Новые Земли, колонизация

[Scorpion(Archon) >>>]

День: двадцать второе августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: Е7
Фактическое местоположение: Е7

Прошло почти две недели.
Лаа всё время пропадала в лесу, иногда – чаще по вечерам, ничего не говоря даже старой подруге и благодетельнице – забиралась на свой гранат, но и тогда оставалась молчаливой. Короткие, осторожные уколы гибких ветвей уже не причиняли боли, а подползающие прямо под ключицы изогнутые сучки словно стали для Лаакеорэ частью её самой.
Охотница гурстила. Валэнла бродила по округе, порой возвращаясь с полным руками мха, трав, кореньев и цветов. Перетирала. Выжимала. Кипятила и готовила целебные отвары – днём и ночью, словно забыв и себя, и подругу – пытаясь не видеть снедавшей ту грусти.
Они пытались заговорить пару раз. Выходило комкано и неприятно. Лаа то резко отшучивалась, то злобно огрызалась, то просто убегала, не давая себе труда объяснить дочери Тигра-Властителя, что за злобу она на неё затаила.
Хотя и так всё было ясно. Не на Валэнлу злилась лихая следопытка, пускавшая стрелы метче, чем многие из лучших воинов Камеда.
Наконец сил терпеть не осталось у обеих.
- Лаа?
Валэнла осторожно, словно вязкую болотную трясину, попробовала ножкой корень граната, на котором и теперь, вольготно расположившись в ветвях, вытянув едва пробивавшемуся сквозь кроны деревьев солнечному пятну босые пятки, якобы «блаженствовала» подруга.
Гранат отозвался неровным, коротким качанием, корни едва заметно шевельнулись в такт пальцам ног охотницы. Мокрая листва, ловя редкие, едва падавшие с неба капли, поделилась с альнаэ щёдрым серебристым брызгом как раз когда Вэл, осмелев, наступила на выпуклый корень и попробовала дотянуться до ближайшей ветки.
Лаа вскочила, затрясла промокшей ногой, стряхивая капли. Гранат повторил движения охотницы, и несчастную дочь Веалеена Теграэ подбросило в воздух. Сердце Валэнлы успело уйти в пятки трижды за всего несколько мгновений: первый раз – когда древо встрепенулось и подкинуло её. Второй- когда, повинуясь движению спохватившейся Лаа, три разлапистых ветки, увешанные гранатами, довольно неаккуратно поднырнули под взлетевшую целительницу, позволяя хотя бы не грохнуться на землю. И третий – когда подруга, поняв, что натворила, ярко и красочно выругалась.
Но, похоже, зря прозвища вроде «Ступающей по реке жизни» в народе алэдро никому не давались. Иначе как объяснить, что, стоило сердцу уйти в пятки – как от него немедленно отлегло?
«Ругается. Значит не всё потеряно».
- Сду…
-… рела? – закончила за подругу Вэл, выкарабкиваясь из объятий граната. Ветки под ногами качались и скользили, цепляться за кору пальцами было не очень удобно, и самое неприятное – платье на боку теперь украшала широкая дыра, в которую можно было с наслаждением любоваться если не всеми, то хотя бы некоторыми прелестями травницы.
- Прости, - пожала плечами Лаа и умолкла. Неужто… залюбовалась?
- Ты случайно, я знаю, не надо лишних слов, - фыркнула Вэл и мигом посерьёзнела, устраиваясь на ветке. – Лаа… Ты из-за них?
- Угу, - нехотя призналась охотница, помолчав с минуту. – Преданной себя чувствую. Словно жених бросил, или поспорила и продула. Нельзя так было.
- Они – Древние. Кто их поймёт? – пожала плечами Валэнла. – У них всё по-своему.
- Всё по-своему? То, как их тигролюд на ту девушку посматривал – по-своему. То, как мудрость свою флагом несли – по-своему. И где она, эта мудрость? Где?!
- Лаа…
- Что?!
- Манеры, - беззлобно бросила Валэнла. Охотница, махнув рукой, села, скрестив ноги вокруг сравнительно небольшого отростка ствола, и принялась вертеть в руках лук.
- Я всё понимаю. Им и правда виднее было, я думаю. Они знали что-то, что мы не знали… или понимали что-то. Но вот тебе, скажи, легче от этого?
- Нет.
- И мне нет. Просто досаду каждый сам срывает как может. Я вот по веткам носилась, ты – снадобья и порошки готовила. Так всегда. Просто давно не было. Мы отвыкли.
- Отвыкли.
Ещё сколько-то молчания. Капли с неба падали на волосы Вэл и в протянутую ладонь подруги.
- Слушай… а давай уйдём?
- Как они? Хочешь Мииту также бросить?
- Не хочу. Мы потом вернёмся же.
- И они может хотели вернуться – а не вернулись, - пожала плечами Валэнла. Ещё одна крупная каплдя упала девушке прямо на нос, заставив сморщиться. Серебристый блеск покрывавшего тело узора поймал солнечный блик, чиркнув Лаа по глазам – двум большим тёмно-багровым вишням. В самый цвет гранату.
- Ладно, - вздохнула дочь владыки Камеда. – Пересади меня на соседний такой.
- Зачем? – насторожилась Лаа. Её подруга раньше не проявляла склонности к управлению чудо-древами…
- Пойдём вчетвером. Свыкнусь как-нибудь. Эээх, забери меня, о чудо-трава!

- И ведь не поспоришь – забрала! – хихикала Лаакеорэ минутой позже, расчищая для подруги путь. Той ещё предстояло свыкнуться с новым другом…

Сообщение отредактировал Scorpion(Archon) - 19-08-2010, 12:26

[Барон Суббота >>>]

День: двадцать первое августа
Фигура: без фигуры (Сотня гномов/Фиерс, Ренн, NC-17)
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: С2 (Западный лагерь)

Первое, что услышала Ренн следующим утром, было мрачное майорское:
- Ага. Проснулась, значит.
Магичка не без труда открыла глаза, потерла их кулачками и уставилась на Фиерса (тот сидел за столом, общими усилиями возвращенным на место после вчерашнего вторжения гномов, и перед ним стояли кружка и тарелка с дымящимся… чем-то.
- Доброе утро, майор, - слабым голосом поприветствовала она начальника.
Фиерс красноречиво взглянул на часы.
- Уже не утро. Уже полдень. Аластор меня тут обрадовал тем, что выдвигаться нам следовало вместе с ним и стройотрядами, то есть в семь утра. В смысле, я тоже спал, а он меня в семь утра… обрадовал. Но так как без техномага там делать нечего, я сижу здесь и жду тебя. Намек ясен?
- Ой! – Ренн поспешно вскочила с раскладушки и побежала к умывальнику.
- Твой завтрак, - майор кивнул на тарелку и чашку, заставив магичку устыдиться еще больше.
Обычно она просыпалась гораздо раньше – но этой ночью ей не давало сомкнуть глаз какое-то шуршание в кустах, ровно под тем окном, возле которого она спала, и даже, кажется, чьи-то голоса.

Собравшись (с силами - тоже), они предупредили Фелпса о том, что уходят на стройку, и направились, петляя между бараков, поставленных как попало, к возводящимся укреплениям. Чем ближе они подходили, тем громче становился звук – тот самый, ужасный звук, который не могут издавать даже самые страшные чудовища… а сотня гномов – может. Сердитые крики, хохот, перестук досок, грохот камней; и ладно бы гномов было десятка три! Фиерс всерьез забеспокоился о том, что преждевременная глухота вынудит его уйти в отставку.
Бородатые, приземистые дети камня, на стройке казались совершенно другими существами. Конечно, сквернословие не утихало ни на секунду, но было оно исключительно по делу и с вполне конструктивной цели: для большей наглядность и лучшего понимания отданной команды. Разумеется, то один, то другой гном окунал усы в циклопический жбан, цепью прикованный к вместительной бочке, от которой разило пивом за десять шагов, но, вот странно, ни на качестве, ни на слаженности работ это не сказывались. Даже на Ренн (что вообще граничило с чудом Создателя) никто не обратил внимания, разве что, какой-то совсем юный гном, ещё толком не отрастивший бороды, попытался было покинуть здоровенную бадью, в которой он замешивал какой-то раствор, но был немедленно изловлен за ухо ближайшим бригадиром, сурово, по-отечески бит и водворён на место.
Полоса укреплений начиналась где-то на юге, так далеко, что не хватало никакого зрения, чтобы увидеть, где именно, и тянулась на север. Стена в три человеческих роста, с равномерно расположенными башнями, была испещрена гнёздами для орудий и проходами. Сейчас, стоя у её строящегося конца, майор и Ренн могли оценить гномье мастерство фортификации: изнутри стена имела коридоры и переходы, делающие её полноценным оборонительным сооружением на всех уровнях. Скорость же работы малорослых похабников и вовсе поражала.
- Майор, - тихонько спросила магесса, - вам не кажется, что мы тут немножко лишние?
В самом деле, заняться им тут было, с первого взгляда, нечем, а отвлекать кого-то из бригадиров от такой работы представлялось кощунственным.
- Надо найти смотрителя Аластора, вот что, - предложил Фиерс. – Авось и скажет чего-нибудь дельное.
Они стали пробираться через развалы досок, камней и еще не разобранных строительных лесов (майору пришлось применять все знания, полученные во время военной подготовки). Время от времени их пытался сбить с ног какой-нибудь гном, очень спешащий по своим делам, и приходилось уворачиваться.
Смотритель обнаружился в одном из строящихся коридоров, придирчиво разглядывающим потолок.
- Что-то не нравится мне эта трещинка, - сказал он, уставившись совиными очами на Фиерса, чем заставил того несколько опешить. – Что-то я опасаюсь.
Майор и Ренн синхронно подняли глаза к потолку, но никакой трещинки не обнаружили.
- Явились, значит, - покивал Аластор, явно не собираясь здороваться. – Ну что ж, майор, передаю командование в ваши руки и удаляюсь на временный отдых. Особое внимание обратите вот на тот участок, там сейчас основная работа, - смотритель махнул рукой, указывая направление. - Всего доброго.
И невозмутимо удалился.
В Фиерса тут же врезался какой-то гном с долотом в руках. Кажется, попытался вспомнить майор, этот был не из многочисленного, обильного славными сыновьями клана Дронгнелл.
- Осторожней! – рыкнул майор, но хулигана и след простыл. – Как я все это уже ненавижу… Ренн!
Техномаг вздрогнула.
- Да-да?
- Найди мне кого-нибудь из бригадиров. Срочно.
В голубых девичьих глазах мелькнул ужас.
- А… а может, мы с вами поищем вместе? – но Фиерс был непреклонен, и ей пришлось уступить судьбе.
Вжимая голову в плечи и вообще стараясь казаться наименее заметной, Ренн, перепрыгивая через лежащие на земле инструменты, лежащих на земле работников и все прочее, что на многострадальной земле лежало, отправилась на поиски. Дело осложнялось тем, что по имени она запомнила только Цугундера… и то лишь потому, что имя это показалось ужасно смешным.

Сообщение отредактировал Барон Суббота - 11-12-2011, 19:46

[Хелькэ >>>]

А между тем, гномы вокруг были все на одно лицо для юной чародейки. Все приземистые, все плотно сбитые, все бородатые и все одинаково занятые делом, они различались, разве что, цветом волос и незначительными особенностями формы картошкообразных носов.
Цугундер же смутно вспоминался как несколько более благообразный и в очках. Да, она точно помнила, что этот гном носил очки, только вот единственный бригадир, уличённый Ренн в ношении этого предмета, обладал настолько разбойничьей рожей, что подходить к нему как-то не хотелось. А ещё он орал басом на как-то гортанном, каркающем языке, судя по тону, нечто весьма угрожающее.
Попросив про себя Единого быть к ней милостивым в ближайшие десять минут, магесса набралась смелости и подошла к бригадиру поближе.
- Извините, - сказала она очень вежливо и, пожалей, очень негромко. Потом немножко повысила голос: - Извините?
Гном повернулся к ней резко, рывком, потом смерил весьма недобрым взглядом и сказал, почему-то голосом Цугундера:
- Добрый день, госпожа Ренн. Чем могу быть вам полезен?
- О, это вы, - поморгала она удивленно. – Вас майор Фиерс просит подойти. Он во-он там, изучает фортификацию изнутри. А чем вы тут занимаетесь?
- Выстраиваем опорную конструкцию для третьего яруса, десятой секции восемьдесят второго участка, - всё тем же любезным тоном отозвался гном. – Сейчас, я последую к майору, только вот своей бригаде обозначу контуры работы на ближайшие полчаса.
С этими словами он отвернулся от Ренн, задрал голову вверх и снова принялся орать страшным голосом. Впрочем, как теперь было понятно, страшным он был скорее в силу природной грубости гномьих голосов. Выкрикнув несколько предложений, Цугундер кивнул сам себе и изъявил всяческую готовность следовать за Ренн.
Магичка не без опасений позволила ему оказаться у себя за спиной и, стараясь сделать свою походку наиболее ровной, поспешила обратно. Фиерс стоял все в том же коридоре, только уже прижимаясь к стене, потому что гномы сновали туда-сюда и явно не собирались считаться с тем, что тут, понимаете ли, вздумалось постоять какому-то там начальству.
- Здрасте, - помахал он Цугундеру, - мы вот тут… пришли. И любезный смотритель передал мне командование. В упор не пойму, чем мне тут командовать. Вы не поможете?
- Охотно, майор, - Цугундер чрезвычайно профессорским жестом поправил очки. – Ваша задача состоит в инспекции, поддержании дисциплины, а так же обеспечении выполнения приказов командования. Если вам интересно моё мнение, то лучше всего вам будет взаимодействовать с бригадирами. Если вы сможете внушить им уважение к вашему авторитету командующего, то за исполнением ваших приказов они проследят самостоятельно.
- Расчудесно, - буркнул Фиерс, исполняясь самых радужных предчувствий. – Ну и как, на вашем-то участке все нормально?
Поддержание дисциплины! Здесь! В голове у майора, на мотив какой-то веселой песенки, крутилось: «Сот-ня гно-мов, сот-ня гно-мов»…
- О да, - воодушевился Цугундер, явно заслуженно гордящийся своей бригадой. – Рольф, Рууд и Ренти с похмелья, Дасти упал с лесов, а Кирин сломал два зуба, а в остальном – всё в порядке.
- Знаете, - доверительным тоном сказал Фиерс, не без душевной боли вспоминая «Зеленую фею», - коли по мне, так пьянки надо строго наказывать. А то никакой дисциплины, и работа страдает. Обо что, кстати, Кирин два зуба сломал?
- Боюсь, что если наказывать моих собратьев за употребление алкоголя, то работать вам придётся самому, майор, - вздохнул Цугундер. – Господин Аластор однажды попытался посадить нескольких в карцер – разобрали стену, ушли в ближайшее селение и устроили дебош. А Кирин…да что-то ему камень показался недостаточно хорошим, он его на зуб и попробовал. Дважды. Камень хороший оказался, вы не сомневайтесь.
- Ну… ладно, - майор пятерней взъерошил отросшие волосы на затылке. – Пойду искать остальных бригадиров. Хонхель, Шундин, Витовт и… э-э… еще один, да? На букву… на ту самую букву?
- Да, господин майор. Ьюмен. Впрочем, я понимаю, что его полное имя для вас сложновато. Может, вы предпочтёте звать его кратким? Если, конечно, это домашнее прозвище не покажется вам фамильярностью.
- А какое у него домашнее прозвище? – майор подготовился к худшему.
- Крошка Ь, - сентиментально улыбнулся Цугундер. Учитывая его жуткую рожу, зрелище было колоритное.
Ренн захихикала. В смехе ее Фиерсу почудились нотки мстительности.
- Я подумаю над этим, - пообещал он и удалился на поиски. Магичка бросилась следом, не желая оставаться в одиночестве в самом средоточии Зла… то есть среди гномьего лагеря.

День прошел, как оценил впоследствии Фиерс, ужасно – бригадиры все были разные, но с примерно одинаковым чувством юмора, подчиненные мало чем отличались от них в этом плане, горланили все, как сумасшедшие, так что майор сорвал голос, пытаясь кому-то что-то втолковать, а назвать Ьюмена «Крошкой Ь» он так и не решился.
Радциг не приехал, как обещал, но вечером вышел на связь.
- Появиться все-таки не смогу, - сказал он, - образовалась куча дел. А когда твой срок в лагере выйдет, тебя ждет серьезное разбирательство… возможно, даже с разжалованием.
Фиерс аж поперхнулся.
- За что?
- За дезинформацию, - хмыкнул Радциг. – Привет тебе с того света.
И оборвал связь.
Майор долго думал, но единственным, к чему он в итоге пришел, – спать он сегодня будет плохо.

[Scorpion(Archon) >>>]

День: двадцать первое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)

- Всего лишь лимонад, ты говоришь? А чьи это лимоны? Кто их для вас вырастил, потрудитесь вспомнить?
- Ещё немного этой бравады, Кестер, и я попытаюсь выкурить этот стакан прямо через трубочку. Если получится – считай, что я поверил.
Арриго Маорис скривился и снова припал к соломинке, вставленной в бокал с лимонадом. Гадкая жидкость, но освежает. Впрочем, как человек трезвомыслящий, Арриго отлично понимал, что гадость лимонада вызвана вовсе не тем, что лимоны выращены не без участия лучившегося от самодовольства и выдувавшего уже третий стакан Куарда Кестера, сейчас самозабвенно набивавшего трубку.
Просто его всё раздражало в этом проклятом, забытым Единым, людьми, святыми и даже языческими богами куске земли, прозванным какими-то восторженными дебилами Новыми Землями! Новые, ха! ХРЕ-новые, в это Маорис был готов поверить с радостью.
Когда он, аристократ, щёголь, меценат и человек безупречной репутации, собирался съездить сюда на месяц-другой – приглядеть за недавно возведённой по его инициативе больницей для бедных, туда-обратно, всего-ничего времени – его отговаривали. Не все, но многие – из тех, кто, как слишком понял благотворитель, были поумнее и подальновиднее. Сейчас никого из отговаривавших он уже не видел… как долго? Какая разница? Вечность! Целую вечность один из богатейших людей Метрополии прозябал здесь, в обществе в лучшем случае Мигеля Целесте или вот этих…
Маорис, тихо ругнувшись, вытащил соломинку и коротко отхлебнул. Кислятина!
«Эти», собравшиеся на «посидеть-обсудить», как любил говаривать Дитрих Блицклюгель, уже битый час ждали своего главного, практически незаменимого (до поры…) и наиболее ценного «члена клуба». Хоть клуба никакого и не было. Просто состоятельным людям свойственно иногда обсуждать свои грядущие планы. Особенно когда планы сулят выгоду – и ещё «особеннее», когда грозят убытками.
Кестер курил: самозабвенно, с наслаждением, смакуя каждый выдох. На кисете фруктово-табачного короля, разложенном на столе в позе любимого домашнего животного – прямо под гладящей рукой Куарда – красовалась вышивка: дракон, выдыхающий огонь и дым (дыма было много больше). Выражение морды благодушного дракона удивительно походило на самого табачника.
Дородный Дитрих Блицклюгель прихлёбывал пиво – он всегда был к нему неравнодушен – и постукивал пальцами по столу, порой оглядываясь на входную дверь. Арриго готов был поставить всё содержимое своего кошелька, что Дитрих переживает из-за войны больше, чем хочет показать: все помнили, как громогласно заявлял «Фиц-Блиц» о своих планах по торговле и обмену с лиа и как теперь нервно подсчитывал убытки от недополученных операций.
С лиа было трудно торговать – и Арриго от всей души радовался, что его дела не относятся к непосредственному товарообмену. Лиа, словно бы, было очень мало что нужно, а сами они могли дать очень многое – могли, но не всегда хотели, а теперь…
Арриго снова скривился.
Ну где этот пустобрёх и позёр?! Не заказывать же себе ещё лимонной гадости!
- Эй! Эй, сюда! – Дитрих вскинул руку, размахивая толстыми, как сардельки, пальцами. В голове Арриго пронеслось незамысловатое «ненавижу сардельки», хотя и это было неправдой. – Мы только тебя и ждали! Отчего так долго?
- Угадайте! – заливисто хохотнул довольный жизнью, разодетый в пух и прах и, кажется, уже где-то пропустивший стаканчик Ливио Дженерозо.
Улыбка полуэльфа не предвещала ничего хорошего, а глаза искрились злым азартом почуявшей след борзой.
«Борзой!» – кивнул про себя Арриго Маорис, подавая руку садящемуся полуэльфу и натягивая на лицо свою самую приветливую улыбку.

[Darkness >>>]

меня тут нет, вам кажется. помогаю выкладывать

- Не поверите, кто только что выходил из соседнего заведения.
- И кто же? Чёрный Король? – фыркнул Кестер, прикусывая трубку. Следы зубов коммерсанта виднелись по всему краешку резного дерева. Старая привычка, как и само курение.
- Лучше. Наш любимый епископ фон Гальдер, - усмехнулся Ливио, воздавая должное принесённому милой подавальщицей жаркому и кружке отменного пива: Дженерозо всегда получал всё самое лучшее, на меньшее был не согласен что во дворце, что в кабаке. Трижды девушка проходила мимо стола, где расположился за трапезой и беседой цвет купечества ЭКК, и трижды полуэльф пытался улучить момент и наградить аппетитные ягодицы красотки хлёстким шлепком. В первый раз – не вышло. Во второй – только вскользь. На третий или привыкшая, или принявшая игру официантка уже и не пыталась увернуться.
«Теряю былую лёгкость, господа». Так прокомментировал свой первый промах банкир.
- Причём не один, а в компании с каким-то старым хрычом. Неужто опять спасает заблудшую душу?
- Пока такие души забредают в кабаки, спасать их епископу не переспасать. И сам чего доброго… заблудится, - пожал плечами Дитрих, допивая своё пиво.
- Или заблудит, - гаденько хихикнул Арриго, подхватывая шутку. – Но Ливио, мы же не для этого тут собрались. Выкладывай, что на уме. Напомню, кстати, что я был против сбора в этой занюханной забегаловке! Слишком людно!
- Ты, Ри, порой предаёшь людям больше значения, чем они имеют на деле, - буркнул Куард. – Оглянись вокруг, посмотри на мир!
- И что?
- А то. Ему ПЛЕВАТЬ. Всем плевать на всех, каждый думает только о себе. Это норма, дружище. Ливио считает проценты и может за три дня сделать так, что Гартвиг и Йост останутся без штанов, а фон Гальдер – без рясы. Я – напускаю туман и сушу фрукты, чтобы чья-то жёнушка потом ими восхищалась и мне платила. Дитрих умудряется кормить полметрополии и треть ЭКК. Но не потому, что он так добр, а потому, что ему за это щедро платят. Каждый работает на себя, торгуя, чем может. Губернатор – правами, генерал – жизнями, епископ – душами, я – табаком и курагой. А кто их покупает – табак, курагу, жизни и души – мне в общем-то плевать. И им плевать, кто продаёт, пока цены не слишком высокие и поставки идут постоянно. Так что расслабь ножки и отдайся нашему общему делу с той страстностью, которую эти слова вызывают в других обстоятельствах.
- Просто моя работа требует к людям особого внимания, только и всего.
Смеялись все, кроме разве что Дитриха. Блицклюгель не вполне одобрял некоторые методы Маориса, хоть открыто с ним и не спорил.
- Итак, господа, я пригласил вас сюда, потому что пришёл к неприятному, но очевидному выводу, - скрестив руки на груди, возвестил Дженерозо. – Мы несём убытки. Все мы.
«Фиц-Блиц» коротко кивнул, глубоко вздохнул и осушил остатки пива. Кестер выдохнул кольцо дыма.
- Война, которая ещё толком не началась, уже вносит свои коррективы в наши торговые намерения – а попросту зачастую рубит их на корню. Я знаю вас, дорогие собратья, как известных меценатов, - снова глупый смешок Маориса, - но всему есть предел. Одно дело – освоение, славный труд первопроходцев. Другое – открытый конфликт с народом, который превосходит нас числом и обладает знаниями, нам недоступными. Мы можем ждать от лиа любых сюрпризов – так подсказывает мне то малое, что нам о них известно. А сюрпризы – это для торгового дела не есть хорошо, вы меня понимать нет да? – оскалился полуэльф.
- Сражение за Ясный унесло множество жизней, - постукивая пальцами по столу, констатировал Блицклюгель. – Все средства направляются на восстановление города. Разве вам это не выгодно, Ливио? Займы-то будут брать у вас.
- Банку это выгодно. Было бы. Если бы я был им. Но я – просто Ливио Дженерозо. Большая часть средств, которыми располагаем и я, и банк – в Метрополии. Не спорю, здесь я также почти что самый богатый житель Неуштадта, да и всего ЭКК. Я могу оперировать от имени банка, могу от своего. Но военные расходы ложатся на всю коммерческую деятельность непростительно тяжёлым бременем. Вспомните восхваляемые подвиги Башни.
- Это вы про отбитое нападение?
- Да, именно. Газетчики – жуткие врали, но если их прикормить, можно узнать много интересного. Так вот – для безопасного продвижения Башня выжигала перед собой лес. Считайте это проявлением моей дурной эльфийской натуры – но вы хорошо понимаете, сколько выгоды можно получить с местных лесов? Я немного занимался этим вопросом…
- Ливио, вы хоть каким-нибудь вопросом не занимались? – чуть не поперхнулся табаком Кестер. – вы же банкир, зачем вам, ради Единого, леса?
- Ради Единого, и не только, я занимаюсь всем, что может принести прибыль. Потому-то я и банкир, а ты – табачник. Здесь всё нам в новинку. Значит всё может оказаться потенциальным источником дохода. Так вот, господа… Количество видов плодов, семян, неизвестных культур, от злаковых до, извините, цветов, которое я просто видел благодаря изысканиям оплаченных мной людей – заметьте, не изучал, не выращивал, только видел – превысило несколько десятков. У многих из них слабо изучены свойства. Фактически, проживая здесь три года, мы ничего не знаем о местной растительности.

[Scorpion(Archon) >>>]

- Цветов, - насупился Арриго. – Цветы-то нам зачем? Мы не кисейные барышни!
- Но кисейные барышни их покупают, любуются ими… Ты знаешь, сколько зарабатывает цветочница?
- Нет. На что мне?
- И это тот, кто уделяет внимание людям! А сколько зарабатывают сто цветочниц? А сколько из этого они потом отдадут тому, кто поставил их торговать редкими и очень красивыми цветами? А если город – не один?
- Мелочи – а какие доходы, верно, Ливио?
- Верно. Только в войну цветы покупают меньше. И разовые прибыли от побед и похорон не окупают общее снижение спроса, - как бы даже виновато ухмыльнулся полуэльф. – Далее: о местных животных известно и того меньше, даже названия. Вся польза, которую мы можем с этого получить – пропадает в огне авионных бомб и корабельных орудий. Далее – Барсучья Щель. Мы ведём там горные работы, но эффективность их, по моим оценкам, оставляет желать лучшего. Применение динамита сами видите, к чему привело со стороны лиа. Никто из вас не задумывался, почему?
- Это расходится с их укладом жизни? Самое очевидное, - предположил Дитрих.
- Верно. А также очевидно, что мы про этот уклад ничего не знаем. Редкие из нас – не я, например, но я много слышал и ещё больше говорил с теми, от кого слышал – бывали в их городах. Видели их жизнь, и она, как мне известно, принципиально отличается от нашей.
- Всё это хорошо, но напомню тебе, Ли, - Маорис откинулся на стуле, закинув ногу на ногу, - что пока ты тут разглагольствуешь о том, какие они непохожие на нас, война уже идёт. Я хочу конкретных предложений. Что нам делать, как и на что реагировать. Где ты видишь нашу прибыль?
- Нигде. В этом-то и беда, Ри. У нас есть два совершенно определённых пути: платить за войну, которая неизвестно сколько продлится и неизвестно чем кончится, потому как что окажется сильнее – мощь или количество – я с уверенностью сказать не могу. И никто не может пока; или платить за мир. Платить всё равно нам. Оба пути дадут большую прибыль, но когда – неизвестно, и какую – тоже. Однако мне кажется, мир обойдётся нам намного дешевле. Итак, моё решение – мир. Ваше, господа купечество?
Ливио перевёл взгляд с Дитриха на Арриго, с того – на Куарда. Словно эти четверо,а не верхушка ЭКК могли на самом деле решить, чем кончится война.
А может, и правда могли?
Дым табака. Пиво. Молчание. Решения о таких инвестициях обычно требовали обдуманности, не терпели спешки…
- Итак?
- Мир, - гулко выдохнул «Фиц-Блиц». – рынок продовольствия уже лихорадит. Цены потихоньку растут, и я не могу с этим ничего поделать.
- Это же твоя выгода, Дитрих!
- До поры. В войну всё слишком непредсказуемо. Сегодня я в выигрыше, завтра лиа прогонят рабочих с моих полей и садов. Послезавтра наши прогонят лиа. А урожай не ждёт, пока его соберут. Нет урожая – голод. Голод – военное положение предписывает… Ааа, ладно. Скажу только, что ничего хорошего.
- Перестраховщик, - фыркнул Маорис. – Где они, твои лиа? В лесах попрятались. Ничего с твоими садами и полями не будет, и с лугами тоже! Мы побеждаем, разве нет?
- Всё может быть, - пожал плечами старый негоциант. – Это трудно объяснить. Но тот, кто не имел ничего, всегда будет бояться потерь. Доводилось видеть, чтоб пекарь не имел корки хлеба на ужин?
Короткий, едва заметный взгляд Ливио Дитрих не поймал. Или сделал вид.
- Чтож… при ином раскладе не уверен, но сейчас вынужден согласиться, - откладывая трубку и зашнуровывая кисет, подытожил Кестер. – Платить за мир может быть дешевле и дать большую отдачу. Но вношу предложение – не торопиться платить. Сперва посмотреть, к чему идёт война. И изучить вопрос. Нужны эксперты по лиа. Настоящие. Есть такие.
- У меня – считайте, что есть, - лукаво осклабился Дженерозо.

[Darkness >>>]

и снова здравствуйте. я вам кажусь.

- Война... А инквизиция? А малефики? Это всё – как? Думаете, оно нас не коснётся вообще? Раз фон Гальдер по кабакам души спасает – всё улеглось? – Маорис встал, поправляя пояс, наклонился, опираясь на стол. – В самом Неуштадте творится невесть что. Три дня назад – малефиков проредили, словно сорную траву. Это что, по-вашему?
- А полтора дня назад – инквизицию, - спокойно добавил Ливио. Удивлённые взгляды купцов доставили полуэльфу как минимум три удара сердца полнейшего блаженства. Как говаривал один его партнёр – ныне покойный: «Мгновенно, приятно, с гарантией». – Кто-то из беглых. Слухи распространяются быстро. Эти дела также требуют нашего вмешательства.
«Малефиков проредили… Эх, Арриго, и правда ведь тебе без людей – никуда. Разных людей. Небось уже считаешь, сколько потерял? Денег».
- По-моему, мы уже переходим черту, за которой всем вокруг плевать, - словно почувствовав неладное, сморщился благотовритель. – Предлагаю расходиться. Чтобы было ясно – я тоже за мир, раз такое дело.
Взгляды полуэльфа и мецената встретились. Ливио улыбнулся – остро, как отточенным кинжалом ударил.
«Врёшь. Война делает сирот и нищих больше, чем все шлюхи этого города за год. А наживаешься на них ты. Нет разве?»
Улыбка Маориса была почти такой же. Только – красивее, а розовый румянец щёк придавал придворному щёголю какую-то почти мальчишескую невинность.
«Вру, конечно. Но я своё получу. Я своё, как и ты, всегда получаю. Мы ведь друзья, верно?».
- Ну вот и договорились. А раз так – я вас оставляю. Кэт взяла с меня расписку, что за меня сегодня не отвечает, и мне не терпится снова юркнуть к ней под крылышко! Ри, кстати, а Мигель где?
Маорис не успел ответить – когда Дженерозо не хотел слушать, он не слушал и перебивал, не смущаясь.
- А и неважно. Ты завтра приглашён ко мне на ужин. Жду к восьми!
- Договорились, - обречённо выдохнул меценат. – Чем хоть угощают?
- Картами и красотками, как всегда! – донеслось от входа вслед за хлёстким шлепком и грохотом разбитой посуды. Покрасневшая официантка в сбитом чепце, споткнувшись, ввалилась в помещение трактира с подносом, висевшем в левой руке смешной пародией на рыцарский щит.
Кажется, былой лёгкости преуспевающий негоциант ещё не утратил.

[Барон Суббота >>>]

Дата: двадцать четвертое августа
Фигура: без фигуры (Макабрей и Ко)
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (Неуштадт)

Утренний Неуштадт ещё только начинал пробуждаться. Открывались первые лавки, у входа в здание "Вестника ЭКК" собирались зевающие, отчаянно трущие слипающиеся глаза мальчишки, а часы на Ратуше пробили семь раз, когда из дверей респектабельной ресторации со странным названием "Над гнездом кукушки" вышла не менее странная компания. Возглавлял её странно одетый и решительно настроенный господин с тростью в одной руке и треугольным футляром в другой. Шёл этот господин широким, можно сказать, размашистым шагом и время от времени принимался насвистывать некий мотивчик. Вслед за ним едва поспевали ещё трое весьма примечательных людей: юноша в артиллерийском мундире с золотым шитьем, с флейтой в руке и ярко-красными (в цвет мундира) волосами, торчащими во все стороны, и две девушки – блондинка в свободном голубом платье, на запястьях которой при каждом шаге звенели браслеты, и брюнетка в платье, соответственно, черно-белом, будто сшитым из двух различных (как оно, по сути, и было), в длинных перчатках.
Тем временем впереди идущий, видимо, продолжал излагать спутникам некую мысль:
- В общем, ещё два дня репетируем и вполне можно показываться на людях. И всем подготовить сценические образы, да. Кстати говоря, у вас сейчас как, творческий подъём не пошёл на убыль? Нам предстоит труд литературный в жанре высокой эпистолы!
- Мой творческий подъем поднялся так, - провозгласил красноволосый, взмахнув рукой, - что от Ясного до Барсучьей щели ни у кого не найдется такого же творческого подъема!
Воцарилось слегка удивленное молчание.
- Не буду, - сказала черненькая, - предлагать тебе линейку, а стоило бы. Маэстро Торичелли, - блондинка при этих словах едва слышно хихикнула, - а что мы, собственно, писать собираемся?
- Письмо. На деревню, так сказать, дедушке, - был ей ответ.
На лицах троицы отразилось одинаковое выражение просветлённого понимания, и группа продолжила свой путь.
Почта была учреждена в ЭКК вскоре после серьёзного роста колонии. Белоснежное, но довольно скромно отделанное здание, располагавшееся недалеко от Собора и Ратуши, было лишь мозгом, собирающим воедино импульсы от сложнейшей нервной системы, вросшей в тело колоний. Приказы с секретным статусом и любовные письма, деловые договоры и личная переписка первых лиц ЭКК, - всё это проходило через надёжнейшее почтовое ведомство, превыше всего остального ставившее неприкосновенность и своевременную доставку корреспонденции. Письмо ли, относительно недавно изобретённая телеграмма или сообщение по кристаллу – всё это добиралось до адресата быстро, точно и неприкосновенно. Поговаривали, что и инквизиция, и губернатор имеют своих агентов в рядах почтовых служащих, легко перлюстрируя послания вызвавших подозрения лиц, на которых потом неизменно валятся чернейшие беды… Слухи всегда есть, и никто не в силах их остановить.
Вот к этому учреждению странная компания и подошла, под музыку бубенцов, насвистывание беловолосого господина и стук его трости.
- Ни разу в жизни не был в отделении почты, - шепотом поделился юноша в мундире.
- Больно не будет, - успокоила его черноволосая.
Остальные уже успели войти, и этим двоим – как мог заметить опытный, умудренный наблюдатель, более младшим, - пришлось догонять своих быстрых спутников.
Внутри, в помещении исключительно светлом, с огромными окнами, была лишь стойка тёмного, чуть красноватого дерева, за которой сидели несколько служащих в строгой форме, и несколько столиков напротив. На стене, посверкивая, висел большой железный ящик с прорезью наверху. Табличка над ним гласила: «Выемка писем : 9:00 и 20:00».
- О, - заметила светловолосая, - можем успеть.
- Должны, - кивнул господин с тростью и двинулся к изрядно оторопевшим служащим.
Надо сказать, было с чего. Господин этот был высок, носил молочно белые, довольно длинные волосы и старинный монокль в серебряной оправе, но если бы этим завершались странность его облика! Чёрный плащ его навевал воспоминания о крыльях вампиров из древних легенд, шитые серебром сапоги тихо, но зловеще позвякивали при ходьбе в такт стуку трости, а чёрный цилиндр, обёрнутый полосой серебристой ткани, был надвинут низко на лоб, будто в попытке скрыть лицо.
- Доброе утро, - сказал господин негромким, чуть хрипловатым голосом. – Бумагу, стальное перо и конверт.
Несколько мгновений служащие сидели в оцепенении, но потом выучка и вышколенность взяли своё, и перед посетителем как по мановению волшебного жезла появилось всё необходимое. Тот коротко, властно кивнул и отошёл к одному из столов, вокруг которого уже собрались его не менее причудливые спутники.
- Итак, ребята, - сказал господин Винченцо Торичелли, снимая цилиндр с моноклем и становясь привычным Ригором Макабреем. – Что будем писать дедушке?
- Как будто это наш общий дедушка, - заворчал Тони. – Что вообще в письмах полагается писать? «Дорогой дедуля! Пишет тебе любящий тебя внучек. У меня все хре…» Нет, не так, - парень бесцеремонно уселся на стол и принялся дирижировать себе флейтой, выражением лица изображая, видимо, «любящего внучка». – «У меня все хорошо, вот только не хватает встречи с тобой для полного счастья. Назначаю тебе свидание там-то и там-то…»
Из-за стойки раздался грохот. Видимо, при виде обычного поведения Дентона, кто-то оказался слишком слаб духом.

[Хелькэ >>>]

- Так явно, - Марийка наклонила голову. – А если кому-нибудь вздумается проверить? Интересно, проверяют ли в Штабе чужую почту? Даже если нет, все равно чем-то нравится.
Эрис деловито почесала точеный подбородок:
- А мы что, прямо написать не можем? Или кто-то, и правда, будет нос свой в эту бумажку совать?
- Мягко говоря, коллега, - ученым тоном заявил Дентон, - от подобной ситуации нам и следует себя обезопасить.
- Тем не менее, если мы напишем что-то вроде: «Эльф троллю. Кобольды идут на юг, гномы сжевали наши бороды. Нужны листья дерева У. В случае встречи с кочующими кроликами, переносим праздник в океан», есть вероятность, что дорогой дедушка нас не поймёт, - сказал Макабрей задумчиво. – Нужен компромисс.
Тони вернул на место брови, которые уползли далеко-далеко вверх.
- Не, в кроликах есть своя прелесть, - вынес вердикт он, - но вряд ли мы потянем на эльфа. Насчет сходства твоего дедушки с троллем судить не возьмусь… ай!
Трость Макабрея совершенно случайно въехала Дентону в колено.
- Злой ты, - обиженно сказал ему Тони, потирая несправедливо ушибленный сустав.
- Я продвинуто добрый, - опроверг его Макабрей. – Ты продолжай.
- Так вот, я бы предложил что-нибудь вроде: «Милый…» Как его звать?
- Хайнц-Гутхорм.
Дентон предусмотрительно сдержал смешок.
- «Милый Хайнц! Твоя черноволосая и зеленоглазая очаровашка шлет тебе привет и поцелуй!» - юноша прочувствованно сложил руки на груди. – «Наконец-то после своего долгого путешествия я оказалась здесь, в Неуштадте, и жажду встречи с тобой наедине.»
- Он однозначно придёт, если я хоть сколько-нибудь знаю своего деда! – восхитился Ригор. – Но потом не успокоится, пока не перестреляет нас всех.
- А мы ему, - радостно заявил Тони, - Эрис отдадим! И черноволосая, и зеленоглазая, и очаровашка… ой!
И схватился за второе колено, куда получил живительного пинка от вышеупомянутой очаровашки.
- Будем надеяться, - вздохнула Мария, - что встрече он обрадуется так сильно, что перестрелять нас забудет. А послание вполне такое… куртуазное выходит. Посторонний не поймет, да еще и устыдиться может, что в настолько частную жизнь, кхм, вмешался.
- Так, хорошо, с формой послания определились, теперь давайте переходить к сути. Что нам сейчас нужно, и чем из этого нам может помочь старик Дамнат?
- До-ку-мен-ты, - одними губами, но крайне выразительно подсказал Дентон. – И…ммм… какая-нибудь информация, которой у нас нет и которая нам нужна?
- Карта Неуштадта, - немного подумав, ответил Ригор негромко. – Военная. И свежайшие новости. Вопрос в том, как это зашифровать в письме…
- Так может, мы это у него лично попросим, при встрече? – предложила простая и наивная юная дева по имени Эрис. – А потом встретимся еще раз и все заберем. Или он где-нибудь в условленном месте это все нам оставит. Потому что хрен ты зашифруешь в письме, дорогой Ригор, военную карту Неуштадта.
- Разумно. Итого: мы просто зовём его на встречу. Где и когда? Мне кажется, что это надо делать до нашего первого выступления.
- Так может, прямо завтра? – предложил Тони. – Или прямо сегодня. Поздно вечером. Ты не знаешь, когда у него рабочий день заканчивается? А встретиться можно у Собора, он приметный.
- Дентон, твой преподаватель прикладной маскировки ещё жив? – вдруг поинтересовался Ригор.
- Да, - несколько неуверенно отозвался тот.
- Жаль! Я бы его призвал и заставил бы тебя смотреть в его полные укоризны глаза. Собор приметный…естественно, он приметный! Это цитадель Церкви здесь, а они, во-первых, не наши друзья, а, во-вторых, склонны пристально наблюдать за своей собственностью и окрестностями.
- Ах, вот оно что, - Тони совершенно не расстроился. – Тогда, может, пусть приходит в нашу «Кукушку»? Еще и выпьем вместе, за его здоровьичко.
- Мы там будем появляться и, возможно не один раз, - покачал головой Макабрей. – Хотя, если одеться менее приметно и прийти не всем, то может и подойти.
- Я, - хмыкнул Дентон, красноречиво почесывая алеющий затылок, - точно не пойду в таком случае, а ведь хотелось бы! Я ж не переживу, если с твоим дедом лично не познакомлюсь!
- А мы, - вставила Эрис, - его к нам пригласить не можем? Вроде как в гости.
- Думаю, можно будет его сперва пригласить в «Кукушку», а потом дойти до дома. Да, я его встречу и доведу, а кто-то из вас проследит, чтобы не было слежки.
- Я и прослежу, - заверила Эрис. – Всяко лучше, чем наш клоун Тони.
- Я не клоун!
- А кто?
- Ну… эмм… ладно, согласен.
- Вот и договорились. Мари, ты сможешь быть в толпе незаметной, но вооружённой? Чтобы прикрыть, если что-то пойдёт не так?
- Я, - тихо напомнила женщина, - солдат и разведчик. И вполне подготовленный к действиям в населенных пунктах, в отличие от.
Дентон показал ей язык.
- Очень рад, что могу быть уверенным в тебе, Мари, - без тени иронии ответил Макабрей и чуть улыбнулся. – А теперь, милые дамы, у кого из вас почерк изящнее, пишите. А ты, Дентон, диктуй, да так, чтобы от прочтения этого письма стояли даже ветки на деревьях!
… спустя пятнадцать-двадцать столь же познавательных, сколь и мучительных для присутствующих служащих минут Тони – под аплодисменты товарищей – наконец опустил готовое послание в почтовый ящик. Они все-таки успели до выемки – значит, не позднее чем сегодня днем Хайнц-Гутхорм Шмидт получит умопомрачительное письмо от некой юной особы.

[Scorpion(Archon) >>>]

День: двадцать первое августа, поздний вечер
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)

Домой первосвященник ЭКК и главный связист штаба возвращались тоже вместе. Аккуратно, стараясь выбирать не самые людные улицы. Хайнц постоянно удивлялся, почему на улицах стали ставить фонари парами. Готфрид предположил, что здесь, в Новых землях, всё оживает под влиянием лиа и по милости Единого, а значит у фонарей брачный период и скоро можно ожидать рождения фонарят. Хайнц высказал встречную мысль – а что, если как раз сейчас на всех улицах празднуются фонарные свадьбы.
Выпили за счастье фонарей. Первосвященник прикладывался к армейской фляге Шмидта понемногу, постоянно повторяя, что ему уже хватит. Связист не настаивал, лишь порой подкручивал усы и одобрительно крякал, не забывая подавать флягу в нужный момент – крепкий настой, полученный путём перемешивания фруктовой вытяжки, первосортного пива и нескольких капель какой-то новомодной выпивки, мог с пары глотков повалить среднего трактирного забулдыгу, но и ветеран армии, и ветеран Церкви оказались личностями крепкими. Впрочем, в борьбе с зелёным змием змий, оказавшийся упорным и изворотливым соперником, начинал всё-таки брать верх.
До пятачка свободного пространства перед епископской резиденцией друзья (теперь уже точно друзья) дошли, когда на небе уже сияла луна. Фонарей здесь было особенно много – с дюжину, если не больше. На радостях Хайнц объявил, что фонари устроили здесь свадебное гуляние и танцуют вальс под луной. Готфрид, загоревшись идеей, решился нараспев благословить молодые супружеские пары. К счастью, сон ближайших горожан оказался достаточно глубок, чтобы
Выпили за счастье молодых. За крепких и ярких фонарят.
За вечный союз между металлом и светом, ибо Свет есть…
-… пр-роявление милости Творца к нам, чадам его, - бухаясь на ступеньки, Готфрид оступился, запутавшись в складках облачения, и картинно рухнул вперёд носом. Металлическая рука лязгнула об мрамор ступеней, спасая нос его преосвященства. За день – уже не первый раз, о чём свидетельствовали стоптанные и запачканные полы одеяния священнослужителя.
- Силён, твоё священство! И здоровье – тоже твоё! – Шмидт, приваливаясь к кое-как усевшемуся фон Гальдеру, опрокинул в рот ещё два глотка. – Ну что, как тебе? Надежных я тебе парней подобрал?
- Да не ори ты, старый бес! По поводу Петерсона всё равно не уверен…
- А кто уверен? Тут половина – пан или пропал. Надежные, в Единого верят, зарекомендовали себя отменно, - переходя на шёпот, заговорщическим тоном бросил Шмидт. – А как отнесутся поди пойми. Вот по поводу этих троих, и вон ещё… - Гутхорм вытащил из кармана тот самый полускуренный свиток огромной длины. Вторая сторона документа теперь тоже была оборвана, а чуть пожелтевшие и потёртые края придавали предмету вид древнего артефакта. – Вот в этих можешь быть уверен. Я с ними служил. Люди добрые и честные, на самом деле. И никакая война им нахрен не нужна… Слушай, священство, я всё спросить хочу… Что с тобой?
- В каком смысле? – непонимающе уставился на собеседника Готфрид.
- В прямом. Человек ты хороший, о тебе вон и в Метрополии говорили, и тут… все знают – за доброе дело постоишь, злодея – накажешь, дурака образумишь… А теперь – что? Душу излил бы, - старческая рука обняла Готфрида за плечо. – ты ж мне в сыновья годишься, священство. Мы, старики, разное видали, понимаем, что к чему. Авось и посоветую чего?
- Пом-мимо т-того, что меня бесит эта война, светские власти что хотят то и воротят, а мой непосредственный подчинённый учиняет массовую резню?
- Сур-рово, - старый вояка снова приложился к фляге и, тряхнув усами, сунул вожделенный сосуд в протянутую руку священника. – Вот что я тебе скажу, сынок…
Голос старого связиста стал вдруг добрым, отеческим. Глаза старика смеялись, а усы забавно топорщились в разные стороны, лицо покраснело.
- Ты делай, как правильно. Всегда ж так делал – вроде не оставил тебя Господь, вон какие дела проворачиваешь. Каждый в городе тебя знает. Каждый третий лично, каждый восьмой – тебе чем-то обязан. Когда ты чего для людей жалел? Да и не только для людей… Думаешь, я не помню, как ты из бандита-мясника, что сюда прибыл, за полгода блестящего офицера сделал? Или как сирот, вдов без копейки от Церкви пристраивал, денег на житьё сперва давал? Было? Было. Теперь у них – счастье, шанс на новую жизнь. И это ты им подарил, нет разве? Вот и делай, как сердце велит. Там – в сердце – Создатель с нами всегда. Да чего я тебе-то объясняю, ты ж у нас святой, не я, старый обалдуй!
- Я не святой… - отмахнулся Готфрид, чуть не выронив флягу. – За Творца!
Снова приложился. Снова тряхнуло улицу, фонари перешли на кадриль и грозили вот-вот вообще разразиться канканом. Хотя это прояснило бы, кто из них – женихи, а кто невесты. – А сердце… Много что говорит. Войну закончить. Любой ценой и как можно быстрее. Жизнь здесь наладить. Всем. С лиа помириться, и так, чтобы больше никогда…
- А если не выйдет?
- Должно выйти, - фыркнул Готфрид. – Не решим всего сейчас – до одури воевать будем. До конца. Пока всю кровь друг из друга не выпьем. Нас бить труднее. Их больше. Так и пойдёт…
- А если Метрополия вмешается?
- А ничего хорошего. Тогда лиа рано или поздно задавят. Изуродуют всё к шутам. И их… и нас. Как уже тогда изуродовали. Понимаешь, дед? Мы от неё сюда уезжали, спасались – а она за нами придёт. И всё по новой. Снова – на костях да на крови.
- Вот и останови, как можешь. Всё?
- Почти… - вздохнул Готфрид. – Кошмары снятся. Каждую ночь. Слушай… завтра – приходи под вечер, а? Посидим, поговорим. Может больше расскажу. А то я тут подумал…
- Чего?
- Ну у фонарей первая брачная ночь сейчас будет, а мы подглядываем. Некрасиво.
- И верно, - кряхтя и пошатываясь, дедок встал, покрутил ус. Принял из благодарных рук священника флягу. – Слышь, сынок… а девок-то пригласишь?
- На что тебе, старче? – криво усмехнулся епископ.
- Нешто не знаешь, на что они нужны? – подмигнул связист. – Ну так как?
Готфрид нерешительно развёл руками. Блеск смеющихся фонарей отразился на холодных пальцах золотыми перстнями.

[Хелькэ >>>]

День: 23 августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: h3 (Комплекс «Эвфорион»)

Следующий день для Сары начался с сомнений. Сразу, как только она проснулась, она начала сомневаться в реальности того, что происходило вчера, - точнее, в советнике по науке, который ни с того ни с сего свалился на ее усталую голову.
Судя по пыльной колбе, которая украшала ее тумбочку, Манфрейд действительно был здесь.
- Я не брежу, - успокоила себя Фламмель, - вот и прекрасно.
Гил, разумеется, не пришел пожелать ей доброго утра, да и вообще, присутствие его оставалось незамеченным. Сара даже не исключала, что он вполне мог заночевать в зале для опытов… а то и не заночевать, а всю ночь ставить свои сомнительные эксперименты («и разбивать оборудование», услужливо ввернул едкий внутренний голос).
В качестве собственного небольшого эксперимента Фламмель решила не звать его ни на завтрак, ни на обед – пусть приходит, когда сам вспомнит о том, что надо поесть.
- Если с ним из-за этого случится что-нибудь нехорошее, меня отдадут под суд, а значит, точно уволят, - восторженно подумала она и приступила к исполнению плана. То есть продолжила вести себя так, словно советника тут нет.
Это было не сложно: Манфрейда по всему комплексу было не видно и не слышно, лишь из-под двери лабораторного зала время от времени начинало пробиваться голубоватое свечение. Впрочем, такое положение дел продержалось лишь пару часов, а в полдень у ворот засигналил паромобиль, вчера доставивший сюда советника.
«Ну», мрачно подумала техномаг, «если это еще какой-нибудь советник, я ему прямо с порога врежу, вот честное же слово!»
Кое-как пригладив волосы и оправив форменный халат, Фламмель побрела навстречу судьбе – к воротам.
Судьбой оказался тот самый орк-водитель. Не выспавшийся и злой, как может только представитель его расы, он мрачно жевал табачную жвачку, время от времени смачно сплёвывая в сторону.
- Пакет для яйцеголового, - рыкнул орк, когда Сара подошла к нему. – Вот этот. Завтра заберу, привезу новый. Слышь, ты, не знаешь, чего его яйцеголовую светлость сюда принесло, а?
- Мне-то откуда, - тяжело вздохнула Сара. – Мне только и сказали, что, мол, ждите, прибудет.
Она взвесила в руках пакет. Судя по ощущениям, внутри были бумаги. Много бумаг.
- А ты не знаешь, что там за письмена внутри?
- Его, по работе, - сморщился орк. – Сказали, мне теперь кажный день из-за его грёбанной прихоти сюды мотаться надо. Тьфу, убил бы!
- Фу, - сказала Фламмель, - как не стыдно, один из лучших умов ЭКК все-таки. Погоди секундочку… - она всучила пакет обратно в лапы орку и, быстро застучав каблуками, скрылась в здании.
Минуты через три вернулась с тарелкой.
- Держи пирожок за старания. Грибы и картошка, очень вкусный.
Орк посмотрел на неё со смесью удивления и недоверия, но пирожок взял и попробовал, вернее сказать, сожрал в один присест, продемонстрировав внушительные зубы.
- Спасиба, - вежливо рыгнув, сказал он. – Эх, хорошая ты баба, всё-таки, а такое наказание досталось… Ладно, принимай пакет, расписывайся, и я покатил обратно. Мне ещё с аеродрома пули сегодня возить.
- Счастливо тебе, - помахала ему техномагесса, разобравшись с нудной бюрократией.
Теперь, хочешь-не хочешь, а к Манфрейду идти надо. Трепетно прижимая к груди привезенные бумаги, Фламмель прошла по коридору до нужного зала, хотела постучать, он вспомнила, что Гилберт, скорее всего, и не заметит стука, будучи увлечен работой. Поэтому Сара просто открыла дверь и вошла.
В лицо ей немедленно ударил холод, который можно было бы назвать адским, но Фламмель не могла поручиться, что даже в преисподней может быть такой мороз! На металлических стенах иней ложился уже третьим слоем, в воздухе висел пар, а в центре, ничем не удерживаемый, в воздухе парил средних размеров кристалл, густого красного цвета. По всему выходило, что потоки энергии должны были разорвать его, а заодно и весь корпус, но отчего-то этого не происходило. Присмотревшись, Сара заметила, что место, над которым завис кристалл представляет себе круг со сложной фигурой заключённой в него. Выложено всё это было из какой-то проволоки. Гилберта нигде не было.

Сообщение отредактировал Хелькэ - 21-08-2010, 22:17

[Барон Суббота >>>]

- Чтоб тебя… - пробормотала Сара, непроизвольно делая шаг назад. – Гилберт! Гилберт, вы где?
Чтобы не добавить «вашу мать», ей пришлось сделать над собой волевое усилие.
Ответа не было. Впрочем, после недолгих поисков, советник ЭКК по науке обнаружился совсем рядом со своей конструкцией. Он лежал справа от круга, под письменным столом и, кажется, спал, положив ладони под голову. Кожа его была бледна, губы посинели, дыхание замедлилось слишком сильно, чтобы считать это нормальным, а волосы казались внезапно поседевшими из-за инея.
- Ну замечательно, - женщина в последние три дня и так готова была проклясть эту лабораторию, а тут еще советник со своими фокусами.
Засучив рукава халата и бросив документы на стол, Фламмель бесцеремонно ухватила советника за щиколотки и волоком потащила из зала, совершенно не заботясь, задевает он там за что-нибудь частями своего тела или все-таки не задевает. Как ни странно, Манфрейд не проснулся от такой встряски, что весьма настораживало.
- Так, - отдуваясь, выдохнула техномаг, аккуратно уложив Гилберта уже в коридоре и опустившись рядом с ним на колени, - да ты, дурак, совсем замерз. Чего же теперь с тобой делать?
Молясь Единому, чтобы Гил сейчас не слышал ни слова из того, что она говорила, Сара зажгла один за другим несколько небольших огненных шаров и разместила рядом с советником – один у головы, два по бокам у локтей и еще два – у коленей. Пламя от них было совсем не ярким, но шары быстро согревали.
- А теперь, - криво улыбнулась Сара, - попробуем тебя разбудить, - и, не жалея силы, он влепила советнику пару оплеух.
Сперва казалось, что советник не отреагировал. Не вздрогнули ресницы, не стало глубже и чаще дыхание, однако, спустя буквально несколько мгновений он без всякого предупреждения открыл глаза, удивлённо посмотрел на склонившуюся над ним Сару, отчего-то покраснел, вдохнул поглубже, собираясь что-то сказать, но тут же скорчился, скрученный жесточайшим кашлем.
- Ну-ну-ну, - Фламмель осторожно погладила его по голове, чувствуя, как под пальцами тает иней, - и что с вами такое случилось? А хотите, я вам по спине постучу?
Манфрейд истово закивал, и после живительной процедуры таки смог перевести дух и подняться на локте.
- Что случи…, - начал было он, но потом вдруг увидел два огненных шара, открытую дверь в лабораторный зал, сопоставил эти два факта и какие-то свои воспоминания, после чего изменился в лице…и кинулся на Сару с пылом гнома, тридцать лет не видевшего даже камней, отдалённо похожих на женщину. Откуда в субтильном теле учёного взялись такие силы – неизвестно, но спустя буквально мгновение Фламмель оказалась притиснута к полу. Возмутиться этому она не успела – воздух с тихим, басовитым рёвом начал вкачиваться в лабораторный зал. Создавшийся поток всё усиливался и усиливался, пока не захлопнул за собой дверь. Потом внутри что-то гулко громыхнуло, сверкнуло мешаниной всевозможных цветов, и по всему отделу погасли магические кристаллы-светильники. Всего на несколько секунд, но было эффектно.
- Ух! – шумно выдохнул Гил и осторожно сполз с Сары. – Успел.
Магичка очень, очень пронзительно на него взглянула и медленно поднялась.
- Позвольте угадать. Там опять все взорвалось?
Советник по науке лежал на полу и философски созерцал потолок, механически потирая кисть руки, затянутой в перчатку. Лицо у него было…какое-то странное. Спокойное настолько, что почему-то казалось, будто Гил сейчас встанет, жестоко убьёт Сару, а потом страшно надругается над трупом, несмотря на заботу, которую она проявила о его, Гиловой, судьбе.
- Понятия не имею, - наконец сказал он, – но ход эксперимента был нарушен, а жаль. Больше у меня стале-тромбаритовой проволоки, увы, нет. И в таких объёмах не будет.
- А вы думаете, она там… уже всё? И потом, разве мы не можем заказать? – маг пожала плечами, явно не слишком беспокоясь о какой-то там проволоке.
«Главное», добавила она про себя, «что у меня еще есть другие залы. И когда ты разнесешь их к демонам, - а ты непременно разнесешь, - меня наконец-то переведут в более перспективный отдел. Или в новую лабораторию».
- Её во всех колониях осталось метра четыре. И мне их выпишут только под железные гарантии, которых у меня, естественно, нет, - ответил он, же не меняя позы. – Так что же всё-таки случилось?
- Ну, - поправляя рукава и застегивая халат еще на одну пуговицу, - начала Сара, - я пришла, чтобы отдать вам документы, и обнаружила, что вы то ли спите, то ли вообще без сознания, в странной позе под вашим же столом. И вы явно очень-очень замерзли. Я вытащила вас оттуда и попыталась согреть, - она обвела рукой зажженные огненные шарики, сбившиеся в воздухе в стайку и удивленно кружащиеся над ними. – Потом вы очнулись.
Манфрейд сморгнул, потом поднялся, сперва на колени, а после и весь рост и сказал, уже с привычным чуть обескураженным выражением:
- Ох, спасибо вам, Сара. Кажется, остужая атмосферу вокруг, я забыл, что сам подвержен влиянию холода. Глубочайше прошу прощения за беспокойство. А что за бумаги?

[Хелькэ >>>]

- Водитель, который их доставил, сказал, что они как-то связаны с вашей работой. И что он теперь будет сюда ездить каждый день. Вам, видимо, лучше знать, что это за бумаги. Кстати, - осторожно поинтересовалась женщина, - вы, пока тут лежали, слышали что-нибудь, что было вокруг? Слова там, к примеру, или звуки…
- Ах да, рабочая бюрократия! – хлопнул себя по лбу Гил. – Прав, решительно прав был Джейм, когда отказался, впрочем, неважно. Нет, я ничего не слышал. Кстати говоря, где сейчас эти бумаги?
- Ну, там, - с опаской сказала Сара. – В зале.
Гила страшно перекосило, и он кинулся в зал опрометью. Двустворчатые двери разлетелись с его пути, открывая картину…на первый взгляд совершенно идентичную той, что была раньше. Даже конверт с документами, оставленный Сарой на столе, так там и лежал. Только запах стоял, будто кошек варили, не иначе.
- Однако, - сказал Гил, - найдя в кармане свои очки и водрузив и на нос. – Сара, вы должны это видеть.
В центре лабораторного зала, там, где раньше проволокой была выложена неведомая фигура, образовалась лужица расплавленного и мгновенно застывшего чего-то. В центре её в пол был намертво вплавлен тусклый, опустошённый кристалл.
- Надо же, - проговорила Фламмель, прикрыв ладонями нос от ужасного запаха, - ничего и не взорвалось.
В голосе ее Манфрейду явственно послышалось разочарование.
Подойдя к этюду «Последствия эксперимента», расположенному на полу, магичка со скептическим выражением лица осмотрела его со всех сторон, а потом, наконец, спросила:
- А что у вас должно было получиться? Мягко говоря, что это вообще за… непонятная вещь такая?
- Я… я ищу способ обуздать магическую энергию, - не сразу, нехотя, ответил Гил. – Настолько, чтобы её можно было есть или пить, фигурально выражаясь. И чтобы её можно было направлять усилием воли.
Сара поморгала некоторое время, с непониманием глядя на советника.
- Ого, - произнесла она. – Ясно-ясно. А направлять магическую энергию усилием воли – это разве не то, чем занимаются все маги?
- Маги. Именно. Причём не все в желанных объёмах. А как же быть не магу? Или магу, но слабому? Сара, неужели вы никогда не сталкивались с тем, что ваше воображение, ваш разум скованы проклятыми границами того, что принято называть магической силой? – тут Гилберт понял, как могут прозвучать его слова и принялся торопливо извиняться:
- Ох, Сара, только не подумайте, что я подразумеваю, будто вы… Я хочу сказать что сильных магов единицы, и не все они обладают должным умом и воображением, и наоборот…ах, демон!
- Я свихнусь, - заверила его Фламмель, - если вы продолжите. Не переживайте, я вовсе не подумала, что вы подразумеваете, и наоборот. В общем, этот опыт не удался, да?
- Вы сами видите. Я рассчитывал, что если создать что-то вроде границы поток противоположно направленной энергии, то удастся уравновесить разнополюсные силы друг другом и создать устойчивое и гармоничное поле. Как видите, получилось решительно всё, кроме устойчивости поля. Малейшего вмешательства извне хватило, чтобы полностью уничтожить баланс…однако, кажется, эффект был любопытный. Может, даже…
Не договорив, Гил устремился к столу, молниеносно схватил с него свой измерительный прибор и принялся обхаживать выжженный в полу круг со всех сторон, время от времени щёлкая рычажком.
- Да, прогнозируемо, но любопытно, - наконец сказал он. – Сара, вы мне не поможете? Возьмите вон там мой блокнот, откройте на последней странице. Там координатная сетка. Я буду говорить вам координаты, а вы помечайте там точку. Хорошо?
Из груди её вырвался очень, очень тяжелый вздох.
- Хорошо, - согласилась она, потянувшись за блокнотом, - но пообещайте мне, что как только мы это закончим, вы пойдете… - техномаг прикинула время, - завтракать.
- Непременно, – рассеяно отозвался Манфрейд. – Так, сорок один, двадцать три…
Спустя всего двадцать минут Сара стала догадываться, что точки ложатся в нечто знакомое. Спустя час это «что-то» стало окончательно понятным. Спустя полтора часа Гилберт отложил прибор, взял у Сары блокнот и соединил точки линиями. Сомнений не было и быть не могло: точки, названные техномагом складывались в ту самую фигуру, которая была выложена проволокой на полу.
- Поразительно, - пробормотал Гил, потрясённо покручивая очки в руке. – Но что это значит?
- Предлагаю вам подумать над этим за завтраком, - упрямо сказала Фламмель.
Гил только обречённо вздохнул.

[Ночная странница >>>]

День: двадцать второе августа, утро
Фигура: без фигуры
Ход: нет
Официальная клетка: d8 (Эаши, окраина)
Фактическое местоположение: нет

До'Ар ждал Танару в не самом светлом и богатом районе Эаши. Здесь дома лепились к стволам могучих деревьев, взбирались по ветвям. Густой полог создавал у земли полумрак, кон где разрезанный колодцами света. Жили здесь бедняки и те лиа, кого пришельцы с востока могли бы назвать просто - дикари.
Кассан, опершись о какой-то старый и покореженный пень, возвышавшийся над землей на два или три роста лиа, разглядывал землю у себя под ногами и то и дело спокойно поднимал голову, разглядывая дома перед собой. Вскоре он должен был идти к Длани.
Танара еще издалека увидела Кассана, и, решительно тряхнув роскошной шевелюрой, направилась навстречу, довольно улыбаясь. Ей все-таки удалось тайно достать яд, о котором многие и не слышали. Крошечные капсулки лежали в маленьком коробочке, передать который можно будет абсолютно незаметно.
- Ясного дня тебе, Кассан, - наклонив голову в знак приветствия, тико откинула упавшие на лицо пряди, и приоткрыв ладонь, показала зажатую в ней вещицу.
До'Ар склонил голову.
- Рад тебя видеть, Танара, - мимолетно лиа подумал, что никогда и не мог себе представить, что будет участвовать в таком... убийстве. Но убийство было нужно. Необходимо. - И я рад, что ты смогла сделать то, о чем мы с тобой говорили.
- Я же говорила, что ты можешь во всем рассчитывать на меня. И мои слова не расходятся с делом. Пройдемся? - Тико вплотную приблизилась к мужчине и подала руку. Пара мгновений и миссия Танары в этом жутком преступлении будет окончена - все остальное сделается уже без ее участия.
Кассан с кивком принял ладонь тико, ловким жестом перехватив коробочку и спрятав в рукаве.
- Не самое лучшее место для прогулок, но в нем есть какое-то своё очарование. Впрочем, если прекрасная эй-раани желает, мы можем уйти дальше от этих домов и пней.
Улыбка Танары была совсем не веселой, но определить это мог лишь тот, кто достаточно хорошо ее знал.
- Да, уйти подальше. Это именно то, чего бы мне хотелось.
Маленький эпизод в череде спланированных заговорщиками событий должен был сыграть решающую роль в истории Шэн-лие.
Кассан галантно подставил тико локость и повел её прочь от маленьких, темных домов. На двух лиа никто не обратил внимания; местные жители были слишком заняты своей непростой жизнью.
- Расскажи мне про свою находку, Танара?
Говорить в открытую, несмотря на уединенность и кажущуюся безопасность ситуации, осторожная заговорщица не стала.
- Это лекарство очень необычно, Кассан. После того, как больной примет его, улучшение не наступает до тех пор, пока внутрь организма не попадет вода. От момента приема и до полного излечения может пройти даже несколько дней. Разумеется, сразу, вместе с лекарством, воды давать больному не нужно.
- Хм... Да, это действительно очень хорошее лекарство, Танара. Спасибо. Но как же не заразиться болезнью? Ведь я буду общаться с больными тесно, сама понимаешь.
- Кассан, ну что ты... Это не трудно... Просто не ешь то, что едят больные, больше от тебя ничего не потребуется, через воздух болезнь не передается! - тико чуть сжала локоть спутника, понимая, что тому приходится сейчас испытывать.
- Постараюсь. Думаю, это будет не легко, но я действительно постараюсь. Не хотелось бы заразиться, сама понимаешь, - воин слегка приподнял уголки губ; на шэа было не спокойно, как бы нарелановец не пытался избавиться от всех сомнений и тревог.
- Я понимаю тебя, мой командир, но от наших действий зависит сейчас очень многое, - голос тико был серьезен и проникновенен, - и я верю в тебя, Средоточие да не оставит нас.

(совместно с Darkness)

Сообщение отредактировал Ночная странница - 21-08-2010, 22:44

[Darkness >>>]

с вами снова яойное морское радио Шэн-лие. В эфире Кошки и Дарки

День: двадцать третье августа
Фигура: без фигуры (морские следопыты; Лис)
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: В5-А5

Шторм все же зацепил небольшой отряд - несильно, словно краем ладони ударили по щеке. Пришлось обходить вздыбленное белыми гребнями волн море, где ветер носился из стороны в сторону озлобленным нейа и небо было низким, мрачным.
В Чареи следопыты и их попутчик добрались к закату, когда сползающее к горизонту солнце расвечивало мир темным-золотом и густо-алым. Огромный диск, перечеркнутый сверху размытыми полосами облаков отливал красным.
- Завтра будет ветер, - всмотрелся в солнце из-под ладони Аалай. Командир следопытов выглядел усталым и взъерошенным, да и остальные разведчики были - не лучше, - куда пойдешь, Рыжий, когда до берега доберешься?
Тихо и устало урчали орхи, как и их наездники мечтая добраться до дома и отдохнуть.
Белые дома Чареи в закатном свете казались мягко-золотистыми, а корабли, стоящие у причалов - вырезанными из черной бумаги силуэтами.
По воде пролегла дорожка света.
Лис вздохнул, разглядывая блики на волнах.
- Как обычно - куда глаза глядят, - потому что ему, как обычно, было некуда идти, и в первый раз за долгое время это удручало. - Впрочем... ты мне не скажешь, где найти Сейней Таль? Если ее вообще можно здесь найти.
- А где ей еще быть? - скосил на Лиса глаза следопыт, - тут она, тут. Сейчас, наверное, или дома, или в доках, за кораблями следит.
Ланне чуть сполз по боку орхи в сторону, потянулся и зачерпнул ладонью воду, подтянулся обратно. - Если хочешь - отведу к ней. Все равно собирался идти.
- Конечно, хочу! - обрадованно ответил рыжий. - Аалай, слушай... интересно, что я тебе за такую помощь буду должен? И как мне такой долг возвращать, если у меня, кроме пустой фляги, за душой ничего и нет?
По улыбке Лиса, да, в общем, и по тону его было янсо - он скорее шутит, чем всерьез.
Лиа посмотрел на него через плечо, весело хмыкнул.
- Даже не знаю. Потребовать у тебя, что ли, твою флягу? - Ланне неожиданно хитро сощурился, - а знаю! Пообещай мне желание!
- Коварный ты, - заметил Лассе, наклонив голову. - Ну хорошо, что же поделаешь... Обещаю!
- Запомнил, - расплылся в довольной улыбке Аалай, - только... может, тебя завтра отвести? Отоспишься, приведешь себя в порядок, а то под... - Ланне хмыкнул, - очи адмирала после дороги являться как-то не вежливо.
Лис почесал уголок брови, с сомнением глядя на следопыта.
- Это где ж это я отосплюсь? Разве что на причале под досками - только от этого лучше выглядеть не стану... наверное.
Аалай расхохотался, звонко и весело. Потом тряхнул головой.
- Зачем же на причале? Хэй, - он свистнул через пальцы, привлекая внимание остальных следопытов, растянувшихся длинным клином позади, - мы же не против, чтобы Лис у нас сегодня переночевал? - крикнул Ланне остальным. Все были не против; кроме Антэя, который стал еще более мрачным и глядел на своего командира и Лиса угрюмо.
- Это будет, наверное, не очень удобно? - Лис взлохматил волосы на затылке. - М-м... и даже, наверное, нагло?
Ухмылка уже выдавала его согласие.
- Как это нагло? Я же приглашаю. И слушать ничего не хочу, - слегка повернувшись, Аалай почти уперся пальцем в нос Лиса. - Считай, тебя захватили в плен злобные следопыты.

[Хелькэ >>>]

- Но это будет стоить мне только одного желания! - предупредил его непреклонный путешественник, признавая себя побежденным обстоятельствами (и злобными следопытами) и поднимая руки в знак сдачи в плен.
- Всего одного. Мало ли, может я... попрошу тебя приготовить завтрак? На всех нас. Так что не дрейфь, как корабль при штиле.
Ланне хлопнул своего орхи по спине.
- Ашшанти, домой, домой.
Орхи, радостно подняв хвостом тучу брызг, двинулся к южной оконечности города.
- Если завтрак, - пробормотал Лис, - то ты хотя бы не пожалеешь...
Правда, когда он попытался вспомнить, сколько дней назад ему приходилось что-то готовить, энтузиазм его несколько угас: выходило, что никак не ближе, чем месяц назад, и то лишь по той причине, что Мари отчего-то не случилось рядом.
Зато новые впечатления, по которым он так скучал в последние дни, были уже на горизонте. "Наконец-то", подумал он, "возвращаюсь в привычное русло".
Аалай только хмыкнул в ответ.
Следопыты жили на той части берега, где земля резко обрывалась в море и было сразу же достаточно глубоко. С первого взгляда могло показаться, что дома в этой части города стояли прямо на воде - построенные из дерева, они будто бы слегка покачивались на волнах.
Однако оказалось, что этот район просто строили с помощью подводных деревьев - ёкари, чьи стволы использовались, как сваи.
Дом следопытов начинался с неширокой, опоясывающей все строение площадки, за которой начиналась открытая веранда. Виднелась покрытая белым тростником крыша.
Орхи Ланне добрался до "причала" первым, и лиа ловко спрыгнул на деревянный настил, протянув Лису руку.
- Земля, - несколько удивленно отметил тот, с помощью Аалая покинув "седло". - То есть дом. С настоящей крышей над головой. Прямо даже непривычно!
Он даже легонько притопнул ногой, чтобы снова поймать это ощущение - стоишь на чем-то твердом и сухом...
Остальные следопыты тоже "спешились" и теперь отвязывали со своих нейа поводья из водорослевых веревок. Темно-зеленые мотки образовали объемную гору, которую подхватил Ликке и понес куда-то за дом, обойдя его по площадке.
- Земля, земля, - Аалай с наслаждением потянулся, потом присел на корточки рядом с высовывающим морду из воды орхи и ласково погладил, - я позову, Ашшанти. Плывите.
Коротко и неожиданно рявкнув, нейа исчез под водой. За ним последовали и другие.
Лис недоуменно заморгал.
- А... куда это они поплыли? Они вернутся?
- Отдыхать и охотиться, - улыбнулся Ланне и легко подпихнул Лиса в сторону дома, - вернутся, а как же. Соскучатся по нам и вернутся. Пойдем.
- Ну ладно, - кивнул тот. - Давай, будем тоже отдыхать и охотиться. Или просто отдыхать.
Лис быстро окинул взглядом пространство впереди, чуть скосил глаза в одну сторону, в другую... чтобы осмотреть все вокруг, ему больше и не надо было - правда, подобные повадки все еще выдавали в нем профессионального разведчика.
- А на кого ты хочешь охотиться? - хитро поинтересовался Ланне, поглядывая на Лиса снизу вверх, - даже не знаю, кого и предложить тебе в качестве добычи...
Мимо с радостным визгом пронесся Раэй Ли - младший разведчик окончательно утратил важность и серьезность, превратившись в обыкновенного мальчишку-подростка. Он первым взбежал по низким и широким ступенькам, пробежал через веранду и юркнул в дом. Двери лиа не запирали.
- Тогда я просто буду сидеть в засаде до первой подходящей жертвы, - задумчиво произнес Лис, делая вид, что оценивает следопытов по очереди, начиная с Аалая и заканчивая им же.
Затем, в поисках, очевидно, подходящего для засады места рыжий двинулся туда же, где скрылся неожиданно резвый парнишка.
- Отдам на растерзание тебе кухню, - рассмеялся за спиной Лиса Аалай.

[Darkness >>>]

Дом внутри оказался просторным, светлым - закатный свет падал через большие окна, а Раэй Ли уже носился туда-сюда, зажигая фонари. Деревянный пол был теплый, а кое где лежали циновки. Входная дверь вела в большой зал, откуда расходилось пол десятка, или даже больше, дверей.
В доме следопыты явно убирали редко - раковины, оружие, веревки из водорослей, какие-то кувшины, небольшие сундуки, камни странных форм, отбеленные морем деревяшки, прозрачные стеклянные колбы с песком, свертки и коробы, связки тростника, ворохи сухих листьев валялись на полу, лежали на низких столах, на полках, прятались по углам.
- Вы не смущайтесь беспорядка, - послышался за плечом у Лиса голос следопыта-Шепчущегося, Инари, - чаще всего мы просто не успеваем убрать.
- Не беспокойтесь, я и сам в любви к порядку никогда уличен не был, - заверил того Лис. - Но если хотите, я тут у вас могу убраться, в плату за постой, так сказать...
"Если хотите" было сказано с тем же выражением, с каким рыжий, должно быть, произнес бы "если рискнете", - и добра не сулило.
Он посторонился, чтоб не загораживать проход, и увлеченно принялся осматривать "достопримечательности" жилища следопытов.
- Не стоит, - оглянулся через плечо Инари, - все равно через день тут будет тоже самое.
Из одной из комнат вынырнул Раэй Ли - казалось, мальчишка мечется по дому солнечным зайчиком, туда-сюда, и никак не может остановиться. Ухватив Шепчущегося за ладонь, младший следопыт потащил его из большого зала, что-то негромко рассказывая.
- Попробуем сейчас подыскать тебе одежду, - Аалай остановился напротив Лиса, оглядывая рыжего с ног до головы, - а ты пока успеешь помыться. Чистая вода у нас есть.
- Может, подойдет моя? - поинтересовался вернувшийся с улицы Ликке. Молчаливый следопыт стряхнул с ладоней темно-зеленую пыль, - остальные будут... поменьше.
Невысокий и худой Ланне весело ухмыльнулся.
- Мда, - вздохнул Лис, которого в детстве иначе как "каланчой" никто и не называл, - это уже из вечных проблем. Еще матушка моя гадала, в кого я такой уродился, потому как сама матушка, да и сестрица моя, ростом примерно вот так...
Он показал ладонью высоту примерно себе по грудь.
- А где можно помыться?
- Зато нам все видно, с высоты. Не то, что некоторым, - мягко улыбнулся Ликке, поглядев на своего командира. Ланне рукой махнул:
- Я и подпрыгнуть могу, - он ловко подхватил Лиса под локоть и повел в сторону одного из арочных дверных проемов, - пойдем, проведу и расскажу, что и как.
- Ага-а, - рыжий зевнул, тряхнул длинными волосами, - ох, а я, кажется, все-таки устал до такой степени, что вымотался. Почти забыл уже, как это бывает.
Скосил глаза на Ланне - не привык все же, что под локоть водят, чаще бывало наоборот, - и тихонько улыбнулся.
- Уставать? - лиа провел Лиса в просторную комнату, где пол странным образом ушел под небольшим углом от двери до противоположной стены. Все помещение оплетали полупрозрачные лианы, кажущиеся в слабом свете заходящего солнца голубовато-зелеными. Кое где виднелись большие и пышные синие цветы. Посреди комнаты стояла широкая бадья, высотой где-то по пояс Лису. На полках, проглядывающих из зарослей, виднелись флаконы и коробочки.
- Не страшно? - вопросительно поглядел на рыжего снизу вверх лиа.
- Ого, - присвистнул он, - да это же самая настоящая ванна! А чего это мне должно быть страшно? Там на дне сидит какой-нибудь нейа с мочалкой и щупальцами?
Лис тронул рукой одну из висящих лиан, и та медленно и мерно закачалась.
- С щупальцами, ага, - вновь рассмеялся Аалай, - и так и ждет, чтобы в бадью залезло тело, которое можно...хм... отщупальцить.
Лиа прошел вдоль стены и остановился у самое толстой лианы, сворачивающейся большим кольцом; от неё по полу к бадье тянулись растение чуть поменьше и исчезали в дереве.
- Смотри, её надо слегка растянуть в разные стороны, вот так, - Ланне показал, как взяться за лиану и растянул петлю. От этого движения цветы чуть задрожали, а потом дрогнули и все растения, словно просыпаясь. Тихо зажурчала вода.

[Хелькэ >>>]

Лис еще раз присвистнул.
- С ума сойти. Как они это делают? И как называется это растение?
В который раз он пожалел, что рюкзак его оказался на дне, вместе с тем бесценным грузом - исписанными сверху донизу листками, - что в нем содержался.
- Это айори. Они набирают в себя воду, а потом выпускают её туда, куда привиты отростки. Все просто, - Аалай заглянул в бадью, - ну, вот, вода пошла. Когда искупаешься, просто выльешь на пол - и вода стечет. А потом вновь потянешь в стороны, чтобы все перестало идти. Понял?
- Так точно, - кивнул рыжий. - Сделаю вооот так...
Он повторил пальцами в воздухе движение Аалая.
- .. и всё. Ну, я тогда предоставляю своё тело в распоряжение ужасных щупалец, - веселое фырканье, - которые непременно появятся и потрут мне спинку.
Лис стащил с себя рубаху и взялся за пояс штанов - развязывать не стал, дожидаясь, пока Ланне не выйдет, из соображений приличия.
- Ну-у, если тебе так хочется, чтобы кто-то потер тебе спину, - лиа с какой-то странной задумчивостью оглядел Лиса, - ты зови, если что. Я тебе потом принесу одежду.
Подмигнув и бросив на рыжего еще один долгий и даже изучающий взгляд, Аалай вышел из купальни.
- Хм, - Лис снова повернулся к бадье, - даже, я бы сказал, хмммм!.. Ладно. Теперь плескаться...
Радуясь возможности наконец смыть с себя все, что не успело смыть морской водой во время шторма и особенно лихих виражей на орхи, мужчина, сняв все остальное, залез внутрь. Щупалец не появилось.
Не то чтоб Лис был этим огорчен.
... вымывшись, он не отказал себе в удовольствии посидеть в прохладной воде еще немного - и сам не заметил, как задремал, удобно устроив голову на краю бадьи.
Снилось, конечно, море.
Через бесчетное количество морских волн что-то пощекотало лисий нос, щеку, скользнуло к уху.
- Рыжий, просыпайся, - по-кошачьи промурчал кто-то над ухом.
От неожиданности Лис дернулся так, что расплескал на пол едва не треть воды.
- Ох, - дошло до него, когда он увидел Ланне, - это ты. Напугал же! Долго я тут уже дрыхну?
Лиа хмыкнул, потом мягким жестом заложил темно-фиолетовое длинное перо за ухо Лису.
- Полчаса где-то. Мы уже начали думать, что ты все-таки нашел свои щупальца, - улыбнулся Аалай, глядя на рыжего.
Тот потрогал кончиком пальца шелковое перышко.
- Я избежал встречи с ними... Красивое, - широкая улыбка. - Это и есть та самая моя одежда, ага?
- Хм... - Ланне обхватил пальцами подбородок, чуть подался вперед, теперь уже совсем нахально разглядывая сидящего в воде Лиса, - нет, конечно, ты можешь пойти и так...
- Если это и есть твое желание, то мне придется тебе утопить, - пригрозил рыжий, ненавязчиво прикрывая рукой от взгляда наглеца все, что еще можно было прикрыть.
- Не-ет, желание я оставлю напоследок, - хитро прищурился Аалай, - и просто не отдам тебе одежду.
- Как это не отдашь? - округлил глаза Лис. - Это жуткая несправедливость!
Ланне скорчил смешную гримасу и развел руками.
- Кара тебя настигнет, - мстительно пообещал рыжий и метко плеснул в следопыта водой.
Тот прикрылся от прохладных капель руками.
- Хэй, я только переоделся! - Аалай отдернул край чистой туники, - а теперь я снова мокрый, гадкий...
- Вот именно, - Лис был суров, - теперь ты мокрый и гадкий.
А еще Лис даже не думал останавливаться, тем более что воду из бадьи все равно полагалось потом вылить на пол. Если какая-то часть этой воды сперва окажется на Ланне... ну что ж, он сам виноват! Брызги полетели во все стороны.

Сообщение отредактировал Хелькэ - 22-08-2010, 0:02

[Darkness >>>]

Сначала лиа пытался прикрываться руками, потом смирился и сидел мокрой кошкой на краю бадьи, покорно принимая на себя удары стихии, которую обрушивал на него разбушевавшийся гость.
- Победил, победил, - в какой-то момент фыркнул Аалай, замахав руками, - но теперь -то я точно тебе одежду не отдам.
- Вредный, - покачал головой Лис и решительно встал. - С другой стороны, вода у меня как раз кончилась.
Он вылез - длинный, поджарый и загорелый, с выпирающими косточками ключиц и ребер, - и повернулся к Аалаю спиной, демонстрируя презрение всей своей... сущностью.
- Я могу долго так стоять, - предупредил он. - И даже переночевать здесь могу. Но в таком виде - не выйду!
За спиной Лиса тихо хмыкнули - даже скорее, хихикнули, и примолкли.
Закинув ногу за ногу, уперев локоть в колено и устроив подбородок на ладони, Аалай с видом добравшегося до птичьего гнезда кота разглядывал стоящего перед ним и явно не собирался что-то менять в этой мизансцене.
Но, увы - её нарушил Ликке, заглянувший в купальню.
- Аалай, - начал он, но потом разглядел и Лиса, и задумчивость своего командира, - хм... я вообще, тоже, купаться хочу. Аалай, совесть вынь из...
Ланне птицей слетел с бадьи.
- Ладно-ладно, рыжий - тебя спасло только чудо.
- То-то же, - усмехнулся Лис, протягивая руки за законно причитающимся одеянием, - Средоточие не оставило меня в беде.
Ему в руки вывалили ворох одежды: тунику с короткими рукавами и шнуровкой на груди, свободные штаны, легкий халат из темно-зеленой ткани, зачем-то - шарф. Фыркнув, Аалай вздернул подбородок и с наигранно-оскорбленным видом удалился. Ликке проводил его взглядом, сдавленно хмыкнул.
- Ладно, одевайся и вылезай. А то мы тут уже на головы друг к другу лезем.
- Извините, - развел руками Лассе, простодушно улыбаясь.
Оделся он по-военному быстро и вышел из купальни, размышляя о том, куда бы пристроить шарф. Повязал в итоге на голову, как платок... вид, наверное, был тот еще. В зал он вернулся, снова зевая... ох уж этот Аалай, посреди такого сна разбудить!
В большом зале Лиса перехватил Инари - ни Аалая, ни остальных видно не было.
- Полегчало после купания? - поинтересовался Шепчущийся. За время пути он устал сильнее других - отгонял от отряда ветра и волнения моря, и теперь худое лицо заклинателя казалось еще более осунувшимся. - Раэй Ли поделился с вами своей комнатой, - Инари кивнул в сторону одной из дверей. - Он там постарался убрать, но... не пугайтесь.
- Еще как полегчало, спасибо, - поблагодарил Лис, чуть наклоняя голову. - Раэй Ли мог и не стараться, к чему столько хлопот... - повернулся к двери, - а что, там и вправду так уж всё страшно?
- Ну... - Инари побарабанил пальцами по щеке, - как и во всякой комнате подростка. Просто смотрите себе под ноги.
- О-о, ничего, я и сам не так давно был подростком, - пожал плечами рыжий, легонько толкая дверь. - Рискну! Доброй вам ночи и еще раз благодарю.
И решительно шагнул внутрь.
Комната была небольшой; уже горели развешанные по стенам фонари, разгоняя сгущающуюся за окном вечернюю темноту. К постели, заправленной ярким плетенным покрывалом, вела узкая дорожка, протоптанная в россыпях невероятного хлама: ракушки, одежда, небольшие и пустые (на счастье Лиса) клетки, книги и свитки, большие и маленькие мешки, посуда, обломки и осколки деревянных вещей, выточенные из известняка фигурки нейа... По левую руку высился шкаф, заваленные свитками и листами елани, справа у стены виднелся стол и пара стульев. По стенам были развешаны натянутые на рамки листы с какими-то рисунками.
Обозрев все это, Лис понял - подростком он все-таки был давно.
Стараясь не наступить ни на что, да чего там - стараясь особенно сильно не дышать, чтобы не причинить вреда ничему, здесь находящемуся, - Лассе, можно сказать, на цыпочках прокрался к кровати и присел на край. Вот, теперь можно было вдоволь поразглядывать обстановку.
От всего этого множества вещей хотелось светло улыбнуться и белой завистью позавидовать. Капельку пожалеть, что ты вдвое старше, чем тебе хотелось бы, но это внешне; а внутренне - что ты вдвое младше, чем ждут от тебя окружающие.
Впрочем, на эти темы Лис не любил и не умел рассуждать долго, и скоро, умиротворившись одним из рисунков, он попросту задремал, прислонившись к стене.

[Барон Суббота >>>]

День: двадцать второе августа
Фигура: без фигуры
Ход: нет
Официальная клетка: d8 (Эаши, дом Джайарда Регуса, Длани Земли)
Фактическое местоположение: нет

На сердце было поразительно легко. Кассан до'Ар чувствовал, что его шэа полнится спокойной и расчетливой уверенностью, хотя и не мог представить, что такое могло быть. То, что он собирался сделать...
Джайард Регус жил скромно, в отличии от многих глав Домов, и дом его был небольшим.
Кассан вспомнил, как называл при разговоре с Танарой Регуса - "Старик". Положа руку на сердце - это было неправдой - в глубине шэа до'Ар уважал старого лиа, его ум и мудрость.
Когда до двери дома, прятавшегося в переплетении ветвей и будто бы врастающего в мощный ствол дерева, оставалось едва ли больше пяти шагов, Кассан замер. Плечо ему оттягивала сумка с пузатой, гулко булькающей при каждом шаге бутылкой.
- Простите меня, - беззвучно прошептал до'Ар, а потом, стремительно преодолев расстояние до двери, постучал. Спокойно и четко.
Дверь ему открылась не сазу. Джайард Регус многим был известен, как образец спокойствия и взвешенной, разумной неторопливости. Он никогда не спешил. Возможно, именно это его и подвело.
Дверь открылась без скрипа, и первым делом Кассан встретил взгляд глубоких, близко посаженных и чёрных, как ночь глаз. Длань Земли был тучен, смуглокож и всегда чисто выбривал слегка вытянутый кверху череп.
- Приветствую тебя, младший, - негромким баритоном сказал он. - Прошу тебя, заходи.
Он посторонился, не осведомившись ни о цели визита, ни о личности гостя. Будто бы и так всё это знал.
- Ясного дня, эй-раан, - коротко поклонился Кассан, переступив порог. Коротко взглянул в глаза старшему лиа, приветственно сложил ладони у груди, - я не отвлек вас, эй-раан Регус? Простите, что пришел без приглашения и предупреждения.
- Можно ли отвлечь путника от бури, что застигла его на вершине холма? - улыбнулся ему Длань, делая приглашающий жест в сторону нескольких простых циновок, служащих в этом скромном доме сиденьями. - И если да, то грех ли это? Садись, младший и расскажи, что привело тебя ко мне.
Кассан последовал совету: опустился на циновку, подвернув под себя ноги.
- Эй-раан... - начал лиа, но потом повел головой, - я хотел поговорить с вами, как с Дланью, эй-раан. О пришельцах с востока и переговорах. Да, знаю, об этом говорили много. Даже, наверное, слишком много. Но все же.
- Разговоры, - негромко вздохнул Длань. - Всегда кажется, что их слишком много, но лишь через них мы можем научиться слушать друг друга. Слушать и понимать. Как ты считаешь, могла ли война случиться от того, что мы мало общались с гостями?
- Пока они мне напоминают диких нейа, - честно отозвался до'Ар, - и не гостями, а захватчиками.
Кассан вскинул ладонь.
- Простите, эй-раан, меня слишком сильно взволновали известия о судьбе гарнизона. И сражение в Ясном. Как можно с ними пытаться договориться?
- Как же иначе? Это ведь не найрити. Ты удивишься, младший, но прошу тебя поверить мне: они - лиа. Просто, видимо, когда-то давно кто-то смог уничтожить их Средоточие, поэтому в них единства с собой и миром. От того все их беды. Нам же повезло больше, а может, мы оказались крепче и сумели отстоять Средоточие, но теперь мы превосходим наших гостей во многом. Так почему же мы должны убивать их, а не учить, если есть такая возможность?
- Возможно, потому что они не хотят учиться, эй-раан? Хотя... понимаю, переговоры - уже вопрос решенный, и нам придется смириться с тем, что эти... - Кассан вспомнил слово чужого языка, - люди будут топтать наши земли, осквернять их?