджана, – Я слышала, в приличном обществе, когда подают руку, перчатку снимают, а не наоборот.
– Многие травы обжигают кожу и отравляют не хуже ядовитых гадов, – возразила охотница. – А местным движущимся растениям я и вовсе не доверяю.
Глубоко вздохнув, Вхен как могла быстро попыталась ухватить стебель. На этот раз у нее получилось. Трава была действительно очень похожа на показанную Алейль – мощные корни, слегка дергающиеся в воздухе, не давали ошибиться. Удерживая растение на вытянутой руке, охотница с сомнением разглядывала его, то ли ожидая подвоха, то ли не слишком доверяя словам единорожихи об отсутствии разума у ее потенциальной пищи. Решив, что четыре головы лучше одной, она понесла добычу к спутникам. Пусть у них тоже поболит голова.
Однако у священника, шагнувшего навстречу, поближе, голова если и болела, то о другом. Он указал на поляну:
– Нам, наверное, одного будет мало? Мне кажется, там еще что-то движется...
– Кажется, она не сказала, сколько ей надо, – вспомнила вдруг Маэджана.
– Надо, наверное, побольше нарвать, – задумался священник. – Или наловить.
Вздохнув, Вхен молча сунула растение священнику в руки и отправилась на ловлю других побегов. И стала свидетелем весьма редкого зрелища – выбираясь из чертополоха, из-под изогнувшихся корней большого дерева, выпутываясь из объятий невинно растущих на месте зеленых стеблей – в центр лужайки за деревом сбегалась, качая головками, небольшая стайка травы. Или стадо? Они словно совещались друг с другом, а потом бодро двинулись на корнях к дальнему краю.
Маэджана догнала Азру и, почесав в затылке, глубокомысленно поинтересовалась:
– Ну и че?
– Надо ловить, – вздохнула загорянка, несколько удивленная тем, что воровка снизошла до чего-то, кроме ядовитых замечаний. Следуя собственным словам она, чувствуя себя невероятно глупо, бросилась догонять удирающую флору. Та продолжала двигаться с прежней скоростью. Осознав всю бесполезность этого занятия, Вхен вновь взяла в руки лук и достала из колчана три стрелы с широким серповидным наконечником. Вот только с такими охотятся не на животных, а на людей, осекая выстрелом конечности.
Натянув тетиву, загорянка, одну за другой, пустила стрелы над землей в гущу улепетывающих растений, ничуть не жалуясь на раненую совсем недавно руку.
Маэджана уважительно присвистнула.

[Aertan >>>]

За время, которое понадобилось загорянке для выстрелов, брат Поль успел лишь несколько раз моргнуть, пытаясь не упустить завертевшийся в ладони стебель.
Эффект был как от пушечных ядер, врезавшихся в плотный клин рыцарской конницы. Стрелы проложили три широкие дорожки, устилая их верхушками стеблей. Корни продолжали передвигаться – но довольно беспорядочно. Те растения, что остались целехоньки, ускорили бег.
Воровка подобралась к выкошенным дорожкам и попыталась ухватить за обрубки, чтоб выдернуть корни.
– Думаю, наша копытная подружка хотела бы получить их целиком. Надеюсь, не расстроится, если частями, – предположила Маэджана, дергая за отросток предусмотрительно завернутой в подол юбки рукой. Тот даже не пытался впиваться мощными корнями в землю и подался сразу. Некоторые упали.
– Иначе она не получила бы никаких, – буркнула охотница, направляясь к воткнувшимся в землю стрелам.
– А мы остальных догонять не будем? – подал голос священник, глядя, как качающиеся стебли скрываются в сумраке.
– Можно попробовать, – с сомнением покачала головой Маэджана, собирая остатки корней, которые постепенно прекращали свое хаотичное бесцельное движение, – Боюсь только, они уже сильно оторвались. Может, другую стаю поищем? Тех, кто еще о нас не знает.
– А может дождемся Алейль и узнаем, не достаточно ли этого? – предложила Вхен.
– Тоже вариант, – одобрила Маэджана, – Надеюсь, стараниями нашего остроухого свистуна она не лишилась способности ориентироваться в пространстве и скоро явится. Слышь, Гарэль? – голос Маэджаны сделался ехидным, – Если копытная оглохла, ты будешь виноват.
– Хей-най! – возмутился Сорока. – Если наша уважаемая знакомая пострадала, то я сделаю всё, чтобы ей помочь! А вообще, думаю, что её надо позвать, осмелюсь доложить.
Гарэль покачался с носка на пятку, зачем-то поправил Дракона и приложил обе ладони к лицу, и над лесом осторожно поднялся высокий и переливчатый, очень мелодичный звук. Распознать в нём свист было очень трудно, скорее он напоминал пение флейты.
Вскоре глухая, мягкая дробь стала осторожным ответом на песню без слов, вплелась барабаном – и из-за дерева показался сперва рог, потом голова.
– Прошу прощения, – виноватым тоном сказал Гарэль. – Я не хотел никого пугать, осмелюсь доложить!