Новые Земли, колонизация

[Соуль >>>]

Видно было, что обычно этот гигант привык быть порезче, но в присутствии Страмарк сдерживался.
- Никас, - со вздохом вмешался Эппельхайм, - это ж кому как. Я вот уже сколько лет только железными дорогами и занимаюсь. И ничего не просидел пока.
- Во-первых, ты ими то там, то тут занимаешься. А во-вторых, не только дорогами, но и составами. Двигатель и рельса - штуки ж разные! Ну и потом, такую железобетонную за... штаны, как у тебя, не просидишь!
- Задницу, - подсказала Вейонке. - Пожалуй, Йорга прав.
- Прав про абстрактную задницу или про мою задницу? - Ганс поднял одну бровь и фыркнул. - Ладно, не будем вдаваться в философию. Вейонке, твой чай, - он всучил девушке прямо-таки здоровенную кружку, в которой плескался темно-коричневый, почти до черноты, травяной напиток. Остальные свои кружки уже получили.
- Полагаю, что про общие... - девушка принюхалась. - У меня ощущение, что я вечность не пила чай, только кофе.
- Так ведь чай вкуснее, - с улыбкой заметила Лилия.
- Я веду нездоровый образ жизни, - несколько виновато улыбнулась ей в ответ девушка.
- Ну тогда ты точно по адресу, - заверил ее Эппельхайм. - Мы тут все немного.... нездоровы. В той или иной степени. Вот знаешь, как эти двое познакомились и поженились? Эквин, расскажи.
Тот вздохнул - видно, история была из тех, что рассказывались по любому поводу и без.
- Мы с Лили работали над одним и тем же проектом по сборке - предполагалась новая модель паромобиля, кажется... сейчас уже не помню, потому что это было чертовски давно. Факт был в том, что оба мы были неопытными и молодыми, нас тянуло на эксперименты...
- И он за неделю работы не удосужился даже спросить, как меня зовут, - вставила его супруга. - Называл только по фамилии, как меня представили.
- Это неважно, - перебил ее Эквин. - Так вот, мы занялись установкой двигателя, а надо сказать, что нас тогда со страшной силой тянуло на эксперименты, и мы решили кое-что заменить в двигателе, а другое кое-что усовершенствовать...
- Рвануло тогда здорово, - снова вставила Лилия.
- Нас, слава Творцу, не зацепило. Мы лежали за ближайшими кустами, накрыв руками голову, ржали как кони, а на следующий день я сделал ей предложение. Она согласилась, и в знак помолвки мы надели друг другу на пальцы гайки с огрооомной резьбой... на кольца не было денег, да и когда было эти кольца купить?
- У меня до сих пор хранятся эти гайки, - усмехнулась Лилия. - В шкатулке.
- И ходят слухи, - мрачным, таинственным полушепотом сообщил Ганс, - что каждое полнолуние супружеская чета Мильтен снова надевает эти гайки - и идет взрывать ближайший паромобиль...
- Ты все равно ничего не докажешь, - фыркнул Эквин.
Страмарк негромко рассмеялась.
Скоро подоспел походный плов. Один из инженеров-стажеров, по-мальчишески лопоухий, но с очень серьезными глазами, подтащил к ним огромную кастрюлю и быстро обеспечил всех тарелками.
- Спасибо, Лью, - кивнул ему Ганс. - Первый кулинарный опыт можно считать успешным. Стажировка наполовину зачтена.
- А как вы узнали, что это первый...
- Да по лицу вижу. Иди-иди, ребята ждут.
- У вас еще и готовят... - задумчиво проговорила Вейонке, изучая содержимое миски. - Не помню, когда я последний раз ела что-то приготовленное...
- Единый, - обалдело посмотрел на нее Йорга, - тебя там чем кормили-то вообще?!
- Конечно, кормили. За близостью штаба ОНР стрелял у пехоты сухпаек, - Страмарк оглядела миску со всех сторон и взяла ложку; стремительно улыбнулась. - Чистая правда. Зато на кухне всегда есть овсянка.

[Хелькэ >>>]

- Сухпаек, - закатил глаза Никас.
- Сухпаеееек... - не менее несчастно (и в то же время понимающе) протянул Эппельхайм. - Ну ничего, милая, мы тебя выходим. Накормим, напоим, завалим работой. Здорово, да?
Вейонке переложила миску в другую руку.
- Именно то, чего мне не хватало, - полушутливо-полувсерьез ответила техномагесса.
- О чем и речь, - кивнул Ганс.
Тэккерей, до того смирно лежавший у его ног, поднял шею, обнюхал еще не съеденный хозяином плов - и влез в него мордочкой. Раздался звук, отдаленно напоминающий чавканье.
- О-оп, - заметила Страмарк. - Ты, похоже, остался без ужина.
- Не похоже, - грустно пробормотал инженер, - а совершенно точно.
Дракончик заурчал. Он уже не просто заявил права на хозяйский ужин, а воспользовался этими правами в полнейшей мере. Опустевшая миска даже блестела – настолько чисто Тэкки ее вылизал.
- И ты еще спрашиваешь, чем я его кормлю. Всем – за чем не успеваю уследить!
Команда расхохоталась.
Страмарк миролюбиво поделилась с Эппельхаймом пловом.
- Главное тогда будет держать от него запчасти от машин. Когда у маленьких драконов чешутся зубы, они грызут все, и даже - каленую сталь.
- Вот нам не хватало еще убытков на производстве, - проворчал Йорга. - Командир, смотри, доберется до тебя большое начальство... Пока он мелкий - дела ерунда, а как вымахает - проблем не оберешься.
Ганс, запустивший ложку в любезно предложенную Страмарк миску, замер и очень странно взглянул на Никаса.
- Знаешь, мне не раз предлагали его отдать. Или продать. Мои знакомые маги от него просто млели. Но... Йорга, вот если б тебе предложили продать в драконятник меня... черт, аналогию ты понял... короче, что бы ты сделал?
- Я бы их послал, - сказал тот и кратко, но красочно обрисовал, куда именно.
- Вот и я так думаю, - кивнул Эппельхайм.
Страмарк посмотрела на обоих, потом остановила взгляд на Гансе; окуляры щелкнули.
- Кстати, если об этом. Вы могли бы просто заявить свои права на дракона.
- О-о, - протянул тот. - Просто заявить... а куда? Мне для этого что-нибудь, кроме дракона, нужно?
Тэкки навострил уши, прекрасно понимая, что речь идет о его непосредственном будущем.
- Если мне не изменяет память, то закон о драконовладельчестве переехал в общий свод законов Союза, - припомнила Вейонке, обнимая одно колено рукой. - Даже вроде бы без изменений. По нему любой маг, обнаруживший дракона и поделившийся с ним частью своего таланта, является полноправным хозяином этого дракона. Связь может определить любой драконовед и подтвердить ее грамотой. После этого никто не посмеет... посягнуть, скажем так.
Эппельхайм задумчиво постучал пальцем по подбородку.
- Спасибо, что сказала, - произнес он после некоторой паузы. - Это из тех вещей, которые нужно будет сделать обязательно. Малыш Тэкки на первом месте в списке моих личных привязанностей.
- Здесь, попробуй обратиться в филиал северного Университета. Я думаю, у Мастеров возможность выдать такой документ точно есть.
- Уфф...это, наверное, будет уже после того, как мы закончим со всем этим, - мужчина обвел рукой пространство вокруг себя, намекая на будущий кавардак, связанный с отстройкой. - Даже если б я мог уехать отсюда сейчас на пару-тройку дней, я бы не стал. Бросишь этих без присмотра, как же...
Вейонке понимающе улыбнулась, потом кивнула Йорге.
- Кстати, металл для локомотивов наилучший. Выдерживает точечное напряжение как у боевого страйдера.
Никас показал большой палец.
- Хоть на что-то не поскупились, а. Зато, так их и так, металла не пожалели, а времени... тьфу!

[Соуль >>>]

- Я еще вот что думаю, - высказался тихоня Нигель, - сколько нам строителей обещали? Сотню?
- Сотню... - подтвердила Страмарк. - И две дюжины магов.
- Маги, конечно, подспорье отличное. Только... про дефектоскопию все помнят? Ну проложим мы эту дорогу, построим составы... а потом та же сотня людей, плюс еще пятьдесят, считая нас с магами, будет все те же четыреста километров на пузе проползать, ища ошибки? Мало!
- И что думаешь? - встрепенулся Ганс.
- Я думаю, надо требовать больше рабочих рук. Даже не магов, строителей.
Командир обмотал горло шарфом поплотнее.
- Вейонке, - спросил он, - а еще одну сотню рабочих нам, случайно, не могут предоставить?
Девушка уперлась локтем в колено и большим пальцем коснулась подбородка. Полминуты она молчала, вспоминая свой последний разговор с Гартвигом и абсолютно серым человеком по имени Ли Ксен. Он казался расчетливой сволочью, но очень разумной расчетливой сволочью. С ним можно было разговаривать.
- Вероятность есть. - медленно ответила Вейонке. - Завтра свяжусь и еще раз прощупаю почву.
- Прощупай, пожалуйста. И намекни, что они об этом не пожалеют, а вовсе даже наоборот. Две сотни... с таким количеством народу и горы можно перевернуть!
- Да-да, - закивала Лилия, - а у нас всего-то навсего железнодорожная ветка.
- Я постараюсь, - честно пообещала Страмарк.
Общий праздник тем временем становился все более шумным. Несмотря на то, что друг о друга стучали кружки с чаем, а не чем-нибудь покрепче, этим людям, видимо, не нужно было выпивать, чтобы стать пьяными. Кто-то из рабочих уже пошел вокруг костра вприсядку, в то время как остальные отчаянно хлопали; потом затянули какую-то походную песню, слова которой знали немногие, но петь честно старались все.
Йорга, поглядев на такое веселье, одобрительно покрякал и ушел к рабочим. Скоро можно было увидеть, как и он отплясыает с товарищами - весело, бесшабашно, басовито покрикивая: "А н-ну давай!". Лилия под всеобщее веселье, наоборот, задремала на мужнином плече - устала за день. Немного застенчиво Страмарк принесла ее супругу покрывало, чтобы та не замерзла, а потом еще немного посмотрела на веселящихся механиков и сама присоединилась к одному из хороводов.
- А мы что, Тэкки? А мы посидим, - дракончик положил голову Гансу на колени, прикрыл глаза и практически захрапел.
Хозяин его покачал головой и вдохнул. Самому бы где-нибудь так устроиться. Он не хотел в этом признаваться адже себе, но все-таки сегодняшний день его вымтал... шутка ли, после недели сидения на одном месте, по уши в чертежах!
Рядом, неслышно, как мышка, присела Кайенна. Веселье не просто не задерживалось в ее угольных глазах, а будто специально обходило стороной. Подальше.
- Опять в печали, - покосился на нее Эппельхайм.
- Так было всегда, - сказала полуэльфка. - Почему ко мне? Почему именно ко мне нужно было?.. Прекрасно знаешь - мне хорошо только когда я одна.
- Врешь, - устало сказал Ганс, поглаживая дракона по чешуе. Кайенна сверкнула раскосыми глазами.
- Перестань делать вид, что все для тебя открытая книга.
- Я даже не начинал.
- Ты ответишь на мой вопрос?!
Он помолчал минутку.
- Потому что ты не сделаешь ей ничего дурного.
Эльфка сощурилась - потом вскочила и, взмахнув полами длинной куртки, скрылась по направлению к палаткам.

[Кысь >>>]

День: двадцать шестое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е5

Таану проводил демона и Фелико к самой границе и вернулся. Без вечно, то подшучивающей друг над другом, то грызущейся троицы в просторном шатре было необычайно тихо. Но Оневи заметил, что сопровождавшая его в последние дни головная боль начала затихать. Фелико, Ракшас и Иснари разъехались, и атмосфера легкого безумия начала постепенно развеиваться.
- Раяса, - отвлек женщину от посоха Оневи. - Где Мезу?
- Он за палаткой, тренируется. - ответила лиса и внимательно посмотрела видящему в глаза. - Пора, думаешь?
Видящий молчаливо кивнул.
- Если уже дошло до пограничных войн, значит, бои скоро перейдут на одну из сторон - на нашу или на их. Я хочу встретить страшное с пониманием.
Мезу не столько тренировался, сколько с азартом домашней кошки пытался подманить к себе небольшую темно-синюю птицу. Здесь таких не водилось и крылатую, наверняка, вырастил кто-то из мастеров Эриан.
Раяса приложила палец к губам, жестом попросила видящего подождать. Увлекшийся камиэ не заметил лису - пока он подманивал птицу, жрица подкрадывалась к нему. Она напрыгнула, покатила Бабочку по земле. Мезу змеей вывернулся и сверкнул радостной улыбкой, поставив ладони на плечи Раясы.
- Аф.
- Тьяу.
Видящий улыбнулся.
- Он хочет идти, - мотнула головой в сторону Таану женщина. - Покажи нам, где дорога. Я провожу недалеко.
Улыбка сползла с лица Бабочки. Он закрыл лицо руками, чтобы сосредоточиться. Потом кивнул и взял собеседников за руки.
- Идем.
На этот раз солнце еще не зашло, поэтому, показалось, листья выцвели... Стремительно. Чем то это напоминало лесной пожар, сдвинутый во времени: пепел, сменившийся сначала ровным блеклым золотом, потом - сияющими огненными цветами. Переменивший цвет, одеяние, и, кажется, даже рост Мезу - отдернул руки и отошел подальше, задумчиво рассматривая обоих.
Оневи обернулся.
Он поклонился камиэ, и беззвучно отвернувшись, пошел вперед.
- Я вернусь скоро, - махнула Раяса рукой, и, взмахнув пушистым хвостом, фенеком скользнула под ноги видящего.
Бабочка проводил их взглядом, потом нерешительно скользнул следом.
Не сразу, но уверенно лес поредел, сменившись серой пустыней, по которой неощутимый ветер беззвучно гонял облака прозрачного пепла. Белесое солнце проявилось в перламутровом небе. Среди безликих скал одинокой дверью стояла пещера. Ее арка вывела троих в звездную ночь и лес, растущий из глубокой, почти по пояс воды. Молчаливая фигура проводника позади здесь почти терялась во мраке. Раяса обернулась, вглядываясь во тьму.
- Отсюда мне надо возвращаться, Таану.
Видящий оглянулся. Время путало его, утекая родниковой водой между пальцев.
- Если хочешь.

[Соуль >>>]

Раяса зачерпнула воды и умыла лицо. Здесь глаза лисы стали совсем звериными и дикими, а по левому плечу, переходя на грудь, протянулся глубокий шрам.
- Я буду ждать твоего возвращения, - сказала лиса.
Когда Оневи обернулся к ней, женщина обняла узкие плечи лиа и поцеловала его по-сестрински в обе щеки. Затем зверьком снова - скользнула в темноту, едва не столкнувшись с Мезу. Камиэ пропустил ее, потом забрался на выступающий корень и задумчиво попытался отжать воду с полы халата. Звук капающей воды прокатился шорохом рассыпанного бисера.
- Если ты идешь, - сделал видящий еще несколько шагов, - тогда порпобуем пройти там.
- Я пытаюсь понять, что ты делаешь, - Бабочка выпрямился, держась одной рукой за ствол дерева. Он опустил голову.
Таану повел плечами.
- Ищу. Я хочу найти то время, когда я впервые сам лицом в лицу столкнулся с Кругом Смерти. Встретился с одним пришедшим с севера. С Меркун-Аем.
- Это просто. Иди за мной, - камиэ посмотрел себе за спину, потом исчез - словно упал в темноту.
Таану кинулся туда, пытаясь уловить ускользающее ощущение. Не обнаружил на месте Бабочки ничего, никого... Темнота была слепой и неощутимой. Видящий повернулся несколько раз вокруг себя, пытаясь ощутить. А затем попробовал нырнуть в сумрак.

Тьма обернулась недолгим падением, а потом... Снова лесом. Только этот напоминал размытую картину на шелке. В рассеянном оранжеватом свете силуэты деревьев проступали четко только на расстоянии вытянутой руки. Но серьезный проводник Таану, в добрых пяти шагах, был виден четко.
- Ты ушел бы далеко вниз. А нам нужно вглубь, - извиняющимся тоном проговорил камиэ.
- Я никогда не хотел ходить в прошлое, - честно ответил видящий, - и не ходил.
- Идем, - проводник первым скользнул вперед.
За оранжевым лесом был зеленый, и тут видимых форм вовсе не было, только ощущения. Чувство деревьев, чувство воздуха, чувство солнца - как звук, который угадываешь, но никогда не слышишь по-настоящему. Странного двойника Мезу едва было видно.
Видящий дома Амар взглянул на свет сквозь свои руки - они были слишком легкими и призрачными, точно горный хрусталь. Оневи попробовал глубоко вдохнуть, однако дыхание как будто скользнуло мимо груди; где-то далеко оно расстаяло шелестом затихающих крыльев. Постепенно пропало даже движение, только ровный рассеянный свет не становился тусклее. Где-то далеко угадывался его источник, слепяще, почти болезненно яркий, на то мгновение, пока Видящий о нем думал, и снова неразличимый, как только мысли переключились на что-то другое.
- Мезу? - позвал Таану.
Слова растаяли ломким ледяным кружевом. Свет снова начал менять оттенок - теперь на теплый оранжевый. Глаза Оневи заслезились, он зажмурился, затем моргнул несколько раз. Зрение стало четче, но ненамного.
- Мезу!.. - прозвучало снова.
Клены вокруг возвращали свои очертания стремительно. Скоро на лесной тропке уже плясали неверные тени. Проводник обернулся.
- Мы в прошлом.
- Как давно?
- Первый год появления Меркун-Гайтана здесь.
Таану остановился.
- Он пришел ко мне, и Джиелла уговорила меня позволить ему остаться.

[Кысь >>>]

Меркун-ай умел впечатлять даже привычных ко всему лиа, и тогда он впечатлял особенно. Высокий, черноволосый, заросший, с вольно накинутой на плечи медвежьей шкурой и клюкой-вороном в разрисованной синим ладони. Потемневшие зубы и морозная оспа на красивом узком лице. Сильный голос, привычный к разговору с толпой. И еще ощущение силы. Совершенно чужой, недружелюбной и дикой. Он заявился прямо к Лесному Трону и попросил разрешения остаться в Шэн-лие. Ему запретили практиковать искусство там, и тогда... Тогда он пришел к Средоточию. Нелепо-грязный, обвешанный грубыми деревянными украшениями и частями животных, похожий на сошедшего с ума нареланца. Он нашел поляну возле Храма тихой и пустой. Только на ступеньках его ждали двое высокий лиа: с длинной рыжей косой и светловолосая женщина.
- Да осветит твой путь солнце, - негромк произнесла последняя.
- Пусть найдут тебя твои звезды, - ответил пришедший. - Я Меркун-Ай, в ремесле нареченный Медведем, я пришел просить у Средоточия дружбы.
- Твоя сила отличается от силы, которая лежит между корней этих мест, - ответил ему лиа. - Она мертвая, когда здесь каждое - живое. Зачем ты пришел к нам?
- Нет ничего до конца мертвого, и ничего, что будет жить вечно. Я пришел учиться, эй-ран.
Лицо светловолосой неуловимо изменилось, и что-то странное коснулось уголков ее глаз. Рыжий задумался. Он посмотрел на Меркун-ая и словно сквозь него, а затем закрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям.
- Зеленый Трон не принял тебя, - произнес рыжий, - а меня не зря Средоточие привело сюда.
Его спутница уместила голову в полулиллию ладоней и прикрыла глаза. Бледно-золотые, как полуденный свет волосы, запутались ручьевой водой между тонких, красивых пальцев.
- Его прогонят, если ты не заступишься. - сказала лиа.
За ее плечами из недр Храма тускло текло белое мерцание.
- Я не пришел воевать и сеять раздор, - повторил Медведь. - Я из тех, кого вы ненавидите, но я знаю законы гостя.
Лиа поднялась и осторожно опустила хрупкую ладонь на плечо рыжеволосому. Он вздохнул.
- Оставайся. Я поручусь за тебя.
- Я буду ждать шанса отплатить за эту услугу, эй-ран.
- Тогда вернемся в Эаши, чтобы я мог о тебе предупредить.
Северянин молча кивнул.

Прошлое отличалось от настоящего, но разница эта скорее угадывалась, чем была видна. Словно искусно выполненная декорация, вечное почти. Двое наблюдателей шли через лес, и травы спокойно прорастали прямо сквозь них.
- Раз попав сюда, ты можешь выбирать срок. Или просто идти, и тебя выведет... Куда нибудь.
Словно в подтверждение слов камиэ, в просвете деревьев показался круглый, словно вкопанный в землю дом, разрисованный символами и рунами.
- Из ориентиров остаются только чувства, Мезу?
- Это тоже отражение. Просто очень... необычное. Отражения подчиняются твоей шэа.
- Именно поэтому я не хотел ходить в прошлое. Некоторые воспоминания слишком желанны.
- Тогда тебе будет трудно.
- Видишь? - улыбнулся камиэ, когда сцена дома растаяла.

[Соуль >>>]

Когда бродячий фэнлинец первый раз появился на пороге Медведя, он выглядел и величественно и жалко. В тот день было солнечно и пасмурно одновременно, дождь то и дело срывался с неба, и иногда лучи солнца золотили капли прямо в полете. Дождливая погода держалась уже много дней, и грязи кругом развелось столько, что хоть ныряй. Гость тоже был перемазан в земле - от жестких подошв открытых сандалий, и до корней длинных, до земли, светлых волос. Он был удивительно непрактично одет - набор шитых халатов до самой земли, некогда ярких, но сейчас измочаленных так, что было не разобрать рисунка. Позеленевшая медь подвесок роднила его с замшелой деревянной фигурой. У него были яркие глаза цвета самой зрелой летней листвы, безволосый подбородок, осанка танцора и узкие, совсем девичьи плечи. Ни дать ни взять, кукла, вырезанная на потеху девчонкам из корней Юй, постаревшая и выброшенная в лес.
Впрочем, Меркун-ай тоже хорош был тогда: весь в глине, поту и крови: внутри дома, в углу, наконец, можно стало соорудить оградную яму, и сама она там появляться не собиралась. В его родных краях такого гостя многие не пустили бы на порог, заподозрив в нем лихого посланника или подменыша. Но Медведь жил среди лиа не первый год... И, к тому же, интересовался Фэн-аль. А этой культурой от странного визитера пахло еще сильнее, чем Великим Домом Фэнлинь.
Меркун-ай и сам не сумел бы объяснить ту смесь жути и очарования, которая сопровождала многие фэнлиньские порождения: неестественно-длинноногие хрупкие псы, способные, кажется, сломать себе хребет, просто неудачно прыгнув, растения, что тратят на цветы все свои силы, но почти не плодоносят, вот эти... Не мужчины, не женщины, почти не люди даже. Их было меньше, чем остального, но в них особенно чувствовалась и уродливость, и странная красота не-должного. "В каком-то смысле мы похожи как близнецы, лиа с их нелюбовью к насилию над живыми, и мы с нашим неприятием всех этих летучих коров".
Незнакомец свернулся в клубок у огня, невольно расправив свои лохмотья так, словно они еще могли мяться. Он улыбался рассеянно и чуть виновато, но, кажется, не спешил начинать разговор.
- Я Меркун-ай, прозванный в ремесле Медведем, - неторопливо представился северянин. - Я могу дать тебе своей одежды и постель в своем доме, путник. Откуда идешь?
- Я только что с юга, - голос у незнакомца был завораживающий, тихий и сильный одновременно. Каждая фраза звучала так, словно ее не раз репетировали, но говорил фэнлинец подчеркнуто-просто. - Там отцвели огненные деревья, и вот-вот начнутся пожары.
Медведь подождал еще, для приличия, но не дождался. Спросил сам.
- Как твое имя, эй-ран?
Гость задумчиво посмотрел на огонь, качнул головой: изломанные подвески на шнурах зазвенели. Бродяга перевел взгляд на стены.
- Пусть будет... Дверь, - в зеленых глазах лиа блеснула улыбка.
Меркун-ай нахмурил густые брови. Смеется он, что ли?
- Хорошо... Дверь. Зачем ты пришел в мой дом?
- Я не знаю еще, эй-раан. Может быть, ты знаешь?
На этом месте хозяин вытолкал бы взашей и горного великана. Но перед ним был не великан. Медведь мог пустить в дом фэнлиньское порождение, но необходимость прикоснуться к нему отзывалась неожиданным отвращением. Словно мог заразиться. Это, а вовсе не вековая мудрость, заставило Меркун-ая успокоиться и просто ответить:
- Нет. Я не знаю.

[Кысь >>>]

- Видишь? - улыбнулся камиэ, когда сцена дома расстаяла.
- Это твое воспоминание, - ответил Таану. - Может быть, мне не будет так сложно. Почти всегда, когда я встречался с Меркун-аем, меня вела к нему Джиелла. Она проявляла к нему странное любопытство.
Видящий дома Амар усмехнулся.
- Сейчас оно уже не кажется мне странным.
- Ты - лиа, - улыбнулся бродяга, похожий на призрака на фоне живого и прошлого самого себя.
- Я просто понимаю, что Жизнь тянет к Смерти. Они две половины одного целого.
- Пойми еще, что Круг Жизни не замыкается Шэн-лие, и я назову тебя другом, - снова улыбка.
Таану тихо рассмеялся, что-то теплое проявилось в янтарных глазах.
- Я постараюсь.
- Тебе нужна смерть Меркун-ая или его книги? - камиэ отвернулся, чтобы посмотреть на изрисованную стену северной хижины.
- Я так никогда и не узнал, как он умер, - с легким сожалением ответил Оневи, - но я ищу его знания. Знания это печать, которая прожигает не только лоб, но и шэа.
- Его книги спрятаны в Ней-ри, за медвежьей печатью, - вздохнул бродяга, пряча руки в широкие рукава, словно от холода. - Нам нужно идти обратно.
- Пойдем дальше, - ответил Таану. - Расскажешь, какой была его смерть.
Камиэ кивнул и нарисованным призраком скользнул дальше. Хотя они определенно шли, дом Меркун-ая оставался на месте, только со скоростью хищников прорастали вокруг кусты. Наконец, проводник остановился.
- Все началось здесь.
Позади Мезу остановился Таану. Он накрыл пальцами плечи камиэ, не касаясь. Тот вздрогнул, но отстраняться не стал.

В тот день Мастер-Медведь не досчитался нескольких книг. На его доме лежало больше вороньей крови, чем высохших вод, и покровы давно не тревожил незванный гость. Званые приходили и уходили, ночевали на жестких лежанках вокруг очага, долгими вечерами говорили о магии, о дальних странах, о снах и о жизни: все было на виду, и глазастые птичьи маски на стенах не смыкали своих деревянных век.
У огня грел бледную руку, протянув пальцы к самому жару, всего один гость. Нечастый, но особенно любопытный для Меркун-ая, и потому - желанный. Выходец из кио, актеров-рассказчиков в ки-мэй традиции, он вольно играл в слова, деля информацию на маленькие кусочки, но он умел слушать и много видел. А еще - его за что-то любили и верхний и нижний мир.
- Я не помню, чтобы брал их... - камиэ обернулся.
- Ты и не брал, - высокий крепкий мужчина с высоким лбом и вороньей горбинкой на носу, чем-то похожий на одичалого пса, поднял взгляд от расстеленной шкуры. На ней причудливой россыпью геометрических линий была нарисована карта дома - как Меркун-Ай ее знал. Ничем новым от шкуры не пахло. - Но твоему совету я был бы рад.
- Что ты мне скажешь об этих книгах? - Бродяга поднялся на ноги: непрактичное длинное одеяние невозможного сочетания охры, оранжевого и розового, крашеные волосы, медь подвесок, частью давно погнутых и разбитых.

Сообщение отредактировал Кысь - 25-10-2010, 18:44

[Соуль >>>]

- Все что захочешь. Можно от корки до корки, но проще потом будет одолжить, - сильный голос шамана сам собой перешел в бормотание, когда тот, присев на корточки, сбросил два или три пухлых тома в пряный мускусный сумрак оградной ямы. - Это про наших зеленых друзей.
- Что про зеленых друзей?
- Первая - очень простые вещи: когда спят, что едят, и куда, извини, потом это девается. Дальше уже интереснее. Очистка и обработка голов. Исключения-нейа.
- Еда, быт и милые домашние звери... - задумчиво склонил голову гость. - Странный набор... Если ты не собираешься разводить их.
Меркун-ай хохотнул и бережно свернул шкуру. Животных для своего дома он ловил, по договору со Средоточием, голыми руками: покрытые черными жесткими волосами предплечья были исполосованы шрамами. После нескольких лет жизни здесь северный шаман мог носить титул Медведя по полному праву. Бродяга покачал головой.
- Я серьезно. Кто может вырастить твоего зеленого друга?
- Одинокая душа, ждущая понимания и любви, - шкура заняла свое место на верхней стеллажной полке. - Я ни найрити не знаю, кто может управлять этой тварью.
- Этот кто-то обошел твою кровь, - бард присел рядом с полкой, где недоставало украденных книг, его странное одеяние ковром расстелилось вокруг. Тонкие пальцы с остро заточенными ногтями мазнули по деревянной поверхности. - И... это не твой волос здесь.
- Дай сюда, - Медведь тяжело опустился на корточки рядом с ним и, конечно же, наступил на полу халата своего вычурного собеседника, но трофей ему отдали беспрекословно: длинный, чуть вьющийся, светлый волос, блестящий, как снег на солнце, бледным холодным золотом. На ладони черного мага он почернел и рассыпался пеплом.
- Он из твоих, - то ли спросил, то ли согласился бродяга. Он укоризненно посмотрел на сапог Меркун-ая, и тот не сразу, но очень быстро убрал ногу.
- Я попал в историю, янэ, - шаман, помрачнев, стряхнул пепел с ладони. - Плохую историю. Тебе лучше уходить отсюда.
- Я не делаю таких вещей, Меркун-Гайтан. Извини.
- Ты кончишь закуской для полога, янэ. Когда я говорю так, я не шучу. Уйди.
Бродяга подобрал полу одежды и взглянул на северянина снизу вверх. Меркун-ай долго смотрел на него в ответ. Это невыразительное лицо фарфоровой куклы наводило на него неприятную муть даже сейчас, когда он привык ценить своего странного гостя. Медведь сдался первым.
- Если хочешь умереть, твоя воля.

- Он больше не вернулся? - негромко спросил у Бабочки Таану.
- Через неделю к нам пришел мертвый юргай, - задумчиво произнес проводник. - А еще через полторы мы поймали вора... Но он оказался ложным.

Он плохо говорил и на языке северян, и на языке Шэн-лие, и пахло от него чужой солью и чужим ветром. Имя у него оказалось непроизносимое - Каэрен Ютринге, и в повадках и манерах скользило что-то птичье. В остальном - старик стариком, морщинистый и смуглый с желтоватыми и невыразительными глазами.

[Кысь >>>]

Каэрен плохо ориентировался в лесу, и выследить его не составило труда. Трудным оказалось иное - темная паутина возле пещеры, в которой он обитал. Темная, липкая, словно вросшая в саму шэа камней и чахлых травинок. Если бы он не вышел оттуда сам, Меркун-ай не рискнул бы сунутся в сумрачный подземный зев. Слишком много вложил он в свой собственный дом. Чутье не обмануло Медведя: как потом рассказал Ютринге - паутина была проклятьем.
Свой вызов шаман обставил по правилам, но все-таки, памятуя, что вокруг чужеземцы - не вдаваясь в лишние ритуалы. Клюку-череп как символ вражды, пустые ладони, как обещание честности, медвежья голова, нарисованная на камне - глаза предков, наблюдающие за всем. И, в довершение всего, сам вызов - на всех языках, которые знал.
- Ты взял мое, выходи и ответь.
Старик вышел и присел на камень возле входа в пещеру, прищурил подслеповатые глаза, глядя на Меркун-ая. Совиное и усталое замерло в скрюченной фигуре человека.
- Я не взять ничего твой, Медведь.
- Книги из моего дома. Мои маски поведали о тебе, - шаман осторожно опустился на одно колено, готовый встать и начать поединок.
- Я быть в твоем доме, смотреть маски и листать книги, но не взять.
- Ты проник в дом без хозяина и отвел ворон. Почему я должен верить тебе?
- Ты прав, мне верить нельзя, - старик сверкнул желтыми глазами, вдруг напомнившими совьи. - Но я говорить правду. Красть значит искать врага.
Камиэ подошел ближе, опустился на корточки перед Ютринге, посмотрел на него.
- Это не он, Меркун-Гайтан. У него здесь другая судьба.
- Ты и предсказывать можешь? - удивился шаман.
Камиэ поднялся на ноги, мотнул головой, стряхивая вперед волосы.
- Иногда это приходит.
Краска на камне, где был нарисован медведь, высохла и начала осыпаться хрупкими неправильными чешуйками. Под ноги камиэ пришел маленький белый шойо и остановился, запрокинув голову. Он мяукнул негромко и плавно, словно одобрял его слова.
- Я не знать, что за судьба, - хрипло расхохотался старик и замолчал так же резко, как начал смеяться.
Последний кусочек краски отлетел пылью, а вокруг шамана начали крючковатыми лапами прорастать коренья, прижав его ногу к земле. Выхватив нож, Медведь одним ударом освободился и сразу же отскочил к камню. Кио удивленно отступил тоже. Старик метнулся к пещере тенью, и белый шойо преградил ему путь.
- Это не мое, - ровно произнес Каэрен, резко бросив через плечо взгляд.
- Не твое, - тихо, напряженно проговорил Медведь. Он сделал несколько шагов ко входу пещеры - и к Ютринге - чтобы подхватить клюку-череп. Камиэ забрался выше на камень, и оттуда молча наблюдал за лесом вокруг. Старик медленно опустил руки, и пальцы его напряглись, став похожими на когти. Лес вокруг не откликнулся никак, словно мертвый.
Ничего не происходило с минуту, и, наконец, Медведь облегченно вздохнул, отворачиваясь от леса. И сразу же повернулся обратно, заслышав хруст хвороста под тяжелой лапой. Каам, израненный так, что, по виду, едва мог бы идти, во весь опор несся к шаману, потом прыгнул, целясь, как все его родичи, в горло. Северянин наотмашь ударил его клюкой, и зверь отлетел в сторону так, словно немудреное оружие весило во много раз больше чем он. Клюв деревянного ворона густо окрасился кровью.
- Темный... - вдумчиво произнес Ютринге. - А я ритуалы не готовил... - прошелестел его голос.

[Соуль >>>]

- Сволочь, - Медведь угостил пса еще ударом, потом присел рядом на корточки, и быстро, нараспев прочитав что-то, разломил глиняный шарик на поясе. Пепельного цвета субстанция просыпалась на землю. Шаман отскочил.
Камиэ понял, что происходит - и заблаговременно отвернулся. Меркун-ай же удовлетворенно наблюдал, как вылезают из земли тощие белесые черви, как они толстеют, и как от зверя остается чистый блестящий скелет.
- Возьми эту шэа взамен, - шаман прикрыл глаза, словно молясь. - И прости за все, что я буду делать в эти дни.
Желтоватые глаза Каэрена расширились. Дрожь скользнула позвоночнику старика - но не страх, не беспомощность. Лицо, морщинистое, внезапно изменилось.
- Ты пойти искать, Медведь?
- Искать и убить, - кивнул северянин.
Каэрен ненадолго закрыл ветхими ладонями лицо.
- Если ты найти что-то в моем доме, можешь взять, - он опустил руки. - Сюда я не вернусь больше.
Когда он уходил - сразу же - следом неторопливо семенил белоснежный шойо.

- До меня доходили об этом слухи, - задумчиво произнес Оневи, - но я ни разу не отправился, чтобы проверить их.
Пальцы, точно мотыльки, рванулись от плеч Мезу прочь.
- Что такое "печать медведя"?
- Печать, которую поставил Медведь, - повернулся камиэ.
Таану задумчиво прикрыл глаза.
- Она над тенью? В мире?
- Она в отражениях. Но запирает настоящее. В одном из тех миров, что принимали Меркун-Гайтана.

...Когда камиэ снова нашел их, на коже Меркун-ая ощутимо прибавилось крови, и своей и чужой, а беловолосый пришелец, казалось, подернулся синеватой дымкой. Раши, взятый в плен Медведем, едва держался на ногах. Одного удара лапы любого зверя - и привязанного Меркун-аем, и заново поднятых белых волков пришельца - хватило бы, чтобы убить лиа, и кио оставалось только беспомощно наблюдать за поединком. На его глазах лес словно выставлял напоказ свою страшную сторону: пауки и кости, прожорливые насекомые и ядовитый туман.
Потом раши упал, унеся с собой одного врага. Второй белой тенью бросился на шамана - и тоже упал с пробитым клювом вороньей клюки плечом. Северяне снова сошлись один на один, жезл против посоха, черный цвет земли и темных расселин - с белым цветом неправильной гибели.
Это была красивая битва, и даже камиэ ощутил это сквозь затопившее сознание отчаяние. Он непостижимым образом знал, что Медведю не победить, но и помочь не мог. Ничем. Только увести за собой - но шаман уже выбрал свою дорогу, и не принял бы приглашения.
Меркун-ай упал, казалось, от усталости больше, чем от полученных ран. Слишком медленно подставил клюку навстречу посоху, слишком поздно попробовал уклониться. Витое белое древко косо ударило в его висок, брызнула кровь.
Можно было уйти сквозь тени, но камиэ не шевельнулся даже тогда, когда беловолосый шаман подошел вплотную. Пришелец с удивлением занес посох... И тоже упал. Черно-красная змейка деловито сползла с него и неспешно заскользила прочь. В лес.

[Кысь >>>]

Таану молчал очень долго, когда расстаяло видение. Образы скользили перед глазами, перетекая один в следующий, подобно воде. Сознание двоилось и троилось, множилось, как радуга.
- Когда Меркун-ай пришел и после его смерти я даже не знал о его книгах. - выговорил видящий. - Я понял, что они были перед тем, как обратился к тебе, Мезу. Там, у Раясы.
- Он записывал все, так, будто его работой было - донести это до других. Он взял с меня обещание, что я не умру, пока не передам место другому.
Оневи посмотрел на ствол росшего по левую руку от него белоснежного дерева.
- Где ты сказал, эти книги?
- Ней-ри, развалины храма. Хранилище закрыто печатью из нижнего мира, печать охраняют пленные нейа. Они никому не поверят, но их можно вернуть к Средоточию.
Таану покачал головой.
- Место Древних. Мне нет туда дороги.
- Меркун-Гайтан запирал книги от недругов, не от друзей. Найди разумных посланников.
- Лиа, которым я доверяю, тоже не пойдут туда, а те, не из лиа, которым я бы мог доверить дело... - Таану устало дернул себя за косу возле левого виска.
Камиэ ответил улыбкой.
- Мое время уже на исходе. Нам нужно возвращаться.
- Ты резвый, не даешь мне остановится и подумать, - как-то странно посмотрел на Мезу видящий.
- Мне нужно, чтобы ты вышел живым из теней. И - эта дорога опасна.
Таану Оневи вздохнул:
- Пойдем.
Путь домой мало отличался от того, которым пришли, разве что - блуждание в пронизанной светом пустоте показалось намного дольше. Когда над путниками снова навесили иллюзорный полог золотистые листья изнанки, кио ненадолго закрыл руками лицо. На ладонях остались темные следы краски.
- Я желаю вам удачи, Таану.
- Пожелай мне закончить скорее этот путь, - после паузы ответил видящий. - Кажется, я понял, насколько стар.
- Ты только начинаешь жить, - камиэ улыбнулся уголками губ. - Твои знания о мире достаточно устарели, чтобы почувствовать себя ребенком.
Видящий не выдержал - и рассмеялся.

[Scorpion(Archon) >>>]

Дата: двадцать седьмое сентября (утро)
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)

Дела – отличное лекарство от неурядиц, скопившихся на душе.
Удобное, особенно когда их много и все они связаны с деньгами. Правда тратить… это всё же обидно. Стараешься, зарабатываешь каждую монетку (много монеток!), поигрываешь миллионами на досуге, покупаешь чьи-то жизни, судьбы, дела всей их сомнительной ценности… В общем, веселишься. И вдруг понимаешь, что где-то можешь – немыслимо! – понести убыток.
Всегда бывает обидно, когда так.
Впрочем, впору было сказать спасибо фон Гальдеру – помимо собственных дел, жизнь у Ливио била ключом. К счастью, не по голове, хотя и отлично целилась.
Покупать и продавать, помимо привычного, приходилось много. Всё это – на разные имена, коих в ЭКК вообще было не так много. Что-то проводилось по армейским ведомостям, как «нужды фронта», что-то – по торговым договорам, за которыми ещё сто лет не обратятся… Когда хочешь что-то скрыть, нажиться на этом и ещё и поразвлечься?
Нет ничего проще, когда тебе принадлежит половина твоего маленького государства, где все нити, словно к пауку в паутине, сходятся к тебе. Вот эти – потолще – назыаются «контрактами». Эти – чуть потоньше, но поглядите, как блестят! – зовутся «договоры». А вот, вот-вот-во-от эти, толстые и надёжные, как якорные цепи – о, это же «долговые расписки!» Или «кредитные обязательства», хотя новомодное название Лео Бастард не любил, а Ливио Дженерозо вынужден был терпеть и употреблять постоянно, отчего оно вязло на зубах…
Как же это славно звучит: «Я попрошу вас об одной маленькой услуге…»
Почти также, как: «У тебя есть три дня, чтобы вернуться с выкупом за вас всех. И два – уже прошло!»
Ах, прошлое, доброе прошлое, куда ушло ты, родное?
Куда ушло ты…
- Г-господин?
Ливио вынырнул из размышлений резко, словно ловец жемчуг, распахнув глаза настежь и крепко вцепившись в подлокотники любимого кресла.
- Джулио… я просил не тревожить меня зря. Что ещё?
- Господин Ливио, там… в общем, там пришли ещё с какими-то контрактами на кристаллы. Кажется, стандарт, но я…
- Принеси сюда, я посмотрю.
- Слушаюсь! Мне идти… - протараторил мальчишка.
- Да, иди… Нет, стой. Стой, кому сказано!
Джулио чуть было не ударился об дверной косяк, вылетая из кабинета – парень продолжал робеть при виде господина, когда дело касалось слишком крупных сумм. То есть по-настоящему крупных. Похоже, это было делом привычки…
- Д-да, хозяин?
- У тебя в кармане, - холёный ноготь указательного пальца полуэльфа, дотянись он до мальчонки, мог бы и впиться в кожу. Глубоко. – Отдай. И скажи где взял.
- У м-меня в кармане?
- Да. Не тут. В ЗАДНЕМ кармане. Плохо прячешь. Отдай.
- Ч-что отдать? Господин, вы о…
- Чётки, Джулио. Быстро, - под таким взглядом даже генерал Гартвиг мог бы не устоять. Раньше Ливио так смотрел разве что на задолжавших… И задолжавших жизнь, а то и две-три.
Двадцать четыре маленьких фигурки осторожно легли на стол, тихо звякнув о полированную поверхность – рядом со Скорпионьей Чашей, Которую за последние несколько дней хозяин не наполнял ни разу.
- В-вот. В прихожей было. Это…
- Не твоё, - фыркнул Ливио. – Пошёл вон. И не смей их больше касаться. Понятно?
- Д-да! Да, конечно!
Дверь чудом удержалась на петлях, когда оторопевший было Джулио сорвался с места и стрелой (тараном?) вылетел из обители банкира и купца, способного смотреть страшнее голодного дракона.

[Соуль >>>]

Чётки. Довольно крупные… или ему всегда так казалось. Хотя не столь важно. Примерную их цену Ливио знал, равно как и знал, кому они принадлежали… Но как? Как она могла их забыть?
Или… хотела вернуться и оставила повод?
Вернуться. «Интересно, я вообще способен сказать ей что-то вроде «вернуть?»
Ливио покрутил чётки в руках. Милая вещица, которая для Кэт, кажется, стоила целое состояние. И – не только деньгами.
Если забыла, чтобы прийти и забрать потом… Хм, может, это…
Всё, понеслось! Ещё и вспоминать начни, как вы впервые встретились, как впервые переглянулись, как ты подарил ей новую жизнь… Давай, давай! Ещё расплачься! Прелесть какая, плачущий купец! Не иначе цены на его товар упали в сто раз, а? Или может старый деловой партнёр обманул и оставил без гроша?
Нет! Из-за проклятой девки с улицы, что за кусок хлеба с маслом и две жестянки к плечам, мы уже вздыхаем и перебираем её бесовы чётки!
С чародейскими тварями. Север-север, весь ты вот такой и остался… на картинках.
Первая частичка… Первый символ. Единорог.
Щёлк!

...вообще-то, они пришли вдвоем, но говорил только паренек. Рекомендации у обоих были преотличные - в метрополии оба служили у Баргеуса Дакомо. В определенной мере монополист в области химических исследований, он успел перейти дорогу очень многим (по большей части - военным). И, если именно этот рыжеволосый и зеленоглазый паренек не раз спасал ему жизнь... Говорил Мигель достаточно уверено и не требовал большой оплаты, другое было в его словах презабавным. Он хотел, практически настаивал, что должен - и не как иначе - работать в команде, которую еще потребуется восстановить.
"Команда" спокойно сидела рядом с Целесте и разглядывала кончики неподвижно лежащих на коленях деревянных пальцев.
- Так, я не понял уже в третий раз, господин... Целесте, простите? Сходу плохо запоминаю имена.
Ливио сидел в любимом кресле, азкинув ногу на ногу - только что на спор выиграл дуэль с одним весьма громогласным и гордым дворянчиком. Пятая часть состояния рода за один укол тренировочной шпагой? вы шутите? Да конечно же, всегда готов сокорбить вашу честь ещё раз!
- вы хотите очень умеренной оплаты, что с вашими бумагами - редкость. Но... вы хотите ещё чего-то. Чего? Простите, я банально не улавливаю сути.
- Лучшего телохранителя, чем я вы вряд ли найдете во всей колонии, - повторил Мигель, - но мое условие следующее: я хочу, чтобы вы оплатили операцию моей напарнице в рассрочку под счет оклада. Все это время мы обязуемся вместе работать на вас.
- Вы хорошо представляете себе, сколько стоит такая операция? - Ливио смерил взглядом сперва Мигеля, потом - его спутницу, приглядываясь к ней. - Я должен быть уверен, что получаю. Такие крупные вложения обязаны окупаться, понимаете? Не то чтобы я не был немного меценатом в душе, но я обязан знать, что, уж коли я рискую деньгами,я рискую ими ради чего-то... или кого-то стоящего. А доказать свою пригодность к профессии телохранителя... Допустим, можете вы. А она?
- Вы хорошо представляете себе, сколько стоит такая операция? - Ливио смерил взглядом сперва Мигеля, потом - его спутницу, приглядываясь к ней. - Я должен быть уверен, что получаю. Такие крупные вложения обязаны окупаться, понимаете? Не то чтобы я не был немного меценатом в душе, но я обязан знать, что, уж коли я рискую деньгами,я рискую ими ради чего-то... или кого-то стоящего. А доказать свою пригодность к профессии телохранителя... Допустим, можете вы. А она?

[Scorpion(Archon) >>>]

Мигель дернул щекой. Женщина подняла голову; лицо у нее было худое, слишком бледное, словно после долгой болезни, и глаза - серовато-синие и непрозрачные, как отблеск молнии, сверкнули.
- Я отлично представляю цену. Магическое мастерство невозможно отнять. И...
- Достаточно, Мигель. Если это необходимо, мы можем действительно продемонстрировать, каким образом работаем в паре даже при условии этого, - женщина повела плечом, на котором ткань куртки прятала простой деревянный протез на паре шарниров.
- Я хотел добавить, - отвел взгляд от спутницы Целесте, - как это произошло. Вы слышали о взрыве на лаборатории Дакомо, мистер Ливио?
- Слышал. Но вы знаете подробности. Опишите, если это возможно. Информация в нашей жизни тоже кое-чего стоит, верно? Считайте это началом оплаты. Вина? Чего-нибудь перекусить? Долгие разговоры - даже деловые - лучше чем-то приправлять, - Ливио поднялся и трижды хлопнул в ладоши. Тут же распахнулась дверь кабинета.
- Чего изволите, господин Дженерозо?
Ливио демонстративно кивнул в сторону гостей: "Слушай их".
- Крепкий чай, - обернулся Мигель, который, похоже, чувствовал себя как рыба в воде. - Взрыв. Конкуренты. Дакомо перешел дорогу Женевьеве Ларце. Она медик, но это не делает ее более милосердной. Ему следовало и дальше промышлять оружием. Взрывы произошли одновременно в шести помещениях лаборатории, и очень немногим удалось спастись. Большинство погибли сразу, остальных выносили из огня нанятые воздушники. Воздушный маг справа от меня единственный из дюжины, который остался в живых. К своему стыду я должен признать, что меня опередили с тем, чтобы вытащить Дакомо. Хотя это к лучшему. Я бы не хотел почувствовать себя калекой.
Пронзительный взгляд полуэльфа тут же чиркнул по лицу женщины, стоило ему услышать слово "калека". Как отреагирует? Выражение не изменилось, но губы, кажется, дрогнули уголками вниз? Лицо, к стати, было довольно интересным. И - белые волосы. В масть ему самому. Всё же купить как хороший элемент интерьера? А что? Телохранительница в тон волос... Это даже пикантно, пожалуй. И всё же... странно. Скорее интересно, но странно.
- И Дакомо отказался платить за операцию, за которую теперь, под ваше честное слово и рекомендательные письма, должен заплатить я, так? Кстати, а где письмо от него?
- Мы не слишком хорошо рассчитались, - на ровной минорной в диез ноте произнес дивный.
- Почему меня это не удивляет? Как давно?
- Перед самым нашим отправлением в колонию. Два с половиной месяца назад.
- Вы сразу пришли ко мне или искали ещё у кого-то помощи?
Внесли чай, нарезанный мелкими ломтиками лимон, тарелочку с шоколадом и небольшую вазу с кремовыми корзиночками, одну из которых Ливио мигом ухватил.
- Сразу. Я знаю, что вы цените полезных людей.
Мигель позаботился только о чашке для себя. Его спутница справилась самостоятельно - кольцо воздуха сжалось на ручке чайника, наклонило его над чашкой, затем дно легло в деревянную ладонь, а пальцы сомкнул ветер.
- Назовите что-нибудь запомнившееся с прежних работ. Вы всегда вступали тандемом, или?
Ливио подцепил двузубой вилочкой кусок лимона. Второй. Третий. И отправил в рот, сразу с кожурой.
- Только в последний раз, - снова ответила женщина, ровно глядя предполагаемому нанимателю в глаза, - мы обнаружили, каким образом работают в паре стихия воздуха и телекенетическая сила. Система поддержки, - она усмехнулась.
Ее лицо как будто бы ожило, и какая-то лихая циничная ирония проявилась в чертах.
- Где в роль щита может исполнять каждый.

[Соуль >>>]

- Занятно, занятно. Можно ещё конечно спросить вашу родословную, имеющиеся поощрения или что-то другое. Но я же не собак приобретаю, пусть и для охраны собственной персоны. Кстати, вы в курсе моей репутации?
Ещё одна долька лимона перекочевала в рот Ливио и с хрустом сдалась напору белоснежных зубов.
Оба наемника кивнули. Синхронно.
- В курсе которой из её частей? Публичной, прстонародной, слухов или реальной?
Пятый кусочек. Ливио довольно аккуратно отёр рот салфеткой, избавляясь от прилипшего к уголкам губ крема, и сложил пальцы домиком на груди. К чаю купец-сладкоежка не притронулся вообще.
- Общей, - ответил Мигель. – Мы имеем представление о том, какого порядка дела нам придется выполнять. Баргеус тоже не был ангелом.
- А если я в сравнении с ним - ещё больший "не ангел"? Вопрос для галочки. Считайте, что я вас нанял. И вас, - непринужденный кивок в сторону Катерины. – Питание и комната... или комнаты, как вам будет угодно - включены. Сперва - операция, потом - служба. Но - как же без этого - я сразу зачитаю вам мой "мелкий текст", благо ваш мы уже включили в контракт, верно?
- Сумму Мигель вам уже озвучил, - Катерина чуть наклонила голову к левому плечу. - Какой годовой процент рассрочки?
- Речь не о проценте. Но, скажем, три года работы вас устроят. До тех пор, пока вы не отработаете долг, ваши руки... - холодный взгляд коммерсанта хлестнул, словно бичом, но - коротко, обдирая с души верхний слой. На пробу, как опытный надсмотрщик. Или палач. - Ваши руки будут моей собственностью.
Женщина кивнула, во время кивка прикрыла веки. Не поспешно, спокойно.
- Хорошо.
- По окончании - вы свободны продлить контракт или не продлевать его. Касается обоих. Плату я назначу достойную плюс полное содержание. Кроме того, в отдельных ситуациях мне могут не требоваться ваши услуги. Как вы в этом случае традиционно поступаете?
- Получаем расписку о добровольном отказе от сопровождения, - криво улыбнулся Мигель.
- Хорошо. И... на время вашей работы я требую полного подчинения приказам. Это не обсуждается. Первый же ваш отказ от исполнения - и наши отношения можно считать прекращёнными. В любых возможных условиях. Это ясно?
- Безусловно, - ответила Катерина.
- Вы приняты. Сейчас принесут текст составленного договора. И я имею ввиду СЕЙЧАС, - внезапно рявкнул Ливио, и тут же дверь кабинета слетела с петель. на пороге показались сразу трое, удивительно быстро врываясь в помещение. У двоих в руках были револьверы. Ещё один сжимал в ладонях тонкие, недлинные ножи на манер лепестков большого цветка.
Мигель развернулся меньше, чем за доли секунды. Одновременно с этим вокруг Ливио соткался кокон плотного ветра – кожу полуэльфа обдало прохладой. Человек с ножами застыл под питоньим взглядом дивного. Первая пуля погрязла в вязком воздухе. Электрический разряд с треском прокатился по телу последнего ворвавшегося, и выстрелить он не успел.
- СТОП! - голос Ливио также резко разорвал пространство кабинета на две половины. Первая - двое телохранителей. Вторая - дымящийся, хрипящий от боли человек на полу и ещё двое, застывшие без движения. - "Стоп, снято!", как говаривал Лео Бастард, когда герцогиня данларнская осталась перед ним... в общем, история была интересная. Потом, всё потом! Браво, господа! Считайте, что вы не только подтвердили рекомендации, но и уже заручились некоторой симпатией нанимателя. да унесите еж его! - небрежным взмахом купец указал на дверь незадачливым "убийцам".
Мигель кивнул на того, которому взглянул в глаза.
- И этого. Он еще четверть часа будет стоять столбом.

[Scorpion(Archon) >>>]

...Ливио тряхнул головой, отгоняя воспоминание. Снова потянулся за чашей - почти машинально, не задумываясь. Также почти машинально отругал себя, оставив чашу в покое.
Всё-таки - забыла или оставила? Даже если забыла - не может быть, чтобы она за ними не явилась. И...
И. Не и, а "ну и"? ты сам её выслал. Ты занимаешься делами весьма неприятного толка. Много. Кропотливо. Старательно и исполнительно. На благо себя любимого... ну и ещё там всяких.
Что ты в ней всё же нашёл? За время твоей жизни в твоей постели - и не только постели, о да! - побывало немало милашек... А тут что?
Щёлк!
Дракон...

Не вставая, она оглядывала руки: полуденное солнце скользило по металлу, разбрасывая перьями разноцветные блики. Больничная рубашка наполовину открывала мастерское плетение протеза на ключицах – здесь полоса креплений шла от основания шеи, и, пронзая кожу, тянулась под ней штыками параллельно ключицам. Женщина запрокинула голову и, закрыв глаза, улыбнулась.
Прошло еще несколько долгих минут. Очень медленно Катерина положила металлически ладони поверх одеяла – новые руки ощущались… странно. Чужими. И при жестах металл не скрипел, а шелестел, как слабенькая шаровая молния. Сравнение отозвалось внутри невольным смешком.
Резко упершись пальцами, Акснер оттолкнулась и села. Движение отозвалось такой резкой болью в груди и спине, что магесса застонала сквозь сжатые зубы. Но она посмотрела через плечо: протез начинался от лопаток и, оставляя треугольник кожи на затылке, расходился к плечам незамысловатыми, но изящными и лаконичными металлическими крыльями.
- Словно ангел, - за дверями палаты раздавались голоса. Кажется, несколько, но отчётливее всего слышался голос... нанимателя. И - ещё чей-то, обстоятельный и уверенный, довольно приятный голос профессионала с неплохим харктером - чем бы они ни занимался. - Представьте, что было бы, умей мы сделать это для всех, а не только для тех, кто мог бы оплатить такие расходы...
- Это было бы неплохо. Хотя мои взгляды на жизнь - несколько более практичные.
- И какие же. вы бы предпочли, чтобы не было больных? Я ведь знаю, господин Дженерозо - вы покровительствуете...
- Не я. Ариго Майорис.
- Маорис. Простите,я вас спутал. вы ведь большие друзья.
- Партнёры. И да, я участвую в его предприятиях. До некоторой степени. Но мне приятнее было бы, чтобы каждый, кто нуждается в протезах, мог сам за них заплатить. Представляете, как возрасли бы мои доходы, будь люди настолько обеспечены?
- Честно говоря - не очень...
- Я тоже. Но можно ведь скромному банкиру порой помечтать? К ней можно войти?
- Что вы, что вы, ещё совсем рано!...
Катерина оглянулась и заметила на тумбочке рядом с кроватью сложенную стопкой одежду, в которой пришла в госпиталь. Женщина протянула руку – слишком далеко; пришлось наклониться, чикнуть пальцами по воротнику рубашки, сцапать ткань самыми кончиками. Каждое лишнее движение, как эхом, раскидывалось по всему телу. Хотелось заорать. Невероятно хотелось, но Акснер молча натянула рубашку.
- Я же вам говорю, рано! Да уберите их!
- Прочь с дороги, владыка клистирных трубок и дракон медицинских пещер! - расхохотался голос Ливио за дверью. - даже ваш гнев не остановит меня!

[Соуль >>>]

Дверь оглушительно хлопнула, впечатавшись в стену, и на пороге палаты (открыв себе путь, видимо, ногой) появился Ливио. С огромной, если не сказать гигантской охапкой белых роз в руках.
- С выздоровлением вас, моя дорогая сотрудница! Как ваш неизменный владыка и повелитель на ближайшие три года, я пришёл удостовериться в результативности лечения, - чуть пританцовывая, Ливио ворвался в палату небольшим вихрем. за ним "вкатился" пухленький, опрятный, коренастый мужчина лет шестидесяти с бородкой "клинышком" и раскидистыми усами, сплошь седыми.
- Госпожа, урезоньте вашего... Вашего! - почти умоля, доктор засустил руку в карман халата и, выудив из недр оного кармана белый платок, отёр со лба пот. - Никакого сладу с ним нет!
Первым порывом Катерины было отпрыгнуть подальше, к стене. На какое-то мгновение на бледном лице магессы прочиталось явственно и даже не на элоквентийском: «Я отдавла себе отчет, к кому нанимаюсь. Однако, что он психопат…»
Мигель осторожно заглянул в палату из-за двери.
- Он наниматель, и имеет полное право… - начала женщина и, осекшись, тряхнула головой. – На севере говорят: «Кто платит, тот говорит, что дракону петь».
- Я не знал, что нанимаю... О, блестяще, блестяще! Дуэт "поющие драконы"! Я буду именно так писать в рекомендации следующему нанимателю. А пока что - лежите, вам нужен покой! Это приказ!
Розы осыпались дождём на постель - к ногам Катерины, а сам Ливио зайцем подскочил к женщине и... "аккуратным рывком" - иначе и назвать-то не выходило - уложил ту обратно. Попутно шепнув на ухо:
- Не удивляйтесь моей щедрости. Розы записаны на счёт жалования Мигеля. Но ему - тссс! - ни слова! Будет сюрприз!
Наниматель напоминал небольшой, но крайне упорный ураган. Катерина успела перехватить взгляд Целесте; зеленые глаза говорили ясно: он слышал. Не заметив, она сжала опустившееся на плечо запястье… да, соизмерять силу еще учиться и учиться. Показалось? Или правда что-то хрустнуло? Нет. Только показалось. Пальцы разомкнулись вовремя, и рука скользнула на одеяло.
- Простите. Добрый день.
- Оу! Телохранитель ломает телохранимое... - лицо Дженерозо искривилось отчётливой гримасой. - Полегче, Катерина. Кто вам будет платить, если что? Вы же не дракон, за пение не заплатят всё же... Или? Вы умеете петь? Я например умею, и неплохо. А вы, доктор Баргуст?
Доктор виновато развёл руками.
- Очень жаль. очень, очень жаль. Итак, умеете, Кэт?
Она усмехнулась:
- Скорее нет.
- Ну ничего, это в список ваших обязанностей не входит. Пока что, - Ливио подмигнул. - ну мне пора! Ещё нужно столько успеть. Фрукты у Мигеля! Выздоравливайте, Кэт! Я вас покидаю, покидаю, покидаю... Воркуйте без меня, голубята. То есть простите, пойте, драконята...
Снова пританцовывая, подхватив за руки доктора Баргуста, отчего ноги последнего даже оторвались от пола - бедолага не доставал полуэльфу даже до плеч - банкир "выкрутился" из палаты вон, уволакивая едва дышащего и почти не сопротивляющегося медика.
Мигель пожал плечами и двинулся следом: выполнять прямые обязанности.
Катерина тихо засмеялась, а потом зажмурилась. Смеяться тоже было пока больно.

[Scorpion(Archon) >>>]

... Зато потом она красиво двигалась, наверное - всегда, хотя времени присмотреться себе Дженерозо не давал. Смотрел больше на лицо, ну и... В общем, на другие части, к ногам в самом лучшем случае примыкавшие.
Хотя бывали исключения. Пару раз ему приходилось-таки залюбоваться восхитительной пластикой и плавными движениями своей телохранительницы. Хотя следил он тогда не за ней одной, и ту же часть Мигеля нельзя было назвать привлекательной. разве что - удобной для отправления нежелательных визитёров по адресу.
Щёлк...
Что там? Грифон?

Они тренировались на заднем дворе. Мигель уже несколько раз прокатился по земле и удовлетворенно отмечал синяки, постепенно наливающиеся на плечах, от крепких и буквально стальных ручек напарницы. Даже со стороны было заметно, как одобряет дивный Катерину, уже месяц привыкавшую к новым протезам.
Надо отдать ей должное – несмотря на неудобства, Акснер вела себя так, словно прожила с этими руками уже лет пятнадцать. Истинные эмоции проскальзывали только изредка – болезненными гримасами. В остальное время, иногда магессу можно было подловить на счастливой улыбке.
Уже несколько раз «золотой тандем» (золотой и по стоимости и по качеству) выполнял довольно скользкие поручения и без единой помарки, возвращаясь с неизменным успехом. Нанимателя это полностью удовлетворяло.
- Оп! – предупредил Мигель, и тяжелый метательный нож отскочил от стены дома, просвистев в миллиметре от плеча Катерины; женщина едва успела отшатнуться в сторону, и уже дивному пришлось отпрыгивать от шаровой молнии.
Не попав в цель, молния тут же растворилась в воздухе, бросив на песок ворох искр. Их подхватила чужая сила и бросила обратно – к Акснер. Воздушный щит стал ненадолго видимым – огонь сгорел в белесых лепестках уплотненного ветра. Следом полетел еще один нож, от которого женщине пришлось припасть к земле. Она вовремя не удержала равновесие и тяжело оперлась на обе руки. На лице отразилось… все.
- …!
Боль оказалась сильнее, и Катерина села на колено на землю, прижав металлические ладони к ключицам и зажмурившись.
- Три два в мою пользу, - остановился Мигель, пальцами взъерошивая мокрые волосы.
- Браво! Вы просто словно рыба в воде. И новые плавнички отливают благородным металлом! Хотя что это я, золотить ваши руки я пока что не желаю... - хохотнул вываливающийся из окна - в прямом смысле, со второго этажа, головой назад - наниматель (за которым репутация психопата закреплялась в глазах телохранителей всё прочнее и прочнее). - Та-да-ам!
Ливио приземлился и взмахнул руками на манер циркового акробата - картинно, с удовольствием рисуясь перед дуэтом "поющие драконы": в халате и домашних туфлях, под которыми просматривался облегающий костюм тёмно-бурого цвета. Одну туфлю он в полёте потерял - и приземлился, оказывается, вне же, обогнавшую хозяина.
- Сравняете счёт, Кэт?
- В следующий раз, - с напряжением улыбнулась женщина, поднимаясь и кивком, отбрасывая с лица мокрые волосы. – Пока мне далеко до Мигеля.
Целесте раскланялся.
- Было бы дальше, но у тебя хорошая наследственность.
Катерина молчаливо улыбнулась.
- Наследственность? И что же от кого вы, Катерина, унаследовали? - пружинящей походкой обходя женщину посолонь, Ливио окинул её сальным взглядом, нимало не стесняясь и разглядывая явно не руки. Лишь на миг заглянул в глаза - чтобы тут же вонзить в них собственный взгляд двумя острыми, длинными гвоздями интереса - и снова отошёл, держась за пояс так, будто готовился выхватить пару револьверов.

[Соуль >>>]

- Ее отец был боевым магом, да, Катти? – улыбнулся Целесте.
Катерина постаралась не обращать внимания на неприятный холодок, плавно начавший бегать вверх и вниз по позвоночнику от чужого взгляда – майка оставляла открытым все, что можно было, в рамках даже немного больше приличий. Акснер кивнула «правильно» и добавила:
- Скоро вернусь. Надо выгнать песок из железок.
- Неудобно? Может, можно это как-то улучшить? - участливо поинтересовался Ливио, прислоняясь к стене.- В случае, если мне назначат переговоры какие-нибудь пираты на песчаной косе... Я ведь не могу идти туда с вполовину меньшей защитой, верно?
Катерина усмехнулась, отряхивая налет песка с локтей:
- Не придется. Просто пока есть возможность, я хочу о них позаботиться как можно лучше.
Теперь кивнул Мигель, соглашаясь. Они и правда были тандемом.
Женщина скользнула по направлению к задней двери.
- Мигель? - Ливио скрестил руки на груди, провожая женщину взглядом. - вы никогда не думали о своей напарнице как о чём-то большем, чем просто рунный револьвер на двух милых ногах? Вы, думаю, были бы весьма неплохой парой. Или я что-то не понимаю в ваших отношениях?
Дивный молчал секунду.
- Она спасла мне жизнь, - после пожал он плечами.
- Однако... Ну что поделаешь, у каждого свои странности!
К чему было сказано последнее, даже сам Ливио пояснять не стал. Пожал плечами и прикрыл глаза, ожидая возвращения женщины.

... Она вернулась, закрытая по самое горло. И не обращала внимания на жару и усталость до самого конца тренировки. Мило улыбалась, и только липкие пряди спадали на лоб. белые. Словно к ней, как к ангелам, грязь не приставала.
Может, ты ещё и веришь в ангелов, кретин? давай, обрей голову и уйди в монастырь, грехи замаливать! Или лучше - отпиши-как на неё всё своё имущество, а уж потом уходи.
Рука непроизвольно опять потянулась к чаше - да что ж это, в самом деле! Чётки в руке перещёлкнули сами собой.
Щёлк!
Мантикора, и будь оно неладно!

Мигель пришел за расчетом сразу же, как только Катерина выплатила за руки последний долг, и маленький кристаллический ключ перекочевал в ее карман. Уже где-то год в сторону тандема алчно поглядывал Маорис, и на прямой вопрос «Сколько?» от Ливио, Целесте ускользнул. Уж-жонок…
Следом за дивным можно было ожидать и ухода Акснер, но она не ушла.
Вопрос "почему" бывшего нанимателя Целесте, если признаться честно, взволновал не сразу... Но с другой стороны, тандем успел себя зарекомендовать блестяще и потому, отдавая ключ Катерине, Ливио уже тайком подыскивал подходящую кандидатуру на замену славным защитникам его персоны.
Так что в каком-то смысле неуход Кэт попортил Ливио все планы.
Ну не сосем все. Переговоры на большую партию контрабандного вина, на которых присутствовала и Кэт, всё же прошли на ура.
И по окончании оных, не стесняясь и не сомневаясь, радостный Ливио, прихватив бутылку новоприобретённого, и завалился к Кэт. Отметить. И не только.
- Итак... Один дракон упорхнул, но вы всё ещё со мной, обворожительная Катерина Акснер! - с порога возгласил купец, потрясая оплетённой бутылью. - Причина мне неизвестна... но вдруг вы ей со мной поделитесь, а?