Новые Земли, колонизация

[Барон Суббота >>>]

- Пусть спит, чего уж там, - Макабрей устроился поудобней и хлопнул ладонью рядом с собой и Марийкой. - Садись, чего ноги зря трудить!
- И правда, - согласилась девушка, обрушиваясь рядом, - особенно если такие ноги...
Эрис не страдала излишней скромностью - во всех смыслах.
Мари чуть подвинулась, потом вообще села. Вышло медленно и печально, но мышцы постепенно приходили в себя. Нещадно ныли, но скоро - она верила, - должны были успокоиться.
Макабрей быстро скосил глаза. Ноги у Эрис были действительно хороши: длинные, стройные и крепкие. Впрочем, некроманту хватило ума не комментировать это при Мари.
- Ну-с, милые дамы, думаю, что сейчас самое время спросить: как вам такая наша жизнь? Довольны?
- О-очень, - широко улыбаясь, протянула Эрис. - Ай, я такая популярная - прямо не знаю, что и делать с этим. Приятно, понимаешь ли - когда стараешься для людей и они благодарны. Иногда даже слишком благодарны.
Не далее как вчера кто-то из постоянных посетителей предложил ей руку и сердце - вернее, попытался.
Потому как Эрис ответила - "Пришлите их мне по почте".
Мария почему-то ответила не сразу. А когда ответила, вышло странно.
- Я... знаешь, отчасти. С вами хорошо.
Ладонь Макабрея легла на волосы Мари. Некромант гладил свою любимую, глядя на неё с большим пониманием. Он давно видел, что ей тесно в ЭКК,а особенно в Неуштадте. И каждый раз ему хотелось предложить плюнуть на всё, найти себе тихий уголок и поселиться там вчетвером.
"Только Дентон заскучает и уйдёт, сделав всё, чтобы Эрис пошла с ним. А я ему в этом помогу. И ещё нас никогда не оставит в покое Круг", - подумал Ригор. - "Нет, Мари, тебе придётся потерпеть"
- А еще... - Марийка шумно вздохнула. -Я каждый вечер думаю - может там, сегодня, убивают кого-то из моих друзей? Меня тянет назад, так сильно, что едва держусь. Шрам ноет, - она дотронулась до своей шеи, где под волосами остался небольшой округлый рубец - от цветка фейра.
Этим она еще ни разу ни с кем не делилась.
Макабрей катастрофически мало знал о том, что надо говорить и делать в таких случаях, поэтому он просто обнял Мари, прижимая к себе. Все его надежды устремились к Эрис.
Та открыла рот - но тут же закрыла, видимо, поняв, что первая мысль была неудачной.
- Значит так, - сказала в итоге Эрис, - я понимаю, вещь серьезная, и ты тут не шутки шутишь, но вот от таких вещей тебя бы отвлечь, а? Честно, я очень надеюсь, что там еще... не сильно война.
- Война не бывает "не сильно", - качнула головой Мари. - Как солдат говорю.
- Хрена с два ты тут у меня солдат, - Эрис потрясла указательным пальцем перед ее носом, - никаких, на хрен, солдатов тут нет! Ты мне скажи, тебе этот малефик что, не дал еще понять, что здесь, в этом долбаном Неуштадте, который тебе ни на кой не сдался, ты все равно в первую очередь дорогая и любимая женщина? И это как минимум!
Марийка не нашлась, что ответить, только похлопала ресницами. Способы утешения у Эрис были... неординарные.
Макабрей восхищённо выматерился. Мысленно. Самостоятельно до такого вот разворота Марийкиного мышления он, ещё недавно мнивший себя прожжёным хитрецом, ни в жизнь бы не додумался.
- Так что не кисни, - добавила Эрис, - мы всех победим и всё будет здорово.
- А... ага, - пробормотала Мария. И тут настало-таки явление Дентона народу - он выполз из комнаты напротив, завернувшись в одеяло, и медленно переставляя ноги, побрел в кухню Но не добрёл, увидев компанию, и свернул с истинного пути в комнату Макабрея.
- Ригор, - сказал он обличающе вместо "доброго утра", - вот и чем ты объяснишь тот странный факт, что две самых очаровательных женщины моей жизни собрались сегодня утром в твоей постели?
- Дентон, солнышко, - лучезарно улыбнулся тебе некромант. - Я же тебе уже всё обсудил на...двадцать первом берегу миленького водоёмчика. Забыл уже?
- Скотина, - с чувством произнес Тони и уселся на пороге, свив из одеяла нечто вроде гнезда. - И хоть бы покраснел, а.
- Не могу, - виновато вздохнул насквозь некромантизированный Макабрей. - А вообще, доброе утро тебе.
Пальцы некроманта тем временем путешествовали по плечам и шее Марийки. Гладили, замирали на месте и снова продолжали свой медленный танец.
- Ах доброе... - Тони скептически глянул на черноволосую девицу. - Вот твое утро начинается с того, что тебя, прости, пинают под зад и говорят - вставай, мол, пора, труба зовет?
- Не начинается, - честно сказала Мари.
Ригор сделал испуганные глаза.
- Ты храпишь, - объяснила Эрис. - Мне что, терпеть?
- Вот и никакой личной жизни, - заключил обиженный Тони, - и не говорите. Пойду умываться.
И ушел, действительно, умываться, оставив скомканное одеяло на пороге. Эрис покачала головой:
- Шутник, мать его.
- Что, правда храпит?
- Не-а. Но если б храпел - вообще убила бы.
- Жестокая ты!
Девушка пожала плечами - мол, какая уж есть, потерпите. Майрика почему-то подумала, что вряд ли Тони шутил, когда жаловался, но об этом, пожалуй, следовало подумать позже. Она устроила голову на плече Макабрея и закрыла глаза, счастливо улыбаясь.

[Хелькэ >>>]

- Какие-то вы... - пробормотала Эрис, глядя на них обоих, - эти... идиллические. Это в смысле, аж смотреть приятно.
Некроманты переглянулись, а потом Макабрей протянул руку и осторожно погладил девушку по плечу. Та как-то странно взглянула на него, и улыбнулась - будто бы через силу.
- Ну и завидно, конечно, - добавила она, - но это ерунда. Пойду, что ли, завтрак... приготовлю, - и резко поднявшись, Эрис ушла на кухню, ггде шумела и плескалась вода.
Макабрей перевёл взгляд на Марийку и вздохнул.
- Слушай, может, ты сможешь сделать что-то...ну, чтобы они с Тони как-то сошлись поближе, что ли? Я в этом...круглый ноль.
Она нахмурилась.
- Это... не случка собак. Если ты скажешь мне, кому из них это нужно, и кому из них - нужнее, я подумаю над тем, что делать. Но вот так... - Мари пожала плечами.
- Мари, - Макабрей нахмурился. - Я, разумеется, аморальный гад, но не настолько же. Дентон к ней точно неровно дышит, в этом нет сомнений. А она...трудно сказать. Но, отметь, сужу исключительно по себе, ей сейчас чужое тепло будет, как глоток воздуха, после ночи, проведённой в зарытой могиле.
- Нет-нет, - она помотала головой, - ты слышишь меня не так, как я говорю.
Садясь на колени, она повернулась к нему и ласково взяла его лицо в свои ладони - узкие, горячие и твердые.
- Я хорошо представляю, что в ее жизни было. Но гораздо больше в ней - не было. Вот, к примеру, любви, но... все должно быть честно. Эрис слишком привыкла, что он ей - только товарищ. И заставить ее передумать может не кто иной, как он сам. Правда ведь?
- Да. Наверное, - он невольно улыбнулся теплу её рук. - Но что-то мне подсказывает, что сделать первый шаг ему будет сложно. Первый серьёзный шаг.
- О да, - согласилась Марийка. - Очень сложно. Сужу, заметь, исключительно по себе, - она подмигнула.
Ригор тихонько рассмеялся и притянул её ещё ближе к себе.
- Ты стал таким теплым, - тихо сказала она. - Мне.. удивительно, и странно, и... нет, я должна сказать. Ты послушаешь? Просто - должна.
Он не сказал ни слова, ответив коротким до боли и нежным до сладости поцелуем в губы.
Сомнений в значении этого ответа не было и быть не могло.
- Почему-то, - резко вдохнув, прошептала она, - каждый раз, как только я хочу сказать, кончаются слова. Наверное, это очень важное. Ты... ты ведь не подумаешь, что я уже говорила это когда-то кому-то? - быстрый взгляд в глаза. - Нет, не подумаешь... Слушай...
И почему-то опять замолчала.
- Сейчас... - она закусила губу, словно говорить было больно. - Ригор. Не оставляй меня, пожалуйста. Никогда.
- Не оставлю, - серьёзно ответил Макабрей. - Никогда.
- Спасибо, - Марийка закрыла глаза и покачала головой. - Если... господи, если что-то вдруг случится, я просто...
И порывисто, крепко она обняла его за шею.
- Не оставляй, - зашептала, - пожалуйста. Я думала, я не сломаюсь, думала - гибкая, стойкая, прочная, а оказалось - не так. Если уйдешь - я сломаюсь, я перестану быть, потому что - уже незачем будет. Ригор...
Она еще ни разу не называла его по имени - так.
А он молчал. Молчал, понимая - не сможет выразить того, что сейчас чувствует. Язык, в иных обстоятельствах бывший острее любой бритвы, теперь подводил некроманта с ужасающим постоянством.
"Может, это потому, что не надо врать, защищаться, высмеивать или добиваться чего-то?" - скользнула мысль и улетела дальше.
Язык бессилен? Пусть за него говорят руки. Осторожные, умелые и ловкие пальцы, длинные и обманчиво ломкие. Пусть они гуляют по лицу Марийки, по её волосам, в которых можно утонуть, по таким хрупким плечам. Пусть им помогут губы. И, совсем немножко, но едва ли не решающе - глаза.
- Ну вот... - Мари успокаивается, но в уголках глаз - словно жемчуг. - Вот, я сказала.
И она сразу становится мягче и тише.
- Это хорошо, - кивнул некромант. - А ещё я теперь знаю, что нам с тобой надо будет в конце этой недели, когда новолуние будет, выехать из Неуштадта и кое-что сделать. Пока не спрашивай, что именно. Это видеть надо.
- Ладно, - уголки ее губ приподнялись. - Как я тебя...
Кто-то постучал в стену. Кто-то предусмотрительный, не желающий заходить в комнату.
- Мы вам тарелки, - тихо говорит Эрис, - уже поставили. Вы подходите.
После завтрака, ещё раз доказавшего, что даже не выспавшийся Дентон - это Дентон и талантов своих он не теряет, Макабрей, отложив вилку, с хрустом размял пальцы и многообещающим тоном начал:
- А теперь, мои маленькие пушистые друзья, мы поговорим о том, как убивать некромантов. Практической тренировки не будет, так что, внимайте...

[Барон Суббота >>>]

Дата: ночь с 4 на 5 сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1

Из города они отправились на северо-восток. Когда-то в том районе к широким берегам, над которыми вырастали холмы, а чуть дальше - горы, причаливали первые корабли чужеземцев. Да, наверное, и сейчас с какой-нибудь вершины можно было увидеть пристань - и бушующий в океане Шторм.
Ветер здесь был холоднее, и дождь сильнее хлестал по лицу.
Однако в такой обстановке - редкие пролески, ливень, размытые дороги под ногами, - Марийке явно было легче и комфортнее, чем в многолюдном городе.
- Я помню эти места, - сказала она. - Три... или, может, два года назад. Мы здесь проезжали. А потом - на запад...
- А мы тут с "Иглой" по горам учились ходить.
Мари кивнула, подставляя лицо холодным струям дождя. Волосы ее уже промокли насквозь и казались темнее и тяжелее, чем были на самом деле.
Некромант от холода почти не страдал, но вот хождение по мокрым камням вызывало некоторые опасения.
- Тут должна быть пещера рядом, потерпи немного! - сказал он, перекрывая завывания ветра. - Ага, вот эти раздвоенные валуны помню. Почти на месте.
Она ответила еще одним кивком. Скользнула взглядом по тем самым валунам - словно кто-то большой тянет из-под земли свои пальцы, силясь вырваться наружу...
Под дождем было хорошо. Мари казалось, он как-то помогает ей... очиститься, застекленеть и проясниться изнутри.
Так бывает со старым хрусталем - он блестит, только если сполоснуть ледяной водой.
Макабрей же, казалось, дождь просто не воспринимал. Капли стекали по его лицу и одежде, лепили к голове белые пряди, но малефик явно не обращал на дождь никакого внимания, сейчас он просто искал путь к пещере. И он таки нашёл его. Извилистый и узкий каменный карниз, кроме того, вымокший и скользкий, действительно вёл к круглому, явно искусственного происхождения отверстию.
- Туда! - указал некромант и первым принялся протискиваться вдоль каменной стены.
Мари, осторожно переступая и стараясь двигаться боком, чтобы чувствовать стену спиной, последовала за ним. Страшно почему-то не было.
Вскоре они уже были внутри. Никаких сомнений в искусственности пещеры не оставалось: идеально ровный, полукруглый тоннель уходил на несколько метров в глубь скалы, после чего заканчивался овальным помещением, примерно пять шагов в ширину. Ни знаков, ни остатков мебели, ни даже кладки найти не удавалось, но было ясно: природа просто не может творить так ровно и геометрически верно.
- Что за место? - спросила Мари, стаскивая намокшую куртку.
- Понятия не имею, - пожал плечами некромант, сгружая из своего рюкзака заранее запасённые дрова, спирт для разведения и тоже снимая мокрую одежду. - Нашли года два назад, я только что не вылизал в поисках хоть каких-то мёртвых, что жили бы здесь, но ничего. Одно могу сказать - эта штука настолько старая, что, что бы тут ни было, оно уже выветрилось.
Бросив куртку на пол, Марийка прошлась вдоль стен, проводя по ним ладонью. Камень был удивительно гладким и прохладным.
Прислонившись к своду, она остановилась - стала наблюдать.
- И что... станем делать?
- Для начала, - ответил малефик, раскладывая дрова и обильно орошая их спиртом, - мы разведём огонь. А потом плотно займёмся прикладной некромантией. Возможно, нам скоро предстоит столкновение с коллегами, так что, пора тебе вручить твоё настоящее оружие. Но для начала, милая, у меня есть для тебя подарок.
Он извлёк из нагрудного кармана некий маленький предмет и быстро вложил его в ладонь Марийке.
- Что это? - женщина поднесла его поближе к глазам, прищурилась.
На её ладони лежала маленькая капелька из какого-то белого и очень гладкого материала. В её верхней части было небольшое колечко, к которому крепилась изящная серебряная цепочка.
- Это называется филактерия, - объяснил некромант. - Это... в общем, что-то вроде части меня. Подарок.

[Хелькэ >>>]

- Красивая, - Мари накрыла ее сверху другой ладонью. - Ты как-то странно сказал. Что значит - вроде части?
- Сложно объяснить, - улыбнулся Ригор, отчего-то смущаясь. - Скажем так, такую вещь не дарят среди нас даже тому, кому доверят собственную жизнь. Скорее уж, кому отдали бы душу.
Она чуть приоткрыла рот, словно желая сказать что-то, но не зная, что именно, потом качнула головой.
- Это... - тонкие пальцы осторожно расправили цепочку, коснулись диковинного украшения. - Это очень серьезно. Я...
"Я признательна? Я ценю? Удивлена, поражена?.." Все было не то, все неправильно.
- Я тебя тоже, - улыбка стала какой-то уж слишком хитрой.
Тем временем костёр был сложен, спичка быстро чиркнула по боку коробка, и стены пещеры осветились оранжевым пламенем. Стало заметно теплее.
- Так лучше. Погреемся, а потом будем приступать.
Марийка уселась на каменный пол у костра. Надев цепочку на шею, спрятала филактерию под воротник блузки - и кожу на долю секунду точно обожгло там, где ее коснулась белая капля.
- Жаль, я не могу дать тебе - такую же, - сказала она негромко. - Если бы могла, отдала бы тогда же, весной... пятнадцать лет назад. Без шуток.
- Если бы я мог, сделал бы тоже самое, - хмыкнул малефик. - Я даже попытался. Помнишь, три дня в горячке метался?
- Как же забыть, - она прикрыла глаза. - Помню. Значит, не вышло?
- Глупый я тогда был, торопливый и самонадеянный, что дальше некуда.
- А потом поумнел, остепенился, - нараспев протянула Мари. - Да?
Потянулась, подвинулась к костру чуть ближе.
- Не-а, - фыркнул некромант, вытягивая ноги и укладывая голову на колени Мари. - Просто набрался опыта и стал быстрее понимать, когда дело пахнет растворителем...
Женщина улыбнулась, пробежала кончиками пальцев по его щеке, коснулась кончика носа, подбородка.
Вспомнилось, как совсем, по сути, недавно, он точно так же лежал, положив голову на ее колени - когда был без сознания после встречи с призраком Марии Штайнер.
"Интересно", задалась вдруг вопросом Маийка, "уже тогда все должно было случиться именно так?" Однако, учитывая собственные отношения с судьбой, далеко не самые простые, она решила, что вопрос этот в ответе не нуждается.
Малефик же просто лежал и улыбался, чувствуя тепло её коленей своим затылком.
- Мари, - сказал он, накручивая на палец одну из белых прядей. - А как бы ты хотела жить после всего этого?
- Ну... как-нибудь просто. Мне нужно совсем немножко - постоянно видеть тебя и никогда больше не видеть войны. Остальное неважно. Знаешь, ты тогда меня спас... пусть и косвенно... от самого страшного, что со мной могло случиться.
Она закусила губу, потом продолжила:
- И это даже не смерть.
- Что же это? - рассказывать о том, что смерть - это не страшно, Макабрей не стал. Потому что лгать Марийке ему было как-то неприятно.
- А вот например, - она повела рукой в сторону, - выдали бы замуж. Как полагается, за нелюбимого, работящего, пьющего. Потом - дети, хозяйство. От колодца до коровника, туда-сюда. Я бы тогда сразу умерла, но никто не заметил бы, и думали бы, что продолжаю жить - так это разве жизнь?..
- Бррр, ты так всё описала, - Макабрея действительно слегка передёрнуло. - Мне трудно судить, Мари. Для меня жизнь в вашем доме, пожалуй, во всём, кроме тебя, была просто маской.
Она подняла одну бровь - изогнутую, тонкую.
- А сейчас?
- А сейчас... не знаю. Ничего подобного со мной ещё не было. Ты, Дентон, Эрис... с вами я не прячусь, но стоит появиться на людях и, вуаля, маэстро Торичелли снова в деле!
- Знакомо, - вздохнула она. - Но я, когда на людях, превращаюсь просто - в никого. Нет меня здесь, и все. Потому что... в этом городе, да и вообще в ЭКК - не мои люди.
Жёсткая улыбка тронула губы некроманта. Тронула и тут же отпустила.
- Привыкай, - сказал он с тихой грустью. - Мы почти везде чужие.
- К этому я давно привыкла, - пошевелилась, усаживаясь поудобнее. - Еще с той войны всем чужая. Не поверишь, кроме собаки.
Тени от костра плясали на ее лице, делая его чуть тверже, жестче и... опаснее, чем было на самом деле. Было ли?

[Барон Суббота >>>]

- Ты скучаешь по Стражу, да, Мари?
- Скучаю. Он по мне тоже.
- Ты наверняка знаешь, что можешь его позвать и он услышит. Так в чём же дело?
Мари отвела глаза.
- Скажем так - в обещаниях, которые надо сдерживать. Мне ведь... ничего не угрожает, у нас тут все спокойно и хорошо, а он, - имени она не назвала, но все и так было ясно, - как всегда, на войне. Просто - отдаю долги.
Макабрей кивнул и замолчал. Как и всегда, упоминание майора Фиерса, пусть даже в форме безликого "он", подействовало на него угнетающе. То ли малефик ревновал, то ли ему просто было стыдно, если подобное вообще возможно.
- Жаль его, - вздохнула Марийка, непонятно о чем. - Так и не понял.
Но через минуту от ее грусти и следа не осталось - запустив пальцы в длинные, чуть взъерошенные волосы Макабрея, она наклонилась и поцеловала его в лоб.
- Но хоть капельку счастья, - резонно сказала она, - я точно заслужила.
- Пожалуй, - согласился некромант и закрыл глаза.
В пещере тем временем становилось всё теплей и уютней. Огонь быстро прогнал промозглую сырость, и даже многовековая тьма отступила, оставив двух людей и их костёр в небольшом сияющем круге. Ригор лежал, холодя затылком колени Мари и понимал, что ему хорошо. Просто хорошо, без всяких уточнений и дополнений.
Марийка полусонно, чуть прикрыв глаза, что-то напевала себе под нос. Слов было не разобрать, но угадывалось - язык этот не тиресканнский. Мотив был плавный, мягкий и однообразный... что-то похожее на колыбельную.
Некромант дал ей допеть. Покой, душевная расслабленность Марийки были нужны ему сейчас, а потому всё складывалось как нельзя удачней.
Когда девушка замолчала, Ригор поднялся и сел рядом.
- Мари, - сказал он. - А теперь пришла пора заняться твоим обучением. А вернее, инициацией. Ты готова?
- Должно быть, - она повела плечом. - Скорее всего. Чтобы быть готовой, нужно еще что-нибудь, кроме согласия?
- Поверь мне, этого вполне достаточно, - Макабрей жёстко усмехнулся и наклонил голову, будто не желая встречаться с Мари взглядом. В полумраке, беловолосый, он выглядел скорее злым духом, чем человеком. - Ты помнишь, я говорил тебе, что есть два выхода?
- Говорил, - Мария кивнула. - Помню.
- Так вот, после этого пути назад уже не будет.
- Пусть не будет, - согласилась она.
Некромант чуть качнул головой. Кивнул? Когда он снова заговорил, голос его звучал глухо.
- Сейчас ты отправишься в очень особенное место. Времени у тебя - до рассвета. Что тебе нужно там сделать - неизвестно. В том, чтобы понять, и состоит часть задачи. Возможно.
- Ладно, - как-то легко произнесла она. Только быстрое движение ресниц и выдало волнение. - Что... нужно для этого?
- Посмотри мне в глаза, - он поднял голову, и Мари поняла, что не может оторвать взгляд от его зрачков. Крошечные озерца тьмы, они то сужались, то расширялись, подчиняясь своему, завораживающему, ритму.
- Запомни, Мари, - сказал некромант. - Никогда не употребляй истинного имени Мира Смерти. Никогда не произноси слова Навь.
Губы Макабрея сомкнулись так, будто кто-то схватил за них изнутри и захлопнул, как захлопывают тяжёлые дверные створки, чтобы не впустить что-то ужасное. Или не выпустить.
Короткое, непохожее ни на что слово опустилась на Мари клеймом палача или проклятием маледикта. Оно было не просто старо или древне, оно несло с собой память о бессчётном количестве тысячелетий. Оно было чуждо для этого, да и для любого другого мира, и мир вокруг расступился, прогнулся и сбросил Марийку в бесконечную бездну безвременья.
Когда она пришла в себя, вокруг было очень-очень темно.
Подземелья Криона услужливо всплыли в памяти, напомнив о холоде, низких сводах и ощущении близкой смерти. Нет, не её - просто.
Чьей-нибудь.
Смерти.

Сообщение отредактировал Orrofin - 19-09-2010, 20:49

[Хелькэ >>>]

Дата: семнадцатое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D8 (Эаши)

- Добрый вечер, эй-раани. – Таану сел напротив, посмотрел женщине в глаза. – Вы выглядите очень задумчивой.
- Немного.
- Немного, это вполне достаточно, - улыбнулся лиа. – Как ваши спутники?
- Отдыхают после вчерашнего долгого дня, гуляли по городу.
- Гуляли? – Оневи переспросил с легким удивлением. – Впрочем, у вас получилось понять наш язык, переложить понимание на вещи. Тогда это становится вполне объяснимым.
Таану положил ладони на стол и внимательно посмотрел в глаза лисе. Она выдержала взгляд.
- Шэн-лие лихорадит от демонов, но ваш подопечный не кажется безумным охотником за шэа.
Иснари покосилась в сторону комнаты, где спал ракшас.
- Потому что он не демон. То есть демон, но не совсем. Он – ракшас. Это что-то вроде демонического народа. Они живут за счет другой энергии. Да, - с легким вызовом сказала женщина, - могут пожирать шэа. Но они социальны.
Оневи улыбнулся покровительственно.
- Сложное слово.
- Немного, - снова виновато улыбнулась лиса.
- Поговорим потом об этом, - вдруг предложил Таану. – Прогуляйтесь. Я уверен, вам понравится Эаши. Вы ведь еще ни разу не выходили.
- А я не заблужусь? – хмыкнула лиса. – Или меня не?..
- Если что-то произойдет, скажите, что вы гостья видящего дома Амар, - улыбнулся видящий. – А теперь идите. Вам нужна прогулка.

В сиреневых сумерках Эаши парили задумчивые светляки, похожие на шапки одуванчиков, которые воздух отчаянно не желает опускать на землю. Они мерцали бледно-голубым и желтовато-молочным, проскальзывая между ветвей. Иснари протянула руку, попробовав дотянутся, встала на цыпочки… разочаровано перекатилась на пятки и, подобрав края светло-бежевой туники, спрятала ладони в карманах коротких брюк.
Она стояла на галерее, тянувшейся над улицей маленьких лавчонок, и рассматривала бурлящую внизу жизнь, словно ученый – под невидимым микроскопом. Пожелание Таану отчего-то не выходило из головы. И легкая гадливость, оставленная проделкой ракшаса, тоже отказывалась развеиваться.
Иснари уперлась обеими ладонями в теплое дерево перил и наклонилась вперед, низко, очень низко… пытаясь рассмотреть причудливые растительные светильники на прилавке, который располагался сразу внизу. Краем глаза заметила движение - скользнула на самой границе зрения высокая тень. Скользнула, да так там и остановилась.
- Красиво там, правда? - послышался мягкий и глубокий голос.
Справа, чуть позади, стоял лиа. Темноволосый и темноглазый, изящный и тонкий, но крепкий - как гибкая ветка. Вздумаешь сломать - лишь согнется, а потом хлестнет, рассекая до крови.
Он улыбался.
- Очень ярко, - Иснари, помедлив, отодвинулась на полшага, освобождая место. - Блики красивые очень.
- И блики тоже, - заметил незнакомец, бросив вниз слишком быстрый, пожалуй, взгляд. - Но я не из-за них остановился, - он прищурился, разглядывая девушку. - Наэр. Это имя. Мое.
Женщина перегнулась через перила еще ниже и, резко повернув голову, блеснула глазами из-под неровно обкромсанных прядей:
- Иснари. Солнцепоклонник, лиса.

Сообщение отредактировал Хелькэ - 19-09-2010, 20:50

[Соуль >>>]

- Хотел бы увидеть вас при свете солнца, - задумчиво протянул Наэр. - Впрочем, и сейчас, в полумраке... А, о чем я. Не возражаете против компании для разговора?
Он был исключительно вежлив, но вопрос почему-то был задан таким тоном, словно удовлетворительный ответ был получен давным-давно.
Иснари легко устроилась на краю перил.
- Можно. Вы ведь хорошо город знаете?
- Достаточно, - кивнул лиа. - Я, конечно, предпочитаю путешествия долгим остановкам на одном месте, - есть в мимолетном такая своеобразная прелесть, какой больше нигде не найдешь. Но, думаю, будет справедливым сказать - я вполне знаю Эаши.
- Вас бы к моим сородичам... - задумчиво произнесла лиса. - Кочевники. Что взять?
- О чем и речь, - улыбка у Наэра была ослепительная, другого слова не подберешь. - Какими судьбами вы, кстати говоря, здесь?
Иснари осторожно приподняла уголки губ в ответ.
- Мы... гости видящего дома Амар, - она быстро подняла ладони. - Просто гости, правда. Не пугайтесь.
Как будто извиняясь, лиса пояснила:
- Вроде бы он здесь... - и неопределенно ткнула пальцем в кроны деревьев.
- А думаете, я испугаюсь? - в улыбке появилось что-то, отдающее... игрой. Как соревнованием. Проверкой.
Наэр сложил руки на перилах и, положив на них голову, взглянул на Иснари снизу вверх.
- Может быть, есть в вас что-то такое, чего мне стоило бы испугаться?
Она растеряно провела пальцами по волосам.
- Нет, если вы не боитесь убийц, лисов в которых вселяются духи убийц, опасных маньяков, и... совершенно нечего, - Иснари не хотелось, но в ответе прозвучало что-то несерьезное. Она немного виновато - застенчиво? - пожала плечами.
Пока она говорила, Наэр загибал пальцы, видимо, считая - и прикидывая варианты.
- Нет, - сказал он, выдержав паузу, - это не то, чего мне сейчас стоит бояться, - протянул руку и легко дотронулся до темной прядки, более длинной, чем прочие. - И я не боюсь.
Иснари взглядом проследила его движение:
- И ни капельки ни страшно? - с иронией уточнила она.
- Я вам скажу, что страшно - но позже, - лиа выпрямился, наклонил голову. - А насколько позже - время покажет. Скажите-ка, - вдруг оживился он, - что вы думаете насчет быстрой прогулки по городу? Очень быстрой - но по всему Эаши! Предложение делаю только один раз, обдумайте хорошенько.
Глаза лисы заинтересованно вспыхнули:
- Совсем по всему?
- Совсем. Все ветви, все мостики и переходы. Насколько хватит сил, - это был, фактически, вызов.
- Принимаю! - как почувствовала, Иснари.
Наэр протянул руку:
- Тогда держитесь! И бегом.
Иснари изо всех сил уцепилась за крепкое запястье лиа и припустила за ним, что было мочи. Плетенные арки галлерии понеслись мимо, как стремительно, словно картинки в сиюминутном сне: замелькали блики находившихся внизу лавчонок, плантернов. Один светляк с недовольным жужжанием промелькнул между бегунами; зацепилась, едва не порвав, за рукав Иснари ветка, заскрипели под ногами ступеньки. Вверх - точно! - вверх.
- Смотри... обязательно смотри вокруг! - успевал выдыхать на бегу Наэр. - Вот... ветки переплелись, как руки...
И его пальцы, словно бы невзначай, легонько сжимают ее пальцы.
- А тут... огоньки сложились в цветок...
И несмотря на то, что он тратил дыхание так бездарно, он почему-то не уставал - или просто выглядел так, словно не устал.
Все чудеса вечернего Эаши проносились перед глазами, оставляя после себя странную смесь запахов, картинок, чувств - и в них жило ощущение целого города.
Калейдоскоп стремительно меняющихся изображений... Иснари успела смотреть, но запоминать - нет. Образы оставались яркими вспышками, теплыми, живыми.
- А там - озеро, как зеркало, - едва не оступилась лиса на очередной лестнице, но быстро вернула равновесие и даже из озорства показала лиа кончик языка.

[Хелькэ >>>]

Тот усмехнулся.
- Посмотрим в него? Пусть - краткая передышка... мало какое зрелище способно соперничать с едва дрожащей... озерной гладью, - искорки в его глазах так и добавляли: "И передо мной как раз одно из таких... зрелищ".
Иснари отпустила руку и первой рванулась в ту сторону. Но, куда ей! Обогнать крепкого, сильного лиа! Сначала он следовал за ней, почти дыша в затылок - и хохоча. Потом - поравнялся, дразнясь и каким-то образом умудряясь обходить все препятствия, не задевать ни ветвей, ни ее рук... изредка, впрочем, делая вид, что хочет поймать. Иснари шутливо ускользала, то поныривая под руки, то прыгая вперед, то, наоборот, бросаясь назад... причудливая игра продолжилась вдоль берега озера, где босые пятки выбивали брызги между песком и водой.
Наэр словно бы решил сдаться - пропустил лису так далеко вперед, что различить его силуэт среди теней, оставшихся позади, стало очень и очень сложно. А затем - догнал, оказался впереди и загородил дорогу, остановившись.
Даже выставил ладони вперед - не забудь тоже остановиться, Иснари. Она замерла, а потом выдохнула глубоко, наклонившись. Выпрямилась снова.
- Не весь Эаши оббежали, - темные глаза сверкали.
- Ты больше не можешь, - заявил Наэр с улыбкой.
- Не могу, - согласилась лиса, упираясь ладонями в чужие предплечья.
- И я не могу. Потому что нельзя бежать спиной вперед и одновременно с этим целовать прекрасную девушку, - его пальцы аккуратно скользнули вверх и, бережно придерживая Иснари чуть выше локтей, Наэр приблизил свое лицо, точеное, узкое, смуглое, к её. Дыхание было горячим, пахло - незнакомыми цветами.
Она замерла, но спорить не стала. Больше остального это походило на какое-то смутное головокружение.
Он касался ее волос, щек, полуопущенных век - самыми кончиками пальцев. Прикосновения походили на... крылья мотылька - что-то быстрое, полупрозрачное.
И у него были теплые, очень теплые и мягкие губы.
- Ты так... мимолетна, - шепнул Наэр, обняв лису за плечи, - словно ты здесь и нигде, такая чужая и близкая, - он закивал, все так же улыбаясь, будто приглашая к новой игре.
Она провела по его рукам кончиками пальцев, немного робко, и в словно в ответном ходе невидимых пряток прикосновений.
- Ты почему-то похож на ветер. Кажется, что ускользаешь.
- Да, - согласился тот. - Я ускользаю. И скоро - совсем...
Что-то вдруг изменилось в нем - будто набежала откуда-то тень, еще чернее, чем сама ночь, и надела на лицо маску. Но Наэр встрепенулся, и наваждение пропало почти мгновенно.
- Но пока я здесь. Сделай мне подарок, чудесная Иснари. Дай мне то, что я попрошу. Возьми взамен, что захочешь.
- Тогда расскажи, что ты хочешь, ветер...
- Будь моей. Только сегодня, только этой ночью. Дай ветру поймать тебя в клетку, темнокрылая - я отпущу тебя, как только ты скажешь, обещаю.
Его глаза были серьезны, губы - чуть подрагивали, умолчав о чем-то, чему лучше остаться несказанным.
- Ветер-ветер... - покачала лиса головой. Что-то вспомнилось из прошлого дня и ускользнуло. - Пускай.
Наэр зарылся лицом в ее волосы, глубоко вдохнул.
- А если - две ночи? - спросил шепотом. - Мне... это важно.
- Пускай будет две...
- Спасибо, - он вдруг, чуть отстранившись, легко подхватил ее на руки. Глянул из-под приопущенных ресниц: - Я забираю тебя. Здесь... недалеко.
И совсем тихо:
- Ты сказка. Последняя сказка, которую расскажет ветер.

Сообщение отредактировал Хелькэ - 7-12-2010, 20:34

[Кысь >>>]

Дата: семнадцатое – девятнадцатое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D8 (Эаши)

Следующим вечером, после привычной перевязки, после стрельбы на открытой галерее, где Таану дозволил повесить мишени, после обеда - Ис пропала. Утром она не вернулась, но ракшас не повел и ухом: чувствовал, что с хозяйкой все в порядке. Он ходил по дому видящего в образе белого тигра, периодически рычал от скуки и часто приставал к Фелико с глупыми вопросами. Раньше Рахрах доводил Иснари... поистине, демон был невыносим, когда большая часть его сарказма приходилась только на одну голову.
Фелико с неизменной невозмутимостью прирожденного педагога отвечал. На все. Заданное. Место простого ножа заняли метательные листки, и теперь маг даже втыкал их в мишени. Может быть, попал бы и в противника в настоящем бою... Будь этот противник айшеру.
Ракшас ехидничал. Ехидничал слишком сильно, скотина.

Иснари не появилась на следующий день - ни к завтраку, ни к обеду, ни к ужину. Ни ночью. Ракшас слегка удрученно ходил по галерее, все норовя попасть под ножи акуроманта. Тот почему-то промахивался. Или тигр не вовремя поскальзывался.
Уже в пятый раз пытаюсь это освоить, - акуромант не стал кидать последнюю "рыбку", вместо этого воткнув ее в стол. - Не дано, видимо. Чего нос повесил?
- Где эта стерва шляется? - тигр потер лапой нос. - Ну, где?
- Мы же сами уговорили ее развеяться, - пожал плечами Фелико. - Помнишь?
- Да хрен она пошла, - огрызнулся ракшас. - Бараны горные и то сговорчивее.
- Я думаю, пошла, - покачал головой маговампир. - Она знает, что ей самой это нужно.
- Лучше бы ко мне пошла... - пробубнил демон.
- Ты не годишься, - хмыкнул Фелико. - Можешь не мечтать даже.
- Да я в любого могу обернуться! Даже в тебя...
- Я тоже не гожусь, - теперь акуромант откровенно смеялся.
- Почему? - искренне озадачился демон.
- Я не знаю, как это ей до сих пор удавалось, но... Она очень ребенок в некоторых вещах, - Фелико выдернул нож из стола, прицелился, воткнул снова. Теперь он говорил серьезно. - Нам с тобой трудно это понять, но, чтобы повзрослеть, ей надо уйти из дома. А сейчас ее дом, так сложилось, мы.
Тигр дернул усами и обошел Фелико кругом.
- Пошли уже спать. Хватит
Маг усмехнулся и снова выдернул нож из стола.

[Соуль >>>]

Иснари появилась к обеду следующего дня. Ракшас сидел в гостиной, перебирая когтями травяные фенечки. Едва ощутимо от них веяло пустынной магией.
Лиса вошла, повесила длинный жилет возле двери и села напротив, подперев ладонями подбородок. Демон покосился на нее и хмыкнул.
- В порядке? - Прозвучало приветствием. Фелико остановился в дверях, изучая лицо девушки, щурясь по новой привычке, потом, убедившись, что поводов для тревоги нет, вошел в комнату. "Рыбки" из ладони просыпались на невысокий стол.
- ... а? Да, - тихо улыбнулась лиса и взяла в пальцы одну из фенечек.
Фелико ответил улыбкой.
- Хотел попросить у тебя одну. С языками.
Лиса протянула ему черную, с деревянными крупными бусинами.
Маг принял ее, и сразу завязал на запястье.
- Спасибо.
- На за что, - пожала плечами женщина. - Как ты себя чувствуешь?
- Здоровым бездельником, - с честным видом соврал акуромант. - Скоро начну гонять.
Лиса выразительно покосилась на него исподлобья и хмыкнула.
- Сможешь ракшаса на обе лопатки уложить?
- Куда ему, - буркнул демон и поднялся. - Я пойду дрыхнуть. И еще раз - дрыхнуть.
Фелико выгнул бровь в веселом недоумении, но промолчал. Иснари насмешливо помахала Рахраху рукой и наклонилась, вытянувшись руки по столу - остался только взъерошенный, как перья замершего воробья, затылок.
Фелико откинулся затылком к стене, рассматривая девушку.
- М?..
Акуромант сощурился, не говоря ни слова.
Лиса, приподняв голову, подперла подбородок пальцами; в глазах плескалось, как золотым хмелем, как сливовым вином, мягкая усталость. Иснари вопросительно посмотрела на Фелико.
- Иди уже спать, - улыбнулся он.
- Посидишь немного со мной? - спросила лиса. - Немножко.
Маг кивнул.
- Здесь?
- Ага.
Акуромант спокойно рассматривал ее из-под полуприкрытых век. С тех пор, как они познакомились, Иснари менялась почти постоянно. Интересно было наблюдать за процессом, и Фелико не мог удержаться от мысли, что, может быть, как-нибудь сумеет удержать ее от тех падений, через которые обычно приходится приобретать жизненный опыт. Смешной, с учетом и его, и ее возраста, мысли. Фелико сам еще менялся, и уже не был ни самоуверенным прагматиком своих шестнадцати, ни тем замкнутым молодым человеком, что ходил на задания в одиночку, ни даже тем бесстрастным циником, "влюбленным в собственный пистолет", что был бы ровесником Иснари. Слишком много свободного времени растревожило память, и сейчас эти перемены были такими же очевидными, как перемены в улыбке лисы. Что ее ждет дальше?..
Иснари тряхнула головой.
- Фелико... пообещай ничего не говорить?
- Не скажу, - улыбка.
Лиса как-то отстраненно щелкнула пальцами, глотнула воздух и выговорила очень тихо, но абсолютно уверенно.
- Я больше никогда не хочу просыпаться рядом с кем-то, кто мне не нужен.
Маг коснулся ее руки пальцами. Усмехнулся.
- Пойдем, найдем в этом городе чаю.
- Денег нет, - хмыкнула Иснари, - но у Таану есть комната, где он сушит травы.
- Значит, придется найти еще и деньги, - Фелико поднялся на ноги и потянул Иснари за собой.

[Кысь >>>]

Снаружи приближался полдень. Деревья в прохладном, зеленоватом ореоле казались еще больше, чем раньше, когда снизу рассматриваешь кроны, запрокинув голову. Иснари как будто сливалась с окружающим воздухом в бежевой тунике до колен и свободных, коротких брюках, оставлявших открытыми лодыжки. Женщина махнула рукой в сторону квартала, где плотно стояли коренастые и низкие стволы – где-то там тянулись одна к другой маленькие чайные, небольшие кабаки, просто лавчонки, где наливали.
- Сначала деньги, - качнул головой ее спутник, выбирая другую дорогу: в квартал шумных лиа и странных развлечений.
Здесь даже сейчас было немало народа, и большинство лиа, хотя не носили форму, со стороны казались военными: бинты, повязки, осадка всадников говорили о многом. Где-то, на зеленых коврах переплетенной травы, лиа играли в древнейшую из азартных игр, одинаковую для всех континентов: кости. В другом месте предприимчивый вихрастый мальчишка за плату рисовал хной на коже желающих. Один высокий, совсем юный тико, хотел себе шесть револьверов на локоть, и выбивался из сил, объясняя, как они выглядят.
Было и место, где дрались сейчас: высокий чешуйчатый ящер с огромным клыкастым псом, в глазах которого плескался разум настоящего лиа. Фелико сразу предложил себя в качестве следующего участника. Толпа загудела, обсуждая необычное предложение: отзывы были не слишком лестными, и словосочетание "бледная моль-калека" встречалось там часто.
- Бледная моль-калека, - поддела акуроманта Иснари, как-то странно и даже тепло окинув его взглядом. - Выдержишь?
- Попробую, - улыбнулся ей Фелико.
Правила игры были простыми: три соперника, два боя для каждого. В обоих нужна победа. Плата каждому - пять монет, но можно поставить их за себя. Акуромант поставил. Встретить "настоящего иноземца" вызвалось больше чем двое лиа, и Фелико проявил благоразумие, не выбрав ни эрбра, ни легкого, ловкого, словно канатоходец, лучника. Его соперниками стали тяжеловатый подвижный тико и молодой кудрявый альранэ, отложивший тяжелый боевой молот.
Первым поединком стал бой Фелико и альранэ. Лиа не был перевязан, и двигался с ловкостью совсем юного дикого зверя, но уже при второй стычке пошатнулся, и чуть не упал на землю. Недоставало опыта. Он стал осторожнее, и теперь плясал вокруг акуроманта, но снова попался на обманный прием, и на этот раз - полетел в золотистый песок.
Альранэ оказался легкой добычей и для тико: его уверенность пошатнулась, и полосатый темноволосый борец умело этим воспользовался. Часть спины этого бойца прикрывала легкая повязка из листьев, а на поверхности кожи - розовели свежие шрамы. На руках его красовались татуировки-копыта.
Третьего боя ждали вокруг: ставки выросли.
Иснари о чем-то быстро шепталась в руководителем боев. Глаза у лиа то расширялись удивленно, то сощуривались совсем, как будто в недоверии. Наконец, он ударил женщину по ладони и она удовлетворенно отошла к краю поляны.
Оба соперника оказались лицом к лицу. Этот бой не походил на предыдущие два: противники долго ходили кругами, глядя друг другу в глаза, и движения тоже были другими, осторожными, полными неуверенности и обманных приемов. Оба привыкли драться не для потехи: то Фелико выворачивал запястье, словно держа несуществующий сейчас нож, то тико сцеплял кулак для знаменитого приема: воины его расы могли раздробить таким кости в пыль. Два первых столкновения были совсем невнятными: оба осторожничали и выжидали.
Иснари присела на краю, заинтересованно и немного встревожено наблюдая за поединком. Словно маленькая девочка, лисица сложила руки на коленях и смотрела во все глаза. Ветер теребил короткие волосы. За спиной женщины стоял распорядитель, явно что-то подсчитывая в уме.
Третье столкновение было в полную силу: удар тико, промах, красивый, сложный, похожий на танец захват, в результате которого оба противника чуть не слетели в песок, Фелико, упавший на одно колено, и чуть-чуть не потерявший равновесия вовсе, и, наконец, коричневая спина тико, мягким колесом оставившая в рыжеватом золоте арены явственно различимый след. Лиа-воин поднялся на ноги одним рысьим движением, разочарованный и довольный одновременно.
Иснари резко подалась вперед и прищурилась.
"Я тебя придушу, если ты проиграешь", - читалось по губам.
Но ее спутник уже подал руку полосатому, они обменялись легким, живым объятием. Это был выигрыш.

Сообщение отредактировал Кысь - 19-09-2010, 20:56

[Соуль >>>]

Фелико не сразу отбился от любопытных: больше лиа, чем он ожидал, понятия не имели, что среди заморских пришельцев вообще существует школа рукопашного боя. В их представлениях колонизаторы чуть ли не тысячелетия прятались за магией и диковинными машинами. Акуромант рассказал пару баек из жизни дикого севера, и, воспользовавшись вспышкой обсуждений посреди слушателей, удрал получать выигрыш. Распорядитель горячо предлагал поиграть еще. Иснари подошла, ехидно посмотрела на него исподлобья и протянула руку к увесистой связке монет.
- Это ведь мой заработок, верно?
- Определенно, - Фелико повесил выигрыш ей на шею, как ожерелье. - Теперь гуляем?
- Легко, - рассмеялась лиса и нырнула ему под руку.
Дальше была чайная, и еще байки, настолько неправдоподобные, что казались вычитанными из хорошей книги. Глупое состязание кто найдет больше лиловых ягодок в гроздьях разноцветного винограда, и больше завитков в форме буквы "у" в прихотливых узорах стола. Фелико выдал гениальную мысль, что напиваться стоит исключительно чаем (ибо пить можно мно-ого и дуреть постепенно). Иснари согласилась удивительно легко; в ее планы не входило тащить в дом Таану акуроманта в беспамятстве. Хотя несколько капель какой-то странной настойки жизнерадостный хозяин все-таки капнул дорогим гостям - капли расплелись густотой коричневой мастики в чашках и вскоре расстаяли, оставив после себя смолистый, терпкий, древесный привкус и легчайший солнечный хмель.
Болтовня прерывалась оглушительным щебетом не поделивших дерево птиц. Осень еще не коснулась зелени, только поубавила дневной жары, и ласковый, чуть теплый ветер, шевелил развешанные по открытой веранде полосы ткани. Иснари поделилась какими-то пустынными легендами, в том числе и о ракшасах. Что-то рассказала о старинных городах, которые излазила поперек и вдоль, едва став задевать макушкой столешницу, пробегая между четырьмя крепкими ножками. Рассказала - как-то смущенно, но очень открыто, с искренним смехом над собой.
Фелико слушал с любопытством юнца, заскучавшего в своем городе. Демоны казались ему обычным явлением, но старинные города, тени других миров, странное, неведомое современности волшебство - завораживали. Он и сам рассказывал - о заснувших городах эльфов, о названиях, которые, может быть, в первый раз сейчас произносил язык смертного, о траве, прорастающей сквозь каменное кружево неправильных, почти живых домов.
Лиса слушала внимательно и иногда спрашивала, уточняла. Или вдруг начинала раскрывать рассказанные пейзажи в целые картины - пыль, избитый камень, трещины, лежащие паутиной, робко карабкающееся между руинами солнце, полустертые фрески и разбитые мозаики.
Когда оба заметили зрителей, было уже поздно: небольшая группа лиа, зачарованно наблюдавшая за чудесами незнакомой для них земли, была полна вопросов. Пришлось объяснять на два голоса - про эльфов, про Тиресканну и Старый Свет, про вечные столкновения разных путей, кровавыми чернилами написавшие историю континента.
Говорили до хрипоты. Хозяин заведения слушал сам, и знай только подливал чай и ставил на стол маленькие тарелочки - еда с них исчезала стремительно и быстро. Впрочем, оплаты за угощение лиа не просил, явно довольно тем. как много народу набилось в небольшие залы.

[Кысь >>>]

Фелико, может быть, был первым здесь, кто любил Север, но не любил ортодоксов, и среди слушателей были те, кто знал Тиресканну из рассказов бежавших магов: ветки разговоров стремительно развивались, и утихали снова. Кто-то из лиа начал сравнивать, рассказывая о каменных городах шэн-лие, о тонких механических работах неами, о странных талантах шепчущихся со стихиями. Освобождая место за столом, Иснари перебралась ближе к акуроманту и, перехватывая течения разговоров, добавляла что-то, объясняла - наоборот, спрашивала об интересном. Глаза лисицы снова загорелись веселым, насмешливым светом, а в движениях появилась уверенность, четкость. Она умела собирать слова и выделять среди них главное, понимать... даже что-то отдаленное похожее на точный математический анализ проскальзывало порою и тут же скрывалось за новыми легендами, образами, пейзажами, где сравнения выстраивались, как песчаные замки, и так же скоро таяли.
Фелико, наоборот, не спешил анализировать или сравнивать явно, вместо этого то и дело подбрасывая в обсуждение то древние легенды, то байки, то рассказы о причудливых, неоднозначных местах или созданиях. Так же он слушал и рассказы о Шэн-лие: как легенды, а не как факты.
Все как-то смешивалось, сказки, небыль и быль, точные сведения и байки. Скоро спорящим лиа уже не нужны были рассказчики и, расплатившись, Иснари юрко вытянула спутника из чайной в густые ночные сумерки Эаши.
Домой шли молча, устав от разговоров, наслаждаясь прохладным вечерним воздухом, тишиной верхних переходов. Смешно было смотреть на движения Фелико, теряющие привычную уверенность в темноте.
С тихим смехом Иснари подала ему на лестнице руку. Мужчина принял ее так легко и естественно, словно всю жизнь в этом практиковался. Его провели по поднимающимся спиралью ступенькам, толкнули плечом дверь в гостиную и закружились, удерживая запястья и быстро перебирая по полу ногами. Круг, второй, третий - больше похожие на желание размяться Фелико улыбнулся и перевесил обе легкие кисти на свою левую руку, потом подхватил лису правой за талию и резко крутнул. Она подобрала ноги, а потом, оказавшись на полу тут же легко подпрыгнула.
Карусель продолжалась, пока у акуроманта крепко не закружилась голова. Тогда он уронил Иснари на диван и сам опустился на пол в углу, ожидая, пока комната перестанет двоиться.
Лиса ненадолго зажмурилась.
Когда голова перестала - показалось - кружиться, Иснари поднялась, качнулась и едва удержалась на пятках. Выдохнула:
- Иди спать, Фелико?..
Человек кивнул ей из тени:
- Ты тоже.
- Хорошо.
Она присела рядом с ним на корточки и знакомым жестом поцеловала колючую щеку:
- До завтра, - и скользнула из гостиной в свою комнату.
Акуромант кивнул ей в ответ, но сам пошел спать еще очень нескоро. За окном, в густых сумерках, шелестел и жил огромный лес, лес, стремительно перестававший быть чужим. Чем от этого веяло больше, влечением или жутью, Фелико сам сказать бы не мог.

[Хелькэ >>>]

Дата: ночь с 4 на 5 сентября
Фигура: без фигуры (Марийка и Макабрей)
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1 /между явью и Навью/

***
Поднявшись на ноги, она крепко зажмурилась, считая про себя до десяти. Потом снова открыла глаза, надеясь, что темнота прояснится. Где-то далеко, очень далеко, настолько, что это могло быть лишь игрой воображения, воплощающего отчаянное желание разума, чернильный мрак переходил в серую свето-тень.
"Мари, - вдруг услышала девушка очень тихий, едва различимый шёпот. - Ты слышишь меня?"
- Слышу, - шепнула она в ответ.
- Не бойся ничего. Я всё равно рядом с тобой.
Плечо тронул знакомый холод.
- Я еще не боюсь, - улыбнулась она и шагнула вперед.
- Зря, - снова долетел до неё шёпот.
Темнота вокруг оказалась почти материальной. Она чуть пружинила и слегка сопротивлялась, прежде чем пропустить. Как мыльная плёнка, если попытаться просунуть через неё палец.
Становилось светлее.
Мари шла, осторожно поводя перед собой ладонью - не то ожидая наткнуться на что-то, не то просто - чувствовала себя от этого спокойнее. Почему-то было ощущение, что здесь должно быть... иначе. Она не загадывала, что увидит, а все равно казалось - вот именно это и есть неправильное, неверное.
Когда под её ногой впервые что-то хрустнуло? Мари вполне могла поймать себя на том, что хрустело с самого начала, а может быть, и нет. В любом случае, когда масляная, вязкая тьма постепенно сменилась тяжёлым полумраком, сквозь который почти можно было различить грубую кладку стен, под каблуком девушки что-то захрустело. Неприятно. Знакомо. Потом закололо в ладонях. Марийка остановилась, сжимая кулаки, и медленно приблизила руки к лицу, раскрыла их тыльной стороной, и без того прекрасно зная, что увидит.
Эти шрамы зажили давно, быстро, только первое время проступая от сильного холода, а затем вовсе перестали показываться, стершись - и с ладоней, и из памяти. Ледяные осколки-осколочки, усыпавшие пол, как обломки зеркал, только в этих зеркалах отражались чужие глаза. Мертвые. Они потом приходили во сне, просили поговорить... пока не перестало сниться вообще всякое, кроме вязкой, но быстрой черноты.
Эти шрамы сейчас кровоточили, как свежие.
- Неправда, - Мари закрыла глаза, вспоминая, как вышла из подземелий. Иногда бегом, иногда проползая на животе целый коридор, иногда - осторожно, прислоняясь спиной к стене... но Цербер ее все-таки вывел, и она туда больше не возвраща... не вернется.
- Правда? - издевательски отозвался в темноте кто-то.
Голос шёл снизу, почти от самого пола.
Она сделала еще шаг вперед и все так же, с закрытыми глазами, спросила:
- Кто здесь?
- Здесь? - голос хриплый, искажённый, а тон явно издевательский. - Забыла меня, да? Забыла нас всех?
Полумрак отступает специально, чтобы увидела, чтобы не смогла спрятаться за слабость глаз. Головы. Целые и раскроенные. Глаза, вперившие в неё взгляд, рты, кривящиеся в усмешках и гримасах страдания, лица...
Лица людей, которых она знала и потеряла. Здесь Артур. Здесь сестра и мать. Здесь односельчане, которых она никогда не помнила. Может, поэтому у них почти нет лиц? Может, поэтому черты смазаны, как восковая фигурка, которую, не ведая, что творит, схватил и сжал в кулаке ребёнок?
Мике Радциг.
Фиерс.
Лис.
Едва держась на ногах, Мария прижала руки ко рту. Нет, думает она, я не стану кричать для вас. Почему-то мертвые с живыми, живые с мертвыми... может быть, они там все мертвы? Может быть, они здесь - все живы?
- Днем и ночью, - тихо говорит она, глядя мертвым в глаза, - под луной и под солнцем, в холод и в зной, в печали и в радости, в жизни и в смерти, я помню - я часть тебя, а ты часть меня. Храни мою шэа, а я сохраню тебя.
Самая простая, самая первая из молитв Средоточию.
И издевательством мёртвого оскала пустота внутри. Нет никакого Средоточия, никогда не было и не будет. Есть пробирающий до костей холод. Есть глаза мертвецов, смотрящие на неё. Голодные. Ждущие. Чего?
"Ты просто далеко", думает Мари, "это ничего. Я ведь понимаю".
Средоточие продолжает молчать. Из Высших звать больше некого.
Ладонь ложится на грудь, ровно посередине, и пальцы сами находят цепочку с амулетом.
"Твоим холодом", верит Мари, "я согреюсь".

[Барон Суббота >>>]

Холод ползёт по пальцам вверх, в руку и плечи, а потом приникает к щекам двумя ладонями.
"Ты Королева, - отголоском памяти долетает шёпот. - Не дай им себя запутать и напугать"
- Едва не забыла, - признается она невидимому кому-то. А потом ее глаза, карие, с прожилками янтаря, вдруг прищуриваются - зло и дерзко. Проведя одной ладонью по другой - так просто, - она стирает с них старые шрамы.
И старый страх.
- Нет, - говорит она своим мертвецам, улыбаясь по-звериному жутко, - я не забыла вас. Еще не забыла. Только от этого не мне должно быть страшно. Разве мертвый может быть страшней живого?!
Каблук, взметнувшись, опускается на осколки - вдребезги.
Они кричат. Все разом, нечленораздельно, и в их вопле вольготно гуляет Ужас. Потом их голоса разделяются. Головы обвиняют, грозят, умоляют...тщетно. Сеть трещин уже застила их мутные глаза и надёжно заткнула рты. Последней в осколки рассыпается голова Фиерса.
"Я мертвец из-за тебя", - говорит он и присоединяется к остальным.
Остались лишь только мелкие ледяные кусочки, переливающиеся, как камешки на тропе ангелов.
Марийка прячет руки в карманы и уверенно, даже - гордо, идет вперед. Шаги отдаются эхом, улыбка не сходит с губ.
"Ты в порядке?"
"И даже больше", - что-то новое, неожиданное за этими словами. Не надломленность, которой, казалось бы, стоило ждать, а наоборот - сталь. Уже не сломаешь.
"Осторожно. Её невозможно просчитать".
С каждым шагом осколков становится всё больше. Их мягкий свет раздвигает тьму, и вот Марийка уже идёт по узкой тропе, засыпанной жемчужно-серым песком, в котором ничто не напоминает о льде и мертвецах. По левую руку каменная стена отвесного утёса, по правую - густой кисельный туман.
Она не оглядывалась, смотрела только вперед и под ноги, но казалось - заранее знала, куда ступает. Сердце билось размеренно. Медленно. Непривычно медленно.
Туман начал зеленеть исподволь, незаметно. Он набрался мертвенного, мерцающего цвета, прекрасно знакомого Макабрею, а также всем, кому довелось ночь напролёт сидеть плечом к плечу, уткнувшись взглядом в середину защитного круга....
Перекошенное болью, гневом и страхом, израненное и извращённое, лицо Марии Штайнер вылетело из кисельной пелены внезапно и неотвратимо.
- Самозванкаааааа!!!! - хлестнул по душе её визг.
А как тут поспорить?
Сначала Мари забрала остатки ее жизни и силы, потом - ее имя и ее инсигнию. Что же теперь, вернуть украденное?
- Один раз я тебя уже убила! - крикнуть в ответ, громко. Дать понять: "Будет нужно, убью и второй раз".
"Ты - меня? - голос в голове, низкий, грудной не имеет с визгом ничего общего. - Творец милосердный, девочка, да тебе не хватило бы умения волоса моего шевельнуть"
И сразу же, без перехода и предупреждения, частично перекрывая.
- Убьюююююуууууууу!!! - когти рвут воздух в каком-то сантиметре от лица Мари, но не они страшны. Страшен крик, от которого ломит виски и болят глаза.
Есть люди, которые плачут, когда им больно. Зажмуриваются, когда страшно. Мария тоже плакала когда-то и тоже зажмуривалась.
А потом научилась злиться.
Оживить бы только в себе все то, что так давно и старательно убивала!.. Зачем, на кого злиться, если война уже кончилась - так она думала. Старалась стать легкой, светлой, воздушно-тонкой. Не мои, не мои пальцы спускали курок столько тысяч раз.
Мари запрокинула голову наверх, не зная даже, есть ли там небо. Крик бьется в уши, но она даже не морщится - старается не морщиться. Прячет боль за улыбкой.
И злится.
"Значит - девчонка? Не хватило бы умения?" Она же и без умений, даже не зная ничего о том, что есть такая магия - магия смерти, сделала такое - тебе и не снилось, Мария!..
Как странно, когда двое - с одним и те же именем.
- Он далеко, но он все равно со мной, - быстро говорит Марийка, - он помнит тебя, знает твой запах, видит твой цвет - а ты, мертвая...
Это "мертвая" так презрительно, так дерзко звучит.
- ...не забыла ведь, какие острые клыки у Стража?

[Хелькэ >>>]

"Сможешь его позвать, да? Вижу, сможешь", - был ей ответ.
Зелёный туман затапливал тропу, выплёскиваясь на неё рваными клочьями. Он окружил девушку, заставил прижаться спиной к каменной стене и теперь клубился вокруг, то тут, то там, складываясь в женскую фигуру.
"Только успеет ли он прийти?" - на этот раз когти не свищут у лица, а бьют в грудь - быстро и очень умело, широким косым взмахом.
Сначала кажется, что Мари пытается заслониться. Зачем же иначе вскидывать руку перед собой, резким и скорым движением?.. Но она не защищается, а почти нападает - ее пальцы смыкаются на призрачно-зеленом запястье.
Визг боли странно контрастирует с довольной, лучащейся счастьем улыбкой на обезображенной харе. Призрачные пальцы вдруг оплетают запястье, притягивают к себе. На мгновение в глазах мутится, а губы обжигает льдом омерзительного поцелуя.
Наваждение длилось всего мгновение, но когда Мари открыла глаза, чудовищного призрака рядом не было.
- Где ты? - в голосе Мари надтреснуто и хрипло звучит... обида. - Где - ты - теперь?!
- Я здесь, - ответ приходит сзади, как удар в затылок. Голос иной. Знакомый.
Она вздрогнула.
- Ох...
Чья-то узкая ладонь легла меж лопаток, потом скользнула выше, к шее, обвилась, вокруг, ласково погладив по щеке и застыв на ключице. Вторая руки, тем временем, скользнула по талии, и к спине прижалось чужое тело. Тёплое, почти горячее. И явно женское.
- Какая ты, - шёпот в ухо. - Живая...
- Отпусти, - попросила Марийка. - Не трогай.
Ей неприятно и странно... и непривычно тепло.
- Отпущу, - неожиданно легко согласилась та, вторая, и вдруг, резко развернув Марийку к себе лицом, впилась в губы оголодавшим вампиром.
Женщина попыталась ударить ее, оттолкнуть. Она еще не поняла, насколько сон или насколько реальность - то место, где она находится, но было кое-что, что должно было, обязано было остаться неизменным и там, и там.
- Я... - выдыхает Мари, отворачиваясь, - я... не твоя!
- Не моя. Теперь не моя, а жаль. Вместе было бы куда... интереснее.
Шаги мимо. Властная рука берёт за подбородок, заставляет поднять глаза и застыть соляным столпом в первое мгновение. Половинками зеркала, былью и небылью, звездой и её отражением в свежей луже крови, две Марийки смотрели друг на друга и не было возможности отличить, которая из них настоящая.
- Ну уж нет, - Мари снова поднимает руку, касаясь филактерии, все еще обжигающей грудь. - Вместе - это не по пути. Мне с тобой не по пути. Оставайся тут.
Тряхнула головой:
- А мне теперь дальше.
- И мне дальше, - кивает ей Мари. - Мне ведь тоже есть, что сказать нашему с тобой некроманту, знаешь ли! Хочешь проверить, кто выберется отсюда быстрее?
- Я и так знаю, кто, - прищур, кривая улыбка. - Пригласи меня на танец.
- Ты хочешь танцевать? - зеркало исправно отражает и лицо и движения Мари. - Хорошо. Давай потанцуем!
Шаг. Плавный и лёгкий - мимо. Одна Мари опомниться не успела, а вторая уже легко проскользнула мимо неё и танцующим шагом быстро двинулась дальше по тропе. Броситься следом, поймать за руку и развернуть лицом к себе.
- Не так, - говорит первая. Та, что считает себя настоящей. - Думаешь, я тебя так отпущу?
Пальцы у нее цепкие. Она ведет - три шага вбок, поворот; дальше двигаются вдвоем - впереди то одна, то другая.
"Ты же слышишь меня", думает Мари. "Даже отсюда - слышишь. Даже сюда придешь ко мне - я буду ждать. Наверное, мне полагалось бы пройти этот путь одной, но правда хотя бы в том, что я ужасно по тебе скучаю - иди ко мне..."
А я пока буду держать. Ее - себя.
Ответа нет. Мерзкий холодный кокон незаметно обволакивал душу и теперь глушил её крик, не давал вырваться. Мария оставалась с Марией один на один.
- Расскажи-ка мне, - просит одна, кружа другую в танце, - расскажи мне о себе. Какая ты? Может, ты лучше меня? Сильнее, смелее, правильнее? Почему ты так хочешь вырваться отсюда?

[Барон Суббота >>>]

- Сильнее? Да, не намного, - раз-два-три, шаг, разворот, перехват. Мария ведёт Марию. Куда? - Ты могла бы превзойти меня, если бы я тебя отпустила. Смелее? Правильнее?! Ты, девочка, даже не знаешь, что значит слово "страх". А ещё я хочу отомстить.
Рывок. Пальцы впиваются в плечи и талию. Одна Мария почти выбрасывает другую в пропасть, остановившись лишь в последний момент. Не расцепив рук.
Глаза в глаза сверху вниз.
- Я вернусь и заставлю Ригора Макабрея страдать.
Больнее любого удара.
- Нет, - говорит Мария, как никогда остро ощущая те последние полшага, оставшиеся до конца. До самого конца, за которым, должно быть, нет совсем ничего. - Чего бы мне это не стоило.
Внутри нее до сих пор спит - чутко дремлет - ее Зверь, которому давно пора уже проснуться. Собрать все, что есть, до последней капли, и вложить в страшное, злое, - выплеснуть из себя, хоть с собственной кровью.
"Я ведь убила ее однажды".
Она всегда верила - обязательно должно быть в жизни что-то такое, ради чего не пожалеешь даже себя. Единственную, дорогую-любимую, такую ценную. Не испугаться стать хуже, чем кто бы то ни было, ради единственно стоящего.
"Есть тут... хоть кто-нибудь? Кто-нибудь, кто отзовется? Мне так нужен... хоть кто-то!"
Она тянулась вдаль, вверх, вниз, до самых горизонтов, которых здесь не было, пытаясь уловить хоть что-то. Она отчаянно цеплялась за себя-вторую, Марию, которая так хотела мести, и одновременно отталкивала ее, но не руками - чем-то внутренним, жестким и твердым.
Казалось - сейчас лес копий прорастет, пробьется вдруг сквозь тело, и их обеих не станет.
Но если и так - это будет лучше. Лишь бы Мария к нему не вышла.
Глаза Марии напротив расширяются, круглеют, в них, в карем омуте заполошно мечутся точки зрачков. С отчаянием и надеждой смертника, чьё горло уже обняла петля, она пыталась избежать взгляда в глаза собственному отражению. Тщетно. Зрачки нашли зрачки, тьма отразилась в тьме, Мари почувствовала, что падает...
И всё кончилось.
Мари стояла на краю обрыва и смотрела вниз, в туман, только что разорванный чем-то упавшим.
Сделала два - нет, три шага от пропасти, чтобы наверняка, и медленно опустилась на колени. Зарылась пальцами в блестящую крошку, рассыпанную по дороге.
- Ригор... - казалось, одна-единственная слезинка, уже готовая упасть, дрожит на ресницах и никак не может сорваться.
"Мари! - нет, это всё же не порыв секущего ледяного ветра. Просто шёпот, который почему-то почти бьёт. - Что с тобой случилось?! Почему ты мне не отвечала?"
- Я была не одна, - пробормотала Марийка. - Ты теперь... называй меня чаще по имени, ладно?
"Конечно. Мари, кто был с тобой? Кого ты встретила, и что он с тобой сделал?"
- Марию Штайнер, - глухо прозвучал ответ. - Она бьла... очень рада меня видеть.
Ни капли лукавства.
- И ее больше нет. Кажется, так.
Молчание. Вязкое, как капля смолы, что течёт по стволу дерева и с каждым мгновением застывает всё больше.
"Мари... ты можешь идти дальше?"
- Конечно, - оно звучит совсем не так, как "я могу". Скорее "я должна". Или еще хуже: "я буду".
Она поднялась - вдох-выдох, и осколки льда снова шепчутся под ногами.
"Держись... осталось немного"
Почему-то она сразу поняла, что Макабрей не договаривает, откусывает какие-то ещё слова, могущие перекроить смысл фразы.
Тропа постепенно забирала вверх , становясь всё круче и глаже. Откуда-то, чужим неуместным подарком, появлялось знание, что путь исчезает почти сразу за её шагами. Что сзади только туман и вечное падение. Марийка не оборачивалась. Она шла и шла в безликой, одинаковой серости окружающего мира и даже стена рядом со временем исчезла, сменившись теми же туманом и пустотой, что и справа. Однажды подумалось, что она идёт по гигантскому узкому гребню циклопического чудовища, некогда умершего здесь. Подумалось и подумалось - ничего особенного.
- Стой, кто идёт! - заученный ещё в армии, привычный окрик караульного, заметившего неизвестное движение прилетел сверху, выдергивая из бреда однообразности, как спасительная пощёчина.
Марийка остановилась.
- Я, - ответила так вот просто. - Я иду.
- Смешно, - отозвался невидимый караульный. Голос, вроде бы, был женский. - Руки подними и повернись спиной.
Руки она подняла. Но не повернулась... пока.
- Спиной - к кому? Кто ты?
- Сержант Рианделл. Вооружённые силы ЭКК. Теперь выполняй.
Мари, сдержав вздох, все-таки подставила спину.
- И?
- Назовись.
- Мария Линден.

[Хелькэ >>>]

Короткая тишина, которая только и бывает, когда двое переговариваются неслышно для третьего.
- Развернись. Медленно. Потом иди вперёд.
"Скоро все кончится", пообещала себе Мари, снова поворачиваясь - руки все еще подняты. Теперь, наверное, можно шагнуть... раз, два.
- Продолжай, пока не скажу.
Теперь стало ясно, что голос доносится сверху и, да, он был явно женским. Кроме того, по тому, как смягчались согласные и чуть тянулись гласные, Мари могла понять, что говорит с эльфийкой.
Хотелось ответить что-нибудь. Просто чтобы почувствовать, что она не одна и что здесь... возможно, не все - враги. Или, по крайней мере, не сразу. Но она просто пошла дальше по тропе, безмолвно. Из тумана медленно выплывали очертания чего-то большого и мрачного. Устремившаяся ввысь и оборвавшаяся, будто срезанная на высоте трёх человеческих ростов, перед ней стояла башня. Туман от неё будто бы пятился, закручиваясь и сваливаясь почти что плотными клубками. Иногда казалось, что в них что-то есть и это что-то движется, пытаясь зайти за спину. Вот и сейчас... нет. Показалось.
- Дальше? - спросила Марийка. - Внутрь?
- Не двигайся.
Сзади девушки вдруг выросла тень. Вполне человеческая, она приблизилась и быстро, умело прошлась руками по одежде и телу Марийки, обыскивая.
- Чисто! - раздался звонкий, мальчишеский голос за спиной. - У неё нет оружия.
- Оба заходите. Тенар, держи её на виду.
"Это имя я знаю", с удивлением отметила Мари. "Солнцепоклонник. Его комната..." И шагнула внутрь, в темный провал, не защищенный даже подобием ворот.
Ей уже приходилось видеть подобные башни. На границе со Старым Севером, ещё тогда, во время войны за плато, отряд капитана Фиерса несколько раз проходил мимо древние дозорные пункты, щерящиеся на весь белый свет беззубыми ртами дверных проёмов и пялящие ослепшие буркала окон-провалов. Несколько раз Мари даже ночевала вместе с остальными внутри таких башен и теперь могла оценить: эта ничем не отличается от предыдущих. Те же плохо обработанные камни, лишь крепостью раствора удерживающиеся в едином целом. Тот же деревянный потолок, одновременно служащий полом для второго этажа. Тот же узкий люк, из которого теперь свисала вполне себе новая верёвка.
- Ты первая, - сказал ей сзади лис. Без враждебности сказал, даже почти дружелюбно.
- Как скажешь, - кивнула она. Ухватилась за веревку повыше, подтянулась; канат скользнул между колен - лишь бы руки не подвели.
Не подвели. Оказавшись наверху, уселась рядом с люком, скрестив ноги. Хоть минуточку отдохнуть... и посмотреть наконец на Тенара.
Тот оказался темноволосым, одетым в военную полевую форму и удивительно светлоглазым юношей, который двигался с присущей многим лисам-оборотням лёгкостью. Вот и наверх он поднялся в несколько движений.
Сзади щёлкнул взводимый курок револьвера.
- Итак, - сказал хрипловатый, чуть дребезжащий мужской голос. - У нас гостья, ребята. Будем вежливы. Ну, мисс Линден, кто же вы такая?
- Я... - ответить было бы невероятно сложно, даже происходи это в ином мире. Сами собой стукнулись в висок слова, желавшие быть верными:- Спецотряд "Крион-2", старший лейтенант в увольнении.
- Приятно познакомиться, коллега. Капитан Гидеон Нахтфогель, РДО "Игла". С Тенаром и Таэль вы уже познакомились,- тон говорившего стал гораздо теплее. - Не слышал о вас. Секретные?
- Да, под грифом, - Мари позволила улыбке показаться не секунду. - Что здесь, капитан?
- Здесь наш лагерь. Временный, я надеюсь. Тенар, смени Таэль. Госпожа старший лейтенант, вы голодны?
- Не знаю, - честно сказала Мари. - Наверное, нет.
Во всяком случае, о еде ей сейчас думалось меньше всего.
- Это хорошо. Еды у нас мало, а окрест ничего съедобного не нашлось. Вы тут по заданию?
За спиной девушки заскрипели доски, и рядом с ней уселся средних лет смуглокожий мужчина. Чем-то он напоминал Фиерса. Усталостью в глазах, что ли? Или все командиры во все времена были чем-то похожи?

[Барон Суббота >>>]

- Можно и так сказать, - пожала плечами она, украдкой разглядывая капитана. - Мне... просто надо идти дальше.
- Тогда мы товарищи по несчастью. Дальше хода нет.
Марийка нахмурилась:
- Не верю. Должен быть. А... почему вы здесь? Вы знаете, почему вы здесь?
Они не были похожи на тех мертвых (мертвых ли?), что встретили ее в самом начале. Казались, наоборот, живыми, только что здесь делать живым, если они не малефики?
"Нет", говорит она себе, "я не могла их придумать. Это место знает только моих живых и мертвых. А эти... Я ведь их никогда не видела".
- Я бы и сам хотел это знать, - скривился Нахтфогель.
- Мы столкнулись с лиа, - неожиданно включилась в разговор Таэль. - Кажется, они нас победили. Не помним. Потом мы очнулись под этими небесами. Потеряли ещё одного своего.
- Таэль, - поднял руку капитан. - Не потеряли. То, что Фриц был не с нами - ничего не значит.
- Как вам угодно, капитан.
- По-моему, - осторожно сказала Марийка, - ваше присутствие здесь...
Нет, это звучало слишком натянуто. Неправильно.
- Не так, - осеклась она. - Капитан, Таэль... вы должны быть мертвы.
"Кто?! Мари, с кем ты сейчас разговариваешь?" - снова налетел шёпот Макабрея.
- Знаете, такие утверждения звучат не очень убедительно, - фыркнул тем временем Гидеон.
- А я - тоже? - невпопад спросил Тенар откуда-то сверху.
- Ты тоже, - со вздохом ответила она. Закусила губу, глянув куда-то вверх: - Милый... просто слушай, ладно?
- Ну...хорошо, - в голосе солнцепоклонника появились недоумение и что-то вроде удовольствия. Ему явно понравилось, что Мари назвала его милым.
- Убеждать вас я и не стану, - пожатие плечами, чуть нервное. - Потому что мне надо идти. Но... Таэль Рианделл, Стриж? Тенар, сын... Ратона? Я слышала о вас. Я была в ваших комнатах. Таэль, твое платье, голубое с золотом, оно... очень красивое.
- Это моей сестры, - тем же тоном, что и раньше отозвалась эльфийка. Она ничем не выдала своих чувств. - А что ты делала в наших комнатах? И как там вообще оказалась.
Нахтфогель и Тенар поддержали эльфийку молчанием.
"Мари, не знаю, о чём вы там говорите, но учти, я от них ушёл не слишком хорошо. Вроде, жертв быть не должно, но всё же."
- Случайно. Я... - "Как же сказать?"
Что-то подсказывало: скажи правду. Что-то иное: только не правду.
- А для вас сейчас это важно? Мой ответ ничего не изменит. Просто... я хотела сказать вам, что, скорее всего, вы мертвы, и я имею основания - я могу так говорить! Но мне нужно идти. Я еще жива. Наверное.
- Идите, - вдруг согласился Нахтфогель. - Только учтите, когда будете возвращаться, свистните дважды. Чтобы Таэль лишний раз не беспокоить.
- Не думаю, что вернусь. Но я запомню, - она медленно встала, глядя на них не отрываясь. Лица тоже надо запомнить - вдруг...
Нахтфогель прищурился и молча указал рукой на ближайшее окно. При ближайшем изучении стало видно, что из него вниз свисает ещё одна верёвка.
- Счастливо, - почему-то бросила она на прощанье. Улыбки не вышло.
По веревке спустилась в ущелье, все-таки ободрав ладони. Не до крови, но кожа саднила, как обожженная. Снова спрятав в карманах руки, пошла... просто пошла вперед.
На утесах сидели птицы. Чистили перья, изредка взмахивали крыльями, словно собираясь взлететь, но - так и не срываясь с камней. Странным казалось то, что их было так много. Тысячи и тысячи глаз следили за ее движениями.
Холодало. Мир вокруг окончательно растерял все краски, оставив лишь один цвет - серый. Небо, земля, скалы и птицы на них всё было серым, различались лишь оттенки. Дыхание Марийки вырывалось облачками пара. Она явно была здесь чужой - тёплая, живая, и птицы, эти молчаливые стражи чувствовали это. И чем дальше она заходила, тем больше пернатые хищники беспокоились.
"Я должна идти", повторяла она себе. "Я буду". Отчаянно хотелось наконец-то испугаться - испугаться как следует, до дрожи и паники, за все, что уже осталось позади.
Но Марийка решила не бояться. Отчего-то убедить себя быть спокойной удалось легко.
Она сделала ещё несколько шагов, каждый из которых был легче предыдущего. Спокойствие изнутри с лихвой уравновешивалось напряжением снаружи. Птицы следовали за ней, большими загнутыми когтями цепляясь за камни и опираясь на сгибы крыльев. Их взгляды не отрывались от Марийки, а из клювов время от времени доносилось тихое, угрожающие скрипение.
Ей подумалось почему-то - этих птиц не прогонишь, взмахнув рукой. Они, должно быть, сами собираются ее прогнать. Странно, до этого ей нравились птицы...
Но надо идти. Надо выйти и вернуться, потому что он ждет.

[Хелькэ >>>]

Твари подбирались всё ближе к ней. Стало видно, что птичьего в них - разве что крылья и клювы. Всё остальное - от лап и до голой шеи, покрытой чешуёй, не походило ни на что. Гротескные, вызывающие отвращение, они были порождением этой земли и только её.
"Мари, ты молчишь достаточно давно. Рядом кто-нибудь есть?" - на этот раз тихий голос Ригора сопровождался стайкой мурашек, родившихся на плече и сбежавших вниз по руке.
- Уже никого. Только птицы. Ты же обнимешь меня, когда я вернусь?
"Конечно, - холод обвивается вокруг её плеч кольцом. Тот холод, что уже стал дороже любого тепла. - Мари, расскажи что ты видела? Что там делают Капитан и Таэль?"
- Они в дозорной башне. Черта с два я знаю, откуда здесь такая башня, но они... думают, что они в дозоре. Они встретились с лиа - и, кажется, проиграли бой. Если все это, конечно, правда.
"Это очень даже может быть правдой. Слушай внимательно. Я бежал от них потому, что иначе Штайнер меня бы убила. Чтобы нейтрализовать погоню, я оживил какую-то дохлую и древнюю тварь. Большую, с щупальцами. Что на суше делала - непонятно. В общем, оживил и дал приказ - задержать, не нанося повреждений. Потом дошёл до Фиерса и ребят, потом меня там догнали Мария и Фриц Эрличгейм. Кстати, он-то там, в башне?"
- Фриц? Нет, я видела там только троих. Но... капитан сказал про него что-то странное, вроде как он там был, но теперь не с ними. Ригор, когда все закончится?
"Я не имею права ответить, Мари, прости. Но скоро...чувствую, что скоро. Теперь слушай дальше. С помощью Стража Фиерс сумел убедить Фрица в том, что Мария - действительно тайный некромант. Я её...допросил, она рассказала о Круге и немного о его планах. Потом Фриц в компании Цербера ушёл обратно. Зная нравы "Иглы" и сдвинутость Нахтфогеля на доверии - он рассказал им всё. Больше мне тебе помочь нечем. Разве что...Мари, если ты встретишь их ещё раз, передай им, что мне очень жаль. Они были на редкость хорошей компанией, несмотря на всеобщую нелюбовь в мою сторону."
- Верю. Они мне даже понравились.
"Вот почему она была на тебя так зла", остается глубоко в мыслях невысказанное.
Мари поежилась - некоторые птицы уже поднялись с утесов.
"Мари, ты напряглась. Что-то случи..."
Договорить он не успел - птицы атаковали все вместе. С яростными криками, поднимая в воздух тучи острой, колкой пыли, они налетели на Марийку, стремясь достать её клювом, крылом или когтем. Она бросилась вперед, закрываясь руками - больше всего опасалась за глаза. Остальное-то... ничего, заживет.
Бежала, даже не глядя на дорогу, лишь бы бежать.
Птицы её не оставляли. Полосовали когтями, норовили клюнуть или вцепиться в волосы. Спасало только то, что все они набрасывались вместе, скопом, гораздо больше мешая друг другу, чем нанося урон ей. Земля вокруг быстро покрывалась многочисленными выпавшими перьями, кровь, сочившаяся из порезов на спине и руках, здесь выглядела болезненно, неестественно ярко. Кажется, стервятники от её запаха дурели.
- Хватит! - закричала Марийка, взмахивая над собой одной рукой - и тут же снова опуская ее, чтобы закрыть лицо. - Оставьте... меня в покое!
"Когда же дорога кончится?!"
От ран стало больно.
И вдруг птицы послушались. Оставили. Удаляющееся хлопанье крыл было каким-то уж очень торопливым. А ещё тут сильно-сильно пахло псиной. Снова ежась от внезапного холода, неприятного, она подняла голову. С опаской - вдруг вернутся эти стервятники... огляделась.
И застыла на месте, не смея даже вздохнуть. То, что сейчас лежало перед ней, было отдалённо похоже на Цербера. Вернее, старый трёхголовый товарищ Марийки походил на ЭТО примерно так же, как ласковый котёнок походит на взрослого тигра в ярости. Это было большим. Не менее пяти метров в холке, и только потому, что оно лежало. Три головы были таких размеров, что в каждом черепе могло не слишком стесняясь усесться по человеку. Хвост медленно извивался громадным питоном, снабжённым совсем уж чудовищными клыками. Шерсть была длинной, свалявшейся в космы и жёсткой, как плеть. Чудовище спало, вывалив три языка и время от времени царапая землю лапой. На базальте оставались глубокие борозды. Но самое ужасное было в том, что за спиной этого монстра, одним своим видом вызывавшего желание бежать, была дверь. Небольшая деревянная, выглядящая совершенно неуместно на фоне серой скалы. Она манила обещанием выхода.
"Мари, - послышался шёпот, и спящий зверь дёрнул ухом на правой голове. - Мари, что случилось?"
- Цербер, - шепотом сказала она. - Взрослый цербер...
В словах сквозило отчаяние.
"Мари, любимая. Беги оттуда. Немедленно!"
- За ним дверь.
"Беги!"
Мысленно она ответила. Так ответила, что прочитай эти ее мысли старый Хайнц-Гутхорм, и тот восхитился бы экспрессии.
А потом побежала обратно, стирая со щек предательски выступившие слезы.

Сообщение отредактировал Хелькэ - 19-09-2010, 21:05