Новые Земли, колонизация

[Соуль >>>]

Миноу скосила взгляд на Медемию:
- Ты тоже боишься летать?
- И от помощи некроманта я бы тоже не отказался, - между тем продолжил и как-то даже немножко плотоядно сэр Анро, - меня терзают некоторые мысли, о...
- Сэр, определитесь между нами, - не вставая, полушутливо поклонился Дербоурд.
- Этого я не боюсь, - покачала головой малефичка. - Ты ведь умеешь летать, Ивит. Но выбор все равно не за мной, - она указала на Сите раскрытой ладонью.
Ивит вскинула руки словно в каком-то защищающемся жесте.
- Два валенка - калоша, - показалось еще немного и Дербоурд покажет язык.
Сета уже привычным жестом потер переносицу пальцами:
- Хорошо. Раз вам привычнее работать в связке, вы, Дербоурд полетите с напарницей. Думаю, это действительно будет более эффективно, - ученый потянулся и облокотился на стол. - На а мы тогда посмотрим на местные аномалии. Икел и Эхо, будете нас подстраховывать. Эффект интересный, очень интересный... Если все пойдет хорошо, Миноу, вы забросите нас подальше от края?
Ивит немного нахмурилась. Не нужно было быть физиогномистом, чтобы понять, как не понравилась ей эта идея. Но с начальством не спорят. Летчица кивнула. Сэр Анро зеркально, но удовлетворенно, повторил ее жест.
- Вы только и забрать их потом не забудьте, - хихикнул инквизитор.
Он бы, конечно, не возражал, если бы кого-нибудь там забыли, и у него даже наметилась кандидатура. Но святая мать Церковь его позицию не одобрила бы.
- Вы тоже полетите с нами, - заметил Сите, - ведь с нами обязательно отправится мастер Ниманд.
Чет насупился.
- А пешком дойти я не могу? - вопрос был, конечно, риторический. - Вообще, Мия давно доказала свою лояльность и я в ней нисколько не сомневаюсь, так что мое кураторство - вещь скорее номинальная...
- Тогда вы можете полететь со мной, - бодро предложила Ивит.
Она издевалась. Она откровенно издевалась. Но по невинному взгляду и плотно сомкнутым губам (чтобы не допустить бритвенной улыбки) этого было не сказать.
Инквизитор одарил ее очень, очень мрачным взглядом исподлобья.
- Вы, по-моему, и так догадываетесь, что не могу, - негромко проговорил он. - Поэтому буду уж исполнять свой прямой долг.
Мия почему-то подумала вдруг, что Иларий Гервик был бы здесь куда более кстати - опытный, поживший, знающий свое дело инквизитор. Не вчерашний юнец, которому жизнь - не испытание на прочность, а так, увеселительная прогулка (и когда прогулка не веселит - можно обидеться на весь мир за несправедливость, и становится легче).
- Куда-то разговор свернул, - заметил в сторону Кристофер.
Он грел руки о кружку и единственный - и самый старший - поглядывал на остальных миролюбиво. Миноу откинулась назад, поставив чашку на колено и закинула одну руку за голову.
- Знаете, как один пилот говорил о небе? - спросила она и процитировала: - Глубокое, словно пропасть. Оно цветет в сердце донным черноземом ночи, звездами оплакивает далекую землю, навсегда с ней разлученное. Прозрачное, подобно хрусталю, небо звучит на все голоса солнца... А какое оно на рассвете! Лучше роз королевского сада в пору цветения! Нежное, ласковое. Таким ласковым не бывает даже мужчина, который впервые с любимой женщиной. Такой ласковой не бывает юная девушка в первую ночь после свадьбы. От сиреневого тянется акварель к белому, и черта розового лежит оброненной невзначай каплей...
Гранвилль предпочел не вставлять своих соображений по этому поводу - он, конечно, был не согласен, но слова от этого не меркли, не теряли своей красоты.
Йен вздохнул глубоко и надрывно и, проникшись, медленно повел ушами.
- Бесподобно, - тихо проговорила Нина, - и так похоже на то, что я вижу за облаками. Хотела бы я уметь так говорить... хоть о чем-нибудь.
- Да, языкастый был парень, - дернула уголком губ Ивит, словно в ностальгии. - У меня его книга как талисман в самолете. Весит немного, грамм семьдесят пять, но майор...
- ...все равно ободрала бы уши, если узнала, - шепотом закончил Дербоурд. - Кто летает, особенно на большие расстояния, знает, что каждый грамм лишний - каждый метр пропавший.
- Сколько же метров мы потеряем завтра, раз в самолете будет сидеть лишний инквизитор Гранвилль... - проворчал Честер, но услышал его только Эль. И ответил искренне-непонимающим, даже чуть укоряющим взглядом - мол, что ж это вы так? Надо воспитывать волю.
Сэр Анро бросил взгляд на потемневшее небо.
- И вправду, донный чернозем. Предлагаю всем здоровый сон, потому что завтра вставать рано.
Ивит потянулась и поднялась.
- Пойду к дежурному костру. Есть желающие составить компанию? Как я и думала...

[Хелькэ >>>]

- Всем доброй ночи, - Чет только рад был отправиться "на покой": слишком уж много всего было за день, и лично для него - не слишком приятного. - Ниманд?
- Еще посижу немного, - она застыла как статуя с пустой кружкой. - Не дожидайтесь, ложитесь - я приду тихо.
Остальные тоже потихоньку начали подниматься, желать друг другу приятных ("И познавательных!" - добавил Йен) снов и расходиться. Кристофер закрыл полевую кухню, и, еще раз глотнув из своей фляжки неторопливо направился в сторону палатки. Миноу один за другим погасила фонари, оставив только те, которые ровным кольцом стояли вокруг лагеря, бросая треугольники света в ночь. На слабую лампу-кристалл, висевшую под пологом общей палатки, собрались мелкие насекомые и непонятно откуда взявшаяся большая бабочка с темными, казавшимися махровыми крыльями. Закончив обход, Ивит остановилась рядом с Медемией и кивнула на кружку в ее руках.
- Может налить еще немного?
- Да нет, спасибо, - та мотнула головой. - Мне ведь можно не греться, - улыбка с легкой горечью. - Я просто так посижу. Не мешаю?
- Нет. - дернула плечом летчица. - Тогда отпусти кружку и иди наружу, здесь воздух не пахнет едой.
Ниманд послушно поднялась и, оставив посуду, вышла из-под навеса.
Ночью ей была видна каждая травинка - издержки специализации, - и теперь она обводила взглядом окрестности, всматриваясь во все, что ее окружало, словно не могла или не хотела увидеть этого днем.
Ладони ее, чуть широковатые для женщины, то и дело сжимались в кулак - то ли нервы, то ли... да нет, ей ведь не могло быть холодно.
- Скажешь мне, чего боишься и чего нам ожидать, если что-то где-то вдруг сломается? - Ивит села на узкую лавку, оставив место, и немного прищурила глаза, вглядываясь в темноту.
- Знаешь, - протянула Мия, - не хочу показаться смешной идиоткой, но... Я боюсь, что победят плохие парни. Я очень не хочу, чтобы они победили. И я знаю, что у них в руках есть козыри, а у меня ничего нет. И еще я знаю, что эти парни - настолько плохие, что... и не снилось.
Она обняла себя за плечи и присела рядом - взъерошенная, бледная.
- Если не абстрактно - я боюсь проклятий. Слишком хорошо знаю, что это. И что они меня достанут, рано или поздно.
- Как понимаю, для проклятий расстояния нет? - спросила старший лейтенант. Она качнула на коленях летную куртку и зачем-то протянула Ниманд - ну и шут с ним, что не мерзнет: все равно кажется... а в куртке теплее.
- Расстояния нет, - Мия вздохнула и, приняв куртку, почему-то не стала одевать, а обняла, прижавшись, как к кому-то живому. - Главное - цель. Только надо знать, где она... и чем занята. Шанс еще есть. На самом деле, хорошее проклятье высокого уровня - достанет и так, можно не знать даже имени. Правда, это будет стоить жизни тому, кто проклинает. Страшно вот что - необязательно пророчить кому-то камень на голову, ведь чтобы заставить человека всего-то споткнуться, требуется ничтожно мало усилий... с этим и я справлюсь, - она хмыкнула. - Но если заставить человека споткнуться, когда он на краю попасти, дело другое. Поэтому меня... настораживают полеты. Если что со мной, то и всем вам тоже... будет несладко, когда в небе. Прост, что говорю. Но мне некому это сказать, совсем. И я устала.
Ивит посмотрела на нее.
- Летать со мной ты можешь не опасаться. Я никогда не упаду. - прозвучало неожиданно серьезно и даже слишком уверенно. - Так что можешь здесь отдохнуть.
- Пытаюсь, - Мия зарылась носом в воротник летной куртки. - Но так... неспокойно. Непривычно. Я чувствую свою силу, она постоянно со мной - и это как маяк, который говорит "я здесь". Впрочем, он всегда был - просто... я отвыкла быть малефиком.
- Почему?
- Мой куратор... да, Гранвилль ведь - не мой куратор. Он временный, мой остался при базе. Я с ним была долго - с моих двадцати, значит, целых пять лет, - Ниманд грустно улыбнулась, прекрасно зная, что выглядит старше. Более злой. более битой жизнью, чем бывает в двадцать пять. - Он объяснил мне, что мой дар - не дар, а проклятие, если использовать его так, как меня учили. И мы с ним вместе пытались это... утвердить внутри меня. Отучить пользоваться темной стороной, использовать светлую. Эти змеи, - она вытянула руки вперед, показывая татуировку, - они напоминают, что сама - проклятие. Предостерегают. И я однажды просто... перестала пользоваться некромантией, как дети перестают грызть ногти. Есть несколько способов отучить себя видеть потоки энергии смерти... например, курить смесь особенных трав.
Она тяжело вздохнула.
- А к ней, черт возьми, привыкаешь.

[Соуль >>>]

Миноу почти незаметно покачала головой.
- Ты говорила, что змеи - это предупреждение, - о чем?
- О том, что от меня нужно держаться подальше, - грустно улыбнулась некромант. - Довольно действенно, кстати. Вызывают отвращение у многих.
- Ты сама их?..
- Нет. Брат помог. То есть... он мне, конечно, не брат - у нас так принято говорить. У нас был один учитель. А теперь они оба хотят меня убить.
- Брат и учитель?.. - переспросила летчица и как-то рассеянно несколько раз ударила ладонями по карманам летных брюк. - Ха... - выдохнула. - Как-то вспомнилось. Про Счастливчик в ведьмах говорили, как могила - "не предаст и не выдаст". Вспомнилось отчего-то.
Попытка бросить песчинку уверенности вышла какой-то неловкой.
- Увидим, - Мия как-то сразу подобралась, тон ее стал жестче. - И если они сделают хоть одну ошибку, хоть крохотную - им меня не убить. Даже после смерти я их найду, и тогда меня никто не остановит.
- Будешь как призрак Вейги Лу, - как поддела, Миноу. И судя по прищуру глаз, действительно в словах была какая-то скрытаяш шпилька.
- Чей? - подняла брови Ниманд.
- Ты не знаешь про Вейгу Лу? - Ивит ударила себя по коленям. - О... это давняя воздушная легенда. Ее рассказывали еще до того, как я ползала под коленками тогда еще сержанта Счастливчик. Рассказывают, была такая летчица в самом первом составе эскадрильи Ночных Ведьм. Капитан Вейга Лу. Происходила она откуда-то с юго-востока, и всегда отличалась запальчивым нравом. Надо сказать, что и авион был под стать - черный, как молния в непроглядную темень, и с красным всполохом. Поговаривали, что последний она поймала в небе, там, где пляшут огненные элементали - ну, знаешь ведь, что самые красивые, красные молнии танцуют над облаками? Прославилась капитан тем, как воевала с всадниками на грифонах и драконах. Первых она сбила особей тридцать, вторых - особей пятьдесят. А это очень немало! Редкий истребитель похвастается таким счетом.
- Да уж, - некромант кивнула. - Немало... особенно про драконов. Но откуда же взялся призрак? С ней что-то случилось?
- Она вылетела как-то в рейд на север и не вернулась. Пропала без вести, - передернула плечами, словно ей стало зябко, Ивит. - Самолет так и не нашли. Тело, парашют - тоже. Да что там - ни одного обломочка, ни одной капельки пара.
Ненадолго летчица задумалась, припоминая; повела коленом.
- Только потом странные вещи начали происходить. Один пилот рассказал, что ему в буре привиделся призрачный авион с алым всполохом по фюзеляжу. И как будто дух-пилот его из шторма вывел. Рассказывал, рассказывал... а потом в один разбился. Потом другой кто-то увидел тот же авион, и тоже прожил недолго. Третий, четвертый. Авион прозвали "Белой леди" по аналогии с призраком, который предвещает смерть. А потом он стал появляться ни с того, ни с сего... летит пилот, и слышит - вдруг! - потрескивание винта справа, в которое вплетается рев двигателя, сильнее, больше. Громче, громче. Возникает затем по правому или левому борту "Белая Леди", как подкрадывается, осторожно, медленно. Потом взлетает ласточкой в поднебесье, а ты в кабине слышишь: цок-цок, цок-цок... и высотомеры начинают барахлить, двигатель чихать нездорово. И цок-цок повторяется. Винт замирает, потом что-то отказывает в катапульте...
- Определенно, - хмыкнула Мия, - мне приснится сегодня хороший сон. Призрак пилота - конечно, вещь вполне реальная, а вот призрак авиона - несколько... странно, - на лице ее появилось задумчивое выражение. - Но некромант духа, пожалуй, смог бы получше меня тут разобраться. "Белая леди"...
История явно заняла ее.
- Рассказывают, "Леди" забирала у авионов жизнь, - договорила Ивит и внимательно посмотрела на Ниманд. - А еще это у нас это рассказывали под включенные моторы и после хорошей порции мастики. Шут знает, правда или выдумка. Но один наглец как-то облако не той формы увидев, чуть ума не лишился прямо в летном кресле. Так испугался, бедняга...
Летчица улыбнулась и тут же прикрыла губы рукой.
- Облако... - малефичка качнула головой. - Знаешь, а страх - великая сила. Придуманный он или настоящий, но ведь есть же, - что-то блеснуло в ее глазах. - И если грамотно использовать...
Впрочем, почти сразу же ее мысли вернулись в уже привычное русло.
- Если бы мой страх был из придуманных. Но теперь я буду внимательней смотреть на облака.
Миноу оседлала лавку поперек и наклонилась вперед немного.
- Нам нечего бояться, кроме страха.
- Здорово, - Мия посмотрела на нее очень странно, словно видела в первый раз. - Я запомню. Да...
Рывком поднялась и протянула куртку:
- Теперь можно спать. Спасибо, что выслушала. Ты... говоришь со мной как с человеком; я это ценю.
В ответ летчица сверкнула своей странной, слишком острой, чтобы быть приятной, улыбкой.
- Спокойной ночи, возьми ее с собой. Я все равно буду спать в авионе, а там на порядок теплее, чем в палатке.
- Правда? Тогда... - некромант чуть поколебалась. - Хорошо. Спасибо тебе и... хороших снов, когда будешь спать.
Она уходила медленно, словно нехотя, и все так же прижимая куртку к груди, словно драгоценность.
Впрочем, может, оно и было - драгоценностью.

[Барон Суббота >>>]

Дата: двадцать шестое августа
Фигура: без фигуры (макабрический квартет)
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)


Публики в "Над гнездом кукушки" собралось столько, что найти свободный столик стало не просто маловероятным, а - на грани возможного. Постоянные посетители давно прослышали о том, что некий музыкальный квартет, да вроде как из новых и неизвестных, собирается дать здесь выступление; от постоянных посетителей узнали об этом непостоянные; всяческие друзья, знакомые и родственники, привели, в свою очередь, собственных знакомых, друзей и родственников... даже пройти официанткам можно было с большим трудом.
Все с интересом поглядывали в сторону сцены, скромно спрятанной за бархатным, темно-алым занавесом, в ожидании заказывали кто горячего плова, кто очередную кружечку... Симон Розенберг, владелец ресторации, не успевал подсчитывать барыши - и записывать за совсем уж постоянными посетителями пиво в долг.
Тем временем на сцене, скрытой от любопытных глаз, шел разговор, никому не слышный.
- Там нужна будет этакая, знаешь, мрачная, вселяющая мистический ужас перед непознанным мелодия... маэстро Торичелли, это я к вам обращаюсь, ау! Мари, не кисни. Все будет хорошо.
- Я нормально. Просто я не певичка, а бывший солдат, если ты забыл. Непривычно.
- Ха! Думаешь, есть разница? Эрис, кстати - увертюра с тебя. Что-нибудь медленное, но внушительное... Марииии! Ну-ка, дай я нацеплю тебе улыбочку...
- Средоточие..! Ну отойди от меня...
- Медленное, но внушительное? Тебе похоронный марш сыграть или все-таки свадебный?!
- Мари, что с песнями? Сколько их у нас будет?
- Обещаю две. Если вдруг придумаю третью во время выступления - три. И... не бойтесь, за них не расстреляют.
- Этого-то я как раз не боюсь. Какой будем выдерживать стиль? Мрачность и трепет?
- Сначала - да...
- А после моей чечетки повернем в другую сторону. Я так подумал - чего бы потом не начать веселиться? И народ дойдет до нужного градуса...
- Прекрасно. Значит так, дежурное блюдо сегодня... ага. Прекрасно. Тогда запоминайте: сигнал к отступлению - пляшущие свиньи. И вопли. Много воплей.
- Какие-какие свиньи? С головой все в порядке? Что за хреновы свиньи?
- Просто запомните.
- Как скажешь, наш господин, повелитель и маэстро в одном лице... ну что, вступительная речь ведь на тебе, так? Выйдешь к публике?
- Выйду. Когда начну говорить, вы тоже присоединяйтесь. И подайте кто-нибудь знак гасить свет!
- Сейчас... Эрис?
Ладонь, затянутая в черный атлас, быстро и легко мазнула по всем клавишам, слева направо. Свет погас - огоньки исчезали парами, одна за другой. Потом, едва слышно, девушка заиграла мелодию - что-то очень старое, торжественное и печальное.
Макабрей водрузил на голову цилиндр и шагнул вперёд, легко проскользнув между двумя полами занавеса.
Отчего-то говорить он не торопился, всё растягивая и растягивая паузу, заполненную размеренными аккордами Эрис. Потом зазвучала его скрипка. Вкрадчивые, угрожающие звуки вплелись в мелодию и стали едины с ней. Теперь торжественная печаль сменилась сладким, коварным обещанием демона тому глупцу, который его вызвал, тайной, дарящей нашедшему её поцелуй отчаяния, чёрным благословением, которое хуже проклятия. Зал по ту сторону занавеса оцепенел. Все, даже обслуга ресторации, замерли, застигнутые между внезапным искушением и иррациональным страхом. Даже специально нанятый для зажигания и гашения света человек зазевался и пропустил момент - оттого, когда два направленных светильника выхватили из темноты фигуру играющего маэстро, музыка успела полностью овладеть слушателями. И тем лучше, потому что, как оказалось, маэстро стоял к залу спиной. Чёрный плащ ниспадал почти до земли, открывая лишь отполированные стальные каблуки сапог, цилиндр был склонён вместе с головой к левому плечу, а руки летали, лаская скрипку.
Неожиданно ритм стал меняться. Ломаясь на ходу, ускоряясь и трансформируясь, он тянул за собой и величавые разливы рояля. Так, как из куска глины рождается чаша, постепенно получилось нечто новое, быстрое, ритмичное. Но всё ещё тёмное, опасное и очень, очень притягательное.

[Хелькэ >>>]

- Здравствуйте, дамы и господа. Добро пожаловать на другую сторону кривого зеркала, - вдруг сказал маэстро Торичелли, разворачиваясь, но не прекращая игры.
- Сегодня вы увидите и услышите...
Дентон устроился чуть позади, вполоборота к зрителям - луч света выхватил на нем только красные краски и рассыпал блики по всему блестящему. Флейта из белой кости в пальцах, на губах - хитрая улыбка.
- ... много такого, чего, возможно, предпочли бы никогда не видеть и не слышать - а может, совсем наоборот.
- Смотрите, - Марийка говорила тихо, как и всегда, но сейчас слова ее были предельно ясны и четки в абсолютной тишине. Нарушаемой лишь тихой мелодией.
Она сидела на краешке сцены, в белом платье, открытом, чуть прозрачном - то ли ангел, сошедший сюда по воле Единого, то ли заблудшая душа, не заслужившая покоя в ином мире.
- Смотрите и слушайте.
- Уходить уже поздно, - голос Эрис, вкрадчивый, обманно-сладкий и зовущий, и ее горящие глаза погасили остатки сомнений в душах зрителей... если эти сомнения там и были. Ее движения над клавишами, плавные, по-кошачьи гибкие, заставляли подумать: это не рояль рядом с ней, но любовник... а она ласкает, касается, гладит - и получает ласки взамен.
А потом Мари запела, и флейта, и рояль стали настойчивей, громче.

Когда бы снова молод я был,
И верил бы снам, и не верил бы смерти,
Я б сердце свое пополам поделил,
Чтоб быть среди вас хоть полжизни, поверьте.
Полсердца б оставил на ферме моей,
Чтобы о феях страдать неустанно,
Полсердца послал бы меж серых теней,
По тропке лесной, извилистой, тайной...

Скрипка вилась вокруг мелодии той самой серой тенью, то сплетаясь с флейтой, то переговариваясь с роялем, то вовсе создавая нечто немыслимое, сливаясь с голосом поющей. Маэстро Торичелли на сцене приковавыл к себе не меньше внимания, чем их экстравагантная музыка или странная песня, и дело было вовсе не в необычной внешности. Просто он играл так, как не всякий умирает. Смычок летал над скрипкой то рукой любовника, то топором палача, вся фигура маэстро застыла, напряглась, вытянулась вверх. Двигались только руки, и белоснежные волосы, чуть шевелящиеся на лёгком сквозняке.
Марийка пела, закрыв глаза. Представляла, как идет он, о котором поется, - кто-то незнакомый, непременно в темном, под плащом с капюшоном, - раздвигая густые, переплетенные ветви-руки; в самую чащу леса, в сокровенное и недоступное для обычных смертных... и находит то, что хотел найти. Тех, кого.

Пусть с сердцем играют они моим,
Пускай его вытянут нитью гибкой,
Пускай обратят его в прах и дым,
Пускай струною натянут на скрипку!

Вот она, скрипка. Играй, музыкант... некромант.
Этот вечер наш.

Пусть день и ночь на сердце-струне
Играют они мелодии странные,
Чтоб каждый сгорал в них, точно в огне,
Чтобы плясал, пока ноги не ранит!

И скрипка взбесилась вместе с остальной мелодией. Знаток истории эльфов мог бы рассказать, что рил Старшему народу передал кто-то уж совсем канувший во тьму тысячелетий, и что изначально он явно не был просто музыкой. Ритуал? Магия? Что-то ещё, чей смысл был утрачен?
Тем вечером рил был и тем, и другим, и третьим. Скрипка торжествовала.

А вы, кто не слышит Эльфийский рил –
Похитят сердца ваши скоро, поверьте.
Да, молод я был, и глуп я был,
Но верю теперь я и снам...

Мария улыбнулась. Музыка затихла и смолкла, оставив дрожать в воздухе последнюю ноту.
- ...и смерти.

[Барон Суббота >>>]

Вместо аплодисментов ответом артистам была гробовая тишина. Люди просто не знали, как реагировать на подобное. Взгляды были прикованы к исполнителям и их инструментам, словно люди боялись, что следующий звук обрушит мироздание, как карточный домик.
И тогда маэстро Торичелли опустил свою скрипку на стоящий рядом стул и пошёл вдоль сцены.
- Здесь ярмарка чудес, господа, а не какой-то балаган, - заговорил он. - Не бойтесь, мы защитим вас от химер, которых порождают тёмные стороны разума и потаённые уголки души. Спешите оценить, предложение специальное и дважды не повторяется.
- И одно из чудес вы сейчас увидите, - побещала Эрис, поднимаясь из-за рояля.
Прошелестело по полу платье - половина черная, половина белая. Тони сдержал обещание, сшил на удивление умело, так что вышло даже лучше, чем было.
Перчатка до плеча на правой руке - чтоб не видно было охватывающую ее зеленоватую "паутинку". На груди, справа - брошка из осколка кисталла, заряженного и светящегося изумрудным. В цвет глаз.
Пройдя мимо Марии, Эрис наклонилась над ее плечом - так и показалось, сейчас поцелует, - но она лишь вытащила из ее волос длинную белую ленту. По плечам женщины рассыпались золотистые пряди, она прикрыла глаза и улыбнулась. Эрис кивнула Дентону:
- Только флейта, - потом взмахнула рукой, - и чуть больше света на сцену... пожалуйста.
И начался танец.
Пожалуй, будь в руке у нее кнут, ее движения выглядели бы привычнее - шелковая лента выписывала в воздухе восьмерки, петли и круги ровно так же быстро, как плеть, но вот ранить никого она не могла. Эрис поворачивалась вокруг себя, успевала прошагнуть в петлю до того, как она замыкалась, даже тронула шелковой тканью кого-то из близко сидящих зрителей по плечу, почти приглашающим жестом...
Но чудо началось позже, когда лента перестала быть плетью и вдруг ожила. Одной рукой Эрис держала самый ее конец, а вторым легко и быстро прикасалась к фигурам, которые выписывала полоса шелка... и в какую-то секунду стало отчетливо видно - это не лента, а мужской силуэт, очерченный светлой линией. Этот мужчина то подшагивал к танцующей девушке, то наоборот отворачивался, то обнимал за талию, то легонько касался юбок, словно желая их приподнять - а они и сами взлетали вверх, открывая длинные стройные ноги едва не до бедер. Флейта играла все быстрее и быстрее, а лента-кавалер становилась все настойчивей и настойчивей.
Шелковая змея знаком вопроса скользнула по губам Эрис, потом - по груди...
И безжизненно упала на сцену с последним аккордом. Нет, не так - последним аккордом прозвучал удар каблука о сцену, пригвоздивший ленту к подмосткам.
Далеко не один мужчина в зале вздрогнул одновременно с этим звуком, но на этот раз аплодисменты таки раздались. Маэстро Винченцо Торичелли первым подал пример, которому быстро последовал весь зал.
Эрис же низко поклонилась... очень низко, спровоцировав тем самым еще более громкие аплодисменты, - и, подобрав ленту, ушла обратно к роялю.
- Маэстро, - тем временем тихо поинтересовался Дентон у Макабрея, - а тиресканнский вальс - слабо?
- Легко, - шёпотом ответил тот и снова выступил на передний край сцены, как последний солдат в осаждаемой крепости идёт со знаменем на стены.
- Ностальгия. Шёпоты ушедшего, звучащие в наших душах. Тень корней, потерявших свой росток. Дамы и господа, покорнейше прошу вас сейчас вспомнить далёкую Родину. А я помогу.
Скрипка взлетела к плечу, смычок почти мечевым взмахом устремился к потолку.
- Вальс Старой Тиресканны, - объявил маэстро Винченцо и взял первую ноту, мягко, нежно и очень деликатно, как кладут руку на стан прекрасной партнёрши.
Тони, невозмутимый, как скала, отложил свой инструмент и подошел к Марийке.
- Один раз, - сказал он тихо, - мы это уже танцевали, только без музыки. А сейчас музыка есть. Пойдешь? - и протянул руку.
Та обескураженно оглянулась - на Эрис, на Ригора.
- Ну...
- А ты была босиком, и в огромной куртке. Очень смешно в ней смотрелась. Но я звал тебя на "вы", - Дентон уже вывел ее на середину сцены. - И с трудом, но все-таки умудрился не отдавить тебе ноги...
Его шепот слышали только те, кто был на сцене.

[Хелькэ >>>]

- И ты сказал, - вспомнила Мари, кладя одну ладонь ему на плечо, - что в следующий раз будет танго.
- Что ж, я ошибался, - он сделал первые несколько шагов, три вперед, один назад, с полуоборотом.
- А потом мы ушли.
- Ночью. И последним, о чем я тогда вообще мог подумать, было то, что нам предстоит выступать с музыкальным номером в ресторации "Над гнездом кукушки"! А теперь...
- А теперь заткнись и веди.
Звенели бубенцы, клавиши пели мягко, негромко и плавно; Эрис покачивала головой, удивляясь наглости Дентона.
Ригор самозабвенно играл на скрипке, чему-то улыбаясь с дежурной "нехорошестью" в оскале. Цилиндр был сдвинут на лоб, а голова наклонена к инструменту и никто не увидел, что на какое-то мгновение малефик прищурился, будто ловя Дентона в перекрестье прицела.
Зрители покачивали головами, вздыхали; кто-то из женщин даже смахнул слезинку - все они оставили что-то там, далеко-далеко за океаном, - дома. Что-то, к чему нельзя будет вернуться, как ни старайся.
Во всяком случае, пока что.
Мари и Дентон прошли еще несколько кругов, может, пять, может, шесть - и Эрис потихоньку начала приглушать звуки.
Хватит вспоминать прошлое - время возвращаться. Музыка затихала, они стояли - между роялем и скрипкой, приобнимая друг друга.
- Улыбнись, - сказал Тони.
Мари улыбнулась. А потом каждый из них сделал шаг назад. И еще.
- Смерти нет. Грусти нет. Оставьте мёртвым хоронить своих мертвецав, а тайны спать до лучших времён! - вдруг быстро, остервенело заговорил маэстро. - Жизнь коротка, так отчего же нужно проводить её в печали? Даниэль! Куда пошёл?
И тут со смычка понеслось такое...
Макабрей уже один раз играл для Дентона быстро, но чтобы вот так, чуть ли не нарушая законы мироздания? Чтобы снующей руки со смычком почти не было видно, а цилиндр слетел с головы?
Пляска на костях. Данс Макабр? Нет. Почти.
Эрис чертыхнулась и отъехала на стуле от инструмента. Сидеть спиной к происходящему, когда тут творится такое?
Каблуки Тони стучали, отбивая чечетку, так громко и резко, что казалось - доски не выдержат. Каблук-носок, каблук-носок, притопнуть, повернуться... он едва успевал за музыкой, твердо знал, что сам виноват, и при всем при этом - даже задыхаясь, все равно широко улыбался.
Темп вперёд. Ритм в клочья.
Никогда не злите некроманта, они народ изобретательный.
Вторая пара каблуков бьёт рядом с первой. Не так виртуозно и чуть медленней, но в ритм.
Вы пробовали играть на скрипке, выколачивая сапогами из старой сцены пыль? Думаете, сложно? Попробуйте сделать то же самое посреди поля боя, когда вокруг встают очень, очень голодные мертвецы! Вам понравится.
Тяжелое дыхание стало едва не громче музыки, а танец стал походить на дуэль. Дентон повернулся лицом к Макабрею, - еще одна улыбка, извиняющаяся, и легкое пожатие плечами.
Каблуки не перестают стучать, кажется, ни на секунду. В воздухе поселяется что-то... напряженное, зловещее, и в то же время бесшабашное и лихое.
В ответ тоже улыбка. Понимающая.
Какая дуэль, что вы! Творец с вами. Просто танец. Просто ещё быстрее.
За тобой не угнаться, Даниэль-Дентон, но некромант и не пытается. Это ведь не бой, не соревнование и не месть, просто танец. Просто злому, ужасному некроманту до зарезу нужно сейчас вылить свою пустое, глупое раздражение, переплавив его через скрипку.
Потому что иначе, будь у этого раздражения хоть малейшее обоснование, этот некромант просто убил бы тебя, Дентон.
А сейчас пляшите!
Девушки переглядываются - изумрудные искры в темноте и янтарные отблески от лампы. У обеих в глазах изумление с капелькой тревоги.
Потом Мари вдруг хлопает в ладоши. И еще раз, быстро-быстро - отбивая ритм. Эрис подхватывает.
И публика - тоже, отставив кружки, отложив вилки и ножи; кто-то даже топает ногами, но куда там успеть! Успевают только ладони.

[Барон Суббота >>>]

- Флейты... не хватает! - через радостный, хищный оскал. - А?
- Не вытяну, - короткий смешок, и тот дорого дается.
- Жалко! - скрипка и не думает сбавлять темпа, но ритм выравнивается и начинает плавно меняться. Становится более размеренным.
Все до единого смотрят, затаив дыхание. Официантка у пивного крана замерла, приоткрыв хорошенький ротик - и вот уже пиво перелилось через край чьей-то кружки и льется на пол; она не замечает - слишком все быстро, громко... безумно.
Дентон продолжает пляску - каблук, носок, каблук, - только почему-то закрыл глаза, больше он не поворачивается, не вскидывает руки, просто стучит подметками о доски, задыхается... и улыбается чему-то своему.
И вдруг всё. На смычке с тихим звоном лопается волос, не выдержавший бешенной гонки, и безумие заканчивается.
- Овацио, дамы и господа, овацио! - сказал маэстро Торичелли, и первым зааплодировал, чуть поклонившись в сторону Дентона и зажав инструмент под мышкой.
Тони наконец-то остановился и запрокинул голову вверх, шумно втягивая воздух.
- Ну ты и... - тихо заметил он, косясь в сторону скрипача. Что "и", он договаривать не стал.
"Я, Дентон, я. Но, поверь, альтернатива тебе бы понравилась куда меньше", - подумал некромант, продолжая аплодисменты, через некоторое время с удивительным единодушием подхваченные залом. Люди нещадно истязали собственные ладони, вставали, кто-то даже свистел.
Когда гром несколько стих, маэстро Винченцо и сам раскланялся, после чего элегантным жестом подобрал цилиндр.
- А теперь, почтеннейшая публика, мы объявляем небольшой перерыв. Наслаждайтесь кухней и готовьте свои сердца к продолжению представления!
Половинки занавеса сомкнулись вновь, образовав единое и непроницаемое целое. Снаружи кто-то взвизгнул - должно быть, та самая официантка, обнаружившая у себя под ногами пивное море. Звон бокалов и стук столовых приборов о тарелки послышался только спустя пару минут. Вернуться к еде оказалось не так-то просто после такого представления.
- Интересно вышло, - высказалась Эрис, взлохмачивая волосы на макушке. - Я прямо даже... не ожидала.
- Чего не ожидала? - поинтересовался Тони, вновь обретший способность говорить. Слегка хрипло, но все же.
- Что ты на ногах устоишь, - фыркнула она.
Макабрей аккуратно положил скрипку и осторожно, двумя пальцами достал из кармана носовой платок. Когда он прижал его к пальцам левой руки, на белой ткани быстро начало расплываться кровавое пятно.
Вдруг он ощутил прикосновение - на спину, между лопаток, легла ладонь. Даже сквозь одежду чувствовалось - горячая.
Марийка осторожно заглянула ему через плечо.
Макабрей попытался ей улыбнуться, вышла же скорее усмешка. Дышал некромант ровно, но выглядел, как-то не слишком хорошо. Изменённый метаболизм сыграл с ним дурную шутку: сердце пыталось колотиться, как взбесившееся, а дыхание упорно оставалось спокойным.
- Зачем? - одними губами спросила женщина, обняв его за шею и заглянув в глаза. Что-то было у нее на лице... не тревога, не волнение, может, немного обеспокоенности - и явная печаль.
- Чтобы случайно не задержать ни на кого зла, - платок продолжал пропитываться кровью. - Это было бы опасно для всех.
- Верю, - сказала Мари через некоторое время. Осторожно взяла его за руку и прижала платок: - Ты не играешь сегодня больше. Это не вопрос.
- Это ещё почему? - удивился некромант. - Пустяки, кожу я выращу за десять-пятнадцать минут.
Она кивнула.
- Здесь, в заведении, в присутствии множества людей... Не мне напоминать о том, что мы прячемся.
Макабрей отвёл платок от пальцев и поднял руку так, чтобы всем было видно. Края стёсанных до мяса ран сходились...не быстро, но различимо для глаза.
- Это, увы, побочный эффект некоторых действий. Оно само.
Эрис, озадаченно наблюдая эту картину, вставила:
- Я вот думаю, ты вообще человек, или как?
- А я вот стараюсь об этом не думать. Грустно становится.
Повисло неловкое молчание. Потом Эрис негромко сказала: "Извини" и отвернулась.
Мария снова взяла Ригора за руку, поднесла ладонь к лицу - прижаться губами.

[Хелькэ >>>]

Некромант улыбнулся и погладил её по щеке, стараясь не касаться всё ещё не зажившими пальцами.
- Итак, кажется, у нас получилось, - сказал он, после некоторой паузы. - Публика примерно в том состоянии, что и проворовавшийся служащий перед комиссией: не знает, бежать ей, молиться, стреляться или мочить штаны не отходя от рабочего места. Кажется, им нравится.
- Однако, - заговорил наконец Дентон, - у тебя весьма своеобразное определение понятия "нравиться". Но мне, в общем-то, тоже так показалось. После фокусов они окончательно придут в восторг, Тони гарантирует это! Кстати... как считаете, следует ли мне вернуть посетителям те вещи, которые чудесным образом у них исчезнут?
- Однозначно следует, - фыркнул малефик. - А то нас за твои фокусы будут бить...да и деньги у нас пока вроде есть.
- Можно подумать, я собирался деньги... кхм... заимствовать. Ты не видел, там в углу сидит полный такой мужчина?.. Так вот, у него просто потрясающий галстук, - Дентон потряс головой, - ладно-ладно. Когда второе отделение?
- Скоро. Мне надо натянуть на смычок новый волос.
Этим Макабрей и занялся, в полном молчании. Слова Эрис, сказанные в шутку, но с убийственной меткостью, и собственные пальцы, заживавшие как никогда быстро, не на шутку обеспокоили его, разбередив очень, очень старую рану. Нет-нет, вопрос о том, человек он или нет, Ригора ни сколько не беспокоил. Он некромант - этого достаточно. Вот только, живой некромант или уже не совсем? И если не совсем, то насколько? Макабрей хорошо, слишком хорошо знал, насколько осторожным надо быть ожившему мертвецу, чтобы сохранить личность, не превращаясь в чудовище.
Мари уселась на край сцены, подобрав под себя ноги (снова звякнули бубенцы). Было как-то странно находиться здесь, в тишине и темноте, и знать, что по другую сторону занавеса - практически целый мир, пусть и в отдельном своем проявлении. Все шумное, яркое осталось снаружи, а внутри были они, и сквозило от всего этого чем-то невыразимо прекрасным.
Вот если б еще не кровь на руках - ну, чужая. Осталась на кончиках пальцев, и оттереть почему-то жалко.
Эрис, опустив на клавиши крышку, улеглась на нее, подложив руки под голову. Она и сама почувствовала, что задела что-то не то, чего, может быть, задевать не следовало - но не зная, что воспитанные люди делают в таких ситуациях, предпочла просто помолчать.
- Так, - наконец сказал Макабрей, закончив со смычком и вертя в руках цилиндр. - Отдохнули?
В ответ раздались нестройные: "да-да", "угу" и "конечно". Дентон, с выражением лица, вселяющим ужас, потер руки.
- Тогда понеслась!
Макабрей водрузил на голову цилиндр, лихо сдвинул его на бок и заиграл лёгкую, весёлую мелодию. Совсем не сложную, из тех, чей ритм невольно заставляет притоптывать в такт. Почти сразу же присоединился рояль, зазвенели бубенцы - всё мирно, негромко, спокойно.
- Я так и думал, - пробормотал Тони, - что ничего величественного и мрачного моим трюкам сопутствовать просто не может...
И, отбросив полу занавеса, выскочил на край сцены - и тут же спрыгнул вниз, в зрительный зал. Взгляды мгновенно обратились на него - это было явно не такое продолжение, какого все ожидали.
На сцене маэстро Винченцо осклабился, и с его скрипки полилась игривая, несерьёзная и насквозь национальная хафлинговая песня с говорящим названием "Семь-Сорок". Считалось, что первая цифра в ней - это цена купли товара, а вторая - цена продажи. Также считалось, что песня весьма скромна, обычно коротышки нагревали свои маленькие, цепкие ручки куда сильнее.
- Дамы, господа, а также те, кто еще не определился, - воззвал к публике Тони, - сейчас я продемонстрирую вам то искусство, каким не может похвастаться никакой волшебник, но которое выглядит почище любого волшебства!
Он пошел между столиков, и походка его была беззаботна, как майское утро, а улыбка - невинна, как... как чья-то еще улыбка, он никак не его собственная.
- Отдельно прошу отметить, что времени мне на это потребуется всего ничего... сударь, - Тони наколнился к лысому господину в темно-зеленом сюртуке, - к слову - который час?
Тот ошеломленно заморгал, но все-таки потянулся к жилетному карману. И заморгал еще более ошеломленно, потому что фамильные часы, доставшиеся от отца, а тому - от деда, куда-то испарились.
- Бог мой, - покачал головой Дентон, - ну кто же носит часы за шиворотом?
И, под всеобщее качание головами, присвистывание и робкие хлопки, он выудил из-за воротника господина те самые часы. Самым странным было то, что никто не заметил, как господин умудрился с этими часами расстаться.

[Барон Суббота >>>]

Тони же, демонстративно заложив большие пальцы за блестящий черный ремень, направился дальше - к молодой паре, больше занятой друг другом, нежели искристым вином, что стояло перед ними на столе.
- Добрый вечер, - с истинно чарующей улыбкой заявил он, целуя даме ручку. - Да не бойтесь, не съем я ваше колечко... обручальное? О, поздравляю! Господа обрученные, не опустошить ли вам наконец в знак вечной любви ваши бокалы?
Пара переглянулась, но разве на глазах прочей достопочтенной публики можно было отказать артисту? Под аплодисменты Дентона они чокнулись бокалами и выпили, кавалер даже пробормотал что-то вроде: "За любовь".
Как только бокалы опустели, они буквально выхватил их из рук обрученных и подбросил в воздух, один за другим, добавив к ним еще один бокал с соседнего столика. Кто-то ахнул; взлетевший хрусталь заискрился в свете ламп.
Скрипка взвилась почти до визга и замерла, придавая моменту необходимую драматичность.
Но они не разбились, а, полетев вниз по дуге, плавно приземлились в руки Дентона, один за другим, и снова были отправлены в полет - ничуть не беспокоясь о казенном имущстве ресторации, парень жонглировал бокалами, на которых словно бы огромными буквами было написано: "Дорогие и хрупкие!"
- Ну-ка, - протянул он хищно, умудряясь еще и оглядываться по сторонам, - кому не жалко тары?
Чья-то рука справа робко подала ему еще один бокал. Тот тоже отправился к потолку.
- А если он их все-таки побьет, - тихонько проговорила Эрис, не отрываясь от клавиш, - то-то будет потеха...
- Моё чувство юмора сейчас загнётся в мучениях, - в тон ей ответил некромант. - Но парень молодец, бесспорно.
Тони тем временем уже вернул бокалы владельцам (вроде бы не перепутав) и перешел к более тяжелой артиллерии - тарелке, двум ножам, вилке и шляпе-котелку, снятой с головы очередного посетителя, ставшего жертвой фокусника. Несмотря на то, что предметы были разного веса, справлялся он с ними не менее ловко.
- А ну, кто смелый, - предложил он, продолжая двигаться мимо столов дальше, - слабо поставить бокал мне на нос?
- Черт, - покачала головой Эрис, - это ж мое любимое, а я тут сижу. Интересно, найдутся еще смелые?
Большинство посетителей боялось, видимо, даже дышать в сторону Дентона - не адй Творец, еще ножик уронит кому-нибудь... куда-нибудь.
Макабрей, сам того не желая, принялся помогать Дентону. Выровнял ритм, подстроился под мелькание ладоней парня и держал, держал нужный темп, давая Тони хоть какой-то ориентир.
"А хорошо получается, - подумал Ригор. - Молодцы мы".
Должно быть, в Макабрее всё же было что-то от маледикта. Во всяком случае, накликивать на себя беду он умел потрясающе. Стоило ему оформить свою оптимистичную мысль, как в глубине зала тихонько звякнули колокльчики. Некромант присмотрелся...
...алый шёлк юбки, стальной наплечник, горящие тёмные глаза и краешек тяжёлого молота. Свет выхватывает их на мгновение. Тонкое, смуглое запястье вздрагивает и маленькие колокольчики, выполненные в форме черепов, встречаются друг с другом, вызванивая совсем, совсем другую мелодию.
И смычок невольно идёт слишком резко. Фальшивая нота почти не заметна, но музыкальное ухо она режет.
Больше Ригор не улыбался.
В освещении зала темные пятна чередовались со светлыми, когда луч снова выхватил Тони из темноты, тот уже щеголял бокалом на носу - видно, нашелся все-таки смельчак. Долго Дентон не продержался - сказывалось долгое отсутствие практики, но подбросив в воздух все предметы один за другим, он умудрился не
просто поймать их, а вернуть к месту назначения.
Господин, терзавшийся из-за судьбы своего котелка, весьма удивился, когда тот вдруг прилетел из ниоткуда и приземлился точно на его залысины.
- Хорошего понемножку, - Дентон подмигнул публике, улыбнулся с неповторимым очарованием (и за что только природа его такой улыбкой наделила, за какие заслуги?) и протянул какой-то женщине свежий цветок, вытянутый не иначе как из воздуха (а на самом деле - заранее, из букета, стоящего на дальнем столе). - Сударыня, это вам - улыбайтесь чаще!

[Хелькэ >>>]

И вприпрыжку Тони вернулся на сцену.
- Еще бы что-нибудь, - шепнул он, - этакое, заводное. Или наоборот... они уже малость подустали.
- Предложим им самим потанцевать? - быстро проговорил Макабрей
Глаза Дентона многообещающе сверкнули.
- Даааа... - протянул он, поворачиваясь на каблуках. - А теперь, дорогие посетители, белый танец - дамы приглашают кавалеров! Не стесняйтесь, места в зале хватит...
- Медленную, - соглашаясь, кивнул некромант, задавая ритм. - Рааз-два...
Мелодия, которую он начал на этот раз, была чуть сложнее. От неё веяло чем-то горячим и южным, чем-то безумным, но пока сдерживающим пыл. Музыка явно настраивала на медленный танец, но энергии в ней было на два фламенко.
Постепенно в зале начали сдвигаться в сторону столы (что привело владельца ресторации в вящий ужас, но сделать что-либо с этим он был бессилен), и девушки, женщины, а также пара довольно бодрых пожилах дам разбежались по заведению, выискивая, с кем бы потанцевать.
Дентон только успел взяться за флейту, как был тут же приглашен на танец здешней официанткой - и не стал отвергать предложение, видимо, вдохновившись ее нахальством. Музыканты остались втроем - точнее, вдвоем, поскольку Мари, не имея возможности подыграть, предалась наблюдению за танцующими.
Впрочем, долго ей этим заниматься не пришлось: скрипка за её спиной смолкла, оставив рояль вести партию в одиночестве. Потом на плечи Мари легли прекрасно знакомые ледяные ладони, а шёпот ожёг ухо:
- Потанцуем...любимая?
Ответом был удивленный, даже обескураженный взгляд... и улыбка.
- Дамы приглашают, - Мари посмотрела на него искоса и протянула руки, - пойдем. Только - я не умею.
- Мальчик-девочка, живой-мёртвый, - фыркнул Макабрей. - И вообще, мне тоже учиться было негде. Это повод для отказа?
Он обхватил её за талию, осторожно, чтобы не сжать слишком сильно, и сошёл со сцены, присоединяясь к танцующим.
- Веди ты, дорогая!
- Поддел, - заметила Мари, снова улыбнувшись. - Изящно. Впрочем, насколько я понимаю, - она сделала шаг назад и потянула его за собой, - искусство парного танца заключается в том, чтобы двигаться в такт, не наступая при этом друг другу на ноги...
Исходя из этого определения, танец вполне удавался.
Дентон, ведущий мимо свою партнершу, потыкал Ригора в бок и одними губами произнес: "Вот умница, так бы сразу!"
Макабрей с огромным трудом, но всё же удержался от искушения натравить на ехидную заразу вон того, наполовину съеденного поросёнка. Танец был слишком хорош, а Мари, прижимающаяся к его груди, слишком приятно обжигала теплом, чтобы прерывать это ради мелочной мести Дентону.
Танец длился, казалось, чуть дольше вечности - но когда музыка наконец смолкла, почувствовалось - нет, было мало.
- Спасибо, - молчала улыбка Ригора.
- Единственная моя, - добавили его губы, обдавая холодом её щёку.
- Ты... - она вскинула голову, карие глаза заблестели, но не хватило, должно быть, слов, чтобы выразить что-то, и Мари просто поцеловала его. Поцелуй был нежным, как крылья бабочки - секунда, касание, и остается только серебристая пыльца. - Неважно...
Замерла в ожидании - руки сплетены за его спиной, в зрачках плещется что-то темное, зыбкое.
Некромант посмотрел в глаза своей возлюбленной. Она словно бы светилась изнутри и дрожала, как струна под лаской смычка. Она была настолько настоящей, что хотелось преклонить колено. Что он и сделал.
А Марийка протянула ладонь и погладила его по волосам, едва прикоснувшись.
"Ригор Макабрей, некромант, беглец и предатель", думала она, "ты мой, - и будь что будет, но я тебя не отпущу".
Весь зал стоял вокруг - стоял и смотрел, не отрывая глаз.
Мгновение длилось долго, очень долго, но всё же раскололось, взорвалось изнутри переливающейся россыпью аплодисментов. Только Мари и Макабрею не было дела до окружающего мира.
- А я сразу подумал, - радостно сообщил кому-то из толпы Дентон, - что они - отличная пара!
И если он исходил из соображений контраста, то был безусловно прав. Мария в свободном белом платье и Макабрей в своем демоническом наряде смотрелись вместе так противоречиво, что... что это даже казалось естественным, как существуют добро и зло, свет и тьма.

Сообщение отредактировал Хелькэ - 10-09-2010, 11:04

[Барон Суббота >>>]

Некромант улыбнулся, тепло, мягко. Только сейчас он понял, что ядовитый лёд, очень долгое время позволявший ему лишь скалиться или усмехаться, растаял, пал перед теплом вот этой женщины. Его женщины, которая сейчас касалась склонённой беловолосой головы, будто благословляя на что-то.
Макабрей взял её руку в свои и поднёс к губам, нежно и трепетно, как святыню. Потом он поднялся и низко поклонился гостям, сняв с головы цилиндр и низко им отмахнув.
- Благодарим вас, дамы и господа, - сказал он. - И надеемся, что одна из искр, пущенных этим вечером, всё же достигла ваших сердец. Наша труппа будет играть для вас всю ночь. Ешьте, пейте, танцуйте и любите, заклинаю вас, любите друг друга, пока на это есть время. Доброго вечера.
Сказав это, маэстро Торичелли одел цилиндр и галантно предложил руку своей (а теперь в этом не было сомнений ни у кого) даме. На сцену они взошли вместе, и почти сразу расстались: он - для того, чтобы взять в руки скрипку, она - чтобы просто застыть на подмостках, повернувшись к залу, и...
- А сейчас, - сказала Мари, с искорками в глазах, - еще одна песня.
Эта была совсем не похожа на первую, и пусть была, по правде сказать, куда сложней и мудрее, не оставляла тяжести на душе. "Что-то будет", говорила она, "и возможно, будет хорошо".
И почему-то верилось.

Взгляните-ка, люди,
На эту волну,
Вода изменила
Свою глубину,
И скоро послышатся
Крики "тону!"
В этом море
Нельзя искупаться,
Плывите, иначе
пойдете ко дну,
времена-то меняются, братцы.

Мелодия была простой, незатейливой, - но запоминалась, зараза, словно вплавившись в сердце.

Послушай, отец,
А тем более мать,
Не стоит ругать.
То, что трудно понять,
Не надо пытаться
Детей удержать,
Ваш мир начинает шататься.
Не можешь помочь -
Так не надо мешать,
Времена-то меняются, братцы.

Под эту музыку хотелось покачиваться в такт, хлопать друг друга по плечу, просто хлопать - музыкантам, и стукаться полными кружками, разбрызгивая ароматную пену.
Хотелось продолжать жить, и ждать - что же будет дальше.

Проклятье легло
Неизвестно на ком,
Кто медлит сейчас,
Всех обгонит потом.
И завтра окажется
Нынешним днем,
Хоть этого трудно дождаться,
Но станет начало
Счастливым концом,
Времена-то меняются, братцы!

--------
*за стихи к песням музыканты благодарят Нила Геймана («The Faerie reel») и Боба Дилана («The times they are a-changing»)

[Scorpion(Archon) >>>]

День: двадцать четвёртое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: F1
Фактическое местоположение: F1 (лагерь "Гласов Урагана")

«Малефицкая» бушевала. Бушевала тихо, как водоворот в тумане, без рёва и крика, без грохота громов и стонов, под мерный шелест страниц Liber Igneus. Слово за словом. Мысль за мыслью. И каждая – как разряд небесной молнии.
Хаурэс принёс несколько ночей подряд жуткую, шокирующую для демонов и очень неприятную для самого Круорина и для них с Элигосом весть.
Фурфур, призванный в Ясном… пропал. Был уничтожен, а не изгнан. Если какие-то знания, которые демон, пожравший и души защитников города, и души лиа, и мог унаследовать – они пропали вместе с ним. Растворились, погибли, были утрачены… Как ни называй, всё выходило скверно! Не достать! Возможность найти связь между силами лиа, традиционной магией, малефицией, искусством къямай, способностями найрити… Золотая возможность – пропала! Из-за того, что кто-то сумел на самом деле убить демона!
Страницы шелестели под пальцами туда-сюда, туда-сюда. Круорин метался от ритуала к ритуалу, вчитываясь в описания, проглядывая круги подчинения разной силы, то и дело всматриваясь в свитки и работы по стандартной магии, те крохи знаний по къямай и волшебству лиа, которые выудить всё же удалось…
Крохи. А нужно было больше, во много раз больше! Но ничего, он ещё возьмёт своё. Для того ведь и война, так?
- Гаральд, - брезгливость в тоне чёрного колдуна не была теперь прикрыта даже тенью любезности. – Ты мне нужен.
- Зачем? – Гаральд ван дер Ленк, по милости своего подопечного не спавший уже вторые сутки, высунулся из-за кипы свитков и книг, с трудом обогнул её, стараясь не задеть ни высокую чёрно-золотистую урну, ни круг подчинения на полу, и, нервно протирая кулаками красные глаза, предстал пред затылком Синерема. – Я за последние три дня отпустил тебе больше грехов, чем иные совершают по жизни. Что ещё?
- Ещё… у тебя ведь есть аналог епископской печати. Тот, что ты изготовил ещё полгода назад?
- Есть. Тогда им я запечатал приказ о…
- Его не хватились? Не перепроверили?
- Нет. Сам знаешь, здесь бумажек…
- Избавь меня, - потягиваясь, Круорин хрустнул костяшками пальцев, вытянул шею, секунд десять подождал, словно надеялся, что затёкшие позвонки за это время распрямятся. – Он снова потребуется. Дважды как минимум.
- Зачем?
- Первое… наших обалдуев нужно услать куда-нибудь громить еретиков. Второе – и очень важное! – мне нужен будет приказ, который заверит сам епископ или лицо сравнимой значимости, о том, чтобы взятых в плен лиа, обладающих магическими способностями либо же мастеров искусства къямай переправляли бы… сюда.
- Сюда? В наш лагерь?
- В лагерь Гласов Урагана. Элитное церковное подразделение. Лучшие инквизиторы и дознаватели, не считая может быть… экзарха Моденборга. Но общаться с Кольценосцем я не имею большого желания. Впрочем, может быть и придётся. Если с епископской печатью ничего не выйдет.
- Ты слишком рискуешь. Если что – будем оба в растворе барахтаться, понимаешь? – фыркнул Ленк, доставая из кармана облачения книгу. Ту самую, что вечно носил с собой.
- Я просил тебя сменить репертуар.
- Хорошо. Новая пьеса. Зачем тебе это всё?
- Смотри, - Круорин подвинулся чуть в сторону, позволяя инквизитору чуть подробнее рассмотреть происходящее, произлежащее, произнаписанное и произрасшвыренное на поверхности стола. – Вот. Видишь? Это – самый костяк методик волшебства лиа. В основном – слухи, из разряда «мой друг, который бывал за нашей границей, слышал, что однажды кто-то из лиа…». Это всё, что есть. Я не могу на основе этого сделать реальные выводы. А вот это – то, что известно о…
- Найрити? Мерзкое словечко. Исказители. Ты уже рассказывал мне.
- Я тебе уже всё рассказывал. Всё ещё не понимаешь?
- Нет.
- Единый, что за дивную броню ты даришь лбам служителей своих! – словно передразнивая брата Барцеллуса всплеснул руками Круорин, закатив глаза. – Мастера къямай – тут. Их маги – тоже тут. Наших дуболомов тут нет.
- Есть Барцеллус. Есть Тагирэ. Есть волонтёры, обслуга…
- Это моё дело.
- Не собираешься же ты…
- Это. Моё. Дело, - с нажимом повторил малефик. В правой руке мага, словно искусно припрятанный стилет, появилась пилочка для ногтей с длинными крыльями летучей мыши. Чёрная. Его любимая.
Ленк судорожно сглотнул.

Сообщение отредактировал Scorpion(Archon) - 10-09-2010, 0:25

[Darkness >>>]

Мимо иду, примус починяю.)

- Если всё провалится – нам не просто крышка… Тут даже раствором не отделаться.
- А если всё получится? Представь себе только: ты и я. Мы. Во главе сперва Корпуса. Начинать надо с малого, согласен?
- А Йост? Гартвиг? Фон Гальдер и данЛей, в конце концов? Да мало ли кто…
- Терпение, терпение! Просто слушай меня. Ты ведь хотел, чтобы я поспособствовал твоей карьере, так?
- Угу, - Облезлый Гаральд не отрывал взгляда от книги. Губы священника словно что-то жевали, порой издавая странные звуки, глаза упорно вчитывались в священный текст. – И?
- Наших друзей здесь нет. Они уходят по фальшивому приказу. Время, на которое они отлучатся, если всё правильно сделать, как раз окажется достаточным. Просто один мастер къямай. Или два. Один техномаг. И один малефик, который имеется… - Гаральд скосил взгляд на Круорина. Тот успокаивающе поднял руки. – Я конечно же о себе. Древа даэн-ли – есть. Я всё рассчитал. Мне нужно просто суметь направить энергию, понимаешь? Найрити умели это делать. От их действий всё менялось, всё искажалось по их воле – плоть… и даже душа! Соединив знания малефиков, магов лиа, техномагов и волшебников, мастеров къямай и Найрити… Вот, что мы получим!
Перед глазами Ленка завис длинный, узкий свиток, исписанный всё тем же, знакомым малефицким почерком. Первых же слов хватило, чтобы Ленк уронил свою книгу на пол, открыв рот и, дрожащей рукой метнувшись вперёд, попытался вырвать свиток у Синерема из рук.
- Это безумие!
- Это – величие! Избавиться от фон Гальдера – аккуратно, не привлекая внимания – пара пустяков! Ему есть дело только прекращения войны и этого его Ордена. Интересно, как он его назвал? Орден Возрождения? Орден Феникса? Орден Саламандры? Ах, впрочем дурацких названий всегда хватало всем напыщенным епископам и оставалось ещё с десяток для кого помельче.
- Избавиться от фон Гальдера? Но как?
- Простейшая схема. Война подогревается Гартвигом и его марионеткой-Йостом…
- Губернатор не согласился бы с такими словами.
- Его тут нет. Чтобы остановить войну, фон Гальдеру нужно или помириться с лиа, или зставить это сделать первыми Данкмара и Зигвальда. И, судя по тому, как решительно он взялся за дело, он готов пойти далеко.
- Дальше?
- Дать фон Гальдеру возможность почувствовать, что он на коне. Дать ему захватить власть и начать претворять в жизнь его грандиозные планы – пусть себе играется! Ещё лучше будет, если при захвате власти и Йост, и Гартвиг погибнут. Йост даже не вполне обязательно. Главное – Гартвиг. Генерал – как старый волк. Можно долго скакать под самым его носом, но когда поймёшь, что клыки старика ещё не выпали, будет поздно. От него можно ждать сюрпризов. Утешает то, что и от линтаария их можно ждать с тем же успехом. Допустим, он добивается успеха.
- А если нет?
- Ничего принципиально не меняется. Если да – то фон Гальдер становится изменником-узурпатором, даже тайным малефиком, - Ленк снова посмотрел на Круорина так, словно тот сказал что-то совершенно дикое, - которого устраняют верные воины Церкви. Раскрыт заговор Круга малефиков! С Гальдером во главе. В ереси обвиняется ещё несколько влиятельных личностей. Например, примас Боргес…
- Примас?
- Вспомни его репутацию. Даже если он искренне верит в Творца, кто, кроме него самого, согласится, что это так? Может, у самого Создателя и спросим? Только что-то мне подсказывает, что он нам не ответит. Ах да, и заодно Вензел данЛей – с семьёй. Так надёжнее.
- Этот-то за что?
- Связь с Кругом. И не только у него, но данЛей, думаю, окажется менее всех прочих сговорчив. Ледник, что поделать. К некоторым другим можно подобрать… ключики. Воинство святое, во главе с тобой либо Моденборгом, но с последним труднее договориться – искореняет ересь огнём, мечом и техномагией. После этого выясняется, что за всем этим стоял настоящий Круг малефиков, тайная организация, которая хотела захватить власть в колонии…
- Настоящий Круг?
- Да, Гаральд, настоящий Круг. Фон Гальдер объявляется мучеником и святым, Йост и Гартвиг – предателями, агентами реального Круга, брошенными, чтобы заманить в ловушку и погубить благородного мстителя. Круг – уничтожается. В напряжённых боях, разумеется, гибнет доблестный экзарх Моденборг, а с ним за компанию отважный дознаватель Крюгер, если успеет понять, что его надули, и вернуться. Но вряд ли успеет, если мы будем действовать быстро. В результате абсолютно честных и справедливых выборов среди церковных иерархов, лишившихся такого количества важных персон, за проявленную доблесть и мужество, в которых никто не посмеет усомниться, Епископом и Первосвященником ЭКК становишься ты. И нижайше просишь нового губернатора для меня, выказавшего неимоверную преданность нашему общему делу и Создателю в ходе тяжёлой годины, выдавшейся для наших земель.

[Scorpion(Archon) >>>]

- А кто будет новым губернатором?
- Я знаю, кто, - малефик встал, снова потянулся, разминая плечи. – Сидячий образ жизни вреден для здоровья, в этом сходятся все, от целителей до… ценителей, - скорчив недовольную гримасу на собственный аляповатый каламбур, чернокнижник сложил руки за спиной, блаженно любуясь своей обителью. – Итак, тебе всё ясно? А ведь это только начало…
- А лиа на всё это спокойно взирают из своих лесов.
- Если всё, что я тут описал, получится, то лиа надо будет бежать из этих лесов как можно дальше. Асценция, мой друг. Асценция. Древо даэн-ли позволит мне в считанные дни, а то и часы открыть врата Элигосу.
- И, когда он придёт… ты Возвысишь его и Возвысишься сам! Потому что власть над ним мы обретём вместе!
Гаральд вздрогнул, казалось, в подземное логово Круорина вдруг ворвался порыв горячего ветра, прошелестев в воздухе тёплым маревом, тронув многочисленные Светки и пропев долгую, грустную ноту в горлышках урн.
- Да. И – тебя я тоже Возвышу. Искажение сделает для Элигоса новое тело – которое будет подчиняться нам! Всадник пройдёт по этой земле, принеся её нам на окровавленном подносе, на крыльях чумы и глада, в войне и хаосе! И когда лиа поймут, с чем имеют дело… Ооо, как поздно они поймут! Несколько дней после одного, простого успеха! Большего я не прошу. Ленк, может тебе стоит обратиться к Создателю, чтобы он ниспослал нам удачи? Или хотя бы тебе? Ты ведь тоже сможешь Возвыситься! Гаральд ван дер Ленк и Круорин Синерем под знаменем Хаурэса Испепелителя! Владыки Нового Света!
- С-слишком много разных «если». С чего ты знаешь, что всё это сработает? – с трудом выдавил Ленк. – Это всё… вилами на воде писано!
- О да, конечно, - сияющий взгляд черного чародея потух, голова стыдливо посмотрела в пол. Только улыбка оставалась… хищной. – Я понимаю, Гаральд. Можешь выйти из всего этого, я не настаиваю. Я ведь проклят Создателем, да? И мне никогда не победить, потому что зло всегда в итоге проигрывает. Всё верно?
- Ну…
- Беда в том, что выйти ты, на самом-то деле, не можешь, - сконфуженно пожал плечами Круорин. И снова поднял на инквизитора взгляд. Взгляд хищной птицы, падальщицы, не чурающейся добивать ещё не издохший «обед». – Всё уже началось.
- Когда?!
- Три дня назад, - слова прибили облезлого инквизитора к земле, заставив содрогнуться и смяться, словно бумагу под неаккуратно приложенной гербовой печатью. – Три дня назад всё уже началось, мой друг. Сперва – Корпус. Потом – лиа…
- Чтобы устранить угрозу.
- Эх, Гаральд, в тебе нет ни капли от истинного Найрити, а жаль, - выдохнул Круорин, вспархивая с места и порывисто нарезая очередной круг вдоль своего места подчинения. – Нет, угрозу нам к тому времени будет представлять, пожалуй, разве что Метрополия. И то – спорно. Но у лиа есть что-то куда приятнее и важнее, чем «угроза», и находится это всё не в пример ближе.
- Что же?
- Знания, мой тугодумный друг. Знания! Те, с которыми я могу обратить примитивные наработки первых Асценций в совершенные! Принести им такое могущество, в сравнении с которым Создатель покажется пустым местом! Понимаешь?! – черты Круорина заострились, будто обрезанные грубой стамеской или кайлом. – Ну и небольшой десерт. Средоточие, насколько я слышал, называется. Найрити его… очень хотели. А они были отнюдь не глупы.
- Ты безумен, - выдохнул инквизитор, опускаясь на резное кресло, оставленное малефиком. – И я безумен, раз ввязался в это.
- О нет, вовсе нет. Я весьма практичен и не пытаюсь на одном «невероятном могуществе малефиции» достичь славы малефиков прошлого, как это делали они сами. Мой учитель, Атрокс Сангвин, сказал бы тебе обо мне предельно ёмко: «Берегись этого сукина сына. И когда можешь – беги. Он не такой позёр и мракобес, каким хочет казаться». И он был прав. Жаль, что его сейчас рядом нет.
- А вот мне ни капли не жаль, - Облезлый, протянул руку, пытаясь нашарить оброненную книгу.
Круорин снова улыбнулся. Омерзительно искренне.
- Я пойду прогуляюсь. К морю. А ты пока подумай, как соврёшь мне, чтобы объяснить вот это.
- Что? – служитель церкви наконец подобрал своё священное писание.
Под обложкой на третьей странице вместо привычного священного символа сияли элоквентские буквы:

«Ars Orcus».

[Darkness >>>]

День: двадцать пятое августа
Фигура: слон F1
Ход: без хода
Официальная клетка: G2
Фактическое местоположение: G2 (новый лагерь "Гласов Урагана")

Солнце едва-едва поднималось над горизонтом, робко окрасив границу неба и земли в расплавленное золото. По траве стлался белый туман, и роса холодила босые ноги.
Янита прикрыла глаза и глубоко вдохнула, чувствуя, как наполнятся легкие прохладным воздухом.
Щеки коснулись слабые лучи солнца. Согрели, защекотали.
Техномагесса улыбнулась и развела руки в стороны - медленно, на выдохе. Повернулась на одной ноге, вытянув вторую - до самых кончиков пальцев, вперед.
Медленные, будто бы в воде - движения. Вдох и выдох, мерно и неторопливо.
Солнце грело все сильней, и Янита чувствовала себя распускающимся огненным цветком. Кожа - обнаженные запястья и лодыжки, кожа - под просторной рубахой и штанами - нагревалась, словно по венам начинал бежать огонь.
Женщина резко подпрыгнула, развернулась в воздухе и опустилась на землю, мгновенно перекатившись, подпрыгнув... Ладони разорвали воздух, с пальцев сорвались крохотные язычки пламени.
Кто придет на рассвете к реке? Где туман и роса? Никто.
Темная и тонкая фигура техномагессы вновь взвилась в воздух. Прыжок. Перекат. Ровное дыхание...
Лишь когда диск солнца поднялся полностью над горизонтов, Янита замерла. Приоткрыла глаза.
Лагерь Гласов Урагана в походе напоминал простую походную ставку механизированной пехоты или лёгкой бронетехники, хоть никто не назвал бы церковные страйдеры лёгкими. Палатки разбили быстро, и под связистскую определили самую большую, сравнимую с командирской, позволив Яните располагаться с удобствами. Дознаватель Крюгер был с посланницей Епископа сама любезность, хоть солдатская прямота порой и превращала его предупредительность в поразительную навязчивость. Но личные предметы гигиены и сносная (то есть по церковному простая и удобная) мебель для женщины в отряде нашлись молниеносно, а кое-что было в первый же день стоянки изготовлено - самими братьями, иногда с помощью страйдеров, что могло бы поразить воображение: так виртуозно орудовали своими боевыми машинами святые бойцы Церкви.
Единственное, что немного смущало самого Крюгера - это то, что женщина, которую они взяли с собой, сама могла бы, похоже, дать фору иным мужчинам. И не в одно очко.
- Упражняетесь? Красиво. Простите старого осла, я подглядывал.
Дознаватель, как и положено инквизитору большого опыта и вояке не меньшего стажа, сидел на берегу реки, стащив мундир и сапоги, опустив ноги в прохладную воду. И курил. Как обычно - даже иные новейшие машины не дымили столько, разве что печка стародавних времён с глухого севера могла перекоптить Эйнара. Дымок свивался кольцами, превращаясь в тонике расплывчатые силуэты - словно память о сошедшем уже тумане, оставленная человеку для грусти и суровых дум.
- Доброе утро, - обернулась через плечо Янита. Утреннее солнце причудливо очерчивало высокие скулы. Из тугого пучка волос выбилась темная прядка. - А то, что подглядывали - не страшно. Тайны никакой нет.
Легко спустившись к воде, Рееден закатала штанины и вошла в воду чуть выше щиколоток. Выдохнула с улыбкой.
- А вы - тоже жаворонок, да?
- Я - солдат. Да ещё и командир, - добродушно улыбнувшись, ответствовал Крюгер. - Солдаты встают по команде. Командир - тот, кто её даёт. Я присмотрелся... у вас боевой опыт имеется, я правильно угадал? Или это просто талант?
- Я сама много училась, - Янита поболтала в воде ногами, - просила всех своих знакомых военный, но - самой воевать не пришлось десять лет назад.
- Понимаю. Это хорошо, что не пришлось. Янита, вы видели когда-нибудь большой военный парад? - Крюгер отложил трубку и, зачерпнув большой горстью воды, плеснул себе в лицо. - на юге, с техникой или на севере - с колдовством? Хоть раз?
- Отчего же, видела, - женщина нагнулась, поднимая со дна какую-то маленькую речную раковину, - а с чего вы вдруг спросили? Он намечается?
- Нет. Просто я вот участвовал в параде. Пару раз. А война... Война совсем не парад. Даже когда мы побеждаем. Уж простите за банальность. Вот сейчас - мы тут как на параде. Потом будем на войне. И там будем совсем не как здесь. Сейчас я разбужу всех наших оболтусов и поведу их на утреннюю службу, а потом они ломанутся сюда купаться, как только выдастся свободная минутка. Знаете, чем они лучше тяжёлой рыцарской кавалерии севера?

Сообщение отредактировал Darkness - 10-09-2010, 0:27

[Scorpion(Archon) >>>]

- Их можно повести на службу? - приподняла темные брови Янита. Потом виновато склонила голову на бок, - простите.
- Северян тоже можно было. Я - живой того пример, - подмигнул Крюгер. - Просто северные рыцари полезли бы купаться с лошадьми. Порой - в доспехах. Лошади, не рыцари - и за то слава Единому. А ми долбосвяты ещё не додумались лезть купаться прямо в страйдерах. Только, чур не давать им подобных идей, мамзель чародейка кристалльной связи! А не то ведь даром что святые воители - с них станется!
Брови Яниты приподнялись еще выше.
- На лошадях... в доспехах? Страйдеры? Да вы, милсдарь, шутить изволите. Мне слишком жалко их - не ваших воинов, конечно, страйдера - чтобы такое советовать. Хотя...
Техномагесса осеклась, повертела между тонких и длинных пальцев добытую из воды раковину.
- А по идее ведь, эти страйдеры от воды должны быть защищены.
- Признаться, никогда в них не тонул - не знаю, - снова отшутился дознаватель. - Чем защищены?
- По идее - магической сетью, возможно - огненного элемента, которая отталкивает воду, - Янита подкинула на ладони ракушку, - но я не заметила такой защиты, хотя, возможно, она хорошо вплетена в общий фон, и потому её почувствовать трудно. Хотя...
- Что поделать. Эти страйдеры - почти произведения искусства. Знаете, иногда говорят так: "Кристаллом гвозди забивать". Вот и тут. Боевые машины - на грани шедевра. В древности, мне рассказывали, эльфы создавали восхитительные луки, каждый из которых был сокровищем и стоил столько, сколько мог стоить целый город. Но их всё равно брали на войну и убивали с их помощью. Мы - также.
Дознаватель махнул рукой и снова зачерпнул воды.
- Хотите искупаться? Потому что потом, с моими охальниками вокруг, будет труднее.
- Не люблю... воду, - Янита чуть смущенно рассмеялась, - с ужасом вспоминаю это путешествие на кораблях. Вокруг - вода, вода... И никакой земли.
- Не любите? Не знал. А что любите?
- Кошек. Чай... Хм. Шоколад, холодный виски и строить замки из мокрого песка, - снова рассмеялась Рееден. - Дурацкий список, кажется.
- Дурацкий на дурацкий. Курить, удобную форму, стрельбу, борьбу, военные песни... и, не поверите, тоже чай. Хотя и от виски обычно не отказываюсь. Может, по чашечке к завтраку? Составите мне компанию или предпочитаете в одиночку? - хитро ухмыльнулся боец, почёсывая бороду и снова зажимая в зубах трубку.
- Чашечку виски? Звучит, конечно, интригующе, учитывая, что еще и семи нет. Как там - шампанское по утрам пьют только... - Янита прикусила язык, - гхм. Да. Чай. Не откажусь.
- По мне не видно, что я аристократ? Хотя бы в душе? - улыбка командира "долбосвятов" куда больше напоминала головореза. Отъявленного. Матёрого. И нахального. – Ну, не на борьбу же мне вас, в самом деле, приглашать. Последний раз для меня кончился, извините, полным конфузом. С тех пор при наших воителях Единого я вызовы не бросаю. Мало ли - снова осрамлюсь? Нет, бояться-то нечего... Но вдруг? Авторитет, сами понимаете.
Мундир был водружён на плечо - торжественно и церемонно. Сапоги угнездились в левой руке - честно и бесцеремонно.
- У вас или у меня? Сразу скажу - на ваш выбор.
- На улице? - внесла третий вариант Янита. К реке из лагеря она пришла босиком, так что обувь даже не пришлось искать в мокрой траве.
- Идёт, - довольно кивнул дознаватель. - Только тссс! Даже нашего сегодняшнего повара будить не будем! Что ему, болезному, седьмой сон пропускать из-за нашей прихоти? Эээх, будь здесь сейчас его Преосвященство - опять бы через час чурки кидали... А любого из этих возьми - засыпятся. Как пить дать засыпятся, с головой!
- Вы имеете ввиду, что Его Преосвящество - тоже жаворонок?
- Тоже по-разному. Смотря во сколько ляжет. Дела, сами понимаете. Но чурки... Просто Готфрид - бывший охотник на ведьм. У них подготовка была... Вы может видели. А нынешние, даже я - потенциал огромный, а привыкли, что всё техника делает! И разленились, ядрить их... извиняюсь! - Крюгер чуть смутился и, кажется, даже неуклюже шаркнул ногой в попытке поклона.
- Все в порядке, - Янита подняла руки, переплетая волосы в свободную косу, - вы не слышали, как я выражаюсь, когда у меня что-то не работает. Хотя... Лучше и не слышать, мда. А когда Готфрид вернется?

[Darkness >>>]

- Ещё не знаю. В Неуштадте много возьни, он хотел заглянуть в ОНР, но думаю скоро. Он в бытность охотником весьма мало ночевал... под крышей. Уж точно две ночи подряд под одной были редкостью.
Лагерь Гласов встретил их дружественным огнём здорового воинского храпа. Тридцать пять бойцовских глоток дружно выводили кантату "отчего солдат гладок", запевал - без сомнения - стройный, почти тенорский храп Ганса Курбске. Эйнар, снова раскланявшись с Янитой, бесцеремонно вломился в свой шатёр, швырнул куда-то мундир и сапоги, принялся, судя по теням на белом фоне, громить собственные вещи, и наконец вывалился обратно с большим меш(оч?)ком, от которого пахло приятно и пряно, и коробкой шоколадного печенья в другой руке.
- За пределами лагеря. А то... траву уже утоптать успели, - фыркнул боец. - Греть чай будем традиционным способом, или обратимся к вашим талантам?
- По старинке, - улыбнулась Янита, - таланты... расхолаживают. Забываешь, что такое настоящий костер, когда огонь добыт... трудом.
- На всё воля ваша, - радостно улыбнулся дознаватель. - Но выкручивать его с помощью двух палочек я всё-таки не буду. Цивилизация расхолаживает, и сейчас мне от этого даже не стыдно.
Пузатый, обкопчённый со всех сторон походный чайник, повешенный над импровизированным костром, быстро закипал, радостно валя паром из широкого носика. захваченная салфетка превратилась в большой белый поднос, на котором вольготно расположилось печенье, а что до простецких гранёных стаканов, которые вытащил откуда-то запасливый господень воин, то они и в траве неплохо себя чувствовали.
- Вспоминаю свою молодость, - довольно крякнув, дознаватель снова раскурил трубку, подбросив в огонь пару захваченных чурочек. - Золотое время было. Здесь... какое-то всё очень молодое, в этой новой земле. А вы сами - почему переехали, если не военная тайна?
- Интересно было, - честно и просто отозвалась Янита, вытянув по траве босые ноги и искоса поглядывая на печенье. Хотя, конечно, больше он смотрела на собеседника. - Просто... Новая земля это как... подарок к празднику. Не смейтесь только. Что-то непонятное, и открыть чуть страшновато - а вдруг странное что-то подарили, и хочется.
Техномагесса сорвала травинку, прикусила кончик, пробуя языком водянисто-зеленый привкус.
- Жаль, что этот подарок обернулся так вот.
- Да всем жаль, - буркнул в бороду Крюгер. - Старым хренам вроде меня или даже Зигвальда, душу его мать, тоже не больно охота чуть что за сабельки браться. да сами ж видите - не мы это начали. А может и мы. Вот хрень же, честно! Разобраться - по-соседски, мы же с ними соседи теперь! - так нет, нет вот! Никак! Чует моё сердце... много грязи выплывет. Не захлебнуться бы. А подарок... он ещё и подарком побудет. Просто - зря мы им, может, сразу о стену колошматить взялись. Вон гладите - красиво же?
Ветеран обвёл рукой окрестности.
- Красота... заглядение! даже на севере таких мест небось уже и нет. Всё... освоили.
- Тут действительно много нетронутых земель, - травинка перекочевала от одного уголка губ в другому , - таких... как вы сказали, молодых?
Янита хрустнула зеленым стебельком.
- И летающие коровы.
- Интересно, а что думает Творец о том, что здесь коровы летают?
Эйнар облизнул палец, тронул чайник. Отдёрнул, аккуратно, аж чуточку покраснев, снял чайник с огня и принялся разливать.
- Вот скажите, если бы Творец мог ответить на любой ваш вопрос. Но только на один. Какой бы вы задали?
Янита чуть согнула колено и обвила его руками.
- Честно? - она посмотрела на Эйнера серьезно, словно собиралась... сказать нечто весьма и весьма важное.
- Да. Честно.
- Куда пропал, когда мне было пять, мой плюшевый единорог, - ровным тоном отозвалась Янита; техномагесса сорвала еще травинку, и теперь оплетала ей пальцы, глядя, как их обвивает ярко-зеленая тонкая лента.
- Лиловый? - на полном серьёзе осведомился боец.
- Белый. С зелеными глазами.
- У меня был лиловый. Значит, не вы его унаследовали. Досадно.
Янита тихо рассмеялась.
- Наш разговор весьма странен. Признайтесь, вы ожидали услышать какой-то другой ответ?

[Scorpion(Archon) >>>]

- Если честно – пожалуй, да. Но... люди разные. Думаю, что Ленк - помните облезлого нашего - спросил бы, почему он до сих пор не Теиарх. А Барцеллус - что будет на обед каждый день. Но я бы спросил - только не смейтесь тоже, договорились? - спросил бы, какое в жизни будет моё счастье. Не когда, а именно какое.
- А почему "какое"? - вскинула брови Янита, - почему не "какие"? Отчего же счастье должно быть одно?
- Не знаю... наверное, я просто привык так воспринимать. Есть что-то... такое, что называется счастье. Вот и хочу знать, какое оно, - пожал плечами Эйнар, делая большой глоток. - Ох, горяч! А по-вашему счасть..я - они какие могут быть?
- Разные, - техномагесса провела рукой над своей чашкой, словно пыталась поймать на пальцы ароматную ленту пара, - вот шоколад - это тоже счастье. Солнце - счастье. Холодная родниковая вода, чтобы зубы ломило и по спине - мурашки - тоже.
- А удачно лёгший в сердце мишени выстрел на пятьдесят очков? Или пойманная щука к ужину на рыбалке? Новая трубка? Глоток вина в компании друзей? Это всё - счастье?
- Конечно, - Рееден смотрела на Эйнара с легкой улыбкой, и ветер озорно трепал тонкие темные прядки у лица, - надо просто их... увидеть. Понять. Полюбить.
- А ведь мы их часто не замечаем, - церковник сделал ещё глоток. Довольно встопорщилась, словно копья отряда наёмников, его густая борода. - Так, минутку...
- Со стороны лагеря меж тем вместо привычного храпа уже раздавались воодушевлённые, довольные возгласы. Кто-то будил товарищей, несмотря на отсутствие сигнала. Кто-то бегал туда-сюда, то тут, то там виднелись непроснувшиеся люди и нелюди из обслуги, среди которых мелькали Гласы - по форме, одевшиеся и пришедшие в порядок, близкий к боевому, за считанные минуты. Кто-то из них, глазастый малый, заметив командира и мага-связиста в отдалении, замахал им рукой:
- Госпожа магесса! Дознаватель Крюгер! Почта! Посылки от друзей и родных!
Янита хрустнула печеньем.
- Идите, посмотрите? Мне-то вряд ли прислали что. Разве что кошки мои выцарапали на чьем-нибудь письме мне злобные послания.
- Не зарекайтесь. Если что есть - я принесу, хорошо?
Крюгер допил чай залпом и поднялся.
- Кто знает, где оно - счастье?
- Везде, - с уверенностью отозвалась техномагесса.
Посыльный - вернее, посыльная, прибыла одна, на маленькой и юркой "Молнии", расписанной в какие-то причудливые травяные узоры - бело-зеленое по черному корпусу машины.
Курьер деловито раздавала почту, сверяясь со списком, и в такт словам покачивались у висков две короткие косички с резными, деревянными бусинами на концах.
- Без очереди не лезть. Имя, имя говорите, почтенный рата... ай-яй, господин вернее! Вот скажете чужое имя, я вам чужое письмо... Непорядок!
Форменный кожаный жилет со множеством карманов висел на худенькой, угловатой фигурке посыльной. Девушка, черноволосая и темноглазая, с лисьим лицом и острыми скулами, едва ли дотягивала своей макушкой до пяти футов. Однако энергии ей было ясно не занимать.
- Ох и егоза! - разглядывая на подходе гостью, фыркнул себе под нос Крюгер. Даже без мундира и начищенных сапог командир отряда смотрелся колоритно, и что обслуживающий персонал, что бойцы Гласов расступались, давая дознавателю дорогу. - Любезная, не подскажешь, как к тебе обращаться?
На ты обидеться девушка вроде бы была не должна. По виду Эйнара - он вполне годился ей в отцы. Но, ради перестраховки, церковник улыбнулся как можно дружелюбнее. Бойцы зашептались - улыбка такого рода командиру шла, но вид предавали очень... экстравагантный.
Крюгеру под нос была нагло сунута начищенная бронзовая бляха, гравировка на которой - вязь букв под стилизованным изображением почтовой птицы - гласила, что некая Юати Вир является курьером Почтовой службы Неуштадта.
- Читать умеете? - ехидно спросила курьер, смешно и звонко отбивая гласные, словно язык метрополии не был родным. На узеньком плече девушки висела сумка, легкая по виду - с письмами. В "Молнии" громоздились посылки и свертки, и висела на руле начищенная винтовка.
- Письма на имя Эйнара Крюгера есть?
- Писем нет, - хитро сощурила темные и вытянутые глаза Юати Вир.
- Значит не умею, раз никто не пишет! зато Создатель наделил меня даром ясновидения! И я ясно вижу, что некая Юати Вир из почтовой службы Неуштадта не могла не привезти ну совсем ничего старому усталому вояке. Создатель ведь не может сказать неправду, верно?

[Darkness >>>]

- Обождите минуту, - важно отозвалась нахальная девчонка и юрким зверьком метнулась к мотоциклу. Только взвилась в воздух длинная, едва ли не до пояса, угольно-черная коса. Вернулась курьер, держа в руках плотно упакованную посылку. Бланки, обязательные для заполнения поручателем, Вир сжимала в зубах.
- Вабевите и вафпифитесь.
- Вот спасибо, порадовали старика! Сейчас!
Бланки были вытащены из ротика девушки (как ни странно - без повреждения и того, и другого), и жёсткая, лаконичная роспись Крюгера украсила требуемую форму.
- Вот ведь чудо Единого! А ведь не умел! - гаркнул кто-то. Все вокруг, включая командира лично, разразились целым ураганом смеха, оправдывая собственное название.
- Ну хорошо. А на фамилию Рееден. Янита Рееден, техномагесса. Что-нибудь есть?
- А вы госпожа Рееден? - критически осмотрела Эйнара курьер, отыскивая хоть единый признак того, что он может быть и женщиной тоже. - Нет? Ну вот тогда и не дам. Лично в руки! Правила!
Вир сложила тонкие руки на груди, и на запястьях, прикрытых широкими манжетами белой рубашки с причудливой вышивкой, звякнули бубенчики.
- Вот ведь зараза! - рявкнул давешний шутник. - Нашей магессе пришло что-то, а не отдаёт!
- Отставить заразу! - осадил молодчика дознаватель. - Правильно не отдаёт, по законам военного времени.
- Мирного! Перемирие же!
- Перемирие в войне.
- Так ведь переговоры же...
- Рразговорчики! на то я тут поставлен, чтоб на вас, дураков, один умный был! Не толкайсь! Сммрна! А ну ты, - узловатый палец ткнул в грудь тому воину, что позвал их с Янитой первым. - вызови госпожу Рееден. И чтоб живо!
- Сей минут, господин дознаватель! - щёлкнул каблуками боец.
- Как бы она ещё плясать не заставила, за письма-то! - послышался шепоток в толпе, но взгляд Крюгера мигом нашёл трепача и, если и не испепелил - лишь из природной добросердечности.
Курьер же, со спокойствием степной змеи, теперь уже чинно сложив руки за спиной, стояла, чуть отставив ногу в тяжелом армейском ботинке в сторону и едва ли не насвистывала себе что-то под нос. На загорелом и остроскулом лице то и дело появлялась хитрющая улыбка.
Вскоре появилась Янита в сопровождении Гласа, которого послали за ней. Техномагесса выглядела весьма озадаченной - не привыкла к таким особо усердным курьерам.
- Вы - госпожа Янита Рееден из Неуштадта? - сурово сдвинув тонкие брови к переносице, осведомилась у женщины Вир.
- Полагаю, что да, - вежливо отозвалась Янита, глядя на Юати сверху вниз - девушка была едва ли высокой техномагессе по плечо.
- Распишитесь. Тут и тут. Разборчиво!
- Может, в отряд возьмём? - прищурившись, предложил ближайший Глас к Эйнару. - По характеру - самое то.
- Не пойдёт. Потому, что самое то, и не пойдёт, - почесал затылок Эйнар. - Вот говорил же я вам, Янита. Видите, сколько всего. Кстати, а от кого письмо - можно спросить?
Женщина заглянула в бумаги и с некоторым удивлением отозвалась.
- От Его Святейшества. И посылка, и письмо.
- Так, так, не отвлекайтесь, - сурово шикнула на Рееден курьер, - мне еще обратно ехать, свалюсь еще где в канаву, если засну. А вас потом спросят - а где Юати Вир, что приезжала к вам? А вы что им? То-то же... Обратные отправления есть?
- У меня, у меня! - загалдел кто-то из обслуги. Толпа получателей мигом обратилась в толпу отправителей и кинулась осаждать несчастную почтальоншу - что иную крепость.
- Вот как... - Крюгер хмыкнул, высокая изо рта длинную струю дыма - словно дракон, выдыхающий пламя. Посмотрел на Яниту. Понимание... и непонимание стояли в глазах Гласа явно. И, кажется - в каждом что-то одно, отчего взгляд Эйнара казался малость косым. - Думаю, это что-то важное по работе. Посмотрите у себя, а?
- Да, конечно... - Янита еще раз качнула головой, поудобней подхватила и посылку, и письмо. - Передать в Неуштдат здешней кошачьей мяты, что ли, моим зверям...?
- Это как хотите. Только тогда поспешите, пока она случайно страйдер какой не уволокла, в суете-то.