Убийство в Стаутвуд-холл, Чисто английское убийство

[бабка Гульда >>>]

(С Переплетчицей)

- Человек не должен готовить так замечательно! – Вздохнула Аманда. И тайком подхватила пару крошек в загустевшем роме с абсолютно пустого блюда из-под пудинга. Блюдо, как и другая грязная посуда, было подхвачено Джулией, чтоб унести на кухню. Аманда проводила его полным сожалений взглядом:
-Даже мысль о том, что я поправлюсь и больше не влезу ни в один из своих новых прекрасных нарядов, не заставило бы меня отказаться от еще одного кусочка. Но, увы, он весь закончился!
-Ты - сладкоежка. – Ласково попеняла леди Стаутвуд.
-А ты обещала чай и фрукты! – Дерзко, но обаятельно отозвалась Аманда.
-Конечно, прошу в гостиную. Аманда, Развлеки миссис Филби, пока я схожу за фруктами и загляну к Альберту.
- Засахаренные фрукты - какая экзотика! - оживилась Памела. Все-таки в ней тоже была жилка снобизма. Слабенькая, но была. Занятно будет, вернувшись в Лондон, рассказывать подругам: "А леди Стаутвуд угостила нас экзотическими индийскими сластями..."
Но привычка к иронии взяла вверх, и она мысленно закончила фразу: "...засахаренными фигами. По поводу наследства..."
- О, прошу прощения, - торопливо добавила она, видя, что хозяйка встает из-за стола. - Вы позволите мне взять в комнату одну из ваших книг? Я привыкла читать перед сном...
-Конечно. Чувствуйте себя как дома. - Улыбнулась леди Стаутвуд, выходя.
-Восточные фрукты - это нечто особенное! - мечтательно заявила Аманда. - Идемте в гостинную, Памела?
Проходя мимо полки с книгами, Памела цапнула томик "Странствий в лесах Борнео" и, чуть поколебавшись, присоединила к нему сборник французских стихов - на случай, если на Борнео окажется скучновато.
В конце концов, ей разрешили чувствовать себя как дома, разве не так?
- Интересуетесь поэзией? - равнодушно спросила Аманда.
- Иногда, - весело ответила Памела. - Под настроение.
- Ясно, - улыбнулась Аманда. - А я больше люблю романы. Они бывают такие интересные!
Я тоже! Но и хорошие книги о странствиях - это тоже замечательно. - Тут Памела усмехнулась: - Особенно славно читать про самум в пустыне, сидя к кресле у камина. Или про скитания в заснеженных дебрях Канады - в кровати, закутавшись в одеяло. Или про нападение крокодила - поглаживая кошку у себя на коленях... Вы читали роман господина Дюма "Двадцать лет спустя"? Там один из героев и его управляющий раз в неделю читают про разные дальние страны и дают друг другу слово, что никогда туда не поедут...
-Правда?! Мне надо обязательно это прочесть! В школе нам не давали читать таких книг, так что теперь я наверстываю.
- В школе... - вздохнула Памела. - Ой, и не напоминайте...
- Э-э-э...да. Лучше не вспоминать, - быстро произнесла Аманда. - А какие книги мне еще стоит почитать?
- Если вы не читали господина Дюма, то рекомендую, - заговорщически улыбнулась Памела. - Начните с "Трех мушкетеров". Скучно не будет. Королевские интриги, прекрасные дамы, звон шпаг... и настоящие мужчины.
Последние слова у миссис Филби прозвучали несколько кисло, потому что взгляд ее скользнул к двери, за которой только что исчез Гарольд, вышедший покурить.
- Как интригующе! – воскликнула Аманда. – Обязательно спрошу у Лидии, есть ли у нее томик Дюма. Обожаю интриги. На пароходе я читала роман о Новом Свете. Переселенцы, набеги индейцев, приключения. Вот это настоящая жизнь и настоящие мужчины! Увы, в наш пресвещенный век жизнь удивительно спокойна и скучна.
- Ах, приключения хороши в книгах... - начала Памела - и вдруг закончила с неожиданной искренностью: - Во всяком случае, я уже лет шесть стараюсь убедить себя в этом!
Аманда посмотрела на нее с удивлением и сочуствием, но промолчала. Подошла к окну, посмотрев на все усилившийся снегопад. И прошептала чуть слышно:
- Иногда приключения превращают жизнь в ад. Лучше уж спокойная гавань.

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 29-01-2010, 19:12

[Сейден >>>]

Когда джентльмены и леди занимаются каждые своими делами
(с мастером)

Курительная комната более других носила на себе след Индийской культуры. Пухлые креста, обитые выцветшим шелком покрывали ярке плетеные коврики. Персидские туфли с загнутыми носами красовались на низком пуфике. В узкой витринке вдоль стены хранилась целая коллекция курительных трубок, вырезанных из дерева, кости и камня. А на низком столике с резной ножкой в виде стоящих друг на друге слонов покоился инкрустированный камнями кальян.
- Неплохо. – Покивал Гарольд, усаживаясь в кресло. – Немного не хватает вкуса, а вот на той стене неплохо бы повесить картину. Надо бы сказать брату, что я могу порекомендовать ему настоящее произведение искусства!
- Прошу меня простить. – Джулиан похлопал по карману. – Я оставил в комнате портсигар. Вернусь через минуту.
Уилсон проводил отстранённым взглядом спину удалившего джентльмена и неторопливо прошёлся вдоль стен, не замечая, что повторяет по траектории только что прозвучавшие комментарии мистера Филби. Он прошёлся вдоль витрины, пронеся над ней руку, будто собираясь коснуться, но в последний момент всё же передумал, посмотрел на свободное пространство, зиявшее будто пустое окно и в то же время подчёркивавшее значимость, силу того, кто всё это собрал.
Стоило ли спрашивать, хотел ли мистер Филби жить в такой же роскоши? Грендон улыбнулся и вежливо кивнул, хотя и обращался лишь к собственным мыслям.
- Вкус для государственного деятеля условие желательное, но не обязательное. Любого министра Её Величества играют сама сила их личности и свита помощников, - а это уже было обращено непосредственно к мистеру Гарольду. – Покровители искусства, говорят, не слишком жалуют своим вниманием столичные – и уж тем более, провинциальные – дарования. Вы, мистер Филби, своего рода меценат от искусства.
- Да, что б найти талант надо обладать настоящим нюхом и настоящим художественным вкусом! – Гордо произнес Гарольд Филби. – Я сам как настоящий художник вижу где может крыться жемчужина. Но это редкий, редкий дар! Вот мой партнер, например, абсолютно ничего не понимает в искусстве. Ему бы все свои циферки складывать. Без моей помощи эта галерея разорилась бы на следующий день. Вот, видите этот портсигар? Его подарил весьма известный человек, после того как я нашел для него картины. Не могу вам сказать кто, но это очень известный человек. – Гарольд многозначительно поднял толстый палец.
Уилсон ещё раз кивнул, заинтересованно разглядывая портсигар на расстоянии.
- Позволите? – секретарь принял портсигар из рук владельца и аккуратно повернул его к себе, разглядывая. Тонкая, едва заметная пометка на задней стенке заставила брови Уилсона немного дёрнуться, но молодой человек сдержал удивление. – Удивительная вещь, - вежливо кивнул он возвращая имущество.
- Милорд предпочитает сигары. Кажется, хотя мне ещё не доводилось видеть его за таким занятием.
- Да-да, я тоже одно время курил сигары! Знаете, закрытые клубы Лондона. Но галерея требует неустанного внимания, поэтому мне пришлось многим пожертвовать ради искусства и семьи. Прошу прощения, пожалуй, я вернусь к жене. Памела не привыкла к такому обществу, будет стесняться, да и может сказать что-нибудь не подходящее случаю. Она вечно ничего не понимает. Женщины, дорогой Уилсон! Мой долг как ее супруга оградить ее от этого.
Гарольд приткнул окурок в низкую вазочку на столе и неторопливо вышел из комнаты. Несколько минут было тихо. Потом стали слышны голоса. Ручка двери слегка повернулась.
-… поэтому я не желаю больше слышать этого. И не пробуйте меня шантажировать! – На этой ноте Джулиан Хардести вошел в дверь и остановился, увидев Уилсона.
- Простите, никак не мог найти портсигар, думал, что все уже ушли.

[Переплетчица >>>]

Больше всего в этот момент Уилсону хотелось сделать вид, что он не слышал концовки спора сына хозяина с кем-то, ускользнуть прочь из кабинета. Но хвалёная традиция требовала от него иного.
Секретарь удивлённо приподнял брови, кивнул Джуллиану и отошёл к столу, будто бы рассматривая лежащую на нём книгу.
- Жаль, что вы не можете составить нам компанию с завтрашним походом в театр, - наконец рискнул он заговорить на нейтральную тему.
Джулиан быстрым шагом прошел в комнату, сел в кресло и закурил, раздраженным жестом швырнув портсигар на столик рядом. Потом глубоко вздохнул и ответил вполне мирно:
-Да, действительно жаль. Но ничего, лондонские театры ничуть не хуже. А вот что не успею прогуляться – и, правда, досадно. Неподалеку от деревни очень красивое озеро. Хотелось бы увидеть его зимой.
Удивившись перемене в настроении Хардести, Грендон не заметил, что смотрит на молодого человека слишком прямо:
- Я здесь всего три месяца и не видел его зимой. Вы… часто здесь бываете?
-Я? – Джулиан оторвался от сигареты и изумленно посмотрел на Уилсона:
-Первый раз здесь. – Он на секунду задумался. - В смысле с детства. Так что это дань смеси детских воспоминаний и болтовни местных.
- Надеюсь, нынешний приезд помог вам разобраться в ваших делах, - Грендон вздохнул и отвернулся от столика. – Мне иногда кажется, что я попал в спящее подобие Аида. Вроде бы все заняты делом, а меж тем тихо, спокойно, будто и правда гладь озера, но только на людях.
-Скорее помог смириться с положением дел! – Джулиан невесело усмехнулся, побарабанив кончиками пальцев о стол. – Хотя.. вы правы. Я принял очень важное для себя решение, и счастлив этому. А вы не похожи на человека, готового похоронить себя в архивах отправленного в отставку вояки. Неужели не было варианта лучше этого богом забытого места?
Уилсон только сейчас заметил, что беззвучно постукивал всё это время пальцем по столику. Поднял её перед собой, удивлённо разглядывая, а затем потёр переносицу:
- Разве можно назвать такую работу неудачной? Граф Стаутвуд обладает великолепными характеристиками, бывший военный атташе, который и сейчас не пренебрегает ведением дел, пусть они теперь и не являются решающими для целых королевств.
Вздох.
- Когда я узнал, что граф сильно болеет, думать о перераспределении было уже поздно, мистер Джуллиан.
-О его характере в объявлении о работе тоже не пишут. - Заметил Хардести.
Грендон сдержанно кивнул. С одной стороны хотелось улыбнуться, с другой разговор шёл непосредственно о его хозяине.
- Кажется, граф не слишком любит общество, даже если разговор касается его семьи, - нейтрально прокомментировал он.
Джуллиан поднял со столика свой позолоченый поpтсигар с тонкой гравировкой и кивнул на дверь:
-Идемте?


В коридоре никого не было. В дальнем конце стояла миссис Толлер и тихо разговаривала с Бесс. Простодушное лицо горничной было испуганным и расстроенным. Она была в своем фирменном платье, но без фартука. Увидев идущих, она дернулась и сделала шаг назад. Сиделка оглянулась, забрала из рук Бесс скомканный фартук, и кивнула на поднос с чайником, пристроенный на столик.
Горничная, стараясь не смотреть на вышедших из курительной джентльменов, послушно подхватила поднос и понесла его в гостиную.

(c Cейденом)

Сообщение отредактировал Переплетчица - 30-01-2010, 10:44

[бабка Гульда >>>]

(Переплетчица и я)

Гарольд Филби и леди Стаутвуд вошли в гостиную почти одновременно. Хозяйка дома несла в руках большую бамбуковую шкатулку, украшенную аппликациями из разноцветной кожи.
Мистер Филби распахнул перед ней дверь:
- Прошу вас, моя дорогая! Как очарователен стал дом в ваших умелых руках. Признаться, из темного дома моего детства вы сделали настоящее уютное гнездышко, говорю вам это как настоящий художник!
- Благодарю вас, мистер Филби. Но это скорее заслуга горничных, а не моя.
- Ах, вы скромничаете! И зовите меня просто Гарольдом!
Леди Стаутвуд, отвлеченная поиском места для шкатулки, последнего предложения не услышала.
А Памела тихо поежилась, вспомнив военную компанию, которую она провела, чтобы не дать Гарольду изуродовать ее милый скромный домик своими жуткими картинами. ("Ах, дорогой, эта живопись поражает в самую душу! Но мне тяжело рядом с этими картинами. Они ежеминутно напоминают мне о том, как ничтожен человек пред лицом вечного искусства... Давай лучше повесим в спальне хорошенькие гравюры с играющими котятами, а?" И презрительный голос Гарольда: "Дорогая, тебе еще надо расти и расти над собой!.." Ну и что? Расти Пэм никуда не стала, в спальне висят забавные котята, а Гарольд окончательно уверился, что его жена - курица...)
- И вам обязательно, просто обязательно надо наполнить ваш дом искусством! Я могу сам заняться этим….
- Простите, мистер Филби. Но я ничего не смыслю в искусстве и такими серьезными делами в семье занимается муж. Поговорите с Альбертом!
- Ну…
- Он будет счастлив совету настоящего искусствоведа.
Улыбка, обращенная к Памеле была на удивление теплой:
- Памела, уверена, что вы не пробовали манго! Я даже не слышала о нем до поездки, признаться. Это один из моих любимых фруктов. Конечно, сушеные не передают всего вкуса, но все же попробуйте.
- Сушеные – гадость! – Хмуро заявила Аманда с кресла. – Лучше выбирайте ананас!
- Попробую то и другое, - с подлинным энтузиазмом откликнулась Пэм. - Нет, я читала про манго... это здесь которое?..
Она хищно склонилась над шкатулкой. Филби с недовольным выражением лица двинулся было к жене - но остановился. Как у всех на глазах дашь понять жене, что она ведет себя неаристократично??
- Манго оранжевое. Ананас – вот этот, желтыми кусочками. Зеленое - киви. Изумительный фрукт: пушистый и колючий, как молодой ежик (фырканье из кресла). А здесь бананы, папайя и клубника. Знаю, что клубника не так экзотична, но, признаюсь, не смогла удержаться.... А вот и чай!
Леди Стаутвуд посмотрела на запыхавшуюся Бесс, с красными щеками и без фартука и нахмурилась. Горничная спешно внесла чайник (чашки уже давно были расставлены на круглом столике).
Бесс поставила поднос, переставила чайник на подставку и спешно вышла, пользуясь тем, что хозяйка отвлеклась: вернулись Уилсон и Джулиан Хардести.

[Сейден >>>]

(втроём)

Что касается секретаря, то он, вежливо поклонившись собравшимся леди (сказалась относительно недавняя работа в консульстве), остановился неподалёку от одного из кресел, вознамерившись изображать из себя мебель, пока не пригласят прямо к столу либо пока не найдётся подходящей темы, чтобы вступить в беседу. Но внимание молодого человека привлекла Аманда, явно чем-то недовольная. Грендон удивлённо посмотрел на девушку, не сразу сумев как-то оправдать своё внимание:
- Надеюсь, мы не опоздали, леди, мистер Гарольд? – Уилсон поочерёдно посмотрел на леди Стаутвуд, миссис Филби, Аманду и мистера Филби.
Аманда бросила на него задумчивый взгляд, но промолчала.
- Нет, мистер Уилсон. – Ответила за всех леди Стаутвуд. – Чай только принесли. Прошу вас, попробуйте фрукты. Не знаю, доводилось ли вам пробовать такое.
Она неопределенно махнула в сторону шкатулки.
Секретарь заинтересованно посмотрел в указанном направлении. разумеется, открытую шкатулку он заметил достаточно быстро, но подавать вид об этом было негоже. С учётом того, что надеяться, что кто-то его будет упрашивать, не приходилось, Уилсон шагнул, было, к столику, но остановился.
- Мисс Аманда, - широко раскрытые глаза, в которых плескалось удивление, - как вы себя чувствуете? Неужели кто-то посмел вас обидеть в этом доме?
Взгляд в сторону фруктов и мысль, что надо было сначала их взять, но теперь уже поздно.
- Все в порядке. – Аманда улыбнулась, хотя и довольно напряженно. – Рекомендую вам клубнику, Уилсон. Все остальное – гадость. Разве что экзотическая.
Грендон опустил взгляд, покачал головой, а дальше уже с улыбкой:
- В собравшейся компании даже обычный ленч будет казаться банкетом сродни королевскому приёму. Скажите, мистер Гарольд, вы прекрасно знаете всё, что только может касаться Англии, как сильно приёмы в Лондоне отличаются от здешних?
Уилсон сильно надеялся, что мистер Филби заведёт разговор минимум на половину вечера, благо, тема была подброшена благодатная. Сам же молодой человек взял со стола пару клубничин и с удовольствием попробовал их – и правда на вкус великолепно. Пожалуй, он бы хотел так ужинать ещё не раз, вот только можно ли на этом заработать секретарю? Вопрос открытый.
Памела держалась в стороне от разговора. Она дегустировала фрукты и едва не мурлыкала от удовольствия.
- Когда меня пригласили на обед к…. хм, я не буду называть имен, что б не казаться хвастуном. Скажу лишь, что они весьма близки к ее величеству…. – Гарольд начал издалека и явно с удовольствием.
В дверь тихонько заглянула Бесс, подошла к хозяйке и негромко пробормотала фразу, из которой можно было с трудом разобрать слово «рождество».
- Да, конечно. Как я могла забыть. – Леди Стаутвуд посмотрела на метель за окном:
- Бесс, но вы уверены, что сможете с Джулией добраться до Чиллингема в такой снег?
- Да, мадам. Мы пройдем напрямик. Ну, никак не хочется это… Рождество в деревне пропустить, вот. – Она оглянулась на Джулию, которая зашла с кексом в руках, но светловолосая девушка смущенно смотрела прямо перед собой.
- Тогда идите сейчас, пока совсем не замело. – Решила графиня. - Мод справиться с чаем.
- Спасибо, мадам.
- Бесс, что случилось с твоим фартуком?
Я.. я облила его супом, мадам. – Бесс схватила Джулию за руку, и они выскользнули из комнаты.
Джулиан напряженно привстал с кресла, собираясь что-то сказать, но в последний момент передумал и плюхнулся обратно в кресло.
- У меня болит голова. – Заявила Аманда, поднимаясь и идя к двери. – Прошу прощения, но думаю, что мне стоит лечь пораньше.
- Аманда, милая, может, хотя бы выпьешь чая?
- Спасибо, Лидия. Мне не хочется. К тому же ты знаешь, что я не выношу индийский чай. – Аманда остановилась и обернулась на хозяйку дома. Напряженность, повисшая между двумя женщинами, ощущалась в воздухе.
Ее прервал Джулиан:
- Аманда, поднимите голову.
- Что?
- Поднимите голову. – Он подошел к ней и теперь и теперь смотрел сверху вниз. – Мы с вами стоим под омелой, а сейчас Рождество!
Глаза Аманды расширились, когда она подняла голову, глядя на подвешенный к светильнику веночек. Джулиан, наклонившийся с явным намереньем сорвать шутовской поцелуй, был награжден звонкой пощечиной:
- Не смейте прикасаться ко мне! Девушка, всхлипнув, отскочила назад и наткнулась на стол, сервированный под чай. Стоящий на поставке чайник покачнулся и упал вниз, выплеснув на пол и подол зеленого платья густую заварку.
Аманда несколько секунд смотрела вниз. Потом резко подхватила юбки и выскочила из комнаты.

[бабка Гульда >>>]

(Мы с Сейденом)

Леди Стаутвуд хладнокровно подошла к двери и распахнула ее:
- Мод! Будьте добры подать еще чаю!
Через несколько минут все следы происшедшего остались лишь в памяти, а чайник был внесен в комнату и водружен на стол.
Памела вытянула из коробки еще дольку ананаса и призадумалась. Ведь за обедом девушка была в превосходном настроении, с удовольствием уплетала пудинг... что же ее огорчило? Или и впрямь нервы?
Общим вниманием вновь завладел Гарольд Филби. Вот уж кто-кто, а он не даст себя сбить с такой благодатной темы! Он живописал прием у высокопоставленной особы, а Памела размышляла о мелких странностях этой семейки. Например: почему леди с такой охотой рассказывает об Индии, но так старательно игнорирует разговоры о своей семье? Может быть, родители с нею плохо обращались? Сама Пэм тоже не хотела бы болтать о своем детстве. От таких особ, как ее тетушки, не то что за Гарольда замуж - к медведю в берлогу уйдешь... Правда, справедливости ради надо отметить, что подрастающая Памела тоже оставила тетушкам массу неизгладимых воспоминаний...
Уилсон, в свою очередь, сел в свободное кресло, неподалёку от того, где сидела Аманда. В отличие от состоявшегося совсем недавно ужина, за чаем беседа не клеилась, если только не назвать беседой монолог, который вызвался вести мистер Филби.
Не вслушиваясь в поток слов, довольно часто прерывающийся многозначительными паузами, Грендон взял из шкатулки дольку ананаса и между делом обратился к миссис Филби:
- Миссис Памела, должно быть вам не всегда удаётся найти простой язык со своим супругом? Столь высокое общество, где он вращается и высокое искусство подчас бывают не только наградой, но и наказанием. Прошу поверить, - Грендон мягко улыбнулся, – для меня это не праздный вопрос.
Конечно, это было рискованно, вдруг миссис Памела окажется мужу под стать. Но Уилсон любил риск.
Памела Филби знала, что в разговоре находится в выигрышном положении не тот, кто отвечает на вопросы, а тот, кто их задает. Поэтому самым доброжелательным, дружеским даже тоном она переспросила:
- Не праздный вопрос? Так вам предстоит войти в высшие круги? Вероятно, вы наследуете чей-нибудь титул, мистер Уилсон?
Встречный вопрос вызвал улыбку. Мысль войти в высшее общество приятно льстила фантазии молодого человека, но, увы, не имела ничего общего с реальностью.
Секретарь и улыбнулся, подняв руки перед собой, будто в шутливой защите. А когда опустил, как бы невзначай попробовал ещё немного клубники. Всё-таки хозяйка дома отдала фрукты гостям на растерзание. Соблюдая вежливость и проявляя должную выдержку можно было съесть их всех. Наверное.
- Что вы, миссис Памела. Разве высший свет и работа с бумагами могут обретаться вместе, если только вы не Председатель палаты Лордов? В этом смысле ваш супруг проявляет чудеса в способности поддерживать репутацию успешного в обоих направлениях человека, - отвечать? Разумеется Уилсон собирался оставить это целиком и полностью в своём праве. В конечном счёте он первым задал вопрос. И, кажется, не разочаровался в собеседнице. Вот только как теперь преодолеть барьер, которым она отгораживается от окружающих? – Мне кажется, вам нравится бывать на природе.
- Природа ограничивается для меня горшками с фиалками, - рассмеялась молодая женщина, - да и за теми ухаживают горничные... Ах да, еще дикие звери: две кошки, которые наотрез отказываются признать себя ручными. Если и позволяют себя погладить, то только по собственной инициативе.
Вот так. Домашние животные - благодатная тема для беседы, а обсуждать Гарольда с человеком, которого Памела практически не знала, она не собиралась.

[Переплетчица >>>]

Джулиан был весьма задумчив, но спокоен, хотя неосознанно крутил тонкое кольцо на мизинце, выдавая внутреннее напряжение. Иногда он поглядывал на дверь, но не делал попыток уйти. Сладости, кекс и чай молодого человека уже не интересовали:
-Прошу прощения. Я, с вашего позволения тоже покину это приятное общество. Я хотел бы уехать завтра рано утром, поэтому хочу еще раз поговорить с графом сейчас, пока он не лег спать.
Леди Стаутвуд нахмурилась, но все же нехотя кивнула:
-Конечно. Это и ваш дом, Джулиан.
-Да неужели? – Ядовито усмехнулся молодой человек, но тут же одернул себя и произнес безупречно-вежливым тоном:
-Благодарю вас, леди Стаутвуд.
Хозяйка проводила его взглядом и вздохнула:
-Он злиться и я вполне понимаю почему. Но я никогда не могла ничего сделать! Ни тогда не сейчас. Альберт всегда делал только то, что сам считал нужным. Хотя это уже и ничего не меняет, не так ли?
Гарольд Филби, нервно поглядывающий на дверь вскочил и одернул на себе жилет:
-Пожалуй, я тоже поднимусь к брату. Не стоит оставлять их одних. В смысле объединение семьи ведь должно быть доброжелательным, а мой племянник такой нервный! Им потребуется мой дипломатический талант. Памела, допивай свой чай и тоже поднимайся к графу. Я хочу, что б он поближе узнал свою семью!

[Сейден >>>]

В гостиной.
С Переплётчицей

Леди Стаутвуд посмотрела на захлопнувшуюся за четой Филби дверь, налила чашку чая и вместе с блюдцем протянула ее секретарю:
- Мистер Уилсон, я хотела бы извиниться перед вами. Наши отношения сложились не лучшим образом. И я понимаю, что большая часть вины за это лежит на мне.
Молодой человек принял предложенную чашку, одновременно подавив внутренний вздох. После этих слов он уже не мог использовать первый же подходящий предлог, чтобы также покинуть общество, неожиданно сократившееся исключительно до леди Лидии.
- Прошу вас, миледи, не вините себя, вы справедливая и доблестная хозяйка этого дома и сердца графа, - в принципе, этого уточнения было более чем достаточно. – Боюсь, все беды лежат на обстоятельствах, в которых мы оказались вынуждены жить.
Чай оказался удивительно вкусным, и Уилсон позволил себе удовольствие потихоньку потягивать напиток.
- Полагаю, там, наверху сейчас происходит показательная сцена примирения семейства.
Леди Стаутвуд прекрасно поняла, что оливковая ветвь, которую она попыталась протянуть Уилсону, принята не была. Точнее она со всей вежливостью была возвращена обратно. Но сил спорить еще и с секретарем у хозяйки дома не было. Взяв из шкатулки кусочек ананаса и сделав приглашающий жест в сторону фруктов (которых стало куда меньше по сравнению с началом вечера) леди Стаутвуд безразлично пожала плечами:
- Альберт не выносит семейные сцены. Не любил их никогда. А в том состоянии духа, в котором он сейчас, все равно из попытки примирения не выйдет ничего хорошего. Но, честно говоря, у меня нет ни сил ни желания предотвращать то, что случится. Что бы то ни было. Если хотите, можете попробовать выступить в роли третейского судьи. Но я бы вам не рекомендовала – это может плохо закончиться. Альберт ненавидит, когда кто-то вмешивается без его разрешения.

Уилсон только поднял свободную руку открытой ладонью к хозяйке дома и вторую, с чашкой.
- Помилуйте, граф ясно дал понять, что сегодня видеть нас больше не желает. И нужно действительно быть совершенно не в курсе его предпочтений, чтобы всё же вот так появляться. У мистера Хардести должна быть действительно уважительная причина.
Грендон вздохнул, задумавшись о другой проблеме. На всякий случай он сначала взял клубничину и только потом сказал:
- Надеюсь, наше посещение театра всё же состоится. Было бы грустно, если бы различные обстоятельства мешали бы тихому семейному счастью.
Взгляд лёг на занавеси, за которыми всё сильнее и сильнее вздыхала самая настоящая вьюга.
- Боюсь, что если снег не прекратится, то ближайшие несколько дней выйти из дома нам не удастся. – Проследила за его взглядом Леди Стаутвуд. – Я даже не знаю, попадем ли мы завтра на Рождественскую службу. Увы, в церкви вот уже полгода новый священник и я его не знаю. Иначе можно было бы попросить его приехать в Стаутвуд-холл после службы.
Уилсон позволил себе улыбку:
- Будет забавно, если окажется, что гости графа из-за этого обстоятельства будут вынуждены радовать графа и далее, - уже другим, более мягким тоном. – надеюсь, Джулия и Бесс сумели добраться до деревни прежде, чем дороги стали непроходимыми.
- Я за них волнуюсь. - Призналась Леди Стаутвуд, пропустив замечание про гостей. - Не стоило их отпускать в такую погоду. Стемнело так рано, да еще и метель. Да, надеюсь, что они добрались нормально.
Грендон только кивнул. Пожалуй, к этому добавить было нечего. Хотя…
- В Лондоне, для очистки от снега в это время могли бы привлечь даже полицейских и рабочих фабрик. Да и не дали бы снегу спокойно лежать на главных улицах, - задумавшись. – Правда число тех, кто замёрз насмерть всё равно не уменьшилось бы.
К этому Уилсон мог ещё прибавить, что из-за отсутствия свежих газет настроение графа вряд ли сильно улучшится. И что скорее всего через день-два его, Уилсона, и Мортона, дворецкого, самих отправят с лопатами чистить дорожку до ближайшей дороги.
- Будем надеяться, что наметет не сильно. - Леди Стаутвуд глотнула чай и только тут обнаружила, что напиток в ее чашке безнадежно остыл. - Нам помощи полиции и рабочих не дождаться, а жителям деревни будет не до того. К счастью, запас дров и еды достаточный, поэтому даже если снегопад и не прекратится, смерть от холода и голода под этой крышей никому не грозит.
Подхватив один из последних кусочков ананаса, Грендон позволил тишине, наконец, коснуться гостиной. Молодой человек чувствовал себя немного странно. Справа, в камине, негромко потрескивал огонь, за плотными занавесями гудела о своём зима, рядом же с ним, Грендоном, сидела и пила чай холодная, твёрдая и в то же время непередаваемо живая леди Лидия. Во всём этом было что одновременно правильное и пугающее. Будь Грендон хотя бы на четыре-пять лет моложе, он бы почувствовал себя как на иголках, теперь же воспринимал сложившуюся ситуацию как должное, находя в этом определённый уют. В конечном счёте, пусть они и оказались, своего рода, по разные стороны баррикады, баррикада эта была столь ничтожной, что в случае появления внешнего неприятеля, она забудется.

[Переплетчица >>>]

-Мне бы хотелось, что бы тебе здесь нравилось. – Произнес граф, поворачивая лицо к Памеле. - Что бы тебе хотелось? Хотя я знаю, что нравится всем женщинам. Будь добра, возьми этот ключ и открой тот шкаф, что у меня за спиной.
Джулиан скривился:
-Прекрасный спектакль. Куда уж лондонским труппам! Но простите, я не в настроении его смотреть. Всем спокойной ночи.
-Останься! – Резко приказал граф. – И ты тоже, Гарольд! Я еще не договорил.
-А то что?- Насмешливо спросил Джулиан, тем не менее, не трогаясь с места. – Откажешь мне от дома?
*Прекрасный спектакль"? Памела с трудом удержалась в образе паиньки и умницы: она была заинтригована, к тому же ей понравилось оказаться в центре некоего драматического действа, пусть даже не все в нем было ей понятно.
Она молча встала, взяла ключ и, подойдя к шкафу, повернула ключ в замке.
Секунду помедлила, прежде чем отворить дверь. Хотелось решить предложенную загадку.
"То, что нравится всем женщинам?" Наверное, драгоценности...
Театральным жестом Пэм распахнула дверцу.
Внутри шкаф был куда меньше, чем казался снаружи. Всего две небольшие палочки. На нижней лежало несколько кожаных папок с бумагами. На верхней – большая плоская коробка, формой напоминающая конфетную упаковку для шоколада. На бархатном дне сквозь стеклянную крышку тускло поблескивали грубо ограненные драгоценные камни. Прозрачные, размером с ноготь они не производили особого впечатления.
Пэм чуть не расхохоталась при виде того, как Гарольд из-за спины Джулиана вытянул шею, стараясь разглядеть содержимое шкафа.
По-прежнему не говоря ни слова, женщина устремила на графа вопросительный взгляд: мол, что прикажете подать?
-Вот сейчас мы и узнаем, как же выглядит ключ к женским сердцам. – Сообщил Джулиан потолку. Гарольд Филби вытащил из кармана огромный платок и принялся промокать лоб.
Принеси сюда шкатулку, Памела. – Ровным голосом приказал граф Стаутвуд. – В Индии есть легенда. Женское сердце, полное верности и твердое веры со временем превращается в алмаз. Такое же верное. Эти камни после небольшой огранки будут достойны самой королевы. Я привез их из самого сердца Индии.
"Вот и показал бы после огранки!" - фыркнула про себя Памела.
-О, Памела наверняка в восторге, брат! Ты же знаешь, как женщинам нравятся блестящие вещи! - Быстрой скороговоркой произнес Филби.
Нет, даже ради Гарольда она не станет восторженно взвизгивать и всплескивать руками. Не потому, что это некрасиво и недостойно. А потому, что это выбьет ее из роли скромницы-умницы.
- Они восхитительны, - учтиво и спокойно сказала Пэм.
Почему-то ей казалось, что граф из тех мужчин, кого раздражает женское многословие и пустая болтовня.
Гарольд бросил на свою жену недовольный взгляд: нет, ну, до чего же глупа! Могла и подыграть старому дураку, раз уж тот решил поиграть в доброго родственника. Немного пококетничать с графом: с нее не убудет, а потом может, что и отломится в наследстве. Ведь и так видно, что не проживет долго старая развалина: вон как прерывисто дышит!
А она нашла время – стесняться!
Граф улыбнулся каким-то своим мыслям и кивнул головой:
-Тебе повезло с женой, Гарольд. Жаль, не скоро, ох не скоро сможешь ты это оценить. И жаль, что я не знал тебя раньше, моя дорогая. Но раз уж мы одна семья…Скажи, Памела, какой бы подарок ты хотела бы найти утром под рождественской елкой? Возможно, большой гостеприимный дом в Бате?
-Ей доставит истинное удовольствие приезжать из Лондона в Бат. Что б проследить за уборкой. – Негромко прокомментировал Джулиан.
-Или прекрасное украшение?
Дверь приоткрылась и на пороге показалась Мод Гатли с чашкой в руках.
«Деньги, лучше отпиши нам денег, может я ей и дам что на иголки» - судорожно думал Гарольд, не зная как произнести предложение вслух.
-Чай! – мрачно объявила мисс Гатли.
-Антракт. – В тон ей объявил Джулиан на полтона тише.
-Поставьте чай и выйдете вон, - взбешенно прикрикнул граф. – Сейчас же вон!
"Подарок? - взвыла про себя Памела. - Забери Гарольда к себе жить, насовсем! А меня отпусти в Лондон! Вот это будет подарок так подарок!"
Проводив взглядом мисс Гатли, Памела сказала негромко:
- Настоящий подарок должен быть сюрпризом... неожиданностью. Когда его заказываешь - теряется все удовольствие.
И глянула старому графу в глаза той улыбкой, с какой начинались все ее романы. Кроткой, тихой улыбкой - но это тишина перед порывом ветра. Тишина омута, в котором живет дерзкая и озорная русалка.
Позади, не удержавшись, горестно охнул Гарольд. Памела не обратила на это внимания. Сейчас ей было все равно, будет ли вечером супруг читать ей нотации.
-Хорошо, девочка. – Беззвучно рассмеялся граф. – Заставила ты поломать голову. Но я подумаю. А теперь, иди. Скучно молодой женщине тратить весь вечер, что б развлекать больного старика. Иди-иди, дай я в семье порядок наведу.
Памела встала, взяла обе книги с подлоктника кресла и обратила к мужу кроткий вопросительный взгляд.
Гарольд выдал длинную высокопарную тираду о семейных узах, запутался, скомкал последнюю фразу и повел жену из комнаты.
В коридоре он, не удержался - больно ущипнул жену за локоть и прошептал:
- Гусыня глупая!
В этот миг из комнаты послышался повелительный голос графа:
-Гарольд, вернись! Твоя жена прекрасно дойдет до комнаты сама.
Мистер Филби тут же нырнул в дверь, как лиса в нору. Памела остановилась, прислушиваясь.
-А вот я вас покину. – В голосе Джулиана звучала усмешка. – Титул дядюшке не светит, а твои деньги мне не нужны – пусть клянчит.
-Оба останетесь! - жестко приказал граф.
Памела улыбнулась и пошла прочь. Граф за дверью говорил что-то громко и требовательно, но она уже не слушала.
Локоть болел - наверное, останется синяк. И Гарольд теперь до старости будет попрекать ее этим случаем.
Но это не могло погасить в душе женщины звенящего, гордого торжества. Ей казалось, что она погладила тигра между ушей - и тигр не откусил ей руку...


(Гульда и я)

Сообщение отредактировал Переплетчица - 3-02-2010, 7:56

[Сейден >>>]

Трезвонящий звонок мог бы поднять на уши весь дом. В приоткрытую дверь заглянула сиделка, и, найдя взглядом Уилсона, недовольно сообщил:
- Его светлость требует секретаря.
Граф был взбешен. За все то время, что Уилсон Грендон работал в Стаутвуд-холл ему еще не приходилось видеть графа в таком дурном расположении духа.
- Положи дров в камин! – Требовательно, отрывисто приказал граф. – И ты сейчас же отправляешься в Бат. Мне нужен нотариус. Немедленно!
Секундное замешательство тут же сменилось простыми действиями. Подойти к камину, подобрать несколько поленьев и положить на подставку.
Голова меж тем успела перевернуть несколько десятков мыслей. Что случилось? Почему граф так взбешён? Так…? В Бат? В такую метель? Абсурд, но спорить. Ещё и немедленно. Хм, свободная вакансия? Что всё-таки произошло.
Молодой человек, внешне чуть бледнее, чем обычно, на мгновение замер, глядя на огонь, а затем повернулся к креслу и кивнул:
- Слушаюсь, милорд.
Ещё секунда, и Уилсон направился к выходу.
Уже давно стемнело. Ветер швырял в лицо комья мокрого снега, а расчищенные дорожки замело так, что пробираться до домика прислуги пришлось по колено в сугробах. На стук в дверь открыл Мортон, поверх теплой пижамы укутанный в халат. Поднял повыше подсвечник, удивляясь позднему гостю, распахнул дверь:
- Заходи скорее. Ну, метет!
Закутавшийся в пальто, шарф и шляпу Уилсон быстро прошёл мимо дворецкого в тёплое помещение и с громким вздохом принялся тереть руки:
- Бессмысленно! Я просто не дойду до Бата, - резко повернувшись, вскинув подбородок, но с удивлённым взглядом:
- Граф метает молнии.
- Постой, Уилсон. Какой Бат? - Мортон, с привычным спокойствием английского дворецкого встречающий все сюрпризы судьбы, серьезно посмотрел на молодого человека.
Стянув шляпу, Грендон кивнул в сторону керосиновой лампы, и сам первым последовал своему предложению:
- Лорд Стаутвуд желает срочно видеть нотариуса. И такие помехи как зима для него существенными не являются, - Грендон с возмущением посмотрел на стену пристройки. – Конечно, он-то из дома вообще не выходит. И если бы это ещё имело смысл, никакого даже самого преданного мистера Уэззера в такую метель не то что в поместье, из дома не вытянуть.
- Ты прав. Да и лошади не поедут в такую-то погоду. Все равно не выйдет у тебя ничего. Хотя и на глаза графу лучше не показываться.... Ты вот что - заходи, грейся. Комната свободная найдется. Горячего молока с печеньем Мод - тоже. Поспи. А завтра и решишь.

(с мастером)

[бабка Гульда >>>]

Разумеется, горничная не пришла помочь гостье раздеться... ах да, горничных отпустили на праздник. Ничего, Пэм разденется и сама.
Постель уже готова. Отлично! И ночная рубашка, аккуратно сложенная, лежит на одеяле. И чепчик.
Главное - успеть лечь до прихода Гарольда и притвориться спящей. Он не станет ее будить, даже если будет зол и свиреп. Не из вежливости, а потому, что уверен: споросонья жена все равно не поймет ни слова. Она уже не раз изображала полную идиотку, когда он пробовал ее будить.
После короткой борьбы с платьем Памела натянула ночную рубашку, потянулась к чепчику... и тут из него выпала записка.
Изумленная Пэм поднесла ближе к свече клочок желтоватой бумаги, похожей на промокательную, но плотнее, и прочла строчки, написанные чуть расплывчатыми черными чернилами:
"Уезжала бы ты с мужем домой. И поскорее! А то неровен час – узнает про маленькие шалости".
Миссис Филби задохнулась от злости и поднесла была записку к пламени свечи, но в последний миг передумала.
- Пугать меня, да? - прошептала она вслух. - Завтра ты, дрянь такая, эту записку при мне сжуешь!
Она схватила первую попавшуюся из принесенных с собой книг, намереваясь спрятать в ней записку. Книга в ее руках послушно раскрылась посередине - там, где в нее вложена была закладка из свернутой бумажки.
В другое время Памела вряд ли обратила бы внимание на закладку. Но после недавней находки...
"Это что - тоже мне?.."
Нетерпеливые тонкие пальчики развернули сложенную бумажку. Пэм нахмурилась, разбирая резкий почерк. А когда прочла - расхохоталась. Записка была не для нее.
- У меня шалости, да? А здесь - не шалости?
Но тут в коридоре послышались тяжелые мужские шаги.
Встрепенувшись, миссис Филби кинула обе записки в книгу, а книгу, по старой, еще детской привычке - под подушку. Быстро задула свечу и шмыгнула под одеяло, как лисичка в норку.
Когда Гарольд Филби вошел в комнату, свеча в его руке осветила торчащий из-под одеяла носик его супруги и розовый кружевной чепчик. И ни звука, кроме тихого сонного дыхания женщины...

[Переплетчица >>>]

Снег перестал идти уже давно за полночь. Небо все еще заволакивали тяжелые низкие облака, но ветер утих. Стаутвуд-холл спал.
А он все не мог заснуть. Проваливался в сон, но вновь просыпался в холодном поту от смутных кошмаров. Ворочался в постели, злясь на весь мир. На неуступчивого брата, делающего вид, что никаких намеков не понимает. На паршивца-племянника, эти самые намеки не только понявшего, но еще и озвучившего. На дуру-жену, упустившую такую возможность выклянчить немного садкого пирога. А теперь спокойно посапывающую маленьким носиком. Еще и улыбается чему-то во сне – ей-то ничего не снится, не гонится, не нападает из темных углов! Ну, что ей стоило, а? Ему надо убедить брата, или в Лондон лучше не возвращаться.
Одна из дверей спален приоткрылась, выпустив в коридор темную фигуру, замотанную в накидку. А следом и вторую.
Быстрый тихий шепот, прерванный молящим «молчи!», и вот уже один человек бесшумно растворяется в темноте, а второй медлит, пытаясь услышать удаляющиеся шаги. И слышит. Тихие, но вполне различимые. Коридор освещает лишь один светильник. Но мало что видно, лишь женский силуэт мелькнул в конце коридора и пышные юбки темно-зеленого бархата с золотыми полосками. Девушка оглянулась на темный коридор, но никого в темноте не заметила, а потому бесшумно повернула руку двери и исчезла в комнате графа.
Незапертая дверь черного хода тихо открылась. Совсем чуть-чуть, лишь, что бы выпустить наружу одного человека. И по внутреннему двору, спотыкаясь и едва не падая, оставляя глубокий след на нетронутом снегу, пробежала и исчезла одинокая фигурка.
На одном из окон дернулась занавеска, мелькнуло заплаканное женское лицо. Тонкая рука дернула тяжелые занавеси, задергивая их. И вновь все замерло, лишь снежинки пдали в мерзлом воздухе.

Сообщение отредактировал Переплетчица - 7-02-2010, 21:51

[Сейден >>>]

По воле мастера, утро. Улики даны также по воле мастера. Всё остальное – сплошь действительные события, имевшие место в жизни мистера Уилсона.

Для Уилсона утро началось с того, что скрипнула дверь, а после – топчан, что стоял в углу и не бы выброшен исключительно потому, что на него удобно бросать вещи, с которыми приходишь в пристройку. Уилсону показалось, что это вернулся дворецкий, но нет. Всего лишь скрип старой мебели.
И всё же второй раз засыпать молодой человек не стал, внутренним чутьём ощущая, что утро уже наступило. Пусть дверь всё также казалась тёмным прямоугольником, которого не касался ни свет снаружи, ни слабый огонёк керосиновой лампы.
Да, Грендон рискнул оставить свет на ночь. Слабый огонёк тихо тлел в стеклянном колпаке. Пламя не покачивалось, значит, ветер (отголосками которого были сквозняки) уже не трепал двор так сильно, как ночью. Вот только идти проверять не хотелось. С другой стороны, если дождаться дня, граф может решить, что Уилсон не исполняет своих обязанностей.
Медленно наклонившись, чтобы обуться, молодой человек заприметил что-то под диваном и, не задумываясь, протянул руку, чтобы нащупать странный предмет. Со сна или от того, что внутренне озяб за ночь, но толково подхватить увиденное Грендон не сумел и пребольно провёл рукой по земле, прежде чем задел замеченный предмет кончиками пальцев.
С глухим лязгов мышеловка захлопнулась, Уилсон как во сне продолжил движение и подхватил её, доставая на свет. Только тут Грендон почувствовал неприятный холодок в теле, разглядывая мышеловку. Зачем ему понадобилось потянуться за этим предметом.
С раздражением отбросив мышеловку, Грендон быстро обулся, накинул наверх снятый ночью джемпер, шарф, пальто и подешел к двери. Было темно. Смутно чернела куча какого-то намокшего тряпья в углу, да натекшая с чьих-то сапог лужа с полурастаявшими снежными кусочками. С некоторым трудом открыв дверь, он вышел во двор.
Тёмной громадой впереди возвышался особняк. А вокруг стелилось серое поле снега. Солнце ещё не успело осветлить прозрачные хрусталики, которые застилали всё, чего только касался глаз. Только высокая изгородь, да деревья одинокими до жути фигурами нависали над серым единообразием.
Выдохнув, Уилсон шагнул вперёд. Не было такой природы, которая посмела бы его закопать в считанных ярдах от тепла и крова.
Пробираясь сквозь снег, оступаясь, а порой просто замирая на месте, секретарь медленно продвигался к дому. Застывал он, представляя самые фантастические картины, что там, под снегом, не дорожка, но глубокий обрыв или хотя бы яма. Хотя и не раз уже ходил по ней. А ещё представлял, что будет там, в доме. Скорее всего, Гатли уже затапливает очаг, проснувшись раньше всех. Наверняка не спит граф. Иногда Уилсон слышал, как лорд Стаутвуд в это время начинал разговаривать сам с собой в кабинете. Откуда у старика брались на это силы, Грендон даже предполагать не рисковал. Молча поднимался и одевался, ожидая вызова. Иногда таковой следовал, иногда нет.
Дверь оказалась закрытой, но Грендону не пришлось даже стучать лишний раз, так как дворецкий, зевая, вышел ему навстречу и, кивнув, направился той же дорогой, которой Уилсон и пришёл.
- Пока всё тихо, - бросил он на прощание.
- Тихо… - секретарь остановился, подняв голову и неуверенно глядя на лестницу. Ну ещё бы. К графу сейчас наверняка никто не рискнёт подходить, ожидая, пока старик утихомирится. Или когда, наоборот, начнёт всех тянуть, пусть и слабой, но очень хваткой рукой хозяина.
Ступени, удивительно короткий коридор, знакомая дверь. На стук ответа не последовало. Если лорд Стаутвуд ещё спит, а он, Уилсон, его разбудит…
Молодой человек вздохнул. То что ему предстояло сказать и так выглядело ужасно. В такую погоду не то что до Бата, до выезда со двора добраться проблематично. Но как это объяснить старику, прикованному к дому и считающему, что все ему должны повиноваться беспрекословно?

Камин давно погас, но в воздухе еще витал запах сгоревшей бумаги и кожи: обугленные кожаные папки лежали поверх углей и пепла горелой бумаги. В комнате царил разгром. С полок все было сброшено на пол, книги и бумаги валялись вперемешку. Перевернутая тарелка с рождественским пудингом. Разлитые чернила.
Граф сидел в своем кресле. Рукав его халата был пропитан кровью, размазанная лужа крови и на полу, рядом с креслом. Бесцветные глаза бессмысленно смотрели в стену. На виске запеклась круглая огнестрельная рана. Простреленная подушка с выпадающим пухом лежала прямо на столе.

Держась за ручку двери, Уилсон замер на пороге, не в силах оторвать взгляда от тела.
- Граф?.. – голос дёрнулся, ушёл в шёпот.
Не задумываясь над тем, что делает, секретарь сделал несколько шагов в комнату, так и не закрыв дверь. Какой-то инстинкт заставил протянуть руку и почти прикоснуться к телу, чтобы прощупать пульс. Почти – вспышка в сознании заставила резко отдёрнуть руку назад, едва ли не спрятать её за спину. Взгляд отстранённо заскользил по комнате, разглядывая обстановку. Подушка, беспорядок, перо и кровь на руке.
- Вы не смеете так поступать, сэр, - опять очень тихо проговорил секретарь, будто покойный и впрямь мог ответить. – Не так.
Взгляд привлекло кресло. Чем-то, внешне оно почти не пострадало, лишь несколько книг по истории Британии, что валялись теперь на мягкой поверхности. Не отдавая себе отчёта, что он делает, Уилсон присел перед креслом и заглянул под него. Там что-то блестело. Грендон осторожно потянулся за этим предметом.
Это была небольшая золотая брошь. Тонкая ювелирная работа. Цветок лотоса, усыпанный маленькими прозрачными, красными и зелеными драгоценными камнями.

[Переплетчица >>>]

-Ваша светлость… - Мортон с накрытым подносом в руке застыл в дверях, глядя на открывшуюся ему сцену. В рассветных сумерках картина казалась нереальной, как старинная гравюра в молитвеннике. Дворецкий, медленно закрыл рот, глядя на Уилсона широко раскрытыми глазами. Поднос в его руке перекосился и упал, с шумом обрушив узкий столик и большую вазу с ветками, что стояла на нем. Грохот заполнил все помещение, разорвав мертвенную тишину. Закричала в дверях Джулия, прижимая к губам ладонь. Застыла соляным столпом Бесс. По черной лестнице быстро застучали шаги бегущей вверх кухарки.
Открывались двери спален и, тревожно переговариваясь, люди спешили на шум. Леди Стаутвуд с тенями под глазами, покрасневшими веками и бледным лицом застыла на пороге, зябко кутаясь в халат. Темные с проседью волосы, заплетенные в косу, перекинуты через плечо. Пальцы судорожно сжимают прямоугольный медальончик на цепочке, который она никогда не снимает.
Широкими шагами подошел Джулиан, успевший натянуть рубашку и штаны. Пробормотал «Николай угодник!». Обхватил ладонями за печи все еще всхлипывающую Джулию, слегка отвел в сторону: "Успокойся, не надо на это тебе смотреть". А вот Аманду за руку поймать не успел. Аманда – непривычная без своей пудры и завитых волос, встрепанная, бледненькая, но упрямая, быстро проскочила в комнату. Метнулась к графу, склонилась, привычным движением прижимая пальцы к жилке на шее. Но тут же отдернула. Подняла глаза, ища в толпе на пороге графиню:
-Мертв… давно уже…
Джулия, всхлипнула в последний раз, отстранилась от плеча Джулиана, оставив на ткани его рубашки два мокрых пятна от слез и медленно зашла в комнату. Горничная опустилась рядом с графом на колени, закрыла глаза и принялась негромко читать молитву на латыни.

Сообщение отредактировал Переплетчица - 8-02-2010, 17:47

[бабка Гульда >>>]

Когда поднялся шум, Гарольд быстро проснулся и стал поспешно одеваться, не обращая внимания на жену. Та сонно глядела на него, не понимая. что происходит. Впрочем, это состояние продолжалось очень недолго. Пэм поняла, что происходит.
Пожар.
Исполнилась ее тайная мечта: горит родовой склеп Стаутвудов. Не сгореть бы вместе с ним!
Женщина тоже принялась одеваться - быстро, но без нервной суеты. Надела свои немногочисленные драгоценности: обидно будет спастись без них. И быстро вышла в коридор.
Памелу Филби не смутило то, что Гарольд не сказал ни слова. Все правильно: в трудной ситуации он и должен был струсить и кинуться спасаться, напрочь забыв о жене...
К удивлению Памелы, люди, столпившиеся у дверей графского кабинета, и не собирались никуда убегать.
"Не пожар, - с досадой подумала она. - А я, дура, не причесалась!"
Надо было вернуться и привести волосы в порядок, но любопытство было сильнее Памелы.
Подойдя к порогу, она, не заходя в кабинет, заглянула в распахнутую дверь.
Побледнела. Отошла в сторонку, прислонилась к стене, почувствовав, как ослабели ноги.
Сквозь сумятицу мыслей пробилась одна, мелкая и нелепая:
"Ну, теперь Гарольд не станет пилить меня за вчерашнее. Не до того ему будет..."

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 8-02-2010, 19:10

[Сейден >>>]

Брошь вылетела из головы в тот же миг, как призрачное спокойствие оказалось нарушено явлением дворецкого. Слова замерли на языке, попав в ловушку взгляда Мортона. Единственное, что тяжёлой ношей сорвалось с языка, было заглушено оглушительным звоном бьющейся посуды.
- Он мёртв, - и Уилсон подскочил на месте, сунув руки за спину, не найдя им место и там, а потому просто замер.
Бледные, поначалу изумлённые лица, которые появлялись, некоторые с криком, некоторые со сдавленными звуками, в голове же Уилсона вертелось только одно «он мёртв».
Попытаться поймать взгляд то одного, то другого, но они словно и не замечали попыток Уилсона, каждый ушёл в свои мысли и свои впечатления. Объединяло их лишь общее, ощущение зажатости, словно там, внутри все забились в уголки сознания и пытаются осознать, что же делать теперь?
И далеко не сразу до Грендона дошло осознание того, что одна фраза Аманды спасла его от того, чтобы быть тут же признанным убийцей графа.
- Джентльмены, - очень тихо, - и дамы. Леди, - тихо обратился Уилсон к хозяйке дома. – Пригласите, пожалуйста, всех… Абсолютно всех, в гостиную. Думаю, нам есть о чём поговорить.
- Да. Спасибо, Уилсон. – Леди Стаутвуд уже пришла в себя, выпрямилась и заговорила с той властной уверенностью, что отличает хозяйку дома:
- Прошу всех одеться и спустится в столовую. Мод, будьте добры подать кофе. Если кому есть что сказать – мы сможем сделать это внизу.
Она несколько секунд молча смотрела на тело своего мужа, на застывшую около него Аманду, и все еще шепчущую молитву Джулию. Потом взяла в руки белое шелковое покрывало и осторожно накрыла им тело.
Все, медленно оглядываясь, вышли из комнаты, и леди Стаутвуд заперла дверь поданным Мортоном ключом. Но не вернула его, а положила в карман халата.

Сидя в столовой все внимательно смотрели на Уилсона. Леди Стаутвуд разлила кофе по чашкам и посмотрела на секретаря мужа:
- Мистер Грендон?
Уилсон сидел почти в полном одиночестве (не считая Джуллиана, оставшегося стоять, задумчиво глядя на языки пламени).
Пока ему чуть ли не силком дали в руки чашку, он смотрел на огонь, будто бы вёл с ним мысленный диалог.
- Разумеется, - слово сорвалось прежде, чем Уилсон понял, что сказал. Он поднял взгляд, окидывая немного странным взглядом окружающих. Им же пришлось и подождать, прежде чем секретарь хоть немного взял себя в руки. – Полагаю, мне следует рассказать всё, что мне известно о случившемся наверху.
Чашка оказалась чересчур горячей, Уилсон резко потянулся вперёд и поставил её на стол. Только потом, сцепив пальцы перед собой на коленях, заговорил снова:
- Получив вчера вечером, в присутствии двух джентльменов, - Грендон последовательно кивнул сначала мистеру Филби, затем сыну покойного графа, - распоряжение направиться в Бат за нотариусом, я всю ночь прождал в пристройке, пока не наладится погода. Мистер Мортон некоторое время присутствовал при этом. Его же я встретил этим утром, когда, обнаружив полную невозможность в скором времени выполнить приказ, - тут Уилсон замялся, будто следующее слово могло на что-то повлиять, - графа, возвращался из пристройки в дом. После чего сразу же поднялся в спальню. Постучав в дверь и не дождавшись приглашения я рискнул открыть дверь, после чего стал свидетелем той сцены, которую вы имели честь видеть. Пока я находился в своего рода беспамятстве, в дверь заглянул Мортон, который и произвёл весь шум. Пожалуй, это все события, которые имели место в моём присутствии.
Секретарь шумно вдохнул и перевёл взгляд на дворецкого. Немного пустой и отрешённый взгляд.

(с мастером)

[Переплетчица >>>]

- Возможно, - тихим голосом закончил свою речь Уилсон, - кто-нибудь из присутствующих здесь желает признать, что это совершил он или она или рассказать что-нибудь, что он или она видели этой ночью?
Взгляд секретаря скользнул по присутствующим, тут секретарь нахмурился: - Миледи, - обращаясь к графине, - простите, но почему здесь присутствуют не все обитатели дома?
-Не все... да. - На секунду взгяд леди Стаутвуд стал недоумевающим, но привычка держать себя в руках взяла верх. - Нет миссис Толлер. Мод, где она?
Мод Гатли посмтрела на хозяйку с кислым видом:
-Я ее не видела. Спит еще наверное. Хотя как тут спать...
- Вы позволите, если мы с мисс Гатли сходим за ней? – Уилсон вежливо поклонился. – Полагаю, будет разумно сделать это сейчас.
- Я схожу! - Вызвалась Бесс. И едва дождавшись кивка хозяйки выскочила из комнаты.
Уилсон молча проводил взглядом удалившуюся горничную. Во всём этом ему решительно не нравилось то, что кто-либо по дому будет ходить в одиночку и, возможно, спрячет то единственное, что могло быть уликой. Впрочем, сформулировать своё беспокойство он не успел.
- Может оставить это дело полиции? - Подала голос Аманда, не отрывая взгляда от чашки с чаем.
Непосредственное замечание девушки всколыхнуло в памяти некое воспоминание, которое упорно не хотело выбираться в сознание. Чтобы как-то занять паузу в мыслях, Грендон рискнул ответить девушке раньше, чем своё мнение скажет хозяйка дома.
- Боюсь, это даст немного, мисс Аманда. К тому времени все возможные следы, если они и были, будут убраны убийцей окончатлеьно. Если, по статистике, даже Скотленд-Ярд справляется не более чем с десятью процентов таких вот случаев, что по силам будет рядовому инспектору из Бата? Единственной, кто мог слышать напрямую шум в спальне графа могла быть только сиделка графа, Ирма Толлер. Но, возможно, кто-либо из здесь присутствующих, скажет сам, что это совершил он или она. Или что он или она что-то мог слышать?
На слова о Скотленд-ярде Аманда скорчила гримаску, но промолчала. В комнате повисла тишина. Желающие совершенно не спешили с признаниями.
- Тогда, позвольте задать этот вопрос каждому отдельно.
Вздохнув, Уилсон вопросительно глянул на хозяйку дома, выражая взглядом: «позволите?».
- Только сначала, позвольте, Аманда, вы уверены, что смерть графа наступила минимум час назад?
-Конечно. - Вскинулась Аманда. - Температура тела сильно упала. А его руки окаченели так, что пальцы просто скрючило! Поручусь за часа три-четыре!
-Аманда! - С тихим предупреждением в голосе произнесла леди Стаутвуд, и девушка вновь уткнулась в чашку.
-Мне кажется, вы спрашиваете не того человека, Уилсон. Сиделка Толлер, когда почтит нас своим присутствием, сможет сказать все точно.
-А могу я поинтересоваться, почему секретарь графа вообще задает вопросы? – Лениво произнес Джулиан. - Это хобби, или на самом деле мистер Грендон инспектор столь низко аттестованного им Скотленд-ярда. А секретарем работает на досуге?
-А может он и убил графа, а теперь изображает из себя невинного! – Буркнул Гарольд.
-Мистер Грендон, - холодно произнесла графиня, - задает вопросы потому, что я его об этом прошу. Мой муж был убит под крышей собственного дома. Я не на мгновение не поверю, что Альберт мог покончить с собой. И до того момента, как у меня будет возможность вызвать инспектора из Бата, я надеюсь что все поймут меня правильно и окажут последнюю дань уважения моему мужу. И в память о нем ответят на все вопросы Уилсона. Я ответила на ваш вопрос, Джулиан?
-Вполне, ваша светлость. – Безупречно вежливо склонил голову Джулиан.
-А пока прошу простить меня. Я только что потеряла мужа и хочу побыть одна. Или.. ко мне есть вопросы?
- Только один, сударыня, - Уилсон поклонился так предупредительно, как только умел. – Выходили ли вы сегодня ночью из спальни?
-Нет. - Спокойно ответила леди Стаутвуд, глядя ему в глаза. После того как вас позвал мой муж, я ушла к себе и больше не выходила.

Сиделка Толлер и Бесс появились через десять минут. Ирма Толер, как того и требовало приличие сменила белый фартук на черный – траурный. Хотя и привычно приколола к нему булавку-часы. Ее влажные волосы были зачесаны в привычную гладкую прическу, а лицо серьезно, хотя и отпечатался на щеке след от подушки.
-Я не знаю, как это произошло. – Сдавленным голосом произнесла она. – За все те годы, что я работала, что девочек в школе учила… ни разу, ни в одном глазу! А тут – прямо в одежде и рухнула, даже подумать ни о чем не успела. Бесс кувшином с водой будила.

(C Сейденом)

Сообщение отредактировал Переплетчица - 11-02-2010, 19:39

[бабка Гульда >>>]

(Мы с Сейденом)

Беседа растянулась на добрых полчаса, оставив больше вопросов, чем ответов. Ровно как никто не захотел самостоятельно рассказывать о событиях прошедшей ночи, так и на прямые вопросы получить ответы не удалось. В конечном счёте Уилсону пришлось изменить тактику и, ещё раз высказав соболезнования, сказать, что на этом им стоит пока закончить. Очевидно, что беседовать ещё придётся, Только не таким образом, не на глазах у всех, и это обстоятельство больше всего огорчало Грендона. Он остался сидеть в кресле, задумавшись и уставившись невидящим взглядом на пламя, пока остальные не разошлись.
Памела Филби выходила последней. Быстро глянув в коридор и убедившись, что Гарольд прочно приклеился к графине со своими утешениями (а значит, не заметит отсутствия жены), она вернулась.
- Простите, мистер Грендон, - окликнула она секретаря.
Когда он вскинул на женщину удивленные глаза, та опустилась в соседнее кресло и сказала с легким смущением:
- До сих пор вас при мне все называли Уилсон... я думала, что это фамилия. Но если вы - Уилсон Грендон... ну, пусть даже мой вопрос покажется вам нелепым... скажите: говорит ли вам что-нибудь такая собачья кличка - Гектор Криволапка?
Грендон в удивлении приоткрыл рот, не находясь с ответом. В его окружении, среди коллег ассоциации секретарей, куда Уилсон вступил по протекции своего первого хозяина, было два Гектора. Но ни один из них не имел столь яркого прозвания. С другой стороны – и это мучило молодого человека больше всего – название казалось настолько знакомым, что разум готов был в отчаянии ворочаться и ворочаться в голове, дёргая за хвосты воспоминаний.
На ум пришло совсем уж дикое предположение. Прошло некоторое время, прежде чем, с беспокойством взглянув на дверь, Грендон рискнул его озвучить, внимательно глядя на миссис Филби.
- Вполне возможно, миссис Памела. Только, возможно вам покажется это странным, мне кажется, что я знавал это создание, когда мне было лет двенадцать. И тогда с одной девочкой мы занимались тем, что спасали упомянутому Гектору жизнь. Миссис… Памела?
- Памела! - чуть не взвизгнула счастливая женщина. - Пэм Рокстон, это я сейчас Филби!
У нее просто камень с души свалился. Хоть один человек в этом жутком доме совершенно точно не убийца. Ну вот ни за что не поверит Памела, что может вырасти убийца из мальчишки, в двенадцать лет похитившего щенка, которого вознамерился утопить мерзкий, злой сын лавочника. Похитил, а потом прятал и перепрятывал по чердакам, подвалам, тайным убежищам в лопухах меж заборов...
Помнится, сын лавочника со своими дружками крепко избили Уилли Грендона, чтобы дознаться, где щенок. А Уилли доблестно и гордо молчал... Памела после прикладывала подорожники и паутину к его ссадинам и представляла себя дамой, врачующей доблестного рыцаря...
Чтобы такой чудесный мальчик вырос - и застрелил беспомощного старика? Да никогда!
Без лишних слов Уилсон поднялся на ноги, а затем опустился перед Памелой на одно колено и взял её руки в свои. В этот момент – можно.
Молодой человек прекрасно помнил смелую девочку, которая несмотря на грозных тётушек, не только не боялась участвовать в спасении щенка, но и когда её поймали на том, что она тайком носила Гектору еду, она не выдала мальчика и щенка.
Хорошее заканчивается быстро. Очень скоро их любимца обнаружил отец Грендона и забрал щенка. Куда – молодой человек так и не узнал. А девочку, Пэм, тётушки взяли в ещё больший оборот, и постепенно общение этих двух детей сошло на нет.
В молодом человеке одновременно плескались тихая нежность, грусть, яркая радость и поземка ощущения нереальности.
- С того времени со мной не происходило ничего более важного. Памела, - тихий вздох, улыбка. - Ты… очень изменилась. Красивая и талантливая хозяйка уважаемого владельца галереи искусств. Не могу поверить, что такое возможно. Не могу поверить, что нам повезло снова встретиться при таких обстоятельствах.
Мысль возвращалась к реальности. Всё ещё не поднявшись на ноги, но уже другим, грустным тоном:
- Когда мы найдём убийцу ему придётся отвечать и за то, что посмел испортить настроение Пэм Рокстон.
- Мы? Найдем? - фыркнула Пэм. - Уилли, да графиня взвалила на тебя это дело, чтобы позлить Джулиана. Ты действительно думаешь, что сумеешь в нем разобраться?
Секретарь хмыкнул и беззаботно отмахнулся.
- Через несколько дней, когда подтает снег, сюда набьются инспекторы как в бочке с треской. Кого они обвинят? Сына графа, единственного прямого наследника, который и так получал всё? Или леди Стаутвуд, чьё благосостояние зависело от того, чтобы граф жил и дальше? Или родного брата графа, которому покойный был наверняка покровителем при жизни, но не сможет быть таковым после своей гибели? Нет, убийство возложат на одного из слуг, - Грендон криво усмехнулся. – Хотя это почти невероятно, но почему и нет, что именно этот мерзкий негодяй втёрся в доверие к слабому и беспомощному больному графу и занял место его секретаря.
Молодой человек резко одёрнул себя и смущённо посмотрел на Памелу.
- Прости, Пэм. Я до сих пор не могу прийти в себя. А ещё в этом доме слишком много секретов, которые в обычное время не принято выносить наружу. Я боюсь, в них можно потеряться. И я не хочу втягивать тебя в это дело. Это как минимум опасно. Поопаснее, чем спасать, будучи детьми, щенка, - поспешил уточнить Грендон.
- Может, и опасно, - ласково ответила Памела. - Но тебе одному не справиться. Уилли, тебе кота за хвост ловить, а не убийцу. Рядом с тобой ходит человек, который явно выдает себя не за того, кто он есть, - а ты даже этого не замечаешь!

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 13-02-2010, 16:38

[Сейден >>>]

Разговор в гостиной
(С Гульдой)

Грендон пожал плечами, рассеянно глядя на гардину за спиной Памелы. Губы шевелились, беззвучно повторяя какую-то фразу, будто всё тело секретаря, кроме именно этой части разом выморозило. Он посмотрел на миссис Филби, будто ради этого простого действия пришлось преодолеть огромное внутреннее сопротивление. Но ту же снова ушёл в себя, в задумчивости коснувшись пальцем носа:
- В этом доме у каждого что-то неладно. Один покойный граф чего стоил. Но… но… Но о ком ты, Пэм?
В этот миг Памела была похожа на кошечку, которая выгнула спину и выпустила коготки.
- Об Аманде, - с чувством сказала она. - О мадемуазель Аманде, с которой ты за столом вовсю любезничал.
Грендон с некоторым смущением понял, что у него горят уши. Памела не только указала на совершенно явное обстоятельство, но и намекнула на то, чего Уилсон подсознательно и добивался, в то же время сетуя на то самое внимание, которое девушка оказывала ему.
Что было с Амандой не так? Со вчерашнего вечера – многое. Прежде всего, то хмурое настроение, в котором Уилсон застал мисс Делмонт по приходу в гостиную. Казалось, девушка была чем-то раздражена, а, пусть и не совсем деликатное, но всё же в рамках светского общения, действие мистера Джуллиана привело к тихому взрыву. Удивляться ли медицинским способностям девушки? Пожалуй, ей ещё не понравилось упоминание о Скотленд-Ярде. Множество ниточек, но есть ли хоть одна стоящая?
Уилсон потряс головой и вопросительно посмотрел на Памелу:
- Ей не понравилось упоминание о Скотленд-Ярде, - наугад предположил молодой человек. – Но… насколько это важно? В Лондоне к бобби многие относятся с пренебрежением.
- Да при чем тут Скотлент-Ярд? - усмехнулась Пэм. - Просто я могу сказать совершенно точно, кто она такая, эта Аманда.
Молодой человек посмотрел на миссис Филби, в жесте признания талантов сей дамы поднял руки перед собой:
- Моя голова. Не понимаю. Кто же она?
- Еще вчера, когда мы только приехали, когда я ее впервые увидела, - улыбнулась Памела, - меня царапнуло одно ее движение... Ее кто-то спросил, который час... и Аманда посмотрела себе на грудь. Но сразу спохватилась и поглядела на часики. Уилли, да кто же носит часы на груди? Это же не принято! Никто и никогда... кроме сиделок. Видел часы на груди у миссис Толлер? У сиделок руки вечно заняты, а время засекать приходится часто: во сколько давать лекарство, сколько минут кипятить иглу шприца... Когда болела одна из моих тетушек, я на это нагляделась... Кстати, мне понравилась эта затея, я тоже себе хотела часики на грудь прицепить, но тетушки запретили: никто так не носит!
Миссис Филби весело взглянула в лицо секретарю.
- Ну, а когда ты задавал вопросы... Я, скажем, ни за что бы не определила на ощупь, на сколько градусов упала температура тела у покойного графа. И я не знаю, на сколько она должна упасть. А главное - я не смогу так хладнокровно щупать покойника. Это может только женщина, у которой уже умирали на руках люди. И которая привыкла к этому относиться профессионально. Уилли, можешь мне не верить, но сиделка она!
Уилсон выдохнул, резко поднялся на ноги и подошёл к камину. Опёрся о каминную стойку, прижав пальцы к губам.
- Сиделка, - медленно, подбирая слова и мысли, начал он. Меньше всего Грендон ожидал именно такого развития. – Аманда - дочь одного из старых друзей графа. Я сейчас не вспомню его имени и нынешней должности, но при желании можно поднять корреспонденцию. Континент для неё не чужое место, это слышно и по акценту. Быть сиделкой, пусть и не самое почётное занятие, но вполне позволительное для девушек из приличных семей. Если подумать, она не скрывала своих способностей, но и не говорила о них. У графа Альберта была своя сиделка, Ирма Толлер. И, если смотреть из этих простых объяснений, причин убивать графа у Аманды не было.
Грендон в тихом замешательстве глянул на миссис Филби:
- Если только граф не обнаружил за девушкой какого-либо смертного греха, который решил искоренить в свойственной ему крутой манере.
- Уилли, ты шутишь? - изумилась Памела. - Чтобы девушка из приличной семьи стала сиделкой, она должна осиротеть, разориться и взглянуть в глаза настоящему голоду. При живых родителях и богатых друзьях семьи, готовых о ней позаботиться... да никогда. Но это еще не всё. Ты заметил, что когда Аманда волнуется, у нее начисто пропадает акцент? Обычно бывает наоборот, акцент в минуты волнения усиливается, потому что взволнованный человек не следит за речью. Я готова съесть свой ночной чепец, если она француженка.
Если бы было можно знать о таком заранее! Огромным усилием секретарь удержал себя от желания чертыхнуться, подобные подробности в его голове начисто отсутствовали.
- Я хотел подняться в комнату графа и ещё раз осмотреть её и тело. Но теперь, похоже, нужно начать именно с Аманды,- секретарь тряхнул головой. – Если только это именно она, в чём был уверен граф да и все мы. Не рано ли мы всех отпустили…
Уилсон подошёл к ближайшему из кресел, опёршись о его спинку локтями.
- Дьявол, зачем кому бы то ни было скрываться под личиной столь юной особы?
Памела тем временем сообразила, что упомянула в беседе с джентльменом такую интимную деталь туалета, как ночной чепец, и смутилась, чего взволнованный секретарь не заметил. И на вопрос Грендона миссис Филби ответила быстро и горячо, явно желая уйти от своей неприличной оговорки:
- Начать с Аманды? Ой, да кому она нужна? Я уверена, что она не убийца. Если граф поддерживал ее обман и оказывал ей покровительство, значит, живой он ей был полезнее.
Правда, я не читала завещания графа, но...
Тут Памела на миг задумалась - и продолжила чуть менее уверенно:
- Правда, если вспомнить про ее сложные отношения с Джулианом... может, она решила сделать его графом?
- Граф мог и не различить подлога, видел ли он раньше мисс Аманду неизвестно. Вернее, видел ли уже взрослой, и достаточно ли они общались, чтобы граф мог по сказанному ощутить разницу, в случае, если эти девушки схожи.
Грендон сунул руку в карман и тихо хмыкнул, нащупав что-то. На свету это оказалось брошью. Цветок лотоса, усыпанный мелкими, хорошо обработанными ювелирными камнями.
- Памела, взгляни на это, - Грендон протянул находку миссис Филби. – Я о ней забыл, было слишком много людей. Но я нашёл её в комнате графа, под креслом. Вряд ли это мужское украшение. Хотя я теперь уже ни в чём не уверен. Ты её у кого-нибудь видела?
- Конечно, - повела округлым плечиком Памела. - Это брошка Аманды. Когда ее спросили, который час, она как раз на эту брошку вместо часов поглядела. Ты, кстати, в этот момент стоял прямо перед нею. Но вы, мужчины, вечно видите только хорошенькое личико... и не замечаете ничего вокруг.
Покаянно покачав головой, Грендон смущённо признался:
- Если бы у неё в руках была хоть небольшая записка, я бы узнал и почерк, и место, где такую бумагу продают в приделах Альбиона, и даже примерный смысл, не читая, - но вы, дамы, ценные документы вместо украшений пока ещё не носите.
И молодой человек широко улыбнулся, пусть и всего на какие-то секунды.
- Имея столько фактов, даже если это сделала и не мисс Аманда или та, кто скрывается под её именем, я должен с ней поговорить, - ещё несколько секунд на размышления. – Но есть ещё одно. Граф застрелен. Возможно, я невнимательно смотрел, но пистолета в комнате не было. Первым делом я загляну к графу и ещё раз осмотрю всё, а затем мы с дворецким обойдём дом и прилегающую территорию – пистолет всё ещё здесь. Убийца либо спрятал его, либо избавился от него. Вот только, опять же, в пусть и незаметном, но недалёком месте.
- Мог и подбросить кому-нибудь... - сказала миссис Филби. Она нахмурилась, явно думая о чем-то другом. Наконец решилась.
- И вот что еще... Когда ты задавал вопросы, я солгала тебе. Ну, после слов Гарольда не могла я при всех сказать, что он лжет. Этой ночью он тихо встал, оделся и вышел куда-то...

[бабка Гульда >>>]

(Сейден и я)

- Во сколько это случилось? - Уилсон и не заметил, как внешние признаки детектива легко подошли к нему – привычка уточнять детали, постоянно что-то вспоминать, хмурить лоб и быстро, пусть и не всегда своевременно соображать. Важным всё-таки было другое: простое и наполовину распутанное дело неожиданно заиграло новыми нотами. В голове секретаря на минуту мелькнула мысль о целом заговоре убийц, но тут же пропала. В конечном счёте, мало ли из-за чего можно покинуть ночью комнату? Например, стоять, держась чуть трясущейся рукой за ручку на двери в комнату графа, дышать, покрываясь мелкими капельками пота от беспокойства и желания что-либо сделать. И войти внутрь.
Грендон тряхнул головой:
- И как он себя вёл, когда вернулся и утром, перед происшествием?
Памеле ужасно хотелось назвать время с точностью до секунды. Но поскольку она этого сделать не могла - обиженно огрызнулась:
- А у меня в темноте часы перед глазами были, да? Он даже свечу не зажигал - в темноте оделся. Он ушел, а я задремала. А потом проснулась, когда он сидел на краю кровати и раздевался. Кстати, обычно, если он является ночью, он ведет себя куда более бесцеремонно. А на этот раз, кажется, старался меня не разбудить... А сколько времени его не было - представления не имею. Я сразу снова уснула.
- Способен ли мистер Гарольд на убийство? – Уилсон сел обратно в кресло, взял в руки почти остывшую чашку с чаем. Но тут же посмотрел на собеседницу. – Прости, Пэм, я глупо увлёкся. Полагаю, теперь можно перейти и к делам.
Постучав пальцами по кайме чашки:
- Я в комнаты графа, хочу ещё раз глянуть на тело, а потом поговорю с Амандой, - Уилсон нахмурился, скривил губы, будто хотел сказать что-то ещё, но только огорчённо покачал головой. – Даже если убийца не она, то всё равно она здесь находится не из чистых побуждений.
- Вообще-то до сих пор я полагала, что Гарольд и мышонка щеткой не убьет... - задумчиво сказала Памела. И вдруг встрепенулась: - Поговоришь с Амандой? Ох, Уилли, осторожнее! Графиня тебя за нее в порошок разотрет, а ведь ты у графини на службе... Уж поверь мне, я женщина. И я знаю, как мы, женщины, можем мило сюсюкать друг с другом - а в душе прикидывать, как было бы неплохо собеседнице ногтями в лицо вцепиться... Но здесь не тот случай! Не знаю, что связывает этих двоих, Лидию и Аманду... наверняка дело из Индии идет... но поверь: леди Стаутвуд за эту девушку готова хоть в драку!
Чуть подумала - и веско добавила:
- Как за родную дочь!
- Надеюсь, что это не так, - Уилсон допил чай. – И я не работаю на графиню, Пэм. Меня нанимал граф Стаутвуд. После того, как здесь поставит точку коронер, моя служба закончится, и я отбуду в Лондон. - Молодой человек увлёкся, улетая мыслями, и не сразу вернулся к делу. – Пэм, пообещай, что не будешь ввязываться во что-либо опасное. Полагаю, ни к графине, ни к Аманде подходить сейчас небезопасно, но вот сиделка Толлер – она единственная, кто была рядом с покоями графа – с моей стороны никого не было. И ещё она должна была заглядывать к графу в определённое время вечером. Пэм, можно тебя попросить поговорить с ней? Как вёл себя граф, когда она последний раз к нему заглядывала и не слышала ли миссис Толлер каких-нибудь подозрительных или незнакомых звуков?
- Это легко, - согласилась Памела. - Кого удивит визит перенервничавшей дамы к сиделке - за успокоительными каплями?
Она поднялась с кресла и пошла к дверям. Уже на пороге она улыбнулась по-детски обаятельно. Так улыбалась когда-то Пэм Рокстон.
- Удачи тебе, Уилли Гроза Преступников!

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 16-02-2010, 23:58