Новые Земли, колонизация

[Соуль >>>]

День: двадцать шестое августа
Фигура: без фигуры
Ход: нет
Официальная клетка: d8 (Эаши, Веладон)
Фактическое местоположение: нет

Айа Ла улетела из Нейлары на полтора дня. "Понимаешь, Велее, я хочу сказать... сама!" - глаза маленькой лиа мерцали маленькими осколками ясного неба.
Улетела. Взяла с собой двух воинов-охраны, заплела волосы в тугую косу; порыв ветра унес золотого цейра вместе с рыжей лиа, а вслед за ней сорвалось двое всадников анйар.
До Эаши добрались к рассвету - леденцово-золотому, звенящему и капельку прохладную. "Я пойду одна. Все... Гуляйте!" - улыбнулась охранника Айа Ла. После полета ветер растрепал волосы, смял одежду. Маленькая лиа смеялась про себя, и смех то и дело прорывался улыбкой на губах.
Веладон еще спал. Огромная резиденция, полная лиа, была окутана тишиной. В эти часы сон хрупок, как первый зимний лед на севере, как перекаленное стекло, как карамельная корочка на яблоке...
Цейра притих на широкой ветви, а Крыло, ловко цепляясь за ветки поменьше, добралась до открытого окна. Не знала, не спросила, но - угадала. Тянуло, будто бы там, в комнате, был маяк, а она - Айа Ла, была потерявшимся кораблем... А впрочем, так и было.
Лиа бесшумно перебралась на подоконник, мягко спрыгнула на пол. Не оглядываясь, с нежностью посмотрела на спящего...
Он не почувствовал ее присутствия. Спал - спокойно. Крепко. Очень знакомо. Кейке раскинулся на спине, вытянув руки и раскрыв пальцы, как дерево - корни.
Айа Ла замерла на несколько ударов сердца. Любовалась знакомыми, родными, любимыми! чертами, слушала дыхание... Смотрела и не могла насмотреться. Потом бесшумно опустилась на край постели, потянулась, почти улегшись рядом, но не ложась, не касаясь, опираясь на простынь кончиками пальцев. Дыханием пощекотало ухо Кейке.
- Небо мое, шэа моя... ты кого хочешь, мальчика или девочку?
Йамме подпрыгнул. Подскочил. Он резко сел на кровати и уставился перед собой, не веря собственным глазам. Жена казалась видением или сном. Как к иллюзии, протянул к ней Кейке руку и дотронулся до хрупкого плеча.
Айа Ла рассмеялась, весело и легко - так звенят серебром бубенчики, так поют солнечным утром птицы, так падает на траву летний дождь. И подалась вперед, обнимая, утыкаясь носом в любимое плечо.
- Ты не сон? - глупо спросил Крыло Солнца.
Лиа помотала встрепанной головой, обняла его крепче.
- Мальчика, - признался Йамме.
- Я ему передам, - вновь рассыпался звонким серебром смех.

Соуль и Darkness

[Reylan >>>]

День: двадцать восьмое августа, поздний вечер
Фигура: конь B8
Ход: С6 - D4
Официальная клетка: С6
Фактическое местоположение: С6
(& Scorpion(Archon))

Вечернее солнце давно уже скрылось за горизонтом. Темные травы раскачивались на легком ветру. Высокие, почти в рост человека травы… Насколько хватало глаз, кругом были только они. В бескрайних полях, где взгляду не за что зацепиться, было почти нереально определить, в какой именно стороне находится лагерь. Он должен был быть здесь, но его не было. И в одном лишь только месте трава шевелилась не в такт ветру, а чуть иначе.
На фоне темнеющего неба одинокая фигура, словно небольшая звезда, украшающая небосвод тонким голубовато-белёсым сиянием, казалась странной. Словно… кусочек живого неба, дневного, светлого, отказавшегося накрываться саваном исчерна-густой синевы. Неестественно живые, лёгкие движения фигуры больше всего походили на колыхания ветряных потоков, подхватившие лиа, словно оторванный осенний лист, и теперь влекущие вперёд, навстречу неведомому.
Или – ведомому?
Трава качнулась сильнее: там, под ее прикрытием двигалось что-то большое и быстрое. Оно прочертило на поверхности травяного моря несколько полос, прежде чем, наконец, появиться. Один за другим три крупных чешуйчатых нейа взмыли в воздух и, описав дугу вокруг неожиданного гостя, полетели рядом, точно конвой. Крылья у них были кожистые, как у большой летучей мыши, на лбу красовалось по сверкающему рогу, кончики длинных хвостов венчали шипы, на которых то и дело загорались искры.
Забрало из гранёного кристалла скрывало лицо бойца, в то же время довольно точно воспроизводя его. Только в прорезях для глаз было заметно тонкое, едва уловимое в общем блеске прекрасного облачения ледянистое сияние. К эскорту тот отнёсся спокойно, лишь стараясь манипулировать послушными потоками ветров бережно, двигаясь руками и ногами чуть аккуратнее, чтобы встречным не пришлось пострадать - сила, которой управляли гвардейцы дома Камеда, была достаточной, чтобы каждый из них стоил небольшого отряда.
А доверенные им приказы - только приказы Тигра-Властителя и никакие другие - всегда были предельно точны и ещё более ценны.
Нейа обменялись между собой малоприятным гортанными криками и поднялись выше, очевидно оценивая свои возможности. Впрочем, к великому их сожалению, объект был опознан как лиа, а не нейа, и следовательно в качестве ужина не подходил. В голосах их послышалось разочарование, и они вознамерились было убраться восвояси, когда из травы поднялся четвертый нейа, на этот раз оседланный и с седоком на спине. Всадник пригибался к седлу и ветер трепал его длинные синие волосы. Окружившие гостя нейа разразились еще более резкими криками и устремились прочь, а синеволосый всадник, точнее – всадница, так как голос был явно женским, послала им вдогонку пару крепких ругательств. После чего поглядела на гостя и взмахнула рукой в приветственном жесте.
Ответное приветствие было таким же коротким – но не взмахом руки, а глубоким кивком – очевидно, менять положение конечностей несостоявшийся ужин в полёте так просто не мог. А вот говорить – мог:
- У меня срочное послание. Должен передать. Вам. Кто командир?
То, что встреченная была представителем именно того соединения, которому послание и адресовалось, видимо ни капли не подвергалось сомнению. По крайней мере, даже поза летящего воителя-гвардейца казалась расслабленной и каплю беспечной.
Если не заглядывать в глаза.

[Scorpion(Archon) >>>]

Женщина смерила посланца взглядом и развернула своего нейа так, чтоб лететь параллельно.
- Командир, - в голосе скользнула едва уловимая неприязнь, когда она произнесла это слово, - в лагере. А я, с позволения сказать, его правая рука. Можете выбирать: лететь со мной в лагерь или доверить послание мне.
- Не сочтите за недоверие, эй-раани, но мне приказано передать лично, - отчеканил гвардеец. Прежняя лаконичность сменилась вежливой, хоть и по-военному короткой учтивостью. – Приказ очень важен. Тем не менее, ваше присутствие также необходимо. Я должен буду следовать с вами и проследить за его исполнением, и надеюсь, что это не покажется вам обременительным. Такова воля Тигра-Властителя.
Всадница приподняла тонкую темную бровь, но кивнула. Нейа повернул в сторону лагеря.
- Надеюсь, и вам не покажется обременительным наше общество, - за этой простой на вид любезностью скрывалось еще что-то недосказанное, она поколебалась, но потом завершила нейтрально: - Полагаю, нам оказано большое доверие, коль скоро задание настолько важно.
- В том числе, - сдержанно кивнул воин в кристалльных доспехах. - Дело... весьма странное. Большего вне присутствия вашего командира я сказать не могу, прошу прощения.
Женщина пожала плечами и отвернулась. Дальнейший недолгий путь проходил в молчании. Довольно скоро всадница махнула рукой, привлекая внимание спутника, а ее нейа начал снижаться. С высоты можно было различить лагерь, но только если старательно присматриваться. Разбросанные в высокой траве палатки были одного с ней цвета, при ближайшем рассмотрении оказалось, что полотнища ткани укрыты все той же травой. Между ними сновали фигурки лиа, иногда раздавался знакомый уже рев чешуйчатых нейа. Огня в лагере еще не разжигали. Нейа синеволосой всадницы приземлился на вытоптанной площадке, и женщина ловко соскочила на землю, швырнув поводья подбежавшему пареньку.
- Руамей в лагере? – спросила женщина, - Найди его, у нас важные гости.
Гвардеец опустился на землю следом… Почти опустился. Его походку трудно было бы назвать армейской – на земле стало заметно, что ветер не отпускает этого лиа ни на секунду. Переливы голубого сияния латных кристаллов сопровождались выверенными, осторожными и предельно прекрасными – словно танец – движениями, и в то же время пружинистость, выправка, манера держать себя, всё говорило об испытанном и талантливом воине.
А также – скромность и корректность. Посланец, хоть, очевидно, и торопился проследить за исполнением приказа, не напирал и не бежал вперёд, а терпеливо ждал, оставшись чуть поодаль от сопроводившей его в расположение отряда воительницы. Успехи на ниве конспирации же были оценены в изначальной манере: долгий круговой взгляд и многозначительное молчание.
Обитатели же палаточного лагеря, похоже, особой скромностью не отличались. Повыглянув из палаток и из травяных зарослей они с интересом рассматривали прибывшего. Глаза светились одинаковым любопытством, что у лиа, что у нейа. Последние так вообще активно тянули носом воздух и почему-то самым плотоядным образом облизывались. Провожатая нахмурилась, разогнав с дороги стайку нейа. Судя по всему, это были еще детеныши. А навстречу ей и посланцу выбежал высокий золотоволосый молодой лиа. С растрепанными волосами, в расстегнутой рубашке, менее всего он походил на командира боевого крыла.
- А вот собственно и наш командир, - в тихом голосе синеволосой можно было уловить нотки сарказма, - Сейчас он предложит вам выпить.
Светловолосый метнул быстрый взгляд в ту, что привела посланца в лагерь, и приветственно отсалютовал гостю.

[Reylan >>>]

- У вас послание? – ему еще не сообщали, но он не мог не узнать представителя своего дома.
- Верно, - кивнул гвардеец. Какого бы то ни было удивления, небрежения или порицания командиру воинов он при этом не выказал. Наоборот - предельно учтиво поприветствовал.
В доме Камеда плохих командиров не держали. Были лишь хорошие и отличные, та редко - те, кто могли стать тем или другим.
- Прошу вас препроводить меня туда, где я смогу зачитать приказ вам и вашим доверенным лицам. Предельной узкий круг, командный состав отряда. Разумеется, во главе с вами, - последнее было адресовано в равной степени растрёпанному начальству и его "правой руке".
- Сейчас как раз разожгут огонь и приготовят ужин, - Руамей гостеприимно повел рукой в сторону лагеря, но тут спохватился и представился:
- Руамей Айора, как вам, должно быть, уже сообщили, - он кивнул и указал на синеволосую, - Лей-Таана, представительница дома Эриан. А как обращаться к вам?
- Называйте меня просто Посланцем. Я выполняю именно эту функцию. Благодарю вас за доброту. И всё же я предпочёл бы перейти к делу, - снова раскланявшись, воин протянул Руамею руку, стащив кристаллатную перчатку. - Кто, кроме вас двоих, должен быть поставлен в известность прямо сейчас?
Руамей порывисто пожал протянутую ладонь и сделал знак двоим лиа, затем приподнялся на цыпочки и помахал еще кому-то вдалеке. Никто не заметил, как стоящая за спиной посланца Лей-Таана одними губами произнесла «По-сла-нец», затем пожала плечами и тихо фыркнула.
Когда к ним присоединились трое отобранных, Руамей указал на палатку и, одернув полог, подождал пока все зайдут. Внутри находился самый настоящий стол и стулья. Ножками им служили живые изогнутые ветки, покрытые мелкими мохнатыми лепесточками, а столешницей и сидениями сомкнутые друг с другом крупные прочные и упругие листья. Принесли светильники, кувшин какого-то напитка и бокалы. Руамей предложил всем рассаживаться, заверив, на всякий случай, что мебель их мастера къямай из дома Нариачи выдержит и троих нгуу.
Посланец улыбнулся. Кажется, первый раз за встречу. И сразу же… тепло?
Но остался стоять, пока не передаст суть приказа.
- Итак, вашему подразделению объявляется воля Тигра-Властителя, Веалеена Теграэ из дома Камеда. И воля его такова: в связи с опасными и неясными пока событиями, что произошли едва ли не только что на переговорах с пришельцами из-за моря и привели их к угрозе полного и окончательного срыва, вам предписывается немедленно, как можно быстрее, отправиться к месту проведения переговоров. Провожатым выступаю я. По невыясненным причинам было совершено нападение на посланницу мира со стороны пришельцев. Известен виновник случившегося, он пленён и ожидает разбирательства. Он – лиа, и это ведёт к осложнениям, делающим переговоры почти невозможными. Ваша же задача – расположиться в месте проведения переговоров и обеспечить порядок и спокойствие, а впоследствии – осуществить на территории подробнейший поиск возможных угроз. Отныне повелевается считать переговорный пункт вашим местом стоянки даже по истечению переговоров. Таково слово Тигра-Властителя и воля Зелёного Трона.
Посланец поклонился и сел. Кажется, только тогда – выдохнул.

[Scorpion(Archon) >>>]

На несколько мгновений в палатке воцарилась тишина.
- Ну что ж, - едва заметно выдохнул Руамей, - Приказ принят.
Командир кивнул одному из пришедших с ним лиа:
- Ты слышал. Дай команду к началу сборов.
- Прежде всего советую тебе найти и растолкать Йолара, а потом отправить его за разлетевшимися нгуу. Они отправились на охоту, теперь он их до утра не соберет, - добавила Лей-Таана и перевела насмешливый взгляд на Руамея.
Когда отправленный объявлять сборы вышел, командир вновь обернулся к Посланцу.
- Не знал, что все так… серьезно. До этого момента все эти события были так далеки от нашего отряда, - он поднялся и разлил по бокалам напиток из кувшина, поставил один из них перед гостем, - Мы знали, разумеется знали обо всем… Но новости до нас доходили не все и с большим опозданием.
- Если вам что-то интересно, я могу рассказать что-то, что знаю сам, - вежливо предложил посланец. Пригубил налитое и снова улыбнулся. - Впрочем, мне рассказывали не больше положенного. Но осмелюсь сказать.. положение трудное. Есть подозрение на... на многое. Такого ещё никогда не бывало. Неслыханно.
- Это они пришли на наши земли, - внезапно резко бросила синеволосая, - А теперь мы обсуждаем с ними условия разделения наших земель?
- Во-первых, эй-раани, я не был на самих переговорах. Во-вторых, мы не обсуждаем с ними условия разделения НАШИХ земель. Мы обсуждаем, как отделить их земли от наших. Там, где они живут – не жили лиа. Там – были битвы с найрити. Сложно назвать нашими те земли, где мы не живём. В то же время даже эти земли нуждаются в уважении и должном обращении. Они этого не делают. У обеих сторон накопилось слишком много непонимания. Но война не прояснит его – успех переговоров необходим и им, и нам.
Голос Посланца не выражал ничего, кроме учтивости.
- Лучше бы им убраться за море, туда, откуда пришли, - не сдавалась Лей-Таана и вспыхнула, поймав на себе взгляд Руамея, - И не смотри на меня так! Многие думают так, как я.
- Я думаю, - пресек эти разговоры командир, - Я думаю, нам всем сейчас нужно заняться приготовлениями.
Он обернулся к Посланцу:
- Мы вылетим на рассвете. Прошу вас, отдыхайте пока. Здесь, в лагере, вы найдете все, что нужно.
- Благодарю вас, командир. Эй-раани… многие думают так, как вы. Но представьте на миг, что у вас нигде нет дома. Не думаю, что большую воду переплывают от хорошей жизни. Впрочем, это не изменит моего отношения к долгу. Если мне прикажут воевать – я буду.
И снова – учтивость и корректность. Словно говорил огромный движущийся голубоватый кристалл.
Ни капли лишних чувств. И полная честность.
Лей-Таана некоторое время изучающее смотрела на него, затем развернулась и вышла. Покинули палатку и остальные лиа. Последним вышел командир.
В лагере царило деловое оживление, и Руамей с удовлетворением отметил про себя, что теперь, когда это уже их второй перелет, сборы проходят куда слаженнее. Оставалось надеяться, что такой же будет и дорога.
Утром отряд покинул свою вторую стоянку.

(с вами были я и Рэйлан)

[Darkness >>>]

День: двадцать пятое августа
Фигура: слон F1
Ход: без хода
Официальная клетка: G2
Фактическое местоположение: G2 (новый лагерь "Гласов Урагана")

Янита рассматривала содержимое посылки с удивленно-растерянной улыбкой. Было действительно неожиданно получить от кого-то такой подарок; более того - Рееден никак не ожидала такой посылки от фон Гальдера.
Потянувшись к одному из мешочков с чаем, женщина распустила завязки и потянула носом терпко-сладкий аромат. С фруктами...? Следующий - с какими-то местными травами, пахнущими солнцем и небом. Шоколад. Конфеты. Янита удивленно и тихо рассмеялась, убрала за ухо встрепанную и чуть запыленную прядку. Бутылка вина - тяжелая, из толстого стекла, за которым глухо булькало густо-алое вино. Кристаллы... с музыкой?
Янита потерла кончиками пальцев переносицу. Все было... Неожиданно. Аккуратно разложив подарки по палатке - не удержалась, развернула одну из плиток шоколада - потянулась к письму. Тепло-коричневая долька таяла во рту - и было в этом что-то дурашливо-детское.
Женщина открыла письмо.
"Милая Янита.
Да, милая. Я начинал это письмо пятнадцать раз, и компромисс между смелостью и приличиями остановился как раз у этого слова. Извините за не очень аккуратный почерк – я не всегда хорошо владею правой рукой. Но клякс здесь не будет – и на мой взгляд, это моё достижение."
Женщина с наигранной критичностью вновь пробежала взглядом по чернильным линиям чужого почерка. У неё был хуже - буквы прыгали дурашливыми детьми, мельчали до неразборчивых точек... Да и не о её почерке сейчас речь.
"Пишу вам из своего особняка в Неуштадте… а заканчиваю писать из небольшого укромного уголка, который спрятан ото всех, кроме, я думаю, меня и молодого моего и вашего друга, Лиира Дану. Замечательный парень, не находите? Правда я от него порой буквально стою на голове, но это мелочи. При случае узнайте у него, что такого любопытного он выяснил о линтаарии ЭКК и почему это может стоить линтаарию если не поста, то уж хотя бы какой-то доли уважения солидных неуштадцев. Он вам расскажет. А если нет – я буду должен ему пирог со сладкой начинкой. Если да – считайте, что вам, хотя я не знаю, любите ли вы пироги."
Янита любила пироги. С черникой - чтобы на кончиках пальцев оставалась пастельная-синева и губы становились голубыми. Интересно, растет ли здесь черника? На севере горы, а за ними...? Рееден на мгновение отвлеклась от письма и посмотрела на северный полог палатки. Спросить бы у кого-нибудь из тех, кто родился в этих землях, что там - за ощерившимся скалами хребтом с белоснежным кружевом снегов на вершинах.
"Здесь, в городе, всё идёт колесом. Люди воодушевлены перемирием и переговорами. Многие прихожане, с которыми мне удаётся поговорить, очень обеспокоены войной, боятся за своих родных, за друзей… И очень надеются, что полномасштабной, жестокой мясорубки удастся избежать. Правда, тут их мнения разделились – кто-то ждёт скорейшего мира, кто-то – быстрой победы. Искренне надеюсь, что первых больше.
Как вам на новом месте. Я бывал там пару раз проездом. Не поверите, я совсем не домосед и далеко не всегда сижу под крышей и за колоннами. Просто… сейчас приходится. Накопились море дел, и от одних просьб использовать что-то запрещённое (от малефиции до редкого яда) «во имя Творца» рябит в глазах. Моя корзина для бумаг не успевает отрабатывать свой ресурс – я поджигаю её чаще, чем она того заслуживает.
Я… довольно мало сплю. Кошмары продолжались до недавнего времени, но так случилось, что…
(большой отпечаток мелкой кошачьей лапы, текст его оббегает) … мой добрый глухарь Шульц порадовал меня: в доме у меня теперь живёт вот этот герой. Точнее – Храбрец, его так зовут. Он серый в полоску, с ярко-голубыми глазами, и на самом деле очень храбрый. Только что, к примеру, обмакнул лапу в чернила и попробовал поучаствовать в написании письма. С его появлением ночные ужасы сами собой отступили.
Я взял на себя смелость немного приглядеть за вашими кошками."
Янита вскинула брови. Вот так... номер. Лассе и Янка умеют... показывать характер. Интересно, как Готфрид с ними справляется? Но... Какая все же наглость - вот так, без спросу, забирать чужих котов...! Техномагесса фыркнула. Не то, чтобы она на это обиделась - скорее, не ожидала такого. И только
"Мне нужно учиться с ними обращаться. Дадите пару советов, когда мы к вам приедем?"
Кормить и гладить. Гладить и кормить. Обращаться, как с Повелителями. И только.
"Как Эйнар? Как прочие бандиты, которых Единый по недоразумению наделил своим могуществом? Шучу, конечно. Думаю, вы с ними отлично уживётесь. Они немного шумные, нахалы и порой даже перешёптываются на службах, но я их люблю. Надеюсь, и вам они пришлись по душе.
Искренне надеюсь, что нам не придётся идти на настоящую войну.
У меня ещё много планов, но я надеюсь успеть приехать к вам до окончания переговоров. Может быть – чуть позже. Я очень скучаю по вам.
Слушайте кристаллы. Лучше при помощи связных устройств. Я играл на них специально для вас. Там… разные мелодии, но мне они нравятся.
До скорой встречи.
Искренне ваш, Готфрид."

[Scorpion(Archon) >>>]

Женщина отложила письмо и покачала головой. Было... приятно, немного непонятно, странно и... мило. Епископ фон Гальдер - святотатство! - в некоторых строках письма походил на смущающегося мальчишку.
Рееден подавила улыбку. Стоило бы... написать ответ, да?
«Доброго утра, Готфрид. Не знаю, правда, в какое врем суток вам доставят моё письмо, но, раз уж я пишу его утром… Впрочем, это не слишком важные мелочи.
Спасибо вам за посылку. Признаться, я была откровенно удивлена этим, но удивление было на редкость приятным. Вы знаете, чем порадовать одинокую сладкоежку вроде меня.
Простите сразу же, возможно моё письмо покажется глупым. Никогда не умела их писать, да и не стремилась.
Надеюсь, что мои домашние чудовища вас не слишком ужаснут – они бывают на редкость капризны и невыносимы.
Хотя с кошками легко научиться общаться; я думаю, что если у вас получается общаться с детьми – с кошками проблем не будет. Наверное.
Спасибо и за кристаллы - обязательно, как будет время, послушаю их. Я уже писала о том, что подарок был неожиданностью….» Какие-то слова были зачеркнуты. «Простите. Я действительно не умею писать письма. Вероятно, нужно спросить: «Как ваши дела?»
- Полог палатки связного пункта отодвинулся, и бородатая физиономия Крюгера бесцеремонно просунулась в личные покои техномагессы. В зубах физиономия сжимала трубку, и межзубный говор церковного воителя звучал по-моряцки или даже по-пиратски.
- Простите, Янита, что отвлекаю вас... И что без стука. Просто кажется не по чему стучать. Эта деятельная особа, которой, кажется, и винтовку выдали, не подумав лишний раз, собирается уезжать. вам есть что передать? Письма, посылки? Извините за бестактность.
Подтверждая оную, с трубки сорвалось небольшое серое облачко и поплыло по палатке, к потолку. Крюгер, как по команде, тут же принюхался:
- Что это? Что-то... не очень знакомое. Местные травы?
- М-м… Купила у торговца в Неуштадте. Да, кажется – он говорил, что делал благовония из здешних трав. Вы… две минуты! Сейчас допишу!
Женщина склонилась над письмом.
«Как они?
Верно, мне следует что-то послать в ответ, но, боюсь, кроме сухих полевых цветов ничего положить не могу. Даже никакой засохшей стре» Вновь зачеркнуто «Хотя я могу приложить свои чертежные наработки по страйдерам, хотя и не уверена, что это будет интересно.»
- Хорошо, я придержу её, чтобы вы успели, - улыбнулся Крюгер и подмигнул. - С вас ещё одно чаепитие за смертельный риск. Услышите выстрелы - помяните меня в своих молитвах!
Полог входа шатра снова задёрнулся, с послышался шум, гад и интенсивное "по очереди!" Кажется от Эйнара, а не от великой и ужасной Юати "вабевите и вавпифитесь" Вир.
Янита поймала зубами кончик смоляной прядки, прикусила. Чертежи механизмов удавались ей многим лучше, чем письма. Задумавшись, женщина отломила еще квадратик от одного из сладких подарков… Улыбнулась и быстро продолжила писать.
«Спасибо за шоколад еще раз! Постараюсь придержать плитку до вашего приезда!
Искренне.
Янита Рееден.»
После недолгой паузы внизу текста был штрихами нарисован поедаемый кошками страйдер. Аккуратно сложив письмо, техномагесса спрятала его в конверт, заклеила, подписала и вынырнула из палатки.
А Юати Вир меж тем явно посчитала своим долгом если не переорать, то сравняться в громкости с «долбосвятами»-Гласами.

[ORTъ >>>]

Дата: двадцать шестое августа (день)
Фигура: ладья а1, слон с8, «Дьяволы Раммштайнера»
Ход: в рамках хода Rxe6
Официальная клетка: E6
Фактическое местоположение: E6

- Дежурная смена связистов номер два вызывает командира...
Раструб внутренней связи выплюнул фразу прямо в ухо, завихрив её обертонами гулких и похрипывающих звуков - точно голос проходя по мембранам цеплялся за какие-то шероховатости
- Геллерт на связи - в глаза точно сыпанули песку - согласно штатному расписанию утверждённому самим ван Геллертом у каждого высшего офицера были суточные дежурства... как и у самомго командира... вот после дежурства он только рухнул в кровать и сон одновременно...
- Ваше превосходительство, получен сигнал СОС, частота - наших военных групп...
- Кто послал?
- Дежурный маг-транспоник сейчас определяет по каким-то сдвигам хаотических кривых.
- А вы на что? Что сигнал без верификации?
- В том-то и дело, ваше превосходительство, окончание смазано, сигнал неустойчив и плохо синхронизирован. Ощущение такое, что посылали с неисправного оборудования, да ещё и не автоматизированный, а на бегу вручную.
- Квадрат хотя бы известен?
- Да. Это "е6" в масштабах большой штабной карты
Геллерт тряхнул головой отгоняя назойливую мошкару угнездившуюся под векам... во всяком случае ощущение было именно такое.
- Старшего дежурного офицера.
- Здесь, господин командующий - чуть гортанный выговор Делано обозначился в раструбе коммутатора
- Срочно. Секретно.Установить связь с центральным штабом. Передать копию сигнала и сообщить, что мы выдвигаемся в район для
оказания помощи. Курс изменить в соответсвии с координатами источника сигнала.
- Будет исполнено

…Сколько нужно человеку чтобы выспаться... вопрос риторический.
Когда ван Геллерт поднялся на мостик, в голове мутно плескало от недосыпа.
- Обстановка?
- Движемся по расчитанному курсу. За час до приближения к источнику сигнала планируем остановиться и провести рекогносцировку с развёрнутой разведкой по трём направлениям.
- Прекрасно. Маги разобрались кто это?
- Вызывали Бойда. Он пришёл, зевнул, сказал, что это "Дьяволы" и отправился по своим "функциональным обязанностям"
Магоэкран выхватывал куски леса перемежающиеся небольшими холмами. Картинка чуть смазывалась, создавая лёгкий зелёный шлейф - Башня шла "самым полным"

Кровожадные "белки" и их - конечно же грозный и великий - повелитель смотрели на Рамштайнеров. Между дело совсем рассвело, и теперь было видно, насколько ужасающи повреждения - вернее, погрызы - авионов. К тому же по машинам продолжали туда-сюда прыгать и ползать крылатые твари, царапая обшивку когтями и обкусывая торчащие, и не только детали.
Лиа смотрел на пилотов. Переводил взгляд с одного на другого; пристальней других оглядел раненого.
Потом что-то произнес, с несомненно вопросительными интонациями, на своем языке.
- Я тоже так могу, - развеселился не то Карл, не то Густав. - Например... Эй, братишка, закурить будет? А? А?
- Отставить, - спокойно покачал головой командор и привлек внимание предводителя белок к себе. Похоже, он решил начать издалека: - Мы вас не понимаем, - выразительно проговорил он, качая головой. - Вы - говорите, мы - не понимаем...
- ...ни хрена, - закончил за него Улгаш. - Разрешите, господин командор, я его спрошу... Ну, это... друг... там башка была, - орк указал пальцем на собственную голову, хотел было для ясности провести ребром ладони по горлу, но в последний момент передумал, побоявшись, что его поймут неправильно. - Это, - ладони Всадника скатали из воздуха маленький воображаемый мячик. - Это дедова башка. Моего деда башка, - орк потыкал себя большим пальцем в грудь и указал на небо. - Башка! Деда! Понимаешь? Лежала вон там. Да, вон там, посмотри туда. Ее твои гад... твои... звери... куда-то уволокли. Ты бы отдал, а? Ну зачем тебе чужая башка. А мне на память.

(Момус, Дарки, Мора, Ортъ - вместе мы вишневый тортъ О_о)

[Darkness >>>]

- Ой, уймись! - не выдержал Дед. - Нашел о чем договариваться. Нам бы щас ему объяснить, что наши бошки сушить не надо, а ты со своим трофеем лезешь...
Парень озадаченно потрогал собственную голову, потом посмотрел на орка, нахмурился... А затем, просияв, указал рукой в сторону одного из зверей, потрошивших рюкзаки, снова спросил что-то. А потом уже заговорил, обращаясь к своим "воинам". Животные повскидывали головы и слушали, шевеля ушами и тихо урча.
Голову не выдали. Лиа нахмурился и скрестил руки на груди. Из толпы зверо-варваров отделился один, тащивший в зубах несчастную часть орочьего деда.
- Во! - обрадовался Улгаш. - Ну точно, она! А говорите, не понимают... Все они понимают! Спасибо, парень. Ты мне уже нравишься. Это - это деда моего, понимаешь?
- На думаю, что ему интересно, - суховато произнес Рамштайнер.
- Он, может, и не понимает, зато рот не затыкает, - себе под нос пробормотал орк, медленно наклоняясь вперед корпусом и протягивая руку к приближающейся "белке-убийце". Он старался выглядеть как можно более дружелюбно и мирно, что выражалось в дурацкой улыбке, замедленных движениях и постоянной оглядке на командира маленьких бандитов. - Я башку заберу, и все.
"Белка" выпустила голову из пасти, потом села на хвост, обхватив семейную реликвию задними лапами и вопросительно заурчала, глядя на орка. Темные уши вопросительно шевелились.
- Неай рё. Неай, - проговорил лиа.
В урчании зверушки вкралось разочарование. "Белка" покатала голову между лап и теперь с уже откровенной надеждой посмотрела на Улгаша, будто предлагая орку... поиграть. Дедовской башкой.
- Ну, гм, вот, - орк уставился на зверька, осторожно катнул голову в свою сторону. - Принесла. Гм. Да вы продолжайте свои переговоры, у меня тут дело семейное...
- Благодарю за столь радушное предложение, - вздохнул командор и, указав пальцем себе в грудь, отчетливо и раздельно произнес: - Генрих Рамштайнер.
- Гаэнриех? - склонил голову на бок лиа. Повторил имя себе под нос, - Гаэнриех Рамш... Рам... - парень явно норовил себе сломать язык, поэтому мотнул головой, - Гаэнриех.
Он пожал плечами, потом улыбнулся - словно был не на поле боя, а на пикнике, и по примеру командора указал на себя:
- Йель.
Потом, прищелкнув пальцами, обвел рукой всё свое крылато-зубастое войско:
- Наару.
В голосе парнишки слышалась явная гордость.
- Погоди, погоди... - Улгаш поднял свою голову от дедовой и удивленно уставился на лиа. - Господин командор, слыхали? Он по-нашему говорит! Хреново, конечно, но говорит. Эй, парень, погоди. Дайте-ка я... Ель - нет, - объявил он прочувствованно. - Орать - не надо. Нет орать. Надо - договориться!
- Клоун, - фыркнул старик Странгель. Орк наградил его недоумевающим взглядом.
- Его зовут Йель, - спокойно, с безграничным терпением пояснил барон. - А этих существ он назвал "наару". Йель. Генрих.
- Карл. Густав, - близнецы указали друг на друга, ухмыляясь при этом до того хитро, что закрадывалось подозрение - на самом деле все наоборот.
- Подождите, - раздраженно отмахнулся от них барон. - Переговоры буду вести я, раз у нас нет переводчика... Хотя... Может, он по-эльфийски лучше поймет?
- Или по-оркски, - обрадовался Всадник, но попробовать свои силы после "ели" ему не дали.

[ORTъ >>>]

- А может быть... - осторожно начал Вольф. Все уставились на него. - Ну, Мэйфи... умеет находить общий язык со зверьем. Может, попробовать пообщаться... вот с ними?..
Лиа сидел, переводя взгляд с одного летчика на другого и что-то бормоча себе под нос негромко. Иногда Йель косился в сторону леса, словно ждал, что оттуда кто-то появится. Но заросли оставались неподвижны.
- Ге-енрих. Каэрл, Гайстав, - повторил парнишка имена пилотов, а потом
указал на авионы и что-то спросил.
- Мне можно попробовать? - Мэйфирин вопросительно глянула на барона.
Тот кивнул и указал сперва на остовы боевых машин, потом на девушку:
- Авионы. Мэйфирин, - и кивнул эльфийке, разрешая приступить к переговорам.
- Мэйфи, - еще раз представилась эльфийка, коснувшись груди ладонью. - Анаэло синдо? - спросила она у Йеля, надеясь, что, возможно, язык эльфов понятней для лиа.
Лиа округлил глаза, а потом выдал междометие, известное во всех без исключения языках:
- Э-э....?
- Понятно, - вздохнула рыжая и, присев на корточки, и без страха протянула ладонь одному из зверьков - если нельзя объясниться с человеком, то со зверем-то всегда можно.
Наару, покосившись на своего хозяина и дождавшись от того разрешающего взмаха рукой, потянулся носом к ладошке Мэйфи и тихо заурчал.
Мэйфи прикрыла глаза и попыталась через прикосновения передать зверю чувство того, что она ему не враг, что не стоит ее бояться, что она не желает зла. Еще в своем лесу она так приручала волков...
Зверь в задумчивости пошевелил ушами, ткнулся мокрым и холодным носом в пальцы эльфийки и перекатился назад, через лобастую башку.
Йель озадаченно взъерошил светлую шевелюру, потом слегка улыбнулся.
- Льяно? Нэй льяно?
Впрочем, улыбка быстро угасла, когда лиа обернулся в ту сторону, где были сложены тела погибших.
- Таэй?
- Я полагаю, он требует объяснений, - заметил барон. - Не знаю, можно ли передать через... наару такого рода информацию. О том, что на нас напали этой ночью. Что это они нарушили соглашение. Если он не в курсе, конечно.
- Я попробую, - кивнула Рыжик и, вслед за Йелем уставилась на тела погибших лиа. Зверек, через которого Мэйфи общалась с пленителем пилотов, почувствовал боль и сожаление эльфийки. Рыжая поглядела на раскуроченные авионы, затем в рассветное небо, и наару почувствовал смятение и возмущение.
Лиа озадаченно прикрыл на пару секунд ладонью глаза. Качнул головой. Но когда Йель снова посмотрел на летчиков, то вновь улыбнулся и что-то проговорил, указав рукой на погибших, а затем обведя ладонью всю поляну и ткнув пальцем в небо.
- Понял, что ли? - неуверенно осведомился командор.
- Вот если бы ему можно это было показать, что не мы напали, - вздохнула Мэйфи, поглаживая наару по голове. Зверь нахально полез к девушке на колени.
- По-моему, он намекает, что скоро мы все туда отправимся. Следом за нападавшими, - поежился Вольф.
- Не, он, по-моему, вроде нашего Гранта, - уверенным тоном знатока заключил Густав-Карл. - Одуванчик. Там трупы его однополчан, или кого еще, лежат, а он нам сияет, и звери у него плюшевые какие-то, даром что авионы жрут.
- А может, ему на тех ребят вообще чхать? - предположил орк. - Может, он сам их хотел туда, - Улгаш указал на небо. - А мы опередили. Вот и хмурился поначалу.
- Хорош ерунду молоть. Тут тебе не орочье болото. Тут все друг друга любят и все такое...
- То-то я и гляжу, как нас ночью возлюбили...
- Чудак ты! У них же все как у нас. Своих любят, чужих вжик - и набок.
- Помолчали бы, - раздосадованно прикрикнул на близнецов и орка барон. - Этот Йель настроен доброжелательно, и мне бы не хотелось еще больше портить дипломатические отношения, усугубляя ночное недоразумение утреним идиотизмом. Так что говорить буду я... и Мэйфи.
- А, может, ему нарисовать, что было? - предложила эльфийка, почесывая наглого наару. - Ну, Элли может, наверно, иллюзией.

[Darkness >>>]

- Голова! - просияли близнецы. - Нечего Элли силы попусту растрачивать, да и зверье напугать можно... давай мы ему нарисуем!
- Эти нарисуют, - покачал головой Дед. - Гай неплохо рисовал. Еще вон Грант или Ханна...
- Минутку, - командор снова привлек внимание лиа к себе и указал на планшет у себя на поясе. - Не опасно. Не оружие, - изобразив несколько успокаивающих жестов, он медленно, неотрывно глядя на предводителя наару, расстегнул планшет и извлек оттуда листок бумаги, потом - небольшой сточенный карандаш. Открыто продемонстрировав их Йелю, чтобы тот удостоверился в безобидности предметов, протянул Ханне. Та растерянно покачала головой. Листок отправился к Гранту.
Бартоломью неуверенно покосился по сторонам и пристроил листок на колене. Чуть высунув кончик языка от усердия, принялся водить по листу грифелем. "Дьяволы" выжидающе смотрели на товарища, делали Йелю знаки, чтобы тот подождал. Лиа вновь округлил глаза, но не стал спорить и принялся ждать, с любопытством следя за созданием "изобразительного послания".
- Я... м-м... нарисую схематичненько... Ну, вот мы летим... стре-ло-чкой сюда... тут с земли... в нас... Свен падает... - летчик продолжал рассеянно бормотать, на листе одна за другой появлялись схематичные и непропорциональные фигурки. Три авиона, летящих клином в указанном направлении. Внизу - полукруглые бугорки холмов. На них - несколько палочных фигурок, воздевших руки. Подумав немного, Бартоломью решил уточнить, что было темно и шел дождь, но как это изобразить, не догадался, и потому сперва заполнил свободное пространство вокруг авионов косыми штрихами, а затем добавил немного мазни. Показал рисунок пленителю, потыкав пальцем в ключевые моменты. Затем снова принялся рисовать. Добавил четыре жирных клинышка, ударяющих в авионы с земли. Один авион зачеркнул, указал стрелкой от него на свободное место на листе. Нарисовал покосившийся силуэт авиона и дымок от него. Показал рисунок снова. Ткнул карандашом в Свена, потом в сбитую машину на рисунке. Затем зачеркнул еще один авион, нарисовал дымящуюся кучку, указал на раненого Гая. В третий раз продемонстрировал художества. Наконец, на измочаленном листке появилось изображение пикирующего над холмами авиона, стреляющего пунктиром в фигурки на земле, падающие бомбы. Фигурки были перечеркнуты. Снова предъявил рисунок Йелю, указал карандашом на мертвецов. И неуклюже закончил:
- Вот.
Лиа, внимательно следивший за художественными изысками, с каждой новой сменой кадра казался все более и более удивленным - такого поворота событий он явно не ожидал. Наконец, когда повествование в картинках было законченно, Йель покачал головой и что-то пробормотал себе под нос. Он выглядел... весьма растерянным.
Потом вздохнул, поднялся на ноги и, указав на погибших, вновь заговорил, но осекся.
Посмотрел на летчиков и сделал шаг назад, слегка разведя руки.
- Похоже, он не понимает, как такое могло случиться, - у эльфийки уже затекли ноги, но она боялась спугнуть наару, поднявшись.
- Да мы сами охренели, - простодушно признался Улгаш, в мрачной задумчивости перекатывая дедову голову по земле на глазах у принесшего ее зверька. Тот, припав к траве, следил за остатками предка сверкающими глазами и шевелил ушами, явно готовясь вот сейчас, вот еще через секунду, поиграть не то с головой, не то уже с орочьей рукой.
- Ну чисто кошка, так ее, - изумился орк. - У нас на болотах жили такие коты, вроде небольшие, а боевые - страсть. Чуть что не по нему - лучше ноги уносить. Все-таки старики говорят, у них, у кошек, по девять жизней, а у нас одна.

[ORTъ >>>]

- Что делать-то будем? - устало спросила Ханна. - Пока мы играем с их зверьем и картинки рисуем, Гаю только хуже становится.
Парнишка-лиа, словно угадав, о чем говорит Фея, внимательно посмотрел на лежащего Гая и перевел взгляд на Раммштайнера.
- Эр кейра теннас? - и кивнул на раненного. Нахмурился и, проведя ладонью по груди, скорчил рожицу, видимо, призванную изображать страдания.
"Дьяволы" переглянулись.
- Чего говорит? - неуверенно оглянулся на Форша Дед.
- Ну, что-то вроде, "что, хреново парню, да?", - предположил Всадник.
- Да, да! - энергично закивала Ханна. - Парню очень хреново. Ему нужна помощь.
Грант в подтверждение ее слов снова продемонстрировал свои художества, потыкав пальцем в сбитый авион, в Гая и с жужжанием изобразив в воздухе траекторию падения, завершившуюся тычком в землю и попыткой изобразить все то же страдальческое выражение.
- А может, он его добить из жалости предлагает? - пробормотал Густав-Карл с вполне искренним недоверием, но почти одновременно получил по оплеухе от отца и от Ханны.
Парень оглянулся на лес, что-то буркнул себе под нос и, видимо, позвал кого-то. Заросли ответили шелестом деревьев и урчанием наару, скачущих по авионам. Йель вздохнул и перевел взгляд на летчиков.
- Эни ле шэар, - он виновато развел руками, - Джейл лии шэар.
Он вновь посмотрел на лес.
- Джейл!
Тишина.
- Да он тут не один, - пробормотал Странгель-старший.
- Пока один, - вздохнул барон и вопросительно посмотрел на Йеля. Тот свел светлые брови к переносице. И вновь развел руками.
- Нэй ле шэар ре? - он кивнул сначала на Генриха, потом на Гая и изобразил, словно перематывает себе чем-то руку.
- Как бы тебе, брат, объяснить... Мы ему полночи и все утро вот это самое, - Дед повторил жест лиа. - Только ему врач нужен, а у нас нету. Вон, видишь, аптечки все перепотрошили. Все в ход пошло. Но Гай серьезно приложился. Во, головой. Понимаешь? Вот так вот головой бум! Его бы в госпиталь по-хорошему... у вас тут госпиталей... не? Нету?..
- Прямо он тебя понял, - вздохнул Густав-Карл. - Да и вокруг-то оглядись. Где там госпиталь, одни наары проклятущие.
- Наару, - с интонациям обиженного ребенка поправил пилота лиа. - Ен наару, ле наары.
- Наару, наару, - поспешил утешить его Карл-Густав. - Ле наары, ен наару, все путем, приятель.
Йель фыркнул. Покосился на авионы, как-то неожиданно-пристыженно приподнял плечи и покосился на летчиков исподлобья.
- Меай эне, - он мотнул головой в сторону покореженных машин. Интонации были откровенно виноватыми.
Видя, как старик Странгель на глазах переполняется мрачным торжеством, командор поспешно осадил его и спокойно взглянул на лиа снизу вверх.
- Произошло недоразумение, - вздохнул он и горько усмехнулся.
- Ни хрена себе недоразумение!.. - попробовал возмутиться один из близнецов, оглянувшись на раненого Форша, но счел за лучшее не продолжать.
- Недоразумение, - с нажимом повторил барон и развел руками. Указал на листок. - Все это - явное недоразумение.
Грант отчаянно закивал в подтверждение его слов и даже попробовал ободряюще улыбнуться. Ему вдруг стало жалко своего пленителя, нелепо пытающего извиниться за то, что едва ли можно было поставить ему в вину. Дед громко фыркнул. Гибель "Старушки" он прощать не собирался.
- Мы попытаемся разрешить его, - продолжил Рамштайнер и покосился в сторону обломков. Где-то там, вероятно, покоилось все, что осталось от устройства связи. - Мы не смогли связаться со штабом напрямую, - как переводить все это для лиа, барон не представлял. Крошка помусолил карандаш и нарисовал парой штрихов замок с зубчатыми стенами и вымпелом на башне, потом несколько человеческих фигурок на холме, стрелки от одного рисунка к другому и обратно - и перечеркнул их. - Этот человек - наш связист, - командор указал на лежащего без сознания Гая. - Без него мы не смогли выйти на связь. Только подать сигнал тревоги.
Бедняга Грант почесал карандашом в затылке, потом нарисовал отдельно человеческую фигурку. Указал на Форша. Провел от фигурки и обратно стрелки к "штабу". Перевел фигурку в горизонтальное положение, зачеркнул стрелки. Развел руками.

[Darkness >>>]

Лиа округлил глаза, всем своим видом показывая, что они ничегошеньки из объяснений не понял. Вновь виновато улыбнулся и как-то опасливо покосился на груду оружия. Потом на пилотов. Потом - снова на винтовки, пистолеты и все то прочее незнакомое и непонятное, что сдали ему пленные.
- Расслабься, - вздохнул Дед, стараясь не думать о погибшем бомбардировщике. - Кстати, ты мне вот что скажи... Ты вон ее знаешь?
Крошка поспешно отодвинулся, вновь давая Йелю разглядеть пленницу и ее "компаньона".
- Из ваших? Нет?
Парнишка сощурился, разглядывая лиа, потом покачал головой. Указал на неё, потом на себя. Скрестил руки.
- Ле.
- Ясно, - вздохнул барон. - Будем надеяться, разберемся. Наш сигнал должны были получить. Хоть кто-нибудь...
- А если они тоже "не так поймут" то, что здесь произошло? - хмыкнул Дед.
- Постараемся этого не допустить. Нельзя усугублять конфликт. В крайнем случае - попросим нашего... друга проводить нас к местному командованию. К кому-нибудь, кто понимает наш язык, по крайней мере.
- С кем мы только воюем, - вздохнул Эллион, нервно похлопывая по карману куртки. Внезапно лицо его озарилось безмерным удивлением.
- Во-ольф, а у меня же лежит амулет, который ты от Рейни привез, помнишь? Я еще не разобрался правда, что это за штуковина... Может, ему отдать? - Элли кивнул на лиа. Тот вопросительно склонил голову на бок и слегка отодвинулся по траве назад.
Вольф помедлил с ответом. Про амулет он и думать забыл, но отдавать что бы то ни было, полученное от Рейни, никому не хотелось. Правда, сама демонесса отдала летчику эту штуковину не как подарок на память, а как некий трофей неизвестного свойства, и именно так амулет оказался у Элли.
- Отдай. Может, он знает, что это и зачем. Но объяснить, откуда он у нас, я не смогу.
На летчиков косились настороженно, но, скорее, от того, что Йель ничего не понимал. Больше же внимания парнишка уделял оружию, к которому придвинулся и теперь разглядывал, иногда тыкая пальцем.
Элли поспешно выудил из кармана черный коготь на кожаном шнурке и протянул его Йелю. Тот озадаченно вытянул шею, и, после недолгой паузы, быстро подобрался поближе, подхватил амулет и откатился подальше от летчиков. Вещицу он крутил в руках безбоязненно, словно не ожидал от неё ничего плохого.
- Узнал? Или просто понравилась штуковина? - усмехнулся Густав-Карл.
- Эй, Йель, - Эллион подождал, пока лиа обратит на него внимание и замахал руками, мол, бери-бери, а потом пожал плечами: - Не знаю, что это, но ваше.
Лиа что-то пробормотал себе под нос, потрогал острие когтя пальцем. Хмыкнул и повесил амулет на запястье. Потом попытался что-то объяснить летчикам, указывая на "подарок", но сдался.

- Я один ничего не понимаю? Или это всё же коллективное бессознательное? - Геллер в треий раз просмотрел кадры разведсъёмки.
Крупная зернь и радужно-переливающиеся завихрения не могли скрыть идиоической, пасоральной такой картинки, как беседу в основном при помощи жестов и рисунков, вроде как попавших в беду "авионщиков" с явно местным жителем.
- Мой миленький дружок, мой лиа пастушок - мягко протянул Салари
Общее собрание старших офицеров на мостике откоментировало данное высупление звуковым сопровождением разного рода недовольных хмыков - "стало" у "пастушка" доканывало то, что не успела сделать земная твердь приняв на свою грудь тушки авионов.
- Слушаю предложения - в голосе командира ашни застывал лёд
- Если позволите... - Майстрад ещё раз глянул на магоэкран с застывшими кадрами - Предлагаю отправить группу парламентёров, дабы вяснить, что там происходит
- Согласен - кивнул Салари
- Другие предложения?
- Громкую связь и оповещение с переводом - мнение Делано звучало скорее как ворчание рассерженного бульдога - Парламентёров ещё, там они чуть ли не братаются, а мы здесь голову ломай - нужна им помощь или Рамштайнер на старости лет решил фермером в колониях осесть
- Исключая демагогию, квинтэссенция мысли мне нравится - Гелерт кивнул технику - Включайте громкую связь. Перводчику приготовиться
- Есть
- Переводчик готов
- Офицерам разойтись покомандным пунктам. Начали, господа
"Внимание! С вами говорит Курт ван Геллерт..."

[Scorpion(Archon) >>>]

День: ночь с 28 на 29 августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: без клетки
Фактическое местоположение: неизвестно

Лес наваливался на плечи. Ветки хлестали по лицу, словно впереди шел какой-то злой проказник и оттягивал их, отпуская в тот момент, когда Кино приближался. Камни подкатывались под ноги, и острая трава колола босые ступни.
К щекам липла паутина. Шатти не помнил, не мог никак вспомнить, сколько же он шел по этому бурелому, перебираясь через поваленные стволы, такие широкие, что даже три могучих эрбра вряд ли смогли бы их обхватить, перескакивая через узкие овраги, из глубины которых тянуло вязкой и страшной сыростью.
Было тихо. Настолько, что даже собственное дыхание казалось оглушающим, громким, и полукровка все пытался перестать дышать совсем. Словно его вдохи и выдохи могут привлечь чье-то внимание.
Кино замер на мгновение, хотя до этого шел без остановки - боялся, что, замедлив шаг, не сможет сдвинуться с места. Выдохнул, смахнул с лица липкую кисею паутины и, расправив плечи, пошел дальше.
Коряга словно подкралась хитрой кошкой под ноги, оказавшись там настолько внезапно, что лиа не успел ничего понять, просто - мир закрутился, как стекляшки в детском калейдоскопе, опрокинулся, закружился пьяной пляской... Ударил твердой землей об колени, бока, плечи, впился под ребра острым сучком, приложил камешком по руке, заколол сухой и блеклой хвоей щеки.
Удары, раны, досадное падение...
Прохлада. Нежная, тихая, во всей череде случившегося - случавшегося? - она казалась чужой, неуместной... Но зато она была своей. Добрый холодок касался ран, синяков и ссадин - как водил тонкими, мягкими пальцами доброй сестры по коже, чуть-чуть щекоча шёрстку.
- Кино... - до боли знакомый голос зазвенел в воздухе весенней капелью, и прохлада, разбегаясь каплями по телу, всё настойчивее и мягче ласкала кожу. Паутина, капельки грязи и пыль, пара листьев, запутавшихся в волосах, и немного шелухи от коры - холодная, мокрая, бесконечно терпеливая и добрая вода ловила их все, унося с собой, омывая тело воина Камеда так, как мать омывает ещё не взрослого воина, но уже чуть-чуть не ребёнка - осторожно, едва касаясь, вкладывая в каждое касание всю заботу - и всё уважение, которого достоин воин и защитник, даже когда он обнажён и уязвим. К чему сопротивляться доброте и ласке? К чему цепляться за свою грязь и боль, когда нежная, прохладная влага заберёт их, обратит в ничто, в каплю среди тысячи тысяч прочих капель памяти и не доставит больше ни досады, ни беспокойства...
Шатти приоткрыл глаза. За мгновение до этого под опущенными веками разлилась синева, глубокая и живая, размеренная, как спокойное дыхание. Мог ли быть цвет - таким? Для Кино - мог.
Губы полукровки шевельнулись беззвучно, да и было это движение настолько слабым и незаметным, что и вовсе - не было его. Показалось. Бабочка взмахнула полупрозрачными крыльями. Ветер сорвал с травинок росу.
Кино боялся произносить имя. Словно опасался, что скажет его не так, как надо - грубо, некрасиво, неправильно.
Лиа молчал. И смотрел.
Красивая женщина стояла на коленях у самого его плеча и осторожно гладила молодого воина, словно и правда купала малыша... или омывала того, кто только что вернулся из жаркой сечи. Синяя, очень короткая хламидка без рукавов обнажала и руки до плеч, и перепачканные землёй колени тёмноволосой красавицы, а коса, скатившаяся набок вдоль касавшейся Шатти руки, казалась мокрой и блестящей - не от пота, хоть вдруг и стало очень, очень жарко везде, где не прикасались к телу влажные, добрые пальцы.
- Кино... ну что же ты... куда торопился? - голос звонкий и кажется даже весёлый, и только в уголке блестящих глаз, только на краешке улыбки едва заметно, силясь спрятаться и не расстраивать полуэрбра, таится печаль. Но даже печаль эта - светлая, добрая. Из-за такой детям хочется плакать от счастья, потому что становится ясно - их любят... - Вот я здесь. ну куда же ты так бежал, Кино? Добрый, славный мой Кино...
- Эй-рани, - выдохнул воин, пытаясь сесть. Он чувствовал себя, будто во сне - или это и был сон, потому что не могло быть в мире ни этого странного леса, ни Гелары... которая была, но слишком далеко - настолько, что от этого последние дни? недели? Шатти не помнил сейчас, хотелось рвать древнюю кору и землю в клочья.
Полукровка смотрел прямо в глаза волшебнице, но в тоже время робко, словно боялся оскорбить таким внимательным взглядом.
- Я искал вас... - наконец выдохнул Шатти, приподняв ладонь и тут же её опустив - побоявшись даже попытаться коснуться чужого запястья, тонкого и хрупкого.
Гелара рассмеялась. Добродушно, мелодично, словно только что услышала что-то хорошее и забавное от старого друга.
- Ну вот ты меня и нашёл.

[Darkness >>>]

Прохладная ладонь, по которой, словно подставленной в воду, стекали капельки синевы, снова коснулась груди Кино. Женщина задумчиво, так, как, наверное, чертят особенно сложные узоры, провела пальцами по телу воина - от груди до ямочки меж ключицами, по левой ключице - самым кончиком указательного пальца... затем - по правой, оставляя на груди мокрый, спасительно-холодный и живой узор синевы.
- Вот ты меня и нашёл. А почему ты искал меня?
Она вся - словно вода. Синяя синяя. Брошка-капля сапфиром блестит на ткани хламидки - слева, чуть выше груди. Мокрые волосы. Мокрый, блестящий взгляд - так смотрят, когда не хотят плакать; мокрая, сияющая улыбка - так улыбаются, когда хотят смеяться. Мокрые перепачканные коленки и мокрые босые ступни подвёрнутых под себя ног - она чуть наклонилась, меня положение, когда Кино сел. Она - вся из воды, как небо и море. Как горизонт, где вода и даль протягивают друг другу руки. Как... она, потому что такая она и есть ан самом деле.
Полукровка зажмурился. Он ощущал себя тонким полотном, натянутым на каркас - так туго, что ткань дрожит от легчайшего прикосновения ветра, такого невесомого, что от него даже капли росы не сорвутся с травинок.
- Я боялся, что с вами... что-то случится. Защитить хотел, - первое слово далось с трудом, словно Кино толкал тяжелый камень в гору. Для остальных - склон повернулся, и слова посыпались лавиной вниз.
Шатти боялся даже пошевелиться - настолько настоящими и ненастоящими одновременно были эти прикосновения. Настолько... ощутимыми и сновидческими, что воин не знал, как вести себя.
- Ты добрый и смелый, Кино Шатти. И... медведь, - Гелара снова звонко рассмеялась и, словно маленькая девочка, на коленях переползла поближе к Кино. Села рядом.
От девушки пахло водой и цветами - лесными, душистыми, свежими... как утром, когда, упав в траву и вымокнув от росы, любуешься просыпающимся небом. - Мне приятно, что ты думаешь обо мне...
С неба упала капля. Первая. Прорвавшаяся неведомо как сквозь завесу листьев, щитом выставленных лесными исполинами против небесного света, она щёлкнула по плечу Кино холодным касанием небес.
- Будет дождь, Кино, - улыбнулась Гелара. - Будет много дождя. А потом туман.
На груди женщины мягко, словно капля огня, блеснул подарок Таану Оневи.
- Да. Будут дождь и туман. Ты когда-нибудь терялся в тумане?
Шатти приоткрыл глаза. Боясь пошевелиться, он смотрел на Гелару чуть искоса, сцепив ладони у скрещенных лодыжек.
- Терялся... В детстве. Я заблудился в лесу. Эй-раани, вы же не потеряетесь? - не выдержав, полукровка развернулся к девушке, глядя ей в глаза, серьезно и встревожено, словно не было вокруг странного леса, которого не могло быть на самом деле, и словно это все не было сном.
- А ты не теряйся. Не теряйся, ладно? Доверься Средоточию и иди, Кино, - ласковая, прохладная рука коснулась щеки полуэрбра, снова сотавляя на ней следы сапфировой лазури небес и моря. Осторожным теплом обласкало кожу касание живого дерева на запястье волшебницы. - Видишь? Я храню его. Он всегда со мной... и ты тоже, воин.
Пальцы женщины опустились на плечо Шатти. Синева взгляда, синева неба, горящая сапфировая капля.
- Ты найдёшь его - и меня - за туманом. Когда пройдёшь. Не бойся и иди... Но я не знаю, что будет, когда ты найдёшь меня, Кино. Это знает лишь Средоточие. Верь ему... и мне верь. Как я - тебе и твоему дару.
Воин накрыл тонкую ладонь своей и сжал пальцы - аккуратно и бережно, словно боялся раздавить или причинить лишнюю боль. Словно держал в ковшике рук хрупкую бабочку, с крыльев которой боялся стряхнуть пыльцу.
- Я не позволю ничему случиться с вами, эй-раани, - глупые, как казалось Кино, слова, слетали с губ сами собой, и он не мог - как бы не хотел - остановить их. Выдох, и полуэрб убрал ладонь, словно смутившись этого порывистого жеста, и повторил, - не позволю.
Гелара покачала головой. Чуть печально... а потом вдруг стало отчётливо ясно - печаль ушла, и сменилась радостью и надеждой. лёгкий кивок - в сторону убранной ладони.
"Не стесняйся... воин. Это - можно. Это - хорошо".
Во взгляде.
- Я верю тебе, Кино Шатти из дома Камеда. А ты верь мне. Мы обязательно встретимся. Может во время войны. Может уже после - но мы встретимся. Пожелай мне удачи, мой храбрый воитель. И отдыхай. Всё будет хорошо.
Полукровка вновь взял ладони волшебницы в свои. И сжал, легко-легко, глядя в глаза, в которых Кино хотелось утонуть - безбрежное море синевы.
- Удачи вам, прекрасная эй-раани. Я найду вас, обещаю. И уведу от войны.
Склонившись, Шатти быстро коснулся губами чужих маленьких ладоней, выпрямился, чувствуя, как предательски теплеют скулы.
Женщина ладоней не отняла - только отвела взгляд, прикрыв синеву в глазах длинными ресницами. И, кажется, тоже чуть-чуть покраснела.
А потом... синева вдруг брызнула со всех сторон, словно разлетающийся на искрящееся крошево небосвод, словно лопающаяся дождём из тысячи капель - тёплых и холодных вперемешку - горизонт, где сходятся море и небо.
Синева снова хлынула на молодого полуэрбра и его спутницу. закружила, затопила, заполонила с головой - негой и страхом, добротой и неизвестностью...
- Мы встретимся, Кино!

[Scorpion(Archon) >>>]

День: двадцать четвёртое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: F1
Фактическое местоположение: F1 (берег моря к востоку от лагеря "Гласов Урагана")

Вода была холодноватой, и в первый миг всё тело покрылось гусиной коже, но дрожь быстро прошла, и осталась щекочущая, словно мужская ласка, и приятно настойчивая нежность волн, перекатывающиеся под водой камешки, ускользающие из-под ступней, да водоросли и пара морских коньков, то и дело проскальзывавших где-то рядом. Линнет даже думала, что их больше – но рисунок у самого крупного из двоих был очень приметный, такого ни с кем не спутаешь, а второй всё время юлил рядом. Влюблённая парочка? Почему бы и нет, в конце концов – у всех нормальных существ продолжается жизнь, и продолжается прямо здесь.
Только у растреклятых Гласов Ураганов – где-то в другом месте. А её оставили здесь, одну одинёшеньку! Подружки с кухни в счёт не шли, толку с них было меньше, чем с козла, молока, а с Гаральда ленка – волос. Разве что поболтать – но о чём? Ничего нового с тех пор, как основной отряд покинул их, а епископ снова умотал в свой прекрасный Неуштадт, в лагере не происходило. Уже пять дней как. И это сводило с ума.
Кипучая натура молодой волонтёрки протестовала против такого жестокого с ней обращения. Женщина, с которой ничего не происходит, перестаёт быть женщиной и становится скучной грымзой, превращаться в которую Линнет не собиралась ещё лет эдак пятьдесят. В свои неполных двадцать три она уже была достаточно сведуща в жизни, имела «образование, близкое к медицинскому» и большое желание жить как можно активнее. Теперь же вся активность сошла к возможности тайком выбраться на берег моря, покатать ногами крупную, тёплую, нагретую солнцем гальку – если солнце удосужилось её нагреть, на что это «око творца» тоже не всегда было щедро – и искупаться вдали от праведных взглядов оставшихся в лагере околомонашествующих инвалидов.
Новости? Тагирэ выздоравливает. Брат Барцеллус закончил новую проповедь. Переговоры.
События? То же самое.
Происшествия, приключения? И опять два раза то же. Хотя из разряда приключений можно было вычеркнуть хотя бы брата Барцеллуса.
Единственным интересным человеком во всём оупстевшем лагере, среди волонтёров, тройки оставшихся монахов и мага-связиста был последний.
Круорин Синерем.
Малефик. Это даже звучало интригующе.
Ещё в детстве, на континенте, Линнет зачитывалась пьесами Шарона и Трювалье о малефиках. Мать даже водила её в театр под предлогом полюбоваться на молодых людей, его посещающих, а Линнет все глаза проглядела, рассматривая юного ученика Моргрима Ужасного, несчастного, такого одинокого и благородного Соластра Скаора. Когда сэр Раэл в конце пьесы повергал Соластра в честном поединке, все вокруг кричали «браво!»,а у Линнет наворачивались слёзы. Бесчувственные! Как можно аплодировать, когда на твоих глазах гибнет прекрасный, благородный юноша, решившийся ради своей любимой заключить договор с тёмными силами и продать им душу – лишь бы она жила, лишь бы была счастлива! А Моргрим? Величественный, мудрый, одинокий и на самом деле совсем не злобный – просто обиженный и проклятый миром, который сам же старик хотел облагодетельствовать! Мало ли таких непонятых среди магов? Да и среди техножрецов, просто служителей государства и ли военных? И никто не клеймит их злодеями!
И вот теперь, когда она, попав как вольноопределяющаяся волонтёрка в лагерь церковных бойцов, которые, будучи подвержены малым порокам плоти, в больших проявляли себя стойкими и искренними последователями Творца (то есть даже не тащили в постель, если утром не готовы были жениться, а тех, что были готовы, приходилось от себя метлой отгонять); теперь, когда вокруг неё, романтичной и прекрасной девушки, столпились те, кто не мог дать ей того, чего она заслуживала – такой дар судьбы! Малефик! Настоящий малефик, пусть и не сосем такой, как показывают в пьесах… По крайней мере, не с такими силами – но настоящий. В меру загадочный, крайне таинственный, окружённый аурой всеобщего отчуждения и недоверия, гонимый… И даже, пожалуй, красивый, хоть бритая голова Круорина и не особенно вдохновляла чувственное сердце Линнет.
Жаль, ох жаль, что ореол тайны чернокнижник вокруг себя не только видел, но и поддерживал. Сколько раз она пыталась пробраться в его связистский домик? Сколько раз хотела хотя бы нормально заговорить с ним, просто поинтересоваться чем-нибудь, чтобы только он обратил на неё внимание… Всё тщетно. Круорин оставался загадкой.
Круорин. Какое волшебное, чарующее имя. Кру-о-рин. Почти как аквамарин – тоже очень красиво…
- Круорин – аквамари-ин! – нараспев произнесла Линнет, снова окунаясь по шею в набегающую волну. Пенный гребень хлестнул по носу, девушка закашлялась, сглотнув немного солёной воды, но не смутилась и, отважно раскинув руки, крутанулась навстречу следующей, упав спиной вперёд и подставляя небу лицо, ключицы и грудь. Град брызг защекотал кожу девушки, заставив содрогнуться от удовольствия.
Эх, хорошо! Чудо как хорошо!
- Потрясающее зрелище.

[V-Z >>>]

Холодный, чуть надменный голос словно плеснул в лицо Линнет ледяной водой. Девушка вскинулась, забарахталась и чуть было не споткнулась, пытаясь восстановить равновесие, когда ноги снова коснулись гальки под водой, а руки испуганным жестом метнулись к плечам, закрывая груди. В глазах смотревшей испуганной серной девчонки тот, о ком она только что мечтала, сейчас играючи перебирал складки оставленного на камне, придавленного большим округлым голышом платья, накручивая шнуровку корсета на свою пилочку для ногтей. Чёрную, с крыльями летучей мыши сверху. Настоящий жезл малефика. Только очень маленький. Последняя мысль сама собой сорвалась с языка бойкой девчушки, как только первое удивление отступило.
- Красивый у вас жезл, - усмехнулась Линнет, опускаясь на колени, чтобы скрыть от взора Синерема свои прелести. – разве что маловат. Вы, милсдарь малефик, его не от наставника ли унаследовали?
- Это? Ах это! Это просто безделушка, - Круорин демонстративно провёл краешком пилочки по пальцам, не сматывая конца шнуровки с крыльев, запустил в карман левую руку и извлёк оттуда какой-то фрукт. Румяный и мягкий. Деланно рисуясь, откусил, осторожно, с аристократичекой ленцой пережёвывая.
- А что это у вас? Уж не душу ли пожираете невинную? – Линнет подобралась чуть поближе, разглядывая одеяние чернокнижника. Черепа. Алый, кричаще богатый бархат, золотистые и медные украшения… Просто прекрасно, что и говорить, одно слово: Стиль!
- Всего лишь нектарин, - хохотнул в ответ чёрный маг. – Блитцклюгелевский. Попробуешь?
- Круорин – нектарии-ин! А у вас ещё есть?
Круорин запустил руку в тот же карман и, достав на свет Создателя второй румяный шарик, подбросил его высоко в сторону девушки. Та, подпрыгнув, пйомала плод – поздно сообразив, что по живот выскочила из воды.
Краска залила лицо Линнет так, что побледнел даже пойманный нектарин.
- Вы это нарочно, да?
- Я ведь злодей, не забывай. Ешь, они вкусные.
Фрукт и правда был очень сладким. Сок так и тёк по пальчикам, и Линнет глотала его, по шею опустившись в морскую воду.
- Ну что, не обманул я тебя?
- Нет. А у вас их только два? – кокетливо поправив волосы, осведомилась девушка.
- Да. Но этот ещё не кончился. Хочешь откусить?
- А можно?
- Если осмелишься, - чернокнижник, спустившись на колени, впился в полуобгрызенный плод зубами, протягивая его к самой кромке воды. Линнет, влекомая любопытством, скользнула ближе к берегу, вытягиваясь, словно русалка на мелководье – только хлестнули, словно рыбий хвост, над водой босые пятки девушки, игриво разбив вокруг себя набегавшие волны. Зубки Линнет скользнули к сочной рыжеватой мякоти фрукта, но, стоило ей коснуться его губами, как остатки сладкого алкомства пропали во рту малефика, а сам рот и губы оказались вдруг совсем близко.
- Моя одежда… - едва слышно простонала Линнет, когда холёные, но удивительно цепкие и жёсткие руки Круорина Синерема вытащили её на камень, и трепетной, ещё не успевшей остыть на ветру обнажённой кожи коснулся красный бархат мантии и лёд малефицкого золота.
- Не стоит беспокоиться о мелочах, - хищно ухмыльнулся малефик, и их губы снова соединились. Словно в волшебной, мрачной сказке – принцесса и колдун. Его руки держали крепко и властно, но она и не пыталась освободиться, лишь таяла в его могучих объятиях… пока что-то острое, словно небольшое лезвие, не кольнуло её под лопатку, вспоров кожу и заледенив кровь одним резким нажимом. В глаза навалилась темнота, а тело вдруг показалось очень, совсем, невероятно лёгким…

Линнет не знала, сколько она пролежала без движения. Помещение, в котором она оказалась, когда открыла глаза, больше всего напоминало старые театральные декорации для спектаклей о темницах.
Было очень холодно. На ней не было одежды, и куда та делась, сказать девушка не могла. Зато всё тело болело, руки и ноги украшали синяки, словно от оков, а грудь, лоб, бёдра и плечи… а может, и спину… покрывали жутковатые, нанесенные чем-то очень холодным письмена – таким холодным, что лёд до сих пор проникал в кровь, мешая нормально двигаться, и всё тело болело и чесалось, как от ожогов.
Сколько она пробыла в таком состоянии – Линнет также не знала. Но холод жёг запястья и лодыжки, не давая даже попытаться приподняться.
- Эй… - Эй! Кто-нибудь? – попыталась позвать несчастная, но голос её походил на сиплое воронье карканье, а потом и вовсе захлебнулся кашлем. – Кх-кх… спкха… сите! Пх…ажалкх… уста!
- Она проснулась, - голос говорившего раздался из ниоткуда, прямо за спиной Линнет. Затылок девушки пронзило острой болью, словно в него вбили огромный гвоздь, – Ты сдержал обещание, хоть и поздновато. Она моя?
- Да, Хаурэс. Ешь.
Линнет успела различить интонации своего любовника… или насильника… проклятого малефика и подумать о том, как глупа была и наивна, прежде, чем её ослепила вспышка багрового и рыжего огня, ознаменовавшая усиление рун и письмян Круга Подчинения. Затем всю её сущность пронзила острейшая боль, а вслед за ней обрушились ещё и ещё, новые и новые жесточайшие муки… Сознание милосердно раскололось на сотни хрусталиков, которые один за другим погасли.

- Я сыт. Что будешь делать с телом?
- Придумаю. Оно мне… подойдёт для забавы. Сейчас… этот ритуал был под боком.

(помогаю с выкладкой)

[Darkness >>>]

День: ранний вечер двадцать восьмого августа
Фигура: пешка b2
Ход: без хода
Официальная клетка: b2
Фактическое местоположение: b2, лагерь инженерного отряда

По лагерю разносилось акапелльное песнопение. Брови Джи медленно поползли вверх; чего-чего, а церковных гимнов, слаженно выводимых ангельскими голосами... Нет, конечно - не ангельскими, а как раз-таки лисьими, но...! Близнецы? Гимны? Кто их стукнул головой? Распевали, кстати, на элоквентийском, отчего напрашивался еще один вопрос - откуда рыжие засранцы его знают?!
- Gaudete, Gaudete...!
Ответ пришел уже через пару строк, когда лисы, не меняя выражения голоса, в котором просто-таки медом сквозила истинная святость и благодать, затянули такое, отчего орк поперхнулся.
- Fantasiae Orgie...
Чертовым песнопениям вторил гогот бойцов. Этим то что, знакомые слова узнают и ржут конями. Джи вознес хвалу всем известным богам, за то, что в инженерном отряде нет своего священнослужителя. Его бы удар от... такого хватил.
- Gaudete, Gaudete...
Нет, отрицать вокальных данных своих разведчиков капитан Гран не стал бы ни за что; голоса у близнецов были хорошие, и акапелльно "гимн" выводили они весьма... стройно.
Но текст...!
- Necrophile, Inzest, Sadomasochismus...
В ржании бойцов Джи узнал и голоса своего отрядного мага, и отрядного же снайпера. Обоим захотелось оторвать... головы. Кони!
Джи не был ханжой, вовсе нет, но... распевание чернушно-пошлых версий церковных гимнов? Мысль о том, что у всего отряда мозги находятся не совсем там, где должны быть, утвердилась у Джи там, где мозгам как раз и положено было быть. Напились они все, что ли? Ранним вечером?
Бойцы, подземные духи их возьми, "красноквартального" фронта.
- Gaudete, Gaudete... - слаженно и невинно выводили Ирсея и Тьяр, мгновенно переключаясь после вполне пристойных и благопристойных строк на перечисление такого, от чего создателя гимна наверняка бы хватил сердечный приступ.
- Ulkus, Wolleluas… - не то названия, не то ругальства. Интересно, сами исполнители вообще значение знают. Джи выскользнул из-за палатки, подходя к честной компании, сидевший вокруг небольшого костерка, над которым плыл запах горячего вина и поджаренных колбасок.
- Gaudete, Gaudete… - затянули лисы – они сидели лицом к Джи и отлично видели появившегося капитана. Смотрели близнецы большими и невинными глазами и держались за руки, как трогательные ангелочки на праздничных открытках. Орк скрестил руки на груди и, когда песня все же закончилась - надо же! – кашлянул, обращаясь к повернутым к нему затылками. Затылки дружно, как по команде, стали лицами. Гран выразительно приподнял кустистые брови.
- Итак…?
- Церковные гимны, капитан! – бодро отрапортовали близнецы. Глядя в их нахальные мордочки, Джи в очередной раз испытывал странные чувства – не то оторвать головы, не то погладить по волосам. За наглость.
- Гимны?
- Гимны! – кивнули лисы. Одновременно. И затянули, - Gaudete, Gaudete...! Радуйтесь!
- Чему? – сощурился орк.
- Как чему? – переглянулись двойняшки. Остальные бойцы молчали, переводя взгляд с рыжих охальников на мрачного капитана. - Tempus adest gratiæ, hoc quod optabamus, - теперь затянул один из близнецов. Второй перевел. Разведчикам определенно не хватало нимбов над головой.
- Ныне благой час, которого мы ждали… Видите, капитан! Мы повышаем нравственность!
- Нравственность? – Джи вспомнил всю ту «благодать», что слышал, стоя за палаткой. Выругался – коротко и по-орочьи. Потом сел у костра, потеснив Кристиана. – Дайте-ка выпить…
Близняшки переглянулись, прижались плечами к друг-другу, возвели хитрые глаза к небу и затянули:
- Gaudete, Gaudete...
_________________________
лисы исполняют песню "Gaudete" группы "Potentia Animi"

[Соуль >>>]

Дата: двадцать пятое августа
Фигура: пешка С2, без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: С4, нет
Фактическое местоположение: С4 (форпост), С2 («Лаборатория»)

***
- Святой брат!..
Команда уже готовилась к отъезду, когда инквизитора окрикнул Кристофер Дербоурд, непринужденно облокотившийся о полевую кухню.
- Да-да? - откликнулся обернувшийся Чет, гадая, зачем вдруг мог понадобиться техномагу.
Маг подождал, пока инквизитор подойдет, и миролюбиво спросил:
- Вы умеете готовить?
- Э... не то чтобы я этим когда-нибудь серьезно занимался... - осторожно протянул Чет, косясь на походный котелок. - А что такое?
- Вы уж простите мою откровенность, - мягко продолжил техномаг, - но, по вам видно, что вы не военный. Поэтому предлагаю вам ключи от полевой кухни, и можете забыть о полетах и поездках в пустыню.
Гранвилль прямо-таки ощутил, что благословение Творца вдруг осенило его и в ближайшее время с ним и пребудет.
- О! - сказал он, кивая. - Да-да, определенно, это будет весьма кстати. Не поймите превратно, я против поездок в пустыню ничего не имею, а против полетов имею совсем чуть-чуть, но сейчас я просто осознал - готовка еды вполне может быть моим призванием. Да. Вполне.
Кристофер с молчаливой улыбкой протянул ему ключи и направился к авиону, где его ожидала Ивит.
Предложение насчет кухни было идеей Сите. И Дербоурд очень надеялся, что сэр Анро не пожалеет о своем решении уже в обед.
Инквизитор только вздохнул ему вслед.
- И да поможет нам всем Творец, - пробормотал он.

***

Йен Лианнан, пикси из племени Сплетающих Травы, ученый-специалист физическим и химическим реакциям, экспериментатор, хулиган и просто хороший парень, стоял посреди черной пустыни и чувствовал себя как никогда маленьким и жалким.
- Вы не поверите, - сказал он, сглотнув, - но как-то мне не по себе.
- Мы поверим, - за всех ответила ему Нина, сосредоточенно покусывая нижнюю губку. - Но - хватит копаться. Сэр Анро, - она повернулась к ученому, - что делаем сначала?
- По двое и замерить напряжение хотя бы в радиусе километра. Если все ровно, то вечером просканируем в других местах, подальше от центра. Если что-то будет происходить, сразу сюда, к мосту. Йен?
- Да-да-да? - тот поежился, оборачиваясь. - Это я что-то... предчувствия у меня всякие. Дурацкие. Не обращайте, как говорится.
- Возьми Эхо в пару, пусть копает на разную глубину. Быстро собери первые пробы и обратно, и мы тоже постараемся не задерживаться. Икел, на вас будет Нина. Пожалуйста, берегите ее.
- Ну что вы, - Мелькер бодро улыбнулась, - все будет в порядке. Икел, идем.
Она поправила пояс - походный, со множеством карманов. Сейчас в них звякала пустая тара - для образцов.
Йен грустно пошевелил ушами и вместе с Эхо отправился в другую сторону. Провожавшим их взглядом невольно казалось, что пикси словно пытается спрятаться за троллем от чего-то неизвестного, а не просто идет рядом с ним.
- Эль, вам остается Ниманд, - распорядился Сите и забросил рюкзак на плечо. - И магнитные поля. Разберетесь?
- Постараюсь, - пообещал тот. Правда, судя по деловито-заинтересованному лицу юноши, разбираться тот вначале стал бы с Ниманд, а потом с полями, если б только Ниманд тоже состояла из такого вот странного песка. - Сэр, а вы что собираетесь?..
- А я собираюсь понять, есть ли здесь хоть что-то кроме песка и воздуха, - загадочно ответил Сите.

Сообщение отредактировал Соуль - 15-09-2010, 21:01

[Хелькэ >>>]

***
Нина печально смотрела на то, как сноровисто тролль раскапывает почву. Если можно было назвать почвой то черное, в чем увязали подошвы ее ботинок.
- У тебя ведь нет второй лопаты? - спросила она грустно. - Я бы помогла.
Пробирки с пометками "Поверхность", "30 см" и "60 см" уже были наполнены пробами земли.
- Хочешь? - удивился тролль.
- Не могу просто стоять и наблюдать, - пожаловалась девушка. - Обязательно нужно что-то делать.
- В рюкзаке, - повел бровью Икел и, когда Нина взяла лопату, помог ей спрыгнуть в яму.
Девушка быстро принялась за работу. Конечно, силой, сравнимой с силой тролля, она и в помине не обладала, но старания и упорства ей было не занимать.
Правда, тут, в яме, когда черная земля была со всех сторон, пришло какое-то странное ощущение. Как в ловушке. Но, кажется, пока пустыня вовсе не норовила сомкнуться над ее головой...
Икел принюхался к сырой земле.
- Может, хватит? - спросил.
- Давай хватит, - покладисто согласилась Мелькер. - Сейчас соберу...
Осторожно пересыпала в склянку и эту почву. На вид все образцы едва различались.
Тролль с прищуром проследил за ее действиями.
- Ниже копать?
- Ты не поверишь, - ученая поджала губы, - но как-то мне... не по себе. Может, не потому что мы копаем, а еще почему-то... Всё, я вылезаю, это точно!
Однако, выбравшись, она не почувствовала себя лучше. Попробовала помассировать виски.
- Ты... ничего такого не замечаешь?
Икел ощутил это как тонкую полосу воздуха, которая крылом рубанула по вискам. Тролль едва удержался на ногах, схватил Нину и, крепко прижав ее к груди, повалился в глубину ямы. В холоде черного песка стало легче...

Икел был юным, еще не прошедшим обряд посвящения. Он стоял на краю пропасти и смотрел вниз, где кружились орлы и думал, что завтра перевернет его день, что завтра... Брат бросил в спину маленький камешек и ехидно улыбнулся:
- Что - боишься?
- Боюсь? Я ничего не боюсь, - сказал Икел и полез вниз за эдельвейсом.
Когтистые ладони выворотили несколько камней, лапы заскользили по тонким трещинам. Попробуй удержаться на одной руке да еще и резать тонкие серебристые стебли! Икел помнил, что едва не сорвался, помнил, [i]где он едва не сорвался. И на этот раз вылез без единого сомнения.
Эхо смотрел на близнеца расширившимися от ужаса глазами.
- Мне показалось ты упадешь.
- Мне тоже казалось, что я должен упасть, - задумчиво ответил тролль и посмотрел на сумку, наполненную стеблями эдельвейса. [/i]

Зыбкая темнота приняла Нину радостно, а потом вдруг, словно взорвавшись изнутри, обернулась светом. Ясное утро, блики на воде - она стоит и пытается поймать воду, убегающую сквозь пальцы. Она только что вынырнула, и с вьющихся медных волос бегут ручейки.
Где-то под ногами - снуют маленькие рыбки. Вода настолько чистая, что видно все. Вон ракушка лежит - каждый завиток можно различить...
"Надо достать", думает Нина и ныряет снова.
Ей еще двенадцать, но она уже знает, что мир вокруг - большая сказка, надо только внимательно присмотреться!
Потом оказалось, что в сказках тоже почему-то бывает война.

Головная боль была первым признаком возвращения к реальности. Было тихо, что почти физически ощущалось, как шелестит песок. Яму немного присыпало черной пылью.
Нина судорожно вздохнула - она ведь только что была под водой, откуда же вдруг взялся воздух, и эта яма? Но почти сразу же вспомнила.
Икел все еще прижимал ее к себе. Девушка осторожно обхватила его руку, потрясла:
- Эй?... Ты... ты как? Что такое?
- Духи знают. Что. - выдохнул, сдерживаясь, тролль. - Хватай пробирки и пошли отсюда.
Нина быстро распихала склянки по отделениям пояса и, подпрыгнув, выбралась наружу. Припомнила, в какой стороне остался мост...
Почему-то казалось, что все могло обернуться куда хуже.