Убийство в Стаутвуд-холл, Чисто английское убийство

[Переплетчица >>>]

Мортон с озабоченным видом посмотрел на Уилсона, с которым они едва не столкнулись:
- Добрый день, Грендон. Хотя как его назовешь добрым? Мод уже устала готовить на малой печи, вся извелась и других извела. А хозяйка большую разжигать запретила, что б комнаты наверху не грелись. Да и забилась она, почистить надо, а руки все не доходят. Только вот стол разбитый с холла унес... А как продвигается расследование?
- Стол унесли? – в задумчивости повторил за дворецким Уилсон. – По сути, пока не слишком хорошо. Мортон, у вас найдётся несколько минут? Мы ведь с вами так толком и не поговорили, только урывками.
И секретарь кивнул в сторону гостиной.
- Вы один из немногих, кто работает в доме Стаутвудов со времён до отъезда графа в Индию.
- Конечно, Уилсон. Графиня сказала отвечать на все ваши вопросы, да я и без ее указания бы отвечал: плохо, когда люди так умирают. Да еще и на Рождество....
- Благодарю.
В гостиной Грендон с удовольствием устроился на диване, мимоходом отметив изменения обстановки – со вчерашнего вечера здесь всё изменилось или, если быть точнее, вернулось в привычное состояние. Убрали стол, убрали венок омелы. Да (секретарь хмыкнул) что же всё же так разозлило Аманду? Как будто она узнала что-то неприятное и потому боролась со своей досадой, пока Джулиан не качнул чашу весов и не получил пощёчины.
Тут же перед глазами мелькнула вторая сцена, испуганный, взволнованный взгляд Аманды во время монолога его, Грендона. Нет, определённо тогда он был хоть немного прав. Более того, попав в очень важную точку. Вот только одно верное предположение перекрывало одно или два неверных. И ясно было только одно, девушка и графиня связаны больше чем просто знакомством.
- Скажите, Мортон, мисс Аманда с родителями наведывалась в особняк графа до того как он с супругой уехал в Индию?
- Наведывались? Едва ли. Граф и отец мадмуазель Делмонт когда-то служили вместе. Вот он и прислал письмо, где попросил принять дочь. Я слышал, как графиня читала его мужу, а потом под диктовку писала ответ с согласием. Девушка приехала очень быстро после этого - и недели не прошло.
- Вас удивило изменение в состоянии графа, Мортон? Полагаю, когда он уезжал, то был в расцвете своих сил и как мужчина, и как политик.
- Да. Это так. Жизнь не жалеет даже великих людей. Индия его убила.
- Как давно вы с ним знакомы? Я имею в виду, при каких обстоятельствах граф принял вас на службу?
- Я вырос в этом доме, когда мой отец работал здесь дворецким. Потом работал в нескольких домах в Лондоне. Но по семейным обстоятельствам вернулся и позже узнал, что граф ищет на кого оставить дом.
- Вы помните то время, как граф женился на госпоже Лидии?
- Лишь по слухам. Тогда я работал в Лондоне. Но говорят, что граф был... - Мортон сделал паузу, подбирая слово, - настойчив в своих ухаживаниях.
- Хм, - Уилсон сложил перед собой руки домиком. И вот что он намеревался узнать таким образом? Оставалось лишь пробиваться сквозь тернии доброжелательных или благожелательных (так вернее) событий и слов. – Говорит ли вам что-либо имя Френсис Редклиф?
- Нет. - Мортон ответил уверенно и не раздумывая.
Секретарь кивнул. Остановился, мысленно подбирая следующий вопрос. Вряд ли он сам себе мог честно сказать, что у него была хоть какая-то система, по которой можно было уверенно следовать. Впрочем, знать об этом кому-либо кроме него самого не следовало.
- Что вы можете сказать об остальных слугах, Мортон? О Джулии, Бесс, о Мод Гатли и Ирме Толлер? Какими вы их находите?
- Сложный вопрос. - Теперь Мортон помедлил. - Они... стараются. Граф умел добиваться своего и у слуг не было причин быть недовольными. Всем нам выплачивалось хорошее жалование и было обещано небольшое наследство.
- И всё же я знаю их лишь по тем немногим случаям когда мы пересекались в доме, моей заботой был граф. В сегодняшнем же происшествии требуется как можно больше деталей, чтобы хотя бы восстановить события ночи. Как бы вы охарактеризовали Бесс, Мортон?
- Бесс? Она достаточно умна, хотя и не производит такого впечатления. Выросла в семье дальних родственников и боюсь, что особой любви к себе не чувствовала. Помогала в гостевом доме и на кухне. И еще она сластена. Обычная девушка.
- А Джулию? – задавая вопросы Уилсон искренне надеялся, что не был похож в этот момент на какого-нибудь инспектора. Собственно, что он знал о самом Мортоне? Почти ничего кроме того, что тот сам хотел о себе рассказать. И делал это дворецкий спокойно, изящно и так гладко, что любому актёру театра останется позавидовать. Мортон был истинным дворецким в понимании Грендона.
- Джулия - хорошая девушка. И она даже не была знакома с графом. Она здесь не при чем.
Мортон стоял спокойно, но нотка напряжения чувствовалась в его голосе:
- Не впутывайте сюда Джулию, Уилсон. Она не имеет к смерти графа никакого отношения.
- Вы её опекаете, - констатировал секретарь, терпеливо выдерживая взгляд Мортона. – Почему? Я не хочу вмешивать в это дело никого, кроме убийцы. Вот только это не дом это целая сеть людей, которые как-то друг с другом связаны. И казалось бы верная дорога ведёт совершенно в ненужную сторону.
- Джулия никого не убивала. Она не способна причинить кому-то вред. Вы можете мне не верить: поговорите с ней, и вам самому станет все ясно. Девушка не приспособлена к этому жестокому миру - она не верит в существование намеренного зла.
Мортон помедлил и нехотя признал:
- Иногда я думаю, что ее место действительно где-то в монастыре, где ее не смогут обидеть.
Уилсону осталось только кивнуть. Его вопрос про опекунство так и остался без ответа. То что Джулия по всем канонам не соответствовала девушке выросшей в деревне (да даже и в Бате) было ясно и так. Но что же питал к ней сам Мортон? Отеческие чувства?
- Тогда, с вашего позволения, что вы знаете про мисс Гатли? Как давно здесь работает она? И каковы были её взаимоотношения с графом?
- Мисс Гатли? Хорошая кухарка, хотя и сложно уживается с людьми. Независимый характер... Но она - лучшая стряпуха в графстве. Ее блюда гремели на весь Бат. А граф ценил хорошую кухню. Уж не знаю, чем он сумел сманить ее на это место - Мод не любит быть в подчинении, а уж с хозяйкой они вообще не поладили с первого момента. Но тем не менее об уходе Мод не заикалась.
- Спасибо, Мортон, - Грендон с лёгким сожалением о том, что не курит, поднялся на ноги, но тут же остановился. – О, ещё один вопрос. Скажите, когда вы направились спать, девушки уже успели вернуться? Они хотели направиться в Бат, но снегопад им помешал.
- Вернулись? - Вопрос застал Мортона врасплох. - Я.. не уверен. Не знаю. Я... не подумал о снегопаде и был уверен что они вернулись утром... то есть. То есть я уверен, что они вернулись, но не стали шуметь что бы никого не будить!
- Хорошо, - Уилсон рассеянно кивнул. В нужные моменты он умудрялся задумываться о совершенно посторонних вещах. Например, сейчас он пытался вспомнить, что же Мод Гатли собиралась приготовить им сегодня на обед -= ведь он же заходил на кухню! – Не подскажете, где можно отыскать Бесс, Мортон? Пожалуй, я не побеседовал только с ней и кухаркой. И, разумеется, хозяйкой.
- Бесс помогает Мод. Но не рекомендовал бы отвлекать их сейчас. Готовка на малой печи не благотворно подействовала на хорошее настроение Мод Гатли. Мне надо срочно прочистить дымоход основной печи - там что-то застряло. Хотя пользоваться ею все равно будет нельзя из-за графа.
- Тогда я составлю вам компанию, - секретарь посмотрел на свой костюм и хмыкнул. – Раз уж не удаётся поработать мозгами, поработаю руками.
- Прекрасно! - По лицу Мортона было неясно доволен ли он, или же просто не нашел повода для отказа. Идемте, Уилсон.

(C Cейденом)

[Сейден >>>]

В печи и подле.
С Переплётчицей

Кухарка и ее помощница не обратили никакого внимания на вошедших. Суп уже был готов, а второе Мод не спешила ставить, пересчитывая тарелки с закусками.
- Сюда, - Мортон подошел к большой печи, отодвинув с дороги стул.
- Что-то забыло дымаход. - Буркнула Мод. - И жутко воняло! Бесс, ну, что ты делаешь?!
Бесс виновато посмотрела на рассыпанное пшено и метнулась за веником.
- Печь! - Ткнула пальцем Мод Гатли и, решительно ухватив супницу, отвернулась от мужчин.
Печь была самая обычная. С заслонкой, плотно скрывавшей недра, за которой полагалось готовиться пище, достойной джентльменов и леди и, снизу, задвижка уже для угля, который, кстати, лежал здесь же, неподалёку на подставке и в мешке.
Уилсон, оглянувшись на хозяйничавших на кухне девушек, проследовал за дворецким и едва не натолкнулся на него, когда тот остановился. Но вовремя затормозил и даже почти не взмахнул перед собой руками.
Перед глазами всплыла история, которую он слышал ещё из детства. О том, что если ученик детского дома оказывался на плохом счету воспитателей, то его могли продать трубочисту. Всего-то! Узаконенное благородными обычаями рабство. Трубочистам нужны были очень худые дети, чтобы могли пробираться по трубопроводам. Поэтому зачастую такие несчастные были едва ли не заморены голодом. И очень многие из них задыхались на работе.
Откуда всё это знал сам Грендон? Скорее всего прямиком из собственного детства. Из знакомства с одним мальчиком, которого постигла такая судьба. Мальчика. Который успел стать его другом.
С такими смешанными чувствами секретарь и смотрел на дымоход, пока Мортон приступал к его очистке.
- Вроде дымоход чистый. Хотя, лучше потом вызвать трубочиста из деревни. – Мортон, не зная о мыслях Грендона, смотрел на печь весьма равнодушно. Как на часть доверенного его заботам имущества. - Но запах и правда странный, вам не кажется, Уилсон?
Уилсон хмыкнул и, аккуратно обойдя Мортона, сдвинул в сторону затворку и заглянул внутрь.
На углях лежал неопределенный грязный ком какого-то тряпья.
- Кажется, мы нашли сам виновник запаха, - с улыбкой сообщил он спутнику и, воспользовавшись щипцами, потянул предмет на себя. Но почти тут же секретарь изменился в лице и обеспокоенно уставился на обнаруженный им предмет. Через пару секунд на свет появился обугленный угол тряпки. Но вот более оно не пострадало и оказалось платьем. Засыпанное угольной крошкой, чуть пригорелое с одного рукава, это было всё то же зеленое бархатное платье в золотую полоску, которое носила леди Аманда вчера днём.
Взгляд невольно скользнул далее, на пятна крови, в которых был измазан подол платья.
Уилсон открыл рот, сглотнул внезапно высохшим горлом нечто очень сильно напоминающее комок нервов и тихо вздохнул. Говорить что-либо он не собирался. Вместо этого он посмотрел на Мортона. Возможно, секретарь обладал не столь выразительной мимикой, как следовало при его профессии, но вопросительный взгляд в данном случае удался более чем.
В кухне все застыли, глядя на находку Уилсона.
- Что это такое, и почему оно в моей печи?! - Высоким резким голосом потребовала ответа Мод Гатли, разрывая тишину.
- Похоже на платье. Думаю, его сюда засунули по ошибке. - Буркнул Мортон и ухватил Грендона за локоть. - Уйдемте, Уилсон. Не будем мешать Мод готовить обед.
- Подождите, - в голосе проскользнуло раздражение. Уилсону пришлось шагнуть одной ногой назад, чтобы удержать равновесие. Ему совершенно не пришлось по душе поведение дворецкого. Вместо того, чтобы последовать за ним, Уилсон сам остановил Мортона. И, повернувшись к кухарке и её помощнице, уточнил:
- Полагаю, запах раздался с самого утра, когда вы только-только начали затапливать печь?
- Да. - Кисло подтвердила Мод, косясь на недоготовленные закуски. - Я только стала растапливать печь, как стало вонять горелыми тряпками. Но не так уж сильно - у нас часто бывает, что туда попадет бумага или что-то из ветоши. Я уже хотела разжечь печь поскорее, но сверху раздался шум, и я поспешила туда. А потом графиня приказала пользоваться только малой печью.
- Не ошибусь, если предположу, что эту вещь мы… - на этой фразе Грендон хмыкнул, немного странно посмотрел на дворецкого и кивнул. – Да, вы правы, Мортон. Пойдёмте.
Уже выйдя из кухни секретарь нахмурился и покачал головой:
- Как вы оцените эту шутку, Мортон?
- Это выше моих возможностей, Уилсон. Логичнее всего было бы предположить, что мадмуазель Аманда зачем-то убила графа, а потом испугалась и спрятала запачканное платье. Если бы графиня не приказала не пользоваться печью, то вскоре платье сгорело бы без следа. Но я не могу представить себе красивую молодую девушку, так хладнокровно убивающую старого человека. А главное - зачем?
Секретарь кивнул и, озирнувшись, снова посмотрел на Мортона:
- Или если девушку подставили, но тогда, возможно, мы бы уже знали о пропаже платья.
Перед глазами Уилсона вновь возникло лицо очень грустной и одинокой девушки, которая попыталась взять себя в руки несмотря на те грубые и жестокие слова, которые он, Уилсон, посмел ей сказать сегодня утром. И, несмотря на то, что доказательств в пользу того, что мисс Аманда могла находится той ночью в комнате становилось всё больше и больше, увериться в том, что убийца именно она не получалось. Головоломка по-прежнему не сходилась. В частности, Грендону хотелось бы поговорить со служанками. Сейчас это было предпочтительнее всего. Вот только как к ним подойти, если одну держит в железных руках Мод Гатли, а за вторую стеной стоит Мортон. Кстати о дворецком…
- Мортон, - Грендон говорил негромко, чуть подавшись вперёд, комкая в руках найденное платье. – Я прошу вас пока ничего не сообщать о находке. Мне нужно побеседовать с мисс Амандой ещё раз. По возможности вы будете моим свидетелем, который подтвердит факт обнаружения платья.
- Конечно, Уилсон. Я понимаю и никому ничего не скажу. Но если вы хотите сами сообщить о платье, то я взял бы на себя смелость рекомендовать вам поторопиться. Мы нашли его при свидетелях. А женщины вряд ли будут держать новость в секрете.
- Скоро обед, - Уилсон пожал плечами. – Вряд ли они успеют об этом кому-либо рассказать до него. У нас же как раз остаётся время подумать. И тем не менее.
Тут Грендон с раздражением приподнял ткань перед собой и хмыкнул:
- Как вообще на нём могла оказаться кровь, если граф был застрелен через подушку? К сожалению, Мортон, не всё так просто как кажется на первый взгляд. Преступник прячется за тем, что в этом доме слишком много собственных секретов.
- Лужа крови на полу рядом с телом была размазана еще до того, как кровь свернулась. Возможно в нее наступили, забыв подхватить юбку, и таким образом запачкали подол?
Что же, получалась своеобразная игра в вопрос-ответ. Но Уилсон не мог её прекратить просто так, слишком точные, выверенные и, возможно, недалёкие от истины идеи предлагал Мортон.
- Для чего же убийце было её размазывать? – «Если только он не искал что-то на теле уже после того как появилась лужа крови. Или же убийца был столь нерасторопен, что не смог вовремя найти интересующий его предмет?».
- Что-то нужно было ему возле тела или на нем? Настолько нужно, что он не обратил внимания на лужу под ногами, и при этом простоял достаточно долго, чтобы кровь успела впитаться в ткань. Обыскать графа или его кресло? Но возможно мы все воспринимаем не так? Возможно кто-то заглянул в комнату графа, привлеченный чем-нибудь, не понял что хозяин мертв и подошел поближе. А потом от ужаса и удивления застыл на месте?
- Слишком много «возможно», - секретарь кивнул в сторону лестницы, - пожалуй, я пока уберу этот предмет от посторонних глаз.
Уже направившись к лестнице, Уилсон в очередной раз остановился и, чуть нахмурившись, посмотрел прямо на дворецкого:
- Скажите, Мортон, этой ночью вы не поднимались в комнату графа?
- Нет, Уилсон. - Мортон не привык проявлять эмоций, но в светлых глазах промелькнуло искреннее сожаление. Вытащив из кармана платок, он вздохнул и провел тканью по влажному лбу с высокими залысинами. - После вашего прихода в пристройку я уже не возвращался в особняк. И к графу поднялся лишь после того, как утром к нему пошли вы. Я не заходил к хозяину ночью. И хочу сказать, что очень об этом жалею.

[Переплетчица >>>]

День вышел суматошным и ёмким. И хотя время обеда только-только приближалось, для мистера Грендона время двигалось в ином русле. Уилсон чувствовал, что если и не засахарен подобно заокеанскому фрукту, то измождён разговорами и происшествиями более чем. Далеко не так аккуратно, как следовало бы обращаться к улике, он сложил найденное платье в несколько раз и, поднявшись по лестнице, направился в свою комнату.
Провидением ли или сложившимися обстоятельствами, но на этот раз на пути секретаря не встретилось ни служанок, ни одного из хозяев или гостей дома. Добравшись до своей комнаты Уилсон небрежно положил платье на край рабочего стола и остановился, в раздумьях глядя на окно. Там, за стеклом всё ещё белел снег. Казалось, что от одного вида на него внутрь тела, под кожу закрадывается холодок. Уилсон побарабанил пальцами по столу, а затем выдохнул. Коснулся рукой век, смежив их на минутку, и, наугад сделав шаг назад, остановился подле кровати. Сел. Нащупал подушку и потянул на себя, притягивая мягкую вещь к груди, обнимая и зарываясь в неё лицом.
Со стороны мистер Грендон в эти минуты выглядел весьма не соответствующе своим двадцати девяти славным годам существования. Так мог бы выглядеть ребёнок, волей судьбы вынужденный день-деньской работать на обувной фабрике. Нанести только несколько грязных пятен там и тут – и не отличить уже.
В голове молодого человека чрезвычайно медленно двигались мысли. Прежде всего, что несмотря на огромное количество случившегося и обнаруженного, сам детектив ни на шаг не приблизился к разгадке. О! Разумеется, он подозреваемых у него было невероятное множество. Да и само дело… Почему в голову упорно закрадывается мысль, что тут скорее надо искать тех, кого не было ночью в спальне графа, чем тех, кто там был? Что такой подход позволит разобраться с делом быстрее.
С другой стороны, как бы он не натыкался с пугающей постоянностью на маленькие и крупные скелеты всех присутствующих в доме. Найти нужно было всего лишь одного-единственного убийцу.
Убийство из-за денег? Из-за памяти прошлого? А может действительно (чего не бывает под этим небом) виновата любовь?
- Устал, - тихий выдох.
Уилсон оторвался от подушки и безразлично посмотрел перед собой. Вот только долгой идиллии не последовало, что-то на краю сознания привлекло внимание секретаря. Повернув голову в ту сторону, где полагалось лежать подушку, Уилсон на мгновение замер, а затем, не стесняясь, чертыхнулся:
- God damned! Чёрт вас побери со всеми вашими секретами.
На кровати лежал пистолет, точный близнец того, что Грендону показала леди Стаутвуд.
Уилсон непроизвольно протянул руку и почти коснулся оружия. Но в последний момент убрал руку и, отвернувшись, положил не глядя подушку поверх.
- Чудесно.
Нелогичное спокойствие завладело сознанием молодого человека. Поднявшись с места, он подошёл к платяному шкафу и достал оттуда костюм на вечер. Перед обедом он собирался принять ванну. А заодно не мешало бы взять пару книг из библиотеки, привезённых графом на вечер.
Выбрав одежду, Уилсон сложил её поверх покрывала и направился к выходу из комнаты.
До самой библиотеки он так и добрался, не встретив ни единого живого человека.


(все сие творение есть кисти Сейдена)

[бабка Гульда >>>]

(Мы с Сейденом)

Памела Филби устроилась в библиотеке, убедившись предварительно, что там не торчит Аманда с томиком Дюма.
Ей надо было многое обдумать в тишине.
Радость находки угасла, сменилось спокойным чувством удовлетворения: "Я умница, я их нашла..."
И если в первые минуты после своего открытия Памела была уверена, что, продав драгоценные камни, сразу же, немедленно покинет мужа и отправится путешествовать, то теперь она уже в своем решении уже сомневалась.
Гарольд Филби был бы изумлен и оскорблен, если бы узнал, что жена готова отказаться от восхитительного кругосветного путешествия не ради права быть рядом с величайшим художником современности, а по двум причинам, совершенно, на его взгляд, ничтожным.
Во-первых, дома остались без хозяйки две кошки.
Во-вторых, Памела обещала Ирме Толлер рекомендацию к знакомой семье - и намеревалась свое обещание сдержать.
Впрочем, успокаивала себя Пэм, в путешествие все равно сразу срываться опасно, это выглядит подозрительным. Нужно хоть немного выждать - вот за это время она как раз пристроит миссис Толлер и кисанек...
К тому же алмазы еще не у нее в руках. Тот, кто знает, где они спрятаны, постарается до них добраться. А если прямо сейчас, до прихода полиции, перепрятать камни, - окажешься замазана в преступлении по самые уши и рискуешь совершить путешествие до ближайшей тюрьмы.
А полицейские наверняка начнут шарить по всем углам...
Вот если бы убийца оказался так любезен и нашелся до появления полицейских... ах, как бы это всё упростило!
Слышали ли на Небесах искреннюю мечту Памелы или то было совпадение, но именно на этой мысли дверь в коридор отворилась и на пороге появился Уилсон. Выглядел молодой человек не то чтобы слишком бодро. Судя по виду, он шёл сюда не разыскивать кого-то, а намереваясь что-то взять среди находившихся в библиотеке книг и журналов. Завидев Памелу, Уилсон кивнул и с любопытством оглянулся. Судя по всему, миссис Филби была совершенно одна, потому Уилсон, бросив мимолётный взгляд в коридор, прикрыл дверь и подошёл к одному из соседних кресел, где и устроился, с лёгкой улыбкой глянув на молодую миссис. Показалось ли ему или Памеле и правда что-то не давало покоя? Что-то важное. Неужели мистер Филби посмел чем-то задеть эту женщину?
Грендон нахмурился, вернее, горизонтальная морщина на минуту возникла на его лбу, а потом разгладилась, но не полностью.
Встреча оказалась более чем своевременной.
- Здравствуй, Пэм. Поздравляю нас с приближением обеда.
Памела улыбнулась с той же искренней радостью, с какой кошка обнаруживает в поле зрения беспечную мышку. Уилли - вот кто поможет ей поймать негодного убийцу, стоящего между нею и алмазами!
- Уилли, как славно, что ты здесь! Мне кое-что удалось узнать, но, боюсь, это так мало!
И она скороговоркой выложила сведения о слугах, которые сообщил ей Мортон. Естественно, слово "алмазы" не сорвались с губок Пэм.
Во время рассказа Уилсон с искренним любопытством смотрел на Памелу.
- Для меня он остаётся человеком-загадкой. Он совершенно открыт, то есть кажется, что в нём нет внутренних дверей. Но ведь такого не бывает. Уверен, даже у нашего чуда, у Джулии есть своя маленькая тайна, например, искренняя любовь. Впрочем, - тут молодой человек коснулся пальцами лица и немного помассировал кожу у висков, - впрочем уже одна его забота о Джулии делает Мортону честь. Боюсь, моя часть истории будет чуть подлиннее.
Пожалуй, рассказывать совершенно всё Уилсону казалось утомительным. Поэтому он просто перечислил всех людей, с кем сегодня успел повстречаться, начиная от того же самого дворецкого, как заглянул на кухню. В нескольких словах рассказал о неудачной попытке поисков оружия. Затем о том, как стал свидетелем очередного выяснения отношений между мистером Хардести и мистером Филби. Хотя Уилсону и не особенно нравилось вспоминать все те детали, в которые его окунул мистер Гарольд, и личные сведения, которыми, по примеру Мортона, искренне и открыто поделился мистер Джулиан, секретарь всё же постарался припомнить детали.
- Мне так и не удалось поговорить с кухаркой либо служанками, - немного раздосадовано признался Уилсон. – А к графине идти нужно, либо имея на руках веские доказательства, либо подготовленные до последней крайности вопросы.
В конце он рассказал о том, как они нашли с Мортоном платье Аманды, а затем сам Уилсон – пистолет в своей комнате.
Закончил свою рассказ Уилсон не совсем удачно, чувствуя желание чего-нибудь выпить, чтобы горло не так жёг воздух.
В какой-то момент рассказа Уилстона улыбка исчезла с лица Памелы. И когда он замолчал, перед ним сидела уже другая женщина: побледневшая, хмурая, собранная.
- Уилли, - сказала она негромко, - ты пересказал рассказ Гарольда именно теми словами, какие слышал? Не просто излагал суть, а... именно в таких выражениях?
Похоже, даже находка Уилсоном платья и пистолета не особенно ее заинтересовала.
Тон Памелы заставил забеспокоиться уже самого Уилсона.
- Пэм, я секретарь, запоминать подобные детали - это своего рода обязанность, - мысленно перебрав сказанное ещё раз, он с вопросом посмотрел на собеседницу. – Что не так?
Памела молчала. Она быстро прикидывала: говорить - не говорить? Что выгоднее лично для нее?
Она и сейчас не верила, что Гарольд может оказаться убийцей. Но если на него упадет подозрение - не замарает ли это Памелу Филби?..
"А, ко всем чертям! - с пиратской лихостью решила Памела. - В конце концов, я уже говорила Уилсону, что Гарольд ходил куда-то ночью. А если он хоть в чем-то виноват - уйду от него, вот и всё. В конце концов, на дворе девятнадцатый век, а у меня в чулане алмазы!"
Последнее соображение оказалось решающим.
- Уилли, - сказала Пэм, - ты вот именно секретарь. У тебя профессиональная память на слова, которой я доверяю. А Гарольд - художник. Он мыслит образами. У него на них профессиональная память. И если он сказал, что ему не дает покоя картина падающих из раны брата кровавых капель, значит, так оно и есть. Но когда графа нашли, кровь уже запеклась и никуда не капала. Так когда Гарольд мог видеть картину, которая его так потрясла, а?
- Пэм, если бы этой ночью в спальне покойного графа побывал только один человек, мы бы уже давно распутали это убийство, - что ж, делиться догадками, так делиться. - Просто определив, кому именно наиболее выгодно было бы его совершить. Что могло заинтересовать твоего мужа у графа? Наследство? Пропавшая шкатулка с бриллиантами? Смотри, исчезли бриллианты, сожжены бумаги, в которых граф намеревался что-то найти. Помимо того, мы с Мортоном нашли платье Аманды. И ведь ещё не обязательно, что всё это сделал настоящий убийца. Почему бы в славном доме Стаутвудов не найтись десятку благородных мистеров и миссис, которые из чувства вежливости подождали гибели графа, а затем, не толкаясь, в порядке живой очереди сделали то, что и намеревались?
Распаляясь на словах, в мыслях Уилсон, наоборот, начал приходить в себя. Потому сам себя и одёрнулся.
- Но есть шанс, что он мог видеть убийцу графа. Если же он сам был убийцей, то… Памела, скажи, как велика вероятность того, что Гарольд умеет шантажировать людей?
- Чтобы кого-то шантажировать, надо знать чьи-то тайны, - пожала плечами Памела. - Мой муж долго жил в Лондоне, потерял связь с родственниками... Уилли, у меня есть некоторые соображения... они тебя интересуют - или лучше не сбивать тебя с толку?
- Интересуют, - столь же негромко ответил Грендон и немного усталым тоном признался. – Я, правда, не знаю, что думать. И ты единственный человек в этом доме, с которым я могу об этом поговорить.
- Платье, - хмыкнула Памела. - Ну, не такая же Аманда дура, чтобы запихать его в дымоход! Неужели трудно догадаться, что его вытащат? Не-ет, это не Аманда! Это кто-то, кто хочет выставить ее убийцей! И этот кто-то - женщина! Она надела платье Аманды, да не просто платье, а именно то. в котором ее все видели накануне. Вошла. Убила. Сменила окровавленное платье на одежду сиделки. Запихала на кухне окровавленное платье в дымоход. Подложила тебе пистолет - тебя же в комнате не было... То есть эта женщина была, кроме комнаты графа, еще в трех комнатах... а если мне записку подложила она, то и в моей тоже. И на кухне! Кто может ходить так свободно везде, где вздумается? Только один человек! Горничная, Уилли, горничная! Она имеет право входить в любую комнату. Увидят ее - и тут же забудут. Ей же положено везде делать уборку... А Джулию я убийцей не считаю. Не тот человек. Значит, это Бет!
- Но мотив? – мысль пришла на благодатную почву. Уилсон не мог себе представить, чтобы так Аманду мог подставить кто-нибудь из мужчин. Ему самому эта мысль и в голову не пришла бы. Да и найти оружие в комнате Джулиана – вряд ли такая возможность была у Гарольда или на это пошла бы леди Стаутвуд. Вот только для чего? Чего ради Бесс могла совершить такое?
Запоздало Уилсон обратил внимание на то, как взволнованно выглядит Памела. Даже более, чем когда он её только увидел. А что если она действительно испытывает к Гарольду чувства и боится за него?
- Мотив? - хмыкнула Памела. - А ты ее допрашивал?
- Нет. Она не отходит от кухарки ни на минуту. А подходить к Мод Гатли, когда та готовит, может позволить себе только графиня или самоубийца. Я надеюсь, что сумею это сделать после обеда. Только, - тут Уилсон помялся и виновато посмотрел на Памелу, - я даже не знаю, с чего начинать разговор.
- Кухарка-кухарка-кухарка... - пропела Памела. - Вот. Этого мне и не хватало. Граф не сопротивлялся, не отпихивал подушку... а если он уже был мертв или крепко спал? Ведь чай ему принесла, кажется, Мод Гатли? Человек для Бет не чужой. Женщина, которая взяла девушку к себе, когда у той были неприятности. Они вместе, бок о бок, крутились в гостинице в Бате. Думаю, привыкли друг другу доверять. Мой тебе совет, Уилли: допрашивай их порознь. Вместе они встанут крепостной стеной, вот увидишь! А мотив... предположить можно несколько. Граф мог обидеть девушку - раз! Происхождение Бет, из-за которого она была вынуждена покинуть родной дом... что там было-то? Два. Гостиница в Бате - три. Чудесное место, чтобы узнавать чужие секреты и потом шантажировать... и если граф мог узнать о шантаже и крепко рассердиться, то четыре! А обычная кража - это пять!
- Ты сказала, не сопротивлялся? Но ведь выстрел, даже заглушённый через подушку, мог потревожить сон спавшей в соседнем помещении Толлер. Однако этого не произошло, сиделка потом сама удивилась, что спала так крепко. Вспомни. Утром её пришлось даже будить. После чего она могла так заснуть? И ведь тогда не обязательно было даже усыплять графа, ведь больше этого выстрела никто не мог слышать!
«Если бы в это пояснение ещё и укладывалось чересчур категоричные высказывания Мортона».
- Сиделку могли усыпить для пущей уверенности, - пожала плечами Памела.
- Да, - Уилсон кивнул. – Они с Джулией собирались в деревню, но так и не пошли туда. Но о том, что они здесь, мы узнали только утром. Спасибо, Пэм.
Внутри сердца Уилсона и правда загорелся маленький тёплый огонёк. Хотя сам он списал это на то, что слишком редко дышал в эти минуты, чересчур увлёкшись размышлениями, потому сердце и стукнуло пару раз сильнее, чем требовалось.

[Сейден >>>]

Со слов Бетти.
(вместе с Переплётчицей)
*использование местоимения «ты» в тексте имело исключительно прикладное значение, чтобы совершенно уточнить принадлежность того или иного действия конкретному лицу и по правилам английского языка целиком совпадает с местоимением «вы»*

После беседы с Памелой в Уилсоне, казалось, проснулось второе дыхание. С одной стороны, правда, близившееся обеденное время весьма настойчиво отдавалось предвкушением где-то внутри живота, но с другой, имея на руках настолько веские улики он, Грендон, мог идти (согласно старой поговорке) прямо в банк.
Побеседовать с Бесс, Мод Гатли и (эту пометку Уилсон подчеркнул у себя в уме дважды) с Джулией. Бывший секретарь не мог себя заставить отделить их друг от друга и от дворецкого. Чтобы Джулия не знала, что делала ночью Бесс? Чтобы Мортон не знал, что делала ночью Джулия? И почему, наконец, Бесс так близко сошлась с мисс Гатли?
Терзаемый этими вопросами, Уилсон остановился в коридоре первого этажа особняка и с некоторой долей тоски взглянул на дверь кухни, из-за которой весьма настойчиво доносились приятные ароматы и, что не менее важно, голоса кухарки и помощницы.
Бесс, жуя пирожок с яблоками, выскользнула из кухни, прикрыв дверь так аккуратно, что можно было точно понять - чтобы ее исчезновение было замечено раньше времени девушка не желала. Осторожно повернув ручку, Бесс рванула по коридору с такой скоростью, что в Уилсона буквально врезалась. Ойкнув, она подняла глаза и с облегчением вздохнула:
- А, это вы, мистер Грендон. Хотите пирожок? У меня есть еще один.
Уилсон кивнул и быстро принял предложенное угощение. То, что до обеда оставалось всего-ничего, молодого человека совершенно не интересовало.
- Спасибо, - искренне поблагодарил он девушку. Но прежде чем попробовать, мысленно стукнул себя по затылку, ведь стоял-то он здесь совсем не ради еды. – Бесс, - чуть склонив голову к плечу и внимательно глянув на девушку, Уилсон решил всё же попробовать, - мне бы хотелось поговорить с вами. Если, конечно, вы сейчас не заняты?
- Э-э-э... ну, если очень нужно, - Бесс оглянулась на двери и явно ухватилась за объяснение своей отлучке. - Ладно. Можем вот туточки, в кладовой посидеть. Ой, заперто! Давайте тогда туда вот?
На счастье, в гостиной никого не оказалось. Хозяева и гости предпочитали держаться своих комнат или друг друга, а слуги занимались обычными делами, старательно не подавая вида, как они относятся к случившейся трагедии.
Уилсон с удовольствием устроился в одном из кресел. К тому времени он успел доесть пирожок и теперь с лёгкой ностальгией прислушивался к остаткам его пряного, чуть сладковатого вкуса. Устроившись, он невольно залюбовался спокойным величием помещения, которое, казалось, совершенно не заботили людские дела. Всё тот же камин. Окна с гардинами, а за стёклами белым-бело.
- Бесс, - Уилсон кивнул девушке, вежливо, но чуть-чуть отстранённо посмотрев на неё. Сейчас он был детективом. Кроме того, имел на руках несколько важных фактов, против которых не деться. – Расскажите мне, пожалуйста, о том, как вы провели вчерашний вечер, начиная с рождественского ужина и до утра?
- Ну.. Все так запутанно было. Гости, значится, должны были приехать. Мы убирались да кровати стелили. Потом приехали. Сначала сын хозяина, а потом этот надутый с женой. Или сначала надутый, а потом сын? - Бесс нахмурилась, пытаясь вспомнить.
- Нет, - Уилсон покачал головой, прерывая начавшийся рассказ. – Бесс, я прошу вас начать с того момент, как вы с Джулией отпросились у графини отправиться на Рождество в родную деревню.
- Ну... - Бесс отвела глаза. - Мы с Джулией в деревню хотели. Там завсегда Рождество весело празднуют. Не то что здесь - сидят, словно кол проглотили! Ну, мы и решили, что пойдем. Даже к воротам вышли.
- Но утром вы были уже в доме, - продолжил Грендон, продолжая спокойно смотреть куда-то перед собой. Была ли Бесс и в самом деле убийцей? И что она сделает, если Уилсон подойдёт к правде опасно близко, какой бы она ни была? – Мортон сказал, что видел вас уже утром. Что вы делали всё остальное время, Бесс?
- Ну, снег шел. А у Джулии голова разболелась. Вот мы и решили не идти. Снег глубокий, мокрый, у меня весь подол облепило - шагу не ступить. Неудобно - просто жуть. Ну, мы и решили остаться. Вот я и … пошла спать.
Девушка недоговаривала столь откровенно, что Уилсону оставалось только нахмуриться. Все святые, да если бы у него и не было на руках всех этих улик, после фразы Бесс он должен был бы обеспокоиться. Чтобы Бесс, девушка, которая за словом в карман не лезла, начала себя так вести? Говорить через слово, нескладно и явно пытаясь обойти какую-то тему.
- Бесс, Уилсон покачал головой. – Ты знаешь, что не договариваешь. Почему? Что случилось этой ночью, что ты так стараешься обойти эту тему?
- Я?! - На Уилсона посмотрели большие, невинные глаза. Слишком глупые, что бы лгать. - Я ничего не обходила!
- Хорошо, - Уилсон кивнул. Он всё ещё медлил выкладывать на стол свой главный довод. – Вы с Джулией убирали комнаты гостей сегодня?
- Д-да. Но не все. Хозяйка сказала разрешение спрашивать. У мистера Хардести Джулия убралась. А я у мисс Аманды. Тот хмурый мистер меня не пустил, а вас не было. Я постучала и ушла.
- Да, - секретарь кивнул. – Давайте, Бесс, я расскажу несколько взаимосвязанных событий, что имели место вчера ночью. А вы уже сами решите, что на это можете сказать.
- Этой ночью граф был убит. Застрелен. Во всём доме есть только два пистолета, которыми можно было это совершить. Один хранился на видном месте, второй привёз с собой мистер Джулиан. Проблема в том, что об этом мог знать только сам Джулиан. Проблема в том, что он сам сказал, в присутствии графини, о том, что привёз фамильное оружие. И этого пистолета и не оказалось на месте. Казалось бы, на этом дело можно было бы и закрывать, молодой граф признался, но тут в дело вступают две другие улики, весьма странные на мой взгляд. Пропавший пистолет обнаружился у меня в комнате под подушкой. Положить его туда мог только убийца, вот только так получилось, что выходя из комнаты я запер свою дверь и попасть в неё мог только тот, у кого был ключ. А это Мортон, это вы, сударыня, это Джулия и леди Стаутвуд. И это наталкивает на мысль, что молодой граф не мог самостоятельно осуществить убийство. Более того, собирался ли он вообще его осуществлять и знал ли о намечающемся?
- К сожалению, это не единственная улика. Сегодня мы с Мортоном обнаружили в дымоходе на кухне (при вашем. Бесс, присутствии) платье Аманды. Какой мужчина мог бы дойти логическим путём до такого решения и, более того, как мог бы осуществить подобное? На платье видны следы крови. Вряд ли бы мисс Аманда стала бы себя так подставлять, следовательно, это снова сделал убийца либо его сообщник. И мы снова видим. Что никто, кроме слуг, не мог этого совершить.
- И последнее, никто не слышал, как было совершено убийство. Сиделка сама удивлялась, что спала как убитая. Такое возможно, если перед этим она приняла изрядную дозу снотворного или успокаивающего. Ведь даже проснуться своевременно она не смогла. С учётом, что весь вечер она была занята с графом, вряд ли у неё было время проникнуть в комнату Джулиана и выкрасть пистолет, а затем – и в комнату Аманды. Как думаете, Бесс, что решит инспектор, когда я изложу ему именно такую версию событий, подтвердив её уликами и свидетельствами?
- Не знаю. - Честно ответила Бесс. - А что он подумает? Что его убила Леди Стаутвуд? - Или.. вы думаете что это я, да? Но не убивала я его! Больно надо!
- Например, из-за бриллиантов, - холодно обронил секретарь. Под внешним спокойным обликом он дрожал. Дрожал от сдержанного возбуждения охотника, напавшего на добычу, и от агонии, что вынужден в очередной раз говорить столь неприятные вещи девушке. Нет, вряд ли он сможет остаться в этом доме после раскрытия дела. Увы. – Ни графиню, ни Джулиана они интересовать не могли. Если это были не вы, почему вы не хотите рассказать, что именно произошло той ночью?
- Бриллиант мне бы хозяин и так подарил. Он обещал! И не убивала я его! Мы с Джулией совсем поздно вернулись - темно было. Я заглянула в дом. Все спали. Я зашла к м.. Миссис Толлер, но она спала очень крепко и я не смогла ее разбудить. Посидела с ней немного, но поняла, что она не проснется, и я ушла спать. Не убивала я! Честное слово! Верите?
Уилсон хмыкнул, как-то разом потухнув и откинувшись на спинку кресла. Пальцы, пусть и с трудом, разжали подлокотники.
- Что же выделали всё то время, как Джулия почувствовала себя плохо (ещё у калитки, ваши слова) и до поздней ночи, когда вы вернулись? Если я расскажу всё, как есть на данный момент, убийцей инспектор сочтёт либо вас, либо Джулию, либо обеих. Мне нужна ваша история. Полная. Что вы пропускаете, Бесс? Кого или что скрываете?
- Я... Я не убивала его! - Всхлипнула Бесс. - Все скажут что это я, если я расскажу!
- Нет, - что ещё мог сказать Грендон? Протянув девушке платок, он молча и с грустью ждал, когда Бесс успокоится. – Верите ли вы мне, Бесс, что я не отправлю на виселицу невиновного? Расскажите, что вы знаете. Если этого не сделаете вы, убийца сможет ещё больше запутать факты и мы не выберемся из этой версии событий.
- Я знала что у мистера Джулиана есть пистолет! - всхлипнула Бесс, комкая в кулачке платок и вытирая им щеки. - Видела когда убирала.
- Когда это было? – быстро переспросил Уилсон.
- Когда на обед ушли. Я в комнату пошла подушки сменить, а сундук открыт был. И там картинки лежали красивые. Я не хотела! Просто посмотреть взяла.
Что если… Уилсон озвучил мысль прежде, чем додумал её до конца:
- Ты забрала его с собой, так?
- Но я потом его вернула! Сразу же! Честное слово!
- До убийства и в комнату мистера Хардестли? Пистолет у тебя кто-нибудь видел?
- Да. - Пробормотала красная как мак Бесс. - Я завернула его в фартук и показала миссис Толлер. А она отругала меня, сказала что брать вещи без спросу некрасиво и велела положить на место. Я повернулась и очень испугалась: ко мне как раз шел сам мистер Хардести... и вы. Вроде как из курительной комнаты. Подождала, пока вы пройдете, и вернула пистолет. Я положила его обратно в сундук под золотые картинки. А фартук спрятала под лестницей.
- То есть кроме миссис Толлер его никто не видел? - замешательство в голосе секретаря было слишком явственным.
- Нет. Разве что вы?
- Не видел. Если не верите, подумайте, как я мог бы догадаться, куда вы его положили потом, если был всё это время здесь, в гостиной, - несколько минут тишины, чтобы прийти в себя. – Бесс, вы правда всю ночь спали у себя в пристройке?
- Он был уже мертв. - Шепотом произнесла Бесс. - Я хотела поговорить с ним, но он уже умер!
Прикрыв лицо левой рукой, Уилсон расплылся в глупой улыбке, в которой срывал всё напряжение сегодняшнего дня. Превосходно. Именно этого он и ожидал. Действительно, этой ночью в комнате графа побывали решительно все, кто хоть как-то мог быть замешан в убийстве. Разумеется, в том числе и сам убийца.
Взять себя в руки получилось с превеликим трудом. Вновь выпрямившись и как-то безразлично ощущая пространство вокруг себя, Уилсон продолжил.
- В это я могу поверить. Хотя пока настоящий убийца не будет найден, положение хуже некуда. Ради чего, Бесс, вы поднялись к графу? И что, помимо самого графа, вам бросилось в глаза?
- Ничего. Я думала, что он задремал. Подошла и заговорила. А когда граф не ответил, я дотронулась до его плеча. Оно было мокрым. Мне пришлось зажечь свечу. И тогда.. тогда я увидела... - Плечи девушки затряслись, и она закрыла лицо руками.
- Хорошо. Бесс, - протянув руку, Грендон мягко коснулся локтя девушки, - пока мы об этом никому не расскажем. Хорошо? Тем не менее, если я попрошу вас повторить ваши слова, вы должны пообещать сделать это. Особенно перед остальными.
- Перед кем - остальными? - осторожно поинтересовалась Бесс.
- Вы – мой свидетель. Если я найду убийцу, я должен доказать это. Ваши слова сейчас – это ниточка к клубку, который придётся распутывать, - Уилсон пожал плечами. – Кстати, что изображено на тех картинках, о которых вы говорили? В комнате Джулиана.
- Только не перед мисс Гатли. Она меня и так терпеть не может! - Жалобно пробормотала Бесс. - На картинках? Какие-то хмурые дядьки с бородами. А сверху золотой лист, так что видно только лицо и рука. А буквы странные. Непонятные.
Запас удивления, которым природа весьма щедро снабдила мистера Грендона, в очередной раз щедро колыхнулся наружу, к сознанию. Молодой человек недоверчиво посмотрел на Бетти.
- Но разве такое возможно? Я хотел сказать, разве Мод Гатли не опекает вас ещё с поры, когда ни вы, ни она не служили в Стаутвуд-холле?
- Опекает?! - Фыркнула Бесс. - Шагу ступить не дает! Сколько себя помню - как рабыня на кухне, не продохнуть. Так разве ж слово доброе хоть раз услышала?! Все меня грехами попрекает - мол как родилась, так вся в мать. Ее послушать, так все я виновата и гостиница разорилась из-за меня. Уж как она горевала, когда с молотка ее гостиный дом проклятый пошел. Но я-то тут причем? Котенка приблудного и то лучше кормят да слово ласковое найдут. А мне каждый кусок в попреку ставит. Вот уж кто первый камень кинет...
- Но разве остальные слуги этого не видят? Мортон или Ирма Толлер?
- А кому какое дело до обычной горничной? - Горько произнесла Бесс. - Это же вам не графская дочь. Хотя когда Мод не хозяйка, а лишь кухарка, при всех она не ругается.
«Что дальше?» Про себя Уилсон решил отложить разговор с графиней на послеобеденное время. В то же время поговорить с кухаркой представлялось проблематично из-за близившегося обеда. Удивительно, но из всех слуг совершенно точно можно было найти в течение всего дня именно там, где и предполагалось, на кухне. Что ж, значит, этот разговор тоже на после обеда.
Молодой человек не знал, как помочь девушке, сидевшей напротив него. Ему искренне было жаль Бети, но кроме сентиментальных «Не волнуйтесь, всё будет хорошо» и «Я что-нибудь придумаю», в голову ничего не лезло.
- Пока хватит, - негромко произнёс Уилсон, поднимаясь. – Я сдержу своё обещание, Бети. Простите, что пришлось заставлять вас заново переживать эти моменты.
Бесс пожала плечами, комкая в руке платок.
Что же, пусть и с тяжёлыми чувствами, можно было идти дальше. Например, подняться к Ирме и поговорить. Человек, который знал и о наличие пистолета, и о бриллиантах может рассказать весьма интересные вещи, если задавать правильные вопросы.
- Мне пора идти, помочь Мод подавать на стол. Так странно - графа уже нет, а обеды как прежде. Только комнату графа убирать не позволяют. А там надо бы вымыть камин. Хозяин столько бумаг нажег.. спасибо за платок. Я постираю его и верну.

Сообщение отредактировал Сейден - 24-05-2010, 20:41

[Переплетчица >>>]

Колокольчик на обед прозвонил на пять минут позже обычного. Сам колокольчик – латунный, странной вытянутой формы, привезенный из Индии, издавал непривычный низкий звон. Мортон, в чьи обязанности входило так же и оповещать домочадцев о начале трапезы, его не любил. Хотя вряд ли кто мог догадаться об этом – дворецкий не высказывал личных чувств.
Спустилась в столовую Аманда – без косметики, со скрученными в простую прическу темными волосами. Даже платье она постаралась выбрать самое простое – темно-коричневое, с рыжевато-красным узким кантом по подолу и воротнику. Выглядела девушка усталой и опустошенной. Под глазами залегли тени.
Леди Стаутвуд, в неизменно черном наряде, наоборот – наложила немало косметики, хотя это и не скрывало красных припухших век и осунувшееся за один день лицо.
Единственный, кто выглядел расслабленно, жизнерадостно, и этим весьма выделялся на общем фоне, был Джулиан.
- Дамы, мое почтение. Прошу прощения за опоздание! Дядюшка Гарольд просил передать свои извинения – он так горюет по любимому брату и уплывающему наследству, что не в состоянии думать даже о еде. Что, несомненно, подтверждает искренность чувств! Позволите проводить вас к столу, дорогая тетушка?

Сообщение отредактировал Переплетчица - 3-06-2010, 22:30

[бабка Гульда >>>]

(Мы с Переплетчицей - и приятного нам аппетита!)

- У каждого свой способ выражать свою искреннюю печаль, - промурлыкала Памела. - Я, например, ем с отменным аппетитом - на нервной почве, разумеется.
Ей очень не понравилось отсутствие Гарольда. Насколько он знала мужа, он просто обязан был явиться к обеду и портить всем удовольствие от еды своим унылым видом. Что задумал ее благоверный? Не алмазы ли затеял искать?
- Конечно - конечно! - с готовностью поддержала разговор Аманда. - У меня тоже нервы.
- И пища кажется такой безвкусной, что приходится буквально заталкивать ее в себя, - с деланным сочувствием поддержал Джулиан, за что получил испепеляющий взгляд девушки. Посмотрел на луковый суп, который поставила перед ним Бесс. - Но, право же, преступление - не распробовать стряпню мисс Гатли.
- И неуважение к хозяевам, - подхватила Памела. И принялась демонстрировать свои расстроенные нервы, с удовольствием отправляя в рот ложку за ложкой.
- Я дочитала Дюма, - поделилась Джулия с Пэм, решительно игнорируя Джулиана. - Это потрясающе. Он позволил мне хоть ненадолго отвлечься от беды в этом доме. Какие приключения!
- Дюма - это просто ах! - отозвалась Памела. - Но, думаю, его герои охотно погостили бы в Стаутвуд-холле, чтобы отвлечься от СВОИХ неурядиц. Их жизнь не назовешь тихой и идиллической, не так ли?
- Конечно! Но они жили каждый миг, и никогда бы не позволили снегопаду запереть себя в доме где ничего не происходит. В смысле... никаких приключений и только это ужасное событие. Ах, уж лучше заговоры и звон шпаг.
- Заговоры хороши в книгах, - благонравно отозвалась миссис Филби, с тихим удовольствием припомнив собственный заговор с Мортоном.
- Ну, иногда их очень не хватает и в жизни. Самый волнующий момент в моей жизни - попытка стащить немного пудинга с кухни вместе с девочками. Ох и отлупили нас тогда!
- Кто отлупил? - из чистой вежливости переспросила Пэм.
- Э... О... Монашки... - Джулия уже пожалела, что ударилась в воспоминания.
Памела кивнула. Девочка едва не проболталась о чем-то из своей жизни. О чем-то таком, о чем не хотела упоминать за столом у леди Стаутвуд. Ну и что? Для Пэм давно не было секретом, что Аманда - не та, за кого себя выдает. Ее дело. Лишь бы на алмазы не зарилась.
Памела даже немного помогла девушке - перевела разговор на другое.
- А в учебном заведении, где вы учились, Джулиан, тоже были строгие порядки?
- Военная школа, - поделился молодой человек. - Лично я считаю, что строже только в аду. Вообще-то она скорее предназначалась для малолетних преступников, я думаю. Но сильные мира сего весьма скоро приспособились отправлять туда неугодных отпрысков. Хотя и тут наш дорогой граф Стаутвуд был оригинален - законных сыновей, да еще и наследников,там было мало. Впрочем, все когда-нибудь бывает впервые, верно?
- И вы, кажется, упоминали, что там учились не только англичане?
- О, да. География со всего света. От китайского принца до внебрачного сына французского посла.
- О, это так наша старая добрая Англия старается укрепить свое влияние в мире? Или, наоборот, воспитывает возможных будущих врагов?
Тут Пэм вовремя прикусила язычок, вспомнив, что женщине, да еще и в застольной беседе, неприлично затрагивать серьезные темы. Разве что на уровне "ах, какой вы умный, как вы разбираетесь в этой ужасной, ужасной политике!"
И она поспешила исправить ошибку:
- Но как, наверное, интересно мальчику дружить со сверстниками со всего света! Кому из них вы обязаны своим милым акцентом?
Джулиан посмотрел на тетушку с интересом. В глазах мелькнули веселые искорки:
- Ну, с точки зрения политики лучше бы сразу расстреливать. Да и гуманнее бы было. Но такой ход весьма попортил бы множество политических карьер. А акцент... все не избавлюсь. Подозреваю, что обязан всем понемножку. Трудно сохранить родной язык в подобной компании. Хотя мой лучший друг очень старался мне помочь.
- Лучший друг? Ах, прошу вас, расскажите!
- Он умер. - Коротко произнес Джулиан. - Не лучшая тема для беседы, простите, дорогая тетушка. Возможно учше я развлеку вас чем-то другим?
- Думаете, удастся? Ну, попробуйте... - поймала его на слове Памела. Она охотнее послушала бы про лучшего друга - чутье матерой сплетницы подсказывало ей, что тут есть что-то любопытное. Но, увы...
- Как вы относитесь к морским приключениям? Знаете, море - удивительная страна. Можно кричать на каждом углу, что владеешь им, можно писать свои названия на картах или окрашивать их в цвета держав, но когда выходишь в море и под ногами только палуба - то понимаешь, кто кому принадлежит. Нам кажется, что мы уже все исследовали, все знаем. Но поверьте, там, в глубинах, таятся такие тайны...
Памела с неожиданной симпатией глянула на нового лорда. Он, похоже, действительно говорил искренне. Приоткрыл душу. И не похож он был сейчас на хамоватого наследничка, который со вчерашнего дня крепко надоел всем своей язвительностью.
Не похож...
Невероятная, безумная мысль осенила Памелу. И захотелось немедленно эту мысль проверить.
Опустив глаза в тарелку с супом, она сказала мягко:
- Море - это великое чудо. А вас тянуло к морю, наверное, с колыбели. Гарольд рассказал мне однажды, что как-то узнал тайну маленького племянника. У вас было свое тайное место, свой корабль, куда вы так любили прятаться... вы помните?
- Я всегда любил море. Оно было единственным другом... - Джулиан словно налетел а стену со всего размаху. Он нахмурился, глядя в тарелку, сжал ложку чуть сильнее. - Но корабля я не помню. Дядя, конечно, мог узнать тайну племянника. Но мы оба понимаем, что это было так давно... и я уж точно не могу это помнить, не так ли?
- Странно, - повела плечом Памела. - Обычно люди не забывают того, что было смыслом и утешением детства. Для меня, например, - тайная и запретная дружба, о которой тетушки и не подозревали...
Она даже взгляда не бросила на Мортона, который в это время наливал вино в бокал леди Стаутвуд.
- Обычно дети помнят маленькие тайны куда крепче, чем взрослые - свои влюбленности или житейские неудачи.
- Правда? Против кого же так возражали ваши тетушки? - заинтересованно спросил Джулиан.
Джулия, наклонилась к Пэм поменять тарелку. Из-за ворота выскользнуло массивное золотое кольцо на шнурке, едва не ударив тонкий бокал. Девушка ойкнула.
- Не представляю, чтобы вы могли выбрать в друзья кого-то недостойного, - произнес Джулиан, подчеркнуто не обращая внимания на горничную.
- О, всего лишь мальчика с нашей улицы, мы вместе похитили и спасли щенка, которого хозяева решили утопить, - нежно улыбнувшись, призналась Памела. - Но, знаете, мне жаль, что у меня в детстве не было своего корабля. Это могло бы стать великим, незабываемым чудом...
- О, да. Я тоже мечтал о собственном корабле в детстве. Хотя бы в этом моя мечта сбылась: Сейчас у нас с партнером несколько десятков кораблей. В основном торговые шхуны. Забавный поворот судьбы, верно? Стать владельцем целой флотилии. Я был бы рад пригласить вас покататься, дорогая тетушка. Уверен, что вам понравится.
- Ах, надо спросить, не будет ли против Гарольд. А мне - да, мне, безусловно, понравилось бы... - учтиво отозвалась Памела.
Никто бы не догадался, какой ураган бушует сейчас в ее груди.
И эта буря враз улеглась бы, если бы Джулиан в ответ на ее вопрос засмеялся и сказал: "Дядюшка что-то путает, не было у меня в детстве никакого корабля!" Тогда Памела в мыслях посмеялась бы над своей подозрительностью, назвала себя дурочкой и успокоилась.
А теперь... но ведь правда: взрослый мужчина совсем не похож на шестилетнего ребенка. И кому признать его в Стаутвуд-Холле, кому подтвердить, что это именно наследник титула и состояния, а не другой человек?

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 4-06-2010, 0:52

[Сейден >>>]

C мастером
между супом и говяжьими стейками

Леди Стаутвуд без аппетита ела суп, среагировав лишь на болтовню Аманды о книгах:
- Миссис Филби права, дорогая. Приключения хороши в книгах, а в жизни у нас есть дела и обязанности. Кстати о них. Уилсон, мне нужна папка с перепиской моего мужа после возвращения. Где я могу ее найти?
Секретарь, также ковырявший еду скорее по долгу приличного воспитания, нежели из чувства голода, удивлённо оторвался от этого занятия и первую пару секунд просто смотрел на Лидию.
- Разумеется, графиня. После обеда я принесу вам эти бумаги, - и прежде, чем разум остерегающе закрыл Грендону рот, секретарь продолжил мысль, плавно, будто одно вытекало из другого. - Скажите, леди Статвуд, кем был мистер Френсис Редклиф?
Ложка со стуком упала в тарелку, едва не разбив тонкий фарфор. Женщина дернулась, словно получила пощечину. Глаза распахнулись и даже сквозь слой пудры было видно как женщина побледнела. Но надо было отдать ей должное - Лидия Стаутвуд взяла себя в руки за несколько секунд. Промокнув губы салфеткой она осторожно взяла ложку.
- Он был.. откуда вы взяли это имя, мистер Грендон?
Секретарь кивнул и отложил ложку в сторону. Теперь списать происшествие на светский разговор вряд ли получится, ведь графиня привыкла держать любой удар. Грендон внутренне сжался на мгновение, собираясь с силами. Что ж, возможно, пришла пора немного приоткрыть тайну и узнать хоть каплю больше.
- Знаете ли, - немного задумчиво обводя взглядом всех присутствующих и, в конце остановившись на Лидии, Уилсон начал свой рассказ, - поначалу, в тот момент, когда я увидел тело графа, мне показалось, что это невозможно, нереально. Каким бы характером не обладал граф, он не заслуживал такой смерти, - и Уилсон вежливо кивнул мистеру Хардести. – Беда в том, что подобное убийство не могло произойти случайно, слишком много совпало улик о том, что убийство готовилось целенаправленно. Смотрите сами – в ту ночь граф отослал меня в Бат, следовательно с моей стороны звуков выстрела слышать было нельзя. С другой стороны вы наверняка помните, каких трудов стоило добудиться миссис Толлер, которая спала по другую сторону от комнаты графа. Как бы убийца не старался заглушить звук выстрела подушкой, но револьвер – это не духовое оружие, и на таком расстоянии смог бы потревожить либо мой сон, либо сон сиделки. Но этого не произошло. Подозреваю, что миссис Толлер оказалась под действием снотворного. Возможно, морфия. Подозреваю, что и граф мог оказаться под его воздействием, так как не смог оказать убийце и капли сопротивления. Но кому и зачем это понадобилось?
Возможно, расследование могло закончиться нынче утром, простым перебором улик, но такова роль провидения, что той ночью убийца был не единственным человеком, кто побывал в комнате графа.
Тут Уилсон перевёл дух и позволил себе промочить губы салфеткой.
- Возможно, под общим шумом, возможно, под ещё каким предлогом, но об убийстве стало известно как минимум ещё нескольким человекам, которые не пожелали об этом своевременно возвестить, но решили довершить собственные дела. В частности, исчезли драгоценности. И ведь не так много человек могли об этом знать, помимо графа их видел я, миссис Толлер, брат и сын графа. Но помимо драгоценностей, - тут Уилсон вновь посмотрел на графиню, - в камине нашлись остатки бумаг двадцатилетней давности. Кто-то хотел избавиться от них. В свете задания графа, которое он дал мне перед гибелью – просмотреть бумаги той эпохи, - полагаю, это не простое совпадение. Из тех страниц, что там были, упоминалось ваше имя, графиня, и имя мистера Редклифа как помолвленной пары. Прошу вас, объясните, как понимать подобные совпадения?
- Не думаю, что эта такая уж великая тайна, мистер Грендон. Френсис Редклифф был моим женихом. Мы были обручены. Но он погиб в Индии двадцать лет назад. Мы так и не успели пожениться. После этого я вышла замуж за Альберта.
- Но почему граф? – Уилсон с удивлением смотрел на леди Лидию. – Ведь, если верить датам, это был тот же год.
- Граф Стаутвуд умел быть весьма настойчивым. - С непонятной болью в голосе произнесла хозяйка дома. - И он умел убеждать. Тогда это решение выглядело единственно верным.
Кивнув, секретарь уставился в собственную тарелку. Ну и на что он рассчитывал, интересно? Ясно как божий день, что те события имеют для Лидии гораздо большее значение, чем она старается показать. Вот только какое?
- Из всех бумаг именно эти оказались брошенными в камин. Вряд ли убийца мог бы сделать это целенаправленно, чтобы отвести от себя подозрение. Нужно было знать о тех событиях и сильно опасаться последствий, чтобы пойти на такой риск. Зачем они были сожжены?
- Не знаю, мистер Грендон. Я надеялась, что это выясните вы.
- Скажи ему. - Потребовала Аманда. Скажи ему немедленно, или это сделаю я!
- Аманда... - Растеряно проговорила леди Стаутвуд.
Аманда нервно всхлипнула, скомкала салфетку и вскочила:
- Простите. У меня пропал аппетит.
- Позвольте мне, - Уилсон с грустью не поднимал взгляд от тарелки. – Мисс Аманда и… этот человек являются в некоторой степени родственниками. Я прав?
- Довольно. - Холодно произнесла леди Стаутвуд. - Аманда не имеет никакого отношения к смерти моего мужа.
- Я не обвиняю, графиня, ни вас, ни мисс Аманду. Я лишь прошу вас сказать, что из случившегося этой ночью в комнате к убийству не имеет отношения. Из того, что связано с вами.
Прямой ответный взгляд. Что же, если его не остановят, он собирался сегодня добраться до всех. Остановят… Забавная мысль, пойдёт ли убийца на подобное, если окажется, что Уилсон опасно близок в своих рассуждениях к нему?
- Мистер Грендон. ни я, ни Аманда не были этой ночью в комнате графа. И я готова поклясться в этом на библии. - Отводя взгляд от двери, за которой скрылась Аманда, устало проговорила Лидия Стаутвуд.
- Тогда как вы объясните следы крови на том платье, в котором мисс Аманда была вчера вечером? Сегодня утром мы с мистером Мортоном нашли его в дымоходе на кухне, - секретарь с лёгкой усталостью кивнул графине.
Джулиан перестал есть и с интересом перевел взгляд с хозяйки на секретаря. В коридоре послышался звон - одно из блюд, похоже, не добралось до стола.
- Я ничего не знаю об этом. - На шум леди Стаутвуд не обратила внимания. - Но неужели вы думаете что я или Аманда так глупы, что бы прятать перепачканное кровью платье там, где его непременно обнаружат?
- Вы правы. Там оно привлекло внимание, стоило кухарке только попробовать развести огонь. И такое не мог бы сделать мужчина, только руководствуемый женщиной или слишком хорошо их знающий. И, графиня, - секретарь помялся, - в чём бы ни было дело, но теперь графа больше нет и, возможно, то что знаете вы это то, чего не знаю я. Возможно, тогда бы никому в этом доме не пришлось бы беспокоиться из-за анонимных записок, - и Уилсон повернулся к Джулиану. - Скажите, мистер Хардести, для чего вам требуются те золочёные портреты бородатых старцев? Насколько я знаю, это точно не западноевропейские и не мусульманские поделки.
- Мистер Уилсон, у вас потрясающая способность наступать всем на любимую мозоль. - Усмехнулся Джулиан. - Я даже не буду спрашивать, каким образом вам стало известно о моих личных вещах. А золоченные портреты - это русские иконы. Память об одном маленьком мальчике, который был мне дорог. Заодно могу сказать, что платьев в печь я не засовывал и у отца ночью не был.
- По крайней мере, если по каким либо причинам утром я не проснусь, круг подозреваемых сильно сузится, - мрачно пошутил в ответ Уилсон. – И вы так и не ответили на давний вопрос. Тогда, когда вы заходили в курительную комнату, вы имели с кем-то разговор. С кем-то, кто пытался на вас повлиять. Насколько я могу понять, тут замешаны либо ваши рабочие интересы, либо честь дамы.
- Второе. - Спокойно признал Джулиан. - К графу это не имеет никакого отношения, вам придется поверить мне на слово.
Дверь открылась и вошла Мод, неся большое блюдо с говяжьими стейками и запеченные овощи. Следом появились пикули, йоркширский пудинг и картофельная запеканка с говяжьим фаршем. Девушки забрали суповые тарелки, расставили блюда и бесшумно скрылись на кухне. Присутствовать на серьезных разговорах хозяйки с гостями никто не желал.
- Но зачем вам потребовалось брать иконы с собой в усадьбу графа? Если я правильно понимаю, носить их с собой не так-то просто, чтобы брать с собой для кратковременных визитов куда бы то ни было.
- Вам не кажется, что это личный вопрос, не имеющий никакого отношения к смерти графа? Эти вещи дороги мне.
Очередной вопрос хотел уже сорваться с губ Уилсона, но секретарь всё же попридержал себя. О да, конечно же эти иконы не имеют к делу ровно никакого отношения. Как и пистолет из которого был убит граф. Неужели так сложно понять, что здесь всё взаимосвязано настолько, что даже если мистер Хардести просто привёз с собой эти предметы, теперь они так или иначе ведут к убийце.. Ведь это было не тщательно спланированное действо, но спонтанное решение, под влиянием именно такого сочетания факторов, каким оказался нынешний рождественский вечер.
Вздохнув, Уилсон решил перед сном ещё раз поговорить с мистером Хардести. Признаться, он не знал, как именно его разговорить, тем не менее, на душе у него было неспокойно. Например, ему не давала покоя смутная ассоциация кольца, которое сегодня едва не попало в чашку Пэм и широкой белой полосы на пальце Джулиана. Даже если это и совпадение, мистер Джулиан скрывал слишком много всего для приличного джентльмена, наследника благопристойной семьи.
Вслух Грендон произнёс лишь короткое извинение:
- Разумеется, мистер Джулиан. Простите мою назойливость, но я бы хотел с вами вечером ещё раз поговорить.
- Буду рад вас увидеть, Уилсон. Особенно если вы прихватите с собой что-нибудь выпить. - Доброжелательно улыбнулся Джулиан, промакивая рот салфеткой. - Мисс Гатли как всегда была неподражаема, Лидия.
- Спасибо. - Бесцветным голосом отозвалась хозяйка дома. - Прошу меня простить. Пожалуйста, попробуйте десерт. Но мне надо уйти. Мистер Грендон, будьте добры проводить меня и отдать корреспонденцию графа.

[бабка Гульда >>>]

(мы с Переплетчицей)

Джулиан проводил взглядом леди Стаутвуд и Уилсона Грендона. В столовой повисла необычная тишина, после чего Джулиан вдруг поднялся, легко подошел к подносу на столике и принялся изучать бутылки. Выбор был куда более скудным, чем в курительной или малой гостиной.
-Пожалуй, немного бренди не повредит, - спокойно произнес молодой человек. - Присоединитесь, дорогая тетушка, или же предпочтете чашку чая?
- Предпочту чашку чая, - учтиво отозвалась миссис Филби.
- Жаль. Я бы предпочел напиваться не в одиночестве, - огорчился Джулиан, плеснув напиток в стакан на два пальца. - Забавный получился обед. Мистер Грендон был необычайно словоохотлив. Да и воспоминания детства... Поделитесь мыслями, Памела? Я ведь так и не сказал, что ни о каком секрете дядюшка Гарольд знать не мог: отец выгнал его еще до рождения наследника, а редкие приезды не в счет. Он всегда был редкостным индюком - глупым и напыщенным. Впрочим, это, я полагаю, его умная супруга знает и без меня.
- Значит, вы не помните, как в один из таких приездов Гарольд обнаружил вас в убежище? И вы просили его никому про это тайное место не рассказывать, потому что это - корабль в открытом море? - ласково улыбнулась Памела.
- Умно, - признал Джулиан. - Нет, не помню. И, кстати,тот маленький мальчик никогда не любил корабли. Укачивало даже на маленькой лодке. В четыре года в гостях из-за этого была истерика, которую граф Стаутвуд так и не смог простить сыну. Так что секрет и правда был. Но это был рыцарский замок.
- Ну, значит Гарольд что-то перепутал, - повела плечом миссис Филби. - Меня это не удивляет... А с какого возраста вы полюбили корабли?
- Не помню. Давно. Корабль - это свобода.... Да. Я любил их всегда. Любовь с первого взгляда. А Джулиан Хардести так и не смог полюбить до конца жизни. Вы ведь об этом хотели спросить?
Памела на миг прикрыла глаза. Нет, она не хотела об этом спросить - но она думала об этом.
Неужели она, Пэм Филби, - истинная графиня Стаутвуд? Супруга владельца Стаутвуд-холла и земель?..
Это добыча покрупнее алмазов. Но эту добычу не увезешь в кругосветное путешествие, навсегда оставив Гарольда. Этот куш прилагается к Гарольду.
Возможно, скоро предстоит решать: быть графиней при Гарольде или безымянной, но богатой и свободной женщиной...
Памела открыла глаза и приветливо улыбнулась:
- Спросить об этом я не хотела. Но вы правы: я об этом подумывала.
- Умная женщина как драгоценный камень: редкое сокровище, но бед от него не оберешься, - улыбнулся в ответ молодой человек. - Какова ваша роль в этой пьесе, тетушка?
- До сих пор - исключительно роль стороннего наблюдателя. Но теперь... право, не знаю. Вы удивили меня, Джу... простите, не знаю, как к вам теперь обращаться.
- Хорошо. Мне неприятно было бы думать о вас как об убийце. Называйте Джулианом - я привык и пока не собираюсь отказываться от этого имени.
- Вот и славно. Рада ответить откровенностью на откровенность: я тоже не думаю о вас как об убийце, Джулиан.
- Спасибо. Рад что вы не разделяете мнение мужа. Кстати о нем. Я хотел бы знать: у дядюшки Гарольда хватило бы характера убить брата? Признаться, я сбросил его со счетов и теперь думаю - не поторопился ли я.
- Не думаю, - отозвалась Памела непринужденно, словно обсуждая погоду или театральную постановку. - Уверена, что он мечтал о смерти брата... но так много людей мечтает о смерти богатых родственников - и так мало среди них убийц!
-Да, - задумчиво кивнул Джулиан. - Более логично тогда было бы убивать меня: графу и так осталось недолго жить.
- Вот-вот, - обрадовалась Памела взаимному пониманию. - Убивать графа ради наследства не выгодно было никому. Зачем торопить события? Набьется полон дом полиции, начнет задавать неудобные вопросы, а подозрение так и останется на всех членах семейства... нехорошо! Значит, что-то другое. Месть? Этот старый вампир, - вспомнила Джулия свои впечатления о первой встрече с графом, - наверняка попил на своем веку человеческой кровушки... Знаете, один иностранец-художник, друг нашего дома, про таких людей говорил...
И Джулия, старательно выговаривая слова чужого языка, произнесла по-русски:
- По упырю осина плачет.
И тут же перевела:
- Это значит,что вампир достоин осинового кола.
Джулиан на секунду застыл, и вдруг неожиданно весело рассмеялся:
- Лучше и не скажешь. да. Тут ваша правда. И об осине, и о мести. Признаться, я грешил на его внезапное желание изменить завещание и сжечь какие-то бумаги. Но месть - это сильное чувство. А граф был человеком, который превращал во врагов всех, кого знал.
Памела прикусила язык, чтобы не спросить: "А алмазы? Не думаете ли вы, что убить графа могли ради ограбления?" Вместо этого она спросила:
- Кстати, о мести... Допустим, вам хотелось отомстить за друга. Неужели вы думали, что граф примет вызов на дуэль от того, кого считал сыном?
- Я не бросаю вызовы от чужого имени, Памела.
Ого! Сказанное сильно меняло положение вещей. Но Памела лишь прихлебнула с задумчивым видом чай из чашки.
- В самом деле? Тогда я знаю кое-что о вас.
- Что же, если это не секрет? - заинтересованно спросил Джулиан.
- Вы знатны. Ну, это можно было предположить уже по тому, что вы учились в одном учебном заведении с сыном лорда Стаутвуда. Но туда, по вашим же словам, принимали и внебрачных отпрысков знати. Однако граф не принял бы вызова от... от незаконнорожденного.
Джулиан склонил голову:
- В моей стране титул, который я должен был унаследовать, уступает лишь титулам царской крови. У меня и Джулиана были похожие истории. Как я сказал, наследники в школу попадали редко. Но я не говорил, что сын лорда Стаутвуда был единственным из таковых.
- И еще, - хладнокровно продолжила Памела, - ваше имя - не фамилия! - начинается на букву "А".
- Александр. Это родовое имя.
Памела задумчиво кивнула:
- Бедная девочка. Неравная любовь редко приносит счастье. А я желаю ей счастья.
- Значит вы знаете... - задумчиво произнес Джулиан.
Памела спокойно и доброжелательно рассказала ему о записке, найденной в сборнике французских стихов.
- А потом я узнала стороной, что Аманда подслушала вашу беседу с какой-то женщиной. Бедняжка и сейчас думает, что это была я...
- Подслушивающий редко понимает что он услышал, -кивнул Джулиан. - Это был сложный разговор. Джулия не понимает и не принимает лжи, даже во имя доброго дела. Она - ангел, по недоразумению рожденный на земле. Она оказала мне честь, согласившись стать моей женой.
- Очень хорошая девушка, - согласилась Памела. - Это ее кольцо у вас на пальце? Что-то мне сразу вспомнился золотой перстень, который она носит на цепочке на шее...
- Нет. Это кольцо первой графини Стаутвуд. Единственная вещь, оставшаяся у Джулиана в память о его матери, кроме нескольких фотографий. А мой перстень действительно у Джулии, пока я не получу возможность подарить ей настоящее кольцо.
- Что ж, я надеюсь, вы не сломаете жизнь Джулии... или ваши знатные родственники... Но скажите, Александр: неужели вы смогли бы бросить вызов старому и очень больному человеку?
- Я люблю ее. Я не могу сделать ее княгиней, но я могу любить и защищать ее. Что касается родственников - у меня их больше нет, как не существует больше и того мальчика. Я принял подданство Ее Величества и перечеркнул свое рождение. А что касается графа... я не ожидал застать его в таком состоянии. Всего несколько лет назад он был лучшим стрелком Англии и Индии. Бомбейский тигр. О, ему я бы с удовольствием бросил бы вызов, не колеблясь ни мгновения! Но нет, я не смог бросить вызов тому, во что превратился граф. Бог наказал его раньше меня.
- Понятно...
Памела усмехнулась, отгоняя невеселые мысли.
- Уж как будет счастлив Гарольд, когда узнает... Но раз вы не собираетесь претендовать на титул Стаутвуда - приготовьтесь к подозрениям полиции. Для них вы - темная личность. Им мало дело до титула, который вы носили в славянских землях... вы ведь славянин, верно? В галерее у Гарольда была как-то выставка православных икон, вот я и подумала...
- Мне не надо беспокоиться о подозрениях полиции. Я - богатый и весьма уважаемый англичанин, которому незачем было желать смерти графа. Я не убивал его и могу это доказать. Иконы вряд ли послужат хоть сколько-нибудь значимой уликой. И вынужден буду разочаровать вашего мужа, Памела. Титул ему не светит. Титул Стаутвудов достанется законному наследнику, и никто не сможет этому помешать.
- А вот теперь вы меня удивили! - вскинулась Памела. - Объясните свои слова, пожалуйста!
- Вы не верите в мои финансы или уважение общества ко мне? - иронично выгнул бровь молодой человек. - Вы разбиваете мне сердце, тетушка!
- Вы прекрасно поняли мой вопрос! Объясните женщине, которая минуту назад чувствовала себя графиней, кому достанется титул графа Стаутвуд!
- О, я вас разочаровал? Прошу меня простить! Он достанется Альберту. Законному сыну Джулиана Филби и внуку графа Стаутвуда.
Чуть побледнев, Памела кивнула.
- Понимаю. Благодарю вас за то, что вы не дали мне повести себя недолжным образом и попасть в глупое положение, когда стало бы известно, что вы не Джулиан.
И подумала:
" Ну и ладно. Зато мне не придется делать выбора между титулом и свободой. Только бы никто не перехватил алмазы!"

[Переплетчица >>>]

Графиня остановилась на последней ступени лестницы и медленно обернулась. Ее бледное лицо, оттененное строгой прической и черным нарядом казалось неживым, словно оно принадлежало прекрасной статуе, а не женщине воплоти. Хозяйка помедлила, но все же дотронулась чуть дрогнувшими пальцами до броши, украшающей строгий воротничок и произнесла:
- Мистер Грендон, я хотела бы прилечь. Но будьте любезны принести мне переписку графа как только вы ее найдете. Желательно сейчас же. Уверена вы знаете, где она лежит.
Вслед за графиней Грендон поднялся по лестнице на второй этаж и, далее, проследовал к покоям графа. То что попросила леди занимало не так уж и много места – около трёх десятков писем, да пара газетных вырезок, которые граф получил в придачу к тонким листам бумаги.
Первой неожиданностью оказалась приоткрытая дверь. Впрочем, Уилсон мог бы этого и не заметить, если бы не остановился, вежливо ожидая, пока графиня удалится.
Осторожно заглянув в щель и ничего не увидев, Уилсон осторожно приоткрыл дверь, одновременно осторожно заходя в комнату.
Секретарь осторожно сделал шаг в сторону, одновременно заглядывая в кабинет, и не заметил, как наткнулся на стоявший неподалёку комод. Приглушённо охнув, Уилсон тем не менее замер на месте, во все глаза глядя на представшее перед ним зрелище: Ирма Толлер, сиделка графа, склонившись над столом, перелистывала лежавшие там бумаги.
- Мистер Грендон! - Ирма Толлер вздрогнула от резкого звука, оглянулась и прижала руку к груди. - Вы меня напугали. Я была уверена, что все обедают внизу.
Прищурившись, Уилсон кивнул, с любопытством переводя взгляд со стола на сиделку и обратно. Одновременно он подошёл поближе.
- Верно, мисс Аманда, мисс Памела и мистер Джуллиан всё ещё за столом. Я здесь по просьбе графини. Но что здесь делаете вы?
- Я.. искала рекомендации . Наша гостя любезно согласилась помочь мне с работой, но без рекомендаций это будет сложно, мистер Грендон. Что бы прокормить себя мне придется уехать сразу же, как это будет возможно. И я хотела бы забрать свои вещи и бумаги.
Уилсон подошёл к столу, коротко глянув на него, но кроме беспорядка не заметил ничего необычного. Хотя, можно ли было назвать обычным чемоданчик, что стоял подле дверей? Определённо тот принадлежал миссис Толлер.
- Вы должны были обратиться с подобной просьбой к графине, - холодный голос, незнакомый самому Уилсону. Короткие, резкие движения головы, рук, плеч. Каждое движение подчёркивает фразу и тут же обрывается. – Кроме того, пока данное дело не будет раскрыто, никто не сможет покинуть это место. Вам это прекрасно известно, Ирма. Даже когда дорога окажется проходимой, пока полисмены не вынесут свой приговор, никто не сможет покинуть это поместье. Поэтому, прошу, объясните, что именно вы здесь хотели найти?
- Как я уже сказала - мои рекомендации. Вряд ли они интересуют кого-либо кроме меня. Мистер грендон.. я небогатая женщина, но если бы вы могли выйти в коридор на пару минут и подождать там - я буду вам весьма признательна.
Хмыкнув, Уилсон на некоторое время перевёл взгляд на стол, после чего снова хмыкнул, отодвинул верхний ящик стола и, сдвинув в сторону одну папку, раскрыл другую и достал искомые бумаги, лежавшие прямо наверху.
- Эти? – Уилсон приподнял бровь, с интересом показывая Ирме бумаги.
- Да. Благодарю вас, мистер Грендон. - Ирма Толлер без всякой благодарности взяля бумаги из его рук. - Но хочу вас предупредить. Вы сделаете большую ошибку, если отдадите Леди Стаутвуд ту папку, за которой пришли.
Уилсон не стал удерживать бумаги, хотя всё ещё хмурился. Пожалуй, меньше всего ему нравилось, что кто-то забрался в его царство. Впрочем, развить эту мысль далее секретарь не успел, ухватившись за последнюю фразу и удивлённо хмыкнув.
- Почему?
- Она уничтожит их, что бы скрыть факты и защитить юную особу, которую все считают гостьей этого дома. Думаю, что вам стоит внимательнее прочесть письмо полковника Дельмонта. Не странно ли, что о приглошении для своей дочери он просит в преписанном послкриптуме. И что ответ старому другу, продиктованный графом оказался порванным в мусорной карзине. Леди Стаутвуд есть что терять и есть чего опасаться, мистер Грендон. Не стоит считать ее беспомощной и убитой горем вдовой.
- Ясно… Простите, - секретарь нахмурился, пытаясь поймать проскользнувшую мысль. – Откуда вы знаете, зачем именно я пришёл?
- Она не могла не попытаться. Граф Стаутвуд всегда говорил, что его жена не остановиться ни перед чем. - Миссис Толлер покачала головой. - я и так сказала слишком много. Я ухожу к себе.
- Благодарю, - с некоторым опозданием ответил Уилсон, когда сиделка уже удалялась. В голове мешалось несколько мыслей одновременно. И одна из наиболее настойчивых являла искреннее любопытство – сколько ещё жертв возможно, если Уилсон поступит так, как требует ситуация.


(с Сейденом)

[Сейден >>>]

Ирма Толлер успела уйти из комнаты, а Уилсон всё ещё не принял решение, что ему делать. Приходилось признать, что слова милой Пэм были недалеки от истины – куда ему расследовать такое дело, если он даже не может решить, как должен поступить в такой простой ситуации – отдавать письма или не отдавать.
Впрочем, теперь именно для того, чтобы доказать, что он может, секретарь не собирался оставлять поиски. Да Уилсон подозревал, что вряд ли ему это удастся теперь.
Медленно листая письмо за письмом он прикидывал, какое из них могло ещё привлечь внимание графини. Но кроме упомянутого сиделкой письма, ничего подозрительного и близко не удавалось подумать.
Приняв решение, Грендон направился к комнате графини. Постучал, дожидаясь разрешения войти, а затем проследовал вовнутрь. В руках секретарь держал всю пачку писем графа. Всю, за исключением одного, что сейчас покоилось во внутреннем кармане костюма Уилсона.
Леди Стаутвуд стояла у окна, вглядываясь в снежный пейзаж. Отпустив тонкую занавеску, она обернулась к Грендону и бледно улыбнулась:
- Благодарю вас, мистер Уилсон. Вы очень любезны.
Женщина приняла из его рук пачку писем, и быстро пересмотрела их. Графиня прекрасно владела собой - если что-то и было не так, ее лицо не изменилось. Еще раз медленно перебрав конверты она подняла взгляд на секретаря и одарила его еще одной улыбкой, тепла в которой было не больше чем в первой:
- Благодарю вас. И не буду больше задерживать - чай, наверное, уже подали.
- Разумеется, - обнаружить то, что он вообще-то кланялся, Уилсон умудрился только тогда, когда снова выпрямлялся и уже касался ручки двери. А посему быстро вышел наружу и постарался как можно скорее покинуть место действия.
Чай. Меньше всего его в данной обстановки мог заинтересовать чай. А вот слова мисс Аманды наоборот очень прочно засели в памяти. «Рассказать всё».
Уилсон остановился. Ему чуть ли не физически не хотелось ещё раз делать девушке плохо. И можно было бы укрыться за спиной Памелы и попросить заглянуть к Аманде её.
Так и получилось, что довольно скоро молодой человек оказался в комнате Аманды и, смущённо и безмолвно сидя в кресле напротив девушки, терпеливо ждал её слов.
Аманда выглядела бледной и усталой. Но уже не плакала, хотя у ее ног валялось несколько насквозь промокших платков. Незавитые волосы оказались темными и прямыми, а лицо без слоев пудры и краски - светлым и юным.
- Как обед? - Безразлично поинтересовалась девушка.
- Не знаю, - несколько смутившись признался Уилсон. - После ещё нескольких вопросов графиня решила уйти к себе и попросила доставить ей корреспонденцию графа. Я не уверен, что она там хочет найти, но вряд ли это простое любопытство.
- О, нет. Любопытство никогда не было ей свойственно. Наверное жизнь с мужем отучила ее интересоваться чем-то кроме самого необходимого. Сколько я ее помню, Лидия всегда четко знала что она хочет.
- И она вас оберегает. А вы – её. Простите мне ту дневную грубость, моя роль оказалась для меня слишком… непривычной. И, - тут Уилсон поклонился уже Аманде, не думая о том, насколько странно это может выглядеть, - графиня не раскрыла вашего секрета, так что в этом, полагаю, вы можете быть покойны, если только сами не захотите что-нибудь рассказать.
Немного помолчав, Уилсон вынужденно добавил.
- Понимаете, Аманда, этой ночью либо вы, либо леди Лидия были в комнате графа, иначе я не могу объяснить сожжённые записки. Разве только вор случайно ухватил именно те три нужные папки, что могли бросить тень на графиню.
- Я не была там. Мне было незачем. Вообще-то я думала очаровать вас, что бы вы помогли мне найти и уничтожить бумаги, которые так волновали Лидию. Не сердитесь Уилсон - вы действительно нравились мне. Но после первого же разговора я поняла что вы настолько честны, что даже тысяча девушек не заставят вас пойти на подлог. Я сказала об этом Лидии, но она знала и без меня. К тому же я не была точно в курсе дела о каких именно бумагах речь. Нет. Я не жгла никаких бумаг и не была ночью у графа. Думаю вы мне не поверите, но и Лидия тоже не была - она не выходила из комнаты. Я бы услышала.
Уилсон с любопытством посмотрел на девушку.
- Вы знаете, что моим долгом является теперь только раскрытие преступления. Пока оно не случилось… мне было легко и приятно в вашем обществе, - в этот момент Уилл готов был забыть те шутки, которые Аманда иногда позволяла себе в его присутствии. – И если ни вас, ни графини ночью в комнате графа не было, тогда я не понимаю смысла в сожжении бумаг, если только там не спрятано что-то ещё. Аманда, попросить Бети, чтобы она принесла вам чай?
- Нет, не нужно. Мне не хочется сейчас никого видеть кроме вас, Уилсон. Вы, кажется, что то хотели спросить? Или только про бумаги? Я их не жгла, клянусь вам. И Лидия тоже.
Грендон задумался. Признаться, последнему высказыванию он не верил. Вернее, верил не до конца. Конечно, что мешало той же Лидии взять корреспонденцию ещё ночью, если она сюда заходила. Но, с другой стороны, зачем же тогда было жечь папки с бумагами? Если только в них не хотели скрыть что-то другое.
За раздумьями секретарь совершенно не заметил возникшей паузы, равно и такого, насколько мрачно он выглядел в эти мгновения.
- Я не имею права не верить вам, - наконец признал он. - Скажите, Аманда, почему внимание графа было столь важно для вас?
Аманда вздрогнула, посмотрела на Уилсона несчастными глазами, всхлипнула, прижав руку к истерично искривившимся губам, но сумела сдержать слезы. И через несколько мгновений тишину нарушил ее шепот:
- Я думала, что он - мой отец.
- Боже праведный…
Уилсон взволнованно поднялся со своего места, во все глаза глядя на девушку.
- Не может быть, - позабыв о приличиях он смотрел на Аманду, пытаясь различить в знакомых чертах совершенно другой облик. – А граф… догадывался?
- О чем? - Мрачно спросила Аманда. - О том, что он женился на беременной женщине? Да. Он знал.... Он хотел чтобы она стала его женой. И помолвка Лидии с любимым человеком не остановила. Он избавлялся от всего, что мешало. Сначала от ее жениха. А потом и от.. Ну, вы же понимаете...
Девушка зябка обхватила себя за плечи:
- Я... ненавижу ее! Все это время она молчала. Она позволила мне думать, что отец ненавидит меня, не хочет знать! Я думала что он не хочет иметь такую дочь, потому что я недостойна его имени!
- О нет, графиня любит вас. Боюсь только, она из людей, что прежде всего смотрит на безопасность, затем – на приличия и только потом на чувства других, даже близких людей. А вас она готова оберегать, полагаю, даже ценой своей чести.
- Она навещала меня каждое лето. - Негромко произнесла Аманда. - Приезжала на целый месяц и забирала с собой. Все девочки из школы мне очень завидовали.
Девушка закусила губу:
- Я хотела поговорить с графом. В тот последний обед я хотела поговорить с ним и сказать, что я люблю его, что я - его дочь. Я оставила там свою шаль, что бы у меня был предлог вернуться. Лидия знала. И она забрала ее. Когда я увидела, как она зашла в столовую с моей шалью на плечах, я готова была разрыдаться.

(с Переплётчицей)

Сообщение отредактировал Сейден - 7-07-2010, 21:53

[Переплетчица >>>]

- Насчёт ваших вещей, - следуя за мыслью сыщик допустил дерзость и в конце реплики девушки вместо выражения сочувствия продолжил задавать вопросы. – Скажите, вы знаете, что сталось с ваших платьем, тем, которое вы надевали вчера к обеду? Зелёное, атласное, если я не путаю.
- С золотыми полосками и бантом? Оно бархатное. - Вздохнула Аманда. - Мое любимое. Я из-за него очень расстроилась. Как вы думаете, Уилсон, пятна от чая отойдут?
Секретарь удивлённо воззрился на девушку. Кажется, здесь он чего-то не понимал.
- От чая? Сегодня днём Мортон и я обнаружили его в главной печи кухни. Оно не успело сгореть, так как приказ выключить печь поступил практически сразу же. Но… оно было испачкано, а его подол был вымазан в крови. Это… так.
- М-мое платье? В печи и крови?! - Краска схлынула с лица девушки, оставив два ярких красных пятна на скулах. Пальцы сжались - Аманда явно представляла себе описанное секретарем. - Вы.. вы заблуждаетесь! Мое платье было облито чаем и оно в прачечной!
- Аманда! – молодой человек вскочил со своего места. Первым его желанием было подойти ближе, но как это могло показаться самой девушке? Вместо этого Уилсон подошёл к столу, быстро налив из графина воды в стакан и как можно скорее вернулся к своей собеседнице, чтобы отдать воду. – Ради Бога. Не думайте об этом, - как может девушка, хладнокровно проверившая пульс у покойника так переживать из-за пятна крови на собственном платье? Впрочем, разве она дьявол, чтобы спокойно относиться к крови, как к обыденному ритуалу? - Простите. Оно и правда нашлось там, где я сказал. Кому вы его отдали?
- Я? - Аманда явно предприняла усилие что бы вернуться из почти бессознательного состояния. И на Уилсона взглянули осмысленные глаза, а благодарная улыбка, с которой Аманда взяла стакан была лишь чуть-чуть дрожащей. - Может вы все же перепутали? Ведь вы сказали "атласное", а оно было... - Аманда запнулась и сделала глоток воды. - А мое платье. Горничной.... Я отдала его горничной. Но я не помню какой. Не то, что бы я не различала их, но я была так огорчена той ужасной сценой!
- Я не понимаю, зачем это было сделано, - медленно, всё-таки уговорив себя поделиться мыслями, начал Грендон. – Если это попытка подставить вас, то теперь убийца сам себя поймал. Простите, Аманда, что был вынужден заставить вас пережить это. Что бы вы сделали с убийцей, будь право судить у вас?
- Спросила бы зачем он это сделал. - Напряженно отозвалась Аманда. - У меня нет ответа Уилсон. Слишком я привыкла его ненавидеть и в то же время мечтать, чтобы он признал во мне свою дочь... Кто-то его убил, и у меня осталось столько вопросов. Кто-то в этом доме. Все кроме меня в этом доме упомянуты в завещании. Не смешно ли, что убийца получит наследство графа, Уилсон? - Аманда поднесла руку к лицу и быстрым сердитым движением вытерла злые слезы.
- Эти деньги ему ещё надо получить,- немного помявшись, Уилсон склонил голову. – Простите меня, Аманда, мне надо идти, боюсь, количество людей, с которыми следует поговорить, растёт прямо на глазах. Что касается убийцы, то он уже не сможет спрятаться, слишком много следов за собой он оставил.

И что же дальше? Оказавшись за дверями комнаты Аманды секретарь с трудом подавил желание направиться к себе и отдохнуть. Нет, в его планы входило поговорить с оставшимися неопрошенными обитателями этого дома. В том числе и с кухаркой, и Джулией. А теперь, если понадобится, то и снова с Бесс.
Мод Гатли. С образом этой женщины в воображении Грендон спускался из комнаты Аманды вниз, на первый этаж и далее направился на кухню. Пожалуй, помимо неё и Аманды Уилсон говорил уже со всеми в этом доме. Мог ли он кого-нибудь подозревать? Признаваясь самому себе, Уилсон подозревал всех. Но вот чтобы серьёзно – улик не хватало. Если бы не платье Аманды в печи, то секретарь мог бы сказать, что это дело рук Джулиана.
Вот только какой мужчина в здравом уме будет совершать такие поступки? Пистолет в руках держала Бетти и Ирма Толлер, и Уилсон в который раз подряд пожалел, что не прояснил этот вопрос с сиделкой.
На этом месте, почти дойдя до кухни Уилсон резко остановился и, так и не взявшись за ручку, пошёл обратно, наверх. Постучавшись в комнату сиделки и, дождавшись ответа, войдя, он сразу же перешёл к делу.
- Простите меня, миссис Толлер, что беспокою, но я забыл у вас спросить. Бетти сказала, что показывала вам пистолет. Что вы можете об этом рассказать?
- Ничего, Мистер Грендон. - Спокойно отозвалась сиделка.
- Эм… - впрочем, иного ожидать было сложно. – Тогда, прошу, уточните. Девушка вам что-нибудь сказала? То есть что она собирается с ним делать? Или где нашла?
- Да. Она была напугана и озадачена своей находкой. В деревне не часто приходится видеть такое оружие. Но я сказала ей, что гости имеют право владеть тем, чем им вздумается. И вправе рассчитывать на то, что юные девушки не будут капаться в чужих вещах и брать то, что им не принадлежит. Бесс положила пистолет на место, в сундук молодого Джулиана.
- Какие у неё отношения с мисс Гатли? – быстро задал следующий вопрос секретарь.
- Полагаю как и у всех, кому приходится иметь дело с лицемерной моралисткой. Но Бесс редко жалуется.
- Не очень-то вы её жалуете, - Уилсон на минуту задумался, после чего быстро кивнул. – Спасибо. В любом случае. И прошу простить, что был вынужден вас побеспокоить. Надеюсь, вам удастся уйти отсюда раньше, чем беда загорится по новой.
- Вы нарисовали себе образ строгой, но великодушной женщины, взявшей в свой дом незаконнорожденную племянницу? - Донеслось ему вслед. - Вы ошибаетесь. Мод Гатли делает лишь то, что ей выгодно, прикрываясь моралью. А больше всего она хочет вернуть свою гостиницу.
Путь вниз занял всё тот же пролёт второго этажа, который следовало прошагать, затем ступеньки лестницы и путь до кухни. Постучав пару раз для приличия, Уилсон открыл дверь и вошёл внутрь, с интересом осматриваясь.
Кухня после обеда отличается от кухни до обеда как ночь от дня. Никакой суеты и толкотни. Шкварчащих сковородок и кипящих кастрюль. Тишина и покой. Лишь запахи напоминают о недавней горячки обеда.... Вместе со стопкой уже вымытой, но еще не вытертой посуды на кухне обнаружилась лишь кухарка, наградившая себя за обеденную суету чашечкой чая с кусочком кекса.
- Приятного аппетита, - пожелал Уилсон мисс Гатли и кивнул в сторону стула. – Вы позволите? За сегодняшний день нам не удалось толком поговорить о случившемся.
- Присаживайся. Может кекса? Лимонный! А все отказались. Большой кекс... - Мод Гатли осуждающе покачала головой. - Завтра будет уже не то. Придется порезать на сухари.
Взяв в руки предложенный кусочек пирога на тарелке, Уилсон так и держал его в руках, очень желая попробовать, но всё время сбиваясь на собственные мысли.
Кивнул и с любопытством посмотрел на мисс Гатли. Неужели она такова, как это описали Бэти и Ирма? Лично с кухаркой секретарь практически не общался.
Приняв решение, Грендон задал первый вопрос:
- Мисс Гатли, что вам известно о том убийстве, что сегодня произошло в доме?
Мисс Гатли наградила секретаря осуждающим взглядом и поджала губы:
- Кошмарное событие. Люди перестали бояться божьего суда. На графе много убитых душ, но не людям было его судить, мистер Грендон.
- А как вы стали его кухаркой? Насколько я знаю, у вас был собственный дом, из которого потом пришли вы и Бесс. Могу понять, почему граф захотел вас к себе переманить, но не могу понять, почему вы согласились.
- Он разорился. - Сухие губы сжались в горькую линию. - Все эти ужасные реформы королевского кабинета. Мой гостиный дом! Он был просто чудесным. Такой уютный и теплый. А какие там подавали пироги! "Розовый сад".. ах, если бы вы его видели, Уилсон! Слава о нем шла куда за пределы Бата. Но эти казначейские векселя, падения цен.... ужасное было время. И мой "Розовый сад" ушёл с молотка. Граф купил его буквально за бесценок.
Уилсон кивнул – ситуация, описанная Гатли, вполне укладывалась в картину того, что нынче происходило в мире. Даже в защищённой от социальных неурядиц Англии такие происшествия случались сплошь и рядом. Не трудно себе предположить, какова ситуация творилась на Континенте. Где мудрой руки Её Величества не чувствовалось.
- Мои соболезнования. Каковы были ваши отношения с графом, Мод?
- Я на него работала! Я честная женщина и исполняла то, что входило в мои обязанности - готовила. Ужасный дом. Хотя что еще ожидать при таком хозяине? Как только земля под ним не разверзлась? - Мисс Гатли плеснула на рабочий стол воды и принялась ожесточенно его тереть.
- Вы присутствовали при том, как граф показывал своей родне бриллианты, - сыщик меланхолично следил за довольно порывистыми движениями кухарки. Показалось ему или нет, но мисс Гатли была чем-то сильно обижена на графа. – Кому вы об этом рассказывали?
- Никому. Это нечистые камни, привезенные из страны отвратительных нелюдей. Я не коснулась бы их и не хочу брать грех на душу говоря о них. Чем меньше будет сказано - тем лучше!

(Сейден, все Сейден! Я так, рядом постояла)

[Сейден >>>]

Стоило ли продолжать беседу? Если верить сиделке и Бетти о нелюбви мисс Гатли к девушке, то ни о какой возможности узнать про пистолет для кухарки и говорить было нечего.
Итого о пистолете, втором, в доме знали лишь двое. Кажется, оставленное на кровати орудие должно быть довольным, столько внимания к его злосчастному телу.
Второй пистолет могла взять только графиня.
Что касается платья, то стала бы просить кухарка помощи у дворецкого прочистить печь, если бы знала, что именно там могло сгореть. Если только у неё не железные нервы, то вряд ли. Да и платье, как сказала Аманда, было отдано одной из девушек-служанок.
Вот и думай после этого. Два пистолета, две возможности.
Уилсон потёр указательным пальцем переносицу, задумчиво глядя перед собой, кажется, от на несколько секунд выпал из разговора.
Возможно, стоило бы нажать на мистера Филби. Вряд ли он только видел само тело, что-то он мог увидеть ещё.
Довести версию со служанками до конца? Бетти выглядит птичкой, пойманной в клетку, Джулия – невинным агнцем, ради которого уже два человека в этом доме готовы поступиться многим, а другие не могут её ни в чём заподозрить. И где здесь логика?
Уилсон откусил кусочек кекса, прожевал и проглотил его, а затем снова обратился к Мод.
- Расскажите мне о Бетти и Джулии, мисс Гатли? Вы их знаете лучше, чем кто бы то ни было в этом доме. Как к ним относился граф и остальные?

[бабка Гульда >>>]

(А тем временем мы с Переплетчицей...)

После обеда, прошедшего столь странно и задавшего тон остальному дню, Стаутвуд-холл притих под снежной шапкой. Мод не покидала кухню, горничные бледными тенями скользили по коридорам, без особого рвения смахивая несуществующую пыль. И только Мортон, подтянутый и непроницаемый, как исчезнувшая из холла индийская статуя, не сидел на месте, выполняя свои многочисленные обязанности.
На верхней площадке возник призрак в черном – бледная графиня оперлась тонкой белой рукой на перила и посмотрела вниз:
- Мортон, скажите Мод, чтобы подала мне чая в комнату.
- Да, мэм, - Мортон посмотрел вверх, но хозяйка уже скрылась в сумраке второго этажа.
Миссис Филби проводила глазами исчезнувшую графиню и быстро, негромко заговорила, успев остановить Мортона, который уже собирался идти выполнять поручение:
- Мортон, минуточку. У меня сердце не на месте. Все ли в порядке с алмазами? Тебя кто-нибудь спрашивал про этого дурацкого слона?
- Все в порядке, маленькая мисс Пэмми, не переживай так. Про слона никто не спрашивал, хотя в кладовую ломятся все кому не лень. Ну да пусть ломятся: двери там хорошие, дубовые. В свое время там чего только ни хранилось ценного! И еще ни одна душа не смогла открыть ту дверь, которую я сам закрывал. В целости наши алмазы будут, если полиция лапу не наложит...
- Ломятся? - встревожилась Памела. - Как ломится, кто?.. Мортон, ты не забывай, что это не твоя кладовая. Туда может сунуться хозяйка или мисс Аманда - и ты сам будешь вынужден открыть! Я никому не верю, кроме тебя, и здешним хозяйкам тоже. А остальные... знаешь, как поступила бы я, если бы хотела достать алмазы? Поговорила с хозяйкой, вскользь упомянула, что мне нужно что-то, хранящееся в кладовке... тот же клей! Она из чистой любезности послала бы тебя открыть кладовку, я увязалась бы следом, отвлекла твое внимание и стащила бы алмазы... Вспоминай: для кого ты сегодня открывал дверь? Кто хотя бы просил тебя об этом?
- Пэмми, - укоризненно отозвался Мортон. - ты же знаешь, как я серьезно к таким делам отношусь. Все, что кому-то может понадобиться, лежит в новой кладовке рядом с курительной. И клей - тоже. А это - старый чулан. Там только мебель ломаная да метлы старые. Хозяйка о нем помнить не помнит. Но я все равно пригляжу. А ломились? Да вот молодой Грендон и Бесс, к примеру, - поговорить как бы. Я как раз на кухню зашел, так на кухне все, что в том коридорчике говорится, слышно. Еще вроде как Мод хотела чтобы ломаный стул я туда отнес. Джулия метлу старую искала - пепел сметать.
- Прямо всенародное шествие к нашим алмазам! - кошкой зашипела Пэм.
- Под дверью постояли и пошли. Эх, сковырнуть бы камешки да припрятать понадежнее, а, Пэмми?
- В этом доме спрячешь, пожалуй! - угрюмо возразила миссис Филби. - Ты не забывай, что скоро сюда нагрянет полиция и все перероет. На разбитого слона они могут внимания и не обратить, умница этот вор, спасибо ему... А вот камешки отдельно, спрячь их хоть в сорочьем гнезде, углядят, мерзавцы, обязательно.
- Пресвятая дева, - тоскливо вздохнул Мортон. - Уж обьявился бы этот душегуб и не мешал бы жить честным людям. Денег за мою часть алмазов да того, что завещал граф, вполне хватило бы на безбедное существование. Уже все слуги места себе не находят.
- Он не объявится, - зло сказала Памела. - Этот подлый эгоист совсем не думает о наших с тобой проблемах. Разве что...
Она на миг задумалась, а потом лицо ее стало жестким.
- Разве что заставить его объявиться!

[Переплетчица >>>]

Громкие голоса потревожили замершую тишину старого дома.
-Миссис Толлер. – Графиня говорила холодно и четко, словно печатая слова. – Я знаю, что причитается вам по завещанию моего мужа. И я вовсе не намерена оспаривать это. НО! Вы получите свою долю тогда же, когда и остальные. После решения всех вопросов, возникнут ли они у нотариуса или полиции. Душеприказчиком мужа я не являюсь.
-Я выполнила свою работу! – Ирма Толлер пыталась говорить так же холодно, но голос так и срывался в гневе. – У вас не может быть никаких претензий ко мне. Отдайте мои деньги и я уеду!
-Не может быть и речи. – Отрезала хозяйка Стутвуд-холла. – Вы будете ждать так же, как и остальные. Будьте добры вернуться к себе в комнату. И не заставляйте меня напоминать, что мой муж еще не похоронен, и требуется проявить хоть толику уважения

[Сейден >>>]

С мастером.
От кухонь и кухарок до кабинетов и графинь

- Джулия слабая и беспомощная. Не представляю, о чем думал ее отец. - Мод поджала сухие губы. - Монастырь был бы и правда для нее лучшим выбором, но ее дядюшка и слышать об этом не хочет. Вот и придумал этот вздор с работой у графа. А у девчонке в голове одна латынь. Бесс - испорченная лентяйка. Хотя что тут поделаешь - какая уж уродилась. Вся в мать.
Стройная версия, начавшая, было, выстраиваться в голове Грендона отступила в сторону, а сам молодой человек с удивлением переспросил:
- Устроил дядя? Вы имеете в виду дворецкого Мортона? То есть Мортон – дядя Джулии?
-А вы не знали? - Хмуро вопросила Мод. - Что за секретарь такой, что ничегошеньки не знает? Вот уж выбрала хозяйка на свою голову - такой правды доищется!
- Дядя он ей, по материнской линии. Хотя мать ее умерла - та еще ходить не умела. Вот уж горе было.
Уилсон смущённо хмыкнул. Разумеется, такие подробности он знать должен был, но так как всех их на работу приняли примерно одновременно, это обстоятельство выпало из круга знаний секретаря. Общаться же с остальными слугами дома у секретаря получалось не очень, бумажная работа основательно успела погрести его под себя.
- Признаться, граф направлял мой интерес в другую сторону, кто мог знать, что случится подобное, - ещё раз припомнив краткое описание кухарки. - А относительно Бесс, почему она жила с вами, а не с родителями? Вы упомянули её мать.
Мод поджала губы:
- Позор всей нашей семьи ее мать. Камнями таких били. Как родила девчонку так и уехала. Бросила нам сиротинку. Куда же родную кровь было девать - пригрели.
- Мой Бог. А что же отец? Он принял участие в судьбе дочери?
- Кто ж знает кто отец у этой вертихвостки? Уж точно не я!
- Джулия говорила, что очень сочувствовала графу, - секретарь погрузился в свои мысли. Его сообразительности хватало ровно настолько, чтобы не выдавать истинного источника своих сведений, Памелу. Дальнейшее Уилсон вообще едва ли не шептал. – Как она вообще могла с ним общаться, если Мортон её оберегал?
Снаружи меж делом разгорался невиданный бедлам. Спорили графиня и сиделка, и на кухне идеально чётко слышалось каждое их слово. Секретарь удивлённо прислушался и, не отдавая себе отчёта, поднялся на ноги и быстро направился к выходу. Ещё десяток секунд – и он уже в коридоре.
- Леди Стаутвуд? Миссис Толлер? Что-нибудь случилось?
Сиделка фыркнула, развернулась и удалилась с поля боя. Лидия Стаутвуд была все так же невозмутима:
- Все в порядке, Уилсон. Миссис Толлер посчитала возможным получить причитающуюся ей по завещанию сумму. И была немного разочарованна, узнав что это невозможно. Увы, я ничем не могу ей помочь даже если бы и захотела. Я лишь свидетель его составления, а не душеприказчик.
- Понимаю, - секретарь с холодным любопытством посмотрел вслед удалившейся женщины, затем снова, как-то странно, перевёл взгляд на Лидию. Со стороны он напоминал пловца, готовившего нырять в пенящееся море, но всё никак не дождавшегося старта. – Вы позволите, если я с вами побеседую сейчас, леди Лидия?
- Конечно, Уилсон. - Хозяйка Стаутвуд-холла повела плечом под черной шалью. - Где вам будет удобно это сделать? Давайте пройдем в кабинет. Я бы не хотела посвещать всех домочадцев в наши дела.
- Разумеется.
Это была ещё одна отсрочка по времени, за которую Грендон с радостью ухватился. По дороге Уилсону представился труп там, наверху, в личном кабинете. Теперь под простынёй скрывалось всего лишь хладное тело, а не вершитель всех судеб, злодей и гений водном лице для всех обитателей этого дома.
Когда они заняли места подле рабочего стола, Уилсон вкратце изложил ситуацию.
- По поводу убийцы, леди Стаутвуд говорить пока рано. Однако мы знаем, что в доме есть лишь два орудия убийства, которое можно было использовать. То, которое хранилось в семейной шкатулке и то, которое привёз с собой мистер Джулиан. О первом знали вы и, полагаю, более никто. Второе успело побывать в нескольких руках, - Уилсон задумался. – Знаете, среди прочих моих обязанностей граф поручил быть в курсе ваших дел, чтобы своевременно иметь возможность, надеюсь, помочь вам. Сегодня от мисс Аманды я узнал правду про вас. Скажите, леди Лидия, почему вы решились на такой большой и опасный риск? Ведь граф мог, пользуясь обстоятельствами, совершить ужасный поступок. Ещё один.
- Какой именно, Уилсон? - Поинтересовалась Леди Стаутвуд. Голос ее уже не был так холоден: женщина лишь уточняла что именно из предполагаемых хладнокровных злодеяний ее мужа Уилсон имел ввиду.
- Разоблачение того, что Аманда ваша дочь. Полагаю, для графа это был бы достаточный повод, чтобы как минимум изменить завещание, хотя, ссылаясь на пусть небольшое, но знакомство с ним, думаю, он сделал бы вашу жизнь невыносимой. При этом, - тут голос изменил Грендону, - кажется она ему действительно понравилась. Аманда считает, что вы были слишком жестоки с ней, не давая познакомиться с лордом ранее, она считала его своим отцом долгое время. Я знаю, что девушка на грани. Ей тяжело даются улыбки.
И уже другим, обыденным голосом.
- К слову о документах, которые вы искали. Надеюсь вы не будете сильно против, что я их сохраню в качестве гарантии того, что этот дом не будет иметь ко мне претензий ни теперь, ни в дальнейшем, каковы бы результаты расследования ни были.
Леди Стаутвуд вздохнула и сразу стала казаться на свой возраст. Вокруг глаз проступили мелкие морщинки. Подбородок утратил свою твердость.
- Мне стоило сразу поговорить с вами, Уилсон. Но я все не могла найти в себе душевных сил. Знаете, я почти рада, что вы сами начали этот разговор.... Итак, Аманда. Она родилась через полгода после нашей свадьбы с Альбертом. Это грустная история, Уилсон. Про дочь министра, пусть даже и дворянина, позволившей себе влюбиться. Взаимно. Мы назначили свадьбу, и я была самой счастливой девушкой на земле. Фрэнсис был для меня всем. Но Альберт.. о, Альберт всегда добивался того, что он хотел. Я отказала ему и тем самым подписала приговор любимому.
Стаутвуд был командиром Фрэнсиса. И позаботился обо всем. Из того задания не вернулся никто, в том числе и Фрэнсис. А у меня не осталось другого выхода, кроме как принять предложение. Второго отказа Альберт бы не потерпел.
Когда родилась Аманда он настоял на том, что бы отдать ее в монастырский приют.
«И я всё это время не решался услышать это признание?»
- По крайней мере это объясняет медицинское образование Аманды, - Грендон кивнул. – У меня ещё один вопрос, леди Лидия. Относительно сегодняшней ночи. Во сколько вы заходили к графу и… что вы видели помимо самого тела? Утром там нашлась тарелка из вашего сервиза.
Я возможно разочарую вас, Уилсон. Но я не была у мужа. Я плакала в комнате. Видите - я не скрываю даже этого. Я не говорила с Амандой об ее отце. И она мечтала признаться Альберту. Даже проведя с ним полгода она все ее мечтала об этом. Я понимала чем это закончится. И понимала что я потеряю дочь.
Поднявшись со своего места, Уилсон сделал шаг в сторону графини, да так и остановился. Слишком широка была между ними пропасть.
- Я должен был это спросить, графиня. Той ночью, помимо убийцы, в комнате графа было ещё как минимум несколько человек, - про мистера Филби Уилсон благоразумно умолчал. Возможно, это обстоятельство и не пригодится. – Сейчас же, пусть ситуация хуже некуда, но у вас ещё есть шанс сблизиться друг с другом. Аманда также как и вы чувствует себя несчастной. Только вы сможете быть её утешением.
- Да. Но для нее все это будет ударом. А я лишь пыталась защитить ее. Раз в год я уезжала к ней. На воды в Рей. И мы проводили вместе месяц. Это единственное, что я могла позволить себе... То письмо, которое вы позволили себе оставить, Уилсон. Теперь оно не имеет значения. Оно доказывает то, что я пошла на подлог что бы пригласить дочь сюда на Рождество. Но кто-то прислал мне анонимную записку, что если я не заплачу им пятьсот фунтов об этом узнает Альберт. Поэтому я испугалась и попыталась получить его обратно. Теперь, когда Альберт мертв, именно это письмо не имеет значения. Да вам и не нужна страховка, Уилсон. Я не собираюсь обижать вас.
Пожалуй, сегодня он мог сделать только то же, что и вчера, с грустной любезностью улыбнуться графине.
- И всё же вы должны попробовать. Без вашей поддержки она может не выдержать. Относительно шантажиста, - тут голос снова вернулся к Уилсону. – Вы позволите мне взглянуть на записку?
- Я ее сожгла. Это был кусочек странной бумаги - плотной, какой-то рыхлой и желтой. На ней было написано что-то вроде "заплати, или граф узнает о том, кто такая ваша юная гостья".

Сообщение отредактировал Сейден - 21-10-2010, 19:36

[Переплетчица >>>]

Беседа вышла странной. Перед Уилсоном как на ладонях лежала трагедия двух судеб. И то, что главный злодей уже ушёл из этого мира картины не улучшало, основное сражение – за то, чтобы эти два человека были счастливы – ещё впереди. Но Уилсон же до сих пор не нашёл оправдания их невиновности. Поверить в то, что графиня была выше таких средств? Возможно. Но это верит он, для деревенского бобби (а таковым можно назвать и инспектора из Бата) казнить или хотя бы привлечь к суду столь высокородную особу – о, что это будет за праздник!
Потому, не говоря больше ни слова, только тихо кивнув, Уилсон сделал шаг к двери. Ещё, а затем вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Возможно, это был их единственный с графиней настолько открытый разговор.
Собственно, что же дальше? Поиск зацепок с пистолетом сам по себе больше ничего не давал. Два оружия. О джулиановском знал сам Джулиан, Бетти и Ирма Толлер. Джулиан – наследник графа, убивать ему смысла нет, разве только из-за срочного решения Стаутвуда изменить завещание. Возможно ли?
Бетти… Мод Гатли говорила о плохой наследственности, но ради чего Бесс будет убивать? Личный мотив не проглядывался. Толлер видела и пистолет, и сокровища, у неё, правда, есть алиби и нет свидетелей. Куда не посмотри, всюду неуспех.
Оставалось разве что платье. Хотя бы эту улику теперь можно было использовать. Правда, приведёт ли она к убийце или к ещё одному, вроде мистера Филби, кто посетил комнату графа перед убийством? Одному или одной.
С этими мыслями секретарь и направился искать служанок.
Горничных, которых еще утром отправили вытирать пыль и наводить порядок, можно было отыскать в библиотеке. Кроме того, что это было самое отдаленное помещение от кухни (а значит, что и от укоризненных взглядов мисс Гатли), оно еще и обладало несколькими весьма притягательными для девушек свойствами. Книгами, уютными креслами и вазочкой с сухим печеньем.
И, конечно, тряпки и метелочки были давным-давно позабыты. Джулия застыла с томиком баллад в руках, явно поглощенная чтением. Бесс сидела неподалеку, мечтательно глядя в окно, и бессовестно разоряла запасы выпечки. На скрип открывающейся двери обе вздрогнули, подхватились с мест и уставились на Уилсона.
Хотя и не совсем по собственной воле, но секретарь надеялся, что зрелище их не разочаровало. Он-то как раз на кухню успел заглянуть ещё раз, памятуя о печеньях и теперь сам был нагружен небольшой вазочкой, которую клятвенно обещал мисс Гатли куда-то там занести. Таким образом, держа одной рукой дверь, второй вазочку и всё ещё пережёвывая печенье, он выглядел по меньшей мере странно.
- Кхм, - это выражение заменило вежливое приветствие. – Бетти, Джулия. Я вас искал.
Джулия ойкнула и прижала к груди томик, а Бетти спешно стряхнула кроши с платья:
- Мистер Грендон... а мы тут убирали. Мы вам понадобились для чего-то? - Пискнула Бесс.
Секретарь заговорщицки улыбнулся и кивнул, прикрывая за собой дверь.
- Ну, я ведь не буду вам сильно мешать, правда?
И, не дожидаясь ответа, юркнул к ближайшему креслу – в последнее время ему всё больше хотелось присесть, так как от работы начинала определённо кружиться голова.
- Рад, что сумел застать вас вдвоём. Джулия, Бесс, один вопрос. Кому из вас Аманда отдавала своё платье? То, зелёное. Она его ещё надевала на вечер, - в попытке описать, Уилсон неопределённо повёл рукой в воздухе, описывая скорее саму Аманду, чем платье.
Девушки переглянулись. Джулия открыла рот, посмотрела на Бесс и закрыла. Бесс бросила на нее выразительный взгляд.
- Это я забирала платье, Мистер Грендон. - Наконец нерешительно произнесла Джулия.
- Джу, молчи! - Бесс дернула подругу за руку но Джулия помотала головой.
- Нет, Бетси. Я не могу. Это я забирала платье. Оно было в пятнах от чая, а мисс Аманда была очень расстроена. Вообще-то мы должны были уже уйти. Но я задержалась потому что.. просто задержалась. И поэтому услышала, как мисс Аманда плачет. Я зашла спросить ее не могу ли помочь. И она отдала мне испорченное платье.
Если бы в комнате не было Бетси, мало что смогло бы удержать Грендона спросить про эту паузу. Тем более, что он, кажется, догадывался, в чём тут дело. А так он лишь удивлённо переводил взгляд с одной девушки на другую.
- Бетти? – Удивлённо переспросил Уилсон. Что страшного было в том, чтобы признаться в таком вопросе? – А куда вы потом положили платье?
- Я?! - Фальшиво вскрикнула Бесс и на ее щеках загорелись два ярких красных пятна. - Но я не брала его у мисс Аманды!
- А потом? – Вопрос слетел прежде, чем Грендон успел подумать о нём.
- Она не специально, мистер Грендон! - Тихо прошептала Джулия.
- Тогда вы были в комнате графа, - констатировал Уилсон. - Но давайте не забегать вперёд. Прошу, не волнуйтесь, несмотря ни на что, я не обвиняю вас в убийстве. Расскажите, Джулия, что было с платьем дальше?
- Я отнесла его в прачечную за кухней. Пятна вряд ли удалось бы вывести, но все же стоило попробовать. Мисс Аманда была так расстроена. Я оставила платье там. Хотела его замочить в воде… но у нас уже не оставалось времени на это - пора было уходить на праздник.
- К сожалению, вы не сумели туда добраться вовремя. Вы потом сразу пошли спать, Джулия?
- Нет. Мы все-таки попытались пройти. Просто ушли не далеко. У меня не было настроения, а Бесс мешал подол.. то есть.. ну, мы вернулись.
- Подол, - Уилсон кивнул Джулии и, уже обращаясь к Бесс. – То платье, зачем вы его надели, Бетти?
Повисла пауза.
- Я просто хотела быть красивой. - Подала непривычно тихий голос Бесс. - Хоть раз. Прийти на деревенский праздник в красивом платье. Джулия меня отговаривала но я не могла удержаться. У Аманды их полный гардероб, чем я хуже! У меня должны были быть такие же!

- Понимаю, - продолжение фразы далось с трудом. На минутку Уилсон вспомнил тех нищих, что видел раньше в Лондоне. Тогда, молодой человек из Сити, он обходил их стороной. Но это не мешало ему прекрасно чувствовать их тоску. Впрочем, у Бетти есть дом, с ней всё будет хорошо. Только бы теперь вытащить из петли и найти убийцу. - Потом на этом платье обнаружились следы крови, Бетти. Вы можете сказать, для чего вы поднимались в комнату к графу?
- Я хотела поговорить с ним. Уже было очень поздно когда мы вернулись. А я так хотела только поговорить. Просто поговорить. Ведь это была Рождественская ночь! Он не мог мне отказать в такой малости... Я постучалась, но не получила ответа. Думала что он задремал, зашла к нему. Он сидел в кресле. Я подошла.... - Бес задрожала и всхлипнула. Джулия обняла ее своими тонкими руками и мягко погладила по голове. Губы ее шевельнулись в молитве.
- Он был уже мёртв?
- Да. Но я не сразу это поняла. А когда поняла, то просто стояла не в силах шевельнутся.
Вот и вся зацепка! Версия почти развалилась, с другой стороны, почему бы не довести её до конца?
- Вы видели что-нибудь подозрительное или странное, Бесс? Что вы сделали тогда?
- А что я могла сделать? Граф просто не мог быть живым! Я просто тихонечко ушла. Камин уже догорал, свеча была погашена. Да, я знаю что должна была позвать кого-то. Но я так испугалась. Да еще это платье. Все подумали бы, что я его украла! Я правда очень испугалась. Я подобрала подол и обнаружила, что он весь в крови. И тогда я поняла что надо уйти. Я просто вышла и тихонько закрыла дверь. Мне казалось что на меня смотрят из темноты. Я даже обернулась, но никого не было...

(С Сейденом, перемещаемся в библиотеку)

[Сейден >>>]

Испытывая логику на прочность.
С Переплётчицей

Грендон кивнул. Если девушка говорит правду, то более жуткой ситуации для неё и представить было невозможно. Если лжёт… По правде сказать секретарю совершенно не хотелось, чтобы Бетти была тем убийцей и он не знал, что будет делать, если правда обнаружится. Впрочем, один вариант у него ещё оставался.
- Джулия, скажите, после возвращения вы оставались в своей комнате всю ночь одна? – Уилсон смущённо отвёл взгляд, попытался сосредоточиться на книжных полках, но не преуспел в этом начинании. – Мне… довелось видеть записку, подписанную неким А.
Джулия залилась краской.
- Я.. я не могу вам сказать. Но это не имеет никакого отношения к убийству, я вам клянусь!
- В доме она была. - Невинно произнесла Бесс, задетая предательством подруги. - Джулия и не собиралась в деревню. Сказала что голова болит, и чтобы я одна шла.
Секретарь ещё раз кивнул девушкам. В принципе, он знал ответ, но всё-таки хотел его и услышать.
- Джулия, пожалуй, не будет плохо, если я скажу правду. В этом доме только два оружия, из которых могли застрелить графа. Одно из них не использовалось. Второе – принадлежит господину А. Если этой ночью он никуда не выходил из своей комнаты, тогда убийца – он. Потому что никто другой не смог бы забрать его в присутствии хозяев. Из всех обитателей этого дома снотворное получила или приняла только миссис Толлер. Пожалуйста, Джулия. От вас зависит честь и жизнь этого человека.
Самому себе Уилсон в данный момент казался настоящим злодеем. Но зная за собой привычку ошибаться в суждениях, решил избавиться от неопределённости как можно скорее.
- Но он правда никуда не выходил, я вам клянусь! - Вскрикнула Джулия, прижимая к груди бледные руки. После ухода Бесс я.. зашла к графу и побыла с ним немного. Когда я уходила и встретилась... с ним, граф был жив. А когда я уходила к себе мы видели выходящую из комнаты графа девушку. Я думала, что это Аманда.
- Каков шанс, что вы видели Бетти, Джулия… - вопрос был из разряда риторических.
Если убийца не Бесс и не Джулия (хотя и это, увы, можно было узнать лишь из их слов), то убийство могли совершить всего два человека! По крайней мере так подозревал Грендон.
Прежде всего в подозреваемых была Ирма Толлер. Единственный человек, кто знал и о сокровищах, и об оружии.
Вторым подозреваемым Уилсон считал Мортона. Его мотив – защита девушки от графа. Но оружие…
Секретарь поморщился и потёр виски пальцами.
- Не понимаю. Вы видели что-нибудь или кого-нибудь ещё, Джулия? Куда направилась эта девушка?
- Думаю, что это была Бетти. Она была в том зеленом платье и даже оглянулась, словно почувствовала наши взгляды. А потом пошла не к лестнице а дальше, придерживая юбку. Это ведь была ты, Бет?
Бесс неохотно кивнула.
Время, время. Секретарь вспомнил свою давешнюю шутку про то, что собирался восстановить все события в доме поминутно. Кажется, теперь это было критично. Зачем кто-то мог взять пистолет заранее? С какой целью?
Уилсон поднялся со своего места:
- Благодарю вас, девушки. Боюсь, мне придётся ещё немного поразмыслить. Убийца совершенно не пытался быть хитрым, он всего лишь постарался не оставить следов, но зато все остальные сделали так, что самый невинный человек теперь и самый подозрительный. Позвольте…
Поклонившись, Уилсон направился к выходу.

Сообщение отредактировал Сейден - 24-10-2010, 20:48

[Переплетчица >>>]

Секретарь остановился, так и не дойдя до двери, резко обернулся. По внешнему виду могло показаться, будто его резко остановили и толкнули в голову какую-то мысль.
- Собственно, позвольте, - переводя взгляд с девушки на девушку. – Джулия, Бесс, мне бы хотелось теперь побеседовать с каждой из вас наедине. Сначала с вами, Джулия, вы были в тот вечер у графа первой.
Девушки переглянулись. Было видно что Джулии совсем не хотелось оставаться и отвечать еще на какие-то вопросы. Но она все же нерешительно кивнула. Бесс помедлила. Но отвечать на вопросы ей хотелось еще меньше подруги, а повод сбежать был уж больно хорош. Поэтому быстро погладив Джулию по плечу Бесс выбежала из библиотеки.
Худенькая девушка проводила сбежавшую тоскливым взглядом, обхватила себя руками и посмотрела на секретаря:
-О чем вы хотели спросить меня?
- Честно говоря, пока не знаю, - Уилсон озадаченно покачал головой и аккуратно присел обратно на своё место. – Когда вы познакомились с лордом, Джулия, если не секрет?
- Когда пришла сюда работать. Примерно через десять дней. Я мало бывала в том крыле. Мортон очень строго приказал не подниматься к графу. Но однажды дверь к графу оказалась приоткрыта. Он был один и его бил кашель. Граф протянул руку к графину с водой но никак не мог дотянуться. И я подала ему стакан воды. Он спросил, кто я.
- Ваш дядя не знал ведь о том, что вы заглядываете к графу? – вклинился в рассказ секретарь.
- Нет. - Смутилась Джулия. - Он бы запретил мне. А граф был очень одинок. Я не могла отказать ему в этих нескольких минутах беседы и утешения.
- Утешения? – Секретарь не совсем понял слова, нахмурился. – Лорд?..
- Ему было одиноко, Уилсон. Одиноко и страшно.
- Разве такое возможно? Джулия, я знал этого человека днём. Стальной характер. Это он наводил страх на всех. Чего лорд мог бояться?
- Ему было одиноко. Он понимал, что жизнь подходит к концу, и что он совершил много не самых лучших поступков. Его не любили, Уилсон. Представьте, какого в конце жизни быть окруженным людьми от которых ты зависишь. И которые не будут скорбеть о тебе. Я молилась за него. Граф знал это, и ему становилось легче.
Уилл помедлил, осторожно подбирая слова.
- Мы открыты сердцем перед Всевышним. Не знаю, верил ли в него граф столь же истово, как и каждый англичанин. В индии вера сплелась в странный клубок и добрый англиканец может в ней изрядно запутаться, но теперь у него уже нет тревог. Уверен, что как бы не любили графа в этом доме, убить его мог только по-настоящему жестокий человек, - секретарю захотелось выпить воды. – Скажите, Джулия, о чём вы разговаривали в последний вечер? Граф был весьма зол, прогнав всех нас тогда.
- Я заглянула к нему совсем поздно. Он был задумчив - злость уже перегорела в угли. И он очень обрадовался мне. Граф спросил какая погода за окном, каков этот рождественский вечер. И раздавали ли уже подарки. Сказал что ему надо написать несколько записок. Что секретарь, то есть вы, отправились за нотариусом. Но у него странное предчувствие. Поэтому я должна остаться и помочь ему. А потом, когда я уже уходила, он попросил добавить угля в камин.
Сказал, что к нему должен кто-то прийти со своими "вздорными планами" а ему надо кое-что сжечь. Я достала для него папку из того несгораемого шкафа что стоял в кабинете. Граф переложил ее под руку и все время поглаживал кончиками пальцев. А потом пожелал мне светлого Рождества. И велел идти туда, где меня ждут.
- Граф доставал при вас или просил достать шкатулку? Она небольшая, неприметная с виду. Кажется, на ней даже узора нет.
- Шкатулку? Нет. Лишь папку с документами, которую он собирался сжечь. Его это очень смешило. Он сказал, что об этом сорок лет мечтали тысячи человек. А теперь они не поверят в свое счастье. Он все повторял и повторял это. Но я не поняла о чем он.
«Предчувствие не обмануло графа. Но… мог ли быть убийцей мистер Филби? Даже если бы он страстно желал этого, то как? С помощью чего? Как он мог достать пистолет?»
Что ж, ещё один разговор, который надо провести. Теперь уже с братом покойного. Но – чуть позже. Сейчас же секретарь только кивнул. Ему не приходилось даже притворяться, чтобы выглядеть задумчивым, он ежеминутно строил версию за версией.
- Что ж, наверное, хорошо, что у графа был хотя бы один человек, который мог сказать ему доброе слово и не бояться его. Это многого стоит и в этом доме почти никому не дано. Спасибо, Джулия. И извините. Давайте найдём сейчас Бетти?
- Хорошо. Только она правда не могла убить графа.
Грендон проводил Джулию до дверей и пригласил Бетти. В том, что убийцей была кто-то из служанок, он искренне сомневался. Вот только найти ещё виновного.
- Бетти, опишите мне, пожалуйста, что вы смогли увидеть в комнате?
Бетти не пришлось искать далеко. Она старательно вытирала пыль с маленького столика рядом с дверью в библиотеку. Оставив метелку она нерешительно вошла в комнату.
- Что описать?
Значит, по пунктам. Грендон согласно уточнил:
- Больше всего меня беспокоит камин графа. В нём что-нибудь было?
- Ну, он уже не горел, хотя еще давал тепло. И так слабо светился красными искорками. Там была большая куча всего сгоревшего - я еще подумала, что меня заставят все это выгребать. Джулия-то туда не ходила. Говорила, что не ходила. А еще был странный запах. Такой бывает, когда в камине жгут бумагу.
- Граф… Вы нашли его таким, каким мы все его видели утром?
- Да. Только чай уже к утру высох. И десерт засох. Жаль.
- Этот десерт. Его я не понимаю. Графу ведь нельзя было сладкого. А утром нашлась эта тарелка. Кто мог пользоваться этим сервизом, Бетти? Вы не знаете?
- Нет. Я не знаю. Все знали что этот сервиз хозяйка очень бережет и не разрешает его брать. А граф очень любил рождественский пудинг. Странно, что кто-то оставил для него кусочек. Ведь за обедом пудинг съели весь.
- Кто-то должен был переложить пудинг со своей тарелки на тарелку из сервиза графини. Но для чего? Если только не для того, чтобы угостить самого графа, – Уилсон хмыкнул. – Что-нибудь необычного на столе графа вы видели?
- Он же был мертв! - Огрызнулась Бесс. - Я не смотрела по сторонам!
- Бумаги, - терпеливо пояснил секретарь. – Они лежали в порядке или были разбросаны? И… вы видели шкатулку? Небольшую, возможно, открытую. Она неприметная, но утром все могли на неё полюбоваться.
- Я не видела никакой шкатулки! - Спешно выпалила Бесс. - И никаких бумаг тоже, хотя они вполне могли быть. Я поспешила уйти.

(совместно)

[Сейден >>>]

Уилсон кивнул и, ещё раз внимательно посмотрев на Бесс, неожиданно уточнил:
- Почему вы показали пистолет не кому-нибудь, но Ирен Толлер?
- Я... я не знаю. - Растерялась Бесс. - А кому еще я должна была его показать?
Секретарь озадаченно моргнул:
- Дворецкому, леди Стаутвуд - даже Гатли для этого подошла бы лучше, - и резкий переход, которого Уилсон и сам не ожидал. - Как давно вы знакомы с миссис Ирен?
- Я ни в чем не виновата! - Вскрикнула Бесс, выставляя вперед ладони. Я просто испугалась. Но я положила его обратно, честное слово! Я просто хотела показать его маме!
- Это я хотел спросить следующим, - немного недовольно буркнул Уилсон, но в следующий миг уже опомнился. Перед глазами смутно всплыла сцена, которой он стал свидетелем на один краткий миг. Кажется, тогда с ним был ещё Джулиан. А Бетти и Ирма о чём-то разговаривали. При появлении мужчин Бетти отдала сиделке фартук и забрала поднос.
- Как давно вы это знаете, Бетти? – вопрос получился тихим, голос отказал Грендону.
- Что - "это"? - Испуганно пискнула Бесс, делая шаг назад.
- Что Ирен – ваша мама. Если бы не рассказ мисс Гатли о вашем прошлом и не ваше поведение в той ситуации с пистолетом, я бы не догадался.
Бесс загнанно оглянулась.
- Она - моя мама. - Тихо прошептала Бесс, глядя исподлобья. - И вас это не касается!

Когда Уилсон и Бетти вышли из библиотеки, их словно ожидала Джулия. Горничная стояла прижавшись спиной к стене, в стороне от двери, неотрывно глядя на неё подозрительно блестящими глазами.
- Джулия? – Уилсон от досады готов был себя поколотить. Он что, умудрился довести до слёз двух девушек за раз? Личный рекорд.
Джулия глубоко вздохнула и посмотрела на Уилсона:
- Я должна вам кое-что сказать.
- Здесь или?.. – фраза снова осталась незаконченной, но взгляд секретаря красноречиво указывал в сторону библиотеки.
Джулия вздохнула, быстро кивнула головой и, не глядя на подругу, прошла мимо них в библиотеку.
- Простите, Бетти, - ещё раз тихо извинился Уилсон, понимая, как много он должен был на самом деле сказать. Вот только как это сделать правильно? Впрочем, долгих размышлений не вышло, Уилсон поспешно сбежал с поля боя в библиотеку. Уже там, снова среди книг и старых картин секретарь хоть немного перевёл дух и смог собраться с мыслями:
- Что вы хотели сказать, Джулия?
- Я никуда не ходила с Бесс в ту ночь. - Джулия нервничала. Не осознавая движение она нащупала что-то у себя на цепочке и сжала. - Мы вышли во двор, и я ей сразу сказала что не пойду. Джулиан написал мне записку что ему необходимо со мной поговорить, и я хотела подняться к нему так, чтобы не было свидетелей. Но граф меня задержал. Он разбирал дела. Диктовал много записок - ведь в Рождественское утро должны были раздавать подарки. Он хотел чтобы его записки раздали вместе с ними.... Я не все поняла что он диктовал. А кое-что он написал сам, лишь просил что бы я поставила его перо в начало строки и зажгла свет ярче. Потом я помогла ему заклеить конверты и свертки.
- Что сталось с этими письмами? – Нехорошее предчувствие кольнуло Уилсона. – И что в них было?
- Разное... простите, я мало что поняла тогда. И не думаю что вспомню что-то важное. Даже если бы не пообещала графу Стаутвуду молчать. И еще.... - Джулия запнулась. - Когда я уходила он попросил разжечь сильнее камин - я уже говорила это. Но.. я точно знаю, что он ждал кого-то. А потом к нему зашла сиделка Толлер. Я слышала как они разговаривали. Очень громко - она почти кричала, а граф смеялся.
- И вы ушли раньше, чем события развернулись дальше, - закончил по собственному разумению фразу Грендон. – Насчёт того, кто – это не вопрос, - «Гарольд, кто ещё. Ведь не Мортон же?». – Ещё один вопрос, Джулия, когда вы были у графа, тарелка из сервиза – помните, я её вам отдавал на следующее утро в руки – была уже в комнате?
- Нет. Никакой тарелки не было. Я это точно помню. Ведь пудинг для гостей весь был съеден, а второй еще не был готов.

Под гнётом неопровержимых улик.
С Переплётчицей

Сообщение отредактировал Сейден - 29-10-2010, 20:06